Кравцов Н.И. Славянский фольклор

Н И Кравцов
СЛАВЯНСКИЙ ФОЛЬКЛОР
ДОПУЩЕНО МИНИСТЕРСТВОМ ВЫСШЕГО И СРЕДНЕГО
СПЕЦИАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ СССР
В КАЧЕСТВЕ УЧЕБНОГО ПОСОБИЯ
ДЛЯ СТУДЕНТОВ
ФИЛОЛОГИЧЕСКИХ СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ УНИВЕРСИТЕТОВ
8 А6 6 9 7
И ЗД А Т Е Л Ь С Т В О
М ОСКО ВСКО ГО У Н И ВЕРС И ТЕТА
|97§
Рецензенты:
каф едра славянской филологии
Л енинградского государственного
университета, сектор фольклора Института
искусствоведения, этнографии и фольклора
АН БССР
70102—052
К077(02)-76- Б 3 -27-62-1976
(5 ) И здательство М осковского университета, 1976,j?.
ПРЕДИСЛОВИЕ
С лавянский фольклор (устное поэтическое творчество
славянских народов) исключительно богат и представ­
ляет важ ную составную часть духовной культуры. Им
интересуются широкие круги читателей, о чем говорят
та огромная популярность, которой пользуются сборни­
ки народно-поэтических произведений, и многочислен­
ные переводы на другие языки героических и лириче­
ских песен, сказок и пословиц славянских народов.
С лавянский фольклор изучается во многих универ­
ситетах Советского Союза и в университетах з а р у б е ж ­
ных стран, особенно славянских. Но до сих пор не
существует исследования, которое д а в а л о бы общее
представление о составе, идейно-художественной цен­
ности и своеобразии народно-поэтического творчества
славянских народов. Нет и учебного пособия д ля студен­
тов славянских отделений филологических факультетов,
в учебный план которых курс лекций по славянскому
фольклору входит как обязательный.
Таким учебным пособием д ля студентов, изучающих
славянский фольклор, и является н астоящ ая книга. Это
первая попытка дать его общую характеристику, по­
этому, естественно, невозможно охватить весь богатей­
ший материал устного поэтического творчества с л а в я н ­
ских народов и всех проблем, возникаю щих при его
изучении.
П редлагаем ое пособие ставит перед собой следую ­
щие цели:
охватить устное поэтическое творчество всех с л а в я н ­
ских народов;
3
Дать общую характеристику его ж анрового состава;
показать общее (сходное) и национально-самобы т­
ное в славянской народной поэзии, своеобразное в ее
художественных формах, сюжетах, типах героев и
поэтике;
раскры ть ее художественную ценность;
познакомить с основной научной проблематикой изу­
чения славянского ф ольклора и с возможными реш е­
ниями вопросов.
Особенности данной книги д елаю т ее полезной не
только д ля студентов, аспирантов, преподавателей, з а ­
нимающихся изучением славянского фольклора, но и
д ля широкого круга ученых — фольклористов, л и т ер а­
туроведов, этнографов, историков, историков искусства
и культуры, а та к ж е д ля всех, кто интересуется худ о ж е­
ственной культурой вообще и культурой славянских н а­
родов в частности.
ВВЕДЕНИЕ
ЧТО ТАКОЕ
ФОЛЬКЛОР?
Терминология. Н ар одн ое устно-поэтическое творчест­
во — творчество трудовых масс народа. Д л я его об о зна­
чения в науке употребляю тся чащ е всего д ва термина:
русский термин «народное устно-поэтическое творчест­
во» (или «народное поэтическое творчество») и англий­
ский — «фольклор», введенный Вильямом Томсом в
1846 г. Термин «фольклор» состоит из двух слов: ф ольк
(folk) «народ» и ло р (lore)
«знание», «мудрость»; в
переводе на русский язы к он обозначает «народное з н а ­
ние», «народную мудрость».
Термин «фольклор» получил международное п р и зн а­
ние. Однако надо отметить, что ему придается р а зл и ч ­
ное значение. Во многих странах, и преж де всего в
Англии и Соединенных Ш т атах Америки, термин «фоль­
клор» употребляют д л я всех видов народного искусст­
ва — поэзии, музыки, танцев, живописи, резьбы, а та к ж е
верований и обычаев. Советская ж е н аука под ф ол ькл о­
ром понимает не все народное искусство, а преж де всего
словесное, устно-поэтическое художественное творчество,
для н азвания которого употребляю т термин «фольклор»
без определения «словесный». Д л я другого вида н ар о д ­
ного искусства — музыкального — используется термин
«музыкальный фольклор». В дореволюционной русской
науке сущ ествовали т а к ж е термины «народная словес­
ность», «народная поэзия», «устная поэзия народа», но
они вышли из употребления из-за своей неточности: т ер ­
мин «словесность» мож ет охваты вать и письменность,
«поэзия» может обозначать лишь стихотворные произ­
ведения.
5
Устно-поэтическое творчество славянских народов.
Н ародное поэтическое творчество славян отличается
необычайным богатством и своеобразием видов произ­
ведений и художественных форм, тем и сюжетов, героев
и вы разительны х средств. Оно возникло вместе с ф о р­
мированием славянских племен, но имеет еще более
глубокие исторические корни — восходит к древнейшей
общ еславянской художественной культуре. С того в р е­
мени народное поэтическое творчество прошло долгий
путь развития, многосторонне отразив историю, жизнь,
труд и быт, представления и идеалы народа в их исто­
рическом развитии, духовные особенности, вы работанны е
в ходе его истории.
Устно-поэтическое творчество славянских народов
вклю чает в себя разн о об разн ы е ж а н р ы (типы произве­
дений) словесного творчества: обрядовы е песни, причи­
тания, сказки, сказы, предания, легенды, пословицы, з а ­
гадки, былины, исторические и лирические песни, час­
тушки, народные драмы.
Фольклор ка к искусство слова. Устно-поэтическое
творчество народа, или фольклор, есть искусство слова.
Во всех названны х ж а н р а х слово выполняет основную
выразительную роль, хотя в некоторых ж а н р а х д опол­
няется и выразительны ми средствами музыкального х а ­
рактера (песенные ж а н р ы ). Но ведь литература тоже
искусство слова. Тогда возникает вопрос: чем ж е ф о л ь ­
клор отличается от художественной литературы ?
От литературы фольклор отличается социальной
природой, жизненны м содерж анием, идейной сущностью
и художественным своеобразием.
С оциальная природа фольклора. И в состав термина
«народное устно-поэтическое творчество», и термина
«фольклор» входит слово народ, которое подчеркивает
особую социальную природу и социальную сущность
этой формы творчества. Ф ольклор — творчество, с о зд а ­
ваемое народом и д ля народа. О ск азка х и других произ­
ведениях русского ф ольклора В. И. Л енин говорил, что
это «подлинно народное т в о р ч е с т в о » 1. М. Горький опре­
д ел ял фольклор к а к устное творчество трудового н а ­
рода, который является творцом культуры.
1 В. Д. Б о н ч - Б р у е в и ч . Ленин об устном народном творчестве.
В кн.: Б.-Б. Воспоминания о Ленине. М., «Н аука», 1965, стр. 389.
6
При рассмотрении вопроса о социальной природе
ф ольклора следует учитывать изменения в социальной
структуре народа на разны х этапах истории общества;
необходимо т а к ж е иметь в виду, что в различны е исто­
рические эпохи содержание, формы и общественные
функции ф ольклора т а к ж е изменялись. Подход к пони­
манию социального состава народа различен в м а р к ­
систско-ленинской науке и в буржуазной. М ар к си зм -л е­
нинизм понимает под народом не безликую и однород­
ную массу, а трудовые слои крестьян, ремесленников и
рабочих, внутри которых на определенных ступенях
развития общества т а к ж е возникает дифференциация,
основой которой служ ит различие в экономическом и
правовом положении различных слоев народа. В. И. Л е ­
нин писал в 1905 г., что следует бороться против того,
чтобы словом «народ» прикрывалось «непонимание
классовых антагонизмов внутри народа» 2.
Д о возникновения классов в обществе фольклор был
творчеством рода и племени,
коллектива, их состав­
ляющего, и эта коллективность была зароды ш ем и п ред­
шественником позднее определившейся социальной при­
роды ф ольклора. Тот фольклор, какой известен ныне
науке, — это большей частью фольклор времени, когда
в обществе у ж е сформ ировались классы. Д ал ьн ей ш а я
история ф ольклора есть творчество тех социальных
групп, которые в феодальном и капиталистическом о б ­
ществе назы ваю тся «народом» — трудовая часть н аселе­
ния (крестьяне, ремесленники, рабочие). К а ж д а я из этих
групп вносит свой в кл ад в фольклор, который не п ред­
ставляет собой лиш ь крестьянское творчество, хотя кр е­
стьянство длительное время было основной массой н а ­
рода и создало основные богатства фольклора.
У народа были общие национальные и социальные
интересы; народ вел борьбу со своими эксп луататорам и
и угнетателями (помещиками, капиталистами, попами,
чиновниками, 'иноземными
захв атч и кам и ).
Поэтому
вполне правомерно употреблять слово «народ» для о б о ­
значения созд ател я фольклора.
Социальная природа славянского ф ольклора опреде­
ляется п реж д е всего тем, что в его создании основное
значение имела творческая деятельность талантли вы х
2 В. И. Л f п if н. Поли. собр. соч., т. II, с\ф. 102,
7
людей из среды крестьянства, а затем и рабочего к л а с ­
са. Поэтому в народном поэтическом творчестве основ­
ное место зан и м ает крестьянский и рабочий фольклор 3.
Это ие только ясно определяет социальную природу
фольклора, но и позволяет понять ее отличия от со­
циальной природы литературы. Письменность в период
ее возникновения на Руси удовлетворяла потребности
господствующего класса раннефеодального общества и
служившей ему церкви. Р азв и ти е художественных э л е ­
ментов в документальной письменности (летописи, с к а ­
зан и я) и религиозной литературе («слова», проповеди,
жития) подчинялось интересам и зап росам князей, бояр,
дружины, служ и лы х людей, а т а к ж е церкви. П озж е
литература становится выражением духовных запросов
и эстетических понятий дворянства и бурж уазии, хотя
классическая литература поднималась до осознания н а ­
родных стремлений и идеалов.
Ж изненное содерж ание фольклора. С одерж ан и е про­
изведений народного творчества отличается глубокой ж и з ­
ненностью, именно тем, что темы и вопросы, которые
с л у ж а т предметом освещения, события, которые я в ­
ляю тся основой сюжетов, представляю т собой о т р а ж е ­
ние труда, быта, борьбы, насущных интересов народа и
волнующих его вопросов. В произведениях народного
творчества и зображ аю тся явления жизни, важ н ы е для
народа: значительные исторические события, освободи­
тельная борьба народных масс, их труд и быт, семейные
отношения, обычаи. Героем произведений нередко в ы ­
ступает сам народ: мужики — в былинах, разбойники
и солдаты — в песнях; персонажи песен, сказок, б а л ­
л а д — крестьянские девушки и женщ ины, их родители,
сестры и братья, мужик, солдат, работник; персонажи
былин — богатыри, в которых воплощ аю тся лучшие чер­
ты народа (М икула Селянинович, И л ь я М уром ец); д ей ­
ствующие лица исторических песен — народные вожди
Р ази н и Пугачев; полководцы, полюбившиеся народу,—
Суворов, Кутузов, П латов; в советском фольклоре —
Ленин, Ч апаев, красногвардеец, матрос, рабочий. И наче
говоря, содерж ание произведений ф ольклора — народ ­
ная жизнь.
s П одробнее о социальной природе фольклора и конкретном содер ­
жании понятия «народ» см. в кн.:
В. Е. Г у с е в . Эстетика
фольклора. Л ., «Н аука», 1967, стр. 17— 44-
8
Художественная литература, как известно, т а к ж е
и зображ ает народную ж изнь, особенно советская. Но
классическая русская литература значительно шире по
материалу, нежели фольклор, а народная ж и зн ь п ред­
ставляет собой только одну из важ н ы х ее тем. С о д е р ж а ­
ние советской литературы точно так ж е шире, нежели
содерж ание современного фольклора, хотя в силу про­
цесса сближ ения литературы и ф ольклора у них возни­
кает немало общих тем.
Идейная сущность ф ольклора. В фольклорны х произ­
ведениях — пословицах, сказках, былинах и песнях —
нашли свое вы раж ен и е народные воззрения на природу,
общество и человека; в них явления общественной ж и з ­
ни оцениваются с точки зрения трудящ ихся масс, б о га­
тый жизненный опыт которых позволяет глубоко пони­
мать смысл исторических событий, семейных отношений
и особенности
духовной
деятельности
человека.
В. И. Ленин отмечал, что произведения русского ф о л ь ­
клора даю т представление о «чаяниях и ож и д ан иях н а ­
родных», о «народной п си хологи и »4. М. Горький говорил
об активной роли ф ольклора: «Художественное творче­
ство трудящ ихся служило единственным организатором
их опыта, воплощением идей в о б р азах и возбудителем
трудовой энергии коллектива» 5.
Фольклор, поднимая в аж н ы е вопросы народной ж и з ­
ни, в ы р а ж а л прогрессивные идеалы и стремления н а­
родных масс, их философские, общественные, религиоз­
ные и моральные воззрения. Таким образом, в нем
многосторонне о т р а ж а л а с ь духовная ж изнь народа.
В произведениях ф ольклора всегда д ается определенная
оценка событий и поведения героев. Если персонаж не
сразу раскры вается в своем облике, то к концу произ­
ведения он все-таки получает окончательную оценку,
которая служ ит важ ны м средством вы раж ен и я идейных
позиций и морального воздействия на слушателей. Д л я
народного творчества свойственны подчеркнуто п о лож и ­
тельная оценка ил# подчеркнуто отрицательная, т. е.
идеализация или сатирическое освещение событий и
4 В. Д . Б о н ч - Б р у е в и ч . Ленин об устном народном творчестве,
стр. 389.
* М. Г о р ь к и й . Собр. соч., в 30-ти томах, т. 27. М., Гослитиздат,
1953, стр. 319.
9
лиц. С атира разви вается вместе с социальной д иф ф ерен ­
циацией общества и носит классовый характер. Помещик
(б ари н ), поп, купец, хозяин в с к азк а х и песнях, а
иногда и сам ц арь получаю т резко отрицательную оцен­
ку; мужик, работник, солдат, рабочий — п олож итель­
ную. П олож ительны е герои всегда выходят п обедителя­
ми из трудной борьбы. Н а р о д верит в свои силы и свое
будущее, поэтому его творчество имеет ж и зн еу т в ер ж ­
даю щ ий характер.
Основой идейной сущности ф ольклора сл у ж а т про­
грессивные идеалы народа. Н ародно в ф ольклоре то, что
в ы р а ж ае т жизненно в аж н ы е стремления, прогрессивные
интересы народных масс; ненародно то, что идет в разрез
с ними, меш ает народу трудиться и бороться за лучшую
жизнь.
Таким образом, следует иметь в виду, что не все про­
изведения, которые поются и рассказы ваю тся в наро д ­
ной среде, могут быть признаны народными. Белинский
и Добролю бов, а затем Горький отметили, что не все
народно, что ж и вет в народе, т а к ка к в его среду попа­
дал и песни, сказки и пословицы, чуждые народу, созд ан ­
ные не народом. Господствующие классы феодального и
капиталистического общества и служ ивш ие им попы и
чиновники, стремясь д е р ж а ть народные массы в подчи­
нении, прививали им религиозность («Без бога не до
п орога»), покорность, настроения и воззрения, чуждые
народу, например веру в царя, в то, что он поможет
народу. Основной причиной проникновения в народную
среду религиозных произведений (духовных стихов),
казенно-патриотических песен, мещанских сентименталь­
ных романсов («жестоких» романсов типа «М аруся от­
р ав и л ась » ), воровских песен, кулацких частуш ек была
неграмотность народа, который был лишен доступа к
просвещению и богатствам культуры и искусства.
Н ародны е массы в прошлом ж и л и в тяж ел ы х у сл о ­
виях, и это не позволяло им всегда правильно р а зб и ­
раться в действительности. В среде народа сохранялись
суеверия и предрассудки, религиозность, вера в царя,
в предначертания судьбы, поэтому некоторые произве­
дения, созданные самим народом, о тр аж аю т отсталые
взгляды, недостаточно глубокие в своем идейном содер­
жании, не всегда верно передают психологию народа, его
подлинные идеалы и интересы. Такого рода произведе­
10
ния нельзя признать характерн ы м и для народного тв о р ­
чества.
Л и тер ату р а не столь однородна по своему идейному
содержанию, не столь глубоко и рерно передает стрем­
ления и воззрения народа, ка к сам народ в своем уст­
ном творчестве, не всегда достигает глубокого о т р а ж е ­
ния народной психологии, идеалов и стремлений, а г л а в ­
ное, не всегда способна удовлетворять духовные запросы
народа, что так полноценно выполняет фольклор.
Коллективность творчества. Коллективность ф оль­
клора проявляется и в самом процессе создания произ­
ведений, и часто в процессе их исполнения. Р анние ф о р ­
мы ф ольклора отличались тем, что в них господствовала
коллективность сложения и исполнения произведений,
что творческая личность еще мало в ы д ел ялась из ко л ­
лектива. П о зж е все большую роль стали играть о тдель­
ные талантливы е певцы, которые в своем творчестве
в ы р а ж ал и представления и взгляды рода и племени, а
затем и народа. К оллективность творчества состоит в
том, что создатели и исполнители произведений опираю т­
ся на общ ефольклорный опыт и традицию и вместе с тем
вносят в произведение новые черты и детали, приспо­
сабл и вая его сюжет, о бразы и стиль к конкретным усл о ­
виям исполнения. Произведения могут создаваться и
коллективом (хором, группой л и ц ), и отдельными л и ц а ­
ми — певцами и сказочниками. Если они соответствуют
запросам и художественным вкусам народа, то н ачи­
нают ж ить в его среде, исполняются многими хорами и
отдельными певцами; при этом они изменяются в своем
словесном тексте и напеве, дополняются, сокращ аю тся,
совершенствуются или разруш аю тся, контаминируются
(соединяются) с другими произведениями или частями,
подчиняются эстетическим требованиям слушателей, т. е.
п ереж иваю т процесс коллективного оформления.
Коллективность состоит и в том, что фольклорное
произведение — достояние народа: оно долго ж и вет и
притом в разных областях страны, передается от поко­
ления к поколению, и множество людей, исполняя его,
вносит в него новые особенности. Б л а г о д а р я этому песня
или сказка существует одновременно в разных краях
страны и в разных поколениях во множестве вариантов.
В различных ж а н р а х ф ольклора коллективное начало
в создании и исполнении проявляется по-разному: песнн
11
обычно исполняются хором, коллективно, былины и
сказки — индивидуально; текст заговоров весьма устой­
чив; текст причитаний, ка к правило, в значительной сте­
пени импровизируется — создается как бы заново на но­
вом материале, но по издавна установивш имся схемам
и с давно выработанны ми приемами и художественными
выразительными средствами приспосабливается к лич­
ности конкретного лица; частушки обычно представляю т
собой произведения, которые составляю тся чащ е всего
лицами, известными на селе, в них более проявляется
творческое начало, нежели в других
произведениях,
тексты которых более устойчивы. Но все перечисленные
формы коллективного творчества — создания и исполне­
ния произведений — имеют свой внутренний смысл: они
суть вы раж ение народности ф ольклора, дум, н астрое­
ний и миропонимания народных масс. В фольклоре з а ­
рождается и индивидуальное творчество и профессио­
нальное, в нем существует органическое единство к ол ­
лективного и личного начал.
Это можно подтвердить следующим.
Во-первых, у ж е в древний период истории народного
творчества были известны талантли вы е народные певцы,
например, упоминаемый в русской летописи «словутный» Митус, который отка зал ся петь д ля кн язя и был
силой приведен к нему: или знаменитый певец Боян, о
котором говорится в «Слове о полку Игореве». Д а р о в и ­
тые народные певпы и сказители были и в новое время:
сказитель былин Трофим Рябинин и вопленица И рина
Федосова. Один из фольклористов, наблю давш ий пение
былин сыном Трофима Рябинина, отмечает: «Когда
И ван Трофимович поет свои былины, обычно за р а б о ­
той уча им и своих детей, — в эти моменты чувствует­
ся в нем очень ярко проявление личного творчества» 6.
Говоря о сказителе Г. А. Якушове, Ю. М. Соколов
указы вает, что в его былинах видно не механическое
следование
учителям, а самостоятельный.
индиви­
дуальный стиль, б ольш ая творческая работа 7.
Во-вторых, нельзя не видеть, что в народном твор ­
честве существует известная профессионализация. И упо­
* Ю. М. С о к о л о в . Русский фольклор. М., Учпедгиз, 1938, стр. 241.
7 См. там ж е, стр. 243.
12
мянутые Митус и Боян, и Трофим Рябинин и И ри н а Ф е­
досова были людьми, д ля которых пение былин и причи­
тание — привычное занятие, в котором они совершенст­
вовались с молодости. То ж е можно ск азать о сербском
певце героических песен Филиппе Вишниче.
Многие собиратели фольклора свидетельствуют о
том, что сказители у сваивали свое искусство с молодых
лет, что у них были учителя, у которых они перенимали
и тексты и манеру исполнения, — недаром Ю. М. С око­
лов условно говорит д а ж е о существовании «школ».
П роф ессионализация в ф ольклоре проявляется в том,
что люди посвящают себя исполнению
произведений
того или иного ж а н р а (былин, сказок, песен и т. д .), что
они изучают свое искусство и часто достигают большого
мастерства в исполнении, что они известны в ближ айш их
селах и деревнях, а нередко и в более широкой округе,
что люди охотно собираются послушать их. Вопленицы
и свадебные д ру ж ки как мастера своего дела п р и г л аш а­
лись на похороны и свадьбы, за что получали вознаг­
раждение. У украинских кобзарей было в обычае об у ­
чать мальчиков игре на бандуре и пению дум и духов­
ных стихов — из этих мальчиков воспитывали певцовпрофессионалов. В Сербии, например в Ириге, были
д а ж е специальные школы певцов-гусляров.
Итак, в фольклоре существует единство коллектив­
ного и индивидуального творческого начала. Но история
народного творчества показы вает, что индивидуальное
начало с течением времени получает все большее р а зв и ­
тие, особенно в XX в. под влиянием и новых обществен­
ных условий, и литературы, и музыки.
Традиционность ф ольклора. В аж ной особенностью
народного поэтического творчества является его т р а д и ­
ционность, т. е. относительная устойчивость словесного
текста, напева и хар актера исполнения, передача про­
изведения почти без изменения от поколения к поколе­
нию, сохранение выработанны х в течение веков произ­
ведений с определенными сю ж етами и героями, формами
и выразительны ми средствами. Именно поэтому по з а п и ­
сям X V III— XIX вв. мы можем в известной степени су­
дить о былинах X II— XIII вв. и исторических песнях
X IV—XVII вв. Традиция есть результат коллективного
творчества и вместе с тем коллективное воспроизведе­
ние и сохранение произведений народного творчества.
1,3
Традиция, как и коллективность творчества, свойст­
венна не только словесному фольклору. Она присуща и
другим видам народного искусства — музыке, танцам,
резьбе, вышивкам- Традиция имеет свои социально-исто­
рические основы и определяется следующими обстоя­
тельствами.
Во-первых,
народное
творчество
зародилось
в
первобытнообщинном
строе, когда были весьма
устойчивы общественные
формы жизни, народны й
быт и представления. Ус­
тойчивость содерж ания и
форм жизни обусловила'
и устойчивость форм про­
изведений фольклора. Но,
сложившись в это время,,
традиция была поддер­
ж а н а известной
устой­
чивостью форм жизни и
в более поздние периоды
истории общества. Д а л е е
она действовала в неко­
торой степени по инерции,
Рис. 1. О с к ар К ол ьб ерг (1814—
правда, постепенно о с л а б ­
1890),
со бир а те л ь
польского
л яясь в связи со зн ач и ­
ф о л ьк л ор а
тельными
изменениями
х арактера жизни.
Во-вторых, в произведениях народного творчества
ярко отраж ены особенности реальной действительности,
и поэтому сказки, песни, былины, пословицы, явл яю щ ие­
ся достижением человеческого ума, стало быть, долж ны
были сохраняться. Во многих произведениях зап еч ат л е­
ны важ н ы е объективные качества человека и природы.
Это можно ск азать не только о пословицах, жизненные
обобщения которых сохраняю тся веками и будут еще
долго сохраняться, но и о песнях, прекрасно х ар а к тер и ­
зующих духовный мир человека, его общечеловеческие
свойства, чувства и переж ивания. Это можно ск азать
д а ж е об отдельных об р азах и отдельных поэтических
элементах эпических произведений. Определения «синее
море», «серый волк», «сабля острая» отмечают действи­
14
тельные качества этих предметов, и эти определения
трудно заменить другими. Это и сделало их устойчи­
выми.
В-третьих, народное творчество воплотило в себе
принципы народной эстетики, народные художественные
вкусы. Они ценны тем, что в них воплощены объектив­
ные «законы красоты», от которых искусство не может
отказаться, т а к ка к п редставляю т они собой д о сти ж е­
ния художественной мысли человека. Именно поэтому
народная пословица говорит: «Из песни слова не в ы ­
кинешь».
В-четвертых, сами произведения ф олькл о ра — зн ач и ­
тельные художественные достижения, они прекрасно
удовлетворяю т народные идейные и эстетические за п р о ­
сы и с л у ж а т важ ной частью духовной культуры народа.
Н а р о д отметил необходимость долговечного слова:
«Говори так, чтоб надолго стало». П роизведения ф о л ь ­
клора — былины, песни, сказки, пословицы — создание
коллективного творчества, а что создано коллективно, то
и сохраняется коллективно.
В-пятых, фольклорное произведение приобретает у с ­
тойчивость б лаго даря устной форме, в которой оно пере­
д ается от певца певцу, от поколения поколению. А если
оно имеет устную форму, то, значит, не записы вается, а
поэтому его надо запоминать, заучи вать на п ам ять со
слов старших; если ж е произведение поется, то его надо
заучивать «с голоса». В таком случае большую работу
выполняет память. В славянских странах были певцы и
сказочники, которые помнили много текстов. Таков из­
вестный болгарский исполнитель юнацких песен дядо
Вичо Бончев.
Изменяемость произведений ф ольклора. С воео бр аз­
ной особенностью народного творчества является то, что
его традиционность неразры вно связан а с непрерывными
в нем изменениями, которые могут происходить как во
всем народном творчестве, т а к и в отдельных его частях
или элементах. М ож ет изменяться общий характер н а ­
родного творчества: так, например, в конце XIX — н а ­
чале XX в. фольклор славянских народов становится
более реалистическим, т а к ка к в нем отмираю т ж анры ,
имеющие легендарно-фантастический и религиозный х а ­
рактер, а усиливается обыденно-бытовая окр аска произ­
ведений; изменяется идейная сущность произведений.
15
М ож ет изменяться состав фольклора, когда в нем
возникают и разви ваю тся новые ж анры , а старые у тр а­
чивают прежние черты или совершенно отмирают, выхо­
д ят из употребления.
Могут создаваться новые произведения и п ер е р а б а ­
ты ваться существующие, чащ е всего путем сокращения
и утраты некоторых частей. Так, возникш ая в связи с
Отечественной войной 1812 г. русская б а л л а д а «Мужсолдат в гостях у ж ены » затем утрати ла конец — р а з ­
говор солдата с женой о детях, а потом и вообще мотив
детей, и в то ж е время к ней присоединился мотив сына,
ушедшего на войну вместе с отцом.
Могут изменяться и отдельные элементы поэтики.
Так, например, постоянные эпитеты становятся все менее
устойчивыми и менее употребительными, появляю тся но­
вые эпитеты, которые употребляю тся более свободно,
нежели старые, традиционные.
М ож ет изменяться вся художественная система
ф ольклора, как х арактерн о д ля народного эпического
творчества советского периода.
Ф ольклор может испытывать влияние литературы ,
усваивать свойственные ей ритмы и рифмы, ф р азе о л о ­
гию, выразительны е средства. В него могут входить
произведения литературы и п ерер абаты ваться соответст­
венно художественной системе народного творчества.
Н а основе литературной песни «К атю ш а» в советском
ф ольклоре было создано немало переделок, а на основе
песни «Кочегар» — песня
Раскинулось море широко
У крымских родных берегов...
Все эти формы изменений фольклора происходят в
результате изменений социально-исторических условий
жизни общества, форм быта, а вместе с тем народных
воззрений. Значительны е изменения в народной жизни
ведут и к большим изменениям в народном творчестве,
р а зр у ш ая его традиционную художественную систему.
Изменение форм фольклора связано т а к ж е и с эсте­
тическими ф акторами: с изменением художественных
вкусов народа; с импровизацией певцов и сказителей,
т. е. свободной передачей традиционного текста и напе­
ва; с совершенствованием и разруш ением текста.
16
Певцы и сказочники многое помнят нй память, Но
человеческая память не безгранична. С казочник может
знать сто сказок, но двести, вероятно, не может знать;
он не в состоянии точно воспроизвести текст всех про­
изведений. Д а и не все ж а н ры ф ольклора в одинаковой
степени устойчивы в своем тексте и напеве. Изменения
вносятся в текст и напев и в зависимости от обстанов­
ки, в которой исполняется произведение, от состава
слушателей: д ля своих односельчан певец или сказочник
будет исполнять произведения более свободно, нередко
с ироническими зам ечан иям и по поводу героев, для д р у ­
гих слушателей — менее свободно; д л я детей сказка
будет р ассказы ваться иначе, нежели д ля взрослых.
Таким образом, народно-поэтические
произведения
непрерывно изменяются то в большей, то в меньшей
степени. А это приводит к тому, что они существуют
одновременно во множестве вариантов: одна и та ж е
песня по-разному поется в разны х областях. Это проис­
ходит б лаго даря импровизации, т. е. творческому внесе­
нию исполнителями каких-либо деталей в песню или
сказку. Это обусловливается индивидуальным ж и зн ен ­
ным опытом исполнителей, личными художественными
вкусами, своим особым пониманием сюж ета и х а р а к т е ­
ров персонажей произведений.
И м п рови зац ия определяется многими условиями, в
том числе работой памяти, устной формой произведений,
индивидуальной манерой исполнителя, обстоятельствами
исполнения, составом слушателей, характером ж а н р а
(частушка, например, более свободно варьир уется), а
та к ж е наличием так н азы ваем ы х общих мест — устой­
чивых формул и определений, какими мож ет п ользовать­
ся исполнитель песни или сказки. Разного типа измене­
ния сл у ж а т причиной сущ ествования различны х в а р и а н ­
тов народно-поэтических произведений и вместе с тем
придают им новизну, актуальность, остроту, современ­
ность, д елаю т произведение живым, а не мертвенно­
шаблонным. И м п рови зац ия происходит на основе т р а д и ­
ции, на основе сохранения сюжета, композиции и стиля,
но под влиянием новых запросов и требований; импро­
визация и традиция находятся между собой в н ер азр ы в­
ном единстве.
И так, мы у ж е отметили целый р яд важ н ы х особен­
ностей ф ольклора: народность, коллективность, тршш-
17
цйойность, Изменяемость. Однако все эти признаки свой­
ственны не только словесному фольклору, но и всему
народному искусству, всем его видам — и музыке, и т а н ­
цам, и живописи, и резьбе, и вышиванию. Но есть еще
одна и весьма в а ж н а я особенность народного поэтиче­
ского творчества. Т ак ка к фольклор возник тогда, когда
люди еще не умели писать, то ему, естественно, свойст­
венна устная ф орм а слова. Но фольклор не только уст­
ная поэзия, не только искусство слова. В некоторых
своих ж а н р а х он соединяет слово и напев, т. е. словес­
ное и музы кальное искусство. К роме того, все призведения фольклора существуют в живом исполнении, т. е.
содерж ат в себе элементы театрального искусства (жест,
мимика, интонация). Таким образом, фольклор, по сути
дела, — искусство, соединяющее в себе особенности не­
скольких видов искусства. Такого вида искусство истори­
чески предшествует отдельным видам искусства, вы де­
ливш имся из него позже. Н ельзя заб ы ва т ь и того, что
произведения некоторых ж ан ро в исполняются под а к ­
компанемент м узы кальных инструментов. Так, н ап р и ­
мер, былины в древности исполнялись под акком п ан е­
мент гуслей (многострунного инструмента), а юнацкие
песни под аккомпанемент гусел (смычкового инстру­
мента).
Однако основой фольклорного произведения является
слово. Это подтверж дается тем, что не все ж а н р ы ф о л ь ­
клора отличаются соединением слова и напева; есть
жанры , которым это не свойственно, как, например,
сказка, легенда, сказ, пословица; слово в фольклорных
произведениях может существовать без напева, но н а ­
пев без слов обычно не существует. При соединении сл о ­
ва и напева, как показы ваю т исследования музыковедов,
определяю щим началом обычно является слово, которое
часто обусловливает характер напева, особенно его
ритма; но, несомненно, и м узы кальн ая сторона произве­
дения оказы в ает влияние на словесную.
Художественная система фольклора. Устно-поэтиче­
ское творчество ка к искусство слова отличается от лит е­
ратуры т а к ж е своей особой художественной системой.
Фольклор вы работал свои особые ж анр ов ы е формы про­
изведений — былину, юнацкую песню, сказку, послови­
цу, лирическую песню, коломыйку. Некоторы е из них
есть и в литературе, но они заимствованы из народного
18
творчества, тогда как ж а н р романа создан в самой л ите­
ратуре. Народно-поэтическое творчество отличается и
своими приемами композиции, построения произведений,
например зачинами, каких нет в литературны х произве­
дениях. Ф ольклорные произведения имеют особые спо­
собы композиции (цепочная связь образов, ступенчатое
сужение образов, троекратные повторения; см. д алее
главы об отдельных ж а н р а х ), отличаются большей
ролью ф антастики в сю ж етах и меньшим развитием
психологического изображ ения героев, создаются не на
книжном, литературном языке, а на живом, разговор­
ном народном языке. П ользуясь средствами устной, зв у­
чащей речи, фольклор употребляет в выразительных
целях звуковую сторону слова, и прежде всего интона­
ции, гораздо шире, нежели литература, и в таких ф ор ­
мах, какие ей трудно использовать.
В народном поэтическом творчестве вы р аботал ась
особая система выразительны х средств, какими л и т ер а­
тура пользуется редко и какие для нее не характерны .
Эти средства заимствованы литературой из ф ольклора
(например, символика о б разов ). Так, например, во всех
славянских песнях ясный сокол обозначает молодца, а
под голубкой подразумевается девушка.
Х арактерны для народных, особенно лирических, пе­
сен п араллели зм ы , в которых явления человеческой
жизни или чувства человека сопоставляю тся с яв л ен и я­
ми природы. Основой обычно служ ит сходство в дейст­
вии.
Полно,
Полно,
П олно,
Полно,
солнышко, из-за лесу светить,
красно, в с а ду яблони сушить;
девуш ка, по м олодцу тужить,
красна, по удалом тосковать.
Такой парал л ел и зм принято н азы вать психологическим,
так как он передает душевные состояния персонажей
песни.
П а р ал л ел и зм ы особенно свойственны восточносла­
вянской народной лирике. Но они нередко употребляю т­
ся и в западнославянской и южнославянской лирике.
Так, например, в чешской песне:
Sm utna je ta hora, со nem a javora,
Sm utne je to devce, со nem a frajara.
(« L id o v i p is n i a tance», str. 25)
19
Своеобразной
особенностью поэтики фольклора
сл у ж а т так назы ваемы е постоянные эпитеты. В русских
песнях: со лнц е красное, л у г зелены й, р ук и белы е, жена
верная-, в болгарских: б я л а ръчица, гора зелена, вода
студена; в сербских: зеле н а ливад а, вода ладна, вода
студена, гора зелена. Есть эпитеты, свойственные песням
всех славянских народов: б елое лицо, белы е р уки, чер­
ные очи, синее море, зелен ы й луг, зелен ы й венок, ясны й
месяц-, но у каж дого народа есть и свои особые песенные
эпитеты: у б о л г а р — б я л ветър, сенка дебела, руйно
вино, б ял Д ун а е , сива гора; у сербов — си в-зелен соко­
ле, слано море, сухо злато; у поляков — las kalinowy,
zim na rosa, siwy kon, b iala lelija; у чехов — cervene oresi,
suchy javor. Это объясняется различиями природы и н а ­
родного быта.
Свойственна язы ку фольклорны х произведений т а в ­
тология: в русском фольклоре — дождь дождит, горе
горькое, диво дивное-, в сербском — ноНца ноНашна-, в
б олгарском — жълти жълтици, зора озорила-, в п оль­
ском — ziela zielonego. Свойственна и синонимика: данипош лины , правда-истина, род у-плем ени, а та к ж е употреб­
ление уменьш ительно-ласкательны х
форм: ручен ьки,
береж очек, пташечка-, в польском — zielona m u raw k a, w
w isnow ym sadenku, j a s n a gw iazdeczka, drobnej ruteczki,
lipka zielona; в чешском— zeleny vfnecek, holubenku sivy,
§varny sohaji6ku; в словацком — sucha haluzicka, sade6ek visnovy, kom'cky vrane, rosi£ka studena. Свойственна
язы ку фольклорных произведений и сл ож н ая система
повторений: повторений отдельных слов, групп слов, н а ­
чал песен, целых стихов, предлогов, как в русской песне:
«Ай за славной за речкой за Камышинкой», или в песне
«К ак по зорьке по вечерней по зоре».
Песенные ж а н ры ф ольклора (былины, юнацкие пес­
ни, исторические песни, лирические песни) по своему
стихотворному строю отличаются от литературны х стихо­
творных произведений, особенно у восточных и южных
славян, т ак как в песнях этих народов обычно нет стро­
фичности, а т а к ж е рифмы, а если она есть, то особого
рода. В песенном фольклоре восточных и южных славян
стих тонический, а не силлабо-тонический, который
употребляется обычно лишь в плясовых песнях и припев­
ках, как коломыйки, частушки и краковяки. В за п а д н о ­
славянском фольклоре, как правило, вошли в употреб­
20
ление строфичность, т. е. деление песни на одинаковые
по строению и ритмике группы стихов, а та к ж е рифма.
Это, пожалуй, влияние литературы, хотя и в зап ад н о ­
славянских песнях рифма чащ е всего глагольная; лите­
ратурн ая рифма сложнее.
Художественный метод фольклора, т. е. подход к
действительности и человеку и способ их изображения,
отличается от основных художественных методов лите­
ратуры, хотя в некоторых отношениях они близки между
собой, поскольку и фольклор и литература — искусство
слова. Художественный метод фольклора можно лишь
условно назвать методом романтического типа, т а к как
в нем важ ную роль играет вымысел, оценка явлений и
героев дается резко противоположная (положительная
или о три ц ател ьн ая), природа поэтизируется. Художест­
венный метод ф ольклора вместе с тем исторически и зм е­
няется.
С тало быть, при значительном сходстве фольклора и
литературы, которое преж де всего определяется тем,
что и фольклор и литература — искусство слова, они во
многом различаю тся меж ду собой в своих художествен­
ных особенностях, или, к а к обычно говорят, в своей ху­
дожественной специфике.
Таким образом, фольклор, или устное поэтическое
творчество народа, есть один из видов народного искус­
ства. Ф ольклору н аряд у с народной музыкой, танцами,
резьбой и т. д. свойственны такие общие д ля них особен­
ности, как народность, коллективность творчества, т р а ­
диционность, изменяемость. Но в отличие от других ви­
дов народного искусства фольклор есть искусство
устного слова, он воспроизводит действительность и
передает внутренний мир человека в художественных
об р азах и картинах, созданных при помощи устного
слова и его средств. Именно поэтому фольклор в ы р а б о ­
тал свою особую систему художественных средств, по
которой мы легко отличаем, например, народную песню
от стихотворения поэта.
Действительно, от литературы фольклор отличается
и своей общественной природой (он создается народом
и для н ар о д а),
и своим
жизненным содержанием
(преж де всего изображ ением жизни самого н ар о д а), и
своей идейной сущностью (народностью ), и процессом
создания и бытования произведений (коллективностью
21
творчества, традиционностью, изменяемостью, в ар и ати в ­
ностью), и своей художественной спецификой (искусст­
вом устного слова, особой системой ж анров и худож ест­
венных средств, а т а к ж е использованием средств других
видов искусств — напева, жестов, мимики).
Общественное значение фольклора. Устное поэтиче­
ское творчество народа имеет большую общественную
ценность, которая состоит в его познавательном, идейно­
воспитательном и эстетическом значении. С ледует под­
черкнуть, что познавательная, идейно-воспитательная и
эстетическая стороны народного творчества неразры вно
связаны между собой: чем ярче и полнее проявляется
одна из них, тем ярче и полнее проявляю тся другие.
П ознавательное значение ф ольклора
заклю чается
п режде всего в том, что он о тр аж ает особенности я в л е ­
ний реальной жизни, более всего жизни народа, и дает
богатые знания об общественных отношениях, истории,
о природе страны, труде и быте народа, о его высоких
моральных качествах.
П ознавательное значение фольклора проявляется в
том, что сюжеты и образы его произведений сод ер ж ат в
себе широкую типизацию, обобщения явлений жизни и
х арактеров людей. Так, образы И льи М уромца и Микулы Селяниновича в русских былинах д аю т п р едставле­
ние обо всем русском крестьянстве; образы гайдуков в
болгарских и сербских песнях воплощ аю т в себе типи­
ческие черты защ итников народа от турецкого гнета.
П ознавательное значение ф ольклора увеличивается
еще и тем, что в его произведениях не только пр ед ­
ставлены картины жизни, события истории и образы
героев, но и объяснены. Так, былины, юнацкие и гай ­
дуцкие песни, а особенно исторические песни объясняют,
почему русский, болгарский и сербский народы в ы д ер­
ж а л и многовековое монголо-татарское и турецкое иго
и вышли победителями в борьбе, объясняю т смысл
подвигов богатырей и деятельности царей И в ан а Ш и ш ­
мана, Л а з а р я Гребляновича, И в ан а Грозного. М. Горь­
кий говорил: «Подлинную историю трудового народа
нельзя знать, не зн ая устного народного т в о р ч е с т в а » 8.
Н ародное творчество вдохновлено высокими прогрес­
сивными идеями, любовью к родине, стремлением к
8 М. Г о р ь к и й .
22
Собр. соч., в 30-ти томах, т. 27, стр. 311.
миру. Оно и зоб ра ж ае т богатырей, юнаков и гайдуков
ка к защ итников родины и вы зы вает гордость за них.
Оно поэтизирует русскую природу: и реки (Волгу-матушку, широкий Днепр, тихий Д о н ), и степи р азд о л ь ­
ные, и поля чистые, и леса дремучие —• и этим воспиты­
вает любовь к ней. В произведениях ф ольклора обычно
есть образ русской земли. В этом в ы р а ж ае т ся патрио­
тизм тех, кто слож ил былины и песни и кто их испол­
няет.
Н ародное творчество играет важ н ую роль в борьбе
народа за национальное и социальное освобождение,
за его общественно-политическое и культурное р а зв и ­
тие. Современное народное творчество содействует ком ­
мунистическому воспитанию масс.
Во всем этом и проявляется идейно-воспитателыюе
значение народного поэтического творчества.
Эстетическое значение ф ольклора состоит в том, что
он является зам ечательны м искусством слова, мастерст­
вом, что сказы вается и в построении произведений, и в
создании образов, и в языке. Фольклор искусно исполь­
зует вымысел, фантастику, а т а к ж е символику, т. е.
иносказательную передачу и характеристику явлений и
их поэтизацию. В ф ольклоре в ы раж аю тся народные ху­
дожественные вкусы. Ф орма его произведений веками
отш лиф овы валась трудом прекрасных мастеров, поэто­
му фольклор р азви вает эстетическое чувство, т. е. чув­
ство прекрасного, чувство художественной формы, рит­
ма и языка. В силу этого он имеет большое значение
д ля развития всех видов искусства.
Творчество многих великих писателей и композито­
ров связано с народной поэзией. Это мож но ск азать о
таких поэтах, ка к Пушкин, Кольцов, Некрасов, Есенин,
Шевченко, Я нка К упала, Мицкевич, Эрбен, Ботев, Якшич, Змай, о таких композиторах, как Глинка, РимскийКорсаков, Сметана, Д в о р ж а к , Монюшко, Л ы сенко и
многие др. И х стихи и музы ка впитали в себя мотивы,
интонации, выразительны е средства ф ольклора, и это
придало им национально своеобразную форму, о б л а ­
даю щую большой силой воздействия.
Д л я эстетической стороны народного поэтического
творчества характерны раскры тие прекрасного в при­
роде и человеке, единство эстетического и морального
начал, соединение реального и вымышленного, яр к а я
23
выразительность художественных средств. Этим о б ъ яс­
няется то эстетическое наслаж дение, которое произве­
дение ф ольклора д оставляет слуш ателям.
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
«Ленинское наследие и изучение фольклора». Л ., «Н аука», 1970.
Б о г а т ы р е в П. Г. Вопросы теории народного искусства. М., «И с­
кусство», 1971.
Г у с е в В. Е. Эстетика фольклора. Л ., «Н аука», 1967.
К о л е с о в М. К современным спорам о сущности фольклора. «В о­
просы теории и эстетики музыки», 1972, вып. 2, стр. 109— 130.
К р а в ц о в Н. И. Проблемы теории фольклора. «И зв. АН СССР.
Серия литературы и языка», 1973, вып. 2, стр. 105— 110.
К у з н е ц о в а Т. О специфике народного творчества. «Вопросы тео­
рии и истории эстетики», 1972, вып. 2, стр. 54— 63.
П р о п п В. Я. Фольклор и действительность. «Русская литература»,
1963, № 3, стр. 62—84.
«Фольклор как искусство слова», вып. 1 и 2. И зд-во МГУ, 1966
и 1969.
Ч и ч е р о в В. И. Вопросы теории и истории народного творчества.
И зд-во МГУ, 1959.
СЛА ВЯН СК ИЙ
ФО Л ЬК Л ОР
Выше мы определили особенности той формы худож е­
ственного творчества, которая назы вается фольклором.
Но предмет наших занятий не фольклор вообще, а
фольклор славянский. Что ж е это такое «славянский
фольклор»? М ожно ли его выделять из устного поэти­
ческого творчества народов мира?
Славянский фольклор — это устное поэтическое твор­
чество славянских народов, которые вместе с р ом ан ­
скими и германскими народами относятся к индоевро­
пейской семье народов ка к отдельные ее ветви. С л а ­
вянские народы вклю чаю т в себя три группы: восточные
славяне (русские, украинцы и белорусы ), зап ад н ы е (по­
ляки, чехи, словаки и луж ичане) и ю жны е (болгары,
македонцы, сербы, хорваты и словенцы).
К а ж д а я из ветвей индоевропейской семьи народов —
романская, герм анская и сл ав ян ская — имеет общие
особенности в своей духовной культуре, в том числе и
в фольклоре. Они состоят в общности и сходстве типов
произведений (ж ан р о в), сюжетов, образов героев и в ы ­
разительно-изобразительных средств языка.
С лавянский фольклор имеет общее и сходное, что
возникло в силу действия целого ряда социально-исто­
рических факторов.
П реж де всего общим и сходным в славянском ф о л ь ­
клоре служ ит общность происхождения славянских
народов, которые ведут свой род от группы близких
между собой племен или от одного «пранарода». От сво­
их этнических предшественников славяне получили не­
мало общего в материальной и духовной культуре, в
том числе и в фольклоре. В древности культурная о б щ ­
ность славян была довольно ясной. Ф. Энгельс писал:
«Чем д ал ьш е мы уходим вглубь истории, тем больше
стираются признаки отличия между народами одного и
того ж е происхождения. Это объясняется, с одной сто­
роны, природой самих источников, которые, когда име­
ешь дело с глубокой древностью, становятся все более
скудными и охваты ваю т лишь самое существенное, но
с другой стороны это определяется и развитием самих
народов. Отдельные ответвления одного племени тем
ближ е стояли друг к другу и обладал и тем большим
сходством, чем меньше они были удалены от свое­
го первоначального корня» К У читывая высказы вание
Ф. Энгельса, можно сказать, что традиционное в тво р­
честве народов д ал ее эволюционирует, изменяется, но
бесследно не исчезает: оно существует д ал ее хотя бы в
отдельных элементах, к тому ж е изменяющихся, но в то
ж е время весьма устойчиво, б ла го д а р я чему сохраняет­
ся общность в культуре родственных народов. Так,
русский ученый А. А. Потебня и словенский ученый
Ф. М иклошич выделили поэтическую образность и и зо­
бразительны е средства песен и эпоса славянских н ар о ­
дов, которые, по их мнению, идут от глубокой д р ев ­
ности и являю тся общим наследием, полученным с л а в я ­
нами от их предков.
В аж н ы м фактором общего и сходного в фольклоре
славянских народов является то, что их язы ки родст­
венны и близки меж ду собой: они п р и н ад л еж ат к одной
ветви индоевропейской семьи язы ков вместе с р о м ан ­
скими и германскими язы кам и и др. Языки славянских
народов происходят от общего «п раязы ка» — праславянского языка. Примерно в середине первого ты сяче­
летия нашей эры происходило разделение славянских
племен и языков, причинами чего были рост населения,
распространение славян по более широкой территории,
соседство и взаимодействие с другими народами. Но
близость славянских языков между собой сохраняется
и до сих пор. Родство язы ков послужило основой сход­
ства язы ковы х художественных средств устного н а р о д ­
ного поэтического творчества славян, образности, поэти'
ческой фразеологии.
1 Ф. Э н г е л ь с . Рукописи по истории Англии и Ирландии. «Архив
М аркса и Энгельса», т. X. М., Госполитиздат, 1948, стр. 98,.
26
С лавянские племена и народы издревле ж или в гео­
графическом соседстве. Сейчас существуют две теории
об их прародине — древнейшем месте поселения. Одна
относит их прародину к верховьям Д н е п р а и н азы ­
вается приднепровской, д р угая — к рекам Висле и Одре
и назы вается висло-одринской. Б о л ь ш ая часть язы ко ве­
дов, историков и археологов склоняется к первой
теории.
Общность прародины и последующее географическое
соседство славянских народов имели значение и для
сохранения ими общих черт их материальной и духов­
ной культуры. Так, то, что русские ж ивут рядом с у к ­
раинцами и белорусами, а они рядом с поляками и
словаками, а болгары рядом с сербами, п оддерж ивает
устойчивость общих особенностей культуры.
Географическое соседство обусловливает и сходство
географической среды, географических условий, в кото­
рых ж и вут славяне, общность форм труда — земледелия
и скотоводства, что зависело от поселения по рекам и в
долинах.
О б щ ая прародина, сходные географические условия
сказал и сь и на х ар актере культуры славян; природная
среда и трудовая деятельность нашли отраж ение в х у ­
дожественном творчестве славянских народов, нап ри ­
мер зем леделие многообразно отразилось в об ряд ах и
обрядовой поэзии, в картинах природы и быта, в симво­
лике и образности произведений народного творчества.
В а ж н а в славянском ф ольклоре тема земли-матушки,
земли-кормилицы. Н е ль зя не отметить и того, что б о га­
тыри и юнаки славянского фольклора
и зображ аю тся
ка к пахари: не только М и кул а Селянинович, но и
И л ья М уромец и М арко королевич.
В древности д ля славянских племен свойствен один
и тот ж е социально-экономический у к л а д жизни — о б ­
щинно-родовой
строй; роды, племена и племенные
союзы впоследствии переросли в народности, народы
и нации. Д о лго д ерж али сь у славян так н азы ваем ая
военная демократия, хар а к тер н ая д ля периода перехода
от общинно-родового строя к раннему феодализму, и
ранний феодализм. Основой этого была необходимость
борьбы с проходящими народами (готы, гунны) и н а ­
шествием ю жных кочевников (половцы, татаро-м онго­
лы) и зап адн ы х завоевателей (немцы). Это сказалось
27
На развитии в народном творчестве таких ж анров, как
героические песни (былины, юнацкие и гайдуцкие пес­
ни), исторические песни и бал л ад ы , весьма сходные у
славянских народов.
Исторические судьбы славянских племен и народов
тесно связаны между собой не только в древности,
но и в современности. У славян довольно рано стали
возникать государственные образования. Самы ми р а н ­
ними государствами славян были: С ам о на территории
чешской области М оравии, В еликая М орави я
(там
ж е ), Паннония (на территории Словении), К иевская
Русь, Болгарское и Сербское царства. Они находились
в тесных политических, экономических и культурных
связях. Эти государства нередко вели общую борьбу с
иноземными врагами. Границы государств
были не­
устойчивыми, особенно во время многовекового ту рец ­
кого владычества. С лавянские народы переж ивали мно­
гие общие процессы в общественной и культурной
жизни, в том числе и в творчестве. Р езультатом этого
является образ М арко королевича, героя болгарского,
македонского и сербского эпоса. Этот образ создан в
результате сотворчества народов, вы разил
их общие
освободительные стремления.
Р азного рода связи приводили т а к ж е к переходу от
одного народа к другому произведений ф ольклора, сю­
жетов, мотивов, образов, приемов творчества, что уве­
л ичивало общность и
сходство
народной
поэзии
славян.
С лавян ски е народы в древности имели общую рел и ­
гию — язычество, которое отличалось обожествлением
природы, ее сил и явлений. Язычество — многобожие, и
каж д ое божество имело свою область, подлеж ащ ую его
ведению: С варог был главным божеством, богом солн­
ца, Перун — богом грома и молнии и т. д. К роме того,
славяне верили в существование духов — леших, поле­
вых, водяных и домовых, которые о храняли леса, поля,
воды и ж и лищ а. С установлением христианства н ач а­
лась борьба с язычеством, но языческие представления
были живучими и долго сохранялись. Возникло то я в ­
ление, которое получило назван ие «двоеверия» и суш
ность которого состояла в соединении языческих и хри­
стианских представлений. Все это отразилось и в ф оль­
клоре. В нем мы находим не только образы языческих
28
божеств и духов, но и своеобразное слияние языческих
и христианских элементов.
Перечисленные выше социально-исторические ф а к т о ­
ры и обусловливали наличие в славянском фольклоре
сходных и общих явлений, что и д ает основание гово­
рить о славянском ф ольклоре и изучать то сходное и
общее, что в нем есть. Общее — это то, что возникло
в результате общности происхождения славянских н а­
родов, общего культурного наследия, полученного от
древности, в результате географического соседства, по­
литических, экономических и культурных связей, куль­
турного обмена; сходное— это то, что возникло в силу
действия общих закономерностей развития общества и
его культуры, б лагодар я чему д л я определенных пе­
риодов исторического развития общ ества и культуры
свойственны сходные явления, типологические явления.
Они т а к ж е д олж ны быть включены в понятие « сл авян ­
ский фольклор». Представление о них д ает наука о
фольклоре
(фольклористика)
в результате
сравни­
тельно-исторических сопоставлений творчества р а зл и ч ­
ных народов. Это позволяет восстановить историческое
развитие фольклора тех периодов, от которых до нас не
дошло прямых свидетельств. Так, проф. В. Я. Пропп в
книге «Русский героический эпос» (1958), сопоставляя
русские былины с эпическим творчеством сибирских
народов, сделал
попытку восстановить древнейший
период сущ ествования русского эпоса. Так, Б. Н. П у ти ­
лов в книге «Русский и ю жнославянский героический
эпос» (1971) стремился п оказать ф азы развития с л ав я н ­
ского эпоса и выделил три ступени: фантастико-истори­
ческий эпос, героико-исторический эпос и реально-исто­
рический
эпос. Сравнительно-историческое изучение
ф ольклора позволяет увидеть не только общ ее и сходное
в фольклоре славянских народов, но и отличия ф ол ь­
клора каж дого народа. Оно вместе с тем уб еж д ает нас,
что славянский фольклор ка к наличие общего и сх од ­
ного в устном поэтическом творчестве славянских н а ­
родов действительно существует и в его изучении в о з­
никает немало важ н ы х и интересных проблем.
Общие процессы и явления сущ ествовали не только
в старом традиционном фольклоре славянских народов,
но существуют и в настоящ ее время. Так, например, во
время войны
1941 — 1945 гг. развился партизанский
29
фольклор, антифашистский фольклор, в котором у с л а ­
вянских народов немало общего, ценного и яркого. С л а ­
вянские народы сообща вели освободительную борьбу
против ф аш изм а, и это обусловило сходство их н ар о д ­
ного творчества военного времени. Но и после войны,
когда славянские народы — зап ад н ы е и южны е с л а в я ­
не — стали на путь социалистического развития, в их
устном творчестве происходят сходные процессы и в о з­
никают подобные явления, которые представляю т б о л ь ­
шой научный интерес и привлекаю т к себе внимание
ученых всех славянских стран.
БИБЛИОГРАФИЯ
А р н а у д о в М. Очерци по българския фолклор. Т. 1— II. София,
1968.
«Беларуская народная вусна-паэтычная творчасть. П сторыка-тэарэтычнае даследованне». M iHCK, 1967.
«Българско народно поетично творчество». Христоматия. Съставила
доц. Ц. Романска. София, 1958.
Д и н е к о в П. Български фолклор. Част първа. Второ издание.
София, 1972.
И в а н о в И. Българските народни песни. София, 1959.
К а р а ^ и Й В . С. О cpncKoj народно] п о е зд и . Београд, 1964.
К р а в ц о в Н. И. Проблемы славянского фольклора. М., «Н аука»,
1972.
Л а т к о в и Ь В. Н ародна кш ижевност. Београд, 1967.
«Н ародна кнзижевност». П риредио В. НедиЬ. Б еоград, 1966.
П е н у ш л и с к и К. Н ародна п о е з д а . CKonje, 1964.
«П роблеми на българския фолклор». Д ок лади и изследвания. С о­
фия, 1972.
«Русский фольклор», VIII: «Н ародная поэзия славян». М .— Л ,
И зд-во АН СССР, 1963.
«Русское народное
поэтическое
творчество». П од ред.
проф.
Н. И. Кравцова. М., «П росвещ ение», 19/1.
С а з д о в Т. М акедонска народна п о е з д а . CKonje, 1966.
«Славянски фолклор». Очерци и образци. Съставила Ц. Романска,
второ издание. София, 1970.
«Славянский музыкальный фольклор». М., «М узыка», 1972.
«Славянский фольклор и историческая действительность». М., «Н а у ­
ка», 1965.
«Украшнська народна поетична творч1сть», I— II. Ки1в, 1958.
В у s t г о n J. St. E tnografia P olski. P ozn an , 1947.
C z a r n e c k a I. P oln isch e V olkskunst. W arszaw a, 1957.
«F olklor naroda Ju goslavije». Zagreb, 1967.
H o r a l e k K. Studie о slovan sk e lid ove poezii. Praha, 1962.
«Kultura ludow a W ielkopolski», 3. P ozn an, 1967.
M o s z y n s k i K. K ultura ludow a slo w ia n , t. II, cz. I, w yd . 2. W ar­
szaw a, 1967 (K ultura d u ch ow a).
30
N e d о P. G rundriss der sorbischen V olksdiclitun g. B autzen, 1966.
N o v a k V. Slovensk a ludska kultura. Ljubljana, 1960.
«Slow in ci, ich jgzyk i folklor». W arszaw a, 1961 .
«Slow n ik folkloru p olsk iego». P od red. J. K rzyzan ow skiego. W arsza­
w a, 1965.
« S loven sk y folklor». Zost. A. M elicher6ik. B ratislava, 1955.
S o v a M. P regled narodne kn jizevnosti s prim jerim a i teorijom.
Zagreb, 1951.
S t u r L. S lovan sk a l’udova slo v e sn o st. B ratislava, 1955.
«Z godovin a slo v e n sk eg o slo v stv a » , I. Ljubljana, 1956, str. 31— 148.
а з
Ж А Н Р О В Ы Й СОСТАВ
СЛАВЯНСКОГО
Ф ОЛ ЬК Л ОР А
Ж анровы й состав. Ж ан ро в ы й состав славянского н ар о д ­
ного поэтического творчества богат и разнообразен, так
как оно прошло значительный путь исторического р а з ­
вития и многосторонне отразило ж и зн ь славянских н а ­
родов. Вместе с тем состав ж ан ро в славянского ф о л ь ­
клора, вклю чая в себя такие ж е ж анры , какие сущ ест­
вуют в ф ольклоре многих других народов, о б щ еф о л ь­
клорные ж а н р ы (сказка, песня, пословица, за г а д к а и
др.), содерж ит в себе и ж анры , каких нет в устном
творчестве других народов. Так, только в русском ф о л ь ­
клоре есть такие ж анр ы , ка к былины и частушки, и нет
таких ж анров, как д ум а и коломыйка, которые свойст­
венны украинскому фольклору; только в польском
фольклоре есть краковяки, а в болгарском ф ольклоре —
особого рода мифологические песни. Кроме того, р а з ­
лична популярность ж а н ро в в фольклоре разных с л а ­
вянских народов; например, в украинском народном
творчестве более распространены шуточные, юмористи­
ческие песни, нежели в русском или белорусском; в
украинском и белорусском фольклоре более широко,
нежели в русском, бытовали колядки. Р азл и чаю тся
ж анры и по своему характеру. Так, в Белоруссии с к а з ­
ки имеют более героический характер, чем, например,
в России и на Украине, возможно, потому, что они в
какой-то степени вобрали в себя особенности героиче
ских эпических песен, каких там нет.
К лассификация ж анров. Ж а н р ы , входящие в состав
славянского ф ольклора, различаю тся по содержанию,
структуре, поэтике и функциям. Эти различия слу­
32
ж а т основой классификации жанров. Однако следует
отметить, что до сих пор фольклористы не создали
удовлетворительной в научном отношении 'классифи­
кации.
Ж а н р определяется 'не одним признаком, а совокуп­
ностью признаков, и классификация может строиться
на ряде важ ны х особенностей ж анров, а ие на одной
(общность поэтической системы, бытового назначення,
форм исполнения, музыкального строя).
TaiK к т устное поэтическое творчество отличается
господством в нем искусства слова в силу того, что не
во всех ж а н р а х есть ш слово и напев, что обычно напев
подчинен словесной стороне 'Произведения, целесообраз­
но д л я классификации фольклорных ж а н р ов использо­
вать литературоведческую классификацию, т. е. деление
на роды, ж анр ы и ж анро в ы е разновидности, но с некото­
рыми изменениями. Под родом следует понимать способ
изображ ения действительности (эпический, лирический
и д рам атический ), под ж анром — тип художественной
формы (сказка, песня и т. д .), под жанровой разн овид­
н о с т ь ю — тематическую группу
произведений (сказки
волшебные, сказки о животных, сказки бытовые; песни
исторические, песни семейно-бытовые, песни любовные
и т. д.). При классификации необходимо учитывать, что
в фольклоре, как и в литературе, употребляю тся две
формы речи — стихотворная и прозаическая, поэтому в
эпическом роде следует выделять стихотворные ж анры
(былина, историческая песня, б а л л а д а ) и прозаические
(сказка, легенда, предание, с к аз). Лирический род про­
изведений в ф ольклоре использует только стихотворную
форму. Все стихотворные произведения отличаются сое­
динением слова и напева, и поэтому они поются, тогда
ка к
прозаические — рассказы ваю тся.
Д рам атический
род в ф ольклоре так ж е существует, но имеет специфи­
ческие особенности: здесь слово и напев соединяются
еще и с действием, которое обычно представляет собой
обряд, игру, хоровод. Собственно драм атические формы
очень поздние и возникли под влиянием литературы
(«Ц арь М аксимильян», « Л од ка»). Народны й характер
носят интермедии, часто включавш иеся в пьесы на р е ­
лигиозные сюжеты, как чеш ская интермедия « П р о д а ­
вец мазей» (вероятно, еще XIV в.), герой которой хит­
рый обманщ ик-знахарь.
2
Н. И . К равцов
33
Ж а н р ы ф ольклора возникали не одновременно. Н а и ­
более старыми ж а н р а м и фольклористы считают о б р я ­
довые песни, заговоры, загадки, пословицы, несколько
более новыми — сказки, а затем былины; еще более но­
выми — исторические песни и, очевидно,
лирические;
совсем новый ж а н р •— частушки.
Система жанров. Ж а н р ы славянского ф ольклора в
своей совокупности представляю т собой исторически
сложивш ую ся художественную систему, в которой все
типы произведений находятся в сложных и сво еоб раз­
ных взаимоотношениях и взаимодействии. Ф орм и рова­
ние и существование системы ж анр ов являю тся одной
из важ н ы х закономерностей развития фольклора.
Чем ж е подтверж дается то, что ж а н р ы народного
устного творчества, в данном случае славянского, о б р а ­
зуют внутренне связанную художественную систему, и
к а к проявляются связи и взаимодействие составляющих
ее типов и групп произведений?
Система фольклорны х ж ан ро в возникает в связи с
тремя явлениями: во-первых, в связи с общими д ля них
идейно-художественными принципами; во-вторых, в с в я ­
зи с исторически развивавш имися взаимоотношениями;
в-третьих,
в связи с общей исторической судьбой
жанров.
Общность идейно-художественных принципов. Н е ­
смотря на то, что каж д ы й отдельный ж а н р имеет более
или менее определившиеся особенности
(ж а н р о о б р а ­
зую щие п ризнаки), все ж а н р ы имеют общие черты,
которые и объединяю т их во внутренне связанную сис­
тему, состоящую из взаимозависимы х произведений.
П р е ж д е всего ж а н р а м устно-поэтического творчества
свойственна об щ ая идейная сущность — народность.
И зоб раж ен ие жизни народа, отраж ен ие его психологии
и воззрений, вы раж ен и е его идеалов и стремлений сл у­
ж а т ее основой, присущи всему народному творчеству,
всем его ж а н р а м . Уже это объединяет их в ц ел ен ап р ав ­
ленную идейно-художественную систему. Такого рода
идейная сущность законом ерна для ф ольклора, который
п редставляет собой творчество народа д ля самого н а ­
рода.
С остав ж анров ф ольклора и их связь меж ду собой
обусловливаю тся т а к ж е единой для них задачей много­
стороннего воспроизведения действительности, причем
34
функции ж ан ро в распределяю тся так, что каж ды й ж анр
имеет свою особую зад ач у — изображ ение одной из сто­
рон жизни. П редмет изображ ения произведений одной
группы ж а н ро в — история народа (былины, историче­
ские песни, пред ан ия), другой — труд и быт народа
(календарны е
обрядовы е песни, трудовые песни),
третьей — семейные и личные отношения (семейные и
любовные песни), четвертой — моральные воззрения
народа и его жизненный опыт (пословицы). Но все
вместе взяты е ж а н р ы широко охваты ваю т быт, труд,
историю, общественные и личные отношения людей и
таким образом дополняют друг друга. Ж а н р ы связаны
между собой так же, как связаны между собой разны е
стороны и явления самой действительности, и поэтому
образую т единую идейно-художественную систему.
То обстоятельство, что ж а н р ы ф ольклора имеют о б ­
щую идейную сущность и общую зад ач у многосторон­
него художественного воспроизведения
жизни, вы зы ­
вает и известную общность или сходство их тем, сю ж е­
тов и героев. Н ачи ная с общности морали пословиц и
сказок, предметов зага д о к и сказок и кончая сходством
тем, сюжетов и героев исторических песен, исторических
сказок и исторических преданий, фольклор
образует
единую систему, имеющую общий жизненный материал,
а поэтому, естественно, и общие картины природы и
быта, сцены событий и подвигов, сходные типы героев.
Д л я фольклорны х ж ан ро в хар а ктер н а общность
принципов народной эстетики — простоты, краткости,
сюжетности, поэтизации природы, определенности м о­
ральны х оценок героев (явно положительных или от­
рицательных) .
Ж анры
устного
народного творчества
связаны
между собой т а к ж е общей системой художественных
средств фольклора — принципами композиции (лейтмо­
тив, единство темы, цепочная связь, зас тав к а — картина
природы, типы повторений, общие м еста), символикой,
особыми типами эпитетов. Эта система представляет
собой, с одной стороны, поэтическую систему, имеющую
ярко выраженное национальное своеобразие, обуслов­
ленное особенностями язы ка, быта, истории и культуры
народа, а с другой — исторически
развиваю щ ую ся;
в этом последнем процессе участвуют все ж а н ры устно­
го поэтического творчества.
2*
35
ВЗАИМ ОО ТНОШ ЕНИЯ
ЖАНРОВ
В формировании, развитии и сосуществовании ж а н ­
ров ф ольклора происходит процесс их сложного в з а и м о ­
действия: взаимовлияние, взаимообогащение. В заи м о ­
действие ж анро в имеет многообразные формы.
Генетическая связь ж анров. В первую очередь надо
у казать генетическую связь ж анров, когда ж анры с к л а ­
ды ваю тся на предшествующей им общефольклорной
основе, поэтому им свойственны общие или весьма сход­
ные особенности, или когда один ж а н р служ ит основой
для возникновения другого. Так, былины и юнацкие пес­
ни формировались не только на основе ранних типов
героических песен, но, очевидно, и на основе легендарно­
сказочных ж анров. В свою очередь, былины предшест­
вовали историческим песням. Частуш ки возникали на
широком материале лирических песен разного типа, в
том числе плясовых и игровых. И зд ав н а в науке сущ е­
ствует мнение, что пословица возникла из притчи как
ее вывод, моральный афоризм. Эту точку зрения в ы ­
ск азал А. А. Потебня. Ф. И. Б у сл аев начало малых
ж анров возводил к сказке, полагая, что пословицы,
поговорки, загадк и идут от общего зар о д ы ш а ка к об ­
разцы «мудрости народной» '. С к азк а предшествовала
побывальщ ине и сказу. От более ранних ж ан р ов нововозникаю щие воспринимали и некоторые черты общей
структуры, и элементы поэтики (символика в лириче­
ской песне и в частуш ке), и тип стиха (стих былины и
стих старших исторических песен; десятислож ник ю н ац ­
ких песен, проявившийся в других песенных ж а н р а х ).
В истории ф ольклора существует и противоположное
явление — воздействие новых ж ан ров на старые, причем
ранее популярные ж а н р ы значительно изменяют свою
структуру и поэтику. Нередко под влиянием новых
ж анро в происходит распадение старых. Так, историче­
ская песня, возникнув как продолжение былины, сама,
в свою очередь, вызы вает в былине большие изменения:
большее развитие социальных конфликтов и и зо б р а ж е ­
ние личных отношений героев, упрощение поэтики, на
1 Ф. И. Б у с л а е в . Исторические очерки русской народной словес­
ности и искусства, т. I. СПб., 1861, стр. 129.
36
пример уменьшение роли общих мест, изменение х а р а к ­
тера стиха. Ч астуш ка, возникнув ка к модификация т р а ­
диционной лирической песни, сам а затем стала о к а з ы ­
вать
на нее влияние, под действием которого в
лирической песне уменьшился распев, упростились
композиция, сю ж етная ситуация и символика. С казка,
д ав начало побы вальщ ине и сказу, затем стала прини­
мать более бытовой характер, меньше использовать
фантастику, схематизировать сюжет, сводя его к одному
событию, упростила манеру повествования и т р а д и ­
ционные приемы. С ледует подчеркнуть, что воздействие
новых ж ан ро в на старые весьма сильно и служ ит одной
из причин
значительных изменений в фольклоре.
Включение одних ж а н р ов в другие. Своеобразной
формой взаимодействия ж ан ро в ф ольклора является
включение произведений одного ж а н р а в произведения
другого. Так, можно встретить пословицу в былине и
лирической песне, где она служ и т заключением, а ф о ­
ристическим выводом или моральным правилом, регу­
лирующим поведение действующих лиц пли ход дей ст­
вия. Так, в былине «Д обры ня и змей» мать Добры ни
советует ему перед трудным делом:
Л ож ись-ко спать д а рано с вечера,
Но утро будет оно мудроё:
М удренее утро будет оно вечера.
( « Онежские былины»
А. Ф. Г ильф ердин га, 1938, т. 2,
№ 148)
В былинах употребляется заговор. И л ь я Муромец,
прежде чем стрелять в Соловья-разбойника, за г о в а р и ­
вает свою стрелу. Заговор введен и в былину о Добры не и М аринке. В исторических песнях есть места, похо­
жие на причитания, а то и цел ая песня имеет форму
плача («П лач Ксении»). В сказку вводятся песни, как,
например, песня Аленушки о братике Ивашечке, з а ­
гадки, которые долж ен разреш ить герой. З а га д к и испы­
тываю т влияние детского фольклора и сами на него
воздействуют: детские песенки нередко включаю т в
себя загадки.
Переход одного ж а н р а в другой. Д лительное сосу­
ществование ж ан р ов приводит к их соединению, с л и я ­
нию или, точнее, к переходу одного ж а н р а в другой.
Так, в украинских кол ядках встречается немало с в а ­
37
дебных песен. Основой этого послужило то, что и среди
первых и среди вторых есть песни, которые пред став­
ляю т собой величания: многие свадебные величания
жениха, особенно его родителей и родителей невесты,
стали колядскими величаниями. Близость содерж ания
и функций некоторых свадебных и некоторых к о л я д ­
ских песен способствовала их слиянию или переходу из
одной разновидности в другую. Отмирание к а л е н д а р ­
ных обрядов и утр ата ими их магической роли привели
к тому, что некоторые песни из цикла календарн ы х пе­
решли в семейно-бытовые и любовные. Таковы песни
о гадании на венках и песни о старом муже, который
не пускает молодую ж ену в хоровод.
Бл и зки между собой некоторые свадебные и семей­
но-бытовые песни по темам, структуре и персонаж ам,
например песни-жалобы женщ ины на свою тяжелую
долю. Мотивы выдачи за немилого, жестокости родите­
лей, жизни в чужой семье в них общие. Но только в
свадебных песнях об этом говорится ка к о п редпола­
гаемом будущем, тогда ка к в семейно-бытовых песнях
об этом говорится ка к у ж е о совершившемся, р е а л ь ­
ном. Это сходство мотивов служ и т основанием ш иро­
кого взаимодействия и взаимоперехода свадебных и
семейно-бытовых песен. То ж е можно ск азать о неко­
торых группах свадебных, игровых и любовных песен,
которые исполняются и в обряде, и в игре, и вне их.
Л ю бовной лирической песней стал а св адебн ая песня о
молодце, стреляющ ем в утушку.
Особое проявление взаимодействия у ж е не только
ж анров, но и родов представляю т собой отношения бы ­
лин и богатырских сказок, исторических (эпических) и
лирических (солдатских, удалы х) песен.
С ледует отметить, что наиболее широко взаим одей­
ствуют между собой ж анры , существующие в одно и
то ж е время, ж анры , ж и вущ и е в одной и той ж е гео­
графической области, одной и той ж е социальной среде
(крестьянский фольклор, рабочий ф ол ькл о р), ж анры
одного и того ж е типа (прозаические между собой,
стихотворные между собой), ж а н р ы родственной т е м а ­
тики (былины, исторические песни, п редания).
В результате сложного взаимодействия родов, ж а н ­
ров и жанровы х разновидностей возникаю т пром еж у­
точные, переходные ж анры , например лиро-эпические,
38
характерн ы е для поздних исторических солдатских
песен.
Историческое изменение ж анров. Исторически сло­
ж и в ш ая ся система ж ан р ов славянского фольклора в
дальнейшем претерпевает изменения: она может р а з в и ­
ваться, совершенствоваться, обогащ аться, но может и
распадаться. Ее историческая судьба такж е, естествен­
но, влияет на состав, взаимоотношения и общий х а р а к ­
тер ж анров.
П р е ж д е всего следует указать, что различные пе­
риоды истории ф ольклора характеризую тся и р а зл и ч ­
ным ж анровы м составом, в силу чего исключается со­
существование и взаимодействие некоторых жанров,
свойственных фольклору других периодов. Так, напри­
мер, до середины XIX в. не происходило взаимодейст­
вия лирической песни и частушки, потому что частуш ­
ки еще не было в русском народном устном творчестве.
Возникновение или отмирание ж а н р о в или зн ачитель­
ное сужение их бытования изменяет картину в заи м о ­
действия жанров. В X V I— XVIII вв. историческая пес­
ня сильно в л и я ла на былину, в XIX в. этот процесс, по
сути дела, прекратился, так ка к исторические песни,
сложившиеся ка к ж а н р позж е былин, раньше стали
отмирать, особенно в первой своей разновидности (стар­
шие песни).
Общие процессы в ж а н р а х . Р азн ообразн ы е ж анры
ф ольклора объединяю тся в систему и потому, что в
ходе исторического развития народного творчества пре­
терпевают сходные изменения. Так, в стихотворных
ж а н р а х славянского фольклора X V I11 — н ач ал а XIX в.
наблю дается усиление лирического н ачала и о с л аб л е­
ние эпического, в частности сюжетности. Со второй по­
ловины XIX в. происходит общее возрастание р е а л и ­
стичности ф ольклора и уменьшение фантастических
элементов д а ж е в таких ж анрах, как волш ебная с к а з ­
ка. С этого времени усиливается влияние литературы
на фольклор, которое испытывают все ж анры , но осо­
бенно песня и сказка. Это наиболее характерно для
западнославянского фольклора. В результате этого
влияния меняется поэтика, в оборот входят элементы
литературного стиля и нового типа образность, с и л л а ­
бо-тонический стих, рифма (она употребляется теперь
гораздо чащ е). И зм еняется д а ж е состав ж анров: ш и ро­
39
ко фольклоризую тся литературные песни, весьма попу­
лярны м
становится «жестокий» романс. Это вносит
изменения в традиционную систему ж анров и в их
взаимоотношения.
В истории устного народного творчества есть перио­
ды его значительного расцвета и упадка. Это можно
проследить на примере традиционных ж анров ф о л ь кл о ­
ра. Помимо того, что в последнее столетие сильно сузи­
лось бытование обрядовой поэзии, религиозно-магиче­
ских ж ан р ов (духовных стихов, заговоров), соверш ает­
ся общий процесс отмирания старого фольклора и з а ­
мены его новыми формами народного творчества, т. е.
происходит не только р ас п а д старой ж анровой системы,
но и возникновение новой. Это характерно, н ап ри ­
мер, д ля современного состояния народного поэтиче­
ского творчества. Т аким образом, общие для всех ж а н ­
ров ф ольклора идейно-эстетические принципы (н аро д ­
ность, зад а ч а многостороннего воспроизведения дейст­
вительности, сходство тем, сюжетов и героев, общность
принципов
народной
эстетики и художественных
средств, близость отдельных групп ж а н р о в ), сложное
взаимодействие ж ан ров (возникновение новых ж анров
на основе предшествующих, влияние новых на старые,
включение произведений одного ж а н р а в произведения
другого, существование промежуточных или переход­
ных жанров, превращение одних ж а н ров в другие),
общ ая историческая судьба ж анров (изменение их со­
става и взаимоотношений на различны х ступенях р а з ­
вития фольклора, переж ивание ж а н р а м и общих и зм е­
нений, усиление реалистического н ачала, р аспад старой
системы ж анров и возникновение новой) с несом­
ненностью подтверждаю т, что ж а н р ы фольклора, в д а н ­
ном случае славянского, п редставляю т собой опреде­
ленную систему, в которой входящие в нее типы произ­
ведений находятся в сложных и исторически и зм ен яю ­
щихся взаимоотношениях.
Отсюда следует, что
фольклор необходимо изучать ка к целостную, внут­
ренне связанную систему ж анров, а отдельные ж анры
рассм атривать в их взаимоотношениях с другими ж а н ­
рами;
исследование ж ан р ов фольклора предусматривает
выяснение того, чем обусловлен определенный круг
40
ж анров и в чем состоят и общие функции жанров, Н
функции отдельных жанров.
библиограф ия
Д е р е т и h J. Т еорийке основе Вукове класификащ це народних
умотворина. «КовчежиЬ», 1968, кн>. 8, стр. 16—25.
П р о п п В. Я. Ж анровый состав русского фольклора. «Русская ли­
тература», 1964, № 4, стр. 58— 76.
П р о п п В. Я. Принципы классификации
фольклорных жанров.
«Советская этнография», 1964, № 4, стр. 147— 154.
«Русский фольклор», т. X. Специфика жанров русского фольклора.
М .— Л ., «Н аука», 1966.
«Специфика ж анров русского фольклора». Тезисы докладов научн.
конференции. Горький, 1961.
S i m i c Lj. P rilo g k lasif ikaciji narodne poezie. «G lasnik Z em aljskog
m uzeja u Sarajevu, E n tologija», 1963, sv. 18, str. 145— 152.
ОБ Р Я Д О В А Я
ПО ЭЗ ИЯ
Обрядовой поэзией назы вается тот круг словесно-худо­
жественных ж анров, какой сопровож дает обряды.
О бряд — это действия, имеющие по представлениям
древних сл авян способность влиять на силы природы и
вызы вать хороший урож ай и приплод скота, обеспечи­
вать удачную охоту, богатство, здоровье и счастье
людей.
Обряды и об р яд о вая поэзия, очевидно, возникли
еще в период общинно-родового строя и ф о р м и р о в а­
ния семьи ка к основной общественной единицы. О б р я ­
ды и о брядовая поэзия делятся на д ва типа: к а л е н д а р ­
ные и семейные. Первые, несомненно, старш е по проис­
хождению, вторые — более поздние.
КАЛЕНДАРНАЯ
ОБРЯДО ВАЯ ПОЭЗИЯ
Календарной обрядовой поэзией н азы вается группа
обрядов и словесно-художественных ж анров, с в я за н ­
ных с народным календарем, который основывался на
смене времен года и распорядке земледельческих р а ­
бот. В своей основе народный к ален д арь — сельскохо­
зяйственный, так ка к с весьма древних времен славяне
заним ались земледелием и оседлым скотоводством.
Формы их труда определяли распорядок, обычаи, быт
их жизни и календарны е обряды и относящуюся к ним
поэзию, цель которых, ка к сказано, состояла в том,
42
чтобы обеспечить экономическое благосостояние рода,
племени, семьи. Д ревние сл авяне обож ествляли п риро­
ду, обращ али сь к ней с просьбами о хорошем у ро ж ае
и приплоде скота, о здоровье и благополучии. Они
п редставляли себе силы и явления природы ка к ж ивые
сущ ества и ста р ал и сь умилостивить их, задобрить, уп ­
росить, используя для этого магические действия и
слова. С л ав ян е т а к ж е стремились умилостивить и уп ро­
сить умерших предков, чтобы те помогли им достичь
благополучия и обеспеченности. У сл авян сущ ествовал
культ предков — почитание умерших. В календарной
обрядовой поэзии отр аж ал и с ь не только представления
древних сл авян о природе и культ предков, но и их
трудовой жизненный опыт, который, в частности, в ы р а ­
ж а л с я в том, что у них сущ ествовало немало примет о
погоде, об урож ае, о том, когда и при каких условиях
можно, а когда нельзя производить те или иные р а б о ­
ты, выгонять на пастьбу скот, идти на охоту.
К ал ен д арн ы е обряды и поэзия весьма древние. Это
п одтверж дается древнейш ими свидетельствами письмен­
ности, отраж ением в них пережитков древних пред­
ставлений, форм труда и быта, м а т ри архата, т. е. с т а ­
дии развития первобытнообщинного строя; пережитков
анимизма, т. е. одушевления сил природы и представ­
ления их ка к живых существ; переж итков язы чества—
магических представлений, веры в силу действия и
слова и веры в существование духов природы — поле­
вых, лесных, водяных, к которым с просьбами о помо­
щи обращ али сь древние славяне при исполнении о б р я ­
дов и сопровождаю щ их их словесных текстов. В к а л е н ­
дарны х обрядовы х песнях встречается олицетворение
зимы, К оляды, Овсеня, весны, масленицы, Костромы,
Купалы и др. Таким образом, эти обряды и их поэзия
носили магический характер.
Однако не надо забы вать, что у сл авян сущ ество­
вал и большой трудовой опыт, который д а в а л им в о з­
можность предугады вать погоду и урож ай, приплод
скота и удачу на охоте. У славянских народов сущ ест­
вует немало примет, которые имеют свои совершенно
реальные основы. Таковы приметы и советы: «Овсянка
зап ел а веснянку: покинь сани, возьми воз»; «Много ко­
м а р о в — готовь коробов» (для собирания ягод); «Много
мошек — готовь лукошек» (собирать грибы).
43
В основе многих обрядов л е ж а л и языческие пред­
ставления. Однако после принятия сл авянам и христи­
анства они стали постепенно заб ы ваться или з а м е ­
няться христианскими представлениями. Этот процесс
проходил сложно, и в результате возникло так назыиаемое двоеверие, т. е. своеобразное соединение д р ев ­
них языческих и новых христианских представлений.
В известной нам календарной обрядности и поэзии,
записанных фольклористами главны м образом в XIX в.,
а стало быть очень поздно, господствуют у ж е христи­
анские представления. К этому надо добавить, что ц ер­
ковь, особенно католическая, строго преследовала
язычество, искореняла древние обряды, а вместе с ни­
ми и относящуюся к ним поэзию. Поэтому, например,
приметы и хозяйственные советы, какие известны в
записях, связаны обычно с религиозными праздниками,
например: «В Н иколу ка к д ож дь — будет хлеб и рожь»
(9 м ая по ст .ст.). Здесь время обозначено христиан­
ским праздником святого, а сам а примета основывает­
ся на земледельческом опыте.
С поэтической стороны календарн ы е обряды и их
поэзия отличаются магическим, заклин ательн ы м х а ­
рактером, идеализацией природы, человека и его труда
и быта, гиперболизацией их качеств. В песнях и при­
говорах просьбы к солнцу или богу соединяются с
приказам и выполнить ж елательное для человека дей­
ствие, с олицетворением сил природы — солнца, м еся­
ца, звезд, ветра, д ож д я, изображ ением их ка к живых
существ.
К ален д арн ы е обряды и их поэзия делятся на четы­
ре цикла соответственно четырем временам года: з и м ­
н и й , в е с е н н и й , л е т н и й и о с е н н и й . Н аиболее
богаты из этих циклов зимний и весенний; в это время
исполняется больше обрядов и песен и формы обрядов
более разнообразны.
Сущность обрядов и песен зимнего цикла состоит
в том, чтобы обеспечить будущий хороший у рож ай и
приплод скота. П ервая его часть относится ко времени
от рождества Христова до т ак назы ваемого крещения
включительно, вторая — от крещения до масленицы и
характеризуется подготовкой к весенним зем ледельче­
ским работам. П е р в а я и вторая части цикла о тли чаю т­
ся тем, что обряды первой части соверш аются большей
44
частью в избе, а второй — на улице села. Зимний цикл
связан с зимним солнцеворотом, т. е. с поворотом
солнца от зимы к весне, и закан чи вается поэтому пе­
ред наступлением в'есны, на масленицу. К этому циклу
относятся колядование, гадания о погоде и п р е д с к а за ­
ния ее, а т а к ж е и гадания о счастье в личной жизни,
что, несомненно, мотивировалось началом нового года,
отмечаемым ка к раз солнцеворотом. О бряды этого
цикла вклю чали в себя ряж ен ье и игры.
Весенний цикл о хваты вал время с н ачала поста,
т. е. после масленицы, и до конца пахоты и посева. Он
начинался встречей весны и зак ан чи вал ся ее прово­
дами. Основную роль тут играли весенние полевые р а ­
боты и первый выгон скота на пастьбу. В конце этого
цикла был весенний праздник семик или троица. О б р я ­
ды этого цикла происходили главным образом в поле
и в лесу; они были связаны с гуляньями молодежи и
представляли собой веселый праздник. Этот цикл с в я ­
зан с весенним равноденствием.
Летний цикл вклю чал в себя обряды, происходив­
шие после окончания посевных работ, от летнего р а в ­
ноденствия до начала уборки урож ая. Этот цикл от­
кры вался веселым, жизнерадостным
праздником Купалы или по христиански И в ан а Купалы (крестителя).
К этому времени относились некоторые обряды, имею­
щие целью сохранение у р о ж а я и приплода скота.
Осенний цикл начинался уборкой у р о ж а я и з а к а н ­
чивался в середине ноября, в так назы ваемы й пред­
рождественский пост (ф и л и пп о вки ). Он связан с осен­
ним равноденствием. Обряды, соверш аемые в это в ре­
мя, относятся к уборке хлеба и к ее окончанию, кото­
рые в народе назы ваю тся «заж инки» и «дожинки»;
последние заканчиваю тся пиром и песнями.
С каж д ы м из этих циклов связаны и особые ф о л ь ­
клорные произведения. В обрядовую поэзию входят
песни, заговоры, присловья, приметы, тексты, р азы г р ы ­
ваемые в сценках, исполняемых ряжеными. С о д е р ж а ­
ние словесных текстов определяется временем, к кото­
рому они относятся, и целями, которые ставятся перед
такими произведениями. В них есть просьбы к природе
и духам, величания хозяев дома, пож елания счастья и
богатства, социальные мотивы, о траж аю щ и е труд и
быт народа, его тяж ел ое положение,
45
В XIX и особенно в XX в. календарны е обряды и
поэзия постепенно выходят из употребления, п р е в р а ­
щ аю тся в обычаи и исполняются по традиции, в игру,
в том числе детскую, становятся составными частями
праздников, но не осознаются в ш назначении; в них
проникают обычные бытовые песии и перемешиваются
с обрядовыми. Это было связано с изменением време­
ни, переменами в труде и быте народных масс, пресле­
д ованиям и со стороны церквй языческих элементов
обрядов.
Н аиболее важ ны м моментом обряда и поэзии зи м ­
него цикла было колядование. В древности оно было
связано с культом рож даю щ егося солнца, а поэтому с
зимним солнцестоянием и поворотом от зимы к теплу.
После принятия сл авянам и христианства праздник К о ­
л яды совпал с празднованием рож дества Христова.
Слово ко ляда , как считают лингвисты, произошло от
латинского calendae, обозначаю щего первый день меся­
ца. П равд а, есть в лингвистике и такие объяснения:
одни возводят его к славянскому — ко ло «круг», а д р у ­
гие сопоставляют колядовать — колдовать, ссылаясь на
то, что в словенском язы ке в одном из наречий ко л д о ­
вать зн ач и т «приносить жертву».
К роме того, Густынская летопись (XVII в.) отме­
чает: «...Коляда, ему ж е праздник прескверный бяше
декемврия 24... сему бесу в память простая чадь схо­
дится в навечерие Р о ж д ества Христова, а поют песни
некие, в нихже ащ е о Р ож дестве Христовом поминают,
но более К оляду беса величают». Вероятно, это дает
некоторые основания предположить, что К оляда пред­
с та вл я л а сь ка к божество (бес), которое в славянских
народных об ряд ах было мифическим существом, не
только слившимся в какой-то степени с образом Х ри­
ста, но и имевшим название, близкое по звуковому
строю к слову календе.
Главной частью колядования было хождение моло­
д еж и со звездой (у многих славян обычно парней и
ж енаты х мужчин) по дом ам и прославление божества,
в древности Коляды, а затем Христа («Христа славить»
у восточных сл ав я н ). К олядование начиналось перед
рождеством и закан чи валось под новый год. Оно в кл ю ­
чало в себя пение песен (колядок), основной темой
которых была тема поисков К оляды и обращ ения к
46
ней, величания членов семьи дома, причем хозяина
прославляли за' домовитость, сына — за храбрость и
ловкость, дочь — ?а красоту, жену хозяина — за умение
вести дом. При этом, естественно, употреблялись с р а в ­
нения и гиперболы, которые долж ны были показать,
что эти люди достойны
прославления.
Колядки
зав ерш ал и сь просьбой к
хозяевам д ом а наградите
колядовщиков за их труд
и песни. Такой наградой
обычно было угощение: в
мешок
колядовщ икам
клали колбасу, яйца и
другие съестные п рип а­
сы. Н а то, что было ими
собрано (а хозяева д а ­
вали иногда и деньги), колядовщ ики
устраивали
«беседу», т. е. посиделки
с музыкой и танцами
У украинцев и бело­
Рис. 2. З в е з д а
русов кроме песен, кото­
( к о л я д о в ан и е ). П о л ь ш а
рые назы ваю тся к о л я д к а ­
ми есть и песни щедр1вки
или щедровки, исполняющиеся лишь под новый год.
Они начинаются обычно словами «Щ едрш вечор, добрш вечор».
У всех славян колядки вклю чаю т в себя прежде
всего п ож елание достатка и счастья.
Так, в словацких кол ядках пели:
1. K ol’ko m a t e па so pe kolov,
t o l ’ko m a t e v m a s te li volov.
2. N a poli iirod,
pri d om e priplo d;
vSetkym d o b r o z drav ia,
s c a stliv o d o b r o rano .
3. Rok n o v y sp oko jny,
s t a s t li v y a hojn ^,
n a tele, n a dusi...
1. Ск ол ьк о у вас на с а р а е колов,
Столько у вас в хлеву волов.
2. Н а поле у рож ай ,
В д о м у приплод:
Всем до брого зд оровья,
С частливого доброго утра.
3. Н ов ы й год спокойный,
С частливы й и обильный,
на телят, на ребят...
(M elich ercik, str. 76)
Христианская церковь п реследовала «игрища», как
они назы вались в у к а зах X V I—XVII вв. иа Руси. Это,
очевидно, не только потому, что они п рославляли Ко-
47
ляду, а и потому, что колядование сопровождалось ве­
селыми играми и шутками, нередко носившими сатири ­
ческий характер. Все это прекрасно передал Н. В. Го­
голь в повести «Ночь перед Рождеством».
К олядки — древний жанровы й ввд. Об этом говорят
их образность, язык, весь их строй, свидетельства д р ев ­
ней письменности. В Польш е впервые колядка приве­
дена в книге М. Зайцовича «П рославление весны»
(1544). В Словении первую запись колядки сообщил
Т рубар в 1575 г. (в отр ы вк е), а Аласия в 1607 г. опуб­
л иковал в своем словаре полный текст песни «Светлая
звезда взошла».
Вот характерны й текст колядки (русской).
Пришла К оляда
Накануне рож дества,
дайте коровку,
масляну головку,
а дай бог тому,
хто в эвтом дом у,
ему рож ь густа,
рожь ужнниста;
ему с колоса осьмина (мера зерн а),
из зерна ему коврига,
из полузерна — пирог.
(П . В. Ш ейн, №
1030)
В русских колядках характерен
припев — «Виноградье красно-зелено мое!» И на Севере сами колядки
назы ваю тся виноградьем. В них упоминается овсень
или таусень, этимология которых неясна, но которые,
вероятно, представляю т собой древнерусские божества,
синонимичные Коляде.
В есьма интересна русская колядка, в которой есть
загадоч н ая картина какого-то массового действа; оно
н азы вается колядованием, и его содерж ание весьма
своеобразно:
Уродилась Коляда
Накануне рож дества.
З а горою за крутою,
За рекою за быстрою
Стоят леса дремучие,
Во тех лесах огни горят,
Огни горят пылающие.
Вокруг огней люди стоят,
Л ю ди стоят — колядуют:
«Ой, коляда, коляда,
48
Ты бываешь, коляда,
Н а к а н у н е рож дества».
(П .
В.
Ш ей н, №
1046)
Мы привели выше возможные этимологии имени
Коляда, что ж е касается слова овсень, то М. Фасмер
указывает: «Скорее из *овесень: весна. В ари ан т таусень
возник,
по-видимому, как
рифмованное образование к
названному слову» *.
Украинские и болгарские
колядки отличаются тем, что
в них сильно проникли б а л ­
ладны е и исторические сю­
жеты. В украинских к о л я д ­
ках есть песни о парубке,
который
отправляется на
войну с турками и берет в
плен турецкого царя. Есть
мотивы из дум. В б о л га р ­
ских колядках есть мотивы
0 молодце и солнце, о д е ­
вушке и солнце, о Д а н е во­
еводе и самодиве, а т ак ж е
сю ж ет о хождении богом а­
тери по мукам. Это влияние
религиозных легенд и ап о­
крифов.
У многих славянских н а ­
родов зимние обряды сопро­
вож даю тся ряженьем и иг­
рами. Н а Украине сущестрис 3 Голова кобылы
вовал обряд «ВОДИТЬ козу».
(н о в о г о д н е е р я ж е н ь е ) . Чех ия
Он был распространен и в
южнорусских селах, но осо­
бенно широко бытовал в Белоруссии. В игре участвова­
ли «коза» (переряженный хлопец, часто мальчик), пово­
дырь и парень с мешком, куда он собирал подарки, а
так ж е хор парней, который пел песни. Очевидно, эта
игра носила когда-то магический характер, а сама коза
как принадлежность крестьянского хозяйства символи­
зи ровала достаток. О ней пели:
1 М. Ф а с м е р . Этимологический с ло в а р ь русского языка, т. I. М.,
«Прогресс», 1964, стр. 56.
49
Де
Де
Де
Де
коза
коза
коза
коза
ходить, — там ж ито родить,
не бувае, — там вилягае,
ногою, — там ж ито копою,
рогом, — там жито стогом.
( «•КЬлядк1
та
щедр1вки»,
стр. 568)
Д л я колядования характерно рассеивание пшеницы,
овса, гороха по избе, в которой йоют щедровки моло­
дые люди. Этот обряд есть no4Tir у всех славян и пред­
ставляет собой действие, которое якобы будет способ­
ствовать хорошему урожаю.
К олядование со временем меняло свой характер.
В него входили сюжеты из других песен, в том числе
и сатирические мотивы. С атира обычно была н а п р а в ­
лена против панов и богатеев. Сатирические мотивы
особенно свойственны украинским и белорусским ко­
лядкам .
Хотя зимние обряды у славян довольно похожи, но
тем не менее есть и отличия. Так, например, у русских
нет щедровок, козу водили очень редко и то, вероятно,
под украинским и белорусским влиянием. У болгар но­
вый год встречают так: п оздравляю т людей ударом
кизиловой веточки; это назы вается сурвакане. У славян-католиков в обычае было пересказы вание библей­
ской притчи о рождении Христа.
У всех славян перед рождеством и преж де всего
под новый год сущ ествовал обычай гадания. Он был
двух видов: гадание о будущем у р о ж а е и гадание о
будущем человека, особенно о судьбе девушки. Г а д а ­
ние об ур о ж а е было непосредственно связано с общим
земледельческим характером зимних обрядов.
Значительное место, особенно в русских зимних об ­
рядах, зан и м али девичьи гадания. И х поэтически вос­
произвел В. А. Ж уковский в известной своей б ал л ад е
«Светлана»:
Р а з в крещенский вечерок
Девуш ки гадали:
З а ворота башмачок,
Сняв с ноги бросали;
Снег пололи; под окном
Слушали; кормили
Счетным курицу зерном;
Ярый воск топили,
В чашу с чистою водой
Клали перстень золотой,
50
Серьги изумрудны;
Расстилали белый плат,
И над чашей пели в лад
Песенки подблюдны.
Гадание состояло в том, что девушки клали свои
перстни в чашу, н акры вали ее платком и, поочередно
вынимая перстни, пели песни, в которых той девушке,
чей перстень был в это время вынут, предсказы вали
ее будущее. Песни не прямо говорили об этом, а ино­
сказательно, символически. Обычно они заканчивались
словами:
Кому вынется, тому сбудется,
Скоро сбудется, не минуется.
Песня
«Саночки-самокаточки,
Сесть на вас д а поехати»
(П . В. Ш ейн, № 1139)
п ред сказы вала дальню ю дорогу.
Песня
«Сей, мать, мучицу,
Пеки пироги,
К тебе сваты,
Ко мне — женихи»
п р ед сказы вал а замужество.
З'имний цикл обрядов заканчивается
масленицей.
Это веселый и яркий праздник. У русских он состоит
из трех частей: встреча в понедельник, разгул или пе­
релом в так н азы ваемы й «чистый» четверг и прощание.
М асленицу встречаю т шествием, напоминающим
ка р н а ва л : толпы людей, веселых, крикливых, идут и
едут на санях. Среди них часто бывает немало р я ж е ­
ных. Встречаю щ ие несут противни, сковороды, ухваты,
стучат и гремят ими, приплясывают, поют песни. В пе­
реди несут масленицу — соломенное чучело, одетое ка к
женщ ина. Ее в одруж аю т на ледяной горе, с которой
катаю тся на санках. Ц елую неделю идет гулянье, к а ­
танье на лош адях, на санях, игры, кулачные бои, в з я ­
тие снежного городка. У поляков есть веселый и ш у ­
точный обряд — подкозелок
(podkoziolek),
который
представляет собой пляски перед деревянным козлом—
символом плодородия. У словенцев в о б р яд ах и играх
на масленицу участвую т соломенное чучело «курент»,
51
медведь М аркила. В конце недели провож аю т м а сл е­
ницу. Ее проводы — комическое представление, пароди­
рующее похороны. М асленицу вы возят за село и с ж и ­
гают.
При встрече масленицы поют песни, похожие на
величания: масленицу превозносят, пою т о пирах и ве­
селье, которое она приносит с собой. Но при проводах
поют уж е другие песни, т а к ка к д алее идет пост, а
значит, конец веселью, пирам, заб авам .
Смысл масленичных обрядов многозначный. С од ­
ной стороны, в них, несомненно, есть тема победы
весны над зимой и похороны масленицы — это похоро­
ны зимы. Но с другой стороны, в этих обрядах о т р а ­
ж ается земледельческий характер всего зимнего цикла
обрядов, как, впрочем, и всех других календарны х о б ­
рядов: они долж ны способствовать у рож аю , приплоду
скота. Но об этом х арактере обряда позже забыли, и
масленица воспринималась только к а к радостный, ве­
селый праздник предвесеннего времени. После нее н а ­
чинался великий пост:
М асленица-обманщица обманула нас —
На великий пост дала редьки хвост.
(« Р усск ое народное поэтическое
творчество. Хрестоматия»,
стр. 16)
Это совсем не то, что поют при ее встрече, когда
в ы р а ж аю т радость, что масленица приносит с собой
«сыр и масло».
У словаков
масленица
н азы вается
«фашянги»
(fa s ia n g y ), у поляков — «запусты» (z ap u sty ). Но лишь
у восточных славян масленица действительно «ш иро­
кая». В С ловакии парни ходили по домам, особенно
там, где были девушки, собирали дары , а затем пели
песни, шутили; собранные дары использовали для ве­
селых вечеринок.
Но у всех славян, а можно сказать, что почти у
всех народов, есть праздник весны. По случаю прихода
весны пекут из теста фигурки птиц (ж аворонков, ку л и ­
ков), которые символизируют прилет птиц. И х бросают
в воздух, привязы ваю т на шестах на крыше. Это име­
ло магический характер призыва весны. В это время
пели, а скорее выкрикивали
маленькие песенки —
веснянки. Это был обряд заклин ан и я весны. Его цель
52
состояла в призыве весны, в скорейшем ее приходе, в
воздействии на природные условия, которые бы способ­
ствовали хорошему урожаю.
Ж аворонки, прилетите,
Студену зиму унесите,
Теплу весну принесите:
З и м нам надоела,
Весь хлеб у нас поела.
У ж вы, кулички-жаворонки,
Солейтайтеся, сокликайтеся.
Весна красна, на чем пришла?
На сошечке, на бороночке,
На лош адиной голове,
На овсяном снопочку,
На рж аном колосочку,
На пшеничном зернышку-у-у.
(V Русское народное поэтическое
творчество», стр. 17)
Кулика просили «замкнуть» зиму, «отпереть» весну,
теплое лето.
Очень богат и своеобразен весенний фольклор у че­
хов. В нем очень много песен о прилете птиц, о ласт оч ­
ках, которые приносят весну. Особенно характерны
призывы аиста, кликанье аиста (volany ро сару):
Let61 cap pres roll
KuriSka ho dohoni:
«Каш ty, cape, kam leti§?»
«D o zlate komory».
«Со tarn b u d ei delati?»
«Stfibro, z la to lam ati».
«Каш ho budeS davati?»
«M lynarovS dcerce,
aby pletla у ё п с е » 2.
—
—
—
—
—
—
Л етел аист через пашню
Курочка спрашивает:
«К уда аист ты летишь?»
«К золотой палате».
«Что там будеш ь делать?»
«Серебро, золото считать».
«К ому будеш ь его давать?»
«Мельниковой дочке,
Чтоб плела веночки».
В чешских песнях птицы об ращ аю тся к пахарю и
поют ему:
H otuj Ыбе, pohoni£e,
sej, sedla£ku, sej!
Jak nebudeS orati,
budes па rok 2ebrati.
Готовь кнут, тягло,
Сей, селянин, сей!
А не будеш ь пахать,
Будеш ь год ходить по миру.
(I, 28)
В песнях о птицах часты звукоподраж ания. Ж а в о ­
ронок (skrivanek) поет, повторяя: v y jed ’, v yjed’ («выез­
ж ай, в ы е зж ай » ), а дикий голубь:
г «Сеску гок», t. I. Praha, 1951, str. 21. Д а л ее при цитировании чеш­
ских песен в скобках указываются том и страницы этого из­
дания.
53
Sedlacku-ku-ku,
nasej hraSku-ku-ku,
tobe korec a nam korec
na klobaftku-ku-ku.
Селянину-ку-ку,
сей гороху-)(у-ку
тебе ковш и нам ковш
на похле^ку-ку-ку.
(I, 43)
У всех славянских народов, особенно у чехов, много
весенних игр и хороводов. Популярны у них игры «пе­
репелка» (krepelicka) и «коршун» (lu nacek). П ер вая
состоит в поочередном наборе в круг, в хоровод деву­
шек, каж д ой из которых поют песню:
Sil Petr proso i p sen iik u ,
naSIi jsm e m y tam kropelicku.
KrepeliCku m am e,
Krepela nem am e...
Сеял Петр
Нашли мы
Есть у нас
Нет у нас
просо и пшеничку,
там перепелку.
перепелка,
перепела...
(1,
46)
Д евуш ки одна за другой становятся в круг.
И гра в «коршуна» состоит в том, что один из п а р ­
ней исполняет роль хищника и пытается украсть «пе­
репелку», которую прячет круг девушек.
С весной у многих славян связаны обряды, относя­
щиеся к первому выгону скота на пастьбу. Это проис­
ходило обычно на Юрьев день, т. е. 24 апреля. Д л я
крестьян это был большой праздник, отмечали его то р ­
жественно. Скот у к р а ш ал и цветами и лентами, а в
песнях пели о наступлении лета. Д евуш ки, стоя по
обеим сторонам дороги, по которой пастухи долж ны
были прогонять коров и овец, воспевали теплое лето:
Trava zelena,
az ро kolena.
При этом употреблялись магические средства
того, чтобы скот был здоров, чтобы никто его не
портил». В словенской юрьевской песне поется:
PrdSel je, proSel pisan i vuzem ,
dogel je, dosel zeleni Jure
na zeleniem konji po zelenem
polji.
D ajte mu, dajte, Jurja darovajte,
dajte mu m leka, zelen a mu obleka,
dajte mu vina, da j a n e bo zim a,
dajte mu m esa, da se ne otresa...
для
«по­
Прошла, прошла цветная пасха,
Пришел, пришел зеленый Юрий
На зеленом коне по зеленому
полю.
Д ай те ему, дайте, Юрия о д а ­
рите.
Д ай те
ем у молока, у него
зеленая од еж а,
Д ай те ему вина, пусть не берет
его холод,
Д ай те ем у мяса, пусть он не
худеет...
( г Zgodovina slovenskego slovstva», str. 78)
54
У чехов с выгоном скота на пастьбу связаны игры:
девуш ка пасет овец, парень (волк) ста р аетс я украсть
овцу, другой парень (собака) сторож ит овец. И гра
продолжается, пока волк не переловит всех овец, затем
он кричит: «Не хочу овечку, а хочу пастушку!». П а с т у ­
хи у словенцев «водили зеленого Юрия», т. е. ходили
от дома к дому, украш енные зеленью, пели песни и
просили об угощении и подарках. В одной из песен
пелось, что пришел «зеленый Юрий», приехал на «зеле­
ном коне», проехал по «зеленому полю» и сам он в
«зеленой одеже». Ю рьевские обряды известны и в Б о л ­
гарии, и в Сербии, и в Белоруссии.
С весной связано и еще несколько своеобразных об ­
рядов, сопровождавш ихся песнями. Так, у белорусов
был обычай зад аб р и ва т ь полевых духов, обращ аться с
просьбами к солнцу. У белорусов есть своеобразные
волочебные песни. В них значительны следы анимизма.
В одной из белорусских песен жито просит хозяина
прийти на поле и полюбоваться урож аем. Этим песням
свойственна поэтизация земледельческого труда.
Ярким и поэтическим был семик — седьмой четверг
после пасхи и троица — седьмое воскресенье. Это в р е­
мя в народе н азы валось «русальной» неделей, или «зе­
леными святками». Они праздновались почти у всех
славян, но более всего у восточных. Этот праздник от­
мечал расцвет природы. Он соверш ался за селом, в по­
ле, среди зелени. Центром п раздни ка была березка,
которую «завивали» и «развивали», т. е. сплетали ее
ветки, у кр а ш ал и ее, девушки «кумились» — проходили
под ветками и целовались. З а тем приходили парни и
начинались хороводы и игры. Украшенную березку или
ее ветки несли в село. Весь обряд и весь праздник
опять-таки носил земледельческий характер. Под б ерез­
кой девушки пели:
Где девки шли, ли, ли,
Тут рож ь густа,
Колосиста,
Колосья в ведро,
Зерно с пирог.
(«Русское народное
поэтическое творчество», стр. 18)
Весьма поэтическим было гадание по венкам, кото­
рые плели девушки. Они бросали венки в воду — реку
55
или озеро — И гадалй: если венок утонул, то это пред­
сказан и е несчастья, если поплыл, то будет удача; куда
плывет венок, туда и выйдет за м у ж та девуш ка, чей
пенок плывет.
После семика и троицы шли русалии, которые были
связаны с поминовением мертвых. Этот обряд более
всего бытовал у украинцев и белорусов. У последних,
как и у поляков, он назы вался дзяды . Взрослые были
заняты поминовением умерших, а молодые «водили р у ­
салку» и пели о будущем урожае. Это было время хо­
роводов.
У чехов и словаков во время поста за село выноси­
ли М арену, олицетворявшую смерть, чтобы она не ж и л а
среди людей.
Летние обряды т а к ж е были связаны, с одной сторо­
ны, с земледелием и скотоводством, а с другой — с те­
мой любви и женитьбы. У болгар был обряд л а д ува н е,
название которого идет от припева «Ой, Л адо!» Он в
основном состоял из гаданий, похожих на новогодние.
У болгар т а к ж е были обряды, цель которых состояла
в том, чтобы предотвратить засуху. Таков обряд пепер уда («бабочка»). Одну из девушек, украшенную ц ве­
тами и зеленью, водили по д ом ам и пели песни о д о ж ­
де. Хозяин обливал девушку-бабочку водой, что симво­
лически означало обилие летних дождей. В песнях пе­
лось о том, как пеперуда л етает к п ахарям и пастухам,
как она просит бога о дожде, о том, чтобы хорошо ж и ­
ли бедняки и сироты.
Во время сенокоса в полях и на лугах работали
большей частью молодые; звенели веселые, шуточные
и любовные песни.
Louka zelen a,
nepokosena,
dej, boze, rosy,
louka se zkosi.
Л уг зеленый,
некошеный,
дай, бож е, росу,
скосить луг.
(II, 63)
Веселым и радостным был праздник Купалы, сущ е­
ствовавший в разны х ф орм ах у всех славян, но наибо­
лее устойчивым был у белорусов. К у пал а п р азд н о в ал ­
ся в ночь с 23 на 24 июня — в день летнего солнцево­
рота и отмечал полный расцвет природы. В эту ночь
молодежь собирается у воды, разводит костры, п ры га­
ет через них, что означало очищение, а костер был
56
символом солнца. Через костер проводили и скот, что­
бы «очистить» его от болезней. У чехов при хороводах
вокруг костров молодежь пела любовные песни.
Horela Ира, horela,
pod ni panenka sed§Ia,
jiskrifcky па ni padaly,
m ladenci pro ni plakaiy.
«Со 2 рак v y pro шё placete,
v z d y t’ nejsem sam a па svSte,
vz d y t’ nejsem sam a jedina,
je dёv£at plna d6dina».
Горела липа, горела,
П од ней паненка сидела,
Искорки на нее падали,
Парни по ней
плакали.
«Что ж вы обо мне плачете,
Не одна я на
свете,
Ведь не одна
я едина,
Д евуш ек полна деревня».
(7 /, Ю2)
К упала представляется жнвым существом то м у ж ­
ского, то женского пола. Он ходит по селам, как поет­
ся в песнях, и приносит лю дям радость. К упала воспе­
вался за его помощь людям. В этот день, ка к говорили,
«солнце играет». Вот белорусская куп альская песня:
А на К упалу
Рана сонца !грала.
Рана сонца
1грала на добрыя годы,
На добрыя годы,
Н а цеплыя росы,
Н а цеплыя росы,
На хлябы урздж а1.
(*Б еларуск 1 фольклор. Хрестоматия», стр. 128)
Основная цель купальских обрядов и обычаев —
отогнать злы х духов, чтобы они не испортили урож ай
перед жатвой. Средством для этого с л у ж а т огни ( ф а ­
келы) и костры. С ловенская молодежь ночь накануне
Купалы проводила в поле.
Mi sm o nocaj m alo spale,
ker sm o polje varovale.
А мы ночью мало спали,
Ведь мы поле охраняли.
(* Z godovina slovenskego slovstva», str. 79)
К ак мы у ж е отмечали, обряды и обрядовая поэзия
славянских народов имеют много общего между собой.
Но есть в них и национально-своеобразные особенно­
сти, что объясняется особенностями истории, быта и
культуры того или иного народа. Так, например, обряд
Купалы по-разному соверш ается у р азны х народов.
Во-первых, отличие это связано с религиозными о тл и ­
чиями
(православие — католичество).
Христианство,
ка к говорилось, н алож и ло свой отпечаток на народные
воззрения и обряды. Во-вторых, отличия зави сят от
57
условий природы, например у болгар весьма многие
обряды
связаны со скотоводством; пастух овец (ов­
ч а р ) — весьма видная фигура обычаев и обрядов, а
поэтому и песен. У поляков этот обряд носит название
собутка, по ранее в народе он н азы вал ся куп а ло или
куп а ла . Этот обряд — старинный в Польше, о нем пи­
сал Ян из М ехоцина (1426), уп рекая женщин, что они
в день святого Яна идут не в костел, а на игры и т а н ­
цы, поют песни, в которых вспоминают не бога, а
дьявола, причем он приводит интересный пример д во е­
верия, так ка к в песне говорится:
исаия, ладо, илнли, я-a, -я-а!
П олвека спустя М арцин из У ж ендова в своем « Г ерб а­
рии» возмущ ался: «...в ту ночь огни жгли, пели, д ь я в о ­
лу честь воздавали и молитвы возносили; этот обычай
до сих пор не хотят в П ольш е оставить». Известный
польский ученый Ю лиан К ш иж ановский считает, что
в купальских обрядах отразился культ воды и культ
огня, который добы вался трением палки о палку, что
говорит о древнем х арактер е обряда. В собутковых
песнях пели об огнях, о венках.
W poly lipenka, \v poly zielona
L isteczki opu scila,
Pod nig d ziew czyn a, pod ni§ jedyna
P ar£ w ianeczk ow w ila.
(«•Jabloneczka», str. 248)
К упальские обряды вклю чаю т в себя и гадания по
венкам, которые девушки бросаю т в воду. В ку п ал ь ­
скую ночь собираю т целебные травы и ищут клады,
т ак как по поверью в эту ночь расцветает папоротник
и указы вает, где зар ы т клад.
У чехов много песен о тр ав ах и цветах, которым
приписы валась
чудодейственная
сила — способность
приворожить милого. Д евуш ки с песнями собирали т а ­
кие травы, например чеканку (цикорий), народное н а ­
звание которого гвязан о с глаголом «ж дать» (cekati).
Cekanko u cesty
trham t§ pro ste sti
abys mi m ileho poprala,
kterehos nadarm o cekala.
Чеканка у дороги,
Сорву тебя на счастье,
Чтобы ты мне милого привела,
К оторого напрасно я ж дала.
(II, 103)
У восточных славян сущ ествовал летний обряд по­
хорон Костромы, а у украинцев — Кострубонька. О че­
58
видно, что обычаи похорон Костромы, Кострубонька и
М арены (она тож е была в об ряд ах у украинцев, осо­
бенно в П р и карпатье) связаны между собой, имеют
много общего. Кострому представляли или н аряж ен ная
девушка, или соломенное
чучело. Чучело бросали в
воду или хоронили в по­
ле. Это похоже на похо­
роны масленицы. О б ряд
был связан с д о м аш н и ­
ми работам и, в нем ос­
новное место зан и м ал а
игра, в которой и з о б р а ­
ж а л о с ь прядение. З атем
этот о бряд приобрел ве­
селый, шуточный х а р а к ­
тер.
Заклю чительны м
ка­
лендарным кругом о б р я ­
дов были осенние о б р я ­
ды, связанны е с уборкой
у рож ая. Они очень р азн о ­
образны у украинцев и
белорусов. У чехов есть
песни и приговорки
о Рис. 4. Последний сноп. «Зол о­
тая баба». Чехия
том, ка к птицы
зовут
крестьянина
начинать
ж атву. П ерепелка кричит (звукоп одраж ани е ее крику):
Ш je cas na ten klas,
p oid ’te zat, p oid ’te zat.
Пришло время для хлеба,
И дите жать, идите жать.
(II, 273)
Торжественно начиналась ж а тв а ; ее поручали н а ­
чать (заж и нать) женщине, у которой «легкая рука».
В чешской песне женщины, у которых есть сыновья,
поют:
Z azinaj, zazinaj,
budeS dobra znica,
budeS sy n eik o v i
dobra pom ocnica.
Zalo by sa, zalo
to dobre znivecko
dyby m ne v azalo
m oje srdeneSko.
Заж инай, заж инай,
Будеш ь добрая жница,
Будеш ь сыночку
Д обр ая помощница.
Ж алась бы, жалась,
Д обр ая нивка,
Чтобы мне связало
М ое сердечко.
(SuSil, str. 556)
59
В песнях поется и о тяж елом труде в поле: о том,
как палит солнце, как томит ж а ж д а , как болят руки и
спина. Но все-таки ж а т в а — радостная работа, особен­
но когда богатый урожай. В чешских песнях сопостав­
ляю тся весна и время уборки урож ая:
A kdyz prijde to prem ile vesno
uz je tom u sedlackovi tёsno;
nem a sem ena, ovsa, jecm ena,
uz je tom u sedlackovi beda.
A kdyz prijde о sv a te Аппё,
kdyz si sedlacek zitecka nazne,
jde na pivo, klobuk nakrivo,
uz tom u sedlackovu dobre.
А когда придет премилая весна,
у ж крестьянину тошно;
нет семян, овса, ячменя,
уж крестьянину беда.
А когда придет день святой Анны,
Когда крестьянин хлебца нажнет,
И дет па пиво, шапку набекрень,
теперь крестьянину хорош о.
(II, 297)
В конце ж атвы был обряд «завивания бороды»,
когда свивались или за л а м ы в ал и сь последние н е с ж а ­
тые колосья и верхушки их зар ы в ал и сь в землю, что
озн ачало возвращ ение ниве ее плодоносной силы. П е с ­
ни, сопровождавш ие уборку хлеба, связаны с началом
работ — «заж ином» и окончанием — «дожинками». В н а ­
чале пели песни с призывом начать уборку хлеба, а
в конце пели об удачных работах, о предстоящ ем отд ы ­
хе и угощении жнецов. В них основной образ — образ
молодой жнеи с золотым серпом, что говорит о высо­
кой оценке труда жниц. У белорусов сущ ествовало об ­
ращ ение жницы к ниве:
HiyKa, шука,
А ддай маю силку
На другую шуку!
А я-ж цябе ж ала
i Ылку спацерала.
Нашы ж нейю маладыя,
ix сярпы залатыя.
У славян есть осенний обряд свивания венка из по­
следних колосьев. Им украш аю т девушку, водят во­
круг нее хороводы, исполняют сценки из жнивных
работ. У многих славянских народов — словаков, у к р а ­
инцев, белорусов — существуют песни наемных жнецов
и жниц и обращ ения в этих песнях к хозяину, пану,
которых жнецы просят готовить плату, так ка к кончи­
ли ж а т в у и собираются уходить домой с поля. Эти
песни носят социальный характер. Есть в них и о т р а ­
60
жение крепостного права, когда эконом сгонял кресть­
янок на работу. О б раз эконома — сатирический.
Уборка хлеба про­
изводилась или семьей
на своей ниве, или не­
сколькими
семьями
(соседями, односельча­
нам и ), помогая то о д ­
ной, то другой семье. У
русских эта помощь н а­
зы валась «толока», су­
1 f e : ~
ществовала она у всех
славянских народов.
Закончив
жатву,
жнецы несли послед­
ний сноп в село, в дом
того хозяина, пиву ко­
торого
жали. Несли
вместе со снопом п до.
? ч
'■
жиночный венок, спле­
тенный из последних
колосьев. П ридя к д о­
му хозяина, пели:
р ис. 5 . Ж нивное плетение, симво­
С
1 3WF
- '•
v" tl'i \ jrV '
'
к <Ш‘л
лизирующ ее окончание уборки хлеба.
Ю гославия
Otvirej, gazdenko,
otvirej ty vrata,
nesem ti veneCek
ze sam eho zlata,
ze sam eho zlata,
ze sam eho kviti,
podivejte vy se,
jak se pekne sviti.
Отворяй, хозяин,
Отворяй ворота,
Несем тебе веночек
Из самого золота,
Из самого золота
Из цветов,
Полюбуйтесь,
Какой он прекрасный.
(II, 299)
Ж нивны е обряды имели и магический характер, так
как во время них принимались «меры» для обеспече­
ния будущего у рож ая: с просьбами обращ али сь к ни­
ве, земле, солнцу; в поле и дома соверш али ряд дей­
ствий: домой с поля несли последний сноп, что по
поверью обеспечивало постоянное богатство
хлебом
этого дома.
61
P lon niesem , plon,
w jegom osci dom
У рожай несем, урож ай,
К хозяину в дом
(Kolberg,
t. 24,
str. 210)
пели при этом жницы в Польше. Хозяин, которому
жали, угощ ал жнецов; если ж е жнецы ж а л и д ля себя,
то, объединившись несколькими дворами, устраивали
богатый пир. П раздн и к у р о ж а я был веселым, рад о ст ­
ным. Т ак зак ан ч и в ал ся земледельческий год — год по­
левых работ, подготовки у р ож ая, пахоты, сева, ухода
за посевами, уборки у ро ж ая. Труд славянского кресть­
янства определил и весь годовой круг обрядов и с в я ­
занных с ними песен. В песнях отразились и быт, и
труд, и стремления и интересы народных масс, соци­
альные отношения и противоречия. Особенно ярко и
глубоко раскры вается это в песнях болгарских ж н е ­
цов XIX в.
Б И БЛ И О Г РА Ф И Я
А н г е л о в а Р. Игра на огън (Н естинарство). «Н ароден обичай в
Б ългария). София, 1955.
А н и к и н В. П. К алендарная и свадебная поэзия.
И зд-во МГУ,
1970.
А н и ч к о в Е. В. Весенняя обрядовая песня на Зап аде и у славян.
Ч. 1— 2. С П б., 1903— 1905.
А н и ч к о в Е. В. Язычество и древняя Русь. СПб., 1904.
А р н а у д о в М. Годишни обредни песни. В его книге: «Очерци по
българския фолклор». София, 1969, стр. 278— 342.
А р н а у д о в М. Студии върху българските обреди и легенди. Т. I.
София, 1971.
В а к а р е л с к и Хр. Български народни обичаи. София, 1960.
Вакарелски
Хр. Български празнични обичан. София, 1943.
В и н о г р а д о в а Л . Н. Польские народные коляды (И сторико­
сравнительный анализ). Автореф. канд. дисс.
М.,
И зд-во
АН СССР, 1973.
Г е о р г и е в а - С т о й к о в а Ст. Огнището в българския бит. С о­
фия, 1956.
Д е й О. И. У краш см колядки i щедр1вки в дослщ ж еннях слов’янських вчених. «Слов’янске л1тературознавство i фольклористика»,
вып. 2. Ки1в, 1966, стр. 101— 114.
З и л и н с к и й О. К исторической классификации весеннего фолькло­
ра восточных и западны х славян. « S loven sk y narodopis». B rati­
slava, 1963, № 2— 3, str. 282— 283.
К р у т ь Ю. 3 . Хл 1боробська обрядова поез1я слов’ян. Кшв, 1973
М и л и й е в и й М. Ж ивот Срба сел ак а. Српски этнографски збор
ник, кн. I. Београд, 1894.
«О бредни и милолошки песни». И збор и р ед а к ц ^ а д-р К. Пенушлински. CKonje, 1968.
62
«П оэзия крестьянских праздников». Вступ. статья, сост., подгот. тек­
ста и прим. И. И. Земцовского. Л ., «Советский писатель», 1970.
П р о п п В. Я. Русские аграрные праздники (Опыт историко-этно­
графического исследования). И зд-во Л ГУ, 1963.
С т о и н Е. Л азаруван е в село Негуш ево, Елин-Пелннско. «И зв. на
Института за музика при БАН », 1956, кн. 2— 3, стр. 189— 213.
«Украшськи народш nicHi. К алендарно-обрядова л1рика». Вступ.
статья та прим аки О. I. Д ея . Кш в, 1963.
Ф и л и п о в и й М. С. Рефрен лелю или лело у ритуалним песмама.
«Р а д Во]ворадских м узе]а», 1965, № 14, стр. 67— 74.
Ч и ч е р о в Б. И. Зимний период русского народного земледельче­
ского календаря 16— 19 вв. М., И зд-во АН СССР, 1957.
D e m o О. a H r a b o I o v a O . Zatevne a d o iin k o v e piesne. B rati­
sla v a , 1969.
D o b r z y c k i Ct. K olfd y polskie a fesk e, ich w zajem n y stosunek.
P ozn an, 1930.
«Ceske vanoce. U m eni. P oesie. Tradice». Predm luvu nap sal J. Plojhar.
Praha, 1957.
D o b S i n s k y P. P rostonarodne obycaje, povery a hry slovensk e.
M artin, 1880.
K o t u l a F. H ej, leluja. W arszaw a, 1970.
N o v a k V. Sloven sk a ludska kultura. Ljubljana, 1960, str. 206— 221.
P 1 i с k a K. a dr. C esky rok v pohadkach, pisnich, hrach a tancich.
I— IV. Praha, 1950— 1960.
S c h n e e w e i s E. F este und V olksbrauche der Sorben vergleichend
dargestelt. Berlin, 1953.
S c h n e e w e i s E. D ie W einachtsbrauche der Serbokroaten. Berlin,
1925.
Z i l i n s k y О. О skutecnem p ostaven i tak zvanych obradnych pisni
ve vyv oji pisfiove tvorby. «Sbornik vysok e sk oly p ed agogick e v
O lom ouci. Jazyk a literature», IV. Praha, 1957, str. 101— 121.
СЕМЕЙНАЯ
О БРЯДО ВАЯ ПОЭЗИЯ
Семейная обрядовая поэзия связана с семейными обря­
дами, т. е. с обрядами, которые исполняются в связи
с важными семейными событиями: рождением, женить­
бой и смертью человека. У славян каждая из этих
ступеней человеческой жизни сопровождалась особыми
обрядами.
Семейно-бытовые обряды и их поэзия, как и кален­
дарные, отражают труд, быт и интересы земледельца.
Это, как было ранее сказано, есть результат того, что
славяне еще в глубокой древности перешли к зем леде­
лию. Рож дение ребенка рассматривалось как приход в
63
семью будущего работника, полезного человека и по­
этому вызы вало радость; ж енитьба сына приводила в
семью работницу. Семейно-бытовые обряды и их поэ­
зия отразили историю общества, его формы и судьбы,
историю семьи. В них можно обнаруж ить следы весьма
древней культуры человечества, элементы древних в о з­
зрений на природу и общественные и личные отноше­
ния, которые связаны с ранними формами б р ака и
семьи.
Родильный обряд
и его п о э з и я
Рож дение ребенка воспринималось как важ ное для
семьи событие, вы зы вало радость, сопровождалось в е­
сельем и отмечалось прежде всего пиром. Роженицу и
ребенка одари вали и ж е л а л и им благополучия и
счастья. В то ж е время рождение ребенка вызывало
опасение, что он столкнется с трудностями, болезнями.
Поэтому возни кала необходимость оберечь его от них.
В связи с этим совершались обряды, которые могли
охранить дитя от болезней и злы х сил. Родильны е о б ­
ряды вклю чали в себя магические действия и заг о в о ­
ры, т. е. такого рода словесные формулы, в которых
силы природы у п раш и вали помочь ребенку, а злые
силы угрозами отгоняли от дитяти. У болгар, сербов,
хорват существовали
представления об Ориснице —
мифическом существе в об р азе женщины, которая я в ­
л ял ас ь в дом во время рождения ребенка и п ред сказы ­
вала ему будущее.
В родильный обряд входили действия и приговоры,
которые долж ны были изгонять злы х духов из избы,
где л е ж а л и роженица и ребенок. С этой целью у поро­
га за ж и г а л и огонь: через него злые духи не могли
проникнуть в дом; кропили дом водой, а вода, по пред ­
ставлениям древних славян, т а к ж е о б л а д а ет очисти­
тельной силой. Вместе с тем обращ али сь с просьбой к
Ориснице и другим мифическим существам д ать ребен­
ку здоровье и счастье.
В песнях, сопровождавш их родильные обряды, есть
мотивы, в которых отразился земледельческий быт с л а ­
вян. Так, в них только что родившийся ребенок уж е
и зображ ал ся пахарем, представлялся сеющим и уб и ­
64
рающ им хлеб. Это были картины желаемого. Песни
этого цикла весьма поэтичны. В аж ны й их мотив — это
мотив заботы природы о ребенке. Вся природа — р ас­
тения, птицы п звери— берегут его и помогают ему. Этот
мотив позж е будет звучать в колыбельных песнях.
В сербской колыбельной песне (ус п а в а н к а ) поется о
том, как пчела кормит ребенка медом, вила обвивает
его пеленкой и вместе с тем опоясы вает мужским
поясом — знаком мужества, силы и храбрости.
Челица те медом задо]ила,
б^ела вила у пелен повила,
м у т н е е м те опасала пасом.
(«Антологща народных лирских песама», стр. 178— 179)
В песнях о рождении ребенка, а затем и в колы ­
бельных в ы р а ж ае тся любовь к нему матери; и он сам,
и природа, о к р у ж а ю щ а я его, поэтизируются. В сл о в ац ­
кой песне ж енщ ин а о б р ащ ается к мужу:
Jano, Jano, m ily Jano!
D onesii ti hlapca rano.
K ed’ donesii, budem m ati,
V ychova ho m oja m ati.
A ked’ puojdem dolinam i,
V ychovam ho m alin am i,
A ked’ puojdem Sirym svetom ,
V ychovam ho bielym kvetom .
Яно, Яно, милый Яно!
Р о ж у тебе утром сынка,
Как рож у — стану матерью,
Б удет его растить моя мать.
А пойду я долиною,
Б уд у кормить его малиною,
А пойду широким светом,
Б уд у украшать его белым цве­
том.
( Melichercik, str. 143)
В песнях, относящихся к родильному обряду, люди
обращ аю тся с просьбой к природе дать ребенку и его
родителям богатство, здоровье, урожай.
Родильны е обряды и песни славянских народов,
сопровож даю щ ие этот обряд, весьма близки меж ду со­
бой. Это объясняется и тем, что сам акт рождения —
акт общий, общечеловеческий, да и в воспитании
ребенка немало общего, и тем, что, несомненно, в д р ев ­
ности у сл авян сущ ествовали одинаковые обряды, о т­
р а ж а в ш и е общие д ля них земледельческие п редставле­
ния о природе, о человеке, о зак он ах жизни.
Но вместе с тем у каж д о го славянского народа
родильные обряды и песни имеют свои черты. Так,
представление об Ориснице свойственно только ю ж ­
ным славянам . С воеобразны у них и некоторые о б р я ­
ды, такие, к а к печение пресного хлеба (п о га ч и ) у бол3
Н. И. Кравцов
65
ra p и пир после рождения ребенка, обряд стрижки
ребенка, когда ему 2—4 года. Последний обряд, когда
мальчику выстригаю т на голове волосы в семи местах,
сопровождается песнями, в которых упоминаются ц ар ь
Р ад осл ав и король М арко.
Цар Р адослав стриж ба има,
стриж ба има, служ ба има
да настригва мъжка рож дба,
мъжка р ож дба — синова си.
У русских при рождении ребенка важ ную роль
и грал а баба-повитуха. Она принимала ребенка, о бм ы ­
в ал а его в бане или избе и при этом приговаривала:
« К ак с гуся вода, так и с тебя и хворь и боль». Пир
по случаю рождения ребенка соп ровож дался п о д а р к а ­
ми, которые кл ал и ему в люльку. Вместе с ними кл ал и
и зерно ка к символ богатства и зажиточности. П о д а р ­
ки дарили, ка к говорилось, новорожденному «на з у ­
бок». В песнях величали ребенка, об ещ ая ему богатую
и счастливую жизнь: если это мальчик, он назы вал ся
добры м молодцем, пригожим и «таланливы м», рети­
вым на работе, с лю дьми приветливым:
У родителей любимый да почетливый,
Красны девуш ки полюбят тебя,
Д обры лю ди позавидую т.
(«Р усское народное поэтическое творчество», стр. 237)
П о ж е л ан и я счастья позж е будут звучать и в колы бель­
ных песнях.
У белорусов, у которых много родильных песен, эти
песни весьма поэтичны: в них величаю тся и ребенок,
и его родители, а т а к ж е гости, пришедшие на праздник
и д ар я щ и е ему подарки. Х арактерен мотив: муж сп р а ­
ш ивает жену, кого она родила, и та отвечает, что р о ­
д и л а «сыночка як яснага сакал оч ка: см оладу — на уте­
ху, а под старость — на перамену», т. е. на смену в
земледельческих и домаш них работах.
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
«Конгрес 13». Д о]р ан, 1966. Работата... Cnonje, 1968, стр. 323— 332.
Р о м а н с к а Ц. Някои особености на българския фолклор, свързан
с раж дането. В кн.: «C0jy30T на фолклористите на JyrocnaeHja».
Б еоград, 1972.
66
С у м ц о в Н. О славянских народных воззрениях на новорож денно­
го ребенка.
«Ж урнал министерства народного просвещения»,
1880, ч. 212, ноябрь, отд. II, стр. 68— 94.
B y s t r o n J. St. S low ian sk ie obrzgdy rodzinne. K rakow, 1916.
Свадебный обряд
и его поэзия
Среди семейно-бытовых обрядов славянских
народов
основное место зан и м ает свадебный обряд. Он более
р азра б ота н и более сложен, нежели обряды родильные
и похоронные; п ривлекает всегда большое число л ю ­
д е й — родных, знакомых, просто односельчан;
более
поэтичен и, наконец, более устойчив, чем другие о б р я ­
ды; одной из причин его устойчивости было то, что
сопровождаю щ ие его песни были мало импровизиро­
ванными по сравнению, например, с похоронными при­
читаниями.
С вадебный обряд, ка к и другие обряды, та к ж е о т ­
р а ж а е т связь с земледельческим хозяйством. Так, на
сноху, взятую в дом, смотрели преж де всего как на
работницу, полагали, что она будет не только у п р а в ­
л яться по дому, не только родить детей и воспитывать
их, но и работать в поле, прежде всего ж а т ь хлеб.
Х арактерно и то, что свадьбы обычно устраивали или,
как говорили у русских, «справляли» осенью после
уборки хлеба, когда было не только больше в о зм о ж ­
ности богато отп раздновать свадьбу, но и когда семья
невесты могла отдать ее в другую семью, потому что
для родителей она у ж е о траб отал а в поле. С вадьбы
устраивались и перед рождеством и между масленицей
и постом, когда время было более свободным, когда не
были зан яты лош ади и можно было ездить к сватам,
везти молодых к венцу и у страивать послесвадебные катания. Но самое обычное время д ля св адеб —
осень.
Почти у всех славянских народов есть слово сва д ь­
ба и производные от него: сват, сваха, сватанье, св а ­
товство, сватать. Только у поляков, украинцев и б ел о ­
русов слово свадьба было вытеснено словом wesele,
вес1лля, вя селле.
И свадебный обряд, и свадебные
песни у славянских народов имеют много общего.
Сходство проявляется в совпадении порядка обряда,
3*
67
его этапов, сцен, эпизодов, в совпадении содерж ан ия
ряд а песен. Н о вместе с тем у каж д ого славянского
народа в свадебном обряде есть особенности, отли чаю ­
щие его от свадебного о б р яд а других народов. У всех
славян обряд делится на три ступени: предсвадебные
действия, свадьба и послесвадебные действия.
У русских предсвадебные обряды вклю чали в себя:
сватовство, смотрины, рукобитье и запой (пропой), в е­
ликую неделю, баню и девишник. П римерно то ж е вхо­
дило в предсвадебные обряды других славянских н а ­
родов.
Сватовство, или сватанье, представляло собой при­
ход представителей семьи ж ениха в дом невесты. В р о ­
ли сватов обычно выступали отец и старш ий бр ат
жениха; нередко с ними было и особое лицо, которое
и выполняло роль свата, т. е. вело переговоры с роди­
телями невесты. С ватовство нередко проходило в два
этапа: предварительный, который по польски н азы в а ет ­
ся wywiad, т. е. выпытывание, разузнавание, п р ед вари ­
тельное выведывание мнения родителей невесты. К огда
ж е это д а в а л о полож ительны е результаты , т. е. когда
родители невесты готовы были пойти на переговоры,
то п р иезж ал и сваты; их ж д ал и , к их встрече готови­
лись.
Смотрины представляли собой второй этап п ред­
свадебных обрядовых действий. Родственники ж ениха
п риезж али в дом невесты и смотрели ее, дом, хо зяй ­
ство; до этого они р азу зн ав ал и о семье невесты, ее з а ­
житочности;
интересовались мнением односельчан о
невесте и ее семье. Родители невесты тож е иногда по­
сещ али дом жениха с теми ж е целями. К огда все было
выяснено и если обе стороны были удовлетворены,
происходил сговор, соверш ался договор о порядке
свадьбы, о расходах, о приданом невесты. Н евеста в
это время п овязы вала к а ж д о м у из сватов расшитые
ею полотенца, а они дарили ей подарки и угощ али
пряниками и конфетами.
Р укобитье было следующим моментом свадебного
обряда. Оно состояло в окончательном договоре сто­
рон, благословении ж ениха и невесты, пире, когда не­
веста угощ ала родных ж ениха, а они обменивались с
ней подаркам и: п ередавали ей подарки ж е н и х а— платок,
черевики и прочее, а она, в свою очередь, перед авал а
68
жениху сорочку и полотенце, вышитые ею. Рукобитье,
когда били по рукам в зн ак окончательной договорен­
ности, закан чи вал ось заручинами — обещанием вы пол­
нить все условия договора и женить невесту и
жениха.
В ел и кая неделя пред ставляла собой подготовку к
свадьбе. Н а д о было приготовить невесте платье для
венца,
приданое,
нередко невеста в сопровождении
«бояр», т. е. близких людей —■родных и подруг, обхо­
дила село и п р и гл аш ал а на свадьбу гостей, прежде
всего родных. В еликая неделя зак ан ч и в ал ась у к р а ш е ­
нием деревца, плетением венка, печением ка р а в а я , а
затем баней, которая кроме гигиенических целей имела
магический смысл — очищение от всего злого, вредного,
что могло испортить невесту или ж е будущую ж и зн ь
молодых.
Перед самой свадьбой собирался девишник. Это
весьма поэтическая и эм оциональная часть обряда.
Н евеста прощ ал ась с родителями и подругами, п р о щ а­
л ась с «красотой», т. е. с венком или украш енным д е­
ревцем-— символами девичества. Д евиш ни к
заканчи­
вался расплетением косы, что у восточных славян д е­
л а л а ста р ш ая сестра невесты или подруга, а у з а п а д ­
н ы х — обычно брат невесты или близкий родственник,
что означало согласие всей семьи на ее брак.
Г л ав н а я часть свадебного обряда — свад ьба — в клю ­
чал а в себя: приготовление невесты к венцу (одевание,
благословение, расплетение косы, если оно не со верш а­
лось на девиш нике), приезд жениха за невестой, п олу­
чить которую ему обычно удавалось, преодолев лиш ь
«оборону» со стороны ее родных, брата, подруг; дело
обычно кончалось тем, что жених «выкупал» невесту и
р а зд а в а л подарки; сестры или близкие ж енщ ины соби­
рали приданое, р азр е зал и ка р ав ай и р а зд а в а л и его
присутствующим; все закан чи вал ось прощанием невес­
ты с родителями и родным домом и благословением ее
отцом и матерью. При отъезде в церковь соверш ался
ряд магических действий, имевших целью уберечь мо­
лодых «от иорчи», беды. И з церкви молодые н а п р а в л я ­
лись в дом жениха, где при их встрече снова соверш а­
лись магические действия, теперь уж е не только с
целью оградить их от несчастий, но и с целью добить­
ся того, чтобы им жилось счастливо, богато, чтобы у
69
них было много детей. С этой целью молодые прохо­
дили через овечыо шкуру, через мех, их встречали
обычно дети или же мальчик.
Рис. 6. Р а с п л етаю т косу нет-стс. П ольш а
Самой веселой частью свадебного о бряда был пир
в доме жениха после венчания. Свекор и свекровь
встречали невестку, она передавала им подарки, изго­
товленные ею и показывающие, к а к ая она мастерица,
ка к ая рукодельница. Пир был радостный, веселый. Им
70
руководил дру ж ка, всегда веселый, шутник, острослов,
который уп р ав л ял свадьбой с момента отъезда в ц ер­
ковь.
Н а следующий день после свадьбы или через день
молодожены
посещали родных, начиная с родителей
невесты. При этом их обычно одаривали, ж е л а л и иц
счастья, принимали приветливо и заботливо. Т ак R
ним д олж ны были относиться все в течение всей их
жизни.
Перечисленные этапы свадебного обряда х а р а к т е р ­
ны д ля свадеб почти всех славянских народов. Но,
естественно, у каж дого народа есть и свои отличия в
свадебном
обряде: некоторые из перечисленных его
этапов у них отсутствуют или они пе столь обстоятель­
но разработаны , или в обряд входят моменты, которых
нет в данном описанном обряде, наиболее характерном
д ля восточных славян.
Можно отметить некоторые особенности свадебных
обрядов у разны х славянских народов. Так, у поляков
дома, в которых были девушки на выданье, у к р а ш а ­
лись, стены их нередко расписывались, под окнами
с а ж а л и цветы, зимой у дверей ставили деревце и у к р а ­
шали, дорогу к дому посыпали песком, особенно перед
приездом сватов, о чем нередко знали заранее. Косу
невесте, ка к у ж е сказано, расплетал мужчина — брат
или близкий родственник. Во время заручин молодые
клали руки на хлеб и свадебный староста (м арш ал ек)
св язы в ал их полотенцем, б лагословлял их, резал хлеб
на две части и д а в а л жениху и невесте.
У всех славян есть тот момент свадебного о б ряда,
который н азы вается у поляков «очепины»: он означает
принятие невесты в среду зам у ж н и х женщин. Невесте
н адевали на голову чепец, у поляков молодая при этом
сидит на деже. О б р яд соверш ается в отсутствие м у ж ­
чин и девушек. Когда з а м у ж н я я женщ ина надевает не­
весте на голову чепец, то та его сбрасывает; второй
раз она т а к ж е сбрасы вает его и только в третий р аз
он остается на голове невесты. В старину при этом
стригли косу, так ка к носить косу могли лишь д евуш ­
ки. При этом пели старинную песню о хмеле.
У поляков прощ ание невесты с родным домом и
приход в дом м уж а соверш ались несколько иначе, чем
у других славян. Н евеста обходила родной дом, его
71
углы, кл ан ялась мм; а в доме мужа она так ж е обходи­
ла весь дом, три раза стол, загл я д ы в а л а под печь.
У македонцев свадебный обряд имеет некоторые
архаические особенности; так, в нем еще сохраняю тся
пережитки б р ак а -« у м ы к а­
ния». Есть и черты, кото­
рые являю тся р е зу л ь та­
том влияния турецкого
свадебного обряда, н а ­
пример
торжественное
бритье молодого и омывание молодой рук р о д ­
ных (или поливание во­
дой на руки), когда они
приходят в дом жениха
после свадьбы.
Таким образом, в с в а ­
дебном обряде есть о тл и ­
чия, свойственные быту
разных славянских н а р о ­
дов.
Свадебный обряд у
славян
сопровождается
многими песнями. Они
различного рода и р а з ­
личного назначения. П ес­
ни, сопровож даю щ ие о б ­
ряд свадьбы, можно р а з ­
делить на три группы: песни, поясняющие ход о б р я ­
да и исполняемые поэтому в определенные его момен­
ты; песни невесты, в которых она в ы р а ж а е т свое отно­
шение к родителям, подругам, будущ ему мужу и его
родителям; величальные песни, в которых хор подру)
невесты или членов семей невесты и жениха п р о сл ав ­
л яе т участников свадьбы, прежде всего родителей не­
весты и жениха, затем сватов, родных, близких, гостей,
руководителей обряда (у русских — тысяцкого, у п о л я ­
ков - м ар ш ал ек а, у других славян — старосту, а т а к ­
ж е д р у ж к у или д р уга).
Песни, сопровождаю щ ие различные моменты обря
да, носят лирический характер. Эти песни в зави си м о­
сти от того, какие чувства они вы раж аю т, делятся на
два типа: радостные и печальные. Больш е песен ПО'
72
следнего типа. Это объясняется тем, что песни поют
главны м образом подруги невесты, которые опасаются,
ка к она будет ж ить в чужой семье; подругам ж а л ь
расставаться с невестой. Эти песни имеют всегда по­
вествовательные моменты — описание эпизодов обряда.
Песни этого типа распределяю тся по этапам об р я­
да. Песни поют у ж е при приезде сватов. У белорусов
немало песен о приезде сватов, о девушке, которая
прячется от них; подруги предупреждаю т ее:
Прыляцел! коршуны с сакалом,
П а с а д зш корш унау за сталом.
Частуюць
коршуна^,
вяльмуюць,
Щ эраю вутачку не ратуюць.
А ты, шэра вутачка, хавайся,
Л ю там у сакалу не давайся:
Б о ён дябе, вутачку, прыклюе,
У чуж ую старонку панясе.
Прилетели коршуны с соколом,
П осадили коршунов за столом.
Угощают коршунов, величают,
Серую уточку не защищают.
Л ты, сера уточка, прячься,
Л ю тому соколу не давайся:
Ведь он тебя, уточку, приклюет,
В чужую сторонку понесет.
(« Б ел а р уси фольклор», стр. 213)
Сватов могут встречать и радостными приветствиями.
У большинства славянских народов во время с в а ­
танья подруги невесты поют песни о сватах и о ж е н и ­
хе, п редставляя их врагам и, погубителями. Н о у сл о­
венцев сами сваты поют песни и об ращ аю тся к роди­
телям девушки с вопросом:
Dober vecer, dober veCer,
Stari o£ka, voscim vam !
А1 m i daste, a! mi d aste
Svoj'e hcerko al pa пе?
(V Zgodovina
Добры й вечер, добрый
вечер,
Старый отец, приветствуем вас!
О тдадите ли, отдадите
ли
свою дочку илн нет?
slovenske go s l o v s t v a s t r .
82)
Д а ж е о приданом невесты сваты поют песню: в ней
они в ы п раш иваю т приданое побольше.
У сербов сваты обычно восхваляю тся в песнях и
назы ваю тся ки й ени сватови («нарядные сваты »).
Есть особые песни о прощании девушки с «красо­
той» (головным убором или широкой лентой — симво­
лом девичества). Так, украин ская девуш ка поет:
Ой
Hi
Ой
Да
не ж алько меш Hi вишневого саду,
батькового повд 1р’ячка.
ж алько меш pycoi коси,
AiB0№K0i краси.
(«В еси ля», кн. I, стр. 89)
При плетении венка, который потом будет передан
жениху, у поляков поют известную песню «Яблонечка».
73
Это песня женщ ины о яблоне, которую она посадила,
вырастила. По мнению польских фольклористов, я б л о ­
н я — символ плодородия.
В Польш е при надевании молодой чепца поют пес­
ню о хмеле, который назы вается в ней «разбойником»,
потому что превращ ает девуш ек в невест, лиш ает их
венков:
Oj, chm ielu, chm ielu,
ty byjne ziele,
nie bgdzie bez cig,
zadne w esele.
Ой, хмель, хмель,
буйное зелье,
He бывает без тебя
ни одна свадьба.
( * Piesni ludu», str. 63)
У словенцев невесте повязы ваю т вместо красной
ленты голубую ленту — зн ак зам уж ества. И она поет
об этом песню. У чехов подруги невесты поют о соколе,
который несет весть: будут расплетать ее венок.
N ezel, nezel, т а panenko,
venec zelen ej,
sak ti bude lep si slu set
серес stn brnej.
Не жалей, не ж алей, паненка,
о зеленом венке,
тебе лучше подойдет
чепец серебряный.
(Susil, str. 441)
Мы у ж е отмечали, что у зап адн ы х славян, а чащ е
всего у поляков, есть некоторые обряды, соверш аемые
над женихом, которые о зн ачаю т его принятие в круг
ж енаты х мужчин. У болгар и македонцев — это бритье
жениха, которое сопровождается песней, исполняемой
хором девушек:
Бричи ми се млади м ладож еня,
бричнли го девет берберина.
( * Българско народно творчество», т. 5, стр. 531)
Смысл этой песни состоит в том, что сын долж ен
просить согласие родителей на брак.
У ю жных славян при отъезде молодых в церковь в
дом ж ениха впереди процессии (у русских «поезда»)
везут расшитое знамя. Д л я этого существует о б я з а ­
тельное лицо — знаменосец (у сербов — б а р ь я к т а р ).
З а невестой п риезж ает д р уж ка , друг, барьяктар; их
встречает отец невесты. Д ев уш ки поют песни о д р у ж ­
ке или барьяктаре, восхваляю т их. К огда невеста с
подругами в ы езж ает со двора
(подруги провож аю т
невесту за село, если ее выдаю т в другое с е л о ) , подруги
поют песню:
74
Отлетала лебедь белая
Что от стада лебединого.
П риставала лебедь белая
Что ко стаду гусей серых.
Гуси стали лебедь щйпати,
Л ебедь начала кричати им:
«Н е щиплите, гуси серые,
Не сама я к вам, лебедуш ка,
Залетела неохотою:
Зан есло меня погодою,
С люта севера снежистого».
(VРусское народное поэтическое творчество», стр. 33)
П одобная песня исполняется и у других славян.
У македонцев подруги поют песню о черешне или со­
сенке, которая оторвалась от своих корней.
При приезде невесты в дом жениха молодых встре­
чаю т его родители. К огда «поезд» п о дъ езж ает к воро­
там, девушки поют:
— Адчыш, матулька, варота.
Вязем табе нявестку, як злота!
Адчыш', матулька, карытда.
Вязем табе нявестку сварыцца.
— А я вароц еч т адчыню,
Я нявестачцы д агадж у.
П раз ваконца б у д у глядзещ ,
Як мая нявестачка праздещ .
Нашто нам з нявесткай сварыцца —
Б уд зе мне нявестачка карыцца.
Яна ж б у д зе у каморы спащ,
А я буд у дзщ я калыхащ.
( <гБеларуси фольклор », стр. 226 — 227)
В сербских песнях поют о приходе молодых:
И де соко, води соколицу;
благо ма]ци — златна су joj крила.
В польских песнях поют о радости в доме, о н ач а­
ле веселья. Это обычно в ы раж ается в известной песне
«Ладо»:
Hej, lado, lado! H ej, lado, lado!
O kolo dwora ziele,
U je g o m o s ii w esele.
( « Jabtoneczka», str. 145)
Таким образом, у ж е из приведенных примеров в ид ­
но. что песни действительно сопровождаю т все этапы
свадебного обряда, в некоторой мере о т р а ж а ю т особен­
ности отдельных моментов обряда и вместе с тем в ы р а ­
ж аю т отношение исполнителей песен к обряду.
75
Второй раздел свадебной поэзии составляю т песни
невесты, которые на русском Севере носят характер
причитаний. Р азли чи е м еж д у песнями и причитаниями
состоит более всего в сильной эмоциональной окраске
причитаний и почти трагическом их характере.
С одерж ание песен невесты состоит в вы ражении ее
отношения к зам уж еству. Она боится будущего, ей не
хочется р асставаться с родным домом, отцом и м а ­
терью, с сестрами и братьями, подругами. Свои песни
невеста исполняет дома (большей частью ), в них она
о б ращ ается к матери и отцу, к подругам, к б рату или
сестре. В своих песнях невеста н азы вает жениха «по­
губителем», сватов — «злыми людьми», которые хотят
ее разлучить с родителями и отдать в «чужую семью»,
укоряет родителей за то, что они отдаю т ее «на чужудальню сторону». Эти песни имеют обычно форму мо­
нолога.
Песни невесты весьма эмоциональны. В них в ы р а ­
зительными средствами с л у ж а т восклицания и вопро­
сы, эмоционально подчеркнутые эпитеты, уменьш итель­
но-ласкательные формы слов, повторения. В этих пес­
нях родной дом и близкие невесты противопоставляю т­
ся «чужим людям», которые наделяю тся весьма отри­
цательными чертами. Ж и зн ь в родном доме у матери
поэтизируется, жизнь в чужом доме и з ображ ается как
т я ж е л а я и унизительная.
Н аиболее богаты песни (и причитания) невесты у
восточных славян, особенно на русском Севере. У бе­
лорусов девуш ка, о б ращ аясь к плачущ ей матери, поет:
Ш кода табе, мамачка, а мне горш,
Што аддаеш мяне няузросш ай.
Ш у цябе хл еба-сол 1 не стае,
Ш то ты мяне м аладу аддаеш ?
Щ табе хлеба-соли пры будзе,
Як мяне у цябе не будзе?
Што ж я табе, мамачка, вады не н аал а,
Што ж мяне аддаеш , каб я галасша?
U i ж табе, мамачка, пасцел1 не слала,
Ш то ты мяне аддала, каб я гаравала?
(«Беларусиi фальклор», стр. 215 — 216)
М еж ду невестой н подругами мож ет быть диалог.
У македонцев подруги поют, о б р ащ а ясь к невесте:
Плачи, моме, д а би онемело,
Како плачет татко ти за тебе,
76
Како плачет MajKa ти за тебе,
Како плачет бракя ти за тебе.
На это невеста отвечает:
Другачки верни, неверии,
Д а би ме татко ж алило,
Н е би ме мене давало.
( Ястребов, стр. 439)
У сербов невеста причитает, жалуясь на свою горь­
кую судьбу:
О невене, moj- невене,
Благо томе ко те бере!
И ja бих те млада брала,
Али сада немам када.
Ja се м лада на пут спремам,
Tyge дворе дворовати,
Tyga баба бабом звати,
И свога h y спомннати;
T ygy MajKy MajKOM звати,
A CBojy h y споминати.
(«Славянски ф о л ь к л о р с т р . 33 — 34)
Невеста вместе с тем благодарит родителей за то,
что они кормили-поили ее, воспитали и нашли ей хо­
рошего жениха. Такие песни есть у чехов, например
песня «Моя золотая маменька».
П осле возвращения из церкви (костела) эмоцио­
нальный характер песен невесты меняется. Теперь в
них уж е преобладает другое настроение. Так, по при­
езде в дом мужа молодая обращается с песней к
звездам, которые говорят ей о том, что надо теперь
подумать, как жить. И молодая отвечает:
Ja jsem se ju z rozm yslila,
otce, m atku o p u slila.
O tce, m atku i pratele,
zvo lila se jenem tebe.
А пе па rok, па dve leta:
ale do sk onan i svSta.
D o sk on an i m eho, tveho,
nepohlfednout na zadneho.
Я у ж подумала,
отца, мать оставила.
Отца, мать и подруг,
выбрала одного тебя.
А не на год, не на два,
д о скончания света.
Д о скончания моего, твоего,
не посмотрю ни на одного.
(Erben, str. 340, № 47)
Невеста — главное лицо в свадебном обряде. П оэто­
му и ее песни и причитания выполняют важную роль.
Так как свадьба, по сути дела, давно стала игрой или
представлением, то смотреть ее собирается много лю ­
77
дей, не только родные и близкие, но и односельчане.
Они внимательно следят за тем, насколько п равильно
выполняется обряд, насколько умело поет и причитает
невеста, выполняет ли она установленный традицией
порядок. Кроме невесты у восточных славян, особенно
на русском Севере, поет и причитает певица, причи­
тальщ ица, профессиональная исполнительница причи­
таний.
Причитания невесты обычно прекращ аю тся после
возвращ ения из церкви. Н а этом этапе свадьбы она
лиш ь об р ащ ается к родителям или только к матери и
благодарит их за воспитание. Основное место теп ерь
зан и м аю т песни хора девушек, который главным о б р а ­
зом исполняет величальные песни и восхваляет в них
ж ениха и невесту, их родителей, в озглавляю щ и х св ад ь ­
б у — тысяцкого (это обычно крестный невесты), св ад еб ­
ного старосту, м а р ш ал ек а,
свата
и сваху,
дру ж ку
(друга). Это песни другого эмоционального рода, не­
ж ели те, что исполнялись на предшествующих этапах
обряда. К роме величаний поются шуточные, веселые
песни. С вадьб а предстает теперь к а к большой рад о ст­
ный праздник.
Величальные песни исполняются на свадебном пиру,
который устраивается после венца. Д о венчания обряд
проходит в доме невесты, а после венчания — в д ом е
жениха. В величальных песнях в идеализированном
виде п редставляю тся основные персонаж и обряда. В е ­
л ичальные песни описательны. Они состоят из описания
внешности и костюма того или иного лица, из его х а ­
рактеристики. Ж е н и х н азы вается молодым князем, не­
веста — княгиней. Русские величальные песни обычно
начинаются с вопроса хора: «А кто у нас хорош? А кто
у нас пригож?» И д ал ее хор отвечает на этот вопрос.
Величальным песням свойственны символика, поэтизи­
рующие сравнения, красочные эпитеты. Если величаю т­
ся тысяцкий или хозяин дома, то песни и начинаются
с описания их дома, который н азы вается «теремом», у
каж дого «вереи красны», «столбы точеные, позолоченые».
У самого тысяцкого цветной кафтан, одна пола стоит
сто рублей, д ругая тысячу; куш ак стоит две тысячи;
а шапке и цены нет.
Н а русской свадьбе девушки т а к величаю т жениха:
78
Н а коня садится,
А конь веселится.
П о улице скачет —
Улица сияет.
К рощ е п одъ езж ает —
Р ощ а заш умела.
К лугам п одъ езж ает —
Л уга зеленеют.
К садам п одъ езж ает —
Сады расцветают,
Пташки воспевают.
(«Русское народное
поэтическое творчество», стр. 61)
Ж ених и невеста величаются так:
У голубя у сизого золотая голова,
У его сизой голубки позолоченая,
Черным шелком, черным шелком перестроченая.
( Там же, стр. 62)
О свате поют:
Как белый сыр на блю де лежит,
Что сахарный кус на тарелочке,
Как маков цвет в огороде стоит, —
То сватушка наш за столом сидит.
(Там же, стр. 62)
Любопытно, что в сербской песне о женихе поется:
Кон>а jaiue — кон> му подиграва,
т. е. почти так, как в русской вышеприведенной песне:
Н а коня садится,
А конь веселится.
Величальные песни наиболее богато представлены
у восточных славян, особенно у русских. Но есть они и
у других славян. Так, например, у словенцев поют зд р а ­
вицы, т. е. величания жениху и невесте, родителям их
и сватам.
Обычно тем, кого величают, поют песни, в которых
просят одарить невесту:
P ristupajte, darovajte
naSe m lado nevestico!
Vceraj je bila se deklica,
d an es pa je n evestica.
Начинайте, одарите
нашу м олодую невесту!
Вчера была ещ е девуш ка,
а сегодня молодица.
Такие песни поют родителям и родным. Гостям также
поют.
R azvezujte бгпе m o§nje.
d ajte ven srebrne grose:
Развязы вайте черные мошны,
дайте ей серебряны х денег:
79
ak ji b o g da d oziveti,
saj vam zeli povrniti.
если бог д аст дож ивете,
она охотно вам отдарится.
(V Z godovina slovenskego slo v stv a », str. 83)
Шуточные песни и присказки весьма часты на св адеб­
ном пиру.
Остроумнее всех всегда д р у ж к а (друг). Он з а б а в ­
ляет гостей, шутит с девуш ками, а они поют о нем т а ­
кие песни:
Д руж енька хорошенький,
Друж енька пригоженький.
Как на друж ке-то кафтан
Весь по ниточке собран,
Как на друж к е-то штаны
П осле д ед а сатаны!
Чулки вязаные
И те краденые!
Башмаки хорош и
Только без подошвы.
Пряжки с искорками
Вон повыскакали.
(«Русское народное поэтическое творчество»,
стр. 63)
Д р у ж к а отвечает девуш кам тож е шутками:
Красные девицы,
П ирожные мастерицы,
Горшечные пагубницы.
У матери сметану воровали,
Колобья месили,
Д р уж ей кормили,
П од навоз хоронили.
(Там же, стр. 63)
Своими приговорками д р у ж к а сопровождает почти
весь обряд, начиная со сватанья. Его присказки риф м о­
ваны:
У меня есть купец, а у вас товар,
У меня есть ж ених, а у вас невеста,
Так нельзя ли их свести в одно место?
(Там же, стр. 64)
Но особенно «расходится» д р у ж к а на свадебном пиру.
Веселое настроение охваты вает
всех:
не только
шутки, но и пляски сопровож даю т весь пир, особенно
после окончания об язательны х моментов обряда.
Сваты и гости тож е поют шуточные песни; у п о л я ­
ков гости ж алую тся:
Просили на свадьбу на бараньи кишки,
И ели бы мы, и пили бы мы, д а не дали ложки!
( «Jabloneczka», str. 148)
80
И у белорусов гости поют шуточные, песни:
На свадзьбу нас зазвали
Чарку гарэлю не дал1,
К аб я ведала, не пашла б,
Чы я б сабе работы не нашла б?
Лутчы на печы сядзела
Ды белую кудзелю вярцела.
(« Б ел а р уси фольклор», стр. 203)
Свадебный обряд и его поэзия отличаются магиче­
скими элементами, символической образностью, украшенностью, поэтизацией, игровым характером.
.Магические элементы состоят, например, в том, что
молодые после венчания п роезж аю т или проходят перед
домом ж ениха между костров
(ж гут снопы х л еб а),
что долж но о значать и очищение и плодородие; ж ениха
и невесту посыпают зерном, что тоже о зн ач ает плодо­
родие; невесту са ж аю т на шубу, что опять-таки, по
представлениям участников свадьбы , зал ог плодородия,
богатства.
Символические действия и образность имеют место
и в обряде и в песнях. У всех славянских народов венок
и ветка или деревце означаю т молодость и красоту;
отдача венка жениху — символ передачи ему невесты;
у словенцев символичны цвета: с невесты снимают к р а с ­
ную ленту и повязываю т ей голубую; у македонцев символична песня о черешне или сосенке, оторвавш ейся от
корней, что обозначает уход девушки из родного дома,
из родной семьи; символичны слова сватов и дружки,
которые мы привели (о тов ар е и к у п ц е ): при сватанье
редко говорят прямо о сути дела, обычно — и н о с к аза­
тельно, обиняком.
Украшенность и поэтичность проявляю тся в о б р а з е
невесты, который поэтизируется почти во всех песнях,
исполняемых хором ее подруг; поэтизируются быт и
личные отношения людей, недаром в сербских песнях
постоянным эпитетом сватов является определение «н а­
рядные сваты» (киНени сватови).
Игровой характер о бряда и песен состоит в том, что
роли между участниками свадьбы распределяю тся со­
гласно утвержденному традицией порядку; обряд идет
по зар а н е е известному участникам порядку, который
нельзя наруш ать, за его ходом следят свадебный ста­
роста, м а р ш ал ек или д р уж ка . По своей сущности о б р я д
81
и песни дел ятся на две части: большую, в которой пре­
о б л а д а ю т драматические, эмоционально н апряж енны е
моменты и мотивы, и меньшую, заключительную , в ко­
торой господствуют веселье, радость, шутки.
Свадебный обряд и его поэзия отразили историче­
ское изменение народного быта.
Во-первых, в них отразились древние языческие п ред­
ставления, вера в силу действий и слова, древние ф о р ­
мы б рака, которые, например, упоминаются в русских
летописях. Встречи молодежи у рек и озер; «умыкание»
ж енщ ин; черты м атр иарх ата, например в таком персо­
н аж е украинской свадьбы, ка к «весильна м а п р ь » ; в а ж ­
ную роль в о бряде играли мать невесты и ее родные.
В том, что н азы валось «кладкой за невесту», есть п ер е­
ж и ток выкупа, того, что в древности н азы валось «вено»;
переж итки группового б р ак а этнографы видят в б р о са­
нии поезж ан на кровать, в т а к назы ваемой «поцелуйной
игре»; культ предков о трази лся в хождении молодых
на кладбищ е; сирота-невеста всегда ходила на к л а д ­
бище просить помощи у матери или отца; пережитки
почитания очага ск азал и сь в том, что сваха, придя к
дом невесты, преж де всего б рал ась за печь, а невеста,
придя в дом жениха, осм атр и ва л а печь и д а ж е за г л я д ы ­
в ал а под нее.
Во-вторых, от феодального времени в свадебном
обряде сохранились мотивы насильственного б р ак а по
п риказу барина, пана, а т а к ж е образы , сл уж ащ и е для
и деализации персонаж ей свадьбы (князь, княгиня, б о я ­
ре, ты сяцкий). Сю да ж е надо отнести и мотивы со ­
циально неравного брака.
В-третьих, от более позднего времени в обряде и
песнях остались мотивы б р ак а купли-продажи, о бразы
купца и товара. Сю да ж е относятся и выкуп невесты
друж кой и женихом (обобщение Ю. Г. К р угло ва).
Следы брака-ум ы кан и я и б р ак а купли-продаж и д о ­
вольно четко отразились и в обряде и в песнях.
И приход сватов в дом невесты, и поездка к венцу
нередко и зо браж аю тся ка к нападение, ка к битва, а
жених и его друзья — ка к насильники. При приезде
сватов у украинцев мать девушки «сшпскуе ручень­
ками»:
— Ой до мене та война ще,
Хотять мене воюнати,
82
Хотять у меня д1тя взяти.
(«•Украинское народное поэтическое творчество»,
стр. 280)
Хор девушек поет:
Будем бити, воювати
i M apyci не давати.
(Там же)
Д ев у ш ка нередко прячется при приезде сватов.
У белорусов невеста или чащ е хор подруг, п еред а­
вая ее чувства, об ращ ается к ее отцу:
З а т р а й , татачка, шчыты, вароты,
Ня упускай, татачка, вайны на двор, —
Тая цябе во1нка разваюець,
Мяне, маладу, у палон вазьмець.
(« Беларуская народная вусна-паэтичная
творчасць», стр. 85)
У сербов девушка прячется от сватов, подруги ей сове­
туют:
Eeeaj, бега j, Ружице ле, deeojKo:
jere лофци, кя ми те уловат.
(VАнтолоеща }угословенске народне лирике»,
стр. 48)
То ж е и у македонцев. Кроме того, во время св ад ь ­
бы большую роль играет стрельба из ружей. В одной
из сербских песен стрельба означает приезд сватов.
В М акедонии при отъезде невесты из дому, з а щ и ­
щ ать ее выходят братья. И гр а нередко п ерерастала в
действительное столкновение. К огда п риезж аю т к ц ерк­
ви, хор со стороны ж ени ха поет:
BeH4aj, куме, крадено и грабено.
При приезде из церкви в дом ж ениха поют песню:
Ела, ела, грабена дево^ко,
Отдека те, мори, украдена?
Украле гу од ii o j u o r a Majna,
украле г у од HojHuja татко,
украле гу од деветте бракя.
(СНУ, III, стр. 64)
Б р а к купли-продаж и т а к ж е довольно широко о т р а ­
зился в македонском свадебном обряде и со п ровож ­
83
д а ю щ и х его песнях. Так, в песнях
девушек:
А сега се скапи моми:
црнооки — три ил^ади,
чакъргози — д в е ш цади,
модрооки — за ил] ада.
поется
о продаж е
Девки дороги сегодня:
черноокие —■ три тыщи,
разноцветные — две тыщи,
синеглазые — по тыще.
(Ш апкарев, II, стр. 1208)
Следы брака-купли проявляю тся в том, что в хлеб
и ли пирог, который пекут к свадьбе, кладут деньги.
Д е в у ш к а ж а л у е т с я своим подругам:
Откупи мене, браке ле!
Jac не сум скъпо ценето,
З а двесте — тристе грошей.
(М иладин, II, стр. 512)
В заклю чение надо подчеркнуть яркую поэтичность
•свадебных обрядов у всех славянских народов, их
праздничность, чем отмечается значительность такого
события в ж изн и человека, ка к ж ени тьба и выход
зам уж .
С конца XIX в. свадебный обряд и его поэзия стали
быстро отмирать под воздействием городской культуры
и новых общественно-бытовых условий.
БИ БЛИО ГРАФ И Я
А р н а у д о в М. Българските сватбени обичаи. Етноложки и фолклорни студии. «Годишник на Софийския
университет», 1931,
т. X X VII, ч. I.
В а к а р е л с к и Хр. Сватбена песен. М ястото и служ бата й в сватбения обред. «И зв. на Н ародния етнографски музей в София»,
1939, т. X III, стр. 1— 129.
«Весш ля». У д вох книгах. (Украшська народна творчкть). Ки1в,
1970.
В о л к о в Ф. К. Сватбарските обреди
на
славянските народи.
«Сборник за народии умотворения и книжнина», 1890, т. III,
стр. 137— 176; т. IV, стр. 194— 231; т. V , стр. 205— 233; т. V III,
стр. 216— 257; т. IX, стр. 472— 511.
В у к м а н о в и й J. С вадба у П ерасту. «Гласник Етнографског ин­
ститута САН», кн>. 7. Б еоград, 1958, стр. 141— 151.
K a j M a x o B H h Р., К о с т и Ь П. Биобиблиографи}а ж енитбених
o6H4aja. «Гласник Етнографског музе^а». Б еоград, 1961, т. 24.
стр. 153— 176.
К р у г л о в Ю. Г. Русские свадебны е причитания (П оэтика ж ан р а).
Автореф. канд. дисс. И зд-во МГУ, 1972.
84
ПенушлискнК.
З а некой особености на македонските свадбени
песни. «Современост», 1966, № 4, стр. 313—332.
П и р о ж к о в а Т. Худож ественны е особенности ж анров свадебной
лирики. Автореф. канд. дисс. И зд -в о МГУ, 1972.
П л е ш е Б. С вадбени о б и ч а р у хрватском 3aropjy. «Гласник Етнографског My3eja у Београду», 1958, кн. 21, стр. 231— 239.
С у м ц о в Н. О свадебны х обря дах,
преимущ ественно русских.
Харьков, 1881.
Ф я о л е ц В. Символическое похищение невесты в свадебном обряде
чехов и словаков. В кн.: «Zbornik XII kon gresa Jugoslovan sk ich
folkloristov. 1965». Ljubljana, 1968, str. 195— 199.
Ш а п к а р е в К. Сборник от български народни умотворения. С о­
фия, 1869.
Э л и а ш Н. М. Русские свадебны е песни. Историко-этнографический
анализ тематики, образов, по^гики, ж анра. Орел, 1966.
Я с т р е б о в И. С. Обычаи и песни турецких сербов. СПб., 1896.
В q k S. W esele. K rakow, 1958.
B a r t o i F. M oravska svatba. Praha, 1894.
«B auduin de C ourtainay Ehrenkreutz. Ze stu diow nad obrgdami w eseln ym i ludu p olsk iego». W ilno, 1925.
B i e g e l e i s e n H. W esele. L w ow , 1931.
В о n i f a с i 6 R o z i n N. Svad bena dram atika u DubrovaCkom Primorju. «N arodna um jetnost», 1964— 1965, knj. 3, str. 39— 74.
C e r n y H. Svatb a u luzickich Srba. Praha, 1893.
L i g o n St. W esele. K atow ice, 1943.
N o v o s e l F. P rigorska svadba. Zagreb, 1926.
S k i e r k o w s k i W . W esele. W arszaw a, 1928.
W у к о u к a 1 H. Ceska svatba. Praha, 1907.
Похоронный обряд
и причитания
Смерть и похороны человека и здавн а были связаны у
сл авян с особыми обычаями и обрядами. Их п роисхож ­
дение относится к глубокой древности, ко времени
•общинно-родового строя. По представлениям людей той
эпохи, умерший человек и после смерти пр одол ж ал
существовать, только в другой форме. Он и в загробной
жизни, как и ранее, по их мнению, трудился, пил, ел,
н уж дался в одежде, и поэтому с ним в могилу клали
вещи, которые могли бы ему пригодиться в загробной
жизни. Чтобы он не обиделся на свой род, его всячески
з а д аб р и в а л и . Похоронные обряды имели т а к ж е целью
предотвратить приход смерти туда, где умер человек.
Т ак , чтобы смерть больше не пришла, после выноса
покойника из ж илого помещения зап и р ал и двери.
Вера в то, что «смерть приходит», в ы зы в ал а и веру
в возможность п редугадывания или п редсказан ия см ер ­
85
ти. П риметами были: вой собаки, копание земли копы­
том коня, крик совы, вороний грай. Если человек был
тяж ело болен и предвидели его смерть, то, чтобы о б лег­
чить ее, чтобы «легко душа выш ла», сохраняли тишину,
откры вали окна и двери, раскры вали часть крыши; если
смерть была трудной, что считали наказанием за вину,
то клали умираю щ его на землю, заж и г а л и свечу и д а ­
вали ему в руки. Чтобы он не увлек за собой еще коголибо «на тот свет», за к р ы в ал и ему гл аза и рот. П о кой ­
ника одевали в чистое новое белье, чтобы он явился
на тот свет чистым и мог спокойно там «жить».
К умерш ему нельзя было подходить беременной ж е н ­
щине, чтобы он не причинил вреда ребенку. После по­
хорон сж игали все, что от него осталось, чтобы он не
пришел за своими вещами. П л ак ать, наклоняясь н а д
покойником, нельзя было, так как верили, что может
на него упасть слеза и лишить его покоя. Выносить по­
койника надо было ногами вперед и три раза стукнуть
гробом о порог, чтобы он не возвратился обратно.
Потом на пороге запертой избы клали с этой ж е цельютопор, чтобы смерть испугалась и не вернулась в дом.
После похорон устраивали поминки; у древних сл ав я н
они назы вались тризной, которая засвидетельствована
в памятниках письменности с XI в. Поминки в д р е в ­
ности носили характер пира, который под конец при­
обретал разгульный или веселый характер, что о б ъ я с ­
нялось необходимостью успокоить умершего.
В похоронный обряд входили и так н азы ваем ы е
причитания или плачи, в которых родные и б ли зкие
умершего в ы р а ж а л и свое горе. Причитали обычно ж е н ­
щины. В древней письменности славянских народов —в летописях, повестях — описаны сцены похорон и при­
читания. В русских летописях рассказы вается о п л а ч е
Ярополка по его отцу И зя сл ав е Ярославиче, плаче
Глеба В ладимировича, князя Муромского, по брату
Борису, о плаче княгини Евдокии по мужу, князю Д м и т ­
рию Донскому. В «Слово о полку Игореве» вошли плач
Я рославны и плач жен русских после получения вести
о поражении войск Игоря.
Причитания отличаются от других ж а н р о в ф о л ькл о­
ра преж де всего импровизированным характером . В них
всегда содерж ались д етали конкретного события, х а р а к ­
теристика определенного лица, начиная с его имени и
86
кончая его полом, возрастом, родственным отношением
к плачее (или вопленице, п л а кал ь щ и ц е). У многих с л а ­
вянских народов сущ ествовали профессиональные п л а ­
кальщицы.
О днако основа причитаний — традиционная. Если
мы сравним плачи разного времени, но одного и того
ж е типа, например плачи по сыну, то найдем в них
много общего: сходные композицию и образность, п ор я­
д о к высказываний, формулы вы раж ен и я горя, хотя в
плачи и будут внесены обстоятельства смерти опреде­
ленного лица.
П ричитания представляю т собой плачи по умершим,
громкое горестное рыдание, переходящ ее в вопль. О тсю ­
д а и русское название п лакал ьщ и ц ы — вопленица. Т а ­
кие женщ ины учились причитать у бабок и матерей или
у профессиональных п лакальщ иц, которые п ередавали
свое искусство более молодым женщ инам . Н а русском
Севере была известная вопленица
И ри н а Ф е д о с о в а 3,
книгу о которой написал К- В. Чистов 4.
П ричитания имеют свою терминологию у славянских
народов. У украинцев они н азы ваю тся голосш ня, у
белорусов — га ла ш энн я, у болгар — о п л а к ва н и я , у сер­
бов — тужбалице, у поляков — lam ent, zawodzenie, labidzenie, у чехов — plac, narek, у словаков — v y k lad an ia
n ad zomreiym, у словенцев — narek, narek an je, zalovalka, ta rn a n je , objokovanje. Все эти назван ия связаны с
гл аголам и эмоциональной окраски и передаю т тр а г и ­
ческую сущность обозначаемого ими ж а н р а . П лачи и
причитания ока зы в аю т сильное эмоциональное влияние
на присутствующих. Весьма ярко это п ередал черногор­
ский поэт Петр Петрович Негош в известной поэме
«Горный венец». Он н арисовал сцену коллективного
причитания по погибшим в боях воинам. Хоровые п ри ­
читания возбу ж даю т патриотические чувства, вдохнов­
л яю т людей на борьбу. В другой сцене Вук М андушич,
один из героев поэмы, вспоминает о том, к а к сноха бана
Милонича о п л а к и в ал а своего деверя. Она настолько
трогательно причитает, настолько ее причитания вол ­
нуют сердце, что Вук, не сдерж авш ись, говорит:
3 «Причитанья Северного края, собранные Е. В. Барсовым», ч. I— IV.
М., 1872— 1885.
4 См. К. В. Ч и с т о в . Н ародная поэтесса И. А. Ф едосова. П етро­
заводск, 1955.
87
Плачет м олодая — сердцу больно,
ярче пламени глаза сияют,
а чело ее светлей, чем месяц,
и я плачу, как ребенок малый.
Хорошо погибш ему Андрею,
очи дивные по нем все плачут,
дивные уста о нем ж а л е ю т 5.
Причитания обычно начинаются с обращ ения к по­
койнику. Это первый причет. В нем причитаю щ ая ж е н ­
щина просит покойника не покидать семью, заб ы ть те
обиды, какие ему причиняли при его жизни родные.
Второй причет ■
— оповещение. Если первый относится ко
времени сразу ж е после смерти, то второй причет отно­
сится к тому времени, когда в избе у ж е собрались род­
ные и близкие, соседи и д а ж е посторонние д ля семьи
люди, узнавш ие о смерти односельчанина. С одерж ан и е
второго причета состояло в повествовании о том, как
сам умерший или его близкие предчувствовали его
смерть. В этом ж е причете о п лаки в ал ась горькая доля
осиротевшей семьи и п реж д е всего детей. Все основные
моменты похорон имели и свои особые причеты. С л е­
дующие этапы причитаний связаны со вносом гроба в
дом, пребыванием тела в избе, выносом гроба, о станов­
ками по пути в церковь, движением на кладбищ е, опу­
сканием гроба в могилу, его зак ап ы ван и ем , в озвр ащ ен и ­
ем родных с похорон. Кроме того, причитания имели
место и в дальнейш ем при посещении кл ад б ищ а через
определенные промеж утки времени: отмечались третий,
девятый и сороковой дни после смерти и, наконец, го­
довщ ина ее. В о б р яд ах важ н ое значение п рид авал ось
таким моментам похорон, как «прощание» умершего с
домом, селением, местностью, где он ж и л и трудился, а
т а к ж е моментам прощ ания с покойником родных и
близких.
Здесь мы охарактер и зо вал и ход обрядовых дейст­
вий, которые соверш ались в Польше. Но и в других
славянских странах они происходили подобным или
почти таким ж е образом.
Причитания весьма эмоциональный ж анр.
Словенский культурный деятель и прозаик XVII в.
В альвасор писал, что в Винице в Белой К райне прим ер­
5 Петр Н е г о ш . Горный венец. Пер. с сербского Мих. Зенкевича.
М., 1948, стр. 86.
88
но в 1689 г. он наб лю д ал похороны и причитания. Там
п л а к а л ь щ и ц а (н а р е к а в и ц а ) з а д а в а л а
умершему, как
в ы р а ж ае тся В альвасор, «сумасбродные вопросы»: « З а ­
чем ж е ты умер?», «Что ж е ты думал?», «Зачем же?»,
«В едь бы ла ж е у тебя добрая, красивая, приветливая,
верн ая жена?», «Любимый мой, ск аж и ж е мне, зачем
ты умер?», « К ак ж е ты плохо сделал, что умер!».
В 1899 г. там ж е записано причитание дочери по м ате­
ри. Оно очень похоже на первое. Н ачинается с о б р а щ е ­
ния к умершей, но только с большим числом горест­
ных восклицаний: ой, йой.
Причитание обычно содерж ит в себе своеобразные
картинно-образные моменты. Д очь просит мать на ее
д ал ек о м пути не пить ни из одного колодца, которые
он а встретит: от воды первого — будет голова болеть,
о т воды второго — сердце болеть, а вода третьего —
«несповратлива», после нее не возвратиш ься назад.
Причитания начинались и обращ ением к силам при­
роды с просьбой, чтобы они оживили и вернули ум ер ­
шего. В причитании русской девушки по матери гово­
рилось:
Вы завейте, ветры буйные,
Вы развейте-ко желты пески,
Вы расколите-тко гробову доску,
Размахните-тко тонко бело полотно.
Ты восстань, восстань, родима маменька,
Разм ахни свои белы рученьки,
Разомкни свои очи ясные,
Распечатай свои уста сахарны,
Промолви мне хоть единое словеч уш ко!6
В причитаниях вы р а ж ае тся сож аление о том, что
умерший покинул свою семью. Он восхваляется как не­
обходимый д ля семьи человек, без которого трудно ей
жить. Обычно рисовалась картина жизни умершего. Он
п р ед став л ял ся ка к трудолюбивый и заботливы й о д р у ­
гих человек, ка к кормилец семьи. В этих картинах ж и з ­
ни нередко р ассказы вал о сь о тяж ел о м труде, б ез­
земелье, страдани ях
крестьян. З н ам е н и тая
русская
вопленица, Федосова, в своих плачах р ас кр ы вала не­
избывное горе русской деревни, находившейся в XIX в.
во власти старост и писарей, обиравш ейся начальством
е «Русское народное поэтическое творчество». Учебное пособие. М.,
«П росвещ ение», 1971, стр. 65.
89
и правительством. Известный собиратель белорусского
ф ольклора П. В. Шейн в своих м а тер и ал ах п риводит
немало причитаний, в которых х арактери зовалось п оло­
жение крепостных крестьян. В причитании дочери по>
отцу говорилось:
И на што ты нас покшуу?..
...Д а тебе была велым трудненька на свеце жыщ,
Д а не была кам у цябе глядзещ ,
Д а табе надта усе к р ы удзш ,
Д а т р эб а бы ла д л я п ан а панш чы ну адбы щ ,
Д а у дом а усенька зр абв д ,
Д а голодны м! poKaMi х л еб а пры купнш ,
Але трудна была скуль узящ ...
(« Б ел а р уси фольклор», стр. 65)•
В причитаниях на похоронах в селах славянски х
стран всегда речь ш л а о хозяйстве и земле, о том, что
после смерти отца или сына некому стало р аб отать —
землю пахать, ходить за скотом.
В словацком причитании ж е н а о б р ащ ается к мужу:
Juro, Juro, km otor prisol,
aby si mu orat’ isol.
A ty si uz dooral...
Юро, Юро, кум пришел,
Чтобы ты ему пахать шел,
А ты уж е допахал...
( Melichercik, str. 165)
Причитания, ка к отмечалось, были неразры вно с в я ­
заны с трудом и бытом крестьянина. Изменение форм
труда и быта, просвещение крестьян вы звали отмираниеобрядов и причитаний. Во всех славянских странах с
конца XIX в. они начали выходить из употребления. В
похоронном обряде и в причитаниях XIX в. сов м ещ а­
лись языческие пережитки и христианство. Но понятно,
что христианские представления были сильнее, хотя со­
хран яли сь и языческие.
Но в трудные д ля народа моменты истории похорон­
ный обряд и причитания, а иногда и причитания без
похоронного о бряда ка к бы возрож дались. Так, нап ри ­
мер, во время первой мировой войны, когда многос л ав я н погибло в сражениях. Н о в эти годы причитали
не на похоронах, а при получении известий о гибели
родных — отцов, мужей, дочерей, сыновей. В Советском
Союзе выш ла книга большого общественного, идейного'
значения « Р усск ая народно-бы товая лири ка» (М. — Л.,
1962), в которой помещены записи причитаний, сд ел ан ­
ные В. Г. Б аза н о в ы м и А. П. Р азум овой в 1942— 1946 гг.
90
на Печоре, в З а о н е ж ь е и в Пудожском крае. В книгу
входят плачи двух типов: по погибшим на войне и в
фашистской неволе и плачи о потерянных детях. В этих
плачах новые темы и новые образы.
Подобное явление наблю далось и у других с л а в я н ­
ских народов. В Черногории возникли новые причита­
ния (туж балице), которые в отличие от старых имеют
и много нового в форме. Есть в том числе и причитания,
представляю щ ие собой рифмованные двустишия. В них
новые образы (партизан, пролетарий, коммунист, комис­
с а р ) , новая лексика, а т а к ж е географические н а з в а ­
ния — н азвания тех мест, где шла борьба с фашистами.
Поэтика причитаний отличается эмоциональностью,
частым употреблением сравнений.
С л о ва ц к ая ж енщ ина причитает по сыну:
A ch, moj synacku mily,
Ax, мой сыночек милый,
sk a d eze t’a v y z er a t’ budem?
О ткуда
же
мне
тебя
выгля­
дывать?
Moj kvietku m ajovy,
sk a d e si mi uleteu?
Мой цветочек майский,
К уда ты от меня улетел?
( Melichercik, str. 164— 165)
Белорусская женщ ина причитает по сыну:
Яблычка маё недаспелае,
Ягадка мая недазрэлая!
Д зетанька маё м1ленькае,
Дзетанька маё любенькае!
.ГПсточак мой зялёненьш,
Цвяточак мой чырвоненыа!
Без пары ты адпадаеш ,
А мне пячаль пакщаеш.
Пташачка мая любенькая!
(« Б ел а р уси фольклор», стр. 232 — 233)
В причитаниях используются и одушевления (олице­
творения) таких отвлеченных понятий, ка к смерть, кото­
р а я выступает в обр азе старухи или в о б разе злого ж и ­
вотного, как душ а, которая представляется в образе го­
лубки или бабочки. Используется и символика — усл ов­
н ая передача явлений, условное назы вание предметов:
гроб обычно п редставляется ка к изба. Ш ироко исполь­
зуются эмоциональны е эпитеты и ум еньш ительно-ласка­
тельные формы слов.
А мая матул1чка, шэрая зязкш чка!
Нашто нас пакинула, ropKix аротачак?
(гБ еларуская народная вусна-паэтычная
творчасць», стр. 89)
91
В причитаниях играют роль и повторения: они вы ­
полняют и композиционную роль, и усиливаю т эмоцио­
нальное действие текста.
П ацера наша вял 1кая,
П ацера наша дарагая,
П ацярал 1 мы сыночка,
Пацярал1 дарагого.
(« Б ел а р уси фольклор», стр 233)
В украинском причитании:
M iii таточку, м1й рщненькнй!
Mifi таточку, Mift голубчику!
M ill таточку, Mift соловеечку!
(«Украшська народна поетична творчкть»,.
кн. 1, стр. 307)
В словацком причитании:
Otecku moj dobry, otecku moj dobry,
kde v a s uz len pojdem hl’a d a t’?
(M elichercik, str. 166)
И з сказанного можно заключить, что в похоронных
об ряд ах и причитаниях славянских народов много об ­
щего: в ходе похорон и соверш аемых действиях, в п л а ­
чах — в их структуре, образности
и вы разительны х
средствах, подчиненных эмоционально-трагическому х а ­
рактеру причитаний. Общее состоит в сходных п ереж и т­
ках древних языческих представлений, которые, нап ри ­
мер, з ас тав л ял и людей в ы ставлять на открытом окне
еду после похорон: придет умерший и воспользуется
едой. Но сильны были и христианские представления, в
течение многих веков прививаемы е народным массам,
особенно в католических странах.
Н а д о отметить, что вместе с общим, что было свой­
ственно похоронным об р яд ам и причитаниям славянских
народов, у каж дого из них эти обряды и плачи имели
свой национальный х арактер. Н априм ер, у черногорцев
причитали мужчины, особенно если дело касалось л ю ­
дей, погибших в боях. Поэтому и строй причитаний был
иным, нежели строй ж енских причитаний. У зап адн ы х
славян, например у словаков, сущ ествовали ритмизован­
ные причитания, нередко укл ад ы вавш и еся в определен­
ную стихотворную форму, чащ е всего в форму четверо­
стиший; были они и рифмованными, что редко у восточ­
ных славян.
Причитания весьма древний ж анр . Это п о дтв ер ж ­
92
д ается явными остаткам и архаических представлений
(олицетворение см ерти), магических действий, старого
типа стиха. Н апример, в сербских и болгарских причи­
таниях есть длинный многосложный стих. Т а к в серб­
ском причитании матери по сыну:
Ево д ан ас Tpehe ]утро,
зл о ми jyTpo!
д а те зов ем и призивл>ем,
синко Вуко!
испред Kyhe за т р а ен е,
у х ми вазда!
не би ли ми долетио,
m o j соколе!
(«Антологща jt/гословенске народне лирике», стр. 57)
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
Л а н к о в и й Jb. Играное за мртве у JyrocnaBHjn. «Зборник за друш твене науке», М атица српска, св. 35, 1963, стр. 49— 52.
К о т л я р е в с к и й А. А. О погребальных обычаях древних славян.
М ., 1868.
М а т и h С. Белеш ке о српском сохраниван>у.
«Зборник М атице
српске за кн>ижевност и ]език», 1966, кн>. 13, св. 2, стр. 311— 318.
П а р а ш к е в о в П. П огребалнн обичаи у българите. «И зв. на С е­
минара по славянска филология», П. София, 1907, стр. 371— 410.
«Полае ]адиково». А нтолопца
црногорских
народних туж балица.
Титоград, 1971.
«Причитанья Северного края, собранные Е. В. Барсовым», ч. I— IV.
М ., 1872— 1885.
«Причитания». Л ., «Советский писатель», 1960.
«Русская народно-бытовая лирика». М.— Л ., И зд-во АН СССР, 1962.
1|1 а к о в u ti В. О црногорским туж балицам а. «С твараае», 1970, № 4,
стр. 323— 327.
B i e g e l e i s e n Н. Sm ierc w obrzgdach, zw yczajach i w ierzen iach
ludu p olsk iego. W arszaw a, 1930.
В u g i e 1 W. L am entow a grupa piesni pogrzeb ow ych . P rzem ysl, 1925.
C a j a n k o v a J. P ohrebne zw y k o slo v ie H orenhronia. « S loven sk y narodopis», 1956, IV, str. 297— 298.
H о 1 у D. Zbytky pohrebniho narikani na H ornacku. «C esky lid», 1959,
se sit 2, str. 60— 68.
«S low n ik
folkloru
p olsk iego».
W arszaw a,
1965, str. 320— 322
(« P ogrzeb »).
ш
Ж
§
ВВп^в
Я
Ц
А
пословицы
С л авян ски е народные пословицы весьма богатый и
популярный ж а н р народного творчества. У всех с л а в я н ­
ских народов изданы фундам ентальны е сборники, содер­
ж а щ и е по многу тысяч пословиц. Но это только часть
бытующих в народе произведений этого типа. С обрать
их все, естественно, невозможно. О днако сборники по­
словиц д аю т общее представление о составе, тематике
и ф орм ах этого ж а н р а .
Термин «пословица» — русский. Он говорит о том,
что эти изречения употребляю тся в живой разговорной
речи. Термин этот был заимствован другими сл ав я н с ки ­
ми народами. Так, у болгар его впервые употребил
И в а н Богоров в 1842 г. в книге « Б ъл гарски народни пес­
ни и пословицы». Но в народе обычно не употребляю т
д л я пословиц никакого названия, а вводят их в речь
зам ечан иям и : Като казват («К ак говорят»), И м а една
речь («Есть вы раж ен и е»), Дето думат старите («К ак
говорят стары е» ), Старците казват («Старики гово­
рят»).
В фольклористике употребляю тся следую щие тер м и ­
ны: у русских, болгар и сербов — пословицы , у у к р а и н ­
цев — присл1в’я,
у поляков — przyslow ia,
у чехов —
pri'slovi, у словаков — prislovia, у белорусов — п р и к а зы ,
у словенцев — pregovori.
Пословица — это кратко в ы р а ж ен н ая мысль, з а к о н ­
ченное синтаксически предложение, в конкретном о б р а ­
зе передаю щ ее отвлеченное понятие. Она обычно ритми­
зована и нередко имеет рифму, что усиливает ее в ы р а ­
зительность. В пословице наиболее ясно проявляю тся
94
общие признаки ф ольклора: коллективность творчества,
т а к как она создается многими и многими людьми; т р а ­
диционность, т. е. устойчивость, т а к ка к текст послови­
цы, как правило, редко изменяется; устность, т а к как
пословица более других ж ан р ов св яза н а с устной
разговорной речью. В краткой и сж атой форме посло­
вица передает итог длительных и внимательных н аб лю ­
дений над жизнью. П ословица содерж ит в себе совет
или поучение и имеет явный моральный аспект.
Пословицы имеют большое общественное значение.
И х познавательное значение состоит в важности и
разнообразии тем. М ож но сказать, что пословицы
гораздо полнее, чем другие ж а н р ы ф ольклора, пред­
ставляю т картину жизни. Причем пословицы не просто
говорят о явлениях действительности, а типизируют их,
обобщ аю т жизненный опыт народа. М. Горький говорил:
«Вообще пословицы и поговорки образцово формируют
весь жизненный социально-исторический опыт трудово­
го народа...» '. Эти обобщения могут касаться и важ н ы х
явлений
и жизненных мелочей. С ербская: M y d p o j
гл а в и jedno око доста («Умной голове одного г л аза д о ­
вольно») ; болгарские: От борч по страшно нем а
(«Страш нее долга ничего нет»); Л ю б о е хубост не глед а
(«Л ю бовь на красоту не смотрит»).
Пословицы не только помогают лучш е узн ать жизнь,
не только д аю т обобщ ения ее явлений, но нередко и
объясняю т их. Так, например,
болгарские: З а л у д о
труд, кога нем а ред («Н апрасен труд, когда нет п оряд ­
к а » ); К ъ сна женитба — ра нн и сираци
(«П оздн яя ж е ­
н и т ь б а — ранние сироты»). Пословицы прекрасно опре­
деляю т характерн ы е признаки явлений. Они вместе с
тем в ы р а ж а ю т законченную мысль, и поэтому Горький
н азы вает употребление пословиц «мышлением аф ор и з­
мами» 2.
Идейно-воспитательное значение пословиц з а к л ю ­
чается в том, что они со д ерж ат в себе совет или поуче­
ние. Будучи созданы большей частью в крестьянской
среде, они, естественно, в ы р а ж а ю т и крестьянскую точ­
ку зрения на жизнь, говорят о гордости человека труда:
‘ М. Г о р ь к и й .
стр. 329.
2 Там ж е.
О литературе. М., «Советский
писатель*,
1953,
95
А к о не зн а е да чете, зн а е да копае («Не умеет читать,
так умеет копать»). Пословицы явно с л у ж а т в ы р а ж е ­
нием стремления воспитывать у людей полож ительные
качества, прививать высокие моральные идеалы: Чисто
сребро раж да не хва щ а («Чистое серебро р ж а не бе­
рет»), Чоекот можи и арно стори и лош о («Человек
может и хорошо сделать и плохо»). Они говорят о цели
и смысле человеческой жизни: Чоек треба да я д и за да
живеит, а не да живеит и да я д ш («Ч еловек долж ен
есть, чтобы жить, а не жить, чтобы есть»),
В пословицах отразились социальные противоречия:
крестьянин —• помещик,
крестьянин — богач,
кр естья­
нин — поп. Пословицы всегда даю т резкую оценку угне­
тателям и обирателям народа. В них постоянны са ти ­
рические фигуры барина-пана, купца, судьи, попа. Так,
например, в чешских пословицах: Со p an prosi, to byti
musi; P a n s k a nem oc chudobneho zdravi; B oh ati se divf,
cim se chudi zivi; в болгарских: Лето за сиромаси, а
зим о за богати («Лето д ля бедных, а зима д ля б ога­
ты х»); Богатите чалм и носат, а сиромасите и без капа
одат («Богаты е чалмы носят, а бедные и без шапки
х о д я т » ); В и д я л и у слеп и я едно око и него искат да м у
извадят («Увидели у слепого один гл аз и тот хотят у
него вынуть»); К у п ц и са сбират да обират хората
(«Купцы собираются, чтобы обирать лю дей»); Н а сякога суш а, на попът сноп («Всякому засуха, а попу сноп»),
В пословицах отразились стремление народных масс
улучш ить свою жизнь, вера в наступление лучших
дней: Щ е дойде слъ н ц е и пред нашите врата («Придет
солнце и к нашим д ве р ям » ); А к о е си ла силовита не е
вековита («Хоть сила и сильна, да не вечна»).
Н о М. Горький отмечал, что в народную среду про­
никли и пословицы, сложенны е духовенством; они учи­
ли смирению и терпению, как, например, русская «Без
бога не до порога». Б ы ли и пословицы, созданные не в
крестьянской среде. Так, характерно, что среди поль­
ских пословиц немало таких, в которых крестьянин,
мужик, холоп и зо б р а ж ал ся ка к лентяй, невежа, глупец,
опасный человек: «Chtop рап а prosi, a kam ien za pazuchg
nosi»; «Nie bojg si§ wilka, choc, ich kilka, boj§ si§ chlopa,
bo ich z a ra z кора».
Эстетическую ценность пословиц не раз отмечали и
так и е видные художники слова, ка к Пушкин, Гоголь,
96
Толстой, К аравелов, Зм ай, Конопницкая. Эстетическая
ценность пословицы состоит в том, что она зак л ю ч ает в
себе четко и предельно кратко выраженную закончен ­
ную мысль. Она представляет собой образную формулу,
основанную на сравнении, метафоре, антитезе, гипербо­
ле и передаю щ ую зн ач и ­
тельное жизненное н а б ­
людение или вывод.
Образность пословицы
состоит в том, что она
создает типические о б р а ­
зы крестьянина, попа, бо­
гача, пана,
использует
аллегорические
образы,
и зо б р а ж ая под видом ж и ­
вотных людей с их опре­
деленными
качествами.
Так, например, в посло­
вице есть и образы и ж а д ­
ного волка, и хитрой л и ­
сы: И лисицата е хитра,
ама кожата и на кю кчиите продават («И лисица
хитра, да ее кож у п р о д а ­
ют на крю чках»). О б р а з ­
ность пословицы состоит
и в том, что в ней чаще,
чем в обычной разговор­
ной речи, используются
сравнение, антитеза, ги ­ Рис. 8. Владимир Иванович Д аль
(1801— 1872), собиратель русских
пербола, метафора. Д л я
пословиц
уточнения надо отметить,
что в ы раж ение «исполь­
зует» не передает особенностей отношения пословицы н
этих вы разительны х средств: суть дела состоит в том,
что так как пословица — произведение небольшего о б ъ ­
ем а (одна строка, одно предлож ение), то она сов п ад а­
ет со сравнением, метафорой или антитезой; это п рида­
ет пословице особую выразительность.
Одним из проявлений образности пословицы служит
ее способность быть примененной в переносном смысле.
Многие из вы разительны х и изобразительны х средств,
на которых основаны пословицы, придаю т им перенос4
Н. И. К рав цо в
97
ное, иносказательное значение. Переносное значение
придаю т пословицам обобщ аю щ ие формулы. Многие
пословицы начинаю тся обобщ аю щ ими словами: одни —
другие, чело век, кто — тот, что позволяет применять
пословицы к различны м лиц ам или вообщ е к людям. Но
такие художественные средства, к а к метафора, ср а вн е­
ние, антитеза и т. д., т а к ж е п ридаю т пословицам обоб­
щ аю щ ий характер , и это д ает возможность применять
их к различны м случаям жизни. П р а в д а , и пословицы,
не сод ер ж ащ и е этих вы разительны х средств, тож е могут
иметь переносный смысл: «Без пушка на лов не оде».
Эта пословица не только отмечает определенное п рави ­
ло — без р у ж ь я на охоту не ходят, — но мож ет быть
применена к другим ситуациям, в чем-то аналогичным
ситуации, отмеченной в пословице. Н о могут быть
пословицы, в которых есть сравнения, но которые в то
ж е время не имеют переносного смысла. Так, мы п о л а­
гаем, что словенская пословица N a v a d a je zelezna s ra jc a
(«П ривы чка — ж е л е зн а я руб аш к а» )
не м ож ет иметь
переносное значение, тут невозможно иносказание. Это,
вероятно, свойственно пословицам, которые п р ед став ­
ляю т собой определения особенностей явлений, как, н а­
пример, в болгарских пословицах: Човеко и от ж елезото е no-як («Человек и ж е л е з а крепче»); Д о б р о е вин аги добро («Д обро всегда добро»).
В есьма употребительны в пословицах ирония и
игра слов, которые с л у ж а т д л я оценки ж изненны х я в л е ­
ний и поведения людей: М айстория ко зи пасе: пет
откара, три докара («М астера коз пасут: пять угоняют,
три пригоняю т»); Отишла ка м и ла за рога, в ъ р н а л а се
б ез уш и («Пош ел верблю д з а рогами, вернулся без
у ш е й » ).
В пословицах ясно в ы р а ж ен а ритмическая их о р г а ­
низованность. Р асс т ан о вк а ударений в русских, б о л г а р ­
ских, украинских, белорусских пословицах упорядоче­
на, что и создает ритмичность.
Густата каш а / ------- / — Н и на п ъ т , -------- /
пояс распаш а / ------- / — ни на к ъ т --------------- /
В приведенных п рим ерах мы видим соединение рит­
мичности с рифмой. Это довольно частое явление в
пословицах. То ж е и в следующих примерах:
98
Е д н и скачат,
д р уги плачат
j—/—
/—/ —
Е сен богата
зим а рогата
/ ------- / —
/ -------/ —
Есть и более слож ны е и интересные формы рифмовки и
ритма.
Чичово, бегово / -------/ ------кой то има негово / — / — / ------Но бы ваю т и ритмические перебои, однако они весь­
ма выразительны.
П о л ь ск а я пословица J a k m a s z bobra, to s p ra w a 3 dobra
- / - / - / ------- /
(«Есть бобер, т а к и дело доброе»).
С ловенская: Dober g la s size v deveto v a s
/ - / / --- 1 - I
(«Хорошее слово
носится») .
до
девятой
деревни д о­
С труктура пословицы отличается весьма устойчивы­
ми формами. Пословицы обычно б ы ваю т двух типов:
одночастные и двухчастные. Первых, несомненно, зн ач и ­
тельно меньше. Это пословицы типа: Б е з снаге нем а
слободе («Без силы нет свободы »); J b y 6 a e je п ун а и
м еда и jed a («В любви и мед и горечь»). Но чащ е бы ­
туют пословицы двухчастные, это в значительной мере
объясняется тем, что больш ое число пословиц строится
на сравнении и особенно антитезе, а эти выразительны е
средства двучленны: в сравнении есть то, что ср авн и ­
вается, и то, с чем оно сравнивается, а в антитезе есть
то, что противопоставляется, и то, чему оно противо­
поставляется. Таковы пословицы:
Сербские:
Ж а л и м е ж ива, а нем оj мртва
(« Ж ал ей меня живого, а не мертвого»);
Н а \е зи к у мед, а на ср ц у jed
(«Н а язы ке мед, а на сердце злость»);
У борби живот, а у р а д у спас
(«В борьбе жизнь, в труде спасение»).
3 И гр а слов: s p ra w a м о ж ет зн ач и ть и «дело» и « од еж д у»; сравни
русское и у к раи н ское справа — «дело», «сн аряж ен и е».
4*
99
Польские:
Со tobie nie milo, drugiem u nie czyn
(«Что тебе не мило, другому не д ел ай » );
J a k sobie poscielesz, ta k sig w yspisz
(«К ак себе постелешь, так и поспишь»).
Пословица, как было отмечено, отличается своей
предельной краткостью, и поэтому распространенные
формы пословиц весьма редки. Часто, однако, ф о л ь кл о ­
ристы считают распространенными пословицами не
пословицы, а так назы ваем ы е поговорки. Пословица
может сокращ аться, но до известных пределов, иначе
она
перестает быть пословицей и превращ ается в
поговорку, которая часто представляет собой лишь
одно словосочетание из пословицы. Так, русские посло­
вицы «Мерять ветер — не станет ведер», «Чудеса в
решете: дыр много, а вылезти некуда», «Беда, что вода:
нечаянно в дом приходит» переш ли в поговорки:
«М ерять ветер», «Чудеса в решете», «Беда, что вода».
Пословицы — ж а н р древний по происхождению.
С лавянские народные
пословицы
склады вали сь
длительное время. П оэтому они отразили различные
этапы народной жизни. И сточниками их был преж де
всего народный быт и труд. Пословицы р ож д ал и сь из
наблюдений над действительностью, на основе н ар о д ­
ного опыта, связи ф ольклора с трудом и бытом народа.
Они подчинены главным образом двум целям: пере­
д аче опыта от старш их поколений младш им и воспита­
нию молодежи, поэтому им свойственны советы, поуче­
ния, наставления.
Возникая вначале ка к конкретное о траж ение ж и зн ен ­
ного опыта, пословицы впоследствии б ла го д а р я свойст­
венным им обобщениям приобретали переносный, ино­
сказательны й смысл, особенно в живой разговорной
речи, которую они поясняю т и обосновывают.
' Основным источником пословиц, ка к у ж е говорилось,
является сам а ж и зн ь — труд и быт народных масс, их
жизненный опыт и представления о природе, обществе
и человеке. Во многих и многих пословицах ясна их
связь с народной ж изнью и преж де всего крестьянской,
т ак как б ольш ая часть пословиц слож ена в крестьян­
ской среде.
100
Польские пословицы:
K asza — m a tk a n asza,
Z pustej klieci sowa wylieci
(«Из пустой клети сова вы летает»).
Словенские:
Zima i g ra scin a пе prizaneseto
(«Зима и зам ок не щ а д я т » );
Р о toci z a m a n zvoniti
(«После града напрасно звонить»).
Чешские:
N evyberaj zenu v tanci, ale v poli medzi zenci
(«Ж ену выбирай не на танцах, а в поле на ж а тве » ),
В пословицах славянских народов многосторонне
отрази л ась их история. Это подтверж дает то, что в оз­
никновение пословиц определяется конкретными исто­
рическими обстоятельствами и событиями. После п о р а­
жения сербов на Косовом поле в 1389 г. появилась
пословица: П о ко ль као на К осову («Избиение ка к на
Косове»), Многовековое турецкое владычество на Б а л ­
канах отразилось в таких пословицах, ка к Т урека
сила — б ъ лга р ск а н е в о л я («Турецкая
сила — б о л г а р ­
ская неволя»); В гори в ъ л ц и — в село турци («В лесу
волки — в селе турки »); Хайдутин м айка не хр а н и
(«Гайдук матери не кормит»); П от урчила се М ара да
не носи сви нски ц а р ву л и , а тя о б у л а куч еш ки
(« П о­
турчилась М а р а , чтоб не носить свиных лаптей, обула
собачьи»).
Источником пословиц, как подчеркнул русский ф и ­
лолог А. А. Потебня, были нередко народные рассказы ,
сказки и песни. И действительно, есть пословицы, кото­
рые выш ли из этих ж анр ов, «оторвались» от определен­
ных произведений, они представляли собой обычно з а ­
ключения, выводы. Со свадебным обрядом связаны т а ­
кого рода болгарские пословицы: А з да си плача, вие
сме водете («Мое дело плакать, а ваш е вести»); Б ез
гайда сватбата същ и пом ен («С вадьба без волынки —
сущие поминки»). П ословица Пусто остало имане, кога
м и н а ле м л а д и години («Не нужно и богатство, когда
прош ла молодость») идет от песен жнецов, в которых
рассказы вается о том, ка к муж, оставив жену, ушел на
101
зара б отк и — у бирать хлеб, а вернулся через д евять лет
с деньгами, но молодость у ж е прошла. Л. К ар ав ел о в в
книге «П амятники народного быта болгар» приводит
целый р яд пословиц, оторвавш ихся от сказок и песен.
П ословица Г а р га л о в не л о в и идет от сказки о Радославе, который охотился с вороной вместо сокола. В о ­
рона села на корову, и он з а б р а л ее к а к добычу. Судья
отсудил ему корову, т а к к а к он обещ ал ему кадку
масла. Н о вместо кадки м асл а Р ад о с л а в принес ему
кадку грязи и сказал : «Грязно ты рассудил — отнял
корову у бедняка. Ворона зв ер я не ловит». И з сказок
идут пословицы: Б ез М а р а попара н еб и ва («Без М ары
тюри не бы вает»); Н и л у к я л а М ара, ни л у к м ирисала
(«Н е ела М а р а лу ку и не ню хала л у ку »); из песен идут
пословицы: О ван скаче, Стоян п ла че (« Б а р ан скачет,
Стоян плачет»); З а лисицата кокош ка, за аргенче дево й к а (« Д л я лисицы — курица, д ля парня — д ев уш ка» ).
С вя зь пословиц с трудом и бытом определенного н а ­
рода, с его историей и природой страны — проявление
национального своеобразия и национальной сам обы т­
ности пословиц.
Однако среди славянских пословиц немало и таких,
которые представляю т собой меж дународны й фонд по­
словиц. Это те пословицы, которые были усвоены н а ­
родом в результате многовековых связей с соседними
народами, в результате т а к назы ваемого культурного
обмена.
В составе славянских пословиц есть пословицы, п ри ­
шедшие из древнегреческой и древнеримской культуры,
есть пословицы немецкого и турецкого происхождения.
Они обычно варьирую тся у народа, усвоившего их. В
основе пословицы «Н а ч ал о — половина дела» греческое
изречение. От римских пословиц идут: «Терпение и труд
все перетрут»; «Л учш е поздно, чем никогда»;
«Одна
ласточка весны не делает». У русских есть пословица
«Н е рой ям у другому — сам в нее попадешь», у сер­
бов — Ко друго м е ]аму ко п а , сам у н>у пада, у п о ля­
ков — Kto pod kirn dolki kopie, ten sam w nie w p a d a ; эта
пословица из библии.
У славянских народов немало пословиц, которые
сходны, близки меж ду собой, п редставляю т собой в а ­
рианты одной и той ж е пословицы, например у всех
славянских народов есть пословицы: «Р ы б а с головы
102
воняет»; «Старость не радость»; «Куй ж елезо, пока
горячо»; «У палки д в а конца»; «Гол к а к сокол»; «Огонь
соломой не гасят»; «Утро вечера мудренее»; «Белы е ру­
ки лю бят чужие труды»; «Корова черная, а д ает белое
молоко», представленные в национальных вариантах.
У русских:
«И з песни слова не выкинешь»;
«Л учш е синицу в руки, чем ж у р а в л я в небе».
У поляков:
«Z piesni slow a nie wyrzycic»;
«Lepszy w robel w rgku, niz gol^b na dachu».
М ногие из сходных славянских пословиц возникли в
силу сходства социально-исторических условий. Так,
русской пословице «Н е во врем я гость хуж е тата р и н а»
(или «Н езваны й гость...») соответствует б о лгарская
«Без време гост от турчин по-лош».
С уществовали, несомненно, пословицы, которые пере­
ходили от одного славянского народ а к другому. Так,
словенская пословица P otur6enec horsi tu ra k a слож ена,
несомненно, в Сербии или Болгарии, где потурчение, и
вольное и невольное, было более распространено.
Чешский составитель сборника пословиц, к которо­
му интересное предисловие написал известный писа­
тель К арел Ч апек, в конце книги приводит немало
пословиц, какие приш ли в чешский фольклор из других
славянских стран и приобрели чешское языковое в ы р а ­
ж ение 4.
Русские:
«Д ело мастера боится».
«Пьяному море по колена».
«Уши выше л б а не растут».
Dilo se m is tra boji.
Opilem u i m ore ро kolenu.
Vyse lbu usi nerostu.
Польские:
«Все мы люди, один пан Vsickni js m e Iide, jen p an
свящ енник — человек».
fa ra r je clovek.
«Когда паны плодятся — Kdyz se pani mnozi, lidstнарод беднеет».
vo ubozi.
«CeskS p n s lo v b . V ybral K arel Kraus. Praha, 1971.
103
«Счастье ум отнимает, а
несчастье ума придает».
S testi
rozum
odnlm a,
n estesti pridava.
Сербские:
«Мой ослик быстрей, чем
чужой конь».
«С каж и правду, но смот­
ри, куда побежишь».
Rychlejsi mtij osli'k nez
cizi komon.
Rci pravdu, a viz kudy
uteces.
К арел Ч а п е к в упомянутом предисловии к сборнику
отмечает важ н ы е особенности пословиц: оптимизм н а­
родных суждений о жизни, их объективность, подлин­
ную народность этого ж а н р а , защ и ту слабы х от силь­
ных, в ы раж ение богатого жизненного опыта народа,
своеобразие художественных форм и языка.
С лавянские народные пословицы имею т большое о б ­
щественное значение. В елика их п озн авател ь н ая цен­
ность. Пословицы д аю т весьма разносторонние знания
о жизни, конденсируют в себе богатый трудовой опыт
народа, обобщ аю т его жизненны е наблю дения, типизи­
руют явления действительности. И х идейно-воспита­
тельная ценность состоит в верных оценках, в у т в е р ж ­
дении высоких м оральных идеалов, в осмеянии отр и ц а­
тельных порядков, дурных сторон людских характеров,
темноты и суеверий. Их эстетическую ценность подтвер­
ж д аю т те высокие оценки, какие д ал и им великие ху­
дожники слова — Пушкин, М ицкевич, Негош.
БИ Б Л И О Г РА Ф И Я
А н и к и н В. П. Об историческом приурочении пословиц, поговорок
и загадок. «Советская этнография», 1960, № 4, стр. 44— 52.
«Българско народно творчество», т. 12: Пословици, поговорки, гатанки. София, 1963.
«Български притчи или пословици и характерни думи». Събрани от
П. Р. Славейков. София, 1954.
В р а н с к а Ц. Българските народни пословици с историческа те­
матика в сравнение с пословици на останалите славянски наро­
ди. «Славянская филология», т. 3. М., И зд-во АН СССР, 1958,
стр. 334— 357.
«Збирка народних изрека». И збор. J. Радовий. Титоград, 1962.
К а р а ф и й В. С. Српске народне пословице. Београд, 1966.
К р а в ц о в Н. И. Болгарские народные пословицы. В его кн.: «П ро­
блемы славянского фольклора». М., «Н аука», 1972, стр. 200— 241.
104
М о р о з о в а Л . А. Пословицы и поговорки (К вопросу эб опр еде­
лении и разграничении). «Вести. Моск. ун-та», сер. филология,
1972, № 2, стр. 57— 65.
«Пословицы русского народа». Сб. В. Д аля. М., Гослитиздат, 1957.
«Русские пословицы и поговорки». Сост. А. М. Ж игулев. М., «Н ау­
ка», 1969.
«Украшсью народш п р и т в ь я » . Ки1в, 1961.
Я н к о в с к и й Н. Поэтика белорусских пословиц. Минск, 1968.
«5000 български пословици и поговорки», изд. 2. Съст. М. Григоров,
К. Кацаров. София, 1969.
B y s t r o n J . S. P rzyslow ia polskie. Krakow, 1933.
D o b r o v s k y J. C eskych prislovi sbirka. Praha, 1963.
K r z y z a n o w s k i J. M ^drej g lo w ie dosC dw ie slow ie. I— II, w yd. 2.
W arszaw a, 1960.
K r z y z a n o w s k i J. U Sredow iecznych zr6del p rzyslow polskich.
«P am igtnik literacki», I960, № 3, str. 69—90.
«M udroslovi narodu slow an sk eh o v e prislovich». «U sporadal a vyd al
F. L. C elakovsk y. P raha, 2 vyd., 1949 (1 vyd. 1852).
Z a t u r e c k y A. P. Slovenskfe prislovia, porekadla a uslovia. B rati­
slava, 1965.
ПРОЗАИЧЕСКИЕ
ЖАНРЫ
СКАЗКИ
В науке о фольклоре еще нет четкого определения
ж а н р а сказки. Некоторые фольклористы придерживаю тся понимания сказки к а к ж а н р а с «установкой на
вымысел». О днако в ряд е других ж а н р о в вымысел, в
том числе ф антастика, т а к ж е выполняет важ н ую роль,
например в легенде, в быличке (расск азе о чертях, д о ­
мовых, л еш и х). Значит, считать вымысел отличитель­
ным признаком сказки нельзя д а ж е в том случае, когда
под ним понимают лиш ь фантастику. К роме того, едва
ли мож но
определить ж а н р — слож ное явление —
только по одному признаку.
П ри определении ск азки надо учитывать и следую ­
щие ее особенности: с к азк а — эпический ж а н р , п р озаи ­
ческий, имеющий развернуты й сюжет. Ее содерж ание
необычно, но не только в смысле фантастики. У нее
особого типа композиция, которая отличается сосредо­
точением действия на герое, повторением ситуаций; у
ск азки устойчивый текст, тогда ка к в легенде и п р ед а­
нии текст обычно импровизируется. В отличие от л е ­
генды с к азк а не имеет религиозной окраски, а в о тл и ­
чие от предания она не прикреплена к определенному
месту и времени. С ю ж ет ее многоэпизоден. С к азк а
носит моралистический хар актер, в ней резко противо­
п оставляется добро и зло. Д л я сказки характерен
счастливый конец. Эстетическая сторона в ск а зк а х
более ясно в ы раж ен а, нежели в других прозаических
ж ан рах. Есть у нее и свои особенности поэтики и стиля.
В славянском фольклоре сказки зан и м аю т большое
106
место. У всех славянских народов они очень популяр­
ны. В каж дой из славянских стран издано немало цен­
ных сборников сказок, которые отличаются высоким
мастерством сюж етного развития, яркой характеристи­
кой персонаж ей, вырази­
тельными стилистически­
ми средствами.
Русская
пословица гласит: « С к а з­
ка — складка, а песня—
быль». Ее смысл состоит
в подчеркивании того, что
сказка «слож ен а», « с д е ­
л ан а» ум ело и хорошо
построена, а песня тесно
связан а
с действитель­
ностью. Это отмечается и
в другой русской посло­
вице: «К расна песня л а ­
дом , а с к а з к а — складом».
Н едаром писатели всех
славянских стран высоко
отзывались о свойствен­
ном сказке искусстве с ю ­
ж ет а , мастерстве х а р а к ­
теристик, богатстве ее т и ­
пических формул, ярких И
р ис g Александр
Николаевич
выразительных.
Пушкин
Афанасьев (1826— 1871),
собираписал в письме к брату
тель русских сказок и
легенд
(Михайловское,
ноябрь
1824 г.): «Вечером слуш аю сказки и во зн а гр аж даю тем
недостатки проклятого своего воспитания. Что за пре­
лесть эти сказки! К а ж д а я есть поэма!»
У славянских народов существовали и до сих пор
сущ ествую т талантливые сказочники и сказочницы, ко­
торые не только помнят множ ество сказок, усвоенных
ими от лю дей старш его поколения, но и сами создаю т
новые сказки путем использования традиционной поэти­
ки, введения в традиционные схемы нового материала.
Известный собиратель русских сказок Д . Н. С адовн и ­
ков в 70-е годы XIX в. зап и сал немало ценных произ­
1 А. С. П у ш к и н. Поли. собр. соч., в 16-ти томах, т. 13. М., И зд-во
АН СССР, 1937, ств. 121.
107
ведений от самарского сказочника А бра м а Кузьмича
Новопольцева, который рассказал ему 72 сказки. С овет­
ские фольклористы записывали сказки от талантливых
рассказчиц из Воронеж ской области А. К- Барышнико­
вой и А. Н. Корольковой2.
В конце XIX в. на Укра­
ине жил известный ск а­
зочник Родион Федорович
Чмыхало.
У болгар среди многих
сказочников
выделяется
Тодор Дойчинов, о кото­
ром записывавший от н е ­
го сказки А. Мартинов
писал: «Он, несомненно,
самый даровитый
рас­
сказчик народных сказок
из села Граово. Р а с с к а ­
зывает легко, свободно,
быстро и образн о. П ол ь­
зуется мимикой, ж естам и
и звукоподраж аниям и, и
это д е л ает его рассказ
особенно увлекательным.
К а ж д у ю сказку п ереж и ­
вает, как будто он сам
действую щ ее лицо. Умеет
изменять
интонацию
Рис. 10. Вук Стефанович К ар ад ­
столько раз, сколько соч­
жич
(1787— 1864),
собиратель
тет нужным. Всякий ге­
сербского фольклора
рой является перед нами
как ж ивое лицо и имеет
свой индивидуальный облик. Д я д я Тодор лю бит расск а­
зывать в диалогической форме, и это д ел ает его рассказ
бо лее живым и разнообразны м. К а ж д а я его сказка —
сценка»3.
Известный собиратель произведений сербского на­
родного творчества Вук Стефанович К арадж и ч записы ­
вал сказки от замечательного
рассказчика
торговца
«Русские народные сказки. Сказки, рассказанные воронежской ска­
зочницей А. Н. Корольковой». М ., « Н ау к а» , 1969.
3 «Сборник за народни умотворения», кн. X L IX . С оф ия, 1958, стр. XX.
108
Груи М ехандж и ча, который был грамотным и сам з а п и ­
сал д ля К а р а д ж и ч а тексты нескольких сказок. Эти
записи сохранились в архивах.
О сербских, хорватских и словенских сказочниках и
сказочницах р ассказы в ает М. Бош кович-Стулли в пре­
дисловии к составленному ею с б о р н и к у 4. Во вступитель­
ной статье к сборнику «И старске народне п р и ч е » 5.
М. Бош кович-Стулли отмечает И лию Д ж ур ети н а, кото­
рый «вплетал» в свои сказки детали окруж аю щ его его
быта; Ш иму Б р ал и ч а , который рас ска зы в ал сказки от
первого лица, будто он сам был участником повествуе­
мых событий, а его м анера рассказы ван и я подходила к
юмористическим ск азка м
его репертуара.
Большим
успехом п ользовался сказочник П рокурица Кой, о кото­
ром до сих пор помнят односельчане, хотя
он умер
более ста лет назад. Популярность он зав о ев ал ш у тк а­
ми и остроумными коротенькими р ассказам и , которыми
охотно веселил людей.
С лавянские сказки весьма разнообразны по типам и
богаты по сю ж етам. Они, с одной стороны, имеют в
своем составе меж дународны е сюжеты, такие, какие
есть в ск азка х многих народов, а с другой — сюжеты,
свойственные только славянским ск азкам или ск азка м
лиш ь определенного славянского народа.
Н али ч ие в ск азка х меж дународны х сюжетов (а т а к ­
ж е и типов персонажей) объясняется тем, что в твор ­
честве различны х народов действуют общие законы;
оно разви вается сходными путями соответственно сту­
пеням их общественного развития. Н а сходных ступенях
развития возникают и сходные сю жеты ка к о траж ение
сходных условий жизни. Сходные сюжеты и типы пер­
сонажей в с к азк а х славянских народов объясняю тся и
тем, что эти народы получили от древности общ ее куль­
турное, в том числе фольклорное, наследство. Вместе с
тем сказки и сказочные сюжеты переходят от одного
народа к другому, чащ е соседнему. Сюжеты, переходя к
другому народу, но сохраняя международную основу, в
то ж е время принимаю т национально-своеобразную ф о р­
му и особую окраску в трактовке. Известный ф о л ь к л о ­
рист В. А1. Ж ирм ун ски й считает, что сказки чаще, чем
4 «N arodne pripovetke». Zagreb, 1963.
5 «Istarske narodne pri6e». Zagreb, 1959.
109
произведения других ж а н р о в , п ереходят от народ а к н а ­
роду, т а к ка к они имеют прозаическую форму и в них
нет конкретных исторических деталей и географических
особенностей 6.
Сходство славянских и меж дународны х ск азо к со­
стоит в их структуре, сю ж етах, персон аж ах и их чудес­
ных помощниках. Все сказки строятся на определенным
образом разви ваю щ ей ся цепи приключений; в них д ей ­
ствуют резко противопоставленные полож ительны е и
отрицательны е персонажи, первым помогают добры е
звери и птицы, а т а к ж е чудесные предметы: ковер-сам о­
лет, сапоги-скороходы, ск атерть-сам обран ка. В ск азка х
р а зр а б а ты в аю т с я одни и те ж е сю ж еты
или весьма
сходные. М еж дународны й х ара ктер имеет сю ж ет о З о ­
лушке, которая у поляков н азы вается Копцюшек, у че­
хов — Пепельчица, у сербов — П епелю га, у словенцев —
Пепелька.
В некоторых отношениях к этому сюжету б ли зка
польская с к азк а о королевне Снежке. И здесь з л а я м а ­
чеха выгоняет девуш ку из дома, которая затем п опа­
д ает к разбойникам. Своей добротой она за с л у ж и в а ет
их любовь. Н о С н еж ка заб ы в а ет д ом а волшебное з е р ­
кальце, которое и п оказы в ает ее мачехе, где она нахо­
дится. М ачеха р а зы с к а л а ее, увела домой и д а л а з а ­
говоренное яблоко, от которого С н еж ка засн у л а глубо­
ким сном. Ее полож или в стеклянный гроб и хотели у ж е
похоронить, но приезжий королевич поцелуем разбудил
ее и увез с собой. Она стал а его женой.
М еж дународны й сю ж ет имеет словенская ск азка
«Король при смерти». Король тяж ел о болен. М удрецы
говорят ему, что он мож ет выздороветь лиш ь тогда,
когда наденет руб аш к у счастливого человека. Гонцы
отп равляю тся искать такого человека. И м о к а з а л с я в е­
селый бедняк, который всем доволен в жизни. Его
привели во дворец, стали просить, чтобы он снял к а ф ­
тан и рубаш ку, но он упорно отказы вал ся. Тогда каф тан
сняли с него силой. О казалось, что на бедняке не было
рубаш ки и ка ф тан был надет на голое тело. Т а к и умер
король: не нашлось счастливого человека в рубашке.
6 См. В. М. Ж и р м у н е к и й . К вопросу о м еж дународны х ска­
зочных сю ж етах. В сб.: «Историко-филологические исследования».
М ., «Н аука», 1967.
НО
В сюжетах, где действуют добры е помощники героя,
ясно в ы р а ж ен а м ораль н ая тенденция: они помогают
только добры м людям. Т а к они помогают Зол у ш к е и
не помогают злы м дочерям мачехи; помогают герою
словенской сказки «Пастушок». М ал ь чи к увидел у реки
спящ их вил и прикрыл их ветками от солнца. В б л а го ­
дарность за это они д а л и ему червонцев. Н о мальчик
был из бедной семьи и никогда не видел так их ж елты х
кружочков, а поэтому не зн ал, что с ними делать. К огда
он отправился домой, то из реки вдруг н ачали вы хо­
дить коровы и овцы и стали присоединяться к его
коровам и овцам; они все выходили и выходили из воды,
пока он не оглянулся. Т а к вилы награди ли п астуш ка за
его доброту. А когда он пригнал коров и овец в свое
село, то р а з д а л односельчанам по корове и по несколь­
ку овец. Этот сю ж ет то ж е есть в с к азк а х у многих
народов.
К таким сю ж етам относятся т а к ж е сю жеты о зо л о ­
тых яб л оках и жар-птице, о царевне-несмеяне, о пре­
вращ ении непослушного б рати ка в козлика или б а р а ш ­
ка (сказк а об Аленушке и И в аш ечк е).
С лавян ски е сказки, вместе взятые, и сказки отдель­
ных славянских народов имеют свои особые черты.
М еж дународны е сюжеты у каж дого нар од а приобретаю т
свои особенности, получаю т свою бытовую и историче­
скую окраску. Так, например, в сербских с к азк а х дейст­
вуют сербские крестьяне, упоминаются сербские обы ­
чаи, появляю тся иногда герои ю нацких песен, например
М арко королевич, о траж ен местный колорит в костю­
мах, бытовых д еталях, а т а к ж е в картин ах природы,
хотя они в с к азк а х весьма кратки, часто действуют
вилы и змеи, характер н ы е персонаж и сербского ф о л ь ­
клора. Д л я сербских ск азок характер н ы сю жеты об о т­
ношениях серба и турка, христианина и мусульманина.
Понятно, что сказки каж дого народа создаю тся на его
языке, в них передаются особенности воззрений и психо­
логии данного народа. Есть, ка к мы увидим далее, у
каж дого наро д а и свои сказочны е герои.
С казк и в своем историческом развитии прошли
сложны й путь. В наиболее древних сю ж етах и зо б р а­
ж а ется борьба героя с чудовищами и великанами, с
многоголовыми змеями; превращ ение человека в ж и ­
вотное или птицу и, наоборот, превращ ение ж ивотны х и
111
птиц в людей. Так, лебеди п ревращ аю тся в девушек,
л ягу ш к а — в царевну, змей — в красивого юношу, как,
например, в сербской ск азке «Змей-жених».
В более поздних с к азк а х появляю тся новые сю ж е­
ты, новые персонажи, новая обстановка: король и царь,
королевич и царевич, королевна и царевна, воины и
страж ники, дворцы и тюрьмы, темницы и крепости,
городские стены и башни. З а тем возникнут и новые
конфликты — крестьянский сыи и царь, муж ик и пан.
Наконец, появятся сказки о ж адн ы х купцах, которые
будут попадать в такие ж е комические положения, как
царь и пан.
Но в с к азк а х всех времен сохранится народная
оценка событий и действий героев и н ародная мораль:
побеж дать всегда будет добрый, честный, смелый ге­
рой и осуж даться злой, ж адны й, обираю щий и угнетаю ­
щий народ.
С казк и ка к ж а н р дел ятся на три группы: сказки о
животных, волшебные и социально-бытовые. В ф о л ь кл о ­
ристике сложилось мнение, что развитие сказок шло
именно так: самыми древними, очевидно, были сказки
о животных, затем возникли волшебные сказки и, н ако ­
нец, сказки социально-бытовые.
С казки о животных, очевидно, очень древние. В них,
например, чаще действуют дикие звери, нежели д о м а ш ­
ние. Возможно, что это отраж ение того времени, когда
животны е еще мало были приручены человеком. Кроме
того, в них можно найти мифологические мотивы и
образы . Так, в некоторых сказках, как, например, в рус­
ской «Медведь — липовая нога», медведь считается
предком человека, а в сербских ск а зк а х — волк. Н е д а ­
ром у сербов т а к распространено имя Вук. Это о т р а ж е ­
ние т а к назы ваемого тотемизма.
С казки о животных отличаются тем, что в них звери
и птицы говорят и действуют, ка к люди. Б олее того,
часто под о б разам и животны х п одразумеваю тся люди,
тогда сказки приобретают иносказательны й характер.
О б р аз животного строится обычно так, что в нем совм е­
щ аю тся черты животного и человека, что и дает основапие понимать его переносное значение.
Польский ученый Ю лиан К ш иж ановский делит с к а з ­
ки о животных на пять групп: сказки о диких зверях; о
диких зверях и домаш них животных; о домаш них ж и ­
112
вотных; о человеке н животных; о птицах или рыбах.
П римеры первой группы «Лиса и волк», второй —
«Волк и козлята», третьей ■
— «С обака и кот», четвер­
той — «М ужик и медведь», пятой — « Ж у р а в л ь и цапля».
Н аиб олее популярные персонажи ск азок о ж и в о т­
ных: лиса, волк, медведь, коза, петух. О б разы животных
наделены довольно меткой
характеристикой, которая
является результатом жизненного
опыта
охотников,
скотоводов и земледельцев, результатом длительных н а ­
блюдений над повадками и характером животных. Ж и ­
вотные имеют обычно определенные характеристики:
медведь — добродушный, неповоротливый; волк — глу­
пый и ж адны й; лиса — хитрая, льстивая.
Есть в ск азка х о животных и соц и ал ьн ая сатира.
Так, сказка, о коте-бурмистре, которого звери боятся и
стараю тся задобрить, — сатира на управляю щ его или
судью. С к азк а о лисе-исповеднице — сатира на л ж и вы х
и ж адн ы х духовных лиц.
Характерно, что ск азка м о животных свойственны
определенные конфликты: борьба угнетаемы х против
угнетателей, которые всегда осмеиваются и н а к а з ы ­
ваются. П оказательн о,
что бесправные и слабы е
объединяю тся против сильных.
П оэтика сказок о животных
отличается тем, что
этот тнп произведений весьма прост по строению и по­
вествованию; сказки этого вида к р а т к и ,н е имеют т р а д и ­
ционных зачинов и концовок, часто в них используются
диалоги
персонажей, вводятся краткие бытовые и
п ейзаж ны е моменты, животные участвуют в сценах,
характерн ы х д ля жизни людей, как свад ьба и похороны.
Вводятся в сказки песенки, например песня лисы, кото­
рая хочет выманить петуха; песня козы, которую с т а ­
рается повторить волк, выдающий себя перед козлятами
за козу. Ф антастические моменты в с к азк а х этого вида
редки.
У каж дого славянского народа есть свои сюжеты
сказок о животных: у русских сю жеты о колобке, о ж у ­
равле и цапле, о медведе — липовой ноге; у сербов — о
барсуке, который грызет кукурузу на поле; у чехов и
словаков — о волке, который просит сапож ника сшить
ему сапоги; у поляков много сказок о птицах: аисте,
ястребе, перепелке, коростеле, орле. П ри общих с ю ж е ­
тах, как, например, ск азка «Битый небитого везет» у
113
русских или «Больной здорового несет» у болгар или
к а к с к азк а о крестьянине, которого обм ан ул а лиса и
сбросила с телеги рыбу, а потом посмеялась над вол ­
ком, застав и в его хвостом ловить рыбу в проруби в
мороз, есть национальные отличия в одних и тех ж е
сю ж етах: у восточных сл авян хлеб сеют м у ж ик и мед­
ведь, у болгар и македонцев — лиса, е ж и крот; у рус­
ских с лисой чащ е встречается волк, а у чехов и п о ля­
ков — медведь; у русских лису об м ан ы вает петух, а у
поляков — гусь. У поляков есть шуточный сю ж ет о
польском и русском котах. Русский кот ловил птицу и
не мог поймать, рассердившись, он мяукает: «Мя-а-асо!»
П ольском у коту удалось поймать птицу, и он, д овол ь­
ный, д е р ж а ее в зубах, мяучит в нос; «Ме-е-нсо!»
Среди сказок о ж ивотны х есть группа произведе­
ний, имеющих особую композицию, которую н азы ваю т
кумулятивной. Она состоит в том, что сходные си туа­
ции следуют одна з а другой, повторяясь много раз.
У белорусов так ова ск азка «Звери в яме»; у русских —
«Теремок», а т а к ж е «Рукавичка».
Волшебные сказки славянских народов необычайно
многочисленны и разнообразны по сю ж етам. Они пред­
ставл яю т собой особый вид ск азок и от других р а зн о ­
видностей этого ж а н р а отличаются своей структурой,
характеро м сю жетов и поэтикой.
П р е ж д е всего в волшебных с к азк а х своеобразно
соединяется реальное и фантастическое. Н а ч ал о сказок,
ка к правило, не содерж ит в себе ничего необычного.
Так, например, сербская с к азк а « П ещ ера вил» н ачи­
нается так: «Ж и л -б ы л бедняк. К ормился он тем, что
ловил в реке рыбу». Но после такого бытового вступ­
ления следуют чудеса: пойм ал он в реке ры бку и от­
пустил по ее просьбе, но з а это она пообещ ал а ему, что
у него родятся два золоторуких сына. Т а к и случилось.
П одросли сыновья и отправились счастья искать. С т а р ­
ший убил чудовище, освободил царскую дочь и ж енился
на ней. Д а не повезло ему: убила его колдунья. Но
младший б р ат застав и л ее оживить старшего. Все счаст­
ливо стали ж и ть и поживать.
Д ействие волшебных сказок происходит в неопреде­
ленном месте и в неопределенное время: давны м-давно
или когда-то, в неведомом царстве, в тридесятом ц ар ст­
ве. Героям приходится спускаться в подземное и под­
114
водное ц арства, проходить через медное, серебряное и
золотое царства.
Д л я волшебных ск азок х ар а ктерн а сюжетность с
развитой цепью приключений, острой конфликтностью и
невероятными происшествиями. Д л я них свойственны
определенного рода сюжетные мотивы: неожиданные
встречи с чудовищ ами и колдунами, ка к в сербской
ск азке «В олк с железной головой»: « Ж и л на свете п а с ­
тух. О д н аж д ы пас он овец, ка к вдруг вышел из лесу
волк с железной головой и говорит...» Герой нередко
приобретает чудесных помощников (коня, волка, змею,
со б ак у ), д обы вает себе или королю невесту, причем
обычно д о лж ен узнать ее среди многих других д ев у­
шек, ка к в сербской ск азке «Д евуш ка-лебедь» или ка к
в чешской сказке «Золотоволоска». В последней х а р а к ­
терный чешский сказочный герой И и р ж и к по поручению
короля у гад ы вает нужную девуш ку из двенадцати сес­
тер, но с к азк а зак ан чи в ается тем, что ж енится на ней
не король, а И и р ж и к. Невесту обычно похищ аю т злы е
существа, чудовища, и герой о тп равляется на ее поиски,
во время которых ему приходится преодолевать мно­
жество трудны х препятствий, б еж а ть от чудовища или
колдуньи, которых он все-таки побеждает.
Н о наиболее типичный сказочный мотив — героиче­
ский: отваж ны й, умный и честный юноша, з а щ и щ а я
других или оты скивая себе невесту, п об е ж д ает дракон а,
змея, колдуна. Н ередко с к азк а содерж ит в себе несколь­
ко подобных мотивов. Герой волшебной сказки, как
правило, обычный человек, не обладаю щ и й особыми
качествами. Он достигает своей цели лишь б лаго даря
отваге, честности и доброте. Но есть в славянских с к а з ­
ках и герои-силачи, как, например, чешский или серб­
ский В алибук, белорусский Вярнидуб, польский В алигура. Х арактерны в этом отношении герои чешских
с к азо к «С илач И и рж и к» и «С апож ник Либор».
Герои волшебных ск азок р еш аю т трудные зад ач и :
в одну ночь им надо построить дворец, преодолеть
большое пространство, отгад ать трудные загадки. Н е ­
редко в н ач ал е сказки эти герои, если они не царские
сыновья, простые деревенские юноши и д а ж е дурачки,
к а к русский И в ан уш к а-д ур ач ок или у чехов Й и р ж и к.
Но, преодолев все препятствия и успешнее, чем это
д ел аю т другие, они оказы ваю тся всех умнее, а поэтому
115
Рис.
11. Герой спасает красавицу
(сербская сказка)
и всех счастливее. Если герои волшебных сказок см е­
лые, честные и добры е юноши, то героини — писаные
красавицы:
Василиса
П рекрасная,
Золотоволоска.
Композиция волшебных сказок значительно слож нее,
нежели композиция сказок о животных и социально-бы-
116
Рис.
12. Бой с многоглавым
змеем
(украинская
сказк а). С рисунка Б. Аржекаева
товых. Их сюжеты строятся на цепи приключений, пре­
одолении героем препятствий, решении трудных задач,
сраж ении с чудовищами, в чем ему помогают чудесные
помощники ■— конь, волк, рыбка, змейка. Есть у героя
и волшебная палка, избиваю щ ая по его просьбе врагов,
117
ш апка-невидимка, ск р ы в аю щ ая его в опасный момент.
К огда он убегает от преследователей, то бросает гр еб е­
ш о к — и позади него вы растает лес, бросает полотен­
це — и за ним появляется река. П ом о гает героям и
ж и в а я вода, которая воскреш ает героя или его не­
весту.
Д л я разви тия действия в волшебных ск азка х х а р а к ­
терна троичность эпизодов: три р а з а бьется герой с
трехглавы м змеем; три р а з а стор ож ат братья сад от
Ж ар-п тиц ы . В словацкой ск азке «П астух Янко и п ре­
кр а сн ая зм ейка» король д ает герою три трудные задачи:
всего в один день засы п ать землей пруд, засад ить
место виноградной лозой и утром принести королю
две виноградные кисти и две круж ки вина; затем срыть
высокую скалу, на ее месте посеять пшеницу, собрать
урожай, обмолотить и смолоть, напечь пирогов; потом
из двух виноградин и двгух пшеничных зерен пригото­
вить вино и испечь хлеб на 15 человек. Все это вы пол­
няет герой при помощи своей невесты змейки, дочери
старого волш ебника — змея.
В сербской сказке «Д евуш ка-лебедь» три р а з а ц а р е ­
вич ездит на охоту и три р а з а его ж ена-лебедь просит
ц арицу д ать ей ее рубаш ку, на третий раз получает ее,
н адевает и, превративш ись в лебедя, улетает. В серб­
ской сказке «Водяной» водяной три р а з а переносит сон­
ного м альчика из чертога в чертог: из хрустального —
в серебряный, из серебряного — в золотой.
Примером приключенческой структуры
волшебной
сказки м ож ет быть словенская с к азк а « Ж елезн ы й п ер­
стень». Ж и л и бедная ж ен щ и н а и сын. Подрос сын и
пошел искать работу, чтобы кормить и себя и мать.
Поступил на слу ж б у к богатому крестьянину и, получив
за работу три крейцера, отправился искать по свету
счастья. Случилось ему выкупить на эти деньги собаку,
кошку и змейку, которых хотели убить или утопить
злы е люди. Зм е й к а о к а з а л а с ь дочерью волш ебника и
до бы л а ему перстень: у кого он был, ж е л а н и я того не­
медленно исполнялись. Я вился герой во дворец и
об ъяв и л королю, что хочет жениться на его дочери. Н о
король поставил перед ним слож ны е зад ач и и только
при условии, если юноша их выполнит, отдаст за него
дочь. П ри помощи волшебного перстня герой их в ы ­
полнил и ж енился на королевне. Но она о к а за л а с ь ко­
118
варной: она лю била королевича из соседнего царства,
сум ела в ы красть перстень, а когда хотела отдать его
своему любимому, то потеряла его. При помощи своих
друзей — спасенных им животных — герой сказки н ах о­
дит перстень и добивается того, что королевна и коро­
левич стали ж и ть в бедной хижине, а он с матерью и
своими помощ никами — в чудесном дворце. Эта с к а з ­
ка — пример произведения приключенческого
типа.
В ней одно событие цепляется за другое; оканчивается
все благополучно: победой героя н ад всеми своими про­
тивниками. И это основное в сказках. Что касается со­
бытий меж ду нач ал ом и концом, то они могут быть
многоэпизодными, цепь приключений героя мож ет быть
увеличена.
Д л я структуры волшебных ск азо к характер н о н а л и ­
чие в них определенных начал, зачинов. К ром е обычно­
го д л я всех типов ск азок н ач ал а «жил-был», «жилабыла», «жили-были», свойственного с к азк а м всех с л а ­
вянских народов, д л я русских ск азок характерны
зачины типа. «В некотором царстве, в некотором госу­
дарстве». В словацких
ск а зк а х нередко
начало:
«Близко ли, д ал еко ли, только было точь-в-точь, к а к я
говорю».
Что касается концов сказок, то они довольно сходны
у всех славянских народов. В польских, русских б ел о ­
русских, украинских обычно заключение: «И я т ам был,
мед-пиво пил, по усам текло, в рот не попало»; «Ja tarn
bylem, jedlem , pilem, po brodzie kapalo, w g a rd le nic nie
postalo».
В конце ск азок чащ е всего говорится о счастье ге­
роев, благополучии и богатстве, которых они достигли.
М ать и дочь в словацкой сказке « За золотым яблочком»
«стали ж и ть припеваючи»; в ск азке « Заколдован н ы й
лес» б ратья в конце концов меж ду собой примирились
и «жили д руж н о и счастливо»; герой сербской сказки
«В олк с железной головой» «с тех пор з а ж и л весело и
счастливо со своей молодой женой»; герои сказки
«Д евуш ка-лебедь» после всех приключений «жили они
потом в своем царстве долго и счастливо». Н ередко
с к азк а кончается пиром, ка к б о лгарская «Д евуш ка и:»
глины»: «Б ольш ое веселье началось во дворце и во
всем царстве и п родолж алось три дня и три ночи»; или
сл о в ац ка я « Р учн ая мельница»: «И был опять пир на
весь мир». В есьма часто герой получает в награду
119
царство вместе с царской дочерью. В сербской сказке
«П ещ ера вил» царем становится сын ры бака. Такой
конец часто встречается и в болгарских сказках. Во
многих словацких ск азка х («Олененок», «Лесник Янко
и три собаки», «Грязнуха вечный — ж и тель запечный»,
«Веселая скрипка») постоянно употребляется такого
рода концовка: «З а ж и л и они счастливо и ж ивут счаст­
ливо до сих пор, коли не померли».
Иногда в волшебные сказки вводятся песенки. Так, в
ск азке о мачехе и падчерице у словаков петух о б ъ я в ­
л яе т песенками о приходе падчерицы и дочери мачехи;
в сказке « Р учн ая мельница» герой п рик азы вает чудес­
ной мельнице, из которой появляю тся стол, куш анья и
напитки:
Мельница крутись,
Столик, появись,
Скатерть, расстелись, —
Д ай те выпить-закусить!
Волшебные сказки, вероятно, тож е весьма древние
по происхождению. Основанием для такого заклю чения
с л у ж а т важ н ы е их особенности: олицетворение сил
природы, а т а к ж е то, что в ск азка х этого типа дейст­
вуют Солнце, Месяц, Мороз, Ветер; что в них встре­
чаются фантастические существа, очевидно, мифологи­
ческие по своей природе: водяной, морской царь, Б аб аЯга, Кощей Бессмертный; что в них герой ср а ж ае тся с
чудовищ ами (в сербских ск азка х — ал а -х а л а — н енасы т­
ное чудовище, а ж д а я — дракон, в болгарских — л а м я —
животное с собачьей головой и змеиным хвостом); что
человек находится в добрых или недобрых отношениях
с вилами и дивами, с сам овилам и и самодивами. О т р а ­
зи лась в волшебных ск а зк а х вера в превращ ение л ю ­
дей в животны х и птиц, а животных и птиц в людей;
лебедь и л ягу ш к а п ревращ аю тся в прекрасных д ев у­
шек, а за к л яты е девушки в змей. П ок азательн ы в этом
отношении сербские сказки «И ван и дивский старей ш и ­
на», « А ж дая и царский сын». Есть мотивы людоедства
и запретов. М альчику зап р ещ аю т пить воду из козлино­
го копытца (следа), но он пьет и превращ ается в коз­
ленка. Есть мотивы вещих и сбывающихся снов.
В волшебные сказки вошли и мотивы, которые несут
на себе отпечаток времени феодализм а. Герой в них в
н аград у получает царство, в ск азка х действуют цари и
120
короли, царицы и королевы,
царевичи и королевичи,
царевны и королевны. П оявляю тся и воины, стр а ж а,
паны и слуги. Ц ар и и царицы ж ивут во д ворцах и тере­
мах, в п алатах, зам ках. Функции чудесного на более
поздних стадиях бытования сказок изменились. «Ф ан ­
тастические образы , в которых первоначально о т р а ж а ­
лись только таинственные силы природы, приобретаю т
теперь т а к ж е и общественные атрибуты и становятся
представителями исторических сил» 1. Они становятся
о б р азам и социальных врагов.
Эти силы теперь воплощ аю тся или в фантастических
о б р азах чудовищ, или в типических о б р азах царей и
королей. Соответственно этому идеалы народа в ы р а ­
ж аю тся в о б р азах волшебных предметов, ка к коверсамолет, сапоги-скороходы, скатерть-самобранка. В них
отрази л ась мечта о счастье, победе над силами п риро­
ды: «Мечта трудового человечества о сказочных чудесах
имеет основой своей вполне реальное и законное стрем­
ление к свободе от каторги бесчеловечного классового
труда» 8. Человек хотел быстрее передвигаться и создал
о б р аз сапог-скороходов; хотел летать и создал образ
сам олета-ковра; хотел легче добы вать пищу и создал
о б р аз скатерти-самобранки.
В период ф еодали зм а, когда, очевидно, создана
зн ачительн ая часть волшебных сказок, а чащ е перер або­
тан а из старых, родилась и мечта о власти и богатстве,
которая вы р а зи л а сь в ж елани и героя ск азок получить
царство или богатство, в победе над врагам и. В серб­
ской сказке «Ж елезны й перстень» «мальчик з а г а д а л ж е ­
лание: чтобы на месте убогой хижины вырос сказочный
дворец с высокими окнами и просторными покоями,
чтобы покои блистали роскошным убранством и д р а го ­
ценной посудой, чтобы мать и он проснулись в мягких,
красивы х постелях, на столе стояли бы самы е лучшие
куш анья, а около дворца был прекрасный сад и цвели
бы в нем разны е цветы». Т а к а я мечта мож ет родиться
только у бедняка.
В с к азк а х герой нередко бедняк. В сербских с к а з ­
ках: «Ж и л-б ы л бедняк» («В пещере вил»), «В давние
времена ж и л да был бедняк» («Лень нечего ж а л е ть» ),
7 К. М а р к с и Ф. Э н г е л ь с . Соч., т. 20, стр. 329.
8 М. Г о р ь к и й . Собр.: соч., в 30-ти томах, т. 24, стр. 72.
121
«В хижине на краю села ж и л а-б ы л а б едная ж енщ ина
со своим единственным сыном»
(«Ж елезны й перс­
тень»); в словацких: «В одной деревне ж и л бедняк с
женой» («Пастух Янко и п рекрасн ая зм е й к а» ), « Ж и л а в
небольшом домике бедная вдова с д ву м я сыновьями»
(«Заколдованн ы й лес»), « Ж и л на свете один бедный
человек и был у него сын» («В еселая скрип ка»), «Ж и лбыл бедный лесничий, второй раз ж енаты й» («О лене­
нок»), « Ж и л на свете бедняк, у которого, кроме не­
скольких человек детей, ничего не было» («Лесник Янко
и три собаки»). Есть и социальная антитеза: «Ж и л и в
д авнее врем я в одном и том ж е доме д в а человека: один
бедный, а другой богатый»
(«Ж ен ская мудрость»).
В чешских с к а зк а х полож ительны м героем нередко я в ­
ляется б атрак, который р аб отает на богатого хозяина.
В ск азке «Ян и б аб а-я га» крепостной крестьянин, отку­
пившись, становится вольным зем лепаш цем. С о ц и ал ь ­
ные тенденции многих ск азо к совершенно ясны.
Социально-бытовые сказки у славянских народов
т а к ж е весьма богаты и числом и сю ж етами. И х особен­
ности в отличие от двух первых типов ск азок за к л ю ­
чаются в следующем.
В центре бытовых ск азок — семейные и социальные
отношения, с одной стороны, многочисленные сказки о
м уж е и жене, а с другой — о барине (пане), купце, чорбадж ии, попе. В бытовых с к азк а х ярко
проявляю тся
юмор и ирония. Обличаю тся общечеловеческие пороки
и недостатки: жадкость, леность, глупость, упрямство,
болтливость. Эти качества более всего присущи пану,
чорбадж ии, попу. Ю мор и ирония нередко перерастаю т
в едкую сатиру, направленную против панов, купцов и
попов, которых всегда проводит умный и сооб рази тель­
ный муж ик или солдат. И м присущи определенные к а ­
чества: пан — жестокий,
поп — ж адны й,
а все они
всегда глупы, ленивы. С атирические сказки строятся на
социальном противопоставлении, персонаж и получают
социальны е определения и оценку. В такого рода п роиз­
ведениях в ы рази л ась наро д ная ненависть к угн етате­
л ям и обирателям. П оэтому так часто пан, поп, судья
наказы ваю тся: злую бары ню во сне переносят в дом
сапож ника, где она, когда п ро явл яет свои барские п ри ­
вычки, н ака зы в ае тся палкой; переодетый муж ик са ж а е т
попа в мешок, о б ещ ая перенести его в рай, а, за в я з а в
122
мешок, избивает попа палкой. Такого типа сказки
носят явно социальный характер.
В с к азк а х часто действуют герои, которые в начале
притворяю тся д у р ач кам и и простачками, но затем, про­
яв л яя ум и хитрость, побеж даю т своих врагов. Таковы
в русских с к азк а х И ван уш ка-дурачок, в болгарских —
хитрый Петр, в чешских — И ирж ик.
Есть в бытовых ск а зк а х своеобразный персонаж —
глупец. Это мож ет быть глупый муж, глупая ж ена, глу­
пый зять, глупая невеста. Н о есть и особый тип глупца,
который выступает к а к герой многих сказок. Таков
комический тип в польских с к азк а х — глупый
Гала.
Это тип жениха-неудачника. М ать хочет его женить, но
ему никак не удается это сделать. Н е умея ск азать не­
весте то, что полагалось бы с к азать при сватанье, он все
путает, повторяет не к месту слова матери, когда она
д а в а л а ему н аказ, ка к вести себя, и этим портит все
дело. Он соверш ает нелепые поступки и этим похож на
русского И вануш ку, который, во звр а щ ая сь из города
с ярм арки, мясо отдает собакам, потому что ему ж а л к о
их; горшки н адевает на пни, чтобы они не мерзли на
морозе; вы б р асы вает покупки, чтобы ло ш ад и было легче
идти; чтоб л о ж ки не гремели, то ж е вы б расы вает их. И
так п р и езж ает домой ни с чем. Таков и польский герой
Гала. С обаку он п р ивязы вает к ш апке, чтобы не у б е ж а ­
л а; в сено прячет иголку; корову подвеш ивает к п отол­
ку; невесту п ривязы вает в яслях, а та убегает от него,
оставив вместо себя козу. Н а этого героя похож чеш ­
ский Кубичек. Только он отличается тем, что ему «ве­
зет» во всем. М ать п ослала его п родавать масло, но ему
за него не заплатили. П р а в д а, в конце концов его с о б а ­
ка н аш л а к л а д и он принес его матери.
В сербских бытовых ск а зк а х есть своеобразный пер­
сонаж — Эро — хитрый, остроумный,
который
может
посмеяться и над судьей, и над турком, и над монахом.
Бы товы е сказки по композиции и художественным
средствам проще, чем волшебные; они более реалистич­
ны. В них и зоб р а ж аю тс я повседневная ж и зн ь люден,
картины реального быта и реальны е жизненные с и ту а­
ции. И х герои действуют в обычной жизненной о б ста­
новке и п редставляю т собой типизированные образы
пана, попа, крестьянина. Ф антастика в с к азк а х этого
вида используется редко и то обычно иронически. Так,
123
мужик, выдав себя за ангела легковерному попу, изби­
вает его, посадив в мешок. В сербской сказке «Эро с
того света» герой вы дает себя за приш ельца с того
света и об м ан ы вает турка и его жену. В некоторых
с к азк а х действует черт, которого об м ан ы вает муж ик
или солдат. Социально-бытовые сказки чащ е строятся
па гиперболизации и алогизме (нелепости), ка к в
произведениях об И вануш ке-дурачке,
глупом
Гале,
Й ирж ике, Кубичке, Эро. Примером мож ет быть кум у­
ляти в ная ироническая польская ск азка «П ан и хлоп».
Она в в ар и ан тах существует и у русских, украинцев и
белорусов. П ан спраш ивает приехавшего к нему из
деревни крестьянина, что нового дома. Тот отвечает, что
ничего нового нет, вот только пес издох. — А ка к ж е
это случилось? — Объелся дохлой конины. — А откуда
д ох лая конина? — Конь издох, когда возили воду ту ­
шить пож ар. — А что ж е горело? — Д ом горел. — От
чего же? — От свечи, что поставили у гроба покойной
барыни.
Три разновидности народных сказок представляю т
основной ж а н р устной прозы. Они, ка к мы видели, р а з ­
личны по структуре, сю ж етам, художественным средст­
вам. Русский писатель Г. И. Успенский, хорошо з н а в ­
ший фольклор, собиравший его и писавший о нем, счи­
тал, что социально-бытовые сказки следовало бы н а зы ­
вать просто народными рассказам и.
БИ БЛИО ГРАФ ИЯ
А н д р е е в Н. П. Указатель сказочных сю ж етов по системе Аарне.
Л ., 1929.
«Антологи]а народних приповедака». Нови С ад— Београд, 1960.
А ф а н а с ь е в А. Н. Народны е русские сказки, изд. 3. М., ГИХЛ,
1957.
Б а р а г Л . Г. Восточнославянские сказки, их взаимосвязи и нацио­
нальное своеобразие. «Уч. зап. Башкирск. гос. ун-та», вып. 33,
серия филологии, № 13. Уфа, 1969, стр. 75— 290.
«Белорусские народные сказки». Минск, 1962.
«Болгарские народные сказки». М., ГИХЛ, 1953.
«Български народни приказки». София, 1962.
В а в и л о в а М. А. К вопросу о классификации сказок. «Уч. зап.
Вологодск. гос. пед. ин-та», 1967, т. 36. Сборник работ аспиран­
тов, вып. 1.
В а в и л о в а М. А. Принципы выделения сказочных ж анров. «Уч.
зап. Вологодск. гос. пед. ин-та», 1969, т. 39, стр. 166— 181.
124
«Девуш ка-лебедь. Сказки народов Югославии». М., Д етгиз, 1956.
Ж и р м у н с к и й В. М. К вопросу о м еж дународны х сказочных сю ­
ж етах.
В кн.: «Историко-филологические исследования». М.,
«Н аука», 1967.
К р а в ц о в Н. И. Сказка как фольклорный жанр. В сб.: «Специфика
фольклорных жанров». М., «Н аука», 1973, стр. 68—85.
Л а з у т и н С. Г. Поэтика удивительного в сказках. В кн.: «Вопросы
литературы и фольклора». В оронеж , 1973, стр. 167— 180.
«М акедонски народни припов]'етке». C apajeeo, 1954.
М е л е т и н с к и й Е .М. Герой волшебной сказки. П роисхож дение
образа. М., И В Л , 1958.
М и л о ш е в и Ь Н. Прилог проучаван>у структуре српско-хрватске
приповетке. «Анали филолошког факултета. Београдски универзитет», 1966, кн. 6, стр. 171— 199.
Н о в и к о в Н. В. Образы русской и болгарской волш ебно-фантасти­
ческой сказки. Л ., «Н аука», 1974.
«О дабране народне приповетке». О дб. Паний— Суреп. М., Б еоград,
1956.
«Польские народные легенды и сказки». М.— Л ., Гослитиздат. 1965.
П о м е р а н ц е в а Э. В. Судьбы русской сказки. М., «Н аука», 1965.
П р о п п В. Я. Исторические корни волшебной сказки. И зд-во ЛГУ,
1946.
П р о п п В. Я. М орфология сказки, изд. 2. М., «Н аука», 1969.
Р о ш и я н у Н. Традиционные формулы сказки. М., «Н аука», 1974.
«Русские сказки в записях и публикациях первой половины XIX ве­
ка». М.— Л ., И зд-во АН СССР, 1961.
«Русские сказки в ранних записях и публикациях. X V I— X V III века».
Л ., «Н аука», 1971.
«Сербские народные сказки». М., Гослитиздат, 1956.
«Сказки Буковины. Сказки Верховины». У ж город, 1968.
«Сказки лужицких сербов». М ., Гослитиздат, 1965.
«Сказки народов Югославии». М., Гослитиздат, 1962.
«Словацкие народные сказки». М., Гослитиздат, 1955.
«Словеначке народне приповетке». Београд, 1963.
Т у д о р о в с к а я Е . А. О классификации волшебных сказок. «Со­
ветская этнография», 1965, № 2, стр. 57— 66.
«Укра1нсю народш казки». КиТв, 1953.
Ф е д о с и к А. С. Белорусская народная сатирическая проза. Минск,
1969.
«Чешские народные сказки». М., Гослитиздат, 1956.
А а г п е А. Туру lydovych rozpravok.
K lasifikacia a bibliografia.
Praha, 1960.
«Bajka ludow a w daw nej P olscc». W arszaw a, 1968.
«B ajke in pripovedke slo v en sk eg a ljudstva». Ljubljana, 1930.
«B asn ie polskie». W ybor i oprac. T. Jodelka, w yd. 3. W arszaw a, 1968.
B o £ k o v i 6 - S t u l l i M. N arodna bajka kao um jetnost rijeCi. «Um jetn ost rijefr», 1968, № 3, str. 257— 266.
«Ceske pohadky». Vybral a upravil J. Horak. Praha, 1947.
D o b s i n s k y P. Z aklety les. V ybor sloven sk ych lidovych pohadek.
P raha, 1964.
H o r a l e k K. P oh ad k oslovn e studie. Praha, 1964.
H o r a l e k K. Ceske pohadky z hlediska srovnavaciho. «S lavia», 1967,
№ 3, str. 432— 444.
125
H o r а 1 е к К. РНврёуек к ty p o lo g ii srbskych pohadek. «A nnali» (In st.
univ. orient. Secoin e sla v e ). N ap oli, 1965, № 8, pp. 45— 76.
H o r a l e k K. Zur typ o lo g isch en
C harakteristik der tschechischen
V olksm archen. «Z eitschrift fiir Slavistik », 1969, Bd. IV, Nr. 1,
S S . 85— 109.
K r z y z a n o w s k i J. P olska bajka ludow a w u k ladzie system a ty cznym . I— II. W roclaw , 1963.
«N arod n e pripovijetke». Zagreb, 1970.
« 0 pohadkach». Sbornik sta ti a clanku. P raha, 1960.
S 1 i z i n s к i J. Sorbische V olk serzah lu n gen . B erlin, 1964.
«S loven sk e narodn e pravlice», 3 izd. Ljubljana, 1959.
« S to basni ludow ych». W arszaw a, 1957.
ПРЕДАНИЯ
П р е д а н и я — устный рас ска з о прошлом. События, о ко­
торых а них повествуется, имеют достоверный хар актер
или выдаю тся з а достоверные. П редания, очевидно,
возникали из рассказов свидетелей или участников
событий. И х рассказы , много р аз п ередававш иеся из
уст в уста, постепенно п р ев ращ ал и сь в предания, осво­
б ож дались от личных оценок, пристрастий, становились
более объективными. Н о естественно, что в процессе
своего бытования предания нередко отходили от досто­
верности и вклю чали в себя и известную долю вы м ы ­
сла, который не имел ни фантастического хар а ктер а ,
к а к в сказке, ни религиозного, ка к в легенде. Этот ж а н р
в славянских язы ках имеет следую щие назван ия: в рус­
ском и болгарском — предание, в сербском — п р ед ан а,
а польском — podanie, в чешском — ustrri podani, в сл о­
вацком — l’udove podanie, в словенском — u s tn o izrocilo.
В преданиях можно выделить две основные тем ати ­
ческие группы: предания исторические и топонимиче­
ские. В первых р ас сказы в ается о событиях и лицах,
оставивш их след в памяти народной, во вторых — об
основании городов, происхождении названий поселений,
мест, рек.
Исторические предания вклю чаю т в себя рассказы :
о событиях древней истории славян; многие из этих
126
рассказов записаны в летописях и хрониках, но впос­
ледствии стали бытовать в устной речи;
более поздние предания, обычно п редставляю щ ие
собой рассказы о борьбе с внешними врагам и;
предания о вож д ях народных восстаний;
рассказы о разбойниках, которые п редставляю тся
к а к защ итники угнетенных;
рассказы о кладах, которые связаны с действиями
разбойников.
Л етописцы нередко отмечают, что пользовались
народными р ассказам и о событиях и лицах. Русские
летописцы указы ваю т, что зап и сы вали сведения «якож е
сказують», т. е. так, к а к о них рассказы вал ось в народе.
Т аких у казан ий немало и в самых ранних, и в более
поздних летописях и хрониках. Польский хронист
Г алл Аноним т а к ж е п ользовался рас ска зам и старых
людей, а польский аб б ат Петр, автор «Книги генриковской» (XIII в.), упоминает крестьянина К верика, по
прозвищу Кика, который зн ал много преданий о прош ­
лом польской земли. Чеш ский хронист К осма П р а ж ­
ский (XII в.) в своей «Хронике Чехии» т а к ж е исполь­
зовал р ассказы старцев.
К числу древних исторических преданий относятся
летописные сообщения о трех братьях: Чехе, Л е х е и
Русе, от имен которых якобы пошло начало трех с л а ­
вянских народов — чехов, поляков и русских; р ассказ
русской летописи о походах О лега на Ц а р ь г р ад , о см ер­
ти Олега (это предание использовал П уш кин в своей
б а л л а д е ), о мести княгини Ольги за смерть И горя, о
сватовстве кн язя В л ад и м и р а к Рогнеде, о подвиге
юноши К ож ем яки.
Исторические предания тесно переплетаются с топо­
нимическими. Р у сск ая летопись приписывает основание
К иева братьям Кию, Щ еку, Хориву и их сестре Лыбеди.
Топонимические предания часто относятся к м а л о и з­
вестным поселениям, местам, рекам. И х зад ач а, к а к и
з а д а ч а исторических преданий, не только сообщить
ф акт, но и д ать объяснение его происхождения.
П ольские хронисты сообщ аю т о Л ехе, который при­
был к польским племенам из Хорватии и основал п ер­
вое польское поселение Гнезно. О Л ех е первым зап и сал
предание чешский хронист Д а л и м и л (около 1315 г.).
В П ольш е оно впервые появляется в «Хронике В ели ко­
727
польской». Польский хронист К ад л убек в «Хронике
Польской» зап и сал предание о К раке, которому припи­
сывалось основание К ракова. К р а к прибыл из Каринтии и победил дракона-лю доеда, живш его в вавельской
пещере. Сыновья К р а к а спорили между собой о том,
Рис. 13. Трехглавый дракон.
Средневековая чешская гравюра
кому перейдет власть после отца. М ладш ий убил ст а р ­
шего, но сам был осужден на вечное изгнание. В ласть
переш ла дочери К р а к а Ванде. Запи санн ое К адлубеком
в н ачале X III в. предание затем разви валось и в «Хро­
нике Великопольской», а в «Хронике Польской» (XV в.)
Д лугош а получило более пространное изложение. К не­
му прибавился рассказ о Ванде. П оляки под предводи­
тельством Ванды разбили войска одного из немецких
князей, и тот, не вынеся позора, покончил ж и зн ь са м о ­
убийством, бросившись на меч. П осле этого немецкие
князья стали преследовать В анду и она бросилась в
реку, не ж е л а я стать женой немецкого князя, которому
ни просьбами, ни д арам и , ни угрозам и не уд алось скло128
пить к зам уж еству красави цу. П редание о Б а а д е было
весьма популярно и ж и в ет в народе до сих пор, что
объясняется его патриотическим смыслом и романтиче­
ским характером. П редание о К р аке своеобразно в том
отношении, что в нем со.
лились особенности этого
ж а1]ера с особенностями
ч: ввс,,_
образ чудовища
(смока).
Польские хронисты сс >анили предание и о древней­
шем правителе Польши Пясте, и о сменившем его
Попеле, князе гнезненском, который за свою ж е сто ­
кость был н аказан : его загры зл и мыши в башне зам ка
в Крушевицах. Подобный сюж ет был популярен в
средневековой литературе. Он записан немецкими хро­
нистами и говорит о равнодушии к народным бедст­
виям епископа Гаттона (в русской литературе сюжет
обработан в балладной форме В. А. Ж у к овски м ).
В предании о Пясте характерн а деталь: этот д е я ­
тель, который вел борьбу за объединение польских
земель и стал основателем династии Пястов, по п р ед а­
нию не феодал, а крестьянин-бедняк. Это говорит о том,
что предание о нем создано крестьянами или о б р а б о т а ­
но ими в устном бытовании.
Чешский хронист Косма П раж ски й зап и сал п р ед а­
ние о Л и буш е и П рж емы сле, основателе первой чешской
княжеской династии (X в.).
Среди исторических преданий особое место з а н и ­
мают предания о борьбе с внешними врагами. Они отно­
сятся и к древним временам, как предание о К ожемяке,
и к более поздним, как предания об И в ан е Грозном и
его борьбе с татар ам и , о Петре I и его борьбе со ш ве­
дами, о Суворове и Кутузове и об их походах и борьбе
с турками и французами. У сербов это предания не
только о С тефане Д у ш ан е и Савве, первом сербском
епископе, но и о М илош е Обиличе, убившем султана
М урата в Косовской битве 1389 г., а т а к ж е предания о
Ерине Вранкович, жене князя Ю рия Бранковича, в ы ­
давш ей свою дочь за турецкого султана; у болгар —
предание о взятии туркам и столицы Второго болгар ско ­
го ц арства города Тырнова.
Характерной
особенностью
преданий
о больших
исторических событиях, прежде всего о больших битвах,
является п редсказание их исхода. Впрочем, п р ед ск а за­
ния могут быть и не только о поражении, но и о победе,
5
Н. И. Крав цо в
129
о расцвете государства. Так, в русских летописях при­
водится предсказание хозарских
старцев о будущ ем
расцвете
Киевского государства,
его
могуществе и
богатстве. У болгар сущ ествовало предание, в котором
предсказывалось падение их царства. Такого ж е типа
предание было и у сербов. Многие из них вошли в ге­
роический эпос — юнацкие песни.
Весьма популярными были, да и до сих пор популяр­
ны, предания о народных вож дях, предводителях вос­
станий. В России широко были известны предания
о Степане Рази н е и Емельяне Пугачеве. У болгар и
сербов весьма распространены предания о гайдуках —
борцах за независимость народа, борцах против ту р ец ­
кого владычества. У словаков исключительной популяр­
ностью пользовались и до сих пор пользуются предания
о збойниках, например об Яношике.
Предания, особенно исторические, имеют
большое
общ ественное значение. При малозначительной п о зн а ­
вательной ценности они о бл а даю т большой идейной цен­
ностью, так как свидетельствуют об отношении н а р о д ­
ных масс к событиям и лицам. Обычно они вдохновлены
патриотическими чувствами, освободительными стрем ­
лениями. Примером могут служить предания о короле
Матиясе (М атияж е) Корвине (Г ун и ади ), которые р а с ­
пространены у многих народов: венгров, словаков, с л о ­
венцев, западны х украинцев.
Популярность Матияса
объясняется его борьбой с ф еодалам и, его стремлением
опираться на среднее дворянство, известной д е м о к р а ­
тичностью его политики, например облегчением поло­
жения крестьян, а так ж е его борьбой с турками, при­
чинявшими большие беды народам средней Европы и
Балкан. Но у ю жных славян о М атнясе сложены ге­
роические песни, что соответствует длительной о с в о б о ­
дительной борьбе балканских народов, а у словаков и
венгров сложены предания, в которых бол ее обстоятель­
но отразились особенности истории и быта. О Матиясе
сложены и сказки, п охож и е на предания, и предания,
имеющие сказочные элементы. В о б р а зе Матияса отр а­
зились народные идеалы и стремления, мечта о добром
и справедливом короле, который нередко рисуется как
выходец из народа. Облик его демократичен: он и
пашет, и работает вместе с крестьянами, посещ ает их
дом а, помогает им. Он избран народом, что передано
130
в сюжете о летающ ей короне, которая три р а з а падает
на голову М ати яса; в конце концов вельможи, сопро­
тивляю щ иеся его избранию, вынуждены примириться
с этим.
К а к отметила В. К- Соколова, предания, с одной
стороны, всегда имеют конкретное «прикрепление» к
стране, народу, месту, и в этом проявляется их н ац ио­
нальное своеобразие, а с другой — часто носят м е ж д у ­
народный характер, так ка к в основе их л е ж а т одни и
те ж е сюжеты и ситуации. П р едани я всегда имеют
целью убедить слушателей, что повествуемые события
действительно происходили и в у казан ное время, и в
названном месте. В отличие от сказок, которые п ер ер а­
б аты ваю т м еждународны е сюжеты и д елаю т их н а ­
ционально-своеобразными, предания сод ер ж ат в себе
сюжеты и мотивы в их целостном виде, без зн ач итель­
ных изменений.
К числу м еждународны х сюжетов славянских п ре­
даний надо отнести, например, предание о том, как
князь или царь, например И ван Грозный, п р и к азал
своим лю дям насыпать курган
(при осаде К а з а н и ),
т а к ка к он хотел сосчитать свое войско своеобразным
способом: каж ды й воин д олж ен был принести всего
одну горсть земли. Этот сюжет есть у поляков и связан
с именем К р ака . Он есть и у многих восточных народов.
М еж дународный характер имеет и предание о патриоте,
который зав ел врагов в лес или болото, откуда нет в ы ­
хода: он погибает сам, но и губит врагов, спасая свой
народ. У многих народов есть предания, в которых р а с ­
сказы вается о разбойнике, грабящ ем богачей и р а з ­
даю щ ем награбленное беднякам, о богатыре или р а з ­
бойнике, который спит глубоким сном в пещере и про­
сыпается, когда возникает опасность д л я его народа,
чтобы помочь ему освободиться от чужеземного в л а д ы ­
чества или победить врагов в битве. Этот сюжет при­
крепляется к М арк у королевичу, Степану Разину,
украинскому герою Д овбушу. У поляков он связан со
святой Ядвигой (легенда).
П редани я имели огромное значение. Они преж д е
всего были своеобразной устной историей, со зд а в а в ­
шейся самим народом об известных, больших событиях
и популярных лицах; в некоторой мере они послужили
основой для создания героических песен. Во всяком
5*
131
сл уч а е в ф о л ь кл о р и с ти ке сущ е ств уе т м нение, что од н и м
из п у те й в о з н и кн о в е н и я ге р о и ч е с ко го эпоса б ы л а п е р е ­
р а б о тка п р о за и ч е с ки х пр ед ан и й в сти хо тв о р н ы е песни.
П редания обы чно
носят
па тр иотический
характер,
стр о я тся на за н и м а те л ь н ы х и сто р и я х,
нередко р о м а н ­
ти ч е с ко го ти па , к а к , напр и м е р, пред ание о В анде.
БИ БЛ ИО ГРАФ ИЯ
А з б е л е в С. Н. Отношение предания, легенды и сказки к действи­
тельности (с точки зрения разграничения ж анров). «Славянский
фольклор и историческая действительность». М., «Н аука», 1965,
стр. 5— 25.
А з б е л е в С. Н. Проблемы меж дународной систематизации преда­
ний и легенд. «Русский фольклор», X. М .— Л ., И зд-во АН СССР,
1966, стр. 176— 195.
Б о г а т ы р е в П. Г. О браз народного героя в славянских преданиях
и сказочная традиция. «Русский фольклор», V III. М., И зд-во
АН СССР, 1965, стр. 51— 55.
Д и м и т р о в а Д. , С е м и р о в а С. Ж ивият пламък. Старобългарски
сказания. София, 1963.
Д р а г о м а н о в М. М алорусские народные предания и рассказы.
Киев, 1876.
Ж и в к о в Т. И. З а спецификата и развитието на българските па­
родии предания. «И зв. на Етнографския институт и музей», 1969,
№ 12, стр. 191— 226.
К о с т о м а р о в Н. И. П редания первоначальной летописи в с о о б ­
раж ениях с русскими народными преданиями в песнях, сказках
и обычаях. — См. К- Собр. соч., т. X III. СПб., 1904.
С а з д о в Т. Нашите народни легенди и предания. «Современост».
CKonje, 1967, № 7— 8, стр. 687— 694.
С о к о л о в а В. К.
О некоторых типах исторических преданий
(к проблеме их ж анрового своеобразия). «История, культура,
фольклор и этнография славянских народов. VI М еждународный
с ъ езд славистов» (П рага, 1968). Доклады советской делегации.
М., «Н аука», 1968, стр. 248— 273.
С о к о л о в а В. К. Русские исторические предания. М., «Н аука»,
1970.
С о к о л о в а В. К- Современное состояние преданий. «История,
культура, этнография и фольклор славянских народов» (В арш а­
ва, 1973). Доклады советской делегации. М., «Н аука», 1973,
стр. 423— 437.
Ф а б и ] а н и й Р. Цар Д ук л ан и н у народним предан>има. «Гласник
Етнографског My3eja на Цетишу», 1964. кн>. 4, стр. 373— 384.
Ч и с т о в В. К. О сюжетном составе русских народных преданий и
легенд. Д оклады советской делегации.
М.,
«Н аука», 1973,
стр. 318— 335.
B i e r n a c k i A . Z d zieiow podania о P opielu. «Literature ludow a»,
1963, № 2 - 3 .
132
B i e r n a c k i A. Z dziejow podania о P iascie. «Literature ludow a»,
1965, № 2— 3, str. 35—46.
B o S k o v l 6 - S t u l l i M. Narodna predaja о vladarevoj tajni. Z a g ­
reb, 1967.
B y s t r o n J. St. P odania i legen d y. «E tn ografia P olski». P ozn an,
1947, str. 93— 96.
G r a f e n a u e r J. N arodne povestice. «N arodop isje Slovencev», t. 2,
str. 46— 70.
K a r b u s i c k y V. N ejstarsi povSsti ceske. Praha, 1966.
«Klechdy, starozitn e podania i p ow iesci ludu P o lsk ieg o i Rusi». Zebral
i sp isal K. W. W ojcicki. W arszaw a, 1972.
K o m o r o v s k y J. R ozpravky о kral’ovi M atejovi v l’udovej prozaickiej slo v esn o sti. B ratislava, 1957.
M e l i c h e r c i k A. Janosik ovsk a tradicia na S lovensk u. B ratislava,
1952.
M i с h a 1 e к J. Spom enkove rozpravanie s historickou tem atikou. B ra­
tislava, 1971.
N e j e d l y Zd. Stare pov6sti £eske jako historicky pram en. Praha,
1953.
S e r t i 6 M. Problem i usm ene predaje u narodnoj pesm i. «F ilologija»,
1962, № 3, str. 141— 158.
ЛЕГЕНДЫ
В отличие от преданий легенды имеют элементы ф а н ­
тастики и возникают нередко из преданий, в которых
стираются реальные детали и разви вается элемент
сверхъестественного и необыкновенного, часто ф а н т а с ­
тического. Важной особенностью легенд служ ит то, что
в них значительное отраж ен ие нашли мифологические
и религиозные (христианские) сюжеты, мотивы и пред­
ставления.
М ожно выделить следующие группы легенд:
о мифических существах;
о сотворении мира;
христианские легенды с библейскими сюжетами и
п ерсонаж ами;
о происхождении животных, птиц и рыб и об их
особенностях.
Первый тип легенд в русской фольклористике обыч­
но н азы ваю т быличками. Это короткие рассказы с к а ­
зочного х а р а к тер а о встречах с нечистой силой. Их
сюжеты — встречи с домовыми, лешими, русалкам и —
133
явно фантастические явления, но и зображ аю тся как
имевшее место в действительности. Д л я них, таким об­
разом, характер н а мнимая фактологичность. П овество­
вание в них носит таинственный характер, да и сам
рассказ ка к бы поверяется втайне. В них ф ан тасти че­
ские существа вмеш иваю тся в ж изнь человека: могут
помочь, а могут и повредить ему.
У славянских народов немало общих мифических
существ и общих сю жетов быличек. У сербов п опуляр­
ны рассказы о вилах, у болгар — о самодивах, у рус­
ских — о леших и домовых.
Легенды о сотворении мира могут быть двух типов:
одни из них следуют за библейским рассказом, другие
отходят от него и лишены христианско-религиозного
толкования. Это последнее свойственно легендам язы ч е­
ского, дохристианского происхождения. Кроме того,
существуют легенды, отступающие от канонического
религиозного освещения сю ж ета о сотворении мира. Они
созданы представителями богомилов в Болгарии и С ер­
бии, русскими староверами. В большей части этих
легенд говорится о том, что мир создан не богом, а
дьяволом — вот почему так много в нем несправедли­
вости и человеческих страданий.
Христианские легенды с библейскими сю ж етами и
п ерсонаж ам и наиболее распространены в католических
славянских странах, так как католичество более ж е сто ­
ко, нежели православие преследовало язычество. Это
легенды о боге и святых. Так, в России была весьма
популярна легенда, объяснявш ая, почему Н икола полу­
чил несколько годовых праздников, а К асьян — один в
четыре года. Н икола, согласно этой легенде, всегда
помогал людям, а К асьян — «косо» смотрел на них.
В П ольш е сущ ествовало много легенд религиозного
хар а ктер а , часто канонически-католического. Очень по­
пулярна была легенда о святой Ядвиге. Ее ф ольклорно­
легендарный образ имеет исторический прототип — л и ч ­
ность княж ны Ядвиги, жены Хеирыка Бородатого. Она
бы ла канонизована католической церковью, объявлена
святой. В ее честь Хенрык Бородаты й построил м о ­
настырь в Тшебнице, где, вероятно, и возникли легенды
о Ядвиге, которая заботливо относилась к зак л ю ч ен ­
ным, больным и убогим. Ее о б раз приобрел в легенде
демократическую трактовку. Ядвига в легендах пред134
ставлястся как покровительница Шлёнска. Ее о б р а з в
них весьма отличается от того, как он представлен в
одобренном церковью житии. Одна из легенд расск азы ­
вает о том, как Ядвига упросила богоматерь заменить
смерть на вечный соп тем, кто погиб в битве под Тшеб-
Рис. 14. Аника-вопн и смерть. Русский лубок
ницей. Но если возникнет война за веру и за польскую
землю, то те, кто спит в пещ ерах (они обычно пом е­
щаются именно та м ), встанут с оруж ием в руках на
защ иту веры и отчизны. По легенде и сам а Ядвига спит
в пещере вместе с войском.
У всех славянских народов — и у католиков и у
православных — были распространены легенды о х о ж ­
дении богоматери по мукам, т. е. по аду, где она сочув­
ствует мучающимся и просит бога облегчить их муки.
Популярны были и легенды о хож дении по земле
Христа вместе со святым Петром. И эти легенды отли ­
чаются явно демократическим
оттенком
в трактовке
135
сюжетов. Христос и Петр обычно помогают бедным и
обездоленным.
Особенно была популярна легенда о бедном и б ога­
том человеке, в которой богатый осуж дался, а бедный
возвеличивался ка к страдающий, честный, сп равед л и ­
вый и трудолюбивый человек. Богаты й обычно в конце
рассказа попадал в ад. Т акова у словаков легенда « Б о ­
гатый и бедный», у чехов — легенда «Богатый и смерть».
Помимо общераспространенных сюжетов легенд,
идущих часто от библейских сюжетов, у каж дого из
славянских народов были и легенды, в которых о тр ази ­
лись особенности истории, быта и воззрений того или
иного народа. Такова у словаков легенда о грешнике
мельнике Матее.
Н ациональны й характер славянских легенд п рояв­
ляется, в частности, в том, что в них рассказы вается о
славянских деятелях, канонизованных церковью, т. е.
признанных ею святыми. Такова у чехов легенда о св я­
том В ацлаве. Она бы ла впервые зап и сан а на ста р о ­
славянском язы ке в середине X в., а затем по латыни
в так назы ваемом В ыш еградском кодексе, где есть и
миниатюра, и зо б р а ж аю щ ая В ац л ав а. Л егенда п ослуж и ­
ла основой для «Ж ития и мучений святого В а ц л а в а и
его бабки Лю дмилы», созданного в конце X в. Такого
типа легенды имеют нередко стихотворный характер.
Известный чешский ученый й и р ж и Горак раскры л их
народно-поэтическую основу.
Очень популярна у славян, она есть и в эпических
песнях, легенда о зам уровы вании человека в строящ ий­
ся город или строящуюся крепость. В сербских эпиче­
ских песнях примером мож ет быть «Построение Скадра». Три брата строили город. Но каж д ую ночь вила
р а зр у ш ал а то, что они строили за день. Они решили,
что это потому, что они не зам уро вали в стены чело­
века. Но кого зам уровать? Они договорились, что з а м у ­
руют ж ену того брата, чья первой принесет муж у обед.
Ею о к а зал ас ь Гойковица — ж ена младшего брата. Она
была зам у ро ван а в стену крепости, но было оставлено
отверстие около груди, чтобы она могла кормить ре
бенка.
Весьма многочисленны у славянских народов леген­
ды о животных, птицах и рыбах, их происхождении,
привычках и особенностях. У болгар, например, есть
136
легенда о том, почему у осла длинные уши (он н аказан
за упрямство), почему змея п олзает (н ак азан а за злость
и за вред, который она причиняет). Много у болгар р а с ­
сказов о происхождении разны х занятий: о том, как на
зем ле появились кузнецы, как люди начали сеять рис,
ка к впервые построили водяную мельницу.
Такого типа словенская легенда о том, ка к словенцы
стали сеять хлеб. Р ан ее они этого не умели, а питались
рыбой, которую ловили в реке Д р ав е. Один ры бак стал
благодарить реку за то, что у него хороший улов, за
помощь людям.
— М атуш ка, Д р а в а , чем мне тебя отблагодарить за
добро? Она ответила ему: — Иди в дал еку ю землю, к
людям, которые едят пшеничный и рж аной хлеб. П о ­
проси у них по ка р ав аю того и другого и брось их в мои
воды.
Так он и сделал. Вода в реке стала подниматься,
з ал и л а берега, а когда сош ла — на зем ле выросли рожь
и пшеница. Л ю ди собрали зерна и с тех пор стали сеять
рож ь и пшеницу.
Часто подобного рода сюжеты имеют религиозный
характер. Так, у словаков мельник, который не д ал
мальчику Христу муки, был превращен в медведя; н а ­
казаны в легендах бываю т все те, кто причиняет людям
зло. В этом сказы вается не только христианская мо­
раль, но и мораль народная.
Весьма популярен сю жет о поисках людьми счаст­
ливой страны, где нет угнетения, несправедливости.
Таких утопических легенд в среде русского народа в
XVII— XIX вв. бытовало немало. С ущ ествовали они и
у других славянских народов, о т р а ж а я мечты народных
масс о счастливой жизни, их веру в победу добра и
справедливости.
Среди легенд весьма важ н ое место зан и м аю т утопи­
ческие легенды — произведения, в которых выразились
протест и недовольство народных масс угнетением и
эксплуатацией; вы разились мечты народа о счастливой
и спокойной жизни.
Легенды могут иметь и явно тенденциозный и р е а к ­
ционный хар актер и сознательно и ск а ж ать историю.
Т акова легенда византийских источников о том, что с л а ­
вяне якобы сосут молоко из грудей женщин, а грудных
детей р азбиваю т о камни. Она нелепа по существу, так
137
как ни у одного народа, д а ж е самого дикого, не может
быть такого явления, иначе бы народ перевелся, исчез
с лица земли. При проверке оказы вается, что в и зан ­
тийские писатели использовали одно место из древней
письменности, переделав его и приспособив к своим
целям. Основой этого служ ило то, что византийцы б о я ­
лись соседей — славян, хотели их опорочить и вызвать
возмущение против н и х 9.
Л егенда ка к ж а н р прош ла длительный и сложный
путь исторического развития. В результате этого она
дифф еренцировалась по темам и сю ж етам, по персона­
ж а м и идейной направленности. Л егенда п ереж ивала
два процесса: с одной стороны, она все более о б о г а щ а ­
лась сюжетно и поэтому в круг ее сюжетов входили
далеко не традиционные сюжеты, а с другой — она
порой утрач и вала религиозный характер или осл аб л ял а
его и приобретала весьма жизненные тенденции, неред­
ко социального свойства.
Мы у ж е отметили, что и религиозные легенды часто
имели определенную демократическую
окраску. Это
прежде всего легенды о хождении богоматери по мукам.
Есть русские легенды, в которых по аду ходит царь и
видит несправедливости, от которых страдаю т простые
люди. В легендах обычно адские муки суждены тем, кто
обирает и угнетает народ.
БИ БЛ ИО ГРАФ ИЯ
А ф а н а с ь е в а А. Н. Н ародные русские легенды, изд. 3. М., 1916.
Д и м и т р о в а Д. , С е м и р о в а С. Ж ивият пламък. Старобългарски сказания. София, 1963.
Д р а г о м а н о в М. М алорусские народные предания и рассказы.
Киев, 1876.
«Как возник остров Буян. Л егенда». «К раеведческие записки» (О б­
ластной краеведческий м узей ), вып. 3. М агадан, 1960, стр. 138—
139.
P a f l o j e B H h О. Црногорске легенде. «Ствараше», 1971, № 7 — 8,
стр. 947— 967.
Ч и с т о в К. В. Русские народные социально-утопические легенды
X V II— XIX вв. М., «Н аука», 1967.
9 Иван Д у й ч е в. Л егендата за детоубийството у древните славяни.
«Зборник филозофског факултета. Београдски универзитет»,
кн,. 7, част I. Београд, 1964, стр. 125— 130.
138
Ш е с т а к о в В. П. и Ш о х и н К. В. Сказание о невидимом граде
Китеж е. (Анализ текстов, опубликованных в книге В. Л . Комаровича «Китежская леген да»).
«Вестник истории мировой
культуры», 1960, № 5, стр. 77— 93.
В q к о w s k i К. P odania i leg en d y krakow skie. Krakow, 1899.
«Ceske legend y». Zest. J. Horak. Praha, 1950.
«DvS leg e n d y z doby K arlovy:
Legend a о svatem Prokopu. Zivot
sv a te K ateriny». Zest. J. Hrabak. Praha, 1959.
H e у d u k B. L egen d y i opow iesci о Krakowie. Krakow, 1972.
M a t i C e t o v M. S e z g a n i in prerojeni clovek. Ljubljana, 1961.
«N ejstarSi Ceske legend y». Praha, 1964.
«N ejstarSi slovan sk a legen d a о svatem V aclavu». VyloZil M ilo§ W eingart. Praha, 1940.
P I e s i a M. L egen da о sm oku w aw elsk im . «R ocznik krakow ski», t. 42.
K rakow, 1971, str. 21— 32.
«P rostonarodne sloven sk e povesti». Sv. 1— 5. M artin, 1947— 1951.
S i e m e n s k i L. P odania i legen d y polskie, ruskie, litow skie. P o z ­
nan, 1845.
S l i z i n s k i J. W arnenczyk w legend ach bulgarskich. «Literature
lydow a», 1959, № 1— 2, str, 118— 121.
W a s y l e w s k i St. L egen dy i basnie Slgskie. K atow ice, 1947.
Z m o r s k i R. P odania i b asnie ludu w M azow szu . W arszaw a, 1956.
WV/XVi
wasr^gm
СТИХОТВОРНЫЕ
ЭП И Ч Е С КИ Е Ж А Н Р Ы
В славянском ф ольклоре исключительно богато пред­
ставлены стихотворные эпические ж анр ы . К ним отно­
сятся произведения четырех видов: русские
былины,
болгарские, македонские, сербские и хорватские ю н ац ­
кие (богатырские) песни; украинские думы, б о л г а р ­
ские, сербские,
македонские, хорватские гайдуцкие
песни, чешские, словацкие и польские песни о збойниках; исторические песни всех славянских народов;
б ал л ад ы , существующие у всех славян.
Эти четыре ж анровы х типа различны по объему,
проблематике, строению, характер у и структуре сю ж е­
тов, об р азам героев, поэтике, в том числе стиху. К а ж д а я
из этих ж анр овы х разновидностей у всех славянских
народов имеет общие особенности, но в то ж е время
имеет и национальные отличия в стиле, ритмике, сю ж ет­
ности, темах, персонаж ах и выразительно-изобразительиых средствах.
ГЕРОИЧЕСКИЙ
ЭП О С
Особое место в стихотворных эпических ж а н р а х с л а в я н ­
ского фольклора зан и м ае т героический эпос. Он отли ­
чается тем, что в нем существует лишь одна форма —
ф орма героической песни и нет формы большой и
сложной поэмы, «спева», ка к назы ваю т такую форму
югославские ученые. Больш ие эпические формы свойст­
венны, например, восточным народам, главным образом
тюркоязычным. Так, например, у к азаков есть огромный
эпос «Манас», состоящий из многих тысяч стихов.
Во времена национального славянского в озрож д е­
ния, во времена романтизма, когда остро стоял вопрос
о формировании и обогащении национальной культуры,
чешские ученые и писатели В ац л ав Г ан ка и Й озеф Л и н ­
да создали два произведения — «К раледворскую ру­
копись» (1817) и «Зеленогорскую рукопись» (1818) и
выдали их за древний чешский эпос. Оба произведения
построены на исторических преданиях, найденных Г а н ­
кой и Линдой в летописях, на эпических сю ж етах и
приемах повествования, употребляемых в эпосе других
народов, например в русских былинах и сербских и б о л ­
гарских юнацких песнях. С делать это их за с тав л ял а
л о ж н ая национальная гордость: они полагали, что б о л ь ­
ш ая эпическая форма свидетельствует о глубокой д р ев ­
ности и богатстве эпического творчества народа, а тем
самым и о древности и богатстве его культуры. Но это
было ошибочное мнение, т а к ка к у славянских народов
эпос р азв и вал ся иным путем: не в виде больших эпо­
пей, а в виде героических песен. Нечто подобное тому,
что сделали Ганка и Л и нд а, совершил и хорватский
ученый Армин Павич, который в 1877 г. издал в З а ­
гребе свод юнацких песен «Н ародне njecMe о 6 o jy на
Косову», объединив в них все известные песни об и м ев­
шем трагические последствия не только для сербов, но
и д ля всех балкан ских народов бое сербов с турками
на Косовом поле в 1389 г. Однако такой большой эпо­
пеи об этой битве никогда не существовало. Д ел о ведь
не в величине произведения, а в идейной глубине, со­
вершенстве формы, значительности поставленных в нем
вопросов и в мастерстве создания образов героев.
Героический эпос есть не у всех славянских народов.
У русских сущ ествовали былины, у сербов, болгар, м а ­
кедонцев и хорватов — юнацкие песни, которые и до
сих пор ж и вут в некоторых районах ю жнославянских
стран. Но у словенцев эпические героические песни
значительно изменились под влиянием фольклора сосед­
них
народов — немцев и венгров — и превратились в
бал л ад ы , в которых героями выступают королевич М а р ­
ко, герой сербских, болгарских и македонских героиче­
ских песен, и король М ати я ж
(венгерский король
М атия Корвин, живший в 1443— 1490 г г .) , герой словен­
141
ских, хорватских и венгерских песен. У зап адн ы х
славян — поляков, чехов, словаков — нет героического
эпоса, а есть б ал л ад ы с историческими мотивами и
персонаж ам и и песни, которые можно, пожалуй, н а­
звать историческими.
Но возникает все-таки вопрос: был ли у западны х
славян героический эпос? Р ан ее фольклористы п о л а га­
ли, что у них не было такого эпоса по ряду причин:
дли тельн ая связь с культурой западноевропейских н а ­
родов, национальное немецкое давление, преследование
народного творчества католической церковью, да и ряд
других обстоятельств, не позволили западным славянам
создать героический эпос.
Однако в последние годы появилось несколько инте­
ресных статей, в которых приводится немало ценных
соображ ений в подтверж дение того, что ранее у з а п а д ­
ных сл авян сущ ествовал героический эпос. Так, во-пер­
вых, в древней письменности зап адн ы х славян з а р е ­
гистрированы особого рода исторические предания.
И зо б р а ж а е м ы е в них события и персонажи, а т а к ж е
м анера их повествования напоминают особенности ге­
роических песен. Во-вторых, в сохранившихся ж ан рах,
таких, ка к исторические песни и бал л ад ы , есть сюжеты,
образы и художественные средства, близкие к сю жетам,
о б р азам и художественным
средствам героических
песен. В-третьих, развитие ф ольклора у славянских
народов, да и у всех других, происходит так, что воз­
никновение того или иного ж а н р а не может перескочить
через определенные ступени
эволюции, пропустить
какую -либо ее ступень, нарушить последовательность.
С воеобразно обстоит дело с вопросом, был ли герои­
ческий эпос у белорусов. Существование былин у них
пока не обнаружено, но тем не менее есть основание
считать, что они у белорусов б ы л и 1. Так, оршанский
староста Филон Кмит в своем письме от 1574 г. упоми­
нает богаты ря И лью М уравленина, т. е. И лью М уромца,
и Соловья Будимировича. П. Бессонов 2 отмечает, что в
белорусских ж итиях святых повествовательные части
были созданы на основе былин. Р я д ученых подчерки­
1 «Беларуская народная вусна-паэтычная творчасць». Минск, 1967,
c m 104— 112.
2 П. Б е с с о н о в . Белорусские песни. М., 1871, стр. XIX.
142
вает близость Белоруссии и Украины и утверж дает, что
белорусам исстари были известны былины так н азы в а е­
мого киевского цикла. Собиратели белорусского ф о л ь ­
клора, например Е. Р. Романов, записали сказки о
былинных богатырях. Наконец, известные собиратели
русских былин на Севере I I Н. Рыбников и А. Н. Гильфердинг зап и сал и былины о городе Смоленце. Все это
дает возможность предполагать, что былины сущ ество­
вали и в Белоруссии, но отмерли, зам енивш ись более
актуальны ми — и исторически, и социально — новыми
песенными ж анрам и .
С лавянский героический эпос, таким образом, п ред­
ставлен русскими былинами и ю ж нославянским и ю н ац ­
кими песнями. Это в собственном смысле героический
эпос. Его основные признаки следующие.
Героический эпос отличается «эпичностью». П од этим
понимают величественность изображ аем ы х событий,
торжественность тона
повествования,
сюжетность,
объективность рассказа, изображ ение событий и героев
далекого прошлого, что отмечается, например, в концов­
ках русских былин: «То старина, то и деянье». Мир
героического эпоса — героический мир. Основой сю ж е­
тов служ ит борьба с врагам и родины. Песни строятся
на противопоставлении
богатырь,
юнак — враг,
на­
сильник; в центре песни — битва, а чащ е всего поеди­
нок. Герой эпоса — патриот, борец за народ и родную
землю, смелый, могучий богатырь, отличающ ийся высо­
кими моральными качествами. Он никогда не начинает
войны, а только за щ и щ а е т родину. Он нередко противо­
стоит князьям и боярам , а в юнацких песнях— властеле,
боярам. Ему приходится сра ж ать ся и с чудовищами —
И долищ ем поганым, Зм еем Тугариным, — и с Арапином,
татарином, турком. Его противники тож е могучие б о га­
тыри, ка к в юнацком эпосе М уса Кеседж ия, у которого
три сердца.
Композиция героических песен характеризуется изо­
браж ением только основных моментов действия, самых
напряженных. Стиль героического эпоса — стиль конт­
растов и гипербол. Песни строятся на резких противо­
поставлениях. В них все огромно: и сам богатырь-юнак,
и его конь, и его оружие. У И льи М уромца палица в
девяносто пудов, пьет оп вино из полуведра; соху Микулы Селяниновича не могут сдвинуть с места тридцать
143
дружинников. В юнацких песнях и зображ аю т страшные
битвы:
Конь в крови по самые колени,
А юнак по самые по локти.
В былинах и юнацких песнях есть два центральных
элемента: образ богатыря, ю нака и сцена битвы, кото­
рая почти всегда представляет собой поединок, что
характерно д ля средневековых военных столкновений,
как это подтверж даю т летописи и документы.
В героическом эпосе своеобразно соединяются вы ­
мысел с историей, поэтически изображ аемой, элементы
мифологии, чудесное и фантастическое с реалистически­
ми картинами. Героический эпос возник, вероятно* в
раннефеодальный период, во время больших столкнове­
ний славянских народов с иноземными завоевателями.
Героические песни сложены народными и дружинными
певцами, которые т а к ж е в ы р а ж а л и народные идеалы.
Эпос демократичен. Это видно из того, что богатырь и
ю нак защ и щ аю т интересы народа. Они и зображ аю тся
часто ка к крестьяне. Так, и И л ья М уромец и М ар ко ко­
ролевич паш ут землю.
Героический эпос имеет большую историческую цен­
ность, т ак как позволяет понять духовную культуру
древнего времени; он имеет большую идейную цен­
ность, так ка к вдохновлен патриотическими стрем ле­
ниями и идеями огромного значения, как идея единства
родной земли и единства народа в ее защите.
Героический эпос славянских народов представлен
прежде всего русскими былинами, болгарскими и серб­
скими юнацкими песнями.
Русские былины — это общерусский эпос, который
был создан и широко распространен во время русскоукраинско-белорусской общности. Но потом в силу
ряда исторических условий сохранился лишь у русских,
д а и то главным образом на Севере.
Русские былины, как, впрочем, и болгарские и се рб ­
ские ю нацкие песни, пережили так назы ваемы й процесс
циклизации: в былинах сюжеты связаны с государст­
венными центрами — Киевом и Новгородом, в юнацких
песнях — с основными героями и родами: цикл песен о
М арке, о Бранковичах, Якшичах, Черноевичах и т. д.
В сербском эпосе циклизация более четкая, нежели в
болгарском.
144
Д в а основных цикла русских былин — киевский и
новгородский — исторически обусловлены тем, что горо­
да Киев и Н овгород играли основную роль в жнзни
древнерусского государства.
В центре киевского цикла былин стоят три главных
богатыря: Илья М уромец, Д обры н я Никитич и А л е ­
ша Попович, которые
ведут борьбу с врага­
ми
русской
земли.
Всем им свойственны
богатырские черты, но
вместе с тем каждый
из них отличается о с о ­
бым характером. Илья
М уромец — самый мо­
гучий
богатырь,
он
близок
пароду и м о­
ж ет поссориться с с а ­
мим князем В л а д и м и ­
ром, отстаивая правду
и интересы
простона­
родья; он называется
крестьянским сыном, а
родовитые
бояре
и
князья «обзывают» его
«мужиком» и « м у ж и ­
чищем». Д обры н я о т ­
личается «вежеством»,
рмс 15 . Трофим Григорьевич РябиОН искусный дипломат,
мин (1791 — 188&), сказитель былин
и поэтому князь В л а ­
димир посылает его сватать невесту; кроме того,
Добры ня и музыкант и певец. Алеша — младший б о ­
гатырь. Он молод, ласков, смекалист, но он — богатырь
и смело защ и щ ает русскую землю. В отличие от других
богатырей он нередко п о б еж д а е т врага не силой, л хит­
ростью.
К роме этих богатырей в русских былинах действуют:
самый могучий богатырь Святогор, представляющий ти ­
пизированный и обобщенный образ русского крестьян­
ства Микула Селянинович, о чем говорит его прозвище.
В былинах киевского цикла отразились: борьба со степ­
ными кочевниками и длительное монголо-татарское иго
на Руси (1 24 0— 1380).
145
Д ругой цикл русских былин — новгородский. В цент­
ре его — ж изнь богатого торгового города Новгорода.
В этом цикле две группы сюж етов — о Василии Б у с л а е ­
ве и о Садко.
Василий Буслаев, или как часто его зовут Васька, —
буян, протестант. Это о б р а з свободолю бивого и св о б о д о ­
мыслящего человека, который д а ж е к церкви относится
иронически и мать родную не слушает. По тем врем е­
нам такое поведение было нарушением основных норм
жизни. О Василии Б услаеве сложены две былины.
В одной он явно осу ж д а е т с я за то, что осмеливается
пойти против богатого Н овгорода,
а в другой, явно
более поздней, он показан как удалец, вольный чело­
век. В былинах о нем отразилась ж изнь Новгорода
X IV — XV вв., которая ещ е более широко показана в
былинах о Садко, талантливом человеке из народа.
Получив от морского царя больш ое богатство, Садко
вступает в состязание с Н овгородом и терпит п о р а ж е ­
ние. В то ж е время С адко любит Н овгород и, находясь
в подводном царстве, тоскует по родному городу. Д а ж е
морской царь оценил его верность городу. Садко вы­
стоял против всех искушений и вернулся в Новгород.
О браз Садко — яркий, сказочный, как и былины о нем;
он см ел и отважен. Новгородский цикл былин В. Г. Б е ­
линский назвал «поэтическим апофеозом Н овгорода как
торговой общины». В былинах о Садко, как и в были­
нах о Василии Буслаеве, нет сюж етов борьбы с внешни­
ми врагами. В них воспевается могущество Новгорода,
показан его быт: его концы и слободы, торговля, бояре,
г орож ан е и ремесленники.
В- эпосе ю жных славян русским былинам соответст­
вуют ю нацкие песни. Это эпос того ж е типа. Эпос ю ж ­
ных славян сл ож и лся частью д о турецкого завоевания
Болгарии и Сербии, частью — во время него. В и за н ­
тийский историк и диплом ат Никифор Грегора, посетив­
ший М акедонию и Сербию в 1325— 1326 гг., сообщ ает,
что сопровождавш ие его болгары и сербы пели песни
о юнаках.
В болгарском эпосе два основных цикла: песни о
Момчиле и песни о М арко короле. Момчил, правитель
Перитеория в Р одоп ах, погиб в битве со смирненским
правителем Омуртагом
и византийским императором
Иваном Кантакузином в 1345 г. Н о песни относят его
146
смерть к столкновению с сербским феодалом В ылкашином, что не соответствует истории. В песнях Момчил
воспевается как борец против турецкого нашествия.
Наиболее известный сю жет о нем, какой есть и в б о л ­
гарском и в сербском эпосе, сюжет о гибели М омчила
под стенами своего города в результате предательства
-со стороны жены.
Второй цикл песен — песни о М арко, сыне Вылкашина. Он был правителем западной Македонии, а с
1367 г. — сербским королем. Погиб он в битве при Ровинах, где выступал на стороне турок против валахов.
О б раз М ар ко подробно р аз работан и в болгарском и в
сербском эпосе. Так ка к М арко до того, ка к стал в а с с а ­
лом турецкого султана, боролся против турок и з а щ и ­
щ а л народ, то и воспевается он ка к патриот, который
смело ср а ж ае тся с врагам и, освобож дает пленных.
М арко представлен в песнях ка к простой человек и
д а ж е пахарь, в чем сказы вается крестьянская трактовка
образа. Сю жеты песен о М арко не только вклю чаю т в
себя сю жеты поединков, но и сюжеты, в которых М а р ­
ко показан ка к послушный сын, верный муж, защ итник
страдающих.
В болгарском и сербском эпосе немало общих сю ж е­
тов и героев, но есть и свои особые. Д л я болгарского
эпоса характерн ы богатыри — дети Татулчо, Дукадинче,
Голомеше. Они встречаются и в сербском эпосе, где
таким юнаком является, например, Секула.
Славянский героический эпос обстоятельно показан
в сравнении с русским в книге Б. Н. П утилова 3. Автор
книги выделяет в эпосе три ступени его развития: сю ж е­
ты борьбы со змеями и чудовищами, с И долищ ем,
Зм еем Тугариным, могучими богаты рями Арапином и
Мусой Кеседжией; сю ж еты о сватовстве, похищении
жен, этнических состязаниях, б огаты рях-п ахарях (Микула, И л ь я Муромец, М арко) и песни о гибели богатырей
и юнаков; реально-исторический эпос — песни о К осов­
ской битве.
Б. Н. Путилов обосновывает реальность сущ ествова­
ния славянской эпической общности, отрицает влияние
одного эпоса на другой, заимствование сюжетов. Г л а в ­
3 Б. Н. П у т и л о в . Русский и южнославянский героический эпос.
Сравнительно-типологическое исследование. М., «Наука» 1971.
147
ное с его точки зрения в развитии эпоса славянских
народов — общность процессов эпического творчества и
ж анровы х типов. Н аиболее сильна общность, по его
мнению, в фантастико-историческом и героико-истори­
ческом эпосе.
Вместе с тем Б. Н. Путилов устанавли вает и р а зл и ­
чия в ж анро вы х особенностях и сю ж етах русского и
ю жнославянского эпоса. Так, в ю ж нославянском эпосе
богаче фантастико-исторические сюжеты, в русском —
героико-исторические.
Необходимо отметить, что в фольклористике наибо­
лее обстоятельно изучены русские былины и сербские
юнацкие песни, что ж е касается болгарских юнацких
песен, то они изучены недостаточно. Заслугой Б. Н. П у ­
тилова является то, что он подробно рассм атривает
болгарский эпос и вводит его в круг сравнительного
изучения.
В науке существуют три точки зрения относительно
времени возникновения ю ж нославянского эпоса.
Первую из них сформ улировал В ук К ар ад ж и ч в пре­
дисловии к своему сборнику «Сербские народные песни»
(1824). Он полагал, что эпические песни возникали не­
посредственно после событий, что создавались они в
разное время и что сущ ествовали еще до Косовской
битвы (1389), но постепенно забы вались, вытесняясь
новыми.
Предположение К а р а д ж и ч а о древности эпической
поэзии сербов подтверж даю т самы е разны е свидетель­
ства. Византийский историк Ф. С им окатта (1-я полови­
на VII в.) отмечал, что бал кан ск ие сл ав я н е охотно пели
песни под аккомпанемент цитры. П р а в д а, С им окатта не
указы вает, что это были за песни, но «естественно
предположить, что среди них были и унаследованные
от далеких предков, и вновь созданные и что помимо
лирических были и эпические о героях давних лет и но­
вых» 4. Первое упоминание о героических гуслярских
песнях мы находим у монаха Д ом ен ти ан а в «Житии
св. Саввы » (1264), а затем в похвале св. Клименту.
Более точных свидетельств у нас нет.
4 «Антологи]'а народних епских песама», т. I. Нови С ад — Београд,
1958, стр. 7.
148
Переломным моментом в истории сербского народа н
его государства была Косовская битва, которая на д о л ­
гие годы заслонила все другие события. Главной темой
несен, слагавш ихся после нее, стала гибель сербских ге­
роев (юнаков) и сербского государства. Видимо, сразу
ж е после Косовской бит­
вы народ начал слагать
о ней песни. В истори­
ческих источниках XV в.
у ж е встречаются у п ом и ­
нания о косовских п ес­
нях.
Слагались песни о б о ­
лее поздних с о б ы т и я х ,н а­
пример, об освободи тель­
ном восстании сербско­
го народа 1804— 1813 гг.
и
боснийско-герцеговинском восстании
1875—
1878 гг.; они та к ж е вос­
певались
современника­
ми. Вук К арадж и ч за п и ­
сал
от
певца-гусляра
Филиппа Вишнича бол ь­
шую песню — поэтому о
Рис. 16. Филипп Вишнич (1767—
событиях, участником ко­ 1834), слагатель и певец сербских
торых мог быть он сам ,—
юнацкнх песен
о начале сербского вос­
стания 1804— 1813 гг. —
восстания против д а х и е в 5. С уверенностью можно п р е д ­
положить, что так было и в старину, хотя записей песен,
сделанных ранее XVI ib., не су щ е с т в у е т 6.
И з этого последнего факта исходил в своей теории
происхож дения сербохорватской эпики хорватский уче­
ный Т. Маретич, считавший, что эпические
песни в
основных своих циклах были созданы лишь в XVI —
XVII вв., т. е. через 100— 150 лет после упоминаемых в
5 Д ахии — турецкие правители сербских областей, ж естоко обра­
щавшиеся с сербами.
6 Первые записи текстов были сделаны на островах Далмации поэ­
том П. Гекторовичем в середине XVI в. и опубликованы в его
поэме «Рыбная ловля и рыбацкие присказки» (Венеция, 1568).
И9
них событий. По мнению Т. М аретича, они возникли
почти одновременно во всех ю ж нославянских землях.
А шведский ученый Сервисен полагал, что сербские
песни десятисложного стиха созданы еще позднее, в
X V II—X V III вв., и что они сменили более старые песни
долгого стиха (бугарш тицы ). Серенсен р азд ел я л точку
зрения ученого слависта В. Ягича, который временем
этой «смены» считал конец XVIII в.
В ряд ли можно согласиться с двумя последними
мнениями о происхождении ю жнославянского эпоса,
упрощенно трактую щ ими сложную проблему возникно­
вения сербской эпики. П р а в Вук К ар ад ж и ч , и с полным
основанием можно утверж д ать, что ю ж нославянские
эпические песни создавались и в глубокой древности,
хотя записи их идут лишь от XVI в.
Вук К ар ад ж и ч делил юнацкие песни на три группы:
песни древнего времени (о событиях XIV—XV вв.),
песни среднего времени
(о событиях XVI — конца
XVIII в.) и песни нового времени (о событиях XIX в.).
Эту классификацию принимают некоторые современные
исследователи в Югославии. О днако существует и д р у ­
гая классификация, на наш взгляд, более точная.
В сербохорватском эпосе выделяю т несколько циклов
(по одному или целой группе героев, действовавших
приблизительно в одну пору в одном или близких гео­
графических рай он ах):
докосовский — песни о представителях династии Неманичей, правивших Сербией с 1168 по 1371 г.;
косовский — песни о битве на Косовом поле, в кото­
рой войска сербского князя Л а з а р я Гребляновича были
разбиты турками;
цикл о королевиче М арко, современнике Косовской
битвы и турецком вассале; песни о нем зан и м аю т бо ль­
шое место и в болгарском эпосе;
цикл о Бран кови чах и Якшичах, у п равлявш и х С ер ­
бией после ее порабощения турками; о Черноевичах,
правителях Зеты, о хорватских б а н а х 7 и венгерских вое­
водах, совместно с которыми сербы ср а ж ал и сь против
турок (XV—XVII вв.);
7 Бан (от турецк.-монг. bajan) — сановник высшего ранга у хорва­
тов, позднее кородерский наместник.
150
цикл о гайдуках-партизанах, боровшихся с турками
внутри страны в течение XV—XVIII вв.;
цикл об ускоках-пограничниках, которые с венециан­
ской или австрийской территории соверш али на турок
набеги (XVI—XVII вв.);
цикл о борьбе за освобождение Черногории и С е р ­
бии (конец XVIII — начало XIX в.), о восстаниях и вой­
нах середины XIX в.;
цикл неисторических песен, куда входят песни леген­
дарно-мифологического х ар актера и песни-баллады на
бытовые сюжеты.
Кроме того, существует еще обширный цикл мусуль­
манских песен, сложенных в Боснии и Герцеговине и
имеющих своих героев и свою особую трактовку собы­
тий.
Д окосовский цикл посвящен событиям периода з а ­
рождения, расцвета и постепенного угасания средне­
векового сербского государства. В песнях фигурируют:
великий ж уп ан С тефан Н еманя, короли С тефан Первовенчанный, С тефан Д уш ан , Милутин и Д рагутин, Урош,
сын С теф ана Н емани С авва. Этим песням свойственна
некоторая религиозная окраска, и основное внимание в
них обращ ено на «святые» дела героев, на их «п равед­
ную» ж и зн ь — построение монастырей, заботы о бедных,
справедливы е суды и т. д. Эти песни оказали сь н аи ­
менее живучими: позднее их пели лишь слепые у м он а­
стырских ворот. Песни этого цикла не героические и
напоминают русские духовные стихи.
Песни докосовского ц икла р ас ска зы в аю т о событиях
внешней и внутренней истории сербской д ерж а вы , о п ер­
вых столкновениях с турками. О днако тема патриотизма
и борьбы за независимость родины пока еще не р ас к р ы ­
та в полной мере, сильна (д аж е в песнях на историче­
ские сю жеты) традиционно-эпическая струя. И вместе
с тем в отдельных песнях мы ул ав л и в аем пока еще
приглушенную нотку осуждения феодальных раздоров
и междоусобиц. Позднее, в песнях о Вуке Бранковиче
и князе Л а за р е , о гайдуках и ускоках народ осудит усо­
бицы князей, справедливо видя в иих одну из причин
утраты сербской независимости и выдвигая идею единст­
ва в борьбе всех югославских земель.
Следующий цикл — песни о Косовской битве и с в я ­
занных с ней событиях и героях — приобрел особое
151
Современники Косовской битвы приписывали
ей роковую роль в падении сербского государства, и
это способствовало созданию о ней легенд, сказаний и
песен. Д рам атические
обстоятельства
самой
битвы,
подвиги сербских юнаков, мужество сербских женщ ин —
все это на многие десятилетия
явилось источником
вдохновения для певцов.
Значение.
Рис. 17. Девуш ка-косовка.
С картины сербского худож ника Уроша Предича
(1857 -1953)
Особенностью песен косовского цикла является
их
трагический характер. В них нет юмора и шутки, нет
светлых и радостных картин пиров и свадеб, и сам стих
звучит сурово и строго. В лексике песен, в системе по­
стоянных эпитетов, системе повторов нет ничего ли ш ­
него. И счезают традиционные эпические мотивы, их с м е­
няют конкретные события сербской истории. Меняется и
облик героя: появляется
безвестный воевода
М и­
лош Обилич. Его основные черты, ставшие в дальней­
шем характерными почти для всех южнославянских
героев ноздних циклов, — патриотизм, беззаветная с а м о ­
152
отверженность и готовность отдать ж изнь за родину. Он,
жертвуя собой, убивает султана М урата, пробравш ись
к его шатру, и сам гибнет, изрубленный турками.
Песни, будучи коллективным созданием народа и
о т р а ж а я стремления народа, не могли не дать своего
(пусть простодушного и наивного)
объяснения столь
важному историческому событию, ка к К осовская битва.
В числе причин пораж ения сербов песни н азы ваю т
измену, причем связы ваю т с ней имя В ука Бранковича,
одного из участников битвы на Косовом поле, в дейст­
вительности как раз дольш е других сопротивлявшегося
турецкому нашествию. Этот мотив в какой-то степени
возникал из чувства национальной гордости, не позво­
лявшей признать ф ак та пораж ения без таких привхо­
дящ их обстоятельств. О днако больш ая доля истины в
подобной ситуации была, ибо к а к раз феодальные р а з ­
доры подорвали сербское государство.
В песнях отмечается военное превосходство турок —
вторая причина поражения. Гиперболически и з о б р а ­
жаю тся силы турок:
Если б сербы стали солью туркам,
не хватило на обед той соли
( <гСербский эпос», стр. 300)
говорит И ван Косанчич М илошу Обиличу перед битвой.
Гурок столько, что
Б удто лес чернеют копья турок,
Словно туча, веют их знамена;
Как снега белею т их палатки.
Если д о ж д ь над станом их прольется,
То на землю не падет ни капли,
На коней все упадет и войско.
(Т ам же)
Косовские песни пронизаны духом безграничной пре­
данности родине, что с особой силой выразилось в об ­
раза х князя Л а з а р я , М илош а Обилича и С тефана Мусича.
П ораж ен и е в битве символизирует в памяти народа
гибель Сербии. Одна из песен т ак и назы вается « П р о ­
паст ц арства српскога». Но и после Косовской битвы
сербы и турки неоднократно встречались
на ратном
поле, и нередко случалось, что воинское счастье с к л о ­
нялось на сторону первых. Окончательное падение С ер ­
153
бии как независимого государства связано с потерей
г. Смедерева в 1459 г . 8, куда деспот 9 Д ж ю р а д ж Бранкович перенес свою столицу. Этому периоду в истории
южнославянских земель посвящены песни, о б ъ еди н ен ­
ные в цикл с условным названием: песни о Бранковичах,
Якшичах, Черпоевичах. Песни эти складывались в раз-
Рис. 18. Смедерево. Крепость
личных южнославянских областях — Воеводине, Черно­
гории, собственно Сербии, частично в Хорватии. К числу
наиболее поэтичных песен этого цикла относятся песни
о Вуке Огненном змие и братьях Якшичах, по преданию
героически защ ищ авш их Белград. Эти песни особенно
интересны в смысле соотношения поэзии и истории. З н а ­
чительно более точно, чем докосовский и косовский
циклы, они рассказывают об исторических
событиях
Но в то ж е время в них сильнее элемент фаптастиче-
8 Белград пал
9 В Визапт'ин
С ербские
и Сербию
154
лишь в 1521 г.
титул деспота считался вторым после императорского.
п равители послекосовского периода носили этот титул,
той поры н азы вал и деспотовиной.
ского. Так, например, в упоминавш ихся песнях о Якшичах и Вуке Огненном змие вымысел тесно переплетается
с историческими ф актам и и д еталям и (в меньшей степе­
ни это характерно д л я песен о Ч е р н о е в и ч ах ).
Общий тон песен этого цикла почти столь ж е т р а г и ­
чен, ка к и косовских песен, хотя они и уступают им в
выразительности, непосредственности. В песнях этого
цикла прео б ладает элемент повествовательности, без
глубокого поэтического осмысления событий. Ч а щ е ис­
пользуются и традиционные эпические сюжеты, нап ри ­
мер сюжет сватовства и женитьбы героя, т. е. сюжет
новеллистический по форме и романтический по содер­
жанию.
В аж н ое место в ю жнославянском эпосе занимает
обширный цикл песен о королевиче М арко.
О б раз М арко, с одной стороны, подобен о б разам
традиционных эпических героев. Без особого труда
можно у к а зат ь в его хар а к тер е черты, свойственные ге­
роям других эпосов, выделить те сюжеты и те детали,
которые свойственны эпосу различны х народов. В этом
смысле можно считать, что М арко стоит в одном ряду
с Ильей Муромцем. Но с другой стороны, и это д ля нас
значительно важнее, королевич М арко является образом
ю жнославянского юнака, и поэтому традиционные эпи­
ческие сюжеты (см. песни «М арко узн ает отцовскую
саблю» или «Королевич М арко и М ина из Костура»)
приобретают ярко своеобразную, неповторимую о к р а с ­
ку, а сам М арко становится носителем идеи борьбы с
турецким завоеванием, борьбы за освобождение южных
славян.
М арко и зображ ается в песнях ка к юнак-богатырь.
Сам ф ак т его рождения приобретает сказочный х а р а к ­
тер. В песнях его назы ваю т сыном короля В укаш ина и
вилы, сыном змея, и в то ж е время он — сын короля
Вукаш ина и сестры гайдука М омчила Евросимы. М ар ко
получает силу от вилы (напомним о «чудесном» при­
обретении силы и здоровья И льей М уром ц ем ), которая
в дальнейш ем ему помогает; он наделен исклю читель­
ной храбростью и хитростью. Конь его, легендарный
Ш арац, об л а д а ет всеми свойствами сказочного коня: он
умен, вынослив, умеет говорить и п редсказы вает М арку
опасность. Ш а р а ц — непременный участник всех подви­
гов М арко. Все это пока не выходит за рам ки т р а д и ­
155
ционного эпического об раза. Но вот первый подвиг
Марко — расправа с турками («Первый подвиг короле­
вича М арк о »), вот неож иданное его выступление в з а ­
щиту бановича Секулы
(«Кто
первый
юнак?»)
и
Рис.
19.
Королевич
Марко
н М уса
К еседж ия
характер М арко становится значительно шире, богаче,
он приобретает свои индивидуальные черты.
В соответствии с историей песня и зо бр аж ает Марко
вассалом турецкого султана. Исторический Марко стал
королем в тяжелый момент в истории сербов, когда
ни один из государей не мог оказать сопротивления
156
туркам. И вряд ли южнославянский эпос, историчный
в своей основе, мог по-другому показать его. Однако
«эпический» М арко в отличие от реального не проявляет
покорности перед завоевателям и. Он смеется над ними,
не терпит от них никаких обид и жестоко мстит им при
каж дом -удобном случае. С ам султан побаивается М а р ­
ко, прощ ает ему все «шутки» и нередко об ращ ается к
нему за помощью. Непокорность и своеволие М арко,
несомненно, в ы р а ж аю т настроение всего сербского н а ­
рода; мы под игом, но не покорились, мы разбиты, но
не побеждены — таков подтекст песен о королевиче
М арко, и именно это делает его любимым героем ю ж ­
ных славян.
Вот почему моральный облик М арко, ю нака и в и т я ­
зя, остается чистым и высоким, несмотря на от р и ц а­
тельные черты его х арактер а: он горяч, ж есток («Сестра
Л ек о -кап и тан а»), порой несправедлив
(«Королевич
М арко и брат его А ндрияш »),
Характер М арко ярче всего раскры вается в его
подвигах. Его противники — враги сербского и б о л г а р ­
ского народов, насильники. И хотя это богатыри не­
обычайной силы, М арко их побеждает, ибо в борьбе у
него есть высокая и благородная цель — защ и та слабых
и борьба против притеснений. В образе М ар к о народ
выразил свои надеж ды на освобождение от турецкого
ига, свои идеалы.
Согласно песням М арко ж и л триста лет. Существует
легенда, которая утверж дает, что М арко не умер, а
спит в пещере и пробудится, когда настанет время для
борьбы за свободу.
Р а с к р ы в а я социально-исторические особенности в р е­
мени, каж ды й цикл песен передает и характер народной
борьбы той эпохи, с какой он связан своими сюжетами
и героями. Идейное содерж ание более поздних циклов
песен — песен о гайдуках и ускоках, и особенно песен о
борьбе за освобождение Черногории и Сербии в конце
XVIII — начале XIX в., существенно отличается от со­
д ерж ан и я ранних циклов.
П р е ж д е всего заметно усиливается социальное зву
чание эпоса. Изм еняется х арактер борьбы — она стано­
вится не только национально-освободительной, но i;
антифеодальной. Н а смену царям и воеводам в эпосе
приходят представители
народа — обыкновенный про­
157
столюдин С тарина Н о в а к и его собратья. Н а р о д у ж е
несколько иначе объясняет характер освободительного
движ ения — встает проблема социального гнета, сбро­
сить который можно лишь вместе с национальным. Это
меняет в поздних циклах и само изображ ение народной
борьбы, что придает песням больше простоты и лиш ает
их известной доли чисто поэтических условностей.
В песнях ранних циклов инициатива борьбы в з а щ и ­
ту народа, как и сам героический подвиг, принадлежит
обычно отдельной личности, выдаю щ емуся юнаку — п а т ­
риоту (наиболее типичная фигура в этом смысле М и ­
лош О билич), хотя нередко рядом с ним действует и
дружина.
В песнях поздних циклов показано расширение осво­
бодительной борьбы, в которой начинают принимать
участие широкие народные массы. Это исторически в ер ­
но передает характер борьбы ю жных славян в период
их национального возрождения. Вместо подвигов о т­
дельных героев песни теперь и зоб р а ж аю т борьбу г а й ­
дуцких друж ин и ускоцких отрядов, т. е. борьбу, более
широкую по своим масш табам. В песнях о гайдуках и
ускоках хотя и выделяю тся отдельные герои (Старина
Н овак, Радивой, Груица, Иво Сенянин, Сенянин Т ад и я ),
но они действуют всегда вместе с дружиной (четой).
Четы гайдуков и ускоков насчитывали по триста-четыреста и д а ж е восемьсот человек.
В песнях конца XVIII — н ач ал а XIX в. (цикл об
освобождении) описаны большие сраж ен и я черногорцев
с турками (при Граховце, Ж а б л я к е ) , воспевается борь­
ба сербов в период Первого и Второго освободительных
восстаний (1804— 1815 гг.).
Н аиболее хар актерн а в
этом плане песня-поэма « Н ачал о восстания против дахиев». Основная идея подобных песен заклю чается в
том, что только общ ен ародн ая борьба может привести
к свержению тирании, к уничтожению владычества ино­
земных поработителей.
В ажнейшей особенностью песен о народном д в и ж е ­
нии и освободительных восстаниях н ач ал а XIX в. я в ­
л яется то, что в них уж е раскрыто отношение народных
масс, « р а й и » 10, к угнетению: народ «не мож ет ...тер­
10 Райей (турецк. «стадо») турки презрительно называли своих п од­
данных — христиан.
158
петь насилья». В песне «Н ачало р.осстапня против дахнев» символически говорится:
Jep je крвца из з е м л е поврела,
И з земли то кров ь
зем ан дош о, ва.ъа во]евати.
Час
пришел
нам
уж про­
ступила,
за о ру ж ье
браться.
( « Српске народне njec.ue», IV , стр. 118)
И здесь отчетливо проявляется новое отношение
певца к событиям. Н ародная масса становится актив­
ным и непременным участником событии.
Рис. 20. П ре сл е д о в а н и е п о д ж и га т е л я селений. С картин ы сербского
.художника Д ж ю р д ж е Теодоровича (1907)
БИБЛИОГРАФ ИЯ
А с т а х о в а А. М. Былины . Итоги и проблемы изучения. М.— Л.,
«Н а у к а», 1966.
« А н т о л о г ^ а народннх епских песам», I. И збор и иредговор В. 5ypnhН ови С а д — Б е о гр а д , 1958.
Б а л о т э А. Исторические источники ( X I I — X IV вв.) о древности
пр ои схо ж дения ю ж н о с ла в ян с к ой эпической песни. « R o m a n o s la v iса», 1958, II, стр. 273—284.
Б о г д а н о в а Л . Н ай-нови проучвания на б ъ л га р ск и я юнашки
159
епос. «П роблеми на българския фолклор». София, 1972, стр. 181 —
188.
«Български юнашки епос» («Сборник за народни умотворения и народопис», кн. L111). София, 1971.
Д н н е к о в П. Юнашки песни. В кн.: «Български фолклор», I,
второ изд. София, 1972, стр. 419— 520.
З о г о в и Ь Р. Луначке njecMe и властела. «Зборник М атице српске
за книжевност и ]'език», 1966, кн>. 14, стр. 308— 364.
K a p a i p n h В. С. Српске народне njecMe, кн>. II, III, IV, изд. 2. Београд, 1958.
К р а в ц о в Н. И. Проблемы славянского фольклора. М., «Наука»,
1972, стр. 143— 166.
М н к л о ш и ч Ф. Изобразительные средства славянского эпоса. М.,
1895.
П а н и Ь - С у р е п М. Филип Bnunmli — песник буне. Београд, 1956.
П р о п п В. Я. Русский героический эпос. М., Гослитиздат, 1958.
П у т и л о в Б. Н. К вопросу об отношениях эпического творчества
славян и народов юго-восточной Европы. М., «Н аука», 1966.
П у т и л о в Б. Н. Русский и южнославянский
героический эпос.
Сравнительно-типологическое исследование. М., «Н аука», 1971.
«Эпос славянских народов». Хрестоматия. П од общ ей ред. проф.
П. Г. Богатырева. М., Учпедгиз, 1959.
«Юнашки песни» («Българско народно творчество», т. 1). София,
1961 (статья И. Бурина «Н ародният юнашки эпос», стр. 13— 97).
B r a u n М. D as serbokroatische H eldenlied. G ottin gen , 1961.
С z e г n i k St. P olska epika ludow a. W roclaw — Krakow, 1958.
H о r a 1 e k K. Z achovaly se zbytky luzickosrbskfe epiky? «Slavia».
Praha, 1960, seSit 2, str. 240— 243.
H o r a l k o v a Z. Epicke pisn§ na Slovacku. «Cesky lid», 1966, № 4,
str. 234— 236.
«Junacke narodne pjesm e m uslim anske». Izbor i red. M. Zirid. P redgovor N ovak Simid. Zagreb, 1969.
К г a 1 i k O. Co se zach ovalo z hrdinske epiky prem yslovskych Cech?
«Ceska literature», 1966, № 3, str. 233— 244.
M u r k o M. T ragom srpsko-hrvatske narodne epike. I— II. Zagreb,
1951.
«N arodne epske pjesm e». I— II. P riredio O. Delorko. Zagreb, 1964.
N a z e i i f S. Iz naSe narodne epike. I dio. Sarajevo, 1959.
P l i c k a K . a V o l f F . K ytice z lidove epike ceskoslovensk e. Praha,
1965.
ГАЙДУЦКИЕ
ПЕСНИ
Гайдуцкие песни — особый тип героических песен, ш и ­
роко распространенный у балканских народов: болгар,
македонцев, сербов, хорватов, греков, румын. В них
ярко отрази л ась та форма освободительной борьбы про­
160
тив феодально-турецкого владычества, которая н а зы в а ­
лась гайдучеством. Это б ы л а ф орм а защ иты своего
народа и мести в рагам за их жестокие злодеяния. Гайдучество — п ар ти зан ская борьба внутри своей страны.
В Сербии и Хорватии, в Боснии и Герцеговине имело
место т а к н азы ваем ое ускочество (его центры — города
Клис, Сень, К отор). Ускоки — это те, кто б е ж а л за г р а ­
ницу и оттуда вел борьбу с турками, соверш ая дерзкие
набеги. Ускоки ж и л и с конца XV в. на территориях, з а ­
нятых Австрией и Венецией, служили им и были р а з ­
громлены и расселены, когда эти государства стали
устанавли вать сотрудничество с Турцией. В ожди ускоков были казнены.
Гайдучество возникло вместе с завоеванием Б а л к а н
турками и про до л ж ал о сь до освобождения Сербии и
Болгарии от турецкого владычества, т. е. с конца XIV
до середины XIX в., а в М акедонии и позже. Ускоки
действовали в X V I—XVII вв. Они могли соверш ать
свои набеги в течение всего года, а гайдуки вели борьбу
в основном весной и летом (с Ю рьева дня до поздней
осени). Весной они уходили в горы и леса, а осенью и
зимой скры вались у родных и помощников
(ятаков ).
Гайдуки действовали не в одиночку, ка к герои юнацких
песен, а целыми д ру ж и н ам и (четами). Это свидетельст­
вовало о расширении борьбы, об участии в ней нар од ­
ных масс, о росте их сознания. Д л я гайдуцкого д в и ж е ­
ния характерн о то, что оно было н аправлено не только
против турок, но и против предателей болгар, которыми
были п реж д е всего богачи
(ч ор бадж и и ), обиравш ие
народ. И так, гайдучество соединяло в себе национально­
патриотическую борьбу и социально-классовую.
Гайдуцкие песни тесно связаны с другими ж а н р а м и
фольклора. Они возникли на общефольклорной почве и
поэтому со д ер ж ат сказочны е элементы (птицы и ж и в о т ­
н ы е — помощники г ай д у к а), песенно-лирические (с р ав ­
нения и эпитеты), но более всего элементы юнацких
песен, т а к ка к п редставляю т собой их историческое п ро­
должение. Общее у них с юнацкими песнями — д есяти­
сложный стих (у сербов, частично у б о лга р ), героиче­
ский хар актер сюжетов, патриотическая идейная су щ ­
ность, особенности поэтики.
О днако гайдуцкие песни — самостоятельный песен­
ный ж анр. Они не разновидность исторических песен,
6
Н. И. Кравцов
161
т а к ка к последние более связаны с определенными исто­
рическими событиями и лицами и не имеют столь ясно
выраженного героического пафоса. Гайдуцкие песни —
вид героического эпоса, более позднего по п роисхож де­
нию, нежели ю нацкие песни. В них правдиво в поэти­
ческой форме и глубоко типизированно отраж ены
основные особенности гайдуцкого движения, его идейная
сущность и формы борьбы. Эти песни с правом можно
назвать реалистическими, несмотря на известную гипер­
болизацию событий и своеобразную «гайдуцкую р ом ан ­
тику» — беспредельную смелость и отвагу их героев,
страстную убежденность в необходимости борьбы.
Д л я этого типа песен характер н ы сюжетность, но без
широкого ее развития, динамичность действия, р езк ая
антитетичность, д рам атизм , реалистичность, и зо б р а ж е ­
ние событий и действий лиц к а к жизненно вероятных,
указан ие на время (иногда) и место (часто) событий,
исторические прототипы персонажей. От юнацких песен
гайдуцкие отличаются большей исторической конкрети­
зацией, более развиты м и социальными
конфликтам и,
большей краткостью: они избегаю т широкой «эпичнос­
ти» — подробных повторений. М ож н о еще отметить т р а ­
гичность их сюжетов
(турецкие зверства, истязания
гайдуков, особые ситуации: родители узнаю т отрублен­
ную голову сы н а-гайд ука).
Д л я идейного содерж ан ия гайдуцких песен х а р а к т е р ­
но совмещение национально-патриотического п лан а и
социально-классового. В них утверж д ается
не только
идея героической освободительной борьбы, но и идея со­
циальной справедливости. Гайдуцкие песни отличаются
глубоким демократизмом. Гайдук обычно бедный кре­
стьянин. Он ведет борьбу не только с турками, но и с
болгарами-изменниками и предателями, ч ащ е всего богачами-чорбаджиями. В песнях немало социальных
противопоставлений. В сербской песне «Старина Н о в ак
и князь Богосав» Н о в а к три года служ и т у Ерины Б р а н кович и не получает ничего за работу:
И за
пуне д о три годинице,
Ja не стекох паре ни динара,
Не заслуж их на ноге опанке.
И за эти целые три года
Мне не дали денег ни динара.
Н а ноги не заслуж ил опанок.
(В. С. КаращиН. Српске народне njecue, т. 111, стр. 10)
Сюжеты гайдуцких песен строятся обычно на герои­
ческом подвиге гайдука или всей дружины; они или
162
освобож даю т пленных, или отнимают у турок казну и
деньги, собранные туркам и у болгар и сербов; или
мстят туркам и чорбадж иям за зло, причиненное народу.
Нередко в основе сю жетов песен — истязания гай ­
дука, попавшего в плен, и его ж естокая казнь, как, н а ­
пример, в песне о старом Вуядине, которому вынули
очи и отрубили руки. Г айдук стойко переносит мучения,
а идя на казнь, просит д ать ему чистую рубашку, что
подчеркивает его мужество и душевную красоту.
Гайдуцкие песни кроме основной сюжетной линии
(борьбы с в рагам и) обычно включаю т в себя дополни­
тельные мотивы л ситуации: уход в гайдуки и прощание
с матерью, женой или сестрой; сбор друж ины и выбор
воеводы путем трудных испытаний; сочувствие природы
раненому юнаку (орел и сокол заб отятся о нем). Б о л ь ­
шое место в песнях зан и м аю т отношения воеводы и
дружины, которая в болгарских песнях определяется
ка к «вярна, сговорна». Ч увства товарищ ества и любви
к родине, верность долгу перед народом — характерн ы е
черты гайдука.
Гайдук обрисован довольно многосторонне: в его по­
ведении и поступках, в его отношении к народу, д р у ж и ­
не, семье. Д л я народа он — юнак, герой, защ итн и к и
мститель, д ля турок и ч орбадж иев — разбойник. Ж и з н ь
гайдука трудна и опасна; более полугода он ж и в ет в го­
р ах и в лесу. В песне говорится о нем:
Гайдук за домом не смотрит,
Гайдук свою мать не кормит.
В гайдуцких песнях, особенно в болгарских, дейст­
вуют и женщ ины-гайдутки. Таковы С ирма, Гроздана,
Бояна, Тодорка, Р а д а . Они, как и мужчины, смелы и
преданы родине, способны переносить опасности и с т р а ­
дания. Д ев у ш к а мож ет быть и воеводкой, и д руж и н а
исполняет ее приказы и у в а ж а е т ее. Так, в одной из
песен девуш ка-гайдутка, стоя перед виселицей, с пре­
зрением говорит с турчанками,
которые собрались
посмотреть на ее казнь.
В основе многих образов гайдуков и гайдуток исто­
рические прототипы. Б олгарские гайдуки Ч а в д а р и Л а луш ж или и действовали в конце XVI в., Стоян — в
XVII
(принимал участие в Тырновском восстании
1686 г.), С трахил — в конце XVII — н ач ал е XVIII в.,
6*
163
И н д ж е и Велко — в конце XVIII — н ачале XIX в.; по­
следний участвовал в сербском восстании 1804 г. и был
затем одним из сотрудников К арагеоргия. Сирму, когда
ей было уж е 80 лет, встречали б р атья М иладиновы, и з­
вестные фольклористы.
В гайдуцких песнях южных славян, д а и греков и
румын, немало сходного в тематике, сю жетах, х а р а к т е ­
ристиках гайдуков, в отраж ении народно-освободитель­
ной борьбы, в поэтике и образности. Есть у них, можно
сказать, идейное единство. Основой этого сходства было
сходство социально-исторических условий сущ ествова­
ния этих народов в течение длительного времени под
многовековым турецким владычеством. Таким образом,
возникло типологическое сходство. Так, в песнях, н а ­
пример, болгар и сербов общее — одни и те ж е герои,
ка к С тарина Н овак, Груица, Радивой. Общее в гай дуц ­
ких песнях ю жных сл авян возникло в силу их д л и те л ь ­
ных культурных связей меж ду ними и д а ж е сотворчест­
ва. Н екоторы е сюжеты песен и образы героев, которые
есть в песнях и болгар и сербов, созданы творческими
усилиями обоих народов.
Вместе с тем гайдуцкие песни сербов и болгар имеют
и разли чи я в содерж ании и форме. Д л я сербских песен
характерен десятисложный стих, который пришел в них
из юнацких песен. Сербские песни более эпичны, в б о л ­
гарских проявляю тся лирические элементы. К роме того,
болгарские песни в некоторой степени близки к б а л л а ­
дам. В сербских песнях ч ащ е встречается сю ж ет ■
— сва­
товство или ж енитьба героя (Груицы, Иво Сенянина,
С тояна Янковича, т. е. особенно ускоков). В б о л г а р ­
ских песнях меньше уделяется места личной жизни ге­
роев, они преж де всего и зо бр аж аю тся ка к гайдуки, как
борцы за свободу.
В болгарских гайдуцких песнях почти нет мифологи­
ческих элементов, меньшую роль играет ф ан тасти ка, но
зат о более ясно в ы р а ж ен социальный аспект трактовки
событий и основой сю жетов часто с л у ж а т социальные
конфликты. Возможно, это потому, что в Болгарии
дольш е сохранялось турецкое владычество, и в песнях
более отразились черты нового общественного порядка,
тогда ка к в Сербии, которая, в общем, освободилась в
н ачале XIX в., ранее прекратилось творчество в области
гайдуцких песен.
164
1
Рис. 21. Тип гайдука. С рисунка ю гославского
х у д о ж н и к а В. Кирина
Б сербских гайдуцких песнях есть циклизация песен,
св язан н ая с именами известных героев: С тарины Н о ­
вака, Иво Сенянина. П оэтика богаче в выразительны х
средствах и ярче в изображ ении (богатые костюмы гай ­
дуков и ускоков, богатства королей и турок, на дочерях
которых порой ж ен ятся гайдуки, похищ ая их).
Яркость описаний может быть п оказан а на примере
сербской песни. Иво, по прозвищу Голопузый (Иво Гол о т р б а ), пр иезж ает к дому турка с целью выманить и
увести его дочь; он вы дает себя за турка, и девуш ка
сходит к нему с высокого чердака по лестнице:
Звон пошел тут из высокой башни:
Звон стоит от мелких ожерелий,
Ш ум стоит от шелковой одеж ды ,
Стук стоит от туфлей и сандалий —
То выходит девуш ка Фатия.
(«Сербский эпос», стр. 555)
Гайдуки часто действуют не только силой и х р а б ­
ростью, но и смекалкой, хитростью, выдумкой. Нередко
они переодеваются ж енщ инам и. Так,
Груица,
пере­
одевшись невестой, которую якобы везут к жениху, в
конце концов убивает Арапина. В гайдуцких сербских
песнях немало новеллистических и авантю рных сю ж е­
тов, часто связанны х с бесстрашным, хитрым и веселым
Г руицей.
В гайдуцких и ускоцких песнях нашли отраж ение
положение народных масс во времена турецкого в л а д ы ­
чества, их ненависть к поработителям и тиранам, воля
к сопротивлению, борьба за освобождение, н ад еж д а на
лучш ее будущее. При отсутствии писаной истории гайдучества и ускочества этот цикл песен представляет
собой важ ны й источник знаний об освободительной
борьбе парода. В этого типа песнях раскры ваю тся осо­
бенности гайдуцкого движения, его соц и альн ая природа.
Гайдуцкие песни — произведения большой идейно-эмоциональпой
силы,
значительного
художественного
мастерства. В них созданы определенные типы гайдуков,
запечатлены характерн ы е д ля эпохи жизненные си туа­
ции, переданы социально-политические стремления н а ­
рода. В об разах гайдуков воплощены народные идеалы
мужества, патриотизма, красоты и человечности.
166
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
«Антологи}а народн>их епских песама», т. II. И збор и белеш ке Bojnслав БуриЬ. Нови С ад, 1958.
«Българско народно творчество», т. II: «Хайдушки песни». София,
1961. (Тексты и статья Д . Осинина «Х айдутство в народните
песни»).
Б о г а т ы р е в П. Г. Словацкие эпические рассказы и лиро-эпические
песни («Збойницкий цикл»). М., И зд-во АН СССР, 1963.
Г р и д а с о в а Н. Тема социальной борьбы в болгарских гайдуцких
песнях. «Уч. зап. Тамбовск. гос. пед. ин-та», 1951, вып. IV,
стр. 59— 108.
Г р и д а с о в а Н. Гайдук и народ в болгарских народных песнях.
«Уч. зап. Тобольск, гос. пед. ин-та», 1958, стр. 65— 85.
Д а н к о И. К проблематике венгерского слова «гайдук». София,
1960.
Д а н ч е в Г. З а поетиката на хайдуш ките народни песни. «Трудове
на Висшия пед. институт в Търново», т. 2. София, 1965,
стр. 231— 270.
М и ш а н и ч С. В. Сеньск! ускоки в сербському народному enoci.
«Слов’янське лггературознавство i фольклористика», 1973, вип. 8,
стр. 77— 91.
Н о в г о р о д о в а Н. Болгарские народные гайдуцкие песни. Автореф. канд. дисс. М ., 1970.
Н о в г о р о д о в а Н. К вопросу о специфике болгарских гайдуцких
песен. В сб.: «Специфика фольклорных ж анров». М., «Н аука»,
1973, стр. 120— 133.
П е ш и h Р. С т а р е й ело] песама о ускоцима. «Анали филолошког
ф акултета». Београдски универзитет, 1967, кн. 7, стр. 49— 66.
П о п о в и й Д . О хайдуцима, I. Београд, 1930.
Р о м а н с к а - В р а н с к а Цв. Общи особености на българските и
сръбските хайдуш ки песни. Сб. «Славистика», II. София, 1968,
стр. 379— 407.
С т о и н Е. Н апевът на хайдуш ки песни. «Българска музика», 1968,
№ 9, стр. 19— 28.
С т о й к о в а Ст. Състояние на изеледвания на българските хайдуш кн песни. «П роблеми на българския фолклор». София, 1972,
стр. 127— 132.
«Ускоци у ]уначким народним песмама». Р ед. Т. OcTojnh. Нови Сад,
1911.
Ш е п т у н о в И. М. Болгарские хайдуцкие песни. В кн.: «Славян­
ский фольклор». Труды И н-та этнографии АН СССР, новая се ­
рия, 1951, т. XIII.
G a l p a r i k o v a V. Zbojnik M ichal V d ovec v historil a folklore gem erskeho l ’udu. B ratislava, 1964.
M e 1 i с h e r i i k A. JanoSik junosik. Juraj Janosik v l ’udovych piesftach a p ovestiach. B ratislava, 1963.
N a z e £ i 6 S. Iz naSe narodne epike. I. dio. HajduCke borbe oko Dubrovnika i na§a narodna pjesm a. Sarajevo, 1959.
S i v e k A. OndraS z Janovic. O strava, 1958.
S i v e k A. Zbojnik OndraS a ondraSovska tradice v slo v e sn o sti S lezske oblasti. Praha, 1959.
167
ДУМЫ
Д ум ы — своеобразны й вид песен устно-музыкального
творчества украинского народа.
П роисхождение термина «дума» пока точно не
установлено. Некоторы е ученые полагаю т, что он введен
польским поэтом Ю лианом Немцевичем и русским
поэтом К. Ф. Рылеевым, которые н азы вал и дум ам и свои
стихотворные произведения с исторической тематикой.
Д ру гие ученые, как, например, польский ф ольклорист
Ю лиан К ш ижановский (в статье « Д у м а» в «С ловаре
польского ф ол ь кл о р а» ), т а к ж е считают термин «дума»
литературным, но возводят его скорее к древнему вре­
мени. Слово это в значении «песня» было употреблено
у ж е польским переводчиком библии Яном Л еополитом
в 1561 г., а затем другими писателями, которые св я зы ­
в ал и
его с областями, пограничными с Украиной.
Ст. Сарницкий в своих «Анналах» (1587), вспоминая
смерть Струса в битве с татарам и , д обавляет, что об
этом поется в народных песнях, назы ваем ы х думами;
его ровесник А. Чахровский свою песнь о военной ж и з ­
ни на П одолье начинает двустишием:
P ow ied z w d igczna kobzo m oja,
U m ie li со duma twoja,
П оведай милая моя кобза,
Что ж е знает твоя дум а,
причем редакция этой песни в рукописи XVII в. имеет
назван ие «D um a u k ra in n a » п . Кроме того, в некоторых
произведениях н ач ал а XVII в. д ум а часто связы вается
с кобзой, музы кальным инструментом, под ак ком п ан е­
мент которого исполняются народны е украинские думы.
Учитывая все это, Ю. К ш иж ановский д ел ает вывод, что
«нет оснований считать, что это слово только от К. Р ы ­
леева, который в зял его у Ю. У. Н емцевича» 12.
Д ум ы — эпические песни весьма эмоционального х а ­
рактера, исполняемы е (речитативом) под ак ком п ан е­
мент кобзы или бандуры
(многострунных щ ипковых
11 «S low n ik
12 Ibid.
168
folkloru
p olsk iego».
W arszaw a,
1965,
str. 89.
инструментов) бродячими народными певцами, часто
слепыми, на площ адях, ярм ар ках, дорогах, в лю дны х
местах. В ы даю щ им ся кобзарем был Остап В ересай
(1803— 1890). Н апевы дум ритмически соответствуют
синтаксическому строению текста, отличаю тся траги ч е­
скими восклицательны ми интонациями, сильными у д а ­
рениями, важ ной ролью пауз. Стих дум свободный, р а з ­
ной длины: от четырех до д вадц ати слогов. Он мож ет
быть нерифмованным и рифмованным; рифмы народно­
го типа: в них созвучны глаголы, существительные или
прилагательны е. И ногда рифмуются не два, а три и
более слов:
Н ебагато войска козацкого понаж ено
И перед мечем положено,
Ни одной душ и живой козацкой не оставлено,
"Плько п од зеленою , похилою вербою ,
Н ад днепровою сагою,
Н ад холодною водою,
Л еж и т козаче молодый,
Товарышу выйсковый,
Ф едоре безридный,
Атамане куринный,
Простреляный,
П ор убан ы й ...13.
В композиционном отношении думы отличаются тем ,
что имеют запевы, которые иногда представляю т co6oif
параллели зм ы .
Аш сивш тумани уставали,
Hi д р о б н т дощ ики накрапали,
I Hi cH3i орли захлехотали,
То ж три братши з города з Озова,
3 вери TypeitKoi утжали.
(стр. 216)
Свойственны для дум концовки, которые обычно
имеют лирический хар актер и п редставляю т собой в ы ­
сказы вани е певца. Это нередко о бращ ения к сл у ш ате­
лям, так назы ваем ы е «славословия».
_____________
Д ар уй, бож е, милост 1 ваилй
i BciM вШскам запорозьким,
i BciM слухающ им головам,
i всьому товариству i кревному i сердеш ному
Пошли, бож е, на многая л1та
i д о конця BiKa!
(стр.
28)
13 «Украинские народные думы». М., «Н аука», 1972, стр. 81 (в даль­
нейшем ссылки на это издание).
169
П омерла трех братьев голова,
Только слава не умрет, не поляжет...
Б удет слава славна
П ом еж друзьями козаками
И дородными головами.
(стр. 155)
С ю ж еты дум героические. Основу их
составляю т
подвиги героев в борьбе с врагам и народа или с т р а д а ­
ния пленников. В развитии сю ж ета имеет значение
повторение ситуаций, обычно троекратное, к а к в думе
о побеге братьев из азовской темницы. Три р а за на пути
останавли ваю тся братья: младший, которому не д о с та ­
л ось коня, три р а за просит помощи, и три р а за старший
б р ат о тка зы в ае т ему в этом. В дум ах большую роль
выполняет диалог, который служ и т и д ля рас ска за о
событиях, и д ля характеристики героев, и д ля передачи
их душевных состояний (ж ал о бы на свою горькую
судьбу и т. п.).
С ю ж еты дум отличаются
острыми, напряженны ми
ситуациями. Один из вариантов думы о Федоре Б е з р о д ­
ном начинается так: ко за к спокойно «общ общае»,
Н е дум ае, не гадае,
Щ о на його молодого,
Щ е й на чуру малого,
Бщ а настигае.
(стр. 83)
С труктура дум антитетична. П ротивопоставляю тся
судьбы людей, их характеры . При создании образов ге­
роев в д у м ах довольно часто используется прием конт­
растного изображ ения: внешне беззаботный
казак
Голота и самоуверенный татарин (« К а за к Голота»),
опытный старый ата м ан и молодые, не бывавш ие в боях
к а заки («Атаман М атя ш стары й»), народный заступник
Хмельницкий и польско-шляхетский ставленник Б а р а баш («Хмельницкий и Б а р а б а ш » ) , три сына, выгнавшие
из дому бедную старую мать, и сосед— «чуж-чужанин»,
приютивший ее («Б едн ая вдова и три сы на»).
В дум ах есть характерн ы е мотивы: раненый к а за к
л еж и т в поле, птицы заб отятся о нем, он просит птиц
передать привет на родину; или: песня закан чи вается
воспоминаниями невольников о родном крае и просьбой
к господу вернуть их
Н а ясш 3opi,
На руський берег,
170
На край веселий,
М еж мир хрещений!
( стр. 106)
Эмоциональность дум достигается восклицательными
интонациями, постоянными обращ ениям и персонажей
друг к другу, к родному краю, природе, тов ар и щ ам , отцу-матери. Некоторые варианты дум о Голоте строятся
на цепи обращ ений татарин а к к а за к у и к а з а к а к т а т а ­
рину. Эмоциональность повествования усиливается т а к ­
ж е особыми ситуациями (о том, что Федор Безродный
изнемогает от ран, «ни отец, ни мати, ни родина кревна,
сердечна того не зн ае»), введением причитаний (при
расставании и отъезде к а за к а , при его см ерти). Нередко
употребляю тся восклицательные частицы (ой, эй, гей),
•синтаксический п араллели зм , т. е. однородное строение
п р е д л о ж е н и й — стихов с одинаковыми началами:
Чы на мои зброи ясный,
Чы на мои кони вороныи,
Чы на мои шаты дорогыи.
( стр. 71)
Возникнув на общефольклорной основе, украинские
думы восприняли многое из общефольклорной поэтики,
наприм ер в сравнениях, синонимических повторениях,
поэтической фразеологии, образности. Н о надо подчерк­
нуть, что в них более, чем в других ж ан р ах, п реобладает
в ы р азительно-изобразительная роль эпитетов, весьма
многообразных по ф о рм ам и видам. Эпитеты дум в ы ­
полняют разнообразны е функции: передают краски и зо­
б р аж аем ой картины, цвета яркой одеж ды к а за к а , к р а ­
соту природы. Один из вариантов думы про М арусю
Б о гусл авк у начинается так:
П о синьому Mopi,
Н а бш зм у камеш,
Там стояла темная темниця.
( стр. 124 )
В дум ах нередки зрительно яркие картины, к а к в н ачале
думы о С амойле Кошке:
Гуляла галера цветкована-малевана,
Четырьма цветами процветанна,
Первым цветом процветанна —
Синими киндяками обвиванна,
Другим цветом процветанна —
Турецкою червоною габою обвиванна,
А третим цветом процветанна —
171
Христианскою кровью фарбованна,
Четвертым цветом процветанна —
Невольниками осаж енна,
Козацкими гарматами обрыштована.
(стр. 135)
В дум ах нередко скопление эпитетов: Ti.io б и е ко за д ь ке, молодецьке; Ти, зем ле турецька, B ip o бусурменська,.
ти, розлуко християнська. Эпитеты часто используются
д ля контрастной характеристики персонажей. С войст­
венны д ум ам в отличие от других ж ан ро в сложны е эпи ­
теты: святорусский берег, о р л и чорнокрильци.
Поэтика дум х арактерн а тем, что в содерж ании и
художественных средствах произведений этого ж а н р а
резко соединяются романтические элементы с эле м ен та­
ми реалистическими и д а ж е бытовыми деталями, что
сл уж и т средством усиления эмоциональной, обычно т р а ­
гической окраски повествования.
У краинские думы сложились ка к ж а н р и бытовали
в XV— XVII вв. Это подтверж дается сохранившимися
историческими свидетельствами, большей частью поль­
скими, сю ж етами и об разам и героев, которые относятся
к названном у периоду, и есть основания полагать, что
песни создавали сь не через много лет после событий, а
непосредственно после них. Наконец, в дум ах н е м а л о
архаического в м атериале, д еталях, в языке.
XV—XVII вв. истории украинского народа отмечены,
с одной стороны, тяж елой борьбой с монголо-татарским
и турецким нашествием, а с другой — борьбой против
польской шляхты, обиравш ей и угнетавшей украин ское
крестьянство. Эти исторические и социальные явления
ярко отраж ены в думах. Чем далее, тем более в д ум ах
в ы р а ж ал и сь
социальные
противоречия
крепостного
крестьянства и феодалов, выливавш иеся в широкие
крестьянские восстания. Соответственно этому у к р а и н ­
ские думы дел ятся на д ва цикла произведений — исто­
рические думы XV—XVII вв. и социально-бытовые думы
XVI— XVII вв.
К рымские татары , а затем турки в течение долгого
времени р азоряли украинские земли. Это нашло о т р а ­
ж ение в дум ах « К а за к Голота», «Федор Безродный»,
«П лач невольников», «М аруся Богуславка», «С ам ойло
Кошка», «Побег трех братьев из Азова», в которых д в е
основные темы: героическая и невольницкая (к а за к С а172
Рне. 22. К а з а к - з а п о р о ж е ц Голота.
С рисунка Н. Д е регус а
мойло Кошка, находясь в плену на турецкой галере,
вместе с другими пленниками захвати л ее и беж ал на
родину. М аруся Богуславка реш ает стать женой турец ­
кого султана, чтобы освободить казаков из плена).
Д ум ы о борьбе с польскими панами раскры ваю т со­
циальны е противоречия между шляхтой и крепостными.
173
Борьба украинцев во многом связан а с борьбой Б огд ан а
Хмельницкого. П од его предводительством в битве под
Корсунем поляки были разбиты. В думе «Богдан Х мель­
ницкий и Б а р а б а ш » рассказы вается, к а к Хмельницкий
н ак а зы в ае т изменника.
Среди дум на социально-бытовые темы особенно з н а ­
чительна дума о Фесько Г ан ж е Андыбере, в которой
говорится о том, ка к к а зак и расправляю тся с б о г ач а­
ми — дукам и-сребраниками.
В ду м ах о борьбе со шляхтой 1648— 1654 гг. сатири ­
чески и зо браж аю тся польские магнаты и паны, в том
числе гетман Потоцкий, взятый войсками Богдана
Хмельницкого в плен.
Гей, Потоцький, Потоцький,
М аешь co6i розум жшоцький!
Н е г о д и т с я ж ти воювати!
( стр. 227)
В социально-бытовых ду м ах довольно четко о т р а ж е ­
ны противоречия м еж д у беднотой и дуками, которым
ка заки говорят:
Ей, дуки,- каж уть, -ви, дуки!
З а вами Bci луги i луки, —
№ где наш ому брату, козаку-летяз1, стати
И коня попасти!
(стр. 302)
Особенностью дум является то, что в них в центре
стоит нар од ная масса: к азаки -зап оро ж ц ы , войско к а з а ц ­
кое, невольники, которые действуют вместе с основным
героем песни, борцом за свободу Украины, защ итником
бедноты, с р а ж аю щ и м с я с татар ам и , туркам и и панами.
В дум ах нашли отраж ен ие и в аж н ы е исторические
события, ка к К орсунская битва 16 м а я 1648 г., и д е я ­
тельность известных исторических лиц. Некоторые герои
дум имеют свои прототипы. Так, Самойло К ош ка, зап о ­
рожский гетман н ач ал а XVII в., под предводительством
которого зап ор ож ц ы соверш али походы против су л тан ­
ской Турции, действительно попал в плен и пробыл там
около 25 лет; он действительно поднял украинских не­
вольников на восстание; они перебили с т р а ж у и верну­
лись на Украину. К ош ка опять стал гетманом.
Но в ду м ах есть и обобщенные эпические образы, в
которых типизированы основные черты казачества. Это
174
Федор Безродный, Голота, Фесько Г а н ж а Андыбер. П о д ­
виг М аруси Богуславки о т р а ж а е т и подвиги некоторых
пленных украинок, освобож давш их невольников.
И дейная сущность дум состоит в воспевании патрио­
тического подвига, боевого товарищ ества, любви к род­
ному краю.
БИ Б Л И О Г РА Ф И Я
К и р д а н Б. П. Украинские народные думы (XV— XV II вв.). М .,
И зд-во А Н СССР, 1962 (исследование).
К и р д а н Б. П. Украинский народный эпос. М., «Н аука», 1965 (ис­
следование).
«Украинские народные думы». М., «Н аука», 1972 (тексты).
ИСТОРИЧЕСКИЕ
ПЕСНИ
Исторические песни есть в ф ольклоре всех славянски х
народов. Они очень богаты по числу произведений, ж а н ­
ровым разновидностям и разнообразны по сю ж етам.
По своей структуре и стиху у многих народов они б л и з­
ки к героическому эпосу, но героическое начало в них
не развито так, ка к в былинах и ю нацких песнях. И с то ­
рические песни своими темами и о б р азам и героев с в я ­
заны и с историческими преданиями. Х арактерно, что
у славян об одних и тех ж е событиях и героях сложены
и исторические песни и предания; первые — стихотвор­
ные произведения, вторые — прозаические. Исторические
песни весьма близки к историческим б ал л ад ам . Но б а л ­
л ад ы д аю т лиш ь общее отраж ен ие эпохи, тогда к а к ис­
торические песни и зо б р а ж аю т конкретные события и
определенных исторических деятелей. Поздние историче­
ские песни уж е иного х арактера: они меньше по р а з м е ­
ру ранних исторических песен, в них проявляю тся л и р и ­
ческие элементы, тогда ка к старш ие исторические песни
эпичны, повествование в них объективное. К х а р а к т е р ­
775
ным чертам исторических песен мож но отнести следую ­
щие: они более, нежели другие ж анры , например герои­
ческий эпос, о т р а ж а ю т исторические события;
их герои — видные исторические деятели определен­
ной эпохи;
их поэтика (композиция и художественные средства)
проще, нежели у произведений героического эпоса;
в исторических песнях вымысел играет меньшую
роль, чем в героическом эпосе, о них Вук К ар ад ж и ч
сказал : «В них больше истории, нежели поэзии»;
исторические песни — тем атическая группа песенных
произведений, в которую входят произведения разл и ч ­
ных ж анр овы х особенностей; это объясняется тем, что
так о го типа песни переж или в своей истории зн ач итель­
ные изменения, на них ск азал и сь те процессы развития,
какие происходили в фольклоре.
Исторические песни и зоб ра ж аю т события истории и
л иц , игравш их в жизни народа важ н ую роль. В и зо б р а­
ж ении этих событий и лиц исторические песни совм е­
щ аю т историческую верность и некоторый вымысел,
меньший, чем в былинах и юнацких песнях, совмещ аю т
типизацию и индивидуализацию . Исклю чительно важ ной
особенностью исторических песен является то, что они
и зо б р а ж ал и определенных исторических лиц, а не ш и ­
роко типизированные образы богатырей и юнаков, а это
требовало индивидуализации образов, что было новым
этапом в истории ф ольклора, в изображении человека.
Так, исторические песни, п ро д о л ж а я во многом эпос,
с та л и новой ступенью в развитии искусства психологи­
ческого изображения.
О днако исторические песни у разны х славянских н а ­
родов различны. Р азл и ч и е преж де всего состоит в том,
что у восточных и ю жны х сл авян такого типа песни д а ­
ж е в XIX в. п р ед ставляли собой произведения зн ач и те л ь ­
ного объема, с развиты м сюжетом и обстоятельным изо­
браж ени ем событий и лиц. У зап ад н ы х славян они неве­
лики по объему и сод ерж ат в себе лишь одну сюжетную
ситуацию.
Возникновение исторических песен вызвано р а зв и ­
тием исторического сознания н ародны х масс и необхо­
димостью глубокого осмысления истории. Н ародны е м а с­
сы непосредственно сами участвовали в событиях и
поэтому могли правдиво о них говорить. Если в песнях
176
йтой тематической группы и известны отступления от
фактов истории, которые, естественно, могли з а б ы в а т ь ­
ся, постепенно терять свою четкость в народной памяти,
то песни сохраняли народное понимание истории, оцен­
ку событий и деятельности лиц с точки зрения народных
масс. М. Горький в д окл ад е на I съезде советских писа­
телей (1934) говорил: «От глубокой древности фольклор
неотступно и своеобразно сопутствует истории. У него
свое мнение о деятельности Л ю дови ка XI, И в ан а Г роз­
ного . . . » м.
Вопрос о времени и условиях, вызвавш их возникно­
вение исторических несен, до сих пор не решен. Н а наш
взгляд, зарож дение исторических песен, очевидно, отно­
сится к раннефеодальному периоду, так ка к у ж е это
время находит отраж ение в песнях, например время
царствования И в ан а Ш иш м ан а в болгарских песнях, а
особенно п оказательны песни словацкие, в которых го­
ворится о битвах с язычниками, о крестовых походах,
о битвах с татарам и , вероятно, в середине X III в.
Но почти все славянские фольклористы относят ф ор ­
мирование исторических песен к X IV —XV вв., а расцвет
их — к XVI—XVII в. Действительно, о событиях этого
времени сохранилось больше песен, чем о событиях, бо­
лее ранних. Это зависит не только от того, что это более
позднее время и поэтому более поздние песни и сох ра­
няются лучше, но и от того, что песни сохранились в
лучшем виде, а более поздние, которые бы д олж ны были
сохраниться лучше, представляю т собой разруш ение это ­
го типа песен и явную утрату поэтической силы и з н а ­
чительности. С XIV в. славянские народы переж ивали
общие трудности: нашествие татар, вторжение на Б а л ­
каны турок, усиление феодально-крепостнического гнета.
Это и отразилось главным образом в исторических пес­
нях. Сходство исторических судеб славянских народов
стало основой сходства их исторических песен — сю ж е­
тов и мотивов, трактовки образов героев. Исторические
события этих веков определили и общие идейно-худо­
жественные тенденции песен — их патриотический дух.
В отличие от былин и юнацких песен, где действуют
богатыри в одиночку, в исторических песнях выступают
и народные массы.
14 М. Г о р ь к и й .
7 1li
Н. И. К ра вцо в
О л итерату ре. М., Гослитиздат,
1961, стр. 427.
177
Исторические песни прошли значительный путь исто­
рического развития. З а время их существования — при­
мерно за шесть веков — они значительно изменились.
Изменились сюжеты и герои, структура и стиль. Песни
становились меньше по объему, проще но поэтике. Р а н ­
ние исторические песни ближе к былинам и юнацким
песням, поздние — к лирическим песням. В них умень­
шалось обобщение широкого плана и во зр астал а инди­
видуализация в изображении событий и лиц.
Исторические песни славянских пародов имеют много
общего, что позволяет установить относительно общую
периодизацию развития этого вида песен, хотя, конечно,
с поправками на особенности национального содерж ания
и формы произведений.
Исторические песни славянских народов можно р а з ­
делить на следующие циклы:
песни, относящиеся к д отатарском у времени, когда
борьба с тат а р ам и еще не началась;
песни о борьбе с монголо-татарским нашествием;
песни о борьбе с турецким нашествием;
песни о крестьянских восстаниях;
песни о событиях и д еятелях XVI— XVII вв.;
песни о событиях и д еятелях XVIII в.;
песни о событиях и д еятелях XIX и н ачала XX в.;
современные песни.
К ак у ж е сказано, у каж дого народа есть и свои осо­
бенные циклы несен, о траж аю щ и е особенности его исто­
рии.
Н ач ал о создания русских исторических песен, веро­
ятно, относится к эпохе монголо-татарского владычества
на Руси. Например, в песне о Ш елкан е Дудентьевиче
говорится о том, как б ратья Борисовичи расправились
с татарином, который надругался над русскими людьми:
Втапоры млад
Зачванелся он,
И они с ним
Один ухватил
Щ елкан
загорденелся.
раздорили:
за волосы,
А другой — за ноги,
И тут его разорвали.
Т ут ему смерть случилася,
Ни на ком не сыскалося.
(«•Исторические песни X I I I — X V I
веков», стр.
78)
Н ем ал о сюжетов песен относится ко времени И в ан а
Грозного и его борьбы с казанским и астраханским ц а р ­
ствами. В этих песнях запечатлены действительные со­
бытия истории. Особенно важ н а песня «Взятие Казани».
Психологически глубока песня «И ван Грозный и сын».
178
Есть песни о Гришке Отрепьеве, Ермаке, Степане Р а з и ­
не, Ем ельяне Пугачеве. Р азин и Пугачев показаны в
песнях ка к защ итники народных масс, борцы против
произвола и боярских насилий. О тразились в русских
исторических песнях и более поздние события: есть пес­
ни о П етре Первом, П олтавской битве, Суворове, К у ­
тузове и Платове. Д а л е е песни сильно меняют свой
характер и становятся собственно лирическими сол д ат ­
скими песнями.
Идейные тенденции русских исторических песен про­
являю тся в патриотизме и демократизме. С сознанием
гордости за великие подвиги русских людей в борьбе с
иноземными врагам и песни рисуют и просторы русской
земли, и битвы, и даю т своеобразную характеристику
событий и лиц. Так, песня о Кострюке, наглом инозем­
це, заканчивается тем, что с ним расправляется один из
братьев Андреевичей. Песня связана с событиями ж е ­
нитьбы И в ан а Грозного на черкешенке М арье Темрюковне. З а расправу с ее братом Кострюком царица т р е ­
бует от Грозного н ак а зать Андреевича: «М ужика надо
повссити!» Но песня, сложенная, очевидно, крестьянами,
з ас тав л яет царя ответить ей:
М ужика-то я пожалую ,
Я палаты белокаменными;
М ужика буду знать, почитать,
М ужика б у д у жаловать
У ж я ради почетных пиров,
Еще для ради почетных гостей,
Еще для ради заносчивых.
(VИсторические песни XIII—XVI веков», стр. 185)
Д ем ократи зм в трактовке действительности в русских
исторических песнях проявляется и в том, что вожди
народных восстаний — Степан Р ази н и Емельян П у г а ­
чев представлены как положительные лица, точнее, вос­
петы в песнях. С большими симпатиями и зображ аю тся
и любимые солдатами полководцы Суворов, Кутузов и
Платов.
Украинские исторические песни можно разделить на
четыре цикла: песни о столкновениях с тата р ам и и о
борьбе с турками; о борьбе с польской шляхтой, куда
входят и песни о Богдане Хмельницком; о событиях в ре­
мени борьбы П етра Первого со шведами, в которых
есть песни о Мазепе; о народных восстаниях XVIII в.
179
Борьба с татар ам и и турками и зображ ена в песнях
ка к трудная и кровавая. Песни трагичны, так ка к в них
часты картины пленения и казни украинцев. Н асилия
и жестокости турок показаны в песне о Коваленко. В
песне про Бай д у нарисован об раз смелого и отважного
борца за свободу своего парода. Но этого типа песни,
т. е. песни о страдани ях украинцев, затем сменяются
песнями, где рассказы вается об их удачных походах
против Турции и Крымского ханства. Это песни о под­
вигах гетманов Сагайдачного и Д орошенко в начале
XVII в.
В следующем цикле песен, связанных с событиями
середины XVII в. (1648— 1654), с борьбой против п а н ­
ской Польши, против шляхты, в центре — образ Богдана
Хмельницкого. Остро сатирична песня о разгроме войск
Вишневецкого.
Зам ечательны й цикл песен посвящен народным вос­
станиям XVIII в., событиям 1738— 1746 гг., имевшим ме­
сто в П рикарпатье. Их герой Д овбуш . Есть и песни о
восстании XVIII в., получившем название колиевщины,
гайдаматчине, о З а л и зн я к е и Гонте.
У краинские исторические песни создавались и позже,
и в них отразились события и XIX и XX вв. Их исполни­
т е л и — кобзари и бандуристы — были в то ж е время
творцами новых и новых песен. В н ачале XIX в. были
сложены песни о восстании 1812— 1825 гг. на Волыни
под предводительством К арм елю ка, борца за народные
права. О нем говорится в песне:
...Кармелю к добрий хл опець
BiH по CBiTy ходыть.
Н е одного вел ьм ож но го
В щ с тр а х у морозить.
(«Украш сы й народш nicni», кн. I,
стр. 137)
С лагатели украинских исторических песен о тк л и к а­
лись на многие события новой истории. Д о сих пор ж и ­
вет творчество кобзарей и бандуристов.
Белорусские исторические песни сохранили сюжеты
разного времени, начиная со времени борьбы с т а т а р а ­
ми. Так, в песне об И в аш ке нарисован образ борца
против татарского ига.
П о д ы й м а л ю ь чорны хмары ,
Не ба пакрывал1, —
180
П р ы хадзш злы татары,
П ад Крычавам сталь
З а п а л ш стары Крычау, —
Канцы запылали...
Наш 1вашка падыймауся,
Людз1 $ рады сталь
Пал1лася кроу, змяшалась
3 чорнаю зя м л ёю ,—
Злы татары падалк я
Уцякаць гурбою.
А 1вашка гонщь, гонщь,
Голасна смяецца,
Ш то татарва уцякае,
А ж хахол трясецца.
(« Б ел а р уси фальклор», стр. 365 — 366)
В белорусских исторических песнях есть зам е ч а те л ь ­
ный образ народного богаты ря — силача-борца Севрука.
Н аиболее значительными темами дальнейших, циклов
исторических белорусских песен можно считать песни
об И ван е Грозном, о царе, которого хорошо зн ал народ
по его деяниям. Есть у белорусов песня, которая п р ед ­
ставляет собой вари ан т песни о Кострюке.
Судьба белорусского народа была трудной. Он н ахо ­
дился то под литовским феодальным и национальным
гнетом, то под польским. П ольская ш ляхта о б и рала и
угнетала белорусов. Поэтому темы борьбы с Л итвой и
Польшей — в аж н ы е темы белорусских песен. З а м е ч а ­
тельна песня «Ой, у горадзе М а п л ё в е ды м ам пацягнула»
(«Ой, в городе М огилеве дымом потянуло») о борьбе
против польских панов под предводительством Н аливайко. Есть немало песен об Отечественной войне 1812 г. и
изгнании французов с русской земли, в чем большую
роль сыграли белорусы. Есть, наконец, и песни, в кото­
рых повествуется об участии белорусов в Б ал к ан ски х
войнах, в частности в войне с Турцией 1876— 1878 гг.
и в освобождении Болгарии.
Исторические песни болгар и сербов отличаются р а з ­
нообразием сюжетов. Кроме того, они весьма связаны,
с одной стороны, с юнацкими песнями, а с другой — с
гайдуцкими. Иногда трудно их разграничить. Наконец,
у сербских и болгарских песен есть общие особенности
в содерж ании и форме: есть у них общие сюжеты и о б ­
щие герои, а т а к ж е сходная композиция и сходный стих
(д ес яти сл о ж н и к ); правда, в болгарских исторических
песнях есть и восьмисложный стих.
7
Н. И. Кравцов
181
Болгарские исторические песни дел ятся на ряд цик­
лов: они в основном совпадаю т с той периодизацией,
какую мы привели выше, но вместе с тем имеют и свои
отличия. Н аиболее ранний цикл болгарских историче­
ских песен относится к раннему феодализму. В центре
их — образ ц ар я И в ан а Ш иш м ан а (вторая половина
XIV в.), а сюжеты связаны с движением тата р на Б а л ­
каны. Это самые ранние песни: «Татары и Стана», « Р а ­
да, тата р ск а я царица». Есть несколько песен, в которых
рисуются междоусобия князей и бояр, построения ц ерк­
вей.
Этот цикл закан чи вается важнейш ей темой истори­
ческих песен болгар — падением Болгарского царства.
П од таким названием и известна одна из прекрасных и
трагических песен. С этой темой связан а тема гибели
И в ан а Ш иш м ан а, который был взят туркам и в плен и
казнен. Эти сюжеты начинают в то ж е время второй
цикл песен — о рабстве и потурчении. К а к это бывает
в эпических песнях, турки и татары перемешаны: то тур­
ки назы ваю тся татарам и , то татары — турками. Турки
насильно о б ращ али провославных в мусульман. Н а этой
почве р азы гры вались т яж ел ы е трагедии. Одна из них
стала предметом песни «Потурчение Цепино», где речь
идет о насильственном обращении в мусульманство ж и ­
телей села. Ч асты е темы п е с е н — угон в плен болгар,
бегство девушки из плена. В песнях нарисованы тр аги ­
ческие картины страданий народа. Турки гонят в р а б ­
ство женщ ину с ребенком, гр аб ят монастырь, угоняют
скот — вот обычные картины песен. Но все чащ е и чаще
появляю тся картины кровавы х расправ турок с б олга­
рами. Б ол гар ы сопротивляются. Д ев у ш к а кончает жизнь
самоубийством, чтобы не попасть в плен к туркам. В
песнях отраж ено положение болгарского народа в пе­
риод турецкого владычества, как, например, в песне
«М ара и султан М урад», где нашел поэтическую о б р а ­
ботку действительный исторический факт: царь Иван
Ш иш ман о тд ал в жены М у рад у свою сестру Мару.
Типизированное воспроизведение это время получило
в песне «Янычар тоскует по своей семье». В ней нашло
отраж ение тяж ел о е бремя, от которого страдали б олга­
ры и сербы: турки заб и рал и каж д ы й год десятилетних
болгарских и сербских мальчиков, уводили их в Турцию,
об р ащ а л и в мусульманство и воспитывали к а к верных
182
и преданных слуг султана. Именно их посылали в Б о л ­
гарию и Сербию, т. е. к их народам, расправляться с
непокорными и д е р ж а т ь в подчинении эти народы. Т а ­
кие войска н азы вались ян ы чарам и (ени — «новые», ча­
р ы — «войска»), В песне рассказы вается о том, к а к на
пиру у султана все едят, пьют, состязаю тся в борьбе,
играют на ка ва ла х, но один молодой янычар не пьет, не
ест и не борется. Он просит султана отпустить его д о ­
мой, где его мать девять лет носит черный платок, то ­
скуя по нем и считая его мертвым, тоскуют по нем и
сестры и братья.
Следующий цикл песен отр аж ает общественно-эко­
номическую и духовную ж изнь народа в условиях р а б ­
ства. Б о лгарские крестьяне раб отаю т в поле на турок —
помещиков (спахиев), которые издеваю тся над ними,
грабят, насилую т, крестьяне бедствуют, вынуждены про­
д ав ать детей, чтобы зап л ати ть подати. В песнях гово­
рится и о предательской роли чорбадж иев (богачей, т о р ­
говцев), сл уж ащ и х туркам.
Есть у болгар и песни о событиях XIX— XX вв. В них
рассказы вается о жестоком угнетении турецкими спахиями крестьян, но основной темой становится у ж е борьба
с турками. В песнях отраж ены и действительные исто­
рические факты и события. Так, в песне «Клането в Б атак» («Резня в Б ата к е» ) рассказы вается о жестокой
расправе турок с восставшими болгарами, которых они
казнили в церкви в селе Б а т а к (1876). В поисках з а щ и ­
ты болгары часто убегали в Россию. Во многих песнях
говорится об этом («Д евуш ка уходит в Россию», « Ж и т е ­
ли М алого Тырнова переселяются в Россию »), О днако
есть в песнях и другие темы. Это прежде всего тема
прихода в Болгарию русских войск во время войны с
Турцией в 1876— 1878 гг. Есть песни о разных событиях
войны, об осаде П левена, об освобождении Болгарии.
П о зж е в исторических песнях появлялись новые и но­
вые сюжеты.
У сербов т ак ж е существует несколько циклов исто­
рических песен. Самый ранний из них — песни о С т е ф а ­
не Д уш ане, о расцвете Сербского царства. В этом цикле
есть песни о С авве Неманиче, основателе сербской ц ер к ­
ви. Н ем ало в раннем цикле сюжетов о построении ц ер к ­
вей князьям и и воеводами «за душу» (т. е. на п ам я ть
о себе, на помин души).
7*
183
Второй цикл — это знаменитый цикл о Косовской
битве 1389 г. и о событиях, св язанны х с нею. З а тем
идут песни о событиях конца XVIII — н ачала XIX в.
В центре их — борьба за освобождение и восстание
1804— 1813 гг. В этих событиях участвовал знаменитый
певец эпических песен Филипп Вишнич. Он один сложил
об этих событиях целый цикл песен, в том числе б о л ь ­
шую песню «Восстание против дахиев». Р аспри между
турками, в том числе м еж д у дахи ям и (наместниками
су л тана) и султаном, послужили толчком к восстанию:
сербы под предводительством К арагео ргия восстали и
победили. Но соперник К арагео ргия М илош Обренович
заставил его б еж ать в Россию, однако тот тайно в ер­
нулся в Сербию и был убит по приказу М илош а. В этом
цикле есть песни об обращ ении К ар агеор гия за помощью
к России («Р асставан и е К арагеоргия с Сербией»), где
нарисован и зам ечательны й образ смелого гайдука
Велько. З а м еч ат ел ь н а песня «К нязь И в ан Княжевич»,
сл ож ен н ая Филиппом Вишничем. Весной 1806 г. ту р ­
ки разорили село Д обрич и увели в плен 300 сербов.
Князь И ван собрал у народа деньги, отдал свои и в ы к у­
пил людей из рабства. П о зж е он был участником во сста­
ния 1804— 1813 гг.
Исторические песни в Сербии ск лады в ал и сь и позже.
В них отрази ли сь последующие события истории.
У хорватов есть свой цикл исторических песен, в ко ­
торых воспроизведены события хорватской истории, хотя
есть у них и песни, имеющие общие сю жеты с сербски­
ми песнями. Один из циклов хорватских исторических
песен связан с борьбой против турок и трагической ги­
белью П е т а р а Зриньского и Ф р ан а Ф ран коп ан а. И х с н а ­
чал а п о дд ерж и в ал а Австрия, но потом по приказу ц еса­
ря они были казнены к а к гайдуки. Об их гибели сл о­
ж е н а песня «Зриньский и Ф ранкопан». К сю ж етам
хорватских исторических песен относятся песни «Битва
на К рбавском поле», «И ван К арлович и сестра», «Берислав пан и Франкопан в бою», «Свилоевич», « Н есча­
стный поход гр аф а Ф рана», «Плен и освобождение бана
Зриновича (Зриньского)».
Словенские песни имеют общие сю жеты с сербскими
и хорватскими, например у них есть песни о М арко. Но
словенские песни и по сю ж етам и по форме иные. У сл о­
венцев существуют песни с весьма древними сюжетами.
184
Так, весьма своеобразны песни о сарацинах; в этих
песнях, вероятно, отразились события IX— XI вв., когда
сарацины захвати ли побережье Средиземного моря. С а ­
рацинами средневековые христианские писатели н азы ­
вали арабов, а потом вообще всех мусульман, всех
«неверных», против которых предпринимались крестовые
походы. В ласть сарацин сохранялась в некоторых о б л а ­
стях почти до XV в.
В ряде словенских песен сохранились воспоминания
об этом времени, например в б а л л а д а х «К расави ц а Ви­
да» и « З а р и к а и Сопчица». В первой б ал л а д е торговецсарацин зам ан и в ает на свой корабл ь Виду, об ещ ая ей
лекарство для ее больного ребенка, но, обманув, увозит
ее в рабство. Во второй р ассказан а траги ческая судьба
двух сестер: одна из них из ревности отравл яет другую,
не узнав ее, а когда узнает, умирает с горя. Кроме этих
б а л л а д есть и романсы, в которых отразились события,
связанны е с сарацинам и. Таков романс «П ольская ко­
ролева», в котором содерж атся воспоминания о боях
норманнов и сарацин. По предположению словенского
ученого И в ан а Г р аф ен ау эр а в песне вначале имелась в
виду не польская, а «напольская», т. е. неапольская ко ­
ролева, что более логично, если принять во внимание
место действия и место пребывания сарацин.
В песнях словенцев есть еще два важ н ы х цикла —
это песни о турках и песни о крестьянских восстаниях,
о борьбе с социальным угнетением. Эти группы песен,
ка к это характерно д л я словенского ф ольклора, имею т
форму или б ал л ад , или романсов в том понимании эт о ­
го ж а н р а , к а к он представлен в испанских романсах.
Среди песен о борьбе с турками выделяю тся песни
о короле М ати яж е, венгерском короле М атии Корвине
(1458— 1490), который прославился своими победами
н ад турками, угнетавшими тогда всю среднюю и ю жную
Европу. М а т и я ж защ и щ ал славян от турок, облегчил
положение крепостных крестьян, чем зав оев ал лю бовь
■народных масс. Это сделало его героем песен.
Вплоть до XIX в. и д а ж е позже турки соверш али
н ападения на славянские земли, что нашло отраж ение
и в словенских песнях. Крестьян угнетали феодалы, а
к этому прибавлялись и турецкие насилия. В песнях о
турках есть две группы произведений: в одной описы­
ваю тся определенные события, в другой говорится о ту ­
185
рецких насилиях и часто о бегстве из турецкого плена.
П есня «Турки у Вены» связан а с осадой города в 1529 г.,
песня « Р ав б а р » — с победой над туркам и у города С ис­
к а в 1593 г. Р а в б а р предводительствовал краньцами,
которые разбили турок. В песнях этого цикла почти
всегда упоминаются М арко королевич и король М атияж.
О б р а з королевича М арко в словенских песнях, несом­
ненно, заимствован из сербских, но об раз М ати я ж а со з­
д а н словенскими певцами. М а т и я ж стал особенно изве­
стен после победы над туркам и в 1483 г.
Т ак назы ваем ы е («б ал л ад ы об у гн е т е н и и » )— «тлачанске баладе» — очень популярный цикл песен. В них
о тр ази л ас ь борьба против феодалов, которые жестоко
угнетали и эксплуатировали словенских крестьян. В
X V —XVI вв. по Словении п рокатилась волна крестьян ­
ских восстаний. Первое из них было в 1478 г. Но осо­
бенно большое восстание вспыхнуло в 1515 г. От этого
времени сохранились сведения о том, что восставшие
пели боевую песню, в которой были слова: «Только вм е­
сте, только вместе, бедный люд!». В песнях этого типа
часто выступает король М а т и я ж как защ итн и к крестьян,
он оживает, чтобы им помочь.
Но больш ая часть таких песен имеет обличительный
характер, как, например, песня «Немилосердная госпо­
да». Это сю ж етная песня, в которой «благородный гос­
подин» за неуплату податей бросает двух крестьян в
темницу, где после трех лет находит «лишь белые ко ­
сти»; видение этого преследует его, он заб о л ев ает и ум и ­
рает, а душ а его попадает в ад.
Фольклор зап ад н о сл авян ск их народов менее богат
историческими песнями. Форма их и н а я —строфичная.
С трофы п редставляю т собой четверостишия. Стиль более
простой, нежели в песнях ю жных славян.
У словаков немало песен имеет общие сюжеты со
словенскими, что объясняется таким историческим ф а к ­
том: и словенцы и словаки долгое время входили в сос­
т а в одного и того ж е государства.
Сходство словацких песен со словенскими за к л ю ч а ­
ется еще и в том, что в них сохранились следы очень
стары х сюжетов, мотивов и форм. Одна из песен гово­
рит о битве христиан с язычниками, д ругая — о кресто­
вом походе, третья — о клятве воинов разбить татар,
чтобы они больше не могли прийти на Угорскую землю.
186
У словаков есть цикл песен о боях с турками, причем
песен разного времени, начиная с первых набегов их на
словацкие земли до последних боев с ними. Весьма л ю ­
бопытна песня о Б елграде, который долгое время был
в руках турок и который в песне н азы вается турецким
городом. Д ев у ш ка ж д ет милого с войны, но получает
весть о его гибели. Песня заканчивается, однако, р а ­
достью: милый в озвращ ается с войны.
Словацкие исторические песни развивались и далее,
отразив и более поздние события. Так, есть у словаков
песни, в которых говорится о войне русских с турками
в конце XVIII в., о Потемкине; есть и песни о Н а п ол ео­
не и его походе на Россию, о разгром е его войск.
У чехов т а к ж е немного исторических песен. Они но­
сят обычно б алладны й характер. В песне «Обманутый
муж» турок требует от зем ан а отдать ему дочь. Когда
он приехал за ней, ему ск азал и , что она умерла. В н а ­
чале он не поверил, но затем увидел ее л еж ащ ей на
столе. Турок п риказал ее богато похоронить. К огда ж е
он уехал, девуш ка встала. Турок ехал домой и горевал
о той, которая полонила его сердце. В песне «Д урная
мать» турки увезли с собой вдову. Она уш л а с ними,
бросив детей, но потом горько тосковала о детях. П р и ш ­
л а она к реке:
Тут у воды сердце
Заныло от горя,
Ныло, тосковало,
От боли сжималось,
П о детям страдало
Д а и разорвалось.
(«Э пос с лавянских н а р о д о в >, стр. 426)
Основу сюжетов польских исторических песен, как
и песен многих других славян, составляю т события борь­
бы с татар ам и . Весьма со д ерж ательна и трагична песня
«Грабили татары в Яздовецком зам ке» о насилиях и
разорении, какие причиняли татары , а т а к ж е песня о
побеге брата и сестры из турецкого плена, где они п ро ­
были семь лет. Более поздние песни — это песни о в з я ­
тии К аменца-П одольского (1672), о разгроме турок под
Веной (1683) Яном Собесским.
Б о л ь ш ая часть польских песен, связанны х с истори­
ческими событиями или лицами, относится к т а к н а зы ­
187
ваемым збойницким песням, как, например, песня о
Вдовчике.
Исторические песни ранее, несомненно, были более
распространены и в Чехии и в Польше. Это п о д тв ер ж ­
дается тем, что в древней литературе, в хрониках можно
найти следы такого типа песен. Польский хронист Галл
Аноним приводит песнь о Б о л еславе Храбром и о войне
1109 г. Другой хронист Д лугош п ересказы вает песни о
битве под Завихостем (1205). П риводят хронисты све­
дения о К ази м еж е Обновителе, о восстании крестьян
против ф еодалов в 1037— 1038 гг., и позж е о Грюнвальдской битве и о Витольде.
Исторические песни каж д ого из славянских народов
национально своеобразны. Это проявляется в и зо б р а ж е ­
нии событий и лиц, в картин ах природы-— то украинских
степей, то балканских планин, в д етал я х быта, в формах
и стихе.
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
«Визвольний рух слов’ян у народшй шсеннш творчость X V II— X IX».
КиТв, 1971.
Е м е л ь я н о в Л . И. И з истории определения исторической песни.
К вопросу о предмете изучения. «Русский фольклор», 1962, V II,
стр. 5— 25.
«Исторические песни X III— XVI веков». М.— Л ., «Н аука», 1960.
«Исторические песни XV II века». М .— Л ., «Н аука», 1966.
«Исторические песни X V III века». М.— Л .„ «Н аука», 1971.
«Исторические песни XIX века». Л ., «Н аука», 1973.
«1сторичщ n ic H i» . Ки1в, 1961.
«Исторически песни («Българско народно творчество», т. 3 ). София,
1961.
«Н ародны е исторические песни». М.— Л ., «Советский писатель», 1962.
П р о п п В. Я. Проблемы исторической песни. «Вопросы литерату­
ры», 1962, № 2, стр. 207— 209.
П у т и л о в Б. Н. Русский историко-песенный фольклор X III—
XVI веков. М.— Л ., И зд-во АН СССР, 1960.
С е л и в а н о в Ф. М. О специфике исторической песни. В сб.: «Спе­
цифика фольклорных ж анров». М., «Н аука», 1973, стр. 52—67.
С о к о л о в а В. К. Русские исторические песни XV I— X V III вв М ,
И зд-во АН СССР, 1960.
'
C z a j k a Н. B ulgarsk a i m acedonska h istoryczn a
piesn lu d ow a.
W roclaw , 1968.
«H istoricke piesne». T exty a kom m ent. pripravil R. Brtari, B ra tisla v a ,
1953.
K o l b u s z e w c k i J. Nad slow ackim i piesniam i historycznym i «P am igtnik sfow ianski», 1970, t. 20, str. 231— 245.
«P olska epika ludow a». Oprac. St. Czernik. W roclaw — Krakow, 1958.
188
БАЛЛАДЫ
Термин « б ал л ад а» романского происхождения и обоз­
начал, например, в провансальском ф ольклоре хоровод­
ную песню, сопровождавш ую танец, передававш ий ее
сюжет. Но связь б ал л ад ы с танцем типична главным
образом для романского фольклора. У англосаксов и
шотландцев б ал л а д а пред ставляла собой песню или ге­
роического, или социально-бытового х ар актера с тр аги ­
ческим сюжетом, не связанны м с танцем.
В фольклористике славянских народов термин « б а л ­
л а д а » в отличие от песен романских и германских упо­
требляется для обозначения произведений другого типа.
В народе они назы ваю тся просто песнями.
Б а л л а д а весьма популярный ж а н р славянского ф о л ь ­
клора и существует до сих пор. Он богат и разн ообразен
по сю ж етам и тем ам. Ф ольклористы обычно вы деляю т
в б а л л а д а х четыре тематических цикла: семейные, л ю ­
бовные, исторические и социальные б аллады . П оследо­
вательность возникновения этих циклов б а л л а д бы ла,
вероятно, следующей: ранее всего возникли семейные
б ал л ад ы и любовные, т а к как д ля всех циклов б а л л а д ­
ных песен свойственны семейные, личные отношения и
конфликты. Тяж ел ое положение славянских народов в
период татарского и турецкого нашествия способство­
вало возникновению исторических бал л ад , в которых
семейные, личные конфликты мотивированы трагически­
ми историческими условиями (популярен сюжет: д ев у ш ­
ка в татарском или турецком плену). С оциальные б а л ­
лады относятся к более поздней стадии феодализм а, ко
времени обострения классовых противоречий. В б а л л а ­
дах этого цикла носителем зла выступают князь, вое­
вода, пан, староста.
.
К семейным б ал л ад ам относятся, например, сербская
б ал л а д а «Невеста Л а з а р я Радановича». Л а з а р ь Р а д а нович посватал «красную девицу». Когда он поехал за
ней, сватов и жениха встречали у ворот невеста и ее
мать.
189
И пока во двор входили сваты,
С матерью поспорила невеста —
Не о граде, не о винограде,
О б одной лишь шелковой рубашке:
Хочет сыну мать ее оставить,
Дочка хочет взять ее для муж а.
(« Сербский эпос», стр. 208)
М ать, рассердившись, с к а за л а Л а за р ю , что умерла его
невеста, а по обычаю невесту не хоронят в могиле, а бро­
са ю т в синее море. Л а з а р ь с друзьями решил искать ее
в море, забросив сети. Но сл у ж а н к а с к а з а л а ему, что
невеста в тереме. Л а з а р ь увез ее с собой, но мать про­
к л я л а дочь:
Чтоб не знать тебе на свете счастья!
Чтоб не жить тебе ни здесь, ни с мужем!
П ропади ты на горах в дороге!
(Там же, стр. 210)
Исполнилось проклятие матери: дочь умерла по д о ­
роге. Похоронили ее, а около могилы, по просьбе Л а з а ­
ря, выкопали колодезь и посадили розу.
Чтобы мог прохожий на скамейке
Отдохнуть, полюбоваться розой,
Утолить водой холодной ж а ж д у .
(Там же, стр. 211)
Л а з а р ь потом часто приходил к могиле, говорил с неве­
стой и сп раш ивал ее:
«Тяжела ль земля, душ а подруга?!»
И з могилы доносился голос:
«Н е тяжка и не гнетет могила,
А тяжка мне материна клятва».
(Там же)
Впрочем, эта б а л л а д а мож ет быть отнесена и к л ю ­
бовным, так ка к это песня о верной любви.
К семейным б а л л а д а м относятся чешские бал л ад ы
«Сиротка», в которой р ассказы вается, ка к девочка бе­
га е т на могилу матери ж ало в аться, что мачеха бьет ее
и не кормит; «Герман и Д орота», в которой мать губит
сына за то, что он взял в жены не нравившую ся ей
Д ороту: девуш ка умирает с горя, и ее хоронят в одной
могиле с любимым; « Б р ат и сестра», в которой сестра
провож ает брата на войну, а затем ж д ет его домой. Но
все возвращ аю тся из похода, а не возвр ащ ается лишь
ее брат: л еж и т он у Д у н а я в черной земле.
190
К семейным б ал л ад ам относятся б ал л ад ы с такими
популярными сюжетами, как: муж убивает жену, и дети
все время спраш иваю т его, где их мать; братья выдают
сестру насильно зам уж , ее муж возвращ ается поздно
ночью домой и зас тав л яет ее мыть его «кровавые ру­
башки», по рубаш ке или по отрубленным пальцам, ос­
тавш имся в ней, ж ена узнает, что муж убил ее брата.
Весьма своеобразны боснийские б ал л ад ы «Хасанагиница» и «Мать-изменница». В первой из них муж вы гоня­
ет из дома жену, которая не приш ла к нему на поле,
когда он л е ж а л там раненый; он зап рещ ает ей прихо­
дить к малы м детям, и она умирает с горя. Во в т о р о й —•
м ать просит любовника погубить ее сыновей, чтобы они
не меш али им любить друг друга, но сыновья приносят
матери, притворившейся больной, по ее просьбе воды
из реки и в ведре г л аза ее любовника.
К любовным б ал л а д а м относятся, например, б а л л а ­
д а « Б р а т и сестра», в которой разлученные на много
л ет брат и сестра, встретившись потом, не узнаю т друг
д руга и становятся муж ем и женой, а узнав, что они
родные, кончают ж изнь самоубийством. К этому циклу
п р и н ад л еж ат и б ал л ад ы о верной и неверной любви,
например чешская б ал л ад а «Возвращение»: молодец,
уходя на войну, просил любимую ж д ать его; они обм е­
нялись кольцами. Через семь лет он вернулся, но она
не у зн ал а его и спросила, где ее милый; он ответил, что
тот ж енился и остался в чужой земле, но она ск а за л а
ему, что все равно будет ож и д ать любимого; тогда он
п оказал ей кольцо, по которому она и у зн ал а его. Это
ред кая б ал л ад а, где нет трагического конца. В чешской
б а л л а д е «М атуш ек и М агд ал ен а» девуш ка не захотела
выйти за м у ж за парня и он убил ее в лесу, за что и
был казнен. Эта б ал л а д а напоминает русскую б ал л ад у
«Д митрий и Д омна», в которой получивший отказ и ос­
меянный девушкой молодец жестоко расправляется с
ней. К этому циклу б а л л а д относится и п ольская б а л ­
л а д а «Войтувна», в которой дочь старосты, оставленная
лю бимы м, бросает дитя в реку; его выловил мельник,
крестьяне собирают всех девушек и выясняют, чей это
ребенок; дочь старосты сурово наказываю т.
К историческим б ал л а д а м п р и н ад л еж ат те произве­
дения, в которых наш ли отраж ение исторические усло­
вия жизни славянских народов. Так, среди русских б а л ­
191
л а д это «Авдотья Р язан оч ка» — песня о том, ка к русская
женщ ина отправляется в татарски й стан, чтобы ценой
своей жизни освободить пленных; «М ать встречает дочь
в татарском плену» — дочь у ж е стала женой татарин а,
а мать рабыней, но когда дочь узнает мать и просит ее
остаться с ней, мать отказы вается; она хочет в о зв р а ­
титься на родину.
У болгар к историческим б ал л а д а м относятся «Три
рабыни», «Янычар тоскует по дому»; у чехов — «Невеста
турка», «Обманутый турок», «Турок и вдова». У поляков
известна зам еч ател ьн ая б а л л а д а о Л ю тгарде, которая,
очевидно, связана с убийством П ш емы славом В ели ко­
польским в 1283 г. его жены. Ж е н а просит м уж а ото­
слать ее к родителям, но он убивает ее и себя. Б а л л а д а
переж ила сложную и длительную историю и от истори­
ческого ф ак та в ней осталось немного. Кром^ того, как
предполагает польский фольклорист Ст. Черник, эта
б а л л а д а контам инировалась с другой, более новой — о
жене пана и слуге.
Из социальных б а л л а д у русских известны песня
«Князь Волконский и Ваня-ключник», «Молодец и ко­
ролевна». У поляков известна б а л л а д а «Пан Каневский
и Бондарувна», в которой пан убивает девушку, не о т­
ветившую на его любовь. В такого типа песнях в основе
социальный конфликт — социальное неравенство пана и
простой девушки-крестьянки. С оциальная тенденция в
б а л л а д а х проявляется и в том, что князь или пан изо­
б раж аю тся невероятно жестокими. Так, в словацкой
б ал л ад е пан гонит жену, изменившую ему, к реке, з а ­
ставляет ее три раза переплыть реку: два р а за она пе­
реплыла, а на третий утонула. С воеобразна польская
б ал л ад а о пане и мельнике, у которого пан хотел купить
дочь, полюбившуюся ему. Но ни запугать, ни подкупить
мельника пан не смог. Тогда он пошел на хитрость:
велел слугам в мешке, под видом пшеницы, внести себя
на мельницу, а ночью решил пробраться к девушке. Но
пана избили и выгнали с мельницы.
Из общего обзора тематических типов б а л л а д видно,
что бал л ад ы у славянских народов имеют немало сход­
ства в тематике. Но их темы кое в чем близки к темам
других ж анров — исторических песен и песен семейных.
О днако бал л ад ы отличаются о ^ э т и х песенных ж анров:
от исторических песен они отличаются не столь очевид­
192
ной связью с историческими событиями и лицами, от
семейных — своим ярко вы раж енны м трагическим х а ­
рактером и тем, что в них есть развернутый сюжет, то г­
да как семейным песням свойственны лишь сюжетные
ситуации.
Б а л л а д а — эпический жанр. В этом она сходна с ис­
торическими песнями, но не сходна с лирическими се­
мейными. Эпичность б а л ­
л а д вы р а ж ае тся в их сю­
жетности и объективно­
сти повествования. Д е й ­
ствия, поведение и по­
ступки персонаж ей сл у­
ж а т в них средством вы­
раж ен и я
'идейного
со­
д ер ж а н и я и вместе с тем
средством х арактер и сти ­
ки
действующих
лиц.
С ю ж ет получает в них
краткую, но полную р а з ­
работку, имеет все ступе­
ни действия. Что к а с а е т ­
ся
х ар а к т е р а сюжетов
б а л л а д , то они отличаю т­
ся тем, что строятся на
преступлении,
нередко
убийстве. Это придает сю­
ж е там , к т и б ал л ад ам
в целом, трагический х а ­
Рис. 23.
О хотник
и олененок.
С рисунка чешского х удо ж н и ка
рактер.
алладе
С труктура б а л л а д а н ­ Арноста К а р а«сЗеаккал я т акя дебвочка»
титетичная. Это опреде­
л я е т многие их особенно­
сти. В них острые, непримиримые конфликты, противо­
поставляю тся добро и зло, правда и неправда, любовь и
ненависть, полож ительны е персонаж и и отрицательные,
причем основное место отводится отрицательному п ер­
сонаж у. В отличе от ск азо к в б а л л а д а х побеж дает не
добро, а зло, хотя отрицательны е персонажи терпят м о­
ральное поражение: они осуж даю тся и нередко р а с к а и ­
ваются в своих поступках, но не потому, что осознали
их недопустимость, а потому, что одновременно с теми,
кого они хотели погубить, гибнут и лю бимые ими люди.
193
Так, свекровь губит невестку, но сын ее, у знав о смерти
жены, зак ал ы в а ется : это приносит страдани я свекрови.
В такой форме она получает наказание.
В б а л л а д а х некоторую роль выполняет чудесное,
фантастическое- Это остаток древнего фольклора, сви­
детельствующий о том, что ж а н р возник давно. Чудес*
ное в б а л л а д е проявляется обычно в конце, что уси л и ­
вает ее эмоциональность, утвер ж д ает моральную идею
песни. Во многих б а л л а д а х о погубленных девуш ке и
молодце или ж ене и муж е на их могилах вы растаю т д е ­
ревья, которые переплетаются меж ду собой ветками,
что служ и т вы раж ением и символом верной и преданной
любви. В польской б а л л а д е «Ш ли музыканты» м узы ­
канты 'ищут дерево, чтобы сделать скрипочку. Н а ш л и
хороший явор. С тали его рубить, а из дерева полилась
кровь; стукнули еще раз и раз, и дерево заговорило:
Я не дерево, я Аничка,
Прокляла меня матушка.
(VP o ls k a epik a lu d o w a », str. 2 4 5 )
Попросило дерево сделать скрипочку, пойти к м атуш ке
и заиграть ей; т а к и поступили музыканты. А как заи г ­
рали, скрипочка запела:
У
У
У
А
меня ручка — Аничкина шейка,
меня струны — Аничкины косы,
меня смычок — Аничкина ручка,
колки на скрипке — Аничкины пальцы.
( Т ам ж е)
М ать прогнала музыкантов:
П роходите мимо — не томите душ у,
М не и так тошно без любимой дочки.
(Там жеУ
Б а л л а д а — ж а н р психологически весьма глубокий,
что проявляется в эмоциональной напряженности, в пе­
редаче переж иваний и ж ертвы и погубителя.
В б ал л а д е действуют лиц а различного социального
и семейного положения, но по их роли в сюж ете они
представляю т собой четыре типа: погубитель, ж е р т в а ,
подстрекатель, сочувствующий. К аж д о е из этих лиц об ­
рисовано весьма четко и получает ясную м оральную
оценку. Все это д ел ает б а л л а д у значительным в идейном
отношении жанром.
Сюжеты славянских б а л л а д по степени их р аспр о­
страненности дел ятся на четыре типа:
194
сюжеты, которые есть в б а л л ад ах многих народов,
и могут быть названы международны ми;
сюжеты, которые есть в б а л л а д а х всех славянских
народов, я могут быть названы общеславянскими;
сюжеты, которые есть в б а л л а д а х лиш ь одной груп­
пы славянских народов — восточных, зап адн ы х или ю ж ­
ных славян;
сюжеты, которые есть лишь в б а л л а д а х одного с л а ­
вянского народа.
К м еждународны м сю ж етам ученые относят следую ­
щие: молодец в озвращ ается с чужбины домой и узнает,
что его л ю би м ая умерла, тогда он идет на ее могилу
и говорит с ней; сестра отрави ла брата, который не хо­
тел выдать ее за любимого; ж ена разбойника узнает,
что он убил ее брата; свекровь отравл яет сноху; мать
не хочет выдать дочь за ее любимого, он умирает с
горя, а девуш ка тоскует по нем и просит его, мертвого,
прийти к ней, он п риезж ает и увозит ее к себе в могилу.
Этот последний сю ж ет обработан немецким поэтом-романтиком Бюргером, а затем Ж уковским в б ал л ад е
«Людмила».
Б а л л а д ы славянских народов различаю тся по своим
формам. Так, у восточных и ю жных славян бал л ад ы
больше по объему, их сюжеты подробнее разработаны ,
произведения не делятся на строфы, стих тонический и
обычно нерифмованный. У ю жных славян, кроме того,
в б а л л а д а х чащ е встречаются исторические элементы и
следы эпических героических песен, например о б р аз
ю нака М арко, а т а к ж е мифологические мотивы, н ап р и ­
мер сю ж ет о любви юноши и вилы или самодивы.
Зап адн осл ав ян ск и е б ал л ад ы меньше по объему, сю­
жеты в них мало развернуты; в строфичности и типе
стиха сказы вается литературное влияние.
У каж дого славянского народа есть и б ал л ад н ы е
сюжеты, связанны е с его историей, бытом и нравами.
У русских, например, «К нязь Волконский и Ваня-ключник», у сербов — « З ам у рован н ая невеста», «Хасанагиница», «М ать-изменница», у поляков — «Пани пана убила»,
«Пан и мельник».
Н ародны е б ал л ад ы д ал и основу для б а л л а д многих
славянских писателей (Пуш кина, М ицкевича, Эрбена,
Шевченко и др.).
195
БИ БЛИО ГРАФ И Я
А н г е л о в Б. Българската народна балада от края на XIII до
половина XIX в. В кн.: «Л итературни статии». София, 1960,
стр. 85— 124.
А р н а у д о в М. Баладни мотиви в народната поезия. София, 1964.
Б а л а ш о в Д . М. История развития ж анра русской баллады. П ет­
розаводск, 1966.
Б а л а ш о в Д . М. Постановка вопроса о балладе в русской и з а ­
падной фольклористике. «Тр. Карельск. филиала АН СССР»,
1962, вып. 35, стр. 62— 79.
Г а й д а й М. М. Зап адн осл ов’яньска та украш ська балада про турецький полон. «Слов’яньске л1тературознавство j фольклорютика», вып. 3. Ки1в, 1967, стр. 108— 116.
Г о р а л е к К. Взаимосвязи в области славянской народной балла­
ды. «Русский фольклор», т. 8. Л ., И зд-во АН СССР, стр. 98— 101.
К р а в ц о в Н. И. Славянская народная баллада.
В его книге:
«Проблемы
славянского
фольклора».
М.,
«Н аука»,
1972,
стр. 176— 199.
Л и н т у р П. В. Балладная песня и обрядовая
поэзия. «Русский
фольклор», 1966, т. 10, стр. 228— 236.
Л и н т у р П. В. Народны е баллады Закарпатья и их зап адносла­
вянские связи. Киев, 1963.
Л и н т у р П. В. Украинские балладные песни и их восточнославян­
ские связи. «Русский фольклор», 1968, т. 11, стр. 67— 77.
«Н ародны е баллады».
Вступ. статья,
подгот.
текста и прим.
Д . М. Балаш ова. М .— Л ., «Советский писатель», 1963.
-«Народные баллады Закарпатья». Запись и сост. текстов, вступ. ста­
тья и прим. П. В. Л интура. Львов, 1966.
П у т и л о в Б. Н. Исторические корни и генезис славянских баллад
об инцесте. М., «Н аука», 1964.
П у т и л о в Б. Н. Славянская историческая баллада. М.— Л., «Н ау­
ка», 1965.
«Сенки из невиделица». Книга на българската народна балада.
Съст. Б. Ангелов и Хр. Вакарелски. София, 1936.
С о к о л о в а В. К. Баллады и исторические песни (О характере ис­
торизма б а л л ад ). «Советская этнография», 1972, № 1, стр. 52— 57.
В г а и п М. M ethodisches zum Problem der V olksballade. «S lavistisch e Studien». M iinchen, 1968, S S . 314— 330.
B r a u n M. Zum serbokroatischen V olksballade. « S la v istisch e S tu ­
dien» (O pera slavika, 4 ). G ottin gen , 1963, S S . 151— 174,
С u b e 1 i с T. S tilsk o-izrazajn e karakteristike n a se narodne balade.
«R adovi zavoda za slaven sk u filologiju », knj. 4. Zagreb, 1961,
str. 5— 30.
G r a f e n a u e r J. Lepa V ida. Ljubljana, 1943.
H o r a k J. Les ballad es populaires sla v e s. «R evue des etu d es slaves»,
1961, t. 39, fasc. 1— 2, pp. 31— 41.
H o r a k J. F eu dalni prezitky v sloven sk ych lid ovych baladach. «Rad
k on gresa folklorista Ju g o sla v ije» , VI. Bled, 1959. Ljubljana, 1960,
str. 357— 367.
J a g e 11 о J. P olska ballada ludow a. W roclaw , 1975.
«K atalog 6eskych lidovych balad». IV. R odinna tem atika. S est. M arta
Sram kova. Praha, 1970.
K u m e r Z. B alada о nevesti detom orilci. Ljubljana, 1963.
196
«K ytice balad z lid ove epiky Jeskoslovenske*. Sest. K. P licka a F. V olf.
P raha, 1965.
«Lidove balad y na Slovacku». S est. O. Sirovatka. Praha, 1965.
S e r t i d M. Form a i funkcija narodne balade. «Rad Jazu», knj. 338,
O djel za filo lo g iju , knj. 13. Zagreb, 1965,
str. 307— 373 (bibl.
str. 367— 372).
«Sevdalink e, balade i rom anse B osn e i H ercegovine». Prikupio, izbor
i redakciju iz v r iio S ait O rahovac. Sarajevo, 1968.
«S loven sk e I’udove balady». D o slo v J. Horak. B ratislava, 1958.
S i r o v a t k a O. V ypravecky styl v fesk e a ruske b a la d l «N arodopisn y vSstnik». Brno, rocnik 1 (34), str. 102— 113.
S i r o v a t k a O. S lovan sk a historicka balada a srovn avaci studium .
«Cesky lid», 1968, № 6, str. 352— 356.
«Radni konferenciji о katalogizaciji evropskih narodnih balada». «Narodna um jetnost», V II, 1969— 1970,
str. 262— 265; V III, 1971,
str. 367— 368.
ЛИРИЧЕСКИЕ
Ж АН РЫ
Н ар одн ая лирика — богатейший раздел устного поэтиче­
ского творчества. Л и рич еская песня — особый тип ф о л ь ­
клорного произведения. Песни весьма популярны. С к а з ­
ки рассказы ваю т и былины поют немногие, а песни поют
почти все.
Л и рическая песня весьма отличается по форме и
содерж анию от других стихотворных ж анров. С труктур­
ная ее особенность состоит в единстве трех признаков:
малого объема, лирического вы раж ен и я идейно-эмоцио­
нального содерж ания и стихотворной речи. Это отличает
песню от больших ж анров ф ольклора, как былина и
ю н ац кая песня, от средних ж анров, ка к историческая
иеспя и б ал л ад а; это отличает ее от эпических жанров,
предметом которых сл у ж а т события в относительно
объективном изображении, ка к в былине и балладе; это
отличает ее от прозаических ж анров, ка к сказка, п ред а­
ние и легенда.
М ал ая форма. Л ирическая песня — малый ж анр. Это
произведение небольшого объема — от 8 до 30 стихов,
тогда как былина и ю н ац кая песня могут иметь до 500
и более стихов, а историческая песня и б ал л а д а — до 100
и более стихов.
Небольшой разм ер произведения (песни) связан с
одноэпизодной композицией, в основе которой обычно
леж и т или сравнение, или антитеза, или последователь­
ное развитие темы без отступлений, вводных эпизодов
и пояснений.
Компоненты (составные части) песни — картины при­
роды, характеристики и портреты персонажей; их р е ч и —■
198
диалоги и монологи — весьма кратки. Песня х а р а к тер и ­
зуется тем, что она не имеет развернутого сю ж ета и
всех ступеней развития действия. В центре песни стоит
не столько развитие действия, сколько развитие л и р и ­
ческой темы, последовательное изложение мыслей и
чувств героев с простой их мотивировкой и кратким оп­
ределением. Пространство и время событий и п ер еж и в а­
ний ограничены и сводятся обычно к одному месту дей­
ствия и одному моменту времени.
В лирической песне немного персонажей (два или
три ), в центре стоит герой, который часто не имеет име­
ни, а характеризуется по отношению к другим лицам.
Выразительны е средства лирической песни отбираю т­
ся соответственно основной зад ач е — достичь эмоцио­
нальной передачи ситуации, мыслей и переживаний.
Поэтому изложение отличается краткостью и сжатостью,
что требует сильнодействующих художественных средств.
Если в пословице конденсируется, сгущ ается мысль, то
в лирической песне — чувство. Этой целенаправленности
ж а н р а подчиняются все элементы произведения. В то
ж е время состав художественных средств весьма о г р а ­
ничен, так как выбор их регулируется объемом и основ­
ными зад ач ам и ж анра.
М а л а я форма лирической песни, таким образом,
обусловлена объемом и характером ее содержания,
потребностями его вы р аж ен и я и внутренней его струк­
турой. Д л я выполнения идейно-эстетических зад ач ж а н ­
ра, зад ач изображ ения и вы раж ен и я вполне достаточно
малой формы.
Лирическая форма. Лирический характер песни про­
является в нескольких ее особенностях.
П реж де всего предметом ее изображ ения и в ы р а ж е ­
ния является внутренний мир человека, его мысли, и д у ­
шевные состояния. Д л я песни свойственна ослабленная
сюжетность, в ней почти нет и зображ ения событий и
поступков, д ля нее характерно вы раж ен и е чувства, в
силу чего песня представляет собой развитие чувства
или, используя термин Л . И. Тимофеева, «лирическую
ситуацию»; основой лирического произведения он счи­
тает «образ-переживание» '.
1 « К р а т к а я л и т е р а т у р н а я энциклопедия», т. IV. М., 1969, стлб. 209.
199
Песня склады вается и поется «из потребности излить
ч у в с тв о » 2. Она более чем какой другой ж а и р ф о л ь к л о ­
ра, отличается подчеркнутой эмоциональностью, которая
усиливается ее напевом, особыми интонациями (о б р а­
щение, восклицание, риторические вопросы), повторе­
ниями, эмоционально окрашенной лексикой и часто
драматической ситуацией.
Л и рическая песия зак л ю ч ает в себе обобщенное вы ­
раж ение переж ивания: в центре песни обычно находится
образ лирического героя или героини — образ, с одной
стороны, объективирующий мысли и чувства автора или
исполнителя песни, а с другой — в ы раж аю щ ий именно
его душевное состояние. В центре песни всегда образ
девушки, зам уж ней женщины, молодца, муж а; каж ды й
из этих традиционных образов передает внутренний мир
того, кто поет песню. В этом и проявляется более всего
личность исполнителя, т. е. проявляется лиризм песни:
эмоциональное отношение к жизни, к и зображ аем ы м
событиям, лицам, картинам быта и природы. Это отно­
шение может передаваться и в повествовании о третьем
лице (лирическом герое) и в речи о себе (речь от п ер­
вого л ица) в виде «самораскры тия» персонаж а. Речь
от первого лица, ка к и речь в настоящем времени, —
х ар а ктер н ая особенность лирической песни, в которой
все подчинено передаче внутреннего мира человека.
В лирической песне, к а к и в лирическом стихотворе­
нии, есть и образ человека, и картина жизни в весьма
кратком изображении и восприятии человека, так как
песня — вы раж ение его отношения к жизни. Н ародн ая
песня — картина жизни, человеческих отношений, быта
и природы в восприятии создателей, исполнителей и сл у ­
шателей песни. Л и ризм песнн более всего проявляется
в передаче внутреннего мира человека, объективирован­
ном, но субъективно воспринимаемом образе лирическо­
го героя или героини, передаче в нем мыслей и чувств
исполнителей песни в речи от первого или третьего лица,
в подчеркнуто эмоциональном вы ражении и пред став­
лении жизни в восприятии героя, в ее поэтизации или
драматизации.
Стихотворная форма. Н а р о д н ая лирическая песня
относится к стихотворным ж а н р а м ф ольклора, ка к и
2 Н. Г. Ч е р н ы ш е в с к и й .
200
Поли. собр. соч., т. II. М., 1949, стр. 62.
былина, ю нацкая песня, б ал л ад а. Но ее стихотворная
структура значительно отличается от стихотворной
структуры названных песенных жанров, так как с в я з а ­
на с лиричностью песни и особым характером ее э м о ­
циональности. Так, песня, например, поется, а не испол­
няется речитативом как эти ж анры (речитатив — род
песенной д екл ам ац и и ). От б а л л а д и календарн ы х о б р я ­
довых песен лирическая песня отличается разнообразной
вариацией звуков, их протяжением, изменением по силе
и высоте (одного и того ж е зв у к а ). Это особенно х а р а к ­
терно для русских песен. От свадебных и похоронных
причитаний песня отличается отсутствием интонаций
плача, вопля.
В лирической песне существует внутреннее единство
слова и напева, которое вы р а ж ае тся в соответствии эм о­
ционального и интонационного хар а ктер а словесных
предложений и м узы кальных фраз.
М а л а я форма, лирический характер освещения д е й ­
ствительности и об р аза человека, стихотворный строй
речи в единстве с напевом составляю т важ н ы е особен­
ности поэтики лирических песен и оказы ваю т влияние
на всю систему художественных средств этого типа про­
изведений.
ПЕСНИ СОЦИАЛЬНОГО
СОДЕРЖ АНИЯ
В фольклоре славянских народов значительное место
зан и м аю т песни социального содерж ания. Они созданы
не только крестьянами, но и ремесленниками и другими
группами людей труда. Основой возникновения этого
типа песен служит, во-первых, то, что в период ф е о д а ­
лизм а крепостное право длительное время сохранялось
в славянских землях, причем помещ иками были обычно
представители других наций: в зап адн ославян ских зе м ­
л я х — немцы и венгры, в южных-— турки и немцы, на
украинских и белорусских зем лях — поляки и русские,
да и в России помещиками были не только русские, но
и немцы. Это приводило к тому, что классовые проти­
воречия (крестьянин — помещик) соединялись с н ац и о­
нальными
(славяне — иноземцы) и с религиозными
(христиане — магометане, православные — католи ки ), в
силу чего противоречия принимали острейший характер.
8
Н. И. К ра вцо в
201
Во-вторых, с развитием капи тали зм а крестьяне, ре­
месленники и новый класс — рабочие — подвергались
беспощадной эксплуатации: их безж алостно обирали по­
мещики, в руках которых после освобождения крестьян
от крепостной зависимости остались земли, и б урж уазия,
которая скупала земли у разоряю щ ихся помещиков,
потерявших даровую рабочую силу — крепостных кресть­
ян. К ап итализм быстро р азо р я л крестьян, и они уходили
из деревни в город, где превращ ал ись в рабочих и ре­
месленников, подвергавш ихся жестокой эксплуатации со
стороны капиталистов. К этому надо добавить бесправие
людей труда.
Все это вы звало возникновение особого типа песен —
песен социального содерж ания — и наш ло в них яркое
отражение.
Песни социального содерж ания вклю чаю т в себя
несколько тематических групп, из которых наиболее
важ ны в идейно-художественном отношении три: тру д о­
вые песни, социально-критические и песни о быте и по­
ложении различных сословий и профессий.
Трудовые песни посвящены труду, но они не связаны
с календарны м и обр яд ам и и их песнями, в которых тоже
есть тема труда. И х назначение состоит в том, чтобы
помочь человеку организовать труд, трудовой процесс,
поэтому больш ая их часть исполняется во время самой
работы.
Примером трудовых песен могут быть русские б у р ­
л ац ки е песни. Это песни, которые пелись людьми, т а ­
щившими на канате барж у, пелись в т ак т с шагом или
движениям и бурлаков. Н аиболее известны из них «ду­
бинушки» — песни с припевом
Ох! Д убинуш ка, ухнем!
Эх! Зеленая сама пойдет!
Это песни артельные, коллективные; они исполнялись
всеми работаю щ им и и согласовы вали их усилия. В них
обычен образ б урлака, человека тяж елого труда и т я ­
желой судьбы. Б у р л ак и чаще всего были крестьянами,
которые уходили на лето на заработки. П аро вы х судов
еще не было, парус не всегда выручал, да и не всегда
мог двинуть большое судно; основной бы ла ручная р а ­
бота.
202
Трудовые песни содерж али в себе и важ н ы е социаль­
ные мотивы; так, М. Горький приводит в рассказе «К о­
новалов» такие строки из бурлацкой песни:
И -эх-м а, братцы, д ю ж е жарко!
И-эх! Н икому-то нас не жалко!
Ой дубинуш ка...
У -у х н е м !3
И звестная собирательница русских песен зап и сал а пес­
ню, которая начинается такими стихами:
Д а вы, ребята, бери друж но!
Тащить сваюшку нам нужно!
Д а вы, ребята, не робейте,
Свою силу не ж а л ей т е!4
В песнях говорится о тяж елой работе на «хозяина», о
том, что бурлаки босы и голодны.
Ой, как на матушке на Волге
Д а проявилася работа.
Работуш ка немалая,
Немалая, тяж елая 5.
В песнях речь идет о русской природе, о русских реках:
Волге, К аме, У нже и др.
Несмотря на отраж ение в песнях тяж елого труда и
быта бурлаков, песни носят ж изнерадостны й характер.
В их центре трудовой коллектив, который определяется
словами «братцы», «ребятушки», «молодчики», «молод­
цы», «разуд алы удальцы». В песнях ск азы вается у даль
русских рабочих людей, их мощь, хватка; см екалка.
Такого типа песни поют и сейчас грузчики, плотов­
щики, рыбаки, строительные рабочие, например, заб и ва я
сваю.
Трудовые песни исполняются скандированием, отме­
чающим ритм работы, и пением. Строфы образую тся
повторением частей стиха или развитием темы в сход­
ных группах стихов.
Социально-критические песни — это т а к ж е песни о
труде, но в них в отличие от трудовых песен тема труда
соединяется с изображением тяж елого положения т р у ­
3 М. Г о р ь к и й . Собр. соч., в 30-ти томах, т. 3, стр. 45.
4 Е. Л и н е в а. Великорусские песни в народной гармонизации,
вып. I. СП б., 1904, стр. 62.
6 А. А. Б а н и н . Трудовые артельные песни и припевки. М ., «Со­
ветский композитор», 1971, стр. 184.
8*
203
дящихся, что и становится основной особенностью этого
вида песен. Они возникли и были широко распро стра­
нены в X V III—XIX вв., хотя некоторые из них сложены
раньше.
В аж н ое место среди них заним аю т песни жнецов.
Они делятся на два типа: более старые — это песни ж н е ­
ц о в — крепостных крестьян, работавш их на барщине,
более новые — песни наемных жнецов, работавш их у
«хозяина».
В а ж н а я тема и тех и других — тяж елы й подневоль­
ный труд в поле в ж ару. Ж н ец ы измучены зноем, они
просят солнце зайти пораньше и просят ветер принести
им прохладу. В польской песне говорится:
Zebys ty, sloneczko,
па zarobku bylo,
to bys ty, sloneczk o,
d aw n o zach odzilo.
Если бы ты, солнышко,
На работе было,
To тогда б ты, солнышко,
Пораньше заходило.
( « Jabio neczk a», str. 47)
В болгарских песнях солнце, сочувствуя жнецам , з а х о ­
дит раньше. Но иногда оно безжалостно: «Гореть буду,
палить буду, пока не кончится ж а т в а » (СНУ, т. XIII,
стр. 274).
Но основная тема социально-критических песен —
безжалостное обращ ение со ж н ец ам и панского эконома
и хозяйского управляющего. Особенно т я ж е л а барщина,
т яж ел а не только эксплуатацией, но и бесправием л ю ­
дей труда. Эконом зас тав л яет работать от зари и до
зари, не отпускает с поля, пока жнецы не закончат ж ать
«загон». Характерно, что в польских песнях чащ е ри­
суется образ эконома, нежели самого пана, что о тр аж ает
типичную ситуацию: пан обычно не уп рав л ял крестьян а­
ми и нередко ж ил в городе. Н а барщине строгие по­
рядки:
A ja panu m uszg sluzyfi.
do roboty m uszg d^zyc.
D o roboty zaw olajg,
bo baty mi skorg daj^,
W lodarz kijem, a pan batem ,
bo sg oba jednym bratem.
А я пану служить долж ен,
На р аботу спешить долж ен.
На работу созывают,
Могут ещ е кнута дать мне,
Эконом палкой, а пан кнутом,
Оба они одинаковы.
( * Jabioneczka», str. 43— 44)
Песни болгарских жнецов носят трагический х а р а к ­
тер: болгарским крестьянам пришлось работать на помещиков-турок. Б арщ ин а (ангария) сущ ествовала до
204
1858 г. Т яж ел о было положение женщины-рабыни: кро­
ме барщины она терпит издевательства турок:
Д раганя рубиня
Тя на Рахм ан дума:
«Р ахм ан бюлкж баши,
Като ма одита,
Одита, карати,
Сянка имати ли,
Сянка оришова,
В у д а кладинчова?»
«Драгано, рубиньо,
Вакла арибице,
П астра гълъбице,
Яку искаш сянка,
Сянка оришова?
Расплити си коси,
Тъ си напрай сянка,
В уда кладинчова —
Спомини си майка,
Поруни си сълзи,
Тъ си напий вуда,
В уда кладинчова».
Д рагана рабыня
Рахм ану говорит:
«Р ахман надсмотрщик,
Ведь ты меня ведешь,
Ведеш ь меня гонишь,
А есть ли там тень,
Тень орешниковая,
В ода родниковая?»
«Д рагана, рабыня,
Черноглазая куропатка,
Сизая голубка,
Какую тень хочешь,
Тень орешниковую?
Расплети ты косы,
Д а и сделай себе тень,
В ода родниковая —
Вспомни свою мать,
Пророни ты слезы,
Д а воды напейся,
Воды родниковой».
(СНУ, т. XXV, стр. 51)
С развитием к апи тал и зм а барщ ина сменилась н а е м ­
ным трудом. В Болгарии девушки из бедных крестьян­
ских семей, особенно из горных районов, где мало п а ­
хотной земли и зем ля трудна д ля обработки, в пору
ж атвы отправлялись на заработки в Романию — р авнин­
ную юго-восточную часть страны. Ч о рб ад ж и и (богатые
крестьяне или купцы) поручали особым надсмотрщ икам
следить за тем, чтобы жницы работали в полную силу.
Это выразилось в песне жницы:
Зайди, зайди, ясно слънце,
Щ о ми нещо омръзнало,
О мръзнало, дотегнало
От троица чорбаджии.
Първи вика: «Л еле Вело,
Л еле Вело, ниско жъни!»
Фтори вика: «Л еле Вело,
Л еле Вело, клас събирай!»
Трети вика: «Л еле Вело,
Л еле Вело, снопи збирай!»
Зайди, зайди, ясное солнце,
В се мне надоело,
Н адоело, тяж ело мне
От троих чорбадж иев.
Первый кричит: «Ой ты, Вела,
Ой ты, Вела, жни пониже!»
Д ругой кричит: «Ой ты Вела,
Ой ты, Вела, собирай колосья!*
Третий кричит: «Ой ты, Велл,
Ой ты, Вела, складывай снопы! *
(Стоин. I, стр. 22)
Б езж ал о стн ая эксп луатац и я и угнетение крестьян
вызы вали протест против помещиков, экономов, над205
смотрщиков и хозяев. Это нашло свое вы раж ение в пес­
нях ж-нецов. Насмеш ки, ирония над угнетателями весь­
ма х арактерн ы для этих песен. Нередки и мотивы р ас­
правы с ними. В болгарской песне спраш иваю т жницу,
почему она за д е р ж а л а с ь в поле, и она отвечает:
Не съм снопи брала,
Н е съм кръсце клала,
Не съм дож инала...
Турчина съм вардила,
Е съм го убила,
Е съм го и скрила...
Не снопы я вязала,
Не крестцы я клала,
Не дож инала...
Турка я подстерегала,
И его убила,
И его закопала...
(Стоин, 11, стр. 97)
В польских песнях о пане говорится, что он «nic m e
robi, tylko laje» (ничего не делает, только ругается).
В песнях вы раж ен а н ад еж д а, что придет время, когда
пан сам будет пасти свиней, косить сено, рубить лес.
У поляков существует целый цикл песен такого рода.
...bfdg pan ow ie
sam i Igki kosid.
P an ow ie г kosam i,
a panie г grabiam i.
...будут паны
сами луга косить.
Паны с косами,
а пани с граблями.
( « J a blo n e czk a», str. 28)
С воеобразна следую щ ая песня:
P anow ie, pan ow ie,
m a d e m oc nad nam i,
zebym ja m ial nad w as,
oralbym ja w am i.
P anem bym ci oral,
okunom em w lo czy l,
a pisarzem radlil,
robi£ bym w a s uczyi.
Паны, паны,
у вас власть над нами,
если б у меня была над
пахал бы на вас я.
Паном бы пахал я,
экономом боронил,
писарем перепахивал,
учил бы вас работать.
вами,
Ненависть к угнетателям нередко п ерерастает в про­
тест и д а ж е борьбу, которые особенно наглядно в ы р а ­
зились в песнях о разбойниках (с л о в а ц к . збойниках).
Русские песни этого типа В. Г. Белинский назы вал у д а ­
лыми песнями. В X V II— XVIII вв. беглые крепостные,
уходившие в леса и горы, на большие реки, собирались
в большие группы и мстили панам и купцам, воеводам
и судьям. Р азб о йн и к (збойннк) и зо бр аж ается в песнях
ка к смелый удалец, защ итн и к бедных и угнетенных,
вольнолюбивый, справедливый. Разбойники (збойники)
обычно ж ивут в лесах, природа помогает им: лес ск р ы ­
206
вает, птицы подают вести о врагах. Удалые песни были
весьма популярны в народе, например песня «Н е шуми,
мати, зеленая дубравуш ка». Важный мотив таких пе­
с е н — верность товарищам. В упомянутой песне ра зб о й ­
ник не выдает своих товарищей и смело идет на висе­
лицу.
Рис. 24. Збой инк Ю ра й Я нош ик ( X V I I I) .
С л овацкий лубок
У словаков широко представлены песни о збойниках,
среди которых наиболее известен Яношик. У поляков
популярен Вдовчик. Большим драматическим н а п р яж е­
нием отличается песня о казни Вдовчика. Его ведут в
оковах, мать беж и т за ним, не зная, что его ведут на
казнь, и просит вернуться домой. Он обещ ает ей вер­
нуться, когда на столе в их дом е расцветет тюльпан.
Это характерная формула славянского фольклора, тяж
называемая ф ормула невозможного.
207
Казнен был и словацкий Яношик (в 1713 г.). О нем
сложено много песен и л е г е н д 6. Збойницкие песни по­
следовательно излагаю т судьбу народного защ итника.
В одной из песен герой объясняет отцу, почему он стал
збойником.
Hej, ja musi'm byt’ zbojnik,
bo krivda velika;
n ep ravost’ u panov,
pravda и zbojnika.
Гей, я долж ен быть збойником,
ведь кривда большая;
неправда у панов,
правда у збойника.
(A. Melichercik, str. 535)
В песнях рассказы вается о том, как собирается збойницкая д руж и на и уходит в леса до осени. Збойники
заби раю т деньги у встречных панов и чиновников и р а з ­
даю т их бедным.
A ked’ panuof postretnem e,
peniazky him zeberem e.
А когда мы встретим панов,
денеж ки у них отнимем.
( Там же, стр. 536)
М еж ду русскими разбойниками, словацкими збойниками много Общего с западноукраинскими оприш ками и
болгарскими гайдуками.
Таким образом, песни социально-критического х а р а к ­
тера вклю чаю т в себя песни о подневольном труде (ч а­
ще всего жнецов) и о социальном протесте и борьбе
народных масс.
Но, вероятно, к этому р азделу надо отнести сол д ат­
ские песни, так ка к в них прежде всего говорится о т я ­
жести солдатской служ бы в царской армии. В России
солдатские песни появились в XVIII в. с тех пор, как
Петр I ввел обязательную военную службу. Но, вер о ят­
но, в несколько другой форме подобные песни сущ ест­
вовали и раньше. То ж е можно ск азать и о других с л а ­
вянских странах. Особенно тяж елой была сл уж б а в а в ­
стрийской армии, в которой принуждены были служить
хорваты, словенцы, чехи и словаки, часть поляков и
украинцев. Солдатские песни отличаются тем, что они
связаны нередко с определенными историческими перио­
6 См. П. Г. Б о г а т ы р е в . Словацкие эпические рассказы и лиро­
эпические песни. М., И зд-во АН СССР, 1963.
208
дами, определенными войнами, в России, например,
войнами против Турции в конце XVIII в., с Отечест­
венной войной 1812 г., Севастопольской обороной и т. д.
В солдатских песнях
надо
разл и чать
две
темы: иритику п ор яд ­
ков царской армии и
патриотический
геро­
изм русских солдат в
войнах с иноземными
завоевателями. В пес­
нях первой темы р а с ­
ск азы вается о военном
быте и служ бе солдата,
тяж елой его доле, в
песнях второй т е м ы —
об участии солдат в
больших сражениях.
Д р а м а т и зм со л д ат­
ских песен состоит не
только в изображении
с
м,
Рис. 25. См ерть со лд ата.
С рисунка чешского х у д о ж ­
ника М и к у л а ш а Алеша
тяж елой доли солдата на службе, но и в широко р а с ­
пространенном мотиве смерти солдата на чужбине в д а ­
ли от родного дома и семьи. Так, в русских песнях
весьма популярна тема:
К а к под кустиком под ракитовы м
Ч то л е ж и т убит добрый молодец,
И збит, изранен, исколот весь.
Что не ласточки, не касаточки
К р уг тепла гнезда увиваю тся,
У вивается тут р о д н ая м ат у ш ка ,
Она плачет, к ак река льется,
А родн а сестра плачет — к ак ручей течет,
М ол о д а ж е н а плачет — что роса падет,
К расно солныш ко взойдет — росу высушит.
(Чернышев, стр. 64 — 65)
209
В есьма драматичны в песнях сцены отправки в рек­
руты. В польских песнях это сцены, когда молодца з а ­
ковывают в кандалы , чтобы не уб еж ал. В характерной
народно-поэтической образности, с большой краткостью,
усиливающей эмоциональное действие песни, и з о б р а ж а ­
ется смерть солдата.
Zabili Jasienia,
porgbany lezy,
w yrw al sig koniczek,
do d ziew czyn y biezy.
Zabili Jasienia
na zielon y Iqce,
d ziew czyn a tarn placze,
zalam u je rgce.
Убили Ясеня,
порубаный лежит,
помчался коничек,
к девуш ке бежит.
Убили Ясеня
на зеленом лугу,
плачет там девуш ка,
заламывает руки.
( « J a b l o n e c z k a s i r . 44)
Песни о различных сословиях и профессиях весьма
своеобразны. Они есть у всех славян, особенно з а п а д ­
н ы х — поляков, чехов и словаков, что объясняется ш иро­
ким развитием ремесел в зап адн ославян ских городах,
начиная со средних веков.
Весьма разнообразны по темам и типам персонажей
чешские песни. У чехов есть песни о ткачах, суконщиках,
плотниках, каменщ иках, торговцах и т. д. В песнях о них
они получают яркую и остроумную, нередко ирониче­
скую, характеристику. Обычно изображ ается их быт и
труд. О ткаче говорится, что он рано встает и спешит
к ткацкому станку, описывается сам процесс его работы.
П оложение ремесленников тяж елое. Так, в песне о су­
конщике п оказана бедность его ж и лья; чтобы прокор­
мить семью, он продает все, что у него есть: и гребень,
и лавку, на которой расчесываю т шерсть. В песне о к а ­
менщ иках р ассказы вается о том, как они строят дома,
в которых ж и вут паны, а сазди .каменщики обитают в л а ­
чугах; ж ена каменщ ика зимой голодает, а летом му­
чается без м у ж а, который уходит на заработки.
В песнях ремесленники воспеваются ка к мастера и
к а к трудолюбивые люди, у которых б лагодар я их труду
есть хлеб. Х арактерен в этом отношении частый мотив:
мать хочет отдать дочь за крестьянина, ведь у него есть
кони, хлеб, девуш ка будет ездить в город на л ош адях
и возить па них из лесу дрова. Но дочь говорит, что
выйдет только за ремесленника: у него есть деньги и он
может купить все. что хочет, ведь он всегда найдет
210
работу, веем он нужен. В шуточной песне мать п р е д л а ­
гает дочери в муж ья то каменщ ика, то колесника, то
портного, то бондаря, то кондитера. Д очь выбирает по­
следнего: с ним ж и зн ь будет слаще.
В песнях нередко отмечается, что их сложили сами
ремесленники. Поэтому обычны восхваления кам ен щ и ­
ков, строящих для других дома, суконщиков, добрых
работников, которые д елаю т сукно для солдат, панов,
крестьян.
В песнях о ремесленниках есть черты, свойственные
традиционным народным песням, и черты новые, именно
профессиональные; в них есть и художественные сред­
ства, присущие поэтике крестьянских песен, и черты, в
которых видно литературное влияние.
У болгар очень популярны песни ремесленников:
портных, сапожников, плотников, особенно бродячих,
переходящих из села в село. В песнях ремесленников
обычно р ассказы в ается о переходах с места на место,
о трудных условиях жизни, голодании и болезнях, о не­
добросовестных хозяевах тех домов, где о ста н а в л и в а­
лись и работали ремесленники. Песни нередко носят
трагический х арактер. Понятно, что в песнях рем еслен­
ников есть и картины быта, д етали трудовых процессов.
Эти песни весьма реалистичны.
Б И Б Л И О Г РА Ф И Я
Б а н и н А. А. Трудовые артельные песни и припевки. М., «Совет­
ский композитор», 1971.
«Ж ниварсм nicni». Упорядкування та вступна стаття Ю. 3 . Крутя.
КиТв, 1971.
К р а в ц о в Н. И. Песни ж нецов в болгарском народном творчестве
XIX в. В кн.: «Проблемы славянского фольклора». М., «Наука»,
1972, стр. 242— 270.
С к р и п к а В. М. Громадсью мотиви у чесюй народшй шсенностн.
В кн.: «Визвольний рух слов’ян у народшй т сен ш й творчосп'
(X V II— XIX ст.)». Ки1в, 1971, стр. 125— 141.
Ю з в е н к о В. А. Польсю н а р о д т nicHi невол1 i протесту. В кн.:
«Визвольний рух слов'ян у народшй ш'сеншй творчосп (X V II—
XIX ст.)», стр. 82— 124.
B y s t r o r i J. St. P iesn i ludu P olsk iego. Krak6w, 1924, str. 79— 83,
88— 95, 116— 119,
«Jabloneczka». A n tologia polskiej pieSni. U lozyf J. P rzybos. W yd. 2.
W arszaw a, 1957, str. 21— 74.
2И
«Lidove pi'snl a tance z V alaSkokloboucka»,
cast 2. Praha, 1960,
str. 87—98, 99— 118.
« S loven sk e narodni pesm i». U redil K- Strekel. Sv. IV. Ljubljana, 1908,
str. 218— 307.
«Z godovina slo v e n sk eg o slo v stv a » , t. I. Ljubljana, 1956, str. 103— 107.
БЫТОВЫЕ ПЕСНИ
С лавянские лирические бытовые песни необычайно бо­
гаты по числу произведений, ж анровы м разновидностям,
по сю ж етам и мотивам. Они широко распространены,
исполняются буквально всеми, всеми любимы. О публи­
ковано много ценных сборников славянских лирических
бытовых песен, а т ак ж е множество текстов и напевов
хранится в архивах. Бы товые лирические песни сл ав я н ­
ских народов даю т представление о семейно-бытовой
народной жизни, раскры ваю т духовный мир человека
и представляю т собой произведения большой идейно­
эстетической ценности.
Л ирические бытовые песни довольно древние по свое­
му происхождению. Известный чешский ученый Й и р ж и
Г орак считает, что они значительно старш е многих д р у ­
гих ж анров, в том числе и баллад. Б о л гар с к ая ф о л ь ­
клористка Ц ветана Р ом ан ск а т а к ж е относит их проис­
хождение к глубокой древности.
С лавянские лирические бытовые песни как тем ати ­
ческая группа, а вместе с тем и особый лирический ж анр
(в них характер тематики и ж анровы е черты тесно с в я ­
заны) отличаются следующим.
Этого вида песня — малый стихотворный ж а н р (про­
изведения его заним аю т от 8 до 20 стихов), сюжетный,
но в ней нет законченного, полного развития сю ж ета, а
есть лиш ь сю ж етная ситуация, что соответствует ее не­
большому объему; персонажей в песне обычно немного:
в любовных — девуш ка и молодец (т. е. д ва л и ц а ), в
семейных — ж ен а и муж (тож е д в а ) ; центральны е п ер­
сонажи: девуш ка — молодец, ж ена — м у ж (нередко и
соперница в любви, свекор и еще некоторые лица, н а ­
пример подруги девушки).
212
Б ы товая песня лирична. Это значит, что она пере­
дает мысли, чувства, переживания героев, их отношение
к другим лицам, природе, к окруж аю щ ей обстановке.
В песне обычно есть образ лирического героя или л и р и ­
ческой героини — девушки, зам уж ней женщины, м олод­
ца, муж а, под образы которых исполнители подставляю т
свою личность, что и д а ­
ет возможность ярче пе­
редать
их
внутренний
мир, их душевные состо­
яния.
Бытовые лирические
песни весьма эм оциональ­
ны. Эмоциональность со­
стоит не только в том, что
в песнях говорится о чув­
ствах их персонажей, но и
в том, что о них говорится
в весьма эмоциональном
тоне.
Эмоциональность
песен усиливается их н а­
певами. К ак все стихо­
творные ж а н р ы ф ол ькл о­
ра, эти песни соединяют
в себе слово и напев.
Рис. 26.
К у зм а н
Ш апкарев
Эмоциональность пес­ (1834— 1909), со бир а те л ь б о л г а р ­
ского фол ькл о ра
ни следует отличать от
лиризма.
Эмоционально
любое произведение искусства, но лирика более эмоцио­
нальна, так как ее предмет всегда чувство и передает
его она двумя способами: непосредственно от имени
первого лица, повествователя о своей судьбе и своих
мыслях и переж иваниях, и косвенно через образ л и р и ­
ческого героя, тогда рассказ идет от имени третьего л и ­
ца, в объективированной форме.
Лирические бытовые песни отличаются тем, что вся
их поэтика, все их художественные средства приспособ­
лены для передачи внутреннего мира человека, соответ­
ствуют по характеру, в частности по эмоциональному
тону, друг другу.
Композиция этих песен отличается и еще рядом осо­
бенностей, например тем, что они имеют свои х а р а к те р ­
ные зачины, причем одного и того ж е типа начала есть
213
у ряда песен, в то ж е время различных по темам и сю­
жетным ситуациям. Конечно, эти зачины приспособлены
к темам и ситуациям, но вместе с тем представляю т в а ­
риации одних и тех ж е зачинов. Есть зачины эпического
типа, которые указы ваю т на какое-либо событие или на
сложившиеся меж ду лю дьми отношения; другие у к а з ы ­
ваю т на место действия. Так, в чешских песнях нередко
н ачало «Стоит груша в поле», в польских — «Груш ка в
поле, грушка», а в русских песнях — « К ак под грушею
под зеленою». Место действия песен обычно поле, сад,
луг. Песни нередко начинаются с обращ ения к природе.
Но природа не только обозначает место действия, а и
имеет обычно символическое значение. Н ачи ная песню,
она придает ей определенный смысловой и эм оциональ­
ный оттенок. Например, в зачинах всех славянских песен
упоминаются береза, дуб, калина, у чехов — чаще
липа, а у ю жных славян — явор. В украинских песнях
встречи девушки с любимым происходят обычно под
дубом или березой. В русских песнях калина связан а с
темой несчастливой любви, а береза — счастливой л ю б ­
ви: парень и девуш ка встречаю тся под березой, а р а с ­
стаются под калиной, что подчеркивает изменение в их
отношениях.
Д л я лирических бытовых песен, где нет развернутого
сю ж ета, характерно широкое использование прямой ре­
ч и — д иалога и монолога. Д и а л о г обычно встречается
в песнях, которые строятся в вопросо-ответной форме;
монолог — это форма раздумий о своей судьбе, об отно­
шениях с другими лицами.
Композиция лирических песен строится на антитезе
(противопоставлении) персонаж ей или ситуаций, на их
сравнении и сопоставлении действий и переживаний пер­
сонажей с явлениями природы (психологический п а р а л ­
л ел и зм ), на символике, когда молодец и зо бр аж ается в
образе сокола, девуш ка — голубки и т. д. Такого рода
сопоставления создаю т двухчастную композицию.
Поэтика этого типа песен отличается широко р а зв и ­
той символикой, которая мож ет служить основой ком по­
зиции песни, но может быть лишь отдельным сопостав­
лением, обычно идущим в н ач ал е песни. К руг таких
символов весьма богат. Символическими могут быть не
только образы, но и ситуации, например, поить с молодцем коня означает взаимно любить друг друга, перевоз
214
через р е к у — символ соединения, то ж е самое значит
с а ж а т ь дерево.
Лирические бытовые песни отличаются яркой э м о ­
циональной окраской, которая различна в любовных и
семейных песнях. В первых она радостна, хотя н а р у ­
шается неверностью или разлукой, а во вторых — д р а ­
матична, так к а к их основная тема — т я ж е л а я жизнь
женщины в чужой семье. В песнях, именно в любовных,
есть некоторая поэтизация жизни, которая представлена
в восприятии девушки; песни, в общем, весьма р еа л и ­
стичны: они и зо бр аж аю т типичные явления в жизни
крестьянства, типичные отношения людей, типичную бы ­
товую обстановку и д а ж е типичные формы труда (р а ­
бота в поле, пастьба скота).
Очень важ н ое изобразительное и выразительное
средство песен — эпитет. Н а д о сказать, что в русских
песнях эпитет используется гораздо чаще, в у к р а и н ­
с к и х — реже, в польских и словенских — совсем редко.
Это, вероятно, объясняется тем, что эпитет в песнях —
это т а к назы ваемы й постоянный или традиционный, а
он, несомненно, отходит от песни под влиянием л и т е р а ­
туры и вообще под воздействием отмирания фольклора
старого стиля, старой традиционной поэтики.
Эпитет служ и т и изобразительным целям (зритель­
ный эпитет), и выразительны м (эмоционально-психоло­
гический эпитет). Часто он содерж ит в себе оценку —
поэтизацию или осуждение. В славянских лирических
песнях немало общих эпитетов. Так, у всех славян в
песнях трава зелен а я, вода студеная, го луб ь сизый, конь
вороной, стол дубовы й, п о ле ш ирокое, зелен ы е л е с и ве­
нок. Но вместе с тем есть в эпитетах песен разных с л а ­
вянских народов и различия, притом весьма х а р а к т е р ­
ные. В словацких песнях, например, п оле всегда зеленое,
что не встречается в песнях других народов, а, н ап ри ­
мер, сла д к а я я б л о н ьк а есть в песнях всех славян. У к р а ­
инским, польским и словацким песням свойственно ч а ­
стое употребление таких эпитетов, ка к зе л е н а яворина,
садечек ви ш невы (словац ки е), зелен ы явор, на садек
виш невы (польские), ви ш н еви й садочок (украинские).
В лирических бытовых песнях особенно в аж н о пси­
хологическое изображение, которое довольно в ы р а зи ­
тельно и эмоционально. Чувство определяется и прямо,
и передается через жест (девушка зал о м и л а руки), и
215
через реакцию (девушка льет сл езы ), и через о б р а щ е ­
ние: девуш ка в словацкой песне назы вает молодца не
только милым, но и душой сладкой, розмарином, сок о ­
лом. Во всех славянских песнях есть мотив: если бы
была птичкой (кукушкой, соловьем, голубкой), если бы
были крылья соколиные, полетела бы к милому или по­
л етела бы к матушке. Чувства персонажей песни пере­
даю тся и в сюжетных ситуациях, т. е. в поведении, по­
ступках. Нередко в песнях тема несчастливой любви
в ы раж ается в ситуации: любимый не пришел в усл ов­
ленное место.
Используется в песнях для передачи чувств и пси­
хологический п араллели зм в прямом или отдаленном
сопоставлении типа зачина.
В словацкой песне:
Tefiie voda,
te£ie,
ej, kolo
naSho, domu,
koho ja m ilujem , cj, nepoviem
nikomu.
Течет вода,
течет, эн, около
нашего дома.
Кого я люблю, эй, не скаж у
никому.
В польской песне:
Kalina, m alina,
czerw ona jagoda;
pow iedz mi, со placzesz,
dziew eczk o nadobna.
Калина, малина,
К расная ягода;
Скажи мне, что плачешь,
Д евуш ка красивая?
П а рал л ел и зм ы в польской любовной песне:
Na polu w isn ie
pochylily sig,
Jasienko z Kasiq
polubili sig.
На поле вишни
Наклонилися.
Ясенько с Касей
Полюбилися.
Szum i las, szum i las,
szum i leszczyn eczka.
N ie sylchac, nie w idac
m ego kochaneczka.
Шумит лес, шумит лес,
Ш умит орешника.
Не слыхать, не видать
М оего любимого.
(*Jabloneczka», str. 233)
(«Jabloneczka», str. 236)
В ыраж ение чувства может быть образным, м етаф о ри ­
ческим и гиперболизнрованпым. Например, в словацкой
песне:
TaSiel mi muoj m ily
dolu dolineckou,
Шел моП милый вниз долинкой,
zav ia za l mi srdce
Завязал мне сердце шелковым
шнурочком.
— Отпусти,
милый,
отпусти
шелковый шнурочек.
hodbavnou
Snurefikou.
— P op u st’ m ily, popust', hodvabmi snurecku.
216
urob polehCenlem ojem u srdecku.
— Veru
neurobim,
ale lepSie
stiah n em .
to tvoje srdecko k п к л е т и pritiahnena.
Сделай облегченье моему сер­
дечку.
— Нет, не сделаю , а сильнее
затяну,
Твое сердечко к моему притяну,
(Melichercik, str. 626— 627)
Гиперболизация в м е таф о р е передает силу чувства; как,
например, в словенской любовной песне:
Се de m oja so lza
па kamen opala,
kam en de se tala
па dve drobne kaplje.
Если б моя слеза
На камень упала,
Камень бы растаял
На две малых капли.
(<Zgo do vin a slovenskego slo v stv a », str. 96)
Эти и другие худож ественны е средства сл у ж а т пере­
даче искренних и глубоких чувств. Эти чувства разл и ч ­
ны в разного типа песнях. Если в любовных песнях ос­
новными являю тся л ю бо в ь или следующие за неудачной
любовью страдания, то в семейных песнях обычно пере­
даю тся нелюбовь к м у ж у и следующие за этим мучения.
Лирические бытовые песни славянских народов в кл ю ­
чают в себя несколько разновидностей или, точнее, те­
матических групп: песни любовные, семейные, плясовые,
хороводные, шуточные, в которых нередко с большой
силой проявляется са ти р а .
Л юбовные песни — девичьи песни. Сложены они г л а в ­
ным образом д евуш кам и и раскры ваю т их поэтический
мир. Все в любовных песнях изображ ается в восприятии
девушки, излагается от ее имени, д а ж е если изложение
идет не от первого л и ц а, а от третьего, в объективиро­
ванной форме. В центре песен — образ девушки и обыч­
но красавицы. Л ю бов ь п редставляется ка к чистое и ис­
креннее чувство, измена и неверность осуж даю тся. Но в
то ж е время основная т е м а песен именно несчастливая
любовь, которая об ъ яс н я ется властью родителей и в ы д а­
чей за м у ж девушки против ее воли, т яж ел ы м экономи­
ческим положением крестьян ства — бедностью и стрем ­
лением выдать дочь за богатого, произволом пана и бо­
гача, наконец, соц и альн ы м неравенством. Все эти об ­
стоятельства
были
причинами трагической судьбы
крестьянской девушки. Л ю бовн ы е песни реалистичны:
начиная со встречи л ю б я щ и х в хороводе, на посиделках,
у колодца или реки и ко н ч ая трудностями, какие встре­
чаются на пути лю бящ их.
217
Бедная девуш ка обычно гордая и трудолюбивая.
Бедный парень независим, хотя и трудно ему живется.
Песни рисуют типические характеры . Рядом с б ед н я­
ками стоят образы пана и богача, которые всегда изо­
браж аю тся иронически. Д ев уш ка и парень мечтают не
о богатстве, а о верной
любви; о богатстве ме­
чтают их родители.
У каж дого из с л а в я н ­
ских народов в песнях
есть немало общего с
песнями других с л а ­
вянских народов п в
то ж е время, естест­
венно, есть много н а ­
ционально -с в о е о б р а з­
ного. Так, например, в
сербских
лирических
песнях, во-первых, есть
мотивы и образы , при­
шедшие в них из эпи ­
ческих песен, столь по­
пулярных
у сербов:
об р аз М арко королеви­
ча, отраж ение средне­
векового быта. В л и р и ­
ческих песнях встреча­
ются и девуш ка на го­
родских воротах (д е во ­
чка на градским враРис. 27. Л ю бовь пастуха.
С рисунка че шского х у д о ж н и к а
TU* a ) ' и С0К0Л Н| Д- ' ° Т
НОИ (СОКО U3 н а д О в и в -
м а ); во-вторых, в серб­
ских лирических песнях
присутствует восточный колорит, отразивш ийся в двух
типах любовных отношений—любовном томлении (севдахе) и любовной страсти ( д е р т е ) ; эти два понятия х а ­
рактерны особенно д ля боснийско-герцеговинскнх песен,
но влияние их сказалось и на сербских песнях; в-третьих,
красота девушки передается яркими красочными сра вн е­
ниями, в чем сказы вается восточная поэтическая манера,
а сила страсти —в образных гиперболах, например когда
девуш ка черным глазом заж и га ет город.
М икулаша Алеша
218
В любовных песнях есть свои характерны е мотивы.
Такой круг мотивов существует и в сербских песнях.
Гёте насчитал 55 таких мотивов. Он выделил в сербских
лирических песнях три основные темы: тему счастливой
любви, несчастной любви и тему расставания. Кстати,
д ля любовных песен других народов эти три темы так ж е
характерны. Гёте отметил, что сербские песни очень
кратки и что в них большую роль играет природа. Он
ох арактери зовал и основные мотивы, связанны е с эти ­
ми темами: зарож дение чувства, первая встреча, р а д о ­
сти любви, верность в любви, а т а к ж е целый ряд услов­
но-символических мотивов: соловьи приносят девушке
весть о любимом, девуш ка разговар и вает с конем л ю ­
бимого, не реш аясь откры ть свои чувства ему самому;
брошенная им, она босиком бежит за ним, когда он у ез­
ж ает. В сербских песнях есть и мотив любви турка к
сербской девушке, что д ля нее кончается обычно т р а ­
гически. В сербских песнях, ка к и в русских, бывает
т а к а я ситуация: часто девушку выдаю т за м у ж против
воли. Она просит мать, чтоб позволили ее любимому
прийти на свадьбу:
Д ай увидеть мне его, увидеть,
А потом — умру, не пожалею!
Характерен чисто сербский мотив: девуш ка и молодец
расстаются там, где сливаются С ава и Дунай.
Но есть в сербских песнях сюжетные ситуации, к о ­
торые встречаются в песнях многих славянских народов.
Таков особого типа прием композиции, который н азы ­
вается выделением главного. Например, девуш ка сп р а ­
шивает птицу, кто ей милее всех; ответ: любимый. В
этой ситуации выделяется одно лицо из многих. Д е в у ш ­
ка собирает ж емчуг на озере и просит пригнать за ней
лодку; она просит отца, затем мать, потом брата, но
никто из них ей не помогает. П р и е зж а е т к ней только
милый. Ситуация «милый дорож е всех» — обычна в л ю ­
бовных песнях.
В одной из польских песен девуш ка стоит под го ря­
щей сосной; п риезж ает старый пан и просит у нее венок,
она отказы вает ему; приезж ает вдовец, она отказы вает
и ему, но д ает венок милому. В другой польской песне
к больному Ясю приходит отец и плачет от горя, но Ясь
отсылает его:
219
Ой, отец, отец, иди прочь от меня,
а то душечка во мне умирает.
Приходит мать и ее он отсылает. Но когда к нему при­
ходит лю би м ая (к о хан ка), он ей говор-пт:
Л ю бимая моя, сядь около меня,
душечка моя ож ила уж е.
В польской песне р ассказы вается, ка к М ары ся са ж ае т
виноград, из которого получается хорошее вино. Отец
просит у нее вина, но она отказы вает ему: на свадьбу
берегу. П риходят затем поочередно мать, брат, сестра,
и им отказы вает она. Но пришел к ней Ясь, и М ары ся
говорит ему: «Пей, Ясенько, мой единственный!»
Подобный мотив и подобная композиция есть и в
песнях других славянских народов.
В русской песне о Дуне, которая д е р ж а л а перевоз
на реке, рассказы вается: пришел к ней батю ш ка и по­
просил перевезти его, но она ему отка зал а; о т к а зал а и
матери, но перевезла милого. Мотив перевоза символичен, он означает соединение любящих.
В болгарских любовных песнях есть немало общего
с сербскими, что объясняется соседством народов, их об ­
щей исторической судьбой (пятисотлетнее турецкое в л а ­
дычество). Д ев у ш к а с песней об ращ ается к юноше, а он
к девушке, воспевая ее красоту в восточно ярких к р а с ­
ках и множестве сравнений: ее брови (веж ди) «черни
пиявици» (черные пиявки), ее очи — «черни череши» (че­
реш ни), сам а о н а— «тънка топола» (стройный тополь).
У нее лицо «белое», коса — «русая» при черных гл азах
и черных бровях. В болгарских песнях часто сравнение
девушки с розой (т рендаф ил) .
В болгарских песнях есть своеобразный прием изо­
б раж ени я девушки. Она смотрит в зеркало, в источник,
в котел с водой и видит свое отражение.
Как съм бела и червена,
малко да съм по-висока,
цели свет би изгорила:
годени бе разгодила,
венчаните развенчала,
женените разженила,
старий поп распопила.
Я так бела и румяна,
и немножечко высока,
целый свет бы распалила:
сговоренных разлучила,
венчанных бы развенчала,
а женаты х развела бы,
старый поп сложил бы сан свой.
(Стоин, № 1939)
В любовных песнях нередки символические ситуации.
У поляков песня о ж а л о б е на панну, которая не хо­
220
чет д а т ь коню овса и напоить его. У поляков и чехов,
д а и у словаков, есть об щ ая д ля них песня о том, как
поехал пан староста на охоту и там встретил трех д е ­
вушек; третья никак не н азы ва л а своего имени, но д а л а
ему венок. Очень популярна польская песня о девушке
и перевозчике. З а перевоз он просит плату, она обещает
дать ему за это венок; он перевозит ее. Тут и перевоз
п отдача венка символизируют любовь. Такой сюжет
есть у русских, украинцев и белорусов.
Польские песни отличаются от сербских и болгарских
тем, что они строфичны и рифмованы, тогда ка к у ю ж ­
ных славян (кроме словенцев и отчасти хорватов) пес­
ни не имеют деления на строфы и не имеют рифмы, ис­
клю чая обычные глагольны е созвучия.
Польские любовные песни весьма ярко передают о т­
ношения девушки и милого. В них почти всегда звучат
иронические ноты. Они очень богаты по своим строфиче­
ским формам. У поляков есть и двустишия, и трехсти­
шия, и четверостишия, причем со сменой длинных и ко ­
ротких стихов; есть пятистишия сложного строения, как,
например, в известной песне «Гей, с горы едут мазуры»:
H ei,z gory, z
jadg M azury,
jedzie, jed zie
w iezie, w iezie
rozm arynow y,
gory,
M azureczek,
mi w ianeczek,
rozm arynow y.
Гей, с горы, с горы,
Едут мазуры,
Едет, едет мазурочек,
Везет, везет мне веночек
Розмариновый, розмариновый.
.(<Jabloneczka», str. 224)
С воеобразна трехстрочная строфа с повторяющейся
третьей строкой:
A on konia poi,
опа przy nim stoi:
nie odjezdzaj ode mnie!
On konja kulbaczy,
zaplakala oczy:
nie odjezdzaj ode mnie!
А он коня поит,
Она около стоит:
He уезж ай от меня!
Он коня седлает,
Она слезно плачет:
He уезж ай от меня!
(«Jabloneczka», str. 226)
Польским песням свойственна своя особая о б р а з ­
ность. Так, в них обычны имена героев Ясь и К ася, часто
при их встрече или расставании в сюжетной ситуации
роль играет «коник» (он назы вается, ка к правило, в
уменьшительно-ласкательной ф о рм е); характерен симво­
лический об раз перепелки, которую ловит Ясь и, н ако ­
нец, сам а она попадает ему в руки. Очень много песен
посвящено венку. Или у девушки его хотят взять, или
221
она его ищет, или она его теряет. Песни о венке обы ч­
ны в обрядовых песнях, но и в лирических венок выпол­
няет определенную символическую роль, например в пес­
нях «Гей, с горы едут мазуры», «Потерянный венок»,
«Месть за венок» (названия условные, данны е соб и ра­
телями, в народе песни обычно назы ваю тся по первому
отиху).
Л ирические любовные песни словаков весьма искрен­
ии, они отличаются нежностью и в то ж е время сд ер­
жанностью чувства, в них прео б ладает удивление перед
силой любви. Так, в одной песне девуш ка говорит о том,
что никогда не верила, что «любовь нас может довести до
смерти», но сама узн ала ее: «И теперь едва я по земле
хожу». Д ев у ш ка об ращ ается к солнцу, к птице, к вет­
ру, к воде, чтобы помогли ей увидеть милого, чтобы д а ­
ли ему понять, ка к она любит его, так ка к сама она не
смеет раскры ть свою душу.
Семейные песни т а к ж е весьма богатый раздел н ар о д ­
ной лирики, хотя этого типа песен значительно меньше,
чем любовных. Семейные песнп имеют весьма д р а м а т и ­
ческий характер, так ка к основная их тема — т я ж е л а я
ж изнь зам уж ней женщ ины в чужой семье. О б раз ее —
образ нелюбимой жены или нелюбимой снохи: в семей­
ных песнях обычен конфликт свекровь — сноха и реже
ж ен а — муж. Последний конфликт возникает на почве
возрастного неравенства, неравенства экономического,
насильной выдачи за нелюбимого. В песнях, сложенных
зам уж н им и женщ инами, обычна ж а л о б а, об ращ енн ая к
матери, ст радан и я из-за того, что д а ж е п ож алеть ее не­
кому. Особенно т яж ел о было положение женщ ины у ю ж ­
ных славян, на семейном быте которых сказалось в л и я ­
ние Востока, отразились мусульманские семейные п о ряд ­
ки. У восточных славян на ж енщ ину часто смотрели п ре­
ж д е всего ка к на работницу. О днако в семейных песнях
(чащ е всего в русских и украинских песнях) п рояв л яет­
ся протест женщины. В этих песнях нередко р а с с к а зы ­
вается о том, как ж ен а п ривязал а м у ж а к столбу или
дереву и н а к а з а л а его за грубое обращ ение с ней.
Однако д ля всех славянских песен характерн а тема
гточности семьи и тема любви матери к детям и б р а т ь ­
ев к сестрам и сестер к братьям. Такого рода песни име­
ют высоконравственный характер. Это, пожалуй, н аи бо­
лее ярко вы раж ено р болгарских и сербских песнях.
222
Д ва са бора ред поредом расли,
м еж ду них е ела тънковита,
Бори расли горе навнсоко,
засланяли ела тънковита
от зли бури, от студени ветри:
да и ветри върши не пребият,
да и бури клони не поломят.
Н е са били два бора високи,
най са били два братя родени,
а м еж ду им Елица сестрица.
Мила сестра братя засланяли
От зли думи, от студени речи:
да и речи име не похулят,
да и речи слава не погубят.
Д в е сосны рядом вырастали.
М еж ду ними тоненькая елка,
Росли сосны, высоко поднялись
Заслоняли тоненькую елку
От злых бурей, от холодны х
ветров,
чтобы ветры верха не сорвали,
чтобы бури веток не сломили.
То не были две сосны высоких,
А то были два родные брата,
М еж ду ними Елица сестрица.
Л ю бимую сестру братья обер е­
гали
От злых слов и от речей хол од ­
ных:
Чтобы речи имя не хулили,
чтобы речи чести не губили.
(С л авей ков. К нига песен, М 165)
В польских семейных песнях основные мотивы: т я ж е ­
л а я жизнь бедной семьи, т я ж е л а я судьба сироты в чужой
семье, ж а л о б а дочери, что вы д ал а ее мать в чужую
семью, где зас тав л яю т работать; есть в песнях х а р а к ­
терный мотив: дочь ж а луе тся матери и отцу на м уж а, а
они просят его бнть дочь, чтобы слуш алась, и только
брат за щ и щ а е т ее. Весьма часта в песнях ирония, осо­
бенно в песнях о том, ка к жену учат работать и свек­
ровь и муж, учат березовой веткой. Но есть и другого ро­
д а песни, где ж ена учит муж а, как ей помогать. П равд а,
такого рода песни по существу относятся к другому р а з ­
делу лирики — шуточным песням.
В словацких песнях наиболее частые мотивы: прось­
ба девушки к матери выдать ее зам у ж , чтобы старые
бабы не считали ее годы; не вы давать ее в большую
семью — там будет много ее мучителей; весьма редкий
в семейных песнях мотив просьбы к матери вы дать дочь
зам у ж и не огорчаться: не трудно будет дочери привы к­
нуть в чужой семье — милый будет с ней ласково гово­
рить, не трудно будет заб ы ть родной дом, не трудно б у­
дет забы ть мать — милый будет ее обнимать и целовать.
Плясовые и хороводные песни. У славянских народов
широко представлены хороводные и плясовые песни. Они
различаю тся меж ду собой тем, что хоровод вклю чает в
себя исполнение какого-либо действия и сопровождается
песнями, характеризую щ им и это действие, а плясовые
песни сопровождаю тся только пляской, которая может
223
исполняться под различные песни, но обычно быстрого
темпа.
Хороводы есть у всех славянских народов, но у вос­
точных славян они очень сложны и разнообразны по
действию. Русское слово хоровод — сложное: хоро-\-вод,
т. е. «водить хоро». Б олгарское хорд о зн ачает н ац ион аль­
ный танец, основу которого составляет движение по кр у ­
гу. Сербское коло — круг и хоровод. Хорватское и сло­
венское т а к ж е коло. Т ак ж е у чехов и словаков, у п о ля­
ков — korowod, у белорусов — карагод. Хороводные пес­
н и — сю жетные песни; в них рассказы вается о действии,
которое передает хоровод. У русских многие любовные
и семейные песни тесно переплелись с хороводными. Так,
в известных, классических сборниках песен С оболевско­
го, Киреевского и Ш ейна хороводные песни помещены в
одном разд еле с любовными и семейными. Хоровод не­
редко переходит в игру: тогда внутри круга исполняется
какая-либ о бытовая сценка. То ж е примерно можно н а­
блю дать и у других славянских народов. У сербов есть
игра «павлин и коло», которая зак л ю ч ается в том, что
павлин, т. е. молодой человек, гуляет внутри коло и по­
том, ка к поется в песне, летит на чей-то двор и там
выбирает себе «любу», выбранную девуш ку он целует.
Затем такую ж е сцену р азы гры вает следую щ ая пара.
У сербов и болгар разы гры ваю тся и сложные, б а л л а д н о ­
го типа сюжеты.
Хороводы у русских, украинцев и белорусов почти
вышли из бытования. Только на русском Севере можно
еще встретить праздничные хороводы.
Хоро и коло у болгар и сербов очень популярны и
сейчас. П равд а, старых песен у ж е мало, а больше бы ту­
ют короткие припевки: двустишия и реж е четверостишия.
Но довольно распространены пляски с припевками. П л я ­
совые песни носят обычно шуточный х арактер, а порой
перерастаю т и в сатирические песни. Хороводные русские
песни, например, песни о том, ка к метель з ам ел а дорогу
и к милой нельзя пройти; как девуш ка у колодца встре­
тила молодца и застоял ась с ним: а шуточные песни —
это песни о козе, о ком аре и его женитьбе на мухе, о л е ­
нивой жене, о пьяном муже, о зяте и теще.
У белорусов весьма популярны
плясовые песни
«Ю рачка», «Дудка», «Кадриль». Плясовы е песни шуточ­
ные, иронические:
224
Ах ты, Юрачка,
Ш то не ж эш ш ся,
П ры дзе зимачка, —
Куды дзенеш ся?
(« Б е л а р у с и ф альклор», стр. 437)
Шуточные белорусские песни — это песни о том, как
милый захотел с утра киселю, ка к комар баню топил и
как он женился на мухе.
В аж н о отметить, что у белорусов и украинцев, осо­
бенно в П рикарпатье, существуют танцы, в которых пе­
редаю тся трудовые процессы, например танцы лесорубовов, охотников. Есть такие народные танцы и в Польше
и Чехии. У русских это танцы «Лен» и «Мак». З е м л е ­
дельческие процессы труда ярко передаются у всех с л а ­
вянских народов в их обычно живых веселых танцах.
П лясовы е песни у славян различны по темпу: у во­
сточных и зап адн ы х они быстрые, живые, у южных — бо­
лее медленные. Но и в тех и других песнях ритм под­
черкнут и соответствует ритму пляски. Плясовы е песни,
ка к и хороводные, состоят обычно из двух частей: основ­
ной, где рассказы вается о событиях или ситуации, и при­
пева, повторяющегося после группы стихов. У западных
славян строфичность более четкая, у южных и восточ­
ных, особенно у р у сс к и х ,— менее четкая.
У каж дого народа есть свои народные танцы и пес­
ни: у русских — барыня, трепак, кам ар и н ская, русская
пляска; у украинцев — гопак и казачок; у белорусов —
бульба и лявониха; у поляков — краковяк, оберек, трояк.
Плясовы е песни отличаются тем, что часто носят са ти ­
рический характер, имеют или любовно-семейный, или
социальный план. Есть в песнях и иносказания, но с д о ­
вольно ясным смыслом (песни о комаре, мухе, воробье,
который захотел ж ени ться). Такие сюжеты можно найти
в песнях всех славян. В этих условных об р азах осмеи­
вается, например, хвастливый пан, который гордится сво­
им знатным родом тем, что он пьет дорогое вино и б о га­
то одевается. Это сю ж ет польских песен. У западных
славян есть иронические песни и о глупом пане, который
велит м узы кантам играть по-латински или по-немецки.
Очень богаты и многообразны польские плясовые пе­
сенки. Они часто имеют сюжетную ситуацию, как, н а ­
пример, песня о пьяном муже, который ехал в село из
225
города и у которого с воза уп ал а ж ена. Но особенно
популярны в П ольш е краковяки (см. о них д ал ьш е).
У многих славянских народов есть пляски, сопровож ­
д аю щ иеся короткими припевками. У белорусов шуточ­
ные танцы «Микита» и «Таукачики» т а к ж е имеют при­
певки. П ри первом обычно не пропустят пропеть:
—
—
—
—
Микита!
Чи ты та?
Не я та.
Мой тэта.
При втором:
Гей, гей, таукачики,
гей, гей, дубовыя,
на работу гатовыя.
Таким образом, славянские лирические песни р а з н о ­
образны по тем атике и ж анровы м разновидностям. Они
широко отразили народный быт и труд, особенности при­
роды своей земли, типы людей. Лирические бытовые пес­
ни довольно близки у разных славянских народов, но в
то ж е время сохраняю т национальное своеобразие.
БИ БЛ И О Г РА Ф И Я
«Антологи]а ]'угословеиске народне лирике».
П риредио В. НедиЬ.
Београд, 1962.
В о в а н В. А н тол ог^ а српске народне лирике Косова и M e T o x n je .
Приштина, 1972.
Д е й О. I. Принципи жанрово1 класификацп шсень. «Н ародна творчють та етнограф1я», 1966, № 2, стр. 3— 16.
«Жарт1вл1в1 nicHi». Родинно-побутовь (Укра!нська народна твор4icTb). Кш в, 1967.
И в а н о в Й. Българските народни песни. София, 1959.
«Любовни песни». (Българско народно творчество, т. 6 ). София, 1962.
«Н ародне лирске песме». П риредио И. М амузий. Б еоград, 1962.
Р о м а н с к а Ц. Българска народна песен. София, 1965.
«Русские народные песни». Вступ. статья, сост. и прим. А. М. Н ови­
ковой. М., Гослитиздат, 1957.
«Семейно-битови песни». (Българско народно творчество, т. 7). С о­
фия, 1962.
С к р и п к а В. М. Украшська, ческа та словацька народна л1рика.
1сторико-пор1вняльне дослщ ж ення. Ки1в, 1970.
С т о и н В. Н ародни песни от Тимок д о Вита. София, 1928.
«Украинские народные песни». Киев, 1961.
Ш е й н П. В. Белорусские песни. СП б., 1874.
226
«Великорусские народные песни», изд. проф. А. И. Соболевским,
тт. I—V II. СПб.. 1895— 1902.
B i e l a w s k i L . und S t g s z e w s k i J . Zur K lassifik ation der polnischen V olkslieder. «M ethoden der K lassifik ation von V olksliederw eise*. B ratislava, 1969.
B o n u s Fr. Lidova piseft a jejx tradice. Praha, 1952.
B y s t r o n J. A rtyzm piesni ludow ej. P ozn an , 1921.
«Ceske pisn§». Red. B. V aclavek. Praha, 1949.
C z e r n i k St. Stare zloto. О polskiej piesni ludow ej. W arszaw a,
1962.
С u b e 1 i 6 T. Lirske narodne pjesm e, 3 izd. Zagreb, 1956.
G 1 a z e r J. Sloven sk a narodna lirika. Ljubljana, 1920.
«Jabloneczka». A n tologja polskiej piesni ludow ej. U lo zy l Julian Przybos, w yd. 3. W arszaw a, 1957.
K o l l a r J. N arodne spievanky, 1— 2. 2 vyd. B ratislava, 1953.
К r a 1 i k 0 . K apitoly о slezskych pisnich. O strava, 1957.
K u b a L. C esty za slovan sk om pisni. Praha, 1953.
M a g n u s z e w s k i J. Ludow e piesni, bajki i podania luzyczan.
W roslaw , 1965.
M i l o s e v i c V. B osan sk e narodne pjesm e. Banja Luka, 1964.
O k § c k a - B r o m k o w a M. S p iew a w iatr od jezior. W arszaw a, 1966.
«P iesn i P odhalja». A n tologia. K rakow, 1957.
«P isne m oje, pisne». Zost. A. M elichercik. Praha, 1968.
P e u k e r t H. Serbokroatische und m akedonische V olkslyrik. G estaltu n tersuchungen. Berlin, 1961.
P о 11 о k К. H. Stu dien zur P oetik und K om posizion des Balkanslaw isch en lyrischen V olksliedes. G ottin gen , 1964.
SawodnikJ
Z zagad n ien k lasyf ikacji i system atyk i polskiej p ie s­
ni ludow ej. «P olska sztuka ludow a», 1956, № 6, str. 343— 354.
« S loven sk e Ijudske pesm i». Ured. B. M erhar. Ljubljana, 1961.
« S loven sk e narodne pesm i». Zbral in uredil Karel Strekelj. Zv. 2.
Ljubljana, 1900.
«S loven sk e spevy», I— III. M artin, 1880— 1890.
S u s i 1 F. M oravske narodni pisne. Praha, 1951.
V e 11 e r 1 K. L idove р 1зпё. Praha, 1955.
МАЛЫЕ Л И РИ ЧЕС К И Е
Ж АНРЫ
В фольклоре всех славянских народов кроме лирических
социальных, любовных, семейно-бытовых и прочих песен
существуют и совсем м алы е песенки, как, например, ч а ­
стушки у русских, коломыйки у украинцев, краковяки у
поляков, б еч ар ац у боснийцев. Их общими особенностя­
ми с л у ж а т небольшой объем (четыре или д ва стиха),
сж атость и краткость в изображении предмета и в ы р а ж е ­
227
нии мысли. Эти лирические песенки — живой отклик на
явления жизни. Они даю т четкую положительную или
отрицательную оценку и зображ аемого, в которой в а ж ­
ную роль играет веселый юмор, порой переходящий в
сатиру. Комизм и остроумие весьма свойственны этого
типа песенкам. Д л я этих песенок весьма х арактер н а и м ­
провизация: они создаются обычно в момент исполнения,
хотя лучш ие из них приж иваю тся и входят в народный
репертуар. Тем атика песенок весьма разнообразна. О с­
новная тема — любовь, личные отношения молодежи, к о ­
т о рая и создает такого типа песенки. Ритм песенок э н е р ­
гичный, темп быстрый. В аж ной их особенностью я в л я е т ­
ся связь с инструментальной музыкой (аккомпанемент)
и танцем. Частушки, коломыйки и краковяки р и ф м о в а­
ны, стихи соединяются в четверостишия или двустишия.
Ритмически они близки к хореическим разм ерам , кото­
рые у кл ад ы ваю тся в музы кальную ф р азу с тактом в две
четверти.
Все эти виды песенок у славянских народов имеют
общее название «припевки», которое подчеркивает, что
песенки сопровож даю т танец и имеют не совсем с а м о ­
стоятельный х арактер, хотя и в них словесному тексту
порой подчинен напев.
Н есмотря на многостороннее сходство этих лири че­
ских песенок у славянских народов, они имеют свои н а ­
циональные особенности: структуру, ритм, название. Р у с ­
ские частушки более свободны в своей композиции, бо­
лее разнообразны по тематике, более многообразны по
ритмике, тогда как коломыйки у украинцев всегда
имеют д ва стиха по четы рнадцати слогов,
кото­
рые дел ятся цезурой на две части (восемь и шесть с л о ­
гов), а краковяки у поляков имеют т а к ж е д ва стиха,
но только двенадц ать слогов в каж дом , дел ятся на две
ч аста по шесть слогов. Но все эта типы песенок, под­
черкиваем — припевки, сопровож даю щ ие п р и п л яс ы в а­
ние; нередко бывает и так, что приплясывание соп ро­
в о ж дает песенки.
Частушки — тип песенок, популярный у восточных
славян: русских, украинцев и белорусов. У каж д ого из
этих народов они создаю тся на своем языке, но струк­
тура их русская, так к а к частушки возникли в русском
фольклоре. Они оформились ка к ж а н р в конце XIX в.
Первым их охарактери зовал и отметил основные осо­
228
бенности Г. И. Успенский. У украинцев и белорусов ч а­
стушки отличаются, например, тем, что на Украине они
испытывают влияние характерного ж а н р а украинского
ф ольклора — коломыек, а у белорусов — разного типа
плясовых песен.
Русские частушки имеют две разновидности: собст­
венно частушки и страдания. Собственно частушки —
веселые, живые, бойкие, остроумные; страдани я — груст­
ные, не мажорные, а минорные, их обычные темы горечь
разлуки, измена, любовное томление. Частуш ки, как
правило, четверостишия, страдания — двустишия.
Причинами, вызвавшими появление в конце XIX в.
миниатюрной формы народной лирики — частушки, б ы ­
ли: значительная лом ка жизни и быта в связи с р а зв и ­
тием капи тали зм а, ускорение темпа жизни, что вызвало
необходимость быстро в ы р а ж а т ь отношение к ним и оп­
ределило многотемность частушек. Новые социально-ис­
торические условия способствовали передвижению н асе­
ления, уходу крестьян на работу в города, расширению
их жизненного опыта.
Частуш ки возникли в крестьянской среде, что под­
твер ж д ается широким использованием в них средств
традиционного фольклора, но затем перешли и в р аб о ­
чую среду. Ч астуш к а разви л ась на общефольклорной
основе и восходит ко многим ж анр ам . Особенно тесно
она связан а, например, с лирическими и плясовыми пес­
нями. Самый термин «частушки», очевидно, связан с
термином «частые песни», т. е. шуточные и плясовые,
которые и д али частуш кам ритмы и темп, веселый
юмор, приплясывание иод гармонь. Б о л ь ш ая сж атость
привела к афористичности. Вероятно, имело место в л и я ­
ние пословиц. С казал о сь и воздействие литературных
песен, что обусловило силлабо-тонический ритм и ч а ­
стое использование рифмы.
Ч астуш ка имеет свои структурные типы, например
четверостишие (наиболее обычную форм у), двустишие и
реж е шестистишие. И ногда частушки соединяются п
спевы, в циклы по однородности темы или э м о ц и о н ал ь ­
ному тону. В такие спевы могут входить и особые п р и ­
певы. В любовной частуш ке популярным был припев:
Конфетка моя леденистая,
Полюбила я милого румяннстого.
229
В некоторых частуш ках в середину текста входили
постоянно повторяющиеся стихи, например в с а р а т о в ­
ских частушках:
1. Золотой мой, золотой,
Золотистый, золотой.
2. Разлилась Волга широко,
Волга матушка река,
Милый мой живет далеко,
Заливает берега.
В структурном отношении частуш ка отличается тем,
что передает одну ситуацию, один психологический мо­
мент. Но ситуации или душевные состояния могут пере­
д ав ать ся по-разному. Ч а сту ш к а м ож ет использовать
сравнение, противопоставление, вопросо-ответную форму,
тогда она будет двучленной, будет иметь две части.
П олно рыбинке вертеться,
В ключевой воде кипеть;
Полно, миленький, смеяться,
П ро девчонку песни п е т ь 7.
Ч астуш к а нередко п редставляет собой обращ ение к м а ­
тери, к подругам, к любимому. Б о л ь ш ая часть частушек
слож ена девушками.
Ты, миленок, не форси,
П идж ак в накидку не носи.
Н адевай-ка в р ук ав а,—
Твоя удала голова.
Многие частушки имеют постоянные зачины: «Я по
б ереж ку ходила», «С неба звездочка упала», «Пойду
выйду за ворота».
Т ем ати ка частушек, ка к у ж е было сказано, весьма
многообразна. В ней о тр аж аю тся различны е стороны
жизни. Но са м а я основная тема — любовь. Д ев у ш к а по­
ет о своем залеточке, кровиночке, миленочке. Ее любовь
искренняя, сильная. Но он мож ет быть «изменщиком»,
а кроме того, на пути к счастью много препятствий: бед­
ность девушки, власть родителей, уход любимого в го­
род на заработки, война.
Ты, милашечка, не вой,
Я теперича не твой:
Угоняют на войну,
В о японскую страну.
7 Примеры взяты главным образом из книги «Частушка». М .— Л.,
«Советский писатель», 1966 (2-е и зд.).
230
В частуш ках отразились многие особенности русской
жизни старого времени: тяж ел о е положение крестьянст­
ва, уход в город на заработки.
Скоро будет троица,
Водуш ка располется,
Милый с Питера приедет,
Сердце успокоится.
Ч астуш ки в ы р а ж а л и и отношение крестьянства к бо­
гатеям, царю, государственной думе.
Наша дум а модница,
Богачу угодница;
Д о бедняги мужика
Ей нуж да не велика.
Несмотря на небольшой размер, частуш ка отли чает­
ся значительным психологическим содерж анием и свое­
образными средствами его выраж ения.
Рыли милушке могилку
Укладывали в гроб.
Н астоялся, наревелся
У ее холодны х ног.
С ам а сю ж етная ситуация может быть эмоционально
напряженной и п ередавать чувства персонажей:
Меня милый провожал,
П од полой гармонь держ ал,
Д о крылечка проводил,
Заиграл, пошел один.
Ч асту ш к а во многих своих выразительны х средствах
связан а с традиционной лирической песней, но исполь­
зует их весьма своеобразно. По сравнению с песней она
р еж е употребляет метафоры, сравнения, но очень часто
в ней можно встретить п араллели зм :
Ой ты, белая береза,
Ветру нет, а ты шумишь.
М ое сердечко ретивое,
Горя нет, а ты болишь.
С воеобразно использует частуш ка разного типа пов­
торения: ей весьма свойственны ум еньш ительно-ласка­
тельные формы слов, часто с усилительными п р и с т а в к а ­
ми: растошнехонько смотреть, расхорошенький ты мой.
Н ем ал о в ее язы ке неологизмов: Ты ж еланн и ца моя; Beресиночка моя;
П овяж у я полушалок,
Беленький в нахмурочку.
231
Звуковой строй частушки основывается на постоян­
ном употреблении рифмы, что отличает ее от песни. Р и ф ­
мы двух типов в четверостишии: абаб и аабб; в двусти­
шиях парные: аа. Ритм частуш ек связан с хореическим
ритмом плясовых песен; это обычно четырехстопный хо­
рей.
К оломыйка в украинском ф ольклоре по своему про­
исхождению связан а с городом Коломыей, но впоследст­
вии стал а общенародным украинским ж анром , р аспрост­
ранившись с З ападн ой Украины. Коломыйки есть и у
словаков, и у венгров, т. е. у народов, соседних с з а п а д ­
ными украинцами. Происхождение коломы ек связы ваю т
не только с городом Коломыей, но и с общеславянским
словом к о л о , т. е. «круговой танец или хоровод». К о л о ­
мыйки, действительно, поются обычно в круговом т а н ­
це, по очереди пляшущими, а иногда попарно.
Коломыйки — плясовые припевки. И х поют на гу­
ляньях, во время праздников и свадеб. Но существуют
коломыйки, которые поют вне танца, причем с конца
XIX в. связь коломыек с пляской все более ослабляется,
тем не менее она еще ясна и видна из многих припевок,
в которых исполнители, как в частуш ках девушки и п а р ­
ни, нередко обращ аю тся с просьбой к музы кантам за и г ­
рать.
В коломыйках:
Заграй м е т , музиченьку, в яворов1 скрипки,
ш йду з милим погуляти порогам на збитки.
О самих коломы йках поется:
1. Н ема танцю на в ам с в т , як та коломийка,
Она душ у вирнвае i3 мого сердейка.
2. Руська наша коломийка, хоч она др1бонька,
Она мила, а все щира, меш солодонька.
3. Як я возьму коломийки сшвати, сшвати,
Затуж иш ти i заплачеш та й станеш гадати.
Т а к а я характери сти ка коломыйки довольно точно пе­
редает ее эмоциональную сущность. К оломыйка во мно­
гом близка к частуш ке и краковяку. Но по тем атическо­
му многообразию, полагаем, стоит меж ду ними: частуш ­
ки шире ее по тематике, а крако в як уже.
Но в аж н а
именно эмоциональная их сторона: в частуш ке есть и з а ­
дор и веселье, есть и грусть и страдание; в краковяке
больше веселья и шутки; в коломыйке, пожалуй, б оль­
232
ше серьезности, значительности тематики, больше з а д у ­
шевности, а нередко и грусти.
С ати ра в коломы йке носит социальный характер. Это
обличение несправедливости, угнетения, обирания наро­
да. В коломы йках часто говорится о тяж елой жизни
крестьянина и рабочего, о бедности и безземелье, об ухо­
де в город на заработки:
Я гадала: в Борислав1 роботонька гож а,
А як стала робитоньки, а то кара бож а.
О трази л ась в коломыйке и т я ж е л а я доля крестьянина
З а п а д н ой У краины в конце XIX — н ачале XX в. — э м и ­
грация в Америку в поисках счастья:
Ой n iiu o B я в Америку хл1ба заробляти,
Та прийшлося на вулищ з голоду вмирати.
Паны, кулаки, арендаторы земли беспощадно эксп л у а­
тировали крестьян.
1. Ой ввШду я д о покою та й тупну ногою:
Вщ дай, пане, л1та Moi та й м ол одеть мою.
2. Ой чого ти поскрипуеш, смерекова хато?
(смерека — п и хта).
Нема добра в наийм K pa i, бо пашв багато.
3. Чому село невеселе? Варендар багатий —
П родав воли та корови i3 Harnoi хати 8.
В коломы йках рассказы в ается о типичных ж и зн ен ­
ных ситуациях, о важ н ы х вопросах народной жизни, что
придает им остроту и актуальность, большое общ ествен­
ное значение.
Но естественно, что в песенках, созданных моло­
дежью , одной из основных тем является тем а личных от­
ношений. В коломы йках нередко поется о любви, верно­
сти, измене, разлуке, неравном браке.
1. Повш, BiTpe буйнесенький, вщки я тя прошу,
Розвш тугу, розвш тугу, що на серцю нощу.
2. Як я ш ду з панщиноньки, соби за с т в а ю
П еред тими воротами, д е д1вчину маю.
К оломыйки лиричны, глубоко эмоциональны, задуш евны ,
особенно те, где передаю тся страдани я девуш ки и п а ­
рубка.
8 Примеры приведены из богатого собрания коломыек В. Гнатюка,
вышедшего во Л ьвове в 1905, 1906 и 1907 годах в X V II, X V III,
XIX томах «Етнограф1чного зб1рника».
9
Н
П. К ра в цо в
233
О днако молодеж и свойственна жизнерадостность, а
поэтому в коломы йках нередок и юмор.
1. Ой д1вчина умирала, людий ся питала,
Ци не видко д е музики, я бих танцувала.
2. Стент щ вка коло танцю, голова бол1е,
Як погляне на парубка, аж мало не мл1е.
Х удож ественная структура и поэтика коломыйки
своеобразны. Ее двустишия, которые иногда соединяю т­
ся в четверостишия, состоят из стихов в четы рнадцать
слогов, которые дел ятся цезурой на две части — восемь
и шесть слогов. Н о правильно р ассм атривать строение
стиха коломыйки ка к ритмическую единицу, состоящую
из трех частей: четыре, четыре и шесть стихов. С и н так ­
сическое строение припевки именно таково: ф р а за д ел и т­
ся, ка к видно из приведенных выше примеров, на сло­
восочетания, имеющие четыре, четыре >и шесть слогов.
Коломыйки, к а к и частушки, порой образую т спевы:
в них несколько припевок объединяю тся тематически или
обращ ением к одному лицу, или одинаковым зачином,
запевом. Так, коломыйки, связанны е с танцем, нередко
начинаю тся словами «Ой др1бонька коломийка» или
обращ ением « З а гр а й меш, музиченько».
Польские краковяки по ж анровой структуре, тем ати ­
ке, образности и эстетическим функциям весьма сходны
с частуш ками и коломыйками. Они очень популярны в
народе и возникли, вероятно, в К раковской области, от­
куда и получили свое название. О днако они р аспрост­
ранены и в других областях, в том числе в соседних —
украинских и чешских. Д о сих пор краковяки , которые
нередко просто н азы ваю т припевками, — живой ж анр , хо­
тя они возникли значительно раньше, чем частушки и
коломыйки. П ервы е записи краковяков сделаны в 20-х
годах XVIII в., а первый печатный их сборник появился
в 1754 г . 9.
Несмотря на популярность этого ж а н р а , на богатство
собранных м атериалов, он совершенно не изучен и не
имеет д а ж е устойчивого определения. Первое оп ределе­
ние мы находим в статье Ю зеф а М аусса в 1822 г., кото­
рый отмечает краткость кр а к о в як а , состоящего из не­
скольких стихов и в ы ра ж аю щ его одну главную мысль.
9 «K rakowiak w sw ojej postaci, c zyli spiew ki w iejsk ie krakow skie».
Centuria I. W. K olnie, 1754.
234
К раковяки, по его мнению, — плод веселого и свободно­
го настроения, игры живого остроумия; они связаны или
с особенностями местности, или с особенностями бы то­
вого у к л а д а 10. К раковяк-песенка связан с одноименным
танцем. Он характери зуется сельской бытовой и лю бов­
ной тематикой и нередко сатиричностью. Н ачинается он
часто картиной природы, с которой затем сопоставляет­
ся душевное состояние человека.
Ритм крако вяко в обычно хореического типа, стихи
рифмованные. Р и ф м о вк а мож ет быть трех типов: а в с в,
а а в в, а а в а.
N ie um iem ja spiewa<5,
bom sig nie u czyla,
a bo m nie m atusia
d o roboty bila.
He умею петь я,
ведь я не училась,
а меня матуся
на работу гнала.
(Kolberg. «Lud», t. XIX, str. 29, № 8 1 )
K asju, m oja K asju,
n ie chodz po pod lasiu,
n ie zberaj kw iateczk ow ,
nie zw od z parobeczkow .
Кася, моя Кася,
не ходи ты к лесу,
не собирай цветочков,
не обманывай парней.
(«Lud», 1896, t. И, z. 4, № 65)
C erw one ja g o d y
w p adajom do w od y,
nie dbaj, Jasiu, na to
ze niem am urody и .
Красные ягоды
падаю т в воду,
не думай, Ясю,
что я некрасива.
(«Lud», 1909, t. XV, z. 3, № 54)
Р иф м о вка типа а в а в исключительно редка.
К раковяк и поются обычно ка к ц елая группа припе­
вок. Это имеет вид своеобразны х спевов, в которых о т­
дельны е припевки соединены тематически (припевки о
красоте любимой, о молодости). К раковяки могут соеди­
няться одинаковыми н ачалам и , своеобразными за п е в к а ­
ми. Есть весьма употребительные запевки:
1. Z asw iec mi m iesioncku...
2. Jade od K rakowa...
3. Как si ja pojade...
Посвети мне, месяченько..
Е ду я из Кракова...
Как к тебе поеду...
К р ако в як и бытуют и создаю тся в разны х формах, а
именно: они сочиняются в порядке импровизации во вре­
мя танцев или гуляний. К стати сказать, в отличие от
частуш ек и коломыек, которые являю тся преж д е всего
10 J. М a u s s. S p iew y ludu. «P iergrzym L w ow ski», 1822, str. 88.
11 Тексты приводятся с краковскими диалектными особенностями.
9*
235
творчеством девушек, краковяки весьма часто создаю т­
ся парубкам и, юношами. Т а к к а к краковяки, подобно ч а ­
стушкам, нередко импровизируются во время танцев, то
часты обращ ения к музы кантам, а та к ж е к тем, кто т а н ­
цует в паре с исполнителем.
Z agraize, mi, zagraj,
moj skrypeczku iadnie,
bo ja ci zaplace
jaz ci capka spadnie.
Заиграй
мне, заиграй,
Мой скрипач хороший,
Ну а я
заплачу,
так, что
шапка упадет.
(«•Lud». t. II, г. 1, Л® 67)
Н а д о ск азать, что обращ ение — характерн ое нач ал о
кр аковяка. Вот н ач ал а припевок: M atusiu, m a tu siu ; Dziewczyno, dziewczyno; Soistro, moj a siostro; Ej, no! pigkna
Ruzio:
Нередки обращ ения к природе, ч ащ е всего к птице,
к соловью.
Z aspiew aj slow ik u
w zielonym gajiku,
az cig bgdzie slych ac
w m ojim pokojiku.
Запой, соловейко,
в зеленом лесочке,
так, чтоб было слышно
в моей комнатке.
(Kolberg. «Lud», t. XIX, str. 46, № 134)
Т ем ати ка краковяков — социальные и личные отно­
шения. Б о л ь ш а я часть припевок посвящ ена любовным
отношениям. С оци альн ая п роблем ати ка касается преж де
всего бедности крестьянина (хлоп а), его тяж ел ой судьбы.
Oj boze, moj boze,
со za w yrok tkliw y!
Ze jestem ubogi,
mam bydz n ieszczgsliw y.
Ой, бож е, мой бож е,
что за судьба тяж елая,
если я бедный,
то и несчастливый.
(«P elgrzym L wow ski», 1822, Ms И )
N ie m am srebra, zlota,
со teraz poblaca,
caly moj m ajgtek:
uczciw os£ i ргаса.
Нет ни серебра, ни золота,
что ж мне остается,
все мое богатство:
учтивость и работа.
N ie trza ci m nie wigcej:
parg w oiow , plu gu,
chalupecki ladnej
bez z a d n eg o d lu gu .
He нуж но мне больше
пары волов, плуга,
избушечки доброй,
без всякого долга.
(Там же, № 2 3 )
(Там же, № 7 2 )
С оциальный аспект кр аковяков состоит т а к ж е в изо­
б раж ении тяж ел о го труда крестьянина, чащ е всего труда
ж н и ц на барском поле:
236
Idziem y, idziem y
z pan sk iego za g o n a ,
a bodaj m y nie za zn a iy
tego рапа okonom a.
И дем мы, идем
с панского поля,
а чтоб больше нам не знать
того пана эконома.
(«Lud», t. VI, str. 455, № 740)
Н ередко в к р а ков яка х поется и о тяж ел ой судьбе с о л д а ­
та и рекрута.
Д л я этого ж а н р а весьма х ар а к т ер н а социальная с а ­
тира. В припевках едко осмеиваются и пан, и эконом, и
д а ж е ксендз.
K sigze kanoniku
dobry spow iedniku,
0 duszg sig sta ra sz
1 о cialo zaraz.
К сендз каноник
добрый исповедник,
о душ е стараешься
и о теле вместе.
(Там же, стр. 460, № 753, 1)
Л ю б о в н ая тем ати ка р азр а б а ты в ае тся в кр а к о в як а х и
в социальном плане (имущественное неравенство), и в
личном (счастливая и н есчастливая л ю бовь). Л ю бовь
трактуется к а к высокое и благородное чувство. Ценится
именно т а к а я любовь. О суж даю тся измена и коварство,
причиняющие страдания. Д ев у ш ке тяж е л о без милого:
Ciem na nocka, ciem na,
gw iazd eczk a па niebie,
sm u tno m emu sercu,
Jasienku bez ciebie.
Темна ночка, темна,
звездочка на небе,
смутно мне на сердце,
Ясенька без тебя.
(Там же, стр. 457, № 746,1)
К ак в частуш ках и коломыйках, т а к и в к ра ко в яка х
нередки взаимные едкие насмешки девуш ек над п ар у б ­
ками, а парубков над девуш ками. Д е в у ш к а не только по­
ет о своем страдании или несчастье, но порой хвалится
перед бесчувственным парнем:
Tobie sw ieci m iesi^c,
a m nie sw iec^ gw ia zd y ,
ciebie kocha jed n a,
a m nie kocha kazdy.
Тебе светит месяц,
а мне светят звезды,
тебя любит одна, _
меня любит каждый.
(Там же, стр. 483, № 802, 5)
О на м ож ет и осмеять остроумно и едко. Но парубки не
остаю тся без ответа.
Л ю бов ь молодых встречает препятствия (бедность,
власть родителей). Особенно тяж ел о девушке-сироте.
Z ielony traw niczek,
па nim biale kw iatki,
Зеленый лужочек,
на нем белые цветочки,
237
biedna je sierota,
bez ojca, bez matki.
бедная я сирота,
без отца, без матери.
(Там же, стр. 470, № 775, 3)
Д ев у ш ка м ож ет пошутить над парнем, что он хочет
жениться, а нет у него ни гроша. Но когда речь зайдет
о выборе м уж а, то она обычно останавл и вает свой выбор
на крестьянине, хотя и отметит, что теперь м од а— «вы ­
ходить на деньги»: с хлопом ж и зн ь спокойней, он будет
любить и ж алеть, а не тешиться к а к пан.
Упрекнет девуш ка родителей, если не зах отят ее по­
нять, не будут р азреш ать гулять.
P rzypom n ijcie sob ie
w a sze m lode lata;
dzis przychodzi Janek,
w ted y chodzil tata.
Вспомните вы сами
молодые годы,
ко мне ходит Янек,
тогда ходил тятя.
(Там же, стр. 463, № 760, 3)
Психологическое и зображ ение в кр а к о в як а х своеоб­
разно. Оно не развито в силу краткости произведений,
но отношения лю бящ их передаю тся ярко и эм оци он аль­
но выразительно. О своих чувствах говорят сами д ев у ш ­
ка и парубок. Л ю бовь в ы р а ж ае тся в о казы ваем ом друг
другу внимании, в подарках, сделанных руками девушки
или купленных парнем. Н есчастная, безответная любовь
проявляется в противоречивом сочетании веселой песни
и слез:
Oj sp iew am , ja sp iew am ,
a Izy m i padajg...
Ой, пою, пою я,
а слезы все льются...
Д уш евн ы е состояния персонаж ей передаю тся и х а ­
рактерным и народно-поэтическими средствами: сравн е­
ниями, иносказаниями, п ар ал л ел и зм ам и:
Szeroko, daleko
listek od listeczk a,
a le jeszc z e dali
m oja kochaneczka.
Ш ироко, далеко
листик от листочка,
но ещ е дальш е
моя любимая.
(«Lud», t. XV, z. 3, № 22)
Особенностью кр аковяков являю тся ед кая ирония,
веселость, остроумие. Певцы нередко подчеркиваю т це­
ли своего пения:
N ie d la teg o sp iew am
zeb ys sig slu sze li,
238
Н е для того пою я,
чтобы вы послушали,
a ino d la teg o ,
niech sig sw ia t w eseli.
а для того,
чтоб люди веселились.
(*Lud», t. VI, str. 483, № 804)
Характерно, что в припевках популярен образ краковяна — ж и т ел я краковского края, веселого, остроумного,
заб ав л яю щ его народ. Есть целые циклы припевок о краковянах:
Р о czem ci to poznac
chfopca krakow iana, —
cho6 w iater w k iszen i
m ina jak и рапа.
П о чему узнать нам
парня краковя на,—
хоть ветер в кишени
а вид, как у пана.
Oj nim a-z to nim a
jako krakow ianki,
bo s nich dobre zonki
i sta le kochanki.
А таких нет, нету,
как краковянки,
из них добры е жены
и верные любимые.
(Там же, стр. 391, Л® 630, 12)
(Там же, стр. 391, № 630, 7)
Б еч арац — м а л а я лирическая ф орм а в сербском и
хорватском фольклоре, б л и зк ая т а к назы ваемой «поскочице»; тип припевки, сопровож даю щ ей приплясывание.
Н а зв а н и е его, очевидно, идет от слова «бечар» (холостой
парень, г у л я к а ). Б е ч а р а ц возник в конце X V III в., во
всяком случае от этого времени идут первые сведения о
нем. Н аиб о л ее характерен он д л я сельских округов В ое­
водины (Срем, Б а н а т, Б а ч к а ) и восточной Хорватии
(С л ав он и я ). В середине XIX в. стал широко популярен
и бытует до нашего времени. Б е ч а р а ц представляет со­
бой двустишие устойчивой композиции, отличаю щ ееся
заверш енностью формы, афористичностью. Стих его —
пятистопный хорей, представляю щ ий
собой вариант
эпического десятислож ника. В бечарце рифмуются по­
лустишия нередко в обоих стихах.
Слатки тато, пода1 ме за злато:
И л ’ за него ил1 у Д у н а в с брега.
Милый тятя, отдай за дорогого:
Или за него, или с берега в
Д ун ай.
Ч а щ е созвучны половины второго стиха или первый и
второй стихи.
Нисам знала, зелене ми траве,
Д а m o j дика има очи плаве.
Я не знала, ах, трава зеленая,
Что мой милый — синеглазый.
Б е ч а р а ц почти лишен вы разительны х средств. Он и збе­
гает эпитетов. Основную роль в нем играют существи­
239
тельное, глагол и местоимение. И ногда употребляю тся
м етаф ора и эллипсис, д ля того чтобы сж ат ь текст. К а р ­
тины природы почти не вводятся, психологический п а­
р ал л ел и зм встречается редко.
Нисам риба да ме вода шиба,
Beh д е в о д е д а ме люби момче.
Я не рыба, чтобы вода била,
А девуш ка, чтобы любил па­
рень.
При устойчивой композиции бечарцы импровизирую т­
ся. Исполняю т их обычно девушки и юноши вечером или
ночью. Отдельные двустишия на основе тематического
сходства могут объединяться, подобно частуш кам, в
циклы или спевы. Пение сопровож дается п рип л ясы ва­
нием и аккомпанементом на гайде (середина XIX в.),
там бу ре (конец XIX в.), на гармонике (начало XX в. и
в наши д ни ). Н апевы весьма разнообразны, к а к и у ч а ­
стушек. Это отличает частушки и бечарцы от к р а к о в я ­
ков, у которых напевы более устойчивы и менее р а зн о ­
образны.
Основная тема бечарцев—любовь, личные отношения
молодежи.
Д алеко сам ’ ja од лоле мога,
А л’ je срце jeflHO Kpaj другога.
Д алеко я от моего милого,
Но сердца одно близ другого.
Тем а любви нередко соединяется с темой неравенст­
ва в положении, что м еш ает и любви и браку. В бечарцах отр аж аю т ся и бытовые и семейные отношения, кон­
ф ликты с родителями.
Л ь у б ’ ме, доло, не ж али мемладу,
Ни Mojn ме не ж ал е на раду.
Ц елуй, милый, не ж алей меня
молодую .
Ведь мои не ж алею т меня на
работе.
Загрли ме и польуби, дико,
Само пази д а не види нико.
Обними и поцелуй меня, милый.
Только бойся, чтоб никто не
видел.
Тем а любви, однако, не носит в бечарцах трагическо­
го х ар а к тер а , как, например, в севдали н ках Боснии и
Герцеговины, тем а которых — лю бовные страдания. Беч а р а ц — ж изнерадостен, оптимистичен; в нем зн ач итель­
ную роль играю т юмор иостроумие. Н ередко девушки
посмеиваются над парнями и парни над девушками.
— Oj,
конье
рани?
— Отац рани, а син се бечари.
240
бечари,
ко
вам
— Ой, гуляки, кто коней вам
кормит?
— Отец кормит, а сынок гуляет.
Д ев у ш к а х арактери зуется к а к боевая, веселая, ж и ­
вая, красивая. С ам а о себе она говорит:
Ja малена, сукница шарена,
Тешко оном коме будем ж ена.
М ала ростом, и пестрая юбка,
Трудно будет,
кому
женой
стану.
Очи Moje, п у н е § а в о л и ]е ,
Очи
Join вас нико польубио HHje.
К ада
прочем
Kpaj
дикиног
двора,
Сам he п ен ф е р отворити мора.
мои — озорства
в
вас
много
Н о ещ е никто не целовал вас.
Как иду я у дом а милого,
Так
окно
само
долж но от­
крыться.
БИ Б Л И О Г РА Ф И Я
«Белорусские частушки». Минск, 1960.
«Бейарац». А нтолопца. Саставио М. Лесковац. Нови Сад, 1958.
Б у р т и н Ю. О частушках. «Новый мир», 1968, № 1, стр. 211— 238.
Г в и щ И. Словацкие разновидности краковяков. «P am igtnik literacki», 1973, z. 2, str. 235— 248.
З ы р я н о в И. В. Поэтика русской частушки. Автореф. Л., 1967.
«Коломийки». Сер. «Украшська народна творчкть». Ки!в, 1969.
К о л п а к о в а Н. П. Типы русской частушки. «Русский фольклор».
1966, X, стр. 264— 288.
Л а з у т и н С. Г. Русская частушка. Вопросы происхож дения и ф ор­
мирования ж анра. В оронеж , 1960.
«Частуш ка». М.— Л ., «Советский писатель», 1968.
«Частушки в записях советского времени». М .— Л ., «Н аука», 1965.
Ш у м а д а Н. С. П охож дени я i розвиток коломийки як ж анру. В кн.:
«Розвиток i взаемов1дношення жанр1в слов’янського фольклору».
Ки1в, 1973, стр. 62— 90.
K o n o p k a J. P iesn i ludu krakow skiego. Krakow, 1840.
«Spiew ki w iejsk ie krakow skie». K rakow, 1825.
S t e p h a n B. Stu dien zur russisch en castuSka und ihrer E ntw icklung.
M iinchen, 1969.
Н А Р О Д Н Ы Й ТЕАТР
И ДРАМА
Своеобразное явление славянского ф ольклора — наро д ­
ный театр и д р ам а . Они существуют во многообразных
формах, одни из которых весьма древние, другие — но­
вые. З а ч атк и т еатр а и д р ам ы есть почти во всех ж а н р а х
народного творчества, т а к к а к существенной его сторо­
ной является устное бытование произведений, а поэтому
и исполнение их. В народной среде нередко можно было
встретить тал антл и вы х певцов и певиц, сказочников и
сказочниц, сказителей, которые с большим мастерством
пели, р ас ска зы в ал и и ск азы вал и песни, сказки и б ы л и ­
ны, сопровож дая их исполнение выразительны ми ж е с т а ­
ми и мимикой, яркими интонациями, не только п ередаю ­
щими особенности сцен и эпизодов, но и х ар а ктер и зу ю ­
щими героев произведений. С казочники нередко ка к бы
перевоплощ ались в об р азы персонаж ей, ка к бы входили
в роли, буквально р азы гры вали сцены, старали сь пред­
ставить то или иное действующее лицо. У ж е в этом, т. е.
в устном исполнении произведений, со д ерж атся элем ен ­
ты и теа тр а и драмы , т а к к а к рассказчики не только ис­
пользовали жесты и мимику, что свойственно театру, но
и прекрасно перед авали диалог, старали сь воспроизве­
сти особенности речи персонажей: ц аря и И вануш ки,
м уж ика и барина, лисы и волка, козы и волка.
Б олее разви ты е элементы т еа тр а и д р ам ы присущи
народным обрядам: и календ арн ы м и семейным. К а л е н ­
д арн ы е обряды, к а к у ж е говорилось, особенно развиты
у восточных славян и группируются в циклы зимний, в е­
сенний, летний и осенний. В кратком описании обрядов,
242
которое приведено в разд еле «Обряды и об ряд о вая поэ­
зия», видно, что они п редставляю т собой действие, со­
провож даемое пением или прозаическим текстом. В не­
которых о б рядах действие значительно развито, совер­
шается по установленному традицией порядку; в нем су­
ществуют определенные персонажи,
как бы роли,
используются маски и особые
костюмы. В этом отношении
более всего выделяются в к а ­
лендарных о б рядах м аслен и ­
ца, а в семейных ■
— свадьба.
Н ародны е театр и д р ам а в
своем развитии прошли с л о ж ­
ный и длительный путь. Веро­
ятно, начальны е стадии их бы­
ли следующими.
Возникновение их относит­
ся, по всей видимости, к весь­
ма древнему
времени В о з ­
можно, что они первоначально
были связаны с п р азд н е ств а­
ми по поводу удачной охоты
или удачного улова рыбы, а
Рис 28 Козел (маска)
затем и хорошего у ро ж ая. В
Ю го сл ав ия
праздники входили не только
пляски как вы раж ен и е р а д о ­
сти, но и пляски-п одраж ани я охоте, рыбной ловле, се я­
нию зл ак о в и уборке у р ож ая. Н а этой основе возникли
игры, вклю чавш ие в себя п одраж ан и е трудовым дейст­
виям и процессам. Ц ель их вначале была п ракти че­
ская — передача опыта молодым, а затем с развитием
веры в силу действия и слова возникла магическая
цель: воздействовать на природу и добиться ж елаемого
результата на охоте, рыбной ловле и в земледелии.
Игры вклю чали в себя ряж енье, при котором исполни­
тели в м асках и соответствующих костюмах передавали
движ ения и крики животных. З а т е м игры стали не тол ь ­
ко выполнять магическое назначение и способствовать
передаче опыта, но и все больше приобретали р а з в л е к а ­
тельный характер : р ад ов ал и и веселили людей. Это спо­
собствовало тому, что игры приобрели самостоятельный
хар актер и постепенно превратились в своеобразный те ­
атр. Игры т а к ж е вклю чались в формировавш иеся о б р я ­
243
ды, связанны е с трудовыми процессами и имевшие м а ­
гическое значение. С ам обряд был театрализованны м
действием. Но игры стали постепенно отделяться и от
об ряда, превр ащ аясь в представления. В них р а зв и в а ­
л ась сюжетность, диалогизм зан ял место наряду с д ей ­
ствием. Игры соединялись и с особого рода танцами —
хороводами, в которых сю­
ж е т н а я сторона словесного
текста п ер ед авал ась в дей­
ствии. Влияние церковной
служ бы и литературы опре­
делило возникновение соб­
ственно народного театр а и
драмы . С н а ч а л а в религиоз­
ные
так
назы ваемы е
«школьные» драмы на биб­
лейские сюжеты
в к л ю ч а­
лись вставные сцены
(ин­
терм едии), а затем эти сце­
ны стали сущ ествовать о т­
дельно, расш иряясь в целые
пьесы. Т акова истооия чеш­
ской интермедии «П родавец
мазей», герой которой об­
манщ ик о дурачивает людей,
п р одавая им на ярм ар ке
мнимо целебные мази.
Все ступени этого исто„
пп .
рического
формирования
Рис. 29.
Туронь
(ряж енье!.
'
-г г
г
Польша
народной д рам ы отразились
в творчестве славянских н а ­
родов, только, естественно,
они теперь обычно сосуществуют одновременно: тесно
меж ду собой связаны обряды, ряж енье, игры и пред­
ставления.
Многие народные обряды не только сами являются
своеобразными театральны м и действиями, но и в кл ю ча­
ют в себя и особые моменты — р яж ен ье и игры. Обряды
обычно соединяют в себе действие и слово и носят п р а зд ­
ничный характер : они совершаются с наступлением но­
вого года, с приходом весны, с началом полевых работ
и уборки у р ож ая. О б ряд обычно элемент праздника, в
котором в ы ра ж аю тс я радость, н адеж ды и чаяния н аро д ­
244
ных масс. Это передается в песнях, плясках, ряженье,
играх и исполнении соответствующих сцен. Особо т е а т ­
рально колядование, которое часто представляет собой
хож дение со звездой и инсценировку библейской л еген ­
д ы о рождении Христа, в исполнении которой принимают
участие ангел, волхвы, царь, Иосиф, т. е. соответственно
о д еты е своеобразные персонажи. Новогодний праздник,
к а к и масленица, сопровож дается ряж еньем и играми.
У сл авян р ядятся чащ е всего медведем, козой, гусем, у
поляков — туром (туронь); в соответствующих костюмах
и м асках р азы гры ваю тся комические сценки.
И з семейно-бытовых обрядов развернутое пред став­
л е н и е — свадьба. В нее входит целый р яд сцен, испол­
няем ых своеобразными актерам и, м е ж д у которыми р а с ­
пределены роли. Н а свадьбе соверш аю тся не только о б ­
рядовые действия, но и исполняются игры, которые не
всегда имеют прямое отношение к свадьбе. Хорватский
ученый Н и кол а Бонифачич Р о ж и н в одной из своих с т а ­
тей приводит интересные м а тери ал ы о сценах и играх,
р азы гр ы ва ем ы х во время хорватской свадьбы. Так, брат
девушки встречает сватов у ворот и спраш ивает, куда
они идут. Они отвечают, что ищут овцу. Тогда он выво­
д и т из д о м а всех женщ ин поочередно, а сваты каж ды й
р аз отвечают, что это не та овца, к а к а я им нужна. Н а к о ­
нец, б р ат выводит свою сестру и сваты говорят: «Эта
о в ц а нам и нужна».
В Д а л м а ц и и на свадьбе исполняется целый р яд игр.
И г р а «К адия» — п ародия на турецкий суд, са м о у п р ав ­
ство которого хорваты долго испытывали на себе. И с ­
полняются и шуточные бытовые сцены, как, например,
«Осел на свадьбе». С ваты приводят с собой осла (р я ­
ж еного). Происходит разговор м еж д у ними и родными
невесты. С ваты ж алу ю тся, что осел у них босой, надо
обуть его. П осле остроумного спора невеста приносит
обувь. П р е ж д е чем отпустить осла, старший сват поит
его вином.
И так, на основе обрядов, ряж ен ья и игр возник соб­
ственно театр. К а к и они, театр отличался тем, что ис­
полняемые произведения были устными и соединяли
традиционный текст со значительной импровизацией. А к ­
теры зн али основной ход действия, основной словесный
текст, но всегда приспосабливали их к обстоятельствам,
ко времени и месту исполнения, к зап росам зрителей.
245
У славян народный театр и дра м а имеют несколько
форм: кукольный театр, балаган, раек, игровые сцеяы и
собственно театр с актерами и определенной пьесой.
Кукольный театр, как говорит само его название, о т ­
личается тем, что в нем пьеса разыгрывается куклами,
которых «водят» люди.
Рис. 30. Ш оп ка
(я с ел ьк а ). П о л ь ш а .
С рисунка К. Келисиньского
Куклы дви ж утся двум я способами: или надеваются
на руки, па пальцы «кукольника», который<и приводит их
в движение, или движутся по прорезям в полу «сцены»
(высокого ящ ика), или по своеобразным рельсам, когда
их тянут за шнурки или проволочки.
Кукольный театр у славян имеет два вида: он либо
связан с обрядам и и носит религиозный характер (в ер ­
теп, бетлейка, ш опка); либо не связан с обрядам и и и м е­
ет чисто развлекательный характер, как, например, р у с ­
ский театр Петрушка. Кстати сказать, слово Петрушка
обозн ач ает и основного героя представлений, и сам т е ­
атр, который получил название по имени героя. Этому
246
театру весьма близок чешский театр К аш п ар е к и поль­
ский Копленяк.
Вертеп, бетлейка и шопка — театры одного типа. Они
представляли собой двухъярусны е ящики, в верхней ч а ­
сти которых п оказы вали сь представления религиозного
хар а ктер а , а в нижней — светского. Основной религиоз­
ной пьесой была инсценировка библейской легенды о
рождении Христа. В представлении участвовали куклы,
и зо б р а ж ав ш и е царя И рода, Иосифа, М арию , волхвов,
пастухов, воинов, ангела. Причем в основе одних пред­
ставлений была легенда о рождении Христа, в основе
других — легенда об избиении м ладенцев ц арем Иродом.
Эти две пьесы были весьма популярны у поляков, бело­
русов и украинцев. У русских вертеп был менее р асп р о­
странен. У поляков он назы вал ся шопка, у белорусов —
бетлейка или батлейка, у украинцев — вертеп.
В нижней части вертепа п оказы вались представления
социально-бытового хар а к тер а , чащ е всего шуточного и
д а ж е сатирического. Здесь исполнялись сценки, в кото­
рых действовали м у ж ик (хлоп), цыган, поп, еврей, б а ­
рин (п ан ), у украинцев — запорож ский казак. П ан и поп
резко высмеивались и получали н ак а зан и е за то, что
обирали народ и жестоко с ним обращ ались. Их или и з­
бивали, или дьявол утаски вал в ад. П ерсон аж и х а ­
рактеризовались резко и определенно: поп всегда изо­
б р а ж а л с я ж адн ы м , пан — злым, цыган — хитрым. Основ­
ными положительными п ерсон аж ам и были муж ик (хлоп)
и солдат. Тексты представлений, показы ваем ы х на н и ж ­
нем этаж е вертепа или шопки, отличались социальной с а ­
тирой, остроумием, веселой иронией, д л я которых м а т е ­
риалом нередко служили народные сказки и анекдоты.
Если вертеп возник под влиянием церкви, хотя по­
степенно усваи вал традиции ф ольклора, то кукольный
театр, где героями были П етруш ка и К аш п ар ек, — чисто
народное творчество: по содерж анию , по идейной н а ­
правленности, по формам.
В вертепе и шопке (или ясельках) было нечто общее
с площ адны м ярм арочны м кукольным театром. В п оль­
ской шопке на нижнем э т а ж е выступали шляхтич (п ан ),
цыган, еврей, с которыми вступали в спор и д р а к у к а ­
зак и солдат; появлялись крестьяне и танцевали к р а к о ­
вяк. О смеивались глупые и злы е паны д а и пьяные и л е ­
нивые хлопы. В конце представления иногда появлялся
247
«дзядек» (тип бродячего народного п евц а), который лел
песни и просил наградить тех, кто участвовал в пред­
ставлении. Но эта светская линия шопки и вертепа не
была в них основной. Главной задачей их было п редста­
вить р ож дени е Христа или пьесу «Ирод».
Рис. 31. Шут. Средневековый барельеф. Чехия
В кукольном театре, где действовали Петрушка,
К ашпарек и Копленяк, социально-бытовая тематика бы ­
ла основной, а религиозные мотивы если и вводились, то
только для их пародирования. Представления кукольно­
го театра этого типа происходили на п лощ адях и во д в о ­
рах, а чаще всего во время праздников и ярмарок. Н е ­
редко они показывались в сопровождении шарманки (у
русских) и скрипки (у ч ехов). Первые свидетельства о
театре такого типа в Польш е и Чехии сохранились от
XVI в., а в России — от XVII в. В 1636 г. немецкий пу­
тешественник Олеарий записал и зарисовал кукольное
представление скоморохов.
Русский кукольный театр Петрушки — лю бим ое з р е ­
лище народных масс, а сам Петруш ка — любимый их
герой, смелый, остроумный, всех побеж даю щ ий . М. Горь­
кий говорил о нем: «Это — непобедимый герой народной
248
кукольной комедии, он п о беж дает всех и все: полицию,
попов, д а ж е черта и смерть, сам ж е остается бессмер­
тен. В грубом и наивном о б р азе этом трудовой народ
воплотил сам себя и свою веру в то, что в конце кон­
цов именно он преодолеет все и всех» '.
Действительно, облик П етруш ки своеобразен и ярок:
горб, длинный нос крючком. Одеяние его пестрое, рубаха
обычно красн ая, на голове колп ак с кисточкой. П етруш ­
ка — кукла, которую кукольник надевал на одну руку, а
на другую — по очереди куклы барина, попа, к в а р т а л ь ­
ного, цыгана, богатой невесты, черта, смерти. К укол ь­
ник вел словесный текст от имени Петрушки. З а его
партнеров реплики обычно п одавал другой исполнитель,
который одновременно играл на ш арманке. Голос П е т­
рушки был резким, металлическим и д ал ек о слышным,
так ка к кукольник брал в рот специальный пищик.
В театре Петрушки р азы гры вали сь бытовые сценки
с ярким комизмом. П етр уш ка покупал у цыгана лош адь,
п ад ал с нее, уш ибался, зв ал л е к а р я — а п текаря, соби­
р ал ся жениться на богатой невесте, но к ап рал решил
заб р а т ь его в солдаты. В конце концов П етру ш ка палкой
избивал цыгана, л е к а р я и к а п р а л а . П редставление иног­
д а зак ан чи в ал ось тем, что со бака у тас к и в а л а самого
Петруш ку со сцены, схватив его за штаны или з а д л и н ­
ный нос. Д и а л о г в пьесе был живым, остроумным, пол­
ным игры слов и прибауток.
Н а русского П етруш ку весьма похож чешский К аш п ар ек — главный герой народного кукольного театра, ко­
торый перешел затем и в профессиональный кукольный
театр. О б раз К аш п ар е к а сл ож и л ся в начале XIX в. Д о
него героем кукольных представлений был Пимпрле.
К аш п ар е к — смешной человек, комической внешности,
яркого одеяния. В отличие от Петруш ки он более д о б ­
родушен. Этот тип чешского крестьянина-простака, ко ­
торый шутит и острит. Его остроты порой принимали
политический характер и были направлены против а в ­
стрийских властей.
У словенцев героем кукольных представлений стал
П авли ха, персонаж ск а зо к и народных игр. Комизм
сценок, где он действует, строится на чрезмерном любо1 М. Г о р ь к и й . Собр. соч., в 30-ти томах, т. 24. М., Гослитиздат,
1953, стр. 494.
249
пытстве П авлихи, на его столкновениях со слепым, мяс­
ником, разбойником, на его попытках и збеж ать уплаты
долгов.
Кроме кукольного театр а обычным развлечением во
время праздников и яр м ар о к у русских был так н азы в а е­
мый раек, название которого идет от слова (рай ), так
Рис. 32. Водят медведя. Польская гравюра
к а к в репертуар райка входила пьеса об А дам е и Еве
и их изгнании богом из рая. Р аек п ред ставлял собой
ящик, в котором п оказы вались картинки; они были ск л е­
ены в виде ленты и надеты на б арабан . Р аеш н и к в р а ­
щ ал б ар аб ан , и зрители с помощью увеличительных сте­
кол, вделанных в стенку ящ ика, лю бовались видами при­
роды и историческими картинами. Д ем он страци я к а р ти ­
нок со п ровож д алась прибаутками раешника. П р е д с т ав ­
ление об А даме и Еве скоро вышло из репертуара р а й ­
ка.
Во время яр м ар о к обычно строили деревянные поме­
щения из досок с легкой крышей (брезент, м еш ковина),
т а к назы ваемы е балаганы . Это были своеобразные т е а т ­
250
ры, которые имели сцену и зрительный зал. С балкона
б ал а га н а «б ал аган н ы е деды-раеш ники» выкриками и
шутками за зы в а л и публику. В б а л а г а н а х н ар яд у с цир­
ковыми номерами шли народные драмы , как «Ц арь
М аксимильян и его непокорный сын Адольфа», и пред­
ставления кукольного т е а т р а Петрушки.
У славянских народов сущ ествовали и собственно те ­
атрал ьн ы е представления с ж ивым и актерами. Они р а ­
зы гры вались обычно на праздники, во время я р м ар о к и
свадеб, носили комический и часто сатирический х а р а к ­
тер и имели две формы: это были или представления не­
больших сценок, или представления целых пьес. Сценки
и пьесы были инсценировками народных анекдотов и с к а ­
зок. Но некоторые из них, особенно в XIX в., возникали
под влиянием светских пьес, а до того в р е м е н и — под
влиянием религиозных пьес.
У каж д о го славянского народа д рам атические п роиз­
ведения и их представления были своеобразными, но,
ка к правило, связанны ми с фольклором.
У русских помимо обрядов, р яж ен ья и игр сущ ество­
вали представления небольших сценок и значительных
по объему пьес. Н а основе зн ан ия сю жетов и типов п ер­
сонаж ей актеры импровизировали текст. Сценки были
обычно сатирическими. Т акова п опулярная сценка « Б а ­
рин». Н екоторы е сценки п редставляли собой пародии на
церковную служ бы и обряды, как, например, игра «Пахомушка», в которой происходит венчание вокруг пня.
Среди городского простонародья бытовали сценки, н а ч а ­
ло которым д ал и интермедии, когда-то вставлявш иеся
в школьные драмы . В них действовали шляхтич, судья,
подьячий, л екарь, которых остроумно обм ан ы вал хи т­
рый слуга, р азо б л а ч а я их ж адность, леность, глупость,
что вы зы вало радостную реакцию зрителей.
Среди собственно пьес, популярных в народе, вы де­
ляю тся «Л од ка» и « Ц а р ь М аксимильян».
В первой отразились настроения времени кр естьян ­
ских восстаний XVIII в. Основой пьесы служ и т д р а м а ­
тизация народной песни «Вниз по м атуш ке по Волге».
Герои ее — разбойники, которые, плывя по реке, р а с ­
правляю тся с помещ иками, сж игаю т их усадьбы. В пьесе
соединяются комические и сатирические сцены с сенти­
ментальными (любовь ат а м а н а
к отвергаю щ ей его
п ле н н и ц е).
251
П ьеса « Ц а р ь М аксим ильян» возникла на основе
школьных д рам , апокрифов и переводных повестей.
В центре ее — столкновение ц ар я с непокорным сыном
Адольфой: отец требует, чтобы он о т к а зал ся от христи­
анской веры и стал язычником. Гордо отвергающ ий при­
каз отца А дольф а брошен в темницу и затем казнен.
И «Л од ка» и «Ц а р ь М аксим ильян» все более в б и р а ­
ли в себя разн ооб р азн ы е тексты (песни и стихи, мотивы
из литературны х произведений), приспосабливая к ос­
новной идейной направленности пьес. В них появлялись
персонаж и из интермедий и народных сцен: лекар ь, поп,
судья, барин и староста. Возникновение «Лодки» и « Ц а ­
ря М акси м и льян а» относят к XVIII в., но и позж е п о яв ­
л ял и сь новые пьесы, например пьеса « К а к француз М о с­
кву брал», в которой видно влияние « Ц а р я М ак си м и л ь я ­
на»: Н аполеон п рин уж д ает генерала П отемкина перей­
ти к нему на службу, но тот о тказы вается, и император
его казнит.
Пьесы весьма многообразны по своей структуре: в
них соединяются пафос и сатира, комическое и чувстви­
тельное, пение и проза; основной их текст представляет
собой рифмованную прозу.
У украинцев и белорусов бытовали русские пьесы, ко­
торые, естественно, приспосабливались к местным обсто­
ятельствам и вклю чали в себя украинские и белорусские
песни и шутки. Но д л я Украины и Белоруссии более х а ­
рактерен вертепный театр, где кроме пьес на библейские
сюжеты ставились и пьесы бытового хар а ктер а . Так,
весьма популярной бы ла пьеса, в которой русский сол­
д а т и зап о р о ж е ц р аспр авл яли сь с паном. Своеобразен
на У краине «живой вертеп», в котором роли исполняют
не куклы, а люди.
У болгар в силу социально-исторических условий
жизни театр имеет только формы р яж ен ья и игр. В есь­
ма распространены у них трудовые игры: «К ак с а д я т пе­
рец», «Д ед паш ет поле», в которых передаю тся трудовые
процессы, сопровож даем ы е диалогом. Они обычно вклю ­
чаются в хоро (хороводные тан ц ы ). Иногда они приоб­
ретаю т более самостоятельный х арактер. У болгар очень
богаты и разнообразны обрядовы е игры, ка к «Пеперуда»
(б аб о ч к а), обряд, связанный с заклинанием д о ж д я и со­
верш аемы й в засуш ливое летнее время. И з игр наиболее
своеобразны «Кукери» — масленичное ряженье. И г р а ис­
252
полняется молодыми парнями. Н а р я ж е н ы е зверям и и
птицами, девуш кам и и страж н икам и , кукерц ходят по д о ­
мам и исполняют сцены, в которых участвуют царь, ц а ­
рица и дьявол. И гра носила земледельческий и магиче­
ский характер , но постепенно приобретала все более ш у­
точный характер. Участники произносили всякого рода
«смехории», р а зв л е к а я зрителей.
У сербов театр имеет примерно такие ж е формы, как
у болгар. Игры связаны с обрядами, особенно с м а сл е­
ницей (пуст) и свадьбой. С воеобразна игра о Дигенисе
(о б р аз заимствован из византийской л ит ер ату р ы ), кото­
рый просит вилу омолодить его. В Боснии популярна иг­
р а «Аджия». С тарик-м агометанин хочет пойти к святым
местам (М екка, М ед и на). Он передает доверенному л и ­
цу управление имуществом, просит смотреть за женой
и двум я сыновьями. Проходит много лет. К огда старик
возвращ ается, то узнает, что его сыновья распродали и
разм о тал и все его имущество.
У зап ад н ы х славян — чехов, словаков и поляков —
теа тр ещ е более связан с религиозными обрядами. Т а к о ­
вы игры «Хождение со звездой», «Хождение с бетлеемом», «И гр а о святой Дороте». Последние две весьма
больш ие пьесы с рядом сцен и развитым диалогом.
В «Хождении с бетлеемом» — сю ж ет рождения Христа,
но в пьесу введены бытовые моменты, о тр аж аю щ и е з е м ­
ледельческий быт. В них немало веселых эпизодов, ост­
рословия, иронии. И гр а о Д о ро те — пьеса о стойкой х ри ­
стианке, д а ж е под страхом смерти не отказы ваю щ ейся
от веры.
Т аким образом, народный театр и д р а м а у славян
имеют многообразные формы (обряды, ряж енье, игры,
сцены, пьесы ); т еа трал ь н ы е и драм атические элементы
с о д ер ж ат ся в календарной и семейной обрядовой поэзии,
в которых соединяются действие и слово, исполнение, пе­
ние и диалог.
В есьма популярен был кукольный театр, который
имел д ва вида: религиозный (вертеп, бетлейка, шопка) и
светский (П етруш ка, К аш п ар ек, К опл еняк); первый ши­
роко впитывал в себя светские элементы, а второй отли­
чался широким развитием ком изм а и сатиры.
Д р ам а ти ч еск и е сцены и пьесы нередко имели в своей
основе народные анекдоты и сказку, вбирали в себя мно­
гообразны е песни и л итературны е стихотворения, моти­
253
вы из лубочных повестей и романов; пьесы были двух
типов: одни п редставляли собой инсценировку б иблей ­
ских легенд и житий святых (рож дение Христа, житие
св. Д о р о ты ), другие возникли на литературной почве, но
представляли собой соединение разн ообразн ы х ф о л ь ­
клорных и литературны х элементов, подчиненных основ­
ной идейной направленности пьесы.
Н ародны й театр и д р а м а имели большое общ ествен­
ное значение к а к вы раж ен и е «народного мнения», ка к
зрели щ а, воздействовавш ие на широкий круг зрителей.
БИ Б Л И О Г РА Ф И Я
А н г е л о в а Р. Кукерски игри — обичай за плодородие и здраве
и народен театър. «Театър», 1956, N 11, стр. 95— 106.
Б а р ы ш а ^ Г., С а н н и к а у А. Б ел а р у си народны тэатар «батлейка» и яго узаемасувяз1 з руаи м «вяртэпам» i польскай «шопкай». М1нск, 1963.
Б о г а т ы р е в П. Г. Народный театр чехов и словаков. В кн.:
«Вопросы теории народного искусства». М., «И скусство», 1971,
стр. 11— 166.
Б о г а т ы р е в П. Г. Чешский кукольный и русский народный театр.
Б ерл и н — Пг., 1923.
В с е в о л о д с к и й - Г е р н г р о с с В. Н. Русская устная народная
драм а. М., И зд -в о АН СССР, 1959.
Г р и ц а й М. С. Украинская народная вертепная драм а. Киев, 1963.
Д а н ч е н к о Б. С. Украшський вертеп. «Н ародна творч1сть та етнограф1я», 1973, № 1, стр. 64— 67.
«Р усская народная драм а X V II— XX веков». Тексты пьес и описа­
ние представлений. Р ед., вступ. статья и комментарии П. Н. Беркова. М., «И скусство», 1953.
Ц е х н о в и ц е р О . В. , Е р е м и н И. Театр Петрушки. М.— Л ., 1927.
В о n i f а £ i 6 R ozin N. Dram ski elem enti i oblici u nasem narodnom
stv a ra la stv u . «Rad kon gresa folklorista J u g o sla v ije na Cetinju»,
1963. C etinje, 1964.
B o n i f a c i c R ozin N. Gradja о narodnoj drami. «N arodna um jetnost», knj. I. Zagreb, 1962, str. 92— 97.
B o n i f a c i c R ozin N. S a n te i P ante. N arodne rucne lutke u H rvatskoj. «Sloven sk i etn ograf», 1962, let. XV, str. 135— 156.
C u b e l i c T. N arodno dram sko stv a ra la stv o . «R adovi zavoda za slavensk u filologiju », 6. Zagreb, 1964.
D g b r o w s k a G. O brzgdy i zw y cza je doroczne jako w idow osk o,
I— II. W arszaw a, 1968.
F i s c h e r A. P olsk e w id ow isk a ludow e. «Lud», 1913, t. 19, str. 31— 70.
H r a b a k J. L idove dram a pobelohorskg. Praha, 1951.
«K om edie a hry ceskych lidovych lutkaru».
Z rukopisnfeho odkazu
naSich lutkaru sebral dr. J. B artos. P raha, 1959.
254
K o t n i k F. V erske ljudske igre. «N arodop isje sloven cev», II. Ljub­
ljana, 1946, str. 103— 121,
К u r e t N. Ljudsko gledaliSce. «S loven sk i etn ograf», god . XI, 1958,
str. 11— 48.
L a u d o v a N . L idove d ivad lo. Praha, 1964.
«N arodn e dram e, p oslovice i zagonetke». P riredio N. B onifacid Rozin.
Zagreb, 1963.
N o v a k V . Ljudsko g led a lii£ e. «S loven sk a ljudska kultura». Ljubl­
jana, 1960, str. 224— 271.
« P etn ajest starih lutkovnih iger». Izbral i priredil N. Kuret. Ljubljana,
1958.
S i r o v a t k a 0 . C eske lid ove divadlo.
«Cesky lid», 1962, № 2 ,
str. 49— 54.
Z i b r t C. V esele ch vile v z iv o te ludu ieckfeho. Praha, 1950.
2 a t к о R. P risp§vky к stu d iu betlehem skych hier. «S lo v en sk y narodopis», 1957, str. 17—44, 156.
ОБЩЕФОЛЬКЛОРНЫЕ
ЯВ Л Е Н И Я
В СЛАВЯН СК ОМ
НАРОДНОМ
ПОЭТИЧЕСКОМ
ТВОРЧЕСТВЕ
О бщ ефольклорны е явления,
творчестве народов разны х стран встречаются общие
или сходные явления — сюжеты, герои и художественные
средства, что особенно свойственно ск азкам и послови­
цам. Эти явления давно заинтересовали ученых. Е щ е в
н ачале XIX в. немецкие ученые б р атья Якоб и В и л ь ­
гельм Гримм в книгах «Германские народны е сказан и я»
(1829) и «Н ем ец кая мифология» (1833) использовали
такой способ сопоставлений, который получил название
сравнительно-исторического метода. Установив сходство
и близость многих явлений в области мифологии и эпи ­
ческого творчества народов, б ратья Гримм, однако не­
правильно объяснили сущность мифологической символи­
ки, т а к к а к не учли, что основным источником искусства
являю тся са м а реа л ь н ая действительность, ж и зн ь и быт
народа.
С тех пор наука о ф ольклоре (фольклористика) про­
ш л а значительный путь развития и достигла больших
успехов в сравнительно-историческом изучении народно­
го творчества. П р е ж д е всего были сделаны обстоятель­
ные описания и систематизация сюжетов и типов героев
произведений ф ольклора, особенно сказок. Финский уче­
ный Антти Аарне в 1910 г. опубликовал «У казатель с к а ­
зочных сюжетов», который позж е дополнил а м ер и к ан ­
ский ф ольклорист Стис Томпсон. В 1929 г. советский
ученый Н. П. Андреев и здал «У казатель фольклорны х
мотивов», в который включил мотивы народных сказок,
эпических песен, б ал л ад , преданий и легенд.
256
Сравнительно-историческое
изучение
фольклора.
Сравнительно-историческое изучение имеет своей целью
не только выяснение общих и сходных явлений в ф ол ь­
клоре, их близости и подобия, но и объяснение общ но­
сти и сходства. Оно стремится ответить на вопрос, чем
ж е объясняется то, что д а ж е в фольклоре народов, д а л е ­
ко ж ивущ их друг от друга и, несомненно, ранее никог­
д а не связанны х м еж д у собой, мож но н аблю дать сход­
ные сюжеты, типы и художественные особенности произ­
ведений разны х ж анров. В фольклористике существует
несколько способов изучения сходных и общих явлений
в народном творчестве, путей их объяснения. Если из­
л а г а т ь это исторически, т. е. в порядке последователь­
ности появления в науке о ф ольклоре того или иного
подхода к общим и сходным явлениям в устном поэтиче­
ском творчестве народов, то следует сн ач ал а говорить
об историко-генетическом изучении и объяснении, затем
об историко-культурном и, наконец, об историко-типоло­
гическом.
Историко-генетическое изучение. В фольклоре н ар о­
дов, имеющих общ ее этническое происхождение, сущ ест­
вует немало близких явлений. П римером могут быть
славянские народы: восточные сл авяне (русские, у к р а ­
инцы, белорусы ), зап ад н ы е (поляки, чехи, словаки) и
ю ж ны е (болгары , сербы, македонцы, хорваты, словенцы).
В устно-поэтическом творчестве славян есть ж анры , сю ­
жеты, типы героев, выразительны е средства, близость
которых м е ж д у собой мож но объяснить только ка к ре­
зул ьтат общего культурного наследия, полученного от
общ их предков.
М узы ковед-фольклорист Ф. А. Рубцов раскры л х а ­
рактерную общность в музыкальной, а отчасти и в сло­
весной стороне обрядовы х славянских песен '. Вопрос о
единой первоначальной основе творчества восточных с л а ­
вян осветил украинский ф ольклорист М. М. Плисецкий 2.
К а к древнейш ие общие моменты в календарн ы х об р яд о ­
вых песнях он у к а зы в ае т мотивы военной дружины, и з­
готовление оруж ия, ловлю диких коней, мифологические
1 См. Ф. А. Р у б ц о в . Интонационные связи в песенном творчестве
славянских народов. Опыт исследований. Л ., «Советский компо­
зитор», 1962.
2 См. М. М. П л и с е ц к и й . Взаимосвязи русского и украинского ге­
роического эпоса. М., И зд-во АН СССР, 1963, стр. 17— 36.
257
детали (припев: «Ой дид ладо!»), магические мотивы,
обращ ения к ветру и птицам, связанны е с проводами
масленицы, похоронами Костромы, картины зем ле д е л ь ­
ческих работ, символику и т. д. Общие особенности уче­
ные отмечаю т и в ж а н р а х сказок и баллад.
В ходе дальнейш его исторического развития народов
общее культурное наследие, естественно, подвергалось
изменениям в связи с изменением социально-историче­
ских условий жизни народов, однако и до сих пор о б щ ­
ность мотивов, типов героев и отдельных выразительны х
средств в ф ольклоре славянских народов очевидна.
Историко-культурное изучение. Общность сюжетов,
героев, художественных особенностей фольклорны х про­
изведений мож ет возникать и на другой основе — на ос­
нове длительных культурных связей народов. Такого р о ­
д а связи наиболее широко проявляю тся у соседствующих
народов, которые длительное время ж ивут рядом. Так,
русский народ издревле соседствует с народами, с кото­
рыми не связан родственно, однако в ф ольклоре русских
есть немало близкого с фольклором, например, мордов­
ского народа, кавк азск их народов, карелов и т. д.
К ультурный обмен м еж д у народами, взаимовлияние и
взаимообогащ ение обусловливаю т наличие в их творче­
стве общих или близких сюжетов, мотивов, героев и вы ­
разительны х средств. Процесс такого взаимодействия и
взаимообмена мож ет происходить и меж ду родственны­
ми народами, но лиш ь тогда, когда ка ж д ы й из родствен­
ных народов прошел у ж е значительный путь сам остоя­
тельного развития и создал культурные ценности нового
типа помимо тех, какие унаследованы от общих пред ­
ков. Такого рода взаимодействие п оказано в названной
выше книге М. М. Плисецкого и в книге Б. Н. П ути л ова3.
Ф акты влияния ф ольклора одного народа на ф о л ь ­
клор другого послужили основой создания так н а зы в а е ­
мой теории заимствования, сущность которой состоит в
утверждении, что в истории народного творчества бо ль­
шую роль играет переход произведений, сю жетов и моти­
вов из творчества одного наро д а в творчество другого.
В русской фольклористике наиболее ясно положения
этой теории вы сказаны Ф. И. Буслаевы м . Русским уче­
3 См. Б. Н. П у т и л о в .
«Н аука», 1965.
258
Славянская историческая баллада. М .— Л.,
ным А. И. Кирпичникову, И. Н. Ж д ан о в у, М. Е. Халанскому, А. М. Л об од е у д алось действительно установить
некоторые факты перехода произведений и сюжетов в
русский фольклор из ф ольклора других народов.
Историко-типологическое изучение. Переход произве­
дений и сюжетов от одного народа к другому об ъясняет­
ся сходством разви тия и духовных потребностей народов.
Заим ствовано м ож ет быть только то, что отвечает з а ­
просам и интересам народа и обусловливается сходством
общественно-исторических условий жизни народов, что
играет важ н ую роль в истории ф ольклора. В развитии
ф ольклора, ка к и в других ф орм ах общественного со зн а­
ния и д а ж е всего общ ества, проявляю тся общие зак о н о ­
мерности: ф ольклор различны х народов в своей эвол ю ­
ции проходит примерно одинаковы е ступени развития.
П р а вд а, этот закон имеет исключения, т а к ка к история
народов в известной степени различна. Н апример, у с л а ­
вянских народов не было рабовладельческого строя, ка к
в Д ревней Греции и Д ревнем Риме, поэтому и их духов­
ная культура отличается от культуры древних греков и
древних римлян. П ок азательн ы м отличием служ и т то,
что у славянских народов не получила такого полного
оформления мифология. Это является одной из причин
того, что в фольклоре сл авян весьма незначительно про­
явились элементы мифологии; они существуют в нем
лиш ь в остатках, более всего в самых древних видах
народного творчества, как, например, календарн ой поэ­
зии, или вошли в него позже, например в былины.
История человеческого общества отличается единст­
вом закономерностей, проявляю щ ихся в ней. Поэтому
сходные ступени его развития у разны х народов опреде­
ляю т сходство их духовной культуры, а значит, и сход­
ство в области их искусства. Н а одинаковы х этап ах об ­
щественно-исторической эволюции
в ы рабаты ваю тся и
сходные формы народного творчества. В данном сл у­
чае их близость не объясняется ни общим происхожде­
нием народов, ни их культурными связями: причина з а ­
клю чается в том, что и общество и его культура прохо­
д ят в своем развитии сходные ступени. Н а этой основе
возникает сходство фольклорны х произведений (их ти ­
пов), сю жетов и поэтики у народов, которые никогда
не были связаны м еж д у собой, например у народов Е в ­
ропы и Австралии, Африки и Ю ж ной Америки.
259
Все это д а е т основание д ля т а к назы ваемого исто­
рико-типологического изучения народного творчества.
В. И. Л енин говорил о необходимости в истории общ ест­
ва учитывать возможность использования д ля понимания
закономерностей «общенаучного критерия п овторяемо­
сти», «повторяемости и правильности в общественных
явлениях разны х стран» 4. О пределенная последователь­
ность в истории человечества общественно-экономиче­
ских формаций приводит к тому, что к а ж д а я из этих
формаций, возникая в различны х странах, вы зы вает
сходство явлений культуры, в том числе и ф ольклора.
Возникновение ж анр ов, появление сюжетов, связанных
с первичными формами труда, а затем с общественными
отношениями формирующегося классового общества, соз­
дание на старой общефольклорной основе героического
эпоса — все это регулируется общими закономерностями
развития общества.
М ы сль об этом возникла еще в середине XIX в., ког­
д а слож и лась т а к н азы ва ем а я «теория сам озарож дени я
сюжетов», основы которой сф орм улировали английские
ученые Тэйлор и Лэнг. В дальнейш ем она получила р а з ­
работку в труд ах зам ечательного русского ученого
А. Н. Веселовского. С обрав огромный материал, в ы с ка­
зав ряд важ нейш их идей, ученый, однако, не смог д ать
последовательного объяснения истории ф ольклора. Т ол ь­
ко советские ученые, пользуясь марксистско-ленинским
методом исследования, смогли более основательно р а з ­
р аб отать теорию типологического разви тия форм, сю ж е­
тов и стиля народно-поэтического творчества. В этом
зн ачительная з асл уга п р и н ад л еж и т В. М. Ж ирм унском у,
который сф орм улировал основы типологического изуче­
ния ф ольклора 5.
Более конкретное излож ение эта теория получила в
раб о тах других советских фольклористов — Б. Н. П у ти ­
лова, А. Н. Робинсона. В силу действия общих зак о н о ­
мерностей происходит развитие ж анров, возникает в оп­
ределенное время мифология и о т р аж ает с я в фольклоре,
формируется об раз богаты ря — защ итн и ка родной земли,
склады ваю тся того или иного типа сюжеты, в ы р а б а т ы ­
ваю тся сходные художественные средства. Т ак возникли
4 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 1, стр. 137.
5 См. В. М. Ж и р м у н с к и й . Народный героический эпос. Сравни­
тельно-исторические очерки. М., Гослитиздат, 1962.
260
сю жеты волшебных сказок, мотивы превращ ения челове­
ка в растение или мотив выросшего дерева на могиле в
б ал л ад ах ,
так возникли особенности фольклорного
стиля, получившие название «типологических явлений».
В последнее время в р аб о тах советских ученых было
показано, что не только в древнем ф ольклоре п роявл яю т­
ся общие закономерности развития, но и в современном,
например в ф ольклоре социалистических стран.
Соединение различны х способов исследования. При
конкретном исследовании произведений ф ольклора, и
преж де всего общих или сходных явлений, необходимо
пользоваться не одним из названны х выше способов ис­
следования — историко-типологическим,
историко-гене­
тическим или историко-культурным, а несколькими или
ж е всеми одновременно. Это связано с тем, что ф о л ь ­
клорное произведение п редставляет собой слож ное худо­
ж ественное целое, которое прошло длительный путь су­
ществования и в котором проявились и пережитки д р е в ­
него наследия художественной культуры, и следы
заимствований или влияний, и общие закономерности
развития народного творчества. Поэтому в новых р а б о ­
тах советских фольклористов весьма тонко и умело ис­
пользуются все три или два из у казан ны х способов изу­
чения общих ф ольклорны х явлений. Таковы работы
Б. Н. П утилова о славянских б а л л а д а х и славянском
героическом эпосе.
Сотворчество народов. Не все общие или сходные я в ­
ления в ф ольклоре различны х народов мож но объяснить
генетически, типологически или историко-культурно, н а ­
пример близкие явления в эпическом творчестве южных
сл авян — болгар, македонцев^ сербов и хорватов и д а ж е
шире — румын и венгров. Близость типов произведений,
сюжетов, геров, стиха, художественных средств в д а н ­
ном случае нельзя объяснить генетически, т а к ка к не
все эти народы связаны м еж д у собой родством; нельзя
объяснить и историко-культурно, т а к ка к переходы сю­
жетов и мотивов касаю тся лишь некоторых случаев;,
нельзя объяснить и типологически, так к а к тут имеет ме­
сто не сходство, а общность явлений. В таком случае
близость явлений можно объяснить лиш ь творческим
сотрудничеством: бал кан ские народы, со зд ав ая каж ды й
свой эпос, создавали вместе с тем и общ ебалканский
эпос. Подобное соотношение м еж д у эпосом различных
261
народов не единично. В пример можно привести нартский эпос кавк азск их народов. Н а этом основании м о ж ­
но сказать, что на Б а л к а н а х существует общ ебалканский
эпос, существует эпос ю жных славян и существует эпос
у каж д ого народа, отличаю щ ийся своими особенностями.
Споры о том, чей эпос о нартах, каком у н ароду он при­
над леж и т или чей герой М арк о королевич— болгарский
или сербский, — бесплодны: эпос и образы героев в д а н ­
ных случаях созданы при творческом сотрудничестве не­
скольких народов. Это весьма важ ны й процесс в истории
фольклора, и его необходимо учитывать.
В эпосе ю жных славян следует разл и чать сходное и
общее. Сходно в них многое: типы ю наков и гайдуков,
сюжеты. Но кроме так и х героев и сюжетов, есть одни и
те ж е герои М арко, Момчил, Дойчин, есть одни и те же
песни и сюжеты. Это общее. Русские былины по своей
структуре и поэтике близки юнацким сербским песням,
в них есть близкие сюжеты, к а к сю ж ет «М уж на св а д ь ­
бе своей жены » в былине «Д обры н я и А леш а» и в ю н ац ­
кой песне «Плен Янковича Стояна». Это — сходное м е ж ­
ду эпосами русского и сербского народов. Но общего
между ними нет. Общее есть у сербского и болгарского
эпосов: одни и те ж е герои, одни и те ж е сюжеты. О б ­
щее не только р езультат принадлежности народа к с л а ­
вянам, не только длительных исторических связей, но
и сотворчества народов.
БИ Б Л И О Г РА Ф И Я
Ж и р м у н с к и й В. М. Эпическое творчество славянских народов
и проблемы сравнительного изучения эпоса.
М., И зд-во АН
СССР, 1958.
Ж и р м у н с к и й В. М. К вопросу о м еж дународны х сказочных сю ­
ж етах.
В кн.:
«Историко-филологические исследования». М.,
«Н аука», 1967.
П у т и л о в Б. Н. К вопросу об отнош ениях эпического творчества
славян и народов Ю го-Восточной Европы. М ., «Н аука», 1966.
«Русский фольклор», II. Исторические связи в славянском фолькло­
ре. М.— Л ., «Н аука», 1968.
С м и р н о в Ю. И. Славянские эпические традиции. М ., «Н аука»,
1974.
Н о г а 1 е к К- Stu die ze srovn avaci folkloristiky. Praha, 1966.
S i r o v a t k a O. Ceska lid ova slo v e sn o st a jeji m ezinarodn i vstah y.
Praha, 1967.
262
С О Д Е Р Ж А Н И Е
П р е д и с л о в и е .................................
Введение. Что такое фольклор?
Славянский фольклор .
.
.
Ж анровый состав славянского фольк
л о р а ...........................................
О брядовая поэзия
.
.
.
К алендарная
обрядовая
поэзия ........................................
Семейная обрядовая поэзия
Родильный обряд и его
поэзия .
.
.
Свадебный обря д и его
поэзия . . . .
Похоронный обряд
причитания
.
.
Пословицы
.
.
.
.
Прозаические жанры .
.
.
Сказки . . . .
П редания .
.
.
Легенды
.
.
.
Стихотворные эпические жанры .
Героический эпос
(были
ны, юнацкие песни)
.
Гайдуцкие песни .
.
Д у м ы .................................
Исторические песни
.
Баллады . . . .
Лирические жанры . . . .
Песни социального содер
жания ...................................
Бытовые песни
.
.
Малые лирические жанрь
Народный театр и драма
.
.
Общефольклорные явления в славян
ском народном поэтическом твор
честве
.............................................
3
5
25
32
42
42
63
64
67
85
94
106
106
126
133
140
140
160
168
175
189
198
201
212
227
242
256
НИКОЛАЙ ИВАНОВИЧ КРАВЦОВ
СЛАВЯНСКИЙ Ф ОЛЬКЛОР
Б З - 2 7 —62— 1976
Редактор Л. Н. П а н а д и н а
П ереплет худож ника Е. А. М и х е л ь с о н а
Х удож ественны й редактор Л . В. М у х и н а
Технический редактор
В. И. О в ч и н н и к о в а
Корректор Л . С. К л о ч к о в а
Сдано в набор 11/1V 1975 г. Подписано к печати
19/VII 1976 г. Л-53644. Ф ормат 84Х108'/И.
Бум ага тип. N> 1. Физ. печ. л. 8,25.
Уел. печ. л. 13,86. Уч.-изд. л. 14,47. И зд. № 2261.
З ак аз 147. Тираж 10 320. Ц ена 77 коп.
И здательство
М осковского университета.
М осква, К-9, ул. Герцена, 5/7.
Типография И зд-ва МГУ.
М осква, Ленинские горы