ДАТИРОВАННЫЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ. (Эта глава составлена на основе нескольких рукописей и машинописных текстов). Около 1790 года. Десять Медведей родился в семье из клана Кетато - локальной группы ямпарика-команчей. Год рождения Десяти Медведей определен по книге Томаса Бэтти "Квакер среди индейцев (A Quaker among the indians). Бэтти был учителем-квакером, лично знавшим Десять Медведей. По его словам, в 1872 году Десять Медведей умер в возрасте более восьмидесяти лет в форте Силл. Около 1792 года. Военный отряд сиу уничтожил небольшой лагерь команчей, отколовшийся от основной группы, чтобы нарубить новых шестов для типи. Только двое выжили в этой резне: мальчик 5-6 лет и его младший брат, который уже ходил самостоятельно, но еще питался грудным материнским молоком. Сиу забрали с собой старшего брата, а младшего оставили на месте действия, посчитав, что он не выживет без матери. Другие команчи обнаружили уничтоженный лагерь и тела жертв. У ближайшего ручья они нашли свежие следы и отпечаток детской руки. Пройдя по только что оставленным следам, которые вели в сторону от ручья, команчи подошли к вздувшемуся телу женщины. Рядом с матерью находился маленький мальчик, чья кожа вокруг его рта была покрыта омертвевшей кожей, отслоившейся от груди матери. Команчи забрали ребенка, и его родственники выходили его. Поскольку команч имел по жизни несколько имен, неизвестно, при каких обстоятельствах и когда Десять Медведей получил это свое имя; согласно одному источнику, он прожил десять дней в глухой местности, подобно медвежонку, прежде чем его нашел команчский военный отряд, который передал его родственникам. Десять Медведей в юношеском возрасте узнал о судьбе своей семьи: отца, матери и старшего брата. Около 1805 года. В пятнадцатилетнем возрасте Десять Медведей в компании с Похенахватпатухом, Умахкитипуанукитом, Хавахти и другими молодыми ямпарика-команчами перед выходом на тропу войны исполнили Раскачивающийся танец, или Нухутсаве. Этот танец исполнялся строго только теми, кто отправлялся во вражескую страну. Молодость этих воинов и их партнерш по танцу (некоторые из которых сопровождали отряд молодых воинов всю дорогу - туда и обратно), а также их цель - скальпы ютов - были причиной следующего скептического высказывания о них некоторыми жителями лагеря: "Нет ничего плохого в том, что эти молодые люди отправятся на запад. Может, это принесет пользу всему селению. Молодые люди, возможно, увидят и затем расскажут в селении о табуне диких лошадей, и мы сможем добыть хороших верховых". Таковы были слова местных мудрецов-умников, в ответ на которые успешный военный отряд спел собственную песню на победной церемонии "квахиткквуухтикуру", после того, как возвратился из набега со скальпами горных ютов. Молодые воины отрезали и уничтожили арьергард многочисленного, перемещавшегося на новое место селения ютов. Десять Медведей, кто был предводителем военного отряда, сочинил песню в память об этой победе. Эта песня известна нынешним его потомкам. Слова песни гласят: "Значит, это где-то здесь дикие лошади стреляют из ружей с червивыми прикладами и истошно, с рыданиями вопят?". Около 1806 года. Несмотря на то, что у команчей были и другие враги, на первом месте в сознании Десяти Медведей закрепились сиу, которые уничтожили его семью Он неустанно преследовал лагеря сиу во главе конных военных отрядов команчей, иногда делая это в одиночку. Самый успешный его военный метод состоял в том, чтобы под утро подстеречь возле лагеря первых сиу, покинувших его пределы. Другие сиу, которые на лошадях отправлялись в погоню за утренним убийцей, попадали в засаду конного военного отряда команчей. Эти утренние нападения произвели на сиу такой ужасающий эффект, что Десять Медведей мог пронзить копьем сиу, развернуть свою лошадь и ускакать неторопливой рысцой, как будто мощный военный отряд команчей подстерегает возможных преследователей в окрестностях лагеря сиу, хотя иногда Десять Медведей действовал в одиночку. К тому времени, когда сиу собирались с силами и пускались в погоню, он находился уже на безопасном расстоянии. Лагерные глашатаи сиу предупреждали о команчах и боевых конях с дрожащими боками, которые, возможно, дожидаются рассвета и первых сиу, покинувших лагерь. Так они предупреждали ранних пташек, чтобы те не выходили из лагеря в одиночку. Через более чем столетие до нас дошли имена нескольких других успешных налетчиков, практиковавших эти наводящие страх утренние нападения. Следующие имена могут быть написаны золотом на красивой зелени, покрывающей прекрасную страну команчей после весенних дождей: Нохкансух, Пеквиновосару, Вахавоину, Нахвотухтаску, Пухивитоя и Кепасуаке. Нохкансух был команчским инвалидом, имеющим жалкий вид хромого человека, когда он не сидел верхом на лошади. Он совершал знаменитые конные атаки на рассвете с копьем наперевес на сиу и другие вражеские племена. В дни перемирий, когда команчи посещали лагеря своих врагов, которые были свидетелями деяний Нохкансуха, те поражались его жалким видом. Помимо излюбленных лобовых атак, конные команчские воины использовали старинную военнуй тактику под названием "охтатокахмах" или "охтацахкахмах", что одинаково озаначает "лежать скрытно и прицеливаться, чтобы выстрелить в приближающуюся жертву или врага". Иногда, особенно в борьбе против белого человека, высылались приманки, состоящие из одного или нескольких человек, чтобы заманить врага в смертельные ловушки, в которых команчи наносили сокрушительные удары своим потенциальным убийцам. Такая индейская тактика играла на слабости белого человека к легкой добыче. Это вело к тому же, что и в случаях, когда одетые в синие мундиры регулярные войска армии США с поднятыми саблями и с ликованием начинали в высшей степени захватывающую, напористую и горячую погоню за убегающим краснокожим врагом. Что следует иметь в виду в первую очередь, так это то, что упомянутые здесь военные методы, безусловно, не должны использоваться и даже рассматриваться любыми силами, если они не уверены в том, что они одержат верх, иначе говоря, слабые не должны заманивать или вовлекать сильных в полновесное сражение. Около 1810 года. Однажды Десять Медведей и еще один молодой команч наткнулись на большой лагерь сиу. В отличие от других лагерей равнинных индейцев, этот по какой-то причине оставался довольно долго в одном месте. Еще одну вещь заметили оба команча: в одном типи в центре селения всю ночь горел костер. Через несколько дней наблюдений Десять Медведей сказал, что он собирается пойти и выяснить причину этого необычного явления. Его друг выразил желание присоединиться к нему. В ту ночь, когда стихли все звуки в лагере, два команча направились в его центр к типи, где горел маленький костер. Они подошли прямо к освещенному краю типи, и Десять Медведей заглянул внутрь. Он увидел одинокого сиу, который молча сидел около противоположной стороны освещенного жилища. Не видя никого больше, Десять Медведей отогнул кусок кожи, закрывавший вход в типи, и вошел внутрь, а его спутник последовал за ним. Они были готовы заколоть этого сиу, если он пошевелится и издаст какой-нибудь звук, но тот, если и был удивлен, не издал ни звука. Команчи сели, сиу оглядел их, а затем спросил на языке жестов, кто они такие? Они показали жестом ползущую змею, что означало, что они - команчи. Он спросил их, что они ищут? Они ответили ему, что пришли выяснить, почему селение не перемещается подобно другим селениям равнинных индейцев, и почему после того, как все остальные лагерные костры гасят на ночь, в этом типи огонь поддерживается до утра. Сиу дал им понять, что он понял их вопросы и что сможет дать на них ответы. Он сказал им, что он является главным вождем этого селения сиу. Затем он протянул руку к тому, что можно было назвать незанятой постелью, и, откинув покрывало, открыл взору команчей сильно истощенную человеческую фигуру. Эта фигура на постели представляла собой его единственного сына и, следовательно, являлась ответом на вопросы двух команчей. Вождь сиу сказал, что он ожидает, что каждая ночь, которую он просиживает возле своего сына, станет последней, так как болезнь истощения (туберкулез) является медленным убийцей людей. Все селение ожидает смерти сына своего вождя. Затем сиу сказал двум команчам, что он рад, что кто-то сжалился над ним и послал к нему двух команчей. Его сын был величайшим военным вождем сиу; он убил очень много команчей и у него было больше команчских лошадей, чем у любого другого сиу. Затем вождь сиу сказал команчам, что он хочет, чтобы его сын избежал бесславной смерти от болезни, особенно учитывая его молодость. Все сиу в этом селении будут уважать и повиноваться его слову, и беспрепятственно позволят команчам невредимыми уйти из селения, если те подарят его сыну - умирающему военному вождю сиу - самую почетную смерть из всех - смерть от руки их неумолимого и беспощадного врага, конного южного народа, команчей. Обсудив эту необычную просьбу, команчи сказали сиу, что они убьют его сына, но они хотят сделать это после восхода солнца, так как хотят, чтобы их Бог, Солнце, наблюдал, как они убивают своего врага. Это предложение устроило отца, и он сказал, что начнет готовиться. Он разбудил свою жену и дочь, которые находились в соседнем типи, и когда они вошли в типи, где были два команча, он, увидев, как они испуганно задрожали при виде врагов, сказал им, чтобы они успокоились и не волновались. Его жена и дочь сели и внимательно выслушали, что он им рассказал о событиях этой ночи. Они заплакали, когда он сообщил им о том, что он попросил сделать этих двух команчей. Затем вождь сказал, что близится рассвет, и приказал женщинам приготовить еду и подать ее команчам. В то время как команчи ели, сиу ходил вокруг и криком поднимал спящее селение. Во время этого действа команчи смогли определить по возбужденному ропоту, разносящемуся в прозрачном утреннем воздухе, когда он стал говорить о них. Но вождь своими словами быстро погасил волнение. Побеседовав с проснувшимися сиу, вождь вернулся в типи, где сидели команчи, которые уже закончили свою трапезу. Они смотрели, как женщины обмывают умирающего военного лидера, как они наносят на его лицо боевую раскраску, как они причесывают его волосы и одевают его как для битвы. Как раз перед восходом солнца все приготовления были завершены, и команчи вышли наружу. Лошадиный табун, принадлежащий молодому вождю, был подогнан к передней части типи. Его оружие и другие личные вещи были погружены на вьючных лошадей. Все жители селения собрались вокруг типи вождя в большой круг, оставив узкий проход, через который команчи должны были уйти. Десять Медведей сказал, чтобы вход в типи был расширен, чтобы Солнце имело лучший обзор. Он подождал, пока Солнце взойдет над горизонтом, а затем издал свой боевой клич и двинулся к открытому входу в типи в зигзагообразной атакующей манере команчей, когда они сражаются пешими. Его спутник последовал за ним. Они закололи своими копьями умирающего военного лидера и сняли с него скальп. В то время как над лагерем сиу разнесся громкий вой, команчи вскочили на двух лошадей мертвого вождя сиу и погнали остальных впереди себя. Жители селения, верные слову своего главного вождя, не сделали ни малейшего движения в их сторону, чтобы как-то помешать их отъезду. В конце концов, Десять Медведей и его спутник благополучно прибыли в страну ямпарика-команчей в сегодняшнем Канзасе, управляя большим табуном, и рассказали своим людям почти невероячтную историю, приключившуюся с ними. Во время одного из временных перемирий между ними, сиу и команчи подтвердили эту историю. Также выяснилось, что старший брат Десяти Медведей вырос среди сиу, женился на их женщине и имел от нее детей. Около 1820 года. После того, как Десять Медведей стал выдающимся вождем племени, он более шестнадцати раз удостаивался чести посещать племена с лидерской (или как герой) Церемонией вымогательства, известной как Ритуал Магической трубки или Орла. О том, как редко подобная честь была дарована, лучше всего свидетельствует тот факт, что благородный Куана Паркер был удостоен только одной такой награды. К тому времени Десять Медведей был женат, но имя этой его жены не сохранилось. Умерла она около 1830 года, и Десять Медведей женился во второй раз. Имя этой жены тоже не сохранилось. В это время у него родилась дочь, мать Чиверса (1842 год) и Кверербитти (1843 год). Еще одной его женой была Тахсуку. От нее Десять Медведей имел сына по имени Коашчецкивит и дочь. Этот сын был убит во время первой битвы при Эдоуб-Уоллс в 1864 году. Дочь была матерью Пасевы, одного их внуков Десяти Медведей. Лето 1823 года. Осейджи, которые конкурировали с команчами в добыче бизоньего мяса на равнинах, постоянно соприкасались и поддерживали шаткие мирные отношения с северными команчами, ямпариками. Однако, несмотря на многочисленные перемирия и даже смешанные браки, между северными команчами и осейджами происходило много вооруженных конфликтов.Описание одного из таких столкновений дано полковником Мэтью Арбаклом, одно время военным главнокомандующим на Индейской территории. В его письменном отчете зафиксировано следующее: ... с тех пор команчи убили 20 или 25 воинов осейджей". Однако эти два народа порой объединяли свои силы для борьбы с общими врагами. Иногда осейджи даже отправлялись с команчами вглубь Мексики. 1825 год. Танец рога команчей, или "анухкару", военная церемония, иногда называемая Танец Бизона, вероятно, была одной из любимых у Десяти Медведей. Его движения в этом танце напоминали зрителям раскачивающееся, скачущее движение бизона, при этом рога на его меховой шапке мягко раскачивались в такт музыке. Это было запоминающимся зрелищем. Также следует упомянуть, что Танец бизоньего рога был приветственным танцем команчей при первом прибытии в их лагерь для заключения перемирия безлошадных в то время кайова, которые тащили свои палаточные шесты на собственных спинах и спинах своих собак. Произошло это в селении ямпарика, недалеко от верховий реки Арканзас. Десять Медведей и Патуйя были не первой молодости воинами, в возрасте около тридцати пяти или сорока лет, когда был заключен мир с кайова, что ставит это событие во временной промежуток между 1825 и 1830 годами, а не 1790 год, как указали кайова. Первый мирный контакт команчей и кайова произошел на торговом посту, когда усилиями белого торговца между ними было достигнуто перемирие. От команчей перемирие заключил бывалый воин по имени Патуйя. До приезда команчей торговец спрятал кайова в постройке торгового поста, и когда прибыл Патуйя, он взял с него обещание, что тот не станет нападать на кайова и других врагов команчей в пределах его торгового поста. Получив обещание с команча, хитрый торговец вывел из укромного места кайова и заставил бывших врагов пожать друг другу руки. 1834 год. Шестнадцатого июля американские драгуны под командованием полковника Генри Доджа прибыли в лагерь команчей, расположенный на восточной стороне гребня Эситояпита, в горах Вичита. Несколько зрелых команчских воинов выехали им навстречу с мирными намерениями. Это были: Исакони, гигант Табеквина и Похенахватпатух, чье имя в одном отчете не совсем точно переведено как Жир С Бизоньей Лопатки. Они радушно приветствовали американские войска. Похенахватпату находился рядом с Десятью Медведемя, когда тот одержал свою первую победу над ютами. 1835 год, 24 августа. Команчи и вичиты подписывают мирный договор с США в Кэмп-Холмс, на восточном краю Гранд-Прери, возле реки Канейдиан. В этот период своей зрелости Десять Медведей проводил племенную церемонию "эконухку" - Праздник Бизоньего Языка, и Танцевальную церемонию на востоке Техаса, около Эбиокве, в окрестностях Сине-Зеленой реки, или реки Бразос. 1837 год. Кетато уничтожают военный отряд шайенов на северном рукаве Ред-Ривер; Вуцуки зарезан ножом. Некоторые воины одного из многочисленных селений ямпарика-команчей были убиты воинами шайенских Тетив (хотя, этот факт обычно не упоминается в предположительно правдивых рассказах об этом инциденте). Это вряд ли могло случиться, если бы команчи на тот момент не сражались с обреченными Тетивами. Выживание в те времена было достоянием более бдительных ранних пташек. Вооруженный копьем всадник ямпарика-команчей заметил двух странных, пеших воинов, поднимающихся на песчаный холм на северной стороне реки Канейдиан. Наконец, эти двое увидели команча и остановились. После недолгих переговоров на языке жестов, разгорелась короткая, суматошная схватка. Затем последовали еще одни переговоры на языке жестов, в ходе которых пешие шайенские воины указали на местонахождение своих товарищейсоплеменников. Два разведчика знаками сообщили, что в определенном месте находится большое количество шайенов, которые ищут "сесеновоци", снейков (змей) или команчей. Цель поисков - война! Позже, исходя из полученных сведений, команчи обнаружили военный отряд шайенов, который расположился на вершине песчаного холма, где выкопал три глубоких окопа. Шайены наспех соорудили вокруг окопов брустверы из бревен и камней, которые собрали поблизости.Однако эти их оборонительные потуги оказались совершенно напрасными: после короткого сражения военный отряд был уничтожен команчами. Одним из героев битвы стал команч по имени Отухух, который лично пронзил своим копьем четырех храбрых, пеших шайенов. Чтобы добраться до них, ему пришлось проникнуть вглубь укрепления. Около 1838 года. Количество последователей человека является почти точным показателем его высоких лидерских качеств. Десять Медвседей, чей возраст в это время приближался к полувековой отметке, имел огромное количество последователей. Об этом можно судить по размеру его селения и по мощи его конных бойцов. Черный Конь, скорбящий член недавно подружившегося с ямпариками племени кайова, доставил им намоленное табачное приглашение помочь отомстить за его сына, убитого воинами шайенских Тетив в прошлом году. Часть воинов ямпарика приняла табак Черного Коня. Среди прочих, принявших приглашение, были известные конные воины: Отухух, Кепукухибикух, Охнатоую и Муи. Потомки Пианаха почти ничего о нем не помнили. Он был немного известен за свою деятельность в войне команчей против апачей (эсиквита). Самое выдающееся его деяние в этих войнах произошло в одном из сражении, когда он был отрезан от остальных команчей и окружен врагами. Апачи начали обстреливать из ружей и луков воина ямпарика, укрывшегося в неглубокой впадине. Он как мог отбивался и, в конце концов, покинул с вое убежище, чтобы отогнать наиболее храбрых эсиквита, пытавшихся выгнать его из ямы. Апачи в начале дня разделились и непрерывно стреляли в Пианаха из всего имеющегося у них оружия, в то время как солнце продолжало свой подъем. Наступил полдень, и воин ямпарика все еще продолжал отбиваться, выбегая из своего укрытия с боевыми кличами, чтобы встречать любых апачей, которые рискнули подойти слишком близко под аккомпанемент выстрелов. Под грохот выстрелов солнце миновало полуденное положение и неторопливо начало свой долгий спуск к западному горизонту, в то время как апачи по-прежнему не прекращали своих попыток выбить неуловимого воина ямпарика с его позиции. Была ли то ловкость Пианаха или чрезмерное волнение или боевая нервозность его серозадых врагов, из-за чего битва длилась весь день, потомкам неизвестно. Пока апачи пытались безуспешно захватить Пианаха. С наступлением темноты апачи прекратили свои тщетные попытки и удалились. Невредимый Пианах покинул свое укрытие и отправился домой, чтобы сообщить о серозадых апачах и нехватке у них боевого духа и меткости; как целый их отряд окружил его и стрелял в него весь день. Во время коротких перемирий между апачами и команчами, первые сразу узнавали в Пианахе человека, которого невозможно застрелить в бою. Когда в силу своего возраста он, наконец, с тал играть менее активную роль в деятельности команчей, его приключение с апачами, длившееся целый день, должно быть, оставалось самым заветным событием в памяти старого воина ямпарика. Одного из своих потомков он назвал в честь этого случая, дав ему имя Тотукаанукух, что означает "стрелять до ночи"; в другом переводе - "стрелять непрерывно до наступления ночи". Еще одним сыном Пианаха был Ухпуиту. Он принадлежал к локальной группе Муцаи и когда вырос, то, как конный воин принимал участие во многих войнах, которые команчи вели против своих многочисленных врагов. Также он принимал участие в двух последних крупных сражениях команчей с шайенами в 1837-38 годах. Около 1839 года. Ухпуиту скрылся с Вуяке, очень кудрявой женщиной из аануу, северного племени кроу, несмотря на то, что она еще имела обязательства перед братьями ее покойного мужа. Ухпуиту привел ее к команчам в Техас. 1840 год, 19 марта. Группа команчей отправилась в Сан-Антонио (Бехар) для переговоров. Во время последовавшей долгой дискусии, не сулившей команчам ничего хорошего, пожилые и седовласые Мувата и Табету находились в числе команчских переговорщиков. Вскоре команчи распознали недружественные намерения техасцев, даже несмотря на то, что Тахквенахзтака, или Тахкинахцека, служивший им переводчиком, пытался обеспечить мирное течение переговоров. Мувата сказал ему: "Скажи им в точности, как я говорю, потому что это - не твои слова, а мои". В конце концов, команчи поняли, что от них требуют: своих лошадей они должны передать техасцам и пешком возвращаться в свое главное селение в далекой прерии. Мувата сказал: Неужели я, с такой головой, как у меня, должен уйти только на ногах!". Тахвенахтака ответил: " Да, он видит твои седые волосы, но тебе всё равно придется оставить своих лошадей и возвращаться пешком". Затем Табету сказал, что Мувата говорит слишком много и долго, и начал бой, вонзив свой мясницкий нож в горло техасца, стоявшего ближе всех к нему. 1846 год. Ухпуиту и его семья возвратилитсь и на постоянной основе осели в селении Десяти Медведей, приняв его лидерство. Сахтихахти, или Хати, сын Ухпуиту, родившийся в Техасе, было на тот момент около шести лет. Хати, позже получивший имя Аттокни, был поражен необъятностью селения ямпарика Десяти Медведей, которое находилось восточнее гор Вичита, простираясь вдоль обоих берегов Кэш-Крик до отдаленного горизонта вплоть до Брайар-Крик - притока Ред-Ривер, на расстояние в 45 миль. Спустя годы Аттокни женился на одной из внучек Десяти Медведей. 1847 год. У Десяти Медведей родилась еще одна внучка. Ее назвали Кверербитти, что означает "приходит, чтобы взять". Она была родной сестрой Чиверса и является основным источником информации этого жизнеописания Десяти Медведей. 1849 год. Эпидемия азиатской холеры накрыла селение ямпарика. Узнав об этом через несколько дней, Десять Медведей нашел и вывез Чиверса и Кверербитти из опустошенного болезнью лагеря. Только один человек, Кусону, пленная женщина, была найдена живой в покинутом селении. Десять Медведей принял ее в свою семью. 1850 год. Исакваип наносит поражение мексиканским войскм, но умирает от ран, полученных во время сражения. Аттокни, которому на тот момент было около десяти лет, играл в команчскую игру колесом "араци", когда мимо проезжал отец Исакваипа, оплакивая своего сына, чье длинное серебряное украшение на скальпе и одежда были задрапированы скорбящим отцом.Исакваип лично пронзил копьем командира мексиканцев, одетого в медвежью шкуру, после чего кавалеристы на белых лошадях обратились в бегство. Около 1852 года. Мексиканская армия нанесла в Мексике поражение военному отряду команчей из селения Десяти Медведей. Хотойоковат и Вуконетосавит возглавили ночной прорыв, но много раненых и ослабленных людей остались позади.Команчи опустошали сельскую местность, и один из них заколол копьем священника в черной рясе, который с распятием в руках вышел из мексиканской деревни навстречу команчам. Судя по всему, после этого у команчей всё пошло наперекосяк. 1853 год, 27 июля. Десять Медведей подписал в форте Аткинсон с США мирный договор. Среди других подписантов был Хайниксеу, у которого был сын по имени Квасиват, ровесник Кверербитти, составлявшей ему компанию в детских играх. У Хайниксеу были черные волосы с седыми прядями на висках. 1854 год, 21 июля. Десять Медведей и Хайниксеу с другими команчами подписали поправки сената США к прошлогоднему мирному договору. Пауни совершили набег на лошадиный табун команчей, но были настигнуты. Одного из них, который бросил свое оружие в знак капитуляции, Десять Медведей верхом на лошади притащил в селение с веревкой, обмотанной вокруг его шеи. Позже этот пауни был скальпирован живьем и повешен. Подросткам, в том числе Чиверсу и Пацоконеки, было предложено спустить труп повешенного врага, прокричать боевые кличи и посчитать "ку". Много лет спустя Пацоконеки был вождем селения команчей, которое противостояло армии США в ожесточенных боях. После этого случая с пауни Десять Медведей сочинил еще одну Победную песню скальпа, чтобы посмеяться над своим личным соперником Исакиипом, который был вождем другого селения ямпарика. Через некоторые время люди Исакиипа убили осейджа и тоже отпраздновали свою победу. Жена их вождя (Исаакиипа) несколько уравняла счет, спев победную песню, в которой упоминалось имя соперника ее мужа, Десяти Медведей. 1855 год. Арикатосавит, Вусипуи, Аттокни и поражение команчей...(эта строка резко обрывается, и в следующих главах нет соответсвующего повествования). Селение Десяти Медведей находилось на реке Канейдиан, когда Ухпуиту, охотившийся на бизонов, чтобы добыть мяса для праздника в честь недавнего возвращения своего сына Аттокни из Мексики, неожиданно столкнулся с охотником-осейджем. Вначале осейдж, вероятно, собирался выстрелить в Ухпуиту, но затем, обнаружив вокруг себя других команчских охотников, совершенно расстроенный протянул ему руку в глуповатом рукопожатии. Кохаку и другие ближние команчские воины бросились вперед, разоружили осейджа и взяли его в плен. Однако вскоре они убили его.Это касание руки осейджа наградило Ухпуита желанным военным "ку" с первыми почестями, но позже, в тот же день, команчская церемония Вымогательства чествования героя удивила его не меньше, чем рукопожатие, которое к этому привело. Узнав об этом, в тот же вечер Десять Медведей проехал по лагерю и предупредил охотников, что они должны быть внимательными на северной стороне реки Канейдиан, где затаились осейджи; что скоро те проявят себя, так как обязательно захотят отомстить за своего соплеменника. Как и следовало ожидать, через несколько дней вооруженные и с нанесенной на них военной раскраской мстящие воины-осейджи в большом числе пересекли реку, но более многочисленные команчи из селения Десяти Медведей быстро охладили их боевой пыл, и те попросили им позволить нанести мирный визит. Некоторые осейджи в то время говорили на языке команчей. Не смывшие боевую раскраску осейджи посетили селение команчей, где насладились угощениями, а затем отправились обратно, на другую сторону реки Канейдиан. 1857 год. Кверербитти было десять лет, когда Десять Медведей удостоился чести от приглашенного племени, которое церемониально "захватило" Кверербитти в рамках ритуала Орлиной Магической Трубки. Таким образом, церемония "пленник" получила право направлять сложный ритуал, проводимый в честь любого, кого может выбрать "пленник". 1858 год. В конце лета селение Десяти Медведей, находившееся на реке Саут-Канейдиан, получило обычный сигнал о надвигающейся опасности: приближаются солдаты! Этими солдатами оказался полк техасских рейнджеров, двигающийся вверх по течению и скрывающийся в приречной лесной растительности. Позже команчи узнали, что техасцев сопровождали скауты кэддо, вичита, тонкава и пенатека (команчи). Женщины, дети и старики из селения ямпарика начали отход от линии марша техасцев, а бойцы Десяти Медведей выдвинулись навстречу угрозе. Затем был исполнен старый, но обычно эффективный трюк. Шесть отборных воинов на очень быстрых лошадях были выбраны для "наманахкепу", или приманки конной колонны техасских рейнджеров. План был составлен и поле боя выбрано. В числе этих шести участников приманки были Чиверс, внук Десяти Медведей, Исананака, пасынок Десяти Медведей, а также Исахабит, пенатека-команч, женатый на женщине ямпарика. Остальными тремя были Похокоскут, Пукупуха и Тосавекут. На высоких деревьях были размещены наблюдательные пункты. Участники приманки были проинструктированы следующим образом: атаковать врага, а затем, когда их начнут преследовать, они должны быть уверены, что все окажутся на одной стороне реки, чтобы заманить всех в проход между двумя холмами, за которыми вражескую колонну будет ждать отряд конных воинов Десяти Медведей. Приманка нанесла удар, но преуспела лишь в том, чтобы отрезать арьергард рейнджеров - отряд людоедов, скаутов-тонкава! Каннибалытонкава поскакали за изгиб реки, преследуемые по крутому обрыву вдоль реки. Затем они бросили своих лошадей и укрылись в глубокой промоине на берегу. Рейнджеры бросили их на произвол судьбы. Тосавекут пронзил копьем одного из тонкава, прыгнув прямо в яму, но получил стрелу в шею и умер той же ночью. Он был единственным команчем, убитым каннибалами в этот день. Каннибалы отчаянно сражались. И если они и надеялись на спасение, то это была самая жалкая надежда. У них кончились стрелы, и было хорошо видно, как они покидают свое убежище и бегом собирают стрелы, которые молодые команчи пускают в них с дальней дистанции, поверх голов испытанных, зрелых конных воинов, пронзавших одного за другим тонкавских людоедов. Было слышно, как старшие команчи призывают свою молодежь прекратить стрельбу из луков, так как, тем самым, они только пополняют боезапас каннибалов. Воины Десяти Медведей убили всех людоедов, кроме их лидера, который, хоть и тяжелораненый, сумел сбежать и позже подробно рассказал о происшедшем. Один писатель утверждал, что этим лидером был известный тонкава Пласидо. Но неточности в описании этой битвы от того же писателя, ставят под сомнение и это его утверждение. Примечание (Томас Кавана). Неясно, какой автор имеется ввиду. Примечание. J. W. Wilbarger, Indian Depredations in Texas (издание 1890 года). На следующее утро колонна рейнджеров вновь подверглась сильному удару, но подобно болотным кроликам, не пыталась сопротивляться или даже покинуть свое убежище в приречных зарослях и зыбучих песках. Далее вверх по реке, недалеко от Памукварурукиту, или Бурлящей Воды, воин команчей по имени Мупа - иногда его называли Пухивиквасу, который недавно вернулся из Мексики, не тратя время на то, чтобы оседлать своего боевого коня, совершил лобовую атаку на робких техасских рейнджеров. Команчи смело наступали и позволяли себе безрассудные вольности в тылу рейнджеров. Стороннему наблюдателю, неосведомленному о событиях, было бы трудно определить, какую стратегию используют техасцы: наступление или отступление. Для Мупы, очевидно, это не имело большого значения, когда он бросился в лобовую атаку, однако в этот момент переменчивая судьба одолжила ему лошадь, которая была чем угодно, но только не боевым скакуном. Она неспособна была скакать галопом, перемещаясь лишь рысью. Разгадав намерение своего сына, отец Мупы решительно поскакал к нему. Имея более быструю лошадь, он вскоре обогнал Мупу и поэтому погиб раньше своего сына, одетого в железный жакет. Нашим источником со стороны техасских рейнджеров были Нейткавуфпи и другие пенатека-команчи, участвовавшие в этой экспедиции. Один из скаутоввичита, Найстер, тоже оставил несколько подробностей этого дела. Атака отца и сына была остановлена индейскими скаутами рейнджеров. О том, кто стрелял и убил Мупу и его отца, были лишь догадки, даже в то время. В чрезмерно приукрашенных отчетах об этой битве, по крайней мере, четыре разных человека стреляли в Мупу. Примечание (Томас Кавана). Неизвестны эти отчеты. Примечание. Возможно, речь идет об отчетах командира техасцев Форда к губернатору Техаса и работах некоторых ранних авторов по истории Техаса ( Уилбарджер, Кьюкейндейл и другие), у которых много преувеличений, о чем писали современные историки, в частности, Фенербах и Тэйт. Большинство ранних историков писали, что Железного Жакета застрелил техасец по фамилии Мэтьюз, но тот в 1899 году отрицал это, говоря, что неизвестно, кто выстрелил точно под мышку, облаченному в испанский доспех индейскому лидеру, убив его на месте. По его словам это был кто-то из двадцати человек, набранных для экспедиции в техасских округах Эрат и Корьел. Как бы то ни было, но техасцы - белые и краснокожие - были остановлены и вынуждены сражаться с готовыми к бою конными воинами, которые встали прямо на их пути. Командир техасских рейнджеров с побледневшим лицом и широко раскрытыми глазами подъехал к индейским скаутам, чей страх только усилился при его виде. С дрожащим от душевного волнения голосом он сказал им, что они должны держаться все вместе - во что бы то ни стало и несмотря ни на что. Никакой уверенности в себе у техасцев не было. Затем скаут сообщил о "пайбиасутиканевун" (большие группы) враждебных всадников на вершинах холмов по обе стороны реки. Скауты кэддо, участвовавшие в этой экспедиции, очень верили в свою магию стрельбы мускус оленя, которым они натирали стволы своих ружей, чтобы сделать дульные заряды наверняка смертельными для людей или животных. Белые техасцы расположили своих оставшихся (после уничтожения каннибалов-тонкава), индейских скаутов между собой и команчами, так что, теперь во всех отношениях рейнджеры прятались за ситцевыми набедренными повязками краснокожих союзников, которые, как показали последующие события, не меньше своих белых техасских покровителей нервничали из-за происходящего вокруг. Примечание. В экспедиции участвовали около 100 техасцев и 135 их индейских союзников из нескольких племен. Некоторые авторы ошибочно приписали всех этих индейцев к тонкава. Стрелки кэддо в начале боя впали в подавленное состояние, когда почти в упор они не смогли попасть в команчей и даже в их медленно перемещающихся лошадей. В дальнейшем, в ходе столкновения, боязливых техасцев так сильно потрепали в повсеместных преследованиях, что они бросили все свои боеприпасы и продовольственные припасы. В конце концов, они бежали - тохтоиту куару - без оглядки. На том, что можно было бы деликатно назвать сбором на рассвете, произошедшим на следующее утро, техасцы недосчитались своих с трелков кэддо, которые, все до единого, ночью дезертировали, как крысы, покидающие тонущий корабль. Только несколько скаутов-вичита, включая Найстера и несколько пенатека-команчей во главе с Куэвутосавитом, остались с рейнджерами. На обратном пути домой техасцы, лишенные продовольствия, чуть не умерли с голоду. Им пришлось забивать своих доблестных и верных боевых коней, чтобы выжить самим. Разбухшие от дождя ручьи доставляли им еще больше страданий, когда им приходилось, как "патипимураяке (лягушки)", спускаться к воде ради собственной безопасности. 1858 год. Арикатосавит убит в Раш-Спрингс. Примечание. Это единственное в этой книге упоминание, и то косвенное, боя команчей с войсками Ван Дорна, начавшееся с кавалерийской атаки селения на рассвете 1 октября 1858 года. 1862 год. Подстриженные ёжиком осейджи, вооруженные огнестрельным оружием, на рассвете атаковали охваченное оспой селение Десяти Медведей на реке Канзас. Вождь посадил более слабых членов своей семьи на лошадей, чтобы они уехали подальше от приближающихся звуков ружейных выстрелов осейджей. Кверербитти и другие смогли добраться до безопасного места до того, как часть селения была захвачена осейджами, прежде чем опешившие команчи смогли собраться для контратаки. Команчи спешно изготовились к бою и остановили врага, который к тому времени успел убить и обезглавить нескольких команчей, включая больных оспой и Нацахе, слепого игрока на дудочке. Хайниксю погиб в начале боя, когда он чуть ли не с голыми руками встретил передних осейджей. Команчи вытеснили осейджей обратно на берег реки, вскоре загнали их в воду, и те бежали на другой берег, оставив своих мертвых. Один из врагов был обезглавлен команчем. Аттокни, пересекая поток, увидел на середине реки труп врага с головой, подстриженной ёжиком. Осейджи, оказавшись в тяжелом положении, нашли ров, удобный для обороны. Несколько конных команчей сгруппировались и затем бросились на позицию осейджей, но обнаружили, что она покинута. Уцелевшие враги наспех присыпали песком нескольких своих мертвых, а испещренные кровью следы волочения указывали на то, что своих тяжелораненых товарищей, находящихся в полубессознательном состоянии, они утащили на импровизированных волокушах или салазках. Через некоторое время, когда селение полностью оправилось от оспы, Вуконетосавит, житель этого селения, заплатил за визит Десяти Медведям. Вуконетосавит преподнес принимающей стороне небольшой сверток с курительной смесью ручной работы. Это обрадовало старейшину. Он послал за своей внучкой, которая находилась у ближайшей реки со своими товарищами. Когда Кверербитти послушно явилась, Десять Медведей сказал ей, что она должна пойти с Вуконетосавитом, чтобы стать его женой. На этот момент ей было около пятнадцати лет, а Вуконетосавиту, которому был год во время битвы Ута-Хукн (Защитные накидки), уже исполнилось двадцать пять. 1864 год, 24 ноября. Селение Десяти Медведей находилось на реке Канейдиан, когда до него донеслись звуки битвы, начавшейся вверх по течению, где стояли лагерем кайова и их союзники апачи. Кверербитти рассказала, как Десять Медведей вскочил на коня и поскакал в ту сторону, в то время как она и другие женщины вместе с детьми и стариками поднялись на холм, чтобы наблюдать за происходящим. Вражеские силы - одетые в синее солдаты и скауты юты, - которыми командовал полковник Кристофер "Кит" Карсон, атаковали и затем начал сворачивать лагерь союзных кайова и апачей, как будто это был коврик из сыромятной кожи. Находясь далеко от ружейного дыма кавалерии США, отс тупающие кайова и апачи не делали даже малейших попыток приблизиться к силам Карсона. Атакующие войска практически беспрепятственно гнали воинов кайова и апачей впереди себя, как табун резвых, норовистых лошадей. Солдаты Кита Карсона, ведомые воинами-юта, так и не добрались до селения ямпарикакоманчей Десяти Медведей. Возглавлявшие атаку юты переправились на другую сторону реки, где находилось селение ямпарика, только для того, чтобы встретиться с тучей вооруженных копьями конных команчских воинов, разделенных на две группы и скакавших на небольшом отдалении друг от друга во главе с отцом и сыном. Юты совсем недолго постреляли в сторону команчей, но затем развернулись и ринулись обратно в воду и на противоположный берег. Бегство ютов привело к тому, что атакующие ямпарики оказались лицом к лицу с наступающей кавалерией США. Команчи не испугались многоголосого орудийного огня врагов, с его клубящимся черным пороховым дымом, и едва различимым, но от этого не менее смертоносным треском невидимых пуль; всё это значительно усилилось, когда вооруженные копьями воины во главе с отцом и сыном приблизились к одетым в синие мундиры кавалеристам. Боевой дух ямпарика возобладал. Наступление кавалерии замедлилось, а затем началось полное отступление синих мундиров перед атакующими конными воинами. Команчскими героями этой битвы были отец и сын: Пихетека и Пухацаат. Отец, Пихетека, был одет в военный головной убор из перьев, в руках держал боевое копье, украшенное белым пером, и сидел верхом на ослепительно белом коне. Наступление кавалерии было отбито, и все силы Кита Карсона, как кавалерия, так и приданная ей на усиление пехота, были выбиты из лагеря кайова и апачей, который они ранее так легко захватили. "Он никогда не отрицал этого и часто говорил, что только старый форт и гаубицы спасли его команду от уничтожения в тот день" (Vestal, Kit Karson). Удаляющийся грохот пушечных выстрелов сопровождал отс тупление американских войск и указывал его маршрут. Коашукивит, сын Десяти Медведей с волнистыми волосами, был единственным убитым воином команчей в этом сражении. Тахйод была его женой. Получив смертельное ранение, он сказал ей: "Тахйод, прижмись своим ртом к моему. Ты была мне очень хорошей женой. Теперь ты будешь жить без меня". Тахсуку, мать Коашукивита, перекинула бесчувственное тело сына через лошадь впереди себя, а затем поехала в лагерь, распевая воинскую песню "Туви", в то время как руки ее сына свободно болтались в воздухе. Примечание (Томас Кавана). Туви - военное общество Черных Ножей у ямпарика-команчей. Позже кайова, который был известен команчам под именем Вонючее Седельное Одеяло, рассказал нескольким команчам, которые не участвовали в битве, что кайова дали Коашукивиту какую-ту "магию" . Женщинам и детям команчей открывался замечательный вид на битву со склонов близлежащих холмов.Кверербитти была среди зрителей. Аттокни на тот момент было около двадцати четырех лет. Пушка стреляла по атакующим и некоторым другим ямпарикам, которые мирно сидели на вершине холма и наблюдали за отступлением американских войск Карсона. Синие мундиры и их индейские союзники были отброшены атакующими ямпарикакоманчами из селения Десяти Медведей, и во время упомянутого обстрела из пушки, силы Кита Карсона в полном составе отступали вверх по реке, откуда они пришли. Аттокни и его товарищ только что, перед самой битвой, вернулись из продолжительной поездки во внутренние районы Мексики. Поэтому семья товарища попросила их отказаться от участия в битве. К тому же, селению команчей ничего не угрожало. Поддавшись на уговоры, Аттокни с товарищем присоединились к зрителям, расположившимся на вершине холма. Канониры Карсона произвели выстрел по этому холму, и прилетевшее пушечное ядро оторвало ногу молодой лошади, а также хвост соседней с ней лошади, и затем вонзилось в кучу песка. Позже несколько команчей положили ядро на бизонью шкуру и унесли его с намерением как-то использовать. В конце концов, они оставили этот свой план. 1865 год. Два правительственных переводчика, которые вели в поводу в поводу вьючное животное, нашли Десять Медведей, чтобы сказать ему, что правительство хочет, чтобы он приехал в Вашингтон, округ Колумбия. Они сообщили ему об обстоятельс твах, которые требуют личного присутствия старика в Вашингтоне, чтобы он представлял там интересы всех команчей. Также переводчики сказали, что Вашингтон просит, чтобы Десять Медведей взял с собой одного или двух спутников. Эти спутники должны были иметь опрятную и приятную внешность, поэтому Десять Медведей взял с собой Типенавона, который считался среди команчей очень красивым человеком. Эта поездка в Вашингтон являлась предварительным шагом к заключению мирного договора, подписанного в конце того же года на реке Литтл-Арканзас. Когда Десять Медведей вернулся из Вашингтона, он въехал в селение чмпарика на красивой белой кавалерийской лошади, подаренной ему чиновником правительства США. 1865 год, 18 октября. Десять Медведей подписал мирный договор на реке Литтл-Арканзас. Среди других полписантов были Табенанака, Эситурепу, Исахабит, Квенахиби, Терхериаквахип, Хотойоковат, Пухивитоя, Поцанаквахип и Пухивиквасу (!). Со стороны США свою подпись, как мирный уполномоченный, поставил полковник Кристофер "Кит" Карсон! На встрече с высокопоставленным армейским офицером, Десять Медведей попросил указать его на своего военного лидера. Офицера попросили встать, чтобы Десять Медведей смог его рассмотреть. В свою очередь, американцы попросили Десять Медведей указать на собственного военного лидера, и вождь ямпарика призвал Пухивитоя встать, чтобы офицер смог его рассмотреть. 1866 год. Произошла единственная встреча Десяти Медведей с его старшим братом, которого сиу захватили более семидесяти лет назад. У старшего брата было много потомков среди сиу, поэтому он возвратился на север. 1867 год, лето. До Десяти Медведей, чье селение находилось недалеко от юго-западного угла Канзаса, дошло сообщение от эмиссара, что его присутствие необходимо в Сохуби Тахит, располагавшееся примерно на месте нынешнего Вердена, штат Оклахома. Старику сказали, что встреча не начнется без него. Через несколько дней он прибыл туда вместе с Исананакой и другими ямпариками. Скауты-вичиты, по словам присутствовавшего на встрече Найстера, сказали нетерпеливо ожидающему армейскому офицеру, что, несмотря на его возраст и смиренный внешний вид, они по-прежнему боятся старого команча. Десять Медведей нельзя было использовать какимто образом в собственных интересах и сбивать его с толку. Офицер открыл собрание и зачитал с бумаги длинный список того, что ожидает правительство США от индейцев, включая открытие школ для их детей. После того, как речь офицера была переведена, слушавший ее внимательно Десять Медведей, задумчиво поглаживая отвисшую кожу под своим подбородком, спросил переводчика: "И вот из-за этого он послал за мной на такое большое расстояние?". Не дожидаясь ответа, Десять Медведей продолжил: "Пусть он отдаст мне своих детей, чтобы я научил их охоте и изготовлению стрел". После этих слов, еще больше воспаляясь, Десять Медведей сердито продолжил: "Он никогда не отдал бы мне своих детей. Он любит своих детей, все любят своих детей. Я люблю их больше, чем собственную плоть". С яростью в голосе, Десять Медведей сказал далее: "Посмотри на мою плоть. Она бесполезна и ни на что не годна". Для пущей убедительности, чтобы точно донести свою мысль, Десять Медведей выхватил свой неизменнный обоюдоострый нож и вонзил его в свое предплечье, тем самым, подняв всех присутствующих на ноги, мгновенно прервав заседание. "Ощущает это место хоть какую-то боль?" - спросил Десять Медведей, тряся своей рукой перед лицом офицера с ножом, всё ещё торчащим из его предплечья. Нервное напряжение буквально повисло в воздухе, обстановка была наэлектризована до предела, поэтому вряд ли последние фразы вождя были переведены. Десять Медведей подошел к своей лошади, размахивая руками и отказываясь от врачебной помощи для его кровоточащей раны. Предложенную ему в знак примирения еду, включая мешок с кукурузной мукой, Десять Медведей разрезал ножом и сбросил на землю со словами "Ну яхту муура!" (Я не мул). 1867 год, 21 октября. Отчетливо осознавая огромную жертву, которую должен принести его народ команчей, Десять Медведей подписал мирный договор на Медисин-Лодж, но только после того, как узнал, что бойцы-ямпарика двигаются к месту проведения совета, чтобы силой увезти его отсюда. Прошло еще десять долгих лет, прежде чем другие команчи подписали мирный договор. 1868 год, весна или июнь. Уничтожено селение осейджей. Месть Тухтаюхикуха. 1868 год, июль. В изложенной на бумаге истории равнин есть много упоминаний массового бегства кайова. Это, например, события в ущелье Головорезов в 1833 году (Mooney, “Calendar History of the Kiowa Indians ); бегство от Карсона в 1864 (Vestal, Kit Carson. See also Carson, “Report on Engagement”; and Pettis, Kit Carson’s Fight); преследование Морщинистой Руки в 1874 (Nye, Carbine and Lance); побег из форта Кобб в 1868 (ссылка неизвестна); в следующем, 1869 году, кайова впали в панику от звуков собственного горна (Mooney, “Calendar History of the Kiowa Indians); в 1874 бежали из Анадарко ( Nye, Carbine and Lancе); бегство из округа Грир (ссылка неизвестна), и так далее. Команчи, как известно, никогда особо не стремились заполучить кайова в союзники в своих военных предприятиях. Даже Куана Паркер разослал табак, приглашая на войну, ко всем племенам, кроме кайова, прежде чем отправиться к ЭдоубУоллс в 1874 году. Примечание. Упоминания о событиях, под "ссылка неизвестна", можно найти в Nye, Bad Medicine and Good : tales of the Kiowas. С другой стороны, в своих крупных военных действиях против шайенов и ютов, кайова искали помощь команчей. Кайова, через Большого Лука, церемониально обязали некоторых ямпарика из селения Десяти Медведей. Эти ямпарики, которые совсем недавно вернулись на юг с Десятью Медведями с места проведения совета в Медисин-Лодж, должны были уйти вместе с кайова, чтобы помочь им сражаться с горными ютами. Десятого июля, в разгар сражения, несмотря на то, что команчи уже теснили ютов назад, от линии команчского боевого порядка, что-то заставило кайова запаниковать. Они бросили на произвол судьбы не только своих союзников-команчей, но и своего верховного жреца Танца солнца, который носил на шее священный идол этого ритуала кайова. Поднялся крик: "Ки-ваца-ноу-та-е" (кайова сбежали!). Команчи, у которых теперь почти не оставалось выбора, тоже начали отступление. Впереди, примерно на расстоянии полета стрелы, они увидели верховного жреца кайова, невозмутимо бредущего вслед за своими убегающими соплеменниками. Жрец, а вслед за ним и его пленник (мексиканец), бегом вернувшийся к нему, были застрелены ютами, которые привстали на колено, чтобы лучше прицелиться, находясь в поле зрения и слышимости команчей. Несколько команчс ких воинов "туви" остановили ютов, спешившись и устроив ошеломляющую стрельбу во врагов. Когда юты повернули против них, после убийства верховного жреца кайова, команчи запели военную песню "туви" прямо в лицо атакующим врагам. Команчи мгновенно остановили атаку, всадив пулю из пистолета в голову скакуна лидера атаки ютов. Перед тем, как вожак ютов спасся бегством, еще одна пуля команчей прилетела ему в лодыжку. Среди ямпарика "туви", которые решились на этот смелый поступок, были Сомекавит, Юниват, Винчов, Ахвахко, Исамуву и Тишекодди. Были и другие. Ямпарика Оциквай был лидером воинов "туви". Еще при жизни он передал руководство "туви" Экаюакату. Он был убит врагами на севере Техаса. В этом же бою Памуцаат дважды ударил врагов копьем. Годы спустя, Чарли Оленья Шкура, лидер ютов в той битве, во время визита к команчам показал им шрам от раны на своей лодыжке, которую,по его словам, ему нанесли они (команчи), подтвердив, тем самым, команчскую версию сражения. 1868 год, осень. Команчи одержали одну из последних своих великих побед над регулярной мексиканской армией. По приказу генерала Альфреда Салли в Канзасе (в форте Ларнед) команчам были выданы ружья, черный порох, пули и формочки для отливки пуль (Rister, Border Command). Вскоре после этой выдачи, Тасиасарии, которого переводчики мирной комиссии также называли Онавией, военный лидер ямпарика, возглавил несколько больших военных отрядов конных команчских воинов в грандиозном походе на юг через весь Техас и через РиоГранде, вглубь Мексики. Добычи было очень много. Наконец, мексиканская армия собралась с силами и в красивом боевом порядке, с трубящими горнами и развевающимися знаменами, атаковала команчей Онавии. Эта атака получила жесткий отпор, и кавалерия, понеся большие потери, откатилась на исходные. Перегруппировавшись, мексиканские войска вновь храбро двинулись в атаку, но снова были жестоко биты и начали отступать. Когда это произошло, передние ряды смешались с задними, еще продвигавшимися по инерции вперед, что создало очень красочную сцену. Это было похоже на то, как если бы мексиканцы сражались друг с другом. Конечным результатом, каждый раз, было поднимающееся облако пыли и общее спасение бегством. После каждой отраженной атаки многочисленной мексиканской кавалерии, по полю боя бегало множество лошадей без всадников. Команчи, всегда готовые к тому, чтобы пополнить свои табуны дополнительными хорошими лошадями, своевременно ловили их, и в то же время оставались наготове перед следующей мексиканской атакой. Мексиканские регулярные войска снова перегруппировались и поскакали в атаку, но когда их продвижение в очередной раз было остановлено и передние ряды кавалерии пошатнулись, задние ряды быстро спешились. Эти спешенные ряды примкнули к своим винтовкам штыки и присели, образовав смертоносную фалангу, ощетинившуюся острыми пиками, чтобы остановить отступление передних рядов. Однако отступающие кавалеристы просто смяли или разметали в стороны многочисленную фалангу. После этого мексиканцы больше не предпринимали попыток атаковать, и команчам ничего не оставалось делать, как неторопливо продвигаться на север, домой. 1868 год. Генерал Уильям Хейзен был впечатлен в форте Кобб страстным выступлением Десяти Медведей, касавшимся удивительного предприятия, с которым столкнулось племя команчи: переход от привычного образа жизни к существованию в небольшом, замкнутом пространстве резервации. Отныне дорогие сердцу путешествия в заснеженные Скалистые горы и в угрожающе щекочущие нервы горы Чиуауа и Дуранго останутся лишь в воспоминаниях о прошлом. Десять Медведей сказал Хейзену, что он помнит время, когда никто из людей не смел оскорбить его народ, настолько они были воинственными и сильными. Из нескольких племен, размещенных по договору на Индейской территории, только команчи, как и бизоны, являлись настоящими уроженцами Южных равнин. Кроме того,здесь, в форте Кобб, два вождя кайова позорно позволили армейским офицерам взять себя в плен. Команчи знают, что армейские офицеры часто посещают этот опасный район. Одного из этих вождей кайова, несмотря на то, что он был хорошо вооружен, преследовали и поймали, как молодую, дикую индейку. И он оказал едва ли большее сопротивление, чем эта вкусная птица. Боясь повешения, закатив глаза, двое кайова стенали, что солдаты несправедливо обвиняют их в преступлениях, которые, как они утверждали, были совершены команчами. Надеясь избежать жесткой веревочной петли, они донесли на Онавию. Примечание. Речь шла об аресте вождей кайова Сатанты и Сатанка. Вскоре после ареста, Сатанк был убит во время конвоирования при попытке бегства. Десять Медведей с раздражением сказал, обращаясь к кайова: "Когда мы впервые встретили вас, у вас ничего не было, кроме собак и волокуш. Теперь у вас много лошадей. И где же вы их взяли, если не украли в Мексике?" (Mooney, Calendar History of the Kiowa Indians). Примечательно, что Десять Медведей упомянул , что он застал те отдаленные времена, когда кайова были еще безлошадным народом. За время его жизни кайова превратились из людей, таскавших палаточные шесты вручную или на собачьих спинах, в народ, недавно оседлавший лошадей. Такое качественное преобразование произошло, вероятно, благодаря их новым союзникам, лошадиному народу команчей. 1868 год, ноябрь. Исаросавит атакует верхом на лошади майора Эллиота. Примечание. Речь о бое на Уошите. Здесь есть глава об этом событии - команчская версия боя. 1869 год, осень. Десять Медведь и Маувэй, два лидера команчей, которых некоторые команчи называли мирными людьми, нанесли визит вежливости администрации резервации, чтобы поблагодарить за увеличение пайков, в которые входили сахар и кофе. 1871 год. Однажды Десять Медведей прибыл в офис армейского коменданта резервации и сообщил, что он только что видел, как соседнее племя в полном составе направилось на юго-запад в очередном паническом бегстве. Некоторые беглецы передвигались пешком и еще не ушли далеко, другие ушли подальше, перемещаясь втроем или вчетвером на одной спотыкающейся лошади. Офицер успел арестовать двух или трех членов бежавшего племени, но остальные благополучно скрылись. Примечание. Речь идет, вероятно, о какой-то группе апачей (смешанные группы мескалеро и липан), которые иногда приходили в резервацию форт Кобб, чтобы получить пайки и затем вновь вернуться на равнины или в горы. Описание одного из таких побегов есть в воспоминаниях Германа Лемана (Nine Years Among the Indians 1870-1879). 1872 год, 29 сентября. Ямпарика-команч по имени Кусимубиват украл жену у другого команча и убежал с ней. Опасаясь последствий своего неблагоразумного поступка, они спрятались подальше от своего селения и опозоренного, но разгневанного мужа. Олднажды они увидели из своего потайного логова на холме, что к селению ямпарика Кавохсипа и Пацоконеки приближается скопление кавалерийских войск США. Кусимубиват, позже известный, как Пасухата, тут же изъявил желание предупредить селение, в котором жила его семья, но это предложение не устроило его партнершу, разразившуюся криками, что ее муж отрежет ей нос, как только она вернется в лагерь. И это с амое меньшее, что они могли ожидать. Поэтому влюбленные продолжили с волнением, но беспомощно наблюдать, как кавалерийская колонна в синих мундирах приближается к их родному селению. Но тут, весьма кстати для всех команчей (кроме, возможно, обиженного мужа), парочка любовников заметила юношу, который искал заблудившуюся лошадь. Они поспешно отправили его верхом, чтобы предупредить селение. Воины ямпарика, предупрежденные как раз вовремя, атаковали и вступили в бой с кавалерией США, которая не дрогнула и ввязалась в потрясающее побоище с команчами. Высшие боевые почести этого дня достались Пятутаконивапу, который возглавил атаку, решившую исход битвы. Он сбросил с седла одетого в синее врага, схватив его за шею и швырнув на землю. Экатуе также схватил врага и убил его. Из своего укрытия влюбленные наблюдали за ходом сражения, когда приостановленные вначале атакующие ямпарика во главе с Пятутаконивапом в итоге вытеснили кавалерию с поля боя. После безжалостного преследования, зрелые воины повернули назад, и погоню с радостью подхватили юноши и подростки селения, у которых случился веселый день, когда они вволю поиздевались над измученными бегством кавалеристами. Кавохсип был убит в начале боя, и Пацоконеки остался единственным лидером в селении. Пятутаконивап, Длинный Ремень и Напеват действовали наиболее героически, не давая спешившимся кавалеристам окружить ров (образованный в результате провала грунта), где укрылось большинство команчей селения. Солдаты отступали от убежища команчей только для того, чтобы их офицеры гнали их обратно ко рву, подобно неподатливому стаду скота. Напеват выбежал из рва и бросился на солдат, которые сразу повернули назад. Один из них упал в бизоньей яме (где животные валялись и барахтались в пыли), а другие солдаты споткнулись об него. Все вместе они образовали беспорядочную и барахтащуюся кучу тел. В конце концов, Квенгатосавит возглавив прорыв из рва, но некоторые женщины и дети не успели за остальными и попали в плен к солдатам. Позже, в тот же день, Паруакум построил конных воинов в боевой порядок и начал искать предзнаменование. Явленное ему знамение (белая стрела из собственного колчана) было бескровным. "Вот так и с нами будет", - огласил он свой вердикт, после чего конные воины атаковали лагерь кавалерии США. Они отбили своих лошадей и захватили какое-то количество лошадей армии США. Примечание. Речь о сражении команчей и 6-го кавалерийского полка под командованием полковника Рэнальда Маккензи на северном рукаве (Норт-Форк) Ред-Ривер, около Маклеллан-Крик, в округе Грэй, Техас, 28 сентября 1872 года. В плен было захвачено около 130 команчских женщин и детей и большая часть табуна индейцев. В ночном нападении на лагерь кавалеристов, команчи вернули своих лошадей и захватили часть кавалерийских, но освободить своих женщин и детей не смогли. Это была первая атака войсками команчского селения внутри Льяно-Эстакадо, на западе техасского панхандла. 1872 год, ноябрь. Десять Медведей отправился в Вашингтон, округ Колумбия, как представитель команчей на переговорах. Он вернулся в форт Силл больной и обессиленный, и умер 23 ноября. Напоследок он сказал, что хочет, чтобы команчи прекратили совершать набеги в Техасе. Его любимый пасынок был с ним в последние его минуты. Томас Бэтти, квакерский миссионер, тщетно лечил медицинскими средствами и иным образом заботился о престарелом вожде, который умер в агентстве форта Силл и был похоронен на кладбище поста форт Силл. Десять Медведей оставил много известных потомков и родственников.
