Федеральное агентство по образованию Саратовский государственный технический университет Кафедра Реферат на тему: Джордано Бруно (Giordano Bruno /Iordanvs Brvnvs Nolanvs/) Выполнил: Студент 2-го курса Саратов – 2006 г. 1. Введение……………………………………………………………3 2. Биография…………………………………………………………4-7 3. Труды и учение Джордано Бруно……………………………….8-10 4. Звездные миры Бруно и Вселенная христианской церкви…….11-16 5. Заключение………………………………………………………..17 6. Список использованной литературы…………………………….18 2 Magus significant hominem sapientem cum virtute agendi. Магия делает человека мудрым и добродетельным. Джордано Бруно.др. Воззрения Джордано Бруно , являющегося философом и поэтом, характеризуются как пантеизм (pan –Все и theos- Бог) – философское учение, согласно которому Бог отождествляется с мировым целым. В этом мировом целом мировая душа и мировой божественный разум совпадают. Оформлению пантеистической натурфилософии во многом способствовало знакомство Джордано Бруно с воззрениями Николая Кузанского: Бруно усматривал цели философии в познании не сверхприродного Бога, а природы, являющейся «Богом в вещах». Разделяя космологическую теорию Николая Коперника, оказавшую на него огромное влияние, Бруно развивал идеи о бесконечности природы и бесконечном множестве миров Вселенной. Он рассматривал диалектические идеи о внутреннем родстве и совпадении противоположностей. В бесконечности, согласно Бруно, отождествляясь, сливаются прямая и окружность, центр и периферия, форма и материя. Основной единицей сущего является монада, в деятельности которой оказываются слиянными телесное и духовное, объект и субъект. Высшую субстанцию составляет «монада монад», или Бог. Как целое она проявляется во всем единичном по принципу «все во всем». Этическое воззрение Бруно заключаются в утверждении «героического энтузиазма», безграничной любви к бесконечному. Это уподобляет людей божеству, отличает их как подлинных мыслителей, поэтов, героев, которые возвышаются над размерной повседневностью. Идеи Бруно оказали влияние на таких мыслителей, как Б.Спиноза, Г.Лейбниц, Ф.В.Шеллинг и 3 Джордано Бруно родился в семье военного в 1548 году в городе Ноле, что в неаполитанском королевстве. О его детстве мало что известно. Первые десять лет прошли довольно безмятежно, насколько это было возможно в условиях жестоких притеснений со стороны испанских властей. Правил неаполитанским королевством герцог Альба, и под его руководством из страны выгребалось все, что имело хоть какую-то ценность. Но хуже всего была инквизиция, всюду преследовавшая свободу совести. Это была реальная власть, подчинившая себе весь уклад жизни. Люди истреблялись по малейшему подозрению. В десять лет Бруно покидает Нолу и поселяется в Неаполе у своего дяди, содержавшего там учебный пансион. В 15 лет Джордано поступает в доминиканский монастырь. Молодой человек уже с 12 лет ревностно изучает древнюю и новейшую философию и за время пребывания в монастыре получает обширнейшие сведения по самым разным отраслям знания. Большое впечатление на него оказывают Эмпедокл, Платон, Аристотель, Плотин. Также он знакомится с Кабалой. Читает арабских мыслителей. Читает произведения Фомы Аквинского и Николая Кузанского. Тайно Бруно написал комедию, где сатирически изображались нравы тамошнего общества. Говорят, позднее Мольер заимствовал у него немало сцен для своих комедий. Пишет Бруно и сонеты. Год за годом выработалось новое мировоззрение. Конечно, так трудно сдержаться, и с уст срываются опасные слова. На него поступает первый донос, что Джордано вынес из своей кельи всех угодников и оставил одно только Распятие. Только молодость спасла Джордано. В 24 года он получает сан священника. Открываются новые возможности для труда и общения. Он читает труды первых гуманистов, знакомится с книгой Коперника "Об вращении небесных тел". Церковному начальству становится известным "опасное умоуклонение" Бруно, и тому приходится бежать в Германию, сбросив монашеское одеяние. Он едет в Нолу, потом в Савону, Турин... Так начинаются скитания. Тогда же написана книга "Знамения времени", бесследно исчезнувшая. Бруно прибывает в Тулузу, где ему удается получить вакансию на кафедре философии. Здесь он не стесняется нападать на авторитет Аристотеля, логику и физику которого наряду с астрономической системой Птолемея считали неотделимой частью христианской веры. И даже спустя четверть века после сожжения Бруно парламент Сорбонны постановил, что противоречить Аристотелю - значит идти против церкви. Отрицательное отношение к Аристотелю и всему тогдашнему ученому сословию снискало Джордано враждебную атмосферу, обратило жизнь в постоянную борьбу с 4 ученым цехом. Ему приходится сделать горький вывод, что "истина и справедливость покинули мир с тех пор, как мнения сект и школ сделались средством к существованию" и что "самые жалкие из людей - это те, кто изза куска хлеба занимаются философией". Бруно перебирается в Париж, где правит король Генрих III, отличающийся веротерпимостью и расположением к наукам и искусствам. Молва о громадной эрудиции и поразительной памяти Бруно идет впререди него, и он принимается высшими кругами парижского общества. Однако изза недовольства сторонников Аристотеля ему приходится покинуть Париж. Он отправлятся в Англию. Здесь он появляется в 1583 году с прекрасными рекомендательными письмами короля Франции. Его берут в Оксфордский университет. Маленький темпераментный итальянец говорит такие вещи, от которых краснеют стены богословской аудитории: он толкует о бессмертии души и тела, как последнее разлагается и видоизменяется, как душа, покинув плоть, затем долгим процессом образует вокруг себя новое тело. "Природа души, -говорит Бруно,- одинакова у всех организованных существ, и разница ее проявлений определяется большим или меньшим совершенством тех орудий, которыми оно располагает в каждом случае." В конце концов "созвездие педантов" вынуждает итальянского профессора прекратить свои лекции. Изгнание из Оксфорда Бруно ознаменовал книгой, в которой он заклеймил грубость, с какой обошлись с ним, назвав Оксфорд "вдовой здравого знания". В этом сочинении Джордано Бруно изложил самые широкие взгляды на строение Вселенной, и когда ученый Кеплер читал этот труд, то испытывал при этом головокружение; тайный ужас охватывал его при мысли, что он блуждает в пространстве, где нет ни центра, ни начала, ни конца! Бруно вернулся в Лондон и в течение двух лет написал еще несколько трудов, в частности: "О причине, начале всего и едином" , "О бесконечном, вселенной и небесных телах", "Изгнание торжествующего животного", "Тайное учение Пегасского коня с присоединением такого же учения Силенского осла", "О героическом энтузиазме". В его книгах злая усмешка, уничтожающая ирония соединяются с героическим воодушевлением вечными идеалами человечности и твердой уверенностью в окончательной победе истины и справедливости. "Истина есть пища каждой истинно героической души; стремление к истине единственное занятие, достойное героя." Джордано Бруно открыто отстаивает свои убеждения. В Венеции он берет в ученики некоего патриция, тайным желанием которого было приобрести от Бруно какие-то особые магические познания. Не получив их, ученик совершает предательство - приводит в дом учителя капитана инквизиции. Бруно арестован и отправлен в тюрьму. От бывшего ученика посыпались доносы - один гнуснее другого. Многое пришлось говорить в свое оправдание. "Я учу бесконечности вселенной как результату действия бесконечной божественной силы, ибо было бы недостойно Божества ограничиться созданием конечного мира, в 5 то время, как оно обладает возможностью творить все новые и новые бесчисленные миры. Я утверждаю, что существует бесконечное множество миров, подобных нашей земле, которую я представляю себе, как и Пифагор, в виде небесного тела, похожего на Луну, планеты и другие звезды. Все они населены, бесконечное множество в безграничном пространстве образует вселенную. В последней существует всеобщее Провидение, благодаря которому все живое растет, движется и преуспевает в своем совершенствовании. Это провидение или сознание я понимаю в двойном смысле: во-первых, наподобие того, как проявляется душа в теле, то есть одновременно в целом и в каждой отдельной части; такую форму я называю природой, тенью или отражением Божества. Затем сознанию присуща еще другая форма проявления во вселенной и над вселенной, именно не как часть, не как душа, а иным, непостижимым для нас образом". Под Духом Святым, объяснил Бруно на допросе, он понимает душу вселенной. От Святого Духа снисходит все живое - жизнь и душа. Она также бессмертна, как неуничтожаема плоть. Жизнь есть расширение, смерть сжатие живого существа. Бруно все время настаивает, что все, чему он учил, он учил как философ, а не как теолог, и догматов церковных не касался никогда. Его ответы на вопросы инквизиции напоминают ответы на уроках катехизиса. Однако судьи этим не удовлетворяются. Инквизитор предупреждает, что если обвиняемый станет упорно отказываться от всего, в чем впоследствии он может быть изобличен, то ему нечего будет удивляться, если инквизиция в отношении его прибегнет к законным средствам, которые предоставлены ей применять ко всем, кто не хочет познать милосердие Божие и христианскую любовь этого святого учреждения, и которые предназначены к тому, чтобы находящихся во тьме обращать к свету, а сбившихся с истинного пути - на стезю вечной жизни. Судьи стали угрожать, и Бруно идет на уступки. Он обещает отбросить все ошибки и впредь не допускать их; он раскаивается в содеянном и умоляет, снисходя к его слабости, разрешить ему вернуться в лоно церкви и испытать на себе милость Божию. Страх смерти был так велик, что Бруно даже пал перед судьями на колени и со слезами на глазах умолял судей простить его. Джордано Бруно был передан на судилище Римской инквизиции, ибо венецианская инквизиция не осмелилась выносить приговор, который наверняка не привел бы к костру. 27 февраля 1593 года 45 лет от роду Джордано Бруно был перевезен в Рим. Ему был придан ранг вождя еретиков, и приговор был предопределен. Причем судьи прекрасно сознавали, что судят они в высшей степени эрудированного человека, выдающийся ум современности. Бруно намеревался повторить свое отречение и в Риме. Но его свыше шести лет томили в тюрьме, хотя обычно такие дела делались быстро. От него требовали отречения от своих взглядов без всяких оговорок. Но может ли Свет служить тьме, не погибнув? Бруно не мог отрешиться от всего, что составляло самую суть его. Тюрьма лишь укрепила его. Он не смог 6 отказаться от своей философии, ибо это означало бы изменить Истине. Он лишь в религиозных чувствах готов был сделать уступки своим судьям. Сам он писал: " Храбро боролся я, думая, что победа достижима. Но телу было отказано в силе, присущей духу, и злой рок вместе с природою подавляли мои стремления... Я вижу, что победа есть дело судьбы... Силы мои направлены на то, чтобы заслужить признание будущего." "Есть люди, у которых любовь к божественной воле так велика, что их не могут поколебать никакие угрозы или застращивания. Тот, кто заботится еще о своей плоти, не может чувствовать себя в общении с Богом. Лишь тот, кто мудр и добродетелен, может быть вполне счастлив, ибо он более не чувствует старданий". Бруно отказался от своих прежних отречений. 20 января 1600 года состоялось заключительное заседание по делу Бруно. 9 февраля был отправлен во дворец великого инквизитора Мадручи, и там он был лишен священнического сана и отлучен от церкви. После этого его предали светским властям, поручая им подвергнуть его "самому милосердному наказанию без пролития крови" . Такова была лицемерная формула, означавшая требование сжечь живым. Бруно держал себя с невозмутимым спокойствием и достоинством. Только один раз он нарушил молчание: "Быть может, вы произносите приговор с большим страхом, чем я его выслушиваю". На 12 февраля было назначено исполнение приговора, но оно не состоялось. Инквизиция все еще надеялась, что Бруно откажется от своих взглядов. Но Джордано бруно сказал: "Я умираю мучеником добровольно и знаю, что моя душа с последним вздохом вознесется в рай". 17 февраля. День казни. Ни одной молбы, ни одного стона не вырвалось из груди Джордано Бруно. 9 июня 1889 года в Риме был воздвигнут памятник Джордано Бруно. Католические церкви стыдливо были закрыты в этот день. Сама жизнь свидетельствовала, что Бруно поднял голос за свободу мысли для всех народов, и смерть его явилась образцом мужества и стойкости Великого Духа, принявшего чашу страданий от облагодетельствованного им человечества. 7 Вот что утверждал Джордано Бруно. 1. Земля имеет лишь приблизительно шарообразную форму: у полюсов она сплющена. 2. И солнце вращается вокруг своей оси 3. "...земля изменит со временем центр тяжести и положение свое к полюсу". 4. Неподвижные звезды суть также солнца. 5. Вокруг этих звезд вращаются, описывая правильные круги или эллипсы, бесчисленные планеты, для нас, конечно, невидимые вследствие большого расстояния. 6. Кометы представляют лишь особый род планет. 7. Миры и даже системы их постоянно изменяются и, как таковые, они имеют начало и конец; вечной пребудет лишь лежащая в основе их творческая энергия, вечной останется только присущая каждому атому внутренняя сила, сочетание же их постоянно изменяется. В 1584 году он публикует диалог «Изгнание торжествующего зверя», в котором проповедуется скорое пришествие или точнее, возрождение магической религии египтян. Позволю себе пространную цитату: «Вот, значит, никогда не обоготворялись сами по себе крокодилы, петухи, лук, репа, но боги и божество в крокодилах, петухах и прочем; божество, которое с течением времени, от места к месту, постепенно, то тут то там, проявлялось, проявляется и будет проявляться в различных предметах, хотя бы они и были смертны: египтяне смотрели на божество, как на близкое и дружественное им, а не как на высшее, заключённое в себе самом, не пребывающее в сотворённых вещах. Смотри же, как простое божество, которое находится во всех вещах, плодоносная природа, мать хранительница вселенной сообразно различным своим проявлениям отображается в различных предметах и принимает различные имена. Смотри, как к ней единой, различным образом должно восходить, приобщаясь к различным дарам: иначе напрасно будешь черпать воду сетями и ловить рыбу лопатой. Для всего этого, конечно, необходимы та мудрость и суждение, то искусство, деятельность и пользование духовным светом, каковые духовное солнце открывает миру в иные времена больше, в иные – меньше. Вот этот обряд и называется Магией, и поскольку занимается 8 сверхъестественными началами, она – божественна, а поскольку наблюдением природы, доискиваясь до её тайн, она – естественна, срединной и математической называется, поскольку исследует силы и способности души…» Здесь Бруно, отбрасывая попытки Фичино примирить христианство и магию, безоговорочно возвращается к её языческим истокам. И далее он уповает на то, что великолепная магическая религия египтян вернётся, их нравственные установления придут на смену хаоса нынешнего века, пророчества исполнятся, а небесным знамением, возвещающим, что египетский свет уже возвращается, является гелиоцентрическая система Коперника. Причём, опираясь на Коперника, Бруно идёт в своих размышлениях дальше. Развивая принцип полноты, смысл которого в том, что бесконечная причина Бог, должна иметь бесконечные следствия и не может существовать предел его творящей силе, Бруно приходит к выводу о существовании бесчисленного и бесконечного количества миров. Эти его размышления сильно напоминают осуждённые Церковью еретические воззрения Оригена. Уже, будучи в руках инквизиции, Бруно в камере проповедовал, что крест на самом деле священный знак египтян, и что крест на котором был распят Христос имел не такую форму, как у крестов на алтарях, а крест в его нынешней форме изображён на груди у богини Изиды, и что христиане украли его у египтян. Вторым и очень ярким произведением, которое публикует Бруно в Англии, стала «Великопостная Вечерня». Произведение в яркой и сатирической форме описывает непростые взаимоотношения, которые возникли между Бруно и тогдашней Оксфордской профессурой. Суть конфликта станет понятной, если процитировать отрывок, в котором Бруно описывает сам себя: «…тот, кто пересёк воздушное пространство, проникнувший в небо, пройдя меж звёздами за границы мира». И в другом месте: «Филотео Джордано Бруно Ноланец, доктор самой изощрённой теологии, профессор самой чистой и безвредной магии, известный в лучших академиях Европы, признанный и с почётом принимаемый философ, всюду у себя дома, кроме как у варваров и черни, пробудитель спящих душ, усмиритель наглого и упрямого невежества, провозвестник всеобщего человеколюбия, предпочитающий итальянское не более, нежели британское, скорее мужчина, чем женщина, в клобуке скорее, чем в короне, одетый скорее в тогу, чем облечённый в доспехи, в монашеском капюшоне скорее, чем без оного, нет человека с более мирными помыслами, более обходительного, более верного, более полезного…» и далее в таком же духе. У нас есть возможность посмотреть, насколько это самомнение расходится с взглядом со стороны. Вот мнение о Джордано Бруно, высказанное Джоржем Эбботом, слушавшем его выступление в Оксфорде: «…он (Бруно) скорее отважно, чем разумно, встал на высочайшем месте нашей лучшей и самой известной школы, засучив рукава, будто какой-то Жонглёр, и говоря нам много о центре, круге и окружности, он решил среди очень многих других вопросов изложить мнение Коперника, что 9 земля ходит по кругу, а небеса покоятся; хотя на самом деле это его собственная голова шла кругом, и его мозги не могли успокоиться». Какой-то жонглёр с кружащейся головой и неспокойными мозгами, как видно, Оксфордские слушатели наградили его не очень лестными эпитетами. Но, в общем-то, если не считать неприязненного отношения к нему академической среды, период пребывания в Англии был для Бруно, пожалуй, самым спокойным и плодотворным в его жизни. Помимо своих научных опусов Бруно написал несколько похвальных речей королеве Елизавете. Его восхищала мудрость её правления, и он восхваляет возрождение света протестантской истины из католической тьмы. Подобного рода речи делают его пребывание в Англии безоблачным, но в последствии доставят ему массу неприятностей на допросах инквизиции. В связи с изменившейся политической обстановкой в 1586 году Бруно из Англии возвращается опять в Париж. В середине августа 1586 года Бруно покидает Париж из-за смуты, вызванной противостоянием между протестантски настроенным герцогом Генрихом Наваррским (впоследствии ставшим королём Франции Генрихом IV) и прокатолически настроенной Лигой и отправляется в Германию. 1586 1588 год он проводит в Виттенберге, где преподаёт в местном университете. Многочисленные произведения Бруно, созданные и опубликованные в Виттенберге, видимо, по большей части представляют собой его тамошние лекции. В начале 1588 года Бруно уехал из Виттенберга в Прагу, где пробыл около шести месяцев. Здесь Бруно издаёт книгу под названием «Тезисы против математиков» («Articuli adversus mathematicos»). Книгу иллюстрирует загадочная серия диаграмм. У них обманчиво геометрический вид, хотя иногда и с включением неожиданных предметов, вроде змеи или лютни. Книга путанная и сложная для восприятия, возможно написанная каким-то шифром. Император наградил Бруно за книгу деньгами но ни должности, ни места ему не дал, и Бруно отправился в Хельмштедт. Здесь Бруно перешёл на крайне радикальные антикатолические и антипапские позиции. Он пишет о тирании, посредством которой гнусное священство губит естественный порядок вещей, и гражданское право в Италии и Испании, в то время как Галлия и Бельгия разрушены религиозными войнами, и в самой Германии множество областей находятся в самом плачевном состоянии. 10 И в доносах на Бруно, и в письме Шоппе нечестивость философа как-то связывалась с учением о множественности миров. Однако это учение до Бруно, вообще-то говоря, не считалось еретическим и даже активно обсуждалось средневековыми теологами, полагавшими, что создание только одного мира недостойно бесконечного могущества Бога. В конце XIII в. архиепископ Парижа даже осудил, как еретический тезис о невозможности для Бога создать множество миров. Что же в таком случае так пугало всех в учении Бруно? В фундаментальной монографии "Идея множественности миров", само появление которой во многом обусловлено современными поисками внеземных форм жизни и разума, автор этого историкофилософского исследования В. П. Визгин пишет, что принципиальным отличием учения Бруно от других концепций множественности миров было радикальное переосмысление взглядов на наш мир и его место во Вселенной. Визгин объясняет, что, допуская существование каких-либо иных миров, мыслители Античности и Средневековья представляли эти миры как сугубо геоцентрические и даже геоморфные, т. е. для них в каждом из этих миров сохранялось жесткое противопоставление Земли и Неба, зачастую представления о плоскостности Земли и т. п. Эти миры - а их могло быть и бесконечное множество - находились в каких-то абстрактных пространствах и не имели ничего общего с видимыми нами звездами и планетами, так как звездное небо считалось неотъемлемой частью нашего мира. Поэтому, например, допускалось существование миров, на небе которых могли бы быть иные светила или вообще не быть никаких светил. Однако где и как 11 расположены такие миры, каждый из которых, как и наш, мыслился конечным, разделенным на небо и землю, было совершенно не ясно. В определенной степени такие представления об иных мирах созвучны идеям современных ученых, предполагающих наличие в каких-то иных измерениях других вселенных, в которых физические константы и законы могут радикально отличаться от констант и законов нашей Вселенной. Конечно, эти идеи достаточно неординарны, но в целом они, например, совершенно не затрагивают "физикоцентризм" современного научного мировоззрения. По сути, учеными допускается существование законов природы еще не известного нам типа, но само, сугубо антропоморфное, понятие "закон" под сомнение при этом не ставится. Эта параллель с современными идеями позволяет, как мне кажется, лучше понять революционность бруновского учения, не только преодолевавшего гео- и гелиоцентризм, но и делавшего бессмысленным вообще какой-либо пространственный "центризм", учения, которое, с одной стороны, низводило Землю до уровня затерянной в бескрайних просторах песчинки, а с другой стороны, превращало наш замкнутый мир в бесконечную Вселенную, где привычные звезды уже не просто светила для человека, а миры, подобные нашему. "Кристалл небес мне не преграда боле, рассекши их, подъемлюсь в бесконечность", - писал Бруно в одном из своих сонетов Я думаю, что даже современные люди, с детства привыкшие слышать об иных мирах, были бы немало удивлены, если бы им стали доказывать, что нечто совершенно привычное, сугубо земное на самом деле является частью иной жизни и иного разума. Вспомним, например, какое чувство внутреннего протеста вызывают, пусть даже в шутку высказываемые, предположения о том, что земная жизнь и мы сами - это результат какого-то космического эксперимента. Стоит ли тогда удивляться реакции сокамерников Бруно людей простых, не искушенных в схоластических дискуссиях? Впрочем, дело не сводилось к научной смелости идей Бруно, который, по выражению Визгина, "астрономизировал" концепцию множественности миров, отождествив видимое всеми небо с бесконечной Вселенной, а звезды и планеты с иными мирами. Безусловно, Бруно не мог совершить такой переворот в одиночку. Многое в этом направлении, причем в логическом отношении гораздо глубже, сделал еще в середине XV в. Николай Кузанский, которого Бруно неоднократно называл своим учителем. В то же время в учении Бруно сохранилось немало реликтов средневековых концепций множественности миров. Полная "астрономизация" этой концепции стала возможной лишь в рамках науки Нового времени, в частности, после введения Ньютоном понятия 12 абсолютного, единого для всей Вселенной пространства. "Рассечение небес" было тесно связано у Бруно с критикой основ христианского мировоззрения. Именно поэтому Шоппе называл миры Бруно нечестивыми, а сокамерники вспоминали его философские построения не со скукой, а с ужасом. В литературе, посвященной Бруно и его эпохе, нередко можно встретить примерно следующее объяснение причин, по которым учение о множественности миров могло представлять опасность для церкви. Вопервых, это учение в корне противоречило господствовавшему в средние века геоцентризму, которого придерживалась и церковь, во-вторых, оно не соответствовало догмату о том, что человек - венец творения, Земля - центр мира, а Христос - спаситель рода человеческого. Следует отметить, что ко времени этого процесса церковь уже полстолетия мирилась с учением Коперника, и скорее можно предположить, что именно Бруно в полной мере раскрыл глаза Ватикану на опасность дальнейшего распространения концепции гелиоцентризма. (В отличие от католиков протестанты с самого начала были настроены антикоперникански.) Далее. Сама по себе идея множественности миров была индифферентна и по отношению к учению о гелиоцентризме, и по отношению к догматам христианской церкви. Каждый из множества миров можно считать геоцентрическим, что, собственно, и делалось многими античными и средневековыми мыслителями. Эта идея не противоречила и положению об универсальном значении искупительной жертвы Христа. Ведь можно допустить, что такая жертва приносилась или должна быть принесена в каждом из миров Вселенной. Это предположение использовалось для критики идеи о множественности миров протестантским теологом середины XVI в. Филиппом Меланхтоном, который считал, что принятие этой идеи означало бы издевательство над таинством искупления. Богочеловек, писал Меланхтон, пришел в обличии человека в наш и только наш мир, здесь он прошел свой крестный путь, и мы не можем допустить, чтобы эта драма повторялась бессчетное число раз во всех бесчисленных мирах Понятно, что такое "тиражирование" показалось бы еще более кощунственным, если бы иные миры находились рядом с нашим, как это следовало из учения Бруно. Не исключено также, что в иных мирах вообще не было грехопадения, а поэтому не нужно и искупление. Наконец, можно считать, что Богочеловек появился только в одном месте Земли (и всей Вселенной тоже), что ставит перед последователями Христа миссионерскую задачу космических масштабов. Поэтому учение о множественности миров вполне могло использоваться для обоснования миссионерских задач церкви в эпоху великих географических открытий, когда слово Христа приходилось нести народам, о существовании которых никто ранее даже не подозревал. Необходимо подчеркнуть, что встречи с новыми народами ставили перед Европой XVI в. не только миссионерские задачи. До сих пор путешественники сталкивались с обществами, стоящими на более низкой 13 ступени социального развития и исповедующими более примитивные, а то и варварские формы религии. (Последнее обстоятельство для людей той эпохи было куда важнее технической отсталости.) Но что, если мы обнаружим народы, по сравнению с которыми сами будем выглядеть дикарями, а наша религия - варварским суеверием? Во времена Бруно таких народов еще не встречали, но уже в 1516 г. Томас Мор написал свою знаменитую "Утопию", а в 1602 г. пожизненный узник неаполитанской тюрьмы Томмазо Кампанелла завершил "Город Солнца" - рассказ мореплавателя, якобы попавшего в идеальное государство, жители которого значительно опередили другие народы в науке и социальном устройстве. Заметим, что в 1598 - 1599 гг. Кампанелла возглавил в Калабрии заговор с целью свержения на юге Италии испанского владычества и создания там идеального общества, подобного описанному им затем в книге. Таким образом, фантазии об иных государствах оказывались неразрывно связанными с попытками революционного переустройства существующих порядков. Понятно, что аналогичным, и даже куда более мощным, потенциалом могла обладать идея множественности миров. Впрочем, вопросы социального равенства интересовали Бруно мало. Гораздо более его увлекала проблема постижения истинного Бога. Вспомним, что еще на допросе в Венеции Бруно утверждал, что считает недостойным благости и могущества Бога создание единственного и конечного мира. Бог всемогущ, настаивал Бруно, и именно эта, вполне христианская идея, постепенно привела его к выводу о том, что Бог христианства слишком земной, слишком антропоморфный, чтобы быть истинным. А значит, поклоняться такому Богу – кощунство. Биографы философа отмечают, что еще в молодые годы Бруно "не без влияния реформаторских идей выставил из кельи образа святых, оставив одно лишь распятие: в почитании образов он видел остатки языческого многобожия и идолопоклонства". Для правильного понимания творчества Бруно и роли в нем идеи множественности миров важно учитывать то, что Бруно не был ученым, хотя и затрагивал в своих сочинениях научные проблемы. Он плохо разбирался в астрономии и математике, а как философ-логик значительно уступал своему учителю - Николаю Кузанскому. Тем не менее, Бруно лучше многих современников чувствовал динамизм своей эпохи, ее устремленность к радикально новому, ее, по словам Гегеля, "одержимость бесконечностью". Свое ощущение эпохи Бруно попытался выразить в философскорелигиозном учении, которое он называл "героическим энтузиазмом", "философией рассвета" и т. п. Это учение должно было, по-видимому, прийти на смену христианству, чтобы способствовать преодолению разногласия между протестантами и католиками, а также, чтобы включить в себя идеи коперниканство, бесконечности Вселенной и, самое главное, нового человека, способного рассекать ограничивающий его волю и разум "кристалл небес". 14 В диалоге "Пир на пепле" Бруно признается, что поначалу отнесся к идее движения Земли как к безумию и лишь постепенно, в ходе своих философских поисков, осознал истинность этой идеи. Таким образом, не астрономия сделала Бруно еретиком, а весьма распространенное в ту эпоху стремление обновить христианство, побудившее его искать подходящие основания для такого обновления в идеях Коперника, в античной философии, магии и, наконец, в учении о множественности миров. Надо сказать, что многое из бруновской "философии рассвета" ранее уже разрабатывалось философами и теологами (идея деперсонифицированного бога, непостижимого с помощью земных аналогий; новое понимание человека и его места в мире; проблема синтеза Библии и Книги Природы и т. д.) или, во всяком случае, носилось в воздухе. Однако двигаться по этому пути слишком последовательно мыслители эпохи Возрождения опасались из-за возможности разрыва с христианством. Причем этого разрыва боялись не от недостатка мужества, а уже хотя бы потому, что, теряя связь с Христом, человек терял основу для постижения истины. Отсюда проблема "христианской совести", о которой говорил А. Ф. Лосев. Люди Ренессанса, писал он, "тоже были своего рода героическими энтузиастами. Но всех их страшила трагедия изолированной человеческой личности (потерявшей связь с Христом), и если они увлекались ее самоутверждением, то скоро тут же каялись в этом". Другое дело - Бруно, который заполнял возникающий при разрыве с христианством идейный вакуум религиозно-мистическим чувством связи с иными мирами, обитатели которых могли, подобно жителям острововутопий, приблизиться к постижению истинного Бога в большей степени, чем земляне. Вот с позиций этих вероятных учений Бруно и мог смотреть на христианство так, как на него не смотрели со времен римских императоров: не как на универсальный путь к спасению, а как на местечковую религию, смесь суеверий и шарлатанства. Существенную роль в формировании у Бруно таких взглядов могла сыграть распространившаяся в эпоху Ренессанса и, безусловно, хорошо известная инквизиции античная антихристианская литература, намеки на которую можно найти в работах Бруно "Изгнание торжествующего зверя", "Пир на пепле" и "Тайна Пегаса". По-видимому, возможность такого взгляда на христианство "сверху", с позиций более совершенных, более адекватных реалиям XVI в. религий, могла показаться инквизиции куда страшнее, чем реформация или атеизм. Ведь и протестантизм, обвинивший Ватикан во всех смертных грехах, но сам затем в них погрязший, и примитивный атеизм, смело утверждавший, что Бога нет, но затруднявшийся объяснить, что же правит миром, христианства как такового не затрагивали. Более того, протестантизм, даже внеся в христианство ряд фундаментальных новаций, провозглашал себя возвратом к евангельской, раннехристианской традиции, не испорченной папством. Другое дело - "философия рассвета" Джордано Бруно, сохраняющая веру в Творца и (в то же время) устремленная вперед, в Неведомое, включающая или пытающаяся включить в себя 15 мировоззренческую революцию XVI в. и воздвигающая всемогущему Богу единственно достойный ему храм в виде бесконечной Вселенной, заполненной бесконечными мирами, обитатели которых различными путями движутся к постижению той истины, которая приоткрылась бывшему доминиканскому монаху, живущему на планете Земля. Фундаментальная новация Бруно состояла во введении в религию идеи прогресса, т. е. представления о том, что с ходом времени происходит не деградация некоего "золотого века", истинной мудрости, подлинной святости и т. п., а наоборот, приумножение и совершенствование знаний, включая знание о Боге. "Современная мудрость превосходит мудрость древних", писал Бруно в книге "Пир на пепле". Тем самым он обнаруживал в истории необратимое развитие и экстраполировал его на иные миры, многие из которых могли уйти в своей эволюции дальше Земли. В. С. Библер отмечал, что, только начиная с XVIII в. "утопический социальный строй расположен уже не рядом с государством наличным (в том же времени, но в другой точке пространства, в "нигде"), теперь новый истинный строй социального бытия встраивается в шкалу временную на основе идеи прогресса". По сути, идея множественности миров играла для Бруно примерно ту же роль, какую для последующих столетий играла идея прогресса - условия непременного изменения всех существующих социальных институтов. Именно поэтому, как мне представляется, отрекаясь в ходе следствия от многих ересей, Бруно категорически не желал отрекаться от своих космогонических идей, при помощи которых он обосновывал возможность и необходимость дальнейшего обновления церкви - главного социального института того времени. При этом Бруно допускал, что душа может свободно перемещаться из одного мира в другой. Такое предположение радикально противоречило христианской догматике, отводившей для души особое, внемировое пространство "того света", но зато оно было необходимо Бруно для установления принципиально возможной связи с иными мирами, отделенными, по Бруно, от нашего только пространственным барьером. Таким образом, бруновское учение о множественности миров затрагивало святая святых христианской веры, и именно поэтому следователи настойчиво предлагали Бруно отказаться от еретических взглядов, будто душа человека подобна не аристотелевской форме (неотделимой телесным образом от материи), а кормчему на корабле. Бруно отказался это сделать, потому что именно такая душа была необходима ему для связи с иными мирами, образующими, по мысли философа, некоторую целостность, аналогичную организму. В число важнейших составляющих философии Бруно входил гилозоизм - учение, отождествляющее "живое" и "сущее" и, в частности, рассматривающее Космос как живой организм. Понятно, что такой душе уже не нужна прежняя церковь (как посредник между принципиально различными земным и небесным мирами), однако самой церкви вряд ли 16 могла понравиться перспектива лишиться человеческих душ, а вместе с ними и прихожан. Гораздо проще было навсегда расстаться с одним из них. Единство и бесконечность мира, его несотворимость и неуничтожимость – таковы исходные посылки философии итальянского мыслителя Джордано Бруно. На этом базируется его космологическое представление. Бруно открыто порывает с теоцентрической концепцией устройства мироздания. По его мнению, движущаяся вокруг своей оси и вокруг Солнца Земля – лишь ничтожная пылинка в беспредельном мироздании. Земля не может быть центром Космоса, потому, что в мире вообще нет ни центра, ни границы. Понятие «вверх», «низ» и им подобные применимы лишь к отдельным, ограниченным и временным системам, но не к Космосу, вечному и бесконечному. « В безмерном лоне бесконечной Вселенной возникают, развиваются, уничтожаются и снова рождаются бесчисленные миры. Наша Солнечная система – лишь одна из бесчисленного множества других, подобных систем.» «Существуют бесчисленные солнца, бесчисленные земли, которые кружатся вокруг своих солнц, подобно тому, как наши семь планет кружатся вокруг Солнца» - писал Джордано Бруно в книге « О бесконечности, вселенных и мирах.» Так идеи Джордано Бруно и его предшественников Николая Кузанского и Коперника заложили основы для развития философии и естествознания Нового времени. 17 1.Канке В.А. Философия. 1996г. 2.Философия. Под редакцией Кохановского. 1999г. Ростов-наДону 3.Чанышев А.Н. курс лекций по древней и средневековой философии. 1991г. Москва 4.Реале Д. и Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. Том I и II. 18
