Национальная политика Третьего рейха в Крыму. Локальные просчёты широкого масштаба (2018)

Алла Эрлих (Ганновер)
Национальная политика Третьего рейха в Крыму:
локальные просчёты широкого масштаба I
Состояние на 4.9.2018
Vorschlag für die Vortragsreihe
im Rahmen der Jahreskonferenz der
Deutsch-Ukrainischen Historikerkommission (DUHK)
zum Thema „Germany and Ukraine in the Second World War“
im Zeitraum 22.10. - 24.10.2018
in München
CFP Munich, October 2018: Proposal Alla Ehrlich / DOKL006.DOCX / © A. Ehrlich 2018 / Stand 09/2018 / Druck: 4.9.2018 / Bl. 2 v. 3
Крымскому полуострову не привыкать к подвешенному состоянию. Его изображение на
карте ассоциируется с готовой оторваться каплей, способной перевесить чашу военнополитических весов. Тонкая полоса земли, геологически соединяющая Крым с
евразийским материком, даёт волю геополитическим фантазиям на тему принадлежности
полуострова к тому или иному государству в акватории Чёрного моря. Занимательный
зелёный абрис на синем фоне привлекает к себе внимание не только визуально, но и
стратегически. Именно последний аспект стоит в центре взаимодополняющих докладов
Аллы Эрлих (Ганновер) и Райнера Фрёбе (Ганновер) о немецкой оккупации Крыма 1941–
1944 годов.
Войска Третьего рейха вступили на территорию полуострова осенью 1941 года. В
определённой степени вермахт исходил из представлений о Крыме, которые
существовали у его предшественника рейхсвера во время первой немецкой оккупации в
мае – ноябре 1918-го. Так, в рамках административно-идейной подготовки захвата
полуострова была возобновлена территориальная единица Таврической губернии,
окончательно приказавшая жить с эпохальным исходом войск барона Врангеля из Крыма
в ноябре 1920 года.
Кроме того, по аналогии с 1918-м полуостров рассматривался как составная часть
Украинской республики, к тому времени уже преобразованной в Рейхскомиссариат
Украина. Государственно-образующий акт от 18 октября 1921 года, в котором
провозглашалось создание «Автономной Крымской Социалистической Советской
Республики как часть РСФСР в границах Крымского полуострова», был оставлен без
внимания. Преднамеренная недооценка двадцатилетней спайки Крыма именно с
Российской республикой стала одним из важных факторов поражения национальной
политики Третьего рейха на полуострове.
Предпосылки этой политики не соответствовали реалиям 1930-х и 1940-х годов. Они,
опять же, опирались на несколько искажённую картину численности и многообразия
этносов в Крыму по состоянию на 1918–1920 годы, не учитывая этногенетического
процесса и политического воспитания, а также организованного переселенческого
движения советских лет. В расчёте на высокий антисоветский потенциал крымских татар,
этнических немцев и украинцев, проявившийся в годы Русской революции,
оккупационные власти 1941–1944 годов пренебрегли фактом численного превосходства в
частности русского и в целом православного населения над упомянутыми фаворными
этносами.
Носителями подобной архаичной оценки населения полуострова являлись эмигранты
революционной эпохи – представители нерусских народов Крыма, движимые надеждой
вновь занять осуществлённые во время первой немецкой оккупации социальные и
политические позиции. Воспитанные в антисоветском духе, они активно поддерживали
антибольшевистскую доктрину Третьего рейха, получившую в Крыму не только
антисемитскую, но и антирусскую окраску. В отличие от русских, а также за трагическим
исключением евреев и крымчаков, нерусским этносам предоставлялись некоторые
свободы самоконсолидации и взаимопомощи. Их статус, якобы равноценный немецкому,
также повышался организацией военных и паравоенных образований вспомогательного,
надзирательного и карательного характера «На службе Германской армии» (Im Dienst der
Deutschen Wehrmacht).
Конец дискриминирующей политики оккупационных властей по отношению к русскому
населению наступил лишь в середине 1943 года, когда вермахт решил прибегнуть к
–2–
CFP Munich, October 2018: Proposal Alla Ehrlich / DOKL006.DOCX / © A. Ehrlich 2018 / Stand 09/2018 / Druck: 4.9.2018 / Bl. 3 v. 3
помощи так называемой «Русской освободительной армии» генерала Власова на
территории полуострова. Но эта перипетия, в свою очередь, негативно отразилась на
лояльности крымских татар, до тех пор по ряду причин находившихся вне
коллаборационистской конкуренции и отвечавших оккупационным властям завидной
лояльностью. В расчёте на нового союзника – русских военных имперской закваски –
германская армия стала терять поддержку крымскотатарского населения и его
представителей в военных формированиях. На горизонте ясно обозначился конец
германского эксперимента «Крым».
Просчёты национальной политики Третьего рейха, давшие о себе знать во всех регионах
оккупированной территории Советского Союза, на Крымском полуострове предстают в
крайне сжатом и ярком виде. С одной стороны это было многообещающее заигрывание с
нерусскими этносами, с другой – одновременное урезание прав и возможностей
последних ввиду преследования своих собственных, германских целей. В конечном итоге
двойная тактика оккупационных властей привела к взаимоуничтожающему результату:
поражению от всеобъемлющего советского духа, которому пришлось на десятилетия
исключить из себя этносы-фавориты Третьего рейха.
Доклад Аллы Эрлих обоснован полевыми исследованиями «Гамбургского фонда
поддержки науки и культуры» (Hamburger Stiftung zur Förderung von Wissenschaft und
Kultur), проведёнными ей совместно с Райнером Фрёбе в 2001–2014 годах на Крымском
полуострове. Кроме того, он имеет целью ознакомить научную общественность Украины
и Германии с исконно крымской перспективой на события 1941–1944 годов в Крыму,
возникшую в рамках постсоветской историографии, одним из надёжных представителей
которой является крымский украинский историк Олег Валентинович Романько. Его
многочисленные работы отличаются не только грамотным привлечением немецких,
украинских и российских источников, но и многосторонним подходом к истории
оккупации Крыма, в том числе к ранее табуированным, а также и поныне спорным
аспектам истории края.
–3–