МИНИСТЕРСТВО И ОБРАЗОВАНИЯ КЫРГЫЗСКОЙ РЕСПУБЛИКИ КНУ имени Ж.Баласагына На тему: Историческая наука о социально- экономическом развитии Кыргызстана во второй половине XIX – начале XX вв. Проверила: проф. Жанакеева А.Т. Подготовила: Анаралы кызы Бурул Группы: Ик(б)-2-17 Бишкек 2021 Введение 1. Становление советско - кыргызской историографии в 20-х 30-х годов. 2. Советская историография дореволюционного Кыргызстана. 3. Современная историография досоветского Кыргызстана. 4. Политическая история Кыргызстана: проблемы и решения Заключение Список использованной литературы Введение После получения независимости и суверенитета Кыргызская Республика (31 августа 1991 г.) взяла курс на построение подлинно демократического государства. Для этого в республике складываются необходимые социальноэкономические, политические и духовные условия. Сегодня наметилось интенсивное продвижение по пути национального возрождения все большей интеграции в мировое сообщество. Это продвижение обосновывается вкладом многих поколений ученых. С первых дней независимости Кыргызской Республики в числе первоочередных была выдвинута задача возрождения богатого духовного наследия, созданного в течение многих веков нашими предками. Возрождение духовных ценностей в наши дни рассматривается как естественный процесс роста национального самосознания, возвращение к духовным истокам, его корням. Происходящие в наши дни в республике духовно-познавательные процессы актуализировали потребность в глубоком осмыслении вопросов историографии социально-экономического и политического развития кыргызского народа второй половины X1Х-начала XX вв. Она обуславливается заметно обозначившимся в годы перестройки и независимости динамичным ростом самосознания народа, усилением интереса к познанию истоков и пройденного пути формирования и утверждения исторической науки Кыргызстана. Историография призвана глубоко и всесторонне осмыслить и объективно, аналитически рассмотреть весь ход развития исторической мысли на определенных ее этапах, ее различные течения, подвести итоги уже сделанного, наметить круг и рекомендовать основные направления дальнейших исследований историков. Следует сказать, что проблемы историографии социально- экономического и политического развития Кыргызстана второй половины XІХ начала ХХ вв. изначально привлекали внимание исследователей. Но накопленный объем сведений и научной информации до сих пор не подвергался фундаментальному историографическому анализу. Между тем, имеющаяся литература носит неоднозначный характер. Публикации разных лет отличаются зачастую противоположностью методологических подходов и теоретических выводов, противоречивостью суждений и оценок. Многие утвердившиеся ранее положения ныне устарели, не отвечают современным представлениям. Нужно учесть и то, что утвердившийся в течение многих советских десятилетий классовый подход в освещении исторических событий исключал возможность альтернативно решать вопросы социально-культурной и общественно- политической истории кыргызского народа в соответствии с историческими реалиями сегодняшнего дня. Все это требует сегодня комплексного историографического осмысления и оценки накопившейся литературы на основе нового подхода и в контексте независимости Кыргызской Республики. Обращение к опыту социально-культурной и политической истории Кыргызстана способствует пониманию закономерного характера современных процессов национального возрождения и истоков веры народа в избранный демократический путь развития общества. Первые русскоязычные работы, написанные в колониальный период освещающие в той или иной степени проблему социально- культурной и общественно-политической истории Кыргызстана второй половины XIХначала XX вв., относились к официальному направлению в литературе. Авторами их были путешественники и представители царской российской бюрократии: дипломаты, военные, чиновники различных рангов, связанные с разработкой правительственных мер по колонизации Туркестанского края, а равно и Кыргызстана. К ним относятся работы П.П. Семенова-ТяньШанского, Ч.Ч. Валиханова, Н.А. Северцева, Ю. Росселя, А.Л. Куна, А. Талызина, А. Хорошхина, В.П. Наливкина, А.И. Макшеева, М. А. Терентева, К. К. Абазы, Н. Корытова, Н. Остроумова, А. Алексесвра, n.Ювчева и других. В них прославлялись внешне-политические цели и успехи российского правительства в Средней Азии во второй половине XIX вска, а также подчеркивалось превосходство царской России над другими европейскими государствами. В этих работах также культивировалось представление о том, что русское правительство принесло коренным народам Средней Азии культуру и европейский способ правления, доказывались "гуманистические" черты российской политики. Упомянутым авторам также было свойственно пренебрежительное отношение к народам Средней Азии и однобокая трактовка исторического процесса вне всякой связи с его многообразием диалектическим характером. В частности, В. П. Наливкин, характеризуя Кокандское восстание 1873-1876 гг. как национальную вражду межу узбеками и кыргызами, называл повстанцев инсургентами- Н. Корытов народное движение в Кокандском ханстве оценивал как "бессмысленные набеги шаек" а главный контингент повстанцев- кыргызы, по его словам, являлись "самыми беспокойными элементами в Кокандском ханстве" Взаимоотношения русских властей и кыргызов получили отражение в статье А. Хорошхина "Байтук батыр (рассказы из кара- киргизской жизни)", опубликованной "Туркестанских ведомостях". Выражая высокомерное отношение кыргызам, характеризуя их как "полудикие народы", он пишет буквально следующее: "Этот полудикий и хишный нард, обитающий на реке Чу, а также горах по верховьям Сыра и вокруг озера Ыссык-Куля, однако же стоит внимания; еще очень недавно был это главный враг русских, труднее всего примирявшийся с новыми, вводимыми в его среде порядками. Как показывают материалы дореволюционных анторов, подобные суждення имели место и в других работах. Таким образом, официальная литература досоветского периода объединена общей целевой установкой: защиты интересов русского царизма в среднеазиатском регионе, оправдания его колониальных устремлений. Тем не менее с точки зрения фактической истории, эти работы достойны внимания: немалые источники введены ими в научный оборот, они знакомят нас с отношением авторов к неоднозначным событиям второй половины XIX-начала XX в, в. истории Кыргызстана. В 20-30-х годах XX века рассматриваемая проблема в достаточной мере была изучена в многочисленных трудах В. В. Бартольда, представляющих собой как бы связующее звено между XIX и XX веками. Творческое наследие В. В. Бартольда" является неиссякаемым источником знаний по истории, культуре народов Средней Азии и Зарубежного Востока, которые и в наши дни не утратили своей научной значимости. 1. Становление советско-кыргызской историографии в 20-х середине 30х годов Проблемы историко-культурной, социально-экономической и политической истории народов Средней Азии второй половины X1X- начала ХX вв. занимают важное место в научных исследованиях на протяжении многих десятилетий. Довольно разнообразная и ценная с фактической стороны дореволюционная историография Средней Азии представляла собой наследие исторической мысли. В то же время ей были свойственны методологическая слабость, идеалистическая концепция, отсутствие специальных научно-исследовательских учреждений, занимающееся историей народов Средней Азии. В силу этого дореволюционное историографическое наследие не могло организовать всестороннее изучение истории народов Средней Азии, в том числе кыргызского народа. Исторические исследования этого времени носили ограниченный, локальный и в большинстве, описательный характер. Поэтому до недавнего времени несколько поколений ученых считали, что Октябрьская революция явилась водоразделом в развитии исторической мысли Кыргызстана, что с этого времени Кыргызстан включился в систему научно-исторических центров бывшего СССР. Устоявшееся одностороннее, тенденциозное отношение к дореволюционному научному наследию по истории Средней Азии приводило тезису о культурной отсталости народов Туркестанского края. В настоящее время пересматривается вопрос о грамотности кыргызов во второй половине X1X-начале ХX вв. Как показывает анализ, среди кыргызов в начале XX века не было профессиональных историков, но будучи разносторонне развитыми людыми, передовые мыслители занимались краеведческой историей, санжырой, наизусть знали и хранили в памяти содержание целых эпосов. Таким образом, они вносили посильную лепту в формирование исторического сознания народа, обладавшего развитой донаучной историей. Например, в 1913г. в г. Уфе появились опубликованные работы кыргызского грамотного историка О.Сыдыкова \"Мухтасар тарых-иКыргызия\" и в 1914г. \"Тарых-и-кыргыз шадмания\". Также кыргызская историография располагала двухтомной книгой Б.Солтоноева \"Кызыл кыргыз тарыхы\", написанной им с 1895гпо 1934гт. Данное сочинениe охватывает период истории кыргызского народа с древнейших времен до 1916 года.\"Основное внимание в них уделено политической истории и генеалогии кыргызских родоправителей, но отличительная черта этих исканий в том. что они являются первыми книгами по истории кыргызов, написанными на литературном кыргызском языке, публикациями которые до недавнего времени безосновательно очернялись как \"буржуазнюнационалистические". Кроме этого, проявление историко-культурных последствий присоединения Кыргызстана к России в достаточной мере отражены в изучении истории народов Средней Азии русскими учеными, организации научноисторических структур. Так, историей народов Туркестана (в том числе Кыргызстана) занимались соответствующие отделы Русского географического общества и другие. В числе краеведов, изучающих историю народов Туркестана, можно назвать имена Н.А.Северецева, А. Л.Куна, А. И. Макшеева, В. П. Наливкина, А. Талызина, М. А. Терентьева, К. К. Абазы, Н. П. Корытова, А. Хорошхина, К. Вощинина и других. Эти перечисленные и другие русские авторы были лучше подготовлены к восприятию туркестанской действительности, для более конкретного и углубленного наблюдения социально-экономической и политической жизни коренного населения. В первые годы советской власти вся существовавшая инфраструктура учреждений историко-краеведческого профиля не была отвергнута утвердившейся марксистско-ленинской историографией, а наоборот, была развита и продолжена. В 20-30-е годы в Кыргызстане еще не были созданы специальные историографические работы, но в активе формировавшейся исторической науки Кыргызстана имелись статьи и публикации, посвященные отдельным проблемам, Публикации 20-х-первой половины 30-х годов в основном были связаны с дискуссиями, им была характерна острая полемичность, столкновения точек зрения и подходов. Это объясняется тем, что в роли профессиональных историков выступали непосредетвенные участники революционных событий, государственные деятели и тд. Следует заметить что для 20-х годов была также характерна прямая идеологическая установка на позиции исследователей. Об этом свидетельствуют статьи и брошоры П.Г.Галузо, П. Алексеенкова, В. И. Бурова-Петрова и других, написанные на тематику социальноэкономического и политического строя кыргызов. В них авторы на основании изучения и использования архивных документов канцелярии Туркестанского генерал-губернатора, Переселенческого управления и других учреждений состедоточили внимание на разработке вопросов переселенческой политики царизма в Туркестане в целом, а также об институте манапства в кыргызском обществе. В 20-с годы большинство историко-экономических трудов были написаны, исходя из практических нужд социалистического строительства. Об этом свидетельствуют работы П.Погорельского, В.Батракова, П.Кушнера (Кнышева), П.Г.Галую, отличаюмшиеся широтой поставленных задач и глубиной социодогических исследовании. Крупным трудом, не потерявшим актуальности и поныне, является работа П. Погорельского и В. Батракова "Экономика кочевого ауда Киргизстана", где авторы предприняли широкий научный анализ фактического материала по вопросу об эволюции социально- экономических отношений в кыргызском аиле. Исследование велось на широком фоне: имеется небольшой исторический очерк о исследовании. войны в Северном Кыргызстане, Как магистральное научное направление в тот период, также было рассмотрено советское, государственное и хозяйственное строительство Кыргызстана за годы советской власти. Наибольшей интерес представляют разделы П.Погорельского, И. В. Батракова, освешающие общественно- политический строй, эволюцию социальных типов в кыргызском аиле. Прослеживая сложную феодальную иерархию в кыргыском обществе (Чоң манапов, чала манапов, биев, аткаминеров, букары, жигитов, малаев и друтих), авторы пришли к заключению, что "общественная физиономия аила представляется нам сложным переплетом социально- экономических противоречий, в основе которых лежит неприкрытая феодальная эксплуатация и противоречия на основе капиталистической социальных типов в кыргызском обществе, в целом, отвечала требованиям того времени. В отличие от П. Погорельского и В.Батракова, этнограф П.П.Кушнер, изучавший кыргызский аил почти одновременно с вышеуказанными авторами, пришел к противоположным выводам, определив общественный строй кыргызов как феодально-родовой. При этом П.П.Кушнер социальную сущность кыргызского общества в ХIX в. рассматривал тесной связи с институтом манапства, считая его "одной, из самых ранних фаз феодализма, т.е. как рубеж двух социологических эпох". П.П.Кушнер без колебаний утверждает, что феодально-родовой строй кыргыов не может функционировать без института манапства. Вот что он пишет по этому поводу: "В каждом роду, одновременно выделялось по несколько манапов, которые подчинили себе определенную территорию, вместе с живущими в ее пределах людьми. Эти люди назывались букара, т.е. подданные, Вся земля становилась собственостью манапа; букара, принадлежащие к роду самого манапа, могли в пределах этой территории кочевать, не платя ничего манапу, но с других кыргызов манап брал "отмай" и "чокмай", если хотели на сго земле скот пасти. Часть этих сборов оставалась у манапа, а остальное он раздавал своим букара". Как явствует из всего сказанного, наличие оценок, по существу исключавших одна другую, стало возможным потому, что в то врсмя исследователи, во-первых, не располагали достаточным сравнительным материалом для всестороннего анализа социальноэкономических отношений в кыргызском аиле, и во-вторых, для них еще не ясны было адекватные принципы и методы историко-этнографического познания. В конце 20-х начале 30-х годов учеными из центра было продолжено изучение социально-этнической истории и быта кыргызов, начало которой было заложено в трудах дореволюционных русских ориенталистов. Так например, студент географического факультета, этнографического отделения ЛГУ С.М.Абрамзон, в 1925г. совершил этнографическую поездку в Каракольский округ Кыргызской автономной области. В 1926 г. по приглашению Кыргыской научной комиссии и с согласия Президиума факультета, после завершения учебы выехал на работу Кыргызстан Начал он свою трудовую деятельность в качестве научного сотрудника областного музея в г. Фрунзе. Долгие годы в советской историографии вышеперечисленные основные положения Г. Сафарова были подвергнуты уничтожающей критике, а в исторической науке данная концепция обозначалась термином "сафаровщина" Тем не менее в контексте вышесформулированной установки просматриваются и взгляды Л. Ренова, Е.Федорова и других. Так, например, Л. Резнов, вообще отрицая какую- либо связь революционных событий России 1905-1907 гг. с Tуркестаном, писал: "В Российской империи национально-революционные силы на более отсталых окраинах не успели еще организоваться не проявилось акцентировал внимание на полном отсутствии местных рабочих кадров в Туркестане. Вот что он писал в статье "1905 год и коренное население Туркестана" по этому поводу: "Городского туземного промышленного пролетариата в полном смысле этого слова в Туркестана не было":" Как явствует из этого, Е. Федоров бросается в другую крайность, отрицая вообще борьбу со стороны коренного населения Туркестана, Такая трактовка вопроса в значительной степени стала возможной потому, что это время документы в архивах бывшего СССР, имеющие отношение недостаточно. к первой русской революции были изучены Из всего вышеизложенного видно, что в конце 20-первой половине 30-х годов, было распространена концепция Г.Сафарова, согласно которой в Туркестане единого организационного революционного движения не было, со стороны русского пролетариата не было сколько- нибудь действенной помощи и тд. Что касается изучения истории восстания 1916 г. в Средней Азии, то участники восстания в рассматриваемые годы создали ряд работ, в Которых пытались объяснить предпосылки возникновения, развития восстания, его социальные мотивы и причины поражения. Первые работы по восстанию 1916 г. в Средней Азии появились в 1924 г. Т.Р.Рыскулов в своей статье "Из истории борьбы за освобождение Востока", выдвинул положение, впоследствии получившее название "теории плацдарма", согласно которой восстание 1916 года было якобы заранее задумано царизмом в качестве предлога для ввода большого количества русских войск в пределы Средней Азии в целях подготовки к дальнейшим завоеваниям в соседнем Китае. Историографический анализ периода становления советской историографии показывает, что в это время в ней утвердилась, наряду с формированием централизованной административно-командной системы, марксистсколенинская методология исторических исследований. Уже тогда, приступая к изучению социально- экономической, политической и культурной проблем, исследователи старались вскрыть корни исторических явлений, без чего событийная история не могла быть верно и глубоко истолкована. Характеризуя в целом изучение проблем национально- освободительных движений, следует отметить, что основное внимание обращалось на их антиколониальную сторону, не полностью раскрывалась социальная сущность кыргызского общества накануне и в ходе развития тех или иных движений. В таком осмыслении политических событий отражался уровснь развития исторической мысли в Кыргызстане. В тот период оставались неизвестными огромные архивные материалы, неразработанными многие вопросы источниковедения, в том числе фольклор как исторический источник, социально-экономические процессы, лежавшие в основе исторических явлений. Многие работы, написанные в основном непрофессионалами своей логической структуре, категориальнопонятийному аппарату и другими параметрами предназначались для публики. 2.Советская историография дореволюционного Кыргызстана. С середины 30-х годов историческая наука в бывшем СССР, вступила в новый этап своего развития, особенности которого обусловили повышенный интерес ученых к проблемам дореволюционной истории. В 1о же время, работа историков в 30-S0-с годы осложнялась парадоксальными явлениями. Суть их состояла в том, что при изучении основных проблем истории народов СССР, исследователи находились под жестким контролем партийной цензуры. Известно, что наука неотделима от общества, и только в этом контексте стало доступными и понятными, происходящие в ней процессы. Система, возникшая результате жесткой конфронтации классов и идей в период гражданской войны, внутри партийной борьбы за лидерство в 20-е годы, отсутствие у народа демократических традиций, низкий уровень культуры породили мифологизированный образ социализма. Эта система в 30-50-е годы все более опиралась на силу принуждения и страха. На этой почве создавался идеологический фундамент авторитарного режима. Основы теоретического наследия К.Марса, Ф.Энгельса и В.ИЛенина стали догматом. От такого упрощенного и идеологизированного подхода пострадала советская историография. Партийно-идеологические ориентиры вторгались в историю, литературу и искусство, политизировалась вся творческая деятельность людей, надолго определяя характер и направленность работы советских обществоведов. Венцом политизации исторической науки стал "Краткий курс истории ВКП (б)", установивший официальную версию революционной истории и исторического процесса в целом и обеспечивающий идеологический диктат над исторической наукой Об этом красноречиво свидетельствует постановление ЦК ВКП (6)от14 ноября 1938г. "О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории ВКП (б)у", где подчеркивалось, что выход в свет "Краткого курса..." является крупнейшим событием в идейной жизни большевистской партии, Было подчеркнуто, что данное издание является "энциклопедией основных знаний в области и "кладет конец произволу и неразберихе в изложении истории партии , обилию различных точек зрения и произвольных толкований важнейших вопросов партийной теории и истории партии, которые имели место в ряде изданных учебников по истории партии", "Конец произволу и неразберихе" обернулся тяжелыми последствиями для советской историографии, в ней утвердились начетничество и схематизм, противопоставление принципа партийности исторической науки се объективности, администрирование и репрессия многих ученых. Тем самым обрывались научные традиции, связи советских историков с зарубежными коллегами, прекращалась работа над целым рядом проблем. В такой ситуации ученые предпочитали заниматься с "дореволюционной проблематикой", но и там сплошь и рядом уличались в политических ошибках. Все это порождало в большей части общества и руководящих органов причудливое сочетание "скептического отношения к общественным наукам с утопическими них осязаемых результатов, с гипертрофиромарксизма-ленинизма" ожиданиями ванными представлениями о возможностях их практического использования". Но несмотря на это, даже самые грубые по тому времени директивные указания содержали иногда элементы целесообразности, в известной мере способствовали развитию научных учреждений, определению существенных направлений исследовательских работ. Но зачастую с шагом вперед делалось два-три шага назад. До середины 40-х годов основные кадры обществоведов для Кыргызстана готовились в городах РСФСР и Ташкента. В самой республике также, хотя и с большими трудностями, с 30-х годов началась подготовка специалистов-историков. Период с середины 50-60-х годов явился очередным этапом развитии историографии в республике. В эти годы историческая наука в Кыргызстане развивалась не изолированно, а в общем потоке советской исторической науки которые были свойственны бывшему СССР. Вместе с тем, этот период характеризуется массовой публикацией научных статей и сообщений, а также появлением первых обобщающих монографических работ по неизученным и слабо изученным вопросам. При историографическом анализе дореволюционной проблематики на передний план выступают наиболее существенные темы, определявшие историческую панораму Кыргызстана во второй половине X1X-начале XX вв. В этом плане актуальными стали раскрытие сущности социально-экономической и общественной жизни, дискуссии о роли земли и скота как основных средств производства в кыргызском обществе. Социально-экономической и общественной историей кыргызского народа в 60-с годы занимались Б.Д.Джамгерчинов, К.У.Усенбаев, А.Х.Хасанов, М.Н.Айтбаев, А.Б.Джаманкараев, С.И.Ильясов, КДжунушев, Н. К.Мулладжанова, В. М. Плоских и другие. В их моногорафиях и научных статьях выдвигались проблемы как теоретического обобщения и осмысления накопленного исторического материала, так отдельных вопросов социально-экономической жизни кочевых и- оседлых народов Средней Азии и Казахстана. Еще в середине 50-х годов научная сессия, посвященная феодальным отношениям у кочевых народов Средней к Казахстана и выявлению сущности этих отношений, которая состоялась в Ташкенте, а также дискуссия, развернувшаяся станицах журнала "Вопросы истории" в 1952-1954 г., подтвердили необходимость всесторонней разработки этой проблемы. Но в ходе этих споров ученые не пришли к единому мнению о формах собственности и об основном средстве производства у кочевников, о коневой общине и по другим важным вопросам. Большинство ученых Кыргызстана в ходе этих дискуссий, опираясь на ленинские положения, признавали положение о том, что кочевым народам свойственны общие закономерности социально- экономического развития, и поэтому у кыргызов до революции общественный строй был феодальным. Дальше развивая эту мысль, ученые утверждали, что в кочевом, как и оседлоземледельческом хозяйстве, в основе феодализма лежала собственность на землю, и она явилась главным средством производства. Такая точка зрения имелась в работах Б.ДДжамгерчинова, К. У.Усенбаева. Излагая свою точку зрения на сущность феодальных земельных отношений у кыргызов, К.У.Усенбаев, солидаризуясь с БДДжамгерчиновым, доказывал, что фактическими собственниками земли были кыргызские феодалы, а на юге Кыргызстана существовала ярко выраженная частная земельная собственность. Причем частная собственность на землю у кыргызов не была закреплена, специальным законом и юридически не оформлялась за феодалами. Что касается проблемы собственности на скот, то он способствовал присвоению прибавочного продукта труда, усилению личной зависимости непосредственных производителей от феодалов. Следовательно, по мнению К.У.Усенбаева, земля являлась главным средством производства, а скот служил лишь посредником между кочевником пастбищными угодьями Некоторые социально-экономические стороныжизни кыргыекого общества до и после присоединения Кыргызстана к России освецались в монографии А.Х.Хасанова "Экономические и политические связи Киргизии с Россией". Исследуя проблемы экономических и политических связей кыргызского и русского народов, автор раскрыл роль торговли и образования всероссийского рынка с XVII по XIX вв, Анализируя роль торговых отношений между Кыргызстаном и Россией в XIX в., автор справедливо замечает, что установившиеся экономические связи с Россией указывали кыргызам на необходимость русского покровительства, потому что товары российской промышленности были более подходящщие, чем кокандские и другие, а сделки с русскими купцами наиболее выгодны. В свою очередь русские торговцы были заинтересованы в переходе кыргызов в подданство России, потому что это гарантировало безопасность на торговых путях и сулило еще более выгодные торговые сделки, устраняло конкурентов. Также он отмечает, что после заключения договора между туркестанским генералгубернатором и кокандским ханом русско-кыргызские взаимосвязи еще более способствовали расширению рынка и усилению влияния России в международных делах, На основе всего сказанного А.Х.Хасанов приходит к заключению отом, что долголетняя торговая связь среднеазиатских ханств с Россией привела к установлению е политического покровительства. Принимая в целом эти положения, трудно согласиться с его выводами отнюсительно роли русско-кыргызских торговых отношений. На наш взгляд, установление политического господства метрополии над колонией не объяснястся только одними торговыми связями. Помимо рассмотренных вопросов А.Х.Хасанов в данной работе исследовал англо-русские экономические противоречия в Средней Азии, применительно к экономической истории Кыргызстана 40-90-х годов XIX века. Эта проблема была объектом исследования ученых на протяжении всего периода советской исторической науки. В частности, во второй половине 50-х годов, процесс зарождения и развития капиталистических отношений в Средней Азии и основные тенденции экономической политики царизма в контексте антюрусских противоречий был раскрыт в монографии А.М.Аминова. В кыргызской историографии вплоть до 60-годов проблемы политической истории кыргызского общества в силу разных причин в качестве самостоятельной задачи не изучалось. Среди причин такого неудовлетворительного положения и идеологический пресс, господствовавшие до недавнего времени в исторической науке, и методология, в соответствии с которой первопричиной всех исторических событий и явлений считалось лишь развитие производительных мил и производственных отношений. В 60-70-е годы политическая история Кыргызстана 20-го века рассматривалась в специальных монографических исследованиях и в качестве отдельных вопросов в трудах посвященных проблемам присоединения Кыргызстана к России, взаимоотношений кыргызов с Россией и Кокандским ханством. 3.Современная историография досоветского Кыргызстана В результате перестройки во второй половине 80-90-х годах произошли коренные изменения в бывшем СССР. В эти годы историки не раз пытались осмыслить сущность смены общественно-политического строя, официальной идеологии, нравственных ценностей. В свете этих перемен роль и значение исторической науки еще раз было определенно подчеркнуто в передовой статье журнала "Вопросы истории", где говорилось: "...историческая наука может на деле выполнить свою общественную роль, принести реальную пользу социальной практике изучая комплексно и системно всю совокупность явлений общественной жизни в их развитии с древнейших времен до наших дней, во всей полноте раскрывая диалектику всемирноисторического процесса". В последующие 90-е годы состояние исторической науки данного периода объемно было отражено С.М.Тютюкиным, где он утверждал, что "мучительно, с огромными издержками идет и процесс смены историографической парадигмы-провозглашен курс на замену классовоформационного марксистского подхода цивилизованным".2 Это означало, что со второй половины 80-х годов медленно, но-уверенно начался процесс освобождения исторической науки от господства классового подхода в оценке событий прошлого. Важным моментом в изучении социально-экономического и общественного положения кыргызов во второй половине X1 Х-начале XX вв. стала история общественно-экономических отношений кыргызов в составе Российской империи, изучение вопроса проникновения в экономику Туркестана банковского, через пего-монополистического капитала в связи с развитием в крае хлопководства, маслобойной промышленности, а также торговоростовщического капитала. В этом направлении наблюдаются следующие группы исследований: специальные монографические исследования по конкретными аспектам проблемы; отдельные статьи и авторефераты защищенных кандидатских диссертаций, материалы научных конференций посвященные актуальным проблемам истории народов Средней Азии досоветского времени и работы ученых кыргызской диаспоры за рубежом. Рассмотрим более подробно вопросы, поднятые исследователями. Исследованию проблем проникновения в Среднюю Азию российского монополистического и иностранного капитала и его роли в социальноэкономическом развитии данного региона посвящен многолетний труд Вексельмана М.И, завершившийся выходом в свет обобщающей монографии. В отличие от своих предшественников, Вексельман М.И. при написании монографии впервые ввел в научный оборот - богатейшие документы из архивохранилищ бывшего СССР, которые могут дать полную картину как проникновения российского монополистического и иностранного капитала, так и социально-экономического развития Средней Азии в целом. Подробно прослеживая процесс проникновения российского монополитического и иностранного капитала в отрасли обрабатывающей промышленности, в топливную и горнодобывающую отрасли и в торговлю Средней Азии, Вексельман М.И. выявил представителей формировавшейся национальной буржуазии, обладавшей крупным капиталом. К ним он относит Вадьяевых, Потеляховых, Симхаевых, Якушевых, Миркамила Муминбаева, Р.А.Назарбаева, Ю.Давыдова, Баккаловых и многих других. На основе углубленного изучения данной проблемы автор, приходит к иным выводам по вопросу о роли иностранного капитала в хозяйстве Средней Азии в конце Х1Х-начале XX веков. Вот что пишет М.И.Вексельман подводя итог: "Несмотря на существующую точку зрения о господствующем положении иностранного капитала в экономике Средней Азии (так считали М.П.Вяткин, А.Сидоров и другие -Ж.Ж.), многочисленные источники свидетельствуют о том, что его роль в экономической жизни данного региона не была значительной. Большинство попыток проникновения иностранного капитала в ряд отраслей экономики Средней Азии ограничилось лишь проектами создания обществ, которые так и не начали функционировать в Средней Азии'*.5 В то же время, преувеличивая роль российского капитала, М.И.Вексельман считает, что проникновение российского монополистического капитала в Среднюю Азию ускоряло процесс разложения патриархально-феодальных отношений и способствовало развитию в крае капиталистических отношений. Таким образом, работа М.И.Вексельмана способствовала дальнейшему рассмотрению проблем проникновения российского и иностранного капитала в Среднию Азию и его роли в социально-экономической жизни коренных народов этого региона и дала ответ на многие конкретные вопросы. В эти годы в кыргызской историографии продолжалось изучение истории городов. В частности, всестороннее научное освещение история города Оша с древнейших времен до 1917 года получили в монографии В.Я.Галицкого, В.М.Плоских. . Долгое время в советской историографии считалось, что только Самарканд, Бухара, Хива, Коканд и немногие другие города Средней Азии являются древними городами-музеями под открытым небом. При этом город Ош почему то не 'поминался. Между тем и город Ош является исторически сложившимся центром Ош-Кара-Суйского оазиса на восточной окраине Ферганы. Поэтому история г. Оша всегда привлекала внимание путешественников и исследователей с древнейших времен до наших дней. В предыдущем периоде советской историографии были написаны по истории г. Оша отдельные брошюры историко-краеведческого характера,7 но не было работы, полностью отвечающей требованиям развития исторической науки. Поэтому данная работа явилась своевременной в период перестройки и актуальной, когда общественность республики готовился отметить 3000летний юбилей старинного города. Данная книга отличается от предыдущих по значимости поставленных проблем, а также в широком плане рассматриваются не полностью изученные и спорные вопросы истории города и отчасти юга Кыргызстана. В.Я.Галицкий и В.М.Плоских начинают изложение истории г. Оша со спорной этимологии названия "Ош", затем переходят к освещению самой истории города и его окрестностей с момента их заселения до 1917 года. Но вопрос о времени возникновения этих поселений, и их превращение в город в исследовании остается открытым. Ученые, опираясь на арабские и персидские источники: сочинения Ибн-Хордадбека и "Книга путей государств" алъ -Истахри, а также на анонимное сочинение X в. "Худуд-ал- Алам", констатируют в заключении, что Ошскому поселению около трех тысячелетий, а самому г. Ош - одиннадцать веков. В монографии также проанализированы экономическая, политическая жизнь г. Оша в общем контексте истории Южного Кыргызстана. Опираясь на сведения русских и иностранных путешественников, а также на опубликованные ханские документы, авторы подробно прослеживают хозяйственные занятия горожан с конца ХVIII в. по 1875 год. Так, например, жители г. Оша занимаясь земледельческим хозяйством, могли вырастить 17 видов сельскохозяйственных продуктов. Характеризуя хозяйственную деятельность горожан в контексте включение Оша и южньгх районов Кыргызстана в состав Кокандского ханства, авторы считают, что система аграрных отношений Кокандского ханства, повлиявшая на развитие земельных отношений в городе и среди окрестных кыргызов, носила феодальный характер, сохраняя в то же время черты патриархально-родового уклада. Также прослеживая политику экономического гнета правителейкокандских ханов, В.Я.Галицкий, В.М.Плоских справедливо отмечают, что выступление народных масс против гнета кокандских правителей и чиновников завершилось присоединением Южного Кыргызстана к России. Город Ош, став уездным центром Ферганской области, с начала 1876 г. вступил в новый этап своего развития. Итак, авторы поэтапно рассматривали все периоды становления г. Оша, выявив характерные и специфические черты каждого из них, учитывая, что Алымбек датка и его жена Курманжан оставили заметный след в истории г. Оша, посвятили им специальную главу. Но при оценке их политической и государственной деятельности, они подошли к этому двояко. Мы же полагаем, что роль Алымбека датки и его жены Курманжан в истории кыргызского народа прогрессивна. Таким образом, изучение истории городов Кыргызстана явилось составной частью проблем общественноэкономических отношений кыргызов в составе Российской империи. В условиях перестройки и возрождения демократии в странах СНГ важное значение приобретает и освещение истории присоединения Средней Азии к России. Вопросы историографии истории народов Средней Азии настолько взаимосвязаны, что исследовать их изолированно друг от друга было бы просто трудно. Несмотря на это историография истории среднеазиатских народов досоветского периода вплоть до 90-х годов была слабо изучена. Обычно она рассматривалась в кратком виде в трудах по историографии истории Средней Азии, в целом. Но и в таких работах принципы анализа проблемы не всегда были верными. Так, например, в общем познавательном труде "Очерк истории исторической науки в Советском Кыргызстане (19181960 гг.)",I вопросы историографии истории Кыргызстана со времени присоединения его к России и до 1917 года выделены исключительно с классовых позиций, а также в русле господствующей партийной идеологии того времени. Поэтому в предыдущем периоде советской историографии данная проблема в широком, многоаспектном плане не изучалась. Восполнить этот пробел и была призвана монография Г.А.Амеджанова "Советская историография присоединения Средней Азии к России". Достоинство данного исследования заключается в том, что в ней анализируется международное значение присоединения Средней Азии к России, дается характеристика экономических и социальных последствий этого шага определяется его роль в международных отношениях второй половины XIX в., в политике колониальных держав. Отметим, что в ранних работах ученых Д.Б.Джамгерчинова, А.Х.Хасанова, К.УУсенбаева, В.М.Плоских и других многие актуальные ныне вопросы: соотношение политического и экономического факторов в восточной политике русского царизма во второй половине XIX века; отличие колоний Российской империи от колоний западноевропейских стран; проблемы, связанные с пространственным и временным факторами присоединения Средней Азии к России специально не рассматривались, а изучались только как частные моменты колониальной политики русского царизма в этом регионе. Все эти вопросы были предметом исследования в монографии Г. А. Ахмеджанова. При этом прогрессивность присоединения Средней Азии к России он видит в приобщении этого региона к общему революционному движению, направленному против царизма. Также автор, подробно прослеживая становление и развитие советской историографии присоединения Средней Азии к России, оценивает его с классовой точки зрения, опираясь на труцы В.И.Ленина, на основе предыдущих принципов. При анализе историографических разработок проблем присоединения Средней Азии к России Г.А.Ахмеджанов обращает внимание на то, что если раньше история среднеазиатских народов досоветского времени исследовалась в масштабах всей Средней Азии, то с 40-х годов начинается "децентрализация" проблемы, характерная Для советской историографии. В этом смысле является очень удачной попытка Г.А.Ахмеджанова охарактеризовать процесс развития советской историографии в Узбекистане, Каракалпакии, Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане и в Туркмении.11 Характеризуя развитие историографии Кыргызстана, автор верно оценивает вклад ученых Б.Д.Джамгерчинова, А.Х.Хасанова, С.И.Ильясова, А.Г.Зимы и К. У Усенбаева в разработке различных проблем истории Кыргызстана досоветского времени. 4.Политическая история Кыргызстана: проблемы и решения. С обретением суверенитета Кыргызской Республикой историографическая работа на основе аналитического рассмотрения предыдущих этапов развития исторической науки в республике, была призвана содействовать прогнозированию дальнейшего его пути и определению новых задач. При этом нам представляются важными не просто различные точки зрения на прошлое, субъективные мнения и предложения, а подлинные исторические факты, события как их видели и понимали очевидцы, а также как их действия оцениваем мы, современные исследователи. В первую очередь это относится к политической истории, так как у человеческой истории нет более противоречивого аспекта, чем политика. Следуя основополагающим принципам историзма и правдивости, мы сегодня освобождаемся от всего наносного и ложного в исторической науке. Все это дает нам возможность познать историю такой, какой она была, а не такой, какой ее хотели видеть идеологи прошлого. Одной из важных проблем в политической истории Кыргызстана ХIХ-начала XX вв. являлась история международных отношений кыргызов с Кокандом, Китаем, Россией и другими соседними странами. Это был решающий этап для кыргызского народа - время выбора политической ориентации. Чтобы выжить среди смежных держав кыргызским родоправителям нужно было обладать дальновидностью, используя соперничество более могущественных соседей, верно выбрать ориентир будущего кыргызского народа. Поиск своего пути развития, а также вопросы международных отношений кыргызов в XIX веке в 90-е годы анализированы в исследовании Б.Боотаевой "Кыргызы между Кокандом, Китаем и Россией". Монография написана на базе кыргызско-советской историографии с использованием трудов Б.Д.Джамгерчинова, А.Х.Хасанова, К.У.Усенбаева, В.М.Плоских, П.П.Иванова, Н.А.Халфина, В.С.Кузнецова, Г.А.Хидоятова, а также архивов: Архив внешней политики России, Государственный архив Омской области, Центральный государственный архив Узбекской Республики и других. В отличие от предшественников, исследованием Б.Боотаевой охвачен военнодипломатический аспект международных отношений кыргызов в XIX веке, т.е. вопросы политической, военной, дипломатической и отчасти экономической истории кыргызского народа. Предпочтение отдавалось именно тем сторонам проблемы, которые еще недостаточно изучены в кыргызской и зарубежной историографии. Автор на основе имеющейся исторической литературы и архивных документов рассматривает многоплановые государственные вопросы выбор политической ориентации, дипломатические миссии, отражение военной агрессии, внутренние междоусобицы. Все эти вопросы автором исследованы через призму политической деятельности кыргызских лидеров этого времени, какими являлись Алымбек датка, Курманжан датка, Байтик баатыр и другие. При этом Б. Боотаева на основе изучения достоверных архивных документов подробно прослеживает политическую деятельность Алымбека датки, как одного из государственных деятелей Кокандского ханства, характеризуя его как "организатора под своим единым началом всех алайских и тянь-шаньских кыргызов, обособив их в само стоятельное государство". Выявление роли и места кыргызских лидеров в политическойжизни Кокандского ханства, их активная и энергичная поддержка и даже предводительство народным движением на примере Байтика Капаева в восстании чуйских кыргызов в 1862 году против Кокандского гнета, позволили Б.Боотаевой прийти к заключению, что "кыргызские феодалы играли самую активную роль в политической жизни ханства в том числе и в восстаниях".37 Б.Боотаева к проблемам образования государства Йеттишаар и роли кыргызских феодалов в анти циньском восстании 60-х годов XIX века отводит специальную главу. При этом автор впервые в кыргызской историографии установила политическую активность кашгарских и закордонных кыргызов, их роль и место в образовании и существовании многонационального государства Йэттишаар. Углубленно изучая сведения из различных источников об активном участии кыргызов на стороне правителя Бакдаулета в его борьбе с Цинами Б.Боотаева выявила ряд обстоятельств непосредственного сотрудничества Якуб бека с кашгарскими кыргызами: традиционное расселение кыргызов в приграничных землях и округе городов Иттишаара, использование кыргызов Якуб беком в качестве пограничного заслона на внешних караулах и постах, а также в армии для почтовой связи и так далее. Б.Боотаева также установила, что по численности кыргызы занимали второе место после уйгуров от всего населения Кашгарии. Отмечая фактическое господство Российской империи в Кокандском ханстве в 60-70-х годах XIX века, автор верно показала, что Китай после уничтожения государства Йеттишаар (Восточный Туркестан - Ж.Ж.) приступил к юридическому закреплению своих границ не с кокандскими ханами, а с Российской империей, ставшей правонаследницей тех кокандских территорий. Анализируя политическую деятельность Худояр хана с 1844 по 1875 гг. Б.Боотаева определяет время его правления как период наиболее жесткого угнетения кыргызского народа. Характер Кокандского восстания 1873-1876 гг. автор определила как народную войну. Основным предводителем восстания Б.Боотаева считает Исхака Хасан уулу (Пулат хана). Одновременно, она отмечает, что Пулат хан не был единоличным руководителем восстания. Он делил власть со следующими руководителями: андижанским кыргызом М.Мергеновым и его чаткальским соплеменником М.ШамурзакоВым. При этом автор, справедливо пишет, что в сложной политической обстановке родофеодальная верхушка в Кокандском ханстве совершала противоречивые маневры -то поддерживая сына Хуцояра Насреддина, то самозванца Пулат хана - претендентов на престол. Следует отметить, что некоторые соображения автора о политике Российской империи в ходе восстания по отношению к Кокандскому ханству вызывают возражения. В частности, Б.Боотаева утверждает, что после бегства Насреддин хана в октябре 1875 г. под защиту туркестанских властей, русское правительство исходя из договорных обязательств, вынуждено было ввести на территорию Кокандского ханства свои войска. Мы же думаем, что все эти дипломатические договоры имели временный характер, поэтому в критический момент царское правительство, следуя логике колониальных устремлений, ввело свои войска на территорию среднеазиатского феодального государства. Экспансионистскую сущность данного исторического акта не смогла скрывать Б.Боотаева когда писала, что "эта акция произвела сложное воздействие на психологию многих повстанцев. Еще недавно просившие российского подданства, искавшие помощи у России в борьбе против ханской тирании, они с известным недоумением следили за продвижением царских отрядов, пришедших на помощь хану". Дальше автор подробно говорит о жестоких погромах русского отряда под командованием М.Д.Скобелева в ходе умиротворения повстанцев во время зимней экспедиции. Б.Боотаева при характеристике последнего этапа восстания приходит к верному заключению о том, что, во-первых, в сравнении с регулярными войсками силы повстанцев оказались слишком неравными, а, во-вторых, исчезла основная причина, вызывавшая столь длительную, многолетнюю борьбу - гнет Кокандского ханства. * Таким образом, исследование Б.Боотаевой внесло определенный вклад в изучение политической истории кыргызов, их взаимоотношений с соседними государствами: Китаем, Кокандом и Россией. Во второй половине XIХ-начале XX вв. в кочевьях родовых вождей-манапов скрещивались интересы многих стран в отношении кыргызского народа не имевшего, своей единой государственности, раздробленного по родоплеменному признаку. Отсюда огромный географический диапазон заинтересованных стран в политической ориентации Кыргызстана в рассматриваемое время: от Циньской империи до России, от султанской Турции до Великобритании. В такой обстановке кыргызские политические лидеры, опирающиеся на сильные ополчения своих племен, были фактически независимы, более того, вмешивались в политические дела Кокандского ханства вплоть до престолонаследия. Все эти вопросы в 90-е годы в кыргызской историографии изучались поновому. Были опубликованы немало научных книг и брошюр,4 статей и авторефераты защищенных кандидатских диссертаций, характеризующих политическую деятельность кыргызских родоправителей, а также последствия присоединения Кыргызстана и России, которое привела к трансформации всего социального организма традиционного общества кыргызов, его экономического и политического строя во второй половине XIX - начале XX вв. В них освещаются внешнеполитические и международные отношения кыргызов во второй половине XVII в.т70-х годах XIX вв. между соседними державами, а также роль кыргызских феодалов в политической жизни Кокандского ханства. В рассматриваемых работах впервые в кыргызской историографии предпринята попытка переосмыслить исторический путь, пройденный кыргызским народом на основе нового методологического подхода к роли и месту политических лидеров Кыргызстана в XIX веке. Так, например, в курсе лекции "Введение в историю кыргызской государственности" рассмотрена проблема развития кыргызской государственности с древнейших времен до современного суверенного состояния Кыргызской Республики в новом геополитическом пространстве. Новые научные и научно-популярные брошюры А.Газиева "Курманжандатка - некоронованная царица Алая", Т.Омурзаковой "Курманжан датка и ее эпоха" и "Политическая деятельность Курманжан датки" имеют внутреннее единство и представляют тематический цикл работ и целенаправленный поиск. В брошюрах Т.Омурзаковой на основе нового методологического подхода характеризуются эпоха, в которую формировалась ее личность, прослежен жизненный путь Курманжан в общей связи с историей Средней Азии и Российской империи. Также впервые в кыргызской историографии выделены четыре периода ее общественно-политической и государственной деятельности: с 1832 г. по 1907 год. Таким образом, рассмотренные работы, объединенные по своему тематическому существу, привели к принципиально важным выводам относительно истории кыргызского народа, его роли в этнополитической структуре Средней Азии. Многие моменты содержания вышеназванных работ в будущем могут повлиять на общественное мнение. В несколько ином плане написана вышеупомянутая статья -исследование К. Молдокасымова "Исхак Молдо - Кокондун акыркы ханы", посвященная истории политической деятельности Пулат хана в период Кокандского восстания 1873-1876 гг. Автор проследил историю престолонаследия в ханстве, начиная с правителя Ходжента в начале XVIII в. кыргыза Акбото бия до Пулат хана. Впервые в кыргызской историографии К.Молдокасымов в этой статье выдвигает концепцию о том, что Исхак Молдо Хасан уулу (Пулат хан) является последним ханом Кокандского ханства. При этом он эту концепцию обосновывает тем, что, во-первых, в момент усиления восстания, т.е. в 1974 году, когда депутация повстанцев Мусулманкула и Шера датки предложили самозванцу Пулат хану возглавить движение, он немедленно согласился с целью восстановления прежней мощи и власти кыргызов в Кокандском ханстве, во-вторых, повстанцы просто не признавали власть Насреддин хана на втором этапе восстания. После бегства Насреддин хана из Коканда, в ханстве была полностью утверждена власть Пулат хана, где он избрал резиденцию в Ассаке и в Маргелане, с целью продолжать борьбу за независимость. Интересно отметить, что исследователь Б.Боотаева в вышеназванной монографии "Кыргызы между Кокандом, Китаем и Россией" тоже писала, что "повстанцы в противовес Насреддину провозгласили ханом Исхак уулу, подняв его по традиционному обычаю на белом войлоке как Пулат хана. Отныне Пулат хан приобретал законные права властителя суцеб в государстве".46 Как видно из этого в этом вопросе мнения К. Молдокасымова и Б.Боотаевой в целом совпадают. Мы же думаем, что с данной концепцией можно согласиться в том плане, что в 1875-1876 гг. восстание более усилилось, и оно в дальнейшем не могло развиваться без руководителя обличенного ханской властью. В такой ситуации повстанцы признавали Пулат хана единственным престолонаследником Кокандского ханства, как внука Алим хана, имевшего законное право властителя среднеазиатского феодального государства. Другой, не менее важной проблемой в политической истории Кыргызстана второй половины XIX начала XX вв. является вопрос о создании кыргызами своего государственного образования. До недавнего времени историки умалчивали о древних кыргызских государственных образованиях, говорили только о том, что в 1924 году была образована Кара-Кыргызская автономная область в составе РСФСР. Между тем, первое упоминание государственного образования кыргызов относится к III в. до н.э. Как утверждают авторы коллективного труда "У истоков кыргызской национальной государственности", изданной к пятилетней годовщине обретения суверенитета Кыргызской Республикой, впервые "Владение Кыргыз" было упомянуто в китайских исторических хрониках под 201 г. до н.э., когда его завоевал организатор первой кочевой империи гуннов Огуз хан. Местонахождение этого первого государственного объединения кыргызов, находилось то ли в районе Кыргыз-Нур в Западной Монголии, то ли у хребта Боро-Хоро в Восточном Туркестане. Отсюда ясно, что древние кыргызы создали свое первое государство одновременно с первой тюркоязычной империей гуннов. Выявление и изучение этапов образования и развития национальной государственности, определение роли и места кыргызской родоплеменной знати в политической истории Кокандского ханства в кыргызской историографии началось в годы перестройки. В 90-е годы по данной проблеме в республике было издано несколько коллективных обобщающих работ.48 В них отмечается, что опирающиеся на свои сильные ополчения кыргызские феодалы были независимы, более того, смело вмешивались во все дела Кокандского ханства, не исключая престолонаследия. В частности, авторы подчеркивают, что правитель Алая Алымбек датка стал первым визирем Кокандского ханства, приобрел большой политический вес, пытался объединить всех кыргызов под своим руководством и создать тянь-шаньское ханство кыргызов. Но идея объединения всех южных и северных кыргызов не состоялась по той причине, что Северный Кыргызстан начал входить в состав Российской империи. Во второй половине XIX века перед Кыргызстаном возникла реальная проблема выбора дальнейшего пути исторического развития. Касаясь этой проблемы, авторы справедливо отмечают, что попытка создания собственного государства в 40-50-х годах XIX в. была предпринята Ормон ханом. Но он не сумел сплотить кыргызов, преодолеть трайбализм и вскоре сам погиб в междоусобной родоплеменной борьбе за власть. Авторы единогласно считают, что это была одна из последних, неудачных попыток создания49 независимого кыргызского государства. В отличие от предыдущих исследователей, авторы впервые в кыргызской историографии откровенно писали о том, что идея национально-государственного возрождения в народе не умирала. Ученые справедливо подчеркивают, что в 1916 году национально-освободительный характер восстания вызвал к жизни стремление к независимому национальному образованию. Наиболее последовательными выразителями его стали сыновья сарыбагышского манапа Шабдана. Отсюда ясно, что в период восстания 1916 г., народ пытался создать органы власти, установить правовые порядки, соответствовавшие этому периоду, т.е. выступил творцом атрибутов национальной государственности. В последние годы кыргызская историография пополнилась рядом публикаций по истории кыргызского народа досоветского времени.51 Среди них наше внимание привлекает двухтомная работа Б.Солтоноева "Кызыл кыргыз тарыхы", где автор в концептуальном ключе своего времени дает интересное сведение о стратегическом месторасположении кыргызских кочевых племен, где скрещивались интересы европейских и азиатских великих держав. Поэтому утверждает автор, кыргызы в XIX веке были вынуждены принимать российское подданство. Что касается проблемы продвижения русских войск в Среднюю Азию, в том числе и в Кыргызстан, то Б.Солтоноев этот исторический акт оценивает отрицательно, осуждая его как грабеж коренных народов этого региона. Но несмотря на это, двухтомная работа Б.Солтоноева является весьма актуальным изданием. В нынешних условиях возрождение национальной кыргызской государственности, изучение ее исторического опыта имеют не только научное, но и практическое значение. Отдельные вопросы политической жизни Кыргызстана рассматриваемого периода стали предметом изучения кыргызского ученого в КНР А.Байтура. В частности, А.Байтур в книге "Кыргыз тарыхынын лекциялары", изучая проблему образования государства Иеттишаар и о роли кыргызских феодалов в аитициньском восстании, считает правителя Бадаулета Якуб бека "марионеткой в руках правящих кругов Англии".5 Как видим, автор в действиях Якуб бека замечает только завоевательные мотивы по отношению к южно-тянь-шаньским кыргызским племенам при помощи английских колонизаторов. Несмотря на негативную оценку политической деятельности Якуб бека работа А.Байтура ценна в том плане, что он рассмотрел ранее неизвестные новые грани в действиях правителя Иеттишаара. В кыргызской историографии долгое время научные, научно-популярные публикации О. Сыдыкова, Б. Солтоноева, А. Байтура и других соотечественников оставались большей частью недоступными для ученых Кыргызстана и республик Средней Азии. При тоталитарном режиме бывшего СССР о них вспоминали время от времени только как об образцах, "националистической" продукции. На самом деле эти издания, в совокупности, образуют достаточный запас знаний о социальноэкономической и политической истории народов Кыргызстана рассматриваемого времени. Нам еще предстоит большая работа по серьезному аналитическому рассмотрению этой литературы, с учетом всех объективных данных содержащихся в ней, и необходимостью критической ее оценки. Заключение Историографический обзор большого количества научной литературы по аспектам историко-культурной, социально экономической и политической истории Кыргызстана второй половины XIХ начала XX вв. позволили создать целостную картину возникновения, развития и современного состояния исследований по рассматриваемой проблеме. Современная историография Кыргызстана создана не на пустом месте. Первоначальные сведения о различных сторонах социально-экономической и политической жизни досоветского Кыргызстана нашли отражение в исторической литературе колониального периода. Но этим работам было свойственно идеалистическое понимание истории, поэтому досоветская историография не смогла раскрыть все аспекты истории кыргызского народа. Тем не менее в этих трудах закладывались зачатки отечественной кыргызской историографии по исследуемой проблеме, Проявление историкокультурных последствий в период и после присоединения Кыргызстана к России в достаточной мере отражены в изучении истории народов, населяющих Среднию Азию, русскими путешественниками и краеведами, а также в первых опубликованных работах О. Сыдыкова и Б. Солтоноева, где основное внимание было уделено политической истории и генеалогии кыргызских родо правителей с древнейших времен до 1916 года. В результате проведенных исследований нами выявлены три периода развития после революционной, советской и постсоветской историографии. Эти периоды отличаются друг от друга следующими качественными изменениями. Первый период начинается с 1917 года и продолжается до середины 30-х годов. В это время предприняты первые попытки осмысления социально-экономической, политической и культурной истории Кыргызстана второй половины XIX-начала XX вв. Эти исследования ценны тем, что в них даны первые сведения по изучаемой проблеме. Одним из первых исследователей истории дореволюционное Кыргызстана является В.В. Бартольд. Труды В.В. Бартольда являются надежным источником по социально-экономической и политической истории кыргызов и кординально отличаются от работ, которые были написаны в 20-30-е годы, исходя из практических нужд социалистического строительства. Это работы П. Погорельского, В. Батракова, П. Кушнера (Кнышева) и других. Но при определении общественно- политического строя и развития социальных типов кыргызского аила мнения этих ученых разделились. Изучение социально-этнической истории и быта кыргызов было заложено в эти годы также в трудах С. М. Абрамзона, который одним из первых написал о том, что сарыбагышским родо правителем О. Ниязбековым сделана попытка создания политического объединения кыргызов. Первые публикации по вопросам национальных движений были связаны с дискуссиями, им была свойственна полемичность, столкновения Точек зрения и подходов. Исследовавшие эти темы были непосредственными участниками революционных событий, государственными деятелями. Однако в подходе к освещению указанных вопросов среди исследователей обнаружились расхождения. Группа ученых (П.Г. Галузо, Е. Федоров, Т.Р. Рыскулов) считали национальных движений в Средней Азии прогрессивными. Другие авторы (Сенг Заде) характеризовали Андижанеское восстание 1898 года исключительно реакционным. Исследователями этого периода выделялись проблемы революции 1905-1907 г. в России и ее влияние на колониальные окраины. Эти вопросы нашли отражения в трудах ГГ, Сафарова, Л. Ренова, Е. Федорова. Большое внимание в этот период было уделено вопросам восстания 1916 г. Но авторы этого времени причины восстания 1916 года, сго движущие силы, характери роль руководителей освещали не совсем точно (Г. И. Бройдо, Т. Р. Рыскулов, А. Н. Зорин и др.) Все эти вопросы разбирались в дискуссии 1926-1927гг. В эти годы также велась работа по сбору и обработке фольклорного и литературного наследия акынов: Калыгула, Арстанбека, Малдо Кылыча, Токтогула и других. Показательно, что до середины 40-хгов произведения акынов-заманистов: "Акыр заман", "Тар заман", "Зар заман" оценивались как социальнополитические поэмы, основанные на реалистических традициях (А. Токомбаев) Становление научных тенденций в итучении культурного наследия кыргызов в 20-30-с годы шило по двум направлениям: по проблемам устного народного творчества и андижанского движения в Туркестане, а равно и в Кыргызстане в начале XX века, которое изучено в работах Г.Сафарова, Е.Федерова и т.д.В 60-70-е годы проблемы политической истории кыргызов стали рассматриваться в исследованиях Б.Д.Джамгерчинова, А.Х.Хасанова, К.У. Усенбаева и других. Список использованной литературы Бактыгулов Дж. С. Принятие северными кыргызами российского подданства // Эл агартуу. 1992. Боотаева Б. Кыргызы между Кокандом, Китаем и Россией. - Бишкек: Илим, 1995; Байтур А. Кыргыз тарыхынын лекциялары. 1-2 китеп. -Б.: Учкун, 1992. Взаимосвязи киргизского народа с народами России, Средней Азии, Казахстана (конец ХУШ-Х1Х вв.). - Фрунзе: Илим, 1985 Жанакеева А. Т. Современная историография о присоединении Кыргызстана к России в 50-70-е годы 19 века.(статья из интернета) Жакыпбеков Ж. Советская историография революционного и национальноосвободительного движения в Средней Азии во второй половине Х1Х-начале XX вв (на материалах Киргизии): Автореферат дисс.... канд. ист. наук. М.,1986; История Кыргызстана с древнейших времен до конца XIX в Учебник для вузов. - Б.: 1995; История Киргизской ССР. Т. 2. -Фрунзе: Кыргызстан, 1986. Кыргызы и Кыргызстан: опыт нового исторического осмысления. - Б.: Илим, 1994. История кыргызов и Кыргызстана: Учебное пособие для вузов. Бишкек: Илим, 1995: Койчуев Т.К., Мокрынын В.П., Плоских В.М. Кыргызы и их предки: Нетрадиционный взгляд на историю и современность. - Бишкек: КЭ, 1994; У истоков кыргызской национальной государственности. -Бишкек.: Илим, 1996.