СОЦІОЛОГІЯ Навчально-методичний посібник

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ
ХАРЬКОВСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ АКАДЕМИЯ ГОРОДСКОГО
ХОЗЯЙСТВА
СОЦІОЛОГІЯ
Навчально-методичний посібник
(для студентів 3 курсу заочної форми навчання всіх спеціальностей академії)
Харків – ХНАМГ – 2007
УДК 316; + 316.17316.2.
Соціологія: Навчально-методичний посібник (для студентів 3 курсу
заочної форми навчання всіх спеціальностей академії). Авт.: Бєлова Л.О.,
Радіонова Л.О. – Харків: ХНАМГ, 2007. − 181 с.
Автори: Л.О.Бєлова,
Л.О.Радіонова
Рецензенти: д.-р соц.наук, проф. ХНУ ім. В.Н.Каразіна Л.М.Хижняк
д-р філос. наук, проф. Академії культури М.В.Дяченко
Рекомендовано кафедрой філософії та політології,
протокол № 4 от 21.11.2006г.
За рішенням Вченої Ради, протокол № 3 от 25.11.2006 р.
2
ВСТУП
Даний методичний посібник пропонує студентам допомогу особливого
роду. Він орієнтує не тільки на підготовку і здачу контрольного завдання (це
тактика), але і на одержання упорядкованих концентрованого оформлених
знань, необхідних для фахівця (стратегія).
У системі наукового знання соціології відведене особливе місце: вона є
єдиною із наук, що вивчає суспільство в цілому, при чому суспільство в його
соціально-людському вимірі. Це означає не просто суспільство для людини, а
людина в суспільстві, що складає суть соціології і визначає логіку викладу
матеріалу даного посібника.
Даний алгоритм дозволив зібрати подачу лекційного матеріалу в два
основних блоки: вивчення основних складових суспільства і історії
соціології, де показано, яким чином йшло накопичення знань; цій же задачі
служить і підбор першоджерел.
Зміст першого блоку складають теми, які розкривають об'єкт і предмет
соціології: аналіз суспільства, цивільне суспільство як об'єкт соціології;
аналіз культури, особистості і соціальної взаємодії, соціальних інститутів і
соціальної стратифікації.
В другому блоці історія соціології аналізується в трьох періодах:
античність, середньовіччя і новий час, коли соціологія стає точною наукою,
яка спирається на емпіричні факти, науковий метод і теорію. Два попередніх
періоди характеризують її донауковий етап, коли сукупність ідей, які
пояснюють людину і суспільство, формувалася в рамках соціальної філософії
Пропонований посібник складений для допомоги студентам, що самостійно
вивчають соціологію як науку не тільки по підручниках і посібникам, але і по
оригінальних роботах класиків соціології. Зібрані нами тексти — це,
насамперед, зразки теоретичного дослідження в соціології і соціологічному
стилі мислення в цілому. При складанні посібника ми уникали хронологій і
класифікацій, які ставлять авторів у стрункі ряди по «теоретичних напрямках»,
3
по країнах і т.ін. Основним критерієм підбора текстів було відношення їх
авторів до постановки й обговорення двох фундаментальних питань
теоретичної соціології: питання про природу соціального і питання, як можливе
знання про соціальне. Зосередження на цих темах, що є базовими для
соціальних наук у цілому, дозволило представити як різноманітність
загальнотеоретичних і методологічних позицій, так і широкий спектр понять,
що актуалізують ці питання і складають термінологічний запас сучасного
студента.
Це не проста збірка робіт іменитих авторів для написання контрольних
робіт студентами заочної форми навчання, а щось більше. Це більше - не
результат нашої сваволі, не насильство над історичним матеріалом. Це те,
що йде не ззовні, а зсередини, від характеру самих текстів, що вступають у
переклик між собою.
Даний посібник включає також словник-довідник основних категорій і
понять, контрольні завдання для самостійної підготовки, загальну літературу
за курсом і алгоритм організації самостійної роботи з вивчення соціології.
Тему контрольної роботи студент вибирає відповідно до
останньої
цифри номера залікової книжки: робота складається з двох частин – відповіді
на питання і конспекту першоджерел по відповідній темі.
1. НАВЧАЛЬНА ПРОГРАМА МОДУЛЯ ТА ТЕМАТИЧНІ ЗАВДАННЯ
ДЛЯ САМОСТІЙНОЇ РОБОТИ
1.1. Мета вивчення: формування розуміння сутності соціального життя і
соціальної структури суспільства, а також навичок аналізу соціальних явищ і
процесів.
Предмет
соціології:
соціальна
організація,
життєдіяльність і соціальний розвиток людини та суспільства
4
соціальна
1.2. Модуль «Соціологія»
Змістовні модулі (ЗМ):
ЗМ 1 Загальні питання теорії соціології
1.1. Соціологія як наука.
1.2. Соціологічний спосіб дослідження.
1.3. Історія розвитку соціологічної думки.
ЗМ 2 Суспільство як соціальна система
2.1. Суспільство. Соціальна структура суспільства
2.2. Соціальні інститути суспільства.
2.3. Соціальна стратифікація і соціальна мобільність.
ЗМ 3 Особистість у системі культури
3.1. Особистість як суб’єкт соціальних зв’язків.
3.2. Культура: соціологічний аналіз.
3.3. Девіація і соціальний контроль.
3.4. Соціальний конфлікт: сутність і методи розв’язання.
1.3. Зміст модуля соціології
Тема 1. Соціологія як наука
Об’єкт, предмет і метод наукових досліджень. Типи пізнання соціальної
реальності. Історичні умови виникнення соціології. Основні принципи
наукового дослідження, реалізовані в соціології. Єдність теоретичного й
емпіричного в соціології. Соціологія в системі наук.
Тема 2. Соціологічний спосіб дослідження
Способи одержання соціологічного знання. Теорія і емпірія як основні
елементи
сучасного
соціологічного
знання.
Схема
наукового
дослідження в соціології. Програма соціологічного дослідження.
Основні методи збору інформації: спостереження, аналіз документів,
опитування. Обробка результатів КСД.
5
Тема 3. Історія розвитку соціологічної думки
Зарубіжна соціологія в ХІХ і першій половині ХХ ст.: а) позитивізм (О.
Конт, Г. Спенсер); б) психологічний напрямок (Л.Ф. Уорд, Г. Тард, Г.
Лебон, Ч. Кулі); в) Е. Дюркгейм, М. Вебер, г) емпірична соціологія
(Р.Парк, Е. Бьорджес, У. Томас, Ф. Знанецький). Зарубіжна соціологія у
другій половині ХХ ст. Макросоціологічні та мікросоціологічні теорії.
Вітчизняна соціологія.
Тема 4. Суспільство. Соціальна структура суспільства
Суспільство як система. Типи соціальних систем. Соціальна система і ії
структура. Соціальна взаємодія і соціальні відносини.
Тема 5. Соціальни інститути суспільства
Інститути, їх роль у суспільстві. Структура, функції і дисфункції
соціальних інститутів. Соціальні інститути політики, економіки, релігії,
освіти, науки, сім’ї. Зміни соціальних інститутів.
Тема 6. Соціальна стратифікація і соціальна мобільність
Соціальна структура: статуси і ролі. Соціальні групи і спільноти.
Сутність соціальної стратифікації. Історичні типи стратифікації. Виміри
стратифікації. Бідність і нерівність. Багаті, вимір нерівності. Вимір
бідності. Рівень життя. Убогість. Депривація. Субкультура бідності.
Соціальна мобільність, її види. Міграція.
Тема 7. Особистість як суб’єкт соціальних зв’язків
Людина і особистість. Структура особистості. Статуси – ролі –
диспозиції. Проблема взаємодії суспільства і особистості. Соціалізація
особистості, її етапи та складові. Інститути соціалізації, її агенти.
Соціальна типологія особистості.
6
Тема 8. Культура: соціологічний аналіз
Соціологічне розуміння культури. Типи, види й форми культури.
Феномен культурного шоку. Структурні компоненти культури. Функції
культури. Основні соціально-історичні типи соціокультурної регуляції.
Порядок. Девіантна поведінка.
Тема 9. Девіація і соціальний контроль
Девіація і соціальні очікування. Визначення девіації. Причини девіації:
біологічні, псіхологічне та ,соціологічне пояснення. Теорія аномії.
Теорія стигматізації. Типи девіації. Девіація як процес розвитку.
Соціальний контроль: неформальний і формальній.
Тема 10. Соціальний конфлікт: сутність і методи розв’язання
Сутність і структура конфлікту. Проблема конфлікту в соціологічній
традиції. Типологія соціальних конфліктів. Управління конфліктами і
форми їх розв’язання.
1.4. Тематичний план завдань з самостійної роботи студентів
Найменування змістових модулів і питань, що виносяться для самостійної
роботи
7
ЗМ1.1. Загальні питання теорії соціології
Починати вивчати соціологію слід з визначення об’єкта і предмета.
Потім
усвідомити
структуру
соціологічної
системи
знання,
її
мультипарадигмальність, основні соціологічні методи. Розглянути місце
соціології в системі суспільних наук, вивчити її теоретичні й практичні
функції.
Соціологічний словник: соціологія, суспільство, соціальне, теорія,
соціологічне дослідження, парадигма, метод, соціологічна уява.
Питання
1.У чому специфіка об’єкта соціології у порівнянні з іншими суспільними
науками?
2.У чому сутність сучасних дискусій про предмет соціології?
3.Назвіть особливості макро- і мікросоціології.
4.Які існують загальні соціологічні теорії?
5.Яке місце посідають спеціальні соціологічні теорії у структурі соціології?
6.Які функції конкретних соціологічних досліджень?
7.Визначити місце соціології в системі наук.
8.Які науки впливали на виникнення соціології?
При знайомстві з організацією і проведенням соціологічних досліджень
звернути увагу на їх види. Познайомитися з програмою соціологічного
дослідження. Розглянути методи збору інформації в КСД.
Соціологічний словник: конкретно-соціологічне дослідження, програма
КСД,
спостереження,
аналіз
документів,
опитування,
узагальнення,
класифікація, типологізація.
Питання
1.Що таке конкретне соціологічне дослідження?
2.Які види соціологічних досліджень використовуються?
3.Яка структура і функції програми соціологічного дослідження?
4.Які існують методи збору інформації в соціологічних дослідженнях?
8
5.Що таке генеральна й вибірна сукупності? Як будується вибірка?
6.Як робиться аналіз даних? Які методики й техніки застосовуються?
ЗМ 1.2 Суспільство як соціальна система
Розглядаючи суспільство як цілісну систему, звернути увагу на його
трактування. Ознайомитися з поняттям соціальної структури, усвідомити
поняття соціального статусу і соціальної ролі, соціальної спільноти і
соціальної групи як елементів соціальної структури. Розглянути соціальні
інститути суспільства, їх структуру, риси, види і функції.
Соціологічний словник: суспільство, статус, роль, соціальна структура,
соціальна група, соціальний інститут, інституціоналізація.
Питання
1.Що таке соціальна система?
2.З яких підсистем, за Т. Парсонсом, складається суспільство?
3.Які дефініції суспільства ви знаєте?
4.Що таке соціальний статус? Які його різновиди ви знаєте?
5.Що таке соціальна роль?
6.Чим характеризується рольовий конфлікт?
7.У чому сутність і призначення соціальних інститутів?
8.Які існують види соціальних інститутів?
Соціологічний аналіз сім’ї слід почати з визначення сім’ї, сімейної
групи, шлюбу. Розглянути сім’ю як соціальний інститут і малу соціальну
групу. Проаналізувати основні параметри соціологічного вивчення сім’ї, її
функції. Звернути увагу на сучасну кризу і перспективи сім’ї.
Соціологічний словник: сім’я, шлюб, тип сім’ї, форма шлюбу,
екзогамія, ендогамія, патріархат, матріархат.
9
Питання
1.Охарактеризуйте специфіку макро- і мікропідходів до аналізу сім’ї.
2.Що таке сім’я, шлюб?
3.Які існують методологічні підходи до аналізу сім’ї.
4.Назвіть основні параметри соціологічного дослідження сім’ї.
5.Визначіть функції сім’ї.
6. Які ознаки кризи сім’ї в сучасному суспільстві?
7.Що розуміють під сімейною політикою
При вивченні соціальної стратифікації розглянути поняття соціальної
диференціації і соціальної нерівності, ознайомитися з теоріями соціальної
стратифікації і соціальної мобільності. Усвідомити поняття “багатство”,
“бідність”, “убогість”, “середній клас”.
Соціологічний словник: страта, нерівність, рівень життя, абсолютна і
відносна бідність, відкрита і закрита стратифікація.
Питання
1.Що таке соціальна структура суспільства?
2.Визначіть ознаки соціальної групи.
3.Що таке соціальна стратифікація? Які її критерії використовують в
соціології?
4.Визначіть риси багатих, бідних, представників середнього класу.
5.Що таке соціальна мобільність? Які її види і канали існують?
6.У чому полягає різниця між відкритою і закритою стратифікаціями?
7.Які є історичні типи стратифікації?
10
ЗМ1.3 Особистість в системі культури
Розглядаючи тему “Соціологія особистості”, необхідно співвіднести
поняття “людина”, “індивід”, “особистість”, усвідомити сутність процесу
соціалізації особистості. Звернути увагу на проблему соціальної типології
особистості.
Соціологічний словник: особистість, соціалізація, соціальна адаптація,
інтерналізація, соціальна структура особистості, соціальний тип особистості.
Питання
1.Яке співвідношення понять “людина”, “індивід”, “особистість”?
2.Порівняйте
концепції
взаємовідносин
суспільства
й
особистості
Е.Дюркгейма, М.Вебера, К.Маркса.
3.Що таке соціалізація, які її етапи?
4.Що таке соціальна структура особистості?
5.Дайте визначення соціального типу особистості.
6.Яку концепцію соціальних типів особистості розробив В.О.Ядов?
Даючи
соціологічний
аналіз
культури,
треба
зупинитися
на
соціологічних трактуваннях цього феномена. Розглянути типи, види й
форми культури, проаналізувати її основні функції. Звернути увагу на
основні соціально-історичні типи соціокультурної регуляції
Соціологічний словник: культура, цивілізація, культурна універсалія,
культурний шок, соціокультурний процес.
Питання
1.Які існують підходи до визначення культури?
2.У чому полягає специфіка соціологічного підходу до вивчення культури?
3.Які ви знаєте типи, види і форми культури?
11
4.Які елементи входять до складу культури?
5.Що таке культурний шок? Які способи виходу з нього існують?
6.У чому полягає сутність соціокультурної динаміки (за П.Сорокіним,
А.Молем)
При вивченні теми ”Соціальний конфлікт: сутність і
методи
розв’язання” слід почати з його визначення як форми прояву соціальних,
політичних і економічних протиріч у сучасному світі. Дати загальну
характеристику теорій конфлікту, його структурних елементів, типів і
динаміки. Звернути увагу на сутність керування конфліктами, форми і
способи його розв’язування.
Соціологічний словник: конфлікт, протиріччя, конфліктна ситуація,
інцидент, стиль конфліктної поведінки, переговори, медіація.
Питання
1.Що таке конфлікт?
2.Які його види ви знаєте?
3.У
чому
полягають
функціональні
та
дисфункціональні
наслідки
конфлікту?
4.Охарактеризуйте структурно-функціональну й динамічно-процесуальну
моделі конфлікту.
5.Що таке управління конфліктом, які види діяльності воно передбачає?
6.Які існують методи розв’язання конфліктів?
7.Розкрийте сутність
соціологічних
концепцій
К.Маркса, Л.Козера, Р.Дарендорфа, К.Боулдінга.
12
конфлікту Г.Зіммеля,
2. ТЕМАТИКА КОНТРОЛЬНИХ РОБІТ
2.1. Методичні рекомендації для самостійної роботи з підготовки
контрольних робіт
Слід починати вивчати соціологію об’єкта і предмета. Потім усвідомити
структуру соціологічної системи знання, її мультипарадигмальність, основні
соціологічні методи. Розглянути місце соціології в системі суспільних наук,
вивчити її теоретичні й практичні функції.
Вивчити:
Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и
демократия пяти наций. // Антология мировой политической мысли. Т. II. –
М., 1997.
Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы / Под ред.
Т. Парсонса. – М., 1972.
Бауман З. Мыслить социологически. – М., 1996.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М.,
1995.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Розглядаючи історію розвитку соціології, треба усвідомити виникнення і
розвиток уявлень про устрій суспільного життя від античності до початку
ХIХ ст. Звернути увагу на основні передумови перетворення соціології в
науку. Охарактеризувати основні етапи розвитку соціології з погляду
пануючих підходів: позитивізм і натуралізм, психологічний напрямок,
формальна школа, соціологізм, розуміюча соціологія, емпірична соціологія.
Розглянути сучасні соціологічні теорії.
Вивчити:
Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993.
13
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. – СПб., 1997.
Зиммель Г. Избранное. Т. ІІ – М., 1996.
Кравченко А.И. Социология. Хрестоматия для вузов. М. 2002.
Монсон П. Современная западная социология. – СПб., 1992.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
Современная американская социология. – М., 1994.
При знайомстві з організацією і проведенням соціологічних досліджень
звернути увагу на їх види. Познайомитися з програмою соціологічного
дослідження. Розглянути методи збору інформації в КСД.
Вивчити:
Андреенко В. Г. Логика социологического исследования. – М., 1987.
Бутенко И. А. Анкетный опрос как общение социолога с респондентами.
– М., 1989.
Гречехин В. Г. Лекции по методике и технике социологических
исследований. – М., 1988.
Давидюк Г. П. Прикладная социология. – М., 1979.
Рабочая книга социолога. – М.,1983.
Ядов В. А. Стратегия социологического исследования. Описание,
объяснения, понимание социальной реальности. – М., 1998.
Розглядаючи суспільство як цілісну систему, звернути увагу на його
трактування. Ознайомитися з поняттям соціальної структури, усвідомити
поняття соціального статусу і соціальної ролі, соціальної спільноти і
соціальної групи як елементів соціальної структури. Розглянути соціальні
інститути суспільства, їх структуру, риси, види і функції.
14
Вивчити:
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.
Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М.,
1995.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2ч. – М., 1994.
Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. – М., 1988.
Лейман И. И. Наука как социальный институт. – Л., 1971.
Норт Д. К. Институты, институциональные изменения и
функционирование экономик. – М., 1997.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М., 1995.
Радаев В. В. Экономическая социология. – М., 1997.
Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. –
Новосибирск, 1995.
Соціологічний аналіз сім’ї слід почати з визначення сім’ї, сімейної
групи, шлюбу. Розглянути сім’ю як соціальний інститут і малу соціальну
групу. Проаналізувати основні параметри соціологічного вивчення сім’ї, її
функції. Звернути увагу на сучасну кризу і перспективи сім’ї.
Вивчити:
Гурко Б.И. Студенческая семья. – М., 1988.
Мацковский М. С. Социология семьи. – М. 1990.
Молодая семья. – К.: Украина, 1991.
Полякова Г.С. Взаимоотношения в семье, - К., 1992.
При вивченні політичних інститутів усвідомити роль влади і владних
відносин у житті суспільства. Проаналізувати структуру політики як
соціального інституту, розглянути інституціоналізацію політичного життя і
диференціацію політичної влади.
15
Вивчити:
Бурдье П. Политическая антология Мартина Хайдеггера. - М., 2003.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Коэн Д., Э. Арато. Гражданское общество и политическая теория. – М.,
2003.
Манхейм К. Диагноз нашего времени. – М., 1994.
Московичи С. Век толп. – М., 1996.
Новгородцев П. И. Об общественном идеале. – М., 1991.
Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. –
Новосибирск, 1995.
Розглядаючи інститути релігії, необхідно дати визначення релігії,
розглянути її елементи, соціальні функції, теорії походження. Дати аналіз
релігійності й методів її соціологічного вивчення.
Вивчити:
Гараджа В. И. Социология религии. – М., 1996.
Настольная книга атеиста. – М., 1985.
Основы религиоведения. – М., 1995.
Христианство. Словарь. – М., 1994
При вивченні соціальної стратифікації розглянути поняття соціальної
диференціації і соціальної нерівності, ознайомитися з теоріями соціальної
стратифікації і соціальної мобільності. Усвідомити поняття «багатство»,
«бідність», «убогість», «середній клас».
Вивчити:
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.
Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М.,
1995.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2ч. – М., 1994.
16
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М., 1995.
Розглядаючи соціологію особистості, необхідно співвіднести поняття
«людина», «індивід», «особистість», усвідомити сутність процесу соціалізації
особистості. Звернути увагу на проблему соціальної типології особистості.
Вивчити:
Абульханова К. А. Психология и сознание личности. – Воронеж, 1999.
Белик А. А., Резник Ю. М. Социокультурная антропология: Историкотеоретическое введение. – М., 1998.
Кон И.С. Социология личности. – М., 1967.
Немировский В.Г. Социология личности. – Красноярск, 1989.
Резник Ю. М. Человек и общество: опыт комплексного анализа. //
Личность. Культура. Общество. Т. 2. 2000. Вып. 3-4. Хабермас. –
Новосибирск, 1995.
Даючи соціологічний аналіз культури, необхідно зупинитися на
соціологічних трактуваннях цього феномена. Розглянути типи, види й форми
культури, проаналізувати її основні функції. Звернути увагу на основні
соціально-історичні типи соціокультурної регуляції
Вивчити:
Гараджа В. И. Социология религии. – М., 1996.
Геллнер Э. Условия свободы. – М., 1955.
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2 ч. – М., 1994.
Ионин Л. Г. Социология культуры. – М., 1996.
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991.
Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. – М., 1992.
Моль А. Социодинамика культуры. – М., 1973.
Маслоу А. Г. Мотивация и личность. – СПб., 1999.
17
Победа Н. А. Социология культуры. – Одесса, 1997.
При вивченні соціології конфлікту слід почати з його визначення як
форми прояву соціальних, політичних і економічних протиріч у сучасному
світі. Дати загальну характеристику теорій конфлікту, його структурних
елементів, типів і динаміки. Звернути увагу на сутність керування
конфліктами, форми і способи його розв’язування.
Вивчити:
Андреев В.К. Конфликтология. – Казань, 1992.
Бородкин Ф.М., Коряк Н.М. Внимание: конфликт! – Новосибирск, 1989.
Ворожейкин И.Е. и др. Конфликтология. – М., 2004.
Громова О.Н. Конфликтология. – М., 1993.
Здравомыслов А.Н. Социология конфликта. – М., 1995.
Фельдман Д. М. Конфликты в мировой политике. – М., 1997.
Цой Л. Н. Практическая конфликтология. – М., 2001.
Шаленко В.П. Конфликты в трудовых коллективах. – М., 1999
2.2. Теми контрольних робіт
Тема 1.
Предмет і структура соціологічного знання
1. Об’єкт і предмет соціології.
2. Структура соціологічної системи знання.
Література
Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и демократия
пяти наций. В кн.: Антология мировой политической мысли. Т. II. – М., 1997.
18
Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы. / Под ред.
Т. Парсонса. – М., 1972.
Бауман З. Мыслить социологически. – М., 1996.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Тема 2.
Соціологія як наука про суспільство
1. Місце соціології в системі наук.
2. Функції соціології.
Література
Алмонд Г. Гражданская культура. Политические установки и демократия
пяти наций. В кн.: Антология мировой политической мысли. Т. II. – М., 1997.
Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы. / Под ред.
Т. Парсонса. – М., 1972.
Бауман З. Мыслить социологически. – М., 1996.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Тема 3.
Походження соціології як науки
1. Виникнення і розвиток уявлень про суспільне життя:
а) Платон і Арістотель про природу соціальних відносин;
б) соціальні ідеї Раннього християнства і Середньовіччя;
в) соціальні погляди мислителів Нового часу.
2. Проблема початку соціології.
19
Література
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1996.
Богомолов А. С. Античная философия. – М., 1985.
Горфункель А. Х. Философия эпохи Возрождения. – М., 1980.
Захарченко М. В., Погорілий О. І. Історія соціології (від античності до
початку ХХ ст.). – К., 1993.
Зиммель Г. Избранное. Т. II. – М., 1996.
История теоретической социологии. В 4-х т. / Отв. ред. Ю. Н. Давыдов. – М.,
1995-1998.
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991.
Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.
Уолерстайн И. Социальное изменение вечно? Ничто никогда не изменяется?
// СОЦИС. – 1991. - № 1.
Тема 4.
Становлення і розвиток соціології в XIX ст.
1. Основні передумови перетворення соціології в науку.
2. Історичні етапи виникнення і розвитку соціологічної науки.
3. Характеристика західноєвропейської соціологічної науки кінця XIX ст.
(О.Конт, Г. Спенсер, натуралістичні школи та ін.)
Література
Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993.
Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. – 1994. №5.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. – СПб., 1997.
20
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // СОЦИС. -1994. №5.
Добреньков В. И., Рахманов А. Б. Система теоретической социологии
Вильфредо Парето // Вестник Моск. ун-та. – Сер. 18. – Социология и
политология. – 2002. - №3.
Зиммель Г. Избранное. Т. ІІ – М., 1996.
Козер Л. Функции социального конфликта: Завершение конфликта.
В кн.: Современная зарубежная социология.
Коркюф Ф. Новые социологии. – М., СПб., 2002.
Лебон Т. Психология народов и масс. – СПб., 1995.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. – М., Т. 3. Изд. 2.
Монсон П. Современная западная социология. – СПб., 1992.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Парсонс Т. Современная западная теоретическая социология. Вып. ІІ. – М.,
1994.
Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
Рикёр П. Конфликт интерпретаций. – М., 2002.
Современная американская социология. – М., 1994.
Современная западная социология: словарь-справочник. – М., 1990.
Современная
социальная
теория:
Бурдье,
Гидденс,
Хабермас.
–
Новосибирск., 1995.
Социология сегодня. Проблемы, перспектива / Под ред. Р. К. Мертона. – М.,
1965.
Турен А. Возвращение человека действующего. – М., 2002.
Хоманс Дж. Социальное поведение как обмен / Современная зарубежная
социальная психология. Тексты / Под ред. Т. М. Андреевой и др. – М., 1984.
Элиас Н. О процессе цивилизаций. – М., 2002.
21
Тема 5.
Західноєвропейська соціологічна наука початку ХХ ст.
1. Соціологія як об’єктивний аналіз «соціальних фактів». Е. Дюркгейм.
2. «Соціологізм» Е. Дюркгейма як методологія наукового дослідження
суспільства.
3. Теорія «соціальної дії» М. Вебера.
Література
Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993.
Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. – 1994. №5.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. – СПб., 1997.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // СОЦИС. -1994. №5.
Добреньков В. И., Рахманов А. Б. Система теоретической социологии
Вильфредо Парето // Вестник Моск. ун-та. – Сер. 18. – Социология и
политология. – 2002. - №3.
Зиммель Г. Избранное. Т. ІІ. – М., 1996.
Козер Л. Функции социального конфликта: Завершение конфликта/
В кн.: Современная зарубежная социология.
Коркюф Ф. Новые социологии. – М., СПб., 2002.
Лебон Т. Психология народов и масс. – СПб., 1995.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. – М., Т. 3. Изд. 2.
Монсон П. Современная западная социология. – СПб., 1992.
22
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Парсонс Т. Современная западная теоретическая социология. Вып. ІІ. – М.,
1994.
Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
Рикёр П. Конфликт интерпретаций. – М., 2002.
Современная американская социология. – М., 1994.
Современная западная социология: словарь. – М., 1990.
Современная
социальная
теория:
Бурдье,
Гидденс,
Хабермас.
–
Новосибирск., 1995.
Социология сегодня. Проблемы, перспектива / Под ред. Р. К. Мертона. – М.,
1965.
Турен А. Возвращение человека действующего. – М., 2002.
Хоманс Дж. Социальное поведение как обмен / Современная зарубежная
социальная психология. Тексты / Под ред. Т. М. Андреевой и др. – М., 1984.
Элиас Н. О процессе цивилизаций. – М., 2002.
Тема 6.
Соціологічна концепція П. Сорокіна
1.Основні етапи й ідейно-теоретична еволюція від позитивістської до
інтегральної соціології.
2. Західноєвропейський й американський періоди діяльності П. Сорокіна.
Література
Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993.
Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. – 1994. №5.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
23
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. – СПб., 1997.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // СОЦИС. -1994. №5.
Добреньков В. И., Рахманов А. Б. Система теоретической социологии
Вильфредо Парето // Вестник Моск. ун-та. – Сер. 18. – Социология и
политология. – 2002. - №3.
Зиммель Г. Избранное. Т. ІІ – М., 1996.
Козер Л. Функции социального конфликта: Завершение конфликта.
В кн.: Современная зарубежная социология.
Коркюф Ф. Новые социологии. – М., СПб., 2002.
Лебон Т. Психология народов и масс. – СПб., 1995.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. – М., Т. 3. Изд. 2.
Монсон П. Современная западная социология. – СПб., 1992.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Парсонс Т. Современная западная теоретическая социология. Вып. ІІ. – М.,
1994.
Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
Рикёр П. Конфликт интерпретаций. – М., 2002.
Современная американская социология. – М., 1994.
Современная западная социология: словарь. – М., 1990.
Современная
социальная
теория:
Бурдье,
Гидденс,
Хабермас.
–
Новосибирск., 1995.
Социология сегодня. Проблемы, перспектива / Под ред. Р. К. Мертона. – М.,
1965.
Турен А. Возвращение человека действующего. – М., 2002.
Хоманс Дж. Социальное поведение как обмен / Современная зарубежная
социальная психология. Тексты / Под ред. Т. М. Андреевой и др. – М., 1984.
Элиас Н. О процессе цивилизаций. – М., 2002.
24
Тема 7.
Сучасні соціологічні теорії
1. Функціональний напрямок у соціології: Т. Парсонс, Р. Мертон.
2. Конфліктна парадигма: Л. Козер, Р. Дарендорф.
3. Теорії взаємодії: символічний інтеракціонизм і теорія ролей.
4. Теорії обміну та її представники.
Література
Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1994.
Арон Р. Этапы развития социологической мысли. – М., 1993.
Бурдье П. Рынок символической продукции // Вопросы социологии. – 1994. №5.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
Громов И., Мацкевич А., Семенов В. Западная социология. – СПб., 1997.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // СОЦИС. -1994. №5.
Добреньков В. И., Рахманов А. Б. Система теоретической социологии
Вильфредо Парето // Вестник Моск. ун-та. Сер. 18. – Социология и
политология. – 2002. - №3.
Зиммель Г. Избранное. Т. ІІ. – М., 1996.
Козер Л. Функции социального конфликта: Завершение конфликта.
В кн.: Современная зарубежная социология.
Коркюф Ф. Новые социологии. – М., СПб., 2002.
Лебон Т. Психология народов и масс. – СПб., 1995.
Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология. – М., Т. 3. Изд. 2.
25
Монсон П. Современная западная социология. – СПб., 1992.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Парсонс Т. Современная западная теоретическая социология. Вып. ІІ. – М.,
1994.
Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
Рикёр П. Конфликт интерпретаций. – М., 2002.
Современная американская социология. – М., 1994.
Современная западная социология: словарь. – М., 1990.
Современная
социальная
теория:
Бурдье,
Гидденс,
Хабермас.
–
Новосибирск., 1995.
Социология сегодня. Проблемы, перспектива / Под ред. Р. К. Мертона. – М.,
1965.
Турен А. Возвращение человека действующего. – М., 2002.
Хоманс Дж. Социальное поведение как обмен / Современная зарубежная
социальная психология. Тексты / Под ред. Т. М. Андреевой и др. – М., 1984.
Элиас Н. О процессе цивилизаций. – М., 2002.
Тема 8.
Соціальна думка в Україні
1.
Проблеми суспільства в творчості Г. С. Сковороди.
2.
М. Драгоманов як соціальний мислитель.
3.
Упровадження М. С. Грушевським історико-соціологічного методу в
Україні.
Література
Багалій Дм. Український мандрівник-філософ Григорій Сковорода. − К.,1992.
Воблий К. Академік Михайло Іванович Туган-Барановський // Філософська і
соціологічна думка. – 1993. - №9-10.
Гермайзе М. П. Драгоманов в українській історіографії // Філософська і
соціологічна думка. – 1992. - №9.
26
Гошовський М. Проблема прогресу в українській соціальній філософії (XIX –
перша чверть ХХ ст.) // Філософська і соціологічна думка. – 1993. - №3.
Кістяковський Б. О. Проблема і завдання соціально-наукового пізнання //
Філософська і соціологічна думка. – 1992. - №1.
Лісовий В. С. Драгоманов и Донцов // Філософська і соціологічна думка. –
1992. - №1.
Туган-Барановський М. Вплив ідей політичної економії на природознавство
та філософію // Філософська і соціологічна думка. – 1993. - №9-10.
Ушкалов Л. В., Марченко О. М. Нариси з філософії Григорія Сковороди. −
Харків., 1993.
Черниш Н. Й. Історії розвитку соціології в Україні // Современное общество.
– 1993. - №1.
Тема 9.
Соціальна думка в Україні
1.
Концепція соціального прогресу І. Франка.
2.
Б. О. Кистяковський – засновник соціокультурного підходу в праві.
3.
Соціологичні погляди М. І. Туган-Барановського.
Література
Багалій Дм. Український мандрівник-філософ Григорій Сковорода. − К.,1992.
Воблий К. Академік Михайло Іванович Туган-Барановський // Філософська і
соціологічна думка. – 1993. - №9-10.
Гермайзе М. П. Драгоманов в українській історіографії // Філософська і
соціологічна думка. – 1992. - №9.
Гошовський М. Проблема прогресу в українській соціальній філософії (XIX –
перша чверть ХХ ст.) // Філософська і соціологічна думка. – 1993. - №3.
Кістяковський Б. О. Проблема і завдання соціально-наукового пізнання //
Філософська і соціологічна думка. – 1992. - №1.
27
Лісовий В. С. Драгоманов и Донцов // Філософська і соціологічна думка. –
1992. - №1.
Туган-Барановський М. Вплив ідей політичної економії на природознавство
та філософію // Філософська і соціологічна думка. – 1993. - №9-10.
Ушкалов Л. В., Марченко О. М. Нариси з філософії Григорія Сковороди. −
Харків, 1993.
Черниш Н. Й. Історії розвитку соціології в Україні // Современное общество.
– 1993. - №1.
Тема 10.
Соціологічний аналіз суспільства як соціальної системи
1. Суспільство як предмет соціологічного аналізу.
2. Сучасні теорії суспільного розвитку:
а) теорії культурного еволюціонізму і культурно-історичних типів (О.
Шпенглер, Н. Я. Данилевський, А. Тойнбі);
б) формаційна типологія суспільного розвитку;
в) цивілізаційний підхід до пояснення закономірностей розвитку суспільства.
3.
Перспективи
соціального
розвитку суспільних
систем:
типологія
футурологічних концепцій розвитку суспільних систем.
Література
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.
Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV – XVIII
вв. Т. 1-3. – М., 1986 – 1992.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Гидденс Э. Социальная стратификация // СОЦИС. – 1992. - № 7,9,11.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
28
Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. –
1994. - №3.
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2 ч. – М., 1994.
Зиммель Г. Экскурс по проблеме: Как возникло общество? // Вопросы
социологии. – 1993. - №5.
Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992.
Луман Н. Почему необходима системная теория. Понятие общества.
В кн.: Проблемы теоретической социологии. – СПб., 1994.
Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. Глава VI.
Социальная структура и аномия // СОЦИС. – 1992. - №2 - 4.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Покровский Н. Е. Проблема аномии в современном обществе. – М., 1998.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М., 1995.
Социальная стратификация. Вып. 1-3. – М., 1992.
Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.
Томас К. Георг Зиммель об общественных силах // Вест. Моск. ун-та. Сер. 18.
– Социология и политология. – 2002. - №3.
Тема 11.
Соціальна структура і соціальна стратифікація
1.
Соціальна диференціація і соціальна нерівність.
2.
Теорії соціальної стратифікації. Соціальні статус, роль.
3.
Соціальна мобільність, її різновиди й рівні. Література.
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.
Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV – XVIII
вв. Т. 1-3. – М., 1986 – 1992.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Гидденс Э. Социальная стратификация // СОЦИС. – 1992. - № 7,9,11.
29
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. –
1994. - №3.
Еросов Б. С. Социальная культурология. В 2 ч. – М., 1994.
Зиммель Г. Экскурс по проблеме: Как возникло общество? // Вопросы
социологии. – 1993. - №5.
Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992.
Луман Н. Почему необходима системная теория. Понятие общества.
В кн.: Проблемы теоретической социологии. – СПб., 1994.
Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. Глава VI.
Социальная структура и аномия // СОЦИС. – 1992. - №2 - 4.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Покровский Н. Е. Проблема аномии в современном обществе. – М., 1998.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М., 1995.
Социальная стратификация. Вып. 1-3. – М., 1992.
Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.
Томас К, Георг Зиммель об общественных силах // Вест. Моск. ун-та. Сер. 18.
– Социология и политология. – 2002. - №3.
Тема 12.
Бідність і нерівність
1.
Вимір нерівності. Багаті.
2.
Абсолютна та відносна бідність. Убогість. Депривація.
3.
Субкультура бідності.
Література
Арон Р. Демократия и тоталитаризм. – М., 1993.
Бергер П. Лукман Т. Социальное конструирование реальности. – М., 1995.
30
Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм XV – XVIII
вв. Т. 1-3. – М., 1986 – 1992.
Вебер А. Избранное: Кризис европейской культуры. – СПб., 1999.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Гидденс Э. Социальная стратификация // СОЦИС. – 1992. - № 7,9,11.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. –
1994. - №3.
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2 ч. – М., 1994.
Зиммель Г. Экскурс по проблеме: Как возникло общество? // Вопросы
социологии. – 1993. - №5.
Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. – М., 1992.
Луман Н. Почему необходима системная теория. Понятие общества.
В кн.: Проблемы теоретической социологии. – СПб., 1994.
Мертон Р. К. Социальная теория и социальная структура. Глава VI.
Социальная структура и аномия // СОЦИС. – 1992. - №2 - 4.
Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
Покровский Н. Е. Проблема аномии в современном обществе. – М., 1998.
Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. – М., 1995.
Социальная стратификация. Вып. 1-3. – М., 1992.
Тойнби А. Постижение истории. – М., 1991.
Томас К, Георг Зиммель об общественных силах // Вест. Моск. ун-та. Сер. 18.
– Социология и политология. – 2002. - №3.
Тема 13.
Соціологія особистості.
1. Особистість в системі соціальних зв’язків.
2. Соціальна типологія особистості.
31
Література
Абульханова К. А. Психология и сознание личности. − Воронеж, 1999.
Белик А. А., Резник Ю. М. Социокультурная антропология: Историкотеоретическое введение. − М., 1998.
Весна Е. Б. Понятие «личность» и «индивидуальность» в понятийном
пространстве, описывающем человека // Мир психологии. − 1999. − № 4.
Резник Ю. М. Человек и общество: опыт комплексного анализа. // Личность.
Культура. Общество. Т. 2. 2000. Вып. 3-4.
Тема 14.
Соціалізація особистості
1. Зміст і етапи соціалізації.
2. Соціальна активність особистості.
Література
Абульханова К. А. Психология и сознание личности. − Воронеж, 1999.
Белик А. А., Резник Ю. М. Социокультурная антропология: Историкотеоретическое введение. − М., 1998.
Весна Е. Б. Понятие «личность» и «индивидуальность» в понятийном
пространстве, описывающем человека. // Мир психологии. − 1999. − № 4.
Резник Ю. М. Человек и общество: опыт комплексного анализа. // Личность.
Культура. Общество. Т. 2. 2000. Вып. 3-4.
Тема 15.
Соціальні інститути суспільства
1.
Соціальні інститути: ознаки, сутність і роль в суспільстві.
2.
Багатоманітність інститутів.
3.
Зміни соціальних інститутів.
Література
Геллнер Э. Условия свободы. – М., 1955.
32
Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. – М., 1988.
Лейман И. И. Наука как социальный институт. – Л., 1971.
Норт Д. К. Институты, институциональные изменения и функционирование
экономики. – М., 1997.
Пригожин А. И. Современная социология организаций. – М., 1997.
Радаев В. В. Экономическая социология. – М., 1997.
Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. – Новосибирск,
1995.
Тема 16.
Інститути політики
1.
Інституціоналізація політичного життя.
2.
Політична влада і суспільство.
Література
Бурдье П. Социология политики.
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Три типа господства. – Москва. – Иерусалим. // Двадцать два. –
1990. –
№ 72.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
Геллнер Э. Условия свободы. – М., 1955.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. –
1994. - №3.
Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. – М., 1988.
Лейман И. И. Наука как социальный институт. – Л., 1971.
Монхейм К. Диагноз нашего времени. – М., 1994.
Московичи С. Век толп. – М., 1996.
Новгородцев П. И. Об общественном идеале. – М., 1991.
33
Норт Д. К. Институты, институциональные изменения и функционирование
экономики. – М., 1997.
Пригожин А. И. Современная социология организаций. – М., 1997.
Радаев В. В. Экономическая социология. – М., 1997.
Тема 17.
Сім’ї як соціальний інститут
1.
Сім’я як соціальний інститут суспільства, її функції, форми сім’ї і
шлюбу.
2.
Сучасні тенденції в розвитку сімейно-шлюбних відносин, основні
теорії сім’ї.
3.
Соціальні фактори формування і становлення молодої сім’ї.
Література
Антонов
А.
И.
Возродить
семейную
жизнь
//
Социологические
исследования.-1992. - № 10.
Мацковский М. С. Социология семьи. − М. 1990.
Молодая семья. – К.: Украина, 1991.
Полякова Г. С. Взаимоотношения в семье, - К., 1992.
Седельников С. С. Позиции супругов и типологические особенности реакций
на развод. // СОЦИС – 1992.-№ 2.
Смелзер Н. Дж. Социология. – М., 1995.
Тема18.
Інститути релігії
1.
Соціальні інститути релігії.
2.
Соціальна функція релігії.
Література
Бурдье П. Социология политики.
34
Вебер М. Избранное. Образ общества. – М., 1994.
Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990.
Вебер М. Три типа господства. – Москва. – Иерусалим. // Двадцать два. –
1990. –
№ 72.
Вебер М. Харизматическое лидерство // СОЦИС. – 1988. - №5.
Геллнер Э. Условия свободы. – М., 1955.
Давыдов Ю. Н. Веберовская социология капитализма // СОЦИС. – 1994. №8-10.
Даль Р. Полиархия, плюрализм и пространство // Вопросы философии. –
1994. - №3.
Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. – М., 1988.
Лейман И. И. Наука как социальный институт. – Л., 1971.
Монхейм К. Диагноз нашего времени. – М., 1994.
Московичи С. Век толп. – М., 1996.
Новгородцев П. И. Об общественном идеале. – М., 1991.
Норт Д. К. Институты, институциональные изменения и функционирование
экономики. – М., 1997.
Пригожин А. И. Современная социология организаций. – М., 1997.
Радаев В. В. Экономическая социология. – М., 1997.
Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс, Хабермас. – Новосибирск,
1995.
Тема 19.
Соціологія культури
1.
Культура і суспільство: соціальні властивості й функції культури.
2.
Культура: наступність і соціалізація.
Література
Гараджа В. И. Социология религии. – М., 1996.
Геллнер Э. Условия свободы. – М., 1955.
35
Ерасов Б. С. Социальная культурология. В 2 ч. – М., 1994.
Ионин Л. Г. Социология культуры. – М., 1996.
Келле В. Ж. Наука как компонент социальной системы. – М., 1988.
Кравченко Е. И. Эрвин Гоффман. Социология лицедейства. – М., 1997.
Лейман И. И. Наука как социальный институт. – Л., 1971.
Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. – М., 1991.
Милюков П. Н. Очерки по истории русской культуры. – М., 1992.
Моль А. Социодинамика культуры. – М., 1973.
Маслоу А. Г. Мотивация и личность. – СПб., 1999.
Норт Д. К. Институты, институциональные изменения и функционирование
экономики. – М., 1997.
Победа Н. А. Социология культуры. – Одесса, 1997.
Пригожин А. И. Современная социология организаций. – М., 1997.
Радаев В. В. Экономическая социология. – М., 1997.
Современная
социальная
теория:
Бурдье,
Гидденс,
Хабермас.
–
Новосибирск., 1995.
Тема 20.
Методологія і методика проведенняконкретних соціологічних досліджень.
1.
Методи збору первинної соціологічної інформації.
2.
Значенні
і
упровадження
результатів
конкретних
соціологічних
досліджень у практику.
Література
Андреенко В. Г. Логика социологического исследования. – М., 1987.
Бестужев-Лада И. В. Социальный прогноз и социальное нововведение //
СОЦИС. – 1990. - №8.
Бутенко И. А. Анкетный опрос как общение социолога с респондентами. –
М., 1989.
36
Гречихин
В. Г. Лекции по
методике и
технике социологических
исследований. 1988.
Давидюк Г. П. Прикладная социология. – М., 1979.
Ядов
В.
А.
Стратегия
социологического
исследования.
Описание,
объяснения, понимание социальной реальности. – М., 1998.
Тема 21.
Соціологія конфлікту
1. Загальна характеристика теорій конфлікту, структурні елементи конфлікту.
2. Конфлікт як прояв соціальних, політичних і економічних протиріч у
сучасному світі.
Література
Толерантность
и
согласие:
Материалы
международной
конференции
«Толерантность, взаимопонимание и согласие». − М., 1997.
Фельдман Д. М. Конфликты в мировой политике. − М., 1997.
Цой Л. Н. Практическая конфликтология. − М., 2001.
Тема 22.
Структура конфлікту
1.
Шляхи, засоби і методи вивчення соціальних конфліктів.
2.
Конфлікти і загальнолюдські інтереси.
Література
Толерантность
и
согласие:
Материалы
международной
«Толерантность, взаимопонимание и согласие». М., 1997.
Фельдман Д. М. Конфликты в мировой политике. М., 1997.
Цой Л. Н. Практическая конфликтология. М., 2001.
37
конференции
3. ОСНОВНІ ВИМОГИ ДО ЗНАНЬ, УМІНЬ ТА НАВИЧОК
СТУДЕНТІВ
Студент повинен:
Знати: специфіку соціологічного підходу до аналізу суспільства,
основні етапи розвитку соціологічної думки, особливості соціальної
структури та соціальної стратифікації сучасного суспільства, характеристику
й функції основних соціальних інститутів (сім'я, культура, економіка,
політика, релігія), структуру особистості та її типологію.
Вміти:
На основі аналізу виробничого завдання визначати мету емпіричного
соціологічного дослідження; залежно від визначеної мети обрати адекватну
їй технологію соціологічного дослідження; провести емпіричне соціологічне
дослідження за обраною технологією; за відповідними методиками провести
аналіз результатів емпіричного соціологічного дослідження. У процесі
роботи в певній соціальній групі, застосовуючи типові методи емпіричного
соціологічного
дослідження,
визначити
характеристики
суспільної
реальності. На основі аналізу результатів соціологічного дослідження,
використовуючи базові ознаки і типологію суспільства, визначати тип
суспільства у конкретній державі, його мобільність і маргінальність. На
основі аналізу результатів соціологічного дослідження, літератури про
стратифікацію суспільства визначити його структуру й класифікувати
характеристики розвитку суспільної системи конкретної держави. Шляхом
аналізу результатів соціологічного дослідження, використовуючи критерії
класифікації та ознаки соціальних інститутів та спільностей, визначити їх
функції в конкретній державі. На основі аналізу державних нормативноправових документів про суспільні об'єднання, програмних документів
суспільних об'єднань, використовуючи критерії класифікації суспільних
об'єднань і рухів, визначити тип конкретного суспільного об'єднання та його
38
місце в соціальній структурі держави. На основі аналізу результатів
самоспостережень, використовуючи процедури соціологічного аналізу,
встановити власний соціальний статус. Шляхом аналізу результатів власних
спостережень,
використовуючи
процедури
соціологічного
аналізу,
встановити соціальний статус учасників спільної діяльності. Визначити стан і
дієздатність трудового колективу.
4. ПЕРШОДЖЕРЕЛА
4.1. Э.Дюркгейм
Социология и социальные науки
1. Исторический очерк
Когда речь идет о такой новой науке, как социология, которая, родившись совсем недавно, находится еще в процессе своего формирования, то
лучший способ объяснить ее сущность, предмет и метод — это дать краткий
очерк ее происхождения.
Слово «социология» было создано Огюстом Контом для обозначения
науки об обществах. Новое слово появилось потому, что само явление было
новым; неологизм здесь был необходим. Конечно, в весьма широком смысле
можно сказать, что теоретизирование по поводу политических и
социальных явлений началось до XIX в.: «Республика» Платона,
«Политика» Аристотеля, бесчисленное множество трактатов, для которых
эти два произведения послужили своего рода образцами, трактаты
Кампанеллы, Гоббса, Руссо и многие другие уже рассматривали эти
вопросы. Но эти разнообразные исследования отличались от тех, которые
обозначаются словом «социология», одной существенной чертой. В действительности они имели целью не описывать и объяснять общества такими,
как они суть или какими они были, но обнаруживать, чем они должны быть,
как они должны организовываться, чтобы быть как можно более
совершенными. Совсем иная цель у социолога, который исследует
39
общества, просто чтобы знать и понимать их, так же как физик, химик,
биолог относятся к физическим, химическим и биологическим явлениям.
Его задача состоит исключительно в том, чтобы четко определить
исследуемые им факты, открыть законы, согласно которым они
существуют, предоставляя другим возможность, если таковая имеется,
находить применение установленных им научных положений.
Это значит, что социология могла появиться только тогда, когда
стали понимать, что общества, как и остальная часть мира, подчинены законам,
которые с необходимостью вытекают из их природы и ее выражают. Но эта
концепция формировалась очень медленно. Веками люди думали, что даже
минералы не управляются определенными законами, а могут приобретать
любые формы и свойства, если только достаточно сильная воля постарается
это сделать. Думали, что некоторые формулы или жесты обладают свойством
трансформировать мертвую вещь в живое существо, человека — в животное
или растение, и наоборот. Подобная иллюзия, по отношению к которой у нас
есть нечто вроде инстинктивной наклонности, должна была, естественно,
сохраняться гораздо дольше в области социальных фактов.
Действительно, поскольку они гораздо более сложны, то присутствующий в них порядок заметить значительно сложнее, а потому люди
склонны думать, что все здесь происходит случайно и более или менее
беспорядочно. Насколько велик на первый взгляд контраст между простой,
неукоснительной последовательностью, с которой развертываются явления
физической
вселенной, и
хаотичным, переменчивым, приводящим в
замешательство видом событий, которые фиксируются историей! С другой
стороны, само то, что мы участвуем в этих событиях, склоняло к мысли, что,
существуя через нас, социальные факты зависят исключительно от нас и
могут быть такими, как мы захотим. В этих условиях для их наблюдения не
было оснований, поскольку сами по себе они не были ничем, черпая все свое
реальное содержание только из нашей воли. С этой точки зрения, единственный
вопрос, который мог возникнуть, состоял не в том, чтобы выяснить, что они
40
собою представляют и согласно каким законам существуют, а какими они
могут и должны быть по нашему мнению. Только в конце XVIII в. начали
замечать, что социальный мир, как и другие природные миры, имеет свои
собственные законы. Монтескье, заявляя, что «законы — это необходимые
отношения, вытекающие из природы вещей», хорошо понимал, что это
превосходное определение естественного закона применимо к социальным
явлениям так же, как и к другим; его «Дух законов» как раз и имеет целью
показать, как юридические институты базируются на природе людей и их
среды. Немного времени спустя Кондорсе предпринял попытку обнаружить
порядок, согласно которому осуществляется прогресс человечества, что было
лучшим способом показать, что он не содержит в себе ничего случайного и
переменчивого, но зависит от определенных причин. В это же время
экономисты учили, что факты промышленной и торговой жизни управляются
законами, которые, по их мнению, они уже даже открыли.
Тем не менее, хотя эти различные мыслители подготовили путь к
концепции, на которой базируется социология, у них еще было довольно
туманное и расплывчатое представление о том, что такое законы социальной
жизни. В самом деле, они не стремились показать, что социальные факты
порождают друг друга согласно отношениям причины и следствия,
определенным и неизменным, что ученый стремится наблюдать их
посредством приемов, подобных тем, которые используются в науках о
природе. Они считали лишь, что если принимать во внимание природу
человека, то тем самым уже оказывается намеченным единственный путь,
который является естественным и которым человечество должно следовать,
если оно хочет быть в согласии с самим собой и осуществить свое предназначение; при этом оставалась все же возможность того, что оно уклонится
от этого пути.
И действительно, считалось, что ему постоянно приходится от него
уклоняться в результате прискорбных заблуждений, которые, впрочем, не
очень
старались
объяснить.
Для
экономистов,
41
например,
подлинная
экономическая организация, единственная, которую должна изучать наука, в
известном смысле никогда не существовала; она является скорее идеальной,
чем реальной, так как люди под влиянием своих правителей и вследствие
настоящего ослепления всегда от нее отказывались. Это значит, что ее в
гораздо большей мере конструировали дедуктивно, чем наблюдали; таким
образом происходил, хотя и не прямой, но все же возврат к концепциям,
лежащим в основе политических теорий Платона и Аристотеля.
Только в начале XIX в., у Сен-Симона и особенно у его ученика Огюста
Конта, новая концепция наконец-то сформировалась.
Осуществляя в своем «Курсе позитивной философии» общий обзор всех
сформировавшихся наук своего времени, Конт установил, что все они
базируются на аксиоме, согласно которой изучаемые ими факты связаны
необходимыми отношениями, т. е. на принципе детерминизма; отсюда он
заключил, что этот принцип, который подтвердился во всех других природных
мирах, от мира математических величин до сферы жизни, должен также быть
истинным по отношению к социальному миру. Само сопротивление,
оказываемое теперь этому распространению идеи детерминизма, не должно
останавливать философа, так как оно оказывалось постоянно, каждый раз,
когда возникал вопрос о распространении на новую сферу этого основополагающего постулата, и сопротивление это всегда бывало сломленным. Было
время, когда отказывались признавать этот принцип даже при изучении мира
мертвых предметов, а он там утвердился. Потом его отрицали по отношению к
миру живых и мыслящих существ, а теперь он неоспорим и в этой области.
Можно поэтому не сомневаться, что те же самые предрассудки, с
которыми этот принцип сталкивается, когда речь заходит о его применении к
социальному миру, сохранятся лишь какое-то время. К тому же, поскольку
Конт
утверждал
в
качестве
очевидной
истины
(впрочем,
теперь
неопровержимой), что психическая жизнь индивида подчинена необходимым
законам, то как действия и противодействия, которыми обмениваются между
42
собой индивидуальные сознания, когда они ассоциированы, могут не
подчиняться той же необходимости?
С этой точки зрения общества переставали выступать как нечто вроде
бесконечно податливой и пластичной материи, которую люди могут, так
сказать, лепить по своей воле; с этих пор в них нужно было видеть
реальности,
природа
которых
изменяться,
как
все
и
нам
навязывается
естественные
явления,
и
которые
только
могут
сообразно
управляющим ими законам. Учреждения различных народов нужно было
рассматривать уже не как продукт более или менее просвещенной воли
государей, государственных деятелей, законодателей, а как необходимые
следствия определенных причин, которые физическим образом заключают их
в себе. Если даны способ, которым объединяется народ в какой-то момент
его истории, состояние его цивилизации в эту же эпоху, то отсюда вытекает
социальная организация с теми или иными признаками, точно так же как
свойства физического тела вытекают из его молекулярного строения. Мы
оказываемся, таким образом, перед лицом устойчивого, незыблемого
порядка вещей, и настоящая наука становится возможной и вместе с тем
необходимой для того, чтобы его описывать и объяснять, чтобы выявлять
его характерные признаки и причины, от которых они зависят. Эта чисто
умозрительная наука и есть социология. Чтобы лучше показать се связь с
другими позитивными науками, Конт часто называет се социальной
физикой.
Иногда утверждалось, что эта точка зрения заключает в себе нечто
вроде фатализма. Если сеть социальных фактов столь крепка и прочна, то не
следует ли отсюда, что люди не способны ее изменять и, стало быть, не
могут воздействовать на свою историю? Но пример того, что произошло в
изучении других сфер природы, показывает, насколько этот упрек
необоснован. Было время, когда, как мы только что отмечали, человеческий
ум не ведал, что физическая вселенная имеет свои законы. Разве в эту эпоху
человек обладал наибольшей властью над вещами? Разумеется, колдун и
43
маг думали, что они могут по своей воле преобразовать одни предметы в
другие; но могущество, которое они себе приписывали, было, как мы теперь
знаем, чисто воображаемым. Наоборот, как много изменений мы произвели
во вселенной, с тех пор как сформировались позитивные науки (а они
сформировались на основе постулата детерминизма). Точно так же будет и с
социальным миром. Еще совсем недавно продолжали думать, что все в нем
произвольно, случайно, что законодатели или государи могут, подобно
алхимикам былых времен, по своему желанию изменять облик обществ,
переводить их из одного типа в другой. В действительности эти мнимые
чудеса были иллюзией, и сколько серьезных ошибок было вызвано этой еще
слишком широко распространенной иллюзией! Наоборот, именно социология,
открывая законы социальной реальности, позволит нам более обдуманно, чем
ранее, управлять исторической эволюцией, так как мы можем изменять
природу, как физическую, так и моральную, только сообразуясь с се законами.
Успехи в политическом искусстве последуют за успехами социальной науки,
так же как открытия в физиологии и анатомии способствовали совершенствованию медицинского искусства, как могущество промышленности стократно
увеличилось после быстрого развития механики и физико-химических наук.
Науки,
объявляя
необходимость
характерным
свойством
вещей,
одновременно дают нам в руки средства управлять ею4. Конт подчеркивает
даже, что из всех естественных явлений социальные явления наиболее гибки,
наиболее
подвержены
изменениям,
поскольку
они
самые
сложные.
Социология поэтому никоим образом не навязывает человеку пассивную и
консервативную позицию; наоборот, она расширяет поле нашего действия
уже только тем, что расширяет поле нашей науки. Она отвращает нас только
от необдуманных и бесплодных начинаний, вдохновляемых верой в то, что
мы можем по своему желанию изменять социальный порядок, не учитывая
привычки, традиции, психическую конституцию человека и различных
обществ.
44
Но как бы ни был важен принцип детерминизма, его не было достаточно
для создания социологии. Для того чтобы у этой новой науки, названной этим
именем, существовал предмет изучения, нужно было также, чтобы изучаемый
ею объект не смешивался ни с одним из тех, которыми занимаются другие
науки. Но на первый взгляд может показаться, что социология неотличима от
психологии; и этот тезис действительно обосновывался, в частности Хардом5.
Говорят, что общество — ничто вне составляющих его индивидов; они составляют все реальное, что в нем есть. Как же наука об обществах может1
отличаться от науки об индивидах, т. е. от психологии?
Если рассуждать подобным образом, то можно с таким же успехом
доказывать, что биология — это лишь раздел физики и химии, так как живая
клетка состоит исключительно из атомов углерода, азота и т, д., которые
изучают физико-химические науки. Но это значит забывать, что целое очень
часто обладает свойствами, весьма отличными от тех, которыми обладают
составляющие его части. Хотя в клетке имеются только минеральные
вещества, последние, комбинируясь определенным образом, порождают
свойства, которых у них нет, когда они так не скомбинированы, и которые
характерны для жизни (способности питаться и размножаться); они образуют
стало быть, благодаря факту их синтеза, реальность совершенно нового рода
— реальность жизни, которая составляет объект биологии Точно так же и
индивидуальные сознания, ассоциируясь устойчивым образом, порождают,
благодаря сложившимся между ними от ношениям, новую жизнь, весьма
отличную
от
той,
которая была;
бы,
если
бы
они
оставались
изолированными друг от друга, - это социальная жизнь. Религиозные
институты
и
верования,
политические,
юридические,
моральные,
экономические институты - словом, все, что образует цивилизацию, не
существовало бы, если бы не было общества.
В самом деле, цивилизация предполагает сотрудничество не только всех
членов одного и того же общества, но и всех обществ, которые находятся в
контакте между собой. Кроме того, она возможна только в том случае, если
45
результаты,
достигнутые
одним
поколением,
передаются
следующему
поколению, так чтобы они могли приобщаться к тем результатам, которых
достигло предыдущее. Но для этого нужно, чтобы следующие друг за другом
поколения, по мере того как они достигают зрелого возраста, не отделялись
друг от Друга, а оставались в тесном контакте, т. е. ассоциировались постоянным образом. Отсюда обширная совокупность явлений, существующих только
потому, что существуют человеческие ассоциации; и эти явления изменяются
сообразно тому, каковы эти ассоциации, каким образом они организованы.
Находя свое непосредственное объяснение6 в природе не индивидов, а обществ,
эти явления образуют, стало быть, предмет новой науки, отличной от
индивидуальной психологии, хотя и связанной с последней; это - социология.
Конт не довольствовался тем, что теоретически установил эти два
принципа; он стремился реализовать их практически и впервые сделал попытку
создать социологию. Именно этому посвящены последние три тома «Курса
позитивной философии». Из частных сторон его творчества сегодня мало что
сохранило
свое
значение.
В
его
время
исторические
и
особенно
этнографические познания были еще слишком рудиментарны, чтобы составить
достаточно прочное основание для социологических индукций. Кроме того,
как мы увидим далее, Конт не отдавал себе отчета в многообразии проблем,
стоящих перед новой наукой; он думал создать ее сразу, как создают метафизическую систему, тогда как социология, подобно любой науке, может
формироваться лишь постепенно, изучая один вопрос за другим. Но главная
идея основателя позитивизма оказалась чрезвычайно плодотворной и пережила
своего автора.
Сначала она была подхвачена Гербертом Спенсером. Затем в последние
тридцать лет появился целый легион тружеников, который занялся
социологическими исследованиями в различных странах, но особенно во
Франции. Теперь социология уже вышла из героической стадии. Принципы,
на которых она базируется и которые первоначально были провозглашены
чисто философски, диалектическим образом, получили теперь подтверждение
46
фактами. Она исходит из предположения, что в социальных явлениях нет ничего
случайного и произвольного. Социологи показали, что в действительности
определенные моральные, юридические институты, религиозные верования
тождественны повсюду, где условия социальной жизни обнаруживают ту же
тождественность. Они установили даже, что некоторые обычаи сходны между
собой вплоть до деталей, причем в странах, весьма удаленных друг от друга и
никогда не имевших между собой никаких сношений. Это примечательное
единообразие служит лучшим доказательством того, что социальный мир
подвержен действию закона всеобщего детерминизма.
2. Разделы социологии: частные социальные науки
Хотя социология, в известном смысле, единая наука, - она тем не менее
включает в себя множество вопросов и, следовательно, частных наук.
Посмотрим же, каковы эти науки, соrриз которых она составляет.
Уже Конт почувствовал необходимость разделить социологию на части и
выделял две из них: социальные статику и динамику. Статика изучает
общества, рассматривая их как остановленные в какой-то момент их развития,
и выявляет законы их равновесия. В каждый момент времени составляющие
общества индивиды и группы объединены между собой определенного рода
связями, которые обеспечивают социальную сплоченность, а различные
состояния одной и той же цивилизации находятся между собой в
определенной связи, например, такому-то состоянию пауки соответствует
такое-то состояние религии, морали, искусства, промышленности и т.д.
Статика стремится определить, в чем состоят эта солидарность и эта связь.
Динамика, наоборот, рассматривает общества в их эволюции и стремится
выявить закон их развития. Но объект статики в том виде, как его понимал
Конт и как это вытекает из только что приведенного определения, обозначен не
очень ясно; поэтому в «Курсе позитивной философии» она и занимает всего
несколько страниц.
47
3. Социологический метод
После определения сферы социологии и ее основных подразделений
необходимо
попытаться
охарактеризовать
наиболее
существенные
принципы используемого ею метода.
Главные проблемы социологии заключаются в исследовании того, как
сформировался политический, юридический, нравственный, экономический,
религиозный институт, верование и т. д.; какие причины их породили; каким
полезным целям они соответствуют. Сравнительная история, в том понимании,
которое мы попытаемся ниже прояснить, — это единственный инструмент,
которым социолог располагает, чтобы решать такого рода вопросы.
В самом деле, чтобы понять какой-нибудь институт, необходимо знать,
из чего он состоит. Это сложное целое, состоящее из различных частей;
необходимо знать эти части, объяснить каждую из них отдельно и способ,
которым они соединились вместе. Чтобы их обнаружить, недостаточно
рассматривать институт в его завершенной и современной форме, так как
вследствие того, что мы к нему привыкли, он кажется нам чаще всего
простым. Во всяком случае, ничто не указывает в нем на то, где начинаются и
где заканчиваются различные элементы, из которых он состоит. Нет границы,
отделяющей их друг от друга видимым образом, точно так же, как мы не
воспринимаем невооруженным глазом клетки, из которых состоят ткани
живого существа, молекулы, из которых состоят неживые предметы.
Необходим аналитический инструмент для того, чтобы заставить их
проявляться зримым образом. Роль этого инструмента играет история. В
самом
деле,
рассматриваемый
институт
сформировался
постепенно,
фрагмент за фрагментом; образующие его части родились одна за другой и
медленно присоединялись друг к другу; поэтому достаточно проследить их
возникновение во времени, т. е. в историческом развитии, чтобы увидеть
различные элементы, из которых он возникает, естественным образом
разделенными. Они предстают тогда перед наблюдателем один за другим, в том
самом порядке, в котором они сформировались и соединились в единое целое.
48
Кажется, нет ничего проще, чем понятие родства; история же демонстрирует
его необыкновенную сложность: в него входит представление о кровном
родстве, но оно включает в себя и многое другое, так как мы обнаруживаем
такие типы семьи, в которых кровное родство играет совершенно
второстепенную роль. Родство по матери и родство по отцу — это качественно
различные явления, которые зависят от совершенно разных причин и требуют,
следовательно, особого подхода и. отдельного изучения, так как мы находим в
истории типы семьи, в которых существовал один из этих двух видов родства, а
другой отсутствовал. Короче, в сфере социальной реальности история играет
роль, подобную той, какую микроскоп играет в сфере реальности физической.
Кроме того, только история даст возможность объяснять. В самом деле,
объяснить институт — значит дать представление о различных элементах, из
которых он состоит, показать их причины и предназначение. Но как
обнаружить эти причины, если не перенестись в то время, когда они были
действующими, т. е. когда они породили факты, которые мы стремимся
понять? Ведь только в этот момент можно уловить способ, которым они
действовали и породили свое следствие. Но этот момент находится в
прошлом. Единственное средство выяснить, как каждый из этих элементов
зародился, — это наблюдать его в тот самый момент, когда он зародился, и
присутствовать при его возникновении; но это возникновение имело место в
прошлом, и, следовательно, о нем можно узнать только благодаря истории.
Например, родство в настоящее время имеет двойственный характер; его
считают как по отцовской, так и по материнской линии. Чтобы выяснить
определяющие причины этой сложной организации, сначала необходимо
наблюдать общества, в которых родство является главным образом или
исключительно утробным, и определить, что его породило; затем следует
рассмотреть народы, у которых сформировалось агнатское родство; наконец,
поскольку последнее после своего возникновения часто оттесняет первое на
подчиненное место, надо будет исследовать цивилизации, в которых то и
другое занимают равное положение, и постараться обнаружить условия,
49
определившие это равенство. Именно таким образом социологические
проблемы, так сказать, выстраиваются на различных этапах прошлого, и
именно при условии такого их расположения, их соотнесения с различными
историческими средами, в которых они родились, можно решить эти
проблемы.
Социология, стало быть, в значительной мере представляет собой
определенным образом понимаемую историю. Историк также изучает
социальные факты, но он рассматривает их преимущественно с той стороны, в
которой они специфичны для определенного народа и определенной эпохи.
Обычно он ставит перед собой цель изучить жизнь такой-то нации, такой-то
коллективной индивидуальности, взятых в такой-то момент их эволюции. Его
непосредственная задача состоит в том, чтобы выявить и охарактеризовать
собственный, индивидуальный облик каждого общества и даже каждого
периода жизни одного и того же общества. Социолог же занят исключительно открытием общих связей, законов, обнаруживаемых в
различных обществах. Он не станет специально изучать, каковы были
религиозная жизнь или право собственности во Франции или а Англии, в
Риме или в Индии в том или ином столетии; эти специальные исследования,
которые, впрочем, ему необходимы, для него лишь средство для того, чтобы
прийти к открытию каких-то факторов религиозной жизни в целом. Но у нас
есть лишь один способ доказать, что между двумя фактами существует
логическая связь, например, причинная, — это сравнить случаи, когда они
одновременно присутствуют или отсутствуют, и выяснить, свидетельствуют
ли их изменения в этих различных комбинациях обстоятельств о том, что
один из них зависит от другого. В сущности, эксперимент — это лишь форма
сравнения; он состоит в том, чтобы заставить некий факт измениться,
создавать его в различных формах, которые затем методично сравниваются.
Социолог, таким образом, не может ограничиваться рассмотрением одногоединственного народа и тем более единственной эпохи. Он должен сравнивать
общества одного и того же типа, а также различных типов для того, чтобы
50
изменения в них института, обычая, которые он хочет объяснить,
сопоставленные
с
изменениями,
параллельно
устанавливаемыми
в
социальной среде, позволили обнаружить отношения, объединяющие эти две
группы фактов, и установить между ними какую-то причинную связь.
Сравнительный метод поэтому является инструментом преимущественно
социологического метола. История, в обычном смысле слова, — это для
социологии то же самое, что латинская, или греческая, или французская
грамматики, взятые и изучаемые отдельно друг от друга, для новой науки,
получившей название «сравнительная грамматика».
Существуют, однако, случаи, когда материал для социологических
сравнений следует черпать не из истории, а из другой дисциплины. Бывает, что
исследованию подвергается не то, как сформировались юридическая или
моральная норма, религиозное верование, а то, благодаря чему они более или
менее соблюдаются группами, в которых они существуют. Например, не
исследуется вопрос о том, как возникла норма, запрещающая убийство
человека, а ставится задача обнаружить различные причины, по которым
народы, всякого рода группы склонны в большей или меньшей степени
нарушать эту норму. Или можно поставить перед собой задачу найти некоторые факторы, благодаря которым браки заключаются более или менее часто,
более или менее рано, более или менее легко распадаются путем развода и т.
д. Чтобы решать такого рода проблемы, следует обращаться главным образом
к статистике. Таким образом можно будет исследовать, как число убийств,
браков, разводов варьирует в зависимости от характерных особенностей
обществ, вероисповеданий, профессий и т. д. Именно посредством этого метода следует изучать проблемы, относящиеся к различным условиям, от
которых зависит нравственность народов14. С помощью того же приема в
экономической социологии можно изучить, в зависимости от каких причин
варьируют заработная плата, уровень ренты, уровень процента, меновая
стоимость денег и т. д.
51
Но к какой бы специальной технике ни прибегал социолог, он никогда
не должен терять из виду одно правило: прежде чем приступить к
исследованию определенной категории социальных явлений, ему нужно
избавиться от тех понятий, которые у него сложились о них в течение жизни;
ему нужно исходить из принципа, что он ничего не знает о них, об их
характерных признаках и о причинах, от которых они зависят, — короче,
нужно, чтобы он вошел в такое же состояние сознания, в каком находятся
физики, химики, физиологи, а теперь даже и психологи, когда они вступают в
еще неизведанную область своей науки.
К сожалению, такой позиции, как бы она ни была необходима, нелегко
придерживаться по отношению к социальной реальности: нас отвращают от
этого застарелые привычки. Поскольку ежедневно мы применяем правила
морали и права, поскольку мы покупаем, продаем, обмениваем стоимости и
т. д., мы поневоле имеем какое-то представление об этих различных вещах;
без этого мы не могли бы выполнять наши повседневные задачи. Отсюда
совершенно естественная иллюзия: мы думаем, что вместе с подобными
представлениями нам дано все существенное в вещах, к которым они
относятся. Моралист не слишком задерживается на объяснении того, что
такое семья, родство, отцовская власть, договор, право собственности; таково
же отношение экономиста к стоимости, обмену, ренте и т. д. Многим
кажется, что об этих вещах существует нечто вроде врожденной науки; в
результате ограничиваются тем, что стремятся как можно более ясно
осознать обыденное представление об этих сложных реальностях. Но
подобные понятия, сформировавшиеся неметодичским образом для того,
чтобы отвечать практическим требованиям, лишены всякой научной ценности; они выражают социальные явления не точнее, чем понятия обыденного
сознания о физических телах и их свойствах - о свете, звуке, теплоте и т. п.
Физик или химик абстрагируются от этих обыденных представлений, и
реальность в том виде, в каком они знакомят нас с ней, в действительности
оказывается в высшей степени отличной от той, которую непосредственно
52
воспринимают наши органы чувств. Социолог должен действовать таким же
образом: он должен вступать в прямой контакт с социальными фактами,
забывая все, что, как ему представляется, он о них знает, как будто он
вступает в контакт с чем-то совершенно неизвестным. Социология не должна
быть иллюстрацией устоявшихся и очевидных истин, которые к тому же
обманчивы; она должна работать над открытиями, которые иногда даже
будут вступать в противоречие с общепринятыми представлениями. Мы
ничего еще не знаем о социальных явлениях, среди которых живем;
различным социальным наукам предстоит постепенно познакомить нас с
ними.
4.2. Макс Вебер
ОСНОВНЫЕ СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ
I. ПОНЯТИЕ СОЦИОЛОГИИ И «СМЫСЛА» СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ
Социология (в том смысле этого весьма многозначного слова, который
здесь имеется в виду) есть наука, стремящаяся, истолковывая, понять
социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и
воздействие.
«Действием» мы называем действие человека (независимо от того,
носит ли оно внешний или внутренний характер, сводится ли к
невмешательству или терпеливому приятию), если и поскольку действующий
индивид или индивиды связывают с ним субъективный смысл. «Социальным» мы называем такое действие, которое по предполагаемому
действующим лицом или действующими лицами смыслу соотносится с
действием других людей и ориентируется на него.
53
1. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ
1. Слово «смысл» имеет здесь два значения. Он может быть: а)
смыслом, действительно субъективно предполагаемым действующим лицом
в данной исторической ситуации, или приближенным, средним смыслом,
субъективно предполагаемым действующими лицами в определенном числе
ситуаций; б) теоретически конструированным чистым типом смысла,
субъективно предполагаемым гипотетическим действующим лицом или
действующими лицами в данной ситуации. Здесь вообще не идет речь о
каком-либо объективно «правильном» или метафизически постигнутом
«истинном» смысле. Этим эмпирические науки о действии — социология и
история — отличаются от всех догматических наук — юриспруденции,
логики, этики,— которые стремятся обнаружить в своих объектах
«правильный», «значимый» смысл.
2. Граница между осмысленным действием и поведением чисто
реактивным (назовем его так), не связанным с субъективно предполагаемым
смыслом,
не
может
быть
точно
проведена.
Значительная
часть
социологически релевантного действия, особенно чисто традиционного по
своему характеру (см. ниже), находится на границе того и другого.
Осмысленное,
то
есть
доступное
пониманию,
действие
в
ряде
психофизических случаев вообще отсутствует, в других — может быть
обнаружено только специалистами. Мистические, то есть адекватно не
передаваемые словами, переживания не могут быть полностью поняты теми,
кому они недоступны. Однако способность воспроизвести действие не есть
обязательная предпосылка его понимания: «Чтобы понять Цезаря, не надо
быть Цезарем». Полное сопереживание — важное, но не абсолютно
непреложное условие понимания смысла. Доступные и недоступные
пониманию компоненты какого-либо процесса часто переплетаются и
связываются.
54
3. Всякая интерпретация, как и наука вообще, стремится к
«очевидности». Очевидность понимания может быть по своему характеру
либо рациональной (то есть логической или математической), либо—в
качестве результата сопереживания и вчувствования — эмоционально и
художественно рецептивной. Рациональная очевидность присуща тому
действию, которое может быть полностью доступно интеллектуальному
пониманию в своих преднамеренных смысловых связях. Посредством вчувствования очевидность постижения действия достигается в результате
полного сопереживания того, что пережито субъектом в определенных
эмоциональных связях. Наиболее рационально понятны, то есть здесь
непосредственно и однозначно интеллектуально постигаемы, прежде всего
смысловые связи, которые выражены в математических или логических
положениях. Мы совершенно отчетливо понимаем, что означает, когда ктолибо в ходе своих мыслей или аргументации использует правило 2 Х 2 == 4
или теорему Пифагора или строит цепь логических умозаключений в
соответствии с «правильными», по нашим представлениям, логическими
законами. Столь же понятны нам действия того, кто, отправляясь от
«известных» «опытных данных» и заданной цели, приходит к однозначным
(по нашему опыту) выводам в вопросе о выборе необходимых «средств».
Любое
истолкование
подобного
рационально
ориентированного
целенаправленного действия обладает — с точки зрения понимания
использованных средств — высшей степенью очевидности. Если не с такой
же полнотой, то все-таки с достаточной ясностью, соответствующей
присущей
нам
потребности
в
объяснении,
мы
понимаем
такие
«заблуждения» (в том числе смешение проблем), которые не чужды нам
самим или возникновение которых мы способны посредством вчувствования
сопереживать. Напротив, высочайшие «цели» и «ценности», на которые, как
показывает опыт, может быть ориентировано поведение человека, мы часто
полностью понять не можем, хотя в ряде случаев способны постигнуть его
интеллектуально; чем больше эти ценности отличаются от наших соб55
ственных, важнейших для нас ценностей, тем труднее нам понять их в
сопереживании
посредством
вчувствования,
силою
воображения.
В
зависимости от обстоятельств нам в ряде случаев приходится либо
удовлетворяться чисто интеллектуальным истолкованием названных ценностей, либо, если и это оказывается невозможным, просто принять их как
данность и попытаться по возможности понять мотивированное ими
поведение
посредством
интеллектуальной
интерпретации
или
приближенного сопереживания (с помощью вчувствования) его общей направленности. Сюда относятся многие высочайшие акты религиозности и
милосердия, недоступные тому, для кого они не существуют в качестве
ценностей; в равной степени как недоступен и крайний рационалистический
фанатизм, например, учения о «правах человека» тем, кто полностью его
отвергает. Аффекты (страх, гнев, честолюбие, зависть, ревность, любовь,
воодушевление, гордость, мстительность, почтение, преданность, различные
стремления)
и
основанные
целерационального
поведения)
на
них
иррациональные
реакции
мы
способны
(с
позиций
эмоционально
сопережить тем интенсивнее, чем более сами им подвержены; если же они
значительно
превышают
по
своей
интенсивности
доступные
нам
переживания, мы можем понять их смысл посредством вчувствования и
рационально выявить их влияние на характер поведения индивида и
применяемые им средства.
Для типологического научного исследования все иррациональные,
эмоционально обусловленные смысловые связи, определяющие отношение
индивида к окружающему и влияющие на его поведение, наиболее
обозримы, если изучать и изображать их в качестве «отклонений» от чисто
целерационально
сконструированного
действия.
Так,
например,
для
объяснения «биржевой паники» целесообразно сначала установить, каким
было бы. рассматриваемое поведение без влияния иррациональных аффектов,
а затем ввести эти иррациональные компоненты в качестве «помех».
56
Равным образом и при исследовании какой-либо политической или
военной акции целесообразно установить, каким было бы поведение
участников события при знании ими всех обстоятельств дела, всех
намерений и при строго целерационально (в соответствии со значимым для
нас опытом) ориентированном выборе средств. Лишь в этом случае
возможно свести отклонения от данной конструкции к обусловившим их
иррациональным факторам. Следовательно, в подобных случаях конструкция
целерационального действия — вследствие своей понятности и основанной
на рациональности однозначности — служит в социологии типом
(«идеальным типом»), с помощью которого реальное, обусловленное
различными иррациональными факторами
(аффектами, заблуждениями)
поведение может быть понято как «отклонение» от чисто рационально
сконструированного.
Лишь в этом смысле и только по своей методологической
целесообразности метод «понимающей» социологии «рационалистичен». Его
не следует,- конечно, трактовать как рационалистическую предпосылку
социологии: его надо рассматривать только как методический прием и ни в
коем случае не делать в данном случае вывод о действительном
преобладании рационального в повседневной жизни. Ведь для понимания
того, в какой степени рациональные целенаправленные моменты определяют
действительное поведение — или не определяют его, — все эти
соображения не имеют ни малейшего значения. (Тем самым мы отнюдь не
отрицаем возможность неуместного применения рационалистического истолкования. К сожалению, опыт подтверждает реальность такой опасности.)
4. Во всех науках о поведении должны быть приняты во внимание
такие чуждые смыслу явления, как повод к определенным действиям,
результат каких-либо событий, стимулирование решений или препятствие их
принятию. Поведение, чуждое осмыслению, не следует идентифицировать с
«неодушевленным» или «нечеловеческим» поведением. Каждый артефакт,
например «машина», может быть истолкован и понят только исходя из того
57
смысла, который действующий человек (ориентированный на самые
различные цели) связывает с его изготовлением и применением; без этого
соотнесения назначение такого артефакта остается совершенно непонятным.
Следовательно,
пониманию
в
данном
случае
доступна
только
его
соотнесенность с действиями человека, который видит в нем либо
«средство», либо цель и ориентирует на это свое поведение. Только в этих
категориях возможно понимание такого рода объектов. Чуждыми смыслу
остаются все процессы или явления (живой или мертвой природы, связанные
с человеком или происходящие вне его), лишенные предполагаемого смыслового содержания, выступающие не в качестве «средства» или «цели»
поведения, а являющие собой лишь его повод, стимул или помеху. Так,
например, штормовой прилив, в результате которого образовался Долларт в
начале XII в., имел (быть может) «историческое» значение в качестве повода
к процессу переселения, оказавшего достаточно серьезное влияние на
последующую историю названного региона. Процесс угасания и органический жизненный цикл вообще — от беспомощности ребенка до
беспомощности старца.— имеют, конечно, первостепенное социологическое
значение ввиду различий в человеческом поведении, которое всегда
ориентировалось и продолжает ориентироваться на это обстоятельство.
Иную категорию образуют недоступные пониманию опытные данные о
процессах, связанных с психическими и психофизиологическими явлениями
(с утомлением, упражнениями памяти и т.п.), а также, например, такие
процессы, как эйфории при различных аскетических самоистязаниях,
расхождение индивидуальных реакций по темпу, виду, ясности и т.д. В
конечном итоге положение дел здесь такое же, как и при других недоступных
пониманию явлениях. В подобных случаях и в аспекте практической
деятельности, и в аспекте понимающего рассмотрения они принимаются как
«данность», с которой надо считаться.
Возможно,
что
в
будущем
исследование
выявит
недоступное
пониманию единообразие и в специфически осмысленном поведении, хотя
58
до сих пор такие закономерности установлены не были. Так, различия в
биологической наследственности (например, «расовые») — если и поскольку
были бы сделаны статистически подтвержденные выводы об их влиянии на
тип социологически релевантного поведения, особенно на социальное
поведение, в аспекте его смысловой соотнесенности — следовало бы принять
в
социологии
как
данность,
наподобие
того,
как
принимаются
физиологические факты, такие, как потребность человека в питании или
воздействие старения на его поведение. Признание каузального значения
таких данных, безусловно, ни в какой мере не изменило бы задач социологии
(и наук о поведении вообще), которые заключаются в интерпретирующем
понимании
осмысленно
ориентированных
человеческих
действий.
Социология должна была бы в этом случае только включить в определенные
пункты своих допускающих интерпретированное понимание мотивационных
связей факты, медоступные пониманию (например, типическую связь между
повторяемостью определенной целевой направленности поведения или
степенью его типической рациональности с черепным индексом или цветом
кожи или какими-нибудь другими наследственными характеристиками),
которые отчасти принимаются во внимание и теперь (см. выше). 5.
Понимание может быть: 1) непосредственным пониманием предполагаемого
смысла действия (в том числе и высказывания). Мы непосредственно
«понимаем», например, смысл правила 2Х2=4, когда мы слышим или читаем
его (рациональное непосредственное понимание мыслей), или гневную
вспышку,
которая
проявляется
в
выражении
лица,
междометиях,
иррациональных жестах (иррациональное непосредственное понимание
аффектов), действие дровосека, человека, протягивающего руку к двери,
чтобы закрыть ее, охотника, прицеливающегося, чтобы выстрелить в зверя
(рациональное непосредственное понимание действий).
Но пониманием мы называем также: 2) объясняющее понимание. Мы
«понимаем» моти-вационно, какой смысл вкладывал в правило 2Х2=4 тот,
кто его высказал или записал, почему он это сделал именно теперь и в этой
59
связи, если видим, что он занят коммерческой калькуляцией, демонстрацией
научного опыта, техническими расчетами или любой другой деятельностью,
в рамки которой по своему понятному нам смыслу данное правило может
быть включено, где оно обретает понятную нам смысловую связь (понимание
рациональной мотивации). Мы понимаем действия того, кто рубит дрова или
прицеливается перед выстрелом, не только непосредственно, но и
мотивационно, в том случае, если нам известно, что первый действует либо
за плату, либо для своих хозяйственных нужд, либо отдыхая от других дел
(рациональное действие), либо стремясь снять возбуждение (иррациональное
действие), а прицеливающийся перед выстрелом человек действует либо по
приказу, выполняя приговор .или сражаясь с врагом (то есть рационально),
либо из мести (под влиянием аффекта, то есть иррационально). Мы можем,
наконец, мотивационно понять гнев, если знаем, что он вызван ревностью,
ущемленным тщеславием, покушением -на честь (действие, обусловленное
аффектом, то есть иррациональное по своим мотивам). Все это—понятные
нам смысловые связи, понимание их мы рассматриваем как объяснение
фактического действия. Следовательно, в науке, предметом которой является
смысл поведения, «объяснить» означает постигнуть смысловую связь, в
которую
по
своему
субъективному
смыслу
входит
доступное
непосредственному пониманию действие. (О каузальном значении этого
объяснения см. ниже, § 6.) Во всех этих случаях, в том числе и тех, где
действуют аффекты, мы будем определять субъективный смысл событий, а
также и смысловые связи как предполагаемый смысл (выходя тем самым за
рамки обычного словоупотребления, где о «предположении» в таком понимании говорят только при рациональном или целенаправленном поведении).
6. «Понимание» во всех этих случаях означает интерпретирующее
постижение: а) реально предполагаемого в отдельном случае (при
историческом анализе событий), б) предполагаемого, взятого в среднем и
приближенном значении (при социологическом рассмотрении массовых
явлений), в) смысла или смысловой связи в научно конструируемом чистом
60
типе («идеальном типе») некоего часто повторяющегося явления. Подобными
идеально-типическими
конструкциями
служат,
например,
разработанные чисто теоретическим экономическим учением понятия и
«законы». Они показывают, каким было бы определенное человеческое
поведение, если бы оно носило строго целерациональный характер, было бы
свободно от заблуждений и аффектов и если бы оно ориентировалось на
совершенно
однозначную
цель
(экономику).
Реальное
поведение
чрезвычайно редко (например, в ряде случаев на бирже), и то только
приближенно, соответствует конструкции идеального типа.
Каждое толкование стремится, конечно, к ясности. Однако сколь бы
ясным по своему смыслу ни было толкование, оно тем самым еще не может
претендовать на каузальную значимость и всегда остается лишь наиболее
вероятной гипотезой, а) «Мотивы», которые данный индивид приводит, и те,
которые он «подавляет» (то есть скрытые мотивы), часто настолько
маскируют— даже в сознании самого действующего лица — подлинную
связь его действий, что и субъективно искренние свидетельства имеют лишь
относительную ценность. В этом случае задача социологии — выявить связь
между отдельными мотивами и посредством истолкования установить ее
подлинный характер, невзирая на то что она обычно (или большей частью) не
может
считаться
полностью
конкретно
предполагаемой,
осознанной
индивидом. Это — пограничный случай истолкования смысла поведения, б)
В основе поведения, представляющегося нам «одинаковым» или «похожим»,
могут лежать самые различные смысловые связи, и мы «понимаем» значительно отклоняющиеся друг от друга, подчас противоречивые типы
поведения в ситуациях, которые мы считаем «однородными». (Примеры
этого см. в работе Зиммеля «Проблемы философии истории».) в) Действующие в определенных ситуациях люди часто испытывают противоречивые,
борющиеся друг с другом импульсы. которые мы, несмотря на их различия,
«понимаем». Однако в какой степени и с какой силой выражают себя в
поведении человека эти различные, ведущие «моти-вационную борьбу»,
61
одинаково нам понятные смысловые связи удается, как показывает опыт,
установить в большинстве случаев лишь приближенно и, уж во всяком
случае, без полной уверенности в правильности наших выводов. Подлинное
решение данного вопроса дает лишь результат мотивационной борьбы.
Следовательно, здесь, как и при любой другой гипотезе, необходимую
верификацию нашего понимания смысла и его истолкования дает результат,
фактический ход событий. К сожалению, такая верификация может быть с
относительной точностью достигнута при проведении психологических
экспериментов только в редких, специфических по своему типу случаях — с
самой различной степенью приближенности (также в ограниченном числе
случаев) при статистическом исчислении однозначных массовых явлений. В
остальном мы располагаем только возможностью сравнивать наибольшее
число доступных нам исторических процессов или явлений повседневной
жизни, одинаковых во всем, кроме одного решающего пункта — «мотива»
или «импульса», исследуемого нами в его практическом значении. Это —
важная задача сравнительной социологии. Часто, правда, остается только
возможность применить столь ненадежное средство, как «мысленный эксперимент»; он состоит в том, что мы мысленно устраняем отдельные
компоненты мотивационного ряда и конструируем затем вероятный процесс
развития, чтобы таким образом применить метод каузального сведения.
Например, так называемый «закон Грешема» — это рационально
убедительное истолкование человеческого поведения при заданных условиях
и идеально-типической предпосылке чисто целерационального поведения. В
какой степени действительные действия соответствуют этому закону,
показывает только (выраженный в принципе в той или иной мере
статистический) подсчет, свидетельствующий о фактическом исчезновении
из денежного обращения неполноценных монет; в самом деле, как правило,
опыт в значительной степени подтверждает значимость «закона Грешема». В
данном случае познание фактически шло таким путем: сначала был получен
экспериментальный материал, затем сформулировано его истолкование.
62
Однако без такой интерпретации фактов мы не могли бы каузально
объяснить данное явление. С другой стороны, отсутствие доказательства, что
мысленно установленный (мы будем исходить из этого) характер поведения
действительно в той или иной степени встречается, означало бы, что,
невзирая на его теоретическую убедительность, данный «закон» — просто
конструкция, не представляющая ценности для анализа конкретного
поведения людей. В нашем примере соответствие адекватности по смыслу и
верификации посредством опыта очевидно; достаточное количество таких
случаев подтверждает значимость произведенной проверки. Что касается
остроумной, убедительной гипотезы Э. Майера о каузальном значении битв
при Марафоне, Саламине и Платеях для специфического развития эллинской
(а следовательно, и всей западной) культуры, гипотезы, в которой он
опирается на ряд симптоматических моментов (на отношение к персам
эллинских оракулов и пророков), то она может быть проверена только с
помощью данных о поведении персов там, где они одержали победу (в
Иерусалиме, Египте, Малой Азии), хотя и такое доказательство остается во
многих отношениях несовершенным. Аргументом в пользу указанной
гипотезы может служить ее серьезная рациональная убедительность. Однако
в очень многих случаях, казалось бы, вполне убедительного исторического
каузального сведения нет ни малейшей возможности прибегнуть даже к
такой проверке, которая оказалась возможной в предыдущем примере. Тогда
каузальное сведение остается чистой «гипотезой».
7.
«Мотивом»
называется
некое
смысловое
единство,
представляющееся действующему лицу или наблюдателю достаточной
причиной для определенного действия. «Адекватным смыслу» мы назовем
единое в своих проявлениях действие в той мере, в какой соотношение
между его компонентами представляется нам с позиций нашего привычного
мышления и эмоционального восприятия типичным (мы обычно говорим,
правильным) смысловым единством. «Каузально адекватной» мы назовем
последовательность событий, если в соответствии с опытными правилами
63
можно предположить, что она всегда будет таковой. (Адекватным смыслу
является правильное в соответствии с принятыми нормами исчисления или
мышления решение задачи. Каузально адекватной --в рамках статистической
повторяемости
—
основанная
на
опытных
правилах
вероятность
«правильного» или «неправильного» — соответственно упомянутым нормам
--решения, следовательно, и вероятность типичной «ошибки в вычислениях»
или типичного «смешения проблем».) Следовательно, каузальное объяснение
означает, что в соответствии с правилом вероятности (каким-либо образом
выраженным, редко — в идеальном случае — квантитативно) за
определенным наблюдаемым (внутренним или внешним) событием следует
определенное другое событие (или сопутствует ему).
Правильное каузальное толкование конкретного действия означает, что
соответствие внешнего хода событий его мотивам познано правильно и что
они стали понятны по смыслу своего соотношения. Правильное каузальное
толкование типичного действия (понятного типа действия) означает, что
процесс, принятый в качестве типичного, представляется (в известной
степени) адекватным смыслу и может быть установлен как (в известной
степени) каузально адекватный. Если же адекватность смыслу отсутствует,
то, невзирая на высокую степень регулярности (внешнего или психического
процесса), допускающую точное цифровое выражение его вероятности, мы
имеем дело только с непонятной (или не вполне понятной) статистической
вероятностью. С другой стороны, даже самая очевидная адекватность смыслу
имеет для социологии значение правильного каузального определения лишь в
той мере, в какой может быть доказана вероятность (любым образом
выраженная) того, что рассматриваемое действие в самом деле обычно
протекает адекватно смыслу с повторяемостью. допускающей достаточно
точное или приближенное выражение (в среднем или идеально-типическом
случае). Лишь такого рода статистические виды регулярности, которые
соответствуют субъективно понятному смыслу социального действия,
являются (в принятом здесь значении) типами понятного действия, то есть
64
«социологическими
закономерностями».
Лишь
те
рациональные
конструкции понятного по своему смыслу действия представляют собой
социологические типы реальных процессов, которые, хотя бы приближенно,
можно наблюдать в реальности. Дело совсем не в том, что реальная вероятность
повторяемости
действия
всегда
прямо
пропорциональна
возможности выявить его адекватность смыслу. В каждом данном случае это
устанавливается
только
экспериментальным
путем.
Объектом
статистических исчислений могут быть как лишенные смысла, так и осмысленные процессы. (Существует статистика смертности, утомляемости,
машинной производительности, выпадения осадков.) Социологическая же
статистика занимается исчислениями только осмысленных процессов
(статистика уголовных преступлений, профессий, цен, посевной площади).
Само собой разумеется, что часто встречаются случаи, объединяющие оба
типа; сюда относится, например, статистика урожая.
8. События и единообразия, которые, будучи в принятом здесь смысле
непонятными, не могут быть определены как «социологические факты» или
закономерности, конечно, не становятся от этого менее важными. В том
числе и для социологии в принятом здесь смысле этого слова. (Мы
ограничиваемся в нашем исследовании «понимающей социологией», не
собираясь никому ее навязывать, что, впрочем, и не в наших силах.) Они
просто перемещаются — и это методически необходимо — в другую сферу,
сферу условий, поводов, помех, благоприятных факторов и т. п.
9. «Поведение» в качестве понятной по своему смыслу ориентации
собственных действий всегда являет собой для нас действие одного или
нескольких отдельных лиц.
Для иных познавательных целей, может быть, и полезно, даже
необходимо, рассматривать, например, индивида как объединение «клеток»
или
совокупность
биохимических
реакций
или
полагать,
что
его
«психическая» жизнь конституируется из ряда отдельных элементов
(квалифицированных любым образом). Такой метод, бесспорно, может дать
65
ценные
познавательные
данные
(каузальные
правила).
Однако
это
выраженное в правилах поведение элементов мы не понимаем. Не понимаем
и тогда, когда речь идет о психических элементах, причем тем в меньшей
степени, чем точнее они постигнуты в их естественнонаучном значении. Для
интерпретации, основанной на предполагаемом смысле, такой метод
неприемлем. Между тем для социологии (в принятом здесь значении слова) и
истории объектом постижения является именно смысловая связь действий. За
поведением физиологических единиц, например клеток, или каких-либо психических элементов мы можем (в принципе во всяком случае) наблюдать и
пытаться
вывести
из
этого
наблюдения
какие-либо
заключения,
устанавливать правила («законы») и с их помощью каузально объяснять, то
есть
подводить
под
правила
отдельные
феномены.
Однако
интерпретирующее понимание поведения принимает во внимание подобные
факты и правила лишь в той мере (и в том смысле), как и любые другие—
физические,
ографические,
астрономические,
ботанические,
геологические,
метеорологические,
зоологические,
ге-
физиологические,
анатомические, субъективно не осмысленные психопатологические факты
или естественнонаучные условия технических фактов.
Для других (например, юридических) познавательных целей или для
целей практических, может быть, напротив, целесообразно и даже неизбежно
рассматривать социальные образования («государство», «ассоциацию»,
«акционерное общество», «учреждение») совершенно так же, как отдельных
индивидов (например, как носителей прав и обязанностей или как субъектов,
совершающих
понимающей
релевантные
социологии,
в
правовом
отношении
интерпретирующей
действия).
поведение
людей,
Для
эти
образования — просто процессы и связи специфического поведения
отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нас
носителей осмысленных действий. Несмотря на это, однако, социология и
для своих целей не может игнорировать коллективные мысленные
66
образования, полученные с других позиций. Ибо толкование поведения
связано с этими коллективными понятиями следующим образом:
а) Социология также часто вынуждена пользоваться подобными
коллективными понятиями (нередко совершенно одинаково обозначая их),
для того чтобы вообще обрести понятную терминологию. Так, например, в
юридической и повседневной речи под «государством» понимают как
понятие, так и фактическое социальное поведение, для которого должны
быть значимы правовые установления. Для социологии в понятие
«государство» необязательно входят только релевантные в правовом
отношении компоненты или именно они. И уж во всяком случае, она не
занимается «действиями» коллективных субъектов. Если в социологии речь
идет о «государстве» или «нации», об «акционерном обществе» или о
«семье», о «воинском подразделении» и других «образованиях» такого рода,
то имеется в виду только определенный тип поведения отдельных людей,
конкретный или конструированный в качестве возможного. Другими
словами, в юридическое понятие, которое здесь используется из-за его
точности
и
распространенности,
вводится
совсем
иное
смысловое
содержание.
б) При толковании поведения необходимо принимать во внимание тот
основополагающий факт, что коллективные образования, заимствуемые
социологией из повседневного, юридического (или любого другого
специального по своему характеру) мышления, являют собой определенные
представления в умах конкретных людей (не только судей и чиновников, но
и «публики») о том, что отчасти реально существует, отчасти должно было
бы обладать значимостью: на эти представления люди ориентируют свое
поведение, эти
коллективные образования
имеют огромное, подчас
решающее каузальное значение для поведения людей. В первую очередь как
представления о том, что должно (или не должно) иметь значимость.
Современное государство в значительной степени функционирует как
комплекс
специфических
совместных
67
действий
людей
потому,
что
определенные люди ориентируют свои действия на представление, что оно
существует или
должно
существовать, потому, следовательно,
что
юридически ориентированные установления сохраняют свою значимость.
Подробнее об этом будет сказано ниже.
Если бы в рамках чисто социологической терминологии и можно было
полностью исключить (что было бы проявлением излишнего педантизма,
осложняющего исследование) эти понятия — используемые в повседневной
речи не только там, где они должны иметь юридическую силу, но и в
применении к реальным событиям — и заменить их новыми терминами, то
для данного важного явления даже это, безусловно, исключено.
в) Метод так называемой «органической» социологии (классическим
примером может служить интересная книга Шеффле «Структура и жизнь
социального тела») направлен на то, чтобы объяснить совокупность социальных действий, отправляясь от «целого» (например, «народного хозяйства», в
рамках которого индивид и его поведение толкуются подобно тому, как в
физиологии объясняется функция «органа» тела в «системе» организма, то
есть с точки зрения «сохранения» организма в целом). (Ср. знаменитое
изречение в лекции одного физиолога: «§ X. Селезенка. О селезенке, господа,
мы ничего не знаем. Вот все о селезенке!» Конечно, этот физиолог
достаточно много «знал» о селезенке — ему было известно, где она
находится, известна ее величина, форма и т. п.; он не мог только определить
ее «функцию», и отсутствие такой возможности он называл «незнанием». )
Здесь мы не будем касаться того, в какой мере в других дисциплинах
функциональный метод, рассмотрение частей некоего «целого» считается
(вынужденно)
исчерпывающим;
известно,
что
в
биохимическом
и
биомеханическом анализе указанный метод признан недостаточным. В
интерпретирующей социологии такой метод может служить следующим
целям:
1. Практической наглядности и предварительной ориентации. В этой
его функции он бывает чрезвычайно полезен, даже необходим; однако
68
переоценка его познавательной ценности и излишняя его реификация может
принести большой вред.
2. В ряде случаев только указанный метод позволяет нам выявить тот
тип социального поведения, интерпретирующее понимание которого важно
для объяснения определенных связей. Однако на этой стадии социологическое исследование (в нашем понимании) только начинается. Ведь, изучая
«социальные образования» (в отличие от «организмов»), мы способны выйти
за пределы простого установления функциональных связей и правил («законов») и дать то, что совершенно недоступно всем «естественным наукам»
(устанавливающим для событий и образований каузальные правила, на
основании которых затем «объясняются» отдельные события). Мы понимаем
поведение отдельных индивидов, участвующих в событиях, тогда как
поведение клеток мы «понять» не можем, а можем только постигнуть его
фукционально. а затем установить привила данного процесса. Преимущество
интерпретирующего объяснения по сравнению с объяснением, основанным
на наблюдении, достигается. правда, за счет большей гипотетичности и
фрагментарности полученных выводов, но тем не менее именно оно является
специфическим свойством социологического познания.
Мы оставляем в стороне вопрос, в какой мере поведение животных
может быть нам «понятным» по своему смыслу, а также обратное: в какой
мере смысл наших действий «понятен» животным — то и другое очень неопределенно по своему значению и своим границам,— другими словами, мы
не ставим здесь проблему, в какой мере теоретически мыслима социология,
изучающая отношение человека к животным (домашним и диким). Многие
животные «понимают» приказание, гнев, любовь, агрессивность и часто
реагируют на них совсем не только механически и инстинктивно, но и в
какой-то степени сознательно, осмысленно и ориентируясь на свой опыт. По
существу, и наша способность вчувствоваться в поведение «первобытных
людей» не многим больше. Для понимания субъективного смысла в
поведении животного мы либо вообще не располагаем верными средствами,
69
либо располагаем ими в очень незначительной степени: известно, что
проблемы психологии животных столь же интересны, сколь трудны. Мы
знаем, что в животном мире существуют сообщества — моногамные и
полигамные «семьи», стада, стаи, даже «государство» с разделением
функций. (Степень дифференцирования функций в сообществах животных
отнюдь не параллельна степени дифференцированности органов или
морфологического
развития
у
данного
вида
животных.
Так,
дифференцированность функций у термитов, а вследствие этого и их
артефакты, значительно превышает таковую у муравьев и пчел.) Само собой
разумеется, что в настоящий момент очень часто решающим является чисто
функциональный подход, то есть выявление главных функций в сообществах
животных — добывание пищи, защита от нападения, забота о потомстве,
образование новых сообществ, — функций, которые выполняют отдельные
типы этих сообществ — «трутни», «матки», «рабочие», «солдаты», половые
особи, самки-заменительницы и т. д.: таким выявлением функций
исследование должно удовлетвориться. Все то, что до сих пор выходило за
пределы таких данных, было либо просто спекуляциями, либо исследованием
степени, в какой развитие этих «социальных» свойств определялось, с одной
стороны, наследственностью, с другой — средой. (Такой характер носят
контроверзы .между Вейсманом, в значительной степени оперирующим
внеэмпирическими дедукциями в своей книге «Allmacht der Naturzuchtung», и
Гетте.) Впрочем, все серьезные исследователи единодушно полагают, что
применение одного функционального метода в данной области лишь
временное, как они
надеются, явление, вызванное необходимостью
удовлетвориться доступным науке в данный момент. (Так, например, для
состояния исследования термитов в работе Эмериха 1909 г.) Цель, конечно,
состоит не только в том, чтобы понять достаточно легко постижимую
«важность для сохранения вида» тех функций, которые выполняют
упомянутые
дифференцированные
типы,
или
как
объясняют
эту
дифференциацию те, кто отвергает наследственные признаки, и те, кто
70
принимает данную точку зрения (а в последнем случае и характер ее
толкования), мы хотим также знать: 1) какие решающие факторы определяют
первичную дифференциацию типов внутри нейтрального недифференцированного вида: 2) что заставляет дифференцировавшийся вид действовать
(в среднем) именно таким образом, чтобы дифференцированная группа
продолжала существовать. Повсюду, где в решении перечисленных вопросов
наблюдался известный прогресс, знание достигалось экспериментальным
путем посредством выявления (или предположения) роли химических
раздражителей или моментов физиологического процесса (факторов, связанных с питанием, с ролью насекомых-паразитов и т. д.) у отдельных
индивидов. В какой мере можно надеяться на весьма проблематичную
возможность того, что удастся экспериментально установить также наличие
«психологической» и «смысловой» ориентации у животных, вряд ли может
определить даже специалист.
Контролируемые данные о психике подобных социальных индивидов
животного мира, допускающие «понимание» ее смысла, представляются нам
даже в качестве идеальной цели доступными лишь в самых узких рамках.
Совершенно очевидно, во всяком случае, что это не будет способствовать
нашему
«пониманию»
социального
поведения
людей.
Наоборот,
в
психологии животных мы пользуемся и должны пользоваться аналогиями с
психикой людей. Можно, пожалуй, ожидать, что когда-нибудь такие
аналогии окажутся полезными для постановки вопроса: как оценивать на
ранних стадиях социальной дифференциации в человеческом обществе
значение чисто механической инстинктивной дифференциации в ее
отношении к субъективно понятному по своему смыслу, а затем к
сознательно, преднамеренно рациональному поведению? Исследователи в
области понимающей социологии должны, конечно, отчетливо представлять
себе, что на ранней стадии человеческого общества — и здесь безусловно —
преобладал первый компонент и что на более поздних стадиях его
воздействие (причем чрезвычайно важное воздействие) также сохранилось.
71
Всякое «традиционное» поведение (§ 2) и глубокие пласты «харизмы» в
качестве зародыша психической «инфекции» и тем самым носителя
«раздражителей» социологического «развития» очень близки в своих
незаметных
градациях
подобным
лишь
биологически
постигаемым
процессам, которые недоступны отчетливо интерпретирующему пониманию
(или доступны ему лишь частично) и мотивационному объяснению. Однако
все это не освобождает понимающую социологию от задачи, которая
заключается в том, чтобы, сознавая тесные границы своих возможностей, она
совершала то, что только ей дано совершить.
Когда Отмар Шпанн в ряде своих работ (где наряду с некоторыми
заблуждениями часто встречаются интересные мысли, но, к сожалению,
используется
аргументация
на
основе
чисто
оценочных
суждений,
недопустимая в эмпирическом исследовании) акцентирует значение для
социологии
—
предварительной
никем,
впрочем,
функциональной
серьезно
постановки
не
оспариваемое
вопроса,
называя
—
это
«универсальным методом», он, безусловно, прав. Мы, конечно, должны
прежде всего знать, какое поведение функционально важно с точки зрения
«сохранения» (но также, и прежде всего, культурного своеобразия!) типа
социального действия и его определенным образом направленного развития,
чтобы затем иметь возможность поставить вопрос, как возникает подобное
действие и какие мотивы его определяют. Сначала надо знать, что делает
«король», «чиновник», «предприниматель», «сутенер», «колдун», то есть
какое действие индивида данного типа (которое только и позволяет подвести
его под одну из таких категорий), следовательно, важно для анализа и
должно быть известно, прежде чем мы перейдем к такому анализу.
(Риккертовское
понятие
«отнесения
к
ценности».)
Однако
только
посредством этого анализа социологическое понимание дает то, что оно
может и должно дать в вопросе о поведении людей, дифференцированных по
различным типам (и только в человеческом обществе). Что касается
невероятного заблуждения, будто «индивидуалистический» метод означает
72
(в каком бы то ни было смысле) индивидуалистическую оценку, то его
следует отвергнуть столь же решительно, как и мнение, согласно которому
неизбежный (относительно) рационалистический характер образования
понятий свидетельствует о вере в преобладание рациональных мотивов или,
более того, о политической оценке «рационализма». Социалистическая
экономика должна быть социологически исследована, то есть интерпретирована и понята, совершенно так же «индивидуалистично», то есть
исходя из поведения отдельных людей, из действующих в ней типов
«функционеров», как явления товарно-денежного обмена интерпретируются
с помощью теории предельной полезности (или какого-либо другого
«лучшего» — если таковой будет найден, — но в этом пункте аналогичного
метода). Исследование основных проблем эмпирической социологии всегда
начинается с вопроса: какие мотивы заставляли и заставляют отдельных
«функционеров» и членов данного «сообщества» вести себя таким образом,
чтобы подобное «сообщество» возникло и продолжало существовать?
Любое функциональное (отправляющееся от «целого») образование понятий
служит здесь лишь предварительной стадией, польза и необходимость
которой не вызывают никакого сомнения, если оно проведено правильно.
10.
«Законы»,
как
обычно
называют
некоторые
положения
понимающей социологии, например, «закон Грешема», являют собой
подтвержденную наблюдением типическую вероятность того, что при
определенных условиях социальное поведение примет такой характер, который позволит понять его, исходя из типических мотивов и типического
субъективного смысла, которыми руководствуется действующий индивид.
Понятны и однозначны эти «законы» могут быть при оптимальных условиях
постольку, поскольку типический наблюдаемый процесс основан на чисто
целерациональных мотивах (или же последние мотивы из соображений
методической целесообразности положены в основу конструированного
типа), а отношение между средством и целью эмпирически определено как
однозначное (при «неизбежности» средства). В этом случае можно
73
утверждать, что при строго целерациональном характере поведения оно
должно быть именно таким, а не иным (так как преследующие определенную
однозначную цель индивиды могут по «техническим» причинам располагать
только этими средствами). Данный случай показывает также, насколько
неверно считать основой понимающей социологии какую бы то ни было
«психологию».
Психологию
теперь
каждый
понимает
по-своему.
Определенные методологические цели оправдывают в ряде случаев
применение естественнонаучного по своему характеру деления на «физическое» и «психическое», совершенно чуждое в этом смысле наукам о
поведении.
средствами
Результаты
психологической
естественных
наук
и
науки,
которая
исследует
естественнонаучной
методики
действительно только «психическое» и, следовательно, не стремится — что
уж совсем другое — истолковать человеческое действие с точки зрения его
предполагаемого смысла, могут, конечно, в отдельных случаях (совершенно
независимо от методов психологического анализа), так же как выводы любой
другой науки, иметь значение для социологии; и действительно, значимость
их часто очень высока. Однако социология не находится в более близком
отношении к ней, чем ко всем другим наукам. Ошибка связана с понятием
«психическое»: все то, что не есть «физическое», есть якобы «психическое».
Но ведь смысл математической задачи, который индивид имеет в виду, не
относится к области «психического». Рациональные размышления человека о
том, соответствуют ли определенные действия определенным интересам по
ожидаемым последствиям, и принятое в соответствии с полученным
результатом решение ни в коей мере не становятся нам понятнее в результате
«психологических» изысканий. Между тем именно на таких рациональных
предпосылках социология (включая и политическую экономию) основывает
большинство
своих
«законов».
При
социологическом
объяснении
иррациональных моментов поведения понимающая психология в самом деле
может оказать серьезную помощь. Однако такая возможность ничего не
меняет в методологическом отношении.
74
11. Социология конструирует—мы уже многократно указывали на
данное обстоятельство как на само собой разумеющуюся предпосылку —
типовые понятия и устанавливает общие правила явлений и процессов. Этим
она отличается от истории, которая стремится дать каузальный анализ и
каузальное сведение индивидуальных, обладающих культурной значимостью
действий, институтов и деятелей. Для образования своих понятий социология
берет в качестве парадигм материал в значительной степени (хотя и не
исключительно) из тех же реальных компонентов поведения, которые
релевантны также с точки зрения истории. Социология разрабатывает свои
понятия и выявляет закономерности также и под тем углом зрения, поможет
ли это историческому каузальному сведению важных культурных явлений. В
социологии,
как
и
во
всякой
генерализующей
науке,
своеобразие
социологических абстракций ведет к тому, что ее понятия по сравнению с
конкретной
реальностью
истории
неизбежно
(относительно)
лишены
полноты содержания. Вместо этого социология дает большую однозначность
понятий. Такая однозначность достигается наивысшей — по возможности —
смысловой
адекватностью,
что
и
является
целью
образования
социологических понятий. Указанная цель может быть с наибольшей
полнотой реализована — и на этом мы преимущественно фиксировали
внимание в предыдущем изложении — в рациональных (ценностнорациональных и целерациональных) понятиях и обобщениях. Однако
социология пытается выразить в теоретических, адекватных смыслу
понятиях
и
иррациональные
(мистические,
пророческие,
духовные,
эмоциональные) явления. Во всех случаях, как рациональных, так и
иррациональных, она отходит от действительности и служит познанию этой
действительности, показывая, что при определении степени приближения
исторического явления к одному или ряду социологических понятий оно
может быть подведено под них. Одно и то же историческое явление может
быть, например, в одних своих составных частях «феодальным», в других —
«патримониальным», в третьих — «бюрократическим», в некоторых —
75
«харизматическим».
Для
того
чтобы
перечисленные
слова
имели
однозначный смысл, социология должна в свою очередь создавать «чистые»
(«идеальные») типы такого рода, чтобы в них могла быть выражена
наибольшая смысловая адекватность; однако именно потому они столь же
редко встречаются в реальности в абсолютно идеальной чистой форме, как
физическая реакция, полученная в условиях полного вакуума.
Лишь
с
помощью
чистого
(«идеального»)
типа
возможна
социологическая казуистика. Само собой разумеется, что социология сверх
того в ряде случаев пользуется и средним типом, эмпирико-статистическим
по своему характеру; это понятие не требует особого методологического
разъяснения. Однако когда в социологии говорится о «типических» случаях,
всегда имеется в виду идеальный тип, который сам по себе может быть
рациональным или иррациональным, в большинстве случаев (в политической
экономии, например, всегда) он рационален, но всегда, независимо от этого,
конструируется адекватно смыслу.
Надо ясно отдавать себе отчет в том, что в области социологии
«среднее», а следовательно, и «средние типы» можно в некоторой степени
однозначно образовать только там, где речь идет о различии в степени
качественно однородных, определенных по своему смыслу поведений. Это
иногда встречается. В большинстве случаев, однако, исторически или
социологически
релевантное
поведение
испытывает
воздействие
гетерогенных мотивов, свести которые к некоему «среднему» в подлинном
смысле слова совершенно невозможно. Названные идеально-типические
конструкции социального поведения, создаваемые, например, экономической
теорией, в том смысле «далеки от действительности», что их значение
находит свое выражение в следующем вопросе: каким было бы поведение
при идеальной и чисто экономически ориентированной целерациональности?
Тем самым поведение, в котором какую-то роль, безусловно, играют также
традиции, аффекты, заблуждения, воздействие внеэкономических целей и
соображений, может быть понято, во-первых, в той мере, в какой оно в
76
данном
конкретном
случае
определяется
также
и
экономически
целерационально, или — если речь идет о поведении в среднем — обычно
именно так и определяется: во-вторых, понимание его подлинных мотивов
облегчается именно установлением отличия реального процесса от идеальнотипической конструкции. Совершенно так же следовало бы конструировать
идеальный
тип
последовательного
мистически
обусловленного
акосмического отношения к жизни (например, к политике и экономике). Чем
отчетливее и однозначнее конструированы идеальные типы, чем дальше они,
следовательно, от реальности, тем плодотворнее их роль в разработке
терминологии и классификации, а также их эвристическое значение.
Конкретное каузальное сведение отдельных событий в историческом
исследовании, по существу, носит такой же характер. Так, например,
объясняя, как проходила кампания 1866 г., необходимо сначала (мысленно)
установить, как в случае идеальной целерациональности расположили бы
свои войска Мольтке и Бенедикт, если бы каждый из них был полностью
осведомлен не только о той ситуации, в которой находится он, но и о
ситуации противника. Затем с этой конструкцией сравнивается фактическое
расположение войск в упомянутой кампании, чтобы посредством такого
расположения каузально объяснить отклонение от идеального случая,
которое могло быть обусловлено ложной информацией, заблуждением, логической ошибкой, личными качествами полководца или нестратегическими
факторами. Таким образом, и здесь (латентно) используется идеальнотипическая конструкция.
Конструированные социологические понятия идеально-типичны не
только в применении к внешним событиям, но и к явлениям внутренней
жизни
людей.
«Предполагаемый
смысл»
реального
поведения
в
подавляющем большинстве случаев сознается смутно или вообще не сознается. Действующий индивид лишь неопределенно «ощущает» этот смысл, а
отнюдь не знает его, «ясно его себе не представляет»; в своем поведении он в
большинстве случаев руководствуется инстинктом или привычкой. Очень
77
редко люди, а при массово-однородном поведении лишь отдельные
индивиды отчетливо осознают его (рациональный или иррациональный)
смысл. В реальной действительности подлинно эффективное, то есть полностью осознанное и ясное по своему смыслу, поведение — всегда лишь
пограничный случай. Об этом необходимо помнить при исследовании
реальности в исторической и социологической науке. Однако последнее
обстоятельство не должно препятствовать образованию социологических
понятий посредством классификации возможных типов «предполагаемого
смысла», то есть исходя из того, что поведение действительно ориентировано
на его субъективно осознанный смысл. В социологическом исследовании,
объектом которого является конкретная реальность, необходимо постоянно
иметь в виду ее отклонение от теоретической конструкции; установить
степень и характер такого отклонения — непосредственная задача
социологии.
Исследователю
методологически
очень
неясными
часто
и
приходится
ясными,
но
делать
выбор
нереальными
между
«идеально-
типическими» процессами. При такой альтернативе в научном анализе
следует отдавать предпочтение вторым.
2. ПОНЯТИЕ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ
1. Социальное действие (включая невмешательство или терпеливое
приятие) может быть ориентировано на прошедшее, настоящее или
ожидаемое в будущем поведение других. Оно может быть местью за
прошлые обиды, защитой от опасности в настоящем или мерами защиты от
грозящей опасности в будущем. «Другие» могут быть отдельными лицами,
знакомыми или неопределенным множеством совершенно незнакомых
людей. (Так, например, «деньги» служат средством обмена, которое
действующее лицо принимает потому, что ориентирует свои действия на
ожидание
готовности
со
стороны
78
многочисленных
незнакомых
и
неопределенных «других» в свою очередь принять их впоследствии в
процессе обмена.)
2. Не все типы действия — в том числе и внешнего — являются
«социальными» в принятом здесь смысле. Внешнее действие не может быть
названо социальным в том случае, если оно ориентировано только на
поведение вещных объектов. Внутреннее отношение носит социальный
характер лишь в том случае, если оно ориентировано на поведение других.
Так, например, действия религиозного характера несоциальны, если они не
выходят за пределы созерцания, прочитанной в одиночестве молитвы и т. д.
Хозяйствование (отдельного индивида) социально только тогда и постольку,
если и поскольку оно принимает во внимание поведение других. В самом
общем и формальном выражении, следовательно, — если в таком
хозяйствовании отражено признание третьими лицами фактических прав
данного индивида распоряжаться своим хозяйством по своему усмотрению.
В материальной сфере подобная ситуация может быть выражена, например, в
том, что в таком хозяйствовании при потреблении принимается во внимание
также
и
будущая
потребность
третьих
лиц,
и
«запасы»
отчасти
ориентируются на это; или если при производстве продуктов в основу
ориентации положен предполагаемый спрос на них третьих лиц в будущем.
3. Не все типы взаимоотношения людей носят социальный характер;
социально только то действие, которое по своему смыслу ориентировано на
поведение других. Столкновение двух велосипедистов, например, не более
чем происшествие, подобное явлению природы. Однако попытка когонибудь из них избежать этого столкновения — последовавшая за
столкновением брань, потасовка или мирное урегулирование конфликта —
является уже «социальным действием».
4. Социальное действие не идентично ни а) единообразному поведению
многих людей, ни б) тому, на которое влияет поведение других, а) Если
многие люди на улице открывают во время дождя зонты, то это (как правило)
не означает, что действие человека ориентировано на поведение других; это
79
просто однотипные действия для защиты от дождя, б) Известно, что на
поведение человека оказывает сильное влияние просто тот факт, что он
находится среди столпившейся «массы» людей (предмет «массовой
психологии», исследуемой в работе Лебона); такое поведение определяется
как поведение, обусловленное массовостью. Индивид может также оказаться
объектом массового воздействия со стороны рассеянных масс людей, если
они влияют на него одновременно или последовательно (например, через
прессу), и он воспринимает их поведение как поведение многих. Реакции
определенного типа становятся возможны только благодаря тому факту, что
индивид ощущает себя частью «массы», другие реакции, напротив, этим
затрудняются. Вот почему какие-либо события или действия могут вызвать у
человека в толпе самые разнообразные чувства — веселость, ярость,
воодушевление, отчаяние и любые другие аффекты, которые не возникли бы
в результате тех же причин у индивида в одиночестве (или не возникли бы с
такой легкостью), при этом (во многих случаях по крайней мере) между
поведением индивида и фактом его причастности к толпе может не быть
осознанной связи. Подобное поведение, обусловленное (или отчасти
обусловленное) только фактом присутствия в толпе как таковым, выражающееся в простой реакции на данное обстоятельство и не соотнесенное с
ним по своему смыслу, не входит в понятие «социального действия» в
установленном нами значении. Правда, различие здесь с уверенностью
провести трудно. Так, например, не только демагог, но и сама массовая
аудитория может в различной степени и с различной отчетливостью
осмысливать
свою
связь
с
фактом
«массовости».
Далее,
просто
«подражание» поведению других (чему Г. Тард с полным основанием
придает большое значение) не является специфически «социальным
поведением», если оно только реактивно и не ориентировано на поведение
другого лица. Граница и в данном случае настолько размыта, что в ряде
случаев едва ли можно провести должное различие. Однако тот факт, что
индивид заимствует у других что-либо показавшееся ему целесообразным, не
80
составляет социального действия в нашем понимании. Ориентация здесь не
на поведение другого; индивид посредством наблюдения ознакомился с
известными объективными возможностями, и на них он ориентируется в
своем поведении. Его действие каузально, но не осмысленно определено
поведением другого лица. Напротив, если поведению других подражают
потому,
что
оно
«модно»,
считается
традиционным,
образцовым,
«престижным», или из каких-либо иных соображений такого рода, то такое
подражание по своему смыслу соотнесено либо с поведением того, кому
подражают, либо с поведением третьих лиц, либо с поведением тех и других.
Между этими типами есть, конечно, множество промежуточных стадий.
Феномен
обусловленности
массовостью
и
феномен
подражания
не
разделяются четкими границами, являют собой пограничные случаи
социального действия и будут еще неоднократно встречаться в нашем
изложении, например в разделе о традиционном действии (р. II). Причина
недостаточной четкости границ объясняется в данном, как и в других
случаях, тем, что ориентация на поведение других и смысл собственного
действия далеко не всегда могут быть однозначно установлены или даже
осознаны, а еще реже — осознаны полностью. Уже по одному тому далеко не
всегда можно уверенно разграничить простое «влияние» и осмысленную
«ориентацию». Однако концептуально их разделять необходимо, хотя чисто
«реактивное» подражание имеет по крайней мере такое же социологическое
значение, как «социальное поведение» в собственном смысле слова.
Социология занимается отнюдь не одним «социальным действием», но оно
являет собой (во всяком случае, для той социологии, которой мы здесь
занимаемся) ее центральную проблему, конститутивную для нее как для
науки. Впрочем, тем самым мы отнюдь не утверждаем, что эта проблема
вообще важнее других.
81
II. МОТИВЫ СОЦИАЛЬНОГО ДЕЙСТВИЯ
Социальное действие, подобно любому другому поведению, может
быть:
1)
целерациональным,
если
в
основе
его
лежит
ожидание
определенного поведения предметов внешнего мира и других людей и
использование этого ожидания в качестве «условий» или «средств» для
достижжения своей
рационально
поставленной и продуманной цели,
2) ценностно-рациональным, основанным на вере в безусловную —
эстетическую, религиозную или любую другую — самодовлеющую ценность
определенного поведения как такового, независимо от того, к чему оно
приведет; 3) аффективным, прежде всего эмоциональным, то есть
обусловленным аффектами или эмоциональным состоянием индивида;
4) традиционным; то есть основанным на длительной привычке.
1. Чисто традиционное действие, подобно чисто реактивному
подражанию (см. предыдущий параграф), находится на самой границе, а
часто даже за пределом того, что может быть названо «осмысленно»
ориентированным действием. Ведь часто это только автоматическая реакция
на привычное раздражение в направлении некогда усвоенной установки.
Большая часть привычного паффектом, находит свое выражение в
сознательной эмоциональной разрядке, мы говорим о сублимации. В таком
случае этот тип уже почти всегда близок к «ценностной рационализации»,
или к целенаправленному поведению, или к тому и другому.
3. Ценностно-рациональная ориентация действия отличается от
аффективного поведения осознанным определением своей направленности и
последовательно планируемой ориентацией на нее. Общее их свойство
заключается в том, что смысл для них состоит не в достижении какой-либо
внешней цели, а в самом определенном по своему характеру поведении как
таковом. Индивид действует под влиянием аффекта, если он стремится
немедленно удовлетворить свою потребность в мести, наслаждении,
преданности, блаженном созерцании или снять напряжение любых других
аффектов, какими бы низменными или утонченными они ни были.
82
Чисто ценностно-рационально действует тот, кто, невзирая на
возможные последствия, следует своим убеждениям о долге, достоинстве,
красоте,
религиозных
предначертаниях,
благочестии
или
важности
«предмета» любого рода. Ценностно-рациональное действие (в рамках нашей
терминологии) всегда подчинено «заповедям» или «требованиям», в
повиновении которым видит свой долг данный индивид. Лишь в той мере, в
какой человеческое действие ориентировано на них — что встречается достаточно редко и в очень различной, большей частью весьма незначительной
степени, — можно говорить о ценностно-рациональном действии. Как станет
ясно из дальнейшего изложения, значение последнего настолько серьезно,
что позволяет выделить его в особый тип действия, хотя здесь и не делается
попытка дать исчерпывающую в каком-либо смысле классификацию типов
человеческого действия.
4.
Целерационально
действует
тот
индивид,
чье
поведение
ориентировано на цель, средства и побочные результаты его действий, кто
рационально рассматривает отношение средств к цели и побочным
результатам и, наконец, отношение различных возможных целей друг к
другу, то есть действует, во всяком случае, не аффективно (прежде всего не
эмоционально) и не традиционно. Выбор между конкурирующими и
сталкивающимися целями и следствиями может быть в свою очередь
ориентирован ценностно-рационально — тогда поведение целерационально
только по своим средствам. Индивид может также включить конкурирующие
и сталкивающиеся цели — без ценностно-рациональной ориентации на
«заповеди» и «требования» — просто как данные субъективные потребности
в шкалу по степени их сознательно взвешенной необходимости, а затем
ориентировать свое поведение таким образом, чтобы эти потребности по
возможности
удовлетворялись
в
установленном
порядке
(принцип
«предельной полезности»). Ценностно-рациональная ориентация действия
может,
следовательно,
целерациональной
находиться
ориентацией.
С
83
в
различных
целерациональной
отношениях
точки
с
зрения
ценностная рациональность всегда иррациональна, и тем иррациональнее,
чем больше она абсолютизирует ценность, на которую ориентируется
поведение, ибо она тем в меньшей степени принимает во внимание
последствия
совершаемых
действий,
тем
безусловнее
для
нее
самодовлеющая ценность поведения как такового (чистота убеждения.
красота, абсолютное добро, абсолютное выполнение своего долга). Впрочем,
абсолютная
целерациональность
действия
тоже
в
сущности
лишь
пограничный случай.
5. Действие, особенно социальное, очень редко ориентировано только
на тот или иной тип рациональности, и самая эта классификация, конечно, не
исчерпывает типы ориентаций действия; они являют собой созданные для
социологического исследования понятийно чистые типы, к которым в
большей или меньшей степени приближается реальное поведение или — что
встречается значительно чаще — из которых оно состоит. Для нас
доказательством их целесообразности может служить только результат
исследования.
III. СОЦИАЛЬНОЕ ОТНОШЕНИЕ
Социальным «отношением» мы будем называть поведение нескольких
людей, соотнесенное по своему смыслу друг с другом и ориентирующееся на
это. Следовательно, социальное отношение полностью и исключительно
состоит в возможности того, что социальное поведение будет носить
доступный (осмысленному) определению характер: на чем эта возможность
основана, здесь значения не имеет.
1. Тем самым признаком данного понятия служит— пусть даже
минимальная — степень отношения одного индивида к другому. Содержание
этого отношения может быть самым различным: борьба, вражда, любовь,
дружба,
уважение,
рыночный
обмен,
«выполнение»
соглашения,
«уклонение» или отказ от него, соперничество экономического, эротического
или какого-либо иного характера; сословная, национальная или классовая
84
общность (в последнем случае — если такие отношения выходят за рамки
простых совместных действий и являются социальным поведением; см. об
этом ниже). Таким образом, понятие «социальное отношение» как таковое
ничего не говорит о том, идет ли речь о «солидарности» действующих лиц
или о прямо противоположном.
2. Речь здесь идет о предполагаемом участниками эмпирическом
смысле — о действительном или усредненном в конкретном случае, о
конструированном в «чистом» типе, но никогда — о нормативно
«правильном» или метафизически «истинном». Социальное отношение
имеется даже в тех случаях, когда речь идет о таких социальных
образованиях, как «государство», «церковь», «сообщество», «брак» и т.д., и
полностью и исключительно состоит в возможности того, что доступное
определению действие, соотнесенное с действием другого по своему смыслу,
было, есть и будет.
Об этом следует всегда помнить во избежание субстанциального
толкования
указанных
«существовать»
в
понятий.
«Государство»,
социологическом
смысле,
например,
как
только
перестает
исчезает
возможность функционирования определенных типов осмысленно ориентированного социального действия. Такая возможность может быть очень
большой или минимальной. Однако только в этом смысле и в той мере, в
какой она действительно (приближенно) существовала или существует,
существовало или существует и данное социальное отношение. Никакого
другого
ясного
смысла
утверждение,
что
какое-либо
«государство»
существует или уже не существует, не может иметь.
3. Мы никоим образом не утверждаем, что индивиды, соотносящие
свое поведение друг с другом, вкладывают в социальное отношение
одинаковый смысл или что каждый из них внутренне принимает смысл
установки своего контрагента, что, следовательно, в этом смысле здесь
существует взаимность. «Дружба», «любовь», «уважение», «верность
договору», «чувство национальной общности», присущие одной стороне,
85
могут наталкиваться на прямо противоположные установки другой. Если
данные индивиды связывают со своим поведением различный смысл,
социальное отношение является объективно «односторонним» для каждого
из его участников. Однако и в этом случае их поведение соотнесено, поскольку действующий индивид предполагает (может быть, ошибаясь или в
какой-то степени неверно), что определенная установка по отношению к
нему (действующему лицу) присуща и его партнеру, и на такое ожидание он
ориентирует свое поведение, что может в свою очередь иметь (и обычно
имеет) серьезные последствия как для его поведения, так и для дальнейших
отношений между данными индивидами. Объективно «двусторонним»
отношение может быть лишь постольку, поскольку его содержание
соотнесено таким образом, что оно соответствует ожиданиям партнеров; так,
например, если установка отца соотносится с установкой его детей хотя бы
приближенно так, как того ожидает (в отдельном или типическом случае)
отец. В реальной действительности социальное отношение, полностью
покоящееся на обоюдных соответствующих друг другу по своему смыслу
установках, — есть пограничный случай. Однако отсутствие обоюдности
лишь тогда исключает (по нашей терминологии) «социальное отношение»,
когда в результате этого исчезает взаимная соотнесенность поведения
сторон. Здесь, как и всегда, есть множество самых разнообразных
промежуточных стадий.
4. Социальное отношение может быть преходящим или длительным, то
есть основанным на возможности того, что повторяемость поведения,
соответствующего смыслу этого отношения (то есть считающегося таковым
и
ожидаемого),
существует.
Следовательно,
только
наличие
такой
возможности, то есть вероятности повторения соответствующего данному
смыслу поведения, — и ничто иное — означает, что социальное отношение в
данном случае «существует»; об этом всегда следует помнить во избежание
неверных представлений. Утверждение, что «дружба» или «государство»
существует, означает, таким образом, только одно: мы {наблюдающие)
86
предполагаем наличие в настоящем или прошлом возможности, которая
заключается в том, что на основании определенного рода установки
определенных людей поведение их обычно проходит в рамках усреднение
предполагаемого смысла. Ничего другого в приведенном утверждении не
заключается (см. № 2). Неизбежная в юридическом мышлении альтернатива,
согласно которой правовое положение определенного содержания либо
значимо (в юридическом смысле), либо нет, а правовое отношение либо
существует, либо нет, в социологическом понимании, следовательно, не присутствует.
5. Содержание социального отношения может изменяться: так,
например, в политических отношениях солидарность может превратиться в
коллизию, вызванную столкновением интересов. Следует ли в подобных
случаях
говорить о возникновении «новых» отношении или о новом содержании,
которое теперь обрели прежние, — не более чем вопрос терминологической
целесообразности,
зависящий
от
продолжительности
наступившего
изменения. Содержание социального отношения может быть также частично
неизменным, частично меняющимся.
6. Смысловое содержание, констатирующее социальное отношение на
длительное время, может быть сформулировано в «максимах», следования
которым, усредненного или приближенного по своему смыслу, стороны
ждут от своих партнеров и на которые они в свою очередь (усредненно или
приближенно) ориентируют свое поведение. Чем рациональнее — по цели
или ценности — ориентировано данное поведение, тем более применим
такой метод. Очевидно, что в случае эротических или вообще аффективных
отношений (например, основанных на уважении) возможность рациональной
формулировки предполагаемого смыслового содержания значительно меньше, чем, скажем, при заключении делового контракта.
7. Содержание социального отношения может быть сформулировано
по взаимному соглашению. Это означает, что все его участники дают
87
определенные заверения (то ли друг другу, то ли вообще) по поводу своего
поведения в будущем. В этом случае каждый участник соглашения
рассчитывает - в той мере, в какой он рассуждает рационально,— прежде
всего обычно на то (с различной степенью надежности), что другой будет в
своем поведении ориентироваться на смысл соглашения так, как он (то есть
первое действующее лицо) этот смысл понимает. Свое поведение он
ориентирует
частично
на
подобное
ожидание
целерационально
(в
зависимости от степени его лояльности), частично ценностно-рационально—
на «долг», который он усматривает в том, чтобы в свою очередь «соблюдать»
соглашение в соответствии с тем, как он понимает его смысл. На этом мы
здесь остановимся.
IV. ТИПЫ СОЦИАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ. НРАВЫ. ОБЫЧАИ
В области социального поведения обнаруживается фактическое
единообразие, то есть последовательность действий с типически идентично
предполагаемым
смыслом
повторяется
отдельными
индивидами
или
(эвентуально одновременно) многими. Такими типами поведения занимается
социология в отличие от истории, исследующей каузальное сведение
важных, имеющих решающее значение, единичных связей.
Фактически существующую возможность единообразия в установках
социального поведения мы будем называть нравами, в том случае, если (и в
той мере, в какой) их существование внутри определенного круга людей
объясняется просто привычкой. Нравы мы будем называть обычаем, если
фактические привычки укоренялись в течение длительного времени. Обычай
мы будем определять как «обусловленный интересами-», если (и в той мере,
в какой) возможность его эмпирического наличия обусловлена только чисто
целерациональной
ориентацией
поведения
отдельных
индивидов
на
одинаковые ожидания.
1. К нравам относится и «мода». «Мода» будет причисляться к нравам
в том случае (обратном тому, что было сказано об обычае), если причиной
88
ориентации становится нечто новое в поведении. 'Мода близка «условности»,
так как, подобно «условности», она (большей частью) связана с сословными
престижными интересами. Подробнее этим вопросом мы здесь заниматься не
будем.
2. «Обычаем» в отличие от «условности» и «права» мы будем называть
не гарантированное внешним образом правило, которым действующее лицо
фактически руководствуется добровольно — то ли просто «не задумываясь»,
то ли из «удобства» или по каким-либо другим причинам — и вероятного
следования которому оно из тех же соображений может ждать от людей того
же круга. В этом смысле обычаи не являются чем-то «значимым»; ни от кого
не «требуют» их соблюдения. Переход от этого к условности и праву,
конечно, точно установлен быть не может. Традиции повсюду стали
источником значимости. В настоящее время «принято» завтракать более или
менее определенным образом, однако никто не «обязан» следовать данной
традиции (разве что посетители ресторанов); однако это не всегда было
принято. Напротив, манера одеваться, даже в той мере, в какой она связана с
нравами, теперь в значительной степени уже превратилась в условность.
3. Многочисленные бросающиеся в глаза проявления единообразия в
социальном поведении, прежде всего (но не только) в экономическим
поведении,
объясняются
отнюдь
не
ориентацией
на
какую-либо
считающуюся «значимой» норму, но и не обычаем, а просто тем фактом, что
данный тип социального поведения, по существу, больше всего в среднем
соответствует, по субъективной оценке индивидов, их естественным
интересам и что на эти взгляды и знания они ориентируют свое поведение. В
качестве примера можно привести ценообразование на «свободном» рынке.
Индивиды, интересы которых связаны с рынком, ориентируют свое
поведение, рассматриваемое ими как «средство», на собственные типические
субъективные хозяйственные интересы в качестве «цели» и на столь же
типические ожидания предполагаемого поведения других в качестве
«условий» для достижения этой цели. По мере того как они действуют таким
89
образом — чем более целерационально их поведение, тем более сходны их
реакции на данные ситуации, — возникают единообразие, регулятивность и
длительность установки и поведения, которые часто обладают значительно
большей стабильностью, чем поведение, ориентированное на нормы и
обязанности, считающиеся «обязательными» в определенном кругу. Тот
факт, что ориентация только на собственные и чужие интересы достигает
эффекта, которого обычно пытаются — и очень часто тщетно — добиться с
помощью норм, привлек пристальное внимание исследователей, прежде
всего в области экономики. Можно даже считать, что именно это наблюдение
явилось одним из факторов, определивших возникновение политической
экономии
как
науки.
Однако
значимость
указанного
явления
распространяется и на все остальные сферы человеческого поведения. В
своей неосознанности и внутренней свободе оно представляет собой
полярную противоположность, с одной стороны, всем видам внутренней
связанности привычными «обычаями», с другой — подчинению нормам,
которые
считаются
рациональными
по
своей
ценности.
Одним
из
существенных компонентов «рационализации» поведения является замена
внутреннего следования привычным обычаям планомерной адаптацией к
констелляции интересов. Конечно, понятие «рационализации» поведения
подобной заменой не исчерпывается. Ибо, помимо этого, «рационализация»
поведения может — позитивно — идти в направлении сознательной ценностной рационализации или — негативно — вытеснять не только обычаи, но и
аффективное поведение и, наконец, двигаться в направлении чисто
целерациональном, отвергающем ценностную рациональность поведения. С
такой
многозначностью
в
истолковании
понятия
«рационализации»
поведения мы еще не раз встретимся в дальнейшем. (Концептуализация этого
явления будет дана ниже.)
4. Стабильность обычая (как такового) основана, в сущности, на том,
что индивид, не ориентирующийся на него в своем поведении, оказывается
вне рамок «принятого» в его кругу, то есть должен быть готов переносить
90
всякого рода мелкие и крупные неудобства и неприятности, пока
большинство окружающих его людей считается с существованием обычая и
руководствуется им в своем поведении. Стабильность констелляции
интересов основана сходным образом также на том, что индивид, не
ориентирующийся в своем поведении
на интересы
других
—
не
«считающийся» с ними, — вызывает их противодействие или приходит к не
желаемому и не предполагаемому им результату, вследствие чего может
быть нанесен урон его собственным интересам.
V. ПОНЯТИЕ ЛЕГИТИМНОГО ПОРЯДКА
Поведение, особенно социальное поведение, а также социальные
отношения могут быть ориентированы индивидами на их представление о
существовании легитимного порядка. Возможность такой ориентации мы
будем называть «значимостью» данного порядка.
1. Под «значимостью» порядка следует понимать нечто большее, чем
простое единообразие социального поведения, обусловленное обычаем или
констелляцией интересов. Если агентства по транспортировке мебели
регулярно предлагают свои услуги ко времени предполагаемых переездов, то
такая регулярность основана на их заинтересованности. Если мелочной
торговец обходит свою клиентуру в определенные дни месяца или недели, то
это либо результат длительной привычки, либо также проявление его
заинтересованности (товарно-денежный оборот в районе). Однако если
чиновник ежедневно является в бюро в определенный час, то такое его
поведение вызвано не только привычкой (обычаем) и не только
собственными интересами, которые он мог бы принимать или не принимать
во внимание (хотя отмеченные моменты играют здесь известную роль); как
правило, это вызвано «значимостью» для него системы (служебной
регламентации), выражающейся в требовании, нарушение которого не только
принесло бы ему вред, но и (в большинстве случаев) несовместимо (в
91
большей или меньшей степени) с его «чувством долга» как рациональной
ценностью.
2. Содержание социальных отношений мы будем называть «порядком»
только в тех случаях, когда поведение (в среднем и приближенно)
ориентируется
на
отчетливо
определяемые
максимы.
Говорить
о
«значимости» порядка мы будем только в тех случаях, когда фактическая
ориентация на эти максимы происходит хотя бы отчасти (то есть в той
степени, в какой она может играть практическую роль) потому, что они
считаются значимыми для поведения индивида, то есть обязательными для
него, или служат ему образцом, достойным подражания. В действительности
в основе ориентации действующих лиц на систему лежат различные мотивы.
Однако тот факт, что наряду с другими мотивами требования системы хотя
бы для ряда людей служат образцом и обязательным условием их
деятельности, то есть сохраняют для них значимость, увеличивает — и часто
в очень значительной степени — вероятность ориентации поведения на
данный порядок.
Порядок,
устойчивость
которого
основана
только
на
целерациональных мотивах, в целом значительно лабильнее, чем тот
порядок, ориентация на который основана только на обычае, привычке к
определенному поведению (наиболее распространенный тип внутреннего
отношения). Однако последний еще несравненно более лабилен, чем
порядок, обладающий престижем, в силу которого он диктует нерушимые
требования и устанавливает образец поведения, то есть чем порядок,
обладающий «легитимностью». Совершенно очевидно, что в реальной
действительности нет четких границ между чисто традиционно или чисто
ценностно-рационально мотивированной ориентацией на порядок и верой в
его легитимность.
3. «Ориентировать» поведение на «значимость» порядка можно,
конечно, не только «следуя» его (усред-ненно понятому) смыслу. Даже в тех
случаях, когда этот (усреднение понятый) смысл «обходят» или сознательно
92
«нарушают», на поведение в ряде случаев продолжает оказывать действие
возможность того, что порядок в какой-то мере сохраняет свою значимость
(в качестве обязательной нормы). Прежде всего из чисто целерациональных
соображений. Вор, скрывая свой поступок, ориентируется на значимость
законов уголовного права. Он вынужден скрывать его именно потому, что в
определенной среде порядок сохраняет свою «значимость». Однако, оставляя
в стороне этот пограничный случай, очевидно следующее: очень часто
нарушение порядка ограничивается более или менее многочисленными
частичными проступками или этому нарушению пытаются с большей или
меньшей убедительностью придать облик легитимности. Но бывает, что в
самом деле сосуществуют различные понимания смысла данной системы;
тогда каждое из них «значимо» для социологии в той мере, в какой оно
определяет реальное поведение. Социологу не представляет труда признать
сосуществование значимости различных противоречащих друг другу систем
внутри одного и того же круга людей. Ведь даже отдельный индивид может
ориентировать свои действия на противоречащие друг другу системы. И не
только последовательно, как это случается каждодневно, но и в рамках
одного действия. Человек, участвующий в дуэли, ориентирует свое
поведение на кодекс чести; скрывая же свои действия или, наоборот, представ перед судом, он ориентируется на уголовное законодательство. Правда,
если обход или нарушение (в среднем принятого) смысла какого-нибудь
порядка превращается в правило, то значимость такого порядка становится
уже ограниченной или вообще утрачивается. Следовательно, значимость и
отсутствие значимости определенного порядка не являются в социологии
абсолютной альтернативой, подобно тому как это имеет место в
юриспруденции с ее непреложными целями. Напротив, здесь границы между
обоими случаями стерты; «значимы», как мы уже указывали, могут быть
одновременно противоположные друг другу системы, каждая из них — в той
мере, в какой существует вероятность того, что поведение действительно
будет ориентировано на нее.
93
Тот, кто знаком с литературой по данному вопросу, вспомнит о
понятии «порядка» у Р. Штаммлера в цитированной нами в предварительных
замечаниях книге, блестяще написанной, как и все его работы, в которой,
однако, он совершенно неверно и путано рассматривает эту проблему.
Штаммлер не только не разделяет эмпирическую значимость и значимость
нормативную, но, более того, не понимает, что социальное поведение ориентируется не только на «порядок»; и прежде всего порядок превращается у
него, логически совершенно неправомерно, в «форму» социального
поведения, а затем ему приписывается та роль по отношению к «содержанию», которую играет «форма» в теоретико-познавательном смысле. (Других
ошибок мы здесь касаться не будем.)
Действительно, хозяйственная деятельность, например, ориентируется
(в первую очередь) на представление о скудости определенных, имеющихся
в
наличии
средств
удовлетворения
потребностей
по
сравнению
с
(предполагаемыми) потребностями, и на предполагаемое в настоящем и
будущем поведение третьих лиц, располагающих теми же средствами.
Однако при этом хозяйственная деятельность в выборе своих средств,
конечно, ориентируется, кроме того, на те «порядки», значимость которых в
качестве законов и условностей известна действующему лицу; то есть ему
известно, что их нарушение вызовет определенную реакцию третьих лиц.
Это
чрезвычайно
простое
эмпирическое
положение
дел
Штаммлер
безнадежно запутал и, в частности, объявил, что каузальное отношение
между системой и реальным поведением концептуально невозможно. Между
юридически
догматической,
нормативной
значимостью
системы
и
эмпирическим явлением действительно нет каузального отношения; здесь
возможны только такие вопросы: «относится» ли юридически данное
эмпирическое явление к {правильно интерпретируемому) порядку? Должен
ли он считаться для него (нормативно) значимым? И если да, то что он в
качестве нормативно значимого от него требует? Между возможностью того,
что поведение ориентируется на представление о значимости так или иначе
94
усреднение понятого порядка, и экономическим поведением, безусловно,
существует (при известных условиях) каузальное отношение в самом
обычном смысле слова. Для социологии именно такая возможность
ориентации на это представление и есть значимый порядок как таковой.
VI. ТИПЫ ЛЕГИТИМНОГО ПОРЯДКА: УСЛОВНОСТЬ И ПРАВО
1. Легитимность порядка может быть гарантирована только внутренне,
а именно:
1) чисто аффективно: эмоциональной преданностью:
2) ценностно-рационально: верой в абсолютную значимость порядка в
качестве выражения высочайших непреложных ценностей (нравственных,
эстетических или каких-либо иных);
3) религиозно: верой в зависимость блага и спасения от сохранения
данного порядка.
II. Легитимность порядка может быть гарантирована также (или
только) ожиданием специфических внешних последствий, следовательно,
интересом, причем это ожидание особого рода.
Порядком мы будем называть: а) условность, если ее значимость
внешне гарантирована возможностью того, что любое отклонение натолкнется внутри определенного круга людей на (относительно) общее и
практически ощутимое порицание; б) право, если порядок внешне
гарантирован возможностью (морального или физического) принуждения,
осуществляемого особой группой людей, в чьи непосредственные функции
входит охранять порядок или предотвращать нарушение его действия
посредством применения силы.
1. Условностью мы будем называть «обычай», который считается в
определенном кругу людей «значимым» и невозможность отклонения от
которого гарантируется порицанием. В отличие от права (в принятом нами
смысле
слова)
здесь
отсутствует
специальная
группа
людей,
осуществляющая принуждение. Если Штаммлер видит критерий различия
95
между условностью и правом в совершенно «добровольном» подчинении, то
это не соответствует обычному словоупотреблению и не подтверждается его
собственными примерами. Следование «условности» (в обычном смысле
слова), то есть необходимость придерживаться принятой манеры приветствия, одежды, определенных границ в общении по форме и содержанию,
весьма серьезно «ожидается» от индивида как обязательное соответствие
принятым образцам и отнюдь не предоставляется его свободному решению
на манер того, как обычай позволяет индивиду по своему усмотрению
выбирать свои трапезы.
При нарушении условности (например, «профессиональной этики»)
социальный бойкот со стороны людей одной профессии часто оказывается
значительно более действенной и ощутимой карой, чем та, которую мог бы
вынести судебный приговор. Здесь отсутствует только специальная группа
людей, гарантирующая повиновение (у нас это судьи, прокуроры, чиновники,
судебные исполнители и т.д.). Однако граница эта не может быть точно
очерчена. Пограничным случаем конвенциональной гарантии, переходящей в
правовую гарантию системы, является угроза подлинного организованного
бойкота.
В
нашей
терминологии
это
уже
средство
юридического
принуждения. В данном случае нас не интересует то обстоятельство, что
гарантией условности может быть не только порицание, но и другие
средства (как, например, использование права хозяина дома при поведении,
нарушающем условность, принятую в данном кругу людей). Решающим
здесь является то, что такие (часто жесткие) меры принуждения применяет
отдельный человек именно в качестве конвенционального порицания, а не
специально предназначенная для этого группа людей.
2. Мы в данном случае считаем решающим для понятия «права»
(которое для других целей может быть определено совершенно иным
образом) наличие специальной группы принуждения. Она, разумеется, совсем
не должна быть всегда похожа на то, к чему мы привыкли теперь. Прежде
всего, совсем не обязательно наличие «судебной» инстанции. Такой группой
96
может быть, например, «род» (в вопросах кровной мести и «фай-ды»), если
для его реакции действительно значимы установления какой-либо системы.
Впрочем, это крайний случай того, что можно еще считать «юридическим
принуждением». Как известно, международное право часто не признавалось
«правом»,
ввиду
того,
что
оно
не
гарантировано
наличием
надгосударственной принудительной власти. Для принятой здесь (из
соображений целесообразности) терминологии порядок, гарантированный
извне только ожиданием порицания и репрессий — следовательно,
конвенционально и констелляцией интересов, — где отсутствует группа
людей, действия которых специально направлены на его сохранение, не
может быть определен как «право». Вполне вероятно, что в рамках
юридической терминологии определение это может быть противоположным.
Средства принуждения здесь иррелевантны. Сюда относится даже
«братское предупреждение», принятое в ряде сект в качестве первичной
меры мягкого воздействия на грешников, при условии что оно основано на
определенном правиле и совершается специальной группой людей. То же
можно сказать о порицании, высказанном цензорами, если оно служит
средством гарантировать «нравственные» нормы поведения, а тем более о
моральном принуждении, которое осуществляет церковь. Следовательно,
«право» может быть иерократическим и политическим, может быть
гарантировано статутами какого-либо объединения или авторитетом главы
дома, сообществами или ассоциациями. Свод правил поведения студентов в
рамках данного концептуального определения также имеет значение «права».
Само собой разумеется, что сюда относятся и не обеспеченные правовой
санкцией случаи, предусмотренные в секции 888 § 2 свода процессуальных
норм гражданского права. «Leges imperfectae» и категория не караемых
судом обязательств суть формы юридического языка, в которых косвенным
образом определены границы или условия применения принуждения.
Насильственно введенные правила дорожного движения в этом смысле —
право (см. § 157, 242 свода гражданских законов).
97
3. Значимый порядок не обязательно должен быть общим, абстрактным
по своему характеру. Значимое «правовое положение» и «судебное решение»
в конкретном случае совсем не всегда были так резко отграничены одно от
другого, как нам представляется вполне естественным сегодня. «Система»
может поэтому применяться к отдельному конкретному случаю. Все
остальное относится уже к социологии права. Наиболее целесообразно, как
мы полагаем, пользоваться (если особо не оговорено обратное) современным
представлением об отношении правовых положений к судебным решениям.
4. «Внешне» гарантированные системы могут быть гарантированы и
«внутренне». Взаимоотношения между правом, условностью и этикой не
составляют проблемы для социологии. «Этическим» социология считает тот
критерий, для которого специфическая ценностно-рациональная вера людей
служит нормой человеческого поведения, пользующегося предикатом
«хорошего» в нравственном отношении, так же как поведение, применяющее
предикат «красивый», прилагает к своему определению эстетический
критерий. В этом смысле этические нормативные представления могут очень
сильно влиять на поведение людей, без какой-либо внешней гарантии.
Подобное обычно происходит в тех случаях, когда нарушение указанных
норм серьезно не затрагивает чужих интересов. Однако часто соблюдении
норм гарантируется религией; они могут гарантироваться и конвенционально
(в смысле используемой здесь терминологии) посредством вынесения
порицания при их нарушении или бойкота, а также юридически посредством
санкций уголовного и гражданского права или вмешательства полиции.
Подлинно значимая в социологическом смысле этика в большинстве
случаев обычно гарантируется тем, что ее нарушение может вызвать
неодобрение, то есть гарантируется конвенционально. Однако не все (во
всяком
случае,
не
обязательно)
конвенционально
или
юридически
гарантированные системы претендуют на этическую нормативность, причем
правовые, в ряде случаев чисто целерациональные по своему характеру,
претендуют еще в значительно меньшей степени, чем конвенциональные.
98
Следует ли относить к сфере «этики» распространенное в определенном
кругу представление о значимости или не следует (то есть рассматривать его
в последнем случае «просто» как условность или «просто» как норму права),
решается для эмпирической социологии только в соответствии с тем, какое
понятие «этического» фактически определяло или определяет поведение в
данном кругу людей. Поэтому никакого обобщения здесь быть не может.
4.3. Ф. ТЕННИС
ОБЩНОСТЬ и ОБЩЕСТВО
СОЦИОЛОГИЯ
— это исследование человека, но не его телесного
душевного, а его социального существа; стало быть, телесного и душевного
лишь постольку, поскольку оно обусловливает социальное. Таким образом, мы
хотим познать и изучить не только те умонастроения и движущие силы,
которые соединяют одних людей с другими, удерживают их вместе,
побуждают или стимулируют их к совместным действиям и взаимодействию,
но и, прежде всего, возникающие вследствие этого продукты человеческого
мышления, необходимые для сохранения и поддержания общей сущности.
Последние находят свое завершение в таких важных формах, как община,
государство, церковь, часто принимаемых за элементы действительности, а
иногда и за нечто сверхъестественное.
Если хочешь познать другого, загляни в свою собственную душу.
Каждый из нас живет во множестве связей и отношений с другими людьми
— непосредственных и опосредованных. Каждый из нас знает много людей,
но мало — по сравнению с их общим числом. Как же я знаю других людей?
Прежде чем рассмотреть этот вопрос, проведем сначала некоторые
различения. Главным среди четырех различий в отношении окружающих
нас людей я считаю различие между знанием и незнанием, знакомостью
и чуждостью.
99
1. Знакомость и чуждость
Вряд ли стоит подробно объяснять, насколько велико значение этого
различия, скажем о нем лишь вкратце. В чужом городе, в толпе чужих людей
вы случайно встречаете знакомого, может быть, даже «хорошего
знакомого» или просто старого знакомого. Как правило, это — радостное
переживание. Сразу возникает желание ступить с ним в разговор, которое с
чужим человеком мы испытыаем редко, — ведь часто это смутное, слабое
желание отбивается , нас необходимостью говорить на чужом языке. Если
повстречавшийся человек известен вам как шапочный знакомый, то,
наверное, в первый раз (а, может, и в последний) вы поздороваетесь с ним
за руку. Причем, знакомый может быть вам в других отношениях — кроме
того, что однажды вы с ним уже встречались и обменивались несколькими
словами, или знаете его по каким-то качествам, которые сближают вас,
например, как коллегу по профессии или специальности, —- совершенно
чужим человеком, в частности, принадлежать к другой нации и говорить на
другом языке. Все равно он — знакомый, даже если вы с трудом
объясняетесь и плохо друг друга понимаете. Наш язык тонко улавливает
разницу между знакомым и тем, кого мы просто знаем . Знакомый - мой
знакомый - меня тоже знает; тот, кого я просто знаю, скорей всего меня
не знает или, по крайней мере, не всегда. Человека высокого — как в
естественном, так и в духовном смысле— видят и знают многие, однако
он их не видит и не знает, а иногда и не хочет знать. Человек, которого я
просто знаю, не помнит меня; но даже если и помнит, то может ничего
обо мне не знать. Либо он ко мне равнодушен, либо я ему неприятен.
Знакомых же, наоборот, некоторые зачисляют в «друзья» — свидетельво
поверхностного образа мыслей или способа выражаться, хотя
для
знакомства и характерна легкая тенденция к обоюдному приятию, как для
чуждости — к обоюдному неприятию: всего лишь тенденция, но тенденции
важны.
100
2. Симпатия и антипатия
Ни простое знание человека, ни знакомство с ним еще не означает, что
мы ему «желаем зла» или, наоборот, он нам «нравится» и мы его любим
(что бывает намного реже). Тех, кто нам симпатичен, и тех, к кому мы
питаем антипатию, разделяет огромная дистанция. И симпатия, и
антипатия — это эмоции, хотя иногда их называют инстинктами, принимая
за нечто недочеловеческое; на самом деле они часто связаны с высшими,
благородными, специфическими для человека чувствами, а нередко и
происходят из таких чувств, а следовательно, из всего того, что мы думаем
и
знаем.
Как
уже
говорилось,
существует
известная,
имеющая
определенное значение взаимосвязь между знакомостью и симпатией —
чуждостью и антипатией. Чем более симпатия и антипатия инстинктивны,
тем в большей степени они зависят от внешних явлений, особенно у женщин; это относится прежде всего к чувствам, возникающим из того
впечатления, которое производит на них мужчина — впечатления от его
фигуры, внешнего облика и выражения лица, от того, как он одет, ведет
себя, говорит, какие у него манеры, наконец, от того, как звучит его голос.
Нередко и мужчины влюбляются в женщин с первого взгляда: на одних
производят впечатление красивые формы, для других решающим является
прелестный облик, для третьих — просто выражение глаз или смелая
речь, а для кого-то — изысканное платье или роскошная шляпа. Однако с
непосредственной инстинктивной симпатией или антипатией может
вступить в противоречие опыт знакомства с чужими людьми. При этом
исходят из того, что тот, кто сначала произвел неблагоприятное впечатление,
потом может оказаться очень милым человеком, интересным, а то и весьма
привлекательным; бывает, что у женщин и девушек возникает страстное
влечение к мужчине, который вначале был им неприятен, как, например,
Ричард III — овдовевшей королеве. Другой вопрос: может ли вырасти из
этого долгая верная любовь, а тем более любовь навеки. Нередко первое
впечатление, подтверждаемое последующим горьким опытом, оказывается
101
все-таки верным. Но и противоположная ситуация — дело почти
будничное:
первое
прекрасное
впечатление,
благоприятнейшее
предубеждение при более близком знакомстве рассеиваются как иллюзии,
и мы в сердцах попрекаем себя, что так легко дали ввести себя в
заблуждения внешним блеском.
Но большое число людей — не только незнакомые, чужие, но и те,
кого мы знаем, и, может быть, даже слишком хорошо, не вызывают в
нас никаких чувств, оставляют нас равнодушными. Правда, равнодушие
не всегда неподвижно, оно легко склоняется в ту или иную сторону. У
симпатии и антипатии много градаций, тем более, если принять во внимание
(упомянутые выше) разумные, т. е. имеющие основание в нашем мыслящем
сознании, симпатию и антипатию. Часто мы питаем известную, хотя,
возможно, и малую, долю симпатии ко всем, кто на нашей стороне, в нашем
лагере, независимо от того, знакомы ли мы уже с ними или только знакомимся, — к участникам спора, приятелям, землякам или тем, с кем у нас
одна малая родина, к коллегам по профессии, к единоверцам или товарищам
по партии, к партнерам по работе; некоторая, как правило слабая, симпатия
— что в значительной степени обусловлено богатством жизненного опыта возникает уже благодаря принадлежности к одному и тому же сословию,
например, дворянству, или к одному и тому же классу — имущему или
неимущему. И наоборот, точно так же возникает и существует антипатия по
отношению ко веем, кто борется в другом лагере; нередко эта антипатия
перерастает в ненависть — в особенности, когда речь идет о настоящей
борьбе, в то время как в иных случаях антипатия выражается лишь в
большем равнодушии, за счет чего ослабевает, так что при наличии других
мотивов и более близком знакомстве она может снова легко перейти в
искреннюю симпатию. С другой стороны, достаточно наличия общих или
хотя бы близких интересов, осознаваемых как таковые, чтобы пробудить
взаимную симпатию, — и наличия противоположных, чтобы вызвать
антипатию. Например, иногда большое число людей имеют общий интерес
102
как потребители, питая вследствие этого легкую симпатию по отношению
друг к другу Их интерес противоположен интересам производителя и
торговца, поэтому они проявляют к ним антипатию, которая более
искренна, чем их взаимная симпатия.
3. Доверие и недоверие
Третье различие, на которое я хочу обратить внимание, — это
доверяем ли мы другим людям или не доверяем. К знакомому человеку
мы испытываем определенное доверие, чаще всего слабое, к чужому —
определенное недоверие, чаще всего сильное. Как правило, доверие легко
и быстро возникает из симпатии, но зачастую в этом так же легко и порой
совсем неожиданно приходится раскаиваться, в то время как антипатия
пробуждает недоверие или, по крайней мере, усиливает и питает его, что
нередко также лишено оснований. Но сколько и здесь градаций! Лишь
немногих
ИЗбранных
мы жалуем большим и глубоким доверием, полагаясь
на них, как на «каменную стену», — на их безусловную честность,
расположение и верность по отношению к нам; причем, как известно, эти
немногие далеко не всегда «такие, как мы» и поэтому не могут
претендовать на ту симпатию, какую обычно мы питаем к людям того же
класса или сословия. Преданный слуга, верная подруга — это не только
литературно-поэтические образы, хотя в более простой, сельской среде
люди, о которых так можно сказать попадаются намного чаще, чем в
современной. Обманутое доверие — поучительный горький опыт, зачастую
приводящий в отчаяние. Но и недоверие может превратиться в доверие, как и
обманутое доверие — помимо того, что вызывает досаду, гнев, ожесточение,
прямо переходит в недоверие, легко переносимое на других, на тех, кому мы
иначе доверяли бы. К доверию или недоверию ведет не только собственный,
но и чужой опыт, т. е. авторитет, репутация личности как заслуживающей
доверия или сомнительной, «общение с которой требует осторожности». Но с
другой стороны, доверие в значительной степени овеществляется самим
103
общением, так что часто речь идет вовсе не о личности, а об ее «состоянии»,
принимаемом в расчет на том основании, что-де собственные интересы
делового человека, который в личностном отношении, может быть, и не
достоин большого доверия, заставят его платить по долгам, пока он в
состоянии это делать: способность заслуживать доверие исчезает, становясь
кредитоспособностью. Последняя, как правило, — атрибут фирмы: она либо
надежна, либо считается таковой, независимо от моральных качеств
владельца или руководителя, которые — благодаря доверию, вложенному в
кредит, — часто продолжают оценивать высоко даже тогда, когда есть веские
причины думать иначе. Так, доверие к личностным качествам смешивают с
доверием к кредитоспособности личности или фирмы. Многим людям мы
безотчетно доверяем, исходя из самого поверхностного знания о них, будучи с
ними толком не знакомы, совершенно ничего о них не зная, кроме того,что
они находятся в данном месте и мают данный пост, — все это тоже
овеществленное доверие. Если личное доверие всегда существенно
обусловлено личностью доверяющего — его умом и в особенности
знанием людей, т. е. опытом, на котором это знание основано, так что в
общем человек простодушный и неопытный легковерен, ибо склонен к
доверчивости, умный же и опытный верит с трудом, ибо склонен к сомнению,- то это различие почти полностью стирается при овеществленном
доверии. Мы не знаем машиниста поезда, на котором едем, капитана и
штурмана корабля, на котором плывем, в большинстве случаев мы не знаем
врача, с которым не только консультируемся, но которому доверяем наши
тело и жизнь при хирургическом вмешательстве; зачастую мы не знаем
адвоката, которому поручаем вести наше дело, а тем более судью, который
принимает решение в нашу или не в нашу пользу и от которого мы, тая
надежду, ждем помощи в восстановлении наших прав и нашей чести. Во всех
этих случаях мы полагаемся на то, что человек, пользующийся нашим
доверием, 1) может и 2) хочет нам помочь. Что касается «может», то у нас
есть основания доверять ему, а) потому что это его профессия — кто
104
позволил бы ему называться врачом, адвокатом или судьей, если бы он не
был врачом, адвокатом или судьей? — ведь сапожник, слесарь, портной, как
правило, владеют своим ремеслом. Чем серьезнее наши дела, тем больше мы
доверяем б) экзаменам, в) опыту, г) репутации, д) личным советам или
рекомендациям, открывшим данному мужчине или данной женщине двери
в профессиональную деятельность и позволившим занять им этот пост.
Правда, чаще всего, как, например, в случае с машинистом и капитаном, речь
идет только о пп. б) и г). Что касается «хочет», то мы полагаемся, вопервых, на обычные моральные качества и то, что, если бы человек,
пользующийся нашим доверием, не обладал бы Их минимумом, то вряд ли
бы смог стать тем, кто он есть. Во-вторых, с этим тесно связаны и его
собственные интересы — как материальные, так и идеальные, причем в
большинстве случаев они слиты воедино. Но мы легко заметим, что в
основе нашего спокойствия, чувства безопасности, а следовательно, и
приводимых нами аргументов лежит кое-что еще, о чем мы, правда, реже
всего задумываемся, — а именно доверие к регулярному и надежному хотя
и
весьма
различному
функционированию
трех
больших
систем
социального золения, называемых мной порядком, правом и моралью,
причем две последние системы — правовой и нравственный порядки —
суть развитые, сложившиеся формы первой.
4. Связанность
А теперь я перехожу к четвертому различию, не отделимому от первых
трех, отчасти уже содержащемуся в них, а именно к тому, связан ли я как-то
с другими людьми или свободен от них. Соединение, связывание
противоположно свободе, оно означает обязывание, долженствование,
недозволение; и здесь перед нами открывается большое многообразие
соединений, возникающих посредством связанностей различного рода,
которые мы называем также видами социальных сущностей
или форм,
объединяющих человека с другими людьми. Человек связан с другими
105
людьми постольку, поскольку знает, что он с ними связан; он знает об этом
или в большей степени чувственно, или в большей степени мысленно;
отсюда возникают чувство или ясное сознание обязательности, должности,
непозволительности
неправильного,
и
справедливое
противоправного,
отвращение
от
противозаконного
последствий
и
вообще
неправомерного и, наконец, не-нравственного и не-приличного действия и
поведения.
Связанность — это образное выражение для того, как следует
понимать все социальные связи вообще, не в их собственном смысле. Тот
факт,
что
человеческое
существо
привязано
к
другому,
может
свидетельствовать о состоянии его полной зависимости — тоже образное
выражение, которое означает, что оно либо лишено собственной воли,
либо не может ее иметь, будучи зависимо во всех своих желаниях от воли
другого существа. Зависимость младенца и (с постепенным убыванием)
маленького ребенка от матери и других людей, заботящихся о нем, как
мать, — очевидный факт такого рода. Есть и другие подобные формы
зависимости, при которой радости и горести одного человека зависят в
большей степени от воли другого, чем от собственной. В чистом виде это
выражается кабале, рабстве и т. п., а самым зримым и грубым образом — в
фзическом сковывании, практиковавшемся во всевозможных форм по
отношению к рабам и до сих пор применяющемся при перевозке тех, кто
совершил тяжелые преступления. В том же смысле мы говорим о
неспособности действовать по собственной воле, причина которой может
быть собственное полное безволие, о людях под гипнозом, о половой
зависимости и т. п.
5. Социальная связанность
Социальная связанность стремится стать взаимной зависимостью, что
означает следующее: воля одного влияет на волю другого, стимулируя или
сковывая ее или делая и то, и другое; если же воля одного совпадает,
106
соединяется или смешивается с волей другого, то возникает общее воление ,
которое может быть понято как единая воля, потому что она взаимна, — ведь
она полагает и требует, а стало быть, хочет волю А, соответствующую Б, и
волю Б, соответствующую А. Это простейший случай проявления социальной
воли двух индивидов (в дальнейшем мы будем называть их личностями) в
том, что касается веления и деяния каждого из них по отношению к другому
и, следовательно, обоих друг для друга. И точно так же, как одна личность
связана с другой личностью, она может быть связана со многими
личностями, а те, в свою очередь, — друг с другом, так что воля каждой
отдельной личности, входящей в это множество, является частью совокупной
воли
и в то же время определяется совокупной волей, зависит от нее.
Совокупная воля может выражать личности или еще только осознаваться
ею множеством различных способов. Она может неопределенно долго
оставаться неизменной, но время от времени может и меняться в определенных обновляющих ее актах; она может воздействовать на зависимые т нее
личности непосредственно или опосредованно, а именно через общую волю
более узкого круга личностей, а на последние — через еще более узкий
круг. Каждый человек может педставлять себя отдельной естественной
личностью или во множестве таких личностей, общая воля которых
мыслится как представляющая другие пласты общей воли. Каждой
связанной воле может быть дано не только особое имя, но и имя субъекта,
символизирующего связанное множество или
массу, — субъекта,
представляемого и мыслимого личностями, входящими в их состав, в виде
отдельной личности, следовательно, как коллективная личность, от
которой зависят другие коллективные личности, либо, в самом простом
случае,
естественные личности, связанные друг с другом через сознание
своей зависимости друг от друга и за счет этого — от коллективной личности;
ибо последняя в самом простом случае является не чем иным, как их
собственной связанностью, или единством. В этом смысле надо понимать и
наше дальнейшее изложение: в нем встречаются имена, взятые из обычного
107
языка, где они утвердились давно, хотя и без надлежащего усмотрения их
естественной сущности и прежде всего без ясного и осознанного различения
смысла, указывающего только на их внешнее явление или их значимость как
группы, массы, компании и т. п., — и смысла, вкладываемого в них научной
категоризацией, согласно которой они должны мыслиться как субъекты и
носители связанной или социальной воли, другими словами —
как
социальные сущности или формы. Отсюда нетрудно вывести, что последние
однородны, но различны по своему содержанию и форме. А именно
однородны они потому, что содержат социальную волю, которая
определяет
взаимодействующие
индивидуальные
воли,
отчасти
предоставляя права, отчасти возлагая обязанности и утверждая право одной
личности в качестве обязанности другой. Различны же они потому, что свое
завершение находят в представлении о некой мыслимой (искусственной)
социальной личнти, противопоставляемой как личность - коллектив отдельным
личностям, прежде всего индивидуальным, но также и всевозможным
нижестоящим личностям-коллективам. Даже в самом простом случае для
каждой участвующей личности существует долженствование, данное через
посредство либо другой воли, либо своей собственной, либо связанной.
II. Обмен как простейший случай социальной связанности
1. Многообразные способы связанности легче всего соотнеся их с
простейшим и одновременно рациональным типом, а именно со случаем
простого обмена или взаимного связывания обещаниями, которые
могут быть поняты как продленный обмен. Последний потому так
характерен и ясен, что в простейшем случае обмена речь идет о двух
отдельных предметах, не имеющих между собой ничего общего, кроме
того, что каждый является средством по отношению к другому (как цели),
каждый полезен и, стало быть, имеет ценность только как средство для
достижения другого.
108
Но если всякую взаимную деятельность и всякое взаимное содействие понимать как обмен, то, очевидно, что любая совместная жизнь
также есть беспрерывный обмен взаимной деятельностью и взаимным
содействием — и тем в большей мере, чем эта совместная жизнь интимней;
одновременно становится явным различие между тем, когда существенный
мотив каждой стороны (в наиболее простом случае там, где мыслятся две
личности) — не ожидание и требование деятельности от другого или
ожидание, требование, принуждение через посредство других (а равно
ожидание и требование от совокупности, связывающей данного индивида, т.
е. соединяющей его с другими и необходимо представляющей место
другого), но собственное желание и хотение на пользу другого, других или
целого множества, даже если это желание и это хотение подпитываются —
по крайней мере, так принято считать — аналогичными желаниями и
хотениями другого или других. Результатом такого рода желания и хотения
является совершенно иная позиция по отношению к другому индивиду или
другим индивидам. Она сама по себе безусловна, как любовь матери к
ребенку, от которого она ничего не ожидает и не требует, пока он еще
несмышленое дитя; когда же он набирается разума, подобное хотя и бывает,
однако не играет определяющей роли. Одна любовь сама по себе не
связывает, точно так же, как глубокая симпатия и благосклонность; хотя
любовь без ответной любви атрофируется, она все-таки может жить
впроголодь, питаясь слабой надеждой, одним знанием о существовании
любимого человека как раз потому, что вместе с благом для любимого
одновременно хочет и саму себя, особенно в половой любви; последняя же
чем более страстна, тем вернее обращается в ненависть, которая в этом
случае есть извращенная любовь, подобно тому, как любовь к самому себе
нередко рождает волю к самоуничтожению.
2.Производные и высшие виды социальной связанности всегда
содержат
в себе тот элемент, который можно определить, с одной
строны, как взаимное содействие, взаимопомощь или, по меньшей мере, не
109
враждебную, т. е. мирную деятельность; с другой стороны, — связанную
(социальную) волю, определяющую индивидуальную волю. Таким образом,
связанность и взаимность можно почувствовать и распознать по тому, что
не соответствующее им, а тем более направленное против них поведение
партнера (участника, члена) всегда вызывает противодействие другого или
других и тем самым целого, если таковое себя утверждает, и оно тем
неотвратимей, чем менее существование целого зависит от поведения
отдельной личности. Так, например, дружба двоих, а часто и брак (хотя он
со-обусловлен, в свою очередь, социальной волей окружения) зависят от
поведения каждого партнера и могут быть им разрушены. Наоборот, в
обществе отдельная личность, как правило, ничего не может; только
поведение нескольких, многих, массы укрепляет или ставит под угрозу его
существование: здесь дает о себе знать противоположность большинства и
меньшинства, различие в том, хочет ли большинство сохранить или
изменить существующее целое, и достаточно ли оно сильно, чтобы
выказать меньшинству свою волю как волю целого. Обычна ситуация,
когда необходимо понять, что
(меньшинства),
направленное
поведение индивида или части лиц
против
социальной
воли,
вызовет
недовольство большинства, обладающего достаточной властью, чтобы
реагировать на него соответствующим образом; в этой ситуации
большинство объективно будет представлять совокупную волю, даже если
ему противостоит значительная воля меньшинства. Но с социологической
точки зрения важнее установить и недвусмысленно определить принцип,
согласно которому воля большинства или особого (преобладающего)
большинства считалась бы волей всего «совета» или всей корпорации, так,
чтобы после принятия решения, по крайней мере на первых порах и
временно, противоречие было снято.
110
4.4. В.Парето
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ СИСТЕМЫ
Введение
Эта книга пишется исключительно в научных целях. Я не намерен ни
отстаивать какое-либо учение или направление, ни бороться с иными
учениями и направлениями. У меня нет ни малейшего желания убеждать кого
бы то ни было; моя задача — заниматься исключительно объективным
выяснением истины.
Наука
занимается
только
констатацией
связей
вещей,
явлений,
обнаружением единообразий, которые раскрывают эти связи. Изучение того,
что называют причинами, если под ними действительно имеются в виду
определенные отношения, связи одних фактов с другими, принадлежит к
области науки и входит в содержание вышеупомянутой категории
единообразия. Но тс причины, которые именуют первопричинами, и вообще
все сущности, выходящие за пределы опыта, оказываются вне области науки
именно в силу их недоступности опыту.
Часто
мы
слышим
рассуждения
о
либеральной,
христианской,
социалистической политэкономии и т. д. С научной точки зрения это
бессмыслица. Научное положение бывает верным или ошибочным и не
должно рассматриваться с иных позиций; оно не может быть либеральным
или социалистическим. Стремление дополнять уравнения небесной механики
введением католического или атеистического условия было бы совершенным
абсурдом.
Однако то, что такого рода посторонние добавления совершенно
неприемлемы в естественнонаучных теориях и должны быть устранены,
отнюдь не означает, что их влиянию не подвергаются люди, эти теории
развивающие.
Человек не является абсолютно рациональным существом, у него есть
также и чувства, и вера. Даже самый здравомыслящий человек не может
избежать влияния партийных пристрастий, возможно, даже не осознавая
111
этого, по отношению, по крайней мере, к тем проблемам, для решения
которых он вынужден выйти за пределы области науки. Нет католической
или атеистической астрономии, но есть астрономы-католики и астрономыатеисты.
Наука не имеет никакого отношения к выводам, продиктованным
чувствами и выходящим за рамки научных или, что то же самое,
экспериментальных исследований. Каждый раз, когда она пыталась выйти
за пределы своей области, результатом были одни словопрения. Итак,
чувствам не место в научных исследованиях, и когда, что, к сожалению,
происходило чересчур часто, они вторгались в область науки, это сильно
затрудняло поиск истины и становилось источником ошибок и
фантастических концепций. Пытаться доказывать теорему о квадрате
гипотенузы, апеллируя к «бессмертным принципам 1789 года» или к
«вере в будущее Родины» было бы полным абсурдом. Столь же нелепо
ссылаться на социалистическую веру для того, чтобы доказать закон,
которому
в
нашем
обществе
подчинено
распределение
доходов.
Католичество, в конце концов, смирилось с результатами, полученными в
астрономии и геологии; и пускай теперь вера марксистов и моралистов
смирится с результатами экономической науки. Здесь открывается
широкое поле деятельности для толкователей. Они уже открыли, что
Маркс никогда не стремился создавать теорию стоимости, и при желании
могли бы сделать немало других открытий того же рода. Однако все это
мало занимает науку.
Проникновение эмоций в область физических наук всегда замедляло их
прогресс, а порой и совсем останавливало его. Только совсем недавно эти
науки смогли почти полностью избавиться от этого пагубного влияния, и
тогда началось то необычайно быстрое их развитие, каким отличается наша
эпоха. Социальные науки, напротив, все еще подвержены сильному
воздействию чувств и эмоций1, влияние которых, столь же пагубное в них,
как и в физических науках, даже усилилось во второй половине XIX в. в
112
связи с подъемом «этических» чувств и благодаря прогрессу социалистической веры.
Этот феномен легко объясним. Человеку легче отвлечься от эмоций в
вопросах, относящихся к астрономии, нежели в тех вопросах, которые
затрагивают его социальные интересы и возбуждают в нем страсти. Огюстен
Коши был пламенный католик и роялист; можно вполне обоснованно
полагать, что ему очень легко удавалось не погружаться в эмоции, совершая
те удивительные открытия, за которые ему благодарны математики; однако
ему было бы намного труднее избавиться от эмоций, если бы он занялся социальными или политическими исследованиями.
Выяснение места разума и места чувства в социальных феноменах,
четкое установление областей, занимаемых разумом и чувствами вовсе не
означает недооценку одного или другого. Когда я пишу научный труд, то
естественно и неизбежно я вступаю в область логических рассуждений, но
это не означает, что я не признаю существования области чувств и веры.
Напротив, читатель увидит, что я им уделяю немалое внимание, которое
многие, возможно, сочтут чрезмерным. Чего я стараюсь избежать, так это
широко распространенного в общественных науках способа рассмотрения
материала, при котором логическое рассуждение переплетается с чувствами в
странной мешанине.
Этого добиться нелегко. В каждом человеке скрыт его тайный
противник, который препятствует ему следовать этим путем и не
примешивать чувства к логическим выводам из фактов. Предупреждая об
этом общем недостатке, я прекрасно понимаю, что и сам не застрахован от
него. Мои чувства влекут меня к свободе, и поэтому я старался
противостоять им, но, делая это, я, возможно, не соблюдал меру, и, боясь
придать слишком большое значение аргументам в пользу свободы, мог не
придать им необходимого веса. Итак, вполне возможно, что, опасаясь
недооценить те чувства, которых не разделяю, я, напротив, переоценил их. Во
113
всяком случае, я не могу с полной уверенностью сказать, что этот источник
ошибок устранен, и считаю своим долгом предупредить об этом читателя.
Всегда надо отличать конкретное объективное явление от той формы, в какой
наш ум его постигает. Эта форма представляет собой иное явление, которое
мы можем назвать субъективным. Проиллюстрируем это с помощью
тривиального примера.
Прямая палка, опущенная в воду, - это объективное явление, однако мы
видим ее так, словно она согнута, и если бы мы не ведали о нашей ошибке, то
описывали бы ее как согнутую, - это субъективное явление. Тит Ливий видит
согнутой на самом деле прямую палку, когда излагает нам одну
занимательную
историю
для
объяснения
некоторых
фактов,
свидетельствующих о восхождении к власти семей плебеев. Как он
повествует, произошло одно ничтожное событие, имевшее, как порой бывает,
серьезные последствия. Соперничество между двумя дочерьми Фабия
Амбуста, одна из которых была замужем за патрицием, а другая — за плебеем,
привело к тому, что плебеям удалось добиться почета, которого они раньше
были лишены.
Однако рассмотрение этой темы современными историками позволяет
увидеть палку выпрямленной. Нибур одним из первых вполне понял, что в
Риме тогда происходило возвышение новой элиты, т. е. плебейской знати. Он
руководствовался, прежде всего, аналогией ее возвышения с борьбой между
буржуазией и народом в наших странах. Такая аналогия имеет реальные
основания, поскольку все эти частные случаи есть проявления одного общего
феномена.
Концепция, в соответствии с которой при анализе крупных исторических
событий особое значение придается мелким причинам личного характера,
теперь повсюду отвергается, но вместо этого часто допускается другая
ошибка: отрицается всякое влияние на эти события со стороны отдельного
индивида. Битва под Аустерлицем, несомненно, могла быть выиграна не
только Наполеоном, но и другим генералом, если бы таким генералом оказался
114
великий полководец, однако французы наверняка проиграли бы это сражение,
если бы ими командовал неспособный генерал. Чтобы избежать ошибки, не
обязательно впадать в противоположную ошибку. Если прямые палки мы
порой видим изогнутыми, то не следует считать что в природе не встречается
изогнутых палок. Субъективное явление отчасти совпадает с объективным и
отчасти отлично от него. Наше незнание фактов, наши страсти, предрассудки
и предубеждения, идеи, распространенные в обществе, в котором мы живем,
события, сильно затрагивающие и волнующие нас, и тысячи иных
обстоятельств скрывают от нас истину и не позволяют нашим ощущениям
точно воспроизвести порождающее их объективное явление. Мы оказываемая
в положении человека, который видит отражения предметов в кривом
зеркале: часть их пропорций искажена. Здесь необходимо отметить, что чаще
всего нам известно только субъективное явление, т. с. объективное явление,
подвергшееся деформации. О нем мы узнаем либо непосредственно в ходе
исследования душевных состояний людей, в присутствии которых событие
совершалось,
либо
опосредованно
—
по
свидетельству
историка,
проводившего такое исследование. Проблема, которую надлежит решать
исторической критике, выходит, следовательно, далеко за пределы критики
текстов. В основном она состоит в том, чтобы по данному деформированному
изображению объекта реконструировать сам объект. Это трудная и тонкая
операция. Ее сложность еще более возрастает из-за одного обстоятельства.
Очень часто люди не осознают тех сил, которые их побуждают к действию, они
связывают свои поступки с воображаемыми причинами, очень далекими от
реальных. Было бы ошибкой полагать, что человек, который таким образом
вводит в заблуждение других, всегда неискренен. Напротив, это довольно
редкий случай; чаще всего такой человек сперва сам ввел себя в
заблуждение;
совершенно
искренне поверил
в
существование
таких
воображаемых причин и затем стал считать, что они определяют его действия.
Свидетельства людей, которые поддерживали определенное социальное
движение или даже участвовали в нем, не всегда следует принимать
115
безоговорочно при выяснении реальных причин и обстоятельств этого
движения. Рыцарь, отправляясь в крестовый поход, зачастую искренне верил в
то, что движет исключительно религиозное чувство. Он даже не подозревал,
что попадал под влияние одного из инстинктов своей расы, который описывал
еще Тацит, рассказывая о древних германцах: «Когда в их родном городе
царят мир и спокойствие, многие стремятся предложить воюющим
племенам свои услуги, поскольку покой тяготит эти народы, и они желают
проявить себя в смелых предприятиях» (Очерк «Германия», 14).
Опасаясь вторжения персов, афиняне обратились за советом к
Дельфийскому оракулу, который ответил им: «...все видящий Зевс из
Тритогении
сделает
так,
что
только
деревянная
стена
останется
неразрушенной... О божественный Саламин, ты погубишь детей и
женщин...». Что этим хотел сказать бог? Таков был вопрос, который,
согласно рассказу Геродота, задали афиняне, и даже не похоже, чтобы они
обсуждали его в практической плоскости, т. е. для поиска наилучшего
способа уберечь себя и сохранить свое имущество. Одни утверждали, что
«деревянная стена» — это палисад, ибо Акрополь был с древних времен
огорожен терновником, другие говорили, что это флот. Фемистокл
присоединился к последнему мнению и добавил, что бог предсказал победу
афинянам, потому что если бы им предстояло потерпеть поражение у
Саламина, то Пифия не сказала бы: «О божественный Саламин», но
применила бы какое-нибудь выражение типа: «О несчастный Саламин».
Будем надеяться, что сегодня уже нет людей, верящих в Аполлона,
Афину Тритогенийскую или в Зевса, и потому мы можем свободно обсуждать
этот факт и утверждать, что рассматривавшийся тогда вопрос отнюдь не был
только вопросом истолкований. В нем присутствовало нечто гораздо более
реальное, а именно — существование сильного флота. Геродот (VII, 144)
отмечает данный факт как простое совпадение: «Езде раньше этого совета
Фемистокла другое его мнение одержало верх». Он советовал афинянам
выделить из городской казны средства на строительство двухсот военных
116
кораблей. Геродот описывает исключительно субъективное явление, и
многие люди того времени, скорее всего, разделяли его воззрение.
Предсказание оракула Аполлона выступало как основной факт, к которому он
с помощью ряда логических дедукций сводил причину победы, одержанной у
Саламина. Заслуга афинян в нахождении правильной интерпретации была
такой же, как и заслуга Эвклида в открытии теорем геометрии.
Трудно поверить в то, что практические мотивы, направлявшие
Фемистокла на мысль о подготовке боевых кораблей, не могла оказать влияния
на афинян, когда они приступили к обсуждению вопроса о том, следует ли
использовать их у Саламина. Итак, можно выдвинуть вполне вероятное
предположение, заключающееся в том, что Фемистокл предложил свое
толкование слов оракула только для вида и ради того, чтобы афиняне его
послушались. Разумеется, это возможно, и мы никогда не узнаем о том, как
тогда в действительности думал Фемистокл, но, судя по тому, что
происходит в наше время, возможно также и то, что он совершенно искренне
предлагал свою интерпретацию. Люди с легкостью и даже не подозревая о
том, интерпретируют в желательном для них направлении не только слова
оракулов, но и научные положения. Фемистокл должен был желать принятия
решения об указании на флот, который ему удалось подготовить, и более или
менее инстинктивно он интерпретировал слова оракула именно в таком
смысле. Наверное, он вначале убедил в этом себя самого, а потом совершенно
искренне стал убеждать и других людей.
Мы ежедневно наблюдаем аналогичные факты. От человека, живущего
в определенных условиях, зачастую можно ожидать готовность выражать
определенные мнения, хотя сам он обычно не осознает этой связи и пытается
объяснять свои мнения совершенно иными соображениями.
Многие люди являются социалистами не потому, что определенные
доводы оказали на них убеждающее действие, но, и это совершенно не одно
и то же, они придерживаются таких взглядов потому, что они социалисты.
117
Источники иллюзий, возникающих у людей относительно мотивов,
определяющих их поступки, многообразны. Один из главных таких
источников заключается в том, что громадное число человеческих действий не
есть результат доводов разума'0. Эти действия чисто инстинктивные, однако
человек, который их совершает, испытывает чувство удовлетворения, когда
находит, обычно произвольно, их логические причины. Как правило, он не
очень-то строго относится к логике таких объяснений, его вполне
удовлетворяет видимость рассуждений, но он не чувствовал бы себя
спокойно, если бы вовсе не приводил их.
4.5. Р.Парк
ЭКОЛОГИЯ ЧЕЛОВЕКА
Ткань жизни
Натуралисты прошлого века были чрезвычайно заинтригованы своими
наблюдениями взаимосвязей и взаимосоответствий в царстве живой природы
— многочисленностью и разнообразием повсюду распространившихся
видов. Их последователи — сегодняшние ботаники и зоологи — обратили
свое внимание к более специфичным исследованиям, и «царство природы»,
как и понятие эволюции, стало для них чем-то далеким и умозрительным.
«Ткань жизни», в которой все живые организмы (растения и животные)
связаны воедино в обширной системе взаимозависимых жизней, все же
является, по выражению Артура Томпсона, «одним из фундаментальных
биологических понятий» и «столь же характерно дарвиновским, как и борьба
за существование»1.
Знаменитый пример Дарвина с кошками и клевером — классическая
иллюстрация этой взаимозависимости. Он обнаружил, как он говорит, что
шмели просто необходимы для опыления анютиных глазок, так как другие
пчелы не посещают этот цветок. То же самое происходит и с некоторыми
видами клевера. Только шмели садятся на красный клевер; другие пчелы не
могут добраться до его нектара. Вывод заключается в том, что если шмели
118
станут редки или вообще исчезнут в Англии, редкими станут или же вовсе
исчезнут и анютины глазки и красный клевер. Однако численность шмелей в
каждом отдельном районе в большой степени зависит от численности
полевых мышей, которые разоряют их норы и гнезда. Подсчитано, что более
двух третей из них таким образом уже разрушено по всей Англии. Гнезд
шмелей гораздо больше возле деревень и малых городов, чем в других
местах, и это благодаря кошкам, которые уничтожают мышей2. Таким
образом, будущий урожай красного клевера в некоторых частях Англии
зависит от численности шмелей в этих районах; численность шмелей зависит
от количества полевых мышей, численность мышей — от числа и проворности кошек, а количество кошек, как кто-то добавил, — от числа старых
дев, проживающих в окрестных деревнях, которые и держат кошек.
Эти длинные цепочки пищи, как их называют, каждое звено в которых
поедает другое, имеют своим прототипом детское стихотворение «Дом,
который построил Джек». Помните:
А это корова безрогая.
Лягнувшая, старого пса без хвоста,
Который за шиворот треплет кота,
Который пугает и ловит синицу.
Которая часто ворует пшеницу.
Которая в темпам, чулане хранится,
В доме, который построил Джек.
Дарвина и его современников-натуралистов особенно интересовали
наблюдения и описания подобных любопытных иллюстраций взаимной
адаптации, взаимосвязи растений и животных, поскольку это, как им
представлялось, проливает свет на происхождение видов. И виды, и их
взаимозависимость в едином обиталище являются, по всей видимости,
результатом все той же дарвиновской борьбы за существование.
Примечательно, что именно приложение к органической жизни
социологического принципа, а именно — принципа «соревновательной
119
кооперации» — дало Дарвину первую возможность сформулировать его
эволюционную теорию.
«Он перенес на органическую жизнь, - пишет Томпсон, — социологическую идею и тем самым доказал уместность и полезность
социологических идей в области биологии».
Действующим принципом упорядочения и регулирования жизни в
царстве живой природы является, по Дарвину, «борьба за существование».
С ее помощью регулируется жизнь многих организмов, контролируется их
распределение и поддерживается равновесие в природе. Наконец, с помощью
этой изначальной формы конкуренции существующие виды, те, кто выжил в
этой борьбе, находят свои ниши в физической окружающей среде и в
существующей
различными
взаимозависимости
видами.
Дж.
Артур
или
разделении
Томпсон
приводит
труда
между
впечатляющее
подтверждение тому в своей «Системе живой природы»:
«Множества живых организмов — ...не изолированные создания, ибо
каждая жизнь переплетена с другими в сложной ткани... Цветы и
насекомые пригнаны друг к другу, как рука к перчатке. Кошки так же
имеют отношение к чуме в Индии, как и к урожаю клевера здесь... Так же,
как взаимосвязаны органы тела, взаимосвязаны и организмы в мире жизни.
Когда мы что-нибудь узнаем о подспудном обмене, спросе и предложении,
действии и реакции
насекомыми,
между растениями и животными, цветами и
травоядными
конфликтующими,
но
и
плотоядными,
взаимосвязанными
между
интересами,
мы
другими
начинаем
проникать в обширную саморегулирующуюся организацию».
Эти проявления живого, изменяющегося, но устойчивого порядка среди
конкурирующих
организмов
—
организмов,
воплощающих
в
себе
«конфликтующие, но взаимосвязанные интересы» — являются, по всей
видимости, основой для понятия социального порядка, относящегося к
отдельным видам, и к обществу, покоящемуся, скорее, на биотическом,
120
нежели культурном основании; это понятие позднее было разработано
экологами применительно к растениям и животным.
В последние годы географы растений первыми возродили свойственный
предшествующим
естествоиспытателям
определенный
интерес
к
взаимосвязям видов, Геккель в 1878 г. первым назвал такого рода
исследования «экологией» и тем самым придал им характер отдельной
самостоятельной науки, науки, которую Томпсон описывает как «новую
естественную
историю».
Взаимосвязь
и
взаимозависимость
видов,
естественно, более очевидны и более тесны в привычном окружении, чем
где бы то ни было еще. Более того, по мере увеличения числа взаимосвязей и
уменьшения
конкуренции
в
последовательности
взаимных
адаптации
конкурирующих видов, окружающая среда и ее обитатели стремились
принять характер более или менее совершенно закрытой системы.
В пределах этой системы индивидуальные единицы популяции
вовлечены в процесс соревновательной кооперации, которая придает их
взаимосвязям характер естественной экономии. Такого рода среду и ее
обитателей — растения ли, животных или человека - экологи называют
«сообществом».
Существенными характеристиками интерпретируемого таким образом
сообщества являются: 1) популяция, территориально организованная; 2) более
или менее полностью укорененная на земле, которую она занимает; 3) причем
ее индивидуальные единицы живут в состоянии взаимозависимости, которая
более симбиотична, нежели социетальна в том смысле, в каком этот термин
применим к людям.
Эти симбиотические сообщества — не просто неорганизованные
собрания растений и животных, которые по случайности сосуществуют в
одной среде. Напротив, они взаимосвязаны самым замысловатым образом. У
каждого сообщества есть что-то от органического образования. Оно
обладает более или менее определенной структурой и «историей жизни, в
121
которой прослеживаются периоды юности, зрелости и старости». Если это
организм, то он — один из органов, какими являются и другие организмы.
Это, выражаясь словами Спенсера, - супер- организм.
Более чем что бы то ни было, придает симбиотическому сообществу
характер организма тот факт, что оно обладает механизмом (конкуренцией)
для того, чтобы I) регулировать свою численность и 2) сохранять равновесие
между составляющими его конкурирующими видами. Именно благодаря
поддержанию этого биотического равновесия сообщество сохраняет свою
тождественность и целостность как индивидуальное образование и
переживает все изменения и чередования, которым оно подвержено в
процессе движения от ранних к поздним стадиям своего существования.
Равновесие в природе
Равновесие в природе, как его понимают экологи животных и растений,
во многом является вопросом численности. Когда давление популяции на
природные ресурсы среды обитания достигает определенной степени
интенсивности, неизбежно что-то должно произойти. В одном случае
популяция может схлынуть и ослабить давление, мигрируя в другое место. В
другом случае, когда нарушение
равновесия
между
популяцией
и
природными ресурсами является результатом некоторого внезапного или
постепенного изменения в условиях жизни, существовавшие до него
отношения между видами могут быть полностью нарушены.
Причиной изменения может быть голод, эпидемия, вторжение в среду
обитания чуждых видов. Результатом такого вторжения может быть резкое
увеличение численности вторгшейся популяции и внезапное уменьшение
численности изначально обитавшей в этой среде популяции, если не полное
ее исчезновение. Определенного рода изменение является продолжительным,
хотя иногда и варьирует существенно по времени и скорости. Чарльз Элтон
пишет:
122
«Впечатление, возникающее у любого исследователя популяций диких
животных, таково, что «равновесие в природе» вряд ли существует, разве что
— в головах ученых. Кажется, что численность животных всегда стремится
достичь слаженного и гармоничного состояния, но всегда что-нибудь
случается и препятствует достижению этого счастья».
В обычных условиях эти малозначительные отклонения от биотического
баланса
опосредуются
и
поглощаются,
не
нарушая
существующего
равновесия и обыденности жизни. Но когда происходят внезапные и
катастрофические изменения — война ли, голод или мор, — тогда нарушается
биотический баланс, вдребезги разбиваются все традиции и высвобождаются
силы, доселе подконтрольные. Тогда могут последовать многие внезапные и
даже губительные изменения, которые глубоко преобразуют существующую
организацию коммунальной жизни и зададут другое направление развитию
дальнейших событий.
Так, появление
коробочного долгоносика на южных хлопковых
плантациях — случай незначительный, но прекрасно иллюстрирующий
принцип. Коробочный долгоносик пересек Рио Гранде в районе Браунсвилля
летом 1892 г. К 1894 г. он распространился уже на десяток графств в Техасе,
поражая хлопковые коробочки и нанося огромный ущерб плантаторам. Его
распространение продолжалось каждый сезон вплоть до 1928 г., когда он
поразил практически все хлопкопроизводящие области Соединенных Штатов.
Это
распространение
приняло
форму
территориальной
сукцессии.
Последствия для сельского хозяйства были катастрофическими, но не бывает
худа без добра — это нашествие послужило толчком для начала уже давно
назревших преобразований в организации производства хлопка. Оно также
способствовало и переселению на север негритянских фермеров-арендаторов.
Случай с коробочным долгоносиком типичен. В нашем подвижном
современном мире, где пространство и время сведены на нет, не только
люди, но и все низшие организмы (включая микробы), кажется, как
никогда, находятся в движении. Торговля, поступательно разрушая
123
замкнутость, на которой основывался древний порядок в природе, усилила
борьбу за существование и расширила арену этой борьбы в обитаемом мире.
В результате этой борьбы появляются новое равновесие и новая система
живой природы, новое биотическое основание для нового мирового
общества.
Как отмечает Элтон, именно «колебания численности» и происходящие
время от времени «сбои в механизме регуляции прироста численности
животных», как правило, прерывают установленный порядок вещей и тем
самым начинают новый цикл изменений. По поводу этих колебаний
численности Элтон пишет:
«Эти сбои в механизме регуляции прироста численности животных —
обусловлены ли они (I) внутренними изменениями, вроде внезапно
зазвонившего будильника или взорвавшегося парового котла, или же какимилибо факторами внешней среды — растительностью или чем-то в этом роде?».
И добавляет:
«Оказывается, что эти сбои происходят и из-за внутренних, и из-за
внешних факторов, но последние являются более существенными и обычно
играют решающую роль».
Условия, воздействующие на передвижения и численность популяций и
контролирующие их, в человеческих обществах более сложны, чем в
растительных и животных сообществах, но обнаруживают и поразительные
сходства с последними.
Коробочный долгоносик, перемещающийся из своей давным-давно
обжитой среды на Мексиканское нагорье и на девственную территорию
южных хлопковых плантаций и увеличивающий численность своей
популяции соответственно новым территориям и их ресурсам, не так уж
отличается
от
буров
из
южноафриканской
Капской
провинции,
прокладывающих, себе путь на вельды (пастбища) Южноафриканского
нагорья и заселяющих ее своими потомками в течение каких-нибудь ста лет.
124
Конкуренция в человеческом (как и в растительном или животном)
сообществе стремится привести его к равновесию, восстановить его, когда в
результате вторжения внешних факторов или в ходе обычной жизни
сообщества это равновесие нарушается.
Таким образом, любой кризис, дающий начало периоду быстрых перемен
и усиления конкуренции, в конце концов переходит в фазу более или менее
стабильного равновесия и нового разделения труда. Таким способом
конкуренция создает условие, при котором ее сменяет кооперация. Только
когда конкуренция ослабевает (и только в той степени, в какой она
ослабевает), можно говорить о существовании того типа порядка, который мы
называем обществом. Короче говоря, с экологической точки зрения
общество,
постольку,
поскольку
оно
является
территориальным
образованием, является просто областью, в которой биотическая конкуренция
уменьшилась
и
борьба
за
существование
приняла
высшие,
более
сублимированные формы.
Конкуренция, господство и последовательность
Существуют и другие, менее очевидные способы, посредством которых
конкуренция контролирует отношения индивидов и видов в коммунальной
среде. Два экологических принципа — господство и последовательность, —
стремящиеся к установлению и поддержанию такого коммунального порядка,
являются функциями конкуренции и зависят от нее.
В каждом сообществе живых организмов всегда есть один (или более)
господствующий вид. В растительном сообществе такое господство ™
результат борьбы различных видов за солнечный свет. В климате,
благоприятствующем росту леса, господствующим видом, безусловно, будут
деревья. В степях и прериях господствующими будут травы. «В сообществе
растений,
где
солнечный
свет
является
основной
потребностью,
господствующим будет самое высокое из всех растений, которое сможет
вытянуть свои энергетические ловушки поверх голов других. Второстепенное
125
использование может заключаться в использовании тусклого света под сенью
более высоких крон. Нечто похожее происходит в любом сообществе живых
организмов на земле, в поле, как и в лесу, есть уровни растительности,
адаптировавшиеся к существованию с менее интенсивным освещением, чем
растения, стоящие на уровень выше. Как правило, существует два или три
таких уровня; в дубровнике, например, есть уровень мха, над ним — травы и
низкий кустарник, а затем — ничего, до самых крон; на пшеничном поле
господствующей формой будет пшеница, а ниже, между ее стеблей, —
сорняки. А в тропических лесах все пространство от пола до крыши поделено
на зоны и населено»
Но принцип господства действует в человеческих сообществах так же,
как и в сообществах растений и животных. Так называемые естественные или
функциональные области городского сообщества— например, трущоба,
район доходных домов, центральные торговые ряды и центральный район
банков
-
каждый
из этих
районов обязан своим существованием
непосредственно фактору господства, и опосредованно - конкуренции.
Борьба производственных и коммерческих институтов за стратегическое
местоположение определяет в перспективе и основные очертания городского
сообщества. Распределение населения, равно как и местоположение и границы
занимаемых им областей расселения, определяются другой, схожей, но
подчиненной системой сил.
Господствующим районом в любом сообществе является, как правило,
тот, где самые высокие цены на землю. В любом большом городе есть
обычно два таких положения с самыми высокими ценами на землю — это
центральный торговый район и центральный район банков. Начиная с этих
позиций цены на землю снижаются, сначала резко, а затем — постепенно, по
мере приближения к периферии городского сообщества. Именно эти цены
на землю определяют местоположение социальных институтов и деловых
предприятий. И те, и другие взаимосвязаны в едином своеобразном
126
территориальном комплексе, внутри которого они являются одновременно
и конкурирующими, и взаимозависимыми образованиями.
По мере расширения городского сообщества в сторону пригородов
давление профессиональных сообществ, деловых предприятий и разного рода
социальных институтов, призванных обслуживать весь метрополитенский
регион, постепенно усиливает их потребность пространства именно в центре.
Таким образом, не только увеличение пригородной зоны, но и любое
изменение в способах передвижения, делающее деловой центр города более
доступным, увеличивает давление на центр. Отсюда это давление передается
и распространяется, как показывает профиль цен на землю, на все остальные
части города.
Тем самым принцип доминирования, действующий в границах,
обусловленных территорией и другими естественными характеристиками
местоположения, в целом определяет и общий социологический тип города и
функциональное отношение различных частей города между собой. Более
того, доминирование, поскольку оно стремится стабилизировать биотическое
или культурное сообщество, косвенным образом отвечает и за феномен
наследственности.
Термин «наследственность» экологи используют для описания и
обозначения той упорядоченной последовательности изменений, через
которую проходит биотическое сообщество в своем развитии от начальной и
сравнительно нестабильной к относительно устойчивой стадии или к высшей
стадии. Суть в том, что не только отдельные растения или животные растут в
среде сообщества, но и само сообщество — система отношений между
видами — как бы вовлечено в упорядоченный процесс изменения и
развития.
Тот факт, что в ходе этого развития сообщество проходит через целый ряд
более или менее определенных стадий, придает этому развитию циклический
характер,
как
раз
и
предполагаемый
понятием
«наследственность».
Объяснением цикличности изменений, составляющих наследственность,
127
может служить тот факт, что на каждой стадии этого процесса достигается
более или менее устойчивое равновесие, которое образуется в ходе
последовательных изменений в условиях жизни и как результат этих
изменений, а равновесие, достигнутое на ранних стадиях, тем самым
нарушается. В этом случае силы, доселе сдерживаемые равновесием,
высвобождаются
конкуренция
усиливается,
изменение
происходит
относительно быстро до тех пор, пока не установится новое равновесие.
Наивысшая стадия развития сообщества соответствует поре зрелости в
жизни индивида.
«В развивающемся отдельно взятом организме каждая стадия развития
самореализуется и дает начало новой стадии: так, головастик отращивает
щитовидную железу, которая предназначена для того, чтобы перейти из
состояния головастика к состоянию лягушонка. То же самое происходит и в
развивающемся сообществе организмов — каждая стадия изменяет свою
среду обитания, поскольку изменяет и почти необратимо обогащает почву
своего произрастания, тем самым фактически приближаясь к собственному
завершению, и создает возможность для новых видов растений с большими
потребностями в минеральных солях или каких-либо других свойствах почвы
для своего процветания на ней. Соответственно, большие и более
прихотливые
растения
постепенно
вытесняют
предшествующих
им
первопроходцев до тех пор, пока, наконец, не установится равновесие предельная возможность для данного климата».
Культурное
сообщество
развивается
сходным
с
биотическим
сообществом образом, однако несколько сложнее. Изобретения, равно как и
внезапные катастрофические изменения, видимо, имеют более важное
значение для появления циклических изменений в культурном соообществе,
нежели в биотическом. Но сам принцип появления изменений в сущности
тот же. Во всяком случае, все или большинство наиболее существенных
процессов функционально связаны с конкуренцией и зависят от нее.
128
Конкуренция, которая на биотическом уровне функционирует в целях
контроля и регулирования отношений между организмами, на социальном
уровне стремится принять форму конфликта. На тесную связь между
конкуренцией и конфликтом указывает тот факт, что война зачастую, если не
всегда,
имеет
или
предполагает
своим
источником
экономическую
конкуренцию, которая в этом случае принимает более сублимированную
форму борьбы за власть и престиж. Социальная функция войны, с другой
стороны, судя по всему, расширяет сферу, в пределах которой возможно
сохранение мира.
Биологическая экономика
Если, с одной стороны, давление населения дополняется изменениями
локальной и более широкой среды так, что в одночасье нарушаются
биотический баланс и социальное равновесие, это в то же время усиливает
и конкуренцию. А это косвенным образом приводит к новому, более
сложному
и
одновременно
территориально
более
экстенсивному
разделению труда.
Под влиянием усилившейся конкуренции и увеличившейся активности, предполагаемой этой конкуренцией, любой индивид и любой
вид, каждый по-своему, стремится найти свою особую нишу в физической
и жилой среде, где он сможет выжить и процветать в наибольшей степени,
соответствующей его неизбежной зависимости от своих соседей.
Именно так устанавливается и поддерживается территориальная
организация и биологическое разделение труда в среде сообщества. Это
объясняет, хотя бы отчасти, тот факт, что биотическое сообщество одно
время воспринималось как нечто вроде сверхорганизма, а затем и как
экономическая организация для эксплуатации природных ресурсов своей
среды обитания.
Дж. Уэллс со своими сотрудниками Дж. Хаксли и Дж. П. Уэллсом в
интересном обзоре под названием «Наука жизни» описывают экологию как
«биологическую экономику», которая занимается в
129
большей мере
«балансами и взаимным давлением друг на друга видов, обитающих в
одной среде»10. «Экология, — пишут они, — это распространение
экономики на все живое». С другой стороны, наука экономики в
традиционном смысле, несмотря на то, что она на целое столетие старше
экологии, является просто отраслью более общей науки экологии, которая
включает человека вместе со всеми живыми существами. В известном
смысле то, что традиционно описывалось как экономика и строго
привязывалось к деятельности человека, можно вполне описать и как
экологию человека, как несколько лет назад Бэрроуз описал географию.
Именно в этом смысле и используют этот термин Уэллс и его соавторы.
«Наука экономики — сначала ее называли политической экономией —
на столетие старше экологии. Она была и остается наукой о социальном
жизнеобеспечении, о потребностях и их удовлетворении, о труде и
богатстве. Она стремится прояснить отношения производителя, торговца,
потребителя в человеческом сообществе и показать, как держится вся
система. Экология расширяет это исследование до всеобщего изучения
отдачи и получения, усилия, накопления и потребления во всех уголках
жизни. Экономика, поэтому, есть лишь экология человека, это узкое и
специальное
изучение
в
рамках
экологии
весьма
своеобразного
сообщества, в котором мы живем. Она могла бы стать лучшей и более
ясной наукой, если бы она начиналась с биологических основ».
Поскольку экология человека не может быть одновременно и географией, и экономикой, можно принять в качестве рабочей гипотезы
предположение о том, что она не является ни тем, ни другим, но
представляет собой нечто не зависимое от обеих. Но и тогда причины
отождествления экологии с географией, с одной стороны, и с экономикой
— с другой, достаточно очевидны.
С точки зрения географии, растение, животное и популяция людей
вместе с ее обиталищем и другими свидетельствами человеческого
130
пребывания на земле являются лишь частью ландшафта, к детальному
описанию и представлению которого и стремится географ.
С другой стороны, экология (биологическая экономика), даже когда
она включает в себя некую неосознанную кооперацию и естественное,
спонтанное и нерациональное разделение труда, представляет собой нечто
отличное от коммерческой экономики, нечто не укладывающееся в рамки
торговли на рынке. Коммерция, как отметил где-то Зиммель, — одно из
более поздних и наиболее сложных, социальных отношений, которые
усвоили люди. Человек — это единственное животное, которое торгуется и
обменивается.
Экология и экология человека, если она не отождествляется с
экономикой на специфически человеческом и культурном уровне,
отличается все же и от статического порядка, обнаруживаемого
социальным географом, когда тот описывает культурный ландшафт.
Сообщество, описываемое географом, отличается от сообщества,
описываемого экологом, хотя бы по той причине, что закрытая система с
сетью коммуникаций, распространенная человеком по всей земле, — это
не то же, что и «ткань жизни», связывающая живые существа по всему
свету жизненными узами.
Симбиоз и общество
Экология человека, не отождествляемая ни с экономикой, ни с географией, как таковая отличается во многих отношениях и от экологии
растений и животных. Взаимоотношения между людьми и взаимодействие
человека со средой обитания сопоставимы, но не тождественны отношениям
других форм жизни, живущих совместно и осуществляющих нечто вроде
«биологической экономии» в пределах общей среды обитания.
Прежде всего, человек не столь непосредственно зависит от своего
физического окружения, как другие животные. Благодаря существующему
всеобщему разделению труда отношение человека к его физическому
окружению опосредовано вторжением другого человека. Обмен товарами и
131
услугами способствовал его освобождению от зависимости от его локального
окружения.
Более того, человек благодаря изобретениям и различного рода
техническим изыскам развил невероятную способность преобразовывать не
только свое непосредственное окружение и реагировать на него, но осваивать
свой мир. Наконец, человек воздвиг на основе биотического сообщества
институциональную структуру, укорененную в традиции и обычае.
Структура, там, где она существует, сопротивляется изменению, по
меньшей мере — изменению, навязываемому извне; тогда как внутренние
изменения она, вероятно, стремится накапливать. В сообществах растений и
животных структура предопределена биологически и в той мере, в какой
вообще существует разделение труда, она имеет физиологические и
инстинктивные основания. Одним из самых любопытных примеров этого
факта могут служить социальные насекомые, а одной из причин изучения их
повадок, как отмечает Уилер, является то, что они показывают, до какой
степени социальная организация может быть развита на чисто физиологическом и инстинктивном основании; то же самое можно отнести и к
людям, находящимся в естественной семье в отличие от институциональной.
Однако в случае человеческого общества эта структура сообщества
подкрепляется обычаем и приобретает институциональный характер. В
человеческих обществах, в отличие от сообществ животных, конкуренция и
индивидуальная свобода ограничиваются обычаем и консенсусом на каждом
уровне, следующем за биотическим.
Случайность этого более или менее произвольного контроля, который
обычай и консенсус налагают на естественный социальный порядок,
усложняет социальный процесс, но не меняет его существенно, а если и
меняет, то результаты биотической конкуренции проявят себя в последующем
социальном порядке и в ходе последующих событий.
Таким образом, можно считать, что человеческое общество, в отличие от
сообществ растений и животных, организовано на двух уровнях —
132
биотическом и культурном. Есть симбиотическое общество, основанное на
конкуренции, и культурное общество, основанное на коммуникации и
консенсусе. По сути дела, эти два общества являются лишь разными
аспектами одного общества, они, несмотря на все перипетии и изменения,
остаются, тем не менее, в определенной зависимости друг от друга.
Культурная надструктура основывается на симбиотической подструктуре, а
возникающие силы, которые проявляются на биотическом уровне как
передвижения и действия, на высшем, социальном, уровне принимают более
утонченные, сублимированные формы.
Однако взаимоотношения людей гораздо более разнообразны и сложны,
они не сводятся к этой дихотомии — симбиотического и культурного. Этот факт
находит
подтверждение
в
самых
различных
системах
человеческих
взаимоотношений, которые выступают предметом специальных социальных
наук. Поэтому следует иметь в виду, что человеческое общество, в его
зрелом и более рациональном виде, представляет собой не только
экологический, но и экономический, политический и моральный порядки.
Социальные науки состоят не только из социальной географии и экологии, но
и из экономики, политических наук и культурной антропологии.
Примечательно, что эти различного рода социальные порядки
организованы в своего рода иерархию. Можно сказать, что они образуют
пирамиду, основанием которой служит экологический порядок, а вершиной
— моральный. На каждом из последовательно расположенных уровней —
на экологическом, экономическом, политическом и моральном — индивид
оказывается полнее инкорпорированным в социальный порядок, более
подчиненным ему, нежели на предшествующем уровне.
Общество повсюду является организацией контроля. Его функция
состоит в том, чтобы организовывать, интегрировать и направлять усилия
составляющих его индивидов. Наверное, можно сказать и так, что функцией
общества
везде
является
сдерживание
133
конкуренции
и
тем
самым
установление более эффективной кооперации органических составляющих
этого общества.
Конкуренция
на
биотическом
уровне,
как
это
наблюдается
в
растительных и животных сообществах, представляется относительно
неограниченной. Общество, по факту своего существования, является
анархичным и свободным. На культурном уровне эта свобода индивида
конкурировать сдерживается конвенциями, пониманием и законом. Индивид
более свободен на экономическом уровне, чем на политическом, и более
свободен на политическом, нежели на моральном.
По мере развития общества контроль все более распространяется и
усиливается,
свободная
коммерческая
деятельность
индивидов
ограничивается, если не законом, то тем, что Джильберт Мюррей называет
«нормальным ожиданием человечества». Нравы - это лишь то, чего люди
привыкли ожидать в определенного рода ситуации.
Экология человека, в той мере, в какой она соотносится с социальным
порядком, основанным более на конкуренции, нежели на согласии, идентична,
по крайней мере в принципе, экологии растений и животных. Проблемы, с
которыми обычно имеет дело экология растений и животных, — это, по сути,
проблемы популяции. Общество, в представлениях экологов, — это популяция
оседлая и ограниченная местом своего обитания. Ее индивидуальные
составляющие связаны между собой свободной и естественной экономикой,
основывающейся на естественном разделении труда. Такое общество
территориально организовано, и связи, скрепляющие его, скорее физические и
жизненные, нежели традиционные и моральные.
4.6. Р.Парк
КОНФЛИКТ
Понятие конфликта
Различие между конкуренцией и конфликтом уже было отмечено. Это
две формы взаимодействия, но конкуренция — борьба между индивидами
134
или группами индивидов, которые не находятся обязательно в контакте или в
коммуникации; а конфликт — состязание, в котором контакт является
необходимым условием. Конкуренция, явная и бесконтрольная, как у
растений, и как великая жизнь-борьба человека со всем человеческим родом и
живой природой в целом, бессознательна. Конфликт же всегда осознан; он
вызывает самые глубокие эмоции и самые сильные страсти, он мобилизует
огромную концентрацию внимания и усилий. И конкуренция, и конфликт
являются формами борьбы. Конкуренция при этом непрерывна и безлична,
а конфликт — носит временный и личностный характер.
Конкуренция — это борьба за местоположение в экономическом порядке.
Распределение
населения
промышленности
в
в
национальной
мировой
экономике,
экономике,
занятость
организация
индивида в
разделении труда — все это обусловлено, в конечном счете, конкуренцией.
Статус индивида или группы индивидов в социальном порядке, с другой
стороны, обусловлен соперничеством, войной или более утонченными
формами конфликта.
Выражение «двое — это компания, трое — это толпа» говорит о том, как
просто нарушается социальное равновесие привнесением нового фактора в
социальную ситуацию. Различие тончайших нюансов и меры внимания,
уделяемого разным индивидам одного социального круга, есть ни что иное,
как искусственное отражение соперничества и конфликтов, скрытых под
гладкой и чинной поверхностью благопристойного общества.
В общем, можно сказать, что конкуренция обусловливает положение
индивида в сообществе; конфликт закрепляет его место в обществе.
Локализация,
положение,
экологическая
взаимозависимость
—
это
характеристики сообщества. Статус, подчинение и превосходство, контроль —
это все отличительные признаки общества.
Понятие конфликта так же, как и его факт, уходит корнями глубоко в
человеческую природу. Марс всегда занимал высокое положение в иерархии
богов. Когда бы и где бы ни принимала борьба форму конфликта между
135
расами, или между государствами, или между отдельными людьми, она
неизбежно захватывала и удерживала внимание зрителей. И эти зрители, не
принимающие участия в драке, всегда принимали чью-либо сторону. Именно
этот конфликт «непричастных» делает общественное мнение, а общественное мнение всегда играло важную роль в борьбе людей. Именно оно
возвысило войну от простой игры физической силы до трагического
морального борения, конфликта между добром и злом.
В результате война все более приобретает характер тяжбы, судебной
процедуры, метод которой обусловлен обычаем, а предмет раздора
принимается как дело для судебного разбирательства.
В искусстве дуэли, которое, в отличие от решения спора в личном
поединке, хотя и не носило никогда характера судебной процедуры,
разработан строгий кодекс, морально обязывавший человека искать возмездия
за обиду и заранее определявший методы и процедуру, посредством которых
можно и должно получить сатисфакцию. Наказанием (за отступление от
правил) была утрата статуса в особой группе, к которой индивид
принадлежал.
Именно
присутствие
публики,
церемониальный
характер
судо-
производства и убеждение в том, что невидимые силы находятся на стороне
правды и справедливости, придают испытанию «судом Божьим» и
испытанию в сражении и то значение, какого ни дуэль, ни какая-либо иная
форма личной мести никогда не имела.
В этой связи интересно также, что политические и юридические формы
ведения дела строятся по образцу конфликта. Выборы — это состязание, в
котором сосчитывают поголовье вместо того, чтобы разбивать головы. А суд
присяжных — это состязание, в котором стороны представлены защитниками,
выступающими, если это сравнивать с прошлыми временами, как на
юридической дуэли.
Итак, в общем, можно сказать, что конкуренция становится осознанной
и личностной в конфликте. По ходу дела конкуренты превращаются в
136
соперников и врагов. Тем не менее, в своих высших проявлениях конфликт
делается безличным; он переходит в борьбу за установление и сохранение
законов справедливости и морального порядка. В этом случае речь идет уже
не только о благополучии отдельного человека, но сообщества в целом. Таким
случаем является борьба политических партий и религиозных сект. Здесь
исход определяется не силой и значением непосредственных соперников, но,
в большей или меньшей мере, силой и значением общественного мнения
сообщества и, в конце концов, мнением всего человечества.
2. Классификация материалов
Материалы по конфликту были организованы в учебнике в четырех
главах: а) конфликт как осознанная конкуренция, б) война, инстинкт и
идеалы, в) соперничество, культурные конфликты и социальная организация
и г) расовые конфликты. А. Осознанная конкуренция. Самосознание
индивида формируется во время контактов и конфликтов личности с другими
личностями. Оно проявляется весьма разнообразно; в гордыне и смирении,
суетности и достоинстве, скромности и заносчивости, жалости и презрении,
равно как и расовых предрассудках, шовинизме, классовых и кастовых
различениях и в любом другом социальном порождении, посредством
которого сохраняются социальные дистанции.
Именно из реакций, вызванных социальными контактами и взаимовлияниями, развивается личность индивида, и определяется его статус.
Именно из усилий сохранить этот статус или улучшить его, защитить
личность, увеличить ее достояние, расширить ее привилегии и сохранить ее
престиж возникает конфликт. Это относится ко всем конфликтам, будь то
личные или партийные перепалки, сектантские различия, или национальные и
патриотические войны; ибо личность индивида, безусловно, настолько тесно
связана с интересами и порядком своей группы или клана, что в борьбе группа
становится побудительным источником личности.
137
Много было сказано и написано об экономических причинах войны, но
какими бы иными ни были источники наших чувств, видимо, верно и то, что
люди никогда не идут на войну только лишь из экономических побуждений.
Как раз потому, что богатство и имущество связаны с престижем, честью и
положением в мире, люди и народы воюют за них
4.7. Гидденс Э.
Социология как наука
Девять тезисов о будущем социологии
1. Социология все больше проникает в смежные дисциплины
2. Социология развивается за счет обращения к социальным движениям
3. Эволюционирует понимание социологической деятельности.
У социологии нет сегодня четких границ, что говорит о том, что она как
наука находится в стадии радикальных изменений. В этой связи уместно
попытаться спрогнозировать развитие социологии в недалеком будущем:
1) «Социология постепенно утратит социально-теоретический привкус
минувшего столетия» ― речь не будет более идти о том, что современный
мир – либо следствие экспансии капитализма, либо результат
распространение индустриализма. Наряду с ними можно выделить также:
 Развитие административной власти
 Военной власти
 Культурное изменение современности
2) «Возникнет теоретический синтез, который вновь придаст связность
социологическим теориям».
3) «Главный
объект
социологического
анализа
будет
существенно
переосмыслен» - произойдет смещение акцентов от малопонятного
понятия общества к различным проявлениям социального.
138
4) «Социология будет уделять больше внимания изучению мировой
системы, чем до сих пор» ― усилия будут направлены на решение
проблемы системности мировой системы
5) «Прежние междисциплинарные границы постепенно утратят былую
четкость» посредством развития профессиональных интересов.
6) «Социология вновь заинтересуется долговременным крупномасштабным
процессом социальной трансформации» как содержанием современности.
7) «Участие
социологии
в
формировании
практической
социальной
политики» ― социологические исследования сыграли заметную роль в
осуществлении рациональных политических целей, но в то же время
итоги
многих
социальных
исследовательских
программ
вызвали
разочарование
8) «Социальные движения будут по-прежнему играть первостепенную роль в
качестве
стимула
социологического
воображения»
―
движения
аккумулируют и хранят новую информацию о процессах в обществе.
9) «Социология по-прежнему останется предметом дискуссий».
5. КОНСПЕКТ ЛЕКЦІЙ З МОДУЛЯ СОЦІОЛОГІЇ
Предметом социологии выступает совокупность теоретических понятий,
при помощи которых ученый описывает реальные факты, объясняет и
практически решает социальные проблемы.
Среди основных понятий мы выделим два главных, которые назовем
первокирпичиками, — это статус и роль. Первое дает статическое
изображение предмета социологии, а второе — динамическое. Статусом
называется позиция (положение) человека в группе или обществе.
Быть лидером или аутсайдером в малой группе, например, в компании
друзей, означает иметь неформальный, или личный, статус. Быть инженером,
мужчиной, мужем, русским, православным, республиканцем, бизнесменом
значит иметь формальный, или социальный, статус. Иными словами,
139
занимать определенное место в системе общественного разделения труда. У
одного человека может быть множество статусов.
Любой статус состоит из ролей, а те — из совокупности прав и
обязанностей, которые по традиции общество скрепляет за данной позицией.
Учитель обязан передавать знания ученикам, оценивать их успехи, следить за
дисциплиной, т.е. выполнять различные роли. Права и обязанностей
определены социальными нормами. У каждой роли — свой круг прав и
обязанностей, которые определены либо законом, либо обычаем.
Рассмотрим, например, статус мужа. У него определенный набор ролей,
в частности сексуальный партнер, социальный партнер, организатор
семейного быта и досуга, специалист по ремонту домашней утвари и
квартиры и т.п. У каждой роли опять же свой круг прав и обязанностей,
которые определены соответствующими нормами поведения. И так
буквально с каждым социальным статусом. Нормы могут определять каждую
роль по отдельности либо их совокупность в целом, т.е. статус.
Вывод: статус — ниша или место в социальной структуре общества
(группы). Он включает несколько ролей. Каждой роли предписан круг прав и
обязанностей, которые определяются социальными нормами. В результате
статус указывает на место, а роль — на способ поведения.
Модель поведения в соответствии с правами и обязанностями,
закрепленными за данным статусом соответствующими социальными
нормами, называется ролью. Ее еще называют динамической характеристикой статуса.
Представим
на
минуту
такую
абстрактную
ситуацию:
все
существующие в обществе статусы (а их десятки тысяч) мы оставили
пустыми, наподобие незаполненных медом ячеек улья. Людей нет, есть
только пустые статусы: одно название — один статус. Так вот, оказывается,
что совокупность пустых, т.е. незаполненных людьми, статусов образует
социальную структуру общества. Она напоминает пчелиные соты, состоящие
из взаимосвязанных, но пустых ячеек-статусов. Если мы заполним каждую
140
ячейку, то получим большие социальные группы людей, совокупность
которых дает социальный состав населения. Его изучает статистика.
В примитивном обществе мало статусов: вождь, шаман, мужчина,
женщина, муж, жена, сын, дочь, охотник, собиратель, ребенок, взрослый,
старик … В принципе их можно пересчитать по пальцам. А в современном
обществе одних только профессиональных статусов около 40 000, семейно
брачно-родственных отношений более 200 (деверь, сноха, кузина … ),
многие сотни политических, религиозных, экономических. На нашей планете
3000 языков, за каждым из них стоит этническая группа — нация, народ,
народность, племя. И это тоже статусы. Они входят в демографическую
систему наряду с половозрастными статусами.
Итак, первокирпичики предмета социологии — статусы и роли. Первые
дают
статическую,
а
вторые
—
динамическую
картину
общества.
Совокупность незаполненных статусов дает социальную структуру общества.
Ее мы уподобили пчелиным сотам в улье: множество пустых ячеек плотно
подогнаны друг к другу. Социальные соты скреплены особо прочным
фундаментом — социальными функциями.
Это тоже очень простое понятие. В чем состоит функция учителя?
Передавать свои знания, оценивать успехи, следить за дисциплиной. Конечно, это знакомые нам права и обязанности. Они относительны. Почему?
Статус учителя относителен статуса ученика, но не
родителя, офицера,
русского и т.д. Относительность означает функциональную взаимосвязь
статусов. Вот почему социальная структура не просто совокупность, а
функциональная взаимосвязь статусов. Слово «относительность» связано не
только с функциями, но и с отношениями. Выполняя свои обязанности,
учитель вступает в определенные отношения с учеником, а тот — с учителем, родителями, ровесниками, продавцом, таксистом и т.д.
Социальные статусы связаны социальными отношениями, личные
статусы связаны межличностными отношениями. Общество окутано ог-
141
ромной сетью социальных отношений, под ней, этажом ниже, расположена
другая сеть — межличностных отношений.
Для социологии важно не то, в какие личные отношения вступают люди,
а то, как сквозь них проглядывает нечто более фундаментальное —
социальные отношения. Начальник цеха может относиться к рабочему с
большой симпатией. Личные отношения у них замечательные. Но если
второй
плохо
справляется
со
своей
профессиональной
ролью,
не
соответствует статусу, его уволят. Начальник и подчиненный — социальные
роли.
Вывод: статусы связаны между собой социальными функциями, которые
проявляются
через
социальные
отношения.
Только
регулярно
повторяющиеся социальные взаимодействия кристаллизуются в социальные
отношения.
Поскольку общество понимают в двух значениях- узком и широком, то
неизбежен переход от отдельно взятого общества, рассматриваемого в
единстве его территориальных границ (страна) и политического устройства
(государство),
к
мировому
сообществу,
или
мировой
системе,
подразумевающей все человечество как сущностное целое. Понятия
«гражданское
общество»,
«цивилизация»,
«историческая
динамика
неравенства и бедности» тесно связаны с обоими значениями общества.
Поэтому вначале мы рассмотрим весь спектр макросоциологических понятий:
общество, страна, государство, цивилизация, мировая система, а также их
разновидности и динамику.
5.1. Гражданское общество
Как
и
все
социологические
категории,
наполненные
богатым
внутренним содержанием, понятие «гражданское общество» не удается
втиснуть в жесткие рамки точного определения. Оно многозначно. Выделим
два главных определения — гражданское общество как отражение реальности, существующей независимо от нашего сознания, и гражданское
142
общество как лозунг или идеал, к установлению которого на земле
стремились многие поколения прогрессивно мыслящих людей.
В первом случае гражданское общество охватывает всю совокупность
неполитических
отношений.
Это
очень
просто.
Вычтем
из
всего
многообразия общественных отношений, взаимодействий, статусов, ролей,
институтов только те, что относятся к политической сфере. Оставшаяся
часть, а это очень много, называется в социологии гражданским обществом.
Оно
включает
семейные,
кровнородственные,
межнациональные,
религиозные, экономические, культурные отношения, отношения различных
классов и слоев, демографический состав общества, формы общения, людей
и т.д., иными словами, все то, что неподконтрольно государству.
Нетрудно увидеть, что гражданское общество в действительности
описывает предмет социологии.
Однако у понятия «гражданское общество» есть второе значение, и оно
существенно отличается от первого. В качестве социологической категории
«гражданское общество» констатирует, что есть реальность, описываемая
ею: совокупность неполитических отношений. Но в качестве идеологического
понятия «гражданское общество» указывает, какой должна быть та
реальность, к которой устремлены взоры прогрессивно мыслящих людей.
Речь идет о некоем идеале или лозунге. И как идеал «гражданское общество»
олицетворяет собой идеальное общество — общество свободных, суверенных личностей, наделенных самыми широкими гражданскими и
политическими правами, активно участвующих в управлении государством,
свободно выражающих свои мысли, беспрепятственно удовлетворяющих
разнообразные потребности, создающих любые организации и партии, нацеленные на защиту интересов этих личностей. В экономическом плане идеал
означает многообразие форм собственности, свободный рынок, свободное
предпринимательство, в духовном — идейный плюрализм, свободу слова и
печати, независимость всех средств массовой информации, свободу
вероисповедания.
143
5.2. Типология обществ
Все мыслимое и реальное многообразие обществ, существовавших
прежде и существующих сейчас, социологи разделяют на определенные
типы. Несколько типов общества, объединенных сходными признаками или
критериями, составляет типологию. В социологии принято выделять
несколько типологий.
Если в качестве главного признака выбирается письменность, то все
общества делятся на дописьменные, т.е. умеющие говорить, но не умеющие
писать, и письменные, владеющие алфавитом и фиксирующие звуки в
материальных носителях: клинописных таблицах, берестяных грамотах,
книгах и газетах или компьютерах. Хотя письменность возникла около 10
тыс. лет назад, до сих пор некоторые племена, затерянные где-нибудь в
джунглях Амазонки или в Аравийской пустыне, не знакомы с ней. Не
знающие письменности народы называют доцивилизованными.
Согласно второй типологии, общества также делятся на два класса —
простые и сложные. Критерием выступает число уровней управления и
степень социального расслоения. В простых обществах нет руководителей и
подчиненных, богатых и бедных. Таковы первобытные племена. В сложных
обществах несколько уровней управления, несколько социальных слоев
населения, расположенных сверху вниз по мере убывания доходов. Здесь не
просто появляются руководители и подчиненные, но они составляют
противоположные страты — господствующую и зависимую. Возникшее
когда-то стихийно социальное неравенство теперь закрепляется юридически,
экономически, религиозно и политически. Толчок к появлению сложных
обществ дало зарождение самого мощного института — государства. А
произошло это примерно б тыс. лет назад. Простые общества возникли 40
тыс. лет назад, они относятся к догосударственным образованиям. Таким
образом, исторический возраст простых обществ в 4-5 раз превышает возраст
сложных.
144
В основании третьей типологии лежит способ добывания средств
существования. Самый древний — охота и собирательство. Первобытное
общество состояло из локальных родственных групп (триб). По времени оно
было самым продолжительным — существовало сотни тысяч лет. Ранний
период называют протообществом или периодом человеческого стада. Ему
на смену пришли скотоводство (пастушество) и огородничество. Скотоводы
вели кочевой образ жизни, а охотники и собиратели — бродячий. Из охоты
постепенно выросло скотоводство, когда люди убедились, что приручать
животных экономичнее, чем просто убивать. Из собирательства выросло
огородничество, а из него — земледелие. Небольшие огороды со временем
уступили место обширным полям, примитивные деревянные мотыги – деревянному, а позже железному плугу.
С земледелием связывают зарождение государства, городов, классов,
письменности
—
необходимых
признаков
цивилизации.
Они
стали
возможными благодаря переходу от кочевого образа жизни к оседлому.
Земледельческую, или аграрную, цивилизацию, 300 лет назад сменила
машинная индустрия (промышленность). Наступила эра индустриального
общества. По мнению многих специалистов, в 70-е годы XX века на смену
индустриальному приходит постиндустриальное общество. Правда, не везде,
а лишь в самых развитых странах, скажем, в США и Японии. В
постиндустриальном
информатика
и
обществе
сфера
преобладает
обслуживания.
не
промышленность,
Безлюдные
заводские
а
цеха,
роботизированные производства, гигантские супермаркеты, космические
станции — признаки постиндустриального общества.
В середине XIX века К. Маркс предложил свою типологию обществ.
Общества, различающиеся языком, культурой, обычаями, политическим
строем, образом и уровнем жизни людей, но объединенные двумя ведущими
признаками
—
способом
производства
и
формой
собственности,
составляют одну общественно-экономическую формацию. Согласно этому
критерию, человечество последовательно прошло четыре формации —
145
первобытную, рабовладельческую, феодальную и капиталистическую. Пятая
– коммунистическая должна была наступить в будущем.
Современная социология использует все типологии, объединяя их в
некоторую синтетическую модель. Ее автором считают американского
социолога Д. Белла. Он подразделил всемирную историю на три стадии:
доиндустриальную, индустриальную и постиндустриальную. Когда одна стадия приходит на смену другой, изменяются технология, способ производства,
форма
собственности,
социальные
институты,
политический
режим,
культура, образ жизни, численность населения, социальная структура
общества.
Переход
от
индустриального
к
постиндустриальному
обществу
сопровождается превращением товаропроизводящей массы экономики в
обслуживающую, что означает превосходство сферы услуг над сферой
производства. Изменяется социальная структура: классовое деление уступает
место профессиональному. Собственность как критерий социального
неравенства
теряет
свое
значение,
решающим
становится
уровень
образования и знания.
Итак, развитие человеческого общества последовательно проходит три
стадии, соответствующие трем главным типам общества: доиндустриальную,
индустриальную, постиндустриальную. Переход от первобытной фазы к
доиндустриальному,
или
традиционному,
обществу
называется
неолитической революцией, а от него к индустриальному — промышленной
революцией.
Модернизация
Вот уже полстолетия в мировой социологии лидирующие позиции
занимает концепция, которая получила название теории модернизации. Она
опирается на понятие социального прогресса, ибо предполагает, что все
общества, в какую бы эпоху они ни существовали и в каком бы регионе они
ни располагались, вовлечены в единый, все поглощающий, универсальный
процесс восхождения человеческого общества от дикости к цивилизации.
146
Прогресс науки и техники ведет к всемирному процветанию и решению всех
социальных проблем. В этом потоке культурное своеобразие каждой страны
как бы отступает на второй план, а на первый выходит то, что их объединяет
— система общечеловеческих ценностей.
Термин «модернизация» относится не ко всему периоду социального
прогресса, а только к одному его этапу — современному. В переводе с
английского
«модернизация»
означает
«осовременивание».
Поскольку
современный период человеческой истории датируют с момента зарождения,
а затем и расцвета капитализма, суть модернизации связывают с всемирным
распространением по земному шару ценностей и достижений именно этой
формации.
Конкретно
речь
идет
о
рационализме,
расчетливости,
урбанизации, индустриализации. Лидеры модернизации — США и Западная
Европа – целиком и полностью приобщились к ним и добились потрясающих
экономических результатов. Но ничто не мешает отставшим в своем
развитии странам Азии, Африки и Латинской Америки догнать этих лидеров,
используя западные технологии, капиталовложения и опыт, как это сделала
Япония. Так рассуждают авторы теории модернизации.
Она призвана объяснить то, каким образом запоздавшие в своем
развитии страны могут достичь современной стадии и решить внутренние
проблемы, не нарушая очередности этапов. Модернизация указывает способ
вхождения в мировое сообщество, под которым понимается мировая экономическая система капитализма.
Различают два вида модернизации.
Органическая модернизация является моментом собственного развития
страны и подготовлена всем ходом предшествующей эволюции. Пример:
переход Англии от феодализма к капитализму, окончательно утвердившийся
в результате промышленной революции XVIII века, и преобразование
американского производства в результате внедрения методов поточного
производства (фордизма) в первой четверти XX века. Такая модернизация
начинается не с экономики, а с культуры и изменения общественного
147
сознания. Капитализм возник как естественное следствие изменений в укладе
жизни, традициях, мировоззрении и ориентация людей.
Неорганическая модернизация являет собой ответ на внешний вызов со
стороны
более
развитых
стран.
Она
представляет
собой
способ
«догоняющего» развития, предпринимаемый правительством с целью
преодолеть историческую отсталость и избежать иностранной зависимости.
Наша страна, в том числе и вследствие татаро-монгольского нашествия, была
отброшена в своем развитии на несколько столетий назад, неоднократно
пыталась догнать передовые страны. Именно такую цель преследовали
петровские реформы XVIII века, сталинская индустриализация 30-х годов
XX века, перестройка 1985 г. и экономические реформы уже независимой
Украины.
Неорганическая модернизация совершается путем закупки зарубежного
оборудования и патентов, заимствования чужой технологии (нередко
методом экономического шпионажа), приглашения специалистов, обучения
за рубежом, инвестиций. Соответствующие изменения происходят в социальной и политической сферах: резко изменяется система управления,
вводятся новые властные структуры, конституция страны перестраивается
под зарубежные аналоги.
Неорганическая модернизация начинается не с культуры, а с экономики
и политики. Иными словами, органическая модернизация идет «снизу», а
неорганическая — «сверху». Принципы модернизации не успевают охватить
подавляющее большинство населения, поэтому не получают прочной социальной поддержки.
Итак, модернизация имеет две разновидности — органическую и
неорганическую.
Первая
предполагает,
что
страна
развивается
по
капиталистическому пути на собственной основе, а вторая — что страна
догоняет более развитые страны и заимствует у них передовые технологии.
148
Продолжающийся
всю
жизнь
процесс
обучения
называют
социализацией. Ее результат – социально зрелая личность. А какая же
личность
без
культуры?
Культура
в
социологии
понимается
как
совокупность традиций, обычаев, социальных норм, правил, регулирующих
поведение тех, кто живет сейчас, и передаваемых тем, кто будет жить завтра.
Преемственность
культуры
достигается
через
социализацию.
А
«надзирает» за тем, правильно или неправильно проходит социализация,
особый механизм, который пронизывает все общество, принимает множество
форм и обличий (общественное мнение, цензура, сыск и т.п.), но состоит
всего из двух элементов — социальных норм (предписаний, что должно
делать)
и
санкций
(вознаграждений
и
наказаний,
стимулирующих
соблюдение предписаний).
Социальный контроль — механизм регуляции поведения индивидов и
групп, включающий нормы и санкции.
Когда в обществе нет законов и норм, устанавливается беспорядок, или
аномия. А когда отдельный человек отклоняется от норм либо их нарушает,
его поведение называют девиантным.
Когда мы заполняем пустые ячейки-статусы людьми, то в каждой ячейке
обнаруживаем по большой социальной группе: все пенсионеры, все русские,
все учителя и т.д. Таким образом, за статусами стоят социальные группы.
Совокупность
больших
социальных
групп
(их
иногда
называют
статистическими или социальными категориями) называется социальным
составом населения. Им занимаются не только социологи, но и статистики.
У каждого человека есть потребности, без удовлетворения которых он
не может обойтись: физиологические, социальные, духовные. Важнейшие,
или фундаментальные, потребности у всех одинаковы, а второстепенные
различны. Первые универсальны, т.е. присущи всему населению, а стало
быть, характеризуют общество в целом.
Учреждения, призванные удовлетворять фундаментальные потребности
общества, называются социальными институтами.
149
Семья,
производство,
религия,
образование,
государство
—
фундаментальные институты человеческого общества, возникшие в глубокой
древности и существующие по сию пору. В своей зачаточной форме семья,
по свидетельству антропологов, появилась 500 тыс. лет назад. С тех пор она
постоянно эволюционировала, принимая множество форм и разновидностей:
полигамия, полиандрия, моногамия, сожительство, нуклеарная семья,
расширенная семья, неполная семья и т.д. Государству 5-6 тыс. лет, столько
же образованию, а религия имеет более почтенный возраст.
Социальный институт — очень сложное учреждение и, самое главное,
реально
существующее.
Ведь
социальную
структуру
мы
получаем,
абстрагируясь от чего-то. Да и статус можно представить только мысленно.
Конечно, соединить в единое целое всех людей, все учреждения и
организации, которые на протяжении веков связаны с одной функцией —
семьи, религии, образования, государства или производства, и представить
их как один из институтов — тоже непросто. И все же социальный институт
реален.
Во-первых, в каждый данный момент времени один институт
представлен совокупностью людей и социальных организаций. Совокупность
школ, техникумов, вузов, различных курсов и т.п. плюс министерство
образования и весь его аппарат, научно-исследовательские институты,
редакции журналов и газет, типографии и многое другое, что связано с
педагогикой, составляют социальный институт образования. Во-вторых,
основные или общие институты, в свою очередь, состоят из множества
неосновных,
или
практиками.
К
частных,
примеру,
институтов.
в
институт
Их
называют
государства
социальными
входят
институт
президентства, институт парламентаризма, армия, суд, адвокатура, полиция,
прокуратура, институт присяжных и т.д. Так же обстоит дело с религией
(институты монашества, крещения, исповеди и т.д.), производством, семьей,
образованием.
150
Совокупность
социальных
институтов
называется
социальной
системой общества. Однако к ней относятся не только социальные
институты, но и социальные организации, и социальное взаимодействие, и
социальные роли. Одним словом, то, что движется, работает, действует.
Вывод: статусы, роли, социальный контроль существуют не сами по
себе. Они формируются в процессе удовлетворения фундаментальных
потребностей общества. Механизмами такого удовлетворения выступают
социальные институты, подразделяющиеся на основные (их всего пять:
семья, производство, государство, образование и религия) и неосновные (их
гораздо больше), называемые еще социальными практиками.
Вот мы и получили целостную картину общества, описанную при
помощи социологических понятий. У этой картины две стороны —
статическая, описываемая структурой, и динамическая, описываемая
системой. А исходные кирпичики здания — статус и роль. Они тоже
двойственны. Для завершения картины не хватает, пожалуй, еще двух
важных понятий — социальной стратификации и социальной мобильности.
Социальная стратификация — совокупность больших социальных
групп, расположенных иерархически по критерию социального неравенства
и называемых стратами.
Это иная версия социальной структуры. Статусы здесь расположены не
горизонтально, а вертикально. Только на вертикальной оси они могут
соединяться в новые группы — страты, слои, классы, сословия, которые
отличаются друг от друга по признаку неравенства. Бедные, зажиточные, богатые — общая модель стратификации. Чтобы от общего перейти к частному,
вертикальное пространство мы разделим на четыре «линейки»: шкалу
доходов, шкалу образования, шкалу власти, шкалу профессионального
престижа. Место любого статуса легко найти на этих шкалах и тем самым
определить общее место в системе стратификации.
Переход из одной страты в другую, неравную (скажем, из бедных в
богатые), либо в равную (скажем, из водителей в трактористы) описывается
151
понятием социальной мобильности, которая бывает вертикальной и
горизонтальной, восходящей и нисходящей.
Центральной категорией стратификации является - «класс.»
Класс понимают в двух смыслах — широком и узком.
В широком значении под классом понимают большую социальную
группу людей, владеющих либо не владеющих средствами производства,
занимающую определенное место в системе общественного разделения труда
и характеризующуюся специфическим способом получения дохода.
Поскольку частная собственность возникает в период зарождения
государства, считается, что уже на Древнем Востоке и в античной Греции
существовали два противоположных класса — рабов и рабовладельцев.
Феодализм и капитализм не являются исключением — и здесь существовали
антагонистические классы: эксплуататоров и эксплуатируемых. Такова точка
зрения К. Маркса, которой придерживаются и сегодня не только
отечественные, но и многие зарубежные социологи.
В узком значении класс — любая социальная страта в современном
обществе, отличающаяся от других доходом, образованием, властью и
престижем. Вторая точка зрения преобладает в зарубежной социологии, а
ныне приобретает права гражданства и в отечественной.
В современном обществе, опираясь на описанные критерии, выделяют
не две противоположные, а несколько переходящих друг в друга страт,
называемых классами. Одни социологи находят шесть классов, другие
насчитывают пять и т.д. Согласно узкой трактовке, классов не было ни при
рабовладении, ни при феодализме. Они появились только при капитализме и
знаменуют собой переход от закрытого к открытому обществу.
Хотя собственность на средства производства играет в современном
обществе
важную
роль,
ее
значение
постепенно
снижается.
Эра
индивидуального и семейного капитализма уходит в прошлое. В XX веке
доминирует коллективный капитал. Акциями одного предприятия могут
152
владеть сотни
и тысячи людей. В США насчитывают более 50 млн.
акционеров.
И хотя собственность распылена между огромным числом владельцев,
только те, кто держит контрольный пакет акций, способны принимать
ключевые решения. Часто ими оказываются высшие менеджеры —
президенты и директора компании, председатели советов правления.
Страта менеджеров постепенно выходит на первый план, оттесняя
традиционный класс собственников. Понятие «менеджерская революция»,
появившееся благодаря Дж. Бернхайму в середине XX века, отражает новую
реальность — «расщепление атома» собственности, исчезновение классов в
старом понимании, выход на историческую арену не-собственников (ведь
менеджеры — лица наемного труда) в качестве ведущего класса или страты
современного общества.
Однако было время, когда понятие «класс» не считалось анахронизмом.
Напротив, оно только появилось и отражало собой наступление новой
исторической эпохи. Случилось это в конце XVIII века, когда во весь голос
заявила о себе новая историческая сила — буржуазия, решительно
оттеснявшая на второй план дворянское сословие.
Промышленная революция ХVIII-ХIХ веков разрушила феодальную
систему и вызвала к жизни социальные силы, которые привели к
формированию классового строя. В то время как численность трех сословий
— духовенства, дворянства и крестьянства — либо не увеличивалась, либо
сокращалась, численность "четвертого сословия" резко возрастала: развитие
торговли и промышленности вызвали к жизни новые профессии —
предприниматели, коммерсанты, банкиры, купцы.
Появилась многочисленная мелкая буржуазия. Разорение крестьян и
переезд их в город вели к сокращению их численности и возникновению
новой страты, которой не знало феодальное общество, — наемных
индустриальных рабочих.
153
Постепенно формировался новый тип экономики — капиталистический,
которому соответствует новый тип социальной стратификации — классовая
система. Рост городов, промышленности и сферы услуг, падение власти и
престижа земельной аристократии и укрепление статуса и богатства
буржуазии кардинально изменили облик европейского общества. Новые
профессиональные группы, вышедшие на историческую арену (рабочие,
банкиры, предприниматели и т.д.) укрепляли свои позиции, требовали
привилегий и признания своего статуса. Вскоре по своему значению они
сравнялись с прежними сословиями, но стать новыми сословиями они не
могли.
Термин "сословие" отражал исторически уходящую реальность. Новую
реальность лучше всего отражал термин "класс". Он выражал экономическое
положение людей, способных передвигаться вверх и вниз.
Профессионалами за рубежом именуют людей, имеющих, как правило,
университетское образование и большой практический опыт, отличающихся
высоким мастерством в своей области, занятых творческим трудом и относящихся к так называемой категории самонанятых, т.е. имеющих свою
практику, свое дело. Это юристы, врачи, ученые, преподаватели и т.д.
Именоваться "профессионалом" очень почетно. Их число ограничено и
регулируется государством. Так, лишь недавно социальные работники
получили долгожданный титул, которого добивались несколько десятилетий.
Средний класс
Между двумя полюсами классовой стратификации — очень богатыми и
очень
бедными,
составляющими
от
общей
численности
населения
приблизительно одинаковую долю, расположена та часть населения, которую
принято называть средним классом. В индустриально развитых странах он
составляет большинство населения — от 60 до 80%.
Средний класс — уникальное явление в мировой истории. Скажем так:
его не было на протяжении всей истории человечества. Он появился лишь в
154
XX веке. В обществе он выполняет специфическую функцию. Средний класс
— стабилизатор общества. Чем он больше, тем меньше вероятность того, что
общество будут сотрясать революции, межнациональные конфликты,
социальные катаклизмы.
Он состоит из тех, кто сделал судьбу собственными руками и,
следовательно, заинтересован в сохранении того строя, который предоставил
подобные возможности. Средний класс разводит два противоположных
полюса — бедных и богатых и не дает им столкнуться. Чем тоньше средний
класс, тем ближе друг к другу полярные точки стратификации, тем вероятнее
их столкновение. И наоборот.
Средний класс — самый широкий потребительский рынок для мелкого и
среднего бизнеса. Чем многочисленнее этот класс, тем увереннее стоит на
ногах малый бизнес. Как правило, в средний класс входят те, кто обладает
экономической независимостью, т.е. владеет предприятием, фирмой,
офисом, частной практикой, своим делом, а также ученые, священники,
врачи, адвокаты, средние менеджеры, — социальный хребет общества.
Нынешний
средний
класс
является
историческим
преемником
"четвертого сословия", которое на заре промышленной революции взорвало
сословную систему. Само понятие "средний класс" возникло в XVII веке в
Англии.
Оно
обозначало
особую
группу
предпринимателей,
про-
тивостоявших, с одной стороны, верхушке крупных землевладельцев, с
другой — "пролетарской голытьбе". Постепенно к нему стали причислять
мелких и средних буржуа, менеджеров, лиц свободных профессий.
Бедность и неравенство
Неравенство и бедность — понятия, тесно связанные с социальной
стратификацией. Неравенство характеризует неравномерное распределение
дефицитных ресурсов общества — денег, власти, образования и престижа —
между различными стратами или слоями населения. Основным измерителем
неравенства выступает количество ликвидных ценностей. Эту функцию
обычно выполняют деньги.
155
Если неравенство представить в виде шкалы, то на одном ее полюсе
окажутся те, кто владеет наибольшим (богатые), а на другом — наименьшим
(бедные) количеством благ.
Таким образом, бедность — это экономическое и социокультурное
состояние людей, имеющих минимальное количество ликвидных ценностей
и ограниченный доступ к социальным благам.
Бедность — это не только минимальный доход, но особый образ и стиль
жизни, передающиеся из поколения в поколение нормы поведения,
стереотипы восприятия и психология. Поэтому социологи говорят о бедности
как особой субкультуре.
Универсальным измерителем неравенства в современном обществе
выступают деньги. Их количество определяет место индивида или семьи в
социальной
стратификации.
К
богатым
относят
тех,
кто
владеет
максимальным количеством денег. Богатство выражается денежной суммой,
которой исчисляется все то, чем владеет человек: дом, машина, яхта,
коллекция картин, акции, страховые полисы и т.д... Богатство —
совокупность ценностей, которые обязательно ликвидны.
Ликвидность обозначает способность быть проданным в любую минуту.
Домашняя утварь, мебель, потертые одежда или машина и все то, чем обычно
владеют представители средних или низших слоев, представляют ценность
только для них самих. Другие предпочтут новые вещи. Старые вещи не
являются богатством в точном смысле.
Различают - "старые богатые" и "новые богатые". Первые накапливали
состояние десятилетиями и даже столетиями, передавая его из поколения в
поколение. Вторые создали свое благополучие в считанные годы, К ним, в
частности, относятся профессиональные спортсмены. Известно»; что
средний годовой доход баскетболиста НБА равен 1,2 млн .долл. Они еще не
успели стать наследственной знатью и неизвестно, будут, ли ею.
Они могут распылить свое состояние между множеством наследников,
каждый из которых получит незначительную часть и, следовательно, не
156
будет отнесен к классу богачей. Они могут разориться либо потерять свое
богатство иным способом.
Таким образом, "новые богатые" — это те, кто не успел проверить
прочность своего состояния временем. Напротив, у "старых богатых" деньги
вложены в корпорации, банки, в недвижимость, приносящие надежную прибыль. Они не распыляются, а приумножаются усилиями десятков и сотен
таких же богатых людей. Взаимные браки между ними создают клановую
сеть, страхующую каждого в отдельности от возможного разорения.
Измерение неравенства
Доход — поток денежных поступлений за определенный календарный
период, скажем, за месяц или год — характеризует все слои общества.
Доходом называют любую сумму денег, полученных в виде зарплаты,
пенсий, ренты, пособий, алиментов, гонораров и т.д. Даже милостыня нищих,
добытая путем попрошайничества и выраженная в виде денег, представляет
разновидность дохода.
Напротив, заработная плата характеризует не все слои населения, а лишь
те, что заняты в общественном производстве и относятся к наемной рабочей
силе. Богачи, как и все собственники, не входят в число наемных работников.
Исключение составляют мелкие собственники, относимые к так называемым
самонанятым.
В
семейном
ресторане
или
отеле
глава
фирмы
—
одновременно собственник и наемный работник. Он трудится наравне со
всем персоналом, но в отличие от них он не работает на другого. Он трудится
на себя, получая зарплату и часть прибыли. К наемным работникам не
относятся также нищие. Они не заняты в общественном производстве.
Дело в том, что, наряду с широким пониманием дохода, существует
узкое. В статистическом смысле доходом считается та сумма денег, которую
люди зарабатывают благодаря принадлежности к определенной профессии
(виду занятия) либо благодаря узаконенному распоряжению собственностью.
Однако у нищих ничего подобного нет. Нищие, даже если они регулярно
зарабатывают на жизнь попрошайничеством, никаких ценных услуг обще157
ству не оказывают. А статистика учитывает лишь те источники дохода,
которые связаны с оказанием ценных, общественно значимых услуг либо
производством товаров. Нищих включают в состав так называемого
андеркласса, г.е. буквально не-класса, или слоя, стоящего ниже всех классов.
Самый распространенный и легкий в расчетах способ измерения
неравенства — сравнение величин самого низкого и самого высокого доходов
в данной стране. П.Сорокин сравнивал, таким образом, различные страны и
различные исторические эпохи. Например, в средневековой Германии со
отношение
высшего
и
низшего
доходов
составляло
10000:1,
а
в
средневековой Англии — 600:1.
Другой способ — анализ доли семейного дохода, затрачиваемого на
питание. Оказывается, богатые платят за продовольствие всего 5—7%. Чем
беднее индивид, тем большая доля дохода тратится у него на питание, и
наоборот.
Измерение бедности
Если неравенство характеризует общество в целом, то бедность касается
только части населения. В зависимости от того, насколько высок уровень
экономического развития страны, бедность охватывает значительную или незначительную часть населения.
Масштабом бедности социологи называют долю населения страны
(обычно выраженную в процентах), проживающего у официальной черты
или порога бедности. Для обозначения масштаба бедности применяются
также термины "уровень бедности", "границы бедности" и "коэффициент
бедности".
Порог бедности — это сумма денег, официально установленная в
качестве минимального дохода, благодаря которому индивид или семья в
состоянии приобрести продукты питания, одежду и жилье. Его также
называют "уровнем бедности". В Украине он получил дополнительное название — прожиточный минимум.
158
Очевидно, что масштаб бедности и порог бедности тесно связаны между
собой. Чем выше планка требований, тем больше людей оказывается за
чертой бедности. И наоборот.
Экономическая комиссия ООН относит к беднейшим слоям тех, у кого
семейный доход составляет 2/3 средне национального дохода. Принята еще
одна методика: бедными считают тех, чей доход составляет менее 50%
средненационального дохода.
Границы
бедности
меняются
в историческом
времени.
Раньше
человечество жило много хуже, и численность бедных была выше. В
античной Греции 90% населения по меркам того времени проживало в
бедности. В Англии эпохи Возрождения около 60% населения считалось
бедным. В XIX веке масштаб бедности сократился до 50%. В 30-е годы XIX
века только треть англичан относилась к бедным, а через 50 лет — всего
15%. Сегодня коэффициент бедности достиг 10% . По меткому замечанию
Дж.Гелбрейта, в прошлом бедность была уделом большинства, а сегодня —
меньшинства. Но так происходит не везде.
Абсолютная и относительная бедность
Традиционно социологи выделяли абсолютную и относительную
бедность.
Под абсолютной бедностью понимается такое состояние, при котором
индивид на свой доход не способен удовлетворить даже базисные
потребности в пище, жилище, одежде, тепле, либо способен удовлетворить
только
минимальные
выживаемость.
потребности,
Численным
обеспечивающие
критерием
выступает
биологическую
порог
бедности
(прожиточный минимум).
Под
относительной
бедностью
понимается
невозможность
поддерживать уровень приличествующей жизни, или некоторый стандарт
жизни, принятый в данном обществе.
159
Относительная бедность показывает то, насколько вы бедны в сравнении
с другими людьми. Она является сравнительной характеристикой в двух
смыслах.
Во-первых, она показывает, что вы бедны относительно того изобилия
или достатка, которым обладают другие члены общества, не считающиеся
бедными. Первое значение относительной бедности заключается в сравнении
одной страты с другими стратами или слоями. Во-вторых, она показывает,
что вы бедны относительно некоторого стандарта жизни, например стандарта
достойной или приличествующей жизни.
Границы абсолютной и относительной бедности не совпадают. В
обществе может быть ликвидирована абсолютная бедность, но всегда
сохранится относительная.
Ведь
неравенство—неизменный
спутник
сложных
обществ.
Относительная бедность, таким образом, сохраняется даже тогда, когда
стандарты жизни всех слоев общества повысились.
Нищета
В
России
эксплуатируемых
к
беднякам
крестьян.
относили
Бедняцкое
неимущих,
хозяйство—
малоимущих
это
и
крестьянское
хозяйство, нищетой называлась крайняя бедность. Нищим считался человек,
живущий подаянием, собирающий милостыню.
В
социологическом
смысле
нищие
—
это
люди,
способные
удовлетворять только физические потребности, обеспечивающие лишь
биологическое выживание.
Но не всех живущих в абсолютной бедности следует называть нищими.
Бедные живут либо на заработок, либо на пенсии и пособия, но они не
попрошайничают. К нищим правильнее относить ту категорию живущих в
бедности, кто зарабатывает на жизнь регулярным попрошайничеством.
Это кратко основное, что можно сказать о предмете социологии. По
существу мы рассказали обо всей социологии, но в самых общих чертах.
160
2. История социологии
Мыслители с давних пор стремились открыть тайные пружины,
управляющие
глобальными
социальными
процессами
и
тонкими
механизмами взаимодействия двух и более человек. Однако социология как
самостоятельная наука появилась только в середине XIX века.
Правда, запоздалое возникновение можно объяснить чрезвычайной
сложностью предмета изучения — человеческого общества. Ведь мы толком
не знаем, когда именно оно возникло. Историки говорят: 40 тыс. лет назад,
хотя человеческий род возник более 2 млн лет назад.
Что бы там ни говорили историки, мы точно знаем, что первое и
достаточно полное представление о строении обществ а дали античные
философы
Платон
и
Аристотель.
Затем
наступила
очень
долгая,
растянувшаяся на две тысячи лет, историческая пауза, прежде чем появились
выдающиеся ученые и мыслители Н.Макиавелли, Т.Гоббс, Ф.Бэкон, Ж.Ж.Руссо, А.Гельвеций, И.Кант и многие другие), которые серьезно обогатили
наши знания об обществе и поведении людей. Наконец, в XIX веке
рождается собственно социология, вобравшая в себя лучшие достижения
человеческой мысли об обществе и благодаря применению конкретнонаучных методов продвинувшая наши знания дальше. В ряду творцов
научной социологии выделяются О.Конт, К.Маркс, Э.Дюркгейм и М.Вебер. С
них открывается собственно научный период истории социологии.
К предыстории
мы отнесем античность и новое время. Здесь
выделяются четыре фигуры: Платон, Аристотель, Макиавелли и Гоббс. К
собственно истории социологии относится период с середины XIX по начало
XX века, когда жили и творили основатели современной социологии Конт,
Маркс, Дюркгейм и Вебер.
Только в современный период социология появляется как точная наука,
опирающаяся на эмпирические факты, научный метод и теорию. Два
предшествующих периода характеризуют ее донаучный этап, когда
161
совокупность идей, объяснявших человека и общество, формировалась в
рамках социальной философии.
Античность
В социальной философии Платона (427-347 до н.э.) и Аристотеля (384322 до н.э.) мы обнаруживаем положения социологи - изучение традиций,
обычаев, нравов и взаимоотношений людей; они обобщали факты, строили
концепции, которые завершались практическими рекомендациями о том, как
усовершенствовать общество. Поскольку в античности "общество" и
"государство" не различали, то оба понятия употреблялись в качестве
синонимов.
Платон. Первым в истории трудом по "общей социологии" считают
"Государство" Платона. Он подчеркивал особую роль разделения труда и
создал первую в мире теорию стратификации, согласно которой любое
общество делится на три класса: высший, состоящий из мудрецов, управляющих государством; средний, включающий воинов, охраняющих его от
смуты и беспорядка; низший, где числились ремесленники и крестьяне.
Высший класс наделен огромными привилегиями, но он постоянно
злоупотребляет властью. Чтобы этого не происходило, знать необходимо
лишить частной собственности, которая, согласно Платону, развращает
нравы людей. К управлению обществом следовало допускать людей,
достигших 50 лет, высокообразованных и талантливых. Они должны вести
суровый образ жизни и не предаваться земным утехам.
Аристотель. У него опорой порядка выступал средний класс. Кроме
него, существуют еще два класса — богатая плутократия и лишенный
собственности пролетариат. Государство лучше всего управляется в том
случае, если:
1) масса бедняков не отстранена от участия в управлении;
2) эгоистические интересы богатых ограничены;
3) средний класс многочисленнее и сильнее, чем два других.
162
Несовершенства
уравнительным
общества,
распределением,
учил
а
Аристотель,
моральным
исправляются
улучшением
не
людей.
Законодатель должен стремиться не к все общему равенству, а к
выравниванию жизненных шансов. Частной собственностью может владеть
каждый, она не вредит нравам людей и развивает здоровые эгоистические
интересы. Человеком управляет множество стремлений, но главное среди
них — любовь к деньгам. При коллективной собственности все или
большинство бедны и озлоблены. С другой стороны, не менее опасно для
государства и чрезмерное неравенство людей. Аристотель превозносит общество, в котором средний класс сильнее всех других.
НОВОЕ ВРЕМЯ (ХУ-ХУ11 ВВ).
Николо Макиавелли (1469-1527 гг.). Он первым из мыслителей нового
времени обратился к идеям Платона и Аристотеля и создал на их основе
оригинальную теорию общества и государства. Его главное произведение
"Государь" как бы продолжает основную линию рассуждения платоновского
"Государства", но акцент поставлен не на структуре общества, а на
поведении политического лидера. В лице Макиавелли социология и
политология обрели новое измерение, они стали наукой о поведении людей в
обществе.
Макиавелли говорил, что правитель, желающий добиться успеха,
должен знать законы поведения людей. Первый закон гласит, что нашими
действиями правят честолюбие и мотив власти. Состоятельными людьми
движет страх потерять то, что они накопили, а бедняками — страсть
приобрести то, чего их лишили. Второй закон гласит: умный правитель не
должен выполнять все свои обещания. Ведь и подданные не очень спешат с
выполнением своих обязательств. Добиваясь власти, можно расточать
обещания, но, придя к ней, не обязательно их выполнять, иначе попадешь в
зависимость от подчиненных. А где зависимость, там нерешительность,
малодушие и легкомыслие. Третий закон: творить зло надо сразу, а добро —
163
постепенно. Наградами люди дорожат, когда они редки, наказания же нужно
производить сразу и в больших дозах. Единовременная жесткость
переносится с меньшим раздражением и считается более справедливой, чем
растянутая во времени. Наказание не нуждается в оценке и ответной
благодарности (как поощрение).
Следующий шаг сделал Томас Гоббс (1588-1679 гг.). Он разработал
теорию
общественного
договора,
послужившую
основой
учения
о
гражданском обществе. У животных нет борьбы за почести и звания, поэтому
у них нет ненависти и зависти — причины мятежей и войн. У людей все это
есть.
Неправильно
думать,
будто
люди
от
рождения
склонны
к
сотрудничеству. Если бы человек любил другого по естественному
побуждению, то он искал бы общения со всеми в равной мере. Но каждый из
нас предпочитает общество тех, кто ему выгоднее. Именно наша природа
толкает искать не друзей, а почета и выгод.
Что побуждает людей создавать общество? Взаимное опасение. Оно
сбивает
людей
в
группы,
помогая
выжить
в
конкуренции.
Но,
объединившись, люди преследуют вовсе не общественное благо, а стремятся
даже из этого извлечь себе выгоду, либо достичь уважения и почестей.
Поэтому человеческое общество не будет ни очень большим, ни очень
устойчивым. Оно стабильно, если слава и почет возданы всем. Но так не
бывает. Обойденным оказывается всегда большинство, почет достается
немногим, следовательно, общество со временем обязательно распадется.
Страх не разъединяет, а объединяет людей, вынуждает заботиться о
взаимной безопасности. Государство — наилучший способ удовлетворить
такую потребность. Поэтому причина возникновения стабильного, длительно
существующего общества — взаимный страх, а не любовь и расположение.
Естественное состояние — война всех против всех или социальная
борьба за выживание. Она характеризует повседневную жизнь людей в
догражданском обществе. Иное дело гражданское общество — высший этап
развития. Оно покоится на общественном договоре и юридических законах.
164
У него три формы правления: демократия, аристократия, монархия. Только с
появлением государства возникают собственность в истинном смысле слова
и соответствующие учреждения (суд, правительство, армия, полиция), защищающие ее. В результате прекращается война всех против всех.
Современный этап ( Х1Х –начало ХХ вв).
Современный
этап
отличается
от
предшествующего
тем,
что
европейское общество окончательно и бесповоротно вступает на путь
капиталистического развития. Два первых из рассматриваемых нами
мыслителей, а именно О.Конт и К.Маркс, застали начальную стадию
капитализма, а два других (Э.Дюркгейм и М.Вебер) — последующую.
Между ними качественная разница. Естественно, что первые и вторые
описывали совершенно разные общества.
Огюст Конт (1798-1857), давший имя социологии, начал творить чуть
раньше Маркса. Поэтому он выразил в своем творчестве идеалы прогресса,
политической и экономической свободы, надежду на то, что с помощью науки можно решить все социальные проблемы. На вопрос о том, как вылечить
больное общество, Конт отвечал просто: надо создать такую же точную и
объективную науку об обществе, какой является естествознание. Новая наука
называется
"социология".
Открытые
наукой
законы
общества
надо
преподавать в школах и университетах, дабы просветить людей в отношении
того, как следует правильно и разумно строить свои взаимоотношения.
О.Конт настолько уверовал в свое детище, что во всеобщей
классификации наук поставил социологию на самую вершину — выше
математики, физики и биологии, а преобразующую роль социологии в
обществе (она должна произвести революцию в умах людей) считал столь же
важной, как и роль религии. Социология призвана открывать универсальные
законы развития и функционирования общества, неотделимые от законов
природы. Свои открытия она совершает при помощи четырех методов:
наблюдение, эксперимент, сравнение и исторический метод. Причем
165
применяться они должны объективно и независимо от оценочных суждений
исследователя. Такой подход с тех пор называют позитивизмом.
Конт определил предмет и метод социологии. По его мнению, наука
должна раз и навсегда отказаться от не решаемых вопросов. К ним Конт
относил те, которые нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть, опираясь на
факты. Прежде всего к ним относятся философские суждения, оторванные от
жизни.
Конт преклонялся не только перед созданной им социологией, но и
перед человеческим обществом, которое она призвана описывать. Для него
отдельный индивид — почти ничто, а точнее — абстракция. Общество же
есть высшая реальность. Под ним подразумевалось все человечество или
какая-то его часть, связанная консенсусом (всеобщим согласием). Учение
Конта состояло из двух частей — социальной статики, описывающей законы
существования, и социальной динамики, описывающей законы и этапы
изменения общества.
Карл Маркс (1818-1883) куда более пессимистично смотрел на
возможности капитализма, нежели Конт. Он воочию наблюдал "зверства
первоначального накопления": рост преступности и нищеты в городах,
разорение крестьянства, сказочное обогащение кучки буржуа, продажу детей
в рабство и т.п. Поэтому Маркс выдвинул совершенно иной подход к
пониманию общества. Его считают изобретателем теории социального
конфликта. Если для Конта и Дюркгейма главное — стабилизация общества,
то для Маркса — его уничтожение и замена новым, более справедливым.
Считается, что вся мировая социология возникла и сформировалась чуть ли
не как реакция на марксизм, как стремление средствами теории опровергнуть
его. В самом деле, Маркс выступал за революционный путь изменения
общества, а все другие социологи — за реформистский.
В отличие от Конта и Дюркгейма, Маркс придавал аномалиям, т.е.
негативным сторонам капитализма, а именно эксплуатации, обнищанию,
преступности не относительное, а абсолютное значение. Их нельзя устранить
166
полностью
или
частично
в
рамках
капитализма.
Это
такой
же
антагонистический строй, как рабовладение и феодализм. Антагонизм —
непримиримое противоречие основных классов любого общества. Всюду, где
есть классы, существует антагонизм, ибо один класс всегда эксплуатирует
другой, т.е. живет за его счет, присваивает неоплачиваемый труд.
Рабовладение и феодализм все больше накапливают такой антагонизм, а
капитализм доводит его до логической точки. Антагонизм нельзя разрешить
в рамках существующего строя, ибо эксплуататоры добровольно не отдадут
награбленное и не поменяются местами с теми, кого они эксплуатируют.
Даже если два класса поменяются местами, эксплуатация как явление, как
социальный институт не исчезнет. Эксплуатацию нельзя реформировать, ее
можно только уничтожить, заменив классовое общество на бесклассовое.
Эмиль Дюркгейм (1858-1917). как и О.Конт, был французом. Но, в
отличие то последнего, он застал свою страну на качественно ином этапе
развития. Капитализм превратился в мировую систему, охватившую все
континенты. Крупные банки, предприятия и офисы, машинная индустрия,
пароходы, автомобили и аэропланы определяли лицо европейского общества
рубежа XX века.
Дюркгейм предлагал опираться на социальные факты и изучать их
статистически. Под социальными фактами он понимал коллективные
привычки, традиции, обычаи, правила поведения, обряды. Считать их
фактами, доступными объективному изучению наряду с магнетизмом или
гравитацией, было по тем временам революционным шагом. Но Дюркгейм
был уверен, что они существуют независимо от индивида, наподобие
природных фактов. Собрав обширный фактический материал, он доказал, что
число самоубийств в разных социальных группах неодинаково: у католиков
их меньше, чем у протестантов, а у горожан больше, чем у сельчан. Почему
так происходит? Дело в том, что чем выше уровень интеграции (сплоченности, солидарности) социальной группы, тем ниже уровень самоубийств.
167
Горожане и протестанты более разобщены и индивидуалистичны, нежели
сельчане и католики.
Как видим, одни социальные факты (самоубийства) Дюркгейм объяснял
при помощи других социальных фактов (интеграция), не прибегая к
психологическим или физическим причинам, например к расстройству
памяти или росту человека. И это еще одно достижение французского
социолога. По существу, Дюркгейм дал новую методологию современной
социологии.
Немало заслуг у Дюркгейма и перед научной теорией. Главным в
человеческом обществе, что цементирует и сплачивает его, он считал
социальную солидарность, а силой, создающей общественное целое, полагал
разделение труда, т.е. специализацию и распределение людей по профессиям.
Солидарность покоится на коллективном сознании — совокупности общих
верований и чувств, которые разделяют члены одной группы или общества.
Коллективное сознание отражает характер народа, его идеалы и традиции.
Разделение труда вносит разнообразие, и чем оно больше, тем сильнее у
людей стремление к единству и обмену. Символом обмена, его юридической
формой выступает договор. Обмен предполагает, что два человека берут на
себя взаимные обязательства. Из этого проистекают сотрудничество и
кооперация. Кооперироваться — значит поделить между собой общее
занятие. Договор покупателя с продавцом или предпринимателя с рабочим
— форма социального взаимодействия. Их отношения регламентируются
правами и законами, на которых покоятся социальные институты общества.
В примитивных обществах, основанных на механической солидарности,
личность не принадлежит себе и поглощается коллективом. Напротив, в
развитом обществе, основанном на органической солидарности, оба
дополняют друг друга. Чем примитивнее общество, тем больше люди похожи
друг на друга, тем выше уровень принуждения и насилия, ниже ступень
разделения труда и разнообразия индивидов. Чем больше в обществе
разнообразие, тем выше терпимость людей друг к другу, шире базис
168
демократии. Чем глубже разделение труда, тем больше появляется новых
профессий.
Макс Вебер (1864-1920) — соотечественник К.Маркса — жил в одно
время с Э. Дюркгеймом, тем не менее, взгляды их существенно различались.
Дюркгейм и Маркс отдавали приоритет обществу. Маркс, главным для
прогресса считал экономические факторы, верил в историческую миссию
пролетариата. Вебер превыше всего ставил индивида, причиной развития
общества называл культурные ценности, верил в интеллигенцию. Согласно
Веберу, только индивид обладает мотивами, целями, интересами и
сознанием. Коллективное сознание — скорее метафора, нежели точное
понятие. "Класс", "государство", "общество" — собирательные понятия. Мы
говорим о "капиталисте", "предпринимателе", "рабочем" или "короле" как о
среднетипичном представителе данного слоя. Но предпринимателя или
рабочего "вообще" не существует. Это абстракция, придуманная учеными
для того, чтобы одним именем обозначать целые совокупности фактов, людей, явлений. Иначе их можно назвать "идеальными типами".
Говоря о методах исследования, Вебер подчеркивал, что уповать только
на социальную статистику неправильно. Это первый, но далеко не последний
шаг ученого. Второй и более главный шаг — поиск мотивов, которые могут
раскрыть содержательную связь явлений. Статистика и изучение мотивов,
которые игнорировали Конт, Маркс и Дюркгейм, — взаимодополнительные
части социологического исследования. Таково ядро научного метода.
Но как выяснить мотивы? Ведь мы их не видим. Ученому надо
мысленно поставить себя на место того, кого он изучает, "и разобраться,
почему он поступил так, а не иначе, что им руководило, какие цели он
преследовал. Наблюдая цепочку реальных действий, например, забастовку,
социолог должен сконструировать правдоподобное объяснение на основе
внутренних мотивов ее участников. Мотивы других людей мы раскрываем
благодаря знанию того, что в схожих ситуациях большинство людей поступают одинаково. Так Вебер подошел к теории социального действия,
169
выделив четыре его типа: целерациональное; ценностно-рациональное;
традиционное; аффективное. Два последних не входят в предмет социологии,
так как человек выполняет их либо автоматически, сообразуясь с традициями, либо бессознательно, подчиняясь чувствам (аффектам). Только
первые два он относил к социологии и называл их рациональными
(осознанными).
Идеи Вебера пронизывают все здание современной социологии,
составляя его фундамент. Творческое наследие Вебера огромно. Он внес
вклад в теорию и методологию, заложил основы отраслевых направлений
социологии: бюрократии, религии, города и труда.
Выводы: развитие социологических представлений об обществе все
время шло по нарастающей — от Платона и Аристотеля к Макиавелли и
Гоббсу, а от них к Конту и Марксу. Наивысшим выражением стали идеи
Дюркгейма и Вебера. Они не только создали самую сложную теорию
общества в рассматриваемый исторический период, но и заложили
методологический фундамент современной социологии. Дюркгейма принято
считать пионером социальной статистики в социологии, а Вебера — самым
крупным теоретиком среди всех когда-либо живших социологов.
6. СЛОВНИК ОСНОВНИХ ПОНЯТЬ
Абсолютная бедность – уровень бедности, определенный с точки зрения
обеспечения минимальных условий, необходимых для физического
выживания.
Агенты социализации – группы или социальные контексты, в рамках
которых осуществляются важнейшие процессы социализации.
Аномия – впервые понятие введено в социологию Дюркгеймом. Это
ситуация, при которой социальные нормы более не определяют поведение
индивида.
Бюрократия – тип организации, которой присущи четкая иерархия власти,
предписания и инструкции, определяющие поведение, штат чиновников,
работающих полный рабочий день за плату.
170
Вертикальная мобильность – перемещение вверх и вниз в иерархической
системе социальной стратификации.
Включенное наблюдение (полевая работа) – исследовательский метод,
широко применяемый в социологии и антропологии, предполагающий, что
социолог сам принимает участие в деятельности групп или сообществ,
которые он изучает.
Вторичная группа – обозначение всех больших социальных групп или
социальных организаций, где отношения между людьми носят формальнослужебный характер.
Выборка – определенная доля индивидов или случаев, взятых из большой
группы, которые в исследовании представляют группу в целом.
Гипотеза – идея или предположение, выдвигаемые в качестве основы для
эмпирического исследования.
Горизонтальная мобильность – передвижение индивидов из одного региона
страны в другой или из одной страны в другую.
Город-штаб-квартира – город, исполняющий роль координатора в
международном разделении труда, штаб-квартира мировой финансовой и
торговой системы.
Город пенсионеров – город, как правило, с благоприятным климатом, в
который переезжают люди, вышедшие на пенсию.
Государство всеобщего благосостояния – политическая система,
обеспечивающая большой набор льгот и пособий своим гражданам.
Девиация – отклонение в поведении человека от общепринятых норм.
Депривация – лишение или недостаточность условий, необходимых для
нормальной жизни.
Дифференциация – развитие органических систем или обществ в сторону
увеличивающегося усложнения.
Документальное исследование – исследование, основанное на изучении
документов, таких, как архивные материалы или официальная статистика.
Жизненный цикл – совокупность различных стадий в жизни индивида:
рождение, юность, зрелость и старость.
171
Идентификация – признание тождественности, опознание, в социологии
процесс эмоционального и иного самоотождествления человека с другим
человеком, группой, образом.
Имперское сознание – характерные для восточных деспотий, авторитарных и
тоталитарных режимов притязания высших эшелонов власти и части
простого населения на исключительность, непогрешимость, повелевание
другими; сложный комплекс социально-психологических установок.
Инновационный центр – город, процветающий за счет того, что он является
центром технологических новаций.
Институт (социальный) – приспособительное устройство общества,
созданное для удовлетворения его важнейших потребностей и регулируемое
сводом социальных норм.
Интеракционизм – одно из главных направлений в зарубежной социологии,
сводящее сущность общества к межличностному взаимодействию.
Интеракция – взаимодействие людей в группе, обществе.
Инцест – сексуальные отношения между близкими родственниками; во всех
обществах инцест находится под запретом.
Каста – одна из форм стратификации, в которой социальная позиция
индивида жестко фиксирована от рождения и не может меняться на
протяжении жизни. Между индивидами, принадлежащим различным кастам,
практически не бывает браков.
Киббуцизм – израильские коммуны, производство в которых организовано
на принципах кооперации, а неравенство благосостояния и доходов сведено к
минимуму.
Киберпространство – электронные сети, позволяющие взаимодействовать
индивидам, находящимся за удаленными компьютерными терминалами.
Клан – родственная группа, выходящая за пределы одной семьи; типичная
для доиндустриальных обществ.
Конвенциональный( договор, соглашение, сделка) – общепринятый,
покоящийся только на договоренности между людьми, на условных
правилах и ни на чем более.
Конструкт – искусственно созданное нечто, в котором части связаны в
единое целое.
172
Конурбация – агломерация больших и малых городов, объединенных в
единую целостную среду.
Конформность – приспособленность, пассивное принятие существующего
порядка вещей, господствующего мнения, некритическое следование чужим
образцам.
Концепция – определенный способ понимания, трактовки явлений, основная
точка зрения, ведущий замысел.
Корпоративность – чувство принадлежности к единой группе, в которой
индивиды имеют общие взгляды и убеждения.
Корреляция – взаимная связь, взаимозависимость эмпирических признаков,
свойств, черт, показателей (в социологии).
Культурные универсалии – ценности или способы поведения, характерные
для всех культур.
Латентные – скрытые.
Легитимность – убеждение в том, что принятый политический порядок
справедлив и законен.
Материалистическое понимание истории – взгляд на историю,
разработанный К. Марксом, согласно которому материальные, или
экономические, факторы играли главную роль в определении исторических
перемен.
Матернальная депривация – ситуация в которой маленькие дети лишены
тесного контакта с матерью в течении нескольких недель и более.
Мегаполис – «город всех городов» в древней Греции, сегодня употребляется
в значении высокого уровня конурбации.
Метапотребности – сверхпотребности, стоящие над обычными.
Мировой информационный порядок – глобальная система коммуникаций,
действующая
через спутники, телевизионную, радио, телефонную и
компьютерную связь.
Мультилинейная эволюция – интерпретация социальной эволюции,
допускающая множественность путей эволюционного развития для разных
обществ.
173
Нарциссизм – любовь, влюбленное отношение к своему собственному Я.
Невербальная коммуникация – коммуникация между индивидами,
основанная на мимике лица, жестах, позах тела, без использования речи и
языка вообще.
Нигилизм – отрицание общепринятых ценностей и форм общественной
жизни.
Нуклеарная семья – сім’я, состоящая из родителей и детей, т.е. социального и
биологического ядра, достаточного для воспроизводства потомства и
общественных связей.
Обследование (опрос) – метод социологического
использующий анкеты для изучения населения.
исследования,
Остракизм – в древней Греции изгнание отдельных граждан из города по
решению народного собрания, гонение, преследование.
Относительная бедность – бедность, определяемая по отношению к
жизненному стандарту большинства в данном обществе.
Ошибка репрезентативности – расхождение между
выборочной совокупностями, отклонение одной от другой.
генеральной
и
Пацифизм – убеждение, что война нравственно неоправданна.
Первичная группа – группа
взаимоотношениях друг с другом.
индивидов,
находящихся
в
личных
Позитивизм – философское течение, согласно которому существуют тесные
связи между социальными и естественными науками, оперирующими в
рамках общей логической системы.
Предикат – то же, что и свойство.
Престиж – уважение к индивиду или группе, основанное на их статусе.
Проекция – приписывание другим людям чувств, которые индивид
испытывает сам.
Промискуитет – беспорядочные половые сношения.
Проституция – продажа сексуальных услуг.
174
Протообщество – период человеческого стада.
Регламентированный – жестко связанный правилами.
Репрезентативность – свойство выборки отражать характеристики изучаемой
(генеральной ) совокупности.
Референтная группа – группа, к которой хотел бы принадлежать человек или
на которую он равняется как на эталонную.
Рефлексия - процесс осмысления чего-либо с помощью изучения и
сравнения, самопознание.
Ретреатизм – отвержение культурных целей и институциональных средств,
уход от реального мира в свой внутренний болезненный мир (бродяги,
хронические алкоголики и наркоманы, психически ненормальные люди).
Ритуал – вид обряда, форма сложного символического поведения,
упорядоченная система действий, выражающая определенные социальные и
культурные ценности.
Роль – модель поведения, часть статуса.
Сленг – то же, что жаргон, вариант разговорной речи, не совпадающий с
нормой литературного языка.
Статус – социальная позиция (положение) индивида в группе или обществе.
Стратификация – расположение социальных слоев (групп) сверху вниз по
признаку неравенства в доходах, уровне образования, объеме власти,
профессиональном престиже.
Структура – совокупность жестко закрепленных и взаимосвязанных
элементов.
Субкультура – ценности и нормы, отличные от общепринятых в обществе,
разделяемые отдельными группами.
Субурбанизация – развитие пригородов, районов, находящимися за
пределами городского ядра.
Теория ярлыков – подход при изучении отклонения, в котором
предполагается, что люди становятся девиантами из-за навешивания
определенных ярлыков со стороны политических властей и т. д.
175
Традиционные государства – государства, в которых основу производства
составляют земледелие и разведение скота. Традиционные государства также
называют «ранними цивилизациями».
Урбанизация – развитие малых и больших городов.
Флуктуации − случайные отклонения от средних значений.
Фрустрация – тревожность, чувство безысходности, подавленность.
Эгалитаризм – стремление всех уровнять.
Эмпирический – опытный, основанный на фактах.
Экзогамия – система, при которой индивид может жениться или выйти замуж
только за человека, не принадлежащего к тому же роду, что и он сам.
Эндогамия – система, в которой индивид может жениться или выйти замуж
только за человека, принадлежащего к тому же роду.
Ядро мировой системы – ведущие индустриально развитые страны,
занимающие центральные позиции в мировой экономике.
7. ПИТАННЯ ДЛЯ ПІДГОТОВКІ К ЗАЛІКУ ТА ІСПИТУ
1.Соціологія як наука. Об'єкт і предмет соціології.
2.Теорія соціальної стратифікації Р. Дарендорфа.
3.Основні елементи культури. Культурні универсалії.
4.Структура соціологічної системи знання.
5.Процес соціалізації особистості.
6.Функції і дисфункции соціального конфлікту.
7.Основні підходи до визначення предмету соціології.
8.Види і функції соціальних інститутів.
9.Особливості мікро- і макросоціології.
10.Теорія соціальної стратифікації М. Вебера.
11.Функції сім’ї.
12.Місце соціології в системі наук.
13.Поняття соціального інституту.
176
14.О. Конт як засновник соціології.
15.Поняття абсолютної і відносної бідності.
16.Проблема соціальної типології в соціології особистості.
17.Функції соціології.
18.Основні критерії стратифікації.
19.Поняття соціальної норми і девіації.
20.Поняття соціального.
21.Функції культури.
22.Соціологічні концепції конфліктів.
23.Вчення О.Конта про соціальну статику і динамік.
24.Поняття «соціальний статус» і «соціальна роль».
25.Соціально-теоретичні передумови становлення соціології.
26.Теорія соціальної стратифікації Л. Уорнера.
27. Соціологія сім’ї.
28.Предмет і метод соціології Э. Дюркгейма.
29.Основні елементи і риси соціального інституту.
30.Теорії причин девіантної поведінки.
31.Поняття суспільства.
32.Соціалізація, її види, інститути і агенти.
33.Типи соціальних конфліктів
34.Основні теорії соціальної стратифікації.
35.Основні параметри соціологічного вивчення сім’ї.
36.Концепція соціологізму Э. Дюркгейма.
37.Форми і види девіантної поведінки.
38.Предмет і специфіка соціології конфлікту.
39.Еволюціоністська соціологія Г. Спенсера.
40.Поняття «людина», «індивід», «індивідуальність», «особистість».
41.Сім’я як соціальний інститут і мала соціальна група.
42.«Розуміюча» соціологія М. Вебера.
43.Поняття «бідність», «убогість».
177
44.Соціальна структура особистості.
45.Соціологічна система П. Сорокіна.
46.Соціальна мобільність як фактор формування соціальної структури.
47.Проблема взаємодії особистості і суспільства.
48.Емпіричний напрямок у соціології. Чикагська школа.
49.Сутність соціальної стратифікації.
50.Типи, види і форми культури. Культурний шок.
51.Типи сім’ї і форми шлюбу.
52.Управління конфліктом і форми його розв’язання.
53.Основні положення позитивізму, його представники.
54.Поняття культури. Соціологічне розуміння культури.
55.Предмет соціального конфлікту, його структура.
8. ТЕМАТИКА РЕФЕРАТІВ
1. Цивільне суспільство як об'єкт соціології.
2. Функції соціології.
3. Методи збору інформації в соціологічних дослідженнях.
4. О. Конт і його позитивістська соціологія.
5. Еволюціоністська соціологія Г. Спенсера: основні ідеї.
6. Соціологія Э. Дюркгейма.
7. «Розуміюча» соціологія М. Вебера.
8. Соціологічна система П. Сорокіна.
9. Особливості становлення і розвитку соціології в Росії.
10.Основні зміни соціальної структури в умовах ринкових відносин.
11.Бідність як соціальний феномен.
12.Середній клас в Україні.
13.Соціологічні дослідження сучасних економічних процесів і явищ.
14.Освіта як цінність.
15.Вища школа в сучасних умовах.
16.Соціологія сім’ї: сучасні проблеми дослідження.
178
17.Основні причини кризи сучасної сім’ї.
18.Нові види родин: чи є за ними майбутнє?
19.Концепції формування особистості (З.Фрейда, Ж.Піаже, Е.Еріксона та ін.
20.Цінності і їх роль у соціалізації особистості.
21.Соціологічне розуміння культури.
22.Феномен молодіжної субкультури.
23.Соціокультурна динаміка П. Сорокіна.
24.Соціологічний аналіз девіантної поведінки.
9. ЛІТЕРАТУРА
1. Вебер М.Избранные произведения. - М.,1990.
2. Волков Ю.Г., Мостовая И.В. Социология.- М.: Гардарика. – 1998.
3. Гидденс Э. Социология.- М.: Эдиториал. - 1999.
4. Дюркгейм Э.Социология.- М.:Канон. - 1995.
5. Кравченко А.И. Социология.- М.:Академический проект. - 2000.
6. Общая социология / Под ред. Эфендиева. – М., 2002.
7. Парсонс Т. Система современных обществ. – М., 1997.
8. Парсонс Т. О социальных системах. – М., 2002.
9. Радугин А.А.,Радугин К.А.Социология.- М.:Центр. – 1996
10. Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. – М., 1992.
11. Социология / Под ред. Г. В. Осипова. – М., 2002.
12. Социология. Хрестоматия для вузов. – М., 2002.
13. Смелзер Н.Социология. - М.:Феникс. - 1994.
14. Современная западная социология.Словарь. - М.1990.
15. Фролов С.С.Социология. –М.,1994.
16. Тощенко Ж. Социология. -М.: Прометей. - 1998.
17. Штомпка П. Социология социальных изменений. – М., 1996
18. Ядов В.А. Социологическое исследование: Методология, программа,
методы. – М., 1987.
19. Якуба Е.А. Социология. − Харьков: Константа. – 1999.
179
ЗМІСТ
ВСТУП………………………………………………………………………..
1.
2.
НАВЧАЛЬНА ПРОГРАМА МОДУЛЯ І ТЕМАТИЧНІ ЗАВДАННЯ ДЛЯ
САМОСТІЙНОЇ РОБОТИ………………………………………..
1.1. Мета вивчення...................................................................................
1.2. Модуль соціологія............................................................................
1.3. Зміст модуля соціології....................................................................
1.4. Тематичний план завдань для самостійної роботи студентів......
ТЕМАТИКА КОНТРОЛЬНИХ РОБІТ…………………………………
2.1. Методичні рекомендації для самостійної роботи з підготовки
контрольних робіт............................................................................
2.2. Тематика контрольних робіт ……………………………………..
3
4
4
5
5
7
13
13
18
ОСНОВНІ ВИМОГИ ДО ЗНАНЬ, УМІНЬ ТА НАВИЧОК
СТУДЕНТІВ................................................................................................
38
5.
ПЕРШОДЖЕРЕЛА……………………………………………………………
4.1. Э.Дюркгейм. Социология и социальные науки………………….
4.2. М.Вебер. Основне социологические понятия……………………
4.3. Ф.Теннис. Общность и общество…………………………………
4.4. В.Парето. Социалистические системы…………………………...
4.5. Р.Парк. Экология человека………………………………………..
4.6. Р.Парк. Конфликт………………………………………………….
4.7. Э.Гидденс. Социология как наука………………………………..
КОСПЕКТ ЛЕКЦІЙ З МОДУЛЯ СОЦІОЛОГІЇ.............................................
39
39
53
99
111
118
134
138
139
6.
СЛОВНИК ОСНОВНИХ ПОНЯТЬ................................................................
170
7.
ПИТАННЯ ДЛЯ ПІДГОТУВАННЯ ДО ЗАЛІКУ ТА ІСПИТУ...................
176
8.
ТЕМАТИКА РЕФЕРАТІВ................................................................................ 178
9.
ЛІТЕРАТУРА ..................................................................................................
3.
4.
180
179
Навчальне видання
Соціологія: Навчально-методичний посібник
(для студентів 3 курсу заочної форми навчання всіх спеціальностей академії)
Укладачі: Бєлова Людмила Олександрівна,
Радіонова Людмила Олексіївна
Відповідальний за випуск В.В.Будко
Редактор М.З.Аляб’єв
План 2007, поз. 225
__________________________________________________________________
Підп. до друку 25.11.2006
Формат 60х84 1/16
Друк на різографі
Папір офісний
Обл. вид. арк. 8,3
Умовн. – друк. арк. 7,9
Тираж 300 прим.
Замовл. №________
__________________________________________________________________
ХНАМГ, 61002 Харків, вул. Революції, 12
Сектор оперативної поліграфії ІОЦ ХНАМГ
61002, Харків, вул. Революції, 12
181