МИФ В ИСТОРИИ, ПОЛИТИКЕ, КУЛЬТУРЕ. №5. 2021 4. ПРИЧИНЫ И СМЫСЛ МИФОТВОРЧЕСТВА, ЕГО ПРИРОДА И ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ. СМЫСЛОВОЕ МНОГООБРАЗИЕ МИФОТВОРЧЕСТВА. МИФОТВОРЧЕСТВО КАК АНТРОПОЛОГИЧЕСКАЯ ПОТРЕБНОСТЬ И ИСТОРИЧЕСКИ ПРЕДОПРЕДЕЛЁННОЕ УПОРЯДОЧЕНИЕ ХАОСА. ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ ПРЕДЕЛЫ МИФОТВОРЧЕСТВА Миф является универсальной формой воплощения культурного смысла. Она объединяет в себе ритуальное, символическое и мифологическое начало и отражается в текстах, содержащих ценности, нормы, установки, глубинные смыслы той или иной социокультурной эпохи. Полина А. Куринских Миф, подобно розе, живёт и цветёт, играя смыслами и пленяя запахами, без всякого «почему?». Он не нуждается как наука в методологии, возникая и развиваясь исключительно лишь в силу склонности людей к осмысленному существованию и творчеству. Андрей В. Ставицкий УДК 130.2 DOI: 10.35103/SMSU.2021.11.31.017 КОНТРКУЛЬТУРА КАК ПРОСТРАНСТВО МИФОТВОРЧЕСТВА Колесникова Е.Ю.1 , Кузнецов А.В.2 1 ФГАОУ ВО «Южный федеральный университет. Ростов-на-Дону. Россия. 2 ФГАОУ ВО «Тюменский государственный университет». Тюмень. Россия. Аннотация. В статье контркультура ХХ века рассматривается как социокультурное пространство коллективного мифотворчества. Проанализированы взгляды различных исследователей на феномен контркультуры в контексте мифотворчества. Делается вывод о ключевой миссии мифотворчества в пространстве контркультуры, которая заключается в создании новой картины мира в целях преодолении разобщенности, обретения новых жизненных ценностей и смыслов. Ключевые слова: контркультура, миф, мифология, мифотворчество, общество постмодерна, социокультурное пространство, ценности COUNTERCULTURE AS A SPACE OF MYTH-MAKING Kolesnikova E.Yu.1, Kuznetcov A.V.2 1 Federal State Autonomous Educational Institution of Higher Education “Southern Federal University. Rostov-on-Don. Russia. 137 МИФ В ИСТОРИИ, ПОЛИТИКЕ, КУЛЬТУРЕ. №5. 2021 2 Tyumen State University. Tyumen. Russia. Abstract. The article considers the counterculture of the twentieth century as a socio-cultural space of collective myth-making. The views of various researchers on the counterculture phenomenon in the context of myth-making are analyzed. The conclusion is made about the key mission of mythmaking in the space of counterculture, which is to create a new picture of the world in order to overcome disunity, acquire new life values and meanings. Key words: counterculture, myth, mythology, myth-making, postmodern society, socio-cultural space, values Введение Современная социокультурная ситуация, связанная с формированием нового типа социальности, начиная со второй половине ХХ в., характеризуется возрастанием роли коллективного мифотворчества как инструмента преодоления отчужденности и обретения новых ценностных ориентиров и смыслов. Общество «постмодерна» характеризуется социальной фрагментацией, анархией культурных форм и атомизацией субъекта. Важнейшим социокультурным пространством мифотворчества в ХХ в. становится контркультура, которая вырастает из молодежного противостояния технократической действительности. Методы Мифотворчество в социокультурном пространстве контркультуры как сложный и многоаспектный феномен предполагает междисциплинарный подход к его изучению. Теоретико-методологической основой предпринятого в статье исследования послужили теоретические разработки в области социологии культуры, философии, социологии, теории коммуникации. Литературный обзор Большинство источников называет автором понятия «контркультура» профессора истории мировой культуры Калифорнийского университета (Хейвард, США) Т. Роззака, который использовал его в своей книге «Cоздание контркультуры: размышления о технократическом обществе и его молодежной оппозиции» [6]. Именно после появления в 1969 году этой книги понятие было введено в философский лексикон и стало известно широкой аудитории. Т. Роззак определял контркультуру как «упорядоченное, идеологически целостное мировосприятие», а его коллега Ч. Рейч, автор книги «Зеленеющая Америка» [7], как «совокупность ценностных установок, определяющих нетрадиционный стиль поведения и образа жизни». В свою очередь Дж. М. Йингер, впервые употребивший термин контркультура, говорил, что она противостоит основной культуре, но не отрицает ее, так как имеет собственные нормы и ценности. Американский культуролог Ф. Дэвис определял контркультуру, как инверсию, которая придает традиционным ценностям обратный смысл [3, с. 6]. Т. Роззак использовал понятие «контркультура» для раскрытия принципиальных различий между идеологией «нового левого движения» и установками «критически мыслящих личностей». Последние, в соответствии с постулатами гуманизма эпохи модерна, выдвинули собственные представления об адекватных современности художественных принципах. Возникновение контркультурного сознания у широких масс молодежи постепенно позволило направить энергию молодежного протеста в творческое русло, изменить ее знак с отрицательного на положительный. 138 МИФ В ИСТОРИИ, ПОЛИТИКЕ, КУЛЬТУРЕ. №5. 2021 Результаты и обсуждение Считая, что контркультура представляет собой социокультурный феномен, по своей природе противостоящий культуре современного буржуазного общества, Т. Роззак предлагал отследить цепочку преемственности идей и опыта сегодняшней молодежи. «Сперва новая левацкая социология Миллса, затем фрейдистский марксизм Герберта Маркузе, гештальт-терапевтический анархизм Пола Гудмена, апокалипсический мистицизм Нормана Брауна, дзен-буддистская психотерапия Алана Уоттса и в финале непроходимо оккультный нарциссизм Тимоти Лири, где мир с его скорбями может наконец съежиться до размеров пылинки в чьей-то личной психоделической пустоте» [6, с. 59]. Анализ этого ряда показывает, что здесь психология приходит на место социологии, личность заменяет политизированную массу, а неинтеллектуальные или творческие способности подавляют сознательное поведение. Ч. Рейч также считал творчество одной из важнейших составляющих контркультуры. По его мнению, она возникает в результате перехода общества от косного «Сознания-2» к «Сознанию-3», когда люди добровольно признают нормы «гуманистической этики» и нового мировоззрения. Оно отличается от мировоззрения эпохи модерна, усвоившего представление о мире выработанные Ф. Бэконом, И. Ньютоном и Р. Декартом. Данный тип сознания отличается наличием установок на иррациональный способ освоения объективной реальности, использование интуиции, мистического откровения как средства познания, установок, равноценных по своим эвристическим возможностям философской рефлексии, научному теоретизированию и эксперименту [2, c. 328]. По мнению Ч. Рейча контркультурное «Сознание-3» возникает в результате отключения сознания «человека массы», искусственного стимулирования воображения, фантазии, расширения границ религиозного и мистического опыта. Таким образом, средством создания контркультуры являются способы «невербальной коммуникации», например, исполнение танцев и песнопений. Исследователь контркультуры М.В. Миндолина считает, что «социальное творчество – это единство культурной деятельности социума и индивидуального человеческого созидания, то есть бытия-в-культуре» [3, с. 9]. В рамках контркультурного движения формулируются новые социальные запросы, которые люди пытаются удовлетворять через индивидуальные творческие акты. Индивидуальность человека всегда взаимодействует с существующими в обществе нормами и этот конфликт порождает творческий процесс. В нем отражаются как персональные качества творца, так и социальные взаимоотношения. Нельзя представить полноценное творчество без обращения к другому человеку и попытки расшифровать его культурную установку. «Творчество не является просто актом или действием, оно … несет в себе коммуникативную направленность на другого, обладает реальной или потенциальной социальной значимостью» [3, с. 9]. Необходимость в творческих решениях чаще всего обусловлена ситуацией вызова, когда человек сталкивается с новыми проблемами. Потребность в самовыражении может обуславливаться запросом общества или ситуацией кризиса, которые приводят к психологическому напряжению. Оно требует разрешения, поэтому стимулирует менять культурные правила, а в определенных случаях и формировать новые принципы культуры. Противопоставляя себя принуждению со 139 МИФ В ИСТОРИИ, ПОЛИТИКЕ, КУЛЬТУРЕ. №5. 2021 стороны общества, человек идет с ним на конфликт и может примкнуть к контркультурному движению. Творчество зачастую мотивируется социальным заказом, хотя это никогда не было единственной причиной для самовыражения. Существует и персональная необходимость в творческом высказывании, которое может не соответствовать общественным потребностям. Зачастую такое несоответствие приводит к конфликту автора с обществом и придает его творчеству социальный характер. Творческий человек предлагает по-новому взглянуть на традиционные представления о мире, что иногда вызывает отторжение и неприязнь. Однако появление новых форм в культуре нельзя объяснить лишь необходимостью борьбы творческого начала с косными традициями. П.С. Гуревич ставит вопрос о взаимосвязи культурного процесса и общественной динамики, а если шире – культуры и истории. По его мнению, в течение многих веков человеческой истории культурные ценности изменялись очень медленно, регулируя жизнь сразу нескольких поколений. Таким образом, социальный цикл был заметно короче культурного, но в XX в. произошел их разрыв и «теперь на протяжении одной жизни чередуется несколько культурных эпох» [1, с. 4]. Причины этого разрыва укоренены в противоречиях индустриального общества, становление которого пришлось на первую половину XX в. Наиболее ярко разрыв социального и культурного цикла проявился в 1960-х годах, в канун перехода западного общества в постиндустриальное состояние. Произошедшие в это время изменения в общественном сознании и сфере материального производства породили новую реальность, отражением которой и стала контркультура. Духовная и интеллектуальная сфера деятельности молодежи 1960-х годов вступила в конфликт с «патологией нормальности» или «социологическим релятивизмом», утверждавшим, что «каждое общество нормально, поскольку оно функционирует» [5, с. 20]. Помимо этого, развитие массовых коммуникаций и ускорение информационного обмена привело к невозможности существования старого дискурса. Молодежь, как наиболее способная к переменам часть общества, начала активный поиск новой символической и языковой картины мира. Поисками новых духовных ориентиров объясняются и религиозномистические мотивы, которые присутствуют как в художественных произведениях, созданных представителями контркультуры, так и в ее философском обосновании. Так, например, Т. Роззак считал созданную человечеством культуру единым целым, где наряду с отдельными случаями научного мышления, «вспышками рациональности», равноправно существуют мифы, мистика и ритуалы [6, с. 214]. Такая позиция допускает возможность уравнять два способа познания мира – разумное, рациональное постижение и мистику, иррационализм, озарение, интуицию, все то, что является инструментами мифотворчества. Важнейшей характерной особенностью контркультуры является мифотворчество именно как важный способ постижения истины, ибо мир невозможно постичь с помощью разума. Следует отметить, что эта интенция в значительной степени определила образ мысли молодых интеллектуалов нескольких поколений, а также наполнила новым содержанием искусство. Заключение Вторая половина XX в. стала тем временем, из которого во многом выросла окружающая нас действительность – с ее языком, образностью, технологиями, 140 МИФ В ИСТОРИИ, ПОЛИТИКЕ, КУЛЬТУРЕ. №5. 2021 представлениями о мире. Расхожим определением для этой эпохи стало «бурные шестидесятые», которые, прежде всего, были отмечены ростом молодежной культуры протеста. Ее проявлениями стали возникновение рок-музыки и панка, субкультуры хиппи, а также массовое увлечение экзотическими восточными духовными практиками, которые привели к появлению на их основе новой философии и основанной на ней картины мира, которая шла вразрез с существующей социальной реальностью. Контркультура становится пространством коллективного мифотворчества, направленного на создание новых идеалов и ценностных смыслов. Литература 1. Гуревич П., Палеева Н. Философия культуры, М., Канон-плюс, 2014. 423 с. 2. Лавлинский С.Г. Аксиологическая парадигма раскрытия сущности контркультуры и антикультуры // Вестник Тамбовского университета. 2009. С. 326–332. 3. Миндолина М.В. Контркультура: сущность и существование: дисс. на соискание уч. звания канд. филос. наук: 24.00.01., Белгород, 2006. 191 с. 4. Султанова М.А. Философия культуры Теодора Роззака: очерк философской публицистики. М.: ИФ РАН, 2005. 196 с 5. Фромм Э. Здоровое общество. М.: АСТ, 2015. 448 с. 6. Roszak Th. The Making of a Counter Culture: Reflections on the Technocratic Society and Its Youthful Opposition, Anchor Books, NY, 1969. 303 p. 7. Reich Ch. The Greening of America, Random House, NY, 1970. 399 p. References 1. Gurevich P., Paleeva N. Filosofiya kul'tury, M., Kanon-plyus, 2014. 423 s. 2. Lavlinskij S.G. Aksiologicheskaya paradigma raskrytiya sushchnosti kontrkul'tury i antikul'tury // Vestnik Tambovskogo universiteta. 2009. S. 326–332. 3. Mindolina M.V. Kontrkul'tura: sushchnost' i sushchestvovanie: diss. na soiskanie uch. zvaniya kand. filos. nauk: 24.00.01., Belgorod, 2006. 191 s. 4. Sultanova M.A. Filosofiya kul'tury Teodora Rozzaka: ocherk filosofskoj publicistiki. M.: IF RAN, 2005. 196 s 5. Fromm E. Zdorovoe obshchestvo. M.: AST, 2015. 448 s. 6. Roszak Th. The Making of a Counter Culture: Reflections on the Technocratic Society and Its Youthful Opposition, Anchor Books, NY, 1969. 303 p. 7. Reich Ch. The Greening of America, Random House, NY, 1970. 399 p. 141 УДК 94(571.12-25):030:004 DOI https://doi.org/10.20913/2618-6691-12-38 «БОЛЬШАЯ ТЮМЕНСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» МИРОСЛАВА НЕМИРОВА: ОПЫТ МЕДИЙНОЙ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ Колесникова Елена Юрьевна кандидат социологических наук, доцент кафедры теоретической социологии и методологии региональных исследований, Институт социологии и регионоведения, Южный федеральный университет, 344022, Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 105, Россия, [email protected] ORCID 0000-0002-3564-0038 Кузнецов Аркадий Вячеславович старший преподаватель кафедры журналистики, Институт социально-гуманитарных наук, Тюменский государственный университет, 625000, Тюмень, ул. Республики, 9, Россия, [email protected] ORCID 0000-0002-6087-7563* Аннотация. В статье анализируется творчество Мирослава Немирова (на примере «Большой Тюменской энциклопедии»), как опыт реализации художественных практик, использовавших медиа-средства в качестве инструментария. Для анализа используется понятие «медийная репрезентация», которая предполагает использование коммуникационных и творческих способов самовыражения автора. Показано, что медийная репрезентация обладает своими отличительными особенностями в выборе художественных стратегий, пространственновременными характеристиками, специфическими выразительными средствами, способами воздействия на аудиторию и творческими задачами. Ключевые слова: гипертекст, контркультура, медийная репрезентация, мультимедийность, постмодернизм, сетевая литература, сибирский панк, «тюменщики» «THE GREAT TYUMEN ENCYCLOPEDIA» BY MIROSLAV NEMIROV: MEDIA REPRESENTATION EXPERIENCE Kolesnikova Elena Yuryevna Candidate of Sociological Sciences, Associate Professor, Department of Theoretical Sociology and Methodology of Regional Studies, Institute of Sociology and Regional Studies, Southern Federal University, 105, B. Sadovaya Str., Rostov-on-Don, 344022, Russia, [email protected] ORCHID 0000-0002-3564-0038 Kuznetsov Arkadii Vyacheslavovich Senior Lecturer, Department of Journalism, Institute of Social and Humanitarian Sciences, Tyumen State University, 9, Republic Str., Tyumen, 625000, Russia, [email protected] ORCID 0000-0002-6087-7563 Abstract. The article analyzes the work by Miroslav Nemirov (a case of «Great Tyumen Encyclopedia»), as an experience of implementing artistic practices used media as tools. The concept of «media representation» is applied for the analysis, which involves using communication _____________ ©*Колесникова Е. Ю., Кузнецов А. В., 2021. 333 and creative ways of self-expression of the author. It is shown that media representation has its own distinctive features in the choice of artistic strategies, spatial and temporal characteristics, specific expressive means, ways of influencing the audience and creative tasks. Keywords: hypertext, counterculture, multimedia, media representation, postmodernism, network literature, Siberian punk, «Tumenshchiki» Введение Новые способы репрезентации в интернете запустили процессы, повлиявшие на утверждение оригинальных форм художественного творчества, трансформацию творческого сознания, изменение языка многих видов искусства и т. д. При всей радикальной новизне современные технические формы искусства подготавливались на протяжении всего ХХ в. В данной статье будет рассмотрен один из первых и ярких примеров медийной репрезентации в интернете – тексты Мирослава Немирова, создаваемые в 1980– 1990-х гг. Важность обращения к подобному опыту заключается в том, что в этой сфере медийного творчества постоянно происходит поиск созвучных эпохе языковых средств, новых способов выражения бытия и сознания человека, уникальных «знаков» и духа времени. Медийная репрезентация Репрезента́ция (лат., repraesentatio, от re, и praesetare представлять) – это воспроизведение виденного, слышанного, прочувствованного человеком с возможными изменениями представляемой информации вследствие влияния времени, состояния памяти, эмоционального расположения в момент первичного восприятия информации и других психологических и физических факторов, способных исказить поступающую в мозг человека информацию [11]. Речь идет о внутренних структурах, формирующихся в процессе жизни человека, в которых представлена сложившаяся у него картина мира, социума и самого себя, оказывающих непосредственное влияние на возможность воспроизведения имеющейся информации. Это многозначное понятие широко употребляется в философии, истории, психологии, культурологии, социологии, социальном познании в целом. В связи с тем, что русское слово «представление» имеет несколько значений (show, performance, presentation, submission, introduction, idea, notion, conception и др.), в тех случаях, когда речь идет о представлении одного объекта посредством другого, в современном русском языке часто используется латинское слово репрезентация, как слово с более конкретным значением. С начала 1980-х гг. слово «репрезентация» стало в сфере гуманитарных наук одним из наиболее часто употребляемых. Понятие медийной репрезентации, в свою очередь, означает авторский способ представления и преображения реальности в медиатекстах [9, c. 37]. В пространстве медиа авторские смыслы и творческие конструкции превращаются в факты, которые могут восприниматься аудиторией как актуальная 334 реальность. Организованный таким образом медиа-текст является, безусловно, характерным образцом интеллектуального продукта постмодернистской культуры. Мирослав Немиров и его энциклопедия Одним из ярких примеров подобной постмодернистской медийной репрезентации является творчество Мирослава Немирова – поэта и деятеля актуального искусства. Идеолог Западно-Сибирской контркультуры 1980– 1990-х гг. и один из отцов-основателей сибирского панка, который позднее выступил организатором товарищества художников «Искусство или смерть» [1], а также объединения мастеров искусств «Осумасшедшевшие безумцы» [2]. Мирослав Немиров считал искусство единым потоком, где музыканты, поэты или художники, каждый по-своему, решают одни творческие задачи. В связи с этим важной культрегерской задачей для него была организация обмена новыми художественными приемами и идеями. Главным сочинением Мирослава Немирова считается фундаментальная «Большая Тюменская энциклопедия» («О Тюмени и о ее тюменщиках») [6]. По версии автора, идея проекта родилась, когда он осознал, что ему интереснее всего читать справочные и научно-популярные сочинения. После этого появилось желание создать своеобразное «дополнение» существующих энциклопедий, которое содержало бы сведения о самом авторе и его знакомых, всевозможных бытовых явлениях и т. д. Присутствие в названии топонима «тюменская» объясняется, прежде всего, тем, что становление автора как творческой личности происходило именно в Тюмени. Объясняя название проекта, Мирослав Немиров пишет, что его энциклопедия «написана с позиций представлений о мире советского человека из толщи безвестной жизни» [6]. Тюмень, по словам автора, удобна для описания своей компактностью, как в пространстве, так и во времени. Город становится широко известным и приобретает черты нарицательного имени в конце 1960-х гг. после открытия в Западной Сибири нефти и газа. Составитель «тюменской» энциклопедии получал возможность придавать объектам любые свойства «ибо они еще ни разу не описывались и, следовательно, собственных свойств просто не имеют (а те, которые они имеют в так называемой реальности – ну, это есть вещь темная и никому не известная)» [6]. Цель проекта обозначалась Мирославом Немировым как описание «словами на бумаге» всего, что есть в Тюмени – людей, домов, улиц, заведений, настроения умов, климатических явлений, событий, происшествий и т. д. Кроме того, идеей автора было изобразить все существующее «в приложении к городу Тюмени и / или с позиций человека, в ней обитающего: Австралию, алгебру, жизнь и творчество композитора Алябьева, книгу «Алиса в стране чудес» [6]. Алфавитный порядок использовался для того, чтобы организовать поток сведений поступающих, в том числе, из ставшего 335 доступным в 1990-е гг. интернета. Стиль изложения должен был сочетать художественность и энциклопедичность, планировалось, что издание будет иллюстрированным и сможет реализовываться через книготорговую сеть. Издательская практика «Большая Тюменская энциклопедия» начала издаваться отдельными выпусками с октября 1995 г. Каждый из них включал в себя исправленное и переработанное содержание предыдущих версий, дополненное новыми статьями. Мирослав Немиров сочинял, верстал и распечатывал на принтере несколько экземпляров, которые отсылал товарищам в Тюмень вместе с копией выпуска на электронном носителе. Там она тиражировалась и распространялась в творческих кругах, продолжая существование в формате самиздата. В апреле 1998 г. первая версия «Большой Тюменской энциклопедии» Мирослава Немирова была размещена Михаилом Вербицким на сайте «Ленин» [5]. Таким образом, был осуществлен первый «перенос» этого проекта в мультимедийный формат. Он настолько соответствовал идее автора о постоянном обновлении и уточнении содержания энциклопедии, что постепенно стал восприниматься как единственно возможный и правильный. Полная печатная версия проекта пока не появилась, а его варианты размещены на сайтах «Русский журнал» [7], «Энциклопедия Мирослава Немирова» [8] и т. д. Таким образом, проект «Большая Тюменская энциклопедия» можно отнести к постмодернистской «сетевой» литературе. Впрочем, проект Мирослава Немирова называли «сетевым» еще до появления в интернете, имея в виду характер его создания и распространения. Для него также характерны формальные признаки литературы постмодернизма, например, гипертекстуальность, которая используется и в печатных изданиях («Хазарский словарь» Милорада Павича, «Сюжет» Хорхе Луиса Борхеса и др.) [3]. Хотя существуют и печатные фрагменты «Большой Тюменской энциклопедии», представить ее полноценное существование вне медиапространства вряд ли возможно. Для нее чрезвычайно важна и роль читателя как субъекта, который сам конструирует свое читательское пространство, в том числе посредством перехода по гиперссылкам. Художественные приемы Проект «Большая Тюменская энциклопедия» может идентифицироваться как постмодернистский медиатекст и вследствие использования в нем характерных для этой художественной практики приемов. В нем отсутствует привычный для традиционной литературы сюжет, как и организующие его элементы – герои, а также истории их жизни, вписанные в конкретное пространство и время. Элементы текста Мирослава Немирова, как и описываемые им события, связаны ассоциативно или ризоматически. Под «ризомой» в данном случае подразумевается принципиально нелинейный способ организации целостности текста [10]. 336 Ризоматическая модель организует «Большую Тюменскую энциклопедию», которой свойственно отсутствие смыслового центра. Понятие книги в проекте Мирослава Немирова трансформируется, текст базируется на цитации, умножающей смыслы и создающей ощущение интерактивной игры. Структуре произведения свойственна эклектичность, которая возникает благодаря использованию различных стилей, жанров и культурных уровней. Возникает эффект экстравагантного ансамбля из серьезных записей о модернизме и авангарде вперемежку с невероятными историями из жизни. Стилистически материалы проекта Мирослава Немирова значительно разнятся в зависимости от содержания. Они могут имитировать жанр беседы, изобилующей просторечной лексикой, или буквально воспроизводить текст научной статьи. Пересечение культурных уровней и смешение стилей в пространстве «Большой Тюменской энциклопедии» создает атмосферу правдоподобия, делает ее актуальной современности. В то же время автор использует пародию, как один из основных художественных приемов, характерных для постмодернизма. По мнению Т. С. Лазаревой, об этом «говорит уже заглавие книги, которое является интертекстуальным, диалогически обращенным к главной энциклопедии XX века – “БСЭ” и “настоящей энциклопедии русской жизни” – “Евгению Онегину” А. С. Пушкина» [4, с. 19]. Алфавит как модель построения энциклопедии В качестве формообразующего элемента своего проекта Мирослав Немиров выбрал текст, имитирующий энциклопедическую статью. Благодаря этому приему выстраивается и композиционная структура произведения, а именно: алфавитный порядок материалов. Каждый из них повествует о случаях из реальной жизни, описывает бытовые вещи или природные феномены в приложении к конкретным лицам. Сильное лирическое начало является характерной чертой «Большой Тюменской энциклопедии», которая отличает ее от аналогичных справочных изданий. Хотя алфавитный порядок построения «Большой Тюменской энциклопедии» и организует ее текст, но в то же время ломает привычную для стандартного повествования линейность. Читатель получает дополнительную степень свободы, выбирая произвольный порядок потребления контента. На это же работают инкорпорированные в произведение ссылки – как технологические элементы медийного пространства, так и смысловые акценты на различных темах. В каком-то смысле, проект Мирослава Немирова иллюстрирует принципы сетевого взаимодействия, систематизируя хаос разнородной информации. Тематически далекие сообщения маркируются буквами, которые и определяют ризоматическое единство проекта. Парадоксальность этого объединения в том, что оно одновременно приводит к дезинтеграции привычных повествовательных единиц – сюжета, причинно-следственных 337 и временных связей. Кроме энциклопедического ранжирования, можно назвать прием текстовой множественности, который также используется Мирославом Немировым. «Большую Тюменскую энциклопедию» можно разбить тематически на отдельные справочные произведения, посвященные музыке, самиздату, жаргону и другим проявлениям локальной идентичности. Авторская стратегия Важная особенность проекта – его незавершенность, которая носит принципиальный характер. У каждого из читателей есть возможность самостоятельно дополнить любой из разделов или скомпоновать собственный вариант «Большой Тюменской энциклопедии». Интерактивный характер этого произведения является частью его поэтики, реализованный в формате электронного носителя. Авторами и одновременно героями могут стать все желающие, которых приглашает к сотрудничеству Мирослав Немиров. Он не стремится монополизировать свою автобиографию и не претендует на окончательную точку зрения по какому-либо из вопросов: множественность позиций делает его картину жизни более достоверной. Однако творческая уникальность автора лишает этот проект коллективного характера, делая его лирическим высказыванием Мирослава Немирова. Этому способствуют авторские оценки как происходивших событий, так и персонажей излагаемых историй. В то же время присущий изданию «коллективизм» проявляется в использовании богатства жанров – от мемуаров и стихов до анекдотов. Последние отражают точку зрения простых граждан, которая, по расхожему мнению, является критерием достоверности. Именно «правдивость» объявлена в предисловии к «Большой Тюменской энциклопедии» одной из главных целей издания, а ее достижению также помогают многочисленные отсылки к справочной литературе. В проекте Мирослава Немирова можно выделить прямое и скрытое цитирование, которые выполняют разные художественные задачи. Первое автор использует для объяснения предметов и явлений, а также объяснения исторических фактов. Второе работает на узнавание или понимание читателем контекста: обычно для этого используются «крылатые выражения», которые могут иметь непривычное значение. Но цитата в «Большой Тюменской энциклопедии» не всегда является образцом высокого стиля или глубины мысли – помимо классических текстов автор использует и образцы массового творчества. Традиционные для повествовательных произведений временные и линейные связи событий отсутствуют в «Большой Тюменской энциклопедии». В то же время проекту свойственно ощущение художественного времени и пространства, а присутствие в нем героев формирует внутренний сюжет. Т. С. Лазарева считает, что главной темой проекта стало «возникновение и становление “богемной жизни” города Тюмени. Все остальные выстраиваются 338 вокруг нее – безденежье героев, положение художника в современном обществе и “муки творчества”, отношение к массовой культуре и т. п.» [4, c. 20]. Героизация повседневности Коллективный герой «Большой Тюменской энциклопедии» выведен под названием «тюменщики» и представляет собой категорию людей с особыми качествами. Персонажи проекта стремятся переустроить окружающий мир, в основном с позиции улучшения его культурной среды. Это связано с созданием клубов по интересам, музыкальных коллективов, выпуском самодеятельных изданий, занятием коммерцией и т. п. Также важными качественными характеристиками «тюменщиков» можно назвать экспрессивность и впечатлительность. Лирическим героем произведения можно назвать поэта, который вместе со страной переживает переход от советской действительности к капитализму. Главным своим занятием он считает писательский труд, ради которого готов поступиться многим. Любимое дело не дает средств к существованию, поэтому бедность становится одним из лейтмотивов «Большой Тюменской энциклопедии». Несмотря на многочисленность окружающих его персонажей, поэт ощущает экзистенциальное одиночество и подчеркивает свою индивидуальность. Мирослав Немиров выступает против массовой культуры, транслируя эти идеи не только через высказывания лирического героя, но и через его поступки. Еще одним героем «Большой Тюменской энциклопедии» становится город, описанию которого уделено значительное внимание. Описание географии Тюмени, ее климата, растительности, архитектуры связано с деятельностью «тюменщиков». Город в проекте в основном представлен в качестве контркультурного пространства, которое населено неординарными личностями. Т. С. Лазарева называет «Большую Тюменскую энциклопедию» текстом, обращенным к читателю, «способному прочитывать его на разных художественных языках, “кодах” (постмодернистской, сетевой и традиционной “серьезной” литературы), в их прямом смысле и пародийно-игровом переосмыслении, привыкшему “не потреблять” литературу, а быть сотворцом автора» [4, c. 21]. «Большая Тюменская энциклопедия» Мирослава Немирова (наравне с другими его текстами) существует в интернет-пространстве как уникальный в своем роде медиа-проект, в котором уникальным образом репрезентируется «слепок» сознания интеллектуалов и «контркультурщиков» 1990-х гг. Заключение Исследование опыта медийной репрезентации, предпринятое в рамках настоящей работы, открывает новые художественные и эстетические способы 339 представления медиа-текстов, выявляет художественные стратегии, принципы и средства формообразования произведений, а также способы воздействия на аудиторию в пространстве виртуальной реальности. Список литературы 1. Искусство или смерть // Академик. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ ruwiki/73034 (дата обращения: 17.03.2021). 2. Курбатов А. Осумбез – не Атлантида // Независимая газета. URL: https://www.ng.ru/ng_exlibris/2017-06-29/11_892_osumbez.html (дата обращения: 17.03.2021). 3. Лаборатория сетевой словесности. URL: https://www.netslova.ru/teoriya/ (дата обращения: 17.03.2021) 4. Лазарева Т. С. Литературные стратегии современных писателей: В. Строгальщиков, М. Немиров : автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Тюмень, 2004. С. 22. 5. Немиров М. М. Большая тюменская. URL: http://imperium.lenin.ru/ LENIN/27/nemirov/intro-izda.html (дата обращения: 17.03.2021). 6. Немиров М. М. Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках). URL: https://ekniga.org/proza/kontrkultura/111261-bolshaya-tyumenskaya-enciklopediya-o-tyumeni-i-o-ee-tyumenschikah.html (дата обращения: 17.03.2021). 7. Немиров М. М. Все о поэзии // Русский журнал. URL: http://old.russ.ru/authors/m_nemirov.html (дата обращения: 17.03.2021). 8. Немиров М. М. Энциклопедия Мирослава Немирова. URL: http://www.mne mirov.ru/ (дата обращения: 17.03.2021). 9. Федоров А. В. Словарь терминов по медиаобразованию, медиапедагогике, медиаграмотности, медиакомпетентности. Москва : Информация для всех, 2014. 64 c. 10. Новейший философский словарь. URL: https://dic.academic.ru/dic.nsf/ dic_new_philosophy/ (дата обращения: 17.03.2021). 11. Словарь русского языка: в 4-х томах / Российская академия наук, Институт лингвистических исследований ; под редакцией А. П. Евгеньевой. 4-е изд., стереотип. Москва : Русский язык ; Полиграфресурсы, 1999. 340 УДК 316.7 Деструктивные практики, как формат молодежного самоопределения (на примере Западно-Сибирской контркультуры 1980-1990-х годов) Кузнецов А.В., ст. преподаватель кафедры журналистики Тюменский государственный университет, Институт социальногуманитарных наук, г. Тюмень, Россия Аннотация. Статья анализирует примеры деструктивных творческих практик, выступавших маркером актуальности для университетской молодежи 1980-1990-х годов в Западной Сибири. В работе прослеживается генезис данной стратегии самоидентификации, определяются характерные для нее методики, приводятся образцы эпатажного воздействия на социум в творчестве представителей «сибирского панка». Автором представлены типичные для контркультуры приемы самоопределения через отрицание, которые используются современной молодежью. Смена идеологической доктрины, пришедшаяся на середину 1980-х годов, актуализировала для советской молодежи проблему самоидентификации. Привычные для общества того времени жизненные ориентиры, связанные с реализацией себя в профессиональной, научной или творческой карьере стали терять свою привлекательность. Каждый из предложенных векторов саморазвития был достаточно жестко детерминирован, как в материальном, так и в интеллектуальном смысле. Предопределенность жизненных стратегий в условиях плановой системы запускала в молодежной среде новые социальные практики, основанные на эпатаже или эскапизме. Одним из наиболее ярких движений, строивших свою творческую стратегию на противопоставлении сложившимся в советском обществе моральным стереотипам, стал «сибирский панк». К числу его апологетов относят группы «Гражданская оборона» (Омск), «Инструкция по выживанию» (Тюмень), «БОМЖ» и «Путти» (Новосибирск), а также исполнителей Яну «Янку» Дягилеву, Вадима «Черно400 го Лукича» Кузьмина, поэтов Мирослава Немирова и других. Творчество представителей этого движения включало в себя, помимо музыкальной и текстовой составляющей, элементы актуального искусства, массовые акции, выпуск самиздата, критическую публицистику и т. д. Все это позволяет говорить о «сибирском панке», как составляющей более широкого социокультурного феномена – Западно-Сибирской контркультуры 1980-1990-х годов. Ее влияние на широкие слои отечественной молодежи нельзя переоценить, о чем в частности свидетельствует созданный при Российском государственном гуманитарном университете постоянно действующий «Летовский семинар» [5]. Первоначально в своем творческом поиске представители «сибирского панка» ориентировались на аналогичное движение, зародившееся в США и Великобритании в середине 1970-х годов. Словом «punk» (с англ. «гнилье», «шпана») называли себя молодые люди, стремившиеся вызвать негодование буржуазной общественности. Они пренебрегали нормами поведения и принятой эстетикой, демонстрируя вызывающий внешний вид, булавки вместо украшений, разноцветные волосы и шокирующие прически. Позиционируя себя в качестве «ублюдков», панки выражали негативное отношение к сложившемуся распределению социальных ролей, демонстрировали свое нежелание подчиняться стандартам имущественной дифференциации. Говоря об особенностях «сибирского панка» следует отметить присущую ему, как и в целом русской культуре, «логоцентричность». Демонстрация эпатажного отношения к социуму через внешние атрибуты в условиях провинциальной действительности была затруднена по объективным причинам (суровые погодные условия) и небезопасна. Коллективное сознание гражданского общества того времени отличалось архаичностью, поэтому и агрессивное неприятие иного образа мыслей зачастую выражалось в форме рукоприкладства. На первых порах развития контркультурного движения инстинкт самосохранения диктовал его участникам творческие стратегии, которые предполагали дистанционную форму диалога с обывательской средой – через магнитофонные записи и журнальный самиздат. 401 Радикальность идей новой творческой силы подчеркивалась вербальными средствами, прежде всего, за счет использования обсценной лексики. Стратегия использования инвектив в текстах ориентировалась на создание конфликтной среды, выход за нормативные рамки, воздействие на потенциального слушателя через унижение привычно понимаемого достоинства личности. Автор в этом случае демонстрирует тотальный отказ от морализаторства и нежелание занимать позицию наставника, высмеивая сам принцип поклонения чужому опыту. Наиболее ярко этот подход демонстрируют рефрены культовых песен «сибирского панка» – «Мне насрать на мое лицо» [2] и «Лучше по уши влезть в дерьмо, но не нравиться вам…» [4]. Позднее, когда государственный контроль и давление на неформальную молодежную среду ослабели, контркультурные акции стали носить более публичный и массовый характер. Часть из них можно интерпретировать, как перформансы, чаще всего происходившие на улице – они представляли собой развитие идей футуристов и театра Баухауз. Визуализация проявлений эпатажа у представителей контркультурных движений происходила не в индивидуальной, а в групповой форме, зачастую под охраной органов правопорядка. Подобные акции носили спланированный характер, имитируя привычные для советской действительности формы общественных мероприятий, типа, демонстраций или митингов. При этом их внутреннее содержание было далеко от идейных императивов социализма и зачастую развивалось по кощунственно-сюрреалистическому сюжету. В качестве примеров можно привести акцию «Похороны контрабаса» (Тюмень), когда музыкальный инструмент носили ночью вокруг памятника Ленину с пением революционных песен. Примерами деструктивного поведения в рамках публичных мероприятий можно назвать многочисленные концерты представителей движения «сибирский панк», зачастую сопровождавшиеся актами вандализма и массовыми драками. Концептуальной особенностью рок-музыки считается эффективный обмен энергией между исполнителями на сцене и теми, кто находится в зале. Концерт становится 402 коллективным ритуалом, который помогает людям реализовать базовую потребность в коллективном создании или разрушении. Нельзя отрицать, что музыканты, разбивающие на сцене аппаратуру или наносящие себе увечья, легитимизируют подобный тип поведения и выступают провокаторами по отношению к публике. Желание эпатировать, как и любая зависимость, требует со временем все больших ресурсов, в данном случае интеллектуальных и энергетических. Общественность постепенно привыкает к различным раздражителям, интерес к неожиданным проявлениям индивидуальности снижается, уровень социальной свободы становится выше, а самовыражение становится личным делом, которое ограничивается только рамками закона. Однако для контркультуры противостояние традициям или идейная оппозиция являются базовыми принципами. Поэтому в 1990-х годах, уже в условиях формально «свободного общества», представители движения «сибирский панк» в рамках движения «Русский прорыв» [6] осваивают политический и клерикальный дискурс. Эпатирующий эффект производит тематический дрейф от либеральных и антикоммунистических сентенций к крайне правой или левой риторике. Главным в этом случае становилась максимальная дистанция от существовавшего в то время общественного консенсуса. В XXI веке идеи контркультуры во многом теряют свою актуальность, а единое движение, которое противопоставляет себя обществу, распадается на локальные сообщества. Они решают задачи творческой самореализации, религиозной идентичности, гендерного равноправия, расовой справедливости, демилитаризации общества, экологической безопасности, политического представительства и т.п. Тем не менее, наработанные в ее рамках стратегии популяризации авторских идей и продвижения творчества продолжают использоваться молодым поколением. При этом, ряд контркультурных приемов привлечения внимания аудитории локализован в Западной Сибири, что свидетельствует о преемственности традиций «сибирского панка». В качестве примера можно привести три автономных проекта, которые зародились в Тюмени и получили значительную популяр403 ность уже в условиях продвижения творчества через Интернет. Их объединяет не только нежелание соответствовать форматным требованиям для ротации в телевизионном или радиоэфире, но и отрицание сложившихся в современном обществе моральных принципов. Для этих проектов характерно обилие табуированной лексики, которую отказывается нейтрально воспринимать даже толерантное сознание современного человека и агрессивная позиция лирического героя, который противопоставляет себя не только мейнстриму социума, но и его маргинальным областям. Проект Виктора Бучельникова («Витя Матанга») [1] представляет собой достаточно агрессивный рэп, позиционирующий себя как «музыка окраин». В отечественных условиях его аудиторией могут быть представители всех социальных групп, а не только представители деклассированных сословий. Для некоторых представителей молодежи это искусство выполняет компенсаторную функцию и демонстрирует возможный социальный лифт, других в нем привлекает романтика свободной личности, не зажатой условностями технократического общества. Проект «Lolly Pop» [7], позиционирующий себя как «русская трэш-группа», использует в качестве творческого метода «когнитивный диссонанс». Эффект ментального шока возникает при сопоставлении образа исполнительниц – девушки школьного возраста, с содержанием их песен, касающихся, в основном, сексуальной тематики. Наивность и невинность в текстах иронически сочетаются с цинизмом и вульгарностью, что является признаком интеллектуального эксперимента. Проект «Егорка Зашибу» [3] был реализован Максимом Денисенко, который семплировал высказывания колоритного маргинала Егора Терентьева и превратил их в мелодичные хиты. Основной идеей в данном случае было показать амбиции «маленького человека», одновременно комического и трагического персонажа, который воспринимается как один из типичных для россиян образов. Привлекательность контента возникает на грани отвращения и сочувствия к 404 этому персонажу, для которого жизнетворчество стало одной из проекций его отношения к реальности. Следует отметить, что все перечисленные проекты объединяет идея «выживания», которая была одной из важнейших тем в дискурсе Западно-Сибирской контркультуры 1980-1990-х годов. Пик популярности проектов пришелся на начало 2010-х годов, ведь для того времени их радикализм в использовании запретной лексики, тем и образов выглядел чрезвычайным, а значит привлекательным. С того времени границы «дозволенности» значительно расширились, а публичное причисление себя к категории «фриков» воспринимается как непредосудительная стратегия накопления символического капитала. Однако опыт тех, кто впервые выбрал деструктивные практики, как способ самоопределения, вызывает уважение и интерес. Использованные источники: 1. Витя Матанга. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://vk.com/matanga_official (Дата обращения 10.09.2020). 2. Гражданская оборона. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.youtube.com/watch?v=GiFNP_x16V0&ab_channel=A6paM1 (Дата обращения 10.09.2020). 3. Егорка Зашибу. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://www.youtube.com/channel/UCRlXGlzHzB-3FBKj0CtBjuA(Дата обращения10.09.2020). 4. За ибн Гонзалес. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://zagonzalez.livejournal.com/339107.html (Дата обращения10.09.2020). 5. Летовский семинар. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://letov.org/ (Дата обращения 10.09.2020) 6. Русский прорыв. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://cyclowiki.org/wiki/%D0%A0%D1%83%D1%81%D1%81%D0%BA%D0%B8 %D0%B9_%D0%BF%D1%80%D0%BE%D1%80%D1%8B%D0%B2 (Дата обращения10.09.2020) 7. Lolly Pop. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://wikireality.ru/wiki/Lolly_Pop_%D0%B2_%D0%98%D0%BD%D1%82%D0% B5%D1%80%D0%BD%D0%B5%D1%82%D0%B5 (Дата обращения 10.09.2020). 405 УДК 821.161.1-192(Дягилева Я.):785 ББК Щ318.5+Ш33(2Рос=Рус)64-8,445 Код ВАК 10.01.08 ГРНТИ 17.07.25 1 А. В. КУЗНЕЦОВ Тюмень К. Ю. ПАУЭР Москва «ОСОБЫЙ РЕЗОН» ЯНКИ ДЯГИЛЕВОЙ: ПОПЫТКА ИНТЕРПРЕТАЦИИ Аннотация. В статье делается попытка анализа одного текста песни Янки Дягилевой: выявляется совокупность значений элементов текста, выделяются основные образы, мотивы, реминисценции. Ключевые слова: русский рок, рок-поэзия, поэтические образы, литературные мотивы, лирические герои, рок-музыка. Сведения об авторах: Кузнецов Аркадий Вячеславович, соискатель кафедры философии ФГАОУ ВО «ТюмГУ», старший преподаватель кафедры журналистики ФГАОУ ВО «ТюмГУ»; Пауэр Кристина Юрьевна, кандидат филологических наук. Контакты: 625000, г. Тюмень, ул. Республики, д. 9, [email protected].; 105215, г. Москва, 11-я Парковая ул., д. 44, к. 3, [email protected]. A. V. KUZNECOV Tyumen K. Y. PAUER Moscow «A SPECIAL REASON» BY YANKA DYAGILEVA: AN ATTEMPT OF INTERPRETATION Abstract. The article is an attempt to analyze the subject matter of a song by Yanka Dyagileva where a set of meaningful text elements is revealed as well as the principal imagery, origin and recollections are highlighted. Keywords: Russian rock, rock poetry, poetic images, literary motifs, lyrical heroes, rock music. About the authors: Kuzneсov Arkady Vyacheslavovich, Postgraduate Student of the Department of Philosophy, Tyumen State University, Senior Lecturer, Department of Journalism at Tyumen State University; Pauer Kristina Yurevna, Candidate of Philology. Песня «Особый резон» была написана в 1987 году [2, с. 49-50], более точная дата её написания неизвестна. Весной 1987 года происходит знакомство Летова и Дягилевой [10], поэтому необходимо учитывать высо© Кузнецов А. В., Пауэр К. Ю., 2019 175 кую вероятность влияния Игоря Фёдоровича на творчество Янки в этот период, возможно, и на создание данной песни. Лексема «резон» имеет несколько узуальных значений. Так, «резон» можно трактовать как «разумное основание, смысл, довод» [4, с. 1009]. «Резон» можно перевести как «смысл»: говорят «нет резона» («нет смысла») или «резонно» – то есть «справедливо», «правильно». Слово воспринимается как устаревшее, перешедшее из научной лексики в обиходную речь. Рассмотрим первые строки текста песни: По перекошенным ртам продравшим веки кротам Видна ошибка ростка [2, с. 49]. Выражение «перекошенные рты» имеет негативную окраску и чаще употребляется в описании отрицательных персонажей, «рот перекашивается» в ярости, злобе и т.д. Образ «крота», вероятно, заимствован из сказки Андерсена «Дюймовочка», где он символизирует ограниченность, мещанство и т. д. Это устойчивый для русской речи тип, который усиливается фразой «продравшим веки» (чаще иронически говорят «продрав глаза», то есть «с трудом проснувшись»). Существует и другая трактовка этого фрагмента песни («продравшим веки кротам» [2, с. 49]), связанная с фразеологизмом «открыть глаза – <…> узнать истину» [7, с. 145], если учитывать, что образ крота традиционно ассоциируется с плохим зрением. Иными словами, лирический субъект узнал истину, но так и не увидел её. Возможно, под образом «ростка» подразумевается положительный тип, своей свежестью противостоящий названым выше «кротам». Его «ошибкой» можно считать то, что он появился не там или не вовремя (отсылка к стихотворению Александра Башлачёва «Ах, до чего ж весёленькая дата» (1980 г.): «Совсем не там нам привелось родиться. / А если там – то, значит, не тогда» [3, с. 20]). Дополнительный смысл приобретает первая строка, так как «ошибка ростка» видна «по перекошенным ртам», что в данном контексте можно трактовать как выражение ужаса на лице «ростка». С другой стороны, если при анализе песни отталкиваться непосредственно от пространственного кода, открываются новые смыслы, иные трактовки. Так, в данной песне пространство открывается описанием почвы, того пространства, где зарождается жизнь. Именно там видна ошибка – в базисе идеологии, на основе которой взращиваются поколения в Советском Союзе. Автор чётко указывает на эту ошибку в фундаменте, даже более того, в выборе места для закладки фундамента: «По перекошенным ртам продравшим веки кротам / Видна ошибка ростка / По близоруким глазам не веря глупым слезам / Ползёт конвейер песка» [2, с. 49]. Иными словами, вероятно, что, по мнению Дягилевой, идеология коммунизма не может быть выращена на этой почве, что, как выяснилось через семь месяцев после её смерти, становится реальностью. Рассмотрим следующий фрагмент текста данной песни: 176 По близоруким глазам не веря глупым слезам Ползёт конвейер песка [2, с. 49]. «Близорукие глаза» перекликаются с кротами, но в неформальной среде близорукость была отличительным признаком интеллектуально развитого человека. Очки были причиной обидных прозвищ («очкарик») и поводом для претензий от хулиганов (ср. с образом «слепых очков» из песни Летова «Слепите мне маску» [6, с. 188]). Выражение «глупые слёзы», вероятно, также указывает на сочувствие автора к лирическому субъекту в данном фрагменте, а «конвейер песка» воспринимается как бездушная и механическая сила. Думается, что выражение «песок в глазах» символизирует неприятные ощущения, связанные с тем, что человек не выспался или долго смотрел на источник ультрафиолета, возможно, на дуговую сварку. Проанализируем второе четверостишие первого куплета: Пока не вспомнит рука, дрожит кастет у виска Зовёт косая доска Я у дверного глазка Под каблуком потолка [2, с. 49]. Известно, что «у виска» дрожит «пистолет», когда человек не может решиться на самоубийство. «Кастет» – оружие хулиганов, тех, кто противостоит лирическому герою песни и, возможно, имеется в виду принуждение к самоубийству. Остановимся подробнее на строке «Зовёт косая доска» [2, с. 49]. В текстах Янки Дягилевой выявляется множество реминисценций на детскую литературу. Так в песне «Продано» обнаруживаем обращение к стихотворению А. Барто [1, с. 16]: «Идёт бычок качается, вздыхает на ходу: “Доска моя кончается, сейчас я упаду”» [5, с. 214]. Образ «доски» можно трактовать как символ перехода – частотно её используют в качестве мостика между берегами ручья или другими краями над пустым пространством, поэтому у «доски» есть признаки неустойчивости и опасности. Обнаруживается и иная трактовка рассматриваемой строки. Другой смысл коррелирует с мотивом смерти. Вероятно, мотив смерти здесь возникает в качестве предчувствия гибели государства, если образ косой доски трактовать как метафору памятника на могиле. Лирический герой это предвидит и не может об этом молчать, потому что на него «давят» сверху, из контекста можно определить направление сверху как с «того света» (помощь мистических сил): «Я y дверного глазка / Под каблуком потолка» [2, с. 49]. Итак, лирический герой оказался у границы пространства – локуса дом – у двери, за пределами которой находится яйцо. Возможно, это пророчество или лишь ощущение перемен перестройки. Автор сама не может понять, какое будущее видит перед собой: «У входа было яйцо или крутое словцо / Я обращаю лицо» [2, с. 49]. 177 Ожидание у «дверного глазка», вероятно, может указывать и на мотив одиночества, и в то же время на опасность со стороны посетителей (отсылка к 1937-му году и КГБ?). Метафора «под каблуком потолка» отсылает к выражению «под каблуком», которое обычно употребляется по отношению к женатым мужчинам («подкаблучникам»), которые находятся «под каблуком у жены», то есть, безоговорочно её слушаются, находятся «в полном подчинении» [4, с. 398]. Поэтому фраза носит скорее иронический, чем депрессивный характер. Рассмотрим первые две строки второго куплета: У входа было яйцо или крутое словцо Я обращаю лицо [2, с. 49]. «Яйцо» связано со «словцом», которое сопровождается прилагательным «крутое», использующимся для создания устойчивых выражений. «Крутое яйцо» – сваренное «вкрутую», варившееся долго, твёрдое, но не жидкое. «Крутое словцо» – выражение, обозначающее использованный в речи яркий образ или неприличное выражение. Понятие «крутой» также употребляется по отношению к людям успешным, сильным, богатым и т. п., часто с ироническим оттенком. Однако на наш взгляд, в данном контексте наиболее уместная трактовка словосочетания «крутое словцо» – это резкое либо строгое слово [4, с. 471]. Проанализируем вторую часть первого четверостишия во втором куплете: Кошмаром дёрнулся сон – новорождённый масон Поёт со мной в унисон [2, с. 49]. «Кошмарный сон», в котором «масон» поёт с лирическим героем – это, вероятно, ирония над стереотипами, которые складывались в советском обществе конца 1980-х годов. «Масоны» тогда часто назывались причиной всех бед, а слово «унисон» может указывать на оппозиционность лирического героя. Имеет право на существование и другая трактовка данного фрагмента песни. Как известно, большинство президентов США принадлежали масонской ложе [8]. Лирическому герою боязно чувствовать неизвестное будущее, он как бы предвидит внешнюю политику США и России в будущем: «Кошмаром дёрнулся сон – новорождённый масон / Поёт со мной в унисон» [2, с. 49]. Рассмотрим вторую часть второго куплета и фрагмент рефрена: Крылатый ветер вдали верхушки скал опалил А здесь ласкает газон На то особый резон На то особый отдел, на то особый режим [2, с. 49]. 178 «Крылатый ветер», опаливший «верхушки скал», воспринимается как стихия, романтический образ для жителя равнины, а «газон» – как символ упорядоченности, ограниченности. В рефрене выражение «особый резон» сопоставляется с понятием «особый отдел» – это название армейской контрразведки или структура, занимающаяся шпионами, неблагонадежными людьми, дезертирами и т.п. Если принять во внимание версию, что автор под словосочетанием «особый резон» подразумевает политические действия, то они могут характеризоваться как большее сосредоточение на внешней политике, нежели на внутренней: «Крылатый ветер вдали верхушки скал опалил / А здесь ласкает газон / На то особый резон» [2, с. 49]. Далее автор ставит проблему власти и бюрократии, которая действует в своих интересах, но не в интересах населения: «На то особый отдел, на то особый режим / На то особый резон» [2, с. 49]. Политика внедряется даже в личное пространство – в локус дом, который, как известно, является символом уюта и домашнего очага («Проникший в щели конвой заклеит окна травой» [2, с. 50]), и в этом пространстве политика устанавливает свои правила: «Нас поведут на убой» [2, с. 50]. Рассмотрим первую часть последнего куплета: Проникший в щели конвой заклеит окна травой Нас поведут на убой Перекрестится герой, шагнёт раздвинутый строй Вперёд за Родину в бой [2, с. 50]. Известно, что в «щели» пролезают домашние насекомые – в условиях СССР ими часто являлись тараканы, которых можно сравнить с негативным образом (достаточно вспомнить детскую сказку в стихах Корнея Чуковского «Тараканище» [9]). Таким образом снижается и само понятие «конвой», вероятно, так автор высказывает своё отношение к любой системе принуждения. «Поведут на убой» – так обычно говорят о сельскохозяйственных животных, бессловесных и покорных своей судьбе. «Герой» обычно делает «шаг из строя», когда вызывается идти на опасное задание, хочет совершить подвиг. Здесь «шагает» весь «строй», что может говорить об общей готовности к смерти и о её бессмысленности. В данной части песни ставится проблема ложного патриотизма – убеждения обывателей в том, что они обязаны стать жертвой во имя Родины. Иными словами, вера в Родину заменяет веру в Бога, согласно атеистической морали, принятой в СССР: «Перекрестится герой, шагнёт раздвинутый строй / Вперёд за Родину в бой» [2, с. 50]. Проанализируем последние строки текста песни: И сгинут злые враги кто не надел сапоги кто не простился с собой Кто не покончил с собой Всех поведут на убой 179 На то особый отдел, на то особый режим На то особый резон [2, с. 50]. Фраза «пусть сгинут злые враги», вероятно, иронически указывает на лирического героя и его товарищей, далеких от «царящего в обществе» милитаризма. Для их характеристики используется выражение «кто не надел сапоги» – так говорят о тех, кто не служил в армии (напомним, что в условиях СССР служба в армии являлась обязательной для мужчин). Фрагмент «Кто не простился с собой» может означать: «кто не изменил своим принципам», именно таких людей, по мнению автора, ждёт наказание, вплоть до смерти. «Особый режим» – этим словосочетанием может обозначаться любой «режим» – в местах заключения, санаториях, при проведении военной операции и т. д. Итак, пространство в поэтике Янки Дягилевой основано на предчувствии его изменений в сторону хаоса и разрушения, соответствующие мотивы пронизывают её творчество, чтобы в полной мере передать авторское отношение к тому, что ожидает мир в недалёком будущем. Андрей Бурлака пишет в своей статье «Особый резон», что Янка «провидела внутренним взором апокалиптическую картину рухнувшего мира и смерть всего живого на Земле, более того, находила этому надвигающемуся Хаосу какое-то логически непротиворечивое объяснение, видела в нём особый резон…» [11, с. 188]. Завершается песня экспликацией мотива безысходности, предрешённости судьбы: «Кто не покончил с собой / Всех поведут на убой» [2, с. 50]. Литература 1. Барто А. Л. Стихи детям [Текст]: в 2 тт. / А. Л. Барто. – М., 1976. – Т. 1. – 399 с. 2. Дягилева Я. Выше ноги от земли (сборник) [Текст] / Я. Дягилева. – М.: Выргород, 2018. – 176 с. 3. Наумов Л. Александр Башлачёв: человек поющий: [Текст] / Л. Наумов. – 3-е изд., испр. и доп. – М.: Выргород, 2017. – 607 с. 4. Ожегов С. И. Толковый словарь русского языка: Ок. 100000 слов, терминов и фразеологических выражений [Текст] / С. И. Ожегов; под ред. проф. Л. И. Скворцова. – 28-е изд., перераб. – М.: ИОО «Издательство «Мир и образование»: ООО «Издательство Оникс», 2012. – 1375 с. 5. Русское поле экспериментов [Текст] / Е. Летов, Я. Дягилева, К. Рябинов. – М.: Дюна, 1994. – 300 с. 6. Стихи [Текст] / Е. Летов. – М.: Выргород, 2011. – 548 с. 7. Фразеологизмы в русской речи: Словарь [Текст] / А. М. Мелерович, В. М. Мокиенко. – 2-е изд., стер. – М.: Рус. слов., 2005. – 863 с. 8. Херасковъ И. М. Американское масонство [Текст]: в 2 тт. / И. М. Херасковъ // Масонство. Репринтные воспроизведённые издания 1915 года. – М.: СП «ИКПА», 1991. – Т. 2. – С. 245-265. 9. Чуковский К. Тараканище [Текст] / К. Чуковский // Чуковский К. Сказки. – М.: «Искусство, 1982. – С. 5-13. 180 10. Янка Дягилева / Биография [Электронный ресурс] // Официальный сайт, посвящённый жизни и творчеству Янки Дягилевой. – Режим доступа: http://yanka.lenin.ru/biography.htm#s3 (дата обращения: 02.08.2018). 11. Янка: сборник материалов [Текст] / авт.-сост.: Е. Борисова, Я. Соколов. – СПб., 2001. – 607 с. 181 А. В. Кузнецов старший преподаватель Тюменского государственного университета ПРАВОСЛАВНЫЕ МОТИВЫ В ТВОРЧЕСТВЕ ГРУППЫ «ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ»1 Группа «Инструкция по Выживанию» возникла в 1985 году в Тюменском государственном университете. Своим названием коллектив обязан одноименному стихотворению студента филологического факультета Мирослава Немирова — одного из организаторов университетского рок-клуба (Энциклопедия Мирослава Немирова [Электронный ресурс]. URL: http://www.mnemirov.ru/index.php/Нужны_несчастья Дата доступа 20.03.2018). Его текст лег в основу песни, в которой были такие слова: «Настоящее фикция, а прошлое — прошло, нужны несчастья, чтоб понять: будущее — это все, что есть! Душа чиста и проста, как железный столб, стоит на ветру воздетая к небу как ствол». Уже в этих строках программной установки прослеживается интерес автора к духовной сфере. Группа ориентировалась на музыку «новой волны», в философском плане ее участникам первоначально был близок экзистенциализм. Об этом в своей книге «Рок в Сибири» рассказывает один из основателей и активных участников группы Роман Неумоев (Инструкция по выживанию, группа — официальный сайт [Электронный ресурс]. URL: http://www.neumoev.ru/chapter17_2_b2.phtml Дата доступа 20.03.2018). Содержанием творчества была рефлексия молодого сознания по поводу окружающей действительности, межличностных отношений, в том числе с противоположным полом, реакция по суровые погодные условия и т. д. Религиозная тематика первоначально была далека от интереса авторов, правда уже в одной из первых песен-манифестов «Памяти Крученых» на слова Мирослава Немирова были такие строки: «Я подамся … в монахи, все что угодно, лишь бы не нравиться вам!» Из этого можно сделать вывод, что фигура монаха противопоставлялась авторами советскому обществу, идеологией которого был атеизм. Впоследствии Роман Неумоев стал лидером группы, а его творчество со временем стало ассоциироваться с группой «Инструкция по Выживанию». Период с 1987 по 1989 год для него и для коллектива был временем поиска собственного лица. Исчезающая советская пропаганда постепенно создавала духовный вакуум, который требовал заполнения. Одной из первых песен группы, содержание которой резко расходилось с традиционными для рок-музыки того времени темами, стала «Корона твоя», посвященная царю-мученику Николаю II и в целом трагедии революции: «Мой милый, что видят твои глаза, небо как небо, только умер твой царь, расписанный большевиками кровавый пейзаж, расстрелянные века… И ничего не будет, только пепел в глазах, ничего не будет, лишь иконы в цветах, ничего не будет, только годы в слезах и корона твоя» (Гражданская оборона, группа — официальный сайт [Электронный ресурс]. URL: http://www.gr-oborona.ru/text_print.php?area=go_texts&id=1056906995 Дата доступа 20.03.2018). Датой появления песни считается 1988 год — год, когда 1 © Кузнецов А. В. в Советском Союзе широко праздновали 1000-летие Крещения Руси. Следующий цикл текстов «Инструкции по Выживанию» был связан с осмыслением темы смерти. Считается, что он мог появиться под влиянием лидера группы «Гражданская оборона» Егора Летова, с которым Роман Неумоев путешествовал по Уралу, а затем и по стране. Символом этого творческого периода и одним из самых известных произведений сибирского панка стала песня «Непрерывный суицид»: «От тяжелой доли холодеют лица, животы жиреют от живой водицы, с мира по идее мертвому землицы, а молоту Христову не остановиться» (Гр. Об. хроники [Электронный ресурс]. URL: http://grobhroniki.org/texts/ipv/pro_malinovuju_devochku.html Дата доступа 20.03.2018). Песни Романа Неумоева того же периода «Родина смерть», «Час до полночи», «Красный смех» и другие стали одними из самых исполняемых в неформальной среде. Все они были записаны в альбоме «Гражданская оборона» играет песни группы «Инструкция по Выживанию» 1989 года. Вслед за погружением в тему смерти у Романа Неумоева стали появляться более жизнеутверждающие тексты, предлагавшие искать выход в обращении к вере. Резкий поворот темы звучит уже в названии песни «Смерти нет»: «Магнитофон поет во сне и тонкий голос до небес: «Спаси Христос, мы на войне и здесь идет тотальный бой всех против всех… И смерти нет!» Голубые небеса поют в ответ: «Смерти нет!» (Тексты песен [Электронный ресурс]. URL: http://lyrics.mp3s.ru/perl/lyric.pl?hyqjVH_vxNI16&83144 Дата доступа 20.03.2018). Появившиеся в репертуаре «Инструкции по Выживанию» песни «Травушка», «Вера», «Жалость», «Совесть», «Мир губит вина» и другие в целом были настолько далеки от рокэстетики, что у критиков возникло устойчивое мнение — такими текстами группа просто эпатирует слушателей. Однако выбранное лидером направление метафизического поиска постепенно стало генеральным для всего коллектива. Уже в начале 1990 годов Роман Неумоев в ряде интервью подчеркивает, что он православный человек и придерживается церковных канонов. Ведущие группы сибирского панка «Гражданская оборона» и «Инструкция по Выживанию» на тот момент состояли практически из одних и тех же музыкантов, вместе записывались и выступали, были очень близки, но творчески противостояли друг другу. Разница таилась в мировоззрении: достаточно вспомнить, что проект Егора Летова сокращенно назывался «Гроб». Оппозицией ему было не только само понятие «Выживания», но и жизнеутверждающая концепция Романа Неумоева. В 1993 году «Инструкция по Выживанию» записывает в Москве на дочерней студии Андрея Тропилло альбом «Раненное сердце». Песни, входившие в него, были построена на сюжетах фольклора и авторских сказок (например, «Иволга», «Герда»), среди них были произведения других авторов — светлая «Да, любимая» из мультфильма «Стойкий оловянный солдатик» и трагическая «На сопках Манчжурии». Центральное место в альбоме занимает мистическая песня «Град небесный», посвященная библейскому Иерусалиму с припевом «О, огней далекий сон святого города, о, огней далекий сон живого Господа». Она стала своеобразной вершиной альбома и после нее очень ярко звучит песня-манифест «Что-то происходит в России» со словами: «Чтото происходит в России над древней убитой землею, что-то вопиет о бессмысленно праведной крови пролитой, что-то одинаково грозное для рок-н-рольных героев, для подпольных королей и прожженных дельцов самого Уолл-стрита» (Музыкальный портал MEGALYRICS [Электронный ресурс]. URL: http://megalyrics.ru/lyric/instruktsiiapo-vyzhivan/chto-to-proiskhodit-v-rossii.htm Дата доступа 20.03.2018). В этой песне Романа Неумоева также очень ярко декларируется позиция православного человека и патриота. В 1993–1995 года группа «Инструкция по Выживанию» участвует вместе с группами «Гражданская оборона и «Родина» в движении «Русский прорыв» (Циклопедия [Электронный ресурс]. URL: http://cyclowiki.org/wiki/Русский_прорыв Дата доступа 20.03.2018) Масштабные гастроли — от Киева до Норильска, которые происходили после расстрела Белого дома в октябре 1993 года, воспринимались ее участниками не только как политическая акция, но и как попытка примирения расколотого общества, по крайней мере, из числа поклонников сибирского панка. Впрочем, нарастающие противоречия, в том числе духовные, привели к уходу Романа Неумоева из движения. С 1995 года он поселяется в городе Печоры, став послушником Псково-Печерского монастыря, однако не прекращает гастроли и запись песен. В это время группа «Инструкция по Выживанию» все больше тяготеет к лирическому звучанию и акустике, в ее составе появляются скрипка, духовые и клавишные инструменты. Новые тексты Романа Неумоева пронизаны христианской символикой, но вместе с этим это не миссионерские песни, в них нет примитивной образности религиозных песнопений евангелистов. Это взгляд талантливого человека через призму православной веры на окружающую действительность. Песни «Армия господа Бога», «Погляди не небо», «Солнышко» и другие отличаются жизнеутверждающей эстетикой, вместе с тем энергичны, призывают к активной борьбе за гуманистические идеалы. В 2006 году Роман Неумоев вместе с другими представителями православной линии в рок-музыке — Константином Кинчевым («Алиса») и Юрием Шевчуком («ДДТ») встречались с митрополитом (ныне Патриарх) Кириллом (Правая.ru, радикальная ортодоксия [Электронный ресурс]. URL: http://www.pravaya.ru/dailynews/7420 Дата доступа 20.03.2018). На встрече обсуждалась возможная миссионерская деятельность рок-музыкантов, а одним из ее результатов стал рок-фестиваль «Погляди на небо» в Красноярске. Следует отметить, что он был назван так в честь одноименной песни группы «Инструкции по Выживанию». Фестиваль был организован местной епархией и приглашал к участию местные группы, которые были готовы определить себя как православные. Минимальным требованиям к текстам было отсутствие в них матерной ругани и призывов к поклонению сатане. Среди последних песен Романа Неумоева есть очень неожиданные эксперименты, например, песня, описывающая библейский сюжет о Воскресении Христа, причем текст имеет также вариант на английском языке. Гастроли «Инструкции по Выживанию» чаще всего ограничиваются столицами — Москвой и Санкт-Петербургом, а также городами европейской части России. Среди последних масштабных концертов за Уралом можно отметить выступление группы в 2012 году в Тюмени на фестивале «Катись квадрат», гастроли во Владивостоке в 2013 году и Новосибирске в 2014 году. Новые песни продолжают появляться, а последний альбом «Инструкции по Выживанию», вышедший в 2015 году называется «Армагеддон позади» (Выргород, издательство — официальный сайт [Электронный ресурс]. URL: http://wyrgorod.ru/shop/details_2711.html Дата доступа 20.03.2018). Средства на его запись и реализацию были собраны при помощи краудфандинга — благотворительных пожертвований любителей творчества группы. Следует учитывать, что коллектив не пользуется поддержкой звукозаписывающих компаний и меценатов, существуя за счет искреннего интереса своих поклонников. Тема эволюции авторского мировоззрения от отрицания, свойственного рокмузыке, к созерцанию, а затем исповедания своей веры очень интересна и будет рассматриваться в дальнейшем в рамках изучения Западно-Сибирской контркультуры 1980–1990-х годов. АНАЛИТИКА ИСКУССТВА АНАЛИТИКА ИСКУССТВА DOI: 10.17212/2075-0862-2018-2.2-170-180 УДК 316.723-053.6 СОВЕТСКАЯ ПУБЛИЦИСТИКА И НАУЧНО-ПОПУЛЯРНАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК ИСТОЧНИК ИНСПИРАЦИИ КОНТРКУЛЬТУРЫ В ЗАПАДНОЙ СИБИРИ Кузнецов Аркадий Вячеславович, соискатель кафедры философии, старший преподаватель кафедры журналистики Тюменского государственного университета, Россия, 625003, Тюмень, ул. Володарского, 6 [email protected] Аннотация В статье исследуется вопрос получения информации об актуальном искусстве представителями советской молодежи Западной Сибири, которые впоследствии стали активными участниками контркультуры 1980–1990-х годов. Автор ставит задачу проследить генезис радикальных идей по переустройству общества и подробно рассматривает такие аспекты темы, как источники сведений о контркультуре, в том числе иностранные и отечественные СМИ, научно-популярные издания, слухи. В процессе исследования были проведены опрос и интервьюирование непосредственных участников движения «сибирский панк», а также использовались экспертные оценки. Выдвигается гипотеза о том, что присутствие в советской печати информации о контркультуре показывает в целом сочувственное к ней отношение. Выросшая благодаря энтузиастам среди журналистов и ученых оперативность поступления информации в 1970–1980-х годах позволила молодежи в СССР следить за происходящим в контркультурной среде на Западе. Повторяя модные стереотипы, молодые люди в Советском Союзе чувствовали себя частью актуальных художественных процессов. Несмотря на вторичность образцов отечественной контркультуры, для нашей страны это было авангардным явлением. Ключевые слова: сибирский панк, Мирослав Немиров, «Кризис безобразия», контркультура, авангард, рок-музыка, актуальное искусство. Библиографическое описание для цитирования: Кузнецов А.В. Советская публицистика и научно-популярная литература как источник инспирации контркультуры в Западной Сибири // Идеи и идеалы. – 2018. – № 2, т. 2. – С. 170–180. – doi: 10.17212/2075-0862-2018-2.2-170-180. 170 Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 А.В. Кузнецов. Советская публицистика ИДЕИ И ИДЕАЛЫ В контексте данной статьи контркультура рассматривается как движение неформальной молодежи, объединяющейся под радикальными лозунгами общественного переустройства. Это движение начало формироваться в 1960–1970-х годах в США и Западной Европе как проявление творческой активности молодежи, а позднее возникло и в Советском Союзе. Частью контркультурного процесса является зародившееся в середине 1980-х годов в Западной Сибири рок-движение, получившее название сибирского панка, которое начало складываться в Новосибирске, Омске и Тюмени. Самыми яркими представителями этого движения стали группы «Гражданская оборона», «Инструкция по выживанию», «БОМЖ», «Путти», «Промышленная архитектура», «Чернозем», «Кооператив Ништяк», «Культурная революция», авторы-исполнители Яна Дягилева («Янка»), Вадим Кузьмин («Черный Лукич»), Олег Судаков («Манагер»), поэты Мирослав Немиров, Константин Рябинов, философы Владимир Богомяков, Игорь Рагулин и другие авторы. Гуманитарный характер и причастность к глобальному социокультурному контексту позволяет называть это движение западносибирской контркультурой 1980–1990-х годов. Одним из источников знаний о контркультуре для молодежи, которая впоследствии сформировала ядро движения «сибирский панк», были издававшиеся в Советском Союзе книги о современной западной культуре. Неверно, что «железный занавес» наглухо перекрывал культурную информацию с Запада. Кроме источников, поступавших непосредственно из заграницы (вещание на русском языке радиостанций «Голос Америки» и «Свободная Европа», книги и журналы на иностранных языках, пластинки, аудио- и видеокассеты), информация о явлениях современной культуры Запада черпалась из книг и статей отечественных авторов. Естественно, что она была соответствующим образом идеологически обработана, многие тенденции были своеобразно или даже превратно интерпретированы. Тем не менее глубоко интересовавшиеся этой темой молодые люди могли получить достаточно объективную картину того, что происходило на Западе в молодежной культуре, важной частью которой в 1960–1980-е годы была контркультура. В начале 2000-х годов один из основателей западносибирской контркультуры поэт Мирослав Немиров провел по этой теме дискуссию с участниками и поклонниками движения «сибирский панк» в своем «Живом журнале» [23], а позднее использовал фрагменты дискуссии в своей публикации на сайте russ. ru («Русский журнал»). Основываясь на этих материалах, можно сделать определенные выводы относительно того, как формировалось мировоззрение участников контркультурного движения в Западной Сибири. О литературе подобного рода Мирослав Немиров иронично пишет: «…всякие “Молодёжь Америки против империализма”, или “Критика Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 171 АНАЛИТИКА ИСКУССТВА буржуазного фрейдомарксистского извращения теории революционной борьбы”… очень сильно изучали, да» [12]. Среди первых советских изданий, рассказывающих о западной культуре, была книга «Кризис безобразия» [8], название которой стало нарицательным. Позднее оно употреблялось как пример искаженного идеологией восприятия современных тенденций в искусстве и пропагандистского подхода к явлениям культуры. Тем не менее в этой книге советский читатель мог впервые прочесть о существовании поп-арта – течения, близко сопряженного с контркультурой. В ней также упоминались культовые для западной молодежи 1960-х годов Энди Уорхол и Нико. Кроме того, авторы «Кризиса безобразия» ссылаются на книги критиков техногенной цивилизации Жака Элюля «Техническое общество» и Герберта Маркузе «Одномерный человек», избегая при этом примитивных оценок. Следует отметить, что обширное цитирование западных источников противоречило советским идеологическим клише, что позволяет заподозрить авторов в «двоемыслии» или симпатии к западной культуре. В числе источников информации о контркультуре называют даже журнал «Крокодил», часто высмеивавший западную музыку и молодежную моду. Фотограф Лев Гончаров, один из главных историографов сибирского панка, вспоминает статью в «Крокодиле» № 6 за 1973 год об одном из главных антиподов «буржуазного мира» – Мике Джаггере. Правда, автор статьи Марк Виленский критиковал его и других представителей западной контркультуры [2]. Однако для его поклонников в Советском Союзе содержание статьи было не главным: «…у нее [статьи – А.К.] было одно неоспоримое достоинство: она была с фотографией Мика Джаггера! Люди моего поколения знают, какая в те времена это была редкость: не двадцать пятая копия, а настоящая фотка, да еще цветная!» [5]. Многие из участников сибирского панка позднее утверждали, что заявления о тотальном запрете в СССР информации о контркультуре Запада являются несправедливыми или преувеличенными. Для тех, кто хотел получать новости об актуальных тенденциях в музыке и искусстве, сохранялись, пусть и ограниченные, каналы их доставки. Среди них называют газету английских коммунистов «Morning Star» [22], которая свободно продавалась в Советском Союзе, а также уже не существующую ныне газету коммунистической партии США «Daily Worker» [19], французскую коммунистическую газету «L’Humanité» [20] и другие издания. Важно, что из этих источников можно было почерпнуть самую свежую информацию о контркультурных событиях. Среди них участники опроса вспоминают турне Pink Floyd, о котором был опубликован фоторепортаж в еженедельном приложении L’Humanité Dimanche, некрологи на рок-звезд Кейта Муна, Сида Вишеза и другие публикации. Важным источником сведений о музы172 Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 А.В. Кузнецов. Советская публицистика ИДЕИ И ИДЕАЛЫ кальных новинках была реклама о распродаже дисков, публиковавшаяся в этих изданиях. По воспоминаниям участников контркультурного движения, материалы на интересующую их тему можно было найти и в советских журналах: «Лет в 15 я обнаружил на даче полную подшивку “За рубежом” [4] за 20 лет. Так вот в конце 60-х там запросто попадались рецензии на альбомы того же Дилана (“Нэшвилл Скайлайнз” – на страницу!), статьи про Уорхолла с фото Вельветов и т. д. Дневник Че Гевары там, кстати, тоже был, несколько номеров с продолжением» [12]. Особое место в ряду этих изданий занимает журнал «Ровесник» [13], где с 1975 года начал публиковаться Артем Троицкий – активный пропагандист наиболее радикальных течений в рок-музыке, в частности панк-рока. В западных СМИ левой направленности рок-музыканты представлялись как борцы с буржуазной идеологией, близкие по убеждениям к социалистическим взглядам. Следом за ними подобную риторику подхватывали и издания в СССР. Это было одним из парадоксов советской власти. С одной стороны, сама музыка запрещалась, называлась искусством «разложения» или «загнивающего капитализма», ее практически нельзя было услышать по радио или ТВ. Очень редко издавались пластинки отдельных исполнителей, причем через несколько лет после их выхода на Западе. С другой стороны, некоторые публикации о рок-музыке в молодежных журналах представляли рок-музыкантов в героическом свете, отличались восторженным тоном. В качестве примера можно привести выдержку из статьи английского журналиста Пола Рэмбли из New musical express, которую опубликовал журнал «Ровесник» № 3 за 1982 год: «В идеале рокмузыка всегда виделась музыкой протеста, бунта, музыкой, отражающей и питающей идеи недовольства действительностью. И такое идеальное представление о рок-музыке сохранилось. И одним из символов такого отношения к ней стал ансамбль “Клэш”» [15]. Кроме периодической печати, о контркультуре рассказывали и научно-популярные книги. Одной из первых таких книг (и одной из самых популярных среди создателей и поклонников сибирского панка) называют «Философию и искусство модернизма» И.С. Куликовой [7]. Пользователь «Живого журнала» astroboyz [18] в комментарии к дискуссии Мирослава Немирова называет эту книгу «обязательной для каждого 15-летнего революционера», добавляя, что она «открывала новый мир – Лихтенштейн, Маркузе…». Важным качеством были иллюстрации, за которую книга особенно ценилась, ведь это давало редкую для советской молодежи возможность не только прочесть о контркультуре, но воочию увидеть ее лидеров и приверженцев на Западе, познакомиться с произведениями авангардного искусства. Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 173 АНАЛИТИКА ИСКУССТВА В этом же 1974 году вышла книга старшего научного сотрудника Института философии АН СССР А.В. Кукаркина «По ту сторону расцвета» [6]. Пользователь «Живого журнала» Иван Лабазов [21] пишет: «В 1974 в СССР издана роскошная, просто фантастическая по тем временам книга, обладание которой было признаком интеллектуальной продвинутости и вопросом престижа у части советской молодежи 70-х… Спасибо тов. Кукаркину и тов. Яковлеву за этот увесистый томик – коллаж из фото и многостраничных текстов-цитат (от Маринетти до Маклюэна и Тоффлера), которые, как было сказано в аннотации, “в совокупности создают широкую панораму современного состояния различных областей духовной жизни капиталистического мира, протекающей под сенью монополий”» [12]. Мирослав Немиров сообщает, что тюменским поклонникам контркультуры эта книга тоже была известна, но называет ее «не лучшей» и приводит в противовес труды Ю.Н. Давыдова: «В середине 1980-х сочинения этого автора чрезвычайно активно читались роколюбивой молодежью СССР вообще и города Тюмени в частности» [12]. В полемике, открытой в его «Живом журнале», это сообщение вызвало бурную и ожидаемую реакцию. Приведем лишь один комментарий Ивана Лабазова: «Вы Ю.Н. Давыдова читали? Респект! “Социальная философия Франкфуртской школы” (1975), “Социология контркультуры. Инфантилизм как тип миросозерцания и социальная болезнь” (1980) – любимые книги были!» [12]. Интересно, что книга Ю.Н. Давыдова «Социология контркультуры» [3] из фондов библиотеки Тюменского государственного университета имеет пометки, сохранившиеся с 1980-х годов. В библиотечной карточке указана студентка филологического факультета Марина Горскина, близко дружившая с участниками университетского рок-клуба Игорем Плотниковым и Евгением Кузнецовым. Эти пометки служат косвенным подтверждением того, что книга была известна среди неформальной молодежи в Тюмени и пользовалась популярностью. Из пропагандистской и научно-популярной литературы, которая в Советском Союзе описывала (или скорее «обличала») контркультуру, работы Ю.Н. Давыдова Мирослав Немиров называет «лучшими», добавляя: «…он всячески контркультуру обличал, как я сейчас понимаю, с тайных христианских позиций, но цитат приводил много и обширных. И всякую хронику и фактологию» [12]. Более внимательное изучение этой книги и биографий ее авторов позволяет сделать вывод о том, что христианские позиции были скорее присущи соавтору Ю.Н. Давыдова Ирине Роднянской, которая была автором первой главы «История контркультуры в зеркале американской социологии». Известно, что И.Б. Роднянская крестилась еще в 1963 году и говорила: «Мое поколение отчасти принимало христианство из отвращения к 174 Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 А.В. Кузнецов. Советская публицистика ИДЕИ И ИДЕАЛЫ коммунистической идеологии» [14]. Более того, по ряду ее высказываний из этой главы «Социологии контркультуры» можно заметить даже симпатию к христианским направлениям в контркультуре: «Не следует … видеть в религиозных побуждениях лишь эпифеномен,… рационализацию попыток избежать социальной маргинальности» [3, с. 88]. Следует также отметить, что именно в первой главе книги находилось наибольшее количество цитат из западных источников. Однако влияние научно-популярной литературы на формирование контркультурного движения в Западной Сибири не стоит переоценивать. Хотя Мирослав Немиров пишет о том, что книгу Ю.Н. Давыдова он «читал, конспектировал, выписывал оттуда всякие премудрости, конспекты распечатывал на машинке в пяти экземплярах и распространял среди знакомых», но в основном это делалось из-за невозможности получать информацию о западной контркультуре другим путем. Далее он перечисляет иностранных авторов, за цитирование которых так ценился в продвинутых молодежных кругах СССР Ю.Н. Давыдов: Тимоти Лири, Кен Кизи, Том Вулф, Чарльз Рейч, Вильгельм Райх, Герберт Маркузе, Джерри Рубин и Теодор Роззак [12]. Среди доступных в Советском Союзе западных авторов, которые активно изучались сибирскими поклонниками контркультуры, называют Нормана Мейлера [10] и Элвина Тоффлера [16]. Отдельно следует назвать книгу «Две культуры» [1] американского публициста Филиппа Боноски – журналиста левых взглядов, который был свидетелем произошедшего в США 1960-х годов контркультурного взрыва и описывал эти события. Книги отечественных исследователей контркультуры, появившиеся в 1980-х годах, уже не вызывали такого пиетета: возможностей для получения информации становится значительно больше прежде всего за счет появления музыкального самиздата. Архаичной даже для своего времени выглядела книга Ксении Мяло «Под знаменем бунта» [11], которую в дискуссии с Мирославом Немировым также называют, но уже не восхищаются ею. Исключением для изданий этого времени может быть названа книга «Музыкальный “авангард” и поп-музыка в системе буржуазной идеологии» [17], которую участники контркультурного движения Западной Сибири оценивали достаточно высоко. О ней вспоминает один из видных деятелей сибирского панка Юрий Шаповалов, впрочем, оговариваясь, что в этой книге его интересовала только информация о Дэвиде Боуи и Лу Риде. Также среди советских книг о западной культуре того времени упоминается работа Н.Я. Малахова «Модернизм. Критический очерк» [9]. Изучение идейных источников западносибирской контркультуры 1980–1990-х годов позволяет сделать следующие выводы. Присутствие в советской публицистике и научно-популярной литературе информации Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 175 АНАЛИТИКА ИСКУССТВА об этом явлении показывает, что, несмотря на идеологические расхождения, к контркультуре в СССР относились в целом сочувственно. Ее анализ проводился на высоком интеллектуальном уровне, в том числе учеными Института философии Академии наук СССР. Важно подчеркнуть оперативность поступления информации о контркультурных событиях: в 1970– 1980-х годах у советской молодежи появилась возможность следить за происходящим в контркультурной среде на Западе благодаря энтузиастам среди журналистов и ученых. Контркультура вызывала симпатии творческой молодежи, в том числе из-за ее простоты и возможности копирования ее приемов. Повторяя модные стереотипы, молодые люди в Советском Союзе чувствовали себя частью актуальных художественных процессов. Кроме того, если в развитии технологий СССР отставал от западных стран, то в идейном смысле благодаря популярности в XX веке социалистических идей страна пыталась реализовать авангардный проект. При этом из-за декларируемой самодостаточности и, как следствие, закрытости от внешних источников информации страна отставала от всех суб- и контркультурных явлений как минимум на десятилетие. Но это отставание не являлось фатальным, ведь в противном случае феномен сибирского панка не смог бы состояться. Можно сказать, что создатели западносибирской контркультуры 1980–1990-х годов были во многом вторичны по отношению к западной культуре. Они шли «по следам» тех авторов, о которых случайно удавалось что-то узнать из нередко одиозных публикаций, но для нашей страны это явление было авангардным. Литература 1. Боноски Ф. Две культуры. – М.: Прогресс, 1978. – 434 с. 2. Виленский М. Куда катятся камни // Крокодил. – 1973. – № 6 (2052). – С. 12–13. 3. Давыдов Ю.Н. Социология контркультуры: инфантилизм как тип мировосприятия и социальная болезнь. – М.: Наука, 1980. – 264 с. 4. За рубежом [Электронный ресурс]: журнал: web-сайт. – URL: https://www. zarubejom.ru (дата обращения: 30.05.2018). 5. Кох А. Мик Джаггер: вечный губошлеп [Электронный ресурс] // Медведь: мужской журнал. – 2007. – № 114. – URL: http://www.medved-magazine.ru/articles/ Mick_Jagger_vechniy_guboshliop.442.html (дата обращения: 30.05.2018). 6. Кукаркин А.В. По ту сторону расцвета. Буржуазное общество: культура и идеология. – М.: Политиздат, 1974. – 558 с. 7. Куликова И.С. Философия и искусство модернизма. – М.: Политиздат, 1974. – 160 с. 8. Лифшиц М., Рейнгардт Л. Кризис безобразия: от кубизма к поп-арт. – М.: Искусство, 1968. 176 Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 А.В. Кузнецов. Советская публицистика ИДЕИ И ИДЕАЛЫ 9. Малахов Н.Я. Модернизм: критический очерк. – М.: Изобразительное искусство, 1986. – 152 с. 10. Мейлер Н. Нагие и мертвые. – М.: Молодая гвардия, 1971. – 256 с. – (Приложение к журналу «Сельская молодёжь»: т. 5). 11. Мяло К.Г. Под знаменем бунта. – М.: Молодая гвардия, 1985. – 285 с. 12. Немиров М. Все о поэзии 173. Давыдов Юрий Николаевич [Электронный ресурс] // Русский журнал. – 2006. – 31 мая. – URL: http://www.russ.ru/Kniganedeli/Vse-o-poezii-173 (дата обращения: 30.05.2018). 13. Ровесник [Электронный ресурс]: журнал: web-сайт. – URL: http://www. rovesnik.ru/dom/rovesnik.asp (дата обращения: 30.05.2018). 14. Роднянская И. Мы шли от неверия к вере [Электронный ресурс] // Лехаим: электронный журнал. – 2007. – № 10 (186). – URL: http://www.lechaim.ru/ ARHIV/186/4x4.htm (дата обращения: 30.05.2018). 15. Рэмбели П. Столкновение «Клэш» [Электронный ресурс] // Ровесник. – 1982. – № 3. – URL: http://www.fedy-diary.ru/?page_id=5780 (дата обращения: 31.05.2018). 16. Тоффлер Э. Столкновение с будущим // Иностранная литература. – 1972. – № 3. – С. 132–136. 17. Чередниченко Т.В. Музыкальный авангард и поп-музыка в системе буржуазной идеологии: монография. – М.: Музыка, 1985. – 191 с. 18. Astroboyz [Электронный ресурс] // liveJournal. – URL: https://astroboyz. livejournal.com/ (дата обращения: 31.05.2018). 19. Daily worker: American newspaper [Electronic resource] // Encyclopædia Britannica. – URL: https://www.britannica.com/topic/Daily-Worker (accessed: 31.05.2018). 20. L’Humanité [Electronic resource]: website. – URL: https://www.humanite.fr (accessed: 31.05.2018). 21. Labazov (Лабазов И.) [Электронный ресурс] // liveJournal. – URL: https:// labazov.livejournal.com (дата обращения: 31.05.2018). 22. Мorning Star [Electronic resource]: website. – URL: http://www.morningstaronline.co.uk (accessed: 31.05.2018). 23. Nemiroff (Немиров М.) [Электронный ресурс] // liveJournal. – URL: https://nemiroff.livejournal.com (дата обращения: 31.05.2018). Статья поступила в редакцию 18.11.2017 г. Статья прошла рецензирование 23.12.2017 г. Идеи и Идеалы № 2(36), т. 2 • 2018 177 ART ANALYTICS DOI: 10.17212/2075-0862-2018-2.2-170-180 SOVIET POLITICAL JOURNALISM AND POPULAR SCIENCE LITERATURE AS A SOURCE OF INSPIRATION OF THE WEST SIBERIAN COUNTERCULTURE Kuznetsov Arkadiy, Senior lecturer, Department of journalism, University of Tyumen, 6 , Volodarskogo st., Tyumen, 625003, Russian Federation [email protected] Abstract The article examines the issue of obtaining information about contemporary art by representatives of Soviet youth who later became active participants in the West Siberian counterculture of the 1980s and 1990s. The author sets a task to trace the genesis of radical ideas for the reorganization of society, examines in detail such aspects of the topic as sources of information on the counterculture, including foreign and domestic media, popular science publications, rumors and conjectures. In the course of the study, the author conducted surveys and interviews of the direct participants of the Siberian punk movement and also used the expert assessments. The author puts forward the hypothesis that the presence of information on the counterculture in the Soviet press shows a sympathetic attitude towards it in general. Growing immediacy of information in the 1970s and 1980s thanks to the enthusiasts among journalists and scientists, allowed young people in the USSR to monitor what was happening in the countercultural environment in the West. One of the main conclusions of the study is that, replicating fashionable stereotypes, young people in the Soviet Union felt themselves as a part of the actual artistic processes. Despite unoriginal nature of the national counterculture samples, it was an avant-garde phenomenon for our country. Keywords: Siberian punk, Miroslav Nemirov, “Crisis of Disgrace”, counterculture, avant-garde, rock music, contemporary art. Bibliographic description for citation: Kuznetsov A. Soviet political journalism and popular science literature as a source of inspiration of the West Siberian counterculture. Idei i idealy – Ideas and Ideals, 2018, no. 2, vol. 2, pp. 170–180. doi: 10.17212/2075-0862-2018-2.2-170-180. References 1. Bonosky F. Dve kul’tury [Two cultures]. Moscow, Progress Publ., 1978. 434 p. (In Russian). 2. Vilenskii M. Kuda katyatsya kamni [Where rocks roll]. Krokodil – Crocodile, 1973, no. 6 (2052), pp. 12–13. 178 Ideas and Ideals № 2(36), vol. 2 • 2018 Arkadiy Kuznetsov. Soviet Political Journalism IDEAS AND IDEALS 3. Davydov Yu.N. Sotsiologiya kontrkul’tury: infantilizm kak tip mirovospriyatiya i sotsial’naya bolezn’ [Sociology of counterculture: infantilism as a type of worldview and social illness]. Moscow, Nauka Publ., 1980. 264 p. 4. Za rubezhom: journal: website. Available at: https://www.zarubejom.ru (accessed 30.05.2018). 5. Kokh A. Mik Dzhagger: vechnyi guboshlep [Mick Jager: the eternal crooks]. Medved’ – Bear magazine, 2007, no. 114. Available at: http://www.medved-magazine.ru/ articles/Mick_Jagger_vechniy_guboshliop.442.html (accessed 30.05.2018). 6. Kukarkin A.V. Po tu storonu rastsveta. Burzhuaznoe obshchestvo: kul’tura i ideologiya [Beyond the dawn. Bourgeois society: culture and ideology]. Moscow, Politizdat Publ., 1974. 558 p. 7. Kulikova I.S. Filosofiya i iskusstvo modernizma [Philosophy and art of modernism]. Moscow, Politizdat Publ., 1974. 160 p. 8. Lifshits M., Reingardt L. Krizis bezobraziya: ot kubizma k pop-art [Crisis of disgrace: from cubism to pop art]. Moscow, Iskusstvo Publ., 1968. 9. Malakhov N.Ya. Modernizm: kriticheskii ocherk [Modernism. Critical essay]. Moscow, Izobrazitel’noe iskusstvo Publ., 1986. 152 p. 10. Mailer N. Nagie i mertvye [The naked and the dead]. Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 1971. 256 p. (In Russian). 11. Myalo K.G. Pod znamenem bunta [Under the banner of the riot]. Moscow, Molodaya gvardiya Publ., 1985. 285 p. 12. Nemirov M. Vse o poezii 173. Davydov Yurii Nikolaevich [All about poetry 173. Yury Nikolaevich Davydov]. Russkii zhurnal – Russian Journal, 2006, 31 May. Available at: http://www.russ.ru/Kniga-nedeli/Vse-o-poezii-173 (accessed 30.05.2018). 13. Rovesnik: journal: website. Available at: http://www.rovesnik.ru/dom/rovesnik. asp (accessed 30.05.2018). 14. Rodnyanskaya I. My shli ot neveriya k vere [We walked from unbelief to faith]. Lekhaim, 2007, no. 10 (186). Available at: http://www.lechaim.ru/ARHIV/186/4x4. htm (accessed 30.05.2018). 15. Rembeli P. Stolknovenie “Klesh” [Collision Clash]. Rovesnik, 1982, no. 3. (In Russian). Available at: http://www.fedy-diary.ru/?page_id=5780 (accessed 31.05.2018). 16. Toffler A. Stolknovenie s budushchim [Future shock]. Inostrannaya literatura, 1972, no. 3, pp. 132–136. (In Russian). 17. Cherednichenko T.V. Muzykal’nyi avangard i pop-muzyka v sisteme burzhuaznoi ideologii [Musical avant-garde and pop music in the system of bourgeois ideology]. Moscow, Muzyka Publ., 1985. 191 p. 18. Astroboyz. liveJournal. (In Russian). Available at: https://astroboyz.livejournal. com/ (accessed 31.05.2018). 19. Daily worker: American newspaper. Encyclopædia Britannica. Available at: https:// www.britannica.com/topic/Daily-Worker (accessed 31.05.2018). 20. L’Humanité: website. Available at: https://www.humanite.fr (accessed 31.05.2018). Ideas and Ideals № 2(36), vol. 2 • 2018 179 ART ANALYTICS 21. labazov (Labazov I). LiveJournal. (In Russian). Available at: https://labazov.livejournal.com (accessed 31.05.2018). 22. Morning Star: website. Available at: http://www.morningstaronline.co.uk (accessed 31.05.2018). 23. Nemiroff (Nemirov M.). LiveJournal. (In Russian). Available at: https://nemiroff.livejournal.com (accessed 31.05.2018). The article was received on 18.11.2017. The article was reviewed on 23.12.2017. 180 Ideas and Ideals № 2(36), vol. 2 • 2018 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ © Долгих О. А., Кузнецов А. В., 2017 ГРНТИ 17.09.91 О. А. ДОЛГИХ, А. В. КУЗНЕЦОВ Тюмень, Россия [email protected], [email protected] Истоки Западно‐Сибирской контркультуры 1980–1990‐х годов на примере социально‐музыкальной формации «Инструкция по выживанию» (Тюмень) В статье рассматривается история создания тюменского рок‐клуба как части сибирского панк‐движения и применимость термина контркультура к данным культурным явлениям. На примере социально‐музыкальной формации «Инструкция по выживанию» рассматривается феномен и особенности зарождения Западно‐Сибирской контркультуры в Тюмени. Кроме того, авторами предпринята попытка проследить влияние литературы и филологии на сибирский панк. Ключевые слова: контркультура, Западно‐Сибирская контркультура, Мирослав Немиров, «Инструкция по выживанию», сибирский панк, тюменский рок‐клуб, самиздат, тюменский рок‐самиздат. О. А. DOLGIKH, А. V. KUZNETSOV The origins of the West Siberian counterculture of the 1980s–1990s exemplified by the socio‐musical formation «Instruktsiya po vyzhivaniyu» (Instruction for survival, Tyumen) The article discusses the history of the Tyumen rock club as part of the Siberian punk movement. The phenomenon of the West Siberian counterculture is considered of using the example of social and musical formation «Instruktsiya po vyzhivaniyu» (Instruction for Survival). Also, the authors attempted to trace the way literature and philology influenced the Siberian punk. Keywords: counterculture, West Siberian counterculture, Miroslav Nemiroff, «Instruktsiya po vyzhivaniyu» (Instruction for Survival), Siberian punk, Tyumen rock club, samizdat (self‐ publishing), Tyumen’s rock self‐publishing. Для описания культурных инициатив отечественной молодежи на рубеже 1980– 1990-х годов рядом исследователей используется термин «контркультура». В данном контексте контркультура понимается как молодежное движение с характерными для него радикальными идеями по переустройству общества, которое начало складываться в 60–70-х годах ХХ века и продолжает существовать до сих пор в виде локальных всплесков творческой активности молодежи. Одним из проявлений контркультуры стало зародившееся в середине 1980-х годов в Западной Сибири рокдвижение, получившее название «сибирский панк» [3]. Самыми известными его представителями стали группы «Гражданская оборона», «Инструкция по выживанию», «БОМЖ», «Путти», «Чернозем», «Кооператив Ништяк», «Культурная 35 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ революция», «Промышленная архитектура», «Центральный гастроном», исполнители Яна Дягилева (Янка), Вадим Кузьмин («Черный Лукич»), Николай Кунцевич («Ник Рок-н-ролл»), поэт Мирослав Немиров и другие авторы, одновременно работавшие в Новосибирске, Омске и Тюмени. Изучение феномена Западно-Сибирской контркультуры позволяет рассматривать это явление как цельное, объединяющее в себе различных авторов и творческие практики. Об этом свидетельствует прежде всего совместное творчество (концерты, исполнение песен друг друга, перформансы), участие в записях альбомов представителей разных групп, практика длительного проживания в гостях у коллег по движению, общие гастрольные поездки. Особенно ярко это проявилось в ходе организации и участия в совместных акциях, таких как фестивали «Альтернативной и леворадикальной музыки» (Тюмень, 1988) и «Сибирский драйв» (Москва, 1994), движение «Русский прорыв» (1993–1995) и других. Чаще всего исследователи сибирского панка (преимущественно литературоведы) обращаются к творчеству Егора Летова и Янки Дягилевой. Хотя они и являются самыми известными представителями Западно-Сибирской контркультуры, но среди тех, кто не попал в фокус научного изучения, есть немало выдающихся авторов. Кроме того, очень интересные результаты может дать комплексный анализ явления, а не изучение творчества его отдельных представителей. И именно в Тюмени были наиболее ярко представлены коллективные формы творчества. История местной рок-сцены начинается на филологическом факультете Тюменского государственного университета, который был и остается одним из центров не только официальной, но и альтернативной городской культуры. В первой половине 1980-х годов здесь учился Мирослав Немиров, выступивший в 1985 году инициатором создания тюменского рок-клуба. Ведущей группой объединения была «Инструкция по Выживанию». В марте 1985 года Мирослав Немиров и Юрий Крылов едут в Ленинград знакомиться с Борисом Гребенщиковым, лидером группы «Аквариум». Кроме того, они попадают на ежегодный фестиваль Ленинградского рок-клуба, что производит на них «непревзойденное» впечатление [2]. Возвращаясь из Ленинграда через Москву, в поезде они едут с молодыми людьми из Казани, которые знакомят Мирослава Немирова с самиздат-журналом «Рокси», издаваемым в Ленинграде Александром Старцевым (он же Алек Зандер, Саша Скримами и т. д.) [1]. Влияние на создание рок-клуба в Тюмени оказала не только музыка ленинградских групп («Аквариум», «Зоопарк», «Кино», «Странные игры» и др.), но и неформальная литература, в частности самиздат-журнал «Рокси». Мирослав Немиров, не будучи на тот момент музыкантом, становится рок-фанатом. Он обнаруживает, что это целая культура, альтернативная существующей, не отдельные группы, но движение, и начинает заниматься организацией рок-клуба в городе [1]. Расцвет деятельности тюменского рок-клуба пришелся на весну 1986 года: одним из первых художественных продуктов, изготовленных силами его участников, стала запись акустического альбома группы «Инструкция по выживанию», включавшая песни Игоря Жевтуна, Мирослава Немирова, Юрия Крылова, Аркадия 36 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ Кузнецова и других авторов. Первым произведением самиздата стал журнал «Проблемы Отоларингологии» (150 страниц), изготовленный Мирославом Немировым и Михаилом Куренко. Стоит отметить, что позже рок-самиздат в Тюмени активно развивался, был представлен многочисленными изданиями, такими как «Сибирская язва», «Анархия», «Буэнос-Айрес» и «Чернозем», получившими широкую известность за пределами региона. Одним из самых ярких событий, ознаменовавших «официальное» открытие рок-клуба в Тюмени, явился концерт на физфаке Тюменского университета. 12 апреля 1986 года рок-клубовцы, поощряемые ничего не подозревающими комсомольскими лидерами, решили провести отчетное мероприятие. Мирослав Немиров пишет сценарий спектакля, основной идеей которого было показать, как любое благое начинание гибнет в мутном море буржуазного шоу-бизнеса. В ходе спектакля представлялось все развитие рок-музыки, начиная от рок-н-ролла и заканчивая панкроком [5]. Исторический концерт, ставший днем рождения группы «Инструкция по выживанию», для многих его участников и зрителей стал одним из самых ярких впечатлений в жизни. «...Вдруг стало понятно, что спектакль <…> никому не нужен, – вспоминает Аркадий Кузнецов. – Мы почувствовали, что значит стоять на сцене и играть настоящую музыку. А в зале началась буквально истерика, какие-то девушки танцевали на подоконниках...» [5]. Последствиями этого события стали не только преследования организаторов рок-клуба со стороны комсомольских и правоохранительных структур, но и коллаборация сибирских панк-коллективов: создание социально-музыкальной формации, совместные концерты, гастроли и т. д. Важно отметить, что именно филологи (студенты филологического факультета Мирослав Немиров, Артур Струков, Кирилл Рыбьяков, Игорь Плотников, Евгений Кузнецов и др.) были активными пропагандистами контркультурных веяний. Рокмузыка, в частности в Сибири, никогда не была просто «звуковым сопровождением», но включала в себя важный словесный компонент, была плотно сопряжена с литературой. Вдохновляли сибирских панков прежде всего поэты серебряного века: Даниил Хармс, Алексей Крученых, Борис Пастернак и др. Взаимодействие с литературной общественностью происходило и на официальном уровне – через региональное отделение Союза писателей. По существовавшим тогда требованиям тексты нужно было «литовать» – получать разрешение профессиональных авторов на публичное исполнение. Естественно, что мировоззренческие установки советских поэтов и неформалов были далеки друг от друга, о чем ярче всего свидетельствует фрагмент рецензии: «Вчитавшись повнимательнее, задаю себе вопрос: будем ли мы все поэтами, станет ли наша продукция поэзией, коль начнем этак же?.. А ведь это не трудно…» [7, с. 1–2]. «Откровенно говоря, мне жаль этих ребят в их оторванности от общества», – резюмирует литконсультант Тюменской областной писательской организации [7, с. 2]. Таким образом, представляется возможным сделать вывод о том, что нишу поэзии как «центра силы», притягивающего талантливую молодежь, в 1980-е годы заняла рок-музыка. «…Место поэтов в общественном сознании заняли исполнители 37 АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ музыки рок, ленинградские в первую очередь – Гребенщиков, Майк, Цой, Кинчев, чуть позже Наутилус, еще чуть позже – Летов, Янка, Неумоев. Они вот были и настоящие поп-звезды (и хотели этого!), и властители дум (и хотели этого! все они так напрямую и проповедовали, кроме, разве, Майка), и повелевали стадионами – не стадионами, но уж толпами – точно», – писал позднее об этом процессе Мирослав Немиров [6]. Идею о рок-музыке как «новой поэзии» конца XX века высказывали и те, кто тогда не участвовал в рок-движении лично, а наблюдал за ним извне. Вот что, к примеру, писал в 1988 году кинокритик Сергей Добротворский: «И сейчас, когда вместе с памятью о вечерах в Политехническом уходит вкус к публичному чтению, к поэтическому Собору и братству в слове, быть может, только музыка охраняет начало начал стиха – быть заполнением пустоты, ударным местом сердца?» [4, с. 12–13]. Невозможно переоценить воздействие рок-музыки, в том числе созданной в Западной Сибири, на общество периода перестройки и начала рыночных реформ. Причем, учитывая особенности восприятия советского слушателя, для него наиболее важной составляющей такого синкретичного жанра, как рок, был именно текст. Ссылки [1] 80-е таймлайны // Немиров М. Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках). URL: http://www.mnemirov.ru/index.php/80е_таймлайны (дата обращения: 30.02.2017). [2] Аквариум // Немиров М. Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках). URL: http://www.mnemirov.ru/index.php/Аквариум (дата обращения: 30.02.2017). [3] Антология Сибирского Панка. URL: https://vk.com/antsibpunk (дата обращения: 30.02.2017). [4] Добротворский С. «Под звуки шестиструнной лиры». Заметки о рок-поэзии // Добротворский С. Источник невозможного: сб. статей и интервью: 1988–1997. СПб.: Сеанс, 2016. С. 12–13. [5] Кацмельбоген Э. Инструкция по Выживанию. Интервью с Аркашей Кузнецовым (1997). URL: http://imperium.lenin.ru/LENIN/10/ipv.html (дата обращения: 30.02.2017). [6] Немиров М. Поэт как поп-звезда // Деловая газета «Взгляд». 2005. 6 июля. URL: http://vz.ru/culture/2005/7/6/1510.html (дата обращения: 15.03.2017). [7] Федосеенков М. Рецензия на тексты песен К. Рыбьякова, И. Жевтуна, Р. Неумоева, М. Немирова. [Рукопись]. 1987. 2 с. 38 Кузнецов А. В. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ КОНТРКУЛЬТУРЫ 1980-1990-х годов Кузнецов А. В. A. V. Kuznetsov МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ КОНТРКУЛЬТУРЫ 1980-1990-х годов IDEOLOGICAL GROUNDS OF THE COUNTERCULTURE IN WESTERN SIBERIA IN THE 1980-1990s Кузнецов Аркадий Вячеславович – соискатель кафедры философии Тюменского государственного университета, старший преподаватель кафедры журналистики Тюменского государственного университета (Россия, Тюмень); 625000, г. Тюмень, ул. Республики, 9, ауд. 121. E-mail: [email protected]. Mr. Arkadii V. Kuznetsov – PhD applicant, Department of Philosophy, Tyumen State University, senior lecturer, Department of journalism, Tyumen State University (Russia, Tyumen); 625000, Tyumen, Republic str., 9-121. E-mail: [email protected]. Аннотация. В статье рассматриваются философские источники творчества неформальных движений сибирской молодежи, сформировавшихся в 1980-х годах. Исследование строится на опросе участников событий и позволяет сделать вывод о едином характере протестных настроений, объединенных рамками Западно-Сибирской контркультуры. Мировоззрение создателей и поклонников «сибирского панка» формировалось под широким влиянием идей философии и других гуманитарных дисциплин, изучаемых в высших учебных заведениях. Несмотря на закрытость советского общества, у молодежи существовала возможность получить общее представление о религиозных учениях, основных философских школах и современной литературе. Недостаток точных сведений о предмете часто заменялся домыслами, интерпретацией или собственным толкованием его содержания. Благодаря этому творчество наиболее ярких групп Западной Сибири – БОМЖ (Новосибирск), Гражданская оборона (Омск), Инструкция по выживанию (Тюмень) – отличают глубоко интеллектуальное содержание и стремление к поиску истины. Summary. The article examines the philosophical sources of creativity in the non-conformist movements of the young generation in Siberia in the 1980s. The study is based on a survey of the participants of the events, and argues that the same framework of the Western Siberian counterculture united the protest sentiment. The ideological stance of the creators and followers of the "Siberian punk" was formed under the wide influence of the philosophical ideas and other humanitarian disciplines taught in colleges and universities at the time. Despite the closed nature of the Soviet society, the young generation had an opportunity to get a general idea of religious teachings, main philosophical schools and modern literature. The lack of accurate information about the subject matter was often replaced by conjectures, interpretation and own reading of its substance. As a result, most of the prominent groups of Western Siberia such as BOMZH (Novosibirsk), Civil Defense (Omsk), and Survival Instruction (Tyumen) are characterized by the profound intellectual content and desire to find the truth. Ключевые слова: контркультура, молодежный протест, сибирский панк, социально-музыкальная формация, самиздат, Егор Летов, Янка Дягилева, Мирослав Немиров, экзистенциализм, философия. Key words: сounterculture, youthful protest, Siberian punk, socially musical formation, samizdat, Yegor Letov, Yanka Diaghilev, Miroslav Nemirov, existentialism, philosophy. УДК 24.00.01 Музыкальное течение, впоследствии получившее название «сибирский панк», начало складываться в середине 1980-х гг. в крупных городах Западной Сибири, прежде всего, Новосибирске, Омске и Тюмени [1]. В числе идеологов и самых известных представителей этого движения называют группы «Гражданская оборона», «Инструкция по выживанию», «БОМЖ», «Путти», «Промышленная архитектура», «Чернозем», «Кооператив Ништяк», «Культурная революция», исполнителей Яну Дягилеву («Янка»), Вадима Кузьмина («Черный Лукич»), Олега Судакова («Манагер»), поэтов Мирослава Немирова, Константина Рябинова, философов Владимира Богомякова, Игоря Рагулина и других авторов. 61 Материал поступил 13.07.2017 Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета Участники музыкальных групп, а также их поклонники, объединялись в своеобразные творческие группы, проявляя заметную активность в самодеятельной литературе, изобразительном искусстве, организации концептуальных акций и фестивалей. Ярким примером совместных культурных инициатив стала деятельность социально-музыкальной формации «Инструкция по выживанию» в Тюмени со второй половины 1980-х гг. Участники этого объединения – филологи и представители других гуманитарных дисциплин – впервые проанализировали образную систему, создаваемую представителями «сибирского панка», и в местном самиздате появились теоретические статьи об этом движении [2]. После этого музыкальная и культурная деятельность перестала восприниматься только как развлечение локальной группы молодежи. Можно предположить, что именно тогда и были заложены основы для объединения творчества разрозненных авторов, близких по идеологии и эстетике, в контркультурное движение, противостоящее доминирующим принципам официальной культуры времен позднего Советского Союза. Гуманитарный характер и причастность к глобальному социокультурному контексту позволяет называть это движение Западно-Сибирской контркультурой. Творчество сибирских авторов не носит космополитического характера: оно основывается, прежде всего, на национальных традициях, что подтверждается дискурсом «сибирского панка», использующим традиционные метафоры. Творчество представителей Западно-Сибирской контркультуры 1980-1990-х гг. имело широкий резонанс и до сих пор живо интересует различные группы общества – от ученых до неформальной молодежи. До настоящего времени изучалось лишь творчество отдельных представителей ЗападноСибирской контркультуры 1980-1990-х гг., но комплексный анализ этого явления, на наш взгляд, может дать очень интересные результаты. Прежде всего, в данном контексте представляется актуальным выявление источников формирования не только эстетических вкусов, но и мировоззрения в целом значительной части контркультурно ориентированной молодежи в Западной Сибири, монолитной в своем отрицании окружающей действительности. При этом следует учесть существовавший в начале 1980-х гг. информационный вакуум, слабо развитые по сравнению с современностью средства коммуникации и идеологический прессинг. В то же время молодые люди, живущие в разных сибирских городах, проявляли удивительное единодушие, говорили на «одном языке» и воспринимали себя как социокультурную общность. Причем ее идеология основывалась не столько на противопоставлении себя сверстникам или бегстве от реальности, сколько на предложении деятельной альтернативы, готовности стать лидерами в поиске истины. «… Летов, Янка, Неумоев. Они вот были и настоящие поп-звезды (и хотели этого!), и властители дум (… все они так напрямую и проповедовали …), и повелевали стадионами – не стадионами, но уж толпами – точно», – описывал это явление Мирослав Немиров [9]. Воспоминания участников движения помогают прояснить источники, сформировавшие мировоззрение неформальной молодежи первой половины 1980-х гг. в Западной Сибири. Прежде всего, из них следует, что на творчество наиболее ярких представителей «сибирского панка» повлияла философская литература, хотя участники движения отрицают факт прямого влияния философии на их творчество. Преподаватель философии НГУ и яркий представитель ЗападноСибирской контркультуры Игорь Рагулин считает, что «…к чтению того или другого это … не имеет большого отношения. Человека, который творит музыку, просто ударила молния. И всё. Никаких умных книжек не надо». Говоря о музыкантах «сибирского панка», он предполагает, что когда они играли, «через них говорил Дионис», добавляя: «… нет, по-моему, никаких философских истоков. Музыка идет не от ума…» [12]. В то же время культуртрегером и одним из идеологов движения «сибирского панка» считается Сергей Глазатов («Джекл»), который в 1980-х гг. был научным сотрудником СО РАН СССР (Новосибирск) и имел степень кандидата физико-математических наук. Это само по себе подтверждает высокий уровень образованности и знакомство с основами философии – предмета, который необходимо сдавать в качестве кандидатского минимума. Его связывала тесная дружба с Евгением Соловьевым («Джоник»), лидером группы «БОМЖ», что косвенно говорит о влиянии на творчество этого коллектива. 62 Кузнецов А. В. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ КОНТРКУЛЬТУРЫ 1980-1990-х годов Один из создателей первого тюменского рок-клуба Юрий Крылов замечает, что «единственными доступными философами в первой половине 1980-х были Маркс, Энгельс и Владимир Ильич. Все остальное – оголтелый самиздат и диссидентская литература, обладание которой было уголовно наказуемо». По его воспоминаниям об учебе на физфаке Тюменского государственного университета: «…окружение наше выглядело чрезвычайно уныло с точки зрения философии» [10]. Еще более категоричен лидер группы «Культурная революция» Артур Струков: «Я уверен, в 1980-х никакие философы не играли в нашей жизни никакой роли». Говоря о представителях формировавшейся контркультуры, он упоминает, что они «…только знали имена, типа Хайдеггера, Фромма или Юнга, но их книги всё равно было не достать. А Кантом и Гегелем уж точно никто не зачитывался» [15]. Последнее высказывание показательно во многих смыслах, прежде всего тем, что по нему можно ощутить имевшийся у неформальной молодежи интерес к не вошедшей в учебники философии XX в., как западной, так и русской, дореволюционной. Во многом его подпитывали идеологические запреты, ведь курс философии в вузах ограничивался Гегелем, после чего студенты изучали уже марксизм-ленинизм. Следует отметить, что большинство лидеров и активных участников Западно-Сибирской контркультуры к моменту ее формирования как единого движения уже имели высшее образование или еще учились. Началом институционального оформления контркультурной деятельности в Новосибирске, Омске и Тюмени считается 1985 г., когда появились первые рокклубы, были записаны музыкальные альбомы, появился тематический самиздат («фэнзины»). Говоря о философских идеях, концептуально созвучных Западно-Сибирской контркультуре, один из основателей группы «Гражданская оборона» Олег Судаков («Манагер») называет в числе их источников «учебники для вуза» и «философский словарь, в котором были общие очертания, например по древнегреческой и древнеримской философии». По его словам, в сферу интересов омского андеграунда входили «природа желаний человека и этический кодекс». Эти вопросы поднимались в спорах и беседах, которые Олег Судаков называет «философскими» и которые, по его воспоминаниям, часто касались определенных тем, например «сравнения взглядов стоиков или эпикурейцев». Он также отмечает, что его интерес больше касался «европейской мысли» [5]. Олег Судаков, окончивший Омский политехнический институт в 1984 г., вспоминая о своей учебе, говорит, что «общий курс философской мысли нам давали, хотя под уклоном марксизма». В то же время он подтверждает, что Маркс его интересовал, как и «предтечи социализма Мор и Компанелла», а также «немного Монтень» и даже Коперник. По его словам, из вузовской программы можно было получить общие сведения о даосизме и конфуцианстве, а также о Платоне. Серьезное влияние на творческую среду сибирских неформалов тогда оказывало и христианство, идеи которого черпались в основном из книг Толстого и Достоевского. Также в первой половине 1980-х имели хождение апокрифы, например самиздатовское «Евангелие от Фомы». Кроме этого, Олег Судаков вспоминает, что в 1983 г. читал дореволюционное издание книги Ницше «По ту сторону добра и зла». В то же время один из самых известных представителей Западно-Сибирской контркультуры 1980-1990-х Игорь (Егор) Летов не учился в вузе, хотя и обладал обширными знаниями. По воспоминаниям друзей, он интересовался философией, в том числе и восточной, ссылаясь в беседах на издававшуюся в 1970-х гг. «Антологию мировой философии», где публиковались Лао-цзы, Конфуций и Чжуан-Цзы. Отвечая в одном из интервью на вопрос о том, какие философы оказали на него влияние, Игорь Летов назвал Чжуан-Цзы, добавив: «Больше ничего яркого на ум не приходит. Влияния в принципе вообще никто не оказал» [18]. Тем не менее известно об увлечении Игоря Летова «Книгой перемен», понимаемой им как «опровержение предопределенности», описание «возможности менять судьбу, если сам изменишься». Он говорил, что прибегает к И-Цзин не часто, но в случае особой творческой необходимости: «Я не знаю, как это работает, может, оно описывает ситуацию, а может, моделирует её. Но это работает». По воспоминаниям Олега Судакова, одно время «Егора увлекли, а может поразили, гностики. Думаю, он читал и Кьеркегора, и Флоренского, и Шестова…». При этом отмечается, читалось все это «быстро, иногда вскользь, чтобы понять суть отношения к бытию…» [16]. 63 Ученые записки Комсомольского-на-Амуре государственного технического университета Евгений Рудман, близкий к богемной среде новосибирского Академгородка, вспоминает, что многие философские системы домысливались по косвенным сведениям, без первоисточников, «поскольку самый читающий в мире народ был еще и самым воображенческим» [13]. Он приводит в качестве примера книги Сартра или Камю, с предисловием кого-нибудь из философов, например Аверинцева, где могло упоминаться слово экзистенциализм. «Как же интересно было «открывать» это учение по литературным текстам», – говорит Евгений Рудман, называя это уникальным явлением нашей культуры. Он вспоминает, что вместе с Вадимом Кузьминым («Черный Лукич») в первой половине 1980-х гг. они много читали, но большей частью не чисто философские тексты, а художественную литературу с элементами философии. «Мы часто посещали пункт приема макулатуры, где работал наш друг», – рассказывает Евгений Рудман, – «там мы нашли журнал «Иностранная литература», где впервые был опубликован Кафка – «В штрафной колонии» [6], позднее нашли его «Замок» в знаменитом «черном томике» [7] и какое-то время он был у нас на «божничке» [4]. По его словам, хотя в Академгородке того времени можно было найти выпущенных в самиздате классиков дзена и даосизма, Фрейда, Ницше и Кастанеду, но оформленный интерес к философии пришел позднее. Лидер группы «Инструкция по Выживанию» Роман Неумоев в переписке приводит имена философов Камю, Хайдеггера, Теяра де Шардена как постоянно упоминающихся в беседах тюменских любителей панка и новой волны [11]. По его словам, организатор рок-клуба Мирослав Немиров рекомендовал всем ознакомиться с идеями Олвина Тоффлера, которого чаще представляют как социолога и футуролога (фрагменты его книги «Столкновение с будущим» были изданы журналом «Иностранная литература» еще в 1972 г.) [17]. По воспоминаниям очевидцев, одним из самых любимых философов богемной молодежи из ТюмГУ первой половины 1980-х гг. был Эрих Фромм известный по книге «Иметь или быть». В целом отрицая влияние философии на творчество представителей Западно-Сибирской контркультуры, Артур Струков приводит цитату из Владимира Маяковского: «Мы диалектику учили не по Гегелю. Бряцанием боев она врывалась в стих». В 1980-1981 г., будучи студентами ТюмГУ, они жили вместе с Мирославом Немировым и Владимиром Бруновым (поэт «Нескажу»). По воспоминаниям, тогда ими читалось очень много художественно-философской литературы, которую можно было найти в университетской библиотеке, например «Посторонний» Альбера Камю и другие его книги. Жан-Поль Сартр был опубликован в Советском Союзе уже в начале 1970-х гг., он был малодоступен, но о нем знали и, по словам Артура Струкова, «нарывали литературу … про экзистенциализм» [15]. При этом уточняется, что экзистенциализм понимался посвоему, для этой категории молодежи он означал стремление жить в соответствии с собственным кредо, независимо от общественного строя. У студентов того времени существовал интерес к творчеству Фрейда, но доступной в библиотеке была только книга «Тотем и табу», поэтому его идеи изучались в основном по критической литературе советских авторов. По мнению Артура Струкова, главное влияние на умы будущих лидеров движения «сибирский панк» оказали литература, рок-музыка и общая контркультура Запада «в виде, прекрасно адаптированном и русифицированном ленинградцами БГ и Аквариумом, Майком и Зоопарком, Цоем и Кино» [14]. В то же время даже выбор литературных предпочтений идеологов ЗападноСибирской контркультуры говорит об интересе к философской тематике. Артур Струков вспоминает, что Мирослав Немиров раскритиковал его школьное увлечение историческими романами Виктора Гюго и Вальтера Скотта, «начал учить нас Достоевскому. Мы читали по кругу «Бесов», «Братьев Карамазовых», «Идиота», тут же обсуждали, варились в этом, помню, целыми неделями». Среди книг, оказавших влияние на творчество, авторы первого тюменского рок-клуба называют «Степного волка» и «Игру в бисер» Германа Гессе, прочтение которых было своеобразным «актом посвящения» для новых участников движения. Мирослав Немиров был активным пропагандистом дореволюционного творчества Владимира Маяковского, Бориса Пастернака, Осипа Мандельштама, Марины Цветаевой, … Бальмонта, Игоря Северянина и других авторов Серебряного века. Особенно сильный интерес вызывало творчество «обэриутов», прежде всего Николая Заболоцкого, Даниила Хармса и Алексея Кручёных. По воспоминаниям Артура Струкова, из 64 Кузнецов А. В. МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ КОНТРКУЛЬТУРЫ 1980-1990-х годов зарубежных поэтов большой популярностью пользовался Томас Эллиот и его поэма «Бесплодная земля [19]. Культовым автором тюменских панков начала 1980-х гг. можно назвать Курта Воннегута, а фраза Килгора Траута «Пошли весть!» из книги «Завтрак для чемпионов» была для них дежурной. По воспоминаниям участников контркультурного движения, зарождавшегося в первой половине 1980-х в Западной Сибири, причастность к нему расширяла границы познания, помогала более активному обмену идеями. Описывая критическую литературу, которая была для неформальной молодежи источником информации о запрещенных философских течениях, Мирослав Немиров с самоиронией отмечал: «Так вот любовь к ужасной музыке заставляла самообразовываться» [8]. Отмечая слабую доступность западной литературы для жителей советской провинции, Юрий Крылов указывает: «Все изменилось, когда организовали рок-клуб. Здесь появилась куча людей, которые могли чем-нибудь поделиться друг с другом. Но и тут материал носил, скорее, литературный характер, чем философский». В то же время он называет «самым запоминающимся философским трудом того периода» программную статью Мирослава Немирова «Что такое Инструкция по выживанию?» [3] и признается, что до сих пор помнит наизусть многие положения этого материала, которые «реально помогали мне всю дорогу выжить» [10]. Игорь Рагулин предполагает, что прямое философское влияние на творчество представителей «сибирского панка» могли бы оказать Рене Генон и другие традиционалисты «в своей ненависти к современному миру», но сибирским неформалам они тогда были недоступны: «Они ходили в переводах самиздата от кружка Головина и Малеева. И едва ли кто в Сибири имел тогда отношение к Южинскому кружку» [12]. Резюмируя дискуссию об идейных источниках ЗападноСибирской контркультуры можно предположить, что на творчество местных рок-групп влияли не конкретные направления философии, а их синтетическое единство, составленное из обрывков сведений и домыслов. ЛИТЕРАТУРА 1. Антология Сибирского Панка [Электронный ресурс]. – Режим доступа: https://vk.com/antsibpunk (дата обращения 30.02.2017). 2. Живой журнал [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://nemiroff.livejournal.com/3444601. html#comments (дата обращения 17.04.2017). 3. Журнал «Проблемы Отоларингологии» // Интернет-издание «ПроРок» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.prorok.noonet.ru/samizdat/problemy-otolaringologii.htm (дата обращения 17.04.2017). 4. Интервью с Е. Рудманом от 15.05.2017 [Рукопись]. 5. Интервью с О. Судаковым от 17.03.2017 [Рукопись]. 6. Кафка, Ф. Рассказы / Ф. Кафка // Иностранная литература. – 1964. – № 1. – С. 134-181. 7. Кафка, Ф. Роман. Новеллы. Притчи / Ф. Кафка. – М.: Прогресс, 1965. – 614 с. 8. Немиров, М. Большая Тюменская Энциклопедия (О Тюмени и о ее Тюменщиках) / М. Немиров, [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.mnemirov.ru/index.php?title=%D0%94%D0%B0%D0% B2%D1%8B%D0%B4%D0%BE%D0%B2&mobileaction=toggle_view_mobile (дата обращения 17.04.2017). 9. Немиров, М. Поэт как поп-звезда / М. Немиров // Деловая газета «Взгляд». 2005. 6 июля. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://vz.ru/culture/2005/7/6/1510.html (дата обращения 15.03.2017). 10. Письмо Ю. Крылова от 31.01.2017 [Рукопись]. 11. Письмо Р. Неумоева от 31.01.2017 [Рукопись]. 12. Письмо И. Рагулина от 24.02.2017 [Рукопись]. 13. Письмо Е. Рудмана от 13.02.2017 [Рукопись]. 14. Письмо А. Струкова от 30.01.2017 [Рукопись]. 15. Письмо А. Струкова от 05.02.2017 [Рукопись]. 16. Письмо О. Судакова от 31.01.2017 [Рукопись]. 17. Тоффлер, О. Столкновение с будущим / О. Тоффлер // Журнал «Иностранная литература». – 1972. – № 3. – С. 132-136. 18. Сайт группы «Гражданская оборона» [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.groborona.ru/pub/offline/1140696028.html (дата обращения 17.04.2017). 19. Элиот, Т. С. Бесплодная земля: Избранные стихотворения и поэмы / Т. С. Элиот; пер. с англ. А. Я. Сергеева. – М.: Прогресс, 1971. – 189 с. 65 УДК 316.723-053.6 А. В. Кузнецов Содержание термина «контркультура» и его использование для описания творческих инициатив Автор рассматривает происхождение термина контркультура, его различные трактовки в западной и отечественной науке. Предлагается новое определение контркультуры – молодежное движение, направленное на переустройство общества, которое проявляется в различных формах творческой активности. Одним из проявлений контркультуры стало творчество сибирских авторов Егора Летова, Янки Дягилевой, Мирослава Немирова и др. Ключевые слова: контркультура, технократия, молодежный протест, традиция, субкультура, творческая инициатива, сибирский панк, рок-поэзия, Летовский семинар, неформал Arkadii V. Kuznetsov Definition of term «counterculture» and its use to describe creative initiatives The author talks about the term counterculture and different interpretation of this term. The new definition of counterculture is given: this is a youth movement, which aims to change society. Siberian authors Egor Letov, Yanka Dyagileva, Miroslav Nemirov and outher participated in the counterculture. Keywords: counterculture, technocracy, youthful protest, tradition, subculture, creative initiative, siberian punk, rock-poetry, Letov’s seminar, nonformal 60-е гг. XX в. стали тем временем, из которого во многом выросла окружающая нас действительность – с ее языком, образностью, технологиями, представлениями о мире. Эта эпоха была отмечена, прежде всего, ростом молодежной культуры протеста, получившим общее определение контркультура. Следует отметить терминологическую неоднозначность этого термина и связанное с ним множество коннотаций. Впервые термин «contraculture» использовал социолог Дж. М. Йингер в своей статье 1960 г. «Контркультура и субкультура»1. В ней говорилось, что понятие субкультуры используется социологами и антропологами при анализе преступности, подросткового возраста, региональных и классовых различий, религиозных сект, профессиональных стилей и т. д. Однако у отдельных сообществ (subsocieties) существуют нормы, отличающиеся от стандартных моделей поведения. Кроме того, термин субкультура не удовлетворял Дж. М. Йингера из-за противоречивости значения – им было рассмотрено более ста источников, в которых встречалось три противоположных значения термина субкультура. Дж. М. Йингер предлагал использовать термин «contraculture» в том случае, когда «нормативные системы группы содержит, в качестве основного элемента, тему конфликта с понятиями всего общества»2. В то же время, большинство источников называет автором понятия контркультура Теодора Роззака, который использовал его в своей книге «Создание контркультуры: размышления о технократическом обществе и его молодежной оппозиции»3. Можно заметить, что он предлагает уже другой вариант написания этого слова – «counter-culture», который и стал использоваться впоследствии. «Counter» – английский аналог латинскому «contra», который также означает «противостоять», «противоречить». Квалифицирующая приставка «counter» более привычна для английского языка, а с точки зрения этимологии у слов «contraculture» и «counter-culture» одинаковое значение. Для Т. Роззака контркультура вырастает из противостояния молодежи и технократического общества. Технократией он называет «общественный строй, при котором промышленное общество достигает высшей организационной интеграции». Т. Роззак отмечает, что контркультурный протест начался на подъеме экономики, а «процветающее <…> общество стало ареной бурных <…> моральных исканий». По его мнению, «США в своем развитии находились уже ближе к постиндустриальному обществу, где давали о себе знать проблемы необычного свойства». Социальный состав движения Т. Роззак оценивал как «строго определенный круг молодежи и единицы взрослых наставников». В него не попадали молодые консерваторы, марксистские молодежные группы и воинственно настроенные представители движения за права афроамериканцев («черная молодежь»). Т. Роззак разделяет американскую контркультуру и протестное движение молодежи в Европе, где «молодые европейские радикалы 125 А. В. Кузнецов по-прежнему видели себя защитниками „народа“ от угнетения буржуазией. Они привычно искали союзников <…> среди рабочих, профсоюзов и левых партий, но быстро поняли, что остаются в изоляции и одиночестве, авангардом без всякой поддержки»4. Интересно, что в книге «Создание контркультуры» Т. Роззак не цитирует и не ссылается на Рауля Ванейгема и Ги Дебора, которых принято считать европейскими идеологами молодежного протеста. В свою очередь, эти авторы в своих программных книгах («Революция повседневной жизни»5 и «Общество спектакля»6) не употребляют термин «контркультура» ни в одном из предложенных вариантов написания. Этот термин не использовался и Гербертом Маркузе, описывающим проблемы репрессивной цивилизации в книге «Одномерный человек»7 – культовой для молодых радикалов 1960-х гг. В отечественной науке существует множество определений контркультуры, представленных в учебниках, словарях и энциклопедиях8. Отдельно хотелось бы выделить монографию «Социология контркультуры»9, в которой впервые в нашей стране был проведен критический анализ явления контркультуры. Авторы рассматривали представителей контркультуры как инфантильную молодежь, а инфантилизм – как тип мировосприятия и социальную болезнь. В большинстве определений подчеркивается протестный характер контркультуры, которая чаще всего противопоставляется буржуазной культуре (варианты: «духовной атмосфере индустриального общества», «культуре отцов», «господствующей культуре», «общепринятому официальному миропониманию»). Контркультуру чаще всего называют молодежным движением, отмечая, что временем ее зарождения стали 1960-е гг. Ряд исследователей (в частности, А. Курина) считает контркультуру сугубо историческим понятием, которое следует отличать от альтернативной культуры. В качестве обоснования того, что контркультура – это архаичное явление, А. В. Константинов и другие представители этой концепции утверждают, что официальная культура устояла под ее натиском, более того, поглотила и переварила ее10. Это объясняется тем, что «официальная культура обладает большим потенциалом устойчивости, чем контркультура, опирается на разветвленную систему общественного принуждения»11. Следует заметить, что в социологии и культурологии используются и другие значения этого термина. Наиболее широко контркультура трактуется как «совокупность социокультурных установок, противостоящих фундаментальным принципам, господствующим в конкретной 126 культуре»12. Такое понимание контркультуры более традиционно для западной культурологи, в частности канадский исследователь Э. Тирьякян считает контркультурные проявления катализатором культурно-исторического процесса. П. С. Гуревич называет контркультуру постоянно действующим механизмом обновления культуры, актуализирующемся на той стадии ее развития, когда «локальные комплексы ценностей начинают претендовать на некую универсальность»13. Придерживающиеся такой точки зрения исследователи (например, М. А. Султанова) называют проявлениями контркультуры движение киников в античности, раннее христианство, европейских романтиков конца эпохи Просвещения, советскую культуру по отношению к дореволюционной и постсоветскую по отношению к советской. Таким образом, еще одно обобщенное определение контркультуры – это формирующаяся традиция, которая претендует занять место официальной культуры, подменить ее собой. Принимая за основу точку зрения, что контркультура – это предельно широкое молодежное движение, существовавшее до конца XX в., рассмотрим его структуру. Прежде всего, следует указать на несовпадение понятий контркультура и субкультура – этой точки зрения придерживается большинство современных культурологов. Если доминирующей культурой считать совокупность культурных образцов, которые принимаются большинством членов общества, то субкультура – это суверенное образование внутри нее. Иногда локальные ценности этих социальных групп начинают претендовать на универсальность и противопоставлять себя фундаментальным принципам, господствующим в культуре. По мнению Т. Ю. Быстровой, в этом случае можно говорить о феномене контркультуры14. Отечественные исследователи Ю. Н. Давыдов, А. Курина и другие, уточняют, что в контркультуре объединяются различные идеологии – экзистенциализм, философия левых радикалов, восточная мистика, авангард 20-х гг. XX в., практика ранних битников и многое другое. «Строго говоря, это не единое движение, а набор разнообразных культурных инициатив, объединенных негативным отношением к существующей системе ценностей», – пишет М. Р. Жбанков15. П. С. Гуревич считает, что контркультурным значением в современном мире обладает вся совокупность субкультур, следовательно, контркультура – это совокупный эффект поисков нового ценностного ядра современной культуры. Эта точка зрения представляется объективной, Вестник СПбГУКИ № 1 (30) март · 2017 Содержание термина «контркультура» и его использование… так как контркультура действительно способна интегрировать различные субкультуры, несовпадающие, а нередко и противоположные друг другу по смыслу, эстетике, манере поведения ее адептов (например, хиппи и панков). Контркультура в современном понимании не стремится кардинально изменить мир, а постепенно интегрируется в официальную культуру и трансформирует ее. Это подтверждается эволюцией контркультурных движений 1960–1970-х гг. на Западе – начав с отрицания базовых ценностей общества (семьи, школы, карьеры) они перешли к умеренно-альтернативному содержанию (отстаиванию прав меньшинств, борьбе за свободу слова, экологию и т. п.). Опираясь на эти понятия, можно сформулировать определение, которое, по нашему мнению, может характеризовать культурные инициативы отечественной молодежи на рубеже 1980–1990-х гг. В данном контексте контркультура – это широкое молодежное движение, с характерными для него радикальными идеями по переустройству общества, которое начало складываться в 60–70-х гг. ХХ в. и продолжает существовать до сих пор в виде локальных всплесков творческой активности молодежи. Одним из проявлений контркультуры стало зародившееся в середине 1980-х гг. в Западной Сибири рок-движение, получившее название «сибирского панка»16. Самыми известными ее представителями стали группы «Инструкция по выживанию» и «Гражданская оборона», исполнители Янка Дягилева и Вадим Кузьмин, поэт Мирослав Немиров и другие авторы, работавшие в Новосибирске, Омске и Тюмени. 25 ноября 2016 г. в Москве состоялся междисциплинарный семинар «Русский рок. Время назад», организованный Государственным музеем современной истории России и Российским государственным гуманитарным университетом. На нем отечественные и зарубежные исследователи впервые провели дискуссию по поводу уместности использования термина «Западно-Сибирская контркультура 1980–1990-х гг.». Напомним, что творчество сибирских авторов уже рассматривается как уникальное явление в рамках работающего на базе РГГУ «Летовского семинара», который возглавляет профессор Юрий Доманский – ведущий специалист по рокпоэзии в России. Игорь Елинек (Чехия) отметил, что в английское слово «counter-culture» имеет более мягкое значение, чем русское «контркультура». На Западе оно воспринимается, как творческие проявления, находящиеся вне «основного русла» культуры, не являющиеся «мейнстримом» (от mainstream – главное течение). Приставка «контра» в русском языке семантически более агрессивна, прежде всего, как иноязычный элемент, сохраняющий отрицательную историческую коннотацию (напомним об употреблении этой приставки в качестве существительного со значением «враг»). Все это может помещать объективному восприятию творчества отечественных авторов, которых причисляют к контркультуре, поэтому, с точки зрения И. Елинека, более уместно пользоваться нейтральным определением «неформальная культура»17. Прилагательное «неформальное» в середине 1980-х гг. чаще всего сочеталось со словами «объединение» и «движение», от него же произошло существительное «неформал» – представитель альтернативных течений молодежи. Можно предположить, что эти выражения сформировались в бюрократическом языке партийных и комсомольских органов, занимавшихся в то время молодежной политикой. Как часть терминов прилагательное «неформальное» и его производные использовались в работах советских культурологов и социологов того времени, а также в научно-популярной литературе. Со временем они стали использовать все реже, возможно, это произошло на фоне протестного отказа от всего советского, а также более активного использования научного языка, характерного для западной культурологии. Кроме того, понятие «неформальный» недостаточно точно квалифицирует мотивацию альтернативных авторов, ограничиваясь внешними, в прямом смысле «формальными», атрибутами непохожести. Думаем, что дискуссия по поводу использования термина «Западно-Сибирская контркультура 1980–1990-х гг.» может быть продолжена. По нашему мнению, это определение максимально точно отражает характер и содержание творчества авторов «сибирской панк-волны». Следует указать, что в данном случае термин «контркультура» вписывается в глобальный социо-культурный контекст, имеет гуманитарное значение и не направлен против политических или социальных структур. Примечания 1 Yinger J. M. Contraculture and subculture // Amer. sociological rev. 1960. Vol. 25, № 5, oct. P. 625–635. 2 Ibid. P. 629. 3 Roszak Th. The making of a counter culture: reflections on the technocratic society and its youthful opposition. New York: Anchor Books, 1969. 4 Рошак Т. Истоки контркультуры. М.: Аст, 2014. C. 8. 127 А. В. Кузнецов 5 Vaneigem R. The revolution of everyday life. London: Practical Paradise Publ., 1972. 6 Debord G. L. The society of the spectacle. Detroit: Black & Red, 1970. 7 Marcuse H. One-dimensional man: studies in the ideology of advanced industrial society. Boston: Beacon Press, 1964. 8 Культурология / под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М.: Высш. образование, 2007; Шендрик А. И. Социология культуры. М., 2005; Человек и общество: культурология: слов.-справ. Ростов н/Д: Феникс, 1996; Культурология: крат. темат. слов. / под ред. Г. В. Драч, Т. П. Матяш. Ростов н/Д: Феникс, 2001; Философский энциклопедический словарь. М.: Совет. энцикл., 1983; Советский философский словарь. М., 1974; Новейший философский словарь. Минск, 1999; Десятерик Д. Альтернативная культура: энциклопедия. М.: Ультра: Культура, 2005; Новая философская энциклопедия: в 4 т. М.: Мысль, 2010; Культурология: XX в.: энциклопедия: в 2 т. СПб.: Университ. кн.: Алетейя, 1998. 9 Давыдов Ю. Н., Роднянская И. Б. Социология контркультуры. М., 1980. 128 10 Константинов А. В. Контркультура // Большая российская энциклопедия. URL: http: // greatbook.ru (дата обращения: 06.02.2017). 11 Культурология / под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М., 2007. С. 286. 12 Курина А. Контркультура // Десятерик Д. Альтернативная культура: энциклопедия. М.: Ультра: Культура, 2005. С. 53–54. 13 Гуревич П. С. Культурология. 5-е изд. М.: Кнорус, 2011. С. 361. 14 Культурология: учебник / Т. Ю. Быстрова и др.; под общ. ред. О. И. Ган. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2014. 192 с. 15 Жбанков М. Р. Контркультура // Новейший философский словарь / сост. А. А. Грицанов. Минск, 1999. С. 329. 16 Антология сибирского панка. URL: https: // vk. com (дата обращения: 06.02.2017). 17 Елинек И. Искусствоведческое направление и научная концепция кафедры славянской филологии Остравского университета. URL: https: // digilib. phil. muni. cz (дата обращения: 06.02.2017). Вестник СПбГУКИ № 1 (30) март · 2017 УДК 821.161.1-192(Немиров Я.) ББК Ш33(2Рос=Рус)64-8,445 Код ВАК 10.01.08 ГРНТИ 17.82.94 А. В. КУЗНЕЦОВ1 Тюмень МИРОСЛАВ НЕМИРОВ: ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ Аннотация. В статье рассказывается о жизни и творчестве Мирослава Немирова – одного из отцов-основателей сибирского панка, идеолога Западносибирской контркультуры 1980-1990-х годов. Ключевые слова: актуальное искусство, андеграунд, сибирский панк, акционизм, контркультура, нонконформизм, поэтическое творчество. Сведения об авторе: Кузнецов Аркадий Вячеславович, соискатель кафедры философии, старший преподаватель кафедры журналистики Тюменского государственного университета. Контакты: 625000, г. Тюмень, ул. Республики, д. 9; [email protected] A. V. KUZNECOV Tyumen MIROSLAV NEMIROV: INSTRUCTION FOR SURVIVAL Abstract. The article discusses the life and work of Miroslav Nemirov is one of the founding fathers of Siberian punk, the ideology of the West Siberian counterculture 1980-1990-ies. Key words: contemporary art, underground, Siberian punk, actionism, the counterculture, nonconformity, poetry. About the author: Kuzneсov Arkady Vyacheslavovich, PhD applicant of the Department of philosophy, senior lecturer in journalism, Tyumen State University. 8 ноября 2016 года исполнилось 55 лет со дня рождения поэта, филолога, деятеля актуального искусства и генератора контркультурных трендов Мирослава Немирова. Его годы жизни можно символически представить двумя оценками «отлично» за всё сделанное для русской культуры. К сожалению, дойти до этого рубежа Мирославу Маратовичу не удалось – он умер 21 февраля юбилейного года. Возможно, лучшей эпитафией стали посвящённые Немирову стихи, написанные его коллегами по товариществу «Осумасшедшевшие безумцы» – Андреем Родионовым и Дмитрием Даниловым. Поэт Всеволод Емелин сравнил его с Гектором, защищающим безнадёжную Трою – художественный андеграунд, для которого в современной России уже нет условий. Валентин Дьяконов в своём некрологе писал, что Немиров запомнится «остроумной публицистикой, во многом определившей неповторимый стиль девяностых – смесь стёба, проницательных замечаний об искусстве © Кузнецов А. В., 2017 221 и культуре, и зарисовок быта настоящего художника, так и не ставшего частью взрослого истеблишмента» [4]. Попробуем и мы сформулировать, за что многочисленные и верные поклонники любили Немирова. Со дня его смерти прошло не так много времени, чтобы оценка немировского творчества превратилась в академическую незыблемость. При жизни Немирова сопровождал если не непрерывный скандал, то уж точно кипение страстей. Любое действие или бездействие «рыжего бунтаря» бурно обсуждалось, высмеивалось, критиковалось, но всегда находились те, кто принимал эти поступки, как руководящие указания. Показательным можно считать название статьи «Остановите Немирова» [13], которую писали вполне симпатизирующие ему люди. Он был нацелен на реакцию и не нуждался в адвокатах, впрочем, становиться таковыми стремились не многие – это как быть адвокатом дьявола. У Мирослава Маратовича всегда хватало смелости быть самим собой и аргументов, чтобы отстоять свою позицию. Наш биографический очерк не претендует на всеобъемлющий характер – слишком разным был герой повествования и слишком крутыми были повороты в его творческой биографии. Можно лишь констатировать, что Мирославу Маратовичу удалось на протяжении трёх десятилетий формулировать повестку наиболее актуальных направлений современного искусства. Он называл это «поисками центров силы», характерных для своего времени и социокультурной ситуации, причём делал это не для того, чтобы впоследствии «приватизировать источник». Для Немирова это было интеллектуальным вызовом – понять, какой из видов искусства наиболее точно отражает современную действительность, выступить детонатором идей и попытаться совершить культурную революцию. По меньшей мере, в головах окружающих его на тот момент творцов. Для лучшего понимания фигуры Мирослава Немирова не обойтись без биографических подробностей. Он родился в Ростове-на-Дону в семье рабочего-фрезеровщика и студентки Ростовского инженерно-строительного института. Во время войны его отца эвакуировали из блокадного Ленинграда, эшелон разбомбили, а мальчика, который не мог сказать, кто его родители, определили в детский дом. Там он получил имя в честь легендарного линкора (Марат) и фамилию, благодаря своему беспокойному характеру (Немиров). Семья кочевала по стройкам народного хозяйства, в основном связанным с добычей нефти и газа, и оказалась на Крайнем Севере. Оттуда Слава поехал поступать в университет, расположенный в областном центре – Тюмени. Уже значительно позднее в «Большой Тюменской Энциклопедии» [14] Мирослав Немиров писал, что создание в Западной Сибири нефтегазового комплекса было уникальным модернистским проектом советской власти. Посреди болот и тайги, гнуса и морозов, в условиях, где человеку в принципе неудобно существовать, строились города на сотни тысяч жителей со всей сопутствующей им инфраструктурой. Это было реализацией песенной доктрины: «И на Марсе будут яблони цвести!», для чего, помимо ресурсов, требовались пассионарии. Во второй половине XX века в Сибирь ехали мо222 лодые, образованные, авантюрные и творческие люди, а их дети в 1980-х учились в местных университетах и жаждали перемен! Деятельность Немирова на филологическом факультете Тюменского госуниверситета помимо учёбы (надо сказать, блестящей!) стала развиваться в направлении самого актуального в то время искусства – рокмузыки. Наиболее близкими ему оказались тексты мэтров Ленинградского рок-клуба – «Аквариума», «Зоопарка», «Странных игр», «Кино» и т.д. Темы их песен заставляли переосмысливать содержание собственных стихов, которые тогда испытывали большое влияние Бориса Пастернака. Кроме того, рок, как синкретичное искусство, предлагал совершенно новые формы самовыражения. По образу и подобию ленинградского самиздата «Рокси» в Тюмени был создан журнал «Проблемы отоларингологии» [12]. Его название расшифровывалось Мирославом Немировым весьма непринужденно: «Нос, чтобы разнюхивать новости, ухо, чтобы слушать музыку, а горло – чтобы петь и выпивать!» Однако даже эти невинные проявления свободы духа вызвали необычно (а может, и ожидаемо) жёсткую реакцию. В 1985 году у Немирова родилась идея создания собственной группы, которая могла бы транслировать его поэтическое творчество на новом уровне, более соответствующем требованиям современности. Мирослав Маратович всегда считал, что лучшие образцы русской поэзии 1980-х годов реализовывались в виде текстов для рок-групп – это было современно по подаче, востребовано огромным количеством молодёжи и в целом по-настоящему актуально. Названием для группы стал заголовок стихотворения «Инструкция по Выживанию» – непревзойденный по точности передачи ощущений от жизни в Сибири: «Нужны несчастья, чтобы чувствовать, что ты – живой! Что ты живой и значит можешь быть убит…» Группа с таким названием не могла просто выступать, она была обязана производить фурор. Первое же её выступление 12 апреля 1986 года в Тюменском университете закончилось следственными действиями Комитета государственной безопасности. Роман Неумоев, один из участников легендарного концерта, а впоследствии лидер «Инструкции по Выживанию», так объясняет случившееся: «Произошёл форменный обман студенческой комсомолии и лиц, ответственных за культмассовую работу университета. Ибо под прикрытием обещанного театрализованного представления, смысл которого, если верить Немировскому сценарию, сводился к разоблачению пороков американского шоу-бизнеса, эта самая американская культура, с её пресловутым рок-н-ролом, как раз не разоблачалась, а наоборот, пропагандировалась во всей её буржуазной красе и разрушительной привлекательности. Именно этот, “разрушительный”, “революционный”, по сути, освобождающий животные, древние инстинкты запал и дух был явлен перед изумленными взорами секретаря комсомольской организации и прочих ответственных товарищей» [10]. Уже позднее деятельность Мирослава Немирова позволила причислить его к отцам-основателям Западно-Сибирской контркультуры, одним из проявлений которой была так называемая сибирская панк-волна. Она включала в себя группы «Путти» и «БОМЖ» (Новосибирск), «Гражданская оборона» 223 и «Родина» (Омск), «Инструкция по Выживанию» и «Культурная революция» (Тюмень), творчество которых оказало заметное влияние на российское общество. Закономерно, что у контркультурного по сути движения был и свой Вудсток – фестиваль «Альтернативной и леворадикальной музыки», состоявшийся в Тюмени в 1988 году. Именно на нём впервые перед большой аудиторией выступили Янка Дягилева, Ник Рок-н-ролл и другие культовые фигуры русского рока. Дальнейшее развитие сибирского панка, причём довольно успешное, проходило самостоятельно – выведя его на орбиту, Мирослав Немиров стал искать для самореализации новые варианты. В начале 1990-х годов они появились в художественном направлении актуального искусства – новом перспективном тренде, рождённом «горбиманией» и модой на всё советское. Мирослав Немиров вместе с Авдеем ТерОганьяном, Валерием Кошляковым, Юрием Шабельниковым и другими ростовскими художниками участвовал в создании товарищества «Искусство или Смерть». Организованная ими «Галерея на Трёхпрудном» [3] стала одной из важнейших культурных локаций, фактически последним сквотом с осмысленной художественной жизнью в центре Москвы. Акции товарищества, от легендарной «Футуристы выходят на Кузнецкий» до печально известной «Юный безбожник», в течение последнего десятилетия XX века формулировали новые художественные задачи. Позднее арт-критики назовут это «южнорусским вторжением» в современное искусство, породившим не только скандалы, но и вполне успешных художников европейского уровня – работы художников «Искусство или Смерть» находятся в крупнейших музеях мира, Валерий Кошляков неоднократно представлял Россию на Венецианской Биеналле. Следующим этапом творческой жизни Мирослава Немирова стало создание товарищества мастеров искусств «Осумасшедшевшие Безумцы» [11]. Дело в том, что художники, ориентированные прежде всего на вхождение в мировой художественный процесс, потеряли внутреннего потребителя. Всё более агрессивное восприятие акционизма, доходящее до судебных преследований, подтверждает, что этот вид творчества не принимается даже художественной интеллигенцией, не находит у неё поддержки и тем самым теряет свою актуальность. Появление на рубеже веков феномена сетевой словесности, как казалось, открывает бесконечные возможности для творческой самореализации. Количество информации увеличивалось по экспоненте, а её ценность ещё не подвергалась сомнению. Тон в новом товариществе Немирова стали задавать поэты, которых он убедил в очевидной ценности их стихов, а также в необходимости противодействовать диктату издательств коммунитарными методами. Объединение творческих сил позволило впервые опубликоваться и стать известными среди любителей словесности поэтам Всеволоду Емелину и Андрею Родионову, прозаикам Максиму Белозору и Дмитрию Данилову. Первые книги мастеров товарищества «ОсумБез» были изданы питерским издательством «Красный матрос», тесно связанным с объединением «Митьки». Несмотря на небольшие тиражи, книги получили хорошие рецензии и продавались культовыми магазинами «Фаланстер» и ОГИ. 224 Кроме того, участники товарищества начали гастролировать по стране, что в целом соответствовало новой установке Немирова: «Поэт должен быть поп-звездой». Конечно, не для того, чтобы почивать на лаврах или рубить капусту – поэзия в России начала третьего тысячелетия стала центром, вокруг которого могло объединиться поколение. «Объединяться новым поколениям вот уже лет тридцать <…> принято вокруг музыки рок, – писал в 2005 году Мирослав Немиров, – но вдруг выяснилось, что вот вокруг рока-то – и не объединишься. <…> Рок оказался в ловушке. <…> Независимые студии записи – есть, записать альбом не так сложно и на дому, но распространить его, организовать концерты, а уж тем более гастроли, сложно. Для независимой некоммерческой музыки рок не оказалось инфраструктуры. Не вызрела ещё. А вот для поэзии – созрела» [9]. Интересно, что новая поэзия требовала и новой подачи – на манере чтения традиционных стихов сказалось и появление «конкурентной» среды в лице рэперов. Поэты товарищества «Осумасшедшевшие Безумцы» всё более превращались в артистов или даже шаманов. Их «камлания» сопровождались звучанием ударных и акустических инструментов, а со временем привели к коллаборации с электрическими составами. Например, Андрей Родионов объединившись с сибирскими панками из групп «Инструкция по Выживанию» и «Гражданская оборона» создал группу «Окраина», исполняющую в качестве аккомпанемента к его стихам настоящий «нойз». Известен и проект «Ёлочные Игрушки в Большом городе» – совместный альбом популярного электронного дуэта с поэтами «ОсумБеза». Развивая эту тенденцию Мирослав Немиров создает в 2008 году группу «аРрок Через Океан» [1], задачей которой становится делать новую музыку и формировать очередной «центр силы». Новые технологические возможности позволяли заниматься творчеством удалённо, причём расстояние между участниками проекта придавало этому особый драйв. Музыканты могли находиться в Конго, Малайзии, Сибири, Черногории, а Мирослав Немиров посылал им свои тексты и руководящие указания из подмосковного Королёва, где по символичному стечению обстоятельств расположен Центр управления полетами наших космонавтов. Возможно, поэтому в музыке нового проекта чувствовалась энергия «шестидесятых» – времени контркультуры, космических прорывов и строительства коммунизма. На фоне отсутствия идей второго десятилетия XXI века немировское творчество предлагало реальную альтернативу. Мирослава Немирова называли «машиной успеха», причём постоянно работающей. Помимо проектов, объединяющих различные творческие силы, он не переставал писать стихи – разные по содержанию и структуре, но всегда впечатляющие. Трудом всей его жизни можно назвать «Тюмень и тюменщики» (первое название «Большая Тюменская Энциклопедия») – оригинальный проект, объединяющий в себе черты нон-фикшн, а иногда и реальной научной фантастики, биографических очерков, эссе, справочной и сетевой литературы. Его задачей, по словам Немирова, было попытаться создать общую энциклопедию всего с точки зрения обычного человека, живущего в провинциальном городе, например, Тюмени. Конечно, лирическим героем этого произведения 225 был сам Мирослав Маратович, которого трудно назвать «обычным», но тем удивительнее широкий отклик, который находит у людей «Большая Тюменская Энциклопедия». Это не краеведческая литература и даже не попытка создать «общую теорию всего», а способ структурировать огромное количество самой противоречивой информации, которая сегодня обрушивается на каждого из нас. При этом выделить в ней то, что позволяет человеку чувствовать себя индивидуальностью и не потеряться в жизни. По тому же принципу создавалась рубрика «Всё о Поэзии» [2] в «Русском журнале», которую Мирослав Немиров вёл в течение многих лет. Она иногда вызывает раздражение литературоведов своей «легкомысленностью» или «субъективизмом», но по факту рубрика сделала для поэзии больше, чем многочисленные монографии. Глубокие филологические знания давали Немирову возможность вычленить суть явления или хотя бы поставить в правильном месте знак вопроса, чтобы узкие специалисты могли развёрнуто ответить на его провокации. В каком-то смысле он был координатором поэтической дискуссии, пытался создать новую методологию, соответствующую информационной эпохе. Уверен, что подобные принципы научного анализа, включающие сетевую дискуссию и даже публичное выяснение позиций, станут, если уже не стали, общим местом для гуманитаристики. Другое дело, когда появится модератор уровня Немирова, готовый пренебречь личным благополучием ради общего дела. «Что слава, яркая заплата на нищем рубище певца», – любил повторять пушкинские строки Мирослав Маратович, однако стоит перечислить и некоторые его достижения, которые вписываются в общее представление об успехе. Среди них можно назвать две книги «Некоторые стихотворения, расположенные по алфавиту» [7, 8], «Некоторые стихотворения о разнообразных красотках…» [6], «А. С. Тер-Оганян. Жизнь, Судьба и контемпорари арт» [5], участие в Первой Московской биеннале современного искусства с проектоминсталляцией «Бумажечки». В 2008 году Мирослав Немиров получил премию имени Ильи Кормильцева с формулировкой «За верность себе, лингвистическое расширение языкового пространства современной русской поэзии и создание творчески активного пространства вокруг себя». В 2013 году жюри премии «Нонконформизм» в номинации «Нонконформизм-судьба» присудило поэту премию с формулировкой «за громокипящую преданность и беззаветное мужество в служении андеграундному искусству, яркую и авангардную поэзию». Его стихи переведены на английский, немецкий, испанский, итальянский, голландский языки и на иврит. О нём говорили, как о «явлении» – возможно, это слово лучше всего фиксирует творческий статус поэта при всех недостатках такого определения и его помпезности (последнего он особенно не терпел). Явился и исчез, потому что заменить Немирова некем… Литература 1. аРрок Через Океан [Электронный ресурс]: Официальный сайт группы «аРрок Через Океан». – Режим доступа: http://arrock.ru/ (дата обращения 24.11.2016). 226 2. Всё о поэзии [Электронный ресурс]: Авторская рубрика Мирослава Немирова // Русский журнал. – Режим доступа: http://old.russ.ru/authors/m_nemirov.html (дата обращения 24.11.2016). 3. Галерея в Трёхпрудном переулке [Электронный ресурс]: Электронная статья // Википедия: свободная энциклопедия. – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Галерея_в_Трёхпрудном_переулке (дата обращения 24.11.2016). 4. Дьяконов В. Умер Мирослав Немиров [Электронный ресурс]: Электронная статья / В. Дьяконов // Коммерсант. - 2016. - 21 февраля. – Режим доступа: http://kommersant.ru/doc/2922368 (дата обращения 24.11.2016). 5. Немиров М. М. А. С. Тер-Оганян. Жизнь, Судьба и контемпорари арт. [Текст]: Справ.-путев. / М. М. Немиров. - М.: GIF, 1999. -95 с. 6. Немиров М. М. Некоторые стихотворения о разнообразных красотках, расположенных, естественно, по алфавиту [Текст] / М. М. Немиров. – СПб., Красный матрос, 2004. – 172 с. 7. Немиров М. М. Некоторые стихотворения, расположенные по алфавиту [Текст] / М. М. Немиров. – СПб., Красный матрос, 1999. – 116 с. 8. Немиров М. М. Некоторые стихотворения, расположенные по алфавиту-2 [Текст] / М. М. Немиров. – СПб., Красный матрос, 2001. – 96 с. 9. Немиров М. Поэт как поп-звезда. Часть 2 [Электронный ресурс]: Электронная статья // Взгляд. - 2005. – 7 июля. – Режим доступа: http://www.vz.ru/culture/2005/7/7/1540.html (дата обращения 24.11.2016). 10. Неумоев Р. В. Настоящее рок-н-рольное безобразие: Гл. 1, Рок в Сибири или Повстанческая армия имени Чака Берри (книга вторая) [Электронный ресурс] / Р. В. Неумоев // Официальный сайт группы «Инструкция по выживанию». – Режим доступа: http://www.neumoev.ru/chapter1_b2.phtml (дата обращения 24.11.2016). 11. Осумасшедшевшие безумцы [Электронный ресурс]: Электронная статья // Википедия: свободная энциклопедия. – Режим доступа: https://ru.wikipedia.org/wiki/Осумасшедшевшие_безумцы (дата обращения 24.11.2016). 12. Пахотин Ю. Культура из подполья. Ольга Долгих о рокерах и самиздате Тюмени [Электронный ресурс]: Электронная статья / Ю. Пахотин // Аргументы и факты. - 2016. – 30 сентября. – Режим доступа: http://www.tmn.aif.ru/culture/kultura_iz_podpolya_olga_dolgih_o_rokerah_i_sa mizdate_tyumeni (дата обращения 24.11.2016). 13. Ромер Ф. Остановите Немирова [Электронный ресурс]: Электронная статья / Ф. Ромер // Коммерсант. - 2001. - 12 июля. – Режим доступа: http://kommersant.ru/doc/274205 (дата обращения 24.11.2016). 14. Энциклопедия Мирослава Немирова [Электронный ресурс] / М. М. Немиров // MediaWiki default – Режим доступа: http://www.mnemirov.ru/index.php/Тюменщики_книга (дата обращения 24.11.2016). 227 businesses in tandem has outlived its purpose» - «Старая модель ведения бизнеса» пережила свою цель». Таким образом, одними из главных целей перевода экономических текстов является передача информации на лексическом, грамматическом, стилистическом уровнях, а также передача прагматической функции текста. Выполнение этих целей достигается при помощи адекватности перевода, что требует от переводчика умения произвести разнообразные межъязыковые преобразования, то есть переводческие трансформации. Также следует отметить главное правило экономического перевода на английский язык: переведенный текст по всем характеристикам и параметрам (точность перевода, стиль, смысл) должен быть идентичен оригиналу и максимально точно адаптирован для оптимального восприятия целевой аудиторией. Литература: 1. Бархударов Л.С., Рецкер Я.И. Курс лекций по теории перевода / Л.С.Бархударов, Я.И.Рецкер. – М.: 1968. – 263 с. 2. Гринев С.В. Введение в терминоведение / С.В.Гринев. – М.: Московский лицей, 1993. – 309 с. 3. Овсянников Е.В. Общие закономерности перевода делового английского / Федоров А.Ф. Основы общей теории перевода. –Санкт-Петербург: Изд-во Филология ТРИ, 2002. – 323 с. 4. Cовременный экономический словарь он-лайн. Источник: http//www.economic –enc.net/ 5. Электронный словарь «Мультитран». Источник: http//www.multitran.ru 6. Goddard, Christopher. Business idioms international / Ch.Goddard. – Phoenix ELT, 1995. – P.17-23. 7. Longman Business English Dictionary. – Pearson Education Limited, 2007. – P.135. 8. Strutt, Peter. Longman Business English Usage / P.Strutt. – Longman Group UK Limited, 1995. – 321 p. УДК 008.001 ББК 88.854.1+81.2-003 ПOЭТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИХ СИНДРОМОВ POETICAL UNDERSTANDING OF POSTTRAUMATIC SYNDROME А.В.Кузнецов Тюменский государственный университет, Тюмень 223 Е.Ю.Некрасова Уральский федеральный университет, Екатеринбург Аннотация: В статье рассматривается пример заимствования контркультурных понятий, их трансформации и «возвращения» через произведения актуального искусства. Автором исследуются особенности перевода песенных текстов и их адаптация к традициям иноязычной аудитории. Ключевые слова: Вьетнамский синдром, «Инструкция по Выживанию», афганский синдром, сибирский панк, актуальное искусство. Abstract: The article is focused on an example of countercultural concepts borrowing, transformation and recurrence of these concepts through the contemporary artworks. The authors analyze distinctive features of song texts translation and adaptation of them to traditions of an audience speaking another language. Key words: Vietnam syndrome, «Instruction for Survival», afgani syndrome, Siberian punk, contemporary art. Вторая половина 80-х годов стала временем появления и расцвета контркультурной традиции в Западной Сибири. Время перемен декларировало новую повестку дня, следовательно, стали появляться совершенно новые темы для творчества, в том числе песенного. Реальность требовала осмысления, но для этого не всегда существовал необходимый круг понятий. Поэзия, прежде всего обеспечивавшая текстами рок-музыку, испытывала тогда влияние классических традиций англоязычных групп. Вместе с этим заимствовалась не только ритмическая структура текста, образы, лексические штампы, но и более общие темы, которые, в частности, формировали в США 60-70-е годов протестное движение. В качестве примера мы рассматриваем актуальное для Америки того времени понятие «вьетнамского синдрома», которое получило широкое распространение, в том числе, в литературе. Диагноз «посттравматический синдром» был поставлен сотням молодых людей, прошедшим войну во Вьетнаме, полезность которой для американского общества подвергалась сомнению. Рефлексия по этому поводу и невозможность вписаться в нормальную жизнь стали определяющим фактором для многих американских солдат, и, можно сказать, породили целое поколение людей с «вьетнамским синдромом». Война во Вьетнаме – один из крупнейших военных конфликтов второй половины XX века – завершилась 30 апреля 1975 года. Она оставила значительный след как в мировой истории, так и в истории США, которые 224 потеряли в боевых действиях 58 тысяч солдат убитыми и почти 300 тысяч ранеными. Политолог М. Коростиков отмечает: «После Вьетнама американцы поняли, что война должна быть по возможности короткой, с минимальными потерями и сопровождаться ротацией личного состава. Не секрет, что люди, которые слишком долго находятся в зоне боевых действий, практически не в состоянии вернуться к мирной жизни. На войне вылезают наружу затертые цивилизацией первобытные чувства и инстинкты. Это явилось причиной так называемого “вьетнамского синдрома”, когда после войны покончили жизнь самоубийством чуть ли не больше людей, чем погибло на самой войне» [1]. Оценивая статистические данные, исследователи данной проблемы подчеркивают, что «более 55% участников военных действий впоследствии страдают посттравматическим стрессовым расстройством». [2] Характерными особенностями поствоенного синдрома являются: «возбудимость и раздражительность, уход от реальности, предрасположенность к неуправляемым агрессивным реакциям, повторяющиеся навязчивые воспоминания, часто приобретающие форму ярких образных представлений – флэш-беков (flashbacks) и сопровождающиеся страхом и угнетением. <…> В ходе и по окончании боевых действий США во Вьетнаме, американцев поражала массовая неадекватность поведения вернувшихся ветеранов». [3] В конце 70-х годов Советский Союз начал свой региональный конфликт – войну в Афганистане. Несмотря на закрытость информации о потерях и характере военных действий, она просачивалась и обсуждалась обществом. Вместе со слухами о войне в общество возвращались и солдаты, прошедшие боевые действия со свойственными их состоянию психологическими деформациями. Е. Сенявская в книге «Психология войны в XX веке: исторический опыт России» пишет: «Война и участие в ней оказывают безусловное воздействие на сознание, подвергая его серьезным качественным изменениям. На данное обстоятельство обращали внимание не только специалисты (военные, медики, психологи и др.), но и писатели, обостренно, образно, эмоционально воспринимающие действительность, в том числе и имевшие непосредственный боевой опыт. К ним относились Лев Толстой, Эрих Мария Ремарк, Эрнст Хемингуэй, Антуан де Сент-Экзюпери и др. “Иногда человеку кажется, что война не оставляет на нем неизгладимых следов, – со знанием дела говорил Константин Симонов, – но если он действительно человек, то это ему только кажется”» [4]. 225 Одними из первых эту тему с уровня «кухонных разговоров» на широкую публику через музыкальное творчество вынесли представители панк-сообщества – новой молодежной субкультуры, сформировавшейся на рубеже 80-х годов в советском пространстве. Панк-культура стала оппозиционной контр-культурой, которая предложила обществу новые формы выражения протеста, в том числе, создав «андеграундную музыкальную инфраструктуру» [5]. Центрами ее распространения стали Ленинград, Москва и Сибирь. Отечественная панк-культура, как музыкальное и социальное явление 80-х, перенимала и переосмысливала опыт панк-движения Западной Европы и США. Как следствие – мишенью в их творчестве стали наиболее значимые социальные явления. В годы проведения афганской военной кампании, эта тема была настолько запретной, что громко говорить об этом могли только те, кто занимал позицию тотального противопоставления себя обществу. Более того, еще до вывода советских войск из Афганистана, неформальные авторы пытались рефлексировать по поводу последствий этой войны для общества и вернувшихся в него солдат-афганцев. В 1988 году тюменская группа «Инструкция по Выживанию» записала песню «Афганский синдром»: Ползти по песку, пробираться ползком, Любить ту, которая ждет. Просыпаться во сне от потливого страха, Вспоминая в темноте только смерть. Не рассказывать никому Нелогичных мыслей и снов, Нелояльных снов… И лелеять под матрасом портрет жены Компенсируя отсутствие моральных основ. Афганский синдром. Стрелять, бежать, терять друзей, Стрелять, убивать не рожденных детей. Посылать на смерть батальоны солдат, Посылать на смерть, потом страдать. Писать стихи о весне, вспоминая о тех, кто еще вчера Был убит на этой войне, был убит на этой непонятной войне. Афганский синдром. Что значит проиграть войну? Это значит стыдиться наград, Это значит вернуться в родную страну, Где тебя сторонятся, точно ты конокрад. Что значит проиграть войну? 226 Это значит научиться стрелять, Это значит, вернуться и жить, как пружина Привыкнув легко убивать! Афганский синдром. Таким образом, мы видим пример прямого заимствования терминологии с сопутствующей ей коннотацией. В данном примере особенностью осмысления посттравматического синдрома становится отстранение автора от лирического героя. Несмотря на то, что повествование ведется от первого лица, даже в выборе метафор и тематики отдельных куплетов присутствует осуждающий пафос. Условно можно принять его за самобичевание, попытку или призыв к покаянию за общую для граждан страны вину. Однако, следует правильно оценивать дистанцию между поэтическим произведением и реальным состоянием ума человека, который участвовал в боевых действиях. Подобная амбивалетность сознания крайне редко характеризует ветеранов региональных конфликтов. В творческом переосмыслении своего боевого опыта чаще принято идеализировать свое прошлое, делая его героическим или сентиментальным. Возможно, именно поэтому в реальности бывшие афганцы крайне негативно относились как собственно к панкам, так и к исполнению ими песен на афганскую тематику. Такое отношение прекрасно иллюстрирует строка любимого всеми согражданами Владимира Высоцкого: «Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах». Многие исследователи сходятся во мнении, что последствия афганской кампании и, как следствия, посттравматического синдрома ее участников в свое время не были правильно оценены. «”Вьетнамский синдром” был пережит США как общая болезнь», – пишет С. Предко в работе ««Афганский синдром»: история русистки в Кабуле», – «Лечили его и искусством, и совместными усилиями общества и государства, вылечили и изжили. Наш «афганский синдром» мы, скорее всего, не изжили, если впали в новый – чеченский» [6]. Сегодня Афганистан как территория военного конфликта не только не исчезает из мировой повестки дня, но последние четверть века увеличивает в ней свое присутствие. Известно, что после терактов 11 сентября 2001 года США приняли решение о вводе своих войск на территорию Афганистана, а по прошествии 12 лет объявили о выводе своих войск. Возникает своеобразный эффект «déjà vu», по крайней мере, для многих жителей нашей страны, которая уже оказывалась в подобной ситуации. В результате 227 появляется соблазн проводить параллели, в том числе поэтические, по поводу последствий этой военной кампании и «афганского синдрома». Публикации в СМИ подтверждают гипотезу о появлении нового вида посттравматического синдрома у солдат из европейских стран и США, которые сегодня возвращаются из Афганистана. Л. Люлько в статье «Европу накрыл «афганский синдром», ссылаясь на газету «Nation Time» (www.nationtime.org) пишет, что американские военные скрывают свои проблемы с психикой, чтобы не испортить карьеру. Это делается на основании специальной армейской инструкции «Боевой и оперативный контроль стресса: отсрочка диагноза поведенческого расстройства» (Combat and Operational Stress Control: Defer Diagnosis of Behavioral Disorders). По данным издания Statesman (www.statesman.com), каждый третий ветеран иракской и афганской кампаний, умирает от передозировки наркотиков, смертельного сочетания разных сильнодействующих лекарств или кончает жизнь самоубийством. «Войны в Афганистане и Ираке начинают приносить свое ужасное наследие в виде, казалось бы, забытого “вьетнамского синдрома”» [7]. Идея перевести на английский язык одноименную песню группы «Инструкция по Выживанию» принадлежит переводчику Ольге Смирновой (г. Москва). Ее опыт связан, прежде всего, с индустрией американской попмузыки и переводом текстов отечественных исполнителей. Эта работа была востребована на рубеже 80-90 годов, с открытием границ Советского Союза и началом широких зарубежных гастролей наших артистов. Среди них была группа «Парк Горького», из которой пытались создать международную звезду, в том числе, сформировав для нее англоязычный репертуар. Для этого Ольгой Смирновой переводились с русского языка тексты штатного автора группы Карена Кавалеряна. Считаем важным указать также на стратегию продвижения данного перевода, что в настоящее время является одним из условий востребованности работы автора. Первое знакомство американской аудитории с поэтическим переводом песни «Афганский синдром» произошло в 2012 году, когда в Нью-Йорке был выпущен диск «Антология сибирского панка». Текст был напечатан на обложке и приведен в соответствие с ритмической структурой песни – у слушателей появилась возможность напевать его под музыку. В настоящее время ведутся переговоры с американской группой «Neon Trees» (Mercury Records) о передаче прав на ее исполнение. 228 Приведем текст песни «Afghani Syndrome» в английской версии. You crawl in the sand you belly in mud To the one who’s waiting for you Waking up in the night in a sweaty cold fear Death would be the only thing to pursue You will never tell anyone How your thinking twists and spins Your unlawful dreams While you warship her picture under your hot sheets Simply trying to ignore the lack of moral esteem Afghani Syndrome! You shoot, you dart, you lose your heart You kill their children they tear you apart You command your buddy to face the end He did not come back, he was your friend You sing about this Spring Revoking the dead, forgetting they’re dead You wanna get rid of the cling You wanna get rid of the deadly cling Afghani Syndrome! You finally bite the dust Turn around ‘cause it’s a must Discharge with disgrace, got egg on your face Your home is no home, you are out of place This war left you high and dry Pull the trigger and blaze away From now on every Spring you’re a magazine spring You know it is easy to slay Afghani Syndrome! Необходимость адаптировать песни для условий внутреннего рынка США требовала учитывать не только особенности поэтической ритмики, но и менталитета слушателей. Идея переводчика заключалась в том, чтобы донести суть явления, которое еще недостаточно отрефлексировано самим американским обществом, предупредить о возможных последствиях события, уже однажды пережитого Советским Союзом, и сделать это так, чтобы поэтический текст нашел отклик аудитории. В переводе сохранены ключевые смыслы исходного произведения, и в первую очередь – утрата самоидентификации героя. Эффект усиливается употреблением английского слова «warship», которое в данном контексте приобретает смысл «поклонения», почти «религиозного служения», но отнюдь не Богу. Предмет повседневной жизни – фотография – превращается в икону, но при 229 этом присутствие в жизни героя Той, что изображена на ней, ставится под сомнение – так исчезает его последняя связь с реальностью. Как отмечает исследователь проблемы потери социального «я» Л.Г. Ионин, «с феноменологической точки зрения утрата идентификации проявляется как потеря человеком способности вести себя так, чтобы реакция внешнего мира соответствовала его намерениям и ожиданиям… Человек становится неузнаваемым для мира, также как и его действия… Человек как бы перестает отражаться в зеркале социального мира, становится неузнаваемым для самого себя». [8]. И в данном случае потеря социальной самоидентификации – это следствие системного сбоя, который раскрывает тему противопоставления личности обществу и системе, являющуюся «визитной карточкой» музыкальной панк-культуры. На этом примере мы можем видеть, что панк-культура, не потерявшая своей актуальности, продолжает развиваться как культурный феномен, следуя своим традициям противостояния «официальной позиции общества». Более того, сейчас она формирует новый – «международный» дискурс, который преодолевает языковые барьеры и переносит основной понятийный аппарат и его смысловую нагрузку из одного языка в другой. Звеном этой коммуникации становятся профессиональные переводчики. Происходит зарождение новой тенденции – если раньше геополитическое влияние контркультур было односторонним – советское, а затем и российское сообщество перенимало традиции альтернативной культуры Запада, то теперь мы можем наблюдать обратное явление – носители альтернативной культуры из России могут стать ньюсмейкерами для мировой общественности. Примечательно, что предпосылки для этого кросскультурного обмена создает тема художественного осмысления психологических и социальных последствий военных конфликтов – в частности – посттравматического синдрома. Диалог между альтернативными контркультурами, фокусирующийся на военной тематике, способствует снижению напряженности геополитической обстановки. Литература: 1. Антон Мардасов. Вьетнамский синдром Америки: какие уроки извлекли США из войны сорокалетней давности / Свободная пресса [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://svpressa.ru/politic/article/86657/ (дата обращения 30.01.2015) 2. Особенности проявления ПТСР у лиц принимавших участие в боевых действиях / Подчасов Е. В., к.психол.н., преподаватель кафедры 230 практической психологии ХНПУ имени Г.С. Сковороды, Ломакин Г. И., «Личность в экстремальных условиях и кризисных ситуациях жизнедеятельности: Сборник научных статей международной научнопрактической конференции» / Под ред. Р.В. Кадырова. – Владивосток : Мор. гос. ун-т им. адм. Г. И. Невельского, 2011. – 373 с. 3. – там же 4. Сенявская Е. Психология войны в XX веке: исторический опыт России. – М.: РОССПЭН, 1999. – с. 93. 5. Панк-культура как феномен молодежной контркультуры в постсоветском пространстве/ О.А. Аксютина. // «Современные трансформации российской культуры». М.: Наука, 2005, с. 564-603 6. Предко С. «Афганский синдром»: история русистки в Кабуле / Уроки истории XX век [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://urokiistorii.ru/node/52431(дата обращения 31.01.2015). 7. Люлько Л. Европу накрыл «афганский синдром» [Электронный ресурс] / Л. Люлько – Режим доступа: http://www.pravda.ru/world/europe/european/19-112013/1182799-afgan-0/ (дата обращения 29.01.2015). 8. Л.Г. Ионин, «Социология культуры», Москва, изд-во «Логос», 1997 г.,208 с. УДК 81’22 ББК 83.3-021+83.3(4=432.1)52 СРЕДСТВА СОЗДАНИЯ ТЕКСТОВОЙ ЭМОТИВНОСТИ В ПЕРЕВОДАХ РОМАНОВ Ч. ДИККЕНСА НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ TOOLS FOR CREATING TEXT EMOTIVENESSIN THE RUSSIAN TRANSLATIONS OF NOVELS BY CHARLES DICKENS Т.А.Мезенцева Уральский государственный экономический университет, Екатеринбург Аннотация: В статье анализируется процесс воспроизведения эмотивности оригинального художественного текста в переводных вариантах. Предлагается характеристика эмотивных и экспрессивных особенностей двух переводов романов Чарльза Диккенса на русском языке: «Посмертные записки Пиквикского клуба» (выполнен А.В. Кривцовой и Е. Ланном) и «Большие надежды» (выполнен М. Лорие). Ключевые слова: перевод художественного текста, текстовая эмотивность, текстовая экспрессивность, текстовые эмотивные смыслы, эмотивные языковые средства, эмотивные текстовые поля. 231 Литература 1. Асташкин А. Г. Журналы «Мир искусства» и «Новый путь»: трансформация типа журнала-манифеста // Вестник Башкирского университета. Сер. Филология. 2013. Т. 18. № 6. С. 845–848. 2. Сундуков А. И. Дизайн российских журналов: история, теория, практика: дис. … канд. филол. наук. Воронеж, 2011. Долгих О. А., Кузнецов А. В. ИСТОРИЯ ТЮМЕНСКОГО ЖУРНАЛЬНОГО РОК-САМИЗДАТА. 1980-е – 1990-е История местного «самиздата» начинается на филологическом факультете Тюменского государственного университета, который был и остается одним из центров не только официальной, но и альтернативной городской культуры. В первой половине 1980-х гг. здесь учился поэт Мирослав Немиров, выступивший в 1985 г. инициатором создания первого тюменского рок-клуба. Ведущей группой объединения была «Инструкция по Выживанию», для описания ее творческой деятельности первоначально и появились самиздатовские журналы. Еще одной их важной функцией было удовлетворение потребности поклонников группы и ее участников в музыкальной информации. Издания декларировали свою периодичность, привлекали пристальное внимание не только неформальной молодежи, но и компетентных органов. Явление, которое ряд исследователей выделяет в особую группу с названием «тюменский самиздат», пережило свой расцвет в конце 1980-х – начале 1990-х гг., а отдельные его издания продолжают создаваться до сих пор [3]. Существовавшая в Тюмени самиздатовская продукция была бесконечно разнообразна, поэтому ее достаточно сложно классифицировать. Один из создателей тюменского самиздатовского журнала «Чернозем» Владимир Медведев, говоря об особенности местных изданий, делит их на три типа: тусовочные, литературные и рок-музыкальные. В то же время, он отмечает, что «практически весь самиздат был посвящен, или имел какое-то отношение к рокн-роллу (или вернее к сибирской разновидности панк-рока). Именно эта музыка послужила объединяющей идеей, вдохновившей на реальное выражение собственного отношения к жизни, какой является журнал» [2, с. 115–122]. Первым изданием рок-клуба Тюменского государственного университета стал в марте 1986 г. журнал «Проблемы Отоларингологии». Создатель и идейный вдохновитель 150-страничного ма- 91 шинописного произведения Мирослав Немиров так объяснял выбор названия: «Нос – вынюхивать интересные группы, ухо – для их прослушивания, а горло – петь песни и выпивать». На литературное творчество тюменские рокеры решились по примеру ленинградского рок-клуба, где выпускался журнал «Рокси» (редактор и издатель Александр Старцев) [1]. В каком-то смысле можно считать это попыткой сибиряков доказать, что в провинции вполне способны оценить актуальное для того времени искусство, а также генерировать собственные идеи. Время показало, что в этом они не ошиблись: творчество групп «Инструкция по Выживанию» и «Гражданская Оборона» оказали очень заметное воздействие на творческую среду в России. Особенностями тюменского самиздата было не только большое количество названий журналов, но и разница на уровне концептуального подхода. Возможно, в конце 1980-х гг. это было следствием определенной «паранойи», преувеличенного страха преследования со стороны государства и стремления «замести следы». В то же время это можно объяснить и как желание небольшой группы креативных авторов максимально реализовать себя. Например, после первого разгона рок-клуба и отъезда его главных функционеров из Тюмени в местном самиздате стал активно использоваться эпистолярный жанр, а также пародийно переосмысленное понятие «руководящих указаний» или «ЦУ» от Мирослава Немирова. Одна из публикаций того времени под называнием «Доколе!» была выполнена в стиле «соц-арта» и написана как пародия на «возмущенные письма» советских читателей в газеты. В Тюмени 1988 г. ознаменовался появлением авангардистского по форме и содержанию журнала «Сибирская Язва», который создавался поэтом и лидером группы «Инструкция по выживанию» Романом Неумоевым в сотрудничестве с Мирославом Немировым. Собственный тираж журнала, который делался на печатной машинке под копирку, был дополнен экземплярами, созданными в Москве на ксероксной базе журнала «Без названия». Кроме того, в 2008 г. в издательстве «ППШ» выходит репринтное издание «Сибирской Язвы», что косвенно доказывает его художественную ценность и сохраняющийся интерес к нему со стороны любителей искусства андеграунда. Автор энциклопедии рок-самиздата «Золотое подполье», музыкальный журналист Александр Кушнир (Москва), называет «Сибирскую Язву» «идеальным по органике и незамутненности самоизъявления подпольным журналом России». Провокационными выглядели даже названия колонки новостей журнала, например, «Быстрая жизнь в городе Урюпинске во все времена года в условиях обострения классовой борьбы», в которой рассказы- 92 валось об уличных хепенингах тюменских музыкантов. Любопытным с точки зрения жанровой особенности и содержания было масштабное интервью «Панки в своем кругу», которое по своей сути представляло полилог. Он имеет подзаголовок «Застольные беседы в трех частях» и фиксирует встречу, которая состоялась осенью 1987 г. между музыкантами Егором Летовым («Гражданская Оборона»), Романом Неумоевым («Инструкция по выживанию»), Артуром Струковым («Культурная Революция») и экспертом в области актуального искусства Юрием Шаповаловым. Тематика беседы захватывала все стороны жизни – от музыки и любви до отношения к власти и наркотикам [1]. Это интервью неоднократно перепечатывалось частично и полностью (в том числе энциклопедией «Золотое подполье») и стало одним из самых цитируемых в Интернете самиздатовских произведений. Логическим развитием журнала «Сибирская Язва» стал рокальманах «Анархия», который увидел свет ближе к осени 1988 г. Изменение названия редактор Роман Неумоев объяснял сложными отношениями с властями и необходимостью «скрываться от преследований». Не возьмемся судить, насколько серьезной была эта угроза, но антураж «подпольности» и «запрещенности» привлекал к изданию дополнительное внимание поклонников. По существу это было его стилистической особенностью, которая отражалась как в содержании материалов, так и в способе распространения тиража. Например, первый номер журнала был пронумерован как № 17. Исследователь тюменского самиздата Владимир Медведев предполагает, что в этом проявилось увлечение московским квазикультурологическим журналом «Сморчок», нумерующимся подобным образом «строго как попало» «для забивания компьютеров КГБ ложной информацией». Постепенно, в связи с изменением политической и социальной обстановки в стране парадигма «противостояния режиму» постепенно начала сменяться своеобразным эскапизмом и созданием собственной интеллектуальной среды. На фоне изменения подхода к содержанию «самиздата» осенью 1989 – зимой 1990 гг. в Тюмени выходят многочисленные издания группы «Буэнос-Айрес», которые превращают издательский процесс в «авангардистский хэппенинг». Их содержанием становится светская хроника тюменской богемы, стихи, многочисленные и разнообразные иллюстрации. Особенностью этих изданий стало использование появившихся новых на тот момент технических возможностей – промышленной фотолаборатории и ротапринта одного из местных научно-исследовательских институтов. Это позволило заметно увеличить тираж тюменского самиздата и регулярность его выхода. Филолог Владимир Медведев связывает расцвет самиздата в Тюмени конца 1980-х – начала 1990-х с «книжным бумом», который про- 93 исходил в это время в нашей стране: «Журнал превратился в жанр прикладного искусства, а также искусства создания контекста, в котором графоманские стихи начинают «иметь значение» и становятся в определенном смысле интересными, концептуальными или, по крайней мере, забавными» [1]. Литература 1. Медведев В. Б. Артефакт. Тюменский самиздат // Топос: литературнофилософский журнал. 2002. [Электронный ресурс]. URL: http://www.topos. ru/article/700 (дата обращения: 20.10.2014). 2. Медведев В. Б. Тюменский самиздат: новости десятилетней давности // Филологический дискурс. Вестник филологического факультета ТГУ. Вып. 2. Тюмень, 2001. 3. Мышленникова Д. Д. Тюменский самиздат // Книжная культура Тюмени: очерки истории : мультимедийное учеб. пособие. Тюмень, 2012. Мальцева Ю. А. МЕДИАПРЕДПРИЯТИЯ ГЕРМАНИИ КАК МЕДИАОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ПЛОЩАДКА ДЛЯ ЛЮДЕЙ С НАРУШЕНИЯМИ СЛУХА В Федеративной Республике Германия проживает около 80 000 глухих людей. По данным Немецкого союза глухонемых, «в стране около 16 млн людей с нарушениями слуха, из которых примерно 140 000 имеют нарушения слуха более чем на 70 %, соответственно вынуждены осуществлять коммуникацию только на языке жестов» [1]. Несмотря на трудности коммуникации в обществе, глухие люди Германии включены в современную жизнь. Данный тезис иллюстрирует активная работа различных союзов, специализированных журналов, проектов для глухих людей, причем организаторами их являются люди с нарушениями слуха. Немецкое телевидение, в особенности общественно-правовые медиакомпании, ведут активную работу по формированию медиасреды для глухих людей. Так, телевизионные каналы, финансирующиеся за счет общества, транслируют некоторые информационные программы с использованием языка жестов: новостная программа Tagesschau (ARD); новостная программа heute-journal (ZDF); телевизионный региональный журнал Buten und Binden (Radio Bremen); информационная программа Die Wochenschau. Немногие каналы Германии дополняют свои программы субтитрами. Часть программ, сопровождаемых текстом, составляет 94 Долгих О.А., аспирант, кафедра русской литературы Института филологии и журналистики Тюменского государственного университета. Кузнецов А.В. ассистент, кафедра журналистского мастерства Института филологии и журналистики Тюменского государственного университета. История тюменского журнального рок-самиздата 1980-х–1990-х годов В статье рассматривается история тюменских самиздат-журналов (1980-х–1990-х гг.), анализируется их содержание. The history of Tyumen samizdat magazines is considered in the article, content of magazines is analyzed. КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: Тюменский рок-самиздат, актуальное искусство, сибирский панк, тоталитаризм Tyumen rock samizdat, contemporary art, Siberian punk, totalitarianism В наше время, когда возможностей осуществить коммуникацию между людьми стало бесконечно много, интересно понять истоки некоторых практик воздействия на общественное мнение. Особенно любопытно обратить свое пропагандистских внимание машин не на хрестоматийные тоталитарных примеры государств, а на работы попытки противодействия им и самоорганизации ряда социальных групп. Очевидно, что передовыми в этом вопросе были те, кого долгие годы считали маргиналами по отношению к основной массе населения – правозащитники, деятели контркультуры, «неформалы» и другие. Публичное самовыражение, особенно в условиях запрета на упоминание в СМИ или извращенного толкования взглядов, становилась интеллектуального выживания. для этих людей условием для Одним из примеров декларирования собственных идей, через доступные для советского человека средства, стало широко известное явление «самиздата». Это понятие, авторство которого приписывается московскому поэту Н. Глазкову, вошло в употребление творческой интеллигенции с середины 1940-х годов. Сначала в форме литературной игры, когда автор идеи составлял машинописные сборники своих произведений, брошюровал их и раздаривал. Титульный лист, по образу и подобию «настоящих» книжек украшало название «издательства» – «Самсебяиздат». Вряд ли кто-то мог предположить, что через пару десятилетий само это понятие будет символом преследования инакомыслящих, а примеры самодеятельного творчества начнут фигурировать в качестве вещественных доказательств на политических процессах. Классификация А. Соколова включает три отличительных признака «самиздатовской» литературы: - во-первых, это литературное произведение, зачастую имеющее высокие художественные достоинства; - во-вторых, оно тиражировалось путем переписки (машинописи, копирования) и в силу этого относится не к современной индустриальной книжности, а к рукописной книжной культуре; - в-третьих, это нелегальный и наказуемый способ распространения вне официально контролируемых формальных коммуникационных каналов. Из этих признаков естественным образом следует, что «самиздат» – это способ (система) нелегального (неформального) издания и распространения рукописной литературы.1 Однако это определение можно считать дискуссионным, ведь за время своего существования содержание и структура «самиздата» менялись. По определенным признакам он вполне может считаться аналогом литературных журналов, а некоторые его произведения примыкают к публицистике общественно-политической направленности. На 1 Соколов А.В. Тотальная цензура. Опыт Советского Союза // Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации: учебное пособие. СПб., 2002. С. 272. завершающем этапе своей истории «самиздат» все больше выполнял функцию органа коммуникации для неформальных объединений и издательской площадки для авторов, чьи произведения по концептуальным соображениям не были востребованы классическими СМИ. Своеобразным «реквиемом» по неформальной публицистике стала книга Александра Кушнира и Сергея Гурьева «Золотое подполье» или полная иллюстрированная энциклопедия рок–самиздата (1967–1994). Ее открывает две взаимоисключающие цитаты: «Составление рок-энциклопедий является, несомненно, крайне глупым предприятием» Ника Логана и «Культура свершилась и требует энциклопедизации» Андрей Вознесенского.2 В какомто смысле это символизирует амбивалентное отношение исследователей, как филологических, так и социальных наук, к различным проявлениям неформального творчества. С одной стороны невозможно отрицать серьезность его воздействия на молодежь, особенно на рубеже 1980-1990-х годов, когда именно под звуки рок-музыки проходил переход нашей страны к новому политическому строю и, в целом, изменение сложившегося мирового порядка. Однако произведениям контркультуры, как предмету исследования, зачастую очень сложно подобрать дефиниции, следовательно, подобные явления не вписываются в методологию классических наук. Для понимания процессов, происходивших во время реформации Советского Союза, представляется крайне полезным внимательно изучить самиздатовские журналы и ввести их содержание в научный оборот. Можно сказать, что авторы энциклопедии «Золотое подполье» сделали в этом направлении первый шаг, описав самодеятельную рок-прессу, которая создавалась на всем пространстве нашей страны, в том числе и в бывших союзных республиках. Несмотря на очевидное сходство, которое объясняется единством тематики, издания отдельных регионов резко выбиваются из 2 Кушнир А. Золотое Подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок- самиздата. История. Антология. Библиография (1967-1994). Нижний Новгород: «Деком», 1994. С. 5. общего ряда. Не всегда это объясняется только близостью к столицам или традиционным интеллектуальным центрам; кажется, что в некоторых городах взрыв интереса к самиздату происходил не благодаря «плодородию» культурной среды, а вопреки ее «чужеродности». Не стоит в этом случае исключать фактор личности и синергию творческих сил, которые могли проявляться в определенном времени и пространстве. В качестве примера такого «места силы» для рок-музыки и тесно связанного с ней «самиздата» предлагаем рассмотреть город Тюмень, который имеет, по крайней мере, два устойчивых определения – «ворота в Сибирь» и «нефтяная столица России». История местного «самиздата» начинается на филологическом факультете Тюменского государственного университета, который был и остается одним из центров не только официальной, но и альтернативной городской культуры. В первой половине 1980-х годов здесь учился поэт Мирослав Немиров, выступивший в 1985 году инициатором создания первого тюменского рок-клуба. Ведущей группой объединения была «Инструкция по Выживанию», для описания ее творческой деятельности первоначально и появились самиздатовские журналы. Еще одной их важной функцией было удовлетворение потребности поклонников группы и ее участников в музыкальной информации. Издания декларировали свою периодичность, привлекали пристальное внимание не только неформальной молодежи, но и компетентных органов. Явление, которое ряд исследователей выделяет в особую группу с названием «тюменский самиздат», пережило свой расцвет в конце 1980-х – начале 1990-х годов, а отдельные его издания продолжают создаваться до сих пор.3 Существовавшая в Тюмени самиздатовская продукцию была бесконечно разнообразна, поэтому ее достаточно сложно классифицировать. Один из создателей тюменского самиздатовского журнала «Чернозем» Владимир Медведев, говоря об особенности местных изданий, делит их на три типа: 3 Мышленникова Д.Д. Тюменский самиздат // Книжная культура Тюмени: очерки истории. Мультимедийное учебное пособие. Связист, 2012. тусовочные, литературные и рок-музыкальные. В то же время, он отмечает, что «практически весь самиздат был посвящен, или имел какое-то отношение к рок-н-роллу (или вернее к сибирской разновидности панк-рока). Именно эта музыка послужила объединяющей идеей, вдохновившей на реальное выражение собственного отношения к жизни, какой является журнал».4 Первым изданием рок-клуба Тюменского государственного университета стал в марте 1986 года журнал «Проблемы Отоларингологии». Создатель и идейный вдохновитель 150-страничного машинописного произведения Мирослав Немиров так объяснял выбор названия: «Нос – вынюхивать интересные группы, ухо – для их прослушивания, а горло – петь песни и выпивать». На литературное творчество тюменские рокеры решились по примеру ленинградского рок-клуба, где выпускался журнал «Рокси» (редактор и издатель Александр Старцев).5 В каком-то смысле можно считать это попыткой сибиряков доказать, что в провинции вполне способны оценить актуальное для того времени искусство, а так же генерировать собственные идеи. Время показало, что в этом они не ошиблись: творчество групп «Инструкция по Выживанию» и «Гражданская Оборона» оказали очень заметное воздействие на творческую среду в России. Особенностями тюменского самиздата было не только большое количество названий журналов, но и разница на уровне концептуального подхода. Возможно, в конце 1980-х годов это было следствием определенной «паранойи», преувеличенного страха преследования со стороны государства и стремления «замести следы». В то же время это можно объяснить и как желание небольшой группы креативных авторов максимально реализовать себя. Например, после первого разгона рок-клуба и отъезда его главных 4 Медведев В.Б. Тюменский самиздат: новости десятилетней давности // Филологический дискурс. Вестник филологического факультета ТГУ. Вып. 2. Тюмень: Изд-во ТГУ, 2001. С. 115–122. 5 Медведев В.Б. Артефакт. Тюменский самиздат // Топос: литературно-философский журнал. 2002. URL: http://www.topos.ru/article/700 (дата обращения 20.10.2014). функционеров из Тюмени в местном самиздате стал активно использоваться эпистолярный жанр, а так же пародийно переосмысленное понятие «руководящих указаний» или «ЦУ» от Мирослава Немирова. Одна из публикаций того времени под называнием «Доколе!» была выполнена в стиле «соц-арта» и написана как пародия на «возмущенные письма» советских читателей в газеты. Потребность в оперативности побудила тюменских рокеров выпускать небольшие информационные дайджесты: брошюры размером от двух до пяти листков машинописи формата А5. Первый из них под названием «Ин Фром Илсток» (слово «Информлисток» напечатанное с ошибками закрепилось как имя собственное) появился в ноябре 1986 года.6 Дальнейшие номера выпускались по мере появления материала, а их содержанием могло быть все, что угодно – от перевода статьи про концерт «Лед Зеппелин» до описания поездки для обмена пластинками на свердловский вещевой рынок Шувакиш. В каком-то смысле это был прообраз современных «публичных дневников» в Интернете – от Livejournal до Facebook. 1988 год в Тюмени ознаменовался появлением авангардистского по форме и содержанию журнала «Сибирская Язва», который создавался поэтом и лидером группы «Инструкция по выживанию» Романом Неумоевым в сотрудничестве с Мирославом Немировым. Собственный тираж журнала, который делался на печатной машинке под копирку, был дополнен экземплярами, созданными в Москве на ксероксной базе журнала «Без названия». Кроме того, в 2008 году в издательстве «ППШ» выходит репринтное издание «Сибирской Язвы», что косвенно доказывает его художественную ценность и сохраняющийся интерес к нему со стороны любителей искусства андеграунда. Автор энциклопедии рок-самиздата «Золотое подполье» музыкальный журналист Александр Кушнир (Москва), 6 Немиров М.М. Большая Тюменская энциклопедия (О Тюмени и о ее тюменщиках) [Электронный ресурс] // Либрусек: много книг: сайт. URL: http://lib.rus.ec/b/310829/read/ (дата обращения 20.10.2014). называет «Сибирскую Язву» «идеальным по органике и незамутненности самоизъявления подпольным журналом России». Провокационными выглядели даже названия колонки новостей журнала, например, «Быстрая жизнь в городе Урюпинске во все времена года в условиях обострения классовой борьбы», в которой рассказывалось об уличных хепенингах тюменских музыкантов. Любопытным с точки зрения жанровой особенности и содержания было масштабное интервью «Панки в своем кругу», которое по своей сути представляло полилог. Он имеет подзаголовок «Застольные беседы в трех частях» и фиксирует встречу, которая состоялась осенью 1987 года между музыкантами Егором Летовым («Гражданская Оборона»), Романом Неумоевым («Инструкция по выживанию»), Артуром Струковым («Культурная Революция») и экспертом в области актуального искусства Юрием Шаповаловым. Тематика беседы захватывала все стороны жизни – от музыки и любви до отношения к власти и наркотикам.7 Это интервью неоднократно перепечатывалось частично и полностью (в том числе энциклопедией «Золотое подполье») и стало одним из самых цитируемых в Интернете самиздатовских произведений. Логическим развитием журнала «Сибирская Язва» стал рок-альманах «Анархия», который увидел свет ближе к осени 1988 года. Изменение названия редактор Роман Неумоев объяснял сложными отношениями с властями и необходимостью «скрываться от преследований». Не возьмемся судить, насколько серьезной была эта угроза, но антураж «подпольности» и «запрещенности» привлекал к изданию дополнительное внимание поклонников. По существу это было его стилистической особенностью, которая отражалась как в содержании материалов, так и в способе распространения тиража. Например, первый номер журнала был пронумерован как № 17. Исследователь тюменского самиздата Владимира Медведева предполагает, что в этом проявилось увлечение московским 7 Медведев В.Б. Артефакт. Тюменский самиздат // Топос: литературно-философский журнал. 2002. URL: http://www.topos.ru/article/700 (дата обращения 20.10.2014). квазикультурологическим журналом «Сморчок», нумерующимся подобным образом «строго как попало» «для забивания компьютеров КГБ ложной информацией». Отсутствие технических возможностей для иллюстрирования рождало неожиданные творческие решения. Под иллюстрации на странице оставлялось место, но вместо них печатались подробные описания. Например, такие: «Московская улица. Мужик в телогрейке, кирзовых сапогах и ватных штанах. Под мышкой держит начищенный до блеска самовар. Увидев постового, испуганно останавливается и не знает, как ему быть дальше». Постепенно, в связи с изменением политической и социальной обстановки в стране парадигма «противостояния режиму» постепенно начала сменяться своеобразным эскапизмом и созданием собственной интеллектуальной среды. На фоне изменения подхода к содержанию «самиздата» осенью 1989 – зимой 1990 годов в Тюмени выходят многочисленные издания группы «Буэнос-Айрес», которые превращают издательский процесс в «авангардистский хэппенинг». Их содержанием становится светская хроника тюменской богемы, стихи, многочисленные и разнообразные иллюстрации. Особенностью этих изданий стало использование появившихся новых на тот момент технических возможностей – промышленной фотолаборатории и ротапринта одного из местных научноисследовательских институтов. Это позволило заметно увеличить тираж тюменского самиздата и регулярность его выхода. В 1990-х годах тюменский самиздат представлен довольно широким спектром изданий: «Красный рок», «Темень», «Буэнос-Айрес», «Немировско-Бакулинский вестник», «Ништяк», «Чернозем», «Военномедицинский журнал», «Новости невропатологии» и даже тусовочноэстетической журнал с феминистическим уклоном «Лесбийские истории». Исследователи отмечают, что, несмотря на относительно небольшие размеры города Тюмени, здесь выпускалось достаточно много самодельных журналов, больше, чем обычно в городах такой величины. В основном они были посвящены рок-музыке или она инспирировала их появление. Филолог Владимир Медведев связывает расцвет самиздата в Тюмени конца 1980-х – начала 1990-х с «книжным бумом», который происходил в это время в нашей стране: «Журнал превратился в жанр прикладного искусства, а также искусства создания контекста, в котором графоманские стихи начинают «иметь значение» и становятся в определенном смысле интересными, концептуальными или, по крайней мере, забавными»8. К особенностям самиздатовских журналов, безусловно, следует отнести замечательный юмор, который не ограничивается форматом или цензурой. Кроме того, многим произведениям самиздата присуще мифотворчество, когда вымысел дополняет довольно скромную повестку событий, придает им масштабность. художественное «Журнал по традиции произведение, еще не построенное на воспринимается вымысле, он, как по определению, должен описывать реальные события, подражая природе, благодаря чему мифотворчество и становится возможным»9. Это позволяет экспериментировать с формой издания, когда рамки журнала или газеты становятся достаточно условными. Следует отметить, что, продолжая традицию «лимериков» и «обэриутов» лучшие тюменские издания полны веселого абсурда и парадоксов («игры в бессмыслицу»). В одном из номеров «Немировско-Бакулинского вестника» Мирослав Немиров изложил его концепцию, которая может быть применена в более широком смысле – по отношению ко всему самиздату. Автор сетует, что не может упорядочить наработанные им же материалы, по самому широкому кругу его интересов. Следом он делает вывод, что это проблема не персональная, а в целом свойственная современной культуре, ссылаясь при этом на рассуждения футурологов. Медведев В.Б. Артефакт. Тюменский самиздат // Топос: литературно-философский журнал. 2002. URL: http://www.topos.ru/article/700 (дата обращения 20.10.2014). 9 Там же. 8 «На каждого из нас теперь низвергается поток фрагментов, образов и представлений, противоречащих друг другу и не связанных друг с другом, которые предстают перед нами в виде «блипов» – вспышек или отраженных изображений окружающего мира. Мы живем в мире «блип-культуры». Вместо длинных «нитей» идей, связанных друг с другом – «блипы» информации: объявления, команды, обрывки новостей. Новые образы и представления не поддаются классификации – отчасти потому, что не укладываются в традиционные категории, отчасти потому, что имеют странную, текучую, бессвязную форму…»10 Решая проблему поиска художественной формы, сочетающей в себе «принципиальную клочковатость, фрагментарность, противоречивость и предельную разнородность, и – при этом – чтобы наличествовала также и логика, и связность, иначе говоря – «нитевидность», Мирослав Немиров в числе подходящих для этого способов называет «журнал» и «газету».11 Эти названия автор вполне осознано выделяет кавычками ведь при внешнем сходстве формы, их содержание становится совершенно иным. Прикладной жанр, задача которого информировать читателя, становится способом упорядочить самый разнородный и фрагментарный материал. Форма журнала позволяет связать в логичную «нить» разнородные, а иногда и несопоставимые друг с другом материалы. Так произведения самиздата становится предметом искусства, сохраняя при этом прикладные качества. Проследив историю тюменского рок-самиздата, можно сказать, что «бумажные» журналы не «умерли» в полном смысле этого слова, но продолжили свое существование в сети Интернет (в качестве «Живых журналов», сайтов и т.д.). Думаем, это произошло потому, что самиздат – особая форма творческой жизни, которая не может быть замещена современной литературой или официальными СМИ. Это не «вынужденный» 10 Олвин Тоффлер. Третья волна. Москва: Издательство «ACT». 2004. С. 17. 11 Немировско-Бакулинский вестник [рукопись]. 1990. № 24. способ бытия для рок-текстов, а скорее наоборот – один из самых адекватных жанру. *Важно отметить, что наше исследование истории самиздата включает только основные вехи, отражает картину, но не является полным и доскональным. Библиографический список 1. Дворцова Н.П. В обход мейнстрима (альтернативные пути тюменской литературы) // Региональные культурные ландшафты: история и современность: материалы Всероссийской научной конференции / под. ред. Н.П. Дворцовой. Тюмень, 2004. С. 97–104. 2. версия Дворцова Н.П. «Межлокальная контрабанда»: «сибирская» contemporary art // Филологический дискурс: вестник филологического факультета ТюмГУ. 2002. № 3. С. 123–130. 3. Интервью О.А. Кузнецовой с М.Ю. Бакулиным [рукопись] (23.04.2009 г.). 4. Кушнир А. Золотое Подполье. Полная иллюстрированная энциклопедия рок-самиздата. История. Антология. Библиография (19671994). Нижний Новгород: «Деком», 1994. С. 5–11, 189–192. 5. Медведев В.Б. Артефакт. Тюменский самиздат // Топос: литературно-философский журнал. 2002. URL: http://www.topos.ru/article/700 (дата обращения 20.10.2014). 6. Медведев В.Б. Тюменский самиздат: новости десятилетней давности // Филологический дискурс. Вестник филологического факультета ТГУ. Вып. 2. Тюмень: Изд-во ТГУ, 2001. С. 119. 7. Мышленникова Д.Д. Тюменский самиздат // Книжная культура Тюмени: очерки истории. Мультимедийное учебное пособие. Связист, 2012. 8. Немиров М.М. Большая Тюменская энциклопедия (о Тюмени и ее тюменщиках) [Электронный ресурс] // Либрусек: много книг: сайт. URL: http://lib.rus.ec/b/310829/read/ (дата обращения 10.08.2013). 9. Немиров М.М. Величайшие Хиты. Издание товарищества «Буэнос-Айрес» [рукопись]. Тюмень, 1990. 24 с. 10. Немировско-Бакулинский вестник [рукопись]. 1990. № 24. 12 с. 11. Немировский вестник [рукопись]. 1989. № 19. 12 с. 12. Панки в своем кругу (застольные беседы в трех частях) [Электронный ресурс] // Гражданская оборона: официальный сайт группы. URL: http://www.gr-oborona.ru/pub/anarhi/1056978975.html (дата обращения 10.09.2012). 13. Рогачева Н.А. Тюменская литература: между реальностью и фиктивностью // Филологический дискурс: вестник филологического факультета ТюмГУ. 2007. № 6. С. 161–162. 14. Сайт журнала «Чернозем». URL: http://jager12.narod.ru/index.htm (дата обращения 10.09.2012). 15. Сибирская язва: репринтное издание. Тюмень, 2008. 16. Соколов А.В. Тотальная цензура. Опыт Советского Союза // Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации: учебное пособие. СПб., 2002. С. 270 – 315. 17. Чернозем [рукопись]. 1998. № 7. 58 с. 18. Чернозем [рукопись]. 1999. № 11. 46 с. 19. Олвин Тоффлер «Третья волна» Москва: Издательство «ACT». 2004. С. 17.
