SOVREMENNOE stoletie oznamenovano bolshim kolichestvom razlichnykh mezhdunarodnykh konfliktov so smenoy politicheskogo rukovodstva

СОВРЕМЕННОЕ столетие ознаменовано большим количеством
различных международных конфликтов со сменой политического
руководства государств, в первую очередь методом «цветных
революций». Многие из них переросли в вооруженные конфликты или
локальные войны.
Любая война дает толчок развитию вооружений, совершенствованию
форм и способов их применения. Так было во все времена, так происходит
и сейчас.
Быстро меняющаяся обстановка требует проведения всестороннего
анализа изменений характера вооруженной борьбы и на его основе
выработки новых подходов и способов реагирования на возникающие
вызовы и угрозы военной безопасности России.
В отличие от классических действий в прошлых войнах с дипломатической
нотой
в
начале
войны
и мирным договором в конце ее современные войны никогда не
объявляются и никогда не заканчиваются.
Исторический опыт показывает, что в основе практически всех
международных войн и конфликтов лежат экономические
(территориальные) интересы ведущих мировых государств1. В
настоящее
время
в условиях сокращения объема природных запасов и изменения климата
экономически развитые державы стремятся получить доступ к
энергетическим ресурсам других стран всеми методами как без
применения военной силы, так и силовым способом.
Страна-агрессор осуществляет давление на избранное государствожертву, все чаще применяя нетрадиционную модель противостояния,
которая включает согласованное применение как прямых, так и непрямых
действий, при этом легитимность развязывания военного конфликта
мировым сообществом не должна ставится под сомнение.
Для этого за последние годы выработался определенный сценарий
данного процесса. Сначала изобретаются, организовываются и
представляются международному сообществу якобы неопровержимые
доказательства наличия угрозы региональной безопасности, исходящей
от государства-жертвы. Развертывается активная информационная
кампания
в
целях
убеждения
мирового
сообщества
в
безальтернативности
применения
военной
силы.
В регионе будущего конфликта в отношении противостоящего
государства вводятся санкции.
На
государства,
препятствующие
политике
страны-агрессора,
оказывается политическое, экономическое и иные формы давления.
Формируется коалиция заинтересованных государств, готовых для
достижения целей применить вооруженные силы. На этом этапе
осуществляется последовательная подготовка и переход к классическим
формам ведения войны. Проводятся мероприятия по созданию
группировки войск (сил).
Коалиция получает разрешение Совета Безопасности ООН на
применение военной силы. Последнее условие может быть и не
обязательным по причине того, что влияние международных организаций,
таких как ООН и ОБСЕ, сегодня снижается. Все чаще им отводится роль
статиста, призванного оправдать применение военной силы. Примером
развертывания таких сценариев может служить военная операция
коалиции
заинтересованных
государств
против
Ирака
и Ливии. Подобный сценарий мог повториться и в Сирии.
Ситуация в Венесуэле, когда в середине января 2019 года власти США
официально объявили действующего президента Николаса Мадуро
«диктатором, узурпировавшим власть» и признали лидера оппозиции
президентом страны, также готова развернуться по подобному сценарию.
Напомним, что Венесуэла располагает крупнейшими в мире запасами
нефти — 300 миллиардов баррелей. Это больше, чем совокупные запасы
России, США, Кувейта, Катара и Мексики.
Вашингтон сегодня единолично выступает заказчиком всех военных
конфликтов, страны Запада позиционируют себя в качестве главных
«архитекторов» системы международных отношений, а США —
единственной «сверхдержавы» в мире. Это положение отражено в
обновленной стратегии национальной безопасности США2. Проводимый
Белым домом курс на «системное сдерживание» России и Китая
обусловлен стратегическим стремлением США любой ценой сохранить
свои лидирующие геополитические и экономические позиции,
не допустить становления новых центров силы.
Его формирование началось задолго до кризиса на Украине,
послужившего лишь предлогом для качественного наращивания
целенаправленной антироссийской кампании, в рамках которой
американцы все чаще прибегают к тактическим приемам времен
«холодной войны». Среди них — демонизация оппонента, разрыв связей,
сколачивание идеологической коалиции, приближение американской и
натовской инфраструктуры к нашим границам, навязывание гонки
вооружений, манипуляция энергетическими рынками, втягивание России
в тлеющие региональные конфликты.
Все отчетливее проявляется стремление Вашингтона к наделению США
глобальными функциями по «разрешению» межгосударственных
противоречий с применением военной силы. За последние десятилетия
США и их союзники более 50 раз применяли военную силу. Операции
проводились с решительными целями и перерастали в локальные
вооруженные конфликты. Их плачевные итоги всем хорошо известны.
В современных вооруженных конфликтах все больше проявляется
тенденция, когда целью США и их союзников становится не физическое
уничтожение противника или инфраструктуры государства, а полное
подчинение руководства и элиты страны-жертвы своей воле. Это
достигается применением различных технологий и средств воздействия.
Их основу все чаще составляют нестандартные или так
называемые гибридные действия, которые включают меры как
военного характера, таки мероприятия без применения военной силы3.
США и другие ведущие страны НАТО уже давно активно внедряют в
практику «гибридные методы» в интересах достижения своих военностратегических целей в различных регионах мира (рис.).
Рис. Роль «гибридных методов» в способах ведения современных
войн
Такая практика ведения «гибридной войны» проявилась после
проведенной Российской Федерацией операции по принуждению Грузии к
миру в 2008 году, когда некоторыми странами Запада была развернута
резкая
критика
блока
НАТО
в
недостаточности
форм
межгосударственного противоборства для сдерживания России.
Именно тогда в НАТО была принята теория «всеобъемлющего подхода»,
которая предусматривает воздействие на противника с широким
применением дипломатических, экономических, политических, военных,
юридических и других инструментов несилового характера4. Все это
сопровождается
активным
информационно-психологическим
воздействием на население и руководство государства-жертвы,
использованием в своих целях вооруженных отрядов внутренней
оппозиции, широким использованием сил специальных операций.
В отношении России США стараются развернуть текущую ситуацию в
пользу решения двух долгосрочных задач. Прежде всего «раскачать»
экономику нашей страны санкционными ударами и помешать укреплению
экономической
самостоятельности Евросоюза
и
его
главных
«локомотивов» — Германии и Франции. При этом администрация Трампа
уже не считается ни с Германией, ни с Францией, навязывая им
экономические правила игры, выгодные лишь Вашингтону.
Такие действия отличаются от классических форм ведения вооруженной
борьбы и получили название непрямых. Кроме того, сами по себе они не
являются военными. Однако их суть состоит в скрытом воздействии,
направленном на разжигание внутренних противоречий в государствепротивнике, или использовании так называемой «третьей силы».
Возможность вступления в классическую войну рассматривается только
тогда, когда создаются условия развязывания вооруженной агрессии.
Особенность непрямых действий состоит в том, что накануне войны
между конфликтующими сторонами может и не быть враждебности. Но
некие «третьи силы» извне или изнутри искусственно формируют и
раздувают противоречия, а затем провоцируют стороны на военный
конфликт в своих интересах.
Такими «третьими силами», а фактически — заказчиками войны, могут
быть отдельные страны или блоки государств, влиятельные
международные структуры, транснациональные компании, отдельные
политические силы внутри государства, международные экстремистские
организации — все те, кто заинтересован в такой войне, кому она
политически и экономически выгодна.
Подобного рода «заказчик» не прибегает к прямому применению силы: он
пытается обеспечить свои интересы, действуя «из-за занавеса»,
провоцируя конфликтующие стороны на активные враждебные действия,
подпитывая ту или иную сторону деньгами, оружием, советниками,
информацией. Истинные же роль, место, интересы и цели «заказчика»
выводятся из сферы общественного внимания, скрываются за
«информационным прессингом» в форме политических кампаний против
нарушения прав человека, обвинения в тирании, производстве оружия
массового поражения или отсутствии демократии.
Большинство правовых актов, принимаемых Конгрессом США, например,
такой, как американский закон «О поддержке свободы Украины»5, не
только пропитаны антироссийским духом, но и официально призывают
задействовать
неправительственные
политические
организации
Российской Федерации для воплощения американских установок на
дезорганизацию национального развития России.
В данной связи на передний план выходит информационное
противоборство. С его помощью появилась возможность разрушения
основ государственности, решения военно-политических задач по смене
правящего в стране режима. Фальсификация, подмена информации или
ее искажение — вот наиболее действенные способы ведения
информационного противоборства. Массовое воздействие на сознание
через глобальную сеть «Интернет» способствовало распространению
«цветного» революционного движения в ряде государств Северной
Африки и смене политических режимов в некоторых из них.
Классические войны XX века состояли обычно на 80 % из насилия и на
20 % — из пропаганды. Войны современности в своем большинстве
состоят на 80—90 % из пропаганды и на 10—20 % — из насилия. При этом
эффект от информационного воздействия может быть сопоставим с
результатами крупномасштабного применения войск и сил. Такими
показательными примерами является разжигание «украинского
национализма» на Украине, поддержка сирийской оппозиции (включая
ИГИЛ — организацию, запрещенную на территории России) и других
революционных волнений в странах арабского мира.
Евромайдан на Украине и последовавшая за ним гражданская война со
всей очевидностью продемонстрировали, что лишенный всяких
процедур и правил «демократический процесс», запущенный на
территорию государства, оказывается не менее разрушительным,
чем крупномасштабная внешняя агрессия.
Таким образом, на волне внутриполитического кризиса сфабрикованный
поток пропаганды массированно обрушивается на население
государства-жертвы. Вся информационная среда пропитывается лживым
содержанием. Любое инакомыслие подавляется, вплоть до физического
устранения неугодных персон. Череда убийств политических и
общественных деятелей Украины, в том числе главы ДНР А. Захарченко,
противопоставивших себя правящему майданному режиму, является
наглядным примером расправы с людьми, имеющих другие взгляды на
развитие политической ситуации в стране.
Особенностью возникновения конфликта в данном случае является то,
что руководство и население государства-жертвы под воздействием
информационного давления не сразу осознают, что происходит.
Возникшее противостояние на начальном этапе не воспринимается
массами как война, так как явных признаков внешней агрессии нет. Более
того, оно (противостояние) преподносится в пропагандистских
материалах как стремление избежать войны.
Неуверенные попытки политического руководства стабилизировать
обстановку в стране чаще всего оказываются неудачными. В условиях
отсутствия внешней агрессии внутри государства вдруг начинаются
«мирные» митинги, демонстрации и антиправительственные акции
оппозиционных сил. В данной ситуации правительство поставлено в очень
сложную ситуацию. Войны как таковой вроде бы нет, и как реагировать на
«мирные» выступления своего же народа — порой очень трудно
определить.
В условиях современного информационного противоборства создается
так называемая «линия фронта». Только это понятие не имеет ничего
общего с терминологией времен Первой и Второй мировых войн. Фронт
между враждующими сторонами проходит прежде всего в общественном
сознании и в голове каждого человека. Физически же фронт ощущается
между районами проживания различных этносов, конфессий и племен,
социальными группами богатого и бедного населения.
Ненависть и вражда в отношениях между людьми довольно часто доходят
до актов насилия и массовых убийств, хотя и не всегда сопровождаются
активными
боевыми
действиями.Внутригосударственный
конфликт,возникший в результате проведения информационных
операций,
подогретый
«цветными
революциями»,
становится
своеобразным «полем притяжения» внешних сил.
По дальнейшему сценарию развязывания военного конфликта
осуществляется скрытое внешнее вторжение, в котором участвуют
отряды
боевиков
зарубежных
экстремистских
организаций,
антиправительственные эмигрантские структуры, иностранные наемники
и формирования частных военных компаний, силы специальных операций
и разведки разных стран, криминальные банды. Нарушение гуманитарных
норм и прав человека в таких условиях является не побочными
эффектами военного конфликта, а ее основным содержанием.
Безусловно, сейчас количество жертв не идет в сравнение с
истреблением миллионов людей в мировых войнах ХХ века. Однако
следует особо подчеркнуть — насилие в современных войнах направлено
главным образом против гражданского населения.
Военные действия приобретают новые формы — систематические
убийства так называемых «не своих», вытеснение неугодного населения
из мест коренного проживания. Современная война все более явственно
обретает характер геноцида — массового уничтожения населения,
горький
опыт
которого
наш
народ
пережил
в годы Великой Отечественной войны. Так расправы над мирным
населением террористическими организациями, действовавшими на
территории Сирии, принимали массовый характер, с широким
освещением актов насилия в средствах массовой информации.
Как показывает анализ, более 80—90 % жертв в современных конфликтах
— мирные граждане. Поэтому угроза развязывания вооруженного
конфликта в регионе, невыносимая социальная обстановка являются
основной причиной увеличения числа беженцев из страны-жертвы.
Вместе с этим регион конфликта или военных действий наводняется
представителями
десятков
разнообразных международных и иностранных неправительственных
организаций —
гуманитарных,
медицинских,
общественных,
правозащитных. Под их прикрытием могут действовать иностранные
разведки, провокаторы и бандиты всех мастей. В результате становится
трудно понять, кто и за что борется, где правда, а где ложь.
Несмотря на большие успехи в урегулировании вооруженного конфликта
в САР, по сей день против законной государственной власти Сирии
продолжают воевать формирования террористических организаций, таких
как «Исламское государство», «Джабхат-ан-Нусра» (запрещенные на
территории России) и другие формирования, зачастую не имеющие четких
идентификационных
признаков,
таких
как
государственная,
национальная, социальная, расовая и другая принадлежность. В странежертве, в которой по стечению всех обстоятельств будут развязаны
боевые действия, могут принимать участие граждане десятков стран.
Порой их доля в отрядах оппозиции превышает 80 %.
Обучение террористы проходят в лагерях на территории различных
государств. Как правило, это страны Африки и Ближнего Востока, такие
как Ливия, Иордания, Афганистан, Пакистан, Ирак и другие.
Экономические объекты, используемые в интересах ведения войны,
мобилизационная база, тыл, лагеря подготовки пополнения также
находятся на территории различных государств мира, формально не
являющихся участниками военного конфликта.
С
течением
времени
в
стране-жертве
развязывается
полномасштабная гражданская война по национальному, религиозному
или любому другому признаку между группами коренного населения
государства. В такой войне могут целенаправленно уничтожаться запасы
продовольствия,
объекты
энергетики,
промышленности
и
жизнеобеспечения. Страна постепенно скатывается в состояние полного
хаоса, внутриполитической неразберихи и экономического коллапса. В
совокупности все это создает предлог для вмешательства в конфликт
силовых структур западных иностранных государств под видом
предотвращения гуманитарной катастрофы и стабилизации
обстановки.
В ряде случаев вмешательство иностранных государств ведет не к
разрешению внешних или внутренних противоречий, а к их усугублению.
Конфликт может затихнуть на время, чтобы потом, через несколько лет,
«полыхнуть» с новой силой. Такую ситуацию мы видим сейчас в Ливии и
Афганистане.
Применение непрямых действий и способов ведения современных войн
позволяют добиваться необходимых военных результатов, таких как
деморализация
противника,
нанесение
ему
экономического,
политического и территориального ущерба без явного применения своих
вооруженных сил.
Через развязывание войны на территории третьих стран мировые
державы добиваются реализации своих национальных интересов. При
этом политическая элита страны-жертвы, попавшей в сферу влияния
геополитических соперников, воспринимает себя как самостоятельного
игрока в межгосударственных отношениях, что на самом деле является
лишь иллюзией, активно поддерживаемой одной из сторон реальных
участников конфликта.
При этом США, развязывая по подобному сценарию военные конфликты
в различных регионах, решают тем самым свою главную стратегическую
задачу — сохранение единоличного мирового господства. Кроме того,
создание зон нестабильности в различных регионах мира позволяет
Вашингтону оперативно влиять на процессы, происходящие в них.
Наряду с применением непрямых действий в военных конфликтах США
реализуют новые подходы к достижению глобального превосходства в
космическом и информационном пространстве, наращивают военный
потенциал вооруженных сил путем развития систем базирования за
рубежом, а также архитектуры глобальной противоракетной обороны.
Кроме того, совершенствуются алгоритмы и техническая основа
разведывательно-ударных систем, представляющих собой сетевые
объединения средств разведки, обнаружения целей, управления, связи и
высокоточного оружия.
На наших глазах происходит переход от масштабных, истощающих
действий к динамичному нанесению высокоточных, электронных,
информационных ударов по наиболее важным целям и критическим
объектам группировок войск и инфраструктуры государства. Новые
технологии апробируются в многочисленных вооруженных конфликтах,
постоянно отрабатываются в ходе мероприятий оперативной подготовки.
Такие действия США и НАТО в совокупности с применением «гибридных
технологий» и непрямых действий способны подорвать глобальную
стабильность, нарушить сложившееся соотношение сил и уже в
среднесрочной перспективе создать реальную угрозу военной
безопасности Российской Федерации.
В этих непростых условиях Вооруженными Силами России принимаются
и реализуются все необходимые решения по повышению боевых
возможностей армии и флота. Нарабатываются нестандартные формы и
способы применения Вооруженных Сил, которые позволят нивелировать
технологическое превосходство противника. Для этого в полном объеме
необходимо использовать особенности подготовки и ведения
современных
войн,
вырабатывать асимметричные
способы
противоборства с противником6.
Такие действия присущи конфликтной ситуации, в которой одновременно
с мерами экономического, дипломатического, информационного
характера более слабый противник применяет асимметричную стратегию
(тактику) ведения вооруженной борьбы в соответствии с имеющимися у
него
ограниченными
ресурсами
для
нивелирования
военнотехнологических преимуществ сильной стороны.
Важнейшим условием эффективности проведения асимметричных
действий является точное определение наиболее уязвимых и слабых
мест противника, его критически важных стратегических объектов,
воздействие на которые даст максимальный эффект при минимальных
затратах собственных сил и ресурсов. В роли асимметричных мер могут
выступать действия сил специальных операций, внешней разведки,
различные формы информационного воздействия, а также политические,
экономические и иные невоенные виды воздействий.
Однако не представляется возможным разработать универсальный набор
асимметричных действий для всех возможных конфликтов из-за
особенностей каждого из них. Кроме этого, асимметричные действия
носят, как правило, скоротечный характер, поскольку более сильный
противник способен быстро адаптироваться к обстановке и обеспечить
эффективное противодействие.
Эффективность реализации асимметричных действий зависит от полноты
и своевременности их выполнения, что достигается скоординированными
по целям, месту и времени действиями разноведомственных сил всей
военной
организации
государства.
Появление
новых
и
совершенствование существующих средств и способов ведения военных
конфликтов современности способно породить и другие виды войн или по
крайней мере модифицировать существующие концепции их ведения.
Необходимо понимать, что, пропустив сегодня противника вперед в
поиске
и реализации новых подходов к применению не только Вооруженных Сил
РФ, но и всей военной организации государства, с учетом специфики
прогнозируемых и существующих военных угроз и опасностей, завтра это
отставание будет безвозвратным.
1
Керсновский А.А. История Русской армии. Изд-во «ЛитМир».
2
Стратегия национальной безопасности США от 18 декабря 2017 года.
Стратегические подходы Евросоюза по противодействию «гибридным»
угрозам // Бюллетень научно-методических материалов. № 77.
M.: ВАГШ ВС РФ, 2018.
3
Гибридная война. Официальный перевод документа (документ
направлен генеральным секретарем НАТО в адрес постоянных
представителей стран блока в Совете НАТО), 17.06.2014.
4
5
Закон «О поддержке свободы Украины» от 18 декабря 2014.
Чекинов С.Г., Богданов С.А. Влияние асимметричных действий на
современную безопасность России // Вестник академии военных наук.
2010. №1. С. 46—53.
6