Н азвание этой главы, «Бэхукотай», означает: «По установлениям Моим». Слово «установление» обычно относится к законам Б-га, но здесь оно имеет несколько другое значение. Глава открывается словами: «Если по установлениям Моим будете вы поступать и заповеди Мои соблюдать...» Раши приводит толкование мудрецов, что слово «установление» в данном случае не следует понимать как синоним слова «заповедь», ведь о заповедях тут же отдельно сказано: «...и заповеди мои соблюдать...» Что же означают слова: «... по установлениям Моим будете вы поступать...»? - «Будете трудиться, изучая Тору». Тот факт, что изучение Торы именуется здесь «установлениями», требует объяснения. Может показаться, что между этими двумя понятиями, изучением Торы и установлениями Б-га, большая разница. Словом хуким - «установления» - обозначаются заповеди иррациональные. Оно означает приказ, то, над чем надо не раздумывать, а делать. Слово это, на первый взгляд, совсем не соответствует изучению Торы, смысл которого не беспрекословное подчинение, а разумное постижение и логическое понимание. Как же выражение «по установлениям поступать» может означать «трудиться, изучая Тору»? Рабби Шнеур-Залман из Ляд замечает, что слово хок («установление») имеет общее происхождение с однокоренным ему словом хакика («выбивание в камне»). Таким образом Тора дает нам намек на то, что человек должен трудиться над изучением Торы таким образом, чтобы связь его с Торой была такой же, как между буквами, выбитыми в камне и камнем. Буквы, написанные на бумаге, казалось бы, накрепко соединены с бумагой. Но все же письмо состоит из двух вещей - чернил и бумаги. Буквы же, выбитые на камне, составляют совершенно единое целое с камнем, их невозможно разделить. Они, собственно, и являются частью камня, не представляя собой чего-либо отдельного. При изучении чего-либо изучаемый материал может оставаться чем-то чуждым человеку, малоинтересным и ни к чему не обязывающим. Может быть и иначе: приобретаемое знание соединяется с разумом человека и даже воздействует на его поведение. Но при изучении Торы даже этого уровня недостаточно. Он подобен начертанию букв на пергаменте: при том, что изучаемый предмет и разум человека соединяются, они остаются двумя отдельными сущностями. От еврея же требуется, чтобы знание Торы стало его естеством, как бы неотделимой от него частью его самого. Этот уровень отображен буквами, выбитыми в камне. Из всего этого понятно, почему изучение Торы именуется «установлениями». Да, для ее изучения необходимо интеллектуальное погружение, но, главное, - полная самоустраненность перед Б-жественной мудростью. Мы должны стараться понять Тору, потому что Б-г хочет, чтобы мы ее поняли, а не просто для того, чтобы больше знать, не из собственного интереса. И именно таким образом мы соединяемся с Торой, как выбитые в камне буквы. Н а каждом еврее лежит ответственность за то, чтобы Освобождение наступило для всего мира. Простыми словами, означает это следующее. Мы настолько близки сегодня к Освобождению, что каждому следует сделать это понятие естественной и привычной частью его жизни, надо ощутить себя уже живущим в эпоху Освобождения, когда день из жизни становится «днем (личного) Освобождения», а территория действия человека возносится до святости «Земли Израиля». д а т а в и с т о р и и месяц сиван С иван — это вавилонское название месяца, который в Торе назван просто «третьим», ибо он третий по счету (с начала года) после Нисана. Ему соответствует созвездие Близнецов — намек на Моше и Аарона, которые были равны друг другу по значению и которым была дарована Тора именно в этом месяце. Новомесячье Сивана всегда продолжается один день, поскольку предшествующий Сивану месяц Ияр является неполным. Однако сам Сиван всегда является полным месяцем и продолжается 30 дней. В этом году Рош Ходеш (новомесячье) месяца Сиван выпадает на вторник, 4 июня. В Торе сказано: «В третий месяц по выходе сынов Израиля из земли Еипетской, в самый день, пришли они в пустыню Синайскую» (Шмот 19:1). Наши мудрецы объясняют, что слова «в самый день» означают: «в Рош Ходеш». Именно 1-го Сивана евреи разбили лагерь в Синайской пустыне, уже готовые получить Тору. В Торе сказано: «И расположились станом в пустыне; и расположился там Израиль против горы» (Шмот 19:2). Здесь сказано «расположился», а не «расположились» (как ранее), чтобы подчеркнуть, что в этот момент весь еврейский народ был един и мыслил и чувствовал как один человек. Ведь во время всех остальных стоянок евреи возмущались по различным поводам и спорили между собой — именно так учит Раши. Существуют споры, которые ведутся во имя истины и святой цели, и при посредстве таких споров можно достичь любой духовной высоты — однако таким образом невозможно получить Тору. Израиль удостоился получить ее только после того, как объединился, проникся весь, до последнего человека, любовью, братскими чувствами, научился жить в мире и приязни. Тора сравнивается с браком, основанным на мире и любви. Наши мудрецы учили, что когда (в Дварим 33:4) Тора названа «мораша» (наследие) — «Тору заповедал нам Моше, наследие общине Яакова», — это слово следует читать иначе: «меураса» (обрученная с общиной Яакова). Один из мудрецов комментировал слова Торы — «В третий месяц по выходе сынов Израиля из Египта» — таким образом: «Благословен Все- Мир со всех сторон окружает нас. И чем больше мы смотрим на него, тем грубее и приземленнее становимся. Не надо много смотреть на вещи этого мира, не надо о них много думать. Говорят наши мудрецы: что человек увидел, то запомнил, а что запомнил, к тому начинает испытывать вожделение. Ничего не надо делать много: ни есть, ни пить, ни все остальное. А главное, наша мысль не должна бегать внизу, она должна прилепиться к Б-гу... Рабби Исраэль Баал Шем Тов вышний, который дал „тройную Тору“ (т.е. Пятикнижие, Книги пророков и Писания) „тройному народу“ (состоящему из коэнов, левитов и исраэля, т.е. остальных евреев) при посредстве „третьего“ (Моше был третьим ребенком у своей матери) в третий день (ограничения и очищения, как сказано в Торе: „И будьте готовы к третьему дню [дню Дарования Торы]“ — Шмот,19,11) третьего месяца» (Шабат, 88а). Во Второй Книге Хроник сказано: «И собрал (правитель Иудеи Аса) всю Иудею и Биньямин и живущих с ними (переселенцев) от Эфраима и Менаше и Шимона… И они собрались в Иерусалиме в третий месяц, в пятнадцатый год царствования Асы, и вступили в Завет, чтобы взыскать Г-спода, Б-га отцов своих, от всего сердца и от всей души своей» (Диврей а-ямим II 15:910,12). Здесь также сказано просто «в третий месяц» без указания дня, стало быть, Писание, текст которого создан для того, чтобы разъяснять, а не запутывать, имеет в виду, что это событие, как и предыдущее, произошло в Рош Ходеш. Ведь этот день изначально предназначен для установления мира и упрочения единства, для заключения союза, для вступления в Завет мира, основанный на любовном союзе между Всевышним и Израилем. В Одесской филармонии на фортепьянном концерте карманник Фима Залкинд смотрит на пианиста и бормочет: — Такие великолепные пальцы — и такой ерундой занимаются! Д-р Дэвид Вайс: Кого можно назвать хасидом? З ащитив докторскую диссертацию по биологии и продолжая изучение медицины в Оксфорде, я получил назначение на должность доцента на факультете иммунологии и бактериологии в университете Беркли в Калифорнии. Это произошло в 1957-м году. Я со всей семьей переехал в пригород Сан-Франциско , где подружился с раввином Шломо Куниным, посланником Ребе в Калифорнии. Думаю, именно он обратил на меня внимание Ребе. Первый и единственный раз я встретился с Ребе после моего путешествия в Советский Союз в 1965-м году. Ребе сам попросил меня приехать к нему на встречу. В тот год советское руководство решило провести у себя первый симпозиум вопросам современной медицины. Двадцать пять советских ученых и двадцать пять ученых из-за границы, включая меня, получили приглашения. Казалось бы, можно было гордиться тем, что я попал в число избранных, но никакой радости от этого приглашения я не испытал. Я хорошо знал о притеснении евреев в Советском Союзе и отказался от приглашения. Но затем ко мне пришел посол Израиля в США, Авраам Харман, и убедил меня принять участие в симпозиуме. Он обрисовал мне плачевное положение евреев в СССР, многие из которых сидели в тюрьме за мельчайшие правонарушения. Например, тех, кто пытался заготовить муку для выпечки мацы на Песах, арестовывали за «незаконное накопление пищевых запасов». Харман сообщил мне, что работники израильского посольства в Москве находились под постоянным наблюдением и не имели возможности связаться с еврейской общиной, но у меня мог появиться такой шанс. Я поеду в Россию как важная персона, в мое распоряжение предоставят машину с водителем, у меня будет свобода передвижения. Он убедил меня, и я принял приглашение. Израильтяне надавали мне поручений: попросить об экскурсии в Бабий Яр, побывать на кладбище в Москве и поинтересоваться, поче- му там так мало места выделено для еврейских захоронений, хотя вокруг много пустого пространства; я должен также делать вид, что я соблюдающий еврей и требовать для себя кошерную еду, чтобы советские евреи, услышав об этом, повылезали бы из своих щелей и пошли на контакт. Короче, меня просили не шпионить, а заниматься вот такой деятельностью. Эта тактика себя оправдала. В коридоре ко мне подошел один из советских ученых и нацарапал в моем блокноте маленькими еврейскими буквами: «Я еврей». Мы установили связь, и впоследствии я сумел помочь ему выехать из Советского Союза. Я обнаружил множество евреев, тайно соблюдавших заповеди. От них исходило ощущение такой безысходности, что мне стало не по себе. Я побывал на молитве, в которой участвовали двадцать пять или тридцать человек. Все происходило в строжайшей тайне. Я познакомился с общиной грузинских евреев, которые встречались в заброшенном здании. Все они осмелились вылезти из подполья, чтобы дать мне знать о себе, о том, что они еще существуют и все еще соблюдают Тору и заповеди. На меня это произвело впечатление, повлиявшее на всю мою жизнь. Когда я вернулся, Ребе пригласил меня на встречу. Я привел с собой моего старшего сына Гиллеля, которому было тогда семь лет. Аудиенция состоялась поздно ночью, и пока мы ждали приглашения в кабинет, он заснул. Я вошел к Ребе и уселся, а мой сын свернулся у меня на коленях. Увидев это, Ребе обошел свой стол, взял его на руки, и в течение всей нашей встречи Гиллель спал у него на руках. Аудиенция должна была продолжаться двадцать минут. Так мне сообщил секретарь Ребе. И само собой, через двадцать пять минут дверь приоткрылась, и я увидел пару очень недовольных глаз, уставившихся на меня. Но Ребе поднял руку, и дверь закрылась. В результате аудиенция длилась два с половиной или три часа, не помню точно. Я прибыл около 10-и вечера, а ушел уже после часа ночи. Ребе хотел знать мельчайшие подробности моего путешествия. Я все рассказал ему, и он задавал мне множество вопросов. Закончив говорить о Советском Союзе, Ребе сказал: «А теперь я хотел бы поговорить о том, чем вы занимаетесь в науке». И он начал расспрашивать меня о теории, которая называется «иммунология травмы». Тогда она только-только появилась, а сейчас довольно широко известна. Ее идея состоит в следующем: тело обладает иммунной системой, которая распознает вирусы, бактерии и раковые клетки как чуждые и отбраковывает их. Тогда, возможно, рак начинается у людей после какой-либо травмы, из-за которой эта система перестает функционировать полностью или частично. Теория эта сложна, и я поразился, насколько глубоко понимал ее Ребе. Под конец аудиенции я находился уже под таким сильным впечатлением, что у меня вырвался вопрос: – Я не очень-то строго соблюдаю Тору, не настолько, как другие. Три раза в день я молюсь, но не всегда с миньяном. И не настолько тщательно соблюдаю заповеди, как ваши посланники. Но мне хотелось бы знать, кого можно считать вашим хасидом? – Очень просто, – ответил он. – Того, кто в конце дня может сказать, что он поднялся хотя бы немного по сравнению с тем, где он находился в начале дня, я с радостью называю моим хасидом. С тех пор я всегда пытался, хотя и с переменным успехом, жить так, чтобы перед сном, оглядываясь на проведенный день, мог бы сказать: «Сегодня я поднялся еще на одну ступеньку». Ru.chabad.org, перевод Якова Ханина Б аал Шем Тов (Бешт) имел обыкновение погружаться в молитву Шмоне эсре на не- сколько часов. Людям же, молившимся вместе с ним, трудно было ждать, пока он закончит молитву, потому как они бывали голодны. Поэтому обыкновенно, закончив Шмоне эсре, многие шли домой и перехватывали что-нибудь, чтобы заморить червячка, а затем, возвратившись в бейтмидраш, находили Бешта, все еще погруженного в молитву Шмоне эсре. Однако великие праведные рав- птица. Стал спрашивать всех – никто не только бы не добрался до нее, но и вины, его святое сообщество, не ухо- не видит птицы. И загорелся тот чело- упал бы на землю и сломал себе шею. дили домой, а ждали несколько ча- век великим желанием подобраться Также и тут. Когда я стою в молит- сов, пока Бешт не закончит молитву к той птице и схватить ее. Но из-за ве Шмоне эсре, все миры открываются Шмоне эсре. Однажды случилось так, высоты дерева невозможно было по- передо мной, включая и чертог Маши- что и эти люди, почувствовав великую добраться к птице, а лестницы там не аха, называемый в святой книге Зогар слабость, поневоле вынуждены были было. Но так велико было его жела- «птичьим гнездом», как известно зна- пойти домой и перекусить, чтобы вос- ние добраться до птицы, что он при- ющим тайное. И все мое желание – становить свои силы. Но по расчету думал взять людей, что стояли там, и попасть туда. Если вы стоите со мной, своему они знали, что, вернувшись поставить их всех одного на другого, пока я молюсь, я ставлю вас одного на в бейт мидраш, они застанут Бешта сам же он залез и встал выше всех, и другого, сам же лезу все выше и выше, по-прежнему стоящим за молитвой дотянулся до птицы, и схватил ее. пока не попадаю туда, и тогда делаю Шмоне эсре, потому как дома они не Те люди, хоть и поспособствовали то, что я должен делать. Выходит, что слишком задержались. Сколь же ве- ему схватить птицу, несмотря на это, все достигается благодаря вам, когда лико было их удивление, когда они ничего о птице не знали. А тот человек вы стоите со мной в моем бейт ми- вернулись и увидели, что Бешт уже без них сам никак не мог бы добрать- драше во время молитвы Шмоне эсре, закончил молиться. ся до птицы. И если бы не было там, хотя вам об этом ничего не известно. Когда они спросили его об этом, возле дерева, нескольких человек, то Но сегодня, когда вы разошлись от он ответил: «Дети мои, я расскажу он один не смог бы схватить птицу. И меня по домам, вышло, что и я упал вам притчу. Много людей стояло еще, пока стоял тот человек наверху оттуда, ведь я стоял на ваших плечах. возле одного высокого дерева. Был на спинах тех людей, если б тронулся Посему мне ничего не оставалось де- среди них один человек с зоркими с места человек в самом низу и пошел лать, незачем было продлевать мо- глазами, и он увидел, что на самой бы себе в сторону, то попадали бы литву, и я закончил молиться!» вершине дерева сидит прекрасная все, а тот, кто захотел схватить птицу,
