מיכאל בייזר

Михаэль Бейзер
Евреи борьбы: Еврейское национальное движение в СССР, 1967-1989
гг.: Введение
На свете есть страна, где я не буду лишним.
Там хлебом и водой меня не попрекнут.
<…>
Она – не рай земной: но мне найдется пища.
Она – не широка: но мне найдется кров.
Юрий Колкер. 1983 г. Ленинград.
Какова была сущность еврейского национального движения в СССР?
Было ли оно сионистским, эмиграционным, диссидентским, религиозным
или культурным, наконец, было ли оно еврейским? Эта сущность не следует
прямо из содержания собственных документов движения. Ведь требуя,
скажем, свободы выезда в Израиль, многие на самом деле стремились в иные
страны, прежде всего в США. Культурная активность для некоторых
служила таким же средством получения выездной визы, как и демонстрация
или голодовка. Те же, кто боролся за права советских евреев на Западе,
обычно выступали за их свободную эмиграцию и вовсе не обязательно были
сторонниками сионизма. Еврейское движение являлось формой
инакомыслия, протеста против существующего в тоталитарной империи
порядка вещей. В нем участвовало немало представителей других
национальностей, членов еврейских семей. В числе его активистов были и те,
для кого возрождение еврейской культуры или религии было важнее
репатриации; часть из них никуда не эмигрировала или позднее вернулась в
Россию.
И все-таки, в своей основе это было сионистское движение, то есть
движение советских евреев за выезд в Израиль. Это следовало из
декларированных целей и идеологической окраски движения, из
единственности способа эмиграции – по израильскому приглашению, из
прозвания его героев "узниками Сиона", а так же из того факта, что
подавляющее большинство его активистов оказалось именно в Израиле.
Поэтому и мы, в нашей выставке сделали упор на сионистскую деятельность,
которая составила ядро всего еврейского движения в СССР.
Предыстория. Ленин и Сталин отрицали само существование
еврейской нации, считая, что эта идея не выдерживает научной критики и что
полная ассимиляция евреев в окружающем населении есть лучшее решение
"еврейского вопроса". Ленин называл сионистское движение реакционным и
буржуазным, отвлекающим внимание еврейских трудящихся от их главной
задачи - классовой борьбы.
Вскоре после захвата власти большевики повели борьбу с сионистами.
1
Несмотря на это, в середине двадцатых годов, молодежные сионистские
организации, легальные и нелегальные, насчитывали десятки тысяч человек,
а отдельные подпольные ячейки сионистов просуществовали до середины
тридцатых годов. Иврит был объявлен языком "сионистов и клерикалов", а
его преподавание было запрещено, за исключением восточных факультетов в
некоторых университетах.
Эмиграция из СССР никогда не была свободной, но иногда выборочно
разрешалась из прагматических соображений. По неполным данным, между
1919 и 1939 годами из СССР эмигрировали всего около 70.000 евреев, из них
34.000 прибыли в Подмандатную Палестину. Среди репатриантов были и
активисты сионистского движения.
Вторая мировая война. Ликвидируя сионистское движение на
аннексированных в 1939-1940 годах территориях Прибалтики, Польши и
Румынии советская власть репрессировала тысячи его активистов, которые,
находясь в лагерях, ссылке и эвакуации, оказали значительное влияние на
пробуждение национального самосознания советизированных евреев. Сразу
после войны большинство польских беженцев и часть бывших граждан
Румынии репатриировались в свои страны, а затем совершили алию.
Среди тех, на кого не распространялись соглашения о репатриации, сотни,
если не тысячи, прежде всего из Прибалтики, рискуя свободой и жизнью,
пытались нелегально перейти советскую границу. Многие из них были
арестованы и осуждены на длительные сроки тюремного заключения.
Что же касается собственно советских евреев, то их лояльность
подверглась испытанию уже в годы войны. Юдофобия, существовавшая в
СССР подспудно, прорвалась наружу в зоне оккупации, в тылу и на фронте.
Население оккупированных территорий принимало участие в дележе
еврейского имущества и домов, а порой и в самих акциях уничтожения.
После освобождения антисемиты опасались, что вернувшиеся из эвакуации
евреи потребуют обратно свои дома и другое имущество. Советское же
руководство, потакая этим настроениям, препятствовало возврату евреев к
родным очагам, особенно на Украину, не назначало возвращавшихся на их
прежние ответственные посты, в то время, как официальная пропаганда
упорно замалчивала тот факт, что евреи были главной мишенью нацистской
расовой политики. Все это подавало евреям ясный сигнал: они больше не
могут искать защиты у властей.
1945-1953 гг. Жертвами Катастрофы на территории СССР стали более двух
с половиной миллионов евреев. Погибло в основном традиционное
местечковое население, тогда как у более советизированных евреев,
веривших в дружбу народов и равнодушных к своему национальному
происхождению, проживавших в больших городах и имевших, как правило,
высокую квалификацию, было больше шансов эвакуироваться и спастись от
уничтожения. Однако теперь, когда их интеграция в советское общество
оказалась фикцией, и у них проснулись национальные чувства.
2
В 1945 г. в письме Сталину, Берии и редактору "Правды" Поспелову об
антисемитизме в Киеве группа евреев-фронтовиков сообщала, что:
"Есть случаи, когда ... евреи ... кончали ... жизнь самоубийством.
Есть евреи-коммунисты, которые приходили в райкомы партии и рвали
или бросали на пол партийные билеты, так как считали себя
недостойными [так в тексте – М.Б.] быть в такой партии, которая
проводит расовую политику, аналогичную фашистской партии. Есть
евреи, которые бегут из Украины, из г. Киева, как очумелые, чтобы
поскорей избавиться от этого антисемитского омута. .., причем
некоторые бегут в другие советские республики, а некоторые пытаются
пробраться за границу, в Польшу, в Америку и т.п. ... Есть евреи,
которые раньше, до войны, … считали себя интернационалистами и не
чувствовали себя евреями, ... и только теперь ... у них заговорило свое
национальное чувство".
Катастрофа и антисемитизм сделали многих сионистами. В сентябре 1945
г. в письме председателю ЦИК М.И. Калинину члены еврейской общины
города Уфы писали:
"Многоуважаемый Михаил Иванович! Вам пишут остатки
истребленной нации, на которую Вы должны очень крепко обратить
внимание. … Мы вас очень просим [помочь] в восстановлении
суверенитета и независимости еврейской нации в Палестине. …
Исторически это наша страна, и мы должны быть хозяевами этой
страны, а не Англия".
Возникли разрозненные сионистские группы. Восьмиклассники г.
Жмеринки (Винницкая область) образовали подпольную группу «Эйникайт»
(Единство), состоявшую из бывших узников жмеринского гетто (Михаил
Спивак и Владимир Керцман), и тех, кто только что вернулся из эвакуации
(Меир Гельфонд и Александр Ходорковский). В 1945-1946 годах группа
распространяла рукописные листовки сионистского содержания. Арестовали
ребят три года спустя, когда уже учились в вузах больших городов. Спивак
был приговорен к 25 годам тюремного заключения, остальные – к 10 годам.
Деятельность группы не пропала даром. В 1948 г. евреи города Жмеринки
обратились в газету Правда с коллективной просьбой о немедленном выезде
в Израиль.
Усилению сионистских настроений среди советских евреев
способствовало и то, что СССР тогда не только решительно выступил в ООН
за создание двух независимых государств на Ближнем Востоке, но и первым
установил дипломатические отношения с Израилем.
Образование Израиля вызвало в еврейской среде бурю энтузиазма. В
праздник Рош Хашана 1948 г. у Московской хоральной синагоги собралась
многотысячная толпа, чтобы приветствовать первого израильского посла
Голду Меир. Участники войны обращались в органы власти и в Еврейский
антифашистский комитет с просьбами отправить их "добровольцами" для
защиты еврейского государства. В еврейской среде предпринимались
неоднократные попытки сбора денег в пользу Израиля. Многие поверили,
3
что теперь им разрешат репатриацию.
Однако планы правительства были иными. 21 сентября 1948 г. в статье,
написанной по указанию властей и опубликованной в газете Правда,
известный писатель Илья Эренбург, сообщив, что на Ближнем Востоке
создается убежище для евреев капиталистических стран, страдающих от
антисемитизма и дискриминации, недвусмысленно предупредил, что к
равноправным советским евреям это не имеет отношения. Тогда не все
поняли, а может, не захотели понять, предостережение Эренбурга.
1948-1953 гг. прозваны "черными годами советского еврейства". В январе
1948 г. по тайному приказу Сталина был убит знаменитый еврейский актер,
режиссер и общественный деятель Соломон Михоэлс. За этим последовал
роспуск возглавлявшегося им Еврейского антифашистского комитета, аресты
членов ЕАК и расстрел тринадцати из них в августе 1952 г. В стране была
полностью запрещена культура на языке идиш. Развернулась шумная
пропагандистская кампания против "безродных космополитов" (1949),
направленная главным образом против еврейской творческой интеллигенции.
Пиком травли стало сфабрикованное органами госбезопасности "Дело
врачей" (январь-март 1953), по которому группу кремлевских врачей, в
большинстве евреев, обвиняли во "вредительском" лечении руководителей
партии, государства и армии, проводившемуся по заданию иностранных
разведок и американского "Джойнта".
Пятилетняя травля евреев рассеяла у них последние иллюзии,
образовала между ними и государством непреодолимую пропасть. В
Москве, Ленинграде, Львове, Одессе, Харькове и других городах стали
образовываться сионистские группы и кружки. В Москве в такую группу
вошли студенты Виталий Свечинский, Михаил Маргулис и Роман Брахман,
которые занялись произраильской пропагандой в студенческой среде и
подготовкой к бегству из Советского Союза. Внедрив в группу провокатора и
собрав достаточно материалов, госбезопасность арестовала Свечинского,
Маргулиса и Брахмана, а двух других членов группы заставила выступать на
суде свидетелями обвинения. Все трое были приговорены к 10 годам
исправительно-трудовых лагерей.
В Одессе действовала молодежная группа под руководством Иосифа
Хорола и Алексея Ходоровского. На своих собраниях ее участники
обсуждали возможные пути эмиграции в Израиль. Арестованные в конце
1950 года трое членов группы получили по 25 лет тюрьмы, остальные - по
десять. Тогда же в Харькове за сионистскую пропаганду на десять лет был
осужден Ефим Спиваковскй. В местах заключения сионисты знакомились с
ветеранами движения и друг с другом, образовавшиеся между ними
дружеские связи способствовали возрождению сионистского движения в
последующие годы.
Несмотря на фактический запрет в СССР иврита, в стране
не
прекращалось творчество на этом языке. В кружок ивритских писателей,
существовавший в Москве с начала 1946 г., входили бывший красный
4
командир Григорий (Цви) Плоткин (псевдоним – Моше Хьёг), преподаватель
Горного института Григорий (Цви) Прейгерзон (псевдоним – Цфони),
бывший режиссер еврейских театров Исаак Каганов и двое грузинских
интеллекталов из Тбилиси – Меир Баазов и Ахарон Крихели. Провокатор
службы безопасности предложил писателям тайно переслать свои
произведения для публикации в Израиле, приложив к ним письмо к БенГуриону, написанное химическим раствором на специальной бумаге. Это
письмо потом фигурировало на судебном процессе писателей в качестве
вещественного доказательства их подпольной антисоветской деятельности и
шпионажа. Суд приговорил писателей к длительным срокам тюремного
заключения. Писателей освободили в 1955-1956 годах, однако дожить до
репатриации посчастливилось лишь Каганову и Крихели.
1954-1967 гг. «Оттепель» послесталинского периода была
ознаменована, среди прочего, и первыми каплями еврейской эмиграции в
Израиль: 53 человека в 1954 г., 106 в 1955 г. и 753 в 1956 гг. В основном
уезжали пожилые люди под маркой «объединения семей». Большинству в
ходатайстве о выезде отказывали, таких позже прозвали "отказниками". Так,
Иосиф Шнайдер (Рига) шесть раз подавал заявление, а кончилось это тем,
что в апреле 1957 г. его арестовали за "про-сионистскую деятельность".
После 20-го съезда партии (февраль 1956) вернулись из лагерей
заключенные
сионисты.
Расстрелянных
идишистских
писателей
реабилитировали посмертно, некоторые их произведения со временем стали
снова издавать, а в 1961 г. вышел первый номер журнала на идиш Советиш
Хеймланд (Советская родина), органа Союза писателей СССР. В 1957 г.
Московской хоральной синагоге разрешили издать молитвенник и открыть
маленькую иешиву. Кое-где образовались еврейские самодеятельные
идишистские ансамбли и группы. Антисемитизм в кадровой политике стал
менее явным, но не прекратился.
В 1957 г. на Шестой фестиваль молодежи и студентов в Москве
приехала большая израильская делегация, что вызвало настоящий ажиотаж
среди советских евреев. Молодые люди искали личных встреч, проявляли
огромный интерес к Израилю, говорили о своем желании эмигрировать и о
бесперспективности своего существования в СССР, просили материалы об
Израиле, учебники иврита.
Однако советская власть не прощала несанкционированных контактов
своих подданных с иностранцами и не допускала проникновения в страну
«сионистской заразы». Тех же, кто посмел нарушить запреты, ждала суровая
кара.
В Москве одним из центров распространения литературы, полученной
из израильского посольства, и изучения иврита стал дом Подольских. В
апреле 1958 г. семью Подольских, Тину Бродецкую с отчимом Евсеем
Добровским и 82-летнего учителя иврита Григория Зильбермана арестовали
и осудили за антисоветскую агитацию и пропаганду: Дору и Шимона
Пдольских приговорили к семи, их сына Бориса – к пяти, Тину – к двум
5
годам и Зильбермана – к одному году заключения.
В том же году за контакты с израильской делегацией на фестивале и
распространение материалов об Израиле был арестован известный еврейский
активист москвич Давид Хавкин; приговор - пять лет лагерей. В Киеве
арестовали Баруха Вайсмана, Марека (Меира) Дразнина, Гирша Ременика и
Якова Фридмана, в Днепропетровске - Иосифа Каменя, в Минске – активного
сиониста Анатолия Рубина. В Ленинграде в начале 60-х за распространение
израильской литературы были осуждены габбай Хоральной синагоги
Гедалий Печерский, Евсей Дынкин, Натан Цирюльников и московский поэт
Наум Каганов.
Те, кто вступали в контакты с израильскими дипломатами, зачастую
уже были сформировавшимися сионистами и сознательно шли на риск. Тина
Бродецкая вспоминает:
"…я уже в детстве поняла, что евреи обязаны иметь своё знамя, свой
автомат, свою страну, свою землю…
…В этот период в конце школы я почувствовала в себе «силы
необъятные и назначение великое» и решила посвятить жизнь своему
народу. Я считала, что обязана это сделать, потому что иначе жить не в
состоянии. …
Я впервые пошла в синагогу на улице Архипова и там подошла к послу
Израиля, бывшему генералу Иосефу Авидару. … Я сказала послу слова
Трумпельдора, выученные где-то: «Хорошо умереть за родину». …
«Хорошо жить для Родины» – немного растерявшись, произнёс Иосеф.»
‫ אדמה‬,‫ מדינה משלהם‬,‫ רובה משלהם‬,‫ שליהודים צריך להיות דגל משלהם‬,‫בילדותי הבנתי‬..."
… .‫משלהם‬
‫ לקראת סיום בית הספר התחלתי לחוש בתוכי "כוחות בלתי נבדלים ומטרה‬,‫באותה תקופה‬...
‫ כי אינני מסוגלת‬,‫ שחובתי לעשות זאת‬,‫ סברתי‬.‫נשגבת" והחלטתי להקדיש את חיי לעמי‬
… .‫לחיות אחרת‬
.‫לראשונה הגעתי לבית הכנסת ברחוב ארחיפוב ושם ניגשתי לשגריר ישראל הגנרל יוסף אבידר‬
… ."‫ "טוב למות בעד ארצנו‬:‫ אותם שיננתי פעם‬,‫… אמרתי לו את מילותיו של טרומפלדור‬
".‫"טוב לחיות בעד ארצנו" – ענה יוסף הנבוך‬
Синагога стала местом встреч религиозных и нерелигиозных евреев. Эти
встречи демонстрировали растущее национальное сознание. В 1959 г. в
праздник Симхат Тора в Московской синагоге собралось 30 тысяч человек, в
основном молодежь. На "ура" принимались выступления израильских
спортсменов, музыкантов и певцов, деятелей кино, принимались на «ура»,
независимо от их уровня и содержания. Самым успешным стало выступление
певицы Геулы Гил, гастролировавшей летом 1966 года в Москве, Риге,
Ленинграде и Вильнюсе.
Свою роль в укреплении национальных чувств сыграли и идишистские
самодеятельные ансамбли, которые появились в Прибалтике и Молдавии.
Центром этой разрешенной деятельности был Вильнюс. Популярностью
пользовались
выступления
певцов
Нехамы
Лифшиц,
Михаила
Александровича, Сиди Таль, Анны Гузик, Эмиля Горовца.
Арестами 1957-1962 гг. властям не удалось разгромить сионистское
6
движение. Старшие и более опытные сионисты, прошедшие лагеря и
тюрьмы, делились опытом с новыми активистами. Так, в Москве в группу
ветерана Израиля Минца входили молодые Иосиф Бегун и Владимир Слепак.
Появились и совсем молодые рижские, московские, ленинградские сионисты.
Новым стимулом к изучению иврита послужил стал выход в свет (1963)
иврит-русского словаря, составленного Феликсом Шапиро.
Во второй половине 50-х годов стал появляться еврейский самиздат.
Одним из первых его авторов был московский журналист Яков Эйдельман,
только вернувшийся из ссылки в Воркуту. Его работа «А и Б», посвященную
изложению основ сионизма и распространявшаяся в самиздате, подтолкнула
многих евреев к решению о репатриации.
Размножение самиздата было непростым делом. Доступ к множительной
технике
тщательно
охранялся
государством.
Приходилось
или
перепечатывать тексты на пишущих машинках или фотографировать их, а
затем распечатывать на фотобумаге. Это был трудоемкий и недешевый
процесс. Одним из наиболее известных распространителей самиздата и
израильской литературы в 60-е годы был переехавший в Москву член
жмеринской сионистской группы Меир Гельфонд. Для покрытия
«издательских» расходов и на поддержку нуждающихся активистов он
получал денежную помощь из Израильского посольства.
Надо отметить, что материалы, получаемые из Израиля, не всегда
соответствовали культурным запросам советской интеллигенции, порой
были слишком прямолинейны, использовали непонятные израильские
термины. Поэтому большей популярностью пользовались стихи Х.-Н.
Бялика, фельетоны Владимира Жаботинского, исторические сочинения
Семена Дубнова, а также подпольно переведенные на русский язык книги
"Мои прославленные братья" Говарда Фаста и, особенно, "Эксодус" Леона
Юриса, ставший своеобразной Библией целого поколения сионистов в СССР.
В Риге необходимости в пробуждении национального самосознания не
было, евреи держались особняком, поддерживали контакты с
родственниками в Израиле и на Западе, многие знали идиш. Молодые
рижские сионисты Иосиф Шнайдер, Дов Шперлинг, Иосиф Янкелевич,
Иосиф Хорол, Леа и Борис Словины, Геся Камайская, занимались
размножением и распространением самиздата в Прибалтике, Москве,
Ленинграде и даже в Сибири. Они перенимали опыт старших, бывших
бейтаровцев Якова Гуревича, Дова Таубина, Эзры Русинека. Рижане
первыми начали получать разрешения на репатриацию. Отъезжающим
устраивались шумные проводы в Риге и Москве, которые использовались для
завязывания новых знакомств между сионистами разных городов.
В Вильнюсе работали Марк Брудный, Марек Мойзес, Муник Гольцман с
супругой. Последние посылали материалы в Томск Вениамину Цукерману,
распространявшему их в Томске и Новосибирске.
В Новосибирске организаторами сионистской активности являлись
супруги Ломовские и Тальмон Пачевский. Эстер Мосткова-Ломовская
получала материал из Риги и Москвы. Ее сын студент Изя Шмерлер,
7
размножал и распространял его. Ему удалось даже напечатать в
государственной типографии тысячу экземпляров "Элеф милим", что
существенно снизило дефицит учебников иврита в стране.
Важной формой укрепления национального сознания и сионистского
воспитания являлись траурные митинги на местах массовых расстрелов
евреев в годы войны – в Румбуле (Рига), Бабьем Яру (Киев), Панарах
(Вильнюс), в "Яме" на месте минского гетто, Дробницком Яру (Харьков).
Участники митингов боролись за право установки здесь памятных знаков, на
которых бы ясно указывалось, что убитыми были евреи, а не просто "мирные
советские граждане", как того требовали власти.
Хотя обелиск с надписью на идише был установлен в минской "Яме"
сразу после войны, традиция ежегодных траурных митингов зародилась в
Румбуле в 1962 г. Евреи Киева начали собираться в Бабьем Яру после того,
как русские литераторы Виктор Некрасов (1959) и Евгений Евтушенко (1961)
выступили с публичным призывом установить там памятник жертвам
Катастрофы. В 1964 г. рижским сионистам удалось добиться установки
официального памятника в Румбуле с надписью на латышском, русском и
идише «Жертвам фашизма. 1941», в Киеве это произошло только в 1991 г.
В Ленинграде траурный митинг в День памяти жертв Катастрофы был
впервые устроен на мемориальном Пискаревском кладбище в 1982 г., а с
1983 года он стал ежегодно проходить на Еврейском Преображенском.
Важную роль в проведении этих митингов играли Семен Фрумкин и Даниил
Романовский.
8