Сичинава Нелли, доктор филологии, профессор-ассистент, Государственный университет Акакия Церетели, Кутаиси, Грузия E-mail: [email protected] КОНЦЕПТ «ЖЕНЩИНА» В РУССКИХ И ГРУЗИНСКИХ ПАРЕМИЯХ Концепт представляет собой концентрат культуры и опыта народа и наряду с языковой личностью, языковым сознанием и языковой картиной мира является базовой категорией лингвокультурологии. В системе национальных ценностей, по мнению Степанова, концепт занимает одну из ключевых позиций, являясь «основной ячейкой культуры в ментальном мире человека»1. В лингвокультурологии концепт характеризуется комплексом значений, которые приобретает языковой знак, эксплицируя национально значимый смысл. Базой для образования концепта служат те явления реальной действительности, которые становятся объектом оценки, а для того, чтобы оценить объект, человек должен «пропустить» его через себя2. Момент «пропускания» и оценивания является моментом первичного образования того или иного концепта в сознании носителя культуры. Разница мировосприятия между отдельными этносами носит порой существенный характер, поскольку история, условия проживания, верования, традиции, особенности быта накладывают свой отпечаток на языковое сознание народа. Именно поэтому выделяют универсальные и специфичные фрагменты бытия, получившие отражение в языковой картине мира (ЯКМ) того или иного народа. Объекты реальной действительности в различных этнокультурах осмысливаются и семантизируются по-разному; тот фрагмент ЯКМ, который характерен для одного народа, может совершенно игнорироваться во ЯКМ другого народа либо фиксироваться другими средствами языкового выражения. Когда концепт получает языковое выражение, то используемые языковые средства выступают как средства вербализации, языковой репрезентации, языкового представления, языковой объективации концепта. Таким образом, концептуальный анализ заключается в том, чтобы через изучение репрезентантов исследуемого концепта установить связь явления, стоящего за ним, со знаниями об окружающей действительности и определить содержание концепта как единицы ментального лексикона. Лингвокультурологический подход предполагает исследование названных языковыми единицами концептов как элементов национальной лингвокультуры в их связи с национальными ценностями и национальными особенностями этой культуры: направление «от языка к культуре» (В.И.Карасик, С.Г.Воркачев, Г.Г.Слышкин, Г.В.Токарев). Составной частью национальной картины мира являются пословицы и поговорки, возникшие как устное народное творчество много столетий назад и отражающие черты менталитета нации. Паремии находится на пересечении фразеологии и фольклора, что делает изучение пословиц и поговорок весьма значимым с позиции современного лингвокультурологического подхода. Паремии ярко и точно передают дух народа, его национальный менталитет, а также культурно-исторический опыт познания мира. В пословицах и поговорках «в сентенционной форме отражены все категории и установки жизненной философии народа – носителя языка»3. Национально-культурную специфику паремий передают используемые в них имена собственные, бытовые реалии, приметы, элементы специфического восприятия окружающего мира, а также прототипические ситуации: традиции, обычаи, обряды, повседневное поведение, национальные особенности мышления представителей той или иной культуры4. Степанов Ю.С., Константы: Словарь русской культуры. М., 1997, сс. 40-41. Арутюнова Н.Д., Язык и мир человека. М., 1999, с. 181. 3 Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996, с. 241. 1 2 4 Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: учеб. пособие. М., 2000. Данная работа посвящена исследованию концепта «женщина» в русской и грузинской паремиологии. Обращение к паремиологическому фонду продиктовано следующими причинами. Во-первых, паремика рассматривается как материал, особенно информативный для интерпретации того или иного концепта, так как в ней содержатся стереотипы, складывавшиеся на протяжении длительного времени. Во-вторых, паремиологическое сознание может рассматриваться как структурная составляющая этнокультурного языкового сознания. Женщина считается одним из ключевых концептов культуры, поскольку он является базовой единицей картины мира, обусловленной культурой. В качестве непосредственного материала исследования выбрана группа паремий, в которых компонент «женщина» выступает как родовое понятие, а видовыми являются все остальные обозначения», характеризующие ее по: возрасту (женщина− ქალი; баба − დედაკაცი, დიაცი (ძვ.); девка, девушка, девица − გოგო; старая баба, старуха − დედაბერი, ბებერი), семейному статусу (жена, супруга − ცოლი; невестка, сноха რძალი; теща − სიდედრი; свекровь − დედამთილი; золовка − მული; невеста − პატარძალი; попадья − მღვდლის ცოლი), социально-семейному статусу (хозяйка − დიასახლისი; вдова − ქვრივი), типу родственных отношений (мать, матушка, матка − დედა; мачеха − დედინაცვალი; дочь − ქალიშვილი, ქალი; бабушка − ბებია; сестра − და), типу религиозно-церковных отношений (кума − ნათლიდედა), принадлежности к социальным слоям (царица − დედოფალი), роду занятий (сваха − მაშვალი). Гипонимические обозначения, репрезентирующие концепт «женщина» в обоих языках могут быть представлены также антропонимами. Национальная специфика данных обозначений проявляется в языковых особенностях, таких как использование словообразовательных синонимов, а также компонентов различной стилистической окраски. Отдельными (безэквивалентными) лексемами в русских паремиях представлены лексикосемантические лакунарные единицы (барыня, боярыня). Как показало проведенное исследование, в паремиях репрезентируются различные аспекты проявления человеческой и социальной сущности женщины, такие, как: биолого-физиологические особенности и внешность; интеллектуальные, физические и психические возможности и способности, моральные качества, а также особенности, связанные с социальным или семейным статусом. В знаниях, представленных в пословично-поговорочных единицах языка, находят отражение гендерные стереотипы, патриархальные и религиозные представления русского и грузинского народов о сущности женщины, в связи с чем особенно актуальным становится изучение специфики выражения феминности в рассматриваемых этнокультурах. Одним из важнейших признаков русских паремий является наличия образного слоя. Образное содержание концепта «женщина» в русских пословицах и поговорках включает перцептивные и когнитивные признаки. Перцептивные образные признаки, входящие в образный компонент концепта «женщина», возникают на основе визуальных, тактильных, звуковых, вкусовых ощущений, например, в русском языке: Первая жена опойчатая, вторая стекольчатая, а третья хрустальная. В девках приторно, замужем натужно, а во вдовьей чреде, что по горло в воде. На вдове жениться, как старые штаны вздевать, не вошь, ин гнида укусит. Мать высоко замахивается, да не больно бьет; мачеха низко замахивается, да больно бьет. Хозяюшка в дому, как оладейка в меду. В грузинском: ლამაზი ქალის ცოლად შერთვა წყალში ჩავარდნააო. დედა ხელს მაგრა მოგიქნევს, დაგარტყამს მაგრამ არ გეტკინებაო. Когнитивные образы в структуре концепта «женщина», основанные на метафорическом уподоблении, могут включать зооморфные образы, ботанические образы, которые эксплицируют особый взгляд (метафорический) на сущность женщины. Зоонимы в русских паремиях представлены образами жабы, лебеди, лошади, собаки и змеи: Баба − что жаба. Жена, что лебедь-птица, вывела детей вереницу. Сваха лукавая, змея семиглавая.(Невеста) что лошадь: товар темный. Свекровь на печи, что собака на цепи. В качестве базовой метафоры в русских пословицах вступают фитонимы «крапива», «полынь» и др.: Богоданны сестрицы − крапива жгучая. Чужая жена − лебедушка, а своя − полынь горькая. С бабами водиться, в крапиву садиться. Яркая образность характеризует также пословицы, метафорический образ которых построен на основе уподобления артефактам: Хорошая жена метла, и худая метла (та в дом, эта из дому метет). Умная жена, как нищему сума (все сбережет). Хорошая жена − юрт (т. е. дом). Баба, что горшок: что ни влей − все кипит. Дочь чужое сокровище. Формирование метафорического образа женщины на основе зоонимов и фитонимов менее характерно для грузинского языка. В настоящей работе мы попытались » на основе когнитивной интерпретации представить концепт «женщина в виде набора когнитивных признаков. Под когнитивным признаком в данном случае мы понимали отдельный признак объекта, осознанный человеком и отображенный в структуре концепта как отдельный элемент его содержания. В нашем исследовании когнитивный признак формируется на основе сопоставления отдельных смыслов, актуализированных в паремиях рассматриваемых языков. При анализе паремиологических единиц нами учитывалась частотность отражения того или иного когнитивного признака, что позволило сделать вывод о доминирующих тенденциях и оценках в них женской сущности. Для русской и грузинской лингвокультур наиболее частотными оказались пословицы и поговорки, отражающие взгляд на женщину как источник зла. Далее приоритеты расходятся: в языковой картине мира русских превалируют паремии, эксплицирующие взгляд на женщину как единое целое с мужчиной, а также превосходство мужчины над женщиной. Доминирование указанных признаков, на наш взгляд, демонстрирует патриархальные и религиозные стереотипы, сформировавшиеся в национальном сознании русских в прошлые эпохи и отразившими в основном крестьянское отношение к женщине. В грузинской языковой картине мира наиболее востребованными оказались такие когнитивные признаки, как «Женщина как духовная опора человека, воспитатель, защитница, источник любви, доброты, заботы» и «Непостоянство, отсутствие здравого смысла в суждениях и поведении женщины». В целом в исследуемых лингвокультурах наблюдается определенная пропорция в соотношении положительных и отрицательных качеств женщины: например, в русском языке негативно характеризуют женщину 172 пословицы из 318, соответственно, в грузинском 85 из 162. По нашим данным, в русском и грузинском языках концепт «женщина» имеет сходную когнитивную структурацию, т.е. распадается на равное количество фреймов – интерпретативных блоков знаний. Выделенные нами когнитивные признаки (22), положенных в основу фреймов, отражены в следующей таблице с указанием их частотности. Частотность в русск. яз.-е в груз. яз.-е Женщина как источник зла, горя, хлопот, опасности 51 33 Женщина и мужчина как единое целое 35 5 Превосходство мужчины над женщиной. Физическое насилие над 31 6 женщиной. Излишняя эмоциональность (плаксивость, горячность, неумение 23 6 себя сдерживать), говорливость женщин Злой нрав, капризность, взбалмошность, норовистость женщин 22 11 Женщина как объект утилитарного отношения со стороны 20 13 мужчины, семьи Наличие/отсутствие красоты 17 8 Женщина как источник счастья, положительных эмоций 16 2 Двуличие, лживость, хитрость женщины 15 Превосходство женщины над мужчиной 14 7 Женщина как духовная опора человека, воспитатель, защитница, 15 26 источник любви, доброты, заботы Легкомыслие, беззаботность 11 3 Непостоянство, отсутствие здравого смысла в суждениях и 8 22 поведении женщины Женщина как хранительница домашнего очага 7 2 Ненадежность 5 1 Скромность 6 4 Когнитивные признаки Ограниченность умственных способностей Авторитет женщины Любовь к украшениям и нарядам Ум, смекалистость Физическая выносливость, отвага Сакральное предназначение женщины 6 5 3 3 3 2 3 4 2 1 4 1 Всего 318 162 Как известно, паремии имеют определенный аксиологический статус, который закреплен в сознании носителей языка и актуализируется в контексте или в конкретной речевой ситуации. Основное информативное содержание паремической конструкции может осложняться комплексом коннотативных значений, из которых наиболее важным является положительный или отрицательный статус составляющего ее основу образа. Анализ языкового материала показал, что каждый фрейм индивидуален. Уникальность внутрифреймовой композиции создается степенью разработанности тех или иных когнитивных признаков, базовой метафорой или существованием в рамках одного фрейма противоположных оценок. Контрастивный анализ позволил установить общие черты и культурно значимые отличия во взглядах носителей русского и грузинского языков на концепт «женщина». Не обнаруживается существенных расхождений в паремических единицах рассматриваемых языков в фреймах «Женщина как источник зла, горя, хлопот, опасности», «Злой нрав, капризность, взбалмошность, норовистость женщин», «Женщина как духовная опора человека, воспитатель, защитница, источник любви, доброты, заботы», «Физическая выносливость, отвага», «Сокральное предназначение женщины». Тем не менее, несмотря на сходную в целом аксиологическую оценку, их информационная вместимость указывает на ряд соответствий и различий между исследуемыми фрагментами русской и грузинской картин мира. Рассмотрим фрейм «Женщина как источник зла, горя, хлопот, опасности». Общим для обеих рассматриваемых лингвокультур является уподобление женщины нечистой силе, греху: Баба да бес − один у (в) них вес. Иван, жена умерла! − Одной сатаной меньше! Злая жена — поборница греху. დედაკაცი და ეშმაკი – ორივე ერთიაო.ცოდვილსა ცოლი რად უნდა − ცოდვაც ეყოფა ცოლადაო. В русских паремиях в качестве базовой метафоры выступают компоненты, отождествляющие женщину с «пожаром», «лихим зельем», «мирским мятежом», «карой господней». Образность некоторых грузинских пословиц построена на сравнении женщины с волками, нивой, поросшей травой (ბალახმორეული ყანა), золой. Образ женщины в пословицах и афоризмах русского языка рассматривается в совокупности своих моральных и поведенческих качеств. Моральные и утилитарные нормы, выраженные в паремических единицах рассматриваемых языков могут совпадать и диаметрально отличаться по своим оценкам того или иного поведения. Обращает на себя внимание фрейм «Превосходство мужчины над женщиной», внутри которого нами был выделен дополнительный субфрейм «Физическое насилие над женщиной». Русскую паремиологию отличает в целом положительная оценка избиения жены со стороны мужа: Шубу бей − теплее, жену бей − милее. Бей жену к обеду, а к ужину опять (без боя за стол не сядь). Кто вина не пьет, пьян не живет; кто жены не бьет — мил не живет.Чем больше жену бьешь, тем щи вкуснее (тем наварней щи). В то время как грузинскому менталитету принцип «бьет – значит любит» абсолютно чужд, ему противопоставлен принцип «бьет – значит не нужна», что отражается в двух синонимичных пословицах: მღვდელი ცოლსა ლახავდა და დიაკვანმა უთხრა – მე მომეციო. მიქელაძემ ცოლი გალახა და გლეხმა უთხრა: მე მომეცი, ბატონო, თუ არ გინდაო. По результатам статистического анализа языкового материала выяснилось значительное превосходство количества единиц с отрицательной коннотацией над количеством единиц с положительной коннотацией как в русском, так и в грузинском языке. Е.Ф. Арсентьева5, например, 5 Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических. Издательство Казанского университета, 1989. объясняет подобную асимметрию более острой эмоциональной и речемыслительной реакцией людей именно на отрицательные явления, а также характерной для стрессовых состояний тенденцией к использованию готовых речевых форм, каковыми и являются пословицы и афоризмы. Наибольшее количество языковых единиц с отрицательной коннотацией посвящено психологическому аспекту характера женщины. В свою очередь, самые многочисленные единицы этого раздела отражают женскую лживость, упрямство и своенравие, изменчивость и непредсказуемость, нелогичность мышления: Бабья вранья и на свинье не объедешь. Стели бабе вдоль, она меряет поперек. Пока баба с печи летит, семьдесят дум передумает. Меж бабьим «да» и «нет» не проденешь иголки. Семантическая структура концепта «женщина» представлена также признаками, указывающими на такие отрицательные признаки феминности, как плаксивость, болтливость, горячность, глупость: Женский обычай — слезами беде помогать. Бабу не переговоришь. Злая баба не умрет, коли кто не пришибет. Волос долог, да ум короток. ქალის ფარ–ხმალი ცრემლია. ქალს მოკლე ჭკუაც ჰქონდა და ისიც თხამ შეუჭამაო. ცხრა დედაკაცის ჭკუა თხილის ნაჭუჭში ეტეოდაო. В пословицах и поговорках русского народа содержатся социальные стереотипы, нормы и предписания, формирующие определенные правила и нормы поведения женщины в зависимости от ее возраста и социального статуса. Под их влиянием происходит конструирование представления, какой должна быть женщина. Паремические единицы с положительной коннотацией подчеркивают прежде всего значимость женщины в семье: Холостому помогай боже, а женатому хозяйка поможет. Муж – глава в доме, а все-таки дети таковы, какова у них мать. ქალი – ქმრითა, ცხვარი – მთითა. ყველა ფრინველი ფრთით ფრინავს, ქალი კი თავის ქმრითაო. ოჯახის სული და გული ქალია. ქმარი მუშა არის, ცოლი კალატოზი. Четкий приоритет в русской лингвокультуре отдается женскому уму над красотой: Умная жена, как нищему сума. Согласно грузинской народной мудрости ум женщины проявляется в ее красоте, а выше красоты ценится нравственность: მშვენიერება მამაკაცისა მისი ჭკუაა, ჭკუა დედაკაცისა მისი მშვენიერებაა. ქალი სჯობს შეუხედავი ჭირ-საძრახიან ლამაზსაო. Лингвокультурологический подход в рамках типологического исследования позволил выявить черты сходства и отличия между двумя языковыми культурами. Использование пословиц и поговорок в речи ориентировано на адресата, поэтому субъект речи должен быть уверен в том, что его реальный или потенциальный слушатель декодирует скрытое за метафорической оболочкой значение точно в соответствии с его замыслом. Сопоставительный анализ национальноокрашенных ментальных единиц, проведение параллелей между явлениями национальнокультурных сообществ ведет к консолидации представителей различных наций и создает благоприятные условия для сотрудничества между ними. Использованная литература 1. Арсентьева Е.Ф. Сопоставительный анализ фразеологических единиц (на материале фразеологических единиц, семантически ориентированных на человека в английском и русском языках). Издательство Казанского университета, 1989. 2. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. – М.: Языки русской культуры, 1999.. 3. Русские пословицы и поговорки. Под ред. В.П. Аникина. М.: Художественная литература, 1988. 4. Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. − М.: Языки русской культуры, 1997. 5. Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Шк. «Языки рус. культуры», 1996. 6. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация : учеб. пособие. М.: Слово, 2000. 7. სახოკია თ. ქართული ანდაზები. თბილისი: განათლება, 1967. 8. ქართული ანდაზები. შეადგინა ა. კანდელაკმა. თბილისი: საბჭოთა მწარალი, 1959.
