Блок

© V.Agenosov
Философские истоки
«Люди как бы находятся в подземном
жилище наподобие пещеры, где во всю
ее длину тянется широкий просвет,… и
видят они только то, что у них прямо
перед глазами… Люди обращены спиной
к свету, исходящему от огня, который
горит далеко в вышине, а между огнем и
узниками проходит верхняя дорога.
Такие узники целиком и полностью принимали бы за истину тени
проносимых мимо предметов...»
(Платон. «Государство», книга 7. Диалог между Сократом и Главконом)
Милый друг, иль ты не видишь,
Что всё видимое нами –
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Милый друг, иль ты не
слышишь,
Что житейский шум трескучий –
Только отклик искаженный
Торжествующих созвучий?
Милый друг, иль ты не чуешь,
Что одно на целом свете –
Только то, что сердце к сердцу
Говорит в немом привете?
1892
Владимир Соловьев
Владимир Соловьев （1853-1900）философ русского «духовного возрождения»
Основные труды:
Смысл любви (1894)
Оправдание добра (1897)
Три разговора (1900)
Григорий
Сковорода
Николай
Федоров
(1853-1900)
София — Душа Мира, мистическое космическое
существо, объединяющем Бога с земным миром;
София представляет собой вечную женственность
в Боге и, одновременно, замысел Бога о мире.
Все видел я, и все одно лишь было Один лишь образ женской красоты...
Безмерное в его размер входило,Передо мной, во мне - одна лишь ты.
(Три свидания)
Д.Мережковский –
первый теоретик
русского символизма
(«О причинах упадка и новых течениях
современной русской литературы» (1892)
«Современные люди стоят, беззащитные, лицом к лицу с
несказанным мраком, на пограничной черте света и тени, и уже
более ничто не ограждает их сердца от страшного холода, веющего
из бездны…Никогда еще люди так не чувствовали сердцем
необходимости верить и так не понимали разумом невозможности
верить. В этом болезненном неразрешимом диссонансе, этом
трагическом противоречии… заключается наиболее характерная
черта мистической потребности XIX века… «Мысль изреченная
есть ложь». В поэзии то, что не сказано и мерцает сквозь
красоту символа, действует сильнее на сердце, чем-то, что
выражено словами.
три главных элемента нового искусства: мистическое
содержание,
символы
и
расширение
художественной
впечатлительности.
В.Брюсов – первый
русский символист
Сб. «Русские символисты» (1894)
«Цель
символизма
—
рядом
сопоставленных
образов
как
бы
загипнотизировать читателя, вызвать в
нем известное настроение».
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине…
Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне...
Звуке реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне...
Искусство есть "постижение
мира иными, не рассудочными
путями" (В.Брюсов).
Тайны
созданных
С лаской ластятся
И
трепещет
тень
На эмалевой стене.
созданий
ко мне,
латаний
Пародия В.Соловьева
Горизонты вертикальные
В шоколадных небесах,
Как мечты полузеркальные
В лавровишневых лесах.
Призрак льдины
огнедышащей
В ярком сумраке погас,
И стоит меня не слышащий
Гиацинтовый пегас.
Мандрагоры имманентные
Зашуршали в камышах,
А шершаво-декадентные
Вирши в вянущих ушах.
Валерий Брюсов
(1873-1924)
Юноша бледный со взором горящим,
Ныне даю я тебе три завета:
Первый прими: не живи настоящим,
Только грядущее - область поэта.
Помни второй: никому не сочувствуй,
Сам же себя полюби беспредельно.
Третий храни: поклоняйся искусству,
Только ему, безраздумно, бесцельно.
1896
В.Брюсов
«Грядущие гунны» (1904)
Сложите книги кострами,
Где вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Пляшите в их радостном свете, Творите
мерзость во храме,—
Слышу ваш топот чугунный
Вы во всем неповинны, как дети!
По еще не открытым Памирам.
А мы, мудрецы и поэты, …
Унесем зажженные светы
На нас ордой опьянелой
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.
Рухните с темных становий —
Оживить одряхлевшее тело
Бесследно все сгибнет, быть может,
Волной пылающей крови.
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.
всегда многозначен
однозначна
дракон
змея подколодная
Прекрасная Дама
девица-красавица
Идиот
Башмачкин
Гамаюн-птица вещая
волк, лиса, собака,
заяц
Куликово поле
Кремль
смерть
гроб
Символисты
А.Блок
З.Гиппиус
и
Д.Мережковский
Ф.Сологуб
и
М.Цветаева
М.Волошин
А.Белый
СРАВНИТЕЛЬНАЯ ТАБЛИЦА ЛИТЕРАТУРНЫХ ТЕЧЕНИЙ
СИМВОЛИЗМ
Представители
В.Брюсов,
А.Блок,
Д.Мережковский,
З.Гиппиус,
Ф.Сологуб,
А.Белый,
Вяч.Иванов
Тяготеющие:
М.Волошин, А.Ремизов,
частично М.Пришвин,
М.Цветаева
Идеал
Достижение
высшей мудрости
(Софии);
прорыв в
непознаваемое с
помощью
искусства;
Гармония
Художественный
мир
Таинственный,
высокая лексика;
неопределенные
слова.
Двойной смысл
сюжетов и слов
Мифологические
образы.
Образ писателя,
отношения с читателем
Писатель-демиург;
творчество для
избранных
(литургия).
АЛЕКСАНДР
БЛОК
(1880–1921)
Отец –
Александр
Львович
Блок
Блок с матерью и отчимом
Феликсом Кублицким-Пиоттух
Имение деда Шахматово
Мать Блока
Александра
Андреевна
Бекетова
Дед Блока Александр
Николаевич Бекетов – биолог,
ректор Санкт-Петербургского
университета.
«Стихи о прекрасной даме» (1904) –
«слишком яркий свет»
Героиня - реальная
Героиня неземное
женщина:
существо:
Она «стройна и высока,
«Дева», «Заря»,
всегда надменна и
«Купина»,
сурова». Герой видит ее
«Величавая Вечная
«каждый день издалека».
Жена», «Святая»,
На ней «серебристо«Ясная»,
черный мех». Она
«Непостижная»
скрывается в «темные
Герой:
ворота» .
«безрадостный и
Герой: Я и молод, и свеж,
темный инок» «Я
и влюблен
Л.Д.Менделеева в роли отрок зажигаю
свечи».
Офелии
«Я, отрок, зажигаю свечи ...»
Имеющий невесту есть жених; а друг жениха, стоящий и внимающий ему,
радостью радуется, слыша голос жениха.
От Иоанна, III, 29
Я, отрок, зажигаю свечи,
Огонь кадильный берегу.
Она без мысли и без речи
На том смеется берегу.
Люблю вечернее моленье
У Белой церкви над рекой,
Передзакатное селенье
И сумрак мутно-голубой.
Покорный ласковому взгляду,
Любуюсь тайной красоты,
И за церковную ограду
Бросаю белые цветы.
Падет туманная завеса.
Жених сойдет из алтаря.
И от вершин зубчатых леса
Забрежжит брачная заря.
7 июля 1902
«призрачные сны»,
«неведомые тени» ,
«неведомые звуки»,
«надежды нездешние»,
«нездешние видения»,
«красота
неизреченная»,
«непостижная тайна»,
«сумрак неизвестный»
Дома растут, как желанья,
Дома растут, как желанья,
Но взгляни внезапно назад:
Там, где было белое зданье,
Увидишь ты черный смрад.
Так все вещи меняют место,
Неприметно уходят ввысь.
Ты, Орфей, потерял невесту,
Кто шепнул тебе "Оглянись..."?
Я закрою голову белым,
Закричу и кинусь в поток.
И всплывет, качнется над
телом
Благовонный, речной
цветок.
В поэзии
драма
расставания,
В жизни свадьба
Блок об эволюции своего творчества
6 июня 1911 года, в письме к А.Белому он
раскрывает содержание каждой из трех книг
трилогии:
«... таков мой путь, теперь, когда он пройден, я
твердо уверен, что это должное и что все стихи
вместе – «трилогия вочеловечения» (от
мгновения слишком яркого света – через
необходимый болотистый лес – к отчаянью,
проклятиям, «возмездию» и... – к рождению
человека
«общественного»,
художника,
мужественно глядящего в лицо миру...)».
Фабрика
В соседнем доме окна жолты.
По вечерам - по вечерам
Скрипят задумчивые болты,
Подходят люди к воротам.
И глухо заперты ворота,
А на стене - а на стене
Недвижный кто-то, черный кто-то
Людей считает в тишине.
Я слышу всё с моей вершины:
Он медным голосом зовет
Согнуть измученные спины
Внизу собравшийся народ.
Они войдут и разбредутся,
Навалят на спины кули.
И в жолтых окнах засмеются,
Что этих нищих провели.
24 ноябре 1903
Второй том стихов Блока:
«отчаянье, проклятие, возмездие»
Своеобразие восприятия
революции и своей судьбы:
Поднимались из тьмы погребов.
Уходили их головы в плечи.
Тихо выросли шумы шагов,
Словеса незнакомых наречий.
………………………………….
Пусть заменят нас новые люди!
В тех же муках рождала их мать.
Так же нежно кормила у груди...
В пелене отходящего дня
Нам была эта участь понятна...
Нам последний закат из огня
Сочетал и соткал свои пятна.
Не стерег исступленный дракон,
Не пылала под нами геенна.
Затопили нас волны времен,
И была наша участь - мгновенна.
10 сентября 1904
Барка жизни встала
На большой мели.
Громкий крик рабочих
Слышен издали.
Песни и тревога
На пустой реке.
Входит кто-то сильный
В сером армяке.
Руль дощатый сдвинул,
Парус распустил
И багор закинул,
Грудью надавил.
Тихо повернулась
Красная корма,
Побежали мимо
Пестрые дома.
Вот они далёко,
Весело плывут.
Только нас с тобою,
Верно, не возьмут!
Декабрь 1904
Хожу, брожу понурый
Один в своей норе.
Придет шарманщик хмурый,
Заплачет на дворе...
…Брожу один, забыт.
И свечка догорела,
И маятник стучит.
Одна, одна надежда
Вон там, в ее окне.
Светла ее одежда,
Она придет ко мне.
Как холодно и тесно,
Когда ее здесь нет!
Как долго неизвестно,
Блеснет ли в окнах свет...
«...Писатель, верующий
в свое призвание <...>,
сопоставляет себя со
своей родиной, полагая,
что болеет ее
болезнями, страдает
ее страданиями,
сораспинается с нею».
А.Блок
По вечерам над ресторанами
Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными
Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной,
Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной,
И раздается детский плач…
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной,
Как я, смирён и оглушен...
СРАВНИТЕ
И каждыйДаму
вечер, в час назначенный
Прекрасную
(Иль это только снится мне?),
и Незнакомку
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне.
И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
«Русь»
Ты и во сне необычайна.
Твоей одежды не коснусь.
Дремлю — и за дремотой тайна,
И в тайне — ты почиешь, Русь.
Русь, опоясана реками
И дебрями окружена,
С болотами и журавлями,
И с мутным взором колдуна,
Где разноликие народы
Из края в край, из дола в дол
Ведут ночные хороводы
Под заревом горящих сел.
Где ведуны с ворожеями
Чаруют злаки на полях
И ведьмы тешатся с чертями
В дорожных снеговых столбах.
Где буйно заметает вьюга
До крыши — утлое жилье,
И девушка на злого друга
Под снегом точит лезвее.
Где все пути и все распутья
Живой клюкой измождены,
И вихрь, свистящий в голых
прутьях,
Поет преданья старины...
«Снежная дева» Наталья Волохова:
стихия природы (ветер, метель) в циклах
«Снежная маска»(1907) и «Фаина»(1906–1908)
И под знойным снежным стоном
Расцвели черты твои.
Только тройка мчит со звоном
В снежно-белом забытьи.
Ты взмахнула бубенцами,
Увлекла меня в поля...
Душишь черными шелками,
Распахнула соболя...
И о той ли вольной воле
Ветер плачет вдоль реки,
И звенят, и гаснут в поле
Бубенцы, да огоньки?
Золотой твой пояс стянут,
Нагло скромен дикий взор!
Пусть мгновенья все обманут,
Канут в пламенный костер!
Так пускай же ветер будет
Петь обманы, петь шелка!
Наталья Николаевна Волохова
(1878-1966) – драматическая
актриса. Блок демонизировал
ее, видел в ней «снежную деву».
В цикле «Фаина» образ героини обогащается новыми
свойствами. Теперь она не только воплощение «стихии
души», но и стихии противоречивой народной жизни:
Смотрю я – руки вскинула,
В широкий пляс пошла,
Цветами всех осыпала
И в песне изошла...
Неверная, лукавая,
Коварная – пляши!
И будь навек отравою
Растраченной души!
(Гармоника, гармоника...)
Я пригвожден к трактирной стойке.
Я пьян давно. Мне всё - равно.
Вон счастие мое - на тройке
В сребристый дым унесено...
Летит на тройке, потонуло
В снегу времен, в дали веков...
Бубенчик под дугой лепечет
О том, что счастие прошло...
Мотив
«растраченной души»
И только сбруя золотая
Всю ночь видна... Всю ночь слышна...
А ты, душа... душа глухая...
Пьяным пьяна... пьяным пьяна...
26 октября 1908
И стало все равно, какие
Лобзать уста, ласкать плеча,
В какие улицы глухие
Гнать удалого лихача…
(Своими горькими слезами)
Теперь за плечами все «мое» и все «не
мое», равно великое
А.Блок - А.Белому (1911)
О, весна без конца и без краю Без конца и без краю мечта!
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!
Принимаю тебя, неудача,
И удача, тебе мой привет!
В заколдованной области плача,
В тайне смеха - позорного нет!
Принимаю бессонные споры…
И смотрю, и вражду измеряю,
Ненавидя, кляня и любя:
За мученья, за гибель - я знаю Все равно: принимаю тебя!
Хочу,
Всегда хочу смотреть в глаза людские,
И пить вино, и женщин целовать,
И яростью желаний полнить вечер,
Когда жара мешает днем мечтать.
И песни петь! И слушать в мире ветер!
(О смерти)
Третий том – синтез двух первых. В итоге:
«рождение человека «общественного», художника, мужественно
глядящего в лицо миру…»
Начало: цикл «Страшный мир»
«Страшный мир! Он для сердца тесен!»
«К Музе» - первое стихотворение цикла
Есть в напевах твоих сокровенных
Роковая о гибели весть.
Есть проклятье заветов
священных,
Поругание счастия есть.
И когда ты смеешься над верой,
Над тобой загорается вдруг
Тот неяркий, пурпурово-серый
И когда-то мной виденный круг.
И такая влекущая сила,
Что готов я твердить за молвой,
Будто ангелов ты низводила,
Соблазняя своей красотой...
Зла, добра ли? - Ты вся - не
отсюда.
Мудрено про тебя говорят:
Для иных ты - и Муза, и чудо.
Для меня ты - мученье и ад.
Другие стихи цикла:
«Унижение», «На островах», «В ресторане»; подцикл «Черная кровь»
Герой, утративший душу, предстает в разных обличьях. То он лермонтовскиврубелевский демон, страдающий и несущий гибель другим (два стихотворения
«Демон»), то «стареющий юноша» – двойник лирического героя («Двойник»).
Прием «двойничества» лег в основу и сатирически-трагического подцикла
«Жизнь моего приятеля» («Поглядите, вот бессильный...», «Все свершилось
по писаньям...»). Лирический герой страдающий мертвец среди живых всем
довольных обывателей.
Он больше ни во что не верит,
Себя лишь хочет обмануть,
А сам – к моей блаженной двери
Отыскивает вяло путь.
С него довольно славить бога –
Уж он – не голос, только – стон.
Я отворю. Пускай немного
Еще помучается он.
(Говорит смерть)
Миры летят. Года летят. Пустая
Вселенная глядит в нас мраком глаз.
А ты, душа, усталая, глухая,
О счастии твердишь который раз?
Когда ж конец? Назойливому звуку
Не станет сил без отдыха внимать...
Как страшно все! Как дико! –
Дай мне руку,
Товарищ, друг! Забудемся опять.
Ночь, улица, фонарь, аптека,
Бессмысленный и тусклый свет.
Живи еще хоть четверть века –
Всё будет так. Исхода нет.
Умрешь – начнешь опять сначала,
И повторится всё, как встарь:
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
10 октября 1912
«Очень неприятные стихи <...> Лучше бы было этим словам
остаться не сказанными. Но я должен был их сказать. Трудное
надо преодолеть. А за ним будет ясный день».
А.Блок
«О доблести, о подвигах, о славе...»
О, я хочу безумно жить:
Все сущее – увековечить,
Безличное– вочеловечить,
Несбывшееся– оплотить!
ЯЯ верю: новый век взойдет
Средь всех несчастных поколений.
Недаром
славит
каждый
род
Смертельно оскорбленный гений.
верю: новый век взойдет
Пусть день далек – у на все те же
Заветы юношам и девам:
Презренье согревает гневом,
А зрелость гнева – есть мятеж.
(В огне и холоде тревог...)
В марте 1914 года я «отдался стихии не менее
слепо, чем в январе 1907 г.»
А.Блок
Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит*,
И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поет, тревожит и горит!
И в зареве его – твоя безумна младость...
Все – музыка и свет: нет счастья, нет измен...
Мелодией одной звучат печаль и радость...
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.
(Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь...)
Оперная актриса
Андреева-Дельмас
(1884-1969)
Цикл «РОДИНА»:
подцикл «На поле Куликовом»
Кулико́вская би́тва[ — сражение между войсками во главе с московским
князем Дмитрием Донским и армией темника Золотой
Орды Мамая,
состоявшееся 8 сентября 1380 года на Куликовом поле (ныне Тульская обл.)
«Куликовская битва принадлежит,
по убеждению автора, к
символическим событиям русской
истории. Таким событиям суждено
возвращение. Разгадка их еще
впереди».
А.Блок
Река раскинулась. Течет, грустит лениво
И моет берега.
Над скудной глиной желтого обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь - стрелой татарской древней
воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь - степной, наш путь - в тоске
безбрежной В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы - ночной и зарубежной Я не боюсь.
(1-я часть)
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами
Степную даль.
В степном дыму блеснет святое знамя
И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль...
И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Закат в крови! Из сердца кровь
струится!
Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
7 июня 1908
Почему автор, рассказывая
о прошлом, использует
настоящее время?
Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
Не вернуться, не взглянуть назад
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат...
На пути - горючий белый камень.
За рекой - поганая орда.
Светлый стяг над нашими полками
Не взыграет больше никогда.
И, к земле склонившись головою,
Говорит мне друг: "Остри свой меч,
Чтоб недаром биться с татарвою,
За святое дело мертвым лечь!"
Я - не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна.
Помяни ж за раннею обедней
Мила друга, светлая жена!
8 июня 1908
4
Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали...
Умчались, пропали без вести
Степных кобылиц табуны,
Развязаны дикие страсти
Под игом ущербной луны.
И я с вековою тоскою,
Как волк под ущербной луной,
Не знаю, что делать с собою,
Куда мне лететь за тобой!
Я слушаю рокоты сечи
И трубные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широкий и тихий пожар.
Объятый тоскою могучей,
Я рыщу на белом коне...
Встречаются вольные тучи
Во мглистой ночной вышине.
Вздымаются светлые мысли
В растерзанном сердце моем,
И падают светлые мысли,
Сожженные темным огнем...
"Явись, мое дивное диво!
Быть светлым меня научи!"
Вздымается конская грива...
За ветром взывают мечи...
31 июля 1908
5
И мглою бед неотразимых
Грядущий день заволокло.
Вл. Соловьев
Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла.
За тишиною непробудной,
За разливающейся мглой
Не слышно грома битвы чудной,
Не видно молньи боевой.
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как
бывало,
И плеск и трубы лебедей.
Не может сердце жить покоем,
Недаром тучи собрались.
Доспех тяжел, как перед боем.
Теперь твой час настал.Молись!
23 декабря 1908
Опять, как в годы золотые,
Три стертых треплются шлеи,
И вязнут спицы расписные
В расхлябанные колеи...
«Россия»
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые, —
Как слезы первые любви!
Тебя жалеть я не умею
И крест свой бережно несу...
Какому хочешь чародею
Отдай разбойную красу!
Пускай заманит и обманет, —
Не пропадешь, не сгинешь ты,
И лишь забота затуманит
Твои прекрасные черты...
Ну что ж? Одно заботой боле —
Одной слезой река шумней
А ты все та же — лес, да поле,
Да плат узорный до бровей...
И невозможное возможно,
Дорога долгая легка,
Когда блеснет в дали дорожной
Мгновенный взор из-под платка,
Когда звенит тоской острожной
Глухая песня ямщика!..
«Слушайте музыку
революции!»
«Она [революция] легко калечит в
водовороте достойного, она часто выносит
на сушу невредимых и недостойных; но это
ее частности, это не меняет ни общего
направления потока, ни того грозного и
оглушительного гула, который издает
поток. Гул этот все равно всегда - о
великом».
А.Блок
(«Интеллигенция и революция»)
ПОЭМА «ДВЕНАДЦАТЬ» (1918)
1 Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер На всем божьем свете!
Завивает ветер
Белый снежок.
Под снежком - ледок.
Скользко, тяжко,
Всякий ходок
Скользит - ах, бедняжка!
От здания к зданию
Протянут канат.
На канате - плакат:
"Вся власть Учредительному Собранию!"
Рис. Юрия Анненкова (1918)
Ветер хлесткий!
Не отстает и мороз!
И буржуй на
перекрестке
В воротник упрятал нос.
А это кто? - Длинные
волосы
И говорит вполголоса:
- Предатели!
- Погибла Россия! Должно быть, писатель Вития...
Черное, черное небо.
Злоба, грустная злоба
Кипит в груди...
Черная злоба, святая
злоба...
Товарищ! Гляди
В оба!
2 Гуляет ветер, порхает снег.
Идут двенадцать человек.
Винтовок черные ремни,
Кругом - огни, огни, огни...
В зубах - цыгарка, примят картуз,
На спину б надо бубновый туз!
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Тра-та-та!
Революционный держите шаг!
Неугомонный не дремлет враг!
Товарищ, винтовку держи, не
трусь!
Пальнем-ка пулей в Святую Русь
3 В красной гвардии служить В красной гвардии служить Буйну голову сложить!
Эх ты, горе-горькое,
Сладкое житье!
Рваное пальтишко,
Австрийское ружье!
Мы на горе всем буржуям
Мировой пожар раздуем,
Мировой пожар в крови Господи, благослови!
4 Снег крутит, лихач кричит,
Ванька с Катькою летит Вот так Ванька - он плечист!
Вот так Ванька - он речист!
Катьку-дуру обнимает,
Заговаривает...
5 У тебя на шее, Катя,
Шрам не зажил от ножа.
У тебя под грудью, Катя,
Та царапина свежа!
Эх, эх, попляши!
Больно ножки хороши!
В кружевном белье ходила Походи-ка, походи!
С офицерами блудила Поблуди-ка, поблуди!
Эх, эх, поблуди!
Сердце ёкнуло в груди!
Гетры серые носила,
Шоколад Миньон жрала,
С юнкерьем гулять ходила С солдатьем теперь пошла?
Рис. Ю.Анненкова
Эх, эх, согреши!
Будет легче для души!
6 А Катька где? - Мертва, мертва!
Простреленная голова!
7 И опять идут двенадцать,
За плечами - ружьеца.
Лишь у бедного убийцы
Не видать совсем лица...
- Что, Петруха, нос
повесил,
Или Катьку пожалел?
- Ох, товарищ, родные,
Эту девку я любил...
Ночки черные, хмельные
С этой девкой проводил...
- Из-за удали бедовой
В огневых ее очах,
Из-за родники пунцовой
Возле правого плеча,
Загубил я, бестолковый,
Загубил я сгоряча... ах!
- Поддержи свою осанку!
- Над собой держи контроль!
- Не такое нынче время,
Чтобы нянчиться с тобой!
Потяжеле будет бремя
Нам, товарищ дорогой!
- И Петруха замедляет
Торопливые шаги...
Он головку вскидавает,
Он опять повеселел...
Эх, эх!
Позабавиться не грех!
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба Гуляет нынче голытьба!
9Не слышно шуму городского,
Над невской башней тишина,
И больше нет городового Гуляй, ребята, без вина!
Стоит буржуй на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший хвост паршивый пес.
Стоит буржуй, как пес голодный,
Стоит безмолвный, как вопрос.
И старый мир, как пес безродный,
Стоит за ним, поджавши хвост.
10 Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюга', ой, вьюга'!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся...
- Шаг держи революцьонный!
Близок враг неугомонный!
11
...И идут без имени святого
Все двенадцать - вдаль.
Ко всему готовы,
Ничего не жаль...
Их винтовочки стальные
На незримого врага...
В переулочки глухие,
Где одна пылит пурга...
Да в сугробы пуховые Не утянешь сапога...
В очи бьется
Красный флаг.
Раздается
Мерный шаг.
Вот - проснется
Лютый враг...
И вьюга' пылит им в очи
Дни и ночи
Напролет...
Вперед, вперед,
Рабочий народ!
12...Так идут державным шагом,
Позади - голодный пес,
Впереди - с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз Впереди - Исус Христос.
Последний период
Последняя фотография
Дом, где была последняя
квартира поэта
«Музыка уходит».
А.Блок. (Из дневника)
Болезнь
и смерть
Весной 1921 г. Блок заболел. Это было связано с голодными годами, с
душевным кризисом. Ему было рекомендовано лечение заграницей, но
советское правительство отказывало поэту в выезде.
За Блока ходатайствовали
перед Лениным
М.Горький и Нарком
просвещения А.Луначарский.
Разрешение пришло утром 7 августа 1921 года. А в 11 часов утра Блок
скончался.
Отдельно взятая, страна едва жива.
Жене и матери в одной квартире плохо.
«Он умер оттого, что не
Блок умер. Выжили ужасные слова:
мог
больше
жить»
Свекровь, свояченица, кровь, сноха, эпоха.
(В.Ходасевич)
Александр Кушнер
Могила
Блок похоронен на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга
Имя твое — птица в руке,
Имя твое — льдинка на языке.
Одно-единственное движенье губ.
Имя твое — пять букв.
Мячик, пойманный на лету,
Серебряный бубенец во рту.
М.Цветаева (1916)
«Нравится мне его строгое лицо и голова флорентинца эпохи
Возрождения»
(М.Горький)
«…это
лицо
человека
чрезмерно,
небывало
впечатлительного,
переживающего каждое впечатление,
как боль или радость».
К.Чуковский о Блоке
Он ветрен, как ветер. Как
ветер,
Шумевший в имении в дни,
Как там еще Филька-фалетер
Скакал в голове шестерни.
А.Ахматова
написала
воспоминания о
встречах с
Блоком
Тот ветер, проникший под
ребра
И в душу, в течение лет
Недоброю славой и доброй
Помянут в стихах и воспет.
Б.Пастернак
Тот ветер повсюду. Он — дома,
В деревьях, в деревне, в дожде,
В поэзии третьего тома,
В «Двенадцати», в смерти, везде.
Б.Пастернак
В 1980 г. в последней квартире
Блока был открыт мемориальный
музей
Музей-заповедник
в Шахматово
Музеи Блока
Ю.М.Лотман
Исследователи творчества Блока