Софья Сыромятникова Ханна Прохладность рук её лишь лето исцелит. Ночные лица в замке бездыханны. И чернь фиванскую давно не веселит Двуликий образ чёрно-серой Ханны. Здесь строфы дышат пламенем желтка И голос их стократ сирен острее. Теплее станет бледность на щеках, Когда склонимся низко нашей королеве. Своё она кружит веретено, И карлик пустоокий ей смеётся. Здесь всё парчою сонной сплетено, А мотылёк в стекло всё также бьётся, бьётся... Тайная вечеря Тайна вечеря бледных детей. Вниз ускользает течение. Шорох травы и след от ногтей – Между собой обручение. Будут понуро и страстно любить, Смерть выставляя вольготно. Разве детишки могут убить? Могут. И бесповоротно. Бьют по личине. Бокалы звенят, Пьют свою фата-моргану. Тени за тайной вечерей следят, Дети ждут сладкую манну. 1 Сказочник и воробей На свинцовой черепахе Он приплыл из-за морей В парусиновой рубахе, И на шляпе воробей. Рассказал о дирижабле, Что стал птицей на лету, И завистливые жабы Заворочались в пруду. Говорил о бригантине, Что сокровища везёт. Ждёт её в болотной тине Весь русалочий народ. Говорил и про пустыни, Про вулкан и про тайгу, Где волокнами густыми Леший спутывает мглу. Столько знает, столько видел Жизнь как чудо из чудес… Воробей, на шляпе сидя, Гордо кушал геркулес. Жёлтая красотка Вот бабочка – лимонная красотка Блеснула крыльями, Стряхнула холодок На лист ладони. Подорожник скромен – Он прячется в дорожный закуток. Вот иволга Поёт на теле вяза, Что где-то потревожено гнездо И куст малины кружевом обвязан: Здесь пауку-охотнику везло. 2 Он паутиной жёлтую красотку И трепетно, и бережно обнял. Пищала иволга на ветке кротко Про вяз, про подорожник и меня. *** Черемша. Дождь пузырчато греет Тело наших печальных дорог, Оплетает седыми ветрами Наши волосы непогода, И прогорклым покажется лёд На зубах високосного года. В глупом шаге от светлого рая Давит сердце не радость, а гнёт. *** Я испеку лимонник, Ты выключишь свет. Я твоя радость, Ты моя часть Вселенной. Дерево сбросило листья – Я надеваю берет. Ветер по скверам нас ищет – Мы принимаем душ с пеной. Верный признак несчастья В людях, не склонных к потерям, Виден не то чтобы ярко, Виден почти что вполне. Листья весны Спелые листья весны Раскрываются взору. Сброшу лицо ото сна, Веруя в светлые дни. Ветер сплетает косу, Высыпая из сора. Сонные ветви скрипят, Словно старые пни. Дерево – раненый плен 3 Для ворон и сороки. Чёрные радуги вен – На руках провода. Я умираю со скуки, Когда вокруг сроки Сжимаются, словно от холода Непрочно-весеннего льда. Спелые листья весны – Как святые узоры. Скрою ладони от зла В эти прекрасные дни. Здесь средь ветвей мы одни И совсем невесомы. И высыпают из сна Звёздами листьев огни. *** Впервые я увидел мир ночной, когда душа наполнилась камнями и высился жемчужною трухой гербовник звёзд в оконной тусклой раме, и стройные ряды в душе зажглись, и страшные образовались реки, прекрасно освещённые, как высь, пространством, убивающим навеки, и кажется, что лунные огни светить собою смогут беспробудно, и в горном серебре погаснут дни легкопыланьем и золою скудной; сумбурность ярких красок развести, добавить золотой осадок вязкий духовного сюжета и свети хоть две луны и звёзды, словно астры; набрось, творец, атласную чадру на тусклую безжизненную раму: я сквозь неё увидеть не смогу ночную вековую панораму. 4 *** так медленно пурпурная природа разделась до ветвистого ядра, дубы гнетёт лазурная свобода, так грянула осенняя пора. красна ещё магическая трасса, и зной забылся, плавясь на свету: его настигла солнечная масса, и ветер перепутал высоту. следят твои сверкающие очи, как полдень поравнялся с ноябрём, и осень ждёт вальпургиевой ночи поклонным осыпающимся днём. закаты над сиреневой зарёю огромны перед снегом на воде, и принят мрак оплаканной душою, как слёзы в кристаллической слюде. О сне Иду сквозь сон в астральный океан, и Рак плывёт по лунному эфиру, спит над водой, увы, седой Левиафан, и Бродский спит, молясь, увы, потиру. Быть может, скрасят лунные огни чадру из плача жителей небесных и расцветут алмазом горным дни от будничных и до воскресных. Тревожных бдений в тлене ноября и муку четвергового застолья 5 окрасит свечкой лунная заря у юго-западного изголовья. *** кровосмешенье туч морозных, провозглашающих борьбу, что сотворяют в далях звёздных зеркально-снежную крупу. зима справляет именины, глотает мраморность волны, и ледяные окарины плодят соломенные сны. смотри, печаль моя бесснежна, она порочной красоты. она как куст маслины нежной, хотя в сурьме ещё кусты. одни с тобой пред Новогодьем, стекает время, а пиры нас ждут всегда, но мы уходим в твои соломенные сны. 6