Тлиокнй ордена Трудового красного знамени и ордена Октябрьской
революции государственный университет им. В.В. Куйбышева
СИЕНЫ КУЛЬТУР И МИГРАЦИИ В
ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
Издательство Томского университета
Томск-1907
Смены культур и миграции в Западной Сибири /Отв. ред.
Л.М. Плетнева.-Томск: Изд-во Том. ун-та, 1987.-176с,1р.40к. 350 экз. 0508000000
В сборнике анализируются различные факторы миграция; экономи­
ческий , социально-экономический, политический и др. ; на археологи­
ческом, этнографическом, антропологическом и историчеоком материа­
лах рассматриваются причины миграций и их динамика. Археологами
вскрывается один из самых сложных вопросов: механизм перехода от
одной культуры к другой, от одной эпохи к последующей. Внимание уче­
ных обращено на этнодемографические я этносоциальные процессы в
современный период.
Доя археологов, этнографов, антропологов, историков и всех ин­
тересующихся историей Западной Сибири.
Редакторы: цацд.ист.наук Л.М. Плетнева /отв.ред./, канд.ист.
наук В.М. Кулемзин.
Рецензент - докт.ист.наук Н.В. Лукина.
Издательство Томского университета, 1967
ОСЧОШШЗ ФАКТОРУ
МИГРАЦИИ И CMS-DJ Г^ЛЬТУР
МИГРАЦИИ И ПЕРЕХОДНЫЕ ИСТОРИКО-АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ
ЭПОХИ
М.Ф.Кооарев
По своим осциально-экономичеоким последствиям древние мигра­
ции делятся на две основные разновидности: I. Миграции в привыч­
ную естественно-географическуюореду. Это - наиболее "логичные" и
наиболее обычные переселения, соответствующие понятному желанию
мигрантов освоить районы, соответствующие их традиционному хозяй­
ству и быту. 2. Миграции в чуждую ландшафтно-климатическую среду.
Такие "нелогичные" переселения случались сравнительно редко, но
именно они о наибольшей наглядностью раскрывают механизм разных
манер ооциально-экономичвокой адаптации человеческих коллективов
к новым условиям природной среды.
Интересно, что доля и роль "нелогичных" миграций оообенно
возрастали в переходные историко-археологические эпохи. В энеоли­
те миграции степного и таежного населения направлялись преимущест­
венно в районы, примыкающие к рубежу разных природных зон, которые
были наиболее благоприятны для поиска и опробирования новых форм
хозяйственной деятельности. Особенно удобной в этом отношении бы­
ла полоса, включавшая север лесостепной и юг таежной зон, где мо­
жно было о равным успехом заниматься рыболовством, охотой, мотыж­
ным земледелием и придомным скотоводством. В этом отношении весь­
ма показательно Тюменское Притоболье. Здеоь в переходное время от
неолита к бронзовому веку жили и тесно взаимодействовали между со­
бой нооители трех разных орнаментальных (культурных) традиций гребенчатой (сосновоостровокие, шапкульские памятники), гребенчато-ямной (комплексы байрыкокого типа) и отступающе-накольчатой
(боборыкинокие, липчинские поселения). Накапливаются данные, поз­
воляющие предполагать, что население, оставившее названные памят­
ники, вело многоотраслевое хозяйство, внутри которого,однако, име­
ли меото локальные и хронологические тенденции, выразившиеся в
преимущественной ориентация на рыболовотво, охоту или паотушескоземледельческие занятия.
Похожая картина наблюдаетоя в это время и на Русокой равнине.
А.Т.Синюк выделил в Донской лесостепи^ по крайней мере^пять разных
хозяйственных типов. ”1. Охота на мелких животных в сочетании
о интенсивным ообирательотвом при подчиненной роли рыболов-
отва и при вероятности крайне ограниченного участия раннег > ско­
товодства и земледелия у носителей среднедонской неолитичеокой
культуры (У - начало Ш тыс. до н.э.); 2. Охота на крупных живот­
ных в сочетании о развитым рыболовством и собирательством, опре­
деляющим всецело присваивающую экономику - носителей рязанскодолговской неолитической культуры (середина 1У-начало 111 тыс. до
н.э.); 3. Рыболовство как ведупда отрасль в сочетании с охотой. у носителей пережиточно неолитической рыбноозерокой культуры и у
населения, оставившего пережиточно энеолитические памятники иванобугорского типа (вторая половина Ш-начало П тысячелетия до н.э);
4. Специализированное коневодчеокое направление в скотоводстве
при ограниченном включении е стадо других видов животных и при
-малой роли земледелия - у носителей нижнедонской, среднестоговской, репинской культур, у населения, оставившего пережиточно-эне­
олитические памятники пострепинского типа, у носителей доноволжской абашевской культуры досейминокого этапа (вторая половина 1Упервая половина П тыс. до н.э.); 5. Специализированное овцеводчеокое направление в скотоводстве при меньшей роли в стаде других
видов домашних животных и при малом удельном весе земледелия - у
носителей древнеямной культуры (оередина Ш-начало П тыс. до н.э.).
Отмеченные типы хозяйства в значительной степени развивались син­
хронно. Даже наиболее "примитивные", казалось бы, отрасли длитель­
ное время продолжали сохранять свою рентабельность. И после появ­
ления в лесостепном Подонье групп южных скотоводов, в местной не­
олитической среде (уже на пережиточной стадии) сохранились тради­
ционные типы пластинчатых изделий, их микролитоидность" (Синюк
А.Т., 1985, с.28).
В переходное время от бронзового века к железному число "не-,
логичных"миграций в Западной Сибири опять возрастает; они,как и в энеолите, в большинстве своем вновь направляются из таежных и
степных районов в пограничье этих двух природных зон - главным
образом в лесостепные и южнотаежные области. В конце бронзового
века в предтаежную часть Обь-Иртыыского междуречья,где локализо­
валась ирменская культура, приходит население сузгунской (в Барабу) и завьяловской (в Новосибирском Приобье) культур, жизшие ранее
в глубинных районах таежного Обь-Иртышья; усиливается проникнове­
ние в этот лесостепной край южного степного населения, о чем сви­
детельствует появление в пределах ирменского ареала многих элемея->
тов центральноказахстанской дандыбай-бегазинской культуры (Мело­
дии В.И., 1985).
Вышеотмечонные явления следует квалифицировать как своего
рода эпохальную закономерность. Кризисные ситуации,обычно пред­
шествовавшие смене историко-археологических эпох (изменение кли­
мата, ухудшение условий для ведения традиционного хозяйства, об­
острение проблемы перенаселенности и пр.), стимулировали поиск
новых хозяйственных возможностей. В такие пириоды наиболее под­
ходящей географической средой для выживания и наиболее удобной
естественной " лабораторией" для апробирования новых более раци­
ональных способов хозяйственной деятельности становились пограничья природных зон ( в Западной Сибири - таежной и степной, та­
ежной и тундровой),отличавшиеся разнообразием ландшафтно- клима­
тических признаков и дающие возможность подстраховки одних ви­
дов хозяйственных занятий другими.
К. Марко подчеркивал, что. области, сочетавшие разные природные
условия, дают лучшие возможности для экономического ,а следова­
тельно, и социального развития. Он, в частности,замечает: "Не абсо­
лютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообра­
зие ее естественных продуктов составляют естественную основу
общественного разделения труда-,благодаря смене тех естественных
условий, в которых приходится жить человеку, происходит умножение
его естостшнных потребностей, способностей, средств п способов
труда" (.Маркс К., Энгельс Ф.Соч. 2-е изд., т.23, с.5<:2).
Предтаажные и шнотаежные районы играли роль "буферной"
природно-хозяйственной зоны, являлись аккумуляторами разнообраз­
ного экономического опыта, генераторами новых производственных
идей, создавали основу для общественного разделения труда, како­
вое, как известно, было одним из условий поступательного развития
общества. Поэтому миграции в чуждую природную среду, которые мы
вначале назвали "нелогичными", в действительности в полной мере
гоответствуют логике социально-экономического развития и дают
возможность глубже понять факторы и движущие силы исторического
процесса.
ОДИН ИЗ ПУТЕЙ ТИПОЛОГИИ ДРЕВНИХ
МИГРАЦИЙ
В.И.Матющенко
В наотоящее время накопился некоторый исторический материал
по древним миграциям населения Сибири, Средней Азии и Вооточной
Европы. Думается, что еоть необходимость произвести хотя бы пред­
варительную типологию этого исторического явления названного боль­
шого региона периода каменного, бронзового и раннего железного ве­
ков. Из нашего рассмотрения мы сознательно иоключаем миграции эпо­
хи палеолита, поскольку они протекали в условиях первоначального
оовоения эйкумены и потому сравнительно редко сопровождались кон­
тактами мигрантов о аборигенным населением. В настоящем докладе
нао интересуют миграции времени, начиная о эпохи мезолита, когда
Северная Евразия была уже освоена и заселена человеком.
Можно исходить из разных принципов типологии. Мы принимаем
за ее оонову в настоящем алучае соотношение миграций о природногеографическими зонами.
Миграции в пределах одной п р и р о д н о е огюФичес кой .зоны (тун­
дры ,• тяйги, леооотепи, отепи). Они характеризуются устойчивым со­
хранением у мигрантов вложившегося хозяйственного уклада, образа
жизни, быта и других черт культуры, находящихся в большой завиоимооти от прродно-географичеокой среды. Направления таких мигра­
ций определялись естественными путями сообщения и техническими
возможностями населения. Так, в таежной полоое основными путями
на протяжении длительного времени оставались, вероятно, реки. Они,
реки, и определяли главенствующее направление миграций. Так, мож­
но говорить о значительных миграциях в таежной полоое европейской
чаоти СССР периода неолита и ранней бронзы, опираясь не только на
ряд хорошо проолеженных археологических комплексов, но и на антро­
пологические материалы. Эти миграции, отмечал еще А.Я.Брвоов, за­
теи Н.Н.Гурина и в последнее время ряд других исследователей. Ми­
грации здеоь протекали в разных направлениях, среди которых выде­
ляются движение о юга на оевер и о воотока на запад (из-за Урала).
Котати, последнее по овоей масштабнооти существенно уотупало пер­
вому. Подобная же картина прослежена и в таежной полоое Западной
и Восточной Сибири. "
Уверенно можно говорить о подчиненности направлений мигра-
ций гидрологической сети в этой части Евразии. В силу этого обсто­
ятельства в таежной полосе азиатской чаоти СССР, как и в европей­
ской, мы обнаруживаем разные направления миграционных потоков,
при преобладании меридиональных (в направлении течения ооновных
рек).
В отелях и леоостепях значительную роль в переселениях (осо­
бенно. начиная о эпохи ранней бронзы) играла лошадь, как верховая
так и запряженная в повозку. Вероятно, последнее обстоятельство
должно было сказаться на том, что в степях миграционные подвижки
шли в широтном направлении,а в таежной чаоти преобладали, видимо,
миграции меридиональные.Широтные, захватывающие большие массы на­
селения миграции в отепях и чаотично лесостепях Евразии в эпоху
бронзы фиксируются достаточно хорошо. Передвижки фатьяновцев, абашевцев, афанаоьевцев, федоровцев, раннекарасукоких групп хорошо
аргументируются как в смысле причин, вызывающих подвижки, так и в
формах проявления процеоса перемещения населения.
Миграции в пределах одной природно-географической зоны долж­
ны были оопровождаться заметными военными столкновениями, так как
мигранты, приходя на другие земли, заставали там чаще всего насе­
ление, ведущее такое же хозяйотво, что и у них. Хозяйственные ин­
тересы обеих групп вызывали взаимное соперничество и военные кон­
фликты.
Миграции этого рода трудно выявляются в археологичеоких ис­
точниках, так как мигранты и аборигены принадлежат нередко одно­
му хозяйственно-культурному типу, что не дает надежных критериев
для различия местного и пришлого наоеления.
Для таких миграций требуютоя особые и очень серьезные причи­
ны, так как при такой миграции народ-мигрант должен очень основа­
тельно, радикально менять свой хозяйственный уклад, образ жизни,
быт, тип жилища и другие черты культуры. Иногда такая миграция
могла в корне изменить материальную и духовную культуру населения.
Эти обстоятельства затрудняли подобные миграции, хотя и не преоекали вовсе.
В эпоху развитой бронзы произошли заметные подвижки степного
(андроновского,федоровского) населения на север (наряду о их под­
вижками в широтном направлении в зоне степей и лесостепей). Этот
процесс перемещения южного населения на оевер фиксируется рядом
разнообразных свидетельств: археологические и антропологические
материалы андроноЕцев в разной мере фиксируются в южной полосе
зону.
Западной Сибнр» (Черноозерье 71, Еловка П, Васюганскяе памятни­
ка).
В последнее время и.Ф.Косарев наиболее последовательно
разрабатывал тезио о подвижках носителей южных культур на оевер в связи о существенными изменениями климатичеоких условий
Западной Сибири (усыхания) в эпоху развитой и поздней бронзы.
В эпоху раннего железного века в связи о заментым увлажнением
климата Западной Сибири происходил, по мнению М.Ф.Косарева,
обратный процеоо переселения на юг обитателей таежной зоны
вслед за подвижкой леса на юг. Необходимо признать известную
убедительность доводов сторонников такого изменения климата
в Западной Сибири в эпоху бронзового и раннего железного века.
Особенно интереоны в этом отношении очень скрупулезные исследо­
вания Б.Г.Здановича и Ы.Г.Хабдулиной (1984) по материалам Севе­
рного Казахстана. Однако, такие изменения климата приводили к
частной перестройке природно-географических зон, к некоторому
смещонию их в зависимости от увлажнения или усыхания.
Лесостепная зона, занимая промежуточное положение между
степью и лесом, характеризуется наибольшим богатством направ­
лений миграций. Самусьско-кротовскив подвижки, федоровцы, абашевцы, фатьяновцы,еловско-орменокие группы, носители культуры
валиковой керамики - в эпоху бронзы; красноозерцы, гаыаюнцы,
носители крестовой орнаментации, саргатские группы, завьяловцы,
кулайцы, тагарцы - в период финала бронзы и раннего железного
века. Это далеко не полный перечень тех проявлений миграций,
которые известны сейчас в лесоотепной полосе. Разумеется, не во
всех названных случаях распространения керамики воегда нужно
видеть миграцию населения. 2то, однако, не меняет существа де­
ла: в лесостепи миграционные процессы протекали более динамич­
но, направления их были разнообразнее.
МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ ЭПОХИ НЕОЛИТА И БРОНЗЫ
В ВЕРХНЕМ ПРИОБЬЕ ПО ДАННЫМ АНТРОПОЛОГИИ И
ПРИРОДНАЯ СРЕДА
В.А.Дремов
Палеоантропологические материалы свидетельствуют о большой
оложности процессов формирования расового состава наоеления Вер­
хнего Приобья в эпохи ньолита и бронзы, что, несомненно, было
овязано о его ключевым географическим положением в переходной
зоне между лесом и степью на границе Западно-Сибирокой равнины
о Алтае-Саянской горной страной,
В неолитических могильниках района Бийска (Усть-Иша, Иткуль, Костенкова избушка) и юга Кузнецкой Котловины (Кузнецкий),
относящихся в основном к болое ранним этапам эпохи неолита, от­
мечается монголоидный расовый компонент, родотвенный прибайкаль­
скому. На верхней Оби он смешан с езропеокднымиэлементами. Пос­
ледние находят ближайшие аналогии в могильниках эпохи бронзы
Южной Туркмении и Таджикистана, связанных с группами скотовод­
ческого нпселения (Ранний Тулхар, Тахирбай Ш, Караэлемата-сай и
др.). Из-за недостаточно разработанной периодизации неолитичес­
ких памятников Верхнего Приобья хронологическая последователь­
ность появления европеоидного и монголоидного населения остается
неизвестной. Некоторые данные позволяют предполагать, что ев­
ропеоидный компонент появился раньше, а монголоидный был связан
с более поздней миграцией иосточио-сибирскогонаселения.
В материалах более поздних неолитических могильников лесо­
степною Приобья (Раздумье I, Ордынское, Лебеди П) выявлен протоевропеоидный компонент, близкий к представленному в афанась­
евской культуре Алтае-Саян, -ямной и катакомбной культурах Ниж­
него Поволжья. По всей вероятности, он связан о миграциями за­
падных скотоводческих групп на восток вдоль отепной и лесостеп­
ной полосы Евразии, приведших к появлению аФанасьевокой культу­
ры в Южной Сибири. Близкие по морфологии черепа известны на про­
межуточной территории в погребениях энеолитического поселения
Еотай в Северном Казахстане (Рыкушина Г.В., Зайберт В.Ф., 1984).
В могильниках Новосибирского Приобья (Ордынское) и севера
Кузнецком котловины (Заречное I) обнаружены, кроме того, и черепа
низколицего монголоидного типа, связанного с таежной зоной За­
падной Сибири. Необходимо учитывать, что еще несколько столетий
назад приобские сосновые боры на свЕере соединялись о зональной
тайгой, а на воотоке - о черновыми лесами Салаирского кряжа (Равердатто В.В., 1927; Павлова Г.Г.. 1963). Эти изчезнувшие в ре­
зультате распашки лесные участки, несомненно, облегчали в древ­
ности проникновение таежного наоеления в районы Верхнего Приобья.
Население Верхнего Приобья эпохи неолита-энеолита обнаружи­
вает определенное сходство о носителями окуневской культуры Ени­
сея. Проникновение окуневцев на верхнюю Обь, особенно в южные
районы, представляется весьма вероятным.
В могильниках доандроновокой бронзы Верхнего Приобья (Староалейка 1,П, Елунино I, Заречное I, Еловка П) е н о в ь фиксируется
европеоидный компонент южного происхождения. Возможно, он связан
с тем же продвижением на север южных европеоидов, которое уста­
новлено в могильнике П тыс. до н.э. Аймырлыг в Центральной Туве
(Гохман М.И., 1980).
С появлением андроновской культуры в Южной Сибири, включая
и Верхнее Приобье, распространяется новое население, родственное
казахстанскому. На верхней Оби в это время отмечается небольшая
монголоидная примеоь, связанная, очевидно, о местным доандроновским населением. Черепа о монголоидными чертами происходят из
могильников, расположенных в полосе приобских боров (Ближние Елбаны Х1У, Ильинка, Ордынское), а черепа ярко европеоидного обли­
ка - из могильников остепненных районов по притокам р. Оби (Гилево, Кытманово, Вахрушево, Заречное I, Т и т о е о П, Васьково 1У).
По-яидимому, андроновцы, поселившиеся в Верхнем Приобье, осваи­
вали преимущественно степные и лесостепные участки, наиболее
удобные для пастушеско-земледельческого хозяйства, обходя сторо­
ной лесные массивы.
В Томском Приобье в аидроновское время обитало смешанное
европеовдно-монголоидное население (Еловка. П). Монголоидный компо­
нент, несомненно, местного происховдения, европеоидный - приш­
лый, связанный,скорее,о доандроновским населением южных районов
Верхнего Приобья, вытесненным андроновцами на север. Отчетливая
выраженнооть признаков того и другого типа на отдельных черепах
и некоторые демографические наблюдения позволяют говорить о не­
давнем начале их смещения.
В целом исследованный материал приводит к выводу, что раз­
личные группы населения, мигрировавшие на верхнюю Обь в периоды
неолита, ранней и развитой бронзы, занимали обычно районы,
наиболее близкие по природным условиям к исходным и соответст­
вующие традиционным видам хозяйственной деятельности. Пересе­
ления в менее благоприятные районы били вынужденными, опреде­
лялись внешне-политической ситуацией,
В период поздней бронзы наблюдается интенсивное проникновение европеоидов на север, в результате которого нивелиру­
ются антропологические различия населения Верхнего Приобья.
По материалам как Томского Приобья (Еловка 1,П), так и южных
районов (Камышенка, Плотинная I, Ордынское, Заречное I, Титое о I и др.) отчетливо прослеживается преемственная связь с на­
селением андроновской культуры Верхнего Приобья, а также боль­
шая близость с населением карасукской культуры Минусинской ко­
тловины и черкаскульской Южного Урала. Установившееся к концу
бронзового века значительное антропологическое единообразие
населения на всем пространстве западно-сибирской лесостепи яви­
лось результатом продолжавшихся интенсивных миграций в услови­
ях постепенного перехода к кочевым формам скотоводческого хо­
зяйства.
В археологической литературе пооледиих лет большое вни­
мание уделяется данным палеогеографии о периодических колеба­
ниях климата, вызывавших смещения ландшафтных границ, и их
влиянию на социально-экономическое развитие и миграции насе­
ления. Но последствия климатических колебаний в разных районах
были, по-видимому, неодинаковым;! (см. Косарев М.Ф., 1984, а.
42,47). Антропологический материал Верхнего Приобья показыва­
ет, что размещение групп населения с различными формами хозяй­
ства в эпохи неолита и бронзы хорошо увязывается с современным
распределением ландшафпшх зон этого региона. Стабильность
ландшафтных границ в Верхнем Приобье определяется возвышенным
характером местности, постоянным водным режимом и горным пита­
нием большинства рек.
МИГРАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ В ТАЕШОЛ ПОЛОСЕ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
В ЗНЕОЛЗГГИЧЕСКЛЗ ЭПОХУ /причина и динамика/
Е.А.Васильев
На всем протяжении энеолитической эпохи миграционные про­
цессы имели определяющее влияние на характер этно-культурного и
социально-экономического развития в таежных районах Западной Си­
бири. История этого региона в медно-каменном веке в значительной
степени - история миграций.
Как показывает картографирование неолитических памятников,
в конце неолита основная, масса населения концентрировалась на
юге Западной Сибири (в лесостепи), а лесные районы (особенно в
пределах подзон средней и северной тайги) были освоены крайне
слабо, несмотря на благоприятную природную обстановку климати­
ческого оптимума голоцена.
Интенсивное заселение западно-сибирской тайги началось в
энеолитическую эпоху. В середине Ш тысячелетия до н.э. вдоль
восточных склонов Уральского хребта далеко на север продвину­
лись охотничьи коллективы, оставившие в Приполярном Зауралье па­
мятники кошкинского типа. Приблизительно в это время потомки носителейвостокоуральскойкультуры расселились в бассейне Сев.Сосьвы и прилегавших районах Нижнего Приобья. Во второй половине
Ш тысячелетия до н.э. по широтному отрезку Оби на восток в глу­
бинные таежные районы мигрирует часть среднеуральского населения.
Продвижение дреЕн:)х уральцег, по всей видимости, было приостано­
влено встречной экспансией лгрековцев - автохтонов Томско-Нарымского Приобья. В конце Ui тысячелетия до н.э. в низовья Оби из
Среднего Зауралья проникают носители п:апкульской культуры (Стар­
ков В.Ф., 1930, с.198).
Таким образом, переселение в таекную зону в энеолитическую
эпоху осуществлялось из двух очагов: Среднего Зауралья и ТомскоНарымского Приобья соответственно на -северо-восток и северо-запад.
Миграция из зауральского очага была особенно интенсивной, осуще­
ствлялась несколькими разнонаправленными волнами и захватывала
различные по культуре и хозяйственной специализации группы на­
селения. Направление миграций определялось, главным образом,
расположением речной сети, хотя были и исключения (передвгчение
кошкинского населения вдоль Уральского хребта).
Активное заселение западно-сибирской тайги проходило в ус­
ловиях всеобщего ухудшения климата, вызванного раннесуббореальным похолоданием (Хотинский Н.А., 1977, с.93). Природная обста­
новка, скорее) препятствовала, чем способствовала миграциям в се­
верном направлении, причины которых крылись в сфере общеотвеннопроизводстЕенкых отношений. Основным фактором "выталкивания"
населения из районов Зауралья и Томско-Нарымского Приобья послу­
жил намотиЕшийся в цонце неолита кризис присваивающего охотничьерыболовческого хозяйствг, неизбежно породивший демографические
проблемы. Безусловным доказательством этого кризиоа был переход
части уральского населения в энеолиткческую эпоху к производяще­
му типу хозяйства (Косарев М.Ф., 1976, с.7-10). Другим, альтер­
нативным способом преодоления кризисной ситуации и снижения дав­
ления избыточного населения явилась миграция, предполагавшая эк­
стенсивное развитие традиционной экономики путем освоения неза­
селенных и малозаселенных участков западно-сибирской тайги, во­
влечением в географическое разделение труда природно-хозяйственных рейурсоЕ этих территорий.
Наличие обширных слабозаселенных территорий - региональная
особенность Западной Сибири эпохи становления производящего хо­
зяйства. Создавая предпосылки для миграции избыточного населе­
ния, она постоянно притупляла остроту кризисных явлений и тем
самым способствовала сохранению консервативного хозяйственного
уклада. Очевидно, не случайно, что окончательное утверждение
производящей экономики на юге Западной Сибири (лесостепь, юг
таежной зоны) произошло лишь в развитом бронзовом веке, когда
демографическая емкость таежных ландшафтов была окончательно
исчерпана.
О РОЛИ И ХАРАКТЕРЕ Щ Н Ы Х СВЯЗЕЙ НАСЕЛЕНИЯ ЛЕСОСТЕПНОГО
ОБЬ-ИРТЫШЬЯ В ЭПОХУ Д0АНДР0Н0ВСК0Й БРОНЗЫ
И.Г.Глушков
Эпоха развитой бронзы - это период относительной культур­
ной стабилизации в лесоотепных и таежных районах. Направление
культурных связей носит устойчивый традиционный характер; за­
канчивается экологическая адаптация основных хозяйственных за­
нятий населения Обь-Иртышья. В связи о этим меняется роль и ха­
рактер южного влияния на культуры этого региона по сравнению с
более ранним периодом энеолита.
По характеру и последствиям этого влияния можно пока наме­
тить два основных района: Среднее Прииртышье и Томско-Новооибирское Приобье. В Среднем Прииртышье оно носит двойственный ха рактер. С одной стороны, южный компонент, связанный с районами
Приаралья, а через них и с культурами земледельческих оазисов,
способствовал образованию на меотной основе (артынский тип ке­
рамики) специфического логиновокого, яинейно-накольчатого типа
керамики. Пути проникновения южных элементов на север - это пре­
жде всего долина Ишима. Культурное взаимодействие носило харак­
тер постоянной инфильтрации мелких групп скотоводов и охотников
в Ишим-Иртышское междуречье. Они принеоли о собой не только свои
специфические культурные традиции, нашедшие отражение в орнамея тах, но и свои скотоводчеокже” традиции - подвижный характер
стада. Как отмечает М.Ф.Косарев, на прииртышских памятниках
(Черноозерье У1) "высокий процент овцы в стаде при необычайно
малой роли крупного рогатого окота пока нам не совсем понятен"
(Косарев М.Ф., 1981, с.215). На мой взгляд, этот факт становится
понятным и объяснимым, если учесть, что в Среднее Прииртышье о
юга были принесеныранние скотоводческие традиции. Большой удель­
ный вео мелкого рогатого скота характерен “прежде всего для ран­
него пастушеского скотоводства Средней Азии (Масоон В.М., 1979,
с.38-45).
Пришлые группы органично вливалиоь в местные кротовокие
племена и вскоре были полностью ассимилирован™ последними.
В условиях сильной местной этнокультурной и экономической тради­
ции они не образовали особой археологической культуры, однако
некоторое время сохраняли овои специфические особенности.
Второй аспект южного взаимодействия связан с постоянным
давлением во второй четверти П тыс. до н.э. петровского населе­
ния на южную окраину кротовской культуры, в результате чего кротэвда постепенно оставляют район Петропавловского Приишимья. Ко­
нтакты между культурами носят далеко не мирный характер (оборо­
нительные сооружения северных петровских поселков, совершенство­
вание вооружения - могильник Ростовка). Военный характер взаимодойствия этих двух культур привел к постепенному продвижению
кротовсиого населения в северную лесостепь и смещению их в Бара-
бу - район оо сходными экологическими условиями. Выбор направле­
ния миграции, очевидно, был обусловлен экономической необходимо­
стью сохранения традиционного культурно-хозяйственного уклада.
Таким образом, для Среднего Прииртышья характер южного вли­
яния поотепенно меняется. В переходный период и эпоху ранней
бронзы - времени образования новых культур бронзового века - юж­
ные элементы органично входили в состав культур Среднего Приир­
тышья, придавая им в ряде случаев специфический южный колорит.
В более позднее время, период развитой бронзы, когда процессы
культуротЕорчества в основном, уже закончились, взаимодействие
между местными лесостепными (кротовской) и южнши (петровской)
культурами приобрели характер военных столкновений. Роль южного
влияния резко ограничивается и с этого периода развитие лесоотепных культур доандроновской бронзы уже не определяется направле­
нием культурного воздействия, а идет за счет внутренней адапта­
ционной эволюции.
В Томско-Новосибирском Приобье протекают иные культурные
процессы, логика которых во многом объясняется меридиональным
(в Прииртышье широтным) расположением экологических зон. В эпо­
ху энеолита и ранней бронзы в этом районе более сильными и ку­
льтурно определяющими являлись восточные связи. Южные культур­
ные элементы проникают в Приобье гораздо позднее и связаны пре­
жде всего о одним из комплексов Самуоь 1У.
Облик самусьской культуры в целом беднее, чем может пока­
заться, если рассматривать все материалы Самусь 1У. Нас будет
интересовать один из его комплексов, представленный группой со­
судов с так называемой "облегченной орнаментальной охемой", чаото с антропоморфными и зооморфными фигурами. Генетически он свя­
зан с более южными культурами в области влияния цивилизаций Дре­
внего Востока.
Все рисунки и сюжеты на оосудах символизируют культ плодо­
родия в его различных аспектах. В той форме, в которой они пред-,
ставлены на Самусе, они могли сложиться лишь в культурах с раз­
витой земледельческо-скотоводческой экономикой. В связи с этим
можно вспомнить многочисленные фаллические изображения, найден Hiia на Саэдса. а таюш оттцнфнчеокую каменную пластику, которая
по своим стилиотическим особенностям приближается к скульптурным
изображениям человека каракумских и переднеазиатских древностей.
Антропологический тип сакусьцев,.насколько можно об этом судить
по скульптурным изваяниям человеческих голов, резко отличается от
антропологического типа коренных обитателей Западной Сибири эпо­
хи бронзы. В.А.Дремов предположил, что "гипертрофированность ев­
ропеоидных черт самусьских скульптур отражала сознательное стре­
мление жителей поселка подчеркнуть свои отличия от людей иного
антропологического типа" (В.А.Дремов, 1984, о.20).
Нп уровне современной разработанности источника вряд ли мо­
жно сейчас согласиться, что южный компонент в составе самусьской
культуры, а точнее Самуся 1У, появился в Западной Сибири без пря­
мых контактов. По всей видимости, Самусь 1У, точнео один из его
комплексов,- южная "колония" мастеров-бронзолитейщиков. Как пра­
вило, такие миграции носят очень локальный характер и происходят
вне культуры, т.о. без продвижения широких людских масс, изменя­
ющих местную культурную традицию. В Семусо 1У небольшая пришлая
группа, оставившая такой яркий и заметный след, была, очевидно,
вскоре ассимилирована местным населением. Таким образом, инород­
ные южные компоненты непосредственно не изменили облик мастной
культурной традиции, контакты носили мирный и кратковременный
характер. Вместо с тем, Самусь 1У и самусьская культура - это
прежде всего широкое оовооние в Западной Сибири бронзолитейного
производства и, безусловно, это ни могло не оставить следов в
аборигенных культурах более позднего времени.'
Можно выделить, таким образом, по крайней мере, три следст­
вия
южного влияния для культур Обь-Иртышья в эпоху развитой
бронзы: I. Ккное влияние; как культурообразующий элемент, орга­
нично Еошедший в местную традицию й развивающийся вместе с ней;
2. Южный импульс,как равноправный партнер культурных связей и
контактом никак не изменяющий облик местной культуры в процессе
ее развития; 3. Южный импульс,как местная и локальная миграция,
отразившаяся наиболее ярко в момент взаимодействия, реминисцен­
ции которой периодически проявлялись в разные эпохи.
ДРЕВНЕЯМНАЯ КУЛЬТУРА - АФАНАСЬЕВСКАЯ КУЛЬТУРА
И ПРОБЛЕМА ПР0Т0Т0ХАРСК0И МИГРАЦИИ НА ВОСТОК
В.А.Семенов
I.‘В конце XIX в. в Таримских оазисах Восточного Туркеста­
на (Турфан, Карашар, Куча) были открыты рукописи но мертвом индоевюопейском языке, получившем е науке название тохарского.
В дальнейшем было установлено, что тохарокий язык принадлежит
к группе с е n *u го и в то же время в нем тэисутствовали заимст­
вования из индоевропейских языков южной группы,о одной отороны,
и <?алтийских-с другой. Кроме того; предки тохяр могли входить в
контакт с кавказскими языками и соприкасались о финно-угорскими
народностями (Краузе, 1959; Бенвенист)1([959). В настоящее время
установлена большая близость между финно-угорокими диалектами
(такими,как угорский, пермский, финно-волжский) и прототохарскими языками (Ivonov'
). Несмотря на раннесредневвковый возраот тохарских рукописей, некоторые исследователи полагали, что
сами носители этого языка проникли в Восточный Туркестан во вто­
ром тысячелетии до н.э., в период, предшествовавший скифо-сакской экспансии (Фрай>1972;
;1970). Э.Бенвенист помещает пра­
родину тохар в южно-русских степях можду Днепром и Уралом. О.Н.
ТрубачеЬ о т е о д и т тохарам территорию в Поволжских степях южнее
Самарской Луки. Все эти данные позволяют связать прототохар с
оппеделенной аБхеологической культурой и наметить в о<5щих чер­
тах пути пводвижения этой культуры на восток.
2.
В 1У-Ш тысячелетиях до н. э. восточно-европейские степи
были заняты древнеямной культурой, близкие аналоги которой пред­
ставляет афанасьевская культутза Саяно-Алтайского нагорья. Все
признаки, по которым сближаются обе культуры; антропологический
тип, черты погребального обряда, оходные керамические формы- не­
однократно указывались в археологической литературе (Теплоухов
С.А.,1927; Киселев С.В.,1949; Грязнов М.П.,1968; Алексеев В.П.,
1961; Вадецкая Э.Б., 1280; Мерперт Н.Я.,1982 и другие). Гораздо
сложнее оказалось определить пути миграции ямников в Южную Си­
бирь, так как никаких видимых следов ее до сих пор обнаружено не
было, а между крайними ямными и афанасьевскими памятниками суще­
ствовала. значительная территориальная лакуна. НеоомненныЙ инте­
рес в этой связи представляет открытке могильника Верхняя Алабуга, расположенного в лссостепном Поитоболье, в потоабалыюм
обряде и сопроводительном инвентаре которого прослеживаются
черти ямной и афанасьевской культув (Потемкина Т.И., 1982). Та­
ким образом, могильник Верхняя Алабуга можно рассматривать как
Еоху на пути миграции какой-то части ямного населения в Западную
Сибирь и далее в регион сложения афанасьоЕской культуры на Алтае
и в минусинские степи. Здесь афанасьевская культура просущество­
вала, вероятно, до начала второго тысячелетия до н. э. Отсюда
афанасьевцы продвинулись дальше на юг в Туву, а затем и в Монго­
лию, где В.В.Волковым открыто несколько погребений европеоидов
афанасьевского облика (Волков В.В.,1980; Мамонтова Н.Н.У1980).
В Минусинской котловине афанасьевскую культуру сменяет окуневокая, с отличным от афанасьевцев монголоидным населением, тогда
как на Алтае конец афанасьевской культуры не ясен. Неоколько иная
оитуация в это Еремя сложилась в Туве. Там так же,как и к северу
от Саян, появляются памятники, тождественные окуневским, но носи­
телями этой культуры в Туве продолжают оставаться европеоиды афанасьевокого облика (Гохман}1980), к тому же культура окуневского
типа существует тут гораздо дольше, чем в бассейне Среднего Ени­
сея, что подтверждается выделением двух этапов ее по материалам
стоянки Тоора-Днт, а отдельные традиции, возникшие в недрах окуневской культуры, доживают до скифского времени (Мандельштам А.М.,
1980, 1983). Таким образом, в Туве окуневское население существу­
ет в течения почти всего второго тысячелетия до н. э. Это населе­
ние сохраняет афанасьевский антропологический тип и на каком-то
этапе своего существования (возможно, таких инвазий было неоколь­
ко) проникает в глубины Центральной Азии, о чем свидетельствуют
и упомянутые выше погребения европеоидов, открытые в Монголии,
и общий пласт наскальных изображений, распространенных от Тувы
до Алашани (Дэвлет М.А., 1980J НовгородоЕа Э.В.,1984; Кашина,1983).
Сюда входят характерные для всего региона изображения колесниц,
антропоморфных личин и людей с грибовидными головами.
3. С влиянием северных степных культур связывается и появле­
ние древнейших медных изделий в культуре Цицзя, что наложило
свой отпечаток на формирование иньской цивилизации
1983). По мнению Пуллиблэнка, древние тохары проникли к границам
Китая во втором тысячелетии до н. э. и во втором веке до н. э.
они занимают оазисы Вооточного Туркестана, а родственные им ко­
чевники (юэчжи и уоуни) обитают в Ганьсу и на Тянь-Шане. Эта
течка зрения вполне согласуется о северным путем миграции прото­
тохаров - носителей афанасьевской культуры из Восточной Европы
через Западную и Южную Сибирь в Монголию. Далее оледы афанасьев­
цев теряются, но тем на менее никакая другая из европейских энеолптических культур не продвинулась так далеко в глубь Азии, что­
бы ее мотао было связать с дровнлми тохарами Синьцзяна.
МИГРАЦИИ В ЗАПАДНОЕ ПРИСАЯНЬЕ
Э.К.Вадецкая
Смены культур в Западном Присаянье (Минусинская к о т л о е и н э )
принято объяснять либо перемещением сюда с других территорий пле­
мен, отличающихся от местных (эфанасьевцев, окуневцев, андроновцев, таштыкцев), либо (в моньшей степени) эволюцией экономики
(карасукцы, тагарцы). Однако, поскольку и в последнем случае
в моханизме сложения новых культур в той или иной степени ощуща­
ется пришлый субстрат, миграции, видимо, всегда стимулировали
смени культур, но при разной доле участия в их образовании куль­
туры аборигенов и мигрантов. Афанасьевские скотоводческие племе­
на были единственными мигрантами, которые^возможно, полностью вы­
теснили из степных районов редкое местное охотническо-рыболовецкое население. В дальнейшем в силу изолированности Присаянья,
окруженного труднопроходимыми лесными горным;! массивами, пришлое
и местное население с единым хозяйственным укладом длительно со­
существовало и взаимоассимилировалось, конечным результатом чего
было рождение новой культуры.
В anoxv бронзы все крупные миграции в Присаянье шли из За­
падной Сибири и степного Алтая, ибо только по Ачинско-Мариинской
лесостепи было сравнительно легко проникнуть на лодках по рекам
и на повозках по суше. Доказательством именно этого направления
является родство минусинских культур с западно-сибирскими. Причи­
ны миграции объясняются факторами, имевшими место в Западной Си­
бири (избыток населения, новая форма хозяйства, экологические из­
менения), но отсутствующими в Минусинской котловине. О сравните­
льно малой плотнооти здесь населения вплоть до карасукской эпохи
свидетельствует длительное совместное проживание афанасьевских
племен с окуневскими, а последних о андроновскими. Этот район не
был удобен для кочевого скотоводства, в силу чего население сох­
ранило прежнюю форму хозяйства - пастушеское скотоводство. Коле­
бания климата и смещение ландшафтных ’раниц; хотя и имели меото,
но в sjой стране горных хребтов, плосковершинных нагорий и межгорннх впадин происходили позже или замедленнее, чем в ЗападноСибирской равнине. Наличие сухого климата и облысение сопок в
эпоху бронзы отражено в археологических материалах тремя призна­
ками: использованном населенном для сооружений могил каши, а не
дерева, отсутствием у ного лесных промыслов и амулетов зубов лес­
ных животных, увеличением в стаде доли мелкого рогатого скота.
Согласно перечисленным признакам наиболее засушливый период при­
ходится на карасукокую культуру, поело которой начинается посте­
пенное увлажнение климата.
В эпоху жолеза, чуть позже середины I тысячелетия до н. э.,
местные тагарские пломона начинают расселяться за северными и се­
веро-западными пгоделами Минусинской котловины - по мариинской и
красноярской лесостепям.Частично перемещение тагарцев на север
совпадает с появлением- обычая захоранивать десятки и сотни покой­
ников в одной могиле, что является, видимо, следствием перенасе­
ленности Минусинской котловины и необходимостью резкого сокраще­
ния территорий, отводимых под кладбища. Последнее;в свою очередь,
объясняется уменьшением пастбищ в связи с повышенной увлажненно­
стью климата и увеличенном лесных массивов вдоль рек, в логах и
на сопках. На археологических материалах повышенная увлажненность
климата во второй период тагарской культуры фиксируется: исполь­
зованием для сооружения погребальных камер бересты и дерева, пре­
имущественно лиственницы,ныне не растущей поблизости от могильни­
ков; наличием лесных промыслов (берестяная и деревянная посуда),
а также амулетов и изображений животных, живущих в лесах и горной
тайге.
На рубеже н о е о й эры в Минусинскую котловину через Западный
Саян перекочевывают мигранты из Центральной Азии. Вслед за ними
расселяются гарнизоны армии хунну и строится дворец для их намес­
тника. Миграция имеет внешнеполитический характер, ибо связана с
созданном деряавы хунну, под власть которой после других террито­
рий попадает и Присаянье. Но за политическими факторами, изменив­
шими ход исторического развития племен Енисея, скрываются и кли­
матические, имевшие место в монгольских степях, где с псового ве­
ка до н. э. участились холодные зимы и засуха, приведшие через
три столетия к их обезлюденыо (Гумелев Л.Н.). Постепенно усыха­
ние степей вынудило кочевников перебраться сначала ближе к горам,
в том числе к Алтаю и Саянам, а затем и через них. Такт*, образом,
все миграции объясняются не одним, а несколькими факторами, сре­
ди которых самыми неотвратимыми были экологические.
НЕКОТОРЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ МИГРАЦИИ
КАРАСУКСКИХ ПЛЕМЕН
Э.А.Новгородова
I.
К кругу культур карасукскпго типа принято относить те
археологические культуры, которые отличаются определенным набо­
ром устойчивых признаков: круглодонная керамика с геометрическим
орнаментом, преимущественно по венчику сосуда, ножи трех типов
(дугообразнообушковые, вогнутообушковые и колончатые), кинжалы
без эфеса или оо слабой выемкой между рукоятью и клинком. Сущест­
венной чертой карасукских бронз являются формы наверший и гео­
метрические орнаменты на рукояти. Наиболее же отличительным яр­
ким признаком является скульптурное навершие в виде головы дико­
го животного, чаще всего копытного или кошачьего хищника.
2. Характерны также чисто карасукские украшения, значитель­
ная часть которых находит аналоги среди комплексов Забайкалья и
Монголии. Весь набор карасукского инвентаря, куда включаются
также и случайные находки, прежде всего так называемые детали
ярма, имеющие определенную связь с колесницами Центральной Азии.
3. С момента открытия и опиоания карасукской культуры в Юж­
ной Сибири прошло более пятидесяти лет. К первоначальным сведе­
ниям добавилось немало новых, принципиально интересных данных.
К этим новым сведениям следует отнести и изображения колеониц
в горах Алтая, Тувы, Казахстана, Киргизии и Монголии. Эта боль­
шая серия разнообразных изображений, относящихся к одной истори­
ческой эпохе, позволяет по-новому датировать и определенную се­
рию рисунков карасукского типа, и саму карасукокую эпоху.
4. С точки зрения миграции культуры на столь обширном регио­
не, каким является культурно--историческов единство племен кара­
сукского типа, бесспорный интерес представляют колесницы и их
роль е сложении того или иного культурного комплекса. Кроме кар­
тографирования разных видов колесниц на территории Центральной
Азии и Казахстана мы пчедлагаем также проанализировать разные
типы повозок той же эпохи, часть из которых связана о земледель­
ческими культами.
5. Определив, культурно-исторические ареалы карасукокой куль­
туры, отделив элементы сходства и различия на разных географи­
ческих "полюсах", мы пытаемся отделить среди них те варианты,
которые могут быть названы как наиболее древние, дающие толчок
развития следующим этапам. Следующий вопрос, который неизбежно
возникает: каковы причины миграции карасукоких племэн из одного
района в другой, каковы силы, толкающие культуры на раооеление
в столь широкой полосе Азии.
6. Напомним, что европеоидное население, прослеживаемое в
западных областях Монголии уже в эпоху энеолита и развитого бро­
нзового века^в карасукскую эпоху имело чарты наибольшего сход­
ства с населением эпохи бронзы из Тувы и более западных районов.
7. Факт широкого распространения культуры карасукского типа
далеко на север вплоть до широты Красноярска интересно сравнить
с данными палеогеографии. Исследования целого ряда озер Монголии
показали, что в районе Даян-нура 3340 лет назад, Ачит-нура 3370
лет назаД, Больших озер и Хар-нура 3380 лет назад и Хух-нура на
Хангае 3430 лет назад начался период усиления континентальноети
климата. Эти данные совпадают и подтверждают дату с 1500 г. до
н.э. (3400-3500 лет назад)
со временем распространения караоукской культуры. Резонно предположить, что резкое изменение кли­
мата в одной из первоначальных зон расселения караоукских племен
явилось серьезной причиной передвижения кочевников на север и
северо-запад в поисках хороших пастбищ.
РОЛЬ МИГРАЦИЙ В СЛОЖЕНИИ И РАЗВИТИИ КУЛЬТУР КРЕСТОВОЙ КЕРАМИКИ
В.А.Борзунов
В конце бронзового и начале железного веков в лесной, а
затем леоостепной зонах Западной Сибири, Урала, Европейского Се­
веро-Востока появляются культуры, объединенные керамикой о крес­
товым орнаментом. На большинстве территорий они не имели местных
корней. С новым населением связано распространение простейших
городищ, охотничье-рыболовчеоких орудий, характерных форм пооуды о фигурно-штампованным орнаментом, единичных жертвенных меот
при отсутствии погребений.
Общность прошла три этапа: генеаиоа, распространения и тра­
нсформации. Формирование ее относилось к эпохе бронзы и связано
с тайгой Нижнего Приобья. В начлле железного века произошло, на­
чавшееся накануне распространение крестоЕых комплексов в Среднее
и Южное Зауралье, ЕЕерх по Оби и ев притокам, на Енисей, Каму,
Печору, озера Центрального Тимана. Продвижение таежного населе­
ния е лесостопь приЕбло к олиянию пришлых и местных культур, на­
ложившему отпечаток на всю дальнейшую историю урало-сибирского
населения. В У1-1У вв. до н. э. происходит усиление контактов
лесных культур со стопными, в том числе савромато-сарматской.
Лесные и лесостепные элементы проникают в лесную зону. Развива­
ется цветная металлообработка. В лесостепи таежные охотники-рыЙолоеы приобщаются к скотоводству, в их обиход входит железо.
Не позднее 1У в. до н. э. все данные культуры (а некоторые ра­
нее) прекращают свое существование.
Формирование и развитие культур крестовой керамики происхо­
дили на фоне существенных климатических колебаний: резкое увлаж­
нение и похолодание рубежа бронзового и жёлезного веков (около
Х-УШ b e . до н. э.) в середине I тыс. до н. э. постепенно смени­
лось новой фазой усыхания (по О.Н.Бадеру, А.В.Збруевой, М.Ф.Ко­
сареву ,‘Ю.А.Львову).
Развитие гамаюнской культуры - модель развития всей общнооти.
Становление этой культуры, как и гсей общности, связано о
наиболее ранней из них - атлимской. В конце эпохи бронзы в ниж­
необской тайге неустойчивое равновесие между темпами пвироста
населения и поддержанием за счет экстенсивной охоты и рыболовст­
ва минимального достатка на душу населения, которое поддержива­
лось естественной регуляцией населения, было нарушено. Толчком
к этому, по мнению М.Ф.Косарева, послужило изменение климата и
его последствия - заболачивание тайги, увеличение количества
заморных озер, количественное и. качественное изменение флоры и
фауны, что определило сокращение пищевых ресурсов. Создалась си­
туация относительного перенаселения, естественным выходом из ко­
торой стала миграция части атлымских коллективов. Инородное ок­
ружение и связанная с этим повышенная военная опасность способ­
ствовали социальной сплоченности и рождению новых этнических
групп. Данная миграция - сложное и многоплановое явление. Это не
был, кик поедставлялось ранее, резкий этнокультурный сдвиг и
фронтальное продвижение таежных охотников и рыболовов по всем
направлениям. Миграция охватила несколько столетий и проходила
этапно. Сами подвижки, судя по малым размерам ранних поселений,
осуществлялись небольшими группами и, как правило, были направ­
лены вдоль водных артерий - по Оби и ее притокам, реже по между­
речьям (освоение гамаюнцами Зауралья).
Е.А.Васильев предполагает два этапа миграции атлымцев: в
конце П тыс. до н. э. - в Зауралье, что приводит к сложению гамаюнской культуры, и в начале I тыс. до н. э. - вверх по Оби и
Иртышу.
По-видимому, миграционных волн было не менее трех. В резуль­
тате первой (ХП-Х b e .до н. э.) на Ковде, Лозьве и в верховьях
Тадвы, наряду с местными сотниковскими и более поздними лозьвинскими пооелениями с ямочно-гребенчатой и фигурнопрокатанной ке­
рамикой появляются указанные В.Д.Викторовой первые стоянки с
ямочко-крестовой (Ликинская, Тыня и др.). Однако это не исключа­
ет продвижение атлымцев и в других направлениях. Наиболее регу­
лярный и массовый характер переселение приобрело на втором этапе
атлымской культур» - в Х-УШ е в . до н. э. В это время этльгмекие
группы проникают к Сургутское Приобье. На еловских поселениях
Васюганского и Томского Приобья появляется ямочно-крестовая ке­
рамика. На более южных территориях формируются культуры с кера­
микой, близкой поздкеатлымской: молчановская в 'Гомско-Парымском
Приобье, красноозерская в Среднем Прииртышье. Слияние пришлых
атлымских и местных л о з ь е ш с к и х групп приводит к сложению север­
ного (вагильокого) варианта гамаюнской культуры. .Эта двухкомпонентность прослеживается в кормлении двух основных групп гамагонской посуда: ямочно-крестовой и ямочно-волнистопрокатанной.
С пришельцами можно связать крестовые орнаменты, с местным насе­
ленном - волнистопрокатаниые. В лальнойием это, возможно, приве­
ло к оформлению дуально— фратриальнол организации гамаюнского об­
щества.Вероятно, тогда же а'тлнмские группы проникают на европей­
ский северо-восток. С этого времени пути развития гамаюнской и
западно-сибирских культур крестовой керамики расходятся. Вероятно,
и эта волна, в частности в Зауралье, не была последней, иначо
нельзя объяснить существенного отличия сеяорной гамаюнскрй кера­
мики от посуды более южных территорий. К началу железного века
(УШ-УП е е . до н. э.) таежнио группы постепенно всходят к южной
кромке лесоотепи. На это указывают карьковские и завьяловские
поселения, крестовые комплексы в болыверечинской культуре, юж ­
ные гамаюнские локальные варианты. Из Зауралья гамаюнцы проника­
ют на Белую, в Среднее Прикамье и ворховья Печоры.
В Зауралье сложилаоь социально-экономическая структура гамаюнского общества, основные типы гамаюнских поселений, фортифика­
ций, жилищ, орудий и керамики. Затяжной характер миграции, неод­
нородность приобских и зауральских групп, легших в о с н о е у куль­
туры, особенности хозяйства, экологии различных районов, сложе­
ние новой племенной структуры обусловили формирование в рамках
единой гямаюнской культуры семи локальных вариантов. Первонача­
льное освоение гамаюнцами Зауралья носило, большей частью немир­
ный характер. Об этом свидетельствует появление о пришельцами
первых городищ, мощных укрепленных жилищ, а также многочисленные
следа разрушения гамаюнских и иткульских поселков. По мере прод­
вижения гамаюнцев на юг на смену простейшим городищам на малых
холмах приходят одно- и двухплощадочные мысовые, затем береговые
с шеовой традицией. Совершенствуются оборонительные бревенчатые
отены, появляются башни, рвы трансформируются в водоотводы. Уте­
пленные полуземлянки и бревенчатые дома дополняются каркасно­
столбовыми и легкими шатровыми постройками. При этом площади го­
родищ возрастают, а жилищ уменьшаются, что связано с ростом на­
селения и делением больших семей. По мере приближения к Уральс­
ким горам разнообразятся сырье и типы каменных орудий. В начале
железного века связи гамаюнцев с аборигенами, прежде всего иткульцами, становятся более разносторонними, усиливается взаимо­
влияние культур. Относительно мирное их сосуществование в Сред­
нем и Южном Зауралье обусловлено различными хозяйственными укла­
дами, что стимулировало межплеменной обмен, брачные и иные кон­
такты. Гамаюнское хозяйство было сориентировано преимущественно
ня охоту, отчасти рыболовство и собирательство, иткульское - на
металлургию, металлообработку и скотоводство. Неомотря на высо­
кую плотность населения, перенаселения здесь не наблюдается.
Миграция, иная экологическая среда, контакты с высокоразвитыми
лесостепными культурами изменили хозяйство мигрантов. У гамаюн­
цев уменьшается роль рыболовства; под влиянием иткульцев они
знакомятся со скотоводством и железом.
Гамаюнское общество вступило в период разложения родового
строя. Формой разложения стал патриархат, становлению которою
в условиях миграции способствовало усиление роли мужчин как ос­
новной производственной и военной силы. Разложение гамаюнского
рода шло по даум направлениям: утраты им роли основной социаль­
но-экономической ячейки общества, вследствие деления на самосто-
ятелыше в экономическом отношении большесемейные общины, обитав­
шие в обособленных жилищах-поселениях; второе - за счет включения
в ооотав позднегамаюнских поселков (У1-1У b e . до н. э.) инокультурного леоостепного населения (воробье'вского, гафурийского, иткульокого,гороховского), что определяло укрепление соседских свя­
зей в противовес кровнородственным и формирование соседних обг- •
тин.
Около 1У в. до н. э. на южных территориях гамаюнокая культу­
ра ассимилируется иткульской, на северных трансформируется в синдейскую. Сходные процеосы наблюдаются в культурах крестовой кера­
мики Западной Сибири.
ЭТАПЫ МИГРАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ НИЖНЕГО ТОБОЛО-ИРТЫШЬЯ
В ЭПОХУ ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ
В.Т.Галкин
1. "Основной причиной древних миграций было несоответствие
между медленными темпами развития производительных сил и относи­
тельно быстрыми темпами роста численности населения". (Косарев
М.Ф., 1984).
2. Эпоха поздней бронзы в таежной час^и Нижнего Тоболо-Иртышья связана о историей одной из наименее изученных андроноидш х культур - сузгунокой. Она возникла в результате контактов
андр^новокой (федоровской) культуры о аборигенной культурой гребенчаТо-ямочной керамики.
ПерЕым этапом миграций была подвижка с юга, из степей, андроновцевчзкотоврдов й землелельцевБследствие перехода к произво­
дящему хозяйству население степей резко возросло, что вызвало не­
обходимость поиска новых, пригодных для своего хозяйства прост­
ранств. Климатичеокие изменения также способствовали этому.
3. В первую очередь андроновцы освоили районы низовьев реки
Тобола и Тоболо-Вагайского междуречья. В этих районах археологи­
чески' фиксируются сузгунские памятники, в которых преобладают
чисто андроновские орнаментальные мотивы: разветвленные меандры,
зигзагообразные полосы, треугольники и др. Таковы поселения Но­
вый- Тап П, Чеганово I, Юргаркуль Ш. В предшествующее время в
'данном районе существовали развитые культуры оседлых рыболовов
и охотников, которые селились в основном по борогам богатых пнбой проточных озер. Пример тому - поселения но озеро Юргаркуль
(Косарев М.Ф., 1935), Болыпой Нткуль, Каишкуль (Галкин В.Т.,
1985), Нердинское (Визгалов Г.П., 1935). Именно здесь происходит
процесс складывания сузгунокой культуры.
4. Следующий этап расселения - освоение нижнего течения ро­
ки Иртыш от устья р. Тобол до устья р. Алымка. Здесь известно
у,же около 20 памятников эпохи поздней бронзы, однако до сих пор
не встречено ни одного комплекса предшествующих периодов. Очовид
но, освоение этих районов началось лишь в сузгунокоо время.
Здесь возможно водение лишь многоотраслевого хозяйства, которое
дает гарантию существования сообщества в столь неблагоприятных
природных условиях. (Кстати,многоотраслевое хозяйство являотся
основным для этих мест вплоть до современности).
5. Можду том, очевидно, подобное хозяйство было основным и
для районов нижнего Притоболья, гдо сложилась сузгунекая культу­
ра. Это вызвало очередной рост населения и необходимость дальней
шего освоения северных, ранее необжитых, районов. Ныне известен
ряд сузгунских памятников на Иртыш, среди которых отметим посе­
ление Малое Кугаепо(Галкин ВД,1985).Керамика поселения, неся не­
сомненные сузгунские черты, более примитивна, доля андроновского
геометризма падает до минимума. В комплексе с сузгунской керами­
кой встречены несколько сосудов л о з ь е и н с к о г о типа, что говорит
об относительно позднем характере этого памятника.
Очевидно, что чем дальше на север продвигались сузгунцы,
том быстрее терялись южные, андроновские компоненты в их культу­
ре. Из этнографии известно, что представители более развитых со­
обществ, попадая в неблагоприятные у с л о е и я , зачастую теряли ос­
новные черты своей культуры, приспосабливаясь, таким образом, к
местным условиям,
6. Северное сузгунское наоеление столкнулось со встречной
волной переселенцев, идущей о севора, из бассейна реки Конды.
Поселение Лучкина, городище Сергеевка (Алферова Л.В., 1985) со­
держат комплексы так называемой л о з ь е и н с к о й керамики, имеющейоднако, здесь в качество примеси сузгунские элементы.
7. Разумеется, это - лишь один из аспектов проблемы рассе­
ления попднобронзового населения тайги. Неясно, например, полное
отсутстгио здесь кгюстовоИ керамики, поякляющойся е ничале I тыс
до н.э. го многих соседних регионах (культуры гамаюно-молчановокого круга). Непонятно пока, происходило ли эаселенив сузгунцами Среднего Прииртышья из Нижнего Тоболо-Иртшпья или же здесь,
независимо от рассматриваемого региона,произошел аналогичный
процесо складывания андроновдной культуры.родственной сузгунской.
О ПРОИСХОЖДЕНИИ САРГАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ
В С Р Ш Е М ПРИТОБОЛЬЕ
Н.П.Матвеева
Проблема происхождения саргатской культуры является одной
из наиболее остро дискутируемых в литературе по раннему железно­
му веку Западной Сибири (Могильников В.А., Молодая В.И., Колонцов С.В., Кор 1коЕа Л.Н., Стоянов B.iS., Матвеев А.В.). В том чиоле существуют разные точки зрения на появление ее в Притоболье.
Исследования ТюмАЭ последних лет подтверждают мнение, выс­
казывавшееся В.А.Могильниковым и В.Е.Стояновым о том, что саргатская культура не является в Среднем Притоболье автохтонной.
Здесь в начальную пору раннего железного века существует другая,
баитовсхая, генетически связанная с памятниками местной поздней
бронзы (Стоянов В.Е., Матвеева Н.П.). Баитовская культура имеет
свой комплекс характерных и специфических признаков, не позво­
ляющий напрямую сопоставлять ее с саргатской.
О
том, что саргатская культура смекнет е Среднем Притоболье
баитовскую, с не гороховокую, как считал В.Е.Стоянов (1970),
свидетельствует ряд данных. Во-первых, это типологическое разде­
ление керамичеоких комплексов Рафайлбвского, Прыговского городищ,
Речкинского I, Ингалинского I и ряда других поселений, содержа­
щих два основных типа керамики;баитовский и саргатский. Причем
саргатский на них-поздний, основной, связан с сооружениями,
встречается в развалах, а баитовский-малочисленный, измельчен­
ный^ определенными сооружениями, не связанный, следовательно,
более ранний. Во-вторых, имеется стратиграфическое наблюдение
на р.6 Рафайловского городища, где саргатский ров нарушил баитовскую яму. В-третьих, наиболее ранние саргатские керамические
комплексы несут на себе отпечаток влияния баитоЕСкой керамичес­
кой традиции. Они проявляются в форме сосудов: характерны низкие
вертикальные или
слабо отогнутые шейки, прямой ровный орез венчике; и в технике это широкое использование гребенчатого штампа, отдельные ямки,
жемчужины; и в узорах - орнаменты наносятся преимущественно по
шейке и срезу венчика, на плечикях редки; и в составе формовоч­
ной массы - обильная примесь песка у ряда сосудов. Встречаются
случаи непосредственного сочетания разных керамических традиций
на одном горшке: обильная примесь песка в тесте, плоский венчик
и орнаментация строенными ямками по плечикам или пояски из эсоеидных фигур, заключенных в ражу горизонтальных линий, дополня­
ющихся жемчужинами. В-четвертых, одна из разновидностей саргатских жилищ - малые двухкамерные с короткими переходами между ка­
мерами- находит аналогии на Ботниковском поселении баитовской
культуры на Исети.
Не позволяет искать корни саргатской культуры в Притоболье
и датировка наиболее ранних ее памятников в этом районе. Самые
древние поселения и могильники в Среднем ГГритобольо мы можом дати­
ровать лишь концом У - 1У вв. до н. э. (Матвеева Н.В., Опенько,
1985; Матвеева Н.В., 1985), тогда как в Прииртышье, Приигаимье и
Барабе.изрестны памятники значительно болое ранние. После раско­
пок В. И.Молодиным Турунорки-4 (Молодил В,И., Колонцов, 1984),
A.В.Матвеевым городища Ефимово-I (.Матвеев А.В., 1985), А.Я.Труфановым городища Новотроицкого-I (Труфянов п.Я., 1984) можно
считать решенным вопрос о понижении нижней даты саргатской куль­
туры до УП в. до н. э. Причем Туруновка - 4 наглядно отражает
трансформацию позднеирменской керамики в саргатокую. Традиции
саргатского домостроительства и архитектуры также наиболее близ­
ки к ирменским, наблюдаются и некоторые соответствия в погребаль­
ном обряде поздноирменских племен Барабы: ровики, тризна, костри­
ща под насыпью, части туш животных (Полосьмак Н.В., 1982; Молодин
B.Н., 1985). Таким образом, есть все основания очитать, что оаргатская культура сложилась в восточной части овоего ареала на ос­
нове позднеирменской, сыгравшей роль ведущего, но не единственно­
го ее компонента (Матвеев А.В., 1985; Полооьмак Н.В., 1985). В
формировании ее приняли, видимо, участие отдаленно группы позднесузгуноких племен (Труфонов А.Я., 1984), а позднее казахстанские
и другие южные и юго-западные кочевники (Могильников В.А,, 1981).
Точки зрения, отводящие роль компонентов саргатокой культуры саргаринской, межовской культурам (Могильников В.А., 1973; Молодин
В.И., Колонцов, 1984), по нашему мнению, не подтверждаются архео­
логическими материалами.
Таким образом, нет никаких
оснований иокать кор­
ни оаргатской культуры в Притобольв. Появление ее памятников в
этом районе следует считать результатом миграции саргатоких пле­
мен на запад, начавшейся уже в У1 в. до н. э. и к концу У - на­
чалу 1У вв. до н. э.)Доотигшей левобережья Тобола. Дальнейшему
продвижению саргатской культуры на запад препятствовали гороховокие племена, .занимавшие лесостепное Зауралье, поэтому в 1У-Ш вв
до н.э. продвижение саргатокой культуры идет в оеверном направле
нии, в Нижнее Притоболье. Основной причиной миграционной волны
следует, видимо, признать роот численности населения, судя по
количеству саргатоких памятников, мощности культурного слоя по­
селений, хотя, вероятно, определенную роль играли и социальнополитические факторы того времени.
ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД (к вопрооу о миграциях в лесостепном
Прииртышье в I тыс. до н. э.)
Л.И.Погодин
I.
Проблема миграций зачастую встает при невозможности
проследить непосредственную генетичеокую преемственность какихлибо культур о предшествующими, что чаще всего происходит в пере
ходный период (от неолита к бронзовому веку, от бронзового века
к железному), хотя переходное время далеко не всегда выделяется
в особый период.
Попытаемся проследить некоторые процеооы, происходящие в
переходный период от бронзового века к железному в лесостепном
Прииртышье. В данном случае мы являемся сторонниками выделения
переходного времени от бронзового века к железному в особый ар­
хеологический период, который применительно дня леоостепного
Прииртышья охватывает хронологический промежуток между культура­
ми поздней бронзы (Йрменской, оузгунской) и саргатокой культуры
раннего железного века. Крупных миграций, не вызывающих особых
опоров у исследователей для этой территории во П-I тыо. до н.э.;
было немного: миграция части андроновского (федоровского) насе­
ления на север в период развитой бронзы, проникновение крестово*
го орнамента из лесной зоны в лесостепь и, нидимо, продвижение
части ирмеиского населения в Прииртышье из Новосибирского Прио­
бья или Барабы. Предположения о миграциях других культур в эпоху
бронзы и раннего железа в Прииртышье оотаются весьма спорными.
Возможно, такое положение сохраняется в силу недостаточной опре­
деленности форм проявления миграции в археологичеоких материалах.
Зачастую не проводятся различия мевду формами проявления мигра­
ций и эпохальными явлениями, а также признаками культурюос свя­
зей.
2. Переходный период от бронзового века к жолозному - это
"сложный и достаточно длительный процесс, сопровождающийся зату­
ханием или трансформацией многих элементов культур эпохи бронзы
и становлением и упроченном признаков и черт, характерных для
культур железного вока" (Кооаров М.Ф., 1981, с.189). Резкого ре­
волюционного скпчко в развития производитольных сил в этот пери­
од не наблюдаотся. Такой скачок происходит, видимо, поздноо в начале раннего железного пека, когда в леоостопном Прииртышье
появляется яркая, самобытная соргатская культура с уже сложив­
шимися прочными традициями в материальной культуре, погребаль­
ном обряде, с относительно высокоразвитой экономикой. Переход­
ный период, скорее всего, отратпет нестабильное состояние разви­
тия обществ, которое, судя по материалам, начинается еще в эпоху
поэдной бронзы. Так, ирменская культура в Прииртышье не дает нам
столь ярких комплексов, характерных для нее в Приобье. До сих
пор здось неизрестпо ни одного ирменского могильника, как, впро­
чем, не известен погребальный обряд и;: одной из культур переход­
ного времени. Общества,этого периода, в том числе и ирменцы в
Прииртышье, вынуждены были отказаться от непроизводительного
расходования производитольных сил, то есть от создания монумен­
тальных погребальных сооружений. Этому, видимо, не противоречи­
ла ситуация в области социальных отношений.
3. Для культур переходного периода лесостепного Прииртышья,
в частности, для одной из наиболее ярких - краоноозерской - в
экономическом отношении характерно преобладание присваивающих
видов хозяйства. Вероятно, в это время застой в развитии произ­
водительных сил совпадал с экологическими изменениями, и должен
был вызвать и кризис социальных отношений. Возможно, в силу
именно птих обстоятельств, смогли проникнуть в леоостепь, сохра­
няя с р о и черты, и ройти затем, пусть дажо незначительным компо­
нентом, р новые культуры носители крестового орнамонта, обладя-
твли присваивающих форм хозяйства, стоящие на более низкой сту­
пени развития по сравнению с лесостепными культурами поздней
бронзы.
4. В переходный период нарушаются те внутренние связи, ко­
торые удерживали единство культур на протяжении веков. Следует
заметить, что в лесостепи Западной Сибири практически ни одна
культура поздней бронзы но перешла непосредственно в эпоху ран­
него жолеэа. Именно в этот период все яркие культуры поздней бро­
нзы роспадаютоя как культуры археологические.
5. Переходный период в Прииртышье характеризуется крайней
нестабильностью и, видимо, массовыми подвижками мелких групп на­
селения. Только ил территории леоостопного междуречья Ишима и
Иртыша образуется в этот период ряд культур (начиная от красноозерской, объединяющей группу памятников, и кончая большеложской,
представленной одним поселонием), исторические судьбы которых с
появлением саргатской культуры ранного железного века становятся
•неясными, если принять положение о миграции саргатской культуры
в Прииртышьо (с запада или с востока).
В то же время, на дянном этапе изучения, мы не можем просле­
дить непосредственную генетическую преемственность саргатской
культуры ни с одной из культур поздней бронзы. С другой стороны,
в лесостепи мы не имеем также и такого ро;!она, гдо бы на неболь­
шой территории эта культура сформировалась и затем распространи­
лась на огромное пространство. Кроме того, следует учитывать и
тот факт, что на загодо, рядом с саргатской кутьтурой, одновре­
менно и столь же "внезапно" возникает родственная ей, даже в ор­
наментации посуды, так называемая гороховская культура. Такое
сходство культур и их параллельное оязвитие должно подразумевать
и их общую или родственную основу формирования.
S.
В процессо довольно активного смешения различных групп
населения в переходный период в лесостепном Прииртьтье, видимо,
происходит нивелировка разнокультурных т!ерт.
Нельзя забывать и еще об одном объединяющем и нивелирующем
факторе: еще в эпоху бронзы появление культур карпе,v k c k o го круга
ознаменовало включение лесостепи Западной Сибири в единый процесс
хозяйственного развития. Такое единство особенно отчетливо просле­
живается у лесостепных культур в эпоху раннего железа. В переход­
ный период даже лесные группы населения, проникавшие в лесостепь,
должны были, и в конечном омете включались в этот процесс.
В результате нивелировки разнокультурных признаков и фор­
мирования новых черт, общих для населения лесостепи, о едиными
или оходнымя формами хозяйства, создавалась потенциальная осно­
ва для формирования на большой территории мощных археологичес­
ких культур при сочетании благоприятных условий (экономических,
экологических). Том более, что основными, доминирующими компо­
нентами явились, скотче всего,андроноидные трансформированные
культуры эпохи поздней Сронзы.
7.
Появление новых культур в начале исторических эпох, ге­
нетически непосредственно не связанных о какой-либо одной пред­
шествующей культурой,и уход с исторической арены археологичес­
ких культур, не имеющих прямого эволюционного продолжения, от­
нюдь не всегда должны связываться с миграциями.
Многие вопросы происхождения культур раннего железного ве­
ка и судьбы культур поздней бронзы должны решиться в результате
всестороннего изучения переходного периода, который следует вы­
делять в особый археологический период.
ФАКТОРЫ КУЛЬТУРОГЕНЕЗА В ЛЕСНОМ ПРИОБЬЕ В ЭПОХУ ЖЕЛЕЗА
Л.А.Чиндина
1. Накопление качественных признаков, которые характеризо­
вали археологические культуры Западной Сибири о середины I тыс.
до н. э. до начала П тыс. н. э„ проходило в разных условиях и не
было однородным ни в пространстве, ни во времени. Исходными фактомми формирования культур было развитие социально-экономичес­
ких, экологических и этнических процессов. Эти три направления
движущих сил культурогенеза всегда взаимодействовали и, чаще все­
го, опосредованно отражались в особенностях археологических ку­
льтур. В ходе истории они обротали определенную конкретность и
создавали сложную картину культурогенеза в регионе.
2. Эпохальные изменения переходного периода от эпохи брон­
зы к железу привели к активным дифференциальным процессам. Эконо­
мическая неуравновешенность, перестройка хозяйственных систем
усугублялись начавшимися в это время природными изменениями, свя­
занными с очередным похолоданием и увлажнением. Это время харак-
твризуется дробноотью культур, неустойчивостью их ядра, неопре­
деленностью границ. Оообенно ярко данная оитуация вьфаэилась в
распаде огромного культурного единотва носителей креотовой кера­
мики эпохи бронзы и многообразии орнаментальных течений. Только
к У-1У вв. до н.э. наступает определенная культурная стабилизация.
В орнаментации керамики леоного Приобья вырабатывается пять ор­
наментальных отилей - крестовоотруйчатый (Зауралье, Нижнеобье),
гребенчато-ямочный, фигурно-штамповый (Среднее Приобье и Приир­
тышье), жемчужно-ямочный и резной (Верхнее Приобье).
3. Техническая революция укрепила экономическую самостояте­
льность ранее зависимых от юга районов и многократно уоилила воз­
можность их самобытного развития. Активизируются интегральные .
тенденции вначале в локальном, затем в региональном маштабах.
Прогрессивные эндогенные процессы развития приводили к законо­
мерному доминированию, а то и гооподотву отдельных культурных
сиотем,
4. Внедрение железа в производственную деятельность, раз­
витие производящих форм хозяйства увеличивали естественный при­
рост населения. В условиях первобытноюбщинной экономики, ооо­
бенно о присваивающей ооновой хозяйства , даже незначительный
рост нарушал экологический балано и приводил к кризисной обста­
новке. В Приобье, оообенно Среднем, с его наиболее неблагопри­
ятными природными условиями, низкой биологической продуктивно­
стью, демографическая проблема осложнилась климатическими изме*нениями, связанными о похолоданием и увлажнением. В эпоху ранне­
го железа выходом из возникающего кризиоа стали миграции.
Как извеотно, эти процессы в Приобье были связаны о усиле­
нием кулайокой культуры, миграциями кулайцев в разных направле­
ниях на разных этапах, спецификой взаимодействия о культурами
занимаемых территорий и образованием кулайской общности.
5. Слабая внутренняя экономическая овязь, отсутствие регу­
ляции экономического развития, полиэтничность кулайской общнооти, о одной отороны, дальнейший подъем экономики, основанной на
победе технической революции, заметной специализации производст­
ва, обеспечивших раопад первобытно-общинных отношений,-о другой
усилили культурно-экономическую дифференциацию отдель­
ных районов Приобья в оерецине I тыс. н. э. В итоге здесь форми­
руется ряд новых культур: нижнеобская, потчепашская, релкинская,
верхнеобская. В них четко фиксируютбя две культурогонннх тендон-
ции. Первая, основная, связана о трансформацией кулайских тра'диций (характерна для всех кульуур и главная для ролкинокой и
верхнеобской), регенерацией докулайских (нижнеобокая культура),
поярлениом(стереотипмзацией инноваций эндогенного происхождения.
Вторая тенденция - внешнее воздействие на культуру, связанную
о пограничными контактами, заимствованиями, иммиграцией.
6.
Связь с внешним миром оказывала серьезное влияние на
культурогешше процессы как в плане развития, обогащения культур,
так и в их замене или расширении (сокращении) культурных границ.
В конце I тыо. до н. э. сложились две соседние историко-культур­
ные области с различными хозяйственно-культурными типами: отепь
ных скотоводов о яйлажным и кочевым скотоводством и лесных ры­
боловов и охотников о оезонным комплексным хозяйством. Начавшпося активные миграции в той и другой областях подчинялись внут­
ренним законам своего типа и дарали возможность независимого оосущэствования культур. Скотоводы не заходили в лесные районы
Севера; в свою очеродь^ двигавшиеся о совера в Верхнее Приобье
и на Алтай пломона оседали здесь в лооных районах, не являвших­
ся основой хозяйственных занятий местного населениями создавали
локальные варианты своего культурного единства. Начиная с У1 в.
положение меняется. В сроде кочевников происходят изменения,
связанные с зарождением фоодальннх с?юрм производства. Меняются
пути и формы миграций. Экспансионистские уотремления знати, ра­
зорение массы окотоводов и вынужденное их оседание на землю,
привели к колонизации северных территорий и изменению их куль­
турного облика. Адаптация пришлого населения проходила как по
пути значительной ассимиляции маотной культурной среды, так и по’
пути приспособления своих традиций к меотным условиям, что пре­
допределило ярко выраженную суботрактнооть пратюркских культур
на занятых территориях Томского Приобья и Прииртышья (уоть-ишимоная, лосные варианты оростнинсной культуры и др.).'
ПОГРЕБЕНИЯ В КАМЕННЫХ ЯЩИКАХ В ЮЖНОЙ СИБИРИ КОНЦА I тыо.до.н.в,:
ВОЗРССШНИЕ ТРАДИЦИИ ИЛИ МИГРАЦИЯ ?
Д.Г.Савинов
Начиная о 111 в. до н. э. на территории Южной Сибири широко
распространяются новые типы погребений, в том числе каменные
ящики, количество которых резко возрастает по сра’внвнию о пред­
шествующим временем. В разных районах Саяно-Алтяя они представ­
лены в различных сочетаниях о другими видами погребальных соору­
жений, но везде одинаково отличаются от традиционных захоронений
в деревянных каморах-срубах (пазьгрыкской; татарской; уюкской,
казылганской или саглшской культур) и сосуществуют с ними.
На Горном Алтае погребения в каменных ящиках выделены в кара-кобинскую культуру, 1УД1-П/1 в в. до и. э. (Могильников В. А.,
Суразпков А.С). Набор предметов сопроводительного инвентаря из
погребений карэ-кобииской культуры близок пазырыкскому, но часто
встрочэются вещи, сопоставимые с хуннскими. Изгестны случаи на­
хождения каменных ящиков с сопроводительными захоронениями коней
(Кубаров В.Д), свидетельствующие об ассимиляции пазырккского и
кара-кобинского населения. Имеются основания полагать, что каракобинцн появились на территории Горного Алтая, уже занятой пазнрккцами, т.к. иногда каменнно ящики оказываются впущенными в кур­
ганы 'с пазнрыкскими срубами (Погожева А.П., Могильников В.А., Сурпзаков А.С). В Восточном Казахстане, на Иртыше, аналогичные по­
гребения в каменных ящиках представляют наиболее характерный вид
погребоний первого этапа кула-жургинской культуры, 12 в. до н. э.
(Черников С.С.). На Северном Алтие несколько погребений в камен­
ных ящиках встречено в составе Быстрлнского могильника, Ш-П в.в.
до н. э. (ЗавитухинаМ.П.). В Туво погребения в каменных ящиках,
грунтовых ямах с каменным перекрытием и куполообразных склепах
были объединены под общим названном улуг-хемско.Я культуры (Грач
А.Д.). По данным 1970 года здесь было известно 22 каменных ящи­
ка, из них 8 Епускных в курганы скифского времени (Г.зннэй-оол).
Позже серия погребений в каменных ящиках была открыта на могиль­
никах Урбюн•(Савинов Д.Г.), Аргалыкты (Трифонов Ю.П.), Айшрлнг
(Мандельштам А.М.) и др. Так же-как и на Алтае, в сопроводитель­
ном инвентаре погребении улуг-хомской культуры сочетаются предме­
ты скифского и хуннского (в шпоком этнокультурном значении тор-
миноп) облика. При уоловии сосуществования на каком-то этапе по­
гребений в камерах-орубах и каменных ящиках, скорее воего в про­
долах Ш в. до н. э., широкое распространение последних должно от­
носиться к более позднему времени (П-I в.в. до н. э.). В Монго­
лии погребения в каменных ящиках входят в оостав Улангомского
могильника (Волков В.В..) вместе о погребениями в камерах-срубах
оаглынского типа, т.е. в той же ситуации, что и в Туве. Отдель­
ные захоронения в каденных ящиках встречены в Забайкалье (Давы­
дова А.В.), однако в целом этот вид погребений не был характорен
для хуннов.В Минуоинской котловине захоронения в каменных ящи*ках - основной вид погребений тесинского этапа, П-I в.в. до н.э.
По данным 1975 года, они соотавили 63 % всех (294) известных
здесь в то время погребений конца I тыс.' до н, э. Часть из них
впущена в курганы более ранних археологических эпох, что даже
дало основание для выделения "третьего тйпа" могил на &нисоо
(Пшеницына М.Н.). Погребения в каменных ящиках в Минуоинской ко­
тловине сосуществуют с большими одиночными курганами-склепами о
коллективными захоронениями, продолжающими традиции тагарокой
культуры. В сопроводительном инвентаре из погробвний тесинокого
этапа абсолютно преобладают рощи , не характерные .для тагарокой
культуры, но так же как в Туве и на Алтае, сопоставимые с хуннскимя. Для лесостепного варианта тагарской культуры погребения
в каменных ящиках не характерны. В целом, ареал распространения
погребоний в каменных ящиках в конце I тыо. до н.э. охватывает
обширную территорию Саяно-Алтайского нагорья - от Прибайкалья
на востоке до Иртыша на западе; от оеворной Монголии на юге до
лесостопных районов Западной Сибири на севере.
Относительно синхронное появление в различных районах Юж­
ной Сибири одинаковых типов погребальных сооружений нельзя рас­
сматривать изолированно друг, от друга. Сохраняя на данном этапе
изучения за ними названия региональных культур, под которыми они
гвдолены на Алтае (кара-кобинская.), в Туве (улуг-хемская), в
Восточном Казахстане (кула-жургинская), в Минусинокой котловине
(твсинская), имеются основания полагать, что они относятся к ку­
льтурной общности более высокого порядка, охватывавшей в конио
I тыс. до н. э.-всю территорию Саяно-Алтайского нагорья. Культурно-дп^срощшрующие особенности этой общности: погребония в
каменных ящиках (из 4 и более плит) с различной ориентировкой и
положением погребенных; использование курганов других археологи-
чеоких культур для впускных захоронений; в сопроводительном ин­
вентаре - сочетание меотных форм о новыми типами предметов, об­
наруживающее близкое знадомотво о культурой хунну.
Имеютоя два возможных объяснения происхождения этой общнооти. I. Обряд погребения в каменных ящиках является традиционным
для воех культур Саяно-Алтаяf начиная о эпохи бронзы, но в скиф­
ское время постепенно выходит из употребления и почти полностью
исчезает к середине I тыс. до н.э. Поэтому широкое распростране­
ние погребений в каменных ящиках в конце I тыс. до н.э. можно
рассматривать как своеобразное возрождение древней традиции на
новом историческом этапе развития пжво-онбирокях культур. Другое
объяснение подразумевает миграцию на территорию Южной Сибири
какой-то группы населения из области, где традиция погребений в
каменных ящиках не прерывалась на протяжении воего I тыс. до
н.э. *‘акой облаотью были вооточные районы Азии (Ларичев В.Е.),
откуда носители этой традиции могли распространиться на запад в
период хунноких завоеваний. Имеющиеся материалы подтверждают
вторую точку зрения, хотя не исключают и возможного участия в
этих процессах потомков древнего меотного населения.
Вопроо об этнической принадлежности носителей традиции
"ящичных погребений" в Южной Сибири, за исключением кула-жургинокой культуры, которую отождеотвляли о племенами у-ге (Черников
С.С.), еще не отавилоя в литературе. В овёте новых материалов,
выявивших, по сути дела, новый пласт в этнической иотории наро­
дов Южной Сибири, он приобретает оообо важное значение. Из упомипемых в пиоьменных источниках по времени и месту распростра­
нения культуры "ящичных погребений" более всего соответствуют
динлины, обычно отождествляемые о гшемонами тагарской культуры.
Известно, что рврвые оведения о динлинах относятся к Ш в. до н.
э., что они жили в различных физико-географичеоких зонах и зани­
мали обширную территорию, расположенную северное Гоби от Байкала
до Иртыша (Будберг П., Менхен-Хелфен 0., Бичурин Н.Я., ГруммГржимпйло Г.Е., Гумилев Л.Н., Бернштам А.Н., Потапов Л.П., Кызлаоов Л.Р. и др.). Достаточно аргументированно обосновать эту
точку зрения, как и вое, что связано о этнокультурной индентификацией динлинов, трудно, однако некоторые наблюдения, говоря­
щие в пользу такого предположения, заслуживают внимания. Имеющи­
еся в письменных источниках сведония о неоднократном залоогапии
динлинов хуннкми и постоянных контактах между ними во (1-1 пв. до
н.э. (Таскин B.C.) предполагают близкое знакомство динлинов с
хуннской культурой, иначе говоря - присутствие хуннского компо­
нента в памятниках, распространенных от Байкала до Иртыша в
конце I тыс. до н. э. Из всех других е и д о е погребений этому ус­
ловию более всего соответствуют погребения в каменных ящиках.
Динлины входили в состав более широкой общности ди, часть кото­
рой переселилась на северную сторону пустыни Гоби еще до начала
хуннских завоеваний (Грумм-Гржимайло Г.Е., Гумилев Л.Н.). Суще­
ствование ряда культур (улуг-хемской, кара-ксбинской, тесинокой,
кула-жургинскоЯ) в рамках одной археологичебкой общности "ящич­
ных погребений" Соответствует форме многопломонного объединения,
каким были динлины письменных источников, связанные одной куль­
турной традицией.
Если принять данную гипотезу, то можно реконструировать со­
бытия следующим образом: I) первоначальные причины миграции динлинов на север следует искать в политической истории периода
становления государства Хунну; 2) в Южной Сибири пришлое населе­
ние довольно долго (возможно, до рубежа н. э.) сосуществовало с
местными племенами, что привело к естественным процессам аккуль­
турации и этнической ассимиляции; 3) гибель культур скифского
типа на территории Саяно-Алтайского нагорья, скорее всего, яви­
лась результатом не военных походов хунну, носивших кратковре­
менный и эпизодический характер, а системой этносоциального до­
минирования проникших сюда под давлением хуннов пришлых племен
(динлинов?), обладавших культурой хуннского типа; 4) в дальней­
шем отдельные группы динлинов приняли участие в сложении новой
этнической общности теле (Потапов Л.П), а также енисейских кир­
гизов (Киселев С.В., Кызласов Л.Р.), основу формирования которых
в таком случае следует искать в среде не тагарокого, а тесинокого (позже - таштыкского) населения Минусинской котловины.
Типологичеоки сходные явления широкого расселения перифе­
рийных племен на окраинах формирующегося государства происходи­
ли и позже в древнетюркское и раннемонгольсков время.
К ВОПРОСУ О ПРОДВИЖЕНИИ КЫРГЫЗОВ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ
В IX - X в.в.
Ю.С.Худяков, О.В.Кратко
Гранины распространения кыргызской культуры и направления
военной экспансии Кыргызского каганата в IX-X вв.. в период
"киргизского велпкодержавия". остаются предметом острой дискус­
сии.
Основное внимание ученые уделяли путям продвижения
ныргызов в Центральную Азию и Восточный Туркестан. Этот путь
восстанавливается при помощи письменных источников того времени,
а так-оке археологических материалов из раскопок на территории
Тувы.
Слабее исследован вопрос о проникновении киргизов в стопные
и лпсостепние районы Западной Сибири. Ввиду отсутствия СЕедоний
в письменных источниках он может быть решен только но археоло­
гических данных.
В свое время сходство торевтики п о з е о л к л о предположить воз­
можность "политической зависимости Алтая от кыргнзов" в 'IX—X вв.
Позднее этноним "кыргыз" был зафиксирован в рунической эпиграфи­
ке, а.кыргызские курганы с сожжениями были обнаружены на терри­
тории Горного Алтая и Верхнего Прииртышья.
Характеризуя данное направление кыргызской экспансии, ряд
ученых справедливо считают ого одним из возможных путей продви­
жения на юг, на Тянь-Шань.
К настоящему времени погребения по'обряду трупосожжения
конца I тысячелетия н.э., которые исследователи склонны считать
либо собственно кыргызскими, либо появившимися е результате
кыргызского влияния, выявлены в степном Алтае, Приобье и Притомье.
Наконец, недавно высказано мнение о принадлежности "сред­
невековым хакасам" погребении по обряду трупосожжения в Приишимье, Поволжье, Предкавказье и Причерчоморье. Ряд исследовате­
лей, наоборот, склонен связывать сожжения р Западной Сибири с
местной культурной традицйой.
Очевидно, что для решения этого вопроса необходима .щг^еронциация' погребального обряда кремации и выделение в его сос­
таве этнографических особенностей, характерных для кыргызской
культуры.
Следует отметить, что элементы погребальной обрядности
киргизов в IX-X вв., зафиксированные при изучении памятников
Минусы и Туны,очень вариабельны.
Основным видом надмогильного сооружения являетоя пологая
каменная насыпь округлой, кольцевой, овальной формы, часто с
крепидой по периметру. Имеются также грунтовые погребения без
надмогильного сооружения и впускные в насыпи более древних кур­
ганов. У некоторых курганов устанавливались стелы о тамгами и
эпитафиями.
В одном кургане захоранивалось от I до 6 человек, включая
сожжения и трупоположения. Умершие хоронились в неглубоких ямах,
каменных ящиках, деревянных ящиках, сосудах-урнах или на гори­
зонте. Погребенным старились сосуды с питьем, мясо мелкого и
крупного рогатого скота и лошадей. В насыпях и на горизонте
встречаются следы поминальных тризн.
В составе инвентаря преобладают предметы вооружения, сбруи,
детали поясного набора, украшения, монеты.
Веши чаще всего сжигались на погребальном костре, чем
обусловлены неполнота набора и следы огня на металлических пред­
метах. Однако встречаются предметы, не побывавшие в огне. Вощи
укладывались либо кучкой, образуя "тайник", либо разбоасывались
по поверхности захоронения, а иногда встречаются е насыпи курга­
на.
Помимо собственно погребений встречаются кенотафы с отде­
льный: предметами и костями животных, либо курганы без находок.
Среди перечисленных признаков выделяются стадиально более
ранние, восходящие к погребальной обрядности эпохи чаа-тас; и
относящиеся ко времени от начала войны о уйгурами до победа под
.Орду-Балыком, поскольку памятники, в которых они присутствуют,
зафиксированы в Минусе, Туне и Монголии. В дальнейшем погребаль­
ная обрядность киргизов трансформируется, теряя архаичные черты
и обретая новые элементы, получившие широкое распространение во
П тысячелетии н. э. Такие памятники зафиксированы, помимо Ени­
сея и Центральной Азии, па Алтае и Восточном Казахстане и связа­
ны, надо полагать, со временем утверждения власти кыргызского
каганата на завоеванных землях,
Погробения с трупосо.таениятте в Западной Сибири всегда не­
сут в себе черты кыргызской погребальной обрядности в сочетании
с местными традициями. По нашему мнению, подобная инфильтрация
стала возможной не е результате единовременного завоевания в
IX веке, а длительная влияния и контактов на протяжении всей
второй половины I тысячелетия н. э. Несомненно, что с момента
подъема кыргызского государства это влияние усилилось, местные
племена были включены в военно-административную систему кагана­
та и приняли учаотие в завоеваниях кыргызов на Алтае и в Вооточном Казахстане.
ВЛИЯНИЕ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ НА ЭТНИЧЕСКИЕ СУДЬБЫ
НАСЕЛЕНИЯ ЗАПАДНО-СИБИРСКОЙ ЛЕСОСТЕПИ В КОНЦЕ I тыс. до н.э.НАЧАЛЕ П тыс. н.э.
В.И.Васильев
В работах ооцио- и этнодемографов, исследующих механизм ми­
грационных процеосов, достаточно доказательно установлено, что
исходным условием всех крупных перемещений значительных масс лю­
дей била избыточность населения (перенаселенность). Причины, вы­
зывавшие это явление, как правило, могут быть сведены к двум фа­
кторам. Резкое возрастание чиоленности населения, визванное де­
мографическим взрывом, вступало в противоречие с возможностями
общественного производства; или же менялся климат и для норма­
льного развития общеотва необходим был отток избыточного населе­
ния.
Демографический и экологический факторы лежат в основе
всех крупных этнопёреселенчеоких движений исторической эпохи.
Этнические перемещения, вызванные этими факторами, мы называем
первичными миграциями. Плацпармы таких миграций в рассматривае­
мое время, как правило, находились в степях Центральной Азии.
Оттуда через степи и лесостепи Западной и Средней Сибири в Ев­
ропу устремлялись кочевничеокие волны. Они, со своей стороны,
зыэывали миграции местного населения, которое частично уходило
вместе с завоевателями,частично оставалось на прежней территории
и ассимилировалось, частично оттеонялось пришельцами на север,
в таежние районы. Этнические перемещения, порожденные не внут­
ренними процосами развития обшестна или изменениями эколоуическо;1
. среди, п обусловленное иноелилч;:ом, ноздэйстрисм бодеч силь-
ных в экономическом и военном отношении этнопришельцев, мы пред­
лагаем называть вторичными миграциями.
На исторические судьбы населения западносибирской лесостепи
конца I тыс. до н. э. - начала П тыс. н.э. и формирование буду­
щих самодийских и угорских этносов, как мы считаем, оказали вли­
яние четыре миграционные волны, вызванные экономическими и этнодемографическими Факторами, возникавшими и развивавшимися в раз­
личных географических регионах и различных этнических средах.
Первое крупное этническое передвижение, фиксируемое в рас­
сматриваемое время, приходится на 111-1 вв. до н.э. В этот период
в Среднем Приобье отмечается потепление (увлажнение) климата,
сопровождавшееся интенсивным заболачиванием, следствием чего
явилось резкое сокращение природных продуктов на этой территории.
В результате часть населения кулайской культуры уходит из мест­
ности своего прежнего обитания и устремляется вверх по долине
Оби, в бассейн Томи и новосибирскую лесостепь, вниз по Оби,
вплоть до самого усгья и на запад - в Среднее Прииртышье. Кулайские (точнее, саровские - по наэганшо второго этапа этой ку­
льтуры,- авт.) элементы, по мнению Л.А.Чиндиной, преобладают в
памятниках так называемого «{«минского этапа верхнеобской куль­
туры - на юге, а на севоре по генетической преемственности и
преобладанию керамического материала одним из вариантов этой
культуры следует считать усть-полуйскую культуру Нижнего Приобья(Гиндина JI.A.,l98^Ha западе в лесостепи Среднего Прииртышья
кулайокие этнопришельцы входят в контакт с населением саргатс­
кой культуры. Таким образом, и Среднее Прииртышье входит в зону
формирования ппзднекулайского населения.
Поскольку этническими преемниками кулайцев в Среднем При­
обье являлись ролкинцы, в отношении которых устанавливается пря­
мая связь с древнеселькупским этносом, Л.А.Чиндина считает кулайскую этническую общность самодийской, а ее территорию - позд­
несамодийской прародиной. Она справедливо, с нашей точки зрения,
предполагает, что распад кулайского единства явилоя началом раз­
деления самодийской этно-лингвистической общности на северную и
южную (Гиндина Л .А. ,1984).
Вторая миграционная волна, вызвавшая значительные этничес­
кие перемещения в Западной Сибири, связана с "великим переселе­
нием народов". Хуннскио завоевательные походы П-1У вв. н.э. су­
щественно изменили этническую карту южно-сибирскойЛЗП0СТ9ПИ.
АА
Прекратила СЕое существование оаргатская культура, некоторые
элементы которой прослеживаются в археологических памятниках к
запалу от Урала, с территории Татарии и Башкирии. Еще дальше на
запад проникли кулайские этнические элементы. По В.Ф.Генингу,
кулайские фпгурно-рттамповыо мотивы выявляются в погребальных
комплексах гепидов и лангобардов Подунавья (Генинг В.Ф., 1980).
Имеется точка зрон'/я, что это миграционное движение привело к
появлению за Уралом предков венгров - мадьяр (Халикова Е.А.,
1976; Могилышков В.А., 1973, 1881, 1983) и тех самодийских
компонентов, следы которых обнаруживаются в этническом составе
и культуре башкир; в своем дальнейшем продвижении на северо-за­
пад они составили, очевидно, костяк ненецкого населения Европей­
ского Севера (Васильев В.И., Шитова С.Н. , 1982).
Следующая миграционная голна, прокатившаяся через Западную
Сибирь, связана о тюрками эпохи I-П каганатов. С территории Цен­
трального Алтая тюрки продвигаются сначала в Верхнее Приобье, а
оттуда по долине р. Обь-в Томское Приобье. С УШ-IX вв. начинает­
ся тюркизация населения Барабинской лесостепи и лесостепных
районов Омского Прииртышья (Могильников В.А., 1984). Эта тюркс­
кая волна, по нашему мнению, вызвала продвижение на север части
самодийских родов, вошедших в состав лесных ненцев и лесных энцев.
Наиболее поздние по Еромени этнические передвижки, фиксиру­
емые в рассматриваемом регионе, датируются ХШ столетием. Монго­
ло-татарское кочевое военно-политическое объединение в своем
продвижении по Сибири затронуло отдельные самодийские и угорс­
кие этические группы. По-видшюму, именно эта миграционная вол­
на побудила оместиться на север часть самодийских предков тунд­
ровых и лесных саянских самодийце?. С тюрко-монголами, вероятно,
связано и начало активной тюркизации коренного (южно-хантыйского)
населения лесного Прииртышья (Могильников В.А., 1984).
ВЛИЯНИЕ ПРИСОЕДИНЕНИЯ СИБИРИ К РОССИИ НА ЮРИ­
ДИЧЕСКИЕ ОБЫЧАИ МАЛЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА
В.А.Зибарев
Анализируя эту проблему, автор доклада выдвигает и предпри­
нимает попытку обосновать следующие положения.
1. Как отметил*Б.О.Долгих, из всех народов Сибири до присо­
единения к России только у татар имелась своя государственность,
остальные народы находились на различных отадиях патриархальноРо д о е о г о общества, начиная от ранних до сравнительно поздних.
М.М.Федоров считает, что у бурят, якутов, и других народов Вооточной Сибири в ХУЛ в. действовали сложившиеся в институт обы­
чаи, направленные прежде всего против посягательств на частную
собственность,- а также на жизнь, здоровье и д о о т о и н с т е п людей
(Федоров М.М., 1978; с.6). Народы Севера стояли на самой низшей
ступени социально-экономического развития по сравнению со всеми
другими народами этого региона. "Никаких письмен и учений не
имеют, - писал об остяках Г.Новицкий, - находятся ниже закона,
нЪ руководствуются естестпенним законом, природным познанием
добра и зла" (Новицкий Г., 1884, с.34).
2. Поело присоединения к России на территории Сибири сложи­
лась дуалистическая правовая система, включавшая в качестве офи­
циального права государственное право России. Оно распространя­
лось на все население Сибири, но о определенными изъятиями для
его автохтонной части, которой предоставлялась возможность осу­
ществлять правосудие по своим обычаям: оначала без всяких огра­
ничений, затем при условии, чтобы обычаи не вступали в противо­
речие с законом, не содержали в себе ничего дикого, жестокого и
безнравственного. Государственное право Роосии в полном объеме
распространялось только на русское население, оно же регулирова­
ло отношения между ним и народами Сибири, оставшимися субъектом
действия своего традиционного права, охватывавшего сферу Есех
гражданских и мелких уголовных конфликтов; крупные уголовные
преступления преследовались по государственным законам.
3. Малые народы Севера оказались’в сложной правовой ситуа­
ции. Их юридические обычаи - обычаи, свойственные доклассовому
обществу, получив санкцию государственной власти и испытывая
воздействие России,трансформировались в нормы обычного права.
Народы Севера стали объектом действия д е у х различных, находив­
шихся в конфликте, оиотем права - государственного и местного,
обычного права. Престиж и области применения последнего посте­
пенно, но неуклонно сокращались. Отдельные нормы его подверг­
лись деформации и модернизации. Само оно обновлялось за счет ре­
цепции правовых норм, регулировавших новые отношения, возникав­
шие в результате контактов с русским населением, перехода к ско­
товодству и земледелию. Как показывает судебная практика инород­
ных управ, с течением времени судебные конфликты вое чаще реша лиоь на основе русского, а не туземного права.
4. Характеризуя это явление на примере якутов, исследовате­
ли отмечают, что под воздействием России у якутов появилась не­
обходимость заимствовать для новых отношений готовые юридические
нормы и термины, которые местная жизнь не могла выработать. В
результате этого иоконные начала якутокого обычного права посте­
пенно переплелись о нормами, свойственными сельскому общеотву
русских крестьян . Нечто подобное происходило, хотя и менее вы-,
раженно, с юридическими обычаями малых народов Севера. Они эво­
люционировали в сторону обычного права русских крестьян прежде
Есего там, где эти народы переходили к ноеым формам хозяйства.
Отдельные их группы в силу ассимиляционных процессов перенимали
обычное право бурят и якутов. Некоторые коррективы в юридические
обычаи народов Севера, особенно в обычаи,1регулировавшие семей­
но-брачные отношения, е н о с и л о принятие христианства.
5. Влияние государственных законов России, ее правопорядка
в цолом на так называемый юридичеокий быт народов Севера прояв­
лялось в неодинаковой мере на различные их группы. В большой
мере оно сказывалось у оседлого населения, чем у кочевого, в
тех районах, которые находились ближе к административным цент­
рам, там, где те или иные группы их имели тесные контакты с рус­
скими, коми, якутами и бурятами. В отдельных, труднодоступных
местах это влияние было ничтожно.
6. В целом, юридичеокие обычаи малых народов Севера проя­
вили поразительную устойчивость, сохранившись вплоть до социа­
листических преобразований. В некоторых олучаях они оказали вли­
яние на обычно-правовые нормы русского населения, регулировавшие
отношения в области охоты.
Ннтегряиия юридических обычаев народов Севора в государст­
венно-правовую систому России явилась одним из направлений сго-
чульсиско-тарксгсй язш и этнос
/к методике поиска этнических субстратов/
Э.Л.Львова
Чулымские тюрки (около 700 человек) живут и Тегульдетзком
районе Томской области и Бирилюсском районе Красноярского края центре их былого ареала, охватывавперо нижнее и среднее точение
реки Чулыма. Этническое самосознание их выражается в понятии
"пистын кижилар" (наши .шоди). Русское население называет их
"ясашными", а в дореволюционной литературе они известны vuk ;/.Qj
как чулымские и мелецкио татары.
Основные морфологические и фонетические характеристики
бесписьменного чулкмско-тпркского языка рассматриваются в кон­
тексте тюркологических разысканий и на сегодняшний день практи­
чески но требуют привлечения данных нетюркских языков дня анали­
за его природы и определения места в языковой классификации
dUdfo^v/.v*, 1882; Самой-ювич A., 1922; Дульзои А.II., 1952,*
Баскаков И.А., 1969; Бирюковкч P.M., 1979, 1981). Более того,
особенности этого языка, дифференцирующие е^о от других языков
Сибири, тагом не е ы х о д я т за рамки общих проблем тюркологии и во
многих случаях мог/т бить подтверждены конкретными фактами исто­
рии и этнографии тюркских народов (Биргокович P.M., 19 79, 1981;
Львова Э.Л., 1978, 1980, 1981). Распространение тюркской речи
на Чулыме, начавшееся с УП-УШ вв. н.э. и завершившееся к концу
ХУ-началу ХУ1 столетий, является отражением мозаичной, сложен­
ной разновременными по происхождению языковыми срезами, общей
истории тюркских языков Сибири.
Этногенез и этническая история чулымских тюрков рассматри­
ваются (Дульзон А.П., 1952, I960, 1973; Баскаков И.А., 1969)
как результат постепенной тюркизации 'тревного самодийского и
кетско-о населения Причулымья. В то же время А.П.Дульзон (1973)
особо подчеркнул, что "между чулымо-тюркским языком и аринским
и пумпокольским наречиями нет морфологической общности". Гипоте­
за, по которой .древние аборигены Чулыма стали "тюрками в резуль­
тате елочного процесса исторического развития путем смещения и
ассимиляция ранее поадставлонннх здесь этнических групп" (Дуль-
зон, А.П.. 1952), построена на анализе другой категории /ингвистического материала - массовых топонимических данных с прив­
лечением археологических и этнографических источников. В связи
с этим возникает необходимость определения границ возможных ис­
торико-культурных и этногенетических реконструкций при использо­
вании данных топонимии кяк исторического источника.
В обширном регионе Южной и Западной Сибири, совпадающем с
этнической территорией тюркояэычных чулымцев, шорцев, северных
алтайцев и хакасов, отчасти тувинцев, распространена и образует
хорошо очерченные ареалы
полоса гидронимов
кетского, угорского и самодийского происхождения. На этом осно­
вании общие черти древнего культурно-хозяйственного типа пеших
охотников, рыболовов и собирателей в культуре названных народов
возводятся, как правило, к дотюркскому - угорскому, енисейскому
пли самодийскому первоисточнику. Установленная по данным топони­
мики исторлческая последовательность смены языков служит, следорательно, ключом для решения вопроса о происхождении культурнохозяйственных особешюстей, рассматриваемых кок этничоскио оп­
ределителя .
Но,бесспорно, фиксируемое топонимикой изменение языковой ситуацпп не отражает полностью характера взаимоотношений этничесг
кого субстрата и суперстрата, и далеко не всегда оно имеет след­
ствием изменение культурно-хозяйственного стереотипа как мест­
ного, так и прошлого населения. Так, предварительный анализ ку­
льтурно-хозяйственного комплекса, связанного с присваивающими
формами экономики (охота, рыболовство, собирательство) у чулым­
ских тюрков, проведенный на фоне историко-сопоставительных сра­
внений с другими тюркскими народами саяно-алтайского региона,
демонстрирует исключительную их однородность (на типологическом
и лексическом уровнях) и позволяет ставить вопрос о собственно
тюркском, но заимствованном от аборигенных этносов источнике их
возникновения.
Такая постановка проблемы не снимает вопроса об этнических
субстратах в этногенезе чулымцев или других тюркских народов Юж­
ной и Западной Сибири. Речь идет о преодолении слишком узкого понимания тпркизации как итога только ассимиляционных процессов,
приводящих к изменению этнической природы коренного населения.
Этнические контакты могли иметь форму взаимного культурного обмона, субстратные этносы могли быть сдвинуты с прежних мест их
обитания, а не ассимилированы пришельцами, наконец, этносы-субстраты при определенных исторических условиях могли выступать в
качестве консолидирующего ядра. Методики, иопользующие топонимию
как источник этногенетических построений, нуждаются в серьезных
уточнениях .для выяснения иотинного характера и типа этнических
процессор, стоящих за явлением смони одного языкового слоя дру­
гим.
ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ МИГРАЦИИ КОРЕННОГО
Н А С Е Л И М С ЕВЕРО-ЗАПЛЩ Ю Й СИБИРИ
А.В.Головнев
Понятие миграции как специфического социального явления,
разработанное и широко используемое в социологии, сравнительно
недавно вошло в научный оборот археологического и этнографичес­
кого сибиреведения. В работах А.П.Окладникова, В.И.Бойко, М.Ф.
Косарева, 3.П.Соколовой, Л.А.Чиндиной и других исследователей
были предприняты попытки классификации миграций, определения
направлений и характера ряда конкретных переселенческих потоков,
изучения факторов и следствий движения населения Западной Сибири.
1мосте с том представляется необходимым проведение системных ис­
следований, оценивающих миграции как функцию социальной системы,
направленную на оптимизацию состояния (и прежде всего экономи­
ческого) общества, тогда как в большинстве работ миграция высту­
пает неким самостоятельным процессом, ограниченным лишь причина­
ми и результатами.
Основными факторами движения населения на Западно-Сибирском
Севере в этнографически обоаримый период дореволюционной истории
(ХУП-начале XX вв.) следует считать становление новых и преобра­
зование прежних форм хозяйства, развитие торговли и промышленно­
го предпринимательства, экономическую политику русской админист­
рации. Например, возникновение крупьотабунного оленеводства зна­
чительно увеличило амплитуду сезонных миграций тундровых жителей;
сокращение лесной промысловой Фауны привело к экстенсификации
охоты и, следовательно, росту подвижности таежного населения;
становление пушного промысла как специализированной отрасли хо­
зяйства обусловило смещение направленности и чёстотн сезонных
передвижений; развитие рыбопромышленного рыболовстЕа способство­
вало уменьшению мобильнооти занятого в нем населения и концент­
рации промысловиков вблизи рыбоугодий.
Приведенные примеры иллюстрируют преаде всего изменения се­
зонно-миграционных циклов (условно: передвижений), воецело свя­
занных с хозяйственной деятельностью. Миграции, представлявшие
собой окончательную или долговременную перемену места жительства
(условно: переселения), стимулировались более сложным набором
факторов. Например, причинами пероселений приуральских угров в
Зауралье (середина П тыс. н.э.). наряду с хозяйственными обстоя­
тельствами, послужили политическая и конфессиональная экспаноия
русских, демографическое давление со стороны западных соседей
(коми и русских); внешним фактором, вызвавшим "отход" приобских
селькупов к Тазу и 'Гурухану (ХУП в.), явилось продвижение хан­
тов в бассейн Ваха; концентрация коренного населения вблизи рус­
ских и коми поселений (ХУ111—XIX b e .) была обусловлена не только
развитием торговли, становлением товарного рыболоЕства и собира­
тельства, но и деятельностью миссионеров, политнко-праровыми ак­
циями русской администрации.
Различия между названными видами миграций выражались и в
том, что передвижение являлось органической частью производст­
венного цикла и даже своего рода социальным нормативом, тогда
как миграционно-переселенческий акт, по оЬределениго социологов,
относится (и тем более относился в прошлом) к разряду так назы­
ваемых сильных решений, то есть предполагал существенную перест­
ройку поведенческих установок и. соответственно обусловливался
причинами экстраординарного порядка.
Неомотря на дифференциацию по факторному признаку, механизм
передвижений и переселений был единообразен, поскольку сама спо­
собность к любого рода миграциям определялась хозяйственно-транс­
портными возможностями той оли иной группы населения. Характер и
следствия переселений также зависели от условий реализации имею­
щегося у группы мигрантов хозяйственно-транспортного потенциала.
Миграции, направлявшиеся в местность, экологически сходную
с прежней, можно охарактеризовать как хозяйственные переселения
(другие, связанные о неизбежной утратой традиционной хозяйствен­
ной культуры, имели социально-политические детерминанты). В их
число выделяются активные миграции, тэиво,пившие к пккультуративго:лу 1>огн7'че!!стр;:ю переселенцев на местных жителей. Активными не-
реоелениями можно считать движение приурпльско-нмольских оленеводов-ненцев в гыданокую и енисейскую тундры (ХУП-Х1Х в р .), но ми-инжемцев - в Приобье (XIX в.), казымских хантов-в басоейны
Назыма и Лямина (XIX-XX вв.). Миграции, приводившие к аккульту­
рации самих переселенцев, следует обозначить как пассивные. Они
предопределялись действием внешних Факторов или кризисным состо­
янием среды первоначального прожигания мигрантов. Так, в случае
утраты олоной ненецкие оемьи (XIX в.) били вынуждены переселять­
ся в северную тайгу, где перенимали угорскио навыки ведения хо­
зяйства; в овою очередь,ханты, окаяавшиеоя в тундре, оненечивались.
Основным условием возникновения миграции активного типа являчооь наличие у мигрантов более совершенной, чем у автохтонов,
хозяйственной культуры (олоневодстга в тундро и на таежных во­
доразделах, наводного рыболовства в низовьях рек и т.д.). Актив­
ные переселения, кяк привило, имоли вид миграционных потоков,
пассивные - хлрактеризосались дисперсностью.
Многофакторность связи хозяйственных и миграционных процес­
сов выражалась в коночном счото п том, что каждая группа - но­
ситель определенного хозяйственного комплекса (ХК) - шдолялаоь
особенностями миграционного поведения. Ненцам-оленеводам тундры
в XIX в. была свойственна значительная амплитуда сезонных пере­
мещений и высокая переселенческая подвижнооть; хантам, представ­
лявшим приречно-таежный тип ХК (XIX в.), - малая амплитуда пере­
мещений и низкий уровонь переселончоокой мобильности. При этом
оба названных ХК характеризовались миграционной активностью (о
различными уровнями активности). Миграционной пассивностью отличалиоь арктический промысловый, прибрежно-тундровый промысловый,
таежно-самодийский промыслово-оленеводческий ХК (ХУЛ в.). В те­
чение ХУП-Х1Х вв. ареалы распространения миграционно-активных ХК
расширялись, миграционно-пассивных - оужалиоь. Соответственно
происходило вытеснение и ассимиляция приморских зверобоев "сихиртя" тундровыми ненцами, лесных приобских ненцев - манси и
хантами и т.д.
В свою очередь,картина миграций (переселений) предопределя­
лась состоянием ХК: группа-носитель прогрессирующего ХК характерияовачась миграционной активностью, группа, лредстзялягшая кри­
зисный XKj- м'.п’рагаонной пассивностью.
Ло |>с<?х описяштх ры ?ю егг/'пнх речь шла о 'яграциях насела-
ния, тогда как "миграции"
э л о м о н т о е культуры м о ’ли происходить
иначе (к примеру, распространение техники обработки металла,
приомов содержания домашних животных, передача фольклорных сюже­
тов и т.д.), в связи с чем "дпЭДузия" культурных признаков дале­
ко но всегда соответствовала движению групп населения.
ЛОКМЬНО-ГЕОГРЛФ! I4HCKJIE ОСОБЕННОСТИ
РУССКОГО СИК1РСК0Г0 К 1 Ш Ш (XIX-нач. И вв.)
В.А.Липинская
1. Основная функция жилища - защита человека от воздействия
внешней средн. Вместе с тем в доме и на территории двора прохо­
дила жизнь и хозяНствоннпя деятельность крестьянских семойных
коллективов, ,'ля сооружения жилых и хозяйственных построек испо­
льзовались местные, преимущоотвонно природные строительные мате­
риалы. Таким образом, жилище б а ю одним из основных компонентов
во взаимосвязи: природная среда - человек - общество. В формиро­
вании конкретных черт народного жилища четко проявлялись две оп­
ределяющие: традиционность и взаимосвязь со средой обитания.
2.'Традиционное жилипе - вто один из основных и устойчивых
элемонтов битовой культуры. Для жилища русских, расселенных в
европейской 'г.."гн страны, характерно единство основных конструк­
тивных элементов и вариативность отдельных признаков. Своеобра­
зие и неоднородные природные условия Сибири требовали оценки в
новых условиях строительного опыта, принесенного русскими пере­
селенцами с основной территории расселения, его оценки и приспо­
собления к местным возможностям.
.3. Заселение Сибири осуществлялось последовательными пото­
ками мигрантов. В ХУ1-ХУШвв. в Сибирь шли выходцы из северно­
русского региона, приносившие традиции строительства лесной зо­
ны страны. В XIX-начале XXвв, мигранты прибивали из средне- и
южно-руоскойобласти с навыками возведения жилища в лесостепной1
и степной зонах. Долговременность освоония русскими региона Си­
бири способствовала последовательному ознакомлению с ее различ­
ными природными зонами и постепенному приспособлению к ним на­
родных строительных традиций.
4. Первоначальное расселение отсских имело очаговый х^рак-
тер. В разобщенных экологических нишах, где ооедали руоокие нереоеленцы, они попадали в иные природные уоловия и вступали в
контакты о местным коренным населением. В каждом очаге расселе­
ния русских создавалась своеобразная культурно-экологическая ни­
ша, в которой налаживался определенный тип хозяйственной деятвгльности и на его основе формировались локальные черты русской
народной культуры. Являясь следствием апяптации к меотной приро­
дной среде, они в з!Йчительной отепени оохраншгаоь и после слия­
ния очагового расселения в более крупные зоны и массивы.
5.
В настоящем докладе рассматриваются локальные варианты
русского традиционного жилища Сибири XIX-нччала XX вв. о учетом
природно-геогра^ичоских зон, хозяйственной деятельности, этни­
ческого состава населения и этнографического состава руоских.
На основании накопленных к настоящему времени полевых, литера­
турных и архивных материалов представляется рабочая схема лока­
лизации традиционного жилища, которая может олужить ооиовой для
дальнейшего его изучения: I)Приполярный (Приобский и др.), 2)'Го~
больоко-Иртишский, 3)Томско-Барабинский, 4)Алтайский, 5)Енисойоко-Верхолепский, 6)3абпйкальский, 7)Приамуроко-Приморский, 8)Чукотско-Кзгтчатский.
В зоне, неблагоприятной для земледелия (северные промысловые
районы тундры и лесотундры ), наб.гаодалось сокращение или умоныпение некоторых элементов русского традиционного жилища за счет
его пополнения поотройками или элементами жилища, воспринятыми
от коронного населения. В зоне рискованного земледелия и разви*того скотоводства (лесная и лесоотенная зона полеводотва) в на­
ибольшей мере восстанавливались и получали дальнейшее разЕитие
северно-русские традиции (развитые планы срубных жилых поотроек,
сложные комплексы дома-,двора, 2-4 чаотные планы усадеб). В зоне
благоприятного и засушливого земледелия (степная и леооотепная
зоны) имело меото сложное переплетение северно-, пгао-русских и,
отчасти украинских народных строительных традиций. В целом же
формирование русского жилища в Сибири шло в русле развития об­
щерусских традиций, но более ускоренными темпами и тенденцией
к расширению вариативности.
К ВОПРОСУ О Р О Ж МИГРАЦИИ в ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ ЮЖНОГО АЛТАЯ
В ХУЛ - ПЕРВОЙ ПОЛОВИКЕ ХУШ вв.
Л.И.Шерстона
Этническая иотория любого конкретного этноса на каждом
этапе его развития неразрывно связана с особенностями хода эт­
нических процессовj в том числе миграционных. В этой связи ну­
жно учитывать то, что для подвижных, в частности скотоводческих
обществ,сам тип хозяйства предопределял то значение, которые ми­
грации имели в их истории и в формировании их культуры.
Определенное место в сложении современных этнических групп
Южного Алтая занимают миграционные процессы, протекавшие в этом
регионе в ХУП - первой половине ХУШ вв.Именно к этому периоду
относится окончательное размежевание известных ныне групп насе­
ления (телеуты, толвнгиты, алтай-кижи) и оформление их как са­
мостоятельных этнических единиц.
Иотория Южного Алтая начала ХУП в. неотделима от событий,
происходивших в Центральной'Азии в это время. Становление Джун­
гарского ханства, объединительная политика чоросского тайши Хара-Х.улы и вызванные этим междоусобицы привели к оттоку части
западно-монгольского населения в верховья Иртыша и юго-заподные
районы Горного Алтая. Изучение традиционных путей передвижения
позволяет определить направление джунгарской миграции с верховь­
ев Иртыша и Бухтармы, по их правым притокам на Коксу, Катунь,
затем в Централый Алтай. Острие джунгарокой экспансии было нап­
равлено в район слияния Бии и Катуни и далее, вплоть до Северно­
го Алтая.
Свидетельством проникновения джунгар в южные районы Горно­
го Алтая являетоя неоднократное упоминание русскими источниками
некоего Матур-тайши. По документам 1676 г. он, "тайгаа черных
колмаков (джунгар, - Л.III.), живет на р. Кан с 300 улусными людь­
ми" и отпровилоя"...в черные колмаки (Джунгарию, - Л .111.) к Кегемю-тайше против тайши тех же колмаков Чокура Убаши" (СпасскиЧ
Г., 1823). В документе за 1688 г. опять говорится о Матур-тяйше
как об оставшемся на Кане и готовящемся идти к Толоцкому озору
(Уманский А.П., 1980)„ Имеются отдельные упоминания о "чоринх
ко.’1м;]!;пх"-джуш’урцх на русских картах ХУП - ппчаия ХУШ гг. !!одГРОРЧЗЯШ О Ч
но
ТО ЛЬКО
[ф О Н И К Н О Н О Н Н Я ,
110
И ..Л О С Т Л Т О Ч Н О
” 0 Г Ч Н ’П
пребывания западных монголов в Алтайских горах является мощный
пласт монгольско-калмыцких топонимов, сосредоточенных (более
60 %) в юго-западных и центральных районах Горного Алтая (Молча­
нова О.Т., 1979), т.е. на территории, непосредственно примыкав­
шей к Джунгарскому ханству, Появление монгольских имен
Омбо,
Черен, Наамлгал, Болот- у шно-алтайоких зойсаиоЕ вряд ли можно
объяснить случайными контактами,
В снязи с миграцией западных монголов возникает вопрос об
этнической ситуации в этом регионе накануне миграции. К сожале­
нию, этническая карта Южного Алтая рассматриваемого времени изза отсутствия или малочисленности письменных и археологических
источников изучена слабо. На основании раэтюзненных материалов
можно, все же предположить существование здось до начала ХУЛ в.
довольно пмор|»юй тюрхоязнчной общности, с которой связано фор­
мирование болео поздних этнооов: верхнеобских телоутов и чуйских
телонгитор. Ёоть косвенные свидетельства, позволяющие судить об
этих народах как о составных единой в прошлом тюркоязычной общ­
ности (Потапов Л.П., 1969; Суразаков С.С., 1932; Шерстовя Л.И.,
1935). Предположительно она можот быть названа телоуто-гелангитской и локализована но обширных пространствах юга Горного Алтая.
Начавшееся массовое передвижение западных монголов в этот регион
рассекло некогда единую общность, привело,, в свою очоредь, к ми­
грации части обитавшего здесь населения в Верхнее Приобье и око­
нчательно определило этнические границы будущих теленгитов. Тайим образом, Юго-Западный и Центральный Алтай становятся терри­
торией, гдо скрещивалмоь два ооновных миграционных потока - те*леуто-теленгитский, направленный на запад, в отепи (будущие те­
леута и ойпято-монгольокий-на север, в горные оотепненные пла­
то. Оснсяой складывающейся в центре и на западе Алтайских гор
тюркоязычиол новой общности становятся оставшиеся автохтонные
твлеуто-явленгжтекши прииише западно-монгольские группы.
В русских источниках того ипейени население рассматривае­
мого региона именовалось как "урянхайские", "канские, каракольские" калмыки. К сетдане ХУИ! в. о т н о с и т с я упоминание о народе
"каракол", живущем "при границе Кузнецкой" (Колнвано-Куэняпкяя
линия.- Л.О!.) "за горами Алтай” (т.е., в Южном Алтае) (Татищев
В.Н., 1950). Сом же рогион вусскига источниками ХУЛ - первой
половины ХУЛ! вв. именовался либо "кан-каракольокой эошицой"
(Ядриниев Н.М., 1885), либо "канской, кярзкольокой волостью"
(Потанин Г.Н., 1866).
Очевидно, к середине ХУШ в. в Южном Алтае формируетоя осо­
бая этническая общность, в которой наряду с тюркским субстратом,
определенную роль играни ойратскио компоненты. Наследниками ее
явились впоследствии алтай-кижи, сманившие этнонимы (кара кол,
калмык).
Сложение этой этнической обшнооти, условно названной нами
"кан-каракольской”, позволяет по-мкому оценить некоторые стороны
политической жизни всего Горного Алтая середины ХУШ в. Основыва­
ясь на русских источниках, можно сделать вывод о емзне к началу
ХУШ в. телеутской гегемонии гегемонией канских, каракольских
зайсанов. Именно последние (Цашй. Кутук), а из гзлзутские
"князьки", находясь в феодальной зависимости от джунгарских ха­
нов, собирали алыан с других родоплеменных групп Сэяко-Аятая. В
свою очородь, эайсаки "кан-каракольской землицы” со времен 1.1атур-тийши оказывали влияние на жизнь к политику джунгарского
двора (Шерстова Л.И., 1985).
Возрастающая политическая независимость кан-каракольской
землицы выразилась в процессе сосредоточения нескольких дючиа
под мастью одного зайсана'. Таковым в середине ХУШ в. стал Смбо,
Пять дочин, сосредоточенных под его властью, насчитывали не ме­
нее тысячи человек (видимо, учитываются лица мужского пола; По­
танин Г.Н.. 1363). Отношения Омбо с администрацией Колывано-Кузнецкой линии (':!ли непростой и далеко не всегда мирными. Для
урегулирования вопросов, связанных о разбоем и грабежам, рус­
ские власти не раз посылали к Омбо своих представителей. Докуме­
нты свидетельствуют о том, что командование линии преимуществен­
но поддерживало отношения о одним зайсаном Центрального Алтая "почтенным зайсаном Омбо"с Последний, несмотря на свое джунгар­
ское подданство, имел право свободного, самостоятельного общения
с русскими ВЛАСТЯМИ.
Начавшиеся к 1750-м гг. цинские походы прервали процессы
консолидации и оформления новой этнической общности, однако ку­
льтурные традиции "кан-каракольцов" (пооаде всего в области ду­
ховной культуры) во многом определили этнографическую специфику,
будущих алтай-кижи. формирование которых (а впоследствии и этноконфйссиоиальноо оформление этой народности) прямо связано с
"кан-каракольской землицей". В частности, истоки т а ю го важного,
религиозно-идеологического феномена духовной культуры алтой-ки-
жи, как "бурханизм, кроются а особенностях этн оген еза и своеоб­
разии сложения культуры "кан-каракольцев".
Таким образом» для этнического развития Южного Алтая в
ХУП - середине-'ХУШ ь ь . миграционные процессы оыграли Еажную роль.
В какой-то степени, именно в р езу л ьтате этих миграций (т ел е у т с ких, западно-монгольских) пооиэошло окончательное размежевание
и этноспецифическое оформление некоторых этнических групп Горно­
го Алтая.
ФАКТОР МИГРАЦИИ В ЭТНИЧЕСКИХ И СОЩЮШОГРАФИЧВСКИХ
ПРОЦЕССАХ В ШИПЕЛ ПРИИРТЫШЬЕ (ХУП-XIX в в .)
Е.П.Мартынова
Период ХУП-Х1Х е в . был временем больших этнокультурных из­
менений в народонаселении Прииртышья и Приобья. Одним из главных
факторов,, оказавшим влияние на этническую историю хан тов, было
миграционное и итоэтнкчное (руоское) влияние. Миграции населения
оказались не только на этническом» но и ооциодемографическом,
хозяйственно-культурном развитии Нижнего Прииртышья в указанный
период.
Коренное население р е ги о н а - южные ханты вели оседлый образ
жизни. Вместе с тем литературные и архивные источники показыва­
ют, что аборигены края активно мигрировали на протяжении неокольких веко в . Следует различать два вида миграционных процеосов
у южных хантов - внутриволостные или межюртовые и межволостные.
Для первых характерны перемещения на небольшие расстояни я, ино­
гда на незначительны:; период вр’е мени, для вторых - переселения
на большие расстояния на постоянное жительство.
Фискальная политика царокого правительства препятствовала
переселению из волооти в волость аборигенов - плательщиков я с а хб{ в рамках же волостных границ население было чрезвычайно
подвижным. Материалы ревизских сказок шпо-хантьмоки;» волостей
Тобольской губернии показывают, что состав населения отделы и. х
юрт постепенно обновляется: наряду о коренными фамилиями реви­
зии фиксировали и новые. Семьи и группы се:.ой южных хантов ч ас­
то пеоесолялись из поселка в поселок, изчезали и появлялись
вновь. (Тобольский филиал Государственного архива Тюменской об­
л ас ти , ф .1 5 4 , ОП.8 , д д . 4 3 , 4 4 , 73, 74, 75, 2 68, 347, 814, 9 9 2 ).
Такие внутриволостныа межюртоЕые миграции обусловливались пот­
ребностями экстеноивного рыболовецко-охотничьего хо зяй ства, на­
ходившегося в большой завиоимооти от экологичеоких условий.
Небольшие (всего несколько километров) перемещения в отде­
льные периоды вызывались рыболовным промыолом южных хантов.
Ежегодно из своих постоянных селений рыбаки перебирались с се ­
мьями на два-тр и .месяца в "летние" юрты. Подобные переезды пос­
лужили основанием для отнесения хантов к разряду "кочующих ино­
родцев" по Уставу 1822 г . То, что потом семьи неизменно возвра­
щались в свои постоянные селения, не учитывалось. Такие переезды
о ''зимников" на "летники" сказалиоь на названиях некоторых посе­
лков южных хантов (юрты Летне-Пуштинские и Зимне-П уш тинскиеК а­
менские и Уминские).
Хотя волоотная организация и способствовала территориальной
устойчивости населения, она не могла исключить целиком ^ежволоотннх миграций. Данные ясачных книг ХУП в . , материалы ревизских
сказок конца ХУШ - середины XIX в в . , сведения Первой всеобщей
перепиои населения 189? г . свидетельствуют о значительных изме­
нениях численного ооставаш ш о-хантийскш с волостей в рассматрива­
емый период. На протяжении ХУП-ХУШ вв. общая численность южных
хантов иозр ао тал а, а за т е м ,в XIX в . , стала сокращ аться. При этом
изменение численнооти отдельных этнотерриТориалышх групп и во­
лостей происходило неравномерно. Анализ отатистичеоких сведений
дает основание предположить, что в оонове демографических сдви­
гов населения Нижнего Прииртышья в ХЛ1-Х1Х в в . лежали миграцион­
ные процеосы ,.преаде Еоего . межволоотные.
На первом, "промысловом'/ этапе освоения Сибири (ХУП в . ) ,
щюисходил отход хантыйского населения в более северные и вос­
точные районы, вызванный стремлением укрыться от яоачного обло­
жения, христианизации й избежать прямых контактов с русскими.
Затем , в ХУШ—XIX в в . , направления миграций коренного насе­
ления Нижнего Прииртышья неоколько изменились. Это было связано
с изменением характера руооконкдоно-хинтыйокю. контактов.
На втором, "зем лодельческом ", этапе оовоения С ибир^проис­
ходил постоянный м аосош й приток руоского крестьянского н аселе­
ния в Западную Сибирь из более юшшх районов. Уже в конце ХУШ в .
русские были щюобладнюшим элементом в населении Ни.лого ПриирТ И Ш К Ч , Я СО fi J'Oj.Oii IIOilGJBUJIU XIX в . русские СТ.ЧЛИ С О Л И Т Ь С Я И в
"инородческих остяцких" волоотях. Усиленное проникновение в Си­
бирь русского торгового капитала приводило к переходу части п р о ­
мысловых угодий аборигенов в руки купцов и коестьян-предпринимателей. Это заставляло х ан то Е гесо сел яться в отдаленные районы,
где имелось больяе свободных земель л доля русского населения
была меньшей.
За XIX в . численность иртышской группы хантов уменьшилась
почти в два р а з а . По-видимому, часть иртышских хантов пересели­
лась на Конду. Переселенцев привлекало обилие р е к , богатых ры бой,
лесные урманы с пушным зверем и дичью, боры с ягодами. Близость
языковых диалектов иртышских и кондиноких хантов также свидете­
льствует о возможности таких миграций, которыми и объясняются
Еысокие постоянные темпы прироота хантыйского населения Меньшекондинской волости.
Часть иртышских хантов переселилась в верховья Салыма. Сред­
нее течение Салыма заселялось обскими остяками. Переселялись на
Салым и демьянские ханты (Шульц Л .Р ., 1924, O .I 7 0 - I 7 I ) . Вероятно,
часть демышс.чих хантов ушла еще дальше на сеЕ еро-вооток# на
Юган. В XX е . происходило переселение хантов с Большого Югана на
Демьянку и Салым, быть может, это было уже обратное движение,
возвращение на старые земли.
Можно также' предичлагать, что в Белогорскую и Ендырскую во­
лости на Оби переселялись ханты из более северных районов, откуда
их оттесняли коми и манси. Несмотря на сокращение численности при­
обских хантов, фамильный фонд их значительно вырос в XIX в . Любо­
пытно, что образование новых фамилий происходило за очет распада
патронимических объединений.
Итак, на протяжении ХУП-Х1Х в в . в ореде южных хантов проис­
ходили миграции, обусловленные маосопым' притоком в Нижнее Приир­
тышье русского населения. Миграционные процеооы способствовали
активизации хозяйственных и культурных о в я зей , усилению этничес­
ких контактов и смещению как отдельных этнотерриториальных групп
хантов между ообой, т а к и русского и южно-хаитнйокогонаселений.
РАБОЧИЕ ИЗ КОРЕННЫХ НАРОДОВ
НА КАПИТАЛИСТИЧЕСКИХ ПРЕДПРИЯТИЯХ
В.П.Зиновьев
Изучение истории коренных пародов края всегда входило в
круг наиболее важных задач исследователей прошлого Сибири (Бах­
рушин С .В ., 1928, с . 5 9 -6 5 ). На это направлены усилия археологов,
антропологов, этнограф ов, лингвистов, историков. Но не все сюже­
ты освещены в равной степени. К таковым относится и влияние про­
мышленного освоения Сибири русскими на традиционное хозяйство и
социальную организацию коренных народов региона в период капита­
лизма. Из поля зрения советских этнографов и историков выпал,
в частнооти,вопрос о найме рабочих из кбронннх народов Сибири на
капиталистические предприятия. В наотоящем сообщении рассмотрены
особенности пролетаризации коренного населения Сибири в XIX начале XX в в .
Масштабы и интенсивность этого процесса зави сел и ,о одной
стороны,от государственной политики в отношении кореншос народов
Сибири, отраслевого со става и характера размещения промышленных
предприятий, а с другой - от уроЕня социально-экономического
развития населения колонизуемых окраин.
Политика царского правительства по отношению к коренному
населению Сибири была подчинена интересам фиска. В ХУП-ХУ11; е в .
коренные жители били постовшиками ясака-пушнины. Государство
стремилось к сохранению их традиционного хозяй ства. В XIX - на­
чале XX в в . , когда запасы пушного зверя истощились, охранитель­
ный курс сменился русификацией, прямой эксплуатацией природных
ресурсов региона русским капиталем.
В районах расселения коренных народов действовали в основ­
ном предприятия добивающих отраслей - горной, лесной, рыбной.
Большинство из них находилось на мануфактурной стадии разви ти я,
поэтому там в широких масштабах могли найти применение рабочие
руки коренных жителей.
Коренные жители составляли две трети из 6-10 тыс. рабочих
нижнеобских рыбных промыслов (ненцы, ханты, коми-зкряно, тоболь­
ские тата р ы ), большую ч асть из 503-600 рыбаков наримсгого Прио­
бья (ханты, селькупы ). Г1о нескольку сотен рабочих на ркбннх ficoмыолах низовьов Енисея были.из долран, эвенков, ненцев, юраков,
ня Лене - из я ку то в , на Байкале - из бурят и эвенков, на Чанонских озерах - из барабинских т а та р .
На золотых приисках работали а л т а й ш , хакаоы, буряты, якуты,
сибирские татары . На ломке соли из самосадочных озер - казахи и
буряты. Эвенки, якуты, орочи были проводниками поисковых партий
и экспедиций, почтальонами, еоэчикэми кладей. На леоозаготовках
Витимско-Олекминских приисков работали до 3 -5 тыс. я ку то в, на
сплаве л еса по Енисею - хакаоы, на заго то вк е дров для пароходов ханты, эвенки.
По особенностям процесса пролетаризации коренное население
можно разделить на три группы: I ) оседлое (зем ледельческое) часть алтай цев, х ак асо в , бурят,* 2 ) кочевое или полукочевое (ско­
товодческое) - алтайцы, тувинцы, хакасы , якуты, большая чаоть
бурят, забайкальских Э Е ен к о в; 3 ) оседлые и полуоседлые охотники,
рыболовы и оленевода Севера.
Оседлое земледельческое население о его навыками к тяжелому
монотонному труду, знакомое о действием сиотемы внеэкономическо­
го принуждения, психологичеоки было подготовл ял о к положению
промышленного р абочего, к подчинению капиталистической дисципли­
не труда. Сибирские татары , буряты-земледельцы в процеосе проле­
таризации не отличались от русского населения. -Татары вошли в
соотав контингента постоянных рабочих на копях Анжеро-Судженского района, Черембасса на рудниках Мариинокой тай ги . Татары, бу­
ряты трудились судорабочими, ямщиками, рыбаками, строителями.
Тяжелее переживали омену занятий и обстановки представители
скотоводческого кочевого населения. На первых порах их редко
отавили на основные работы} горные или завод ские. Они выполня­
ли, как правило, вспомогательные операции» перевозки, заготовку
топлива, фуража, т . е . те работы, которые не выходили из круга
привычных для них занятий, связанных с уходом за лошадьми и оле­
нями. Это способствовало вживанию бывших кочевников в атлюоферу
промышленного предприятия. Со временем они выполняли и основные
работы. 1379 г . буряты и якуты составляли 2 % прииоковых рабочих
Восточной Сибири, а в 1890 г . - 7 ;3.
Представители малых народов Севера практически не участво­
вали в формировании постоянных кадров промышленного пролетариата
Сибири. Попытки их эксплуатации в качестве наемных рабочих вне
сферы их привычных занятий оканчивались неудачно. Сказывалооь не
только отсутствие навыков промышленного труда, но и неспособность
психологически принять режим капиталистического производства. По
свидетельству золотопромышленников^тунгусы (эв ен к и ), получив за ­
работок или за д ат о к , не работали до
тех пор^пока были деньги и
не понимали,зачем нужно идти на работу, если есть пища. По этой
же причине ненцев и хантов почти не било среди вольнонаемных ра­
бочих обских рыбных промыслов. Они преобладали среди кабальных
рабочих.’ - "одатчиков", "исполыциков", "вотчинников".
Коренное- население на промышленные предприятия притягивала
возможность иметь более надежный, чем традиционные, источник жи­
знеобеспечения. Притягивала их также возможность приобреоти вод­
ку.
Труд на промышленных предприятиях для различных групп насе­
ления имел разные последствия. Сибирские татары сохраняли в ос­
новном свои моральные, культурные и религиозные традиции, были
устойчивы к вредным плодам цивилизации, чего нельзя ск а за т ь о
таких народах как алтайцы, хакасы, буряты, якуты. Длительный пе­
риод приспособления к промышленному труду выдерживали далеко не
в с е , многие становились жертвами алкоголизм а, ту б ерк улеза, гибли
на производстве. Для представителей малых народов работа по най­
му была чаще всего временной. Продолжительное их пребывание на
промыслах, промышленных предприятиях привело к утрате традицион­
ных трудовых навыков, потере хозяйственной со стоятельности, ал­
коголизму, обнищанию и вырождению. Современники отмечали сокра­
щение численности коренного населения в районах золотопромышлен­
ности и капиталистически организованных рыбных и леоных промнол ов. Существование малых народов Сибири было обусловлено сохра­
нением традиционного способа хозяй ства; рыболовства, охоты и
оленеводства.
П .Е.Бардина
Иотория формирования в Сибири русского населения, как и
причины его передвижения из обжитых мест на новые, довольно ак­
тивно исследуотся в работах историков. Более глубокому раскры­
тию этих причин на конкретном матрриало может способствовать
изучение роли старообрядческого движения.
В работах советских историков признано, что крестьянская
земледельческая „ольпопароднглн колонизашш имела решающее зна­
чение в освоении Сибири русскими. Прпчины переселения были как
экономические, так и социально-политические. Последние, под ре­
лигиозной оболочкой, наиболое характерны били для массовых пероселений отарообрядцев как из Европейской Роосии в Сибирь, так и
во Енутрисибирских миграциях.
История старообрядческого движения привлекала внимание мно­
гих исследователей, но сибирские старообрядцу изучались сравни­
тельно мало. Только в послоднео время работами II.II.Покровского
восполняется этот пробел. Некоторые периоды и регионы в истории
старообрядчества остаются до сих пор слабо..иую них.;;.. Т ак,о
старообрядцах территории Томской области конца XIX - начала
XXitu. в литературе сведений очень мало.
Вся история Роосии с конца ХУП в . наполнона подчас очень
острой кровопролитной борьбой правительственных и церковных
властей против старообрядчества, сочетавшейся временами о уступ­
ками и увещевательной политикой. Пеомотря на эти меры, старообря­
дчество отличалооь удивительной жизнеотойкоотью. В религиозном
учении старооб ряд ц ев были сильны раннехристианские эсхатологи­
ческие идеи о близости конца с в е т а , о приходе господства анти­
христа и необходимости ухода в "пустынь". Идеи пуотынножительства были наиболее полно выражены в согласии бегунов, которые
сыграли некоторую роль в заселении окраин Росоии.
Ярким примером иерволроходческоН роли отарообрядцев может
олужит. история оовоения долины р . Бухтармы на Алтае "каменщи­
ками", освещенная в работах многих исследователей. В резул ьтате
правительственной спилки появились группы старообрядцев.1 "поля­
ков" на Алтпе и "семойских'1~в Забайкалье, иотория которых также
довольно хорою псслодованл.
В отличив от этих групп стг.рообрядци в Среднем Приобье и з­
вестии сравнительно мало и появились зд есь гораздо позднее. Однико и они сыграли определенную первопроходчоскую роль в зао ел ении таожних районов Приобья.
Первое уномииошш о отарообрядцах около г . Томска имеются
в описании С.П.Крашенникова своого пути по рР-Оби и Томи в
1 734 г . Но и в конце ХУП; в . районы Притомья занимали весьма
скромное мосто по официальной статистике старообрядчества по
ораинению с Алтаем или Приуральем (Покровский Н .Н ., 1974, о.
3 5 0 ). Положение изменилось, по-видимому, только о конца XIX в . ,
когда развитие капитализма, усиление эксплуатации, политические
собчтия начала XX в . привлекли внимание старообрядцев к Е есьм а
удаленным :\ труднодоступным "медвожьим" ух’лам томской тай ги , в
частности Наримского кр ая. Недаром на Алтае сложилаоь л е ген д а,
зафиксированная Н.Н.Локровоким, что алтайские старообрядцы, по­
кинувш ие родны е т о с т а , нашли Беловодье на севере Томской области.
По полевым этнографическим материалам, собранны!.: автором в
1975—1984 г г . , в левобегюжних районах Томской области (в Чаинском, Бакчарском, Пашбольском и д р .) проживает до бо льно много
потомков старообрядцов. Многие из них родилиоь уже зд ооь, в Си­
бири, другие приехали в детском возр асте в начале века со обои ­
ми родителями. Лишь отдаленные пожилые информаторы приохали сюда
сами. По их р ассказам , а также.по имеющимся сведениям в литера­
туре. восстанавливается картина осЕоёшде этих мост.
Основными районами выхода старообрядцев, поселившихся в
Пвиобье, били оосодние регионы Сибири и Приуралья, в основном
Пермская и Тюменская области и Алтай. При близком соседстве или
совместном поселении моаду выходцами из разных мест складывались
специфические взаимоотношения, характеризующиеся приоритетом бо­
лов прогрессивной в культурном отношении группы, несмотря на
веоь их консерватизм.
Религиозные и социалыю -политичвокие мотивы переселения б
сознании ю эестьян, как и в прежние времена, тесно переплетались.
Экономические жо причины довольно часто отходили на второй план,
так как иногда они забирались в такие м еста, где зеьуюделиом з а ­
ниматься было почти невозможно. Вместе с том экономические при­
чины не изчезали полностью, что отражалось в распространенных
легендах о сказочных природных б огатствах Нарымского края (оби­
лие рыбы, дичи, я г о д , грибов, кедровых орехов и п р .) . Поселяясь
в малообжитых районах Приобья, старообрлдци в немалой степени
способствовали хозяйственному оовоению этого к р а я , распростране­
нию земледелия и огородничества все дальше на се в е р .
Большой интерес представляет изучение путой продвижения
этих старообрядцев. Довольно часто эти пути были многоступенча­
тыми, с переездами с одного места на д р у го е, и в этом движении
проходила значительная чаоть их жизни. Выходцы из ооседних к з а ­
паду районов Сибири/ по-видимому, впервые попали на верховья рек
Васюгана, Парбига, Конги, Чузика и других рек левобережья еще со
времен знаменитого Тарского роэыока 1722 г . и других подобных
гонений, когда тысячи старообрядцев были вынуждены бежать в глу­
хие меота. Возможно, что в качестве проводников по труднопрохо­
димым болотам им олужили коренные народы региона (ханты и сель­
купы). В процессе заселения происходило своеобразное "просачива­
ние" о верховьев одной речки на другую; в этих местах они нахо­
дились недалеко д р у г о т д р у га. С появлением других поселенцов
старообрядцы часто уходили дальше, в глубины нарымской тайги или
по реке Кеть - в Красноярский край.
Центрами притяжения были нередко старообрядческие скиты,
существовавшие ранее или возникавшие в н о вь. Вокруг них с о зд ава­
лись небольшие поселения; заимки, чаото называвшиеся по фамили­
ям первопоселенцев. Характерна была малочисленность пооелений и
их разбросанность. Чаще всего поселения располагались в укромных
меотих. возле р о к, озер.И ногда такое поселение ооновывали на кру­
том изгибе р еки , так что с трех сторон оно было ограждено е с т е с ­
твенными крутыми берогами, а с четвертой ■ обнооилось оградой из
выкорчеванных деревьев и колючих кустарников.
Выбор места диктовался также удоботвом для промысловой де­
ятельности, которая составляла на первых порах, а иногда и зна­
чительно дольше основу всей жизни. Занимались отарообрядцы охо­
той, рыболовством, кустарными промыолами, разводили в небольших
количествах скот и по возможности заводили традиционную пашню.
Некоторой спецификой отличалась жизнь в оки тах, где она
связывалась со "служением б о гу ", хотя и там трудовая деятельность
занимала большое м есто. Этим подтверждается мнение Н.Н.Покрогокого, что старообрядческое пустынножительство в Сибири было про~
ждо всего трудовым, крестьянским по своему быту, психологии,
традиция,м и мало имело общего с монастырями.
Старообрядцы томской тайги длительное время сохраняли мно-
культурно-бытовые особенности в жилище, одевде, утвари, во
всем семейном уклад е. Только о установлением оовэтской вл асти ,
с началом коллективизации коренным образом, изменилась жизнь
этих религиозных отщейенцев и вечных отраняиков. Некоторые из
них длительное время оохраняли овою обособленность, другие пнталиоь найти еще более глухие м еста, но большинство старообряд­
цев, оообенно молодое поколение, вотупили в колхозы, где их по­
томки продолжают, трудиться по сей день и ужа давно забцли про
"старую в е р у ". На месте старообрядческих заимок вырооли крупные
современные с е л а , многие заимки исчезли. В настоящее время в
этих, к о гд а-то глухих м еотах, отроитоя новый город - Кедровый.
ги9
СОЦИАЛЬНОгЗКОНОМИЧЕСКИЕ ПРИЧИНЫ МИГРАЦИЙ
МАЛЫХ НАРОДОВ СЕВЕРА В XIX в .
В.Г.Марченко
Миграции народов С евера, являешиеоя до присоединения Сибири
к России сл ед о тЕ и ем военных столкновений и кочевого образа жиз­
ни, получают со времени включения Сибири в оостав феодального
государства иные побудительные мотивы. Постепенно и зч езает т а ­
кая причина миграций, как военные столкновения, хотя они продо­
лжались еще на протяжении ХУП—ХУП] в в .^ и нй видное место выдвига­
ются причины, связанные о влиянием эксплуататорского государства
на жизнь народов Севера.
В ХУП-ХУШ в в . причинами миграций малых народов Севера я в ­
лялись уже стремление уйти с м ест, на которые проникали русские
промышленники и крестьяне и опромыиищвали их родовые у го д ья, а
также желание оовободиться от яоака и эксплуатации ясачных сбор­
щиков. Миграции были связаны и оо стремлением найти болео бога­
тое пушным зверем м еста, так как уплата яоака привела к переори­
ентации промыоловой деятельности оеверных народов. При этом сле­
дует различать миграции родовых групп и уход части o o p o jim B от
основного ядра рода,
Архивные материалы н о к а з ы ^ о т , что это
явление получило широкое распространение у малых народов Севера
во воех регионах Сибири.
XIX век характеризуется ускоренным развитием капитализму в
России, который, проникая на сибирские окраины, вовлекал п свою
орбиту н малые народы. Р азв и ти е• золотопромышленности, п[х».'иц№.'н-
иого лора рыбы, колонизация русскими переселенцами, а также па­
дение пушного промысла подрывали остатки традиционного строя и
бита сибирских народов. А это вело к распаду родов и миграциям
населения. В XIX в . они настолько усилились, что правительство
Еынукдено было издать в 1858 г . за к о л , разооиыющий разделенно
родов и переход аборигенов из одного рода с целью упорядочить
ясачный сбор е другой, так как часто отколовшаяся ч асть сородичейперексчевывалана такие огрош ио расстояни я, что связь ео с
оставшимся родом преоьшаиаоь окончательно и последний вынужден
был платить я с а к и за ушедших (ИГЛ РСФСР ДВ, ф .1093, о п .1 , д . 86,
л .3 7 ,3 8 ). Причшш миграций в этом случае следуот усматривать в
окончательном разложении партиархально-родояых с в я зе й , а подчас
в прямом сгоне аборигенов с их угодий.
В XIX в . усилились социально-экономический причины миграций:
разорени е, кабальная зависимость от русских купцов и промыш­
ленников, истощение пушных б о га т с т в , опустошительные эпидемии,
что заставляло северные народы уходить из своих вотчин, скрыва­
ться от сибирской администрации. Пелымский частный комиссар Булич, исследовав в 1822 г . Казымскую волость Тобольской губернии,
докладывал, что население ее вследствие Е ы гораш ш леоов и умень­
шения зЕ е р я пришло е бодность, стало переходить на новые м еста,
многие служат по найму из пропитания у русских. Более чем из 400
ясачных плательщиков на месте не насчитывается и 200, вынужден­
ных вносить я с а к и за отсутствующих. Булич писал: "Надобно еще
удивляться необыкновенному терпению яоашных сей волости и тому,
что они не все вообще бросили свои яилища и сохранили по крайней
мере название волости" (ГАТОТ, ф .1 5 4 , о п .1 , д .6 ( 2 ) , л . 38-39 о б .) .
Но главной причиной миграций следует считать усиление по­
датного гн ета царского самодержавия и стремление малых народов
Севера уйти от н е го . В этой связи характерен следующий ф акт. В
овязи с присоединением в 1858-1860 г г . по Айгунокому и Пекинс­
кому договорам о Китаем территорий по Уссури и Амуру к России и
В связи с освобождением коренного населения от ясака, на данную
территории начался приток эвенков из Иркутской губернии и Якут­
ской области. Казна теряла доходы и это вызывало большую тревогу
администрации, которая поставила перед правительством вопрос о
возвращении эвенкских родов в пределы их прежнего пребывания или
нераспространения на них положения
об освобождении от податей (ЦП1А СССР, ф.12С5, o n . I I , дЛ ТО , л .
38-39 о б .) .
Таким образом, социально-экономические условия, связанные
с ълиянлем государства на жизнь малых народов С евера, явились в
XIX в . одним из условий массовых миграций аборигенов Сибири.
0ТРА2ЛШЕ ЬИГРЛШШШ ПРОЦЕССОВ В ПРАЗДНИЧПООБЕЯДОВОЛ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МАНСИ
Н.И.Новикова
Миграции играли большую роль в этнической истории обских
у гров, складывании отдельных групп хантов и манси, их культурных
особенностей. В кач естве дополнительного источника для выявления
направлений миграций в Западной Сибири выступают традиционно-бы­
товые праздники манси.
Медве:хий праздник восточных манси, живущих по роко Кондо и
ее притокам,наименее исследован в этнографической литературе^
тогда как ряд его особенностей позволяет проследить некоторые
древнейшие черты, связанные с миграциями, этническая история
района Кондк обусловлена значительными передвижениями населения.
Некоторые особенности медвежьего праздника кондинских манси по­
зволяют говорить о их связях с приуральским населением.
Основной особенностью культа медведя и модрежього праздника
у кондинских манси яв л яется запрет о сть медвежье мясо. Тушу модводя и часто его голову оставляли в лесу на специально сделанном
помосте или зарывали в землю. Постепенно табу на мясо ослабля­
л о сь, по словам некоторых информаторов, мясо медведя съедалось,
но обязательно членами семьи охотника. При этом кости закапыва­
ли в землю. Аналогичная картина наблюдалась и у коми (Сидоров
А .С ., 1926, с . 2 9 -3 3 ). Некоторые ограничения при еде медпеиьего
мяса существовали у всех групп обских у г р о Е , в основном они з а ­
ключались в запрете женщинам ость определенные части туши. II
только у восточных манси существовал запрет на всо мясо медведя.
Учитывая, что именно у восточных манси сохранилось много арха­
ичных черт в ку л ьте, запрет е с ть мясо можно рассм атривать как
отголосок глубокой древности, когда "миропонимание первобытного
человека исходило из сознания его единства с природой, из прсд-
ставления о "родственности" людей и животных, из веры в равное
право всего живого жить и продолжать овой род" (Косарев М.Ф.,
1984, с .1 9 4 ) .
По пм дставлениям кондинских манси медведь - дочь женщины
или превращенный человек. По словам наших информаторов, таких
оборотней особенно много встр еч ается на Урале. Подобные представ­
ления и связанные с ними обряды были широко распространены у
финно-угорских народов Прибалтики и Приуралья (Грибова Л .С .,
1875, с . 3 8 -4 0 ).
В мифологических представлениях кондинских манси о медведе
сочетаются мужские и женские, свящепние и профанные черты. Осо­
бенностью праздника и всех обрядов, связанных с медведем, имен­
но у этой группы манси была значительная роль женщин .
В XIX веке медвежьи праздники были довольно массовыми .Гю сведон:шм наших инхорматороЕ, медвежий праздник устраивался жителя­
ми одной деревни. Шкуру медведя заносили в каждый дом. Участники
этого обряда были в масках из бересты - "как будто морда медве­
жья" (по словам информаторов). Здесь прослеживается уподобление
человека медведю, но встречающееся у других групп манси. Исполь­
зование медвежьей шкуры, а позднее ее частей на медвежьем празд­
нике относится к числу древнейших устойчивых компонентов культу­
ры обских угроЕ. Это явление известно и у коми. Следы такого ис­
пользования шкуры в медвежьем празднике е с ть и в медвежьем куль­
те северных и восточных хантов.
.Медвежи:! праздник кондинских манси в том виде, в котором он
дошел до н а с , включает в себя разновременные явления. В целом
медвежий культвС ибиои относится к дошаманским поедставлениям и
обрядам. Шаман не присутствовал на медвежьем празднике или при­
сутствовал наравне со всеми. Несколько иную картину мы видим у
кондинских манси, у которых существовало специальное священное
шаманское представление на медвежьем празднике.
Итак, медвежий праздник кондинских восточных манси я вл яется
ярким и самобытным памятником этнической культуры обских угров.
Именно у этой группы манси были'зафиксированы особенности,не и з­
вестные или не сохранившиеся у других групп. Во-первых, запрет
есть медвежье мясо/, во-вторы х, большая роль женщин на празднике;
p-тр етьи х , уподобление людей медведю с использованием в качестве
костюма моднеяьей шкуры',, подражание манерам и походке медведя,
представление о маске как "медвежьей Морде"; в-четрорты х, роль
шамана на празднике в к ач еств е его руководителя или одного из
ведущих участников. Вое эти черты, за исключением пооледней,
свидетельствуют о том, что медвежий праздник кондинских манои
включал в себя древнейшие черты.
По материалам медвежьего праздника кондиноких манои прос­
леживаются параллели в представлениях и обрядах о приуральским
финно-угорским населением, западными манси, северными и восточ­
ными хантамц.
Наиболее полно сходство обнаруживается именно с западными
группами населения. Об этих св язях свидетельствуют и исследова­
ния по этнической истории района Конды, где шел процесс ассими­
ляции хантов, манси. Специально занимавшаяся этим вопросом З.П .
Соколова пришла к выводу, что основные потоки миграции населе­
ния были с запада и юга (Соколова З .П ., 1982, с . 2 6 ). Зто свиде­
тельству ет о том, что отмеченные параллели в медвежьем праздни­
ке не случайны.
Вероятно, именно связями с уральским населением, западными
манси можно объяснить наличие в медвежьем культе кондинских
восточных манои древних ч ер т. Е стественно, что наплыв населения
с запада вызвал миграции в этом районе на восток и на оев ер .
Это может быть одной из причин сходства черт медвежьеТо праздни­
ка у кондинских манои и северных и восточных хан тов. Кроме то го ,
нельзя не учитывать и значения общих истоков культа у этих наро­
д о в, которые в значительной степени облегчали переноо его черт
от одной группы обских угров к другой.
АНТРОПОНИМИЧЕСКШ МАТЕРИМ
КАК ИСТОЧНИК ПО ЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ СЕЛЬКУПОВ
С.Ы.Малиновская
I.
В поолевоенные годы наметилось определенное оживление
в облаоти изучения этничеокой иотории народов Западной Сибири.
Эта проблема привлекала и привлекает внимание ученых разных
профилей: лингвистов (А.П.Дульзон, Э .Г .Б е к к е р ), этнографов
(Б.О .Д олгих, Г.И .П елих), археологов (Л.А.Чиндина). В настоящее
Е р ем я можно поднести предварительные итоги, сопоставляя данные
различных исследователей.
2 . Материалы антропонимии также могут быть использованы для
исследования этноисторяческих событий, особенно на таких хроно­
логических с р е за х , как ХУП-ХУШ сто лети я. Их оледует привлекать
как один из видов источников (в особенности Фамилии и имена чле­
нов различных диалектных и административно-территориальных групп)
для характеристики миграционных процессов в регионе.
3 . Несомненный интерео в этом плане представляет историчес­
кая антропонимия селькупов. По фонду "Сибирского приказа" ЦГАДА
(ф.214) устан авли вается, что селькупы в ХУП в . на территории баооейна Средней Оби проживали в основном в Нарымском и Кетском у о з дах. Современные оелькупские Фамилии Киргеов, Йженбин, Чаргин,
Тоболжин, Педогин, Мурзин, Почин, Ч ечегин, Боркин и д р . устанав­
ливаются по материалам ХУЛ в . Эти же материалы дают возможность
судить не только о количестве яоачных плательщиков, но и б егстве
их от я сак а в Барабинскую волость и Енисейский у е зд . Выявляются
и другие причины б егства "остяков" с обжитых м ест: крещение,
эпидемии оспы, уход соболя, голод п др.
Антропонимы могут указы вать и на о в я зь с другими народами
и этнографическими группами, территориально отдаленными от сов­
ременных мест проживания селькупов.
ФАКТОРЫ ОБРАЗОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНОГО СИНКРЕТИЗМА У
УРАЛО-АЛТАЯСШ НАРОДОВ
А.М .Сагалаев
История этнокультурных контактов урало-алтайоких народов
изобилует вариациями на тему "мировая религия и язы чеотво".
Как правило, масштабные миграционные процеооы, смены культур
сопровождались не только хозяйственным, но и духовным освоением
ноеых территорий, распространением среди аборигенов идеологии и
практики "большой" религии, будь то христианство, буддизм или
ислам. Хотя названным вероучениям прозелитизм был овойотвенен в
разной степ ени, а их распространение ие во агда связано о миграци­
ями, взаимоотношениям мировых религий о традиционными верования­
ми был приоущ ряд общих ч ер т . В их числе можно н азвать насильст­
венное распространение новой веры (хотя бы в первый период ее
утверждения на новой территории), периоды стабильного сосущест­
вования отарой и новой религий, связанные с их взаимной адапта­
цией; инициированное развитие традиционных верований под прямым
или косвенным воздействием мировой религии.
Образование религиозного синкретизма вследствие взаимодей­
ствия старой и новой ролягии - лишь один из аспектов этн о -к у льтурных ко н такто в, в которые вступали народа Западной Сибири и
Саяно-Алтая на протяжении своей этнической истории. Когда речь
идет о процессах восприятия идеологических инноваций, необходи­
мо учитывать, что эти процессы в конечном счете были обусловле­
ны рядом факторов, важнейшим из которых являлся уровень социаль­
но-экономического развития общ ества-реципиента. Судьба идеологи­
ческой инновации во многом зависит от т о го , насколько она "сов­
падает с тенденциями внутреннего развития или по крайней мере
не противоречит им" (Арутюнов С .А .) . Наконец, немаловажное зна­
чение имеет характер и содержание процесса межэтнического в заи ­
модействия. Если он предполагает образование ноеой этнической
(культурной) общности, идеологические инновации могут глубоко
внедриться в.ку л ьту р у новой общности и, со временем п отерять,
статус заимствования. По-видимому, так был воспринят предками •
обских угров т .н . "митраистский ком плекс", имевший явно южное
происхождение. Его включение в мировоззрение аборигенов тайги
сопровождалось адаптацией ряда других южных элементов культуры.
Переломным периодом в истории урало-алтайских народов было
включение в т а сферу влияния русского го су дар ства. Р азностади ольнооть обществ аборигенов Сибири и русских сибиряков не могла
не ск а за т ь с я на восприятии христианства. Очевидное положение о
том, что разные сферы культуры народа затрагиваю тся идеологичес­
кими инновациями в различной степени,нуж дается в конкретизации.
Поэтому, рассматривая вопрос с факторах образования религиозно­
го синкретизма, культуру урало-алтайских народов целесообразно
рассм отреть, выделив составляющие ее подсистемы или сферы (про­
изводственную, жизнеобеспечивающую, соционормативную и познава­
тел ьн у ю ). Поскольку в се эти подсистемы тесно взаимосвязаны и ча­
стично перекрываются, трансформация любой из них неизбежно вле­
чет изменения сопряженных. В итоге' результатом воздействия внеш­
него фактора (у обских угров - православия, у тюрков Алтая православия и буддизма) может с т ат ь воспроизводство культуры
этн о са, неадекватное его предыдущему состоянию. В основном это
относится к тем подсистемам, в которых сосредоточен максимум
этнически значимых ч ер т . В общей структуре традиционной культу­
ры урало-алтайских этносов наибольшее чиоло этнически значимых
элементов было сосредоточено в соционормативиой, жизнеобеспечи­
вающей и в меньшей мере .- в познавательной сферах. Восприятие
православия в той м ере, как того желали миссионеры, неизбежно
должно было трансформировать вое подсиотемы культуры этнооа.
Этому препятствовали селективные черты этнической культуры каж­
дого из народов.
Закономерным результатом воздействия на традиционные веро­
вания мировой религии было появление инноваций. В культурах урало-алтайоких народов следует- р азличать результаты заим ствова­
ний и стимулированных трансформаций, произошедших по косвенным
внешним воздействиям. Заимствования, являющиеся результатом
прямого внешнего возд ей стви я, представлены следующими явлениями:
внешние атрибуты религиозного к у л ьта, лексические заимствования.
Примерами стимулированных трансформаций могут служить: по­
явление новых религиозных течений, новых способов культовой де­
ятельности, активизация представлений о выошем небесном божест­
ве (Нуми-Торуы, Ульгень» К орбустан), модернизация космогоничес­
ких мифов и т .п .
История становления религиозного синкретизма у урал о-ал ­
тайских народов позволяет говорить о двух (по меньшей мере) в а­
риантах религиозного синкретизма в соответствии с двумя уров­
нями проникновения инноваций в традиционные верования. Имеется
в виду положение С.А.Арутюнова, что на любом этапе усвоения
идеологическая инновация я вл яется чаотью ку л ьту ры этн ооа. но
далеко не все инновации могут с т ат ь частью этнической к у л ь т у ры .
Первый вариант религиозного синкретизма х арактеризуется
неполным механизмом развития инноваций в сфере культуры этн осареципиента. Заимствуемые элементы воспринимаются формально, на
уровне селекции и воспроизводства. Они стан овятся чаотью куль­
туры этн о са, но, как правило, не входят в его этническую куль­
туру.Для воспроизводства данного типа религиозного синкретизма
отимуляция необходима в каждом поколении, в противном случае
многие инновации деградирую т, изчезаю т. Этот вариант син кретиз­
ма (православно-язы чрский) существовал у саяно-алтайских тюрков
и обских у гр о в.
Второй вариант религиозного синкретизма характеризуется
состоянием нораочлоиошюстп традиционных иероваш Н и инноваций.
Иослодино стан овятся частью атничэокой культури а впослодстпин
но ооозааэто в ка;; чуэдыо оломонты. изиэнолпан структура верова­
нии воспроизводится сайду этносом, .йношнсо влияаио u o s 'jt продолiijjbO H , но ухе но я в л яется рошаащям а к т о р о м для воспроизводства,
•гржором олщ ротизм а такого рода йог** сдувать юс&ие глоыэнты а
обогих у гр о в , ламаистско-шачапокая ролялзя тувннцоя, от­
части - а д та ’Л ш ш бурхаииэм.
П РО Ц Е СС
К У Л Ь Т У ? II О - и с т о -
Р и ч и С К И X И У М 13 Ч Е II И й
В ПЕРИОДЫ СМЕНЫ АРХЕОЛОГУ:ч к с :< и у к у л ь т у р
МЕТОДИЧЕСКИЕ СЛЕДСТВИЯ ОПРЕДЕЛЕНИЯ АРХЕОЛОГИЧЕСКОЙ
КУЛЬТУРУ КАК СЛСТЕМЫ ТРАДИЦИЙМ.В.Аникович
Выход археологической практики в cftepy собственно исторических
исследований немыслим без наличия общих понятий, реализуемых, в
частности, в определйниях важнейших понятий, вырабатываемых в сфе­
ре археологической практики. Одним из критериев действенности т а ­
ких определений является их прямое воздействие на развитие методи­
ки работы с использованием данного понятия, на цели и задачи науч­
ного поиска. Если понятие, успешно работающее в одной науке, вво­
дится в другую, не оказывая подобного воздействия, можно утвер­
ждать, что оно было введено искусственно, декларативно, и неизбеж­
но будет отторгнуто "организмом" другой науки, в которую его пыта­
лись включить. Именно так произошло с "этнической версией" архео­
логической культуры (АК): все попытки определить АК через понятие
"этнос" никак не повлияли на саму практику выделения археологичес­
ких культур: с одной стороны, оказалось невозможным обосновать од­
нозначные соответствия между явлениями, прослеживаемыми в остатках
материальной культуры, и такими категориям и,как "язык" и "этничес­
кое самосознание", а с другой - при таком подходе автоматически
ликвидируется проблема интерпретации конкретных АК, поскольку все
они - по определение - сводятся к сугубо этническим явлениям.
Отказ от этнического определения АК, а также от сведения про­
блемы опоеделекия АК к "чисто археологической", процедурной сторо­
не вопроса, привел автора к определению АК через понятие "тради­
ция": "Археологическая культура есть система традиций, выработан­
ных в определенных социальных группировках под влиянием опреде­
ленных исторических условий, нашедшая свое материальное выражение
в тех результатах челоэеческой деятельности, которые смогли стать
археологическими источниками,и раскрываемая посредством анализа
этих источников".
Предложенное определение неизбежно приводит к выдвижению ряда
новых требований в области методики выделения АК, а также - г. по­
становке новых интерпретационных зад ач . Важнейшие из этих след­
ствий:
I)
АК должка рассм атриваться как динамическая, развивающаяся
система, как единство традиций и инноваций, стан овящ ихся^ свою
очередь, традициями. Реализовать это требование мойсно лишь отказав­
шись от выделения АК ч ерез установление повторяющегося совпадения
суммы ярких элементов (т и п о в ). Главное внимание следует обращать
на установление связей между различными элементами ( в том числе
и не столь яркими, как типы ). Связи эти образуют структуру, а вы­
деление АК сводится к установлению повторяемости общей структуры
в раде комплексов, внутри которой отдельные элементы (вплоть до
типов), и даже линии св я зей могут видоизменяться, возникать и ис­
ч е за т ь , отражая пространственно-временные изменения выявленной
системы традиций. Установление смены одной АК другой сводится к
установлению факта "ломки" одной системы традиций и замены ее но­
вой оиотемой.
2) Структуры должны выявляться в пределах каждой из разнокаче­
ственных групп археологических источников;: отдельно - при изуче­
нии керамики, отдельно - для каменных изделий, произведений ис­
кусства и т . д . Совпадение всех этих структур в пределах одной АК
вовсе не обязательно, (м огут совпадать, а могут и не со вп ад ать).
Комплексы одной АК, отражающей систему традиций в области изго­
товления каменных орудий,могут различаться по другим системам
традиций, например, по искусству малых форм.
3) Также не обязателен тезис об однокультурности одного посе­
ления. На практике в пределах одной стоянки могут быть выявлены
разные системы традиций, т . е , разные АК. бсобуп роль при такой
работе играет планиграфический метод.
4 ) Для АК не обязательно и единство территории. При устойчивом
консерватизме, "замкнутости" системы традиций, последняя может
сохраняться в коллективах, отделившихся друг от друга за сотни и
тысячи лет на сотни и тысячи километров, и утративших при этом
всякие внешние социальные связи. Такое положение, видимо, являет­
ся обычным для АК эпохи позднего палеолита.
Признание ф акта, что за АК скрываются различные социальные яв­
ления, обладающие одним общим свойством, положенным в определение
АК - способностью ооздавать свои системы традиций, позволяет по­
стави ть следующие интерпретационные задачи. I ) Установление соци­
альных явлений, скрывающихся эа системами традиций, обнаруживае­
мых в разных пруппах источников и в разные археологические эпохи.
2) Выявление социальной отруктурн обитателей одного поселка
в
тех случаях, когда в е го пределах прослеживаются разные системы
традиций. Пути к решению этих проблем - сравнительный анализ си-
мих АК, а также - сопоставление археологических данных с этногра­
фическими. Д оказательность такого рода сопоставлений, в отличие от
голооловного переноса этнографических фактов на археологический
материал, в данном олучае может быть обеспечена применением одного,
с т р у к т у р н о ^ метода исследований к однотипным явлениям, взятым в
втнографичеокой и археологической действительности. Таким образом,
предлагаемый подход позволяет перейти от обичных спекулятивных по­
строений к сравнительному изучению социальных групп и социальных
связей в различные эпохи на базе оамого археологического материала.
Точно так же,как нельзя априорно устанавливать социальное содер­
жание системы традиций, определяющей АК, невозможно заранее опре­
делить причину смены одноЛ АК другой. Причины эти могут быть чрез­
вычайно разнообразными и должны выявляться каждый раз в ходе кон­
кретного анал и за. При этом могут обнаружиться случаи, когда корен­
ная перестройка "старой" оистемы традиций осуществлялась в резуль­
тате ее внутреннего оаморазвития.
Предложенное понимание АК исключает возможность ее обязательно­
го соответствия категории "э тн о с ". Нет никаких оснований полагать,
что в АК, зафиксированных на обширных территориях и существовавших
в течение тысячелетий, сохранялось единство языка и этнического
самосознания. И с аругой стороны, нельзя счи тать, что омена одной
системы традиций другой системой (особенно если перестройка осу­
ществляется за счет внутреннего развития "старой" системы) неиз­
бежно должна сопровождаться сменой языка и этнического оамосознания. Не исключено, конечно, что в ряде олучаев удастся д о к а зат ь,
что традиции, определяющие ту или иную АК, являются именно этни­
ческими традициями.' Однако, археологам, которце заинтереоуютоя
именно такими случаями, придется в первую очередь подумать о том,
как доказать наличие такого соответствия,
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ СМЕНЫ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ .КУЛЬТУР
В. 3 . Бобров
Археолог в научных исследованиях практически повоемеотно о тал киваетоя с проблемами ку льтурогенеза, в чаотнооти о вопросами преемственнооти и смены, автохтонного и миграционного, конвергентного
и диффузионного. Какова бы ни была позиция последователя по отно­
шению к теоретическим концепциям об археологической культуре /и с -
точниковый или иоторикооодержательный подход/, в исследовательс­
кой работе перед ним стоит и решается задача происхождения архе­
ологической культуры, дальнейшая иоторическая судьба ее нооителей,
периодизация культур в том или ином локальном географическом рай­
оне, Б каждом конкретном олучае группа факторов /р а н го в ая значи­
мость их во времени и. пространстве может изм еняться/ определяет
характер исчезновения и возникновения новой археологической куль­
туры, формирует ее облик. Связь археологического факта и истори­
ч еского, основанная на диалектике перехода количественных измене­
ний в качественные, позволяет выявить не только признаки, опреде­
ляющие культуру, но и реконструировать исторические явления. Та­
ким образом, в построениях культурологического порядка, в част­
ности, смены археологической культуры, исследователь может опереть­
ся на теорию АК. Все же это явление поддается моделированию и дол­
жно иметь теоретическое обоснование. Пэка можно констатировать сучеетоование в археологической науке теории миграции.
Археологические материала свидетельствую т, что за сменой куль­
тур стоят многообразные исторические процессы и формы историчес­
ких изменений. В различных исторических условиях различные факто­
ры или их совокупности могли члиять на темпы, масштаб и характер
изменений той объективной социально-исторической реальности, кото­
рая соответствует понятию археологическая культура /А К /. При всем
множестве причин, влияющих или ведущих к смене АК, наиболее значи­
тельна /или б о м в ощутимее поражена в археологических материалах/
миграция. Не отрицая поступательного развития древних обществ о
различным хозяйственно-культурным типом,умалять роль внесших куль­
турно-исторических импульсов вряд ли правомерно. Известные этно­
графии народы-изоляты демонстрируют собой пример консерш ции от­
сталых форм и медленных темпов раэзи ти я. Технический прогресс,
особенно в производстве орудий труда, достаточно быстро преодоле­
вая межплеменные и межнациональна прегради. А сфера материального
производства, л том числе и е го предметы, обеспечивала процессы
ооииальной консолидации /С еченов С .А ./. Отдельные изобретения, до­
стижения, возникавшие на различных территориях, довольно быстро
становились достоянием племен-и народов. С этих позиций и следует
понимать культуру и прогресс - как продукт всего чел овеч ества. Та­
ким образом, и миграция, и культурная интеграция - факторы, взду­
тие к смено культур, но по-разному воздействующие на характер и
йормы изменений.
С точки зрения, хотя бы приблизительной, систематики процес­
сов смены культур можно выделить два уровня. I . Смена культур
эпохального характера. Этот уровень со о тветству ет времени перехо­
да от эпохи камня г. эпохе металла, от палеолита к неолиту и от
эпохи бронзы к железу. Важно, что во всех трех случаях возникал
качественно новый период истории чел о веч ества, основанный на круп
них сдвигах в технологии производства орудий и материале для их
изготовления, а так/е в экономической жизни. Именно в период эп о­
хальных изменений происходило сфокусированное воздействие всех
факторов - социально-экономических, исторических, экологических
и т .д . - на социальные оргянизмы, В обществе, как системе, возни
кали противоречия в функционально обусловленных связях отдельных
ее элементов. И соответственно шла перестройка этих элеменов. Од­
нако, механизм изменения р с т ае т с я до конца неясным, точно т а к же
как и причины, обусловливающие темп видоизменяющих процеосов. Так,
для переходного времени можно выделить три формы, или вида; культу­
рологических изменений. А - процесо атомизации, т . е . дробления m
небольшие относительно экономически самостоятельные коллективы.
Выделение по признаковым различиям множества типов памятников от­
вечает подобному явлению. Ослабление внутренних экономических и
ооциальных связей разрушало объединения социальных организмов,
'представляющих археологическую культуру. По мере дальнейшего р о звития происходит консолидация /этн окультурн ая, этнополчтическап
и т . д . / , которая вновь может быть выражена археологической куль­
турой. Б - процосс порехода осуществляется в рамках трансформиру­
ющейся культуры /традиционные формы хозяйственной деятельности,
приемы и материалы для изготовления орудий конкурентноспособные
наряду о новыми/. В данном случае культурная интеграция влекла
постепенное изменение в общественной системе и облике материаль­
ной культуры. В - быстротечные процессы смены культур, основаннио
на миграции.
Смена культур в цикличной динамике эпохи или периода. Про­
цессы ::ультурно~исторических изменений на этом уровне являются
отражением региональных и локальных закономерностей историческо­
го развития древних обществ. Именно на этом уровне достаточно
чотко выражена тенденция на усиление активной, адаптационной жиз­
нестойкости культур. В периоды;ранний, развитый, поздний конкрет­
ной эпохи смена культур происходила под воздействием внешних ис-
торичееких факторов. Особенно отчётливо это выражено для эпохи
бронзы. Появление производящих Лорм экономики и металлических
орудий, увеличение производительности в условиях присваивающего
хозяйства, приводили и стимулировали экономическую сам остоятель­
ность небольших по численности социальных и, вероятно, этнических
объединений. С другой стороны, те же факторы приводили к демогра­
фическому р осту, а удовлетворение жизнеобеспечивающих потребнос­
тей в условиях-экатенсивных форм хозяйствования заставляло ооваивать новые территории. В зависимости от хозяйственной специализа­
ции, плотности населения, палеоклиматических условий и многшх
других складывались предпосылки, оообенно в контактной зоне тай­
ги и лесостепи, миграционного характера смены культур или синх­
ронной поликультурности в пределах одного района.
Оценивая процессы исторического развития населения степей и
лесоотепей Казахстана и Сибири о позиций последствий древних ми­
граций, можно выделить два момента,по своей значимости сыгравших
значительную роль в дальнейших судьбах многих народов. В предандроновское время, в Ш - первой половине I I ты с. до н . э . , в аридной
зоне шёл достаточно быстрый процесс формирования высокоразвитых
центров, которые вправе можно назвать сибирскими первобытными ци­
вилизациями. Достаточно провести линию от поселения Ботай и па­
мятников афанаоьевской культуры к могильникам Р остовка,С опка-2,
поселению Самусь, окуневским комплексам и Особенно его искусству.
Становится понятен исторический омысл археологических феноменов
доаадроновского времени и можно ожидать новых "необычных"открытий
Андроновская /ф ёдо р о вская/ экспансия на восток привела к уничто­
жению кротовской, самуоьской, окуневской - сибироких культур о
высокоразвитым общественным, материальным и духовным уровнем. По
своей сути эколаноия сыграла двоякую р о л ь :- регрессивного /в о з ­
можно консервативного/ и прогрессивного характера, если рассмат­
ривать иоторичеокие процеосц вглубь и вширь. Второй момент связан
с качественно новой эпохой.'о культурами окифо-сибирского мира,
которые исторически знаменуют формирование государственных обра­
зований. Крушение их произошло в резу л ьтате более мощной мигра­
ционной волны (на этот раз о воотока), известной в литературе как
гуннская око паяния,
Л. А. 'Груфанон
Раскрывая положение о многокомпонентное™ практически любого
из:аииД11о-с1:6|!рскил атносов, отметим, «то в формиромании их этно­
культурного обли;;а значительную роль сыграли различного рода ин­
новации. Археологические источники, фиксируя лишь овеществленную
чаоть культурн этноса, не позволяют, за редким исключением, при
появлении инновации определенно утверж дать, имеем ли мц дело с
прямым заимствованием, скажем, в ('лучае миграции инокультурного
населения или речь должка идти о стимулированной или спонтанной
трансформации /терминология Арутюнова С .А /. Нолательная однознач­
ность ответа на этот вопроо достаточно важна, так как п зависи­
мости от утвердительного ответа на один из этих вопросов археоло­
ги и решают, следует ли утверждать иаличие миграции, предполагая
соответственно смену культуры, этноса и т . д . , или ограничиться
применением понятия "влияг.ив". Последний вариант, впрочем, не яв­
ляется однозначным ответом, поскольку реальный /и л и ,т о ч н е е, возмож­
н а / механизм культурного влияния до оих пор остается слабим мос­
том в построениях археологов,
К данной проблеме вплотную примыкает вопроо о критериях фикси­
рования мигр»ции на археологическом м атериале. Одним из ооновчых
общепризнанных критериев является появление на заданной террито рии чуждой культурной традиции, генотичеоки не вытекающей из ло­
гики развития традиций меотной культуры. Уоловие необходимое, но
недостаточное. Так, напри»ер, появление ирменокой культурной тра­
диции в лесостепи Обь-Иртишья одни иооледователи объясняют инно­
вацией, другие видят в ней результат дальнейшего развития андроновокой /ф едоровской/ традиции, то есть спонтанную трансформацию
культуры.
Представляется, что при исследовании предполагаемой миграции
следует обратить особое внимание на ее начальный этап , то еоть на
выявление одновременного оооущестпоча шя местной и пришлой тради­
ций в .истом виде. Как показывают исследования,такое существова­
ние возможно как на одном памятнике, так и на разных - синхронных
друг другу. 3 таком варианте закономерно появление памятников,
где обе эти традиции интегрированы, означающее, что они утратили
характер инновации, вместе с тем отдельно ичитий >\кт наличия в
одну эпоху двух разных традиций и одной смешанной д ает оонования
кик длч предположения о появлении одной из них со стороны, т а к и
для эволюционной схемы, если смеианную традицию поставить хроно­
логически между "старой" и "новой". 3 этой ситуации ц ел ееoodpaanoj
о одной стороны, обратиться к абсолютным датам комплексов /ес л и
они, конечно, имеются/, о другой - к материалам последующего вре­
мени. П редставляется, что в том случае, когда мы имеем дело с ре­
зультатом миграции, в последующую эпоху мы увидим угасание и рас­
творение чуждой /н о в о й / традиции /и н н о вац и и /, в то время как в
эволюционном варианте новая традиция будет доминировать, подчиняя
предшествующую.
В тех случаях, когда мы Фиксируем п какой-либо культуре отдель­
ные инородные черты, которые ми можем определенно св я за ть с кон­
кретной традицией /со сед н ей или более удаленной/, возможно я сле­
дует ограничиться применением термина "влияние", подразумевая под
ним контакты, пусть даже постоянные, но б ез перемещения значи­
тельных групп людей.
Следует упомянуть и о необходимости использования в данной си­
туации ретроспективного подхода. 3 развитии археологических куль­
тур Западной Сибири известны случаи, когда традиции местного на­
селения какого-либо региона, подавляясь целым рядом инокультурных
/пришлых/ традиций, через много веков проявлялись с новой силой,
в модифицированном, но достаточно отчетливом виде, вызывая у ис­
следователей впечатление полно;! смены культуры и попытки найти ее
истоки на стороне. Такого рода факты позволяют утверждать, что
смона культуры в р езу л ьтате миграции и исчезновение местной тра­
диции не воегда ведут за собой полную смену одного населения дру­
гим.
НЕКОТОРОЕ РЕЗУЛЬТАТУ ИССЛЕДОВАНИЯ ПАМЯТНИКОВ
ЭПОХИ ВРОНЗД АЧИНСКО—МАР11ПНСКОЛ ЛЕСОСТЕПИ
С .Б.Г ультов
Работы Сибирской экспедиции Ленинградского отделения Институ­
та археологии АП СССР по изучению археологических памятников на
новостройках КАТЭКа в основном сосредоточены в северо-восточных
предгорьях Кузнецкого Алатау. 3 настоящий момент данный регион
характеризуется слабо всхолмленным рельефом, прорезанным долина­
ми небольших ручьев и речек - притоков роки Ургп (бассей н Чулыма^
и относится к лесостепной ландшафтной зоне. До работ САЭ сведения
о памятниках эпохи бронзы исследуемого района, появлявшиеся в пе­
чати, были достаточно скудными и отрывочными. Новые материалы,
полученные в р езу л ьтате раскопок памятников, как эпохк бронзы,
так и скиАского времени, существенно расширяют имевшиеся данные
и позволлот уточнить схему развития и смены археологических куль­
тур в Ачинско-Мариинской лесостепи.
Могильник окуневокого Бремени Синючиха определяет, по-видимому, северную граняцу распространения этой культуры. Могилы оди­
ночные - каменный ящик с каменной "подушкой" в головах погробонного. Количество погребенных от одного до грех. Кроме могильника
известен керамический комплеко очуневгкого времени со стоянки
Кадат-б, фрагменты керамики окуневокого типа выделены в материа­
лах поселения Аппыл. 3 погребениях тагар ск о го времени могильни­
ков Ашпыл, Березовый ручей встречоны отдельные окуневские сосу­
ды;' каменный то п о р -тесл о окуневокого облика найдон на озере Инголь, Упитыэая немногочисленность памятников окуневской культу­
ры в лесостепи ( в первую очередь погребальных), можно предпола­
гать о недолговременности пребывания окунеацев в данном регионе.
Заслуживает внимания факт обнаружения на поселении Ашпыл фраг­
ментов керамики, типичной для поселения Самусь, Сходные черты
самусьской и окуневской культур отмечались у*;е неоднократно раз­
личными авторами обобщающих работ по археологии Сибири, В Лчинско-Мариинской лесостепи паскопан ряд многослойных памятников,
определяемых широким хронологическим диапазоном - доандроновским
временем, материалы которых имеют находки окуневско-оамусьского
•-.руга (Бобров J . 3 . , 19 8 1 ). Наши находки позволяют поставить во­
прос о возможности осуществления прямого контакта этих групп
населения непосредственно на исследуемой территории.
Передаи'лвние групп андроновокого населения на Енисей чорез
"лесостепноП коридор" то 2-й половине Я тысячелетия до н .э . до­
статочно четко фиксируется как данными, полученными ранее, так
и левыми материалами. К последнему относится андроновещ д мо­
гильник у езера Ашпыл, погребения Кадатского водохранилища.
Представительные керамические :;смплексы андроновссого времени
выделяются на поселениях Ашпыл и Егорьевский Час, на поселении
в пойме ручья Б ер езо во го . По всей вероятности, к ак а я -т о часть
пришлого андроновокого населения обосновалась в малоосвоенном ле­
состепном районе, а часть продвинулась южнее, на Енисей. Процесс
ассимиляции андроновцев на данной территории оказался достаточно
продолжительным, т а к как дериваты андроновских традиций прослежи­
ваются в форме не только керамики эпохи поздней бронзы, но и т а ­
тарск ого времени.
Эпоха поздней бронзы в Ачинско-МариинскоП лесостепи п р о с т а в ­
лена в основном материалами поселения, погребальных памятников
не обнаружено. Керамические комплекса поселений Ашпыл, Ашпыл-П,
Егорьевокий Мыс синхронизируются с посудой каменноложских памят­
ников Минусинских степ ей . Отсутствие могильников этого времени,
возмож 1Ю|Свяэываетоя о сезонными (летними) перекочевками с юга
отдельных групп населения в эпоху поздней бронзы. В скифское вре­
мя (могильники Сопки-1, Ашпыл, Большое Озеро) еще отмечаются от­
дельные особенности погребальных сооружений предшествующей эп о ­
хи. Последнее можно интерпретировать либо генетической преемст­
венностью, либо непосредственным контактом каменнолore кого и т а ­
тарского населения во время продвижения тагар ц ев на север.'
О СЗЯЗЯХ НАСЕЛЕНИЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО КАЗАХСТАНА С КУЛЬТУРАМИ
ЗАУРАЛЬЯ, ЗАПАДНОЙ СИБИРИ И СРЕДНЕЙ АЗИИ В ЭПОХУ ПОЗДНЕЙ
БРОНЗУ
В.В.Варфоломеев
Древности поздней бронзы Центрального Казахстана (Сары-Арка)
А.Х.Маргуланом были отнвовны к б егазы - дандыбаевокой культуре
(Маргулан А.Х., '1 9 7 9 ) . Кардинальные различия пооелянчеокой кера­
мики и посуды из могильников типа Дандыбая и Бегазы объясняются
ее функциональным назначением (Маргулан А .Х ., 1979, о . 3 2 8 ). Од­
нако, по воем культурообразующим признакам поселения Сари-Арки
этого времени принадлежат кругу памятников "валиковой" керамики,
выделенных в саргаринокую (Зданович С .Я ., 197*», о . 317-321) или
алвкоеевскую (Потемкина Т .Н ., 1979, 0 ,2 7 -2 9 ) культуру. Открытие
могнльников Саргары (Зданович С .Я ., Малютина Т .С ., 1975) и Актопрак ( Ткаче аа Н .А ., 1985, с , 518-519) лишает основы т ези с о быто­
вании столовой (погребальной)посуди у населения Gapu-Арки в кон­
це з л о м бронзы.
В это время в Центральном Казахстане существуют две разнокуль­
турные группы населения: центрально-казахстанский вариант с а р г а ринской культуры и бегазы-давдыбаевс:сая культура. Сосуществование
двух культурных традиций можно объяснить только различием типов
хозяйства. Саргаринцы вели комплексное скотоводческо-зем ледельческое хозяйство в поймах пек и прилегающих к ним степных участ­
ках. Дандыбаевцы были скотоводами и эксплуатирош ли маловодные
пространства Казахского мелкоеопочника. Подтшшып образ жизни
бвгазы-давдыбаевцев, определяемый типом хозяйства (кочевничест­
во?), способствовал установления разносторонних связей с сосед­
ними г.ультурани.
Коммуникациями служили речные магистрали (Ииим, Иртыш) и стега­
ные просторы. Самые северные пункты нахоздения бегаэы-дандыбаеиской керамики - пос.Прорпа (Евдокимов В .З ., Стефаноч В .И ., 1980,
рио.1, 1У -1-4;1 р и с .2 ,3 ,5 - 8 ) и Потчевапский П могильник (Стофанов В .И ,, 1979, р и с .1 ) на Иртыше. В литературе отмечались ирмоноко-бегазинские связи (Молодин З .И .,' I 9 S I , о . 1 5 -1 7 ). В Централь­
ном Казахстане ирменская керамика найдена в могильнике Уйтас-АКдос у г.Д ж езказгана (раскопки Усмановой Э .Р .) . Общими для этих
культур являптся грушевидной формы пряжки и гвоздевидные подвес­
ки (Молодин В .И ., 1985, р и с .65,6;* рио.бЗ,П -16;В арф олом еев ВВ.Отчет за 1 9 8 5 г .) . Видимо, о активностью дандыбаевцев следует о вязиэать находки сосудов на поддоне в черкаокульско-нежовских и
еловско-крменских памятниках (Кузьмина Е .Е .,' 1974). Межоьская
керамика найдена на поселениях Домалактас и Кент в Кентоких го ­
рах. На последнем она за л е гае т совместно о саргаринокой и б е г а эы-дандыбаевской.1 Связи сары-аркинского наоеления о северными
ооседями имели стабильный харктер, что констатировалооь иссле­
дователями Западной Сибири (Матющенко В .И ., 1974, с .1 6 3 ;' Коса­
рев М.Ф., 1981, с . 1 7 8 ).
Вместе о тем ; они были направлены не только на с е в е р . Станко­
вая керамика горшечных форы оовместно о "валнковой", б егаэы -д андыбаев< 'сой и межозской найдена иа пос.К ент, на соседних с ним
поселениях Алат I , БаЯтура, Доягал и на поо.Мыржик на р . Атасу.
Она могла быть импортирована из районов земледельчвоких культур
Средней Азии.
Совершая сезонные миграции в меридиональном направлении,
дандыбаевцн попутно или целенаправленно осуществляли меновую то­
рговлю, способствуя контактам носителей различных культурно-хо­
зяйственных типов. Этому благоприятствовали развитие средства
коммуникаций - нврхоьая езд а и колесный транспорт.
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ПЕРЕХОДНОГО 1ЬТИ0ДА
ОТ РА1Ш1Т0 БЕЗН О ГО ВлКА К СРЩЩЗЗЕКОЗЫ)
Л .Н .К орякова, В.М.Морозов
Г. Кянуи и начало средногековья ознаменованы переломом в
развитии народов различных регионов Евразии, в том число зап а д iio -o .;' .'jo .io "; лесостепи . Изучение переходного периода с в я з а н о с
рядом серьезных проблем, решение которых затруднено недостатком
археологического материала второй четрерти - середины I тыс.
н .э . Работы последних л ет позволяют предположить, что упадок
саргатокой культуры в порЕые века н .э . привел ее не к полному
исчезновению, а к трансформации в некоторых районах, к участию
в сложении ряда западно-сибирских культур раннего с р е д н с Е е к о в ь п .
Многоплановость и актуальность указанной гипотезы тробует более
интенсивных исследований и внимательного отношения к памятникам
пароходного периода.
2 . Одним лз них яв л яется поселение Ипкуль ХУ с остатками 18
построок на севорном берегу одноименного озера в Тюменской обла­
сти . Уже предварительные раскопки дали чрозвычалю. интересный
материал относительно позднего появления с^ргатско/. культуры,
еа с е я з о Й и окружения d Среднем Притобольо.
3 . V,з двух наземных жилищ, одно из которых двухкамерное,
при отсутствии каких-либо свидетельств перестройки получена к о л локцил керамики, единая по стратиграфическим и планнггаТ’ячвскиы
условиям зал еган и я. При этом она отличается типологической неод­
нородностью и делится на д е о основные группы. Одну и з них (А) со­
ставляют сосуды с пакольчато-рвзной и крупногребенчатой . орнамяь
тацивй, идентичные илп близкие керамике лесостепных районов Зау­
ралья конца раннего железного в е к а . В другую (Е) входят сосуды с
1.игурно-1гт9мпот'и,мелкогробенчотк:.:и н яг,'очники уэорами-прпзнгжзми, которые, как известно,характерны дня культур лесного облика.
4 . Морфологический анализ показал преобладание в обеих
гр у ш а х горизонтально-эллиптических оосудов. Однако лесостепной
керамике более свойственны тулово средней выпуклости, высокие
плечо и шейка, деоной - олабо выпуклое тулово, оредней высоты
плечо, низкая шейка. Отличительными признаками последней являют­
ся форма венчика (плоский,срезанный вн утрь, фигурный, о утолще­
нием в верхней ч ас т и , о карнизикоы) и минимальная толщина с т е ­
нок. С помощью статистических методов удалось устан овить, что по
указателям , описывающим форму ту л о в а, вое оооуды принадлежат к
единой генеральной совокупности. Расхождение у к азат ел е й , харак­
теризующих верхнюю ч ао т ь, оказалооь отатистичеоки достоверным.
При наличии общих для обеих групп черт имеются определенные р аз­
личия, проявляющиеся, прежде в с е г о , в моделировке шейки и вен­
чика.
5 . Данное обстоятельство подтвердилось в ходе технологичоокого исследования оосудов и объяснялось разницей в начинах и
опособах конструирования полого т е л а . Последние признаки , как
извеотно, наиболее консервативны, долго сохранялись в условиях
культурного взаим одействия, тогда как рецептура формовочных
масс и приемы обработки керамики меняются очень быотро. Лепка
оооудов группы "А" начиналась о верхней или средней чаоти тулова
лентами путем дальнейшего выравнивания, заканчивалась шейкой. Со­
суды лесного облика конструировались о шейки, причем, основным
технологическим актом формообразования была выбивка.
В обеих группах е с ть сосуды со смешанным набором признаков,
что позволяет констатировать факт довольно глубокого культурного
взаимодейотЕия населения, пользующегося различными приемами гон­
чарного производства.
6 . Для леоостепного комплекоа населения Ишсуль ХУ характер­
но украшение верхней чаоти со су да, традиционное для керамики
раннего железного в е к а , а также преобладание накольчато-резны х,
крупногребенчатых штампов. Группа лесной керамики отличается
большей плотностью орнаментации фигурными, м ел ко-, среднегре­
бенчатыми штампами, ямками.
7 . Керамика первой группы по основным признакам явл яется
саргатокой в ее поздней модификации (Катино, Прыгово). Гончар­
ные традиции второй группы, скорее в с е г о , имеют лесное проис­
хождение. Она менее однородна. Наряду с оооудами петрогромского,
туманского, потчевашского облика в ной выделяется Еыборка, х а ­
рактерным свойотвом которой можно очитать многорядовув арочную
орнаментацию, иногда в совокупности о ямками (условно "ипкульокий" т и п ), близкие аналогии
ей
пока неизвестны.
8 . С аргатская керамика хорошо гтед ставлен а на расположен­
ном вблизи поселения Ишсульоком могильнике, который по инвента­
рю датируется позднеоарматским временем. Встреченные в некоторых
погребениях сооуды о фигурно-штампованной орнаментацией анало­
гичны пооеленчеоким .. По мнению исследователей, такие признаки,
как венчики с карнизиком, о расширением, внутренней скошенностью,
появляются не ранее У в . н .э .
Таким образом, по ряду свидетельств пооеление можно отнести
ко второй четверти - оередине I тыс. н .э .
9 . Один из вариантов оодераштельной интерпретации материа­
ла пооеления Ипкуль ХУ заклю чается в следующем. Памятник свиде­
тельству ет о глубоких с в я зя х , возможно, оимбиозе в условиях со­
вместного проживания группы позднесаргатского населения и кол­
л екти ва, связанного овоим происхождением о лесной зоной.
Причем проникновение в низовья Тадцы саргатцев оледует от­
носить к более раннему времени. К середине I тыс. н .э . они, ви­
димо, были здеоь отарожилами и дольше сохранили овои традиции,
в частности, гончарные, нежели их ооплеменники в более южных и
восточных районах. Хозяйственные эанятня жителей пооеления вклю­
чали скотоводство, рыболовство и охоту, что отвечало экологичес­
ким уоловиям севера лесоотепи в I тыо. н .э .
ИМИТАЦИИ КОЖАНОЙ ПОСУЛЫ В КЕРАМИКЕ И ЕЕ ВОЗМОЖНЫЕ СВЯЗИ
С' МИГРАЦИЯМИ ДРЕВНИХ КУЛЬТУР (по материалам Верхнего Приобья)
А.П.Бородовский
Керамика, ее форма и орнаментация достаточно чутко реагиру­
ют на изменение культурно-хозяйотвенной обстановки и перемещения
кооителей различных культурных традиций в определенном экологи­
ческом регионе. Такая точка зрения достаточно прочно устоялась в
археологической литературе.
П родвиж ение и в з а и м о д е й с т в и е р азл и ч н ы х к у л ь т у р н а у р о в н е
орн ам ен тал ьн ы х тр ад и ц и й н еи зм ен н о п р и в о д я т к т о м у , ч т о з а и м с т в у о т си и п о р о р а б а т ы в а е т с я лишь к а к а я - т о ч а с т ь э л е м е н т о в , а © стал ь ­
ные о вытеснением или аооимиляцией прежней культуры утрачивают­
ся. При этой выбор заимствований во многом определяется "понят­
ностью" и "функциональностью" орнамента в новых у олоеиях . Иоходя из выявления таких заимствований, их пространственно-хроноло­
гической компановки последователи отроят схемы развития и основ­
ных овязей изучаемой культуры, а также направления ее распрост­
ранения (возможных миграций). С другой отороны, при культурном
взаимодейотвии утраченные орнаментальные мотивы тоже несут важ­
ную информацию, т . к . позволяют предполагать, что именно было
чуждо и непонятно пришельцам ( т .е . вычленить "негативный инди­
като р "). Такие выводы, однако, возможны при достаточно определен­
ной информационной нагрузке каждого из орнаментов и его омыоловых корней.
5
раннем железном веке для целого ряда южных отешшх куль­
тур характерны имитации в керамике некерамических вместилищ
(Подольский М .Л ., 19 79) из м еталла, кожи и других материалов.
В памятниках Средней Азии, Казахстана и Верхнего Приобья этой
эпохи достаточно хорошо представлены керамические сосуда о
орнаментом, имитирующим швы (Бернштам А .Н ., 1952,' А геева, I9 6 IJ
Завитухина М .П., I9G6,' Троилкая Т .Н .; 1978,' Бородаев В .Б ., Кунгуров, 1982,* Суразаков С .А ., 1982,' Уманский А .П ., БрусникН .Д . ,
1982,' Бородовский Л .П ., 1984). Для бийского и березовского эта ­
пов Верхнего Приобья в распространении пооуды о такой орнамен­
тацией характерны определенные закономерности. Одна из них- ши­
рокое и разнообразное распространение пооуды о имитационным ор­
наментом внутри культур большеречинокого круга в ограниченный
хронологический период о 1У по Ш в в . до н . э . , другая закономер­
ность проявляется на границах этих культур.
Начавшийся в
конце I тыо. до н .э . процесс столкновения и взаимодействия куль­
тур кулайского и большеречинского типов приводит к тому, что ор­
намент в виде имитаций кожаных вместилищ иочезает и более не
воспроизводится. Закономерен вопрос о причинах существования и
исчезновения этого орнамента и его связях с миграциями древних
культур. Рассмотрение такого вопроса оправдано и возможно, о точ­
ки зре :ия внутренних и внешних факторов.
И звестно, что кожаная пооуда- это, как правило, атрибут коче­
вой жизни или, по крайней мере, х о зя й с т в а , связанного оо ското­
водством (Тощакова Е .Д .. 1 9 7 6 ). По мнению ряда авторов (Троиц­
кая Т .Н ., 1976, 19/8*, Уманский А .П ., 1982; Могильников В .А .,
1Г<81); скотоводство играло значительную роль на бийоком и березовском эт а п а х , причем было достаточно подвижным - полуоседлым. Это
отчасти объяоняетоя среднеазиатским культурным влиянием и возмож­
ным перемещением ( подвижками) населения оттуда (Мартынов А .И .,
1979; Могильников Б .Л ., 1980,' Уманский А .П ., 1 9 8 2 ). Вполне в о з­
можно появление и существование керамики о имитациями кожаной
утвари отиеоти к элогентам заимствований, на основе близости хо­
зяйственного уклада культур бийского и борезовокого этапов Верх­
него Приобья и их среднеазиатских сооедей. Не исключено, что по­
добный способ орнаментации воспроизводил характерный среднеазиат­
ский способ изготовления керамики на сшитых болванках, набитых
пес/.ом.' Это, том не монео не снимаот тозио о имитации кожаных
(Тишг. Тщательный анализ "логики" построения'орнам ента, подчерки­
вание специфических конструктивных деталей для кожаной посуды
(оси "жесткости" на тулове в орнамвнто, "раскройные" клинья и
д р . ) позволяют обоснованно выделить отражение техники раскроя
кожи и конкретных типовых выкроек, хорошо соотносящихся с этно­
графическими материалами и подлинными кожаными сосудами из Пазырикоких курганов (Еородорский А .П ., 19 8 4 ).
При этих двух версиях достаточно четко "маркируется" напра­
вленность такоИ традиции от юлшых границ культур больпгеречинского круга во гнутрь и далее на север в Новосибирское Приобье.
Общеисторические параллели наталкивают на мысль, что кера­
мика , имитирующая кожаную посудv , выступает в качестве косвенного
индикатора конечных этапов миграций подвижных культур. Подобное
явление достаточно хорошо зафиксировано и изучено на материалах
культуры киданой. Заимстговав технические достижения■китайцев е
и зготовчет-и Фарфора, при переходе к оседлости (один из коночннх
этапов м аграиий), кидани стали изготовлять*сосуды , по Форме порнамонтации 1'опирувдие традиционные кокаине, не имеющие прямых
аналогов в продукции сунских м астеров. Причем, детально воспро­
изводились именно ювн, несущие теперь яено декоративную Фу нкц ия .
Близкие факты ija материалах керамики прослеживаются у средневеко­
вых венгров и в Туве уйгурского времени.
Конечно, соотнесение подобных процессов применительно к ку­
льтурам бииского и березовского этапов Верхнего Приобья может
бить принято с известной долей вероятности и оговорок. Тем не ме­
нее. изчезновоние имитационных орнаментов при столкновении
о инокультурной кулайокой тшдиииой выглядит достаточно показа­
тельно. Неомотря на наличие первоначальной двухкомпонентности и
южных связей кулайокой культуры Новооибирокого Приобья, в том
чиоле на материалах керамики(Троицкая Т .Н ., 1976, 19 7 9 ), отсут­
ствие заимствований имитационного орнамента и типа оосудов, где
он наносилоя (кувшины выоокогорлые о шаровидным туловом), подчер­
кивает чуждооть и "непонятность" этого мотива в новых условиях.
Одна из основных причин эт о го , вероятн о, иная хозяйственная ори­
ентация пришлых носителей культуры кулайского ти п а, у которых
центральную роль играла охота (Троицкая Т .Н ., 1978).
Иоходя из приведенных ф актов, можно предположить, что кера­
мика о имитацией кожаной утвари косвенно отражает внутренние
и внешние миграции (подвижки) носителей бийского и березовокого
этапов Верхнего Приобья.
НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ РАЗВИТИЯ КУЛЬТУР РАННИХ КОЧЕВНИКОВ СИБИРИ
Н.А.Боковенко
Закономерный переход пастушенских племен эпохи бронзы к бо­
лее продуктивной специализированной системе хозяйства - полукоче­
вому и кочевому скотоводству - был обусловлен комплексом причин
(изменение климата, развитие производительных оил, улучшение об­
мена, антропогенный и военный факторы и т . д . ) и закончился при­
мерно к 1Х-У111 в в . до н .э . Существенные изменения экономических
основ культур приводят к определенным изменениям и воего их обли­
ка, всей социально-идеологической сиотемы, перестройки всей об­
щественной жизни на "военный лад" (Грязнов М .П .). В окифокую эпо­
ху на первый план выступают те аспекты культуры, которые также
связаны с конем и освоением его под верховую е зд у . Дальнейшее со­
вершенствование управления конем, в частн о сти , привело к необхо­
димости выработки оптимального и удобного в функциональном отно­
шении конского снаряжения. Наиболее значимые элементы сбруи
(удила и псалии) стали отливатьоя из бронзы и претерпели ряд су­
щественных изменений и в дальнейшем раэвивалиоь о определенной
цикличностью.
Рассмотрение остальных наиболее важных и взаимосвязанных ко­
мпонентов культур ранних кочевников ( вооружения, произведений
иокуоотва, бронзовой пооуды) позволяет прооледить
аналогичные циклы изменений. Также фикоируетоя уотойчивая в за ­
имосвязь различных культурных элем ентов. Т ак, овободное управ­
ление конем открывало широкие возможности изменения тактики
ведения б о я, что, в овою о ч ер ед ь, приводило к существенной мо­
дернизации оиотемы вооружения (оовершенотвованаю наконечников
с т р е л , появление длинных мечей о перекрестием, закатных д ооп ехов и т . д . )» Возникновение и раоцвет окифо-оибирокого звери­
ного стиля - яркий пример значительных трансформаций и в ду­
ховной офере степных и леоостеш ш х обществ. Происходит и фор*
мирование военно-родовой воадничеокой аристократии, о чем сви­
д етел ьству ет своеобразный погребальный обряд и монументальность
намогильных сооружений (Аряан, Чиликта.Пазырык.Салбык и д р . )
Таким образом, в р езу л ьтате анализа археологического ма­
териала прослеживается ряд закономерностей, характерных для
этой эпохи и которые в обобщенном виде можно выразить следую­
щим образом:
А. Раннекочевничеокое общество отремитоя к выработке ве­
дущих компонентов, позволяющих ему отабильно и устойчиво р а з­
виваться в соответствии оо обоим хозяйственно-культурным ти­
пом (функцией) и оложившейся иоторичеокой оитуацией (контекотом культуры ).
Б . Внутренней основой развития элементов культуры я в л яет­
ся органическое сочетание традиций и инноваций (В.М.Массон),
позволяющее той или иной культуре при значительных сдвигах в
экономической офере перейти на новый уровень организации и
функционирования ооновных ведущих ее элементов. Инновационные
процесоы, видимо, в определенные моменты неоколько доминируют.
Традиции в этом случае обусловливают целоотнооть культуры,
ее устойчивое р азв и ти е, преемотвеннооть социальных и культурных
ценностей между поколениями. Преемотвеннооть базируется на т а ­
ких диалектических моментах, как периодичность и необратимооть
многих явлений.
Инновации, отчаати явления моды, вызваны необходимостью
ооздания ноеых и дальнейшим усовершенствованием старых элемен­
тов культуры, которые прежде во его формируют ее облик и функ­
ционально для нее значимы. Один изменения влияют на внешние ее
стороны, другие - затрагиваю т внутреннее содержание. Им свойст­
венны т а к и о признаки,как ритмичность,мобильность,доминантность.
3.
Устойчивость и относительное ен тви и н ан и е развития куль­
тур окифского типа, на нош в зг л я д , отчисти обеспечивается циклизмом оптимальных решений. Суть атого явления в следующем: н аиболоо оптимальные решения создания тох или иных культурных
элементов (например, определенный тг.н уади, вооружения, сюжот
в искусство, орнамент и т . п . ) , видимо, как наиболее цолосообрпзнно и значимые для данного упевнл развития общества, в условиях
повышенной комуникабольности и благодаря онродолонному уровню
восприятия распсостриняютая чрезвычайно широко (эпохальные эле­
менты, признаки, типы). Причем, этому я клон им свойственна цик­
личность - широкое территориальное распространенно сменяется
их локализацией (региональные элементы, признаю!, типы), пере­
осмыслением иовкх культурных форм в соответствии с традициями
и с последующей модификацией и тиражированием (собственно куль­
турные элементы, признаки, типы). Зптом снова п о Е Т о р о н и е этих
процессов несколько раз (широкое территориальное рпспространо»ние типов сменяется локализацией, а варипбольность 'Форм - еди­
нообразием). Механизм распространения в каждом конкретном слу­
чае может быть различен (миграции, культурное влияние, торговый
обмен и т . д . ) . В никоторых случаях наблюдаются совершенно оди­
наковые явлония на заведомо несвязанных территориях (сходство
отдельных сюжетов в и с к у с с т в е .- Формозов Л .Л .) , ч то ,ск о р ее всего,
является следствием конвергентного р азвития.
Игнорирование этих.моментов, на наш в згл я д , может привости
исследователей к преждевременным выводам о тех или иных культур­
ных явлениях. Т ак, можно определенно говорить о миграциях того
или иного населения при условии тщатольного типологичеокого ана­
лиза ведущих культурных элементов, надмогильных сооружений и
погребального обряда и с учетом эпохальных, региональных и соб­
ственно культурных особенностей сравниваемых объектов исследова­
ния.
ХУ1ШСКИЕ КУЛЬТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ В ПАМЯТНИКАХ ВОСТОЧНОГО АЛТАЯ
А.С.Ваоютин
1 . Хуннские культурные традиции, потеряв к началу I тыс.
н .э . свою доминирующую роль в Нейтральной Азии, заняли ведущее
меото в ы,\ию-о/йи<хжих м атериалах. Применительно к Восточному
Алтаю (бассейн р , Чулышман) эта ситуация, несмотря на малочислен­
ность материала, складывалаоь таким обрезом, что ухе можно было
стави ть вопрос о бесспорности прямого влияния хунну на население
этой прови нц и и Горного Алтая.
2 . В последнее время появились новые материалы, позволяю­
щие выделить ухе комплекс признаков, включающих не только погре­
бальный инвентарь, но и погребальные сооружения, коррелирующие
с археологическим комплексом хунну.
3 . Серийность этих материалов и их концентрация в одном
районе на ряде памятников, а также отсутствие какой-либо преем­
ственности с памятниками предшествующего времени позволяют пред­
п о л агать , что в данном случае мы имеем дело о археологической
культурой, сложившейся вне пределов Горного Алтая под непосред­
ственным влиянием хунну.
ВЗАИМ0Д2ЙСТЗИЕ КУЛЬТУР В ПЕРИОД ТЮРКИЗА1ЙИ В T0L1CK0M ПРИОБЬЕ
Л.М.Плетнева
И сследователи: археологи, антропологи, лингвисты и этногра­
фы неоднократно обращались к проблеме миграций тюркского этноса
на территорию Томского и Среднего Приобья. (Дульзон А .П ., 1952,
1953, I9 6 0 ; Могильников В .А ., 1973, I9 6 0 , 1981, 1984; Розов Н.С.,
1947, 1961; Дремов В .А ., IS 6 9 , 1973, 1 9 АЭ, 1984, 1934а ; Т омилое
Н .А .. 19 8 3 ).
Накопленные в последние годы археологические источники поз­
воляют вновь обратиться к этому вопросу и внести некоторые до­
полнения.
Причинами миграций тюркского населения в Томское и Сроднее
Приобье были социально-экономический и политический факторы. Ис­
ходя из сложившегося
хозяйственно-культурного типа,.
осваивали, прежде в с е г о , те районы, экологические условия кото­
рых позволяли вести ти
х озяйство, что и на прежней террито­
рии. Этим условиям отвечал климат Томского Приобья. Находясь на
границе леса и лесоотепи, это т район при любых изменениях клима­
та имел более благоприятную обстановку для проживания
и веде­
ния х о зя й ств а, чем районы, расположенные в зоне леоа или степи
(Косарев М.Ф., 19 8 4 ).
Тюркизация Томского и Среднего Приобья заняла продолжитель­
ный период. Следствием ее явилось формирование тюркоязычного на­
селения: томоких татар-эуш тиннев, чулымских тюрок и, возможно,
обскях т а та р .
В Томском Приобье этот процеос прошел несколько этапов.
Первый этап - вторая половина УП-УЩ в в . На юге Сибири складыва­
ются первые го су дар ства. Завоевательная политика тюркских к а г а ­
нов привела в движение многие народы и способствовала расширению
торговых связей с окружающим миром. В Томском Приобье наблюдает­
ся традиционная с в я зь с югом. Появляются предметы тюркского об­
лика: поясные наборы, одинаковых форм наконечники стрел .
Население УП-УШ в в . е Томском Приобье было, видимо, само­
дийским с прослеживающимся тюркским влиянием, а возможно,и с от­
дельными вкраплениями тюркского этн о са, 'что отмечал В.А.Могиль­
ников (1 9 8 0 ). Подобный процесс происходил в это время в Новоси­
бирском (Троицкая Т .Н ., 1979) и С р е д н е м Приобье (Могильников
В.A., IS 8 4 ).
Второй этап мы относим к IX-X в в . На юге Западной Сибири
это период сложения и расцвета оросткинской культуры, носителей
которой связывают с кыпчако-кимаками (Савинов Д .Г ., 1984, о .1181
Их соседями на Северном Алтае были ал тае-тел есск и е тюрка, входи­
вшие в это время в состав государотва енисейоких кыргызов. В
Хакасско-Минусинской котловине сложилось могущественное государ­
ство енисейских кыргызов. Завоевания приняли более широкий р а з­
мах.
В Томском Приобье е с ть памятники, отнесенные исследователя-ми (Могильников D .A ., IS 8 3 , с . 88 ? Савинов Д .Г .,,1 9 8 4 , с . 147)
к сросткинской культуре. Это ч асть погребений из могильников yj
д. Еловка (Матюшенко В .К ., Старцева Л.М ., 1970) и Басандайки
(Еасаидайка, 19 4 7 ). Особенностями этих погребений являю тся:
трупоположеиия с сопроводительным захоронением либо целого ко­
ня, либо черепа и конечностей. Кроме названных памятников в Том­
ском Приобье е о ть другие тюркские погребения, совершенные по об­
ряду трупосожжения: это погребение в Архиерейской заимке. (Плет­
нева Л .М ., 19 8 4 ). Здеоь прослеживаются те же культурные традиции
тюркского этнооа, которые были характерны для второй половины
УП-У111 в в . Из исследования источников вы текает, что в Томское
Приобье в IX-X в в . проникало тюркокое население двух культур:
срооткинской и кыргызской.
Третий период падает в основном на ХП-ХШ в в . , возможно,
Х1У в . Томское Приобье в это время по-прежнему связано с полити­
ческими событиями на ю ге. Монгольские завоевания существенно из­
менили политическую кар ту . В Томское Приобье продолжают вливать­
ся тюркские группы наоеления. Памятниками этого времени являются
курганная группа у уотья М.Киргизки и Аотраханцевская курганная
группа, материалы о которых получены в последние годы из раокопок Л.М.Плетневой, а также группа погребений из Басандайского
могильника. Во всех могильниках выделяются погребения воиноввоадников с захоронением коней - чаще воего это череп , положен­
ный на конечности. Воины-всадники на всем протяжении рассматри­
ваемого периода являлись элитарной прослойкой общества. О кон­
тактах местного населения и пришлых тюрков свидетельствуют з а ­
хоронения в Астраханцевоком могильнике, где большинство захоро­
нений произведено по местному обряду о традиционной керамикой,
меньшая ч асть погребений типично тюркская!
Археологические свидетельства постоянного проникновения
тюркского компонента на территорию Томского Приобья и длительно­
го контакта местного населения с тюрками подтверждаются данными
антропологии. Т ак,В .А . Дремов отмечал, что черепа из Басандайки
имеют"несомненное сходотво о черепами тюркоких кочевников пред­
горного Алтая, Кузнецкой котловины и Книсея" (Дремов В .А ., 1969,
о . 1 4 7 ). Черепа из^могильников ХУ1-ХУП в в . Томского Приобья при­
надлежат ближайшим предкам татар-эуш тинцев. Они сближаются с че­
репами Басандайки и Алтае-Саянокого н агорья. Это сходство,по
мнению В.А.Дгюмова^свидетельствует о проникновении групп населе­
ния на нижнюю Томь из южных районов (Дремов В .А ., 1969, с .1 4 7 148; 19 79, о . 1 9 -2 0 ). В р езультате длительных контактов тюркско­
го и местного населения к ХУ1 в , произошло изменение антрополо­
гического ти п а, усвоение языка пришельцев, сложилаоь единая ку­
льтура, основой которой была местная.
Поздние археологические памятники (ХУ1-ХУП в в .) отражают
взаимодействие культур и характеризует культуру этнографичеокой
группы сибироких татар-эуш тиицвв.
Подводя и то г, оледует отмотить, что на примере Томокого
Приобья прослеживается длительная процесс сложения тюркского
этноса в этом районе, который сохранил до настоящего времени
некоторые черты в традиционной культуре, уходящие своими корня­
ми в I тыо. н. э .
О СМЕНЕ ОБЛИКОВ МЕТАЛЛИЧЕСКИХ ИЗДЕЛИЙ В КУЛЬТУРЕ
ШСЕЛСКИХ КЫРГЫЗОВ В X-XI в в .
Г.В.Длужневокая
Погребения по обряду трунооожжеаия, традиционно соотносиш е е эпоху сродневековья с енисейскими киргизами, исслялоЕаны
в Туве, Минуоинской котловине, единичные - на Алтае, в Восточ­
ном К азахстан е, Забайкалье, Монголии. С читается, что на терри­
ториях вне Минуоинской котловины они распространяются с сере­
дины IX в . и с того же времени содержат бронзовые изделия ха­
рактерных форм с развитым декором определенного сти л я, которые
мы называем изделиями тюхтятского облика.
С У1 в . и до этой поры кыргызы обитали, в основном, на
левобережье Среднего Енисея, где обнаружены курганы типа чаатас
и други е, принадлежащие древнехакасской культуре (Кызлаоов Л .Р .)
или эпохе (Худяков Ю.С.) ч аа та о . Элементы обряда, наблюдаемого
в них, можно видеть в ряде погребально-поминальных комплексов
на территории Тувы (моп на р . Хут в Северной Т уве, Калбак-Шат
и Ак-Хавак на Правобережье Ениоея, Могой П в Центральной Туве
и в Юго-Западной Туве (Длужневская Г .В .) . Под каменными соору­
жениями разного вида в ямах обнаружены единичные предметы обще­
тюркского облика (поясные и обруйные бляхи простых форм, лишен­
ные декора) и кооти от неоколысих оообей животных, лежавшие в
анатомическом порядке, то есть мясо было положено большими куоками. По отсутствию в этих памятниках вещей тяхтятокого облика
и сохранению элементов обряда сооружений типа ч аатао , они дати­
руются в Туве временем от середины IX века во второй четверти
X в.
Созданная киданями империя Ляо на протяжении более 200 лет
(916—I 125 г г . ) определяла, вероятно, не только политическую, но
и культурную жизнь населения
региона. Ляооскин государственная культура наследовала доотижения культур на­
родов, ставших подвластными и вошедших в оостав империи, в том
числе ханьцев, бохайцев, уйгуров и д р . В гробницах знати обнару­
жены предметы конского убранства и пояоные наборы, стремена о
прорезями, двухсосташ ш е удила со скобчатыми псалиями, которые
находят аналогии среди инвентаря рассматриваемых комплексов
киргизов. Близким и оказываются конструктивные особенности гроб­
ниц и некоторых курганов Тувы. Это не о зн а ч а е т, что процесо вли­
яния был односторонним (киданей на кы ргы зов), но позволяет при­
менить метод аналогий для датировки кыргызских памятников. Ниж­
няя граница датировки изделий кидане-тю хтятского облика опреде­
л яется второй четвертью X в . Последние достоверные кидаиьские
аналогии относятся к самому началу XI в . , хотя имеются сведения,
что подобные предметы существовали до середины в е к а . Наиболее
яркими памятниками этого этапа культуры кыргызов - вторая ч ет­
верть Х-оередина XI в в . - являются м ог. Шанчиг, Хемчик, Бом П,
Аймарлыг П, Тора-Тал-Арты.
С середины X в . в комплексах Тувы появляются единичные в е­
щи из ж елеза с декором, являющимся в ряде случаев трансформаци­
ей растительных мотиеов бронзовых украшений (Кызласов И .Л .), уп­
рощенным вариантом, диктуем™ новой технологией изготовления
кованых предметов. Аокизский облик со четает орнаментацию сереб­
ром с ноЕЫмл или обновленными типами железных изделий: удлиняют­
ся пряжки, наременные наконечники; появляются сложные и сложносостввнке предметы: пластины с крепежныги приспособлениями, на­
конечники с шарнирным кроплением ч астей , пряжки-крюки и т .п . К
концу X в . изменяется внешний вид наземных сооружений: они с т а ­
новятся более крупными - до 13-15 м диаметром и до 2 ,5 м еысо т о й , "башнеобразными". Однако, обряд погребения и в этих комп­
лексах о с тается прежним - трупосожжение на стороне. Таким обра­
зом, в последней четверти Х-первой четверти XI в в . в Туве проис­
ходит дальнейшее оформление нового аскизского облика металличес­
ких изделий. Пока не удается окончательно установить происхожде­
ние инноваций, но основа этого облика культуры ,несомненно,оста­
ется кыргызской, о чем свид етельствует наследование элементов
обряда, орнаментации и таких составных частей культуры, кяк пи­
сьменность и тамговые знаки. Имеются единичные свидетельства о
сосуществовании торевтики всех трех обликов: общетюркского,
тюхтятского и аскизокого во второй пол. X - первой пол. XI в в .
(мог. Сарыг-Хая П, Дагылганныг,• Эйлиг-Хем Ш, Пий-Хем; клады на
мог. Аймырлыг П, группа Ш и Тюхтятский).
Енисейские кыргызы на всем протяжении эпохи средневековья
имели единую,прогрессивно развивавшуюся культуру.Е динство, в е­
роятно, еще более проявилось бы в "живой" культуре, элементы ко­
торой сохраняются у *народов кйши-иисшуокогр и ц о н тр ^ ы ю -азь м х ск о .
го регионов. Реконструкция "живой" культуры енисейских кыргызов
значительно затруднена характером источников, связанных с в т о ричностыо обряда погребения и малой информативностью единичных
памятников типа поселения.
Процеос и п ри чи н ы смены обликов металлических изделий не­
разрывно связаны с внутрикультурными изменениями, внешними кон­
тактами и влияниями. Они обусловлены как причинами политическо­
го, так и экономического х ар актер а; в ряде случаев отражают п о, имущественную и социальную дифференциацию общест­
ва. Погребальный обряд, как наиболее стойкий этнический признак,
показывает многокомпонентность кыргызского государственного об­
разования. Весьма отчетливо это прослеживается в тех случаях,
когда при сходных комплексах сопроводительного инвентаря разнит­
ся обряд погребения: трупосожжоние или трупоположение. Погреба­
льный обряд показы вает также какие-то внутренние противоречия и
овязи. Тюхтятские изделия продолжают существовать до первой
четв.-середины XI в . , иногда вместе с аскизскими, в комплексах
с едиными погребально-поминальными обычаями; существенно, что в
памятниках они обнаружены именно на территории Тувы, в области
наиболее близкой государственным границам киданьской империи.
Появление аскизского облика изделий мы связываем с конкретно­
исторической ситуациой, ослаблением империи Ляо, разделением
власти внутри кыргызского государственного образования, видимо,
какая-то группировка военной аристократии второй пол. X - нача­
ла XI в в . со зд ает свою знаковую систему социального и военного
ранжирования. Ранговые, престижные металлические изделия начи­
нают изго то вл яться на базе новой технологии обработки ж елеза.
Подтвервдением данного положения может служить сосуществование
двух групп населения, оставивших мог. Тора-Тал-Дрты (Западная
Тува) и Эйлиг-Хем Ш (Правобережье Е нисея). Первая по каким-то
причинам переселились на берега р . Хемчик, сохранив при этом
бронзовые изделия тюхтятокого облика и другие компоненты обряда
(сооружения, захоронения в ямах и д р ). Вторая откочевала на пра­
вый берег Енисея, приняла изделия аскизского облика и сохранила
при этом тамговые знаки, ранее зафиксированные в районе р . ЧааХоль.
ИЗМЕНЕНИЙ В МАТЕРИАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЕ КИПЧАКОВ В ХБ1-Х1У в в .
В СВЯЗИ С ПОЛИТИЧЕСКИМ ПОЛОЖЕНИЕМ В АЗИИ
И.Л.Кызласов
Изучение аскизской культуры Южной Сибири выявило ряд этно­
графических особенностей оредневековых хакаоов в области метал­
лического инвентаря. Одним из характерных признаков в оформлении
консиой обруи являются плаотины с трубочками для крепления воло­
сяных султанов к наносному ремню узды. Широко распространившись
еще в IX-X в в . , это украшение - массовая находка в аскизских
курганах Х1-ХП и ХШ-Х1У в в . ; видоизменения его встречаются и в
позднесредневековых хакасских материалах.
Раскопки последних лет показывают, что ноизвеотная матери­
альной культуре азиатских народов предмонгольского времени мане­
ра подобного украшения уздечек получила определенное распростра­
нение зч пределами аскизской культуры в конце ХШ-Х1У вв. Находи
металлических основ наносных султанов ныне можно считать едва ли
не отличительной чертой и кипчакских погребений монгольского
(золотоордынского) времени. Начальное оомыоление этого факта виделяет две интересные особенности. Во-гпервых, указанные султаны
встречаю тся, кроме аскизоких, только в кыпчакских погребениях на Еоей территории их распространения: от Прииртышья до Побужья
(отдельные находки в древнерусских городах, например, в Смолонок е , можно связы вать е эпизодическим проникновением туда степня­
к о в ). Во-вторых, вое детали оформления таких султанов позволяют
утверждать, что одна их часть изготовлена аокизскими ремеслен­
ника™ , а другая я вл яется прямым подражанием аналогичным древнехакасским изделиям или творческим восприятием аскизских образ­
ное. Особенно важно, что форма всех этих находок твердо соотно­
с и т с я лишь с тем обликом аскизских изделий, который сформировал­
ся на камеыогом э т а п е оупоствования культуры ., т . е . в ХП-Х1У е е .
Иными словами, кипчаками заимотвовалиоь и воспроизводились д ревнехакаоские изделия именно монгольского времени.
Воздействие аскизской культуры на материальную культуру
кипчаков конца ХЛ1-Х1У в в . было значительно более широким. Хорошо
ощутимо, например, общее влияние на манеру оформления железных
деталей сбруи и воинокого онарнжения. Оно прежде всего выразилооь в придании различным накладкам, наконечникам, колчанным
крюкам и т . п . предметам широких пластинчатых форм, в особом р аз­
мещении на них заклепок с декоративно крупными головками, в ха­
рактерных фигурных завершениях их торцовых частей и длинных сто­
рон,- в тех многих особенностях, которые отмечаютоя для аски зского инвентаря каменского этапа и которые на древнехакасокоЯ почве
имеют явные прототипы. Этот процесс влияния отмечаетоя и наход­
ками в кыпчакских погребениях собственно древнехакасских изделий
указанного облика.
Отмеченные изменения в материальной культуре кыпчаков сле­
дует ооотнеоти о фактом обнаружения различных аскизоких изделий
ХШ-Х1У в в . далеко на западе от границ бывшего древнехакаоокого
государства. Подобные находки предметов всаднического и конского
снаряжения оделаны, например, на Верхнем Днепре, на Оке и на Не­
мане. Известны они на Дону, на В олге, в Приуралье и в Западной
Сибири. Уже приходилось п и сать, что эти древнехакасокио изделия
били,вероятноf разнеоены завладевшими ими как трофеями кипчака­
ми. принимавшими деятельное участие в разгроме древнехакасского
государства монгольскими феодалами. (Кызласов И .Л ., 1978, I9 6 0 ,
1983).
Характерные изделия и черты оформления предметов, заимство­
ванные у средневековых х акасо в, были глубоко восприняты кипчакс­
кой средой, вошли в ее материальную культуру, послужили основой
для различной творческой переработки, получили дальнейшее типо­
логическое р азвитие. Примеры этому находим уже в кыпчакоких па­
мятниках конца ХШ-Х1У в в . , в которых общее оформление железных
изделий в аскизских традициях в ряде случаев оочетаетоя с укра­
шением их узором, характерным для местной торевтики (яркий при­
мер - материал погребения I кургана 6 я з могильника Ковалевка 1У
в Николаевской области, раскопки Г.Т.К овпаненко, 1971 г . ) .
Указанное влияние аскизской культуры ХШ-Х1У в в . на матери­
альную культуру кыпчаков монгольского времени, вероятно, выявля­
ет корни явной типологической близости многих традиционных форм
металлических изделий казахокой народной культуры к изделиям
средневековых хакаоов. То же можно о к а за т ь и о некоторых деталях
сбруи и снаряжения, распространенных в этнографических культурах
современного населения Южного Алтая и сопредельных районов.
Причины отмеченных изменений в материальной культуре кипча­
к ов, как п р ед ставл яется, оледует искать в крупнейших переменах в
политическом положении в Азии рассматриваемого периода. Важней­
шим событием зд е сь била гибель древнехакасокого государства одного из наиболее крупных и долговременных государственных об­
разований Сибири. В течение долгих веков э т а держава была посто­
янным важным фактором политической жизни не только входившего в
нее многочисленного населения, но и обитателей обширных сопреде­
льных азиатских территорий. Ее гибель нарушили во многом сложив­
шиеся экономические, культурные и социальные связи всей этой зо­
ны. В наступившее вслед за этим смутное время уничтожение дреи иехакасского государства отразилось в ряде своеобразных явлений
местной жизни, указывающих на былую историческую роль этой дер­
жавы. Так, в этих условиях тюркоязычное население части Центра­
льной Азии и Притянычанья восприняло этническое имя кыргызов правящего рода древнехакасского го су д ар ств а, по которому в ряде
мест именовалась и вся погибшая в конце ХШ в . держ ава. Полити­
ческий смысл и значение такого решения - своеобразной попытки
рноиь поднять погибшее в кровавой борьбе издревле сл зе н о о имя очевидцы (при всей условности сопоставления напомним историю
сохранения и переноса на новые этнические и государственные об­
разования имени Римской империи а самих римлян в конкретных ус­
ловиях европейского р а зв и т и я ). Нечто подобное, о нашей точка
зрения, лежит и в основе включения кипчакскими всадниками харак­
терных и отличительных черт снаряжения воинов древнехакаоского
государства в свою ратную амуницию. Т ак, вероятно, подчеркива­
л ась кыпчаками желательная д ая них причастность к былой славе
К ы ргыз-кагана, объявлялась преемственность древнего величия и
мощи.
Таким образом, и перенос этнического имени кыргызил на пре­
дков современных ки ргизов, и вооприятие ряда этнографических
особенностей аокизокой культуры материальной культурой кыпчаков
представляются нам различными формами близких по смыслу полити­
чески осознанных акций, явившихся своеобразной реакцией на ги­
бель древнехакасского государства в конце XIII в .
СООТНОШЕНИЕ АНТРОПОЛОГИЧЕСКОГО СОСТАВА СРЕДНЕВЕКОВОГО
И СОВРЕМЕННОГО НАСЕЛЕНИЯ ОМСКОГО ПРИИРТЫШЬЯ
А .Н .Багатев
Краниологический материал средневековья из Омского Прииртышья
огруппирован в три серии:
1 . Сборная сер^я из лесоотепи конца I - начала П тыо. н .э .
Включает 10 мужских и 3 женских череповиз могильников Такмык, Евгащино, Мурлинка, А лексеевка, Инберень X, раскопки В.И.Малахова
(1867), В.И.Матющенко ( I 9 6 I - I 9 6 2 ) , А.С.Шемякиной (1 9 6 7 ), В.А.Могильникова (1 9 7 8 ), В.И.Стефанова (1 9 7 6 ).
2 . Сборная серия из леоостепи середины П тыо. н .э . Включает
9 мужских и 9 женских черепов из могильников Окунево Ш,1У, Красноозерки, раскопки В.А.Могильникова (1 9 7 2 ), Б.А.Коникова (1 9 7 7 ), В.И.
Матющенко (1 9 6 2 ).
3 . Сборная оерия из «аю-ч'цежкоЛ зоны конца I - начала П тно.
Включает 17 мужских и 5 женских черепов из могильников Кип, Малая
Бича, Малая Тебедня, раскопки Б.А.Конинова (19 7 8-1984).
Современное тюркоязычное население Омского Прииртышья предс­
тавлено двумя краниологическими сериями:
1. Серия из леоостепи XIX - начала XX в в . Включает 26 мужских
и 15 женских черепов из поздних могильников Токсай 1,П (раокопки
А.Н.Багашева, 1983) и относится к аялшюкой этнографической группе
тоболо-иртышских т а т а р .
2 . Серия из таежной полосы XIX
- начала XX в в . Включает 55
мужских и 30 женоких черепов из поздних могильников Летний Коурдак
и Тюльчаково (раскопки А .Н .Багаш ева, 1983-1984) и относится к коурдакоко-саргатской группе тоболо-иртышских т а т а р .
Методом Пенроза-Кнуоомана высчитаны обобщенные коэффициенты
морфологического сходства (С к1 ) краниологических оерий из Омокого
Прииртышья с группами сопредельных территорий, примерно одного хро­
нологического периода (УП-Х1У в в . н . э . ) , и о современными популя­
циями Залялной я Южной Сибири (значительная чаоть данных опублико­
вана, материал по тобольским и тюменским татарам собран автором в
1985 г . ) . Результаты вычислений представлены в таблице.
Черепа из лесоотепи рубежа I -П тыо. занимают в целом промежу­
точное положение между европеоидной и монголоидной раоами,
Обобщенные расстояния С Л между средневековыми группами
Омского Прииртышья и средневековыми сериями и современ­
ными популяциями Западной и Южной Сибири (мужакие черепа)
Лаооотепное Лесоотенное Южнотаежное
Прииртышье, Прииртышье, Прииртышье,
к о н Л -н а ч .ц середина П кон.1-нач.П
тыо. н .э .
тыо. н .э .
тыс. н .э .
Средневековье
Вооточное Приуралье
Куотанайокое Притоболье
Павлодарское Прииртышье
Среднее Приобье
Томское Приобье (Б асандайка)
Северо-западный Алтай
Кузнецкая котловина
Предгорный Алтай
Современность
Тмменокие татары
Тобольские татары
Коурдакско-саргатские
татары
Аялннские татары
Томокие тюрки
Чулымские тюрки
Казахи
Качинцы
Кнэнльцы
Телоути бачатокие
Кумандинцы
Селькупы нарьмские
Ненцы
Ханты оургутокие
Манси
0 ,3 2 4
0,5 2 4
0,9 1 3
0 ,4 8 0
0,4 31
0,4 62
0 ,8 0 2
0 ,2 5 8
0,360
0 ,5 0 5
0 ,8 0 6
0 ,3 5 8
0 ,4 5 0
0,4 0 8
0,1 7 9
0,322
0,431
0 ,5 0 2
0 ,3 2 8
0 ,4 6 5
0 ,3 0 7
0 ,5 3 0
0,4 0 9
0,495
0 ,4 2 8
0 ,4 0 8
0,3 65
0 ,3 0 4
0,195
0,314
0 ,3 2 2
0,3 5 7
0,3 3 7
0 ,3 8 7
0,4 2 4
0,2 3 0
0,181
0,22.1
0,2 0 6
0,361
0,2 4 6
0,341
0 ,4 7 7
0 ,2 6 2
0,4 15
0,231
0,226
0,491
0 ,5 2 8
0,1 80
0,518
0 ,4 8 0
0,241
0 ,4 2 0
0,3 62
0,4 72
0,229
0,362
0 ,2 1 0
0,268
0,440
0,606
0,266
0 ,5 5 2
0 ,6 3 3
0,2 4 8
0,495
0,406
0 ,4 2 4
цмн них характерны большие размеры, при значительной уплощенпоста лица. Лля краниологической серии из южной тайги конца
I - начали П тыс. характерны небольшие размеры черепа и с о ч еI-nine дсаольно отчетливо выраженных монголоидных' черт о малой
<ьииумЯ лин». Олшаимунтнв м о ^ М о ш ч ео к и е различия между эти-
ми группами не позволяют очитать их генетически связанными.
На рубеже 141 тыо. н . э . в Среднем Прииртышье выдели тоя
дее археологические культуры. В таежной полоое - уоть-ишимокая
(Коников Б .А ., 1 9 8 2 ), в лесоотепной - один из вариантов с р о с ткинской культуры (Савинов Д .Г ., 198 4 ).
Таким образом, можно говорить, что юкно-таояное и леооотепное население Среднего Прииртышья на рубеже I -П тыо. входило
в различные этнокультурные ареалы, граница между которыми, ви­
димо, совпадала с границей между лесостепью и тайгой.
Серия из лесостепи оер. П тыс. морФологичеоки гораздо
ближокюжно-таежной группе (<’Rt = 0 ,2 6 2 ), чем леоостепной рубежа
141 тыс. (<?ля>* 0 ,4 3 0 ) - Характер различий свидетельствует о сла­
бых родотвенных связях между населением лесостепи конца I начала П тыо. и с е р . П тыо. Но между раннеоредновекоиым населе­
нием тайги и позднесредневековым леооотепи явно прослеживается
генетическая преем ственность.
Результаты сравнения показывают, что раннесредневековая
серия из лесостепи Омского Прииртышья обнаруживает наибольшее
морфологическое сходство о населением Кузнецкой котловины (Ур—
Бедари), Восточного Прйуралья (Замараевский могильник) и пред­
горного Алтая (С роотки), т . е . фактически о теми группами, кото-»
рие проживали в леоостепной полосе. Серия из южной тайги не об­
наруживает с ними близкого сходства и морфологически ближе на­
селению лесных районов Среднего Приобья. Группа из леоостепи
середины П тыо. близка наоелению Среднего Приобья и Кузнецкой
котловины (У р-Бедари).
Население лесостепи Среднего Прииртышья на рубеже 1-П
тыо.,проживая на границе о тайгой, поотепенно смешиваетоя с
меотным, таежш/м, в р езу л ьтате чего возникает тот морфологичеокий комплекс, который Фиксируется в оерии из леооотепи оер.
П тыс. В таежную полооу Обь-Иртышокого междуречья в конце I начале П тыо.
проникновение новых этнических
элементов степного облика носило случайный, спорадичеокий ха­
рактер.
IL круга современных народов наоелеяия леооотепи конца
I - начала П тыо. обнаруживает наибольшее оходотво о популяци­
ями Алтае-Саян и ненцами. Таежное наоеление этого же времени
наиболее близко лесным группам тоболо-иртышоких т а т а р , томскочулымским тюркам, нзрымским селькупам и ккзыльпам. К этому же
кругу популяций т я го т е е т население лесостепи середины П тыо.
Для леоостепного населения Омского Прииртышья рубежа 1-П
т ы о ., таким образом, характерно южное направление генетичеоких
св я зе й , о вязь о народный, проживающими в лесостепных районах
и относящимися как к выделяемому в поолоднее время с е в е р о -а л тайокому типу, так и к .икно-споирско.'.^, С современными группами
тоболо-иртышских т а та р раннеоредневвкоЕОо население леоостепи
обнаруживает весьма умеренное схо дство , ч т о , видимо, свидетель­
ствует о незначительной роли его участия в формировании этого
этнооа.
Для таежного населения рубежа I -П тыо. характерны генети­
ческие связи с группами лесной полосы Среднего Прииртышья и
Томско-Нарымского Приобья, относящи:.:;;слк западно-сибирскому ва­
рианту уральского антропологического типа. Значительное морфо­
логическое оходстео раннесредневекового населения тайги Омокого
Прииртышья с современным населением этого же района позволяет
говорить об их генетической преемственности и о доминирующей
роли аборигонного таежного населения в формировании тоболо-иртышоких тюрков.
Таким образом, вырисовывается антропологическое единство
наоеления лесной полосы Обь-Иртышского междуречья, начинаш еосн
орубежа I -П ти с. н .э . и сохраняющееся до нашего времени. Единая
оонова и общность процессов дальнейшего формирования обусловили
в итоге сходство мевду современным населением Среднего Приирты­
шья и Томско-Нарымского Приобья.
МИГРАЦИИ И ПРОЦЕСС ШЖИЗАШИ НАСЕЛЕНИЯ ЮГА ЗАПАДНОЛ СИБИРИ
В.А.Могильников
Миграции этносов на юге Западной Сибири в эпохи раннего
железа и средневековья во многом обусловили формирование совре­
менного аборигенного населения в этбм регионе. С миграциями т;ь
ркоязычного наоеления из районов Саяно-Алтая ео второй половине
I тыс. н . э . связано слоненке различных гр у ш сибирских т а т а р ,
населявших л есостеп ь и южную ч асть таежной зоны Западной Сиби­
ри, а также - гоиезис ряда тгаркоязычных народов Средней Азии и
К азахстана - у зб еко в, к азах о в , ки ргизов, туркмен, уЗгуров и др.
Существует три основных ф актора, обусловливающих миграции:
экономический, -политический и экологический. Все они выступают
в тесной связи и в разной степени взаимообусловлены. Демографи­
ческий 1»актор, как фактор перенаселенности, несоответствия роста
численности населения низкому уровню производительных сил, высту­
пает как следствие экономического (>актора и, в свою очередь, при
вынужденном о тто к е, .-переселении на новые м еста избыточного насе­
ления проявляется через лежащие на поверхности явлений политичес­
кие события. С политическим 'фактором связаны похода, войны, миг­
рации этносов, внутриэкономические и главным образом межэтничес­
кие столкновения. Ото в свою очередь приводило к смешению приш­
лых и аборигенных этнических групп, большему или меньшему истреб­
лению вступающих в борьбу этносов, гибели од 1шх и появлению,
о [юрмлению других этносов.
Этносы, организованные в политическом и военном отношении,
■имеэние к тому же достаточную экономическую б а з у , создали первые
государственные и полиэтнические образования.
Миграции тюркояЗычного населенил Саяно-Алтая из внутренних
районов Центральной Азии в степи и лесостепи Западной Сибири
были обусловлены в первую очередь политическими факторами и свя­
заны с периодами возвышения тюрок в эпохи П ервого, а затем второ­
го Тюркского, Уйгурского К аганатов, Л ревнехакасского государст­
ва, а на заключительном этапе были косвенно связаны с монгольс­
кий завоеванием .чиной Сибири, К азахстана и Средней Азии. При
этом, конечно, необходимо помнить, что политический <|>актор в
конечном итоге в сегд а определяется экономическим. Таким экономи­
ческим фактором в тюркских раннефеодальных государствах было
стремление овладеть землей с целью увеличения размеров иастбищ,
роста поголовья с т ад , приобретения большего экономического могу­
щества и б о гатств а и как следствие политического в е са и влияния.
от:! факторы направляли не только крупные военные предприя­
тия Наганов, но и инфильтрацию в более северные лесостепные
районы Западной Сибири сравнительно небольших этнических групп,
постепенно продвигавшихся к север у .
лак и зв естн о , тюркоязычное население Центральной Азии не
представляло единого м ассива, а делилось на рдд племен, имевших
специфичные черты в материальной и духовной культуре, в том
числе и в Фиксируемом археологически погребальном ритуале. В
отношении интерпретации и этнической привязки деталей последне­
го среди исследователей нет полного единотва. Одни исследовате­
ли считают погребения о сопровождающими конскими захоронениями
этнографической спецификой тюрок тупо, другие - т е л е . Мы при­
держиваемся первой точки зрения. Однако независимо от той или
иной этнической, привязки этой детали существенно т о , что для
тюрок А лтая,независимо от принадлежности их к племенам тупо
или т е л е , был свойственен ритуал захоронения человека о конем.
И эта черта обряда, широко распространенная затем в IX-X в в . у
кимаков северо-западн ого Алтая и Восточного К азахстан а, появля­
я с ь в среде населения леооотепи Западной Сибири, фиксирует наи­
более определенно тюркский этнический элемент среди аборигеН)ного самодийского или угорского ..этнооа, имевшего овою специфику
в ритуале погребения. Именно захоронения о конем фикоируют наи­
более раннее проникновение тюркских этнических элементов в ореду леоостепного населения Верхнего Приобья в конце У-У1 вв.
н . э , , в эпоху рубежа образования Первого Тюркокого к а га н а т а.
К этому времени относятся два погребения о сопровождающими конокими захоронениями из могильников Ближние Елбаны II! и Х1У. При­
мечательно, что согласно тюркскому ритуалу зд есь размещен и ин­
в ен тар ь. Глиняный сосуд в погребении Бли)кних Елбан Х1У был пос­
тавлен у крупа коня, аналогично расположению котлов в тюркоких
погребениях Горного Алтая (Курай 1У, курган I ) . Пока это наи­
более ранние погребения, Фиксирующие проникновение тюрок Алтая
в равнинные районы Западной Сибири.
Следующий этап продвижения тюркокого этноса Горного Алтаяна юг Западной Сибири отмечают впуокные погребения А и Б в на­
сыпи Шеотаковоких курганов в К узбасое, ("датирующиеся УП-УШ вв.),
совершенные по типично тюркокому ритуалу о конем, ооедланным^
обузданным и уложенным на животе о подогнутыми ногами о ле­
вой стороны от ч ел о век а, о диаметрально противоположной ориен­
тировкой. Инвентарь, обруя, оружие, поясной набор, украшение
подвешивавшейся ,к поясу сум очки-каптаргака типично горноалтай­
ски е. вероятно, в это время тюрки постепенно внедряются не то­
лько в Куэбасо, но, опускаяоь вдоль долин Оби и Томи, д ости га­
ют Новосибирского и южных границ Томского Приобья. В целом пока
они еще но моняют облик существовавшей здесь релкинокой к.ульту-
ры. Однако, ив исключено, что появление в погребальном ритуале
релкинцев обычая размепдания о погребенным под курганом коотей
головы и ног коня происходит под воздействием тюркской обряд­
ности, как бы воспринимается косвенно в трансформированном ви­
д е, посколькт*расголож9ние головы и ног к о н я в могильнике Релка
не копирует строго тюркские каноны. Поясные наборы и ч асть ору­
жия могли явл яться предметами тюркского импорта. Возможно, под
влиянием военной т а к т и к и тюрок у р е л к и н ц е в получает большое ра*звитие Е с а д н и ч е с т в о .
Освоение Кулундинской степи, вероятно, происходит также в
УП-УШ в в . , хотя памятников тюрок этого периода в Кулунде пока
не обнаружено, но наличие их можно предполагать, исходя из про­
слеживаемого в могильнике Преображенка Ш второй половины У1С первой половины IX в ..п р о ц е с с а тюркизации местного угро-сам одийского населения Барабинской лесостепи . В IX-X в в . Кулунда
уже занята плотно тюркоким населением, на что указывают много­
численные памятники этого времени, демонстрирующие смешение ра­
зличных групп тюркоязычного населения в степях юга -Западной Си­
бири, щхшеходившие, вероятно, в основном после разгрома Уйгур­
ского каганата древними хакасами. Процессы смешения различных
групп тюркоязычного зтнооа в это время отражают вариации в пог­
ребальном ритуале. Здесь представлены зачастую в разных курга­
нах на одном некрополе погребения о целым остовом коня, погре­
бения со шкурой, костями
головы и ног коня, захоронения без
коня и погребения в подбое о деревянной застав к о й . Последние,
очевидно,характеризуют уйгуров (могильники Леонов, Камень П ,
курган 1 3 ). Судя по наличию погребений о конем, освоение Кулун­
динской степи тюрками шло преимущественно оо стороны Алтая и
активное учаотие в этом процессе приняли кимаки и кипчаки. Ве­
роятно, какую-то роль сыграл также печенежокий компонент, на
что указывают погребения в сопровождении шкуры коня.
Малочиоленность памятников DC-Х в в . в Томском Приобье о вяэана, по-видимому о тем , что в это т период Томокое Приобье я в ­
лял ооь контактной зоной между ареалом активного тюркокого в о з дейотв"я, колонизации и тюркизации меотного втнооа в более юж­
ных лесостепных районах и самодийским этническим массивом в бо­
лее северной чаоти Среднего Приобья, куда из ^омокого Приобья,
вероятно, в IX в . произошел некоторый отток наоеления. Матери­
ал Зловокого могильника Х1-ХП в в . <Ъякоиру<эт проникновение сюда
тюрок со отороны Алтая.
Лооиое Прииртышье и Притоболье подверглось тюркизации наи­
более поздно. Культуры Х-ХП в в . зд есь самобытны и тюркизация
южной чаоти тайги в ятом регионе происходила. очевидно, доволь­
но быстро/в основном с XII! п .;с р а з у после монгольского завоева­
ния.
О РАСПРОСТРАНЕНИИ И ИЗМЕНЧИВОСТИ
обряда трупосомзния
в шинил
I! СРЕДИШ ПРИЧУЛШЬЕ
0 . Б.Беликова
Проникновение в Причулымьо тюркского и этнического языко­
вого элементов исследователи (Дульзон А .П .,'1 9 5 2 ; Львова Э Л . ,
1978) относят к УШ-IX в в . н .э . Материалы последних л о т , полученнио в розультэто археологических исследований Среднего Чулыма,
предоставили дополнительные сведения в решоние вопроса о тюркизацпи т.мо.тлого Причулнмья. Отвот на него ео многом зависит от
детального анализа погребального обряда. 3 комплексе с особен­
ностями керамики и типами вощей он может иметь определяющее
значение в установлении присутствия того ила иного этнического
компонента. К настоящему времени в Нижнем и Среднем Причулыкье
из раскопок В .В .Р а д и в а , А.П.Дульэона, Р .А .У раева, В.И.Матющенк о , 0 . Б.Беликовой известно достаточное количество погробений,
совершенных по обряду трупоположония и трупосожжения. К послед­
ним относятся 72 погребения из 70 курганов 8-ми могильников,
которыо не являются обт.ектом исследования. Всо погребения соворшоны под земляными курганами. Хронологически они выделяются в
три группы. I, группа, коноц I - начало П тыс. н . э . - Калкацкий
могильник (I трупосожжснио). П группа, начало П тыс. н .э . (до
Х1У в .) - Десятовский (фиксация обохчеешшх костей в нескольких
к у р ган ах ), Змоинкипский (58 труносожкений; определение последо­
вательных хронологических коАлиюксов находится на стадии разра­
б о тк и ), Иловский (I сохранившееся трупосожление и следы от 4
разрушенных), Берогаевский (4 трупосожжения) могильники. 11! груп­
п а, памятники в пределах ХУ-ХУП в в . - БалагачевскиЯ ( 2 ) , Воронино-Яйский ( I ) , Зырянский (два костяка из одного погребения)
могильники. На основании такого при знака, как меото оожжения
умершего, выделяется два типа трупооожжений. Внутри типов выдвлено 9 вариантов по следующим признакам: способ захоронения
(в могиле, на горизонте и т . д . ) , воздействие огня на вещи из
погребения (сжигались на погребальном костре или н о т ), наличие
в одном кургане вместе с трупосожжением
трупоположения. Пере­
числяются также признаки подвариантов.
I
тип (57 погребе‘ни й). Трупооожжение на стороне, полное, с
последующим переносом остатков кремации на меото захоронения.
Частичных трупосожжений на стороне пока не выявлено.
1 вариант. 51 погребение Змеинкинского (49 о л у ч ае в ), Иловокого (Т ), Берегаевокого ( I ) могильников - на гори зон те, вещи
ожигались, рядом с большинством погребений отмечены остатки
сгоревших рам-обкладок ориентации сев е р о -за п а д - ю го-восток или
сбЕеро-восток - ю го-зап ад; встречены тайники о необожженными
вещами;
2 вариант. 2 погребения К&лмацкого и Змеинкинского - в моги­
л е, вещи сжигались;
3 вариант. I погребение Змеинкинского - в материковой яме и
на горизонте одновременно, вещи сжигались;
4 вариант. 2 погребения Змеинкинского - в околокургаиной
яме и на насыпи ранее сооруженного к у р ган а, вещи отсутствую т;
определенно можно говорить, что сжигали более одного взросло­
го, может быть, д в у х -тр ех ;
5 вариант. Т погребение Змеинкинского - на горизон те, вещи
сжигались, подзахоронение ребенка в форме трупоположения на го­
ризонт.
П т и п .( I I погребений). Трупосожжение на места захоронения,
полное или частичное (провести грань между ними по публикациям
автору не у д ал о о ь). Вещи подвергались обожжению в той же ст е ­
пени, что и умерший.
6 вариант. 6 погребений Змеинкинского (4 с л у ч а я ), Б ерегаовского, Б алагаовского - на гор и зо н те, обожжение рамы-обкладки
ориентации сев е р о -за п а д - ю го-восток (4 сл у ч а я ), зап ад -восток
( I ) , сев ер о -в о сто к -во сто к - ю го-зап ад -запад ( I ) ;
7 вариант. 3 погребения Балагачевокого и Б ерегаевского - на
горизонте, однокурганиое трупосожжение, обожжение рамы ориен­
тации север о -во сто к - ю го-запад;
8 вариант. I погребение Воронино-Яйского - и насипи, одно-
курганное трупоположение, обождение рамы-обкладки оевар-ю г.
9
Еариант - единственное одновременное погребение трех умер­
ших (Зырянокий м огильник), в котором зафиксирован разный обряд
захоронения: полное трупосожжание на отороне, частичное трупосожжение и трупоположение; отмечено также обожжение рамы-обкладки ориентации север о -во сто к - ю го-запад.
Типологический анализ и картографирование трупосожжений Ниж­
него и Среднего Причулымья позволяет отметить некоторые момен­
ты. Обряд трупосожжения (в виде I типа) фиксируется в данном
регионе с конца I тыс. н .э . - начала П тыо. н .э . в материалах
одного раскопанного кургана из 181 Калмацкого могильника, рас­
положенного в устье p p . Яи и Кии, имеющих истоки в Кузнецком
Алатау. Визуальная характеристика памятника, сборы кальциниро­
ванных костей на поврежденных насыпях допускают, что трупооожжение I типа характерно и для большинства нераскопашшх курга­
нов. Погребальные комплексы средневековья(более ранние чем
Калмацкий могильник, в Причулымье неизвестны. В начале П тыо.
н . э . , до Х1У в . , 1 тип сохраняется как основной лишь в устье
pp. Яи и Кии. В 65 исследованных насыпях из 140 Змеинкинского
могильника зафиксировано: I тип - 49 К у р г а н о в , П тип - 4 , трупоположенно- 3 , без остатков умерших - 9 . Выше по Чулыму, в
устье р . Кии, в материалах Иловокого могильника I тип, по- еидимому, также был основным (трупооожжеш1я основательно поЕреждены поздними трупоположениями). За проделами микрорайона
Яя-Кия, в материалах Б ерегаевского могильника I тип фиксирует­
ся как исключение на фоне большинства трупоположений. Для трех
памятников начала П тыо. (Змеинкинский, Берегаевский, Иловокий)
выявлен один общий'вариант ( I ) - полное трупосожжоние на сторо­
не с захоронением на горизонт. В начале П тыо. н .э , I и II типы
сосуществуют лишь по материалам какого-либо одного могильника,
случаи фиксации трупосожжений разных типов в одном кургане не
отмечены. После Х1У в . трупосожжоние на стороне ( I тип) в При­
чулымье уже не г фиксируется:. По воему Чулыму в ХУ-ХУП в в . на­
блюдаются лишь единичные случаи трупосожжений в виде П типа.
Трупосожжения I типа из курганов конца I т ы с .н .э . - Х1У в в . в "
устье pp . Яш и Кии, а так^же сопровождающие их вещественные
комплексы, несут значительную тюркскую окраску.
При­
сутствие чзрт тюркской погребальной обрядности, вощой тюркских
(!!|''Г'СЧ!1 СЖ)!1НИХ ИОГрвбЯКИЯХ пбм.чишвгчш, ПО-КИДИМОНу,
прямым и значительным приоутотвием зд есь тюркского этнооа, а
не его опосредованным влиянием. Вариабельность трупосожжений
этого периода фиксирует, возможно, наличие разных по происхож­
дению тюркских групп. Археологический материал свидетельствует
о присутствии тюркского наоолвния на Чулыме с конца I - начало
П тыс. н .э .
ВЛИЯНИЕ ХРИСТИАНСТВА НА ПОГРЕБАЛЬНУЮ ОБРЯДНОСТЬ
КОРЕННОГО НАСМЕНИЯ СРЕДНЕГО ПРИОБЬЯ
А.И.Боброва
1. Конец ХУ1-ХУП в в . - начало интенсивного проникновения
русских и осеоония ими обширных пространств ЗападноИ Сибири, в
том число Т омского и Нарымокого Приобья. Следствием этого были
вынужшшая миграция одной части населения и ассимиляция другой.
Болео ч«м 300-летнее взаимодействие русского и коронного насе­
ления нашло отражение в различного рода источниках. Автбр наме­
рен на примере археологических и этнографических материалов
проследить влияние христианского погребального обряда на тради­
ционный погребальный обряд хантов, селькупов, чулымских тюрков.
2 . Источники для реконструкции погребального обряда конца
ХУП- I пол. XX в в . : археологические материалы (раскопки и сборы
автора, Гребневой Г .И ., Ожеродова В .И ., Яковлева Я .А .) из кур­
ганных и грунтовых могильников нарымских селькупов; этнографи­
ческие материалы (раскопки Дремова В .А ., Кима А .Р. на поздних
кладбищах хантов, селькупов, чулымоких тюрков), оведения о
разрушенных могилах и описания современных кладбищ (Пелих Г .И .,
1972; Дульзон А.П. 1956| Кутафьев П.И. 1938,' Кулемзин В.М .,
Лукина Н.В. 1977 и д р . ) . Основная маооа анализируемых источни­
ков относится к XIX-I пол. XX в в .
3 . До середины XX в . в погребальной обрядности коренных
народов, несмотря на влияние хриотианотва, оставались д остаточ­
но заметными черты традиционной погребальной обряднооти, сохра­
нившийся в некоторых ее важнейших признаках. Для т о го , чтобы
знать, что было перенято, необходимо вкратце охарактеризовать
христианский погребальный обряд.
4 . Христианский погребальный обряд. Грунтовый способ зах о -
решения (кладбища). Концентрация могил группами на территории
кладбищ (обычно группа родственников), Рядность в их расположе­
нии. Погребальные сооружения: дощатые гробы, скрепленные гвоядями или скобами, или долбленые колоды, болоо широкие в торцовой
головной части и сужающиеся к йогам. На дно высыпали отрулю, в
колодах, делали отворотив (на дно), под голову клали подушку,
наполненную берозовыми листьями или березовый воник. Хоронили
вытянуто, на спино, головой на запад. Руки клали скрошенными па
груди (кисть правой на киоть левой). Одежда специальная (погре­
бальная) или обычная ( повседневная, праздничная). Наличие атри­
бутов веры: нательного креста, иконок, писания,цветов. Отсутст­
вие укри11юн;;й из е с о х металлов (кромо меди) и бытовых предметовобязательно. Монеты в грунтовой яме или на крышке гроба (коло­
ды) .Погребальное сооружение сложное-помост и покрытие из толстых
плах (полевые материалы Лремова В .А .).
5. Для погребального обряда коренного населения в основном
были характерны следующие черты. Курганный способ захоронения
(кромо Тнма),наземный тип погребения (кромэ Тыма), две формы
погребения* -трупоположвнне и кремация. Разнообразие погребаль­
ных сооружений: дощатые конструкции в виде ящика прямоугольной
Формы (боз гвоздей); колоды, отличавшиеся от русских прямоуголь­
ной формой; слолснно сооружения е виде срубов в один-три вонца;
в лило рамы-обкладки, соединенной о торцов бревенчатым частоко­
лом; в виде раим-обкладки из полубревен или плах, соединенных о
торцов вертикально стоящими плахами (по 1-3) и т.д . Наличие бе­
ресты в погребениях (берестяных чозелов, тисок, покрытий, подсти­
лок и .т .д .). Умерших клали на спину, руки вдоль туловища, голо­
вой на юг или восток с известными отклонениями. Инвентарь. Украше­
ния из различных металлов, бисора, бус; посуда - металлическая
или-глиняная, оружие и орудия труда в погребениях обязательны.
Иногда - кости лошади в погребениях.
6. Заимствования в традиционной погребальной обрядности к
концу ХУП в. на территории Среднего Чулыма и Средней Кети проя­
вились : I ) в появления нового типа пчг.лтников - могильников с
грунтовыми подкурганными захоронениями; 2) в появлении погреба­
льных сооружений - колод русского типа.
7. К началу XIX в ., когда позиции христианской церкви были
официально закреплены образованием приходов, это но могло не
сказаться но среднем звене общого цикла погребальной обрядности.
Так,в могильниках Барклай и Тнокиноком (курганных) зафиксированы:
погребения в дощатых гробах„ окропленных коваными железными гвоздяш , ветки, гранас мох, листья в погребальных сооружениях или на
их крыше; неустойчивое положение рук погребенных; западная ориен­
тация головы погребанных. В таких погребениях, как правило, ужо
отсутствует инвентарь. В них встречены нательные кресты (в облас­
ти груди) и медике монеты.
В отдаленных районах (на средней Кети, Ваоюгане) в то жо
в р э т происходит окончательный переход к захоронениям в грунтовых
могилах (кладбища). Но там же сохраняется обычай снабжения необ­
ходимым инвентарем умерших, а нательные креоты используютоя в ка­
честве обычных подвесок на пояоа (полевые материалы В.А.Дремова).
8. Не следует думать, однако, что хриотианотво в конце гонцов
внтеоняет все традиционные черты в погребальной обрядности корен­
ных народов» Так,у восточных хантов вплоть до середины XX в. со­
хранились обычаи: снабжения умершего многочисленным инвентарем
(украшения, предметы быта, орудия труда, утварь и т.д . - раскопки
1985 г. В.А.Дремова), устройство надмогильного домика.
У чулымских тюрков, подвергшихся наиболее оильному влиянию
русской культуры, одним из показателей меотных традиционных черт
в погребальной обрядности является неустойчивое положение рук
умершего и снабжение его единичными предметами личного пользова­
ния (трубки, табакерки).
9. Представляется, что наибольшее влияние и заимствования от­
разились в той части общего цикла погребального обряда, который
непосредственно был связан с актом захоронения умершего (помещение
в землю, изготовление гроба, колоды и т .д ), т .к . этот акт оояершался или, по крайней мере» должен был совершаться в присутствии
служителя веры.
Вероятно, в жизни начальный этап этого цикла (дейотвия с мо­
мента смерти человека до погребения в землю) и звено поминальнотраурных действий намного дольше сохраняли овои традиционные чер­
ты.
10. Таким обрезом, 200 лет оказались достаточными (чтобы в
значительной степени изменить традиционные черты погребально!1 об­
рядности чулымских тюрков и обских селькупов, проживавших в южных,
наиболее освоенных территориях, но того же времени оказалось не­
достаточным для активного воздейотЕИя на население отдаленных
районок, где влияние церкви оставалось, как видно, минималышм.
I I . Предложенные материалы демонстрируют механизм и дина­
мику внедрения русской культуры в культуру аборигенного насе­
ления и изменения в связи о этим, погребальной обрядности,
т .е . чаоти культуры, которую исследователи традиционно счита­
ют весьма консервативной.
ЫНЕ ОДНА СЕВШАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ ОКУНЕВСКИМ ИЗОБРАЖЕНИЯМ
Г.Н.Грачева
В каждой из облаотей культурологического, этнологическо­
го, археологического, лингвистического , антропологического
знаний исследователями порой фиксируются разительные сходства
в чертах культуры, языке, антропологических данных этносов или
культурных общноотей, разделенных не только пространственно,
но и хронологически. Зачастую иные сведения, позволяющие сде­
лать вывод об этногенетичеокой близости таких сообществ, их
исторических связях или контактах,отсутствуют, В этнографии,
в частности, если обнаруженная параллель выносится на суд на­
учного читателя, обычно возникает проблема конвергентного про­
исхождения подобных элементов культуры.'В большинство же слу­
чаев, пока не определен путь (разумеется,при наличии соответ­
ствующих материалов), которым та или иная черта можот быть пе­
ренесена в пространстве и во времени, исследователь не вводит
1 научный оборот зафиксированные им сходства. Решению Есегда
пропятстнует отсутствие промежуточного материала.
Однако, такой подход не всегда оправдан. Фиксация и об­
суждение подобных параллельных черт отимулирует привлечение к
ним особого внимания и поиски соответствующих материалов. Кро­
ме того, нельзя исключить возможное наличие каких-то историчес­
ких обстоятельств, не способствовавших сохранению памятников
с необходимыми промежуточными данными, относительно надежно
с нидлтол ье твующимн о миграции элементов культуры или носителей
культуры.
Автором уже обращалось внимание На аналогии некоторым
oiiVHC-jjoKHM антропоморфным изображениям в культуре нганасан.
Они совпадает; пн только иконографически, но и по элементам
семантики, с одной стороны,зафиксированным у нганасан, вплоть
до перехода в ориамонт, с другой - реконструируемым исслодоватолями окуновоких памятников. Если идея преемственности поколений,
усиления плодородия, связи о землей и солнцем и всевозможные ва­
рианты ее выражения распространены е э с ь м з широко, то' внявившоеся
иконографическое совпадение антропоморфных окуневских изображе­
ний и сакральных изображений нганасан, неизвестных пока на сосед­
них территориях, было во многом неожиданно. Сейчас обнаруживается
еще одна подобная аналогия.
Летом 1985 г. В.Д.Кубаревым были вскрыты захоронения одного
из курганов Каракола на Алтае, которые он определил как относящиеся к локальному варианту окуновской культуры. На внутренних
стенках каменных ящиков захоронений ворхнио (по слою) рисунки,
выполненные сочетанием красной, черной и соребристо-белой крас­
ки, представляли собой антропоморфные изображения с зооморфными
чертами (Кубаров В .Д ., 1986, с.102-104). Но вызывает сомнения
одновременность создания рисунков и их нанесение именно в связи
с захоронением. Сочетание черной и красной красок на изображени­
ях не одинаково, что очевидно свидетельствует о различиях в неко­
торых деталях их оомантики. Их раскраска снова заставляет обра­
титься к нганзоанскому материалу, а именно - к цвоту шаманских
костюмов. И в этом случае особенности, характерные для иганаоан,
на других территориях у других этносов не отмечены пока. До
последнего времени при обоувдениях их обычно отнооили к индиви­
дуальной особенности шамана и его индивидуальной фантазии.
Довольно долго существовали данные, что помимо прочего нганаоанские шаманы для камланий одевают распашную одежду, сшитую
из шкуры олоня мехом внутрь или из ровдуги. Внешняя мездровая
сторона целиком окрашивается охрой в красный цвет, суриком - в
желтый или не окрашивается (Прокофьева Е Д . , 1971, с.1 5 ). По
имевшимся материалам, прообладали красные парки. Позже обнару­
жилось, что шаманские костюмы нганасан очень разнообразны по
окраске, в чем они пока не имеют аналогий ни у других самодийцев,
ни у своих восточных соседей (или там эти черты не выявлены).
Обнаруживается несколько вариантов распределения красного,
черного и белого (неокрашенная часть) цветов на шаманской парке.
В данном случае мы оставляем в стороне окраску орнаментов и ри­
сунков. Доклад иллюстрирован. Эти варианты следующие.
Целиком но окряпошш 1,!йзД15овая сторона извостно только в
одном случав (Долгах Б .О ., 1978). Большинство парок окрашено
красной краокой. Имеются парки (Грачева Г .Н ., 1978, 0.317),
правая сторона которых пт к т я полн до оеродины спинки, вклю­
чая рукав, краоная, противоположная - черная, деление проведвно по оппозиции "правый-левый". Парка на культовом предмете,
представляющем собой шаманку, носит следы окрашивания краоной
краской только чаоти, н ах о д ящ ееся ниже пояоа, верхняя чаоть
не окрашена (Грачева Г .Н ., 1981, с.156-164), что позволяет го­
ворить о парке о болым верхом, красным низом. Однако, на ее
неокрашенной чаоти имеются стилизованные изображения, нанесен!ше черной краской, что дает возможность реконструировать пар­
ку с чорным верхом, красным низом; это реализует оппозицию
Ъерх-низ". Зафиксирована возможность окраски воей передней
части d черный цвет, всей спинки - в красный, в чем можно ус­
матривать противопоставление "север-юг". В материалах Таймырс­
кого окружного краоведчоского музея тлеется шаманская парка,
правая часть которой красная, а левая также окрашено в монео
интенсивный красный цвет, но по нему довольно часто вперемеш­
ку нанесены болоо' интенсивной красной и черной красками отно­
сительно крупныо круглые пятна или точки. Этой парко соответс­
твует и нагрудник костюма о таким же цветовым делением по вер­
тикали. И, наконец, глухая одежда шамана или принадлежащая по­
мощнику шамана, зафиксированная фотографиями С.Н.Иванова (Ва­
вилов В .Н ., Т984, с .44, 138) и фотографиями, сделанными при
выступлении шамана Д.Д.Костеркина с сыном на сцено московского
Всесоюзного Дома композиторов в 1974 г. По неокрашенной мезд­
ровой стороне нанесено краокой множество точек. В шаманскбм
костюмо этоЛ одежде соответствуют и перчатки с такой же рас­
краской.
Таким образом, фиксируется и реконструируется восемь раз­
личных вариантов окраоки наплечной шаманской одежды нганасан.
Каждая из парок оформлена густой бахромой по подолу и кожаным
подсоскам, символизирующим крылья птицы на рукавах. Нот,бах­
ромы на рукавах глухой одежды. С точка зрения семантики окрас­
ки относительно хорошо собран материал только по одному костю­
му, но, по имеющимся данным, можно предполагать, чт<» разная
окраска свидетельствовала как о возможных родовых традициях,
так и о преимущественной специализации камлания.
При сравнении только по окраске зооэнтрояоморфннх фигур
каракола о шаманскими парками нганасан вновь обнаруживается
разительное прямое сходство.’ На других чертах изображений,
также находящих аналогии вееиоро-самодииском материале, мы по­
ка но останавливаемся. Однако, стоит напомнить, что по отарим
представлениям нганасан, человек поело смерти попадает в
загробный мир первоначально е чум овоих родственников, пред­
ков, "до шаман (родовой?) проводит камлание. Потусторонний
шаман призван но отгГускать умерших на среднюю землю и заботи­
ться о их благополучии. Опираясь на эти и другие черты (обы­
чай раскрашивания бытовой одезды, наличие па некоторой шаманс­
кой одеждо волчьего хвоста, бахромы на головном уборе, на
высокий семиотический статус рисованных моделей в этой культу­
ре и т .п .), можно предположить, что на стенках каракольских
захоронений изображены шаманы, призванные охранять благополу­
чно умершего в потустороннем мире.
Коли подобные, весьма разительные и неожиданные аналогии
оправданы, надо полагать, что одним из непосредственных южных
продков нганасан били и окуновцы, прошедшие по басоейну Енисея
на север, передавшие местному населению эти своеобразные чер­
ты культуры, утраченные более южными образованиями, но сохра­
нившиеся в условиях таймырского совора.
Такому положению препятствует отсутствие надежного проме­
жуточного материала. Окончательная разгадка приводимых анало­
гии, очевидно, скрывается в древних памятниках бассейна Сродно­
го Енисея, археологические исследования которого пока весьма
ограничены.
ЭТ И О Д Е М О
Г Р А Ф И Ч Е С К И Е
И Э Т Н О С О Ц И А П Ь Н Н Е
Ь
ПРО
Ц К С ОН
с о ИР К М Е и н и И ПЕ Р ИОД
С0ЦИАЛЬН0-КУЛЬТУР11ЫЕ И ЭТНИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССУ У
НАРОДОВ ЗА1ЩН0И СИБИРИ В СОВРЕМЕННЫЙ ПЕРИОД
Н.А.Томилов
В свете решений ХХУП съезда КПСС представляется важным иссле­
довать тенденции и перспективы развития национальных и этносоци­
альных процессов в jfanmtt стране. В эпоху развития происходит все­
мерное сближение народов, взаимное обогащение разных сторон их
жизни. Процессы межэтнической интеграции являются ведущими в
нашем государстве. В то же время условия советской действитель­
ности способствуют углублению процессов этнической консолидации,
а дальнейший подъем уровня образования, расодет общесоветских и
национальных явлений культуры приводят к укреплению национальной
гордости, являющейся составной частью советского патриотизма.
Очень ярко такого рода процессы проявляются в области матери­
альной и духовной культуры. По отношению к ним применяют сейчас
термин "этнокультурные процессы". В свою очередь,они являются
лишь частью социально-культурных процессов. Этническое, будучи
относительно самостоятельным явлением, само по себе есть лишь
особая форма существования и проявления социально-исторического.
Тем не менее, поскольку разные категории и сферы социальных яв­
лений сопряжены друг с другом, то вполне закономерно изучоние
взаимосвязей мозду этническими и остальными социальными явления­
ми.
Такого рода связи изучает оформившееся относительно недавно
особое научное направленно - этносоциология. Она родилась, как
известно, на стыке этнографии и социологии, ее объоктом называ­
ют этносоциальные образования, которые обладают и этническими и
собственно сощ1альными параметрами. Но в целом объект этноооциологии гораздо шире - это совмещение (сопряжонность) общества и
этноса, и еще шире - общества и историко-культурных общностей
всех разновидностей. Предметом этносоциологии являются соответст­
венно процессы взаимодействия этнических явлений с социально-эко­
номическими, политическими, семейно-бытовыми, релих’иозными, иде­
ологическими и другими общественными явлениями и институтами,т.о.
этносоциальные и социально-этнические процессы.
С этими видами процессов пересекаются также и область со п иар­
но-культурных процессов. Последние охватывают взаимодействие, со-
пряженность социальных и культурных, явлений, представляют собой
смешную систему, их история исследуется учеными разных наук. В
этнографии и этносоциологии в настоящее время успешно разрабаты­
ваются проблемы, связанные с изучением этнокультурных и этноязы­
ковых процессов, о выявлением закономерностей и особенностей
развития этих процессов в разных социальных средах и институтах,
в том числе городской и сельской местности, в производственных
коллективах и.семьях, в разных социально-профессиональных груп­
пах.
Одной из главных задач Сибирской историко-этнографической эк­
спедиции Омского университета в I975-I9B3 гг, был сбор материа­
лов для изучения современных этнических и социально-культурных
процессов среди народов Западной и Ижной Сибири. Эта работа была
начата еще в 1968-1974 гг. ь рамках Томского университета. К нас­
тоящему времени собраны материалы о сибирских и поволжских тата­
рах-, чулымских тюрка::, хакасах, шорцах, алтайцах (бачатских телеутах), манси, казахах, чувашах, украинцах, немцах и группах дру­
гих народов, в том числе и русских. В результате проведенных ра­
бот собран значительный объем статистических и этнографических
данных, разного рода, заполнено около 15 тысяч опросных листов.
Получены интересные наблюдения и выводы, в том числе
об
уменьшении значения фактора национальной принадлежности в жизни
населения Сибири, о превышении темпов росте национально-смешан­
ных браков над темпами образования однонациональных браков не
только в городской, но и в.сельской местности у целого ряда на­
родов - русских, украинцев, татар и других, о большей прочности
межэтнических браков по сравнению с однонациональными браками, о
приближении этнических процессов у немецкого населения в недале­
ком будущем к точке прорыва их традиционной замкнутости даже в
сельской местности, что поведет за собой резкое уменьшение рели­
гиозности сибирских немцев, о развитии внутриэтнической консоли­
дации у ряда народов и т.д .
Одним из направлений работы группы этнографов, объединивших
свои усилия на базе Омского университета, является изучение раз­
вития культурно-бытовых процессов в разных социально-профессио­
нальных группах. Как показали данные этносоциологического опроса
населения, выбранных нами регионов в 19G9-1970-е годы, фактор социально-нгюфессиональной принадлежности людей покя еще играет
опреявдьиную роль в форгдирошнив и рНоВитшз их культурного И ВТ-
нокультурного облика. В то же время необходимо подчеркнуть, что
среди всех социально-профеосиональных групп широко распространи­
лись явления однотипной общеооветской культуры, углубляются ин­
теграционные процессы в духовной культуре всех изученных народов
Сибири. И это отражает процесс формирования и развития новой ис­
торической общности - советского народа.
Хотелось бы коснуться шцё одного вопроса: о количественных измере­
ниях в изучении традиционно-бытовой культуры.
Необходимо
приступить к организации многократных, периодически повторяющих­
ся исследований одного и того же объекта на разных хронологичес­
ких срезах, начиная с современности, которая, с одной стороны,
на наших глазах становится историей, а, с другой стороны, содер­
жит лаления, элементы будущего. Такие повторные этносоциологические исследования анкетированием и другими методами сбора информпции только начинают проводиться в стране. Наш небольшой опыт пов­
торного обследования томских татар, который мы считаем промежу­
точным, дал возможность прослодить развитие этнических и социаль*
но-культурных процессов в динамике на протяжении конца 1%0- .
1370 годов.
Чтобы использовать полученные результаты для прогнозирования
развития этих процесоов, как нам представляется, требуется хро­
нологическая протяженность исследования большого порядка. Во
второй половине 19<30-х годов кафедра этногрчфии, историографии и
источниковедения Омского университета планирует провести повтор­
ные с lU -летним промежутком этноооциологические опросы казахов,
шорцев, телеутов, украинцев, чувашей, а в конце 1980-х годов
предполагается провести третье обследование развития этнических
и социально-культурных процессов у татар Западной Сибири и полу­
чить впервые массовую информацию за 20-летний период.
ОСНОВНЫЕ ФАКТОРЫ ЭТНОДЕМШТАФИЧЕСШ И ЭТНОСОЦИАЛЬНЫХ
ИЗМЕНЕНИИ В JIPEBHEE И В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
А.Ф.Косарев
I.
Ьсе крупные этнодемографические и этноооциальные изменения
как в древнее, так и в настоящее время обусловлены экономически­
ми причин шли или, по словам Маркса,"давлением избыточного насе-
лэния на производительные силы” (Маркс К ., Энгельс Ф. Соч.,
т . 8, с. 508). Однако в древности экономические причины проявля­
ли себя в экологической форме. Существенные изменения климата,
стихийные бодствия или истощение ресурсов в'результате производ­
ственной деятельности человека, резко изменяя привычную экологи­
ческую ситуацию, лишали население традиционного продмота труда и
затрудняли использование имеющихся в ого распоряжении производи­
тельных сил.
к. Изменение экологической ситуации могло имоть такие послед­
ствия: а) исчезновение этноса в результате голода, эпидемий,
уничтожения или ассимиляции соседними этносами; б) деградацию,
или возврат к проясним формам хозяйствования, знания о которых со­
хранились в коллективной памяти этноса; в) переход на новый, бо­
лее высокий уровень хозяйства за счет того, что зачатки нового
ужо имелись и этнос потенциально был готов к этому переходу;
г) миграцию избыточного населения, снимающую его давление на про­
изводительные силы.
3. Мигрирующий этнос стремился занять сходную с прежним его
местом жительства экологическую нишу. Если ему это удавалось, он
продолжал традиционные формы хозяйствования. Если не удавалось,стремился прообразовать новое место жительства до уровня старого
(превращение лесов в пашни земледельцами и пашен в пастбища ско­
товодами). Если к это но удавалось, то в зависимости от характе­
ра Л;;иродных услопий и запаса физических, психологических и твор­
ческих сил этноса следовали варианты, указанные во 2- м тезисе.
4. Мигрирующему этносу приходилось преодолевать сопротивление
соседних этносов, нередко военным путем, давление, оказываемое
игл на соседей, могло породить целую волну переселений, которая,
в сеою очередь, вызывала к жизни многочисленные экономические,
социальные и этническиэ изменения (нормирование новых этносов,
культур, экономических и социальных ииститутоь).
5. В настоящее время экологичос;:ая 0рма проявления экономичаских закономерностой уступает место политической. Проводимая
современными государствах! экономическая политика, регулируя рас­
пределение капитала, а вслед за нам и рабочей сити на мировом
ринке, лежит в основе всех сколько-нибудь значительных этнодомографических и этносоциальных процессов, Иллюстрацией этому могут
служить миллионы семей, переселяющихся в поисках работы из :;:аюП
Америки в СМ и из отсталих стран Европы в перодолив.
6. В СССР экономическая политика, направленная на достижение
фактического равенства наций, позволила отсталым ранее народам в
короткие сроки догнать по урошю экономичоского, полит ИЧОСICOго,
социального и культурного развития передовые народы, а кое в чем
и перегнать их. Предоставляя народам национальных окраин всевоз­
можные бкдаотнио, налоговые и рыночные (закупочные) цены) льготы,
советское государство обеспечило им условия цгся опережающего раз­
вития, которые сохраняются и по ceil день. Так, в бкщжотах респуб­
лик Сродней Азии, Казахстана и Закавказья оседает, выпадая из
общесоюзного бюджета, до 100$ отчислений от налога с оборота и
от подоходного налога с населения, в то время как, скажем, в
PG'vCP эти отчисления никогда не превышали 50/2; в то же время за­
купочные цены на рис, хлопок, цитрусовые и многио другие продук­
ты растениеводства во много раз выше, чом закупочные цены на
сравнимые по затратам труда на единицу произведенной продукции
зерно, лон, картофель. Результатом этого явились глубокие этнодемографические и этносоциальные изменения в структуре советско­
го общества.
7. Этнодомографические изменения набледиются в характеро миг­
рационных потоков, в динамике роста населения и в изменении его
возрастной структуры по республикам.
Миграционные потоки сельского насоления, а отчасти и город­
ского , долгие годы были направлены по преимуществу с севера на
юг, из РСФСР в Казахстан, Сроднюю Азию и Закавказье, где стои­
мость жизни нике (уже в силу климатических условий), а оплата
труда выше (в силу указанных льгот). О щако в последние 10-15
лет наблюдается сокращение притока населения в эти республики и
дэде увеличение оттока некоренного населения (см. Население СССР.
М., i9b3, с. 44-^45). Постольку уезжала главным образом моло­
дежь, это приводило к снижению уровня рождаемости, а, следова­
тельно, и естественного прироста населения б оставляемых ею рай­
онах.
Темпы естественного прироста коренного населения тных рес­
публик намного опережают аналогичные показатели в других респуб­
ликах. В Таджикистане, например, они были в 1981 году в 22 раза
выше, .чем в латвии (см. Население СССР. М., 1983, с. 125; 190
191). Такая колоссальная разница в темпах прироста ведет к
снижению в составе населения СССР удельного веса славянских и
прибалтийских народов, обладающих богатым опытом работы в наи-
более сложных отраслях производства и науки. Уровень рождаемости
у русских (1-2 ребенка) не обеспечивает даже простого воспроиз­
водства населения.
Различия в уровне рождаемости у разных народов обусловливают
их различия в возрастной структуре, являются причиной "помолодении" одних и "постарения" других народов. Это опять-таки ведет к
большим различиям в уровне рождаемости.
8.
Опережающие темпы рождаемости, а также льготы в области
экономики и образования обеспечивают повышение социальной мобиль­
ности коренного населения южных республик. Здесь идет активное
перемещение рабочей силы из села в город, из производственной
сферы в непроизводственную - в обслуживание, торговлю, науку,
культуру. Так, по переписи населения 1979 года наивысшие показа­
тели обеспеченности занятого населения специалистами с высшим об­
разованием оказались у народов Средней Азии и Закавказья (см. На­
селение СССР. М ., 1983, с .119).
ЭТНОКУЛЪТУИШЕ СТЕРЕОТИПЫ ОСВОЕНИЯ НОВОЙ ТЕРРИТОРИИ У КОШ
Н.Д.Конаков
Имеющиеся в нашем распоряжении этнографические данные свиде­
тельствуют о том, что внутренние миграции, связанные с расширени­
ем этнической территории, определялись у коми следующими стерео­
типами: I ) местность должна соответствовать требованию нормаль­
ного функционирования всех отраслей хозяйства; 2) наличие путей
сообщения, необходимых для сбыта товарной продукции присваиваю­
щих отраслей с цолыо компенсации все более снижающейся при прод­
вижении на север продуктивнооти полеводства; 3) предварительная
апробация данной местности включением ее до заселения в террито­
рию хозяйственного освоения (промысловые угодья, пожни).
Поэтапно реконструкция традиционного хозяйственного комплекса
на новом месте обычно протекала так: I ) переселение в район с не­
истощенными еще промысловыми ресурсами, позволявшими на опреде­
ленный период неоти повышенную нагрузку присваивающим отраслям;
2) на еотостпенных ножнях и росчистях воссоздание животноводст­
ва и, наконец, 3) полеводства. Полеводство (пусть даже на уровне
опнедыноства и приусадебных участков) на было утрачено дахо у
самых СвВврНЮС коми групп.
У севорных коми, ижемских олепвюдол в оцопочные Старос­
тины пригодности местности к засолом ИЮ было ъключоно дополнитольпоо требование: юзмокпость занятия олоповодстюм.
Сохранения традиционного хозяйственного комплекса и воссоз­
дание его на вновь освоенных территориях у коми способствовали
сохранению стабильности традиционной культуры и этноса в цолом.
Миграция ком и на иноэтничосгсио территории - процесс, растя­
нувшийся на несколько столотий. Тем не моное инфильтроционноо,
хотя и длительное, проникновение коми на территории обитания
других этносов вплоть до сородипы XIX в. в итосо имело
. одш
результат - ассимиляцию переселенцев. Поэтому особый интерес
представляет история формироаания стойких локальных коми групп
на Кольском полуострове и Обском Соворо,
Этнокультурные контакты в ходе исторических процессов на
Европейском Северо-Востоке выработали у коми стойкие этничес­
кие стереотипы .. Среди них одним из основных была мокэпычоскпя
коммуникабельность. Во всех этноконтактных зонах у коми были
налажены с соседями торговые отношения. Причем, как правило,
коми выступали активным началом. Типичным для коми населения
этноконтактных зон было знание языка своих соседей (русского,
саамского, ненецкого, хантыйского).
Включению Большеземвльской тундры в территорию хозяйствен­
ного освоения северными коми в результате развития олоневодства
(заселения тундровой зоны не происходило ввиду возможности вос­
создания там традиционного хозяйственного комплекса) предшест­
вовало установление добрососедских отношений с ненецким населе­
нием. При традиционном ненецком способе оленеводотва (мелкотабунное, транспортного назначения; хозяйственный базио - охота
и рыболовство) большая часть ягельников недоиспользовалась, а
потому ягельники как таковые, в отличие от промысловых угодий,
особой ценнооти для ненцев еще в ХУП-ХУШ вв. не предствдяли.
Это и было учтено северными коми при заключении с ненцами устно­
го договора о праве выпаса ижемцами своих оленей в тундровой зо­
не, (см. Латкин В .Н ., 1853). "Тесно” в тундре стало лишь позд­
нее, о развитием крупнотабунного оленеводства.
Аналогичный опыт вн е д р ен и я на чужую этническую территорию
продемонстрировали ижемские коми на Кольском полуострове. Для
саамов основную хозяйственную цонность представляли рыболовнно
тони, а но обширные ягельники. Коми переселенцы заключили с са-
омами устный договор не претендовать на рыболовные угодья, а взамон за соответствующий выкуп получили право пользования оленьими
пастбищами. Причем заселена была притундровая часть лесотаежной
зоны, что позволило в скором времони воссоздать коми переселенца­
ми и другио отрасли традиционного хозяйственного комплекса, вклю­
чая земледелие, хоть и в минимальном объеме.
Спорадические, а затем и постоянные торгово-экономические от­
ношения народа коми с населением Западной Сибири.были практически
в течение всей его этнической истории. К середине XIX в. ижемские
оленеводы взяли в свои руки значительную часть торговых операций
на Обском Севере. В бассейне Нижней Оби и восточных предгорьях
Урала в это время стати регулярно появляться коми оленеводы со
своими стадами (Юрьев, 1852).
В начале XIX в. в Западной Сибири официально была разрешена
аренда и продажа рыболовных угодий у "инородцев". Уже в 1848 г. в
хантыйском соло Мужи бил зафиксирован коми переселенец Филимон Рочев, который жил в своей "теплой и гостеприимной изба" (Юрьев Д/,
1852). В это же время начала создаваться коми локальная группа на
р.ЛяПин (с.Саранпауль). Заселение началось " . . . с согласия местных
инородцев, причем за дозволение уплачено инородцам по 25 руб. с
каждого домохозяина, и платится ежегодный оброк" (Дунин-Горкавич
А .А ., 1904). Впоследствии и Мужи, и Саранпауль стали центрами фор­
мирования локальных групп обских коми.
Этнографическое обследование локальных коми групп на Кольском
полуострове и на Оби позволило, выделить следующие общие закономер­
ности: I ) поямение и внедрение на иноэтнической территории проис­
ходило по согласованию со старожильческим населением; 2) на новом
месте восстанавливался традиционный хозяйственный комплекс; 3)у ко­
ми хозяйственный комплекс имел преимущества перед таковым у корон­
ного населения, поскольку более полно и разностронне использовались
природные ресурсы; 4) именно различия в хозяйственно-культурной
c<j[epe служили этнодифференцируххцим барьером, препятствовавшим
растворению переселенцев в иноэтничоской сродо.
Правомерность последнего тезиса подтверждает ({акт ассимиля­
ции достаточно крупной группы коми переселенцев на Алтай (Жереб­
цов JI.H ., 1972).
Оказавшись по соседству с русским алтайским населенном, хозяй­
ство которого по своему типу практически не отличалось от таково­
го у коми, коми переселенцы достаточно скоро в результате межэт­
нических (Зраков смешалиоь о ним. К настоящему времени ассимиля­
ция практически завершилась, в том числе па уровне языка и оамосознания.
Есть основания предположить, что сходотво и различия и ХКТ
различных этносов играли существенную роль как в миграционных
процессах, так и-в их конечных результатах и в прошлом. Введение
этого фактора в археологические интерпретации, на наш взгляд,за­
служивает внимания.
НКК0Т0РШ2 АСПЕКТЫ ЗАНЯТОСТИ НАРОДНОСТЕЙ
СЕВЕРА И ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ПРОЦЕССЫ
Д.Д.Богоявленский
За последние четверть века произошли огромные изменения в
жизни всей страны. Особенно велики они в районах нового освоения.
Созданы новые топливно-энергетические и добывающие комплексы, по­
строены новые города и поселки, прогресо значителен и среди або­
ригенного населения этих территорий - народностей Севера (НС).
Повысился их профессиональный и образовательный уровош», улучши­
лось модицинскоо обслуживание и социально-бытовые условия.
Нами было изучено изменение занятости населения НС по дан­
ным переписей населения. Сравнение 1Э59 и 1979 годов проводилооь
по населению семи северных автономных округов (Ненецкий, ХантыМансийский, Ямало-Неноцкий, Таймырский, Эвенкийский, Корякский,
Чукотский). Только по этим территориям были разработаны итоги
переписи 1979 г. по вопросу о занятиях НС. В этих округах живет
более половины численности НС всей страны.
Основными занятиями коренного населения, как и в 1959 г .,
до сих пор остаются оленеводство, рыбная ловля и охота. В 1959г.,
в традиционных отраслях трудилось около 7С$ занятого населения
НС северных округов. В то время была довольно велика доля женщин,
не' l u iu t Had общественном производстве, большинство из них воли
домашнее хозяйство оленеводов, охотников, рыбаков. К 1979 г. ко­
личество часоления, занятого в •т.ралицио)гшх;отрас.плх хотя и
оставалось cai.nat бо^ыпи.*.?, но оно сократилось до 45$.
В рассматриваемый период значительно выросло число лиц, занятых
умственным трудом: их дс/ля в 1959 г. почти 9%, а в
1979 г. - 13%. Наиболее же выросли чиоленно занятые неквалифици­
рованным и малоквалифицированным физическим трудом в обслуживаю­
щих отраслях: уборщицы, сторожа, кочегары, подсобные рабочие,
грузчики, разнорабочие и т .п .; если в 1959 г. их удельный вес
составлял около 12%, то к 1979 г. он увеличился почти до 30%.
Действие социально-экономического механизма приводит, на
наш взгляд, к изменениям такого рода. Во-первых, все эти годы
проводилось и. пррводитоя оселение небольших "бесперспективных"
поселков в более крупные, транспортно доступные поселения .Вслед­
ствие этого сокращается база сельскохозяйственного производства,
раотет аппарат административного и хозяйственного управления и
обслуживания. Во-вторых, в регионах нового освоения ставка дела­
ется на привлечение мигрантов из обжитых областей, т .к . трудовые
ресуроы меотного населения малы по сравнению с требованиями раз­
ворачиваемого производства. Миграция практически не регулируется,
и число приезжих превышает потребности вновь создаваемого произ­
водства. Интересно, что наиболее высока среди НС доля лиц, заня­
тых неквалифицированным физическим трудом в Ханты-Маноийоком и
Ямало-Ненецком автономных округах - районах наиболее интенсивно­
го освоения, а оамая низкая она в сравнительно "тихих"; Эвенкийоком и Ямало-Ненецком округах.
Распределение занятого населения,народнос­
тей Севера (по семи авт. округам)(в %\
Род занятий
1959 г.
Прирост (+)
или убыль (-)
______________________В.ШШКТа*.......
Все занятое населенно
100
Занятые преимуществен­
но умотвенным трудом
9
Занятые преимуществен­
но физичеоким трудом
91
В том числе:
традиционные занятия
(с.-х.занятия, охота,
рыболовство)
70
занятия неквалифицирован­
ного физического труда
13
прочно занятия физичоским
трудом
1979 г.
100
23
+4
87
- 4
43
- 27
30
Возникновение больших групп населеишо низкой квалификацией,,
занятых на подсобных работах, с характерным для них образом жиз­
ни, оказывает влияние и на демографическую ситуацию у НС.Благода­
ря успехам здравоохранения за последние три десятилетия значите­
льно сократилась смертность НС от инфекционных заболований, в
частности от туберкулеза. Однако место инфекционных заболеваний
среди причин смерти- заняли несчастныо случаи, отраалония и травмы.
В какой-то мере это зависит и от занятий населения. Половая диф­
ференциация занятости; в традиционных отраслях пороьве мужчин,
среди занятых умственным трудом вша доля женщин; болое высокий
образовательный уровень женщин (последнее характерно и для всей
страны),Это влияет на семейно-брачные отношения, а через них и на
уровень рождаемости. В настоящее вромя уровень брачности у НС один
из самых низких среди всех национальностей страны. Индокс брачной
структуры женщин (по Э.Коулу) - 0,58, а для всото сельского насе­
ления СССР - 0,69. Значительная часть женщин НС состоит в брако с
представителями некоренных национальностей. Поэтому брачность муж­
чин НС еще ниже, чем у женщин - это положение противоположно тому,
что наблюдается у других народов нашей страны и по СССР в целом.
Взаимосвязанность и взаимообусловленность социальных и демо­
графических процессов, особенности протекания этих процессов у НС
необходимо учитывать при планировании социально-экономических
мероприятий в районах нового освоения, при определении целей и мер
региональной демографической политики.
ЗАУРАЛЬСКИЕ КОМИ: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ГРУППЫ
О.В.Котов, М.Б.Рогачев
Социально-экономические изменения вызвали с середины XIX в.
усиление миграции коми с основной этнической территории. В резуль­
тате сложилось несколько локальных групп коми в Сибири, на Кольс­
ком полуострове с различной хозяйственно-бытовой спецификой. В
настоящее время за пределами основной этнической территории прожи­
вает 14,12 комн. Одной из наиболее крупных по численнооти групп
являются зауральскио коми.
Переселение коми-оленеводов с Ижми и Печоры за'Урал в поисках
лучших условий для выпаса оленой становится массовым с конца пер-
вой половины XIX в. Миграция в этот район продолжается до 40-х
гг. XX в. Коми-ижемцы расселялись по Оби и ев притокам-Ляпин,
Свв.Сосьва и др.
В докладе рассматриваются вопросы функционирования группы
зауральских коми в 70-80-е гг. XX в. и изменения в их культуре и
быте за советский период. Основным источником являются материалы,
получонные в ходе экспедиционных работ группы этнографов и фоль­
клористов Института языка, литературы и истории Коми филиала
Ail СССР в 1985 г .: опрос 106 коми по программе "Культура и быт
современных коми" (автор и исполнитель О .В.Котов), данные похозяйствонных книг, районых архивов ЗАГС, полевыо записи. Материа­
лы собирались в с .Мужи (Шурышкарский р - н Ямало-Ненецкого АО),
с.Саранпауль и пос.Казым (Березовский р-н Ханты-Мансийского АО).
Села Мужи и Саралпауль - старейшие и самые крупные коми поселе­
ния за Уралом. В настоящее время в каждом из этих сел проживает
более 1000 коми. Казым заселен коми поэдноо - в 20-30-с гг. ХХв.
В посвлко жиют около 250 коми.
В прошлом основанные коми поселения были,как правило, одно­
национальными. В настоящее время коми проживают совместно с хан­
ты, манси, ненцами, русскими. В с.Мужи коми составляют 40,В%
населения, превосходя по численности русских (30,0i?) и ханты
(19,1#), в с.Саранпауль- 31,6%, уступая по численности русским
(41 ,7 *), но превосходя манси (12,7/»); в пос.Казым - 21,0%, яв­
ляясь второй по численности национальностью после ханты (56,4/0.
Изменение национального состава., и прездэ всего
приток
русского насолония. являются одной из причин возрастания у коми
доли национально-смешанных браков. В 20-30 -е гг. почти все бра­
ки у коми были однонациональными, затом доля их уменьшается. 3
70-е гг. национально-смешанные браки заключались чаще, чем одно­
национальные. Возрастание частоты межнациональных браков водет к
росту вдела смешанных в национальном отношении семей. Большинст­
во смешанных семей (70-80$) образовано в результате браков с рус­
скими.
Рост числа национально-смешанных браков у комл создает су­
щественные предпосылки для развития ассимиляционных процессов.
Их направление определяется преимущественным выбором националь­
ности детьми из межнациональных семей. Определенное ассимилирую­
щее воздействие оказывают коми-русские браки. Например, в Мужах
в 45,8# коми-русских семей все дети - русские, в 48,9;« - коми,
в 6,2% - часть - коми, часть - русские. Коми-хантыйские браки
оказывают ассимилирующее воздействие на хантов. То же можно ска­
зать о коми-ненецких браках.
Социально-экономическое развитие Обского Севера оказало су­
щественное влияние на изменение структуры занятий коми. Значи­
тельная часть сельских кош занята в промышленном производстве,
на транспорте. Среди коми есть советские и партийные работники,
врачи, учителя. В Казыме и Саранпауло определенное значение сох­
раняла традиционная для зауральских коми отрасль сельского хозяй­
ства - оленеводство. В большинстве коми семей традиционно зани­
маются рыбной ловлей, но профессия рыбака встречается редко.
В области материальной культуры относительно
устойчив тра­
диционный тип жилища, что объясняется его хорошей приспособлен­
ностью к условиям севера. Но и жилище претерпевает определенные
измонения. Теряот свое функциональное значение традиционная ут­
варь, уступая предметам индустриальной культуры.
На традиционные виды одежды ориентированы 58,5# коми. В ос­
новном предпочтение отдается удобной в северных условиях одезде
оленеводов: малице, пимам. Полный национальный костюм носят в се­
ле почти все пожилые женщины.
Традиционным блвдам коми кухни отдают предпочтение только
17,0/2 опрошенных. Однако сегодня по-прежнему широко распростра­
нены некоторые традиционные способы обработки продуктов (засолка
и вяление рыбы, мочение ягод), и блюда, особенно выпечка.
Одним из важнейших элементов духовной культуры является
язык. Языковые ориентации в определенной степени служат показа­
телем стабильности этнической группы. Зауральские коми традицион­
но, наряду с коми, владели русским языком (многио владели и язы­
ками коренных народностей). В настоящее время на,производстве
коми в основном говорят по-русски. В семье говорят как на коми,
так и на русском языках. Возрастание функциональной роли русско­
го языка, а также рост числа национально-смешанных семей отража­
ется в выборе родного языка. Только 58,8# опрошенных считают род­
ным коми язык,' 9,4 - русский; 36,8# - считают, что для них родны­
ми являются оба языка.
С коми народными песнями знакомо значительное число респон­
дентов. Однако опрос показал, что им отдают предпочтение только
15,5# (в основном лвди среднего и старшего возраста). Значитель­
ное число опрошенных предпочитает русские народные песни и танцы
(соответственно 47,4 и 38,0$). Молодежь предпочитает эстраду.
Большинство лиц среднего и старшого поколений хорошо знают
основные элементы традиционной родильной, свадебной и похороннопоминальной обрядности. Но в быту большинство из них не функцио­
нирует. Большинство опрошенных ориентированы на современные, ли­
шенные национальной окраски формы семейной обрядности.
Для стабилизации этоса большое значение имеет национальная
профессиональная культура. Однако по причине оторванности от ос­
новной этнической территории зауральские коми почти не знакомы с
коми профессиональной культурой,' что оказывает влияние на куль­
турные ориентации опрошенных. Например, в числе любимых писате­
лей только 3,4# опрошенных назвали коми литераторов. Между тем,
многие из опрошенных выражают интерес к коми литературе, хотели
бы познакомиться с ней.
Приведенные материалы позволяют сделать следующие выводы:
зауральские коми в определенной степени затронуты ассимиляцион­
ными процессами, в значительной мере изменилась материальная и
духовная культура группы - уходит в прошлое традиционный ее
слой. Однако в силу различной функциональной значимости отделышх
ее элементов, этот процесс идет неравномерно. Основными фактора­
ми этих процессов являются изменения социально-экономических ус­
ловий, рост этнической смешаннооти населения, распространение
средств массовой информации, отсутствие связей с основной этни­
ческой территорией.
0 ЧИСЛЕННОМ И ФАМИЛЬНОМ СОСТАВЕ МАНСИ ВТОРОЙ
ПОЛОВИНЫ 1970 -х годов /по данным нохозяйотъенных кшИ’/
Е.Г.Федорова
Одним из источников, дающих возможность наиболее полно оп­
ределить численный и фамильный состав населения, являются нехо­
зяйственные книги. Здесь приводятся материалы по манси, которые
проживают на территории Няксимвольского, Сосьвинского и Саранпаульского сельсоветов Березовского района Ханты-Мансийского ав­
тономного округа Тюменской области и являются частью северной
группы этой народности. По данным Всесоюзной переписи населения
1970 года на территории РСФСР проживает 7609 манси, из них го­
родского населения I960 чел., сольского - 5649 чел. На террито­
рии Ханты-Мансийского автономного округа (по современному адми­
нистративному долению) значится 6684 манси, в том числе 5239 чел.
сельского населения. По данным на I января 1978 г , в Березовском
районе (только по национальным поселкам) числится 2683 манси
(полев. мат. авт. Архив ЛЧ ИЗ АН СССР), из них на территории Няксимвольского, Сооьвинского и Саранпаульского сельсоветов прожива­
ет 2060 человек (там ж е). Похозяйственные книги фиксируют здесь
19 населенных пунктов. В тех из них, которые являются центральны­
ми усадьбами сольских советов, население смешанное: кромо молей
здесь проживают коми, русские, ненцы. В остальных случаях преоб­
ладает мансийское население. По населенным пунктам оно распреде­
ляется следующим образом (в скобках в чиолитело даотся общее ко­
личество населения, в знаменателе - количество манси): Няксимвольский сельсовет - Няксимволь (587Д81), Хулимсунт (139/134),
Устья-Манья (94/46), Яны-Пауль (25/25), Нёрохи (18/18), УстьТапсуЯ (9/£), Холь-Пауль (7/7); Сосьвинский сельсовет - Сосьва
(766/325), Ломбовож (250/233), Кимкьясуй (212/162), Сартынья
(260/92), Патрасуй (25/25), Верхне-Нильдюю (20/20); Саранпаульский сельсовет - Спранпауль (2078/426), Щокурья (274/186), Хурумпауль (73/73), Ясунт (66/63), Хошлог (18/18), Пулахи (17/17).
Сравнивая некоторый из этих данных с материалами за 1966 год
(Соколова З.П , 1970, с .9 8 ),видим, что в течение, примерно, деся­
ти лет сократилась численность мансийского населения в Кимкьясуе
(на 74 ч е л .), Сартынье (на 36 ч е л .), Ворхне-Нильдино (на 28 чел),
Патраусе (на 35 ч е л .), Ломбовоже (на 143 ч е л .), Хурумпауле (на
53 ч е л .), Ясунте (на 76 ч е л .), Хошлого (на 31 ч е л .). Это объясня­
ется переселением манси в центры сельских советов (например, за
тот же период мансийское население пос.Сосьва возросло на 64
ч е л .), условия жизни в которых (медицинское и культурное обслу­
живание населения, регулярное снабжение промышленными товарами,
постоянная связь с районным центром) больше соответствуют воз­
растающим потребностям коренного населения. Улучшение условий
жизни вызвало и повышение рождаемости Многие маноийские семьи
имеют *-5 детей, в ряде случаев число детей достигает 7-10 чело­
век. Среди манси, проживающих в таких поселках, как Няксимволь,
Сосьва, Саранпауль, увеличивается количество смешанных браков,
которые заключаются с коми, ненцами, русскими и др. Например,
по пос. Няксимволь на 25 браков манси приходится 10 смешанных,
по пос. Сарапоуль эти цифры, соответственно. 66 и 19. Менее.чем
в половине таких семей доти записаны как манси, в остальных слу­
чаях указывается другая национальность.
Похозяйстввнные книги по тром обследованным сельсоветам
дают 68 мансийских фамилий. Подсчет показал, что в пос. Няксимволь преобладают Номины (36 ч е л .), Самбиндаловы (31 ч е л .), всего
здесь 18 мансийских фамилий; в пос. Хулимсунт - Алгадьевы (41
ч е л .), Анемгуровы (26 ч е л .), всего 12 фамилий; в Усть-Манье Самбиндалош (20 ч е л .), всего 5 фамилий; в дер.Нёрохи - Анем1уровы (14 чо л .), всего 3 фамилии; в Яны-Пауле - Самбиндаловы
(15 ч а л .), всего 2 фамилии; в Усть-Тапсув - Анемгуровы (6 ч е л .),
воего 3 фамилии; в Хол-Пауле - Тасмановы (6 ч е л .), всего 2 фами­
лии; в Сосьве - Кутаны (33 ч е л .), Садомины (22 ч е л .), Хозумовы
(21 ч е л .), всего 37 фамилий; в Ломбовоже - Албины (61 ч е л .), Хо­
зумовы (55 ч е л .), всего 18 фамилий; в Кимкьясуе - Вннгилевы
(36 ч о л .), Гындыбииы (27 ч е л .), всего 18 фамилий; в Сартынье Вынгилевы (17 ч е л .), .Моншш (16 ч е л .), всего 14 фамилий; в Патрасуе - Остеровы (10 ч е л .), всего 6 фамилий; в Ьерхне-Нильдино Вынгилевы (14 ч о л .), всего 6 фамилий; в Сарашауло - Хозумовы
(68 ч е л .), Качановы (45 ч е л .), Тихоновы (40 ч е л .), Сайнаховы
(37 ч е л .), всего 27 фамилий; в Щекурье - Сайнаховы (78 ч е л .),
всего 15 фамилий; в Хурумпауле - Хозумовы (41- ч е л .), всего 10
фамилий; в Ясунто - Тихоновы (27 ч е л .), всего ? фамилий; в Хошлоге - Морони (13 чо л .), всего 3 фамилии; в Пулахи-Сайнаховы
(12 ч е л .), всего 2 фамилии. Таким образом, наибольшее разнообра­
зив мансийских фамилий наблюдается в населенных пунктах, располо­
женных на р. Ллпин (Саранпоульский сельсовет, где находится '
крупный оленеводческий совхоз), а также по среднему течению
р. Сев. Сосьва. Здесь самые распространенные фамилии - Хозумов
и Албин. В верховьях этой роки наиболее часто встречается фами­
лия Самбиндалов, по р. Ляпин - Хозумов, СаЯнахов, Качанов, Ти­
хонов (нужно отметить, что большинство Тихоновых занимается олоневодством). При сравнении современных мансийских фамилий с тако­
выми конца XIX в. (Соколова З .П ., 1983, с.167-173) обнаруживает­
ся не только исчезновение многих из последних, но и значительное
перемещение манси внутри указанного района.
НЕКОТОРЫЕ ЧЕРТЫ, ХАРАКТЕРИЗУЙТЕ ПЕРЕХОД ОТ ТРАДИЦИОН­
НОГО ТИПА ХОЗЯЙСТВА К ССВРЕМЗШЛ ВИДАМ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В.М.Куломзин
Наше время характеризуется интенсивным процессом сокращения
общей численности населения, имеющего в системе жизнеобеспечения
черты традиционного ‘хозяйства. Данный тип с заметной ролью охоты,
собирательства и рыболовства в той или иной форме у многих наро­
дов Сибири сохраняется до наших дней, а несколько десятилетий
назад он был распространен довольно широко. Процессы перехода от
одного вида деятельности к другому имеют место и в наши дни; они,
как и другие социальные или этнические процессы, заслуживают вни­
мания со стороны ученых.
Изучая процессы исчезновения, трансформации традиционных ти­
пов хозяйства, внимание исследователей сосредоточивается в основ­
ном на социальных аспектах, что вполне понятно и объяснимо: воз­
действие человека на окружающую сроду находится в прямой связи с
промышленным развитием, в которое втягивается местное население
с традиционными видами деятельности и которое именно их разруша­
ет.
В историческом прошлом процессы смены видов деятельности,
систем жизнеобеспечения, без всякого сомнения.происходили и иных,
чем в XX в., премонннх диапазонах. Так, переход, в ходе которого
ХКТ охотников и собирателей сменился ХКТ ранних скотоводов и зем­
ледельцев^ отдельных очагах занимал два-три тысячилетия (Андри­
анов Б .В ., 1968, с.1 9 ).
Если же подобный переход осуществляется намного быстрее, то
он сопровождается социо-психологическими, чисто психологическими
изменениями. Это подтверждается как отечественными, тале и зару­
бежными исследователями (Беннет Дж., 1982; Кисинг P.M ., 1979).
Известно, что личное отношение к коренной ломке привычного обра­
за жизни может либо ускорить, либо, наоборот, тормозить объектив­
ный процесс разрушения традиционного уклада.
Вели исходить из того, что поведенческие особенности были
примерно одинаковы или во всяком случае имели нечто общее на
всех уровнях развития человека, то, вероятно, правомерны экстра­
поляции от прошлого к настоящему и наоборот. Возможно, они час­
тично облегчат задачу реконструкции переходных форм жизнеобеспе­
чения.
Наши наблюдения, сделанные в различных местах проживания рус­
ских, чулимцев, хантов и селькупов, переходящих и перешедших от
охоты, ообирательотва и рыболовства в 50-80-е гг, н .в. к другим
видам деятельности (сельскохозяйственного или промышленного про­
изводства, сочетая это с огородничеством и разведением скота),
дают некоторое основание для следующих выводов:
Переход может иметь место уже тогда, когда охота и рыболовс­
тво еще не отполируют поисков новых форм, для этого перехода тре­
буется либо вторжение новых видов деятельности, либо их непосред­
ственное ооседство.
Склонность к переходу обнаруживает абсолютное большинство,
за исключением части пожилого населения, характерно, что мнение
стариков при этом ипюрируется.
Объяснение причин разрыва с традиционными занятиями прежде
всего включает в себя стремление к таким видам деятельности, ко­
торые требуют меньше физичеоких нагрузок и одновременно являются
более надежными источниками существования.
Имеют место случаи, когда отдельные лица продолжают занимать­
ся охотой и рыбной ловлей, в разной мере сочетая это или не соче­
тая вовсе с новыми видами деятельности. Однако, занятия охотой в
большой мере, чем у русских, являются подспорьем и меньше, чем у
последних, связаны с понятием престижности.
Внедрение и распространение разведения.скота и огородничества
существенно меняют образ жизни охотников-рнболовов, но охота и ры­
боловство в местах земледелия лишь частично меняют образ жизни зем­
ледельцев. При переходе на оседлость оседло-бродячего или с сезон­
ной миграцией населения при сохранности отдельных традиционных про­
изводственных навыков имеет место некоторая вариабельность, грани­
чащая с беспорядком, в планировке и конструкции хозяйственных пост­
роек, интерьера жилищ и т.д . Этот "беспорядок" является очень ус­
тойчивым признаком и существует многие десятилетия. Известная не­
организованность в самой производственной деятельности исчезает за­
метно быстрее. Процеоо перехода длится тем дольше, чем большая эт­
ническая или социальная группа его осуществляет, единичная семья
перестраивается довольно быстро.
Окружоние лесом, водоемами, вероятно, менее всего связыва­
лось с понятием духовного комфорта. Принцип: быстрее приехать (в
л ес), быстроо добыть и быстрее уехать-остается в силе при любом
виде деятельности, ностальгические проявления перешедших в основ­
ном обнаруживайся тогда, когда на столе не достает продуктов при­
роды. Потребительское отношение к природе характерно при любом ви­
де деятельности. Это обстоятельство предполагает бережное отноше­
ние к природев условиях присваивание го .хозяйства, впечатление, что
такое отношение есть результат более высокого уровня ооэнания, чем
у перешедших, оказывается обманчивым.
В заключение следует особо оговорить, что актуальность данного
комплекса вопросов, конечно, не определяется чисто научным интере­
сом, так как выводы, которые могут быть получены в результате
дальнейших и необходимых исследований, Должны найти практическое
применение.
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНЫЕ АСПЕКТЫ ЭТНОЯЗЫКОВОЙ
СИТУАЦИИ У КАЗАХОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ
С.М.Проваторова
Разработка проблем этнического развития групп некоренного на­
селения, проживающих за пределами ооновной территории расселения
своего этноса, в инонациональном окружении является одним из ак­
туальных, научно и практически значимых исследований в советской
этнографической науке.
В этом плане интерес представляет одна из локальных групп
казахов,проживающих в Западной Сибири (Омская, Новосибирская, Том­
ская, Тюменская области - евшие 80 тыс. человек) в инозтническом
окружении - среди русокого, украинского, немецкого, татарского
населения.
Источниками для исследования современных этнических процес­
сов у казахов Западной Сибири послужили материалы Западно-Сибирс­
кой историко-этнографической экопедиции и этнографических практик
Омского государственного университета в 1976-1984 гг. В ходе ра­
бот был проведен также этносоциологипеский опроо казахского насе­
ления (опрошено 1379 человек), расширивший и углубиший информа­
цию по современным этническим процессам, выявивший роль факторов
(поло-возрастной принадлежности, социально-профессиональной продлинутости) в их развитии.
В общей картине этнических изменений, происходящих в группе
западно-сибирски*казахов,
большое
место принадлежит этноязы-
кошм процессам, характеристике речевого поведения у данной п>улпн в настоящее время. Материалы рада переписей населения ооветокото периода свидетельствуют об относительно устойчивом сохранении
казахского языка в качестве родного; степень языковой ассимиляции
незначительна - в настоящее время 94,2$ казахского населения За­
падной Сибири признают родным язык своей национальности. В то же
время широко распространено двуязычие казахов: по материалам пе­
реписи населения 1970 г. доля казахов, свободно владеющих вторым,
русским языком*составила 69$; кроме того, как показали данные этносоциологического опроса, практически все казахское население
владеет русским языком на разных уровнях языковой компетенции (по­
нимание, говорение, чтение и т .п .). Языковая компетенция зависит
от уровня ооциальио-профессиональной продвинутости: чем выше со­
циально-профессиональное положение людей (руководители и специа­
листы высшого и среднего звена, служащие), тем они свободнее вла­
деют вторым, русским языком.
Для молодежи характерно более глубокое знание русского языка,
чем родного, казахского/ 99,2$ мужчин в возрасте до 25 лет и 97,1$
женщин этого возраста свободно владеют (говорят, читают, пишут)
русским языком, в то время как казахским 67,6 и 71,4$ соответст­
венно. Немаловажную роль в этом играет активизировавшийся в пос­
леднее время процесс перехода на обучение в школах с преподавани­
ем всех предметов на русском языке. Родной казахский язык изуча­
ется в качеств? предмета в 17 школах Омской области. Сформирова­
лась положительная установка родителей на обучение детей в русских
школах: 94,5$ опрошенных предпочли обучение в русской средной
школе. В то же время 78,4$ информаторов считают, что детям неЬбходимо преподавать в школе родной язык в качестве предмета.
Как показали
результаты обследования, языковая активность
казахов ниже уровня их языковой компетенции, то есть потенциаль­
ное двуязычие (знание и в значительном масштабе свободное владение
вторым языком) достигло весьма широкого распространения, в то вре­
мя как сферы действия реального двуязычия (использование языков в
различных сферах жизни и ситуациях, их роль при общении в домаш­
нем быту, на производстве и т .д .) еще сужены. Наиболее активно,
наравне с казахским, русский язык используется на производстве производственные коллективы, как правило, разнонациональны по сос­
таву; роль русского языка также достаточно значима при общении с
друзьями, соседями иной национальной принадлежности. В семойно-
бытовой сфере основным языком общения остается казахский язык:
75,0# опрошенных используют в раз,говорах дома с родителями, тогда
как русский - лишь 8,3%. 62,1# казахов говорят с мужем (женой)
преимущественно на родном языке и 9,6# - на русском. В разговоре
с детьми 67,4# опрошенных используют казахский язык и 13,9# русский. Таким образом, русский язык используется прежде всего как
язык межнационального общения, а средством внутринационального
общения остается казахский язык. Использование русского или казах­
ского языка- в различных ситуациях и средах также находится в оп­
ределенной завиоимооти от пола, возраста и социальной продвину­
тости опрашиваемых.
Активно используется русский язык в некоторых сферах духов­
ной культуры. 61,2% казахов читают газеты и журналы на русском
языке, 43,5# - на казахском. Преимущественно на русском языке чи­
тается учебная, общественно-политическая и научно-техничоская ли­
тература.
Определнные изменения претерпел родной казахский язык у запад­
носибирской группы казахов; его структурное развитие (под влияни­
ем иноэтнического окружения, относительной языковой изоляции от
основного этнического массива и других факторов) привело к тому,
что сибирские казахи отличают себя от казахов, живущих в Казахста­
не, прежде всего в языке - это отметили 92,5# опрошенных.
В целом, современная этноязыковая ситуация у казахов Запад­
ной Сибири определяется двумя характерными моментами: с одной сто­
роны» широкое развитие двуязычия, активное использование русско­
го языка как средства межнационального общения, с другой - низкая
степень языковой ассимиляции, сохранение казахского языка как
средства внутринационального общения. Это положение соответствует
разнохарактерности современных этнических процессов в целом у за­
падносибирских казахов, которая возникла под действием ряда фак­
торов и, в свою очередь, обусловливает многоступенчатости этничес­
кого самосознания казахов Западной Сибири.
РАСОВЫЕ 0К1510СТИ В ЗАПАДНОЙ И ИКНОЙ СИБИРИ
( езультаты многомерного статистического
анализа материалов по современному населению)
Г.А.Аксянова, Л.О.Битадзе
Существующая антропологическая классификация народов Залад-
ной и ккной Сибири, выдвлялцая уральскую, клсао-сиопрскую и центроазиатскук расы, базируется, по-сущастиу)на том же сравнительпо-описательном подходе, каким пользовался И.Дениквр в XIX в. Современ­
ный уровень развития науки требует более глубокого осмысления на­
копившихся данных. Заметную помощь здесь мо1у т оказать методы
многомерной статистики. В классификации региона должны найти отра­
жение статистически подтвержденное многообразие антропологичес­
ких форм и их фанатические соотношения. Возможные подходы к реше­
нию таких задач разнообразны как в области выбора антропологичес­
кой методики, так и в области набора сравниваемых групп и характе­
ристик, статистических приемов анализа, уровня обобщения данных.
В данной работе мы предотавляем результаты трех независимых
статистических сопоставлений. I -е осуществлено по данным одонтоло­
гического исследования групп, которые были изучены Н.И.Хадцеевой,
С.И.Ефимовой, Г.А.Аксяновой. Попарные сопоставления проведены ме­
тодом вычисления среднего таксономического расстояния на базе F критерия Фишера (СТР по Зубову при условии равной численности всех
выборок). В анализ включены 8 признаков: л о п ато о б р азн о сть, дисталышй гребень, коленчатая складка, -Ыпи , Mj6 и М^4, Mg4 и бу­
горок Карабелли. Используя матрицу попарных расстояний, проведен
кластерный анализ о построением дендрограшы. Последняя преобра­
зована в более наглядную, как нам кажется, концентрическую форму
(рис.1.). Рисунок отражает принцип относительности при оценке ра­
сою го единства современных этнических массивов. Каждый крупный
кластер (объединение) на дендрограмме представлен в виде окруж­
ности, р ад и ус которой увеличивается по мере укрупнения кластеров,
b nai юм случае минимальный уровень разделения на окружности со­
ответствует СТР=1,06 радиан, что является статистически достовер­
ной величиной. Дифференциация внутри субкластеров отражена раз­
граничительными линиями внутри окружности: чем больше интенсив­
ность этих линий, тем дальше отстоят группы друг от друга в гра­
ницах данного субкластера. На рис. I минимальное отличие наблвдалось между чулымцами и кызыльцами (СТР=0,42), максимальное - меж­
ду объединениями тувинцев с телеутами и хакасские группы (СТР=
Л ,00). Ь качестве расовых общностей разного иерархического уров
ия молно рассматривать все группы одной окружности, подразделения
внутри нее к группы нескольких последовательных окружностей вместе
взятые. Хотя внутри каждой окружности различия между группами мо­
гут бить весьма значительными, все они представляют определенное
ндинстпо по отношению к группам, попадающим и другие окружности.
В зависимости от кластера, относительно которого рассматриваются
все группы, рисунок может быть построен в обратном порядко обоб­
щения (в центре тувинцы + телеуты, затем сагайцы + бельтиры + ка-чинцы, потом все остальные группы). Таким образом, увеличение ра­
диуса окружности не говорит q более высоком таксономическом поло­
жении групп,в нее входящих,по срапнениго с группами меньших окруж­
ностей. Однако вмосте взятые группы последовательных окружностей
образуют расовые общности все более высокого таксономического ран­
га.
Аналогично построены рио.2 и 3, отражающие результаты статис­
тического анализа соматологических материалов. Минимальная грани­
ца выделения окружности прошла здесь на уровне средних различий в
рбщем размахе изменчивости величин попарных расстояний. Во втором
сопоставлении, проведонном на осново только кефалометрии, сраннивались группы, исследованные Т.И.Алексеевой, Г.Ф.Дебецем, И.М.Золоторевой, Л.Битадзо, Г.Аксяновой. Суммарный анализ проведон по 7
размерам, которые ввдолены методом компонентного анализа: продоль­
ный, поперечный, наименьший лобный, скуловой, нижнечелюстной диа­
метры, физиономическая и морфологическая высота лица. Попарные
расстояния^ Махаланобису; вычислены в модификации Дорябина. Про­
цедура кластеризации во всех трех случаях проводилась одинаково.
3-е сопоставление проанализировало соотношение групп, исследован­
ных А.И.Ярхо, Г.Ф.Дебецем, Г.Аксяновой (рио.З). В суммарном анали­
зе использованы признаки: модуль головы, скуловой и нижнечелюстной
диаметры, морфологическая высота лица, нооовой указатель от бровей,
рост бороды, цв§т глаз, эпикантуо, профиль лица, выоота переносья,
тугие волосы. Попарные расстояния вычислены* исходя из положения
каждой группы в трехмерном пространстве.
Независимо полученные результаты в значительной мере совпада­
ют (рис.1-3). Выделяются три крупные расовые общности, во многом
соответствующие нашим представлениям об уральской, шно-сиблрско:*
и централыю-аэиатикоЛрасв. Одонтологические комплексы для групп
разных окружностей также *япологически различны. Остановимся на
дифференциации уральской общнооти. Дифференциация ее значительна,
особенно на одонтологическом материале.
Цо-ввдимому>на уров­
не одонтологического типа, наделяется общность "ненцы + чулнмцы +
кызыльцы + шорцы". Близкую группировку наблвдаем и на соматологическом материале. Том самым статистичеоки подкрепляется гипотеза
шшой, полагаем, не уходящей за границу горно-таежной полосы,
прородшш северных самодийцев. выше черты проявляются у кетов и
РИ-Stl* Расовые общности,
выделяемые по признакам
зубной системы.
Ри с.2 .Расовые общности,
выделяемые по размерам
головы и лица.
Ри с.З. Расовые общности,
выделяемые по измеритель­
ным и описательным приз­
накам головы и лица.
хантол Ваха, что>однако, не выводит их из круга форм уральской ра ­
совой общности. Антропологический материал свидетельствует, что
миграции населения из южной полосы Западной Сибири (включая горн»)
таежную область) сыграли заметную роль в генезисе народов Западно
Сибирской ниемэнности и тундровой зоны.
КРАНИОЛОГИЧЕСКОЕ СВОЕОБРАЗИЕ И ОБОСОБЛЕННОЕ
ПОЛОЖЕНИЕ XA1IT0B И МАНСИ CPF,iM СИБИРСКИХ МОНГОЛОИДОВ
Ю.Д.Беневоленская
В последнее время данные по краниологии современного населе­
ния Западной Сибири значительно обогатились благодаря публикации
В.А.Дремовым (1984) материалов по различным территориальным груп
пам угорских и самодийских народов. Автор исследования пынелил рми
антропологических комплекбов и в том чиоле в качество помостом гол i>
ного варианта антропологический тип северных малой и хннтоп(п.М.ужи
и г.Оургута}На <Jjohg представленных результатов, содержащих комнлек
сную краниологическую характеристику и оценку степени соотносите,
ной близости антропологических вариантов на территории Зап-чдной Си
бири, особый интерес для расовой диагностики имеет принпочинио /иИ
но-сагиттального индекса (ЛСИ, 26:25) в связи с его выраженными
дифференцирующими свойствами в пределах монголоидного ствола (Бони
воленская, 1983).
В соответствии с результатами В.А.Дремова, северный манси и
ханты пос. Мужи,пСур1у т а , Обдорска (и части серии из Яр-Сале
группы, на нага взгляд, смешанной о ненцами), также характеризуются
своеобразием. Более того, они заметно выделяются на фоне остальных
групп Сибири по сочетанию низкого ЛСИ о низкой черепной коробкой
(таблица). Ханты Халас-Погора, смешанные с ненцами, значительно от
шюняются в сторону сборной серии ненцев, так же, как и по комплек
су традиционных краниологических признаков (таблица). Данная сорил
Фигурировала до сих пор в антропологической литературе в качоотно
единственной и представительной хантыйской серии. С введенном н нпучный оборот новых материалов в качестве типичной хантыйской серии,
болое этнически чистой, чем группа Холас-Погора, следует рассмат­
ривать объединенную группу по хантам пос. Мужи и г. Сургута или
каждую из них раздельно.
Самодийские группы, ненцы и оелькупы заметно отличаются
друг от друга по сочетанию ЛСИ о высотно-продольным индексом (ВПИ).
Общность между ними вое хе прослеживается, но это-общность на
уровне принадлежности х североазиатской расе в целом, хотя при этом
каждая из них тяготеет к разным вариантам сибирских монголоидов.
Между тем манси и ханты не только значительно отличаются от оооедних оамодийцев, но выходят за пределы оевероазиатской расы и зани­
мают овое оообое меото по оочетанию ЛСИ и высотно-продольного индекоа (ВПИ) черепной коротки:
Группа, раоа
Манси
Ханты Мужи,Сургута,Обдорока
Ханты Халао-Погора
Ненцы (сборная серия)
Североазиатокая раоа
20
39
63
9
12
групп
ЛСИ
28 : 27
ВПИ
17 : I
34
34
35
35
69
68
70
71
.
.
.
.
56
42
21
67
.
.
.
.
4
3
0
9
34.86 - 35.78*
^Пределы вариаций оредаих значений групп оевероазиатской расы.
Низкое значение ЛСИ в сочетании о малой выоотой черепа могут
быть рассматриваемы как явление, противостоящее специализации.
Возможно, что в данном олучае ЛСИ выступает индикатором сохране­
ния древней основы,
протоморфности . Это предположение дополня­
ется и другими наблюдениями, в частности, показателями затылочнотемеаного индекса (ЭТИ, 28:27). ЭТИ дифференцирует три большие
раоы (Беневоленокая, 1980). Максимальные значения признака овойотвенны монголоидам,оредние-европеоидам и низкие - негро-австралоидам. На монголоидном фоне у манси и хантов наблюдаетоя снижение
индекса: у манси он приближается к европеоидному комплексу значе­
ний, у хантов опуокается ниже европеоидных величин. Наблюдение
тех черепов, на которых тип выступает в наиболее чистом, несмешан­
ном виде, показывает, что снижение нндекоа имеет иную природу, чем
аналогичные значения у европеоидов и негро-авотралоидов: оно идет
за счет малого развития в высоту верхней части затылочной чешуи.
Малая величина верхнего компонента затылочной чещуи - характерная
черта архаических форм. Обращение к традиционным расодиягности-
ческим признакам дополняет представление о своеобразии морфологии
обских угров: при достаточно выраженной уплощеиности лица отмеча­
ется сочетание субдолихокрании с очень низкой чоропной коробкой и
умеренно низким лицом.
В целом продставляется, что краниологический тип хантов и ман
си - древний, своеобразный, стоящий особняком на фоно всех других
сибирских монголоидов. Его интерпретация более ncojo отвечает
представлениям В.В.Бунака ( 1980), рассматривавшего в качестве ос­
новного ядра уральского комплекса именно манси и хантов и относив­
шего уральскую ветвь и к промежуточной формации, и к госточному
стволу ( учитывая в ее составо признаки смоаишого происхождения).
Взгляды В.В.Бунака нашли подтворадоние в соматологическом исследо­
вании Г.М.ДавыдоюйС 1976) северных манси. По данным корреляцион­
ного анализа фиксировано усиление монголоидности в сочотании с пос
ветлениом пигментации, и,таким образом, пндалон особый тип в соста­
ве манси - древнеуральский ( по Г.М.Давцдовой).
Думается, что введение краниологической информации по таким
двум признакам человеческого свода, как ЛСИ и ЭТИ, усиливает продстаЕленио об особоиности расовой морфологии обских угров и, как
можно предполагать, о сохранении комплекса архаических чорт.
ПОЛЕВЫЕ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ИССЛЩВАНИЯ В НАЦИ­
ОНАЛЬНЫХ ПОСЕЛКАХ КРАЙНЕГО СЕВЕРА
А.И.Пика, Д.Д.Богоявленский
Сектором социально-экономических проблем народов Севера ИСИ
АН СССР были проведены экспедиционные полевые.обследования корен­
ного населения в поселках:Карага Камчатск. обл.(коряки - 434),
Н.Чаплино ( эскимосы,чукчи - 400), Лорино( чукчи, эскимосы -996)
,'агзданск. обл. ,Лопозеро Мурманск, обл. (саами - 858), Яр-селе
Тюменской обл. ( ненцы, ханты - 1818).
Цоль исследования - изучение рождаемости, смертности, ассими­
ляции чак факторов динамики численности народов Севера па совремэнном этапе. Приводимые ниже данные основаны на материалах опро­
са семей коренной национальности, имеющих дотой, цо анкете " Рож­
даемость и сомейное планирование в р-нах Совсра" ( 139 семой),
похозяйственша книг, ЗАГС, паспортных столов, мостних архипов.
Лозгастная структура у нриозжего и коронного населения раз­
лична. У порпых формируется преимущественно за счет миграций,
у irropicc - за счот естественного движения,и в целом она аналогич­
на структуре насолочия крупных территориально-административных
одиниц или народностей. доля лиц обоого пола в возрасте от 0-14
лот - 34 - 38^, 15-59 лот - 56-GI %, старше 60 лет - 5-6%, В от­
дельных возрастах имогатся полошо диспропорции.
Сомойипя структура: сроднно размеры сомьи у приозжпх 3,3, у
коронного, насолония - 4 ,1 ,-у caai.ni Ловозера 3,5, у тундровых оле­
неводов - 5,8 чел. Нуклеаризация семьи в посалках в основном,
заворашшсь; в тундро сомьи сложные, многопоколенныо. Аетность в
сомьях коронной национальности на 2\% вш е, чем в нац.смешанных,
и на 1455 и лио, чом у жонщин коронной национальности в неполных
семьях.Коэ#ициоит дотпости ( доти 0-9 л ет): Ловозеро- 870, Кара­
та - 1060, Н.Чаш ш о - 12.60, Лорино - 1440. В семейной структу*ро коронного населения велика доля неполных семей ( вдовы с дотьми, матори-олиночки и др.):Карага - 38 %, Н.Чашшно - 38 Д о р и ­
но - 2~%.
Брачность, у корешюго населения в обследопнных поселках ни­
же, чем в среднем по областям проживания, и нике> чем у приеа'хего
населения. У последних в позрасто 20-49 лет в браке состоят но ме­
нее 70 5i мужчин и яонщин. У глрашюких коряков в этом же возрасто
лишь 3u5i! мужчин и 40 % женщину у эскимосов Н.Чапл1ШО соответствен­
но 42 и 54%, у лоримских чукчеii-54 и 57#.Причины пониженной брач­
ности: молодежь находится вне поселков на учебе и в СЛ, некото­
рые особенности социально - психологического климата в молодежной
среле, сложная алкогольная ситуация.
1*о:::?гаамость у коренного населеш1я выше, чем у нриозжего.
Имеется тенденция к снитению рождаемости ип-за отказа от рождений
более 4 детей, внебрачная рождаемость не меняется. Средняя очеред­
ность в LJ7b~iJbZ гг. у коренного населения в Карагинском р-не -2,13;
Нровипенском р-не - 2 ,3 ; Чукотском р-не - 2,8. Среди причин сниже­
ния рождаемости - общее онижвние брачности, намереннее ограничение
рождаемости, искусственные аборты.
Внутрисемейное планирование рождаемости: желаемое число детей
в семье: ненки - 5,4 /включая тундровых/ ; чукчанки - 1,9 ; эскимос­
ки - 1,6 ; корячки - 4,2 ; саами - 3,6. лители коренной наниональ -
ноотл в райцентрах: Оссора, Лаврентия, Провидения, Салехард - 3 ,8 .
Ожидаемое (планируемое)чиоло детей: ненки - 4,5,' чукчанки - 4,1;
эскимоски - 3,9,' корячки - 3,3,* саами - 2,8,’ городская группа 3,0. Желаемое, ожидаемое и фактическое чиоло детей в оемье ниже у
молодых со средним специальным, высшим образованием, удовлетворен­
ных жильем и зарплатой. По опросным и документальным данным, ко­
ренное население пользуется имеющимися в продаже средствами огра­
ничения рождаемости уже на протяжении 10-15 лет. По данным анкет­
ного обследования в поселках контрацептивы постоянно или временно
используют в каждой второй семье, вне нац. поселков - в 3 из 4.
Из семей, отремящихоя к ограничению чиола детей, почти каадая вто­
рая использует ВМС, кавдая третья-метод биоритма, каадая четвер­
тая - механические оредства. Гормональные препараты - 7,9#. Число
абортов постепенно растет. По данным анкеты на одно рождение абор­
тов приходится: у коряков - I , у эокимооов и чукчей - 0,7.
Смертность: у коренного населения стабилизировалась на уров­
не конца 1960-х гг. и в настоящее время заметно выше, чем у неко­
ренного населения. Среди причин омертнооти на первом мэсто - нес­
частные случаи, отравления и травмы, на втором - болезни системы
кровообращения, на третьем - органов дыхания. Смертность от ТЕЦ
незначительна - 8 меото (приведенные данные отражают оитуацию в
пяти обследованных районах).
Этническая ассимиляция: повсюду отмечается роот абсолютного
числа детей, рожденных от отцов некоренной национальности. У всех
кроме чукчей Чукотокого р-на, роола доля таких "метисов" в реаль­
ных поколениях. По имеющимся данным, к 1982 г. она составляла у
коренного населения Карагинокого р-на 53#, Провиденского р-на-40#,
Чукотокого р-на-П#. У ловозерских саами 87#, алеутов Командорс­
ких о-вов в 1980 г.- 1 0 0 (f). Выбор национальности: при получении
паспорта на Камчатке и Чукотке» 146 случаях 1960-1966гг.в наци­
онально смешанных семьях и вне брака выбрали некоренную националь­
ность лишь 9 чел. (6,2 # ). Из 49 чел. Ямальокого р-на (включая
г.Салехард) - 26 че л .(53#), из 29 чел. саами Ловозерского р-на 8 чел. (28#).
Т :ковы некоторые результаты ооциально-демографических обсле­
дований коренного населения народов Севера в поселках. Проведено
сравнение материалов обследования с показателями воопроизЕодотва
населения, полученными в процеосе обработки данных переписей и
текущего учета естественного движения населения. Тенденции демог­
рафических процессов по краям Я облаотям в целом и в отдельных по­
селках совпадают, их общее направление следующее: изменений в уро­
вне смертности нет, рождаемость снижается, асоимиляция растет.
НЕКОТОРЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ РАБОТЫ ПО ИНТШ1АШ0НАШСТИЧЕСК0ЫУ
И ПАТРИОТИЧЕСКОМУ ВОСПИТАНИЮ В РАЙОНАХ НОВОГО ОСВОЕНИЯ
В.Б.Козлов
Интернационалистическое и патриотическое воспитание должно
основываться на знании региональной специфики. В условиях Край­
него Севера эта специфика определяется тем, что в связи о интен­
сивным осЕООнием районов, туда приезжает огромное количество лю­
дей разных национальностей яз разных областей и республик СССР.
Во вновь создаваемых трудовых коллективах идот процесс нацио­
нальной адаптации. Однако непосредственный контакт людей разных
национальностей автоматически еще но ведет к формированию у них
интернационэлпстнчоских убездений, ибо, как известно, человек не
ротчЦоется интернационалистом, а становится им. В этих условиях
необходша воспитательная работа, и прежде всего о молодежью.
Специфической особенностью данного региона является и то,
что н.чряду с бу1 ,ю развирающимися контактами коренного и приез­
жего населения усиливаются контакты и представителей различных
национальностей коренного населения, а такяе контакты различных
локальных групп внутри катдой коренной национальности,'которые
в силу дисперсного характера расселения прежде не были постоян­
ными .
Работу по интернационалистическому воспитанию в районах
Крайнего Севера на современном этапе следует проводить но следу­
ющим направлениям:
1) работа дол’кна осуществляться о учетом конкретной специфи­
ки адаптации представителей различных национальностей к новым
социально-бытовым и природно-климатическим условиям, особеннос­
тей их приживаемости;
е
2) деятельность по развитию позитивных контактов в труде и
быту коренного и приезжего населения с учетом социально-демог-
рафической структуры"как первого так и второго;
3) работа по интенсификации взаимодействия между представи­
телями коренных народов Севера и внутри их, связанная о развити­
ем ориентации прежде всего молодежи коренного населения на уско­
ренную модернизацию отраслей северного хозяйства;
4) работа по разъяснению представителям коренного и приез­
жего населения интенсивного освоения природных богатств Севера
как для развития страны в целом, так и для развития самих райо­
нов интенсивного освоения.
5) воспитания чувства индивидуальной ответственности за
освоение и рациональное использование природных богатств Севера:
а) для коренного населения воспитание понимания возросшей
значимости их труда в первую очередь в традиционных отраслях хо­
зяйства: оленеводства, охоте, рыболовстве ( где использование тру­
да приезжих малоэффективно из-за отсутствия соответствующих на­
выков). В условиях интенсивного освоения Севера дальнейшее уско­
ренное развитие этих отраслей на основе внедрения достижений
научно-технического прогресса и разумного природопользования явит­
ся весомым вкладом в реализацию продовольственной программы в
рамках региона;
В) для приезжего населения воспитание чувства ответственнос­
ти за наиболее рациональное использование природных богатств Се­
вера, воспитание по-настоящему хозяйского и гуманного отношения
к землям исторического расселения коренных народностей Севера.
Непременным условием решения указанных зедач является перес­
тройка деятельности средств массовой информации в соответствии с
учетом региональной специфики районов Крайнего Севера.
ДЕМОГРАФИЯ ОДНОЙ МАНСИЙСКОЙ СЕМЬИ.
Е.А.Кузакова
В 1984 году я начала собирать сведения для своей родослов­
ной среди моих земляков и родственников манси, проживающих в
бассейне Верхней Конды, в Кондинском районе Ханты-Мансийского ок­
руга Тюменской области.
Самыми давними предками Чейметовых, чье имя удалось восста­
новить, был манси Чейметов Гавриил и его.асана Надежда Максимовна.
Они жили в деревне Деиисонка, а их дети - ужо в дер. Евра (по
мансийски Ивыр пывыльУ) в 30
км. от нынешнего города Урал.
В Евре жили преимущественно манси по фамилии Чейметовы.Кар­
тины,Молотковы, Лозьвшш, Конзыновы, Софроновы, Албучевы, из русских-Кузнвцовы,Чернавские и Смернягины.
Для родословной Чейметовых характерно следующее.
1. Она состоит из семи поколений, но в седьмом поколении
насчитываются буквально единицы - это еще малые дети.
2. Численный состав семьи: в первом поколении нам известна
только одна семья - муж и жена. От них родилось шесть детей: два
сына и четыре дочери, которые вместе со споил! женами и мужьями
составили 13 человек. Это ужо второе поколение.
В третьем поколении от 13
родителей второго поколения
родилось 34 чел. и общее число составило 60 чел.
В четвертом - от 34
человек родилось 75 детей и общее
количество составило 123 чел.
В пятом - от 75 родителей родилось 123 че л ., общее число 163 чел. В данном поколении еще немало учащихся, студентов и во­
еннослужащих.
В шестом поколении родилось всего 72 чел. и общее число 76 ч. Из них только в трех семьях еоть по одному ребенку. Эти трое
и составили седьмое поколение.
Таким образом , продуктивность рождаемости в среднем на семью
составляла: во П
поколении 2,6 чел., в III,” - 1,7 чел., в 1У
- 1,6чел.^в У
- 1,3 че л ., в У1
- I чел. •
Например, во П-м поколении Чейметовы Кирилл Гаврилович и его жена
Ирина Степановна имели 12 детей; Кентины Матрена Тимофеевна и
Венедикт Яковлевич - 10 детей, Чейметов Александр Иванович и Ма­
рия Тимофеевна - I I детей и т.д .
Не все Чейметовы продолжили свой род. В некоторых мансийских
семьях еще до Отечественной войны по разным причинам рано умер­
ли дети. Так, в нашей семье из I I
4х>жценных живыми до войны
оставались семеро, у Матрены Тимофеевны из 1£)
- только двое.
Немало Чейметовых увела в небытие война. Только в нашей семье не
стало отца, брата и зятя.
3. В родословную Чейметовых внесена цужская и женская поло­
вины рода, в том числе женщины, поменявшие в замужестве фамилию
Чейштовн на фамилию Сафроновы, Кентины, Ивашкеевы, Исыповы,
Молотковы. Они тоже манси, проживали в Евре и СаТыге. Некоторые
женщины сохранили в замужестве отцовскую фамилию и остались Чеймотопы.
пок.
1-е
П-е
Ш-е
1У-е
У-е
У1-е
УП-е
всего чел.
в том числе все Чейметовы
2
13
60
123
136
76
3
2
5
25
32
31
5
—
440
100
из них Чейм<
мужчины
I
2
13
18
18
3
—
55
Следовательно, род Чейметовых в начале возрастал, а затем
пошел на сокращение. Главные причини кроются в смешении браков, а
такл.е отсутствии детей у современных мололых родителей 20-30-лет­
него возраста.
4.
Национальннй состав родословной Чейметовых. Ланей Чейметовы 1,П и UI поколений имели ограниченный контакт с внешними миром.
Мужчины женились либо на манси, либо на русских. То же было о
женщинами. В настоящее время идут смешанные браки. Проследим это
по поколениям родословной.
основатель рода был манси, а национальность его жены неиз­
вестна. Во П поколении из шести смешанных браков был один о рус­
ской, Этот брак семьи моей бабушки и деда.
В третьем поколении было 23 семьи, из них в 19 смешанные браки,
15 - манси и русские, I - манси и украинец, I - манси и ханты,
4 - манси метисы и русские, I - манси метис и манси, 4 - чисто ман­
сийские. В семи случаях брака детей не было вообще или они рано
умерли /учитывались разводы и повторные браки/.
В 1У поколении 52 семьи и в 12 случаях семьи не сложились:
либо теперь еще не женаты, либо рано умерли. Установленные смешан­
ные браки: I - манси и манси, 3 - метисы манси и манси, 27 - метисы
манси и русские, 3 - метисы манси и ханты, 2 - метисы манси и ук­
раинцы, I - манси и белорус, I - метис, манси и коряк, 14 - манси
и русские, I - метис манси и башкир, I - метис манси и татарин.
Нам удалось восстановить все смешанные браки в 1У и особенно
в У поколениях: некоторые земляки и родственники не ответили
на мои вопросы о национальности. В одном из писем меня просили
не указывать национальность "манси", дайн ношзотки на узнали,
что их мужья но являются русскими.
Нашо, 1У - поколение, считают бебя "манси" (так указано в
паспорте). Все последующие поколения,судя по письмам, считают се­
бя русскими. Не исключено, что в паспорте некоторых Чейметовых
они записаны как манси.
5. Родной язык. В 1,П и Ш
поколениях манси нашей родооловной говорили на родном и русском языках. С 1У
поколения
единственным языком общения стал русский язык.
6. География родословной Чейметовых. Исходная точка отсчета
доровия Евра. Сселение поселков,'укрепление колхозов в послево­
енные года продвинули манси из Евры, с обжитых веками земель, в
Сатыгу, затем в Дальний. Открытие леспромхозов дало новый тол­
чок их движению. Возникли нефтегазовые промыслы на севере Тюмен­
ской области, л манси поохали в эти районы новостроек.
Преимущественное количество Чейметовых сейчас проживают в
Тюменской области: в небольших деровушках Ямки, Алтай, Учонья,
Тэп; г селах и рабочих поселках Половинка, Дальний, Няксимволь,
Большой Атлым, Ковдинское, Ягодный, Воньеган^ в городах Тюмень,
Ханты-Мансийск, Сургут, Нижневартовск, Березово, Игрим, Горноправдинск, Тазовское, Урай, Тобольск, Радужный Нижневартовского
района. Члены родословной манси Чейметовых живут ныне и в круп­
ных городах нашей Родины.
МИГРАЦИЯ НАСЕЛЕНИЯ И ПУТИ ЕЕ C03EK2HCTBQBAI1ИЯ
В РАЙОНАХ КРАй'ЛГО СЕЗЕРА
Т.Д.Иванова
Большое влияние на процесс формирования населения районов _
Крайнего Севера оказывает миграция населения. 3 результате миг­
рации пасолония в восточные районы страны доля Урала, Сибири и
Дальнего Востока увеличилась».
Однако ее роль в формировании населения отдельных регионов
Крайнего Севера неравнозначна. Так, за период 1971—1980 гг. ее
до.гся в йюрмировании населения Севера - четвертая часть общего
прироста населения.
В течение этого времени наибольшее число новоселов на Евро­
пейском Севере приняла Мурманская, область, а на Азиатском СеяероТюмонская, Камчатская, Магаданская области и Якутская АССР.
В 1970-1080 гг. резко возрос миграционный прирост населен:ш
Тюменокой области в связи с освоением нефтегазоносных место­
рождений, а также в Красноярском крае, что связано о комплек­
сным развитием его производительных сил и строительством
БАМа. Поток мигрантов в это пятилетие' по оравнению с предыдущим
в Тюменской области и Красноярском крае увеличился более чем в
два раза.
Коренные народности районов Крайнего Севера, как правило,
слабее других участвуют в миграционном движении. Обычно они
перемещаются внутри уже освоенной территории.
Для миграционных процесоов, происходящих в районах Крайнего
Севера, характерна высокая интенсивность,и в их число входят об­
ласти и края интенсивного хозяйственного освоения.
Интенсивность миграции населения и столь ощутимые ее разли­
чия ( в 4 - 5 раз ) определяются темпами экономического разви­
тия, природно-климатическими особенностями и непосрдественио
связаны с показателями уровня жизни, которые весьма неравно­
значны по районам нашей страны. Последние во многом определя­
ют уровень приживаемости новоселов.
Миграция населения в нашей стране в целом способствует ре­
шению важных социально-экономических задач, которые стоят по­
род нашим обществом. Однако в миграционном движении населнния
СССР есть еще ряд нерешенных проблем, среди которых важной'яв­
ляется дальнейшее повышение приживаемости новоселов. От ео ре­
шения зависит освоение природных ресурсов, возникновение но­
вых городов в ранее безлюдных сеьерных и восточных районах
страны.
Благодаря решению отдельных сторон проблемы приживаемости
было сформировано население южных районов Сибири и Дальнего
Востока, в некоторых областях этих регионов доля постоянных
жителей ( родившихся там или проживших более десяти лет )
превышает 2/3 всего населения. В результате приживаемости
новоселов население северных и восточных районов страны растет
более быстрыми темпами, чем по отране в целом: население СССР
с 1939 по 1979 гг. увеличилось на 38#, в Западной Сибири за
это время - на 45#, Восточной Сибири - на 71#, Дальнего Вос­
тока - в 2,3 раза.
I
Проблема приживаемости новооелов сохраняет свое значение,
так как "наши планы на ближайшую и отдаленную перспективу в значи­
тельной степени связаны с освоением природных богатеи Сибири и
Дальнего Востока", а также о необходимостью "вовлекать в хозяйст­
венный оборот наиболее эффективные природные ресурсы Севера". В
связи о этиы возрастает значение научных разработок и конкрет­
ных предложений, направленных на повышение приживаемости населе­
ния в этих районах.
В I 982-1984 гг. отдел демографии ИСИ АН СССР провел комплек­
сное исследование, посвященное изучению формирования населения
в районах Крайнегр Севера. При проведении этого исследования ши­
роко использовался метод экспертных оценок.
Бланк экспертных оценок включал овыше 100 вопрооов и охватил
важные экономические, социальные и демографические проблемы,
связанные с жизнедеятельностью населения в экстремальных услови­
ях Крайнего Севера. Было опрошено ОЕыше 400 экспертов. Опроо
проводился в Архангельской, Мурманской областях, Коми АССР, Тю­
менской области, Красноярском крае, Камчатокой, Магаданской об­
ластях и Якутской АССР.
Проиеденное исследование позволило установить, что в причинах
переселений мигрантов в эти места четко проявляется их экономи­
ческая зависимость: желание получить более выоокую зарплату,
привлекают льготы Севера, хотят зарабатывать деньги на коопера­
тивную квартиру, автомобиль и т.д . У этих причин высокий средний
балд, который ооставил, соответственно, 4,5; 4,5; 4,0.
Роль причин социального, романтико-патриотического и семейноличностного плана весьма несущественна. Следует отметить, что та­
кая причина,как "приезжают на Север в надеаде получить благоуст­
роенное жилье",занимает одно из последних мест, и средний балл по
ней составил 2,1.
Приехав на Север, мигранты оталкиваются с определенными труд­
ностями: реальные условия жизни новоселов на новом месте житель­
ства оказываются более сложными, чем это ожидалооь до переезда.
В ряд первопричин интенсивного оттока населения вышла группа
причин социально-бытового плана. Среди них, главной являетоя "от­
сутствие благоустроенного жилья". Онй стоит на втором месте после
такой причины экономического плана,как "уезжают, заработав пен­
сию" 4 Если по причине "уезжают, заработав пенсию",лица, прорабо­
тавшие в районах Крайнего Севера не менее 15 лет (при общем ста­
же работы у мужчин 25 лет и возраста 55 лет, а у женщин - 20 лет
и возрасте 50 л е т), то "отоутотвие благоустроенного жилья" спо­
собствует оттоку населения уже в первыо годы жизни в этих мес-
тах. Таким образом, основной причиной низкой приживаемости ново­
селов является "отсутствие благоустроенного жилья".
Среди других причин интенсивного оттока можно назвать плохие
бытовые условия, недостатки в снабжении населения продовольствен­
ными и промышленными товарами, недостатки в культурно-бытовом об­
служивании, низкая обеспеченность детскими дошкольными учреждени­
ями, спортивными школами и др.
Не случайно подавляющая часть экспертов считают, что увеличе­
ние и улучшение качества жилищного строительства, улучшение качес­
тва обслуживания населения, расширение ассортимента предоставляе­
мых услуг, улучшение снабжения населения продовольственными и про­
мышленными товарами явятся вижными рачагами увеличения приживае­
мости в районах Крайнего Севера.
Нашо исследование показало, что важное значение в увеличении
приживаемости приезжего населения имеют ех'О демографические,
профессиональные и территориальные характеристики. Высокой отепоныо приживаемости отличаются лица в возрасте 30 лет и старше,
семейныо пары, специалисты и работники высокой квалификации,
прибывшие с Украшш, европейской части PCvCP, Восточной и Запад­
ной Сибири, Белоруссии.
Социальная политика нашей партии и государства на ближайшую
и отдаленную перспективу ориентирована на создание в этих районах
необходимых условий для труда и жизни людей и приоритетное выде­
ление государственных капитальных вложений на жилищное и социаль­
но-культурное строительство.
АО - Археологические открытия.
АС - Археологический сборник Государственного Эрмитаяа.
ИА - Институт археологии АН СССР.
ККМ - Коллашевский краеведческий музей.
КСИА - Краткие сообщения Института археологии АН СССР.
КСИЭ - Краткие сообщения Института этнографии АН СССР
ЛГУ - Ленинградский государственный университет.
!Ш - Музей антропологии и этнографии АН СССР.
МАЭС - Музей археологии и этнографии Сибири Томского университе­
та.
МГУ - Московский государственный университет.
МИА - Материалы и исследования по археологии СССР.
НП1И - Новосибирский государственный педагогический институт.
НТ - Научные труды.
РГО - Русскоо географическое общество.
СЛ - Советская археология .
САИ - Спод археологических источников.
С'ЛЛЭ - Сборник МАЭ.
СЭ - Советская этнография .
ТГМЗ - Тобольский государственный музей-заповедник.
ТГПИ - Томский государственный педагогический институт.
ТКЭ, н .с. - 1руды Института этнографии АН СССР, новая серия.
TOK.I - Томский областной краеведческий музей.
ТТКМ - Труды Томского краеведческого музея.
Л И Т Е Р А Т У Р А *
А г е е в а
Е. И. 1961. Новые материалы по археологии и
этнографии Казахстана. - Труда ИИАЭ АН Каз.ССР. Алма-Ата: Нау­
ка, с. 12-24.
А н д р и а н о в
Б. В . 1968. Хозяйатвенно-культурные ти­
пы и исторические процеосы. - С Э,.Я 2, о. 22-35.
Б а о а н д а й к а , 1947. - Труды ТГУ (т . 98) и ТПШ.
Томск, 220 о.
В 6 о к а к о в И. А. 1969. Введение в изучение тюркоких
языков. М., 384 о.
Б а с и л о в
В. Н. 1984. Избранники духов. М.: Изд-во По­
литическая литература, 207 о.
Б а х р у ш и н
С. В. 1928. Задачи исторического изучения
Сибири. - Труды первого сибирского краевого научно-исследовательского съезда. Новосибирск: Изд-во Сибкрайисполкома, т. 5,
с. 59-65.
Б е н е в о л е н с к а я
Ю. Д. 1980. Мировое распределе­
ние затылочно-теменного указателя. - Современные проблемы и но­
вые метода в антропологии. Л .: Наука, с. 70-90.
Б е н н е т
Д*. 1982. Экологический переход: культурная
антропология и адаптация человека. - Человек, здоровье и окру­
жающая среда. НИИ психиатрии. ВИНИТИ АН СССР, М. Серия: социо­
логия за рубежомj с. 88-100.
Б и р ю к о в и ч
Р. М. 1979. Звуковой строй чулымокотюркокого языка. М., 202 с.
Б и р ю к о в и ч
Р. М. 1981. Морфология чулымско-тюркс­
кого языка. Саратов: Изд -do Саратовского ун-та, ч. П, с. I-I8 3 .
Б о б р о в а
А. И. 1980. О формах и типах погребений
Тискинокого курганного могильника. - Вопросы этнокультурной
истории Сибири. Томск: Изд-во Том,
ун-та, с. 22-27.
Б о р о д о в с к и й
А. П. 1984. Об иммитации швов кожа­
ной посуды на керамике (по материалам курганной группы Быотровка - I)* - СА. М.: Наука,№ 2, с .213-234.
Б у н а к
В. В. 1930. Род Homo, его возникновение и после­
дующая эволюция. М .: Наука, 328 с.
В а р ф о л о м е е в
В. В. Отчет о работах Кентского ар­
хеологического отряда в 1985 г. Фонды музея археологии и этно* Составлена по работам, имеющим списки литературы.
графин КарГУ,
Г о р ь в в Д. 1852. Топографичеокое описание Северного
Урала и рек его обоих склонов. - Зап. РГО, кн. 71 Спб.,
о. 266-382.
Г о х м а н И. И. 1980. Проиохоадение центрально-азиатс­
кой раоы в оввте новых палеоантропологичеоких материалов. Сборник Музея антропологии и этнографии АН СССР. Л .: Изд-во
АН CCCPj т.- 36, о. 5-34.
Г р а ч е в а
Г . Н. I98X. Культовый комплект нганасан. СМАЭ, 37, Л .: Изд-во Наука, о. 156-164.
Г р и б о в а
Л. 1975, Пермский звериный отиль. М.: Нау­
ка, 146 о.
Д а в ы д о в а
Г . М. 1976. Антропологическое исследова­
ние северных манси и некоторые вопрооы их раоо- и этногенеза.
Автореф.дисс.канд. йот. наук. М., 22 о.
Д р е м о в В. А. 1969. Краниологические данные о проис­
хождении томских татар. - Материалы конференции "Этногенез на­
родов Северной Азии". Новосибирск: Изд-во Наука, с. 146-148.
Д р е м о в В. А. 1973. Краниология обских угров. - Проб­
лемы этногенеза народов Сибири и Дальнего Востока. Новооибирок,
о. 100-102.
Д р е м о в В. А. 1979. О тюркизации коренного наоеления
Притомья (антропологические материалы Баоандайокого могильни­
к а ). - Этногенез и этническая история тюркоязычных народов Си­
бири и сопредельных территорий. Тезисы докладов областной кон­
ференции. Омск, о. 18-20.
Д р е м о в В . А. 1984. Расовая дифференциация угорских
и оамодийоких груш по данным краниологии. - Проблемы антропо­
логии древнего и современного наоеления севера Евразии. Л.': На­
ука, с. 106-132.
Д р е м о в В. А. 1984? Антропологический состав и внешние
овязи чулыыоких тюрков по данным краниологии. - Эническая ис­
тория тюркских народов Сибири и оопредельных территорий. Тезиоы докладов облаотной научной конференции по антропологии, ар­
хеологии и этнографии. Омок, о. 27-30.
Д у л ь з о н
А. П. 1950. Древние омены народов на терри­
тории Томской облаоти по данным топонимики .-Уч. зап/ Томою
пед. ин-т . Томск, т . У1,о. 175 - 183.
Д у л ь з о н
А. П. 1952. Чулымские татары и их язык,—
,
Уч. зап/ Томск.
пед. ин-т. Томок, т . IX , с. 76-211.
Д у л ь з о н
А. П. 1953. Поздние археологические памятни­
ки Чулыма и проблема происхождения чулымских татар,-Уч. зап/ Томск,
пед. ин-т, Томок, т. X, с. 127-334.
Д у л ь з о н
А. П. 1956. Археологические памятники Томокой области. - Труды ТОКМ, т. У, о. 89-316.
Д у л ь з о н
А.П. 1959. Тюрки Чулыма и их отношение к
хакасам. - Уч. зап/хакасск,
НИШИЛ, вып. УП, Абакан, с. 93102.
Д у л ь з о н
А. П. 1973. Диалекты и говоры тюрков Чулыма. Советокая тюркология, № 5, о. 16-29.
Д у н и н - Г о р к а в и ч
А. А. 1904. Очерк народностей
Тобольского Севера. - Изв. РГО, т. 40, вып. 1-2, СПб., с .31-78.
Е в д о к и м о в
В. В. . С т е ф а н о в
В. И. 1980. По­
селение Прорва. - Археология Прииртышья. Томок: Изд-во Том. ун­
та, о. 41-51.
3 а в и т у х и н а М. П. 1966. Курганы у села Быстрянского. - АСГЭ Л .: Иокусотво, с. 66-73.
3 а в и t у I и н а М. П. 1966а . Курганный могильник Срост­
ки П на Алтае. - Сообщения ГЭ, ХХУП, о. 51-53.
З д а н о в и ч
С. Я. . М а л ю т и н а
Т.С. 1975. Саргарыкультурный комплекс финальной бронзы. - АО 1974. М.: Наука, о.
488-489.
К и с и н г Р. М ., К и с и н г Ф. М. 1079. Новые перспек­
тивы культурной антропологии. - Современная буржуазная этнопси­
хология. М.: Наука, о. 216-220.
К о н и к о в
Б. А. 1982. Культуры таежного Прииртышья
У1-ХШ вв. н .э. - Автореф. дисс, . . . канд. йот. наук. Новоси­
бирск, 17 о.
К о р я к о в а
Л. Н. ‘ 1982. Из иотории изучения оаргатокой культуры. - Вопрооы археологии Урала. Свердловок: Изд-во
Ур. ун-та, вып. 16, с.113-125.
К о с а р е в
М. Ф. 1976. Географическая ореда и неравно­
мерность социально-экономического развития разных районов Запад­
ной Сибири в первобытную эпоху. - Вопросы археологии Приобья.
Тюмень: НТ Тюм. ун-та, т. 37, о .3-20.
К о с а р е в
М. Ф. 1981. Бронзовый век Западной Сибири.
М.; Наука, 278 с.
К о с а р е в
М. Ф. 1934. Западная Сибирь в древности.
М.: Наука, 248 с.
К у б а р е в В. Д. 1986. О локальном варианте окуневокой
культуры на Алтае. - Скифская эпоха Алтая. Барнаул, с. 102-104.
К у з ь м и н а
Е. Е. 1974. Кубкообразкые оосуда Казах­
стана эпохи поздней бронзы. - В глубь веков. Алма-Ата: Наука,
с. 16-24.
К у л е м з и н
В. М. , Л у к и н а Н. В. 1977. Ваоюганско-ваховские ханты в конце XIX - начале XX вв. Этнографичес­
кие очерки. Томск.* Изд-во Томск, ун-та, 225 о.
К у т а Ф ь е в
П. И. Отчет об археологических исследова­
ниях по Нарымскому округу за 1938год^ т. П. Колпашево. Архив
Колпашввского краоведческого музея.
К и з л а о о в И. Л. 1978. Курганы Средневековых хакасов
Х1П-Х1У вв. (Аскизокая культура в монгольское время). - СА,
Я I , с. 122-141.
К ы з л а с о в И. Л. I980. Кыпчаки и восотания енисейс­
ких племен в ХШ в. - СА, Л 2, с. 80-93.
К ы з л а с о в
И. Л. 1983. Аокизская культура Южной Сиби­
ри Х-Х1У вв. САК, E3-I8. М.: Изд-во Наука, 128 с.
Л а т к и н В. Н. 1853. Дневник во время путешествий на
Печору 1840 и 1843 гг. - Зап. РГО, кн. 7. ч. I -П, СПб., с. I144.
Л ь в о в а
Э. Л. 1978. Чулымские тюрки (иоторико-этнографцческие очерки). Автореф. дисс. .. .канд.ист.наук, Томск., 17с.
Л ь в о р а Э. Л. 1980. Об одном из компонентов в ооставе
чулымских тюрков. Этнокультурная история народов За­
падной Сибири. Томск; Изд-во Том.
ун-та, с. 80-91.
Л ь в о в а
Э. Л. 1881. Теле-уйгурские компоненты в соста­
ве чулымских тюрков. - Сибирь в прошлом, настоящем и будущем,
вып. 2, Новосибирск,* Еаука.
М а р т у л а н
А. X. 1979. Бегазы-дандыбаевская культура
Центрального Казахстана. Алма-Ата: Наука, 336 с.
М а р т ы н о в
А. И. 1979. Скифо-сибирское единство как
историческое явление. - Проблемы скифо-оибирского культурно-исторического единства. Кемерово: Изд-во Кем. ун-та, с. 78.
М а т в е е в а
А. Б. 1985. Ирменские поселения леоостепного Приобья. - Автореф. дисс. . . . канд. ист. наук. Новоси­
бирск, 22 с.
М а т в е е в
А. В . 1985. К проблеме этнографии Западно­
сибирской леооотепи в окифскую эпоху. - Скифская эпоха Алтая.
Барнаул, о. 85-88.
М а т в е е в а
Н. П ., 0 п е н ь к о И. Ю. 1985. О соот­
ношении культур раннего железного века в Среднем Притоболье по
материалам Рафайловокого селища. - Областная межвузовская кон­
ференция молодых ученых и специалистов. Тезиоы докладов. Тюмень,
о. 136.
Матющенко
В. И. , С т а р ц е в а
Л.М. 1970. Еловокий курганный могильник I эпохи железа. - Вопрооы иотории Си­
бири. Томск: Изд-во Том. ун-та, вып. 5, с. 152-174.
М а т ю щ е н к о В. И. Древняя иотория наоеления леоного
и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век)^ ч ,4,
Еловско-ирменская культура. - Из истории Сибири^ вып. 12. Томск:
Изд-во Том. ун-та, 194 о.
М о г и л ь н и к о в
В. А. 1972. К вопрооу о оаргатской
культуре. - Проблемы археологии и древней истории угров. М.:
Наука, о. 66-86.
М о г и л ь н и к о в
В. А. 1980. Об этническом составе
населения Среднего и Верхнего Приобья в I тыо. н .э. - Народы и
языки Сибири. Новосибирск: Наука, 0.242-248.
М о г и л ь н и к о в
В. А. 1981. О культурах лесной полосы
Западной Сибири второй половины I тыс. н .э. - Методологические
аспекты археологических и этнографических исследований Западной
Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, с. 82-86.
М о г и л ь н и к о в
В. A. I9 8 I8. Некоторые особенности
генезиса культур леооотепи Западной Сибири в раннем железном
веке. - Вопросы археологии Урала. Свердловск: Изд-во Ур. ун-та,
вып. 15, с. -100-103.
М о г и л ь н и к о в
В. А. 1983, Об этническом ооотаве
культур Западной Сибири в эпоху железа.- Этнокультурные процессы
в Западной Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, с. 100—115.
М о л о д и н В. И. 1981. О связях ирмянской культуры с
бегазы-дандыбаевской культурой Казахстана
— Сибирь в
прошлом, настоящем и будущем^ вып. Ш. История и культура наро­
дов Сибири. Новосибирск; Наука, с . 15-17Молодин
В. И ., К о л о н ц о в С. В . 1984. Туруновка-4 - памятник переходного от бронзы к железу времени. - Архе­
ология юга Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск: Наука,
о. 69-86.
М о л о д и н В . И. 1985. Бараба в эпоху бронзы. Новооибирок:
Наука, 200 о.
Н о в и ц к и й
Г р . 1884. Краткое описание о народе оотяцком. СПб. 116 о.
П а в л о в а
Г . Г . 1963. Сооновые леса в лесоотепной и
отепной зонах Приобья. Растительность степной и лесостепной зон
Сибири. - Новосибирск: Изд-во СО АН СССР, о. I3 I- I6 2 ,
П е л и х Г . И. 1972. Происхождение селькупов. Томск: Издво Томск, ун-та, 421 о.
П л е т н е в а
Д. М. 1984. Погребения П -Х вв. в Томоком
Приобье. - Западная ^ибирь в эпоху средневековья. Томск: Изд-во
Том. ун-та, с. 64-87.
П о д о л ь с к и й
М. Л. 1979. Меотныо традиции и особен­
ности изменений погребальных памятников тагарской культуры. Проблемы скифо-сибирского культурно-исторического единства. Ке­
мерово: Изд-во Кем. ун-та, с. 49-51.
П о к р о в с к и й
Н. Н. 1974. Антифеодальный протеот
.урало-сибироких крестьян-отарообрядцев в ХУШ в. Новосибирск:
Наука, 394 о.
П о л о с ь м а к
Н. В . 1982. К вопрооу о нижней дате саргатской культуры. - Проблемы археологии и этнографии Сибири.
Иркуток: Изд-во Ирк. ун-та, о. 107-108.
П о л о о ь м а к Н. В. 1985. Культура населения Западной
Барабы в окифо-сарматокое время. Л ., Автореф. дисс, . . . канд.
и с". наук; 16 с.
Попов
А. А. 1984. Нганасаны. Социальное устройство и
верования. Л .: Наука, 148 с.
П о т а п о в
Л. П. 1969. Этнический оостав и происхожде­
ние алтайцев. Л .: Наука, 196 с.
П о т а п о в
Л. П. 1969 а . Очерки народного быта тувинцев.
М.: Наука, 402 с.
П о т е м к и н а
Т. М. О соотношении алексеевских и замараевских комплексов в лесоотепном Зауралье. - СА, № 2, о. 19-30.
П р о к о ф ь е в а
Б. Д. 1971. Шаманские коотюмы народов
Сибири. - СМАЭ, 27, Л .: Изд-во Наука, о. 5-100.
Р е в е р д а т т о
В. В. 1927. О происхождении раститель­
ности Бийской степи. Труды Томского краевого музея. - Томск,
т'. I , о. 168-193.
Р о з о в Н. С. 1947. Черепа из курганов Басандайка. - Баоандайха. Томск, о. 175—181.
Р о з о в Н. С. 1961. Материалы по краниологии чулымцев и
овлькупов,- Антропологический сборник, I (ТГО, и .о ., т. 33).
М.: Изд-во АН СССР, 0 . 340-373.
Р ы к у ш и н а Г . В. , З а й б е р т
В. Ф. 1984. Предвари­
тельное сообщение о скелетных оохатках людей о энеолитического
поселения Ботай. - Бронзовый век Урало-Иртышского междуречья.
Челябинск, о. I2 I- I3 6 .
С а в и н о в Д. Г. 1984. Народа Южной Сибири в древнетюркокую эпоху. Л .: Изд-во Ленинград, ун-та, 176 с.
С о к о л о в а
3. П. 1982. Обские угры (ханты и манси).Этническая история народов Севера. М.: Наука, о. 8-47.
С о к о л о в а
З . П . 1983. Социальная организация хантов и
манси в ХУШ-Х1Х вв. Проблемы фратрии и рода. М.: Наука, 323 с.
С т а р к о в
В. Ф. 1980. Мезрлит и неолит лесного Зауралья.
М.: Наука, 219 с.
С т е ф а н о в
В. И. 1979. Сузгунские погребения на Потчеваше. - Вопрооы археологии Приобья. Тюмень.* Изд-во Тюмен. ун-та,
с. 82-90.
С т о я н о в
В. В. 1970. Классификация и периодизация за­
падно-сибирских леоостепных памятников раннего железного века. Проблемы хронологии и культурной принадлежности археологических
памятников Западной Сибкрч» Томск: Изд-во Том. ун-та, о. 238-253.
Т к а ч е в а
Н. А. 1985,
Раскопки могильника Актопрак.
АО - 1983. М.: Наука, с.. 518-519.
Т о м и л о в Н . А. 1983. Очерки этнографии тюркского населе­
ния Томокого Приобья. Томск: Изд-во Томск, ун-та, 216 о.
Т о щ а к о в а
Б, М. 1976. Кожаная и деревянная посуда и
техника ее изготовления у южных алтайцев. - Материальная культу­
ра народов Севера и Сибири. Л .: Наука, о. 100—115.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1972. Новосибирское Приобье в УП1У вв. до н .э. - Вопросы археологии Сибири. НГПИ; вып. 38. Новоси­
бирск: Изд-во Новосиб. пед. ин-та, с. 18-26.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1976. Новосибирское Приобье в IXX вв. н .э. - Языки и топонимика. Томок: Иэд-во Томск, ун-та,
о. 126-130.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1976
Развитие скотоводства у пле­
мен Новосибирского Приобья. - Из истории Сибири. Томск: Изд-во
Томск, ун-та, вып. 21, с. 158-159.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1978. О северной границе распростра­
нения болыпереченокой культуры. - Этнокультурная история наоеле­
ния Западной Сибири. Томок: Изд-во Томок, ун-та, о. 70-90.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1979. К вопрооу о тюркизации населения
Новосибирского Приобья во второй половине I тыс. н .э. - Этноге­
нез и этническая история тюркоязычных народов Сибири и оопредельных территорий. Омск,
о. 74-77.
Т р о и ц к а я
Т. Н. 1983. Могильник Быстровка- I, как исто­
рический источник. - Археологичеокие памятники лесоотепной полооы
Западной Сибири. Новосибирск: Иэд-во Новосиб. пед. ин-та, с. 3650.
Т р у ф а н о в
А. Я . 1984.' Работы в леоном и леооотепном
Прииртышье. - АО 1982 года. М.: Наука, о. 233-234.
У м а н с к и й
А. П. 1982. Соколовские'курганы Археология и этнография Алтая. Барнаул:
Иэд-во Алт. ун-та, о. 193-200.
Ф е д о р о в
.4. К. 1978.. Правовое положение народов Восточ­
ной Сибири(хУ111-начало XIX вв. ). Якутск, 207 с.
Ш у л ь ц Л. Р. 1924. Салымские остяки. (Из материалов к этно­
графии южных остяков). - Зап. Тюм. об-ва изуч. мест, края, вып. I ,
Тюмень, с. 166-200.
Х о т и н с к и й
Н. А. 1977. Голоцен Северной Евразии, М.:
Наука, 200 с.
С о д е р ж а н к е
Основные Факторы м играций и смены к у л ь ту р
У,Ф, К о с а р е в ,
Миграции и переходные иоторико-археоло-
ГИЧ9СКК9 ЭПОХИ . . . . . . . .
............................
. . . . .
4
4
В.И, М а т ю щ е н к о . Один из' путей типологии древних миг­
раций ......................' . . , . . . . . . . .
...................... 7
В.А. Д р е м о в. Миграционные процессы эпохи неолита ибронзы в Верхя&л Приобье по данным антропологии и при­
родная среда . .................................................................... 10
SoAc В а с и л ь е в » Миграционные процессы в таежной поло­
се Западной Сибири 8 энеолитическую эпоху (причины и
динамика) . . ................................ « ,................................... 13
И .Г. Г л у ш к о в. О роли и характере южных связей населе­
ния лесостепного Обь-Иртышья в эпоху доандроновской
бронзы» е . о . . . . . о
.
.
л
е
е
.
.
.
. е в .
. . .
14
В.А. С е м е н о в . Дравнеямная культура - афанасьевская
культура .и проблема прототохарскМ "дграшт иа_яо£ток. . 17
Э.Б. В а д в ц к г я , Миграции в Западное Присаянье . . .
.2 0
Э.А. Н о в г о р о д о в а . Некоторые географические факто­
ры миграции карасукских племен . . . . . . . . . . . .
22
В.А. Б ‘ о р з у н о в . Роль миграций в сложении и развитии
культур крестовой керамики ............................................... 23
В.Т . Г а л к и н . Этапы миграции населения нижнего ТоболоИртьаиья в эпоху поздней бронзы . . . . . . . . . . . . 27
Н.Я. М а т в е е в а . О происхождении саргатской культуры в
Среднем Притоболье . . . . . . .
...................................... 29
Л.И. П о г о д и н . Переходный период (к вопросу о миграци­
ях в лесостепном Прииртышье в I тыо. до н . э . ) ...............31
Л.А. Ч и и д и н а. Факторы культурогенеза в леском Приобье
в эпоху железа
. 34
Д .Г. С а в к я о в. Погребения в каменных ящиках в Южной Си­
бири конца I тыс. до н .э .: возрождение традиции или миг­
.................. ...
37
рация? . . . . о . . . . . . .
Ю.С. Ху д я к о в, О.Ъ. К р а т к о. К вопросу о продвижении
кыргызов в Западную Сибирь в IX-X вв. ......................... 41
В.И. В а с и л ь е в . Ьлияниа миграционных процессов на эт­
нические судьбы населения западно-сибирской лесостепи
в конце I тыс. до н .э. - начале П тыс. н .э. . . . . . .
13
В.А . 3 и б а р е в. Длияние присоединения Сибири к России
на юридические обычаи малых народов Севера .................. 46
Э.Л. Л ь в о в а . Чулымско-тюрксхкй язык и этнос (к методике
поиска этнических суб стр ато в)...........................................48
A .В. Г о л о в н е в . Экономические факторы миграций корен­
ного населения оеверо-западной Сибири
50
B.А. Л и п и н с к а я е Локально-географические особенности
русского сибирского жилища (XIX - нач. XX вв«) . . . . 53
Л.Ик Ш е р с т о в а . К вопросу о роли миграций в этнической
историй Ккного Алтая в ХУП - первой-половине ХУШ вв. . 55
Е.П . М а р т ы н о в а. Фактор миграции в этнических и социодемографических процессах в нкжнем Прииртышье (ХУПXIX в в .) ................................................................ ................. 58
В.П. З и н о в ь е в . Рабочие из коренных народов на капита­
листических предприятиях ......................................................61
II.Е . Б а р д и н а . О роли старообрядцев в русском освоении
СИбИРИ .................. . . . . .
. . . . . . . . . . . .
. 64
B .Г . М а р ч е н к о . Социально-экономические причины мигра­
ций малых народов Севера в XIX s. . . . . . . . .
. . 5?
Н.И. Н о в и к о в а. Отражение миграционных процессов в
празднично-обрядовой деятельности макса . . . . . . . . 69
C.М. М а л и н о в с к а я . Антропонимический материал как
источник по этнической истории селькупов
71
А.М. С а г а л а е в, Факторы образования религиозного син­
кретизма у урало-алтайских народов ............................. ... 72
Процесс культурно-исторических
изменений в периоды смены археологических культур
М.З. А н и к о в и ч . Методические следствия определения архе­
ологической культуры как системы традиций ...................... 78
B .В . Б о б р о в . Некоторые аспекты' смены археологических
культур ..................................................................................80
A.Я. Т р у ф а н о в . Традцции, новации, инновации.............. 84
C .Б. Гу л ь т о в. Некоторые результаты исследований памят­
ников эпохи бронзы Ачинско-Мариинской лесостепи . . . . 85
B.В . В а р ф о л о м е е в . 0 связях населения Центрального
Казахстана с культурами Зауралья, Западной Сибири и
Средней Азии в эпоху поздней бронзы ................................ 8(
Л.Н. К о р я к о в а, В.М. М о р о з о в . К вопросу об осо­
бенностях переходного периода от ранного железного ве­
ка к Сродне веко в ь ю ...............................................................8У
A . J1. Б о р о д о в с к и й. Имитация кожаной посуды в кера­
мика г. ее возможные связи с миграциями дровнях культур
(по материалам Верхнего П риобья)....................................... 91
Н,А. Б о it о в 0 н к о, Некоторые аспекты развития культур
ранних кочевников Сибири ......................... ... ........................ 94
А.С. В а о ю т и к, Хуннскив 1сультурные традиции в памятни­
ках Восточного Алтая ............................................................. 9?
U . П л е т н е в а . Взаимодействие культур в период тюркизации в Томском Приобье....................... „ „ ........................ 97
Г .В . Д л у ж н е в с к а я . О смене обликов металлических из­
делий в культуре енисойских кыргызов в Х-Д вв................ 100
И.Л. К ы з л а с о в . Изменения в материальной культуре
кыпчаков в ХШ-Х1У вв. в связи с политическим положением
в Азии. , .............................................................................. 103
A.11. Б а г а ш е в. Соотношение антропологического состава
Средневековья и современного населения Омского Приир­
тышья .............. ... ............................... ... .............................106
B.А. М о г и л ь н и к о в . Миграции и процесс тюркизации на­
селения юга Западной Сибири ............................................... 109
О.Б„ Б е л и к о в а . О распространении и изменчивости обря­
да трупооонжения в Нижнем и Среднем Причулимье . . . .
ИЗ
А.И. Б о б р о в а . Влияние христианства на погребальную об­
рядность коренного населения Среднего Приобья ............... 116
Г.Н. Г р а ч е в а . Еще одна северная параллель окуневским
изображениям » .................. ... ................................................. 119
Этнодемографические и относоциальные
процессы в современный период
Н.А. Т о м и л о в . Социально-культурные и этнические процес­
сы у народов Западной Сибири в современный период . . .
124
А.Ф„ К о с а р е в . Основные факторы этнодемографкчоских и
этносоциальных изменений в древнее и настоящее время. . 126
НеДе К о н а к о в. Этнокультурные стереотипы освоения новой
территории у кош . . . . . . . . . .
. . . . . . . . .
129
Д.Дз Б о г о я в л е н с к и й . Некоторые аспекты занятсоти
народностей Севера и демографические процессы...............132
О.В. К о т о в , Ы .Б.Р о г а ч е в. Зауральские коми: совре­
менные тенденции развития группы ......................................134
Е.Г» Ф в д о р о в а. 0 численном и фамильном составе манси
второй половины 1970-х годов (по данным нехозяйственных
книг) .................. ... ................................................................137
B.М. К у л е м з и н . Некоторые черты, характеризующие переход
от традиционного типа хозяйства к современным видам дея­
тельности ......................... ..................... ................................140
C.М. П р о в а т о р о в а . демографические и социальные ас­
пекты этноязыковой ситуации у казахов Западной Сибири . 142
Г.А . А к о я и о в а, Л.О. Ь и т а д з е. Расовые общности в
Западной и Ьйной Сибири (результаты многомерного статис­
тического анализа материалов по современному населению) 144
Ю.Д. Б о н о в о л е н с к а я . Краниологическое своеобразие
и обособленное положение хантов и манси ореди сибирских
монголоидов...............................................................................148
И.А. П и к а , Д.Д. Б о г о я в л е н с к и й . Полевые социа­
льно -домографические исследования в национальных посел­
ках Крайнего Севера . . . . . . . . . . . . .
.................. 150
.Ь.Б. К о з л о в . Некоторые направления работы по интернаци­
оналистическому и патриотическому воспитанию в районах
нового освоения................................................................ ... .153
Е.А. К у з а к о в а . Демография одной мансийской семьи . . .154
Т.Д. И в а н о в а . Миграция населения и пути ее совершен­
ствования в районах Крайного Севера .................................... 157
Список сокращений...................... .■................................................. 161
Л и тер атур а......................; ............................................................ 162
Смены культур^ и миграции
в Западной Сибири
Редактор Л.П.Цыганкова
ИБ 1755 Подписано к печати jH tQ J- fty . КЗ 06030. .
Формат 60x84 * '6 . Бумага типографская № 3
Печать офсетная. Печ.л. I I ; у т. печ. л. 10,2;
..................
уч-изд. л. 9. Тираж 350 экз. Заказ
Цена I р. 40 к.
Издательство ТГУ, 634029, Томск, ул. Никитина, 4.
Ротапринт Т1У, 634029, Томск, ул. Никитина, 4.
