Карл Густав Юнг- швейцарский психолог и философ, основатель «аналитической психологии». Годы его жизни охватывали один из самых сложных и трагичных периодов истории человечества – 1875-1961 года. В детстве он был замкнутым и странным ребенком. Выученные вместе с матерью молитвы мальчик истолковывал весьма странно. Он пришел к выводу, что Иисус пожирает птенцов-детей. Не потому, что птенцы ему по вкусу, а исключительно ради того, чтобы они не достались Сатане. Позднее мальчик узнал, что Иисус таким же образом "принял" к себе других людей и что "принятие" означало помещение их в яму, в землю». Тут Христос перестал казаться ему «большой добродушной птицей и стал ассоциироваться со зловещей чернотой людей в церковных одеяниях, высоких шляпах и блестящих черных ботинках, которые несли черный гроб». А через какое-то время он случайно увидел католического попа в длинном темном одеянии, и это стало первой осознанной травмой в жизни. Мальчик пришел в ужас, в голове вспыхнуло: «это иезуит». Дело в том, что из разговора отца с другим пастором Карл понял, что иезуиты — нечто очень опасное. «На самом деле я, конечно же, и представления не имел о том, что такое иезуиты, но мне было знакомо похожее слово «Иисус» из моей маленькой молитвы». Брак отца с матерью Юнга был не слишком благополучным. Из комнаты матери исходила мрачная тревожащая атмосфера. Юнг вспоминает: «По вечерам мать казалась странной и таинственной. Однажды ночью я увидел выходящую через ее дверь слабо светящуюся расплывчатую фигуру, ее голова отделилась от шеи и поплыла впереди по воздуху, как маленькая луна. Тут же появилась другая голова и тоже отделилась. Это повторилось шесть или семь раз». Карлу не давало покоя удивительное ощущение - в нем как будто живут два человека. Один - мальчик, другой – вполне взрослый и таинственный господин. Эта загадка предопределила путь Юнга, с детства он пытался разобраться в явлении множественности личности. История семьи Юнга очень интересна, в ней переплелись судьбы выдающихся врачей, богословов и мистиков. Его дед - был доктором богословия, масоном, Великим мастером Швейцарской ложи, считая себя духовидцем, он сохранял у себя в кабинете кресло для духа умершей супруги, с которым он часто беседовал. Так что интерес Юнга к раздвоенности личности и мистике обусловлен особенностями семьи. Решив работать в психиатрической клинике ассистентом профессора психиатрии Ойгена Блойлера, он пишет «Исследования словесных ассоциаций», начинает разрабатывать свои идеи о коллективном бессознательном, использует для лечения пациентов методы психоанализа. Годы сотрудничества с З. Фрейдом были очень плодотворными для Юнга, но его все больше увлекает идея о коллективном бессознательном, ученый занимается изучением мифологии, он стоит на грани открытия архетипов. Молодой ученый пишет книгу «Либидо. Его метаморфозы и символы», расхождения его с Фрейдом становятся очевидными. После публикации этой работы разрыв становится неизбежным. Двойственность и видения не оставляют ученого до конца его жизни. Юнг объясняет эти явления возможностью контакта с коллективным бессознательным, он считает, что каждый, кто имеет доступ к бессознательному - этому бездонному хранилищу всех судеб и идей, тот является настоящим провидцем. Карл Густав Юнг прожил большую, насыщенную событиями жизнь. Его идеи оказали решающее влияние на развитие психологической, философской, антропологической научной мысли. Терминология. Символ-обозначение или формула для фактического обстояния, наличность которого признаётся или требуется. Символ многозначен и обращён в будущее. Бессознательное выражает себя через символы. Символы- язык подсознания. Подсознание не место подавленных желаний, а мир рассудка индивида (живой и реальный). Сновидения- средство общения с подсознанием. Двойственность Юнга по отношению к христианству С одной стороны, Юнг утверждает, что Христианский миф- великий дар человечеству, так как христианские символы (пришедшие извне, сообщеные коллективным бессознательным) должны помогать человеку легче войти в ритмы психической и духовной жизни, чтобы он преобразился ими, (обрёл целостность). С другой- он остро осознаёт в христианском мифе недостатки, ведущие человечество к саморазрушению, и призывает «превзойти ограниченность веры». Истоком всякого религиозного опыта Юнг считает область человеческой психики. То есть «некий орган» в человеческой психике является источником Бога. И этот источник через бессознательное на протяжении всей истории поставляет (производит) человечеству сонмы богов и богинь, а вероятность того, что один из этих богов окажется абсолютным ничтожна. Юнг утверждает, что наиболее полное уразумение Божественных откровений возможно лишь при рассмотрении всех известных вариантов откровений божеств. При этом он легко соотносит «миф о Христе» с мифом об Озирисе, о Будде, с индуизмом, даосизмом и др., а саму личность Христа с фигурами Будды, Конфуция, Пифагора и Лао Цзы. Он видит эсхатологическое прозрение и обретение окончательного откровения в преодолении ограниченности христианства и разрозненности этих благовестий, Юнг смеётся над монотеистичностью трёх религий, «цепляющихся» за своё фрагментарное, якобы неповторимое и всеобъемлющее откровение. Он бросает вызов христианству, считая его некогда животворящим, а ныне губительным мифом, предлагает ему признать свою ущербность и начать поиски недостающей целостности в опыте других исповеданий. Согласно убеждениям Юнга, истинная задача религии- открыть путь к энергиям, обновляющим жизнь человека и делающим её более цельной. Благодать, согласно Юнгу, это переживание Бога, которое он приравнивает к переживанию целостности, возникающей благодаря бессознательной компенсации недостаточного или надломленного сознательного восприятия. И вообще медицина по мнению Юнга, сделавшись «набором правильных приёмов», успешно заменила собой религию, оказавшуюся отрезанной от своего источника в человеческой психике. Он считает утрату символического восприятия в религии катастрофой, а её проявления видит в «учащении неврозов и депрессий, общем ощущении бессмысленности жизни»1, а на социальном уровне «в повальных эпидемиях новых вероучений»2. «Мне приходилось наблюдать, как пациенты проходили все стадии исполненных страсти конфликтов, переживали страх безумия, отчаянное смятение, наводящие ужас депрессии, так что я вполне сознаю чрезвычайную важность догмата и ритуала — по крайней мере в качестве методов умственной гигиены»3. Юнг призывает католичество богословски осмыслить «встречу с бессознательным», происходящую в таинствах, это могло бы стать конечным оправданием культа. «Но как ни превозносил Юнг идею христианских таинств, его никогда не искушало желание присоединиться к общине верующих»4. К сожалению, Юнг даже не потрудился ознакомиться с опытом восточных исихастов, подробно разбирающих психологию вставшего на путь духовного восхождения. Он оправдывает тех, кто сорвался с этого пути, пал 1 Даурли «Болезнь по имени человек: юнгианский подход к христианству» Там же 3 Юнг Карл. Архетип и символ Renaissance IV Ewо-S& D.1991 4 Даурли «Болезнь по имени человек: юнгианский подход к христианству» 2 жертвой «священного бреда». А выход он видит не в возвышении человека, а в «облегчении возможности самой веры». Религия воспринимается им как естественный продукт деятельности бессознательного, то есть естественная теология. Но его теология - без бытия Божия, ибо он допускает существование только архетипического образа Бога. Весьма странно, что Юнг довольно часто допускает неверную терминологию. Например, слова «догма», «символ» и «миф» он часто использует как синонимы, внося путаницу в свои и без того сложные рассуждения. Говоря о божественной благодати (переживание цельности сознания и бессознательного) он сначала называет благодать целью, а чуть далее относит её к инструментам, позволяющим достичь этой цели. Правда тут же делает приписку - «слова в данном случае не имеют значения». Некорректно он обходится и с каноном Винсента Леринского: «В самой же вселенской Церкви всеми мерами надобно держаться того, во что верили повсюду, во что верили всегда, во что верили все», вырвав его из контекста, и исказив его смысл Юнг прикрывается им, продвигая идею, что все религии исповедуют одну истину. О Христианской Троице С христианским толкованием о Троице Юнг не соглашается по трём основным аспектам. Во-первых, полное отсутствие в христианском божестве материальной составляющей. В таком виде тринитарная модель божества по мнению Юнга, лишена смысла. Он утверждает, что Бог, для обретения полноты своего сознания, нуждается в человеке, чтобы кто-нибудь осознавал Бога, иначе его существование не может считаться реальным. Во-вторых, «Отсутствие всякого женского присутствия как в земной жизни Христа, так и в небесной Троице, есть основная причина христианского женоненавистничества…Обретение Католичеством Богини в образе Марии по мнению Юнга, - есть шаг огромной важности, самое значимое религиозное событие на Западе со времён реформации»5. Юнг называет патологией то, что в абсолютно мужскую Троицу, в погоне за совершенством, христианство не включило женское начало, а «психическое взросление и зрелость, может происходить только во взаимоотношении с контрасексуальными энергиями»6. В своём стремлении усовершенствовать Христианскую Троицу, Юнг низводит Её до примитивных семейных триад 5 6 Даурли «Болезнь по имени человек: юнгианский подход к христианству» Там же богов и богинь, наполняющих все естественные религии и мифы. Тем самым он отвергает сверхъестественное происхождение христианства. И третье, что по мнению Юнга отсутствует в Троице — это зло. Причём зло, понимаемое не просто как отсутствие добра, а зло вполне равноправное добру. Взамен Троицы всеблагой, самодостаточной и умной он предлагает свою, в которой Отец это родитель Христа и Сатаны, которые абсолютно равны и противоположны. Здесь прослеживается чёткая параллель с гностическими учениями о двух противоположных началах бытия. Именно у гностиков мы находим двух сыновей Творца первым из которых является Сын тьмы, а вторым Сын света. И вот Божественное сознание разделившись в себе «претерпевает конфликт собственных противоположностей в интересах своего совершенства»7, а терзания человеческого духа становятся ареной, на которой происходит эта борьба. «Человеческое страдание, столь тесно вовлечённое в трансформацию божественного, есть та необходимая цена, которую необходимо заплатить за мир и блаженство грядущего эона Духа.»8 Бог в книге Иова Для Юнга Бог – это «деспотичный и капризный Иегова», который бессознательно одержим противоположностями и под их напором он мечется из стороны в сторону. С одной стороны он претендует на полноту власти и справедливости, с другой- он не в состоянии противостоять демоническому. И вот с этим Богом спорит Иов, и по мнению Юнга, даже преподаёт ему нравственный урок. Но зло слишком сильно в Боге и он отдаёт праведного, справедливого и непорочного Иова в руки Сатаны. Совершенно неожиданным является вывод Юнга из его рассуждений о споре Иова с Богом. Юнг считает, что Иов, отстаивая свою правоту, пристыдил раздираемого противоречиями Бога и «вынудил Иегову полностью воплотиться в фигуре Христа»9. «Итак, непосредственной причиной Боговоплощения является возвышение Иова, а цель его- в развитии сознания Иеговы (Яхве)»10. 7 Даурли «Болезнь по имени человек: юнгианский подход к христианству» Там же 9 Там же 10 К. Юнг. «Ответ Иову». С.161. 8 Таким образом получается, что в божественной основе исторического сознания существуют многочисленные противоположности, требующие осознания и гармонизации, иными словами «искупления Бога». Это искупление происходит через человеческие страдания, но и Бог в интересах общей полноты должен пострадать за человечество. «Для Юнга боль, вызываемая сознательным переживанием этих противоречий, есть точка, где встречаются божественное и человеческое страдания»11. «Очевидно, Христу не приходилось вступать в конфронтацию с собой. Имеется лишь одно значительное исключение из этого правила: полный отчаяния вопль с креста: «Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты меня оставил?» Здесь его человеческая природа достигает божественности – это происходит в тот момент, когда Бог переживает бытие смертного человека и на себе узнаёт то, что он заставил претерпеть Иова, верного раба своего. Здесь же даётся ответ Иову, причём очевидно, что и это возвышенное мгновение столь же божественно, сколь и человечно, сколь «эсхатологично», столь же и «психологично»»12. Юнг считает, что стремление человечества к саморазрушению может остановить сознательное страдание в отношении божественных противоположностей. Осознав противоречивость своих натур, Бог и человек стремятся к единению, и опыт благодати, получаемой при этом, -суть человеческая духовность, «в так называемом третьем эоне». Это единение и есть движущая сила, и цель истории. Психоанализ возник в еврейской среде. И сам основатель, и большая часть его пациентов и учеников — интеллигентные евреи, претерпевавшие в то время кризис идентичности в условиях ассимиляции европейской культурой. Разрыв с традицией подчас выражался в болезненных состояниях. Фрейд нашел язык для разговора об иудеохристианском Боге в условиях, когда люди уже не верили в него, а Бог тем не менее продолжал действовать изнутри потерявшего веру человека. Психоанализ — это своего рода богословие. Но и сакральная практика: исповедь и объяснение того, что происходит с человеком, в котором действует Бог его предков. Происходит примерно то, что происходило с Иовом: он мучается, не понимая почему. Эти мучения (скажем, невроз) психоанализ старался снять, находя их источник в душе и доводя до сознания пациента. 11 12 Даурли «Болезнь по имени человек: юнгианский подход к христианству» К. Юнг. «Ответ Иову». С.163.
