Богина Игоря

У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадон,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жен,
Ни плясок, ни охот,- а всё плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года.
Нередко медленно меж ими я брожу
И на знакомые их образы гляжу,
И, мнится, слышу их воинственные клики.
Из них уж многих нет; другие, коих лики
Еще так молоды на ярком полотне,
Уже состарились и никнут в тишине
Главою лавровой...
Но в сей толпе суровой
Один меня влечет всех больше. С думой новой
Всегда остановлюсь пред ним - и не свожу
С него моих очей. Чем долее гляжу,
Тем более томим я грустию тяжелой.
Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,
Высоко лоснится, и, мнится, залегла
Там грусть великая. Кругом - густая мгла;
За ним - военный стан. Спокойный и угрюмый,
Он, кажется, глядит с презрительною думой.
Свою ли точно мысль художник обнажил,
Когда он таковым его изобразил,
Или невольное то было вдохновенье,Но Доу дал ему такое выраженье.
О вождь несчастливый!... Суров был жребий твой
Всё в жертву ты принес земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчаньи шел один ты с мыслию великой,
И в имени твоем звук чуждый не взлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою.
И тот, чей острый ум тебя и постигал,
В угоду им тебя лукаво порицал...
И долго, укреплен могущим убежденьем,
Ты был неколебим пред общим заблужденьем;
И на полупути был должен наконец
Безмолвно уступить и лавровый венец,
И власть, и замысел, обдуманный глубоко,И в полковых рядах сокрыться одиноко.
Там, устарелый вождь! как ратник молодой,
Свинца веселый свист заслышавший впервой,
Бросался ты в огонь, ища желанной смерти,Вотще! .....................
О люди! Жалкий род, достойный слез и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведет в восторг и в умиленье!
1835
Такой увидел Военную галерею А.С. Пушкин.
(фрагмент картины Э.П. Гау из серии «Виды залов Зимнего дворца»).
Доу Джордж.
Генерал-фельдмаршал
М.Б. Барклай-де-Толли.
1829 г. Холст, масло.
Памятник М.Б. Барклаю-де-Толли
на Бородинском поле.
Мнение о стихотворении разделило
общество.
Пушкин был вынужден оправдываться,
опубликовав в 4-м номере своего
журнала «Современник» статью
«Объяснение».
ОБЪЯСНЕНИЕ
Одно стихотворение, напечатанное в моем журнале, навлекло на меня обвинение, в котором долгом полагаю
оправдаться. Это стихотворение заключает в себе несколько грустных размышлений о заслуженном
полководце, который в великий 1812 год прошел первую половину поприща и взял на свою долю все невзгоды
отступления, всю ответственность за неизбежные уроны, предоставя своему бессмертному преемнику славу
отпора, побед и полного торжества. Я не мог подумать, чтобы тут можно было увидеть намерение оскорбить
чувство народной гордости и старание унизить священную славу Кутузова; однако ж меня в том обвинили.
Слава Кутузова неразрывно соединена со славою России, с памятью о величайшем событии новейшей
истории. Его титло: спаситель России; его памятник: скала святой Елены! Имя его не только священно для нас,
но не должны ли мы еще радоваться, мы, русские, что оно звучит русским звуком?
И мог ли Барклай-де-Толли совершить им начатое поприще? Мог ли он остановиться и предложить сражение у
курганов Бородина? Мог ли он после ужасной битвы, где равен был неравный спор, отдать Москву Наполеону и
стать в бездействии на равнинах Тарутинских? Нет! (Не говорю уже о превосходстве военного гения.) Один
Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать МосквЯ неприятелю, один Кутузов
мог оставаться в этом мудром деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы и выжидая
роковой минуты: ибо Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!
Неужели должны мы быть неблагодарны к заслугам Барклая-де-Толли, потому что Кутузов велик? Ужели, после
двадцатипятилетнего безмолвия, поэзии не позволено произнести его имени с участием и умилением? Вы
упрекаете стихотворца в несправедливости его жалоб; вы говорите, что заслуги Барклая были признаны,
оценены, награждены. Так, но кем и когда?.. Конечно, не народом и не в 1812 году. Минута, когда Барклай
принужден был уступить начальство над войсками, была радостна для России, но тем не менее тяжела для его
стоического сердца. Его отступление, которое ныне является ясным и необходимым действием, казалось вовсе
не таковым: не только роптал народ ожесточенный и негодующий, но даже опытные воины горько упрекали
его и почти в глаза называли изменником. Барклай, не внушающий доверенности войску, ему подвластному,
окруженный враждою, язвимый злоречием, но убежденный в самого себя, молча идущий к сокровенной цели
и уступающий власть, не успев оправдать себя перед глазами России, останется навсегда в истории высоко
поэтическим лицом.
Ф. Вендрамини. Портрет Михаила
Богдановича Барклая-де-Толли. 1813 г.
Барклай де Толли Михаил Богданович.
Гравюра С.Карделли.
Скульптура Барклая-де-Толли, наряду с
другими героями 1812 г., находится на
пьедестале памятника Кутузову возле музеяпанорамы «Бородинская битва» в Москве.
Справа пьедестала расположена композиция «Полководцы»:
Багратион, Барклай де Толли, Дохтуров, Тучков, Раевский, Кутайсов, Ермолов,
Неверовский, Лихачев, Коновницын, Платов.
В Великом Новгороде на Памятнике
«1000-летие России» среди 129 фигур
самых выдающихся личностей в
российской истории (на 1862 год) есть
фигура М. Б. Барклая-де-Толли.
«Здесь зачинатель Барклай, а
здесь совершитель Кутузов», стихотворение А.С. Пушкина
«Художнику».
В Петербурге у Казанского собора, где находится могила
Кутузова, стоят два памятника – равно удаленных от храма,
равно приближенных к храму, равных по значению –
памятники Кутузову и Барклаю де Толли.
Памятник Михаилу Богдановичу Барклаю-де-Толли был
установлен в Риге (Латвия) в честь празднования столетней
годовщины победы в Отечественной войне 1812. В начале Первой
мировой войны памятник был эвакуирован, а затем утерян
(сохранился лишь постамент). Восстановлен в начале XXI века.
Памятник М.Б. Барклаю-де-Толли
в Тарту (Эстония).
Черняховск Калининградской
области (бывший Инстербург).
Памятник Барклаю-де-Толли.
2007г.
Бюст Барклая-де-Толли в зале славы
в городе Вальха́лла (Германия),
наряду с наиболее известными
историческими персонами,
связанными с германской культурой.
Мавзолей де Толли в Йыгевесте в бекгофском имении (Эстония)
Конкурсная работа
ученика 6 «А» класса лицея № 173
Богина Игоря
на Городских Пушкинских чтениях.
г. Екатеринбург
2013 г.