problema-formirovaniya-duhovnyh-osnov-otnosheniy-k-drugomu-ideya-sostradaniya-kak-osnova-mezhlichnostnyh-otnosheniy
advertisement
УДК 1.13.130.3.130.31 Т. З. Мухутдинова, Г. Н. Кулагина, Н. П. Ячина, Н. Н. Хазиева ПРОБЛЕМА ФОРМИРОВАНИЯ ДУХОВНЫХ ОСНОВ ОТНОШЕНИЙ К «ДРУГОМУ», ИДЕЯ СОСТРАДАНИЯ КАК ОСНОВА МЕЖЛИЧНОСТНЫХ ОТНОШЕНИЙ Ключевые слова: духовность, индивидуализм, общество. Рассматривается проблема духовности, в основном, в связи с другими проблемами: массового общества, глобализации, индивидуализма, национальной идеи и т.д. Анализируются различные точки зрения на природу духовности, дан социально-философский анализ русской духовности начала ХХ века, рассматривается специфика духовности в литературе. Keyword: spirituality, the Ethics of Other, individualism, society. The author shows the actuality of this problem at the contemporary world, analyses various points of view on nature of spirituality, reveals bring to light its defects, gives social-philosophic analysis Russian spirituality of the beginning of the XX century, examines notion spirituality at the literature. For the Other not to be best how should be represented as absence. Spiritual organization of the whole person, driven by system parameters, organized by attractors, and responsive to the man’s free choices. The author considers the idea of Other in the philosophy of M.Buber, E.Levinas, J.-P. Sartr and other. Какими должны быть межличностные отношения, модели совместного бытия? Умение человека понять Другого благодаря выдержке, тактичности, толерантности, разумности является «возвышением человека к подлинной гуманности», – считает Гадамер [1]. Подлинное понимание означает сострадание и умение действовать во имя преодоления этого сострадания, лишь в этом случае человек обретает гордость за свои поступки, обретает честь и достоинство. Но не только сострадание является основой интерсубъективных отношений. В многополярном мире сохранение своей культурной идентичности во многом зависит от умения понять и принять Другого, утвердить и отстоять его право на самобытность. В обществе наблюдается тенденция к отчуждению человека от человека, утрата такой высшей эмоции, как сопереживание, неспособность идентифицировать себя с интересами Другого. Как найти такие модели совместного бытия, которые способствовали бы развитию духовности, онтологической безопасности, моральной ответственности. Отношение с Другим связано с понятием идентичности, субъективности, общности. Чувство идентичности придает человеку уверенность в своих действиях, надежность. Человек будет испытывать онтологическую безопасность в мире, в котором царит моральная ответственность. Laing в книге «The Divided Self» полагает, что чувство онтологической безопасности дает возможность успешно участвовать в мировом процессе. Отсутствие этого чувства может ассоциироваться со специфическими психическими состояниями – депрессией, паранойей, шизофренией. Человек отказывается от общения в случае, если его идентичность не может быть утверждена [2]. Возникла проблема, как сформировать такие духовные основы отношений к Другому, как благородство, честность, ответственность, сочувствие, милосердие, толерантность, эмпатию, преодолеть проявление таких отношений к Другому, как садизм, мазохизм, диалектику господина и раба, равнодушие. Мать Тереза отмечала: «Величайший грех человека – это не ненависть, а равнодушие к своим братьям» [3]. Аллейн Р. считает, что современное поколение более эгоистично, проявляет меньше сочувствия к Другому, чем двадцать лет назад. Раньше молодые люди, студенты проводили митинги, боролись за права Других. Но теперь они слишком поглощены своей собственной жизнью, чтобы заботиться о Другом. Они потеряли 40% своей способности к эмпатии по сравнению с 1980 годом. 142 Повышенное внимание к себе сопровождается проявлением равнодушия к Другому. Причины этого автор видит в том, что слишком много рекламируется насилия в СМИ, происходит распад общества, потеряна связь между поколениями [4]. Современный человек одинок в современном мире, он желает больших глубоких чувств и не имеет возможности их достичь, он не способен к коммуникации. Желание понять Другого, возможность контактов увеличивается, но тем не менее происходит ослабление межличностных отношений. Человек заботится только о себе, он не привык проявлять сочувствие, заботиться о Другом. Современный человек – это не человек сочувствующий, – это посторонний наблюдатель, зритель. Таким образом, исследователи говорят о неадекватности взаимного понимания. Другой может иметь уникальный опыт, использовать уникальную информацию, уникальные способы кодирования. Модели поведения в обществе разнообразны. Другой исполняет в обществе множество ролей, участвует в социальных играх. Общение с Другим часто носит характер игры и театральности. С точки зрения американского социолога Гофмана, люди вынуждены надевать на себя различные социальные маски. И эти маски становятся их подлинным я [5]. Иерархия социальных ролей и игр усложняет отношение к Другому, делает совместное бытие проблематичным. В обществе наблюдается разлад между формой и сутью человеческих отношений. Попытка заставить Другого понять себя, навязать свои взгляды можно рассматривать как своеобразную форму унифицированного принуждения, которая может привести к тоталитаризму. Как верно заметил А. Мачадо: «Христос говорит: ближнего своего полюби, как себя самого, но не забудь – он другой» [6]. Цель нашего исследования – рассмотреть проблему формирования духовных основ отношений с Другим и идею сострадания как основу интерсубъективных отношений. Сущность духовности – в свободе, в открытости Другому, миру, человечеству. Духовность – свойство личности, но это свойство выявляется лишь в системе отношений «Я – Другой». Духовность – это способность к диалогу, способность сочувствовать и сострадать, это терпимость, уважение чести и достоинства Другого, это дар Другому части своего бытия, готовность к высшей встрече с Другим как с «ближним», способность к личностному переживанию жизни Другого. Духовность – это этическая ответственность, направленная на Другого. Формирование духовных отношений – длительный и трудный процесс преодоления эгоизма, процесс противостояния обезличиванию, это умение оставаться самим собой в любой ситуации, не позволять манипулировать собой, сохранять свое достоинство. Недостаточно еще воспитать в человеке сочувствие, толерантность, благородство, необходимо воспитать ещё и твердость характера, мужество, мудрость, чтобы противостоять всему, что препятствует развитию духовности. Именно мудрость направляет человека и общество к вершинам духовной жизни, контролирует процесс развития духовности в обществе. Нет мудрости без сострадания, сочувствия. Глубокое взаимопонимание означает мудрость. Мудрость – основа толерантных отношений. Для человека жизненно важен вопрос, кто он по отношению к Другому. Узнавая Другого, мы познаем себя. Постигая внутренний мир Другого, мы совершенствуем и себя. Совершенный человек «чувствует себя как дома во всех мирах». Он открыт для диалога, восприимчив к изменениям. Процесс конструирования духовных отношений с Другим сложен и противоречив. В русской философии начала ХХ века вопрос о духовности встал в самых сложных и многообразных отношениях – к личности, миру, религии, культуре, истории, революции. В центре внимания философов начала ХХ века – тема свободы, воли, ответственности. Ситуация объяснялась Бердяевым Н. как следствие мучительности и драматизма человеческого состояния, которые в значительной степени зависят от «закрытости людей друг от друга», от слабости той синтезирующей духовности, которая ведет к внутреннему единству и единению. В произведениях русских философов звучат утверждения о «раздробленности» человека и мира. С их точки зрения, всеобъемлющим началом может быть только религиозная идея. В 143 «русской идее» религиозные философы отстаивали христианскую идею. Они мечтали о становлении соборного человечества. Только реализовав эту цель, человечество действительно становится единым организмом, в котором недействительными оказываются расовые, экономические, социальные, культурные и иные перегородки между людьми. Единый Бог, единая Церковь, единое в ней человечество, единый со всеми человек как образ и подобие Творца. Трубецкой С.Н. отвергает автономию индивидуального сознания и возвещает о соборности, затем о вселенском сознании и даже о вселенской организации, которая осуществляет себя в мире. Франк С.Л. считает, что духовная жизнь связывает индивида со всем живущим на Земле [7], т.е. автор рассматривает духовность в системе взаимоотношений «Я - Мы» В Боге же, понимаемом Франком С.Л. достаточно широко, сконцентрированы принципы и ценности общечеловеческих отношений и связей. Глубокое погружение в эту сферу, по мысли Франка С., влечет за собой не «замыкание» духа, а, напротив, его «расширение». Тип личностной духовности Франка С.Л. есть тип прежде всего религиозный, видящий в причастности к Богу возможность объединения со всеми людьми, «слияния» с ними. Основа данного типа духовности – «интенсивная внутренняя работа». Их мечты о духовном единстве реализовались в учении о соборности, всеединстве. Человеческий дух в его исканиях добра, справедливости, правды – основная тема размышлений отечественных мыслителей. Русские религиозные философы понимали духовность как восхождение души вверх, наполнение ее Духом /божественным Логосом/, как внутреннюю жизнь человека в соответствии с универсальными, вечными связями природы, мира. Как образ красоты духовность «укореняет человека в универсальном бытии» и позволяет ему пребывать «внутри бытия» /Франк С.Л./. Лосский Н. усматривал личностную духовность в стремлении человека осуществлять абсолютные ценности добра, истины, красоты [8]. Ильин И. также полагал, что каждый россиянин должен «ковать в себе этот духовный характер, измеряя себя и свои поступки этими мерилами: любви, веры, очевидности, совести, чувства собственного, духовного достоинства, автономного самообладания и смертной готовности» [9]. Толстой Л.Н. работал над созданием учения о духовности. Бог для Толстого Л.Н. – символ единого первоначала всего сущего. Бог – символ духовного мира, истины, добра, любви. Сущность духовного роста человека Толстой Л. объяснял с помощью понятия «любовь». Любовь – начало духовной жизни. Большое внимание русские философы уделяли самосовершенствованию человека. Работа по самосовершенствованию – это постоянное соотнесение своих дел и помыслов со словом Божьим. Русские философы, в частности Франк С.Л., также считают, что конкретное содержание чужой души остается для нас «непроницаемо темным» [10]. Русские философы отмечали «закрытость людей друг от друга», писали о «раздробленности человека и мира». Их мечты о духовном единстве реализовались в учении о соборности, всеединстве. Человеческий дух в его исканиях добра, справедливости, правды – основная тема размышлений отечественных мыслителей. Духовность – основа развития в человеке индивидуального начала, его глубинного, свободного «Я». Духовность в человеке – это открытый проект, связанный с самосовершенствованием и, как писал Кандинский В., «с движением вперед и ввысь» [11], с состоянием расширения внутреннего горизонта сознания, выхода из границ своего собственного бытия. Духовные искания общечеловеческого, вечного были сильны не только в среде философов, но и литераторов, музыкантов, художников. 144 Связь русской духовности с маргинальностью, неукорененностью отмечает Розин В.М. [12]. Вейдле В.В. подчеркивает особенности русской духовности: она основана на чувстве греховности, сострадания и милосердия [13]. Милосердие – это высшая справедливость, это заботливое, доброжелательное отношение к Другому. Как верно отмечает Мунье, «милосердие христианина - это <…> непрестанный крестовый поход против равнодушия и ненависти» [14]. Но отношение к милосердию, сочувствию у исследователей амбивалентное. Стоик Сенека писал: «Тот, кто совершает благодеяние, вовсе не желает получить что-то взамен, а иначе это было бы не благодеяние, но торговая сделка» [15]. Ф.Ницше также полагал, что нужно уважать человека, а не сочувствовать ему. С немецким философом согласен Н.Бердяев: «… относиться к человеку только с жалостью и состраданием значит не видеть в нем равноценного к себе человека, значит видеть слабого и жалкого раба, наконец, это значит быть самому рабом его страданий и слабостей» [16]. В начале ХХ века существовал амбивалентный подход к состраданию и совести в России. Переоценка ценностей Ницше повлияла на мир, в частности, на мировоззрение многих философов и писателей России, например, М. Горького. В горьковской художественной переоценке ценностей на первый план выдвигались такие существенные для него мотивы: переоценка зла, добра /любви и сострадания/, правды и силы. В произведениях Горького, как и у Ницше, есть мотивы неприятия страдания-сострадания. Сострадание для Ницше – выражение упадка жизни и потому должно быть бесповоротно осуждено. Для Ницше сострадание – слабость, оно приносит вред, является добродетелью маленьких людей, тех, кто не умеет «уважать великое несчастье, великое безобразие, великую неудачу». Он считает, что есть более высокая мораль, она требует не «жалости к рабу, а уважения к человеку». «Всякая великая любовь выше сострадания, ибо то, что она любит, она еще хочет – создать» [17]. Ницше хочет научить людей не состраданию, а со-радости, чтобы они стали мужественнее, выносливее, проще, веселее [18]. Во многих своих произведениях Горький также отмечает, что важнее и ценнее сострадания со-радость», «…всегда лучше поделиться с ближним хотя бы маленькой радостью, чем большим горем, и надо понять, что стыдно хвастаться страданиями своими» [19]. Один из героев повести «Жизнь Матвея Кожемякина» Тиунов говорит: «А будь нужен людям не столько в горе, сколько в радости, ты их с радостью полюби» [20]. По мнению Горького, «оглашая мир стонами своими, люди отравляют друг другу жизнь, стушевывают все яркие цвета и краски, одевают весь мир в серый цвет» [21]. Как и Ницше, Горький обнажал многогранность феномена сострадания, когда к мотивам сострадающего примешиваются побуждения иные – самолюбование, тщеславие. В рассказе «Часы» Горький пишет, что «страдание – обесцененный фонд. И не следует жаловаться на жизнь кому бы то ни было: слова утешения редко содержат в себе то, чего ищет в них человек». По мнению Горького, без борьбы и жертв ничего не дается, и жалость должна быть изгнана из кодекса суровых этических понятий, ибо жалеть надо сильного, а не слабого./«Возвращение норманнов из Англии»/. В своих произведениях Горький против жалости, которая, по его мнению, обессиливает человека, расслабляет и парализует человека, мешает ему перестраивать мир. Необходимо уничтожить условия, порождающие страдания. В одном из писем к Короленко В.Г. Горький высказал мысль, что «жалость имеет ценность только тогда, когда она перекипит в злость, т.е. превратится в деятельную силу» [22]. Когда Горького упрекали в проповеди ненависти, а ведь надо «пропагандировать любовь», он отвечал: «Нет, проповедь любви бедного к богатому, рабочего к хозяину – не мое ремесло», ибо «проповеди милосердия, кротости, терпения не сделали и не делают жизнь рабочих людей легче и не уменьшает пороков, не увеличивают добродетели» [23]. В рассказе «Публика» герой говорит, что видел много скорби, несчастий и горя в жизни, тяжелая рука суровой правды нанесла ему неизлечимые раны в сердце – и ничто не уврачует этих ран, кроме острого яда мести» [24]. «Жизнь устроена так дьявольски искусно, – 145 замечает Горький в другом произведении, – что, не умея ненавидеть, невозможно искреннее любить. Уже только одна «…» неизбежность любви сквозь ненависть осуждает современные условия жизни на разрушения» [25]. Любое насилие, любое нарушение прав человека можно оправдать самыми высокими идеалами – такой вывод можно сделать, прочитав эти высказывания. Христианские идеи любви, сострадательного отношения к Другому Горький отвергал. Он утверждал, что «гуманизм в той форме, в какой он усвоен нами от евангелия и священного писания художников наших о русском народе, о жизни, этот гуманизм – плохая вещь.» [26]. В Горьком художник находился в противоречии с идеологом. Когда верх брал классовый подход, Горький отвергал сострадание. В то же время Горький сомневался: могут ли социальные реформы и революции сделать человека лучше. Отношение Ницше и Горького к состраданию более сложное, чем это может показаться на первый взгляд. Ницше отмечал позитивный смысл добровольного сострадания: «…школа сострадания, великого сострадания, – говорит он, – знаете ли вы, что только в этой школе до сих пор совершенствовался человек? Воспитание сострадания, великого сострадания – разве вы не знаете, что только это воспитание возвышало до сих пор человека?» [27]. Из сострадания к чужой боли Ницше готов был пожертвовать жизнью [28]. Герои Горького также жалеют всех, всю вселенную. Горький в «Песне слепых» пишет, что «было жалко всех, – и слепых, и зрячих, и самого себя, – за все то, что я видел в жизни моей» [29]. Горький писал Чехову: «Жалкие мы люди – это верно, «нудные» люди, и нужно быть извергом добродетели, чтобы любить, помогать жить дрянным мешкам с кишками, каковы мы. И, тем не менее, все-таки жалко людей» [30]. В рассказе Горького «Отшельник» сострадательная любовь человека к человеку, братское доверие к другому осмысляются как сила, способная обновить мир. Несмотря на все высказывания против проявления сострадания, Горький всё же остается в восприятии читателей «апостолом человеколюбия», как называли его критики в начале ХХ века. Может быть, потому, что Горький был наделен божественным даром сопереживания. Русские религиозные философы жалость, как правило, отождествляли с любовью. Для Соловьева В. сострадание, жалость есть проявление всеобщей идеи добра. Жалость объединяет людей [31]. Для Лосского главное – стремление к полноте бытия и раскрытию активности других существ, поэтому он отодвигает жалость и сострадание на второй план [32]. Интересно отношение к совести русских писателей начала ХХ века. Совесть – это обращенность человека внутрь себя, судебная инстанция в человеке, источник признания Другого. Совесть – это чувство моральной ответственности за свое поведение. Совесть позволяет человеку ориентироваться в мире. Как относились к совести русские писатели конца Х1Х - начала ХХ века? Для Достоевского Ф. совесть – «непосредственно достоверное каждому человеку чувство вины», суть человечности, «клеточка» общечеловеческого, идеального в бытии человека. Достоевский, по словам Давыдова Ю., понимал совесть как глубокое выражение сообщительной природы человека – в смысле «совместности» и в смысле «сообщительности» <…> [33]. «Совесть – это непосредственно данный каждому голос «Другого» в его душе» [34]. Герой Достоевского Ф. часто оказывается перед дилеммой: выбрать добро или зло («Братья Карамазовы»). С точки зрения писателя, выбор между добром и злом зависит от морального сознания человека, его совести. Автор считает, что совесть каждого человека свободна. «Совесть – это уже раскаяние», – писал Достоевский. Угрызения совести могут принести страдания, мучения, но в них уже частично содержится наказание за совершенное зло. Когда голос совести молчит, поступок может оказаться безнравственным. «Великий инквизитор» безнравственен, потому что в сердце и совести своей позволил прийти к мысли, что необходимо сжигать людей. Достоевский пришел к выводу, что существование каждого человека должно быть совершенным и осмысленным, и это существование имеет 146 бесконечную ценность и его нельзя рассматривать как средство, а только как цель. Человек должен любить себя и других людей. Мировоззрение Ф.Достоевского оказало влияние на других писателей и поэтов. Анненский И. писал о совести: «Социальный инстинкт требует от нас самоотречения, а совесть учит не уклоняться от сострадания, чтобы оно не придавило соседа, пав на него двойной тяжестью». Анненский называл себя «сыном больного поколения». Дореволюционная критика именно в боли усматривала основной его художественный метод. Так, Е. Архипов находит у Анненского «метод боли как мировосприятие». Радикально настроенная интеллигенция относилась к совести как религиозному предрассудку. На такое восприятие совести в какой-то степени оказала философия Ницше. Существенной чертой христианской цивилизации Ницше считает раздвоенность сознания, нечистую совесть. Он писал: «Это дурная совесть – болезненное явление, но болезнь вроде беременности» [35]. Для Луначарского совесть – это болезнь, от которой надо освободиться. «Болезнь есть болезнь, а больная совесть – болезнь гибельная, сопровождающаяся страшной растратой сил» ]36]. Бесполезно придерживаться христианской совести, только разум может дать нравственные ориентиры. У М. Горького мы встречаем мотив грешников нераскаявшихся и не «наказанных» совестью и даже счастливых. /«На плотах»/. Герои Горького критически относятся к христианской трактовке греха. Главный герой повести «Трое» Лунев совершает убийство, но совесть не мучает его: «Что купец? Он – несчастие мое, а не грех?» [37]. В конце повести герой прямо отрицает совесть: «Совести нет» [38]. Такое понимание совести было подвергнуто критике со стороны русских религиозных философов. Бердяев Н. предсказывал коллективизацию совести: «Я антиколлективист, потому что не допускаю экстериоризацию личной совести, ее перенесения на коллектив» [39]. Он считал, что совесть парализована и заменена коллективной. Для Бердяева Н. совесть – главная составляющая души, она есть «глубина личности, где человек соприкасается с Богом» [40]. Необходимо заметить, что у М. Горького есть произведения, в которых он выступает защитником совести. Герой рассказа «Отшельник» говорит: «Щенком бездомным совесть живет промежду нас, неприютно совести» [41]. Таким образом, отношения с Другим могут представлять отношения отчуждения и отношения диалога. Отношения диалога могут привести к новому мировоззрению, к новому общественному устройству, основанному на сотрудничестве. Между Я и Другим возможен обмен смыслами, возможна рациональная коммуникация, возможно понимание, в основе которого уважение к другому человеку, к его чувствам, взглядам, интересам. Такое понимание способствует совершенствованию отношений с миром и Другим. Человеческую жизнь можно представить как непрерывный процесс созидания и постижения духовности. Только постигнув духовность, человек может принимать участие в творчестве, созидать новое. Духовность – это процесс раскрепощения творческих способностей человека, способ видения мира и существования в нем. Духовность – это переживание бытия в мире, постижение его сущности. Проведенный анализ, как нам представляется, может помочь современным педагогам в формировании у молодежи, у будущих специалистов и у широких слоёв населения уважительного отношения к природе и к Человеку, формированию экологической культуры в жизнедеятельности, формированию компетентностей, способствующих природосообразной, экологически ориентированной деятельности во всех сферах экономики [42 - 44]. Таким образом, в русской философии и литературе в начале ХХ века вопрос о духовности встал в самых сложных и многообразных отношениях – к личности, к миру, к религии, к культуре. 147 Литература 1. Гадамер, Г.-Г. Актуальность прекрасного. /Гадамер Г.-Г; сост. Стафецкий М.П., науч.ред. Малахов В.С. – М.: Искусство, 1991. – С 67. 2. Цит. по: Саrr, A.N. The “Separation Thesis” of Self and Other / Сarr,A.N. Theory & Psychology. 3. Что говорили лауреаты Нобелевской премии мира / Труд. -2009, декабрь – 11, 5 с. 4. Аллейн, Р. Современное поколение студентов проявляет меньше сочувствия к другим /Daily Telegraph (www.telegraph.co.uk). 5. Гофман, И. Представление себя другим в повседневной жизни / И. Гофман.; пер. с анг. и вступ ст. А.Д.Ковалева. – М.: КАНОН-пресс Ц, 2000. – С.289. 6. Мачадо, А. Полное собрание стихотворений / А.Мачадо – 1936-Спб.: Наука,Худож. Лит-ра,2007.С306. 7. Франк, С.Л. Указ. соч. – С.200. 8. Там же. – С.209. 9. Из публицистики Ивана Ильина .// Наука и религия. 2005. №11. С.11. 10. Франк, С.Л. Непостижимое: онтологическое введение в философию религии/ Франк С.Л. Сочинения. Мн.:Харвест, М.:АСТ, 2000.- 494 с. 11. Кандинский, В. О духовном в искусстве. М.: Архимед, 1992. – С.15. 12. Розин, В.М. Смысл русской ментальности и духовности /В.М.Розин//Философские науки.-2010. №3.- С.39. 13. Цит. по: Сербиенко, В.В. Русская философия. Курс лекций: учеб пособие/ В.В.Сербиенко. – РГГУ:Омега-Л. – 2005. - 463 с. 14. Цит. по: Стшелецкий Я. Из сб. «Попытки свидетельства» /Польша-1990 - №12 – С.15. 15. Фрагменты ранних стоиков Т.1 -/ М.:1998, 16. Проблемы идеализма. Сборник статей, Ред. Новгородцев П. – М.: Изд. Моск. Психолог. Об-ва. – 1903. – С.377. 17. Ницше, Ф. Так говорил Заратустра. Кн.1./Сост. М.Иванова.- Сирин: Итало-сов. изд-во,1990.- С.71. 18. Ницше. Ф. Стихотворения. Философская проза /пер. с нем. Сост. М.Кореневой. – Спб.: Худ. Литра,1993.- С.460. 19. Горький. М. Статьи 1905-1916 г. – Спб.: Парус, 1918. –С.265. 20. Горький. М. Соч. в 30 т.Т.9 – М.: Худ. лит-ра, - 1951.- С.448. 21. Горький. М. Статьи 1905-1916 г. – Спб.:Парус,1918. – С.319. 22. Горький. М. Указ. Соч.Т.4. – С.319. 23. Горький. М..Указ соч. Т.25. – С.9. 24. Горький. М. Указ. Соч. Т.5. – С.291. 25. Горький. М. Указ. Соч. Т.17. – С.23. 26. Горький. М. Указ соч. Т.29. – С.457. 27. Ницше, Ф. По ту сторону добра и зла Кн.2/Сост. М.Ивановой – Сирин: Итало-сов.кн-во,1990,С.260-261. 28. Ницше, Ф. Стихотворения. Философская проза. – Спб.: Худ. Лит-ра, 1993. –С.458. 29. Горький,. М. Указ.соч. Т.5 – С.320. 30. Горький, М. /Сборник материалов, переписка, статьи, высказывания. М.Горький и А.Чехов М.:Гослитиздат. -1951. – С.25. 31. Соловьев, В.С. Оправдание добра / Чтения о богочеловечестве. Духовные основы жизни. Оправдание добра. – Мн: Харвест. – 1999. - С.529-530. 32. Лосский, Н.О. Условия абсолютного добра: основы этики. – М.: Политиздат, 1991. –186 с. 33. Давыдов, Ю. Два понимания нигилизма (Достоевский и Ницше) .// Вопросы литературы. 1981. №9. С.154,155. 34. Цит. по: Колобаева Л.А. Концепция личности в русской литературе рубежа XIX – XX вв. / М.: Моск. ун-т - 1990. - С.163. 35. Цит. по: Галеви Д. Жизнь Фридриха Ницше. – Спб.: изд. Вольф. – 1911. – С.27. 36. Луначарский, А. Русский Фауст/Вопросы философии и психологии. -1902. -кн.63.-С.792. 37. Горький, М. Указ. соч. Т.5. - С.192. 38. Горький, М. Указ соч. Т.5 – С.288. 39. Бердяев, Н Самопознание /Опыт философской автобиографии/. – М.: СП «ДЭЬ»: Междунар. Отношения, 1990.- С.263. 148 40. Бердяев, Н. Там же. – С.265. 41. Горький, М. Указ. Соч.Т.16. – С.7. 42. Мухутдинова, Т.З. Инновационное развитие региональной экономики, инновационное экологическое образование / Т.З. Мухутдинова // Вестник Казан. технол. ун-та. - 2010. -№12. - С. 228-232. 43. Мухутдинова, Т.З. Профессиональная компетентность как показатель качества образования / Т.З. Мухутдинова, Н.П. Ячина, Н.Н. Хазиева. /Вестник Казан. технол. ун-та. – 2009. - №2. – С. 180-187. 44. Мухутдинова, Т.З. Организационно-педагогические основы модернизации экологического образования в национальных исследовательских университетах в современных социокультурных условиях. / Т.З. Мухутдинова, Л.Р. Храпаль./ Вестник Казан. технол. ун-та. - 2011. – Т. 14, №8. С. 298-307. __________________________________________ © Т. З. Мухутдинова – д-р пед. наук, доцент, проф. каф. менеджмента и предпринимательской деятельности КНИТУ, tamara@kstu.ru; Г. Н. Кулагина– канд. фил. наук, доц. каф. менеджмента, туризма и гостиничного хозяйства КГУКИ, logica1@yandex.ru; Н. П. Ячина– канд. пед. наук, доцент каф. педагогики и психологии К(П)ФУ; Н. Н. Хазиева – инж. АНО «ГНВЦ «Протон» СРБ К(П)ФУ. 149
