имеет условный характер, так как далеко не всегда и не в
advertisement
А.П.ИВАНОВ ПРОБЛЕМЫ УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ Чебоксары 2005 г. 2 ОГЛАВЛЕНИЕ Предисловие………………………………………………………......................5 Введение………………………………………………………………….……….6 Глава 1. Предмет доказывания..........................................................................9 Глава 2. Относимость и допустимость доказательств 2.1.Относимость доказательств…………………………………….…........19 2.2.Допустимость доказательств...................................................................22 Глава 3. Доказывание и оперативно-розыскная деятельность 3.1. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность и задачи оперативно-розыскной деятельности…..…………………….......44 3.2. Основания проведения оперативно-розыскных мероприятий…............55 3.3. Оперативно-розыскные мероприятия…………………………………........58 3.4. Порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением некоторых конституционных прав граждан…………………………………………………………………….........60 3.5. Порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с неприкосновенностью лиц занимающих некоторые государственные должности. ………………………………….65 3.6. Предоставление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд…………………………………..67 3.7.Использование результатов ОРД для формирования доказательств ..69 3.8.Оперативный эксперимент, проверочная закупка…………………….......76 Глава 4. Оценка доказательств…………………………………………….…81 Глава 5. Классификация доказательств.......................................................... 92 Глава 6. Пределы процессуального доказывания…….......................…….. 108 Глава 7. Обстоятельства, не подлежащие доказыванию..............................118 7.1. Презумпции.................................................................................... .. 119 3 7.2. О преюдициальном значении приговора…………………...……......120 Глава 8. Презумпция невиновности................................................................. 125 Предисловие. Предлагаемая читателю работа посвящается проблемам процессуального доказывания. Этой темой охватывается широкий круг сложных и важных вопросов, представляющий познавательный и практический интерес. Проблемы процессуального доказывания неоднократно, рассматривались в опубликованных исследованиях ряда юристов. Этих исследованиях содержится много ценного. Но, тем не менее, большинство вопросов данной темы чаще всего трактуются противоречиво. Споры, связанные с проблемами процессуального доказывания, необходимы. Они играют положительную роль, способствуя движению науки. УПК РФ пока не содержит требования установления истины и фактически освобождает органы предварительного расследования и суд от обязанности полно, всесторонне и объективно исследовать обстоятельства дела. Все это повышает роль и ответственность сторон как участников процесса доказывания. Основная цель настоящей работы - освещение проблемы; процессуального доказывания на современном этапе - этапе реформы правовой системы России. Принимается попытка глубже раскрыть отправные понятия и положения процессуального доказывания. В работе не все проблемы освещаются с достаточной полнотой. Некоторые из них излагаются почти в тезисном порядке. Отдельные вопросы темы оставляются, по существу, без рассмотрения. В очень сжатом виде используются материалы следственной и судебной практики. Автор сознает, что в предлагаемой читателям монографии не все вопросы процессуального доказывания нашли в одинаковой мере глубокое и развернутое освещение, либо решены и объяснены доходчиво и удачно. По ряду вопросов излагается точка зрения, отличная от общепринятой. Стараясь сохранить объективность, авторы приводят точки зрения исследователей, занимающих иные позиции по рассматриваемым проблемам. Вместе с тем авторы, выражают надежду, что этот труд явится серьезным подспорьем для практических работников суда, прокуратуры, МВД, ФСБ, ГНК, адвокатуры, студентам юридических факультетов, а также другим лицам, интересующимся проблемами процессуального доказывания. 4 Введение. Вопрос о доказательствах и доказывании в уголовном процессе издавна привлекал внимание процессуалистов многих стран мира, в том числе русских дореволюционных, советских, а потом российских. Проблемам теории доказательств посвящены многие исследования ученых. На эту тему написано множество фундаментальных работ, практических пособий, различных статей. Особенно обращают на себя внимание работы таких широко известных авторов, как А.Ф. Кони, М.С. Строговича, А.Я. Вышинского, Р.С. Белкина, Ф.Н.Фаткуллина, П.А. Лупинской и др. Проблема доказывания в уголовном судопроизводстве относится к числу, так сказать, вечных. Она и на сегодняшний день актуальна и значима для юридической науки и практики. Ведь доказывание - это важнейший элемент, сердцевина всего уголовного процесса. Оно пронизывает все стадии уголовного судопроизводства. От наличия собранных доказательств зависит дальнейшая судьба дела, и, следовательно судьба конкретного человека. Правила процессуального доказывания по уголовному делу настолько существенно затрагивают права и свободы человека и гражданина, что их принципиальные основы регулируются различными международноправовыми актами (например, ст.10-11 Всеобщей Декларации прав человека 1948 года)1, а также Конституцией Российской Федерации, где, в частности, говорится, что “каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральном законом порядке и установлена вступившим в силу приговором суда” (ст.49 Конституции РФ); “не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона” (ст.50 Конституции РФ)2. Но истории нашей страны известны целые периоды времени, в течение которых грубо нарушались важнейшие принципы доказательственной деятельности. Это и время правления И.Сталина в условиях тоталитаризма и тирании, когда любого человека могли объявить “врагом народа” без соблюдения всяких правил доказывания, и время Чеченской войны, где аналогичные нарушения применялись в шариатском суде. Думается, что подобные изъяны истории в будущем не будут повторяться. Россия объявила себя демократическим и правовым государством, в котором приоритет имеют права и свободы человека. И только в таком государстве может осуществляться полноценное, законное и объективное доказывание по любому уголовному делу. Настоящая работа посвящена проблемам доказывания в уголовном судопроизводстве на современном этапе в условиях происходящего реформирования правовой системы России, когда происходит переоценка 1 2 Всеобщая Декларация прав человека 1948 года // “Российская газета”, 10 декабря 1998. Конституция РФ, М.: “Новая волна”, 1995. 5 некоторых человеческих ценностей, появляется необходимость по-новому регулировать общественные отношения. Данной темой охватывается достаточно широкий круг сложных и важных вопросов, представляющих познавательный и практический интерес. Сюда относятся проблемы определения предмета и пределов доказывания, достижения объективной истины и применения правил относимости и допустимости доказательств, в том числе использования результатов оперативно-розыскной деятельности, и недопущения нарушения прав и свобод человека и гражданина при собирании, проверке и оценке доказательств. С развитием современной науки и техники, новых технологий появляются все новые возможности для реализации процесса доказывания. В частности, определенных достижений в последнее время ученые достигли в области исследования объекта ДНК, который позволяет идентифицировать человека по его останкам. Это очень сложные и дорогостоящие экспертизы, но они стоят того, и постепенно получают широкое распространение. Но, в то же время стоит вопрос определения допустимости этих доказательств, и представляет трудную практическую проблему, которую эмоционально обсуждают ученые, следователи, прокуроры, адвокаты и судьи. Аналогичные споры идут и вокруг вопроса расширения сферы использования результатов ОРД. Вследствие чрезмерно упавшего уровня правовой культуры дело зашло так далеко, что судебное доказывание стало по существу отождествляться с доказыванием, понимаемым обычно в бытовом обыденном познании, т. е. в сущности с тем, что философы и ученые именуют "кухонным познанием", которое от нас не требует ни особых методов, ни выработанных многовековой практикой человечества и закрепленных в законодательном порядке правовых процедур и гарантий и т. д. Так, вследствие резкого снижения уровня правовой культуры, распространения крайне примитивных взглядов на сам процесс судебного доказывания многие юристы-профессионалы, разучились (а некоторые еще не научились) отличать доказательства по уголовному делу от "материалов". Между тем далеко не любые материалы, содержащие значимые для уголовного дела фактические данные, даже из числа тех, которые названы в перечисленных статьях закона, могут стать, и тем более становятся доказательствами по конкретному делу. Известно, чтобы стать таковыми, они непременно должны удовлетворять ряду требований действующего законодательства, которые предъявляются к их относимости и допустимости. Но и удовлетворяя этим требованиям, они сами по себе еще не приобретают правовой статус доказательств по конкретному делу, не становятся автоматически юридическими доказательствами, пока не будут признаны в качестве доказательств по делу. Для этого должно состояться решение соответствующего компетентного органа о приобщении их к делу и включению тем самым в процесс доказывания по делу. Лишь функционируя в рамках вполне определенной правовой процедуры, осуществляемой или реализуемой в ходе производства по конкретному уголовному делу, тот или 6 иной материал, содержащий значимые для данного дела фактические данные, приобретает правовой статус юридического доказательства. Вне этого любой материал в лучшем случае может рассматриваться как возможное доказательство либо такой материал, который вообще не может претендовать на роль возможного юридического доказательства. Наш собственный и зарубежный опыт весьма убедительно подтверждает, что допускать предъявляемые органами дознания материалы в качестве доказательств по уголовным делам необходимо с особой осторожностью. Такого рода материалы требуют и особой проверки в судебном разбирательстве. Органы дознания - органы административные. Поэтому их практически нельзя оградить от всяческих ведомственных, местнических и других крайне нежелательных влияний при собирании ими материалов, как это, возможно, сделать в отношении органов юстиции (суда, прокурора, следователя). Помимо того, лица, производящие дознание, как правило, значительно уступают профессиональным юристам в уровне правовой подготовки и правовой культуры. В настоящей работе также принимается попытка глубже раскрыть отправные понятия и положения процессуального доказывания, познать возможности решения проблем использования различных доказательств в практической деятельности для раскрытия преступлений и в, конечном итоге, показать важность доказательств в достижении законности и должного правопорядка в обществе. Всему этому способствовало использование в данной работе законодательства РФ, касающегося правил доказывания; Постановлений Конституционного Суда РФ, играющих важную роль в процессе установления соответствия норм уголовно-процессуального законодательства нормам Конституции РФ; Постановлений Пленумов Верховного Суда РФ; материалов следственной и судебной практики с конкретными жизненными примерами, а также авторских публикаций ряда юристов, содержащих много ценного для более глубокого изучения и освещения проблем процессуального доказывания. «Система судебных доказательств писал Д. Спасович,- есть вернейший масштаб умственного развития народа в данный момент, признак его младенчества и немощи или его возмужалости и зрелости в деле исследования важнейшего вида правды, правды юридической, история судебных доказательств есть история народного ума. Обратимся же теперь к этой истории и поищем в ней ключ для уразумения настоящего, для объяснения ныне существующей в нашем законодательстве системы уголовных доказательств»1. Спасович Д.В. О теории уголовно-судебных судопроизводством. М., 2001.С.11. 1 доказательств - связи с судоустройством и 7 Глава 1. ПРЕДМЕТ ДОКАЗЫВАНИЯ Органы следствия, прокуратура и суд при расследовании и разрешении уголовных дел должны установить факты, относящиеся к тому преступлению, по поводу которого ведется уголовный процесс по данному делу. Чтобы разрешить дело, необходимо убедиться, что было совершено преступление, что совершило его данное лицо, и что он несет ответственность за совершенные им действия. Все факты и обстоятельства дела должны быть установлены в соответствии с действительностью, то есть именно так, как они в действительности произошли. Достигнуть этого следствие, прокурор и суд могут только при помощи доказательств. Установить факт преступления – значит, доказать, что преступление действительно было совершено. Установить виновность обвиняемого – значит, доказать, что он совершил преступление и несет за него ответственность. События преступления и связанные с ним обстоятельства оставляют в памяти людей, на вещах, предметах, документах какие-то следы. Эти следы в той или иной форме отражают событие прошлого, "несут” информацию о нем. Доказательства представляют собой средство установления фактов, имеющих значение для дела. При помощи доказательств устанавливаются действительные факты и отвергаются факты, которых в действительности не было, но относительно которых возникло предположение об их существовании. В ч. 1 ст. 74 УПК РФ говорится о том, что доказательствами являются "любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке определенном настоящим кодексом, устанавливает наличие или отсутствии обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. ". На практике эти " любые сведения " становятся известными прокурору, следователю, дознавателю и суду из показаний свидетеля, потерпевшего, подозреваемого, обвиняемого или при осмотре места происшествия, вещей, изучения документов. Таким образом, они собирают сведения об интересующих их обстоятельствах. По своему содержанию эти " любые сведения " или фактические данные, которые получают прокурор, следователь, дознаватель и суд о происшедшем событии или связанных с ним обстоятельствах, могут быть самыми разнообразными. Это могут быть сведения о действиях людей, о физическом и психическом состоянии. Это могут быть данные о явлениях природы, важных для установления фактических обстоятельств преступления. Любые сведения могут стать доказательством по делу, если они так или иначе связаны с происшедшим событием, если на их основе можно установить какое-либо обстоятельство, имеющее значение для правильного разрешения дела. 8 Сведения, которые прокурор, следователь, дознаватель и суд получают в ходе допросов, осмотров вещей, из документов и т.д., могут быть как достоверными, так и ложными. Установить, соответствуют ли полученные сведения действительности, составляет задачу прокурора, следователя, дознавателя и суда. Только после этого можно говорить о том, установлен ли определенный факт. Для установления обстоятельств дела могут быть использованы любые сведения об обстоятельствах, которые должны быть установлены. При этом никакие доказательства для суда, прокурора, следователя и дознавателя, не имеют заранее установленной силы. Закон не предписывает, какими доказательствами должны быть установлены те или иные обстоятельства. В уголовном процессе доказательство может быть использовано следствием и судом лишь с соблюдением требований процессуального закона. Все фактические данные, при помощи которых следствие и суд исследуют и устанавливают обстоятельства дела и приходят к выводам о доказанности преступления и виновности обвиняемого, должны соответствовать условиям, установленным процессуальным законом, закрепляться и оформляться согласно нормам уголовно-процессуального кодекса. Статья 74 ч.1 УПК РФ определяет понятие доказательства следующим образом: "Доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке определенном настоящим кодексом, устанавливает наличие или отсутствии обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. На основании ст.74 ч.2 УК РФ, в качестве доказательств допускаются: показания подозреваемого, обвиняемого; показания потерпевшего, свидетеля; заключение и показания эксперта; заключение и показания специалиста; вещественные доказательства; протоколы следственных и судебных действий; иные документы. Понятие доказательства имеет два значения. Доказательства - это, вопервых, те факты, на основе которых устанавливается преступление или его отсутствие, виновность или невиновность того или иного лица в его совершении преступления и иные обстоятельства дела, от которых зависит степень ответственности этого лица. Доказательствами являются, во-вторых, те предусмотренные законом источники, из которых следствие и суд получают сведения об имеющих для дела значение фактах, посредством которых они эти факты устанавливают. Например, по делу об убийстве доказательствами могут быть такие факты: обнаруженный труп со следами насилия, нахождение возле трупа или на трупе ножа и т. д. 9 Эти являющиеся доказательствами по делу факты устанавливаются посредством определенных источников сведений о них. Так, степень телесных повреждений на трупе устанавливается заключением судебномедицинской экспертизы, принадлежность ножа - показаниями свидетелей и т. д. Следствие и суд при пользовании доказательствами должны их исследовать и оценить в обоих значениях: во-первых, достоверен ли источник, из которого стало известно о данном факте, во-вторых, если источник достоверен, можно ли из данного факта сделать вывод о виновности обвиняемого. Прежде всего, оценивается доказательство как источник сведений о данном факте. Так, оценивая показания свидетеля, необходимо убедиться, что они доброкачественны, правильны, то есть, что свидетель говорит правду - не лжет и не ошибается. Если следствие и суд придут к выводу, что доказательство как источник сведений о данном факте доброкачественно, достоверно, исследование и оценка доказательства этим не заканчиваются: нужно еще оценить установленный данным доказательством факт - можно ли считать его основанием для вывода о виновности или невиновности привлеченного к уголовной ответственности лица, доказывает ли он существование или несуществование другого, подлежащего установлению факта. Доказательство как источник сведений о факте иначе называется средством доказывания. Например, показания свидетеля о том или ином факте есть источник, из которого следствие и суд получили сведения об этом факте, и именно этими показаниями этот факт доказывается, посредством их он устанавливается следствием. В результате допроса свидетеля, в ходе которого была осуществлена звукозапись его показаний, будет получено одно доказательство, а не три (устное сообщение, письменное объяснение, сделанное собственноручно и звукозапись показаний свидетеля). Из одного и того же источника доказательств (например, свидетеля) нельзя получить в одно и то же время три доказательства об одном и том же факте, обстоятельстве. В рассмотренном примере источником доказательства выступает свидетель - лицо, занимающее в уголовном процессе определенное правовое положение. Доказательством будет являться только его показание - устное сообщение об относимых к делу фактах, сделанное им на допросе в установленном законом порядке. Что касается собственноручно изложенных свидетелем показаний (равно как и протокола его допроса), звукозаписи его показаний, произведенной при допросе, то их нельзя считать доказательствами, нетрудно заметить, что собственноручно изложенные свидетелем показания, протокол допроса свидетеля, звукозапись его показаний являются лишь различными формами закрепления свидетельских показаний - устного сообщения свидетеля. Причем следует иметь в виду, что в качестве основной нормы закрепления показания закон устанавливает письменную форму (протоколирование, собственноручное изложений показаний). Звукозапись является факультативным средством фиксации 10 показаний и без протокола не имеет самостоятельного доказательственного значения. Доказательство как факт, из которого следствие и суд делают выводы о другом факте, который необходимо установить по делу, называется доказательственным фактом. Таким образом, доказательственный факт - это известный по делу факт, которым в совокупности с другими фактами устанавливается или опровергается виновность обвиняемого в совершении преступления. Данные, полученные не из источников, исчерпывающе перечисленных в ст. 74 ч. 2 УПК РФ, недопустимы в качестве доказательств. Не могут рассматриваться как доказательства также данные, носящие характер слухов, предположений, догадок, хотя бы они получены от лица, вызванного в качестве свидетеля, эксперта, изложены в документах и т. д. Не могут использоваться в качестве доказательств материалы, не приобщенные к делу; при вынесении приговора не могут быть использованы материалы, хотя и приобщенные к делу, но не рассмотренные в судебном заседании. Доказательства по уголовному делу всегда имеют фактическое содержание и процессуальную форму сохранения и воспроизведения необходимой информации. Фактическим содержанием являются сведения о фактах, как и доказательственные факты, а процессуальной формой сохранения и воспроизведения информации являются те предусмотренные законом источники, из которых правоприменительные органы получают такую информацию. Для того, чтобы фактические данные могли быть использованы в качестве доказательств, они должны отвечать требованию относимости; источники же таких данных могут иметь доказательственное значение лишь при условии, если они отвечают правилам допустимости. Собирание, проверку и оценку доказательств, осуществляемые в целях установления обстоятельств совершенного преступления, называют доказыванием по уголовному делу. От результатов доказывания всегда зависит судьба уголовного дела. Поэтому исключительную важность приобретает вопрос регламентации данного понятия в уголовнопроцессуальном законе. В свою очередь это связано с правильным и единообразным пониманием доказывания и эффективным осуществлением его в судебно-следственной практике. В отдельных статьях закона отражены существенные признаки уголовно-процессуального доказывания. Большое значение для правильного его понимания имеет содержание ч. 1 ст. 73 УПК РФ, в которой сказано, что «при производстве по уголовному делу подлежат доказыванию:» (Дальше указывается перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию в целях правильного разрешения уголовного дела). В данной статье закона выражено положение о том, что доказывание обстоятельств совершения преступления производится только на двух стадиях уголовного судопроизводства - предварительного расследования и судебного разбирательства. 11 В суд направляются материалы уголовного дела, в которых содержатся собранные в ходе предварительного расследования доказательства. Суд обязан тщательно их исследовать в ходе судебного разбирательства в целях установления относимости их к делу, достоверности и достаточности для вынесения законного и обоснованного приговора. Разумеется, в судебном разбирательстве могут быть получены и дополнительные доказательства, но в деятельности суда главное все же не собирание, а исследование доказательств. В соответствии с ч. 4 ст. 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждена совокупностью исследованных судом доказательств. Отсюда следует, что признать обстоятельства совершения преступления доказанными вправе только суд в обвинительном приговоре. Лица, проводящие предварительное расследование, также доказывают эти обстоятельства, но признавать их доказанными не могут; они выражают лишь свое мнение об этом. Предмет доказывания относится к основополагающим понятиям теории доказательств. Его определение дает ответ на вопрос, что должно быть познано в процессе доказывания, а тесно связанное с ним понятие пределов доказывания указывает на границы этого процесса. Основой общего представления о предмете доказывания в уголовном процессе служит известное соображение о том, что факты, подлежащие дознанию, не могут быть безграничны. Иначе вообще были бы невозможны расследование и рассмотрение уголовного дела. Поэтому необходимо доказывать только факты, имеющие существенное значение для дела. Их совокупность и составляет предмет доказывания. Каждое доказательство связано с предметом доказывания. Оно устанавливает какой-либо факт, входящий в предмет доказывания. При расследовании и разрешении уголовного дела необходимо определить предмет доказывания, то есть круг фактов, которые по делу нужно установить. Это обуславливает плановость предварительного следствия и судебного разбирательства. Если предмет доказывания отчетливо определен по данному делу, следователь, дознаватель, прокурор, суд сосредоточивают свое внимание на фактах, действительно имеющих значение для правильного разрешения дела, и не отвлекаются на выяснение фактов, не имеющих значения для дела. Установив круг фактов, составляющих предмет доказывания, следствие и суд получают возможность определить те доказательства, которые необходимы для правильного расследования и разрешения дела, не упустить нужные доказательства и не загромождать дело материалами, лишенными доказательственной силы. Таким образом, определение предмета доказывания означает определение пределов и направления исследования по делу. Разумеется, в процессе расследования по делу предмет доказывания может меняться, в соответствии, с чем меняется и круг доказательств, нужных для разрешения дела. В ходе расследования всегда возможно 12 обнаружение новых фактов, требующих выяснения, или, наоборот, отдельные факты, ранее казавшиеся существенными для дела, могут оказаться не имеющими значения. Определение предмета доказывания зависит от особенностей каждого конкретного уголовного дела, По различным делам факты, составляющие предмет доказывания, различны: по делам о хищениях имеют значение, а поэтому подлежат доказыванию одни факты, а по делам об убийстве - другие. Предмет доказывания определяется рамками состава преступления, по поводу которого ведется расследование. Это значит, что должны быть доказаны те факты, соответствующие элементам состава преступления, о котором ведется производство по делу. УПК РФ определяет круг обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу (ст. 73). Статья 73. Обстоятельства, подлежащие доказыванию. 1.При производстве по уголовному делу подлежат доказыванию: 1) событие преступления ( время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления); 2) виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы; 3) обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого; 4) характер и размер вреда, причиненного преступление; 5) обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния; 6) обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание; 7) обстоятельства, которые могут повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания; 2. Подлежат выяснению также обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Указанные в УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовным делам, выражены в общем виде. Детальное рассмотрение этих обстоятельств дает возможность изложить их в более конкретизированном виде. Прежде всего должны быть доказаны все факты, из которых складывается уголовно-наказуемое деяние, содержащие элементы состава преступления. Эти факты в совокупности образуют то, что называется главным фактом. Главный факт содержит следующие элементы: Событие преступления. По каждому уголовному делу должно быть с несомненностью установлено, что событие, по поводу которого возбуждено уголовное дело, действительно произошло. Так, по делу об убийстве необходимо доказать, что потерпевший был насильственно лишен жизни, а не произошел несчастный случай или самоубийство. Если по делу с полной определенностью не установлено, что само событие, составляющее предмет исследования, имело место в действительности, дело не может быть разрешено правильно, истина по нему не будет установлена. Если само событие преступления доказано, необходимо установить, какое именно это преступление. А для этого требуется доказать все те 13 обстоятельства, которые предусмотрены соответствующей статьей УК РФ в качестве признаков состава преступления. Совершение преступления обвиняемым. В ряде случаев сам факт преступления является несомненным и доказанным с достоверностью, но установление лица, совершившего преступление, связано с большими трудностями. Например, по делу об убийстве сам факт насильственного лишения жизни вполне может быть доказан осмотром трупа, заключением судебно-медицинской экспертизы и другими материалами. Но еще неизвестно, кто это преступление совершил. Необходимо обнаружить преступника, доказать, что именно этот человек виновен в убийстве. При наличии доказанного факта события преступления должны быть собраны доказательства, которые с полной несомненностью и достоверностью устанавливают, что преступление совершено именно данным лицом, обвиняемым. Установление того, что данное преступление совершено определенным лицом - обвиняемым, во многих случаях связано с выяснением факта причинения действиями обвиняемого вреда. Это означает, что должна быть доказана причинная связь между действиями обвиняемого и имевшими место вредными последствиями. Если такой причинной связи нет, обвиняемый не может нести ответственность за наступившие последствия. Так, например, при обвинении в нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (ст. 264 УК РФ) гибель человека может быть вменена в вину водителю транспортного средства, если доказано, что это результат преступной неосторожности. Наличие вины, то есть умысла или неосторожности, в действиях обвиняемого. Уголовную ответственность несет лицо, совершившее предусмотренное уголовным кодексом деяние виновно - умышленно или неосторожно. Уголовное право России исключает так называемое объективное вменение. Вина - необходимый элемент состава преступления. 1. Лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. 2. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается (ст. 28 УК РФ). Вину в предмете доказывания следует выделить особо, так как по каждому делу должно быть доказано, что обвиняемый действовал виновно, то есть умышленно или неосторожно. Обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность обвиняемого. Эти обстоятельства, перечисленные в ст. ст. 61 и 62 УК РФ, имеют значение для определения судом наказания лицу, признанному виновным в совершении преступления. Тем более согласно ст. 62 УК РФ при наличии смягчающих обстоятельств, предусмотренных п.п. "и" и "к" ст. 61 УК РФ, при отсутствии отягчающих обстоятельств срок или размер наказания не могут превышать трех четвертей минимального срока или 14 размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части настоящего кодекса. Обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, должны быть установлены и, следовательно, подлежат доказыванию обстоятельства, характеризующие личность обвиняемого, поскольку это имеет значение для правильности разрешения дела, для того, чтобы суду было ясно, что представляет собой обвиняемый (его поведение на работе и в быту, отношение к своим обязанностям, наличие или отсутствие прежней судимости и т. д.). Обстоятельства, относящиеся к личности обвиняемого, переплетаются и отчасти совпадают с отягчающими и смягчающими обстоятельствами. Но, они шире последних, так как в них включаются вообще все обстоятельства, в совокупности, дающие характеристику обвиняемого. Таковы составные части, элементы главного факта, входящие в предмет доказывания. Но, по уголовному делу доказыванию подлежит также главный факт- невиновность обвиняемого в совершении преступления, несовершение им преступления. Уголовное дело может быть правильно разрешено лишь в том случае, если собраны и исследованы все доказательства, как подтверждающие совершение обвиняемым преступления, так и доказательства, опровергающие совершение обвиняемым преступления; не только доказательства, подтверждающие наличие умысла или неосторожности в действиях обвиняемого, но и доказательства, опровергающие умышленный или неосторожный характер действий обвиняемого и т. п. Это относится ко всем обстоятельствам, входящим в состав главного факта, например, к отягчающим и смягчающим вину обстоятельствам. Так, если обвиняемому вменяется в вину совершение преступления с особой жестокостью (ст. 105, ч. 2, п. "д" УК РФ), то по делу может доказываться и отсутствие особой жестокости в действиях обвиняемого, то есть данное отягчающее обстоятельство может опровергаться. Далее, закон устанавливает ряд обстоятельств, устраняющих возбуждение уголовного преследования и влекущих прекращение уже возбужденного уголовного преследования в любой стадии процесса (ст. 24 УПК РФ и ст. 37-42 УК РФ). Следовательно, в предмет доказывания входят также: - все обстоятельства, которые опровергают какое-либо из обстоятельств, указанных выше групп; - все обстоятельства, устраняющие возбуждение уголовного дела и влекущие обязательное прекращение уже возбужденного уголовного дела. Помимо главного факта в предмет дознания входят доказательственные факты, то есть факты, которые не имеют уголовно-правового значения, но которые служат основанием для установления главного факта. Доказательственными фактами являются те факты, которые служат изобличению обвиняемого, и те факты, которые служат его оправданию. И те, и другие доказательственные факты многообразны. Так, уличающими 15 обвиняемого доказательственными фактами могут быть такие факты, как враждебные отношения обвиняемого с потерпевшим, нахождение обвиняемого на месте совершения преступления в то время, когда преступление было совершено, обнаружение у обвиняемого похищенных вещей и т. д. Оправдывающими обвиняемого доказательственными фактами могут быть такие, как отсутствие у него мотива к совершению преступления, наличие дружественных отношений обвиняемого и потерпевшего. К уличающим и оправдывающим обвиняемого доказательственным фактам относятся также факты, соответственно подтверждающие достоверность или недостоверность имеющихся в деле доказательств. Так, факт враждебных отношений между обвиняемым и уличающим его свидетелем может поставить под сомнение достоверность показаний этого свидетеля и поэтому является фактом, служащим защите обвиняемого, то есть оправдывающим обвиняемого доказательственным фактом. Наоборот, факт, устанавливающий беспристрастность свидетеля, дающего уличающие обвиняемого показания, или какой-либо другой факт, подтверждающий правильность, достоверность показаний этого свидетеля, относится к доказательственным фактам. Помимо главного и доказательственного фактов в предмет доказывания входят еще две группы фактов - последствия преступления и обстоятельства, способствовавшие совершению преступления. Должны быть исследованы и доказаны последствия преступления: тяжесть телесных повреждений, размер ущерба потерпевшему при хищении чужого имущества. Тяжесть последствий преступных действий может иметь значение для установления степени ответственности обвиняемого и для квалификации преступления, тогда последствия преступления должны включаться в главный факт. Но они могут иметь и самостоятельное значение, когда их установление служит основанием для возмещения вреда потерпевшему, для взыскания убытков с обвиняемого. Обстоятельства, способствующие совершению преступления. Установление таких обстоятельств следствием и судом настолько важны, что имеются известные основания для включения их в главный факт. Но они не включаются в главный факт по следующим соображениям. Во-первых, не по всем делам следователем и судом эти обстоятельства могут быть выяснены во всех деталях, и работа по их дальнейшему выяснению может продолжиться в соответствующих учреждениях на основе сообщения следователя, прокурора и суда. Во-вторых, все элементы главного факта должны войти в содержание обвинительного заключения (обвинительного акта) и приговора, тогда как по поводу обстоятельств, способствующих совершению преступления, прокурор, следователь, дознаватель выносит представление, а суд частное постановление. Рассмотренные выше факты, образующие предмет доказывания по конкретным делам, взаимосвязаны. В ряде случаев эта связь бывает 16 настолько тесной, что один факт нельзя установить, доказать без доказательства другого, связанного с ним факта, Но крайне важно, чтобы все факты, образующие предмет доказывания, были исследованы, проверены, доказаны. Если невыясненным остался факт, относящийся к последствиямпреступления или к обстоятельствам, способствующим преступлению, это иногда не отражается на правильности решения вопроса о виновности и ответственности обвиняемого, однако при такой неполноте исследования возможны отрицательные последствия: потерпевший не получит возмещения причиненного ему ущерба, не будет устранена возможность повторения преступления, Но если же остался невыясненным какой-либо факт из главного и доказательственных фактов, это всегда влечет неправильность расследования и разрешения дела по существу 1. Доказывание отрицательных фактов. Каждый из фактов, входящих в предмет доказывания, может доказываться как совершенный или как не имеющий места в действительности. Если доказыванию подлежит факт преступления, то доказывается, что было совершено преступление. Но если есть данные, что предположение о факте преступления было ошибочным, что преступление в действительности не было совершено, эти данные подлежат проверке и по делу доказывается факт отсутствия события преступления. Особенно отчетливо это положение проявляется в судебном разбирательстве уголовного дела, где прокурор, например, доказывает, что подсудимый совершил такие-то действия, а защитник - что подсудимый этих действий не совершал. С изложенным, связан вопрос о доказывании отрицательных фактов. Отрицательным фактом называется отсутствие какого-либо факта, события, действия. Так, иногда по уголовному делу необходимо доказать, что обвиняемый не был в том-то месте, не говорил таких-то слов и т. д. Отрицательный факт доказывается обычно тогда, когда нужно опровергнуть какой-либо положительный факт. Доказывание отрицательных фактов производится двумя способами. Первый способ состоит в установлении отрицательного факта при помощи доказательства, прямо удостоверяющего этот отрицательный факт. Например, надо доказать, что обвиняемый в такое-то время не был на том-то месте. Некоторые лица, допрашиваемые в качестве свидетелей, видели всех, кто в это время был на этом месте, и среди присутствующих не было обвиняемого. Показаниями этих свидетелей и доказывается факт отсутствия обвиняемого в данное время на данном месте. Второй способ доказывания отрицательных фактов заключается в доказывании какого-либо положительного факта, из которого вытекает подлежащий доказыванию отрицательный факт. Например, отсутствие обвиняемого на месте совершения преступления в то именно время, когда оно совершилось, доказывается приведением доказательства того, что в это 1 Ларин А.М. Работа следователя с доказательствами. М. 1966.с.22-42. 17 время обвиняемый находился в другом месте, из чего следует, что он не мог совершить данного преступления. Это и есть так называемое алиби. Глава 2. ОТНОСИМОСТЬ И ДОПУСТИМОСТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ 2.1 Относимость доказательств. В соответствии с ч.1 ст.88 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности-достаточности для разрешения уголовного дела. Все ли факты, подпадающие в орбиту процесса доказывания, должны доказываться? Ответ на него разумеется отрицательный. Не подлежит доказыванию факты, не относящиеся к делу, предмету доказывания. Хотя строгости ради, отметим, что этот момент может проясниться далеко не сразу. Под относимостью доказательств следует понимать возможность их использования для установления подлежащих доказыванию по уголовному делу фактов и обстоятельств в силу существующей между ними взаимосвязи. Относящимися к делу признаются лишь то доказательство, которое прямо или косвенно подтверждает какие либо из обстоятельств, подлежащих доказыванию (ст.73 УПК РФ). В практике встречаются случаи, когда следователем приобщаются к делу и фигурируют в обвинительном заключении так называемые доказательства, которые ни в коем мере не подтверждают обстоятельства указанные в ст.73 УПК РФ, и вообще не имеют значения для дела. Обычно так бывает, когда следствие испытывает дефицит доказательств виновности обвиняемого и стремится восполнить его большим объемом материалов дела. Относимость доказательств означает способность устанавливать не только главный факт, то есть виновность или невиновность обвиняемого, но и другие связанные с ним существенные обстоятельства. Требование относимости доказательств складывается из двух критериев: 1) значения для дела обстоятельств, устанавливаемых конкретными доказательствами и 2) значения этих доказательств для установления именно таких обстоятельств. В данном контексте это требование нормативно закреплено в ст. 74 УПК РФ, в соответствии с которым доказательствами могут быть любые сведения», при помощи которых правоприменительные органы «устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела». 18 Главное значение для признания доказательства относящимся к делу имеет решение вопроса о том, входят ли обстоятельства и факты, для установления которых оно используется, в круг тех, которые имеют существенное значение для правильного рассмотрения и разрешения уголовного дела, тем самым подлежащих доказыванию. Если входят, значит, отвечают требованию относимости, а если не входят, то такому требованию не отвечают и поэтому доказыванию не подлежат. При этом для признания доказательства относящимся к делу не имеет значения, входят ли обстоятельства и факты, им устанавливаемые, в круг тех компонентов предмета доказывания, которые непосредственно предусмотрены ст. 73 УПК РФ, сформулированы ли они в других статьях УПК РФ или относятся к числу так называемых "промежуточных" фактов и обстоятельств, при помощи которых могут быть установлены основные компоненты доказывания, предусмотренные ст. 74 УПК РФ, поскольку все они, в конечном счете, составляют предмет доказывания. Заранее установить круг обстоятельств, которые могут иметь значение для установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, невозможно. Эти обстоятельства определяются применительно к конкретному делу. Круг этих обстоятельств, в первую очередь, определяет и устанавливает следователь, разрабатывая и проверяя версии происшедшего события. Они могут быть установлены и по ходатайству участников процесса. Имеющим значение для, дела являются и обстоятельства, выяснение которых необходимо для проверки и оценки доказательств (например, установление неприязненных отношений между обвиняемым и потерпевшим может иметь значение при оценке показаний потерпевшего). Для установления всех обстоятельств по делу, как входящих в предмет доказывания, так и не входящих в предмет доказывания, но имеющих значение по делу, должны быть собраны необходимые и достаточные доказательства. Правило относимости доказательств заключается в том, что суд, следователь и лицо, производящее дознание, должны допускать и исследовать только относящиеся к делу доказательства. Таким образом, свойство доказательства, заключающееся в том, что установленный им факт входит в предмет доказывания, называется относимостью доказательства. Если устанавливаемый доказательством факт входит в круг фактов, представляющих предмет доказывания, доказательство является относящимся к делу; если же не входит в этот круг, то не относящимся. Для правильного разрешения дела важны доказательства, относящиеся к делу. Практическое значение требования относимости доказательств состоит в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить достаточно полное и всестороннее установление обстоятельств и фактов, имеющих существенное значение по делу, а с другой - не загромождать материалы дела данными, не имеющими отношения к предмету доказывания и тем самым излишне не осложнять расследование и рассмотрение уголовного дела. 19 Фактические данные о фактах и обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела - объективная основа доказательства. Фактические данные не должны заменять субъективные догадки, суждения и предположения свидетелей, потерпевшего, обвиняемого и других лиц, от которых исходят доказательства. Например, представитель несовершеннолетнего потерпевшего С. на вопрос следователя: "Могли ли убить М. и Г. вашего сына?", ответила: "Я вместе со следователем была на месте происшествия, которое расположено около 200 м от дороги, и считаю, что моего сына М. и Г. хотели убить". В протоколе места происшествия указано, что место происшествия находится на расстоянии 70 м от дороги в лесу1. В приведенных показаниях С. отсутствуют фактические данные, их заменяют субъективные суждение и предположение. Если доказательства содержат фактические данные, то в ходе исследования суд должен установить, что они относятся к рассматриваемому уголовному делу, то есть обладать свойством относимости. Относимость доказательства - правовое понятие, вытекающее из анализа норм процессуального закона. Так, в определении доказательств (ст.74 ч.1 УПК РФ) сказано, что сведения устанавливают наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. Эта мысль также выражена в ст. 243 УПК РФ председательствующий руководит судебным заседанием, принимает все предусмотренные УПК РФ меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон. В судебном заседании председательствующий устраняет из судебного разбирательства все, не имеющее отношение к делу. Это положение закона касается правила об относимости доказательств, которым судьи должны руководствоваться в ходе исследования доказательств. Относимость доказательств к делу судьи должны определять путем анализа устанавливаемых фактов и обстоятельств с точки зрения их уголовно-правового и процессуального значения. Если доказательства отражают факты и обстоятельства, имеющие, значение для дела, то они обладают свойством относимости. Такой подход позволяет из большого количества различных фактических данных отобрать и исследовать только те, которые действительно важны для дела, вносят в него ясность. При изучении уголовных дел отдельных следователей можно встретить процессуальные документы, в которых не содержатся факты и обстоятельства, имеющие значение для дела, приобщение и документов, относящихся к другим уголовным делам. Знание обстоятельств, имеющих значение для дела, дает возможность правильно наметить и произвести только те следственные и судебные действия, в результате которых будут получены относящиеся к делу доказательства. Следует отметить, что установление обстоятельств, не имеющих значения для дела, а следовательно, получение не относящихся к нему доказательств, приводит к увеличению срока производства по делу, 1 Уголовное дело. Архив Ибресинского районного суда Чувашской Республики. 20 принятию необоснованных процессуальных решений, нарушению прав и законных интересов подсудимого и других участников уголовного процесса. Для установления относимости доказательств нужно руководствоваться нормами процессуального закона, указывающими на факты и обстоятельства, выяснение которых необходимо в целях успешного решения задач уголовного судопроизводства. Одной из важнейших гарантий установления относимости доказательств является обобщенный перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по каждому уголовному делу (ст. 73 УПК РФ). В одной статье закона невозможно предусмотреть все обстоятельства, могущие иметь значение для правильного разрешения уголовного дела. Для определения относимости доказательств к делу, кроме норм процессуального закона, важно также проанализировать соответствующие нормы материального права. Лишь при этом условии в судебном заседании может быть правильно установлен круг всех необходимых обстоятельств, что даст возможность получить и исследовать только относящиеся к делу доказательства. В частности, для обвинения лица в соучастии в совершении преступления необходимо установить, что оно осознавало характер задуманного исполнителем преступления и умышленно содействовало ему в этом. Именно данные обстоятельства в конкретном случае определяют относимость доказательств к делу. Отсутствие таких доказательств означает, что нет оснований для обвинения лица в соучастии совершении преступления. 2.2 Допустимость доказательств. Корифеи российской юриспруденции в согласии с давней традицией в мировой правовой литературе и практике строго различали допустимость и относимость доказательств на двух качественно отличных друг от друга уровнях. Первый уровень - это доказательства, допускаемые в орбиту судопроизводства вообще. Их именовали просто "доказательствами". Второй уровень - это те же из допущенных в орбиту судопроизводства доказательства, на которых суд вправе основывать свой приговор. Доказательства этого уровня обычно именовали "судебными доказательствами" или "уголовно-судебными доказательствами". Совершенно ясно, что требования к допустимости доказательств на каждом из этих уровней качественно различны. На роль судебных доказательств могут претендовать лишь доказательства, которые прошли окончательную проверку, окончательно исследованы в ходе судебного разбирательства и признаны судом заслуживающими полного доверия с тем, чтобы на их основе можно было бы вынести приговор. Свойство допустимости доказательств в определенной мере позволяет судить о их достоверности. Однако делать окончательный вывод об этом лишь на том основании, что доказательства обладают свойством допустимости, нельзя. Никакие процессуальные источники и способы получения фактических данных не 21 могут гарантировать абсолютную достоверность доказательств. В судебном заседании должно тщательно, всесторонне и объективно исследоваться каждое доказательство, независимо от особенностей процессуального источника и способа получения фактических данных, поскольку никакие доказательства для суда не имеют заранее установленной силы. Практика показывает, что суды нередко обосновывают обвинительные приговоры сомнительными, противоречивыми, недоброкачественными доказательствами. Например, Магаданским областным судом 27 февраля 1987 г. по ч. 1 ст. 117 УК РСФСР к трем годам лишения свободы осужден Дунин по обвинению в том, что он 5 сентября 1983 г. в г. Петропавловске-Камчатском на квартире И. совершил изнасилование М. Постановляя обвинительный приговор в отношении Дунина, суд в качестве доказательств его вины сослался на показание потерпевшей М., Явича, оправданного по этому же делу, свидетелей Ковязина, Асюнькиной и на заключение судебно-медицинского эксперта. Однако, как усматривается из материалов дела, сам Дунин, признавая факт нахождения его и потерпевшей в компании своих знакомых, категорически отрицал факт изнасилования и показал, что М. по причине опьянения спала в другой комнате. Потерпевшая в первом заявлении указала, что Дунин ее избил, в другом рассказала об ее избиении и изнасиловании Дуниным и Явичем, в третьем написала, что Дунин пытался ее изнасиловать, Явич держал ее за руки, после чего Дунин нанес ей побои и. изнасиловал. Последующие показания М. были также крайне противоречивы. Свидетель Ковязин, на показания которого ссылался суд в приговоре, давал также противоречивые показания об обстоятельствах изнасилования потерпевшей Дуниным, а в судебном заседании от них отказался, объясняя свое признание незаконными методами ведения следствия. Не может служить доказательством и заключение судебномедицинского эксперта. Из материалов дела усматривалось, что накануне происшествия потерпевшая М. за недостойное поведение в ресторане была избита Магатовым. Областной суд некритически отнесся к материалам предварительного следствия, поверхностно исследовал в судебном заседании имеющиеся по делу доказательства, оставил без внимания и проверки доводы Дунина, а также то обстоятельство, что уголовное дело в отношении него и Явича ранее прекращалось за недоказанностью их вины в изнасиловании М., и постановил обвинительный приговор. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР указанный приговор отменен в кассационном порядке с прекращением дела за недоказанностью вины Дунина в изнасиловании М1. Правила о допустимости доказательств имеют главным образом негативный характер. Синтезирующей является норма, закрепленная в ст. 75УПК РФ. Статья 75 УПК РФ. Недопустимые доказательства. 1 Ведомости Верховного Суда РСФСР.1989, № 4, с.6. 22 1.Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. А также использоваться для доказывания любого из обстоятельств предусмотренных ст. 73 настоящего Кодекса. 2.К недопустимым доказательствам относятся: 1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствии защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде; 2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности; 3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса. Между тем вопрос о допустимости доказательств имеет принципиальное значение. От его правильного решения во многом зависят нравственные устои уголовного процесса, вера людей в справедливость суда, надежду на непременную победу правды над ложью и злом. Не случайно среди немногих конституционных положений, которыми определяется сущность правосудия, мы находим норму о допустимости доказательств: "При осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона" (ст. 50 п. 2 Конституции РФ). То есть законодатель, конституционно закрепил запрет возможности использовать такие доказательства. Как видим, здесь отражены негативные последствия оперирования недопустимыми доказательствами. Пленум Верховного Суда РФ указал, что необходимо "обратить внимание судов на необходимость выполнения конституционного положения о том, что при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением Федерального закона (ч. 2 ст. 50 Конституции РФ), а также выполнения требований ст.75 УПК РФ, в силу которой доказательства, полученные с нарушением закона, являются недопустимыми. При этом Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, « что доказательства должны признаваться полученными с нарушением закона, если при их собирании и закреплении были нарушены гарантированные Конституцией РФ права человека и гражданина или установленный уголовно-процессуальным законодательством порядок их собирания и закрепления, а также, если собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом, либо в результате действий, не предусмотренных процессуальными нормами» 1. Возникает вопрос: для доказывания чего, каких обстоятельств, каких фактов их нельзя использовать? Требования ст. 73 УПК РФ подсказывают ответ: для доказывания главного факта, то есть события преступления, виновности обвиняемого, мотивов преступления, характера и размера ущерба, 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 «О судебном приговоре».Российская газета.22 мая 1996 г. 23 причиненного преступлением и т. д. Именно эти обстоятельства, относящиеся к составу преступления, не должны доказываться с помощью недопустимых доказательств. Эти ущербные, порочные доказательства не могут быть, положены в основу обвинения. Если же доказательства, полученные с нарушением закона, используются для отстаивания невиновности или меньшей виновности обвиняемого, для смягчения его вины, то они обязательно должны приниматься во внимание следователем, прокурором и судом, ибо эти доказательства не доказывают ничего нового, кроме того, что само по себе не требует никаких доказательств - невиновности обвиняемого. Можно поставить и следующий вопрос: всякое ли нарушение закона, допущенное при собирании и хранении доказательств, влечет за собой признание их ничтожными? Велик соблазн, пойти по пути классификации всех возможных нарушений на существенные и не очень, и в зависимости от категории допущенного нарушения решать судьбу того или иного доказательства. Но этот путь крайне опасен. Он может косвенно благословить на так называемые незначительные нарушения закона, создать беспрецедентную иерархию обязательности процессуальных норм в результате углубить и без того немалую эрозию законности в уголовном судопроизводстве. Нарушения всегда остаются нарушениями, и бороться с ними нужно лишь одним способом: наказывать за нарушения признанием бесплодности, никчемности затраченных усилий. Только так можно возродить, сохранить и приумножить у практических работников чувство величайшей ответственности за честь, здоровье и жизнь людей, оказавшихся в орбите уголовно-процессуальной деятельности. Учение о запретах доказывания исходит из того, что доказывание по уголовному делу должно быть связано с определенными ограничениями в целях защиты прав и интересов обвиняемого и других участников процесса. В политико-правовом обосновании этого понятие центральное место отводится концепции превосходства защиты прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве по сравнению с достижением истины по уголовному делу. Исследование фактических обстоятельств уголовного дела, не связанное определенными границами, порождает опасность разрушения многих общественных и личных ценностей. Поэтому достижение истины в уголовном процессе не является абсолютным благом. По существу, то же положение в несколько иной интерпретации высказывает и Верховный суд РФ, касаясь запретов доказывания. Он отмечает, что УПК РФ не предусматривает принцип, согласно которому истина должна достигаться любой ценой. Но реальный институт запретов доказывания в уголовном процессе РФ весьма далек от своей теоретической модели. На самом деле открытое или замаскированное нарушение прав и свобод подозреваемого, обвиняемого рядовое явление. Между тем знания о совершенном преступлении и виновности обвиняемого, которые добыты любой ценой, в частности, насильственно исторгнутым признанием вины обвиняемым, не могут быть признаны истиной ни по 24 юридическим, ни по нравственным основаниям, если они и соответствуют действительности. Незаконные средства неминуемо влекут незаконные последствия. Любая цена - это чаще всего применение к подозреваемому, обвиняемому насильственных методов вымогательства признания вины получение заранее ожидаемых результатов "доказывания", подтверждение подозрения или сформулированного обвинения. Необходимым условием истинности показаний является свобода воли и волеизъявления, исключающая какое-либо насилие. Иное решение проблемы означает прямое поощрение произвола и беззакония, оправдание использования в уголовном процессе незаконно полученных результатов доказывания. Правовые требования, предъявляемые к содержанию и форме доказательств (их относимости и допустимости), в уголовном процессе должны быть едиными и не зависеть от категории уголовных дел, по которым производится доказывание. Необходимо обосновать и надежность аргументов, оперируя которыми субъект доказывания подтверждает правильность своих выводов. Эта сторона познавательной деятельности, обращенная к будущему адресату доказывания, явственно просматривается уже в деятельности по собиранию доказательств. Обоснование доброкачественности аргументов, то есть допустимости и достоверности доказательств, осуществляется следователем, хотя и не окончательно, уже в момент получения доказательств. Так, допрашивая свидетеля, следователь фиксирует данные о нем, показывающие, что информация получена от надлежащего источника (субъекта, не страдающего физическим или психическим недостатками). Он отражает условия допроса, место проведения, время, продолжительность, характер вопросов, констатирующие такой признак допустимости, как законность получения доказательства. Следователь вносит в протокол уточнения и удостоверение допрашиваемым верности сделанной в нем записи, что свидетельствует о правильном, неискаженном уяснении смысла сообщения. Поэтому нельзя считать, что, собирая доказательства, следователь заботится только об их допустимости, откладывая оценку их достоверности на завершающий этап расследования. Законные средства получения доказательства признаются одной из гарантий правосудия. "Плоды отравленного дерева" - так образно окрестили американские юристы доказательства, добытые обвинением с нарушением закона. Из закона следуют основания признания доказательств недопустимыми. Это может иметь место в следующих случаях: 1.Доказательство получено ненадлежащим субъектом вследствие нарушения закона о подследственности, подсудности и т. д. Например, при проведении следственных действий, без поручения о том следователя, прокурора; допроса лица следователем, не принявшим дело к производству или не включенным в группу следователей; проведение следственных действий и получение доказательств лицом, подлежащим отводу. Жердочкин С.С. обвинялся в неуважении к суду, выразившемся в оскорблении судьи при следующих обстоятельствах: 29.11.2002 в 14 часов 25 он, находясь в зале судебного заседания в комнате 17 Похвистневского федерального суда, расположенного по адресу: ул. Н. Полевая, 28, г. Похвистнево, после оглашения в отношении него приговора судьей Акининой О.А., согласно которому он осужден по ст. 30 ч. 3, ст. 158 ч. 2 п.п. «а», «б», «в», «г» УК РФ к 4 годам лишения свободы, выражая явное неуважение к суду, умышленно выражался нецензурной бранью в адрес судьи Акининой О.А., оскорблял судью Акинину О.А. неприличными высказываниями, чем унизил честь и достоинство судьи. В продолжение своих действий Жердочкин С.С. при конвоировании из зала судебного заседания продолжал оскорблять судью в неприличной форме, унижая ее честь и достоинство. Подсудимый Жердочкин С.С. в судебном заседании вину не признал и показал, что 29.11.2002, выслушав приговор суда под председательством Акининой О.А. по делу о покушении на кражу из квартиры Ивановой, где он не признавал вину, возмутившись, что его осудили, в чем он считал виновной потерпевшую Иванову, которая давала в отношении него ложные показания в суде, он выплескивал свои эмоции в адрес Ивановой, присутствовавшей в зале судебного заседания, выражался нецензурно в адрес последней, но не судьи. Потерпевшая Акинина О.А. в судебном заседании показала, что после оглашения приговора 29.11.2002 в зале судебного заседания, где не присутствовала потерпевшая Иванова, подсудимый Жердочкин выражался в ее адрес оскорбительными словами: «лахудра» и пр., и грубой нецензурной бранью, называя ее на ты, упрекая ее в вынесении обвинительного приговора, угрожая, что ей это так не пройдет, причем в это время глядел ей в лицо, обращался именно к ней, чем унизил ее честь и достоинство. В зале судебного заседания две двери. Когда после оглашения приговора и начала оскорбления со стороны Жердочкина она вышла из первой двери и шла по коридору мимо второй двери, откуда конвой выводил Жердочкина, он продолжал кричать все это в ее - Акининой, проходившей мимо него, адрес. Свидетель Акташева Л.В. в судебном заседании показала, что после оглашения приговора в отношении подсудимого 29.11.2002, где в судебном заседании она участвовала как секретарь судебного заседания, Жердочкин, который возмущался вынесением обвинительного приговора, нецензурно обзывал судью Акинину, а также обзывал ее дурой, дыркой, причем обращался именно к ней, махал в ее сторону руками. Хотя события, указанные в обвинении (кроме времени события), подтвердились, что следует из показаний потерпевшей и свидетелей, однако суд отвергает доказательства, представленные стороной обвинения по следующим причинам. Согласно ч. 2 ст. 1 УПК РФ порядок уголовного судопроизводства, установленный УПК РФ является обязательным, в том числе для органов дознания и прокуратуры. В соответствии со ст. 14 ч. 1 УПК РФ виновность в совершении преступления должна быть доказана в предусмотренном УПК РФ порядке. В соответствии со ст. 7 ч. 3 УПК РФ нарушение норм 26 УПК РФ прокурором, органом дознания или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств. Согласно ст. 75 УПК РФ недопустимые доказательства (доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ) не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения. Согласно ст. 150 ч. 3. ст. 151 ч. 3 п. 4 УПК РФ по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 297 УПК РФ, дознание производится дознавателями органов службы судебных приставов Министерства юстиции Российской Федерации. Такая служба создана и существует и в г. Похвистнево. Согласно ст. 146 УПК РФ при наличии повода и основания дознаватель с согласия прокурора возбуждает уголовное дело, о чем выносится постановление. Таким образом, при поступлении заявления от потерпевшей Акининой в прокуратуру прокурор должен был его направить в службу судебных приставов г. Похвистнево, однако межрайонный прокурор направил (а не поручил дознание) данное заявление для принятия решения в порядке ст. 145 УПК РФ в Похвистневский ГОВД, где дознаватель ОД Похвистневского ГОВД возбудила дело № 9.12. с которым согласился и прокурор. Впоследствии дознание вела дознаватель ГОВД и направила прокурору обвинительный акт с материалами дела для направления в суд. По смыслу ст. 223-226 УПК РФ после проведения дознания в установленном УПК РФ порядке уголовное дело с обвинительным актом, который, по сути, является обвинением, направляется в суд, т.е. прежде чем суд проверяет представленные доказательства по делу и принимает решение о виновности, должно быть проведено дознание с соблюдением указанных норм УПК, направленное на получение доказательств, которые оцениваются судом, в том числе с точки зрения их допустимости. Согласно ст. 50 Конституции РФ при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Согласно п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31.10.1995 г. «О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия» доказательствами, полученными с нарушением закона, признаются доказательства, при собирании и закреплении которых нарушен порядок, установленный уголовно-процессуальным законодательством, или собирание и закрепление доказательств осуществлено ненадлежащим лицом или органом. Таким образом, ненадлежащий неправомочный орган и лицодознаватель не службы судебных приставов, а ГОВД возбудил уголовное дело и провел дознание, поэтому не может быть признано законным возбуждение дела ненадлежащим дознавателем, уголовное дело не может считаться возбужденным, а доказательства, полученные во время такого дознания, не могут считаться допустимыми. Таким образом, не соблюдена в соответствии с нормами УПК РФ предварительная процедура получения доказательств обвинения, которые суду предстояло исследовать. Получение же судом непосредственно доказательств без возбужденного в законном порядке дела и установления причастности к 27 преступлению проведенным в законном порядке дознанием УПК РФ, без предъявления обвинения, каковым является обвинительный акт, не предусмотрено. Поэтому доказательства обвинения, на которые ссылается обвинение в обвинительном акте — протоколы допроса Акининой, Жердочкина, Мусина, Акташевой, Нечаева - и на которые не ссылается, но документы приобщены - протокол судебного заседания по прежнему делу в отношении Жердочкина, - не могут быть признаны допустимыми. Таким образом, в связи с изложенным причастность Жердочкина к совершению преступления, указанного в обвинении, не установлена досудебным производством в предусмотренном УПК РФ порядке, что исключает возможность суду вынести обвинительный приговор даже при изложенных выше показаниях потерпевшей и свидетелей. Установление же причастности к преступлению только в суде без предварительного расследования в форме дознания не является достаточным основанием для вынесения обвинительного приговора1. В практике встречаются случаи, когда следователи с разрешения руководства привлекают своих, коллег для одновременного проведения обысков, выемок документов, задержаний и допросов подозреваемых. Поскольку такая помощь носит разовый характер, постановление о создании следственной группы не выносится. Эта практика недопустима. УПК предусматривает возможность собирания и закрепления доказательств только следователем, принявшим дело к своему производству. Исключение из этого правила представляют случаи производства следственных действий органом дознания по письменному поручению следователя, а также следователями, работающими в составе следственной группы. Органами следствия Евстигнеев, Яковлев и Пашкеев обвинялись в убийстве группой лиц с особой жестокостью. По постановлению Хабаровского краевого суда от 26 января 2004 г. уголовное дело в отношении Евстигнеева, Яковлева и Пашкеева, обвинявшихся в совершении преступления, предусмотренного п.п. "д", "ж" ч. 2 ст. 105 УК РФ, возвращено прокурору Хабаровского края для устранения препятствий его рассмотрения судом. Суд сослался на то, что допущенные следственным органом нарушения закона, а именно: принятие ненадлежащим лицом решений о привлечении упомянутых лиц в качестве обвиняемых, о предъявлении обвинения и составлении обвинительного заключения, отсутствие в обвинительном заключении указаний о мотиве преступления и всех обстоятельствах его совершения, достоверных данных о личности обвиняемого Пашкеева, являются существенными и неустранимыми в судебном заседании, исключают возможность постановления по делу приговора или вынесения иного решения. Прокурор в кассационном представлении поставил вопрос об отмене данного постановления. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 20 апреля 2004 г. оставила кассационное представление без удовлетворения, указав следующее. Вывод суда о существенных нарушениях следственным 1 Учись не делать ошибок. Нижний Новгород.2004, с.40-43. 28 органом требований уголовно-процессуального закона, неустранимых в судебном заседании и потому исключающих постановление законного и обоснованного приговора или вынесение иного решения, соответствует материалам дела, которым была дана правильная оценка. Как установил суд, решение заместителя прокурора г. Комсомольска-на-Амуре о создании следственной группы в составе следователей прокуратуры К. и С. с момента вынесения соответствующего постановления от 18 сентября 2003 г. и до окончания расследования по делу и составления обвинительного заключения не претерпело каких-либо изменений, в том числе по составу следственной группы, руководителем который был назначен следователь К., принявший дело к своему производству сразу после его возбуждения 16 сентября 2003 г. В этом случае согласно ст. 163 УПК РФ только следователь К. как руководитель следственной группы имел полномочия, в частности, принимать решения о привлечении лица в качестве обвиняемого и об объеме предъявляемого обвинения, составлять обвинительное заключение. Тем не менее, 22 сентября 2003 г. в нарушении данного закона без надлежащего решения компетентного лица об изменении состава следственной группы дело к своему производству принял следователь Б. Он начал предварительное следствие вне следственной группы и без объявления обвиняемым об изменении ее состава. Как правильно отмечено в постановлена Хабаровского краевого суда, Б. по собственной инициативе, не обладая полномочиями, которыми наделен руководитель следственной группы, вынес постановления о привлечении Евстигнеева, Яковлева и Пашкеева в качестве обвиняемых, сам определил объем предъявляемого обвинения, а в последующем и составил обвинительное заключение1. Расследование уголовных дел, по которым обязательно производство предварительного следствия, нередко вначале производится дознавателями. Дознаватели при этом иногда выходят за пределы своих полномочий, и проводят следственные действия, не относящиеся к их компетенции, или осуществляют их после истечения срока, в течение которого может вестись дознание до передачи дела по подследственности. Эти нарушения закона дают суду право признать доказательства полученными ненадлежащими органами, а значит и недопустимыми. В настоящее время в отношении деятельности защитника адвоката по выявлению обстоятельств и собиранию доказательств в интересах защиты подозреваемого, обвиняемого или представительства потерпевшего и оказания им квалифицированной юридической помощи используют различные процессуальные термины; параллельное расследование или следствие2, частные расследовательские меры 3, адвокатское расследование1, Бюллетень Верховного суда РФ. № 2., 2005. С.18. Горя Н.Принцип состязательности и функции защиты в уголовном процессе. Советская юстиция, 1990, № 7.С.22; Маркина Е.А.Доказывание//Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ/ Под.редА.Я.Сухарева.М.,2002.С.170;Болтошев Е.Д.К вопросу о состязательности в досудебных стадиях уголовного судопроизводства// Российский судья.2001. № 10.С.17. 3 Борщевский М.Ю.Организация и деятельность адвокатуры в России.М.,1997.С.82-83; Бойков А.Д.Третья власть в России.М.,1999.С.280. 1 2 29 познавательно-поисковая деятельность адвоката 2, поисковая деятельность защитника и т.д. Важно подчеркнуть, что, с одной стороны, ни один из приведенных терминов не использовали в российском законодательстве, а с другой стороны не все перечисленные термины имеют право на жизнь в теории и особенной на практике. Введение параллельного расследования повлекло бы разрушение принципа публичности в уголовном судопроизводстве, так как возбуждение уголовного преследования и причинно связанная с ним борьба с преступностью перестали бы быть прерогативой государства. Это исключительное право ему пришлось бы» разделить « с адвокатом, которому была бы представлена возможность производить параллельное расследование, Большего абсурда и представить невозможно: государство своим законодательством представляет адвокатуре в лице адвокатов право возбуждать и расследовать уголовные дела наряду, параллельно с аналогичной деятельностью, осуществляемой органами дознания, предварительного следствия или прокурорами. Такого никогда и нигде и близко не было, тем более в современных демократических государствах3. 2. Данные по делу получены без проведения следственных действий, следственные действия проведены без возбуждения уголовного дела и из источников, не указанных в ч. 2 ст. 74 УПК РФ. Московский районный суд г. Чебоксары ( судья Иванов А.И. ) оправдал Шарипова У.М., который обвинялся в том, что он в неустановленное время, в неустановленном месте, у неустановленного следствием лица незаконно, с целью сбыта приобрел 13,933 грамма наркотического средства - героина, которое с целью сбыта, хранил при себе, и 4 октября 2001 года около 15 часов в квартире 5 дома 17 по ул. Социалистической г. Чебоксары незаконно сбыл данное наркотическое средство Амбарцумяну Г.Л., т.е. в совершении незаконных приобретения и хранения в целях сбыта наркотических средств в особо крупном размере по ст. 228 ч. 4 УК РФ. По версии обвинения вина Шарипова У.М. в совершении инкриминируемого ему преступления доказана совокупностью доказательств: показаниями свидетелей Амбарцумяна Г.Л., Логанова В.П., Цветкова И.М., Ятманова Н.Т., Димитриева Ю.П., Пискунова Н.К., Смирнова А.В., Арефьева А.М.; рапортом сотрудника милиции об изъятии у Шарипова У.М. 300 долларов США; протоколом личного досмотра Амбарцумяна Г.Л., согласно которому он добровольно выдал 2 свертка с белой порошкообразной массой; протоколом личного досмотра Шарипова У.М., в соответствии с которым у него изъято 300 долларов США; протоколом осмотра изъятых предметов; заключением эксперта № 1122 от 25 октября 2001 года, согласно которому вещество в двух свертках является наркотическим средством - героином массой соответственно 7,920 и 6,013 Томин В.Т.Острые углы уголовногог судопроизводства.М.,1991.С.192; Мартынчик Е.Г.,Колоколова Э.Е. Российская адвокатура на переломе веков( сравнительно-правовое расследование)//Адвокатская практика.2001.№2, С.6-7. 2 Краснова Н.В. Познавательно-поисковая деятельность защитника// Адвокатская практика.2002.№ 12. 3 Адвокатская практика.2005.№1.С.10. 1 30 грамма; протоколом пометки денежных купюр, согласно которому Амбарцумяну Г.Л. в рамках оперативно-розыскного мероприятия «проверочная закупка» вручены 3 помеченные купюры достоинством 100 долларов каждая для приобретения наркотического средства - героина. В предъявленном обвинении подсудимый Шарипов У.М. в ходе предварительного расследования вину не признавал. В судебном заседании Шарипов У.М. вину также не признал и суду показал, что в начале сентября 2001 года днем он около бильярдной, расположенной на территории центрального колхозного рынка г. Чебоксары по ул. Гагарина, передал своему знакомому Амбарцумяну Г.Л. на 2 недели в долг 10 000 рублей, которые занял у брата, Шарипова У.М. 1-2 октября 2001 года он на рынке встретил Амбарцумяна Г.Л. и на повышенных тонах попросил его вернуть долг, так как он просрочил время возврата долга, и по просьбе должника оставил номер телефона Юнусова. 4 октября в дневное время он пришел к Юнусову. В это время позвонил Амбарцумян, предложил вернуть долг и сообщил свой адрес. Он на такси приехал к Амбарцумяну в квартиру 5 дома 17 по ул. Социалистической, где последний передал ему, возвращая долг, 300 долларов США, обещая оставшуюся 1000 рублей вернуть попозже. В квартире они с Амбарцумяном Г.Л. были одни около 10 минут, а затем Амбарцумян проводил его до выхода из подъезда, и он на той же автомашине уехал. Наркотические средства он Амбарцумяну не продавал, наркотики не употребляет, ни у кого их не приобретал и никому не сбывал. На ул. М. Залка вышел из автомашины и был задержан сотрудниками милиции, которые изъяли у него 300 долларов США. При передаче денег в долг договор не составлялся, и с Амбарцумяна он расписки не требовал, так как знаком с ним с 1996 года, ранее неоднократно отдавал товар ему на реализацию, и последний всегда выполнял свои обязательства. Считает, что основанием для его задержания явились только показания свидетеля Амбарцумяна Г.Л., который оговорил его в ходе следствия, затем скрылся, чтобы, таким образом не рассчитываться по долгам и избежать уголовной ответственности по ст. 228 УК РФ, так как у него, как оказалось, в этот день были изъяты наркотические средства. По его мнению, следствие велось с обвинительным уклоном, не добыты доказательства совершения им преступления. Так, из оглашенных в суде показаний свидетеля Амбарцумяна Г.Л. данных им в ходе предварительного следствия, следует, что 4 октября 2001 года ему домой, позвонил Шарипов У.М., которого он попросил принести героин. Затем сотрудники милиции передали ему для проведения контрольной закупки наркотика 300 долларов США. Около 15 часов к нему в квартиру 5 дома 17, ул. Социалистической пришел Шарипов У.М., продал ему 2 полиэтиленовых свертка с героином за 300 долларов и ушел. Через несколько минут, он добровольно выдал данные свертки с наркотиком в присутствии понятых сотрудникам милиции. Из показаний свидетеля Цветкова И.М. следует, что 4 октября 2001 года он совместно с Ятмановым Н.Т. участвовал в проведении оперативнорозыскных мероприятий, проводимых ОБНОН КМ МВД ЧР. Около 15 часов 31 30 минут, находясь в служебной автомашине возле дома 72, ул. Гражданской, получил по рации сообщение о необходимости задержания мужчины, который выйдет из автомашины «Жигули», и приметы пассажира. Они задержали, как оказалось Шарипова У.М. и в присутствии понятых произвели его досмотр, непосредственно перед проведением его предложили досматриваемому выдать запрещенные в обороте предметы, в том числе наркотики, но он ничего не выдал. В ходе досмотра у Шарипова были изъяты 300 долларов. Протокол досмотра Шарипова составлял он лично, кроме 300 долларов США у него ничего обнаружено и изъято не было. Свидетели Димитриев Ю.П. и Пискунов Н.К. в своих показаниях подтвердили их участие в качестве понятых при досмотре Шарипова У.М.. в ходе, которого изъято 300 долларов США. Смирнов А.В. и Арефьев А.М. допрошенные в качестве свидетелей в ходе предварительного расследования, пояснили, что 4 октября 2001 года они по приглашению сотрудников милиции присутствовали при досмотре Амбарцумяна ГЛ. в квартире 5 дома 17 по ул. Социалистической, в ходе которого последний добровольно выдал 2 свертка, перевязанных черными нитками, в которых находился порошок белого цвета. Данные свертки были упакованы и опечатаны, и они расписались на упаковках. Как показал свидетель Плешков В.В., являющийся работником милиции, в отделе ОБНОН КМ МВД ЧР уже несколько лет имелась информация о том, что Шарипов занимается сбытом наркотиков. 4 октября 2001 года руководством ему было поручено проведение контрольной закупки наркотических средств у Шарипова. Для этого Амбарцумян ГЛ.. добровольно согласившийся оказать содействие органам МВД позвонил Шарипову, договорился о приобретении героина за 300 долларов США, которые были ему, переданы в присутствии понятых. После сбыта Шариповым 2 свертков с героином Амбарцумяну последний, в своей квартире добровольно выдал наркотики. Выданные Амбарцумяном свертки он отвез на исследование, сам их не взвешивал. Оперуполномоченный ОБНОН КМ МВД ЧР Музыкантов С.А. допрошенный в качестве свидетеля, показал, что по имеющейся оперативной информации было известно, что Шарипов У.М.занимался сбытом героина, в том числе и Амбарцумяну. По поручению следователя после возбуждения уголовного дела он допросил свидетеля Логанова В.П. в период с 15 часов до 16 часов. Несоответствие по времени он может объяснить тем, что часы сотрудников могли показывать разное время. В настоящее время Амбарцумян находится в розыске. Шарипов У.М., отрицая вину в незаконных приобретении, хранении и сбыте героина, последовательно в ходе предварительного расследования и в судебном заседании показал, что действительно получил от Амбарцумяна Г.Л. 300 долларов США в счет возмещения долга, так как последний занимал у него в начале сентября 2001 года 10 000 рублей. Данные показания согласуются с показаниями его брата Шарипова У.М., а также свидетелей: Ахмаджанова Д.Т.. Мавизова М.М., Додова М.И., Юнусова У.К., подтвердивших наличие долга у Амбарцумяна Г.Л. перед Шариповым. 32 Данные доводы обвинением не опровергнуты, поскольку, согласно оглашенным показаниям Амбарцумяна Г.Л., данным им в ходе предварительного следствия, этот вопрос не выяснялся, в протоколах допросов не отражен. Свидетель Викторов пояснил в той части, что Амбарцумян о наличии у него долга перед Шариповым ничего не сообщил, очную ставку между ними он не провел, так как не было переводчика, и Амбарцумян отказался встречаться с Шариповым. В отношении Амбарцумяна Г.Л. возбуждено уголовное дело, и он в настоящее время находится в розыске. К показаниям свидетеля Анисимова Э.П. о том, что Амбарцумян устно сообщил об отсутствии долговых обязательств перед Шариповым, но эти слова он в протокол не внес, так как посчитал несущественными, суд относится критически, они не подтверждаются никакими другими доказательствами. Судом также установлено, что в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий непосредственно факт передачи Шариповым наркотических средств Амбарцумяну не документировался, что подтвердили в своих показаниях свидетели Анисимов Э.П., Викторов Д.В., Бочкин А.Л. Свидетели Плешков В.В., Анисимов Э.П., Викторов Д.В., Бочкин А.Л., Музыкантов С.А. очевидцами факта передачи наркотиков не были, их показания производны от показаний свидетеля Амбарцумяна и не могут служить опровержением доводов защитника и подсудимого о непричастности последнего к совершению преступления. Только одни показания свидетеля Амбарцумяна, данные в ходе следствия, не подтвержденные другими доказательствами, не могут послужить основанием для постановления обвинительного приговора, поскольку сомнительные доказательства не могут быть положены в основу обвинения. В данном случае выводы обвинения носят предположительный характер. Из показаний свидетеля Николаева А.В. следует, что к исследованию 2 свертков с изъятым у Амбарцумяна Г.Л. веществом он приступил не ранее 17 часов 30 минут и закончил не ранее 19 часов 00 минут, после чего он только составил справку. Следователю о результатах исследования он мог сообщить лишь после составления справки. Свидетель Бочкин пояснил, что согласно отдельному поручению следователя он 4 октября 2001 года именно в период с 15 часов 40 минут до 16 часов допросил свидетеля Логанова В.П., он предполагает, что несоответствие во времени может быть связано с разными показаниями времени на часах у сотрудников. Свидетель Анисимов Э.П., также по поручению следователя допросил в период с 16 часов 30 минут до 17 часов Амбарцумяна Г.Л., а с 19 часов до 19 часов 20 минут его вновь допросил Викторов Д.В. Таким образом судом было установлено, что следователь и оперативные работники провели ряд следственных действий до возбуждения уголовного дела. В соответствии со ст. 75 УПК РФ недопустимыми доказательствами являются доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Основанием для признания доказательств недопустимыми является нарушение предусмотренных законом условий и порядка проведения следственного действия как способа 33 собирания доказательств. В силу требований ст. 50 ч. 2 Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона. Суд пришел к выводу о нарушении уголовно-процессуальных норм органами предварительного следствия при возбуждении уголовного дела без законных на то оснований, поскольку уголовное дело было возбуждено и в постановлении указано масса наркотического вещества-13,933 гр.- до того момента, когда этот наркотик был изъят и подвергнут исследованию. Таким образом, в ходе судебного следствия установлено, что фактически уголовное дело не могло быть возбуждено ранее 19 час.00 мин. И все доказательства собранные до указанного времени, а именно постановление о возбуждении уголовного дела, протокол личного досмотра Амбарцумяна Г.Л., протокол личного досмотра Шарипова У.М., протоколы допросов свидетелей Амбарцумяна Г.Л., протокол допроса свидетеля Логанова В.П., протокол допроса Цветкова И.Л., протокол допроса свидетеля Ятманова Н.Т.- следует признать недопустимыми как полученные с нарушением норм уголовно-процессуального закона1. Суд пришел к выводу о недопустимости рассмотрения в качестве доказательств сведений, полученных в результате действий, которые закон не предусматривает для определенной стадии уголовного производства. Следователем были допущены грубые нарушения, связанные с несоблюдением процедуры возбуждения уголовного дела: в нарушение требований ст. 112 УПК РСФСР (ч. 2 ст. 146 УПК РФ) в постановлении о возбуждении уголовного дела не было указано время составления процессуального документа, что позволило скрыть выявленные несоответствия при утверждении обвинительного заключения. Свидетели Амбарцумян Г.Л., Логанов В.П., Цветков И.М., Ятманов Н.Т. были допрошены до фактического момента возбуждения уголовного дела, в то время как уголовно-процессуальным законодательством предусмотрена такая возможность производства лишь ряда следственных действий в исключительных случаях (осмотр места происшествия, освидетельствование и назначение экспертиз). В ходе предварительного следствия были допрошены в качестве свидетелей брат обвиняемого, а также Додов, Ахмаджанов и Мавизов, которые подтвердили доводы обвиняемого Шарипова о том, что в начале сентября 2001 года Амбарцумян Г.Л. брал у него в долг 10 000 руб. При этом органом следствия указанные доводы каким-либо образом опровергнуты не были, кроме того, Амбарцумян Г.Л. в этой части не допрашивался. В соответствии со ст. 49 Конституции РФ, ст. 13 УПК РСФСР (ст. 14 УПК РФ) лицо считается невиновным, пока его виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на Уголовное дело по обвинению Шарипова У.М. Архив Московского районного суда гор. Чебоксары за 2003 г. 1 34 стороне обвинения. Все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном УПК РФ, толкуются в пользу обвиняемого. Таким образом, органом предварительного следствия не были полно, всесторонне и объективно исследованы все обстоятельства дела, доводам обвиняемого Шарипова не была дана надлежащая оценка. Как установлено, личный досмотр Шарипова и Амбарцумяна был проведен в рамках административного законодательства, в соответствии с требованиями ст. 239, 243, 244 КоАП РСФСР (ст. 27.1, 27.7, 27.10 КоАП РФ), которые предусматривают возможность задержания лица, производства личного досмотра, досмотра вещей, транспортных средств и изъятия вещей и документов в целях пресечения административных правонарушений. Статья 44 КоАП РСФСР «Незаконный оборот наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов» (ст. 6.8 КоАП РФ) устанавливает ответственность за незаконное приобретение или хранение наркотических средств. Проведенное ОБНОН мероприятие «проверочная закупка» не было оформлено в порядке, регламентированном ст. 10 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности», в частности, не было заведено дело оперативного учета, что повлекло за собой признание протоколов личного досмотра Шарипова и Амбарцумяна недопустимыми доказательствами1. В ходе судебного следствия необходимо внимательно анализировать доказательства с точки зрения соблюдения процессуального порядка и условий их собирания в стадии предварительного расследования и, конечно, в ходе самого судебного следствия. Особое внимание должно быть уделено тем доказательствам, процессуальная процедура формирования которых не повторяется в судебном заседании. Речь идет, прежде всего, о протоколах следственных действий, являющихся доказательствами по уголовному делу (ст. 74 УПК РФ). В большинстве случаев при производстве именно таких следственных действий допускаются отступления от требований закона. Некритическое отношение к этой стороне доказательств может привести к использованию в приговоре суда средств доказывания, не обладающих свойством допустимости. Нельзя согласиться с утверждением о доказательственном значении данных одорологии, облеченных в справку сотрудника соответствующего учреждения (органа милиции и др.), удостоверяющую факт выборки собакой по запаху человека или предмета, или же в форму так называемой "одорологической" экспертизы, поскольку в действительности содержанием любой из таких форм является признание доказательственного значения самого акта выборки собакой по запаху человека или предмета. В контексте рассматриваемого вопроса принципиальное значение имеет следующее положение, содержащееся в определении Верховного Суда СССР по одному из конкретных дел: "Факт привода служебно-розыскной Учись не делать ошибок. Нижний Новгород, 2004. с.24-29. Автор данной работы участвовал на первом судебном процессе, в качестве государственного обвинителя, и имеет отличное от приговора мнение. Шарипов У.М. на первом процессе был признан виновным в совершении преступления и приговорен к 8 годам лишения свободы. 1 35 собаки к дому Фадеевых не может служить доказательством против Фадеева"1. Лицо, у которого до возбуждения уголовного дела было получено объяснение, должно быть допрошено в ходе предварительного расследования, поскольку использование объяснений вместо показаний свидетелей (потерпевших, обвиняемых) недопустимо, так как в противном случае будет иметь место подмена доказательства определенного вида материалами предварительной проверки. В то же время, на практике могут встретиться случаи, когда лицо, давшее объяснение, не представляется возможным допросить, например, в связи с его смертью. В этом случае могут быть найдены и другие доказательства, в том числе и производные. Но будет ли оправдан в этих условиях отказ от использования в качестве доказательства очевидца события? Думается, что нет2. Суд обязан признать доказательства недопустимыми, если установит, что они получены в результате действий, не предусмотренных УПК РФ. Из приговора судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РТ по банде «Хади Такташ»: «В конце октября - начале ноября 1999 года Галиакберов Р., ранее неоднократно совершивший убийства, дал указание и организовал убийство Марушкина В.И., который являлся активным участником группировки «Павлюхина» и конкурентом преступной организации Галиакберова Р. в торговле наркотиками. Кроме того, Марушкин В. занимался привлечением в группировку «Павлюхина» подростков, проживавших на территории, считавшейся среди группировок территорией группировки «Хади Такташ», осуществляя определенное препятствие вхождению новых членов в группировку «Хади Такташ». Галиакберов Р. обещал выплатить за убийство Марушкина В. 5 000 долларов США в качестве вознаграждения. Органы предварительного расследования в обоснование вины подсудимым по этому эпизоду сослались на распечатку видеозаписи опроса подозреваемого Новицкого А., произведенного начальником отделения ОУР Вахитовского РУВД, Гиголяном У.М. 13 ноября 1999 года по поручению следователя в порядке ст. 127 УПК РСФСР, на показания Гиголяна У., Джарулова Т., проводивших и фиксирсвавших на видеокассеты этот опрос, на заключение фоноскопической эксперта; экспертизы по исследованию видеокассет. Однако, эти доказательства, как полученные с нарушением закона, в соответствии с ч. З ст.69 УПК РСФСР не могут быть положены в основу обвинительного приговора. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности», содержит ограниченный перечень оперативно-розыскных мероприятий допустимых при осуществлении оперативно-розыскной деятельности, не предусматривает возможность бесед оперативных работников милиции с Сборник Постановлений Пленума и определений коллегии Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса.М.,1964, с.152. 1 2 Кузнецов Н.П., Доказывание в стадии возбуждения уголовного дела.Воронеж.1983.с.68. 36 подозреваемыми в совершении преступлений, задержанных в соответствии с уголовно-процессуальным законом. Задержание и допрос подозреваемых органом дознания возможны, но по правилам ст.119 УПК РСФСР. Однако, в таком случае необходимо было руководствоваться и другими требованиями уголовно-процессуального закона, в частности статьей 51 УПК РСФСР. При разъяснении 11 ноября 1999 года Новицкому А. его прав, предусмотренных ст.46 УПК РСФСР и ст.51 Конституции РФ, он заявил, что желает иметь защитника с момента задержания. Как видно из протокола, задержан Новицкий А. был также 11 ноября 1999 года. Поэтому при допросе подозреваемого органом дознания 13 ноября 1999 года, чем фактически и являлась беседа, необходимо было обеспечить участие защитника. Из просмотренных в судебном заседании видеокассет с записями беседы видно, что Новицкому А. его право на участие в этом следственном действии защитника не разъяснялось. А вся беседа велась практически без адвоката. В связи с тем, что сама беседа была проведена с нарушением уголовно-процессуального закона и не может быть положена в обоснование обвинительного приговора, из числа доказательств подлежат исключению и производные от этой беседы показания работников милиции, принимавших в ней участие, а также заявление Новицкого А. на имя прокурора города Казани от 13 ноября 1999года и заключение фоноскопической экспертизы»1. Нередко работники милиции, имея достаточные основания для возбуждения уголовного дела и производства обыска или выемки, предпочитают прибегать к "досмотру", "изъятию" в целях получения вещественных доказательств или документов. Составляющиеся при этом протоколы "досмотров", "изъятий" УПК не предусмотрены. В результате предметы и документы становятся недопустимыми доказательствами. Представленные вместе с жалобой, заявлением о возбуждении уголовного дела документы, вещи и др. могут использоваться в качестве доказательства только тогда, когда после возбуждения уголовного дела лица, представившие эти материалы, были допрошены, установлено, кем, когда, где и при каких обстоятельствах были обнаружены представленные вещи, документы и т. п.. Необходимым условием использования представленных вещей в качестве доказательств является соответствующее постановление о приобщении их к делу в качестве вещественных доказательств. Предмет приобретает статус вещественного доказательства на основании решения о приобщении его к делу в качестве вещественного доказательства, которое формируется в постановлении лица, производящего дознание, следователя, прокурора. Не являются вещественными доказательствами образцы для сравнительного исследования, получаемые при совершении следственных действий в порядке ст. 202 УПК РФ. 3.Нарушены запреты, ограничения, установленные применительно к отдельным источникам доказательства. 1 Уголовное дело 02 п-01/5 2002 г. Архив Верховного суда Республики Татарстан. 37 Закон устанавливает, кто не может допрашиваться в качестве свидетеля (ч. 3 ст. 56 УПК РФ). Принципиальное значение для уголовного процесса вообще и исключительно важную роль для успешного выполнения законным представителем функции защиты интересов несовершеннолетнего обвиняемого, в частности, имеет ст. 51 Конституции РФ: "Никто не обязан свидетельствовать против самого себя, своего супруга и близких родственников, круг которых определен законом". Она освобождает законного представителя от обязанности свидетельствовать против своего подзащитного и от выполнения несовместимых с его процессуальной сущностью и собственными интересами процессуальных функций. 4.Когда в качестве свидетеля допрашивается лицо, которое фактически подозревается допрашиваемым в совершении преступления, но процессуально его положение как подозреваемого или обвиняемого не оформлено, а предметом допроса является выяснение у лица его причастности к преступлению. В этом случае нарушается привилегия против самообвинения (ст. 51 Конституции РФ). Ст. 51 Конституции РФ устанавливает два правила, имеющие чрезвычайное значение для положения личности в уголовном процессе. Согласно одному из них, лицо, которое привлечено или может быть привлечено к участию в деле в качестве обвиняемого или подозреваемого, не обязано давать показания против самого себя, то есть обладает "правом на молчание". Вовторых, от обязанности давать свидетельские показания освобождаются супруг и близкие родственники подозреваемого и обвиняемого. 5.Нарушены процессуальные правила собирания, проверки доказательств и фиксирования проведенных процессуальных действий в соответствующих документах. Безусловно, лишаются юридической силы доказательства, полученные в результате проведения следственного действия, без возбуждения уголовного дела, без получения санкции прокурора или решения суда на его проведение, если такая санкция предусмотрена законом, если следственное действие проведено без соблюдения установленного порядка, особенно, если это привело к нарушению или ограничению права подозреваемого, обвиняемого на защиту (например, обвиняемый был лишен права на присутствие при допросе избранного им защитника, если лицам, участвующим в производстве следственного действия, не были разъяснены их права, при назначении экспертизы обвиняемому не было разъяснено право на ответ эксперта и т. п.); если нарушение порядка проведения следственного действия ставит под сомнение его результаты (потерпевший до предъявления ему опознаваемого не был допрошен о признаках, по которым он может опознать лицо, нападавшее на него), или допущены те или иные отступления от порядка предъявления для опознания. Судебная коллегия по уголовным делам Республики Татарстан в приговоре по банде « Хади Такташ» указала: «При этом судебная коллегия находит правильным довод адвоката Ситдиковой Л. о необходимости исключения из числа доказательств допроса потерпевшего Черножукова А.Л., проведенного 24 июля 2000 года. Из протокола следует, 38 что допрос по поручению следователя в порядке ст. 127 УПК РСФСР проведен в учреждении КИК-27 Донецкой области Украины сотрудником УВД г. Казани Крыловым А. Однако, в соответствии со ст. ст. 4-8 Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, подписанной в Минске 22 января 1993 года государствами, входящими в СНГ, в том числе Россией и Украиной, такой порядок допроса свидетелей и потерпевших, находящихся на территории другого государства, не предусмотрен. Согласно ч.4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора. Поэтому допрос Черножукова А. от 24 июля 2000 года, как доказательство, полученное с нарушением закона, в соответствии с ч. 3 ст.69 УПК РСФСР является не имеющим юридической силы и не может быть положен в основу обвинения, а также использоваться для доказывания. Вместе с тем, Черножуков А. в рамках расследуемого уголовного дела был допрошен в г. Казани в 1993 году, при этом уголовно-процессуальный закон нарушен не был»1. Признание судом недопустимыми доказательствами протоколов осмотра места происшествия, обыска, выемки как составленных с нарушением закона должно влечь за собой аналогичный вывод и относительно вещественных доказательств и документов, изъятых в ходе этих следственных действий, а также заключений экспертов, исследовавших эти объекты. Причем вещественные доказательства и документы, полученные посредством следственных действий, произведенных с нарушением закона, в дальнейшем могут быть приобщены и исследованы в точном соответствии с процессуальными нормами. Но это обстоятельство не может служить основанием для признания их допустимыми доказательствами. Очевидно, что нарушение правил получения доказательств, основанных на конституционных гарантиях прав и свобод человека и гражданина, нарушающих неприкосновенность жилища, тайну переписки или затрагивающих иные права человека, безусловно, делает такие доказательства недопустимыми. Этот категорический запрет обусловлен не только необходимостью обоснования вывода о виновности на достоверных доказательствах, но и в значительной мере имеет целью обеспечить конституционные права и свободы человека, нравственные начала судопроизводства 2. Судья Чебоксарского районного суда Петров И.В. в приговоре по делу Дмитриева А.В. и Ильина Ю.И. обвиняемых по ст.161 ч.2 п.п. «а, г» УК РФ указал: « Судом не может быть положен в основу приговора протокол осмотра места происшествия, как недопустимое доказательство, поскольку оно получено с нарушением ч.5 ст.177 УПК РФ: Уголовное дело № 02 п-01/5 2002 г. Архив Верховного суда Республики Татарстан. Калмаев Л.Недостатки и ошибки в рассмотрении уголовных дел по первой инстанции. Советская юстиция, № 11, 1988, с.10. 1 2 39 осмотр жилища произведен без согласия проживающих в нем лиц, при отсутствии судебного решения»1. Не будет нарушением процессуальных правил собирания, проверки доказательств и фиксирования проведенных процессуальных действий в соответствующих документах технических отпечатков. Судебная коллегия по уголовным делам РТ по уголовному делу № 02 п-01/5 2002 г. указала «Довод, того же адвоката, о необходимости исключения из числа доказательств заключения биологической экспертизы в связи с тем, что тампон с веществом бурого цвета поступил на экспертизу под другим номером уголовного дела, является неубедительным, т.к. основан на очевидной технической опечатке. Из постановления о возбуждении уголовного дела от 13 ноября 1993 г. и других материалов видно, что делу был присвоен регистрационный номер -204220. При назначении же биологической экспертизы и, производного от этого, в заключении этой экспертизы был ошибочно указан номер 204202. Однако, и в постановлении и в заключении указано, что экспертиза проведена по факту ранения Черножукова А.Л.»2. У ч а с т и е п о н я т ы х в с л е д с т в е н н ы х д е й с т в и я х. В связи с повышением требований к законности и качеству проводимых следственных действий в стадии досудебного производства в новом процессуальном законодательстве, возрастет и важность института понятых при их производстве. Более значимым станет их роль в случаях отказа подозреваемого или обвиняемого от своих первоначальных признательных показаний, когда при рассмотрении дел судебными органами возникнет вопрос о выяснении законности и допустимости следственного действия как доказательство по делу, обстоятельств его проведения и т.д. путем допроса понятых. Поэтому к подбору понятых для участия в следственных мероприятиях следователь должен отнестись ответственно. Согласно процессуальному кодексу понятые не должны быть заинтересованными в исходе дела лицами, и которые, присутствуя в проводимом мероприятии, удостоверяют факт, содержание, ход и результаты следственного действия. Запрещается привлекать в качестве понятых: несовершеннолетних, участников уголовного судопроизводства и их родственников, представителей органов исполнительной власти, наделенных полномочиями на проведение ОРД и предварительного следствия. Понятыми подбираются лица без физических и медицинских ( в части зрения и слуха ) недостатков, изъявивших желание на участие без принуждения следователя, проживающие на территории, где проводится расследование. Немаловажным будет и принятие во внимание личностных характеристик понятого ( наличие постоянного места жительства и работы, положительная характеристика) и иных данных. Не рекомендуется, в целях последующего допроса органом предварительного расследования или судом, привлечь в качестве понятых: ранее судимых, случайно 1 2 Уголовное дело № 1-68/2005 г. Архив Чебоксарского районного суда. Уголовное дело № 02 п-01/5 2002 г.Архив Верховного суда Республики Татарстан. 40 оказавшихся на месте производства следственного действия лиц, намеревающихся выехать в другие места и т.д. Согласно новой редакции УПК РФ с участием понятых проводятся: осмотры, следственный эксперимент, обыск и выемка, осмотр и выемка почтово-телеграфных отправлений, осмотр и прослушивание фонограммы при контроле и записи телефонных и иных переговоров, предъявление для опознания и проверка показаний на месте. Вместе с тем Закон разрешает привлекать понятых и в остальных случаях по ходатайству участников судопроизводства или по своей инициативе. Вышеперечисленные следственные действия могут быть выполнены и без понятых, но в определенных случаях: в труднодоступной местности, при отсутствии надлежащих средств связи, если проведение мероприятия связано с опасностью для жизни и здоровья людей. Однако, в этих случаях применяются технические средства фиксации его хода и результатов. Если применение этих средств невозможно, равно неучастие понятых в следственном действии, эти обстоятельства должны быть зафиксировано в протоколе. 6.Недопустимы доказательства, полученные с применением насилия, угроз или иных незаконных мер, а равно создание опасности для жизни и здоровья участвующих в них лиц ( ст.164 ч.4 УПК РФ). Чезаре Беккариа писал: "...из двух лиц, одинаково невиновных или одинаково виновных, более физически сильный и смелый будет оправдан, а более слабый и робкий осужден на основании следующего рассуждения: "Я в качестве судьи должен был принять решение о том, кто из вас виновен в совершении некоего преступления. Ты - сильный, сумел выдержать боль, поэтому я тебя оправдываю. Ты - слабый, сдался, и я выношу тебе обвинительный приговор. Я понимаю, что признание, вырванное под пыткой, не имеет никакой силы. Но я вновь подвергну вас пытке, если вы не подтвердите своих прежних показаний". Еще одно странное следствие, с необходимостью вытекающее из применения пыток, заключается в том, что невиновный поставлен в худшие условия, чем виновный. Ибо если оба, подвергнуты пытке, то для первого любое решение судьи направлено против него: признание в совершенном преступлении повлечет его осуждение, а в случае непризнания он будет, хотя и оправдан, но после страданий от незаслуженной пытки. Для виновного же такое положение благоприятно уже по своей сути, так как, стойко выдержав пытку, он должен быть, оправдан как невиновный. И тем самым он сменил себе большее наказание на меньшее. Таким образом, невиновный, может только потерять, виновный же может и выиграть. Закон, санкционирующий пытку, - это закон, который призывает: "Люди, терпите боль, и если природа заложила в вас неистребимое чувство любви к самому себе, если она наделила вас неотъемлемым правом защищать самих себя, я порождаю в вас диаметрально противоположное чувство героическую ненависть к самим себе и я предписываю вам обвинять самих себя, говоря правду, даже когда будут разрывать вашу плоть и дробить ваши кости". Применение пыток, связано с желанием выяснить, не замешан ли 41 обвиняемый в других преступлениях, помимо тех, в которых он обвиняется: "Тебя обвинят в одном преступлении, следовательно, не исключено, что ты виновен в сотне других. Это сомнение меня тяготит. Я хочу рассеять его с помощью моего собственного критерия истины. Законы подвергают тебя пыткам, поскольку ты - преступник, поскольку ты мог быть преступником, поскольку я хочу, чтобы ты был им". Наконец, обвиняемого подвергают пытке, чтобы он назвал соучастников своего преступления. Но если доказано, что пытка негодное средство для получения правдивых показаний, то каким образом она может помочь выявить соучастников, для чего также необходимо выявить истинное положение вещей? Ведь человеку, обвиняющему самого себя, еще легче обвинить других" 1. Согласно свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (утвержден Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 43/173 от 9 декабря 1988 года). «Ни одно задержанное или находящееся в заключении лицо не должно подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания2. Никакие обстоятельства не могут служить оправданием для пыток или других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения или наказания. (Принцип 6). 1. Запрещается злоупотреблять положением задержанного или находящегося в заключении лица с целью принуждения его к признанию, какому-либо иному изобличению самого себя или даче показаний против любого другого лица. 2. Ни одно задержанное лицо не должно подвергаться во время допроса насилию, угрозам или таким методам дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения. (Принцип 21). Ни одно задержанное или находящееся в заключении лицо не должно даже сего согласия подвергаться каким-либо медицинским или научным опытам, могущим повредить его здоровью. (Принцип 22). Декларация о защите всех лиц от пыток и других, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания закрепила, что "любое заявление, которое, как установлено, было сделано под пыткой или в результате другого жестокого обращения и наказания, не может привлекаться в качестве свидетельства против лица, которого касается любое судебное преследование, или против другого лица, имеющего отношение к судебному преследованию". Особое значение, несомненно, имеют запреты применения запрещенных методов допроса обвиняемого. Принуждение может применяться постольку, поскольку допускается УПЗ. Угрозы применения недопустимых мер и обещание не предусмотренных законом выгод запрещены. Меры, которые 1 2 Чезаре Беккариа. Преступление и наказание. М.,1994.с.85 Термин "жесткие, бесчеловечные или унижающие достоинство виды обращения или наказания" должен толковаться таким образом, чтобы обеспечить, по возможности, наиболее широкую защиту против злоупотреблений физического или психологического характера, включая содержание задержанного или находящегося в заключении лица в условиях, которые лишают его, временно или постоянно, любого из его природных чувств, таких как зрение, слух, пространственная или временная ориентация. 42 нарушают память и способность понимания, не допускаются. Показания обвиняемого, полученные путем применения запрещенных методов допроса, не могут использоваться в процессе даже при согласии самого обвиняемого. Причины отрицательного отношения к данным запретам понять нетрудно. Если допускаются и оправдываются нарушения запретов производства доказывания, то это делается ради того, чтобы в дальнейшем можно было использовать полученные таким образом результаты доказывания. Устанавливая право личной неприкосновенности человека и гражданина, ст. 21 ч. 2 Конституции РФ запрещает пытки, насилие, другое жестокое и унижающее человеческое достоинство обращение. Конституционному праву личной неприкосновенности корреспондирует и закрепленный в ч. 3 ст. 21 Конституции РФ запрет подвергать кого-либо без его согласия медицинским, научным или иным опытам. Проведение экспертизы и следственного эксперимента в отношении потерпевших и свидетелей допустимо только с их согласия. Известно, что насилие может быть физическим и психическим, причем и то и другое насилие - правомерным и противозаконным. Неправомерные угрозы и иные виды противоправного насилия, без сомнения, должны быть исключены из арсенала следователя. Но ведь существуют и правомерные угрозы, без которых следователь не может обойтись, поскольку к этому его прямо обязывает закон. Речь идет об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу ложных показаний, с предупреждением о которой должен начинаться допрос свидетеля или потерпевшего. Весьма реальная и серьезная угроза, с помощью которой следователь открыто « домогается» полных и правдивых показаний! Но в жизни существуют и иные виды правомерного психического насилия, в том числе и над личностью лгущего на допросе обвиняемого. Разве изобличение во лжи свидетеля во время его допроса не является насилием над его «свободным волеизъявлением»? Предъявляя изобличающие во лжи доказательства, следователь буквально « загоняет в угол» такого лжесвидетеля, испытывающего при этом, бесспорно, определенное психологическое насилие, под действием которого он вынужден изменить свои показания и говорить правду 1. Глава 3. ДОКАЗЫВАНИЕ И ОПЕРАТИВНО-РОЗЫСКНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ 3.1. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность и задачи оперативно-розыскной деятельности. Оперативно - розыскная деятельность - вид деятельности, осуществляемой гласно и негласно оперативными подразделениями государственных органов, уполномоченных на то настоящим Федеральным законом (далее - органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность), в пределах их 1 Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд. НОРМА. М., 2005. С.465. 43 полномочий посредством проведения оперативно-розыскных мероприятий в целях защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и гражданина, собственности, обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств ( ст.1). Задачами оперативно-розыскной деятельности являются: выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших; осуществление розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших; добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации (ст.2 Закона об ОРД).1 На территории Российской Федерации право осуществлять оперативнорозыскную деятельность предоставляется оперативным подразделениям: 1. Органов внутренних дел Российской Федерации. 2. Органов федеральной службы безопасности. 3. Утратил силу с 1 июля 2003 г. 4. Федеральных органов государственной охраны. 5. Утратил силу с 1 июля 2003 г. 6. Таможенных органов Российской Федерации. 7. Службы внешней разведки Российской Федерации. 8. Федеральной службы исполнения наказаний. 9. Органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Оперативные подразделение органа внешней разведки Министерства обороны Российской Федерации проводит оперативно-розыскные мероприятия только в целях обеспечения безопасности указанного органа внешней разведки и в случае, если проведение этих мероприятий не затрагивает полномочий органов, указанных в пунктах 1, 2, 4, 6 - 9 части первой настоящей статьи. Перечень органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, может быть изменен или дополнен только федеральным законом. Руководители указанных органов определяют перечень оперативных подразделений, правомочных осуществлять оперативно-розыскную деятельность, их полномочия, структуру и организацию работы. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, решают определенные настоящим федеральным законом задачи исключительно в пределах своих полномочий, установленных соответствующими законодательными актами Российской Федерации. Оперативные подразделения органов, осуществляющих оперативнорозыскную деятельность, вправе проводить совместно с работниками 1 Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности" (с изменениями от 18 44 уголовно-исполнительной системы оперативно-розыскные мероприятия в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы (Статья 13 Закона об ОРД). В Законе об ОРД содержится исчерпывающий перечень органов, которые вправе осуществлять оперативно-розыскную деятельности. Перечень оперативных подразделений, правомочных нести указанную деятельность, определяют руководители названных органов. Граждане, занимающиеся частной детективной деятельностью, не вправе осуществлять какие-либо оперативно-розыскные действия, отнесенные законом к исключительной компетенции органов дознания (Ст. 1)1. Использование результатов оперативно - розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам имеет важное значение в борьбе с преступностью, для защиты от преступных посягательств прав и законных интересов граждан, общества, государства. С принятием Федерального закона «Об оперативно- розыскной деятельности» (Закона об ОРД) результаты данной деятельности, как правило, используются в доказывании по делам о тяжких и особо тяжких преступлениях. Это объективная необходимость. Как свидетельствует практика, такие преступления, как террористические акты, так называемые заказные убийства, наркобизнес и другие, совершаемые организованными группами, тщательно спланированные и подготовленные, во многих случаях раскрываются с помощью данных, полученных в результате оперативно-розыскной деятельности. Сведения, полученные оперативным путем, используются в доказывании по уголовным делам не только в России, но и в большинстве стран цивилизованного мира. В результате проведения ОРМ в Республике Татарстан была ликвидирована банда « Хади Такташ». К началу 80-х годов на территории Вахитовского района г. Казани в микрорайоне улиц Хади Такташ и Жданова (впоследствии переименованной в улицу Эсперанто) образовалось и существовало объединение подростков (группировка), собиравшихся в группу по территориальному (по месту жительства) признаку для совершения хулиганских и иных противоправных действий в отношении других подобных группировок. Инициаторами организации и первыми руководителями группировки были Шарафутдинов Р.Я. и Халиуллин А.Г. К 1992 году внутри группировки «Хади Такташ» образовались две бригады, возглавляемые Шарафутдиновым Р. и Халиуллиным А., между которыми возникла конфликтная ситуация, переросшая в августе 1992 года в вооруженную стычку между членами двух бригад с использованием оружия и взрывных устройств". В результате продолжения конфликта 4 ноября 1992 года в офисе фирмы «Сандра» по ул. Бутлерова г. Казани из огнестрельного 1 Закон РФ от 11 марта 1992 г. N 2487-I "О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации" (с изменениями от 21 марта 2002 г., 10 января 2003 г. июля 1997 г., 21 июля 1998 г., 5 января, 30 декабря 1999 г., 20 марта 2001 г., 10 января, 30 июня 2003 г., 29 июня, 22 августа 2004 г.). 45 оружия был убит Халиуллин А.Г., а в январе 1993 г. в г. Москве также из огнестрельного оружия - убит Шарафутдинов Р.Я. После убийства Халиуллина А.Г. и Шарафутдинова Р.Я. - лидеров группировки «Хади Такташ», Галиакберов Р.Р. и другое лицо, ранее входившие в бригаду Халиуллина А.Г., в микрорайоне улиц Хади Такташ и Эсперанто г. Казани в 1993 году организовали устойчивую вооруженную группу (банду) с целью нападения на граждан, в которую вошли и стали активными ее участниками Ситнов А.О., Зайнутдинов В.Р. и другие лица. Кроме того, в процессе деятельности банды Галиакберова Р. в ее состав в качестве участников вошли: в 1995 году - Гребенников С.Н., в 1996 году Сычев А.Н., в 1997 году - Валиуллин А.А., в 1998 году - Лонщаков Д.В.. Хакимов А.И., Комлев П.В. Членов банды тесно связывало проживание в одном микрорайоне, совместное время провождение, вхождение в группировку « Хади Такташ» с самого детства. Банда была устойчивой, со стабильным составом, изменявшимся в сторону увеличения в связи с приемом новых членов. Члены банды действовали согласованно между собой на протяжении длительного времени - с 1993 по 2000 год, имели огнестрельное оружие: не менее двух пистолетов Макарова, не менее трех револьверов системы «Наган», не менее трех пистолетов неустановленного образца и боеприпасов к ним, которые использовали при совершении преступлений. Все члены банды были осведомлены о наличии огнестрельного оружия, как в банде, так и у отдельных ее членов и были готовы к тому, что оно будет использовано для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Банда была мобильной и использовала при совершении преступлений легковые автомашины, принадлежащие членам банды, В банде имелись современные средства связи - пейджеры и мобильные телефоны, производился сбор денежных средств в общую кассу. Созданная Галиакберовым Р.Р. и другим лицом банда, лидерами которой они являлись, представляла реальную угрозу общественной безопасности. Галиакберов Р. и другое лицо, являясь организаторами и руководителями банды, принимали решения, связанные с планированием, материальным обеспечением, организацией деятельности банды и совершением конкретных нападений. В 1994 году, после того, как другое лицо пропало без вести, лидером бригады и единоличным руководителем банды стал Галиакберов Р.Р. Конкретные преступления, совершенные бандой, будут описаны ниже, поскольку каждый эпизод совершения членами банды преступлений требует приведения доказательств, являясь, в то же время, подтверждением существования банды. 2 декабря 1997 года из мест лишения свободы освободился Фархутдинов Р.Н., которого Галиакберов Р. принял в свою банду. По указанию Галиакберова Р. в период с декабря 1997 г. по май 1998 г. для совершения убийства по найму Фархутдинов Р. вступил в сговор с Новицким А.Н. и Широковым В.А., с которыми поддерживал приятельские отношения, а также со своим племянником Чернеевым Д.В. Тем самым Фархутдинов Р.Н. 46 создал устойчивую вооруженную группу (банду) в целях нападения на граждан и стал осуществлять руководство этой бандой. Членов банды связывало проживание ранее в одном микрорайоне, совместное времяпровождение, приятельские отношения, а Фархутдинова Р. и Чернеева Д. - родственные связи. Банда была устойчивой, со стабильным составом. Галиакберов Р. и Фархутдинов Р., являясь организаторами и руководителями банды, принимали решения, связанные с планированием, материальным обеспечением конкретных нападений, причем Фархутдинов Р. принимал личное участие в совершении ряда убийств. В результате создания в 1993 году банды Галиакберова Р.Р., в период с декабря 1997 по май 1998 года - банды Фархутдинова Р.Н.., Галиакберов Р.Р., с 1998 года стал руководить деятельностью созданных им непосредственно и при его участии двух устойчивых преступных организаций, созданных для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, отличающихся сплоченностью на единой преступной — бандитской - платформе, общими замыслами, иерархическим построением, тем самым создал преступное сообщество. Банды, входящие в преступное сообщество, имели разделение функций: участники банды Галиакберов Р.- Зайнутдинов В.,Ситнов А., Сычев А., Гребенников С., вместе с вовлеченными ими в преступную деятельность Валиуллиным А.А., Хакимовым А., Лонщаковым Д.В., Комлевым П.В., отошли от совершения наиболее тяжких преступлений, связанных с причинением смерти, и занимались совершением других преступлений, сопряженных с меньшим риском, а участники банды Фархутдинова Р.Н. в составе Чернеева Д., Новицкого А., Широкова В. и самого Фархутдинова Р. - специализировались на совершении убийств по найму. Тем самым Галиакберов Р.Р. в период с 1993 по 1998 год создал в г. Казани и вплоть до пресечения его преступной деятельности правоохранительными органами в результате задержания 30 ноября 1999 года осуществлял руководство преступным сообществом (преступной организацией), умышленно созданным им специально для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. При этом: созданная и руководимая Галиакберовым Р.Р. преступная организация представляла собой сообщество двух банд, каждая из которых являлась устойчивой вооруженной группой, совершавшей тяжкие и особо тяжкие преступления; всеми членами созданной и руководимой Галиакберовым Р.Р. преступной организации сам Галиакберов Р. признавался безоговорочным лидером, возглавлявшим иерархическую лестницу; созданное и руководимое Галиакберовым Р. преступное сообщество имело общую денежную кассу, так называемый «общак», формировавшийся из стабильных и постоянных отчислений участников данной преступной организации, членов подконтрольной группировки «Хади Такташ», денежных средств, полученных в результате совершения преступлений; в своей противоправной деятельности преступное сообщество допускало любые методы и формы воздействия на противодействующих их деятельности лиц, вплоть до физического уничтожения; 47 преступное сообщество контролировало деятельность подростковой группировки; преступное сообщество, созданное и руководимое Галиакберовым Р.Р. совершило ряд тяжких и особо тяжких преступлений, в том числе с использованием огнестрельного оружия. Описание конкретных преступлений, совершенных членами преступного сообщества, будет приведено ниже. Допрошенные в судебном заседании Галиакберов Р.Р., Зайнутдинов В.Р., Гребенников С.Н., Сычев А.Н., Ситнов А.О., Фархутдинов Р.Н., Валиуллин А.А., Новицкий А.Н., Чернеев Д.В., Лонщаков Д.В., Широков В.А., Хакимов А.И., Комлев П.В. виновными себя по описанному эпизоду не признали и заявили, что ни в бандах, ни в преступных сообществах они не состояли, преступлений не совершали1. Оперативно-розыскная деятельность по своему характеру, по своим особенностям чревата опасными нарушениями прав и свобод граждан. С учетом сказанного доказательства, сформированные с использованием данных, полученных оперативным путем, требуют особо тщательной проверки, прежде всего с точки зрения их допустимости. Единственная ст. 89 УПК РФ, посвященная данному вопросу, ограничивается запрещением использования в доказывании результатов оперативно-розыскной деятельности, если они не отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ. Не говоря уже о том, что нигде не указывается, каким образом использовать собранные оперативным путем данные, если при их получении закон не нарушен. Результаты оперативнорозыскной деятельности, по сути, не могут отвечать или не отвечать требованиям УПК, поскольку их получение регламентируется другим законом. Более корректно решен данный вопрос в ст. 11 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности», согласно которой сведения, полученные в результате оперативно-розыскной деятельности, могут использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно - процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Иными словами, доказательствами признаются не сами данные, полученные оперативным путем, а сформированные на их основе, с их помощью в законном порядке процессуальные доказательства из числа предусмотренных ст. 74 УПК РФ. Прежде всего, это показания допрошенного в качестве свидетеля оперативного сотрудника, который проводил то или иное оперативнорозыскное мероприятие, или лица, оказывающего ему содействие. Это может происходить, например, в процессе наблюдения на действиями заподозренных в совершении преступления, при так называемом оперативном внедрении в преступные группировки и т.п. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Татарстан в приговоре по банде « Хади Такташ» указала: «Согласно 1 Уголовное дело № 02п-01/5-2002 г. Архив Верховного Суда Республики Татарстан. 48 приобщенной к материалам уголовного дела справке, подготовленной на основании анализа дел оперативного учета, заведенных службой криминальной милиции районных отделов и управлений внутренних дел и УВД г. Казани, по группировке «Хади Такташ», это формирование как самостоятельное объединение подростков хулиганской направленности организовалось в 1980-81 годах в связи с массовыми проявлениями групповой преступности несовершеннолетних. Официально на учет в ОВД поставлена в 1982 году. В начале группировка принимала участие в массовых драках молодежи, которые происходили с целью раздела подконтрольных территорий. Изначально среди молодежных группировок было принято, что территорией формирования «Хади Такташ» являлась вся улица Хади Такташ от ул. Островского до Архангельского кладбища (улица Даурская), четная сторона улицы Эсперанто, улицы Ботаническая, Правокабанная. В 1984 году произошло деление группировки по возрастам. С 1990 года в группировке произошел раскол между лидерами Халиуллиным Анваром Гусмановичем, 1957 года рождения, кличка «Анвар» и Шарафутдиновым Рауфом Яхьевичем, 1963 года рождения, кличка «Рауф». Группа «Анвара» больше была ориентирована на коммерцию и накопление денежного капитала, в связи, с чем имела много различных предприятий, реализовала наркотики, имела автомашины, была более многочисленной. Группа «Рауфа» жила по так называемым «пацановским (воровским) понятиям». Основным источником доходов группы был рэкет, мошенничество. Несмотря на то, что группа была немногочисленной, она являлась более дерзкой. К лету 1992 года противостояние двух групп в борьбе за единоличную власть на подконтрольной территории вылилась в вооруженное столкновение, происшедшее в августе 1992 г. на улице Хади Такташ г. Казани. 4 ноября 1992 года «Анвар», являвшийся одним из учредителей АО «Сандра», был убит возле дома № 23 по ул. Бутлерова. По имевшейся информации, исполнителем убийства был Аксаков Сергей Александрович. В январе 1993 года в городе Москве в ответ на убийство «Анвара» был убит «Рауф». Имелась оперативная информация о причастности к данному убийству Галиакберова Р.Р. Согласно оперативной информации, группировка «Хади Такташ» одной из первых в городе Казани стала заниматься исполнением заказных убийств, операциями с наркотиками, контролем за проституцией, что позволило ей стать одной из самых богатых в городе. Отличительной чертой бригады является наглость и дерзость при совершении преступлений. Основными местами сбора членов группировки являлись Архангельское и Сухорецкое кладбища, станция техобслуживания «Волочаевская» и комбинат «Здоровье». В ходе проведения оперативнорозыскных мероприятий состоялся контакт сотрудника УВД г. Казани с девушкой по имени Александра, которая пояснила, что имеет возможность свести его с парнем по имени Саша, который занимается сбытом крупных партий героина. 20 декабря 1998 года через эту девушку была организована 49 встреча возле ресторана «Тулпар» с Сашей. Последний прибыл на встречу на автомашине «ВМV» с номерным знаком М 020 ВВ. Туда же подъехала автомашина ВАЗ-2108 с номерным знаком А 746 ММ, за рулем которой находился парень по имени Айрат. Сотрудником УВД г. Казани и фигурантами была достигнута договоренность о том, что примерно через час они привезут на это же место 50 граммов героина. В обусловленное время фигуранты не появились. В ходе проверки установлено, что Саша это Сычев Александр Николаевич, кличка «Сыч», активный участник бригады «Раджи». Автомашина «ВМV» принадлежит Сретенской Наталье Николаевне - сестре Сычева А. В 1997-1998 годах в бригаду «Ража» были приняты молодые члены группировки «Хади Такташ» Хакимов Айрат Ильдарович, 1978 года рождения, кличка «Ким», Комлев Павел Викторович , 1979 года рождения, кличка «Кащей», Лонщаков Денис Владимирович, 1980 года рождения, кличка «Толстый». В конце 1998 года произошло столкновение «молодых» членов группировок «Хади Такташ» и «Павлюхина», в результате которого был задержан и арестован Лонщаков Денис. Столкновение произошло из-за конфликта этих группировок на почве распространения наркотиков и вербовки подростков. Результатом этого противостояния явилось убийство активного члена группировки «Павлюхина» Марушкина - «Маруси», 10 ноября 1999 года. Получена оперативная информация, что 22 января 1999 года в ночном баре «Фламинго» состоялась встреча лидеров группировок «Перваки» - Юсупова Ф. («Федя») и «Хади Такташ» - Галиакберова Р. По мнению источника, между ними состоялся разговор о дальнейшей судьбе одного из лидеров «первогорковских» Батрова А. С доводами подсудимых и адвокатов о необходимости исключения приведенной выше справки из числа источников доказательств, как не предусмотренной законом, согласиться нельзя. Согласно ст. 10 Федерального закона « Об оперативно- розыскной деятельности», органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, для решения задач, возложенных на них этим законом, могут создавать и использовать информационные системы, а также заводить дела оперативного учета. В соответствии со ст. 11 того же закона результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, проведения мероприятий по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их подготавливающих, совершающих, совершивших. Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. 50 Статья 69 УПК РСФСР к числу источников доказательств относит, кроме показаний свидетелей, обвиняемых и других лиц, протоколов следственных действий, вещественных доказательств, также и иные документы. С учетом этих норм законов справка о результатах оперативно-розыскной деятельности, как иной документ, может использоваться при доказывании по уголовному делу, а содержащиеся в ней сведения подлежат оценке в соответствии с требованиями статьи 71 УПК РСФСР. Поэтому фактические данные, содержащиеся в справке, в той мере, в которой они подтверждаются доказательствами, приведенными в настоящем приговоре выше, а также доказательствами, которые будут приведены ниже, могут также служить доказательствами. Информация, содержащаяся в справке, нашла подтверждение в ходе судебного заседания по настоящему делу. Свидетель Сорокина Л.И. в судебном заседании показала, что ее брат Хайруллин Эдуард общался с парнями по кличкам «Раджа», «Сито», «Промакашка», проживавшими на улице Хади Такташ. Она предупреждала брата, что он связался не с теми людьми, но брат ей отвечал, что работать не надо, деньги сами к ним идут. Чаще всего Хайруллин общался с Ситновым. В августе 1995 года брат пропал. Его расчлененный труп был обнаружен через три-четыре дня в Зеленодольском районе. Со слов брата ей было известно, что самым главным в группировке «Хади Такташ» был «Раджа», слово которого для всех остальных было законом. «Промакашка» был правой рукой «Раджи». Незадолго перед смертью брат сказал ей, что вместе с «Сито» снимает квартиру на Жилплощадке. Вскоре после исчезновения брата к ней приезжал «Сито» и сообщил, что Хайруллин пропал вместе с их общими деньгами. Она считает, что к убийству ее брата причастен именно «Сито», хотя доказательств этого у нее нет. Свидетель Валиев Ф. показал, что в 1994-1995 году он устроился на работу в охрану комбината «Здоровье». Один год он стоял у ворот, пропускал во двор автомашины. Однажды он не пропустил на территорию комбината парня по имени Стас, который числился работником комбината. После этого Валиеву объяснили, что Стас является «крышей» комбината «Здоровье». Позднее вместо Стаса «смотрящим» за комбинатом стал Сычев Александр. В комбинат стали приходить Ситнов Андрей, Зайнутдинов Вадим, Гребеников, Галиакберов и другие ребята. В бане они не мылись, приходили обычно после обеда и находились в комбинате до вечера. Сначала у ребят было помещение в подвале комбината, а потом они официально арендовали комнату на втором этаже. Примерно тогда же объявили в розыск. Однажды, когда он находился на улице Вишневского и копался в своей машине, к нему подъехала автомашина ВАЗ-2109, где сидели незнакомый ему водитель и Гребенников. Последний направил на Воздвиженского пистолет и сказал, что им известно о его непричастности к происшедшему, пусть он пока бегает, но они его все равно убьют. Через некоторое время она по телевизору узнала об убийстве Воздвиженского. Из оглашенных и исследованных в судебном заседании в порядке ст.286 УПК РСФСР показаний свидетеля Ахметханова Ж.Ю. следует, что с 1 51 апреля 1997 года он работал начальником службы криминальной милиции Вахитовского РУВД г. Казани. По роду своей служебной деятельности он сразу же столкнулся с организационно-преступным формированием (ОПФ) «Хади Такташ». В ходе работы по различным уголовным делам получали информацию о преступлениях, совершенных членами группировки «Хади Такташ». Вначале эта информация была разрозненной и не конкретной, но затем «Хади Такташ» стала постоянной на слуху. Анализ имеющейся оперативной информации, а также личные беседы с членами данной и других группировок, изучение старых дел позволяют сделать вывод, что группировка «Хади Такташ» образовалась в начале 80-х годов. Постепенно группировка стала принимать очертания организованной, то есть была определенная «верхушка» - лидеры, пользовавшиеся авторитетом: Рауф Шарафутдинов, Анвар Халиуллин, Гусев, далее - ступень ниже, затем разбивка по возрастам. Появилось такое понятие, как «общак» своеобразный общий фонд, куда каждый член группировки должен был сдавать деньги в зависимости от той возрастной прослойки, в которую входил. Эти деньги шли в основном на поддержку тех членов группировки, которые оказывались в местах лишения свободы. Также появилась определенная преступная направленность деятельности группировки - в основном это рэкет и осуществление так называемых «крыш» появлявшимся кооператорам. Затем между Рауфом и Анваром произошел раскол, в результате чего оба были убиты. После этого в группировке образовалось несколько бригад: бригада Моряшина Александра, бригада «Гуся», бригада «Павло», бригада Пичужкина. Наиболее дерзкой была бригада «Гуся», в состав которой входили Зайнутдинов Вадим по кличке «Бульба» и тогда еще молодой и не обладавший авторитетом Галиакберов Радик по кличке «Раджа». После убийства Анвара произошел конфликт между «Гусем» и Диденко по кличке «Дидя». В результате этого конфликта осенью 1993 года в Москве были убиты «Дидя», «Барей», «Плюха». По информации в убийстве принимали участие «Сито» (он, якобы, заманил их в Москву), а также «Раджа». На их поиски в Москву отправились «Павло», Булат и «Аксан», но их в декабре 1993 года в Москве также убили. Позже нашли расчлененные тела «Павло» и Булата, а тело «Аксана» так и не нашли. После этих убийств «Раджи» и его приближенных долгое время не было в городе. Появившись в городе «Раджа» начинает сплачивать свою бригаду. После московских убийств, пропал «Гусь» по поводу, которого была различная информация. Из одних источников следовало, что он обосновался в Испании, из других - в Италии, из третьих, вообще, что его убили в Прибалтике. Место лидера группировки занял «Раджа», который сплотил около себя поддерживающих его людей: «Сито», «Бульбу», «Промокашку», «Сыча», который к тому времени освободился из мест лишения свободы, и расправился с неугодными, такими как Володин, Воронцов, Пичужкин. После убийства Пичужкина «Раджа» выдвинулся как единственный и безоговорочный лидер группировки «Хади Тактшна». Такие существующие внутри группировки бригады, как «Волочаевские» и «Кладбищенские», также платят в «общак», но живут как бы своей жизнью, не противореча 52 интересам «Раджи». Бригада Галиакберова стала контролировать основные источники доходов группировки. Имея прибыль за счет взносов молодых членов, за счет распространения наркотиков, за счет организации занятия проституцией в комбинате «Здоровье», за счет осуществления «крыши» коммерческим фирмам. Распространение наркотиков явилось причиной возникновения затяжного конфликта между группировками «Хади Такташ» и «Перваки». По имевшейся информации активный участник группировки «Перваки» по кличке «Гриня» взял у «Сито» наркотики, но не отдал ни деньги, ни наркотики. Когда об этом узнал «Раджа», он дал понять Ситнову, что тот любыми путями должен выйти из положения, то есть либо «Гриня» должен рассчитаться либо он жить не должен. А так как заставить «Гриню» рассчитаться «Сито» никак не мог, то ему ничего не оставалось, как вместе с «Сычем» и «Промокашкой» убить «Гриню» и двух его друзей, которые в тот момент оказались в квартире. Там был еще один «первогорковский» по кличке «Рубль», но он был ранен и сумел убежать. Видимо, через него «Перваки» узнали об убийцах и нанесли ответный удар - в групповой драке был убит Толкушкин, после чего «Раджа» объявил войну «первакам». В ноябре 1997 года у кафе «Театральное» на улице Шапова было совершено покушение на Сакмарова (по кличке «Куян»), который примерно за год до этого перешел с «Хади Такташ» к «Первакам» вместе с Воздвиженским Никитой и Исламовым Марселем. На период войны увеличились сборы в «общак». «Раджа» объявил, что за голову каждого «первака» платит 5 тысяч долларов. 3атем последовала серия убийств, главным образом «первогорковских». В декабре 1997 года к «хадишенским» примкнул Фархутдинов Ринат по кличке «Ринтик», который ранее входил в группировку «Павлюхина». После освобождения у него возник конфликт с «павлюхинскими», его поддержали «хадишенские». В разборе конфликта участвовал « Промокашка». Таким образом «Ринтик» влился в бригаду «Раджи». Первым из его дел стало убийство 25 мая 1998 года Пушкарева и Исмагилова - членов группировки «Перваки». Убийство по наводке «Ринтика» исполнил его племянник Чернеева Д. К этому времени Фархутдинов собирает своеобразную команду киллеров, в которую, кроме него и его племянника Чернеева Дениса, входят два брата Новицких Олег и Анатолий, с которыми «Ринтик» вместе вырос, а также еще один старый его знакомый - Широков Валерий. 2 июля 1997 года на улице Мавлютова Фархутдинов совершил убийство «Кактуса» - Садыкова, также члена группировки «Перваки». Следующей жертвой стал Воздвиженский Никита, который был убит у дома 8-а по улице А. Кутуя. Убийство совершил Новицкий Анатолий. По имеющейся информации, непосредственно убийство организовал Фархутдинов, а при убийстве присутствовал и оказывал содействие в наблюдении Чернеев. Следующее убийство - это убийство, вернее покушение на убийство Набиуллина, также члена группировки «Перваки». При совершении покушения потерпевшим, был задержан Новицкий Олег, который в настоящее время осужден. Затем 5 апреля 1999 года во дворе своего дома был убит Сакмаров. Все эти убийства финансировались из «общака» группировки «Хади Такташ». Следующим и 53 последним было убийство активного члена группировки «Павлюхина» Марушкина, имевшее место 10 ноября 1999 года у дома 52 по улице Эсперанто. Убийство исполнил Новицкий Анатолий, который был задержан на месте преступления. В ходе войны между группировками «Хади Такташ» и «Первые горки» все члены обеих группировок знали, что убивают «хадишенские». На уровне информации это было известно и сотрудникам правоохранительных органов, но найти конкретных исполнителей, и привлечь виновных к уголовной ответственности было практически невозможно, так как никто не мог осмелиться дать показания против «Раджи». После ареста «Раджи» и других лидеров группировки «Хади Такташ» остальные ее члены резко снизили свою активность, можно даже сказать, что группировка распадается. Прекратились убийства, связанные с разделом сфер криминального влияния группировки «Хади Такташ». В целом аналогичные показания о структуре, развитии и деятельности группировки «Хади Такташ» дали в судебном заседании работники милиции Гарипов Р.Н., Галимов Р.В., Аверьянов С.Г., Багапов М.В., Азизов А.М., Попов С.В., Ахметов И.Ш., Хамитов И.Р., Клименко В.В., Куке Г.В. Судебная коллегия не может согласиться с доводами подсудимых и адвокатов о необходимости исключения из числа доказательств в связи с невозможностью проверки достоверности показаний оперативных работников милиции. Согласно ст. 72 УПК РСФСР в качестве свидетеля для дачи показаний может быть вызвано любое лицо, которому могут быть известны какие-либо обстоятельства, подлежащие установлению по данному делу. Среди лиц, которые не могут допрашиваться в качестве свидетелей, как в действующем уголовно-процессуальном законе, так и принятых позже законах, работники милиции не указаны. Утверждение адвокатов о недопустимости показаний работников милиции в качестве доказательств по делу со ссылкой на ст. 74 УПК РСФСР поскольку, по мнению адвокатов, их показания не могут быть проверены, является ошибочным. В соответствии со ст. 74 УПК РСФСР не могут служить доказательством фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности. Допрошенные же по настоящему делу работники милиции в той мере, в какой это позволяет Федеральный закон « Об оперативно-розыскной деятельности», указали, что источниками их осведомленности были конкретные люди. Поэтому проверка и оценка показаний работников милиции должны быть проведены по общим установленным законом правилам доказывания. Показания сотрудников милиции не могут быть опорочены также просто по мотивам профессиональной заинтересованности этих людей в исходе дела » 1. 3.2. Основания проведения оперативно-розыскных мероприятий. Основаниями для проведения оперативно-розыскных мероприятий являются 1 Уголовное дело № 02п-01/5 2002 г. Архив Верховного суда Республики Татарстан. 54 (Ст.7 Закона об ОРД ).: 1. Наличие возбужденного уголовного дела. 2. Ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о: 1) признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела; 2) событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации; 3) лицах, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда или уклоняющихся от уголовного наказания; 4) лицах, без вести пропавших, и об обнаружении неопознанных трупов. 3. Поручения следователя, органа дознания, указания прокурора или определения суда по уголовным делам, находящимся в их производстве. 4. Запросы других органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, по основаниям, указанным в настоящей статье. 5. Постановление о применении мер безопасности в отношении защищаемых лиц, осуществляемых уполномоченными на то государственными органами в порядке, предусмотренном законодательством Российской Федерации. 6. Запросы международных правоохранительных организаций и правоохранительных органов иностранных государств, в соответствии с международными договорами Российской Федерации. Органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, в пределах своих полномочий вправе также собирать данные, необходимые для принятия решений: 1. О допуске к сведениям, составляющим государственную тайну. 2. О допуске к работам, связанным с эксплуатацией объектов, представляющих повышенную опасность для жизни и здоровья людей, а также для окружающей среды. 3. О допуске к участию в оперативно-розыскной деятельности или о доступе к материалам, полученным в результате ее осуществления. 4. Об установлении или о поддержании с лицом отношений сотрудничества при подготовке и проведении оперативно-розыскных мероприятий. 5. По обеспечению безопасности органов, осуществляющих оперативнорозыскную деятельность. 6. О выдаче разрешений на частную детективную и охранную деятельность. Органы (должностные лица), осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, при проведении оперативно-розыскных мероприятий должны обеспечивать соблюдение прав человека и гражданина на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, неприкосновенность жилища и тайну корреспонденции. Не допускается осуществление оперативно-розыскной деятельности для достижения целей и решения задач, не предусмотренных настоящим Федеральным законом. Лицо, полагающее, что действия органов, осуществляющих оперативно- 55 розыскную деятельность, привели к нарушению его прав и свобод, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, прокурору или в суд. Лицо, виновность которого в совершении преступления не доказана в установленном законом порядке, то есть в отношении которого в возбуждении уголовного дела отказано либо уголовное дело прекращено в связи с отсутствием события преступления или в связи с отсутствием в деянии состава преступления, и которое располагает фактами проведения в отношении его оперативно-розыскных мероприятий и полагает, что при этом были нарушены его права, вправе истребовать от органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, сведения о полученной о нем информации в пределах, допускаемых требованиями конспирации и исключающих возможность разглашения государственной тайны. В случае, если будет отказано в предоставлении запрошенных сведений или если указанное лицо полагает, что сведения получены не в полном объеме, оно вправе обжаловать это в судебном порядке. В процессе рассмотрения дела в суде обязанность доказывать обоснованность отказа в предоставлении этому лицу сведений, в том числе в полном объеме, возлагается на соответствующий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность. В целях обеспечения полноты и всесторонности рассмотрения дела орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, обязан предоставить судье по его требованию оперативно-служебные документы, содержащие информацию о сведениях, в предоставлении которых было отказано заявителю, за исключением сведений о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе. В случае признания необоснованным решения органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, об отказе в предоставлении необходимых сведений заявителю судья может обязать указанный орган предоставить заявителю сведения, предусмотренные частью третьей настоящей статьи. Полученные в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий материалы в отношении лиц, виновность которых в совершении преступления не доказана в установленном законом порядке, хранятся один год, а затем уничтожаются, если служебные интересы или правосудие не требуют иного. Фонограммы и другие материалы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров лиц, в отношении которых не было возбуждено уголовное дело, уничтожаются в течение шести месяцев с момента прекращения прослушивания, о чем составляется соответствующий протокол. За три месяца до дня уничтожения материалов, отражающих результаты оперативно-розыскных мероприятий, проведенных на основании судебного решения, об этом уведомляется соответствующий судья. Органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную 56 деятельность, запрещается: проводить оперативно-розыскные мероприятия в интересах какой-либо политической партии, общественного и религиозного объединения; принимать негласное участие в работе федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, а также в деятельности зарегистрированных в установленном порядке и незапрещенных политических партий, общественных и религиозных объединений в целях оказания влияния на характер их деятельности; разглашать сведения, которые затрагивают неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, честь и доброе имя граждан и которые стали известными в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий, без согласия граждан, за исключением случаев, предусмотренных федеральными законами. При нарушении органом (должностным лицом), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, прав и законных интересов физических и юридических лиц вышестоящий орган, прокурор либо судья в соответствии с законодательством Российской Федерации обязаны принять меры по восстановлению этих прав и законных интересов, возмещению причиненного вреда. (Статья 5) Таким образом в законе об ОРД содержатся также некоторые положения запретительного характера. Так в соответствии с ч. 2 ст. 5 не допускается оперативно-розыскная деятельность для достижения целей и решения задач, не предусмотренных федеральным Законом об ОРД; ч. 8 той же статьи запрещает проводить оперативно-розыскные мероприятия (ОРМ) в интересах какой-либо политической партии, общественного или религиозного объединения. Безусловно, недопустимо проведение таких мероприятий в интересах тех или иных физических или юридических лиц, например конкурирующих предпринимателей, в целях получения компрометирующих данных в отношении политических противников и т.п. В наше время эти положения имеют весьма важное значение. Закон об ОРД содержит исчерпывающий перечень оснований, при наличии которых допускается производство указанных мероприятий (ч. 1 ст. 7). Для решения вопроса о возможности использования оперативных данных к доказывании необходимо установить, имелись ли какие-либо из предусмотренных этой нормой основания: наличие возбужденного уголовного дела; поручение следователя, другого органа дознания, указание прокурора или определение суда по уголовным делам, находящимся в их производстве; ставшие известными органам, осуществляющим ОРД, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. 3.3. Оперативно-розыскные мероприятия. 57 При осуществлении оперативно-розыскной деятельности проводятся следующие оперативно-розыскные мероприятия ( ст.6 Закона об ОРД): 1. Опрос. 2. Наведение справок. 3. Сбор образцов для сравнительного исследования. 4. Проверочная закупка. 5. Исследование предметов и документов. 6. Наблюдение. 7. Отождествление личности. 8. Обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств. 9. Контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений. 10. Прослушивание телефонных переговоров. 11. Снятие информации с технических каналов связи. 12. Оперативное внедрение. 13. Контролируемая поставка. 14. Оперативный эксперимент. Приведенный перечень оперативно-розыскных мероприятий может быть изменен или дополнен только Федеральным законом. В ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий используются информационные системы, видео- и аудиозапись, кино- и фотосъемка, а также другие технические и иные средства, не наносящие ущерб жизни и здоровью людей и не причиняющие вред окружающей среде. Оперативно-розыскные мероприятия, связанные с контролем почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений, прослушиванием телефонных переговоров с подключением к станционной аппаратуре предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности, физических и юридических лиц, предоставляющих услуги и средства связи, со снятием информации с технических каналов связи, проводятся с использованием оперативно-технических сил и средств органов федеральной службы безопасности, органов внутренних дел и органов по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ в порядке, определяемом межведомственными нормативными актами или соглашениями между органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность. Должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, решают ее задачи посредством личного участия в организации и проведении оперативно-розыскных мероприятий, используя помощь должностных лиц и специалистов, обладающих научными, техническими и иными специальными знаниями, а также отдельных граждан с их согласия на гласной и негласной основе. Запрещается проведение оперативно-розыскных мероприятий и использование специальных и иных технических средств, предназначенных (разработанных, приспособленных, запрограммированных) для негласного получения информации, не уполномоченными на то настоящим Федеральным законом физическими и юридическими лицами. Ввоз в Российскую Федерацию и вывоз за ее пределы специальных 58 технических средств, предназначенных для негласного получения информации, не уполномоченными на осуществление оперативно-розыскной деятельности физическими и юридическими лицами подлежат лицензированию в порядке, устанавливаемом Правительством Российской Федерации. Перечень видов специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации в процессе осуществления оперативнорозыскной деятельности устанавливается Правительством Российской Федерации. Разработка, производство, реализация и приобретение в целях продажи специальных технических средств, предназначенных для негласного получения информации, индивидуальными предпринимателями и юридическими лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность, подлежат лицензированию в соответствии с законодательством Российской Федерации. Таким образом в рамках ОРД могут осуществляться только оперативно розыскные мероприятия, которые предусмотрены законом. Исчерпывающий их перечень содержится в ч. 1 ст. 6 Закона об ОРД. 3.4. Порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением некоторых конституционных прав граждан. Гражданство, национальность, пол, место жительства, имущественное, должностное и социальное положение, принадлежность к общественным объединениям, отношение к религии и политические убеждения отдельных лиц не являются препятствием для проведения в отношении их оперативнорозыскных мероприятий на территории Российской Федерации, если иное не предусмотрено федеральным законом. Проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации: 1. О признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно. 2. О лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно. 3. О событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной экономической или экологической безопасности Российской Федерации. В случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или 59 экологической безопасности Российской Федерации, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, допускается проведение оперативно-розыскных мероприятий, предусмотренных частью второй настоящей статьи, с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов. В течение 48 часов с момента начала проведения оперативно-розыскного мероприятия орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение о проведении такого оперативно-розыскного мероприятия либо прекратить его проведение. Прослушивание телефонных и иных переговоров допускается только в отношении лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении тяжких или особо тяжких преступлений, а также лиц, которые могут располагать сведениями об указанных преступлениях. Фонограммы, полученные в результате прослушивания телефонных и иных переговоров, хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность их прослушивания и тиражирования посторонними лицами. В случае возбуждения уголовного дела в отношении лица, телефонные и иные переговоры которого прослушиваются в соответствии с настоящим Федеральным законом, фонограмма и бумажный носитель записи переговоров передаются следователю для приобщения к уголовному делу в качестве вещественных доказательств. Дальнейший порядок их использования определяется уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации. Проверочная закупка или контролируемая поставка предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен, а также оперативный эксперимент или оперативное внедрение должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а равно лиц, оказывающих им содействие, проводятся на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. При проведении оперативно-розыскных мероприятий по основаниям, предусмотренным пунктами 1-4 и 6 части второй статьи 7 настоящего Федерального закона, запрещается осуществление действий, указанных в пунктах 8 - 11 части первой статьи 6 настоящего Федерального закона. Оперативно-розыскные мероприятия, обеспечивающие безопасность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, проводятся в соответствии с настоящим Федеральным законом и исключительно в пределах полномочий указанных органов, установленных соответствующими законодательными актами Российской Федерации. По основаниям, предусмотренным пунктом 5 части второй статьи 7 настоящего Федерального закона, разрешается осуществлять действия, указанные в пунктах 8 - 11 части первой статьи 6, без судебного решения при наличии 60 согласия гражданина в письменной форме (Ст. 8 Закона об ОРД). Рассмотрение материалов об ограничении конституционных прав граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, на неприкосновенность жилища при проведении оперативно-розыскных мероприятий осуществляется судом, как правило, по месту проведения таких мероприятий или по месту нахождения органа, ходатайствующего об их проведении. Указанные материалы рассматриваются уполномоченным на то судьей единолично и незамедлительно. Судья не вправе отказать в рассмотрении таких материалов в случае их представления. Основанием для решения судьей вопроса о проведении оперативнорозыскного мероприятия, ограничивающего конституционные права граждан, указанные в части первой настоящей статьи, является мотивированное постановление одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Перечень категорий таких руководителей устанавливается ведомственными нормативными актами. По требованию судьи ему могут представляться также иные материалы, касающиеся оснований для проведения оперативно-розыскного мероприятия, за исключением данных о лицах, внедренных в организованные преступные группы, о штатных негласных сотрудниках органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, и о лицах, оказывающих им содействие на конфиденциальной основе, об организации и о тактике проведения оперативно-розыскных мероприятий. По результатам рассмотрения указанных материалов судья разрешает проведение соответствующего оперативно-розыскного мероприятия, которое ограничивает конституционные права граждан, указанные в части первой настоящей статьи, либо отказывает в его проведении, о чем выносит мотивированное постановление. Постановление, заверенное печатью, выдается инициатору проведения оперативно-розыскного мероприятия одновременно с возвращением представленных им материалов. Срок действия вынесенного судьей постановления исчисляется в сутках со дня его вынесения и не может превышать шести месяцев, если иное не указано в самом постановлении. При этом течение срока не прерывается. При необходимости продления срока действия постановления судья выносит судебное решение на основании вновь представленных материалов. В случае, если судья отказал в проведении оперативно-розыскного мероприятия, которое ограничивает конституционные права граждан, указанные в части первой настоящей статьи, орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, вправе обратиться по этому же вопросу в вышестоящий суд. Руководители судебных органов создают условия, обеспечивающие защиту сведений, которые содержатся в представляемых судье оперативнослужебных документах (ст. 9). Пленум Верховного Суда РФ обратил внимание судов на то, что "результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с 61 ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом), могут быть использованы в качестве доказательств по делам лишь, когда они получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством"1. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Республики Татарстан по делу банды «Хади Такташ» указала следующее: Об устойчивости созданных и руководимых Галиакберовым Р.Р. преступных групп свидетельствуют и пейджинговые сообщения, поступившие на пейджеры Гребенникова С.Н. и Галиакберова Р.Р., распечатка которых произведена входе следствия. Из распечатки сообщений, поступивших абоненту 64087 «пейджинговой компании К.СА», видно, что ему постоянно отправляют сообщения Асхат (Валиуллин), Вадим (Зайнутдинов), Андрей (Ситнов), Санек (Сычев), Рома или Роман (Галиакберов). Из смысла сообщений следует, что связь между ними не односторонняя, они постоянно общаются. Имеется также сообщение от Айрата «Кима», т.е. Хакимова. В этой же распечатке имеется сообщение от 2 августа 1999 года о намечаемой встрече с членами ОПГ «Теплоконтроль». 30 ноября 1999 года после задержания Галиакберова Р. сообщение Гребенникову С. посылает Валиуллин А., взволнованный отсутствием адвоката. 10 декабря 1999 года после предъявления Галиакберову Р. обвинения сообщение Гребенникову С.об этом сделал Зайнутдинов В. Аналогичной вывод следует из сообщений, поступивших абоненту 66563 той же компании. В судебном заседании Гребенников С.Н. и Галиакберов Р.Р. не отрицали, что пейджеры с этими номерами принадлежали им. Ко всем вышеназванным лицам, также передающим сообщения на пейджер Галиакберова Р., добавляется Фархутдинов Р.Н., подписывающий свои сообщения именем «Арнольд». Связь между бандой Галиакберова Р. и бандой Фархутдинова Р. демонстрируют не только сами сообщения Фархутдинова, но и содержащиеся в них сведения, из которых видно, что Галиакберов и Фархутдинов неоднократно встречались. Такие сообщения опровергают утверждения подсудимых Галиакберова Р.Р. и Фархутдинова Р.Н. в судебном заседании о том, что они не были знакомы между собой. Из распечатки видно также, что Фархутдинов Р. неоднократно просит Галиакберова Р. позвонить по телефону 45-00-73, который установлен в квартире, где проживал Новицкий А.Н. , что подтвердила в судебном заседании сожительница последнего Васильева Т.П. 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ №8 от 31 ноября 1995 г. 62 Незадолго до убийства Сакмарова А. Фархутдинов Р. в своем сообщении Галиакберову Р. просит предоставить «фотографии наших друзей», мотивируя тем, что «Толян никого не знает». После убийства Сакмарова А. 5 апреля 1999 г. Фархутдинов Р., наверняка зная, что сюжет об убийстве покажут по программе «Город», докладывает Галиакберову Р. об исполнении задания об убийстве, посылая сообщение: «Привет, как делишки? Смотри телепередачу». 16 июля 1999 г. Гребенников С.Н. докладывает Галиакберову Р. о своем освобождении. 14 ноября 1999 г. Сычев А. сообщает Галиакберову Р., что он находится « на сборах у молодых». Последнее сообщение подтверждает показания свидетелей о том, что группировке «Хади Такташ» Сычев А. отвечал за младший возраст. В ходе следствия была сделана также распечатка сообщений, поступивших на пейджер Фархутдинова Р.Н. Из распечатки видно, что ему посылают сообщения Зайнутдинов В.Р. (Вадим), Широков В.А. (Широк), Чернеев Д.А. (Денди). Судебная коллегия не может согласиться с утверждением адвокатов о |получении пейджинговых распечаток с нарушением процессуального закона и о необходимости в связи с этим исключения распечаток из числа доказательств. В соответствии со ст. 174-1 УПК РСФСР по уголовным делам о тяжких и особо тяжких преступлениях по судебному решению допускается контроль и запись телефонных и иных переговоров подозреваемого, обвиняемого и других лиц, которые могут располагать сведениями о преступлении либо иным сведениями, имеющими значение для уголовного дела. Следователь в течение всего срока осуществления контроля и записи телефонных и иных переговоров в любое время вправе истребовать от органа, осуществляющего контроль и запись переговоров, фонограмму для ее просмотра и прослушивания. Она передается следователю в опечатанном виде с сопроводительным письмом, в котором должны быть указаны время начала и окончания записи переговоров и краткие технические характеристики использованных средств. О результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователем с участием понятых составляет протокол. Фонограмма в полном объеме приобщается к уголовному делу как вещественное доказательство и хранится в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами. В материалах дела имеются письменные разрешения Вахитовского районного суда г. Казани на получение органом следствия в пейджинговых компаниях сведений об иных сообщениях лиц, подозреваемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений. На основании судебных решений были изъяты дискеты (фонограммы) с сообщениями абонентам, в отношении которых возбуждалось ходатайство. Изъятые дискеты в установленном законом порядке осмотрены и приобщены к делу в качестве вещественных доказательств. 63 Одна из дискет в опечатанном виде по запросу судебной коллегии был представлена суду и осмотрена в судебном заседании с помощью компьютера. До вступления в действие в марте 2001 года статьи 174-1 УПК РСФСР порядок получения сведений, затрагивающих конституционные права граждан на тайну переговоров и корреспонденции, в более общем виде регламентировался Законом « Об оперативно-розыскной деятельности». Изъятие органами следствия носителя информации, таким образом, произведено в соответствии с законом. То обстоятельство, что судебное решение было получено на изъятие письменной распечатки сообщений, а произведена выемка дискеты с этими сообщениями, не имеет существенного значения, т.к. в соответствии со ст.23 Конституции Российской Федерации, ст.ст.6,8,9 Федерального закона от 12 августа 1995 года «Об оперативно-розыскной деятельности», ст. 174-1 УПК РСФСР судебное решение по материалам об ограничении конституционных прав граждан необходимо для самого факта вторжения в эту сферу, т.е. для получения информации. Конкретные носители информации при этом могут быть различными, и их изъятие может варьироваться по усмотрению следователя с учетом конкретных обстоятельств1. Прослушивание - наиболее широко применяемое на практике ОРМ, допускаемое только на основании судебного решения при наличии информации о признаках преступления, по которому обязательно производство предварительного следствия. Результатом прослушивания является аудиозапись телефонных переговоров, которая, по мнению оперативных работников, имеет значение для дела и потому представляется следователю. Такие материалы с записью должны рассматриваться как «иные документы», предусмотренные п.6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ. Для признания их вещественными доказательствами в соответствии ст. 81УПК РФ, они должны быть осмотрены, прослушаны и приобщены к делу постановлением следователя. 3.5. Порядок проведения оперативно-розыскных мероприятий, связанных с неприкосновенностью лиц занимающих некоторые государственные должности. 2 октября 2000 г. приговором Моргаушского районного суда ЧР под председательством председателя суда Сеткова Л.Е. был осужден Семенов С.Г. по ст.158 ч.2 п. «в» УК РФ. При вынесении приговора не был решен вопрос о вещественном доказательстве - автомобиле модели «Фольксваген», принадлежащем осужденному. Его супруга, Семенова О.А., обратилась к председательствующему с требованием о возврате автомобиля. Однако Сетков Л.Е. под различным предлогом отказывался от передачи ей автомобиля, а затем за его передачу потребовал от нее 6 тыс. руб. Отказав в этом служителю Фемиды, она обратилась с заявлением в УФСБ по 1 Уголовное дело № 02п-01/5 2002 г. Архив Верховного суда Республики Татарстан. 64 Чувашской Республике. По подследственности заявление было передано в прокуратуру ЧР и организована проверка в порядке ст.109 УПК РСФСР, которая была поручена следователю по особо важным делам отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры Чувашской Республики Никитину В.Н. С учетом особого порядка проведения оперативных мероприятий в отношении судей, в УФСБ РФ по Чувашской Республике было направлено задание о проведении оперативных мероприятий в отношении взяткодателя. В результате проведенных мероприятий с взяткодателем, процесс передачи взятки фиксировалась с помощью звукозаписывающей аппаратуры. В результате качественно проведенной проверки следователю Никитину В.Н. удалось установить факт вымогательства и получения взятки председателем суда Сетковым Л.Е, имелись все основания для возбуждения в отношении него уголовного дела. В соответствии с Указаниями Генеральной прокуратуры РФ № 38/36 от 05.07.99 г. «Об организации надзора за исполнением требований Закона РФ «О статусе судей в РФ при рассмотрении материалов о совершении ими преступлениях и расследовании в отношении их уголовных дел» материалы проверки, для решения вопроса о возбуждении уголовного дела были направлены в Генеральную прокуратуру, которая возбудила уголовное дело по признакам ст.290 ч.4 п. «в» УК РФ. До этого времени Сетков Л.Е. продолжал исполнять обязанности судьи и с использованием своего служебного положения оказывал давление на Семенову О.А. В результате она написала новое заявление, где отказалась от своего первоначального заявления о вымогательстве взятки Сетковым Л.Е. Факт оказания давления Сетковым Л.Е. на Семенову О.А. дополнительной проверкой, проведенный отделом по РООП прокуратуры Чувашской Республики, был достоверно установлен. Семенова О.А. вернулась к своей прежней позиции. Дополнительные материалы вновь направлены в Генеральную прокуратуру РФ. В ноябре 2001 г. уголовное дело поступило в прокуратуру ЧР и принято к своему производству следователем по особо важным делам отдела по расследованию особо опасных преступлений прокуратуры ЧР Петровым Е . Л . Проанализировав материалы уголовного дела и запланировав предстоящее расследование, Петров Е.Л. приступил к его реализации. Прежде всего, была допрошена Семенова О. А., которая подтвердила факт вымогательства взятки Сетковым Л . Е . , были допрошены все осведомленные о преступлении свидетели, легализованы и приданы статус доказательства всем имевшимся в распоряжении следователя оперативно-технические материалам. При решении вопроса о назначении фоноскопической экспертизы было установлено, что следствию предоставлены всего лишь копии аудиозаписей. Подлинные записи также приобщены к материалам уголовного дела. Все записи были прослушаны, а записанные на них голоса были предъявлены для опознания лицам, которые знали Сеткова Л . Е . Голос его на аудиокассетах был опознан многими опознаваемыми лицами. Аудиокассеты были осмотрены и приобщены к материалам уголовного дела в качестве веще- 65 ственного доказательства. Несмотря на давление, оказываемое на Семенову О.А. со стороны Сеткова Л.Е., который во время следствия вызывал ее в суд и требовал отказаться там от своих показаний, угрожая ей своим служебным положением, в результате грамотного проведения следственных действий по осмотру аудиокассет, опознанию голосов, записанных на них, в ходе судебного заседания эти доказательства признанны допустимыми. В совокупности с другими доказательствами вина Сеткова Л.Е. в получении взятки была доказана полностью. Приговором Верховного суда Чувашской Республики от 28 мая 2002 года Сетков Л . Е . осужден к 5 годам лишения свободы с испытательным сроком на 3 года1. 3.6. Предоставление результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд. Согласно Закону об ОРД представление результатов этой деятельности органу следствия осуществляется на основании постановления руководителя органа, осуществляющего ОРД. Чтобы результаты ОРД могли эффективно использоваться в доказывании, в представляемых материалах должно быть отражено следующее: Точное, в соответствии со ст. 6 Закона об ОРД, наименование оперативнорозыскного мероприятия, в результате которого получены представляемые сведения. Какие именно получены сведения, имеющие значение для дела. Кем получены указанные сведения, т.е. кто проводил ОРМ, кто в нем участвовал и при каких именно обстоятельствах они получены. Если при проведении ОРМ согласно ч.3 ст. 6 Закона об ОРД, применялись технические средства и представляются результаты их использования, должны быть точно указаны технические характеристики этих средств. Когда при проведении ОРМ получены отображения существенных обстоятельств (аудио - видеозаписи, фотографии и т.п.) или обнаружены какие-либо предметы или документы, имеющие значение, они представляются в опечатанном, упакованном, подписанном, заверенном печатью виде вместе с сообщение о результатах ОРМ. Через какой вид доказательств, по мнению оперативных служб, полученные данные предпочтительнее вводить в уголовное дело. При угрозе безопасности лиц, участвовавших в ОРД, орган, осуществляющий ОРД, обязан предусмотреть конкретные меры по их защите. Проверка возможности использования данных, полученных при ОРД Прежде чем решать вопрос об использовании в доказывании представленной оперативными органами информации, необходимо тщательно проверить законность ее получения, то есть: 1 Уголовное дело в отношении Сеткова Л.Е. Архив Верховного Суда Чувашской Республики.2002 г. 66 Соблюдены ли положения закона о том, в каких целях может проводиться ОРД (ст. 1 Закона об ОРД). Проведены ли оперативно- розыскные мероприятия уполномоченным на то государственным органом (ст. 13). Предусмотрены ли законом ОРМ, в результате которых получена представленная информация (ч. 1 ст. 6). Имелись ли предусмотренные законом основания для производства ОРМ. Основаниями являются - наличие возбужденного уголовного дела; поручение следователя, указание прокурора, определение суда; ставшие известными органам, осуществляющим ОРД, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, а также о таких лицах, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела). Имелись ли дополнительные условия, предусмотренные законом, для проведения некоторых ОРМ (ст. 8 Закона - проверочная закупка, контролируемая поставка или оперативный эксперимент). Соблюден ли установленный законом особый порядок проведения ОРМ (ч. 2 ст. 8), которые связаны с ограничением некоторых конституционных прав граждан нарушение неприкосновенности жилища; контроль почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; прослушивание телефонных переговоров; снятие информации с технических каналов связи; ( п.п. 6, 8, 9, 10, 11 ч. 1 ст. 6 Закона об ОРД). Соблюдены ли положения закона о неприкосновенности должностных лиц, занимающих некоторые государственные должности1. Следователь вправе потребовать от оперативно- розыскных подразделений собрать ориентирующую информацию: о способе совершения преступления; о размере материального ущерба, о лицах, совершивших преступление; о составе преступных групп; о предметах и документах, могущих быть доказательствами по делу, и их местонахождении; о лицах, которые могут быть допрошены в качестве свидетелей; о связях проходящих по делу лиц; об ухищрениях, используемых преступниками для сокрытия совершенных деяний; об избранной подозреваемыми и обвиняемыми линии поведения на следствии; о склонении организаторами преступных групп своих сообщников к даче ложных показаний; о воздействии на свидетелей с целью их склонения к даче ложных показаний и т.д. Необходимо помнить, что проведение некоторых ОРМ может привести в последующем к признанию не имеющими юридической силы отдельных доказательств. Так, предъявление оперативным работником фотографии предполагаемого преступника свидетелям и потерпевшим, может служить основанием для исключения из числа доказательств следственного действияпредъявления для опознания. Предвидя это, следователь может указать в 1 Методические рекомендации. «Использование результатов оперативно- розыскной деятельности расследовании уголовных дел». Следственный бюллетень прокуратуры Чувашской Республики. № 3,2002 . при 67 своем отдельном поручении на нежелательность использования мероприятий, которые могут нанести вред доказыванию. На первоначальном этапе расследования получение ориентирующей информации должно быть направлено: на раскрытие преступления «по горячим следам», установление и закрепление следов преступления, подверженных исчезновению и утрате, обнаружение и изъятие оружия, взрывчатых веществ, наркотиков, похищенного имущества и ценностей до того, как преступниками будут приняты меры к их сокрытию или реализации. Зачастую в судах потерпевшие, свидетели, обвиняемые отказываются от показаний, на которых строилось обвинение. Поэтому чтобы такие показания подтверждались вещественными и иными не подверженным изменениям доказательствами, полученными при осмотрах места происшествия, освидетельствованиях, обысках, выемках, следственных экспериментах, производстве экспертиз, требуя от оперативных работников обнаружить источники получения таких доказательств. При дальнейшем расследовании основными направлениями взаимодействия следователя с оперативными службами являются: продолжение работы по установлению лиц, совершивших преступление, если таковые не установлены или установлены не полностью; проверка версий о неустановленных следствием эпизодах преступной деятельности подозреваемых или обвиняемых; получение информации о недостаточно исследованных по делу обстоятельствах, подлежащих доказыванию, и возможных источниках собирания доказательств; проверка защитных версий подозреваемого, обвиняемого, их защитников; получение информации о личности подозреваемых, других участников для правильного выбора тактики производства допросов и других следственных действий; получение информации о планируемых и реализуемых преступниками способах сокрытия следов преступления и противодействия следствию. 3.7. Использование результатов ОРД для формирования доказательств Результаты оперативно-розыскной деятельности могут быть использованы для подготовки и осуществления следственных и судебных действий, проведения оперативно-розыскных мероприятий по выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступлений, выявлению и установлению лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, а также для розыска лиц, скрывшихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от исполнения наказания и без вести пропавших. Результаты оперативно-розыскной деятельности могут служить поводом и основанием для возбуждения уголовного дела, представляться в орган дознания, следователю или в суд, в производстве которого находится уголовное дело, а также использоваться в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства 68 Российской Федерации, регламентирующими собирание, проверку и оценку доказательств. Полученные оперативным путем данные могут служить основой для формирования следующих видов доказательств: показаний свидетеля (реже показаний подозреваемого или обвиняемого); вещественных доказательств; иных документов. Доказательствами могут стать результаты таких ОРМ как опрос граждан, сбор образцов для сравнительного исследования, исследование предметов и документов, отождествление личности, наведение справок, проверочная закупка, наблюдение, прослушивание телефонных переговоров, оперативный эксперимент. Согласно ч. З ст. 11 Закона об ОРД представление результатов оперативнорозыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд производится на основании постановления руководителя органа, осуществляющего такую деятельность, в порядке, предусмотренном ведомственными нормативными актами. Однако установленные указанными актами правила должны быть известны должностным лицам, использующим представляемые данные, а также и другим лицам, участвующим в доказывании. В этих целях разработана Инструкция 1 о порядке представления результатов ОРД органу дознания, следователю, прокурору или в суд, которая согласована с Генеральным прокурором РФ и 13 мая 1998 году утверждена совместным приказом федеральных органов, осуществляющих ОРД: Федеральной службы налоговой полиции, Федеральной службы безопасности, Министерства внутренних дел, Федеральной службы охраны, Федеральной пограничной службы, Государственного таможенного комитета, Службы внешней разведки. В п. 7 Инструкции говориться: «Результаты оперативно-позыскной деятельности, представляемые для использования в доказывании по уголовным делам, должны позволять формировать доказательства, удовлетворяющие требованиям уголовно-процессуального законодательства, предъявляемым к доказательствам в целом, к соответствующим видам доказательств, и содержать сведения, имеющие значение для установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на источник получения предполагаемого доказательства или предмета, который может стать доказательством, а также данные, позволяющие проверить в условиях судопроизводства доказательства, сформированные на их основе». Соблюдение этого правила позволяет проверить допустимость доказательств, сформированных на основе данных, полученных оперативным путем, их достоверность. Следует отметить, что задача создания необходимых условий и предпосылок для быстрого и полного раскрытия преступления способами уголовного процесса будет успешно решена тогда, когда оперативные сотрудники будут хорошо знать процессуальный институт возбуждения Инструкция о порядке предоставления результатов ОРД органу дознания, следователю, прокурору или в суд, зарегистрированная в МЮ РФ 3 сентября 1998 г., рег. № 1603. 1 69 уголовного дела, нормы доказательственного права, регламентирующие предмет доказывания по уголовному делу, определяющие понятие "доказательства", устанавливающие порядок собирания, проверки и оценки доказательств, характеризующие самостоятельные виды доказательств, а также предусматривающие порядок и условия производства следственных действий. В ходе ОРД должны быть созданы реальные условия и предпосылки для собирания конкретных видов доказательств, а не доказательств вообще. Результаты ОРД, имеющие значение для быстрого и полного раскрытия преступления способами уголовного процесса, могут использоваться только теми государственными органами и должностными лицами, которые уполномочены законом осуществлять уголовно-процессуальную деятельность в рамках уголовно-процессуальных отношений. Поэтому, рассматриваемый вопрос должен быть предметом регулирования уголовнопроцессуального закона, а не Закона об ОРД. Согласно Закону об ОРД, результаты ОРД могут быть использованы по трем направлениям: 1) для подготовки и осуществления следственных действий; 2) в качестве доказательств по уголовным делам после их проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством; 3) в качестве правовых предпосылок для возбуждения уголовного дела. Это согласуется с п. 6 ст. 108 УПК РСФСР, предусматривающим одним из поводов к возбуждению уголовного дела непосредственное обнаружение органом дознания признаков преступления, то есть в ходе ОРД. При использовании результатов ОРД для возбуждения уголовного дела возможны 2 варианта: 1) оперативное подразделение, обнаружившее признаки преступления, самостоятельно возбуждает уголовное дело; 2) уголовное дело на основании данных ОРД может возбудить и следователь. В настоящее время УПК не указывает на то, в каких случаях уголовное дело возбуждается органом дознания, а в каких - следователем. Этот вопрос решается нормативными актами тех ведомств, в которых имеются оперативные подразделения, проводящие ОРД. Необходимо остановиться на вопросе об использовании результатов ОРД при производстве по уголовным делам для подготовки и осуществления следственных действий. Основаниями для производства следственных действий служат данные, которые свидетельствуют о возможности достижения целей таких действий в каждом конкретном случае получения и проверки доказательств. В большинстве случаев данные, являющиеся основаниями для следственных действий, носят вероятный характер. Основания для производства некоторых следственных действий должны находиться только в материалах уголовного дела. Наряду с этим УПЗ допускает использование в качестве оснований для производства некоторых следственных действий непроцессуальной информации. (Например, согласно ч. 1 ст. 182 УПК РФ следователь, имея достаточные основания 70 полагать, что в каком-либо помещении или ином месте, или у какого-либо лица находятся орудия преступления, предметы или ценности, добытые преступным путем, а также другие предметы или документы, могущие иметь значение для дела, производит обыск для их отыскания и изъятия). Использование данных, полученных оперативно-розыскным путем, в качестве оснований для производства следственных действий не входит в содержание доказывания по уголовному делу. Собирание доказательств означает получение фактических данных из предусмотренных законом процессуальных источников в ходе производства конкретных следственных действий. Все, что находится за рамками уголовно-процессуальной деятельности, по отношению к ней носит вспомогательный характер. Наиболее сложным является вопрос об использовании результатов ОРД в качестве доказательств по уголовным делам. Предметом проверки при производстве по уголовному делу являются не данные, полученные в результате ОРД, а уголовно-процессуальные доказательства, которые формируются в сфере уголовно-процессуальной деятельности. При осуществлении же ОРД обнаруживаются не доказательства по уголовному делу, а определенные следы преступления. Последние могут стать содержанием доказательства по уголовному делу, если войдут в уголовный процесс посредством законных источников и законными способами (ст. 74 УПК РФ). Никакие другие источники фактических данных и способы их получения, в том числе оперативнорозыскные, в уголовном процессе использованы быть не могут. Это основной критерий разграничения доказательств по уголовному делу от оперативно-розыскной и любой другой информации. Одним из самостоятельных способов получения сведений в ходе ОРД является опрос граждан. Эти сведения фиксируются в материалах оперативной проверки и могут отображать событие. Следователь вправе признать, что такие сведения имеют значение для расследуемого им уголовного дела. Но доказательство может появиться лишь при соблюдении непременного требования - ранее опрошенный гражданин должен быть допрошен в качестве свидетеля, в установленном законом порядке и дать устные показания об обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела. Никакие оперативные и иные сведения этих устных показаний заменить не могут. Одним из способов получения необходимых сведений в ходе ОРД является исследование предметов и документов (п. 5 ст. 6 Закона). Такое исследование проводится с участием специалиста в области науки, техники, искусства или ремесла. Полученные в результате этого данные могут отражать значимые для уголовного дела обстоятельства. Но, как и в предыдущем случае, они не могут быть использованы в качестве уголовнопроцессуальных доказательств. Причина та же: в проведении исследований предметов и документов в ходе оперативно-розыскной деятельности не использовались предусмотренные уголовно-процессуальным законом способы получения такого доказательства, как заключение эксперта. 71 Закон об ОРД разрешает получать образцы для сравнительного исследования (п. 3 ст. 6). Однако они не могут быть употреблены в качестве материалов, предоставляемых в распоряжение эксперта в случае производства экспертизы по уголовному делу. Образцы для сравнительного исследования, необходимые для производства этого следственного действия, должны быть получены только в соответствии с требованиями УПЗ. В ходе ОРД (ст. 6 п. 7 Закона об ОРД) может быть проведено отождествление личности, которое по своему содержанию сходно с таким следственным действием, как предъявление для опознания. Но и в этом случае результаты отождествления личности не могут иметь доказательственного значения по уголовному делу и тем более не могут заменить предъявление для опознания, являющегося самостоятельным способом собирания и проверки доказательств в уголовном процессе. Закон об ОРД РФ предусматривает обследование помещений. По содержанию данное оперативно-розыскное мероприятие сходно с таким следственным действием, как осмотр места происшествия, местности, помещений, предметов и документов. Но сведения, полученные в результате оперативно-розыскных мероприятий (ОРМ), не могут служить доказательствами по уголовному делу. В соответствии с Законом должен решаться и вопрос об использовании в уголовном процессе контроля почтовых отправлений, цензуры корреспонденции осужденных, прослушивание телефонных и других переговоров и снятия информации с технических каналов связи (ст. 10 п.п. 9-12 Закона об ОРД). Обстоятельства совершения преступления могут быть зафиксированы также с помощью кинофотосъемки при проведении наблюдения. Полученные такими способами сведения используются в качестве доказательств по уголовному делу при условии, если материальные носители приобретут статус вещественных доказательств. Такой вывод не противоречит нормам доказательственного права. Ст. 74 ч.2 п.4 УПК РФ дает определение доказательств по уголовному делу и к их числу относит вещественные доказательства, то есть различные материальные предметы, на которых отразились, зафиксировались следы преступления. В ст. 81 УПК РФ перечислены материальные предметы, которые могут служить вещественными доказательствами. Перечень таких предметов не является исчерпывающим. Ими могут стать различные технические средства. С их помощью в ходе ОРД фиксируются обстоятельства совершения преступления. Для придания им статуса вещественных доказательств не имеет значения, в результате, чьих действий появились эти материальные предметы. Главное, чтобы эти действия были проведены согласно Закону об ОРД и с помощью соответствующих технических средств были зафиксированы и стали доступны следователю и суду. Но при этом должны неукоснительно соблюдаться все требования УПЗ, предъявляемые к вещественным доказательствам. Соответствующие материальные предметы должны войти в уголовный процесс законными способами, быть осмотрены в присутствии понятых, а результаты осмотра 72 отражены в протоколе. Видеокассеты необходимо просмотреть в присутствии понятых. Действия, происходящие на экране, должны быть отражены в протоколе, то есть видеокассета должна быть расшифрована. Следователь и суд обязаны исследовать обстоятельства возникновения конкретного материального предмета в реальной действительности, поэтому оперативный работник, проводивший ОРМ, должен быть допрошен в качестве свидетеля. Согласно ст. 87 УПК РФ все собранные по делу доказательства подлежат тщательной всесторонней и объективной проверке. Никаких исключений не должно быть и для вещественного доказательства. Вещественные доказательства по существу могли бы оказаться для следователя и суда анонимными. Допускать этого нельзя ни в коем случае. Любое желание оставлять за рамками доказывания по уголовному делу какие-либо обстоятельства, связанные с проверкой вещественных доказательств, не согласуется с требованиями УПЗ. Вопрос о значимости для проверки и оценки достоверности и доказательственного значения вещественного доказательства обстоятельств, связанных с его возникновением в реальной действительности, решает следователь и суд, а не должностное лицо оперативного подразделения, представляющее следователю соответствующий материальный предмет. Нельзя также не учитывать право субъектов уголовного процесса (подозреваемого, обвиняемого, защитника, законного представителя несовершеннолетнего обвиняемого) участвовать в доказывании по делу. Они вправе ходатайствовать об установлении любых обстоятельств, связанных с прохождением тех или иных материальных предметов, признанных вещественными доказательствами. Ни в законодательном, ни в любом другом порядке нельзя наложить запрет на заявленное подобного рода ходатайство. В отдельных случаях реально невозможно обеспечить интересы, как ОРД, так и уголовного процесса. Должен быть обеспечен тот из них, который социально более значим. Другим придется поступиться. Результаты ОРД по отношению к уголовному процессу всегда носят вспомогательный характер. Отнесение их к конкретным средствам доказывания может привести к смещению двух видов деятельности и к неопределенности, что негативно отразится на уголовном судопроизводстве. В гражданском, арбитражном и уголовно-процессуальном законодательстве существуют так называемые санкции ничтожности. Суть их состоит в аннулировании результатов судебных и следственных действий, проведенных с нарушением процессуальных требований. Такими санкциями охраняются преимущественно нормы доказательственного права 1. Нельзя не учитывать, что представление доказательств гражданами - это совсем не то же самое, что и представление их оперативными работниками. Граждане не обязаны знать, что связь объекта с окружающей обстановкой имеет самостоятельную доказательственную ценность, и не вправе документировать факт его обнаружения. Работники же правоохранительных 1 Ветрова Г.Н.Санкции в судебном праве.М.,1991, с.15. 73 органов обязаны руководствоваться требованиями закона, в том числе и предписаниями УПК, определяющими допустимость доказательств. И хотя обнаружение носителей фактических данных происходит в процессе ОРД, а не процессуальной, сотрудники оперативных служб должны проявлять заботу о закреплении обстоятельств обнаружения объекта. Существенно иная обстановка складывается в случаях, когда предмет или документ, видеозапись, фотоснимок, кинофильм, фонограмма получены в процессе негласных ОРМ и при обстоятельствах, также не подлежащих огласке, поскольку она привела бы к расшифровке методов ОРД. В подобных случаях становится невозможным проследить источник получения фактических данных, процесс формирования доказательств оказывается неверсифицируемым. Имеют ли такие материалы доказательственную ценность? Вопрос о достоверности доказательства нельзя решать в отрыве от вопроса о его допустимости. Понятие допустимости - ценная, устоявшаяся категория теории доказательств, "исторгающая" из сферы доказывания материалы неясного, сомнительного происхождения. Да и как определить истинность, достоверность доказательства, если мы не знаем, каким образом и при каких обстоятельствах оно получено? Наивно возлагать надежды, как это иногда делается, на формальный акт заключение прокурора, который, не раскрывая источника получения доказательства, придет к выводу, что органы дознания в процессе ОРД не допустили нарушений закона. Нельзя также считать, что установление достоверности фотоизображения должно касаться только самого фотоизображения (не фотомонтаж ли?), а не обстоятельств фотографирования. Ведь даже если исключить возможность фотомонтажа, останутся сомнения в том, когда производилась фотосъемка (было ли это до или после события), не зафиксирован ли на ней случайно совпадающий с событием момент либо это инсценировка, выполненная по предложению оперативного работника и т. д. Это же относится к кинофильмам, видеозаписям, на которых запечатлен эпизод, по предложению связанный с событием. Чтобы превратить данное предположение в достоверное знание, надо иметь уверенность, что объектом запечатления действительно было событие преступления или его фрагмент. А для этого необходимо "совместить" изображение по месту и времени с самим событием, то есть знать, когда и кем произведена киносъемка или видеозапись. Отсутствие таких данных всегда будет порождать сомнения в идентичности изображения и события. Как же должен поступить в подобных случаях следователь? Если из-за необходимости сохранить в тайне методы ОРД невозможно обнародовать источник получения сведений и допросить лиц, производивших фото- и киносъемку, звуко- и видеозапись, то данная информация не может быть использована в качестве доказательства, она сохранит свое значение лишь как индикатор, помогающий избрать путь удостоверения соответствующего факта процессуальными средствами. Но если без ущерба для интересов государства этот источник может быть назван (подобная практика широко распространена в зарубежных странах), введение оперативной информации 74 в дело возможно при условии предварительного протоколирования факта ее получения в ходе ОРД, с использованием процессуальной формы представления доказательств. Суммируя изложенное, заключим, что информация, полученная в процессе ОРД, может быть использована как доказательство по делу только с соблюдением требований допустимости, то есть процессуального порядка получения и удостоверения фактических данных, ибо этот порядок обеспечивает проверяемость доказательств, а, следовательно, определение их достоверности. 3.8. Оперативный эксперимент, проверочная закупка В заключение скажем о некоторых видах оперативно-розыскных мероприятий, использование результатов которых в доказывании требует особой осторожности, особо тщательной проверки законности их про ведения, так называемому оперативному эксперименту, проверочной закупке. Проверочная закупка или контролируемая поставка предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен, а также оперативный эксперимент или оперативное внедрение должностных лиц органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, а равно лиц, оказывающих им содействие, проводятся на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. Проведение оперативного эксперимента допускается только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжкого преступления, а также в целях выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших. При проведении оперативно-розыскных мероприятий по основаниям, предусмотренным пунктами 1-4 и 6 части второй статьи 7 настоящего Федерального закона, запрещается осуществление действий, указанных в пунктах 8 - 11 части первой статьи 6 настоящего Федерального закона. Оперативно-розыскные мероприятия, обеспечивающие безопасность органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, проводятся в соответствии с настоящим Федеральным законом и исключительно в пределах полномочий указанных органов, установленных соответствующими законодательными актами Российской Федерации. По основаниям, предусмотренным пунктом 5 части второй статьи 7 настоящего Федерального закона, разрешается осуществлять действия, указанные в пунктах 8 - 11 части первой статьи 6, без судебного решения при наличии согласия гражданина в письменной форме. (Статья 8 Закона об ОРД). При решении вопроса о допустимости доказательств добытых в результате оперативного эксперимента и проверочной закупке необходимо проверить имелись ли дополнительные условия, предусмотренные законом для проведения этих оперативно-розыскных мероприятий. Эти условия установлены ст. 8 Закона об ОРД: так называемая проверочная закупка или 75 контролируемая поставка предметов, веществ и продукции, свободная реализация которых запрещена либо оборот которых ограничен (к ним относятся, в частности, наркотические средства, огнестрельное оружие, боеприпасы и т.п.), а также оперативный эксперимент или оперативное внедрение должностных лиц органов, осуществляющих ОРД, а равно лиц, оказывающих им содействие, в преступные группировки проводятся не иначе, как на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего такую деятельность. Нельзя не отметить, что название этого оперативно-розыскного мероприятия не совсем удачно и не столько раскрывает его содержание, сколько, напротив, затрудняет его понимание. Предусмотренный УПК РФ следственный эксперимент - это воспроизведение действий, а также обстановки и иных обстоятельств определенного события в целях проверки и уточнения данных, имеющих значение для уголовного дела. В отличие от этого оперативный эксперимент проводится не в отношении уже совершенного деяния, а «одновременно с совершением проверяемым лицом противоправных действий» Это, по существу, вмешательство оперативных служб в процесс совершения преступления и его контролирование. Именно это, вместе с отсутствием процессуальных гарантий, установленных для следственного эксперимента, делает оперативный эксперимент одним из наиболее, так сказать, деликатных оперативно-розыскных мероприятий, потенциально чреватых нарушением закона. Этим, в частности, обусловлено требование, согласно которому оперативный эксперимент может проводится при наличии определенных условий, предусмотренных ч. 5 и 6 ст. 8 Закона об ОРД — только в целях выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия тяжкого (и, разумеется, особо тяжкого) преступления, причем не иначе как на основании постановления, утвержденного руководителем органа, осуществляющего ОРД. В Законе об ОРД оперативный эксперимент лишь назван, но содержание этого термина не раскрыто. Отсутствие законодательного определения и конкретизации допускает неограниченное число сценариев, которые органы, осуществляющие ОРД, могут разработать и реализовать для достижения своих целей. При этом далеко не всегда соблюдаются требования Конституции РФ и Европейской концепции о защите прав человека и основных свобод. Согласно ст. 4 Закона об ОРД правовую основу этой деятельности составляет, прежде всего, Конституция РФ. Статья 23 Конституции РФ гласит: «1. Каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайна, защиту своей чести и доброго имени. 2. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этот права допускается только на основании судебного решения". В соответствии со ст. 25 Конституции РФ жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе 76 как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 31 октября 1995г. «О некоторых вопросах применения судам и Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» подчеркнул, что результаты оперативно-розыскных мероприятий, связанных с ограничением конституционного права граждан на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а та же с проникновением в жилище против воли проживающих в нем лиц (кроме случаев, установленных федеральным законом) могут быть использованы в качестве, доказательств по делам, лишь когда они были получены по разрешению суда на проведение таких мероприятий и проверены следственными органами в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Закон об ОРД не соответствует требованиям ст. 8 (2) Европейской конвенции, нашедшим отражение в практике Европейского Суда по правам человека. Суд, в частности, указал, что закон, на котором может легитимно основываться нарушение ст. 8 Конвенции, должен соответствовать определенным стандартам. Он должен быть достаточно точным в своей терминологии для того, чтобы дать гражданам адекватное указание на те обстоятельства и указания, при которых органы власти имеют право обратиться к данному тайному и потенциально опасному нарушению права на уважение частной жизни и тайну корреспонденции. И еще об одной потенциальной опасности так называемого оперативного эксперимента. Учитывая столь острый характер данного ОРМ, существует (и проявляется на практике) реальная возможность того, что оперативные сотрудники, руководствуясь вполне объяснимым желанием разоблачить преступника, могут допустить провоцирующие действия, как бы подтолкнуть заподозренного к совершению преступления, искусственно создать для этого условия. Подобная ситуация возникает иногда при разоблачении взяточников. Главный вопрос здесь состоит в том от кого исходит инициатива. Если заподозренное лицо само требует, тем более вымогает взятку, без какоголибо провоцирующего вмешательства совершает конкретные действии, направленные на ее получение, то последующая деятельность оперативных сотрудников по его разоблачению правомерна. В подобных случаях не противоречат закону действия оперативных сотрудников, которые, прибегая к содействию человека, от которого требуют взятку, отслеживают действия заподозренного, принимают меры к их фиксации (например, при помощи аудио- или видеозаписи). При оценке материалов, полученных при проведении оперативного эксперимента, суду следует руководствоваться не только уголовнопроцессуальным законом, но и положениями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности". Оренбургским областным судом 30 июня 2004 г. Т. оправдан по ч. 3 ст. 159 УК РФ за отсутствием в его действиях состава преступления. 77 Органами следствия Т. обвинялся в том, что в период с августа по сентябрь 2003 года, являясь должностным лицом органов внутренних дел, группой лиц по предварительному сговору, путем обмана и злоупотребления доверием Яшникова, используя свое служебное положение, похитил у него 2400 долларов США, причинив ему значительный ущерб. В кассационном представлении государственный обвинитель поставил вопрос об отмене оправдательного приговора, считая выводы суда не соответствующими фактическим обстоятельствам дела и полагая, что судом нарушены требования уголовно-процессуального закона. Оправдывая Т. по обвинению в мошенничестве, суд, по мнению прокурора, не учел того обстоятельства, что действия сотрудников ФСБ, в рамках действующего Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" осуществлявших оперативный эксперимент, при этом контролировавших движение передаваемых денег от момента их специальной регистрации и замены номеров купюр до их вручения потерпевшим Яшниковым знакомому обвиняемого - С., а затем С. - Т., производились на законных основаниях, в соответствии с постановлением, утвержденным руководством УФСБ по Оренбургской области. Результаты оперативной деятельности (документы, изъятые денежные средства, аудио- и видеокассеты) были представлены в органы прокуратуры, и там решался вопрос о возбуждении уголовного дела и проведении последующих за этим следственных действий. Акты личного досмотра С. и Т. суд ошибочно оценил как недопустимые доказательства по сугубо формальным основаниям, тогда как зафиксированные указанными актами факты передачи помеченных денежных купюр С. и Т. суд фактически признал. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 3 сентября 2004 г. оправдательный приговор отменила, указав следующее. Выводы суда об оправдании Т. в мошенничестве не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и содержат противоречия, которые повлияли на решение вопроса об обоснованности предъявленного Т. обвинения в совершении этого преступления, что в соответствии с требованиями п. 4 ст. 380 УПК РФ явилось основанием для отмены приговора. Суд в приговоре определил "бесспорно" установленным то, что потерпевший передал 2400 долларов США С., а С. 2200 долларов США - Т., и эта сумма у Т. изъята. Признав недопустимыми доказательствами, акты личного досмотра С. и Т., при котором сотрудниками УФСБ РФ были обнаружены и изъяты две купюры по 100 долларов США у С. и две купюры по 100 долларов США у Т., суд фактически вошел в противоречие с им же установленными обстоятельствами. Считая, что ст. 74 УПК РФ не предусматривает "акт личного досмотра" как допустимое процессуальное доказательство, суд оставил без оценки факт задержания С. и Т., осуществленного сотрудниками УФСБ РФ в рамках проводимого ими оперативного эксперимента. Их действия в данном случае регламентировались не нормами Уголовно- 78 процессуального кодекса Российской Федерации, а положениями Федерального закона от 12 августа 1995 г. "Об оперативно-розыскной деятельности" (с изменениями и дополнениями). Обоснованность действий сотрудников УФСБ РФ, их соответствие положениям вышеназванного Закона, наличие специального постановления, санкционировавшего проведение оперативно-розыскных мероприятий, суду надлежало проверить, однако этого сделано не было. Материалы проведенных оперативных мероприятий (документы, изъятые денежные средства, видеокассеты и аудиокассеты) были переданы в прокуратуру для решения вопроса о возбуждении уголовного дела и проведения следственных действий. Вместе с тем, предъявляя требование о соответствии действий оперативных сотрудников нормам уголовно-процессуального закона, суд не учел того, что их деятельность на этом этапе регламентируется, кроме вышеназванного Федерального закона, Инструкцией "О порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю, прокурору или в суд", утвержденной приказом ФСНП России, ФСБ России, МВД России, ФСО России, СВР России от 13 мая 1998 г. Именно с учетом положений данных нормативных актов суду следовало оценивать правильность и законность действий оперативных сотрудников при задержании лиц, осмотре их имущества и их личном досмотре. Необоснованны и указания в приговоре об отсутствии законных действий по приобщению материалов оперативных мероприятий к материалам уголовного дела, так как следователем необходимые следственные действия проводились, что подтверждается наличием соответствующих протоколов. Учитывая изложенное, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ оправдательный приговор Оренбургского областного суда в отношении Т. отменила, дело направила на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе судей1. Другое дело, когда в ходе ОРМ лицо, которое оперативные работники почему -либо заподозрили в преступной деятельности при привлечении к участию в том мероприятии граждан различными способами предлагают ему, а порой даже навязывают взятку, создавая тем самым условия, способствующие ее вручению, хотя само заподозренное лицо никаких конкретных действий, направленных на получение взятки не совершает. Есть все основания утверждать, что в подобных случаях ОРМ проводится, можно сказать, на грани преступления (провокации взятки ст. 304 УК РФ), и добытые с его помощью доказательства должны рассматриваться как полученные с нарушением закона. Вынося оправдательный приговор в отношении Кузнецовой М.М., обвиняемой в совершении преступления, предусмотренного ст.290 ч.1 УК 1 Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 сентября 2004 г. № 47О04-75 (Извлечение). Бюллетень Верховного суда РФ. С.23-24. № 5.2005. 79 РФ судья Ленинского района г.Ижевска в приговоре указала, что представленные суду государственным обвинителем в ходе судебного следствия постановление о проведении следственного эксперимента от 15 октября 2002 года и постановление о предоставлении результатов ОРД суд не может признать допустимыми доказательствами, поскольку данные материалы были представлены суду после выполнения требований ст. 217 УПК РФ, представление дополнительных материалов после окончания следствия является нарушением права на защиту Кузнецовой. Кроме того, в постановлении о предоставлении результатов ОРД искажены фактические обстоятельства дела, поскольку в данном документе указано, что Кузнецова была задержана в ходе проведения оперативного эксперимента с поличным и у нее изъяты две купюры по 1000 рублей, хотя из материалов дела следует, что у Кузнецовой изъята только одна купюра. Также в данном документе указано, что приобщается постановление о проведении оперативного эксперимента, однако протокола самого оперативного эксперимента нет, в результате каких оперативных действий было обнаружено совершение преступления, следствие не установило. Кроме того, проведение оперативного эксперимента, согласно Федеральному закону «Об оперативно-розыскной деятельности», допускается лишь в целях раскрытия тяжкого преступления, а в протоколе устного заявления Серых содержится сообщение о преступлении, предусмотренном ст. 290 ч. I УК РФ, которое относится законодателем к преступлениям средней тяжести, и тем более нет оснований для проведения оперативного эксперимента по самоуправству. Никаких сведений со стороны Серых о вымогательстве у нее взятки с угрозами причинения ей вреда в заявлении не имеется. Таким образом, суд полагает, что оперативный эксперимент также был проведен с нарушением требований закона, и его результаты не могут служить доказательством вины Кузнецовой. Предварительное следствие установило лишь факт наличия в кармане Кузнецовой одной купюры достоинством 1 000 рублей, который не отрицает и сама Кузнецова. Но достоверных доказательств того, что Кузнецова получила взятку как должностное лицо и совершила противоправные действия в интересах другого лица либо совершила самоуправные действия, органы следствия и государственный обвинитель суду не представили1. Аналогичное положение создается иногда при проведении так называемой проверочной закупки, если оперативный сотрудник или содействующее ему лицо не только приобретает предложенные ему, скажем, оружие пли наркотические средства, но и сам склоняет заподозренного к сбыту таких предметов, уговаривает «достать» их и т.п. Пленум Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе указал следующее: Между тем действия по организации дачи взятки (коммерческого подкупа) могут быть сопряжены с совершением провокации взятки (коммерческого подкупа). Все оперативно-розыскные мероприятия, в ходе которых вручается 1 Учись не делать ошибок. Нижний Новгород.2004., с.562-576. 80 взятка (имущественное вознаграждение при коммерческом подкупе), преследуют цель искусственного создания доказательств совершения преступления. Исходя их буквального толкования п. 25 рассматриваемого нами постановления, в действиях оперативных работников отсутствует состав преступления, если имело место вымогательство взятки (коммерческого подкупа), то есть, как минимум, из заявления гражданина следует, что будущий взяткополучатель (лицо, выполняющее управленческие функции в организации) дал согласие на получение денег, ценных бумаг, иного имущества или оказания ему услуг имущественного характера. Если ни следователь, ни орган дознания (прокурор и т.п.) не обладали доказательствами предварительной договоренности с должностным лицом о согласии принять предмет взятки (коммерческого подкупа), то все участники такого "оперативно-розыскное мероприятия", в ходе которого была предпринята попытка передачи должностному лицу предмета взятки (коммерческого подкупа) в целях искусственного создания доказательств совершения преступления, подлежат ответственности по статье 304 УК РФ (по ст. 30 и ст. 304 УК РФ). Причем на наличие либо отсутствие в их действиях состава преступления - провокации взятки или коммерческого подкупа (покушения на совершение данного преступления) никак не влияет то обстоятельство, имело ли место, спровоцированное получение взятки (коммерческого подкупа) или же должностное лицо отказалось от совершения данного преступления. Практики известны случаи полной реабилитации лиц получивших взятку после того как было доказано совершение в отношении них провокации взятки. И еще об одном моменте. В анализируемом постановлении прямо обращается внимание на то, что провокацией взятки или коммерческого подкупа не являются проведение не любого оперативно-розыскного мероприятия, а лишь предусмотренного законодательством. Соответственно, если "оперативно-розыскные действия" осуществлялись сотрудником учреждения, не наделенного правом его производства (к примеру, следователем прокуратуры), как минимум, исключается возможность использования ч. 3 п. 25 комментируемого постановления для обоснования отсутствия в его действиях состава провокации взятки1. И, наконец, как указано в ч. 2 ст. 4 Закона об ОРД органы, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, издают в пределах своих полномочий в соответствии с законодательством Российской Федерации нормативные акты, регламентирующие организацию и тактику проведения ОРМ. Согласно ч. 1 ст. 12 Закона об ОРД сведения об организации и тактике проведения ОРМ составляют государственную тайну. Установление их порядка полностью находится в компетенции оперативных служб. Органы и лица, использующие полученные оперативным путем данные в 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе (Бюллетень Верховного Суда РФ. - 2000. N 4) 81 доказывании, — следователь, прокурор, суд, а также другие участники процесса, участвующие в доказывании, как правило, не проверяют, исполнялись ли при проведении ОРМ требования и рекомендации, содержащиеся в ведомственных актах. Необходимость в проверке может возникнуть лишь в случае, если появятся сомнения по поводу соблюдения закона. Тогда может также возникнуть потребность в проверке того, соответствуют ли сами ведомственные акты закону. Глава 4. ОЦЕНКА ДОКАЗАТЕЛЬСТВ Согласно ст.87 УПК РФ проверка доказательств производиться дознавателем, следователем прокурором, судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство. На основании ст.88 ч.1 УПК РФ каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности-достаточности для разрешения уголовного дела. В протоколах таких следственных действий, как осмотр, освидетельствование, обыск, выемка и т. п. гарантией достоверности отображения информации служит подтверждение правильности фиксации наблюдавшихся фактов понятыми, специалистами и т. д. Поэтому нельзя считать, что, собирая доказательства, следователь заботится только об их допустимости, откладывая оценку их достоверности на завершающий этап расследования. Общеизвестно, что оценка доказательств пронизывает все этапы доказывания. Уже в момент получения показаний следователь своими вопросами выявляет степень их убедительности, достоверности. Оценка допустимости и достоверности доказательств - процесс длительный, не ограниченный лишь этапом собирания доказательств, вследствие чего первоначальная оценка может измениться. Собирая доказательства и удостоверяя результаты следственных действий, следователь осуществляет познание не только "для себя", как иногда полагают молодые специалисты, а мыслит себя частью познающей системы, в которую входят и последующие адресаты доказывания: прокурор, суд. Именно для убеждения в доброкачественности аргументов и правильности своих выводов следователь и осуществляет вышеназванные действия, направленные, в конечном счете, на превращение истины в себе в "истину для всех"1. Подавляющее большинство руководящих постановлений Пленума Верховного Суда РФ, прежнего Верховного Суда СССР, так или иначе, основывалось на анализе вопросов, связанных в конечном итоге с собиранием, проверкой и оценкой именно доказательств. 1 Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе. Государство и право. 1996. №9. с.62. 82 Преступление в обществе предстает дважды. Первый раз, когда оно совершается. Второй раз - в ходе уголовно-процессуальной деятельности, когда на основе доказательств оно воссоздается во всех общественноправовых признаках; когда устанавливается истина по уголовному делу. Доказательства при этом выступают основным средством возвращения к преступлению, они как бы непосредственно представляют его. Преступление только в их лице и может второй раз "появиться" перед обществом. При оценке доказательств очень важно отличать и общее мнение от конкретного сведения о факте, рассуждения от доказательств. Когда свидетель утверждает, что обвиняемый постоянно избивает свою жену, пьянствует и при этом ссылается на два случая избиения, лишь сведения об этих конкретных фактах служат доказательством. Если допрашиваемый заявляет, что "обвиняемый настоящий вор, об этом знают все", но сам ничего определенного не видел, то в этом показании доказательства отсутствуют вообще. Не отличать такие общие рассуждения и "личные мнения" от конкретных сведений о фактах - значит, допускать серьезную ошибку в доказывании. Сведения о фактах нельзя также смешивать с предположениями и догадками, которые могут встречаться в некоторых источниках доказательств. В подобных источниках есть предположения, догадки, но нет конкретных фактических данных, нет доказательств. На это неоднократно обращали внимание Верховные Суды СССР, РСФСР, РФ. Ленинским районным судом г. Москвы Ч. осужден по ч. 1 ст. 89 УК РСФСР. Он признан виновным в краже государственного имущества, совершенном при следующих обстоятельствах. 5 октября 1985 г. в 15 час. в секции ''Мужские костюмы" ГУМа приехавший в Москву Ч. похитил пиджак стоимостью 51 руб., с которым «пытался скрыться, но был задержан. Судебная коллегия по уголовным делам Московского городского суда приговор оставила без изменения. Президиум этого же суда оставил без удовлетворения протест заместителя Прокурора РСФСР, ставившего вопрос об отмене судебных решений и прекращении производства по делу. Заместитель Прокурора РСФСР по тем же основаниям внес протест в судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда РСФСР, которая 13 октября 1986 г. протест удовлетворила, указав следующее: Суд обосновал вывод о виновности Ч. в совершении преступлениями показаниями свидетелей Мурашовой, Соколовой, Климовой - продавцов секции и другими данными. Однако анализ этих показаний и другие материалы дела свидетельствуют, что ни каждое в отдельности доказательство, ни их совокупность не могут рассматриваться в качестве достаточного основания для вывода о виновности Ч. во вмененном ему деянии. Как показала Климова на предварительном следствии, Ч. был возвращен в секцию с пиджаком, надетым на вешалку, к кассе он не подходил, а она его видела в секции. В судебном заседании Климова изменила показания и пояснила, что не помнит, был ли пиджак одет на вешалку или нет. Мурашова показала со слов Климовой, что Ч. стоял в 83 очереди в кассу, но денег не заплатил. Свидетель Соколова со слов Климовой показала, что Ч. к кассе подходил. Таким образом, эти показания свидетелей не уличают Ч. в краже. На предварительном следствии и в судебном заседании Ч., категорически отрицая факт совершения кражи, утверждал, что оплатил стоимость пиджака в кассу, предъявил чек на контроле, после чего пиджак был снят с вешалки и он, повесив его на руку, вышел из секции. Он был задержан в метрах 20 от секции и возвращен обратно. Мурашова уточнила у продавцов, оплатил ли он покупку. Покупатели, находившиеся здесь же, подтвердили, что он стоял в очереди, в кассу. В связи, с обвинением его в краже он просил проверить наличие денег в кассе, имеющийся товар и опросить покупателей, составив соответствующий акт. В его просьбе было отказано. Эти показания Ч. не опровергнуты и в деле нет данных, которые бы давали основание признать, что он говорит неправду. Никто из свидетелей не подтвердил факт кражи пиджака. А то обстоятельство, что Ч. держал пиджак в руке, еще не свидетельствует о совершении им кражи. Показания свидетелей Мурашовой, Соколовой, Климовой, на которые сослался суд в приговоре, носят предположительный характер, и поэтому служить доказательством по делу не могут. Таким образом, по делу не установлено доказательств свершения Ч. хищения пиджака. Кроме того, как видно из дела, не снят денежный остаток в кассе, не проверена контрольная лента, не составлен об этом акт, не опрошены находившиеся в зале граждане. Надзорная инстанция отменила приговор и прекратила дело производством за недоказанностью предъявленного обвинения1. При оценке доказательств нельзя также отождествлять сведения о фактах, содержащиеся в том или ином процессуальном источнике, с самими реальными фактами. Органы следствия и суд порою располагают определенными сведениями об искомом факте, однако в ходе проверки и оценки эти сведения оказываются недостоверными, а сам искомый факт - не существующим в объективной действительности. Если, к примеру, потерпевший утверждает, что в момент нападения, на него обвиняемый держал в руке твердый предмет, это еще не означает, что факт наличия такого предмета у виновного уже установлен, поскольку сообщаемые допрошенным лицом сведения могут быть неточными, ошибочными или ложными. В судебной практике не так уж редки случаи, когда оказываются неверными даже сведения, содержащиеся в показаниях обвиняемого по поводу якобы совершенно им тяжкого преступления. Самая опасная ошибка смешение объективной связи со случайным совпадением фактов. Определяя относимость того или иного доказательства к доказываемому факту, следователь обязан проанализировать, нет ли здесь случайного совпадения, имея в виду, что "вездесущая гипотеза случайности является альтернативной к любому другому виду объяснения" 2. 1 2 Бюллетень Верховного суда РСФСР.1987. № 2. С.6. Поай Д. Математика и правдоподобные рассуждения. М.1995. с.352. 84 Весьма важное значение в установлении достоверности доказательств имеет выявление негативных обстоятельств, т. е. обнаружение отсутствия тех фактов, которые в силу объективного положения вещей должны были бы иметь место, если собранные доказательства достоверны, либо наличие фактов, противоречащих представлению об обычном в данной ситуации ходе вещей1. Оценка доказательств осуществляется также участниками процесса, отстаивающими в уголовном процессе свои или представляемого интересы (обвиняемый, защитник, потерпевший и др.) Участвующие в деле лица (за исключением прокурора) оценивают доказательства в целях защиты своих личных (представляемых) законных интересов. Поэтому закон не предъявляет к их выводам требования всесторонности, полноты и объективности. Правосознание обвиняемого или потерпевшего может не вполне соответствовать общественным интересам, эти лица могут подходить к оценке доказательств с неправильными критериями. Тем не менее, они вправе оценивать доказательства по своему разумению и представлять следователю и суду свои соображения. Участвующие в деле лица могут соглашаться или не соглашаться с оценкой доказательств, данной в процессуальных актах, и даже оспаривать ее правильность в установленном законом порядке. Но пока эти акты не отменены, они определяют движение процесса от стадии к стадии и подлежат исполнению. Таким образом, оценка доказательств следователем, прокурором, судом влечет за собой определенные правовые последствия. В отличие от нее оценка доказательств участниками процесса, отстаивающими свои или представляемого интересы, имеют целью убедить следователя, прокурора или суд в правильности выводов соответствующего участника процесса. Лишь в этом смысле она может влиять на исход процесса. Указание закона на оценку доказательств по внутреннему убеждению предполагает в качестве обязательного условия такое характерное состояние исследователя, которое характеризуется отсутствием всяких сомнений, уверенностью в правильности достигнутых знаний, принятых решений. Наличие убежденности служит тем самым нравственно-психологической гарантией правильного разрешения уголовных дел. Следует, однако, категорически опровергнуть все попытки представить это состояние как иррациональное, не поддающееся разумному контролю. Внутреннее убеждение, как состояние уверенности в правильности своих выводов, должно опираться на достаточную совокупность всесторонне, полно и объективно рассмотренных доказательств. В противном случае оно превращается в самоуверенность, бездоказательную и бесконтрольную убежденность, далекую от объективной истины. Многие психологи видят в чувстве уверенности критерий правильности человеческих суждений и принимаемых решений. К сожалению, взгляд на внутреннее убеждение как критерий оценки доказательств весьма распространен в теории и практике. При этом 1 Курс советской криминалистики. Т.1. М.1977. с.55-59. 85 игнорируется то обстоятельство, что критерий должен лежать вне субъекта, а не внутри его. В результате объективный критерий заменяется субъективным; игнорируется, что внутреннее убеждение может быть неправильным. Иными словами, предается забвению исходное положение теории познания о практике как критерии истины. Ему по существу противопоставляется ничем не ограниченный субъективизм. И заблуждение может быть убеждением. Ошибкой некоторых процессуалистов является также определение внутреннего убеждения не как результата познания сущности явлений, а как продукта воздействия на психику внешних сторон события. Между тем убедительность, как способность доказательства воздействовать определенным образом на познание, не всегда отражает объективные качества доказательства. Убедительными и впечатляющими нередко выглядят такие данные, которые вызывают неверное представление о том или ином со6ытии. Например, признание обвиняемым своей вины или опознание потерпевшим подозреваемого, будучи очень убедительными, могут не соответствовать действительности. Поэтому перенос центра тяжести на психологическую способность доказательств убеждать, без рассмотрения их подлинной сущности, представляется опасным. Подавляющее большинство процессуалистов, говоря о внутреннем убеждении, правильно подчеркивают недопустимость понимания его как безотчетной и безмотивной уверенности. С этим положением несовместимо признание внутреннего убеждения критерием оценки доказательств. К сожалению, взгляд на внутреннее убеждение как критерий оценки доказательств длительное время был весьма распространен в процессуальной литературе. Этому способствовали установки А. Я. Вышинского, который в 1936 г. заявил, что "голос, который говорит судье: это верно, ты правильно решил - это голос его внутреннего убеждения, который один определяет, в конечном счете, ценность и значение всех доказательств и всего процесса в целом". Любой иной взгляд А. Я. Вышинский объявил ... фашистским1. В результате объективный критерий заменялся субъективным, игнорировалось то обстоятельство, что внутреннее убеждение может быть и неправильным. Необходим объективный критерий, которым является практика. "Признание важности критерия практики в уголовном процессе ни в коей мере не означает отрицания или хотя бы умаления значения внутреннего судейского убеждений. Наоборот, только путем правильного использования критерия практики в уголовном процессе можно подвести под судейское убеждение твердую базу, устранить разрыв между объективным и субъективным в этой области"2. Одной из основных причин ошибки органов предварительного расследования является смещение сведений о фактах с самими реальными Вышинский А.Я. Проблема оценки доказательств в советском уголовном процессе. Советская юстиция.1936. № 3, с.23. 2 Голунский С.А.Об оценке доказательств в советском уголовном процессе. Советское государство и право.1955.№ 7, с.75. 1 86 фактами, недостаточное внимание к оценке доброкачественности этих сведений. При оценке доказательства необходимо всегда исходить из того, что любые фактические данные, почерпнутые из любого процессуального источника, нуждаются в тщательной проверке и объективной оценке, прежде всего с точки зрения их доброкачественности. Известны различные формы определения доброкачественности доказательств. Это, в первую очередь, детальный анализ их внутреннего содержания, систематизация составляющих то или иное доказательство фактических данных, сопоставление их друг с другом, выяснение их логичности и согласованности. Это, далее, сравнение каждого отдельного доказательства с другими фактическими данными, содержащимися в остальных процессуальных источниках, а равно со всеми установленными по делу объективными обстоятельствами: Это, наконец, отыскание новых материалов, позволяющих судить о доброкачественности или недоброкачественности оцениваемого доказательства. Все эти формы и методы применяются параллельно, с учётом специфики доказательства и стадии судопроизводства. Если фактические данные, содержащиеся в том или ином процессуальном источнике, внутренне противоречивы, не согласуются с остальными доказательствами и объективными обстоятельствами дела, они не могут быть признаны доброкачественными, пока существенные противоречия не устранены. Верховный Суд РФ неизменно стоит на той точке зрения, что обвинение не может «считаться доказанным, если оно основано на неконкретных, противоречивых показаниях", "противоречивые данные, собранные по делу, не могут быть признаны доказательством виновности", является недостоверным вывод, основанный "на противоречивых показаниях свидетелей", нельзя признавать правильным вывод о виновности, построенный на "противоречивых показаниях потерпевшей, не подтвержденными другими материалами дела" и др. В то же время следует учесть, что не всякие противоречия в тех или иных фактических данных свидетельствуют об их недоброкачественности. В некоторых доказательствах могут быть неверны детали или, как говорил А. Ф. Кони, "архитектурные украшения", их можно отбросить, но, тем не менее, остается "тот камень, фундамент, который пригоден для достоверного вывода"1. Это вполне правильно, ибо противоречия в некоторых частностях, объяснимые специфическими условиями восприятия и возрастными особенностями носителя информации или другими, объективными обстоятельствами, недостаточны для вывода о недоброкачественности доказательства в целом. Следует строго отличать, какие из фактических данных, содержащихся в том или ином источнике доказательств, противоречивы, а какие внутренне взаимосвязаны, логичны и согласуются с другими обстоятельствами дела. Когда, есть противоречия в какой-то части фактических данных, необходимо выяснить, чем они вызваны и насколько, 1 Кони А.Ф.Избранное. М., 1989.С.330. 87 существенны. Только при этом условии возможно правильное определение доброкачественности доказательства по делу. Признание доказательства доброкачественным, еще не означает завершения его оценки. Не менее важно определить относимость доказательства, его конкретное значение по делу и достаточность для того или иного вывода. Это не представляет значительной трудности при оценке прямого доказательства, поскольку им подтверждается непосредственно главный факт. Вопрос решается сложнее, когда доказательство используется для установления остальных обстоятельств дела, особенно побочных фактов. Последние, как известно, образуют лишь промежуточное звено в доказывании, их относимость и точная роль по делу, а равно их достаточность для однозначного вывода не сразу ясны. Они сами нуждаются в дальнейшей оценке в плане выявления форм их связей с главным фактом и уточнения конкретной роли по делу. Для этого надлежит тщательно анализировать свойства побочных фактов, сопоставляя их между собой, с прямыми доказательствами и с другими обстоятельствами дела. Оценка источников доказательств выражается в определении их допустимости, доброкачественности, полноты и достаточности для достижения требуемых пределов доказывания по делу. Не допускается в качестве источника доказательства и непосредственное наблюдение за поведением допрашиваемого лица, позволяющее следователю (судье) заметить некоторые данные психологического порядка. Эти данные процессуально нигде не фиксируются, проверять и оценивать их подлинный смысл не представляется возможным. При оценке доброкачественности источника доказательств учитываются оба его компонента - и процессуальная форма получения (использования), и носитель фактической информации. Недоброкачественен источник, который хотя в принципе и предусмотрен в законе, однако по данному делу надлежащим образом процессуально не оформлен. Если, скажем, в деле есть предметы со следами содеянного, приобщенные без осмотра, подробного описания в протоколе и соответствующего постановления (ст. 81 УПК РФ), они не могут считаться доброкачественным источником доказательств. Показание подсудимого, которое не зафиксировано в протоколе судебного заседания, теряет значение источника доказательства и т. д. Доброкачественность источника доказательства зависит также от способности носителя фактической информации правильно воспринять, сохранить и воспроизвести соответствующие фактические данные. Свойство предмета терять или искажать оставшиеся на нем материальные следы, слишком малолетний возраст свидетеля, умственная отсталость потерпевшего и другие изъяны носителя информации нередко влияют на качество источника доказательства. Характеристика личных источников доказательств связана и с такими факторами, как отношение носителя информации к делу, черты его психики и моральный облик, психологическое состояние в момент происшествия, условия и длительность наблюдения, давность события, его особенности и др. 88 Показания участников процесса: свидетелей, потерпевших, подозреваемых и обвиняемых являются результатом сложного психологического процесса восприятия, запоминания и воспроизведения фактов или сведений о них, происходящих под воздействием множества различных фактов. Точность и полнота восприятия, например, зависят от места, времени, обстановки и характера происшествия, от условий и продолжительности наблюдения, от состояния здоровья, в частности, состояния психики и органов чувств данного лица, его возраста, жизненного опыта, профессии, индивидуальных интересов, наблюдательности и т. д. На запоминание воспринятой информации влияют уровень общего развития и состояние памяти, природа информации, наличие или отсутствие к ней интереса, частота мысленного возвращения и ряд других обстоятельств. Конкретность и подробность воспроизведения фактической информации, сохранившейся в памяти, находятся в зависимости от понимания лицом важности своих показаний, от его отношения к делу и заинтересованности в нем, от умения выражать мысли, от степени развития речи, от обстановки и тактики допроса или очной ставки. Без всестороннего учета всех подробных фактов, способных положительно или отрицательно сказаться на качестве показаний допрошенного лица, нельзя правильно оценить личные источники доказательств. Неконкретность, неполнота и некоторая противоречивость сведений, сообщаемых на допросе или очной ставке, могут быть обусловлены различными причинами. Нередко они устраняются путем повторного допроса, когда лицо вспоминает забытую информацию, обнаруживает ранее невыявленные "сбережения" памяти и более точно восстанавливает известные ему обстоятельства дела. В случае изменения, лицом своих показаний следует выяснить причины, обращая особое внимание на возможность давления на него со стороны обвиняемого, его близких или других лиц. Установление этих причин помогает решить, какие из показаний доброкачественны. Если в показании содержится недостоверная информация, важно определить, результатом чего ошибки или намеренного искажения истины это является. Добросовестное заблуждение может быть вызвано неблагоприятными условиями восприятия фактов, односторонним отношением к ним, склонностью к фантазированию, физическими или психическими недостатками лица, внушением и т. п. Заведомо ложные показания всегда обусловлены конкретными мотивами, такими, как стремление выгородить виновного, месть, страх, круговая порука, личная заинтересованность, корысть, стыд и др. Выявление этих мотивов необходимо как для получения от свидетеля правдивого показания, так и для решения вопроса об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Некоторые особенности имеет оценка показаний малолетних. Уровень общего развития подростка, склонность детей к домыслам, их чрезмерная внушаемость и неумение излагать свои мысли в определенной логической последовательности могут неблагоприятно влиять на их показания. Но в то 89 же время особая наблюдательность детей, их непосредственность подчас способствуют получению от них важных сведений по делу. В ходе исследования, доказательств необходимо сопоставлять между собой фактические, данные, полученные из различных процессуальных источников. Такая, логическая операция должна осуществляться лишь в связи фактических данных с отраженными ими фактами и обстоятельствами; имеющими значение для дела. Суд первой инстанции при рассмотрении дела обязан заслушать заключения экспертов. Однако только этим ограничиваться нельзя, особенно если исследованию подвергается заключение эксперта, полученное в стадии предварительного расследования. Необходимо убедиться в том, что обвиняемый был, ознакомлен с постановлением о назначении экспертизы, ему, разъяснены его права, предусмотренные УПК, и обеспечена их реализация. Поэтому в судебном заседании должны быть оглашены соответствующие процессуальные документы: постановление следователя о назначении экспертизы, протокол объявления обвиняемому этого постановления, протокол его допроса в связи с предъявлением заключения эксперта. Следует обратить внимание на полноту поставленных на разрешение эксперта вопросов, а также предъявленных ему для исследования материалов, компетенцию эксперта, качество проведенных им исследований. В ходе исследования заключения эксперта необходимо убедиться в том, что вывод эксперта по сформулированным перед ним вопросам вполне определен, категоричен. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 г. "О судебной экспертизе по уголовным делам" указывает на то, что "вероятное заключение » эксперта не может быть положено в основу приговора". Исследование вещественных доказательств, производится путем их осмотра судом, обвинителем, подсудимым, защитником и другими участниками судебного разбирательства. Однако этим нельзя ограничиваться. Необходимо огласить такие процессуальные документы; как протокол соответствующего следственного действия, в ходе которого вещественное доказательство появилось. В уголовном деле, протокол его осмотра и постановление о приобщении предмета к уголовному делу. Это позволит проверить допустимость данного вида доказательств и сделать вывод о связи его с обстоятельствами рассматриваемого уголовного дела. Для эффективного использования вещественного доказательства существенное значение имеет допрос свидетелей, потерпевшего и подсудимого обо всем; что касается этого вида доказательств, а также оглашение заключения эксперта, если предметом исследования было вещественное доказательство. Из судебной практики должны быть устранены еще встречающиеся случаи, когда в обвинительном приговоре суд в обоснование своих выводов ссылается на вещественные доказательства, не исследованные в судебном заседании. Именно оценка доказательств - необходимое условие целенаправленного производства предварительного следствия и судебного разбирательства, 90 принятия законных и обоснованных решений, правильного применения уголовного закона, то есть одно из основных условий строгого соблюдения законности. Поэтому не напрасно оценку доказательств считают душой уголовно-процессуального доказывания, центральным вопросом теории доказательств и практической деятельности органов следствия, прокуратуры и суда. На практике требования закона об обязательной оценке собранных по делу доказательств порой не выполняются, иногда отдельные практические работники пользуются своеобразным арифметическим подходом к собранным доказательствам. По их мнению, если обвиняемого изобличают два человека, то этого уже достаточно для признания его виновным, а если свидетелей еще больше, то это совсем хорошо. А чего стоят эти показания, правдивы ли они, не вызваны ли они стремлением заведомо исказить факты, ввести в заблуждение органы расследования и суд - выяснению этих вопросов не уделяется должного внимания. Именно это приводит к вынесению решений на основании сомнительных доказательств и даже предположений, к забвению презумпции невиновности. Между тем все сомнения в доказанности обвинения, если их не представляется возможным устранить, во всех случаях должны толковаться в пользу обвиняемого (подсудимого). Сомнения же могут возникнуть лишь при тщательной оценке доказательств. Весьма распространенная ошибка - забвение требований закона, что никакие доказательства не имеют заранее установленной силы. Нередки случаи придания отдельным доказательствам особого значения, предпочтения одних доказательств перед другими, особенно показаний потерпевших. Например, 24 октября 1995 г. Ибресинской районный суд возбудил уголовное дело в отношении А. по ст. 122 УК РСФСР. 7 декабря 1995 г. А. был заключен под стражу, а 11 января 1996 г. был осужден к 1 году лишения свободы. Определением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Совета Чувашской Республики приговор районного суда в отношении А. был отменен и дело направлено на новое рассмотрение в тот же суд, но в ином составе судей. В основу обвинительного приговора суд положил показания потерпевшей Р., в которых она указывала, что А. два года не имеет постоянного места работы, никакой помощи на содержание дочери не оказывает, все деньги пропивает. Между тем, суд не дал никакой оценки показаниям Р., в которых последняя пояснила, что когда у А. были деньги, они вместе ходили в магазин, покупали продукты, недавно А. устроился на работу. Вместе с тем, как следует из материалов дела и текста приговора, А. не выплачивает алименты с апрели 1995 г. В указанный период каких-либо официальных предупреждений об ответственности за уклонение от уплаты алиментов, сделанных А. после апреля 1995 г., в деле не имеется. Однако этому обстоятельству никакая оценка судом не дана. 25 марта 1996 г. указанное дело было направлено для производства дополнительного расследования, мера пресечения в отношении А. была 91 изменена на подписку о невыезде. 7 июня 1996 г. дело в отношении А. было прекращено по ст. 6 УПК РСФСР1. Закон связывает внутреннее убеждение как субъективный фактор оценки с его объективным основанием: данными, собранными в ходе практической деятельности следователя, прокурора, судьи. Не внутреннее убеждение, а практика здесь выступает как способ познания фактов и, как критерий истинности сложившихся на основании этих фактов убеждения. И следователь, и суд должны критически относиться к своему убеждению, анализировать систему доказательств, положенных в основу принятого решения, с объективных позиций. Не может быть отступлений от основного требования: внутреннее убеждение должно иметь своим основанием фактические данные. Только практика является критерием правильности вывода, поскольку внутреннее убеждение у разных людей складывается на разном основании: то, что одному кажется достаточным для выяснения решения, у другого рождает лишь первое подозрение. А. А. Эйсман правильно отмечает, что если возникает противоречие между доказательствами, нужно сравнить надежность двух противоречащих доказательств и отдать предпочтение более надежному. Если их надежность одинакова, сделать вывод на их основании вообще нельзя 2. Оценка доказательств служит необходимым условием целенаправленного ведения следствия и судебного разбирательства, принятия законных и обоснованных процессуальных решений, правильного применения; уголовного закона. Поэтому оценку доказательств не без основания считают "душой уголовно-процессуального доказывания" 3. Глава 5. КЛАССИФИКАЦИЯ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В правовой литературе было высказано суждение о том, что классификация доказательств имеет "главным образом... учебное значение..." 4 Учебное значение классификации доказательств бесспорно: она способствует систематизации накопленных знаний, обеспечивает правильное использование понятий, терминов и т. п. Однако, представляя собой, необходимое условие их эффективного собирания и закрепления, анализа и синтеза, объективной оценки, успешного применения для установления истины, классификация доказательств, используемая в единстве и взаимосвязи классифицируемых явлений, имеет еще и большое практическое значение. Для того, чтобы быть действенным средством осуществления задач доказывания, классификация доказательств должна базироваться на правильном учете объективных свойств классифицируемых явлений. Только Уголовное дело. Архив ИЦ МВД Чувашской Республики. Эйсман А. А. Структурный анализ и моделирование судебных доказательств. – В сб.:Правовая кибернетика. М. 1970. с.178-179. 1 2 3 Арсеньев Р. Д. Вопросы общей теории судебных доказательств. М., 1964, с. 130 4 Чельцев М.А. Уголовный процесс.М.,1948. с.287. 92 в таком случае она будет отвечать требованиям подлинной научности, необходимым условием которой является классификация явлений согласно внутренне присущей им последовательности. Доказательства могут быть квалифицированы следующим образом. По отношению к предмету обвинения доказательства делятся на обвинительные и оправдательные. Обвинительными доказательствами являются доказательства, которые уличают обвиняемого или усиливают его ответственность. Оправдательными доказательствами называются доказательства, которые опровергают обвинение, устанавливают невиновность обвиняемого или меньшую его виновность, а равно доказательства, которые устанавливают обстоятельства, смягчающие ответственность обвиняемого. Обвинительные доказательства, уличающие обвиняемого, называются уликами. Деление доказательств на обвинительные и оправдательные имеет условный характер, так как далеко не всегда и не в отношении всех доказательств можно провести это разграничение: многие доказательства включают в себя одновременно и обвинительные, и оправдательные данные. Закон требует обязательного выявления по каждому уголовному делу как уличающих обвиняемого, так и оправдывающих обвиняемого обстоятельств, а также обстоятельств, отягчающих вину обвиняемого, и обстоятельств, смягчающих его вину. В практике бывают случаи, когда упор делается на собирание обвинительных доказательств, а на оправдательные доказательства не обращается необходимого внимания; это есть нарушение законности, проявление одностороннего обвинительного уклона. Деление доказательств на оправдательные и на обвинительные в английском процессе определяет, какая сторона должна их представить (обвинение или защита). В российском уголовном процессе характер доказательств не меняет обязанности органов расследования и прокуратуры представлять как доказательства в пользу обвиняемого, так и изобличающие его в совершении преступления. Деление доказательств на оправдательные и обвинительные - условно, поскольку значение того или иного доказательства (обвинительное оно или оправдательное) окончательно определяется лишь на завершающих стадиях процесса доказывания (в стадии расследования или в суде). Кроме того, одно и то же доказательство может получить на отдельных этапах расследования и судебного разбирательства разное освещение (например, подпись лица на чеке, по которому были получены похищенные деньги, изобличает лицо в причастности к преступлению). Но если будет установлено впоследствии, что подпись не его, а подделана, этот факт, напротив, исключает ответственность того, чья подпись подделана 1. Следует согласиться с мнением о том, что если отбросить противоречащие доказательства до окончания процесса доказывания, нарушается система доказательств. Поэтому "все доказательства, как обвинительные, так и 1 Карнеева Л.М.Доказательства и доказывание при производстве расследования.Горький.1977.С.11. 93 оправдательные, должны до конца оставаться в системе; ни одно из них не может быть отброшено совсем, безоговорочно. "Вес" каждого из них, как бы он ни был исчезающе мал, должен "лечь на весы" при окончательном подведении итогов"1. Закон требует, чтобы при вынесении обвинительного приговора суд указывал в приговоре те доказательства, на которых основаны выводы суда, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства (ст. 302 ч.4, 307 ч.2 УПК РФ). При вынесении оправдательного приговора суд должен указать в приговоре доказательства, послужившие основанием для оправдания подсудимого, и мотивы, в силу которых суд отверг доказательства, на которых было основано обвинение (ст. 305 ч.2 п.4 УПК РФ). Здесь прямо указано различие обвинительных и оправдательных доказательств. По любому уголовному делу обвинение может считаться доказанным лишь при условии, если имеющиеся в деле оправдательные доказательства проверены и отвергнуты. Вывод же суда о невиновности подсудимого, выраженный в оправдательном приговоре (равно как и прекращении дела), является обоснованным при условии, если проверены и опровергнуты (или признаны недостаточными) собранные по делу обвинительные доказательства. По отношению источника сведений о доказываемом факте к самому этому факту доказательства делятся на первоначальные и производные. Деление доказательств на первоначальные и производные основано на процессе формирования тех и других доказательств. Первоначальными являются доказательства - первоисточники сведений о подлежащем установлению факте: подлинные документы, показания свидетеля, очевидца, потерпевшего. Показания же свидетеля, который узнал о факте от другого лица, будет производным доказательством. Подлинник документа (например, свидетельство о рождении) - первоначальное доказательство; копия с него - производное. Следы, оставшиеся на земле или на каких-либо предметах, - первоначальное доказательство; слепки со следов, пленки с воспроизведенными на них отпечатками пальцев производное. Производными доказательствами называются доказательства, не являющиеся первоисточниками сведений о подлежащем установлению факте, а содержащие сведения, взятые из другого источника: копия документа, показания свидетеля относительно того, что он слышал от другого лица и т. д. Поскольку производные доказательства более отдалены от фактов, о которых свидетельствуют, они часто менее достоверны, чем первоначальные. Поэтому суд, в соответствии с принципом непосредственности, должен в основном исследовать обстоятельства дела по первоисточникам, а производные доказательства использовать в качестве Эйсман А.А. Структурный анализ и моделирование судебных доказательств. В сб. Правовая кибернетика. М. 1970.С.178-179. 1 94 средств для обнаружения первоисточников. Кроме того, производные доказательства могут использоваться для проверки первоначальных. При пользовании производными доказательствами от суда требуется большая внимательность в их исследовании и оценке, так как наличие посредствующих звеньев, иногда даже нескольких, может привести к искажению сведений. Насколько это возможно, получая сведения о том или ином факте, следует искать первоисточник данных сведений. Так, например, если свидетель показал что-либо со слов другого лица, это лицо должно быть допрошено в качестве свидетеля. Тем самым производное доказательство заменяется первоначальным. Это положение опирается, прежде всего, на один из руководящих принципов уголовного процесса - на принцип непосредственности. Но оно вытекает и из соображений практического порядка: свидетель, показывающий то, что самому ему неизвестно, но что он лишь слышал от другого лица, очень часто может неправильно понять и, следовательно, неправильно передать услышанное. Как правило, доказательственная сила доказательства снижается по мере удаления его от первоисточника о доказываемом факте. Тем не менее, производные доказательства иногда имеют существенное значение для правильного разрешения дела: 1) производные доказательства могут служить необходимым средством для обнаружения первоначальных доказательств, которые без них остались бы неизвестными следователю и суду; 2) производные доказательства могут служить средством проверки первоначальных доказательств. Например, свидетель дал показание о лично им воспринятом факте. Но если есть данные, что свидетель об этом же факте рассказывал другому лицу, это последнее лицо должно быть вызвано и допрошено в качестве свидетеля для того, чтобы таким образом узнать, то же ли самое говорил первый свидетель в частной беседе, что он показал на допросе, или что-либо другое. Если окажется, что свидетель на допросе изложил какой-либо факт иначе, чем в беседе с другим лицом, это обстоятельство может оказаться очень существенным для оценки показаний свидетеля, может подорвать или уменьшить доверие к нему; 3) производные доказательства могут заменить первоначальные доказательства, если они утрачены, недоступны для следователя и суда. Например, по делу об убийстве, раненный ножом перед смертью назвал присутствующим лицам имя убийцы, опросить потерпевшего не удалось в виду его тяжелого болезненного состояния и последовавшей смерти. Деление доказательств на прямые и косвенные основано на том, дает ли доказательство возможность сделать лишь один определенный вывод об искомом факте - о наличии его или отсутствии - или несколько вероятных выводов (разумеется, при условии достоверности самого доказательства). Доказательства делятся на прямые и косвенные в зависимости от того, устанавливает ли доказательство главный факт - совершение обвиняемым инкриминируемого ему преступления - или доказательственный факт, не входящий в главный факт, но который в совокупности с другими 95 обстоятельствами дела служит основанием для установления главного факта. Прямое доказательство устанавливает главный факт. Например, показание свидетеля-очевидца преступления о том, как обвиняемый на его глазах совершил преступление, - это прямое доказательство. Показание обвиняемого, признавшего себя виновным и рассказавшего обстоятельства совершенного им преступления, - прямое доказательство. При использовании прямых доказательств задача состоит только в установлении их достоверности (то есть надо установить, говорит ли обвиняемый, свидетель правду), так как значение сообщенных сведений для установления предмета доказывания здесь очевидно. Никаких преимуществ в силе прямое доказательство не имеет, поэтому недопустимо считать "главным" доказательством, "царицей" доказательств такое прямое доказательство, как признание обвиняемым своей вины. В соответствии с п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 1 "О судебном приговоре" от 29 апреля 1996 г. «обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим судам надлежит исходить из того, что обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены. Признание подсудимым своей вины, если оно не подтверждено совокупностью других собранных по делу и исследованных в судебном заседании доказательств, не может служить основанием для постановления обвинительного приговора»1. Не всегда обвиняемый, признавший себя виновным на предварительном следствии, придерживается этой позиции до конца судебного процесса. Бывают случаи, когда обвиняемый, сознавшийся на предварительном следствии, в конце предварительного следствия или в суде отказывается от признания, заявляет о своей невиновности. На практике в таких случаях иногда проявляется тенденция "повернуть" обвиняемого к его прежним показаниям, то есть к признанию вины. Это явно неверная практика, продиктованная обвинительным подходом, стремлением добиться осуждения обвиняемого (подсудимого) во что бы то ни стало. Подчас следователь, не будучи уверен в том, что сознавшийся на предварительном следствии обвиняемый будет сознаваться и на суде, принимает меры к тому, чтобы помешать обвиняемому, изменить данные им ранее показания. Иногда в этих целях применяется магнитофон: показания обвиняемого, признающего свою вину, записываются на магнитофонную ленту с расчетом, что если обвиняемый (подсудимый) на суде откажется от признания, будет воспроизведена магнитофонная запись, суд с участниками Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 «О судебном приговоре». Российская газета. 22 мая 1996 г. 1 96 процесса и публика услышат из магнитофона голос самого подсудимого, подробно рассказывающего, как он совершил преступление. Здесь расчет на то, что показания обвиняемого, воспроизведенные магнитофоном, подорвут всякое доверие к тому, что подсудимый только что говорил устно, отказываясь от сделанного ранее признания. На самом же деле воспроизведение записи на магнитной ленте показаний обвиняемого, от которых он отказался на суде, доказывает только однозначно то, что обвиняемый на предварительном следствии такие слова действительно говорил. Но правдивы ли эти слова или ложны, где истина: на магнитофонной записи или в устной речи на суде - этого сказать магнитофон не может. Насколько нам известно, запись на магнитофонную ленту показаний обвиняемого, в которых он отрицает свою виновность, в следственной практике не применяется. Это говорит само за себя: ведь запись таких показаний будет препятствовать получению признания. Другой прием "закрепления признания" - это проверка показаний на месте ( ст.194 УПК РФ). Суть этого приема такова. Обвиняемого, признавшего себя виновным, выводят (или вывозят) на место преступления, он тут же рассказывает или показывает, где, что и как происходило. Только если он при этом проявляет осведомленность о таких обстоятельствах, фактах и вещах, которые ему могли стать известными не иначе, как при совершении им преступления, это может служить доказательством правильности признания им себя виновным, но при условии, что ни следователь, ни другие участники процесса ничего об этом не знали, обвиняемый на месте преступления открывает и указывает следователю неизвестные ему обстоятельства. Например, обвиняемый, признавший себя виновным на предварительном следствии, показал, что на месте преступления он закопал нож под таким-то кустом, около такого-то камня, о чем следователь не знал. Если при выводе обвиняемого на место преступления он укажет, где закопал нож, и этот нож тут же будет обнаружен, - это действительно подтвердит правильность показаний обвиняемого, признавшего себя виновным. Но в данном случае при проверке показаний на месте дело может обстоит иначе: местонахождение ножа следователю известно, он сам произвел осмотр места, обнаружил нож, записал это в протокол осмотра при участии понятых и нож приобщил к делу в качестве вещественного доказательства. В этом случае указание обвиняемым места нахождения ножа решительно никакого значения не имеет: он мог об этом узнать от следователя при допросе, мог прочесть протокол осмотра и т. д 1. Таковы незаконные, недопустимые приемы закрепления признания обвиняемым своей вины, и в этих приемах очень отчетливо видно проявление переоценки доказательственной силы, признания обвиняемым своей вины как якобы лучшего, как более надежного доказательства его вины. 1 Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М. 1984. с.126-127. 97 Добросовестные следователи, не ограничиваются одним лишь признанием вины обвиняемого, ищут новые доказательства виновности или невиновности лица признавшего вину, проявляют принципиальность в оценке доказательств и к ним приходит успех. Верховный суд ЧР (судья Кошкин А.А.) в приговоре по делу Троицкого и Ильина совершивших разбойное нападение и убийство Вахтерова, указал, что Троицкий показания давал последовательно и неоднократно, правдивость этих показаний он дважды подтвердил при проверке его показаний с выходом на место совершения преступлений, в ходе которых указал место, где им был оставлен телевизор и сожжены окровавленные вещи. В указанных им местах были обнаружены похищенный у Вахтерова телевизор и остатки резиновой обуви. Эти его показания находят объективные подтверждения и иными доказательствами1. (Указанное дело расследовал следователь прокуратуры Чебоксарского района Багаутдинов М.М.). Вывод таков. Есть только один способ закрепления показаний сознавшегося обвиняемого- это разыскать, собрать, проверить иные, новые доказательства, которые бы настолько твердо, прочно, достоверно подтвердили правильность показаний обвиняемого, в которых он признал себя виновным, что может менять свои показания сколько ему угодно вывод следствия о виновности обвиняемого останется непоколебленным. Этого достигнуть, конечно, трудно, но именно это необходимо, без этого серьезное, сложное уголовное дело расследовать не удастся. Переоценка показаний обвиняемого, выделение его из числа других доказательств, тогда как это есть обычное, рядовое доказательство, опирается на одну концепцию, претендующую быть теоретической, ошибочную концепцию. И для того, чтобы устранить из следственной и судебной практики какие-то отзвуки переоценки обвиняемым своей вины, надо отвергнуть эту "теоретическую" концепцию решительно и безоговорочно. Наименование этой концепции - "конфликтное следствие", то есть изображение предварительного следствия как борьбу противников, как конфликт противоборствующих сил. Рекламированное некоторыми криминалистами "конфликтное следствие" очень неприглядно, проводящий его следователь не вызывает к себе расположения, уважения. От следователя ждут справедливости, строгого соблюдения законности, а, оказывается, у него просто поединок, борьба с обвиняемым, - кто победит, кто кого перетянет, кто возьмет верх. И этот поединок проходит через все следствие и свое яркое, образное выражение находит в допросе следователем обвиняемого, где следователь всеми силами старается добиться от обвиняемого признания в совершении преступления, применяя для этого всевозможные хитроумные приемы - так называемые "следственные хитрости" и "психологические ловушки", рассчитанные на то, чтобы запугать обвиняемого, вызвать у него растерянность, заставить его проговориться, ввести его в заблуждение относительно обстоятельств расследуемого дела, внушить ему, что дело его безнадежно, осуждение 1 Уголовное дело № 2-06-2005. Архив Верховного Суда Чувашской Республики. 98 судом неизбежно, но если он сознается и выразит раскаяние, ему может быть смягчено наказание. Такими и многими другими способами иногда следователю удается добиться признания обвиняемого. Получив признание, но, потеряв другие нити к раскрытию преступления, следователь начинает заботиться об "удержании" обвиняемого на "признательных показаниях". Свидетель-очевидец мог неправильно воспринять факт, о котором он показывает, мог ошибиться, мог и сознательно исказить истину, дать ложное показание. Поэтому прямое доказательство может быть не только правильным, достоверным, но и ошибочным или ложным. Доказательство называется прямым не потому, что оно обязательно влечет признание того или другого факта доказанным, а потому, что оно доказывает главный факт, прямо указывает на совершение преступления обвиняемым. Косвенное доказательство устанавливает не главный факт, а доказательственный факт, который, в свою очередь, является доказательством главного факта. Например, по делу об убийстве свидетель показал, что незадолго до убийства обвиняемый угрожал убийством потерпевшему. Это - косвенное доказательство. Факт угрозы по делу об убийстве - не главный факт (таковым является факт убийства), а доказательственный факт, который в совокупности с другими доказательствами может привести к выводу о главном факте, то есть о совершении убийства обвиняемым. Прямое доказательство доказывает главный факт без помощи доказательственного факта, то есть прямо, а косвенное - опираясь на доказательственный факт, то есть косвенно1. При расследовании дела об убийстве на основании косвенных доказательств (принадлежность обвиняемому ножа, которым совершено убийство, обнаружение на месте совершения преступления следов обуви обвиняемого, установление неприязненных отношений обвиняемого и потерпевшего и других фактических данных) формируется вывод следователя, суда о совершении обвиняемым данного преступления. Путь установления обстоятельств дела с помощью косвенных доказательств более сложный, чем при прямых доказательствах. Располагая косвенными доказательствами по делу, надо проверить их связь с доказанным обстоятельством, чтобы исключить случайное стечение обстоятельств. Косвенные доказательства нельзя считать доказательствами "второго сорта". Эти доказательства чаще, чем прямые, встречаются при расследовании и рассмотрении уголовных дел и при правильном их использовании приводят к достоверным выводам. Из информационного письма прокуратуры Чувашской Республики: «Успешное раскрытие и расследование преступлений, связанных с уничтожением и повреждением чужого имущества путем поджога», во многом обеспечивается квалифицированным проведением первоначальных Строгович М.С. Право обвиняемого на защиту и презумпция невиновности. М.,1984, с.126-127; Александров Г.Н., Строгович М.С. Проверка показаний на месте.-Правоведение,1978, № 2, с.112-113. 1 99 следственных действий, правильной организацией следственной и оперативной работы на первоначальном этапе, умелым выбором тактики расследования дела. Положительным примером такого подхода к работе является раскрытие преступления, совершенного в условиях неочевидности жителем с. Чувашские Тимяши Ибресинского района ЧР Филипповым Н.И. В ночь с 23 на 24 января 2001 года в дежурную часть Ибресинского РОВД поступило сообщение о возникновении пожара в хозяйстве Дмитриева М.В.. расположенном по ул. Садовая, д. 8, с. Чувашские Тимяши. Возглавляя следственно-оперативную группу, на место происшествия выехал следователь прокуратуры Ибресинского района. Осмотр им производился при невыясненных обстоятельствах возникновения пожара и неблагоприятных погодных условиях в ночное время, с использованием искусственного освещения, после проведения мероприятий по тушению пожара, что затрудняло обнаружение следов преступления. Однако следователь, проявив высокий профессионализм, тщательно и квалифицированно выполнил это следственное действие, в результате чего были обнаружены и изъяты множество предметов, свидетельствовавших о совершении поджога хозяйства Дмитриева, - спички в различном состоянии (использованные, неиспользованные, сломанные, надломленные), коробка из под спичек с отличительным рисунком, фрагмент коробки от сигарет с акцизной маркой и другие; зафиксированы следы на снегу, образовавшиеся в результате падения человека, не имевшего кистей рук, расположение деревьев в саду, подходных путей к месту возгорания. Потерпевший Дмитриев М.В. предположил, что поджог его хозяйства на почве мести мог совершить сосед - Филиппов Н.И., который являлся инвалидом 1 группы, не имеющим обеих кистей рук. В ходе отработки данной версии Филиппов Н.И. был допрошен, однако свою причастность к совершению поджога не подтвердил, в дальнейшем с целью введения следствия в заблуждение стал давать ложные показания о совершении поджога его односельчанином Чугаровым В.Ф., своей женой - Филипповой Е.И. Следователь, убедившись, что Филиппов Н.И. не признает свою вину, а наоборот, постарается максимально запутать следствие, избрал правильную тактику расследования дела, направленную на сбор косвенных доказательств и их анализ в совокупности. Немедленно был произведен обыск в хозяйстве Филипповых, в ходе которых были обнаружены и изъяты коробка из-под спичек с рисунком, аналогичная изъятой в ходе осмотра места происшествия, использованные спички с характерными повреждениями. Следователь обратил внимание на необычный способ, которым Филиппов Н.И. поджигал спички. Этот способ был обусловлен отсутствием у него кистей рук. С целью фиксации данного обстоятельства был проведен следственный эксперимент, в ходе которого Филиппов Н.И. продемонстрировал, как он поджигает спички. Безотлагательно была назначена и проведена криминалистическая экспертиза, из заключения которой следовал вывод об идентичности способа использования спичек, изъятых в ходе осмотра места происшествия и при обыске в доме Филипповых, а также полученных в результате 100 следственного эксперимента с участием Филиппова Н.И. Грамотно проведенные допросы жителей Чувашские Тимяши позволили установить очаг возникновения пожара и погодные условия при этом, выяснено, что 22 января 2001 года Филипповым Н.И. в магазине была куплена пачка сигарет «Прима» с номером на акцизной марке, фрагмент которой был обнаружен на месте происшествия. Анализ результатов осмотра места происшествия, судебно-медицинской экспертизы Филиппова Н.И. и проведенного с его участием следственного эксперимента позволил сделать вывод о том, что он получил кровоизлияния на коже лица, ударившись о ветви яблони, расположенной в саду Дмитриева по пути к месту поджога. Следственным путем были опровергнуты выдуманные Филипповым Н.И. версии о совершении поджога другими лицами, о фальсификации следов преступления. Дальнейшим расследованием было установлено, что дочь Филиппова Н.И. ранее была осуждена за совершение кражи денег у Дмитриева М.В. Желая отомстить за привлечение ее к уголовной ответственности 23 января 2001 года около 21 часа Филиппов Н.И., находясь в состоянии алкогольного опьянения, умышленно, с целью уничтожения чужого имущества и причинения значительного ущерба Дмитриеву М.В., поджог его хозяйство. После совершения преступления Филиппов Н.И. скрылся с места происшествия. Следователь, проявив творческий подход к расследованию дела, всесторонне и полно, в установленный законом 2-х месячный срок закончил предварительное следствие. Наличие совокупности зафиксированных в материалах следствия косвенных доказательств и совпадений, указывавших на совершение преступления именно Филипповым Н.И.. позволило суду прийти к выводу о виновности его в инкриминируемом преступлении. На квалифицированное и тактически грамотное расследование преступления следователем обращено внимание в направленном прокурору Чувашской Республики частном постановлении районного суда 1. Доказательство как источник сведений о факте может быть как прямым, так и косвенным, в зависимости от того, является ли устанавливаемый им факт главным или доказательственным. Каждое косвенное доказательство является прямым по отношению к тому факту, который оно непосредственно устанавливает, и отличие его от прямого доказательства заключается в том, что этот факт, устанавливаемый косвенным доказательством, не есть главный факт (то есть совершение обвиняемым преступления), а есть факт доказательственный, побочный, через который устанавливается главный факт. Поэтому одинаковые доказательства в одном деле будут косвенными, в другом - прямыми. Но прямые и косвенные доказательства могут быть не только уличающими, но и оправдывающими. Доказательство, прямо указывающее на невиновность обвиняемого, на отсутствие в совершенных Информационное письмо о квалифицированном раскрытии и расследовании уголовного дела по факту покушения на уничтожении чужого имущества путем поджога от 25 мая 2001г. Архив прокуратуры ЧР. Активное участие в раскрытии данного преступления принял оперативный работник Ибресинского РОВД Богомолов И. 1 101 им действиях состава преступления или на несовершение им инкриминируемых ему действий - это прямое оправдательное доказательство. Доказательство, которое прямо на невиновность обвиняемого не указывает, но устанавливает какой-либо доказательственный факт, опровергающий обвинение, говорящий в пользу обвиняемого, - это косвенное оправдательное доказательство. Оправдательные косвенные доказательства иногда называются "противоуликовыми"1. Прямым оправдательным доказательством служит алиби в отношении лица, обвиняемого в непосредственном совершении преступления. В судебной практике установлению алиби придается очень большое значение. Если в обстоятельствах дела есть указание на то, что в то время, когда совершалось преступление, обвиняемый находился в другом месте это указание должно быть исчерпывающим образом проверено, уточнено. От выяснения его зависит правильность разрешения дела, установление виновности или невиновности обвиняемого. В любом случае, когда в деле имеется указание на алиби, оно подлежит самой тщательной, всесторонней проверке, и пока алиби полностью не опровергнуто, обвинение не может считаться доказанным, как бы тяжелы и убедительны ни были улики против обвиняемого. В судебной практике случаи недостаточного внимания к проверке алиби всегда приводили к серьезным судебным и следственным ошибкам. Нельзя утверждать, будто прямые доказательства лучше косвенных. Российское доказательственное право вообще не признает разделения доказательства на лучшие и худшие. Доказательственная сила каждого доказательства зависит от обстоятельств дела, от характера каждого отдельного доказательства, от его соотношение с другими доказательствами по этому делу и т. д. Поэтому в ряде случаев косвенные доказательства могут привести следствие и суд к вполне достоверным выводам, прямые доказательства, оказавшиеся сомнительными и недоброкачественными, при некритическом к ним отношении - вызвать ошибочное решение по делу. Вместе с тем следует твердо помнить, что обвинение всегда должно быть основано лишь на совокупности доказательств прямых, косвенных или тех и других вместе. Одно изолированное доказательство - прямое или косвенное - не может быть положено в основу обвинения, так как правильная оценка любого доказательства требует сопоставления одних доказательств с другими, подтверждения одного доказательства другими и т. д. Как бы ни было доказательство убедительно, ясно, отчетливо (например, опознание данного лица потерпевшим, признание своей вины задержанным лицом), правильность этого доказательства может быть только предположительной. Достоверно же оно лишь тогда, когда есть возможность сопоставить это доказательство с другими доказательствами, подтвердить его другими доказательствами. Гроздинский М.М.Улики в советском уголовном процессе. « Ученые записки Всесоюзного института юридических наук», вып.7, 1945, с.102. 1 102 В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 "О судебном приговоре" сказано: "В приговоре необходимо привести всесторонний анализ доказательств, на которых суд основал выводы, при этом должны получить оценку все доказательства, как уличающие, так и оправдывающие подсудимого. В случаях, когда в деле имеется несколько заключений экспертов, содержащих различные выводы по одним и тем же вопросам, суду следует дать в приговоре оценку каждому из них в совокупности с другими доказательствами по делу и привести мотивы, по которым он согласился с одним из заключений и отверг другие" 1 . Это - твердое правило доказательственного права, не знающее и не допускающее исключений. В отношении косвенных доказательств оно совершенно очевидно и не вызывает сомнений, на одном косвенном доказательстве основывать обвинение нельзя. Но следует категорически установить, что и одного прямого доказательства недостаточно для того, чтобы признать человека виновным в совершении преступления. Таким образом, одного доказательства, прямого или косвенного, для вывода о виновности недостаточно, нужна сумма, совокупность доказательств. При пользовании прямыми и косвенными доказательствами особо возникает вопрос о доказывании обстоятельств, относящихся к субъективной стороне состава преступления - умысла, намерения, мотива действий обвиняемого. Доказывание этих обстоятельств часто связано со значительными трудностями. В некоторых случаях намерение, мотив действий доказывается прямыми доказательствами, например, тогда, когда обвиняемый, признав себя виновным, сам излагает и объясняет мотивы своих действий, или когда свидетели или потерпевшие в своих показаниях сообщают то, что обвиняемый им говорил о своих намерениях совершить преступление. Например, Филиппова 14 декабря 1993 г. около 11-12 часов у себя дома в дер. Тымары Ибресинского района Чувашской Республики, на почве личных неприязненных отношений два раза ударила острием топора по телу спящего на диване мужа, причинив рану передней поверхности шеи с повреждением стенок трахеи и пищевода, относящиеся к категории тяжких телесных повреждений по признаку опасности для жизни. Допрошенная в качестве обвиняемой Ф. в предъявленном ей обвинении по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР (покушение на убийство без отягчающих обстоятельств) вину признала полностью и показала, что утром 14 декабря муж ее избил дома. После того, как муж лег спать, она решила его убить. Занесла топор и ударила топором в область шеи. При этом очень боялась и немного промахнулась. После нанесения ударов она выбежала из дома 2. Но во многих случаях отсутствуют прямые доказательства, которыми бы устанавливались мотивы действий обвиняемого, и их приходится выводить из ряда побочных, доказательственных фактов. Умышленный характер Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 1 «О судебном приговоре». Российская газета. 22 мая 1996 г. 1 2 Уголовное дело. Архив Ибресинского районного суда Чувашской Республики за 1994 г. 103 действий обвиняемого иногда может вытекать из того, как совершались сами эти действия (например, при убийстве, нанесении телесных повреждений), а в ряде случаев его приходится устанавливать при помощи косвенных доказательств, как взаимоотношения обвиняемого, и потерпевшего, поведение обвиняемого после совершения преступления и т. п. В Постановлении № 15 Пленума Верховного суда РФ "О судебной практике по делам об умышленных убийствах" содержится такое положение: "Решая вопрос о содержании умысла виновного, суды должны исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранение жизненно важных органов человека), причины прекращения преступных действий и т. д., а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения". Партасов около 22 часов 4 октября 1996 г. в дер. Кубня Ибресинского района Чувашской Республики с криком: "Убью!" произвел выстрел из ружья в М., который вышел на улицу из своего хозяйства. М. получил тяжкие телесные повреждения. Допрошенный в качестве потерпевшего М. заявил, что он перед выстрелом услышал крик Партасова: "Убью!" и в это время раздался выстрел. Партасов справедливо осужден по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР1. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики (председательствующий судья Кошкин А.Ю) в приговоре по делу Ерчева И.К. обоснованно указала: «Утром после 6 часов, Ерчев И.К. заметив, что Трескина возвращается домой, вышел из дома и спрятался во дворе. Когда Трескина зашла во двор, на почве ревности Ерчев И.К. подошел к ней и заранее приготовленным металлическим железнодорожным костылем начал наносить ей удары, по голове причинив ей открытую черепно-мозговую травму в виде ушиба головного мозга, множественного оскольчатого перелома костей свода черепа, ран волосистой части головы, раны лица и раны левой кисти, которые в совокупности относятся к категории тяжкий телесных повреждений по признаку опасности для жизни в момент причинения. Коллегия действия Ерчева И. квалифицирует по п. «в» ч.3 ст.111 УК РФ как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью опасного для жизни человека, совершенное лицом, ранее совершившим убийство, предусмотренное ст.105 УК РФ. Подсудимый, нанося множественные удары металлическим костылем по голове потерпевшей, сознавал, что совершает общественноопасное деяние, предвидел возможность причинения ей тяжких телесных повреждений и желал причинить ей таковые. Его действия находятся в прямой причинной связи с наступившими последствиями. Вместе с тем органы предварительного следствия, правильно установив фактические 1 Уголовное дело. Архив Ибресинского районного суда Чувашской Республики за 1996 г. 104 обстоятельства, связанные с причинением Трескиной Л.К. телесных повреждений, сделали необоснованный вывод о том, что Ерчев И.К., действовал с умыслом на убийство. Решая вопрос о содержании умысла виновного, необходимо исходить из совокупности всех обстоятельств совершенного преступления и учитывать, в частности, как орудия совершения преступления, так и причины прекращения преступных действий виновным. Мотивируя свой вывод и наличия в действиях Ерчева И. умысла на убийство, следствие сослалось на то, что он нанес потерпевшей множественные удары по голове. Вместе с тем, нанесение множества телесных повреждений, в том числе и в область головы, не всегда свидетельствует о наличии в действиях виновного умысла на убийство. Как на предварительном следствии, так и в судебном заседании Ерчев И. категорически отрицает намерение убить потерпевшую и утверждает, что желал причинить ей только боль и телесные повреждения. Указывает, что после нанесенных им ударов он был убежден, что Трескина Л. была жива и ничто бы не помешала ему убить ее, но он не хотел этого. Эти его показания, по мнению судебной коллегии, находят подтверждения и в материалах дела, ибо в момент совершения преступления Ерчев был наедине с Трескиной и имел возможность лишить ее жизни, но не сделал этого, хотя ничто не мешало бы ему достичь своей цели, при наличии у него умысла на убийство. При изложенных обстоятельствах нельзя сделать бесспорный вывод о том, что Ерчев И.действовал с умыслом на убийство и его действия коллегия считает необходимым переквалифицировать по п. «в» ч.3 ст.111 УК РФ1. Прямыми и косвенными доказательствами являются те, которые относятся к установлению виновности или невиновности. Те же доказательства, которые устанавливают различные обстоятельства совершенного преступления безотносительно к виновности или невиновности обвиняемого, лежат за пределами деления доказательств на прямые и косвенные. Таковы, например, доказательства, устанавливающие место и время убийства, размер причиненного материального ущерба, любые черты, признаки, обстоятельства исследуемого деяния, не содержащие ни прямо, ни косвенно указания на совершение этого деяния каким-либо лицом. Разумеется, что в определенных условиях любое такое доказательство может стать прямым или косвенным, если в ходе исследования дела оно сможет послужить к изобличению или оправданию обвиняемого. Но если этого нет, если доказательство просто устанавливает какую-то черту самого факта преступления безотносительно к совершившему его - это доказательство будет находиться вне классификации доказательств на прямые и косвенные. Нельзя дать исчерпывающей классификации косвенных доказательств. Но можно привести ориентировочный перечень тех фактов, которые в судебной практике обычно служат косвенными доказательствами: 1 Уголовное дело по обвинении. Ерчева И.К. Архив Верховного суда Чувашской Республики за 1997 г. 105 1) вещественные следы преступления, то есть следы, оставленные преступлением на различных предметах (например, пятна крови на одежде обвиняемого по делу об убийстве); 2) следы, оставленные преступником; 3) обладание орудием, необходимым для совершения преступления; 4) обладание предметом, являвшимся объектом преступного посягательства; 5) нахождение обвиняемого на месте совершения преступления в то время, когда преступление было совершено; 6) наличие мотива к совершению преступления; 7) действия обвиняемого до совершения преступления, представляющие собой подготовку к совершению преступления; 8) действия обвиняемого после совершения преступления, направленные на сокрытие следов преступления и воспрепятствование возбуждению и ведению уголовного преследования; 9) изменение образа жизни обвиняемого, вызванное совершением преступления. Из рассмотренных основных видов косвенных доказательств (доказательственных фактов) уличающего характера ясно видно, что любое доказательство, взятое отдельно, не может служить достаточным доказательством; таковым оно может стать лишь в совокупности с другими доказательствами. Любой факт, опровергающий какой-либо из фактов уличающего характера, противоречащий этим фактам, является косвенным доказательством оправдывающего характера. Вместе с тем следует указать и ряд фактов, которые не могут служить косвенными доказательствами виновности обвиняемого, но иногда ошибочно принимаются за такое доказательство. Это факты следующие; 1) факты, аналогичные фактам данного дела, но не находящиеся с ним в причинной связи (например, сходство способа совершения преступления по данному делу со способом совершения преступления по другим аналогичным делам нельзя считать косвенным доказательством); 2) факты, характеризующие обвиняемого с отрицательной стороны. Такие факты (прежняя судимость обвиняемого, его аморальные поступки и т. л.) могут служить отягчающим обстоятельством для назначения меры наказания при уже доказанной виновности, но не могут служить доказательством виновности; 3) поведение обвиняемого на следствии и в суде по его делу. Отказ обвиняемого давать показания, противоречия в его показаниях, ссылка на не подтвердившиеся факты - все это может означать, что обвиняемый избрал неправильные методы своей защиты, но не доказывает виновности обвиняемого. Между тем достоверности прямых доказательств иногда излишне доверяют, что приводит к их недостаточной проверке. Более того, впечатляющая сила прямых доказательств иногда настолько велика, что на их основании делают выводы, находящиеся в явном противоречии с другими фактическими данными. Опасные последствия такого положения при решении вопроса о 106 виновности очевидны. Говоря о значении прямых доказательств, следует иметь в виду, что при их проверке успешно используются косвенные доказательства. Так, показания потерпевшей о том, что во время совершенного на нее нападения она кричала и звала "на помощь (прямое доказательство), проверяется допросом лиц, которые по тем или иным причинам могли оказаться вблизи места происшествия в интересующее следствие время. Нередко они показывают, что слышали крики и даже называют примерно время, когда это было (косвенное доказательство). Таким образом, показания лиц, непосредственно не наблюдавших нападение, косвенно подтверждают достоверность прямого доказательства сообщения о нем потерпевшей. Предвзятое отношение к фактам, отбор только тех из них, которые соответствуют определенной версии, ведет к судебным ошибкам. Неправильно было бы, вместе с тем, сделать из сказанного вывод о том, что следователь и суд должны собирать все подряд, по принципу "авось, пригодится". При таком подходе к делу важные факты будут скрыты в груде посторонних для дела данных, что крайне затруднит получение правильных выводов о главном факте. Косвенное доказательство, в отличие от прямого, будучи взято само по себе, не свидетельствует с безусловностью о характере главного факта, ибо наличие устанавливаемого им обстоятельства, причины и условия его возникновения, а значит, и значение по делу, всегда могут быть разъяснены разумным образом. Так, след пальцев руки обвиняемого, обнаруженный на оконном стекле, на месте происшествия, не устанавливает, безусловно, виновность обвиняемого, но удостоверяет лишь, что обвиняемый был на месте происшествия. Этот факт может быть объяснен не только тем что, обвиняемый совершил преступление, но и тем, что он в силу тех или иных причин был на этом месте до, после или в момент совершения преступления, но не принимал в нем участия. Еще сложнее обстоит дело в тех случаях, когда следы рук обнаружены на таких предметах, которые легко могут быть перемещены с места на место. Например, следы рук устанавливают не факт пребывания лица на месте происшествия, а еще более отдаленный факт; факт прикосновения обвиняемого к данному предмету. Здесь, только что перечисленным версиям прибавляется еще одна: версия о том, что обвиняемый вообще не был на месте происшествия, а предмет со следами его рук подброшен подлинным преступником или случайно попал на место происшествия. В практике имеется немало примеров, показывающих, к каким тяжелым последствиям может привести одностороннее истолкование и использование косвенных доказательств, поспешность в выводах, игнорирование необходимости выяснить, связаны ли, и как именно, имеющиеся улики, выяснить, не закрывается ли за бьющей глаза "очевидностью" случайное совпадение, а то и умышленная подтасовка улик со стороны заинтересованных лиц. Например, в г. М. в затопленном подвале дома был найден труп женщины со смертельной раной на черепе, нанесенной твердым и тупым предметом. В потерпевшей была опознана гр- 107 ка X., проживающая неподалеку от места обнаружения трупа и перед этим исчезнувшая. В ходе расследования были установлены некоторые обстоятельства, свидетельствовавшие о возможности убийства гр-ки Х. ее сыном. Показаниями свидетелей было выявлено, в частности, что сын тяготился матерью, которая систематически пьянствовала, устраивала скандалы и т.п. При обыске в комнате X. были найдены следы крови человека, совпавшие по типу и группе с кровью потерпевшей. Сын не мог объяснить, куда именно уехала мать. Перечисленные улики настолько загипнотизировали следователи, что он, забыв о характерных особенностях косвенных доказательств, отбросил без дальнейшей проверки, все другие версии. Сыну гр-ки X. было предъявлено обвинение в убийстве, он был взят под стражу. Однако дополнительное расследование, проведенное по указанию прокурора, показало, что следователь поспешил с выводами. Пальцевые отпечатки трупа были направлены для проверки по регистрационной картотеке. Выяснилось, что свидетели, опознавшие труп ошиблись. Потерпевшая оказалась некой, неоднократно судимой за спекуляцию. Установление личности-потерпевшей позволило в кратчайший срок найти убийцу. Гр-ка Х через некоторое время вернулись домой, объяснив, что уехала из-за ссоры сыном1. Привлечение в дело косвенного доказательства первоначально основано на предположении о наличии объективной связи между фактом, являющимся содержанием данного доказательства с исследуемым событием. Не могут быть косвенным доказательствами данные, свидетельствующие о преднамеренном уклонении обвиняемого от явки к следователю или в суд. Анализируя классификацию доказательств, мы в том или ином случае отмечали преимущества, впрочем, как и недостатки, одних доказательств перед другими. Это отнюдь не означает, что мы склонны разграничивать доказательства по уголовным делам на лучшие и худшие. Такое разграничение не признает ни законодатель; оно должно быть отвергнуто правовой теорией и практикой. Однако учитывать слабые в одном отношении, и более сильные в другом стороны классифицируемых явлений можно и нужно. Глава 6. ПРЕДЕЛЫ ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ Факты и обстоятельства, подлежащие установлению по делу, всегда многогранны, имеют огромное множество свойств, неисчислимыми нитями связаны со многими другими явлениями реальной действительности. Чтобы исследование этих фактов и обстоятельств не было ни поверхностным, ни 1 Винберг А. И., Миньковский Г, М., Рахунов Р. Д. Косвенные доказательства в советском уголовном процессе. М., 1956, с. 45. 108 бесконечным, требуется еще одно понятие - понятие пределов процессуального доказывания. Данное понятие относится к числу принципиально важных категорий доказательственного права, так как для успешного достижения цели доказывания необходимо правильное понимание не только его предмета, но и его пределов. Пределы процессуального доказывания указывают на глубину, оптимальные границы познания и обоснования предмета доказывания. Пределы процессуального доказывания имеют несколько взаимосвязанных граней, одинаково важных при уяснении его смыслового содержания. Прежде всего, оно означает определенную степень конкретизации и детализации каждого обстоятельства предмета Доказывания, обеспечивающую необходимую глубину его исследования по делу. В следственной и судебной практике не может быть ни одного уголовного дела, по которому событие преступления не рассматривалось бы как обстоятельство, входящее в предмет доказывания. Установление предела доказывания свидетельствует и о том, что обстоятельства, входящие в предмет доказывания по делу, исследуются не во всех без исключения деталях, а в той мере, в какой те или иные детали нужны для успешного осуществления задач судопроизводства. Если, допустим, доказывается факт изнасилования, то нет необходимости с фотографической точностью воспроизводить имевшую место между обвиняемым и потерпевшим борьбу, а достаточно доказать вступление в половую связь насильственным путем и существенные моменты этого насилия. Когда устанавливается факт злостного хулиганства, не обязательно детализировать все без исключения нецензурные выражения и циничные действия виновного; можно ''ограничиться выявлением наиболее существенных, дерзких и циничных действий, грубо нарушающих общественный порядок и выражающих явное неуважение к обществу и т. д. При некоторых сложных преступлениях пределы доказывания помогают решить, в какой мере надо устанавливать конкретные, единичные противоправные действия, хотя и совершенные на протяжении дательного периода времени, однако все же составляющие единое преступление. Так, скажем, лицо в течение многих лет систематически истязал свою жену. Естественно, возникает вопрос: требуется ли доказать все эти отдельные факты истязания без исключения или достаточно установить начало преступной деятельности и такое количество ее конкретных проявлений, которое не оставляет никакого сомнения в наличии истязаний дает полное представление о характере, границах этого преступления. Для правильного решения такого вопроса надо учесть, что по некоторым продолжаемым избирательным преступлениям, которые образуются из множества отдельных (единичных) общественно опасных действий, не всегда требуется исследование всех этих действий без единого исключения, доказывание можно ограничить рамками, указывающими на начало, конец и основное содержание преступной деятельности. Эти рамки вполне способны создать необходимую глубину и полноту исследования подобных 109 преступлений. Они позволяют точно выявить характер, границы, тяжесть и вредные последствия содеянного и в то же время освобождать следствие от ненужного труда по дальнейшему доказыванию факсов и деталей, которые не меняют существа содеянного. Разумеется, что речь в данном случае отнюдь не идет о возможности неоправданного сужения пределов процессуального доказывания по каждому сложному преступлению. Распространенной ошибкой, особенно по делам о получении взяток, о присвоениях, о служебных подлогах и хищениях, является то, что следователи порой ограничиваются расследованием только фактов и эпизодов, которые были известны при возбуждении уголовного дела, и не проявляют должной настойчивости для обнаружения других аналогичных действий виновного. Это ведет к тому, что преступление отчасти остается нераскрытым. Необходимая глубина исследования должна обеспечиваться в отношении не только самого преступного деяния, но и всех остальных обстоятельств, входящих в предмет доказывания по делу. Каждое из этих обстоятельств нужно конкретизировать и детализировать с учетом признаков диспозиций соответствующих норм материального и процессуального права, в той степени, в какой это необходимо для достижения объективной истины. Понятие пределов процессуального доказывания, далее, отвечает и на вопрос: в какой объеме должны быть собраны, исследованы и оценены доказательства и их источники для того, чтобы можно было признать наличие или отсутствие каждого из обстоятельств, подлежащих установлению истины? Иначе говоря, оно, определяет им совокупность тех обстоятельств и их источников, которые необходимы и достаточны для признания доказанными как всей системы обстоятельств (фактов), составляющих предмет доказывания по делу, так и каждого из них в отдельности. Если, например, хулиганские действия совершены в присутствии большого количества людей, надо правильно решить, сколько свидетелей следует допросить, чтобы действия виновного считать доказанными с должной полнотой. Когда проверяются обстоятельства, характеризующие личность виновного, необходимо решить, кого из граждан, которым приходилось часто сталкиваться с ним по работе и в быту, приглашать свидетелями по делу и т. д. Во всех подобных случаях важно уметь наметить оптимальный объем (круг) доказательств и их источников, чтобы, с одной стороны, обеспечить тщательность исследования соответствующих обстоятельств и выявление объективной истины, с другой - предотвратить бесцельную трату сил и средств органов следствия, суда и неоправданный отрыв граждан, вызываемых в качестве свидетелей, от их основных занятий. Не менее ценно правильное определение требуемых фактических данных и их источников по делам, где уже известные обстоятельства содеянного противоречивы, и для устранения этих противоречий нужно по крупицам собирать разрозненные, на первый взгляд, доказательственные факты. Помимо всего сказанного, понятие пределов процессуального доказывания имеет еще один важный аспект - выражает собой также степень 110 достаточности исследуемых версий и полноты обоснования выводов по делу. В уголовном процессе в пределы доказывания входит проверка всех возможных версий и анализ всех данных, необходимых для всестороннего обоснования каждого вывода по делу. Оставленные вне поля зрения следователя (суда) части версий, вытекающих из конкретных условий дела, или слабое обоснование доказанности, либо недоказанности искомых фактов означает неправомерное сужение, а нагромождение следствия надуманными версиями и доводами несостоятельное расширение пределов процессуального доказывания. В практике чаще приходится сталкиваться со случаями неоправданного сужения пределов доказывания в этом плане. Все отмеченные выше стороны понятия пределов, процессуального доказывания одинаково важны и только в своей совокупности могут дать необходимое представление о существе данного понятия. И поэтому следует признать, что под пределами процессуального доказывания в уголовном процессе понимаются такие границы этой деятельности, которые выражают полноту проверяемых следственных версий, глубину исследования подлежащих установлению фактов (обстоятельств), объем доказательств и их источников, обязательных для признания наличия или отсутствия этих фактов, и достаточность обоснования выводов по делу. Едины ли эти границы для всех стадий судопроизводства, для всех категорий дел и для всех тех обстоятельств, которые входят в предмет доказывания? Вопрос этот сложен, однозначно решаться не может. Конечно, не обязательно, чтобы количественная сторона проверяемых версий и объем исследуемых материалов по делу были совершенно одинаковы во всех стадиях процесса. Фактически вполне возможно как частичное сужение судом доказывания по сравнению с предварительным расследованием за счет отказа от проверки тех версий и обстоятельств, которые давно полностью отпали, так и некоторое его расширение в связи с исследованием новых версий и привлечением дополнительных доказательств и их источников. Изменение, появление и отпадение версий, представление теми или иными лицами ранее неизвестных материалов, получение новых объяснений, заявление ходатайств участниками судопроизводства - все это вносит коррективы в доказывание в той или другой стадии уголовного процесса. Однако это не дает основания для конструирования разных пределов доказывания для различных этапов движения уголовного дела. Требование о полноте исследования всех обстоятельств дела, об обеспечении достоверного установления наличия или отсутствия каждого из них и о достаточном обосновании выводов по делу является общим для всех стадий уголовного процесса, и оно свидетельствует о том, что для всех этих стадий пределы доказывания едины. Положение несколько меняется, когда речь идет о влиянии на пределы доказывания тех объективных особенностей, которые могут быть характерны для отдельных категорий уголовных дел. Как глубина исследования определенных фактов, входящих в предмет доказывания, так и круг материалов, добываемых для их установления, подчас зависят и от специфики дела. Так, по делам несовершеннолетних подлежат особо 111 тщательной проверке время рождения правонарушителя, условия его воспитания и степень умственного развития, тогда как по делам о преступлениях, совершенных взрослыми лицами, эти детали могут и не иметь столь существенного значения. Способность обвиняемого отдавать отчет своим действиям и руководить ими проверяется специально, экспертным путем лишь в тех случаях, когда есть какие-либо данные, ставящие под сомнение его психическую полноценность; по остальным делам данное обстоятельство предмета доказывания может и не нуждаться в такой же степени глубоком исследовании. По делам о преступлениях, учиненных в состоянии алкогольного, или наркотического опьянения требуется особое выяснение того, не является ли обвиняемый алкоголиком или наркоманом, подлежащим принудительному лечению, в то время как по другим делам эти данные, характеризующие личность виновного, могут и не потребоваться. Все это позволяет заключить, что особенности тех или иных дел оказывают известное влияние на пределы процессуального доказывания. Нам остается рассмотреть последнюю часть поставленного выше вопроса, касающуюся возможности какой-либо дифференциации пределов процессуального доказывания в отношении отдельных фактов, имеющих значение по делу. Речь здесь идет не об обсуждении того, нет ли разных степеней установления достоверности этих фактов, тут двух мнений быть не может: любое из обстоятельств, подлежащих установлению, должно быть доказано достоверно. Указанный вопрос имеет научный и практический интерес лишь в плане тех обстоятельств, которые могут расцениваться как общеизвестные, преюдициально установленные или презюмируемые законом1. Один количественный критерий, однако, не может обеспечить определение необходимых и достаточных пределов доказывания по конкретному делу. Используя его, следователь и суд вместе с тем изучают происхождение и связи между доказательствами, устанавливают существование (несуществование) фактов, которые должны составить обязательный комплекс в случае, если содержание того или иного доказательства является достоверным. Иными словами, совокупность доказательств должна формироваться целенаправленно, так как неоправданная избыточность доказательственного материала, так же как и его недостаточность, может представлять серьезную опасность. Слишком широкие пределы доказывания неоправданно затягивают предварительное расследование и судебное разбирательство. Кроме того, слишком широкие пределы доказывания нередко ставят под угрозу убедительность приговора, затрудняют проверку обоснованности выводов следователя и суда, не дают возможность присутствующим в зале суда разобраться в деле, понять правильность решения. Нередко такое нагромождение отрицательно сказывается и на правильности самого решения по существу: ведь собирание ненужных для решения суда материалов мешает 1 Фаткуллин Ф. Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань, 1976, с. 63-73. 112 целеустремленности следствия и судебного разбирательства, искажает перспективу дела, отвлекает от собирания доказательств, действительно необходимых для выяснения существенных обстоятельств. Речь идет не о любой избыточности доказательственной информации, но именно о неоправданной избыточности, т. е. о включении в пределы доказывания фактических данных: а) не относящихся к обстоятельствам дела; 1 б) устанавливающей обстоятельства, уже достоверно установленных; в) устанавливающие обстоятельства, познание которых по данному делу не требует процессуального доказывания; г) фиксирующих заведомо известную невозможность получения доказательств определенного вида; д) недопустимых в силу процессуальных правил доказывания. В то же время определенная избыточность доказательств по делу практически неизбежна в связи с требованиями надежности их системы. Поскольку предварительное расследование призвано подготовить полноценный доказательственный материал для судебного рассмотрения во всем его объеме, поскольку пределы доказывания одни и те же на следствии и в суде. Иначе и не может быть, поскольку предмет доказывания и критерии, на основании которых решается вопрос об относимости и допустимости доказательств, одинаковы на различных стадиях процесса. Расширение объема доказывания на судебном разбирательстве по сравнению с предварительным расследованием может быть обусловлено, необходимостью восполнить пробелы предварительного расследования. Надо отметить, что в пределы доказывания включаются только допустимые доказательства. Могут быть допущены ошибки, связанные с "избыточным" расширением пределов доказывания. При этом следует правильно трактовать понятие "избыточности". В формировании необходимой и достаточной совокупности доказательств по конкретному делу используются количественный и качественный критерии надежности в их совокупности. С увеличением количества доказательств с объективно совпадающим или частично перекрывающим (подкрепляющим) содержанием увеличивается их надежность, а, следовательно, и надежность установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Поэтому при определении пределов доказывания по конкретному делу, следует учитывать значение соответствующих доказательств не только для выявления обстоятельств, входящих в предмет доказывания, но и для проверки уже собранных данных, для восполнения пробелов и устранения противоречий, имеющихся в доказательственном материале. В частности, можно провести несколько следственных действий для выяснения одного и того же обстоятельства. Получение в процессе доказывания сведений об одних и тех же фактах из разнородных и 1 Недопустимость включения таких данных в пределы доказывания специально включена в постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 июня 1969 г. "О судебном приговоре". 113 независимых друг от друга источников есть своего рода резервирование подсистем информации, эффективно влияющее на повышение надежности всей системы в целом. Различие в объеме доказывания может объясняться и тем, что на предварительном расследовании пределы были определены и спланированы правильно, а суд необоснованно сузил или расширил их. На предварительном следствии и при судебном разбирательстве исследуются наряду с обстоятельствами, входящими в предмет доказывания, и вспомогательными относительно них фактами также факты, необходимые для принятия процессуальных решений, в частности, для охраны прав граждан на определенное имущество и т.п. Входят ли в пределы доказывания фактические данные, с помощью которых устанавливаются такого рода обстоятельства? Представляется, что нет, так как эти пределы неразрывно связаны с предметом доказывания, фиксируя необходимый и достаточный для его установления объем информации. Здесь же речь идет о побочных линиях доказывания, направленных на решение вопросов процедурного характера. Пределы доказываний зависят от предмета доказывания, от особенностей каждого конкретного дела и избранной должностным лицом методики и тактики его расследования и рассмотрения, поэтому нормативное урегулирование пределов доказывания возможно лишь в части исходных положений. Представляется очевидным, что в делах о должностных преступлениях используются доказательства, которые могут не иметь значения по делам по преступлениям против личности: доказательства, используемые при расследовании и рассмотрении дел о воинских преступлениях, могут быть несущественными в делах о хозяйственных преступлениях т. п. Красной нитью через всё УПЗ проходит мысль о необходимости "достаточных данных" или "достаточных доказательств" для принятия органами дознания, следствия, прокуратуры, суда соответствующих решений. Если нет достаточных данных (доказательств) для возбуждения уголовного дела, выносится постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Если в результате предварительного расследования не собрано достаточных доказательств, подтверждающих событие преступления, состава преступления или виновность лица, прекращается. Заметим, что в силу презумпции невиновности, в силу того, что обвиняемый (подсудимый) признается невиновным, пока его виновность не будет установлена вескими и убедительными доказательствами, недоказанная виновность рассматривается в качестве доказанной невиновности. В той мере, в какой недопустимо сужение пределов доказывания, неоправданно и их избыточное расширение, влекущее включение в доказательственный материал данных, не имеющих значения по конкретному делу, не требующих доказывания в силу своей очевидности, устанавливающих то, что уже достоверно установлено другими доказательствами. 114 Чрезмерное расширение пределов доказывания, вопреки требованию экономичности уголовного процесса, усложняет доказывание, что, особенно досадно, влечет непроизводительные затраты государственных средств в связи, например, с отрывом граждан ( свидетелей, специалистов, экспертов и др.) от их основной работы. Это неизбежно вызывает ничем неоправданную медлительность судопроизводства, значительное отдаление момента постановления приговора от события преступления, в конечном счете - нанесению урона целям (особенно воспитательным) уголовного процесса. Важно, чтобы исследованию, был, подвергнут такой круг доказательств, который действительно необходим для достоверного уяснения всех компонентов предмета доказывания с учетом особенностей каждого конкретного уголовного дела. С одной стороны, чрезмерное дублирование, доказывание одного и того же факта, обстоятельства разными способами чревато нерациональным использованием и даже распылением сил и ресурсов. С другой стороны, система доказательств, как верно отмечает А.А.Хмыров, должна обладать достаточной надежностью - способностью не просто «достоверно устанавливать фактические обстоятельства дела, но и делать это с известным «запасом прочности», создавать резерв доказательственной информации, необходимой на тот случай, если в ходе дальнейшего производства по делу отдельные доказательства подвергаются сомнению или будут исключены из системы» 1 - с тем, чтобы опровержение, дискредитация какого-то собранного доказательств - кирпичиков не повлекли крушения всего с таким трудом построенного здания. Средством достижения желаемой степени надежности всей системы доказательств является сознательное допущение некоторой избыточности доказательств, обеспечиваемой дублированием наиболее «узких мест» и установлением дополнительных связей между доказательствами 2. Правильное определение пределов доказывания имеет практическое значение. Во-первых, оно способствует упорядочению собирания и исследования доказательств, в объеме, необходимом для формирования у представителей правоприменительных органов достоверных выводов относительно предмета доказывания. Во-вторых, оно способствует применению наиболее, эффективных и в то же время экономичных средств собирания и использования доказательной информации. В-третьих, правильное определение пределов доказывания и необходимое условие обеспечения, достаточной глубины познания соответствующих обстоятельств, как, и, необходимой надежности и убедительности результатов такого познания. Пределы доказывания представляют собой тот объем доказательственного материала, который необходим по каждому конкретному делу для 1 2 Хмыров А.А.Проблемы теории доказывания. С.99. Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд.НОРМА.М.,2005. С.50-51 115 обеспечения необходимых границ оптимальной глубины и полноты исследования фактов и обстоятельств. Выбор из числа предусмотренных законом таких следственных действий и в таком объеме, который необходим для полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств конкретного уголовного дела, зависит как от характера и объема требуемых по делу доказательств, так и от методики и тактики его расследования и судебного рассмотрения. Необходимо признать, что понятие пределов доказывания подразумевает достаточную, и при этом отнюдь не необходимую, но «разумно избыточную» систему доказательств. Глава 7. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, НЕ ПОДЛЕЖАЩИЕ ДОКАЗЫВАНИЮ Исключительное значение теоретической конструкции фактов, которые не требуют доказывания, объясняется их особой практической значимостью. Признается, что не подлежат доказыванию так называемые общеизвестные факты, правовые презумпции, а также обстоятельства « сверхъестественные, противоречащие известным законам природы». Общеизвестные факты определяются как факты, которые всегда известны разумному, рассудительному человеку и сведения о них можно беспрепятственно получить из надежных, общедоступных источников без применения специальных познаний. Они так широко известны, что не возникает разумного сомнения в их существовании. По своей природе, - это объективные факты. Они не имеют отношения к признакам состава преступления, не связаны с обвинением. К ним, в частности, относятся явления природы, события общественно-культурной, политической жизни (даты международных конференций, поездки государственных деятелей), сведения научного и экономического характера (даты крупных научных) открытий, курс ценных бумаг), Все эти сведения могут быть без труда установлены по различным справочникам, энциклопедиям, календарям,, курсовым бюллетеням ценных бумаг. Именно поэтому они не требуют доказывания и не являются, структурным элементом предмета доказывания. Правда, понятие общеизвестности трактуются по разному. Так, Фельдштейн Г.С. писал: «Общеизвестность, поскольку она нуждается в определении, есть область таких фактов, которые в данный момент считаются, бесспорно, установленными в сознании человечества»1. В тоже время он считал, что «вопрос об общеизвестности факта не так прост, как это кажется с первого взгляда, ввиду изменчивости запаса человеческого знания. Бесспорно лишь следующее. Факты, известные сторонам, но не известные суду, должны подлежать доказыванию. Факты, известные суду, доказыванию не подлежат, за исключением того случая, когда они становятся известными суду Фельдштейн Г.С.Лекции по уголовному судопроизводству. М., 1915.С.269; Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд. НОРМА. М., 2005.С.103. 1 116 частным путем, вне судебного разбирательства» 1. Общеизвестность факта предполагает его известность всем; его неизвестность каким-либо отдельным лицам должна быть объяснима опять-таки общеизвестными причинами, не требующими доказательства. Под правовыми презумпциями в уголовном процессе понимаются процессуально-правовые положения, которые судья должен принять как доказанные. При этом принято различать естественные и законные презумпции. В основе естественных презумпций (их также называют фактическими) лежат представления обычно-практического сознания, понятие так называемого "обычного хода вещей". В качестве фактических презумпций в процессуальной литературе обычно приводится предположение о вменяемости обвиняемого. Оно вытекает из того, что люди, как правило; душевно здоровы. Поэтому суд исходит из вменяемости подсудимого, и не требуется доказывания этого обстоятельства, если нет достаточных оснований для сомнения. Как отмечается, естественные презумпции выражают "временную истину", пока не возникает сомнения в существовании определенных фактов. Презумпция - предположение о наличии или отсутствии определенных фактов, основанное на связи между предполагаемыми фактами и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом. Существенным признаком презумпции является ее предположительный характер. Презумпции - это обобщения не достоверные, а вероятные. Однако степень их вероятности очень велика и основывается она на связи между предметами и явлениями объективного мира и повторяемости повседневных жизненных процессов. Презумпции выступают в качестве способа, облегчающего достижение истины. Их использование освобождает человека от необходимости повторять вновь те же мысленные процессы. В этом отношении такие презумпции являются ценным достоянием общественного и уголовнопроцессуального развития. Наблюдая факты и явления при одних и тех же условиях, в одних и тех же ситуациях, человек, основываясь на связи между предметами и явлениями и предшествующем опыте, закономерно предполагает, что при наличии аналогичных условий и ситуаций будут иметь место те же факты и явления. Например, факт совместного проживания супругов, всегда очевидный, дает возможность предполагать, что супруг - отец ребенка. Родственные отношения судьи, рассматривающего дело, с обвиняемым, потерпевшим и другими участниками процесса дает основание предположить его необъективность при рассмотрении дела. По этому основанию УПЗ запрещает судье участвовать в рассмотрении дела и т. д. Правовые презумпции прямо или косвенно закрепляются в нормах права, в том числе уголовно-процессуального права. По факту закрепления презумпции бывают фактическими и законными. 1 Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд. НОРМА. М., 2005.С.103. 117 Фактические презумпции в законе не выражены и поэтому не имеют юридического значения. Однако они учитываются при формировании внутреннего убеждения того лица, которое применяет право. Законные презумпции - предположения, прямо или косвенно закрепленные в законодательстве. Отраслевая презумпция действует только в пределах одной отрасли права. Таково, например, предположение о компетентности дознавателя, следователя, прокурора, в вопросах, относящихся к расследованию уголовного дела, эксперта при производстве экспертизы. Например, защитник интересов подозреваемой по уголовному делу адвокат Иванов С.В. обратился в Чебоксарский районный суд Чувашской Республики с жалобой на вынесенное 25 ноября 2004 г. ст. следователем прокуратуры Чебоксарского района Долговым Д.В., в производстве которого находилось указанное уголовное дело, постановление о полном отказе в удовлетворении ходатайства. В своей жалобе адвокат Иванов С.В., изложив выдержки из Определения Конституционного суда РФ от 18.12.2003 г. № 429-0, просил: 1.Признать постановление ст. следователя прокуратуры Чебоксарского района Долгова Д.В. от 25 ноября 2004 г. об отказе в удовлетворении ходатайства о предоставлении для ознакомления документов, подтверждающих квалификацию экспертов, назначенных для проведения комплексной экономической экспертизы, незаконным. 2.Обязать ст. следователя прокуратуры Чебоксарского района Долгова Д.В. предоставить стороне защиты для ознакомления документы, подтверждающие квалификацию экспертов, назначенных для проведения комплексной экономической экспертизы. Обсудив доводы жалобы, заслушав мнение заместителя прокурора Иванова А.П. и ст. следователя Долгова Д.В., полагавших целесообразным оставить жалобу Иванова С.В. без удовлетворения, исследовав представленные материалы ( уголовное дело № 205031), суд ( судья Петров И.В.) оставил без удовлетворения жалобу адвоката Иванова С.В.мотивировав тем, что … при назначении экспертизы и ознакомлении подозреваемой Трофимовой Е.В. и защитника Иванова С.В. с постановлением о назначении экспертизы следователь Долгов Д.В.не располагал данными о личностях экспертов, поскольку производство экспертизы поручено им не конкретному эксперту, а государственному судебно-экспертному учреждению, а организация и производство комиссионной судебной экспертизы, согласно ст.21 ФЗ « О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ», возлагаются на руководителя государственного судебно-экспертного учреждения. В силу названного Закона, в государственном судебно-экспертном учреждении, экспертизы проводятся только аттестованными работниками, имеющими профессиональное образование и прошедшими последующую подготовку по конкретной экспертной специальности. Оснований сомневаться в наличии у них соответствующего образования, допуска и квалификации не имеется. Иное предполагало бы возложение по каждому необоснованному запросу обязанности предоставления следователем, прокурором, судьей и другими участвующими на профессиональной основе в уголовном 118 судопроизводстве лицами иным участникам уголовного судопроизводства диплома об образовании, документов со сведениями о наличии квалификации и приказа о приеме на работу1. Общеправовые презумпции действуют во всех без исключения отраслях отечественного права. В современных правовых системах - это презумпция добропорядочности граждан, находящая выражение в уголовном процессе в презумпции невиновности обвиняемого, презумпция знания закона, презумпция истинности нормативно-правового акта. Презумпция добропорядочности гражданина означает, что каждый человек, вступивший в правовые отношения с другим субъектом права, предполагается добропорядочным (добросовестным). Отсутствие данной презумпции создало бы неимоверные трудности, обусловив необходимость в каждом конкретном случае проверять факт добропорядочного поведения субъекта уголовно-процессуального правоотношения. Презумпция знания закона была сформулирована еще в римском праве и находила выражение в формуле - никто не может отговориться незнанием закона. Если человек совершает уголовно-наказуемое деяние вследствие правовой неосведомленности, утверждая при этом, что не знал о противоправности и наказуемости своего деяния, то ссылка на незнание закона не должна приниматься во внимание. Правоприменительные органы и должностные лица исходят при этом из того, что гражданин должен знать законы (своего государства). Презумпция истинности нормативно-правового акта означает, что акт, принятый нормотворческими государственными органами, прежде всего законодательными, предполагается истинным, правильным. Но поскольку не все акты истинны, действует не категорическое утверждение, а предположение (презумпция) этого акта для всех субъектов, которым он адресован2. Не исключена возможность, что судьи могут узнать что-либо об обстоятельствах дела не из процессуального материала, а внепроцессуальным путем. Такие сведения не могут быть использованы для установления обстоятельства дела. Даже если кто-либо из состава суда был свидетелем факта, имеющего значение для разрешения дела, то такого рода "частное" знание судьи не может лечь в основу судебного постановления; судья подлежит отводу и может быть допрошен по делу в качестве свидетеля. Исключение составляют так называемые общеизвестные факты. Только в отдельных, очень редких случаях юридические факты по делу могут восприниматься судом непосредственно, без доказательств. Например, по делу о хищении чужого имущества обвиняемый в судебном заседании возвращает похищенное имущество. Этот факт совершился перед судом, суд непосредственно воспринял его, поэтому в доказывании он не нуждается. Постановление от 03 декабря 2004 г. Архивы прокуратуры Чебоксарского района и Чебоксарского районного суда Чувашской Республики. 2 Бабаев В.К.Общая теория права. Нижний Новгород. 1993., с.350. 1 119 К обстоятельствам, не подлежащим доказыванию, относится презумпция истинности вступившего в законную силу приговора. Законный, обоснованный и мотивированный приговор, как правило, отражает объективную истину. Презумпция эта основана на том, что, как свидетельствует общественная и судебная практика, процессуальный порядок, предшествующий вступлению приговора в полную силу, является надежной гарантией справедливости правосудия и признания виновными лишь лиц, действительно совершивших преступление. В силу этой презумпции приговор суда имеет обязательное значение для всех, в том числе и для лиц, осуществляющих уголовно-процессуальное доказывание. С данной презумпцией связано и указание закона на то, что производство по делу не допускается в отношении лица, о котором имеется по тому же обвинению вступивший в законную силу приговор суда, а также определение суда или неотмененное постановление органов расследования о прекращении дела. Истинность вступившего в законную силу приговора может быть опровергнута лишь в особом, для этого установленном порядке, а именно путем пересмотра дела в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам. Не подлежат доказыванию обстоятельства «сверхъестественные, проиворечащие известным нам законам природы и поэтому невозможные с точки зрения их…каковы чудеса, исцелению молитвою, влияния заговоров, вынимания следа и т.п.»1. Эти слова звучат весьма злободневно в наши дни при повальном увлечении религией «новообращенных» вчерашних воинствующих атеистов, обилии суеверий и всевозможной мистики.2 7.1 Презумпции Особое значение для уголовно-процессуального доказывания имеют уголовно-правовые презумпции. Они влияют на относимость доказательств, на предмет доказывания, определяя, в частности, факты, не подлежащие доказыванию. Примером уголовно-правовой презумпции могут быть правила, предусмотренные ст. ст. 78 и 83 УК РФ и устанавливающие давность привлечения к уголовной ответственности и давность исполнения обвинительного приговора. Согласно этой презумпции, если истекли определенные давностные сроки, то лицо, совершившее преступление, рассматривается как не представляющее общественной опасности. Причем этот вывод, правила, изложенные в ст. ст. 78 и 83 УК РФ, не подлежат опровержению. Фоницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. СПб.,1910.Т.2.С.244; Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд. НОРМА. М., 2005.С.103. 1 2 Белкин А.Р. Теория доказывания в уголовном судопроизводстве. Изд. НОРМА. М., 2005.С.103-104. 120 С уголовно-правовой презумпцией связано правило, изложенное в ст. 23 УК РФ и предусматривающее, что лицо, совершившее преступление в состоянии опьянения не освобождается от уголовной ответственности. Презумпция в данном случае состоит в том, что если совершивший преступление находился в состоянии опьянения, то это не исключает его рассудительного поведения, а следовательно, и ответственности за совершенное преступление. Но последнее может быть опровергнуто, если опьянение сопутствовало психическому расстройству (патологическое опьянение), исключающему вменяемость лица. Одна из таких презумпций связана с уголовной ответственностью несовершеннолетних (ст. 87 УК РФ). В качестве процессуальной презумпции необходимо рассматривать положение, согласно которому тот или иной факт считается недоказанным, истина по делу неустановленной, если допущено существенное нарушение уголовно-процессуальной формы. В основе данной презумпции лежит практический опыт, свидетельствующий о том, что отступления от установленного порядка доказывания, нарушение процессуальной формы и процессуальных гарантий чаще всего приводят к ошибкам в доказывании и в установлении объективной истины. Законом предусмотрены и другие уголовно-процессуальные презумпции. К ним можно отнести следующие положения. Наличие оснований для отвода некоторых участников процесса порождает предположение об их необъективности в исследовании материалов дела. Отсутствие жалобы потерпевшего по делам частного обвинения свидетельствует об отсутствии общественной опасности совершенных против него действий. Обязательное участие защитника в уголовном судопроизводстве основано на презумпции, что в случаях, предусмотренных законом, обвиняемый испытывает затруднения, связанные с личным участием в доказывании и в защите своих прав. Правило, согласно которому не могут служить доказательством фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не указал источник своей осведомленности, основано на презумпции недостоверности сведений, полученных в этом случае. Установление в законе исчерпывающего перечня видов источников доказательств как возможных средств доказывания в уголовном судопроизводстве связано с презумпцией их надежности по сравнению с иными возможными источниками фактических данных, не предусмотренных законом. Перечень различных процессуальных презумпций можно было бы продолжить. Их необходимо учитывать в ходе уголовно-процессуального доказывания. В уголовно-процессуальном доказывании определенную роль играют презумпции, на основании которых можно иногда судить о существовании тех или иных фактов, подлежащих доказыванию. Презумпция - это предположительное знание. Она позволяет с высокой степенью вероятности судить о том, что обычная связь, подтвержденная наукой, практикой существующая между явлениями, событиями и фактами, присуща и конкретному рассматриваемому случаю. Для презумпций характерны следующие признаки: 121 а) они являются следствием наблюдений за устойчивой, часто повторяющейся взаимосвязью явлений, событий, фактов и т. д., обобщением этих наблюдений, а также выражением определенных научных закономерностей этой взаимосвязи; б) они позволяют на основе одних фактов судить о существовании других; в) презумпции выражают предположительные, а не достоверные знания, с их помощью можно лишь с определенной степенью вероятности судить о существовании тех или иных явлений, событий, фактов. Правовые презумпции – это предусмотренные нормами права или вытекающие из них правила, согласно которым на основании установленных юридических фактов можно предположительно или утвердительно судить о существовании других фактов, связанных первыми. Действие презумпций касается различных сторон правовой регулирования общественных отношений, но в уголовно-процессуальном деятельности они имеют особое значение. Презумпции содействуют процессу познания и, в части, доказыванию в уголовном судопроизводстве, а в некоторых случаях делают вообще излишними доказывание тех или иных фактов, существование которых не доказывается. 7.2. О преюдициальном значении приговора С рассматриваемой презумпцией связан вопрос о преюдициях, о том, насколько решения одного суда обязательны для другого. Так, ст. 90 УПК РФ предусматривает, что обстоятельства, установленные вступившим в законную силу приговором, признаются судом, прокурором, следователем, дознавателем без дополнительной проверки, если эти обстоятельства не вызывают сомнений у суда. При этом такой приговор не может предрешать виновность лиц, не участвовавших ранее в рассматриваемом уголовном деле. Преюдиции ограничивают возможность оценки доказательства и решения дела на основании внутреннего убеждения, поскольку предписывают исходить из доказанности тех или иных фактов. Под преюдицией принято понимать значение для органов расследования и суда фактов и правовых выводов, содержащихся в ранее вынесенных судебных решениях и приговорах. Преюдиция (предрешенность) существенно повышает правовую значимость приговора, облегчая доказывание при расследовании и рассмотрении других дел путем использования, фактов и выводов, содержащихся в нем. Ведь последние принимаются за истинные без специальной процессуальной проверки. Но не только об упрощении доказывания и экономии процессуальных усилий идет речь. Преюдиция утверждает правовую и социальную ценность судебных решений, их непоколебимость и престиж. Институт преюдиции еще слабо развит в процессуальном праве. Закон содержит указание о преюдициальном значении приговора для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого состоялся приговор. УПК РФ установлена 122 обязательность судебных решений по гражданским делам при производстве по уголовному делу только по вопросу, имело ли место событие или действие, но не в отношении виновности обвиняемого (ст. 28). Однако в законе ничего не сказано о преюдициальном значении фактов, установленных не решением, а приговором, вступившим в законную силу, для другого суда, проверяющего те же факты при рассмотрении другого уголовного дела. Следователи, прокуроры, судьи, столкнувшись с такой ситуацией на практике, когда у них нет оснований для серьезных сомнений в обоснованности уже имеющегося приговора, чаще всего исходят из презумпции его истинности. В то же время такой подход проявляется не всегда - в условиях отсутствия четкого правового решения практика оказывается крайне противоречивой. Яркий тому пример - приговор Военной коллегии Верховного Суда СССР по делу Чурбанова и других работников органов МВД. Из публикаций в печати по этому делу известно, что обвиняемые значительным числом эпизодов дачи-получения взяток были связаны с лицами, ранее осужденными Верховным Судом Узбекской ССР, Ташкентским горсудом, даже Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда СССР. Военная коллегия, оценивая доказательства по данному делу, не считала себя связанной с ранее вынесенными приговорами. В ее приговоре отвергнуты обвинения в даче и получении взяток, ранее считавшиеся установленными. Тем самым создалась ненормальная ситуация, при которой оказались одновременно существующими приговоры различных судов с противоположными оценками и выводами по одним и тем же фактам. Выход из аналогичного положения видится в отмене противоречивых приговоров в порядке надзора. Но неизбежно возникает вопрос о том, какому суду отдать предпочтение, чей приговор истинный. Тот ли, который вынесен местным судом "по горячим следам", или же тот, что является последним? Здесь неизбежны споры, свидетельствующие о сложнейшей юридической ситуации. Тем более, в приведенном примере противоречивыми оказались приговоры разных коллегий одного и того же суда (дело Каримова и дело Чурбанова рассмотрены Верховный Судом СССР). С течением времени доказательства не остаются неизменными. Внутреннее убеждение разных судей может не совпадать. Следовательно, появление противоречивых судебных приговоров неизбежно, и поэтому необходимо нормативное оформление преюдиции. Как представляется, возможно, следующее решение данного вопроса. По общему правилу, факты и юридические выводы, зафиксированные в приговоре, должны иметь общеобязательную силу и восприниматься последующими судами как истинные. Вместе с тем при появлении доказательств, опровергающих установленные ранее факты и выводы, суд вправе дать и новую оценку в соответствии с той совокупностью доказательств, которая имеется в его распоряжении, и вынести приговор по своему внутреннему убеждению. Однако в этом случае вместе с приговором 123 суд обязан внести мотивированное представление в адрес правомочного должностного лица о необходимости опротестования прежнего приговора. Когда может быть принесён и рассмотрен такой надзорный протест? Следует ли дожидаться вступления нового приговора в законную силу? Ведь он может быть отменен или изменен кассационной инстанцией. Но, с другой стороны, судьям кассационной инстанции придется фактически делать вид, что им ничего не известно о наличии другого, противоречащего рассматриваемому приговора, ибо сами они противоречие устранить не могут. В этом случае сроки устранения противоречия существенно возрастают. Если же протест все же поступил в указанный период в надзорную инстанцию, то и она не вправе, проверять сразу оба приговора, один из которых давно вступил в законную силу, а второй еще не прошел кассационной проверки. Между тем вопрос о том, какой из них правилен, подлежит скорейшему разрешению. К сожалению, при этом нет возможности опереться на конкретное указание закона, касающегося преюдиции приговора. Процессуально-правовое оформление преюдиции будет способствовать повышению юридической и социальной значимости приговора, который, несомненно, имеет значение источника доказательств и не должен оказаться, как это бывает ныне, в неопределенном положении документа, конкурирующего с другими судебными решениями. Конечно, презумпция истинности вступившего в законную силу приговора опровержима, поскольку новый суд не связан доводами и оценивает все доказательства по своему внутреннему убеждению. Однако вряд ли следует ориентировать судей на пренебрежительное отношение состоявшимся приговорам. Приводимые в них данные могут быть отвергнуты лишь тогда, когда есть бесспорные доказательства для иных выводов и оценок. Преюдициальные факты (судоизвестные факты) определяются как факты, сведения о которых судья, призванный разрешить дело по существу, получает в результате судейской деятельности и, прежде всего из других судебных процессов. При этом преюдициальные факты непосредственно связаны с признаками состава преступления, предъявленным обвинением. Речи идет о таких фактах, которые однажды установлены судом. Они связаны с предъявленным обвинением, указывают на состав преступления виновность подсудимого в его совершении, и должны использоваться судами в дальнейшем для осуждения подсудимых за аналогичные преступления без проведения доказывания. При рассмотрении гражданских дел факты, установленные приговором по уголовному делу, имеют преюдициальное значение. Такое положение создается, например, в случае, когда суд рассмотрел дело в уголовном порядке, вынес приговор, а затем предъявляется иск о возмещении материального ущерба, причиненного этим преступлением. Органы расследования, прокурор, и суд в своей деятельности должны строго соблюдать правила преюдициальности, не допуская вторичного доказывания преюдициальный фактов. Если в отдельных случаях у суда, позднее рассматривающего дело, возникнут сомнения в правильности 124 факта, установленного уступившим в законную силу приговором или решением, он может, ставить вопрос о пересмотре решения или приговора в надзорном порядке. Германский цивилист первой половины 19 в. Савиньи к проблеме о законной силе судебных решений подошел с точки зрения исторической школы права - "теории фикций". Применительно к судебному приговору по уголовным делам "теория фикции" более подробно разрабатывалась немецким юристом Биркмейером. Основным моментом учения Савиньи и Биркмейера служит утверждение, что любое судебное решение есть фикция истины. Приговор суда, по мнению Биркмейера, представляет собой неопровержимую презумпцию, он преднамеренно объявляется истинным, хотя это может и не соответствовать реальной действительности; чтобы не допустить "изменений и исправлений" этой фикции истины, приговор суда считается вступившим в законную силу. Утилитарная теория разрабатывается в работах германского правоведа О. Барабарино. Суть ее заключается в положении, будто законная сила приговора суда выражает собой сугубо практические соображения законодателя, диктуемые жизненными интересами. Представители этой теории, таким, образом, все содержание и назначение законной силы приговора сводят к обеспечению устойчивости того уголовно-правового отношения, которое конструируется в приговоре суда. Американские юристы Даниэль К. Мейерс и Флитчер Л. Ярбро проблему законной силы судебных решений подменяют положением о "защите подсудимого от более чем одного наказания или одного судебного разбирательства".1 Судебный приговор или, решение имеют черты закона, как обязательность, непоколебимость и исключительность. Общеобязательность выражает: во-первых, приговор в целом обязателен во всех отношениях для всех государственных и негосударственных учреждений, предприятий всех форм собственности, должностных лиц и граждан; во-вторых, содержащиеся в судебном приговоре решения подлежат безоговорочному исполнению на всей территории России. В случае необходимости исполнение приговора обеспечивается государственным принуждением. Непоколебимость означает, что вступивший в законную силу приговор стабилен, в кассационном порядке неотменим и неизменим, неопровержим и неоспорим. Вступивший в законную силу приговор вообще не подлежит кассации. Вопрос об отмене или изменении такого приговора может решаться только в особом порядке, относящемся к исключительным стадиям уголовного судопроизводства. Исключительность заключается в запрещении повторного обсуждения и перерешения отраженных в приговоре фактов и выводов, в недопущении нового обвинения лица за то же самое деяние, что признано доказанным, или, напротив, отвергнуто судом. Удостоверенные в приговоре факты 1 Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Казань. 1965. с.475-476. 125 имеют преюдициальное значение для других судов, содержащиеся в нем выводы и распоряжения исключают возможность принятия кем-либо к вторичному рассмотрению уже разрешенного дела, постановлять по нему дополнительное или иное решение по существу разрешенного судом обвинения, пока не отменен в установленном законом порядке имеющийся приговор. Любые материалы и вопросы, связанные с теми или иными моментами вступившего в законную силу приговора, должны разрешаться с учетом фактов и выводов, указанных в этом приговоре. В отношении непоколебимости законодатель делает некоторую оговорку, допуская отмену или изменение вступившего в законную силу приговора в порядке судебного надзора или по вновь открывшимся обстоятельствам. Это диктуется интересами достижения по делу объективной истины, обеспечения законности и усиления гарантий прав личности. В теории уголовного процесса М. С. Строгович выдвинул некоторые ограничения, которые значительно сужают объективные пределы законной силы приговора в части фактов, установленных при этом приговоре. Он полагает, что "по любому делу вполне допустимо доказывать, что установленный ранее состоявшимся приговором или решением факт в действительности места не имел". Автором сформулировано общее правило, гласящее: при рассмотрении другого дела приговор первого суда является для второго не актом, имеющим силу закона, а официальным документом, удостоверяющим определенные факты, принимаемые судом как истинные без дальнейших доказательств только в том случае, когда они представляются бесспорными и не вызывающими сомнений в своей истинности. При сомнении же в том или ином факте, установленном вступившим в законную силу приговором, при возражении против этого факта, обвиняемого или иного участника процесса, суд обязан данный факт исследовать"1. В необходимых случаях судьи не только вправе, но и обязаны исследовать фактические данные и их источники, уже отраженные в одном судебном приговоре, надлежащим образом оценить их и привести в подтверждение соответствующих фактов дополнительные мотивы, вытекающие из всех обстоятельств вновь разбираемого дела. Такое решение проблемы способствует исправлению допущенной судом когда-то ошибки (если она в действительности имела место), а равно гарантирует судей от новой ошибки, возможной при поспешном отрицании по новому делу тех фактов и выводов, которые уже однажды проверялись по делу, разрешенному в суде. Презумпция истинности приговора - это своего рода антипод презумпции невиновности. Но презумпция истинности приговора, как и презумпция невиновности, опровержима. При этом надо иметь в виду, что опровергается не само правило, выраженное в презумпции, а доказывается, что данный конкретный случай не охватывается этим правилом. Является несостоятельным мнение, что обе презумпции могут действовать одновременно, так как они полностью исключают друг друга. Нельзя в одно 1 Строгович М.С. Учение о материальной истине в уголовном процессе. М., 1947 с.214-219. 126 и то же время утверждать, что осужденный невиновен, и считать, что обвинительный приговор - истинный. Но, несмотря на вступление приговора в законную силу, он может быть ошибочным. Таких приговоров не так уж мало. Законодатель не закрывает дорогу для отмены и изменения приговоров, которые считаются истинными, но, по мнению осужденных, других заинтересованных лиц, ошибочными. Если после изучения жалобы, приговора, дела, его рассмотрения в суде надзорной инстанции остаются сомнения в виновности, то они должны быть истолкованы в пользу осужденного, что влечет прекращение дела или его возвращение на доследование, новое судебное рассмотрение. Глава 8. ПРЕЗУМПЦИЯ НЕВИНОВНОСТИ Положим, что мы с тобой затеяли спор о виновности человека в совершении преступления, и ты победил меня в состязательном процессе, а я не смог переспорить тебя в том, что человек невиновен, значит ли это, что ты на самом деле прав и человек виновен, а я не прав? А если я победил тебя, доказав, что человек невиновен, а ты не смог переспорить меня, значит ли это, что человек невиновен, прав именно я, а ты не прав? Или мы можем, оба правы и оба не правы? И если мы сами не можем решить, кто из нас прав, а кто нет, то другие люди тем более не сделают этого за нас. Кто же рассудит нас, виновен человек или нет? Если придет кто-нибуть, кто согласится с тобой и скажет: «Этот человек виновен!», то, как ему рассудить нас? А если кто-то третий будет согласен со мной и скажет: « Не виновен», то и ему не удастся нас рассудить. Если же, наконец, позвать того, кто не согласен ни со мной, ни с тобой, то такой человек тем более не поможет нам установить истину. А если позвать того, кто согласиться со мной и с тобой, то мы опять таки не доберемся до истины. Выходит, ни я, ни ты, ни кто-либо другой не может установить общую для всех истину. На кого же нам надеяться? Ответ. На презумпцию невиновности! Среди уголовно-процессуальных презумпций особое место занимает презумпция невиновности. Ее значение не сводится лишь к влиянию на уголовно-процессуальное доказывание, ее необходимо рассматривать шире: презумпция невиновности является принципом судопроизводства, гарантией прав личности. Именно в этом качестве презумпция невиновности была провозглашена французской буржуазной революцией 1. Горский Г.Ф. , Кокарев Л.Д., Элькинд П.С. Проблемы доказательств в советском уголовном процессе. Воронеж. 1978. 1 127 Великий гуманист Чезаре Беккариа в своем произведении "О преступлениях и наказаниях" (1764 г.) писал: "Необходимо иметь более одного свидетеля, так как если один утверждает что-либо, а другой то же самое отрицает, то нет ничего достоверного. И в этом случае следует отдать предпочтение правилу, согласно которому в отношении каждого действует презумпция невиновности1. Однако с тех пор, как мы знаем, в разных правовых системах презумпция невиновности утверждалась вместо презумпции виновности, и, наоборот, презумпция невиновности вытеснялась презумпцией виновности. Заметим также; что формулы "обвиняемый считается невиновным, пока не доказана его виновность" и "обвиняемый считается виновным, пока не доказана его невиновность", противоположны по содержанию, но имеют одну и ту же логическую структуру. Неписаным законом для отдельных судей становится девиз: "Полиция не ошибается" - одна из крайних формулировок презумпции невиновности. Но застрахованы ли они от ошибки? Недостаток знаний, опыта при необычной сложности дела, переутомление из-за чрезмерной нагрузки, стремление быстрее справиться с трудоемкой задачей в сжатые сроки расследования, подчас снижение чувства ответственности - любой из этих факторов порознь или в комбинации с другими может привести к тому, что следователь и прокурор примут желаемое за действительное, признают обвинение неопровержимо доказанным, тогда как фактически налицо лишь версия, одна из возможных, но не единственное объяснение полученной информации. Существует ли, однако, фатальная неизбежность судебных и следственных ошибок? Отнюдь нет. Типичные причины этих ошибок известны, и они могут быть предотвращены. Это достигается благодаря последовательной реализации особой, достаточно сложной "технологической программы" закрепленной процессуальным законом системы правил, которые устанавливают задачи, цели, порядок действий суда, прокуратуры, органов расследования, а также обвиняемого, потерпевшего и других участвующих в деле лиц, их права и обязанности. Прототипом презумпции невиновности иногда называют древнеримскую формулу praesumptio bоni oiri, что означает: участник судебной тяжбы считается действующим добросовестно, пока иное не доказано. Наиболее распространенные отступления от презумпции невиновности, переход к презумпции виновности в суде, основывается не на писанном законе, а на неписаных тенденциях практики. На этот счет у англичан есть юридическая поговорка: один закон для бедняка, другой - для богача. Презумпция невиновности закреплена в ст. 49 Конституции РФ, где говорится: 1. Каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным 1 Чезаре Беккариа. О преступлениях и наказаниях. М., 1994. с.85. 128 законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. 2. Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. 3. Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого1. Презумпция невиновности означает, что обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке. Этот принцип допускает признание привлеченного к уголовной ответственности лица виновным в совершении преступления лишь тогда, когда его виновность доказана с полной несомненностью и достоверностью. Пока виновность не доказана, лицо считается невиновным. В соответствии с презумпцией невиновности органы следствия, прокурор и суд могут делать выводы о виновности обвиняемого в той мере, в какой эти выводы подтверждены проверенными и доброкачественными доказательствами, и не могут основывать свои утверждения о виновности обвиняемого на предположениях. Следует неукоснительно соблюдать конституционное положение (ст. 49 Конституции РФ), согласно которому неустранимые сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу. По смыслу закона в пользу подсудимого толкуются не только неустранимые сомнения в его виновности в целом, но и неустранимые сомнения, касающиеся отдельных эпизодов предъявленного обвинения, формы вины, степени и характера участия в совершении преступления, смягчающих и отягчающих ответственность обстоятельств и т. д.2 Иными словами, недоказанная виновность обвиняемого равнозначна его доказанной невиновности: если не доказано, что обвиняемый виновен, значит доказано, что он невиновен. Презумпция невиновности является существенным условием правильного осуществления правосудия, гарантией законности. Соблюдение этого принципа требует высокого качества следственной и судебной работы, безошибочности применения уголовно-процессуальных мер к действительным преступникам. Тем самым презумпция невиновности является важным условием успешной борьбы с преступлениями. Принцип презумпции невиновности является бесстрастным, спокойным, разумным и могущественным контролером борьбы, умеряющим ее крайности, не позволяющим ей выйти из законных границ, представляющим гражданину надежное ручательство, что он не будет принесен в жертву принципу: "Пусть лучше погибнет один человек, чем все общество", ручательство, что перед его субъективным правом должно с уважением остановиться всё государство. Все, что имеет значение для правильного разрешения дела, должно быть выяснено на предварительном следствии и в судебном разбирательстве. Конституция РФ М.1994. Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 «О судебном приговоре». «Российская газета». 22 мая 1996. 1 2 129 Принцип презумпции невиновности является основополагающим кредо любого цивилизованного государства, он записан во всех международных пактах о правах человека. В ст. 11 п. 1 "Всеобщей декларации прав человека" записано: "Каждый человек, обвиняемый в совершении преступления, имеет право считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет, установлена законным порядком путем гласного судебного разбирательства, при котором ему обеспечиваются все возможности для защиты". В Международном пакте о гражданских и политических правах записано: "Каждый обвиняемый в уголовном преступлении имеет право считаться невиновным, пока его виновность не будет доказана согласно закону" (ст. 14 п. 2). Значение презумпции невиновности для уголовно-процессуального доказывания состоит, прежде всего, в следующем: 1) презумпция невиновности определяет собой правовое положение обвиняемого в уголовном судопроизводстве, является основой его процессуальных прав, в том числе право на защиту, право на участие в доказывании; 2) презумпция невиновности является гарантией установления истины, она стимулирует активную процессуальную деятельность органов расследования и суда - предписывает им всесторонне, полно и объективно исследовать обстоятельства преступления, не ограничиваться своим личным убеждением в виновности лица, а собирать доказательства, на основании которых вопрос о виновности можно было бы решить приговором суда; 3) презумпция невиновности является основой системы доказывания в уголовном процессе, влияет на распределение обязанностей по доказыванию. Из нее вытекают конкретные процессуальные правила, связанные с порядком и условиями доказывания вины обвиняемого. Из презумпции невиновности вытекают конкретные процессуальные правила доказывания, связанные с установлением объективной истины и признания обвиняемого виновным в совершении преступления: 1. Признать обвиняемого виновным и в связи с этим подвергнуть его уголовному наказанию может только суд и никакой другой орган. Этому не противоречит то, что уголовное дело может быть прекращено на любой стадии процесса, причем как реабилитирующим, так и по нереабилитирующим обвиняемого основаниям. В последнем случае суд и органы расследования исходят из доказанности вины обвиняемого. Видеть здесь отступление от презумпции невиновности не следует, так как в этих исключительных случаях вывод о виновности лица, согласуется с признанием им своей вины; а нередко и с чистосердечным, деятельным раскаиванием. Во всех случаях обвиняемый вправе обжаловать решение о прекращении в отношении него дела, если такое решение его не реабилитирует, а он с этим не согласен. Тогда должно состояться судебное разбирательство, а вопрос о виновности или невиновности должен быть решен в приговоре суда. Согласно презумпции невиновности обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке, то есть виновность должна быть 130 установлена приговором суда, вступившим в законную силу. Но это только первое требование презумпции невиновности. Виновность должна быть доказана в предусмотренном федеральным законом порядке. Если нет достаточных доказательств виновности обвиняемого, он признается невиновным. Но сведения о совершении преступления должны иметь процессуальную форму. Доказательства, не имеющие процессуальной формы, не являются доказательствами. Только оба эти условия вместе определяют презумпцию невиновности. Ввиду этих соображений содержание презумпции невиновности выражает более развернутая формула: обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана законным путем с полной несомненностью и достоверностью при помощи собранных по делу доказательств и суд не признает обвиняемого виновным своим приговором и приговор вступит в законную силу. Согласно международному пакту о гражданских и политических правах, "Каждый обвиняемый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения как минимум на следующие гарантии на основе полного равенства: е) допрашивать показывающих на него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, какие существуют для свидетелей, показывающих против него". Судебная коллегия Верховного суда Республики Татарстан в приговоре по делу банды « Хади Такташ» отметила: «Лицам, обозначенным процессуальных документах предварительного расследования как Попов А.З. и Рыбаков С.Г., анкетные данные были изменены постановлениями следователя, которые приобщены к материалам дела. Протоколы об изменении анкетных данных этих и некоторых других свидетелей (всего 17) органами следствия переданы непосредственно судебной коллегии. В судебном заседании такие свидетели допрашивались с помощью прибора, изменяющего голос. При этом сами свидетели находились в совещательной комнате. Судебная коллегия не может согласиться с доводами подсудимых и их, защитников о том, что при таком порядке допроса свидетелей существенно нарушаются права подсудимых на защиту. При этом судебная коллегия исходит из следующего. В соответствии со ст.ст.20, 22 Конституции Российской Федерации право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность относятся к основным правам гражданина России. Согласно ч.З. ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека и граждан не должно нарушать права и свободы других лиц. Эти статьи Конституции действуют непосредственно, т.к. не являются отсылочными, т.е. не связаны с принятием других законов. Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик (ст.27-1), являющиеся составной частью системы права России, закрепили обязанность органа дознания, следователя, прокурора и суда принимать предусмотренные законодательством меры к охране жизни, здоровья, чести, достоинства и имущества потерпевших, свидетелей и иных участвующих в деле лиц. 131 Отсутствие в настоящий момент законов, непосредственно обеспечивающих неприкосновенность свидетелей, не может приостановить действие Конституции РФ в части гарантии государства обеспечить своим гражданам основополагающие права на жизнь и здоровье. Анкетные данные свидетелям органами следствия были изменены в связи с заявлениями этих лиц, опасавшихся за свою жизнь. Из материалов дела видно, что основания для таких опасений у них имелись. Кроме того, изменение анкетных данных свидетеля не противоречит действующему уголовно-процессуальному закону. В стадии предварительного расследования необходимые данные о личности свидетелей, насколько это требует ст. 158 УПК РСФСР, установлены, т.е. закон в этой части не нарушен, протоколы допросов свидетелей оформлены с соблюдением требований ст. 141 УПК РСФСР. Расхождения в анкетных данных, указанных в протоколе допросов свидетелей, и фактическими анкетными данными этих лиц, отражены в протоколах об изменении анкетных данных. Главным для обвиняемых и их защитников являются сведения, которые изложены в приобщенных к материалам дела протоколах допросов свидетелей, а не анкетные данные, в том числе и условные, самих свидетелей, т.к. свидетелями по делу могут являться и люди, о которых обвиняемые ничего не знают. Именно сведения, содержащиеся в протоколах допросов свидетелей, могут повлиять на степень доказанности или недоказанности вины обвиняемых, либо квалификацию содеянного. Эти сведения подлежат исследованию и оценке наряду с другими доказательствами. Поэтому протоколы допросов таких свидетелей сами по себе не могут быть просто отвергнуты. При выполнении требований ст.201 УПК РСФСР обвиняемые и их защитники имели возможность ознакомиться с содержанием протоколов допросов таких свидетелей, как и с протоколами допросов других свидетелей, достоверность анкетных данных которых им также неизвестна. Поэтому неознакомление обвиняемых и их защитников с точными анкетными данными некоторых свидетелей не может быть признано нарушением права обвиняемых на защиту. В судебном заседании, в соответствии со ст.282 УПК РСФСР, право и обязанность устанавливать данные о личности свидетеля возложены на председательствующего в процессе. Это требование закона по настоящему делу также выполнено. Исследованию и оценке в судебном заседании подлежали только сведения, содержавшиеся в показаниях свидетелей, а не форма изложения этих сведений. Использование прибора, изменяющего голос свидетеля, не препятствовало участникам процесса задавать вопросы свидетелю, т.е. требования ст.240 УПК РСФСР о непосредственности исследования доказательств нарушены не были. Закон не требует обязательного визуального контакта участников процесса со свидетелем. Нельзя признать убедительной ссылку в этой связи адвокатов на постановление Конституционного суда Российской Федерации от 27 марта 1996 года № 8-п «По делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона РФ от 21 июля 1993 года «О государственной тайне», поскольку предметом 132 рассмотрения Конституционного Суда РФ был закон «О государственной тайне». При этом Конституционный Суд РФ признал не соответствующим Конституции Российской Федерации отстранение адвокатов от участия в деле в связи с отсутствием допуска к государственной тайне. Суд указал в названном постановлении, что противоречит конституционному принципу состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве зависимость выбора адвоката от наличия у последнего допуска к государственной тайне. При допросе свидетеля в судебном заседании с использованием прибора, изменяющего голос, все участники процесса имеют одинаковый допуск к сообщаемым им сведениям, т.е. принцип равноправия и состязательности сторон не нарушается. Не нарушаются при таком порядке допроса и признанные Российской Федерацией нормы международного права, в частности «Конвенции о защите прав человека и основных свобод (Европейская конвенция по правам человека)». Согласно п.п. «ё» п. З ст. 6 этого документа, «каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу». Тем самым Конвенцией провозглашается необходимость доступности допроса свидетелей сторона защиты и возможность выдвигать контраргументы на уличающие обвиняемого свидетельства. Эти требования Конвенции при рассмотрении настоящего дел также соблюдены»1. 2. Вина обвиняемого в ходе судопроизводства должна быть убедительно доказана. Обязанность доказывания вины лежит на государственных органах. Причем прокурор, следователь и лицо, производящее дознание, не вправе перелагать обязанность доказывания на обвиняемого. Верховные Суды СССР, РСФСР и РФ неоднократно обращали внимание судов на то, что на обвиняемого не может быть возложена обязанность, доказывать свою невиновность, что органы расследования и суд не вправе перелагать обязанность доказывания на обвиняемого. Из презумпции невиновности вытекает следующее конституционное положение: обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность (ст. 49 п. 2 Конституции РФ), то есть обязанность доказывания виновности обвиняемого лежит на обвинителе; на обвиняемом не лежит обязанность доказывать свою невиновность. Недопустимость перелагать обязанность доказывания на обвиняемого выводится не только из принципа презумпции невиновности, но и из права на защиту, а также из принципа публичности уголовного процесса, согласно которому органы государства обязаны осуществлять доказывание с целью установления истины, не возлагая никаких надежд на содействие обвиняемого. Обязанность доказывания имеет специальное обозначение - "бремя доказывания". Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Если 1 Уголовное дело 2п-01/5 2002 г. Архив Верховного суда Республики Татарстан. 133 обвиняемый не представил доказательств в свое оправдание, то это обстоятельство не может служить доказательством его виновности. Вывод о виновности обвиняемого должен вытекать из подтверждающих обвинение доказательств, а не из того, что обвиняемый и его защитник не смогли опровергнуть обвинение. Таким образом, непредставление обвиняемым доказательств своей невиновности не может рассматриваться как доказательство его виновности. Перекладывать бремя доказывания на обвиняемого - значит возлагать на него обязанность доказывать свою невиновность, а это недопустимо: не обвиняемый должен доказывать, что он не виновен, а те, кто его обвиняет. Так, обязанность доказывания, виновности обвиняемого на предварительном следствии лежит на следователе, потому что он вынес постановление о привлечении данного лиц к уголовной ответственности и предъявил ему обвинение. Обязанность доказывания виновности обвиняемого (подсудимого) на суде лежит на прокуроре, потому что он утвердил обвинительное заключение и передал дело на рассмотрение суда, где он обязан поддерживать обвинение. Еще в 3 в. н. э. римский юрист Павел сформулировал правило: доказывать обязан тот, кто утверждает, а не тот, кто отрицает. Нетрудно заметить, что перенесение бремени доказывания на обвиняемого облегчает задачу обвинения, но может оказаться гибельным для невиновного, если он не справится с этим бременем. Сторонники перенесения обязанности доказывания на обвиняемого формулируют свою позицию в виде правила: обстоятельства, подтверждающие обвинение, обязан доказывать обвинитель, а обстоятельства, опровергающие обвинение, т. е. устанавливающие невиновность, обязан доказать обвиняемый. На первый взгляд это правило может показаться справедливым - как будто таким образом обвинитель и обвиняемый поставлены в равное положение. В действительности же оно заключает в себе софизм - логическую уловку, умышленное искажение фактического положения вещей. Ибо не может быть речи о доказанности обстоятельств обвинения, пока не исключены обстоятельства, устанавливающие невиновность. В равной мере неприемлемо и правило о распределении обязанности доказывания, сформулированное следующим образом: каждый в процессе должен доказать выставленный им тезис или положение; отсутствие доказательств правильности такого тезиса делают его ничтожным. Ведь речь идет не о теоретическом диспуте, где бездоказательные тезисы не убеждают аудиторию, и в этом смысле не имеют силы. Речь идет о судопроизводстве, о сфере юридических отношений, где невыполнение обязанностей влечет санкции. Здесь признание ничтожными утверждений обвиняемого о невиновности как санкция за неисполнение обязанности доказывания означало бы лишь одно: этот обвиняемый должен быть осужден. И не потому, что его виновность установлена объективными фактическими данными, а потому, что он не смог доказать своей непричастности к преступлению. Таким образом, перенесение обязанности 134 доказывания оказывается несовместимым с презумпцией невиновности и неуклонно приводит к противоположному принципу - презумпции виновности. В гносеологическом плане перенесение на обвиняемого обязанности доказывания неприемлемо, поскольку смещается предмет познания. Центральный вопрос уголовного процесса - виновен ли обвиняемый подменяется другим вопросом - выполнил ли он обязанности доказывания? С чисто правовой точки зрения перенесение обязанности на обвиняемого ставит решение суда в зависимость от того, смог или не смог, захотел или не захотел справиться обвиняемый с этой задачей. А это несовместимо с самой идеей, законного разрешения дела, с требованиями, чтобы виновный, и только виновный, был осужден, а невиновный - оправдан независимо от того, как вел себя обвиняемый, что он говорил при расследовании и в суде. Принуждение обвиняемого к активности есть оправдание пассивности органов государства, осуществляющих борьбу с преступностью, их неспособности без содействия обвиняемого установить истину по делу. Не все обстоятельства, указанные обвиняемым в свое оправдание, безусловно, подлежат доказыванию следователем, прокурором и судом. Не подлежат доказыванию обстоятельства, указанные обвиняемым в свою защиту: а) если достоверно установлено, что они не имеют и не могут иметь отношения к делу; б) если на основе собранных по уголовному делу доказательств, бесспорно, признано, что этих обстоятельств не существует (что означает полную доказанность обвинения); в) если установить некоторые из этих обстоятельств заведомо не представляется возможным; Конечно, представление или указание обвиняемым доказательств в обеспечение его утверждений значительно облегчает работу следователя и суда по проверке этих утверждений. Однако это вовсе не значит, что если по каким-либо причинам доказательства не были обвиняемым представлены или указаны, то оправдывающее обвиняемого обстоятельство не должно проверяться. Обвиняемый, указав на оправдывающее его обстоятельство, в деятельности по его доказыванию участвовать, не обязан. Конечно, обвиняемый, как правило, заинтересован в том, чтобы не только указать, но и обосновать доказательствами оправдывающие или смягчающие его вину обстоятельства. В случае указания обвиняемым такого рода доказательств органы расследования, прокурор и суд обязаны их истребовать и исследовать, разумеется, при условии, что обстоятельство имеет отношение к делу, и не опровергнуто собранными по делу доказательствами. Лежит ли бремя доказывания на суде? На этот вопрос должен быть дан отрицательный ответ: нет, не лежит, и лежать не может. Бремя доказывания виновности обвиняемого лежит на том участнике процесса, который утверждает, что обвиняемый виновен, и который поэтому обязан свое утверждение доказать. Еще Михайловский И. В. писал: "Единственной задачей суда (уголовного) должно быть признано разрешение спора между 135 государством, предъявившим обвинение и доказывающим существование в каждом данном случае своего карательного права, и личностью" 1. Органом предварительного расследования Е. было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ст. ст. 112 ч. 1 и 207 УК РСФСР (причинение легких телесных повреждений, повлекших за собой кратковременное расстройство здоровья и угроза убийством). В судебном заседании Ибресинского районного суда Чувашской Республики государственный обвинитель (помощник прокурора Можаева Л.В.) аргументировано доказал суду, что в действиях Е. содержатся признаки преступлений, предусмотренных ст. ст. 112 ч. 1 и 207 УК РСФСР, а не ст. ст. 15, 103 УК РСФСР. Суд (председательствующий Смирнов А.А.), возвращая уголовное дело для производства дополнительного расследования, в своем определении указал: «При таких обстоятельствах суд считает, что действия Е. были направлены на лишение жизни Т. Следовательно, вынесение органом предварительного расследования постановление о прекращении уголовного дела в отношении Е. по ст. ст. 15, 103 УК РСФСР является незаконным». К сожалению, Верховный Суд ЧР частный протест прокурора по этому делу не поддержал. Таким образом, судья, вынося постановление о возвращении уголовного дела в отношении Е. в совещательной комнате уже признал подсудимого виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. ст. 15, 103 УК РСФСР (покушение на убийство), т. е. определил свое отношение к квалификации содеянного, о чем официально сообщил участникам процесса, в том числе и подсудимому. В данном случае поколеблены важнейшие условия постановления приговора: судья еще до принятия решения органами следствия связал себя уже принятым решением относительно виновности подсудимого в инкриминируемом ему деянии и его квалификации. А потому дальнейшая судебная процедура, в том числе вынесение приговора, свелась к обсуждению меры наказания. После перепредъявления Е. обвинения со ст. ст. 112 ч. 1 и 207 УК РСФСР на ст. ст. 15, 103 УК РСФСР дело было направлено в тот же суд. Естественно, Е. был осужден за покушение на убийство 2. В данном случае суд взял на себя функцию обвинения. Обвиняемый имеет право доказывать те или иные благоприятные для него обстоятельства, но это не его обязанность. Если обвиняемый, осуществляя свое право на защиту, указал на какое-либо обстоятельство, оправдывающее его или смягчающее его ответственность, это обстоятельство обязательно должно быть исследовано, и на обвиняемого не возлагается обязанность доказать его. Утверждение обвиняемого о каком-либо благоприятном для него факте может быть отвергнуто лишь в результате проверки этого факта, но ни в коем случае не потому, что обвиняемый не доказал своего утверждения. 1 2 Михайловский И. В. Основные принципы организации уголовного суда. Томск, 1905, с. 89. Уголовное дело. Архив Ибресинского районного суда.1996 г. 136 На предварительном следствии обязанность доказывания виновности обвиняемого лежит на следователе, дознавателе, поскольку именно они привлекают лицо в качестве обвиняемого и предъявляют ему обвинение, и на прокуроре, поскольку он осуществляет надзор за ведением следствия, дает указания следователю, дознавателю о производстве следственных действий и утверждает обвинительное заключение. В судебном разбирательстве обязанность доказывания лежит на прокуроре государственном обвинителе, поскольку он направил в суд дело с утвержденным обвинительным заключением. На потерпевшего обязанность доказывания ложится в той мере, в какой он поддерживает обвинение. Это имеет место по делам частного обвинения, а по делам публичного (и частно-публичного) обвинения тогда, когда потерпевший на суде занимает обвинительную позицию, выступает с утверждением о виновности обвиняемого, с требованием его осуждения. Разумеется, и эта обязанность потерпевшего отличается от обязанности государственного обвинителя, несущего полную ответственность за постановку обвинения. Обвиняемый имеет право оспаривать обвинение, представлять доводы и доказательства в свое оправдание и для смягчения своей ответственности, но это именно его право, а не обязанность. Отказ подсудимого от дачи показаний не может служить подтверждением доказанности его вины и учитываться в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность подсудимого, при назначении ему вида и размера наказания1. Твердое правило уголовного процесса: не обвиняемый должен доказать свою невиновность, а органы уголовного преследования должны доказать виновность обвиняемого, обязанность доказывания никогда не переходит на обвиняемого, не возлагается на него. 3. Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. Например, органами предварительного следствия К. было предъявлено обвинение в том, что он на протяжении нескольких лет совершал насильственные половые акты с малолетней, несовершеннолетней падчерицей Ф., страдающей эпилепсией, слабоумием. Судом Коми-Пермяцкого автономного округа К. оправдан по ч. 4 ст. 117 УК РСФСР за недоказанность его участия в совершенном преступлении. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР оправдательный приговор в отношении К. оставила без изменения, указав следующее. Как видно из материалов дела, обвинение К. было основано на показаниях А. - его жены, от которых она отказалась еще на следствии, заключении судебно-медицинской экспертизы о том, что Ф. лишена девственности, и показаниях иных свидетелей, которые со слов жены К. рассказали о совершении К. половых актов с падчерицей. 1 Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 «О судебном приговоре». 137 По заключению судебно-медицинских экспертов, потерпевшая Ф. в силу перенесенных заболеваний "происходящего не осмысливала, степень ее психической неполноценности столь значительна, что лишает ее возможности правильно воспринимать события и факты, имеющие значение по делу, и давать о них показания". В акте экспертизы отмечено, что она "самостоятельно рассказывать ничего не может". При таком положении показания Ф., как доказательство по делу, нельзя признать обоснованными. А. от своих показаний (о том, что дочь якобы рассказала ей о совершении половых актов с К.) отказалась в процессе расследования и объяснила, что оговорила мужа в связи с тем, что в тот период между ними возникли неприязненные отношения, семья распадалась, муж ревновал ее, наносил побои. То обстоятельство, что Ф. была лишена девственности, тщательно исследовалось судом и получило соответствующую оценку в приговоре. Как видно из материалов дела, возможность того, что Ф. могла быть лишена девственности при иных обстоятельствах, чем указано в обвинительном заключении, не исключается. Не уличают К. и свидетели. Оценив по делу доказательства, суд пришел к обоснованному выводу о том, что достаточных доказательств вины К. в изнасиловании не установлено, и, истолковав сомнения в пользу обвиняемого, правильно постановил оправдательный приговор1. 4. С последним правилом связано и другое - недопустимость выводов о виновности обвиняемого на основании противоречивых данных. Это означает, что, если доказательства по делу спорны и противоречивы, если у суда не складывается убеждения в доказанности виновности обвиняемого, если тот или иной факт допускает различные истолкования, если то или иное доказательство оказывается спорным, сомнительным, следует принимать то решение, которое благоприятствует обвиняемому, говорит в его пользу. Процесс доказывания не всегда завершается установлением названных обстоятельств. Он может быть завершен и недостижением искомого результата, что может быть вызвано рядом причин объективного и субъективного характера. К числу последних относится не только низкий профессионализм, но и необъективность, предвзятость, мешающая различать доказанность отсутствия факта от доказанности его наличия. Между тем эта разница весьма существенна применительно к положительному решению вопроса о виновности конкретного лица, что предполагает доказанность совершения инкриминируемого ему деяния. Анализ допущенных грубых нарушений законности свидетельствует о том, что в их основе - недоказанность виновности. В связи с этим обычно возникает вопрос, почему суд имеющиеся сомнения истолковывает не в пользу подсудимого, а в пользу обвинения. В случае завершения производства по уголовному делу за недоказанностью истина достигается лишь юридически (истина решения, соответствующего 1 Бюллетень Верховного суда РСФСР. 1987, №2, с.6. 138 правовой норме), тогда как фактически истина оказывается недостигнутой (истина факта). Нельзя, однако, согласиться с тем, что истина в этом случае и во всех случаях вовсе недостижима. Если анализировать причины недоказанности, то следует признать, что большинство из них относятся к субъективным, а, следовательно, нередко к устранимым причинам. 5. Из презумпции невиновности вытекает правило о том, что все сомнения в отношении доказанности обвинения, если их не удалось устранить, толкуются в пользу обвиняемого. Данное правило сформулировано судебной практикой и нашло свое отражение в руководящих разъяснениях Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ. Толкование сомнения в пользу обвиняемого. Из презумпции невиновности вытекает также положение, имеющее большое значение для следственной и судебной практики: всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого. Это правило нельзя понимать таким образом, что при возникновении любого сомнения его сейчас же надо истолковывать в пользу обвиняемого. При расследовании многих дел сомнения у лиц, проводящих расследование, прокурора, судей неизбежны: различные доказательства, различные факты могут вызвать сомнения в своей достоверности. Если такое сомнение возникает, следствие, прокурор и суд обязаны принять все меры к тому, чтобы проверить вызвавшие сомнения и рассеять, устранить их. Правило о толковании всякого сомнения в пользу обвиняемого относится к тем сомнениям, которые не могли быть устранены, которые остались после самой тщательной проверки. Именно те сомнения, которые при расследовании и разбирательстве дела оказались неустраненными и неустранимыми, должны быть истолкованы в пользу обвиняемого, так как иначе выводы следствия и суда основывались бы на сомнительных, недостоверных фактах. Это положение действует в отношении любых обстоятельств, как уличающих обвиняемого, так и оправдывающих его. Если сомнительным остается обстоятельство, уличающее обвиняемого, значит оно не доказано с полной несомненностью и, следовательно, на нем нельзя основываться, нельзя его принимать в расчет при решении вопроса о виновности и степени ответственности, его следует отбросить, устранить. Правило об истолковании сомнений в пользу обвиняемого имеет большое значение не только для защиты прав и законных интересов обвиняемого но, прежде всего для правильного разрешения уголовных дел. У следователей, прокуроров, судей и других участников процесса могут возникнуть различные сомнения относительно события преступления, вины обвиняемого и иных обстоятельств уголовного дела. В ходе судопроизводства их необходимо разрешить, используя для этого все средства доказывания, но если этого сделать, не удалось, и сомнения остались, то в отношении любого вопроса, которого они касаются, их следует толковать в пользу обвиняемого. Если сомнение касается уличающего доказательства, то такое доказательство следует отбросить. Из презумпции невиновности следует еще одно требование, гарантирующее от привлечения к уголовной ответственности лиц, не виновных в совершении 139 преступления. Оно заключается в том, что если в ходе доказывания по уголовному делу, остаются сомнения в виновности лица в совершении преступления, и их не удалось разрешить, а процессуальные возможности для получения дополнительных доказательств исчерпаны, то все сомнения толкуются в пользу обвиняемого (подсудимого). В связи с этим п. 1 ч.1 ст. 27 УПК РФ предусматривает такое основание к прекращению уголовного дела, как непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления. В судебном же разбирательстве при наличии данного основания должен быть вынесен оправдательный приговор (п. 1 ч.2 ст. 302 УПК РФ). Следственной и судебной практике известны ситуации, когда потерпевший настаивает на виновности обвиняемого, а тот свою причастность к преступлению отрицает и при этом не удается собрать доказательства, достаточные, чтобы подтвердить показания одного из них и опровергнуть показания другого. Истолкование сомнений в пользу потерпевшего, т. е. признание обвиняемого виновным в таких условиях, представляя нарушение принципа презумпции невиновности, противоречило бы законным интересам не только обвиняемого, но и потерпевшего. Ибо законные интересы потерпевшего состоят в том, чтобы осужден был только тот, кто действительно совершил преступление. Эти интересы не будут обеспечены в случае осуждения лица, ошибочно принятого за преступника. Если же потерпевший на почве личных счетов сознательно дает ложные показания против невиновного, такие интересы закон не защищает, а напротив, преследует. Убедиться же в том, что потерпевший не заблуждается и не лжет, суд может только при наличии совокупности доказательств, подтверждающих показания потерпевшего и устраняющих сомнения в виновности обвиняемого. При отсутствии этих доказательств осуждение недопустимо. Толковать сомнения в пользу обвиняемого следует не только потому, что обвиняемый считается невиновным. Сомнения - результат недоказанности отдельных обстоятельств дела и обвинения в целом, то есть недостижения судом истины. Значит, правило о толковании сомнений в пользу обвиняемого вытекает из принципа достижения истины в уголовном процессе, полноты, всесторонности и объективности исследования обстоятельств дела. Глубоко ошибочным было бы представление о правилах толкования сомнений как о поблажки, о проявлении бессилия в случаях, когда преступник умело, заметает следы. Соблюдение этих правил - не только одна из важнейших гарантий охраны законных интересов обвиняемого, но и стимул к подлинному раскрытию преступления и изобличению действительных преступников. Игнорирование рассматриваемого положения в судебно-следственной практике всегда оставляет реальную возможность для серьезной судебной ошибки - осуждения невиновного. К сожалению, несмотря на очевидность таких последствий, оно не всегда соблюдается. 6. Признание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении признания совокупностью имеющихся доказательств по делу (ст. 77 ч. 2 УПК РФ). Максимов М.Н. 140 органами предварительного следствия обвинялся в совершении преступления предусмотренного ст.108 ч.1 УК РФ. Максимов М.Н. в предъявленном обвинении, как на следствии, так и в судебном заседании виновным себя признал полностью. Однако 18 марта 2005 г. судья Чебоксарского районного суда Чувашской Республики Бойправ В.Г. справедливо вынесла оправдательный приговор, указав, что суд, исследовав все собранные доказательства по делу и оценив их в совокупности, приходит к выводу, что Максимов М.Н. при наступлении реальной опасности его жизни и здоровью в пределах необходимой обороны причинил тяжкий вред здоровью Сорокина С.П., от которых через два дня он скончался. Государственный обвинитель-прокурор Чебоксарского района Сорокин И.И. в Верховный Суд ЧР внес кассационное представление с просьбой отмены оправдательного приговора, которое было поддержано 1. В кассационном определении от 26 апреля 2005 г. судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда Чувашской Республики указала « … В судебном заседании Максимов М.Н. виновным себя в предъявленном обвинении по ст.108 ч.1 УК РФ признал полностью…Факт умышленного причинения Максимовым М.Н. черепно-мозговой травмы и других телесных повреждений, повлекших смерть Сорокина С.П., установлена имеющимися в деле доказательствами, и не оспаривается самим Максимовым М.Н. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы трупа Сорокина С.П. наступила от закрытой черепно-мозговой травмы, относящейся к категории повреждений, причинивших тяжкий вред здоровью, опасный для жизни человека, с кровоизлияниями под твердую мозговую оболочку, в мягкие ткани головы, с ссадиной и кровоподтеками на коже, кровоизлияниями на слизистой губ… Если насильственные действия обороняющегося продолжаются после прекращения посягательства, состояние необходимой обороны отсутствует. Из оглашенных в судебном заседании показаний свидетеля Ким М.В. видно, что Сорокин С.П. «хотел ударить ножом Максимова Михаила. Однако, Максимов увернулся от удара ножом, забрал у Сорокина С.П. вышеуказанный нож. После этого он начал избивать лежащего на полу Сорокина С.П., нанося удары руками и ногами по различным частям тела. ( л.д.13-14). Этим показаниям свидетеля Ким М.В. судом не дана надлежащая оценка, а сама она непосредственно в судебном заседании не была допрошена. В стадии предварительного расследования Максимов М.Н. будучи допрошенным в качестве подозреваемого показал, что « Сорокин шел на него с ножом в руке. Он поставил руку, Сорокин порезал ему кисть левой руки. В целях самообороны он оттолкнул Сорокина к печке, который падая выронил нож. Он повалил Сорокина на пол, несколько раз ударил кулаком по лицу, схватив за волосы, несколько раз ударил Сорокина головой об пол. После несколько раз пнул по боку и животу. Бил его, потому, что был на него зол». ( л.д.15-16). 1 Уголовное дело №1-47/2005 г. Архив Чебоксарского районного суда Чувашской Республики. 141 Как видно из протокола судебного заседания, в нарушении требований ст.276 УПК РФ указанные показания в судебном заседании не были исследованы, они не оглашались, им не дана оценка». 1 Таким образом, судья Бойправ В.Г., по мнению авторов исследования, не осудила невиновное лицо, которое признавало полностью вину в несовершенном им преступлении. В решении данного вопроса как бы столкнулись две презумпции: презумпция невиновности и презумпция, заключающаяся в том, что человек будет признавать себя виновным в преступлении, которого он не совершал. Последняя и приводит к ошибкам в правосудии. Признание своей вины лицом, не совершившим преступление, настолько опасны для правосудия и обеспечения интересов личности, что они аннулируют всякое значение этой презумпции в уголовнопроцессуальном доказывании. Закрепление в законе правила, изложенного в ч. 2 ст. 77 УПК РФ, свидетельствует о значении презумпции невиновности в общественной жизни, о том, что, даже несмотря на личное признание человеком своей вины, общественные интересы не допускают осуждения его за преступление, пока его вина с достоверностью не будет доказана в установленном законом порядке. Из презумпции невиновности вытекает и положение о том, что недоказанная виновность с точки зрения юридического значения равнозначна доказанной невиновности и означает полную реабилитацию обвиняемого. Закон запрещает в оправдательный приговор включать формулировки, ставящие под сомнение невиновность оправданного (ст.305 ч.2 УПК РФ). Недоказанность обстоятельств дела явление в уголовном процессе крайне нежелательное. Только на настоящем, далеко не высшем уровне профессиональной подготовки, развития правосознания, а также криминалистических и процессуальных средств оно, к сожалению, в отдельных случаях неизбежно. Именно поэтому законодатель предусмотрел для подобных случаев не только право, но и обязанность правоприменительных органов прекратить дело или вынести оправдательный приговор, а презумпция невиновности определила отношение к этому основанию как реабилитирующему. Заметим, что именно последнее обстоятельство мешает некоторым работникам откровенно и без оговорок признать: "не доказано", поскольку за этим должно последовать: "невиновен". Преодолеть это можно, лишь неустанно Кассационное дело № 22-840. Архив Чебоксарского районного суда Чувашской Республики. На основании ст.276 УПК РФ оглашение показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, могут иметь место только по ходатайству сторон. Суд по собственной инициативе не имеет право оглашать показания подсудимого. Согласно ст.15 ч.3 УПК РФ суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или на стороне зашиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Ходатайство об оглашении показаний подсудимого данных при производстве предварительного расследования мог заявить прокурор, адвокат, но не судья. Из Постановления Конституционного Суда РФ от 20.04.99 № 7-П « По делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 3 части 1 ст.232, ч.4 ст.248 и ч.1 ст.258 УПК РСФСР в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Н.Новгород» ( СЗ РФ.1999. № 17, Ст.2205) указал о состязательности и равноправии сторон и о том, что если суд инициирует следственную деятельность по обоснованию обвинения, то, по сути, выполняет несвойственную ему обвинительную функцию. 1 142 трудясь над повышением своего правосознания, всячески совершенствуя правоприменительную деятельность. Презумпция невиновности выражает собой не личное мнение того или иного лица, ведущего расследование, а объективное правовое положение. Следователь, который сформулировал обвинение и составил обвинительное заключение, и прокурор, который утверждает это заключение и приходит в суд поддерживать обвинение, конечно же, считают обвиняемого виновным, хотя к величайшему сожалению не всегда убеждены в этом. Но обвиняемого невиновным считает закон. Только тогда, когда по делу состоялось судебное разбирательство, и вынесенный судом обвинительный приговор вступил в законную силу, государство принимает на себя ответственность за правильность признания подсудимого виновным и его осуждения.