Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 2 (217). Философия. Социология. Культурология. Вып. 20. С. 69–73. О. Д. Павлова Язык как основа культуры Рассматривается проблема взаимодействия языков и культур. Объединение различных подходов к изучению данного вопроса позволяет определить ключевые особенности языка в условиях активного межкультурного взаимодействия. Автор обращается к активно развивающемуся направлению — исследованию влияния языка на образ мышления носителя языка. Ключевые слова: национальный язык, национальная культура, языковой детерминизм, культурный детерминизм. К одной из основных проблем культурно-языковых исследований можно отнести специфику национального языка, роль языка в генезисе культуры, феномен диалога культур. Актуальны вопросы о природе языка, его функциях в социуме и культуре. Язык является объектом изучения в самых различных дисциплинах: культурологии, философии, психологии, логике, семиотике, лингвокультурологии и т. д. Люди довольно рано обнаружили, что обладание языком (речью) является одним из важнейших отличий человека от животных, а умение говорить тесно связано с умением мыслить. Проблему происхождения и сущности языка можно отнести к древнейшим в науке. В XVII–XVIII вв. интерес к данному вопросу был обусловлен поисками «универсального языка» культуры и попытками построить универсальную грамматику, предполагающую существование исходного праязыка, на роль которого предлагались древнееврейский язык или латынь. Согласно «природной» теории языка Платона, имя любого объекта соответствует сущности этого объекта. Платон тем самым постулирует живую непосредственную связь между онтологией и языком. В соответствии с теорией Аристотеля имена даются объектам «по установлению», т. е. в силу договора между людьми и не связаны с природой и сущностью обозначаемых объектов. Именно эта точка зрения стала господствующей в европейской культуре Нового времени. Поэтому на протяжении XVIII–XIX вв. проблемы языкознания в основном изучались в лингвистике — самостоятельной, отдельной науке. В XX в. язык становится предметом междисциплинарных исследований и вновь обретает актуальность вопрос о связи языка и онтологии1. Проблеме взаимоотношений языка и культуры посвящено много работ. Согласно концепции К. Леви-Строса, язык может рассматриваться как продукт, часть и условие культуры: «именно с по- мощью языка индивид обретает культуру своей группы»2. Р. О. Шор утверждает, что язык — культурное орудие, созданное и передаваемое общиной, коллективом. Избрание индивидом того или иного языка, усвоение им тех или иных форм речи определяется исключительно тем обществом, тем этническим или социальным коллективом, культурно-историческим единством, членом которого он является. Таким образом, Р. О. Шор определяет язык как социальную форму передачи мысли3. А. Н. Уайтхед утверждает: «Человеческая цивилизация есть продукт языка, а язык есть продукт развивающейся цивилизации»4. То есть о достижениях цивилизации прошлых эпох человек может узнать лишь посредством языка. В лингвокультурологии широко распространено понимание языка, сформулированное П. М. Бицилли: «Язык в отношении своего строения, своей лексики есть одна из важнейших сторон культуры, быть может, самая важная»5. В Толковом словаре живого великорусского языка В. И. Даля язык определяется как «совокупность всех слов народа и верное их сочетанье, для передачи мыслей своих»6. В словаре лингвистических терминов Ж. Марузо «язык — всякая система знаков, пригодная для того, чтобы служить средством общения между индивидами»7. О. С. Ахманова определяет язык как «одну из самобытных семиологических систем, являющихся важнейшим средством общения членов данного человеческого коллектива, для которых эта система оказывается также средством развития мышления, передачи от поколения к поколению культурно-исторических традиций и т. п.»8. Впервые в истории философии мыслители XVIII века обратились к изучению культуры как важнейшему аспекту жизни общества и к роли языка в жизнедеятельности человека. Культура понималась как результат духовной деятельности людей. И. Гердер называл ее «хрупким откровением сущности народа»9. Более того, 70 с­ уществование в мире культуры признается мыслителями XVIII в. естественным состоянием человека. По И. Гердеру, человек, живя среди людей, не может «отрешиться от культуры»9. Язык рассматривается как главное условие существования человека, ибо язык сделал возможным развитие мыслительной сферы человека. И. Г. Фихте, последователь Канта, а затем и его критик, убежден, что назначение человечества в обеспечении постоянного прогресса культуры10. Ф. Шеллинг называл культуру второй природой, которую в процессе своей деятельности создает человек, надстраивая ее над первой11. По мысли Л.Фейербаха, язык является критерием, определяющим уровень человеческой культуры12. Решающую роль языка в мыслительной деятельности человека отмечал Г. Гегель, утверждая, что мысль проявляет себя, прежде всего, в языке13. Таким образом, всем представителям немецкой классической философии присуща высокая оценка роли языка. Выдвинутая немецкими мыслителями XVIII в. идея языка как главной составляющей духовной деятельности человека стала ядром учения В. Гумбольдта, основные положения которого являются фундаментальной основой современных концепций языка. Его мысль о том, что язык заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения, развивается исследователями в области гуманитарных наук во многих направлениях. В. Гумбольдт определил приоритетные направления дальнейших исследований взаимосвязи языка, культуры и мышления. В своих работах он стремился доказать, что интеллектуальная деятельность и язык представляют собой единое целое. Следуя идее И. Канта о различии трансцендентального и трансцендентного, В. Гумбольдт считал, что связь мысли, органов речи и слуха с языком также необъяснима, как необъяснимо устройство человеческой природы. По В. Гумбольдту, язык всегда воплощает своеобразие национального видения мира, национальной культуры. Идеи В. Гумбольдта получили дальнейшее развитие в трудах многих зарубежных и отечественных ученых — Ш. Балли, И. А. Бодуэна де Куртене, Л. Вайсгербера, Ж. Вандриеза, А. А. По­тебни, Э. Сепира, Б. Уорфа и других исследователей, изучавших проблемы языка и культуры. Э. Сепир, следуя воззрениям Гумбольдта, считал язык орудием, средством общения и выра- О. Д. Павлова жения мысли: «Язык является коммуникативным процессом в чистом виде в каждом известном нам обществе»14. Э. Сепир так же не отрицал влияние мышления на язык. Б. Уорф, развивая мысль Э. Сепира, утверждал, что мыслительная деятельность человека обусловлена грамматическими моделями его собственного языка: человек мыслит в рамках определенного языка – английского, санскрита, китайского или любого другого15. Э. Сепир выдвинул важное методологическое положение, раскрывающее единство и специфику культуры и языка: «Культуру можно определить как то, что данное общество делает и думает. Язык же есть то, как думают. Само собой разумеется, что содержание языка неразрывно связано с культурой»14. В этой связи язык выступает в качестве реализованной «внут­ренней формы» выражения культуры как внеязыкового содержания предметно-понятийного характера, а культура — как процесс освоения человеком действительности и как фактор, воздействующий на развитие человеческого общества, что оказывается под непосредственным влиянием языка. В этом состоит суть известной «теории лингвистической относительности» Э. Сепира — Б. Уорфа, согласно которой, во-первых, язык обусловливает способ мышления говорящего на нем народа; вовторых, способ познания реального мира зависит от того, на каких языках мыслят познающие субъекты. Убежденный сторонник идей Э. Сепира Б. Уорф не ставил под сомнение детерминизм языка по отношению к культуре. Ученый утверждал, что общепринятые модели использования слов априорны не только по отношению к мыслительным процессам, но к формам поведения. Уорф отчасти признавал влияние культурных факторов на язык, но считал такое влияние незначительным и медленным, утверждая, что языковые явления оказывают на культуру немедленное воздействие. При всей абсолютизации роли языка он подчеркивал сложность природы взаимоотношений языка и культуры, утверждая, что язык и культура есть нечто целое, в котором можно предполагать взаимозависимость между отдельными областями16. Известный американский психолог и лингвист Стивен Пинкер оспаривает гипотезу Сепира — Уорфа о лингвистической относительности: «Идея о том, что мышление и язык — одно и то Язык как основа культуры же,— это пример того, что может быть названо общепринятым заблуждением»17. Стивен Пинкер утверждает, что научного подтверждения существенного влияния языка на образ мышления носителя языка не существует. Идея лингвистической относительности, по его мнению, родилась в школе Боаса в ходе попыток показать, что бесписьменные культуры не менее сложны и изощренны, чем современная культура Запада. Стивен Пинкер предполагает возможность использования некоего кода для воплощения понятий и их взаимодействия в нашей голове, языка мысли или мыслекода, который отличается от всех существующих в мире языков. В результате проведенных исследований С. Пинкер формулирует важное положение: «образы, лежащие в основе мышления, с одной стороны, и предложения в языке, с другой стороны, действуют во многом друг другу наперекор»17. Таким образом, согласно С. Пинкеру, люди думают не на английском или немецком; они думают на мыслекоде, который, вероятно, лежит в основе всех языков. Человек, предположительно, располагает символами для выражения понятий и комбинаций символов, которые соответствуют носителю и объекту действия. Знание языка означает знание того, как можно перевести мыслекод в словесные цепочки и наоборот. Люди, лишенные языка, тем не менее, обладают мыслекодом. По мнению Л. П. Тарнаевой, в трактовке отношений языка и культуры авторы гипотезы лингвистической относительности значительно отошли от взглядов своего предшественника и учителя Ф. Боаса. Не являясь сторонником прямых параллелей между состоянием языка, развитием культуры и интеллектуальной деятельностью, Ф. Боас допускал, что формирующаяся в подсознании людей лексическая система может оказывать влияние на формирование их обычаев18. Опираясь на данные полевых исследований, Ф. Боас утверждал, что особенности языка находят четкое отражение во взглядах и обычаях народов мира. Здесь он, скорее, поддерживает точку зрения культурного детерминизма, признавая влияние культуры на мышление и язык. Он считал, что язык является отражением состояния культуры и в своем развитии следует ее потребностям. Ф. Боас не исключал влияние языка на культуру: языковые единицы могут играть значительную роль в формировании культурных отношений, служить символами этих ­отношений. 71 Еще дальше в этом направлении шел Э. Сепир. Он считал язык базисом культуры: по его мнению, возникновение языка предшествовало начальному развитию материальной культуры, само развитие культуры не могло иметь места, пока не оформился язык — инструмент выражения значения14. В этом Э. Сепир следует мысли Гумбольдта о том, что человек «должен сначала сформироваться посредством языка, для того чтобы понимать действующее помимо языка искусство»19. В концепции Л. Вайсгербера гипотеза лингвистичекой относительности получила современное актуальное звучание: язык рассматривается как «промежуточный мир» между объективной действительностью и сознанием. Л. Вайсгербер определяет сущность языка как «силу», действие которой осуществляется в следующих формах: язык как «сила духовного формирования», как «сила культурного творчества», как «сила исторической жизни». Язык как «сила», формирующая представление человека об окружающем мире, определяет его «микропонимание», его внутреннюю форму и оказывает влияние на культуру народа. Признание лингвистического детерминизма характерно для многих российских ученых. Так Л. В. Щерба, в частности, указывает, что «мир, который дан нам в нашем непосредственном опыте, оставаясь везде одним и тем же, постигается различным образом в различных языках»20. Такую же позицию занимает Ю. Д. Апре­ сян, полагая, что каждый язык обладает своим собственным способом «мыслить мир», в этом способе «воплощается цельная коллективная философия, своя для каждого языка»21. С.Г.ТерМинасова считает, что язык «навязывает» человеку представление о мире (картину мира)5. Основные положения теории лингвистического детерминизма неоднократно подвергались и продолжали подвергаться критике со стороны представителей антивербалистской позиции (Г. А. Брутян, П. Я. Гальперин, Н. И. Жинкин, Ю. Н. Кара­улов, В. Б. Касевич, Ж. Пиаже, Б. А. Сере­бренников и др.). Сторонники этого направления считают, что язык является отражением человеческого сознания, поэтому интерпретация языка как идеальной сущности, развивающейся независимо от человека и преследующей свои собственные цели, ошибочна. Исследователи, придерживающиеся антивербалистской традиции, полагают, что в ментальной 72 сфере человека существуют некие предшествующие языку когнитивные структуры врожденного «универсального» языка, на основе которого строятся отдельные этнические языки в процессе социализации ребенка по мере вхождения его в мир окружающего его языка. Ж. Пиаже, например, несмотря на высокую оценку роли языка в когнитивном развитии человека, подчеркивает его «вторичность», считая, что язык является частью более широкого контекста — контекста, подготовленного разными стадиями сенсомоторного интеллекта22. Роль языка Ж. Пиаже видит в том, что он передает индивиду готовую, сформировавшуюся систему понятий. В соответствии с теорией Н. И. Жинкина, мышление осуществляется на особом информационном языке — языке схем, образов, кинетических импульсов и т. д. Эти операции не зависят от языка, на котором говорит человек. Признание концепции об универсальном предметном коде приводит к мысли об общей генетической структуре национального языка. С этой точки зрения языки различаются только способами интеграции предметного кода, благодаря которому обрабатывается информация о действительности. В исследовательской литературе рассматриваются два вектора культурного детерминизма. Согласно одному из них постулируется первичность культуры по отношению к мышлению, в соответствии с другим утверждается детерминирующая роль культурного фактора по отношению к языку, т. е. признается, что язык и порождаемые им тексты являются лишь отражением стереотипов данного общества. Детерминирующая роль культурного фактора по отношению к языку по-разному понимается исследователями. Дж. Брунер, выделяя язык в числе важнейших факторов, влияющих на познавательную деятельность человека, приходит к убеждению, что индивидуальное развитие человека во многом зависит от культурных условий, в которых он вырос23. Д. Хаймс считает, что люди, принадлежащие к разным культурам, обладают особыми коммуникативными системами, а не одними и теми же естественными коммуникативными возможностями, что позволяет утверждать, что «культурные ценности и верования отчасти создают языковую реальность»24. В исследованиях российских ученых (А. А. Ле­он­тьев, Ю. А. Сорокин, Е. Ф. Тарасов О. Д. Павлова и др.) преобладает убеждение, что язык «моделирует систему отношений общественного человека к миру»25. А. М. Шахнарович, к примеру, подчеркивает, что любой процесс усвоения социокультурных фактов окружающей среды в человеческом обществе осуществляется при самом непосредственном участии языка. Язык служит хранилищем социального опыта предшествующих поколений и всего человечества26. М. А. Царева в монографии «Межкультурная коммуникация и диалог культур» обращается к номиналистской и релятивистской точкам зрения в изучении вопроса о различном видении мира представителей различных языковых картин27. Согласно номиналистскому подходу, восприятие человеком окружающего мира осуществляется без помощи языка, на котором он говорит. Язык является просто внешней «формой мысли». Разные языки не означают, что у людей разные перцептуальные миры, а мыслительные процессы различаются. Релятивистский подход предполагает, что язык, на котором говорят, особенно структура этого языка, определяет особенности мышления, восприятие реальности, структурные образцы культуры, стереотипы поведения и т. д. То есть формирование мыслей является частью того или иного языка и различается в различных культурах, причем иногда весьма существенно, так же как и грамматический строй языков. Согласно данному подходу, язык имеет влияние на культуру, а культура оказывает влияние на выражение понятий и категорий в языке. Таким образом, можно сделать вывод, что язык является многогранным и уникальным феноменом культуры. Язык и культура оказываются соотносительными и неразрывно связанными. Более того, язык и культура находятся в отношениях двунаправленных векторов, язык не может существовать вне культуры, а культура без языка. Неоднозначность понимания отношений языка и культуры свидетельствует о сложности данной проблемы, что подтверждает ее актуальность на протяжении нескольких сотен лет. Изучение взаимоотношений языка и культуры в науке осуществляется в рамках различных подходов и теорий. Они показали, что язык воплощает своеобразие народа, национальное видение мира, является базисом его культуры. Следует отметить особое значение теорий лингвистического и культурного ­детерминизма. Язык как основа культуры Примечания 1 См.: В перспективе культурологии: повседневность, язык, общество / Рос. ин-т культурологии ; редколл.: О. К. Румянцев (отв. ред.) и др. М. : Акад. проект : РИК, 2005. С. 449. 2 Леви-Строс, К. Структурная антропология. М. : Эксмо-Пресс, 2001. 512 с. 3 См.: Шор, Р. О. Язык и общество / предисл. В. М. Алпатова. 3-е изд., испр. и доп. М. : Либроком, 2010. 160 с. 4 Уайтхед, А. Н. Избранные работы по философии. М., 1990. 366 с. 5 Тер-Минасова, С. Г. Язык и межкультурная коммуникация. М. : Изд-во МГУ, 2004. 348 с. 6 Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. Т. 2. М., 1978. 1980 с. 7 Марузо, Ж. Словарь лингвистических терминов. 2-е изд., испр. М. : УРСС , 2004. 435 с. 8 Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов. 5-е изд. М. : Либроком : URSS, 2009. 569 с. 9 Гердер, И. Г. Идеи к философии человечества. М. : Наука, 1977. 388 с. 10 См.: Фихте, И. Г. Назначение человека // Фихте, И. Г. Сочинения : в 2 т. Т. 2. СПб. : Мирфил, 1993. 11 См.: Шеллинг, Ф. В. Система трансцендентального идеализма // Шеллинг, Ф. В. Сочинения : в 2 т. Т. 1. М. : Мысль, 1998. 580 с. 12 См.: Фейербах, Л. Предварительные тезисы к реформе философии // Фейербах Л. Сочинения : в 2 т. Т. 1. М., 1995. 13 См.: Гегель, Г. В. Ф. Лекции по эстетике : в 2 т. Т. 1. СПб. : Наука, 1998. 14 Избранные труды по языкознанию и культурологии : пер. с англ. / Э. Сепир ; ред. и предисл. А. Е. Киб­ рика. М. : Прогресс : Универс, 1993. 654 с. 73 15 Whorf, B. The relation of habitual thought and behavior to language // Language, Thought and Reality. N. Y. ; L., 1956. С. 258. 16 См.: Уорф, Б. Отношение норм поведения и мышления к языку / Б. Уорф // Зарубежная лингвистика. I. М. : Прогресс, 2002. 91 с. 17 Пинкер, С. Язык как инстинкт : пер. с англ. / общ. ред. В. Д. Мазо. 2-е изд., испр. М. : Либриком, 2009. 18 Boas, F. Linguistics and Ethnology // Language in Culture and Society / Dell Hymes. N. Y. etc. : Harper and Row, Publishers, 1964. С. 449. 19 См.: Гумбольдт, В. Характер языка и характер народа // Язык и философия культуры. М. : Прогресс, 1985. С. 378. 20 См.: Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность. Л. : Наука, 1974. 69 с. 21 Апресян, Ю. Д. Дейксис в лексике и грамматике и наивная модель мира // Апресян, Ю. Д. Избранные труды. Т. 2. М. : Языки рус. культуры, 1995. 629 с. 22 Piaget, J. Language within cognition // Language and Learning. Camb., Massachusetts: Harvard University Press, 1980. 167 с. 23 Брунер, Дж. С. Психология познания (за пределами непосредственной информации). М. : Прогресс, 1977. 377 с. 24 Хаймс, Д. Х. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып. VII. М., 1975. С. 232–233. 25 Леонтьев, А. А. Язык, познание и общение // Методологические проблемы анализа языка. Ереван, 1976. С. 46. 26 См.: Шахнарович, А. М. Язык, культура и социализация личности // Национально-культурная специфика речевого общения народов СССР. М. : Наука, 1982. 20 с. 27 См.: Царева, М. А. Межкультурная коммуникация и диалог культур : монография. Хабаровск : Издво ДВГГУ, 2006. 61 с.
