Содержание 1. Структурная семейная терапия, 1. 2. Семья в процессе становления : Вагнеры и Сальвадор Минухин, 16. 3. Модель семьи, 46. 4. Семья Киббутсов: Раввины и Мордерай Кафман, 67. 5. Терапевтические составляющие структурального подхода, 89. 6. Семья в терапии, 110. 7. Формирование терапевтической системы, 123. 8. Переструктурирование семьи, 138. 9. Техника «Да, но» : Смиты и Сальвадор Минухин, 158. 10. Техника «Да, и» : Доддсы и Карл А.Уайтакер, 189. 11. Первое интервью : Гордены и Браулио Монталво, 206. 12. Продолжение наблюдения : Брауны и Сальвадор Минухин, 240. Эпилог, 255. Рекомендуемая литература, 259. Замечания, 262. Каталог реалий, 265. 1 Семьи и Семейная Терапия. Сальвадор Минухин. Издательство Гарвардского Университета, Кембридж, Массачусетс. Предисловие. Эта книга появилась во многом благодаря неформальному семинару, который проводился дважды в день по 30-40 минут в течение более двух лет, когда Джей Хейли, Браулио Монталво и я ездили туда из Клиники Центра Развития Ребенка Филадельфии. Многие идеи, изложенные здесь, родились во время наших обсуждений, чему я очень благодарен. Выражаю особую признательность Браулио Монталво, которого считаю своим главным учителем. Он обладает даром выслушать человека, а потом вернуть ему его идею, но обогащенную своими мыслями. Так было бесчисленное количество раз за время нашей 10-летней работы. Я также благодарен Фрэнсису Хитчкоку, который 7 лет помогал редактировать мои мысли и изложить их литературным языком. Книга началась с цикла лекций, которые я читал студентам в США, Швеции и Голландии. Я выражаю благодарность студентам Ассоциации Групповой Терапии в Голландии – они привели много ценных примеров и высказали свои замечания по теме. Мордехай Кафман, доктор медицины, любезно согласился провести интервью с израильской семьей специально для этой книги. И наконец, особое спасибо Лиман Уайт за корректировку моей рукописи и Вирджнии Лаплант за редактирование книги. Имена в книге вымышленные, мы учитывали пожелания семей, участвующих в интервью, текст снабжен необходимыми пояснениями. Прежде чем дать кодовые названия и чужие имена, мы даем справку о семьях, как примеры различных положений. Этот прием помогает читателю понять особенности конкретных случаев, и когда он прочитает полный отчет по каждому собеседованию, ему меньше внимания нужно обращать на содержание и больше – на терапевтический процесс. Интервью со Смитами, Доддсами и семьей Горденов вышли в виде видеокассет, анализ сделан Браулио Монтальво, под названием: «Думаю, это я – отличная презентация контекстуального события» (глава 9), «Родство» (глава 10) и «Семья с огоньком» (глава 11). Информацию по фильмам можно получить в Клинике Развития Ребенка Филадельфии, 1700 Бейнбридж ул., Филадельфия, Пенсильвания 19146, Сальвадор Минухин, Д.М. 2 Глава 2. Процесс формирования семьи: Вагнеры и Сальвадор Минухин. Семья – это социальная ячейка, которая сталкивается с необходимостью решения целого ряда задач в процессе своего развития. Эти задачи могут различаться по своим параметрам и культурным традициям разных народов, но у них есть общие корни. Эту особенность семьи и ее жизнедеятельности довольно точно подметил Джованни Гуаренен: «Почему я все время говорю о себе, о Маргарите, и об Альбертино, и о Пассионарии? Ведь, по правде говоря, в нас нет ничего «необычного»… Маргарита вовсе не «непростая» женщина. А Альбертино и Пассионария совсем не «исключительные» дети». Существуют сотни разновидностей винограда – от белого до черного, от сладкого до кислого, от крупного до совсем мелкого. Но выжмите сотню гроздьев винограда самых разных сортов, и сок всегда превращается в вино. Если вы давите виноград, то вы никогда не получите бензин, молоко или лимонад. Сок, внутренняя суть, - вот что важно, - во всем. И внутренняя суть моей семьи точно такая же, как суть миллионов «обычных» семей, потому что основные жизненные проблемы моей семьи такие же, как и у миллионов семей – обычные, нормальные проблемы всех «обычных» семей. Вагнеры в интервью, которое приводится ниже – обычная семья, т.е. супруги сталкиваются с проблемами общения друг с другом, воспитания детей, отношения к родителям мужа и к родителям жены, а также общения с внешним миром. Как все нормальные семьи, они постоянно борются с этими проблемами, обсуждают их и находят компромиссы, что, в общем-то, делает жизнь выносимой. Интервью с ними было проведено таким образом, чтобы показать различные этапы развития семьи. Поскольку Вагнеры – семья довольно молодая, то разговор концентрировался вокруг вопросов создания полноценной семьи, а также изменений, неизбежно возникающих в семье с рождением первого ребенка. Целый ряд обязанностей возникает у молодой четы уже в начале семейной жизни. Супруги должны создать друг другу сносные условия для совместного проживания. Например, они должны выработать привычку ложиться спать и вставать примерно в одно и то же время. Необходима привычка принимать пищу вместе, привычка накрывать на стол и убирать со стола. Нужно научиться ходить нагишом и заниматься любовью, принимать душ по очереди, читать воскресную газету. Смотреть телевизор и выбирать телевизионные программы, а также выходить из дома вместе и посещать места, которые обоим по вкусу. Во время этого процесса притирки друг к другу супружеская пара вырабатывает набор штампов поведенческого характера и способов, с помощью которых каждый из супругов управляет поведением другого и в то же время сам находится под влиянием предыдущего опыта поведения в таких ситуациях. Такого рода штампы взаимодействия супругов создают невидимую сеть дополнительных требований, которые корректируют множество семейных отношений в различных обстоятельствах. Еще одна задача стоит перед молодой парой : отделиться от семьи, в которой он и она выросли и обговорить с родителями, другими родственниками и свекрами и тестями новые условия их взаимоотношений. Привязанности меняются, т.к. молодые супруги теперь должны думать в первую очередь, о своем браке. Их родные семьи должны понять и поддержать их отход от семьи. Точно таким же образом должны строиться и отношения вне семьи – работа, обязанности, развлечения – все должно быть изменено и по-новому перестроено. Каждый 3 из супругов должен познакомиться с друзьями другого и отобрать тех, кто станет их общими друзьями. Каждый из супругов при этом может заиметь новых друзей и потерять связь со старыми. Рождение ребенка знаменует радикальную перемену ритма семейной жизни. Функции супругов становятся более разнообразными, т.к. ребенок требует от них повышенного внимания и заботы; у родителей не остается практически никакого времени для других видов деятельности. Физическая и эмоциональная привязанность к ребенку требует изменений в привычках и в поведении супругов. В семейном укладе формируется новый набор подсистем, где у детей и родителей появляются новые функции и обязанности. Этот период требует новых обсуждений границ взаимоотношений с другими родственниками и знакомыми. Дедушки и бабушки, тети и дяди могут подключиться и помочь, подсказать или организовать новые функции в семье. Или же границы замкнутости семьи могут усилиться. Дети становятся подростками, затем взрослыми людьми. Новые отпрыски становятся членами семьи, и родители превращаются в дедушку и бабушку. Таким образом, семья на различных этапах развития подвергается адаптации к новым условиям и реструктуризации. Изменения в силе семейных уз и продуктивности членов семьи требуют постоянного приспособления к ним, равно как и переход от зависимости детей от своих родителей к родительской зависимости от своих детей. Когда дети покидают семью, снова появляется первоначальный союз мужа и жены, но уже в других социальных условиях. Семья должна сохранять преемственность, несмотря на происходящие изменения внутри и вне семьи, и поддерживать и пестовать рост и развитие всех своих членов и одновременно адаптироваться к меняющимся социальным условиям. Эти задачи никогда не были легкими. Супружеская пара в нашем интервью рассказывает о некоторых из этих трудностей. Эмили и Марк Вагнеры поженились 4 года назад. У них есть сын Томи, мальчику 3 года. Год назад они посетили 4 занятия у специалиста по семейным вопросам. Сейчас они считают себя нормальной семьей, которая столкнулась с определенными трудностями, но с честью преодолела их. Они гордятся тем, что достигли того уровня развития семейных отношений, когда в семье присутствует взаимная поддержка и условия для дальнейшего роста. Они ответили на объявление в местной газете, приглашающее за плату поучаствовать в интервью какую-нибудь нормальную семью. Интервью проводилось перед большой аудиторией семейных терапевтов, которые сидели в той же комнате и реагировали на интервью по ходу его проведения. Томи находился в этой же комнате и играл с бейбиситтером (нанятой гувернанткой). Это не терапевтическое интервью. Это развивающее интервью, цель которого собрать материал по истории развития семьи и выявить представления участников о функционировании их семьи. В интервью с нормальной семьей присутствует подразумеваемый контракт-договоренность. Семья изначально считающая себя нормальной, получит поддержку и подтверждение в этой своей оценке в процессе проведения интервью. Когда она уйдет, она все также будет считать себя нормальной семьей. Минухин: Первое, что я хотел бы узнать, это почему вы здесь? Как вы приняли решение прийти сюда? Как созрело ваше решение? Мистер Вагнер: Что касается меня, суббота – это наш выходной, если можно так сказать. Если она хочет что-то сделать, - хорошо, мы это делаем. Я всегда в этом участвую. Воскресенье, в таком случае, это мой день, как говорится. Минухин: Это интересно, значит, вы решили разделить выходные в том смысле, что в какие-то дни Вы принимаете главные решения, а в другие дни решения принимает Ваша жена? Мистер Вагнер: Не совсем так, это просто – 4 Минухин: Просто так получается. А как же так произошло? Это интересно с точки зрения исторической; как вы пришли к такому разделению принятия решений? Вы можете вспомнить? Мистер Вагнер: Рискну предположить. Я раньше работал в госпитале с понедельника по субботу; в субботу мы частенько устраивали гулянки. Я ощущал, что воскресенье это мой выходной день. И потому, если что-то затевалось в субботу, она с готовностью хваталась за эту идею. Зато в воскресенье мы и я делали то, что нравилось мне. Потому что воскресенье был мой день. Минухин: В общем, вы выработали такое негласное правило, хотя никогда не констатировали, что как раз так вы и действуете. Миссис Вагнер: Как правило, в воскресенье он ездит на рыбалку, а я занимаюсь тем, что я хочу делать. Всегда так было; ну, так у нас продолжается уже год. Минухин: В воскресенье он ездит на рыбалку. Суббота – это день, когда вы вместе делаете что-то и решаете Вы. Мистер Вагнер: Нет же, не так все просто и скоро, в самом деле. Я бы сказал, что в субботу, вероятнее всего, моя жена решит, что бы нам сделать. Миссис Вагнер: Знаете, я обычно планирую заранее, что я хочу делать, и мы обычно это делаем. Вагнеры обсуждают штамп своего взаимного поведения, который выработался в процессе их совместной жизни. Хотя они способны воспроизвести развитие этого штампа и не считают его «простым и скоропалительным», однако, он стал правилом организации их жизни в целом. Эмили Вагнер «обычно планирует что-то» на субботу, и они «обычно» делают это. В воскресенье каждый занимается своими делами. Оба супруга будут рассматривать необоснованное нарушение данного правила как личное предательство. Такие принципы взаимоотношений, по которым достигнута договоренность, обычно включают в себя моральные и эмоциональные аспекты, даже если происхождение и причины данных принципов были утрачены. Минухин: А как все произошло в данном случае? Как вы решили прийти сюда? Миссис Вагнер: Прийти сюда? Я увидела объявление в газете и позвонила. Моя мать увидела объявление в газете. Минухин: Ваша мать? Расскажите о Вашей семье. Они живут где-то поблизости? Миссис Вагнер: Они живут в нашем районе. Мистер Вагнер: Завтра мы едем к моим, в дом моих родителей. Минухин: Они живут рядом? Мистер Вагнер: 200метров. Минухин: А Ваши родители? Миссис Вагнер: О, я думаю 3 или 4 мили от нас. Минухин: Важны ли в вашей жизни отец и мать? Мистер Вагнер: Я бы сказал, что – Миссис Вагнер: Совсем нет. Мистер Вагнер: Нет, не так важны, как ее родители. Миссис Вагнер: Его родители оба работают, и обычно мы не часто видим его родителей, когда они работают, а воскресенье единственный день. Когда у них есть время сделать то, что они должны делать. Мы с ними видимся не так часто, как с моими, и, однако, мы не очень-то часто навещаем моих родителей. Он не видится с ними; я – вижу их чаще, в рабочие дни. Минухин: Значит, семья Эмили более тесно связана с вашей семьей, чем родные Марка. А так было и вначале, еще до появления Томи? Мистер Вагнер: Да, это так. Миссис Вагнер: Мы жили с моими родителями до появления Томи, когда мы только поженились. 5 Минухин: Когда вы поженились, вы переехали к Вашим родителям? Миссис Вагнер: Он еще учился в колледже. Он еще был в университете, заканчивал там семестр. И поэтому мы остановились у них. Мы жили с ними с апреля по август. Это было ужасно. Минухин: Ваша семья не приняла его? Миссис Вагнер: Они приняли его, но они думали, что мы начали бегать друг к другу на свидания, когда мне было 16. Мне было 16, ему было 17, и когда мы начали встречаться, никаких разговоров не было пока, ох, я думаю, пока нас не застукали. Минухин: Сколько лет вам было, когда вы поженились? Миссис Вагнер: 19. Минухин: И Ваши родители предложили вам переехать к ним? Миссис Вагнер: Они просто сказали « живите с нами», пока мы не уехали в Канзас. Минухин: Вы просто решили, что это единственное для вас решение. У вас других вариантов не было? Мистер Вагнер: Ну, мы могли бы жить отдельно, но я все еще учился и не хотел бросать учебу; я хотел продолжать учебу на дневном отделении, и мы могли позволить себе это, только сократив расходы на жилье, и мы согласились. Мы могли бы жить отдельно, но при тех обстоятельствах мы приняли их предложение, чтобы как-то сэкономить денег – в общем, мы не были пленниками, нас не вынуждали жить там; мы сделали так из экономических побуждений. Мы просто решили пожить там. Пока не сможем вернуться. Минухин: А что потом? Ну вот вы, из 2-х разных семей соединились вместе, и хотели создать свою собственную семью, но поехали жить к Вашим родителям – каково вам там было? Как долго, вы говорите. Вы прожили там? 6 месяцев? Миссис Вагнер: 4 месяца. Я думаю, что я просто ненавидела, что у меня нет своей квартиры; я просто чувствовала, что я не могу быть, совсем не могу быть женой. Минухин: Почему Вы не могли быть женой? Миссис Вагнер: О, я не могу объяснить, просто по-женски чувствовала так. Мистер Вагнер: Нет. Я могу здесь кое-что добавить. Я думаю, здесь очень важно ее презрение к своему отцу. Ее отец любит делать безапелляционные предложения по поводу того, как я должен действовать и вмешивается почти во все дела.. Я скоро понял, что я могу с легкостью принять или отвергнуть его предложения, а он нисколько не обижается, и что касается меня, то меня это ничуть не задевало. Совсем не так с ней. Изза своего эмоционального неприятия своего отца, она полностью и безоговорочно отвергала любое его предложение и ненавидела его манеру все время лезть повсюду со своими советами. Минухин: Так, разрешите мне взглянуть с другой стороны на то, о чем говорил Марк. Мне кажется, что вы поженились и Вы (жене) хотели отделиться от своих родных. Вы хотели создать границы своей собственной семьи, и он должен был помочь вам создать границу. Вы тогда жили в доме родителей, и Марк хорошо с ними ладил. Он поддерживал – помогал ли он Вам создавать границы вокруг Вашего «Я» в качестве жены, или же он стал сыном Ваших родителей? Миссис Вагнер: Не знаю, что и ответить. Минухин: Сердились Вы на него за то, что он подружился с Вашим отцом, а Вы отца презирали? Когда он подружился с Вашей матерью, а Вы были сердиты на нее? Миссис Вагнер: Нет, он никогда не принимал ничьей стороны. Минухин: Это невозможно. Мистер Вагнер: Я действительно не вставал ни на чью сторону. Минухин: Это невозможно. Миссис Вагнер: Он не – он никогда не говорил: «Ты неправа». Обычно – это все я. Не мои родные, а я. Минухин: Послушайте, если он встал на чью-то сторону, то он пытался это сделать. Миссис Вагнер: И все же, он молчал и не вмешивался. 6 Минухин: А это и есть пытаться встать на чью-то сторону. Ну, знаете, Вы разве не ждали от него, что он займет Вашу сторону? Миссис Вагнер: Да, но – Минухин: Ну вот. Если он не был на Вашей стороне, значит, он пытался занять противоположную сторону. Миссис Вагнер: Но, если бы он начал вмешиваться в споры, было бы намного хуже. Минухин: Если он не нападал на Вашу мать, когда вы с ней ссорились, значит, он вставал на ее сторону, даже, если ничего не делал. Мистер Вагнер: Гм. Когда соединяются 2 человека с целью создания семьи, это есть документальноформальное образование новой семейной единицы. Но от формальной регистрации семьи до создания полноценной единицы общества – огромный путь. Вначале совместной жизни едва ли не главное – договориться об их отношениях и будущих связях с родными каждого из супругов. Кроме того, каждая семья со всеми родственниками должна согласиться на отделение или частичное отделение одного из своих членов, должна быть готова принять нового члена и ассимилировать подсистему молодоженов в систему функционирования большой семьи. Если же установившиеся структуры семей родственников по жене и мужу не поддаются изменениям, это несет угрозу процессу образования молодой семьи. Минухин: Так как же все происходило? С кем же Вы ругались? С отцом или с матерью? Миссис Вагнер: С матерью – нет. Я не знаю, не помню. Мистер Вагнер: С отцом из-за твоей матери. Миссис Вагнер: На самом деле? Я не помню, так давно все было. Минухин: Он сказал: « С отцом из-за матери». Чудное выражение. Так все и было? Мистер Вагнер: Дело было даже не в ее матери или отце, часто виноват был я. Я всегда ощущал, что моя теща и я были как бы буферной зоной между ними. Я знал, что если моя жена неправа, я мог ей это сказать, и когда она была совершенно неправа, я говорил ей: «Ты неправа», но если я не чувствовал, что она абсолютно неправа, я – возможно, я чувствовал, что она неправа в том, что она делает, но что на это должна быть какая-то причина. Это что касается ее. Минухин: Марк всегда рассуждает логично? Миссис Вагнер: У-гу, м-м. Минухин: Это должно быть, невыносимо. Миссис Вагнер: Иногда – да. Он очень логичен, а я совсем нелогична. Мы разные, как день и ночь. Минухин: Итак, в тот период Вы хотели быть женой, а оставались дочерью. Миссис Вагнер: Верно. Минухин: А Ваши родители не взрослели, не становились взрослее. Миссис Вагнер: Да нет же, не мои родители, я бы сказала, что я не взрослела. Минухин: Нет, они тоже не взрослели. Миссис Вагнер: Позвольте с Вами не согласиться. Минухин: Они продолжали относиться к Вам как к дочери, а Вы уже были женой. Миссис Вагнер: Может быть. Да, я думаю, так и было. Минухин: Видите? Это и означает, что они не повзрослели. В отношении Вас. В вашей новой жизненной ситуации они продолжали относиться к Вам, как к дочери, в то время как Вы стали уже кем-то другим. Вы были дочерью, но Вы были и женой. Родители Миссис Вагнер не в состоянии были адаптироваться к изменившимся обстоятельствам. Вместо того, чтобы научиться обращаться с ней как с женой, пытающейся создать новую социальную ячейку, они продолжали относиться к ней как к своей дочери, тем самым ставя ее молодого мужа в трудное положение, когда он должен был выбирать между женой и тещей. Ситуация, которую описывают Вагнеры, это 7 «пограничная» проблема – проблема договоренности о соответствующих правилах по формированию новых подсистем. Это также является проблемой закрепления несоответствующих штампов взаимодействия. Минухин: Как Вас зовут? Миссис Вагнер: Эмили. Минухин: Хорошо, а меня Сэл. Опишите мне свою семью. А Марк может Вам помогать, но только если Вам нужна помощь, хорошо? Вы начинайте, и если ей понадобится Ваша помощь, Марк, она позовет. Миссис Вагнер: Ну, у меня есть брат, с которым я начала общаться только 3 года назад. Мы до того жили как кошка с собакой. У меня очень близкие отношения с матерью. А с отцом – я не могла его выносить, пока не вышла замуж. Ну, вот и все. Минухин: Отношения в Вашей семье не очень близкие. Миссис Вагнер: Нет, но в целом, близость есть в какой-то степени, а есть еще и постоянство в определенном смысле. Минухин: Они следили за каждым Вашим Шагом? Пытались ли воспитывать? Миссис Вагнер: Отец – да, а мать нет. Моя мать очень мягкий человек; она покрывала все, что я творила. Минухин: Хм. Значит, существовало что-то между Вами, отцом и матерью, что Вы могли войти в союз с одним против другого. Миссис Вагнер: Ну, я – я в 13 лет начала курить. Отец разрешил мне закурить, когда мне было 16, и все же до этого я могла курить при матери. Когда он уходил, весь дом был в дыму. Минухин: Вот так треугольник. Миссис Вагнер: Я притворялась больной. Ну, знаете, чтобы не идти в школу, а она уже где-то в 8.15 утра знала, что я здорова, но покрывала меня, и я оставалась дома. Мистер Вагнер: О, я еще кое-что добавил бы. Минухин: Минуточку. Она описывает свою семью и если надо, должна Вас попросить. Миссис Вагнер: Он хочет добавить свое. Мистер Вагнер: Я знаю, что если мы, к примеру, задерживались где-то до 2-х или 3-х часов ночи и об этом узнал бы папа, ну – весь дом зашатался бы, но он никогда не знал. Миссис Вагнер: Твои родители тоже никогда не знали. Мистер Вагнер: Нет. Но им было все равно. В этом вся разница. Минухин: У Вас в доме что-то происходило между отцом и матерью, и Вы приняли сторону матери. Миссис Вагнер: Помню один случай, уж не знаю из-за чего, но мой отец был в ярости. Я совершенно не была в курсе; у меня ужасный был язык, и я могла с легкостью послать его. Мне было тогда, по-моему, лет 15, и я даже не помню, из-за чего он рассердился на меня, но помню, что он даже не разговаривал со мной из-за того, что я что-то натворила, а моя мать разрешила мне выйти из дома, потому что она была не согласна с его методами воспитания, и он с ней не разговаривал, он был в ярости. Вот такая была обстановка в доме, всего один эпизод – Минухин: Таким образом, Ваша мать боролась с отцом, используя Вас. Миссис Вагнер: Может быть. Не помню, чтобы отец бил меня, пока мне не исполнилось 15, а потом да. Думаю, он выпорол меня. Он ударил меня пару раз, и этого было достаточно, я с ним после этого не разговаривала. А он сказал своему брату, что я наглая. Я перестала уважать его. Минухин: Я бы хотел проследить вместе с Вами все фазы развития семьи, поэтому мы начали с Вашей семьи и с того, что я называю треугольником, где Ваша мать культивировала Ваше неприятие своего отца. Давайте перейдем к Вашей семье, Марк. Что это была за семья? Я хочу, чтобы вы поняли, чего я добиваюсь. Я хочу выяснить 8 конкретные вещи, которые необходимы вам, чтобы отделиться от своих семей, в которых вы выросли. Мистер Вагнер: У меня старший брат и сестра, которая младше меня. Мы всегда делали вместе. С небольшими разногласиями, все. Разногласия неизбежно возникают между членами семьи. Миссис Вагнер: Мне кажется, ты неправ. Ты знаешь, твоя мать – Минухин: Подождите. Вы разрешаете ей сделать свои замечания? Мистер Вагнер: Да, конечно. Миссис Вагнер: Вы с матерью всегда были близки. Но твой отец оставался аутсайдером. Мистер Вагнер: Да, он, по-сути, приходил к шапочному разбору. Моя мать всегда была путеводной звездой в семье. Минухин: Значительной звездой или маленькой звездочкой? Мистер Вагнер: Маленькой звездой – примерно вот такой величины (смеется). Минухин: Но его отец оставался в стороне? Миссис Вагнер: Его отец был в стороне от семейных дел. Его мать была главной, я имею в виду, она принимала главные решения; она заботилась о детях. Мистер Вагнер: Она всегда покупала мне одежду, и все вопросы в школе решала она, и все прочее. Это верно. Не вдаваясь в подробности, могу сказать, что единственный человек, который не был нам близок, вероятно, был наш отец. Он отличался от всех нас в том смысле, что он не был частью семьи. Сейчас ситуация в корне изменилась. А тогда он был аутсайдером. Неприятия не было, потому что мы просто старались избегать его. Минухин: Вы и Ваш отец. Мистер Вагнер: Да, я просто избегал его, я то же самое делал с ее отцом, если был с ним не согласен. Минухин: Не соглашаясь, Вы избегаете их? Мистер Вагнер: Если я с ним не соглашался, я его избегал, как говорится, я просто игнорировал его мнение, если думал, что оно неверно. Если я считал, что его мнение верно, но я приму его, тем более, что моя мать всегда была на его стороне. Минухин: Ваша мать принимала сторону отца? Мистер Вагнер: Да, она поддерживала его в его неверных решениях – она шла наперекор себе. Если они совсем ни в какие рамки не лезли, она, тем не менее, находила рациональное объяснение его поступкам, и помогала нам понять, почему он так считает. Каждый из супругов описал функционирование родителей в семьях, где они выросли. Родители несут основную ответственность за воспитание детей. В семье Эмили Вагнер, родители как семейная подсистема, были типичной семьей среднего класса, пара, состоящая из мужа и жены. Но конфликты между мужем и женой выливались в сферу воспитания детей. Родительский авторитет раскололся на сферы влияния. И каждый из родителей критиковал действия другого, используя дочь как аргумент и орудие спора. Мать поддерживала ее в непослушании отцу, а отец нападал на нее, когда был зол на жену. В семье Марка Вагнера родители договорились о разделении обязанностей. Мать, в основном, занималась родительской заботой о детях, а отец оставался на периферии. Но дети воспринимали заботу матери как проявление авторитета отца. Минухин: Итак, вы решили создать семью, и каждый знал, как и о чем нужно говорить. В общем, Марк усвоил определенные правила, и Эмили знала какие-то правила, но эти правила, очевидно, были разными. Мистер Вагнер: Верно. Минухин: Ну, хорошо, вы стали жить вместе, и что же теперь? Вам нужно было выработать свои правила. Как это происходило? Когда соединяются 2 человека, каждый из них думает, что взаимоотношения внутри их супружеской микросистемы будут строиться на принципах, хорошо им знакомых. 9 Каждый из супругов старается создать их супружескую ячейку по канонам, которые ему знакомы или предпочтительны, и пытается заставить второго принять их. Здесь возможны разные варианты. У каждого из супругов есть сферы интересов, которые всегда остаются незыблемы. В других областях допустим компромисс, когда учитываются предпочтения второго партнера. Каждый супруг поддерживает другого в каких-то ситуациях и полностью раскритикует его в других обстоятельствах. Некоторые принципы поведения закрепляются, другие штампы поведения утрачиваются в процессе «притирки» супругов друг к другу. Таким путем создается новая семейная система. Минухин: Что было в первые годы? Первый год вашей жизни, что Вы скажете о нем? Миссис Вагнер: Дерьмо. Минухин: Он разрешает Вам говорить приятные вещи. Итак, Вы говорите: «дерьмо». А Вы что скажете, Марк? Мистер Вагнер: А я был в какой-то степени разочарован, потому что это было точно, как я себе представлял, ни больше, ни меньше. Минухин: Да все это ерунда. Мистер Вагнер: Да. Я знал, когда мы поженились, что мы не можем купить дом. Минухин: Ну и что. Не таким же способом вы создаете атмосферу – Мистер Вагнер: Я был немного романтиком. Я знал, что это легко можно пережить. Минухин: Он всегда недооценивает обстановку? Вы сказали : «дерьмо», а он со своей логикойМиссис Вагнер: Он логичен во всем. Он рационально объяснит то, о чем я рассказываю. Хотя может чувствовать совсем по-другому – Минухин: Вероятно, вы оба говорите об одном и том же. Просто говорите по-разному. Если я переведу, что он говорит, на Ваш язык, знаете, что получится? Миссис Вагнер: Что? Минухин: Дерьмо. Хотите объяснить, что это значит или попросите Марка сделать это? Миссис Вагнер: Нет, мы отлично это знаем (смеется). Оставьте двух незрелых юнцов одних в комнате и , естественно, получится дерьмо. Минухин: Но каждому будет дерьмово по-разному. Миссис Вагнер: Ну. Он был студентом, и когда ему было совсем уж плохо, он мог зарыться в учебники. Он уходил в себя, а я капала ему на мозги и делала из мухи слона, и я думаю, если бы не Томи, я бы, вероятно, ушла от него в первый же месяц нашего заточения. Минухин: Если бы не кто? Миссис Вагнер: Томи, мой сын. Если бы не он, я бы давно собрала вещи и ушла к родителям после первого месяца с ним. Нет, после второго месяца. Первый месяц было хорошо, мы все еще не распаковали вещи. Минухин: Нет-нет, вы же говорили, что первые четыре месяца – Миссис Вагнер: А, это мы выехали оттуда. Минухин: Ну ладно, значит, первые четыре месяца было дерьмово, а потом было дерьмово, но по-другому. Миссис Вагнер: Точно. Было дерьмово два с половиной года. Мистер Вагнер: Было больше падений – Миссис Вагнер: Было больше провалов, чем удач. Минухин: И, вероятно, вы думали. Что только у вас так. Миссис Вагнер: Только у нас? Я думала, как это ужасно. Минухин: Ну, хорошо. Но как же вы все-таки жили? Он – что вы изучали? Мистер Вагнер: Биологию и бизнес – биологию, в основном. Минухин: А где? Мистер Вагнер: Сити-Колледж, Канзас. Минухин: Ну, ладно, а что дальше? Он уходил в себя и зарывался в книги. 10 Миссис Вагнер: Верно. Минухин: А Вам нечего было делать. Миссис Вагнер: Я сидела и говорила. Минухин: А вы любили оторвать его от книг? Могли вы заставить его поспорить с собой? Миссис Вагнер: Если я его доводила, то он спорил, но он очень отходчив и его нужно довести до кипения, чтобы он сорвался. Мистер Вагнер: Эмили, по-моему, ты его не поняла (Минухину). Думаю, Вы спрашиваете о нашей способности общаться. Минухин: Я говорю о том, как это было дерьмово. Мистер Вагнер: Так в этом и суть проблемы, общения. Миссис Вагнер: Мы не общались. Мистер Вагнер: У нас были серьезные разногласия (смеется) по многим вопросам, один из них – проживание в Канзасе, ага – сначала ты его ненавидела – Миссис Вагнер: Думаю, где бы мы ни жили, первые 2,5 года было бы все равно дерьмово. Мистер Вагнер: Ну, думаю, что ты так его называешь, тот Канзас. Ей не нравилось, как мы жили там; она игнорировала тот факт, что я учился, я думаю, в начале она хотела большего. Миссис Вагнер: Мы просто совсем не общались первые 2 года после какого-то выпада, ну знаете, «Я тебя ненавижу» и «Я ненавижу тебя» - вот и все наше общение. Мы просто стали ненавидеть друг друга через какое-то время. Миссис Вагнер: Знаете, как это было? Он мог уйти, а я никуда не могла скрыться, и я просто сидела в комнате. Минухин: Ну конечно. Он просто не менял свой образ жизни. До свадьбы он был студентом, и после свадьбы он продолжал учиться. А Ваша жизнь как изменилась? Миссис Вагнер: Никак, кроме как ждать появления ребенка, потом родить его и ухаживать за ним. Минухин: А что Вы делали до замужества? Миссис Вагнер: Была студенткой, потом работала какое-то время. Минухин: Итак, жизнь Марка не изменилась, а Ваша изменилась. Миссис Вагнер: Простите, я не поняла. Минухин: Его стиль жизни не был нарушен, а Ваш был нарушен замужеством. Миссис Вагнер: Да, я думаю, можно так сказать. Минухин: И Вы ожидали от него большего. Миссис Вагнер: Да, он продолжал заниматься тем же после свадьбы, чем он занимался до этого. Минухин: Он не принимал всерьез тот факт, что он уже женатый человек. Миссис Вагнер: Я думаю, он это понимал в какой-то степени. Он приходил домой, где было чисто и где его ждала еда – думаю, когда появился Томи пришли и большие разногласия (смеется). Минухин: Хорошо. Оставим пока Томи в покое. Вы уехали после ужасных 4-х месяцев, когда Вы все еще были дочерью и одновременно женой; вы переехали в Канзас. Там вы уже не были дочерью, потому что там не было Ваших родителей; Вы не учились, Вы не работали, но, так или иначе, и женой Вы не были. Миссис Вагнер: Думаю, можно так сказать. Вступление в брак должно заменить определенные социальные связи, от которых приходится отказываться для создания нового союза. Создание новой социальной единицы означает создание или укрепление границ вокруг новой пары, они отделяются от некоторых прежних знакомств и занятий. Вклад в супружество делается за счет других знакомств и привязанностей. Величина вклада в семейную жизнь может зависеть от того, как много принесено в жертву. Марк Вагнер сохранил свои занятия, учебу, когда он и Эмили переехали в Канзас. А 11 она, напротив, была отрезана от своей прежней жизни, и поэтому, настаивала на большем в их отношениях, чем Марк. Минухин: Ну а сейчас, что Вы сделали, чтобы что-то изменить? Миссис Вагнер: Что значит сейчас? Минухин: Нет, тогда, я так понимаю, что Марку легко было быть женатым человеком, не меняя практически ничего в своем образе жизни. А Вам – другое дело. Поэтому, именно Вам нужно было постараться что-то изменить, так как он-то чувствовал себя комфортно. Так что же Вы сделали? Миссис Вагнер: Что я сделала? Минухин: Да, как Вы пробовали его разбудить? Видите ли, он был в спячке. Миссис Вагнер: Ну, не знаю, я не могуМинухин: Как она разбудила Вас? (длинная пауза). Мистер Вагнер: Вы однобоко все поняли (смеется). Нет, как я понимаю, она и не пыталась меня встряхнуть. Она просто перестала общаться со мной совсем. Минухин: хм… Мистер Вагнер: Видите ли, я не мог даже поговорить с ней. Она не хотела ничего обсуждать. Миссис Вагнер: Я отгородилась от него высокой стеной. Минухин: Тоже способ общения. Этим Вы говорили – Миссис Вагнер: Проваливай – Минухин: Или меняйся. Миссис Вагнер: Я думаю, я должна была измениться. Думаю, мне нужно было как-то измениться самой, Я была незрелой, неопытной. Я вступила в брак, имея неправильное представление об этом – Минухин: Он тоже был неопытный! Миссис Вагнер: Да! У негоМинухин: У него не было опыта семейной жизни, Вы понимаете? Миссис Вагнер: Но, видите ли, я тогда этого не понимала. Я просто видела, что с нами происходит и винила во всем себя – Минухин: Почему? Миссис Вагнер: Потому что я была инициатором во всем, ну, то есть, он тихонько сидел и писал курсовую работу или еще что-нибудьМниухин: Это его стиль – это в его духе недооценивать вещи – а Вам нужно было затеять что-то, чтобы подойти к нему, но он делал так, что Вы чувствовали себя виноватой. Миссис Вагнер: Я бы сказала, 50 на 50. Я сама чувствовала себя виноватой, а он мне подыгрывал и говорил «Ведьма», и тогда уж я совсем была виноватой. Минухин: Марк, когда же Вы почувствовали себя женатым человеком? Я думаю, Эмили, так как вы переехали, Вы очень нуждались в его поддержке, и в начале вашей жизни Вы серьезнее относились к ответственности быть замужней женщиной, чем он, Миссис Вагнер: Да. Минухин: Итак, Марк, когда же Вы стали женатым человеком? Мистер Вагнер: Примерно год назад (смеется). Минухин: Ну, хорошо. Знаете, я хочу сказать вам, то, о чем вы рассказываете, обычная вещь. Так происходит со многими, за редким исключением. У каждой пары по-своему. Но все пары проходят через нечто подобное. А некоторые так никогда и не становятся женатыми, если вы понимаете, о чем я хочу сказать. И процесс от момента регистрации брака до того времени, когда люди становятся действительно мужем и женой, может быть очень, очень долгим. Иногда люди разводятся, так и не став женатыми по-настоящему. Миссис Вагнер: О, мы тоже об этом думали, то есть – Мистер Вагнер: Я понимал уже тогда, что что-то должно измениться, но потом я пытался мыслить логически, «Ну, в чем же проблема?» (смеется). «Ладно. Поищем причину – каковы причины проблемы?» 12 Вероятно, обеим сторонам нужно было приспосабливаться, учитывать желания другого. Для меня все было просто, совсем никаких изменений. А для нее это была огромная перемена. Вот здесь я был неправ. Я шел по проторенной дороге с привычной скоростью. Я старался быть таким же, просто замыкался в себе. Это и была преграда, а я даже не пытался разрушить ее; иногда я делал попытку, это ничего не давало, я опять возвращался на свою колею, говоря себе, что рано или поздно я себя исправлю, или когда ситуация изменится, я исправлюсь – когда мы переедем – когда я закончу учебу и т.д. И это случилось, но произошло это вовсе не поэтому, как я думаю. А я думаю, я повзрослел и понял, что нужно в семейной жизни давать намного больше, чем я делал раньше. Процесс формирования семьи Вагнеров занял длительное время, частью потому, что эта пара была связана социальными условиями, которые тормозили и мешали формированию полноценной семьи. Сначала они жили с родителями Эмили. Эмили была частью дисфункциональной системы взаимоотношений между отцом и матерью. Когда она вышла замуж, они не смогли отказаться от притязаний на нее как на дочь, и даже вовлекли ее мужа в свою привычную систему взаимоотношений. Марк и Эмили не смогли поддержать друг друга и провести четкую границу между ними и ее родителями. Когда они уехали, необходимость Марку учиться и зарабатывать деньги на жизнь оставляла ему мало возможности для эмоционального и духовного общения с женой. Стереотипы взаимоподдержки были вытеснены стереотипами дисфункционального поведения в семье. Минухин: Посмотрим, что происходило дальше. Произошло что-то важное. Когда родился Томи? Миссис Вагнер: После того, как мы переехали в Канзас. Минухин: И что произошло тогда? Миссис Вагнер: Мне не стало лучше. Даже хуже. Минухин: Хорошо, как? Теперь у Вас был Томи. Миссис Вагнер: Да, и мне Марк не был нужен. Я отрубила его от себя, совсем. Минухин: Вы стали матерью. Миссис Вагнер: Да. Минухин: Что произошло с Вами? Мистер Вагнер: Я изменился. Но недостаточно. Какие-то изменения были. Но я все еще жил за своей маленькой стеной. Минухин; Томи что-то значил для Вас? Мистер Вагнер: О, да. Миссис Вагнер: Мы были очень близки – когда – когда пришло время рожать, мы были очень близки, то есть, он был рядом все время, пока у меня были схватки. Минухин: Вы рожали сами, без помощи, у Вас были роды дома? Мистер Вагнер: Не совсем, я не присутствовал при родах, я был рядом, когда у нее были схватки и до момента рождения ребенка. Минухин: Итак, теперь у нее был Томи, и Вы ей были не нужны, что произошло с Вами? Миссис Вагнер: Ничего. Он продолжал учиться. Мистер Вагнер: Ничего особенного не произошло со мной – Миссис Вагнер: Он пошел на занятия вечером того же дня, а сын родился утром. Хотя всю ночь он не сомкнул глаз. Минухин: О... Так что же случилось? Видите ли, сейчас что-то новое вошло в вашу жизнь. У нее был свой ребенок. Она стала матерью. А Вы могли стать отцом, и Вы могли им не быть, Вы понимаете? У Вас был выбор. Когда рождается ребенок, в семье должны появиться новые функции. Должно измениться функционирование супружеской пары, что бы супруги могли выполнять обязанности родителей. В общем и целом, система должна подвергнуться значительным изменениям. Чтобы из системы 2-х человек превратиться в систему 3-х человек. 13 Обычно перестройка женщины на систему из 3-х человек, включая более сильную привязанность к браку, начинается в процессе беременности. Ребенок становится реальностью для нее раньше, чем для мужчины. Он начинает ощущать себя отцом только, когда ребенок родился, а иногда даже позже. Мужчина часто не чувствует ответственности, а женщина уже адаптируется к новому уровню организации семьи. Миссис Вагнер: Он всегда был отцом. Мистер Вагнер: Не знаю, как объяснить. Не могу сказать, что я изменился. Ну, знаете, радикально, или значительно. Конечно, я очень радовался, что у меня родился сын. Как она говорит, возможно, наши отношения с Эмили не улучшились. Даже, возможно, стали хуже. Минухин: Почему? Мистер Вагнер: Так или иначе, теперь у нас появилось что-то, что нас связывало. И мы оба любили нашего ребенка. Думаю, могу сказать, что в определенном смысле я был рад, был в восторге, и я был счастлив, и это добавило что-то в нашей семье. Минухин: Но она – она изменилась по отношению к Вам? Мистер Вагнер: Она сказала, что после рождения ребенка, Томи, стало еще хуже. Но вот что интересно – я понимаю, что наша враждебность и отчуждение продолжались, но не помню, чтобы они усилились или стали меньше. А теперь мне интересно, что ты скажешь. Миссис Вагнер: Скажу, что стало хуже. ( Марк смеется). Минухин: У Вас был ребенок, Вы стали матерью. Как же так? Я могу понять, что ему стало хуже, а как Вам стало хуже? Миссис Вагнер: Он не изменился. Может быть, я была ему нужна. Но он никогда этого не показывал. Ни разу он не сказал мне : «Ты мне нужна». Ни разу он не сказал: «Как здорово», ну, Вы знаете, «что у меня есть семья» и все такое. Хм. Я потеряла мысль. Минухин: А Вы – Вы изменились по отношению к нему тогда? Когда появился Томи, Вы, естественно, теперь могли меньше времени уделять ему. Миссис Вагнер: Ах, да. В общем, не думаю, что я как-то изменилась. Думаю, я стала относиться к нему значительно хуже. У меня было чувство: ты затащил меня в эту яму, и теперь я завязла здесь надолго. Минухин: На самом деле Вы увязли, а он нет. Он мог вылезти, а Вы нет. Вы говорили ему об этом? Миссис Вагнер: Я много раз говорила ему «уходи», но он не хотел уходить. Минухин: Тогда Вы не хотели, чтобы он был с Вами. Миссис Вагнер: Ох, я – как бы это сказать – я думала, с меня хватит. У нас были удачи и провалы. Мы 3 недели были в ссоре, потом неделю жили хорошо. Было здорово, знаете, так и должно быть, а потом все начиналось сначала – порочный круг. Но я должна сказать, что пока мы жили мирно, ну у всех ведь есть удачи и неудачи, даже сейчас, но мы ни разу не ссорились по существенным вопросам; мы всегда ссорились по таким вопросам, как – кто вынесет мусор; и никогда по существенным в нашей жизни вопросам. Минухин: Кто выносил мусор? Миссис Вагнер: Я говорила. « Марк, вынеси мусор». Знаете, у нас были крысы. Минухин: И? Миссис Вагнер: «Я вынесу попозже». Мистер Вагнер: «Да, я сделаю это, когда я захочу» (смеется). Миссис Вагнер: Мусор тем временем уже вываливался из ведра, и мы крупно ссорились. Мусор вываливался, и другие мелочи в том же духе. Никогда по поводу чего-нибудь важного. Минухин: Вы не думали, что это просто из-за мусора. Вам казалось, что он ни во что Вас не ставит. Миссис Вагнер: Вот именно. Мистер Вагнер: Я сделаю, что ты меня просишь, но не так, как ты этого хочешь. Миссис Вагнер: И не тогда, когда я прошу. Минухин: Так как же вы выносили мусор – 14 Мистер Вагнер: Это мелочь, и все, о чем она говорит, это такие мелочи – Минухин: Жизнь состоит из мелочей. Мистер Вагнер: Это был мой способ сопротивления или нет? Минухин: Думаю, Вы все время пытались сказать : «Я холостой». Вы понимаете? Миссис Вагнер: Он им и был вполне. Минухин: Вы ему твердили: « Ты женат. Вынеси мусор. Это обязанность женатого человека» (смеется). Он же говорил : «Я холостой». Миссис Вагнер: Он мне не помогал. Ну, он ни разу не сменил Томи подгузник, пока ребенку не исполнилось 6 месяцев – и так было с самого начала. Я говорила : «Марк, ты должен научиться менять подгузники – что, если я заболею или еще что-нибудь случится, тебе придется их менять». Я никогда не могла выйти из дома без ребенка, так как ребенок мог помешать ему учиться. Ну и вот – такие вещи рождают конфликты – Воспитание ребенка дает большие возможности для индивидуального роста и для укрепления семейной структуры. И в то же время, это поле больших сражений. Частенько неразрешенные конфликты между супругами рикошетом попадают в область воспитания ребенка. Потому что семейная пара не может отделить родительские обязанности от супружеских обязанностей. Минухин: Отойдем немного в сторону. Я уверен, что мать Марка достойный человек и сделала для него многое в жизни. Мистер Вагнер: Да, в этом смысле Вы правы. Может быть, она не очень хорошая домохозяйка. Минухин: Я о другом. Мистер Вагнер: Это верно. К ней можно прийти – Миссис Вагнер: Она тебе помогала. Мистер Вагнер: Если мне трудно было что-то решить, она помогала принять верное решение. Одним словом, ее решение было всегда правильное или казалось правильным. Минухин: Знаете – я хочу выяснить, чего Вы ожидали от Эмили. Мистер Вагнер: Хорошо. Если моя мать всегда приходила нам на помощь – Миссис Вагнер: Должна сказать, что он никогда – ни разу не говорил мне, чего он хочет от меня как от жены. А я говорила, я говорила, чего я хочу от него как от мужа. Но он никогда не сказал : «Я хочу от тебя, как от жены, того-то». Мы никогда не обсуждали, чего мы ждем друг от друга, что было неправильно с самого начала. Вы ничего не обсуждали – ну Вы знаете – мы просто кинулись с головой в брак - «Эй, будет здорово». Мы никогда не знали, чего мы хотим от другого. Мистер Вагнер: Вероятно, я пытался изменить ее, а она просто говорила : «Ах, оставь». Миссис Вагнер: Да, он хотел чего-то от меня – ну – помню еще, когда мы начали ходить на свидания, я не должна была курить на людях и не должна была осветлять волосы и не должна была делать того и другого – Минухин: У Вас волосы осветлены? Миссис Вагнер: Сейчас – да. Минухин: Значит, произошло неизбежное. Миссис Вагнер: Пример – мы были в Канзасе уже месяц и жили в университетском городке и все девушки осветлили волосы. Это маленький пример, и я сказала: «Я осветлю волосы», а он в ответ: « Ладно, ты осветляй волосы, а я достану очки с носом». В этом все дело; я сопротивлялась его желаниям, а он боролся со мной тем, что – и я сказала : « Ты не со мной борись, ты себя перебори, потому что ты, а не я, будешь выглядеть по-дурацки». Что-то в этом духе могло начать войну на 5 месяцев. Я шла наперекор его желаниям. Минухин: Знаете, то, что вы рассказываете, не ново. Со мной было то же самое, и со всеми вокруг нас. Итак, что же дальше? В семье рос Томи, и сейчас вас было трое вместо двух. У Вас была модель поведения, которую Вы вынесли из дома своих родителей: папа и мама воевали друг с другом, используя Вас. Это Вы описали как модель Вашей семьи. Миссис Вагнер: Я никогда не думала об этом, пока Вы не сказали. 15 Минухин: Хорошо, а теперь примерим ее к Томи и посмотрим, была ли это модель – Миссис Вагнер: По-моему мы ее использовали. Определенно, мы воевали с помощью Томи. Я, когда разозлюсь на Марка, выставляю его из дома и закрываю дверь, а он стоял там и колотил в дверь, а я подводила Томи к окну и – это ужасно – показывала на него – и говорила : « Смотри, Томи, какой смешной человек», и мы строили ему рожи. Мистер Вагнер: Да (смеется). Миссис Вагнер: Он стоял там бессильный от злобы и готов был убить нас обоих – убить меня, потому что я подзадоривала ребенка – Минухин: Вы перенесли модель, которую Вы усвоили в доме родителей, на свою семью. Миссис Вагнер: Думаю, да, вначале я делала это. Минухин: Как же Вы сломали эту модель, потому что это пагубная привычка. Как Вы ее преодолели? Мистер Вагнер: Как Вы говорите, поворотный момент, мы достигли кризиса в наших отношениях, или критического периода, когда я ей сказал: или мы обратимся к специалисту по семейным вопросам, или же забудем обо всем. Думаю, смешно было бы все забыть, пока хотя бы не выяснили, какие у нас были проблемы. И , если мы не могли общаться, так может сведущий человек поможет нам в этом. Может, не так все серьезно, как мы думаем, может, просто накопилось много мелочей. Итак, мы пошли к специалисту по семейным вопросам, примерно год назад. Минухин: Итак, вы сказали, критический момент наступил, когда, когда вы уехали из Канзаса? Миссис Вагнер: Хм, 4 или 5 месяцев после – Минухин: После того, как вы переехали сюда. Так, но теперь многое изменилось, Вы уже не были студентом. Впервые у Вас не было дороги, по которой Вы шли, и никто Вам не мешал. Что произошло с Вами? Мистер Вагнер: Я оказался в новой ситуации; мы полностью поменяли обстановку; это совершенно другой стиль жизни. Я, в глубине души, думал, что когда мы уедем оттуда – уедем из прежней ситуации – то станет лучше. Но лучше не стало. Если что-то изменилось, то в худшую сторону. Минухин: В каком смысле? Мистер Вагнер: Что касается меня, то обстоятельства для меня стали хуже, так как я не мог их контролировать, так, как мне хотелось – а я чувствовал, что мог – в этой ситуации новой обстановке – в маленьком колледже – я – Минухин: Как Вы содержали семью в Канзасе? Мистер Вагнер: Летом у меня была сезонная работа, и я летом ее тоже не видел. Даже когда мы поженились. Минухин: И Вам этого хватало? Мистер Вагнер: В общем, да. Я занимал деньги; я работал в школе и летом подрабатывал. Минухин: Ваши родители помогали вам или вы - ? Миссис Вагнер: Мои родители помогали. И его тоже. Минухин: Итак, ваши семьи продолжали поддерживать тесные связи с вами. Иногда, вы знаете, это объясняет трудности, возникающие у молодоженов. Мистер Вагнер: Я бы сказал, они нам дали много положительного, на что можно опереться. Минухин: Я говорю, что это создает новое измерение. Что произошло, когда вы приехали сюда? Что вы планировали делать? Мистер Вагнер: Я – ну, я думал, что когда я найду постоянную работу – Минухин: Какую? У Вас какая специальность? Мистер Вагнер: У меня 2 специальности – бизнес и биология. Минухин: Итак, вы переехали сюда. Где Вы работаете? Мистер Вагнер: Работаю менеджером в офисе в городе. Минухин: Работа по специальности? Мистер Вагнер: В общем, да. 16 Миссис Вагнер: Нет. Минухин: Вы говорите «нет», а он говорит «да». Мистер Вагнер: В общем смысле, да. Миссис Вагнер: Не думаю, что она ему очень нравится. Мистер Вагнер: Ну, во-первых, моя главная любовь – биология, но она нерентабельна в смысле прокормить меня она не может, потому что я не хочу преподавать или делать научные исследования, и мне не по карману учиться в медицинском колледже, поэтому – поэтому я выбрал бизнес как 2-ю специальность на младших курсах, понимая, что биология – это занятие для души, и стал изучать бизнес. Минухин: Ну, сейчас Вы работаете и содержите семью. Вы один содержите семью? Мистер Вагнер: Нет. Миссис Вагнер: Я тоже работаю. Мистер Вагнер: Она недавно начала работать. Это вовсе не обязательно, но – Миссис Вагнер: Я так хотела, это было мое желание. Минухин: Это значит, что в Вашей жизни произошла большая перемена. Вы уже не студент, и не общаетесь с группами сверстников. Мистер Вагнер: не только это, но когда я ухожу с работы, это означает конец работы; я иду домой, мне не нужно заниматься, готовиться к лекциям, и я могу направить свою энергию на семью. Если я – не удовлетворен этим, я понимаю, что что-то должен сделать для этого, потому что это моя жизнь, а прежде я мог отключиться от семьи. Другого выхода нет. Либо я должен смириться, либо постараться что-то изменить. Минухин: Мне представляется, Вам впервые пришлось взять на себя какое-то обязательство. Мистер Вагнер: Хм. В некотором роде. Минухин: Сейчас Вы тоже увязли. Изменения обстоятельств в жизни Вагнеров идут параллельно с изменениями в семье. Марк уже не студент. Он занимает более независимое положение в обществе, где у него теперь есть автономия и ответственность. Сейчас более четко проведена демаркационная линия между семьей и внешним миром. Когда он возвращается домой, он дома. Он не приносит домой внесемейные задачи и обязательства. Дополнительные перемены произошли и с Эмили. Она начала работать, что дает ей ощущение значимости или компетентности во внешнем мире. Меньше времени уделяется семье, но то время, что она тратит на обязанности жены и матери, приносит ей больше удовлетворения. Минухин: Понимаете, Эмили, до сих пор Вы были заперты в семье. Как в клетке, а он был студентом. И Вы (мужу) приходите и пытаетесь включиться в семейную жизнь. И ничего не выходит. Мистер Вагнер: Хм. Минухин: Хорошо, тогда Вы решаете, что Вам нужно – Мистер Вагнер: Да, я решил, что нам нужно обратиться к специалисту по семейным проблемам. Мы обратились. Оказалось, 4-х посещений было достаточно, чтобы мы полностью изменились. И с тех пор мы живем очень дружно. Миссис Вагнер: Мы все еще ссоримся – Мистер Вагнер: Да, но это не продолжается долго – Минухин: Вам повезло. Некоторые семейные специалисты так привязывают к себе пары, что те никак от них уйти не могут. Миссис Вагнер: Когда мы пришли, я сказала: «Если без этого не обойтись, мы можем хотя бы посмотреть» - я увидела этого мужика – он нам, знаете, понравился. Он был великолепен. Он сказал: «У вас, в общем-то, удачный брак, Вам надо просто замолчать и научиться слушать друг друга и перестать воевать друг с другом», и – Минухин: И вот это вам помогло? 17 Мистер Вагнер: Нет, не совсем так. Общая атмосфера и еще то, что он был достаточно умный и знал, когда мы говорили неправду. Миссис Вагнер: На первых 3-х занятиях я говорила неправду (смеется). Мистер Вагнер: Когда ты лгала, ну. Ты выглядела довольно глупо. Миссис Вагнер: Я просто сидела, хм, а он говорил: «Это не то, что я хочу услышать», ну знаете – я держала в себе все, что волновало меня – это, знаете, какое ему дело до этого. А он сидел и потом говорил: «Эмили, Вы не говорите мне правду», и он действительно заставлял меня копаться в моих мыслях и остановиться и подумать прежде, чем я говорю что-то. Минухин: А как он поступал с Вами? Мистер Вагнер: Ну, может он понял, что я сам с собой не очень откровенен, это прежде всего. И потом у меня впервые появилась настоящая возможность послушать, что она говорит. Минухин: Тут я с Вами не соглашусь. Думаю, с собой Вы были откровенны. Вы были не полностью правдивы в своем браке. Знаете, вы жили сами по себе. Если бы на этом этапе их семейных отношений объектом исследования стали бы индивидуальные особенности и различия Марка и Эмили, а не зона взаимодополняемости, возможно, их брак распался бы. Мистер Вагнер: Хм, но я не – не замечал многих своих недостатков, которые я субъективно не видел, но со стороны – Мистер Вагнер: Я несла весь груз вины на себе, он был хороший, а я была во всем виновата. Знаете? Я проваливалась, в этом все дело. Мы должны были подвести счеты, покончить с этим, и чем скорее, тем лучше. Минухин: И он вам помог в этом. Миссис Вагнер: Хм. Мистер Вагнер: Хм. Минухин: Ну ладно, остановимся на этом. Есть ли вопросы у присутствующих? Вопрос: Я бы хотел узнать, какие вопросы Вы задаете людям, пришедшим на подобные интервью, в отличие от интервью на семейной терапии, когда люди приходят к Вам с наболевшими проблемами? Минухин: Наш коллеги и раньше спрашивал у меня в приватной беседе, есть ли у этого интервью определенные аспекты. Чтобы оно не было напряженным, я не касался болезненных тем. Я уже сказал, что вы нормальная семья, и значит, что у вас многое запутано, как и у многих семейных пар. Вы прошли теми же тропами, что и многие из нас. Вы прошли, как мне кажется, через огромные трудности, которые подстерегают людей на пути создания семьи. Выходцы из разной культурной среды, с разными идеями, и вот они встречаются, незнакомцы. Им нужно создать ограду вокруг себя, и они борются. Они борются, они спотыкаются, набивают себе шишки, не так ли? Все мы проходим через это. И, знаете, одни браки выживают, другие – нет. Но мы все через это проходим, только разными путями. Вопрос: Не совсем понятно, почему вы только 4 раза встречались со специалистом по семейным проблемам и как вы решили прекратить эти посещения? Мистер Вагнер: Можно сказать, что он разбил скорлупу; он сломал барьер, и тогда мы стали общаться друг с другом, и так как мы разговаривали очень открыто в беседах с ним, знаете, нечего было скрывать и прочее, мы оба поняли, что мы оба делали ошибки. Вопрос: Я так понимаю, что в Вашей жизни наступил момент, когда Вы готовы были что-то предложить семье – Мистер Вагнер: А до этого нет. Вопрос: Да – Вы могли обсудить – Мистер Вагнер: Всему приходит время. Вопрос: У меня есть пара вопросов. В первое время, когда все это происходило, Вы уходили когда-нибудь от него? 18 Миссис Вагнер: Да. Мы жили в кемпинге, и это было ужасно. Он изучал курс биологии на природе, посреди леса, и я пробыла там примерно 3 недели, и мне было плохо: он уходил на весь день, соседей не было – ближайший город был в 9 милях от нас, я среди леса, никого вокруг. Просто ужасно, и никого кроме Томи, а вечером у него были занятия; это было похоже на лабораторию, и вечером он на лекциях, и однажды я просто позвонила домой и сказала: «Пришлите мне денег, пожалуйста. Я больше этого не вынесу», и поехала домой и собиралась побыть там неделю, а была 2 недели, а потом вернулась, и мы поехали назад в Канзас погостить, и я привезла с собой Томи, чтобы кто-то был рядом. Вопрос: А Вы не испугались, когда уехали от него? Миссис Вагнер: Когда я приехала домой, я очень скучала по нему, и я испугалась, но когда вернулась, я думала, что может у нас все будет хорошо, и я думаю, первый день было хорошо, а на следующий день все опять пошло по-старому. И я даже подумала, что зря вернулась. Вопрос: Думаю, даже когда люди отгораживаются друг от друга стеной, они все равно общаются, пусть и другими способами, если они контактируют друг с другом. Вы все равно спрашиваете друг друга о многом, когда вы разговариваете. Вы можете перебить собеседника, и Вы перебиваете его чаще, чем он Вас – Миссис Вагнер: Конечно – Вопрос: Ну и так далее, и кроме того, вы ведь очень плотно общаетесь, когда глядите на партнера, спрашиваете его мнение с помощью жестов, глаз и т.д., что есть обычное дело в семьях, это тоже способ общения, который не нужно недооценивать. Такая забота все равно присутствует, пусть вы злы как черт по поводу мусора и правил, тем не менее, происходят и другие процессы в вашей семье, которые проявляются в отношении к Томи и по отношению друг к другу. Это не злорадство злобы, сердиться – это не – это обидно, но это не ведет к «готов убить». Мистер Вагнер: Это – не было искренним желанием. Миссис Вагнер: Нет, все это, чтобы причинить боль, а не что-то другое. Когда я вернулась домой, после того, как уехала от него, я на него не злилась, я была больная и несчастная, я остро чувствовала одиночество, потому что его там практически не было. Мать заплатила 40 долларов за телефонные разговоры за те 2 недели, всего за 2 недели. Мы без конца звонили друг другу. Вернулись мы в ту же самую обстановку. Атмосфера была нездоровая, когда я уезжала, и вернулась в ту же атмосферу. Ни я, ни он ничуть не изменились за эти 2 недели. Вопрос: Вы говорили, что не можете положиться друг на друга в вопросах мусора, а я бы хотел узнать, сейчас в чем вы, каждый из вас, может положиться на другого? Минухин: Как, в чем вы помогаете друг другу? Миссис Вагнер: Сейчас? Думаю, как муж – лучшего мужа, более заботливого найти трудно; он очень помогает, он все для меня может сделать – Мистер Вагнер: Это мы должны были выяснить между собой – Миссис Вагнер: Раньше он сам ничего не делал, а сейчас его не удержать. Он помогает мне – он все время этим занимается. Уверена, это пришло, когда он приспособился к семейной жизни; когда он стал счастлив в семье, ему захотелось сделать дом красивей и лучше. Мистер Вагнер: Видишь ли, мне не нужно было ничего этого делать, когда я учился. Потому что ты все делала по дому. Я говорил себе: «Я сделаю это позже». Потом будет возможность все сделать. Перемена в поведении мужа сопровождается благоприятными изменениями во взаимоотношениях жены с ним. Или наоборот? Вопрос: Есть еще одно, что удивляет и подкупает, на что обратил внимание в один момент доктор Минухин, и это то, что реакция миссис Вагнер подобна чуткому барометру и обычно мистер Вагнер уравновешивает ее очень мощной интерпретацией. Логическое рассуждение 19 дополняется жизненностью миссис Вагнер, и точно также, ее можно остудить. Это пример, когда это срабатывает, но мы знаем много примеров, в которых есть такое же разделение ролей, когда один мыслит, другой наполняет их чувствами, и все же не получается у них жить как команда… Так что здесь мы сталкиваемся с другим качеством. Эти двое прекрасно функционируют, так как они обладают этим особым качеством, как Вы указали. Все нельзя разложить по полочкам, как я пытаюсь, но, думаю, что каждый из них обладает к тем и другим, и каждый заходит в область другого более, чем мы полагаем. Минухин: Ну, много лет это не срабатывало. Я думаю, главное тут было в том, что Марк долгие годы не был, в сущности, готов к семейной жизни. Вы дольше оставались неженатым, чем она. Мистер Вагнер: О, намного дольше – это верно. Я, в ее глазах, должен был знать все, и когда она называла меня всезнайкой, меня это бесило. Я даже не хотел ничего обсуждать, то есть, на этом был конец нашим разговорам, поэтому мы никогда не могли спокойно поговорить. Я мог сказать что-то или предложить и, наверное, был немного зануден, а она говорила: « Ну конечно, ты же у нас все знаешь», и все, это был конец. Мне нужно было научиться парировать, а также признавать правоту партнера. Вот вы заметили, что она перебивает меня чаще, чем я ее. А ведь год назад все было наоборот. Миссис Вагнер: Обычно, при разговоре, все время говорит Марк. Я должна перебивать его, чтобы вставить что-нибудь. Когда он заведется, я не могу вставить ни слова. Он и сейчас еще в своем репертуаре. Вы говорите что-то, даже, если у вас такой же интерес к этому, как и у него, но вставить слово вам не удается. Вопрос: Скажите, пожалуйста, то, что происходило сегодня, имеет для вас обоих значение, и какое? Мистер Вагнер: Да, имеет. Он заметил кое-что, что кажется незначительным. Он заметил, что в нашей семье я всегда приземляю вещи. Она же – наоборот, а я этого не сознавал. Я всегда оцениваю то, что она говорит. Миссис Вагнер: Он защищает меня от самой себя. Мистер Вагнер: Она иногда зарывается. Миссис Вагнер: Верно. Мистер Вагнер: Она заходит слишком далеко. Она делает гиперобобщения, а я – бум: «Да – да, только…» - Это у меня в крови, не знаю, хорошо это или плохо. Вопрос: Какая главная перемена произошла у Вас, когда Вы стали женатым человеком? Мистер Вагнер: Ну, не думаю, что была такая уж резкая перемена – я думаю, в глубине своей сути, у нас были не такие уж плохие отношения. Это все мелочи, упрямство – определенные детали, которые становятся разногласиями, всегда скапливаются вместе на поверхности, и блокировали в нашем случае много способов общения – но мы, тем не менее, понимали друг друга. Как вы сказали, есть и другие способы общения. Миссис Вагнер: Мы временами и сейчас ненавидим друг друга, но это нормально. Мистер Вагнер: В отношении Томи ничего не изменилось, он всегда был у нас связующим звеном. Перемена произошла в отношении того, кто сколько может взять и дать в отношении вопросов по воспитанию ребенка, но это результат того, что мы научились вообще делиться и получать, а из этого вытекает и остальное. Вопрос: Вы можете об этом рассказать? Мистер Вагнер: Например, я более спокойный в воспитании Томи. Когда ребенок говорит мне «нет», я не прихожу в ужас. Я пытаюсь ему объяснить – ну, знаешь, ты не должен говорить «нет». У нее к этому другое отношение: если ты говоришь «нет», ну все – получай. Ей нельзя говорить «нет». У нас разные взгляды на такие вещи. Я, однако, думаю, что ее метод воспитания правильный. Точно так же, как и мой, но если он приемлет это, то она признает мой метод, а я признаю ее. Раньше такое было причиной для ссор, не было так - что-то даю и получаю взамен, было либо будет по-моему, либо по-твоему. А сейчас у нас что-то вроде компромисса. Мы 20 терпимее относимся к методам друг друга, более терпимо, чем раньше. Это, пожалуй, все, что я хочу сказать. Если по-другому – когда двое договариваются о перемене, то совсем другое дело, когда один меняется, а другой нет. Мы договорились изменить наши отношения. Думаю, она ждала перемен задолго до того, как я осознал необходимость измениться, она предвидела перемену во мне, ждала этого, и когда я пришел к выводу, что я изменюсь, и стал меняться, то ей легко было пристроиться. Если вы меня понимаете, она сама направила все по этому руслу. Глава 3. Модель семьи. Человек проживает в группах, это свойственно человеческой природе. Самая насущная потребность младенца – это присутствие матери, которая будет его кормить, защищать и учить. А далее – человек выживал в любом обществе, являясь членом общественной группы. В различных культурах эти группы варьируются по степени организованности и дифференциации. Первобытные общества основываются на больших группировках, со стабильным распределением функций. Когда общество становится более сложным и требуется больше мастерства, общественные структуры дифференцируются. Современная урбанистическая индустриальная цивилизация предъявляет человеку 2 противоположных требования: способность развивать высокие специальные навыки и умение быстро адаптироваться к постоянно меняющейся социоэкономической среде. Семья всегда претерпевала изменения, которые шли параллельно изменениям в обществе. Она принимала на себя или полностью передавала функции защиты своих членов или их приспособление к общественной жизни в ответ на потребности общества, его культурные традиции. В этом смысле, функции семьи служат 2-м целям. Одна внутренняя – психосоциальная защита своих членов, а вторая внешняя – приспособиться к культурной среде и передать эту культуру другим членам семьи. Урбанистическое индустриальное общество глубоко проникает в семью, забирая себе многие функции, которые традиционно считались обязанностями семьи. Старики сейчас живут отдельно, в домах для престарелых или в специальных жилых домах, переоборудованных для пожилых людей. Их содержание осуществляется обществом через систему социальной защиты. Молодежь получает образование в школах, посредством средств массовой информации и сверстников. Ценность женской работы по дому значительно упала с развитием современной техники, которая превратила задачи, необходимые для выживания семьи, в обузу, которую машина может сделать лучше женщины. Условия, которые позволяют или требуют, чтобы оба супруга работали помимо дома, создают предпосылки для усиления разногласий и конфликтов между супругами. На фоне всех этих перемен, современный человек все еще придерживается системы ценностей, которые присущи прежнему обществу, в котором границы между семьей и внешним миром были четко обозначены. Приверженность устаревшей модели ведет к повторению многих ситуаций, которые являются чисто промежуточными как патологические и патогенетические. Мечта любой семьи, все еще является сказкой, «и они поженились и жили долго и счастливо». Неудивительно, что ни одна семья не соответствует этому идеалу. Западный мир переживает переходный период, и семья, которая неизбежно приспосабливается к обществу, меняется вместе с ним. Именно из-за трудностей переходного периода, главная психосоциальная задача семьи – поддержка ее членов – стала важной как никогда прежде. Только семья, мельчайшая ячейка общества, может меняться и тем не менее, поддерживать преемственность в воспитании детей, которые не будут «чужими в незнакомой стране», у которых будут сильные корни, чтобы расти на этой земле и адаптироваться. 21 Место зарождения личности. В любой культуре, в любом обществе семья накладывает отпечаток своей особенности на своих членов. Человеческий опыт идентичности имеет 2 составные части: ощущение, что я свой здесь и чувство, что я сам по себе. Лаборатория, в которой эти ингредиенты смешиваются и обрабатываются – это семья, матрица и место зарождения идентичности. На раннем этапе познания ребенком мира семьи создают и программируют поведение малыша и его чувство идентичности. Чувство сопричастности приходит в процессе вживания ребенка в семейную группу и его усвоения стереотипов взаимодействия в структуре семьи, которые остаются с ним на протяжении всей жизни. Томи Вагнер один из Вагнеров, и в течение всей жизни он будет сыном Эмили и Марка. Это будет важным фактором его существования. Важным фактором в жизни Марка является то, что он – отец Тома, так же как и тот факт, что он – муж Эмили. Чувство идентичности каждого члена семьи зависит от его ощущения принадлежности к конкретной семье. Чувство самостоятельности и индивидуальности возникает при участии в различных семейных подсистемах, в различных контекстах семейной жизни, а также в процессе деятельности в внесемейных группах. В процессе взаимного развития семьи и ребенка, приспособление семьи к нуждам ребенка сужает область автономии, где он чувствует себя свободным. Психологическая и поведенческая модель создается для каждого конкретного ребенка. Быть Томом это не то же самое, что быть одним из Вагнеров. Чувство идентичности каждого индивидуума зависит от его ощущения принадлежности к разным группам. Часть сущностного «я» Марка Вагнера есть тот факт, что он – отец Тома и муж Эмили, но он еще и ребенок своих родителей. Компоненты ощущения своей личности меняются и остаются постоянными. Как писал Роджер Баркер, «психологическая личность, которая пишет очерки, считает очки, переходит улицу, выступает как узнаваемое единство между нестабильными внутренними элементами и внешней формой, с каждым из которых он связан и одновременно отделен». Психологическая личность, являясь отдельной единицей, связана с внешней формой. Хотя семья – это лаборатория психологического развития ее членов, она также должна научиться жить в обществе и обеспечить преемственность культурных традиций. Эта функция социологизации семьи является мишенью нападок на семью в современной Америке. Американское общество меняется, и много групп в этом обществе хотят ускорить процесс перемен. Эти группы совершенно справедливо видят семью элементом консерватизма и тормоза. Нападки на семью похожи во все периоды революционных перемен. Христос велел своим ученикам оставить родителей и семьи и идти за ним. Французская, русская и китайская революции подрывали традиционные структуры семьи в своих странах, чтобы ускорить процесс перехода к новому общественному устройству. Израильский киббутц – еще один пример такого же социального процесса. Русские законы о семье во время и после революции иллюстрируют этот процесс. В 20-е г.г. 20-го века законы о браке, разводе и абортах были направлены на разрушение семьи. Но в 30-е г.г., когда Россия двигалась по пути кристаллизации новых общественных норм, законы были изменены, чтобы поддержать преемственность семьи. Точно так же приверженцы киббутца в Израиле стремятся усилить функции семьи как ячейки внутри киббутца. Во многих из них младенцы сейчас живут в комнате родителей, и дети проживают с родителями дольше, прежде, чем их поместят в детские дома. Любое изучение семьи должно учитывать ее вклад в общество. Семья – ячейка, которая, по крайней мере, теоретически, является нормой у американского среднего класса, являясь продуктом современного исторического развития. Даже теперь, она сосредоточена, в основном, в урбанистических индустриальных обществах. Представления о функциях семьи тоже меняются с изменениями в обществе. Еще 400 лет назад семью не считали подходящим 22 местом для воспитания детей, и лишь много позже детей стали признавать индивидуальностями со своими правами. Сейчас американская семья, как и американское общество, живет в переходный период. И, как и общество, которое она отражает, семья подвергается нападкам. Например, 12-часовое телешоу «Американская семья» общественного образовательного телевидения проследило различные аспекты жизни семьи Лаудов и их отношения на работе, в школе, с родителями супругов и друзьями. Многие зрители приветствовали показ как прорыв в средствах массовой коммуникации, имеющий значительную ценность. Другие критиковали его за то, как скучно показана семейная жизнь. Громче всех критиковали передачу сами Лауды. В других телепередачах они говорили многомиллионной аудитории, что им не понравилось, как их показывали. Они говорили, что у них все гораздо интереснее и глубже, чем было показано, Американским зрителям показали точку зрения продюсера. Находясь под впечатлением современных взглядов на семью, он отобрал и высветил отрывки, которые служили примером такой точки зрения. Подобные искажения были допущены оператором и другими членами съемочной бригады, которые обрабатывали кадры, выбирали крупный план и отображали только то, что считали подходящими аспектами их семейной жизни. Американцы увидели американскую семью, представленную согласно взглядам общества на семью, которые нынче в моде. Нападки на семью идут с разных сторон. Среди них идейные лидеры движения против культуры и антиобщественных организаций, а также группы молодых людей, экспериментирующие объединение семей и воспитание детей в коммунах. В области психического здоровья заметны выступления Р.Д. Лайнга и его последователей, которые считают семью зловредным программистом психоза, и, что еще хуже, «нормальных» взрослых, населяющих наш мир. Новые феминистические движения также нападают на семью, называя ее оплотом мужского шовинизма. Они считают семью организацией, которая не может не воспитать из маленьких девочек будущих жен в кукольном доме, и маленьких мальчиков, которые тоже попадут в западню устаревших стереотипов. Семья меняется с изменениями в обществе. Возможно, общество создаст дополнительно внесемейные структуры в процессе адаптации к новым веяниям науки и общественно-экономических реалий. 1970-е г.г., казалось, были промежуточным периодом борьбы, когда изменения создают необходимость структур, которые, однако, еще не возникли. Появилось, например, огромное число семей, в которых оба родителя работают, что вызвало потребность в большом количестве дневных детских садов, которых до сих пор не хватает. Проблема отцов и детей – еще один пример неудовлетворенных потребностей. Семья складывает с себя социализацию детей все в более и более раннем возрасте. Школа, средства массовой информации и группы сверстников занимаются воспитанием и образованием детей. Но общество не создало еще альтернативные внесемейные структуры социализации и поддержки. У общества Масай была субкультура подростковых групп, которые были довольно независимы, но которым было предписано выполнять определенные задачи под пристальным вниманием воинов племени. Таким образом, молодые ребята могли согласно своему возрасту отделиться от семьи и почувствовать независимость, при этом не отделяясь от общества в целом. Группы подростков в киббутцах Израиля выполняют похожие функции. Западные общества не имеют четко обозначенных функций для подростков. Когда семья отпускает ребенка, он попадает в ненадежные руки. Неудивительно, что кризис становления личности у подростков приводит к тому, что они часто вступают в противоречие с законом. Перемены всегда идут от общества к семье, а не от меньшей структуры к большей. Семья меняется, но сохраняется, так как это лучшая человеческая единица в быстро изменяющихся обществах. И чем большую гибкость и приспособляемость требует общество 23 от своих составных частей, тем большую значимость приобретет семья как материнская клетка психологического развития. По мере того как семья, как общественное понятие, меняется и адаптируется к историческим условиям, так и каждая индивидуальная семья постоянно адаптируется. Семья – это открытая к трансформации система, то есть она постоянно получает и посылает что-то новое из внесемейного окружения и адаптируется к различным требованиям стадий развития, с которыми она сталкивается. Ее задачи не просты. Вагнеры, со всеми трудностями, что они описывают при образовании семьи и рождении ребенка, являются типичным примером того, какие стрессы и трудности переживает любая нормальная семья. И, тем не менее, общепринятый идеализированный взгляд на нормальную семью таков, что у нее нет стрессов. Несмотря на социологические и антропологические исследования семьи, продолжает жить миф о безмятежной нормальности, который поддерживается многочасовыми телепередачами о примерных персонажах. Это идиллия о людях, живущих в согласии, справляющихся с новшествами общества без особых усилий, и всегда помогающих друг другу, рушится, стоит только посмотреть на любую семью с ее обычными проблемами. Это вызывает тревогу, особенно то, что некоторые терапевты берут такую идиллическую картинку за стандарт и по нему измеряют функциональность семьи своих клиентов. Фрейд говорил, что терапия преобразует невротические стереотипы в обычные несчастья в жизни. То же самое можно сказать и о семейной терапии. Так как нормальную семью нельзя отделить от ненормальной по признаку отсутствия проблем, терапевт должен иметь концептуальную схему функционирования семьи, которая поможет ему проанализировать семью. Схема, основанная на взгляде на семью как на систему, действующую в определенном социальном контексте, имеет 3 составляющие. Первое – структура семьи – это открытая социокультурная система в процессе трансформации. Второе – семья развивается, проходя в своем развитии несколько стадий, что требует перестройки. Третье – семья адаптируется к изменившимся обстоятельствам, чтобы сохранить преемственность и ускорить психосоциальное развитие каждого члена. Мы провели интервью с Вагнерами, чтобы раскрыть вторую составляющую нашей схемы, стадии развития их семьи; в комментариях представлены более общие аспекты развития семьи. Структура семьи и адаптация семьи – предмет дальнейшего исследования. Структура семьи. Структура семьи – это невидимая сеть функциональных требований, которая регулирует взаимоотношения между членами семьи. Семья – это система, работающая с помощью стереотипов взаимодействия. Повторяющиеся действия создают стереотип – когда, как и к кому обратиться, а эти стереотипы скрепляют систему. Когда мать просит ребенка выпить сок, и он повинуется, это взаимодействие показывает, кто она по отношению к нему и кто есть он по отношению к ней – в данной ситуации в данное время. Повторяющиеся действия подобного рода создают стереотип взаимодействия. Во время интервью Вагнеры описали много стереотипов. Эмили обычно планирует, чем они будут заниматься в субботу, но только дело чрезвычайной важности будет оправданием ее попытке отменить его традиционную поездку на рыбалку в воскресенье. В семье, где она выросла, Эмили была вовлечена в коалицию с матерью против отца: мать помогала дочери не слушаться отца, а он в ответ нападал на дочь, когда злился на ее мать. Стереотипы взаимоотношений определяют поведение членов семьи. Они скреплены 2-мя системами предохранения. Первая видовая, принадлежит семье как виду – состоит из универсальных правил, определяющих организацию семьи. Например, в семье должна быть иерархия власти, где дети и родители имеют различный авторитет. Также необходима взаимозаменяемость функций, когда муж и жена понимают зависимость друг от друга и действуют как одна команда. 24 2-я система предохранения – идиосинкразическая, состоит из взаимных ожиданий членов семьи. Происхождение таких надежд связано с многолетними явными и подразумевающимися соглашениями между членами семьи, часто по поводу мелочей каждодневной жизни. Часто причина первоначальной договоренности забывается, а она могла быть и не выражена явно, а стереотипы остаются – как на автопилоте – как условие комфортности и функциональной эффективности. Так система сама себя сохраняет. Она сопротивляется изменениям, с ее точки зрения чрезмерным, и придерживается предпочтительных стереотипов как можно дольше. Альтернативные стереотипы возникают внутри системы. Но любое отклонение от рамок дозволенного проникновения внутрь нее тут же порождает механизмы, восстанавливающие привычный порядок. Когда возникают случаи разбалансировки системы, члены семьи обычно чувствуют, что другие члены не выполняют своих обязательств. Тогда раздаются призывы не подводить семью и иметь стыд. Но структура семьи должна уметь адаптироваться, когда меняются обстоятельства. Существование семьи как системы зависит от большого числа стереотипов, наличия альтернативных стереотипов взаимодействия и способность мобилизовать их, когда необходимо. Семейная система распределяет и выполняет свои функции с помощью подсистем. Индивидуальные личности суть подсистемы в семье. Дуэты типа муж-жена или мать-дитя тоже являются подсистемами. Подсистемы образуются по признаку поколения, пола, интереса или функции. Каждый член семьи входит в разные подсистемы, где у него различная степень власти и где он получает определенные навыки. Мужчина может быть сыном, племянником, старшим братом, младшим братом, мужем, отцом и т.д. В различных подсистемах он вступает в разные отношения. Люди располагаются как в калейдоскопе в переливающихся подсистемах одной семьи. Границы Границы или рамки подсистемы это правила, определяющие, кто участвует в ней и как. Например, рамки родительской подсистемы определены, когда мать (М) говорит своему старшему ребенку: «Ты не отец твоего братишки. Если он выедет на велосипеде на улицу, скажи мне, а я уже приструню его» (рис. 2). Рис. 2 М --------Дети (подсистема исполнительной власти) (подсистема отпрысков) Если родительская подсистема включает в себя ребенка, остающегося за старшего (РОС), граница обозначается, когда мать говорит детям: «Анни будет за старшего, пока я не приду из магазина» (рис. 3). Рис. 3 М и РОС --------------Остальные дети (подсистема исполнительной власти) (подсистема отпрысков) Функция границ состоит в обеспечении дифференциации системы. Каждая подсистема семьи имеет свои функции и предъявляет свои особые требования к своим членам. Ключ к рис. 2- 48 ------------- ========= ========= четкая граница 25 большая привязанность …………. _________ ======== нестрогая грань строгая грань конфликт союз, коалиция обход ответвление Способность жить в ладу с супругом (ой) требует невмешательства в их дела со стороны родителей супругов и детей, а иногда и внесемейных знакомых. Развитие навыков общения со сверстниками предполагает невмешательство в их дела взрослых. Для нормального функционирования семьи требуются четкие границы подсистем, и одновременно они должны не мешать контактам членов подсистемы с остальными членами семьи. Содержание подсистем, организованных по семейным функциям, не столь важно, как четкость границ подсистем. Подсистема родителей, которая включает иногда бабушку или ребенка, может очень хорошо работать, если границы между обязанностями и степенью авторитета четко обозначены. Некоторые семьи создают свой собственный микрокосмос, в котором они очень тесно общаются. Границы между подсистемами стираются. Такая система иногда становится перегруженной и испытывает недостаток ресурсов, необходимых для адаптации и перемен в стрессовых ситуациях. В других семьях границы между подсистемами слишком строгие. Общение между ними затруднено, и защитные функции семьи нарушены. Эти 2 крайности функционирования границ называются: куча мала и разобщение. Это можно представить на схеме (ниже). Между 2-мя полюсами есть широкая полоса, куда попадает большинство семей. Рис.4 _____________ разобщение (слишком жесткие границы) -----------------------------ясные границы (нейтральные отношения) ………………………. куча мала, сплочение (неясные границы) В большинстве семей есть разобщенные и очень сплоченные подсистемы. Подсистема мать-ребенок очень тесная пока дети маленькие, а отец может занимать отстраненную позицию по отношению к детям. Мать с маленькими детьми оставляют отца на периферии, зато отец более близок с подросшими детьми. Подсистема родители-дети может постепенно превращаться в разобщенную, а когда дети подрастают, они постепенно отделяются от семьи. Отношения на полюсах, однако, могут быть признаком патологии. Очень сплоченная подсистема матери с детьми может исключить отца, который будет полностью разобщен с ними. В результате ущемляется независимая позиция детей, что может быть важным фактором в развитии симптомов. Члены тесных подсистем или семей могут чувствовать ущербность, т.к. повышенное чувство привязанности требует значительных жертв автономии. Недостаточная дифференциация подсистем не поощряет самостоятельные действия и ущемляет независимость. Другими словами, система, располагающаяся на полюсе разобщения нашей прямой, очень терпимо и спокойно относится к вариациям в поведении ее членов. Стрессы, случающиеся у одного члена системы, не выливаются через чересчур жесткие ее границы. Только очень сильное потрясение у одного члена может расшевелить семью и привести защитные механизмы системы в действие. На полюсе тесного сплочения верно обратное. Поведение одного члена тут же отражается на других, и стресс у одного человека перехлестывается через грани и находит быстрый отклик в других подсистемах. 26 Оба вида взаимодействия создают семейные проблемы, когда заработают механизмы приспособления. Сплоченная семья реагирует на любое отклонение с чрезмерной быстротой и интенсивностью. А разобщенная семья не реагирует, даже когда реакция необходима. Родители в тесной семье чрезвычайно расстраиваются, если ребенок не ест свой десерт. А родителей в разобщенной семье может не волновать ненависть их ребенка к учебе. Терапевт часто действует как создатель нужных границ, четко обозначая размытые границы и приоткрывая слишком жесткие границы. Его оценка подсистем в семье и действия границ дает беглую диагностическую картину семьи, которая дает ориентиры его терапевтическому вмешательству. Подсистема супругов. Супружеская подсистема формируется, когда 2 взрослых человека противоположного пола вступают в союз с четкой целью создать семью. Она имеет специфические задачи или функции, необходимые для функционирования семьи. Основные навыки, необходимые для выполнения ее задач, это взаимодополнение и приспособление друг к другу. То есть, пара должна выработать стереотипы, с помощью которых каждый из супругов поддерживает действия другого во многих сферах. Они должны выработать стереотипы взаимодополняемости, которые помогают каждому супругу «уступить», не чувствуя, что он «сдался». И муж, и жена должны частично пожертвовать своей независимостью, чтобы выиграть во взаимодействии. Признание взаимозависимости в симметричных союзах может быть нарушено тем, что супруги настаивают на своих правах на независимость. Супружеская подсистема может стать убежищем от стрессов извне и основой для контактов с другими социальными системами. Она может способствовать учебе, изобретательности и творчеству. В процессе притирки супруги могут привести в действие творческие возможности партнеров, которые до того были в пассивном состоянии, и пестовать лучшие черты характера друг друга. Но пары могут активизировать и отрицательные черты. Супруги могут развивать или беречь своих партнеров, и таким образом дисквалифицировать их. Вместо того, чтобы принять их такими, как есть, они ставят перед ними все новые цели. Они могут выработать стереотип зависимый – защитник, при котором зависимый член остается зависимым, чтобы сохранить чувство партнера, что он защитник. Такие отрицательные стереотипы могут существовать в средних семьях, что не указывает на патологию или нездоровую мотивацию любого из супругов. Если терапевту необходимо разрушить стереотип, ставший дисфункциональным, он должен помнить, что при этом он не может критиковать мотивацию участников. Терапевт может предложить формулировку, которая подчеркивает взаимность, например: «Вы своим чрезмерным протекционизмом подавляете свою жену, а Вы требуете повышенного протекционизма от мужа с большим мастерством». Замечания такого рода, касающиеся обоих, подчеркивают взаимодополняемость системы, выявляет положительное и отрицательное в каждом супруге и исключает оценочные высказывания о мотивации. Супружеская подсистема должна создать границу, которая защитит ее от проникновения в нее требований и притязаний других систем. Это особенно верно в отношении семей с детьми. Взрослые должны иметь свою четко очерченную психологическую территорию, гавань, где они могут психологически поддержать друг друга. Если границы вокруг них слишком жесткие, система начнет страдать из-за своей изоляции. Но, если супруги не определили грань достаточно ясно, то другие подгруппы, включая детей и родителей супругов, начнут вмешиваться в функционирование их системы. Если говорить простым человеческим языком, муж и жена нужны друг другу как убежище от всевозможных жизненных катаклизмов. А в терапии эта необходимость диктует обязанность терапевта защитить и сохранить границы вокруг подсистемы супругов. Если дети во время сеанса терапии вмешиваются во взаимодействия супругов, их нужно 27 остановить. Муж и жена могут приходить на сеансы без посторонних. Если на этих сеансах они продолжают обсуждать родительские функции, а не взаимоотношения мужа и жены, терапевт может и должен напомнить им, что они пересекают границы. Подсистема родителей. Семья переходит на новый уровень своего развития с рождением первого ребенка. Подсистема супругов в единой семейной структуре должна теперь дифференцироваться с тем, чтобы выполнять функции адаптации ребенка к окружающему миру, не теряя при этом взаимоподдержку, которая характеризует подсистему супругов. Необходимо провести черту, в пределах которой ребенок имеет доступ к обоим родителям и которая исключает его из области взаимодействия супругов. Некоторые пары, прекрасно живущие как группа из 2-х человек, никак не могут сделать переход к взаимоотношениям в группе из 3-х человек. В некоторых семьях в проблемы супружеской подсистемы вовлекается ребенок, как в случае с Эмили Вагнер. Ребенок растет, его возрастные притязания как на автономию, как и на заботу о нем предъявляют требования к подсистеме родителей, которая должна под них подстроиться. Ребенок общается со сверстниками, школой, др. общественными структурами вне семьи. Если ребенок испытывает конфликт с внесемейным окружением, это может сказаться не только на его отношениях с родителями, но и на взаимоотношения внутри подсистемы супругов. Непререкаемый некогда авторитет патриархальной модели родительской подсистемы нивелировался. На смену ему пришла концепция гибкого, рационального авторитета. От родителей требуется понимание запросов подрастающего ребенка и объяснение правил, исполнения которых они требуют. Воспитание ребенка – это чрезвычайно трудный процесс. Ни один родитель не скажет, что он полностью удовлетворен тем, как он воспитал своего ребенка, и ни один не выйдет из этого невредимым. Вероятно, во все времена задача эта остается и была невыполнимой. В нынешнем быстроменяющемся мире, в котором проблема поколений встает все через более короткий отрезок времени, трудности родителей в деле воспитания детей неизмеримо возросли. Процесс воспитания разделяется на возрастные периоды ребенка. Когда дети совсем маленькие, кормление и уход – главная забота родителей. Контроль и наставничество становятся важными позднее. Когда ребенок подрастает, особенно в подростковый период, требования родителей вступают в конфликт с притязаниями ребенка на автономию согласно его возраста. Воспитание ребенка становится трудным процессом взаимной адаптации. Родители устанавливают правила, которые они в этот период не могут объяснить или объясняют их недоходчиво, или они считают причины очевидными, когда для ребенка они не очевидны. Подрастая, дети могут не признавать эти правила. Дети объясняют свои притязания с различной степенью ясности и выдвигают новые требования к родителям, например. Больше уделять им времени или проявлять к ним больше чувств. Очень важно разобраться в сложности воспитания детей, чтобы справедливо судить об участниках процесса. Родители не могут защищать и направлять без одновременного контролирования и ограничения. Дети не могут повзрослеть и стать самостоятельными без огрызания и неповиновения. Процесс воспитания конфликтен по своей природе. Любое терапевтическое вмешательство по устранению и исправлению дисфункционального процесса между родителями и детьми должно в то же время поддержать его участников. От родителей требуется умение ухаживать, направлять и контролировать. Воспитание всегда требует применения власти. Родители не могут выполнять свои исполнительные функции, если у них нет власти на их отправление. Дети и родители, а иногда и терапевты, часто описывают идеальную семью как демократию. Но они ошибочно полагают, что демократическое общество существует без руководства, или что семья – это группа сверстников. Чтобы система функционировала эффективно, нужно, чтобы дети и родители признали тот факт, что дифференцированное 28 использование власти есть необходимая составляющая для подсистемы родителей. Она становится лабораторией социальной тренировки для детей, которым необходимо знать, как вести себя в ситуациях с неравной степенью авторитета и власти. Помощь терапевта подсистеме родителей может войти в противоречие с терапевтической задачей поддержать автономию ребенка. В таких случаях терапевту следует помнить, что только слабая родительская структура устанавливает ограничения и запреты и что чрезмерное контролирование существует в основном там, где контроль не приносит результатов. Поддержание ответственности родителей и их обязанность устанавливать правила в семье обеспечивает право ребенка и обязанность взрослеть и развивать независимость. Задача терапевта – помочь подсистемам договариваться и подстраиваться друг под друга. Подсистема сиблингов Эта подсистема – первая социальная лаборатория, где дети экспериментируют со способами общения с равными себе по возрасту. В этой среде дети выказывают симпатии, изолируют кого-то, находят козла отпущения и учатся друг у друга. В среде сверстников дети учатся договариваться, кооперироваться и соревноваться. Они могут играть разные роли в отношениях друг с другом, что может стать ценным опытом в их дальнейшей жизни. В больших семьях подсистема подрастающего поколения сама подразделяется, когда младшие дети, которые все еще живут в условиях заботы и опеки внутри семьи, дифференцируются от старших детей, которые контактируют и общаются с внесемейной средой. Когда дети общаются в среде внесемейных сверстников, они пытаются действовать по законам мира детей. Когда они знакомятся с альтернативными способами общения, они приносят новые жизненные знания в детскую среду. Если семья ребенка идиосинкразическая, то границы между семьей и внешним миром становятся необычайно жесткими. У ребенка в таком случае могут возникнуть трудности вхождения в другие социальные системы. Важность подсистемы детей особенно видна при ее отсутствии. Только дети вырабатывают ранние стереотипы приспособления к миру взрослых, что может проявиться в преждевременном развитии. И в то же время, у них могут быть трудности в развитии независимости и способности делиться, дружить и соревноваться с другими. Терапевт должен знать возрастные требования детей и уметь защитить право ребенка на самостоятельность, не ущемляя прав родителей. У детей на разных стадиях роста возникают разные потребности, определенные познавательные навыки и собственная система ценностей. Порой терапевт должен быть переводчиком, объясняя мир ребенка родителям, и наоборот. Он также может помочь подсистеме общаться с внесемейной средой. Если ребенок не может вырваться из уз любящей семьи, то терапевт, к примеру, может служить мостиком между ребенком и внесемейной средой. Адаптация семьи. Семья подвергается внутренним трениям, возникающим в результате изменений роста собственных членов и подсистем, а также внешних стрессов, возникающих в результате необходимости приспособления к важным социальным институтам, что оказывает воздействие на членов семьи. Реагирование на эти запросы изнутри и извне требует постоянного преобразования позиции членов семьи по отношению друг к другу, таким образом, они развиваются, а система семьи сохраняет преемственность. Этому процессу изменений и преемственности присущи стрессы от необходимости приспособления к новым обстоятельствам. Семейные терапевты, концентрируясь на динамике семьи, уделяют мало внимания этому процессу, точно так же, терапевты, изучающие динамику семьи, недостаточно занимаются средой развития индивидуальной личности. Это западня, в которую легко попасть, если делать упор на патологию. Переходные процессы адаптации к новым условиям, которые недостаточно 29 дифференцированы, а также волнение, сопровождающее все новые процессы, можно ошибочно отнести к патологическим признакам. Однако, изучение семьи как социальной системы в динамике изменений выявляет переходный характер определенных процессов семейной жизни. Необходимо изучать, каким образом изменились условия жизни в семье и у каждого ее члена и их стрессы приспособления. С такой ориентировкой, терапевт определит многие семьи, обращающиеся к нему за помощью, как нормальные семьи, имеющие временные проблемы в периоды приноравливания к новым условиям. Диагноз патологии нужно выносить тем семьям, которые в условиях стресса усиливают жестокость стереотипов и границ взаимодействия и избегают либо сопротивляются находить альтернативы. В обычных семьях, терапевт рассматривает мотивацию ресурсов семьи как путь к преобразованиям. В семьях с патологиями терапевту нужно быть актером в семейной драме, вступать в различные коалиции взаимодействия, чтобы изменить систему и выработать новый уровень миропорядка в семье. Семья может подвергаться стрессам с 4-х сторон. Один человек или вся семья могут иметь стрессовые конфликтные отношения с внесемейными силами. Переходные моменты в эволюции семьи так же могут вызывать напряжение, равно как и идиосинкразические проблемы личного характера. Конфликтные контакты одного члена семьи с внесемейными силами. Одна из главных функций семьи – поддержка своих членов. Когда один из членов переживает конфликтную ситуацию, остальные чувствуют потребность подстроиться под его изменившиеся обстоятельства. Настройка может происходить внутри подсистемы или касаться всей семьи. Например, муж, у которого неладно на работе, нападает с упреками на жену, когда приходит домой. Эти взаимоотношения могут ограничиваться только подсистемой супругов. Жена может отойти от мужа, но поддержать его несколько минут спустя. Или она может дать сдачу. Начинается перепалка, а потом наступает примирение и взаимоподдержка. Это функциональные стереотипы взаимодействия. Стресс, который испытывал супруг, уменьшился благодаря общению с женой. А бывает и по-другому. Перепалка может нарастать, не ослабевая, пока один из супругов не плюнет в сердцах и уйдет к себе. Каждый из супругов переживает из-за незавершенного спора. В данной ситуации, конфликт одного члена семьи с внешними силами породил неразрешенный конфликт внутри подсистемы супругов. Тот же источник стресса индивидуального члена семьи может срабатывать за границами подсистемы. Например, отец (О) и мать (М), имея неприятности на работе, вернулись домой и стали ругаться друг с другом, но затем сделали крюк, пойдя в обход, и стали нападать на ребенка. Это уменьшает давление на подсистему супругов, но оказывает давление на ребенка (Р): Рис.5 М О Р Или муж нападает на жену, которая вступает в коалицию с ребенком против отца : О Рис. 6 М : Р : Границы вокруг супружеской подсистемы, таким образом, оказываются размыты. Появляется чрезмерно жесткая разновозрастная система мать-сын против отца, и граница вокруг коалиции матери с ребенком не пускает внутрь подсистемы отца. Сформировалась дисфункциональная разновозрастная схема поведения. 30 Вся семья может испытывать стресс из-за конфликта одного из ее членов с окружающей обстановкой. Например, если муж теряет работу, семья должна перестроиться, чтобы выжить. Вероятно, жене придется содержать семью, в результате изменится природа исполнительской власти в семье. Эта перемена может повлечь перемены и в подсистеме родителей. Теперь отец может заботиться о детях, что раньше делала мать (рис.7). Или в дело воспитания детей может быть вовлечена бабушка (Б), если оба родителя ищут работу (рис.8). Рис. 7 Рис. 8 О М ----дети становится Б -----О становится М ------дети М О -----дети М О -------Б -------дети Если семья очень сильно реагирует на потерю работы отца, могут выработаться стереотипы дисфункционального поведения. Например, приглашают бабушку ухаживать за детьми, но родители очень неохотно передают ей власть и полномочия для выполнения ею своих обязанностей. Вагнеры рассказывали о некоторых трениях с внешним окружением. Трудности Марка, когда он должен был учиться и зарабатывать деньги для содержания семьи, лежали в его взаимоотношениях с женой. Он упрекал жену или замыкался в себе, и Эмили вовлекала Томи как свою защиту в их бесконечные ссоры. Когда семья обращается к терапевту из-за проблем одного из ее членов с внесемейными обстоятельствами, то задачи терапевта и его вмешательство определяется его оценкой ситуации и гибкостью семейной структуры. Если семья произвела изменения по адаптации для помощи травмированному члену семьи, но проблема не разрешается, основная помощь терапевта будет направлена на устранение трения между этим членом и источником стресса. Если семья не может должным образом перестроиться, его усилия должны быть направлены на саму семью. Например, если у ребенка проблемы в школе, то проблему можно отнести к школе. Если исследования терапевта показывают, что семья должным образом поддерживает ребенка, его помощь будет направлена на ребенка в школьной обстановке. Он может выступать в виде адвоката ребенка, организовать его перевод в другую школу или организовать частные занятия. Но если проблемы ребенка в школе являются отражением семейных проблем, то терапевт начинает работать с семьей. Иногда он должен осуществлять вмешательство в обе сферы. Конфликт целой семьи с внесемейными силами. Семейная система бывает перегружена финансовыми заботами и испытывать нужду. Или же напряжение может быть вызвано сменой места жительства или переезда в другой город. Защитные механизмы семьи дают крен над бременем нищеты и дискриминации. Например, семья бедняков встречает так много агентов различных обществ социальной защиты, что механизм приспособления семьи не выдерживает такой нагрузки. Или пуэрториканская семья испытывает чрезвычайную нагрузку и стресс, адаптируясь к культуре американской цивилизации. 31 И опять, вмешательство терапевта определяется его оценкой семьи. Если в результате анализа структуры и организации деятельности семьи он определит, что она в основе своей жизнеспособна, но сильно раздражена вмешательством в ее деятельность многими нескоординированными действиями различных агентств, он может выступать в качестве поверенного семьи. Он должен научить ее, как общаться с различными представительствами с максимальной для нее пользой. Или он может скоординировать работу агентств непосредственно с участием семьи. В случае с пуэрториканской семьей, испытывающей трудности по причине смены места жительства и культурной среды, семейный терапевт должен выявить пуэрториканские институты в округе – церковь, школы, куда ходят другие пуэрториканцы, родительские комитеты, помогающие вновь прибывшим семьям или другие общественные и гражданские организации, занимающиеся помощью данной этнической группе. Его действия как семейного терапевта должны сочетаться с его действиями организатора общественной помощи. Стрессы в переходные периоды в семье. В процессе естественной эволюции семья проходит разные этапы, которые предполагают создание и установление новых правил. При этом неизбежно возникают конфликты. В идеале, конфликты можно разрешить, сев за стол и договорившись о переходе на новую стадию, и семья успешно адаптируется к новым условиям. Конфликты дают возможность для роста всем членам семьи. Напротив, если эти конфликты не разрешены, проблемы переходного периода могут породить новые проблемы. Проблемы переходного характера случаются в целом ряде ситуаций. Они могут возникнуть в результате изменений. Связанных с развитием членов семьи и изменений, связанных с развитием членов семьи и изменений в составе семьи. Наиболее часто встречающаяся причина, вызывающая лавину проблем это переход ребенка в подростковый период. В это время увеличивается участие ребенка в жизни вне семьи и укрепляется положение ребенка в жизни. Отношения между родителями и ребенком коренным образом меняются. Подросток должен отойти подальше от подсистемы малышей и получить большую степень независимости и ответственности, соответствующую его возрасту. Взаимоотношения системы родителей с ним должны из схемы родители – ребенок преобразоваться в схему родители – молодой взрослый человек. Результатом будет успешная адаптация (Рис.9) Рис. 9 МО -------дети МО --------------------------малыши| подросток | | становится Однако, мать может противиться любому изменению в отношениях с подростком, поскольку это потребует перемен в ее отношениях с мужем. Она может нападать на подростка и подрывать его автономность вместо того, чтобы изменить свое отношение к нему. Если отец в этом конфликте занимает сторону ребенка, возникает нездоровая коалиция со смешанными возрастными группами (рис. 10). 32 Рис. 10 М : О : подросток : : Ситуация может вовлечь всех членов семьи в этот конфликт. Если в семье не происходят изменения, то появятся дисфункциональные связи, которые будут напоминать о себе каждый раз, когда возникает конфликт. Когда в семью входит новый человек, он должен адаптироваться к порядкам в семье, а старая система семьи должна измениться, чтобы включить в свою орбиту нового члена семьи. Имеется тенденция сохранить старые порядки, это накладывается бременем стресса на нового члена и вынуждает его увеличить свои требования. Это возникает при рождении ребенка, вступлении в брак одного из членов семьи, соединении двух семей путем вступления в брак родителей-одиночек или принятии в семью родственника, друга или усыновленного ребенка. Напряжение и стрессы возникают также в период адаптации при уменьшении семьи, они вызываются такими обстоятельствами, как смерть члена семьи, разъезд супругов или развод, заключение в тюрьму или отъезд ребенка на учебу. Например, когда расходятся супруги, должны образоваться новые подсистемы и линии дифференциации. Система из 2-х родителей и детей должна теперь стать системой из одного родителя и детей, исключив второго родителя. Семьи приходят к терапевту часто потому, что переговоры, направленные на создание условий для нормального перехода к новым условия, заходят в тупик. Легче помочь семьям, в которых недавно возникли проблемы переходного периода, чем семьям, которые давно зашли в тупик в переговорах об адаптации. Конфликты вокруг идисинкратических проблем. Семейный терапевт должен принимать во внимание и помнить о возможном возникновении стереотипов дисфункционального взаимодействия по поводу идиосинкразических областей семейных конфликтов. Например, семья, где есть ребенок с физическими или умственными недостатками, может успешно справляться с возникающими проблемами, пока ребенок маленький. Но проблема отсталости встает ребром, когда ребенок подрастает и разница в развитии между ребенком и его сверстниками становится очевидной. Такое же нагнетание стресса наблюдается, когда подрастает ребенок с физическим недостатком, таким как заячья губа. Семья может адаптироваться к нуждам ребенка, когда он маленький, но когда он становится старше и испытывает трудности общения с группами сверстников вне семьи, которые не принимают его, такое напряжение семья вынести не может. Временные идиосинкразические проблемы могут также оказаться слишком тяжким грузом для механизмов приспособления. Если член семьи серьезно заболел, некоторые его функции и власть должны перейти к другим членам семьи. Такое перераспределение требует от семьи адаптации. Суммируя сказанное, нужно отметить, что концептуальная схема нормальной семьи содержит 3 аспекта. Первое – семья со временем трансформируется, адаптируясь и перестраиваясь, чтобы продолжать функционировать. Успешно функционирующая семья может, однако, реагировать на возникающие стрессовые ситуации тем, что будет неправильно придерживаться или возвращаться к прежним структурным схемам. Второе – семья имеет структуру, которую нужно рассматривать только в движении. Определенные стереотипы предпочтительнее других, их хватает на то, чтобы ответить на 33 обычные запросы. Но прочность системы зависит от ее способности мобилизовать альтернативные стереотипы взаимоотношений, когда внутренние или внешние условия требуют перестройки семьи. Границы между подсистемами должны быть жесткими, но и одновременно достаточно гибкими для создания новых связей, когда меняются обстоятельства. Наконец, третье – семья адаптируется к стрессовой ситуации таким образом, чтобы сохранить преемственность семьи и в то же время осуществить ее перестройку. Если семья жестко реагирует на стресс. Появляются дисфункциональные стереотипы. Они могут вынудить семью обратиться за помощью к терапевту. : 34
