япония -страна чудес

самая маленькая
из стран
Дальнего Востока.
Однако вклад, который она внесла в историю мировой
культуры не меньше, чем вклад других древних
цивилизаций.
Расположенная на островах это страна
гор, морей и многих действующих
вулканов. Пригодной земли здесь мало,
а творения человеческих рук часто
беспощадно уничтожаются
землетрясениями, тайфунами и цунами.
Недолговечности вещей способствует
и сильная тропическая влажность.
Все эти обстоятельства, в которых
складывалась жизнь японского народа,
научили его обходиться небольшим
количеством вещей, легких и удобных
для переноски. А еще — заставили
выработать особые архитектурные
приемы, способствующие быстрому
восстановлению жилья.
Основой жилища является каркас из столбов и поперечных
балок. Столбы, на которые опирается здание, не уходят
глубоко в землю. При землетрясении они колеблются, но
выдерживают подземные толчки. Между домом и землей
оставлено пространство для изоляции от влажности. Стены
не имеют опорного значения. Более того — три из четырех
стен дома и каждой комнаты можно в любой момент
раздвинуть, можно и вовсе снять. Окон и дверей в нашем
понимании здесь нет совершенно. Наружные стены, дабы
они одновременно были и непрозрачными и пропускали
свет, оклеивают белой рисовой бумагой (раньше —
промасленной бумагой). Эти наружные стены называются
сёдзи. На зиму легкие бумажные сёдзи заменяются более
прочными деревянными.
Внутренние раздвижные перегородки именуются фусума.
Они оклеиваются плотной раскрашенной бумагой, иногда с
рисунками. Раз в год или полгода бумага заменяется.
Пол, поднятый над землей, покрывают татами — жесткими в три пальца
толщиной матами из простеганных соломенных циновок размером 1,8х0,9
м. Размером татами измеряется и внутреннее пространство комнат. Они
обычно бывают площадью в 6 (3х2), 8 (4х4) или 4,5 татами.
Внутри комнат нет никакой мебели. Везде лишь обнаженное
неокрашенное дерево опорных столбов, строил, потолка из выструганных
досок и переплетов перегородок. Татами тоже золотистого цвета. Раз в
1—2 года они заменяются.
Обувь снимают у порога. Все необходимые вещи
(тюфяки, одеяла, одежду и т. д.) держат в стенных
шкафах нераздвижной стены.
Кухня находится отдельно от жилого помещения.
Нет не только мебели, но и каких бы то ни было украшений нигде, кроме
специальной ниши — токонамы или “ниши красоты”.
Здесь висит один свиток — картина (или
каллиграфически написанное стихотворение)
для созерцания и беседы. На полу или
невысоком столике стоит икебана или
лаковая шкатулка, подобранные в
соответствии со вкусом хозяина и стилем
интерьера.
Все — и картина и икебана должно не
только соответствовать друг другу и дому, но
и времени года и событию, если ожидаются
гости.
•Самый большой цветок (син), символизирующий небо и укрепляющийся вертикально
в полтора раза выше сложенных вместе длины и ширины сосуда.
•Высота соэ символизирующая человека равна 2/3 “неба”. Он укрепляется под углом
75о.
•Высота цветка хикаэ — “земли” — 1/3 “неба” Угол укрепления этого цветка — 45о.
Икебана рассчитывается на три точки обозрения — слева, справа и спереди.
•Икебана — искусство выявлять сущность цветов и своего настроения через
составление букета. По своему значению в жизни японца оно и сегодня занимает одно
из первенствующих мест. Каждая японка не менее двух лет учится искусству
составления композиций для домашних нужд. Икебана сродни скульптуре. Слово
“икебана” можно перевести как “помочь цветам проявить себя”. Классическая икебана
строится по определенным законам:
•Ваза, куда ставятся точнее, где укрепляются цветы, должна быть из глины.
•Она не должна соперничать красотой с цветами и потому — проста по форме и не
украшена.
•Высота и ширина сосуда лежат в основе икебаны.
•Используются цветы и дзюен — помощники: травы, мхи, живые и сухие ветви
деревьев.
Особенности японского дома
порождены не только угрозой
землетрясений, влажностью климата,
ограниченностью строительных
ресурсов и художественными
наклонностями японцев, но и
стремлением избавиться от тесноты,
ведь Япония самая густонаселенная
страна. Уединение здесь едва ли не
самая недоступная роскошь. Иллюзии
уединения и расширения пространства
и служат особенности японского дома.
Как правило, при нем устраивается
крохотный сад, который как бы
расширяет границы дома.
Территория его разбивается с таким
расчетом, чтобы зритель мог
чувствовать себя окруженным
природой. Поэтому оно должно
казаться глубже, чем на самом деле.
С разных точек зрения открываются для глаза новые
перспективы, и каждое растение, каждый камень занимают в нем
глубоко продуманное место.
Садовое искусство японцы переняли у китайцев, но придали ему
другой смысл. Китайские сады служат для прогулок, японские
служат главным образом для созерцания и больше подчиняются
законам живописи, они сами напоминают картину.
Японская культура, как никакая другая стремится к полной
гармонии с природой.
Сады Японии, замкнутые между стеной и домом включают
искусно сгруппированные элементы природы — мхи и камни,
кустарники, водоемы и светлую морскую гальку, расчесанную
граблями на тонкие волнистые бороздки.
Есть и исключительно “сухие” сады из “вечных”
элементов — камней и гальки. Такие сады
называют “философскими”. Один из самых
знаменитых философских садов —
На прямоугольной площадке размером 19х23
м, засыпанной аккуратно прочесанным
белым гравием, камни, частично затянутые
буро-зеленым мхом расположены группами
(по две группы в три и два камня и одна – в
пять) с большим искусством, хотя кажутся
случайно разбросанными. И нет двух
одинаковых. С любой точки веранды, откуда
можно созерцать сад, видны лишь
четырнадцать из пятнадцати камней, что и
дает повод к философским размышлениям о
тайнах и глубинах, скрытых за внешней
простотой и непритязательностью.
Особенности японского дома распространяются и на
дворцы правителей. Здесь та же простота и
отсутствие вещей, разве что гораздо больше
занимаемая площадь и внутренние перегородки
расписаны. И то, последнее появляется лишь в XVII
веке.
В загородных резиденциях
правителей особенно интересны
небольшие легкие павильоны,
предназначенные для занятий
музыкой и поэзией.
Одним из них был Кинкакудзи или
“Золотой павильон” — самое
знаменитое из подобных
сооружений.
Построен он в конце XIV в. и получил свое
название от покрывавшего стены и столбы
тонкого слоя листового золота.
Павильон трехэтажный, но небольшой и
воспринимается как часть тенистого сада. Он
словно смотрится в спокойную гладь
миниатюрного пруда.
В XV—XVI веках появляется знаменитая чайная
церемония (чай завезли из Китая монахи вместе
с философией дзен-буддизма). А вместе с ней
разрабатывается и специальный тип чайного
павильона (тясицу), напоминающий своей
простотой хижину отшельника.
Основана церемония на четырех принципах,
которые выражаются четыре иероглифа: ва,
кеи, сеи и дзяку.
Чашки чайной церемонии
непременно разные. У японцев нет
пристрастия к сервизам.
Для того чтобы понять, почему
это происходит, нужно
познакомиться с понятиями меры
красоты японцев.
Радоваться или грустить по поводу
перемен, которые несет с собой время,
присуще всем народам. Но увидеть в
недолговечности источник красоты
сумели, пожалуй, лишь японцы.
Не случайно своим национальным
цветком они избрали именно сакуру —
дикую вишню, которая роняет не
успевшие завянуть лепестки под
легчайшим порывом ветра.
С вечной изменчивостью мира,
учит дзен-буддизм,
несовместима идея
завершенности, а потому
избегать ее надлежит и в
искусстве.
Совершенствование прекраснее,
чем совершенство, завершение
полнее олицетворяет жизнь, чем
завершенность. Поэтому больше
всего способно поведать о
красоте то произведение, в
котором не все договорено до
конца.
Югэн, или прелесть
недосказанности — это та
красота, которая лежит в
глубине вещей, не стремясь
на поверхность.
Замки, совершенно не напоминающие европейские.
Они появились с конца XVI века, когда Япония была объединена
сёгунами, которые, стали строить замки, имевшие, как правило,
каменные стены-цоколи и деревянные этажи. Самой высокой
частью замка была башня — тэнсю, увенчанная нарядными
изогнутыми крышами. Один из самых известных и нарядных —
замок Хакуродзё близ Кобе. Это — огромный и сложный комплекс
сооружений с лабиринтами, тайными переходами, множеством
построек внутри стен. Три его малые трехъярусные башни
живописно сгруппированы вокруг главной — пятиярусной. Плавно
уменьшающиеся кверху черепичные крыши с изгибами, узорами и
золотыми накладками подобно крыльям устремляют все
белоснежное здание ввысь, что и дало ему поэтическое прозвище
Хакуро (“Белая цапля”). Лишившись со временем оборонного
значения, замки превратились в парадные дворцовые
сооружения.
Главное здание дворца Нидзё в Киото (XVII в.) объединяет цепь
асимметрично составленных одноэтажных павильонов, сращенных друг с
другом переходами.
Интерьеры каждого из них со скользящими перегородками располагаются
подобно пологой лестнице на разных уровнях и как бы перетекают один в
другой. Завершаются они главным приемным залом, в глубине которого, на
почетном месте в виде своеобразной сценической площадки, восседал в
дни приемов хозяин, уподобленный в своих пышных шелковых одеяниях
статуе в алтаре храма.
В замке Нидзё пять смежных залов, украшенных по потолку, стенам и
раздвижным перегородкам с многоцветными декоративными росписями.
На золотом фоне яркими пятнами выделяются цветы и травы, огромная
густо-зеленая крона сосны заполняет собой целую стену.
Золотистый свет, сочащийся сквозь стены, облагораживал все предметы
и создавал атмосферу торжественной праздничности, которая как нельзя
более соответствовала театрализованному церемониалу придворной жизни.
Осталось сказать несколько слов о скульптуре. Во многом она сходна с
китайской — например, изображением Будды и буддийских проповедников,
использованием дерева и т. д. Но есть и особенности присущие только
японской скульптуре. Это техника лаковой скульптуры, продиктованная
необходимостью облегчить переноску статуй.
Вначале такая скульптура собиралась из деревянных деталей, и эта деревянная основа затягивалась
тканью или кожей. На ткань наносились слои лака. По высыхании основа вынималась, и оставалась
только тонкая и гладкая лаковая форма, легкая для переноски и удобная при богослужении, хотя и
недолговечная, хрупкая.
Что же дала миру японская архитектура?
Японский дом всегда вызывал самые прот иворечивые мнения. Одни счит али
его весьма целесообразным из-за возможност и расширят ь прост ранст во пут ем
снят ия перегородок. Другие — наиболее далеким от здравого смысла видом
человеческого жилья из-за его от сут ст вия удобной мебели, продуваемост и
всеми вет рами, кот орые лет ом — благо, зимой — бедст вие. А уж от сут ст вие
звукоизоляции, в условиях современной шумопроизводящей, засоренной
звуками быт овой аппарат уры и массовой культ уры цивилизации, напрочь
лишает иллюзии уединенност и.
Но каркасная основа (например, каркас панельного дома) и раздвижные,
правда более прочные, ст ены, т акже как и разноуровневые помещения
приподнят ост ь основания дома на ст олбах уже вошли в практ ику современного
ст роит ельст ва. А заменяемые полы и съемные перегородки — удел будущего.