русс.

Международное измерение российской модернизации.
Сейчас не вызывает споров, что модернизация представляет собой
комплексный феномен, включающий в себя как технико-технологические,
так и институциональные изменения в целях создания современного
общества и государства. Этот комплексный характер присущ любой из волн
модернизации.
Равно, любая национальная модернизация, в том числе российская,
связана с состоянием международной среды. Международная компонента
национальной модернизации делится на два содержательных элемента.
Модернизация – как ответ на внешние обстоятельства. Россия знала
несколько волн такой модернизации – это периоды, пришедшиеся на
правления Алексея Михайловича, Петра I, Александра II; прерванная волна
столыпинских реформ; советские модернизации 1920-х и рубежа 1950-1960-х
годов. Международные источники этих модернизаций, равно как корейской,
южноазиатской, японской, иранской – хорошо известны.
Как ни парадоксально, но единственная масштабная модернизация,
которую мы наблюдаем в последние двадцать, лет зародилась еще в недрах
биполярной системы. Речь идет о модернизации Китая. Индийские,
латиноамериканские попытки выйти на модернизацию в лучшем случае
оборачиваются развитием технико-технологической стороны экономической
жизни.
Развитие
России
в
1990-е
и
большей
части
2000-х
также
характеризовалось не столько модернизацией, сколько адаптацией к базовым
требованиям современной экономической системы, частью которой мы стали
выйдя из кокона социалистической автаркии.
Именно сейчас Россия вступает в период модернизации.
Особенностью внешней среды для нас является плотность и
транспарентность окружающего мира, что вызывает постоянно растущий
запрос общества на все большие изменения.
Другими словами, современному российскому гражданину, в том числе
бизнесмену, нельзя сказать, что модернизация будет осуществляться до
некоего обозначенного свыше предела. В любой открытой стране, а Россия к
таковым относится, начатая модернизация своим пределом может полагать
только выравниванием экономического и технологического климата со
своими наиболее передовыми соседями. В противном случае, политическая
элита «недомодернизированной» страны столкнется с «миграцией в поисках
модернизации». Это и традиционная утечка мозгов, и увод капиталов, и
перемещение производства в более благоприятные условия.
Таково принципиальное отличие современной модернизации от
модернизации в до-информационном обществе, где собственному населению
власть могла сказать – «модернизация закончилась». И обществу с этим
пришлось бы согласиться. Собственно многие российские модернизации
прошлого так и заканчивались.
Тактическим
аспектом
международной
среды,
влияющим
на
модернизацию России, несомненно, является мировой экономический кризис
и начавшаяся рецессия. Это первый кризис, который переживает Россия не
просто как субъект глобальной экономики, но и как полноправный участник
многосторонних экономических институтов. Кризис 1997–1999 гг. по-иному
выглядел для тогда еще «переходной» России.
В нынешней ситуации Россия синхронно с мировым или, как минимум,
евроатлантическим и постсоветским сообществом, ищет новые формулы
экономического роста и социального оптимизма.
Для такого совместного поиска у нас созданы необходимые
институциональные условия. Россия – член ВТО, участник ведущих
неформальных
институтов
–
Восьмерки,
Двадцатки.
Ближайшей
институциональной целью для нашей страны является членство в ОЭСР.
Думаю, что приближается вынужденная (по причине кризиса и желания
«привыкнуть» к российскому членству в ВТО) пауза в содержательных
переговорах по новому соглашению между Россией и ЕС, которое
инкорпорирует в себя и инициативу «Партнерства ради модернизации».
Россия сама поощряет новые диалоговые и интеграционные структуры
– БРИКС, Таможенный союз. При этом «российскоцентричные» структуры
изначально играют по правилам международной торговли и мирового
развития. То, есть вокруг себя Россия выстраивает дополнительный каркас
стабильности, основанный на понятных остальному миру стандартах.
Другой аспект модернизации – непосредственная роль иностранцев,
иностранного
участия,
иностранного
бизнеса
и
заимствованной
экономической и правовой практики. Грубо говоря, это – роль Немецкой
слободы в царской Москве1, европейских сеттльментов в Китае и Японии,
европеизированной шахской семьи в Иране и их современные аналоги. При
этом, как только мы говорим об аналогах, сразу обнаруживается, что
формально закрытых для внешнего влияния стран в современном мире
ничтожное число. Гораздо больше тех, где формальное наличие внешней
модернизационной «закваски» к модернизации не ведет.
Вполне возможно, что это феномен глобального рынка: как на любом
рынке, здесь есть разные качественные и ценовые сегменты. Возможно,
глобальному рынку только люксовые и высококачественные сегменты не
нужны, а модернизация фактически резервируется только для избранных?
К счастью, это не случай России.
Россия полтора переходных десятилетия потратила на заимствование
зарубежной практики правового регулирования экономических и отчасти
социальных отношений. Кульминаций этого позитивного заимствования
стало принятие российского Гражданского кодекса, антимонопольного и
арбитражного законодательства. Другими словами, процесс имплементации
Кстати, хотел бы сказать, что Слобода в значительной степени была
швейцарской. Охранные и полицейские функции в Слободе полностью несли
на себе швейцарские «ландскнехты» Так, один из наиболее известных
выходцев из Слободы, учитель и сподвижник Петра I – Франц Лефорт был
швейцарцем.
1
международной практики, через механизм Совета Европы, механизм
секторальных соглашений с ЕС, участия в других многосторонних
конвенциях привел к тому, что институционально-правовая структура
российской модернизации создана и работает.
Возможно, для участников нашего форума нужно подчеркнуть, что
огромное внимание при создании этой структуры уделялось вопросам
защиты интеллектуальной собственности.
С точки зрения модернизации внутренних правовых норм все большое
значение сейчас начинает играть ВТО. Собственно внешнеторговые сюжеты
были только первичным элементом, проявившимся после вступления России.
Сейчас становится очевидным, что ВТО заставляет кардинально менять
методы государства в деле стимулирования национальной экономике.
Процедуры разрешения споров ВТО фактически ведут к появлению
дополнительного
элемента
в
российской
системе
арбитражной
и
общесудебной юстиции2.
Сейчас,
Россия
законодательства
переходит
связанного
с
к
детализации
регулированием
и
новых
обновлению
сфер
–
информационных технологий и рынка цифровых услуг; альтернативной
энергетики; систем связи; развития рынка биотехнологий и фармацевтики.
Многие из Вас знают, что лоббистами или, как минимум, участниками
профессиональной дискуссии по этой теме являются зарубежные, в том
числе швейцарские бизнесмены.
Известно, что Россия находится в состоянии не самого простого
диалога со странами Шенгенской зоны о безвизовом режиме отношений. Но
уже сейчас поражают цифры представителей самых развитых стран ЕС,
которые на постоянной основе работают в России – 480 тыс. граждан
Кстати, соорганизатором нашего Форума стал Комитет Госдумы по
промышленной политике и в зале много депутатов федерального и
региональных парламентов. Думаю, что коллеги со знанием дела могли бы
рассказать о процесс нормотворчества и даже рассказать о перспективах
принятия того или иного закона.
2
Германии, примерно столько же французов, почти 300 тыс. итальянцев3. Не
это ли та самая «закваска», брошенная в, надеюсь, благодатную среду?
Важнейшим
международным
элементом
модернизации
является
сотрудничество в образовательной сфере. Как бы ни критиковали Болонскую
систему (правда, не понимаю за что?) она сработала – создала устойчивые
двусторонние перетоки студенческой молодежи между Россией и странами
Европы. Сейчас мы переходим на новый уровень взаимодействия –
совместных программ, двух и нескольких дипломов как на магистерском, так
и на бакалаврском уровне. Огромные перспективы открываются перед
устойчивыми международными консорциумами университетов.
3
Швейцарцев – 1.5 тыс человек.