ОСОБЕННОСТИ ТВОРЧЕСКОГО МЫШЛЕНИЯ КОМПОЗИТОРА Материал Селиверстова Михаила Александровича, студента 3 курса кафедры композиции УГИИ им. З. Исмагилова, для выступления на 38-м заседании студенческого философского общества. Загружен специально для www.studylib.ru Творчество – это нечто вроде психического процесса, который комбинирует и воспроизводит данные нашего сознания в каком-то новом виде. Творчество может относиться к науке, к поэзии, к музыке. Процесс создания музыки – это такое понятие, которое очень сложно проанализировать и осмыслить по той причине, что для самого композитора он является загадкой, тайной. Есть что-то необъяснимое в процессе работы. Как появляется музыка в сознании композитора? Что влияет на композитора в момент написания произведения? Приведу слова Николая Гончаренко из книги "Гений в искусстве и науке": "художник является творцом своего мира – художественной реальности, и его фантазии менее жестко детерминированы действительностью, в сравнении с ученым". Воображение композитора во многом связано с понятием "интуиция", а она во многом связана со сферой подсознания. Это словно неосознанное предвосхищение логических выводов, что сравнимо с уверенностью правильности какой-либо научной гипотезы. Такие процессы и в мышлении композитора происходят. Музыкальные образы, мысли, идеи, форма – всё это порой приходит к композитору спонтанно, неожиданно, порой даже и во сне. Альфред Шнитке говорил о том, что многие идеи к нему пришли во время сна, цитирую: "у меня есть ощущение, что некоторые идеи мне были как бы подарены – они не от меня. Такое ощущение у меня время от времени появляется. Например, финал Первого виолончельного концерта. Или Sanctus в Реквиеме – эта часть мне приснилась. И приснилась не такой, какой обычно бывает – пышной. Тут – тихий Sactus. До середины этой части, во всяком случае, все мне приснилось, это хорошо помню. Это был подарок. И для меня это было очень важным – я этого сам в себе не оспаривал. Вообще, во всем Реквиеме было для меня что-то необъяснимое". По моему мнению, очень важным критерием стабильности в работе над музыкальным сочинением, является музыкальная память. Нам известны многие случаи феноменальной музыкальной памяти: отец Родиона Щедрина с малых лет был одарён редкостными музыкальными способностями — «магнитофонной» памятью (запоминал музыку с одного раза), абсолютным слухом. Шостакович – мог писать свою партитуру сидя за столом, даже не притрагиваясь к инструменту. Здесь уже речь идёт о более синтетическом воздействии процессов на творчество: с одной стороны феноменальная музыкальная память (после прослушивания своей симфонии на репетиции, он мог с точностью назвать все фальшивые ноты, которые были исполнены какими-либо инструментами), с другой стороны – отличное генерирование звуковой ткани в своем сознании, как бы воображая её. И на мой взгляд, одно определяет другое – это всё результат музыкальной памяти. То же можно сказать и про абсолютный слух – это уникальное явление, позволяющее запоминать тон, высоту звука. Кто-то сравнивает каждую высоту с определенным цветом, что называется цветным слухом. У кого-то ассоциации с запахами, с материалом (бархат, лёд, дерево). По моим наблюдениям, чем выше музыкальная память – то есть способность помнить определенное количество музыкальной информации на ассоциативном уровне, не переводя условно говоря на "русский" или какойлибо другой язык – тем выше способность проникать в музыкальную ткань, мыслить ей, говорить на языке музыки. Вот такой интересный вывод получился, что музыка – это своего рода язык. Есть такое мнение, что произведения Моцарта приходили ему в голову за один миг, словно вне времени. Однажды Моцарта спросили, как продвигается его работа над новой симфонией. «Симфония полностью сочинена, - ответил Моцарт, - осталось только записать её». Эта история у меня ассоциируется с одним удивительным процессом во сне, который я наблюдал, а может и кто-то из присутствующих здесь тоже – эффект ложных воспоминаний. Находясь в определенной обстановке сна, словно за один миг возникают "воспоминания" о том или ином месте, который после просыпания я мог с точностью воспроизвести, как какое-то временное событие, однако никогда мне такой сон не снился. Я сделал вывод о том, что мозг способен за долю секунды, за какой-то короткий миг, разом генерировать огромное количество информации, которую можно выразить во времени, хотя на самом деле по ощущениям на это не было затрачено хоть сколько-нибудь времени. Такие эксперименты с сознанием у меня возникали в тот период, когда я активно записывал все свои сновидения с целью развить сновиденную память. Таким образом, возвращаясь к истории с Моцартом, она уже и не выглядит такой нереалистичной. В это можно поверить. Психиатр Владимир Бехтерев писал, что "художники поднимаются ночью, чтобы записать то, что возникло у них в сознании, и им трудно сказать, явилось это им перед сном, во сне или сразу же по пробуждении". Гёте считал, что в моменте созидания творчества органично сплетены сознательное и бессознательное. Шнитке так определял роль взаимодействия сознательного и бессознательного в творческом процессе композитора: «необходимо помнить, что творческий замысел имеет некоторую неизмеримую часть, некую как бы неконтролируемую сознанием область. Она, собственно говоря, и является той главной внутренней силой, которая заставляет автора приступить к работе и осознать замысел…». Если говорить о вдохновении, то можно упомянуть Гегеля, который говорил, что художественное вдохновение «заключается именно в том, что поэт полностью поглощён своим предметом, целиком уходит в него и не успокаивается до тех пор, пока он не придаст художественной форме законченный, отчеканенный характер». Многие творческие деятели часто отмечали некий подъём творческой мощи в момент вдохновения, проявления силы интуиции. Николай Гончаренко пишет: «вдохновение и является тем состоянием, когда с предельной мощью раскрываются все творческие возможности личности; бьют полным потоком все источники энергии; разум, воля, воображение, фантазия как бы устремляются в одном направлении, подстегивая и стимулируя друг друга». Но в то же время большинство гениальных художников говорили о том, что вдохновение – это и есть результат работы, активного труда. Стравинский говорил о том, что неверна мысль о том, что вдохновения нужно ждать. «Это глубокое заблуждение. Я далек от того, чтобы совсем отрицать вдохновение. Напротив, вдохновение — движущая сила, которая присутствует в любой человеческой деятельности… Но эта сила приводится в действие усилием, а усилие это и есть труд». Об этом писал и Чайковский, считая вдохновение «капризной гостьей», которая «не любит посещать ленивых». Великие гении могли спокойно находиться в некоей изоляции от общества ради творческой работы, терпеть невнимание к себе, материальные лишения, но без труда жить они не могли. Но порой и скорость работы была феноменальной. Клавир "Пиковой дамы" Чайковского был завершен за 40 дней. Оперу "Алеко" Рахманинов в свои 19 лет в качестве дипломной работы написал за 17 дней. Чайковский в одном из писем к Надежде Филаретовне фон Мекк писал: «находясь в нормальном состоянии духа, я могу сказать, что сочиняю всегда, в каждую минуту дня и при всякой обстановке». Часто бывали случаи и одновременной работы композитора над несколькими проектами одновременно. Моцарт писал оперу "Волшебная флейта", 41ю симфонию и "Реквием" практически паралелльно. Одиночество, которое я уже упоминал ранее, как правило также является обязательным условием для формирования мышления композитора и углубления в него. Писатель Роме́н Ролла́н говорил, что «всякое значительное произведение есть дитя одиночества». Малер писал в одном из писем: «В такие минуты я больше не принадлежу себе…». Поглощенность композитора творчеством, однако, не исключает, а, напротив, предполагает четкую организацию самого творческого процесса. В книге "Гений в искусстве и науке" Николай Гончаренко выделяет такие черты творческого мышления: 1) способность находить и формулировать проблемы 2) способность к генерированию большого количество разнообразных идей 3) оригинальность мышления 4) умение усовершенствовать тот или иной объект, добавив к нему определенную деталь, новшество 5) дар решать проблемы (способность к анализу и синтезу) 6) гибкость мышления Но творчество, как я упоминал ранее, имеет и бессознательную функцию. Обратимся вновь к мыслям А. Шнитке, который правомерно считал, что «когда мы говорим о композиторском замысле, мы должны четко представлять себе, что он имеет очень сложную структуру и его невозможно свести не только к чисто технологическому аспекту (это само собой разумеется), но также и к одной лишь рациональной концепции общеполитического, общефилософского порядка». Шнитке подчеркивал роль функционирования в творческом процессе «неконтролируемой сознанием области», которая «является той главной внутренней силой, которая заставляет автора приступить к работе и осознать замысел». Важной представляется нам и мысль А. Шнитке о невозможности «реализовать и воплотить замысел окончательно». Это что-то вроде перевода на иностранный язык с оригинала – с того оригинала, который, в общем, оказывается неуловимым. Поэтому многие композиторы работают над техникой изложения своей мысли порой безо всякого вдохновения и творческого потока, ищут гармонии, созвучия, фиксируют эти находки на бумаге, чтобы затем в творческом моменте суметь выразить свою мысль при помощи найденных способов композиторского письма. Стравинский пишет: «Задолго до рождения идеи я начинаю работать над ритмическим соединением интервалов. Такое исследование возможностей всегда производится за роялем. Только после того, как мелодические или гармонические взаимоотношения установлены, я перехожу к композиции, представляющей собой дальнейшее расширение и организацию материала». В завершении, хотелось бы отметить, что многие музыковеды, теоретики отмечают то, что для настоящего композитора были и остаются законы музыкального профессионализма, предусматривающие свободное владение всеми разнообразными видами техники, выработанными в ту или иную культурно-историческую эпоху. И я согласен с этим мнением. Приведу слова Алексея Шмурака (молодого композитора из Киева), о том, что можно сегодня не только нотный способ сочинения подходит композитору, но и музицирующе-импровизационный (что, на мой взгляд, крайне полезно для более увлекательного развития музыкальной памяти), а также звукорежиссёрски-студийный (или программный), когда работа в музыкальном секвенсоре – это принципиально иной тип мышления, который на мой взгляд, может открыть массу иных логических пластов в мире музыкальной мысли. Спасибо за внимание.
