ВЕЛИКАЯ БОРЬБА Введение [5] ДО ТОГО КАК в мире появился грех, Адам свободно общался со своим Творцом, но с тех пор как человек отделился от Бога посредством правонарушения, человечество лишилось этого высокого преимущества. Однако посредством плана искупления был открыт путь, все еще дающий жителям земли возможность возобновить связь с Небом. Бог общался с людьми посредством Своего Духа; через откровения, данные Его избранным слугам, на мир был излит Божественный свет. «Изрекали его святые Божии человеки, будучи движимы Духом Святым» (2 Петра 1:21). На протяжении первых 2500 лет истории человечества никакие откровения не записывались. Те люди, которые были научены Богом, сообщали свои знания другим; откровения передавались в устной форме от отца к сыну, из поколения в поколение. Подготовка к написанию началась во времена Моисея. Затем богодухновенные откровения были объединены в одну вдохновенную книгу. Эта работа продолжалась на протяжении долгих шестнадцати столетий: от Моисея, историографа творения и Закона, до Иоанна, записавшего величайшие истины Евангелия. Библия указывает на Бога как своего Автора, но все же она была написана руками людей, и в разнообразии стилей ее отдельных книг проглядываются характерные черты ее писателей. Все открытые истины «богодухновенны» (2 Тимофею 3:16), но они облечены в человеческие слова. Безграничный Бог посредством Своего Святого Духа пролил свет на разум и сердца Своих слуг. Он давал сны и видения, символы и прообразы, и те, кому, таким образом, была открыта истина, сами воплотили ее в человеческую форму выражения. Десять заповедей были произнесены Самим Богом и записаны Его собственной рукой. Они – Божественного, а не человеческого происхождения. Но Библия, с данными Богом [6] и выраженными человеческим языком истинами, представляет собой соединение Божественного и человеческого. Подобный союз существовал в природе Христа, Который был Сыном Божьим и Сыном Человеческим. Таким образом, и в отношении Библии действительно то, что написано о Христе: «И Слово стало плотию и обитало с нами…» (Ев. от Иоанна 1:14). Книги Библии, написанные в разные столетия людьми, которые резко отличались друг от друга своим положением, занятием, умственными и духовными дарованиями, сильно разнятся между собой не только в стиле, но и в тематике. Разные люди, писавшие эти книги, прибегали к разным формам выражения; мы часто находим, что одна и та же истина более ясно представлена одним писателем, нежели другим. Так как разные писатели представляют один и тот же предмет с разных точек зрения и в различной взаимосвязи, то поверхностный, легкомысленный или предубежденный читатель может увидеть противоречия или разногласия там, где вдумчивый и благочестивый исследователь обнаружит лежащую в основе всего гармонию. Истина, представленная разными личностями, раскрывается во всем своем многообразии. На одного писателя произвела более сильное впечатление одна сторона вопроса; он охватывает те пункты, которые непосредственно связаны с его личным опытом или с его пониманием и представлением; другой смотрит на это с другой точки зрения, но каждый из них, будучи руководим Святым Духом, пишет о том, что произвело на него самое сильное и глубокое впечатление; и в результате мы видим истину, представленную многосторонне, но пронизанную во всем совершенной гармонией. И изложенные таким образом истины сливаются в одно целое, отвечая нуждам людей при всех обстоятельствах и переживаниях жизни. Богу было угодно сообщить миру истину посредством человеческих орудий, и Он Сам через Своего Святого Духа сделал людей способными совершить этот труд. Он управлял их мыслями при выборе того, что нужно было говорить и писать. Сокровище было доверено земным сосудам, но оно, тем не менее, Небесного происхождения. Это свидетельство [7] передается несовершенным человеческим языком, и все же оно – свидетельство Божье; и послушное верующее дитя Божье видит в нем величие Божественной силы, полной милости и истины. В Своем Слове Бог передал людям знание, необходимое для спасения. Священное Писание должно быть принято как авторитетное, безошибочное откровение Его воли. Оно является мерилом характера, провозвестником учений, критерием нашего опыта. «Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен» (2 Тимофею 3:16, 17). Все же тот факт, что Бог открыл Свою волю людям через Свое Слово, не сделал излишним постоянное присутствие и руководство Святого Духа. Напротив, наш Спаситель обещал послать Святого Духа, чтобы Он открыл Его рабам Слово, осветил и помог применить его наставления. И, так как Дух Божий был Вдохновителем писателей Библии, следовательно, невозможно, чтобы учения Духа когда-либо могли противоречить этому Слову. Дух не был и никогда не может быть дан с той целью, чтобы заменить Собой Библию, ибо Писание определенно говорит, что Слово Божье является мерилом, относительно которого должны проверяться все учения и каждый опыт. Апостол Иоанн говорит: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Иоанна 4:1). А Исаия заявляет: «Обращайтесь к Закону и откровению. Если они не говорят, как это слово, то нет в них света» (Исаии 8:20). Большому оскорблению подвергнута работа Святого Духа через заблуждения некоторых людей, претендующих на просвещенность Им и утверждающих, что нет больше надобности в водительстве Слова Божьего. Такие люди руководствуются впечатлениями, которые они принимают за голос Божий, обращенный к их душе. Но дух, владеющий ими, не есть Дух Божий. Подобное следование [8] собственным впечатлениям и пренебрежение Священным Писанием может привести только к обману, замешательству и гибели. Человек в таком состоянии может только содействовать злым умыслам сатаны. Так как служение Святого Духа является для церкви Христа служением величайшей важности, то одно из лукавых посягательств сатаны заключается в том, чтобы через заблуждения экстремистов и фанатиков вызвать презрение к работе Духа и дать народу Божьему повод к пренебрежению этим Источником силы, предусмотренным для нас Самим Господом. Согласно Слову Божьему, Его Дух должен был продолжать Свою работу на протяжении всего времени возвещения Евангелия. В течение столетий, когда были даны Писания Ветхого и Нового Заветов, Святой Дух помимо откровений, которые должны были войти в священный канон, не переставал также просвещать и отдельные души. Сама Библия говорит нам о том, что Святой Дух предостерегал, обличал, увещевал и наставлял людей не только для того, чтобы все это было записано в Священном Писании. В различные времена упоминается о пророках, высказывания которых остались не записанными. После того как работа над составлением канона Писания была завершена, Святой Дух все еще продолжает Свою работу просвещения, предостережения и утешения детей Божьих. Иисус обещал Своим ученикам: «Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам». «Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину... и будущее возвестит вам» (Ев. от Иоанна 14:26; 16:13). Писание ясно говорит о том, что эти обетования распространяются на церковь Христову во все века и не ограничиваются только апостольским временем. Спаситель заверяет Своих последователей: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Ев. от Матфея 28:20). И Павел объясняет, что дары и откровения Духа даны церкви «к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, [9] доколе все придем в единство веры и познания Сына Божьего, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» (Ефесянам 4:12, 13). Апостол молился о верующих в Ефесе, «чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы дал» «Духа премудрости и откровения к познанию Его, и просветил очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания Его... И как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его» (Ефесянам 1:17-19). Служение Духа Божьего в просвещении разума и раскрытии человеческому пониманию глубин Священного Писания было тем благословением, о котором Павел молил Бога для Ефесской церкви. После чудесного проявления Святого Духа в день Пятидесятницы, Петр, увещевая народ покаяться и креститься во имя Христа для прощения грехов, сказал: «И получите дар Святого Духа; ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш» (Деяния 2:38, 39). В непосредственной связи с событиями великого дня Божьего, Господь через пророка Иоиля обещал особенное проявление Своего Духа (см. Иоиля 2:28). Это пророчество частично исполнилось в день Пятидесятницы, но при завершении евангельской работы оно достигнет всей своей полноты в проявлении Божественной благодати. Великая борьба между добром и злом будет усиливаться вплоть до конца времени. Во все века сатана с ожесточенной яростью обрушивался на церковь Христа, и Бог излил Свою благодать и Дух на Свой народ, чтобы укрепить его против сил лукавого. Когда апостолы Христа должны были нести Его Евангелие в мир и записать его для всех будущих веков, они особенным образом были просвещены Духом Святым. Но чем ближе церковь будет подходить ко дню своего окончательного освобождения, тем с [10] большей силой будет действовать сатана. Он сходит «в сильной ярости, зная, что не много ему остается времени » (Откровение 12:12). Он будет действовать «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными» (2 Фессалоникийцам 2:9). В течение шести тысяч лет выдающийся ум того, кто однажды занимал самое высокое положение среди ангелов Божьих, был направлен исключительно на то, чтобы обольщать и губить. И в последней, решающей битве с народом Божьим сатана вооружится всем своим мастерством, коварством и беспримерной жестокостью, выработанной им на протяжении всех столетий борьбы. И в это время последователи Христа должны будут нести миру весть предостережения о Втором пришествии Господа; люди должны быть приготовлены, чтобы предстать перед Ним «неоскверненными и непорочными» (см. 2 Петра 3:14). В это время церковь не меньше, чем в апостольские дни, нуждается в особенном даре Божественной милости и силы. Посредством просвещения Святым Духом автору этих страниц были открыты сцены издавна продолжающейся борьбы между добром и злом. Время от времени мне было разрешено следить за продолжающейся во всех веках великой борьбой между Христом – Князем жизни, Автором нашего спасения – и сатаной – князем зла, автором греха, первым нарушителем святого Закона Божьего. Вражда сатаны к Христу всегда проявлялась в гонениях против Его последователей. Во всей истории прошлого можно проследить одну и ту же ненависть к принципам Закона Божьего, одни и те же обманчивые планы, посредством которых заблуждение выглядит как истина, человеческие законы подменяют собой Закон Божий, а люди побуждены поклоняться скорее творению, нежели Творцу. Старания сатаны представить характер Божий в ложном свете, дать людям повод иметь неверное представление о Творце и, поэтому, питать к Нему скорее страх и ненависть, нежели любовь, его усилия устранить Божественный Закон и уверить людей в том, что они свободны от его требований; его преследование тех, кто отваживается противиться его обманам, – все это упорно продолжается на протяжении всех столетий и отмечено [11] в истории патриархов, пророков и апостолов, мучеников и реформаторов. В последней великой битве сатана применит ту же хитрость и проявит тот же дух и методы, что и во все прошлые века. То, что было в прошлом, повторится вновь, с той лишь разницей, что грядущая борьба будет характеризоваться еще не виданной миром ужасающей интенсивностью. Обманы сатаны станут более утонченными и коварными, его нападения – более решительными. Будь то возможным, он прельстил бы и избранных (Ев. от Марка 13:22). Когда Дух Божий открыл мне великие истины Его Слова и сцены прошлого и будущего, мне было велено сообщить другим то, что мне было открыто, т. е. проследить историю борьбы прошлых веков и особенно представить ее таким образом, чтобы был излит свет на быстро приближающуюся борьбу будущего. Преследуя эту цель, я стремилась так подобрать и сопоставить события в истории церкви, чтобы они показали развитие великих испытующих истин, данных миру в различные времена, тех истин, которые возбуждали ярость сатаны, ненависть возлюбившей мир церкви, но которые находили поддержку в свидетельствах людей, которые «не возлюбили души своей даже до смерти» (Откровение 12:11). При помощи этих фактов мы сможем увидеть предзнаменования надвигающегося на нас конфликта. Рассматривая их во свете Слова Божьего, и будучи просвещены Его Духом, мы сможем обнаружить посягательства сатаны и опасности, которых должны избегать люди, которые желают быть непорочными в день пришествия Господа (см. Откровение 14:5). Великие события, которыми характеризовался прогресс Реформации в прошлые века, – это хорошо известные и признанные всем протестантским миром исторические факты, которые никто не может оспорить. История мною представлена сжато, в соответствии с тематикой книги, с той краткостью, которая в силу необходимости должна быть соблюдена; факты были изложены в настолько малом объеме, насколько это было необходимо для правильного понимания их применения. В таких случаях я старалась быть предельно краткой, не уклоняясь от истинной цели книги, и прибегала к подходящим примерам только в случае необходимости. [12] В некоторых случаях, когда историк так сопоставил события, что они при всей своей краткости дали обширный обзор предмета, или когда он подходящим образом соединил подробности, я дословно цитировала его; но в некоторых случаях их имена не упомянуты, так как цитаты приведены не с целью представить соответствующего автора как авторитет, а потому, что эти высказывания дали верное и сильное изображение исторических событий. В описании опытов и взглядов тех, кто в наше время ведет вперед дело Реформации, иногда применяется подобное же цитирование из опубликованных трудов. Задача этой книги состоит не столько в том, чтобы открыть читателю новые истины относительно борьбы прошедших времен, сколько в том, чтобы подчеркнуть ряд фактов и принципов, которые будут иметь влияние на предстоящие события. Однако сведения о прошлом, рассматриваемые как часть борьбы между силами света и тьмы, приобретают новое значение и проливают свет на будущее, освещая путь тем, кто, подобно реформаторам прошлых веков, будет призван свидетельствовать, пусть даже ценой лишения всех земных благ «за слово Божье и за свидетельство Иисуса Христа» (см. Откровение 1:9). Изобразить картины великой борьбы между истиной и заблуждением; обнаружить лукавые замыслы сатаны и те средства, с помощью которых мы могли бы противостоять ему; исчерпывающим образом разрешить великую проблему зла, выставляя в истинном свете происхождение греха и окончательное его уничтожение; выявить во всей полноте справедливость и благоволение во всех деяниях Бога по отношению к Его творению; и, наконец, показать святость и непоколебимость Его Закона – вот для чего я трудилась. Я искренне молюсь о том, чтобы эта книга помогла людям освободиться от власти тьмы и они стали «участниками наследия святых во свете» (Колоссянам 1:12), для прославления Того, Кто возлюбил нас и отдал Себя за нас. Э. Г. Уайт Великая борьба Е. Г. Уайт Оглавление Введение Глава 1 Разрушение Иерусалима Глава 2 Гонения в первые столетия Глава 3 Эпоха духовной тьмы Глава 4 Вальденсы Глава 5 Джон Уиклиф Глава 6 Гус и Иероним Глава 7 Отделение Лютера от Рима Глава 8 Лютер перед Сеймом Глава 9 Швейцарский реформатор Глава 10 Успех Реформации в Германии Глава 11 Протест князей Глава 12 Реформация во Франции Глава 13 Реформация в Нидерландах и Скандинавии Глава 14 Реформаторы Англии позднего периода Глава 15 Библия и Французская революция Глава 16 Отцы-пилигримы Глава 17 Вестники рассвета Глава 18 Американский реформатор Глава 19 Свет во мраке Глава 20 Великое религиозное пробуждение Глава 21 Отвергнутое предостережение Глава 22 Исполнившиеся пророчества Глава 23 Что такое святилище? Глава 24 Во Святом святых Глава 25 Божий Закон - неизменный Глава 26 Дело реформы Глава 27 Возрождение наших дней Глава 28 Лицом к лицу с книгой жизни Глава 29 Происхождение зла Глава 30 Вражда между человеком и сатаной Глава 31 Работа злых духов Глава 32 Сети сатаны Глава 33 Первое великое обольщение Глава 34 Могут ли умершие разговаривать с нами? Глава 35 Свобода совести под угрозой Глава 36 Грядущая борьба Глава 37 Священное Писание - гарантия против заблуждений Глава 38 Последнее предостережение Глава 39 Время скорби Глава 40 Избавление народа Божьего Глава 41 Опустошение земли Глава 42 Борьба закончена Приложения Глава 1 Разрушение Иерусалима [17] «О, ЕСЛИ БЫ и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему но это сокрыто ныне от глаз твоих; ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами, и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне, за то, что ты не узнал времени посещения твоего» (Ев. от Луки 19:42-44). С вершины Елеонской горы Иисус смотрел на Иерусалим. Перед Ним расстилалась прекрасная и мирная картина. Было время Пасхи, и изо всех земель сюда собрались сыны Иакова на этот великий национальный праздник. Посреди садов, виноградников и зеленых склонов, усеянных шатрами путешественников, возвышались террасообразные холмы, великолепные дворцы и массивные бастионы столицы Израиля. Казалось, что дочь Сиона как бы говорила в своей гордости: «Сижу царицею... и не увижу горести» (Откровение 18:7). Она так же восхищалась собой и была уверена в благосклонности Неба, как и много лет тому назад, когда царственный певец воскликнул: «Прекрасная возвышенность, радость всей земли гора Сион; ...город великого Царя» (Псалтирь 47:3). Прямо перед Его глазами стояли грандиозные великолепные здания храма. Лучи заходящего солнца освещали снежную белизну его мраморных стен и отражались от золотых ворот, башни и крыла. Это был [18] «верх красоты», гордость иудейской нации. Какое дитя Израиля могло созерцать эту картину без чувства трепета, радости и восхищения? Но совершенно иные мысли волновали Иисуса. «И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем» (Ев. от Луки 19:41). Среди всеобщего ликования при Его торжественном входе, когда Его встречали с пальмовыми ветвями в руках, в то время как торжественные возгласы «Осанна » эхом отдавались в холмах и тысячи голосов провозглашали Его царем, Искупитель мира был охвачен внезапной и таинственной скорбью. Он, Сын Божий, Обетованный Израиля, власть Которого побеждала смерть и голос Которого освобождал ее пленников из могил, плакал, и это не были слезы обыкновенного горя, но мучительной, невыразимой душевной скорби. Он плакал не о Себе, хотя хорошо понимал, что Его здесь ожидает. Перед Ним лежала Гефсимания – место предстоящих душевных мук. Были видны также Овечьи Ворота, через которые в течение долгих столетий проводили жертвенных животных и которые должны были открыться и для Него, когда Он будет, «как овца, веден... на заклание» (Исаии 53:7). Неподалеку находилась Голгофа – место распятия. Вскоре Христос должен будет пройти и этим путем, покрытым страшным мраком, когда душа Его станет жертвой за грех. Но не эти мрачные сцены вызвали столько боли в Его сердце в столь радостный час. Никакие предчувствия Своего Собственного сверхчеловеческого страха не омрачали Его бескорыстную душу. Он оплакивал участь тысяч жителей Иерусалима, слепоту и нераскаянность тех, кого Он пришел благословить и спасти. Перед взором Иисуса лежала более чем тысячелетняя история тех преимуществ и благословений, какими пользовался избранный народ. Вот гора Мориа, где сын обетования, несопротивляющаяся жертва, был связан на жертвеннике как символ принесения в жертву Сына Божьего (см. Бытие 22:9). Там перед отцом всех верующих был подтвержден завет благодати, славное мессианское обетование (см. Бытие 22:16-18). Там поднимающееся к небу пламя жертвы с алтаря на гумне Орны [19] отвратило меч ангела-губителя (см. 1 Паралипоменон 21) – как достойный символ жертвы и посредничества Спасителя за виновных людей. Иерусалим был почтен Богом более всех других мест на земле. «Ибо избрал Господь Сион; возжелал (его) в жилище Себе» (Псалтирь 131:13). Здесь в течение многих столетий святые пророки провозглашали вести предостережения. Здесь кадили священники, и облака фимиама возносились к Богу вместе с молитвами благочестивых людей. Здесь ежедневно приносилась кровь жертвенных агнцев, указывающих на Агнца Божьего. Здесь Иегова являл Свое присутствие в облаке славы над крышкой ковчега завета. Здесь покоилось основание таинственной лестницы, соединяющей землю с Небом, – той лестницы, по которой нисходят и восходят ангелы Божьи и которая открыла миру путь во Святое-святых (см. Бытие 28:12; Ев. от Иоанна 1:51). Если бы Израиль как нация сохранил свою верность Небу, Иерусалим стоял бы вечно как избранный город Божий (см. Иеремии 17:21-25). Но история этого, некогда избранного, народа была лишь печальной повестью отступничества и восстания. Он сопротивлялся милости Неба, злоупотреблял данными ему преимуществами и пренебрегал своими благоприятными возможностями. Хотя израильтяне «издевались над посланными от Бога, и пренебрегали словами Его и ругались над пророками Его» (2 Паралипоменон 36:16), однако Бог все еще проявлял Себя по отношению к ним как «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный» (Исход 34:6). Невзирая на неоднократные отвержения, милость Его по-прежнему взывала к ним. С более чем отцовской сострадательной любовью Бог в Своей заботливости «посылал к ним... посланников Своих от раннего утра, потому что Он жалел Свой народ и Свое жилище» (2 Паралипоменон 36:15). И после того, как предостережения, просьбы, увещевания остались напрасными, Он послал им лучший дар Неба; нет, Он излил все Небо в одном этом Даре Сам Сын Божий был послан для ведения переговоров с нераскаивающимся городом. Это Христос перенес Израиля, как добрую виноградную лозу, из Египта (см. Псалтирь 79:9). Его собственная рука изгнала [20] перед ним язычников. Он насадил его «на вершине утучненной горы» (Исаии 5:1). В Своей заботливости Он обнес его оградой. Он послал слуг Своих ухаживать за ним. «Что еще надлежало бы сделать для виноградника Моего, чего Я не сделал ему?», – восклицает Он. Однако, когда Господь «ожидал, что он принесет добрые грозды, он принес дикие ягоды» (см. Исаии 5:1-4). Несмотря на это, Он, со все еще страстной надеждой получить плод, лично посетил виноградник, чтобы, если только это возможно, сохранить его от гибели. Он окапывал, обрезал его, Он ухаживал за ним. Он был неутомим в Своих стараниях спасти этот, Им Самим посаженный виноградник. В течение трех лет Господь света и славы ходил среди Своего народа, «благотворя и исцеляя всех, обладаемых диаволом», утешая сокрушенных сердцем, освобождая пленных, возвращая слепым зрение, хромым – движение, а глухим – слух, очищая прокаженных, воскрешая мертвых и проповедуя нищим Евангелие (см. Деяния 10:38; Ев. от Луки 4:18; Ев. от Матфея 11:5). Ко всем классам общества был обращен Его милосердный зов: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Ев. от Матфея 11:28). Несмотря на то, что за добро Ему платили злом, а за любовь – ненавистью (см. Псалтирь 108:5), Он все же неуклонно продолжал Свою миссию милосердия. Никогда Он не отказывал тем, кто искал Его благодати. Не имеющий крова Странник, ежедневным уделом Которого были поношения и лишения, Он жил, чтобы помогать нуждающимся, облегчать горе людей и побуждать их к принятию дара жизни. Волны благодати, отброшенные этими строптивыми сердцами, вновь возвращались к ним в еще более сильном потоке невыразимой сострадательной любви. Но Израиль отвернулся от своего лучшего Друга и единственного Помощника. Он с презрением отнесся к увещеваниям Его любви, пренебрег Его советами и насмеялся над Его предостережениями. Скоро истекал час надежды и благодати; чаша столь длительно откладываемого гнева Божьего почти наполнилась. Зловещая туча, собиравшаяся на протяжении всех столетий отступления и возмущения, теперь готова была разразиться над виновным народом, [21] а Он, Единственный, Кто мог бы спасти людей от ожидающей их участи, был презрен, подвергнут жестокому обращению, отвергнут и вскоре должен быть распят. С распятием Христа на Голгофе должно было окончиться и время благодати для Израиля как народа, пользующегося покровительством и благословением Божьим. Потеря даже одной души – это несчастье, бесконечно перевешивающее сокровища и богатства всего мира; когда же Христос смотрел на Иерусалим, Он видел печальную участь целого города, целой нации – того города, той нации, которая некогда была избранной Богом, Его особенным сокровищем. Пророки плакали об отступлении Израиля и о тех страшных опустошениях, которые постигли этот народ за его грехи. Иеремия желал, чтобы его глаза сделались источниками слез, чтобы он мог день и ночь оплакивать пораженных дщери народа своего и стадо Господне, уведенное в плен (см. Иеремии 9:1; 13:17). Какую же печаль должен был испытывать Тот, Чей пророческий взор охватывал не годы, а целые века Он видел ангела-губителя с мечем, занесенным над городом, который столько времени был местом обитания Иеговы. С вершины Елеонской горы, с того самого места, которое впоследствии было занято Титом и его армией, Он смотрел через долину на святые дворы и притворы храма, и перед Его затуманенными от слез глазами возникла ужасная сцена, когда в ближайшем будущем стены города будут окружены чужим войском. Он слышал боевую поступь армии, готовящейся к сражению. Он слышал голоса матерей и детей, просящих хлеба в осажденном городе. Он видел его святой великолепный храм, его дворцы и башни преданными огню, а на том месте только груду дымящихся развалин. Вглядываясь вглубь веков, Христос видел народ завета рассеянным по всей земле, «подобно обломкам разбитого корабля на пустынном морском берегу». В этом частичном возмездии, которое готово было постигнуть детей Израиля, Он видел только первые капли из той чаши гнева, которую они должны будут испить до дна при окончательном суде. Божественное сострадание, многолетняя любовь нашли свое выражение в следующих полных скорби словах: «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе [22] сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели » (Ев. от Матфея 23:37). О, если бы ты, народ, предпочтенный всем другим, узнал время посещения своего и то, что служит к миру твоему Я удерживал ангела справедливости, Я призывал тебя к покаянию, но напрасно. Ты отверг не только слуг, посланников и пророков, но ты отверг Святого Израилева, Твоего Искупителя. И ты сам виновен в своей гибели. «Вы не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь» (Ев. от Иоанна 5:40). Христос видел в Иерусалиме прообраз очерствевшего в неверии и возмущении мира, быстро идущего навстречу карающим судам Божьим. Страдания павшего рода, тяготившие Его душу, заставили Его уста издать этот чрезвычайно горький вопль. Он видел отмеченную человеческим бедствием, слезами и кровью историю греха. Его сердце было тронуто бесконечным состраданием ко всем скорбящим и несчастным на земле; Он желал всем им принести облегчение. Но Он знал, что даже Его рука не могла отвратить поток человеческого горя, ибо только немногие обратятся к истинному Источнику помощи. Он был готов отдать Свою душу на смерть, чтобы сделать для них доступным избавление, но только немногие приходили к Нему, чтобы иметь жизнь. Величие Неба в слезах Сын Бесконечного Бога сокрушен душевной скорбью Это зрелище наполнило все Небо изумлением. Эта сцена открывает нам чрезвычайную мерзость греха; она показывает, насколько трудна задача (даже для Безграничного Могущества ) спасения виновных от последствий нарушения Закона Божьего. Смотря вперед на последнее поколение, Иисус видел мир, окутанный обманом, подобным тому, который был причиной разрушения Иерусалима. Великим грехом иудеев было отвержение Христа; великий грех христианского мира будет заключаться в отвержении Закона Божьего – основания Его правления на небе и на земле. К предписаниям Иеговы отнесутся с презрением и отвергнут их; миллионы людей в цепях греха, рабы сатаны, обреченные на вторую смерть, [23] откажутся внимать словам истины в день их посещения. Какое ужасное заблуждение Какая поразительная слепота За два дня до Пасхи, когда Христос в последний раз посетил храм, где разоблачил лицемерие иудейских начальников, Он вновь вместе со Своими учениками взошел на Елеонскую гору и сел с ними на покрытом травой склоне, откуда можно было обозревать город. Еще раз осмотрел Он его стены, башни и дворцы. Еще раз Он посмотрел на храм в его ослепительном великолепии, на эту диадему красоты, венчающую собой святую гору. За тысячу лет до этого псалмопевец прославил благость Божью к Израилю, так как Он сделал его святой дом Своим жилищем. «И было в Салиме жилище Его и пребывание Его на Сионе». Он «…избрал колено Иудино, гору Сион, которую возлюбил. И устроил, как небо, святилище Свое» (Псалтирь 75:3; 77:68, 69). Первый храм был построен в период наибольшего расцвета в истории Израиля. Для этой цели царем Давидом были собраны большие запасы сокровищ, а планы для его постройки были разработаны под Божественным вдохновением (см. 1 Паралипоменон 28:12, 19). Соломон, мудрейший из монархов Израиля, завершил эту работу. Этот храм был самым великолепным архитектурным сооружением из тех, которые когда-либо видел мир. Однако Господь через пророка Аггея сказал относительно второго храма: «Слава сего последнего храма будет больше, нежели прежнего». «И потрясу все народы, – и придет Желаемый всеми народами, и наполню Дом сей славою, говорит Господь Саваоф» (Аггея 2:9, 7). Храм, после своего разрушения Навуходоносором, был вновь восстановлен примерно за 500 лет до рождения Христа народом, который после 70-летнего плена возвратился в разоренную и почти опустошенную страну. Среди них были престарелые мужи, видевшие славу Соломонова храма, которые при закладке основания нового строения плакали из-за того, что оно уже не было таким прекрасным, как первое. Пророк убедительно описывает их душевное состояние: «Кто [24] остался между вами, который видел этот Дом в прежней его славе, и каким видите вы его теперь? Не есть ли он в глазах ваших как бы ничто?» (Аггея 2:3; см. Ездры 3:12). Тогда и было дано обетование о том, что слава этого храма превзойдет славу прежнего. Но второй храм не сравнялся по великолепию с первым и не был освящен теми видимыми знамениями Божественного присутствия, которые были характерны для первого храма. Никаким проявлением сверхъестественной силы не было отмечено его посвящение. Облако славы не наполнило вновь сооруженное святилище. Огонь не сошел с неба, чтобы пожрать жертву на его жертвеннике. Облако славы Божьей (Шекина) больше не покоилось между херувимами во Святом-святых; там не было больше ни ковчега завета, ни престола благодати, ни скрижалей завета. Не раздавался и голос с неба в ответ на слова священника, вопрошавшего о воле Иеговы. В течение веков иудеи тщетно пытались доказать, что обетование, данное Богом через пророка Аггея, исполнилось, однако, гордость и неверие ослепили их разум так, что они уже не могли понять истинного значения слов пророка. Второй храм был почтен не облаком славы Иеговы, но живым присутствием Того, в Ком «обитала вся полнота Божества телесно», – Кто был Самим Богом, проявившим Себя во плоти. «Желаемый всеми народами» (Аггея 2:7) действительно пришел в Свой храм, когда Муж из Назарета учил и исцелял в его святых дворах. Благодаря личному присутствию Христа, и только этому, второй храм превзошел своей славой первый. Но Израиль отверг предложенный ему Дар неба. В тот день вместе со скромным Учителем, вышедшим из Золотых Ворот, храм навсегда покинула и слава его. При этом исполнились слова Спасителя: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Ев. от Матфея 23:38). Святой страх и изумление охватили учеников, когда они услышали пророчество Христа о разрушении храма, и они желали глубже проникнуть в значение Его слов. Богатство, труд и архитектурное мастерство щедро использовались в течение более сорока лет для придания этому храму большего великолепия. Ирод [25] Великий использовал для него как римское богатство, так и иудейские сокровища, и даже римский император обогатил его своими дарами. Массивные блоки белого мрамора почти баснословных размеров, доставленные для этой цели из Рима, составляли часть его конструкции, и на них ученики обратили внимание своего Учителя, говоря: «Учитель посмотри, какие камни и какие здания » (Ев. от Марка 13:1). На эти слова Иисус дал торжественный и потрясающий ответ: «Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено» (Ев. от Матфея 24:2). С разрушением Иерусалима ученики связывали события личного пришествия Христа в земной славе, чтобы воссесть на престоле мировой империи, наказать нераскаявшихся иудеев и освободить нацию от римского ига. Господь еще раньше говорил им о том, что Он придет во второй раз. Поэтому при упоминании о судах, ожидающих Иерусалим, мысли их обратились к этому пришествию и, будучи собраны на Елеонской горе вокруг Своего Спасителя, они спросили Его: «Скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?» (Ев. от Матфея 24:3). Будущее было милостиво сокрыто от учеников. Если бы они в то время вполне поняли эти два ужасных факта – страдание и смерть Спасителя и разрушение их города и храма, они были бы охвачены ужасом. Христос указал им на целый ряд знаменательных событий, которые произойдут перед концом времени. Его слова не были тогда вполне поняты, но их значение должно было раскрыться, когда Его народ будет нуждаться в данном в них наставлении. Пророчество, высказанное Христом, содержало в себе двойной смысл: оно относилось, прежде всего, к разрушению Иерусалима и одновременно описывало ужасы последнего великого дня. Иисус рассказал слушающим Его ученикам о судах, которые должны были постигнуть отступивший Израиль, и в особенности подчеркнул то возмездие, которое должно было постигнуть иудеев за отвержение и распятие Мессии. Безошибочные знамения должны были предшествовать этому страшному часу. Внушающий страх час должен был наступить [26] внезапно и быстро. И Спаситель предупредил Своих последователей: «Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную чрез пророка Даниила, стоящую на святом месте, – читающий да разумеет, – тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы» (Ев. от Матфея 24:15, 16; см. Ев. от Луки 21:20, 21). Когда языческие знамена Рима будут водружены на святой земле, простирающейся на несколько сот метров за городские стены, последователи Христа должны будут спасаться бегством. При виде предостерегающего знамения все, желающие спастись, должны были осуществить свое бегство без промедления. Этому знаку должны были немедленно повиноваться по всей Иудее, так же как и в самом Иерусалиме. Тот, кто в это время находился на крыше дома, не должен был заходить в дом даже для того, чтобы спасти самые драгоценные свои сокровища. Находящиеся в поле или в винограднике не должны были возвращаться за верхней одеждой, которую они сбросили с себя, работая в час дневного зноя. Они не должны были медлить ни одного мгновения, если не хотели погибнуть при всеобщем уничтожении. Во время царствования Ирода Иерусалим был не только значительно украшен, но его уже от природы защищенное положение было укреплено, благодаря сооружению башен, стен и крепостных укреплений, и казалось, что город стал неприступным. Тот, кто в то время публично предсказывал его разрушение, был бы, подобно Ною в его дни, назван безумным нарушителем спокойствия. Но Христос сказал: «Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут» (Ев. от Матфея 24:35). Грехи народа навлекли гнев Божий на Иерусалим, их упорное неверие решило их участь. Господь сказал через пророка Михея: «Слушайте же это, главы дома Иаковлева и князья дома Израилева, гнушающиеся правосудием и искривляющие все прямое, созидающие Сион кровью и Иерусалим – неправдою Главы его судят за подарки и священники его учат за плату и пророки его предвещают за деньги, а между тем опираются на Господа, говоря: «не среди ли нас Господь? Не постигнет нас беда » (Михея 3:9-11). [27] Эти слова точно описывают развращенных и самоправедных жителей Иерусалима. Утверждая, что они строго соблюдают все предписания Закона Божьего, они в это же время нарушали все его принципы. Они ненавидели Христа, потому что Его непорочность и святость обнаруживали их нечестие, и они обвиняли Его в том, что Он есть причина всех тех несчастий, которые постигли их вследствие грехов. Хотя они и знали, что Христос был безгрешен, но заявили, что Его смерть необходима для их национальной безопасности. «Если оставим Его так, – говорили иудейские начальники, – то все уверуют в Него, – и придут Римляне и овладеют и местом нашим, и народом» (Ев. от Иоанна 11:48). Жертвуя жизнью Христа, они надеялись снова стать сильным и сплоченным народом. Так они рассудили и согласились с мнением их первосвященника, что лучше одному человеку умереть, нежели погибнуть всему народу. Таким образом, иудейские руководители действительно созидали «Сион кровью и Иерусалим – неправдою» (см. Михея 3:10). И в то время как они убивали своего Спасителя за то, что Он порицал их грехи, самоуверенность их была так велика, что они смотрели на себя как на Божий избранный народ и ожидали от Господа, что Он избавит их от врагов. «Посему, – продолжает пророк, – за вас Сион распахан будет как поле, и Иерусалим сделается грудою развалин, и гора Дома сего будет лесистым холмом» (Михея 3:12). В течение почти сорока лет после того, как участь Иерусалима была возвещена Самим Христом, Господь задерживал свершение Своих судов над этим городом и народом. Поразительным было долготерпение Божье к тем, кто отверг Его Евангелие и убил Его Сына. Притча о бесплодном дереве изображает образ действий Бога в отношении иудейского народа. Было дано повеление: «Сруби ее: на что она и землю занимает?» (Ев. от Луки 13:7), но Божественная милость пощадила его еще на некоторое время. Среди иудеев было еще много таких людей, которые ничего не знали о характере и работе Христа; подрастающие дети не имели благоприятных возможностей и не получили того [28] света, который отвергли их родители. Через проповеди апостолов и их последователей Бог желал и младшее поколение осиять светом; им было позволено увидеть, что пророчество исполнилось не только в рождении и жизни Христа, но и в Его смерти и воскресении. Дети не были осуждены за грехи своих родителей, но, располагая светом Ветхозаветных Писаний, данным их родителям, и отвергнувши дополнительный свет, предоставленный им, они стали участниками грехов своих родителей и дополнили меру их беззакония. Долготерпение Божье к Иерусалиму лишь укрепляло иудеев в их упорном нераскаянии. В своей ненависти и жестокости к ученикам Иисуса они отвергли последний призыв благодати. Только тогда Бог отнял от них Свою защиту: Он больше не ограничивал власти сатаны и его ангелов, и нация была оставлена во власти того вождя, которого она себе избрала. Их дети с презрением отвергли благодать Христа, которая сделала бы их способными подавлять свои злые наклонности, но теперь они полностью овладели ими. Сатана возбуждал в душе человека самые жестокие и низкие страсти. Люди больше не руководствовались здравым смыслом: ими управляли чувства и слепая ярость. В своей жестокости они стали подобны дьяволу. В семьях и в обществе, среди всех классов одинаково господствовали подозрение, зависть, ненависть, споры, возмущение, убийства. Нигде нельзя было чувствовать себя в безопасности. Друзья и родственники предавали друг друга. Родители избивали и даже убивали своих детей, а дети своих родителей. Вожди народа утратили власть над собой. Необузданные страсти превратили их в деспотов. Иудеи допустили лжесвидетельство, чтобы осудить невинного Сына Божьего. Теперь ложные обвинения подвергали опасности их собственную жизнь. Своими делами они давно сказали: «Устраните от глаз наших Святого Израилева» (Исаии 30:11). Теперь их желание было исполнено. Страх перед Богом больше не беспокоил их. Сатана [29] стоял во главе нации, и высшие гражданские и религиозные власти находились под его господством. Временами вожди противостоящих партий объединялись, чтобы вместе грабить и мучить свои несчастные жертвы, а затем набрасывались друг на друга и убивали без пощады. Даже святость храма не могла сдержать их лютой свирепости. Молящихся убивали перед алтарем, и святилище осквернялось телами убитых. Однако в своей слепоте и богохульной самонадеянности зачинщики этой сатанинской работы публично заявляли, что они не боятся никакого разрушения Иерусалима, так как этот город принадлежит Богу. Чтобы упрочить свою власть, они нанимали ложных пророков, которые даже при осаде храма римскими легионами должны были проповедовать, что народ должен ожидать от Бога избавления. До последнего момента многие твердо верили, что Всевышний вмешается, чтобы истребить их противников. Но Израиль с презрением отверг Божественное покровительство, и теперь он оставался без защиты. О, несчастный Иерусалим, раздираемый междоусобицей Дети твои проливают кровь друг друга на улицах твоих, чужеземные войска разрушают твои крепости и убивают твоих воинов Все предсказания, данные Христом относительно разрушения Иерусалима, были исполнены буквально. Иудеи на личном горьком опыте испытали истину Его предостерегающих слов: «И какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Ев. от Матфея 7:2). Как провозвестники бедствия и суда появлялись знамения и чудеса. Среди ночи над храмом и жертвенником сиял неестественный свет. При заходе солнца на облаках отражались боевые колесницы и вооруженные воины, готовые к бою. Священники, совершавшие ночное служение в святилище, были напуганы таинственными звуками; земля содрогалась, и слышно было множество голосов, вопиющих: «Уйдем прочь отсюда » Большие Восточные Ворота, которые были настолько тяжелы, что их лишь с большим трудом могли закрыть двадцать человек, и огромные [30] железные засовы, которые глубоко закреплялись в каменной стене, открылись сами по себе в полночь. – Milman, The History of the Jews, book 13. В течение семи лет один человек ходил по улицам Иерусалима и возвещал о бедствии, ожидающем город. Днем и ночью не переставал он произносить скорбные слова: «Голос с востока Голос с запада Голос от четырех ветров Голос против Иерусалима и храма Голос против невесты и жениха Голос против всего народа » (Там же). Этот удивительный человек был заключен в тюрьму и подвергнут бичеванию, но ни один звук ропота не сорвался с его уст. На оскорбления и издевательства он отвечал только: «Горе, горе Иерусалиму Горе, горе жителям его » Его предостерегающий клич умолк лишь тогда, когда он был убит при осаде, предсказанной им. Ни один христианин не погиб при разрушении Иерусалима; Христос предупредил Своих учеников, и все, поверившие Его словам, следили за появлением обещанного знамения. «Когда же увидите Иерусалим, окруженный войсками, – сказал Иисус, – тогда знайте, что приблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто в городе, выходи из него; и кто в окрестностях, не входи в него» (Ев. от Луки 21:20, 21). После того, как римляне под командованием Цестия окружили город, они неожиданно сняли осаду именно в то время, когда все, казалось, благоприятствовало для незамедлительного штурма. Жители осажденного города, потерявшие всякую надежду на успешное сопротивление, уже собирались сдаться, когда римский полководец безо всякой видимой причины внезапно отвел свои войска. Но милостивое Провидение Божье управляло событиями во благо Его народа. Ожидающим христианам было дано обещанное знамение, и теперь всем тем, которые желали повиноваться предостережению Господа, была предоставлена возможность спастись. События приняли такой оборот, что ни иудеи, ни римляне не могли препятствовать бегству христиан. После отхода Цестия иудеи произвели вылазку из Иерусалима и преследовали отступающее войско, и, в то время как обе армии таким образом были полностью заняты, христиане имели возможность покинуть город. В это время страна [31] была свободна от врагов, которые могли бы попытаться задержать их. Ко времени осады иудеи собрались в Иерусалиме для празднования праздника Кущей, и таким образом христиане по всей стране имели возможность беспрепятственно укрыться. Без промедления они бежали в одно безопасное место – в город Пеллу, находящийся в земле Перея, расположенной за Иорданом. Иудейские войска, преследовавшие Цестия и его армию, с такой яростью набросились на ее арьергард, что римлянам угрожало полное уничтожение. С большими трудностями им удалось совершить свой отход. Почти без всяких потерь иудеи с победой и трофеями возвратились в Иерусалим. Однако этот кажущийся успех принес им только беду. Он воодушевил их к упорному сопротивлению римлянам, и это вскоре навлекло невыразимое горе на осужденный город. Ужасные несчастья обрушились на Иерусалим, когда осада была возобновлена Титом. Город был окружен во время праздника Пасхи, когда в его стенах находились миллионы иудеев. Продовольственных запасов, имеющихся в городе, при разумном их распределении хватило бы на довольно продолжительное время, но они были уничтожены по причине взаимной подозрительности и мстительности враждующих партий. И теперь они переживали все ужасы голода. Мера пшеницы продавалась за талант. Муки голода были настолько ужасны, что многие грызли кожу своих поясов, сандалий и обивку своих щитов. Пользуясь покровом ночи, люди тайком выбирались из города, чтобы насобирать диких растений, растущих за городскими стенами, но многие из них были схвачены и убиты самым зверским образом, а у тех, которые возвращались невредимыми, другие голодные свирепо отнимали собранное с таким большим риском. Самые бесчеловечные мучения применялись власть имущими, чтобы силой отнять у угнетенных нуждой людей последние скудные запасы, которые они пытались спрятать. И нередко эти жестокости совершали люди, которые хорошо питались, но хотели накопить запас продовольствия на будущее. [32] Тысячи погибли от голода и чумы. Естественные узы любви, казалось, были уничтожены. Муж обирал свою жену, а жена – своего мужа. Дети вырывали хлеб изо рта у своих стариков-родителей. Вопрос пророка: «Забудет ли женщина грудное дитя свое?» (Исаии 49:15) – нашел ответ за стенами этого осужденного города: «Руки мягкосердых женщин варили детей своих, чтоб они были для них пищею во время гибели дщери народа моего» (Плач Иеремии 4:10). Вновь исполнилось предостерегающее пророчество, данное четырнадцать столетий тому назад: «Женщина, жившая у тебя в неге и роскоши, которая никогда ноги своей не ставила на землю по причине роскоши и изнеженности, будет безжалостным оком смотреть на мужа недра своего, и на сына своего и на дочь свою, и не даст им... детей, которых она родит; потому что она, при недостатке во всем, тайно будет есть их, в осаде и стеснении, в котором стеснит тебя враг твой в жилищах твоих» (Второзаконие 28:56, 57). Римские предводители пытались страхом заставить иудеев сдаться. Пленников, оказавших сопротивление при захвате, они бичевали, пытали и распинали перед городской стеной. Сотни ежедневно умерщвлялись таким образом, и эта страшная работа продолжалась до тех пор, пока долина Иосафата и Голгофа не были покрыты таким множеством крестов, что с трудом можно было пройти между ними. Таким страшным образом исполнилось то дерзкое проклятие, которое было высказано перед судилищем Пилата: «Кровь Его на нас и на детях наших» (Ев. от Матфея 27:25). Тит охотно положил бы конец этой страшной сцене и этим уберег бы Иерусалим от полной меры суда над ним. Он пришел в ужас, когда увидел тела убитых, грудами лежавшие в долинах. Как зачарованный смотрел он с вершины Елеонской горы на великолепный храм и приказал не трогать ни одного его камня. Прежде чем попытаться занять этот [33] укрепленный пункт, он обратился с серьезным воззванием к иудейским вождям не вынуждать его к осквернению святого места кровью. Если они пожелают выйти, чтобы сразиться в каком-либо другом месте, ни один римлянин не нарушит святости храма. Сам Иосиф Флавий в проникновеннейших воззваниях умолял их сдаться, чтобы спасти и себя, и свой город, и место поклонения. Но на его слова они ответили горькими проклятиями. Стрелы градом полетели в их последнего человеческого посредника, когда он стоял перед ними, чтобы вести с ними переговоры. Иудеи отвергли все мольбы Сына Божьего, и теперь всякие увещевания и просьбы лишь еще больше укрепляли их в решении сопротивляться до последнего. Усилия Тита спасти храм были напрасны. Тот, Кто был больше его, сказал, что там «не останется камня на камне». Слепое упрямство иудейских начальников и отвратительные преступления, совершающиеся в осажденном городе, вызывали у римлян ужас и негодование, и, наконец, Тит решил взять храм штурмом. Он был полон решимости сохранить его от разрушения. Однако на его приказы не обратили внимания. Ночью, когда он удалился в свою палатку, иудеи произвели вылазку из храма и напали на солдат, находящихся снаружи. В рукопашном бою один из солдат бросил горящую головню сквозь отверстие галереи, и в мгновение ока облицованные кедровым деревом помещения святого строения были охвачены пламенем. Тит в сопровождении своих генералов и легионеров поспешил к этому месту и приказал солдатам погасить огонь. Его слова были оставлены без внимания. В своей ярости солдаты швыряли горящие головни в горницы, примыкающие к храму, и многие, нашедшие там убежище, были убиты мечем. Кровь стекала по ступеням храма, как вода. Погибли тысячи и тысячи иудеев. Шум сражения был заглушен в воплях и криках, которые взывали: «Ихавод »(«Отошла слава »). «Тит был не в состоянии что-либо предпринять против ярости солдат; он вошел в храм вместе со своими офицерами, чтобы осмотреть внутренность святого здания. Они были восхищены его блеском и, так как пламя еще не дошло до святилища, [34] и Тит сделал последнюю попытку спасти его. Он выскочил наружу и призвал отряды воспрепятствовать распространению пожара. Центурион Либералис пытался добиться повиновения при помощи своего начальнического жезла, но даже почтение к императору уступило место неистовой враждебности к иудеям в душах солдат, охваченных возбуждением битвы и ненасытной жаждой наживы. Солдаты видели, как все вокруг блестело золотом, которое в буйном полыхании огня распространяло ослепительное сияние. Они предполагали, что в святилище хранятся неисчислимые сокровища. Незаметно один из солдат бросил промеж створок дверей горящий факел, и в один миг все здание было охвачено пламенем. Густые клубы дыма и огонь заставили офицеров отступить, и великолепное строение было предано своей участи. Если для римлян это было ужасающим зрелищем, что же испытывали при этом иудеи? Вся вершина холма, возвышающаяся над городом, пылала, подобно вулкану. Одно за другим со страшным грохотом обрушивались здания и поглощались огненной бездной. Крыши из кедрового дерева были подобны огненным пеленам; позолоченные зубцы сияли, подобно огненным языкам; от башен ворот устремлялись вверх столбы пламени и дыма. На окрестных холмах, освещенных заревом пожара, виднелись силуэты людей, которые в ужасе наблюдали за прогрессирующим разрушением; стены и возвышенности верхней части города были переполнены людьми: лица одних были бледны от страха и отчаяния, мрачный взор других выражал бессильную жажду мщения. Крики спешащих во все стороны римских солдат и вопли погибающих в огне мятежников смешивались с шумом пожара и оглушающим грохотом падающих балок. Пронзительные крики людей эхом отдавались в горах. Во всю длину стен слышались только вопли и стенания; истощенные от голода люди, умирая, собирали весь остаток своих сил, чтобы в своем предсмертном вопле выразить все свое отчаяние и скорбь. [35] Резня внутри была даже более ужасной, чем зрелище снаружи. Мужчины и женщины, старые и молодые, мятежники и священники, сражавшиеся и умоляющие о пощаде, – все вместе, без разбора гибли в кровавой расправе. Число убитых превышало численность убивающих. Легионеры должны были перебираться через груды убитых, чтобы иметь возможность продолжать свое дело истребления. – Milman, The History of the Jews, book 16. После разрушения храма весь город вскоре перешел в руки римлян. Предводители иудеев покинули свои неприступные башни, и Тит нашел их пустыми. С изумлением осмотрев их, он засвидетельствовал, что Бог отдал их в его руки, ибо никакие орудия, какими бы сильными они ни были, не могли бы одолеть эти вызывающие удивление крепостные стены. Как город, так и храм, были снесены до основания, и участок земли, на котором стояло святое строение, был «вспахан, как поле» (Иеремии 26:18). При осаде города и последовавшей затем резне погибло более миллиона человек; оставшиеся в живых были уведены в плен, проданы в рабство, отведены в Рим, чтобы украсить триумф завоевателя, брошены в амфитеатрах на растерзание диким зверям или как бездомные скитальцы рассеяны по всей земле. Иудеи сами себе выковали оковы, сами наполнили чашу возмездия. В трагедии, постигшей их как нацию, и во всем том горе, которое следовало за ними в их рассеянии, они только пожинали плоды того, что собственными руками посеяли. Пророк пишет: «Погубил ты себя, Израиль», «...ибо ты упал от нечестия твоего» (Осии 13:9; 14:2). Их страдания часто представляются как наказание, которому они были подвергнуты по прямому Божьему повелению. Таким образом, великий обманщик пытается замаскировать свою работу. Упорно сопротивляясь Божественной любви и благодати, иудеи лишились покровительства Божьего, и сатане было позволено управлять ими по своему произволу. Ужасная жестокость, проявленная [36] при разрушении Иерусалима, характеризует мстительную власть сатаны над теми, кто отдается под его руководство. Мы не в состоянии дать себе отчет в том, чем мы обязаны Христу за мир и защиту, которыми мы пользуемся. Именно сдерживающая сила Божья защищает человечество от полного господства сатаны. Непослушные и неблагодарные люди имеют все основания быть признательными Богу за Его милость и долготерпение, так как Он сдерживает жестокую и коварную власть сатаны. Но, когда люди переступают границы Божественного снисхождения, это ограничение устраняется. Бог не является по отношению к грешнику исполнителем приговора за проступки, но Он предоставляет тех, кто отвергает Его милость, самим себе, чтобы они пожали то, что сами посеяли. Каждый отвергнутый луч света, каждое оставленное без внимания предостережение, каждая взлелеянная страсть, каждое нарушение Закона Божьего является посеянным семенем, которое неминуемо принесет свой плод. Дух Божий, в конце концов, отнимается от упорно сопротивляющегося Ему грешника, и тогда не остается больше никакой силы для обуздания злых страстей души и никакой защиты от злобы и враждебности сатаны. Разрушение Иерусалима является страшным и торжественным предостережением для всех, кто пренебрежительно относится к предложениям Божественной благодати и сопротивляется призывам Божественного милосердия. Это одно из самых сильнейших свидетельств ненависти Бога ко греху и неотвратимости наказания, которое постигнет виновного. Пророчество Спасителя относительно судов, свершившихся над Иерусалимом, должно еще раз исполниться. Страшное опустошение столицы иудеев – лишь слабая тень того, что произойдет в будущем. В судьбе избранного города мы можем видеть участь мира, отвергнувшего благодать Божью и поправшего Его Закон. Вот уже на протяжении долгих столетий совершаются преступления, земля является свидетельницей мрачных картин неисчислимых человеческих страданий. Сердце болезненно сжимается, и рассудок омрачается при мысли об этом Какими ужасными оказались последствия отвержения авторитета Неба Однако еще более страшная картина открывается нам в откровениях о будущем. Летописи прошлого – длинный ряд мятежей, [37] конфликтов и революций, «время брани и одежда, обагренная кровью» (Исаии 9:5) – ничто в сравнении с ужасами того дня, когда сдерживающий Дух Божий будет полностью отнят от нечестивых и не будет больше обуздывать вспышки человеческих страстей и сатанинскую ярость Тогда мир, как никогда раньше, увидит последствия господства сатаны. Но в тот день, как и во время разрушения Иерусалима, народ Божий будет спасен: «…все вписанные в книгу для житья» (Исаии 4:3). Христос сказал, что Он придет во второй раз, чтобы собрать Своих верных к Себе: «И тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою; и пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его от четырех ветров, от края небес до края их» (Ев. от Матфея 24:30, 31). Тогда все, неповинующиеся Евангелию, будут убиты духом уст Его и истреблены явлением пришествия Его (см. 2 Фессалоникийцам 2:8). Подобно Израилю в древности, нечестивые уничтожат сами себя; они падут вследствие своих беззаконий. Греховная жизнь настолько разъединила их с Богом, зло настолько унизило их естество, что проявление Его славы станет для них всепоглощающим огнем. Да остерегутся люди от пренебрежительного отношения к урокам, которые даны им в словах Христа Подобно тому, как Он предостерег учеников Своих перед разрушением Иерусалима, дав им знамение его приближающейся гибели, чтобы они могли бежать, так Он предостерег и мир о дне его окончательного уничтожения и дал ему знамения приближения этого дня, чтобы все желающие могли избежать грядущего гнева. Иисус говорит: «И будут знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние народов и недоумение» (Ев. от Луки 21:25; См. Ев. от Матфея 24:29; Ев. от Марка 13:24-26; Откровение 6:12-17). И все, видящие эти предвестники Его пришествия, должны знать, «что близко, [38] при дверях» (Ев. от Матфея 24:33). «Итак, бодрствуйте», – гласит Его предостережение (см. Ев. от Марка 13:35). Те, которые внимательно относятся к этому предостережению, не будут оставлены во тьме, чтобы «день тот» не настиг их неприготовленными. Но для всех тех, кто не будет бодрствовать, «день Господень так придет, как тать ночью» (1 Фессалоникийцам 5:2-5). Современный мир не больше склонен верить вести для этого времени, чем в свое время иудеи верили предостережениям Спасителя относительно Иерусалима. Когда бы ни наступил день Господень, он застанет безбожников неприготовленными. Когда жизнь будет идти своим обычным повседневным порядком, когда люди будут поглощены удовольствиями, своими делами, торговлей, наживой, когда религиозные вожди будут прославлять прогресс и просвещенность мира, и народ будет убаюкан в ложной безопасности, – тогда, подобно тому, как в полночь вор прокрадывается в неохраняемое жилище, внезапная гибель постигнет беспечных и нечестивых, «и не избегнут» (см. 1 Фессалоникийцам 5:3). Глава 2 Гонения в первые столетия [39] КОГДА ИИСУС открыл Своим ученикам участь Иерусалима и события, относящиеся к Его Второму пришествию, Он предсказал также и будущие испытания Своего народа, начиная с того момента, когда Он будет взят из их среды, и вплоть до Его возвращения в силе и славе для их освобождения. С Елеонской горы Спаситель видел бури, готовые разразиться над апостольской церковью, и, проникая дальше в будущность, Его глаза видели те яростные и опустошительные грозы, которые должны обрушиться на Его последователей в грядущие столетия мрака и преследований. В нескольких кратких, но полных значимости словах Он предсказал им ту участь, которую власть имущие уготовят Церкви Божьей (см. Ев. от Матфея 24:9, 21, 22.) Последователи Христа должны будут идти тем же путем унижения, позора и страданий, каким шел их Учитель. Вражда, вспыхнувшая против Искупителя мира, должна будет проявиться и по отношению ко всем верующим в Него. История ранней церкви свидетельствует об исполнении слов Спасителя. Силы земли и ада объединились против Христа в лице Его последователей. Язычники предвидели, что, если Евангелие победит, то их храмы и алтари будут уничтожены; поэтому они мобилизовали свои силы для того, чтобы уничтожить христианство. Был зажжен огонь преследования. Христиан лишали имущества и изгоняли из домов. Но они «выдержали великий подвиг страданий» (Евреям 10:32). Они «испытали [40] поругания и побои, а также узы и темницы» (Евреям 11:36). Многие своей кровью запечатлели свое свидетельство. Благородные и рабы, богатые и бедные, ученые и неграмотные – все, без исключения, были безжалостно убиваемы. Эти гонения, начавшиеся еще при Нероне, приблизительно со времени мученической смерти Павла, продолжались с большей или меньшей силой в течение долгих столетий. Христиан ложно обвиняли в самых ужасных преступлениях и считали их причиной таких тяжелых бедствий как голод, чума и землетрясения. Когда они стали предметом ненависти и подозрения со стороны народа, доносчики были готовы к тому, чтобы ради корысти предавать невиновных. Они были осуждены как мятежники против государства, как враги религии и как язва общества. Многие из них были брошены на растерзание диким зверям или заживо сожжены в амфитеатрах. Некоторые были распяты, других зашивали в шкуры диких зверей и бросали на арену на растерзание собакам. Казнь христиан часто являлась основным развлечением на праздниках. Народ собирался в большом количестве для того, чтобы насладиться этим зрелищем; смехом и рукоплесканиями он встречал их предсмертные муки и агонию. Где бы ни укрывались последователи Христа, всюду их гнали, как диких зверей. Они вынуждены были искать убежище в пустынных, уединенных местах; «скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Евреям 11:37, 38). Для многих тысяч христиан убежищем служили катакомбы. За пределами Рима, под холмами и в скалах были проложены длинные подземные ходы, мрачная переплетающаяся сеть которых простиралась на целые мили за городскими стенами. В этих подземных убежищах последователи Христа находили приют, когда они попадали под подозрение и подвергались опале; здесь же они хоронили своих умерших. Когда Жизнедатель воскресит тех, кто подвизался добрым подвигом, тогда из этих мрачных пещер выйдут многие, ставшие мучениками за дело Христа. [41] При самых свирепых преследованиях свидетели Иисуса сохраняли свою веру незапятнанной. Они были лишены всяких удобств, изолированы от солнечного света, сделав своим домом темные, но приветливые недра земли, однако, не жаловались. Словами веры, терпения и надежды они помогали друг другу переносить лишения и скорби. Потеря всех земных благословений не могла заставить их отречься от веры во Христа. Испытания и гонения были лишь ступенями, приближающими их к покою и награде. Многие, подобно слугам Божьим в древности, «замучены были, не принявши освобождения, дабы получить лучшее воскресение» (Евреям 11:35). Они напоминали себе слова своего Учителя, что, когда их будут гнать ради Христа, они должны быть радостны и спокойны, потому что их ожидает великая награда на небесах; ибо так гнали и пророков, бывших прежде них (см. Ев. от Матфея 5:12). Они радовались тому, что найдены достойными пострадать за истины, и с костров поднимались вверх их победные гимны. Верою взирая ввысь, они видели Христа и ангелов, наблюдавших за ними, с глубочайшим интересом и с одобрением смотревших на их стойкость. Они слышали голос Божий, доносящийся от Его престола: «Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни» (Откровение 2:10). Напрасны были попытки сатаны уничтожить церковь Божью насильственным путем. Великая борьба, в которой ученики Христа пожертвовали своей жизнью, не прекратилась и тогда, когда эти верные знаменосцы пали на своем посту. Их поражение на самом деле было их победой. Работники Божьи были убиты, но Его дело неизменно продвигалось вперед. Евангелие продолжало распространяться, а число его приверженцев – увеличиваться. Оно проникало в области, недоступные даже для римского орла. Один христианин, увещевавший языческих властителей, ревностно продолжавших преследование, сказал: «Вы можете убивать, пытать, приговаривать нас... Ваша несправедливость является доказательством нашей невиновности .. [42] Даже самая изысканная жестокость с вашей стороны… не поможет вам». Так было, но эти сильные гонения только приводили других к вере во Христа. «Чем чаще вы нас скашиваете, тем больше нас вырастает; ибо кровь христиан – это семя». – Тертуллиан. Апологетика. – §50. Тысячи были заключены в темницы и лишены жизни, но на их место вставали другие. И те, которые ради своей веры претерпели мученическую смерть, стали собственностью Христа, и Он признал их победителями. Они подвизались добрым подвигом, и в день Его пришествия они получат венец славы. Переносимые христианами страдания еще теснее связывали их друг с другом и с Искупителем. Их живой пример и предсмертные слова были постоянным свидетельством в пользу истины, и там, где этого меньше всего можно было ожидать, подданные сатаны оставляли его службу и становились под знамя Христа. Для более успешной борьбы против правления Божьего сатана водрузил свое знамя в христианской церкви. Если удастся ввести последователей Христа в заблуждение и склонить их к тому, чтобы вызвать неудовольствие Божье, тогда их сила, стойкость и постоянство исчезнут, и они станут его легкой добычей. Великий противник теперь пытался хитростью добиться успеха там, где, действуя силой, он потерпел поражение. Гонения прекратились, и вместо них появились опасные соблазны земного благополучия и светской славы. Язычников побудили принять часть христианской веры, в то время как они отвергали другие ее существенные истины. Они утверждали, что признают Иисуса Сыном Божьим и верят в Его смерть и воскресение, но они не осознавали своей греховности и не испытывали потребности в покаянии или изменении сердца. Идя на некоторые уступки со своей стороны, они предлагали и христианам сделать то же самое, чтобы соединиться всем в одно христианское вероисповедание. Теперь церковь находилась в страшной опасности. Тюрьма, пытка, огонь и меч были благословением по сравнению с этим. Некоторые христиане остались непоколебимыми и заявили, что они не могут пойти ни на какие [43] соглашения. Другие были за то, чтобы уступить или же смягчить некоторые пункты своей веры, и желали союза с теми, которые приняли часть христианства, мотивируя свои действия тем, что это может послужить средством к их полному обращению. Это было время глубочайшей скорби для верных последователей Христа. Под маской поддельного христианства сатана проник в церковь, чтобы осквернить их веру и отвратить умы от Слова истины. Наконец большая часть христиан согласилась с выдвинутыми условиями и опустила свое знамя; союз между христианством и язычеством был заключен. Хотя язычники утверждали, что они обращены, и присоединялись к церкви, однако, они по-прежнему придерживались идолопоклонства, заменив только предметы своих поклонений на образ Иисуса и даже на изображения Марии и святых. Порочная закваска идолопоклонства, внесенная таким образом в церковь, продолжала свое губительное действие. Неверные учения, суеверные обычаи и идолопоклоннические обряды были приобщены к ее вере и к ее богослужению. Когда последователи Христа соединились с язычниками, христианская религия пришла в упадок, и церковь утратила свою чистоту и силу. Однако были и такие христиане, которые не поддались этиму обману, – они сохранили свою верность Автору истины и поклонялись одному только Богу. Среди считающих себя последователями Христа всегда присутствуют два класса людей. В то время как один класс верующих исследует жизнь Спасителя и искренне стремится исправить свои недостатки и стать подобным данному им Образцу, другой избегает ясных, практических истин, разоблачающих его заблуждения. Даже в свои самые лучшие времена церковь не состояла только из верных, чистых и искренних душ. Наш Спаситель учил, что тех, которые охотно предаются греху, не следует принимать в церковь, и все же Он принимал в Свою среду людей, имеющих порочный характер, и предоставлял им благотворное действие Своих учений и Своего примера, чтобы они имели возможность осознать и исправить свои недостатки. Среди двенадцати апостолов был один предатель. Иуда был принят не [44] из-за недостатков своего характера, но, несмотря на них, был причислен к ученикам, чтобы, благодаря наставлениям и примеру Христа, он мог постичь, что собой представляет христианский характер, и таким образом осознать свои недостатки, покаяться и с помощью Божественной благодати очистить свою душу «послушанием истине» (см. 1 Петра 1:22). Но Иуда не ходил во свете, который так милостиво освещал его. Предавшись греху, он тем самым привлек к себе искушения сатаны. Пагубные черты его характера одержали верх. Он предоставил свой разум руководству сил тьмы; Иуда гневался, когда порицали его недостатки, и таким образом дошел до того, что совершил страшное преступление, предав своего Учителя. Так и все те, которые лелеют грех под маской благочестия, ненавидят тех, кто, порицая их греховный образ жизни, нарушают их покой. Если представится удобный момент, такие люди, подобно Иуде, предадут тех, кто обличал их для их же блага. Апостолы встречались в церкви с такими людьми, которые, выдавая себя за благочестивых, втайне служили греху. Анания и Сапфира поступили как обманщики, утверждая, что принесли Богу совершенное пожертвование, тогда как они корыстолюбиво удержали часть из него для себя. Дух истины открыл апостолам подлинный характер этих лицемеров, и суды Божьи очистили церковь от пятна, оскверняющего ее чистоту. Это явное доказательство присутствия в церкви всепроницающего Духа Христа приводило в ужас лицемеров и злодеев. Они не могли долго оставаться в среде тех, которые в своем поведении и характере были неизменными представителями Христа, и, когда Его последователей постигли испытания и гонения, Его учениками пожелали стать только те, которые были готовы все оставить ради истины. Таким образом, пока продолжались преследования, церковь оставалась относительно чистой. Но когда гонения прекратились, в церковь вошли новообращенные, которые были менее искренни и преданны, и для сатаны открылся путь для того, чтобы обосноваться в церкви. [45] Однако между Князем света и князем тьмы нет ничего общего; следовательно, не может быть и единства между их последователями. Когда христиане согласились объединиться с теми, которые только наполовину были обращены от язычества, они таким образом вступили на путь, уводящий их все дальше и дальше от истины. Сатана торжествовал, что ему удалось ввести в заблуждение такое большое число последователей Христа. Постепенно он приобрел над ними еще большую власть и побудил их преследовать тех, кто остался верен Богу. Никто не понимал так хорошо, как нужно противостоять истинной христианской вере, как те, которые некогда были ее защитниками; и эти отпавшие христиане, объединившись со своими полуязыческими соратниками, вели войну против самых существенных доктрин Христа. Это вызвало отчаянную борьбу со стороны желавших остаться верными, они стойко противились обманам и мерзостям, облачаемым в священнические одеяния и внедряемым в церковь. Библия перестала признаваться как мерило и руководство веры. Учение о религиозной свободе было заклеймено как ересь, а ее защитников ненавидели и объявляли вне закона. После долгой и тяжелой борьбы те немногие, что остались верными, приняли решение прекратить всякую связь с отпавшей церковью, если она не откажется от заблуждений и идолопоклонства. Они осознавали, что необходимо отделиться, если они сами желают быть послушными Слову Божьему. Таковые не осмеливались терпеть беззакония, опасные для их собственных душ, и подавать пример, который подверг бы опасности веру их детей и грядущих поколений. Для сохранения мира и единства они были готовы пойти на любые уступки, совместимые с верностью Богу; но они чувствовали, что даже мир был бы приобретен слишком дорогой ценой, если ради этого нужно было пожертвовать принципами. Если единство могло быть обеспечено только путем принесения в жертву истины и праведности, тогда пусть лучше будет раскол и даже война. [46] Насколько лучше было бы для церкви и для мира, если бы и сегодня в сердцах детей Божьих возродились те принципы, которыми руководствовались эти мужественные люди. Поистине, вызывает тревогу равнодушное отношение к учениям, которые являются столпами христианской веры. Становится популярным мнение, что, в конце концов, эти принципы не имеют жизненно важного значения. Это вырождение настолько укрепляет руки агентов сатаны, что те лжеучения и роковые заблуждения, для преодоления и разоблачения которых верные слуги Божьи в прошлые времена рисковали своей жизнью, сейчас с благосклонностью рассматриваются теми, которые называют себя последователями Христа. Первые христиане были воистину особенным народом. Их безукоризненное поведение и непоколебимая вера были постоянным упреком, нарушающим покой грешников. Будучи малочисленными, бедными, не имея положений или почетных титулов, они, тем не менее, внушали страх нечестивым людям благородством своего характера и величием учения. Поэтому они были ненавидимы безбожниками, подобно тому, как когда-то Авель был ненавидим безбожным Каином. По той же причине, по какой Каин убил Авеля, люди, пытающиеся освободиться от сдерживающего влияния Духа Божьего, предавали на смерть народ Божий. По этой же причине иудеи отвергли и распяли Спасителя, так как чистота и святость Его характера являлись постоянным упреком их эгоизму и испорченности. Со времен Христа и поныне Его верные ученики вызывают ненависть и сопротивление тех, которые любят грех и следуют его путем. Как же в таком случае Евангелие может быть названо вестью мира? Когда Исаия пророчествовал о рождении Мессии, он дал Ему титул «Князь мира» (см. Исаии 9:6). Когда ангелы возвестили пастухам о рождении Христа, они пели над Вифлеемскими равнинами: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение» (Ев. от Луки 2:14). Кажется, что между этими пророческими высказываниями и словами Христа: «Не мир пришел Я принести, но меч» (Ев. от Матфея 10:34) существует противоречие. Но при правильном понимании между этими двумя изречениями царит [47] абсолютная гармония. Евангелие – это весть мира. Христианство – это система учений, которая, будучи принята и исполнена, распространила бы мир, согласие и счастье по всей земле. Религия Христа желает соединить всех, принимающих ее учение, вместе, в сердечное братство. Миссия Христа заключалась в том, чтобы примирить людей с Богом и друг с другом. Но мир, в общем и целом, находится во власти сатаны, злейшего врага Христа. Евангелие предлагает людям такие принципы жизни, которые находятся в полном противоречии с их нравами и желаниями, и они восстают против этого. Они ненавидят чистоту, обнаруживающую и осуждающую их грехи, и преследуют и уничтожают тех, кто указывает им на ее справедливые и святые требования. Именно потому, что возвышенные истины Слова Божьего вызывают ненависть и вражду, Евангелие и названо мечом. Таинственное Провидение, допускающее, чтобы праведный переносил гонение от руки нечестивого, стало для многих слабых в вере причиной большого смущения и недоумения. Некоторые даже готовы отбросить свое доверие к Богу, так как Он допускает, что самым низким людям живется хорошо, в то время как праведные и благородные притеснены и мучимы их жестокой властью. «Как, – спрашивают они, – может Тот, Кто является справедливым и милосердным и также безграничным в Своем могуществе, терпеть такую несправедливость и угнетение?» – Этот вопрос не должен интересовать нас. Бог дал нам достаточно доказательств Своей любви, и мы не должны сомневаться в Его благости только потому, что мы не в состоянии проникнуть в суть действия Его Провидения. Разве Спаситель не сказал Своим ученикам, предвидя сомнения, которые во дни испытания и мрака будут осаждать их души: «Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас» (Ев. от Иоанна 15:20)? Иисус пострадал за нас больше, чем кто-либо из Его последователей может пострадать от жестокости безбожных людей. Те, которые призваны перенести издевательства и мученическую смерть, лишь следуют по стопам дорогого Сына Божьего. [48] «Не медлит Господь исполнением обетования» (2 Петра 3:9). Он не забывает Своих детей и не пренебрегает ими, но Он допускает, чтобы через безбожников обнаруживался их истинный характер, чтобы никто из желающих следовать Его воле не мог быть обманут относительно их намерений. Часто Он допускает, чтобы праведные проходили через горнило скорби, дабы они сами могли быть очищены, и их пример мог убедить и других в реальности веры и благочестия, а также, чтобы их праведный образ жизни осудил безбожников и неверующих. Бог допускает, чтобы нечестивые процветали и обнаруживали свою враждебность к Нему, дабы все могли увидеть Его справедливость и милость в их полном истреблении, когда они наполнят меру своих беззаконий. Быстро приближается день Его мщения, когда все, нарушавшие Его Закон и угнетавшие Его народ, получат справедливое возмездие за свои деяния; когда каждый жестокий и несправедливый поступок по отношению к верным детям Божьим будет наказан так, как если бы это было сделано лично Христу. Есть еще другой и более важный вопрос, на который должны были бы обратить внимание христианские церкви наших дней. Апостол Павел говорит, что «все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тимофею 3:12). Почему же тогда гонение проявляется в такой слабой степени? Единственная причина состоит в том, что церковь приспособилась к мирским стандартам и поэтому не вызывает никакого сопротивления. Распространенная ныне в народе религия не имеет того чистого и святого характера, которым отличалась христианская вера во дни Христа и Его апостолов. Христианство, видимо, только потому пользуется такой популярностью в мире, что великие истины Слова Божьего рассматриваются с безразличием, а в церкви ощущается так мало жизненного, практического благочестия, что господствует дух компромисса со грехом. Если бы в христианской церкви возродилась вера и сила ранних христиан, то ожил бы и дух гонений; и огонь преследований возгорелся бы тогда с новой силой. Глава 3 Эпоха духовной тьмы [49] АПОСТОЛ ПАВЕЛ во втором Послании к Фессалоникийцам пророчествовал о великом отступлении, результатом которого будет установление папской власти. Он писал, что день Господень не наступит, «доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божьем сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фессалоникийцам 2:3, 4). И далее апостол предупреждает братьев о том, что «тайна беззакония уже в действии» (2 Фессалоникийцам 2:7). Уже в тот ранний период христианской эры он видел, как самым неприметным образом в церковь вкрадываются заблуждения, которые готовят путь к развитию папства. «Тайна беззакония» вначале скрытно, незаметно проводила свою обольщающую и богохульную работу, а затем, постепенно приобретая все большую силу, уже открыто завладела умами людей. Языческие обычаи совсем незаметно вошли в христианскую церковь. Дух соглашательства и уступчивости на некоторое время был задержан бурей преследования, разразившейся над церковью под влиянием язычества. Но когда преследования прекратились, и христианство вошло в царские дворы и палаты, тогда простота религии Христа и апостолов была заменена пышностью и гордостью языческих жрецов и царей, и вместо Божественных требований были учреждены человеческие теории и предания. Мнимое обращение императора Константина [50] в начале четвертого столетия вызвало ликование, и мирское влияние под видом праведности проникло в церковь. Теперь губительная работа быстрыми темпами продвигалась вперед. С виду побежденное язычество стало победителем. Его дух овладел церковью. Его учение, обычаи и суеверия были примешаны к вере и богослужению так называемых последователей Христа. Это соглашение между язычеством и христианством завершилось развитием «человека греха», о котором пророчество предсказывало, что он будет превозносить себя над Богом и противиться Ему. Эта исполинская система ложной религии является шедевром сатанинской власти, памятником его попыток к личному воцарению на престоле, чтобы управлять землей согласно своей воле. Сатана уже однажды пытался вступить в соглашение со Христом. Он пришел к Сыну Божьему в пустыню искушений и, показав Ему все царства мира и славу их, обещал все это отдать в руки Его при условии, что Иисус признает верховную власть князя тьмы. Христос, обличив наглого искусителя, заставил его удалиться. Но, предлагая то же самое человеку, сатана добился больших успехов. Чтобы добиться земной славы и богатства, церковь унизилась до того, что стала искать покровительства и поддержки у великих мира сего и, отвергая таким образом Христа, она была вынуждена согласиться на вассальную зависимость от представителя сатаны – епископа Рима. Одно из главных учений римской церкви состоит в том, что она считает папу видимым главой всемирной церкви Христа, наделенным высшей властью над всем духовенством по всей земле. Более того, папе приписан еще и Божественный титул: он был назван «Господь Бог Папа»1 и объявлен непогрешимым2. Он требует, чтобы все люди почитали его. Через римскую церковь сатана выдвинул те же претензии, какие он предъявил в пустыне искушения, и многие готовы оказать ему эти почести. [51] Но боящиеся и почитающие Бога люди встретили это бросающее вызов небесам заявление точно так, как Христос встретил подобные предложения коварного врага: «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Ев. от Луки 4:8). Бог в Своем Слове не сделал ни малейшего намека на назначение какого-либо человека главой церкви. Учение о папской верховной власти идет вразрез с учением Священного Писания. Папа не может иметь никакой власти над церковью Христа, он присвоил ее себе незаконным образом. Приверженцы римской церкви обвиняют протестантов в ереси и в своевольном отделении от истинной церкви. Но подобные обвинения, скорее всего, относятся к ним. Именно они свергли знамя Христа и отступили «от веры, однажды преданной святым» (Иуды 3). Сатана прекрасно знал о том, что благодаря Священному Писанию, люди сумеют разоблачить его обманы и смогут противостоять его власти. Даже Спаситель мира отражал его атаки при помощи Слова. При каждом нападении Христос выставлял щит вечной истины, говоря: «Написано». На каждое наглое предложение врага Он отвечал мудростью и силой Слова. Поэтому сатана пришел к выводу, что для того, чтобы господствовать над людьми и укрепить власть папского узурпатора, он должен держать народ в оковах незнания Священного Писания. Библия возвеличивает Бога и открывает истинное положение смертных людей, поэтому было необходимо, чтобы ее святые истины оставались скрытыми и подавленными. И эта тактика была предпринята римской церковью. На протяжении многих веков запрещалось распространение Библии. Народу было запрещено читать ее или иметь у себя в доме, в то время как безнравственные священники и прелаты истолковывали ее учение для утверждения своего авторитета. Таким образом, папу почти все признали абсолютным наместником Божьим на земле, наделенным верховной администрацией как в церкви, так и в государстве. Устранив Библию, разоблачавшую заблуждения и обман, сатана получил возможность осуществлять свои замыслы. Пророчество засвидетельствовало, что папство «возмечтает отменить... праздничные времена и закон» (Даниила 7:25). [52] И папство незамедлительно предприняло такую попытку. Для того чтобы предоставить новообращенным из язычества замену идолослужению и таким образом способствовать номинальному принятию ими христианства, в христианское богослужение постепенно было введено поклонение иконам и мощам. И в конечном результате Вселенским собором3 была узаконена эта форма идолопоклонства. Для совершения этого богохульного дела Рим дерзнул изъять из Закона Божьего вторую заповедь, запрещающую поклонение изображениям, и разделил десятую заповедь пополам только для того, чтобы сохранить их численность. Дух уступчивости по отношению к язычеству открыл путь к дальнейшему пренебрежению авторитетом Неба. Сатана, действуя через необращенных руководителей церкви, коснулся и 4-ой заповеди, пытаясь устранить древнюю субботу – день, освященный и благословленный Богом (Бытие 2:2, 3), – и заменить ее почитаемым и соблюдаемым язычниками «достопочтенным днем солнца». Вначале эта попытка была тщательно замаскирована. В течение первых столетий истинная суббота соблюдалась всеми христианами. Ревностно почитая Бога и веря в непреложность Его Закона, они преданно защищали святость его принципов. С величайшей осторожностью и хитростью сатана продолжал работать через своих посредников над достижением своей цели. Для того чтобы привлечь внимание народа к воскресенью, этот день был объявлен праздником в честь воскресения Христа. И хотя в этот день совершались богослужения и его считали праздничным днем, все же суббота продолжала свято соблюдаться. Подготавливая путь к достижению своей цели, сатана побудил иудеев перед пришествием Христа обременить субботу самыми строгими требованиями, чтобы таким образом превратить ее в непосильное бремя для народа. И теперь, спекулируя на ложном понимании субботы, которое он сам же внушил, сатана заставил людей презрительно называть ее иудейским постановлением. В то время как большинство христиан продолжали праздновать воскресенье как радостный счастливый праздник, он побудил их в знак ненависти [53] ко всему иудейскому, превратить субботу в пост, в день скорби и печали. В начале четвертого столетия император Константин издал декрет4, объявляющий воскресный день общенародным праздником по всей Римской империи. День солнца, почитавшийся язычниками, в это же время стал праздноваться и христианами; политика императора была направлена на то, чтобы соединить противоречивые интересы христианства и язычества. К этому его побуждало духовенство, которое, стремясь к славе и власти, понимало, что почитание одного и того же дня язычниками и христианами поможет язычникам принять христианство, что, в свою очередь, будет способствовать усилению могущества церкви. Но, несмотря на то, что многие богобоязненные христиане считали воскресенье до известной степени святым днем, они по-прежнему продолжали соблюдать истинную субботу как святой день Господень и чтили ее согласно четвертой заповеди. Но великий обманщик на этом не окончил свою работу. Он решил собрать весь христианский мир под свое знамя и проявил свою силу и власть через своего заместителя – гордого епископа, объявившего себя наместником Христа. И через полуобращенных язычников, самолюбивых прелатов и любящее мир духовенство он достиг своей цели. Время от времени собирались Вселенские Соборы, на которые съезжалось высшее духовенство со всех стран мира. И почти на каждом из этих Соборов учрежденная Богом суббота попиралась все больше и больше, а воскресный день поднимался в своем значении. Таким образом, языческий праздник, в конце концов, стали почитать как Божественное предписание, а библейская суббота была названа пережитком иудаизма, и соблюдающие ее были объявлены проклятыми. Великому отступнику удалось возвыситься «выше всего, называемого Богом или святынею» (2 Фессалоникийцам 2:4). Он осмелился изменить единственную в своем роде заповедь Божественного Закона, которая безошибочно указывает всем людям на истинного живого Бога. В четвертой заповеди [54] Бог открывается как Творец неба и земли – этим Он и отличается от всех ложных богов. Суббота является памятником творческой работы и свидетельствует о том, что седьмой день был освящен как день покоя для человека. Он был установлен для того, чтобы постоянно напоминать людям о живом Боге как Источнике бытия, Объекте почитания и поклонения. Сатана же стремится к тому, чтобы заставить людей нарушить верность Богу и оставить соблюдение Его Закона. Поэтому он и сосредотачивает свои усилия именно на этой заповеди, говорящей о Боге как о Творце. В настоящее время протестанты утверждают, что воскресение Христа в воскресенье и превратило этот день в христианскую субботу. Но в Священном Писании нет для этого никакого основания. Ни Христос, ни апостолы ничем не выделили этот день. Празднование воскресенья как христианского постановления исходит из «тайны беззакония» (см. 2 Фессалоникийцам 2:7), которая начала свою работу еще во дни апостола Павла. Когда и где Господь «усыновил» это «дитя» папства? Какие достоверные доказательства могут быть приведены в защиту этих изменений, которые неосвещены Священным Писанием? В шестом столетии папство достигло своего могущества и расцвета. Его центром была избрана столица империи, и римский епископ был назначен главой всей церкви. Язычество уступило место папству. Дракон отдал зверю «силу свою и престол свой и великую власть» (Откровение 13:2). И с этого времени начался период 1260-летнего папского преследования, предсказанный в пророчествах Даниила и в Откровении (см. Даниила 7:25; Откровение 13:5-7)5. Теперь христиане должны были сделать выбор: или, поступаясь своими убеждениями, принять папские постановления и служение, или же окончить свою жизнь в темнице, претерпеть смерть от пыток, на костре или эшафоте. Исполнились слова Иисуса: «Преданы также будете и родителями и братьями, и родственниками и друзьями, и некоторых из вас умертвят; и будете ненавидимы всеми за имя Мое» (Ев. от Луки 21:16, 17). Верующие подверглись невиданным прежде преследованиям, [55] и мир превратился в сплошное поле битвы. В течение долгих столетий церковь находила себе убежище в уединенных и пустынных местах. Так говорит пророк: «Жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней» (Откровение 12:6). С приходом к власти римской церкви и было положено начало темному средневековью. По мере укрепления ее власти сгущался и мрак. Вера во Христа – истинное основание – была перенесена на папу римского. Вместо того чтобы уповать на Сына Божьего, дающего прощение грехов и вечное спасение, народ взирал на папу и на священников и прелатов, которых тот наделил своей властью. Люди были научены тому, что папа является их земным посредником, и что никто не может приблизиться к Богу иначе, как только через него; что он является для них наместником Бога, поэтому они должны безоговорочно подчиняться ему. Уклонение от его требований служило веской причиной для того, чтобы подвергнуть виновных самым жестоким наказаниям. Таким образом, внимание народа было отвлечено от Бога и обращено на грешных, жестоких людей, и даже более того, – на самого князя тьмы, который через них проявлял свою силу. Грех был облачен в святые одеяния. Когда Священное Писание устраняется, и люди начинают считать себя независимыми, тогда от них можно ожидать самого наихудшего. С возвышением человеческих законов и традиций обнаружились вся та испорченность и разложение, которые всегда являются последствиями отвержения Закона Божьего. То были тревожные дни для церкви Христа. Как мало оставалось верных знаменосцев Хотя и были еще верные свидетели истины, однако, временами казалось, что заблуждение и суеверие восторжествовали, а истинная религия изгнана с земли. В то время как Евангелие было отнято, формы религии все умножались, и народ изнемогал под бременем жестоких вымогательств. Людей учили не только смотреть на папу как на своего посредника, но и путем своих собственных дел стремиться к заглаживанию грехов. Изнурительные и долгие паломничества, наказания, налагаемые на кающегося грешника, поклонение мощам, [56] воздвижение церквей, часовен, алтарей, большие пожертвования для церкви – все это и еще многое другое требовалось от людей, чтобы смягчить гнев Божий и снискать Его расположение; как будто Бог подобен людям, гневающимся из-за пустяков, и Его можно задобрить дарами и наказаниями, налагаемыми на кающихся грешников Невзирая на беззаконие, процветающее даже среди глав римской церкви, ее влияние все возрастало. В конце восьмого столетия приверженцы папы заявили о том, что в первые столетия существования церкви епископы Рима обладали той же духовной властью, что и в настоящее время. Для того чтобы утвердить это положение, возникла необходимость в принятии определенных мер, и «отец всякой лжи» с готовностью подсказал им что сделать. Монахи подделали древние рукописи6. Были обнаружены неизвестные до сих пор решения Синодов, утверждающие абсолютную власть папы с самых ранних времен. И церковь, отвергнувшая истину, с готовностью приняла и этот обман. Немногочисленные верные строители, строящие на истинном основании (см. 1 Коринфянам 3:10, 11), были смущены и озадачены, когда их путь оказался завален хламом лжеучений. Подобно строителям Иерусалимской стены во дни Неемии, некоторые из них готовы были сказать: «Ослабела сила у носильщиков, а мусору много; мы не в состоянии строить стену» (Неемии 4:10). Измученные постоянной борьбой, перенося гонения, клевету, коварство и всевозможные затруднения, выдвигаемые сатаной для того, чтобы любым путем помешать их успеху, некоторые из верных строителей пали духом, и ради мира и сохранения своей жизни и имущества сошли с истинного основания. Другие же, напротив, не страшась своих врагов, безбоязненно заявляли: «Не бойтесь их; помните Господа великого и страшного (Неемии 4:14), и продолжали совершать дело; «каждый из строивших препоясан был мечем по чреслам своим» (Неемии 4:18; см. Ефесянам 6:17). В каждом столетии враги Божьи с одинаковой ненавистью и силой обрушивались против истины, и [57] от слуг Христа всегда требовалось проявление той же бдительности и верности. Слова Христа, сказанные Им некогда первым ученикам, относятся и к Его последователям, живущим в конце времени: «А что вам говорю, говорю всем: бодрствуйте» (Ев. от Марка 13:37). Мрак, казалось, все сгущался. Поклонение изображениям стало повсеместным. Перед иконами воскурялись свечи, перед ними молились. Господствовали самые нелепые, бессмысленные и суеверные обычаи. Разум людей настолько был подвержен влиянию суеверия, что здравый смысл, казалось, был полностью утрачен. Разве можно было ожидать чего-либо иного от людей, кроме невежества и порока, если само духовенство и священники, к которым они обращались за советом, были испорчены и развращены? Папство сделало еще один шаг на пути к своему высокомерному возвышению, когда в XI столетии папа Григорий VII объявил о непогрешимости римской церкви. Одно из выдвигаемых им утверждений гласило, что церковь, согласно Священному Писанию, никогда не заблуждалась и не будет заблуждаться. Но Библия никогда не поддерживала такого утверждения. Гордый епископ претендовал также на власть низлагать императоров и заявил, что никто не имеет права отменить ни одно объявленное им постановление, тогда как он имеет исключительное право отменять решения других7. Поразительной иллюстрацией тиранического характера этого защитника непогрешимости является его конфликт с императором Германии Генрихом IV. Дерзнув не повиноваться папскому авторитету, этот монарх был отлучен от церкви и лишен трона. Напуганный своим одиночеством и угрозами князей, которые, подстрекаемые папским приказом, восстали против него, Генрих чувствовал необходимость заключить мир с Римом. В сопровождении своей жены и верного слуги он пересек среди зимы Альпы, чтобы таким образом доказать свое смирение перед папой. Прибыв во дворец, где находился папа, Генрих, лишенный своих спутников, был приведен во двор, где в лютый зимний холод, с обнаженной головой и с [58] босыми ногами, в нищенском одеянии дожидался разрешения на аудиенцию с папой. По прошествии трех дней поста и раскаяния, папа, наконец, простил его, но и то при условии, что император во всем будет действовать только с его разрешения. И Григорий VII торжествовал свою победу, считая, что это его прямой долг – низлагать высокомерие царей. Какой поразительный контраст между надменной гордостью высокомерного папы и смирением и нежностью Христа, Который стоит у дверей сердца грешника и молит о разрешении войти туда, чтобы принести с Собой прощение и мир, и Который учил Своих учеников: «Кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом» (Ев. от Матфея 20:27) Последующие столетия были свидетелями роста заблуждений в учениях, исходящих из Рима. Еще до утверждения папства учение языческих философов привлекало к себе внимание и оказывало свое влияние на церковь. Многие, считающие себя обращенными, по-прежнему придерживались принципов своей языческой философии и не только сами продолжали изучать ее, но и навязывали другим как средство для расширения своего влияния среди язычников. Таким образом, в христианскую веру проникли серьезные заблуждения. Главным среди них была вера в естественное бессмертие человека и его сознательное состояние после смерти. Это учение положило основание, на котором Рим утвердил заступнические молитвы святых и обоготворение (богопочитание) Девы Марии. В связи с этим также возникло лжеучение о вечных муках, которое рано вошло в папские символы веры. Таким образом была подготовлена почва для введения еще одного языческого вымысла, который Рим назвал чистилищем, и с помощью которого он внушал страх легковерной и суеверной толпе. Под этим выдуманным чистилищем подразумевалось место мук, куда якобы попадали души, не заслуживающие вечной гибели, и [59] где после соответствующих наказаний они очищались и затем попадали на небо8. И еще в одном вымысле нуждался Рим для того, чтобы использовать страх и пороки своих приверженцев. Это было учение об индульгенциях. Было обещано полное прощение грехов в прошлом, настоящем и будущем, а также освобождение от всех мук и наказаний всем тем, кто будет участвовать в войнах, проводимых папой для расширения его владений, или же в наказание тех, кто осмеливался отрицать его верховную и духовную власть. Людей учили, что, уплатив деньги церкви, они освобождаются от грехов, а также могут спасти и души умерших друзей, томящихся в мучительном пламени. За счет всего этого Рим обогащался, утопая в пышной роскоши, распутстве и пороках, одновременно претендуя на замещение Того, Кто не имел даже места, где приклонить голову9(см. Ев. от Луки 9:58.) Библейское постановление о Вечере Господней было вытеснено идолопоклонническим жертвоприношением мессы10. Папские священники претендовали на то, что с помощью, по сути, бессмысленного и нелепого ритуала, они способны превращать простой хлеб и вино в действительные «тело и кровь Христа». – Cardinal Wiseman, The Real Presence of the Body and Blood of. Our Lord Jesus Christ in the Blessed Eucharist, Proved From Scripture, lecture 8, sec. 3, § 26. С кощунственной надменностью они присваивали себе творческую силу Бога, как бы сами создавая Творца всего существующего. От христиан под угрозой смерти требовали открыто признать свою веру в это страшное богохульное заблуждение. Многие, отказавшиеся сделать это, были преданы огню. В XIII столетии было учреждено и введено в действие одно из самых страшных орудий папства – инквизиция. Князь тьмы сотрудничал в этом вопросе с представителями папской верховной власти. На их закрытых совещаниях присутствующие там сатана и его ангелы управляли мыслями этих безбожных людей, в то время как невидимый ангел Божий записывал их ужасные постановления и историю всех их чудовищных злодеяний, которая слишком страшна и бесчеловечна, чтобы быть представленной глазам людей. «Вавилон великий» был «упоен ...кровию святых» (Откровение 17:5, 6). Искалеченные тела миллионов [60] мучеников вопияли к Богу об отмщении и возмездии. Папство стало деспотом мира. Императоры и цари подчинялись приказам римского папы. Казалось, что земная и вечная участь каждого находилась в его руках. В течение столетий без малейшего возражения все подчинялось учениям Рима, а с каким благоговением отправлялись его обряды и каким вниманием обычно пользовались его празднества Римское духовенство пользовалось всеобщим почтением и щедрыми вознаграждениями. Никогда римская церковь не достигала такой великой славы, чести и могущества, как в те времена. Но «полуденное сияние папского могущества было полночным мраком для мира». – J. A. Wylie, The History of Protestantism, b. 1, ch. 4. Священное Писание было почти не знакомо не только народу, но и священникам. Подобно фарисеям в древности, папские вожди ненавидели свет, открывающий их грехи. Устранив Закон Божий как мерило праведности, они безгранично распространили свою власть и были неудержимы в своем порочном образе жизни. Повсюду процветали обман, корыстолюбие и разврат. Люди не страшились никакого преступления, если таким путем они могли достичь богатства и положения. Дворцы пап и прелатов были превращены в вертепы самого низкого разврата. Некоторые из владычествующих пап были виновны в таких вопиющих преступлениях, что светская власть пыталась отлучить их от церкви как самых низких извергов, которых уже невозможно было дальше терпеть. На протяжении сотен лет Европа не имела никакого прогресса ни в науке, ни в культуре или цивилизации. Христианство было поражено моральным и духовным параличом. Состояние мира, находящегося под властью Рима, представляло собой страшное и поразительное исполнение слов пророка Осии: «Истреблен будет народ Мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя: ... как ты забыл закон Бога твоего, то и Я забуду детей твоих». «Нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле. Клятва и обман, убийство и воровство и прелюбодейство крайне распространились, и кровопролитие следует за кровопролитием» (Осии 4:6, 1, 2). Таковы были результаты отвержения Слова Божьего. Глава 4 Вальденсы [61] СРЕДИ МРАКА, окутывающего землю во время длинного периода папского владычества, свет истины не мог померкнуть полностью. В каждом столетии были свидетели Божьи – люди, которые верили во Христа как единственного Посредника между Богом и человеком, которые смотрели на Библию как на свое единственное мерило жизни и соблюдали истинную субботу. Никогда человечество в достаточной степени не поймет того, сколь многим мир обязан этим людям. Они были осуждены как еретики, идеи их оспаривали, их личная жизнь была очернена и опорочена, их произведения запрещались, представлялись в ложном свете или искажались. Однако, невзирая ни на что, они оставались непоколебимыми и из поколения в поколение передавали свою веру в ее чистоте как священное наследие для грядущих поколений. История народа Божьего времен мрачных столетий римского владычества подробно записана на небесах, но в человеческой летописи она отражена весьма скупо. Как мало мы можем прочесть о них, разве только в обвинениях их гонителей Политика Рима заключалась в том, чтобы уничтожить всякое суждение, противоречащее официальной доктрине. Он стремился уничтожить все «еретическое», будь то люди или их труды. Достаточно было высказать сомнение относительно авторитета папских учений, и это могло стоить жизни как богатому, так и бедному, как знатному, так и простолюдину. Рим постарался уничтожить всякий след своего жестокого обращения с инаковерующими. Папские Соборы постановили предать огню [62] все книги и материалы подобного характера. До этого времени еще не было книгопечатания; рукописных книг было немного, и они имели неудобную для хранения форму, поэтому для папистов не составляло никакой трудности осуществить свое намерение. Ни одна церковь, находящаяся в пределах римского владычества, не пользовалась долго свободой совести. Как только папство приобрело силу, оно наложило свою руку на всех, кто сопротивлялся его намерениям, и постепенно все церкви, одна за другой, были покорены его господству. В Великобританию первозданное христианство проникло очень рано. Евангелие, принятое британцами в первые столетия, оставалось чистым, не искаженным римским отступничеством. Преследование со стороны языческих императоров, которое распространилось даже на эти отдаленные берега, было единственным подарком, полученным первыми церквами Британии от Рима. Многие христиане, бежавшие от преследования в Англии, нашли убежище в Шотландии; отсюда истина была занесена в Ирландию, и во всех этих странах она встречала радостный прием. С завоеванием саксонцами Британии язычество приобрело там власть и авторитет. Победители считали для себя унизительным учиться чему-либо у своих рабов, и христиане были вынуждены уйти в горы и пустынные места. Однако укрывшийся на время свет продолжал гореть. Спустя столетие, он ярко засиял в Шотландии, и его лучи дошли до самых отдаленных стран. Из Ирландии вышел благочестивый Колумба со своими соработниками; они собрали вокруг себя рассеянных детей Божьих на одиноком острове Иона, превратив его в центр своей миссионерской деятельности. Среди этих евангелистов был один человек, соблюдающий библейскую субботу, и через него эта истина стала достоянием народа. На острове Иона была учреждена школа, которая посылала своих миссионеров не только в Шотландию и Англию, но и в Германию, Швейцарию и даже Италию. Но Рим вскоре обратил свое внимание на Британию и решил ее также подчинить своему могуществу. В VI столетии римские миссионеры начали работать над обращением саксонцев-язычников. [63] Они с благосклонностью были приняты гордыми варварами, и в результате тысячи саксонцев приняли римскую веру. По мере развития своей деятельности папские вожди и обращенные ими саксонцы сталкивались с верующими, крепко держащимися изначальной христианской веры. Какая величайшая бросающаяся в глаза разница была между ними Последние были скромны и смиренны; свет Священного Писания отражался в их характере, учении и поведении, в то время как их противники были суеверны, горды и исполнены папского высокомерия. Посланники Рима потребовали, чтобы эти христианские церкви признали верховную власть папы. Британцы кротко ответили, что они желают любить всех людей, и что папа не был уполномочен властвовать над церковью, поэтому они могут только оказать ему такое же почтение и послушание, как и каждому последователю Христа. Были сделаны неоднократные попытки привлечь их на сторону Рима, но эти скромные христиане, пораженные гордым величием его посланников, мужественно стояли на своем и отвечали, что они не знают другого господина, кроме Христа. Тогда проявился истинный дух папства. Римский посланник сказал им так: «Если вы не желаете принять братьев, которые принесли вам мир, тогда вы примете врагов, которые принесут вам войну. Если вы не объединитесь с нами, чтобы указать саксонцам путь жизни, тогда вы примете от них удар смерти». – J. Н. Merle D’Aubigne. History of the Reformation of the Sixteenth Century, b 17 , ch. 2. И это были не пустые угрозы. Против этих свидетелей библейской веры были применены война, интриги и ложь, пока, наконец, церкви Британии были либо уничтожены, либо вынуждены подчиниться авторитету папы. В странах, находящихся вдали от римского владычества, в течение многих столетий жили христиане, которые совершенно не были затронуты папской испорченностью. Они были окружены язычеством и, конечно, с течением времени попали под влияние их заблуждений, но все же они продолжали считать Библию своим единственным мерилом веры, и придерживались многих ее истин. Они верили в неизменяемость Закона Божьего и соблюдали субботу согласно четвертой заповеди. Такие церкви существовали в Центральной Африке и среди армян в Азии. [64] Но среди тех, кто оказал вмешательству папской власти самое решительное сопротивление, особым образом выделяются вальденсы. Именно там, где обосновался центр папства с его обманом и развратом, возникло наиболее стойкое сопротивление его влиянию. В течение долгих столетий церкви в Пьемонте сохраняли свою независимость, но настало время, когда Рим подчинил себе и их. После безуспешной борьбы с жестокостью Рима, вожди этих церквей, хотя и вынужденно, но признали верховную власть папы, который, казалось, подчинил себе уже весь мир. Однако были и такие, которые отказались подчиниться авторитету папы или прелатов. Они решили остаться верными Богу и сохранить чистоту и простоту своей веры. Произошло разделение. Приверженцы древней веры рассеялись: одни, оставив родные Альпы, подняли знамя истины в других странах, другие ушли в отдаленные долины и ущелья гор и там продолжали свободно служить Богу. Вера, которая в течение многих столетий сохранялась и распространялась вальденскими христианами, явно противоречила ложным учениям Рима. Их религия была утверждена на писаном Слове Божьем, истинной основе христианства. Но эти скромные труженики земли, ютившиеся в уединенных убежищах, отрезанные от мира и занятые ежедневной работой со своими стадами и виноградниками, не сами изобрели истину, противоречащую учению и догмам павшей церкви. Они не изобретали новую веру. Нет Их вера была наследием их отцов. Таковые подвизались за веру апостольской церкви – «веру, однажды преданную святым» (Иуды 3). «Церковь в пустыне», а не высокомерная иерархия, воцарившаяся в великой столице мира, была истинной церковью Христа, хранительницей сокровищ истины, вверенных Богом Своему народу для того, чтобы он, в свою очередь, передал эту истину миру. [65] Одной из основных причин отделения истинной церкви от Рима была его ненависть к библейской субботе. Согласно пророчеству, папство повергло истину наземь. Закон Божий был низвергнут и попран, в то время как человеческие традиции и обычаи были возвеличены. Церкви, находящиеся под папским владычеством, были принуждаемы с самого начала почитать воскресенье как святой день. Среди господствующего заблуждения и суеверий многие, даже из числа истинного народа Божьего, уже настолько были сбиты с толку окружающей их обстановкой, что, соблюдая субботу, они также не работали и в воскресенье. Но это не удовлетворяло папских лидеров. Они потребовали соблюдать только один день – воскресенье, а в субботу принуждали людей к работе и самым решительным образом запрещали чтить этот день. И только в изгнании, находясь вдали от власти Рима, дети Божьи могли спокойно исполнять Закон Божий11. Вальденсы первыми в Европе осуществили перевод Священного Писания12. За сотни лет до начала Реформации они уже пользовались Библией в рукописях на своем родном языке. Они обладали неискаженной истиной, и это сделало их предметом особенной ненависти и преследования. Они объявили римскую церковь отпавшим Вавилоном, изображенным в Откровении, и ценой своей жизни мужественно сопротивлялись ее пагубному влиянию. В то время как некоторые под давлением долгого преследования пошли на уступки в своих вероубеждениях, постепенно жертвуя главными принципами истины, другие продолжали мужественно отстаивать ее. В течение веков мрака и отступничества существовали вальденсы, которые отрицали авторитет Рима, отвергали иконопочитание как идолослужение и продолжали соблюдать истинную субботу. Среди самых яростных бурь сопротивления они продолжали сохранять свою веру. Израненные савойскими копьями и сжигаемые на римских кострах, они непоколебимо отстаивали Слово Божье и Его честь. За неприступными вершинами гор, которые во все столетия были местом убежища для всех гонимых и преследуемых, вальденсы [66] нашли для себя приют. И там, среди мрака Средневековья, ярко сиял свет истины. Там на протяжении целого тысячелетия свидетели истины сохраняли древнюю веру. Бог приготовил для Своего народа величественное святилище, отвечающее тем торжественным истинам, которые были доверены им. Для этих верных изгнанников горы служили эмблемой непреложной праведности Иеговы. Они указывали своим детям на их вершины, возвышающиеся над ними в своем неизменном величии, и рассказывали им о Том, Который не изменяется, в Ком нет и тени перемены и Чье Слово так же вечно, как и древние холмы. Бог сотворил горы, опоясал их силой, и ни одна рука, кроме Безграничной Силы, не в состоянии сдвинуть их с места. Подобным образом Он учредил и Свой Закон – основание Своего правления, как на небе, так и на земле. Своей рукой человек может лишить жизни своих ближних, но подобно тому, как он не в состоянии сдвинуть горы с их основания и повергнуть их в море, так он не в состоянии изменить ни одного из предписаний Иеговы или же уничтожить хотя бы одно из Его обетований, данных для тех, кто будет соблюдать Его волю. В своей непоколебимой верности Его Закону слуги Божьи должны быть такими же твердыми, как и вечные неподвижные горы. Горы и окружающие их низкие долины всегда свидетельствовали пилигримам о Божьей творческой силе и заверяли в Его заботе и защите. Они научились любить эти безмолвные символы присутствия Иеговы. Вальденсы не жаловались на трудности и лишения в своей жизни, они никогда не были одинокими среди безмолвия гор, но были признательны Богу за это убежище, где они нашли покой и защиту от ярости и жестокости людей, и радовались тому, что могут свободно служить Богу. Часто они, преследуемые своими врагами, находили надежную защиту за стенами этих величественных гор. С вершин могущественных скал раздавались их хвалебные гимны Богу, и римские солдаты были не в силах заставить умолкнуть это благодарственное пение. [67] Каким чистым, простым и пламенным было благочестие этих последователей Христа Они дорожили принципами истины больше, чем своими домами, землями, друзьями, родными и даже своей жизнью; искренне стремились запечатлеть эти принципы в сердцах подрастающего поколения – с самого раннего детства они начинали обучать их истинам Священного Писания и святому отношению к требованиям Закона Божьего. Библейских рукописей было немного, поэтому их драгоценные слова заучивались наизусть, так что многие хорошо знали целые главы из Ветхого и Нового Заветов. Размышления вальденсов о Боге связывались с величественными картинами природы и скромными благословениями повседневной жизни. Маленьких детей учили с признательностью относиться к Богу как Подателю всякой милости и каждого дара. Нежные заботливые родители любили своих детей разумной любовью и потому приучали их к самоотречению. Их детей ожидала жизнь, полная испытаний и лишений, а возможно, и мученическая смерть. Они с детства приучались переносить трудности, быть дисциплинированными, самостоятельно думать и действовать. С самого раннего детства их учили нести ответственность, быть осторожными в разговоре и понимать мудрость молчания. Одно неосторожное слово, дошедшее до слуха врагов, могло стоить жизни не только тому, кто его сказал, но и сотням его братьев; ибо, подобно тому, как волки преследуют свою добычу, так и враги истины преследовали тех, кто осмеливался отстаивать свободу религии. Ради истины вальденсы пожертвовали своим земным благосостоянием, но они трудились с неослабевающим терпением, чтобы добыть себе кусок хлеба. Эти люди заботливо обрабатывали каждый клочок пахотной земли среди гор, и, в конце концов, неплодородные долины оправдывали их ожидания. Экономия и суровое самоотречение составляли часть воспитания, которое получали их дети как единственное наследие. Они были научены смотреть на жизнь как на предназначенную Богом школу, в которой все их нужды могли быть удовлетворены только их личным трудом, предусмотрительностью, заботой и верой. Хотя это было трудно и тяжело, но это было [68] полезно и являлось именно той школой, в какой нуждается человек в своем падшем состоянии, именно тем, что Бог определил для его воспитания и развития. Хотя юношество и было приучено к тяжелому труду и лишениям, но умственное развитие не было оставлено в пренебрежении. Детей учили, что все их способности принадлежат Богу, и что они обязаны развивать свои дарования для служения Ему. Вальденские церкви по своей чистоте и простоте напоминали церковь апостольских времен. Отвергнув авторитет папы и прелатов, они руководствовались Библией как единственным наивысшим и безошибочным авторитетом. Их духовные пастыри, в противоположность лицемерным священникам Рима, следовали примеру своего Учителя, Который «не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Ев. от Матфея 20:28). Они пасли стадо Божье, водя его на сочные пажити и к живым источникам Его святого Слова. Вдали от памятников светского величия и гордости народ собирался не в роскошных храмах и великолепных соборах, но под сенью гор, в долинах Альп, или же, во время опасности, в горных ущельях, чтобы там внимать словам истины из уст слуг Христа. Духовные пастыри не только проповедовали Евангелие, но также посещали больных, учили детей, увещевали согрешивших, налаживали возникающие недоразумения и трудились над тем, чтобы между членами церкви царили братская любовь и единство. В мирное время они жили на добровольные приношения своих единоверцев, но, подобно Павлу, занимавшемуся изготовлением палаток, каждый из них, зная какое-либо ремесло, был готов в любой момент, в случае необходимости, самостоятельно зарабатывать себе на пропитание. Духовные пастыри занимались обучением молодежи. Хотя уделялось достаточное внимание на общее образование, все же Библия оставалась основным предметом их изучения. Евангелия от Матфея и от Иоанна, наравне со многими посланиями, заучивались наизусть. Они также работали над перепиской Священного Писания. Некоторые рукописи содержали в себе всю Библию, другие – только краткие выдержки, к которым были приложены простые, легко понимаемые толкования текстов, данные теми, кто был способен объяснить Божественные истины. Именно таким образом стали известны истины, которые столько времени [69] скрывались теми, которые вознесли себя выше Бога. Посредством терпеливого и неутомимого труда, иногда в глубоких, темных пещерах земли, при свете мерцающей лучины, стих за стихом, глава за главой, переписывалось все Священное Писание. По мере продвижения этой работы обнаруживалась воля Божья, сияющая, подобно чистому золоту. И во свете перенесенных ради нее испытаний она сияла еще ярче и понятней для тех, кто принимал участие в этой работе. Небесные ангелы окружали этих верных работников. Несмотря на то, что сатана прилагал все силы к тому, чтобы через папских прелатов похоронить Слово Божье под мусором заблуждений, ереси и суеверий, оно самым чудесным образом сохраняло свою чистоту на протяжении всех столетий мрачного средневековья. И это происходило потому, что оно несло на себе не человеческую печать, а Божью. Люди неутомимо работали над тем, чтобы омрачить, исказить простой, понятный смысл Священного Писания и внести противоречия в его свидетельства; но, подобно ковчегу, носящемуся по огромным волнам, Слово Божье остается несокрушимым под натиском бурь, несмотря на угрожающую ему смертельную опасность. Подобно тому, как богатые залежи золота и серебра скрыты под землей и обнаруживаются лишь теми, кто упорно ищет сокровища, так и Святое Писание содержит сокровища истины, которые открываются только искренним, скромным людям, ищущим их в молитвенном духе. Бог предназначил Библию в качестве учебника для всего человечества, чтобы она изучалась людьми на протяжении всей их жизни: в детстве, юношестве и зрелых годах. Он дал Свое Слово людям как откровение о Себе. Каждая новая истина еще глубже раскрывает характер ее Автора. Исследование Писаний является Божественным средством для более тесной связи с Творцом, для ясного и полного представления о Его воле. Библия – это средство общения между Богом и человеком. Хотя вальденсы и считали страх Господень началом мудрости, но они понимали и важность общения с миром, необходимость человеческих знаний [70] и активной деятельности, которая расширит их кругозор и будет способствовать обострению восприятия. Некоторые юноши, окончившие учебу в горных школах, были посланы в учебные заведения Франции и Италии, где перед ними открывались более широкие горизонты для получения знаний, для размышления и наблюдения, чем в родных Альпах. Эти юноши подвергались искушениям, они видели порок, они сталкивались с хитрыми агентами сатаны, пытавшимися навязать им хитросплетенные заблуждения и обман. Но полученное ими в детстве воспитание подготовило их и для этого. В школах, где они учились, они не должны были иметь ни с кем близких отношений. В складках своей одежды они носили искусно спрятанные рукописи Священного Писания. Всегда имея при себе эти плоды длинных месяцев и лет самоотверженного труда, они при первой же возможности, стараясь не привлечь к себе внимания, подкладывали отдельные части Священного Писания тем, кто, как им казалось, уже был склонен принять истину. С колен матери эти юноши были воспитаны в таком духе: они глубоко понимали свой долг и с верностью исполняли его. Таким образом, многие были обращены в этих учебных заведениях, и часто случалось, что новое учение охватывало собой всю школу, и, несмотря на бдительность, папские руководители так и не могли добраться до первоначального источника «еретического учения», как они его называли. Дух Христов – это дух миссионерства. Самым первым побуждением обновленного сердца является желание привести и других ко Спасителю. Такой дух имели и вальденские христиане. Они сознавали, что Бог требует от них большего, нежели только сохранения истины в чистоте, что на них возложена торжественная ответственность открыть этот свет людям, находящимся во мраке, и могущественной силой Слова Божьего они пытались разбить наложенные Римом на людей оковы заблуждения и обмана. Вальденские служители были воспитаны как миссионеры; от всех, желавших стать работниками на ниве Божьей, прежде всего, требовалось приобретение опыта работы евангелиста. Прежде чем занять соответствующее духовное положение в церкви, каждый [71] работник должен был у себя на родине проработать не менее трех лет в том или ином миссионерском поле. Такой метод работы, требующий с самого начала самоотречения и жертвы, являлся самым подходящим вступлением в жизнь проповедника, особенно в те тяжелые времена. Молодые люди, которых рукополагали для святого труда, видели перед собой не земное благосостояние и почет, но жизнь, полную лишений и опасностей, а возможно, и мученическую смерть. Эти миссионеры посылались по двое, точно так же, как и Христос посылал Своих учеников. Каждого молодого человека обыкновенно сопровождал опытный, старший по возрасту работник, которому младший должен был подчиняться как своему руководителю, а также исполнять его поручения, между тем как старший, со своей стороны, должен был заботиться и наставлять младшего. Эти соработники не всегда находились вместе, но часто встречались для молитвы и совета, укрепляя, таким образом, друг друга в вере. Если бы высылаемые на работу вестники Божьи прямо говорили о своей цели, то их, конечно, ожидало бы поражение, поэтому они тщательно скрывали свое истинное намерение. Каждый служитель знал какое-либо ремесло, и под видом этого они работали для Бога. Обычно они торговали всевозможными галантерейными и мануфактурными товарами. «Они продавали шелковые нитки, ювелирные изделия и другие предметы, которые тогда невозможно было купить иначе, как только на отдаленных больших рынках, и благодаря этому они могли посещать такие места, откуда как миссионеры они были бы выгнаны». – Wylie, b.1. ch. 7. Занимаясь этим, они всегда возносили свои сердца к Богу в молитве, чтобы Он даровал им мудрость представить людям гораздо более драгоценное сокровище, чем золото и алмазы. Они тайно носили при себе рукописи Библии, по частям или даже полностью, и где только им предоставлялась возможность, они привлекали внимание своих покупателей к этим рукописям. И часто возникал такой интерес к Слову Божьему, что миссионеры с радостью оставляли отдельные части Священного Писания тем, кто желал иметь их. Работа этих вестников началась на равнинах и в долинах у подножия родных гор, а затем распространилась далеко за их пределы. Босые, одетые в грубое и серое от дорожной пыли платье, подобно своему Господу, [72] они проходили через большие города и проникали в самые отдаленные земли. И повсюду они сеяли драгоценное семя. Возникали новые общины, и истина была засвидетельствована кровью мучеников. Грядущий день Господень откроет богатую жатву душ, собранную трудами этих верных мужей. Скрыто и безмолвно Слово Божье прокладывало себе путь через христианский мир и всюду встречало радушный прием в домах и сердцах людей. Священное Писание не только открывало вальденсам образ действий Бога с людьми в прошлом и указывало им на их ответственность и долг в настоящем времени, но и открывало перед ними опасности и будущую славу. Они верили в близкий конец всего, и, исследуя Библию с молитвой и слезами, все глубже проникались ее драгоценными поучениями и сознавали свой долг сказать и другим о ее несущих спасение истинах. Таковые вполне понимали план спасения, изложенный на священных страницах, и, веруя в Иисуса, находили утешение, надежду и мир. Когда свет озарял их разум и сердце наполнялось радостью, они горели желанием пролить лучи этого света и на тех, кто находился во мраке папских заблуждений. Они видели, что многие, находясь во власти папы и священников, напрасно пытались получить прощение грехов, истязая свое тело. Люди, наученные тому, что спасение можно получить через дела, все время смотрели на себя и, постоянно обремененные своим греховным положением, заслуживающим гнева Божьего, изнуряли свою душу и тело, но не находили покоя. Искренние души были опутаны учением Рима. Тысячи оставляли своих друзей и родных и уходили в монастырские кельи. Тысячи тщетно искали успокоения своей совести в частых постах и жестоких бичеваниях, бессонных ночах на холодном и сыром полу; они совершали длительные паломничества по святым местам, проводя жизнь свою в добровольных наказаниях и страшных мучениях. Многие, угнетаемые сознанием своей греховности и преследуемые страхом перед карающими [73] судами Божьими, до такой степени изнуряли себя, что, наконец, их измученное тело сдавалось, и они без единого луча света и надежды сходили в могилу. Вальденсы страстно желали принести этим голодным душам хлеб жизни, открыть им весть мира, сокрытую в обетованиях Божьих, и указать им на Христа как на единственную надежду спасения. Учение о том, что добрые дела могут искупить вину грешника, нарушившего Закон Божий, таковые считали заблуждением. Вера в человеческие заслуги заслоняет от людей безграничную любовь Христа. Иисус умер и принес Себя в жертву ради человека, потому что павшее человечество ничем другим не могло искупить себя перед Богом. Заслуги распятого и воскресшего Спасителя являются основанием христианской веры. Зависимость души от Христа и ее связь с Ним должна быть такой жизненной и тесной, как связь какого-либо органа со всем организмом или же ветви с виноградной лозой. Учения пап и священников довели народ до такого состояния, что люди считали характер Бога и даже Христа строгим, угрюмым и отталкивающим. Спаситель был представлен в таком непримиримом по отношению к грешнику свете, что необходимо было посредничество священников и святых. И те люди, разум которых был освящен Словом Божьим, искренне желали указать этим душам на Иисуса как на милосердного, любящего Спасителя, простирающего к ним Свои руки и приглашающего всех прийти к Нему с их греховным бременем, заботами и горем. Они страстно желали устранить нагроможденные сатаной преграды, воздвигнутые им с той целью, чтобы люди не видели обетований и не обращались непосредственно к Богу, для того чтобы раскаяться в своих грехах и получить прощение и мир. С какой искренностью и серьезностью вальденский миссионер развертывал перед жаждущими слушателями драгоценные истины Евангелия С какой предусмотрительностью и заботливостью он извлекал из складок своей одежды тщательно переписанные части Священного Писания Это было для него величайшей радостью – дать надежду раскаивающейся, сознающей свои грехи душе, которая до сих пор видела в Боге только мстителя, ожидающего произвести суд. Дрожащими устами и со слезами на глазах он часто, стоя на коленях, открывал своим слушателям [74] драгоценные обетования, являющиеся единственной надеждой грешника. Таким образом, свет истины проникал во многие омраченные души, рассеивая тучи мрака, и Солнце Праведности освещало сердца своими целительными лучами. Неоднократно, по просьбе слушателей, некоторые места Священного Писания перечитывались по несколько раз, пока, наконец, они не убеждались в том, что это именно так. Особенно часто перечитывались следующие слова: «Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха» (1 Иоанна 1:7). «И как Моисей вознес змею в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ев. от Иоанна 3:14, 15). Таким образом, многие увидели обман Рима. Они убедились, каким бессмысленным является посредничество людей или ангелов за грешника. Когда истинный свет освещал их разум, они с радостью восклицали: «Христос есть мой Священник; Его кровь – моя жертва; Его алтарь – моя исповедальня». Они ухватывались за заслуги Иисуса, повторяя слова: «А без веры угодить Богу невозможно» (Евреям 11:6). «Нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деяния 4:12). Для некоторых несчастных, измученных искушениями душ любовь Спасителя казалась слишком необъятной, чтобы ее можно было сразу понять. Это откровение приносило им такое величайшее облегчение, столько света проливало над ними, что им казалось, что они вознесены на небо. Они с детской доверчивостью отдавались в руки Христа, и их ноги утверждались на Скале Веков. Страх перед смертью больше не пугал их. Таковые теперь не боялись быть брошенными в тюрьму или даже быть сожженными на костре, если только этим могло прославиться имя их Искупителя. Таким образом, Слово Божье читалось и проповедовалось иногда только одной душе или небольшой группе людей, стремящихся к свету и истине. Часто вся ночь проходила в чтении. Изумление и восхищение слушателей было так велико, что вестник благодати был вынужден время от времени приостанавливать чтение, давая присутствующим возможность вполне проникнуться вестью спасения. [75] Часто можно было услышать такие слова: «Примет ли Бог на самом деле мою жертву? Смилосердится ли Он надо мной? Простит ли Он меня?» И в ответ прочитывались следующие слова: «Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас» (Ев. от Матфея 11:28). Вера воспринимала обетование, и слышался радостный отклик: «Не нужно больше ходить по святым местам и изнурять себя длинными паломничествами. Я могу прийти ко Христу, каков я есть, будучи грешен и порочен, и Он не отвергнет молитвы кающегося грешника: «Прощаются тебе грехи твои». Мои, даже мои грехи будут прощены » – шептали бледные уста кающегося грешника. Поток святой радости наполнял сердца этих людей, и имя Иисуса было возвеличено и прославлено. Эти счастливые души возвращались к себе домой, чтобы излить и на других полученный ими свет, и как могли, рассказывали о пережитом ими опыте, о том, как они нашли истинный и живой Путь. В словах Священного Писания заключалась удивительная и торжественная сила, непосредственно направленная к сердцам, жаждущим истины. Это был голос Божий, убеждающий слушателей. Вестник истины дальше продолжал свой путь, а его кроткий вид, искренность, серьезность и горячее рвение еще долго служили темой для бесед. В большинстве случаев слушатели не спрашивали его, откуда он пришел и куда идет. В начале беседы они были настолько потрясены, а в конце ее настолько исполнены благодарности и радости, что даже не расспрашивали его ни о чем. Когда же его настойчиво приглашали посетить их дом, он отвечал, что должен спешить к другим заблудшим овцам. «А, может, это был ангел с неба?» – спрашивали они потом в изумлении друг друга. В большинстве случаев они уже больше никогда не встречались с тем, кто посеял в их сердцах семя истины. Он шел дальше, в другие страны, или же оканчивал свою жизнь где-нибудь в тюремных застенках, или же его убивали прямо на том месте, где он свидетельствовал об истине. [76] Но переданные им слова не погибали. Они производили свою работу в сердцах людей, и только день суда откроет результаты этой работы. Вальденские миссионеры вторгались в царство сатаны, и потому силы тьмы с большой бдительностью и рвением охраняли свои границы. «Князь тьмы» следил за каждым шагом продвижения истины, и возбуждал чувство страха у своих агентов за безопасность их территории. Папские руководители видели, что труды этих скромных странствующих вестников подвергают опасности их авторитет. Если разрешить свету истины продолжать свое дело, тогда он рассеет тяжелые облака заблуждения, окутывающие народ, и направит мысли людей к единому Богу, и все это, в конце концов, означало уничтожение верховной власти Рима. Само существование этого народа, сохраняющего веру первой церкви, являлось постоянным свидетельством отступления Рима, и это было причиной самой лютой ненависти и гонения. Их отказ отречься от Библии расценивался как оскорбление, которое Рим не мог больше переносить. И он решил стереть их с лица земли. Начались самые ужасные крестовые походы против народа Божьего на их гористой родине. Их повсюду преследовали инквизиторы, и древняя трагедия убийства невинного Авеля злодейской рукой Каина повторялась неоднократно. Их плодородные нивы постоянно опустошались; их небольшие дома и места богослужения стирались с лица земли, и там, где некогда простирались цветущие поля и стояли жилища трудолюбивого мирного народа, оставались пустынные места. Подобно тому, как хищный зверь, отведав крови, ожесточается еще больше, так и ярость папистов разжигалась еще больше при виде мучений их жертв. Этих свидетелей, отстаивающих чистоту веры, преследовали повсюду: в горах и долинах, где они укрывались, окруженные дремучими лесами и вершинами скал. Никакого обвинения нельзя было найти против моральной жизни этого, всеми презираемого, класса людей. Даже их враги заявляли, что это мирные, спокойные и благочестивые люди. Их «величайшее преступление» состояло в том, что они не хотели служить Богу так, как этого требовал папа. [77] И за это «преступление» они подвергались всевозможным унижениям, оскорблениям и пыткам, какие только могли быть изобретены дьяволом и людьми. Наконец Рим решил уничтожить эту ненавистную секту, и папой была издана булла, осуждающая их как еретиков, заслуживающих смерти13. Они не были осуждены как бездельники или как мошенники, или как безнравственные люди; было объявлено, что «они имеют вид благочестия и святости и обольщают овец истинного стада». Поэтому папа издал указ, «чтобы эта ненавистная и презренная секта злоумышленников в случае неповиновения была истреблена, подобно ядовитым змеям». – Wylie, b. 16, ch. 1. Подумал ли этот надменный властелин о том, что ему еще придется встретиться с этими словами? Знал ли он о том, что его слова записаны в небесных книгах, чтобы свидетельствовать против него в день суда? «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, – сказал Иисус, – то сделали Мне» (Ев. от Матфея 25:40). Эта булла призывала всех членов церкви присоединиться к крестовым походам против еретиков. И для того, чтобы как можно больше привлечь людей к этому страшному делу, папа освободил всех, принимающих участие в этих походах, от «всех кар и штрафов, налагаемых церковью, общих и частных; этот указ освобождал участников похода от клятв, данных когда-либо; он узаконивал их право на любую собственность, приобретенную незаконным образом, и обещал прощение всех грехов тем, кто убьет хотя бы одного еретика. Папский указ аннулировал все соглашения, заключенные с вальденсами, они лишались права частной собственности; никто не имел права оказать им какую-нибудь помощь, и всякий желающий имел право на их состояние». – Wylie, b. 16, ch. 1. Этот документ самым красноречивым образом свидетельствует о коварном и хитром духе его настоящего автора. Не голос Христа слышится в нем, а рев дракона. Папские руководители не сообразовывались с великим мерилом Закона Божьего, но создали собственное мерило и решили принудить всех подчиниться ему, ибо такова была воля Рима. Разыгрывались самые страшные и потрясающие трагедии. Развращенные и низкие священники и прелаты исполняли работу сатаны. [78] Их сердца не знали милосердия. Тот же дух, который распял Христа, убивал апостолов, управлял в свое время кровожадным Нероном, действовал и сейчас, чтобы искоренить на земле тех, кого возлюбил Бог. Народ Божий в течение долгих столетий с терпением и постоянством, прославляющим Искупителя, переносил постигшие его преследования. Вопреки крестовым походам и бесчеловечному кровопролитию, он продолжал рассылать своих вестников для распространения драгоценной истины. Их преследовали до самой смерти, однако их кровь орошала посеянное семя, и оно принесло свои плоды. Так целые столетия до рождения Лютера вальденсы свидетельствовали о Боге. Рассеянные по многим странам, они насаждали семена Реформации, которая началась во время Уиклифа, получила широкий размах во дни Лютера и будет продолжать распространяться до конца времени теми, которые согласны все перенести «за слово Божье и за свидетельство Иисуса Христа» (Откровения 1:9). Глава 5 Джон Уиклиф (1324-1384) [79] ДО НАЧАЛА Реформации существовали копии Библии, хотя временами их и оставалось очень мало, однако Бог не допускал, чтобы Его Слово было полностью уничтожено. Истины Слова Божьего не должны были навсегда остаться сокрытыми. Он так же легко мог расторгнуть узы, сковывающие слова жизни, как в свое время Он отворил двери темницы и распахнул железные ворота, чтобы освободить Своих слуг. В различных странах Европы люди, движимые Духом Святым, искали истину, как сокрытое сокровище. Благодаря Провидению Божьему, они обратились к Священному Писанию и с величайшим интересом исследовали его священные страницы. Они желали (во что бы то ни стало ) познать его свет. Хотя им не все было понятно, все же они получили возможность постичь многие, долгое время сокрытые истины. Как посланные Богом вестники они выступили вперед, разбивая оковы заблуждения и суеверия и призывая людей, находящихся в рабстве обмана, подняться и встать на защиту своей свободы. В течение долгих столетий прочитать Слово Божье можно было лишь на языках, доступных для образованных людей; только вальденсы читали его на своем родном языке. Но настало время, когда Священное Писание было переведено на различные языки, и люди могли читать его на своем родном языке. Полночный час для мира миновал. Часы мрака постепенно уходили прочь, и во многих странах появились проблески восходящей утренней зари. [80] В XIV столетии в Англии взошла «утренняя звезда Реформации». Джон Уиклиф стал вестником реформы не только для Англии, но и для всего христианского мира. Высказанный им сильный протест против Рима никогда не должен был умолкнуть. Этот протест положил начало борьбе, которая привела к освобождению не только отдельных лиц, но и церквей, и даже целых народов. Уиклиф получил всестороннее образование, а страх Господень для него стал началом мудрости. В колледже он выделялся своим ревностным благочестием, выдающимися способностями и основательным знанием наук. В своем ненасытном стремлении к знаниям он старался познакомиться со всеми отраслями науки. Он изучал схоластическую философию, церковные каноны и гражданское право, особенно те законы, которые касались его страны. В его последующей деятельности чувствовалось влияние полученного им образования. Основательное знание умозрительной философии того времени помогло ему вскрыть ее слабости и заблуждения, а изучение государственного и церковного права подготовило его к великой борьбе за гражданскую и религиозную свободу. Научившись обращаться с оружием, извлеченным из Слова Божьего, он в то же время обладал глубоким познанием гуманитарных наук и был хорошо знаком с тактикой ученых диспутов. Его гениальность и многогранность познаний внушали уважение не только друзьям, но и врагам. Его приверженцы с гордостью смотрели на своего лидера, занимающего такое выдающееся положение среди ведущих умов нации, а его враги не осмеливались проявлять презрение к делу реформы, боясь обнаружить свое невежество и слабость. Еще, будучи студентом, Уиклиф начал изучать Священное Писание. В то время Библия существовала исключительно на древних языках, и только ученые люди могли найти путь к источнику истины, который был закрыт для необразованных классов. Таким образом, уже был приготовлен путь для будущей работы Уиклифа как реформатора. [81] Ученые мужи изучали Слово Божье, и нашли открытую в нем великую истину о свободной благодати Божьей. На лекциях они распространяли свои познания об этой истине и поощряли других обратиться к живому Божьему Слову. Когда внимание Уиклифа было привлечено к Священному Писанию, он приступил к его исследованию с той же основательностью, которая была присуща ему в научных трудах. До этого времени он постоянно испытывал жажду к знаниям, которая не могла быть удовлетворена ни схоластическими науками, ни учениями церкви. И в Слове Божьем он, наконец-то, нашел то, что столько времени искал. Он увидел там развернутый план спасения и Христа как единственного Ходатая за человека. Он отдал всего себя служению Христу и твердо решил проповедовать открывшиеся ему истины. Подобно более поздним реформаторам, Уиклиф в начале своей деятельности не предвидел, куда она его приведет. Он не ставил перед собой цели противодействовать Риму. Но преданность истине не могла не привести его к столкновению с ложью. Чем глубже он понимал заблуждения папства, тем пламенней он проповедовал библейские истины. Он видел, что Рим оставил Слово Божье ради человеческих преданий; он бесстрашно обвинял духовенство в отвержении Священного Писания и требовал возвратить Библию народу, чтобы ее авторитет был вновь восстановлен в церкви. Он был способным искренним учителем и красноречивым проповедником, а его повседневная жизнь являлась подтверждением проповедуемых им истин. Знание Библии, проницательность ума, чистота жизни, а также непоколебимое мужество и справедливость завоевали ему всеобщее уважение и доверие. Многие люди были недовольны своей прежней верой и господствующим беззаконием римской церкви, и с нескрываемой радостью они приветствовали истины, проповедуемые Уиклифом, а папские вожди, дрожа от ярости, видели, что этот реформатор пользуется намного большим влиянием, чем они. [82] Уиклиф был искусным разоблачителем заблуждений и бесстрашно выступал против многочисленных злоупотреблений, одобренных авторитетом Рима. Будучи капелланом короля, он смело выступил против уплаты подати, взимаемой папой с английского монарха, указывая также и на то, что папское посягательство на светскую власть царей противоречит как логике, так и истине. Требования папы еще раньше вызывали большое негодование, и учение Уиклифа произвело соответствующее влияние на ведущие умы нации. Объединившись вместе, король и дворянство выступили против требований папы, посягающих на светскую власть, и отказались выплачивать подати. Таким образом, авторитету папы в Англии был нанесен ощутимый удар. Другим злом, против которого реформатор вел длительную и упорную борьбу, было основание ордена нищенствующих монахов. Эти монахи наводнили Англию и являлись серьезным препятствием для прогресса и благосостояния нации. Во всем ощущалось их парализующее влияние: в промышленности, в образовании и культуре, в моральных устоях общества. Праздный и нищенский образ жизни монахов не только истощал средства народа, но и принижал значение труда. Молодежь разлагалась и становилась безнравственной. Находясь под влиянием этих монахов, многие уходили в монастыри и делали это не только без согласия родителей, но даже втайне от них. Один из отцов католической церкви, выдвигающий требования монашеского ордена выше сыновнего долга и обязанностей, заявил: «Даже если твой отец будет лежать, плача и рыдая, у порога твоей двери, и если даже мать будет взывать к твоим чувствам, напоминая, что ты выношен в ее утробе и вскормлен ее грудью, знай, что ты должен попрать их своими ногами и спешить к Иисусу». Эта «чудовищная бесчеловечность», как впоследствии назвал эту доктрину Лютер, «являющаяся скорее выражением чего-то волчьего и тиранического, нежели христианского и человеческого», в высшей степени обостряла отношения между детьми и родителями. – Barnas Sears, The Life of Luther; p. 70, 69. Так папские [83] вожди, подобно фарисеям в древности, ради своих учений унизили и отвергли заповедь Божью. И в результате разбивались семьи, и состарившиеся родители лишались общения и поддержки своих сынов и дочерей. Даже студенты университетов были обольщены лживыми речами монахов и вступали в орден. Многие впоследствии раскаивались в своем поступке, признавая, что погубили свою жизнь и причинили много горя своим родителям; но, однажды попав в эти сети, они уже не могли обрести прежнюю свободу. Многие родители, опасаясь влияния монахов, отказывались посылать своих юношей в университеты. И в результате в крупных научных центрах резко снизилось число учащихся. Учебные заведения приходили в упадок, и невежество торжествовало. Папа наделил этих монахов правом выслушивать исповеди и прощать грехи. И это стало источником величайшего зла. Стремясь к обогащению, монахи на таких легких условиях раздавали прощение грехов, что к ним стекались всякого рода преступники, и в результате зло и порок процветали. Бедные и больные были предоставлены своей нелегкой участи, в то время как дары, которые могли бы удовлетворить их нужды, находились в руках монахов, которые, прибегая ко всевозможным запугиваниям, требовали у народа милостыни и объявляли безбожниками тех, кто отказывался помогать орденам. Несмотря на показную бедность, монахи быстро обогащались, а их великолепные здания и роскошные столы лишь еще больше оттеняли возрастающую нищету нации. Проводя время в роскоши и удовольствиях, монахи посылали вместо себя невежественных людей, которые разными удивительными рассказами, легендами и шутками, рассчитанными на развлечение людей, все больше опутывали народ. Однако монахи продолжали поддерживать свой авторитет на суеверии людей и заставляли их верить, что весь их религиозный долг состоит в признании главенства папы, поклонении святым и в принесении даров нищенскому ордену, и что всего этого достаточно для того, чтобы впоследствии попасть в рай. [84] Все попытки ученых и благочестивых мужей провести реформу в этих нищенских орденах оказались напрасными; Уиклиф же, обладающий более проницательным умом, указал на корень этого зла, разоблачил лживость монашества и потребовал его устранения. По этому вопросу разгорелись дебаты. Странствующие монахи, торгуя папскими индульгенциями, вызывали у многих сомнение относительно получения прощения грехов за деньги, и такие люди спрашивали, не лучше ли обращаться за прощением к Богу, а не к римскому папе. Многие были встревожены все возрастающей алчностью монахов, которая, казалось, не знала границ. «Монахи и римские священники, – говорили они, – пожирают нас, как раковая опухоль. Бог должен освободить нас, или же народ погибнет». – D’Aubigne, b. 17, ch. 7. Чтобы замаскировать свою жадность, нищенствующие монахи выставляли себя последователями Спасителя, заявляя, что Иисус и Его ученики также пользовались милостыней народа. Такое утверждение обратилось против них же самих, потому что многие начали исследовать Библию, чтобы узнать правду, а этого меньше всего желал Рим. Сознание людей было обращено к источнику истины, который Рим так тщательно скрывал. Уиклиф начал писать и публиковать статьи против этого ордена, однако, не с намерением вести дискуссии с ними, а чтобы обратить внимание людей на библейские учения и их Автора. Он заявил, что папа не в большей степени обладает властью прощать грехи и отлучать от церкви, чем и самые обыкновенные священники, и что ни один человек не может быть в действительности отлучен от церкви, если он не навлек на себя осуждение Бога. Трудно представить себе более действенные способы разрушения того гигантского здания духовного и светского господства, которое соорудил папа, и в рабском плену которого томились души и тела миллионов людей. Вновь Уиклиф был приглашен защищать права английской короны от посягательств Рима; и, будучи назначен королевским послом, он два года провел в Нидерландах, принимая участие в совещаниях с папскими уполномоченными. Там он свободно общался с [85] представителями духовенства из Франции, Италии, Испании. Он получил возможность как бы заглянуть за кулисы и узнать то, чего он никогда бы не узнал, оставаясь в Англии. Он осознал многое, что впоследствии описал в своих трудах. В этих представителях папского двора он увидел истинный характер и цели папской иерархии. Возвратившись в Англию, он стал с еще большей прямотой и рвением проводить свое прежнее учение, заявляя, что действительными богами Рима являются алчность, гордость и обман. В одном из своих трактатов он так говорил о папе и его приближенных: «Они забирают у нас все то, что могло бы послужить для пропитания бедным людям, и, плюс ко всему этому, ежегодно из королевской казны уходят тысячи марок для таинств церкви и на другие духовные нужды, но на самом деле – это проклятая ересь симонии, и христианство вынуждено поддерживать эту ересь. И если бы даже в нашей стране была огромная золотая гора, и ни один человек ничего не взял от нее, кроме этого одного надменного мирского церковного сборщика, то и ее с течением времени не стало бы, ибо он забирает все наши деньги и не дает нам взамен ничего, кроме Божьего проклятия за свою симонию» – John Lewis, History of the Life and Suffering of J. Wlclif, p. 37.14 Вскоре после своего возвращения в Англию Уиклиф получил от короля назначение в Люттервортский приход. Это свидетельствовало о том, что король не был недоволен его смелыми речами. Влияние Уиклифа ощущалось как в жизни двора, так и в возрождении веры всей нации. Но вскоре громы и молнии Рима обрушились на Уиклифа. В Англию было отправлено три декрета: в университет, королю и прелатам, где было приказано немедленно принять решительные меры и заставить замолчать «проповедника ереси». – Augustus Neander, General History of the Christian Religion and Church, period 6, sec.2, pt. 1, § 8.15 Еще до прибытия папских булл разгневанные епископы призвали Уиклифа на суд, куда он явился в сопровождении двух могущественнейших князей страны, а народ, окруживший здание суда, ворвался в середину и так напугал судей, что дело Уиклифа [86] было отложено, и некоторое время он вновь мог спокойно продолжать свою работу. Вскоре после этого Эдуард III, которого прелаты пытались, учитывая его преклонный возраст, настроить против реформатора, скончался, и прежний покровитель Уиклифа стал правителем страны. Однако прибывшие папские буллы обязывали Англию схватить еретика и заключить его в тюрьму. А это говорило о том, что Уиклифа ожидает костер. Было ясно, что вскоре Уиклиф должен стать жертвой кровожадного и мстительного Рима. Но Тот, Который еще в древности сказал Своему рабу: «Не бойся; ... Я твой щит» (Бытие 15:1), снова простер Свою руку и защитил Своего слугу. Смерть пришла, но не к реформатору, а к папе, издавшему указ об уничтожении еретика. Григорий XI умер, и церковный суд, которому было поручено решить участь Уиклифа, так и не состоялся. Провидение Божье продолжало управлять всеми дальнейшими событиями, создавая благоприятные возможности для развития Реформации. После смерти Григория последовало избрание двух пап, конкурирующих между собой. Эти две борющиеся партии открыто заявляли о своей непогрешимости и требовали беспрекословного подчинения.* Каждая из них призывала верующих пойти войной против другой стороны, подкрепляя при этом свои воззвания страшными проклятиями в адрес своих противников и в то же время обещая награды на небесах своим приверженцам. Такое положение в большой мере ослабило власть папства. В то время как конкурирующие между собой партии продолжали вести взаимную борьбу, Уиклиф на некоторое время был оставлен в покое. А папы продолжали осыпать друг друга анафемами и взаимными обвинениями; кровь лилась потоками в поддержку их противоречивых претензий. Преступления и публичные скандалы наводнили церковь, а тем временем реформатор в своем уединенном уголке Люттервортского прихода прилагал все силы к тому, чтобы отвлечь внимание народа от борющихся пап на Иисуса, Князя мира. Происшедший раскол со всеми его пагубными последствиями приготовил путь для Реформации, и народ получил возможность увидеть подлинное лицо папства. В опубликованном Уиклифом трактате Оп the Schism of the Popes (О расколе пап) он призывал [87] народ рассудить, не правду ли говорят эти два великих священника, называя друг друга антихристами. «Бог, – говорил он, – не может больше допускать того, чтобы дьявол господствовал только в одном из них, но... столкнул лбами их обоих, чтобы таким образом люди, во имя Христа, победили их». – R.Vaugnan, Life and Opinions of John de Wycliffe, vol. 2, p. 6. Уиклиф, подобно своему Учителю, проповедовал Евангелие бедным. Он не мог допустить, чтобы свет распространялся только в скромных семействах его прихода в Люттерворте, и решил даровать его всей Англии. С этим намерением он организовал группу учителей, состоящую из простых и преданных людей, которые любили истину и ничего так не желали, как ее распространения. Эти мужи ходили повсюду, обучая на рыночных площадях, на улицах больших городов и на проселочных дорогах. Они отыскивали старых, больных и бедных людей и открывали им радостную весть о благодати Божьей. Будучи доктором богословия в Оксфорде, Уиклиф проповедовал Слово Божье в аудиториях университета. Он настолько искренне и серьезно представлял студентам истину, что его называли «доктором Евангелия». Но самым величайшим делом его жизни был перевод Библии на английский язык. В своем труде Оп the Ihtih and Meaning of Scripture (Истина и знание Писаний) он писал о своем желании перевести Библию, чтобы каждый человек в Англии мог читать о чудных делах Божьих на своем родном языке. Но внезапно его работа была приостановлена. Хотя ему еще не было и шестидесяти лет, непрерывный труд, научные занятия, а также нападки врагов настолько подорвали его силы, что он преждевременно состарился. Он опасно заболел. Монахи с величайшей радостью встретили эту новость. Они полагали, что теперь он горько раскаивается в том зле, какое он причинил церкви, и поспешили к нему, чтобы выслушать его исповедь. Вокруг его смертного, как надеялись его враги, одра, собрались представители от четырех орденов вместе с четырьмя гражданскими представителями. «Ты [88] одной ногой стоишь в могиле, – обратились они к нему, – покайся в своих заблуждениях и отрекись в нашем присутствии от всего того, что ты говорил против нас». Реформатор молча выслушал их, затем попросил своего слугу приподнять его на подушках и, устремив свой спокойный взор на стоящих перед ним людей, ожидавших его ответа, сказал твердым и громким голосом, который так часто приводил их в трепет: «Я не умру, но буду жить и буду продолжать открывать злодейские поступки монахов». – D’Aubigne, b. 17, ch. 7. Смущенные и изумленные монахи поспешно оставили его комнату. Слова Уиклифа исполнились. Он продолжал жить для того, чтобы дать в руки своему народу самое мощное орудие против Рима, – Библию как определенное Небом средство для освобождения, просвещения и евангелизации мира. Работая над переводом Библии, он постоянно сталкивался с многочисленными затруднениями и препятствиями. Будучи сражен болезнью, он знал, что ему немного осталось времени для работы; он видел стоящую перед ним борьбу, но, ободренный обетованиями из Слова Божьего, бесстрашно продвигался вперед. Находясь в совершенном расцвете своих умственных дарований, обогащенный опытом, он был, как никто другой, подготовлен Провидением Божьим для совершения этой величайшей работы. В то время как все христианство было исполнено тревоги и волнений, реформатор в своем Люттервортском приходе, немало не обеспокоенный свирепствующей бурей, спокойно предался своему труду. Наконец работа была окончена – появился первый перевод Библии на английский язык. Слово Божье теперь становилось доступным для Англии. Теперь реформатор не страшился ни темницы, ни костра. Он дал английскому народу свет, который никогда уже не мог быть потушен. Дав Библию своим соотечественникам, он сделал больше для процветания и освобождения своей страны от уз невежества и порока, чем когда-либо это было достигнуто в самых блестящих победах на полях сражений. Книгопечатание в то время было еще неизвестно, и Библия могла быть распространена только путем очень медленного и утомительного труда. Желание приобрести Библию было настолько велико, что [89] многие добровольно занимались ее переписыванием, но это не могло удовлетворить спрос. Более состоятельные покупатели приобретали всю Библию, другие – только отдельные ее части. В большинстве случаев для покупки целой книги объединялись несколько семейств. Таким образом, Библия Уиклифа за сравнительно короткое время нашла доступ в дома многих людей. Обращение к разуму людей вывело их из состояния безвольного подчинения папскому учению. Уиклиф начал проповедовать основные доктрины Протестантизма – спасение через веру во Христа и непогрешимость Священного Писания. Подготовленные им проповедники распространяли вместе с Библией и труды реформатора; их работа продвигалась с таким успехом, что около половины жителей Англии приняли новую веру. Появление Библии причинило много беспокойства главам церкви. Им теперь предстояла борьба с более могущественной силой, чем Уиклиф, – силой, против которой их меч был бессилен. В то время в Англии еще не было ни одного закона, запрещающего Библию, потому что она никогда раньше не издавалась на родном языке народа. Впоследствии были изданы подобные законы. Тем временем, невзирая на сопротивление духовенства, Слово Божье продолжало распространяться. И снова папские вожди начали составлять заговор, чтобы заставить реформатора умолкнуть. Три трибунала не смогли сломить Уиклифа. На первом синоде епископов его труды были объявлены еретическими, и, добившись расположения юного короля Ричарда II, они получили королевский указ о праве заключать в темницу всех тех, кто будет поддерживать это заклейменное церковью Рима учение. Из синода Уиклиф обратился в парламент; он бесстрашно порицал иерархию перед Национальным Советом и требовал отменить все злоупотребления, санкционируемые церковью. С величайшей убежденностью он обрисовал алчность и испорченность папского трона. Его слова привели врагов в смятение. Прежних сторонников и друзей Уиклифа вынудили сдаться, и его враги [90] ожидали, что престарелый, одинокий, оставленный друзьями реформатор склонится перед венцом и тиарой. Но вместо этого паписты сами понесли поражение. Парламент, встревоженный пламенными речами Уиклифа, отменил эдикт о его преследовании, и реформатор снова остался на свободе. В третий раз он был привлечен к суду, но уже перед высшим духовным трибуналом королевства. Паписты думали, что на этот раз не будет никакой пощады еретику, и что, наконец-то, Рим одержит победу, и работе Уиклифа будет положен конец. Только бы им удалось осуществить свои чаяния о том, что Уиклиф будет вынужден отречься от своих учений или покинет суд с вынесенным над ним смертным приговором Но Уиклиф не отрекся; он не собирался лицемерить. Он бесстрашно защищал свое учение и смело отражал обвинения своих гонителей. Забыв о себе, о своем положении, он призывал своих слушателей к Божественному суду, он взвешивал их софистику и заблуждения на весах вечной правды. В зале суда ощущалось присутствие силы Святого Духа. Божественное влияние охватило слушателей. Казалось, они не находили в себе силы покинуть это место. Слова реформатора, подобно Божественным стрелам, пронизывали их сердца. Воздвигнутое против него обвинение в ереси он с сокрушительной силой обратил против них же. «Для чего, – настойчиво спрашивал он, – они распространяли свое заблуждение? Ради наживы, чтобы торговать благодатью Божьей?» «Как вы думаете, с кем вы боретесь? – наконец спросил он, – со стариком, стоящим на краю могилы? Нет Вы боретесь с Истиной, но Истина сильнее вас, и она победит вас». – Wylie, b. 2, ch. 13. Сказав это, он покинул собрание, и никто из его противников не осмелился остановить его. Работа Уиклифа была почти окончена; его рука, которая столько времени несла знамя истины, должна была вскоре опуститься, но еще раз он был призван засвидетельствовать о Евангелии. [91] Истину необходимо было возвестить в самой цитадели царства обмана. Уиклиф был вызван в суд на папский трибунал Рима, который неоднократно проливал кровь святых. Он сознавал всю угрожающую ему опасность, и все же подчинился бы этому требованию, если бы удар паралича не помешал ему совершить это путешествие. И хотя его голос и не был услышан в Риме, однако, он был еще в состоянии писать, и он сделал это. Из своего прихода реформатор послал папе письмо, которое, хотя и было написано в почтительном тоне и в христианском духе, сурово порицало роскошь и гордость папского трона. «Я очень рад, – писал он, – что могу открыто сказать каждому человеку о моем убеждении, а в особенности епископу Рима, который, как я надеюсь, будет таким справедливым и правдивым, что подтвердит убеждение моей веры, а если я заблуждаюсь, то наставит меня на истину. Прежде всего, я думаю, что Евангелие Христа – это тело всего Закона Божьего, ...и я думаю, что, поскольку епископ Рима является наместником Христа на земле, он должен быть связан с Законом Евангелия больше, чем все остальные люди. Ибо величие Христовых учеников не заключалось в мирской славе и чести, но в близости и точном следовании за Христом в Его жизни и делах. ...Христос, Который в Своей скитальческой жизни был одним из самых бедных людей, отказывался от всякой мирской власти и чести... Ни один искренний человек не должен ни в чем подражать даже самому папе или кому-либо из святых людей в тех пунктах, которые не отвечают принципам жизни Господа нашего Иисуса Христа; ибо Петр и сыновья Зеведеевы согрешили, стремясь к мирской славе, которая противна последователю Христа, и поэтому никто не должен теперь подражать им в этих ошибках... Папа должен передать светской власти все свои временные владения и власть и поощрять к этому всех своих подчиненных; так сделал Христос и Его апостолы. Если же я допустил ошибки в изложенных мной пунктах, то со всей покорностью готов принять любое порицание, [92] даже смерть, если это будет нужно. Я сам лично явился бы к епископу Рима, если бы был в состоянии сделать это, но Господь решил вопреки моему желанию, и я должен повиноваться Богу больше, нежели человекам». В заключение он писал: «Будем молиться нашему Богу, чтобы Он побудил нашего папу Урбана VI и его духовенство следовать за Господом Иисусом Христом в жизни и делах, чтобы они с успехом учили народ, который, в свою очередь, должен верно в этом следовать за ними». – John Foxe, Acts and Monuments, vol. 3, pp. 49, 50. Таким образом, Уиклиф представил папе и кардиналам смирение и кротость Христа, показывая не только им, но и всему христианскому миру разницу между ними и Учителем, представителями Которого они себя считали. Уиклиф был всецело убежден в том, что ему придется жизнью расплатиться за свою верность. Король, папа и епископы – все объединились вместе, чтобы погубить его, и казалось, что пройдет всего лишь несколько месяцев, и ему не миновать костра. Но его мужество было непоколебимо. «Почему вы думаете, что мученический венец далеко от вас? – говорил он. – Начните проповедовать Евангелие Христа гордым прелатам, и мученической смерти вам не избежать. Неужели, я должен жить и молчать?.. Никогда Пусть обрушивается на меня удар, я ожидаю его». – D’Aubigne, b. 17, ch. 8. Но Провидение Божье все еще хранило Своего слугу. Человек, который в течение всей своей жизни защищал истину, ежедневно подвергая свою жизнь опасности, не должен был стать добычей своих смертельных врагов. Уиклиф никогда не пытался сам укрыться или спрятаться, но Господь был его защитой, и теперь, когда его враги были уверены в своей добыче, Божья рука скрыла его в недосягаемом для них месте. В своей церкви в Люттерворте, готовясь к совершению обряда причастия, он упал, пораженный параличом, и вскоре скончался. Бог возложил на Уиклифа определенную работу. Он вложил [93] Слово Истины в его уста и поставил стражу вокруг него, чтобы это Слово могло стать достоянием народа. Он оберегал его жизнь и труды, пока не было положено основание для великой работы Реформации. Уиклиф вышел из тьмы эпохи средневековья. Он первый пошел по этому пути, и ничьи труды не могли служить для него образцом в деле Реформации. Призванный, подобно Иоанну Крестителю, совершить определенную миссию, он был вестником новой эры. Тем не менее, в системе истин, проповедуемых им, царили единство и полнота, которых не превзошли последующие за ним реформаторы, и чего некоторые не достигли даже сто лет спустя. Положенное им основание было настолько глубоким и обширным, а возведенное на этом основании строение таким прочным и чистым, что оно не нуждалось в реконструкции его последователями. Великое движение, начатое Уиклифом, которое должно было очистить сознание и разум людей и освободить народы, так долго прикованные к победоносной колеснице Рима, берет свои истоки из Библии. Отсюда начинался источник благословения, который, подобно живой воде, течет через все столетия, начиная с XIV века. Уиклиф принял Священное Писание с абсолютным доверием как вдохновенное откровение Божьей воли, как вернейшее правило веры и жизни. Он был с детства научен признавать Римскую церковь как Божественный непогрешимый авторитет и без сомнений, с благоговением принимать учрежденные ею сотни лет тому назад учения и традиции; но он оставил все это, чтобы обратиться к священному Слову Бога. Это был тот авторитет, довериться которому он убеждал и народ. Он заявил, что не церковь, говорящая через папу, а голос Божий, говорящий через Его Слово, является единственным истинным авторитетом. И он учил не только о том, что Библия представляет собой совершенное откровение Божьей воли, но также и о том, что Дух Святой является ее единственным толкователем, и что каждый человек, исследуя ее, должен познать свой личный долг и обязанности. Таким образом, он отвращал ум и внимание людей от папы и римской церкви и направлял к Слову Божьему. [94] Уиклиф был одним из самых выдающихся реформаторов. Только немногие из его последователей могут сравниться с ним по широте ума, ясности мышления, по твердости в сохранении истины и по смелости в ее отстаивании. Чистота жизни, неутомимое стремление к знаниям и труду, неподкупная честность, любовь и верность в служении Христу – вот какие черты характеризуют одного из первых реформаторов. И все это вопреки духовному мраку и моральному разложению того времени. Характер Уиклифа является свидетельством воспитывающей и преобразующей силы Священного Писания. Библия сделала его тем, кем он был. Старание познать великие истины Божественного откровения придает свежесть и силу всем нашим способностям. Оно расширяет наш ум, обостряет восприимчивость и делает наше суждение зрелым. Исследование Библии, как никакая иная наука, возвышает каждую нашу мысль, чувство и стремление. Оно придает твердость нашим намерениям, дает терпение, смелость и силу духа, оно облагораживает характер и освещает душу. Серьезное, благоговейное исследование Библии, объединяющее разум исследователя непосредственно с Безграничной Мудростью, дало бы миру людей с гораздо более выдающимися и многообещающими умственными дарованиями, а также с более благородными принципами, нежели это в состоянии сделать человеческая философия с ее наилучшими методами воспитания. «Откровение слов Твоих, – говорит псалмопевец, – просвещает, вразумляет простых» (Псалтирь 118:130). Учение, проповедуемое Уиклифом, продолжало еще некоторое время распространяться. Его последователи, под именами уиклифистов и лоллардов, распространяли евангельский свет не только в Англии, но и в других странах. Хотя вождя не стало, но его последователи трудились с еще большей ревностью, и многие принимали их учение. Среди обращенных были люди из благородного рода, даже супруга короля приняла эту веру. Во многих местах произошли значительные перемены в обычаях народа; языческие символы католицизма были удалены из церквей. Но вскоре яростная буря разразилась над теми, кто дерзнул сделать Библию [95] своим руководством. Английские монархи, ревностно стремясь упрочить свою власть поддержкой Рима, без каких бы то ни было колебаний, пожертвовали приверженцами Реформации. И впервые в истории Англии запылали костры, на которых один за другим погибали мученической смертью ученики Евангелия. Защитники истины, мучимые и терзаемые, могли только к Господу Саваофу возносить свои вопли. Изгнанные и названные врагами церкви и изменниками родины, они продолжали проповедовать Евангелие в потаенных местах, находя для себя убежище в скромных жилищах бедняков и скрываясь чаще всего в ущельях и пещерах. Невзирая на всю ярость преследований, на протяжении целых столетий раздавался кроткий, непоколебимый, искренний и долготерпеливый голос протеста против господствующего разложения религиозной веры. Христиане того времени обладали только частичным познанием истины, но, несмотря на это, они научились любить Слово Божье, повиноваться ему и терпеливо страдать за него. Подобно ученикам во дни апостолов, многие пожертвовали своим земным состоянием ради дела Божьего. А те, которым еще можно было жить в своих домах, с радостью предоставляли приют своим изгнанным собратьям, и когда их также постигала та же участь, они с готовностью принимали ее. Правда, тысячи напуганных яростью преследования оставляли тюрьмы и, одетые во вретища, раскаивались и публично отрекались, жертвуя, таким образом, своей верой ради свободы. Но число верных было немалым. Среди них были люди, как высокого сословия, так и из низов, и все они, заключенные вместе в темницы, «лоллардовы башни», среди страданий и огня радовались тому, что были найдены достойными принять «участие в страданиях Его» (см. Филиппийцам 3:10). Папистам не удалось ничего сделать с живым Уиклифом, но и мертвый он не давал им покоя. Спустя более сорока лет после смерти реформатора, решением Констанцского собора его кости были извлечены из могилы и публично сожжены. Пепел был выброшен в соседний ручей. «Этот небольшой поток воды, – как сказал один [96] старый писатель, – понес его пепел в Авон, а оттуда – в Северн, а Северн – в небольшие моря, а они, в свою очередь, в необъятный океан. И так пепел Уиклифа стал символом его учения, которое в настоящее время распространилось по всему миру». – Т. Fuller, Church History of Britain, b. 4, sec. 2, § 54. Как мало осознавали враги Уиклифа все значение своего преступного дела Благодаря трудам Уиклифа, Ян Гус из Богемии отрекся от многих заблуждений католицизма и вступил на путь Реформации. Таким образом, в двух странах, расположенных так далеко друг от друга, было посеяно семя истины. Из Богемии это учение распространилось и в другие страны. Разум людей был обращен к долгожданному Слову Божьему. Божественная Рука готовила путь для Великой Реформации. Глава 6 Гус и Иероним [97] ЕВАНГЕЛИЕ ПРОНИКЛО в Богемию еще в IX столетии. Библия была переведена, и общественное богослужение совершалось на родном для народа языке. Но по мере увеличения папской власти Слово Божье все больше и больше предавалось забвению. Папа Григорий VII, который задался целью «смирить гордость царей», был не меньше заинтересован и в порабощении народа, и, преследуя эту цель, он издал буллу, запрещающую проводить богослужения на богемском языке. Он заявил: «Всемогущему угодно, чтобы Его служение проводилось на незнакомом языке, а вследствие несоблюдения этого постановления появились различного рода заблуждения и еретические учения». – Wylie, b. 3, ch. 1. Таким образом, Рим постановил потушить свет Слова Божьего и оставить народ во мраке. Но Небо нашло другие пути для сохранения церкви. Многие вальденсы и альбигойцы, которые были вынуждены оставить свои дома во Франции и Италии, поселились в Богемии. Хотя они и не решались открыто проповедовать, но все же незаметным образом они ревностно трудились. Таким образом, из столетия в столетие передавалось и сохранялось учение истинной веры. Еще до Гуса в Богемии были люди, которые открыто порицали испорченность церкви и пороки народа. Работа, проводимая этими мужами, находила самый широкий отклик и интерес. Напуганное духовенство поднялось против учеников Евангелия, и начались гонения. [98] Вынужденные совершать богослужения в лесах и горах, они и здесь были преследуемы солдатами, и многие из них погибли. Позже был издан указ сжигать на кострах всех, не исповедующих римскую веру. Но, отдавая свою жизнь, христиане с верой взирали на торжество своего дела. Один из мучеников, наученный, что «спасение приобретается только через веру в распятого Спасителя», заявил перед своей смертью: «Теперь ярость врагов взяла верх над нами, но так будет не всегда. Восстанет некто без меча и власти из среды простого народа, и враги будут бессильны против него». – Там же, b. 3, ch. 1. Время Лютера было еще далеко, но уже появился тот, чье свидетельство против Рима должно было пробудить целые нации. Ян Гус происходил из простой семьи, он рано осиротел, лишившись отца. Его благочестивая мать, считавшая образование и страх Божий самым драгоценным сокровищем, стремилась всеми силами дать это наследие своему сыну. Вначале Гус учился в провинциальной школе, а затем поступил в Пражский университет, куда он был принят бесплатно. Гус отправился в Прагу в сопровождении матери. Бедная овдовевшая женщина ничего не могла дать своему сыну, но, приблизившись к великому городу, она склонила колени и рядом с осиротевшим юношей умоляла Небесного Отца излить на него Свои благословения. Она даже не подозревала о том, какой ответ придет на ее молитву. В университете Гус вскоре отличился своим неустанным прилежанием и блестящими успехами, а его безукоризненное поведение и ласковое дружеское обращение со всеми снискали ему всеобщее уважение. Он был искренним приверженцем римской церкви и усердно старался получить ее благословения. Бывало, что по случаю какого-нибудь юбилейного праздника он шел к исповеди и, отдавая последние деньги, присоединялся к процессии, чтобы получить обещанное прощение. После окончания университета он стал священником и вскоре, отличившись и на этом поприще, [99] был приглашен к королевскому двору. Кроме того, он стал профессором и ректором того университета, в котором получил образование. Буквально за какие-то несколько лет скромный ученик, не имевший средств платить за обучение, стал гордостью своей страны, и его имя стало известно по всей Европе. Однако Гус начал дело реформы на ином поприще. Спустя несколько лет после принятия духовного сана, он был назначен проповедником Вифлеемской капеллы. Основатель этой капеллы ходатайствовал о разрешении проповедовать Писание на родном языке, придавая этому исключительно важное значение. Несмотря на сопротивление Рима этой практике, она не была полностью упразднена в Богемии. Но незнание Библии было очень велико, и среди всех слоев общества царили самые гнусные пороки. Ссылаясь на Слово Божье, Гус беспощадно порицал зло, внедряя в сознание людей принципы истины и чистоты. Один из жителей Праги по имени Иероним, который впоследствии был тесно связан с Гусом, возвращаясь из Англии, привез с собой сочинения Уиклифа. Принявшая учения Уиклифа королева Англии была богемской принцессой и, благодаря ее влиянию, труды реформатора были широко распространены у нее на родине. Гус с интересом зачитывался этими трудами. Он считал их автора настоящим христианином и был готов с благосклонностью принять реформу, отстаиваемую им. И сам того не замечая, Гус вступил на путь, который должен был увести его далеко от Рима. Приблизительно в это же время в Прагу прибыли два чужестранца из Англии. Это были образованные люди, получившие свет и пришедшие сюда для того, чтобы распространить его и в этой отдаленной стране. Начав с открытого выступления против главенства папы, они вскоре вынуждены были замолчать под влиянием властей; однако, нерасположенные оставить свое намерение, они прибегли к помощи других мер. Будучи такими же способными художниками, как и проповедниками, они решили применить свое мастерство. И вскоре горожанам были представлены две картины. На одной из них был изображен вход Христа в Иерусалим, где Он, [100] «кроткий, сидя на ослице» (Ев. от Матфея 21:5), в сопровождении Своих учеников, в изношенном от путешествий платье и босой, въезжал в город. Другая картина представляла папскую процессию – папа, облаченный в богатые одежды, с тиарой на голове, восседал на великолепно украшенной лошади, впереди шли музыканты, а сзади следовали кардиналы и прелаты в роскошных одеяниях. Это была проповедь, привлекающая внимание всех классов людей. Целые толпы народа стекались, чтобы посмотреть на эти картины. Каждый мог извлечь соответствующий урок и сделать свой вывод, и многие были глубоко потрясены контрастом между кротостью и смирением Христа – Учителя – и гордостью и высокомерием папы, именующим себя Его слугой. В Праге поднялось большое волнение, и чужестранцы сочли за лучшее ради своей безопасности удалиться. Но преподанный ими урок не был забыт. Эти картины произвели глубокое впечатление на Гуса и побудили его с еще большим рвением исследовать Библию и сочинения Уиклифа. Хотя он еще не был подготовлен к принятию всех реформ, отстаиваемых Уиклифом, однако, он более ясно увидел истинный характер папства и стал с еще большим рвением порицать гордость, честолюбие и коррумпированность папской иерархии. Из Богемии свет проник и в Германию, потому что возникшие в Пражском университете беспорядки заставили многих немецких студентов возвратиться к себе домой. Многие из них, получив от Гуса первое познание Библии, по возвращении домой распространяли Евангелие у себя на родине. Вести о работе, проводимой в Праге, дошли до Рима, и вскоре Гус был приглашен явиться к папе. Повиновение этому требованию означало верную смерть. Король и королева Богемии, университет, дворянство и государственные мужи обратились к папе с просьбой разрешить Гусу остаться в Праге, а для нужных объяснений послать делегацию. Вместо того чтобы удовлетворить эту просьбу, папа начал судебное разбирательство, осудил Гуса и подверг жителей Праги церковному отлучению. [101] В те времена такой приговор вызывал всеобщее волнение. Совершаемые при этом церемонии были рассчитаны на то, чтобы как можно больше запугать народ, который смотрел на папу как на наместника Самого Бога, имеющего ключи ада и смерти и обладающего властью призывать как светские, так и духовные суды. Люди верили, что врата неба закрыты для местности, подвергнутой такому проклятию, и что до тех пор, пока папе не угодно будет снять это наказание, мертвым не будет доступа в рай. В знак этого страшного несчастья все богослужения были прекращены, церкви закрыты, и свадебные церемонии совершались на церковных дворах. Умерших было запрещено хоронить на освященной для этого земле, и, без всяких соответствующих отправлений, их прямо зарывали в ямы на полях. Вот такими действующими на воображение методами Рим пытался овладеть совестью людей. Вся Прага была встревожена. Большинство людей обвиняли Гуса в постигшем их несчастье и требовали выдать его римскому суду. Чтобы дать возможность поднявшейся буре улечься, реформатор удалился на время в свое родное селение. Обращаясь к оставшимся в Праге друзьям, он писал: «Если я и покинул вас, то это отвечает примеру и наставлению Иисуса Христа, чтобы не дать возможность людям, замышляющим злое, навлечь на себя вечное осуждение и чтобы благочестивым людям не причинить неприятностей и гонений. Я ушел на время еще и потому, что предчувствую, что безбожные священники могут вести длительную борьбу, запрещая проповедь Слова Божьего среди нас; но я покинул вас не для того, чтобы вы отреклись от Божественной Правды, за которую я, с Божьей помощью, готов умереть». – Bonnechose, The Reformers Before the Reformation, vol. 1, p. 87. Гус не прекратил своей работы, но, разъезжая по близлежащим деревням, всюду проповедовал массам, жаждущим истины. Таким образом, меры, предпринятые папой для подавления проповеди Евангелия, послужили еще большему ее распространению. «Ибо мы не сильны против истины, но сильны за истину» (2 Коринфянам 13:8). [102] «Для Гуса наступили дни мучительной борьбы. И хотя церковь надеялась сокрушить его своими громоподобными ударами, он по-прежнему признавал ее авторитет. Римская церковь по-прежнему была для него невестой Христа, а папа – представителем и наместником Божьим. По сути дела, Гус боролся не против самого принципа, но против злоупотреблений, допущенных папской властью. Между доводами его разума и требованиями совести происходила жестокая борьба. Если эта власть была справедливой и верной, как он и верил, почему же тогда он ощущает необходимость не повиноваться ей? Он видел, что повиноваться ей означало грешить, так почему же повиновение этой истинной церкви приводило его к таким выводам? Он не мог разрешить этой проблемы. Эти сомнения, не переставая, мучили его. И, в конце концов, он пришел приблизительно к такому выводу, что то, что произошло во дни Спасителя, случилось и теперь: священники церкви стали негодными людьми и использовали свою законную власть для беззаконных дел. Приняв это за опорный пункт, Гус проповедовал и другим, что воспринятые разумом истины Священного Писания должны управлять и совестью, другими словами, только Бог, говорящий через Библию, а не через церковь и духовенство, является единственным верным Путеводителем». – Wylie, b. 3, ch. 2. Спустя некоторое время, когда волнение в Праге улеглось, Гус возвратился в Вифлеемскую капеллу, чтобы с еще большим рвением и мужеством проповедовать Слово Божье. Его враги были деятельны и могущественны, но королева и многие дворяне были его друзьями, а также и большая часть народа. Сравнивая его чистое и возвышенное учение и его святую жизнь с извращенным учением Рима, с алчностью и развратом духовенства, многие почитали для себя за честь находиться на стороне Гуса. До сего времени Гус работал сам, но теперь к делу реформы присоединился и Иероним, который еще в Англии принял учение Уиклифа. [103] И, начиная с этого момента, жизнь этих двух мужей настолько тесно переплетается, что даже и в смерти они останутся неразлучными. Иероним обладал блестящими дарованиями – красноречием и ученостью, снискавшими ему любовь и уважение общества, но в принципах, формирующих истинную твердость характера, Гус превосходил его. Хладнокровные рассуждения Гуса являлись как бы уздой для горячего и стремительного Иеронима, который с христианским смирением признавал его превосходство и прислушивался к его советам. При их совместном труде дело реформы неуклонно продвигалось вперед. Бог озарил великим светом разум этих двух мужей, открывая им многие заблуждения Рима, но они не получили всей полноты света, которая должна была излиться на мир. Посредством этих мужей Бог выводил народ из мрака романизма, но их ожидали большие и многочисленные препятствия, и Он вел их шаг за шагом, открывая им столько, сколько они в состоянии были перенести. Они не были подготовлены к тому, чтобы сразу принять весь свет. Подобно тому, как полное сияние полуденного солнца ослепляет долго находившихся во мраке людей, точно так и они отвернулись бы от этого света, если бы он осиял их сразу во всей своей полноте. Поэтому Господь открывал Свой свет этим мужам постепенно, в такой мере, в какой народ был в состоянии воспринять его. Из столетия в столетие появлялись все новые верные труженики, которые вели народ все дальше по пути реформы. Раскол в церкви продолжался. Теперь уже трое пап оспаривали свое право на власть, и происходящая между ними борьба наполнила христианский мир преступлениями и волнениями. Не довольствуясь больше анафемами, папы обратились к светским средствам борьбы. Каждый из них старался приобрести оружие и нанять солдат. Конечно, для этого нужны были деньги, и для того, чтобы достать их, предлагались в продажу церковные дары, должности и благословения.* Священники, подражая своим высшим наставникам, также прибегали к помощи симонии и к войне, чтобы закрепить свою власть и авторитет. С ежедневно возрастающей смелостью Гус пламенно выступал против мерзостей, совершающихся во имя религии, и народ открыто обвинял римских вождей в бедствиях, обрушившихся на христианство. [104] И снова казалось, что город Прага находится на грани кровавой схватки. Как и в древние века, слуга Божий был обвинен как «смущающий Израиля» (см. 3 Царств 18:17). Город вторично был подвергнут папскому проклятию, и Гyc снова удалился в свое родное селение. Голос свидетельства, который с такой преданностью и мужеством раздавался с кафедры дорогой его сердцу Вифлеемской капеллы, умолк. Гусу предстояло обратиться с проповедью ко всему христианскому миру с более высокой кафедры, прежде чем он должен был своей жизнью засвидетельствовать об истине. Чтобы положить конец злу, разоряющему Европу, в Констанце был созван Вселенский Собор16. Он был созван одним из трех соперничающих пап, Иоанном XXIII, по настоянию императора Сигизмунда. Этот Собор был далеко не желательным для папы Иоанна, характер и политика которого не выдерживали критики даже со стороны прелатов, которые были так же испорчены, как и все духовенство того времени, но он не осмеливался перечить воле Сигизмунда. Главные вопросы, которые должны были разрешиться на этом Соборе, сводились к следующему: положить конец расколу в церкви и искоренить еретизм. Вместе с двумя другими антипапами был приглашен и Ян Гус как главный пропагандист нового учения. Вышеупомянутые папы, опасаясь за свою участь, сами не явились, но прислали свои делегации. Папа Иоанн, хотя для видимости и выставлял себя инициатором созыва этого Собора, но на самом деле сам прибыл туда с самыми плохими предчувствиями, подозревая императора в тайном намерении свергнуть его с престола, и опасаясь того, что ему придется дать ответ за все злодеяния, опорочившие тиару, и за преступления, совершенные ради ее сохранения. Несмотря на это, он въехал в Констанцу с огромной помпезностью, в сопровождении высокопоставленных сановников и свиты придворных. Все духовенство и представители городской власти вместе с огромными толпами народа вышли приветствовать его. Над его головой был распростерт золотой балдахин, поддерживаемый четырьмя главными должностными лицами. Впереди маршировало войско, а роскошные одеяния кардиналов и дворянства делали зрелище еще более великолепным. В то же самое время к Констанце приближался другой путник. Гусу хорошо были известны опасности, угрожающие ему. [105] Он навсегда простился со своими друзьями и отправился в путь, который, как он предчувствовал, должен был привести его на костер. Несмотря на то, что он получил охранную грамоту от богемского короля, а по дороге ему была вручена еще одна, от императора Сигизмунда, он сделал все необходимые приготовления на случай своей смерти. В письме, адресованном друзьям в Праге, он писал: «Братья мои,.. я уезжаю с охранной грамотой от короля, чтобы встретиться с моими многочисленными и смертельными врагами ...я доверяюсь Всесильному Богу и моему Спасителю; я верю, что Он услышит ваши пламенные молитвы и вложит Свой ум и Свою мудрость в мои уста, чтобы я мог противостоять им; что Он даст мне Своего Святого Духа, чтобы укрепить меня в Его истине, и, таким образом, я смог бы смело встретить искушения, темницу, а, при необходимости, и жестокую смерть. Иисус Христос страдал за Своих избранных; должны ли мы удивляться тому, что Он оставил нам Свой пример, чтобы и мы с терпением перенесли все ради нашего спасения? Он – наш Бог, а мы – Его творение; Он – наш Господь, а мы – Его слуги; Он – Учитель мира, а мы – ничтожные смертные, и, несмотря ни на что, Он страдал Почему же и нам не пострадать, если страдания очищают нас? Поэтому, мои дорогие, если моя смерть должна способствовать Его славе, молитесь, чтобы это время скорее пришло, и чтобы Он помог мне с твердостью перенести все, что ожидает меня. Но если мне суждено будет вновь вернуться к вам, молитесь Богу, чтобы я возвратился неопороченным, т.е. чтобы я не умолчал ни об одной букве Евангельской истины, оставляя, таким образом, своим братьям достойный для подражания пример. Возможно, мы больше никогда не встретимся с вами в Праге, но если воле Всесильного Бога будет угодно позволить мне вернуться к вам, тогда мы вместе, с еще большим мужеством, облеченные знанием и любовью Его Закона, будем продвигаться вперед». – Bonnechose, vol. 1, pp. 147, 148. В другом письме, обращаясь к священнику, ставшему учеником Евангелия, Гус с глубоким сознанием своих личных ошибок обвинял себя в том, что «с удовольствием носил [106] богатое платье и тратил много часов на пустые занятия». И затем присоединил к этому следующее трогательное предостережение: «Пусть слава Божья и спасение душ наполняют твой разум, а не доходы и состояние. Берегись того, чтобы твой дом был украшен более, чем твоя душа, и превыше всего заботься о сооружении духовной крепости. Будь любезным и кротким с бедными и не трать деньги на празднества. Если ты не исправишься в своей жизни и не будешь воздерживаться от излишеств, я боюсь, что ты будешь тяжело наказан, подобно мне. ...Ты знаком с моим учением, потому что еще с детства ты получал наставления от меня, поэтому, я считаю лишним писать тебе снова об этом. Я заклинаю тебя благодатью Божьей: не подражай мне ни в одном из случаев проявления тщеславия, замеченных тобой во мне». На конверте он написал: «Я умоляю тебя, мой друг, не вскрывай печати, пока не получишь достоверных сведений о моей смерти». – Там же, vol. 1, pp. 148, 149. На своем пути Гус встречал доказательства распространения своего учения и тот интерес, с каким относились к его делу. Народ собирался толпами, чтобы приветствовать его, и в некоторых городах должностные лица сопровождали его на улицах. Прибывшему в Констанцу Гусу была предоставлена полная свобода. К охранной грамоте императора было присоединено личное удостоверение покровительства папы. Но, вопреки этим торжественным и неоднократным заверениям, через короткое время по приказу папы и кардиналов реформатор был арестован и брошен в отвратительный подвал. Позже он был переведен в крепость, находящуюся на противоположном берегу Рейна, став ее узником. Но папа не извлек выгоды из своего вероломного поступка, потому что вскоре сам стал пленником этой же темницы. – Там же, vol. 1, p. 247. Он был обвинен перед Собором в самых низких преступлениях: убийстве, симонии и прелюбодействе и, как было объявлено самим Собором, в других «грехах, о которых неприлично говорить». В конце концов, он был лишен тиары и заключен в темницу. Остальные два антипапы также были свержены, и был избран новый папа. [107] Хотя сам папа оказался виновным в гораздо более тяжелых преступлениях, чем те, в которых Гус когда-либо обвинял духовенство и в чем он требовал преобразования, тот же Собор, который обвинил папу, настаивал и на осуждении реформатора. Заточение Гуса вызвало большое негодование в Богемии. Могущественные князья направили в Собор свои гневные протесты против такого насилия. Император, который так неохотно допускал нарушение охранной грамоты, также выразил свое недовольство по поводу такого обращения с ним. Но враги реформатора были мстительны и решительны. Они напомнили императору о его поспешном решении, говорящем в пользу узника; они нашли достаточно причин, чтобы напугать его, и, наконец, напомнили ему также о его преданности церкви. Они выдвинули пространные аргументы, доказывающие, что «данное обещание не должно распространяться на еретиков и лиц, заподозренных в ереси, хотя бы они и были снабжены охранными грамотами от императора и королей». – Jacques Lenfant, History of the Councit of Constance, vol. 1, p. 516. Таким образом, они одержали победу. Обессиленного заточением и болезнью (сырой и смрадный воздух темницы вызвал у него изнурительную лихорадку, которая едва не свела его в могилу), Гуса привели на Собор. Закованный в цепи, он стоял перед императором, слово и честь которого были для него залогом безопасности. Во время всего продолжительного допроса он непоколебимо отстаивал истину и в присутствии собравшихся церковных и государственных сановников выразил свой торжественный и мужественный протест против испорченности иерархии. И когда ему было предложено либо отречься от своих учений, либо умереть, он избрал жребий мученической смерти. Благодать Божья поддерживала его. В течение всех недель страданий, какие он перенес до окончательного исполнения приговора, небесный мир наполнял его душу. «Я пишу это письмо, – говорил он, обращаясь с этими словами к своему другу, – в тюрьме, закованной в цепи рукой, ожидая завтра вынесения смертного приговора... Когда с помощью Иисуса Христа мы встретимся вновь в святой Отчизне мира, ты узнаешь, как милосердный Бог помогал мне и как неизменно Он поддерживал меня среди искушений и на судах». – Bonnechose, vol. 2, p. 67. [108] В своей мрачной темнице он видел торжество истинной веры. В своих снах, вращающихся вокруг его капеллы в Праге, где он проповедовал Евангелие, он видел однажды, как папа и его епископы стерли изображения Христа, нарисованные по его поручению на ее стенах. «Этот сон сильно огорчил его, но на следующий день он увидел во сне, как многие художники вновь писали стертое врагами в еще большем количестве и в более ярких красках. И, окончив свою работу, эти художники, обращаясь к толпе, говорили громким голосом: «Пусть теперь придет папа со своими епископами, но им больше никогда не удастся уничтожить эти картины » Рассказав этот сон, реформатор сказал: «Я уверен, что образ Христа никогда не будет стертым. Они намерены уничтожить его, но он вновь будет восстановлен во всех сердцах гораздо лучшими проповедниками, чем я». – D’Aubigne, b. 1, ch. 6. В последний раз Гус был приведен на Собор. Это было огромное и великолепное собрание: император, князья государства, королевские представители, кардиналы, епископы, священники и огромные толпы людей были очевидцами текущих событий. Из всех христианских стран собрались здесь свидетели этой первой великой жертвы длительной борьбы во имя сохранения свободы совести. Когда Гусу предложили высказать свое последнее решение, он вторично отказался отречься и, устремив свой проницательный взгляд на монарха, клятвенное слово которого было нарушено таким постыдным образом, сказал: «Я добровольно явился на этот Собор под общественной защитой и покровительством присутствующего здесь императора». – Bonnechose, vol. 2, р. 84. Густой румянец покрыл лицо Сигизмунда, когда глаза всех присутствующих в собрании обратились к нему. Смертный приговор был вынесен, и началась церемония низложения. Епископы облачили своего узника в священническое одеяние, и, одев его, Гус сказал: «Наш Господь Иисус Христос был облачен в светлую одежду, [109] когда Ирод повелел отвести Его к Пилату». – Там же, vol. 2, р. 86. Когда Гусу вновь предложили отречься, он ответил, повернувшись к народу: «С каким же лицом я буду тогда смотреть на Небо? Как же я тогда смогу смотреть на людей, которым я проповедовал чистое Евангелие? Нет, я дорожу их спасением больше, чем этим бренным телом, обреченным сегодня на смерть». Затем с него начали снимать облачения, и каждый епископ произносил над каждой частью одежды проклятие. Наконец, «они возложили ему на голову пирамидальной формы бумажную митру, на которой были изображены страшные фигуры демонов, а спереди – слова «Отъявленный еретик». «С великой радостью, – сказал Гус, – я одену венец позора ради Тебя, о Иисус, на Которого за меня был возложен терновый венец». Когда он был одет во все это, «прелаты сказали: «Теперь мы предаем твою душу дьяволу». «А я, – сказал Гус, поднимая глаза к небу, – передаю мой дух в Твои руки, о, Господь Иисус, ибо Ты искупил меня». – Wylie, b, 3, ch. 7 . Затем он был передан в руки светской власти, и его повели на место казни. Несметная толпа людей последовала за ним: сотни вооруженных воинов, священники и епископы в своих дорогих одеяниях и жители Констанцы. Когда его привязали к столбу, и уже все было готово, осталось только зажечь огонь, мученику еще раз было предложено отречься от своих заблуждений, чтобы спасти себя. «От каких заблуждений, – спросил Гус, – я должен отречься? Я не чувствую за собой никакой вины. Я призываю Бога в свидетели, что все то, о чем я писал и проповедовал, имело целью спасти души от греха и вечной гибели, и поэтому я с радостью готов запечатлеть своей кровью ту истину, о которой писал и проповедовал». – Там же, b. 3, ch. 7. Когда огонь запылал вокруг него, он начал петь: «Иисус, Сын Давидов, помилуй меня » Его уста продолжали повторять эти слова, пока его голос не умолк навеки. Даже враги Гуса были потрясены его героической смертью. Ревностный папист, описывая мученическую смерть Гуса и [110] Иеронима, который погиб вскоре после своего друга, сказал: «Они мужественно встретили свой последний час. Они приготовили себя к костру, как к свадебному торжеству. Они не издали ни единого крика боли. Когда поднялось пламя, они начали петь псалмы, и даже ярость огня не могла положить конец их пению». – Там же, b. 3, ch. 7. Когда огонь совершил над телом Гуса свою губительную работу, его пепел вместе с землей был собран и брошен в Рейн, а оттуда понесен в океан. Напрасно его гонители обольщали себя надеждой, что им удалось уничтожить проповедуемые им истины. Вряд ли они могли вообразить, что унесенный в тот день в море пепел, подобно семени, рассеется по всем уголкам земли и в отдаленных странах принесет обильную жатву свидетелей истины. Голос, свидетельствующий в соборном зале Констанцы, будет звучать, подобно эху, во всех грядущих веках. Гуса не стало, но истины, за которые он умер, никогда не погибнут. Его пример веры и твердости будет поощрять многих оставаться верными истине перед лицом мучений и смерти. Его осуждение перед всем миром продемонстрировало жестокое вероломство Рима. Враги истины, хотя и не сознавали этого, сами способствовали тому делу, которое тщетно намеревались уничтожить. Но вскоре еще один мученический столб был воздвигнут в Констанце. Кровь еще одного мученика должна была засвидетельствовать об истине. Иероним, прощаясь с Гусом при его отъезде, увещевал его быть мужественным и твердым, обещая ему, что в случае угрожающей ему опасности он придет к нему на помощь. Услышав о заточении реформатора, верный ученик немедленно приготовился, чтобы исполнить свое обещание. Без охранной грамоты, а только в сопровождении одного своего друга, Иероним отправился в Констанцу. Прибыв на место, он убедился, что ничего не сможет сделать для освобождения Гуса и, кроме того, еще и себя подвергнет опасности. Он бежал из города, но был схвачен на обратном пути. Закованный в цепи и охраняемый отрядом солдат, он был доставлен в Констанцу. При первом появлении [111] на Соборе все его попытки дать ответ на предъявленные ему обвинения были встречены криками: «На костер его, на костер » – Bonnechose, vol. 1, p. 234. Его бросили в темницу и заковали в таком положении, которое причиняло ему невыносимые страдания, и давали ему только хлеб и воду. Спустя несколько месяцев такого жестокого заточения, Иероним смертельно заболел, и враги его, опасаясь, что смерть вырвет его из их рук, начали обращаться с ним не так сурово; тем не менее, он около года провел в заточении. Смерть Гуса не принесла ожидаемых папистами результатов. Нарушение охранной грамоты вызвало бури негодования, и Собор постановил, что вместо того, чтобы сжечь Иеронима, необходимо заставить его, если это возможно, отречься. Его привели в собрание и предложили ему отречься или умереть. В начале заточения смерть казалась Иерониму желанной гостьей в сравнении с теми ужасными страданиями, которым он был подвергнут, но теперь, обессиленный болезнью и строгими условиями тюрьмы, раздираемый страхом, муками сомнения, разлученный со своими друзьями и напуганный смертью Гуса, Иероним заколебался и решил подчиниться Собору. Он дал клятву держаться католической веры и признал справедливым действия Собора в осуждении учений Уиклифа и Гуса, за исключением «святых истин», которым они учили. – Там же, vol. 2, р. 141. Прибегая к этой уловке, Иероним надеялся заглушить голос совести и избежать ожидающей его участи. Но, оставшись наедине с самим собой, ясно увидел, что он сделал. Он думал о мужестве и верности Гуса и сопоставлял все это со своим отречением от истины. Он думал о своем Божественном Учителе, Которому он обещал служить, и Который ради него вынес крестную смерть. До отречения он среди всех своих страданий всегда находил утешение и уверенность в Божьей милости, но теперь раскаяние и сомнение терзали его душу. Он знал, что ему предстоит отречься еще от многого другого, прежде чем наступит примирение с Римом. Путь, на [112] который он вступил, мог привести только к полному отпадению. И он твердо решил: ради избежания кратковременных мучений никогда не отрекаться от своего Господа. Вскоре его опять повели на Собор. Его покорность не удовлетворяла судей. Их жажда крови, пробужденная смертью Гуса, требовала новых жертв. Только абсолютным отречением от истины Иероним мог сохранить свою жизнь. Но он решил открыто исповедовать свою веру и последовать за своим собратом-мучеником на костер. Он отверг свое прежнее отречение и как обреченный на смерть торжественно потребовал разрешения защищать себя. Опасаясь последствий его слов, прелаты настаивали на том, чтобы он только подтвердил или опроверг справедливость выдвинутых против него обвинений. Иероним выразил протест против такой жестокости и несправедливости. «В течение 340 дней вы держали меня в ужасной тюрьме, – сказал он, – где я был лишен всего и жил среди грязи, нечистот, зловония, затем вы привели меня сюда и, уступая моим смертельным врагам, вы отказываетесь выслушать меня. …Если вы действительно мудрые люди и являетесь светом для мира, то смотрите, чтобы вы не согрешили против справедливости. Что же касается меня, то я жалкий смертный; моя жизнь имеет мало значения, и если я предостерегаю вас от вынесения несправедливого приговора, то делаю это больше ради вас, нежели ради себя». – Там же, vol. 2, рр. 146, 147. Наконец, его просьба была удовлетворена. В присутствии своих судей Иероним преклонил колени и молился, чтобы Святой Дух управлял его мыслями и словами, чтобы он не сказал ничего, противного истине или недостойного своего Учителя. Над ним в тот день исполнилось обетование Божье, данное первым ученикам: «И поведут вас к правителям и царям за Меня. ...Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать; ибо в тот час дано будет вам, что сказать; ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Ев. от Матфея 10:18-20). Слова Иеронима вызвали изумление и восхищение даже среди его врагов. В течение целого года он был [113] заточен в подвале, лишен возможности читать и даже видеть, перенося при этом невыносимые телесные страдания и душевное смятение. Несмотря на это, он с такой силой и определенностью привел свои аргументы, как будто бы все это время провел в подготовке и занятиях. Он обратил внимание своих слушателей на длинный ряд святых мужей, осужденных несправедливыми судьями. Почти в каждом поколении были такие люди, которые, стремясь поднять народ своего времени, были обесчещены и изгнаны, но которых с течением времени вновь осыпали почестями. Даже Сам Христос был осужден, как злодей, несправедливым судом. При своем отречении Иероним согласился с законностью вынесенного над Гусом приговора, но теперь он публично раскаялся в своих словах и сказал о невиновности и непорочности мученика. «Я знал его с детства, – сказал он. – Это был, в высшей степени, превосходный человек, справедливый и святой, и он был осужден, невзирая на его невиновность. ...Что касается меня, то я готов умереть; я не отступлю перед муками, приготовленными мне моими врагами и лжесвидетелями, которые однажды дадут отчет за свои лжесвидетельства перед Богом, Которого никто не обманет». – Bonnechose, vol. 2, р. 151. Обвиняя себя за свое отречение от истины, Иероним продолжал: «Из всех грехов, совершенных мной с самого детства, ни один так тяжело не ложится на мою совесть и не причиняет мне столько горьких мук, как грех, совершенный мной на этом роковом месте, когда я одобрил беззаконный приговор, вынесенный над Уиклифом и святым мучеником Яном Гусом, моим учителем и другом. Да Из всей глубины моей души я исповедую мой грех и с ужасом заявляю, что я испугался смерти и осудил их учение. Поэтому я умоляю... Всемогущего Бога даровать мне прощение и в особенности простить этот грех, самый отвратительный из всех». Указывая на своих судей, он твердо сказал: «Вы осудили Уиклифа и Яна Гуса не потому, что они осквернили учение церкви, а потому, что они клеймили постыдные дела духовенства: их роскошь, гордость и все пороки прелатов и священников. [114] Все то, о чем они говорили, является неопровержимым, и я разделяю их мнение об этом». Его речь была прервана. Прелаты, дрожа от ярости, кричали: «Какие еще нужны доказательства? Перед нами закоренелый еретик » Невозмутимо спокойный Иероним воскликнул: «Неужели вы думаете, что я боюсь умереть? Вы в течение целого года держали меня в страшном подвале, более ужасном, чем сама смерть. Вы обращались со мной хуже, чем с турком, иудеем или язычником, и мое тело буквально заживо сгнило на костях, и все же я не жалуюсь, потому что жалобы унижают человека, у которого есть сердце и дух, но я не могу не выразить моего удивления перед варварским обращением с христианином». – Там же, vol. 2, pр. 151-153. Снова поднялась буря негодования, и Иероним был поспешно уведен в темницу. Однако среди присутствующих нашлись люди, на которых слова Иеронима произвели неотразимое впечатление и которые желали спасти его жизнь. Иеронима посещали виднейшие сановники церкви, принуждая его подчиниться Собору. Ему были предложены самые блестящие перспективы, если только он прекратит сопротивляться Риму. Но, подобно своему Учителю, Которому также была предложена слава мира, Иероним оставался несокрушимым. «Докажите мне из Священного Писания, что я заблуждаюсь, – говорил он, – и тогда я отрекусь». «Священные Писания – воскликнул один из искусителей. – Неужели все необходимо сверять по ним? Кто может понять их, если церковь не объяснит?» «Неужели предания людей более достойны доверия, чем Евангелие нашего Спасителя? – спросил Иероним. – Павел не призывал тех, кому он писал, слушать предания человеческие, но говорил: исследуйте Писания». «Еретик – последовал ответ, – я сожалею, что столько времени упрашивал тебя. Я вижу, что ты одержим дьяволом». – Wylie, b. 3, ch. 10. Вскоре был вынесен смертный приговор, и Иеронима повели на то же самое место, где [115] отдал свою жизнь Гус. По дороге он пел, и лицо его сияло радостью и миром. Его взор был устремлен на Христа, и смерть утратила для него свой ужас. Когда палач хотел зажечь огонь позади него, мученик воскликнул: «Иди смело сюда, вперед Зажги огонь перед моими глазами. Если бы я боялся, то меня не было бы здесь». Охваченный со всех сторон пламенем, он произнес последние слова молитвы: «Господи, Всемогущий Отец Смилуйся надо мной и прости мои грехи, ибо Ты знаешь, что я всегда любил Твою истину». – Bonnechose, vol. 2, р. 168. Его голос умолк, но уста продолжали шептать молитву. Когда огонь совершил свое дело, прах мученика вместе с землей был собран и, подобно праху Гуса, выброшен в Рейн. Так погибли верные Божьи светоносцы. Но свет истины, возвещенный ими, свет их героического примера не мог быть погашен. Подобно тому, как никто не в силах повернуть солнце вспять, так никто не мог помешать и утренней заре, разгоравшейся над миром. Казнь Гуса вызвала взрыв негодования в Богемии. Вся нация сознавала, что он пал жертвой злобы священников и предательства императора. О Гусе говорили как о преданном учителе правды, и Собор, осудивший его на смерть, был обвинен в убийстве. Как никогда раньше, его учение обратило на себя внимание всех людей. Папскими указами сочинения Уиклифа были преданы огню. Но теперь уцелевшие труды реформатора были извлечены из тайников, и их изучали вместе с Библией или с теми ее частями, которые народ мог добыть, и таким образом многие приняли реформаторскую веру. Убийцы Гуса не оставались в стороне, спокойно наблюдая за торжеством дела своей жертвы. Совместными усилиями папа и император решили подавить это движение, и полчища Сигизмунда обрушились на Богемию. [116] Но восстал и избавитель. Жижка, который вскоре после объявления войны совершенно потерял зрение, но который был одним из самых выдающихся генералов своего времени, стал военачальником богемской армии. Веря в Божью помощь и справедливость своего дела, народ давал несокрушимый отпор самым могущественным силам врага. Снова и снова император посылал свежие силы, но они с позором возвращались обратно. Не страшась смерти, гуситы дрались с неподражаемым мужеством, и никто не мог противостоять им. Спустя несколько лет после начала войны, храбрый Жижка умер, и его место занял Прокоп, который также был храбрым и искусным генералом, а в некотором отношении и более талантливым полководцем. Враги богемцев, узнав о смерти слепого воина, полагали, что настал благоприятный момент возвратить все, что они потеряли. Папа объявил крестовый поход против гуситов, и снова в Богемию были посланы огромнейшие полчища, но и они претерпели ужасное поражение. Был объявлен другой поход. Во всех папских странах Европы были мобилизованы мужчины, собраны крупные суммы денег и снаряжение. Многие становились под папское знамя с надеждой увидеть скорый конец гуситских еретиков. Окрыленные верой в победу, огромные армии вторглись в Богемию. И вновь народ объединился, чтобы достойно встретить врага. Две армии сблизились друг с другом; их разделяла только река. «Военное превосходство было на стороне крестоносцев, но, вместо того чтобы пересечь реку и сразиться с гуситами, они в безмолвии остановились и смотрели на стоящих впереди воинов». – Wylie, b. 3, ch. 17. Внезапно таинственный необъяснимый ужас охватил все войско. Без боя могущественная армия смешалась и рассыпалась, как бы по мановению какой-то невидимой руки. Армия гуситов нанесла силам противника жестокое поражение; преследуя беглецов, они захватили большие трофеи, так что эта война вместо обнищания принесла богемцам обогащение. Спустя несколько лет, уже при новом папе, снова был объявлен крестовый поход. Как и прежде, люди и средства были собраны [117] во всех приверженных папе странах Европы. Участникам войны были обещаны всякого рода привилегии. Каждому крестоносцу гарантировалось полное прощение самых отвратительных грехов. Всем погибшим на войне были обещаны самые высокие награды на небе, а оставшимся в живых – воинские почести и щедрые вознаграждения. И вновь была собрана огромная армия, которая пересекла границу и вторглась в Богемию. Войска гуситов отступили, увлекая захватчиков вглубь страны и обольщая их надеждой на скорую победу. Наконец, армия Прокопа остановилась и приготовилась к открытой встрече с врагом. Крестоносцы, поняв свою ошибку, залегли в своем лагере, ожидая атаки. Едва раздался шум приближающейся армии противника, и гуситы еще не вышли на передовую линию боя, как снова паника охватила крестоносцев. Князья, генералы и рядовые солдаты бросали оружие и разбегались во все стороны. Напрасны были все усилия папского легата, который возглавлял ополчение, собрать напуганные и разрозненные войска. Обессиленный своими бесплодными попытками, он, наконец, сам был увлечен потоком убегающих людей. Поражение было полным, и вновь победителям досталась богатая добыча. Таким образом, вторично огромная армия, посланная сильнейшими странами Европы, состоявшая из смелых и храбрых людей, обученных и прекрасно снаряженных для битв, вынуждена была бежать от защитников столь незначительной и маленькой страны, не нанеся ни единого удара. Во всем этом была проявлена Божественная сила. Захватчики были сражены сверхъестественным ужасом. Тот, Кто поразил войска фараона на Красном море и заставил мадиамские полчища бежать от Гедеона и его трехсот воинов, Кто в одну ночь низложил силы гордых ассирийцев, вновь простер Свою руку, чтобы сразить притеснителя. «Там убоятся они страха, где нет страха; ибо рассыплет Бог кости ополчающихся против тебя. Ты постыдишь их, потому что Бог отверг их» (Псалтирь 52:6). [118] Тогда папские вожди, утратившие надежду одержать победу силой, прибегли к тончайшей дипломатии. Был заключен договор, который формально обеспечивал богемцам свободу совести, но на самом деле предавал их в руки Рима. Богемцы выдвинули со своей стороны четыре пункта как условие для заключения мира с Римом: свободу проповеди Библии, право всей церкви на причащение хлебом и вином, проведение богослужений на родном языке, отстранение духовенства от всех светских должностей и власти и совершения правосудия гражданским судом одинаково над духовенством и над мирянами. Папские власти, в конце концов, «согласились с принятием выдвинутых гуситами четырех пунктов, но оставляли право их истолкования, т. е. определения их точного значения, за Собором – другими словами, за папой и императором». – Wylie, b. 3, ch. 18. На этих условиях был заключен мир, и Риму удалось, прибегая к обману и вероломству, добиться того, чего он не мог достигнуть в борьбе и войне. Получив право на истолкование пунктов, выдвинутых гуситами, как и на истолкование Библии, Рим получил возможность извращать их смысл согласно своим намерениям и целям. Большая часть богемцев видела в этом смертельную угрозу своей свободе и не могла согласиться с таким договором. Возникли разногласия и разделения, которые привели к борьбе и кровопролитию среди самих богемцев. В этой борьбе погиб благородный Прокоп, и Богемия потеряла свою свободу. Сигизмунд, предавший Гуса и Иеронима, стал королем Богемии и, невзирая на свою королевскую клятву отстаивать права богемцев, способствовал упрочению папства. Но он очень мало выиграл, раболепствуя перед Римом. На протяжении 20 лет его жизнь подвергалась постоянной опасности и угрозам. Продолжительные и бесплодные войны истощили его казну и изнурили его армию, и теперь, процарствовав всего год, он умер, оставив свое королевство на грани гражданской войны и покрыв свое имя позором перед всеми грядущими поколениями. Волнения, борьба и кровопролития продолжались. В Богемию вновь вторглись чужеземные войска, и внутренняя междоусобная борьба [119] продолжала разорять нацию. Тех, которые остались верными Евангелию, постигли жестокие преследования. Когда их прежние братья, вступив в соглашение с Римом, приняли его заблуждения, приверженцы древней веры образовали отдельную церковь, носящую название «Объединенное братство». Этот шаг сделал их предметом ненависти со стороны всех классов общества. Однако их твердость осталась непоколебимой. Вынужденные искать убежище в лесах и пещерах, они продолжали собираться вместе, чтобы читать Слово Божье и молиться своему Творцу. Через секретно разосланных в различные страны вестников они узнали о том, что «в разных городах есть рассеянные приверженцы истины, которые, подобно им, также переносят гонения, и что в Альпийских горах уже давно нашла себе прибежище церковь, основывающаяся на принципах Священного Писания, которая также протестует против языческой развращенности Рима». – Wylie, b. 3, ch. 19. Эти сведения были приняты с великой радостью, и у них завязалась переписка с вальденскими христианами. Преданные Евангельской истине богемцы даже в самые мрачные часы преследования обращали свои взоры к горизонту, подобно людям, ожидающим утренней зари. «На их долю выпал суровый жребий, но ...они помнили слова, сказанные впервые Гусом, а затем повторенные Иеронимом, что должно пройти столетие, прежде чем наступит этот день. Эти слова были для таборитов (гуситов) тем же, что и слова Иосифа для порабощенных колен Израилевых: «Я умираю; но Бог посетит вас и выведет вас». – Там же, b. 3, ch. 19. «В конце XV столетия значительно возросло число церквей «Объединенного братства». Они по-прежнему были гонимы, но уже не с такой жестокостью. В начале XVI столетия в Богемии и Моравии насчитывалось около 200 церквей». – Ezra Hall Gillett, Life and Times of John Huss, vol. 2, р. 570. «Столь значителен был остаток, избавленный от губительной силы огня и меча, которому было позволено увидеть рассвет дня, предсказанного Гусом». – Wylie, b. 3, ch. 19. Глава 7 Отделение Лютера от Рима [120] САМОЕ ВЫДАЮЩЕЕСЯ место среди тех, которые были призваны вывести церковь из мрака папства на свет более совершенной и чистой веры, занимает Мартин Лютер. Ревностный, пламенный и преданный, не знающий другого страха, кроме Божьего, и не признающий иного основания для веры, кроме Священного Писания, Лютер был человеком своего времени, через которого Бог совершил великую работу по реформации церкви и просвещения мира. Подобно первым вестникам Евангелия, Лютер вышел из бедных слоев. Свое детство он провел в скромном домике немецкого крестьянина. Его отец-рудокоп ежедневно трудился, чтобы дать своему сыну образование. Он хотел, чтобы сын стал юристом, но Бог решил сделать из него строителя того великого храма, который созидался на протяжении целых столетий. Трудности, большие лишения и суровая дисциплина были той школой, в которой Безграничная Мудрость готовила Лютера для главного призвания его жизни. Отец Лютера был человеком решительным и умным и обладал большой твердостью характера, смелостью и честностью. Он был верен своему долгу, невзирая ни на какие последствия. Здравое суждение побуждало его с недоверием смотреть на монахов. Он был в крайней степени недоволен поступком Лютера, который без его согласия поступил в монастырь, и прошло два года, прежде чем он примирился со своим сыном, но и тогда его взгляды остались прежними. [121] Родители Лютера обращали особое внимание на воспитание и образование своих детей. Они старались наставлять их в познании Бога и развивать в них христианские добродетели. Часто в присутствии сына отец молился о том, чтобы он всегда помнил о Боге, и чтобы он был полезным в распространении Его истины. Родители Лютера использовали всякую возможность для нравственного и умственного развития своих детей, насколько позволяла им тяжелая трудовая жизнь. Они предпринимали искренние и настойчивые усилия, чтобы подготовить своих детей для благочестивой и полезной жизни. В своей решительности и твердости они иногда были слишком строги, но сам реформатор находил, что, хотя они в некоторой степени и ошибались, однако, их воспитание скорее заслуживало одобрения, нежели порицания. В школе, куда Лютер поступил в очень раннем возрасте, с ним обращались строго и даже сурово. Бедность его родителей была так велика, что, оставляя отцовский дом для посещения школы в другом городе, он некоторое время вынужден был добывать себе пропитание пением, переходя от одной двери к другой, и часто голодал. Господствующее в то время мрачное и суеверное представление о религии наполняло его ужасом. Он ложился спать с тяжелым сердцем, с трепетом взирая в мрачное будущее и испытывая постоянный страх при мысли о Боге, Которого представлял себе как строгого, неумолимого судью и жестокого тирана, а не как любвеобильного Отца. Все же, несмотря на столь многочисленные и столь сильные разочарования, Лютер решительно стремился вперед, к высшему образцу нравственного и интеллектуального совершенства, которого так жаждала его душа. Он жадно тянулся к знанию, и его серьезный деятельный ум стремился ко всему значительному и вескому. Когда в восемнадцатилетнем возрасте он поступил в Эрфуртский университет, его материальное положение и возможности были намного лучше, чем в прежние годы. Прилежные и бережливые родители Лютера к тому времени собрали средства и теперь могли помочь своему сыну всем необходимым. Влияние [122] его добрых друзей в какой-то степени рассеяло мрачные тени его раннего воспитания. Он старательно изучал произведения наилучших писателей, обогащая свой ум их яркими мыслями и делая мудрость мудрых людей своей собственной. Даже в условиях самой суровой дисциплины, насаждаемой прежними учителями, он проявил незаурядные способности, а теперь, в более благоприятной обстановке, его ум развивался еще быстрее. Блестящая память, живая сила воображения, хорошо развитое логическое мышление и неустанное прилежание вскоре помогли ему занять первое место среди своих соотечественников. Благодаря духовной дисциплине, его ум созревал и приобретал ту живость и проницательность, которые подготовили его для жизненной борьбы. Страх Господень жил в сердце Лютера, и это помогало ему быть неуклонным в достижении поставленных перед собой целей и глубоко смиряло его перед Богом. Он сознавал свою постоянную зависимость от Божественной помощи, и каждый день он начинал с молитвы, его сердце было всегда обращено к Богу. Он умолял Его о поддержке и руководстве. «Хорошая молитва, – часто говорил он, – это лучшая половина учебы». – D’Aubigne, b. 2, ch. 2. Однажды, просматривая книги в университетской библиотеке, Лютер нашел латинскую Библию. До этого он никогда не видел такой книги и даже не подозревал о ее существовании. При общественных богослужениях он слышал отдельные отрывки из Евангелия и Посланий, и предполагал, что это и составляет полную Библию. Но теперь он впервые увидел всю Библию. Со смешанным чувством благоговения и изумления он перелистывал священные страницы. С бьющимся и трепещущим сердцем он читал слова жизни, временами останавливаясь и восклицая: «О, если бы Бог дал мне такую книгу » – Там же, b. 2, ch. 2. Ангелы небесные окружали его, и лучи света, исходящие от престола Божьего, открывали ему сокровища истины. Он всегда боялся оскорбить Бога, и теперь, как никогда раньше, им овладело глубокое сознание своего греховного состояния. [123] Серьезное желание получить прощение грехов и найти мир с Богом побудило его поступить в монастырь. Там от него требовали выполнения самой черной работы и заставляли просить милостыню, ходя из дома в дом. Он был в таком возрасте, когда люди особенно чутки к проявленному к ним уважению и вниманию, и эта унизительная работа глубоко затрагивала его естественные чувства, но он терпеливо переносил это унижение, считая, что это необходимо по причине его грехов. Каждую свободную минуту, которую ему удавалось выкроить, он посвящал учебе, жертвуя даже временем, предназначенным для сна и скромной трапезы. Но самое большое удовольствие он находил в изучении Слова Божьего. Он обнаружил прикованную к монастырской стене Библию и часто останавливался у этого места. Чем сильнее он осознавал собственную греховность, тем старательней стремился своими собственными делами получить прощение и мир. Он вел очень строгий образ жизни, стремясь постом, бдением и бичеванием отделаться от своих дурных наклонностей, чего не мог достичь монашеским послушанием. Он не останавливался ни перед какой жертвой, посредством которой мог бы приобрести чистоту сердца и Божье одобрение. «Я и в самом деле был благочестивым монахом, – говорил он впоследствии, – и я намного точнее исполнял предписания ордена, чем даже могу выразить словами. И если бы кто-либо из монахов путем своих подвигов мог заслужить Царство Небесное, то и я, без сомнения, имел бы на него право... Если бы так продолжалось дальше, то я довел бы себя до могилы». – Там же, b. 2, ch. 3. В результате такого жестокого образа жизни он потерял много сил, и у него начались судороги и обмороки, от которых он никогда уже не мог полностью избавиться. Но, несмотря на все усилия, его отягощенная душа не находила себе покоя. Наконец, он дошел до полного отчаяния. Когда Лютеру показалось, что уже все потеряно, Бог послал ему друга и помощника. Благочестивый Штаупиц помог Лютеру понять Слово Божье. Он отвлек его внимание от самого себя, помог ему освободиться от гнетущего ожидания бесконечного наказания за нарушения Закона Божьего и направил его взоры на Иисуса, на прощающего его грехи Спасителя. «Вместо того чтобы мучиться из-за [124] своих грехов, кинься в объятия Искупителя. Уповай на Него, полагайся на праведность Его жизни, верь в искупительную силу Его смерти. ...Повинуйся Сыну Божьему. Он стал человеком, чтобы дать тебе уверенность в Божественной благосклонности. ...Люби Его, ибо Он прежде возлюбил тебя». – Там же, b. 2, ch. 4. Так говорил этот вестник благодати. Его слова произвели неотразимое впечатление на Лютера. После продолжительной борьбы с укоренившимися заблуждениями он, наконец, смог познать истину, и в его мятущейся душе воцарился мир. После посвящения Лютера в священники, он был приглашен из монастыря на работу в качестве профессора в Виттенбергский университет. Здесь он усердно начал изучать Библию на языках оригинала. Он начал читать лекции по Библии, и перед его изумленными слушателями открылись книга Псалмов, Евангелия и Послания. Штаупиц, его друг и учитель, побудил его с кафедры проповедовать Слово Божье. Лютер колебался, чувствуя себя недостойным говорить народу во имя Христа. Только после долгой внутренней борьбы он, наконец, уступил просьбам своих друзей. К тому времени он уже хорошо знал Библию, и благодать Божья покоилась на нем. Его красноречие пленяло слушателей. Сила и ясность излагаемой им истины убеждала их в его правоте, и его пламенные речи трогали сердца. Лютер по-прежнему оставался верным сыном папской церкви и никогда не допускал мысли стать иным. Божье Провидение направило его в Рим. Путешествуя пешком, он по пути останавливался в монастырях. В одном итальянском монастыре он был поражен роскошью, богатством и великолепием. Получая княжеские доходы, монахи жили в великолепных покоях, одевались в самые богатые и дорогие одежды и имели роскошный стол. С чувством глубокой скорби Лютер сравнивал эту картину с самоотречением и лишениями своей жизни. Он находился в большом замешательстве. Наконец, вдали он увидел город семи холмов. [125] Тронутый до глубины души, он бросился на землю, восклицая: «Святой Рим, я приветствую тебя ». – Там же, b. 2, ch. 6. Он вошел в город, посетил церкви, прислушивался к удивительным рассказам, повторяемым священниками и монахами, и принял участие во всех установленных церемониях. Повсюду он видел картины, наполняющие его душу ужасом и удивлением. Он видел, что беззаконие занимало главенствующее место среди всех классов духовенства. Он слышал непристойные шутки со стороны прелатов и приходил в ужас, глядя на их страшное богохульство даже во время служения. Находясь в среде монахов и жителей города, он повсюду встречал расточительство и распутство. Куда бы он ни обратился, вместо святости он наталкивался на осквернение. «Никто не поверит, – писал он, – какие грехи и позорные дела совершаются в Риме. Для того чтобы поверить, нужно видеть и слышать все это. Так что даже и поговорки появились: «Если существует ад, то Рим построен на нем. Это пропасть, из которой исходят все грехи ». – Там же, b. 2, ch. 6. В своем декрете папа обещал отпущение грехов всем тем, которые на коленях поднимутся по так называемой «Пилатовой лестнице», по которой, согласно молве, сошел наш Спаситель, выходя из римского верховного судилища, и которая каким-то чудом была перенесена из Иерусалима в Рим. Однажды, когда Лютер благоговейно на коленях поднимался по ней, вдруг голос, подобный грому, казалось, сказал ему: «Праведный верою жив будет» (Римлянам 1:17). Он вскочил на ноги и с ужасом и стыдом поспешно удалился. Этот текст никогда не утратил своей силы над его душой С того момента, как никогда раньше, Лютер увидел всю обманчивость надежды на человеческие дела для получения спасения и понял необходимость постоянной веры в заслуги Христа. У него открылись глаза, и ничто уже не могло разубедить его в заблуждении папства. Отвернув свое лицо от Рима, он отвернулся от него и сердцем, и с того времени началось его отделение, пока, наконец, он окончательно не порвал всякую связь с папской церковью. После своего возвращения из Рима Лютер получил в Виттенбергском университете степень доктора богословия. Теперь он был свободнее и мог, как никогда раньше, посвятить себя изучению Священного Писания, [126] которое он так горячо любил. Он дал торжественный обет, что во все дни своей жизни будет старательно изучать Слово Божье и с верностью проповедовать его, а не изречения и догмы пап. Теперь Лютер не был больше простым монахом или профессором, но авторитетным вестником Библии и был призван пасти стадо Божье, которое жаждало и алкало истины. Он решительно заявил, что христианство не должно принимать никаких других учений, кроме тех, которые основываются на Священном Писании. Эти слова наносили сокрушительный удар по самому основанию папской власти. В этих словах заключался жизненный принцип Реформации. Лютер видел, как опасно возвышать человеческие теории над Словом Божьим. Он бесстрашно нападал на безбожные рассуждения схоластов, критикуя философию и богословие, которые так долго сохраняли свое господствующее влияние над народом. Он отверг их учения, указывая при этом не только на их бесполезность, но и на их вред, стараясь при этом обратить умы своих слушателей от лжемудрствования философов и богословов к вечным истинам, изложенным пророками и апостолами. Он нес жаждущей толпе драгоценную весть, и люди с напряженным вниманием вслушивались в его слова. Они никогда еще не слышали ничего подобного. Благая весть о любви Спасителя, уверенность в прощении и мире посредством Его искупительной крови – все это вселяло радость в их сердца и пробуждало в них бессмертную надежду. В Виттенберге был зажжен свет, лучи которого должны были дойти до самых отдаленных уголков земли, и яркость которого должна была все возрастать с приближением конца времени. Но свет и тьма не могут примириться между собой. Между истиной и заблуждением идет непрекращающаяся борьба. Защищать и поддерживать одно из них означает бороться и опровергать другое. Наш Спаситель Сам провозгласил: «Не мир пришел Я принести, но меч» (Ев. от Матфея 10:34). Лютер же, спустя несколько лет после начала Реформации, заметил: «Бог не просто ведет меня, Он толкает меня вперед. Я больше не распоряжаюсь собой. Я хочу жить в покое, но вместо этого я оказываюсь в самой [127] гуще волнений и смятения». – D’Aubigne, b. 5, ch. 2. Теперь он готов был вступить в борьбу. Римская церковь вела торговлю благодатью Божьей. Возле ее алтарей стояли столы меновщиков, и воздух оглашался криками продающих и покупающих (см. Ев. от Матфея 21:12). Под предлогом сбора средств для постройки церкви Святого Петра в Риме папой была открыта всенародная продажа индульгенций. Ценой преступления собирались воздвигнуть храм для прославления Божьего имени, ценой беззакония намеревались заложить краеугольный камень Но те же самые мероприятия, которые должны были послужить величию Рима, нанесли его власти и великолепию самый сокрушительный удар, пробудили решительных и сильных врагов папства и вызвали борьбу, потрясшую папский трон и пошатнувшую тройную тиару на голове верховного епископа. Монах по имени Тецель, которому было поручено руководить продажей индульгенций в Германии, был уличен в самых низких преступлениях против общества и против Закона Божьего, но избежал заслуженного наказания, и теперь ему было поручено приводить в исполнение корыстолюбивые и бессовестные замыслы папства. С неподражаемым бесстыдством он повторял самые невероятные басни и рассказывал удивительные истории с целью прельстить невежественный и суеверный народ. Если бы люди имели Слово Божье, то их нельзя было бы так легко обмануть. Библия потому и была сокрыта от них, чтобы держать их в руках папской власти и поддерживать авторитет и богатство ее высокомерных вождей. – John С. L. Gieseler, A Compendium of Ecclesiastical History, per. 4, sec 1, § 5. Перед входящим в город Тецелем шел глашатай, который кричал: «Милость Божья и святого папы теперь у ваших ворот » (D’Aubigne, b. 3, ch. 1), и народ приветствовал этого нечестивого обманщика, как самого Бога, сошедшего к ним с небес. Эта отвратительная торговля проводилась в церкви, и Тецель с [128] кафедры превозносил индульгенцию как самый драгоценный дар Божий. Он объяснял, что индульгенции отпускают их обладателю грехи, которые тот совершает как в настоящем, так и будущем времени, и что даже «нет необходимости в раскаянии». – Там же, b. 3, ch. 1. Даже более того, он заверял своих слушателей, что индульгенции обладают силой спасать не только живых, но и умерших, и стоит только деньгам зазвенеть в его ящике, как душа вылетает из ада и попадает на небо. – К. R. Hagenbach, History of the Reformation, vol. 1, р. 96. Когда Симон-волхв предложил апостолам продать ему силу, совершающую чудеса, Петр ответил ему: «Серебро твое да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги» (Деяния 8:20). Но предложение Тецеля было подхвачено тысячами. Золото и серебро рекой текли в его сокровищницу. Спасение, которое можно было купить за деньги, приобреталось легче, чем то спасение, которое требовало от грешника раскаяния, веры и постоянных усилий в борьбе с грехом.* Ученые и благочестивые мужи римской церкви восстали против учения об индульгенциях, и были многие, которые не верили утверждениям, противоречившим как откровению, так и здравому смыслу. Ни один прелат не дерзнул поднять свой голос против этой несправедливой торговли, но люди были обеспокоены, и многие серьезно задавались вопросом, не совершит ли Господь очищение церкви через Свои избранные орудия. Лютер, который все еще оставался ревностным приверженцем папства, пришел в ужас от такой богохульной дерзости монахов. Многие из его прихода, купившие это право, приходили к нему как к своему пастору, признавались в различных грехах и ожидали получить прощение грехов не потому, что они раскаивались и желали начать новую жизнь, но на основании индульгенций. Лютер отказывался исповедовать их и говорил им, что, если они не [129] раскаются и не переменят своего образа жизни, то погибнут в своих грехах. Сильно обеспокоенные, они возвращались обратно к Тецелю и жаловались ему, что их пастырь отказывается исповедовать их, а некоторые, более смелые, требовали, чтобы он возвратил им обратно деньги. Это страшно разгневало монаха. Он высказал самые ужасные проклятия, пообещал зажечь костры в общественных местах и заявил, что он «получил полномочия от папы сжигать всех еретиков, которые осмеливаются восставать против его святейших индульгенций». – D’Aubigne, b. 3, ch. 4. Теперь Лютер смело начал выступать в защиту истины. Он серьезно и торжественно предостерегал народ с кафедры. Вскрывая отвратительный характер греха, он учил народ, что человек не может своими делами уменьшить свою вину или избежать наказания. Только через раскаяние перед Богом и веру во Христа грешник может получить спасение. Благодать Христа нельзя приобрести за деньги, это свободный дар. Лютер советовал народу не покупать индульгенций, но с верой взирать на распятого Искупителя. Он рассказывал им о своем личном горьком опыте, когда путем самоунижения и истязаний он надеялся получить спасение, и заверял своих слушателей, что только тогда он обрел мир и радость, когда перестал смотреть на себя и с верой обратился ко Христу. Так как Тецель по-прежнему продолжал свою торговлю и свои нечестивые притязания, Лютер решил принять более эффективные меры против этого вопиющего злоупотребления. Вскоре ему представилась возможность. В Виттенбергской церкви было много святых мощей, которые в определенные святые праздники выставлялись перед народом, и всем тем, которые приходили в церковь и исповедовались, раздавалось отпущение грехов. В такие дни собиралось особенно много народу. Приближался один из самых больших праздников – праздник Всех Святых. Накануне Лютер смешался с толпой, направляющейся к церкви, и пригвоздил к церковным дверям лист бумаги с девяноста пятью тезисами против учения об индульгенциях. Он заявил о своей [130] готовности на следующий день в университете, в присутствии своих противников, защищать эти тезисы. Предложение Лютера привлекло всеобщее внимание. Его тезисы читались и перечитывались. В городе и университете поднялось большое волнение. Эти тезисы говорили о том, что ни папе, ни какому-либо другому человеку никогда не была дана власть прощать грехи и снимать наказание; что весь этот замысел является не чем иным, как только обманом и ловким способом добывания денег при помощи игры на суеверных чувствах народа; что это коварный план сатаны, губящий души тех, которые доверяют этим лживым притязаниям. И дальше в самых определенных выражениях следовало, что Евангелие Христа является самым драгоценным сокровищем церкви, и что открытая в нем благодать Божья даром дается всем тем, кто ищет ее путем раскаяния и веры. Тезисы Лютера бросали врагам истины вызов к открытому диспуту, но никто не осмелился принять его. Буквально через несколько дней вся Германия уже знала о выдвинутых Лютером вопросах, а еще через несколько недель о них заговорил весь христианский мир. Многие из преданных романистов, которые видели страшное беззаконие, господствующее в церкви, и сокрушались о нем, но не знали, как положить ему конец, с величайшей радостью читали тезисы Лютера, признавая в них голос Божий. Они чувствовали, что Господь милостиво простер Свою руку, желая положить конец потоку беззакония, исходящему от римского престола. Князья и должностные лица втайне ликовали, что будет положен предел высокомерной власти, поставившей себя вне всякой критики. Суеверная толпа, любящая грех, была напугана тем, что у нее будет отнят этот сладкий обман, которым она усыпляла все свои страхи и опасения. Ловкое духовенство видело в этом угрозу своему прибыльному делу и было страшно возмущено всем этим. Реформатора ожидала встреча с самыми яростными врагами. Одни обвиняли его в слишком поспешных и горячих действиях; другие обвиняли его в самонадеянности, говоря, что Бог не поручал ему это дело, и что он просто руководствуется гордостью и напускной смелостью. «Кто не [131] знает, – отвечал он, – что человеку, выдвигающему какую-нибудь новую идею, редко удается сделать это без какой-то кажущейся гордости, не поднимая при этом никаких споров?.. Почему Христос и все остальные мученики были преданы смерти? Потому, что на них смотрели как на больших гордецов, с презрением относящихся к мудрости того времени, а также потому, что они смело выдвигали новшества, не посоветовавшись сначала смиренно с носителями старых взглядов». И еще он говорил: «То, что я делаю, не будет сделано человеческой мудростью, но по Божьему намерению. Если эта работа от Бога, кто может остановить ее? Если же это не от Бога, кто сможет продвигать ее вперед? Здесь не моя воля, не их и не наша, но Твоя воля, о, Святой Отец, сущий на небесах » – Там же, b. 3, ch. 6. Лютер начал эту работу движимый Духом Божьим, но должен был продвигаться вперед среди самой суровой борьбы. Подобно могучему потоку, обрушились на него упреки врагов, и, конечно, неправильное истолкование его намерений, несправедливые оценки его характера и поступков – все это, вместе взятое, не прошло бесследно. Он был уверен в том, что представители народа, как в церкви, так и в учебных заведениях, с готовностью объединятся с ним в деле реформы. Сердце Лютера наполнялось радостью и надеждой, когда он слышал слова ободрения от высокопоставленных лиц и видел, что они понимают его. Он верил, что для церкви взойдет заря нового дня. Но вскоре и эти поощрения превратились в упреки и порицания. Многие сановники государства и церкви были убеждены в истинности тезисов Лютера, но вскоре они убедились в том, что принятие их вызовет большие перемены. Просвещение и реформа в народе фактически означали подрыв авторитета Рима. Это означало положить конец тем многочисленным потокам доходов, которые постоянно текли в его казну, а это, несомненно, должно было привести к ощутимым ограничениям в роскошной жизни папских вождей. И более того, учить народ самостоятельно думать и действовать, научить его взирать на Христа как на единственного Спасителя – все это означало свержение папского трона, что, в конце концов, нанесло бы сокрушительный удар и по их собственному авторитету. Исходя из всего этого, они отказались принять познание, предложенное им Богом, и, выступая [132] против человека, посланного им для их просвещения, они тем самым выступили против Христа и истины. Лютер трепетал, глядя на себя – один человек сопротивлялся могущественнейшим властям земли. Он сомневался, действительно ли он избран Богом, чтобы бороться против авторитета церкви. «Кто я такой, – писал он, – чтобы сопротивляться папскому величию, перед которым ...трепещут земные цари и весь мир?.. Никто не знает, сколько я выстрадал в первые два года, и в какое отчаяние и скорбь я был повергнут». – Там же, b. 3, ch. 6. Но он не был оставлен. Лишившись поддержки со стороны людей, он взирал на одного лишь Бога и знал, что всегда можно опереться на Его всемогущую руку и быть в безопасности. Лютер писал, обращаясь к одному другу Реформации: «Мы не можем добиться понимания Священного Писания ни изучением, ни разумом. Твоя первая обязанность – начинать с молитвы. Умоляй Бога, чтобы Он в Своей великой милости открыл тебе истинный смысл Своего Слова; ибо единственным толкователем Слова Божьего является Сам Автор этого Слова, и Он Сам так сказал: «И будут все научены Богом» (Ев. от Иоанна 6:45). Не надейся ничего достигать своими усилиями, своим умом: полагайся только на Бога и на влияние Его Духа. Поверь мне как человеку, пережившему все это на личном опыте». – Там же, b. 3, ch. 7. Все те, которые сознают, что Бог призвал их говорить другим о торжественных истинах для настоящего времени, могут извлечь отсюда для себя очень полезный урок. Проповедуемые ими истины приведут в ярость сатану и тех людей, которые любят, чтобы им проповедовали басни. В борьбе с силами зла человеческая мудрость и разум недостаточны. Если враги Лютера ссылались на обычаи и традиции или на постановления и авторитет папы, то реформатор обращался к Библии и только к Библии. Они не могли ответить на приведенные оттуда доказательства, и разгневанные рабы формализма и суеверия жаждали его крови, подобно тому, как иудеи жаждали крови Христа. «Он еретик – [133] кричали римские ревнители. – Разрешить этому страшному еретику жить хотя бы один час – означает самый страшный грех против церкви. На эшафот его немедленно » – Там же, b. 3, ch. 9. Но Лютер не стал жертвой их ярости. Он должен был выполнить определенную для него Богом работу, и были посланы небесные ангелы, чтобы защищать его. Однако многие из тех, которые приняли от Лютера драгоценный свет, стали предметом особенной ненависти сатаны и ради истины бесстрашно пошли на страдания и смерть. Учение Лютера привлекло к себе внимание всех мыслящих людей Германии. Из его проповедей и трудов исходил свет, который пробуждал и освещал сознание тысяч людей. Живая вера заняла место мертвого формализма, в котором церковь находилась такое длительное время. Народ с каждым днем все больше терял доверие к суевериям католицизма. Оковы предрассудков постепенно разрушались. Слово Божье, на котором Лютер основывал каждое учение и требование, подобно обоюдоострому мечу, прокладывало путь к человеческим сердцам. Повсюду было заметно желание и стремление к духовному просвещению и прогрессу. Везде ощущалась острая жажда истины, чего не наблюдалось на протяжении целых столетий. Взоры народа, так долго покоившиеся на человеческих обрядах и земных посредниках, с мольбой обратились в раскаянии и вере к распятому Христу. Этот огромный интерес продолжал вызывать все большие опасения папских сановников. Лютер получил вызов явиться в Рим для соответствующих объяснений. Друзья Лютера с ужасом встретили это повеление. Они вполне сознавали ту опасность, которая угрожала их другу в этом нечестивом городе, обагренном кровью мучеников за имя Иисуса Христа. Они выразили протест против его поездки в Рим и настаивали, чтобы он объяснился в Германии. Их требование было, наконец, удовлетворено, и для прослушивания дела Лютера был прислан представитель папы. В полученных им от папы указаниях Лютер уже был объявлен еретиком, поэтому папский легат был уполномочен «преследовать (его) судебным порядком и [134] без промедления заключить в тюрьму». В случае же упорства с его стороны и невозможности арестовать реформатора, легат был уполномочен «объявить его вне закона по всей Германии, а также подвергнуть его приверженцев изгнанию, проклятию и отлучению от церкви». – Там же, b. 4, ch. 2. Кроме того, папа поручил своему легату ради абсолютного искоренения пагубной ереси отлучить от церкви и подвергнуть мести Рима всех тех, кто не сделал ничего для того, чтобы схватить Лютера и его поборников, невзирая при этом на занимаемое ими положение в государстве или в церкви, за исключением одного императора. Здесь проявился истинный дух папства. Во всем этом документе нет ни одной искры христианского принципа или даже самой обычной справедливости. Лютер жил и работал очень далеко от Рима; он не имел возможности объясниться и выступить в свою защиту, но, еще до расследования его дела он уже был объявлен еретиком и в тот же день предупрежден, обвинен, осужден и приговорен – все это было сделано самозванным «святым отцом», который считался единственным высшим и непогрешимым авторитетом в церкви и государстве В то время, когда Лютер так сильно нуждался в сочувствии и совете истинного друга, по Провидению Божьему, в Виттенберг прибыл Меланхтон. Молодой, скромный, застенчивый Меланхтон, благодаря своему здравому суждению, обширным знаниям, силе красноречия, чистоте и искренности своего характера, пользовался всеобщим вниманием и уважением. Его блестящие способности не заслоняли таких качеств его натуры, как мягкость и деликатность. Вскоре он стал искренним последователем Евангелия и самым преданным другом Лютера и его неоценимым помощником. Его деликатность, осторожность и пунктуальность служили дополнением к мужественной и энергичной натуре Лютера. Их совместная работа придала новую силу Реформации и стала источником огромной помощи и поддержки для Лютера. Местом суда был назначен Аугсбург, и реформатор без промедления отправился туда пешком. Ему угрожали серьезные опасности. Поскольку высказывались открытые угрозы, что по дороге он будет схвачен и убит, друзья умоляли его не подвергать себя опасности. Они [135] даже уговаривали его на время оставить Виттенберг и поселиться у тех, кто был готов защитить его. Но он не желал оставлять того места, где его поставил Бог. Он понимал, что должен с верностью защищать истину, невзирая ни на какие бушующие вокруг него бури. Он говорил: «Я подобен Иеремии, который был мужем борьбы. И чем больше мне угрожают, тем больше я радуюсь... Они уже уничтожили мою честь и мою репутацию. Осталось только одно: мое жалкое тело; ну что ж, пусть они возьмут и это, пусть сократят мою жизнь. Что же касается моей души, то они не могут взять ее. Тот, кто желает возвещать миру Слово Христа, должен быть готовым умереть в любой момент». – Там же, b. 4, ch. 4. Весть о прибытии Лютера в Аугсбург доставила папскому легату большое удовлетворение. Беспокойный еретик, обративший на себя внимание всего мира теперь, казалось, находился во власти Рима, и легат решил сделать все, чтобы не выпустить его из своих рук. Реформатор не позаботился об охранной грамоте для себя. Его друзья уговаривали его не являться к легату без нее, и сами взялись за то, чтобы получить эту грамоту от императора. Легат надеялся, если возможно, принудить Лютера к отречению, а если нет, то доставить его в Рим, где он разделил бы участь Гуса и Иеронима. Поэтому, подсылая к нему своих людей, он пытался убедить Лютера явиться к нему без охранной грамоты, полагаясь на его милость. Но реформатор не пошел на это. Пока он не получит документы, гарантирующие ему покровительство императора, он не явится к папскому послу. Идя на хитрость, враги Лютера пытались взять его добротой и любезностью. При своих встречах с Лютером легат весьма дружески беседовал с ним, но требовал, чтобы тот во всем подчинился авторитету церкви и безоговорочно отрекся от каждого пункта своего учения. Но он явно недооценивал человека, с которым имел дело. Отвечая ему, Лютер выразил свое уважение к церкви, свое стремление к истине, свою готовность ответить на все вопросы, касающиеся его [136] учения, и даже предоставить их на рассмотрение ведущих университетов. Но одновременно он протестовал против образа действий кардинала, требующего от него отречения без доказательства его заблуждения. Он слышал только одно: «Отрекись, отрекись » Реформатор показал, что он основывается на Священном Писании, и твердо заявил, что не может отречься от истины. Легат, будучи не в состоянии опровергнуть аргументы Лютера, осыпал его ругательствами, упреками, лестью и в гневе приводил цитаты из изречений отцов и преданий, не давая ему возможности произнести ни одного слова. Видя всю бесполезность подобных разговоров, Лютер, в конце концов, получил неохотно выданное ему разрешение дать ответ в письменном виде. «Поступая так, – говорил Лютер в письме к своему другу, – обвиняемый извлекает двойную пользу: прежде всего, написанное может быть предоставлено для обсуждения другим, и, во-вторых, предоставляется больше шансов для того, кто, в противном случае, мог бы быть подавлен тяжелой обстановкой диспута, грубыми словами и другими непристойностями». – Martin, The Life and Times of Luther, рр. 271, 272. При следующей встрече Лютер представил определенный исчерпывающий ответ, подтвержденный многими текстами из Священного Писания. Прочитав вслух написанное, Лютер вручил бумагу кардиналу, который, однако, с презрением отбросил ее от себя, крича, что это набор пустых слов и цитат, не имеющих никакого отношения к делу. Тогда Лютер, воодушевившись, заговорил о том, во что верил этот прелат, – о традициях и доктринах церкви, и с их помощью полностью опроверг все его утверждения. Когда прелат увидел неопровержимость доказательств Лютера, он потерял самообладание и вскричал в гневе: «Отрекись В противном случае я пошлю тебя в Рим, где ты предстанешь перед судьями, хорошо знающими твое дело. Я предам тебя и твоих приверженцев анафеме, и всех [137] сочувствующих тебе отлучу от церкви » И в конце всего он бросил напыщенно: «Отрекись, или больше не показывайся мне на глаза » – D’Aubigne, London ed., b. 4, ch. 8. Лютер немедленно удалился с друзьями, давая, таким образом, ясно понять, что ни о каком отречении не может быть и речи. Это не входило в планы кардинала. Он льстил себя надеждой, что силой и запугиванием заставит Лютера подчиниться. И теперь, оставшись один со своими помощниками, он с нескрываемой досадой смотрел на них. Так неожиданно разрушились его планы. Мужественное выступление Лютера не осталось без результата. Присутствующие там люди получили возможность сделать сравнение между этими двумя мужами и составить себе суждение о духе, обнаруживающемся в каждом из них, и о силе и правоте занимаемых ими позиций. Какой потрясающий контраст Скромный, простой и непреклонный реформатор опирался на силу Бога, и истина была на его стороне; папский же представитель, самонадеянный и повелевающий, надменный и безрассудный, не привел ни одного доказательства из Священного Писания и только неистово кричал: «Отрекись Иначе будешь отправлен в Рим для наказания » Хотя Лютер и имел охранную грамоту, все же враги надеялись его схватить и арестовать. Друзья Лютера, видя всю бесполезность дальнейшего пребывания реформатора в Аугсбурге, настаивали, чтобы он немедленно возвратился в Виттенберг, соблюдая при этом крайнюю осторожность. И ночью, верхом на лошади и в сопровождении только одного проводника, Лютер покинул Аугсбург. Терзаемый всевозможными предчувствиями, реформатор бесшумно пробирался по темным и пустынным улицам города. Его жестокие и коварные враги замышляли уничтожить его. Удастся ли ему избежать расставленных ими сетей? Это были минуты сильнейшей тревоги и горячих молитв. Вот он уже добрался до небольших ворот в городской стене. Ему отворили, и он беспрепятственно проехал вместе со своим проводником. Находясь теперь в безопасности, беглецы поехали быстрее и, прежде чем римский [138] легат узнал об отъезде Лютера, он уже был вне всякой опасности. Сатана и его агентура потерпели поражение. Человек, которого они уже считали своей добычей, избавился от их рук, как птица от сети птицелова. Узнав о побеге Лютера, легат был страшно раздосадован и разгневан. Он надеялся получить большую награду за свое умелое и решительное обращение с этим возмутителем церкви, но теперь все его радужные планы таким позорным образом провалились. Весь свой гнев он излил в письме к Фридриху, курфюрсту Саксонскому, горько обвиняя Лютера и требуя, чтобы Фридрих отправил реформатора в Рим или изгнал его из Саксонии. В свое оправдание Лютер требовал, чтобы легат или папа доказали ему его заблуждения из Священного Писания, и, в свою очередь, он торжественно обещал, что, если это будет доказано на основании Слова Божьего, он отречется от своих взглядов. При этом он также выразил свою благодарность Богу за то, что Он нашел его достойным страдать во имя такого святого дела. Курфюрст был еще мало знаком с учением Лютера, но его поразили искренность, сила и ясность слов реформатора, и он твердо решил покровительствовать ему, пока тот не будет уличен в своем заблуждении. В ответ на письмо легата он написал: «Вы должны были остаться удовлетворенным приездом доктора Мартина Лютера в Аугсбург. Мы не ожидали, что вы будете принуждать его к отречению, не убедив его, в свою очередь, в заблуждении. Никто из ученых мужей в нашем государстве не доказал мне, что учение Мартина Лютера безбожное, антихристианское или еретическое». И курфюрст отказался послать Лютера в Рим или выслать его из своих владений». – D’Aubigne, b. 4, ch. 10 Курфюрст видел, как низко пал моральный уровень общества. Ощущалась огромная нужда в реформе. Он понимал, что если бы люди исполняли требования Божьи и поступали согласно побуждениям своей совести, просвещенной истиной, тогда не пришлось бы тратить большие средства на борьбу с преступностью. Он видел, что [139] труды Лютера направлены именно к этой благородной цели, и втайне радовался тому, что в церкви стало чувствоваться свежее влияние. Кроме того, он видел выдающиеся успехи Лютера на посту профессора университета. Всего год прошел с тех пор, как реформатор прибил свои тезисы к дверям церкви, а как значительно сократилось число путешественников, посещающих церковь на праздник Всех Святых. Рим лишился своих прежних поклонников и пожертвований, но их место было занято иным классом людей – студентами, которые теперь приходили в Виттенберг не для поклонения церковным мощам, а чтобы заполнить аудитории университета. Сочинения Лютера пробудили новый всеобщий интерес к Священному Писанию; не только из Германии, но и из других стран мира в университет приезжали студенты. Юноши, подходя к Виттенбергу и впервые увидев его, «поднимали руки к небу и благодарили Бога за то, что из этого города распространяются лучи света истины, как в древние времена из Сиона исходил свет в самые отдаленные страны». – Там же, b. 4, ch. 10. Лютер только частично был обращен от заблуждений католицизма. Однако, сравнивая святые истины с папскими декретами и постановлениями, он приходил в изумление. «Я читаю, – писал он, – декреты папы, и ... я не знаю, или папа – это и есть сам антихрист, или он его апостол, настолько Христос представлен в них в ложном свете и распят». – Там же, b. 5, ch. 1. Все же Лютер в то время по-прежнему был приверженцем римской церкви и даже не думал о том, что когда-нибудь отделится от нее. Сочинения реформатора и его учение стали известны среди всех народов христианского мира. Eго дело распространилось в Швейцарию и Голландию. Его сочинения проложили себе дорогу во Францию и Испанию. В Англии его учения были приняты как слово жизни. Истина проникла также в Бельгию и Италию. Тысячи людей, стряхнув с себя смертельное оцепенение, пробудились к радости и надежде жизни веры. [140] Нападения Лютера вызывали все большее негодование Рима, и некоторые из его фанатичных противников, даже доктора католических университетов, заявляли, что не согрешит тот, кто убьет этого мятежного монаха. Однажды к реформатору подошел незнакомец со спрятанным под одеждой пистолетом и спросил, почему он ходит один. «Моя жизнь в Божьих руках, – ответил Лютер. – Он – моя сила и мой щит, что же тогда сделает мне человек?» – Там же, b. 6, ch. 2. Услышав эти слова, незнакомец побледнел и поспешно удалился, как от лица небесного ангела. Рим делал все возможное, чтобы уничтожить Лютера, но Бог был его защитой. Его учения проповедовались повсюду – «в хижинах, в монастырях,.. в дворянских замках, в университетах, в царских дворцах» –и везде находились благородные мужи, которые поддерживали его работу. – Там же, b. 6, ch. 2. Познакомившись с трудами Гуса, Лютер нашел, что богемский реформатор признавал великую истину оправдания верой, которую он сам так долго искал и теперь проповедовал. «Мы все, – говорил Лютер, – Павел, Августин и я сам были гуситами, не подозревая об этом .. Бог несомненно будет судить мир, – продолжал он, – потому что истина была уже проповедана ему сто лет тому назад и сожжена им». – Wylie, b, 6, ch. 1. В своем воззвании к императору и к дворянству Германии в интересах реформации в христианстве Лютер писал относительно папы: «Ужасно видеть, как человек, который величает себя наместником Христа, демонстрирует великолепие, с которым не может сравняться императорское. Разве этот человек похож на неимущего Иисуса или скромного Петра? Говорят, что папа – властелин мира Но Христос, наместником Которого он себя именует, сказал: «Царство Мое не от мира сего» (Ев. от Иоанна 18:36). Могут ли владения наместника превосходить собой владения Главы его?» – D’Aubigne, b. 6, ch. 3. Об университетах он писал следующее: «Я очень боюсь, что высшие учебные заведения сделаются вратами ада, [141] если в них не будет прилежно изучаться Священное Писание, и юношество не будет руководствоваться им. Я никому не советую определять своего ребенка туда, где Священное Писание не занимает главного места. Всякое учебное заведение, в котором не изучается прилежно Слово Божье, обречено на разложение». – Там же, b. 6, ch. 3. Это обращение с молниеносной быстротой распространилось по всей Германии и оказало на народ сильное влияние. Вся нация была охвачена волнением, и множество народа было побуждено объединиться под знаменем реформы. Противники Лютера, пылая от ярости, понуждали папу предпринять против него решительные меры. Было решено предать его учение немедленному проклятию. Реформатору и его приверженцам дали 60 дней для обдумывания, и, если они в этот срок не отрекутся, их ожидало отлучение от церкви. Это был страшный и решительный момент для Реформации. На протяжении целых столетий приговор Рима об отлучении от церкви внушал страх самым могущественным монархам. Он подвергал сильнейшие империи бедствиям и опустошению. На тех, кто подвергался этому проклятию, смотрели со страхом и ужасом; они навсегда теряли своих прежних друзей, с ними обращались как с самыми последними преступниками. Лютер знал о той ужасной буре, которая готова была разразиться над ним, но он оставался тверд, уповая на Христа как на свою помощь и щит. С верой и мужеством мученика он писал: «Я не знаю, что произойдет, и не хочу знать... Куда бы ни обрушился удар, я буду спокоен. Без воли нашего Отца не опадет ни один лист. Не тем ли более Он заботится о нас? Не тяжело умереть за Слово, ибо когда Слово стало плотью, Оно умерло Само. Если мы умрем с Ним, то и оживем с Ним; если мы пройдем через все то, через что Он прошел раньше нас, то будем там, где и Он, навеки, навсегда». – Там же, 3d London ed., Walther, 1840, b. 6, ch. 9. Когда папская булла дошла до Лютера, он сказал: «Я презираю и отвергаю ее как безбожную и лживую... Она [142] осуждает самого Христа... Я радуюсь тому, что могу немного пострадать за этот самый светлый Идеал. Я уже чувствую себя свободнее, ибо, наконец, убедился, что папа – это антихрист, и его престол – это престол самого дьявола». – D’Aubigne, b. 6, ch. 9. Все же мандат Рима не остался без последствий. Тюрьма, пытки и меч были достаточно сильными средствами для того, чтобы заставить человека повиноваться. Слабые и суеверные люди трепетали перед указами папы, и хотя Лютеру по-прежнему симпатизировали, но многие считали, что жизнь слишком дорога, чтобы отдать ее за дело Реформации. Все, казалось, говорило о том, что работа реформатора подошла к концу. Но Лютер по-прежнему был бесстрашен. Рим обрушил на него свои анафемы, и все ожидали, что он или погибнет, или будет вынужден отречься. Но с невероятной силой Лютер обратил вынесенный приговор на сам Рим и публично заявил о своем намерении навсегда отделиться от церкви. В присутствии многих студентов, докторов, жителей города он сжег буллу с ее каноническими законами, постановлениями и специальными правилами, поддерживающими авторитет папской власти. «Мои враги имели право сжигать мои книги, – сказал он, – извращать истину в сознании простого народа и губить их души, а теперь, исходя из всего этого и в ответ на все это, я сжигаю их книги. Теперь начнется самая серьезная борьба. До сих пор я только слегка играл с папой. Я начал это дело во имя Бога, и оно будет окончено без меня, но Его силой». – Там же, b. 6, ch. 10. На упреки врагов, которые насмехались над ничтожностью его дела, Лютер отвечал: «Кто знает, не Бог ли призвал меня; если они не боятся презирать меня, то они презирают Самого Бога. Моисей был один при выходе из Египта. Илия был один в царстве Ахава. Исаия был один в Иерусалиме. Иезекииль был один в Вавилоне... Бог никогда не призывал в пророки первосвященника или какое-нибудь другое важное лицо, но обыкновенно Он избирал невидных, простых людей, а однажды даже [143] пастуха Амоса. В каждом столетии святые, рискуя своей жизнью, обличали великих мира – царей, князей священников и ученых… Я не говорю, что я – пророк, но я говорю, что они должны иметь страх, потому что я один, а их много. Я уверен, что со мной Слово Божье, а с ними его нет». – Там же, b. 6, ch. 10. Однако не без ужасной внутренней борьбы Лютер пришел к окончательному отделению от церкви. В то время он писал: «С каждым днем я все сильнее чувствую, как трудно отбросить от себя сомнения, привитые нам с детства. Хотя Священное Писание и поддерживает меня, но сколько страданий я перенес, прежде чем убедился и решился выступить против папы как антихриста Какие тревоги охватывали меня Как много раз я с горечью задавал себе один и тот же вопрос, который часто и паписты ставили передо мной: «Разве только ты один такой мудрый, а все остальные ошибаются? А что будет в конце всего, если окажется, что ты сам заблуждался и увлек за собой так много душ, которые навеки погибнут?» Я боролся сам с собой, с сатаной, пока, наконец, Христос через Свое непогрешимое Слово не укрепил мое сердце против всех сомнений». – Martyn, рр. 372, 373. Папа угрожал Лютеру отделением от церкви, если он не отречется, и теперь он привел в исполнение свою угрозу. Вышла новая булла, объявляющая об окончательном отделении реформатора от римской церкви и подвергающая всем проклятиям его и тех, кто примет его учение. Великая борьба разгорелась в полную силу. Противодействие – вот удел всех тех, кому Бог поручает проповедовать истины, специально относящиеся к их времени. Во дни Лютера проповедовалась истина, актуальная для его времени. В наши дни проповедуется истина для настоящего времени. [144] Тот, Кто все делает согласно Своей воле, считает необходимым ставить людей в различные обстоятельства и возлагает на них обязанности, отвечающие их времени и условиям, в которых они живут. Если бы они оценили посланный им свет, тогда они получили бы более глубокие познания истины. Но большинство людей в наши дни не больше стремится познать истину, чем паписты, которые боролись с Лютером. И в наши дни, как и в прежние века, предпочтение отдают человеческим теориям и традициям, а не Слову Божьему. Пусть проповедующие истину для настоящего времени не ожидают, чтo она будет принята с большей благосклонностью, чем во дни реформаторов. Великая борьба между истиной и заблуждением, между Христом и сатаной будет все больше усиливаться до конца истории нашего мира. Иисус сказал Своим ученикам: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир. Помните слово, которое Я сказал вам: раб не больше господина своего. Если Меня гнали, будут гнать и вас; если Мое слово соблюдали, будут соблюдать и ваше» (Ев. от Иоанна 15:19, 20). И, с другой стороны, наш Господь ясно говорит: «Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо. Ибо так поступали со лжепророками отцы их» (Ев. от Луки 6:26). Дух современного мира находится не в большем согласии с Духом Христа, чем это было в прежние времена, и проповедующие истинное Слово Божье пользуются сейчас не большей благосклонностью, чем их предшественники. Формы борьбы против истины могут перемениться, враждебность может быть не такой открытой, а более замаскированной, но та же вражда продолжает существовать и будет проявляться до конца времени. Глава 8 Лютер перед Сеймом [145] НА ПРЕСТОЛ ГЕРМАНИИ взошел новый император Карл V, и посланники Рима поспешили принести ему свои поздравления и настроить его против Реформации. Но курфюрст Саксонский, которому Карл V был во многом обязан своим восшествием на престол, просил императора не предпринимать никаких мер против Лютера, прежде чем он будет выслушан. Это поставило императора в затруднительное положение. Только смертный приговор, вынесенный им, мог удовлетворить папистов. Еще раньше курфюрст решительно заявил, что «ни Его императорское величество, ни кто-либо другой не опровергли сочинений Лютера, поэтому я требую, чтобы доктор Лютер, снабженный предварительно охранной грамотой, выступил перед осведомленными, благочестивыми и беспристрастными судьями». – D’Aubigne, b. 6, ch. 11. Теперь внимание всех было обращено на Сейм германских земель, состоявшийся в Вормсе вскоре после вступления Карла V на престол. Это национальное собрание должно было разрешить важнейшие политические вопросы и задачи; там впервые германские князья должны были встретиться с юным монархом на государственном Сейме. На этот съезд прибыли со всех концов империи сановники государства и церкви. В Вормсе собрались светские вельможи, гордящиеся своими наследными титулами и высоким происхождением; [146] представители духовенства, кичащиеся своим положением и властью; изысканные рыцари в сопровождении вооруженных пажей и иностранные послы. И, однако же, самый глубокий интерес на этом огромнейшем собрании вызывало дело саксонского реформатора. Курфюрст уже заранее был уведомлен Карлом V о том, чтобы он взял с собой на Сейм и Лютера, обещая ему свое покровительство и возможность открытых дискуссий с компетентными лицами по ряду спорных вопросов. Лютер с нетерпением ожидал этого дня. Здоровье его в то время было очень плохое, но он писал курфюрсту: «Если даже я и не смогу прибыть туда здоровым, то я попрошу доставить меня туда больным. Ибо, если император приглашает меня, то я не сомневаюсь в том, что это голос Божий. Но если они применят насилие, а этого можно ожидать (так как меня вызывают туда не для того, чтобы принимать мои наставления), то я отдаю все в руки Божьи. Тот, Кто сохранил трех отроков в горящей печи, все еще живет и царствует. Если Он не избавит меня, значит, моя жизнь не имеет смысла. Позаботимся только о том, чтобы Евангелие не было отдано на посмешище нечестивым, и будем готовы пролить нашу кровь, защищая его. Разве могу я решать, что полезнее будет для спасения всех: жизнь моя или смерть... Вы можете ожидать от меня всего, ...но только не бегства и не отречения. Бежать я не могу, а отречься – тем более». – Там же, b. 7, ch. 1. Известие о предстоящем выступлении Лютера перед Сеймом вызвало большие волнения. Алеандр, папский легат, которому в основном и было поручено это дело, был встревожен и возмущен. Он понимал, что последствия этого выступления будут роковыми для папства. Начинать снова дело, по поводу которого папа уже вынес свой приговор осуждения, означало подвергнуть сомнению авторитет верховного епископа. Кроме того, он сильно опасался, что красноречивые и неопровержимые доказательства этого человека могут заставить многих князей отвернуться от папства. Поэтому он самым [147] решительным образом выступил против появления Лютера на Сейме. В это же время была обнародована булла об отлучении Лютера от церкви, и под давлением папского декрета и протеста со стороны легата император уступил. Он написал курфюрсту, что если Лютер не отречется, то он должен оставаться в Виттенберге. Не удовлетворившись этой победой, Алеандр пустил в ход всю свою хитрость, чтобы добиться осуждения Лютера. С необыкновенной настойчивостью, достойной применения в более благородных целях, он представил этот вопрос вниманию князей, прелатов и других членов Сейма, обвиняя реформатора в «подрывной деятельности, мятеже, беззаконии и богохульстве». Но обнаруженное прелатом пристрастие и упорство слишком прямо говорило о духе, действующем в нем. «Он гораздо больше руководствуется ненавистью и мщением, – такой был сделан о нем всеобщий вывод, – нежели усердием и набожностью». – Там же, b 7, ch. 1. И большинство присутствующих на Сейме, как никогда раньше, с благосклонностью отнеслись к делу Лютера. С удвоенным рвением Алеандр настаивал на том, что долг императора – привести в исполнение папские указы. Но, согласно законам Германии, без согласия князей этого нельзя было сделать, и, наконец, побежденный назойливостью прелата Карл повелел ему представить дело Лютера на Сейме. «Это был день торжества для папского нунция. Собрались весьма важные персоны, но дело, представленное на их рассмотрение, было еще более важным. Алеандр должен был отстаивать Рим, ...мать и владычицу всех церквей». Он должен был доказать перед высшими авторитетами христианского мира, что папа получил главенство от Петра. «Он обладал даром красноречия и защищал свое дело блестяще и уверенно. Провидение Божье допустило, чтобы в присутствии высочайшего трибунала один из самых даровитых ораторов Рима выступил в защиту церкви». – Wylie, b. 6, ch. 4. Сочувствующие реформатору с некоторым опасением ожидали, какое впечатление произведет речь Алеандра. Курфюрст Саксонский сам не присутствовал на Сейме, но поручил некоторым лицам записать речь нунция. [148] Стремясь нанести поражение истине, Алеандр призвал на помощь всю силу своего ума и красноречия. Он обрушивал на Лютера обвинение за обвинением и выставлял его как врага церкви и государства, живых и мертвых, духовенства и светского общества, церковного Собора и каждого христианина в отдельности. «Заблуждений Лютера достаточно, – заявил он, – чтобы оправдать сожжение ста тысяч еретиков». В заключение своей речи он попытался набросить мрачную тень презрения на приверженцев реформаторской веры: «Что из себя представляют все эти лютеране? Толпу дерзких невежд, развращенных священников, беспутных монахов, несведущих юристов, разорившихся дворян и горсть простолюдинов, которых они ввели в заблуждение и совратили. Разве можно сравнить их с католиками, которые столь многочисленны, даровиты и могущественны? Пусть единодушное решение этого блестящего высшего суда просветит простых, послужит предостережением для неблагоразумных, утвердит колеблющихся и укрепит слабых». – D’Aubigne, b. 7, ch. 3. В каждом столетии против защитников истины применялось подобное оружие. Одни и те же аргументы все еще продолжают приводиться против тех, кто, вопреки заблуждению, осмеливается говорить о чистом и понятном учении Слова Божьего. «Что собой представляют эти проповедники новых учений? – восклицают поборники общепринятой религии. – Они необразованны, малочисленны и являются выходцами из бедных слоев. И, несмотря на это, они осмеливаются претендовать на обладание истиной и на право быть избранным народом Божьим Они – невежды и обманщики. Насколько же наша церковь по своей численности и влиянию превосходит их Как много великих и ученых людей находится среди нас Насколько мы сильнее их » Вот аргументы, производящие сильное влияние на мир; но они не более убедительны в настоящее время, чем во дни реформатора. Реформация не окончилась, как многие предполагают, с Лютером. Она будет продолжаться до конца истории мира. Лютер должен был совершить великую работу по распространению света, данного ему Богом; тем не менее, он не получил всего света, в котором нуждался мир. С того времени и вплоть до наших дней свет [149] непрерывно изливается со страниц Священного Писания, и постоянно открываются новые истины. Речь прелата произвела глубокое впечатление на Сейм. Там не было Лютера, который ясными и убедительными истинами Слова Божьего нанес бы сокрушительный удар поборнику папства. Там не было сделано ни одной попытки защитить реформатора. Казалось, что все были согласны не только с осуждением его учения, но, если возможно, то вообще произвести полное искоренение ереси. Рим ликовал, что ему представилась такая прекрасная возможность защитить свое дело. Все, что только можно было сказать в защиту его прав, было сказано. Но кажущаяся победа оказалась предзнаменованием поражения. Двум могучим силам еще предстояло встретиться в открытой борьбе, в которой должна была обнаружиться очевидная разница между истиной и заблуждением. И с того памятного дня Риму уже никогда не суждено было подняться на свой прежний пьедестал могущества и силы. Хотя большинство членов Сейма и готовы были предать Лютера мести Рима, многие из них, видя господствующее в церкви разложение, искренне желали положить конец всем тем злоупотреблениям, которым подвергался германский народ вследствие испорченности и корыстолюбия духовенства. Легат представил папство в наиболее благоприятном свете. Тогда Господь побудил одного из членов Сейма дать справедливое описание действий папской тирании. Среди этого княжеского собрания встал герцог Георг Саксонский и с благородной решительностью и потрясающей точностью указал на обман и мерзости папства и на ужас последствий всего этого. В заключение он сказал: «Это только часть тех фактов злоупотреблений, которые вопиют против Рима. Они отбросили всякий стыд, их единственная цель… это деньги, деньги, деньги… пасторы, которые должны учить народ истине, учат его лжи, но их не только терпят, но еще и платят им за это; причем, чем больше они лгут, тем больше зарабатывают. Именно из этого отвратительного источника истекает отравленная вода. Распущенность идет рука об руку с корыстолюбием ...Увы Какой позор, что духовенство ввергает такую массу несчастных душ в вечную погибель Необходима всеобщая реформа». – Там же, b. 7, ch. 4. [150] Сам Лютер, пожалуй, не мог бы дать более сильного и исчерпывающего описания папских злоупотреблений, чем это сделал герцог, а тот факт, что этот человек был открытым врагом реформатора, придало его словам еще большую убедительность. Если бы глаза собравшихся открылись, то они увидели бы вокруг себя ангелов Божьих, изливающих лучи света на мрак заблуждения и подготавливающих их разум и сердца к принятию истины. Сила истинного и премудрого Бога повлияла даже на врагов Реформации и тем самым подготовила путь для совершения этой великой работы. Мартин Лютер не присутствовал там, но голос Того, Кто был больше Лютера, говорил в собрании. Сразу же назначенному Сеймом комитету было поручено представить факты злоупотреблений со стороны папства, которые таким тяжелым бременем легли на плечи германского народа. Этот список, содержащий в себе 101 пункт, был представлен императору с просьбой предпринять срочные меры для исправления сложившегося положения. «Какая огромная потеря христианских душ, – говорили податели этого прошения, – какой грабеж и вымогательство со стороны тех, кем окружен глава христианства Наш долг – предотвратить разорение и бесчестие нашего народа. Исходя из всего этого, мы самым покорнейшим и настойчивым образом умоляем Вас утвердить всеобщую реформу и предпринять меры для ее проведения». – Там же, b. 7, ch. 4. Теперь Сейм потребовал присутствия реформатора. Невзирая на просьбы, протесты и угрозы Алеандра, император все же, в конце концов, согласился, и Лютер был приглашен явиться на Сейм. Вместе с приглашением была послана и охранная грамота, гарантирующая ему благополучное возвращение. Все это было доставлено в Виттенберг герольдом, которому также было поручено сопровождать Лютера в Вормс. Друзья Лютера были напуганы. Зная предубежденность людей и ненависть к реформатору, они опасались, что даже охранная грамота не будет в силе защитить его, и умоляли его не подвергать себя опасности. Тогда он сказал: «Паписты не желают, чтобы я приехал в Вормс; [151] они жаждут только моего осуждения и смерти. Это не имеет значения. Молитесь не обо мне, а о Слове Божьем... Христос даст мне Своего Духа, чтобы одержать победу над этими служителями обмана. Я презираю их, пока жив, и восторжествую над ними своей смертью. Они теперь озабочены в Вормсе тем, как бы заставить меня отречься, и вот мое отречение: я раньше говорил, что папа является наместником Христа, а теперь утверждаю, что он – враг нашего Господа и апостол дьявола». – Там же, b. 7, ch. 6. Лютер не один отправился в это опасное путешествие. Кроме императорского вестника его вызвались сопровождать три ближайших друга. Меланхтон искренне желал присоединиться к ним. Он был очень привязан к Лютеру и хотел следовать за ним, если понадобится, и в темницу, и на смерть. Но все его просьбы были отклонены. В случае гибели Лютера этот молодой работник должен был стать надеждой Реформации. Прощаясь с Меланхтоном, реформатор сказал ему: «Если я не возвращусь, и мои враги убьют меня, продолжай учить и твердо стой в истине. Трудись вместо меня. ...Если ты будешь жить, моя смерть не будет иметь большого значения». – Там же, b. 7, ch. 7. Студенты, жители города, пришедшие проводить Лютера, были глубоко взволнованы. Многие из тех, чье сердце было тронуто Евангельской истиной, рыдая, прощались с ним. Так реформатор вместе со своими друзьями оставил Виттенберг. По дороге они замечали, что люди были охвачены каким-то мрачным ожиданием. В некоторых городах им не было оказано никакого внимания. Однажды они остановились на ночь у одного священника, и тот сочувственно выразил им свои опасения и показал портрет одного итальянского реформатора, который погиб мученической смертью. На следующий день им стало известно, что сочинения Лютера осуждены в Вормсе. Императорские гонцы повсюду распространили этот декрет и призывали народ сдать все труды реформатора местным властям. Герольд, сопровождавший Лютера, опасаясь за его безопасность на Сейме и думая, что он, вероятно, передумал уже ехать дальше, спросил Лютера, желает ли он продолжать путь. Лютер ответил: «Пусть хоть в каждом городе провозглашают о моем отлучении от церкви, я готов идти дальше». – Там же, b. 7, ch. 7. [152] В Эрфурте Лютера приняли с почестями. Окруженный восхищенной толпой, он медленно двигался по улицам города, где в свое время так часто ходил с нищенской сумой. Он посетил свою монашескую келью и вспомнил о том, какую борьбу ему пришлось перенести, прежде чем его душу озарил свет, распространяющийся теперь по всей Германии. Здесь его настойчиво упрашивали сказать проповедь. Это ему не позволялось делать, но герольд разрешил, и бывший монах, который когда-то выполнял самую черную работу в монастыре, взошел на кафедру. Он обратился к большому собранию со словами Христа: «Мир вам » «Философы, доктора и писатели, – сказал он, – учат людей, как они могут достичь жизни вечной, но безуспешно. Об этом и я теперь желаю поговорить с вами: ...Бог воскресил из мертвых одного Мужа, Господа нашего Иисуса Христа, чтобы Он уничтожил смерть, истребил грех и затворил врата ада. Это работа спасения. ...Христос победил Это самая отрадная весть И мы спасены Его заслугами, а не своими. …Наш Господь Иисус Христос сказал: «Мир вам; посмотрите на Мои руки…» Иными словами: «О, человек, посмотри Это Я, Я единственный, Кто снял твой грех и искупил тебя, и теперь ты имеешь мир», – говорит Господь». Далее он доказывал, что истинная вера обязательно проявится в святой жизни. «Так как Бог спас нас, давайте стремиться поступать так, чтобы наши дела были угодны Ему. Богат ли ты? Тогда пусть твое богатство поможет нуждающимся. Беден ли ты? Тогда пусть твои услуги будут приняты богатыми. Если же твой труд приносит пользу только тебе одному, тогда твое служение, которое ты приносишь Богу, есть не что иное, как притворство». – Там же, b. 7, ch.7. Народ, застыв от удивления, слушал слова Лютера. Эти изголодавшиеся души получили хлеб жизни. Христос был возвеличен в их глазах превыше пап, легатов, императоров и царей. Лютер ничего не сказал о своем личном тяжелом положении. Он не намеревался сделать себя предметом размышления и сочувствия. Говоря о Христе, он забыл о себе. Он стал в тени Мужа Голгофы, желая только представить одного Иисуса как Искупителя грешников. [153] Продолжая путь дальше, реформатор встречал все возрастающее внимание и интерес. Любопытные толпы народа окружали его, и дружеские голоса предупреждали его о намерении папистов. «Они сожгут вас, – говорили некоторые, – и рассеют ваш пепел, как поступили с Гусом». Лютер отвечал: «Даже если бы они зажгли огонь на всем расстоянии от Вормса до Виттенберга, пламя которого достигало бы небес, то и тогда, во имя Господа, я прошел бы сквозь него; я должен предстать перед ними; я проникну в пасть этому чудовищу и сокрушу его зубы, проповедуя об Иисусе Христе». – Там же, b. 7, ch. 7. Известие о приближении Лютера вызвало большое волнение. Друзья боялись за него, а враги опасались за успешный исход их дела. Были предприняты самые энергичные меры для того, чтобы отговорить его войти в город. Папские агенты подстрекали его отправиться в замок одного рыцаря, который был дружески расположен к нему, и тогда все возникшие трудности устранились бы. Друзья пытались устрашить его, описывая опасности, угрожающие ему. Но старания всех были безуспешны, Лютер по-прежнему оставался непоколебимым и заявил: «Даже если в Вормсе будет так же много нечистых духов, как черепицы на крышах домов, то и тогда я войду в него». – Там же, b. 7, ch. 7. Прибыв в Вормс, Лютер был встречен огромной толпой народа, вышедшей к городским воротам. Такая масса людей не собиралась даже для встречи самого императора. Волнение было необыкновенным. Из гущи народа раздался вдруг пронзительный голос, жалобно выводивший погребальную песнь и предостерегающий Лютера об ожидающей его участи. «Бог будет моей защитой», – сказал он, выйдя из своего экипажа. Паписты не верили тому, что Лютер действительно осмелится появиться в Вормсе, и теперь его приезд наполнил их сердца леденящим ужасом. Император немедленно созвал своих советников для обсуждения дальнейших действий. Один из епископов, суровый папист, заявил: «Мы слишком долго обсуждаем этот вопрос. Ваше императорское величество может одним взмахом освободиться от этого человека. Разве Сигизмунд не отдал Гуса на сожжение? Мы не обязаны ни выдавать [154] охранную грамоту, ни соблюдать ее по отношению к еретику». «Нет, – сказал император, – мы должны сдержать данное нами обещание». – Там же, b. 7, ch. 8. И было решено выслушать реформатора. Весь город желал увидеть этого замечательного человека, и вскоре масса посетителей заполнила снятую им квартиру. Лютер незадолго перед этим тяжело болел, и теперь он был измучен и утомлен двухнедельной дорогой; ему нужно было подготовиться к встрече с собранием, и он нуждался в покое и отдыхе. Но все так сильно желали видеть его, что ему удалось отдохнуть только несколько часов, перед тем как дворяне, рыцари, священники и жители города нетерпеливо окружили его. Среди них было много почетных людей, которые смело требовали у императора провести реформу церкви и которые, как говорил Лютер, «были освобождены моим Евангелием». – Martyn, р. 393. Враги так же, как и друзья, приходили посмотреть на бесстрашного монаха, но он принимал их с неизменным спокойствием, отвечая всем с достоинством и мудростью. Он держался твердо и мужественно. Его бледное, худощавое лицо, носящее на себе следы недавней болезни и усталости, светилось радостью и добротой. Торжественность, глубокая искренность и серьезность его слов придавали ему в глазах людей такую силу, что даже его враги были не в состоянии противостоять ему. И друзья, и противники были удивлены. Одни были убеждены, что Божественная сила сопровождает его, другие заявляли, подобно фарисеям, обвинявшим Христа: «Он одержим дьяволом». На следующий день Лютер был приглашен явиться на Сейм. Государственный сановник сопровождал его в аудиенц-зал, однако только с большим трудом ему удалось добраться до своего места. Все проходы были заняты народом, страстно желающим увидеть монаха, который осмелился противиться авторитету папы. Перед тем, как Лютер должен был предстать перед своими судьями, один старый генерал, герой многих сражений, сказал ему доброжелательно: «Бедный, бедный монах Ты идешь, чтобы отразить одну из самых величайших атак, в которых когда-либо приходилось принимать участие мне и другим воинам. Но если твое дело справедливо, и ты уверен в нем, иди вперед во имя Бога и [155] ничего не бойся. Бог не оставит тебя». – D’Aubigne, b. 7, ch. 8. Наконец Лютер предстал перед Сеймом. Император взошел на трон. Его окружили самые высокопоставленные лица империи. Никогда еще ни один человек не появлялся на столь внушительном собрании, как то, на котором Лютер должен был дать ответ за свою веру. «Уже само его присутствие означало выдающуюся победу над папством. Папа осудил этого человека, и теперь он стоял перед судом, который, пересматривая это дело, поставил себя выше папы. Папа отлучил Лютера от церкви и изгнал его из общества, и все же самым уважительным образом он был приглашен на одно из самых высочайших собраний в мире. Понтифик осудил его на вечное молчание, а ему дали возможность выступить перед тысячами внимательных слушателей, съехавшихся сюда из самых отдаленных уголков христианского мира. Лютер произвел огромную революцию. Могущество Рима пошатнулось; протест монаха поколебал римский престол». – Там же, b. 7, ch. 8. Перед лицом этого могущественного и высочайшего собрания скромный по своему происхождению реформатор, казалось, был напуган и удручен. Некоторые из князей, наблюдая за его состоянием, подошли к нему, и один из них шепнул: «Не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить». Другой сказал ему: «Когда поведут вас перед правителями и царями за имя Мое, то Дух Отца Моего напомнит вам, что сказать». Эти великие мужи мира напомнили слова Христа Его слуге в час испытания, чтобы укрепить его веру. Лютеру было отведено место непосредственно перед престолом императора. Глубокое молчание охватило все собрание. Тогда поднялся императорский сановник и, указывая на собрание сочинений Лютера, потребовал, чтобы реформатор ответил на два вопроса: признает ли он их своими и намерен ли он отречься от изложенных в них взглядах. После того, как были прочитаны заглавия книг, [156] Лютер, в отношении первого вопроса, ответил, что признает эти книги своими. «А что касается второго вопроса, – сказал он, – то, так как этот вопрос касается веры и спасения души и в нем затрагивается Слово Божье, которое является одним из величайших и драгоценнейших даров, как на небе, так и на земле, то было бы неблагоразумно с моей стороны дать ответ, не обдумав его предварительно. Я могу не высказать всего того, что требуют обстоятельства, или же, наоборот, сказать больше, чем требует истина и, таким образом, навлечь на себя осуждение, высказанное Христом: «Кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом моим Небесным» (Ев. от Матфея 10:33). Поэтому всепокорнейше прошу Ваше императорское величество дать мне время, чтобы я мог ответить, не нанося оскорбления Слову Божьему». – D’Aubigne, b. 7, ch. 8. Лютер поступил мудро, обратившись к императору с такой просьбой. Его поведение убедило все собрание, что он не действует опрометчиво или необдуманно. Это спокойствие и самообладание, которого никто не ожидал встретить в этом смелом и бескомпромиссном человеке, придали убедительности его словам, и в следующий раз он дал ответ с таким благоразумием, решительностью, мудростью и достоинством, что это поразило все собрание и разочаровало его противников, глубоко уязвив их высокомерие и гордость. На следующий день он должен был явиться, чтобы дать окончательный ответ. Смотря на силы, сгруппировавшиеся против истины, он на какое-то время упал духом. Его вера пошатнулась; страх и трепет объяли его, и ужас охватил его душу. Он увидел перед собой все возрастающие опасности; ему стало казаться, что враги уже были готовы торжествовать над ним победу, и что силы тьмы выиграли битву. Густые облака окружали его все плотней и, казалось, удаляли его от Бога. Он жаждал получить заверение, что Господь воинств будет с ним. В душевной агонии он бросился лицом на землю, и из его истерзанного сердца вырвались душераздирающие вопли, которые только Один Бог мог вполне понять. «О, всемогущий и вечный Бог, – молился он, – как страшен этот мир Он открыл свою пасть, чтобы поглотить меня, а я так мало уповаю на Тебя. ...Если я [157] должен надеяться только на могущество этого мира, то все пропало. ...И тогда мой последний час настал, и приговор подписан. ...О, Боже Помоги мне мудро бороться против этого мира. Сделай это. ...Только Ты Один можешь; …ибо это не мое дело, но Твое. Я ничего общего не имею с ними, с великими мира сего. ...Но это дело Твое, и это дело справедливое и вечное. О, Господи, помоги мне Верный и неизменный Бог, ни на одного человека я не полагаю надежды. …Все ничтожно, все человеческое рушится. ...Ты избрал меня для этого дела. ...Пребудь со мной во имя Твоего возлюбленного Сына, Иисуса Христа, Который есть моя опора, мой щит и моя крепость». – Там же, b. 7, ch. 8. Премудрое Провидение Божье допустило, чтобы Лютер осознал грозящую ему опасность, не полагался на свои силы и не впал в самонадеянность. Не страх перед личным страданием, бесчеловечными муками и смертью так неожиданно поразил его своим ужасом. Нет Он дошел до самого критического часа и осознал свое абсолютное бессилие встретить его. Лютер опасался, что его бессилие принесет делу истины поражение. Он боролся с Богом не ради своей личной безопасности, но ради торжества Евангелия. В его измученной агонией душе происходила борьба, подобная той, какую перенес Иаков ночью на берегу ручья. И, подобно Израилю, Лютер вышел победителем. В своей абсолютной беспомощности он с верой ухватился за Христа, могущественного Избавителя, и был подкреплен уверенностью, что он не один будет на Сейме. Мир водворился в его душе, и он радовался тому, что ему разрешено возвысить Слово Божье перед правителями нации. Твердо уповая на Бога, Лютер приготовился к предстоящей борьбе. Он обдумал план своего ответа, подобрал цитаты из своих личных сочинений и извлек соответствующие доказательства из Священного Писания для подтверждения своих слов. Затем, положив левую руку на открытую перед ним Священную Книгу, он поднял правую руку к небу и дал обет «оставаться верным Евангелию и [158] свободно исповедовать свою веру, даже если он будет призван кровью запечатлеть свое свидетельство». – Там же, b. 7, ch. 8. Когда он вновь предстал перед Сеймом, на его лице не было ни тени страха или смущения. Невозмутимый и спокойный, с неустрашимым благородством и мужеством он стоял там как свидетель Божий перед великими мира сего. Императорский сановник потребовал от него решительного ответа: намерен ли он отречься от своих учений. Лютер отвечал в покорном и кротком тоне; в его голосе не было слышно ни возбуждения, ни горячности. Он держался скромно и почтительно, но, вместе с тем, его уверенность и радостное выражение лица поразили все собрание. «Всесветлейший император, светлейшие князья, милостивые государи, – сказал он, – я предстал сегодня перед вами, согласно вчерашнему указанию, и милостью Божьей умоляю Ваше императорское величество милостиво выслушать защиту дела, которое, как я уверен, справедливо и истинно. Если я в чем-либо нарушу этикет и обычаи двора, прошу Вас о прощении, ибо я воспитывался не в царских палатах, но в уединенном монастыре». – Там же, b. 7. ch. 8. Затем, перейдя к вопросу, Лютер отметил, что не все его опубликованные сочинения носят одинаковый характер. В некоторых он писал о вере и добрых делах, и даже его враги признавали их не только безвредными, но даже полезными. Отречься от них означало бы осудить истины, признаваемые решительно всеми. В других книгах были разоблачены испорченность и злоупотребления, допускаемые папством. Осудить эти труды означало бы поддерживать тиранию Рима и широко открыть дверь многочисленным и страшным беззакониям. В третьей части своих книг Лютер подвергал критике тех отдельных лиц, которые защищают господствующее зло. Относительно этих последних он открыто признался, что часто увлекался больше, чем это следовало бы. Лютер не выставлял себя свободным от ошибок и промахов, но подчеркнул, что даже и от этих книг он не может отречься, так как это придаст еще больше смелости врагам истины, и они воспользуются этим, чтобы еще больше угнетать народ Божий. [159] «Я всего лишь человек, а не Бог, – продолжал он, – поэтому буду защищать себя так, как это сделал Христос: «Если Я сказал худо, покажи, что худо» (Ев. от Иоанна 18:23). Милосердием Божьим я умоляю Ваше императорское величество и вас, светлейшие князья, и всех высокопоставленных лиц, доказать мне на основании писаний пророков и апостолов мои заблуждения. И как только я буду убежден в этом, я отрекусь от всех моих заблуждений, и первый брошу мои книги в огонь. Я надеюсь, что все сказанное мною сейчас, ясно говорит о том, что я достаточно взвесил и понял те опасности, каким я подвергаю себя, но я не боюсь, а наоборот, радуюсь тому, что Евангелие в наши дни, как и в прежние времена, является предметом спора и борьбы. Ибо таков характер и удел Слова Божьего. «Я пришел принести на землю не мир, но меч», – сказал Иисус Христос. Бог удивителен и страшен в Своих намерениях, поэтому будьте осторожны, чтобы, руководствуясь желанием положить конец разногласиям, вы не превратились в гонителей святого Слова Божьего и не навлекли на себя страшного потока непреодолимых опасностей, бедствий и вечной гибели. ...Я могу процитировать много примеров из Слова Божьего. Я могу рассказать о фараоне, вавилонских и израильских царях, чьи старания никогда так успешно не способствовали их собственной гибели, чем тогда, когда они посредством планов, кажущихся исключительно мудрыми и разумными, стремились укрепить свое господство. «Он (Бог) передвигает горы, и не узнают их» (Иова 9:5)». – Там же, b. 7, ch. 8. Вначале Лютер говорил на немецком языке, затем его попросили повторить свою речь на латыни. Хотя и утомленный, однако, он согласился и произнес свою речь с прежней ясностью и энергией. Провидение Божье самым определенным образом руководило всем происходящим. Разум многих князей был настолько ослеплен заблуждением и суеверием, что при первом докладе Лютера они не поняли всей силы его доказательств, но, когда он еще раз повторил все, сказанное им прежде, то они вполне ясно поняли его. [160] Те, которые упорно продолжали закрывать глаза от света и решительно отказывались принять истину, были сильно разгневаны силой речи Лютера. Когда он перестал говорить, председатель Сейма с досадой сказал ему: «Ты не ответил на заданный тебе вопрос. ...Ты должен дать определенный и прямой ответ. ...Отречешься ты или нет?» Реформатор ответил: «Так как Ваше императорское величество и их княжеские светлости требуют от меня определенного, простого и прямого ответа, то я готов ответить вам: я не могу подчинить свою веру ни папе, ни Соборам, ибо это ясно как день, что они сами нередко заблуждались и противоречили друг другу. Если я не буду разубежден в приведенных мной цитатах свидетельством из Священного Писания или открытыми и разумными аргументами, и если все это не будет представлено на рассмотрение моего разума, плененного Словом Божьим, то я не могу отречься, и не отрекусь, ибо опасно для христианина говорить против своей совести. Я здесь стою перед вами, и я не могу поступить иначе; да поможет мне Бог. Аминь». – Там же, b. 7, ch. 8. Так стоял этот праведный муж, утвердившись на истинном основании Слова Божьего. Небесный свет озарял его лицо. Величие и чистота его характера, его сердечный мир и радость были обнаружены перед всеми, когда он говорил против силы заблуждения и свидетельствовал о превосходстве веры, побеждающей мир. Некоторое время в собрании царило немое изумление. Свой первый ответ Лютер дал негромким голосом, в почтительном и почти покорном тоне. Паписты истолковывали это как доказательство того, что его мужество поколебалось. Просьба Лютера дать ему время для обдумывания была истолкована ими как предвестница отречения. Сам Карл, окидывая презрительным взглядом его истощенную фигуру, простое платье, и отметив его простую речь, сказал: «Этот монах никогда не сделает меня еретиком». Но теперь мужество и стойкость, проявленные Лютером, а также сила и ясность его доказательств привели в изумление всех присутствующих. [161] Восхищенный император воскликнул: «Этот монах говорит бесстрашно и с непоколебимым мужеством». Многие из германских князей с гордостью и радостью смотрели на представителя своей нации. Приверженцы Рима потерпели поражение; их дело предстало в очень неприглядном свете. Они старались поддержать свою власть не ссылками на Священное Писание, но прибегали к угрозам, этим неизменным аргументам Рима. Председатель Сейма, обращаясь к Лютеру, сказал: «Если ты не отречешься, то император и государственные сановники решат, как следует поступить с таким неисправимым еретиком». Друзья Лютера, которые с величайшей радостью слушали его мужественную защиту, задрожали при этих словах, но доктор спокойно ответил: «Пусть Бог поможет мне, ибо я не могу отречься». – Там же, b. 7, ch. 8. Пока князья совещались между собой, Лютеру было велено оставить Сейм. Чувствовалось, что наступил час великого кризиса. Непоколебимый отказ Лютера подчиниться мог оказать свое воздействие на историю церкви всех времен. Поэтому было решено дать ему ещё одну возможность отречься. И снова ему был задан вопрос, отрекается ли он от своих учений. «У меня нет другого ответа, – сказал он, – кроме уже данного мной». Было ясно, что ни обещания, ни угрозы не заставят его уступить требованиям Рима. Папским вождям было очень досадно, что к их власти, перед которой дрожали цари и знать, простой монах отнесся с таким презрением, и они делали все возможное со своей стороны, чтобы дать ему понять, какая мученическая смерть ожидает его. Но Лютер, вполне сознавая грозившую ему опасность, говорил со всеми с христианским достоинством и спокойствием. В его словах не было заметно никакой гордости, гнева или замешательства. Он совершенно забыл о себе, об окружающей его знати, и чувствовал только, что он находится в присутствии Того, Кто был несравнимо выше пап, прелатов, царей, императоров. Христос с такой силой и величием говорил через свидетельство Лютера, что [162] как друзья, так и враги Реформации были исполнены благоговения и изумления. Дух Божий присутствовал на этом собрании и тронул сердца государственных мужей. Некоторые из князей смело признали справедливость дела Лютера. Многие убедились в истине, иные же, увлекшись поначалу, вскоре вернулись к своим прежним взглядам. Был еще один класс людей, убеждения которых еще не сложились в то время, но впоследствии они, самостоятельно исследуя Писание, стали бесстрашными приверженцами Реформации. Курфюрст Фридрих с огромным беспокойством ожидал появления Лютера на Сейме и с величайшим волнением выслушал его речь. Он с радостью и гордостью отметил мужество доктора, его непреклонность и самообладание и с еще большей твердостью решил защищать его. Он сравнивал борющиеся между собой стороны и видел, что мудрость пап, царей и прелатов была превращена в ничто могуществом истины. Папство потерпело поражение, отголоски которого будут ощущаться всеми народами и во все времена. Когда легат увидел впечатление, произведенное выступлением Лютера, он, как никогда раньше, начал опасаться за прочность папского авторитета и его могущество и решил ни перед чем не останавливаться, пока реформатор не будет уничтожен. Пустив в ход всю силу своего красноречия, все свое дипломатическое искусство, – в чем он занимал одно из ведущих мест, – он представил юному императору все безумие и опасность принесения в жертву дружбы и покровительства могущественного престола Рима ради какого-то ничтожного монаха. Его слова не остались без последствий. На следующий день после выступления Лютера Карл V представил Сейму свое решение впредь продолжать политику своих предшественников, поддерживая и защищая католическую религию. И, поскольку Лютер отказался отречься от своих заблуждений, то против него и его приверженцев будут предприняты самые эффективные меры. «Один монах, одурманенный своим собственным безумием, посмел восстать против христианской веры. Я пожертвую моим царством, казной, [163] друзьями, моим телом, кровью, душой и всей моей жизнью, но положу конец этому нечестию. Я готов отпустить Мартина Лютера обратно домой, но запрещаю ему производить хотя бы малейшее замешательство среди народа. И затем я начну против него и его неисправимых сторонников самую решительную борьбу. После отлучения их от церкви и общества, я буду бороться с ними любыми средствами, пока не уничтожу их. Я призываю всех членов Сейма проявить себя настоящими, преданными христианами » – Там же, b. 7, ch. 9. Тем не менее, император особенным образом подчеркнул, что охранная грамота, выданная Лютеру, остается неприкосновенной и, прежде чем будут предприняты какие-либо меры против него, он должен в полной безопасности возвратиться к себе домой. Среди членов Сейма возникли два противоположных мнения. Посланники и представители папы требовали лишить Лютера охранной грамоты. «Рейн, – говорили они, – должен принять его пепел, как и пепел Яна Гуса сто лет тому назад». – Там же, b. 7, ch. 9. Но князья Германии, которые, хотя сами были приверженцами папства и являлись открытыми врагами Лютера, протестовали против такого грубого нарушения общественного доверия, позорящего честь всей нации. Они указали на последовавшие после смерти Гуса бедствия и заявили, что они не могут позволить навлечь на Германию и на голову их юного императора повторение всех этих ужасов. Сам Карл в ответ на это низкое предложение сказал: «Если честь и вера будут изгнаны из всего мира, то они должны найти убежище в сердцах князей». – Там же, b. 7, ch. 9. Яростные враги Лютера продолжали уговаривать императора поступить с реформатором так, как это сделал Сигизмунд в отношении Гуса, т.е. предать его милости церкви; но, вспоминая, как на открытом собрании Гус, указав на свои цепи, напомнил монарху о его клятвенном слове, Карл V заявил: «Я не хочу краснеть, подобно Сигизмунду». – Lenfant, vol. 1, р. 422. И все же Карл сознательно отверг представленные Лютером истины. «Я твердо намерен идти по стопам моих предков», – писал он. – D’Aubigne, b. 7, ch. 9. Он решил не отступать от старых [164] обычаев, даже ради истины и праведности. Так как его отцы поступали так, то и он был готов поддерживать папство со всей его жестокостью и испорченностью. Таким образом, он решил слепо следовать примеру отцов и не захотел принять новый свет или исполнять обязанности, которыми сознательно или по невежеству пренебрегали его предки. Так и в наши дни есть много таких, которые с таким же упорством придерживаются обычаев и преданий своих отцов. Когда Господь посылает новый свет, они отказываются принять его, так как он не был дан их отцам. Мы не находимся в положении наших отцов, и, следовательно, наши обязанности и долг совершенно иные. Бог не одобрит нас за то, что мы оглядываемся на жизнь своих отцов, чтобы определить свой долг, вместо того чтобы самим исследовать Слово истины. На нас лежит намного большая ответственность, чем на наших предках. Мы ответственны не только за тот свет, который они приняли и передали нам по наследству, но и за новый свет, который изливается на нас со страниц Священного Писания. Христос так сказал о неверующих иудеях: «Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха, а теперь не имеют извинения во грехе своем» (Ев. от Иоанна 15:22). Та же Божественная Сила говорила и через Лютера, обращаясь к императору и князьям Германии. И когда свет истины Слова Божьего озарил собрание, Дух Божий в последний раз умолял многих из них обратиться. Подобно тому, как Пилат многие столетия тому назад допустил, чтобы гордость и положение закрыли его сердце перед Искупителем мира; как дрожащий Феликс повелел вестнику истины: «Теперь пойди, а когда найду время, позову тебя» (Деяния 24:25); как признался надменный Агриппа: «Ты не много не убеждаешь меня сделаться христианином» (Деяния 26:28), и не принял посылаемый ему Небом свет, так поступил и Карл V: он отверг свет истины ради земной славы и чести. Распространившиеся слухи о враждебных намерениях против Лютера вызвали всеобщее волнение в городе. [165] У реформатора было много друзей, которые, зная вероломное, жестокое отношение Рима ко всем, осмеливающимся разоблачить его испорченность, решили спасти его. Сотни знатных вельмож предлагали ему свое покровительство. Многие открыто высказывали свое мнение, что императорское послание является не чем иным, как проявлением жалкой покорности господствующему могуществу Рима. На воротах домов и общественных зданий были развешены плакаты; одни из них защищали Лютера, другие осуждали. На одних из них красовались обыкновенные, но красноречивые слова мудрого человека: «Горе тебе, земля, когда царь твой отрок» (Екклесиаста 10:16). Всеобщий энтузиазм сочувствия к Лютеру, охвативший всю Германию, убедил как императора, так и Сейм, что малейшая несправедливость к реформатору будет угрожать не только миру в империи, но даже прочности ее трона. Фридрих Саксонский вел себя очень осторожно; тщательно скрывая свое истинное отношение к реформатору и в то же время охраняя его с неусыпной бдительностью, он наблюдал за каждым движением, как его самого, так и его врагов. Но многие и не пытались скрывать своего благорасположения к Лютеру. Его посещали князья, графы, бароны и другие знаменитые личности, как светского, так и церковного звания. «Небольшая комната доктора, – писал Спалатин, – не могла вместить всех приходивших к нему». – Martyn, vol. 1, р. 404. Народ смотрел на него, как на сверхчеловека. Даже те, которые не верили в его учение, не могли не восхищаться его душевным благородством, побуждающим реформатора лучше пойти на смерть, чем поступить вопреки своей совести. Были предприняты самые эффективные меры для того, чтобы добиться согласия Лютера пойти на компромисс с Римом. Князья и знать говорили ему, что если он будет продолжать упорствовать и выступать против церкви и Собора, то его изгонят из империи, и он лишится покровительства. На это Лютер ответил: «Евангелие Христа не может быть проповедано без борьбы. ...Почему страх и опасения должны разлучить меня с Богом и с Его Божественным Словом, которое единственно является истиной? Нет. [166] Лучше я отдам свою жизнь » – D’Aubigne, b. 7, ch. 10. И снова его убеждали подчиниться императору, уверяя, что тогда ему уже ничто не будет угрожать. «Я согласен всем сердцем, – ответил Лютер, – чтобы император, князья и даже самый скромный христианин исследовали мои труды, но только при условии, что они будут делать это во свете Слова Божьего. Людям ничего другого не остается, как только повиноваться Ему. Не принуждайте мою совесть, которая пленена и окована узами Священного Писания». – Там же, b. 7, ch. 10. И вторично при подобном разговоре он ответил: «Я отказываюсь от охранной грамоты. Я отдаю себя и свою жизнь в руки императора, но от Слова Божьего не отрекусь никогда » – Там же, b. 7, ch. 10. Он выразил свою готовность подчиниться решению всеобщего Собора, но при условии, что действия Собора будут отвечать Священному Писанию. «Что же касается Слова Божьего и веры, – добавил он, – то каждый христианин может судить об этих вещах наравне с папой и его бесчисленными Соборами». – Martyn, vol. 1, р. 410. И вскоре как друзья, так и враги его пришли к убеждению, что дальнейшие попытки примирить Лютера с Римом бесполезны. Если бы Лютер уступил хотя бы в одном пункте, то сатана и все его воинство торжествовали бы победу. Но его непоколебимая твердость явилась залогом освобождения церкви и положила начало новой и лучшей эре. Влияние этого одного человека, который осмелился мыслить и действовать самостоятельно, будучи глубоко убежденным в своих религиозных воззрениях, должно было оказать свое действие, как на церковь, так и на мир не только в его время, но и во всех грядущих поколениях. До конца истории земли твердость и верность Лютера будут поддерживать всех тех, кто будет переживать подобный опыт. Сила и величие Божье выше человеческих решений, выше могущества сатаны. Вскоре императорским указом Лютеру было велено отправляться домой, и он знал, что вслед за этим повелением последует и его осуждение. Угрожающие тучи нависли над ним, но его [167] сердце было переполнено радостью и хвалой, когда он оставлял Вормс. «Сам дьявол, – говорил он, – охранял папскую крепость, но Христос сделал в ней пролом, и сатана вынужден был признать, что Господь сильнее его». – D’Aubigne, b. 7, ch. 11. После отъезда Лютеру очень хотелось, чтобы его твердость не была истолкована превратно, и, руководствуясь этим побуждением, он написал императору: «Я призываю в свидетели Бога, Который видит сердца всех, что я готов со всякой покорностью, в чести и бесчестии, в жизни или смерти повиноваться Вашему Величеству, но ни в кое случае не могу идти против Слова Божьего, которым и живет человек. Во всем, что касается светской жизни, моя верность Вам будет неизменной, так как спасение не зависит от того, приобрету ли я что-то в этой жизни или потеряю. Но там, где затрагиваются вечные интересы, Бог не желает, чтобы один человек подчинялся другому. Ибо такое подчинение в духовных вопросах является настоящим поклонением, а оно должно принадлежать исключительно Творцу». – Там же, b. 7, ch. 11. На обратном пути из Вормса Лютера встречали еще радушнее и теплее. Высокопоставленное духовенство приветствовало отлученного от церкви монаха, и гражданские власти с почетом встречали человека, осужденного императором. Его просили проповедовать, и, несмотря на императорский запрет, он снова взошел на кафедру. «Я никогда не давал обета заковывать Слово Божье, – сказал он, – и не буду делать этого». – Martyn, vol. 1, р. 420. Сразу же после отъезда Лютера из Вормса паписты убедили императора издать указ, направленный против него. В этом декрете Лютер был объявлен «самим сатаной в образе человека, одетого в монашеские одеяния». – D’Aubigne, b. 7, ch. 11. И с истечением срока охранной грамоты повелевалось предпринять самые решительные меры для прекращения его работы. Никто не имел права оказывать ему гостеприимство, давать ему пищу или воду; никто не имел права выражать ему свою поддержку и сочувствие ни словом, ни делом. Везде, где бы он ни находился, его имели право арестовать и предать в руки властей. Его приверженцы также подлежали аресту, а их имущество – конфискации. Его сочинения подлежали уничтожению, и, наконец, все, осмеливающиеся не повиноваться этому декрету, подлежали подобному же осуждению. [168] Курфюрст Саксонский и князья, которые наиболее благосклонно относились к Лютеру, вскоре после отъезда реформатора оставили Вормс, и Сейм дал свое согласие на утверждение императорского приказа. Приверженцы Рима торжествовали. Теперь, как они полагали, судьба Реформации была решена. Но Бог предначертал план избавления для Своего раба в этот опасный час. Его бдительное око следило за каждым движением Лютера, и одно благородное сердце решило спасти его. Становилось очевидным, что Рим удовлетворится только его смертью, и поэтому спасти реформатора от преследования можно было только в строго засекреченном убежище. Бог дал мудрость Фридриху Саксонскому разработать план спасения Лютера. При помощи верных друзей план курфюрста был приведен в исполнение, и реформатор был сокрыт, как от друзей, так и от врагов. Возвращаясь домой, Лютер был неожиданно схвачен, разлучен со своими спутниками и поспешно отвезен лесными дорогами в Вартбургский замок – уединенную горную крепость. Похищение Лютера было окружено такой непроницаемой тайной, что даже сам Фридрих долгое время ничего не знал о месте его пребывания. Это неведение было не без умысла, потому что, ничего не зная о нем, он и сказать ничего не мог. Он довольствовался тем, что реформатор в безопасности, что ему хорошо, и был искренне рад всему этому. Миновали весна, лето и осень, наступила зима, а Лютер по-прежнему оставался пленником. Алеандр и его приверженцы ликовали, думая, что свет Евангелия скоро совсем погаснет. Но, вопреки их ожиданиям, реформатор по-прежнему наполнял свой светильник маслом из сокровищницы истины; и свет его должен был засиять еще светлее и ярче. После долгих волнений и ожесточенной борьбы Лютер некоторое время наслаждался отдыхом в дружественном убежище Вартбурга. Но он не мог долго находиться в тишине и покое. Привыкший к деятельной жизни и упорной борьбе, он с трудом переносил свое бездействие. В те дни, наполненные одиночеством, он, думая о состоянии церкви, в отчаянии [169] воскликнул: «Увы В этот последний день Его гнева нет ни одного человека, который как стена стоял бы перед Господом, чтобы спасти Израиль » – Там же, b. 9, ch. 2. К нему вернулись прежние мысли, и он стал опасаться, что его могут обвинить в трусости и в уклонении от борьбы. Он упрекал себя в праздности и довольстве, и в то же время ежедневно делал больше, чем вообще в состоянии сделать человек. Его перо никогда не отдыхало. В то время как враги его льстили себя надеждой, что заставили его голос умолкнуть навсегда, он работал, и вскоре они были встревожены и удивлены очевидными доказательствами его продолжающейся деятельности. Целый поток трактатов, вытекающий из-под его пера, распространился по всей Германии; кроме того, он оказал неоценимую услугу своим соотечественникам, сделав перевод Нового Завета на немецкий язык. Со своего «скалистого Патмоса» в течение целого года он продолжал проповедовать Евангелие и порицать грехи и заблуждения современников. Бог удалил Своего раба со сцены общественной жизни не только для того, чтобы спасти ему жизнь и дать ему возможность заняться другим видом серьезной работы. Нет, Господь преследовал более глубокие и возвышенные цели. В уединении и безмятежности своего гористого убежища Лютер был лишен всякой земной опоры и огражден от человеческих похвал и лести. Таким образом, он был спасен от гордости и самоуверенности, которые так часто сопровождают успех. Через страдания и смирение он вновь приготовился к безопасному передвижению по тем головокружительным вершинам, на которые он был так внезапно вознесен. Когда люди радуются свободе, обретенной в истине, тогда они склонны прославлять тех, посредством кого Бог разорвал цепи заблуждения и суеверия. Сатана старается отвратить мысли и чувства людей от Бога и сосредоточить их на лицах, которым было доверено сделать это. Он побуждает людей прославлять только орудие и пренебречь Рукой, управляющей всеми событиями. Очень часто случается, что религиозные вожди, осыпанные похвалой и почетом, теряют сознание своей зависимости от Бога и становятся самоуверенными. И [170] в результате они стараются влиять на разум и совесть людей, предрасположенных искать руководства у них, вместо того, чтобы искать его в Слове Божьем. Дело Реформы часто задерживается, так как приверженцы ее лелеют в себе подобный дух. Бог желал предохранить дело Реформации от подобной опасности. Он желал, чтобы на этой работе лежала не человеческая печать, а Божья. Глаза людей были обращены на Лютера как на истолкователя истины, и он был устранен, чтобы взоры всех обратились к вечному Автору истины. Глава 9 Швейцарский реформатор [171] ИЗБИРАЯ ОРУДИЯ для осуществления Реформации, Господь руководствуется теми же соображениями, что и при основании церкви. Небесный Учитель прошел мимо великих мира сего, знатных и богатых людей, которые, будучи руководителями народа, привыкли пользоваться его почетом и лестью. Они были настолько горды и уверены в своем превосходстве, что никогда бы не смогли понять нужды и переживания простого народа и стать, в свою очередь, соработниками кроткого Мужа из Назарета. И слова: «Идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами человеков» (Ев. от Матфея 4:19) были обращены к необразованным галилейским труженикам-рыбакам. Это были простые и любознательные люди. Они не были затронуты ложными теориями современности, и поэтому Христос мог с большим успехом приготовить их для предстоящей работы. Так было и во дни великой Реформации. Вожди ее были простыми людьми, не зараженными честолюбием и гордостью своего времени, чуждыми идей фанатизма и церковных интриг. Бог в Своем плане всегда использует простых людей для достижения великих результатов. В таком случае слава и успех приписываются не людям, а Тому, Кто работает через них для достижения Своих благих намерений. Спустя всего несколько недель после рождения Лютера в хижине саксонского горняка, родился и Ульрих Цвингли в домике пастуха, расположенном среди Альпийских гор. Среда, окружавшая Цвингли с детства, и [172] полученное им воспитание как нельзя лучше способствовали его приготовлению к будущей деятельности. Выросший среди величественных, прекрасных и потрясающих картин природы, он уже с ранних лет проникся сознанием величия, могущества и силы Бога. История героических подвигов, совершенных в родных горах, воспламеняла его юное воображение. Его благочестивая бабушка рассказывала ему некоторые библейские истории, которые она самым старательным образом отобрала среди церковных преданий и легенд. С каким живым интересом он слушал о величественных подвигах патриархов и пророков, о пастухах на палестинских холмах, где ангелы сообщили им о Младенце из Вифлеема, и о Муже Голгофы Подобно Йоганну Лютеру, отец Цвингли желал дать хорошее образование своему сыну, и уже в раннем возрасте мальчику пришлось расстаться с родными горами и долинами. Его разум быстро развивался, и вскоре в семье возник вопрос, где найти для него достаточно квалифицированных учителей. В возрасте тринадцати лет он отправился в Берн, в одну из лучших школ Швейцарии. Там, однако, его подстерегала опасность, угрожающая разбить все надежды его жизни. Монахи прикладывали немало стараний и усилий к тому, чтобы он поступил в монастырь. Доминиканские и францисканские монахи вели между собой борьбу за первенство. С этой целью они богато украшали свои церкви, проводили пышные церемониальные служения, выставляли мощи, пользующиеся общей известностью, а также чудотворные иконы. Доминиканцы Берна понимали, что если им удастся привлечь на свою сторону этого молодого и талантливого студента, то вместе с ним они приобретут славу и деньги. Его молодость, выдающиеся способности оратора и писателя, музыкальная и поэтическая одаренность обещали гораздо больший успех в деле привлечения народа к их богослужениям и увеличения доходов ордена, чем этого можно было достичь при всей их пышности и роскоши. Хитростью и лестью они старались уговорить Цвингли поступить в их монастырь. Когда Лютер был студентом, он аналогичным образом похоронил себя среди стен монастырской кельи, и навсегда был бы потерян для мира, если бы Провидение Божье не освободило его. Цвингли не должен был пойти этим [173] опасным путем. Провидение определило, чтобы его отцу сообщили о планах монахов. Отец Цвингли ни в коем случае не желал, чтобы его сын вел праздный и бесполезный образ жизни монаха. Он видел во всем этом угрозу, нависшую над всей будущностью своего сына, и повелел ему немедленно возвратиться домой. Цвингли повиновался ему, но оставаться долго в родном селении он уже не мог и вскоре возобновил свои занятия в Базеле. Там он впервые услышал благую весть о благодати Божьей. Виттенбах, учитель древних языков, изучая греческий и еврейский языки, познакомился со Священным Писанием, и, таким образом, через него Божественный свет был распространен и среди студенчества. Он говорил, что есть истины, которые гораздо древнее и неизмеримо выше теорий философов и ученых. И эта древняя истина заключалась в том, что смерть Христа является единственным выкупом за грехи грешника. Эти слова для Цвингли были первым лучом света, предшествующим наступлению зари. Вскоре Цвингли оставил Базель, чтобы начать свою самостоятельную трудовую жизнь. Первым местом его духовной работы стала церковь, находящаяся в Альпах, вблизи его родного селения. После того как Цвингли принял сан священника, он «безраздельно посвятил себя исследованию Божественной истины, ибо он прекрасно понимал, – как говорит один из его собратьев-реформаторов, – как много должен знать тот, кому доверили пасти стадо Христово». – Wylie, b. 8, ch. 5. Чем больше он исследовал Писание, тем отчетливее видел разницу между библейскими истинами и ересью Рима. И он подчинил себя Библии как Слову Божьему, единственно верному и надежному руководству. Он видел, что эта Книга должна говорить сама за себя. Он не осмеливался объяснять Писание с целью подтверждения уже ранее установленных теорий и доктрин, но считал своим долгом исследовать, что собой представляет его определенное и ясное учение. Он не упускал ничего из того, что могло бы помочь ему приобрести полное и правильное представление о значении библейских истин, и обращался за помощью к Святому Духу, Который, говорил он, всем, ищущим Его с молитвой и от всего сердца, откроет Слово Божье. [174] «Священное Писание, – говорил Цвингли, – было дано Богом, а не человеком, и Сам Бог, Который просвещает, даст тебе понять, что сказанное приходит от Него. Слово Божье …верно; оно понятно и говорит само за себя и само себя открывает; оно освещает душу всей полнотой спасения и благодати, утешает ее в Боге, смиряет ее, так что отрекаясь от себя, душа вполне предается Богу». Истинность этих слов была доказана в личной жизни Цвингли. Рассказывая о пережитых в то время опытах, он впоследствии писал: «Когда ...я начал вполне доверяться Священному Писанию, философия и теология (схоластика) все время сбивали меня с толку. Наконец, я сказал себе: «Ты должен оставить всю эту ложь и учиться тому, чему учит Бог в Своем простом Слове». Тогда я начал умолять Бога, чтобы Он послал мне Свой свет, и с тех пор Священное Писание начало проясняться для меня». – Там же, b. 8, ch. 6. Учение, проповедуемое Цвингли, не было заимствовано им у Лютера. Это было учение Христа. «Если Лютер проповедует о Христе, – говорил швейцарский реформатор, – то он делает то же, что и я. Тех, кого он привел ко Христу, намного больше, чем приведенных мной. Но это не имеет никакого значения. Я не желаю носить никакого другого имени, помимо имени Христа; я – Его воин, и Он – мой вождь. Я не написал Лютеру ни одной строчки, и Лютер не писал мне. Почему? Для того чтобы все убедились в том, что Дух Божий не противоречит Себе, поскольку мы оба, не сговариваясь, единодушно проповедуем учение Христа. – D’Aubigne, b. 8, ch. 9. В 1516 году Цвингли был приглашен в качестве священника в Айнзидельнский монастырь. Там он увидел всю испорченность Рима, и оттуда его влияние как реформатора распространилось далеко за пределы родных Альп. Среди главных святынь, привлекавших внимание людей в Айнзидельне, была икона Богородицы, которая, как говорили, имела чудодейственную силу. Над воротами монастыря была надпись: «Здесь можно получить полное прощение грехов». [175] – Там же, b. 8, ch. 5. В любое время года пилигримы стекались сюда на поклонение деве Марии, но в великий ежегодный праздник освящения иконы сюда приходило множество народа не только со всей Швейцарии, но даже из Франции и Германии. Цвингли, глубоко огорченный всем происходящим, воспользовался предоставленной возможностью, чтобы рассказать этим ослепленным рабам суеверия о той свободе, какую дарует Евангелие. «Не думайте, – сказал он, – что Бог пребывает в этом храме больше, чем в каком-либо другом месте. Где бы ни находилось место вашего обитания, Бог и там с вами и слышит вас. ...Могут ли добрые дела, длинные паломничества, жертвы, иконы, заступничество девы Марии и всех святых снискать для вас милость Божью? ...Какая польза от многословия наших молитв? Что может дать роскошная ряса, аккуратно остриженная голова, длинная одежда и расшитые золотом туфли? …Бог смотрит на сердце, а наши сердца далеки от Него». «Христос, – говорил он, – Который однажды был распят на кресте, есть удовлетворяющая во все века искупительная Жертва за грехи верующих». – Там же, b. 8, ch. 5. Многим слушателям такие слова не понравились. Они были горько разочарованы, когда им сказали, что их изнурительное путешествие было совершенно напрасным. Они не понимали истины о прощении, предлагаемом всем через жертву Христа. Их прежняя дорога к Небесному Царству, проложенная для них Римом, вполне их устраивала. Они испугались трудностей в поисках лучшего. Для них было намного легче доверить свое спасение священникам и папе, нежели каждому лично стремиться к чистоте сердца. Но другие с радостью приняли весть об искуплении, совершенном Иисусом Христом. Обряды, предписываемые Римом, не приносили их душе желаемого мира, и теперь они с верой приняли кровь Спасителя как умилостивление за свои грехи. Они возвратились домой, чтобы и другим рассказать о полученном драгоценном свете. Таким образом, из селения в селение, из города в город распространялась истина, и в связи с этим значительно сократилось число пилигримов, посещающих храм девы Марии. Сократились [176] и приношения, и, следовательно, уменьшилось и жалованье Цвингли. Но это только радовало его, когда он видел, что фанатизму и суеверию был нанесен удар. Руководители церкви прекрасно понимали деятельность Цвингли, но решили пока не вмешиваться. Однако, не теряя надежды привлечь его на свою сторону, они все еще пытались лестью купить его, а тем временем истина все глубже проникала в сердца людей. Работа Цвингли в Айнзидельне приготовила его для более широкой деятельности, которую он вскоре должен был начать. После трехлетнего пребывания в Айнзидельне он был приглашен в качестве священника в Цюрихский кафедральный собор. Это был один из самых важных городов швейцарской конфедерации, и влияние Цвингли должно было распространиться далеко за его пределы. Люди, по приглашению которых Цвингли прибыл в Цюрих, были озабочены тем, чтобы он не вводил никаких новшеств, и в связи с этим они изложили перед ним его обязанности: «Ты не должен пренебрегать ничем, что только может способствовать увеличению доходов собора. Ты должен как с кафедры, так и в исповедальне наставлять верующих аккуратно платить все десятины и дары, чтобы таким образом они доказали свою любовь и заботу о церкви. Ты должен также заботиться об увеличении доходов от больных, от месс и вообще от всех таинств церкви. …Что же касается совершения причастия, проповеди и заботы о пастве, то это тоже входит в обязанности священника. Но здесь ты можешь заменить себя кем-либо другим, в особенности по части проповеди. Причастие ты должен совершать только для знатных лиц, да и то только тогда, когда тебя попросят об этом; тебе ни в коем случае не следует причащать всех подряд». – Там же, b. 8, ch. 6. Цвингли молча выслушал эти наставления и в ответ поблагодарил за оказанную ему честь быть призванным на такую важную должность, а затем изложил перед ними [177] предлагаемый им план работы. «Жизнь Христа, – сказал он, – слишком долго была сокрыта от народа. Я буду проповедовать по Евангелию от Матфея, ...говоря только о написанном в Священном Писании и объясняя его глубину; я буду делать сравнения между отдельными местами и в постоянной и серьезной молитве буду просить о том, чтобы все это было понятным и доступным. Исключительно для славы Божьей, Его Единородного Сына и для настоящего спасения душ и назидания их в истинной вере я посвящаю мое служение». – Там же, b. 8, ch. 6. Хотя некоторые из священников и не одобрили плана Цвингли и попытались разубедить его в этом, но он остался непоколебим. Он ответил, что не собирается вводить никаких новшеств, так как это и есть тот испытанный метод, каким пользовалась церковь в добрые старые времена. Интерес к истинам, о которых он учил, был уже пробужден, и народ толпами приходил слушать его проповеди. Приходили даже те, которые уже давно перестали посещать богослужения. Цвингли начинал свое служение с объяснения Евангелия, читая и объясняя народу вдохновенные повествования о жизни, учении и смерти Христа. И здесь, как и в Айнзидельне, он представлял Слово Божье как единственное авторитетное Слово, а смерть Христа – как единственную совершенную Жертву. «Только ко Христу, – говорил он, – я желаю привести вас; ко Христу – истинному Источнику спасения». – Там же, b. 8, ch. 6. Вокруг проповедника теснились люди, начиная от государственных деятелей и ученых, и кончая ремесленниками и крестьянами. Все слушали его с глубоким интересом. Он не только говорил о предлагаемом всем даре спасения, но и бесстрашно порицал порок и испорченность современности. И многие, возвращаясь из собора, славили Бога. «Этот человек, – говорили они, – проповедник истины. Он станет нашим Моисеем и выведет нас из египетской тьмы». – Там же, b. 8, ch. 6. Но принятая вначале с таким энтузиазмом его работа вскоре встретила сопротивление. Монахи решили положить конец деятельности Цвингли и осудить его учение. [178] Многие насмехались над ним, другие угрожали ему и оскорбляли его. Но Цвингли все терпеливо переносил, говоря: «Если мы желаем обратить грешников ко Христу, то мы должны закрыть глаза на многие вещи». – Там же, b. 8, ch. 6. Как раз в то время пришла помощь для дальнейшего развития дела реформы. Некто по имени Лукиан привез в Цюрих некоторые сочинения Лютера – он был послан из Базеля человеком, сочувствующим идеям Реформации и полагавшим, что продажа этих книг может послужить сильнейшим средством в деле распространения истины. «Реши сам, – писал он Цвингли, – если этот человек достаточно благоразумен, то пусть распространит среди швейцарцев из города в город, из деревни в деревню и даже из дома в дом книги Лютера, а особенно объяснения молитвы Господней, написанные для мирян. Чем большее число людей будет знать их, тем больше экземпляров будет продано». – Там же, b. 8, ch. 6. Таким образом, был найден путь для распространения света. В то время, когда Бог готовится к тому, чтобы разбить оковы невежества и суеверия, сатана также начинает работать с большей силой, чтобы еще больше окутать людей мраком и еще сильнее заковать их в цепи греха. В то время как в различных странах поднялись мужи, чтобы указать народу на прощение и оправдание через кровь Христа, поднялся и Рим: с удвоенной энергией он открыл свой рынок по всему христианскому миру, предлагая прощение за деньги. Каждый грех имел свою определенную цену, и люди продолжали свободно совершать преступления, лишь бы церковная казна не испытывала недостатка. Таким образом, возникли и развивались два движения: одно предлагало прощение грехов за деньги, другое предлагало прощение грехов через Христа. Рим разрешал грех и делал его источником своей наживы, реформаторы же осуждали грех и указывали на Христа как на Жертву умилостивления и искупления. В Германии продажа индульгенций была поручена доминиканскому ордену и осуществлялась под руководством бесчестного Тецеля. В Швейцарии эта торговля находилась в руках францисканского ордена и возглавлялась Самсоном, итальянским [179] монахом. Самсон уже сослужил добрую службу церкви, собрав огромные суммы денег в Германии и Швейцарии для папской казны. Теперь он ходил по всей Швейцарии, привлекая к себе огромные толпы людей, грабя бедных крестьян и собирая богатые дары от богачей. Но влияние реформы уже ощущалось и здесь, хотя торговля индульгенциями продолжалась. Цвингли еще был в Айнзидельне, когда Самсон как раз находился в соседнем городе со своими «товарами». Когда реформатору сообщили об этом, он моментально начал действовать. Они не встретились, но Цвингли с таким успехом разоблачил Самсона, что тот счел за лучшее убраться подальше. В Цюрихе Цвингли продолжал ревностно выступать против торговли индульгенциями, и, когда Самсон подходил к этому городу, к нему был послан человек с предложением не входить в город. Он попытался было пойти на всевозможные хитрости, но вынужден был уйти, не продав ни одной индульгенции; и вскоре он покинул Швейцарию. Особенный размах получило дело Реформации, когда в 1519 году вся Швейцария была потрясена эпидемией чумы, так называемой «черной смертью». Столкнувшись лицом к лицу с губительной смертью, многие сознавали, как ничтожны и бесполезны жалкие листочки с отпущениями, купленные ими, и душа их жаждала надежного основания для своей веры. Цвингли также смертельно заболел. Его состояние было настолько тяжелым, что уже повсюду распространялся слух о его смерти. Но и в такой критический час его надежда и мужество оставались непоколебимыми. Он с верой взирал на Голгофский крест, во всем полагаясь на искупительную жертву Христа. Вырвавшись из объятий смерти, он с еще большим рвением и силой проповедовал Евангелие. Народ с радостью приветствовал своего возлюбленного пастора, который, побывав на краю могилы, вернулся к ним. Ухаживая за больными и [180] умирающими, люди сознавали, как никогда раньше, всю силу и значение Евангелия. Исследуя Священное Писание, Цвингли еще глубже и обширнее начал понимать его истины, и с еще большей полнотой он испытал на себе их возрождающую силу. Падение человека и план искупления – вот темы, на которых он постоянно останавливался. «В Адаме, – говорил он, – мы все умираем, обреченные на осуждение и вырождение». – Wylie, b. 8, ch. 9. «Христос ...искупил нас Своим вечным искуплением. ...Его страдания – это …вечная жертва, принесенная ради искупления и удовлетворяющая Божественную справедливость во имя всех тех, кто с твердой и несокрушимой верой уповает на нее». Он особенно подчеркивал, что люди, несмотря на благодать Христа, не имеют права продолжать грешить. «Где есть вера в Бога, там и Бог; а где присутствует Бог, там существует и горячее желание делать добрые дела». – D’Aubigne, b. 8, ch. 9. Интерес к проповедям Цвингли был настолько велик, что огромный собор не мог вместить всех желающих слушать его. Цвингли учил народ постепенно, не ошеломляя сразу своих слушателей всем светом истины. Вначале он очень тщательно и осторожно подбирал такие места, которые не напугали бы людей и не ввели бы их в сомнение. Его работа состояла в том, чтобы приобрести сердца людей для истины Христа, утешить их Его любовью и указать им на Его пример; и как только они принимали принципы Евангелия, то все суеверные понятия и обычаи отходили сами по себе. Итак, шаг за шагом дело Реформации в Цюрихе продвигалось вперед. Встревоженные враги поднялись, чтобы дать должный отпор. Только один год прошел с тех пор, как виттенбергский монах сказал свое «нет» папе и императору в Вормсе, и теперь, казалось, все люди в Цюрихе были готовы заявить свое решительное «нет» папским требованиям. Нападки на Цвингли не прекращались. В папских областях время от времени издавались указы против учеников Евангелия, и их сжигали на кострах, но этого не было достаточно: нужно заставить замолчать учителя ереси – таково было единодушное решение. Согласно этому, констанцский епископ послал трех представителей в Цюрихский Совет, обвиняя Цвингли в распространении учений, подстрекающих народ [181] нарушать законы церкви, что угрожает миру и благоденствию всего общества. Если церковь потеряет авторитет в народе, – говорилось дальше, – воцарится всеобщая анархия. Цвингли ответил, что в течение четырех лет он проповедовал Евангелие в Цюрихе, «который стал более спокойным и мирным, чем любой другой город конфедерации». «Разве из этого не следует, – сказал он, – что христианство является наилучшей гарантией всеобщей безопасности?» – Wylie, b. 8, ch. 11. Посланцы епископа убеждали членов совета придерживаться церкви, без которой, как они говорили, нет спасения. Цвингли ответил: «Пусть это обвинение не пугает вас. Основание церкви есть та же Скала и тот же Христос, Который дал Петру имя, потому что тот верно исповедовал Его. Во всяком народе любой человек, который от всего сердца верит в Иисуса, принимается Богом. Такие люди и составляют церковь, без которой нет спасения». – D’Aubigne, London ed., b. 8, ch. 11. В результате этого совещания один из епископских посланцев принял реформаторскую веру. Совет отказался предпринимать какие бы то ни было меры против Цвингли, и Рим приготовился к очередной атаке. Извещенный о замыслах своих врагов, реформатор воскликнул: «Пусть они готовятся; я боюсь их не больше, чем нависшие скалы боятся волн, разбивающихся у их подножия». – Wylie, b. 8, ch. 11. Усилия духовенства только способствовали еще большему продвижению того дела, которое они стремились уничтожить. Истина продолжала распространяться. В Германии, когда не стало Лютера, приверженцы Реформации, видя ее успех в Швейцарии, вновь воспрянули духом и ободрились. По мере развития Реформации в Цюрихе произошли заметные перемены в моральной и нравственной жизни людей. «Мир поселился в нашем городе, – писал Цвингли; – здесь нет ссор, лицемерия, зависти и раздора. Откуда может придти подобное согласие, как не от Бога и нашего учения, которое наполняет нас плодами мира и благочестия?». – Там же, b. 8, ch. 15. Победы, одержанные Реформацией, заставили романистов с еще большей энергией и ожесточением приняться за ее уничтожение. [182] Видя, как мало было достигнуто путем преследования Лютера в Германии, они решили пойти другим путем. Они решили устроить диспут и пригласить на него Цвингли, и так как они являлись инициаторами этого, то имели право избрать место и судей, согласно своему намерению. И если бы только им удалось заманить его к себе, тогда они ни с чем не посчитались бы и больше не выпустили его из своих рук. Они рассуждали так: если им удастся убрать руководителя, то его дело само по себе быстро разрушится. Однако это намерение было строго засекречено. Диспут был назначен в Бадене, но Цвингли не присутствовал на нем. Совет города Цюриха догадывался о коварных замыслах папистов и, зная о кострах, на которых паписты сжигали вестников Евангелия, не разрешил своему пастору подвергать себя опасности. В Цюрихе он был готов встретиться с любым представителем Рима, но ехать в Баден, где была пролита кровь мучеников за истину, означало идти на верную смерть. Представителями Реформации были Эколампадиус и Галлер, а со стороны Рима – известный доктор Эк с целой свитой ученых докторов и прелатов. Хотя Цвингли и не присутствовал на диспуте, но там было заметно его влияние. Паписты сами выбрали секретарей, а всем остальным было запрещено что-либо записывать под угрозой смерти. Но, несмотря на это, Цвингли ежедневно получал точный доклад обо всем, происходящем в Бадене. Один из присутствующих там студентов каждый вечер записывал все, происшедшее в течение дня. Другие два студента брали эти записи и с письмами Эколампадиуса передавали их для Цвингли в Цюрих. Реформатор отвечал на них, высказывая свои предложения и давая нужные советы. Ночью он писал ответы, а утром студенты уже возвращались в Баден. Чтобы не вызвать подозрения у стражи, стоящей у городских ворот, они носили на голове корзины с домашней птицей и таким образом беспрепятственно проходили в город. [183] Так боролся Цвингли со своими лукавыми врагами. «Он сделал больше, – говорил Микониус, – своими расспросами, бессонными ночами и посланными в Баден советами, чем если бы он лично присутствовал среди своих врагов». – D’Aubigne, b. 11, ch. 13. Романисты, преждевременно празднуя предполагаемую победу, прибыли в Баден в роскошных одеждах, украшенных драгоценностями. Они окружили себя роскошью, питаясь самыми изысканными блюдами и употребляя самые дорогие вина, проводя время в пирах и различных удовольствиях. Как же отличались от них реформаторы, на которых народ смотрел почти как на нищих, скромная еда которых отнимала очень мало времени за столом. Хозяин гостиницы, где остановился Эколампадиус, наблюдая за ним в его комнате, всегда видел его занятым чтением или молитвой и потом сказал в сильном изумлении: «Все же надо сказать, что этот еретик очень благочестивый человек». Во время диспута «Эк высокомерно взошел на великолепно украшенную кафедру, в то время как скромный Эколампадиус занял отведенное ему место напротив своего противника на грубо отесанной скамье». – Там же, b. 11, ch. 13. Громкий голос Эка и его безграничная самоуверенность никогда не изменяли ему. Его ревность стимулировалась надеждой на щедрое вознаграждение и славу, ибо защитнику веры был обещан солидный гонорар. Когда же, наконец, иссяк поток его красноречивых доказательств, он прибегнул к оскорблениям и даже проклятиям. Сдержанный и не доверяющий своим силам Эколампадиус избегал спора и начал свою защиту с торжественного признания: «Я не признаю никакого другого судебного мерила, кроме Слова Божьего». – Там же, b. 11, ch. 13. Хотя он и вел себя очень застенчиво и кротко, но он проявил свою непреклонность и ум. В то время как паписты, по своему обыкновению, ссылались на авторитет традиций церкви, реформатор твердо придерживался Священного Писания. «Традиция, – сказал он, – не имеет силы в нашей Швейцарии, разве только соответствующая конституции, а что касается вопросов веры, то Библия и есть наша конституция». – Там же, b. 11, ch. 13. [184] Бьющая в глаза разница между участниками диспута не осталась незамеченной. Ясные и определенные доказательства реформатора, представленные так кротко и скромно, сделали то, что народ с отвращением отвернулся от хвастливых и гневных тирад Эка. Диспут продолжался 18 дней. После его окончания паписты самонадеянно объявили о своей победе. Большинство делегатов отстаивали сторону Рима, и Совет признал реформаторов побежденными и объявил, что они вместе с Цвингли, своим лидером, отлучаются от церкви. Но этот диспут принес также и добрые плоды. Он послужил сильным толчком в деле продвижения протестантизма, и через самое короткое время такие центральные города, как Берн и Базель, стали реформаторскими. Глава 10 Успех Реформации в Германии [185] ТАИНСТВЕННОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ Лютера встревожило всю Германию. Распространялись самые невероятные слухи, и многие были убеждены, что он убит. Это причинило глубокую скорбь не только его верным друзьям, но и тем, кто еще не встал открыто на сторону Реформации. Многие торжественно поклялись отомстить за его смерть. Римские вожди с ужасом следили за тем, как росла неприязнь народа по отношению к ним. Хотя вначале они и ликовали при мысли о возможной гибели Лютера, но вскоре у них появилось единственное желание – укрыться от народного гнева. Враги Лютера были обеспокоены его исчезновением гораздо больше, чем самыми смелыми его действиями в то время, когда он находился среди них. Те, которые в своей ярости старались погубить этого отважного реформатора, теперь опасались беспомощного пленника. «Единственная возможность спасти себя, – сказал кто-то из них, – это с огнем в руках искать Лютера по всему миру и возвратить его народу, жаждущему видеть его». – D’Aubigne, b. 9, ch. 1. Императорский указ не имел никакой силы. Папские легаты были страшно возмущены, когда увидели, что судьба Лютера беспокоит народ намного больше, чем этот указ. Радостные сообщения о том, что он жив и находится в безопасности, хотя и не располагает свободой перемещения, успокоили народ, который оставался неизменным в своей глубокой симпатии к нему. Его сочинения теперь читались с еще большим [186] рвением. Возрастало число присоединяющихся к делу этого героического человека, который защищал Слово Божье при таком огромном неравенстве сил. Реформация приобретала все больший размах. Посеянное Лютером семя всходило повсюду. Его отсутствие позволяло совершить ту работу, которая не была бы сделана, останься он на свободе. Когда выдающийся руководитель исчез, другие работники почувствовали на себе новую ответственность. С обновленной верой и усердием они выступили вперед, делая все возможное со своей стороны, чтобы так благородно начатое дело могло беспрепятственно развиваться и дальше. Но сатана не бездействовал. Теперь он старался сделать то, что делал всякий раз, при любом реформаторском движении, – обмануть и погубить народ, подсунув ему вместо истинного дела подделку. Подобно тому, как в первом столетии в христианской церкви были лжехристы, так и теперь, в XVI столетии, появились лжепророки. Несколько человек, будучи глубоко затронуты происходящим в мире религиозным подъемом, вообразили, что получили специальное откровение с Неба и Божественное указание идти вперед и завершить дело, начатое Лютером. На самом же деле они только губили его. Они отвергли один из самых главных принципов Реформации, являющийся ее основанием, а именно, что Слово Божье – это единственно верное мерило веры и жизни. И вместо этого безошибочного путеводителя они выдвинули теорию своих личных чувств и впечатлений. Устранив этот великий детектор лжи и заблуждений, они дали возможность сатане управлять ходом их мыслей, как ему было угодно. Один из этих пророков утверждал, что он наставлен самим ангелом Гавриилом. К нему примкнул один студент, который, бросив свои занятия, заявил, что Сам Бог наделил его соответствующей мудростью для истолкования Его Слова. А к ним, в свою очередь, присоединились другие люди, имевшие природную склонность к фанатизму и странностям. Работа этих фанатиков произвела немало шума. [187] Проповеди Лютера повсюду вызывали большое пробуждение, и народ уже сам сознавал необходимость реформы, но теперь некоторые из этих искренних душ были введены в заблуждение новыми пророками. Предводители этого движения отправились в Виттенберг к Меланхтону и его сотрудникам и потребовали, чтобы те, в свою очередь, признали их права. Они говорили: «Мы посланы Богом наставлять народ. Мы ведем с Господом самые дружественные беседы; нам известно будущее; короче говоря, мы – пророки и апостолы и ссылаемся на доктора Лютера». – Там же, b. 9, ch. 7. Реформаторы были удивлены и озадачены До сих пор они еще не встречались ни с чем подобным и не знали, что предпринять. Меланхтон сказал: «Этими людьми владеют какие-то необыкновенные духи, но что это за духи? ...С одной стороны, мы должны быть осторожны, чтобы не погасить Духа Божьего, а с другой стороны, мы должны быть внимательны, чтобы дух сатаны не обольстил нас». – Там же, b. 9, ch. 7. Вскоре обнаружились и плоды нового учения. Люди начали пренебрегать Библией и вскоре совершенно отбросили ее. Учебные заведения были охвачены смятением. Студенты, призрев все ограничения, оставляли занятия и бросали университеты. Люди, которые считали себя ответственными за дело Реформации, довели его чуть ли не до полного краха. Паписты торжествовали, наблюдая все это, и при этом говорили: «Еще одна последняя битва, и все опять будет в наших руках». – Там же, b. 9, ch. 7. «Услыхав об этом в Вартбурге, Лютер с глубокой горечью сказал: «Я всегда ожидал, что сатана пошлет на нас это бедствие». – Там же, b. 9, ch. 7. Он понял настоящий характер действий этих лжепророков и ту опасность, которая угрожала делу истины. Ни сопротивление папы, ни сам император не причинили ему столько беспокойства и отчаяния, сколько это несчастье. Мнимые друзья Реформации превратились в ее злейших врагов. Именно те истины, которые принесли его страдальческой душе столько радости и утешения, [188] стали теперь причиной раздора и замешательства в церкви. В деле Реформации Дух Божий руководил Лютером, и под Его руководством он сделал больше, чем вообще мог бы сделать человек. В его намерения не входило занимать те позиции, куда толкнула его действительность, или производить столь радикальные перемены. Он был только орудием в руках Безграничного Могущества. Он часто приходил в трепет за последствия своей работы и однажды заметил: «Если бы я знал, что мое учение повредит хотя бы одному человеку (одному единственному, скромному человеку ) и затемнит ему понимание истины, – чего, конечно, быть не может, потому что оно и есть суть самого Евангелия, – то я был бы согласен лучше десять раз умереть, чем продолжать его проповедовать». – Там же, b. 9, ch. 7. Теперь Виттенберг, центр Реформации, одним из первых попал под власть фанатизма и беззакония. Это ужасное положение не было вызвано учением Лютера, но его враги по всей Германии обвиняли именно его. С душевной горечью он иногда спрашивал: «Может ли так бесславно закончиться дело Реформации?» – Там же, b. 9, ch. 7. И снова после борения с Богом в молитве мир наполнял его сердце. «Это не мое дело, Боже, но Твое, – говорил Лютер. – Ты не потерпишь, чтобы оно было погублено суеверием и фанатизмом». Но оставаться теперь вдали от борьбы в такое критическое время он уже не мог, и поэтому твердо решил возвратиться в Виттенберг. Без промедления Лютер отправился в это опасное путешествие. Он был объявлен вне закона. Враги, по-прежнему, имели право убить его. Друзья, как и прежде, не имели права ни помочь ему, ни оказать простого гостеприимства. Императорские представители предприняли самые строгие меры против его приверженцев. Но он видел, что работе Евангелия угрожала опасность, и во имя Господа бесстрашно выступил вперед, чтобы сражаться за истину. В своем письме к курфюрсту Лютер объяснил, с какой целью он покинул Вартбург, и далее писал: «Пусть будет известно Вашему высочеству, что я отправляюсь в Виттенберг под гораздо высшей защитой, чем власть князей и курфюрстов. Я не прошу покровительства Вашего высочества, и далек от желания быть под Вашей защитой, напротив, [189] я сам желал бы Вас охранять. Если бы я знал, что Ваше высочество сможет и будет мне покровительствовать, то я бы вообще не отправился в Виттенберг. Никакой меч не в силах способствовать этому делу Сам Бог должен сделать все без помощи и согласия людей Лучше всего защитить может Тот, Кто имеет самую крепкую веру». – Там же, b. 9, ch. 8. Во втором письме, написанном им по дороге в Виттенберг, Лютер добавил: «Я готов навлечь на себя недовольство Вашего высочества и гнев всего мира. Разве жители Виттенберга не мои овцы? Разве Бог не вверил их мне? И разве я не должен, если это нужно, пойти на смерть ради них? И, помимо всего этого, я очень боюсь, чтобы в Германии не произошло никакого бунта, которым Бог может наказать наш народ». – Там же, b. 9, ch. 7. С величайшей осторожностью и смирением, но вместе с тем решительно и твердо, Лютер приступил к своей работе. «Посредством Слова, – сказал он, – мы должны разрушить и уничтожить все то, что было насаждено насилием. Я не намерен силой идти против суеверия и неверия. ...Никого не следует принуждать к вере. Свобода – это и есть сущность веры». – Там же, b. 9, ch. 8. Вскоре по всему Виттенбергу разнесся слух о возвращении Лютера и о том, что он будет проповедовать. Народ стекался со всех сторон, и церковь была переполнена. Поднявшись на кафедру, Лютер мудро и ненавязчиво учил, обличал и увещевал. Коснувшись действий тех, кто насильственным путем стремился устранить мессу, он сказал: «Месса – ненужный обряд, который совершается против воли Господа; она должна быть устранена, и я желал бы, чтобы во всем мире вместо нее совершалось евангельское служение. Но мы не должны делать это принудительным путем. Мы должны предать это в руки Божьи. Его Слово должно действовать, а не мы. А почему так? Потому что не я держу в своей руке сердца людей, как гончар глину. Мы имеем право говорить, но мы не имеем права действовать. Мы должны проповедовать, а все остальное предать в руки Божьи. Если я применю силу, что я приобрету этим? Только притворство, формализм, подражание, человеческие указы и лицемерие. ...Но во всем этом не будет никакой [190] сердечной искренности, ни веры, ни любви. Где нет проявления этих трех сил, там нет ничего, и я не дал бы даже грушевого черенка за такой исход дела. Своим Словом Бог делает гораздо больше, чем вы, я и весь мир со всеми нашими совместными усилиями. Бог приобретает сердце, а с приобретением его приобретает все...» «Я буду проповедовать, вести дискуссии и писать, но я не буду никого принуждать, ибо вера – это добровольный акт. Подумайте над моими поступками. Я выступил против индульгенций и папистов, но сделал это без какого-либо насилия и шума. Я выдвигал везде только Слово Божье; я проповедовал и писал – вот все, что я сделал. И даже когда я спал, ...то проповеданное мной Слово наносило такой губительный вред папству, какого не могли бы нанести никакие императоры или князья. И все же я не сделал ничего. Все сделало Слово. Если бы я обратился к насилию, то вся Германия была бы залита кровью. К чему бы это привело? К гибели души и тела. Поэтому я спокоен, и пусть только одно Слово работает в мире». – Там же, b. 9, ch. 8. Ежедневно в течение целой недели Лютер проповедовал жаждущей толпе. И Слово Божье развеяло чары фанатизма и возбуждения. Сила Евангелия возвратила заблудших на путь истины. Лютер не имел никакого желания встречаться с фанатиками, которые причинили столько зла. Он знал, что это были нездравомыслящие, неуравновешенные люди, которые, претендуя на особые откровения с Неба, не выносили ни малейшего возражения и даже самого кроткого обличения и совета. Притязая на высшую власть, таковые требовали от каждого беспрекословного признания их прав. Но когда они настойчиво высказали свое желание встретиться с ним, он согласился, и с таким успехом разоблачил их, что эти самозванцы неожиданно оставили Виттенберг. На какое-то время фанатизм прекратился, но спустя несколько лет возник вновь, действуя с еще большим насилием и нанося еще более губительные раны. Лютер говорил относительно руководителей этого движения: «Для них [191] Священное Писание было только мертвой буквой, и они все начали кричать: «Дух Дух » Конечно, я не пойду с ними туда, куда их ведет этот дух. Пусть милостивый Бог сохранит меня от такой церкви, в которой все святые. Я желаю быть вместе с простыми, слабыми и больными, которые сознают свои грехи и вопиют к Богу из глубины своего сердца, умоляя Его об утешении и защите». – Там же, b. 10, ch. 10. Томас Мюнцер, самый активный из этих фанатиков, был одаренным человеком, который мог бы принести много пользы для общего дела, если бы шел по истинному пути; но он не знал первоначальных принципов истинной религии. «Он желал преобразовать мир, но, подобно всем остальным энтузиастам, забыл о том, что начинать эту реформацию нужно с самого себя». – Там же, b. 9, ch. 8. Он был честолюбив и страстно стремился к тому, чтобы, заняв видное положение, оказывать большое влияние на своих современников. Он не желал быть вторым, даже после Лютера. Он заявил, что реформаторы, опирающиеся на авторитет Библии, выдвигают тем самым другую разновидность папства. А что касается его лично, – утверждал он, – то он имеет Божественное поручение провести истинную реформу. «Тот, кто обладает этим духом, – говорил Мюнцер, – обладает и истинной верой, даже если он никогда в своей жизни не видел Священного Писания». – Там же, b. 10, ch. 10. Эти учителя-фанатики руководствовались только своими побуждениями, принимая каждую свою мысль и порыв за голос Божий, что и приводило их к чрезвычайным крайностям. Некоторые из них даже сожгли свои Библии, говоря: «Буква убивает, а дух животворит». Учение Мюнцера побуждало людей стремиться к чему-то непостижимому, необыкновенному, в то время как, в сущности, они удовлетворяли свою гордость тем, что человеческие идеи и мнения ставили выше Слова Божьего. Тысячи последовали его учению. Он вскоре осудил все порядки при общественном служении и заявил, что повиноваться князьям означает служить и Богу, и Велиару. Народ, который только начал сбрасывать с себя ярмо папского ига, был недоволен ограничениями со стороны светской власти. Последователи подстрекательского учения Мюнцера, которое, как он претендовал, исходило от самого Бога, должны были считать себя свободными от всякой власти, [192] давая полную свободу своим предубеждениям и чувствам. И, конечно же, вскоре поля Германии были обильно орошены кровью. Когда Лютер смотрел на последствия фанатизма, приписываемые Реформации, он вновь пережил страшную душевную агонию, которую когда-то перенес в Эрфурте. Папские вожди заявляли, и многие разделяли их мнение, что происшедший мятеж является законным результатом учений Лютера. Хотя это обвинение не имело ни малейшего основания, тем не менее, реформатор впал в отчаяние. Это было выше его сил – видеть, как истину уровняли с примитивным фанатизмом и тем самым дискредитировали ее. С другой стороны, зачинщики мятежа ненавидели Лютера, потому что он не только открыто боролся против их учений и отрицал их Божественную принадлежность, но и объявил их врагами светской власти. В ответ на это они назвали его подлым лицемером. Он, казалось, навлек на себя гнев, как князей, так и народа. Ликующие паписты ожидали, что скоро наступит конец делу Реформации. Они осуждали и порицали Лютера даже за те ошибки, которые он так искренне стремился исправить. Приверженцы лжереформации всевозможными ложными доводами пытались доказать, что с ними поступили очень несправедливо, и добились того, как это часто бывает с теми, кто занимает неправильную позицию, что на них начали смотреть, как на мучеников. Таким образом, те, которые, не считаясь ни с чем, боролись против Реформации, стали жертвами жестокости и притеснения, и к ним выражали сочувствие и уважение. Это была работа сатаны, которой руководил тот же дух, который впервые проявился на небе. Сатана постоянно занят тем, чтобы обманывать людей и заставлять их называть грех праведностью, а праведность – грехом. [193] Каких успехов он добился Каким многочисленным упрекам и осуждению подверглись верные Божьи слуги, лишь потому, что бесстрашно защищали истину Агентов сатаны хвалят, им льстят и даже смотрят на них как на мучеников, в то время как те, которых действительно нужно уважать и поддерживать за их верность Богу, остаются в одиночестве. Им не доверяют, их подозревают в самых низких намерениях Притворная святость, поддельное освящение продолжают совершать свою работу обмана. Принимая всевозможные формы, они проявляют тот же дух, что и во дни Лютера, отвращая людей от Писания и склоняя их больше прислушиваться к голосу своих чувств и побуждений, нежели повиноваться Закону Божьему. Это один из самых успешных методов сатаны, которыми он поносит чистоту и истину. Лютер бесстрашно защищал Евангелие от нападок со всех сторон. Слово Божье и здесь проявило себя как могущественное оружие, с успехом применимое в любом сражении. Этим Словом Лютер сражался с узурпаторской властью папы, с философией ученых, и теперь, подобно скале, непоколебимо отражал грязные волны фанатизма, стремящиеся слиться с учением Реформации. Каждая из этих противостоящих сторон отвергала Священное Писание и выдвигала человеческую мудрость как источник религиозной правды и знания. Рационализм обоготворяет разум и превращает его в мерило религии. Романизм, приписывая своему верховному первосвященнику вдохновение, передаваемое по принципу преемственности от апостолов и неизменяемое во все века, дает достаточное основание для того, чтобы святостью апостольского призвания прикрывать всякого рода расточительность и разнузданность нравов. Вдохновение, на обладание которым претендовали Мюнцер и его союзники, исходило из источника, не более высокого, чем капризы воображения, и его влияние подрывало всякий авторитет, как человеческий, так и Божественный. Истинное христианство принимает Слово Божье как величайшее сокровище Божественной истины и как проверочное средство всех учений После своего возвращения из Вартбурга Лютер окончил перевод Нового Завета, и вскоре Евангелие было дано германскому народу на его родном языке. Все, возлюбившие истину, с величайшей [194] радостью приняли этот перевод Евангелия, но те люди, которые придерживались человеческих традиций и постановлений, с презрением отвергли его. Священники были обеспокоены и встревожены тем, что простой народ получил возможность наравне с ними рассуждать о Слове Божьем, и что теперь их собственное незнание будет разоблачено. Оружие их плотской мудрости было бессильно против меча Духа. Рим, призвав на помощь весь свой авторитет, делал все возможное, чтобы воспрепятствовать распространению Писания, но все указы, анафемы и даже пытки оказались тщетными. Чем больше Рим осуждал и запрещал Библию, тем большим становилось желание народа узнать ее подлинные истины. Все, умеющие читать, с жадностью принимались за изучение Слова Божьего. Они носили его с собой, перечитывали много раз подряд и не успокаивались до тех пор, пока не заучивали наизусть целые главы. Когда Лютер увидел, с каким интересом был встречен Новый Завет, он немедленно приступил к переводу и Ветхого Завета и издавал его по частям, по мере продвижения работы. Сочинения Лютера находили повсюду радушный прием, как в городах, так и в селениях. «То, что писали Лютер и его друзья, быстро распространялось. Монахи, убедившись в тщетности монашеского обета, желали после продолжительной бездеятельной жизни приняться за труд, но, будучи слишком несведущими для проповедования Слова Божьего, они ходили по селениям и продавали книги Лютера и его друзей. Вскоре вся Германия была наводнена этими отважными книгоношами». – Там же, b. 9, ch. 11. Богатые и бедные, ученые и менее образованные люди с глубоким интересом изучали эти сочинения. По ночам учителя сельских школ вслух читали эти книги небольшим группам слушателей, собравшимся у камина. Всякий раз несколько человек, убедившись в истине, с радостью принимали Слово Божье, и, в свою очередь, рассказывали другим эту благую весть. [195] Исполнялись слова Священного Писания: «Откровение слов Твоих просвещает, вразумляет простых» (Псалтирь 118:130). Изучение Библии производило большую перемену в сознании и сердцах людей, которые столько времени находились в железных оковах папского господства. Суеверное соблюдение форм и обрядов всячески поддерживалось; но во всем этом служении ум и сердце оставались без плода. Проповеди же Лютера выдвигали на первое место ясные истины Слова Божьего, и затем уже само Слово, данное в руки простого народа, пробуждало его дремавшие силы и не только очищало и облагораживало его духовное естество, но и придавало новую силу и свежесть умственному развитию людей. Повсюду можно было встретить людей, принадлежавших к различным слоям общества, которые с Библией в руках защищали учение Реформации. Паписты, предоставив изучение Священного Писания священникам и монахам, теперь настойчиво приглашали их выступить и опровергнуть новое учение. Но священники и монахи, совершенно не знакомые ни с Писанием, ни с силой Божьей, были полностью побеждены теми, кого они объявили невеждами и еретиками. «К сожалению, – говорил один католический писатель, – Лютер внушил своим последователям не верить ни в какую истину, кроме Священного Писания». – D’Aubigne, b. 9, ch. 11. Целые толпы собирались послушать, как малообразованные мужи защищали истину, участвуя даже в диспутах с обученными и красноречивыми теологами. Позорное невежество этих влиятельных людей становилось очевидным, когда их аргументам противопоставлялись простые истины Слова Божьего. Ремесленники, солдаты, женщины и даже дети были больше знакомы с библейскими истинами, чем священники и доктора богословия. Разница между учениками Евангелия и приверженцами папских суеверий была ощутима в среде образованных людей не менее, чем среди простого народа. «В противоположность старым защитникам иерархии, которые не знали языков и развития литературы, ...поднялась любознательная молодежь, [196] которая беспредельно отдавалась исследованию Писания, знакомилась с классическими шедеврами древности. Обладая живым умом, возвышенной душой и бесстрашным сердцем, эти молодые люди вскоре приобрели такие познания, что долгое время никто не был в состоянии состязаться с ними. ...Когда молодые защитники Реформации встречались с римскими докторами на одном собрании, они с такой легкостью и уверенностью нападали на них, что эти ученые мужи заходили в тупик и, конечно, терпели полное поражение». – Там же, b. 9, ch. 11. Когда римское духовенство увидело уменьшение численности своей паствы, оно обратилось за помощью к властям и приложило все усилия к тому, чтобы возвратить своих «потерянных овец». Но народ нашел в новом учении то, что питало его душу, и отвернулся от тех, которые так долго кормили его ничтожной шелухой суеверных обрядов и человеческих традиций. Когда начались яростные преследования учителей истины, они вспомнили слова Христа: «Когда же будут гнать вас в одном городе, бегите в другой» (Ев. от Матфея 10:23). Свет истины проникал повсюду. Преследуемые изгнанники, нашедшие где-нибудь гостеприимный угол, останавливались там и проповедовали о Христе; иногда им удавалось это делать в церкви, а когда не было такой возможности, они проповедовали в частных домах или на открытом воздухе. Даже когда перед ними находился всего один слушатель, это уже был посвященный храм. И истина, проповедуемая с такой энергией и убежденностью, завоевывала все новые и новые сердца. Напрасными были все призывы духовной и светской власти уничтожить еретиков. Напрасно они обращались за помощью к тюрьмам, пыткам, огню и мечу. Тысячи верных детей Божьих отдавали свою жизнь за свидетельство истины, но работа неуклонно продвигалась вперед. Гонения только способствовали распространению истины, а попытки дьявола соединить истину с фанатизмом окончились только тем, что еще более контрастно и отчетливо стала видна разница между работой сатаны и работой Божьей. Глава 11 Протест князей [197] ОДНИМ ИЗ самых благородных свидетельств, данных когда-либо в защиту Реформации, был протест христианских князей Германии на государственном Сейме в Шпейере в 1529 году. Мужество, вера и решительность этих мужей Божьих отвоевали свободу мысли и совести для грядущих поколений. После этого протеста реформированная церковь стала называться протестантской, его принципы составили «самую суть протестантизма». – D’Aubigne, b. 13, ch. 6. Для Реформации наступили мрачные и грозные дни. Вопреки Вормскому эдикту, объявившему Лютера вне закона и запретившему верить в его учение и распространять его, в стране до сих пор преобладала религиозная терпимость. Божье провидение сдерживало силы, борющиеся с истиной. Карл V неоднократно поднимал руку, чтобы нанести сокрушительный удар по Реформации, но всякий раз был вынужден отступить. Временами казалось, что всех, кто осмелился перечить Риму, ждет неминуемая гибель; но в критический момент на восточных границах появлялась турецкая армия или вдруг король Франции или даже сам папа, завидующий величию императора, объявляли Карлу V войну; таким образом, среди распрей и волнений нации Реформация продолжала усиливаться и расширяться. Наконец, папские правители, потушив вражду, объединились, чтобы совместными усилиями бороться против реформаторов. Государственный Сейм, который состоялся в 1526 году в Шпейере, предоставил каждой стране свободу религии до созыва Вселенского [198] собора, но едва миновали опасности, приостановленные этим решением, как император в 1529 году созвал второй Сейм в Шпейере для подавления ереси. Было решено по возможности мирным путем убедить князей выступить против Реформации, в случае же неудачи Карл приготовился прибегнуть к мечу. Приверженцы папы, приехавшие в Шпейер в большом количестве, ликовали. Они даже не пытались скрыть своего враждебного отношения к реформаторам и к тем, кто покровительствовал им. Меланхтон сказал: «Мы стали проклятием и мусором для мира, но Христос смилостивится над Своим бедным народом и спасет его». – Там же, b. 13, ch. 5. Протестантским князьям, приехавшим на Сейм, было запрещено проповедовать Евангелие даже в домах, где они остановились. Но жители Шпейера жаждали услышать Слово Божье, и, невзирая на запрещение, тысячи людей стекались на богослужения, происходившие в часовне курфюрста Саксонии. Это ускорило кризис. В императорском послании Сейму было объявлено следующее: в связи с тем, что решение, предоставляющее свободу совести, послужило поводом к большим беспорядкам, император требует его аннулирования. Этот необоснованный поступок вызвал возмущение и тревогу среди евангельских христиан. Некто из современников выразился так: «Христос снова впал в руки Каиафы и Пилата». Романисты становились все неистовее. Один папист-фанатик сказал: «Турки лучше лютеран, потому что они соблюдают посты, а лютеране не делают этого. Если нам приходится делать выбор между Словом Божьим и старыми заблуждениями церкви, то мы должны отвергнуть первое». Меланхтон сказал: «Каждый день Фабер бросает в нас, евангелистов, новый камень на собраниях Сейма». – Там же, b. 13, ch. 5. Свобода исповедания была введена законным путем, и евангелические земли решили бороться против нарушения своих прав. Лютер, все еще находящийся, согласно Вормскому эдикту, в государственной опале, не имел разрешения присутствовать в Шпейере, но вместо него поехали его сотрудники и князья, которых Бог побудил выступить в защиту Своего дела. Благородный Фридрих Саксонский, [199] прежний покровитель Лютера, умер, но вступивший на престол герцог Йоган, его брат, с радостью приветствовал Реформацию и, будучи сторонником мира, проявил энергию и смелость во всех делах, касающихся веры. Священники требовали, чтобы земли, принявшие Реформацию, безоговорочно подчинились юрисдикции Рима. Реформаторы же требовали, чтобы им была предоставлена обещанная ранее свобода. Они не могли согласиться с тем, чтобы земли, принявшие с такой большой радостью Слово Божье, вновь попали под власть Рима. В качестве компромисса, в конце концов, было предложено, чтобы там, где Реформация еще не была распространена в достаточной мере, Вормский эдикт оставался в силе, а там, «где народ не подчинился эдикту и где приведение его в силу вызовет восстание, не вводить, по крайней мере, никакой новой реформы; не затрагивать в проповедях никаких спорных вопросов; не мешать проведению мессы, и запретить католикам переходить в лютеранство». – Там же, b. 13, ch. 5. К великой радости папских священников и прелатов это предложение было одобрено государственным Сеймом. В случае проведения этого эдикта в жизнь, «Реформация лишалась возможности распространения ...в новых местах и прочного закрепления ...в ранее освоенных». – Там же, b. 13, ch. 5. Следовательно, свобода слова запрещалась, и не допускалось обращение новых душ. От приверженцев Реформации требовалось немедленного подчинения этим ограничениям и запретам. Надежда мира, казалось, была почти уничтожена. «Восстановление Римской иерархии… должно было немедленно привести к возрождению прежних злоупотреблений», и легко нашлась бы возможность для «полного уничтожения дела, и так расшатанного» из-за фанатизма и раздоров. – Там же, b. 13, ch. 5. Встретившиеся на совещании представители евангелической стороны с полным отчаянием смотрели друг на друга. И на устах у всех был один и тот же вопрос: «Что предпринять?» Ответ на этот вопрос имел огромнейшее значение для всего мира. «Уступят ли вожди Реформации и примут ли этот указ? Как легко [200] реформаторы могли бы в этот критический час, который был поистине чрезвычайно важным, убедить себя в принятии неправильной позиции Сколько уважительных предлогов и справедливых оснований они могли бы найти для того, чтобы оправдать свое подчинение Риму Лютеранским князьям была гарантирована свобода религиозных действий. Эта привилегия относилась и ко всем тем, кто до издания этого указа уже был на стороне Реформации. Разве это не должно было удовлетворить их? Сколько неприятностей и опасностей избегнут они, если подчинятся этому указу Какие неизведанные бури и грозы ожидали их в случае неподчинения Кто знает, какие возможности будут предоставлены им в будущем? Давайте изберем мир; примем масличную ветвь, предлагаемую Римом, и залечим раны Германии. Подобными доводами реформаторы могли бы оправдать себя в принятии этого предложения, которое через самое непродолжительное время нанесло бы сокрушительный удар их делу К счастью, они обратили самое серьезное внимание на тот принцип, который лежал в основе этого предложения, и вера, глубокая вера, руководила всеми их действиями. В чем же заключался этот принцип? Право Рима принуждать совесть и запрещать свободу мысли. Но разве им самим, а также и их подданным протестантам не предоставлена религиозная свобода? Да, особенным образом обусловленная в этом распоряжении, но не как право. Что же касалось всего остального, не вошедшего в этот договор, то там оставался в силе великий принцип господствующего авторитета; совесть теряла свою самостоятельность и право; Рим же оставался «непогрешимым судьей», которому нужно было подчиняться. Принятие предложенного договора ограничивалось религиозной свободой только в протестантской Саксонии, а во всем остальном христианском мире свобода мысли и исповедание реформаторской веры считалось преступлением и влекло за собой тюрьму и костер. Могли ли они согласиться с локализацией религиозной свободы и тем самым заявить, что Реформация уже завершила свою работу над последней обращенной душой, и что ею отвоевана последняя пядь земли? Неужели в тех местах, куда простирался державный скипетр Рима, навсегда должно было остаться его господство? Могли ли реформаторы считать себя невиновными в крови тех сотен и тысяч людей, которые, согласно этому указу, отдадут свою [201] жизнь в папских странах? Это означало бы измену делу Евангелия и свободе христианства в последний критический час». – Wylie, b. 9, ch. 15. Они скорее «пожертвуют всем, даже своими государствами, коронами и своей жизнью». – D’Aubigne, b. 13, ch. 5. «Мы отвергаем этот указ, – сказали князья. – В вопросах совести большинство не имеет силы». Депутаты заявили: «Мир, которым наслаждается империя, – результат декрета 1526 года; устранение этого декрета наполнит Германию волнениями и раздорами. Сейм неправомочен поступать иначе, как только поддерживать религиозную свободу до созыва Вселенского собора». – Там же, b. 13, ch. 5. Защищать свободу совести – это долг государства, и это является границей его полномочий в религиозных делах. Всякое светское правление, пытающееся посредством гражданской власти регулировать или навязывать религиозные обряды, приносит в жертву именно тот принцип, за который так благородно сражались евангельские христиане. Паписты решили подавить то, что они именовали «дерзким упрямством». Они сделали попытку произвести разделение среди защитников Реформации и запугивали тех, кто не высказывался открыто в ее пользу. Наконец, на Сейм были приглашены представители свободных городов, и от них потребовали прямого ответа: согласны ли они принять условия представленного им предложения? Они просили время для ответа, но им было отказано. После проведенного опроса около половины присоединилось к реформаторам. Те, кто отказался пожертвовать свободой совести и правом личного суждения, хорошо знали о том, что их ожидает критика, осуждение и преследование. Один из делегатов сказал: «Мы должны или отречься от Слова Божьего, или погибнуть на костре». – Там же, b. 13, ch. 5. Король Фердинанд – императорский представитель на Сейме – понимал, что декрет произведет серьезное разногласие, если обманным и хитрым путем не заставить князей принять и поддержать его. Поэтому он приложил все свое искусство, чтобы убедить их, прекрасно зная при этом, что принуждение сделает их еще более решительными. Он «упрашивал князей принять этот декрет, [202] уверяя их в том, что императору это будет в высшей степени приятно». Но эти верные мужи признавали авторитет, стоящий выше земных царей, и они спокойно ответили: «Мы повинуемся императору во всем, что только может способствовать сохранению мира и прославлению Бога». – Там же, b. 13, ch. 5. Наконец, перед всем Сеймом Фердинанд объявил курфюрсту и его сторонникам, что этот эдикт «вскоре выйдет в виде императорского декрета», и что «им остается единственный выход – подчиниться большинству». Сказав это, он оставил собрание, не предоставив, таким образом, реформаторам никакой возможности для обсуждения или ответа. «Напрасно они посылали к нему делегацию, прося его вернуться». На все их просьбы он только отвечал: «Решение принято; необходимо подчиниться». – Там же, b. 13, ch. 5. Сторонники императора понимали, что христианские князья будут придерживаться Священного Писания, стоящего неизмеримо выше всех человеческих учений и требований, и они знали, что там, где придерживались этого принципа, папство в конечном итоге терпело поражение. Но, подобно тысячам своих современников, взирающих только на «видимое», они обольщали себя мыслью, что приверженцы императора и папы гораздо сильнее реформаторов. Если бы реформаторы зависели только от человеческой помощи, то они были бы такими бессильными, как о них и думали их враги. Но, будучи малочисленными и находясь в немилости у Рима, они все же были сильны. Они обратились «от решения парламента к Слову Божьему, и от императора Карла – к Иисусу Христу, Царю царей и Господу господствующих». – Там же, b. 13, ch. 6. Когда Фердинанд отказался выслушать их, князья решили, не обращая внимания на его отсутствие, немедленно представить свой протест на рассмотрение национального совета. Они составили торжественное заявление и представили его Сейму: «Мы торжественно заявляем перед Богом, нашим единым Творцом, Защитником, Искупителем и Спасителем, Который однажды будет судить нас, и также перед всеми людьми и всем творением, что и мы сами, и наши приверженцы не соглашаемся [203] и не присоединяемся к изложенному в декрете решению, которое противоречит Богу, Его Святому Слову, нашей доброй совести и спасению наших душ». «Как мы можем принять этот декрет? Как согласиться с таким положением, что когда Всемогущий Бог призывает человека к познанию Его, тот в силу этого декрета не может получить это познание о Боге? » «Поэтому, только то учение, которое согласуется со Словом Божьим, может считаться истинным и верным... Господь запрещает учить иному... Каждый текст Священного Писания должен объясняться другими, более понятными текстами; …эта Святая Книга, необходимая христианам, легко понимается и призвана для того, чтобы рассеивать мрак. С милосердием Божьим мы принимаем решение поддерживать проповедь чистого и единственного Его Слова, которое содержится в книгах Ветхого и Нового Заветов, не прибавляя к ним ничего, что могло бы противоречить ему. Это Слово – единственная истина, верное мерило всего учения и всей жизни, и оно никогда не подведет нас и не введет в заблуждение. Тот, кто строит на этом основании, устоит против всех сил ада, в то время как все человеческое безумие, восстающее против него, падет перед лицом Божьим». «По этой причине мы свергаем иго, возложенное на нас». «В то же самое время мы надеемся, что Его императорское величество отнесется к нам, как и подобает христианину, любящему Бога превыше всего; мы выражаем свою готовность, как перед ним, так и перед вами, милостивые государи, проявить свою любовь и покорность, что и является нашим прямым и законным долгом». – Там же, b. 13, ch. 6. Это заявление произвело глубокое впечатление на Сейм. Большинство из присутствующих были поражены и обеспокоены смелостью людей, подавших этот протест. Перед ними рисовались картины бурного и мрачного будущего. Раздор, споры и кровопролития казались неизбежными. Но реформаторы, уверенные в справедливости своего дела, полагаясь на руку Всемогущего, были «исполнены мужества и твердости». «Принципы, изложенные в этом знаменитом Протесте, …выражали всю сущность протестантизма. Этот протест выступал против двух человеческих злоупотреблений в вопросах веры: во-первых, [204] против вмешательства светской власти в вопросы веры и, во-вторых, против произвола духовенства. Вместо этих злоупотреблений протестантизм выдвигал силу совести над светской властью и авторитет Слова Божьего над авторитетом духовенства. В таком случае протестантизм вместе с пророками и апостолами не признает земной власти в Божественных делах: «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам». Не посягая на корону Карла V, он возвышает корону Иисуса Христа и, идя дальше, низлагает все принципы человеческих учений в подчинение истинам Божьим». – Там же, b. 13, ch. 6. Протестанты также заявили о своем праве на открытое высказывание своих религиозных убеждений. Они желали не только верить и повиноваться, но и проповедовать истину Слова Божьего, и отрицали право священников или властей вмешиваться в это дело. Протест в Шпейере являлся торжественным свидетельством против религиозной нетерпимости и утверждал право всех людей поклоняться Богу согласно велению их совести. Протест был обнародован. Он был запечатлен в памяти тысяч людей и внесен в небесные книги, где никакая человеческая рука не сотрет его. Вся евангелическая Германия одобрила этот протест как выражение своей веры. Повсюду люди рассматривали это заявление как начало новой лучшей эры. Один из князей так сказал протестантам в Шпейере: «Пусть Всемогущий, Который дал вам милость твердо, свободно и бесстрашно говорить о своей вере, сохранит вас в этой христианской непоколебимости до наступления вечного дня» – Там же, b. 13, ch. 6. Если бы Реформация, достигнув определенного уровня успеха, начала приспосабливаться ко времени и обстоятельствам, чтобы таким путем снискать расположение мира, тогда она оказалась бы неверной Богу и собственным идеалам и предрешила бы свою собственную гибель. Опыт, пережитый этими благородными реформаторами, содержит в себе урок для всех грядущих веков. Образ действий сатаны против Бога и Его Слова не изменился; как и в XVI столетии, он по-прежнему так же яростно борется против того, чтобы Священное Писание сделалось путеводителем в жизни человека. В настоящее время замечается большое уклонение от учения и постановлений Писания, и ощущается серьезная необходимость возвращения к великому протестантскому [205] принципу – Библия и только Библия как мерило веры и долга. Сатана продолжает свою работу, прибегая к любым средствам, чтобы уничтожить религиозную свободу. Антихристианская власть, отвергнувшая протестантизм в Шпейере, теперь с обновленной энергией стремится восстановить утерянное владычество. И единственная надежда реформы наших дней заключается в непоколебимой преданности Слову Божьему, которая уже однажды была проявлена во время кризиса Реформации. В то время как над протестантами нависла угроза, Всесильный Бог простер Свою руку, чтобы защитить Своих верных детей. Вот один из ярких примеров. «По улицам Шпейера быстро шел Меланхтон вместе со своим другом Симоном Гринеусом. Он очень спешил и торопил своего приятеля быстрее идти к Рейну, чтобы переправиться на другой берег. Последний был крайне изумлен и обратился к Меланхтону за объяснением. «Ко мне явился незнакомый и почтенный старец, убеленный сединой, – рассказал Меланхтон, – и сказал мне, что через самое непродолжительное время Фердинанд отдаст распоряжение арестовать Гринеуса». Гринеус днем слушал проповедь ведущего папского ученого Фабера, которая задела его. В конце его речи он подошел к нему и выразил свое возмущение тем, что тот выступал в защиту «некоторых отвратительных заблуждений». «Фабер скрыл свой гнев, но немедленно отправился к Фердинанду, и тот дал свое согласие на арест надоедливого Хайдельбергского профессора. Меланхтон не сомневался в том, что Бог послал Своего ангела, чтобы спасти его друга. Он неподвижно стоял на берегу Рейна и ждал, пока Гринеуса доставят на безопасный берег. «Наконец-то, – облегченно вздохнул Меланхтон, когда увидел его на противоположном берегу, – он избавлен от разъяренной пасти тех, кто жаждал пролить его невинную кровь». Когда Меланхтон возвратился домой, ему сообщили, что в поисках Гринеуса перерыли весь дом сверху донизу». – Там же, b. 13, ch. 6. Реформация должна была достичь еще большей известности среди великих мира сего. Фердинанд отказался выслушать евангельских христиан, но им была предоставлена возможность изложить свое дело [206] в присутствии императора и всех сановников государства и церкви. Чтобы разрешить разногласия и спорные вопросы, волнующие государство, Карл V, спустя год после протеста в Шпейере, созвал Сейм в Аугсбурге и изъявил свое желание председательствовать на нем. Туда были приглашены и вожди протестантизма. Реформации угрожала серьезная опасность, но ее приверженцы, как и прежде, отдали все в руки Божьи и поклялись оставаться верными Евангелию. Приближенные курфюрста Саксонского уговаривали его не присутствовать на Сейме. «Император, – говорили они, – приглашает князей для того, чтобы заманить их в сеть. Разве не опасно отправиться в окруженный стенами город и там встретиться с таким сильным врагом?» Но другие благородные мужи заявили: «Пусть только князья будут смелы и мужественны, и дело Божье будет спасено». «Бог верен, и Он не оставит нас», – говорил Лютер. – Там же, b. 14, ch. 2. Курфюрст вместе со своей свитой отправился в Аугсбург. Всем были хорошо известны те опасности, которые угрожали ему, и многие провожали его с тяжелым сердцем. Но Лютер, сопровождающий курфюрста с его свитой до Кобурга, поддерживал их ослабевающую веру пением гимна, написанного по случаю их отъезда: «Наш Бог – сильная крепость». И звуки этой вдохновенной песни сняли тяжелое бремя тягостных предчувствий и опасений с сердец путешественников. Князья – приверженцы Реформации – решили письменно изложить свои взгляды вместе с доказательствами из Священного Писания и представить их Сейму; эта работа была поручена Лютеру, Меланхтону и их сотрудникам. Это исповедание было принято протестантами как изложение их веры, и они собрались все вместе, чтобы собственноручно расписаться на этом важном документе. Это был торжественный и испытывающий момент Реформаторы сильно беспокоились, чтобы их дело не было смешано с политическими вопросами; они сознавали, что Реформация не должна поддаваться никакому другому влиянию, помимо Слова Божьего. [207] Когда христианские князья приготовились к тому, чтобы подписать выработанное исповедание, Меланхтон выступил вперед и сказал: «Пусть это сделают богословы и служители церкви, а авторитет великих мира сего мы должны сберечь для других вопросов». «Боже, избавь, – воскликнул Йоганн Саксонский, – чтобы вы не разрешили мне сделать это. Я готов сделать все, что требует справедливость, и я совершенно не беспокоюсь о моей короне. Я желаю перед всеми исповедовать имя Господа. Для меня крест Иисуса Христа дороже, чем курфюрстская корона и одеяние из горностая». Сказав это, он подписался. Другой князь, взяв перо, сказал: «Если этого требует честь моего Господа Иисуса Христа, я готов ...отдать мое состояние и жизнь». «Я скорее отдам свои земли и владения и с одним посохом в руках покину землю моих отцов, – продолжал он дальше, – чем соглашусь принять веру, не отвечающую принципам, изложенным в этом исповедании». – Там же, b. 14, ch. 6. Такова была вера этих неустрашимых мужей Божьих Настало время явиться к императору. Карл V, восседая на престоле, окруженном курфюрстами и князьями, принял протестантских реформаторов. Были зачитаны пункты их вероисповедания. На этом торжественном собрании открыто и определенно были изложены евангельские истины и папские заблуждения. Не напрасно этот день был назван «одним из величайших дней Реформации и прекраснейшим днем в истории христианства и человечества » – Там же, b. 14, ch. 7. Прошло всего несколько лет после того, как Виттенбергский монах один стоял перед национальным советом в Вормсе. Теперь вместо него там стояли самые благородные и могущественные князья империи. Лютеру не было разрешено приехать в Аугсбург, но он присутствовал там своими словами и молитвами. «Я чрезвычайно рад, – писал он, – что дожил до того момента, когда имя Христа открыто засвидетельствовали такие знаменитые исповедники и перед таким блестящим собранием». – Там же, b. 14. ch. 7. Так исполнилось то, о чем говорит Писание: «Буду говорить об откровениях Твоих перед царями» (Псалтирь 118:46). [208] Во дни апостола Павла Евангелие, за которое он страдал в тюрьме, только таким образом и проповедовалось перед князьями и знатью Рима. Так и в этом случае: то, о чем император запретил говорить с кафедры, проповедовалось во дворце; то, что многие считали недостойным, подходящим только для прислуги, с изумлением выслушивалось вельможами и сановниками империи. Цари и великие люди были слушателями, коронованные князья – проповедниками, а проповедью была царственная истина Божья. «С апостольских времен, – говорит один писатель, – не было совершено наиболее возвышенной работы и не было произнесено наиболее величественного исповедания». – D’Aubigne, b. 14, ch. 7. «Все, сказанное лютеранами, есть истина; мы не может отрицать ее», – заявил папский епископ. «Можете ли вы опровергнуть разумными доводами исповедание, изложенное курфюрстом и его союзниками?» – спросил другой у доктора Эка. «Писаниями апостолов и пророков – нет – раздался ответ, – но учением отцов и Соборов – да » «Я понимаю, – сказал тот, кто задал этот вопрос, – исходя из ваших слов, лютеране находятся в согласии со Священным Писанием, а мы – нет». – Там же, b. 14, ch. 8. Некоторые из князей Германии там же приняли реформаторскую веру. Сам император объявил, что протестантские пункты содержат в себе сущую истину. Это исповедание было переведено на многие языки и распространено по всей Европе, и миллионы потомков в грядущих поколениях принимали его как основание своей веры. Верные слуги Божьи работали не одни. В то время, как «начальства, власти и духи злобы поднебесные» объединились все вместе для совместной борьбы против них, Господь не забыл Свой народ. Если бы их глаза были открыты, они, подобно пророку древности, увидели бы яркие доказательства Божественного присутствия и помощи. Когда слуга Елисея указал ему на войска, окружившие их, и на безвыходность их положения, пророк помолился: «Господи открой ему глаза, чтоб он увидел» (4 Царств 6:17). И вот, слуга увидел гору, наполненную огненными колесницами и всадниками, и небесную армию, посланную для защиты человека Божьего. Подобным образом ангелы охраняли и реформаторов. [209] Лютер особенно отстаивал принцип, что для защиты Реформации не следует прибегать ни к светской власти, ни к силе оружия. Он радовался, что князья империи стали приверженцами Реформации, но, когда они предложили объединиться в оборонительный союз, он заявил, что «только один Бог должен защищать евангельское учение. ...Чем меньше люди будут вмешиваться в это дело, тем заметнее будет вмешательство Бога. Все предложенные политические меры предосторожности, по его мнению, можно было приписать только унизительному страху и греховному недоверию». – D’Aubigne, London ed., b. 10, сh. 14. Когда могущественные враги объединились вместе, чтобы нанести поражение реформаторской вере, и, казалось, тысячи обнаженных мечей поднялись против нее, Лютер, писал: «Сатана проявляет свой гнев; безбожные епископы составляют заговоры и угрожают нам войной. Увещевайте народ верой и молитвой мужественно бороться перед престолом Божьим так, чтобы наши враги, сраженные Духом Божьим, были вынуждены заключить мир. Наша первая необходимость, наш главный труд – это молитва; пусть люди знают, что обреченные на меч и ярость сатаны должны молиться». – D’Aubigne, b. 10, ch. 14. И далее, вновь ссылаясь на предложение протестантских князей об оборонительном союзе, Лютер говорил, что в этой войне применимо только одно оружие – «меч Духа» (Ефесянам 6:17). Он писал саксонскому курфюрсту: «Наша совесть не позволяет одобрить предложенный союз. Мы согласны скорее умереть десять раз, чем видеть, как из-за дела Евангелия прольется хотя бы одна капля крови. Наша участь – быть подобными агнцам, веденным на заклание. Крест Христа должен быть возвеличен. Пусть Ваше высочество не боится. Мы сделаем нашими молитвами больше, чем все наши враги своим хвастовством. Только пусть Ваши руки не будут обагрены кровью Ваших братьев. Если император потребует, чтобы мы явились на суд, мы готовы это сделать. Вы не можете защитить нашу веру: каждый должен верить на свой страх и риск». – Там же, b. 14, ch. 1. [210] Из тайного места, где совершались молитвы, исходила сила, которая поколебала мир великим делом Реформации. Там со святым спокойствием слуги Божьи стояли на скале Его обетований. Во время борьбы в Аугсбурге Лютер «ежедневно три часа посвящал молитве, причем это были часы, наиболее благоприятные для занятий». В его уединенной комнате можно было слышать, как он изливал свою душу перед Богом в словах, «полных благоговения, страха и надежды, как говорят с другом». «Я знаю, что Ты – наш Отец и наш Бог, – говорил он, – и что Ты рассеешь гонителей Твоих детей, ибо Ты Сам с нами среди опасностей. Это дело – Твое, и только потому, что в этом была Твоя воля, мы принялись за него. Защити нас, о, Отче ». – Там же, b. 14, ch. 6. Обращаясь к Меланхтону, который был удручен бременем забот и страха, Лютер писал: «Благодать и мир во Христе – во Христе, я говорю, а не в мире. Аминь. Мне крайне ненавистно твое чрезмерное беспокойство, которое губит тебя. Если это дело – ложь, оставим его, а если истина – зачем же мы тогда опровергаем обетования Того, Кто повелевает нам спокойно спать? ...Христос не оставит справедливой и истинной работы. Он живет, Он владычествует; зачем же нам тогда бояться?» – Там же, b. 14, ch. 6. Бог услышал вопли Своих рабов. Он дал князьям и служителям благодать и смелость в защите истины «против мироправителей тьмы века сего». Господь говорит: «Вот, Я полагаю в Сионе камень краеугольный, избранный, драгоценный – и верующий в Него не постыдится» (1 Петра 2:6). Протестантские реформаторы строили на Христе, и врата ада не могли победить их. Глава 12 Реформация во Франции [211] ПОСЛЕ ПРОТЕСТА в Шпейере и исповедания в Аугсбурге, доставивших победу Реформации в Германии, последовали годы борьбы и мрака. Протестантизм, ослабленный разделением среди его приверженцев и постоянно подвергавшийся нападениям со стороны его сильнейших врагов, казалось, доживал свои последние дни. Тысячи отдали свои жизни за свидетельство истины. Разгорелась гражданская война; дело протестантизма было предано одним из его руководящих приверженцев; знатнейшие из реформаторских князей были отданы в руки императора, и их как пленников перегоняли из города в город. Но в момент кажущегося триумфа императору был нанесен тяжелый удар. Он видел, что добыча была похищена из его рук, и, в конце концов, вынужден был снять запрет с тех учений, уничтожение которых превратилось в цель его жизни. Он поставил на карту свое царство, сокровищницу и саму жизнь ради искоренения ереси. Теперь он видел свои армии разбитыми в кровопролитных сражениях, казну истощенной; его многим владениям угрожали восстания, в то время как истина, которую он напрасно старался подавить, все более распространялась. Карл V боролся со Всемогущей силой. Бог сказал: «Да будет свет», но император не хотел, чтобы тьма рассеялась. Его планы рушились; преждевременно состарившись, измученный длительной борьбой, он отрекся от престола и окончил свою жизнь в монастыре. В Швейцарии, как и в Германии, наступили мрачные для Реформации дни. В то время как целые округи принимали реформаторскую [212] веру, другие продолжали слепо верить Риму. Преследование тех, кто желал сохранить истину, наконец, вылилось в гражданскую войну. Цвингли и многие из его приверженцев пали в кровавом сражении под Каппелом. Эколампадиус, сраженный этими страшными бедствиями, вскоре умер. Рим торжествовал, и казалось, что во многих местах возвращается утерянное им владычество. Но Тот, Чьи планы вечны, не забыл о Своем деле и народе. Его руки готовили избавление. Он поднял работников в других странах, чтобы продолжить дело Реформации. Во Франции, где еще не было известно имя реформатора Лютера, начал рассветать день. Одним из первых, воспринявших свет, был престарелый Лефевр, человек широкого кругозора, профессор Парижского университета, по своему убеждению искренний и ревностный сторонник папства. В своих исследованиях древней литературы он обратил внимание на Библию и ввел ее как предмет изучения среди своих студентов. Лефевр был ревностным почитателем святых, и ему было поручено написать историю святых и мучеников в разрезе церковных легенд. Это был колоссальный труд, и он уже значительно продвинулся вперед, когда, придя к заключению, что Библия может оказать ему в этом помощь, начал с этой целью изучать ее. Там он действительно нашел святых, но не в том свете, как они были представлены в католическом календаре. Потоки Божественного света осветили его разум. С изумлением и отвращением он отказался от прежней цели и посвятил себя изучению Слова Божьего. Вскоре он начал проповедовать о драгоценных истинах, открытых в Священном Писании. В 1512 году, перед началом реформаторской деятельности Лютера и Цвингли, Лефевр писал: «Бог дает нам праведность по вере, которая по одной лишь благодати оправдывает нас к жизни вечной». – Wylie, b. 13, ch. 1. Размышляя о тайнах искупления, он восклицал: «О, невыразимое величие обмена: безгрешный осужден, [213] а виновный оправдан; благословенный несет проклятие, а проклятый – благословение; жизнь умирает, а мертвый живет; слава поглощена тьмой, а обесславленный облечен славой». – D’Aubigne, London ed., b. 12, ch. 2. И хотя он учил, что слава спасения принадлежит Одному Богу, он также утверждал, что долг человека – слушаться своего Творца. «Если ты член Христовой церкви, – говорил он, – тогда ты член Его тела; если ты член Его тела, тогда ты несешь в себе полноту Божественной природы. ...О, если бы только люди могли проникнуться пониманием этого преимущества Насколько чище, целомудреннее и возвышеннее была бы их жизнь, и с каким презрением они отвернулись бы от всей славы этого мира, которая есть ничто в сравнении с той славой внутри их, которую плотские очи не могут узреть». – Там же, b. 12, ch. 2. Среди студентов Лефевра были такие, которые с величайшим интересом выслушивали его, и после того, как голос их учителя навеки умолк, они еще в течение долгих лет продолжали возвещать истину. К числу таких вестников принадлежал и Уильям Фарель. Будучи сыном благочестивых родителей и слепо воспринимая все учения церкви, он мог вместе с апостолом Павлом сказать относительно себя: «Я жил фарисеем по строжайшему в нашем вероисповедании учению» (Деяния 26:5). Преданный романист, он горел желанием истреблять всех, осмеливающихся противиться церкви. «Я скрежетал зубами, как лютый волк, – впоследствии говорил он, вспоминая об этом периоде своей жизни, – когда я слышал, как кто-либо говорил что-нибудь против папы». – Wylie, b. 13, ch. 2. Он был неутомимым поклонником святых и вместе с Лефевром посещал все церкви Парижа, молясь у алтарей и украшая дарами святые гробницы. Но все это не могло дать мира его душе. Сознание греха не покидало его даже после исполнения всех ритуальных требований епитимьи. Подобно голосу с неба, он услышал слова реформатора: «Спасение – это милость». «Невинный осужден, а преступник помилован». «Только крест Христа [214] открывает врата неба и закрывает врата ада». – Там же, b. 13, ch. 2. Фарель с радостью принял истину. Обратившись, подобно Павлу, он оставил все бремя традиций и принял свободу сынов Божьих. «Вместо кровожадного сердца хищного волка он обрел подобие нежного кроткого ягненка; его сердце полностью отвернулось от папы, и он отдал всего себя Иисусу Христу». – D’Aubigne, b. 12, ch. 3. В то время как Лефевр продолжал распространять свет истины среди своих студентов, Фарель, будучи таким же ревностным в деле Христа, как и в своем прежнем убеждении, начал публично проповедовать об истине. Один из сановников церкви, епископ города Мо, вскоре присоединился к ним, а также и другие учителя, пользовавшиеся большим уважением благодаря своей учености и дарованиям, присоединились к ним в проповеди Евангелия; и в результате оно приобрело себе последователей во всех классах общества, начиная с жилищ ремесленников и крестьян и кончая королевским дворцом. Сестра царствующего тогда Франциска I приняла реформаторскую веру. Сам король и королева-мать одно время очень благосклонно относились к новой вере, и реформаторы с большой надеждой ожидали того времени, когда вся Франция будет приобретена для Евангелия. Но их надежды не осуществились. Испытания и гонения ожидали учеников Христа. Однако это милосердным образом было сокрыто от них. Им было дано спокойное время, чтобы они приобрели силы и могли встретить бурю. Дело Реформации успешно продвигалось вперед. Епископ города Мо ревностно трудился в своей епархии, обучая как духовных лиц, так и народ. Невежественные и испорченные священники были устранены, и вместо них, насколько это было возможно, были поставлены знающие и благочестивые люди. Епископ очень хотел, чтобы Слово Божье стало доступным его народу, и его желание вскоре осуществилось. Лефевр взялся за перевод Нового Завета, и в то же самое время, когда Библия Лютера на немецком языке издавалась в Виттенберге, французский Новый Завет был издан в городе Мо. Епископ не останавливался ни перед каким трудом и не щадил средств для распространения Нового Завета среди своих прихожан, и вскоре жители [215] города Мо получили его. Подобно тому, как умирающие от жажды путники с радостью бросаются к живому источнику, так и эти души приняли Небесную весть. Крестьяне, работая в поле, ремесленники – в мастерских услаждали свой ежедневный труд, беседуя о драгоценных истинах Священного Писания. Вечерами, вместо того чтобы отправиться в винный погребок, они собирались вместе, читая Слово Божье, молясь и славя Господа. В их сердце произошли большие перемены. В этих простых, необразованных тружениках проявлялась преобразующая и возвышающая сила Божественной благодати. Смиренные, любящие и целомудренные, они были живым примером того, что может сделать Евангелие для тех, кто с искренностью принимает его. Свет, зажженный в городе Мо, распространился и дальше. Ежедневно увеличивалось число обращенных. Ярость иерархии некоторое время сдерживалась королем, который с презрением относился к ограниченному фанатизму монахов, но, в конце концов, папские вожди одержали победу. Запылали костры. Епископ города Мо, принуждаемый к выбору между костром и отречением, избрал более легкий путь; но, невзирая на падение своего пастыря, стадо осталось верным. Многие в пламени огня засвидетельствовали об истине. Эти скромные христиане своим мужеством и верностью на костре проповедовали тысячам, которые в дни мира никогда не услышали бы слов их свидетельства. И не только простые и бедные люди среди страданий и издевательств свидетельствовали о Христе. В роскошных залах дворцов и замков были царственные души, которые дорожили истиной превыше своего богатства, положения и даже жизни. В рыцарских доспехах таился более возвышенный и твердый дух, чем в епископской мантии и митре. Луи де Беркен был потомком благородного рода. Смелый и учтивый рыцарь, он страстно стремился к знаниям, был изысканным в своих манерах и отличался высокой нравственностью. «Он был, – сказал один писатель, – пламенным последователем папских постановлений и усердным слушателем месс и проповедей; …и венчающим достоинством его было особенное отвращение ко всему лютеранскому». [216] Но, подобно многим другим, столкнувшимся с Библией, благодаря особенной заботе Провидения Божьего, он тоже начал исследовать Священное Писание и был поражен, найдя там «не учения Рима, а учение Лютера». – Wylie, b. 13, ch. 9. И в результате он отдал всего себя делу Евангелия. «Он был одним из самых образованных людей среди знати Франции»; его гениальность и красноречие, неукротимая смелость и героическая ревность, его влияние при дворе (он был фаворитом короля) давали право многим считать его достойнейшим реформатором своего отечества. Беза сказал о нем: «Беркен был бы вторым Лютером, если бы в лице Франциска I он нашел второго курфюрста Саксонского». «Он хуже Лютера » – кричали паписты. – Там же, b. 13, ch. 9. Больше всего его опасались католики Франции. Они бросали его в темницу как еретика, но король освобождал его. Годами длилась эта борьба. Франциск I, колеблясь между Римом и Реформацией, сдерживал ярость монахов. Трижды папские власти бросали Беркена в тюрьму, но монарх, покоренный его гениальностью и благородством характера, освобождал его, отказываясь принести его в жертву злобствующей иерархии. Беркен неоднократно получал предостережения об угрожающей ему во Франции опасности, ему настойчиво советовали последовать примеру тех, кто обрел безопасность в добровольном изгнании. Робкий и приспосабливающийся ко времени и обстоятельствам Эразм, которому, несмотря на весь блеск его познаний, недоставало того морального величия, которое побуждает людей, обладающих им, отдавать свою жизнь и честь служению истине, писал Беркену: «Попроси, чтобы тебя направили послом в какую-нибудь страну; или отправься в путешествие по Германии. Ты знаешь Безу и подобных ему – это тысячеглавое чудовище, извергающее яд во все стороны; твоих врагов – легионы. И если бы даже твое дело было лучше дела Иисуса Христа, то и тогда бы они не оставили тебя, чтобы погубить самым низким образом. Не слишком доверяйся покровительству короля. Во всяком случае, не компрометируй меня перед теологическим факультетом». – Там же, b. 13, ch. 9. Но с увеличением опасности возрастали смелость и усердие Беркена. Будучи слишком далеким от того, чтобы поступить согласно дипломатическим и эгоистическим [217] советам Эразма, он решил действовать еще смелее. Он будет не только защищать истину, но и атаковать заблуждения. Те обвинения в ереси, которые паписты пытались взвалить на него, он обрушит на них. Его самыми активными и ярыми противниками были ученые доктора и монахи богословского факультета знаменитого Парижского университета, который, в свою очередь, был высшим духовным авторитетом, как города, так и нации. Из сочинений этих докторов Беркен извлек 12 пунктов и публично объявил их «противоречащими Библии и, следовательно, еретическими» и, обратившись к королю, просил его быть судьей в этой дискуссии. Монарх, охотно желая оттенить превосходство и правоту реформатора и радуясь случаю унизить гордость и высокомерие монахов, повелел им построить свою защиту на принципах Библии. Они и сами понимали, что это оружие не принесет им успеха, так как умели пользоваться только такими средствами, как тюрьма, пытки и костер. Теперь их роли поменялись, и они увидели себя на краю той пропасти, в которую надеялись сбросить Беркена. Пораженные, они не знали, что предпринять, чтобы не попасть в смешное и, вместе с тем, безвыходное положение. «Как раз в это время была обнаружена изуродованная статуя девы Марии, которая стояла на углу одной из улиц города». Это вызвало большое волнение в городе. На место происшествия стекались толпы людей, выражающих свое соболезнование и возмущение. Король также был глубоко задет всем происшедшим. Настал благоприятный момент для врагов Беркена, и, воспользовавшись этим, они заявили: «Это плоды учения Беркена. Этим лютеранским заговором все вскоре будет ниспровергнуто: и религия, и законы, да и сам престол». – Там же, b. 13, ch. 9. И снова Беркен был схвачен. Как раз в это время короля не было в Париже, и монахи получили возможность свободно действовать. Реформатора осудили и приговорили к смерти, а чтобы помешать Франциску I спасти его, приговор был приведен в исполнение в день оглашения. В полдень [218] Беркена повели на место казни. Огромнейшие толпы людей собрались, чтобы присутствовать при этом, и многие с чувством удивления и беспокойства смотрели на то, как добычей папства оказался представитель одного из лучших и храбрейших дворянских родов Франции. Удивление, возмущение, презрение и горькая ненависть омрачили лица всех очевидцев, и только одно лицо оставалось невозмутимым и спокойным. Мысли мученика были далеки от этой сцены волнений и скорби; он сознавал возле себя только присутствие своего Господа. Он не замечал ни жалкой двухколесной телеги, на которой его везли, ни мрачных лиц своих гонителей, ни ужасной смерти, ожидающей его. Тот, Кто был мертв, и вот, жив во веки веков и имеет ключи ада и смерти, был рядом с ним (см. кн. Откровения 1:18). Лицо Беркена сияло небесным светом и миром. Он был одет согласно своему высокому происхождению в «бархатный плащ, атласный камзол алого цвета и золотистые панталоны». – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Tone of Calvin, b. 2, ch. 16. Пришел час, когда он должен был засвидетельствовать о своей вере перед Царем царей и всей Вселенной, и ни одна тень скорби не омрачала его радости. Процессия медленно двигалась по запруженным народом улицам, и все с удивлением смотрели на его безмятежное, полное святого торжества лицо. «Он подобен, – говорили люди в толпе, – человеку, сидящему в храме и рассуждающему о святых вещах». – Wylie, b. 13, ch. 9. Будучи привязанным к столбу, Беркен попытался было сказать несколько слов к народу, но монахи, опасающиеся за последствия, подняли крик, солдаты начали бряцать оружием и голос мученика потонул в этом шуме. Так в 1529 году высшие духовные власти цивилизованного Парижа «подали черни 1793 года отвратительный пример: заглушить священные слова умирающего на эшафоте». – Там же, b. 13, ch. 9. Беркен был удушен, а его тело предали огню. Известие о его смерти причинило глубокую скорбь всем друзьям Реформации во Франции. Но его пример [219] не был забыт. «Мы тоже готовы, – говорили свидетели истины, – встретить смерть с радостью, устремляя наши взоры на грядущую жизнь». – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Time of Calvin, b. 2, ch. 16. Во время преследований учителям реформаторской веры в городе Мо было запрещено проповедовать, и они удалились на другие поля. Некоторое время спустя Лефевр уехал в Германию, Фарель возвратился в свой родной город на востоке Франции, чтобы и на своей родине распространить свет истины. Со временем туда дошли слухи о всем происшедшем в Мо, и истина, проповедуемая им с таким бесстрашием и рвением, нашла своих приверженцев. Но вскоре власти города заставили его замолчать, и он был изгнан оттуда. Не имея больше возможности проповедовать открыто, он исходил все долины и селения, проповедуя в домах и пустынных местах, часто находя для себя приют в лесах и среди скалистых пещер, которые не раз были местом его убежища в детстве. Бог подготавливал его к великим испытаниям. «Кресты, гонения и козни сатаны, – говорил Фарель, – преследовали меня, и все это было намного тяжелее, чем я мог бы вынести своими силами, но Бог – мой Отец; Он посылал мне силы, и я верю, что Он никогда не оставит меня». – D’Aubigne, History of the Reformation of the Sixteenth Century, b. 12, ch. 9. Как и в апостольские дни, преследования «послужили к большему успеху благовествования» (Филиппийцам 1:12). Изгнанные из Парижа и города Мо, «рассеявшиеся ходили и благовествовали слово» (Деяния 8:4). И таким образом свет проложил себе дорогу во многие отдаленные провинции Франции. Бог продолжал подготавливать работников для расширения Своего дела. В одном из учебных заведений Парижа учился вдумчивый и уравновешенный юноша. Он выделялся среди всех остальных не только сильным, проницательным умом, но и своей внутренней чистотой и религиозным рвением. Благодаря своей даровитости и прилежанию, он вскоре стал гордостью колледжа, и с уверенностью можно было сказать, что в будущем Жан Кальвин станет [220] одним из самых способнейших и почтеннейших защитников церкви. Но луч Божественного света проник и сквозь стены схоластики и суеверий, окружавшие Кальвина. Он с ужасом слушал о новых учениях и нимало не сомневался в том, что еретики вполне заслуживали костра. Однако совершенно непреднамеренно Жан столкнулся лицом к лицу с ересью и невольно был вынужден испытать бессилие римской теологии в борьбе с протестантским учением. Двоюродный брат Кальвина, приверженец Реформации, жил в Париже. Братья часто встречались и вместе обсуждали волнующие вопросы, касающиеся христианства. «В мире существуют две религии, – говорил Оливетан-протестант. – Одна религия – это та, которую изобрели сами люди, где человек старается заслужить спасение через обряды и добрые дела; а другая религия открыта в Библии, и она учит человека искать спасение единственно через свободный дар благодати Божьей». «Я не хочу иметь ничего общего с твоим новым учением, – вскричал Кальвин; – Неужели ты думаешь, что я всю жизнь заблуждался?» – Wylie, b. 13, ch. 7. Но, независимо от его желания, в его сознании возникали всевозможные мысли и волновали его. Оставаясь один, он рассуждал над словами брата. Он сознавал себя грешником; он видел себя без посредника в присутствии святого и справедливого Судьи. Заступничество святых, добрые дела, обряды церкви – все оказалось бессильным искупить его грех. Он ничего не видел перед собой, только один мрак вечного отчаяния. Напрасно ученые церкви пытались помочь его горю. Исповеди, епитимьи ничем не помогли; они не были в состоянии примирить его душу с Богом. Находясь, по-прежнему, в таком душевном борении, Кальвин однажды посетил одну общественную площадь, где сжигали еретика. Он был до крайности смущен выражением мира, который покоился на лице мученика. В муках такой страшной смерти и, более того, отлученный от церкви, страдалец [221] проявил столько веры и смелости, которую молодой студент мучительно сравнивал со своим отчаянием и окружающим его мраком; и это в то время как он самым строжайшим образом во всем подчинялся церкви. Он знал, что эти еретики основывали свою веру на Священном Писании. И он решил исследовать Библию, чтобы открыть тайник их радости. В Библии он нашел Христа. «О, Отец, – вскричал он, – Его жертва умилостивила Твой гнев; Его кровь омыла мою нечистоту; на кресте Он понес мое проклятие; Его смерть искупила меня. Мы тонем в собственных безрассудствах, но Ты поставил предо мной Твое Слово, подобно факелу, и Ты коснулся моего сердца, чтобы я почувствовал отвращение ко всем другим заслугам, кроме заслуг Иисуса». – Martyn, b. 3, ch. 13. Кальвин воспитывался и готовился для принятия духовного сана. Когда ему было всего 12 лет, его назначили капелланом в небольшую церковь, и он был пострижен епископом согласно церковному канону. Жан не принял посвящения и не исполнял обязанностей священника, но стал членом духовенства, нося его титул и получая соответствующее жалованье. Теперь же, сознавая, что он никогда не сможет стать священником, Кальвин принялся за изучение права, но потом оставил и это и решил посвятить свою жизнь Евангелию. Но стать открытым учителем Евангелия он не решался. Будучи по натуре застенчивым и хорошо понимая ответственность этой работы, он по-прежнему был склонен посвятить себя науке. Все же, уступая сердечным уговорам друзей, Жан, наконец, согласился. «Это удивительно – говорил он. – Происходить из такой простой семьи и удостоиться такой высокой чести » – Wylie, b. 13, ch. 9. Кальвин с необычайной мягкостью и тактичностью начал свою работу, и слова его были подобны освежающей росе, падающей на землю. Он оставил Париж, поселился в небольшом провинциальном городке и находился там под покровительством принцессы Маргариты, которая, любя Евангелие, покровительствовала его ученикам. Кальвин в то время был юношей с [222] мягкими и cкромными манерами. Он начал свою работу, ходя из дома в дом. Вместе с членами семейств он читал Библию, открывая людям истины спасения. Слышавшие эту весть несли ее другим, и вскоре новый учитель начал посещать деревни и селения, находящиеся за пределами города. Кальвин находил доступ как в замки, так и в бедные хижины и неуклонно шел вперед, закладывая основания для будущих церквей, которым предстояло бесстрашно свидетельствовать об истине. Несколько месяцев спустя он снова возвратился в Париж. Среди научного мира царило необычайное волнение. Изучение древних языков невольно привело людей к Библии, и многие, чьи сердца были затронуты ее истинами, начали горячо обсуждать эти вопросы и даже дискутировали с романистами. Хотя Кальвин и был искусным борцом в области богословской полемики, однако, он должен был выполнить более возвышенную миссию, чем эти шумные ученые. Среди народа возник интерес, и это был самый подходящий момент для того, чтобы познакомить его с истиной. В то время как в залах университетов происходили горячие богословские диспуты, Кальвин ходил из дома в дом, открывая людям Библию, объясняя народу истину и рассказывая о Христе распятом. Согласно Божьему Провидению, Париж должен был получить еще одно приглашение принять Евангелие. Призывы Лефевра и Фареля были отвергнуты, но все классы и сословия великой столицы должны были услышать весть предостережения. Король, исходя из некоторых политических соображений, не объединился с Римом в борьбе против Реформации. Принцесса Маргарита по-прежнему лелеяла в своем сердце радужную надежду, что Протестантизм восторжествует во Франции. И она твердо решила, что реформаторская вера должна быть проповедана в Париже. Во время отсутствия короля она повелела протестантскому служителю проповедовать в церквах города. Когда папские сановники запретили делать это, принцесса предоставила свой дворец. Помещение быстро переоборудовали под церковь, где ежедневно в определенное время должны были проводиться богослужения, на которые приглашались люди всех классов и сословий. [223] Толпы народа хлынули на эти собрания. И не только зал, отведенный для служения, но и примыкающие к нему помещения были заполнены народом. Тысячи людей ежедневно приходили туда. Среди них были государственные деятели, юристы, купцы и мастеровые. Король, вместо того чтобы запретить эти собрания, повелел открыть еще две церкви в Париже. Никогда еще Слово Божье не вызывало к себе такого интереса. Казалось, дух жизни с небес повеял на народ. Пьянство, распущенность, раздоры и праздность сменились умеренным образом жизни, чистотой, порядком и прилежанием. Но духовенство не дремало. Король отказался вмешаться и остановить проповедь, и они обратились к городским низам. Все средства были пущены в ход, чтобы возбудить страхи, предрассудки и фанатизм невежественной толпы. Слепо уступая своим лжеучителям, Париж, подобно Иерусалиму в древности, не узнал времени своего посещения и того, что служило к его миру. В течение двух лет Слово Божье проповедовалось в столице, но, в то время как многие приняли Евангелие, все же большинство народа отвергло его. Франциск I со своей стороны проявил религиозную терпимость, но он сделал это, преследуя свои определенные намерения, и паписты, воспользовавшись этим, вновь одержали победу. Церкви снова были закрыты, и снова был воздвигнут эшафот. Кальвин все еще находился в Париже, готовясь, посредством исследования, размышления и молитвы, к своей будущей работе и продолжая распространять свет. Но, в конце концов, и он попал под подозрение. Власти города решили сжечь его на костре. Однажды, когда он, считая себя вне всякой опасности, находился у себя дома, к нему пришли друзья и сообщили, что представители власти уже направляются к его дому, чтобы арестовать его. И в это время раздался сильный стук в дверь. Нельзя было терять ни минуты. В то время как кто-то из друзей пошел открывать дверь, другие помогли реформатору спуститься через окно, и он быстро скрылся на окраине города. Остановившись временно в хижине одного из рабочих, который был другом Реформации, он переоделся в его одежду, [224] взвалил на плечи мотыгу и отправился в путь. Идя все время на юг, Кальвин вновь нашел убежище во владениях принцессы Маргариты. – См. D Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Time of Calvin, b. 2, ch. 30. Здесь в течение нескольких месяцев он оставался под покровительством своих могущественных друзей и мог свободно заниматься изучением Слова Божьего. Но его никогда не оставляла мысль о евангелизации Франции, и он не мог больше оставаться в бездействии. И как только утихла разыгравшаяся буря, Жан нашел для себя новое поле деятельности в Пуатье, где находился университет и где уже было радушно принято новое учение. Люди, принадлежавшие к различным классам, с радостью слушали евангельскую истину. Кальвин не проповедовал там публично, но в доме главы магистрата, а иногда и в общественном саду он открывал слова вечной истины перед теми, кто желал слушать их. Спустя некоторое время, когда число слушателей возросло, было решено перенести место собраний за город. Местом для собраний была избрана одна из пещер на склоне глубокого и узкого ущелья, деревья и нависающие скалы которого делали уединение еще более совершенным. Небольшие группы людей, оставляя город различными дорогами и стараясь быть незамеченными, приходили на это место. И в этой уединенной пещере они читали Библию и получали необходимые объяснения. Там протестанты Франции впервые приняли участие в Вечере Господней. Из этой маленькой церкви также было разослано несколько верных работников. Еще раз Кальвин возвратился в Париж. Его не оставляла надежда, что Франция как нация должна принять Реформацию. Но вскоре он убедился, что не было почти никакой возможности работать там. Проповедовать Евангелие – означало тут же быть схваченным и отправленным на эшафот, и, в конце концов, он решил отправиться в Германию. Едва он оставил Францию, как вновь разразилась страшная буря преследования, и, если бы он не уехал, то и его, без сомнения, постигла бы общая участь. Французские реформаторы, серьезно желая видеть свою страну идущей наравне с Германией и Швейцарией, решили нанести по суевериям Рима смелый удар, который всколыхнул бы всю нацию. В одну ночь по всей Франции были расклеены плакаты, резко критикующие [225] мессу. Но, вместо ожидаемого успеха, этот горячий и необдуманный шаг принес гибель не только его участникам, но и всем друзьям реформы по всей Франции. Паписты получили то, чего так долго ожидали, – предлог, который оправдывал бы полное уничтожение еретиков как опасных врагов трона и безопасности нации. Неизвестная рука или опрометчивого друга Реформации, или коварного врага – это так и осталось покрытым мраком неизвестности – приклеила один из плакатов на дверях личной комнаты короля. Король пришел в ужас. Этой бумагой был нанесен беспощадный удар по суевериям, к которым в течение стольких столетий относились с таким благоговением и почтением. Беспримерная дерзость тех, кто осмелился бросить столь резкие и грубые слова в лицо монарху, привела короля в ярость. Какое-то время он стоял, весь дрожа от удивления и не зная, что сказать; затем его гнев вылился в следующие страшные слова: «Схватить всех, без исключения, подозреваемых в лютеранстве. Я уничтожу их всех». – Там же, b. 4, ch. 10. Жребий был брошен. Король твердо решил стать полностью на сторону Рима. Немедленно были предприняты все меры для ареста каждого лютеранина в Париже. Паписты схватили одного бедного ремесленника, сторонника реформаторской веры, который обычно созывал верующих на тайные собрания, и под угрозой неминуемой смерти на эшафоте приказали ему показать папскому эмиссару дома всех известных ему в городе протестантов. Несчастный человек сперва в ужасе отверг такое низкое предложение, но, в конце концов, запуганный костром, он согласился стать предателем своих братьев. Сопровождаемые солдатами, священниками с кадильницами и монахами, Морин, агент королевской сыскной полиции, и несчастный человек, продавший свою совесть, медленно и бесшумно двигались по улицам города. Эта процессия была устроена как бы в честь «святых таинств», как акт искупления за нанесенные протестантами оскорбления мессы. Но под всей этой «священной» пышностью скрывались страшные планы. [226] Когда подходили к дому лютеранина, предатель подавал знак рукой, процессия останавливалась, моментально окружали дом, хватали всех, находящихся в нем, заковывали в цепи, и страшная процессия продолжала свой путь дальше, в поисках новых жертв. Они «не пропускали ни одного здания, ни большого, ни малого, даже колледжей Парижского университета. ...Весь город дрожал перед Морином. ...Начался разгул террора». – Там же, b. 4, ch. 10. Арестованных предавали на смерть со страшными мучениями, был издан специальный приказ ослаблять пламя костров мучеников для того, чтобы дольше продлить их муки. Но они умирали как победители, с непоколебимой твердостью и безмятежным, невозмутимым спокойствием и миром. Их гонители, бессильные поколебать их непреклонное мужество, чувствовали себя побежденными. «Во всех кварталах Парижа были сооружены эшафоты, и каждый день публично сжигались все новые жертвы, чтобы навести страх на людей. Это было сделано с целью устрашить людей и показать, какая участь ожидает тех, кто примет ересь. Но, тем не менее, в конце концов, победа осталась на стороне Евангелия. Весь Париж мог убедиться в том, каких людей формируют новые взгляды. Лучшей кафедрой были столбы, к которым привязывали мучеников для сожжения. Невозмутимая радость, освещающая лица мучеников, идущих на ...место мучительной смерти; их мужество среди пламени огня; их кроткое всепрощение за нанесенные оскорбления, не раз превращающее гнев в милость и ненависть в любовь, – все это с непреодолимой силой красноречия свидетельствовало в пользу Евангелия». – Wylie, b. 13, ch. 20. Священники, заботясь о том, чтобы гнев народа не терял своей остроты и напряженности, распространяли о протестантах самые невероятные слухи. Их обвиняли в кровавом заговоре против католиков, в стремлении к свержению правительства и в подлом намерении убить короля. Но, вместе с тем, они не были в состоянии привести ни одного доказательства, подтверждающего правоту их обвинений. Однако эти страшные предсказания нашли свое исполнение при совершенно иных обстоятельствах и условиях. Жестокости, совершаемые католиками по отношению к невиновным протестантам, накапливались, вопия о возмездии, и принесли в более поздние века те самые суды, которые, по их предсказаниям, угрожали королю, его правлению и его подвластным; [227] но эти суды пришли через безбожников и самих папистов. И те страшные бедствия, которые разразились над Францией спустя 300 лет, были вызваны не установлением протестантизма, а его искоренением. Подозрения, недоверие и ужас охватили все слои общества. Среди всеобщего волнения и тревоги стал очевидным и тот факт, как глубоко учение Лютера укоренилось в сердцах мужей, отличавшихся образованием, влиянием и величием характера. Самые высокие и ответственные посты вдруг опустели. Из города исчезли ремесленники, типографщики, ученые, профессора университетов, писатели и даже придворные. Сотни людей оставили Париж и, добровольно обрекая себя на изгнание, заявляли тем самым свою приверженность к реформаторскому учению. Паписты растерянно наблюдали за происходящим, дивясь тому, сколько не подозреваемых в ереси людей было вокруг них. И их ярость с еще большей силой обрушивалась на тех, кто находился в их власти. Тюрьмы были переполнены, и казалось, что уже сам воздух был пропитан дымом горящих костров, на которых сжигались исповедники Евангелия. Франциск I горделиво мнил себя вождем великого движения за возрождение науки, характеризующего начало XVI столетия. Ему доставило большое удовольствие собрать при дворе писателей из всех стран. Его терпимость к Реформации отчасти и объяснялась его любовью к просвещению и презрением к невежеству и суеверию монахов. Но, охваченный неукротимой ревностью уничтожить ересь, этот поборник просвещения и культуры издал приказ о запрещении печатанья литературы во всей Франции. Франциск I является одним из многочисленных примеров того, что интеллектуальное развитие и культура не являются гарантией против религиозной нетерпимости и преследования. Путем торжественной публичной церемонии Франция должна была засвидетельствовать о своем окончательном намерении уничтожить протестантизм. Священники требовали, чтобы всенародное оскорбление, нанесенное Небу через осуждение мессы, было искуплено кровью, и чтобы король ради своего народа публично дал свое согласие на проведение этого страшного дела. [228] На 21 января 1535 года было назначено проведение этого страшного церемониала. Все было подготовлено так, чтобы возбудить суеверный страх и слепую ненависть всей нации. Улицы всего Парижа были запружены народом. Эта церемония началась с большой пышной процессии. «Все дома, вдоль которых двигалось шествие, были украшены траурной драпировкой, и здесь и там возвышались алтари». Перед каждой дверью был зажжен факел в честь «святых таинств». До начала церемонии все шествие собралось у королевского дворца. «В первых рядах несли церковные знамена и кресты разных приходов; затем следовали парами жители города с горящими факелами». За ними следовали монахи четырех орденов в своих специальных одеяниях. Затем несли мощи известных святых. Замыкали шествие надменные кардиналы в своих пурпурно-алых одеяниях, украшенных драгоценностями. «Просфору нес епископ Парижа под великолепным балдахином, …который поддерживали четыре принца крови. ...В конце этой толпы шел король. ...На Франциске I в тот день не было ни короны, ни королевского одеяния». С «непокрытой головой, опущенными глазами и с зажженной свечой» шел король Франции «как кающийся грешник». – Там же, b. 13, ch. 21. Возле каждого алтаря он в смирении падал на колени и просил прощения – не за пороки, развратившие его душу, не за невинную кровь, обагрившую его руки, но за страшный грех своих подданных, которые осмелились осудить мессу. За ним шла королева, а за ней – государственные сановники, также попарно и с зажженными факелами. В тот день король обратился с речью в большом зале епископского дворца к высокопоставленным сановникам своего королевства. Он вышел к собравшимся со скорбным лицом и в трогательных, красноречивых словах сокрушался «о преступлении, богохульстве, позоре и скорби», постигшим всю нацию. И затем король обратился ко всем своим верным подданным с просьбой помочь в искоренении пагубной ереси, угрожающей Франции гибелью. «Как верно то, господа, что я ваш король, – сказал он, – так же верно и то, что, если бы я знал, что какой-нибудь из членов моего [229] тела заразился этой мерзостной гнилостью, я отдал бы его вам на отсечение. ...И более того, если бы я видел кого-либо из моих детей, опороченных этим проклятием, я тоже не пощадил бы его. ...Я лично выдал бы его и принес в жертву Богу». Когда он говорил это, слезы текли по его щекам, и все собрание в один голос воскликнуло: «Мы желаем жить и умереть за католическую веру » – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Time of Calvin, b. 4, сh. 12. Каким страшным был мрак, окутавший народ, который отверг свет истины «Спасительная благодать» была послана, но Франция, после того как она видела ее силу и святость, после того как тысячи, привлеченные ее Божественной красотой, обратились, и города и селения были освещены ее светом, не приняла эту истину, но избрала тьму вместо света. Они отвергли предлагаемый им небесный дар. Они назвали зло добром и добро злом, пока, наконец, не сделались добычей своего же самообольщения. И теперь, если они действительно верили в то, что совершают работу Божью, преследуя Его народ, то эта их так называемая искренность не снимала с них вины. Они добровольно отвергли свет, который мог бы спасти их от заблуждения и удержал бы их души от кровопролития. Торжественная клятва искоренить ересь прозвучала в великом соборе, где, спустя почти три столетия, народ, забывший Бога, должен был короновать «богиню Разума». После этого шествие снова двинулось по улицам Парижа, и представители Франции принялись за исполнение того дела, в котором поклялись. «На небольшом расстоянии друг от друга были сооружены эшафоты, на которых должны были сжигаться живыми верующие-протестанты; и все было устроено так, чтобы как раз в момент приближения короля ярко горели живые костры, и чтобы процессия также могла видеть их мучения». – Wylie, b. 13, сh. 21. Слишком тяжело и мучительно входить в подробности страданий, перенесенных этими свидетелями Иисуса Христа, но можно с уверенностью сказать, что они отдавали свою жизнь без малейшего колебания или сомнения. Когда одного протестанта уговаривали отречься, он ответил: «Я верю только в то, о чем проповедовали пророки и апостолы, и во что [230] верили все святые. Моя вера покоится в Боге, Который сразит все силы ада». – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Time of Calvin, b. 4, сh. 12. Неоднократно все шествие останавливалось у мест мучений. Наконец, подойдя к королевскому дворцу, толпы народа начали расходиться; король и прелаты были очень довольны всем, происшедшим в течение дня, и поздравляли друг друга с тем, что так успешно начатая работа завершится полным уничтожением ереси. Евангелие мира, отвергнутое Францией, обрекалось на все большее искоренение, и это должно было принести свои страшные плоды. 21 января 1793 года, 258 лет спустя после того дня, когда Франция поклялась уничтожить реформаторов, по улицам Парижа шла другая процессия с совершенно иными намерениями. «И вновь король был центральной фигурой процессии; снова раздавались крики, шум, снова толпа требовала жертв, и вновь там были воздвигнуты мрачные эшафоты, и снова день завершился истязаниями. Людовик XVI всей силой сопротивлялся своим палачам и тюремщикам, и когда, наконец, эта тщетная борьба ни к чему не привела, его притащили к плахе и там ему беспощадно отсекли голову». – Wylie, b. 13, ch. 21. Погиб не только король; в те кровавые дни господства террора на том же самом месте с помощью гильотины были казнены 2800 человек. Реформация предлагала миру открытую Библию, доступные пониманию предписания Закона Божьего и стремилась к тому, чтобы запечатлеть его требования в совести народа. Безграничная любовь открыла перед людьми принципы Неба. Бог сказал: «Итак, храните и исполняйте их; ибо в этом мудрость ваша и разум ваш перед глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный» (Второзаконие 4:6). Когда Франция отвергла этот небесный дар, она посеяла семена анархии и гибели, результатом и неизбежным плодом чего явились революция и господство террора. [231] Еще задолго до преследования, вызванного расклеиванием плакатов, смелый и пылкий Фарель был вынужден бежать из своего отечества. Он отправился в Швейцарию и там, помогая Цвингли, добился крупных успехов в деле Реформации. Все свои последующие годы он провел в Швейцарии, однако, продолжал постоянно оказывать решительное влияние на Реформацию во Франции. В течение первых лет своего изгнания он главным образом работал над распространением Евангелия в своей родной стране. Он отдал много времени проповеди среди своих соотечественников, живущих недалеко от границы, где с неослабеваемым вниманием следил за борьбой и помогал им словом ободрения и советом. С помощью других изгнанников сочинения германских реформаторов были переведены на французский язык и вместе с Библией отпечатаны в большом количестве и распространены по всей Франции. Книгоноши приобретали эти книги по низким ценам; получаемая прибыль стимулировала их труд. Фарель начал свою работу в Швейцарии в скромной должности школьного учителя. Уединившись в небольшом церковном приходе, он посвятил себя обучению детей. Помимо школьной программы он осторожно вводил и пункты библейских истин, надеясь посредством детей заинтересовать и их родителей. Некоторые из них обратились, но священники мешали этой работе и настраивали суеверный народ против него. «Это не может быть Евангелие Христа, – настойчиво твердили они, – потому что проповедь его приносит не мир, а войну». – Wylie, b. 14, ch. 3. Подобно первым ученикам, Фарель бежал из одного города в другой. Скитаясь, он шел из деревни в деревню, из города в город, терпя голод, холод, лишения и постоянно подвергаясь опасностям. Он проповедовал на рыночных площадях, в церквях, а изредка с соборных кафедр. Иногда Фарель находил церковь совершенно пустой, а порой его проповедь прерывалась криками и насмешками; иногда его насильно выталкивали из-за кафедры. Неоднократно на него нападала чернь и избивала до полусмерти. Но, невзирая ни на что, [232] он шел вперед. Часто терпя поражение, Фарель с неослабеваемой настойчивостью возвращался обратно, вступая в бой, и селения, которые прежде были цитаделью папства, открывали свои врата перед светом Евангелия. Тот небольшой церковный приход, где он впервые начал работать, вскоре принял реформаторскую веру. Такие города, как Морат и Нойхатель также отказались от римских обрядов и удалили из своих церквей идольские изображения. Фарель долго вынашивал в своем сердце горячее желание водрузить знамя протестантизма в Женеве. Если бы удалось завоевать этот город, он мог бы стать центром Реформации для Франции, Швейцарии и Италии. Преследуя эту цель, он продолжал усердно работать, пока все города и селения, окружающие Женеву, не приняли реформаторское учение. И только тогда, в сопровождении своего друга, он вошел в Женеву. Но там ему удалось сказать только две проповеди. Священники, не добившись от гражданских властей его осуждения, вызвали Фареля на церковный совет, на который пришли с припрятанным под ризами оружием, намереваясь его убить. Снаружи дом был окружен разъяренной чернью, вооруженной дубинками, мечами, чтобы в том случае, если ему удастся уйти из рук совета, сама толпа рассчиталась с ним. Однако присутствие должностных лиц города и вооруженных воинов спасло его. На следующее утро Фарель вместе со своим товарищем был переправлен через озеро в безопасное место. Так окончилась его первая попытка проповеди Евангелия в Женеве. Для вторичной попытки выбор пал на ничем не приметного молодого человека такого робкого вида, что даже признанные друзья Реформации холодно встретили его. Что мог сделать этот юноша там, где был отвергнут Фарель? Каким образом этот робкий и неопытный юноша устоит перед теми бурями, от которых были вынуждены бежать такие сильные и отважные мужи? «Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф» (Захария 4:6). «Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное» (1 Коринфянам 1:27). «Потому что немудрое Божье премудрее человеков, и немощное Божье сильнее человеков» (1 Коринфянам 1:25). Фромент начал свою работу как школьный учитель. Он преподавал детям истины, и ребята повторяли их [233] , возвратившись домой. Вскоре начали приходить и родители, чтобы послушать библейское толкование, и постепенно классная комната наполнилась внимательными слушателями. Новый Завет и трактаты, широко распространенные в то время, читались теми, у кого не доставало смелости открыто прийти и послушать новое учение. Спустя некоторое время и этот работник был вынужден бежать, но проповеданные им истины уже успели овладеть сознанием народа. Деревцо Реформации было посажено, и оно продолжало укрепляться и расти. Проповедники вернулись, и, благодаря их трудам, протестантское богослужение, в конце концов, было учреждено в Женеве. Город уже принял Реформацию, когда Кальвин после долгих скитаний и превратностей вошел в его врата. Возвращаясь после очередного посещения своих родных мест в Базель, он обнаружил, что вся дорога занята войсками Карла V, и был вынужден пойти окольным путем через Женеву. В этом приезде Кальвина Фарель видел руку Божью. Хотя Женева и приняла реформаторскую веру, все же еще было необходимо совершить там огромную работу. Люди должны были обратиться к Богу не целыми общинами, но каждый лично; работа возрождения должна была совершиться в сердце и сознании каждого человека не постановлениями советов, но силой Духа Святого. Несмотря на то, что жители Женевы отвергли авторитет Рима, они все еще не были готовы отказаться от пороков, расцветших под его правлением. Учредить там чистые принципы Евангелия и приготовить людей достойным образом занять то положение, к какому призывало Провидение, было нелегкой задачей. Фарель был убежден, что нашел в Кальвине того человека, с которым он сможет сотрудничать в этом деле. Во имя Бога он торжественно умолял молодого евангелиста остаться работать в Женеве. Это предложение испугало Кальвина. Робкий и миролюбивый по натуре, он боялся смелых, независимых и вспыльчивых жителей Женевы. Слабое здоровье и склонность к умственным занятиям [234] побуждали его искать уединения. Кальвин считал, что посредством написания своих трактатов он гораздо лучше сможет послужить людям. Но торжественная просьба Фареля пришла к нему как небесный призыв, и он не осмелился отказаться. Ему казалось, как он говорил, что “Бог простер Свою руку с неба, положил ее на него и безоговорочно поставил его на место, которое он с такой поспешностью желал оставить”. – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Time of Calvin, b. 9, ch. 17. В то время большие опасности угрожали делу протестантизма. На Женеву обрушились папские анафемы, и могущественные государства угрожали ей гибелью. Как мог этот небольшой город сопротивляться столь могущественной иерархии, в то время как короли и императоры так часто покорялись ей? Как мог устоять этот город перед армиями завоевателей мира? Во всем христианском мире протестантизму угрожали страшные враги. Прошло время первых побед Реформации; Рим собрал новые силы, надеясь окончательно уничтожить ее. Именно в это время был учрежден Иезуитский орден, один из самых жестоких, беспринципных и могущественных поборников папства. Свободные от всяких земных привязанностей и интересов, мертвые к проявлению естественных чувств и наклонностей, с заглушенной совестью и разумом, иезуиты не признавали никакой власти, никаких связей, кроме своего ордена, и никакого другого долга и ответственности, кроме расширения власти своего ордена17. Евангелие Христа сделало своих приверженцев способными достойно встречать любые опасности, переносить страдания, холод, голод, лишения, нужду и высоко держать знамя истины перед лицом пыток, темниц и эшафота. Этой силе иезуиты противопоставили фанатизм, который помогал им переносить подобные тяготы и опасности и бороться с истиной, не брезгуя никакими средствами. Не существовало такого большого преступления, которого они не могли бы совершить; не было такого низкого обмана, на который они не пошли бы, и никакая «маскировка» не была для них слишком трудной, чтобы не предпринять ее. Обреченные обетом на вечную нищету и покорность, они настойчиво стремились к богатству и власти, чтобы отдать их для уничтожения протестантизма и восстановления папского владычества. [235] Как члены своего ордена они посещали тюрьмы и больницы, служили бедным и больным, говорили о своей отрешенности от мира и о том, что они носят священное имя Иисуса, Который ходил и делал добро. Но под этим безупречным внешним видом часто скрывались самые преступные и ужасные намерения. Орден руководствовался следующим главным принципом: цель оправдывает средства. Согласно этому, ложь, воровство, ложные клятвы, убийства не только оправдывались, но и поощрялись, если все это могло послужить интересам церкви. Прибегая к разным ухищрениям, иезуиты пробирались на государственные посты, становились королевскими советниками и управляли политикой народов; исполняли обязанности слуг, чтобы шпионить за своими господами; основывали колледжи для княжеских и дворянских детей, школы для простого народа, и, таким образом, дети протестантов попадали под влияние папских обрядов. Вся внешняя пышность и театрализованность римского служения скрывала в себе намерение пленить сознание человека, его воображение, и таким образом свобода, за которую так мужественно сражались и проливали кровь отцы, предавалась их детьми. Иезуитский орден быстро распространился по всей Европе, повсюду способствуя возрождению папства. Для того чтобы дать больше власти в руки этого ордена, специальным папским декретом была возрождена инквизиция18. Невзирая на всеобщее отвращение даже в католических странах, папскими вождями был вновь восстановлен этот страшный трибунал, приговоры которого, слишком ужасные для того, чтобы быть вынесенными на дневной свет, совершались в секретных тюрьмах. Во многих странах тысячи и тысячи самых лучших людей нации – самые чистые и благородные, самые умные и образованные, благочестивые и преданные пасторы, трудолюбивые и любящие свою родину граждане, выдающиеся ученые, талантливые художники, искусные ремесленники – были либо убиты, либо вынуждены бежать в другие страны. К подобным средствам прибегал Рим, чтобы потушить свет Реформации, лишить народ Библии и вновь ввергнуть его в невежество и суеверие мрачного [236] средневековья. Но, благодаря заботе Бога и трудам тех благородных мужей, которых Он выдвигал после Лютера, протестантизм не был уничтожен. Он обязан своей жизнеутверждающей силой не княжеской милости и оружию. Самые маленькие страны, самые скромные и слабые нации становились его крепостью. Такой, например, была крошечная Женева в окружении своих могущественных врагов, замышляющих уничтожить ее; такой была Голландия с ее песчаными берегами Северного моря, которая мужественно сражалась против тирании Испании, представляющей собой в то время одно из крупнейших и богатейших государств мира; такой была и суровая неплодородная Швеция, одержавшая великие победы в деле Реформации. Около 30 лет Кальвин трудился в Женеве, трудился, прежде всего, над созиданием церкви, которая руководствовалась бы только чистотой нравственного учения Библии, а также над распространением Реформации во всей Европе. Его метод работы как общественного руководителя не был лишен ошибок, так же, как и его учение не было свободно от заблуждения. Но он сыграл выдающуюся роль в распространении истин, имеющих особо важное значение в то время, в развитии принципов протестантизма, направленных против папских учений, и в насаждении в реформаторских церквах простоты и чистоты жизни, вместо гордости и испорченности, взлелеянных под мантией римского учения. Женева посылала учителей и книги для распространения реформаторских учений. К ней обращали свои взоры гонимые всех стран за советом, ободрением и наставлением. Город Кальвина стал местом убежища для гонимых реформаторов всей Западной Европы. Спасаясь от страшных бурь преследования, длившегося столетиями, беглецы приходили к вратам Женевы. Истощенные, израненные, лишенные семейств и отечества, они встречали здесь радушный прием и нежную заботу, и, найдя здесь свою вторую родину, становились благословением для принявшего их города, отдавая ему свое мастерство, знание и благочестие. Многие из тех, которые нашли здесь убежище, возвращались снова к себе домой, чтобы бороться там против тирании Рима. Джон Нокс, смелый шотландский реформатор, немало английских пуритан, голландские и испанские протестанты, французские гугеноты – все они вынесли из Женевы факел истины, чтобы осветить и свою родную землю ее светом. Глава 13 Реформация в Нидерландах и Скандинавии [237] В НИДЕРЛАНДАХ ПАПСКИЙ деспотизм давно вызывал самый решительный протест. За 700 лет до времен Лютера римский папа был бесстрашно обвинен двумя епископами, которые, побывав в Риме в качестве послов, увидели истинный характер «святого престола»: Бог «соделал церковь, Свою царицу и невесту, благородным и вечным учреждением для ее семьи, с приданым, которое не увядает и не портится, и дал ей вечный венец и скипетр; ...ты, как вор, присвоил все эти дары. Ты сел во храме как Бог; вместо того, чтобы быть пастырем, ты стал волком среди овец; ...ты хотел, чтобы мы поверили, что ты – верховный епископ, но ты ведешь себя, как деспот. ...Тогда как ты должен быть слугой слуг, как ты называешь себя, ты стал господином господствующих. ...Ты поверг постановления Божьи в презрение. ...Святой Дух есть Созидатель всех церквей по всей земле. ...Город нашего Бога, гражданами которого мы являемся, достигает до краев неба, и он больше этого города, который святые пророки называли Вавилоном, который считает себя божественным, который вознесся до неба и кичится своей бессмертной мудростью и который, наконец, хотя и не имеет на это никакого права или доказательства, считает, что он никогда не заблуждался и не может заблуждаться». – Gerard Brandt, History of the Reformation in and About the Low Countries, b. 1, ch. 6. [238] Из столетия в столетие поднимались всё новые мужи, чтобы заявить о своем протесте. И те первые учителя, которые исходили много стран и были известны не под одним именем, отражая в себе характер вальденских миссионеров и распространяя повсюду евангельскую истину, проникли и в Нидерланды. Их учение быстро распространялось. Они перевели вальденскую Библию на голландский язык, говоря, что «она очень полезна, так как в ней нет ничего легкомысленного; нет никаких басен, шуток, насмешек, хитростей, а только слова истины; конечно, и здесь встречаются твердые косточки, но это только делает сущность и сладость всего доброго и святого более доступными для понимания каждого». – Там же, b. 1, ch. 14. Так писали друзья древней веры в XII столетии. Начались преследования; среди пыток и костров число верующих продолжало возрастать, и они мужественно называли Библию своим единственным верным авторитетом в религиозных вопросах и говорили, что «никого нельзя принуждать верить; можно только наставлять людей посредством проповеди». – Martyn, vol. 2, р. 87. Учения Лютера нашли благоприятную почву в Нидерландах: и там Евангелие начали проповедовать искренние и верные мужи. Одна из провинций Голландии дала Реформации Менно Симонса. Воспитанный в римско-католической вере и посвященный в священники, он совершенно не знал Библии и даже не желал читать ее, боясь попасть в сети еретизма. Когда однажды у него появилось сомнение относительно чистилища, он счел это сатанинским искушением и старался в молитвах и в исповеди освободиться от этих мыслей, но напрасно. Симонс пытался отвлечь себя другими занятиями, чтобы таким путем заглушить голос пробудившейся совести. Спустя некоторое время, он начал изучать Новый Завет и сочинения Лютера и в результате этого принял реформаторскую веру. Вскоре ему пришлось быть свидетелем казни человека в соседнем селении, которому отрубили голову за то, что он принял вторичное крещение. Это побудило его исследовать вопрос относительно крещения детей. Симонс не смог найти никакого основания для этого в Священном Писании; наоборот, он убедился, что раскаяние и вера являются [239] необходимыми условиями для принятия крещения. Менно Симонс оставил римскую церковь и отдал всю свою жизнь распространению принятой им истины. Как в Германии, так и в Нидерландах возник класс фанатиков, распространяющих бессмысленные, бунтарские учения, направленные на нарушение общественных порядков и подстрекающие к насилию и волнениям. Менно предвидел ужасные последствия этих движений и энергично вступил в борьбу с лжеучениями и дикими планами фанатиков. Было много людей, введенных в заблуждение этими фанатиками, но некоторые позже отказались от своих пагубных учений; кроме того, оставалось еще много потомков древних христиан – плоды учения вальденсов. Среди этих классов Менно трудился с большим рвением и успехом. Двадцать пять лет он путешествовал вместе с женой и детьми, перенося большие лишения и трудности, часто подвергая свою жизнь опасности. Он путешествовал по всем Нидерландам и северной Германии, искренне трудясь среди простого народа и оказывая широко распространенное влияние. Будучи наделен природным даром красноречия, Менно, хотя и не получил всестороннего образования, был мужем непоколебимой верности, душевной чуткости и кротости. Это был серьезный и искренне благочестивый человек, воплотивший в своей жизни те принципы, которым учил народ, и за это он пользовался большим доверием среди людей. Его последователи были рассеяны повсюду, перенося большие трудности. Они тяжело страдали, так как их принимали за фанатично настроенных последователей Мюнцера. Все же, благодаря его трудам и стараниям, многие были обращены к Богу. Нигде реформаторское учение не встретило такого широкого и радушного приема, как в Нидерландах. В немногих странах, однако, его приверженцы переносили такие страшные преследования, как здесь. В Германии Карл V запретил Реформацию и охотно отдал бы всех ее приверженцев на костер, но князья упорно и мужественно сопротивлялись его деспотизму. В Нидерландах он имел больше власти, чем в Германии, и один за другим от него исходили указы о гонении. Читать Библию, слушать ее, проповедовать [240] или даже просто говорить о ней значило навлечь на себя смертную казнь на костре. Молиться Богу в уединенном месте, а не перед рукотворным изображением, или же петь какой-либо псалом считалось преступлением, заслуживающим смертельного наказания. Даже те, которые отрекались от своих заблуждений, все равно были осуждены на смерть. Мужчины погибали от меча, а женщин живыми закапывали в землю. Тысячи погибли во время царствования Карла V и Филиппа II. Однажды перед инквизиторами предстала целая семья, которую обвиняли в том, что они не принимают участия в мессе и молятся дома. Когда допрашивали самого младшего члена этой семьи относительно порядка семейного богослужения, мальчик ответил: «Мы встаем на колени и молимся, чтобы Бог осветил наш разум и простил наши грехи; мы молимся за нашего короля, чтобы его королевство процветало и чтобы его царство процветало, а сам он был счастлив; мы молимся о нашей местной власти, чтобы Бог сохранил ее». – Wylie, b. 18, ch. 6. Некоторые из судей были глубоко тронуты его словами, и все же отец семейства и один из его сынов были приговорены к сожжению на костре. Ярость гонителей не уступала вере мучеников. Не только мужчины, но также нежные женщины и юные девушки проявляли непоколебимое мужество. «Жены стояли возле костров своих мужей, и когда губительное пламя совершало свое дело, они шептали им слова утешения и священными гимнами подбадривали их». «Юные девицы с таким спокойствием ложились живыми в могилу, будто это была удобная ночная постель, где ждал их отдых и покой; идя на эшафот или костер, они одевали свои лучшие платья, будто они шли не на смерть, а под венец». – Там же, b. 18, ch. 6. Как и в то время, когда язычество желало уничтожить Евангелие, пролитая кровь христиан была семенем (см. Tertullian, Apology, § 50). Гонения увеличивали число свидетелей истины. Из года в год монарх, уязвленный в своей безумной гордости и тщеславии непобедимой решимостью народа, продолжал свое страшное дело, но напрасно. Революция, совершенная под руководством благородного Вильгельма Оранского, наконец-то, даровала Голландии свободу в служении Богу. В горах Пьемонта, на равнинах Франции и берегах Голландии успешное продвижение работы Евангелия было [241] ознаменовано кровью его учеников. Но более мирный доступ оно нашло в северных странах. Студенты Виттенберга, возвратившись домой, принесли реформаторскую веру в Скандинавию. Обнародованные сочинения Лютера также в значительной мере способствовали распространению света. Простой, закаленный народ севера оставил испорченность, пышность и суеверие Рима, чтобы принять чистое и простое учение Библии, дающее жизнь. Таузен, реформатор Дании, был сыном крестьянина. Мальчик рано начал проявлять большие способности; он страстно стремился получить образование, но его родители не имели средств, и он поступил в монастырь. Там, благодаря своему целомудренному поведению, старанию и честности, Таузен вскоре сделался любимцем настоятеля монастыря. При проверке знаний он проявил себя многообещающим учеником, который в будущем мог бы занять достойное место в церкви. Было решено дать ему возможность учиться в одном из университетов Германии или Нидерландов. Молодому студенту было разрешено избрать для себя место учебы, но с одной оговоркой – кроме Виттенберга. При этом монахи сослались на то, что воспитаннику церкви не следует подвергать себя ядовитой опасности ереси. Таузен отправился в город Кельн, который в то время все еще продолжал оставаться цитаделью папства. Но там он вскоре почувствовал отвращение к мистицизму преподавателей. Приблизительно в это же время он познакомился и с сочинениями Лютера. Он читал их с удивлением и наслаждением, и ему очень хотелось лично поучиться у реформатора. Но, идя на это, Таузен рисковал нанести оскорбление настоятелю монастыря и тем самым лишиться его поддержки. Вскоре, однако, он сделал окончательный выбор и, спустя некоторое время, был зачислен студентом в Виттенбергский университет. Возвратившись в Данию, Таузен снова пришел в свой монастырь. Никто не подозревал его в приверженности к лютеранству; он не открывал своей тайны, но старался, не затрагивая предрассудков своих товарищей, показать им более чистую веру и святую жизнь. Открывая Библию, он объяснял ее истинное значение и, наконец, открыто начал проповедовать о Христе как о единственной надежде и оправдании грешников. Страшен был [242] гнев настоятеля монастыря, который возлагал такие большие надежды на него как на доблестного защитника Рима. Таузен был немедленно переведен в другой монастырь и отдан под стражу. К ужасу его охраны вскоре несколько монахов объявили себя обращенными протестантами. Через тюремную решетку Таузен передавал своим сотоварищам познание истины. Если бы датские отцы были посвящены в планы церкви, относительно того, как следует обращаться с еретиками, то никто и никогда не услышал бы голоса Таузена; но, вместо того, чтобы отправить его в подземную тюрьму, они выгнали его из монастыря. Теперь они были бессильны. Как раз в это время вышел королевский эдикт, берущий под свое покровительство всех учителей нового учения. Таузен начал проповедовать. Церкви открылись перед ним, и народ целыми толпами направлялся туда, чтобы послушать его. Другие также проповедовали Слово Божье. Новый Завет, переведенный на датский язык, получил самое широкое распространение. Усилия папистов приостановить эту работу окончились только еще большим ее расширением, и, спустя короткое время, Дания объявила о принятии реформаторской веры. В Швеции молодые люди, напоенные водой жизни из Виттенбергского «источника», также принесли с собой этот дар и для своих соотечественников. Двое из вождей шведской Реформации – Олаф и Лаврентий Петри, сыновья кузнеца из Оребро, – обучались под руководством Лютера и Меланхтона и, в свою очередь, ревностно проповедовали об истине. Подобно великому реформатору, Олаф пробуждал народ своим рвением и красноречием, в то время как Лаврентий, вдумчивый и уравновешенный, как Меланхтон, был более похож на ученого. Эти мужи были людьми настоящего благочестия, больших теологических познаний и несгибаемого мужества в продвижении истины. Но и паписты не бездействовали – они упорно сопротивлялись. Католические священники настраивали против реформаторов невежественных и суеверных людей. Олаф Петри часто подвергался нападениям со стороны черни, и несколько раз ему едва удавалось спастись. Но король с благосклонностью относился к этим реформаторам и покровительствовал им. [243] Под господством римской церкви народ влачил нищенское существование. Чуждые Писанию, имея религию, состоящую из простых символов и церемоний, не оказывающих никакого влияния на разум и душу, люди возвращались к языческим обрядам своих праотцев-идолопоклонников. Нация разделилась на воюющие партии, постоянная борьба между которыми принесла еще большую нищету и горе. Король решил узаконить Реформацию в государстве и церкви, и искренне приветствовал этих способных сподвижников в борьбе против Рима. В присутствии монарха и государственных мужей Швеции Олаф Петри с величайшим умением защищал учение реформаторской веры в диспуте с поборниками Рима. Он заявил, что учение отцов должно быть принято только в согласии со Священным Писанием; что основные принципы веры изложены в Библии в очень доступной и понятной форме, так что все люди могут разобраться в них. Христос сказал: «Мое учение – не Мое, но Пославшего Меня» (Ев. от Иоанна 7:16); и Павел заявил, что, если бы даже он начал благовествовать не то Евангелие, что он принял, то да будет анафема (см. Галатам 1:8). «Как же тогда, – сказал реформатор, – другие осмеливаются вводить по своему усмотрению учения и навязывать их как необходимые принципы спасения?» – Wylie, b. 10, ch. 4. Он показал, что постановления церкви не имеют никакого авторитета, когда они идут вразрез с заповедями Божьими, и что великий принцип протестантизма: «Библия, и только Библия» является мерилом веры и жизни. Эта борьба, хотя и происходившая на малоизвестном поле боя, «открывает нам людей, которые составляли армию Реформации. Это не были темные, безграмотные сектанты, создающие вокруг себя просто шум; нет и еще раз нет Это были мужи, которые исследовали Слово Божье и хорошо умели владеть оружием, извлеченным из арсенала Библии. Что же касается их познаний, то они далеко опередили свое время. Когда мы обращаем наше внимание на такие известные центры, как Виттенберг и Цюрих, и на такие популярные [244] имена, как Лютер и Меланхтон, Цвингли и Эколампадиус, то склонны считать, что, так как они были вождями этого движения, то было вполне естественно ожидать от них проявления такой удивительной силы и столь блестящих результатов их работы, и что другие, второстепенные руководители, не были подобны им. Но давайте теперь переведем взгляд с учителей на их учеников, на скромные имена Олафа и Лаврентия Петри, на малоизвестное поле битвы в Швеции; и что же мы видим?.. Высокообразованных людей своего времени и тончайших теологов; мужей, которые в совершенстве знали всю систему евангельской истины и которые без труда одерживали победу над софистами университетов и сановниками Рима». – Там же, b. 10, ch. 4. В результате этого диспута шведский король принял протестантскую веру, и, спустя некоторое время, национальный Сейм перешел на ее сторону. Олаф Петри перевел на шведский язык Новый Завет, и, идя навстречу желаниям короля, два брата перевели также и всю Библию. Таким образом, шведский народ впервые получил Слово Божье на своем родном языке. Сейм постановил, чтобы во всем государстве служители церкви объясняли Священное Писание, и чтобы детей в школах учили читать Библию. Под благословенными лучами евангельского света постепенно, но верно исчезал мрак невежества и суеверия. Освобожденная от римского угнетения нация достигла небывалого расцвета и величия. Швеция превратилась в одну из крепостей протестантизма. Спустя столетие, во время величайшей опасности, эта небольшая и прежде слабая страна, единственная в Европе осмелилась протянуть руку помощи Германии в ужаснейших сражениях тридцатилетней войны. Казалось, что вся Северная Европа вновь станет добычей тирании Рима. Именно шведские армии помогли Германии приостановить успешное продвижение папистов, добиться религиозной терпимости для протестантов, – как кальвинистов, так и лютеран, – и возвратить свободу совести странам, принявшим Реформацию. Глава 14 Реформаторы Англии позднего периода [245] В ТО ВРЕМЯ, когда Лютер открыл Библию народу Германии, Тиндаль был побужден Духом Божьим сделать то же самое для Англии. Библия Уиклифа была переведена с латинского текста, который имел множество ошибок. Она никогда не была отпечатана, а цена переписанного экземпляра была так велика, что кроме богатых людей и дворян немногие могли иметь ее; помимо того, церковь настолько строго преследовала ее, что она получила самое незначительное распространение. В 1516 году, за год до появления тезисов Лютера, Эразм опубликовал свой греческий и латинский варианты Нового Завета. Теперь Слово Божье впервые было отпечатано на языке оригинала. В этом труде были исправлены многие ошибки прежних текстов, и смысл был передан более ясно. Это помогло многим людям из образованных классов лучше понять истину и послужило новым толчком в деле реформы. Однако Слово Божье по-прежнему в большой степени оставалось недоступным для простого народа. Тиндаль должен был окончить начатое Уиклифом дело и дать Библию своим соотечественникам. Прилежный студент и серьезный искатель истины, он принял Евангелие из греческого Нового Завета, изданного Эразмом. Он бесстрашно проповедовал свои убеждения, настаивая на том, чтобы все учения были проверены Святым Писанием. На заявление папистов, что Библию дала церковь, и что только она одна может объяснять ее, Тиндаль отвечал: «Вы знаете, Кто научил [246] орлов отыскивать себе добычу? Так вот, Тот же Бог учит Своих голодных детей искать своего Отца в Его Слове. Не вы дали нам Святое Писание; напротив, вы скрыли его от нас; это вы сжигали тех, кто проповедовал его; да если бы вы только могли, вы бы сожгли и само Священное Писание » – D’Aubigne, History of the Reformation of the Sixteenth Century, b. 18, ch. 4. Проповеди Тиндаля вызывали большой интерес, и многие принимали истину. Но священники стояли на страже, и, как только он оставлял поле своей работы, они, прибегая к угрозам и искажениям, пытались разрушить то, что он создал. И часто им удавалось сделать это. «Что можно предпринять? – воскликнул Тиндаль. – В то время как я сею в другом месте, приходит враг и разоряет поле, оставленное мной. Я не могу быть везде. О, если бы верующие имели Священное Писание на их родном языке, тогда они могли бы бороться с этими лжемудрствованиями. Без Библии невозможно утвердить людей в истине». – Там же, b. 18, ch. 4. Новое намерение теперь овладело его разумом. «На родном языке, – говорил он, – израильский народ пел псалмы в храме Иеговы, так неужели Евангелие не должно заговорить среди нас на английском языке?.. Разве церковь должна иметь меньше света в полдень, чем на рассвете?.. Христиане должны читать Новый Завет на своем родном языке». Доктора богословия и учителя церкви расходились в своих мнениях. Только с помощью Библии люди могли прийти к познанию истины «У одного – одно учение, у другого – другое... И сейчас каждый из этих ученых противоречит другому. Как же мы можем отличить того, кто говорит истину, от того, кто учит ложному?.. Как?.. Только с помощью Слова Божьего». – Там же, b. 18, ch. 4. Спустя некоторое время с Тиндалем полемизировал один католический богослов и среди спора воскликнул: «Лучше уж мы останемся без законов Божьих, чем без папских » Тиндаль ответил на это: «Я не хочу знать ни папы, ни его законов. Если Бог сохранит мою жизнь, то через несколько лет любой мальчик, идущий за плугом, будет знать Писание лучше, чем вы». – Anderson, Annals of the English Bible, р. 19. Теперь намерение Тиндаля дать [247] народу Новый Завет на его родном языке, которое он вынашивал в своем сердце, окончательно утвердилось, и он немедленно приступил к этой работе. Вынужденный покинуть свой дом по причине преследований, он отправился в Лондон, где некоторое время мог беспрепятственно работать. Но снова ярость папистов заставила его бежать. Оказалось, что во всей Англии ему невозможно найти места, и он решил искать убежища в Германии. Там он и начал печатать Новый Завет на английском языке. Дважды его работа приостанавливалась, но когда ему запрещали печатать в одном городе, он шел в другой. Наконец, он направился в Вормс, где несколько лет тому назад Лютер защищал Евангелие перед Сеймом. В этом старинном городе было много друзей Реформации, и Тиндаль смог беспрепятственно продолжить свою работу. При 1-ом издании было напечатано 3000 экземпляров, в том же году последовало и 2-ое издание. С величайшей серьезностью и настойчивостью он продолжал свои труды. Невзирая на всю бдительность английских властей, строго охраняющих свои порты, всевозможными способами Слово Божье тайно доставлялось в Лондон, а оттуда расходилось по всей стране. Паписты прикладывали все усилия к тому, чтобы подавить истину, но тщетно. Епископ из Даргэма однажды купил у книготорговца, который был другом Тиндаля, весь его запас Библий с намерением уничтожить их, предполагая, что это причинит большой ущерб работе. Но, напротив, на вырученные деньги достали материал для нового, гораздо лучшего издания, которое при других условиях не было бы отпечатано. Когда впоследствии Тиндаль стал узником тюрьмы, ему обещали свободу при условии, если он выдаст имена тех людей, которые оказывали ему материальную помощь в печатании Библий. На это он ответил, что епископ из Даргэма сделал в этом отношении больше, чем кто-либо другой, так как, уплатив крупную сумму денег за имеющиеся в запасе Библии, он тем самым способствовал успешному продвижению работы. Тиндаль был вероломно предан в руки его врагов и на много месяцев заключен в тюрьму. Наконец, он мученической смертью засвидетельствовал о своей вере, но подготовленное им оружие помогло и другим воинам [248] сражаться в течение всех последующих столетий, вплоть до наших дней. Латимер с кафедры говорил о том, что Библия должна читаться на родном языке народа. Автором Священного Писания, утверждал он, «является Сам Бог»; и это Писание – такое же могучее и вечное, как и его Автор. «Нет ни одного царя, императора, начальника или правителя, ...который не был бы обязан повиноваться ...Его Святому Слову». «Мы не должны ходить окольными путями, но пусть Слово Божье руководит нами; мы не должны идти по стопам ...наших предков и выяснять то, что они сделали, мы должны искать то, что они должны были сделать». – Hugh Latimer, First Sermon Preached Before King Edwara VI. Барнс и Фрай, преданные друзья Тиндаля, встали на защиту истины. Их примеру последовали Кранмер и братья Ридли. Эти руководители английской Реформации были людьми образованными, и большинство из них пользовалось глубоким уважением со стороны католической церкви за свое усердие и благочестие. Их оппозиция по отношению к папству была результатом их знакомства с заблуждениями «святого престола». Знание ими тайн Вавилона придавало большую силу их свидетельствам против него. «Теперь позвольте мне задать вам несколько странный вопрос, – сказал однажды Латимер. – Кто является самым усердным епископом и прелатом во всей Англии?.. Я вижу ваше нетерпение услышать, кто же это... Я скажу вам: это – сатана... Он никогда не оставляет своей епархии; обратитесь к нему в любое время, и вы найдете его всегда дома; ...он всегда занят ...вы никогда не увидите его праздным – это я вам точно говорю... Где поселяется дьявол, ...там устраняются книги и умножаются свечи; там исчезают Библии и появляются четки; там изгоняется свет Евангелия и зажигаются свечи, которые горят даже в полдень; ...и мы как бы слышим его голос: долой крест Христов, да здравствует чистилище, обирающее карманы верующих; перестаньте заботиться об одежде для бедных, нагих, калек, украшайте изображения и наряжайте дерево и камень Долой Божьи постановления и Его Святое Слово… и да здравствуют человеческие предания и их законы .. О, если бы наши прелаты с таким же усердием сеяли семя добрых учений, как сатана сеет плевелы и сорные травы » – Там же, Sermon of the Plough. [249] Главный принцип, который защищали эти реформаторы, был тот же, который отстаивали в свое время вальденсы, Уиклиф, Ян Гус, Лютер, Цвингли и их приверженцы, а именно: безошибочный авторитет Священного Писания как мерила веры и жизни. Они отвергли право пап, соборов, отцов и королей господствовать над совестью в вопросах религии. Библия была для них единственным авторитетом, и на основании ее учения они проверяли все другие учения и требования. Вера в Бога и Его Слово поддерживала этих мужей, когда они отдавали свои жизни на костре. «Не падай духом, – воскликнул Латимер, обращаясь к своему товарищу-мученику, когда пламя огня стало заглушать их голоса, – мы сегодня зажжем такой свет по всей Англии, который, я надеюсь, по милости Божьей никогда не будет погашен ». – Works of Hugh Latlmer, vol. 1, р. 13. В Шотландии семена истины, посеянные Колумбой и его соработниками, никогда не были полностью уничтожены. В течение целых столетий, после того как церкви в Англии подчинились Риму, шотландская церковь продолжала отстаивать свою свободу. Однако в XII столетии папство и здесь пустило свои корни, и нигде его власть не была так безгранична, как в этой стране. Нигде тьма не была такой густой. Но и среди царящего мрака пробивались лучи света, которые несли с собой надежду на рассвет нового дня. Лолларды, приходящие из Англии с Библией и учениями Уиклифа, много сделали для сохранения евангельского света; и в каждом столетии были свои свидетели и мученики веры. С началом Великой Реформации появились сочинения Лютера, а также Новый Завет, переведенный Тиндалем на английский язык. Незамеченные папской властью, эти вестники безмолвно пересекали горы и долины, везде раздувая новое пламя в факеле истины, который в Шотландии уже едва горел, и уничтожали работу, проводимую Римом в течение четырех столетий угнетения. Затем кровь мучеников дала новый толчок этому движению. Папские власти, увидев возникшую опасность, предали на костер некоторых самых [250] благородных и наиболее уважаемых сынов Шотландии. Но своими действиями они только воздвигли кафедру, с которой разносились по всей стране слова умирающих свидетелей, наполняющие сердца народа непоколебимым желанием свергнуть оковы Рима. Гамильтон и Уишарт, мужи с благороднейшим характером, люди княжеского происхождения, вместе с множеством более простых учеников отдали свои жизни на костре. Но на месте казни Уишарта присутствовал один человек, которого огонь костров был не в силах запугать, и который должен был с Божьей помощью нанести смертельный удар папству в Шотландии. Джон Нокс оставил традиции и мистицизм церкви и принял истину Слова Божьего, а учение Уишарта еще больше укрепило его в решении отвергнуть авторитет Рима и присоединиться к гонимым реформаторам. Упрашиваемый своими друзьями принять на себя обязанности проповедника, он с трепетом долго отказывался, и лишь после многих дней уединения и мучительной внутренней борьбы согласился. Но, приняв на себя однажды эту ответственность, он с непоколебимой решимостью и неизменным мужеством продолжал нести вверенное ему дело до конца своей жизни. Этот искренний реформатор не знал страха перед человеком Пылающий вокруг него огонь мученичества придавал ему еще больше усердия и энергии. Он не менял своей позиции даже под угрозой занесенного над ним меча тирана и наносил направо и налево смелые удары, сокрушающие идолопоклонство. Джон Нокс неустрашимо засвидетельствовал об истине даже королеве Шотландии, в присутствии которой терялись многие протестанты. Его нельзя было сломить ни лестью, ни угрозами. Королева обвиняла его в ереси и в том, что он учит народ принять запрещенную государством религию и, следовательно, является нарушителем Закона Божьего, повелевающего подчиняться князьям. На это Нокс твердо ответил: «Так как истинная религия получила свое происхождение и авторитет не от князей мира, но исключительно от Вечного Бога, то подданные не обязаны в делах веры [251] следовать вкусу князей. Часто случается, что в вопросах истинной веры князья являются самыми несведущими людьми... Если бы все семя Авраама последовало религии фараона, подданными которого они были на протяжении такого длительного времени, какая же, осмеливаюсь я спросить Вас, государыня, была бы теперь в мире религия? И если бы во дни апостолов все приняли религию римских кесарей, то какой сейчас была бы вера на земле? ...Итак, государыня, Вы видите, что подчиненные не обязаны исповедовать веру своих князей, хотя им и велено слушаться их». На это Мария возразила: «Вы объясняете Писание на один лад, а они (римско-католические учителя) – на другой; кому же я должна верить, и кто должен быть судьей?» «Вы должны верить Богу, Который ясно говорит в Своем Слове, – ответил реформатор, – и верить тому, чему учит Слово, а не тому, что будут говорить Вам разные люди. Слово Божье достаточно ясно, и если встречается какое-нибудь непонятное место, то Дух Святой, Который никогда не противоречит Себе Самому, объясняет это непонятное место другими текстами, так что уже не возникает никакого сомнения, разве только человек будет продолжать упорствовать в своем невежестве». – David Laing, The-Collected Works of John Knox, vol. 11, р. 281, 284. Так в присутствии королевы, рискуя жизнью, бесстрашный реформатор говорил об истине. С таким же неустрашимым мужеством он твердо шел к осуществлению поставленной перед собой цели, молясь и сражаясь в битвах Господних, пока, наконец, Шотландия не была освобождена от папства. В Англии введение протестантизма как национальной религии уменьшило преследование, хотя и не уничтожило его окончательно. В то время как многие учения Рима были отвергнуты, немалое число его религиозных форм всё еще сохранялось. Верховная власть папы была отвергнута, но на его место во главе церкви был возведен монарх. В богослужении все еще наблюдались большие отклонения от евангельской чистоты и простоты. Великий принцип религиозной свободы не был еще понят в должной мере. Хотя [252] ужасные жестокости, применяемые Римом против ереси, редко применялись протестантскими вождями, тем не менее, право каждого человека служить Богу согласно своей совести все еще оставалось непризнанным. От всех требовали принять учение господствующей церкви и соблюдать указанные ею обряды. Инакомыслящие в течение целых столетий в большей или меньшей мере подвергались гонениям и преследованиям. В XVII столетии тысячи проповедников были изгнаны с занимаемых ими должностей. Людям было запрещено под угрозой большого штрафа, тюремного заключения или изгнания посещать другие религиозные собрания, кроме установленных официальной церковью. Те верные души, которые не могли не встречаться для совместного поклонения Богу, были вынуждены собираться в мрачных переулках, на темных чердаках, а в теплые времена года – в лесах, причем в полночь. В густых, непроходимых лесных чащах, храмах, воздвигнутых рукой Самого Творца, собирались гонимые дети Божьи, чтобы там излить свою душу в молитве и песнопении. Но, невзирая на все предпринимаемые ими предосторожности, многие страдали за свою веру. Темницы были переполнены, семьи – разбиты, многие были высланы за пределы родной земли. Но Бог не оставил Свой народ, и жестокие гонения не смогли заставить умолкнуть голос их свидетельства. Многие пересекли океан и поселились в Америке и там заложили основание гражданской и религиозной свободы, которая явилась впоследствии оплотом и славой этой страны. И вновь, как и во дни апостолов, преследования послужили только толчком к продвижению Евангелия. В страшном подвале, переполненном бандитами и преступниками, Джон Буньян, получив вдохновение свыше, написал свою чудесную аллегорию о путешествии пилигрима из страны смерти в Небесный град. Уже более двухсот лет этот голос из Бедфордской тюрьмы с проникновенной силой обращается к сердцам людей. «Путешествие пилигрима» и «Преизбыточная милость к величайшему из грешников», написанные Буньяном, многих наставили на путь жизни. Бакстер, Флавел, Аллен и другие талантливые, образованные мужи, обладая большим духовным опытом, мужественно выступили в защиту [253] веры, «однажды преданной святым». Работа, сделанная этими людьми, гонимыми и лишенными всяких гражданских прав, никогда не утратит своего значения и силы. Труды Флавела: «Источник жизни» и «Влияние благодати» научили многих тому, как отдать свое сердце Иисусу. Книга Бакстера «Возрожденный пастырь» явилась благословением для многих, жаждущих возрождения дела Божьего; а другая его книга – «Вечный покой святых» – совершила свою определенную работу, направляя души к тому «покою», который остаётся для народа Божьего. Спустя столетие, во время глубочайшего духовного мрака, светоносцами Божьими стали Уайтфилд и братья Уэсли. В период господства государственной церкви народ Англии дошел до такого религиозного упадка, что едва ли отличался чем-либо от язычников. Духовенство предпочитало рассуждать о так называемой естественной религии, и к этому предмету сводилась большая часть их богословия. Высшие слои общества, называя благочестие фанатизмом, глумились над ним и гордились своей свободой. Низшие сословия, охваченные грубым невежеством, утопали в пороках, в то время как церковь, лишенная мужества и веры, ничем не могла помочь погибающему делу истины. Великий принцип оправдания через веру, так ясно изложенный Лютером, почти совершенно изгладился, и вместо него был выдвинут римский принцип, гласивший, что для получения спасения человек должен надеяться на свои добрые дела. Уайтфилд и братья Уэсли были членами государственной церкви и искренне стремились приобрести милость Божью, которую, как их учили, можно получить добродетельной жизнью и соблюдением религиозных предписаний и обрядов. Однажды, когда Чарльз Уэсли тяжело заболел и ожидал приближения смерти, его спросили, на чем он основывает свою надежду на вечную жизнь. Он ответил: «Я сделал все, что мог, чтобы служить Богу». Когда его друг, задавший этот вопрос, казалось, не был удовлетворен его ответом, Уэсли подумал: «Как, разве все мои старания не дают мне достаточно основания для надежды на спасение? Если бы Он меня лишил их, у меня не осталось бы ничего, на что я мог бы надеяться». – John Whitehead, Life of the Rev. Charles Wesley, р. 102. Таков был тот глубокий мрак, [254] который окутывал церковь, скрывая в себе тайны примирения, лишая Христа Его славы и отвращая сознание людей от их единственной надежды на спасение – крови распятого Искупителя. Уэсли и его сотрудники пришли к убеждению, что истинная религия живет в сердце, и что Закон Божий распространяется как на мысли, так и на слова и действия человека. Святость сердца, непорочная жизнь, по их убеждению, были необходимы, и они искренне решили начать новую жизнь. Молитвами и личными усилиями они пытались победить плохие наклонности своего естества. Они жили жизнью самоотречения, любви и смирения, с необычайной строгостью и прилежанием делая все, что могло бы им помочь обрести то, к чему они так горячо стремились, а именно: святость, дающую им право на благоволение Божье. Но таковые не достигли цели, к которой стремились. Напрасны были все их старания освободить себя от проклятия греха, или сокрушить его власть над собой. Это была та же борьба, которую пережил и Лютер в монастырской келье в Эрфурте. Перед ними стоял тот же вопрос, который мучил и душу Лютера: «Как оправдается человек перед Богом?» (Иова 9:2). Огонь Божественной истины, почти погасший на алтарях протестантизма, должен был разгореться с новой силой от древнего факела, передаваемого через века богемскими христианами. Вслед за Реформацией протестантизм в Богемии был подавлен римскими ордами. Все, отказавшиеся отречься от истины, были вынуждены бежать. Некоторые из них, найдя убежище в Саксонии, продолжали и там сохранять древнюю веру. От потомков этих христиан Уэсли и его сотрудники приняли свет истины. После того как Джон и Чарльз Уэсли были рукоположены для служения, их послали с миссионерским поручением в Америку. На борту парохода находилась группа моравских братьев. Во время сильного шторма Джон Уэсли, смотря в глаза смерти, почувствовал, что он не примирен с Богом. Немцы же, напротив, проявили такое спокойствие и такую веру, какие были ему незнакомы. [255] «Я долго наблюдал, – рассказывал он, – насколько серьезным было их поведение. Они постоянно доказывали свое смирение, делая за других пассажиров черновую работу, которую не желали выполнять англичане; они не хотели брать деньги за эту работу, говоря, что она хороша для их гордых сердец, и что их любящий Спаситель сделал для них гораздо больше. Каждый день им предоставлялся случай проявить свою кротость, которую не могли поколебать никакие оскорбления. Если их толкали, били, отшвыривали, они вставали и уходили; ни одна жалоба не исходила с их уст. Теперь представилась возможность проверить, были ли они чужды страха точно так, как они были чужды гордости, гнева и мстительности. Во время пения, которым было начато их богослужение, на пароход обрушилась огромная волна, разорвавшая на куски большой парус и накрывшая собой все судно; казалось, будто беспросветная бездна поглотила всех нас. Среди англичан раздался страшный вопль, немцы же спокойно продолжали петь. Я спросил у одного из них: «Неужели вам не было страшно?» Он ответил: «Благодарю Бога, нет». Я снова спросил его: «Неужели вашим женщинам и детям не было страшно?» На это он кротко ответил: «Нет, наши женщины и дети не боятся умереть». – Whitehead, Life of the Rev. John Wesley, р. 10. Прибыв в Саванну, Уэсли некоторое время жил среди моравских братьев и был глубоко тронут их христианским поведением. Описывая одно из этих богослужений, которое так сильно отличалось от безжизненного формализма англиканской церкви, он писал: «Величайшая простота и вместе с тем торжественность их богослужения вычеркнули из моего сознания 1700 лет, и я вообразил, что нахожусь на одном из тех собраний, когда еще не было пустых форм и внешней парадности, и Павел, мастер по изготовлению палаток, или Петр, рыбак, говорили Слово Божье под влиянием Святого Духа и Его силы». – Там же, р. 11, 12. Уэсли возвратился в Англию с более глубоким и определенным пониманием библейской веры, получив его от моравского проповедника. Он убедился, что должен отказаться от всякой надежды на свои собственные дела, совершаемые ради спасения, и всецело положиться [256] на «Агнца Божьего, Который берет на Себя грех мира» (Ев. от Иоанна 1:29). На одном из собраний моравского общества в Лондоне было прочитано изречение Лютера о перемене, происходящей под влиянием Духа Божьего в сердце верующего человека. Когда Уэсли вслушивался в эти слова, в его душе зажглось пламя веры: «Я почувствовал какую-то особенную теплоту в моем сердце, – говорил он. – Я почувствовал, что должен уповать на Христа, и только на Христа, чтобы получить спасение, и во мне появилась уверенность, что Он удалил мои, даже мои грехи, и освободил меня от закона греха и смерти». – Там же, р. 52. На протяжении долгих лет изнурительной и безутешной борьбы, долгих лет сурового самоотречения, позора и унижения Уэсли неуклонно шел к своей цели: найти Бога. И теперь он нашел Его; он узнал, что милость, которую он пытался заработать молитвами и постами, благотворительностью и самоотречением, есть дар, посылаемый «без серебра и без платы» (Исаии 55:1). Утвердившись однажды в вере во Христа, вся его душа зажглась великим желанием распространить повсюду знание о чудесном Евангелии свободной милости Божьей. «Я смотрю на весь мир как на мой приход, – говорил он, – частью которого являюсь и я; и считаю, что мое право и мой святой долг – сказать всем, желающим слушать, о радостной вести спасения». – Там же, р. 74. Он по-прежнему продолжал вести суровый, самоотверженный образ жизни, но это уже было для него не основанием, а результатом веры, не корнем, а плодом святости. Благодать Божья во Христе является основанием надежды христианина, и эта благодать проявляется в послушании. Уэсли отдал всю свою жизнь проповеди принятых им великих истин об оправдании через веру в искупительную кровь Христа и обновляющей силе Святого Духа, действующей на сердце, плодом которой является жизнь, сформированная по примеру Христа. Уайтфилд и братья Уэсли были подготовлены для предстоящей работы путем глубокого личного убеждения о своем безнадежном состоянии; чтобы быть в состоянии переносить все лишения [257] как добрые воины Христа, они еще раньше прошли сквозь огонь насмешек, издевательств и гонений, как в университете, так и в начале их проповеднической деятельности. Как их, так и их сторонников неверующие товарищи-студенты презрительно называли «методистами», и это название в настоящее время с честью носит одно из самых больших христианских объединений в Англии и в Америке. Будучи членами англиканской церкви, они очень сильно были привязаны к формам ее богослужения, но Господь показал им в Слове Своем более совершенный образец. Святой Дух побуждал их проповедовать Христа распятого. Сила Всемогущего сопровождала их труды. Тысячи были обращены в истинном значении этого слова. Эти овцы нуждались в защите от яростных нападений хищных волков. Уэсли не имел никакого намерения сформировать новое вероисповедание, но организовал людей, принявших Евангелие, в «методистское братство». Таинственным и испытующим было сопротивление, которое встречали эти проповедники со стороны государственной церкви, но Бог в Своей премудрости так повернул события, что реформа началась в самой церкви. Если бы она пришла извне, то не смогла бы проникнуть туда, где в ней ощущалась столь острая нужда. Так как проповедниками возрождения были служители церкви, которые работали внутри нее и имели большие преимущества, то истина проникала туда, где при иных условиях перед ней закрыли бы двери. Некоторые из духовенства, стряхнув с себя нравственное оцепенение, становились ревностными проповедниками в своих же приходах. Церкви, зараженные формализмом, пробуждались к новой жизни. Во времена Уэсли, как и во все века истории церкви, мужи, одаренные различными талантами, выполняли вверенное им служение. Не по всем пунктам учения их понятия совпадали, но все они были движимы Духом Божьим, их объединяло одно всепоглощающее стремление – приобретать души для Христа. Различие во мнениях между Уайтфилдом и братьями Уэсли угрожало одно время привести к отчуждению. [258] Однако кротость, приобретенная ими в школе Христа, взаимная снисходительность и любовь помогли им примириться и найти общий язык. У них не было времени для споров, когда вокруг них господствовали заблуждение и порок, и грешники шли навстречу гибели. Слуги Божьи шли вперед по трудному пути. Против них выступали и боролись люди, занимающие высокое положение в обществе и получившие хорошее образование. Спустя некоторое время, на них обрушилась ярость духовенства, и двери церквей закрылись перед чистотой веры и теми, кто ее проповедовал. Политика духовенства, направленная на то, чтобы запретить им проповедовать с кафедры, способствовала процветанию невежества и нечестия. Неоднократно Джон Уэсли был спасаем от смерти только по милости Божьей. Когда против него возбуждалась ярость толпы и, казалось, что нет спасения, ангел Божий в образе человека становился рядом с ним; толпа отступала, и раб Иисуса Христа целым и невредимым уходил с того места, где ему угрожала опасность. Вспоминая об одном из целого ряда чудесных случаев избавления, Уэсли рассказывал: «Когда мы спускались к городу с высокого холма по скользкой тропинке, многие пытались свалить меня на землю, предполагая, очевидно, что если я упаду, то больше не встану. Но я ни разу не споткнулся и не поскользнулся, пока, наконец, совершенно не ушел из их рук... Хотя многие и пытались схватить меня за воротник или за другие части моей одежды, но им это не удавалось; одному посчастливилось ухватиться за карманный клапан моего жилета, но он моментально оказался в его руках; другой клапан кармана, в котором были деньги, был разорван только наполовину. ...Какой-то здоровенный парень несколько раз позади меня замахивался тяжелой дубовой палкой. Если бы он хотя бы один раз ударил меня ею по голове, ему больше не пришлось бы поднимать на меня руки. Я не знаю, как это получалось, но каждый раз он промахивался, хотя я не мог уклониться ни вправо, ни влево... Другой, пробившись через толпу, подскочил ко мне и тоже хотел нанести мне удар, но внезапно его рука опустилась, он только слегка задел мою голову и сказал: «Какие у него мягкие волосы » ...Первыми людьми, принявшими истину в свое сердце, были уличные герои, заправилы черни во всех стычках и драках, [259] а один из них был профессиональным боксером... Как постепенно, деликатно Бог подготавливал нас для выполнения Своей воли Два года тому назад кусок кирпича содрал мне кожу с плеча. Потом, год спустя, меня ударили камнем в переносицу. В прошлом месяце я тоже получил удар, а сегодня вечером – два удара. Первый – прежде, чем мы вошли в город, второй – после того, как нас выгнали; но я не чувствовал никакой боли, хотя один мужчина со всей силы ударил меня в грудь, а другой – по губам, да с такой силой, что моментально хлынула кровь, но я не испытал никакой боли, а ощутил только легкое прикосновение, как от соломинки». – John Wesley, Works, vol. 3, р. 297, 298. Методисты того раннего периода, – как народ, так и проповедники – подвергались насмешкам и гонению, как со стороны членов церкви, так и со стороны открытых безбожников, которых специально подстрекали разными кривотолками и ложью. Их привлекали к суду – и это было только одно название «суд», потому что в то время справедливость была очень редкостным явлением. Они часто переносили всевозможные насилия от своих преследователей. Их дома подвергались нападению со стороны уличной черни, которая грабила их имущество, громила и разбивала все в доме, грубо оскорбляя мужчин, женщин и детей. В некоторых случаях вывешивались даже объявления, приглашающие всех желающих грабить методистов и бить у них окна; и таких охотников просили явиться на определенное место и в определенное время. Такое грубое и открытое нарушение как человеческих, так и Божественных законов допускалось без всякого ограничения и запрета. Единственным «недостатком» людей, подвергавшихся систематическому нападению и преследованию, было то, что они стремились и желали обратить грешников с пути гибели на стезю спасения. Джон Уэсли , ссылаясь на обвинения, выдвинутые против него и его сторонников, говорил так: «Некоторые утверждают, что учение этих людей ложно, ошибочно и фанатично, что это – нечто совершенно новое, доселе неслыханное, и называют его квакерством, фанатизмом и папством. Но такое утверждение подрублено под корень, так как детально показано, что каждая ветвь этого учения является очевидным учением Священного Писания, как его толкует [260] англиканская церковь. Поэтому, исходя из того, что Священное Писание истинно, это учение не может считаться фальшью или заблуждением». Другие утверждают, что «их учение слишком строгое, что они делают путь, ведущий к небу, слишком узким». И это действительно является исходным обвинением, которое в течение некоторого времени было почти единственным, и оно незаметным образом лежит в основании тысячи других, выступающих в различных формах. Но разве они делают этот путь уже, чем его проложили наш Господь и Его апостолы? Разве их учение строже того, о чем говорит Библия? Обратите внимание только на несколько текстов: «Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим» (Ев. от Луки 10:27). «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Ев. от Матфея 12:36). «Едите ли, пьете ли, или (иное) что делаете, все делайте во славу Божию» (1 Коринфянам 10:31). Если их учение строже, чем это, тогда действительно они достойны порицания, но вы сами признаете в своей душе, что это не так. Может ли кто-нибудь допустить даже самую малейшую неточность по отношению к Слову Божьему, чтобы таким путем не исказить его? Нет Может ли хранитель тайн Божьих считаться верным, если он изменит что-либо в этой святой сокровищнице? Конечно, нет. Он не может ничего ни уменьшить, ни смягчить; он обязан заявить всем людям: «Я не могу переиначить Священное Писание по вашему вкусу. Вы должны или жить, руководствуясь им, или же погибнуть навсегда». Именно поэтому люди начинают кричать: «У этих людей нет любви». У них нет любви? В каком отношении? Разве они не кормят голодных и не одевают раздетых? «Нет, дело не в этом. В этом у них нет недостатка, но они так строги и суровы в своих суждениях Они думают, что никто не может быть спасен, кроме тех, кто идет их особенным путем» – Там же, vol. 3. р. 152, 153. Духовный упадок, который отмечался в Англии непосредственно до времени Уэсли, был в большей степени следствием так называемого антиномианского учения. Многие утверждали, что Христос устранил моральный закон, и что христиане не обязаны соблюдать его, что каждый верующий освобождается от «рабства добрых дел». Другие, хотя и допускали [261] непреложность Закона, заявляли, что нет никакой надобности в том, чтобы проповедники учили народ соблюдать его предписания, так как избранные Богом для спасения «посредством непреодолимого побуждения Божественной благодати сами придут к благочестию и добродетели», в то время как обреченные на вечную гибель будут «не в состоянии исполнить требования Божественного Закона». Другие, также считающие, что «избранные не могут отпасть от благодати или лишиться Божественного расположения», пришли к еще более ужасному заключению, что «нечистые дела, совершаемые такими людьми, не являются грехами и не могут считаться нарушением Божественного Закона, и, следовательно, они не имеют никакой нужды признавать свои грехи или в раскаянии оставлять их». – McClintock and Strong, Cyclopedia, art. Antinomians. Поэтому они заявляли, что даже самый отвратительный грех, «который считается самым грубейшим нарушением Божественного Закона, не есть грех в очах Божьих», если он совершается одним из избранных, «потому что именно это и является отличительной чертой Его избранных, что они не могут делать ничего, не угодного Богу или запрещенного Законом». Эти чудовищные учения по существу есть то же, что и более позднее учение популярных педагогов и богословов, которые говорят, что не существует неизменяемого Божественного Закона как эталона правды, и что мерило нравственности устанавливается самим обществом и постоянно подвержено изменению. Все эти идеи исходят от одного и того же талантливого духа, который впервые начал свою работу среди безгрешных небожителей, стремясь свергнуть справедливые ограничения Закона Божьего. Учение о предопределении Богом судьбы каждого человека привело к тому, что многие люди отвергли Закон Божий. Уэсли мужественно боролся с заблуждениями антиномианского учения и доказывал, что оно противоречит Священному Писанию. «Явилась благодать [262] Божья, спасительная для всех человеков». «Ибо это хорошо и угодно Спасителю нашему Богу, Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины. Ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус, предавший Себя для искупления всех» (Титу 2:11; 1 Тимофею 2:3-6). Дух Божий обильно изливается над всеми и предлагает каждому человеку воспользоваться дарами спасения. Так Христос, «Свет истинный» «просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ев. от Иоанна 1:9). Люди лишаются спасения, добровольно отказываясь от дара жизни. В ответ на утверждение, что смерть Христа устраняет десять заповедей вместе с церемониальным законом, Уэсли говорил: «Моральный Закон, изложенный в десяти заповедях и проводимый в жизнь пророками, не был устранен Христом. Целью Его пришествия не была отмена какой-либо части этого Закона. Этот Закон не мог подлежать никакому изменению, напротив, он «стоит твердо как верный свидетель на небе»... От создания мира он тот же, и «писался не на каменных скрижалях», но в сердцах людей, сотворенных рукой Творца. И хотя письмена, однажды начертанные перстом Божьим, теперь почти стерты грехом, все же эти принципы не могут быть окончательно устранены, пока в нас остается сознание добра и зла. Каждая заповедь этого Закона должна оставаться в силе для всего человечества и во все века, так как он не зависит ни от времени, ни от места, ни от каких-либо других подверженных изменению обстоятельств, но основывается на природе Бога и природе человека и на их неизменном отношении друг к другу. «Не нарушить пришел Я, но исполнить» (Ев. от Матфея 5:17)... Несомненно, Христос здесь имеет в виду (в соответствии со всем предшествующим и последующим) следующее: Я пришел, чтобы восстановить его во всей полноте, вопреки всем человеческим толкованиям; Я пришел, чтобы со всей ясностью и полнотой осветить то, что было в нем неясно и непонятно; Я пришел, чтобы объяснить истинное и полное значение каждой его части; показать широту, долготу и всю важность каждой заповеди, содержащейся в нем, [263] показать высоту и глубину, непостижимую чистоту и духовность, заключающихся во всех его принципах». – Wesley, sermon 25. Уэсли проповедовал о совершенной гармонии Закона и Евангелия. «Между Законом и Евангелием существует самая тесная связь, какую только можно представить. С одной стороны, Закон постоянно прокладывает дорогу к Евангелию и указывает на него; с другой стороны, Евангелие постоянно ведет нас ко все более точному исполнению Закона. Закон, например, требует от нас, чтобы мы любили Бога и наших ближних, чтобы мы были кротки, смиренны и святы. Но мы чувствуем, что мы неспособны делать это; что «человекам это невозможно»; но мы взираем на обетования Божьи, посредством которых Он обещает нам дать такую любовь, сделать нас смиренными, кроткими и святыми; и мы принимаем это Евангелие, эту благую весть; и это совершается в нас по нашей вере, и «оправдание Закона исполняется в нас» через веру в Иисуса Христа... «Сильнейшие враги Евангелия, – говорил Уэсли, – это те, которые явно и открыто злословят Закон и судят его; которые учат людей нарушать (устранять, отменять) не только одну из заповедей, малейшую или наибольшую, но все заповеди сразу. …Что больше всего поражает в работе этого страшного заблуждения, так это то, что приверженцы его искренне верят, что, опровергая Закон, они почитают Христа, и, разрушая Его учение, – возвеличивают Его работу Да, они почитают Его, но точно так, как Иуда, когда он сказал: «Радуйся, Равви » и поцеловал Его. И подобным же образом Он имеет полное основание спросить у каждого из них: «Целованием ли предаешь Сына Человеческого?» (Ев. от Луки 22:48). Устранять какую-либо часть Его Закона под предлогом содействия успеху Его Евангелия, говорить о Его крови и лишать Его венца есть не что иное, как предавать Его целованием. И действительно, это обвинение не снимается с тех, которые, прямым или косвенным образом проповедуя об истине, устраняют какую-либо черту повиновения; кто проповедует о Христе так, что уничтожает или умаляет даже самую малейшую из заповедей Божьих». – Там же. [264] Тем людям, которые настаивали, что «проповедь Евангелия исполняет все требования Закона», Уэсли отвечал: «Мы совершенно не согласны с этим. Это не решает даже самой первой цели Закона, а именно: убедить людей во грехе и пробудить сознание находящихся на краю гибели». Апостол Павел говорит: «3аконом познается грех» (Римлянам 3:20); «и до тех пор, пока человек действительно не осознает своего греха, он не может почувствовать истинной нужды в искупительной крови Христа. ...Как и наш Спаситель говорит: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные» (Ев. Матфея 9:12). Конечно, неразумно предлагать врача тем, кто здоров или же, по крайней мере, считает себя таковым. Вы должны раньше убедить их в том, что они больны, ибо в противном случае они не будут признательны вам за ваши старания. И, подобно этому, так же неразумно предлагать Христа тем, чьи сердца целы и никогда не были сокрушены и разбиты». – Там же, sermon 35. Итак, проповедуя Евангелие благодати Божьей, Уэсли, подобно своему Учителю, старался «возвеличить и прославить закон» (Исаии 42:21). Он верно и добросовестно выполнил порученную ему Богом работу и смог созерцать чудесные плоды своих усилий. В конце его долгой жизни (он прожил более 80 лет, из которых более 50 лет был разъездным проповедником) число его приверженцев возросло до полумиллиона. И все же только тогда, когда семья искупленных соберется в Царствии Божьем, мы узнаем об истинном числе тех, которые, благодаря его трудам, поднялись из руин греха и порока к возвышенной и святой жизни, и о числе тех, которые посредством его учений достигли более глубоких духовных опытов. Жизнь его является неоценимым примером для каждого христианина. О, если бы вера и смирение, неусыпное усердие, самопожертвование и преданность этого служителя Иисуса Христа возродились в общинах и нашего времени Глава 15 Библия и Французская революция [265] В XVI СТОЛЕТИИ Реформация, предлагая народу открытую Библию, нашла доступ во все страны Европы. Некоторые нации с радостью приветствовали ее как желанную небесную вестницу. В тех же странах, где папству удалось помешать ее проникновению, свет библейской истины с ее возвышенным влиянием не получил совершенно никакого распространения. В одной из стран, о которой и будет идти речь в этой главе, тьма не отступила перед проникшим туда светом истины. В течение целых столетий эти две силы боролись за первенство. Наконец, восторжествовало зло, и небесная истина была отвергнута. «Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет» (Ев. от Иоанна 3:19). И этот народ был оставлен, чтобы пожать плоды избранного им курса. Сдерживающее влияние Духа Божьего было отнято от народа, который презрел дар Его милости. Зло достигло своей наивысшей точки, и весь мир увидел последствия добровольного отвержения света. Война против Библии во Франции, длившаяся на протяжении целых столетий, достигла наивысшей точки во время революции. Эта ужасная вспышка явилась не чем иным, как неизбежным результатом угнетения и притеснения Римом Священного Писания19. Она является самой поразительной иллюстрацией действий папской политики, какую когда-либо видел мир, – иллюстрацией тех последствий, к которым вело на протяжении более тысячи лет все учение римской церкви. [266] Запрещение в период папского владычества иметь Священное Писание было предсказано пророками; автор Откровения также указывает на ужасные последствия господства «человека греха», особенно сильно сказавшихся на Франции (2 Фессалоникийцам 2:3). Ангел Господень сказал: «Они будут попирать святой город сорок два месяца. И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. ...И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят. ...И живущие на земле будут радоваться сему и веселиться, и пошлют дары друг другу, потому что два пророка сии мучили живущих на земле. Но после трех дней с половиною вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них» (Откровения 11:2-11). Вышеупомянутые периоды времени – «42 месяца» и «1260 дней» – составляют один и тот же отрезок времени, на протяжении которого церковь Христа должна была переносить преследование со стороны Рима. 1260 лет папского владычества начались в 538 году после Р. Хр. и окончились в 1798 г., когда французская армия вошла в Рим и папа был взят в плен; в ссылке он и умер. Хотя вскоре и был избран новый папа, но все же с тех пор папская иерархия уже не обладала прежней властью и силой. Преследование церкви не длилось в течение всех 1260 лет. Бог в Своем сострадании сократил время огненного испытания. Относительно [267] «великой скорби», ожидающей церковь, Спаситель сказал: «И если бы не сократились те дни, то не спаслась бы никакая плоть; но ради избранных сократятся те дни» (Ев. Матфея 24:22). Благодаря влиянию Реформации, преследования прекратились ранее 1798 года. Относительно двух свидетелей пророк говорит далее: «Это суть две маслины и два светильника, стоящие перед Богом земли». «Слово Твое, – говорит псалмопевец, – светильник ноге моей и свет стезе моей» (Откровения 11:4; Псалтирь 118:105). Эти два свидетеля символизируют собой Ветхий и Новый Заветы. Оба серьезно свидетельствуют о происхождении и неизменности Закона Божьего, а также и о Плане спасения. Прообразы, жертвы и пророчества Ветхого Завета указывают на грядущего Спасителя. Евангелия и Послания Нового Завета говорят о Спасителе, Который пришел именно так, как об этом было предсказано через прообразы и пророчества. «И они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище» (Откровения 11:3). Большую часть этого великого периода свидетели Божьи оставались в безвестности. Папская власть стремилась скрыть от народа слово истины и представляла ему ложных свидетелей, противоречащих свидетельствам Библии20. Когда Библия была запрещена религиозной и светской властью, когда ее свидетельства были извращены, когда людьми и демонами было сделано всё для того, чтобы отвратить от нее разум народа; когда те, которые осмеливались возвещать ее священные истины, были преследуемы, предаваемы, мучимы, заживо похоронены в подземных тюрьмах, казнены за свою веру или вынуждены искать себе убежища в неприступных горах, ущельях, пещерах земли, – тогда верные свидетели пророчествовали «во вретище». Все же они продолжали свое свидетельство в течение всего периода 1260 лет. Даже в самые мрачные времена были верные мужи, которые любили Божье Слово и ревновали о Его чести. И этим преданным мужам была [268] дана мудрость, сила и власть возвещать Его истину в течение всего этого периода. «И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту» (Откровения 11:5). Люди не могут безнаказанно попирать Слово Божье. Смысл этого страшного предостережения изложен в последней главе книги Откровение: «И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей» (Откровения 22:18, 19). Такие предостережения Бог дал людям, чтобы уберечь их от намерения внести изменения в то, что Он открывает или повелевает. Эти торжественные предостережения относятся ко всем, кто своим влиянием побуждает других легкомысленно относиться к Закону Божьему. Они должны внушить страх и трепет тем, которые беспечно заявляют, что совсем не имеет никакого значения, будут они повиноваться Закону Божьему или нет. Люди, которые ставят своё личное мнение выше Божественных откровений и извращают ясный смысл Писания согласно своему личному убеждению, или же делают это с целью приноровиться к миру, берут на себя страшную ответственность. Записанное Слово, Закон Божий измеряет характер каждого человека, и осуждены будут все те, кого это безошибочное мерило найдет недостойным. «И когда кончат (заканчивают) они свидетельство свое…» (Откровения 11:7). Период времени, в который два свидетеля должны были пророчествовать, «облеченные во вретище», окончился в 1798 году. Когда их работа во мраке заканчивалась, власть, представленная как «зверь, выходящий из бездны», должна была сразиться с ними. Во многих странах Европы власть, управляющая церковью и государством, в течение целых столетий находилась под контролем сатаны через его [269] посредника – папство. Но здесь мы видим, что на арену действий выходит уже новая форма сатанинской силы. Политика Рима была направлена на то, чтобы под предлогом благоговейного отношения к Библии держать ее в оковах неизвестного языка и таким образом укрыть ее от народа. Под правлением Рима свидетели пророчествовали, «будучи облечены во вретище» (Откровения 11:3). Но другая сила – «зверь, выходящий из бездны», – должна была повести открытую борьбу, объявляя войну Слову Божьему. «Великий город», на улицах которого будут убиты эти свидетели, и где будут лежать их мертвые тела, есть «духовный» Египет. Среди всех народов, представленных в Библейской истории, Египет самым дерзким образом отрицал существование живого Бога, сопротивляясь его повелениям. Ни один монарх не дерзнул пойти на более открытое и своевольное восстание против авторитета Неба, как это сделал правитель Египта. Когда Моисей во имя Господа передал фараону то, что ему было велено, этот гордый монарх ответил: «Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его и отпустил Израиля? я не знаю Господа, и Израиля не отпущу» (Исход 5:2). Это – атеизм, и народ, символизированный Египтом, точно так же должен был отвергнуть требования живого Бога и проявить тот же дух неверия и возмущения. «Великий город» также сравнивается «духовно» и с Содомом. Испорченность Содома в нарушении Закона Божьего проявилась с особенной силой в его нравственном падении. И этот грех являлся также самой характерной чертой народа, в судьбе которого и исполнилось это пророчество Писания. Согласно словам пророка, незадолго до 1798 года должна была восстать некая сила сатанинского происхождения и характера, которая должна была начать войну против Библии. И в стране, где должно было умолкнуть свидетельство двух свидетелей Божьих, должны были обнаружиться атеизм фараона и развращенность Содома. Это пророчество с величайшей точностью и поразительностью исполнилось в истории Франции. Во время революции 1793 года «мир впервые услышал о собрании людей, которые, [270] будучи рождены и воспитаны в цивилизованном мире и присвоив себе право управлять одним из самых лучших народов Европы, подали свои голоса за отвержение самой торжественной истины, которая когда-либо была дана человеку, и единогласно отказались от веры в Бога и поклонения Ему». – Sir Walter Scott, Life of Napoleon, vol. 1, ch. 17. «Франция является единственной нацией в мире, которая, как сообщает достоверная история, как народ подняла свою руку в открытом восстании против Автора Вселенной. В Англии, Германии, Испании и в других странах было и есть большое число неверующих людей, но Франция – единственное в мировой истории государство, которое особенным указом своего Законодательного Собрания объявило о том, что Бога нет, и жители столицы, как женщины, так и мужчины, пели и танцевали от радости при объявлении этого решения». – Blackwood’s Magazine, November 1870. Во Франции также проявились черты Содома. Во время революции там господствовали такой разврат и такая низость, какие в свое время явились причиной гибели Содома и Гоморры. История говорит об атеизме и безнравственности Франции, как это было предсказано в пророчестве: «В тесной связи с законами относительно религии находилось положение, сводящее брачный союз – самые священные узы, какими только могут соединяться люди, и прочность которых более всего способствует укреплению общества, – к простому гражданскому договору временного характера, который расторгался без каких-либо препятствий при малейшем желании супругов... Если бы демоны трудились над изобретением такого метода, который самым эффективным образом содействовал бы уничтожению всего достойного уважения, привлекательного и долговечного, что предлагает семейная жизнь, и если бы при этом у них была гарантия того, что пагубное влияние будет неизменным образом передаваться из поколения в поколение, то они не могли бы изобрести более эффективного способа, чем унижение брака. ...София Арну – [271] актриса, известная своим остроумием, – описала республиканский брак, как «обет прелюбодеяния». – Scott, vol. 1, ch. 17. «…где и Господь наш распят» (Откровения 11:8). Франция исполнила и эту часть пророчества. Ни одна страна не проявила столько вражды ко Христу, как эта. Ни в одной стране истина не перенесла такого жестокого и горького преследования, как там. Воздвигнув гонения на исповедников Евангелия, Франция распяла Христа в лице Его учеников. Столетиями лилась кровь святых. В то время как вальденсы отдавали свою жизнь в горах Пьемонта «…за Слово Божье и за свидетельство Иисуса Христа» (Откровения 1:9), их братья, французские альбигойцы, несли подобное же свидетельство об истине. Во дни Реформации её приверженцы в ужасных пытках и муках отдавали свою жизнь. Король и знать, благородные женщины и нежные девицы, гордость и рыцарство нации с наслаждением упивались смертными муками свидетелей Иисуса. Отважные гугеноты, сражающиеся за самые священные права человеческого сердца, пролили свою кровь во многих славных битвах. Протестанты были объявлены вне закона; их головы были оценены, и их преследовали, как диких зверей. «Церковь в пустыне» – небольшое число потомков древних христиан все еще оставалось в XVIII столетии во Франции, находя себе убежище в южных горах и соблюдая там веру своих отцов. Если они осмеливались иногда собираться где-либо в горных ущельях или неприступных местах, охотившиеся за ними драгуны выслеживали их, ловили, и они становились пожизненными каторжниками. Самых лучших, благородных и образованных сынов и дочерей Франции в ужасных мучениях заковывали в цепи вместе с ворами и убийцами (см. Wylie, b. 22, ch. 6). Другие удостаивались более счастливой участи – их, беззащитных и беспомощных, хладнокровно убивали, когда они, упав на [272] колени, молились. Сотни пожилых людей, беззащитных женщин и невинных детей были убиты на том месте, где проходили богослужения. Пробираясь сквозь горные ущелья и леса, где они обычно собирались, они часто наталкивались на трупы убитых и повешенных на деревьях людей. Такие находки не удивляли их. Это было обычным явлением. Их страна, опустошенная мечом, топором и огнем, «была превращена в огромную мрачную пустыню». «И эти зверства совершались ...не в период мрака и невежества, но в блестящую эпоху Людовика XIV, когда наука и прогрессивная литература процветали, духовенство двора и столицы состояло из образованных и красноречивых мужей, выставляющих себя кроткими и добродетельными». – Там же, b. 22, ch. 7. Варфоломеевская ночь является самым тягчайшим преступлением, самым страшным среди всех зверств, совершенных в те ужасные столетия Мир и сегодня с содроганием вспоминает об этом трусливом и жестоком нападении. Король Франции, уступая требованию римских священников и прелатов, дал согласие на проведение этого ужасного действа. Колокольный полночный звон был сигналом к началу резни. Тысячи протестантов, мирно спящих в своих домах под благородным покровительством своего короля, подверглись разбойничьему нападению и были хладнокровно убиты. Подобно тому, как Христос был невидимым Вождем Своего народа при его освобождении из египетского рабства, так и сатана был незримым вождем своих подданных в этом страшном деле. Семь дней шла в Париже резня, которая в первые три дня отличалась непостижимой, не поддающейся описанию яростью и свирепостью. Причем не один город пал жертвой ненависти духовенства, но по особенному указу короля подобные зверства происходили во всех провинциях и городах, где жили протестанты. Ни возраст, ни пол не имели никакого значения. И невинного младенца, и убеленного сединами старца постигала одинаковая участь. Знатный и простой, старый и юный, мать и дитя – гибли вместе. В течение двух месяцев продолжалась эта резня по всей Франции. В ней погибло 70 000 ( ) человек – цвет и гордость всей нации [273] «Когда Рим узнал о происшедшей резне, радость духовенства была беспредельна. Кардинал Лоранский наградил вестника, принесшего такое радостное сообщение, 1000 кронами; пушка Св. Анжело громовыми залпами приветствовала это событие. На каждой колокольне звонили колокола, горящие костры превратили ночь в день. Григорий XIII в сопровождении кардиналов и других духовных сановников посетил собор Св. Людовика, где кардинал Лоранский пел: «Тебе, Господи». ...Для увековечивания этого побоища была специально отчеканена медаль, и в Ватикане до сих пор хранятся три фрески Вазари о Варфоломеевской ночи с изображениями нападения на адмирала; короля, совещающегося со своими советниками о предстоящей резне; и самой резни. Григорий XIII послал Карлу Золотую Розу, а спустя четыре месяца после резни… он с удовольствием слушал проповедь французского священника, ...который говорил об «этом дне, исполненном счастья и радости, когда святейший отец получил отрадные вести и с величайшей торжественностью пошел в собор, чтобы принести благодарение Богу и Святому Людовику». – Henry White, The Massacre of St. Bartholomew, ch. 14, § 34. Тот же дух, который руководил событиями Варфоломеевской ночи, управлял и событиями революции. Иисус Христос был объявлен обманщиком, и лозунгом безбожных людей были слова: «Свергнем негодяя » (подразумевая Христа). Дерзкое богохульство и отвратительное нечестие шли рука об руку, и самые низкие люди, самые отъявленные негодяи и распутники были возвеличены и почитаемы. И всем этим сатане была отдана самая высшая честь, в то время как Христос был распят вместе с такими Своими достоинствами как истина, чистота и бескорыстная любовь «3верь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их» (Откровения 11:7). Безбожная власть, управляющая Францией во время революции и господства террора, вела против Бога и Его Святого Слова такую войну, какой мир еще не видел. Национальным Собранием было отменено поклонение Богу. Библии были собраны и публично сожжены с самыми язвительными насмешками и издевательствами. Закон Божий был [274] попран. Были упразднены и библейские постановления. Еженедельный день отдыха был устранен и вместо него каждый десятый день посвящался богохульству и пирам. Крещение и причастие были запрещены. Над могилами устанавливались специальные надписи, объявляющие смерть вечным сном. Эти безбожники говорили, что страх Божий – это начало безумия, а не мудрости. Всякое религиозное служение было запрещено, кроме служения свободе и стране. «Епископ Парижа был вынужден играть главную роль в самом низком и отвратительном спектакле, происходящем когда-либо перед лицом Национального Совета. ...Он был приведен в Собрание, чтобы заявить перед всеми, что религия, которой он столько лет учил, была ничем иным, как духовным обманом, не имеющим основания ни в истории, ни в священной истине. В торжественных и подробных выражениях он отрекся от существования Бога, на служение Которому он был посвящен, и обещал впредь посвятить себя на служение чести, свободе, равенству, добру и нравственности. Затем он сложил на столе все свои епископские одеяния и другие принадлежности, и после всего этого президент Собрания по-братски обнял его. Примеру этого прелата последовало еще несколько священников-отступников». – Scott, vol. 1, ch. 17. «И живущие на земле будут радоваться сему и веселиться, и пошлют дары друг другу, потому что эти два пророка мучили живущих на земле» (Откровения 11:10). Безбожная Франция заставила замолчать обличающие голоса двух свидетелей Божьих. Слово истины лежало мертвым на ее улицах, и все, ненавидящие ограничения и требования Закона Божьего, ликовали от радости. Люди вступили в открытую борьбу с Небесным Царем. Подобно древним беззаконникам, они кричали: «Как узнает Бог? И есть ли ведение у Вышнего?» (Псалтирь 72:11). С богохульной дерзостью, какую даже трудно представить, один из священников нового порядка произнес следующее: «Боже, если Ты существуешь, отомсти за Свое поносимое Имя. Я бросаю Тебе вызов Ты молчишь? Ты не осмеливаешься заговорить Твоими громами Кто же после этого сможет [275] поверить в Твое существование?» – Lacretelle, History, vol. 11, р. 309; in Sir Archibald Alison, History of Europe, vol. 1, ch. 10. Разве это не отголосок требования фараона: «Кто такой Господь, чтоб я послушался голоса Его? …я не знаю Господа » (Исход 5:2). «Сказал безумец в сердце своем: «нет Бога» (Псалтирь 13:1). И Господь говорит относительно хулителей истины: «Их безумие обнаружится перед всеми» (2 Тимофею 3:9). После того как Франция отказалась служить живому Богу, «Высокому и Превознесенному, вечно Живущему» (Исаии 57:15), прошло совсем немного времени, и она опустилась до самой низкой ступени идолопоклонства, поклоняясь богине Разума в лице одной развратной женщины. И все это происходило перед представителями нации, наивысшими кругами светской и законодательной власти Историк говорит: «Одна из церемоний того безумного времени остается непревзойденной по своей нелепости в сочетании с нечестьем. Двери Конвента открылись перед группой музыкантов, сопровождающих членов муниципалитета, которые торжественной процессией вошли внутрь, воздавая в пении славу свободе и сопровождая завуалированную женщину, предмет своего будущего поклонения, которую они называли богиней Разума. Ее провели на высокое место, с пышной церемонией сняли с нее покрывало, усадили по правую руку от президента, и все без труда узнали в ней танцовщицу из оперетты... И этой особе, которая как нельзя лучше символизировала собой тот разум, которому они поклонялись, Национальное Собрание Франции оказывало публичное почтение. Этот нечестивый и смехотворный маскарад стал неким обычаем: водворение богини Разума проводили по всей стране, так как жители желали показать себя уже достигшими всех высот революции». – Scott, vol 1, ch. 17. Оратор, убеждавший присутствовавших поклоняться Разуму, сказал: «Законодатели Фанатизм уступил место Разуму. Его затуманенные глаза не были в состоянии вынести этого яркого света. И сегодня наше большое собрание под этими готическими сводами впервые провозглашает истину. На этом месте [276] Франция совершила единственное истинное служение Свободе и Разуму. Здесь мы произнесли новые пожелания для процветания оружия Республики. На этом месте мы оставляем неодушевленных идолов ради Разума, ради этого живого образца, совершенного произведения природы». – М. A. Thiers, Historу of the French Revolution, vol. 2, рp. 370, 371. Когда богиня Разума была приведена в Конвент, главный распорядитель взял ее за руку и, обращаясь к Собранию, сказал: «Смертные Перестаньте трепетать перед бессильными громами Бога, которые пугали вас. С этого момента не признавайте никакого божества, кроме Разума. Я представляю вам его благороднейший и чистейший образец; если вы желаете иметь предмет поклонения, избирайте только подобных сему... Падите перед августейшим сенатом свободы О, покрывало Разума» «Богиня, после того как ее обнял президент, села в великолепно украшенный экипаж и в сопровождении огромнейшей толпы народа направилась в собор Нотр Дам (собор Парижской Богоматери), чтобы занять место божества. Там она была возведена на возвышенный алтарь и приняла знаки поклонения от всех присутствующих». – Alison, vol. 1, ch. 10. Все это происходило вскоре после публичного сожжения Библий. В один из дней члены «Народного музейного общества» вошли в зал муниципалитета, восклицая: «Да здравствует Разум », неся на высоком шесте остатки наполовину сожженных книг; среди прочих церковных изданий были Ветхий и Новый Заветы, которые, как сказал президент, «искупили в большом огне все те безрассудства, которым они заставляли верить человечество». – Journal of Paris, 1793, №. 318. Quoted in Buchez-Roux, Collection of Parliamentary History, vol. 30, pр. 200, 201. Именно папство начало ту работу, которую завершил атеизм. Политика Рима создала такие социальные, политические и религиозные условия, которые ускорили крушение Франции. Писатели, ссылаясь на ужасы революции, говорят, что во всех этих безумствах виновны государство и церковь21. Отдавая дань справедливости, надо сказать, что вина действительно падает на церковь. Папство враждебно настроило [277] королей против Реформации, представляя ее как врага королевской короны и как роковую угрозу миру и благополучию народа. Рим вдохновил монархов на крайнюю жестокость и чудовищное угнетение народа. Библия несет с собой свободу. Везде, где принималась благая весть, пробуждалось сознание людей. Они сбрасывали с себя оковы рабского невежества и предрассудков. Они начинали мыслить и действовать как самостоятельные личности. Видя это, монархи трепетали за свой деспотический авторитет и власть. Рим, со своей стороны, также распалял их ревнивые опасения. В 1525 году папа предостерегал регента Франции: «Эта мания (протестантизм) поразит и уничтожит не только религию, но и всякую власть, дворянство, законы, постановления и любое различие в социальном положении в обществе». – G.de Felice, History of the Protestants of France, vol. 1, ch. 2. Спустя несколько лет папский посол предостерегал короля: «Сир, не заблуждайтесь Протестанты подорвут гражданский порядок так же, как и религиозный. ...Трон находится в такой же опасности, как и алтарь. ...Введение новой религии непременно вызовет необходимость и в новом правлении. – D’Aubigne, History of the Reformation in Europe in the Tune of Calvin, b. 2, ch. 36. Богословы, обращаясь к народу, пытались убедить его, что протестантские учения «возвращают людей к басням и выдумкам; они лишают короля принадлежащего ему почтения со стороны его подданных и разрушают как церковь, так и государство. Такими методами Рим настроил Францию против Реформации. «И меч преследования впервые обнажился во Франции, чтобы защитить трон, знать и законы». – Wylie, b. 13, ch. 4. Правители этой страны вряд ли предвидели последствия этой роковой политики. Учения Библии насадили бы в сознании и сердцах людей те принципы справедливости, умеренности, истины, равенства и благожелательности, которые воистину составили бы краеугольный камень национального процветания. «Праведность возвышает народ». В связи с этим «правдою утверждается престол» [278] (Притчи 14:34; 16:12). «И делом правды будет мир», и как результат, «спокойствие и безопасность вовеки» (Исаии 32:17). Кто повинуется Божественному Закону, тот тем более будет уважать законы своей страны и повиноваться им. Кто боится Бога, тот будет чтить и царя во всех его справедливых и законных действиях. Но несчастная Франция запретила Библию и сжигала ее приверженцев. Столетия сменялись столетиями, и мужи принципа и чистоты, мужи проницательного ума и нравственной силы, обладающие достаточной смелостью, чтобы заявить о своих убеждениях и вере, страдали за истину, – из века в век эти люди трудились, как рабы, трудились на галерах, гибли на кострах или гнили живьем в подземных тюрьмах. Тысячи и тысячи спасались бегством, и все эти ужасы длились на протяжении двухсот пятидесяти лет после начала Реформации «Вряд ли на протяжении всего этого длинного периода существовало поколение французов, которое не было бы свидетелем того, как ученики Евангелия были вынуждены бежать от безумной ярости преследования, унося с собой культуру и искусство, мастерство и любовь к порядку, коими они были богато одарены, чтобы обогатить этими дарованиями страны, в которых они находили для себя убежище. И, конечно, они способствовали своими дарованиями процветанию этих стран, а их родная земля беднела и опустошалась. Если бы вся эта могучая сила таланта осталась во Франции, если бы в течение этих 300 лет мастерство всех изгнанников было отдано на служение родной земле; если бы во время этих 300 лет их познания были использованы в производстве, а их гениальность и аналитическая сила разума обогатили сокровищницу литературы и искусства, если бы родная страна обратилась к мудрости их советов, если бы они своей доблестью вели войны, а на их справедливых суждениях зиждились бы ее законы, если бы религии Библии было позволено способствовать высокому умственному развитию народа и управлять его совестью, о, каким ореолом славы была бы окружена сегодня Франция Каким образцом для всех народов она могла бы стать – образцом величия, процветания и счастья [279] Но слепой и безжалостный фанатизм изгнал из ее пределов каждого учителя добродетели, каждого борца за порядок, каждого доблестного защитника престола. Людям, которые желали сделать свою страну «великой и славной», было предложено избрать костер или изгнание. И, в конце концов, это предрешило гибель государства: там не преследовалась больше совесть, потому что ее там не было; там больше не сжигали за религиозные убеждения, потому что там не было религии; там больше никому не угрожало изгнание, ибо не стало патриотов». – Wylie, b. 13, сh. 20. И как страшный, потрясающий результат всего этого, вспыхнула революция со всеми ее ужасами. «С изгнанием гугенотов Франция пришла ко всеобщему упадку. Процветающие промышленные города стали приходить в упадок; плодородные земли превращались в пустыни; период небывалого прогресса сменился интеллектуальным застоем и нравственным разложением. Париж превратился в огромнейшую богадельню, и, как было установлено, к началу революции 200 000 нищих ожидало помощи от короля. Только одни иезуиты благоденствовали в этой опустошенной стране и с небывалой жестокостью и тиранией господствовали над церквями, над учебными заведениями, над тюрьмами и колониями». Евангелие помогло бы Франции разрешить те политические и социальные проблемы, которые привели в замешательство и тупик ее духовенство, короля и законодателей и, в конце концов, повергли всю нацию в анархию и разрушение. Но под влиянием Рима народ утратил драгоценный смысл наставлений Спасителя о жертвенной и бескорыстной любви. Они далеко ушли от того, чтобы проявлять в жизни самоотречение ради блага других. Никто не обличал богатых за то, что они притесняют бедных, а бедные, в свою очередь, не имели никакой помощи в своем рабском положении и унижении. Эгоизм богатых и влиятельных становился все более ощутимым и подавляющим. В течение целых столетий алчность и распутство имущего класса тяжелым бременем ложились на плечи бедняков. Богатые обманывали бедных, а бедные, в свою очередь, ненавидели богатых. Во многих провинциях поместья принадлежали знати, а трудовой класс являлся только арендатором. Их жизнь зависела от милости [280] хозяев, и они были вынуждены во всем подчиняться их требованиям. Все бремя содержания церкви и государства ложилось на плечи среднего и низшего классов людей, которых обременяли большими налогами как со стороны гражданской, так и со стороны духовной власти. «Капризы и желания знати почитались наивысшим законом; фермеры и крестьяне могли умирать от голода, и это не трогало их угнетателей. ...Народ исключительно во всем должен был сообразовываться с интересами и вкусами своих хозяев. Жизнь земледельцев была жизнью никогда не прекращающегося труда и беспросветной нужды; все их жалобы (если только вообще они осмеливались делать это) отвергались с высокомерным презрением. Суд всегда выступал в защиту богатого, а не бедного. Судьи принимали взятки, и малейший каприз со стороны знати принимал законодательную силу, способствуя, таким образом, всеобщему разложению. Из всех налогов, собираемых с простого народа, как светскими магнатами, так и духовенством, и половина не доходила до королевской и церковной казны, однако, большая часть этих денег расходовалась на удовольствия и развлечения. И эти люди, которые так беззастенчиво грабили своих ближних, сами не платили никаких налогов и имели право, по закону или по обычаю, на все государственные должности. Привилегированный класс насчитывал около 150 000 человек, и ради удовлетворения его прихотей миллионы были обречены на жалкое и ничтожное существование»22. Двор жил своей роскошной и распутной жизнью. Между королем и его подчиненными не было никакого доверия. Подозрительность проникла во все государственные инстанции. За полстолетия до революции королем Франции был Людовик XV, который даже в те худые времена прославился своей праздностью, легкомыслием и распутным образом жизни. Развращенная и жестокая аристократия с одной стороны и отверженный, невежественный люд – с другой ввели государство в большие финансовые затруднения, что и вызвало народный гнев, и не нужно было обладать глазами пророка, чтобы с уверенностью предвидеть неизбежный и страшный конец. На все предупреждения своих советников король обычно отвечал: «Пока я жив, пусть [281] остается все так, как есть, а после моей смерти пусть будет то, что будет». Напрасны были все разговоры о необходимости реформы. Он видел зло, но не имел ни силы, ни смелости противостоять ему. Его легкомысленный и эгоистичный ответ: «После меня хоть потоп » – как нельзя лучше изображал участь, ожидавшую Францию. Разжигая подозрения и зависть королей и правящих кругов, Рим оказывал на них свое давление, чтобы держать народ в порабощении, хорошо зная, что это приведет к ослаблению государства, и таким образом, как правители, так и народ сделаются его рабами. С политической дальнозоркостью Рим предвидел, что для порабощения людей нужно лишить их свободы мысли и действия. Жалкое моральное состояние, в каком находились люди, благодаря политике Рима, было в тысячу раз ужасней телесных страданий. Народ, лишенный Библии и оставленный во власти фанатических учений, утопал в невежестве, пороке и сделался совершенно неспособным к самоопределению. Но последствия всего этого не оправдали ожиданий Рима. Вместо того чтобы держать порабощенные массы в слепом невежестве, политика Рима окончилась тем, что люди стали безбожны и деспотичны. Они презирали политику, учения, обычаи папизма и смотрели на священников как на своих поработителей. Единственным богом, которого они знали, был бог Рима; единственной религией, известной им, была религия Рима. Они считали его алчность и жестокость законным плодом Библии и потому не хотели больше ничего знать о ней. Рим в ложном свете представил характер Божий и извратил Его требования, и, как результат, люди отвергли как Библию, так и ее Автора. Под тем предлогом, что это одобряет Писание, Рим требовал, чтобы народ слепо верил в его учение. В ответ на это Вольтер и его сторонники отвергли Слово Божье и распространили всюду яд неверия. Рим топтал народ своей железной пятой, и теперь массы, униженные и одичавшие, [282] отвернулись от него и сбросили с себя всякое сдерживающее ограничение. Озлобленные его обманом, они отвергли вместе с ним и истину, и, принимая необузданность за свободу, рабы порока ликовали в достижении этой воображаемой свободы. В начале революции, благодаря уступкам короля, народу было предоставлено представительство, превышающее представительство знати и духовенства. В руках народа находилась политическая власть, но он не был подготовлен к мудрым и благоразумным действиям и планам. Страстно желая внести исправление в те стороны жизни, которые причиняли им столько страданий, люди взялись за перестройку общества. Ярость народа, который долгое время вынашивал в своем сердце горькую обиду и гнев за все причиненные ему муки и лишения, обрушилась на тех, кого он считал виновниками своих страданий. И угнетаемые, применяя уроки, усвоенные ими под властью деспотов, становились угнетателями своих прежних поработителей. Несчастная Франция, обливаясь кровью, пожинала то, что сеяла. Какие страшные последствия она понесла за свое покорное подчинение авторитету Рима И там, где Франция, по настоянию Рима, воздвигла первый в самом начале реформаторского движения эшафот, там революция соорудила и первую гильотину. На том же самом месте, где в XVI столетии были сожжены первые мученики-протестанты, в XVIII столетии были гильотинированы первые жертвы революции. Отвержением Евангелия, которое принесло бы ей исцеление, Франция открыла дверь безбожию и разрухе. Когда были устранены ограничения Закона Божьего, тогда стала очевидной и ясной неспособность человеческих законов удержать в каких-либо рамках поток человеческих страстей, и нация оказалась раздираемой мятежом и анархией. Война против Библии открыла новую страницу эры, известной в мировой истории как господство террора. Мир и счастье были изгнаны из домов и сердец людей. Никто не знал, что принесет ему завтрашний день. Тот, кто торжествовал сегодня, уже завтра мог стать подозреваемым и быть осужденным на смерть. Насилие и порок пользовались неограниченной властью и свободой. [283] Король, духовенство и знать были вынуждены подчиниться деспотизму обезумевшего народа. Казнь короля разожгла в людях еще большее пламя мщения, и те, кто приговорил его к смерти, сами вскоре последовали за ним на эшафот. Смертный приговор выносился всем тем, кто был заподозрен в малейшем враждебном отношении к революции. Тюрьмы были переполнены, и одно время там было более 200 тысяч заключенных. Города страны были охвачены ужасом и смятением. Между революционерами также велась непримиримая борьба, и Франция превратилась в огромное поле битвы и в разгул страстей. «В Париже вспыхивали восстание за восстанием; население его разделилось на партии, которые, казалось, не боролись за какую-то идею, но были охвачены всеобщим желанием взаимного истребления». И плюс ко всему этому, Франция была вовлечена в продолжительную опустошительную войну с могущественными странами Европы. «Страна оказалась на грани полного разорения; армия требовала денег; парижане умирали от голода; банды разбойников опустошали и грабили провинции, и цивилизация была почти погублена в огне анархии и пороков». Слишком хорошо народ изучил все те уроки жестокости и пыток, которые с такой заботливостью преподавал Рим. И, наконец, день возмездия настал. Теперь уже не ученики Иисуса Христа наполняли тюрьмы и проливали кровь на эшафоте. Они давно уже погибли или находились в изгнании. Бессердечный Рим ощутил теперь смертельную силу тех, кого он сам научил находить наивысшее удовольствие в пролитии крови. «Тот пример преследования, который подавало французское духовенство на протяжении многих столетий, теперь с необыкновенной силой обратился против него. Эшафоты утопали в крови священников. Галеры и тюрьмы, когда-то переполненные гугенотами, теперь стали местом обитания для их прежних гонителей. Прикованные к скамье и веслам, римские католические священники пережили все те страдания и муки, которыми они так великодушно и щедро награждали смиренных еретиков»23. [284] «Настали дни, когда были изданы самые варварские законы; когда человек не мог поздороваться со своим знакомым или же помолиться, ...чтобы тут же не быть обвиненным в смертельном преступлении; когда шпионы прятались за каждым углом; когда с самого утра гильотина приступала к своему омерзительному делу; когда тюрьмы были переполнены так же, как когда-то трюмы рабовладельческих судов; когда по водосточным трубам в Сену стекала пенящаяся кровь. ...В то время как ежедневно по улицам Парижа тянулись длинные вереницы повозок с обреченными на смерть людьми, присланные Конвентом комиссары действовали с неописуемой жестокостью, поражавшей даже видавший виды Париж. Казалось, что смертельный нож гильотины слишком медленно совершал свое дело. Тысячи пленников падали, сраженные картечью. В баржах, нагруженных заключенными, специально проделывали отверстия. Город Лион был превращен в пустыню. В Аресе заключенным было отказано даже в таком снисхождении, как быстрая смерть. На всем протяжении реки Луары, от Сомура до моря, тучи воронов и коршунов кружились над обнаженными трупами, переплетенными в ужасных объятиях. Пощады не было ни к полу, ни к возрасту людей. Это отвратительное правление погубило сотни юношей и молодых девушек в возрасте 17 лет Оторванных от материнской груди младенцев якобинцы перебрасывали с меча на меч по всему строю»24. За какие-то десять лет были загублены миллионы человеческих жизней Чтобы добиться совершения всех этих ужасов, сатана трудился целые столетия. Его политика – это обман от начала и до конца. Его неизменная цель – принести людям страдание и горе, обезобразить и извратить творение Божье, исказить и очернить Божественные планы любви и доброты, причиняя тем самым скорбь всему Небу. Достигнув своего, он ослепляет разум людей и заставляет их обвинять во всех своих несчастьях Бога, как если бы все эти несчастья являлись результатом плана Творца. И когда, доведенные свирепой [285] силой сатаны до звероподобного состояния, люди обретают так называемую «свободу», он заставляет их переступать всякую границу и меру. Затем эта картина разнузданного порока и свирепости выставляется деспотами и угнетателями как иллюстрация того, к чему приводит свобода. Когда заблуждение разоблачается в одном одеянии, сатана облекает его в другое, и люди принимают его с прежним интересом. Когда народ обнаружил, что романизм является заблуждением, когда он больше не мог быть средством, ведущим людей к нарушению Закона Божьего, тогда сатана убедил людей считать всякую религию обманом, а Библию – басней, и, устраняя Божественные постановления, они предались необузданному нечестию. Роковая ошибка, которая принесла жителям Франции столько страданий, объясняется отвержением одной великой истины, а именно: истинная свобода находится в рамках Закона Божьего «О, если бы ты внимал заповедям Моим Тогда мир твой был бы как река, и правда твоя – как волны морские». «Нечестивым же нет мира, говорит Господь». «А слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла» (Исаии 48:18, 22; Притчи 1:33). Атеисты, скептики и отступники отвергают Закон Божий и борются против него; но последствия всего этого довольно красноречиво говорят о том, что благополучие человека связано с его повиновением Божественным постановлениям. Те, которые не хотят прочесть об этом уроке в Книге Божьей, могут извлечь урок из истории народов. Когда сатана посредством римской церкви старался отвлечь людей от послушания, он тщательно скрывал свое истинное намерение, и его дело было настолько хорошо замаскировано, что последовавшие в результате упадок и бедствие не были распознаны как плоды беззакония. Но Дух Божий в значительной мере противодействовал его силе, и он не мог осуществить свои намерения полностью. Люди не проследили путь от следствия назад к причине и не обнаружили источник своих бедствий. Во [286] время революции Закон Божий открыто был отвергнут Национальным Советом, и в последовавшие за этим годы террора эта связь между причиной и следствием стала очевидной. Когда Франция публично отвергла Бога и устранила Библию, нечестивые люди и духи тьмы ликовали от радости, что, наконец, достигнута давно желаемая цель – вся страна освободится от ограничений Закона Божьего. И так как наказание не последовало сразу после совершенного преступления, то «и не страшится сердце сынов человеческих делать зло» (Екклесиаста 8:11). Но нарушение справедливого и праведного Закона неизбежно должно было завершиться несчастьем и гибелью. Хотя нечестие людей и не было немедленно наказано, они, без сомнения, шли к неизбежной гибели. В течение целых столетий отступления и преступления наполняли чашу возмездия, и когда мера ее переполнилась, тогда отвергающие Бога слишком поздно убедились, как страшно и ужасно видеть конец Божественного терпения. Сдерживающая сила Духа Божьего, ограничивающая жестокую власть сатаны, в значительной мере была отнята, и тот, который всегда находил безграничное удовольствие в страданиях людей, получил свободу действий. Те люди, которые служили греху, должны были пожать соответствующие плоды, пока вся страна не наполнилась преступлением, не поддающимся описанию. Из опустошенных провинций и разрушенных городов к небу возносились страшные вопли агонии и невыразимой скорби. Вся Франция была потрясена как бы мощным толчком землетрясения. Религия, закон, общественные устои, семья, государство и церковь – все было сметено нечестивой рукой, поднявшейся против Закона Божьего. Как правдиво говорил об этом мудрый Соломон: «Нечестивый падет от нечестия своего» (Притчи 11:5). «Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют перед лицом Его; а нечестивому не будет добра» (Екклесиаста 8:12, 13). «Они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня», «за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов своих» (Притчи 1:29, 31). [287] Верные свидетели Божьи, сраженные богохульной силой, «выходящей из бездны» (Откровение 11:7), больше не оставались в молчании. «Но после трех дней с половиной вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них» (Откровение 11:11). В 1793 году Национальным Собранием Франции была отменена христианская религия и отвержена Библия. Но спустя три с половиной года этим же Собранием вновь была возвращена свобода Слову Божьему. Весь мир был потрясен, оказавшись перед лицом чудовищной вины вследствие отвержения Священного Писания, и люди признали необходимость веры в Бога и Его Слово как основания всякой добродетели и морали. Господь говорит: «Кого ты порицал и поносил? И на кого возвысил голос, и поднял так высоко глаза твои? На Святого Израилева» (Исаии 37:23). «Посему вот, Я покажу им ныне, покажу им руку Мою и могущество Мое, и узнают, что имя Мое – Господь» (Иеремии 16:21). Относительно двух свидетелей пророк говорит: «И услышали они с неба громкий голос, говоривший им: взойдите сюда. И они взошли на небо на облаке; и смотрели на них враги их» (Откровение 11:12). С тех пор как Франция объявила войну двум свидетелям Божьим, они как никогда раньше были возвеличены и вознесены. В 1804 году было учреждено Британское Иностранное Библейское общество. Это положило начало основанию других подобных обществ по всей Европе с их многочисленными разветвлениями. В 1816 году было основано Американское Библейское общество. Когда было учреждено Британское общество, Библия стала издаваться и распространяться на 50 языках. И с тех пор она переведена на многие сотни языков и диалектов мира25. В течение 50 лет, предшествующих 1792 году, было уделено очень мало внимания иностранным миссиям. Не было учреждено никаких новых союзов, и только несколько [288] сообществ делали кое-что для распространения христианства в языческих странах. Но к концу XVIII столетия в этом направлении произошли большие сдвиги. Рационализм больше не удовлетворял людей, и они испытывали необходимость в Божественном откровении и практической, живой религии. И, начиная с этого времени, работа в иностранных полях поднялась на небывалую высоту26. Успехи, достигнутые в области печатного дела, благотворно отразились и на деле распространения Библии. Улучшение взаимоотношений между различными странами, свержение прежде существующих преград предубеждений и национальной обособленности, потеря светской власти римским папой – все это, вместе взятое, открыло путь для Слова Божьего. Уже давно Библия свободно продается на улицах Рима; она стала теперь Книгой, доступной в каждом уголке земного шара. Безбожный Вольтер однажды хвастливо заявил: «Я устал слышать, как народ твердит, что двенадцать человек положили основание христианской религии. Но я докажу, что достаточно и одного человека, чтобы уничтожить ее». После его смерти прошло не одно поколение. Миллионы людей объединялись в войне против Библии. Но как недосягаема эта Книга, и как далека она от уничтожения Если во времена Вольтера она была в сотне экземпляров, то теперь она исчисляется в десятках тысяч, в сотнях тысяч Один из реформаторов, принадлежавший к ранней эпохе этого Движения, так сказал относительно христианства: «Библия – это наковальня, и не один молот разбился о неё». Господь говорит: «Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь» (Исаии 54:17). «Слово Бога нашего пребудет вечно» (Исаии 40:8). «Все заповеди Его верны, тверды на веки и веки, основаны на истине и правоте» (Псалтирь 110:7, 8). Все, что сооружается на человеческом авторитете, будет свергнуто, но то, что созидается на скале неизменного Слова Божьего, будет стоять вечно Глава 16 Отцы-пилигримы [289] АНГЛИЙСКИЕ РЕФОРМАТОРЫ, хотя и отказались от учения Рима, но в то же время сохранили многое из его форм. В основном они отвергли авторитет и вероучение папства, но немало его обычаев и церемоний вошло в богослужение англиканской церкви. Было объявлено, что эти традиции не являются вопросом совести; что хотя о них ничего не сказано в Священном Писании и, следовательно, они не имеют существенного значения, тем не менее они не запрещены Библией и поэтому не являются по своей сути порочными. «Соблюдение всех этих форм, – утверждали приверженцы традиций, – уничтожит пропасть разделения между реформированными церквами и Римом и будет способствовать принятию папистами протестантской веры». Для консерваторов и тех, кто склонен к компромиссу, эти аргументы казались вполне логичными. Но был и другой класс людей, которые рассуждали по-иному. Тот факт, что соблюдение этих обычаев «имело целью перебросить мост между Римом и Реформацией» (Martyn, vol. 5, р. 22), был, по их мнению, веской причиной к тому, чтобы не соблюдать их. Они рассматривали это, как признак рабства, от которого они освободились и в которое больше не желали возвращаться. Они были убеждены, что Бог в Своем Слове ясно предначертал правила проведения богослужения, и что люди не в праве прибавлять к ним что-либо или же отступать от них. Первый шаг в начале великого отступления и был обусловлен попыткой дополнить авторитет Божий [290] авторитетом церкви. Сначала Рим ввел обычаи, которые Бог не запрещал, но, в конце концов, запретил Его ясные требования. Многие искренне желали возвратиться к чистоте и простоте первой церкви. Они смотрели на многие постановления и обычаи англиканской церкви как на памятники идолопоклонства, и это не позволяло им принимать участие в таком служении. Но церковь, пользуясь поддержкой светской власти, не допускала никаких отступлений от своих форм. Посещение ее служб обязывалось законом. Другие богослужения были запрещены под угрозой тюремного заключения, ссылки и даже смерти. В начале XVII столетия взошедший на престол монарх заявил о своем твердом намерении заставить всех пуритан «подчиниться, или же ...изгнать их из своей страны, если они не хотят подвергнуться худшей участи» – George Bancroft, History of the United States of America, pt. 1, сh. 12, § 6. Гонимые, преследуемые, заключаемые в тюрьмы, они не видели перед собой никакого проблеска, говорящего о лучших днях, и многие из них пришли к убеждению, что для всех, желающих служить Богу согласно своей совести, «Англия не может больше оставаться страной обитания». – J. G. Palfrey, History of New England, сh. З, § 43. Наконец, некоторые из них решили искать убежища в Голландии, но столкнулись с трудностями, лишениями и тюрьмой. Их планы сорвались, они были преданы в руки врагов, но их настойчивость все преодолела, и они нашли убежище на гостеприимных берегах Голландской Республики. Спасаясь бегством, они оставляли свои дома, вещи и средства существования. Они были пришельцами в чужой стране, живя среди людей с незнакомым языком и обычаями. Они были вынуждены осваивать новые профессии, чтобы заработать себе на жизнь. Люди среднего возраста, жизнь которых до сих пор была связана, в основном, с земледелием, теперь обучались различным техническим специальностям. Но они стойко встретили эти трудности и не теряли времени в праздности и ропоте. Не раз, испытывая самую острую нужду, [291] они благодарили Бога за благословения, получаемые ими, и находили радость в свободном служении Ему. «Они смотрели на себя как на пилигримов и не обращали внимания на преходящее, но взирали на Небо, свою дорогую Отчизну, и находили в этом покой». – Bancroft, pt. 1, ch. 12, § 15. Изгнание и тяготы жизни укрепляли их веру и любовь. Они уповали на обетования Божьи, и Он не оставлял их во время нужды. Его ангелы всегда находились рядом с ними, ободряя и поддерживая их. И когда рука Божья указала им путь, ведущий через океан в страну, где они могли бы основать свое государство и оставить там своим потомкам как драгоценное наследие религиозную свободу, они смело пошли вперед по пути, указанному им Провидением. Бог допустил испытания для Своего народа, чтобы подготовить его к принятию Его милостей. Прежде чем подняться на надлежащую высоту, церковь прошла сквозь унижения и презрение. Бог был готов теперь вступиться за нее, чтобы вновь показать миру, что Он не оставляет тех, кто надеется на Него. Он так управлял всеми событиями, что гнев сатаны и посягательства злых людей только способствовали проявлению Его славы и тому, чтобы привести Его народ в безопасное убежище. Преследование и изгнание открыли путь к свободе. Вынужденные вначале отделиться от англиканской церкви, пуритане объединились теперь все вместе одним торжественным заветом, что они как свободный народ Божий будут «вместе ходить всеми Его путями, уже открытыми им, и теми, которые еще откроются». – J. Brown, The Pilgrim Fathers, р. 74. В этом и выражался истинный дух реформы, жизненный принцип протестантизма. С этим намерением пилигримы и оставили Голландию, чтобы обрести новую родину в Новом Свете. Джон Робинсон, их пастор, который по Провидению Божьему не поехал вместе с ними, прощаясь с изгнанниками, сказал: «Братья, мы скоро расстанемся с вами, и только Один Бог знает, увижу ли я ваши лица снова. Неизвестно, позволит нам Господь увидеться или нет, но я [292] заклинаю вас перед Богом и Его святыми ангелами: не отступайте от Христа, как я и учил вас. Если Бог пошлет вам дальнейший новый свет через кого-либо другого, будьте так же готовы принять его, как вы принимали всякую истину от меня; ибо я твердо знаю, что Господь имеет еще много света и многие истины, которые должны будут открыться в Его Слове». – Martyn, vol. 5, p. 70. «Что касается меня, то я глубоко страдаю от того положения, в котором находятся реформированные церкви, – они достигли определенного уровня в религиозном развитии и больше не желают сделать ни одного шага дальше, чем основоположники их реформации. Лютеране не желают смотреть дальше, чем видел Лютер; ...кальвинисты, как видите, так и застыли на том месте, где они были оставлены этим великим мужем Божьим, который, однако, не знал всего. Остается лишь горького скорбеть о таком жалком состоянии церквей, ибо, хотя их основатели и были светильниками, все же они не проникли во всю глубину познания Слова Божьего, и если бы они теперь были живы, они с такой же готовностью восприняли бы дальнейший свет, с какой они в свое время приняли его первые лучи». – D. Neal, History of the Puritans, vol. 1, р. 269. «Помните ваш церковный завет, согласно которому вы обещали ходить по всем путям Господним, которые известны вам и которые откроются вам в будущем. Не забывайте ваше обещание и ваш завет с Богом и друг с другом: принимать всякий свет и истину, которые откроются вам через Его Слово, записанное в Библии; но, умоляю вас, будьте осторожны: прежде чем принять истину, взвешивайте, сравнивайте ее с другими местами Писания, ибо невозможно, чтобы христианскому миру, так поздно вышедшему из такого густого антихристианского мрака, сразу же раскрылась вся полнота совершенного познания». – Martyn, vol. 5, рр. 70, 71. Одно единственное желание – обрести свободу совести – воодушевляло пилигримов мужественно переносить все опасности и невзгоды продолжительного путешествия через океан, все лишения и трудности жизни на необитаемых землях, и с благословением Божьим заложить на берегах Америки основание могущественной нации. Но благородные и богобоязненные [293] пилигримы все же не понимали во всей полноте значение великого принципа религиозной свободы. Свободу, которую они приобрели для себя ценой таких огромных жертв, они не были готовы в равной степени предоставить и другим. «Очень немногие, даже среди выдающихся мыслителей и моралистов XVII столетия, имели истинное представление об этом великом принципе Нового Завета, признающем Бога единственным Судьей человеческой веры». – Там же, vol. 5, р. 297. Учение о том, что Бог дал церкви право господствовать над совестью, выявлять и наказывать ересь, является одним из самых закоренелых заблуждений папства. Отрекаясь от учения Рима, реформаторы в то же самое время не были вполне свободны от его духа религиозной нетерпимости. Еще не рассеялся полностью тот густой мрак, которым в течение долгих веков папство окутывало все христианство. Один из ведущих проповедников колонии Массачусетского залива сказал: «Именно всетерпимость сделала мир антихристианским; и церковь никогда не наносила вред тем, что наказывала еретиков». – Там же, vol. 5, р. 335. Колонисты выработали постановление, согласно которому только члены церкви имели право голоса в гражданском правлении. Была учреждена своего рода государственная церковь, и все люди были обязаны поддерживать духовенство, а местная власть была уполномочена пресекать всякую ересь. Таким образом, светская власть оказалась в руках церкви. И вскоре эти меры привели к единственному неизбежному результату – гонению инакомыслящих. Одиннадцать лет спустя после основания первой колонии в Новый Свет приехал Роджер Уильямс. Подобно первым пилигримам, он приехал сюда, чтобы обрести религиозную свободу, но, в отличие от них, он понимал то, что в его время понимали немногие: свобода является неотъемлемым правом всех людей, независимо от их вероисповедания. Он был искренним искателем правды, разделяющим мнение Робинсона о невозможности того, чтобы над миром уже была излита вся полнота света Слова Божьего. Уильямс «был первым человеком в современном христианстве, который в основу гражданского правления заложил принципы свободы совести и равенства всех убеждений перед [294] законом». – Bancroft, pt. 1, ch. 15, § 16. Он заявил, что власть должна считать своим долгом пресекать преступление, но ни в коем случае не господствовать над совестью. «Общественность или власть, – сказал он, – могут решить, каково должно быть отношение человека к человеку, но когда они пытаются предначертать человеку его обязанности по отношению к Богу, они превышают этим свои полномочия и на них нельзя с уверенностью положиться; ибо, само собой разумеется, если власть имеет силу, то сегодня она может предписывать одну, а завтра – другую систему мнений или верований, что и было сделано в Англии различными королями и королевами, а в Римской церкви – различными папами и Соборами, и в результате получилось то, что вера превратилась в груду неразберихи». – Martyn, vol. 5, р. 340. Под угрозой денежного штрафа или тюремного заключения от всех требовалось посещение богослужений в государственной церкви. «Уильямс осудил этот закон; одним из самых худших положений в английском кодексе был закон об обязательном посещении приходской церкви. Заставлять людей объединяться с теми, кто был другой веры, расценивалось им как открытое и прямое ущемление их естественных прав; принуждать посещать богослужения тех, кто совершенно не верит и не желает этого делать, означало бы требовать лицемерия. ...«Никого, – добавлял он, – не следует принуждать посещать богослужения или делать взносы вопреки его желанию». «Как, – изумлялись его противники, – разве трудящийся не достоин платы?» «Да, – отвечал он, – но от тех, кто нанял eгo». – Bancroft, pt. 1, ch. 15, § 2. Роджера Уильямса уважали и любили как верного служителя, как человека редчайших дарований, неподкупной честности и истинного радушия, но его настойчивое осуждение права господства светской власти над авторитетом церкви и его требование религиозной свободы вызвали нетерпимость к нему. Применение этого нового учения, как утверждалось, «поставило бы под удар государственные устои и управление страной». – Там же, pt. 1, ch. 15, § 10. Он был осужден на изгнание из колонии, и, избегая ареста, был вынужден в лютый мороз и метель бежать в непроходимые леса. «В течение четырнадцати недель, – впоследствии писал он, – я скитался с места на место, не зная, что такое кусок хлеба или постель». [295] Но «вороны кормили меня в пустыне», а дуплистые деревья не раз служили убежищем и приютом. – Martyn, vol 5, рр. 349, 350. Так продолжались его мучительные скитания по непроходимым заснеженным лесам, пока, наконец, он не нашел убежище в одном из индейских племен, где вскоре приобрел всеобщее уважение и любовь, проповедуя им истины Евангелия. После долгих месяцев скитаний он добрался до берегов залива Наррагансетт, где и заложил основание первого штата, в котором, в полном смысле этого слова, признавались права религиозной свободы. Фундаментальным принципом колонии Роджера Уильямса было следующее положение: «Каждый человек имеет свободу служить Богу согласно велению своей совести». – Там же, vol. 5, р. 354. Его небольшой штат, Род-Айленд, стал убежищем для всех преследуемых; он увеличивался и процветал до тех пор, пока его фундаментальные принципы – гражданская и религиозная свобода – стали краеугольными камнями Американской Республики. В старинном важнейшем документе, который эти мужи выдвинули как свой проект закона, – Декларации Независимости – они заявили: «Мы придерживаемся следующих истин, как само собой разумеющихся: что все люди сотворены равными; что они наделены их Творцом определенными неотъемлемыми правами, к которым относится право на жизнь, свободу и счастье». И Конституция гарантирует, в самом точном понимании этого слова, неприкосновенность совести: «Никакое религиозное убеждение не должно быть препятствием к занятию какого-либо общественного положения в Соединенных Штатах». «Конгресс не должен законом предписывать исповедание какой-либо религии или же запрещать ее исповедовать». «Создатели Конституции признали незыблемость принципа, гласящего, что отношение человека к Богу находится выше человеческих законодательств, и что права совести неприкосновенны. Утверждение этой истины не требует доказательств. Мы осознаем ее всем своим естеством. Именно понимание этой истины, вопреки всем человеческим законам, и поддерживало многих мучеников при пытках и на кострах. Они сознавали, что их долг перед Богом выше всяких человеческих постановлений, и что человек не должен принуждать совесть своего ближнего. Этот принцип является врожденным, и его [296] ничто не может искоренить». – Congressional documents (U.S.A.), Серийный номер 200, документ 271. Когда в европейских странах распространились слухи о том, что есть такая страна, где каждый человек может наслаждаться плодами своих трудов и поступать согласно голосу своей совести, тысячи беженцев устремились к берегам Нового Света. Колонии быстро росли. «Особым законом штат Массачусетс предлагал убежище и безвозмездную помощь христианам любой национальности, которые прибудут из-за океана и «будут нуждаться в убежище от войны, голода и притеснения гонителей. Таким образом, беженцы и угнетенные становились посредством законодательного акта гостями штата». – Martyn, vol. 5, р. 417. И в течение двадцати лет, начиная с того дня, когда первый пароход бросил свой якорь в Плимуте, многие тысячи пилигримов поселились в Новой Англии. Ради желанной свободы они были согласны вести самый скромный и самоотверженный образ жизни. «Они ничего большего не желали от земли, как только получить вознаграждение за свои труды. Никакие радужные перспективы не бросали обманчивый свет на их путь. ...Они радовались медленному, но постоянному и успешному прогрессу своей общественной формы правления. Терпеливо перенося лишения пустынных мест, они трудились в поте лица, и своими слезами поливали дерево свободы, пока оно не пустило глубокие корни». Библия была для них основанием веры, источником мудрости и уставом свободы. Ее принципы старательно изучались дома, в школах и в церкви, и плоды этого проявились на практике: в благосостоянии, образованности, целомудрии и воздержании. Можно было прожить многие годы в пуританских колониях «и не увидеть ни одного пьяного, не услышать ни одного проклятия и не встретить ни одного нищего». – Bancroft, pt. 1, ch. 19, § 25. Это было живым свидетельством того, что библейские принципы являются верной гарантией национального величия. Слабые и изолированные колонии превратились в конфедерацию могущественных штатов, и мир с удивлением следил за процветанием и спокойствием «церкви без папы и государстве без короля». Но к берегам Америки постоянно прибывали люди, [297] намерения и цели которых не имели ничего общего с целями первых пилигримов. Хотя первоначальная вера и ее чистота приобрели могущественную силу и широкое распространение, однако, влияние ее начало заметно падать в связи с постоянным ростом числа тех, кто прибыл сюда ради материальных благ. Принятые первыми колонистами постановления о том, что только члены церкви имеют право избирать, а также право занимать ответственные посты в государственном правлении, привели к пагубным последствиям. Эти меры, предпринятые для сохранения чистоты государства, привели, в конечном итоге, к нравственному разложению церкви. Так как вероисповедание предоставляло избирательное и должностное право, то многие, желая занять определенное положение в государстве, становились членами церкви ради карьеры, оставаясь невозрожденными людьми. Таким образом, церкви росли и пополнялись людьми, сердца которых не были преобразованы; и даже среди служителей находились люди, не только не имеющие правильного представления об истине, но которые вообще ничего не знали о преобразующей силе Святого Духа. Таким образом, как это уже часто наблюдалось в истории церкви со дней Константина и до настоящего времени, вновь обнаружились пагубные последствия стремления людей созидать церковь с помощью государства, и такая церковь вновь была вынуждена обратиться к светской власти для поддержания Евангелия Того, Кто сказал: «Царство мое не от мира сего» (Ев. от Иоанна 18:36). Какой бы незначительной ни была связь церкви с государством, пусть даже с целью приблизить мир к церкви, она в действительности только приближает саму церковь к миру. Великий принцип, который так благородно и мужественно отстаивали Робинсон и Роджер Уильямс, о том, что истина постоянно открывается, что все христиане должны быть готовы принять весь свет, открывающийся им со страниц святого Слова Божьего, был утерян и сглажен их потомками. Протестантские церкви Америки, а также Европы, обогащенные такими величайшими благословениями Реформации, не пошли вперед по ее пути. Хотя время от времени и поднимались верные мужи, возвещая новую истину и разоблачая господствующее заблуждение, большинство, подобно иудеям во дни Христа или папистам во времена Лютера, довольствовалось верой своих отцов [298] и не желало изменить своего образа жизни. Поэтому религия вновь выродилась в формализм; в церкви сохранялись и лелеялись те заблуждения и суеверия, которые были бы обязательно отвергнуты, если бы церковь продолжала ходить во свете Слова Божьего. Дух Реформации, таким образом, постепенно угасал, пока вновь не возникла такая же огромная нужда в реформе среди протестантских церквей, как это было в Римской церкви во времена Лютера. Снова наблюдались светскость и духовное отупение, благоговение перед человеческими мнениями и замена учений Слова Божьего человеческими теориями. Вслед за повсеместным распространением Библии в начале XIX столетия и излитием над миром великого света не последовало соответствующего прогресса в познании истины и в практической религии. Хотя сатана уже не мог, как раньше, скрывать Слово Божье от народа, ибо оно было вознесено на недосягаемую высоту, но он для достижения своей цели побудил многих не дорожить Библией. Люди пренебрегали возможностью исследовать Писание и охотно принимали всевозможные заблуждения и учения, не имеющие никакого основания в Библии. Видя безуспешность своих усилий уничтожить истину путем преследования, сатана вновь возвратился к своему старому методу, основанному на принципе соглашательства, который привел в свое время к великому отступлению и к формированию римско-католической церкви. Он обольстил христиан соединиться теперь уже не с язычниками, а с теми, которые из-за своей преданности земным благам стали такими же идолопоклонниками, как и те, которые служили деревянным изображениям. И последствия этого союза были не менее губительны, чем в прошлом; под мантией религии воспитывались гордость, роскошь, и церкви разлагались. Сатана продолжал извращать библейские истины, и традиции, погубившие миллионы людей, пустили глубокие корни. И церковь, вместо того чтобы бороться за «веру, однажды преданную святым» (Иуды 3), приняла эти традиции и отстаивала их. Так были унижены и умалены те принципы, ради которых реформаторы перенесли так много страданий и скорбей. Глава 17 Вестники Рассвета [299] ОДНОЙ ИЗ самых торжественных и грандиозных истин, открытых в Библии, является истина о Втором пришествии Христа для завершения великого дела спасения. Для странствующего народа Божьего, обреченного на долгие скитания «в стране и тени смертной», обетование о Втором пришествии Того, Кто есть «воскресение и жизнь» и Кто снова соберет домой Своих изгнанных детей, является драгоценной и радостной надеждой. Учение о Втором пришествии является, в сущности, основной мыслью Священного Писания. С того дня, как первая чета с невыразимой болью простилась с Едемом, дети веры начали ожидать пришествия Обетованного, Который уничтожил бы власть губителя и вновь возвратил им потерянный Рай. Святые мужи древности ожидали пришествия Мессии во славе как исполнения своих надежд. Енох, седьмой от Адама, жившего некогда в раю, тот, который триста лет на земле «ходил пред Богом», был удостоен издали взирать на «пришествие Избавителя». «Се, – говорил он, – идет Господь со тьмами святых (Ангелов) Своих – сотворить суд над всеми» (Иуды 14, 15). Патриарх Иов в ночь своих страданий восклицает с непоколебимым упованием: «Я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию; и я во плоти моей узрю Бога, я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его» (Иова 19:25-27). [300] Пришествие Христа для установления Царства праведности вдохновляло святых писателей на самые возвышенные и восторженные изречения. Поэты и пророки Библии, описывая это Царство, употребляли слова, горящие небесным огнем. Псалмопевец пел о силе и величии Израильского Царя: «С Сиона, который есть верх красоты, является Бог. Грядет Бог наш, и не в безмолвии... Он призывает свыше небо и землю судить народ Свой (Псалтирь 49:2-4). «Да веселятся небеса, и да торжествует земля ...пред лицем Господа; ибо идет, ибо идет судить землю. Он будет судить Вселенную по правде, и народы – по истине Своей» (Псалтирь 95:11-13). Пророк Исаия сказал: «Воспряньте и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя – роса растений, и земля извергнет мертвецов». «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела » «Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле; ибо так говорит Господь. И скажут в тот день: вот Он, Бог наш на Него мы уповали, и Он спас нас Сей есть Господь; на Него уповали мы; возрадуемся и возвеселимся во спасении Его » (Исаии 26:19; 25:8, 9). И Аввакум, восхищенный святым видением, созерцал явление Его: «Бог от Фемана грядет и Святый – от горы Фаран. Покрыло небеса величие Его, и славою Его наполнилась земля. Блеск ее – как солнечный свет». «Он стал – и поколебал землю; воззрел – и в трепет привел народы; вековые горы распались, первобытные холмы опали; пути Его – вечные» «Ты восшел на коней Твоих, на колесницы Твои спасительные». «Увидевши Тебя, вострепетали горы, ...бездна дала голос свой, высоко подняла руки свои; солнце и луна остановились на [301] месте своем перед светом летающих стрел Твоих, перед сиянием сверкающих копьев Твоих». «Ты выступаешь для спасения народа Твоего, для спасения помазанного Твоего» (Аввакума 3:3, 4, 6, 8, 10, 11, 13). Когда Спаситель должен был расстаться со Своими учениками, Он утешал их в печали, уверяя, что придет вновь: «Да не смущается сердце ваше. ...В доме Отца Моего обителей много. ...Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе» (Ев. от Иоанна 14:1-3). «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей, и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед Ним все народы» (Ев. от Матфея 25:31, 32). Ангелы, задержавшиеся после вознесения Христа на Елеонской горе, повторили ученикам обетование о Его возвращении. «Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деяния 1:11). И апостол Павел, вдохновленный Духом Святым, свидетельствовал: «Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божьей, сойдет с неба» (1 Фессалоникийцам 4:16). И пророк с острова Патмос говорит: «Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око» (Откровения 1:7). Вокруг пришествия Христа концентрируется вся слава того времени, когда совершится все, «что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века» (Деяния 3:21). Тогда будет положен конец долго продолжавшемуся господству зла; «царство мира» станет «Царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков» (Откровения 11:15). «И явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божье». «Господь Бог проявит правду и славу перед всеми народами». Он «будет великолепным венцом и славною диадемою для остатка народа Своего» (Исаии 40:5; 61:11; 28:5). [302] Тогда под всем небом будет установлено долгожданное мирное Царство Мессии. «Так, Господь утешит Сион, утешит все развалины его, и сделает пустыни его, как рай, и степь его, как сад Господа». «Слава Ливана дастся ей, великолепие Кармила и Сарона». «Не будут уже называть тебя «оставленным», и землю твою не будут более называть «пустынею», но будут называть тебя: «Мое благоволение к нему», а землю твою – «замужнею». «И как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Исаии 51:3; 35:2; 62:4, 5). Пришествие Господа во все века было надеждой для Его истинных последователей. Обещание о Своем возвращении, данное Спасителем при разлуке на Елеонской горе, освещало всю будущность Его ученикам, наполняя их сердца радостью и надеждой, какую не могли затмить никакие скорби и испытания. Среди страданий и преследования «явление славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа» было для них «блаженным упованием». Когда христиане в Фессалониках со скорбью хоронили своих близких, которые твердо надеялись своими глазами увидеть пришествие Господа, Павел, их учитель, обратил их внимание на воскресение, которое произойдет во время пришествия Спасителя. Тогда мертвые во Христе встанут и вместе с живыми будут восхищены, чтобы встретить Господа на воздухе. «И так, – говорил он, – всегда с Господом будем. Итак утешайте друг друга сими словами» (1 Фессалоникийцам 4:16-18). На скалистом острове Патмос возлюбленный ученик слышал обетование: «Ей, гряду скоро », и его горячий ответ звучит в молитве церкви во всех ее скитаниях: «Ей, гряди, Господи Иисусе » (Откровение 22:20). Из темниц, с костров и эшафотов, где святые и мученики свидетельствовали об истине, через столетия проносится голос их веры и надежды. Будучи «уверены в Его личном воскресении, а, следовательно, также и в своем во время Его пришествия, они, – как говорит один из этих христиан, – «с презрением относились к смерти и стояли выше всего этого». – Daniel Т. Taylor, The Reign of Christ on Earth [303] or The Voice of the Church in All Ages, р. 33. «Они были согласны сойти в могилу, чтобы потом «выйти из нее освобожденными». – Там же, р. 54. Они ожидали Господа «на облаках небесных в славе Своего Отца», Который установит Свое Царство. Вальденсы имели подобную веру (см. там же, рp. 129-132). Уиклиф ожидал явление Искупителя как надежду церкви (см. там же, рр. 132-134). Лютер говорил: «Я почему-то убежден, что день суда наступит не позже, чем через триста лет. Бог не захочет и не сможет больше терпеть этот нечестивый мир». «Приближается великий день, когда это развратное царство будет свергнуто». – Там же, рр. 158, 134. «Этот древний мир недалек от своего конца», – говорил Меланхтон. Кальвин убеждал христиан «не колебаться, но с надеждой ожидать дня пришествия Христа как самого величайшего события», и говорил, что «вся христианская семья должна ожидать этого дня». «Мы должны жаждать общения со Христом; мы должны искать Его, размышлять о Нем, – говорил он, – пока не взойдет заря того великого дня, когда наш Господь явит славу Своего Царствия во всей полноте». – Там же. «Разве наш Господь Иисус не в человеческой плоти вознесся на небо? – говорил Нокс, шотландский реформатор. – И разве Он не возвратится вновь? Мы знаем, что Он вернется, и это будет скоро. Ридлей и Латимер, которые отдали свою жизнь за истину, с верой ожидали пришествия Господа. Ридлей писал: «Я верю и нисколько не сомневаюсь в том, что мир идет к своему концу. Давайте вместе с Иоанном, слугой Божьим, будем взывать в наших сердцах к нашему Спасителю Иисусу Христу: «Гряди, Господи Иисусе, гряди » – Там же, рр. 151, 145. «Мысли о пришествии Господа, – говорил Бакстер, – являются для меня самыми отрадными и радостными». – Richard Baxter, Works, vol. 17, р. 555. «Вера и характер праведников Божьих проявляются в том, что они возлюбили Его явление и покоятся в блаженном уповании». «Если смерть будет последним врагом, уничтоженным воскресением, то из этого мы должны научиться, что верные должны искренне жаждать и молиться о Втором пришествии Христа, когда будет одержана [304] абсолютная и совершенная победа». – Там же, vol. 17, р. 500. «Это тот день, которого должны жаждать и с верой ожидать все верующие: день, в который завершится работа их искупления и будут осуществлены все желания и стремления их души». «О, Господи, поспеши, приблизь этот блаженный день » – Там же, vol. 17, pр. 182, 183. Такова была надежда апостольской церкви, «церкви в пустыне» и реформаторов. Пророчество не только предсказывает цель пришествия Христа и то, как оно будет происходить, но и указывает на те признаки, по которым люди смогут узнать его приближение. Иисус сказал: «И будут знамения в солнце и луне и звездах» (Ев. от Луки 21:25). «Солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются. Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою» (Ев. от Марка 13:24-26). Иоанн в Откровении так описывает первый из признаков Второго пришествия: «Произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь» (Откровение 6:12). Эти знамения наблюдались до начала XIX столетия. Во исполнение этого пророчества в 1755 году произошло самое ужасное землетрясение, когда-либо отмеченное историей. И хотя оно стало известным как Лиссабонское землетрясение, однако, оно распространилось на большую часть Европы, Африки и Америки. Оно ощущалось в Гренландии, Вест-Индии, на острове Мадейра, в Швеции и Норвегии, Великобритании и Ирландии. Оно охватило территорию, площадью не менее четырех миллионов английских квадратных миль. В Африке колебания были столь же сильны, как в Европе. Была разрушена большая часть Алжира, и недалеко от Марокко была совершенно поглощена земной бездной деревня с восемью или десятью тысячами жителей. На побережья Испании и Африки обрушилась огромная волна, сметающая на своем пути города и оставляющая после себя страшные опустошения. В Испании и Португалии ощущались чрезвычайно сильные толчки. В Кадисе, как говорили, приливная волна достигала 20-метровой высоты. Горы, «причем одни из самых высоких в Португалии, были сильно потрясены до самого [305] основания; вершины некоторых из них расселись, принимая при этом самые причудливые формы; огромнейшие массы породы обрушились на окрестные долины. И, как сообщалось, при этом из горных расселин выходило пламя». – Sir Charles Lyell, Principles of Geology, р. 495. В Лиссабоне «вначале послышался громоподобный подземный гул, и моментально вслед за ним сильнейший толчок разрушил большую часть города. В какие-нибудь шесть минут погибло 60 000 человек. Море вначале отступило, оставляя после себя мель, но затем, при приливе, поднялось на 16-18 метров выше своего обычного уровня». «Среди остальных необыкновенных событий, происходящих во время катастрофы в Лиссабоне, числится разрушение новой набережной, выстроенной из чистейшего мрамора, на что были израсходованы колоссальные суммы денег. В надежде укрыться от падающих обломков там собралось очень много людей, но вдруг вся набережная, со всеми находящимися на ней людьми, погрузилась в море, и никогда уже больше ни один из трупов погибших не показался на его поверхности». – Там же, р. 495. Подземный «толчок моментально разрушил все церкви и монастыри, почти все большие общественные здания и более четверти домов. Приблизительно два часа спустя после толчка, в некоторых кварталах города возник пожар, и в течение трех суток в городе бушевал страшный огонь. Землетрясение произошло в праздничный день, когда все церкви и монастыри были заполнены людьми, и только очень и очень немногим удалось спастись». – Encyclopedia Americana, art. Lisbon, note, ed. 1831. «Ужас, охвативший народ, не поддается описанию. Никто не плакал: просто не было слез. Люди метались из стороны в сторону; обезумевшие от ужаса и неожиданности, они хватались за голову, били себя в грудь и кричали: «Спасите Конец света » Матери забывали о своих детях и бегали с распятием в руках. К несчастью, многие бросились в церкви, как бы ища там защиты, но тщетны были причастия; напрасно несчастные люди падали на землю и обнимали своими руками алтари, иконы – священники и народ вместе были погребены под развалинами». Как потом было установлено, в тот роковой день погибло примерно 90 000 человек. [306] 25 лет спустя появилось следующее знамение, упомянутое в пророчестве, – затмение солнца и луны. Точное исполнение этого события в определенное время сделало его еще более выдающимся и заметным. В своей беседе с учениками на Елеонской горе, после описания длинного периода скорби – 1260 лет папского владычества, относительно которого было сказано, что эти дни будут сокращены, – Он также упомянул и о некоторых определенных событиях, которые произойдут перед Его пришествием, и указал время свершения первых из них. «Но в те дни, после скорби той, солнце померкнет, и луна не даст света своего» (Ев. от Марка 13:24). 1260 дней или лет окончились в 1798 году. За четверть столетия до этой даты преследования почти полностью прекратились. После гонения, согласно словам Христа, солнце должно было померкнуть. 19 мая 1780 года это пророчество исполнилось. «Мрачный день 19 мая 1780 года, когда необъяснимая тьма заволокла все небо и атмосферу над Новой Англией, остается единственным в своем роде и в высшей степени таинственным и неразгаданным феноменом». – R. M. Devens, Our First Century, р. 89. Один из очевидцев из штата Массачусетс описывает это событие следующим образом: «Утром взошло ясное солнце, но вскоре оно скрылось за тучами, которые опускались все ниже и ниже. Мрачные и зловещие, они временами прорезывались вспышками молний; прокатился гром, и пошел небольшой дождь. К девяти часам тучи рассеялись и приняли бронзово-желтый или медный оттенок, так что земля, скалы, деревья, здания, вода и люди, – все казалось совершенно изменившимся при этом своеобразном, таинственном свете. Спустя несколько минут мрачная тяжеловесная туча заволокла все небо, за исключением узкой полосы на горизонте, и сделалось так темно, как это обыкновенно бывает летом в девять часов вечера... Ужас, тревога и какой-то благоговейный трепет постепенно овладевали сознанием людей. Женщины стояли у дверей своих жилищ и молча смотрели на темный ландшафт; мужчины возвращались домой с полевых работ; [307] столяр оставлял свои инструменты, кузнец – кузницу, торговец закрывал лавку. Учителя отпустили домой дрожащих от страха детей. Путники останавливались в ближайших фермерских домах. На устах и в сердце каждого был один и тот же вопрос: «Что будет?» Казалось, что неслыханной силы ураган собирается разразиться над страной, или же настал конец всему. Зажглись свечи, и огонь в камине горел так ярко, как в осеннюю безлунную ночь. ...Куры взлетали на насест; скот мычал у ворот выгонов; лягушки квакали; птицы пели свои вечерние песни, а вокруг летали летучие мыши. Но люди знали, что ночь еще не наступила... Доктор Нафанаил Уиттекер, пастор молитвенного дома в Салеме, проводил собрание и говорил проповедь, в которой выразил мысль, что этот мрак сверхъестественен. Проходили собрания и в других местах. Для этих импровизированных проповедей неизменно подбирались тексты, которые как нельзя лучше показывали, что это событие согласуется с библейскими пророчествами. ...Самая густая тьма наблюдалась в 12-ом часу дня». – The Essex Antiquarian, April 1899, vol. 3, № 4, рр. 53, 54. «На большей части территории страны было настолько темно в полдень, что без свечи невозможно было определить время по часам, покушать или заняться своими домашними делами... Распространение этого мрака было необычайным. Он охватывал огромнейшие территории. На востоке он наблюдался до самого Фалмута. В западном направлении он достиг самых отдаленных частей Коннектикута и Олбани. На юге он распространился вдоль всего морского побережья, а на севере – над всеми американскими поселениями». – History of the Rise, Progress, and Establishment of the Independence of the U.S.A., vol. 3, р. 57. После густого мрака этого дня, за один или два часа до наступления вечера, небо кое-где просветлело, показалось солнце, хотя по-прежнему тяжелый и непроницаемый туман скрывал его. «После захода солнца небо вновь заволоклось тучами, и [308] начало очень быстро темнеть». «Темнота ночью была такой же необычной и устрашающей, как и днем; несмотря на полнолуние, ничего нельзя было различить без искусственного освещения, которое из соседних домов и из других мест, казалось на расстоянии едва мерцающим, как будто сквозь египетскую непроницаемую тьму». – Isaiah Thomas, Massachusetts Spy; or, American Oracle of Liberty, vol. 10, № 472 (May 25, 1780). Один из очевидцев рассказывает: «Я не мог отделаться от мысли, что окутавший землю мрак не мог бы быть более непроницаемым, если бы каждое небесное светило скрылось за завесу густейшего мрака или же совсем погасло». – Letter by Dr. Samuel Tenney, of Exeter, New Hampshire, December, 1785, Massachusetts Historical Society Collections, 1792, Ist ser, vol. 1, р. 97. В девять часов вечера взошла полная луна, но «она не рассеяла этой смертной тени». После полуночи мрак исчез, и показавшаяся луна имела цвет крови. Этот день, 19 мая 1780 года, занесен в историю как «темный день». Со времен Моисея не было еще мрака, равного этому по своей продолжительности, территориальному распространению и непроницаемости. Описание очевидцами этого события является только слабым отголоском Божьих слов, записанных пророком Иоилем за двадцать пять столетий до их исполнения: «Солнце превратится во тьму и луна – в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный» (Иоиля 2:31). Христос повелел Своему народу наблюдать за знамениями Его пришествия и радоваться, замечая исполнение знамений их грядущего Царя. «Когда же начнет это сбываться, – сказал Он, – тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что приближается избавление ваше». Он указал Своим последователям на распускающиеся весной деревья, говоря: «Когда они уже распускаются, то, видя это, знаете сами, что уже близко лето; так, и когда вы увидите то [309] сбывающимся, знайте, что близко Царствие Божье» (Ев. от Луки 21:28, 30, 31). Но когда дух смирения и преданности уступил место гордости и формализму, любовь ко Христу и вера в Его близкое пришествие охладела. Поглощенные своими мирскими занятиями и удовольствиями люди, считающие себя народом Божьим, стали слепы к наставлениям Спасителя относительно признаков Его пришествия. Учение о Втором пришествии осталось в пренебрежении; тексты Священного Писания, относящиеся к этому, покрылись мраком ложного истолкования, в результате чего истина о Втором пришествии оказалась почти совершенно забытой. Особенно это относилось к церквам Америки. Свобода и удобства жизни, обретенные всеми слоями общества, честолюбивое стремление к богатству и роскоши, непреодолимая жажда наживы, страстное желание приобрести известность и власть – все это вместе взятое, казалось, безраздельно овладело чувствами всех, склонив людей сосредоточить все свои помыслы и надежды на предметах этой жизни и отнести в далекое будущее тот торжественный день, когда вся сущность этой земной жизни потеряет всякий смысл и значение. Указывая Своим последователям на признаки Своего возвращения, Спаситель пророчески сказал об отступлении, которое произойдет непосредственно перед Его Вторым пришествием. Тогда в мире будет такое же состояние, как и во дни Ноя, – люди будут всецело поглощены своими мирскими делами, удовольствиями – будут покупать, продавать, садить, строить, жениться, выходить замуж, совершенно забыв о Боге и о будущей жизни. Христос оставил предостережение для всех, живущих в это время: «Смотрите же за собою, чтобы сердца ваши не отягчались объедением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно». «Итак, бодрствуйте на всякое время и молитесь, да сподобитесь избежать всех сих будущих бедствий и предстать пред Сына Человеческого». (Ев. от Луки 21:34, 36). Состояние церкви этого времени открывается в словах Спасителя, записанных в Откровении: «Ты носишь имя, [310] будто жив, но ты мертв» (Откровение 3:1). И к тем, кто откажется оставить свое беззаботное состояние уверенности, обращены следующие торжественные слова предостережения: «Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать (вор) , и ты не узнаешь, в который час найду на тебя» (Откровение 3:3). Весьма необходимо, чтобы люди осознали свое опасное положение и приготовились к торжественным событиям, связанным с концом времени благодати. Пророк Божий говорит: «Ибо велик день Господень и весьма страшен; и кто выдержит его?» (Иоиля 2:11). Кто устоит в день явления Того, о Ком сказано: «Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь» (Аввакума 1:13). Для тех, которые говорят: «Боже мой Мы познали Тебя» (Осии 8:2), но которые нарушали завет Его (Осии 8:1), шли вслед другим богам (Псалтирь 15:4), имели в сердце своем беззаконие и любили нечестие, для тех день Господень – «тьма, и нет в нем сияния» (Амоса 5:20). «И будет в то время, – говорит Господь, – Я со светильником осмотрю Иерусалим и накажу тех, которые сидят на дрожжах своих и говорят в сердце своем: «не делает Господь ни добра, ни зла» (Софонии 1:12). «Я накажу мир за зло, и нечестивых – за беззакония их, и положу конец высокоумию гордых, и уничижу надменность притеснителей» (Исаии 13:11). «Ни серебро их, ни золото их не может спасти их»; «и обратятся богатства их в добычу и домы их – в запустение» (Софонии 1:18, 13). Пророк Иеремия, взирая вперед на это страшное время, воскликнул: «Скорблю во глубине сердца моего, ...не могу молчать; ибо ты слышишь, душа моя, звук трубы, тревогу брани. Беда за бедою» (Иеремии 4:19, 20). «День гнева – день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и бранного крика» (Софонии 1:15, 16). «Вот [311] приходит день Господа… чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее» (Исаии 13:9). Ввиду этого великого дня Слово Божье самым торжественным и убедительным образом приглашает народ Божий оставить духовное оцепенение, охватившее его, и в раскаянии и смирении искать Его лица: «Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок» (Иоиля 2:1). «Назначьте пост и объявите торжественное собрание. Соберите народ, созовите собрание, пригласите старцев, соберите отроков... пусть выйдет жених из чертога своего, и невеста из своей горницы. Между притвором и жертвенником да плачут священники, служители Господни» (Иоиля 2:15-17). «Обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив» (Иоиля 2:12, 13). Для того чтобы народ Божий мог устоять в день Господень, в его рядах должна быть проведена великая работа преобразования. Бог видел, что многие из Его народа не строили для вечности, и тогда в Своем милосердии Он приготовился послать весть предостережения, чтобы помочь им выйти из охватившего их оцепенения и приготовить их к пришествию Христа. Это предостережение содержится в 14-ой главе Откровения. Здесь представлена трехкратная весть, возвещаемая небесными существами, и непосредственно за этим следует пришествие Сына Человеческого, «ибо жатва на земле созрела» (Откровение 14:15). Первая весть говорит о наступлении суда. Пророк видел ангела, летящего «по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу; и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его; и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» (Откровения 14:6, 7). [312] Эта весть названа частью «вечного Евангелия». Работа проповеди Евангелия не была поручена ангелам, но была вверена людям. Святые ангелы должны были руководить этим делом, опекать великие движения для спасения людей, но фактическое возвещение Евангелия возложено на рабов Божьих на земле. Верные мужи, которые были послушны голосу Духа Божьего и учениям Его Слова, возвещали эту весть миру. Это были те, кто отдал все свое внимание «вернейшему пророческому слову», этому «светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда» (2 Петра 1:19). Они искали познания о Боге более всех остальных сокровищ, считая, что «приобретение мудрости лучше приобретения серебра, и прибыли от нее больше, нежели от золота» (Притчи 3:14). Господь открыл им великие истины Царствия. «Тайна Господня – боящимся Его, и завет Свой Он открывает им» (Псалтирь 24:14). Не ученые богословы получили познание об истине и проповедовали ее. Если бы эти ученые мужи были верными стражами и прилежно с молитвой изучали Писание, то и они узнали бы время ночи; пророчества открыли бы им грядущие события. Но они не оказались таковыми, и весть Евангелия была поручена более простым людям. Иисус говорит: «Ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма» (Ев. от Иоанна 12:35). Люди, отвращающиеся от света, данного Богом, или не стремящиеся к нему, когда он недалеко от них, остаются во тьме. Но Спаситель говорит: «Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ев. от Иоанна 8:12). Тот, кто целенаправленно стремится исполнить волю Божью и серьезно относится к уже данному свету, примет больший свет; звезда небесного сияния взойдет для такой души, чтобы вести ее ко всей полноте истины. [313] Во время первого пришествия Христа священники и книжники святого города, которым были вверены истины Божьи, располагали всеми преимуществами, чтобы понимать знамения времени и возвещать о пришествии Обетованного. Пророчество Михея указывало на место Его рождения; Даниил указал время Его рождения (см. Михея 5:2; Даниила 9:25). Бог доверил эти пророчества вождям иудейского народа; поэтому они оставались без всякого извинения, если они не знали и не говорили народу о том, что пришествие Мессии при дверях. Их незнание было результатом их греховного пренебрежения. Иудеи воздвигали памятники убитым пророкам Божьим и одновременно, почитая великих мира сего, они воздавали почести слугам сатаны. Всецело поглощенные своей честолюбивой борьбой за главенствующее место и положение среди людей, они потеряли из виду Божественные благословения, предложенные Царем Небесным. Старейшины Израиля должны были с глубочайшим благоговением изучать все детали относительно места, времени и обстоятельств самого величайшего события в истории мира – пришествия Сына Божьего для искупления человека. Весь народ должен был следить и ожидать, чтобы в числе первых приветствовать Искупителя мира. Но увы Вот два усталых путешественника, пришедших с холмов Назарета, вошли в Вифлеем. Пробираясь через узкие улицы, они прошли весь город, стараясь найти место для ночлега, но напрасно Ни одна дверь не открылась, чтобы принять их. Наконец, отыскав для себя скромный уголок в жалкой лачуге для скота, они остановились на ночлег. Там и родился Спаситель мира. Небесные ангелы видели, какой великолепной славой был окружен Сын Божий вместе со Своим Отцом прежде создания мира, и теперь с напряженным вниманием они следили за Его появлением на земле, как за событием, которое должно было принести величайшую радость всем людям. Ангелам было велено принести эту отрадную весть тем, кто приготовился к принятию ее и кто с радостью возвестит об этом всем жителям земли. Христос унизил Себя до того, что облекся в человеческое естество; [314] становясь Жертвой за грех, Он должен был принять на Себя невыразимо тяжелое бремя проклятия; тем не менее, ангелы желали, чтобы даже в Своем унижении Сын Всевышнего явился среди людей в славе и величии, подобающих Его характеру. Соберутся ли великие мужи земли в столице Израиля, чтобы приветствовать Его приход? Будет ли Он представлен ожидающему народу легионами ангелов? Ангел сошел на землю, чтобы увидеть, кто приготовился встретить Иисуса. Но нигде он не мог заметить никаких признаков ожидания. До его слуха не доносился ни один возглас хвалы и торжества, говорящий о наступлении часа пришествия Мессии. Некоторое время ангел летал над избранным городом и храмом, где на протяжении стольких столетий открывалась слава Божья, но и здесь он встретил то же равнодушие. Гордые, окруженные великолепием священники приносили в храме оскверненные жертвы. Фарисеи громким голосом обращались к народу или возносили показные молитвы на перекрестках улиц. В царских палатах, на собраниях философов, в школах раввинов – всюду царил тот же дух безразличия и незнания того чудеснейшего факта, наполнявшего все небо радостью и хвалой, что уже настал момент, когда должен родиться на земле Искупитель мира. Нигде не было заметно никаких признаков ожидания Христа, никаких приготовлений к встрече с Князем жизни. В изумлении небесный вестник уже намеревался покинуть землю и возвратиться на небо с этим позорным известием, как вдруг он заметил группу пастухов, стерегущих ночью свои стада. Они смотрели на усеянное звездами небо и рассуждали относительно пророчеств о грядущем Мессии, и было очевидно, что всем своим существом они страстно желали пришествия Искупителя мира. Именно эти люди были готовы к тому, чтобы принять небесную весть. И вот, внезапно перед ними появился ангел Господень, возвещая им великую радость. Небесная слава наполнила всю равнину; явилось неисчислимое множество ангелов, как бы говоря о том, что переживаемая ими радость была слишком величественной и грандиозной, чтобы только один вестник из небесных дворов принес ее жителям земли, и множество голосов слилось в один торжественный гимн, который будут однажды петь все искупленные народы: «Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение» (Ев. от Луки 2:14). [315] О, какой урок содержится в этой изумительной истории Вифлеема Как она порицает наше неверие, нашу гордость и самодовольство Она торжественно предостерегает нас, чтобы наше преступное безразличие не привело к тому, что и мы аналогичным образом не заметим знамений времени и не узнаем дня нашего посещения. Но не только на холмах Иудеи и среди скромных пастухов ангелы нашли тех, кто ожидал пришествия Мессии. На земле язычников также были люди, которые ожидали Его; ими были мудрецы, богатые и знатные мужи, философы Востока. Исследуя природу, волхвы увидели Бога в Его творении. Из еврейских Писаний они узнали о Звезде, восходящей от Иакова и с пламенным желанием ожидали явления Того, Кто будет не только «Утешением Израилевым» (Ев. от Луки 2:25), но и «Светом к просвещению язычников», и «во спасение до края земли» (Ев. от Луки 2:32; Деяния 13:47). Они искали свет, и свет, исшедший от престола Божьего, озарил их путь. В то время как мрак окружал священников и раввинов Иерусалима – законных хранителей и стражей истины, – посланная Небом звезда вела языческих путешественников к месту рождения Царя. «Для ожидающих Его» Христос «во второй раз явится не для очищения греха, а ...во спасение» (Евреям 9:28). Подобно сообщению о рождении Спасителя, весть о Втором Его пришествии не была доверена религиозным вождям народа. Они не сохранили связь с Богом и отвергли свет, посланный с неба; поэтому они и не относятся к числу тех, о которых пишет апостол Павел: «Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать; ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – не сыны ночи, ни тьмы» (1 Фессалоникийцам 5:4, 5). Стражи на стенах Сиона должны были первыми начать говорить о пришествии Спасителя, первыми возвысить свои голоса, возвещая о Его близости, первыми убеждать народ приготовиться к Его пришествию. Но они жили беспечно, [316] мечтали о мире и безопасности, в то время как народ спал в своих грехах. Иисус видел, что Его церковь подобна смоковнице, кичившейся своей пышной листвой, но не имевшей драгоценных плодов. Церковь гордилась соблюдением религиозных форм, в то время как у нее не было духа истины, смирения, раскаяния и веры, – единственного, что может быть принято Богом. Вместо плодов Духа проявлялись гордость, формализм, тщеславие, себялюбие, тирания. Отступившая церковь закрыла глаза на знамения времени. Бог не оставил ее, Он не изменил Своего верного отношения к ней, но она удалилась от Него и от Его любви. Члены ее отказались выполнить Его условия, и Он, в Свою очередь, не мог исполнить над ними Своих обетований. Таков неизбежный результат пренебрежения тем светом и теми преимуществами, которые дарует Бог. Если церковь не будет идти по пути, указанному ей Провидением Божьим, и не будет принимать каждый луч света, посылаемый ей, исполняя каждый указанный ей долг, тогда религия неизбежно выльется в пустое соблюдение форм, и дух практического благочестия оставит ее. Эта истина неоднократно подтверждалась в истории церкви. Бог требует от Своего народа, чтобы он показал в своей жизни дела веры и послушания, соответствующие изливаемым над ним благословениям и преимуществам. Послушание требует жертвы и включает в себя крест; и по этой причине многие из считающих себя последователями Христа отказались принять небесный свет и, подобно иудеям в древности, «не узнали времени посещения своего». (Ев. от Луки 19:44). По причине их гордости и неверия Господь прошел мимо них и открыл Свою истину тем, которые, подобно вифлеемским пастухам и восточным мудрецам, приняли весь свет, посланный им. Глава 18 Американский реформатор [317] УИЛЬЯМ МИЛЛЕР был честным и искренним фермером; сомневаясь относительно Божественного авторитета Священного Писания, он, однако, искренне стремился к познанию истины. Именно он был избран Богом для особенной проповеди о Втором пришествии Христа. Подобно многим другим реформаторам, Уильям Миллер в своей ранней молодости мужественно боролся с лишениями и нуждой и вынес из этой жизненной борьбы величайшие уроки самоотречения и самоотдачи. Семья, в которой он родился, отличалась своим независимым, свободолюбивым духом, выносливостью и горячей любовью к отечеству. Те же качества характера унаследовал и Уильям. Его отец, будучи капитаном, участвовал в войне за независимость Америки, и семье пришлось многим пожертвовать в борьбе и страданиях того тяжелого времени, этим и объясняются стесненные обстоятельства жизни Миллера в молодости. Уильям Миллер отличался крепким телосложением и с детства начал проявлять незаурядные способности, которые становились все более заметными по мере того, как мальчик подрастал. Его деятельная и развитая натура неудержимо стремилась к знаниям. Хотя ему и не удалось получить университетское образование, но его любовь к знаниям, привычка к серьезному размышлению и острота суждений поставили его в ряд мужей большого ума и всестороннего развития. Это был человек безукоризненной моральной чистоты, незапятнанной репутации, всеми уважаемый за свою честность, бережливость и доброжелательность. Благодаря своей энергии и прилежанию, он рано стал [318] материально независимым и никогда не изменял своей привычке заниматься самообразованием. Он с успехом занимал различные гражданские и военные посты, и, казалось, дорога к богатству и славе была широко открыта перед ним. Его мать была очень благочестивой женщиной, поэтому детство его прошло в религиозной атмосфере. Однако, став взрослым, он попал в общество деистов,* (Деизм – религиозно-философское учение о Боге как о существе, сотворившем мир, но не управляющем его судьбами. - Толковый словарь Ожегова) влияние которых вследствие того, что это в основном были в высшей степени добрые, гуманные и отзывчивые люди, было еще сильнее. Они жили в среде христианских обычаев, и их нравственный облик в какой-то мере носил на себе отпечаток окружающей их среды. Безусловно, что своими высокими качествами, снискавшими им уважение и доверие, они были обязаны Библии, но, тем не менее, эти добрые дары были так извращены, что производили влияние, противоречащее Слову Божьему. Общаясь с этими людьми, Миллер невольно перенял их взгляды. Существующие тогда толкования Библии казались ему непреодолимыми для понимания; вместе с тем его новая вера, устраняющая Библию и не дающая ничего взамен, не могла удовлетворить его. Тем не менее, он продолжал придерживаться этих взглядов около двенадцати лет. Но когда ему исполнилось 34 года, его сердце ощутило влияние Святого Духа, и он был охвачен глубоким чувством сознания своей греховности. Его прежняя вера больше не вселяла в его душу никакой надежды на счастливую жизнь после смерти. Будущность казалась ему мрачной и таинственной. Впоследствии, вспоминая о своих переживаниях, он говорил: «Холодный озноб пробегал по моему телу, когда я думал о гибели; мне казалось, что на страшном суде никто не сможет оправдаться, и все будут уничтожены. Небо было для меня, как медь, а земля под ногами – как железо. Вечность – что это такое? Смерть – зачем она? Чем больше я рассуждал над этим вопросом, тем дальше я удалялся от его понимания. Чем больше я думал, тем бессвязнее становились мои выводы. Я пытался было заставить себя прекратить думать об этом, но я уже не мог владеть своими мыслями. Я был в очень жалком состоянии, но не понимал причины всего этого. Я роптал и жаловался, но не знал на кого. Я понимал: что-то здесь не так, но не знал, как и где найти истину. Я скорбел, но без надежды». [319] В таком состоянии он находился несколько месяцев. «Вдруг, – вспоминает он, – моему воображению очень ясно представился характер Спасителя. Мне стало казаться, что должен быть Некто, добрый и милосердный, Кто отдал бы себя ради искупления наших беззаконий и спас бы нас от наказания за грех. Я мгновенно почувствовал, каким любвеобильным должно быть это Существо, и тут же подумал, что я мог бы броситься в Его объятия и довериться Его милости. Но тут возник вопрос: «Как же можно доказать существование такого Существа?» И я убедился, что помимо Библии нигде нельзя найти доказательств существования такого Спасителя или же понятий о будущей жизни... Я понял, что Библия представляет именно такого Спасителя, в Котором я нуждался; и я был крайне изумлен, обнаружив, что написанная людьми книга содержит в себе принципы, которые с такой полнотой отвечают нуждам погибающего мира. И я вынужден был признать, что Священное Писание является откровением Божьим. Библия стала моей отрадой, а в Иисусе я нашел Друга. Спаситель стал для меня «лучше десяти тысяч других наилучших друзей», и Писание, которое раньше было для меня таким непонятным и полным противоречий, теперь сделалось “светильником ноге моей и светом стезе моей”. Моя душа успокоилась и обрела мир. Теперь я испытывал удовлетворение, ибо убедился, что Господь – Скала и Твердыня в океане жизни. С тех пор Библия превратилась в главный предмет моих исследований, и могу не лукавя сказать, что изучение ее доставляло мне величайшее наслаждение. Я обнаружил также, что никогда не слыхал о доброй половине того, что содержится в этой книге. Я удивлялся тому, что раньше не замечал ее красоты и славы и что вообще мог ее отвергать. Я нашел там ответы на все чаяния моего сердца; я нашел в ней лекарство от каждой болезни моей души. Я потерял интерес к другим книгам и приложил сердце к тому, чтобы постичь Божью мудрость”. – Блисс. Мемуары Уильяма Миллера. – С.65-67. Миллер публично выразил свою приверженность религии, которую раньше презирал. Его неверующие друзья не замедлили выдвинуть все те доказательства, которые он сам часто приводил, оспаривая Божественное происхождение Священного Писания. Тогда он еще не был готов дать им соответствующие ответы, рассуждая так: если Библия является откровением Божьим, то она не должна противоречить сама себе; если она [320] предназначена для наставления человека, то в таком случае должна быть понятной ему. Он решил самостоятельно изучить Писание и выяснить, нельзя ли согласовать кажущиеся противоречия. Стараясь избежать предвзятых мнений, он не пользовался никакими комментариями, а сравнивал текст с текстом, пользуясь лишь обозначенными параллельными местами, сносками и симфонией. Он изучал Библию регулярно и систематически: начал с Бытия и читал стих за стихом, не двигаясь дальше, если были какие-либо затруднения или путаница. Наталкиваясь на трудное место, он обычно сравнивал его со всеми другими текстами, относящимися к изучаемому вопросу. Стремясь понять смысл данного текста, он вдумывался в каждое слово, и если его понимание согласовывалось с параллельными текстами, вопрос был исчерпан. Встречая трудные для понимания места, он всегда находил им объяснение в других частях Священного Писания. Он исследовал Библию усердно, молясь, чтобы Господь просветил его и помог найти ответы на то, что раньше было скрыто от него. На собственном опыте он познал истинность слов псалмопевца: «Откровение слов Твоих просвещает, вразумляет простых» (Псалтирь 118:130). С необычайным интересом он изучал книгу Даниила и Откровения, следуя тем же принципам исследования, и, к великой радости, нашел, что пророческие символы также могут быть поняты. Он видел, что все исполнившиеся пророчества исполнились буквально; что всевозможные образы, метафоры, притчи, сравнения и т.п. либо объяснялись в своей непосредственной связи, либо те слова, которыми они выражались, были определены и объяснены в других местах Писания так, что они могли быть поняты буквально. «Таким образом, я убедился, – говорил он, – что Библия – это система открытых истин, настолько просто и понятно изложенных, что даже самый ограниченный человек [321] может разобраться в них». – Bliss, р. 70. Отслеживая шаг за шагом великие пророческие цепи, он постепенно восстанавливал звенья единой цепи истины. Небесные ангелы руководили его мыслями и открывали его разуму Слово Божье. Исходя из того, что пророчества исполнились в прошлом, и рассуждая, таким образом, об исполнении пророчеств в будущем, он убедился, что всеобщее понятие о духовном Царствии Христа, т.е. о предстоящем тысячелетнем Царстве перед концом истории мира, не подтверждалось Словом Божьим. Согласно учению о тысячелетнем периоде справедливости и мира перед личным сошествием Спасителя, ужасы дня Господнего откладывались на очень далекое и неопределенное время. Но каким бы приятным ни было это учение, оно в корне противоречило учению Христа и Его апостолов, которые свидетельствовали, что пшеница и плевелы должны расти вместе до жатвы, до конца мира (см. Ев. от Матфея 13:30, 38-41); что «злые люди и обманщики будут преуспевать во зле» (см. 2 Тимофею 3:13); что «в последние дни наступят времена тяжкие» (см. 2 Тимофею 3:1); что царство мрака будет существовать вплоть до самого пришествия Господа, и что оно будет убито духом уст Его и истреблено явлением пришествия Его (см. 2 Фессалоникийцам 2:8). Апостольская церковь не поддерживала учение об обращении всего мира и о земном тысячелетнем царстве Христа. Вообще, христиане до начала XVIII столетия не выражали и не отстаивали такой точки зрения. Подобно всякому другому заблуждению, последствия ее были пагубны. Опираясь на это учение, люди смотрели на пришествие Господа как на очень отдаленное событие и не обращали никакого внимания на признаки, предвещающие Его приближение. Это учение порождало в людях необоснованное чувство уверенности и безопасности, и многие пренебрежительно относились к необходимым приготовлениям для встречи с Господом. Миллер нашел, что Священное Писание ясно указывает на личное и буквальное пришествие Христа. Павел говорит: «Потому что Сам Господь при возвещении, [322] при гласе Архангела и трубе Божьей, сойдет с неба» (1 Фессалоникийцам 4:16). И Спаситель говорит: «Увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою». «Ибо, как молния исходит от востока и видна бывает даже до запада, так будет пришествие Сына Человеческого» (Ев. от Матфея 24:30, 27). Он придет в сопровождении всего небесного воинства: «Приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним» (Ев. от Матфея 25:31). «И пошлет Ангелов Своих с трубою громогласною, и соберут избранных Его» (Ев. от Матфея 24:31). При Его пришествии умершие праведные воскреснут, а живые праведные преобразятся. «Не все мы умрем, – говорит Павел, – но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие» (1 Коринфянам 15:51-53). И в своем Послании к Фессалоникийцам, описывая пришествие Господа, он говорит: «И мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем» (1 Фессалоникийцам 4:16, 17). Его народ получит Царство не раньше Его личного пришествия. Спаситель сказал: «Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: «приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира» (см. Ев. от Матфея 25:31-34). Мы видим из приведенных мест Священного Писания, что при пришествии Сына Человеческого мертвые воскреснут нетленными, а живые преобразятся. Эта великая [323] перемена, происшедшая в них, приготовит их к принятию Царствия, ибо Павел говорит, что «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божьего, и тление не наследует нетления» (см. 1 Коринфянам 15:50). Человек в своем настоящем состоянии является смертным, тленным; Царство Божье, напротив, будет нетленным, вечным. Поэтому человек не может в своем настоящем состоянии наследовать это Царство. Когда же придет Иисус, Он дарует Своему народу бессмертие; затем Он пригласит их получить Царство, уготованное только для наследников. Эти и другие места Священного Писания убедили Миллера в том, что события, которые, как все надеялись, произойдут до пришествия Христа, должны произойти после Второго пришествия. И более того, все знамения времени и состояние мира вполне отвечали пророческому описанию последних дней. Исключительно посредством изучения Библии он пришел к выводу, что время, определенное для существования земли в ее нынешнем состоянии, подходит к концу. «Меня также чрезвычайно поразила хронология Священного Писания, – говорит он. – ...Я нашел, что предсказанные события, которые были исполнены в прошлом, часто исполнялись в пределах точно указанного времени. Сто двадцать лет перед потопом (см. Бытие 6:3); семь дней, предшествовавших самому началу потопа и сорок дней предвозвещенного дождя (см. Бытие 7:4); 400 лет скитания семени Авраама в чужой земле (см. Бытие 15:13); три дня, определенные для виночерпия и хлебодара (см. Бытие 40:12-20); семь лет из сна фараона (см. Бытие 41:28-54); сорок лет в пустыне (см. Числа 14:34); три с половиной года голода (см. 3 Царств 17:1)(см. Ев. от Луки 4:25); ...семьдесят лет плена (см. Иеремии 25:11); семь времен, прошедших над Навуходоносором (см. Даниила 4:13-16); семь седьмин, шестьдесят две седьмины и одна седьмина, составляющие вместе 70 седьмин определенных для иудеев (см. Даниила 9:24-27) – все события, ограниченные этими сроками, были некогда вопросами пророчеств и исполнились с предельной точностью». – Bliss, рр. 74, 75. [324] Когда затем, при исследовании Библии, он находил различные хронологические периоды, простирающиеся, по его мнению, до Второго пришествия Христа, он смотрел на эти отрезки времени как на «предопределенные времена» (Деяния 17:26), которые Бог открыл Своим рабам. «Сокрытое, – говорит Моисей, – принадлежит Господу, Богу нашему, а открытое нам и сынам нашим до века»; и Господь говорит через пророка Амоса, что Он «ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам» (Амоса 3:7, Второзаконие 29:29). Поэтому исследователи Слова Божьего могут с уверенностью ожидать, что самые яркие и выдающиеся события, которые должны произойти в истории человечества, могут быть найдены ясно указанными в Слове истины. «Когда я полностью убедился, – говорил Миллер, – что все Писание богодухновенно и полезно (см. 2 Тимофею 3:16); что оно во все времена составлялось не по воле человеческой, но его писали святые люди, будучи движимы Духом Святым (см. 2 Петра 1:21), и записали его «нам в наставление, чтобы мы терпением и утешением из Писаний сохраняли надежду» (Римлянам 15:4), я не мог смотреть на отдельные хронологические библейские периоды иначе, как на часть Слова Божьего, имеющую такое же право на наше серьезное отношение к ней, как и любая другая часть Писания. Поэтому я сознавал, что, пытаясь проникнуть в то, что Бог по Своему благоволению счел нужным открыть нам, я не имел права пройти мимо пророческих периодов». – Bliss, р. 75. В 8-ой главе книги Даниила (стих 14) находилось то пророчество, которое, казалось, самым определенным образом указывало на время Второго пришествия Христа: «На две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится». Следуя своему правилу, что Слово Божье само себя комментирует, Миллер узнал, что один день в библейском пророческом времени означает год (см. Числа 14:34; Иезекииля 4:6). Он видел, что период 2300 пророческих дней или буквальных лет простирается далеко за пределы времени благодати, определенной для иудеев и, следовательно, не относится к святилищу Ветхого Завета. Миллер разделял всеобщую точку зрения, а именно, что в христианском веке [325] святилищем считается земля, и поэтому он думал, что очищение святилища, о котором говорится в книге Даниила (8:14), означает очищение земли посредством огня при Втором пришествии Господа. Если бы можно было найти исходную точку отсчета 2300 дней, тогда было бы возможно установить и время Второго пришествия Христа. Таким образом, стало бы известно время великого завершения, время, когда весь современный мир с «его гордостью и властью, пышностью и тщеславием, нечестием и угнетением придет к своему концу»; когда проклятие будет «удалено с земли, смерть уничтожена, рабы Божьи, пророки и святые, и все боящиеся Его будут вознаграждены, а губившие землю – истреблены». – Bliss, р. 76. Миллер продолжал исследовать пророчества с новым чувством глубочайшей заинтересованности, посвящая целые дни и ночи изучению этих истин, которые теперь ему казались необыкновенно важными и серьезными. В 8-ой главе книги Даниила он не смог найти желанной точки отсчета; ангел Гавриил, хотя и получил указание разъяснить Даниилу видение, дал лишь частичное объяснение. Когда пророк увидел то ужасное преследование, которое ожидало церковь, силы оставили его. Он не мог больше переносить это зрелище, и ангел на время оставил его. Даниил «изнемог и болел несколько дней». «Я изумлен был видением сим, – говорит он, – и не понимал его» (Даниила 8:27). Но Бог повелел Своему посланнику: «Объясни ему это видение », и это поручение должно было быть выполнено. Спустя некоторое время ангел, повинуясь, возвратился к Даниилу и сказал ему: «Теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению»; «итак вникни в слово и уразумей видение» (Даниила 8:16; 9:22, 23, 25-27). В видении 8-ой главы был один важный пункт, который остался необъясненным, а именно: период 2300 дней; поэтому ангел при своем вторичном появлении главным образом остановился на этом вопросе: [326] «Семьдесят седьмин определены для народа твоего и святого города твоего. ...Итак, знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седьмин и шестьдесят две седьмины; и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седьмин предан будет смерти Христос, и не будет. ...И утвердит завет для многих одна седьмина, а в половине седьмины прекратится жертва и приношение» (Даниила 9:24-27). Ангел был послан к Даниилу, чтобы объяснить ему то, что пророк не понял в видении 8-ой главы, а именно: слова, относящиеся ко времени: «на две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится» (Даниила 8:14). Повелев Даниилу: «Вникни в слово и уразумей видение», – ангел сразу же, с первых слов, сказал: «Семьдесят седьмин определены для народа твоего и святого города твоего» (Даниила 9:23, 24). Переведенное здесь слово «определены» буквально означает «отрезаны». 70 недель, обозначающих 490 лет, согласно словам ангела, отрезаются специально для иудеев. Но от чего они отрезаны? Так как 2300 дней являлись единственным периодом времени, упоминающимся в 8-ой главе, следовательно, 70 недель были отрезаны от 2300 дней, и эти два периода времени должны начинаться одновременно. Согласно объяснению ангела, эти 70 недель начинались с того времени, как выйдет указ о восстановлении и строительстве Иерусалима. Если бы только можно было определить дату этого постановления, тогда была бы установлена и исходная точка великого периода 2300 дней. В 7-ой главе книги Ездры записано это постановление (см. стихи 12-26). В своей законченной форме этот указ был издан Артаксерксом, царем Персидским, в 457 году до Р. Хр. Но в 6-ой главе (14 стих) книги Ездры говорится, что дом Господень будет построен «по воле Бога Израилева и по воле Кира и Дария и Артаксеркса, царей Персидских». Эти три царя издали, [327] подтвердили и дополнили этот указ, который после этого приобрел требуемую пророчеством законченность для обозначения исходной точки отсчета 2300 лет. Считая 457 год до Р. Хр., когда был издан окончательный указ, за исходное время, нетрудно проследить, как исполнились все детали пророчества о семидесяти седьминах. «С того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седьмин и шестьдесят две седьмины» (Даниила 9:25), т.е. шестьдесят девять недель или 483 года. Повеление Артаксеркса вступило в силу осенью 457 года до Р. Хр. Отсчитывая от этой даты 483 года, мы приходим к осени 27 года после Р. Хр.27 В это время и исполнилось это пророчество. Слово «Мессия» или «Христос» означает «Помазанник». Осенью 27 года по Р. Хр. Христос был крещен Иоанном и помазан Духом Святым. Апостол Петр свидетельствует, что «Бог Духом Святым и силою помазал Иисуса из Назарета» (Деяния 10:38). И Сам Спаситель говорит: «Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим» (Ев. от Луки 4:18). После Своего крещения Он пришел в Галилею, «проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время» (Ев. от Марка 1:14, 15). «И утвердит завет для многих одна седьмина» (Даниила 9:27). Упоминаемая здесь «седьмина» является последней из семидесяти; эти последние семь лет были особенным образом отведены для иудеев. В течение этого времени, продолжающегося с 27 по 34 г. по Р. Хр., Иисус вначале лично, а затем посредством Своих учеников проповедовал Евангелие, в первую очередь, иудеям. Посылая апостолов с благой вестью о Царствии Небесном, Спаситель дал им поручение: «На путь к язычникам не ходите и в город Самарянский не входите; а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева» (Ев. от Матфея 10:5, 6). «А в половине седьмины прекратится жертва и приношение» (Даниила 9:27). В 31 г. по Р. Хр., спустя три с половиной года после Своего крещения, Господь был распят. С принесением на Голгофе этой великой Жертвы [328] оканчивалась и система жертвоприношений, которая в течение 4000 лет указывала на Агнца Божьего. У креста встретились прообраз и действительность, и все жертвы и приношения церемониальной системы утратили свое значение. Семьдесят седьмин, или 490 лет, которые были особенным образом определены для иудеев, окончились, как мы видим, в 34 г. по Р. Хр. В это время решением иудейского синедриона народ завершил свое отвержение Евангелия, побив камнями Стефана и начав преследование последователей Христа. Тогда весть спасения, не ограниченная более рамками благовествования только избранному народу, стала проповедоваться всему миру. Преследуемые ученики оставили Иерусалим и, «рассеявшись, ходили и благовествовали слово». «Так Филипп пришел в город Самаринский и проповедовал им Христа» (Деяния 8:4, 5). Наставленный Богом Петр открыл весть спасения сотнику кесарийскому, богобоязненному Корнилию; а пламенный Павел, уверовавший в Иисуса, получил поручение нести эту благую весть «далеко к язычникам» (Деяния 22:21). До сих пор каждая деталь пророчества поразительным образом исполнилась, и началом 70 седьмин, без сомнения, считается 457 год до Р. Хр., а оканчивается этот период в 34 году по Р. Хр. Располагая этими данными, нетрудно определить и окончание 2300 дней. 70 седьмин – 490 дней – отрезаны от 2300 дней; следовательно, остается 1810 дней. После окончания 490 дней должны были исполниться и 1810 дней. Отсчитывая 1810 лет от 34 года по Р. Хр., мы приходим к 1844 году. Следовательно, 2300 дней (лет) по Даниилу (8:14) заканчиваются в 1844 году. После завершения этого великого пророческого периода, согласно свидетельству ангела Божьего, должно было произойти «очищение святилища». Таким образом, время очищения святилища, которое, как все верили, произойдет при Втором пришествии, было указано точно и определенно. Вначале Миллер и его сподвижники верили, что 2300 дней окончатся весной 1844 года, между тем как пророчество [329] указывало на осень того же года27. Неправильное понимание этого места причинило разочарование и замешательство тем верующим, которые думали, что Второе пришествие Господа будет весной. Но это ни в коей мере не умаляло силы того факта, что 2300 дней оканчивались в 1844 году, и что тогда должно было совершиться великое событие, а именно: очищение святилища. Начав изучение Священного Писания с целью доказать, что оно является откровением от Бога, Миллер даже не мог представить себе, что придет к таким выводам. Он сам боялся поверить результатам своих исследований, но доказательства Священного Писания были слишком ясны и сильны, чтобы оставить это без внимания. Он посвятил два года изучению Библии, и в 1818 году пришел к торжественному убеждению, что примерно через 25 лет придет Христос, чтобы освободить Свой народ. «Нет нужды, – писал Миллер, – говорить о той радости, которая наполняла мое сердце, когда я думал о славном будущем, и о страстном желании моей души разделить радость искупленных. Библия стала теперь для меня новой книгой. Это был воистину величайший праздник для моего разума; все, что было раньше для меня в ее учениях мрачным, таинственным и непонятным, рассеялось перед тем лучезарным светом, который теперь сиял с ее священных страниц. О, какой же яркой и славной оказалась истина Встречающиеся прежде в Слове противоречия и несоответствия удалились; и хотя еще было много таких мест, познанием которых я не был удовлетворен, но из Слова Божьего истекал такой поток света на мой омраченный разум, что я находил истинное наслаждение в изучении Писания». – Bliss, р. 76, 77. «Будучи твердо убежден, что, спустя короткое время, исполнятся столь важные события, предсказанные в Писаниях, я думал, [330] упорно думал о моем долге перед миром». – Там же, р. 81. Он не мог не сознавать того, что его прямым долгом было рассказать другим о полученном свете. Он понимал, что его ждет борьба с нечестивыми людьми, но был уверен, что все христиане будут очень счастливы в своей надежде встретить своего любимого, как они утверждали, Спасителя. Единственное, чего он опасался, так это того, что многие в своей великой радости такого скорого исполнения чудесного избавления примут это учение без надлежащего исследования Библии с целью доказательства его истинности. Поэтому он не решался представить его, чтобы в том случае, если он ошибся, не ввести в заблуждение других. Он решил еще раз проверить ход своих рассуждений, обращая при этом особенное внимание на трудно понимаемые места. И он увидел, как перед светом Слова Божьего исчезали всякие возражения, подобно туману под солнечными лучами. Пять лет прошло, и он окончательно убедился в правильности своих выводов. И тогда с новой силой он почувствовал свой долг открыть другим то, о чем с такой определенностью свидетельствовало Слово Божье. «Когда я занимался своими делами, – говорил он, – в моем разуме постоянно звучали слова: «Пойди и скажи миру об угрожающей ему опасности». Из моего сознания никогда не выходили слова Священного Писания: «Когда Я скажу беззаконнику: «беззаконник ты смертью умрешь, а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей. Если же ты остерегал беззаконника от пути его, чтоб он обратился от него, но он от пути своего не обратился, то он умирает за грех свой, а ты спас душу твою» (Иезекииля 33:8, 9). Я чувствовал, что если нечестивые будут торжественно предупреждены, то многие из них раскаются, а если они не будут предупреждены, то их кровь взыщется от рук моих». – Bliss, р. 92. И он начал постепенно говорить о своих взглядах, где только ему предоставлялась для этого возможность, молясь при этом, чтобы кто-либо из духовных служителей почувствовал их важность и посвятил бы себя их распространению. Но его не оставляло [331] убеждение, что он сам должен сделать это. В его разуме постоянно звучали слова: «Пойди и скажи об этом миру; иначе Я взыщу кровь их от рук твоих » Девять лет он ждал, и это бремя все больше угнетало его; и, наконец, в 1831 году он впервые публично изложил основания своей веры. Подобно тому, как Елисей был взят от работы в поле, и на него была возложена милоть посвящения на служение пророка, так и Уильям Миллер был призван оставить свой плуг для того, чтобы открыть миру тайны Царствия Божьего. С величайшим трепетом он принялся за это дело, постепенно развертывая перед своими слушателями картину пророческих периодов вплоть до Второго пришествия Христа. Его мужество и сила все более возрастали и укреплялись, когда он видел все увеличивающийся интерес к его словам. Только по настоятельной просьбе своих братьев по вере, в словах которых он слышал призыв Божий, обращённый к нему, Миллер решился публично изложить свои взгляды. К этому времени ему уже было около 50 лет; поскольку он никогда раньше публично не выступал, он чувствовал неспособность к этому и тяжело страдал. Но уже с самого начала его труды были отмечены особым благословением. Первая лекция Миллера сопровождалась таким религиозным пробуждением, что 13 семейств, за исключением двух лиц, были обращены к Богу. Его приглашали говорить в различных местах, и повсюду проповедь Слова Божьего увенчивалась блестящим успехом. Грешники обращались, христиане стремились к большему посвящению, а деисты и безбожники проникались сознанием истинности Библии и христианской религии. Вот свидетельство людей, среди которых он работал: «Он приобретал людей, на которых никто другой не был в состоянии оказать влияния». – Там же, р. 138. Его проповедь была направлена на то, чтобы вызвать общественный интерес к великим религиозным истинам и сдержать волны светских и чувственных наслаждений, захлестнувших мир. Почти в каждом городе посредством его проповедей обращались многие, а в некоторых местах сотни людей. Во многих местах перед ним гостеприимно открывались двери протестантских [332] церквей почти всех течений, и обычно он получал приглашения от проповедников нескольких церквей. Его неизменным правилом было не работать там, куда его не приглашали, но прошло немного времени, и он уже был не в состоянии ответить и на половину получаемых им приглашений. Многие, хотя и не разделяли его взглядов относительно точного времени Второго пришествия Христа, все же были убеждены в его близости и в необходимости приготовления к нему. В некоторых больших городах его работа производила огромное влияние. Продавцы алкогольных напитков закрывали свои магазины и превращали их в молитвенные залы; игорные дома закрывались; в жизни атеистов, деистов, универсалистов (приверженцев учения о всеобщем спасении) и даже самых неисправимых людей происходили изменения, а ведь многие из них годами не посещали богослужений. Различные общества почти ежечасно устраивали молитвенные собрания в разных концах города, где собирались деловые люди для молитвы и песнопения. Там не наблюдалось никакого фанатического возбуждения, но в душах людей покоилась почти всеобщая торжественность. В своей работе Миллер, подобно ранним реформаторам, стремился к тому, чтобы оказать должное влияние на сознание людей и пробудить их совесть, а не просто вызвать порыв чувств. В 1833 году Миллер получил разрешение проповедовать в Баптистской Церкви, членом которой он и состоял. Большая часть членов этой церкви одобряла его работу, и с их формального одобрения он и продолжал свое дело. Он был неутомимым путешественником и постоянно проповедовал в различных местах, хотя главным образом его работа ограничивалась Новой Англией и Средними Штатами. В течение нескольких лет он оплачивал все свои расходы из личных средств, да и позже он никогда не получал достаточно денег даже на оплату дорожных расходов для посещения тех мест, куда его приглашали. Таким образом, его общественная работа, вместо того, чтобы приносить ему прибыль, ложилась тяжелым бременем на материальное состояние его семьи, средства «таяли» на глазах. Он был отцом большого семейства, но так как все члены семьи были экономны и трудолюбивы, то их вполне устраивали доходы, получаемые с фермы. [333] В 1833 году, спустя два года, после того как Миллер начал проповедовать о близком пришествии Христа, исполнилось последнее из знамений, обещанных Спасителем, как указание на Его Второе пришествие. Иисус сказал: «Звезды спадут с неба» (Ев. от Матфея 24:29). И Иоанн, увидев в видении сцены, возвещающие день Господень, записал в Откровении: «3везды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои» (Откровение 6:13). Это пророчество с поразительной точностью исполнилось в великом метеоритном дожде 13 ноября 1833 года. Это было самое величественное и грандиозное зрелище падающих звезд из когда-либо наблюдаемых человеком. «Весь небесный свод над Соединенными Штатами в течение целых часов находился в огненном движении. Никогда еще в этой стране не было такого небесного явления, которое вызывало бы у одной части населения такое глубокое восхищение, а у другой – такой ужас и смятение». «Величественность и великолепие этого зрелища все еще свежи в памяти многих. ...Самый густой дождь не мог бы сравниться с плотностью падения на землю метеоритов; восток и запад, север и юг производили одно и то же потрясающее впечатление. Одним словом, все небо, казалось, находилось в движении. ...Это зрелище, как описывал его научный журнал профессора Силлиманса, наблюдалось по всей Северной Америке. ...При совершенно ясном и прозрачном небе от двух часов ночи до наступления полного рассвета по всему небосводу была видна непрерывная игра ослепительно сверкающих небесных тел». – R. M. Devens, American Progress; or, The Great Events of the Greatest Century, сh. 28, § 1-5. «Никакими словами нельзя описать великолепия этого зрелища; …кто не был его очевидцем, тот даже не может себе представить всю его славу. Казалось, что все звездное небо сконцентрировалось в одной точке, у самого зенита, и оттуда одновременно, с молниеносной быстротой во все стороны расходились световые стрелы – бесчисленные в своем количестве; тысячи их сменялись тысячами, будто они только и были специально приготовлены для этого». – F. Reed, in the Christian Advocate and Journal, Dec. 13, 1833. [334] «Вряд ли можно сделать более удачное сравнение этого зрелища, чем со смоковницей, роняющей незрелые смоквы во время сильной бури». – The Old Countryman, in Portland Evening Advertiser, Nov. 26, 1833. В Нью-Йоркском «Коммерческом журнале», изданном 14 ноября 1833 г., была напечатана большая статья относительно этого чудесного зрелища. В частности там писалось: «Я полагаю, ни один философ или ученый не рассказывал и не описывал событие, подобное тому, которое произошло вчера утром. Восемнадцать веков тому назад это событие было очень точно предсказано пророком, если только понимать буквально его высказывание о падающих звездах». Таким образом произошло последнее из знамений Его пришествия, относительно которого Иисус сказал Своим ученикам: «Так, когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях» (Ев. от Матфея 24:33). Как следующее великое событие, предстоящее после этих знамений, Иоанн видел, что небо свилось, как свиток, между тем как земля колебалась, горы и острова сдвинулись с места, и безбожники в ужасе пытались укрыться от взора Сына Человеческого (см. Откровение 6:12-17). Многие люди, бывшие свидетелями падения звезд, считали это событие предвестником грядущего суда, «грозным символом, верным глашатаем, милосердным знамением великого и страшного дня». – The Old Countryman, in Portland Evening Advertiser, Nov. 26, 1833. Таким образом, внимание людей было обращено на исполнение этого пророчества, и многие прислушались к предостережениям относительно Второго пришествия Христа. В 1840 году исполнение еще одного замечательного пророчества пробудило всеобщий интерес. За два года до исполнения этого события Иосия Литч, один из ведущих проповедников Второго пришествия Христа, опубликовал объяснение девятой главы Откровения, предсказывая падение Османской империи. Согласно его толкованию, это событие должно было произойти «в августе месяце 1840 года»; и за несколько дней до его исполнения он написал: «Если мы согласимся, что первый период в 150 лет точно исполнился прежде восшествия Диакоза с разрешения турок на престол, и что 391 год и 15 дней начинаются в конце первого периода, то они должны окончиться 11 августа 1840 года, тогда можно ожидать, что турецкая власть [335] в Константинополе будет сломлена. И я верю, что это случится». – Josiah Litch, in Signs of the Times and, Expositor of Prophecy, Aug. 1, 1840. Точно в указанное время Турция через своих послов приняла покровительство объединенных великих держав Европы и, таким образом, подпала под зависимость и контроль христианских наций. Событие исполнило предсказание в точности28. Когда это стало известно всем, многие убедились в истинности принципов пророческих объяснений Миллера и его единомышленников, и это послужило замечательным толчком к Адвентистскому Движению. Ученые и влиятельные мужи объединились с Миллером, как в проповеди, так и в публикации его взглядов; с 1840 по 1844 годы работа приобрела широкий размах. Уильям Миллер обладал величайшей силой мышления, развившейся в нем благодаря его усердным занятиям и размышлениям, а, слившись с Источником Мудрости, он был, кроме того, наделен мудростью Неба. Он был верным, надежным человеком, вполне заслуживающим уважения и почтения, человеком благороднейшего характера и высокой морали. Обладая искренней добротой сердца в единении с христианской кротостью и силой самообладания, он был внимателен и вежлив ко всем, всегда был готов выслушать мнение других и отдать должное их аргументам. Без лишнего возбуждения и эмоций он проверял все теории и учения Словом Божьим. Его здравое суждение и основательное знание Писания позволяли ему опровергать любое заблуждение и ложь. И все же не без жестокой борьбы он продвигал порученное ему дело. Как это было и с реформаторами в прошлом, учителя популярных религий не были склонны принять его учение. Будучи не в состоянии защищать свои позиции Священным Писанием, они были вынуждены прибегать к человеческим учениям и высказываниям и к преданиям отцов. Но Слово Божье было единственным свидетельством проповедников адвентистской истины. «Библия, и только Библия» – эти слова были их лозунгом. Противники истины возмещали недостаток библейских доказательств насмешками и издевательствами. Время, деньги, способности – все применялось для того, чтобы опозорить тех, единственное преступление которых состояло [336] в том, что они с радостью ожидали возвращения своего Господа, старались вести непорочный образ жизни и увещевали других приготовиться к встрече с Ним. Чтобы отвлечь внимание людей от Второго пришествия Христа, предпринимались самые серьезные усилия. Все это было выставлено в таком свете, чтобы внушить людям, что исследовать пророчества о пришествии Христа и о кончине мира, греховно и постыдно. Таким образом, эти популярные проповедники подрывали веру в Слово Божье. Их учение делало людей неверующими, и многие свободно шли путем беззакония. И в результате инициаторы зла во всем обвинили адвентистов. В то время как дома переполнялись образованными и интересующимися людьми, приходящими, чтобы послушать проповеди Миллера, его имя редко упоминалось в религиозной прессе, разве только с целью высмеять или обвинить. Легкомысленные и безбожные люди, подстрекаемые религиозными вождями, прибегали к различного рода оскорбительным эпитетам, богохульным шуткам и остротам, глумясь над Миллером и его работой. Убеленного сединами мужа, оставившего удобства домашней жизни, путешествующего на свои личные средства по городам и селениям и неутомимо возвещающего миру торжественное предостережение о приближающемся суде, презрительно называли фанатиком, лжецом, мудрствующим мошенником. Насмешки, клевета и злоречия, направленные против него, вызывали возмущение даже со стороны светской печати. «Вести себя с таким легкомыслием и шутками по отношению к вопросу такой огромной важности и таких серьезных последствий, – заявляли светски настроенные мужи, – это не только издевательство над чувствами приверженцев этих идей», но «это означает насмехаться и над Днем Суда Божьего; это означает смеяться над Самим Богом и с пренебрежением относиться к ужасам Его судов». – Bliss, р. 183. Зачинщик всякого зла старался не только препятствовать распространению адвентистской вести, но и уничтожить самого вестника. Миллер в своих проповедях применял библейские истины практически к сердцам своих слушателей, обличая их грехи и [337] самоуверенность, и его прямые, сильные речи возбуждали их враждебность. Однажды чернь, поощряемая враждебным к нему отношением некоторых представителей церквей, решила убить его по дороге с собрания. Но святые ангелы также находились в толпе, и один из них, в образе человека, взял слугу Божьего за руку и вывел его из разгневанного сборища в безопасное место. Его работа не была еще окончена, и сатана со своими агентами обманулся в своих ожиданиях. Несмотря на все неприятности и столкновения, интерес к Адвентистскому Движению продолжал расти. Если на прежних собраниях слушатели исчислялись десятками и сотнями, то постепенно там уже насчитывались тысячи. В различных церквах наблюдался большой прирост членов, но, спустя некоторое время, в отношении этих новообращенных проявился дух сопротивления, и церкви приняли решительные меры против тех, кто разделял взгляды Миллера. Это заставило Миллера обратиться со специальным письменным воззванием ко всем религиозным течениям, требуя от них доказать на основании Священного Писания свои обвинения в том, что его учение на самом деле ложно. «То, чему мы верим, – говорил он, – разве не основывается на Слове Божьем, которое вы сами объявляете единственным правилом веры и практической жизни? Что мы такого сделали, что на нас обрушился поток ядовитых обвинений с кафедр и в печати; и что дает вам право исключать нас (адвентистов) из ваших церквей?» «Если мы не правы, просим вас, покажите нам нашу неправоту. Покажите нам на основании Слова Божьего, что мы заблуждаемся; мы уже довольно осмеяны, но это никогда не сможет убедить нас в нашем заблуждении. Исключительно Слово Божье может изменить наши взгляды. Наши воззрения сформировались путем долгих размышлений и молитв и, конечно же, на основании Священного Писания». – Bliss, р. 250, 252. Из столетия в столетие посылаемые Богом через Его слуг предостережения для мира всегда встречались с подобным сомнением и неверием. Когда нечестие допотопного мира [338] принудило Бога навести на землю потоп, Он, прежде всего, открыл Свое намерение людям, чтобы они обратились от своих злых путей. В течение 120 лет раздавался голос, призывающий их к раскаянию и предупреждающий о грядущем гневе Божьем. Но эта весть казалась им бессмысленной сказкой, и они не поверили ей. Закостенелые в своем беззаконии, они насмехались над вестником Божьим, его предостерегающими увещеваниями, и даже обвиняли его в гордости и высокомерии, говоря: как может осмелиться один человек выступить против всех великих мужей земли? Если весть, проповедуемая Ноем, действительно является истинной, почему же тогда весь мир не признает этого и не уверует в нее? Утверждение одного человека противостоит мудрости тысяч Нет, мы не можем поверить в это, мы не пойдём искать убежища в ковчеге Безбожники указывали на явление природы – на неизменную очередность времен года, на голубое безмятежное небо, откуда еще не капала ни одна капля дождя, на зеленеющие поля, освежающиеся ночной росой, – и восклицали: «Не рассказывает ли он нам сказки?». И с презрением они отвергали проповедника праведности, как безумного фанатика, и с еще большей жадностью набрасывались на развлечения и беззаконие. Но их неверие не могло помешать предначертанному событию. Бог долгое время сносил их нечестие, давая им все возможности для раскаяния, но в назначенное время Его суды постигли тех, кто отверг Его милостивое предложение. Христос говорит, что подобное неверие будет и в отношении Его Второго пришествия. Так же, как люди во дни Ноя «не думали, пока не пришел потоп и не истребил всех, – так, – согласно словам нашего Спасителя, – будет и пришествие Сына Человеческого (см. Ев. от Матфея 24:39). В то время, когда народ, считающий себя народом Божьим, объединяется с миром и живет его жизнью, участвуя вместе с ним в запрещенных развлечениях; когда роскошь мира становится достоянием церкви; когда раздаются звоны свадебных колоколов, и все люди, взирая на будущее, уверены в длительных годах земного благополучия и процветания, тогда, подобно [339] сверкающей молнии, наступит внезапный конец их блестящим чаяниям и обманчивым надеждам. Как в свое время Бог послал Своего слугу предупредить мир о потопе, так Он послал и избранных вестников, чтобы они сообщили миру о близости последнего Суда. И так же, как современники Ноя насмехались над предупреждениями этого проповедника праведности, так и во дни Миллера многие, даже из числа признающих себя народом Божьим, смеялись над его словами предостережения. Почему же учение и проповедь о Втором пришествии Христа были так неблагосклонно встречены со стороны церквей? В то время как пришествие Господа несет безбожникам горе и гибель, для праведников оно полно радости и надежды. Эта великая истина была большим утешением для верных детей Божьих во все века; но почему же она сделалась, как и Сам ее Автор, «камнем преткновения» и «скалою соблазна» для признающих себя Его народом? Сам Спаситель дал обетование Своим ученикам: «И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе» (Ев. от Иоанна 14:3). Сострадательный Спаситель, понимая одиночество и скорбь Своих последователей, поручил ангелам сойти на землю и утешить их словами надежды о Его личном возвращении. И когда ученики стояли, пристально глядя ввысь, стараясь не упустить из виду горячо любимого Учителя, их внимание было привлечено следующими словами: «Мужи Галилейские Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо» (Деяния 1:11). Слова ангелов вновь оживили надежду в их сердцах. Ученики «возвратились в Иерусалим с великой радостью, и пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Ев. от Луки 24:52, 53). Они радовались не тому, что Иисуса уже не было с ними, и что они должны были сами сражаться с трудностями и искушениями мира, но уверению ангелов, что их Господь придет опять. И сегодня весть о пришествии Христа должна быть вестью великой радости, как и в те далекие прошлые дни, когда ангелы рассказали об этом вифлеемским пастухам. [340] Только любящие Спасителя могут с радостью встретить основанную на Слове Божьем весть, что Тот, в Ком сосредоточивались все их надежды на вечную жизнь, придет опять, – не для того, чтобы быть униженным, презренным, отвергнутым, как при Своём первом пришествии, но в силе и славе, для избавления Своего народа. Но люди, не любящие Спасителя, не желают, чтобы Он вернулся вновь, и самым красноречивым доказательством отпадения церквей от Бога является то раздражение и та враждебность, с какими они встречают посланную Небом весть. Принявшие адвентистское учение прониклись необходимостью раскаяния и смирения перед Богом. Многие колебались между Христом и миром, но теперь они чувствовали на себе ответственность занять определенное положение. «Предметы вечности приобрели в их глазах необычную реальность. Небо склонилось над ними, и они почувствовали себя виновными перед Богом». – Bliss, р. 146. Христиане были пробуждены к новой духовной жизни. Они сознавали близость времени и необходимость быстро делать то, что нужно было сделать для своих ближних. Все земное отошло на задний план; вечность, казалось, открывалась перед ними; и перед ценностью души и тем, что служит к ее вечному благу или горю, затмились все земные интересы. Дух Божий покоился на них и дал им силы с сердечным воззванием обратиться и к своим братьям, и к грешникам, чтобы они приготовились ко Дню Божьему. Молчаливое свидетельство их повседневной жизни было постоянным упреком формализму неосвященных членов церкви. Они желали, чтобы их не беспокоили в их погоне за удовольствиями, в их пристрастии к наживе и стремлении к мирским почестям. И в результате, против адвентистской веры и тех, кто провозглашал ее, были возбуждены ненависть и сопротивление. Так как доказательства, основывающиеся на пророческих периодах, оказались неопровержимыми, противники всеми силами пытались разочаровать их исследователей, утверждая, что пророчества запечатаны. Таким образом, протестанты в этом отношении пошли по стопам романистов. В то время как папская церковь скрывала от народа Библию29, протестантские церкви утверждали, что [341] важная часть Священного Слова (которая содержит истины, особенным образом относящиеся к нашему времени), не может быть понятой. Служители и народ заявили, что пророчества Даниила и Откровения являются непостижимыми тайнами. Но Христос особенным образом обратил внимание Своих учеников на слова пророка Даниила относительно событий, которые должны были совершиться в их время, и сказал: «Читающий да разумеет» (Ев. от Матфея 24:15). А утверждение, что Откровение – тайна, не поддающаяся пониманию, противоречит самому названию этой книги: «Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. ...Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко» (Откровение 1:1-3). Пророк говорит: «Блажен читающий»; значит, будут такие, которые не будут читать, и это благословение не относится к ним. «И слушающие», – значит, будут и такие, которые откажутся слушать пророчества, и благословения не обещаны такому классу людей. «И соблюдающие написанное в нем» Многие откажутся принять предостережения и наставления, содержащиеся в Откровении, и никто из таковых не может претендовать на обещанное благословение. Все те, которые будут насмехаться над пророчествами и издеваться над символами, которые таким торжественным образом изложены в них, все те, кто отказывается изменить свою жизнь и приготовиться к пришествию Сына Человеческого, останутся без благословений. Как смеют люди, имеющие Вдохновенное свидетельство, учить, что Откровение – это тайна, недоступная пониманию? Это – открытая тайна, раскрытая книга Исследование Откровения направляет мысли к пророчествам Даниила, и обе эти книги преподносят чрезвычайно важные наставления, данные Богом людям, относительно событий, которые должны произойти в конце истории земли. Иоанну были открыты полные глубокого и волнующего значения сцены переживаний церкви. Он видел ее состояние, опасности, борьбу и окончательное избавление народа Божьего. Он [342] пишет о заключительных вестях, которые приведут к созреванию жатвы на земле, – снопы будут собраны в небесные житницы, а солома – предана уничтожающему огню. Ему были открыты величайшие истины, особенно касающиеся последней церкви, чтобы обратившиеся от заблуждения к истине были наставлены относительно ожидающей их борьбы и опасностей. Никто не должен оставаться во мраке и незнании грядущих событий. Чем же можно тогда объяснить столь широко распространенное незнание этой важной части Священного Писания? Почему же господствует такое всеобщее нежелание к исследованию его учений? Это результат тщательно разработанных методов и стараний князя тьмы: скрыть от людей то, что раскрывает его обман и хитрость. По этой причине Христос как Автор Откровения, предвидя всю борьбу, которая будет вестись против изучения этой книги, изрек благословения над теми, кто будет читать, слушать и исполнять слова пророчества сего. Глава 19 Свет во мраке [343] ВО ВСЕ ВЕКА работа Божья на земле в каждом великом преобразовании или религиозном движении характеризовалась поразительной тождественностью. Принципы образа действий Бога по отношению к людям всегда одни и те же. Важные движения настоящего времени имеют свои параллели в движениях прошлого, а опыты и переживания церкви в минувшие столетия содержат драгоценные уроки для наших дней. Ни одна истина не преподана в Библии более ясно, чем истина о том, что Бог посредством Своего Святого Духа особенным образом руководит Своими слугами на земле в великих движениях для продвижения работы по спасению душ. Господь использует людей как орудия для осуществления Своих благих и милосердных намерений. У каждого человека есть своя часть работы; каждому дана определенная мера света, соответствующая нуждам его времени и достаточная для того, чтобы он мог наилучшим образом выполнять ту работу, которую Бог возложил на него. Но ни один человек, несмотря на все оказанное ему Небом внимание, еще не достиг полного понимания великого плана искупления, или хотя бы полной оценки Божественных намерений в работе, происходящей в его время. Люди не вполне понимают, какую цель преследует Бог в вверенной им работе; они не представляют себе всего величия той вести, которую они проповедуют во имя Бога. «Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя?» (Иова 11:7). «Мои мысли – не ваши мысли, ни ваши пути – пути Мои, говорит [344] Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших» (Исаии 55:8, 9). «Ибо Я Бог, и нет иного Бога, и нет подобного Мне. Я возвещаю от начала, что будет в конце, и от древних времен то, что еще не сделалось» (Исаии 46:9, 10). Даже пророки, которые пользовались особенным просвещением Духа, не понимали полностью всей важности данных им откровений, значение которых должно было по мере необходимости из столетия в столетие раскрываться перед народом Божьим через содержащиеся в них советы и наставления. Петр, когда писал о спасении, открытом в свете Евангелия, сказал: «К сему-то спасению относились изыскания и исследования пророков, которые предсказывали о назначенной вам благодати, исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов, когда Он предвозвещал Христовы страдания и последующую за ними славу; им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано вам благовествовавшим Духом Святым» (1 Петра 1:10-12). Хотя пророки и не полностью понимали открытое им, но они искренне и сердечно стремились передать весь свет, полученный от Бога. Они проводили «изыскания и исследования», «исследуя, на которое и на какое время указывал сущий в них Дух Христов». Какой урок для народа Божьего, живущего в христианский век, для блага которого и были даны эти пророчества Его слугам «Им открыто было, что не им самим, а нам служило то, что ныне проповедано». Подумайте об этих святых мужах Божьих, проводящих «изыскания и исследования» откровений, данных им для не родившихся еще поколений. Сравните их святое рвение с беззаботно-равнодушным отношением позднейших веков к этим небесным дарам. Какой укор равнодушным людям, любящим мирские удовольствия и безмятежную жизнь и заявляющим, что пророчества невозможно понять Хотя ограниченный разум людей и не может в полной мере проникнуть [345] в советы Безграничного или понять конечный итог Его намерений, но часто причина столь смутного понимания небесных вестей скрывается в каком-либо заблуждении или в той небрежности, с которой человек относится к своей собственной доле в деле Божьем. Нередко разум людей и даже слуг Божьих бывает настолько ослеплен человеческими мнениями, преданиями и лжеучениями, что они способны лишь отчасти понять великие истины, открытые в Слове Божьем. Так случилось и с учениками Христа, даже в то время, когда Спаситель находился рядом с ними. Их разум был ослеплен всеобщим представлением о Мессии как о земном царе, который должен был возвысить Израиль до положения всемирного господства, и они были не в состоянии понять значение Его слов относительно Его страданий и смерти. Сам Христос послал их проповедовать весть: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье: покайтесь и веруйте в Евангелие» (Ев. от Марка 1:15). Эта весть основывалась на пророчестве Даниила (9 глава). Ангел говорил там о 69-ти седьминах, которые простирались «до Христа Владыки», и ученики с самыми радужными надеждами и чаяниями ожидали, что Мессия учредит в Иерусалиме Свое царство, которое будет господствовать над всей землей. Они проповедовали весть, порученную им Христом, хотя сами не вполне понимали ее. В то время как их проповедь основывалась на 9-ой главе Даниила (стих 25), они не замечали в следующем стихе этой же главы слова о смерти Мессии. С самого детства они прониклись мыслью о грядущем величии земного царства, и это ослепило их настолько, что они не понимали ни деталей пророчества, ни слов Христа. Они выполнили свой долг и возвестили о предлагаемой иудеям благодати; но именно в то время, когда они ожидали увидеть своего Господа восходящим на трон Давида, они оказались свидетелями того, что Его, как обманщика, схватили, бичевали, издевались над Ним, а затем осудили и распяли на Голгофском кресте. [346] Какое отчаяние, какую скорбь пережили ученики в те дни, когда их Господь мирно покоился в гробнице Христос пришел именно в то время и именно таким образом, как было указано в пророчестве. Свидетельство Священного Писания исполнилось в каждой детали Его служения. Он проповедовал весть спасения, и «слово Его было со властью» (Ев. от Луки 4:32). Сердца Его слушателей удостоверялись в том, что эта весть была послана с небес. Слово и Дух Божий подтверждали Божественное происхождение Его Сына. Ученики по-прежнему с неизменной привязанностью льнули к своему любимому Учителю. И все же их разум был омрачен недоумением и сомнением. В своей душевной скорби они не могли вспомнить слова Христа, указывающие прежде на Его страдания и смерть. Если Иисус из Назарета был действительно Мессия, могли ли они быть ввергнуты в такое горе и разочарование? Именно этот вопрос терзал их души, в то время как Спаситель лежал в гробнице в тот лишенный надежды субботний день, который предшествовал Его воскресенью. Хотя ночные сумерки и сгустились вокруг последователей Иисуса, однако они не были оставлены. Пророк говорит: «Хотя я во мраке, но Господь свет для меня. ...Он выведет меня на свет, и я увижу правду Его» (Михея 7:8, 9). «Но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день: как тьма, так и свет» (Псалтирь 138:12). Бог сказал: «Во тьме восходит свет правым» (Псалтирь 111:4). «И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути – прямыми: вот что Я сделаю для них, и не оставлю их» (Исаии 42:16). Весть, провозглашаемая учениками во имя Господа, была верна в каждой своей подробности, и события, на которые она указывала, происходили как раз в нужный момент. «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье» (Ев. от Марка 1:15), – [347] проповедовали они. По окончании «времени» – 69-ти седьмин 9-ой главы книги Даниила, которые простирались до Мессии, «Помазанника», – Христос был помазан Духом, после того как был крещен в Иордане Иоанном. И «Царствие Божие», о наступлении которого они проповедовали, было учреждено смертью Христа. Это было не земное царство, как они были научены верить. Это не было и то будущее бессмертное царство, которое будет учреждено тогда, когда «царство ...и власть и величие царственное во всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего», царство вечное, в котором «все властители будут служить и повиноваться Ему» (Даниила 7:27). На библейском языке выражение «Царствие Божье» означает и царство благодати, и царство славы. О царстве благодати Павел говорит в Послании к евреям. Указав на Христа как на милосердного Ходатая, Который «может сострадать нам в немощах наших», апостол говорит: «Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать» (Евреям 4:15, 16). Престол благодати представляет собой царство благодати, потому что наличие престола подразумевает и наличие царства. Во многих Своих притчах Христос употребляет выражение «Царство Небесное», чтобы тем самым обратить внимание на работу Божественной благодати над сердцами людей. Равным образом, престол славы представляет Царство славы, и в словах Спасителя мы находим ссылки на это Царство: «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед Ним все народы» (Ев. от Матфея 25:31, 32). Однако это Царство будущего. Оно будет основано при Втором пришествии Христа. Основание для Царства благодати было положено сразу же после падения человека, когда был предложен план искупления виновного человечества. Тогда оно существовало в плане и в обетовании Божьем, и посредством веры люди могли стать его подданными. Однако только смерть Христа фактически утвердила Царство благодати. [348] Даже в начале Своего земного служения Христос, измученный и обремененный упрямством и неблагодарностью людей, мог отказаться принести Себя в жертву на Голгофе. В Гефсимании чаша страданий дрожала в Его руке. Даже тогда он мог стереть кровавый пот со Своего чела и оставить виновное человечество погибать в своем беззаконии. И если бы Он сделал это, человек потерял бы возможность искупления. Но когда Спаситель отдал Свою жизнь и при последнем вздохе на кресте воскликнул: «Совершилось », тогда осуществление плана спасения было гарантировано. Обетование о спасении, данное согрешившей чете в Едеме, исполнилось. Теперь Царство благодати, которое до сих пор существовало только в обетовании Божьем, было установлено. Таким образом, смерть Христа, которую ученики восприняли как конец всех своих надежд, на самом деле утвердила их навеки. Хотя она принесла им жестокое разочарование, но, вместе с тем, Его смерть была высшим доказательством правильности их веры. Событие, которое причинило им столько страданий и ввергло в отчаяние, открыло дверь надежды перед каждым сыном и каждой дочерью Адама, на этом событии покоилась вся будущность и вечное блаженство всех верных во все века. Намерения безграничной милости Божьей были осуществлены даже в разочаровании учеников. Хотя их сердца и были покорены Божественной милостью и силой учения Того, Кто говорил так, как «никогда человек не говорил», все же к чистому золоту их любви к Иисусу примешивался низкопробный сплав мирской гордости и честолюбия. Даже в пасхальной горнице, в тот торжественный час, когда их Учитель уже был в тени Гефсимании, произошел «спор между ними, кто из них должен почитаться большим» (Ев. от Луки 22:24). Их воображение занимали престол, венец и слава, в то время как близок был час позора и агонии в саду, судейский зал и крест на Голгофе. Гордое сердце и стремление к мирской [349] славе побудили их слепо следовать неправильным взглядам своего времени и оставить без внимания слова Спасителя, раскрывающие истинную природу Его царства, предсказывающие Его страдания и смерть. И эти заблуждения повлекли за собой испытания, довольно болезненные, но вместе с тем необходимые для их исправления. Хотя ученики и неправильно понимали значение порученной им вести и обманулись в своих ожиданиях, однако они верно и честно проповедовали о данном им Богом предостережении, и Господь вознаградил их веру и послушание. Они должны были возвестить всем народам славную весть об их воскресшем Господе. Перенесенные горькие опыты приготовили их к этой работе. После Своего воскресения Иисус явился ученикам на пути в Еммаус и, «начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Ев. от Луки 24:27). Сердца учеников были тронуты. Их вера возродилась. Прежде чем Иисус открылся им, они уже были «возрождены к упованию живому». Его целью было просветить их ум, чтобы их вера покоилась на «вернейшем пророческом слове». Он желал, чтобы истина глубоко пустила свои корни в их сознании не путем Его личного свидетельства, но благодаря неоспоримым свидетельствам, представленным в символах и тенях церемониального закона, а также пророчествам Ветхого Завета. Последователи Христа должны были иметь разумную веру, не только ради себя, но чтобы нести познание о Христе всему миру. И, как самый первый шаг в овладении этим познанием, Иисус направил сознание учеников к «Моисею и пророкам». Так воскресший Спаситель указал на ценность и важность ветхозаветных Писаний. Какая перемена произошла в сердцах учеников, когда они вновь увидели любимое лицо своего [350] Учителя (Ев. от Луки 24:32). Теперь, как никогда раньше, они были твердо уверены, что «нашли Того, о Котором писал Моисей в законе и пророки» (Ев. от Иоанна 1:45). Сомнения и муки отчаяния уступили место совершенной уверенности и неомраченной вере. Поэтому неудивительно, что после Его вознесения они «пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога» (Ев. от Луки 24:53). Люди, которые знали только о позорной смерти Спасителя, ожидали увидеть на их лицах скорбь, поражение и смятение, но вместо этого увидели радость и победу. Какую чудесную подготовку получили ученики перед началом своей работы Они прошли через самые тяжелые испытания, какие только могли их постигнуть, и увидели, что, когда по человеческому суждению все казалось потерянным, Слово Божье победоносно исполнилось. Разве могло теперь что-либо умалить их веру или погасить огонь их любви? В часы самой мучительной скорби они имели «твердое утешение», надежду, которая была «для души ...как бы якорем безопасным и крепким» (Евреям 6: 18, 19). Они были свидетелями мудрости и силы Божьей и были уверены, «что ни смерть, ни жизнь, ни Ангелы, ни Начала, ни Силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь» не могли отлучить их «от любви Божьей во Христе Иисусе». «Все сие, – говорили они, – преодолеваем силою Возлюбившего нас» (Римлянам 8:38, 39, 37). «Слово Господа пребывает вовек» (1 Петра 1:25). «Кто осуждает? Христос (Иисус) умер, но и воскрес: Он и одесную Бога, Он и ходатайствует за нас» (Римлянам 8:34). Господь говорит: «Не посрамится народ Мой во веки» (Иоиля 2:26). «Вечером водворяется плач, а на утро радость» (Псалтирь 29:6). Когда в день Его воскресения ученики встретили Спасителя, и их сердца горели при Его словах; когда они смотрели на Его чело, руки и ноги, носящие на себе следы от ран, принятых ради них; когда перед Своим вознесением Иисус вывел их из [351] Вифании, и, поднимая руки в благословении, повелел им «идти по всему миру и проповедовать Евангелие», прибавив при этом: «Се, Я с вами во все дни до скончания века» (Ев. от Марка 16:15; Ев. от Матфея 28:20); когда в день Пятидесятницы на них сошел обещанный Утешитель и сила свыше, и верующие были проникнуты сознанием присутствия вознесшегося Господа, – могли ли они теперь, даже если их путь, подобно Его пути, должен был пролегать через жертву и мученичество, променять служение Евангелия Его благодати вместе с «венцом праведности», который они должны были получить при Его явлении, на славу земного престола, который когда-то был их надеждой в первые дни их работы? Тот, Кто «может сделать несравненно больше всего, чего мы просим, или о чем помышляем» (Ефесянам 3:20), даровал им вместе с участием в страданиях Его и участие в радости Его – радости «в приведении многих сынов в славу» (Евреям 2:10), невыразимую радость, «безмерный преизбыток вечной славы», в сравнении с которой, как говорит апостол Павел, «кратковременное легкое страдание наше», «ничего не стоит» (2 Коринфянам 4:17; Римлянам 8:18). Опыт учеников, проповедующих «Евангелие Царствия» во время Первого пришествия Христа, находит свое отражение в опыте тех, кто возвещал весть о Его Втором пришествии. Подобно тому, как ученики вышли и проповедовали: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье», так и Миллер со своими единомышленниками проповедовал о том, что самый длинный и последний пророческий период, обозначенный в Библии, почти окончился, что близок час суда, и что скоро будет установлено вечное царство. Проповедь учеников об окончании времени была основана на 70-ти седьминах из 9-ой главы книги пророка Даниила. Весть, проповедуемая Миллером и его единомышленниками, говорила об окончании 2300 дней из книги Даниила 8:14, частью из которых являлись 70 седьмин. Проповедь, как тех, так и других базировалась на исполнении различных частей одного и того же великого пророческого периода. Подобно первым ученикам, Уильям Миллер и его сподвижники не вполне понимали важность проповедуемой ими вести. Давно укоренившиеся [352] в церкви заблуждения мешали им прийти к правильному пониманию одного важного пункта в пророчестве. Поэтому, несмотря на то, что они возвещали весть, порученную им Богом для передачи ее миру, все же, вследствие неправильного понимания того, что она означает, они пережили сильное разочарование. При объяснении 14-го стиха из 8-ой главы книги пророка Даниила – «На две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится» – Миллер основывался на общепринятой точке зрения, что земля является святилищем, и верил, что очищение святилища представляет собой очищение земли посредством огня при пришествии Господа. Поэтому, когда он обнаружил, что окончание 2300 дней было определенным образом предсказано, то пришел к выводу, что это время и является временем Второго пришествия. Причиной его ошибки было то, что он принял популярную тогда точку зрения относительно святилища. В прообразной системе служения, являющейся тенью жертвы и священства Христа, очищение святилища было последним актом служения, совершаемым первосвященником в годовом цикле служения. Заключительной работой искупления было удаление грехов Израиля. Оно символизировало заключительную работу в служении нашего Первосвященника на небесах, в удалении или заглаживании грехов Его народа, занесенных в небесные отчеты. Это служение заключает в себе работу судебного следствия, после которой сразу же наступит и время пришествия Христа на облаках небесных с силой и славой великой; ибо до Его пришествия будет решено дело каждого. Иисус говорит: «Возмездие Мое со Мной, чтобы воздать каждому по делам его» (Откровение 22:12). Именно эта работа суда, непосредственно предшествующая Второму пришествию, и отражена в Первой ангельской вести в 7-ом стихе 14-ой главы книги Откровение: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его». Провозглашающие это предостережение возвещали насущную весть в надлежащее время. Но, подобно тому, как когда-то ученики проповедовали: «Исполнилось время и приблизилось Царствие Божье», основываясь на пророчестве из 9-ой главы книги Даниила, и в то же время не сознавали того, что те же самые тексты Писания говорили о смерти Мессии, так и Миллер со своими сподвижниками провозглашал весть, [353] основанную на пророчествах Даниила (8:14) и Откровения (14:7), не понимая, что в 14-ой главе Откровения даны и другие вести, которые также должны быть провозглашены перед пришествием Господа. Как ученики ошиблись, веря в наступление Царства в конце 70-ти седьмин, так и адвентисты ошиблись относительно события, которое должно было произойти в конце 2300 дней. И в том и в другом случае ошибка произошла потому, что общепринятое заблуждение в этих вопросах привело к ложному пониманию этой истины. Как ученики, так и Миллер, исполнили волю Божью в проповеди данной Им вести, и как те, так и другие, вследствие неправильного ее понимания, пережили разочарование. Однако Бог исполнил Свое благое намерение, допустив, чтобы весть предостережения о Суде была провозглашена упомянутым образом. Великий день был близок, и в Своем провидении Бог допустил испытание народа, чтобы открыть им самим то, что было в их сердцах. Эта весть должна была испытать и очистить церковь. Они должны были сами убедиться, к чему было привязано их сердце – к миру или ко Христу и Небу. Они говорили, что любят Спасителя; теперь же они должны были доказать свою любовь. Были ли они готовы отречься от мирских надежд и стремлений и с радостью приветствовать пришествие своего Господа? Эта весть должна была помочь им увидеть свое истинное духовное состояние; она была послана им милостивым Богом, чтобы они пробудились и в раскаянии и смирении искали Господа. Хотя их разочарование и было результатом их собственного неверного понимания провозглашаемой ими вести, однако оно было допущено для их же блага. Оно испытало сердца тех, кто утверждал, что принял эту весть. Перед лицом своего разочарования признают ли они свой опыт безнадежным, перестанут ли они доверять Слову Божьему, или же в [354] молитве и смирении будут стремиться распознать те ошибки, которые привели их к неправильному пониманию пророчеств? Это переживание должно было дать исчерпывающие ответы на следующие вопросы: сколько было таких, которыми руководило чувство страха или временное побуждение и которые принадлежали к числу наполовину обращенных и неверующих людей? Многие говорили о том, что они с любовью ждут явления Господа. Но, когда их постигнут насмешки и упреки мира, испытание отсрочкой и разочарованием, не откажутся ли они тогда от своей веры? Не поняв тотчас же намерений Божьих по отношению к себе, не оставят ли они эти истины, которые подтверждены ясным свидетельством Его Слова? Это испытание должно было открыть силу тех, кто действительно с настоящей верой был послушен тому, что они приняли как учение Слова и Духа Божьего. Это переживание, как никакое другое, должно было научить их, как опасно принимать человеческие теории и толкования, вместо того, чтобы предоставить Библии объяснять саму себя. Происшедшие в результате их заблуждения замешательство и скорбь должны были произвести в сердцах детей веры соответствующее исправление. Это должно было побудить их к более основательному изучению пророческого слова. Это должно было научить их тщательному исследованию оснований их веры и сделать их решительными в отвержении всего того, что, несмотря на самое широкое принятие со стороны христианского мира, не основывается на Библии. Подобно тому, как это произошло с первыми учениками, так и эти последователи Господа должны были впоследствии понять то, что казалось им неясным и покрытым мраком. Когда они увидят «конец ...от Господа» (Иакова 5:11), они поймут, что, несмотря на перенесенные испытания, вызванные их заблуждениями, Божья любовь к ним не ослабела. На блаженном опыте они убедились, что Он «милосерд и сострадателен», и что все пути Его – «милость и истина к хранящим завет Его и откровения Его». Глава 20 Великое религиозное пробуждение [355] В 14-ОЙ ГЛАВЕ Откровения, в пророчестве Первой ангельской вести предсказано о великом религиозном пробуждении, которое произойдет при проповеди о скором пришествии Христа. Мы читаем об ангеле, летящем «по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу». «Громким голосом» он возвещает: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его; и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод» (Откровение 14:6, 7). Уже тот факт, что вестником этого предостережения назван ангел, полон значения сам по себе. Божественной мудрости было угодно посредством чистоты, славы и силы небесного вестника представить возвышенный характер возвещаемой вести и ту силу и величие, какие будут сопровождать ее. И полет ангела «по средине неба», и «громкий голос», которым произносится предостережение, и распространение его ко всем «живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу» – все это говорит о быстроте и всемирном масштабе этого движения. Сама весть проливает свет на время, когда должно начаться это движение. Сказано, что она составляет часть «вечного Евангелия» и возвещает о начале [356] суда. Весть спасения проповедовалась во все века; но весть о суде является именно той частью Евангелия, которая может быть возвещена только в последние дни, ибо только тогда можно будет говорить о том, что час суда наступил. Пророчества представляют собой целый ряд событий, предшествующих началу суда. В первую очередь это относится к книге пророка Даниила. Но ту часть пророчества, которая относилась к последним дням, Даниилу было велено скрыть и запечатать «до последнего времени». Весть о суде, основанная на исполнении этих пророчеств, не может быть возвещена прежде наступления этого времени. Но, как говорит пророк, в последнее время «многие прочитают ее, и умножится ведение» (Даниила 12:4). Апостол Павел предостерегал церковь не ожидать пришествия Христа в его дни. «Ибо день тот не придет, – говорил он, – доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха» (2 Фессалоникийцам 2:3). Мы можем ожидать пришествия нашего Господа не раньше великого отступления и длинного периода господства «человека греха». «Человек греха», который также назван «тайной беззакония», «сыном погибели» и «беззаконником», представляет собой папство, которое, как говорит пророчество, должно было господствовать в течение 1260 лет. Этот период окончился в 1798 году. Пришествие Христа не могло произойти до этого времени. Слова предостережения Павла охватывают весь период времени христианской эры вплоть до 1798 года. Лишь после этого времени должна была начаться проповедь о Втором пришествии Христа. Подобная весть не проповедовалась в прошлые века. Павел, как мы видим, не благовествовал об этом: он обращал внимание своих братьев на время пришествия Господа как на далекое будущее. Реформаторы также не проповедовали об этом. Мартин Лютер считал, что суд состоится не раньше, чем через 300 лет. Но, начиная с 1798 года, книга Даниила была распечатана, знание умножилось, и многие начали проповедовать торжественную весть о близости суда. [357] Подобно Великой Реформации XVI столетия, адвентистское движение возникло одновременно в различных странах христианского мира. Как в Европе, так и в Америке, мужи веры и молитвы были побуждены исследовать пророчества и, прослеживая это вдохновенное слово, убеждались в близкой кончине мира. В различных странах возникли отдельные группы христиан, которые, серьезно изучая Священное Писание, пришли к заключению, что пришествие Спасителя близко. В 1821 году, спустя три года после того, как Миллер путем исследования пророчеств узнал время суда, доктор наук Иосиф Вольф, «всемирный миссионер», начал проповедовать о скором пришествии Господа. Вольф родился в Германии в еврейской семье; отец его был раввином. Уже в ранней молодости он был убежден в истинности христианской религии. Обладая деятельным и пытливым умом, Вольф внимательно прислушивался к беседам, происходившим в доме его отца, где ежедневно собирались благочестивые евреи и рассуждали о надеждах и ожиданиях своего народа, о славе грядущего Мессии и восстановлении Израиля. Однажды, услышав об Иисусе из Назарета, мальчик начал расспрашивать о Нем. «Это был чрезвычайно одаренный иудей, – ответили ему, – но так как Он претендовал на то, что Он есть Мессия, иудейский трибунал осудил Его на смерть». «Но почему, – продолжал он дальше расспрашивать, – разрушен Иерусалим, и почему мы в рабстве?» «Увы, – ответил его отец, – потому что иудеи убивали пророков». И здесь у мальчика сразу же появилась мысль, что, «возможно, Иисус был также пророком, но иудеи убили Его, хотя Он ни в чем не был виноват». – Ravels and Adventures of the Rev. Joseph Wolff, vol. 1, р. 6. Это чувство настолько захватило его, что, несмотря на все запрещения посещать христианскую церковь, он часто задерживался у ее двери, чтобы послушать проповедь. Однажды, в семилетнем возрасте, он хвастливо рассказал своему престарелому соседу, который был христианином, о блестящем будущем Израиля при пришествии Мессии, и тогда этот старик ласково сказал ему: «Дорогой мальчик, я скажу тебе, Кто действительно был Мессией: это был Иисус [358] из Назарета, ...Тот, Который был распят вашими предками, как и в древние времена, когда они убивали пророков. Иди домой и читай 53-ю главу Исаии, и ты сам убедишься в том, что Иисус Христос есть Сын Божий». – Там же, vol. 1, р. 7. Убежденность не сразу охватила его. Он пришел домой и, читая указанную главу, изумлялся, как точно все написанное там исполнилось в Иисусе из Назарета. А может быть, и в самом деле его сосед-христианин был прав? Мальчик обратился к своему отцу за разъяснением этого пророчества, но натолкнулся на такое упорное молчание, что уже больше никогда не осмеливался обращаться к нему с подобными вопросами. Но это, однако, только увеличило его желание ещё больше узнать о христианской религии. Родители мальчика тщательным образом скрывали от него разыскиваемую им истину, но когда ему исполнилось 11 лет, он оставил отцовский дом и ушел, чтобы получить образование и избрать свою религию и свою профессию. Некоторое время он находился у своих родственников, но вскоре его оттуда прогнали как отступника; и, оставшись один, без денег, Вольф ушел, чтобы прокладывать для себя путь жизни среди чужих. Он скитался с места на место, все время усердно занимаясь и поддерживая свое существование уроками еврейского языка. Благодаря влиянию одного католического учителя, он принял римскую веру и решил стать миссионером среди своего народа. С этой целью, спустя несколько лет, Вольф поступил в римский университет Пропаганды. Но там независимый образ его мыслей и прямота речи навлекли на него обвинения в еретизме. Он открыто нападал на злодеяния церкви и настаивал на необходимости реформы. И хотя вначале он пользовался особенным расположением папских сановников, но впоследствии он был вынужден покинуть Рим. Находясь под постоянным и неусыпным надзором церкви, он переходил с места на место, пока, наконец, его враги сами не убедились в том, что он никогда не подчинится рабству Рима. В конце концов, он был объявлен неисправимым, и ему предоставили возможность идти, куда он хочет. Тогда он решил отправиться в Англию, и, приняв там протестантскую веру, стал членом англиканской церкви. После двухлетнего обучения, в 1821 году он начал свою миссионерскую деятельность. Принимая великую истину о Первом пришествии Христа [359] как «мужа скорбей и изведавшего болезни», Вольф видел также и то, что пророчества с той же ясностью указывали и на Второе Его пришествие в силе и славе. И указывая своему народу на Иисуса из Назарета как на обетованного Мессию, и на Его Первое пришествие в унижении как на жертву за грехи людей, он также учил о Его Втором пришествии, когда Он явится уже как Царь и Освободитель. «Иисус из Назарета, истинный Мессия, – говорил он, – руки и ноги Которого были пронзены, Который, подобно агнцу, был веден на заклание, Который был Мужем скорбей и изведавшим болезни, Который, после того, как скипетр отошел от Иуды и законодательная власть – от чресл его, пришел в первый раз, придет во второй раз на облаках небесных при трубе Архангела» (Joseph Wolff, Researches and Missionary Labors, р. 62) «и станет на горе Елеонской, и та власть над творением, которая однажды была дана Адаму и которую он потерял (см. Бытие 1:26; 3:17), будет передана Иисусу. Он будет Царем над всей землей. Стенания и плач творения прекратятся, и повсюду будут раздаваться песни хвалы и благодарности. ...Когда Иисус придет во славе Своего Отца со святыми ангелами... «мертвые во Христе воскреснут прежде (см. 1 Фессалоникийцам 4:16; 1 Коринфянам 15:23). Это и есть то, что мы, верующие, называем первым воскресением. Тогда и в царстве животных произойдут перемены (см. Исаии 11:6-9), и оно будет покорено Иисусу (см. Псалтирь 8). Мир, всеобщий мир будет царить повсюду». – Journal of the Rev. Joseph Wolff, р. 378, 379. «Господь снова посмотрит на землю и скажет: «Вот, хорошо весьма». – Там же, р. 294. Вольф верил в близость пришествия Господа, и его толкование пророческих периодов лишь на несколько лет отклонялось от времени, в которое Миллер ожидал наступление великого конца. Тем, которые на основании текста «о дне же том и часе никто не знает» (Ев. от Матфея 24:36) пытались доказать, что люди вообще ничего не должны знать о близости пришествия Христа, Вольф отвечал: «Разве наш Господь сказал, что день и час никогда не будут известны? Разве Он не дал нам знамений времени, чтобы [360] мы знали хотя бы приближение Его пришествия, подобно тому, как можно узнать о близости лета по листьям смоковницы? (см. Ев. от Матфея 24:32). Разве мы так и должны оставаться в неведении относительно того периода, несмотря на то, что Он Сам учит нас не только читать пророка Даниила, но и разуметь его? Того Даниила, у которого сказано, что слова сии будут запечатаны до последнего времени (что и было в его время) и что «многие прочитают» их (еврейское выражение, означающее: наблюдать и размышлять о времени), и «ведение» (относительно этого времени) «умножится» (см. Даниила 12:4). Наш Господь, как видно, не намерен сказать этим, что приближение этого времени не будет известно, но что о точном «дне и часе никто не будет знать». Помимо этого Он прямо подчеркивает важность признаков времени, чтобы таким путем побудить нас приготовиться к Его пришествию, подобно тому, как и Ной приготовлял ковчег». – Wolff, Researches and Missionary Labors, рр. 404, 405. Относительно популярной системы истолкования или извращения Писаний Вольф писал: «Большая часть христианской церкви отклонилась от ясного смысла Священного Писания и обратилась к иллюзорной системе буддистов, которые верят, что будущее счастье человечества заключается в том, что люди будут беспрепятственно передвигаться в воздухе; они полагают, что читая иудеи, надо понимать под этим язычники, читая Иерусалим – подразумевать церковь; когда речь идет о земле, это означает небо; под пришествием Господа следует понимать прогресс миссионерских обществ, а восхождение на гору в дом Господень означает величественное собрание методucmoв». – Joumal of the Rev. Joseph Wolff, р. 96. В течение 24 лет, с 1821 по 1845 гг., Вольф путешествовал по различным странам: в Африке он посетил Египет и Абиссинию; в Азии – Палестину, Сирию, Персию, Бухару и Индию. Он также посетил Соединенные Штаты и по дороге туда проповедовал на острове Святой Елены. Он прибыл в Нью-Йорк в августе 1837 года, и после выступления с проповедью в этом городе Вольф проповедовал в Филадельфии, Балтиморе и, наконец, в Вашингтоне. «Там, – говорил он, – по [361] предложению бывшего президента Джона Куинси Адамса, мне была предоставлена возможность говорить в одном из зданий Конгресса, где я выступал в субботу в присутствии всех членов Конгресса, а также епископа Вирджинии, духовенства и граждан города Вашингтона. Подобной чести удостоили меня также члены правительства Нью-Джерси и Пенсильвании, где я читал лекции о моих исследованиях в Азии, а также о личном царствовании Иисуса Христа». – Там же, рр. 398, 399. Доктор Вольф путешествовал по самым нецивилизованным странам, не будучи под защитой какого-либо из европейских правительств, перенося большие трудности и подвергаясь бесчисленным опасностям, – его били палками, морили голодом, продали однажды как раба и трижды приговаривали к смертной казни; не раз попадал он в руки разбойников и чуть не умер от жажды. Однажды у Вольфа украли все, что он имел, и он был вынужден сотни миль идти пешком через горы, в то время как снег бил ему в лицо, и его босые ноги, окоченевшие от холода, едва ступали по замерзшей земле. Когда Вольфа предостерегали, чтобы он не шел невооруженным к диким, враждебно настроенным племенам, он обычно заявлял, что он вооружен «молитвой, ревностным желанием послужить Христу и верой в Его помощь». «Я также, – говорил он, – имею в сердце своем любовь к Богу и к моему ближнему, и Библию в руках». – W.H.D. Adams, In Perils Oft, р. 192. Он всегда и повсюду носил при себе Библию на еврейском и английском языках. Об одном из своих последних путешествий Вольф говорит: «Я... держал открытую Библию в руке. Я чувствовал, что сила моя – в этой книге, и что эта сила поддержит меня». – Там же, р. 201. Он настойчиво продолжал трудиться, пока весть о наступлении суда не охватила значительную часть обитаемого земного шара. Среди иудеев, турок, персов, индусов и многих других национальностей и рас он распространял Слово Божье на всевозможных языках и повсюду проповедовал о приближении Царства Мессии. Путешествуя по Бухаре, Вольф встретился с учением о скором пришествии Господа у народа, живущего в отдаленности и изоляции. [362] «Арабы Йемена, – говорил он, – располагают книгой под названием «Сеера», в которой говорится о Втором пришествии Христа и о Его царствовании во славе; они ожидают больших событий, которые должны произойти в 1840 году». – Journal of the Rev. Joseph Wolff, р 377. «В Йемене... я провел шесть дней с потомками Рехава. Они не пьют вина, не насаждают виноградников, не сеют, живут в шатрах и помнят о добром старом Ионадаве, сыне Рехава; я нашел среди них потомков Израиля из колена Дана, которые вместе с потомками Рехава ожидают скорого пришествия Мессии на облаках небесных». – Там же, р. 389. Подобное же верование было обнаружено и другим миссионером в Татарии. Татарский священник спросил миссионера, когда же Христос придет во второй раз. Когда миссионер ответил, что ничего не знает об этом, мулла был крайне удивлен таким невежеством того, кто считал себя библейским учителем, и потом твердо высказал свое собственное убеждение, основанное на пророчестве, что Христос придет приблизительно в 1844 году. В Англии весть о пришествии начала проповедоваться уже в 1826 году. Здесь это движение не приобрело такой определенной формы, как в Америке; о точном времени Его пришествия в общем не говорилось, но великая истина о скором пришествии Христа в силе и славе проповедовалась очень широко. И не только среди оппозиционеров и диссидентов (лиц, несогласных с вероучением и обрядами англиканской церкви) была проведена эта работа. Английский писатель Муран Брок говорит, что около 700 служителей англиканской церкви проповедовали «сие Евангелие царствия». В Великобритании проповедовалась также и весть, указывающая на 1844 год как на время пришествия Господа. Из Соединенных Штатов повсюду распространялись адвентистские брошюры. В Англии также переиздавались книги и журналы, а в 1842 году Роберт Уинтер, англичанин по происхождению, принявший адвентистскую веру в Америке, возвратился к себе на родину, чтобы проповедовать о пришествии Господа. Многие присоединились к нему в его работе, и весть о суде вскоре начала проповедоваться в различных частях Англии. [363] В Южной Америке, среди варварства, а также интриг и козней духовенства, один иезуит по имени Лакунза, испанец по происхождению, серьезно исследовал Писание и таким образом принял истину о скором пришествии Христа. Сознавая свой долг сказать об этом и, вместе с тем, желая избежать осуждения Рима, он опубликовал свои взгляды под вымышленным именем «Равви-бен-Ездра», выдавая себя за обращенного иудея. Лакунза жил в XVIII столетии, но только в 1825 году его книга проложила себе дорогу в Лондон, где она была переведена на английский язык. Издание этой книги еще более увеличило уже пробудившийся в Англии интерес к вопросу о Втором пришествии Христа. В Германии в XVIII столетии это учение проповедовал Бенгель, служитель лютеранской церкви, виднейший библейский ученый и критик. Закончив свое образование, Бенгель «посвятил себя изучению теологии, к чему его естественным образом склонял глубоко серьезный и благочестивый склад его ума, подкрепленный полученным в детстве образованием и воспитанием. Подобно другим мыслящим молодым людям до и после него, ему приходилось вести тяжелую борьбу с религиозными сомнениями и трудностями, и с каким глубоким чувством он впоследствии вспоминал о тех «многочисленных стрелах, которые пронзили его бедное сердце и превратили его юность в тяжелое бремя». Став членом Вюртембергской консистории, Бенгель выступил в защиту религиозной свободы. «Защищая права и преимущества церкви, он в то же время выступал в защиту всякой разумной свободы, которую необходимо было предоставить всем тем, кто, будучи связан с церковью, все же на основании своей совести желал порвать с ней связь». – Encyclopaedia Britannica, 9th ed., art. «Bengel». Благотворное влияние его деятельности и до настоящего времени ощущается на его родине. Однажды, готовя накануне Рождества проповедь на тему 21 главы Откровения, Бенгель внезапно был озарен светом о Вторичном пришествии Христа, и тогда, как никогда раньше, перед ним раскрылись пророчества из Откровения. Потрясенный величием и невыразимой серьезностью сцен, представленных пророком, он был вынужден на некоторое время отложить свою тему. За [364] кафедрой эта истина вновь предстала перед ним во всей своей силе и очевидности. И начиная с того времени, Бенгель отдал всего себя изучению пророчеств, особенно Апокалипсиса, и вскоре пришел к убеждению, что они указывают на близость пришествия Христа. Вычисленное им время расходилось с расчетами Миллера только в нескольких годах. Труды Бенгеля распространились по всему христианскому миру. Его взгляды относительно пророчеств были довольно широко приняты в Вюртемберге и до некоторой степени также в других частях Германии. Это движение после его смерти продолжало расти, и весть о пришествии Господа была услышана в Германии в то же время, когда она привлекла внимание в других странах. В самом начале некоторые из верующих отправились в Россию и там обосновали свои колонии, и до настоящего времени в некоторых общинах в этой стране сохраняется вера в скорое пришествие Христа. Этот свет взошел также во Франции и Швейцарии. В Женеве, где Фарель и Кальвин распространили истины Реформации, Гауссен проповедовал весть о Втором пришествии Христа. Будучи еще студентом, Гауссен уже сталкивался с духом рационализма, который господствовал по всей Европе во второй половине XVIII – начале XIX столетий, и затем, даже приняв духовный сан, он не только ничего не знал об истинной вере, но даже был склонен к скептицизму. В юности Гауссен очень интересовался пророчествами. Прочитав «Древнюю историю» Роллена, он обратил внимание на 2-ю главу книги Даниила и был поражен удивительной точностью исполнения пророчеств, как это и было отражено в истории. И это послужило для него свидетельством богодухновенности Писаний, которые впоследствии были для него якорем среди опасностей жизни. Рационалистические учения не приносили ему удовлетворения, а исследования Библии и постоянное стремление к еще большему свету, спустя некоторое время, привели его к твердой вере. Продолжая дальше исследовать пророчества, Гауссен пришел к убеждению, что пришествие Господа близко. Потрясенный торжественностью и важностью этой великой [365] истины, он очень желал сказать об этом людям, но всеобщее убеждение в таинственности пророчеств Даниила и их непостижимости явилось серьезным препятствием на его пути. Наконец, он решил последовать примеру Фареля, когда тот евангелизировал Женеву, т.е. начать работу с детей, надеясь через них заинтересовать и родителей. «Позже, говоря о своей цели в этом предприятии, он сказал: «Я очень хочу, чтобы было понятно всем, почему я обратился вначале с этой вестью не к взрослым, а к детям. Я сделал это не потому, что эта весть была незначительной, маловажной, но наоборот, потому что она очень торжественна и серьезна. Потому я и желал изложить ее вначале в самой доступной для понимания форме. Мне очень хотелось, чтобы эта весть была принятой, и я опасался, что меня не станут слушать, если я вначале обращусь к взрослым». «Потому я решил обратиться к младшему поколению. Я собрал детскую аудиторию. Если группа моя увеличится, если будет видно, что они слушают, что им это нравится и они заинтересованы, что они понимают тему и могут объяснить ее, тогда я могу надеяться на второй круг слушателей, а взрослые, со своей стороны, могут убедиться, что стоит посидеть и поразмышлять об этом предмете. Когда это происходит, дело продвигается». – L. Gaussen, Daniel the Prophet, vol. 2, Preface. Старания Гауссена увенчались успехом. Обратившись к детям, он заинтересовал и старших. Галереи его церкви были переполнены внимательными слушателями. Среди посетителей часто были влиятельные и ученые люди, а также и иностранцы, приехавшие в Женеву, так что весть о Втором пришествии распространялась и в другие страны. Ободренный успехом, Гауссен опубликовал свои лекции в надежде, что исследование пророческих книг заинтересует также и церкви, где служение проходило на французском языке. «Публикуя истину, проповедуемую детям, – писал Гауссен, – мы, по сути дела, обращаемся к взрослым, которые часто пренебрегают этими книгами, мотивируя это их непостижимостью и таинственностью. Как же они могут быть непонятны, если ваши дети понимают их?» «Я имел большое желание, – добавляет он, – по возможности познакомить наши церкви с этими пророчествами». «Нет, действительно, такого материала для изучения, который, как мне кажется, лучше соответствовал бы требованиям времени». «Таким путем мы должны приготовиться к предстоящей скорби и бодрствовать в ожидании Иисуса Христа». [366] Несмотря на то, что Гауссен был одним из самых выдающихся и любимых проповедников, совершавших служение на французском языке, спустя некоторое время его отстранили от работы. Главные обвинения, выдвинутые против него, заключались в том, что вместо церковных, безжизненных догм рационалистического уклона, он проповедовал чистоту веры, и при этом главным его руководством была Библия. Впоследствии Гауссен стал учителем в богословской школе, а по воскресеньям продолжал занятия с детьми, наставляя их в Священном Писании. Его труды по вопросам пророчеств также вызвали большой интерес. С профессорской кафедры, через прессу и свою любимую работу – обучение детей – он на протяжении долгих лет распространял самое благотворное влияние и привлекал внимание многих к исследованию пророчеств, указывающих на близость пришествия Господа. В Скандинавии также проповедовалась весть о Втором пришествии Христа, и повсюду возник большой интерес к ней. Многие пробудились от своей беспечной уверенности, осознали и оставили свои грехи и искали прощения во имя Христа. Но духовенство государственной церкви восстало против этой работы, и посредством их влияния некоторые из проповедующих эту весть были брошены в темницу. Во многих местах, где вестники скорого пришествия Христа были вынуждены умолкнуть, Бог чудесным образом продолжал свое дело через маленьких детей. Поскольку дети были несовершеннолетними, государственные законы не касались их, и поэтому они могли беспрепятственно говорить об истине. Это движение главным образом широко распространилось среди низшего сословия, и в скромных жилищах рабочих собирался народ, чтобы услышать весть предостережения. Дети-проповедники в большинстве были обитателями бедных жилищ. Некоторым из них было не больше 6-8 лет, и в то время как их жизнь свидетельствовала о том, что они любят Спасителя и стараются жить согласно Божьим святым предписаниям, они ничем не отличались в уме и способностях от своих сверстников. Но когда они стояли перед народом, [367] было заметно, что они движимы влиянием, превышающим их природные дарования. Тон их голоса и их манеры менялись, и с торжественной силой они говорили слова предостережения о грядущем Суде, ссылаясь при этом на соответствующий текст из Священного Писания: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его» (Откровение 14:7). Они порицали грехи людей, осуждая не только безнравственность и порок, но также любовь к миру и отступничество, и увещевали своих слушателей не медлить, а поспешить приготовиться, чтобы избежать грядущего гнева. Народ с трепетом прислушивался к их словам. Убеждающая сила Духа Божьего взывала к их сердцам. Многие с новым, глубоким интересом принялись за исследование Священного Писания; невоздержанные безнравственные люди меняли свой образ жизни; другие оставляли свои мошеннические привычки, и совершаемая работа была настолько очевидной, что даже служители государственной церкви были вынуждены признать руку Божью в этом движении. В этом была воля Божья, чтобы страны Скандинавии получили весть о пришествии Спасителя; и когда голос Его слуг умолк, Он вложил Свой Дух в детские уста, чтобы начатая работа была завершена. Когда Иисус приближался к Иерусалиму в сопровождении ликующей толпы, которая восторженно кричала и размахивала пальмовыми ветвями, провозглашая Его как сына Давида, ревнивые фарисеи обратились к Нему, чтобы Он заставил их умолкнуть, но Иисус ответил, что все происходящее является исполнением пророчества, и что «если они умолкнут, тогда камни возопиют». Народ, напуганный угрозами священников и начальников, при входе в ворота Иерусалима прекратил свои радостные возгласы, но дети, проникнув во дворы храма, продолжали кричать, размахивая пальмовыми ветвями: «Осанна Сыну Давидову» (см. Ев. от Матфея 21:8-16). Когда же фарисеи, сильно негодуя, сказали Ему: «Слышишь ли, что они говорят?», Иисус ответил: «Да Разве вы никогда не читали: «из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу?» Подобно тому, как Бог работал через детей [368] во время Первого пришествия Христа, таким же образом Он работал через них и в провозглашении вести о Его Втором пришествии. Божье слово о том, что весть о пришествии Спасителя будет проповедана всем народам, языкам и племенам, должно исполниться. Уильяму Миллеру и его сподвижникам было поручено проповедовать эту весть предостережения в Америке. Эта страна стала центром великого адвентистского движения. Именно здесь самым непосредственным образом исполнилось пророчество о Первой ангельской вести. Сочинения Миллера и его сотрудников распространялись отсюда в отдаленные страны. Куда бы ни проникали миссионеры, они повсюду несли с собой радостную весть о скором возвращении Христа. Во всех концах земного шара распространялась весть вечного Евангелия: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его». Свидетельство пророчеств, указывающее, как казалось, на пришествие Христа весной 1844 года, укоренилось в умах людей. Эта весть, проповедуемая из штата в штат, повсюду пробуждала всеобщий интерес. Многие были убеждены в правильности доказательств, основывающихся на исчислении пророческих периодов, и, не будучи столь гордыми, чтобы упорствовать в своих прежних взглядах, они с радостью принимали истину. Некоторые служители оставляли свои сектантские взгляды и настроения, отказывались от денег и приходов и объединялись, чтобы проповедовать о пришествии Иисуса. Сравнительно немногие служители приняли эту весть, поэтому распространение ее большей частью легло на плечи рядовых членов. Фермеры оставляли свои поля, мастера – инструменты, коммерсанты – торговлю, служащие – свои служебные места; и все же число работников было слишком незначительным по сравнению с той работой, которую необходимо было выполнить. Безбожное состояние церкви, мир, погрязший в нечестии, – все это тяжелым бременем угнетало души истинных стражей, и они добровольно переносили трудности, лишения, страдания, желая призывать людей к раскаянию и к спасению. Невзирая на сопротивление сатаны, работа настойчиво продвигалась вперед, и многие тысячи принимали эту радостную весть. [369] Повсюду раздавался испытующий сердца голос предостережения, увещевающий грешников, как людей в мире, так и членов церкви, сделать все возможное, чтобы избежать грядущего гнева. Подобно Иоанну Крестителю, предтече Христа, вестники истины положили секиру у корня дерева и настойчиво умоляли всех принести достойный плод покаяния. Их призывы, полные тревоги и беспокойства, ничем не были похожи на заверения о мире и безопасности, которые слышались с популярных кафедр, и там, где звучала эта весть, она приводила народ в движение. Простое, определенное свидетельство Писаний под влиянием Святого Духа с такой убедительной силой овладевало сердцами людей, что только немногие могли противиться ему. Религиозные учителя пробудились от ложной самоуверенности и беспечности. Они увидели свои отступления, любовь к миру, неверие, гордость и эгоизм. Многие в раскаянии и смирении искали Бога. Их чувства и помыслы, направленные до сих пор на земные предметы, обратились теперь к небу. Дух Божий покоился на них, и со смиренными и умиленными сердцами они объединялись в призыве: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его» (Откровение 14:7). Грешники со слезами спрашивали: «Что нам делать, чтобы спастись?» Те, чья жизнь была отмечена обманом, теперь были озабочены возмещением причиненных ими убытков. Нашедшие мир во Христе страстно желали, чтобы и другие получили такие же благословения. Сердца родителей обратились к детям, и сердца детей – к родителям. Всякие преграды гордости и скрытности были устранены. Люди сердечно раскаивались, и члены семейств искренне работали над спасением тех, которые были для них самыми близкими и дорогими. Люди искренне воссылали молитвы друг о друге. Повсюду души в глубокой сердечной муке взывали к Богу. Многие проводили целую ночь в молитве о ниспослании им заверения в том, что их грехи прощены. Они также горячо молились и об обращении своих родных и соседей. Люди всех сословий стекались на собрания адвентистов. Богатые и бедные, знатные и простые по различным причинам желали слышать учение о Втором пришествии Христа. Господь удерживал дух сопротивления, пока Его слуги [370] трудились над изложением принципов своей веры. Иногда это были очень слабые орудия, но Дух Божий Сам придавал силу Своей истине. На таких собраниях ощущалось присутствие святых ангелов, и ежедневно многие души присоединялись к верующим. Когда повторялись доказательства скорого пришествия Христа, огромные толпы людей с затаенным дыханием прислушивались к этим торжественным словам. Казалось, что небо и земля приблизились друг к другу. Сила Божья оказывала свое влияние как на стариков, так и на молодежь, и на людей среднего возраста. Люди возвращались домой с хвалебными песнями, радостные возгласы нарушали безмолвие ночи. Никто из посещающих эти собрания никогда уже не мог забыть того глубокого интереса, который охватывал всех присутствующих там. Провозглашение определенного времени пришествия Христа вызывало большое сопротивление среди всех слоев общества, начиная со служителей кафедры, и кончая самыми закоренелыми грешниками. Исполнились слова пророчества: «В последние дни явятся наглые ругатели, поступающие по собственным своим похотям и говорящие: «где обетование пришествия Его? ибо с тех пор, как стали умирать отцы, от начала творения, все остается так же» (2 Петра 3:3, 4). Многие, заявлявшие о своей любви к Спасителю, объясняли, что они не против учения о Втором пришествии, но только против установления определенного времени этого события. Но Всевидящий Бог читал их сердца. Они совершенно не желали слышать о том, что Христос придет судить мир по правде. Таковые были неверными слугами, их дела не выдержали бы проверки Бога, испытующего сердца, они боялись встречи со своим Господом. Подобно иудеям во время Первого пришествия Христа, эти люди не были готовы приветствовать Иисуса. Они не только отказывались слушать ясные доказательства из Библии, но и высмеивали тех, кто ожидал Господа. Сатана и его ангелы ликовали и бросали в лицо Христу и святым ангелам язвительные замечания, что так называемый народ Божий так мало любит Его, что не желает Его пришествия. «Ни один человек не знает ни дня, ни часа» – эти слова очень часто служили веским аргументом для тех, кто отвергал адвентистскую веру. Писание так говорит: «О дне же том и часе [371] никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой Один» (Ев. от Матфея 24:36). Ожидающие пришествия Господа давали ясные и непротиворечивые объяснения относительно этого места, а также показывали неправильное его применение их противниками. Эти слова были сказаны Христом во время той памятной беседы с учениками на Елеонской горе, после того, как Он в последний раз посетил храм. Ученики спросили: «Какой признак Твоего пришествия и кончины века?» Иисус указал им на знамения времени и сказал: «Когда вы увидите все сие, знайте, что близко, при дверях» (Ев. от Матфея 24:3, 33). Нельзя одно изречение Спасителя представлять таким образом, чтобы оно противоречило другому. Хотя ни один человек не знает ни дня, ни часа Его пришествия, тем не менее, мы имеем соответствующие сведения и должны знать, когда оно приблизится. Нам также сказано о том, что для нас так же губительно не считаться с Его предостережениями и пренебрегать знанием времени близости Его пришествия, как для тех людей, которые жили во дни Ноя, – не знать, когда придет потоп. В притче той же самой главы проведена разница между верным и неверным слугой; показана также и участь того слуги, который сказал в сердце своем: «Не скоро придет господин мой» (Ев. от Матфея 24:48). Эта притча ясно говорит нам, как Христос отнесется к тем, кто ожидал Его и учил других о Его пришествии, и к тем, кто учил обратному. «Итак, бодрствуйте», – говорит он. «Блажен тот раб, которого господин его пришед найдет поступающим так» (Ев. от Матфея 24:42, 46). «Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя» (Откровение 3:3). Павел говорит о тех, для кого явление Господа будет неожиданным: «День Господень так придет, как тать ночью. Ибо, когда будут говорить: «мир и безопасность», тогда внезапно постигнет их пагуба... и не избегнут». Но он также обращается и к тем, кто внимателен и бодрствует: «Но вы, братья, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать; ибо все вы – сыны света и сыны дня: мы – не сыны ночи, ни тьмы» (1 Фессалоникийцам 5:2-5). [372] Таким образом, было показано, что Священное Писание не дает человеку основания для того, чтобы оставаться в неведении относительно близости пришествия Христа. Кто же искал оправдания для отвержения истины, тот закрыл свой слух для этого объяснения, а слова «о дне же том и часе никто не знает» будут продолжать и впредь повторяться дерзкими насмешниками и даже теми, которые считают себя служителями Христа. Когда народ поднялся и начал искать путь спасения, религиозные учителя встали между ними и истиной и старались рассеять их страх ложными толкованиями Слова Божьего. Неверные стражи соединились в работе с великим обольстителем, крича: «Мир Мир », когда Бог не говорил о мире. Подобно фарисеям во дни Христа, многие отказались сами войти в царство и препятствовали тем, кто желал сделать это. Кровь этих душ взыщется от их рук. Самые скромные и преданные члены церкви обычно первыми принимали эту весть. Те, которые сами исследовали Библию, не могли не видеть необоснованности и ошибочности всеобщих взглядов на пророчества; и там, где люди не находились под влиянием духовенства, а сами исследовали Слово Божье, адвентистская весть нуждалась только в сопоставлении с Писанием для подтверждения ее Божественного авторитета. Многие были гонимы со стороны своих неверующих братьев. Некоторые для того, чтобы сохранить свое положение в церкви, ничего не говорили о своей новой надежде, но другие чувствовали, что принцип верного отношения к Богу не позволяет им скрывать истины, которые Он доверил им. Немало было исключено из церкви только по той простой причине, что они выражали свою веру в пришествие Христа. Какими дорогими были для тех, кто нес это испытание своей веры, слова пророка: «Ваши братья, ненавидящие вас и изгоняющие вас за имя Мое, говорят: «пусть явит Себя в славе Господь, и мы посмотрим на веселие ваше». Но они будут постыжены» (Исаии 66:5). Ангелы Божьи с величайшим интересом [373] наблюдали за результатами предостережения. Когда церкви в основном отказались принять эту весть, ангелы с печалью отвернулись. Но было много и таких, которые еще не прошли испытание относительно истины о пришествии Христа. Они были обмануты своими мужьями, женами, родителями или детьми и были принуждаемы верить, что даже слушать «ересь», какой учат адвентисты, является грехом. Ангелам было велено тщательно наблюдать за такими душами, ибо с престола Божьего должен был излиться дополнительный свет, чтобы озарить их. С невыразимым желанием люди, принявшие весть, ожидали пришествия своего Спасителя. Ожидаемое время встречи с Ним было близко. Со спокойной торжественностью они приближались к этому часу. Они пребывали в сладостном общении с Богом, которое являлось залогом их мира в будущей славе. Никто из переживших эту надежду и это доверие никогда не мог забыть тех драгоценных часов ожидания. Когда оставалось несколько недель до указанного часа, многие прекратили все свои земные дела. Искренние дети Божьи тщательно исследовали каждую свою мысль и побуждение сердца, как если бы они находились на смертном одре и через несколько часов их глаза должны были закрыться для всего земного. Люди не готовили для себя специальной одежды для вознесения30, но все сознавали необходимость внутреннего свидетельства того, что они приготовлены для встречи со Спасителем; их белыми одеждами была чистота души – характер, очищенный от греха искупительной кровью Христа. О, если бы народ Божий и в наше время имел такой же дух самоисследования, такую же искреннюю и решительную веру Если бы они смиряли себя перед Богом и воссылали свои моления к престолу благодати, то имели бы более богатый опыт. Но как мало молитв в наше время, как мало действительного сознания греха Отсутствие живой веры лишает многих благодати, которая столь обильно излита нашим Искупителем Бог желал испытать Свой народ. Его рука скрывала ошибку, допущенную в исчислении пророческих периодов. [374] Адвентисты не обнаружили этой ошибки; не смогли этого сделать даже самые ученые их противники. Они говорили: «Ваше исчисление пророческих периодов верно. Должно произойти величайшее событие, но не то, о котором говорит Миллер; должно произойти обращение мира, а не Второе пришествие Христа»31. Ожидаемое время прошло, а Христос не пришел, чтобы освободить Свой народ. Люди, с искренней верой и любовью ожидавшие своего Спасителя, пережили горькое разочарование. Однако Бог осуществил Свое намерение: Он испытал сердца тех, которые говорили, что ожидают Его явление. Среди них было много таких, которые пришли в движение под давлением страха, они не были движимы высшими побуждениями. Их мнимая вера не произвела никакой перемены в их сердцах и жизни. Когда ожидаемое событие не произошло, эти люди заявили, что они совершенно не разочаровались, так как никогда и не верили в пришествие Христа. Таковые были в числе первых, кто насмехался над скорбью искренних детей Божьих. Но Иисус и все небесное воинство с величайшей любовью и сочувствием следили за испытанными, преданными и все же разочарованными детьми Божьими. Если бы можно было отдернуть завесу, отделяющую видимый мир от невидимого, то стало бы видно, как небесные ангелы приблизились к этим стойким душам, чтобы защитить их от нападений сатаны. Глава 21 Отвергнутое предостережение [375] УИЛЬЯМ МИЛЛЕР и его сотрудники проповедовали истину о Втором пришествии Христа с единственной целью: побудить людей приготовиться ко дню суда. Они стремились к тому, чтобы обратить внимание мнимых верующих на истинную надежду церкви и помочь им понять необходимость глубоких христианских опытов; они также старались помочь необращенным душам осознать необходимость покаяния и обращения к Богу. «Они не пытались обратить людей для какой-либо конфессии или религиозной группы и поэтому работали среди всех групп и сект, не вмешиваясь в вопросы их организации или дисциплины». «Во всех моих трудах, – говорил Миллер, – я никогда не стремился к тому, чтобы создать какое-либо новое течение или затмить одно учение другим. У меня было только одно желание: для всех быть полезным. Предполагая, что все христиане будут радоваться надежде на скорое пришествие Христа и что те, которые не разделяют моих взглядов, не станут меньше любить принявших это учение, я никогда не допускал и мысли, что возникнет необходимость в отдельных собраниях. Моей единственной целью было обратить души к Богу, возвестить миру о грядущем суде и побудить моих ближних приготовить свои сердца, чтобы в мире встретить своего Бога. Большинство обращенных людей вследствие моей работы присоединились к различным, уже существующим на то время, церквам». – Bliss, р. 328. [376] Так как труды Миллера служили к созиданию церквей, некоторое время к нему относились благосклонно. Но когда служители и религиозные вожди отказались принять адвентистское учение и желали подавить всякое обсуждение этого вопроса, они не только выступили против него с кафедры, но даже запретили своим членам посещать собрания, где проповедовалось о Втором пришествии Христа, и говорить об этой надежде на членских собраниях. Таким образом, верующие оказались в чрезвычайно затруднительном положении. Они любили свои церкви и не желали отделяться от них, но когда они поняли, в каком угнетенном состоянии находится свидетельство Слова Божьего и что им запрещается исследовать пророчества, то убедились, что их верность по отношению к Богу не разрешает им подчиняться этим требованиям. Они не могли больше считать церковью Христа, «столпом и утверждением истины» тех, кто отвергал свидетельства Слова Божьего. Это давало им смелость чувствовать себя правыми при их отделении от прежней церкви. И летом 1844 года около пятидесяти тысяч верующих покинули свои церкви. В это же время произошла ощутимая, значительная перемена в большинстве церквей Соединенных Штатов. В течение многих лет в церквах наблюдалось постепенное, но неуклонное подчинение мирским обычаям и традициям, и, в конечном результате, – большой упадок в духовной жизни; но в том году следы внезапного и резкого упадка обнаружились почти во всех церквах страны. Хотя никто не был в состоянии объяснить причину, сам факт был настолько очевидным, что пресса и церковь широко обсуждали этот вопрос. На собрании пресвитеров в Филадельфии мистер Барнс, автор широко известного библейского комментария и пастор одной из видных церквей города, «заявил, что в течение двадцатилетнего служения в церкви при совершении Вечери, вплоть до последней, никогда не было случая, чтобы во время совершения Причастия к церкви не присоединялось большее или меньшее число новообращенных. Но теперь, – продолжает он, – нет пробуждения, нет обращений, среди членов мало ощущается возрастание в благодати, и никто не заходит в мой рабочий кабинет побеседовать о спасении своей души. С ростом [377] бизнеса, коммерции и производства возрастает и интерес к миру. И такое положение во всех церквах». – Congregational Journal, May 23, 1844. В феврале месяце того же года профессор Оберлинского колледжа Финней сказал: «Мы оказались перед лицом неопровержимого факта, что, в общем и целом, протестантские церкви нашей страны либо равнодушны почти ко всем нравственным реформам века, либо враждебно относятся к ним. Конечно, есть исключения, однако их недостаточно для того, чтобы говорить иначе, чем это есть на самом деле. Мы имеем и другой подтверждающий факт: в церквах почти совсем отсутствует пробуждающее влияние. Везде господствует духовное равнодушие, которое поистине устрашающе; об этом свидетельствует и религиозная печать страны... Очень многие члены церкви становятся рабами моды, принимают участие с безбожниками в вечеринках, танцах, других празднествах и т.п... Нет нужды вдаваться в подробности. Достаточно того, что доказательства умножаются и тяжелым бременем ложатся на нас, показывая, что церкви плачевным образом разлагаются. Они очень далеко отступили от Господа, и Он удалился из их среды». Один писатель в журнале «Религиозный телескоп» писал: «Мы никогда еще не были свидетелями такого религиозного упадка, как в настоящее время. Воистину, церковь должна пробудиться и искать причину этого несчастья, потому что каждый, любящий Сион, может считать это только несчастьем. Если мы взвесим редкие случаи истинного обращения и почти беспримерную нераскаянность и закоснелость грешников, то невольно воскликнем: «Неужели Бог забыл о милости, или дверь благодати закрыта?» Такое состояние никогда не бывает без вины самой церкви. Духовный мрак, окутывающий народы, церкви и отдельные лица, ни в коем случае нельзя рассматривать как своевольное отнятие милости со стороны Бога, но как результат пренебрежения и отвержения людьми Божественного света. [378] Поразительной иллюстрацией этой истины является история иудейского народа во времена Христа. Так как они были поглощены мирскими заботами, забыли Бога и Его Слово, их разум помрачился, а сердца наполнились всем земным и порочным. Это привело к полному незнанию времени пришествия Мессии, и в своей гордости и неверии они отвергли Искупителя. Даже и тогда Бог не оставил иудейскую нацию в незнании и не лишил их права на спасение. Но отвергнувшие истину утратили всякое желание небесного дара. Они «тьму почитали светом, и свет тьмою», пока свет, пребывающий в них, не стал тьмой; и как велика была эта тьма (см. Исаии 5:20; Ев. от Матфея 6:23). Именно такую цель всегда преследует сатана: заставить людей придерживаться только религиозных форм, в то время как в их жизни полностью отсутствует практическое благочестие. Отвергнув Евангелие, иудеи продолжали ревностно соблюдать свои древние обряды, строго оберегали свою национальную исключительность, в то время как сами были вынуждены признать, что присутствие Божье оставило их. Пророчество Даниила так ясно указывало на время пришествия Мессии и так определенно говорило о Его смерти, что они всячески старались отговорить людей от изучения этой книги, и, в конце концов, раввины вынесли проклятие тем, кто будет пытаться исчислять это время. В своей слепоте и нераскаянности израильский народ в течение всех последующих столетий оставался равнодушным к милостивым предложениям спасения, не обращая никакого внимания на благословения Евангелия, на торжественное и страшное предостережение относительно опасности отвержения небесного света. Одинаковые причины имеют и одинаковые последствия. Тот, кто умышленно подавляет в себе сознание долга только потому, что оно мешает его неосвященным наклонностям, в конце концов, утратит способность отличать истину от заблуждения. Таким образом, разум омрачается, совесть притупляется, сердце черствеет, и душа отделяется от Бога. Там, где весть Божественной истины пренебрегается и презирается, мрак окутывает церковь; вера и любовь охладевают, [379] и входят отчуждение и разногласия. В то время, когда члены церкви сосредоточивают свои интересы и энергию только на мирских вопросах, грешники продолжают еще больше ожесточаться в своем нераскаянии. Первая ангельская весть из 14-ой главы Откровения, провозглашающая час суда Божьего и призывающая людей убояться Бога и поклониться Ему, была дана для того, чтобы отделить народ Божий от разлагающего влияния мира и пробудить его, чтобы он увидел свое истинное состояние светскости и упадка. В этой вести Бог посылал церкви предостережение, которое, в случае принятия, искоренило бы то зло, которое отшатнуло людей от Него. Если бы они приняли небесную весть, смирили свои сердца перед Господом и искренне стремились приготовить себя к тому, чтобы устоять перед Ним, тогда Дух Божий и Его сила проявились бы среди них. Тогда церковь вновь достигла бы того благословенного состояния единства, веры и любви, какое существовало в апостольские дни, когда у всех верующих «было одно сердце и одна душа» и они «говорили слово Божье с дерзновением», когда «Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви» (Деяния 4:32, 31; 2:47). Если бы люди, признающие себя христианами, приняли свет, который взошел над ними со страниц Слова Божьего, они достигли бы того единства, о каком молился Христос и которое апостол описывает как «единство духа в союзе мира». И дальше он говорит: «Одно тело и один дух, как вы и призваны к одной надежде вашего звания; один Господь, одна вера, одно крещение» (Ефесянам 4:3-5). Именно такие благословенные результаты имели те, которые приняли адвентистскую весть. Они вышли из различных церквей, и разъединяющие их прежде преграды устранились, расхождения в вопросах веры разбились в прах; с противоречащей Писанию надеждой на земное тысячелетнее царство мира они расстались, неверные взгляды относительно Второго пришествия Христа были исправлены, гордость и светскость были удалены. Несправедливости были заглажены, сердца соединились в искреннейшей связи, и воцарились любовь и радость. Если это учение могло совершить все это [380] для немногих, принявших его, то же самое было бы сделано и для всех, если бы все его приняли. Но, в целом, церкви не приняли этого предостережения. Их служители, которые, как стражи «дома Израилева», должны были первыми заметить признаки пришествия Иисуса, не научились этой истине ни со слов свидетельства пророков, ни по признакам времени. Так как земные надежды и честолюбивые стремления наполняли их сердца, любовь к Богу и вера в Его Слово охладели, и когда они услышали адвентистское учение, оно лишь пробудило их неверие и предубеждения. Тот факт, что в большей мере эта весть проповедовалась рядовыми членами, выдвигался как довод против нее. Как и в древности, определенные свидетельства Слова Божьего встречались вопросом: «Уверовал ли... кто из начальников, или из фарисеев?» (Ев. от Иоанна 7:48). И убедившись на факте, как нелегко опровергнуть выводы, основанные на пророческих периодах, многие отговаривали от исследования пророчества, уча других, что пророческие книги запечатаны и не могут быть поняты. Многие, слепо доверяя своим пастырям, отказывались выслушать предостережение, а другие, хотя и убеждались в истине, не осмеливались признать это открыто, опасаясь быть «отлученными от синагоги». Весть, данная Богом для испытания и очищения церкви, показала, как велико было число тех, кто больше любил мир, нежели Христа. Узы, связывающие их с землей, оказались сильнее уз, влекущих к небу. Они избрали для себя мудрость мира и отвергли испытывающую сердце весть истины. Отказываясь принять предостережение Первого Ангела, они тем самым отвергли и то средство, которое было предопределено Небом для их исцеления. Они с презрением отвергли благовестника, который желал устранить в их жизни все то, что отделяло их от Бога, и с еще большим рвением устремились к тому, чтобы искать дружбы с миром. Вот где была причина того страшного состояния светскости, упадка и духовной смерти, в каком находились церкви 1844 года. [381] В 14-ой главе Откровения мы видим, как за Первым Ангелом следует Второй, говоря: «Пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откровение 14:8). Слово «Вавилон» происходит от слова «бабел», что означает «замешательство», «беспорядок». В Священном Писании это слово употребляется для обозначения всевозможных форм ложной или отступившей религии. В 17-ой главе Откровения Вавилон представлен женщиной – символом, используемым Библией для обозначения церкви; целомудренная женщина представляет собой чистую церковь, развращенная женщина – отступившую церковь. Святой и постоянный характер отношений, существующий между Христом и его церковью, представлен в Библии брачным союзом. Господь соединил Свой народ с Собой торжественным заветом. Он обещал быть их Богом, а Его народ обязался принадлежать Ему, и только Ему Одному. Господь говорит: «И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии» (Осии 2:19). И еще: «Я сочетался с вами» (Иеремии 3:14). Апостол Павел также использует этот символ в Новом Завете, когда говорит: «...я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою» (2 Коринфянам 11:2). Неверность церкви Христу, проявляющаяся в том, что она перестала доверять Ему и любить Его, разрешая земным вещам и стремлениям занять ее душу, уподобляется нарушению брачного обета. Грех Израиля, удалившегося от Бога, представлен именно таким символом, а чудесная любовь Божья, которую они таким образом отвергли, нашла свое отражение в следующих трогательных выражениях: «Я поклялся тебе и вступил в союз с тобою, говорит Господь Бог, – и ты стала Моей» (Иезекииля 16:8). «Ты... была чрезвычайно красива и достигла царственного величия. И пронеслась по народам слава твоя ради красоты твоей, потому что она была вполне совершенна при том великолепном наряде, который Я возложил на тебя... Но ты понадеялась на красоту твою и, пользуясь славою твоею, стала блудить» (Иезекииля 16:13-15). «...как жена вероломно изменяет [382] другу своему, так вероломно поступили со Мною вы, дом Израилев, говорит Господь»; «как прелюбодейная жена, принимающая вместо своего мужа чужих» (Иеремии 3:20; Иезекииля 16:32). В Новом Завете подобные же выражения обращены к людям, считающим себя христианами, но больше стремящимся к дружбе с миром, нежели к милости Божьей. Апостол Иаков говорит: «Прелюбодеи и прелюбодейцы не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иакова 4:4). Женщина (Вавилон) в 17-ой главе Откровения описана как «облеченная в порфиру и багряницу, украшенная золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держащая золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою… и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам». Пророк говорит: «Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых». И дальше Вавилон представлен как «великий город, царствующий над земными царями» (Откровение 17:4-6, 18). Власть, которая в течение многих столетий господствовала над князьями христианского мира, – это Рим. Пурпурный и червленый цвета, золото, драгоценные камни и жемчуг – все это в ярких красках рисует перед нами великолепие и более чем королевскую пышность, которую выставляет напоказ надменный римский престол. И ни о какой другой власти нельзя сказать с таким полным основанием, что она «упоена была кровью святых», как об этой церкви, которая так жестоко преследовала последователей Христа. Вавилон также обвиняется в греховной незаконной связи с «царями земли». Удалившись от Господа и соединившись с язычниками, иудейская церковь стала блудницей, и Рим, развратившийся подобным же образом, ища поддержки у земных властей, подлежит тому же осуждению. Вавилон описан как «мать блудницам». Ее дочери, несомненно, символизируют те церкви, которые придерживаются ее учения и традиций и которые, следуя ее примеру, пожертвовали [383] истиной и благоволением Божьим для того, чтобы войти в прелюбодейные отношения с миром. Весть из 14-ой главы Откровения, возвещающая, что «пал Вавилон», должна быть применена к тем религиозным церквам, которые однажды были чисты, но потом развратились. Так как эта весть следует после предостережения о суде, это говорит о том, что она должна быть проповедана в последние дни и поэтому не может относиться только к римско-католической церкви, ибо эта церковь уже на протяжении многих столетий находится в падшем состоянии. Более того, в 18-ой главе Откровения народ Божий призывается выйти из Вавилона. Согласно этому тексту, многие из народа Божьего все еще находятся в Вавилоне. В каких же религиозных организациях на сегодняшний день находится большая часть последователей Христа? Вне всякого сомнения, в различных церквах, исповедующих протестантскую веру. Во время своего возникновения эти церкви заняли благородную позицию на стороне Бога и истины, и Его благословения сопровождали их. Даже неверующий мир был вынужден признать благотворные последствия принятия принципов Евангелия, как описано в словах пророка, обращенных к Израилю: «И пронеслась по народам слава твоя ради красоты твоей, потому что она была вполне совершенна при том великолепном наряде, который Я возложил на тебя, говорит Господь Бог». Но они пали через те же вожделения, которые Израилю послужили к проклятию и гибели, а именно: желание подражать обычаям безбожников и завоевать их дружбу. «Но ты понадеялась на красоту твою и, пользуясь славою твоею, стала блудить» (Иезекииля 16:14, 15). Многие протестантские церкви следуют примеру Рима в их беззаконной связи с «царями земными» (см. Откровение 17:2): государственные церкви делают это посредством своих взаимоотношений со светскими властями, а другие общества – поисками благосклонного к себе отношения со стороны мира. И слово «Вавилон», т.е. замешательство, можно вполне справедливо применить к этим организациям, так как все они считают, что основывают свое учение на Библии, но в то же время раздроблены на почти бесчисленные секты, резко отличающиеся в своих символах веры и теориях. Кроме греховной связи с миром, отделившиеся от Рима церкви воплощают в себе и другие его характеристики. [384] В одном из римско-католических сочинений приводится следующее обвинение: «Если римская церковь в своем почитании святых когда-либо и сделала себя виновной в идолопоклонстве, то ее дочь, англиканская церковь, виновна в том же, имея десять церквей, посвященных деве Марии, и только одну церковь, посвященную Христу». – Richard Challoner, The Catholic Christian Instructed, Preface, рр. 21, 22. Доктор Гопкинс в «Трактате о тысячелетнем царстве» говорит: «Нет никакого основания считать, что дух антихриста и его обряды находятся только в нынешней римской церкви. В протестантских церквах еще больше выражен этот дух, и они далеки от того, чтобы вполне быть свободными от... коррупции и нечестия». – Samuel Hopkins, Works, vol. 2, р. 328. Относительно отделения пресвитерианской церкви от Рима доктор Гутри пишет: «Триста лет тому назад наша церковь вышла из ворот Рима с открытой Библией на своем знамени и с девизом: «Исследуйте Писания». И затем он задает многозначительный вопрос: «Вышла ли чистой наша церковь из Вавилона?» – Thomas Guthrie, The Gospel in Ezekiel, р. 237. «Англиканская церковь, – говорит Сперджен, – кажется, насквозь пропитана учением о том, что спасение заключается в таинствах, но те, которые отделились от этой церкви, оказывается, равным образом проникнуты философским неверием. Те, от кого мы ожидали лучшего, один за другим отклоняются от основ веры. Снова и снова я убеждаюсь в том, что само сердце Англии полностью подточено губительным неверием, которое еще осмеливается подниматься на кафедру и называть себя христианским». Как началось это великое отступление? Как произошло, что первоначальная церковь удалилась от простоты евангельского учения? Ответ один: для того, чтобы облегчить язычникам принятие христианства, церковь приняла ряд языческих обрядов. Ещё апостол Павел писал в свое время: «Тайна беззакония уже в действии» (2 Фессалоникийцам 2:7). При жизни апостолов церковь сохраняла сравнительную чистоту. Но «к концу второго столетия большинство церквей приняли другой вид; [385] не стало прежней простоты, и незаметно, по мере того, как старые ученики уходили на покой, их места занимали их дети и новообращенные, ...которые придавали делу новый вид». – Robert Robinson, Ecclesiastical Researches, ch. 6, § 17, р. 51. С целью приобретения приверженцев было снижено высокое мерило христианской веры, и в результате «поток язычества ворвался в церковь, внося с собой свои обычаи, обряды и своих идолов». – Gavazzi, Lectures, р. 278. Когда христианская религия приобрела расположение и поддержку со стороны светской власти, многие приняли ее, но, будучи на вид христианами, многие из них, в сущности, «остались настоящими язычниками, продолжая втайне поклоняться своим идолам». – Там же, р. 278. Разве не то же самое повторялось почти в каждой церкви, называющей себя протестантской? Когда ее основоположники, которые были воодушевлены истинным духом реформы, ушли на покой, их приемники выступили на передний план и «все меняли на свой лад». Продолжая слепо придерживаться принципов веры своих отцов и отказываясь принять истину, превышающую кругозор реформаторов, потомки их далеко уклонились от примера скромности, самоотречения и отделения от мира. Таким путем «исчезла прежняя простота». Светский поток, ворвавшись в церковь, внес «с собой свои обычаи, обряды и идолы». Увы В какой ужасной степени дружба с миром, которая есть «вражда против Бога», в настоящее время лелеется среди людей, называющих себя последователями Христа Как далеко популярные церкви всего христианского мира отошли от библейского мерила скромности, самоотречения, простоты и благочестия Джон Уэсли так говорит о правильном применении денег: «Не тратьте ничего из этого столь драгоценного дара для того, чтобы только усладить желание своих очей посредством излишней или дорогостоящей одежды или ненужных украшений Не тратьте ничего на искусственное украшение ваших домов, излишнюю или дорогую мебель, дорогие картины, живопись, позолоту .. Ничего не тратьте с той целью, чтобы удовлетворить свое тщеславие и вызвать восхищение или похвалу со стороны людей .. «Пока ты будешь заботиться о собственном благополучии, люди будут говорить хорошо о тебе». Пока ты будешь «одет в пурпур и дорогое одеяние» и проводить [386] «свои дни в великолепии и радости», без сомнения, многие будут восхвалять твой тонкий вкус, твою щедрость и гостеприимство. Но не покупай их аплодисменты такой дорогой ценой Лучше довольствуйся честью, исходящей от Бога». – Wesley, Works, Sermon 50, The Use of Money. Однако во многих церквах нашего времени подобные учения находятся в презрении. Принадлежать к какой-либо религии стало в мире популярным. Правители, политики, законодатели, доктора, коммерсанты присоединяются к церкви для того, чтобы пользоваться уважением и доверием общества и наилучшим образом содействовать собственным мирским интересам. Таким образом, они пытаются покрыть все свои несправедливости мантией исповедания христианства. Различные религиозные общества стали могущественными благодаря богатству и влиянию таких крещенных мирских людей; они домогаются приобретения еще большей популярности и покровительства. Великолепные церкви, изысканно украшенные, воздвигаются на оживленных улицах. Прихожане одеваются в дорогие и модные одежды. Крупное жалованье выплачивается одаренному проповеднику для того, чтобы привлекать и развлекать народ. Его проповеди не должны затрагивать общераспространенных грехов, но они должны звучать нежной и успокаивающей музыкой для слуха каждого. Таким образом, знатные грешники вносятся в списки церкви, и их общеизвестные грехи скрываются под маской благочестия. Один из ведущих светских журналов, комментируя современное отношение мнимых христиан к миру, пишет: «Незаметным образом церковь уступила духу времени и сообразовала свои формы богослужения с современными потребностями». «Действительно, церковь в настоящее время использует все средства, чтобы сделать религию привлекательной». Относительно методизма один литератор так пишет в Нью-Йоркской «Independent»: «Линия разграничения между благочестивым и безбожником все больше стирается и переходит в полутона, и ревностные приверженцы по обе стороны неутомимо трудятся над тем, чтобы окончательно устранить всякие различия в образе действий и удовольствиях». «Популярность религии в значительной степени ведет к увеличению числа тех, кто желает получить ее преимущества, не принимая при этом на себя никаких обязанностей». [387] Говард Кросби говорит: «Нас серьезно волнует, что церковь Христа так мало оправдывает намерения своего Господа. Подобно тому, как в древности иудеи своими связями с языческими народами уклонились от Бога, ...так и церковь Христа в настоящее время посредством своей ошибочной связи с неверующим миром оставила Божественные принципы благочестивой жизни и предалась губительным, хотя часто и благовидным обычаям безбожного общества, используя аргументы и приходя к заключениям, которые чужды откровениям Божьим и, по сути дела, непосредственно противодействуют всякому возрастанию в благодати». – The Healthy Christian, An Appeal to the Church, рр. 141, 142. В этом потоке светскости и развлечений такие принципы, как самоотречение и самопожертвование ради имени Христа, почти утеряны. «Некоторые из наших верующих в детстве были научены чем-либо жертвовать, чтобы быть в состоянии что-то дать или сделать для Христа». Но «теперь, даже тогда, когда средства отсутствуют, ...никого нельзя призвать чем-либо пожертвовать. О, нет Устраиваются торги, организуются представления живых картин, пародийные суды, театрализованные старинные банкеты – всё, что угодно, чтобы развлекать публику». Губернатор Висконсина Уошберн в своем годовом послании от 9 января 1873 года заявил: «Кажется, настает необходимость в законах, требующих закрытия школ карточной игры. Такие можно найти повсюду. Даже церковь (непроизвольно, конечно) иногда выполняет работу дьявола. Благотворительные концерты и лотереи, иногда способствующие религиозным и милосердным целям, но часто устраиваемые с менее достойными намерениями, призовые пакеты и т.п. – все это способы добывания денег без справедливого их возмещения. Ничто не может так пагубно отразиться на молодежи, как добывание денег или собственности без труда. Если почтенные люди вовлекаются в эти предприятия удачи и успокаивают себя той мыслью, что добытые деньги пойдут для хороших целей, тогда не удивительно, что молодежь Штатов так часто впадает в привычки, порождаемые возбуждением, которым сопровождаются азартные игры». [388] Дух приспосабливания к миру проник во все христианские церкви. Роберт Аткинс в проповеди, сказанной им в Лондоне, нарисовал мрачную картину духовного упадка, господствующего в Англии. «Истинных праведников на земле становится все меньше, и никто не берет этого к сердцу. Считающие себя верующими в настоящее время в каждой церкви любят мир, комфорт и почет. Они призваны страдать вместе со Христом, но уклоняются даже от упреков... На фасаде каждой церкви выгравировано: отступление, отступление, отступление; и если бы они знали и чувствовали это, тогда была бы еще надежда, но, увы Они громко заявляют: «Мы богаты, разбогатели и ни в чем не имеем нужды». – Second Advent Library, tract № 39. Величайший грех Вавилона состоит в том, что он «яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откровение 14:8). Эта опьяняющая чаша, которую он преподносит миру, представляет собой ложные учения, которые он принял вследствие своей незаконной связи с великими земли. Дружба с миром извратила его веру, и он, в свою очередь, оказывает разлагающее влияние на мир своими учениями, которые находятся в резком противоречии с ясными учениями Слова Божьего. Рим скрывал Библию от народа и принуждал всех людей принять его учение вместо библейского. Дело Реформации – возвратить людям Слово Божье; но разве в церквах наших дней людей не учат основывать свою веру на символах веры и учениях своей церкви вместо Священного Писания? Чарльз Бичер говорит о протестантских церквах: «Они с той же чувствительностью ужасаются каждому резкому слову, сказанному против их вероучений, с какой и святые отцы, бывало, ужасались какому-либо резкому слову против входящего в практику почитания святых и мучеников, которое они поощряли... Протестантские евангелические общества так связали друг другу и сами себе руки, что человек не может у них стать проповедником, если не примет какую-либо книгу, помимо [389] Библии... И вовсе не является фантазией утверждение, что власть вероучения начинает запрещать Библию так же, как в свое время это сделал Рим, хотя и более тонким путем». – Sermon on The Bible a Sufficient Creed, delivered at Fort Wayne, Indiana, Feb. 22, 1846. Когда истинные учителя объясняют Слово Божье, тогда восстают ученые мужи, проповедники, претендующие на понимание Писаний, объявляют здравое учение ересью и таким образом отводят от истины ищущих ее. Если бы мир не был безнадежно пьян от вина Вавилона, тогда многие были бы убеждены и обращены ясными и проникновенными истинами Слова Божьего. Однако христианская вера кажется такой запутанной и противоречивой, что народ не знает, чему можно верить как истине. Грех нераскаянности мира лежит перед дверью церкви. Вторая ангельская весть из 14-ой главы Откровения была впервые проповедана летом 1844 года; в то время она более непосредственно относилась к церквам Соединенных Штатов, где весть предостережения о суде получила наиболее широкое распространение и была наиболее широко отвергнута, и где наблюдался самый сильный духовный упадок. Но весть Второго Ангела не полностью исполнилась в 1844 году. Отказавшись принять свет адвентистской вести, церкви в то время претерпели моральный упадок, который все же не был полным. Продолжая отвергать специальные истины для их времени, они падали все ниже и ниже. Тем не менее, еще не время сказать «пал, пал Вавилон, ...потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы» (Откровение 14:8). Он еще не привел все народы к тому, чтобы сделать это. Дух приспосабливания к миру и равнодушия по отношению к испытывающим истинам для настоящего времени продолжает существовать и нашел для себя надлежащую почву в протестантских церквах всех христианских стран, и все эти церкви подпадают под торжественное и ужасное обвинение Второго Ангела. Но дело отступления еще не достигло своей наивысшей точки. Библия говорит, что перед Вторым пришествием Господа сатана будет действовать «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, [390] и со всяким неправедным обольщением», и не принявшие «любви истины для своего спасения» будут предоставлены «действию заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фессалоникийцам 2:9-11). Окончательное падение Вавилона не произойдет до тех пор, пока не будет достигнуто это состояние и церковь не заключит полный союз с миром во всем христианском мире. Перемены, происходящие в этом направлении, – это дело времени, но окончательное исполнение 8-го стиха из 14-ой главы Откровения – дело будущего. Невзирая на духовный мрак и отдаление от Бога, господствующие в церквах, представляющих собой Вавилон, в их среде есть еще много истинных последователей Христа. Есть много таких, которые еще не слышали специальных истин для настоящего времени. Есть немало и таких, которые не удовлетворены своим настоящим состоянием и которые тоскуют по более ясному свету. Тщетно они ищут образ Христа в церквах, с которыми они связаны. И когда эти церкви будут все больше и больше уклоняться от истины и теснее сближаться с миром, тогда разница между этими двумя группами будет увеличиваться и, в конце концов, приведет к разделению. Настанет время, когда любящие Бога превыше всего больше не смогут оставаться с теми, которые «более сластолюбивы, нежели боголюбивы», которые имеют «вид благочестия, силы же его» отреклись (2 Тимофею 3:4, 5). 18-ая глава Откровения указывает на то время, когда вследствие отвержения троекратного предостережения из Откровения (14:6-12) церковь окажется в состоянии, предсказанном Вторым Ангелом, и тогда народ Божий, всё ещё находящийся в Вавилоне, будет призван оставить его. Это будет последняя весть для мира, и она выполнит свою работу. В то время, когда «не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (2 Фессалоникийцам 2:12), будут оставлены действию заблуждения, так что они будут верить лжи, свет истины воссияет для всех, чьи сердца открыты для принятия его, и все дети Божьи, оставшиеся в Вавилоне, обратят внимание на зов: «Выйди от нее, народ Мой» (Откровение 18:4). Глава 22 Исполнившиеся пророчества [391] КОГДА ВЕСНА 1844 года, т.е. время, в которое ожидали пришествия Христа, миновала, ожидавшие с верой Его явления оставались некоторое время в сомнении и неуверенности. В то время как мир смотрел на них как на жертвы обмана и поражения и желал доказать им, что они последовали иллюзиям, Слово Божье, по-прежнему, являлось для них источником утешения. Многие продолжали исследовать Писание, проверяя основания своей веры, и старательно изучали пророчества, чтобы получить дополнительный свет. Свидетельство Библии, казалось, ясно и убедительно подтверждало их точку зрения. Знамения, которые невозможно было понять неправильно, указывали на близкое пришествие Христа. Особенные благословения Божьи, проявившиеся в обращении грешников, а также в возрождении духовной жизни среди христиан, свидетельствовали о том, что эта весть была дана Небом. И хотя верующие не могли объяснить постигшего их разочарования, тем не менее, они были уверены, что Бог вел их в происшедшем опыте. С пророчествами, которые они рассматривали как относящиеся ко времени Второго пришествия Христа, переплеталось наставление, которое как нельзя лучше подходило к их состоянию неуверенности и неопределенности и ободряло их терпеливо, с верою ожидать того, когда кажущееся сейчас недоступным для их понимания в нужное время будет разъяснено. [392] Среди этих пророчеств было следующее, записанное в книге Аввакума (2:1-4): «На стражу мою стал я и, стоя на башне, наблюдал, чтоб узнать, что скажет Он во мне, и что мне отвечать по жалобе моей? И отвечал мне Господь и сказал: запиши видение и начертай ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочитать. Ибо видение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится. Вот, душа надменная не успокоится, а праведный своею верою жив будет». Уже в 1842 году повелительные слова этого пророчества: «Запиши видение и начертай ясно на скрижалях, чтобы читающий легко мог прочитать», побудили Чарльза Фитча сделать пророческую карту для иллюстрации видений Даниила и Откровения. Издание этой карты рассматривалось как исполнение повеления, данного через Аввакума. Но никто, однако, в то время не заметил, что это же самое пророчество содержало в себе и очевидную задержку в исполнении видения – время промедления. После разочарования это место Священного Писания приобрело особенное значение и смысл: «Видение относится еще к определенному времени и говорит о конце и не обманет; и хотя бы и замедлило, жди его, ибо непременно сбудется, не отменится... праведный своею верою жив будет». Некоторые места из пророчества Иезекииля также были источником силы и утешения для верующих: «И было ко мне слово Господне: Сын человеческий что за поговорка у вас, в земле Израилевой: «много дней пройдет, и всякое пророческое видение исчезнет?» Посему скажи им: так говорит Господь Бог: ...близки дни и исполнение всякого видения пророческого... Ибо Я Господь, Я говорю; и слово, которое Я говорю, исполнится, и не будет отложено» (Иезекииля 12:21-25). «Вот, дом Израилев говорит: «пророческое видение, которое видел он, сбудется после многих дней, и он пророчествует об отдаленных временах». Посему скажи им: так говорит Господь Бог: ни одно из слов Моих уже не будет отсрочено, но слово, [393] которое Я скажу, сбудется, говорит Господь Бог» (Иезекииля 12:27, 28). Ожидающие Господа возрадовались, веря, что Тот, Кто знает конец от начала, предвидел через все века их разочарование и даровал им слова ободрения и надежды. Если бы не было этих мест Священного Писания, увещевающих их терпеливо ожидать и доверять Слову Божьему, то их вера не устояла и потерпела бы поражение в тот тяжелый час испытания. Притча о десяти девах из 25-ой главы Евангелия от Матфея также иллюстрирует опыт адвентистского народа. В 24-ой главе Евангелия от Матфея, в Своем ответе на вопрос учеников относительно признаков Его пришествия и конца мира, Христос указал на некоторые из важнейших событий в истории мира и церкви от Своего Первого пришествия до Второго, а именно: разрушение Иерусалима, великую скорбь церкви во время гонений со стороны язычников и папства, затмение солнца и луны и падение звезд. После этого Он сказал о Своем пришествии в Царствии Своем и привел притчу, представляющую два класса слуг, ожидающих Его явления. 25-ая глава начинается словами: «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам». Здесь идет речь о церкви, живущей в последние дни, о которой упоминалось в конце 24-ой главы. В этой притче переживания народа Божьего проиллюстрированы событиями на браке по восточному обычаю. «Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взявши светильники свои, вышли на встречу жениху; из них пять было мудрых и пять неразумных; неразумные, взявши светильники свои, не взяли с собою масла; мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих; и как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: «вот, жених идет, выходите на встречу ему» (Ев. от Матфея 25:1-6). Пришествие Христа, как его провозглашала Первая ангельская весть, представлено здесь приходом [394] жениха. Широко распространившаяся работа реформации, совершающаяся во время проповеди о Его скором пришествии, соответствовала выходу дев. В этой притче, как и в 24-ой главе Матфея, представлены два класса. Все взяли свои светильники – Библию – и во свете ее вышли встретить Жениха. Однако «неразумные, взявши светильники свои, не взяли с собою масла; мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих» (Ев. от Матфея 25:3, 4). Последний класс людей получил благодать Божью, т.е. возрождающую и освещающую силу Святого Духа, которая делает Его Слово светильником для ноги и светом для стези. В страхе Божьем они изучали Писание, чтобы узнать истину, и серьезно стремились к чистоте сердца и жизни. Они многое пережили на собственном опыте; они имели личную веру в Бога и Его Слово, которая не могла быть уничтожена разочарованием и промедлением. Другие, «взявши светильники свои, не взяли с собой масла». Эти люди действовали, будучи движимы порывом. Торжественная весть пробудила в их душе страх, но они опирались на веру своих братьев, довольствуясь мерцающим светом своих добрых чувств, без основательного понимания истины или настоящей работы благодати в своем сердце. Исполненные надежды получить вскоре награду, они вышли встретить Господа, но они не были приготовлены к промедлению и разочарованию. Когда пришло время испытания, их вера пошатнулась и свет их светильников погас. «И как жених замедлил, то задремали все и уснули». Задержкой жениха символизируется то время, в которое ожидался Господь, время разочарования и кажущееся промедление. В это время неопределённости интерес поверхностных, полуобращенных людей скоро поколебался, усилия их ослабели; но те, чья вера покоилась на личном знании Библии, стояли на Скале, и никакие волны разочарования не могли смыть их. Они «задремали все и уснули»; один класс людей – в равнодушии, оставив свою веру, другой класс – в терпеливом ожидании, пока над ним не взойдет более ясный свет. Однако [395] в ночь испытания они, казалось, утратили до некоторой степени свою ревность и преданность. Полуобращенные и поверхностные люди не могли больше опираться на веру своих братьев. Каждый должен был лично устоять или, в противном случае, пасть. Примерно в это же время начал появляться фанатизм. Некоторые из тех, которые прежде показывали себя ревностными приверженцами вести, теперь отвергли Слово Божье как свой единственный верный путеводитель, и, претендуя на то, что они водимы Духом, отдались под власть своих личных чувств, впечатлений и воображения. Некоторые обнаружили слепую ханжескую ревность, осуждая всех, кто не одобрял их поведение. Фанатичные взгляды и действия этих людей не нашли никакого сочувствия у большинства адвентистов, однако, они послужили к тому, чтобы навлечь поношение на дело истины. Сатана стремился таким образом препятствовать работе Божьей и разрушить ее. Адвентистское движение произвело большое волнение в народе; тысячи грешников обращались, и верные мужи смело шли вперед, посвятив себя делу провозглашения истины даже во время промедления. Князь зла терял своих подданных, и для того, чтобы навлечь поношение на работу Божью, он прилагал все усилия к тому, чтобы обольстить некоторых якобы верующих людей и склонить их к крайностям. Его агенты были готовы ухватиться за любую ошибку, за каждый промах или неблаговидный поступок, чтобы, выставляя все это в преувеличенном свете перед народом, вызвать у него ненависть к адвентистам и к их вере. Таким образом, чем больше было число тех, кого он побуждал примкнуть к сторонникам веры в близость Второго пришествия, продолжая в то же время господствовать над их сердцами, тем большего преимущества он мог достигнуть, привлекая к ним внимание как к представителям всего общества верующих. Сатана является «клеветником братьев», и именно его дух побуждает людей следить за ошибками и недостатками народа Божьего и при каждом удобном случае предавать их гласности, в то время как их лучшие дела проходят незамеченными. Он всегда активен, когда Бог работает над спасением душ. Когда сыны Божьи являются перед лицо Господа, [396] среди них появляется и сатана. При каждом пробуждении он привлекает людей с неосвященным сердцем и неуравновешенным характером. Когда такие люди принимают некоторые пункты истины и начинают пользоваться определенным вниманием со стороны верующих, тогда он старается через них провести свои теории с намерением ввести в заблуждение неосторожных. Ни один человек не может считаться настоящим христианином только потому, что он находится в обществе детей Божьих, в доме молитвы, даже если он принимает участие в Вечере Господней. Сатана часто присутствует при самых торжественных случаях в образе тех, кого он может использовать как своих агентов. Князь зла отстаивает каждую пядь земли, по которой народ Божий совершает свое продвижение к небесному городу. Во всей истории церкви ни одна реформация не продвигалась вперед без серьезных препятствий. Так было во дни апостола Павла. Где бы, благодаря трудам апостола, ни возникали общины, там всегда были и такие, которые якобы принимали веру, но приносили с собой и ересь, которая, в случае ее принятия, постепенно вытесняла любовь к истине. Лютер также переносил большие затруднения и горе со стороны различных фанатиков, которые заявляли, что Бог непосредственно говорит через них, и которые ставили, поэтому, собственные свои идеи и понятия выше свидетельств Священного Писания. Многие, в которых не было ни веры, ни личного опыта, но было много самоуверенности и любви ко всему новому, были обольщены этими новыми учителями и объединились с агентами сатаны, разрушая то, что Лютер созидал. И братья Уэсли, и другие мужи, которые, благодаря своему влиянию и вере, были благословением для мира, на каждом шагу наталкивались на хитрые уловки сатаны, приводящего неестественно-ревностных, неуравновешенных и неосвященных людей ко всякого рода фанатизму. Уильям Миллер недоброжелательно относился к тем влияниям, которые вели к фанатизму. Он говорил, как и Лютер в свое время, что «каждый дух должен быть испытан Словом Божьим». «Сатана, – говорил Миллер, – имеет большую власть над разумом некоторых людей [397] в наше время. Каким же образом мы можем узнать, какого они духа? Библия отвечает: «По плодам их узнаете их»... В мире появилось много духов, и мы должны проверять их. Дух, который не побуждает нас вести в этом мире трезвый, праведный и благочестивый образ жизни, не есть Дух Христов. С каждым днем я все больше убеждаюсь в том, что всеми этими дикими движениями руководит дух сатаны... Многие из нашей среды, которые претендуют на полное освящение, следуют человеческим преданиям и, явно в такой же степени далеки от истины, как и люди, не претендующие на это». – Bliss, рр. 236, 237. «Дух заблуждения уводит нас от истины, а Дух Божий приводит нас к ней. Но в таком случае возникает вполне закономерный вопрос: как поступить, если человек, находящийся в заблуждении, продолжает думать, что он познал истину? У нас на это есть такой ответ: Дух и Слово находятся в полнейшей гармонии. Если человек судит о себе согласно Слова Божьего и находит во всем Слове полную гармонию, тогда он может верить, что познал истину; но если он находит, что дух, управляющий им, не гармонирует со всем смыслом Божьего Закона или Книги Божьей, тогда он должен быть очень осторожным, чтобы не впасть в сети дьявола». – The Advent Herald and Signs of the Times Reporter, Jan. 15, 1845, vol. 8, № 23. «Я часто улавливал в одном светящемся взоре, в одной искренней слезе, ломаном высказывании больше внутреннего благочестия, нежели во всем шуме христианского мира». – Bliss, р. 282. Во дни Реформации враги ее ставили все зло фанатизма в вину именно тем, кто наиболее ревностно противодействовал ему. Противники адвентистского движения применяли тот же метод. Не довольствуясь искажением и преувеличением заблуждений экстремистов и фанатиков, они распространяли недоброжелательные слухи, которые не имели в себе и тени истины. Эти люди действовали под влиянием предубеждений и ненависти. Весть о близости пришествия Христа нарушила их покой. Они опасались, что это может оказаться истиной, и в то же время надеялись, что это не так, и в этом заключался весь секрет их борьбы против адвентистов и их веры. [398] Тот факт, что некоторым фанатикам удалось пробраться в ряды адвентистов, вовсе не говорит о том, что не Бог управлял этим движением, подобно тому, как и наличие обманщиков и фанатиков во дни Павла или Лютера не могло быть достаточным оправданием для отвержения их дела. Пусть народ Божий пробудится от сна и серьезно начнет работу покаяния и реформации; пусть он исследует Писание, чтобы познать истину, как она есть в Иисусе Христе; пусть он всецело посвятит себя Богу, и тогда не будет недостатка в доказательствах того, что сатана по-прежнему бдителен и активен. Используя всевозможный обман, он будет проявлять свою силу, призывая к себе на помощь всех падших ангелов своего царства. Не в проповеди вести о Втором пришествии Христа заключалась причина возникновения фанатизма и разделения. Они появились только летом 1844 года, когда адвентисты находились в сомнении и замешательстве относительно своего настоящего положения. Проповедь вести Первого Ангела и «полуночный крик» как раз вели к сдерживанию фанатизма и разногласия. Участники этого торжественного движения были единодушны; их сердца были наполнены любовью друг к другу и к Иисусу, Которого они ожидали вскоре увидеть. Единство веры, единство блаженного упования возвышало их над всяким человеческим влиянием и являлось для них защитой от нападений сатаны. «И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: «вот, жених идет, выходите на встречу ему». Тогда встали все девы те и поправили светильники свои» (Ев. от Матфея 25:5-7). Летом 1844 года, между тем временем, когда, как вначале предполагалось, должны были окончиться 2300 дней, и осенью того же года, до которой, как впоследствии обнаружилось, простирался этот период, точными Библейскими словами прозвучал клич: «Вот, жених идет » Причиной этого движения было открытие, что указ Артаксеркса о восстановлении Иерусалима, являющийся исходным пунктом для 2300-дневного периода, вошел в силу осенью 457 года до Р. Хр., а [399] не в начале года, как полагали раньше. Если теперь вести отсчет с осени 457 года до Р. Хр., то 2300 лет оканчиваются осенью 1844 года по Р. Хр.* Доказательства, взятые из ветхозаветного прообразного служения, также указывали на осень, как на время, когда должно было совершиться событие, обозначенное как «очищение святилища» (см. Даниила 8:14). Это стало вполне ясно, когда внимание было обращено на то, каким образом исполнились прообразы, относящиеся к Первому пришествию Христа. Заклание пасхального агнца было тенью смерти Христа. Апостол Павел говорит: «Ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Коринфянам 5:7). Сноп начатков жатвы, которым во время праздника Пасхи потрясали перед Господом, являлся прообразом воскресения Христа. О воскресении Господа и всего Его народа апостол Павел говорит: «Первенец Христос, потом Христовы, в пришествие Его» (1 Коринфянам 15:23). Подобно снопу потрясения, который был первым поспевшим зерном, собранным перед жатвой, Христос является Начатком той бессмертной жатвы искупленных, которая в будущем воскресении должна быть собрана в житницу Божью. Эти прообразы исполнились не только по отношению к событиям, но и относительно времени. В 14-й день первого иудейского месяца, в тот самый день и месяц, в который на протяжении долгих пятнадцати столетий закалывался пасхальный агнец, Христос, после того, как разделил со Своими учениками пасхальную трапезу, учредил то празднество, которое должно было напоминать о Его Собственной смерти как «Агнца Божьего, Который берет на Себя грех мира». В ту же самую ночь Он был схвачен нечестивыми руками, чтобы быть распятым и убитым. И как прообраз снопа потрясения, наш Господь был воскрешен в третий день из мертвых, «первенец из умерших» (1 Коринфянам 15:20), образец всех воскресших праведников, чье «уничиженное тело» будет преображено «так, что оно будет сообразно славному телу Его» (Филиппийцам 3:21). Подобным же образом, во время, указанное в символическом служении, должны были исполниться и прообразы, относящиеся ко Второму пришествию. [400] Согласно церемониальной системе, данной через Моисея, очищение святилища или великий День Искупления происходил в 10-й день 7-го иудейского месяца (см. Левит 16:29-34), когда Первосвященник, совершив искупление за весь Израиль и таким образом удалив его грехи из святилища, выходил к народу и благословлял его. Подобно этому, как верили, и Христос, наш Великий Первосвященник, должен был явиться, чтобы посредством уничтожения греха и грешников очистить землю и дать Своему ожидающему народу благословение бессмертия. 10-й день 7-го месяца, время очищения святилища или великий День Искупления, который в 1844 году выпадал на 22 октября, и считался днем пришествия Господа. Это соответствовало уже изложенным доказательствам того, что 2300 дней должны были окончиться осенью, и вывод казался безошибочным. В притче из 25 главы Евангелия от Матфея после времени ожидания и сна следует приход жениха. Это соответствовало уже приведенным как из пророчеств, так и из прообразов доказательствам, которые многих с огромной силой убеждали в их истинности, и «полуночный крик» возвещался тысячами верующих. Подобно приливной волне, это движение прокатилось по всей стране. Эта весть шла из города в город, из селения в селение, достигая самых отдаленных уголков страны, пока ожидающий народ Божий не был полностью пробужден. Перед силой этой проповеди исчезал фанатизм, подобно утренним заморозкам перед лучами восходящего солнца. Верующие увидели свое сомнение и замешательство устраненными, и надежда и мужество воодушевили их сердца. В этой работе не было места тем крайностям, которые всегда проявляются там, где выступает человеческое возбуждение без сдерживающего влияния Слова и Духа Божьего. По своему характеру это можно сравнить с теми временами смирения и возвращения к Богу, которые в древнем Израиле следовали за вестями порицания, данными чрез Божьих слуг. Это движение имело те характерные черты, которыми отмечено дело Божье в каждом столетии. Мало было восторженной радости. Люди глубоко исследовали свои сердца, раскаивались в грехах и оставляли все мирское. [401] Их борющиеся с Богом души были озабочены тем, чтобы приготовить себя для встречи с Господом. Они возносили к небу настойчивые молитвы и безраздельно посвящали себя Богу. Описывая эту работу, Миллер говорил: «Не видно никакой большой демонстративной радости; ее, можно сказать, приберегают для будущего, когда небеса и земля будут вместе ликовать с радостью неизреченной и полной славы. Не слышно громких возгласов: они также приберегаются для победного клича с неба. Певцы молчат: они ожидают, чтобы уже вместе с ангельскими воинствами, с небесным хором слиться в едином гимне... Нет противоречия в чувствах: у всех одно сердце и одни мысли». – Bliss, рр. 270, 271. Другой участник этого движения писал: «Это движение повсюду вызвало основательное испытание и смирение сердец перед Богом воинств, побудило людей освободиться от привязанности к предметам этого мира, уладить ссоры, исповедать грехи и в сокрушении и покаянии молить Бога о милости и принятии. Никогда мы еще не были свидетелями такого самоуничижения и раскаяния. Как Бог и говорил через пророка Иоиля, что при приближении великого дня Господня должны будут раздираться сердца, а не одежды, люди обратились к Богу в посте, рыдании и печали. Дух благодати и умиления излился на Его детей, как Бог и говорил через пророка Захарию; они воззрели на Него, Которого пронзили; большая печаль царила в стране, ...и ожидающие Господа смирили свои души перед Ним». – Bliss, January 1845 in Advent Shield and Review, vol. 1, р. 271. Из всех великих религиозных движений, начиная со дней апостолов, ни одно не было настолько свободным от человеческого несовершенства и обольщения сатаны, как осеннее движение 1844 года. Даже теперь, по прошествии многих лет, все, принимавшие участие в этом движении и оставшиеся стоять на основании этой истины, все еще продолжали испытывать святое влияние этой благословенной работы и свидетельствовали о ней, как о работе Божьей. [402] Когда раздался крик: «Вот, жених идет, выходите на встречу ему », ожидающие «встали все... и поправили светильники свои»; они изучали Слово Божье с небывалой ревностью и интересом. С неба были посланы ангелы, чтобы ободрить тех, кто лишился мужества и приготовить их для принятия этой вести. Эта работа совершалась не человеческой мудростью и знанием, но силой Божьей. Этот призыв первыми услышали и повиновались ему не самые талантливые люди, но самые смиренные и преданные мужи. Фермеры оставляли на полях неубранный хлеб, мастера – свои инструменты; со слезами на глазах они шли и с радостью проповедовали весть предостережения. Те, которые раньше занимали руководящее положение в этом деле, одними из последних присоединились к этому движению. Церкви, в основном, закрывали свои двери перед этой вестью, и большие группы принявших ее оставляли свои церкви. По Божественному Провидению, «полуночный крик» слился со Второй ангельской вестью, придавая этой работе силу. Весть «Вот, жених идет » не была предметом больших дискуссий, так как доказательства из Священного Писания были ясными и убедительными. Эти слова сопровождались силой, побуждающей и приводящей в движение душу человека. В них не было ни сомнения, ни неясностей. При триумфальном входе Христа в Иерусалим люди, собравшиеся со всех концов страны на праздник, устремились на Елеонскую гору и, присоединившись к толпе, сопровождающей Иисуса, охваченные воодушевлением момента, вместе с ней радостно кричали: «Благословен Грядущий во имя Господне » (Ев. от Матфея 21:9). Подобным же образом испытывали на себе убеждающую силу вести: «Вот, жених идет » неверующие люди, стекавшиеся – одни из любопытства, другие, чтобы посмеяться, – на собрания адвентистов. В то время люди имели такую твердую веру, которая позволяла им получить ответ на молитву, – веру, которая не остается без награды. Подобно дождю, падающему на иссохшую землю, Дух благодати снизошел на искренних искателей истины. Те, кто надеялся [403] вскоре встретить своего Искупителя лицом к лицу, испытывали торжественную, невыразимую радость. Сердца таяли под влиянием смягчающей, покоряющей силы Святого Духа, в то время как Его благословения в обильной мере сопровождали искренних приверженцев истины. Принявшие эту весть вдумчиво и торжественно приближались к тому времени, когда они надеялись встретить своего Господа. Каждое утро они считали своей первой обязанностью получить заверение в том, что они приняты Богом. Сердца их были тесно соединены, и они много молились совместно и друг о друге. Они часто собирались вместе в уединенных местах для общения с Богом, и среди полей и рощ неслись к небу ходатайствующие молитвы. Для них уверенность в одобрении Спасителя была гораздо нужнее, чем ежедневная пища, и если случалось, что какое-либо облако омрачало их души, они не успокаивались до тех пор, пока оно не было удалено, и, испытав на себе свидетельство прощающей благодати, жаждали видеть Того, Кого так горячо любила их душа. Но снова их ожидало разочарование. Ожидаемое время прошло, а их Спаситель не явился. С непоколебимым упованием они ожидали Его прихода, и теперь находились в таком же состоянии, как и Мария, когда она пришла ко гробу Спасителя и, найдя его пустым, воскликнула, рыдая: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его » (Ев. от Иоанна 20:13). Чувство святого страха и опасение, что эта весть может оказаться истинной, некоторое время сдерживало неверующий мир, и после того, как ожидаемое время прошло, эти чувства не сразу исчезли. Вначале неверующие не осмеливались открыто торжествовать над разочарованием ожидающих Христа, но когда не обнаружилось никаких признаков гнева Божьего, их опасения исчезли и они возобновили свои оскорбления и насмешки. Огромное число людей, которые не так давно заявляли о том, что верят в скорое пришествие Господа, отреклось от своей веры. Те, которые были очень самоуверенны, были так глубоко уязвлены в своей гордости, что им казалось, будто они должны бежать из этого мира. Подобно пророку Ионе, они выражали Богу недовольство и предпочитали смерть жизни. [404] А те, которые основывали свою веру на мнении других, а не на Слове Божьем, теперь были готовы снова изменить свои взгляды. Насмешники привлекали на свою сторону слабых и боязливых людей, и все они вместе заявляли о том, что теперь нечего больше опасаться или ожидать. Время прошло, Господь не явился, и мир на тысячелетия останется таким же, каким был прежде. Серьезные, искренне верующие люди отказались от всего ради Христа и чувствовали Его близость, как никогда прежде. Они считали и верили, что дали миру последнее предостережение, и, ожидая в скором времени быть принятыми в общество своего Божественного Учителя и небесных ангелов, старались избегать общества тех, кто не принял эту весть. С сердечным желанием они горячо молились: «Гряди, Господи Иисусе, скорее гряди » Но Он не пришел. И теперь вновь они должны были взять на себя тяжелое бремя забот и трудностей этой жизни, переносить колкости и издевательства насмехающегося мира, что поистине было страшным испытанием их веры и терпения. И все же, это разочарование не было так велико, как то, которое пережили ученики во время Первого пришествия Христа. Когда Иисус торжественно въезжал в Иерусалим, Его последователи верили, что Он намеревается воссесть на троне Давидовом и освободить Израиль от притеснителей. Полные гордых надежд и радостных ожиданий, они наперебой старались оказать честь своему Царю. Многие расстилали свои верхние одежды, словно ковры, на дороге, по которой Он ехал, или усеивали Его путь зелеными пальмовыми ветвями. В своем воодушевлении они объединились в радостном возгласе: «Осанна Сыну Давидову » Когда обеспокоенные и разгневанные фарисеи обратились к Иисусу с требованием, чтобы Он повелел Своим ученикам замолчать, Он возразил: «Если они умолкнут, то камни возопиют» (Ев. от Луки 19:40). Пророчество должно было исполниться. Ученики исполнили намерение Божье, но все же их ожидало горькое разочарование. Прошло всего несколько дней, и они стали свидетелями мучительной смерти Спасителя и Его погребения. Их ожидания не исполнились [405] ни в малейшей детали, и надежды умерли вместе со Христом. Только после того, как Он, их Господь, победоносно вышел из гроба, они могли понять, что все происшедшее было предсказано в пророчестве, и что «Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых» (Деяния 17:3). За 500 лет до этого Господь сказал через пророка Захарию: «Ликуй от радости, дщерь Сиона, торжествуй, дщерь Иерусалима: се, Царь твой грядет к тебе, праведный и спасающий, кроткий, сидящий на ослице и на молодом осле, сыне подъяремной» (Захарии 9:9). Если бы ученикам заранее было известно, что Иисус идет на суд и на смерть, они не смогли бы тогда исполнить это пророчество. Равным же образом Миллер и его единомышленники исполнили пророчество и проповедовали весть, которую, согласно предсказанию Слова Божьего, необходимо было дать миру; но если бы они вполне понимали пророчество, говорящее об ожидающем их разочаровании, и в то же время, содержащее в себе другую весть, которая должна быть проповедана всем народам перед Вторым пришествием Господа, они не смогли бы выполнить эту работу. Первая и Вторая ангельские вести были даны в нужное время и выполнили именно ту работу, которую Бог и намеревался совершить посредством их. Мир наблюдал за этим движением и ожидал, что, если наступит время, и Христос не придет, то вся система адвентистского учения прекратит свое существование. Но, в то время как многие, находясь среди сильных искушений, отреклись от своей веры, другие все же остались непоколебимыми. Очевидные результаты адвентистского движения – дух смирения, самоисследование, отречение от мира и происшедшая коренная перемена в жизни – все это самым красноречивым образом говорило о Божественном происхождении этой вести. Они не осмеливались отрицать то, что сила Святого Духа удостоверяла проповедь о Втором пришествии Христа, и они не могли обнаружить ошибку в своем вычислении пророческих периодов. Самым способным противникам не удавалось опровергнуть их систему пророческих толкований. Они не могли пойти на то, чтобы, не имея на это библейских доказательств, сдать позицию, занятую ими путем серьезного и благоговейного исследования Священного Писания разумом, просвещенным [406] Духом Божьим, и сердцами, горящими Его любовью. Разве могли они отречься от той истины, которая выдержала самую строгую критику, жесточайшую враждебность популярных религиозных учителей и философов, и которая, по-прежнему, оставалась непоколебимой перед всеми нападками ученых и ораторов, перед остротами и насмешками со стороны всех слоев общества? Действительно, ожидаемое событие не произошло, но даже и это не могло поколебать веру в Слово Божье. Когда Иона на улицах Ниневии проповедовал о том, что через сорок дней город будет разрушен, Господь обратил внимание на происшедшую в жизни жителей Ниневии перемену и продлил их время благодати; тем не менее, эта весть была дана Богом, и город был подвержен испытанию, согласно Его воле. Адвентисты верили, что Господь вел их подобным же образом, чтобы и они предупредили мир о суде. «Эта весть, – говорили они, – испытала сердца тех, кто услышал ее, и пробудила любовь к явлению Господа; а в других эта весть вызвала в большей или меньшей мере ощутимую, но Богу известную ненависть к Его пришествию. Эта весть провела разграничивающую линию, ...чтобы исследующие свое сердце могли знать, на чьей стороне они могли быть найдены в случае, если бы Христос действительно пришел, готовы ли они были воскликнуть: «Вот Он, Бог наш На Него мы уповали, и Он спас нас»; или же они обратились бы к горам и камням, чтобы они пали на них и скрыли их от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца. Мы верим, что таким образом Бог испытал Свой народ; Он испытал их веру, чтобы видеть, останутся ли они в час испытания на позиции, которую Он предназначил для них, и будут ли готовы отречься от этого мира и вполне доверяться Слову Божьему». – Thе Advent Herald and Signs of the Tunes Reporter, Nov. 13, 1844, vol. 8, № 14. Чувства тех, которые по-прежнему верили в руководство Божье в пережитом опыте, хорошо выражены в словах Уильяма Миллера: «Если бы мне пришлось снова прожить жизнь, имея те же доказательства, [407] какие я имел тогда, то, чтобы оказаться честным перед Богом и людьми, я вторично сделал бы то же самое». «Я надеюсь, что очистил свои одежды от крови душ. Я чувствую, что, насколько это было возможным с моей стороны, я освободился от вины в их осуждении». «Хотя я и был дважды разочарован, – пишет дальше этот муж Божий, – я не впал в отчаяние и не пал духом... Моя надежда на пришествие Христа сильнее, чем когда-либо прежде. Я сделал только то, что, после долгих лет серьезных размышлений, считал своим святым долгом. Если я ошибался, то происходило это из-за питаемого к моим ближним чувства милосердия и любви, а также осознания долга перед Богом». «Одно я знаю: я проповедовал только то, во что верил, и Бог был со мной; Его сила проявлялась в работе и много добра было сделано». «Многие тысячи, судя по всему, через проповедь о конце времени были побуждены исследовать Писание, и таким путем через веру в очищающую кровь Христа нашли примирение с Богом». – Bliss, рр. 256, 255, 277, 280, 281. «Я никогда не искал расположения гордых и не дрожал перед недовольством мира. И теперь не буду стремиться завоевать их расположение и не перешагну границы своего долга, чтобы возбудить их ненависть. Я не ищу того, чтобы спасти свою жизнь от их рук, и не дрожу при мысли потерять ее, если Бог сочтет это лучшим для меня». – J. White, Life of W. Miller, р. 315. Бог не оставил Свой народ; Его Дух по-прежнему пребывал с теми, кто не отрекся от полученного света и не осудил адвентистское движение. В Послании к Евреям записаны слова ободрения и предостережения для испытуемых и ожидающих во время этого кризиса: «Итак, не оставляйте упования вашего, которому предстоит великое воздаяние. Терпение нужно вам, чтобы, исполнивши волю Божью, получить обещанное; ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит. Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя. Мы же не из [408] колеблющихся на погибель, но стоим в вере ко спасению души» (Евреям 10:35-39). То, что это увещевание обращено к церкви в последние дни, следует из слов, указывающих на близость Второго пришествия Господа: «Ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит». Из этих слов ясно видно, что должно произойти кажущееся промедление и что Господь должен немного замедлить. Данное здесь наставление находит особенное применение к опыту адвентистов в то время. Народ, к которому обращены эти слова, находился в опасности потерпеть кораблекрушение в своей вере. Они исполнили волю Божью, следуя руководству Его Слова и Святого Духа, но они не могли понять Его намерений в пережитом опыте; они не могли разобраться в том пути, который лежал перед ними, и были искушены усомниться относительно руководства Божьего. К этому времени особенно подходили слова: «Праведный верою жив будет». Когда яркий свет «полуночного крика» осветил их путь и они увидели пророчества распечатанными, а знамения, говорящие о близости пришествия Христа, быстро исполняющимися, они ходили, так сказать, видением. Но теперь, подавленные разочарованием, они могли устоять только посредством веры в Бога и Его Слово. Насмехающийся мир говорил: «Вас обманули; отрекитесь от своей веры и признайте, что адвентистское движение было от сатаны». Но Слово Божье объявляло: «А если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя». В тот момент отречение от веры и отрицание силы Святого Духа, сопровождающей весть, означало отступление и собственную погибель. Слова апостола Павла: «Итак, не оставляйте упования вашего»; «терпение нужно вам, ...ибо еще немного, очень немного, и Грядущий придет и не умедлит», ободряли их и придавали стойкость. Их единственно верным курсом было: беречь свет, однажды полученный ими от Бога, крепко держаться за Его обетования, продолжать исследовать Писание и терпеливо бодрствовать, ожидая откровений дальнейшего света. Глава 23 Что такое святилище? [409] ОСНОВАНИЕМ И центральным столпом адвентистской веры, является следующий стих Священного Писания: «На две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится» (Даниила 8:14). Эти слова были близки всем верующим в скорое пришествие Господа. Устами тысяч повторялось это пророчество как девиз их веры. Все чувствовали, что на изложенных там событиях зиждились их светлейшие ожидания и надежды. Было показано, что эти пророческие дни оканчивались осенью 1844 года. Они полагали, что очищение святилища означает очищение земли или части ее огнем в последний великий день и что это произойдет во время Второго пришествия Христа. И, следовательно, Христос должен прийти на землю в 1844 году. Но назначенное время миновало, а Господь не пришел. Верующие были убеждены в безошибочности Слова Божьего; тогда у них появилась мысль, что, возможно, они ошиблись в истолковании пророчества; но где скрывалась эта ошибка? Многие опрометчиво рассекали этот затруднительный узел утверждением, что 2300 дней не окончились в 1844 году. Они ничем не могли доказать это заявление, кроме как ссылкой на то, что Христос не пришел в ожидаемое время. Они сделали заключение, что если бы пророческие дни окончились в 1844 году, то Христос пришел бы, чтобы [410] очистить святилище посредством очищения земли огнем, а раз Он не пришел, значит, эти дни не окончились. Принятие такого заключения означало опровержение прежнего вычисления пророческих периодов. Как было установлено, 2300 дней начались, когда вступило в силу повеление Артаксеркса о восстановлении и строительстве Иерусалима, т.е. осенью 457 года до Р. Хр. Принятие этого года за исходный пункт приводит к совершенной гармонии в истолковании событий того периода, описанных в Даниила 9:25-27. Шестьдесят девять седьмин, или первые 483 года из 2300 лет, должны были простираться до Христа-Помазанника, и Его крещение и помазание Святым Духом в 27 г. по Р. Хр. в точности исполнили эту подробность. В середине семидесятой седьмины Мессия, по пророчеству, должен быть убит. Спустя три с половиной года после Своего крещения, весной 31 года Христос был распят. Семьдесят седьмин, или 490 лет, специально были определены для иудеев. По истечении данного периода этот народ окончательно отверг Христа, преследуя Его учеников, и в 34 году апостолы обратились к язычникам. По окончании 490 лет от периода 2300 лет оставалось еще 1810 лет. От 34 года 1810 лет простираются до 1844 года. «Тогда, – как сказал ангел, – святилище очистится». Все предыдущие данные, указанные в пророчестве, неоспоримо исполнились в строго определенное время. В этом исчислении все было ясно и гармонично, за исключением того, что не было замечено, чтобы в 1844 году произошло какое-либо событие, соответствующее очищению святилища. Отрицать тот факт, что пророческие дни окончились в 1844 году, означало окончательно все запутать и опровергнуть выводы, подтвержденные несомненным исполнением пророчеств. Но Бог руководил Своим народом в великом адвентистском движении; Его сила и слава сопровождали эту работу, и Он не допустил, чтобы она закончилась во мраке и разочаровании и была подвергнута упрекам, как ложное и фанатическое возбуждение. Он не мог допустить, чтобы Его Слово оставалось окутанным сомнением и недоразумением. [411] Хотя многие и отказались от своего прежнего исчисления пророческих периодов и отрицали истинность движения, основанного на нем, другие, напротив, не намеревались отречься от своего опыта и от пунктов своей веры, которые подтверждались Священным Писанием и свидетельством Духа Божьего. Они были убеждены, что при исследовании пророчеств приняли здравые принципы истолкования, и теперь считали своим долгом не оставлять приобретенную истину, но продолжать дальнейшее исследование Священного Писания. С серьезной молитвой они проверяли свою позицию и продолжали исследовать Библию, чтобы обнаружить свою ошибку. Убедившись в том, что в исчислении пророческих периодов нет никаких ошибок, они обратили серьезное внимание на вопрос, касающийся святилища. При своем исследовании они не нашли никаких библейских доказательств, которыми можно было бы подтвердить общепринятое мнение о том, что земля является святилищем; но в Библии нашли полное изложение вопроса, касающегося святилища, его сущности, размещения и служения в нем; свидетельства святых писателей были так определенны и исчерпывающи, что не могло быть больше никакого сомнения. Апостол Павел в Послании к Евреям говорит: «И первый завет имел постановление о Богослужении и святилище земное; ибо устроена была скиния первая, в которой был светильник, и трапеза, и предложение хлебов, и которая называется «святое». За второю же завесою была скиния, называемая «Святое святых», имевшая золотую кадильницу и обложенный со всех сторон золотом ковчег завета, где были золотой сосуд с манною, жезл Ааронов расцветший и скрижали завета, а над ним херувимы славы, осеняющие очистилище» (Евреям 9:1-5). Святилищем, о котором говорит Павел, была скиния, построенная Моисеем, согласно повелению Божьему, как место земного обитания Всевышнего. «И устроят они Мне святилище, и буду обитать посреди их» (Исход 25:8), – так гласило повеление, данное Моисею во время его общения с Богом на горе. Израильтяне странствовали по пустыне, [412] и скиния была сконструирована так, чтобы её можно было перемещать с места на место; все же она представляла собой великолепное сооружение. Стены ее устанавливались из вертикально стоящих, обложенных золотом, брусьев с серебряными подножиями, а целый ряд покрывал, или ковров, служил ей крышей. Наружный покров скинии составляли выдубленные кожи, а внутренний покров был выткан из тонкого полотна с изображениями великолепных херувимов. Кроме двора, в котором находился жертвенник всесожжения, сама скиния состояла из двух отделений – Святого и Святого святых, отделенных друг от друга богатой, великолепной завесой, или покрывалом; подобная же завеса закрывала вход и в первое отделение. Во Святом, на южной стороне, находился семилампадный светильник, освещающий внутреннее помещение святилища как днем, так и ночью; на северной стороне стоял стол с хлебами предложения, а перед завесой, отделяющей Святое от Святого святых, находился золотой жертвенник курения, с которого ежедневно возносилось к Богу облако благовония вместе с молитвами Израиля. Во Святом святых стоял ковчег завета – большой ларец, сделанный из дорогого дерева и обложенный золотом; в нем хранились две каменные скрижали, на которых Бог начертал Закон десяти заповедей. Над ковчегом находился великолепной работы престол благодати, служащий крышкой для святого ларца и поддерживаемый с обоих концов двумя херувимами, – все это было сделано из чистого золота. В этом отделении в облаке славы между херувимами открывалось присутствие Божье. После того, как евреи поселились в земле Ханаанской, скиния была заменена храмом, построенным Соломоном, который, хотя и представлял собой постоянное и больших размеров сооружение, все же был выдержан в тех же пропорциях и все в нем было размещено так же, как и в скинии. В этом виде святилище существовало – за исключением того времени, когда оно лежало в развалинах во дни Даниила, – вплоть до его разрушения римлянами в 70 году по Р. Хр. Это единственное святилище, которое когда-либо находилось на земле и о котором Библия дает какую-либо информацию. Как говорит [413] Павел, это было святилище первого завета. Но неужели Новый завет не имеет святилища? Вновь обращаясь к Посланию к Евреям, исследователи истины нашли в уже упомянутых словах апостола Павла указание на существование второго, или новозаветного, святилища: «И первый завет также имел постановление о Богослужении и святилище земное» (перевод с англ.). Слово «также» говорит о том, что Павел уже раньше упоминал об этом святилище. Возвращаясь к началу предыдущей главы, они прочли: «Главное же в том, о чем говорим, есть то: мы имеем такого Первосвященника, Который воссел одесную престола величия на небесах и есть священнодействователь святилища и скинии истинной, которую воздвиг Господь, а не человек» (Евреям 8:1, 2). Здесь открывается святилище Нового Завета. Святилище первого завета было воздвигнуто человеком, сооружено Моисеем; это же воздвигнуто Богом, а не человеком. В том святилище служение совершали земные священники, в этом же служение совершает Христос, наш великий Первосвященник одесную Бога. Одно святилище было на земле, другое находится на небе. Далее, мы видим, что скиния, построенная Моисеем, была сделана по данному ему образцу. Господь повелел ему: «Все, как Я показываю тебе, и образец скинии и образец всех сосудов ее, так и сделайте». И снова было дано ему указание: «Смотри, сделай их по тому образцу, какой показан тебе на горе» (Исход 25:9, 40). И апостол Павел говорит, что первая скиния была образом того времени, когда приносились дары и жертвы; что ее святые отделения были «образами небесного»; что священники, согласно закону приносившие дары, служили «образу и тени небесного», и что «Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас перед лице Божье» (Евреям 9:9, 23; 8:5; 9:24). [414] Небесное святилище, в котором Христос совершает Свое служение ради нас, является тем великим оригиналом, копией которого было святилище, сооруженное Моисеем. Бог вложил Свой Дух в строителей земного святилища. Художественное мастерство, с каким была совершена эта работа, свидетельствует о проявлении Божественной мудрости. Стены святилища создавали впечатление массивного золотого слитка, отражая во всех направлениях свет семи лампад золотого светильника. Стол с хлебами предложения и жертвенник курения сверкали, как отполированное золото, а роскошное покрывало, образующее верхний свод, с вытканными по нему в голубых, пурпуровых и алых красках изображениями ангелов, дополняли красоту убранства. За второй завесой пребывала святая Шехина – видимое проявление славы Божьей, перед которой никто не мог предстать и остаться в живых, кроме первосвященника. В несравненном блеске и великолепии земного святилища для человеческих глаз открывалась слава небесного храма, где Христос, наш Предтеча, совершает служение ради нас перед престолом Божьим. Обитель Царя царей, где тысячи тысяч служат Ему и тьмы тем предстоят перед Ним (см. Даниила 7:10); тот храм, наполненный славой вечного престола, где серафимы, его сияющие хранители, в благоговении покрывают свои лица, – вся эта необозримость и слава нашли только слабое отражение в этом самом великолепном строении, когда-либо воздвигнутом руками человека. Тем не менее, земное святилище со всей системой своего служения содержит в себе важные истины относительно небесного святилища и той великой работы, которая совершается там ради искупления человека. Святые места небесного святилища представлены двумя отделениями в святилище на земле. Когда в одном из видений апостолу Иоанну было разрешено осмотреть на небе храм Божий, он увидел там, как «семь светильников огненных горели перед престолом» (Откровение 4:5). Он увидел ангела, который держал «золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом» (Откровение 8:3). Пророку было разрешено осмотреть первое отделение [415] небесного святилища, и он увидел там «семь светильников огненных» и «золотой жертвенник», представленные в земном святилище золотым светильником и жертвенником курения. Кроме того, «отверзся храм Божий на небе» (Откровение 11:19), и пророк мог заглянуть за вторую завесу, «во Святое святых». Там он увидел «ковчег завета Его», отображением которого был святой ковчег, сделанный Моисеем, где хранился Закон Божий. Таким образом, исследователи этого вопроса нашли неопровержимые доказательства того, что на небе существует святилище. Моисей воздвиг земное святилище по образцу, который был ему показан. Апостол Павел учит, что этим образцом было истинное святилище, которое находится на небе. И апостол Иоанн свидетельствует о том, что он видел на небе святилище. В небесном храме – месте обитания Бога – Его престол утвержден на праведности и суде. Во Святом святых находится Его Закон, великое мерило праведности, относительно которого испытывается все человечество. Ковчег, в котором хранятся скрижали Закона, закрыт престолом благодати, перед которым Христос, во имя Своей крови, ходатайствует за грешников – так изображен союз справедливости и милости в плане искупления человечества. Только Безграничная Мудрость могла предложить такой союз, и только Безграничная Сила могла его осуществить; этот союз наполняет все небо изумлением и хвалой. Херувимы в земном святилище, взор которых с таким благоговением обращен на престол благодати, изображают тот интерес, с которым все небесное воинство следит за делом искупления. Тайна благодати, в которую желают проникнуть ангелы, состоит в том, что Бог может быть справедливым и в то же время оправдывать раскаивающегося грешника и возобновлять связь с падшим родом; что Христос смог снизойти и извлечь из бездны гибели бесчисленные множества людей, облекая их в незапятнанные одежды Своей праведности, соединяя их с никогда не павшими ангелами и предлагая им жизнь вечную в общении с Богом. Работа Христа как Посредника человека представлена в прекрасном пророчестве Захарии о Муже, имя Которому «Отрасль». Пророк говорит: «Он [416] создаст храм Господень и примет славу, и воссядет и будет владычествовать на Его (Отца) престоле; будет и священником на Его престоле: и совет мира будет между тем и другим» (Захарии 6:12, 13 – перевод с англ.). «Он создаст храм Господень». Посредством Своей жертвы и посреднического служения, Христос является и основанием и строителем церкви Божьей. Апостол Павел указывает на Него как на краеугольный камень, «на котором все здание, слагаясь стройно, возрастает в святой храм в Господе, на котором и вы, – говорит он, – устрояетесь в жилище Божье Духом» (Ефесянам 2:20-22). «И примет славу». Христу принадлежит слава искупления падшего рода человеческого. Вечно будет звучать песнь искупленных: «Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею, ...слава и держава во веки веков Аминь» (Откровение 1:5, 6). Он «воссядет и будет владычествовать на Его (Отца) престоле; будет и священником на Его престоле». Теперь Он еще не восседает «на престоле Его славы» (Ев. от Матфея 25:51), ибо Царство славы еще не установлено. Только после окончания Его посреднического служения «даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его» и царство, которому «не будет конца» (Ев. от Луки 1:32, 33). Как Священник Христос теперь восседает вместе с Отцом на Его престоле (см. Откровение 3:21). Вместе с Вечным, Который имеет жизнь в Самом Себе, на престоле восседает Тот, Кто «взял на Себя наши немощи, и понес наши болезни» (Исаии 53:4), «Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха» (Евреям 4:15), чтобы иметь возможность «помочь искушаемым» (Евреям 2:18). «А если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцом» (1 Иоанна 2:1). Его посредничество основывается на израненном, пронзенном теле, на безупречной жизни. Израненные руки, пронзенный бок, ноги со следами гвоздей – все это ходатайствует за падшего человека, за искупление которого была внесена такая неизмеримо высокая плата. «И совет мира будет между тем и другим». Любовь Отца, не меньше, чем любовь Сына, является источником спасения для падшего рода. Иисус так сказал ученикам перед [417] Своим отшествием: «И не говорю вам, что Я буду просить Отца о вас: ибо Сам Отец любит вас» (Ев. от Иоанна 16:26, 27). «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Коринфянам 5:19). И в служении небесного святилища «будет совет мира между тем и другим» (Захарии 6:13). «Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную» (Ев. от Иоанна 3:16). На вопрос о том, что такое святилище, Священное Писание отвечает весьма определенно и понятно. Выражение «святилище», как оно употребляется в Библии, относится, во-первых, к скинии, воздвигнутой Моисеем по небесному образцу, и, во-вторых, к «истинной скинии» на небе, на которую указывало земное святилище. Со смертью Христа окончилось и прообразное служение. «Истинная скиния» на небе является святилищем Нового Завета. И так как пророчество Даниила (8:14) находит свое полное исполнение в Новом Завете, то и святилище, о котором говорится в нем, должно быть святилищем Нового Завета. К концу 2300 дней, т.е. к 1844 году, на земле в течение многих веков уже не было святилища. Таким образом, пророчество «на две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится», без сомнения, указывает на небесное святилище. Но остается ответить еще на самый важный вопрос: что такое очищение святилища? О том, что такое служение происходило в земном святилище, говорит нам Ветхий Завет. Однако возможно ли, чтобы на небе что-либо нуждалось в очищении? В 9-ой главе Послания к Евреям ясно говорится об очищении как земного, так и небесного святилища. «Да и все почти по закону очищается кровью, и без пролития крови не бывает прощения. Итак, образы небесного должны были очищаться сими (кровью животных) , самое же небесное лучшими сих жертвами», а именно – драгоценной кровью Христа (Евреям 9:22, 23). Очищение, как в прообразном служении, так и в действительном, должно было совершаться посредством крови: в первом – через [418] кровь животных, а во втором – через кровь Христа. Апостол Павел определяет как причину, почему это очищение должно совершаться посредством крови, тот факт, что без пролития крови нет прощения. Прощение или устранение грехов – вот работа, которая должна быть совершена. Но какое отношение имеет грех к святилищу, будь то на небе или на земле? Ответ на этот вопрос можно получить, обратившись к символическому служению, потому что священники, совершая свое земное служение, служили «образу и тени небесного» (Евреям 8:5). Служение в земном святилище состояло из двух частей: священники совершали ежедневное служение во Святом, а один раз в год Первосвященник совершал особое дело примирения во Святом святых для очищения святилища. Изо дня в день кающийся грешник приносил свою жертву к дверям скинии и, возлагая руку на голову животного, исповедовал свои грехи, таким образом, символически перенося их с самого себя на невинную жертву. После этого животное убивали. «Без пролития крови, – говорит апостол, – не бывает прощения» (Евреям 9:22). «Душа тела в крови» (Левит 17:11). Нарушенный Закон Божий требовал жизни нарушителя. Кровь, олицетворяющая собой утраченную жизнь грешника, вина которого переносилась на принесенное в жертву животное, вносилась священником во Святое, и он кропил ею перед завесой, за которой находился ковчег завета, содержащий в себе нарушенный грешником Закон. Посредством этого обряда грех через кровь символически переносился во святилище. В некоторых случаях кровь не вносилась во Святое, но тогда священник должен был съедать мясо жертвы, как и повелел Моисей сыновьям Аарона, говоря: «Она (жертва за грех) дана вам, чтобы снимать грехи с общества» (Левит 10:17). Обе церемонии равным образом изображали перенесение греха с кающегося грешника на святилище. Такова была работа, совершаемая изо дня в день в течение всего года. Грехи Израиля, таким образом, переносились во святилище, и возникала необходимость в особенной работе для их устранения. Бог повелел, чтобы для каждого из святых отделений совершалось [419] служение очищения. «И очистит святилище от нечистот сынов Израилевых и от преступлений их, во всех грехах их. Так должен поступить он и со скиниею собрания, находящеюся у них, среди нечистот их». Должно было также совершаться и очистительное служение для жертвенника: «И очистит его, и освятит его от нечистот сынов Израилевых» (Левит 16:16, 19). Один раз в год, в великий День Очищения, Первосвященник входил во Святое святых, чтобы очистить святилище, и этим оканчивался годовой цикл служения. В День Очищения к воротам скинии приводили двух козлов и бросали над ними жребий: «Один жребий для Господа, а другой жребий для отпущения» (Левит 16:8). Козла, на которого падал жребий для Господа, убивали как жертву за грехи народа. Первосвященник вносил его кровь за завесу и кропил ею на престол благодати и перед ним. Жертвенник курения, стоявший перед завесой, также окроплялся кровью. «И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла, и отошлет с нарочным человеком в пустыню. И понесет козел на себе все беззакония их в землю непроходимую, и пустит он козла в пустыню» (Левит 16:21, 22). Козел отпущения не возвращался больше в израильский стан, и человек, который уводил его, должен был перед возвращением в стан омыть водой свои одежды и свое тело. Вся эта церемония совершалась для того, чтобы запечатлеть в израильтянах святость Бога и Его отвращение ко греху, а также чтобы показать им, что они не могут остаться незапятнанными, приходя в соприкосновение с грехом. В то время как происходило это служение очищения, каждый человек должен был смирять свое сердце. Все обыденные занятия откладывались, и [420] все израильское общество проводило этот день в торжественном смирении перед Богом в молитве, посте и глубоком исследовании сердца. Прообразное служение содержит в себе важные истины о примирении. Вместо грешника в жертву приносили животное, но кровь жертвы не смывала грех, поэтому он переносился во святилище. Принесением крови грешник признавал авторитет Закона, исповедовал свою вину за его нарушение и выражал свое желание получить прощение через веру в грядущего Спасителя; но все же он не вполне освобождался от осуждения Закона. В День Очищения Первосвященник, приняв жертву от общества, входил с кровью этой жертвы во Святое святых и кропил ею на престол благодати, непосредственно над Законом, чтобы таким путем удовлетворить его требования. Затем, как посредник, он брал грехи на себя и выносил их из святилища. Возлагая свои руки на голову козла отпущения, он исповедовал над ним все эти грехи и таким образом символически переносил их с себя на козла. А козел уносил их прочь, и они считались навсегда удаленными из среды народа. Вот что представляло собой служение «образу и тени небесного» (Евреям 8:5). И то, что прообразно совершалось в служении земного святилища, в действительности совершается и в служении небесного святилища. После Своего вознесения наш Спаситель начал Свое служение как Первосвященник. Апостол Павел говорит: «Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас перед лице Божье» (Евреям 9:24). Служение священника в течение всего года в первом отделении святилища, за завесой, отделяющей, подобно двери, святое от внешнего двора, представляет собой служение, начатое Христом после Его вознесения. Работа священника в [421] ежедневном служении состояла в том, чтобы приносить пред Богом кровь жертвы за грех, а также фимиам курения вместе с молитвами Израиля. Так сделал и Христос, принесший перед Отцом Свою кровь за грешников и представляющий перед Ним вместе с драгоценным благоуханием Своей собственной праведности молитвы кающихся верующих. Такое служение происходило в первом отделении небесного святилища. Туда последовала за Христом и вера Его учеников, когда Он, скрывшись из вида, вознесся на небо. Там покоилась их надежда, «которая, – как сказал Павел, – для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек» (Евреям 6:19, 20). «И не с кровью козлов и тельцов, но со Своею Кровью, однажды вошел во святилище и приобрел вечное искупление» (Евреям 9:12). В течение 18-ти столетий это служение совершалось в первом отделении святилища. Кровь Христа ходатайствовала за кающихся верующих, приобретая для них прощение Отца и Его принятие; однако, эти грехи, по-прежнему, оставались отмеченными в небесных книгах. Подобно тому, как в прообразном служении в конце года совершалась работа очищения, так и в небесном святилище прежде завершения работы Христа для искупления человечества, должно совершиться дело очищения, чтобы удалить грех из святилища. Это и есть то служение, которое началось в конце 2300 дней. В это время, согласно пророчеству Даниила, наш Первосвященник вошел во Святое святых, чтобы исполнить последнюю часть Своего торжественного служения – очищение святилища. Как в древности грехи народа верой возлагались на жертву за грех и посредством ее крови образно переносились в земное святилище, так и в Новом Завете наши грехи верою возлагаются на Христа и фактически переносятся в небесное святилище. И как в прообразном служении совершалось очищение земного святилища посредством удаления грехов, которыми оно было запятнано, так и действительное очищение небесного святилища должно произойти посредством [422] удаления или уничтожения грехов, отмеченных там. Но прежде этого должны быть исследованы книги, чтобы решить, кто через раскаяние в грехах и веру во Христа может стать участником Его спасения. Поэтому очищение святилища включает в себя и работу судебного следствия. Эта работа должна быть завершена до пришествия Христа для избавления Своего народа, ибо когда Он придет, возмездие Его будет с Ним, «чтобы воздать каждому по делам его» (Откровение 22:12). Таким образом, последовавшие свету пророческого слова увидели, что Христос, вместо того чтобы в конце 2300 дней прийти на землю, вошел в 1844 году во Святое святых небесного святилища, в присутствие Божье, для совершения заключительного дела очищения в приготовлении к Своему пришествию. Также стало ясно, что в то время как жертва за грех указывала на жертву Христа, а Первосвященник представлял собой Христа как Посредника, козел отпущения представлял собой сатану, автора греха, на которого, в конечном счете, будут возложены грехи всех искренне раскаявшихся людей. Когда Первосвященник в силу крови жертвы за грех удалял грехи из святилища, он возлагал их на козла отпущения. Когда Христос в конце Своего служения в силу Своей собственной Крови устранит грехи Своего народа из небесного святилища, Он возложит их на сатану, который, исполняя решение суда, должен будет понести на себе окончательное наказание. Козел отпущения отводился в необитаемую пустыню, чтобы никогда больше не возвратиться в общество сынов Израилевых. Так же и сатана будет навеки удален из присутствия Божьего и Его народа, а при окончательном истреблении греха и грешников он будет совершенно уничтожен. Глава 24 Во Святом святых [423] Вопрос о святилище послужил ключом к разрешению тайны разочарования 1844 года. Он раскрыл законченную, взаимосвязанную и гармоничную систему истины, которая, показывая, что Бог руководил великим адвентистским движением, открывала положение народа Божьего и его обязанности. Подобно тому, как ученики Иисуса после ужасной ночи, проведенной в душевном страдании и разочаровании, «обрадовались, увидевши Господа» (Ев. от Иоанна 20:20), так и теперь все те, которые с верою ожидали Его Второго пришествия, испытали радость. Они ожидали, что Он придет во славе, чтобы вознаградить Своих слуг. Обманувшись в своих ожиданиях и надеждах, они потеряли из виду Иисуса и, подобно Марии у гроба, рыдали: «Унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его» (Ев. от Иоанна 20:13). Теперь во Святом святых они вновь увидели Его, своего сострадательного Первосвященника, Который вскоре должен был прийти как их Царь и Освободитель. Свет из святилища освещал прошлое, настоящее и будущее. Они знали, что Бог вел их в Своем безошибочном провидении. Хотя они сами, подобно первым ученикам, и не понимали той вести, которую проповедовали, тем не менее, она была во всех отношениях правильна. Проповедуя ее, они исполнили намерение Божье, и их труд не остался тщетным перед Господом. Возрожденные «к упованию живому», они радовались «радостью неизреченною и преславною» (1 Петра 1:3, 6). [424] Как пророчество Даниила (8:14): «На две тысячи триста вечеров и утр; и тогда святилище очистится», так и Первая ангельская весть: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его» (Откровение 14:7), указывали на служение во Святом святых небесного святилища, на судебное следствие, а не на пришествие Христа для избавления Своего народа и истребления нечестивых. Ошибка была не в исчислении пророческого времени, но в том событии, которое должно было произойти в конце 2300 дней. Эта ошибка причинила детям Божьим разочарование, хотя все, что было предсказано пророчеством, и все, что они могли ожидать согласно Писанию, исполнилось. Как раз в это время, когда они оплакивали свои несбывшиеся надежды, произошло событие, которое было предсказано в этой вести и которое должно было исполниться прежде, чем Христос мог прийти, чтобы вознаградить Своих слуг. Христос пришел, но только не на землю, как они ожидали; согласно прообразному служению, Он вошел во Святое святых храма Божьего на небе. Пророк Даниил описывает Его как явившегося в это время перед Ветхим днями: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел» – не до земли, а – «до Ветхого днями и подведен был к Нему» (Даниила 7:13). Об этом предсказал и пророк Малахия: «И внезапно придет в храм Свой Господь, Которого вы ищете, и Ангел завета, Которого вы желаете; вот, Он идет, говорит Господь Саваоф» (Малахии 3:1). Пришествие Господа в Свой храм произошло внезапно и неожиданно для Его народа. Они не искали Его там. Они ожидали, что Он придет на землю «в пламенеющем огне совершая отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию» (2 Фессалоникийцам 1:8). Но народ ещё не был готов встретить Своего Господа. Для них должна была совершиться работа приготовления. [425] Они должны были получить свет, направляющий их разум к храму Божьему на небе, и когда они верою последовали туда за своим Первосвященником в Его служении, перед ними открылись новые обязанности. Церковь нуждалась в наставлении и должна была получить еще одну весть предостережения. Пророк говорит: «Кто выдержит день пришествия Его, и кто устоит, когда Он явится? Ибо Он – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий, и сядет переплавлять и очищать серебро, и очистит сынов Левия и переплавит их, как золото и как серебро, чтобы приносили жертву Господу в правде» (Малахии 3:2, 3). Те, которые будут жить на земле, когда окончится посредническое служение Христа в небесном святилище, останутся перед святым Богом без Посредника. Их одежды должны быть незапятнанными; их характер должен быть очищен от греха посредством крови кропления. Посредством благодати Божьей и личных усилий они должны быть победителями в борьбе со злом. В то время как на небе происходит следственный суд, когда грехи раскаивающихся верующих удаляются из святилища, в среде народа Божьего на земле должна произойти специальная работа очищения и удаления греха. Эта работа более ясно представлена в вестях 14-ой главы книги Откровение. Когда эта работа будет завершена, последователи Христа будут готовы к Его явлению. «Тогда благоприятна будет Господу жертва Иуды и Иерусалима, как во дни древние и как в лета прежние» (Малахии 3:4). Тогда церковь, которую Господь возьмет к Себе в день Своего пришествия, будет «славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного (Ефесянам 5:27). Тогда она выступит «блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки со знаменами» (Песни Песней 6:10). Помимо прихода Господа в храм, Малахия пророчествует о Его Втором пришествии и о Суде, который Он совершит: «И приду [426] к вам для суда и буду скорым обличителем чародеев и прелюбодеев, и тех, которые клянутся ложно и удерживают плату у наемника, притесняют вдову и сироту и отталкивают пришельца, и Меня не боятся, говорит Господь Саваоф» (Малахии 3:5). Иуда, указывая на то же самое событие, говорит: «Се, идет Господь со тьмами святых (Ангелов) Своих – сотворить суд над всеми и обличить всех между ними нечестивых во всех делах, которые произвело их нечестие» (Иуды 14, 15). Пришествие, о котором здесь говорится, и приход Господа в Свой храм – это два отдельных и совершенно разных события. Вход Христа как нашего Первосвященника во Святое святых для очищения святилища, как указано в книге Даниила (8:14), приближение Сына Человеческого к Ветхому днями, описанное в книге Даниила (7:13), и приход Господа в Его храм, как об этом пророчествует Малахия, – все это является описанием одного и того же события, которое также иллюстрируется приходом жениха на брачный пир, описанным Христом в притче о десяти девах в 25-ой главе Евангелия от Матфея. Летом и осенью 1844 года была проповедана весть: «Вот, жених идет» (Ев. от Матфея 25:6). Тогда особенно четко выявились два класса людей, изображенных в виде мудрых и неразумных дев. Одни с радостью ожидали явления Господа и старательно готовились встретить Его; другие, под влиянием страха и порыва, довольствовались только теорией истины, но были лишены благодати Божьей. В притче, когда жених пришел, «готовые вошли с ним на брачный пир» (Ев. от Матфея 25:10). Упомянутый здесь приход жениха происходит перед браком. Брак символизирует принятие Христом Его Царства. Святой город, Новый Иерусалим, который является столицей и представителем Царства, назван «женой, невестой Агнца». Ангел сказал Иоанну: «Пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца». «И вознес меня в духе, – говорит пророк, – ...и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога» (Откровение 21:9, 10). [427] Следовательно, невеста символизирует собой святой город, а девы, вышедшие навстречу жениху, являются символом церкви. В Откровении сказано, что народ Божий будет гостем на брачной вечере (см. Откровение 19:9). Если они гости, тогда они не могут быть символизированы также и невестой. Христос, как говорит нам об этом пророк Даниил, примет от Ветхого днями на небе «власть, славу и царство» (Даниила 7:14). Он примет новый Иерусалим, столицу Своего царства, «приготовленную как невеста, украшенная для мужа своего» (Откровение 21:2). Приняв царство, Он придет во славе как Царь царей и Господь господствующих для избавления Своего народа, который возляжет «с Авраамом, Исааком и Иаковом» за трапезой Его в Царстве Его (см. Ев. от Матфея 8:11; Ев. от Луки 22:30), чтобы принять участие на брачной вечере Агнца. Весть: «Вот, жених идет », возвещаемая летом 1844 года, побудила тысячи сердец ожидать немедленного пришествия Господа. В назначенное время Жених пришел, но не на землю, как Его ожидали, а к Ветхому днями на небе, на брачный пир, чтобы принять Свое царство. «Готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились» (Ев. от Матфея 25:10). Они лично не могли участвовать на браке, т.к. это событие происходит на небе, в то время как они находятся на земле. Последователи Христа должны «ожидать возвращения господина своего с брака» (Ев. от Луки 12:36). Но они должны понимать Его работу и верою следовать за Ним к престолу Божьему. Именно в этом смысле сказано, что они вошли на брак. В притче на брак вошли те, кто имел масло в своих сосудах и светильниках. Те, которые вместе с познанием истины Священного Писания имели также Дух и благодать Божью, которые в ночь своего горького испытания терпеливо ожидали, исследуя Библию с желанием получить больший свет, – те увидели истину о святилище на небе и о новом служении Спасителя и верою последовали за Ним во Святое святых. И все те, которые через свидетельство Священного Писания принимают [428] эти истины, следуя верою за Ним, в то время как Он предстоит перед Богом, совершая свое последнее дело посредничества, чтобы по его окончании принять Царство, – изображены как входящие на брак. В притче, изложенной в 22-ой главе Евангелия от Матфея, применена та же картина брака и ясно сказано, что судебное следствие состоится до брака. Перед брачным пиром входит Царь, чтобы посмотреть, все ли гости одеты в брачные одежды, т.е. у всех ли непорочный характер, омытый и убеленный «кровью Агнца» (см. Ев. от Матфея 22:11; Откровение 7:14). Не имеющий на себе подобной одежды изгоняется, а все, найденные при испытании одетыми в брачные одежды, принимаются Богом и удостаиваются чести войти в Его Царство и сесть с Ним на Его престоле. Эта работа – исследование характера и принятие решения, кто приготовлен для царствия Божьего, – и есть следственный суд, завершающее дело в небесном святилище. Когда следствие будет закончено, когда дела всех, признававших себя последователями Христа во всех столетиях, будут исследованы и решены, тогда, и не раньше, окончится время благодати и дверь милости закроется. Таким образом, эти краткие слова: «И готовые вошли с Ним на брачный пир, и двери затворились» переносят нас через заключительное служение Спасителя в то время, когда будет завершено великое дело искупления человечества. В служении земного святилища, которое, как мы видели, являлось прообразом служения в небесном, когда Первосвященник в День Очищения входил во Святое святых, служение в первом отделении святилища заканчивалось. Бог повелел: «Ни один человек не должен быть в скинии собрания, когда входит он для очищения святилища, до самого выхода его» (Левит 16:17). Так и Христос, когда вошел во Святое святых для совершения заключительного дела искупления, окончил Свое служение в первом отделении. Но когда окончилось служение в первом отделении, [429] началось служение во втором. Когда Первосвященник в прообразном служении в День Очищения покидал первое отделение святилища, он входил перед лицо Божье, чтобы представить Ему кровь жертвы за грех за всех израильтян, истинно раскаивавшихся в своих грехах. Таким образом, Христос закончил только одну часть Своего посреднического служения, чтобы приступить к другой части этой работы, и Он все еще продолжает ходатайствовать за грешника перед Отцом в силу Своей крови. Этот вопрос не был понят адвентистами в 1844 году. После того, как время ожидания Спасителя прошло, они все еще продолжали верить в близость Его пришествия; они считали, что достигли решительного момента и что работа Христа как Посредника человека перед Богом, закончилась. Им казалось, что Библия учит о том, что время благодати для людей окончится незадолго до действительного пришествия Христа на облаках небесных. Это казалось очевидным из тех мест Писания, которые указывали на время, когда люди будут искать, стучать в дверь благодати и взывать, но она больше не откроется. И теперь они спрашивали себя: не обозначает ли время, в которое они ожидали пришествия Христа, скорее начало этого периода, который должен непосредственно предшествовать Его явлению во славе? Возвестив предостережение о близости суда, они думали, что их работа для мира окончена; они потеряли чувство ответственности за спасение грешников, а на окружающие их насмешки и издевательства они смотрели, как на доказательство того, что Дух Божий оставил тех, кто не принял Его благодати. Все это укрепляло их убеждение в окончании времени благодати, или, как они выражались тогда, в «закрытии двери благодати». Но с исследованием вопроса о святилище они получили более ясный свет. Теперь они убедились, что были правы, когда верили, что конец 2300 дней в 1844 году отмечал важное событие. И хотя, действительно, дверь надежды и милости, через которую в течение 18-ти столетий люди имели доступ к Богу, затворилась, но открылась другая дверь, и [430] кающимся грешникам предлагалось прощение грехов через посредничество Христа во Святом святых. Закончилась, таким образом, только одна часть Его служения, чтобы уступить место другой. Дверь в небесное святилище, где Христос продолжал Свое служение за грешника, все еще была открыта. Тогда они поняли истинное значение слов Христа в Откровении, сказанных Им специально для церкви их времени: «Так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит: знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее» (Откровение 3:7, 8). Те, которые верой следуют за Иисусом в великой работе очищения, получают благословения Его посреднического служения ради них, тогда как те, которые отвергают свет об этом служении, не имеют никакой пользы от него. Иудеи, отвергнувшие свет, данный им при Первом пришествии Христа, и отказавшиеся верить в Него как в Спасителя мира, не могли быть прощены через Него. Когда Иисус после Своего вознесения вошел со Своей кровью в небесное святилище, чтобы излить на Своих учеников благословения Своего посредничества, иудеи остались в полнейшем мраке и продолжали приносить свои бесполезные жертвы и дары. Служение прообразов и теней окончилось. Та дверь, через которую люди прежде имели доступ к Богу, была закрыта. Иудеи отказались искать Его там, где Его можно было найти, т.е. в небесном святилище. Поэтому они не могли найти никакого общения с Богом. Для них дверь была закрыта. Они не узнали во Христе истинную Жертву и единственного Посредника перед Богом; следовательно, они не могли получить преимуществ Его посредничества. Состояние неверующих иудеев иллюстрирует состояние беззаботных и неверующих людей среди мнимых христиан, которые намеренно остаются в незнании работы нашего милостивого Первосвященника. В прообразном служении, когда Первосвященник [431] входил во Святое святых, все Израильтяне должны были собраться вокруг святилища и самым торжественным образом смирять свои души перед Богом, чтобы получить прощение своих грехов и не быть истребленными из общества. Насколько же важнее, чтобы мы, живущие в этот действительный День Очищения, понимали работу нашего Первосвященника и знали те обязанности, которые возложены на нас Люди не могут безнаказанно отвергать те предостережения, которые Бог в Своей милости посылает им. Во дни Ноя миру была послана небесная весть, и спасение людей зависело от того, как они отнесутся к этой вести. И так как она была отвергнута, Дух Божий был отнят от грешного рода, и они погибли в водах потопа. Во время Авраама милость перестала умолять отяготивших себя виной жителей Содома, и все, кроме Лота, его жены и двух дочерей, погибли в огне, ниспавшем с неба. Так было и во дни Христа. Сын Божий сказал, обращаясь к неверующим иудеям того поколения: «Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Ев. от Матфея 23:38). И, направляя взор на последние дни, та же Безграничная Сила заявляет относительно тех, которые «не приняли любви истины для своего спасения»: «И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (2 Фессалоникийцам 2:10-12). Так как они отвергают учение Его Слова, Бог отнимает Свой Дух и оставляет их во власти тех заблуждений, которые они возлюбили. Но Христос все еще продолжает ходатайствовать за человека, и свет истины будет дан всем тем, кто ищет его. Хотя вначале это и не было понятно адвентистам, все же впоследствии, когда им начали открываться стихи Священного Писания, определяющие их истинную позицию, они поняли эту истину. Когда в 1844 году прошло определенное пророчеством время, наступил период великого испытания для тех, кто все еще сохранял адвентистскую веру. Их единственным облегчением, удостоверяющим их истинную позицию, [432] был свет, направляющий их внимание на небесное святилище. Некоторые отреклись от своей веры в правильности прежнего исчисления пророческих периодов и приписывали человеческим или сатанинским силам то могущественное влияние Святого Духа, которое сопровождало адвентистское движение. Другой же класс людей был твердо уверен в том, что Господь руководил ими в пройденном испытании, и, ожидая, бодрствуя и молясь о познании воли Божьей, они поняли, что их великий Первосвященник приступил к другой части Своего служения. Верою следуя за Ним, они поняли также и заключительную работу церкви. Они пришли к более ясному пониманию Первой и Второй ангельской вести и теперь были подготовлены к тому, чтобы принять и проповедовать миру торжественное предостережение Третьей ангельской вести из 14-ой главы Откровения. Глава 25 Божий Закон – неизменный [433] «И ОТВЕРЗСЯ ХРАМ Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его» (Откровение 11:19). Ковчег завета Божьего находится во Святом святых, втором отделении святилища. В служении земной скинии, которая служила «образу и тени небесного», это отделение открывалось только в великий День Искупления для очищения святилища. Поэтому объявление о том, что на небе отверзся храм Божий, и в нем был показан ковчег завета Его, указывает на открытие Святого святых в небесном святилище, на 1844 год, когда Христос вошел туда, чтобы совершить заключительное дело примирения. Те, кто верой последовал за своим великим Первосвященником, когда Он приступил к Своему служению во Святом святых, увидели ковчег Его завета. Изучив вопрос о святилище, они поняли перемену, происшедшую в служении Спасителя, и увидели, что теперь Он совершает Свое служение перед ковчегом Божьим, ходатайствуя за грешников в силу Своей крови. Ковчег завета на земле содержал две каменные скрижали, на которых были начертаны заповеди Закона Божьего. Ковчег служил хранилищем скрижалей Закона, и именно наличие в нем Божественных заповедей придавало ему надлежащую ценность и святость. Когда на небе отверзся храм Божий, был показан ковчег Его завета. [434] Внутри Святого святых небесного святилища свято хранится Божественный Закон – Закон, который был провозглашен Самим Богом среди громовых раскатов на горе Синай и который был начертан Его собственным перстом на каменных скрижалях. Закон Божий в небесном святилище является великим оригиналом, вернейшая копия которого была начертана на каменных скрижалях и передана Моисеем в Пятикнижии. Те, кто достиг понимания этого важного пункта, убедились, таким образом, в неизменяемости и святом характере Божественного Закона. Как никогда раньше, они увидели силу слов Спасителя: «Доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из Закона» (Ев. от Матфея 5:18). Закон Божий, будучи откровением Его воли и отображением Его характера, должен пребывать вовек как «верный свидетель на небесах» (Псалтирь 88:38). Ни одна заповедь не была отменена в нем; ни одна йота, ни одна черта не изменена. Псалмист говорит: «На веки, Господи, слово Твое утверждено на небесах» (Псалтирь 118:89). «Все заповеди Его верны, тверды на веки и веки» (Псалтирь 110:7, 8). В самом сердце Десятисловия находится четвертая заповедь, как она была первоначально сформулирована: «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый – суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих. Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исход 20:8-11). Дух Божий оказал Свое влияние на сердца этих исследователей Его Слова. Они пришли к убеждению, что по незнанию они нарушали эту заповедь, оставляя без внимания день покоя Творца. Они начали исследовать основания для празднования первого дня недели вместо дня, освященного Богом. Но они не могли найти в [435] Священном Писании никакого доказательства устранения четвертой заповеди или же изменения субботы; превоначальное благословение, покоящееся на седьмом дне, никогда не оставляло его. Они искренне стремились познать волю Божью и исполнить ее, и теперь они признавали себя виновными в нарушении Его Закона; глубокая печаль наполнила их сердца, и они проявили свою верность Богу, начав свято соблюдать Его святую субботу. Много было приложено серьезных усилий к тому, чтобы поколебать их веру. Всякому было понятно, что если земное святилище являлось прообразом небесного, то Закон, сохранявшийся в ковчеге на земле, представлял собой точную копию Закона, находящегося в ковчеге на небе, и что принятие истины относительно небесного святилища включало в себя признание требований Закона Божьего и обязательств относительно субботы четвертой заповеди. В этом и заключался весь секрет ожесточенного и решительного сопротивления тому гармоничному толкованию Священного Писания, которое указывало на служение Христа в небесном святилище. Люди пытались закрыть дверь, открытую Богом, и открыть дверь, которую Он закрыл. Но Тот, «Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит», сказал: «Вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее» (Откровение 3:7, 8). Христос отворил дверь, то есть начал служение во Святом святых; свет сиял из открытой двери небесного святилища, и четвертая заповедь была видна включенной в хранящийся там Закон. То, что Бог постановил, человек не может отменить. Принявшие свет о посредническом служении Христа и незыблемости Закона Божьего нашли эти истины, изложенные в 14-ой главе Откровения. Вести этой главы содержат троекратное предостережение32, которое должно приготовить жителей земли ко Второму пришествию Господа. Провозглашение вести: «ибо наступил час суда Его» указывает на заключительное дело в служении Христа для спасения людей. Эта весть открывает [436] истину, которая должна быть возвещаема людям, пока Спаситель не окончит работу Своего посреднического служения и не вернется на землю, чтобы взять к Себе Свой народ. Судебное следствие, которое началось в 1844 году, должно продолжаться до тех пор, пока не будет решено дело каждого человека, как живого, так и мертвого; следовательно, оно будет длиться до конца времени благодати. Для того чтобы люди смогли устоять на суде, весть повелевает: «Убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ...и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод». Результат принятия этих вестей отображен в словах: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божьи и сохраняющих веру Иисуса» (Откровение 14:12, перевод с греч.). Чтобы быть приготовленными к суду, необходимо соблюдать Закон Божий. Этот Закон и будет служить на суде мерилом характера. Апостол Павел говорит: «Те, которые под законом согрешили, по закону осудятся ...в день, когда ...Бог будет судить тайные дела человеков чрез Иисуса Христа» (Римлянам 2:12-16). Он также говорит, что «исполнители закона оправданы будут» (Римлянам 2:13). Для соблюдения Божественного Закона необходима вера, ибо «без веры угодить Богу невозможно» (Евреям 11:6). И «все, что не по вере, грех» (Римлянам 14:23). Первый ангел призывает людей «убояться Бога и воздать Ему славу» и поклониться Ему как Творцу неба и земли. Чтобы сделать это, они должны повиноваться Его Закону. Мудрый человек говорит: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека» (Екклесиаста 12:13). Без повиновения Его заповедям никакое поклонение не может быть угодно Богу. «Это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его» (1 Иоанна 5:3). «Кто отклоняет ухо свое от слышания закона, того и молитва – мерзость» (Притчи 28:9). Обязанность поклоняться Богу основывается на том факте, что Он есть Творец и Ему обязаны своим существованием все другие существа. И где бы в Библии ни подчеркивалось, что Он более языческих богов имеет право на наше почтение и поклонение, [437] там приводятся и доказательства Его творческой силы. «Все боги народов – идолы, а Господь небеса сотворил» (Псалтирь 95:5). «Кому же вы уподобите Меня, и с кем сравните? говорит Святый. Поднимите глаза ваши на высоту небес, и посмотрите, кто сотворил их?» (Исаии 40:25, 26). «Так говорит Господь, сотворивший небеса, Он – Бог, образовавший землю и создавший ее; ...Я – Господь, и нет иного» (Исаии 45:18). Псалмопевец говорит: «Познайте, что Господь есть Бог, что Он сотворил нас, и мы – Его, Его народ» (Псалтирь 99:3). «Придите, поклонимся, и припадем, преклоним колена перед лицем Господа, Творца нашего» (Псалтирь 94:6). И святые существа, поклоняющиеся Ему на небесах, в следующих словах выражают причину своего почтения: «Достоин Ты, Господи, принять славу и честь и силу, ибо Ты сотворил все» (Откровение 4:11). 14-ая глава Откровения призывает людей поклониться Творцу, и пророчество указывает на класс людей, которые вследствие принятия Трехангельской вести соблюдают заповеди Божьи. Одна их этих заповедей прямо указывает на Бога как на Творца. Четвертая заповедь провозглашает: «День седьмой – суббота Господу Богу твоему: ...Ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них; а в день седьмый почил. Посему благословил Господь день субботний и освятил его» (Исход 20:10, 11). Относительно субботы Господь говорит также: «И святите субботы Мои, чтоб они были знамением между Мною и вами, дабы вы знали, что Я – Господь Бог ваш» (Иезекииля 20:20). А основанием для этого является следующее: «Потому что в шесть дней сотворил Господь небо и землю, а в день седьмый почил и покоился» (Исход 31:17). «Важность субботы как памятника творения заключается в том, что она постоянно свидетельствует об истинной причине, почему Богу подобает поклонение». Именно потому, что Он – Творец, а мы – Его творение. «Суббота, поэтому, лежит в самом основании богопоклонения, ибо она учит этой великой истине самым выразительным образом, тогда как никакое другое установление не делает этого. Истинное основание для богопоклонения, не только в седьмой день, [438] но и вообще, заключается в различии между Творцом и Его творением. Этот великий факт никогда не может устареть, и никогда не должен быть забыт». – J. N. Andrews, History of the Sabbath, ch. 27. Для того чтобы люди не забывали об этой истине, Бог учредил субботу в Едеме; и пока тот факт, что Он является нашим Творцом, будет оставаться причиной поклонения Ему, до тех пор и суббота будет оставаться знамением и памятником этого факта. Если бы все соблюдали субботу, тогда мысли и чувства людей были бы обращены к Творцу как к объекту почитания и поклонения, и тогда не было бы ни одного идолопоклонника, атеиста или неверующего. Соблюдение субботы является знамением верности по отношению к истинному Богу, «Сотворившему небо и землю, и море и источники вод». Следовательно, весть, повелевающая людям поклониться Богу и соблюдать Его заповеди, в особенности призывает к соблюдению четвертой заповеди. В противоположность тем, которые соблюдают заповеди Божьи и веру Иисуса, Третий ангел указывает еще и на другой класс людей и высказывает относительно них торжественные и страшные слова предостережения: «Кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божьей» (Откровение 14:9, 10). Для понимания этой вести необходимо правильное истолкование этих символов. Что представляют собой зверь, его образ и начертание? Пророческая цепь, в которой находятся эти символы, начинается в 12-ой главе Откровения, где красный дракон пытается уничтожить Христа при Его рождении. Сказано, что драконом является сатана (см. Откровение 12:9); это он побуждал Ирода умертвить Спасителя. Но главным орудием сатаны в войне против Христа и Его народа в течение первых столетий христианской эры была Римская империя, в которой язычество являлось преобладающей религией. Таким образом, в то время как дракон, прежде всего, представляет собой сатану, он, с другой стороны, является и символом языческого Рима. [439] В 13-ой главе (1-10) описан другой зверь, «подобный барсу», которому дракон дал «силу свою и престол свой и великую власть». Этот символ, как верит большинство из протестантов, представляет собой папство, унаследовавшее силу, престол и власть, которыми некогда обладала старая Римская империя. О звере, подобном барсу, сказано: «И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно. ...И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его и жилище Его и живущих на небе. И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем». Это пророчество, которое почти идентично описанию маленького рога из 7-ой главы книги Даниила, несомненно, указывает на папство. «И дана ему власть действовать сорок два месяца». И пророк говорит: «Видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена». И еще: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом». Сорок два месяца означают то же, что «время, времена и полувремя», т.е. три с половиной года, или же 1260 дней из 7-ой главы книги Даниила, – время, в которое папская власть угнетала народ Божий. Этот период времени, как уже было отмечено в прежних главах, начался в 538 году по Р. Хр. с установления верховной власти папства и окончился в 1798 году. В это время папа был взят в плен французской армией; папская власть получила смертельную рану, и исполнилось пророчество: «Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен». Далее пророк представляет другой символ. Он говорит: «Увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим» (Откровение 13:11). Как вид этого зверя, так и описание его появления, указывают на то, что изображаемый им народ отличается от тех, что представлены прежними символами. Великие царства, управляющие миром, были представлены пророку Даниилу в виде [440] хищных зверей, которые поднялись в то время, когда «четыре ветра небесных боролись на великом море» (Даниила 7:2). В 17-ой главе Откровения ангел объяснил, что воды есть «люди и народы, и племена и языки» (Откровение 17:15). Ветры же являются символами вражды. Четыре ветра небесных, борющихся на великом море, изображают ужасные картины завоеваний и революций, посредством которых царства достигали власти. Но зверя с агнчими рогами пророк видел как «выходящего из земли». Вместо того чтобы упрочиться путем низвержения других властей, изображенная здесь нация должна появиться на не занятой еще никаким государством мира территории и развиваться постепенно и мирно. Следовательно, она не могла возникнуть среди теснящихся и борющихся между собой народов Старого Света – этого бушующего моря «людей и народов, и племен и языков». Мы должны искать ее в западном полушарии. Какая нация в 1798 году начала укрепляться и возвышаться в новой части света, привлекая к себе внимание мира? Применение этого символа не допускает никакого сомнения. Один-единственный народ соответствует данным пророчества; оно, несомненно, указывает на Соединенные Штаты Америки. Вновь и вновь эта мысль, а иногда и почти буквальные слова пророка несознательно использовались историками и ораторами при описании развития и роста этой нации. Зверь был виден «выходящим из земли», и, согласно переводу с греческого, слово, переведенное здесь как «выходить», буквально означает «расти или прорастать, как растение». Как мы уже видели, эта нация должна возникнуть на незанятой еще никаким государством мира территории. Один из выдающихся писателей, описывающий развитие Соединенных Штатов, говорит о «тайне их расцвета из пустоты» и добавляет: «Как безмолвное семя мы проросли и превратились в империю». – G. A Townsend, The New World Compared With the Old, р. 462. В одном из европейских журналов за 1850 год было сказано о Соединенных Штатах, как о дивной империи, которая «возникла» и «среди безмолвия земли ежедневно умножает свою мощь и свою гордость». – The Dublin Nation. Эдвард Эверетт в своей речи об [441] отцах-пилигримах, основателях этой нации, сказал: «Не искали ли они места уединенного, спокойного и безопасного вследствие его скрытости и отдаленности, где их небольшая Лейденская церковь могла бы радоваться свободе совести? Посмотрите на эти необъятные просторы, через которые они в мирном завоевании ...несли знамена креста » – Speech delivered at Plymouth, Massachusetts, Dec. 22, 1824, р. 11. «Он имел два рога, подобные агнчим». Рога, подобные агнчим, указывают на молодость, невинность и кротость и соответствуют характеру Соединенных Штатов в то время, когда пророк видел эту страну «выходящей» на мировую арену в 1798 году. Среди изгнанников-христиан, которые первые бежали в Америку искать убежища от королевских притеснений и нетерпимости духовенства, было много людей, которые решили учредить такое правление, в основу которого легли бы фундаментальные принципы гражданской и религиозной свободы. Их взгляды нашли свое отражение в Декларации Независимости, которая выдвинула великую истину о том, что «все люди сотворены равными» и наделены неотъемлемым правом на «жизнь, свободу и стремление к счастью». Конституция гарантировала народу право на самоуправление, заключавшееся в том, что избранные посредством всеобщего голосования представители должны были издавать и проводить в жизнь законы. Равным образом была предоставлена свобода вероисповедания, позволяющая каждому поклоняться Богу по велению своей совести. Республиканство и протестантизм стали фундаментальными принципами этого народа, в которых и заключается тайна его мощи и процветания. Угнетенные и униженные во всем христианском мире с интересом и надеждой обратили свой взор к этой стране. Миллионы людей устремились к ее берегам, и Соединенные Штаты заняли место среди могущественнейших государств земли. Но зверь с агнчими рогами «говорил как дракон. Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела; ...говоря живущим на земле, чтобы они сделали [442] образ зверя, который имеет рану от меча и жив» (Откровение 13:11-14). Рога, подобные агнчим, и голос дракона указывают на резкое противоречие между провозглашенными принципами и фактическими действиями представленной здесь нации. То, что он «говорил» означает действия законодательных и судебных ведомств этой нации. Посредством их она опровергнет те принципы свободы и мира, которые были положены в основание ее политики. Пророчество, что она будет говорить «как дракон» и действовать «со всею властью первого зверя», ясно предсказывает развитие духа нетерпимости и преследования, проявленного теми государствами, которые символизированы драконом и зверем, подобным барсу. И утверждение, что зверь с двумя рогами «заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю», показывает, что эта нация употребит свою власть, чтобы силой добиться повиновения, обеспечивающего почтение к папству. Такие действия будут идти вразрез с принципами правления этого государства, с характером его свободолюбивых законов, с прямыми и торжественными заявлениями Декларации Независимости и Конституции. Основатели нации благоразумно стремились к тому, чтобы уберечься от применения церковью государственной власти с её неизбежными последствиями – религиозной нетерпимостью и преследованием. Конституцией предусмотрено, что «конгресс не должен издавать никаких законов, требующих исповедания государственной религии, или которые вообще были бы против религиозной свободы», и что «религиозная принадлежность человека в Соединенных Штатах никогда не должна быть условием, дающим право на какую-либо ответственную общественную должность». Только в случае самого вопиющего нарушения этих принципов, защищающих национальную свободу, гражданская власть может навязать людям тот или иной религиозный обряд. Но, непоследовательность подобных действий как раз и представлена в символе. Этот зверь с рогами, подобными агнчим, будучи в своих заявлениях чист, кроток и безвреден, говорит как дракон. [443] «Говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя». Здесь ясно представлена такая форма правления, при которой законодательная власть принадлежит народу. Это является вернейшим подтверждением того, что Соединенные Штаты являются нацией, указанной в пророчестве. Но что такое «образ зверя» и как он будет создан? Образ будет создан двурогим зверем, который копирует первого зверя, и поэтому назван образом зверя. Для того чтобы узнать, что представляет собой этот образ и как он будет сформирован, мы должны изучить характерные черты самого зверя – папства. Когда ранняя церковь отступила, отклонившись от простоты Евангелия и приняв языческие обычаи и обряды, она лишилась Духа и силы Божьей, и для того, чтобы господствовать над совестью народа, она начала искать поддержки у государственной власти. И в результате сформировалось папство – церковь, которая контролировала государственную власть и использовала ее для содействия своим собственным целям, особенно для расправы с «ересью». Для того чтобы Соединенные Штаты могли сформировать образ зверя, церковная власть должна настолько взять под контроль гражданскую власть, чтобы использовать ее полномочия для достижения своих собственных целей. Во всех случаях, когда церковь приобретала светскую власть, она использовала ее для того, чтобы наказывать тех, кто отклоняется от ее учений. Протестантские церкви, которые пошли по следам Рима, заключив союз со светскими властями, проявили такую же страсть к ограничению свободы совести. Мы это видим на примере англиканской церкви, которая продолжительное время преследовала инакомыслящих. В течение XVI и XVII столетий тысячи нонконформистских (не разделяющих государственное вероучение) проповедников вынуждены были оставить свои церкви, и многие, как проповедники, так и рядовые члены, облагались штрафом и были заключены в темницы, отданы на пытки и мученическую смерть. Отступление ранней церкви привело к тому, что она начала искать поддержки у государственной власти, и таким образом был приготовлен путь для развития папства – зверя. Павел говорит: «Придет прежде отступление и откроется человек греха» [444] (2 Фессалоникийцам 2:3). Следовательно, именно отступление в церкви приготовит путь для создания образа зверя. Библия говорит, что перед пришествием Господа наступит состояние такого же религиозного упадка, как это было в первые столетия. «В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, не примирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тимофею 3:1-5). «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским» (1 Тимофею 4:1). Сатана будет действовать «со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением». И все, кто «не приняли любви истины для своего спасения», будут предоставлены сами себе, чтобы принять «действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фессалоникийцам 2:9-11). Когда настанет это состояние нечестия, тогда последуют те же результаты, что и в первые столетия. Значительные расхождения между протестантскими церквами в пунктах вероучения рассматриваются многими как решающее доказательство того, что их нельзя насильно привести к единообразию в учении. И все же, уже в течение целого ряда лет в протестантских церквах существует сильное, всевозрастающее стремление в пользу объединения, основывающегося на общих пунктах учения. Для достижения такого единства необходимо будет избегать обсуждения вопросов, по которым нет всеобщего согласия, какими бы важными с библейской точки зрения они ни были. Чарльз Бичер, выступая с проповедью в 1846 году, сказал, что духовенство «евангелических протестантских вероисповеданий не только с самого начала находится под сильным давлением чисто человеческого страха, но оно живет, движется и дышит в самой испорченной атмосфере и ежечасно прибегает ко всем низменным элементам своей натуры, чтобы замалчивать [445] истину и преклоняться перед властью отступления. Разве не так дело обстояло и с Римом? Не повторяем ли мы вновь его историю? Что нам предстоит еще увидеть в будущем? Еще один Вселенский собор Всемирное соглашение Евангелический союз и одно всеобщее вероучение » – Sermon on The Bible a Sufficient Creed, delivered at Fort Wayne, Indiana, Feb. 22, 1846. Когда это соглашение будет достигнуто, до применения силы останется один шаг, поскольку в этом возникнет необходимость для сохранения полного единства. Когда ведущие церкви Соединенных Штатов объединятся в общих для них пунктах учения и окажут со своей стороны определенное влияние на государство для навязывания своих постановлений и поддержки своих учреждений, тогда протестантская Америка сделает образ католической иерархии, и неизбежным следствием будет применение гражданского наказания в отношении инакомыслящих. Зверь с двумя рогами «сделает то, что всем – малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам – положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откровение 13:16, 17). Предостережение Третьего Ангела гласит: «Кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое или на руку свою, тот будет пить вино ярости Божьей». «3верь», о котором говорится в этой вести, и к поклонению которому будет принуждать двурогий зверь, – это первый зверь, подобный барсу, из 13-ой главы Откровения, т.е. папство. «Образ зверя» представляет собой ту форму отступившего протестантизма, которая разовьется, когда протестантские церкви обратятся за помощью к государственной власти, чтобы принудить народ подчиниться их учению. Остается еще установить значение слов «начертание зверя». После предостережения от поклонения зверю и образу его, пророчество говорит: «Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру Иисуса». Так как здесь проводится граница между теми, которые соблюдают заповеди Божьи и теми, которые поклоняются зверю и образу его и принимают начертание его, следовательно, соблюдение заповедей Божьих с [446] одной стороны и нарушение их с другой стороны будет представлять разницу между поклоняющимися Богу и теми, которые поклоняются зверю. Особенным признаком зверя, а значит и образа его, является нарушение заповедей Божьих. Даниил так говорит о маленьком роге, т.е. о папстве: «…даже возмечтает отменить ...праздничные времена и закон» (Даниила 7:25). Апостол Павел называет эту же власть «человеком греха», который превознесет себя над Богом. Одно пророчество дополняет другое. Только изменением Закона Божьего папство могло поставить себя выше Бога; и тот, кто сознательно стал бы соблюдать этот измененный закон, тем самым оказал бы наивысшую честь той власти, которая произвела это изменение. Такое подчинение папским законам являлось бы знаком преданности папе вместо Бога. Папство попыталось изменить Закон Божий. Вторая заповедь, запрещающая поклонение изображениям, устранена из Закона, а четвертая настолько изменена, что оправдывает соблюдение первого дня недели вместо субботы, седьмого дня. Однако паписты утверждают, что вторая заповедь выпущена по той причине, что она содержится в первой и потому является излишней, и что они излагают Закон именно в таком виде, каким его желает видеть Бог: понятным для людей. Это не может быть тем изменением, о котором предсказал пророк. Речь идет о преднамеренном, сознательно обдуманном изменении. «Даже возмечтает отменить у них праздничные времена и закон». Именно изменение четвертой заповеди является буквальным исполнением пророчества. Здесь прямо указывается на церковь как на единственный авторитет в этом изменении. В этом случае папская власть открыто превозносится над Богом. В то время как поклоняющиеся Богу особенным образом будут отличаться именно соблюдением четвертой заповеди, – так как она является знамением Его творческой силы и свидетельством того, что Он имеет право на благоговение и почтение со стороны людей, – поклоняющиеся зверю будут отличаться своими стараниями свергнуть памятный день Творца, чтобы превознести установление Рима. В интересах воскресного дня папство впервые выдвинуло свои [447] высокомерные претензии33 и впервые обратилось за помощью к государственной власти, чтобы заставить людей соблюдать воскресенье как «день Господень». Но Библия указывает на седьмой день недели как на день Господень, а не на первый. Христос сказал: «Посему Сын Человеческий есть господин и субботы» (Ев. от Марка 2:28). Четвертая заповедь говорит: «День седьмой – суббота Господу Богу твоему» (Исход 20:10). И через пророка Исаию Господь обозначает этот день следующими словами: «Святой день Мой» (Исаии 58:13). Так часто выдвигаемые утверждения об изменении Христом субботы опровергаются Его же собственными словами. В Своей Нагорной проповеди Он сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном» (Ев. от Матфея 5:17-19). Протестанты в целом признают тот факт, что Священное Писание не дает основания для изменения субботы. Это было ясно изложено в сочинениях Американского трактатного общества и Американского союза воскресных школ. В одной из этих статей признано «абсолютное молчание Нового Завета относительно определенной заповеди о субботе (воскресенья, первого дня недели) или же каких-либо других указаний о его соблюдении». – George Elliott, The Abiding Sabbath, р. 184. И еще такое высказывание: «Вплоть до смерти Христа не произведено никакого изменения относительно этого дня»; и «насколько об этом свидетельствует Писание, они (апостолы) не ...давали никакого определенного указания об упразднении седьмого дня субботы и соблюдении первого дня недели». – А. Е. Waffle, The Lord’s Day, рр. 186-188. Римские католики признают, что изменение субботнего дня было совершено их церковью, и при этом заявляют, что протестанты, [448] соблюдая воскресный день, признают тем самым их власть. В «Католическом катехизисе христианской религии» в ответ на вопрос, какой день мы должны соблюдать согласно четвертой заповеди, дается следующий ответ: «Во время ветхого закона суббота была освященным днем; но церковь, наставленная Иисусом Христом и руководимая Духом Божьим, заменила субботу воскресеньем; таким образом, мы теперь святим первый, а не седьмой день. В настоящее время воскресенье является днем Господним». Писатели-паписты ссылаются как на знак авторитета католической церкви на «сам акт изменения субботы на воскресенье, с которым согласны и протестанты; ...так как, соблюдая воскресенье, они признают тем самым власть церкви устанавливать праздники, а несоблюдение их считать грехом». – Henry Tuberville, An Abridgment of the Christian Doctrine, р. 58. Чем же тогда является изменение субботы, если не знаком или начертанием авторитета римской церкви – «начертанием зверя»? Римская церковь не отказалась от своих притязаний на верховную власть, и если мир и протестантские церкви принимают «созданную» ею субботу, отвергая в то же время Библейскую субботу, они тем самым фактически соглашаются с этим самозванством. Они могут в пользу этого изменения ссылаться на авторитет отцов или преданий, но, поступая так, игнорируют главный принцип, разделяющий их с Римом, а именно, что «Библия, и только Библия является религией протестантов». Паписты видят, что протестанты обманывают сами себя, с готовностью закрывая глаза на факты в этом вопросе. Паписты радуются, когда видят, как ширится движение за принудительное введение соблюдения воскресного дня, и они уверены, что со временем весь протестантский мир окажется под знаменем Рима. Католики утверждают, что, «соблюдая воскресенье, протестанты, вопреки самим себе, оказывают почтение власти (католической) церкви». – Mgr. Segur, Plain Talk About the Protestantism of Today, р. 213. Принуждение соблюдения воскресного дня со стороны протестантских церквей является не чем иным, как принуждением поклониться папству, т.е. зверю. Те, кто, понимая требования четвертой [449] заповеди, все же соглашаются вместо истинной субботы соблюдать ложную, тем самым оказывают почтение той единственной власти, которая повелела делать это. Но, принуждая людей при помощи светской власти исполнять религиозные требования, церкви сами формируют образ зверя; следовательно, принуждение людей соблюдать воскресный день в Соединенных Штатах и будет принуждением «поклониться зверю и образу его». Но христиане прошлых поколений соблюдали воскресенье, будучи уверены, что они этим соблюдают библейскую субботу; и в настоящее время еще есть истинные христиане в каждой церкви, не исключая и римско-католическую, которые искренне верят тому, что воскресенье является определенной Богом субботой. Бог принимает искренность их намерений и их честность перед Ним. Но когда соблюдение воскресного дня будет принуждаться законом и мир будет просвещен относительно соблюдения истинной субботы, тогда всякий, нарушающий заповедь Божью, чтобы исполнить постановление, имеющее не более чем авторитет Рима, окажет папству большую честь, чем Богу. Таким образом он выразит свое почтение Риму и той власти, которая будет принуждать исполнять постановления, учрежденные Римом. Он поклонится зверю и образу его. Отвергая постановление, о котором Бог сказал, что оно есть знамение Его авторитета, и почитая постановление Рима как признак его верховной власти, люди, таким образом, примут знак преданности Риму – «начертание зверя». И только тогда, когда это положение будет во всей своей ясности представлено народу и он сможет сделать выбор между заповедями Божьими и заповедями человеческими, упорствующие в своем беззаконии получат «начертание зверя». Третья ангельская весть содержит в себе самую ужасную угрозу, когда-либо адресованную смертным людям. Страшен должен быть грех, могущий вызвать на голову виновного гнев Божий, не смешанный с Его милостью. И люди не должны быть оставлены в неведении относительно этого важного вопроса. Мир должен получить предостережение об этом грехе, прежде чем Бог посетит судами землю, чтобы все могли знать, что может навлечь эти суды, и имели [450] возможность избежать их. Пророчество говорит, что Первый Ангел обращается со своей вестью ко «всякому племени и колену, и языку и народу». Предостережение Третьего Ангела, которое составляет часть той же троекратной вести, будет иметь не менее широкое распространение. Согласно пророчеству, эта весть громким голосом возвещается ангелом, летящим по средине неба, и она обратит на себя внимание всего мира. В результате борьбы весь христианский мир будет разделен на два больших класса – на тех, кто соблюдает заповеди Божьи и сохраняет веру Иисуса, и тех, кто поклоняется зверю и образу его и принимает его начертание. Хотя церковь и государство объединят свои силы, чтобы заставить «всех – малых и великих, богатых и нищих, свободных и рабов» (Откровение 13:16) – принять «начертание зверя», все же народ Божий не примет его. Пророк на острове Патмос уже видел «победивших зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоящих на ...стеклянном море, держащих гусли Божьи», и поющих песнь Моисея и песнь Агнца (см. Откровение 15:2, 3). Глава 26 Дело реформы [451] ДЕЛО РЕФОРМЫ субботы, которое должно быть совершено в последние дни, предсказано в пророчестве Исаии: «Так говорит Господь: сохраняйте суд и делайте правду: ибо близко спасение Мое и откровение правды Моей. Блажен муж, который делает это, и сын человеческий, который крепко держится этого, который хранит субботу от осквернения и оберегает руку свою, чтобы не сделать никакого зла» (Исаии 56:1, 2). «И сыновей иноплеменников, присоединившихся к Господу, чтобы служить Ему и любить имя Господа, быть рабами Его, всех, хранящих субботу от осквернения ее и твердо держащихся завета Моего, Я приведу на святую гору Мою, и обрадую их в Моем доме молитвы» (Исаии 56:6, 7). Эти слова относятся к христианскому веку, как видно из контекста: «Господь Бог, собирающий рассеянных Израильтян, говорит: к собранным у него Я буду еще собирать других» (Исаии 56:8). Здесь предсказано, что Евангельская весть соберет язычников. И благословение произнесено над теми, кто будет чтить субботу. Таким образом, четвертая заповедь остается в силе и после распятия, воскресения и вознесения Христа, вплоть до того времени, когда Его слуги будут проповедовать благую весть спасения всем народам. [452] Господь повелевает через того же пророка: «Завяжи свидетельство, и запечатай откровение при учениках Моих» (Исаии 8:16). Печать Закона Божьего находится в четвертой заповеди. Только она, единственная из десяти, представляет нам имя и титул Законодателя. Эта заповедь представляет нам Бога как Творца неба и земли, показывая, таким образом, перед всеми остальными Его требование на почитание и поклонение. Помимо этого предписания мы не находим в десяти заповедях ничего, что указывало бы на то, Чьим авторитетом был дан Закон. Когда папская власть изменила субботу, печать с Закона была снята. Последователи Иисуса призваны к тому, чтобы восстановить ее путем возвышения субботы четвертой заповеди до ее законного положения как памятного дня Творца и знамения Его авторитета. «Обращайтесь к закону и откровению» (Исаии 8:20). В то время как существует изобилие противоречивых учений и теорий, Закон Божий является единственным безошибочным мерилом, которым должны проверяться все мнения, учения и теории. Пророк говорит: «Если они не говорят, как это слово, то нет в них света» (Исаии 8:20). Вновь дается повеление: «Взывай громко, не удерживайся; возвысь голос твой, подобно трубе, и укажи народу Моему на беззаконие его, и дому Иаковлеву – на грехи его» (Исаии 58:1). Эти слова относятся не к безбожному миру, но к тем, кого Господь называет «народ Мой»; именно к ним обращены порицания за совершенные ими беззакония. И дальше Он говорит: «Они каждый день ищут Меня и хотят знать пути Мои, как бы народ, поступающий праведно и не оставляющий законов Бога своего» (Исаии 58:2). Эти слова указывают на класс людей, которые воображают себя праведными и внешне проявляют большой интерес к делу Божьему, но серьезное и торжественное порицание со стороны Того, Кто испытывает сердца, показывает им, что они попирают Божественные предписания. Пророк следующим образом обращает внимание на постановление, которое люди оставили: «Ты восстановишь основания многих поколений, и будут называть тебя восстановителем развалин, возобновителем путей для населения. Если ты удержишь [453] ногу твою ради субботы от исполнения прихотей твоих во святый день Мой, и будешь называть субботу отрадою, святым днем Господним, чествуемым, и почтишь ее тем, что не будешь заниматься обычными твоими делами, угождать твоей прихоти и пустословить: то будешь иметь радость в Господе» (Исаии 58:12-14). Это пророчество также относится к нашему времени. Изменив субботу, римская власть пробила брешь в Законе Божьем. Но пришло время, когда это Божественное постановление вновь должно быть восстановлено. Брешь должна быть заделана, и основание многих поколений должно быть восстановлено. Адам соблюдал субботу, освященную покоем и благословением Творца, не только в Едемском саду, в своей невинности, но и после того, как он пал, покаялся и был изгнан из своей блаженной родины. Она соблюдалась всеми патриархами, от Авеля до праведного Ноя, от Авраама до Иакова. Когда избранный народ находился в египетском порабощении, многие среди господствующего идолопоклонства утратили познание Божественного Закона, но когда Господь освободил Израиль, Он в самой торжественной, полной величия и внушающей страх обстановке провозгласил Свой Закон перед всем собранным множеством людей, чтобы таким образом они узнали Его волю, навеки повиновались Ему и боялись Его. Начиная с того времени, и до наших дней на земле сохранялось познание относительно Закона Божьего, и соблюдалась суббота четвертой заповеди. Хотя «человеку греха» и удалось попрать ногами святой день Божий, тем не менее, даже в период его господства были верные души, скрывавшиеся в потаенных местах, которые чтили этот день. Со дней Реформации в каждом поколении были люди, соблюдающие его. Часто среди поношения и преследования, но все же непрерывно давалось свидетельство о неизменяемости Закона Божьего и о священном долге человека по отношению к субботе – памятнику творения. Эти истины, как они представлены в 14-ой главе Откровения в связи с «вечным Евангелием», будут являться отличительной чертой церкви Христа во время Его пришествия, потому что, как следствие [454] трехкратной вести, указано: «здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру Иисуса». И это последняя весть, которая будет дана миру перед пришествием Христа. Непосредственно после ее проповеди пророк видит Сына Человеческого, грядущего во славе, чтобы пожать жатву земли. Те, которые приняли свет о святилище и неизменяемости Закона Божьего, были исполнены радости и изумления, видя красоту и гармонию истин, открывшихся их пониманию. У них родилось искреннее желание, чтобы этот кажущийся им столь драгоценным свет стал известен всему христианскому миру, и они не могли не верить, что люди с радостью примут его. Но для многих, считавших себя последователями Христа, были нежеланны истины, которые должны были привести их в противоречие с миром. Повиновение четвертой заповеди требовало жертвы, и большинство отказалось принести ее. Когда были изложены требования субботы, многие рассуждали об этом вопросе, исходя из мирской точки зрения. Они говорили: «Мы всегда соблюдали воскресенье, его соблюдали наши отцы, и многие добрые и благочестивые мужи умерли блаженными, хотя соблюдали первый день недели. Если они были правы, то и мы правы. Соблюдение этой новой субботы приведет нас в противоречие с миром, и мы утратим наше влияние на него. Что может сделать небольшая горстка людей, соблюдающих седьмой день, против всего мира, чествующего воскресенье?» Подобными доводами и иудеи пытались оправдать свое отвержение Христа. Их отцы служили Богу жертвоприношениями и были принимаемы Им, почему же дети их не могут получить спасение, идя тем же путем? Так же рассуждали и паписты во времена Лютера, утверждая, что истинные христиане умирали в католической вере, и, следовательно, этой религии вполне достаточно для спасения. Такого рода доводы оказываются действенным препятствием для всякого успеха в вере и практической жизни. Многие утверждали, что соблюдение воскресного дня является устоявшимся учением и широко распространенным обычаем церкви на протяжении многих [455] столетий. Вопреки этому аргументу было показано, что суббота и ее празднование являются более древними и более распространенными, столь же древними, как и сам мир, и признаны Богом и ангелами. Когда при общем ликовании утренних звезд и радостных восклицаниях сынов Божьих были положены основания земли, тогда было положено и основание субботы (см. Иова 38:6, 7; Бытие 2:1-3). Это установление по праву требует нашего почтения, потому что оно не было введено никаким человеческим авторитетом и не основывается на человеческих преданиях; оно было основано Ветхим днями, и Его вечное Слово повелевает соблюдать этот день. Когда внимание народа было привлечено к вопросу о реформе субботы, служители популярных церквей извратили Слово Божье, истолковывая его свидетельство так, чтобы наилучшим образом успокоить вопрошающие умы. И те, которые не исследовали Священное Писание лично для себя, довольствовались взглядами, которые вполне отвечали их желаниям. Пользуясь всевозможными аргументами, прибегая к хитросплетениям, преданиям отцов и авторитету церкви, многие пытались опровергнуть истину. Защитники же ее обратились к Библии, чтобы отстоять законность четвертой заповеди. Простые люди, вооруженные только Словом истины, успешно отражали все нападения ученых мужей, которые с удивлением и гневом видели, что вся их красноречивая софистика оказывалась бессильной против простых и прямых доказательств тех, кто был более просвещен в знании Священного Писания, нежели в книжной мудрости ученых. Многие, не располагая никакими доказательствами из Библии и забывая то, что подобные возражения были высказаны в свое время и против Христа и Его учеников, с неустанной настойчивостью твердили: «Почему же наши великие мужи не понимают субботнего вопроса? Только немногие верят, подобно вам. Не может быть, чтобы вы были правы, а все ученые мужи мира не правы». Для опровержения подобных аргументов требовалось только сослаться на учение Священного Писания и историю обращения Бога с Его народом во все века. Бог работает через [456] тех, кто внимает и повинуется Его голосу, кто в случае необходимости высказывает самые резкие истины и не боится порицать популярные грехи. Причина, почему Бог не часто избирает ученых и высокопоставленных мужей для руководства движениями реформы, заключается в том, что такие люди очень полагаются на свои убеждения, теории и богословские системы и не испытывают нужды в том, чтобы быть наученными Богом; только те, кто имеет личную связь с Источником мудрости, способны понимать и истолковывать Писание. Иногда к делу провозглашения истины призываются люди с самым незначительным школьным образованием, но не потому, что они неучены, а потому, что они не столь самонадеянны, и, следовательно, разрешат Богу учить их. Они учатся в школе Христа, и их смирение и послушание делают их великими. Доверяя им познание Своей истины, Бог оказывает им такую честь, по сравнению с которой все земные почести и человеческое величие ничтожны. Большинство адвентистов отвергло истины относительно святилища и Закона Божьего, и многие также отреклись от своей веры в адвентистское движение и приняли ошибочные и противоречивые взгляды на пророчества, предсказывающие это движение. Некоторые впали в заблуждение, неоднократно назначая определенное время пришествия Христа. Свет, освещающий теперь вопрос о святилище, показывал им, что никакой пророческий период не простирается до Второго пришествия и что точное время этого события не предсказано. Но, отвернувшись от этого света, они продолжали назначать различные сроки пришествия Господа и вновь, как это было уже не раз, испытывали горькие разочарования. Когда церковь в Фессалониках приняла ошибочные взгляды на пришествие Христа, апостол Павел посоветовал им внимательно проверить свои надежды и ожидания Словом Божьим. Он обратил их внимание на пророчества о событиях, которые должны были произойти перед пришествием Христа, и показал им, что они не имели основания ожидать Его пришествия в свои дни. «Да не обольстит вас никто никак» (2 Фессалоникийцам 2:3), – так звучат слова его предостережения. Если бы они все же продолжали питать надежды, не обоснованные Священным Писанием, то пришли бы [457] к неверному образу действий; разочарование подвергло бы их насмешкам со стороны неверующих, и они оказались бы в опасности лишиться мужества и быть искушенными усомниться в истинах, важных для их спасения. Предостережение апостола, адресованное к фессалоникийцам, содержит в себе важный урок для живущих в последнее время. Многие из адвентистов считают, что если они не сосредоточат свою веру на определенном времени пришествия Господа, то не смогут быть ревностными и старательными в работе приготовления. Но если их надежда вновь и вновь пробуждается лишь для того, чтобы потерпеть поражение, их вера подвергается такому потрясению, что они не в состоянии воспринимать великие истины пророчества. Проповедь об определенном времени начала суда при распространении Первой ангельской вести была предопределена Богом. Точность вычисления пророческих периодов, на которых основывалась эта весть и которые указывали, что 2300 дней закончатся осенью 1844 года, являются неоспоримыми. Неоднократные попытки определить новые даты начала и конца пророческих периодов и необоснованная аргументация, необходимая для подкрепления этих точек зрения, не только отвращают умы людей от истины настоящего времени, но и вызывают презрение по отношению ко всем попыткам объяснения пророчеств. Чем чаще устанавливается определенное время Второго пришествия и чем шире это проповедуется, тем больше это отвечает целям сатаны. Когда проходит назначенное время, он возбуждает насмешки и презрение в адрес сторонников этих взглядов и таким образом бросает мрачную тень недоверия и упреков на великое адвентистское движение 1843-го и 1844-го годов. Те, кто упорствуют в этом заблуждении, в конце концов, назначат такую дату пришествия Христа, которая отнесет это событие в самое далекое и неопределенное будущее. Таким образом, они впадут в состояние обманчивой безопасности, и для многих прояснение наступит лишь тогда, когда будет уже слишком поздно. История древнего Израиля является поразительной иллюстрацией прошлых переживаний Адвентистской церкви. Бог вел Свой народ в адвентистском движении так же, как Он вел детей Израилевых из Египта. В постигшем их великом разочаровании их вера так же была испытана, как и вера иудеев у Красного моря. Если бы они продолжали доверять мощной деснице Иеговы, управляющей ими [458] в переживаниях прошлого, то они увидели бы спасение Божье. Если бы все те, кто единодушно трудился в движении 1844 года, приняли Третью ангельскую весть и возвещали ее в силе Святого Духа, Господь совершил бы через них величайшие дела. На землю были бы излиты целые потоки света. Годами раньше жители земли получили бы предостережение, заключительная работа была бы окончена, и Христос пришел бы для избавления Своего народа. Не по Божьей воле Израиль скитался по пустыне сорок лет; Он был намерен вести их прямо в Ханаанскую землю и сделать их там святым и счастливым народом. Но «они не могли войти за неверие» (Евреям 3:19). По причине своего отпадения и отступления они погибли в пустыне, и другие поднялись, чтобы войти в обетованную землю. Подобным же образом не было воли Божьей в том, чтобы пришествие Христа так долго задерживалось, и чтобы Его народ на протяжении столь многих лет оставался в этом мире греха и скорби. Но неверие разделило их с Богом. Так как они отказались выполнить работу, которую Он им доверил, были призваны другие, чтобы возвестить эту весть. Из милосердия к миру Иисус откладывает Свое пришествие, чтобы дать грешникам возможность услышать предостережение и найти в Нем убежище, прежде чем будет излит гнев Божий. В настоящее время, как и в прежние века, проповедь истины, порицающей грехи и заблуждения времени, вызовет сопротивление. «Всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его» (Ев. от Иоанна 3:20). Многие, видя, что они не в состоянии обосновать свои утверждения Священным Писанием, решаются любой ценой защищать их и со всей злобой обрушиваются на характер и побуждения тех, которые выступают в защиту непопулярных истин. Такая политика проводилась во все века. Пророк Илия был обвинен как «смущающий Израиля», Иеремия – как предатель, а апостол Павел – как осквернитель храма. С тех дней вплоть до настоящего времени все те, которые желали остаться верными истине, объявлялись бунтовщиками, [459] еретиками или раскольниками. Многие люди, вера которых слишком слаба, чтобы принять вернейшее пророческое слово, безоговорочно примут обвинение против тех, кто осмеливается порицать популярные грехи. Этот дух будет усиливаться все больше и больше. И Библия ясно учит, что приближается время, когда государственные законы будут находиться в таком противоречии с Законом Божьим, что всякий, повинующийся всем Божественным предписаниям, должен будет смело встретить поношение и наказание как преступник. Ввиду всего этого, в чем заключается долг вестника истины? Должен ли он прийти к выводу, что не следует проповедовать об истине, так как часто это только побуждает людей уклоняться от ее требований или сопротивляться ей? Нет, он, как и первые реформаторы, не должен прекращать свидетельствовать о Слове Божьем по той причине, что это вызывает сопротивление. Святые и мученики оставили свое свидетельство веры, которое вошло в историю для блага грядущих поколений. Эти живые примеры святости и неизменной искренности дошли и до наших дней, чтобы вселять мужество и смелость в сердца тех, кто призван в наше время свидетельствовать о Боге. Они приняли благодать и истину не только для себя, но чтобы через них вся земля могла быть освещена познанием о Боге. Не дал ли Бог свет Своим слугам и в этом поколении? Тогда они должны позволить ему осветить этот мир. В древности Господь сказал одному из пророков, который говорил от Его имени: «Дом Израилев не захочет слушать тебя, ибо они не хотят слушать Меня». Тем не менее, Он сказал: «Говори им слова Мои, будут ли они слушать, или не будут» (Иезекииля 3:7; 2:7). И в наше время Бог обращается к Своим слугам со словами: «Возвысь голос твой, подобно трубе, и укажи народу Моему на беззаконие его, и дому Иаковлеву – на грехи его» (Исаии 58:1). Соответственно своим возможностям, каждый, кто принял свет истины, несет на себе ту же торжественную и серьезную ответственность, что и пророк Израиля, к которому было обращено Слово Господне: «Тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать [460] из уст Моих слово и вразумлять их от Меня. Когда Я скажу беззаконнику: «беззаконник ты смертью умрешь», а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, то беззаконник тот умрет за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей. Если же ты остерегал беззаконника от пути его, чтоб он обратился от него, но он от пути своего не обратился, то он умирает за грех свой, а ты спас душу твою» (Иезекииля 33:7-9). Большим препятствием для принятия и распространения истины является тот факт, что оно влечет за собой упреки и неприятности. Это является единственным доводом против истины, который ее защитники никогда не были в состоянии опровергнуть. Но это не удерживает истинных последователей Христа. Они не ждут, пока истина станет популярной. Убежденные в своем долге, они добровольно берут крест, разделяя мнение апостола Павла, что «кратковременное легкое страдание наше производит в безмерном преизбытке вечную славу» (2 Коринфянам 4:17); вместе с одним известным пророком древности они считают «поношение Христово ...большим для себя богатством, нежели египетские сокровища» (Евреям 11:26). Только те, кто в глубине души привержены миру, будут – независимо от своего вероисповедания – исходить в религиозных вопросах из политических соображений, а не из принципов. Мы должны избрать истину, потому что она – истина, а последствия предоставить Богу. Всеми великими реформами мир обязан людям принципа, веры и мужества. Посредством таких мужей дело реформы должно продвигаться вперед и в наши дни. Так говорит Господь: «Послушайте Меня, знающие правду, народ, у которого в сердце закон Мой Не бойтесь поношения от людей, и злословия их не страшитесь. Ибо, как одежду, съест их моль, и, как волну, съест их червь, а правда Моя пребудет вовек, и спасение Мое – в роды родов» (Исаии 51:7, 8). Глава 27 Возрождение наших дней [461] ГДЕ БЫ НИ проповедовалось со всей верностью Слово Божье, это сопровождалось результатами, свидетельствовавшими о его Божественном происхождении. Дух Божий сопровождал весть Его слуг, и слово их было со властью. Совесть грешников пробуждалась. «Свет… который просвещает всякого человека, приходящего в мир», освещал самые сокровенные уголки их души, и все тайное становилось явным (Ев. от Иоанна 1:9). Сознание глубокого раскаяния овладевало их разумом и сердцем. Они убеждались во грехе, праведности и грядущем суде, а также начинали сознавать и понимать праведность Иеговы и испытывали чувство ужаса за свои грехи и нечистоту перед Испытующим сердца. В душевной агонии они вопрошали: «Кто избавит меня от сего тела смерти?» (Римлянам 7:24). По мере того как перед ними вставала во всем своем величии Голгофа с ее неизмеримой Жертвой, принесенной за грехи людей, они начинали понимать, что ничто, кроме заслуг Христа, не может быть достаточным для того, чтобы искупить вину их беззаконий; только это может примирить человека с Богом. С верой и смирением они принимали Агнца Божьего, взявшего на Себя грех мира. И через кровь Иисуса получали «прощение грехов, соделанных прежде». Эти души приносили достойный плод покаяния. Уверовав, они принимали крещение и восставали для новой жизни, – уже как новое творение во Христе Иисусе, чтобы больше не поступать по «прежним похотям», но чтобы верою в Сына [462] Божьего идти по Его стопам, отражая Его характер и стремясь достичь такой же чистоты, какая свойственна Ему. Они теперь любили то, что прежде ненавидели, и ненавидели то, что прежде любили. Строптивые и гордые люди превращались в кротких и смиренных; тщеславные и надменные – в серьезных и скромных; безнравственные – в благочестивых; пьяницы – в трезвенников, а развратники – в целомудренных людей. Они оставляли все мирское и суетное. Украшением, к которому стремились христиане, было не «внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно перед Богом» (1 Петра 3:3, 4). Пробуждение приводило к глубокому самоисследованию и смирению. Оно характеризовалось торжественными и серьезными воззваниями к грешникам, искренним состраданием к тем, за кого Христос пролил Свою кровь. Мужчины и женщины в молитве боролись с Богом за спасение душ. Результаты этого пробуждения были видны в душах, которые не отступили перед трудностями самоотречения и жертвы, но радовались тому, что они были удостоены переносить поношения и испытания ради Христа. Люди видели перемену в жизни исповедующих имя Иисуса, влияние которых приносило пользу обществу. Они собирали со Христом и сеяли в Духе, чтобы пожать жизнь вечную. О них можно было сказать: «…опечалились к покаянию». «Ибо печаль ради Бога производит неизменное покаяние ко спасению, а печаль мирская производит смерть. Ибо то самое, что вы опечалились ради Бога, смотрите, какое произвело в вас усердие, какие извинения, какое негодование на виновного, какой страх, какое желание, какую ревность, какое взыскание По всему вы показали себя чистыми в этом деле» (2 Коринфянам 7:9-11). Это результат работы Духа Божьего. Только изменение образа жизни может свидетельствовать о подлинном раскаянии. [463] Если грешник выполняет данный им обет, возвращает взятое, исповедует свои грехи и начинает любить Бога и своих ближних, то он может быть уверен в том, что нашел мир с Богом. Таковы были последствия каждого религиозного пробуждения прошлых лет. Его плоды самым убедительным образом говорили о том, какое огромное Божье благословение оно несло с собой для спасения людей и возвышения всего человеческого рода. Но многие пробуждения наших дней резко отличаются от тех проявлений Божественной благодати, которые в прошлом сопровождали работу слуг Божьих. Это верно, что интерес народа растет, многие заявляют, что они обращены, и церкви пополняются; тем не менее, нельзя считать, что все больше людей живут настоящей духовной жизнью. Свет, вспыхивающий на какое-то время, вскоре гаснет, и наступает еще большая тьма. Популярные пробуждения слишком часто бывают вызваны воздействием на воображение и эмоции, возбуждением чувств и удовлетворением любви к новому и потрясающему. Обращенные таким образом мало расположены к тому, чтобы слушать Библейскую истину; они не проявляют большого интереса к свидетельствам пророков и апостолов. И если религиозное служение не содержит в себе чего-то сенсационного, оно перестает быть привлекательным для них. Весть, взывающая к здравому рассудку, не пробуждает в них отклика. Ясные предостережения Слова Божьего, прямо касающиеся их вечных интересов, остаются без внимания. Для каждой истинно обращенной души связь с Богом и вечными предметами станет главным вопросом жизни. Но в каких популярных церквах нашего времени присутствует дух посвящения Богу? Обращенные не оставляют своей гордости и любви к миру. И сегодня их желание отречься от себя, взять крест и следовать за кротким и смиренным Иисусом не стало большим, чем оно было до обращения. Религия сделалась предметом шуток в устах безбожников и скептиков, потому что жизнь многих, носящих имя Христа, очень далека от христианских принципов. Сила благочестия почти оставила многие церкви. Пикники, церковные представления и [464] церковные ярмарки, роскошные дома, выставление себя напоказ – все это изгнало мысли о Боге. Поместья, имущество и мирские занятия настолько поглощают сознание людей, что предметы вечности едва удостаиваются мимолетного внимания. Несмотря на широко распространенный упадок веры и благочестия в этих церквах все же есть истинные последователи Христа. Перед тем, как последние суды Божьи посетят нашу землю, среди народа Божьего произойдет такое пробуждение истинного благочестия, какого еще не наблюдалось со дней апостолов. На детей Божьих будет излит Его Дух и сила. В то время многие выйдут из тех церквей, в которых любовь к этому миру вытеснила любовь к Богу и Его Слову. Многие, как служители, так и простой народ, с радостью примут те великие истины, которые по повелению Божьему возвещаются в это время, чтобы приготовить народ ко Второму пришествию Господа. Враг человеческих душ жаждет помешать этой работе, и, прежде чем настанет время для такого движения, он попытается опередить его, применив подделку. В тех церквах, которые ему удастся подчинить своей обманчивой силе, он будет создавать видимость того излития особенных благословений Божьих; там будет проявляться сила, заставляющая предполагать большое религиозное пробуждение. Многие будут радоваться чудесному действию Божьему над ними, тогда как это будет действием другого духа. Прикрываясь религиозной маской, сатана будет стремиться к тому, чтобы распространять свое влияние над всем христианским миром. Во многих возбуждающих движениях, происходивших после 1844 года, действовало в большей или меньшей степени то же влияние, которое появится в более обширных движениях будущего. Оно проявляется в эмоциональном возбуждении, в смешивании истины с ложью, отлично приспособленных для того, чтобы ввести в заблуждение. Тем не менее, никто не должен быть обманут. Во свете Слова Божьего не так уж трудно установить природу этих движений. Там, где люди пренебрегают свидетельством Библии, отвергая ее ясные, испытывающие сердце истины, требующие от человека самоотречения и отказа от мира, там мы можем быть уверенны в отсутствии Божьего благословения. [465] И, согласно данному Самим Христом правилу «по плодам их узнаете их» (Ев. от Матфея 7:16), становится очевидным тот факт, что эти движения не являются работой Духа Божьего. В истинах Своего Слова Бог открыл Себя людям; и для всех принимающих эти истины они являются щитом против обольщений сатаны. Пренебрежение этими истинами открыло дверь тому злу, которое сейчас так широко распространилось в религиозном мире. Природа и значимость Закона Божьего в большей степени утрачены из виду. Неправильное представление о характере, неизменности и обязательности Божественного Закона привело к ошибочному пониманию обращения и освящения, и в результате – снижение образца благочестия в церкви. В этом и заключается вся тайна того, почему во многих пробуждениях нашего времени нет Духа и силы Божьей. В различных вероисповеданиях есть люди, известные своим благочестием, которые признают этот факт и горько сокрушаются обо всем этом. Профессор Эдуарде А. Парк, говоря об угрожающих религии опасностях, верно отмечает: «Одним из источников опасности является то, что у нас пренебрегают проповедью Закона Божьего с амвона. В прежние времена кафедра была эхом голоса совести. ...Наши самые выдающиеся проповедники, следуя примеру их Учителя, придавали своим речам удивительное величие, отводя выдающееся место Закону, его заповедям и предостережениям. Они повторяли два великих принципа, а именно, что Закон является отражением Божественных совершенств, и что человек, который не любит Закон, не любит и Евангелие, потому что Закон, как и Евангелие, есть зеркало, которое отражает истинный характер Бога. Эта опасность ведет к другой, а именно: к недооценке злостности греха, его распространенности и наказуемости. Насколько праведна заповедь, настолько неправедно непослушание... К этому присоединяется еще и опасность недооценки правосудия Божьего. Современная кафедра стремится отделить Божественное правосудие от Божественного милосердия, и вместо того, чтобы возвысить милосердие как принцип, она низводит его [466] до степени чувства. Современная теологическая призма разделяет то, что Бог соединил. Каким же на самом деле является Закон Божий: добрым или злым? Закон добр. Если так, то и правосудие является добрым, потому что оно выражает желание исполнить Закон. От привычки недооценивать Божественный Закон и правосудие, недооценивать распространенность и наказуемость человеческого непослушания люди легко переходят к привычке недооценивать и благодать, сделавшую возможным искупление греха». Таким образом, Евангелие теряет свою ценность и важность в сознании людей, и вскоре они практически готовы отвергнуть и саму Библию. Многие религиозные учителя утверждают, что Христос Своей смертью отменил Закон и что с тех пор люди свободны от его требований. Также есть такие, которые выставляют Закон как тяжелое бремя, и в противоположность рабству Закона представляют свободу, которую дает Евангелие. Но пророки и апостолы не так относились к святому Божьему Закону. Давид говорил: «Буду ходить свободно, ибо я взыскал повелений Твоих» (Псалтирь 118:45). Апостол Иаков, который писал после смерти Христа, ссылается на Десятисловие как на «закон царский» и «закон совершенный, закон свободы» (см. Иакова 2:8; 1:25). И апостол Иоанн, спустя полвека после распятия Иисуса, говорил о благословениях, которые будут покоиться над теми, «которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами» (Откровение 22:14). Утверждение о том, что Христос Своей смертью отменил Закон Своего Отца, лишено всякого основания. Если бы было возможным изменить Закон или упразднить его, тогда не было бы необходимости в смерти Христа для спасения человека от наказания за грех. Смерть Христа, не имеющая ничего общего с упразднением Закона, сама по себе доказывает его неизменяемость. Сын Божий пришел «возвеличить и прославить закон» (Исаии 42:21). Он сказал: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон… доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона» (Ев. от Матфея 5:17, 18). И о Себе Он говорит: «Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце» (Псалтирь 39:9). [467] По своей природе Закон Божий неизменяем. Он является откровением воли и характера Своего Автора. Бог есть любовь, и Его Закон также есть любовь. Два его великих принципа – любовь к Богу и любовь к человеку. «Любовь есть исполнение закона» (Римлянам 13:10). Характер Божий есть праведность и истина; такова природа и Его Закона. Псалмопевец говорит: «Закон Твой – истина», «все заповеди Твои праведны» (Псалтирь 118:142, 172). И апостол Павел заявляет: «Закон свят, и заповедь свята и праведна и добра» (Римлянам 7:12). Этот Закон, будучи выражением мудрости и воли Божьей, должен быть таким же вечным, как и его Автор. Работа обращения и освящения состоит в том, чтобы примирить людей с Богом, дабы они жили в гармонии с принципами Его Закона. В начале человек был сотворен по образу Божьему. Он был в совершенной гармонии с природой и Законом Божьим; принципы праведности были запечатлены в его сердце. Но грех разлучил его с Творцом. Человек больше не отражал в себе Божественный образ. Его сердце находилось в состоянии вражды с принципами Божьего Закона. «Плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божьему не покоряются, да и не могут» (Римлянам 8:7). Но «так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного», чтобы человек мог примириться с Богом. Через заслуги Христа человек может быть вновь приведен в гармонию со своим Творцом. Его сердце должно возродиться Божественной благодатью; он должен принять новую жизнь, исходящую свыше. Эта перемена и есть новое рождение, без которого, по словам Христа, человек «не может увидеть Царствия Божьего» (Ев. от Иоанна 3:3). Первый шаг в примирении с Богом – это сознание греха. «Грех есть беззаконие» (1 Иоанна 3:4). «Ибо законом познается грех» (Римлянам 3:20). Для того чтобы увидеть свою вину, грешник должен проверить свой характер по великому Божьему мерилу праведности. Это – зеркало, которое открывает совершенства праведного характера и помогает человеку увидеть недостатки в своем собственном. Закон открывает человеку его грехи, но не может исцелить его от греха. [468] Обещая жизнь тому, кто будет исполнять его, он также говорит о смерти того, кто нарушает его. Только Евангелие Христа может освободить человека от проклятия или скверны греха. Человек должен проявить раскаяние перед Богом, Закон Которого он нарушил, а также веру во Христа и Его искупительную жертву. Таким образом, он получает «прощение грехов, соделанных прежде», и становится причастником Божественного естества. Он становится дитем Божьим, приняв Духа усыновления, Которым взывает: «Авва, Отче » Свободен ли он теперь нарушать Закон Божий? Павел говорит: «Итак, мы уничтожаем закон верою? Никак; но закон утверждаем». «Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?» (Римлянам 3:31; 6:2). И апостол Иоанн заявляет: «Это есть любовь к Богу, чтобы мы соблюдали заповеди Его; и заповеди Его не тяжки» (1 Иоанна 5:3). При новом рождении сердце приводится в гармонию с Богом, а также и с Его Законом. Когда в грешнике происходит эта огромная перемена, тогда он переходит от смерти к жизни, от греха – к святости, от беззакония и возмущения – к повиновению и верности. Наступает конец жизни, отчужденной от Бога; начинается новая жизнь примирения, веры и любви. Тогда «оправдание закона» исполнится «в нас, живущих не по плоти, но по духу» (Римлянам 8:4). И речью души будет: «Как люблю я закон Твой Весь день размышляю о нем» (Псалтирь 118:97). «Закон Божий совершен, преображает душу» (Псалтирь 18:8, англ. перевод). Без закона люди не имеют правильного представления о чистоте и святости Бога и о своей собственной виновности и нечистоте. Они не имеют настоящего сознания своей греховности и не испытывают нужды в раскаянии. Не видя своего положения как нарушителей Закона Божьего, они не видят и нужды в искупительной крови Христа. Они принимают надежду спасения без коренной перемены сердца, без преобразования жизни. Поэтому имеется большое число поверхностных обращений, и к церкви присоединяется множество людей, которые никогда в действительности не были соединены со Христом. [469] Ложные теории относительно освящения, также проистекающие из пренебрежения Божественным Законом или его отвержения, характерны для религиозных движений наших дней. Эти теории ложны в доктринальном отношении и опасны в отношении практических результатов, и тот факт, что они находят такой горячий прием у людей, говорит о том, что вдвойне необходимо, чтобы все ясно понимали, чему учит по этому вопросу Священное Писание. Истинное освящение является библейским учением. Апостол Павел в своем Послании к Фессалоникийцам пишет: «Ибо воля Божья есть освящение ваше». И он молится: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте» (1 Фессалоникийцам 4:3; 5:23). Библия ясно учит, что такое освящение и как можно достичь его. Спаситель молился о Своих учениках: «Освяти их истиною Твоею: слово Твое есть истина» (Ев. от Иоанна 17:17). И апостол Павел учил, что верующие должны быть «освящены Духом Святым» (см. Римлянам 15:16). В чем заключается работа Святого Духа? Иисус сказал Своим ученикам: «Когда же приидет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину» (Ев. от Иоанна 16:13). И псалмопевец говорит: «Закон Твой – истина» (Псалтирь 118:142). Посредством Слова и Духа Божьего людям открыты великие принципы праведности, воплощенные в Его Законе. И так как Закон Божий «свят и праведен и добр» (Римлянам 7:12) и является отражением Божественного совершенства, то отсюда следует вывод, что и характер, сформированный на основе повиновения этому Закону, также будет свят. Христос есть совершенный пример подобного характера. Он говорит: «Я соблюл заповеди Отца Моего». «Я всегда делаю то, что Ему угодно» (Ев. от Иоанна 15:10; 8:29). Последователи Христа должны стать подобными Ему: посредством благодати Божьей они должны формировать свой характер в гармонии с принципами Его святого Закона. Это и есть библейское освящение. Эта работа может быть произведена только через веру во Христа, силой пребывающего Духа Божьего. Павел увещевает верующих: «Со страхом и трепетом совершайте свое спасение, потому что Бог производит в вас и хотение и действие по Своему благоволению» (Филиппийцам 2:12, 13). Христианин будет испытывать греховное побуждение, но он будет вести [470] непреклонную борьбу с ним. Вот здесь и проявляется нужда в помощи Христа. Человеческое бессилие объединяется с Божественной силой, и вера восклицает: «Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом » (1 Коринфянам 15:57). Священное Писание ясно показывает, что работа освящения – это непрерывный поступательный процесс. Когда, обращаясь, грешник находит мир с Богом через искупительную кровь, тогда христианская жизнь только начинается. Теперь он должен «спешить к совершенству», возрастать до «меры полного возраста Христова». Павел говорит: «Забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божьего во Христе Иисусе» (Филиппийцам 3:13, 14). И Петр ставит перед нами ступени, по которым достигается библейское освящение: «Прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь... Так поступая, никогда не преткнетесь» (2 Петра 1:5-10). Те, кто на личном опыте пережили библейское освящение, будут проявлять дух смирения. Подобно Моисею, они увидели торжественное величие святости и свое личное недостоинство в сравнении с чистотой и возвышенным совершенством вечно Сущего. Пророк Даниил является примером истинного освящения. Его продолжительная жизнь была жизнью благородного служения своему Творцу. Он был «мужем желаний» (см. Даниила 10:11). И, тем не менее, вместо того, чтобы утверждать, что он чист и свят, этот почтенный пророк ставит себя на один уровень с грешным Израилем и умоляет Бога за свой народ: «Мы повергаем моления наши перед Тобою, уповая не на праведность нашу, но на Твое великое милосердие» (Даниила 9:18). «Согрешили мы, поступали нечестиво» (Даниила 9:15). Он говорит: «Я ...говорил и молился и исповедывал грехи мои и грехи народа моего» (Даниила 9:20). И когда Сын Божий позже явился ему, чтобы дать [471] наставление, Даниил говорит: «Вид лица моего чрезвычайно изменился, не стало во мне бодрости» (Даниила 10:8). Когда Иов услышал голос Господа из бури, он воскликнул: «Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле» (Иова 42:6). Когда Исаия увидел славу Божью и услышал херувимов, восклицающих: «Свят, свят, свят Господь Саваоф », он воскликнул: «Горе мне Погиб я » (Исаии 6:3, 5). После того, как Павел был вознесен до третьего неба и слышал слова, которых человеку нельзя пересказать (см. 2 Коринфянам 12:2-4), он говорил сам о себе как о «наименьшем из всех святых» (Ефесянам 3:8). Возлюбленный Иоанн, который склонял свою голову на грудь Иисуса и видел славу Его, пал к ногам ангела, как мертвый (см. Откровение 1:17). Те, которые ходят в тени Голгофского креста, не могут превозноситься и хвастливо заявлять, что они свободны от греха. Они сознают, что это их грех явился причиной агонии, разбившей сердце Сына Божьего, и эта мысль будет приводить их к самоуничижению. Те, которые живут в теснейшей связи со Христом, наиболее ясно видят всю слабость и греховность человечества, и свою единственную надежду полагают на заслуги распятого и воскресшего Спасителя. Освящение, завоевывающее сейчас известность в религиозном мире, проникнуто духом самовозвышения и пренебрежения к Закону Божьему, что характеризует это освящение как чуждое учению Библии. Его сторонники учат, что освящение – это мгновенное действие, когда при помощи одной веры человек достигает совершенной святости. «Только верьте, – говорят они, – и благословение будет покоиться на вас». Со стороны принимающего эти благословения, согласно их мнению, не требуется больше никаких усилий и стараний. И в то же самое время они отрицают авторитет Закона Божьего, утверждая, что освобождены от обязанности соблюдать заповеди. Но разве возможно, чтобы люди были святы, находились в гармонии с волей и характером Божьим и вместе с тем не были в единстве с принципами, являющимися выражением Его природы и воли, с принципами, которые говорят о том, что угодно Ему? [472] Желание исповедовать легкую, удобную религию, которая не требовала бы усилий, самоотречения и разрыва с безумием мира, создало популярное учение о вере, и только вере; но что же говорит Слово Божье? Апостол Иаков говорит: «Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его?.. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства?.. .Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?» (Иакова 2:14-24). Слово Божье свидетельствует против этого коварного учения о вере без дел. Вера, претендующая на благосклонность неба без выполнения условий, на которых может быть дарована милость, – это не вера, а самонадеянность; ибо настоящая вера утверждается на обетованиях и постановлениях Священного Писания. Пусть никто не обольщает себя тем, что он сможет достичь святости, умышленно нарушая в то же время хотя бы одно из требований Божьих. Совершение сознательного греха заставляет умолкнуть свидетельствующий голос Святого Духа и разделяет душу с Богом. «Грех есть беззаконие». И «всякий согрешающий (нарушающий Закон) не видел Его и не познал Его» (1 Иоанна 3:4, 6). Хотя Иоанн в своих посланиях пишет так много о любви, однако он без колебания открывает истинный характер тех, которые заявляют, что освящены, но в то же время нарушают Закон Божий. «Кто говорит: «я познал Его», но заповедей Его не соблюдает, тот лжец, и нет в нем истины; а кто соблюдает слово Его, в том истинно любовь Божья совершилась» (1 Иоанна 2:4, 5). Здесь критерий исповедания каждого. Мы не можем говорить о святости ни одного человека до тех пор, пока не измерим его характер единственным Божьим мерилом святости как на небе, так и на земле. Если люди не оценивают в должной мере моральный Закон, если они умаляют заповеди Божьи и относятся к ним небрежно, если они нарушают хотя бы одну из [473] малейших сих и учат так других, то они сами тогда не имеют никакой ценности в очах Божьих, и мы можем знать, что их претензии лишены всякого основания. Уже само заявление человека о том, что он без греха, является доказательством того, что говорящий так в действительности далек от святости. Причиной, почему человек может считать себя святым, является то, что он не имеет истинного представления о безграничной чистоте и святости Бога, или о том, каким должен стать тот, кто находится в гармонии с Его характером; он потому так думает о себе, что не имеет настоящего понятия о чистоте и возвышенной красоте Иисуса, о злокачественности и пагубности греха. Чем больше расстояние между человеком и Христом и чем несовершеннее его понятия о характере и требованиях Бога, тем праведнее он будет выглядеть в собственных глазах. Освящение, о котором говорит Священное Писание, охватывает все существо человека – дух, душу и тело. Павел молился о фессалоникийцах, чтобы их «дух, душа и тело во всей целости» сохранились «без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фессалоникийцам 5:23). И снова он обращается к верующим: «Итак, умоляю вас, братия, милосердием Божьим, представьте тела ваши в жертву живую, святую, благоугодную Богу» (Римлянам 12:1). В древнем Израиле каждая жертва, которую приносили, очень тщательно рассматривалась. Если на животном обнаруживался какой-нибудь недостаток, его не приносили в жертву, потому что Бог повелел, чтобы жертва была «без порока». Так и христианам предлагается представить свои тела «в жертву живую, святую, благоугодную Богу». Для того чтобы сделать это, человек должен сохранять все свои способности в самом наилучшем состоянии. Каждая привычка, которая снижает телесные или умственные силы, делает человека непригодным для служения своему Творцу. И разве Бог будет доволен ничтожеством нашей жертвы, в то время как мы можем принести Ему самое лучшее? Христос сказал: «Возлюби Господа Бога Твоего всем сердцем твоим». Те, которые любят Бога всем сердцем, будут стремиться к тому, чтобы самым наилучшим образом послужить Ему своей жизнью; и такой человек будет всегда заинтересован в том, чтобы подчинить каждую способность своего существа законам, которые помогут ему исполнить Его волю. Любящий Бога не позволит себе потворством [474] аппетиту или страстям ослабить или осквернить жертву, которую он приносит Небесному Отцу. Петр советует «удаляться от плотских похотей, восстающих на душу» (1 Петра 2:11). Всякое удовлетворенное греховное желание притупляет способности и ослабляет умственное и духовное восприятие, и в таком случае Слово Божье или Дух Святой производят самое слабое впечатление на сердце такого человека. Павел обращается к Коринфянам: «Очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божьем» (2 Коринфянам 7:1). И наряду с такими плодами Духа, как «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость» он приводит и «воздержание» (Галатам 5:22, 23). Невзирая на эти вдохновенные слова, сколь многие, называющие себя христианами, ослабляют свои силы в погоне за наживой или в поклонении моде; сколь многие унижают свое Богом дарованное человеческое достоинство обжорством, вином и запрещенными удовольствиями. И церковь, вместо того чтобы порицать, слишком часто поощряет зло, взывая к аппетиту, корыстолюбию или любви к развлечениям, с целью пополнить свою казну, когда для этого слишком слаба любовь ко Христу. Если бы Иисус в наше время посетил церкви и увидел там празднования и нечестивую торговлю, проводимые во имя религии, то разве не изгнал бы Он этих осквернителей, как Он когда-то изгнал меновщиков из храма? Апостол Иаков говорит, что мудрость, сходящая свыше, «во-первых, чиста». И если бы ему пришлось лично встретиться с теми, кто произносит драгоценное имя Иисуса устами, оскверненными табаком, с теми, кто весь пропитан этим отвратительным запахом и оскверняет воздух, вынуждая всех окружающих вдыхать яд, то, придя в соприкосновение с привычкой, столь противной чистоте Евангелия, разве апостол не осудил бы ее как «земную, душевную, бесовскую»? Рабы никотина, обманывая самих себя, говорят о том, что они имеют полное освящение и надеются также быть на небе, но Слово Божье ясно говорит, что «не войдет в него ничто нечистое» (Откровение 21:27). [475] «Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого вы имеете от Бога, и вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божьи» (1 Коринфянам 6:19, 20). Тот, чье тело является храмом Святого Духа, не будет порабощен пагубной привычкой. Все свои силы он посвятит Христу, искупившему его Своею драгоценной кровью. Его имущество принадлежит Господу. Разве может он остаться невиновным в случае расточительства доверенного ему капитала? Называющие себя христианами ежегодно тратят большие суммы денег на бесполезные и пагубные желания и прихоти, в то время как души погибают без слова жизни. Уничтожая на жертвеннике своих порочных желаний больше, чем они уделяют для оказания помощи бедным или для распространения Евангелия, они обкрадывают Бога десятиной и приношениями. Если бы все, называющие себя последователями Христа, были истинно освящены, тогда они, вместо того чтобы расходовать свои средства на все бесполезное и даже вредное, отдали бы их в сокровищницу Божью, и каким чудным примером воздержания, самоотречения и самопожертвования стали бы все христиане Тогда они стали бы светом для мира. Мир предается потворству своим желаниям. «Похоть плоти, похоть очей и гордость житейская» господствуют над массами людей. Но последователи Христа имеют более святое призвание. «Выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому». Согласно свету Божьего Слова, мы имеем полное право сказать, что не может быть истинным то освящение, которое не вызывает полный отказ от греховных стремлений и мирских удовольствий. Тем, кто выполняет условия: «Выйдите из среды их и отделитесь, ...и не прикасайтесь к нечистому», дано обетование Божье: «Я прииму вас; и буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель» (2 Коринфянам 6:17, 18). Каждый христианин имеет преимущество и долг приобрести богатые и содержательные опыты в духовной жизни. [476] «Я свет миру, – сказал Иисус. – Кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» (Ев. от Иоанна 8:12). «Стезя праведных – как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня» (Притчи 4:18). Каждый шаг веры и послушания приводит душу в более тесную связь со Светом жизни, в Котором «нет никакой тьмы». Яркие лучи Солнца Праведности освещают рабов Божьих, и они должны отражать Его лучи. Подобно тому, как звезды свидетельствуют о существовании на небе большого светила, сияние которого они отражают, так и христиане должны ясно показывать, что над всей Вселенной царит Бог, характер Которого достоин славы и подражания. Плоды Его Духа, чистота и святость Его характера проявятся в Его свидетелях. Павел в своем Послании к Колоссянам говорит о тех богатых благословениях, которые обещаны детям Божьим. Он пишет: «Мы... не перестаем молиться о вас и просить, чтобы вы исполнялись познанием воли Его, во всякой премудрости и разумении духовном, чтобы поступали достойно Бога, во всем угождая Ему, принося плод во всяком деле благом и возрастая в познании Бога, укрепляясь всякою силою по могуществу славы Его, во всяком терпении и великодушии с радостью» (Колоссянам 1:9-11). Подобным образом он обращается и к ефесским братьям, чтобы и они пришли к пониманию высот христианского преимущества. На самом доступном языке он открывает перед ними чудесную силу и знание, какими они могут обладать как сыны и дочери Всевышнего. Это было их преимуществом, «крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке», чтобы они, «укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, и уразуметь превосходящую разумение любовь Христову». И молитва апостола достигает наивысшей точки данных им преимуществ, когда он молит о том, чтобы они «исполнились всею полнотою Божьей» (Ефесянам 3:16-19). [477] В этих текстах открыты высоты, которых мы можем достичь через веру в обетования нашего небесного Отца, если исполним Его требования. Через заслуги Христа мы имеем доступ к престолу Безграничного Могущества. «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» (Римлянам 8:32). Отец дал Своему Сыну Своего Духа без меры, и мы также можем быть участниками Его полноты. Иисус говорит: «Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него» (Ев. от Луки 11:13). «Если чего попросите во имя Мое, Я то сделаю». «Просите, и получите, чтобы радость ваша была совершенная» (Ев. от Иоанна 14:14; 16:24). Хотя жизнь христиан и будет характеризоваться смирением, она не должна быть отмечена печалью и самообесцениванием. Каждый имеет преимущество жить так, чтобы получить одобрение Божье и Его благословение. Наш Небесный Отец не желает, чтобы мы жили всегда под давлением осуждения и во мраке. Истинное смирение – это вовсе не значит ходить с опущенной головой, погрузившись в размышления о самом себе. Мы можем пойти к Иисусу, очиститься и стоять перед Законом без стыда и угрызений совести. «Итак, нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе живут не по плоти, но по духу» (Римлянам 8:1). Через Иисуса падшие сыны Адама становятся «сынами Божьими». «Ибо и Освящающий и освящаемые, все – от Единого; поэтому Он не стыдится называть их братьями» (Евреям 2:11). Жизнь христианина должна быть жизнью веры, победы и радости в Господе. «Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Иоанна 5:4). Как справедливо говорит Неемия, Божий слуга: «Радость перед Господом – подкрепление для вас» (Неемия 8:10). А Павел говорит: «Радуйтесь всегда в Господе; и еще говорю: радуйтесь» (Филиппийцам 4:4). «Всегда радуйтесь. Непрестанно молитесь. За все благодарите: ибо такова о вас [478] воля Божья во Христе Иисусе» (1 Фессалоникийцам 5:16-18). Таковы плоды библейского обращения и освящения; и они так редко видны только потому, что христианский мир с безразличием относится к великим принципам праведности, изложенным в Законе Божьем. По этой же причине мы видим так мало глубоких, постоянных проявлений работы Духа Божьего, которыми характеризовались пробуждения в прежние годы. Мы преображаемся посредством созерцания. И если люди пренебрегают теми священными постановлениями, в которых Бог открыл им совершенство и святость Своего характера, и вместо этого обращаются к человеческим учениям и теориям, то разве можно еще удивляться тому, что в церкви столь низок уровень жизненного благочестия? Господь говорит: «Ибо два зла сделал народ Мой: Меня, источник воды живой, оставили, и высекли себе водоемы разбитые, которые не могут держать воды» (Иеремии 2:13). «Блажен муж, который не ходит на совет нечестивых... Но в законе Господа воля его, и о законе Его размышляет он день и ночь И будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет» (Псалтирь 1:1-3). Только тогда, когда Закон Божий будет восстановлен в своем законном положении, среди называющих себя Его народом может вновь произойти пробуждение первоначальной веры и благочестия. «Так говорит Господь: остановитесь на путях ваших и рассмотрите, и расспросите о путях древних, где путь добрый, и идите по нему, и найдете покой душам вашим» (Иеремии 6:16). Глава 28 Лицом к лицу с книгой жизни [479] «ВИДЕЛ Я наконец, – говорит пророк Даниил, – что поставлены были престолы, и воссел Ветхий днями; одеяние на Нем было бело, как снег, волосы головы Его – как чистая волна; престол Его – как пламя огня, колеса Его – пылающий огонь. Огненная река выходила и проходила перед Ним; тысячи тысяч служили Ему и тьмы тем предстояли перед Ним; судьи сели, и раскрылись книги» (Даниила 7:9, 10). Так пророку был показан великий и торжественный день, когда Судья всей земли рассмотрит жизнь и характер людей, чтобы воздать каждому «по делам его». Ветхий днями – это Бог Отец. Псалмопевец говорит: «Прежде нежели родились горы, и Ты образовал землю и вселенную, и от века и до века Ты – Бог» (Псалтирь 89:3). Он, Источник всего существующего и Основатель и Творец всякого закона, председательствует на суде. И святые ангелы, как служители и свидетели, числом «тысячи тысяч и тьмы тем», присутствуют на этом великом суде. «Вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему. И Ему дана [480] власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет» (Даниила 7:13, 14). Описанный здесь приход Христа не является Его Вторым пришествием на землю. Он подходит к Ветхому днями на небе, чтобы принять власть, славу и царство, которые будут даны Ему после окончания Его служения как Посредника. Это тот приход, который предсказан в пророчестве и который должен был произойти в конце 2300 дней, в 1844 году, но не Его Второе пришествие на землю. В сопровождении святых ангелов наш великий Первосвященник вошел во Святое святых и там предстал перед Богом, чтобы совершить окончательную работу в Своем посредническом служении для людей, – произвести судебное следствие и совершить примирение для всех тех, кто окажется вправе разделить Его преимущества. В прообразном служении только те, которые приходили к Богу с покаянием и исповеданием и чьи грехи через кровь жертвы за грех были образно перенесены во святилище, могли участвовать в служении Дня Искупления. Так и в великий день окончательного очищения и судебного следствия рассматриваются только дела тех, которые называют себя народом Божьим. Суд над нечестивыми – это другое, отдельное событие, которое совершится в более поздний период времени. «Ибо время начаться суду с дома Божьего; если же прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божьему?» (1 Петра 4:17). Небесные книги, в которых отмечены имена и поступки людей, будут определять все решения суда. Пророк Даниил говорит: «Судьи сели, и раскрылись книги». Автор Откровения, описывая то же событие, добавляет: «И иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими» (Откровение 20:12). Книга жизни содержит имена всех тех, которые когда-либо служили Богу. Иисус сказал Своим ученикам: «Радуйтесь [481] тому, что имена ваши написаны на небесах» (Ев. от Луки 10:20). Павел говорит о своих верных сотрудниках, «которых имена – в книге жизни» (Филиппийцам 4:3). Даниил, взирая на «время тяжкое, какого не бывало», говорит, что народ Божий будет избавлен – «все, которые найдены будут записанными в книге» (Даниила 12:1). И Откровение говорит нам, что только те войдут в город Божий, чьи имена «написаны у Агнца в книге жизни» (Откровение 21:27). «Памятная книга» пишется перед Господом, куда заносятся добрые дела всех «боящихся Господа и чтущих имя Его» (Малахии 3:16). Их слова веры, дела любви записаны на небе. Неемия ссылается на это, когда говорит: «Помяни меня за это, Боже мой, и не изгладь усердных дел моих, которые я сделал для дома Бога моего» (Неемии 13:14). В памятной книге Божьей увековечивается всякое праведное дело. Там верно отмечается всякое преодоленное искушение, каждое побежденное зло, всякое слово нежного сострадания. Там отмечается каждый жертвенный поступок, каждое страдание и скорбь, перенесенные ради Христа. Псалмопевец говорит: «У тебя исчислены мои скитания; положи слезы мои в сосуд у Тебя, – не в книге ли они Твоей?» (Псалтирь 55:9). Грехи людей также записываются. «Ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Екклесиаста 12:14). Спаситель говорит: «За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда. Ибо от слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» (Ев. от Матфея 12:36, 37). В этом вернейшем отчете записаны тайные намерения и побуждения, ибо Бог «осветит скрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения» (1 Коринфянам 4:5). «Вот что написано перед лицем Моим: ...беззакония ваши, говорит Господь, и вместе беззакония отцов ваших» (Исаии 65:6, 7). [482] Каждое дело человека исследуется перед Богом и регистрируется как поступок верности или неверности. Против каждого имени в небесных книгах с величайшей точностью отмечено всякое плохое слово, каждый эгоистический поступок, каждая неисполненная обязанность и всякий тайный грех со всем его искусным притворством. Ангел, ведущий запись, отмечает всякое оставленное без внимания предостережение Божье, впустую растраченные моменты, упущенные возможности, распространяемое человеком влияние, будь то к добру или ко злу, с его далеко идущими последствиями. Закон Божий является тем мерилом, по которому будут оцениваться характер и жизнь людей на суде. Мудрый человек говорит: «Бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд» (Екклесиаста 12:13, 14). Апостол Иаков предостерегает братьев: «Так говорите и так поступайте, как имеющие быть судимы по закону свободы» (Иакова 2:12). Найденные достойными примут участие в воскресении праведных. Иисус сказал: «А сподобившиеся достигнуть того века и воскресения из мертвых... равны Ангелам и суть сыны Божьи, будучи сынами воскресения» (Ев. от Луки 20:35, 36). И снова Он говорит: «И изыдут творившие добро в воскресение жизни» (Ев. от Иоанна 5:29). Умершие праведные воскреснут только после суда, на котором они были найдены достойными «воскресения жизни». Следовательно, они не будут лично присутствовать на суде, когда будет исследоваться их жизнь и решаться их дела. Иисус будет их Защитником. Он будет ходатайствовать и умолять Бога за них. «Если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая перед Отцем, Иисуса Христа, Праведника» (1 Иоанна 2:1). «Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие» (Евреям 9:24). «Посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них» (Евреям 7:25). [483] Когда на суде раскрываются книги, жизнь всех веровавших в Иисуса открывается перед Богом. Начав от первых людей, живших на земле, наш Ходатай последовательно переходит от поколения к поколению и окончит живыми. Там каждый называется по имени, и вся его жизнь исследуется с величайшей подробностью. Один принимается, другой отвергается. Если у кого-либо остались в книгах нераскаянные и непрощенные грехи, то имя такого человека будет изглажено из книги жизни, и список его добрых дел будет вычеркнут из памятной книги Божьей. Господь сказал Моисею: «Того, кто согрешил предо Мною, изглажу из книги Моей» (Исход 32:33). А пророк Иезекииль говорит: «И праведник, если отступит от правды своей и будет поступать неправедно... все добрые дела его, какие он делал, не припомнятся» (Иезекииля 18:24). Против имени тех, которые действительно раскаялись в своих грехах, веруя в кровь Христа как свою искупительную жертву, в небесных книгах отмечается прощение; так как они стали причастниками праведности Христа, их характер найден согласованным с Законом Божьим, их грехи изглажены, и они найдены достойными вечной жизни. Господь обещает через пророка Исаию: «Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну» (Исаии 43:25). Иисус сказал: «Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его перед Отцем Моим и перед Ангелами Его» (Откровение 3:5). «Итак, всякого, кто исповедает Меня перед людьми, того исповедаю и Я перед Отцем Моим Небесным; а кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцем Моим Небесным» (Ев. от Матфея 10:32, 33). Как бы ни был глубок интерес, проявляемый людьми к решениям земных судов, все же он является только слабым отражением того интереса, [484] с каким на небесном суде перед Судьей всей земли исследуются жизнь и дела вошедших в книгу жизни. Божественный Посредник ходатайствует за тех, которые победили, веруя в Его кровь, чтобы они получили прощение своих преступлений, чтобы вновь могли вернуться на свою родину – в Едем, и быть увенчанными вместе с Ним как сонаследники «прежнего владычества» (Михея 4:8). В своих стараниях искусить и обмануть человечество сатана надеялся расстроить Божественный план в сотворении человека; но Христос теперь ходатайствует, чтобы этот план был приведен в исполнение так, как будто никогда и не было падения человека. Он просит для Своего народа не только полного прощения и оправдания, но также и то, чтобы он разделил с Ним Его славу и обрел право сесть на Его престоле. В то время как Иисус ходатайствует за принявших Его благодать, сатана обвиняет их перед Богом как преступников. Великий обманщик пытался склонить их к неверию, побуждая перестать доверять Богу, оставить Его любовь и нарушить Его Закон. Теперь же он указывает на летопись их жизни, на недостатки их характера, на их несходство со Христом, позорящее их Искупителя, на все их грехи, к которым он сам подтолкнул их, и на основании всего этого предъявляет на них свои права как на своих подданных. Иисус не извиняет их грехов, но указывает на их раскаяние и веру, и, заявляя права на прощение для них, простирает Свои пронзенные руки к Отцу и святым ангелам и говорит: «Я знаю их по имени. Я начертал их на дланях Моих». «Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (Псалтирь 50:19). И, обращаясь к обвинителю Своего народа, Он говорит: «Господь да запретит тебе, сатана, да запретит тебе Господь, избравший Иерусалим Не головня ли он, исторгнутая из огня?» (Захарии 3:2). Христос облекает Своих верных Своею собственной праведностью, чтобы Он мог представить их Своему Отцу «славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного» (Ефесянам 5:27). Их имена внесены в книгу жизни, и относительно них написано: «будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны» (Откровение 3:4). [485] Таким образом, будет полностью исполнено новозаветное обетование: «Я прощу их беззакония и грехов их уже не воспомяну более». «В те дни и в то время, говорит Господь, будут искать неправды Израилевой, и не будет ее, и грехов Иуды, и не найдется их» (Иеремии 31:34; 50:20). «В тот день отрасль Господа явится в красоте и чести, и плод земли – в величии и славе, для уцелевших сынов Израиля. Тогда оставшиеся на Сионе и уцелевшие в Иерусалиме будут именоваться святыми, все вписанные в книгу для житья в Иерусалиме» (Исаии 4:2, 3). Судебное следствие и изглаживание грехов должно завершиться до Второго пришествия Господа. Так как умершие должны быть судимы согласно написанному в книгах, то невозможно, чтобы грехи людей были изглажены раньше окончания суда, на котором должны быть рассмотрены из дела. Но апостол Петр ясно говорит, что грехи верующих будут изглажены, когда «придут времена отрады от лица Господа, и... пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа» (Деяния 3:19, 20). Когда окончится судебное следствие, Христос придет на землю и принесет с Собой возмездие, чтобы воздать каждому по делам его. В прообразном служении первосвященник, совершив очищение для Израиля, выходил к народу и благословлял его. Так и Христос после окончания Своего посреднического служения придет «не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение» (Евреям 9:28), чтобы дать благословение вечной жизни ожидающим Его. И, подобно тому, как священник, удаляя грехи из святилища, исповедовал их над головой козла отпущения, так и Христос возложит все эти грехи на сатану – автора греха и подстрекателя к нему. Козел отпущения, на которого возлагались грехи Израиля, отсылался «в землю непроходимую» (Левит 16:22); так и сатана, неся на себе вину за все грехи, к которым он побуждал народ Божий, будет в течение тысячи лет привязан к опустошенной и необитаемой земле и, наконец, получит [486] полное наказание за грех в огне, который уничтожит всех нечестивых. Таким образом, великий план спасения достигнет своего завершения в окончательном искоренении греха и освобождении всех тех, кто был готов отвернуться от зла. В определенное для суда время – в конце 2300 дней, т. е. в 1844 году, – началось расследование и изглаживание грехов. Все, кто когда-либо принимал на себя имя Христа, должны подвергнуться тщательному исследованию. Как живые, так и умершие, должны быть судимы «по написанному в книгах, сообразно с делами своими». Грехи, которые люди не оставили и в которых не раскаялись, не будут прощены и не изгладятся из книг, но будут свидетельствовать против грешника в день Божий. Делал ли он зло при свете дня или в тьме ночи – все было обнажено и открыто перед Тем, с Кем мы имеем дело. Ангелы Божьи видят каждый грех и с величайшей точностью отмечают его. Грех можно утаить, отрицать, скрыть от отца, от матери, от жены, от детей, от товарищей, и возможно, что никто, кроме виновника, не будет знать о совершенном зле, но оно является открытым перед Небом. Ни мрак темнейшей ночи, ни искуснейшая маскировка не скроют от Вечного ни одной мысли. Богу хорошо известен каждый несправедливый поступок и каждое нечестное слово. Его нельзя обмануть видом благочестия. Он безошибочно определяет характер. Хитрые и испорченные сердцем люди могут легко ввести в заблуждение других, но Бог проникает сквозь все маскировки и читает внутреннюю жизнь. Какая торжественная мысль День за днем теряются в вечности, но следы этих дней остаются со всеми их деяниями в небесных книгах. Однажды высказанное слово, однажды сделанное дело уже нельзя больше возвратить. Ангелы отмечают как добрые, так и злые поступки. Самый могущественный завоеватель на земле не в состоянии опровергнуть отчета даже одного дня. Наши дела, слова и даже наши самые сокровенные побуждения – все будет иметь свой вес и значение при решении нашей участи. Быть может и забытые [487] нами, они будут свидетельствовать либо к нашему оправданию, либо к нашему осуждению. Подобно тому, как на полотне художника с безошибочной точностью вопроизводятся черты лица, так в небесных книгах верно изображается характер человека. Но все же, как мало люди беспокоятся относительно того отчета, который представлен вниманию небесных существ. Если бы завеса, отделяющая видимый мир от невидимого, приподнялась, и сыны и дочери человеческие увидели ангела, записывающего каждое слово и дело, с которыми им придется снова встретиться на суде, сколько слов тогда ежедневно оставалось бы невысказанными, а поступков – не совершенными На суде будет тщательно исследовано применение каждого данного нам таланта. Как мы использовали вверенный нам Небом капитал? При Своем пришествии получит ли Христос то, что принадлежало Ему, с прибылью? Использовали ли мы данные нам силы рук, сердца и ума для славы Божьей и в благословение для мира? На что мы употребили наше время, наше перо, наш голос, наши деньги и влияние? Что мы сделали для Христа в лице бедных, страдающих, сирот и вдов? Бог сделал нас хранителями Своего святого Слова; что мы сделали со светом и истиной, данными нам для того, чтобы сделать людей мудрыми ко спасению? Одно лишь исповедание веры во Христа не имеет никакой ценности; только любовь, проявляющаяся в делах, считается подлинной. В глазах Неба только любовь придает какому-либо поступку ценность. Что бы ни было сделано из любви, как бы незначительно и ничтожно оно ни было в глазах людей, оно принимается и вознаграждается Богом. Небесные книги открывают скрытый эгоизм людей. Там отмечены неисполненные обязанности по отношению к ближним и забывчивость по отношению к требованиям Спасителя. Люди увидят, как часто они отдавали сатане время, мысли и силы, которые принадлежали Христу. Печален отчет, который ангелы несут на небо Разумные существа, носящие имя последователей Христа, всецело заняты своими мирскими делами или развлечениями. Деньги, время и силы – все принесено в жертву удовольствиям и [488] исполнению себялюбивых прихотей; и как малы и ничтожны те моменты, которые отдаются молитве, изучению Писания, смирению души и исповеданию грехов. Сатана изобретает бесчисленные планы, чтобы занять наш разум и отвлечь нас именно от той работы, в которой мы должны быть наилучшим образом осведомлены. Великий обманщик ненавидит те великие истины, которые ведут к искупительной жертве и всесильному Посреднику. Он хорошо знает, что тайна его успеха заключается в отвлечении разума людей от Христа и Его истины. Люди, желающие пользоваться преимуществами посреднического служения Спасителя, не должны позволять чему-либо быть помехой в их долге совершать святыню в страхе Божьем. Драгоценные часы, вместо того, чтобы быть отданными развлечениям, хвастовству или поискам наживы, должны быть посвящены серьезному молитвенному исследованию Слова истины. Народ Божий должен ясно понимать вопрос о святилище и судебном следствии. Все нуждаются в том, чтобы лично для себя знать местопребывание и работу своего Великого Первосвященника. В противном случае они будут не в состоянии проявить веру, соответствующую данному времени, или же занять то положение, которое Бог приготовил для них. Каждая человеческая личность является душой, которая может быть спасена или обречена на смерть. Дело каждого взвешивается. Каждый должен встретиться лицом к лицу с великим Судьей. Поэтому, как важно, чтобы каждый человек почаще размышлял над той торжественной сценой заседания суда, когда небесные книги будут открыты и каждая душа будет стоять вместе с Даниилом в конце дней, чтобы получить соответствующую награду Все те, которые получили свет относительно этих вопросов, должны свидетельствовать и другим о тех великих истинах, какие Бог доверил им. Небесное святилище является непосредственным центром служения Христа ради человека, которое касается каждой души, живущей на земле. Оно открывает взору весь план искупления, приводя нас к самому концу времени и показывая победоносный исход борьбы между праведностью и грехом. Поэтому чрезвычайно важно, чтобы все тщательно исследовали эти вопросы и были в состоянии дать ответ [489] каждому, требующему у них отчета в их уповании. Ходатайство Христа за человека в небесном святилище является такой же неотъемлемой частью плана спасения, как и Его смерть на кресте. Своей смертью Он начал ту работу, для завершения которой после Своего воскресения вознесся на небо. Мы должны верою войти внутрь за завесу, «куда предтечею за нас вошел Иисус» (Евреям 6:20). Там отражается свет, сияющий с Голгофского креста. Там мы можем получить более полное понимание тайн искупления. Небо внесло безграничную цену за спасение человека; принесенная жертва отвечает абсолютно всем требованиям нарушенного Закона Божьего. Иисус открыл путь к престолу Отца, и через Его посредническое служение чистосердечные просьбы всех, верою приходящих к Нему, могут быть представлены перед Богом. «Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха; а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован» (Притчи 28:13). Если бы те, которые утаивают и оправдывают свои ошибки, могли видеть, как сатана торжествует над ними, как он по этой причине насмехается над Христом и святыми ангелами, то они поспешили бы исповедать свои грехи и оставить их. Пользуясь недостатками характера каждого человека, сатана старается завладеть всем его разумом; он знает, что если эти недостатки будут лелеяться и поощряться, то успех и победа будут за ним. Поэтому он всегда стремится обманом своих хитросплетений внушить последователям Христа, что им невозможно одержать победу. Но Иисус просит за них, Он простирает Свои пронзенные руки, указывает на Свое израненное тело и говорит всем, кто желает последовать за Ним: «Довольно для тебя благодати Моей» (2 Коринфянам 12:9). «Возьмите иго Мое на себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим; ибо иго Мое благо, и бремя Мое легко (Ев. от Матфея 11:29, 30). Поэтому, пусть никто не считает свои недостатки неизлечимыми. Господь даст веру и благодать, чтобы победить их. Мы живем теперь в великий День Искупления. В прообразном служении, в то время как первосвященник совершал очищение [490] Израиля, все должны были смирить свои души раскаянием в грехах и уничижить себя перед Господом, чтобы не быть истребленными из среды общества. Подобным же образом все желающие, чтобы их имена не были изглажены из книги жизни, должны теперь, в эти немногие оставшиеся дни своего испытания, смирить свои души перед Богом печалью о грехе и истинным раскаянием. Необходимо самое глубокое и тщательное исследование сердца. Легкомысленный, фривольный дух, который имеют многие, называющие себя христианами, должен быть отвергнут. Серьезная борьба ожидает всех тех, которые желают победить злые наклонности своей натуры, стремящиеся к власти над ними. Дело приготовления – это личное дело каждого в отдельности. Мы не спасаемся группами. Благочестие и преданность одного не могут возместить этих качеств в другом. Хотя все народы предстанут на суде пред Богом, однако Он с такой тщательностью отнесется к разбору дела каждой личности, как будто бы кроме нее на всей земле не было никого другого. Каждый должен быть испытан и найден без пятна и порока или чего-либо подобного. Как серьезны события, связанные с заключительным делом искупления Как огромны и важны преимущества, заключающиеся в них В настоящее время в небесном святилище идет суд. Уже много лет идет это следствие. Скоро – никто не знает, как скоро, – оно перейдет к рассмотрению дел живых, и тогда во внушающем благоговение присутствии Бога будет исследована наша жизнь. В это время, более чем когда-либо, каждой душе следует обратить внимание на предостережение Спасителя: «Смотрите, бодрствуйте, молитесь; ибо не знаете, когда наступит это время» (Ев. от Марка 13:33). «Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя» (Откровение 3:3). Когда окончится судебное следствие, участь всех будет решена к жизни или к смерти. Время испытания окончится незадолго до Второго пришествия Христа в славе на облаках небесных. Христос, взирая на это время, говорит в Откровении: «Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и [491] святый да освящается еще. Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его» (Откровение 22:11, 12). Праведники и нечестивые все еще, как смертные, будут жить на земле; люди будут сеять и строить, есть и пить, совершенно не подозревая о том, что в небесном святилище уже вынесено окончательное, безвозвратное решение. Перед потопом, после того как Ной вошел в ковчег, Бог закрыл за ним дверь, и безбожники остались вне; но еще в течение семи дней люди не знали о том, что их участь решена, и продолжали свой беспечный, праздный образ жизни, насмехаясь над предостережениями о надвигающемся суде. «Так, – говорит Спаситель, – будет и пришествие Сына Человеческого» (Ев. от Матфея 24:39). Безмолвно, незаметно, как крадущийся в полночь вор, настанет решительный час, когда определится участь каждого человека, и виновные люди навсегда будут лишены предлагаемой им милости. «Итак, бодрствуйте; ...чтобы, пришед внезапно, не нашел вас спящими» (Ев. от Марка 13:35, 36). Как опасно состояние тех, кто, устав от ожидания, обращается к развлечениям этого мира. В то время как деловой человек будет занят погоней за наживой, любитель удовольствий будет искать удовлетворения своих желаний, а дочь моды будет приводить в порядок свой наряд, – в тот самый час Судья всего мира произнесет приговор: «Ты взвешен на весах и найден очень легким» (Даниила 5:27). Глава 29 Происхождение зла [492] ДЛЯ МНОГИХ происхождение греха и причины его существования являются источником большого недоумения. Они видят работу зла с ее страшными последствиями – скорбью и опустошением – и невольно спрашивают, каким образом все это может происходить под верховной властью Бога, Безграничного в мудрости, власти и любви. Это тайна, в которую они не в состоянии проникнуть. В своем непонимании и сомнении они остаются слепы по отношению к истинам, ясно открытым в Слове Божьем и имеющим такое большое значение для спасения людей. Есть люди, которые в своих исследованиях относительно существования греха пытаются проникнуть в то, что Богом никогда не было открыто, поэтому они не находят разрешения своих затруднений, и те, которые руководствуются духом сомнения и критики, этим оправдывают свое отвержение Священного Писания. Другие же не достигают удовлетворительного понимания великой проблемы зла вследствие того, что предания и неправильное толкование затемнили учение Библии относительно характера Божьего, природы Его правления и принципов Его борьбы с грехом. Невозможно объяснить происхождение греха так, чтобы обосновать его существование. Однако, исследуя происхождение и окончательное искоренение греха, можно получить достаточно полное представление о справедливости и милости Бога в Его отношении ко злу. [493] Священное Писание совершенно ясно говорит нам о том, что Бог не ответственен за возникновение греха, что не было какого-либо произвольного удаления Божественной милости или какого-то недостатка в Божественном правлении, которые могли бы дать повод к восстанию против Него. Грех – незваный гость, присутствие которого ничем нельзя объяснить. Это необъяснимая тайна; оправдать его появление означало бы защитить его. Если бы можно было найти причину для оправдания его существования, тогда он перестал бы быть грехом. Нашим единственным определением греха являются следующие слова Бога: «грех есть беззаконие» (т.е. «нарушение Закона») (1 Иоанна 3:4); он есть осуществление принципа, находящегося в непримиримом противоречии с великим законом любви, на котором основано Божественное правление. До возникновения зла во всей Вселенной царили мир и радость. Все находилось в совершенной гармонии с волей Творца. Любовь к Богу была превыше всего, любовь друг ко другу была беспристрастной. Христос – Слово, Единородный от Бога, был одно с вечным Отцом – одно в природе, характере и намерениях. Лишь Он Один во всей Вселенной был посвящен во все планы и намерения Божьи. Через Христа Отец сотворил все небесные существа. «Ибо Им создано все, что на небесах, ...престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли» (Колоссянам 1:16); и Христу, наравне с Отцом, все небо выражало преданность. Так как закон любви был основанием правления Божьего, счастье всех сотворенных существ зависело от их абсолютной гармонии и согласия с его великими принципами праведности. Бог желает от всех своих творений служения любви, служения из чувства почтения, которое основывается у них на разумном понимании и правильной оценке Его характера. Он не находит никакого удовольствия в принудительной верности, и поэтому всем дает свободу воли, чтобы они могли служить Ему добровольно. Но нашелся некто, кто злоупотребил этой свободой. Грех впервые зародился в том, кто после Христа был наиболее почтен Богом и кто в своем могуществе и славе занимал наивысшее положение среди небожителей. До своего падения Люцифер был [494] первым осеняющим херувимом, святым и непорочным. «Так говорит Господь Бог: ты печать совершенства, полнота мудрости и венец красоты. Ты находился в Едеме, в саду Божьем; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями... Ты был помазанным херувимом, чтоб осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божьей, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония» (Иезекииля 28:12-15). Люцифер мог бы всегда пользоваться благоволением Божьим, любовью и уважением всего небесного воинства, если бы он отдавал свои благородные способности для благословения других и для прославления своего Создателя. Но пророк говорит: «От красоты твоей возгордилось сердце твое, от тщеславия твоего ты погубил мудрость твою» (Иезекииля 28:17). Постепенно Люцифер начал вынашивать в своей душе стремление к превосходству. «Ты ум твой ставишь наравне с умом Божьим» (Иезекииля 28:6). «Говорил в сердце своем: ...выше звезд Божьих вознесу престол мой, и сяду на горе в сонме богов... Взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему» (Исаии 14:13, 14). Вместо того чтобы стремиться прославить Бога превыше всего и к Нему направлять всю любовь и верность сотворенных Им существ, Люцифер начал работать над тем, чтобы присвоить себе их служение и честь. Страстно возжелав пользоваться честью, которой Безграничный Отец окружил Своего Сына, этот князь ангелов стал стремиться к власти, принадлежащей исключительно Христу. Все небо находило особенную радость в том, чтобы отражать славу Творца и приносить Ему хвалу. И пока Бог был столь почитаем, во всем царили мир и счастье. Но теперь нота диссонанса омрачила небесную гармонию. Служение себе и возвышение самого себя, которые противоречили плану Творца, пробудили зловещие предчувствия в сознании тех, для кого слава Божья была превыше всего. Собравшиеся небесные советы старались убедить Люцифера в его заблуждении и неправоте. Сын Божий показал ему все величие, доброту и справедливость Творца, а также священную, неизменяемую природу Его Закона. Сам Бог учредил порядок на небесах, [495] и, уклоняясь от него, Люцифер тем самым наносил бесчестие своему Творцу и ввергал себя самого в пропасть погибели. Но предостережения, высказанные ему в духе безграничной любви и милосердия, только возбуждали в нем дух сопротивления. Люцифер позволил восторжествовать возникшему в нем чувству зависти ко Христу, и стал еще решительнее. Гордясь окружающей его славой, он жаждал верховной власти. Он не оценил достойным образом те великие почести, какими Бог окружил его; он не посчитал все это даром Божьим и не воздал должной признательности своему Творцу. Он кичился своим превосходством и высоким положением и стремился стать равным Богу. Все небесное воинство любило и почитало его. Ангелы с радостью исполняли его повеления, и он был более всех облечен мудростью и славой. Но, тем не менее, Сын Божий был признанным Правителем Неба, единым с Отцом во власти и авторитете. Христос принимал участие во всех советах Бога, в то время как Люциферу не было разрешено проникать в Божественные намерения. «Почему, – спрашивал себя этот могущественный ангел, – Христу принадлежит верховная власть? Почему Он почитаем выше меня, Люцифера?» Оставив свое место непосредственного присутствия перед лицом Божьим, Люцифер начал сеять среди ангелов дух недовольства. Окружив себя непроницаемой таинственностью и временно скрывая свое настоящее намерение под видом глубокого почтения к Богу, он стремился возбудить недовольство законами, которым подчинялись небесные существа, заявляя при этом, что эти законы накладывают на всех ненужные ограничения. Он доказывал, что ангелы должны поступать по велению своей собственной воли, потому что они являются святыми существами. Он надеялся вызвать к себе расположение и сочувствие, говоря, что Бог поступил с ним несправедливо, наделив Христа верховной властью. При этом он убеждал своих слушателей, что, стремясь к большей власти и чести, он совершенно не имеет в виду своё возвышение, но стремится обеспечить свободу для всех небожителей, чтобы таким образом они могли достигнуть более высокой ступени бытия. Бог в Своем великом милосердии очень терпеливо обращался с Люцифером. Он не сразу лишил его высокого положения, когда тот впервые позволил себе проявить дух недовольства, и даже тогда, когда он [496] начал выдвигать свои ложные претензии перед верными ангелами, он долгое время ещё оставался на небе. Вновь и вновь ему предлагалось прощение при условии, что он раскается и смирится. Все, что только могла изобрести Безграничная Любовь и Мудрость, было предпринято для того, чтобы убедить его в том, что он заблуждается. Дух недовольства никогда прежде не был известен на небе. Вначале и сам Люцифер не видел, к чему все это может привести; он не понимал истинной природы своих чувств. Но когда была доказана беспочвенность его недовольства, Люцифер убедился в том, что он был не прав, Божественные требования были справедливы, и он должен перед всем небом признать это. Если бы он так и поступил, то мог бы спасти себя и многих ангелов. В то время он еще в какой-то мере повиновался Богу. Хотя Люцифер и оставил свое положение осеняющего херувима, тем не менее, если бы он проявил готовность возвратиться к Богу, признать мудрость Творца и занять место, отведенное ему в великом плане Божьем, то был бы восстановлен на своем посту. Но гордость не позволила ему подчиниться. Он упорно защищал свою точку зрения, свои действия, настаивал на том, что ему не в чем раскаиваться, и таким образом полностью вступил на путь великой борьбы со своим Творцом. Теперь он отдал все силы своего искусного ума делу обольщения, чтобы склонить на свою сторону ангелов, находящихся под его управлением. Даже тот факт, что Христос предостерегал его и давал ему советы, был извращен и выставлен в таком свете, чтобы помочь его предательским планам. Тем, которые с особенной любовью относились к нему, сатана жаловался на несправедливое суждение о нем, на неуважение к его точке зрения и на ограничение его свободы. Представив в ложном свете слова Христа, он прибегнул к различного рода уверткам и прямой лжи, обвиняя Сына Божьего в намерении унизить его перед всеми небожителями. Он также старался создать искусственную напряженность между собой и верными ангелами. Всех тех, кого ему не удалось обольстить и привлечь на свою сторону, он обвинял в безразличном отношении к интересам небожителей. В том, что он делал сам, он обвинял тех, [497] кто оставался верен Богу. И для того, чтобы убедить других в несправедливом отношении к нему Бога, он прибегнул к искажению слов и действий Творца. Его коварная политика заключалась в том, чтобы при помощи различных хитросплетенных аргументов произвести замешательство и вызвать недоумение среди ангелов относительно намерений Божьих. Все самое простое он облекал тайной и посредством хитрых искажений вызывал сомнение в отношении самых ясных высказываний Иеговы. Его высокое положение, имеющее непосредственное отношение к Божественному руководству, придавало большую силу всем его утверждениям, и многие, обольщенные им, соединились с ним в восстании против небесного авторитета. Бог в Своей премудрости позволил сатане продвигать свое дело, пока дух недовольства не вылился в открытое восстание. Это было необходимо для того, чтобы его планы полностью развились и чтобы все увидели их настоящую природу и направленность. Люцифер, будучи помазанным херувимом, был высоко возвеличен; он пользовался большой любовью со стороны небожителей и имел на них сильное влияние. Правление Божье распространялось не только на жителей неба, но и на все миры, сотворенные Им, и сатана надеялся, что если ему удастся вовлечь в восстание небесных ангелов, он сможет сделать то же самое и с другими мирами. Он очень ловко и искусно выстраивал свои аргументы, прибегая к софистике и обману для достижения своих целей. Его сила обольщения была очень велика, и, облекшись в мантию лжи, он имел успех. Даже преданные ангелы не могли вполне постичь его характер или увидеть, к чему ведет его работа. Сатана был так высоко почитаем, и все его действия были облечены такой таинственностью, что ангелам было трудно раскрыть истинную природу его работы. До тех пор, пока грех не достиг своего полного развития, он не проявлял себя как зло, каковым он в действительности являлся. До этого во Вселенной Божьей ничего подобного не было, и святые существа не имели никакого представления о природе греха и его злокачественности. Они не могли представить себе ужасных последствий, вытекающих из устранения Божественного Закона. Вначале сатана скрывал свою работу под мантией показной верности Богу. Он говорил о том, что делает со своей стороны все возможное, чтобы способствовать чести Бога, прочности Его правления и благу всех небожителей. [498] В то время как он по капле вливал в сознание подчиненных ему ангелов яд недовольства, он с величайшим искусством создавал видимость, что делает все возможное со своей стороны, чтобы удалить это недовольство. Настаивая на том, что должны быть произведены изменения в порядке и законах Божьего правления, он делал это под предлогом, что это жизненно необходимо для сохранения согласия и гармонии на небе. В Своих действиях по отношению ко греху Бог мог использовать только праведность и истину. Сатана же со своей стороны использовал то, к чему не мог прибегнуть Бог, а именно: лесть и обман. Он старался исказить Слово Божье и в ложном свете представить перед ангелами Его план правления, утверждая, что Бог был несправедлив, подчиняя законам и уставам небожителей, и что, требуя подчинения и послушания от Своего творения, Он искал лишь самовозвышения. Поэтому перед небожителями, а также перед всеми другими мирами необходимо было показать справедливость Божьего правления и совершенство Его Закона. Сатана делал вид, что всячески стремится к тому, чтобы способствовать добру и благу всей Вселенной. Все должны были понять истинный характер узурпатора, его подлинные цели. Нужно было дать время, чтобы он разоблачил себя своими злыми делами. Сатана обвинил Закон Божий и Его правление во всех тех разногласиях, которые возникли на небе в результате его собственных действий. Все зло он объявил следствием Божественного руководства. Он утверждал, что его единственной целью было усовершенствовать уставы Иеговы. Поэтому было необходимо, чтобы он обнаружил природу своих притязаний и практически показал действие предлагаемых им изменений в Божественном Законе. Его собственная работа должна была осудить его. С самого начала сатана утверждал, что не поднимал восстания. Вся Вселенная должна была увидеть обманщика разоблаченным. Даже тогда, когда было принято решение о невозможности его дальнейшего пребывания на небе, Безграничная Мудрость не уничтожила сатану. Так как Бог может принять только служение, основанное на любви, верность Его творений должна основываться на убеждении в Его справедливости и благости. Жители неба и других миров, будучи неподготовленными к тому, чтобы постичь природу греха или его последствия, не могли бы увидеть справедливость и [499] милосердие Бога в уничтожении сатаны. Если бы он был сразу уничтожен, тогда они служили бы Богу не из любви, а из-за страха. И это не уничтожило бы полностью влияния обманщика; дух восстания не был бы полностью искоренен. Злу нужно было дать созреть. Для блага всей Вселенной на вечные времена сатана должен был более полно развить свои принципы, чтобы таким образом его обвинения против Божественного правления предстали в истинном свете перед всеми сотворенными существами и чтобы справедливость Божья, Его милость, а также неизменяемость Его Закона были поставлены навеки вне всяких сомнений. Восстание сатаны должно было стать уроком для всей Вселенной на все грядущие века, вечным свидетельством о природе греха и его ужасных последствиях. Результаты правления сатаны и его влияние, как на ангелов, так и на людей, должны были обнаружить плоды устранения Божественного авторитета. Все это должно было свидетельствовать о том, что благополучие всех сотворенных Господом существ зависит от соблюдения Закона Божьего, от следования Божественным принципам. Таким образом, это ужасное восстание, открыв глаза разумным существам на истинную природу беззакония, должно было содействовать безопасности и явиться вечным предостережением для всех святых существ, удержать их от совершения греха и неизбежного страдания и наказания. Великий узурпатор продолжал оправдывать себя до самого завершения борьбы на небе. Когда же было объявлено, что сатана вместе с сочувствующими ему должен быть изгнан из обителей неба, тогда мятежник дерзко заявил о своем презрении к Закону Творца. Он вновь и вновь повторял высказанное им утверждение, что ангелы не нуждаются ни в каком контроле над собой, но что они должны руководствоваться своей личной волей, которая всегда будет вести их верным путем. Он осудил Божественные уставы как ограничивающие их свободу и заявил, что его намерением было уничтожить Закон, чтобы освобожденные от этого ограничения небесные воинства могли достичь более возвышенного и славного состояния. В один голос сатана и его сторонники возложили вину за свое восстание на Христа, заявив, что если бы их [500] не упрекали, то они никогда не восстали бы. Таким образом, упорные и дерзкие в своей измене, тщетно стремящиеся свергнуть правление Божье и богохульно выставляющие себя при этом невинными жертвами деспотической власти, великий мятежник и его приверженцы были, наконец, изгнаны с неба. Тот же дух, который возбудил восстание на небе, все еще вдохновляет восстание на земле. Сатана продолжает в отношении людей ту же политику, какую он проводил с ангелами. Его дух сегодня господствует в детях непослушания. Подобно ему, они стремятся уничтожить ограничения Закона Божьего и обещают свободу людям, нарушающим его заповеди. Обличение во грехе продолжает вызывать тот же дух ненависти и сопротивления. Когда Божьи вести предостережения убеждают совесть людей, сатана побуждает их оправдывать себя и искать в других сочувствия к себе в своем греховном образе действий. Вместо того чтобы исправить свои ошибки, они возбуждают негодование против того, кто их обличил, как будто бы это было единственной причиной возникшего затруднения. Со дней праведного Авеля и до настоящего времени этот дух проявляется по отношению к тем, кто осмеливается осудить грех. Тем же методом, какой он применил на небе, то есть представляя в ложном свете характер Бога и выставляя Его суровым тираном, сатана склонил ко греху и человека. И, преуспев в этом, он заявил, что несправедливые ограничения Божьи привели человека к падению точно так, как они в свое время явились причиной и его собственного восстания. Но Вечный Бог Сам говорит о Своем характере: «Господь, Бог человеколюбивый и милосердный, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания» (Исход 34:6, 7). Изгнанием сатаны с неба Бог подтвердил Свою справедливость и тем самым сохранил честь Своего престола. Но когда человек согрешил, поддавшись обману этого отступнического духа, Бог доказал Свою любовь тем, что отдал Своего единородного Сына, чтобы Он умер за падший род. [501] Характер Божий открылся в искуплении человечества. Крест – могущественное свидетельство для всей Вселенной, что избранный Люцифером путь греха никоим образом не является результатом изъянов в Божьем правлении. В борьбе между Христом и сатаной во время земного служения Спасителя характер великого обманщика был полностью разоблачен. Ничто не могло так действенно искоренить всякое чувство любви к нему у святых ангелов и всей верной Вселенной, как та жестокая, беспощадная война, которую сатана вел против Спасителя мира. Его наглое богохульство, когда он потребовал, чтобы Христос оказал ему честь и поклонился, его дерзкая самоуверенность, когда он поставил Иисуса на вершине горы и крыле храма, его злостное намерение, открывшееся в уговаривании Христа броситься вниз с головокружительной высоты, та неутомимая злоба, с какой он преследовал Его с места на место, подстрекая священников и народ отвергнуть Его любовь, и, наконец, вопли: «Распни, распни Его » – все это наполнило Вселенную удивлением и возмущением. Именно сатана внушил миру отвергнуть Христа. Князь зла приложил все усилия и все свое искусство, чтобы уничтожить Иисуса, ибо он видел, что милость и любовь Спасителя, Его сострадание и нежность открывали миру характер Бога. Сатана оспаривал каждое утверждение Сына Божьего и использовал людей, как своих агентов, чтобы наполнить жизнь Спасителя страданием и скорбью. Хитросплетения и ложь, которыми он стремился препятствовать работе Иисуса; ненависть, проявляемая через детей непослушания; его жестокие обвинения против Того, Чья жизнь была беспримерным образцом благочестия, – все это исходило из глубокого чувства мести. Все небо, охваченное немым ужасом, наблюдало за тем, как на Голгофе на Сына Божьего было обрушено страшное пламя зависти, злобы, ненависти и мести. После того, как великая Жертва была принесена и Христос вознесся на небо, Он отказался принять поклонение ангелов, пока не представил Отцу Своей просьбы: «Отче которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мной» (Ев. Иоанна 17:24). Тогда [502] от престола Отца последовал ответ, исполненный невыразимой любви и силы: «Да поклонятся Ему все Ангелы Божии» (Евреям 1:6). Иисус был не запятнан ничем. Его унижение окончилось, принесение Им жертвы было завершено, и Ему было дано имя превыше всякого имени. Теперь вина сатаны оказалась вне всякого извинения. Он обнаружил свой подлинный характер лжеца и убийцы. Теперь все увидели, что тот же дух, с каким он господствовал над людьми, находящимися в его власти, он проявил бы и среди небожителей, если бы ему было позволено руководить ими. Он утверждал, что нарушение Божьего Закона принесет свободу и величие, но, как показали факты, это принесло только рабство и вырождение. Лживые обвинения сатаны против Божественного характера и правления предстали в их истинном свете. Он обвинял Бога в том, что, требуя от сотворенных Им существ подчинения и послушания, Он стремился только к самовозвышению, и заявлял, что в то время как Творец требовал от всех самоотречения, Сам Он не проявлял его и не принес никакой жертвы. Теперь же все увидели, что для спасения падшего и грешного рода Правитель всей Вселенной принес величайшую жертву, какую могла принести любовь; ибо «Бог во Христе примирил с Собою мир» (2 Коринфянам 5:19). Все увидели также и то, что в то время как Люцифер, стремясь к чести и верховной власти, открыл дверь греху, Христос, для того, чтобы уничтожить грех, смирил Себя и стал послушным до смерти. Бог показал Свое отвращение к принципам восстания. Все небо увидело проявленную Им справедливость, как в осуждении сатаны, так и в искуплении человека. Люцифер заявлял, что если Закон Божий неизменяем и наказание за его нарушение не может быть снято, тогда каждый нарушитель его должен быть навсегда лишен милости Творца. Он утверждал, что греховное человечество находится вне искупления и является, поэтому, его законной добычей. Но смерть Христа явилась неопровержимым доводом в защиту человека. [503] Наказание за нарушение Закона пало на Того, Кто был равен Богу, и таким образом человек мог свободно принять праведность Христа и через раскаяние и смирение одержать победу, как и Сын Божий, над силой сатаны. Таким образом, Бог праведен и все же оправдывает всякого, кто верит в Иисуса. Но Христос пришел на землю не только для того, чтобы ценой страданий и смерти искупить человека. Он пришел также для того, чтобы «возвеличить и прославить закон» (Исаии 42:21). Не только жители нашей планеты должны были проявить должное уважение к Закону, но и перед всеми другими мирами Вселенной должно было быть показано, что Закон Божий неизменяем. Если бы было возможным устранить его требования, тогда Сыну Божьему не нужно было бы отдавать Свою жизнь для того, чтобы искупить его нарушителей. Смерть Христа доказывает непреложность Закона Божьего. И жертва, которую Отец и Сын по своей бесконечной любви принесли ради спасения грешников, показала всей Вселенной, что справедливость и милость являются основанием Закона и правления Божьего. Только этот план искупления, и ничто меньшее, мог восстановить правду в характере Божьем. На последнем суде будет показано, что для греха нет причины. Когда Судья всей земли потребует у сатаны ответа на вопрос: «Почему ты восстал против Меня и отнял у Меня подданных Моего царства?» – автор зла не сможет привести никакого оправдания и извинения. Ни одни уста не откроются для ответа, и все восставшие воинства будут молчать. Голгофский крест, объявляя Закон неизменяемым, свидетельствует всей Вселенной о том, что возмездие за грех есть смерть. В предсмертном возгласе Спасителя «Совершилось » прозвучал для сатаны смертный приговор. Исход великой борьбы, которая длилась столько времени, был решен, и окончательное искоренение зла было обеспечено. Сын Божий прошел через врата могилы, чтобы «смертью лишить силы имеющего державу смерти, то есть, диавола» (Евреям 2:14). Желание Люцифера возвыситься заставило его сказать: «Выше звезд Божьих вознесу престол мой, ...буду подобен Всевышнему» (Исаии 14:13, 14). Господь говорит: «Я превращу [504] тебя в пепел на земле... и не будет тебя во веки» (Иезекииля 28:18, 19). Когда «придет день, пылающий, как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей» (Малахии 4:1). Вся Вселенная станет свидетелем природы греха и его последствий. И его полное уничтожение, которое вначале повергло бы ангелов в страх и принесло бы бесчестие Богу, теперь оправдает Его любовь и упрочит Его честь перед жителями всей Вселенной, которые находят наивысшее наслаждение в исполнении Его воли и в чьих сердцах находится Его Закон. Никогда зло не появится вновь. Слово Божье говорит: «И бедствие уже не повторится » (Наума 1:9). Закон Божий, который сатана представлял рабским бременем, будет почитаться законом свободы. Испытанное творение никогда уже больше не проявит своей неверности Тому, характер Которого был открыт перед ними во всей своей непостижимой любви и безграничной мудрости. Глава 30 Вражда между человеком и сатаной [505] «И ВРАЖДУ ПОЛОЖУ между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее; оно будет поражать тебя в голову; а ты будешь жалить его в пяту» (Бытие 3:15). Божественный приговор, вынесенный сатане после падения человека, являлся также и пророчеством, охватывающим собой все века до конца времени и предвещающим великую борьбу всех поколений, живущих на земле. Бог говорит: «Вражду положу». Эта вражда не свойственна плотскому человеку. Когда человек нарушил Божественный Закон, природа его стала злой, и таким образом между ним и сатаной возникла гармония, а не конфликт. Естественно, между грешным человеком и автором греха не может существовать никакой вражды. Как один, так и другой посредством отступления стали грешными. Великий отступник никогда не бывает спокоен, за исключением тех моментов, когда он, склоняя других последовать его примеру, приобретает сочувствие и поддержку. По этой причине падшие ангелы и нечестивые люди объединяются в беззаконный союз. Если бы Бог не вмешался в эту ситуацию особенным образом, то сатана и человек заключили бы союз против Неба, и вместо того, чтобы питать вражду к сатане, вся человеческая семья объединилась бы в противодействии Богу. Сатана искусил людей ко греху, как он в свое время соблазнил к восстанию ангелов, чтобы таким образом обеспечить себе сотрудничество в войне против Неба. Сатана и его ангелы питали одинаковое чувство глубокой ненависти ко Христу; хотя во всех [506] остальных вопросах их взгляды расходились, однако, борясь против авторитета Царя Вселенной, они сплотились в тесном единстве и сотрудничестве. Но когда сатана услышал о вражде, которая будет положена между ним и женой, между его семенем и ее семенем, он понял, что его работе в разложении человеческой природы будут положены серьезные препятствия, и что каким-то образом человек сможет сопротивляться его влиянию и силе. Вражда сатаны против человеческого рода воспламенилась по той причине, что через Христа люди стали объектом любви и милосердия Божьего. Он горит желанием разрушить Божественный план искупления человека, бросить мрачную тень бесчестия на Бога, извращая и оскверняя дело Его рук, вызвать скорбь на небе и наполнить всю землю горем и опустошением. И затем, указывая на все это зло, он заявляет, что это последствия Божьей работы при сотворении человека. Благодать, насаждаемая Христом в душе человека, вызывает в нем вражду против сатаны. Без этой преобразующей милости и обновляющей силы человек оставался бы узником сатаны, его слугой, всегда готовым исполнять его приказания. Но этот новый принцип в душе человека вызывает конфликт там, где до сих пор царил мир. Сила, которую Христос дает человеку, делает его способным противостоять тирану и узурпатору. В том, кто теряет любовь ко греху и начинает ненавидеть его, кто борется и одерживает победу над господствующими в нем прежде страстями и желаниями, действует небесный принцип. Вражда, существующая между духом Христа и духом сатаны, особенно ярко проявилась в том, что мир не принял Иисуса. Иудеи отвергли Его не только потому, что Он пришел на землю бедным, лишенным всякого земного блеска и величия. Они видели, что Он обладает силой, которая могла бы с лихвой восполнить отсутствие внешних преимуществ. Но чистота и святость Христа вызвали против Него ненависть беззаконников. Его безгрешная жизнь, исполненная самоотречения и посвящения, служила постоянным упреком этому гордому, похотливому народу. Это возбудило вражду против Сына Божьего. Сатана и злые ангелы объединились с порочными людьми. Все силы отступления составили заговор против Защитника правды. [507] По отношению к последователям Христа проявляется та же вражда, которая проявлялась по отношению к их Учителю. Когда кто-либо, замечая омерзительность греха, начинает при помощи свыше бороться с искушением, это, вне всякого сомнения, вызывает гнев сатаны и его подданных. Ненависть к чистым принципам истины, те обвинения и преследования, какие переносят ее защитники, будут существовать до тех пор, пока будут существовать грех и грешники. Не может быть никакой гармонии и согласия между последователями Христа и слугами сатаны. Соблазн креста не прекратился. «Все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тимофею 3:12). Агенты сатаны постоянно работают под его руководством в деле укрепления его авторитета и в создании своего царства в противоположность Божьему правлению. С этой целью они стремятся обольстить последователей Христа и склонить их к тому, чтобы они изменили своей верности и преданности Богу. Подобно своему вождю, для достижения этой цели они неправильно истолковывают и извращают Священное Писание. Подобно тому, как сатана делал попытки упрекать Бога, так и его агенты работают над тем, чтобы оклеветать народ Божий. Тот же дух, который приговорил Христа к смерти, управляет и нечестивыми, чтобы погубить Его последователей. Все это было предсказано в самом первом пророчестве: «Вражду положу между тобою и между женою, и между семенем твоим и между семенем ее». И эта борьба будет длиться до конца времени. Сатана собирает все свои силы и бросает в бой всю свою мощь. Почему же случается так, что его встречают без особого сопротивления? Почему воины Христа так сонливы и безразличны? Потому что у них слабая связь со Христом; потому что они лишены Его Духа. Грех не является для них таким же омерзительным и отталкивающим, каким он был для их Учителя. Они не встречают его решительным и настойчивым сопротивлением, как это делал Христос; они не представляют себе безмерный вред и коварство греха; они просто ослеплены и не видят характер и силу князя тьмы. Вражда против сатаны и его дел потому столь незначительна, что слишком велико неведение относительно его силы, злобы и широты распространения его войны против Христа и Его церкви. Многие, очень многие, введены в заблуждение в этом вопросе. Они не знают о том, что их враг – могущественный военачальник, который господствует над разумом злых ангелов, [508] и что он, при помощи прекрасно обдуманных планов и искусной стратегии, активно борется против Христа, чтобы помешать делу спасения душ. Люди, называющие себя христианами, и даже служители Евангелия почти никогда не говорят о сатане, за исключением, быть может, случайного упоминания с кафедры. Они оставляют без внимания доказательства его постоянной деятельности, его успеха; они пренебрегают многими предостережениями относительно его коварства, и создается даже впечатление, что они игнорируют само его существование. В то время как люди ничего не знают о его хитростях, этот коварный враг преследует их на каждом шагу. Он проникает в каждую сферу семейной жизни; его можно встретить на каждой улице наших городов; он присутствует в церквах, на национальных советах, в судах, производя повсюду замешательство, обман и обольщение, разрушая души и тела мужчин, женщин и детей, разбивая семьи и сея ненависть, дух соперничества, раздоры, дух мятежа и убийства. И христиане воспринимают все это в порядке вещей, как определенное Богом и как нечто должное. Сатана постоянно озабочен тем, чтобы одержать победу над народом Божьим путем разрушения преград, которые отделяют их от мира. Древний Израиль был тогда соблазнен ко греху, когда осмелился вступить в запрещенные связи с язычниками. Подобным же образом вводится в заблуждение и современный Израиль. «... бог века сего ослепил умы неверующих, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого» (2 Коринфянам 4:4). Все те, которые не являются решительными последователями Христа, являются слугами сатаны. В невозрожденном сердце всегда есть любовь ко греху и склонность лелеять и оправдывать его. В возрожденном же сердце живет ненависть ко греху и решительное сопротивление ему. Когда христиане предпочитают общество нечестивых и неверующих, они подвергают себя искушению. Сатана, тщательно скрываясь, втихомолку «затягивает» их глаза покрывалом обмана. Они не могут понять, что такое общество рассчитано на то, чтобы причинить им вред; и постепенно уподобляясь миру в его характере, словах и делах, они становятся слепы все больше и больше. [509] Принятие мирских обычаев всегда приближает церковь к миру, но никогда не может приблизить мир ко Христу. Заигрывание со грехом неизбежно приводит к тому, что грех кажется все менее отталкивающим. Тот, кто общается со слугами сатаны, вскоре перестаёт бояться и их господина. Когда на нашем пути долга и обязанностей нам встречаются испытания, как это произошло с Даниилом при дворе царя, мы всегда можем быть уверены, что Бог защитит нас; но если мы сами подвергаем себя искушению, то, рано или поздно, все равно упадем. Искуситель очень часто с большим успехом работает именно через тех, кого меньше всего подозревают в том, что они находятся под его контролем. Талантливые и образованные люди пользуются уважением и вниманием, как будто эти качества могут возместить отсутствие страха Божьего или дать людям право на Божье одобрение. Талант и культура человека, по сути дела, являются дарами Божьими, но если ими хотят возместить отсутствие благочестия, если вместо того, чтобы привлечь душу ближе к Богу, они удаляют ее от Него, то они превращаются в проклятие и сеть. Многие думают, что все то, что имеет вид вежливости и изысканности, в определенном смысле должно иметь отношение ко Христу. Никогда не было большего заблуждения Эти качества обязаны украшать характер каждого христианина, так как способны оказать сильнейшее влияние в пользу истинной религии, но они обязательно должны быть посвящены Богу; в противном случае они станут силой ко злу. Многие культурные, умные люди с приятными манерами, которые не снизошли бы до поступка, который обычно считается аморальным, являются, тем не менее, изысканным орудием в руках сатаны. Коварный, обманчивый характер их влияния и личного примера превращают их даже в более опасных врагов дела Христа, по сравнению с необразованными и некультурными Его противниками. Искренней молитвой и сознанием своей зависимости от Бога Соломон приобрел мудрость, которая вызывала удивление и восхищение всего мира. Но когда он отвернулся от Источника своей силы и начал полагаться только на себя, то стал добычей искушения. И тогда изумительные способности, дарованные этому мудрейшему из царей, послужили только к тому, что он стал более эффективным агентом врага человеческих душ. [510] В то время как сатана постоянно стремится ослепить разум людей относительно этого факта, христиане все же никогда не должны забывать, что они ведут борьбу «не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Ефесянам 6:12). Сквозь столетия до нас доходит вдохновенное слово предостережения: «Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1 Петра 5:8). «Облекитесь во всеоружие Божье, чтобы вам можно было стать против козней диавольских» (Ефесянам 6:11). Со дней Адама и до нашего времени великий враг только и работает над тем, чтобы угнетать и уничтожать. Он готовится теперь к своей последней битве с церковью. Все те, которые стремятся следовать за Иисусом, вступят в бой с этим неутомимым врагом. Чем больше христианин стремится подражать Божественному Образцу, тем больше возможностей у него стать предметом нападений сатаны. Все те, кто активно трудится в деле Божьем, стремясь разоблачать все хитрости дьявола и представить народу Христа, смогут присоединиться к свидетельству апостола Павла, в котором он говорит о работе для Господа со всяким смиренномудрием и многими слезами, среди искушений. Сатана подступал ко Христу с самыми лукавыми и страшными искушениями, но терпел поражение за поражением в каждом новом бою. И все эти сражения были выиграны для нашего же блага; эти победы проложили для нас путь, чтобы и мы смогли одержать победу. Христос даст силу каждому человеку, который обращается к Нему за помощью. Ни один человек не может оказаться побежденным сатаной без личного согласия. Искуситель не имеет силы овладеть волей человека или же заставить душу согрешить. Он может причинить страдание человеку, но он не может осквернить его. Он может мучить нас, но он не властен над нашей волей. Тот факт, что Христос одержал победу, должен вдохновить Его последователей мужественно и отважно бороться против греха и сатаны. Глава 31 Работа злых духов [511] СВЯЗЬ ВИДИМОГО мира с невидимым, служение ангелов Божьих и деятельность злых духов – все это ясно освещено в Священном Писании и неразделимо переплетено с историей человечества. Люди все меньше и меньше верят в существование злых ангелов, в то время как святых ангелов, «посылаемых на служение для тех, которые имеют наследовать спасение» (Евреям 1:14), многие считают духами умерших людей. Но Священное Писание не только учит о существовании как добрых, так и злых ангелов, но и дает неоспоримые доказательства того, что они не являются бестелесными духами умерших людей. До сотворения человека уже существовали ангелы; когда полагались основания земли, то «при общем ликовании утренних звезд... все сыны Божьи восклицали от радости» (Иова 38:7). После падения человека для охраны дерева жизни были посланы ангелы, и это произошло до смерти кого-либо из человеческих существ. Ангелы по своей природе превосходят человека; псалмопевец говорит: «Не много Ты умалил его перед ангелами» (Псалтирь 8:6). Священное Писание сообщает нам о численности, силе и славе небесных существ, об их связи с правлением Бога, а также об их отношении к делу искупления. «Господь на небесах поставил престол Свой, и царство Его всем обладает» (Псалтирь 102:19). И пророк говорит: «Я... слышал голос многих Ангелов вокруг престола». Они стоят перед лицом Царя царей [512] – «Ангелы Его, крепкие силой», «служители Его, исполняющие волю Его», «повинуясь гласу слова Его» (Псалтирь 102:19-21; Откровение 5:11). Даниил видел тысячи тысяч и тьмы тем небесных посланников (см. Даниила 7:10). Апостол Павел говорит о них как о «тьмах Ангелов» (Евреям 12:22). Исполняя Божьи поручения, они летят, «как сверкает молния» (Иезекииля 1:14). Как великолепен их вид и быстрота передвижения Ангел, появившийся у могилы Спасителя, вид которого «был как молния, и одежда его бела как снег», поверг стражей в ужас, и они «стали как мертвые» (Ев. Матфея 28:3, 4). Когда Сеннахирим, надменный ассириянин, поносил и хулил Бога, угрожая Израилю гибелью, то «случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень, и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч» (4 Царств 19:35). «Он истребил всех храбрых, и главноначальствующего, и начальствующих» из армии Сеннахирима, о котором сказано: «и возвратился он со стыдом в землю свою» (2 Паралипоменон 32:21). Ангелы посылаются к детям Божьим для служения милосердия. Так Аврааму они принесли обетования благословения; к воротам Содома они пришли, чтобы спасти праведного Лота от ужасной гибели, ожидающей этот город; к Илие – в то время, когда он был близок к смерти от усталости и голода в пустыне; к Елисею явились огненные колесницы и всадники, когда он находился в окружении врага; к Даниилу, когда он при дворе языческого царя просил о Божественной мудрости и когда был брошен в львиный ров; к Петру, осужденному на смерть в темнице Ирода; к заключенным в Филиппах; к Павлу и его спутникам среда ночной бури на море; к Корнилию, чтобы открыть ему глаза на свет Евангелия; к Петру, чтобы направить его к язычнику-чужестранцу, жаждущему спасения. Таким образом, святые ангелы во все времена служили народу Божьему. Каждый последователь Христа имеет ангела-хранителя. Эти небесные стражи защищают праведника от силы [513] лукавого. И сам сатана признал это, когда сказал: «Разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его, и дом его, и все, что у него?» (Иова 1:9, 10). В следующих словах псалмопевца мы видим те средства, какие Бог использует для защиты Своего народа: «Ангел Господень ополчается вокруг боящихся Его и избавляет их» (Псалтирь 33:8). Спаситель так говорит о тех, кто верит в Него: «Смотрите, не презирайте ни одного из малых сих; ибо говорю вам, что Ангелы их на небесах всегда видят лице Отца Моего Небесного» (Ев. Матфея 18:10). Ангелы, назначенные для служения детям Божьим, всегда имеют свободный доступ к Небесному Отцу. Таким образом, народу Божьему, подверженному обольстительной силе и неутомимой хитрости князя тьмы и ведущему борьбу со всеми силами зла, обеспечена постоянная охрана небесных ангелов. И такая гарантия дается не без нужды. Если Бог даровал Своим детям обетование милости и охраны, то это потому, что им предстояло столкнуться с могущественными силами зла – силами многочисленными, решительными и неутомимыми, с силами, опасность которых нельзя недооценивать. Злые духи в начале были сотворены безгрешными; по своей природе, силе и славе они были равны святым существам, которые и теперь являются Божьими посланниками. Но, павши, они объединились все вместе для того, чтобы обесчестить Бога и уничтожить человека. Объединившись с сатаной в его восстании и будучи вместе с ним изгнаны с неба, они на протяжении всех последующих веков сотрудничали с ним в борьбе против Божественного авторитета. Священное Писание говорит нам об их союзе и правлении, об их различных рангах, а также об их уме, хитрости и коварных намерениях, обращенных против мира и счастья людей. Ветхозаветная история упоминает иногда об их существовании и деятельности; но во время земного служения Христа злые духи особенным образом проявляли свою силу и власть. Христос пришел на землю, чтобы исполнить предначертанный [514] план искупления человека, а сатана решил отстаивать свое право на владычество этим миром. Ему удалось установить идолопоклонство в каждом уголке земли, кроме Палестины. И Христос пришел в эту единственную страну, которая не полностью поддалась власти искусителя, чтобы пролить над этим народом небесный свет. Здесь две соперничающие силы заявили права на верховное владычество. Иисус простер Свои руки, руки полные любви, приглашая всех желающих прийти к Нему и найти в Нем прощение и мир. Силы тьмы видели, что они не обладают неограниченной властью и поняли, что если миссия Христа будет успешной, то вскоре их правлению наступит конец. Сатана, подобно пойманному льву, исполнился величайшей ярости и обрушил всю свою силу на тело и душу человека. Новый Завет ясно говорит о фактах одержимости людей бесами. Болезни страдающих таким образом людей имели не только естественное происхождение. Христос вполне понимал, с чем Он имел дело, и распознавал непосредственное присутствие и действие злых духов. Яркий пример относительно численности, силы и коварства злых ангелов, а также силы и милости Христа, дан в сообщении Священного Писания об исцелении бесноватых из Гадаринской страны. Эти несчастные безумцы, отбросив всякую сдержанность, корчась, испуская пену и свирепствуя, оглашали воздух своими криками, нанося самим себе телесные повреждения и подвергая опасности всех, кто хотел приблизиться к ним. Своими окровавленными, обезображенными телами, своим безумием они доставляли истинное наслаждение князю тьмы. Один из бесов, управлявших страдальцами, заявил: «Легион имя мне, потому что нас много» (Ев. Марка 5:9). В римской армии легион состоял из трех или пяти тысяч человек. Воинство сатаны также разделено на отряды, и то подразделение, к которому принадлежали эти демоны, представляло собой не меньше, чем легион. Повинуясь приказу Иисуса, злые духи оставили свои жертвы, и они, умиротворенные и успокоенные, мирно сидели у ног Спасителя. Но демонам было [515] разрешено войти в стадо свиней и ввергнуть их всех в морскую пучину, и жителям Гадаринской страны эта потеря показалась настолько великой, что они отказались от благословений Христа, и Божественный Исцелитель был вынужден удалиться. Окончилось все так, как того и добивался сатана. Обвинив Иисуса в гибели стада, он пробудил в народе эгоистичные опасения и они отказались выслушать Его слова. Сатана всегда обвиняет христиан во всех потерях, несчастьях и страданиях, для того чтобы отвести подозрения от себя и своих агентов. Но планы Христа не были разрушены. Он позволил злым духам уничтожить стадо свиней и тем самым упрекнул тех иудеев, которые держали этих нечистых животных для своей прибыли. Если бы Он не сдержал демонов, то они бросили бы в море не только свиней, но также и их владельцев. Но Христос милостивым образом спас людей от этого. Кроме того, это событие было допущено для того, чтобы Его ученики смогли увидеть жестокую власть сатаны над людьми и над животными. Спаситель хотел, чтобы Его последователи знали врага, с которым им придется встречаться, чтобы они не были обмануты и побеждены его хитростью и лукавством. Он также желал, чтобы люди той местности увидели Его силу, способную сокрушить цепи сатаны и дать свободу его пленникам. И хотя Иисусу пришлось оттуда уйти, освобожденные Им люди остались, чтобы свидетельствовать о милосердии своего Благодетеля. В Священном Писании записаны и другие подобные примеры. Дочь женщины сирофиникиянки была мучительно одержима нечистым духом, которого Иисус изгнал Своим словом (см. Ев. Марка 7:26-30). «Бесноватый слепой и немой» (Ев. Матфея 12:22); юноша, одержимый немым духом, который «многократно... бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его» (Ев. Марка 9:17-27); одержимый, которого мучил «нечистый дух бесовский» и который нарушил субботний покой в Капернаумской синагоге (Ев. Луки 4:33-36), – все эти [516] несчастные были исцелены сострадательным Спасителем. Почти во всех случаях Христос обращался к демонам как к реальным разумным существам, повелевая им оставить свою жертву и больше не мучить ее. Когда участники богослужения в Капернауме увидели могущественную власть Христа, то «напал на всех ужас, и рассуждали между собою: что это значит, что Он со властию и силою повелевает нечистым духам, и они выходят?» (Ев. Луки 4:36). Одержимые бесами обычно представлены как существа глубоко страдающие, но были и исключения из этого правила. Для того чтобы обладать сверхъестественной силой, некоторые охотно отдавались под влияние сатаны. Такие люди, конечно, не враждовали с бесами. К этому классу принадлежали те, которые были одержимы духом прорицания, – Симон-волхв, Елима-волхв и служанка, которая следовала за Павлом и Силой в Филиппах. Никто не подвержен большей опасности влияния нечистых духов, чем те, кто, невзирая на определенные и исчерпывающие свидетельства Писания, отрицают существование и деятельность дьявола и его ангелов. До тех пор, пока мы пребываем в неведении относительно их хитрости и коварства, они имеют почти невообразимое преимущество; многие поступают согласно их советам и предложениям и в то же время думают, что ими руководит их собственный разум и мудрость. Вот почему, поскольку мы приближаемся к концу времени, когда сатана с величайшей силой будет проводить свою обольстительную и разрушительную работу, он повсюду распространяет убеждение, что его нет. В этом заключается его политика – замаскировать себя и свой образ действий. Великий обманщик ничего так не страшится, как разоблачения своих хитростей и обмана. Чтобы лучше замаскировать свой настоящий характер и намерения, он старается представить себя в таком виде, чтобы вызвать со стороны людей только насмешку и презрение. Он очень доволен, когда его изображают смехотворным или же вызывающим отвращение существом, уродливым полуживотным, получеловеком. Ему нравится, когда его имя употребляют в шутку и в насмешку те, которые считают себя умными и очень образованными. [517] Именно потому, что ему удалось замаскировать себя с таким непревзойденным мастерством, так часто можно услышать вопрос: «А разве на самом деле есть такое существо?» Об успехе его работы говорит тот факт, что религиозный мир столь широко принял теории, находящиеся в резком противоречии с яснейшими Свидетельствами Слова Божьего. Именно потому, что сатана наиболее легко может покорять себе разум тех людей, которые не осознают его влияния, Слово Божье дает нам такие многочисленные примеры его злобной работы, раскрывая перед нами его тайные силы и, таким образом, помогая нам занять правильную позицию против его нападений. Справедливо, что сила и злоба сатаны и его воинства могла бы вызвать у нас законное чувство тревоги и волнения, если бы мы не имели возможности найти убежище и избавление в превосходящей силе нашего Искупителя. Мы тщательно запираем наши дома на затворы и замки, чтобы таким образом уберечь наше имущество и жизнь от злых людей; но как редко мы думаем о злых ангелах, которые постоянно заняты тем, чтобы найти к нам доступ, и против нападения которых мы своей собственной силой не способны защищаться. Если бы только им было позволено, они погубили бы наш разум, разрушили и измучили бы наши тела, уничтожили бы и наше имущество, и нашу жизнь. Их единственная радость заключается в причинении несчастий и в разрушении. Как ужасно положение тех, кто сопротивляется Божественным предписаниям и уступает искушениям сатаны до тех пор, пока Бог не оставляет их во власти этих злых духов Но те, которые следуют за Христом, всегда находятся в безопасности под Его попечением. Для их защиты посланы могущественные небесные ангелы. И дьявол оказывается бессильным проникнуть сквозь охрану, которой Бог окружил Свой народ. Глава 32 Сети сатаны [518] ВЕЛИКАЯ БОРЬБА между Христом и сатаной, которая длится вот уже почти шесть тысяч лет, приближается к своему концу, и великий обманщик удваивает свои усилия, чтобы расстроить дело Христа, направленное на спасение человека, и уловить души в свои сети. Держать людей во мраке и состоянии нераскаянности до тех пор, пока не окончится посредническая работа Христа и уже не будет жертвы за грех, – вот та цель, которой он стремится достичь. Когда люди не прилагают никаких особых усилий к тому, чтобы сопротивляться его власти, когда в церкви и в мире царит дух безразличия, сатана спокоен, ибо ему не угрожает опасность потерять тех, кого он сделал своими пленниками. Но когда люди начинают интересоваться вечностью, когда возникает вопрос: «Что мне делать, чтобы спастись?», он моментально встает на стражу и начинает борьбу против силы Христа и влияния Святого Духа. Священное Писание говорит об одном случае, когда вместе с ангелами, явившимися перед лицо Божье, пришел и сатана (см. Иова 1:6). Но пришел не для того, чтобы поклониться Вечному Царю, но чтобы способствовать продвижению своих злобных планов против праведника. С этой же целью он приходит, когда люди собираются, чтобы поклониться Богу. Оставаясь невидимым, он изо всех сил старается завладеть разумом молящихся. Подобно талантливому полководцу, он заблаговременно разрабатывает планы. Когда он видит, что вестник Божий исследует Писание и занят разработкой определенной темы, он отмечает у себя то, о чем проповедник [519] намерен говорить, и затем применяет все свое искусство для создания таких обстоятельств, чтобы те, кого он обольщает именно в данном вопросе, не смогли услышать обращенное к ним слово истины. И тот, кто наиболее остро нуждается в предостережении, окажется занят делами, которые потребуют его присутствия в другом месте, либо ему какими-то другими средствами будет воспрепятствовано услышать слова, которые принесли бы ему жизнь и спасение. Сатана видит, что духовная тьма, окутывающая народ, удручает рабов Божьих. Он слышит их искренние молитвы о том, чтобы Божественные благодать и сила рассеяли чары равнодушия, беспечности и вялости. Тогда с новой энергией и силой он начинает плести свои искусные сети. Он искушает людей потворствовать капризам и прихотям своего аппетита или какой-либо другой форме самоугождения, притупляя, таким образом, их восприимчивость, чтобы они были неспособны услышать именно те вопросы, в познании которых они больше всего нуждаются. Сатана прекрасно знает, что все те, кого он сможет склонить пренебречь молитвой и исследованием Писания, будут побеждены им. Поэтому он изобретает различные способы занять разум человека. Всегда были такие люди, которые, считая себя благочестивыми, вместо того, чтобы исследовать истину, делали своей религией выискивание какого-либо недостатка в характере или какого-либо заблуждения в вере тех, с которыми они не сходятся во взглядах. Такие люди являются правой рукой сатаны. Обвинители братьев не малочисленны, и они всегда проявляют большую активность, когда Бог действует и Его слуги в духе истинного почтения служат Ему. Они облекают слова и дела любящих истину и повинующихся ей в ложные краски. Они выставляют самых искренних, ревностных и самоотверженных слуг Христа обманутыми или же обманщиками. Их работа заключается в том, чтобы извращать и неправильно истолковывать мотивы каждого благородного и хорошего поступка, распространять клеветнические измышления и возбуждать подозрения в сознании неопытных людей. Всяким способом они стараются выставить все чистое и правильное нечистым и обманчивым. Но никто не должен оставаться в неведении и заблуждении относительно таких людей. Нетрудно увидеть, чьи это дети, чьему примеру они следуют и чью работу они выполняют. «По плодам их [520] узнаете их» (Ев. Матфея 7:16). Их поведение сходно с поведением сатаны – ядовитого злослова, «клеветника братьев» (Откровение 12:10). Великий обманщик располагает большой сетью агентов, готовых преподнести любой вид заблуждения с целью уловления душ, преподнести ереси, приспособленные к различным вкусам и умственным способностям тех, кого он ищет погубить. Его план состоит в том, чтобы приводить в церковь неискренних, невозрожденных людей, которые сеяли бы семя сомнения и неверия и препятствовали бы всем тем, кто желает успеха работе Божьей и кто трудится над этим. Многие из тех, которые не имеют настоящей веры в Бога и Его Слово, соглашаются с некоторыми принципами истины, их считают христианами; и таким образом они получают возможность вводить свои заблуждения в церковь, выдавая их за библейские истины. Одним из самых успешных обольщений сатаны является утверждение, что не имеет большого значения, во что люди верят. Он знает, что истина, принятая с любовью, освящает душу того, кто принимает ее, поэтому он всегда стремится смешать ее с ложными теориями, баснями, иным «благовествованием». С самого начала слуги Божьи вели постоянную борьбу с лжеучителями, не только как с порочными людьми, но и как с теми, которые внушали людям заблуждения, губительные для души. Илия, Иеремия, Павел решительно и бесстрашно противостояли тем, кто отвращал людей от Слова Божьего. Такое свободомыслие, которое считало истинную библейскую веру маловажной, не находило у этих святых защитников истины никакой поддержки. Неопределенные и причудливые толкования Писания, а также многочисленные противоречивые теории относительно религиозной веры, которые мы находим в христианском мире, – все это является работой нашего великого врага, направленной на то, чтобы смутить сознание людей и помешать им различить истину. И это разногласие и разделение, существующее среди церквей христианского мира, в значительной степени объясняется укоренившимся обычаем извращать Писание, для того чтобы поддержать излюбленную теорию. Вместо того чтобы внимательно исследовать Слово Божье, стремясь в смирении сердца познать Его волю, многие стремятся только к тому, чтобы найти нечто необыкновенное и оригинальное. [521] Некоторые для подтверждения ложных учений или нехристианских обычаев пользуются стихами Священного Писания, выхваченными из контекста, и иногда цитируют только часть стиха, в то время как остальная часть прямо опровергает их мнение. Со змеиной хитростью они возводят баррикады из разобщенных высказываний, истолковывая их так, чтобы они соответствовали их плотским желаниям. Таким образом, многие умышленно извращают Слово Божье. Другие, обладая живой силой воображения, ухватываются за прообразы и символы Священного Писания и объясняют их так, как им подсказывает их фантазия, не обращая при этом никакого внимания на свидетельства Библии, которая объясняет сама себя, и затем подают эти свои идеи как библейские учения. Если Священное Писание изучать без молитвы, без смиренного духа, жаждущего познания и света, самые понятные и простые, а также и самые трудные места будут восприняты в неправильном свете и значении. Руководители католической церкви выбирают такие места Священного Писания, которые наилучшим образом отвечают их намерениям, истолковывают их по своему усмотрению, и в таком виде преподносят народу, при этом до недавнего времени отказывая ему в преимуществе самостоятельно исследовать Библию и понимать ее священные истины. Всю Библию необходимо давать народу в таком виде, как она есть. Для человека было бы лучше вообще не иметь библейского наставления, чем получать его в таком крайне извращенном виде. Библия была предназначена для того, чтобы быть Путеводителем для всех, желающих познать волю Творца. Бог дал людям вернейшее пророческое слово; ангелы, и даже Сам Христос, познакомили Даниила и апостола Иоанна с тем, чему надлежит быть вскоре. Важные вопросы, касающиеся нашего спасения, не остались облеченными тайной. Они не были даны с тем, чтобы запутать и ввести в заблуждение искренне ищущих истину. Господь сказал через пророка Аввакума: «запиши видение и начертай ясно, ...чтобы читающий легко мог прочитать» (Аввакума 2:2). Слово Божье понятно для всех, кто с молитвой исследует его. [522] Каждая поистине искренняя душа придет к свету истины. «Свет сияет на праведника» (Псалтирь 96:11). И ни одна община не может успешно продвигаться в освящении, если члены ее не ищут истины так, как ищут скрытое сокровище. Призыв к свободомыслию делает людей слепыми в отношении намерений их противника, в то время как он, не слагая рук, трудится над осуществлением своей цели. Когда ему удается заменить Библию человеческими теориями, Закон Божий устраняется, и церкви попадают в рабство греха, утверждая в то же время, что они свободны. Для многих стали проклятием научные исследования. Бог допустил, чтобы над миром были излиты потоки света в виде открытий в области науки и искусства; но даже величайшие умы, если они не руководствуются в своих исследованиях Словом Божьим, заходят в тупик, пытаясь исследовать связь между наукой и Откровением. Человеческие знания, как в материальной, так и в духовной сфере неполны и несовершенны, поэтому многие не могут согласовать свои научные взгляды с библейскими утверждениями. Многие принимают простые теории и предположения за научные факты и думают, что Слово Божье должно быть проверено этими учениями «лжеименного знания» (1 Тимофею 6:20). Творец и Его дела находятся вне сферы их понимания, и, так как они не могут объяснить их естественными законами, Библейская история остается для них недостоверной. Те, которые сомневаются в достоверности Ветхого и Нового Заветов, очень часто делают шаг ещё дальше и начинают сомневаться в существовании Бога, приписывая безграничную силу природе. И, выпустив якорь из своих рук, они разбиваются о скалы неверия. Таким образом, многие отклоняются от веры и становятся пленниками сатаны. Люди хотят быть мудрее своего Творца; человеческая философия пытается исследовать и объяснить тайны, которые и в вечности не будут открыты. Если бы люди стремились исследовать и понять то, что Бог открыл о Себе и о Своих намерениях, они получили бы тогда такое представление о славе, величии и силе Иеговы, что, [523] уразумев свою собственную ничтожность, вполне были бы довольны тем, что открыто им и их детям. Самым искусным видом обольщений сатаны является то, что он держит разум людей в состоянии искания и предположений относительно того, что Богом не было открыто, того, чего Он и не намеревался нам открыть. Именно по этой причине и Люцифер потерял Небо. Проявив свое недовольство тем, что Бог не посвятил его во все тайны Своих намерений, он совершенно пренебрег тем, что было открыто относительно его собственной работы на той высокой должности, которая была предназначена для него. Возбудив такой же дух недовольства среди находящихся в его подчинении ангелов, он явился причиной и их падения. И в настоящее время он стремится наполнить разум людей тем же духом и заставить их также пренебречь ясными Божьими повелениями. Те, которые не желают принять определенные, пронизывающие истины Библии, постоянно ищут приятных басен, которые успокаивали бы их совесть. И чем меньше в таких учениях духовности, самоотречения и смирения, тем с большей благосклонностью они принимаются. Эти люди подавляют свои умственные силы, чтобы служить плотским желаниям. Слишком мудрые в своем самомнении, чтобы исследовать Писание в раскаянии души и с серьезной молитвой о Божественном руководстве, они остаются без всякой защиты против заблуждения. Сатана подготовлен к тому, чтобы удовлетворить чаяния их сердец и, пользуясь случаем, подсовывает им свою ложь вместо истины. Именно таким путем паписты завладели сознанием людей; и протестанты, отвергая истину, так как она включает в себя крест, последовали тем же путем. Все, кто пренебрегает Словом Божьим ради удобств жизни и покоя, чтобы ничем не отличаться от мира, будут готовы принять самую ужасную ересь за религиозную истину. Тот, кто умышленно отвергает истину, примет любую мыслимую форму заблуждения. И тот, кто с ужасом смотрит на одно какое-либо заблуждение, будет готов принять другое. Апостол Павел, говоря о людях, которые «не приняли любви истины для своего спасения», объявляет: «За сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены [524] все не веровавшие истине, но возлюбившие неправду» (2 Фессалоникийцам 2:10-12). Имея такое предостережение, нам следует быть очень осторожными в том, какие учения мы принимаем. Среди самых неотразимых обольщений в арсенале великого обманщика – ложные учения и мнимые чудеса спиритизма. Под видом ангела света он расставляет свои сети там, где меньше всего этого можно ожидать. Если бы люди изучали Книгу Божью с серьезной молитвой и с желанием понять ее, они не были бы оставлены во тьме и не принимали бы лжеучений. Но, отвергая истину, они становятся жертвой обмана. Другим опасным заблуждением является учение, отрицающее Божественность Христа и утверждающее, что Он не существовал до Своего пришествия в этот мир. Многие из тех, которые говорят, что верят Библии, с благосклонностью принимают эту теорию; тем не менее, она прямо противоречит ясным утверждениям нашего Спасителя о Его взаимоотношениях с Отцом, о Его Божественном характере и Его преждебытии. Это учение могут принимать лишь те, кто вопиющим образом искажает смысл Священного Писания. Оно не только понижает представление человека о работе искупления, но и подрывает веру в Библию как Божье откровение. Все это делает такую теорию еще более опасной, так как ее трудно опровергнуть. Если люди отвергают свидетельство вдохновенных Писаний относительно Божественности Христа, совершенно напрасно спорить с ними по этому вопросу, так как ни одно, даже самое сильное, доказательство не переубедит их. «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божьего, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно» (1 Коринфянам 2:14). Никто из сторонников этого заблуждения не может иметь истинного представления о характере и миссии Христа или же о великом плане Божьем относительно искупления человека. Существует еще одно коварное, хитрое и быстро распространяющееся заблуждение, основанием которого является то, что сатана не существует как реальное существо, но что в Писании имя его упоминается с тем намерением, чтобы представить злые мысли и желания людей. [525] Широко разносящееся с популярных кафедр учение о том, что Вторым пришествием Христа является Его пришествие к каждому человеку в момент смерти, – это средство для отвлечения сознания людей от Его личного пришествия на облаках небесных. На протяжении ряда лет сатана таким образом говорил: «Вот, Он в потаенных комнатах» (см. Ев. Матфея 24:23-26), и многие души погибли, приняв этот обман. Кроме того, мирская мудрость учит, что молитва не является необходимостью. Мужи науки заявляют, что не может быть никакого настоящего ответа на воссылаемую молитву, что это было бы нарушением законов, чудом, и что чудес не бывает. Вселенная, говорят они, управляется незыблемыми законами, и Сам Бог ничего не делает вопреки этим законам. Таким образом, они представляют Бога связанным Его же собственными законами, как будто действие Божественных законов исключает Божественную свободу. Такое учение противоречит свидетельству Библии. Разве Христос и Его апостолы не совершали чудес? Тот же сострадательный Спаситель жив и сегодня; Он так же готов слышать молитвы веры сегодня, как Он слышал их, когда жил на земле. Естественное сотрудничает со сверхъестественным. План Божий состоит в том, чтобы в ответ на наши с верой вознесенные молитвы давать нам то, чего Он не дал бы, не обратись мы к Нему подобным образом. Неисчислимы ложные учения и фантастические идеи, существующие среди церквей христианского мира. Невозможно представить себе все то зло, которое может возникнуть при устранении хотя бы одного из пограничных камней, установленных Словом Божьим. Немногие из тех, кто осмеливается на такой шаг, останавливаются на отвержении одной из истин. Большинство же устраняет принципы истины один за другим, пока, в конце концов, не становятся настоящими безбожниками. Заблуждения популярной теологии повергли в скептицизм многие души, которые в противном случае могли бы стать верующими в Писания. Они считают невозможным для себя принять доктрины, которые оскорбляют их понятия о справедливости, милосердии и доброте; а поскольку эти доктрины представляются как учение Библии, они отказываются принять ее как Слово Божье. [526] Это и является той целью, которую стремится достичь сатана. Он ничего так пламенно не желает, как того, чтобы уничтожить в человеке доверие к Богу и Его Слову. Сатана стоит во главе огромной армии сомневающихся и делает все, что в его силах, для того чтобы обманом завлечь души в свои ряды. Сомневаться становится модным. Большой класс людей с недоверием относится к Слову Божьему по той же причине, что и к его Автору, а именно: потому, что оно порицает и обличает грех. Те люди, которые не желают повиноваться требованиям Слова Божьего, пытаются свергнуть его авторитет. Такие люди читают Библию или прислушиваются к ее учениям, звучащим с посвященной кафедры, только для того, чтобы придраться к Писанию или к проповеди. Немало людей становится безбожниками, чтобы оправдать или извинить себя в своем пренебрежительном отношении к долгу. Другие становятся скептиками из-за гордости и лености. Слишком избалованные удобствами жизни, для того чтобы совершить что-либо, достойное чести, что требует усилия и самоотречения, они стремятся завоевать репутацию обладателей высшей мудрости, подвергая критике Библию. Есть многое, что ограниченный разум, не будучи просвещен Божественной мудростью, не в силах постичь, и поэтому всегда найдется повод для критики. Многие, видимо, считают достоинством стоять на стороне неверия, скептицизма и безбожия. Но под кажущейся искренностью этих людей скрывается самоуверенность и гордость. Многие находят особенное удовольствие в том, чтобы, выискивая тексты из Священного Писания, ставить в затруднение других. А некоторые начинают критиковать и отстаивать неверную точку зрения просто из любви к спору. Они не понимают, что таким образом позволяют сатане опутывать себя сетями. Но, открыто выразив свое неверие, они считают, что должны отстаивать свою позицию. Таким образом, они соединяются с безбожниками, и сами закрывают перед собой врата рая. Бог в Своем Слове дал достаточно доказательств его Божественного характера. В нем ясно и определенно изложены великие истины, касающиеся нашего спасения. С помощью Святого Духа, Который обещан всем тем, кто искренне ищет Его, каждый человек может [527] самостоятельно понять эти истины. Бог дал людям прочное основание, на котором может покоиться их вера. Однако ограниченный разум людей не в состоянии вполне понять планы и намерения Безграничного. Мы никогда не сможем исследованием найти Бога. Мы не должны пытаться нашей самонадеянной рукой приподнять завесу, за которой Он скрывает Свое величие. Апостол восклицает: «Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его » (Римлянам 11:33). Мы можем настолько понять образ и мотивы Его действий, что перед нами откроются безграничная любовь и милосердие, соединенные с безграничной силой. Наш Небесный Отец мудро и праведно управляет всем, и мы не должны быть недовольными и недоверчивыми, но должны преклониться перед Ним в благоговейном повиновении. Он откроет нам Свои намерения настолько, насколько это содействует нашему благу, а все, что сверх этого, мы должны отдать в Его всемогущую руку и сердце, полное любви. Несмотря на то, что Бог дал достаточное основание для веры, Он никогда не удалит всего того, что может послужить для оправдания неверия. Те, которые ищут крючки, на которых они развесили бы свои сомнения, непременно найдут их. И те, кто отказывается принять Слово Божье и повиноваться ему, пока не будет удалено всякое возражение и не останется более возможности к сомнению, никогда не придут к свету. Недоверие к Богу является естественным плодом невозрожденного сердца, находящегося во вражде с Ним. Но вера вдохновляется Святым Духом, и она будет цвести только в той степени, в какой будет проявлено попечение о ней. Ни один человек не может стать твердым в вере без решительных усилий. Неверие укрепляется по мере того, как оно поощряется, и если люди, вместо того, чтобы размышлять над доказательствами, данными Богом для поддержания их веры, позволяют себе сомневаться и придираться, то они будут все больше укореняться в своих сомнениях. Те люди, которые сомневаются в обетованиях Божьих и не доверяют заверению Его благодати, бесчестят Его, и их влияние, вместо того чтобы привлекать других ко Христу, имеет склонность отталкивать [528] их от Него. Такие люди подобны бесплодным деревьям, которые далеко распространяют свои мрачные ветви, заслоняют собой солнечный свет для других растений, обрекая их, таким образом, на увядание и смерть в холодной тени. Вся жизнь этих людей будет непрерывным свидетельством против них же самих. Они сеют семена сомнения и скептицизма, которые принесут свой неизбежный урожай. Для всех, искренне желающих освободиться от сомнений, существует только один путь, а именно: вместо того чтобы подвергать сомнению и критике то, что они не понимают, им необходимо обратить внимание на свет, уже озаряющий их, и тогда получат еще больший свет. Они должны исполнить всякую обязанность, ясную для их понимания, и тогда будут в состоянии понять и исполнить те обязанности, относительно которых они теперь находятся в сомнении. Сатана может преподнести подделку, настолько схожую с истиной, что она обманет желающих быть обманутыми, желающих избежать самоотречения и жертвы, которых требует истина; но он не может удержать в своей власти душу, которая искренне желает любой ценой познать правду. Христос есть истина и «Свет.., Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (Ев. Иоанна 1:9). Дух истины был послан на землю, чтобы наставить людей на всякую истину. И Сын Божий авторитетно заявил: «Ищите, и найдете» (Ев. Матфея 7:7). «Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении» (Ев. Иоанна 7:17). Последователям Христа мало известно о тех заговорах, какие сатана и его воинства составляют против них. Но Тот, Кто царит на небесах, одержит верх над всеми злыми умыслами, чтобы осуществить Свои самые глубокие намерения. Господь допускает, чтобы Его народ был подвержен огненному испытанию искушением не потому, что Он находит удовольствие в его страдании и скорби, но потому, что это необходимо для окончательной победы. Если бы Он ограждал их от искушений, это было бы несовместимо с Его славой и непоследовательно, ибо истинная цель испытания состоит в том, чтобы научить людей сопротивляться всем соблазнам. [529] Ни злые люди, ни демоны не в состоянии препятствовать делу Божьему или лишить Его народ Его присутствия, если он желает со смиренным и сокрушенным сердцем исповедать и оставить свои грехи и с верой притязать на Его обетования. Каждому искушению, каждому влиянию, будь оно тайным или явным, можно успешно противостоять, «не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф» (Захарии 4:6). «Очи Господа обращены к праведным, и уши Его к молитве их... И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго?» (1 Петра 3:12, 13). Когда Валаам, прельщенный обещанием щедрого вознаграждения, применил волшебство против Израиля и путем принесения жертв Господу пытался навлечь проклятие на Его народ, Дух Божий запретил зло, которое он стремился произнести, и Валаам был вынужден воскликнуть: «Как прокляну я? Бог не проклинает его. Как изреку зло? Господь не изрекает на него зла». «Да умрет душа моя смертию праведников, и да будет кончина моя, как их » (Числа 23:8, 10). Когда вновь была принесена жертва, нечестивый пророк воскликнул: «Вот, благословлять начал я, ибо Он благословил, и я не могу изменить сего. Не видно бедствия в Иакове, и не заметно несчастья в Израиле; Господь, Бог его, с ним, и трубный царский звук у него». «Нет волшебства в Иакове и нет ворожбы в Израиле. В свое время скажут об Иакове и об Израиле; вот, что творит Бог » (Числа 23:20, 21, 23). И все же в третий раз были воздвигнуты жертвенники, и снова Валаам сделал попытку проклясть Израиль. Но Дух Божий устами пророка против его воли провозгласил процветание Его избранного народа и высказал упрек безрассудству и злобе его врагов: «Благословляющий тебя благословен, и проклинающий тебя проклят » (Числа 24:9). Израильский народ в то время был верен Богу; и пока он оставался послушен Его Закону, никакая сила на земле или ад не могли победить его. Но то проклятие, которое Валааму не было позволено произнести против [530] народа Божьего, все же, в конце концов, ему удалось навлечь на него, соблазнив их ко греху. Нарушив Божьи заповеди, они разделили себя с Ним и были оставлены во власти губителя. Сатана хорошо знает, что самая слабая душа, твердо держащаяся за Христа, может с успехом бороться против целой армии тьмы, и что если бы даже он сам лично вступил в бой, то и тогда потерпел бы поражение. Поэтому он старается всевозможными лукавыми методами выманить воинов креста из их прочной крепости, в то время как сам сидит со своим войском в засаде, готовый уничтожить всякого, кто осмеливается вступить на его территорию. Мы можем быть в безопасности только посредством смиренной надежды на Бога и путем повиновения всем Его заповедям. Ни один человек не может быть ни дня, ни часа в безопасности без молитвы. Мы должны особенно умолять Господа о том, чтобы Он дал нам мудрость для понимания Его Слова. В нем открыты все лукавые планы сатаны и те средства, какими мы сможем успешно бороться с ним. Сатана – специалист в цитировании Священного Писания, и он имеет свое собственное толкование на все те тексты, посредством которых он надеется заставить нас споткнуться. Мы должны исследовать Библию со смиренным сердцем, никогда не теряя из виду нашей зависимости от Бога. В то время как мы обязаны постоянно стоять на страже против обольщений сатаны, мы также должны и непрестанно с верой молиться: «Не введи нас в искушение» (Ев. Матфея 6:13). Глава 33 Первое великое обольщение [531] ЕЩЕ НА ЗАРЕ истории человечества сатана начал проводить свою обольстительную работу над человеческим родом. Тот, который возбудил восстание на небе, хотел убедить и жителей земли соединиться с ним в борьбе против Божьего правления. Адам и Ева, повинуясь Закону Божьему, были совершенно счастливы, и это было постоянным свидетельством против выдвинутого сатаной на небе утверждения о том, что Закон Божий несет с собой рабство и препятствует благу Его творений. Кроме того, когда сатана увидел, какой чудесный уголок был приготовлен для безгрешной четы, сердце его исполнилось зависти. Он решил привести их к падению, чтобы, разъединив с Богом и подчинив их своей собственной власти, овладеть землей и обосновать на ней свое царство, противопоставляя себя Всевышнему. Если бы сатана сразу же открыл себя в настоящем свете, то он немедленно потерпел бы поражение, так как Адам и Ева были предупреждены относительно этого опасного врага; поэтому для достижения своей цели он обратился к самым лукавым и тщательно замаскированным методам. Использовав змея, в то время очаровательное творение, как своего посредника, он обратился к Еве: «Подлинно ли сказал Бог: не ешьте ни от какого дерева в раю?» (Бытие 3:1). Если бы Ева воздержалась от вступления в разговор с искусителем, то осталась бы в безопасности, но она осмелилась беседовать с ним и стала жертвой его коварных [532] козней. Таким же способом и до сих пор многие бывают сражены им и побеждены. Они сомневаются в требованиях Божьих и начинают оспаривать их; вместо того чтобы повиноваться Божественным заповедям, они принимают человеческие теории, в которых замаскированы злые умыслы сатаны. «И сказала жена змею: плоды с дерев мы можем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть. И сказал змей жене: нет, не умрете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Бытие 3:2-5). Он заявил, что они станут подобны Богу, обладая большей, чем прежде, мудростью, и будут способны достичь более высокой ступени бытия. Ева поддалась этому искушению, а затем посредством ее влияния был склонен ко греху и Адам. Они поверили словам змея, что Бог не имел в виду того, что Он сказал; они усомнились в своем Творце и вообразили, что Он ограничил их свободу, в то время как они могли бы приобрести большую мудрость и возвеличиться, нарушив Его Закон. Но какой же смысл приобрели для Адама после его согрешения слова: «В день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь»? (Бытие 2:17). Содержали ли в себе эти слова то высокое развитие, которое сатана обещал им? В таком случае преступить Божье повеление было бы благом, а сатана оказался бы благодетелем человеческого рода. Но Адам знал, что не это является смыслом Божьего приговора. Бог объявил, что в наказание за совершенный грех человек будет вынужден возвратиться в землю, из которой он был взят: «Прах ты, и в прах возвратишься» (Бытие 3:19). Слова сатаны «откроются глаза ваши» оказались верными только в следующем: после неповиновения Богу глаза Адама и Евы открылись, чтобы увидеть собственную глупость; они действительно познали зло и вкусили горький плод преступления. Посреди Эдема росло дерево жизни, плоды которого имели свойство навечно продлевать жизнь. Если бы Адам остался [533] верен Богу, у него бы был постоянный свободный доступ к этому дереву, и он жил бы вечно. Но, согрешив, он потерял доступ к этим плодам и стал подвластен смерти. Божественный приговор: «Прах ты, и в прах возвратишься», – указывает на полное угасание жизни. Вследствие своего преступления он лишился бессмертия, обещанного человеку при условии послушания. Адам не мог передать последующим поколениям того, чего не имел сам; для павшего человечества уже не оставалось бы никакой надежды, если бы Бог, пожертвовав Своим Сыном, не сделал бессмертие вновь досягаемым для людей. В то время как «смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили» (Римлянам 5:12), Христос «явил жизнь и нетление через благовестие» (2 Тимофею 1:10). Только через Христа можно обрести нетление. Иисус сказал: «Верующий в Сына имеет жизнь вечную; а не верующий в Сына не увидит жизни» (Ев. Иоанна 3:36). Каждый человек может получить это бесценное благословение, если выполнит определенные условия. Все, кто «постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия», получат «жизнь вечную» (Римлянам 2:7). Единственным, кто обещал Адаму жизнь при непослушании, был великий обманщик. И заявление, высказанное змеем Еве в Эдеме: «Нет, не умрете», – было первой проповедью о бессмертии души. Однако это заявление, основывающееся единственно на авторитете сатаны, эхом отдается с кафедр христианского мира и принимается большей частью человечества с такой же готовностью, с какой восприняли его наши прародители. Божественный приговор – «Душа согрешающая, она умрет» (Иезекииля 18:20) – был сведен к следующему: душа согрешающая не умрет, но будет жить вечно. Можно только удивляться тому ослеплению, которое делает людей такими легковерными в отношении слов сатаны и такими неверующими в отношении слов Божьих Если бы после грехопадения человек был допущен к дереву жизни, он жил бы вечно, и таким путем грех был бы увековечен. [534] Но херувим с пламенным мечом был поставлен охранять путь к дереву жизни (Быт. 3:24), и ни одному из семьи Адамовой не позволено переступить эту грань и приобщиться к плоду, дарующему жизнь. Поэтому нет ни одного бессмертного грешника. Но после грехопадения человека сатана повелел своим ангелам приложить особые усилия к тому, чтобы внушить людям веру в естественное бессмертие человека и склонить их к принятию такого заблуждения, которое должно было привести их к выводу, что грешник будет жить в вечных муках. И теперь князь тьмы, действуя через своих агентов, представляет Бога мстительным тираном, заявляя, что Он ввергает в ад всех тех, кто не угоден Ему, заставляя их вечно испытывать на себе Его гнев; и что, в то время как они переносят невыразимые муки и корчатся в вечном пламени, их Творец с удовлетворением смотрит на них с небес. Таким образом, величайший враг приписывает Творцу и Благодетелю человечества свои собственные качества. Жестокость – это сатанинская черта характера. Бог есть любовь, и все, сотворенное Им, было чистым, святым и милым, пока грех не был внесен в мир первым великим мятежником. Сатана сам является тем врагом, который искушает человека согрешить и затем уничтожает его, если может; завладев своей жертвой, он ликует по поводу причиненного им разрушения. Если бы ему было разрешено, то он вовлек бы в свои сети весь человеческий род. И если бы не вмешательство Божественной Силы, то ни один сын и ни одна дочь Адама не имели бы надежды на спасение. Сатана старается победить людей сегодня таким же образом, каким он в свое время победил наших прародителей, то есть, стремясь подорвать их доверие к Творцу и вызвать в них сомнение в мудрости Его правления и в справедливости Его законов. Сатана и его помощники представляют Бога даже в более худшем свете, чем они сами, чтобы таким образом оправдать свою собственную злобу и возмущение. Великий обманщик старается приписать страшную жестокость своего характера нашему Небесному Отцу, чтобы выставить себя как пострадавшего, как жертву несправедливого изгнания с неба, только по той причине, что он не желал подчиняться такому несправедливому Правителю. Он выставляет перед [535] миром свободу, которой тот мог бы пользоваться, находясь под его мягким правлением, в противоположность рабству, возлагаемому строгими постановлениями Иеговы. Таким образом, ему удается соблазнить людей к тому, чтобы они отказались сохранять верность Богу. Каким несовместимым с побуждениями любви, милосердия и даже с нашим пониманием справедливости является учение о том, что умершие грешники мучаются в огне и сере вечно горящего ада; что за грехи их короткой земной жизни они должны будут переносить муки, пока будет жив Бог И все же это учение проповедано повсюду и до сих пор включено во многие вероучения христианского мира. Один известный доктор богословия сказал: «зрелище мучеников ада будет способствовать увеличению вечного блаженства святых. Когда они увидят подобных себе по происхождению и природе вверженными в такое страдание, а себя настолько отмеченными, они осознают, насколько они счастливы». Другой говорил: «В то время как приговор осуждения будет вечно приводиться в исполнение над сосудами гнева, дым их мучений будет вечно подниматься перед сосудами милосердия, которые вместо сочувствия к этим несчастным будут восклицать: Аминь, Аллилуйя Славьте Господа » Где на страницах Священного Писания можно найти такое учение? Разве искупленные на небе будут лишены всякого чувства жалости, сострадания и даже простого чувства гуманности? Или эти чувства будут подменены беспристрастностью стоиков или жестокостью дикарей? Нет, и еще раз нет; такого учения нет в Божьей книге Возможно, что те, которые так учат, являются учеными и даже искренними людьми, но они обмануты софистикой сатаны. Он побуждает их неправильно истолковывать сильные выражения Священного Писания, придавая точному тексту оттенок горечи и злобы, свойственных ему самому, но не нашему Творцу. «Живу Я, говорит Господь Бог: не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь, обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам?» (Иезекииля 33:11). [536] В каком виде мы представляем Бога, когда допускаем, что Он испытывает удовольствие при виде непрекращающихся мучений; что Он наслаждается стонами, воплями и проклятиями страдающих созданий, которые Он держит в плену адского пламени? Возможно ли, чтобы эти ужасные звуки были сладчайшей музыкой для слуха Безграничной Любви? Утверждается, что наказание нечестивых бесконечными страданиями свидетельствует о Божьей ненависти ко греху как ко злу, губительному для мира и порядка во Вселенной. О, какое ужасное богохульство Неужели ненависть Бога ко греху может являться основанием для его увековечения? Из учения этих теологов следует, что постоянные муки без надежды на избавление будут еще больше озлоблять эти несчастные жертвы, которые, изливая свой гнев в проклятиях и богохульстве, будут, таким образом, все больше увеличивать тяжесть своей вины. Слава Божья не приумножится путем постоянного увеличения греха на протяжении бесконечных веков. Человеческий разум не способен оценить то зло, которое причинила еретическая доктрина о вечных муках. Религия Библии, полная любви и доброты, изобилующая состраданием, омрачена суеверием и окутана ужасом. Если мы подумаем о том, в каких ложных красках сатана представил характер Божий, то перестанем удивляться тому, что нашего милосердного Творца опасаются, боятся, и даже ненавидят. Такое ужасное понятие о Боге, которое содержится в учениях и распространяется с кафедр по всему миру, привело к тому, что тысячи, даже миллионы, стали скептиками и безбожниками. Теория о вечных муках является одним из лжеучений, составляющих вино блудодеяний Вавилона, которым он напоил все народы (см. Откровение 14:8; 17:2). То, что служители Христа приняли эту ересь и стали проповедовать ее со священной кафедры, в самом деле является тайной. Они приняли это учение от Рима, как в свое время приняли и ложную субботу. Верно, что этому учили великие и хорошие люди, но свет относительно этого вопроса не был им дан в такой мере, как нам. Они были ответственны только за свет, полученный ими в свое время; а мы несем ответственность за тот свет, который сияет в наши дни. Если мы отворачиваемся от свидетельства Слова Божьего и принимаем [537] лжеучения только потому, что их преподавали наши отцы, то приговор, вынесенный над Вавилоном, падает и на нас, потому что мы пьем вино его блудодеяний. Многие люди, возмущенные учением о вечных муках, впадают в другое, противоположное заблуждение. На страницах Священного Писания они видят Бога, исполненного любви и милосердия, и не верят тому, что Он может осудить сотворенные Им существа на муки вечного ада. Но, придерживаясь той точки зрения, что душа бессмертна, они делают вывод, что, в конце концов, все человечество будет спасено. Многие смотрят на предупреждения Библии как на средство запугивания людей, чтобы вынудить их к послушанию, но не верят в их буквальное исполнение. И, следовательно, получается, что грешник может жить так, как ему нравится, пренебрегая требованиями Божьими, и, тем не менее, рассчитывать на то, что, в конце концов, он будет благосклонно принят Богом. Такое учение, злоупотребляющее милостью Божьей, но игнорирующее Его правосудие, очень нравится плотскому человеческому сердцу и придает смелости нечестивым в их беззакониях. Для того чтобы показать, как верующие во всеобщее спасение искажают Священное Писание в подтверждение своих губящих душу учений, достаточно сослаться на их собственные высказывания. На похоронах одного неверующего молодого человека, внезапно и моментально погибшего в результате несчастного случая, духовный служитель-универсалист избрал своим текстом библейское высказывание, относящееся к Давиду: «Ибо утешился о смерти Амнона» (2 Царств 13:39). «Меня часто спрашивают, – сказал этот пастор, – что ожидает тех, кто во грехе оставляет этот мир; тех, кто, возможно, умер в состоянии опьянения, с неотмытыми пятнами преступления на своих одеждах; или же тех, которые умерли, как этот молодой человек, который никогда не исповедовал никакой религии и не имел духовных опытов. Мы остаемся признательны Священному Писанию, ответ которого разрешает эту страшную проблему. Амнон был в высшей степени грешным человеком; он был нераскаявшимся преступником; он был убит, находясь в состоянии сильного опьянения. Давид был пророком Божьим. Он должен был знать участь, ожидавшую его сына в будущем мире. Каким же было состояние его души? [538] «И не стал царь Давид преследовать Авессалома; ибо утешился о смерти Амнона» (2 Царств 13:39). Какой же вывод можно сделать из этого текста? Разве мы не видим из этих слов, что он не верил в бесконечные муки, то есть вечные страдания грешников? Так мы понимаем; и здесь мы находим победоносный довод в поддержку наиболее приятного, более светлого, более благожелательного предположения о конечном установлении всеобщего мира, благоденствия и чистоты. Он утешился в смерти своего сына. Почему? Потому, что пророческим взором он видел славное будущее; он видел, что его сын удален теперь от всякого искушения; он видел его освобожденным от рабства греха; он видел его очищенным от губительного влияния беззакония и допущенным, после достаточного освящения и просвещения, в общество возвышенных и блаженных духов. Его единственное утешение состояло в том, что его любимый сын избавлен от силы греха и страданий и находится там, где самое возвышенное веяние Святого Духа будет изливаться на его омраченную душу, где его разум раскроется для небесной мудрости и сладостного восторга бессмертной любви, и что его освященное таким образом естество будет приготовлено к тому, чтобы вечно радоваться в небесной Отчизне. Исходя из всего этого, мы приходим к выводу, что небесное спасение не зависит от всего того, с чем мы связаны в этой жизни; оно не зависит ни от нынешнего изменения сердца, ни от нынешней веры или от исповедания той или иной религии». Таким образом, мнимый служитель Христа повторяет ложь, высказанную некогда змеем в Эдеме: «Нет, не умрете; но... в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги» (Бытие 3:4, 5). Он заявляет, что самые большие грешники – убийцы, воры и прелюбодеи – после своей смерти будут приготовлены к тому, чтобы войти в вечное блаженство. Из чего же этот пастор, так извративший Священные Писания, делает свои выводы? Из одного-единственного предложения, выражающего подчинение Давида воле Провидения. Его [539] душа «не стала преследовать Авессалома; ибо утешился (Давид) о смерти Амнона». Время смягчило остроту его боли и утраты, мысли его обратились от мертвого сына к живому, который убежал, опасаясь справедливого наказания за совершенное им преступление. И это приводится в качестве доказательства того, что виновный в кровосмешении пьяный Амнон сразу же после своей смерти был перенесен в обители блаженства, чтобы там пройти очищение и приготовиться к общению с безгрешными ангелами О да, конечно, это очень сладкозвучная басня, услаждающая чувства плотского сердца. Это учение самого сатаны, и оно приносит успех его делу. Стоит ли удивляться тому, что при наличии таких наставлений нечестие процветает? Приведенный здесь пример лжеучителя иллюстрирует действия и многих других, подобных ему. Из Священного Писания берут несколько слов, вырывая их из контекста, который мог бы во многих случаях показать их значение, прямо противоположное тому, как их толкуют; разобщённые тексты извращают и используют для того, чтобы подтвердить учения, не имеющие никакого основания в Слове Божьем. Утверждение о том, что пьяный Амнон находится на небе, есть всего лишь предположение, прямо противоречащее определенному и ясному заявлению Библии о том, что «пьяницы Царства Божьего не наследуют» (см. 1 Коринфянам 6:10). Вот таким образом скептики, сомневающиеся и неверующие обращают истину в ложь. И многие, очень многие обмануты их софистикой и убаюканы в колыбели плотской безопасности. Если бы души всех людей после их смерти действительно возносились на небо, тогда смерть была бы более желанной, нежели жизнь. Вследствие такой веры многие были склонены к тому, чтобы покончить жизнь самоубийством. Когда люди удручены скорбью, трудностями и разочарованием, им кажется более легким порвать хрупкую нить своей жизни и переселиться в мир вечного блаженства. Бог дал в Своем Слове решительные доказательства того, что Он накажет нарушителей Его Закона. Те, кто обманывает [540] себя тем, что Он слишком милосерден, чтобы наказать грешника, пусть посмотрят на Голгофский крест. Смерть непорочного Сына Божьего свидетельствует о том, что «возмездие за грех – смерть», что всякое нарушение Закона Божьего влечет за собой и справедливое возмездие. Безгрешный Христос стал грехом за нас. Он понес на Себе вину беззакония, и Его Отец сокрыл от Него Свое лицо, пока сердце Иисуса не разорвалось и жизнь Его не угасла. Эта великая Жертва была принесена ради того, чтобы грешник был искуплен. Никаким иным путем человек не мог освободиться от наказания за грех. И каждая душа, которая отказывается стать участником искупления, приобретенного такой дорогой ценой, должна будет понести на себе вину и наказание за беззаконие. Давайте продолжим наши исследования того, что Библия говорит о нечестивых и нераскаявшихся людях, которых универсалисты переселяют на небо как святых и счастливых ангелов. «Жаждущему дам даром от источника воды живой» (Откровение 21:6). Это обетование относится лишь к жаждущим. Только те, которые действительно чувствуют нужду в воде жизни и ищут ее ценой утраты всего остального, получат ее. «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном» (Откровение 21:7). Здесь, как мы видим, также выдвигаются условия. Для того чтобы наследовать все, мы должны противостоять греху и победить его. Господь говорит через пророка Исаию: «Скажите праведнику, что благо ему». «А беззаконнику горе: ибо будет ему возмездие за дела рук eго» (Исаии 3:10, 11). «Хотя грешник сто раз делает зло, – говорит мудрый человек, – и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра» (Екклесиаста 8:12, 13). И Павел свидетельствует, что грешник сам собирает себе «гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога, Который воздаст каждому по делам его». «Скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое» (Римлянам 2:5, 6, 9). [541] «Никакой блудник, или нечистый, или любостяжатель, который есть идолослужитель, не имеет наследия в Царстве Христа и Бога» (Ефесянам 5:5). «Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа» (Евреям 12:14). «Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами. А вне – псы и чародеи, и любодеи и убийцы, и идолослужители и всякий любящий и делающий неправду» (Откровение 22:14, 15). Бог открыл людям Свой характер, а также Своё отношение ко греху. «Господь, Бог человеколюбивый и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и истинный, сохраняющий милость в тысячи родов, прощающий вину и преступление и грех, но не оставляющий без наказания» (Исход 34:6, 7). «Всех нечестивых истребит» (Псалтирь 144:20). «А беззаконники все истребятся; будущность нечестивых погибнет» (Псалтирь 36:38). Власть и авторитет Божественного правления будут применены для того, чтобы положить конец восстанию; тем не менее, все проявления карающей справедливости будут вполне отвечать милосердному, долготерпеливому, сострадательному характеру Бога. Бог не принуждает волю или суждение кого-либо. Рабское повиновение не доставляет Ему удовольствия. Он желает, чтобы творения Его рук любили Его, ибо Он достоин любви. Он желает, чтобы они повиновались Ему, исходя из разумной оценки Его мудрости, справедливости и великодушия. И все те, которые имеют правильное представление о Его качествах, будут любить Его и льнуть к Нему, восхищенные Его характером. Принципы доброты, милосердия и любви, преподанные и проявленные в жизни нашим Спасителем, являются точной копией воли и характера Бога. Христос сказал, что Он учит только тому, что Он принял от Отца Своего. Принципы Божественного правления находятся в совершенной гармонии с заповедью Спасителя: «Любите врагов ваших» (Ев. Матфея 5:44). Бог [542] наказывает нечестивых во благо Вселенной, даже во благо тем, кого постигают Его суды. Он сделал бы их счастливыми, если бы мог это сделать в соответствии с законами Своего правления и справедливостью Своего характера. Он окружает их знаками Своей любви, Он дарует им знание Своего Закона и сопровождает их предложениями Своей милости, но они презирают Его любовь, разоряют Его Закон и отвергают Его милость. Постоянно принимая от Него дары, они бесчестят их Подателя; они ненавидят Бога, потому что знают, что Он ненавидит их грехи. Господь долго терпит их упрямство, но, в конце концов, настанет тот решительный час, когда должна будет решиться их участь. Прикует ли Он этих мятежников к Себе цепями? Будет ли Он заставлять их покориться Его воле? Люди, избравшие сатану своим вождем и находящиеся в его власти, не готовы предстать перед Богом. В их характере укоренились гордость, обман, разврат и жестокость. Разве могут они войти в небо и вечно обитать с теми, которых они презирали и ненавидели здесь на земле? Истина никогда не согласится с ложью, кротость – с самоуверенностью и гордостью, чистота – с развратом, и бескорыстная любовь – с эгоизмом. Какие радости может предложить небо тем, которые всецело поглощены своими земными, себялюбивыми интересами? Могут ли те, кто отдал свою жизнь борьбе против Бога, быть внезапно перемещены на небо и вынести то высокое и святое состояние совершенства, всегда царящее там, где каждая душа исполнена любви, где каждое лицо отражает радость, где во славу Бога и Агнца раздается мелодичными аккордами никогда непрекращающаяся музыка, где от лица Сидящего на престоле исходят вечные лучи света и покоятся на искупленных; разве могут те, которые ненавидят Бога, истину и святость, быть в общении с небесными существами и присоединиться к их хвалебному пению? Разве смогли бы они вынести славу Божью и Агнца? Нет, и еще раз нет Им были даны целые годы [543] благодати, чтобы они сформировали свой характер для неба; но они никогда не упражнялись в любви к чистоте, они никогда не учились языку неба, а теперь слишком поздно. Жизнь, полная борьбы против Бога, сделала их непригодными для неба, чистота, святость и мир которого были бы мукой для них, а слава Божья – пожирающим огнем. У них было бы только одно желание: бежать с этого святого места. Они предпочли бы умереть и скрыться от лица Того, Кто умер ради их искупления. Участь нечестивых будет решена. Их отсутствие на небе является их добровольным выбором, и со стороны Бога такое решение справедливо и милосердно. Подобно водам потопа, огонь великого дня объявит Божий приговор о неизлечимости беззаконников. Они не проявили никакого желания подчиниться Божественному авторитету. Они избрали путь возмущения и восстания, и когда их жизнь окончится, будет уже слишком поздно менять направление своих мыслей, слишком поздно обратиться от беззакония к послушанию, от ненависти – к любви. Пощадив жизнь Каина-убийцы, Бог тем самым оставил миру пример того, каковы были бы последствия, если бы грешнику было разрешено жить, чтобы продолжать путь необузданного беззакония. Вследствие влияния Каина и его личного примера, многие его потомки были вовлечены в грех, пока не стало «велико развращение человеков на земле» и «все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». «земля растлилась перед лицем Божьим, и наполнилась земля злодеяниями» (Бытие 6:5, 11). Из милосердия к миру Бог уничтожил нечестивых жителей земли во дни Ноя. Из тех же побуждений Он уничтожил и развратных жителей Содома. Посредством обольстительной силы сатаны беззаконники пользуются симпатией и восхищением в народе, и, таким образом, постоянно склоняют других к возмущению. Так было во дни Каина и Ноя, во времена Авраама и Лота, так это обстоит и в наше время. Из милосердия ко Вселенной Бог, в конце концов, уничтожит тех, кто отвергает Его благодать. [544] «Возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем» (Римлянам 6:23). В то время как жизнь является наследием праведных, смерть есть удел нечестивых. Моисей сказал Израилю: «Я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло (Второзаконие 30:15). Смерть, о которой здесь идет речь, не является той смертью, о которой было сказано Адаму, ибо все человечество несет наказание за его беззаконие. Здесь говорится о «смерти второй» (Откровение 20:14), которая находится в прямой противоположности с вечной жизнью. Вследствие греха Адама весь человеческий род стал подвластным смерти. Все равным образом сходят в могилу. И, с другой стороны, план спасения предлагает всем освобождение от могилы. «Будет воскресение мертвых, праведных и неправедных» (Деяния 24:15). «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут» (1 Коринфянам 15:22). Но между этими двумя классами проведена граница. «Все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божьего. И изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения» (Ев. Иоанна 5:28, 29). Найденные достойными воскресения жизни – «блаженны и святы». «Над ними смерть вторая не имеет власти» (Откровение 20:6). Но тех, которые через раскаяние и веру не получили прощения, ожидает расплата за беззаконие – «возмездие за грех». Они будут нести различное по продолжительности и силе наказание согласно их делам, которое, в конце концов, окончится второй смертью. Так как по Своей справедливости и милосердию Бог не может спасти грешника в его грехах, Он лишает его жизни, право на которую человек сам утратил, доказывая всей своей жизнью, что он ее недостоин. Так говорит вдохновенный писатель: «Еще немного, и не станет нечестивого; посмотришь на его место, и нет его» (Псалтирь 36:10). И другой говорит: «И будут – [545] как бы их не было» (Авдия 16 стих). Покрытые позором они исчезнут в безнадежном вечном забвении. Так будет положен конец греху со всем тем горем и разрушением, которые он вызвал. Псалмопевец говорит: «Ты... погубил нечестивого, имя их изгладил на веки и веки. У врага совсем не стало оружия» (Псалтирь 9:6, 7). Иоанн в Откровении, взирая на будущую вечность, слышал хвалебный гимн всей Вселенной, и ни один фальшивый звук не нарушал его гармонии. Все творение, как на небе, так и на земле, возносило славу Богу (см. Откровение 5:13). Там не будет ни одной погибшей души, хулящей Бога в своих нескончаемых муках; никакие несчастные существа в аду не будут смешивать свои стоны с гимнами спасенных. На фундаментальном заблуждении о естественном бессмертии основывается учение о сознательном состоянии после смерти – учение, которое, подобно доктрине о вечных муках, противоречит Библии, здравому смыслу и нашему чувству гуманности. Согласно общепринятому пониманию, спасенные на небе знают обо всем, что происходит на земле, и в особенности о жизни своих друзей, которых они оставили в этом мире. Но каким образом умершие, наблюдая невзгоды живых и становясь свидетелями грехов, совершаемых дорогими для них людьми, видя, как они переносят скорби, разочарования, страдания жизни, могут чувствовать себя счастливыми? Как могут те, чьи мысли заняты судьбами их земных друзей, наслаждаться отрадою неба? И как отвратительна вера, что как только дыхание оставляет тело, нераскаянная душа попадает в пламя ада А какую душевную агонию должны переживать те, которые видят своих друзей, умирающих неподготовленными к смерти, чтобы вступить в вечность мук и греха Многие сходили с ума при страшной мысли об этом. Что же говорит Писание относительно этих вопросов? Давид говорит, что человек не имеет сознания после смерти. «Выходит дух его, и он возвращается в землю свою; в тот день исчезают [546] все помышления его» (Псалтирь 145:4). Соломон также подтверждает эту мысль: «Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают». «И любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чем, что делается под солнцем». «В могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екклесиаста 9:5, 6, 10). Когда в ответ на молитву Езекии жизнь его была продлена еще на 15 лет, признательный царь вознес Богу хвалу за Его великую
