osobennosti-sohraneniya-pragmatiki-yazykovogo-absurda-pri-perevode
advertisement
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ УДК 8.1751 Е. В. Яковлева ОСОБЕННОСТИ СОХРАНЕНИЯ ПРАГМАТИКИ ЯЗЫКОВОГО АБСУРДА ПРИ ПЕРЕВОДЕ Статья посвящена осмыслению и описанию феномена языкового абсурда с позиции прагмалингвистики и теории перевода. Основное внимание в работе автор акцентирует на трудностях перевода художественного текста в плане передачи прагматики языкового абсурда. Поскольку абсурд предполагает сохранение авторской интенции, для переводчика важно разъяснить читателю языка перевода непонятные культурные реалии, речевые стереотипы, игру слов и т.д., используя стандартную и общепринятую лексику языка, подлежащего переводу. Основное содержание исследования составляет анализ рассказов «In His Own Write» (1964) и «Spaniard in the Works» (1965), автором которых является Джон Леннон, с точки зрения языкового абсурда и его основных функций. Детальное изучение данного явления показало, что языковой абсурд выполняет в основном игровую функцию, которая обусловлена интенцией автора, исходя из основных задач художественного типа текстов, и создается в основном с помощью игры слов. Основной целью игрового абсурда (обнаруженного в 67 % случаев нашего эмпирического материала) является создание определенного эстетического эффекта. Для сохранения прагматики исходного текста переводчик А. А. Курбановский зачастую прибегает к использованию окказиональных соответствий с элементами добавлений, руководствуясь при этом принципом схожести звучания. Анализ примеров функционирования в тексте деструктивного языкового абсурда (вторая по частотности функция абсурда, выявленная в проанализированных нами текстах – 33 %) и их перевода позволил нам прийти к выводу, что данный вид абсурда создается в основном с помощью семантической подстановки, реже – семантической контаминации. Прослеживается, что для сохранения прагматики исходного текста переводческие трансформации применяются с опорой на как лингвистический, так и экстралингвистический контекст, а сохранение и передача прагматического потенциала высказываний достигаются с помощью нулевой трансформации, иногда используются переводческие приемы добавления или опущения. Ключевые слова: абсурд, десемантизация, депрагматизация, деструктуризация, игровой абсурд, деструктивный абсурд. E. V. Yakovleva FEATURES OF THE LANGUAGE ABSURDITY PRAGMATICS TRANSMITTING IN THE TRANSLATION The article is devoted to understanding and describing of the phenomenon of linguistic absurdity from the perspective of pragmalinguistics and translation theory. The author focuses special attention on the difficulties of translating a literary text in terms of transmitting the pragmatics of linguistic absurdity. Since the absurdity presupposes the preservation of the author’s intention, it is important for a translator to explain to a reader of the target language the incomprehensible cultural realities, speech stereotypes, word-play, etc., using standard and common vocabulary of the language to be translated. The main content of the study is an analysis of the stories “In His Own Write” (1964) and “Spaniard in the Works” (1965), authored by John Lennon, from the point of view of language absurdity and its main functions. A detailed study of this phenomenon has shown that linguistic absurdity performs mainly a gaming function, which is determined by the author’s intention, based on the main tasks of the literary type of texts and created mainly with the help of a wordplay. The main goal of the gaming absurdity (found in 67 % of examples of our empirical material) is to create a certain 254 aesthetic effect. To preserve the pragmatics of the source text, the translator A. A. Kurbanovsky often resorts to the use of occasional conformity with elements of additions, being guided by the principle of sound similarity. Analysis of examples of functioning in the text of destructive language absurdity (the second most frequent function of the absurdity, identified in the analyzed texts, is 33%) and their translation allowed us to conclude that this type of absurdity is created mainly with the help of semantic substitution, less often by means of semantic contamination. It is evident that in order to preserve the pragmatics of the source text, translational transformations are applied based on both the linguistic and extra-linguistic context, and the preservation and transmission of the pragmatic potential of statements is achieved by means of zero transformation, sometimes translation techniques of addition or omission are used. Key words: absurdity, desemantization, depragmatization, destructurization, gaming absurdity, destructive absurdity. ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ На сегодняшний день множество разнообразных художественных произведений, скетчей, комедийных шоу, фильмов, статей и телепередач базируются на явлении языкового абсурда, целью которого является создание юмористического эффекта, путем выхода за рамки общепринятых понятий о явлении или предмете. Автор создает совершенно новое понятие, основываясь как на собственном, так и на общекультурном видении картины мира, преображая и видоизменяя ее. Однако нельзя рассматривать конкретный случай употребления абсурда, пренебрегая экстралингвистическим контекстом и личностью самого автора. Именно поэтому при работе с текстами оригинала, содержащими языковой абсурд, перед переводчиком встает сложная задача – скомбинировать несочетаемые или даже противоречащие друг другу реалии, не утратив при этом основных компонентов смысла. В лингвистике внимание явлению языкового абсурда начало уделяться лишь в середине XX века. На сегодняшний день разработкой и изучением данного вопроса занимаются Д. В. Токарев, В. Ю. Новикова, О. Д. Буренина-Петрова, М. Н. Виролайнен, В. И. Карасик и др. Ключевым для данного исследования является понятие языковой абсурд, под которым понимается «ненормативные, не предполагающие особой знаковой конвенции и не соответствующие реальной дискурсивной ситуации языковые конструкции, состоящие из значимых единиц и семантически противоречащие сложившейся языковой картине мира» [4, p. 42]. Однако мы не считаем целесообразным признавать существование дихотомии «абсурд/ смысл». Специфичный характер отношений между абсурдом и смыслом выделял и Г. Кружков, при этом он не рассматривал их взаимоисключительность: «Если идти вглубь нелепого, можно дойти до смысла. И наоборот: если идти честно вглубь смысла, обязательно дойдешь до бессмыслицы, хаоса» [5, p. 4]. Среди механизмов создания явлений языкового абсурда выделяют десемантизацию, депрагматизацию и деструктуризацию. Нарушение и искажение семантических ресурсов языка имеет своим результатом десемантизацию. Общепринятая картина мира также может нарушаться через деструктуризацию семантики образов (нарушения предметного характера), деструктуризацию семантики координат (пространственных, временных) используя подшучивания над непониманием со стороны собеседников, отсутствия определенности или неоднозначности основного понятия. Депрагматизация подразумевает намеренное ненормативное использование прагматических ресурсов языка. Функционально-прагматическая установка способствует созданию намеренных абсурдных языковых конструкций в абсурдных высказываниях. Деструктуризация имеет место при нарушении когезии (формальной связности) и/или когерентности (смысловой связности текста) [4, p. 59]. Эмпирическим материалом для нашего исследования служит подборка контекстов из произведений Джона Леннона, опубликованных в виде двух сборников рассказов «In His Own Write» (1964) и «Spaniard in the Works» (1965), и выполненный А. А. Курбановским их перевод на русский язык. Общий объем картотеки составляет 120 единиц анализа. Если руководствоваться классификацией языкового абсурда, основанной на способе его выражения, описанной С. В. Ивлевой, можно выделить: • семантический абсурд (a) семантическая контаминация: «I find it recornered in my nosebook», «childburn»; (b) семантическая неупорядоченность: «thirsty two», «He shook his bed», «I halb been wading for»; (c) семантическая подстановка: «Jack the Nipple», «why did I not insult you sooner», «a barret of abbeys»; (d) семантическая антонимия: «I whispered deafeningly»; (e) семантическое искажение: «black and moody» (tooth). • прагматический абсурд (a) прагматически-логический абсурд: «Anyway the handsome Prince who was really Misst Cradock, found out and promptly ate the Wicked Queen and smashed up the mirror»; (b) прагматически-оценочный абсурд: «Perry was the Loud Mayor», «Snore Wife», «Cpt Smellit», «Squire Trelorgy». • синтактический абсурд (a) абсурдное повествование: «A dog is quietly gnawing at a pigmy under the giant desk. The time is half past three on the old grandbladder clock by the windy»; (b) абсурдное описание: «A broadshouldered room containing hugh fireplace facing a large big windy, a giant-size desk is covered in all type of many business paper and great disorder to look on. There are three or four or five chairs faceing the desk»; (c) абсурдное рассуждение: «His wife Bernie, who was well controlled, had wrabbed his norman lunch but he was still sad. It was strange for a man whom have everything and a wife to boot» [2]. Согласно классификации, предложенной В. И. Карасиком [3, p. 49], картотеку нашего эмпирического материала представляется возможным разделить в соответствии с функциями, которые языковые конструкции, порождающие абсурд, выполняют в тексте: • деструктивный: «He had butterfield in his stomach», «Sly down in that legchair», «mother begat me at childburn». В данном случае предложения «He had butterfield in his stomach» и «Sly down in that legchair» выполняют в контексте рассказа деструктивную функцию, так как они нарушают логические связи и противоречат сложившемуся порядку вещей. Так, лексема «butterfield» образована по принципу созвучности лексической единицы «butter» с лексемой «battle», кроме того, 255 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ в данном контексте лексема butter будет являться не просто уместной, но и добавит новые смысловые оттенки высказыванию, которые и сделают выражение «butterfield in one’s stomach» примером создания языкового абсурда. Далее, в предложении «Sly down in that legchair» присутствуют целых два момента, формирующие языковой абсурд. Во-первых, прилагательное «sly» в данном примере используется в качестве глагола в повелительном наклонении, заменяя глагол «sit» во фразовом глаголе «sit down». Во-вторых, логически-ожидаемая в рамках данного контекста лексема «armchair» сознательно заменена на лексему «legchair», которая отсутствует во всех словарях, а значит, является авторским неологизмом, построенным по принципу замены одной значимой части слова противоположной по значению лексемой: arm – leg. • игровой абсурд: «Laboring Partly», «We must not forget the General Erection». Приведённые выше случаи функционирования в тексте языкового абсурда выполняют игровую функцию, так как нацелены на критическое изображение действительности. Так, словосочетание «Laboring Partly» во-первых, показывает отношение автора текста к партии лейбористов, а во-вторых, заставляет самого реципиента пересмотреть свое отношение к данной реалии. Подобная ситуация и в предложении «We must not forget the General Erection», где обыгрывается ситуация с предвыборной суматохой: general election – general erection. Языковой абсурд будет вполне успешно выполнять игровую функцию в текстах с ярко выраженной политической тематикой, так как подобные вопросы всегда являются актуальными и вызывают, соответственно, бурную реакцию у реципиентов. Примеров, в которых языковой абсурд выполнял бы парольную функцию, выделяемую Владимиром Карасиком, в картотеке нашего эмпирического материала выявлено не было. Процентное соотношение игрового и деструктивного видов абсурда, встречающихся в рамках текстового пространства Джона Леннона, согласно вышеуказанной классификации составило 67 % к 33 % соответственно. Подобный значительный количественный разрыв можно объяснить превалированием эстетической функции художественного типа текстов. При переводе художественного текста можно столкнуться со значительными трудностями в плане передачи прагматики, так как художественная литература создается в основном для носителей исходного языка. Лексические, грамматические, стилистические и другие различия языка оригинала и языка перевода обусловливают необходимость всевозможных трансформаций при переводе [1, p. 81]. Считаем, что явление языкового абсурда представляет особую сложность для переводчика, так как предполагается сохранение авторской интенции. Основная задача при переводе языкового абсурда – разъяснить читателю, в данной статье – русскоязычному, непонятные культурные реалии, речевые стереотипы, игру 256 слов и т.д. английского языка, используя стандартную и общепринятую лексику русского языка для достижения аналогичной прагматической цели. Анализ способов и вариантов перевода языкового абсурда из произведений Джона Леннона «In His Own Write» и «Spaniard in the Works» с английского языка на русский представляется возможным посредством метода сопоставления данных контекстов с их эквивалентами, созданными А. А. Курбановским в книгах «Пишу как пишется» и «Испалец в колесе». Деструктивный абсурд, как таковой, направлен на разрушение привычного порядка вещей в сознании читателя, а также создании новых логических связей между предметами или событиями. Переводческие трансформации применяются в данном случае с опорой на как лингвистический, так и экстралингвистический контекст, а сохранение и передача прагматического потенциала высказываний достигаются с помощью лексических добавлений или нулевой трансформации: 1. Then luckily Anne’s father came home from sea and cancelled the husband. Но, к счастью, из дальних морей возвратился Эннин папаша и отменил жениха. Первый контекст с примером деструктивного языкового абсурда сформирован с помощью семантической подстановки, где вместо ожидаемой лексемы «wedding» автор использует совершенно неподходящую лексему «husband», употребление которой не согласуется с общепринятыми и привычными нормами. Ввиду того, что фраза cancelled the husband не подвержено влиянию экстралингвистического и широкого лингвистического контекстов, не несет в себе скрытой семантики, культурных реалий, отсутствующих в языке и культуре носителей языка перевода, а также не содержит безэквивалентных единиц перевода, переводчик использует нулевую трансформацию при переводе, не утратив прагматических значений предложения. Данный перевод будет являться адекватным и эквивалентным тексту оригинала ввиду того, что в культуре языка перевода словосочетание «отменить жениха» будет являться алогичным, а приемлемым и ожидаемым вариантом будет считаться употребление лексемы «свадьба». Языковой абсурд во втором примере: 2. Frank looked at the table hardly daring to look at the table. Франк поглядел на стол, едва отваживаясь глядеть на стол. сформирован с помощью семантической неупорядоченности и является деструктивным ввиду того, что вторая часть предложения практически противоречит первой, что создает комический эффект. Прагматический эффект предложения усилен повторяющимся существительным «table», что передается переводчиком при помощи повто- ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ рения соответствующей лексемы на языке перевода – «стол». В представленных ниже предложениях создается языковой абсурд путём семантической контаминации, когда вместо лексической единицы «old» автор использует слияние лексем «owl» и «old», пытаясь создать определенный образ в сознании реципиента. 3. «I hate that table», he said. «Bloody owld table in my house». «Я ненавижу этот стол» – сказал он. – «Старый паршивый стол в моем доме». Однако значение получившегося неологизма никак не находит отражение в процессе перевода, поэтому прагматический эффект можно считать в данном случае утраченным. Следует отметить, что здесь переводчик прибегнул к опущению, что в результате может отразиться на восприятии текста перевода реципиентом. Нельзя сказать, что эффект, произведенный на читателя текста перевода, будет полностью эквивалентным эффекту, произведенному на читателя текста оригинала. В четвертом контексте деструктивный языковой абсурд создан с помощью семантической подстановки и нарушает сложившуюся картину мира, так как мужское имя указывается автором как реальное имя для женского персонажа. 4. Little wonder howeapon, with her real name being Patrick, you see? Ничего удивительного, впрочем, ведь её настоящее имя-то было Патрик, смекаете? Здесь переводчик снова прибегает к нулевой трансформации, подыскивая для каждой лексемы соответствие, закрепленное в словаре, что не нарушает прагматический потенциал текста. Однако в вышеприведенном примере можно обнаружить и лексему «howeapon», полученную путём семантической контаминации. Автор изменил привычную лексему «however», добавив к ней лексему «weapon». Значение получившегося неологизма никак не находит отражение в тексте перевода. Переводчик подбирает лишь устоявшееся соответствие «впрочем» английской лексической единице «however», опуская дополнительные семантические значения. Что касается переводческих решений, в данном примере переводчик использует прием опущения, который никак не компенсируется далее в тексте перевода, что приводит к потере семантических и прагматических значений. 5. Father Cradock turns round slowly from the book he is eating, explaining that she doesn’t have to like it, and promptly sets fire to his elephant. Тут папаша Крэдок медленно отделяется от книги, которую пожирает, и объясняет, что она не обязана никому при этом нравить- ся; заодно добросовестно подпаливает собственного слона. В следующем контексте можно распознать деструктивный языковой абсурд, сформированный путем семантической подстановки. То есть автор заменяет исходную фразу «to read a book» совершенно новой – «to eat a book», не сохраняя при этом какие-либо смысловые связи, а руководствуясь исключительно принципом схожести звучания глаголов «eating» и «reading». В процессе перевода прагматическое значение данного словосочетания было усилено семантической заменой, где переводчик передал фразовый глагол «turns round» лексемой «отделяется», употребление которой нарушает нормы и узус языка реципиентов. Следует также отметить, что в тексте оригинала словосочетание «turns round» носит нейтральный характер и не является составной частью языкового абсурда. Также усиление прагматических значений высказывания происходит и при передаче глагола «eating» с помощью конкретизации. В русском языке переводчик использует глагол с более выраженным коннотативным значением – «пожирает». Таким образом, перевод исследуемого контекста, содержащего деструктивный языковой абсурд, с английского языка на русский представлен такими переводческими приемами, как добавление и конкретизация, послужившими для усиления прагматики предложения. В этом же предложении можно увидеть пример функционирования деструктивного абсурда, созданного с помощью семантической неупорядоченности действий: 6. Father Cradock turns round slowly from the book he is eating, explaining that she doesn’t have to like it, and promptly sets fire to his elephant. Тут папаша Крэдок медленно отделяется от книги, которую пожирает, и объясняет, что она не обязана никому при этом нравиться; заодно добросовестно подпаливает собственного слона. Данный пример деструктивного абсурда основан на нарушении причинно-следственных связей в предложении, где фраза «sets fire to his elephant» нарушает общепринятый ход вещей, так как является непривычной и нелогичной для реципиента. В представленном переводе прагматика фразы «sets fire to his elephant» сохранена путем синтаксического уподобления, где каждой из переводных единиц найдены словарные соответствия. Таким образом, анализ примеров функционирования в тексте деструктивного языкового абсурда и их перевода позволяет нам прийти к выводу, что данный вид абсурда создается в основном с помощью семантической подстановки, реже – семантической контаминации. Для сохранения прагматики исходного текста переводчик в 257 ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ большинстве случаев прибегает к нулевой трансформации, иногда используя переводческие приемы добавления или опущения. В отличие от деструктивного, игровой абсурд не нацелен на изменение читательской картины мира и разрушения общепринятой логики, а зачастую используется автором лишь в эстетических целях, для создания юмористического эффекта в тексте. Поэтому в процессе передачи прагматических значений у переводчика больше свободы в выборе соответствий для единиц перевода. 1. All of a southern I notice boils and girks sitting in hubbered lumps smoking Hernia taking Odeon and going very high. Внезапно я заметил колоду корней и телиц, сидевших большой кучей прямо на полу. Они курили жмурь, пили одеон и тащились от всего этого на полную катушку. В данном предложении языковой абсурд выполняет игровую функцию, так как лексемы «boils» и «girks» выбраны автором как созвучные для замены нейтральных лексем «boys» и «girls», они не несут в себе семантической нагрузки и словарных значений, свойственных им в языке оригинала. Автор использует данные лексемы для создания юмористического эффекта, путем смысловой несочетаемости существительных со следующими далее глаголами. Переводчик не стал использовать словарные соответствия для данных лексем, так как лексические единицы «кипеть» и «мошенничать» не могут передать основного значения лексем «парни» и «девушки», заложенного автором в тексте оригинала. Так, в процессе перевода переводчику пришлось прибегнуть к использованию окказионального соответствия, получив в результате выражение «колоду корней и телиц». Данное выражение будет являться созвучным «компанию парней и девиц», а также легко различимым для русскоязычного реципиента. Данный перевод будет являться адекватным, так как, даже несмотря на опущение сем, заложенных в тексте оригинала, и добавление переводчиком лексических единиц с совершенно иной смысловой наполняемостью, прагматические значения текста оригинала при переводе воспроизведены в полной мере. Кроме того, в данном примере имеет место случай функционирования игрового абсурда в рамках устойчивого выражения «all of a sudden». Среди эмпирического материала нами было обнаружено и проанализировано несколько подобных примеров. 2. All of a surgeon there was amerry timble on the door. Вдруг, как грум среди частного неба, раздается превеселый стук в дверь. Так, лексема «sudden», являющаяся составной частью устойчивого выражения, заменяется нейтральной лексемой «surgeon» с неподхо- 258 дящей семантикой. В тексте перевода данной единице подобрано нейтральное словарное соответствие лексеме «sudden» – «вдруг». Прагматические значения текста оригинала в данном случае компенсируются с помощью добавления. Так, переводчик меняет составные компоненты выражения «как гром среди ясного неба» с подходящей семантикой на созвучные «как грум среди частного неба». Тем самым алогичность и юмористическая составляющая текста оригинала сохраняются. Однако в большинстве случаев при передаче фраз такого типа, переводчик нейтрализует семантику и прагматику оригинала, используя лишь словарное соответствие исходному выражению: 3. All of a suddy Small Jack Hawkins creep in unobtrugell with a siddy grip on his head. Тут вдруг появился малютка Джек Хоукинс, который подкрался незаметно, прикрываясь сумкой на голове. 4. All of a southern I notice boils and girks sitting in hubbered lumps smoking Hernia taking Odeon and going very high. Внезапно я заметил колоду корней и телиц, сидевших большой кучей прямо на полу. Они курили жмурь, пили одеон и тащились от всего этого на полную катушку. В данных примерах трансляции игрового абсурда переводчик не обращает внимания на дополнительную семантику уменьшительного «suddy» и совершенно нелогичного «southern». Так как опущение использованных автором семантических значений не приведет к потере важных смысловых компонентов текста оригинала, переводчик использует словарные соответствия «внезапно» и «тут вдруг», опуская прагматические значения фраз. 5. Jack the Nipple strike again. Джек-Затошнитель появляется снова. В данном примере игровой абсурд сформирован с помощью игры слов, где автор прибегнул к изменению общеизвестной реалии для придания дополнительных коннотативных оттенков описываемому персонажу. Так, прозвище известного серийного убийцы, «the Ripper» было изменено на «the Nipple», с основной прагматической установкой – высмеивание персонажа. Поскольку словарное соответствие лексеме «the Nipple» не может быть подходящим, так как оно не будет созвучным русскому эквиваленту – «Потрошитель», поэтому переводчик использует созвучное и не менее комичную лексему «Затошнитель», сохраняя прагматическую установку автора. По аналогии с предыдущим примером можно проанализировать передачу прагматических значений при переводе языкового абсурда, созданного с помощью игры слов на основе общеизвестных реалий в следующем контексте: ГУМАНИТАРНЫЕ И ЮРИДИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ 6. We must not forget Mr Caravans lovely smile when he raised the price of the M.P.s (Mentals of Parliament) wagers as well also. Мы не должны позабыть любедную улыбку мистера Каравана, когда он заодно поднял жаворонье Ч. П. (Чреслам Параметра, чьи параметры выросли). При передаче словосочетания «Mentals of Parliament», где «Mentals» – производное существительное от «members» и «genitals», переводчик оставляет только сему лексической единицы «genitals». Наряду с этим, для создания юмористического эффекта, иронии переводчик использует архаизм «чресла», получая, таким образом, словосочетание «Чресла Параметра». Однако в английском языке существует лексема «mental», которая переводится как «псих, глупец, маразм», но в официальной версии перевода данного рассказа переводчик опускает эту сему. Для усиления прагматики исходного текста переводчик выводит фразу «чьи параметры выросли», которая отсутствует в тексте оригинала. Таким образом, проанализировав примеры функционирования игрового абсурда, мы можем прийти к выводу, что этот вид абсурда создается в основном с помощью игры слов. Основной целью функционирования данного вида абсурда в художественных текстах является создание определенного эстетического эффекта. Для сохранения прагматики исходного текста переводчик в большинстве случаев прибегает к использованию окказиональных соответствий с элементами добавлений, руководствуясь принципом схожести звучания. Литература 1. Алимов В. В. Теория перевода: перевод в сфере профессиональной коммуникации. М.: Либроком, 2009. 160 с. 2. Ивлева С. В. Лингвосемиотические характеристики комического абсурда: дис. … канд. филол. наук. Волгоград, 2010. 177 с. 3. Карасик В. И. Языковые ключи. Волгоград: Парадигма, 2007. 519 с. 4. Кравченко О. В. Явления языкового абсурда в художественных текстах: дис. ...канд. филол. наук. Ставрополь, 2010. 181с. 5. Кружков Г. Книга NONceHca: Английская поэзия абсурда в переводах Григория Кружкова. М.: Б.С.Г.–ПРЕСС, 2000. 228 с. References 1. Alimov V. V. Teoriya perevoda: perevod v sfere professional’noi kommunikatsii (Theory of Translation: Translation in the Field of Professional Communication). Moscow: Librokom, 2009. 160 p. (In Russian) 2. Ivleva S. V. Lingvosemioticheskie kharakteristiki komicheskogo absurd (Linguosemiotic Characteristics of the Comic Absurdity): thesis Volgograd, 2010. 177 p. (In Russian) 3. Karasik V. I. Yazykovye klyuchi (Language Keys). Volgograd: Paradigma, 2007. 519 p. (In Russian) 4. Kravchenko O. V. Yavleniya yazykovogo absurda v khudozhestvennykh tekstakh (The Phenomena of Linguistic Absurdity in the Literary Texts): thesis. Stavropol’, 2010. 181 p. (In Russian) 5. Kruzhkov G. Kniga NONceHca: Angliiskaya poeziya absurda v perevodakh Grigoriya Kruzhkova (The book of NONceHca: English Poetry of the Absurdity in Translations by Gregory Kruzhkov). Moscow: B.S.G.–PRESS, 2000. 228 p. (In Russian) Сведения об авторе Яковлена Евгения Викторовна – кандидат филологических наук, доцент кафедры теории и практики перевода гуманитарного института Северо-Кавказского федерального университета (Ставрополь) / kafedra.tipp@mail.ru Information about the author Yakovleva Evgeniya – PhD in Philological Sciences, Associate Professor, Chair of translation studies, Institute for the Humanities, North-Caucasus Federal University (Stavropol) / kafedra.tipp@mail.ru 259
