Папуша А.А. ПРАВО НА СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ В КОНТЕКСТЕ ПРИМЕНЕНИЯ СТАТЬИ 208 КОДЕКСА АДМИНИСТРАТИВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ/ А.А. Папуша // Российский государственный университет правосудия – 2018. – №3. – С. 82-87. В статье определено, что: с принятием в 2015 г. Кодекса административного судопроизводства Российской Федерации (далее – КАС РФ) дела об оспаривании нормативных правовых актов стали категорией административного судопроизводства. Следует отметить, что в целом процедура рассмотрения данных дел не изменилась по сравнению с ранее действующими главами Гражданского процессуального кодекса РФ, за исключением одного наиболее существенного изменения, а именно введения обязательного представительства с установлением образовательного ценза для представителя. Указанное нововведение вызвало дискуссию в юридическом сообществе, продолжающуюся вот уже три года применения КАС РФ. Мнения разделились на диаметрально противоположные. Так, авторы, поддерживающие введение обязательного представительства по данной категории дел, указывают, что основная цель его состоит в приведении качества осуществления правосудия в надлежащий порядок, способствующий наиболее эффективной защите прав, свобод, законных интересов физических лиц и организаций. Так, Ф. В. Вайнерман указывает, что введение образовательного ценза для представителей в административном судопроизводстве является оправданным, так как повышенные требования к представителям по делам, рассматриваемым по правилам КАС РФ, наряду с иными новеллами позволят создать эффективный механизм судопроизводства в сфере административных и иных публичных правоотношений. Ученые, выступающие с критикой данного нововведения, в обоснование своей позиции приводят следующие аргументы. Например, В. В. Арестов считает, что для рецепции института обязательного судебного представительства в силу специфики отечественного и зарубежного правопорядков, процессуальных статусов представителей, а также особенностей исторического развития общественных отношений в целом и процессуального законодательства в частности, отсутствует соответствующая почва. Н. А. Васильчикова указывает, что в данном случае доступ к правосудию ограничивается на самой первой стадии административного процесса при решении вопроса о принятии административного искового заявления и возбуждении административного дела. С. С. Казиханова приходит к выводу, что институт обязательного представительства по данной категории дел является опасным для беспрепятственной реализации гражданами права на доступ к правосудию. От критики в юридической науке перейдём к реалиям, существующим на практике. Так, ч. 4 и 9 ст. 208 КАС РФ стали предметом неоднократных жалоб в Конституционный суд РФ о проверке их соответствия Конституции РФ. Однако по всем жалобам Конституционный суд РФ принял однотипное решение со следующими формулировками: «введение федеральным законодателем требования к гражданам, участвующим в делах об оспаривании нормативных правовых актов в Верховном Суде РФ, в случае отсутствия у них высшего юридического образования вести дело через представителя, имеющего высшее юридическое образование, – учитывая гарантированное им право на доступ к суду при рассмотрении конкретных дел без этого условия – не выходит за пределы дискреции федерального законодателя и не может рассматриваться как нарушающее конституционные права граждан» . При этом указанная формулировка не позволяет разрешить вопрос, что делать судье в случае, если к нему обращается лицо, право которого нарушено принятым органом власти нормативным правовым актом, но нанять представителя он по тем или иным причинам позволить себе не может. Существующая проблема могла бы быть разрешена путем предоставления гражданам бесплатной юридической помощи или назначения представителя судом. Однако, исходя из анализа действующего в настоящее время Федерального закона от 21 ноября 2011 г. № 324-ФЗ «О бесплатной юридической помощи в Российской Федерации», можно сделать вывод об ограниченности категорий граждан, имеющих право на бесплатную юридическую помощь, а также ограниченности круга дел, по которым они могут данную помощь получить, в основном связанным с оспариванием действий (бездействия) органов государственной власти, их должностных лиц, т. е. индивидуальных правовых актов, принятых в отношении таких лиц. Делается вывод о том, что: В соответствии с международными нормами, а именно ст. 7, 8 Всеобщей декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., ст. 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого 16 декабря 1966 г. Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН, и ст. 19, 46 Конституции РФ все имеют право на судебную защиту, какая-либо дискриминация в данном отношении не допускается. Введение обязательного представительства по делам об оспаривании нормативных правовых актов ограничивает права заявителя на обращение в суд, так как препятствует возможности защитить своё нарушенное право в отсутствии такого представительства. Кроме того, в случае обращения в Европейский суд по правам человека указанная норма с большой долей вероятности будет признана нарушающей права заявителя со всеми вытекающими последствиями в виде присуждения компенсации за причиненный ему ущерб. В целом наличие такого условия для обращения в суд за защитой своего права ставит вопрос об определении в контексте административного судопроизводства понятия «процессуальная дееспособность физического лица» и условий ее (дееспособности) полноты или ограниченности в тех или иных ситуациях. В связи с этим можно согласиться с мнением Н. Г. Елисеева, указывавшего на переосмысление понятия процессуальной дееспособности. Об авторе: Папуша А. А., аспирант Российского государственного университета правосудия Тарасов В.В. ПРОБЛЕМАТИКА ВОЗМЕЩЕНИЯ УПРАВЛЕНИЯМ ФНС ПО СУБЪЕКТАМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СУДЕБНЫХ РАСХОДОВ / В.В. Тарасов // Юридические науки – 2019. – №1. – С. 157159. В статье определено, что: Одним из направлений деятельности Управлений ФНС по субъектам Российской Федерации (далее – Управления) является судебное, представляющее из себя совокупность функций, связанных с представительством интересов налоговых органов в суде (подготовка отзывов к исковым заявлениям, ходатайств, непосредственное участие в судебном заседании и т.д.) Данное направление регулируется Приказом Федеральной налоговой службы от 14 октября 2016 г. № ММВ-7-18/560@ «Об организации работы по представлению интересов налоговых органов в судах» (далее-Приказ ФНС). В соответствии с данным нормативным актом на руководителей (исполняющих обязанности руководителя) Управлений ФНС России по субъектам Российской Федерации возлагается обязанность «обеспечить представление интересов налоговых органов специалистами Управлений в судебных спорах по заявлениям налогоплательщиков о признании незаконными решений налоговых органов, вынесенных в соответствии со статьёй 101 Налогового кодекса Российской Федерации, вне зависимости от суммы рассматриваемых требований». Стоит отметить, что нередко представители Управлений выступают и в качестве третьих лиц в гражданском производстве. Так, к примеру, в судебных делах, связанных с недействительностью сделок, налоговым органом представляются сведения о налогоплательщике: это могут быть судебные заседания по делам, связанным с признанием договоров займа недействительными. В случае, если необходимо понять имущественное положения заёмщика с целью вынесения законного, обоснованного и справедливого решения судом и, таким образом, защиты прав и законных интересов одной из сторон, такие сведения предоставляют Управления. Однако чаще всего Управления выступают в качестве ответчиков как арбитражных судах, так и в судах общей юрисдикции. Согласно арбитражному процессуальному законодательству, сторонами в арбитражном процессе являются истец (организации и граждане, предъявившие иск в защиту своих прав и законных интересов) и ответчик (организации, публично правовые образования (в данном случае Управления) и граждане, к которым предъявлен иск (пункт 1 статьи 44 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации). К сожалению, на практике складываются случаи, когда судебное представительство работников Управлений приводит к серьёзным финансовым последствиям: как известно, если третьи лица, участвовавшие в деле на стороне, в пользу которой принят итоговый судебный акт по делу, исходя из того, что их фактическое процессуальное поведение способствовало принятию судебного акта, имеет право на возмещение судебных расходов в соответствии с пунктом 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21 января 2016 г. N 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела", однако не всегда решение по данному вопросу выносится в пользу Управлений, поскольку возникают ситуации, когда формально Управления могут не являться лицами, участвующими в деле, хотя фактически работники Управлений в соответствии с указанным выше Приказом ФНС представляют интересы Инспекций, которые в налоговых спорах являются непосредственными участниками судебного разбирательства. Отсюда формируется проблематика, касающаяся возмещения судебных расходов, поскольку работникам данного государственного органа в большей степени нерезонно представлять интересы Инспекций, так как расходы, которые понесены именно Управлениями, не покрываются в судебном порядке. Так, ООО «Мукомол» обратилось в Арбитражный суд Самарской области с заявлением о признании недействительным решения Межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы №14 по Самарской области о привлечении к ответственности за совершение налогового правонарушения в части взыскания недоимки по налогу на добавленную стоимость. Судом первой инстанции в удовлетворении заявленных требований отказано. Апелляционной и кассационной инстанциями судебный акт оставлен без изменений. Делается вывод о том, что: предлагается урегулировать на законодательном уровне вопрос, касающийся возмещения сотрудникам Управлений расходов, связанных с представительством интересов налоговых органов в суде, путём принятия нормы, позволяющей возмещать расходы Управлениям, несмотря на их формальное неучастие в судебном процессе, для устранения правовых коллизий и предотвращению дальнейших неблагоприятных финансовых последствий. Об авторе: В.В. Тарасов, студент Самарского государственного экономического университета Момотов В.В. СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СУДЕБНОГО ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВА / В.В. Момотов // Евразийская адвокатура – 2018. – №4. – С. 29-37. В статье определено, что: Одним из наиболее обсуждаемых вопросов, связанных с магистральными направлениями развития правосудия, сегодня является модернизация института судебного представительства. В то время как в других правопорядках сформировался мощный рынок судебного представительства, представляющий собой важную часть национальной и транснациональной экономики, в Российской Федерации такой рынок все еще находится в стадии формирования. В рамках реализуемой сегодня судебной реформы Верховным Судом Российской Федерации предложены меры, которые позволят придать новый импульс развитию судебного представительства. Чтобы правильно понять причины и содержание предлагаемых изменений, необходимо рассматривать их в историческом и сравнительно-правовом контексте. Какой исторический путь прошло судебное представительство, и каковы современные тенденции его развития? Говоря о римском праве, следует отметить, что на ранней стадии самое широкое распространение получила «родственная адвокатура». Впоследствии к адвокатской деятельности были допущены посторонние лица, и эта профессия, так же, как и в Древней Греции, скорее была связана с ораторским искусством, чем с правом. Во времена империи институт судебного представительства, как и вообще судебные учреждения, подвергся серьезным изменениям. Произошло организационное оформление адвокатуры. В Юстиниановых сводах была изложена стройно организованная система адвокатуры, в которой предусматривалось приравнивание адвокатской профессии к должностной службе. От кандидатов в адвокатуру требовалось окончание учебного курса, продолжавшегося 5 лет (до Юстиниана – 4 года), одной из юридических школ и сдача экзамена, который принимали правоведы в присутствии правителя провинции или коменданта города. Государства континентальной Европы в общем и целом заимствовали римские подходы к адвокатуре. Главными центрами подготовки юристов в Европе стали университеты: принадлежность к юридической профессии в Европе традиционно определялась и определяется тем, в каком университете обучался тот или иной юрист. Именно университетское образование является «пропуском в профессию», и именно вокруг университетов в Европе формировались основные правовые школы. Несколько по-иному развивалась адвокатура и система подготовки будущих адвокатов в англо-американской правовой системе. Английское право не прошло процесс рецепции римского права, который лежал в основе права континентально-европейских государств: именно этим обстоятельством обусловлены многочисленные различия между континентально-европейскими и англо-американскими подходами к правовым институтам. Английская адвокатура формировалась по гильдейскому принципу: адвокаты объединялись в существовавшие при судах общины, которые выполняли функции адвокатских корпораций и образовательных учреждений для подготовки молодых адвокатов. В американском правопорядке аналогичную роль выполняли и продолжают выполнять ассоциации юристов: на федеральном уровне это Американская ассоциация юристов, а на уровне штатов – ее региональные подразделения. Право вести юридическую практику можно получить, только вступив в соответствующую ассоциацию, пройдя в рамках нее специальное обучение и сдав юридический экзамен по различным отраслям права. История развития судебного представительства демонстрирует очевидную тенденцию к его профессионализации. Исторические пути, пройденные разными правопорядками, в целом свидетельствуют о наличии некой общей логики в развитии института судебного представительства, состоящего из трех основных этапов: на раннем этапе правового развития представительство допускалось только в отношении родственников и недееспособных лиц, впоследствии вводятся положения о праве любых граждан быть представителями в суде, а на высоком уровне развития правовой системы к судебному представительству допускаются только лица, имеющие высшее юридическое образование и особый правовой статус. Делается вывод о том, что: институты судебных расходов и убытков гораздо ближе друг к другу, чем кажется. Признание судебных расходов на оплату услуг представителя неразумными должно подчиняться тем же правилам, что и признание неразумными убытков: неразумность судебных расходов должна доказываться ответчиком, а суд в случае согласия с доводами ответчика должен привести в судебном постановлении конкретные основания для признания судебных расходов неразумными, исходя из разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации, и сослаться на конкретные доказательства. Неограниченное и необоснованное снижение расходов на представителя на практике приводит к тому, что институт судебных расходов перестает выполнять свои функции. Выполнение компенсационной функции судебных расходов невозможно в условиях, когда из всех понесенных выигравшей стороной судебных расходов реально возмещаются лишь 20–30 %. Дисциплинирующая функция судебных расходов также не выполняется, так как незначительность взыскиваемых судами сумм судебных расходов не позволяет эффективно стимулировать участников гражданских правоотношений к досудебному урегулированию и к добровольному исполнению своих обязательств. Инструментарий экономического анализа права также позволяет выявить целый ряд негативных последствий, связанных с необоснованным ограничением размера взыскиваемых судебных расходов. Вопервых, возникают так называемые «побочные судебные разбирательства», связанные с необходимостью обосновать разумность судебных расходов и определить их размер. Участие в этих разбирательствах порождает у сторон новые судебные расходы (в ряде случаев довольно крупные), которые, однако, никем не возмещаются. Во-вторых, возникновение таких побочных разбирательств порождает избыточную нагрузку на судебную систему. В-третьих, практика необоснованного снижения судебных расходов влечет отказ лиц, не расположенных к риску, от судебной защиты своих прав, поскольку неопределенность в вопросе о компенсации судебных расходов является существенным обстоятельством, подлежащим учету при решении вопроса о целесообразности обращения в суд. Представляется, что адекватным решением проблемы станет реальное возложение на проигравшую сторону бремени доказывания неразумности судебных расходов, понесенных выигравшей стороной, и четкое следование приведенным выше разъяснениям Пленума Верховного Суда, в которых названы конкретные критерии разумности судебных расходов. Проведенный анализ показывает, что важнейшим трендом развития рынка судебного представительства является его профессионализация, которая может проявляться в форме адвокатской монополии либо в иных формах обязательного профессионального представительства в суде. Профессиональное представительство способствует повышению качества правосудия, уровня правовой защищенности, взаимного доверия и ответственности между представителями и представляемыми. Об авторе: Момотов В.В. – аспирант. Степанов В.В. Процессуальный статус лица, уполномоченного общим собранием собственников помещений в многоквартирном доме на представление интересов в суде/ В.В. Степанов // Вестник магистратуры – 2019. – №4. – С. 80-86. В статье определено, что: Материально-правовые отношения, складывающиеся по поводу управления многоквартирным домом, как правило, характеризуются сложным субъектным составом, множественностью лиц на одной из сторон (собственники помещений в многоквартирном доме). Помимо того, многоквартирный дом в своем составе имеет несколько объектов права собственности, указанные объекты сами по себе могут быть в общей долевой или совместной собственности. При этом общее имущество дома в силу закона (ст. 36 ЖК РФ, ст. 289 ГК РФ) находится в общей долевой собственности собственников помещений в многоквартирном доме с особым правовым режимом. Кроме того, дело осложняется возможностью участия в рассматриваемых правоотношениях, в том числе на управомоченной стороне, управляющих организаций (ст. 110, 137, 161 и др. ЖК РФ). Процессуальные отношения в сфере защиты прав собственников помещений в многоквартирном доме с точки зрения их субъектного состава представляют собой еще более сложную систему, поскольку, во-первых, множественность лиц в материально-правовом отношении способна породить соответствующую множественность лиц, участвующих в судебном деле. При этом их процессуальный интерес, позиция по делу могут не совпадать. А во-вторых, круг участников судебного разбирательства по понятным причинам не ограничен сторонами материально-правового отношения. Так, в случаях, указанных в законе, в защиту прав и законных интересов других лиц могут обращаться в суд с заявлениями государственные органы, органы местного самоуправления, организации или граждане. Так, собственник помещения в многоквартирном доме обладает правом на судебную защиту прав и законных интересов, производных от владения указанным объектом недвижимого имущества. В то же время в ряде ситуаций защита прав и законных интересов одного из собственников помещений в доме автоматически влияет на права и законные интересы других собственников помещений в этом же доме. То есть, защищая в судебном порядке свое право, собственник фактически защищает и чужое право, даже не будучи специально уполномоченным на это. Подобная ситуация часто складывается: — при защите права общей долевой собственности на общее имущество многоквартирного дома; — оспаривании решений общих собраний собственников помещений в доме2 ; — возложении обязанности провести текущий или капитальный ремонт общего имущества в многоквартирном доме3 ; — защите права на получение жилищно-коммунальных услуг надлежащего качества4 . Вопрос о том, вправе ли собственник помещения в многоквартирном доме (или несколько собственников) защищать свое право, защищая права других заинтересованных лиц, не всегда имеет на практике единообразное решение. Встречались случаи, когда суды признают возможной защиту прав собственника помещения в многоквартирном доме пропорционально его доле в общей собственности. Делается вывод о том, что: Во-первых, в ч. 1.1 ст. 46 ГПК РФ, регулирующей вопросы обращения в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц, можно закрепить норму о том, что лицо, управляющее многоквартирным домом или нежилым зданием (производственным, офисным, торговым), председатель совета многоквартирного дома могут быть уполномочены на представление от собственного имени интересов собственников помещений в здании решением общего собрания таких собственников или членов жилищного кооператива, товарищества собственников недвижимости, принимаемым в соответствии с положениями гл. 9.1 ГК РФ. В этой же части могут быть определены и иные процессуальные вопросы, в частности о несении судебных издержек. Во-вторых, в ГПК РФ может найти отражение уже известный отечественному процессуальному законодательству (гл. 28.2 АПК РФ и ст. 42 КАС РФ) институт защиты прав и законных интересов группы лиц20. Представляется целесообразным закрепление в процессуальном законе обоих подходов. С одной стороны, заявление иска в интересах группы лиц не наделяет истца правами, связанными с получением денежных средств за других лиц, в том числе посредством процедуры изменения способа исполнения судебного акта. Кроме того, важно, что в интересах группы может действовать один или несколько ее участников, уполномочить же решением общего собрания можно и иное лицо. С другой стороны, собрание собственников помещений в многоквартирном доме (особенно с большим их количеством) может не состояться, а его проведение нередко требует значительных временных затрат. При этом решение по рассматриваемому вопросу может быть принято и отрицательное. Одним из выходов из этих ситуаций станет заявление иска в защиту интересов группы лиц. Об авторе: Степанов Виталий Витальевич, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и прокурорского надзора Пермского государственного национального исследовательского университета Конончук А.О. ПРОФЕССИОНАЛЬНОЕ ПРЕДСТАВИТЕЛЬСТВО В РОССИЙСКОМ АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССУАЛЬНОМ ПРАВЕ И «АДВОКАТСКАЯ МОНОПОЛИЯ» / А.О. Конончук // Международный научный журнал «ВЕСТНИК НАУКИ» – 2022. – №5. – С. 190-193. В статье определено, что: На сегодняшний день в юридическом сообществе ведутся активные дискуссии по поводу того: нужны ли российскому праву адвокатская монополия и профессиональный судебный процесс? Вышеназванные правовые институты необходимо рассматривать во взаимосвязи друг с другом, поскольку одно без другого не обретет хоть какойнибудь смысл. Более того, такие новации для российского права неразрывно связаны с фундаментальным вопросом о целях арбитражного процесса. В основе профессионального процесса лежит концепция того, что юристы обладают высокой правовой грамотностью. При защите интересов в суде способ защиты имеет принципиальное значение и в случае, если представитель неправильно обращается к праву, той формуле, которую необходимо применить, суд отказывает в исковых требованиях. Каждый юрист в такой концепции рассматривался бы как адвокат, подтвердивший свои знания при сдаче соответствующего квалификационного экзамена и допущенного к осуществлению адвокатской деятельности, профессионализм адвоката на сегодняшний день презюмируется законом. Непрофессиональный процесс характеризуется тем, что истцу достаточно привести полную и достаточную доказательственную базу, подтверждающую нарушение его прав, а от суда требуется исследовать и оценить эти обстоятельства и самому применить нужную норму права, доктринальное толкование, которой позволит разрешить дело. То есть идет некое отступление от принципа профессионализма истца, что позволяет ему обращаться в суд без дорогостоящего представителя, поскольку суд не вправе отказать в иске в связи с неправильным способом защиты нарушенного права или интереса. В данной концепции главная идея в том, что суд знает право (Iura novit curia) и задача стороны лишь объявить о фактах и доказать свои требования. Но следует ли считать, что такая гарантия может распространяться на весь спектр гражданских правоотношений? Ведь данная идея была зафиксирована в правовой позиции о вещных правах. Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 23.06.2015 № 251 теперь уже в разъяснениях, касающихся применения общих положений Гражданского кодекса в п. 9 подтвердил принцип Iura novit curia, дублируя положения Пленумов № 10/222. Таким образом, Верховный Суд придал действие данного принципа всем способам защиты гражданских прав. Безусловно, многие из тех, кто поддерживает адвокатскую монополию, преследуют благую цель, поскольку от этого есть очевидные преимущества для юристов. Действительно, лучше, когда в судах побеждают профессионалы своего дела, которые лучше разбираются в праве, которые лучше жонглируют юридическими доктринами и судебной практикой. В такой системе будет сложнее злоупотреблять процессуальными правами, и представитель будет более совестливо работать во благо клиента. Меры ответственности в императивной и замкнутой системе будет применять намного легче. Юрист-профессионал всегда заинтересован в том, чтобы судебный представитель был правовым ориентиром для судьи, который помогает выбрать правильную правовую позицию, состязаясь с оппонентом в знании права. Критики законопроекта об адвокатской монополии неоднократно отмечали тот факт, что при профессиональном представительстве, привлечение к дисциплинарной ответственности с прекращением статуса адвоката сделает навсегда недоступным для такого лица осуществление деятельности по защите граждан и организаций в суде. При этом заметно, как в ответ на данную критику разрабатываемые законопроекты об адвокатской монополии всё же не закрывают полностью возможности бывшему адвокату быть представителем в суде посредством участия поверенного, и данный факт лишь в очередной раз свидетельствует о том, что на сегодняшний день наше правосознание не готово отказаться от представителей, не имеющих правовой профессиональной подготовки. Делается вывод о том, что: ограничения для участия в судебном процессе юристов частной практики без статуса адвоката не будут способствовать обеспечению гарантии, предусмотренной ст. 48 Конституции России о квалифицированной юридической помощи каждому гражданину, а скорее, наоборот, в связи с экономическими причинами создадут отклонение от курса социализации судебного процесса. Монополия создаст закрытую бесконкурентную систему, в которой, как и в любой монополии снизится качество услуг. В данном случае речь идёт о качестве организации юридических услуг, и совершенствовании деятельности, связанной с оказанием квалифицированной правовой помощи в суде. Об авторе: Конончук Алина Олеговна – студент магистратуры заочной формы обучения, СанктПетербургский институт (филиал) Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования Всероссийский государственный университет юстиции (РПА Минюста России),
