Е.Абелюк В какие игры играют поэты? Занятие 3 Игра как форма поэтического эксперимента Дубна, 8 – 18 июля 2012 Гаспаров создал, помимо традиционных, ряд «экспериментальных переводов» (напр.,«Неистовый Роланд»; правильные октавы – верлибр; из русских поэтов переводил Пушкина, Баратынского, Лермонтова). Частично его переводы вошли в «Записи и выписки»: В слезный день Господня гнева Как восстанут грешных севы К Твоему припасть подножью, Будь к ним милостивым, Боже! Мир им, Боже любящий, Даруй в жизни будущей! Аминь. (Перевод латинского гимна "Dies Irae") М.Л. Гаспаров. «Экспериментальные переводы», 2003. А. С. Пушкин «Любовь одна – веселье жизни хладной...» (1816) М.Л. Гаспаров «Любовь» Пережде чем взяться за «перевод», Гаспаров выделяет в тексте Пушкина главное. 56 строк у Пушкина – 12 строк у Гаспарова Пятистопный ямб у Пушкина – верлибр у Гаспарова (стремясь переводить максимально точно, он никогда не переводил «в рифму», за исключением поэзии вагантов). У Гаспарова появляется заглавие концептуального характера. ЛЮБОВЬ В розах любви – счастье, В терниях любви – песня: Будьте блаженны, будьте бессмертны – Я любуюсь вами, любовники и певцы. Я любуюсь вами из сумрака, Из седого шума дубрав и волн, Из холодного сна души, – Слишком много боли: В мертвом сердце мертва и песня, Слабый дар отлетает, как легкий дым. А любовь – Пусть поет ее любящий и любимый. Какие слова остались от текста Пушкина в «переводе» Гаспарова? В розах любви – счастье, В терниях любви – песня: Будьте блаженны, будьте бессмертны – Я любуюсь вами, любовники и певцы. Я любуюсь вами из сумрака, Из седого шума дубрав и волн, Из холодного сна души, – Слишком много боли: В мертвом сердце мертва и песня, Слабый дар отлетает, как легкий дым. А любовь – Пусть поет ее любящий и любимый. Пушкин. «Любовь одна – веселье жизни хладной…», 1816. Пер. М.Л. Гаспарова Гаспаров добавляет к пушкинскому тексту поэтизмы: розы любви тернии любви блаженны отлетает Розы любви «…та, которая разговаривала с г. А<брамовичем> была, вероятно повелительницею харема, сокровищницею сердец – Розою любви – по крайней мере, так я воображал». («Путешествие в Арзрум») Дева-роза «О дева-роза, я в оковах; / Но не стыжусь твоих оков…»; «Бокалы дружно пеним мы,/ И Девы-Розы пьем дыханье…» О румянце «Ланиты, ярче вешних роз, / Играют холодом и кровью»; «Как часто грудь ее вздыхает! Как часто тихое лицо Мгновенной розою пылает!» Символ радостной счастливой жизни «Доселе в резвости беспечной/ Брели по розам дни мои; В невинной ясности сердечной/Не знал мучений я любви…»; «Судите ж вы, какие розы / Нам заготовит Гименей/ И, может быть, на много дней…» Символ счастья, наслаждения «Печально младость улетит / И с ней увянут жизни розы…» Тернии любви в Словаре языка Пушкина отсутствуют. Каковы достоинства «перевода»? Что потеряно при «переводе»? Любовь одна - веселье жизни хладной, Любовь одна - мучение сердец. Она дарит один лишь миг отрадный, А горестям не виден и конец. Стократ блажен, кто в юности прелестной Сей быстрый миг поймает на лету; Кто к радостям и неге неизвестной Стыдливую преклонит красоту! Но кто любви не жертвовал собою? Вы, чувствами свободные певцы! Пред милыми смирялись вы душою, Вы пели страсть - и гордою рукою Красавицам несли свои венцы. Слепой Амур, жестокий и пристрастный, Вам терния и мирты раздавал; С Пермесскими царицами согласный, Иным из вас на радость указал; Других навек печалями связал И в дар послал огонь любви несчастной. С. Боттичелли. «Весна» (фрагмент) Батюшков - друг Пермесских дев Наследники Тибулла и Парни! В пещерах Геликона Я некогда рожден; Во имя Аполлона Тибуллом окрещен, И светлой Иппокреной С издетства напоенный Под кровом вешних роз, Поэтом я возрос. Батюшкову, 1815 Не слышен наш Парни российский!.. Батюшкову В поэме "Тень Фонвизина" ее герой, вернувшийся "с того света" на землю и разочаровавшийся в столь знаменитых прежде поэтах, как Державин и Ломоносов, видит в шалаше поэта: В приятной неге, на постеле Певец пенатов молодой С венчанной розами главой Едва прикрытый одеялом, С прелестной Лилою дремал И, подрумяненный фиалом, В забвенье сладостном шептал. Фонвизин смотрит изумленный. «Знакомый вид; но кто же он? Уж не Парни ли несравненный, Иль Клейст? иль сам Анакреон? Здесь лежала его треуголка И растрёпанный том Парни. А. Ахматова Парафра́з (парафра́за, парафра́зис; от др.-греч. παράφρασις — пересказ): разные виды пересказа текста (в том числе литературного произведения): например, сокращённое изложение большого текста (адаптация для детей - пересказы Робинзона Крузо Д. Дефо, Гаргантюа и Пантагрюэля Франсуа Рабле и т.п.) Парафраз: переложение прозаического текста в стихи (стихотворный парафраз Евангелия от Иоанна, написанный древнегреческим поэтом Нонном из Хмима) переложение стихов прозой или стихами (стихотворные переложения 143-го псалма В. К. Тредиаковского, М. В. Ломоносова и А. П. Сумарокова). Парафраз: упрощённое изложение трудного для понимания текста с краткими разъяснениями, в частности, учебный комментарий к тексту. Изобрёл этот тип комментариев древнегреческий комментатор Аристотеля Фемистий. Его парафразы предназначались для того, чтобы читать их параллельно с соответствующими текстами Аристотеля. М.Л. Гаспаров, И.Ю. Подгаецкая. Комментарии к сб. «Сестра моя – жизнь». М.Л. Гаспаров, К.М. Поливанов. Комментарии к сб. «Близнец в тучах» Переводческая практика М.Л. Гаспарова коренится в традициях классической филологии. Дробясь о мрачные скалы, Шумят и пенятся валы, И надо мной кричат орлы, И ропщет бор, И блещут средь волнистой мглы Вершины гор. Оттоль сорвался раз обвал, И с тяжким грохотом упал, И всю теснину между скал Загородил, И Терека могущий вал Остановил. Дробясь о мрачные скалы, Шумят и пенятся валы, И надо мной кричат орлы, И ропщет бор, И блещут средь волнистой мглы Вершины гор. Оттоль сорвался раз обвал, И с тяжким грохотом упал, И всю теснину между скал Загородил, И Терека могущий вал Остановил. Рифмы на –алы и стихи разной длины создают в сознании читателя звуковой образ обвала. Черным пó белу, по складам: Пальма? Мельня. Бамбук? Шлагбаум. М. Цветаева. «Крысолов» (сцена увода крыс из Гаммельна) Черным пó белу, по складам: Пальма? Мельня. Бамбук? Шлагбаум. М. Цветаева. «Крысолов» (сцена увода крыс из Гаммельна) [ау] в слове шлагбаум благодаря ритму и рифме преобразуется в [а]. Стяженный вариант слова шлагбаум создает ощущение препятствия движению, создаваемого шлагбаумом. Кроме того, мужская рифма со звукоподражательным элементом [бам] психологически соответствует образу опускающегося шлагбаума. Звукопись – это такая организация текста, когда звучание соотносится с его содержанием или настроением. Рябину Рубили Зорькою. Рябина — Судьбина Горькая. Рябина — Седыми Спусками. Рябина! Судьбина Русская. М. Цветаева, 1934 Стихотворение из 12 строк и 12 слов. Каждое слово связано с каждым звуковой — в результате и смысловой — связью, более или менее сильной. Это частый у поздней Цветаевой прием: слова сближаются по звуку. Этот звук подсказывает некоторый общий мерцающий, не поддающийся точному определению смысл (Ф. Степун назвал это качество «цветаевской фонологической каменоломней»). М. Цветаева. Минута Минута: минущая: минешь! Так мимо же, и страсть и друг! Да будет выброшено ныне ж Что завтра б - вырвано из рук! Минута: мерящая! Малость Обмеривающая, слышь: То никогда не начиналось, Что кончилось. Так лги ж, так льсти ж Другим, десятеричной кори Подверженным еще, из дел Не выросшим. Кто ты, чтоб море Разменивать? Водораздел Души живой? О, мель! О, мелочь! У славного Царя Щедрот Славнее царства не имелось, Чем надпись: "И сие пройдет" На перстне... На путях обратных Кем не измерена тщета Твоих Аравий циферблатных И маятников маята? Минута: мающая! Мнимость Вскачь - медлящая! В прах и в хлам Нас мелящая! Ты, что минешь: Минута: милостыня псам! О как я рвусь тот мир оставить, Где маятники душу рвут, Где вечностью моею правит Разминовение минут. 12 августа 1923 Поэтическая этимология (термин Г. Винокура) - вид двойного или тройного звукового параллелизма, когда поэт подбирает к первому члену сопоставления фонетически близкие слова, подчеркивая тем самым единство звуковой структуры стиха. Такой отбор аллитерируемых слов накладывает на стихи особый ассоциативный отпечаток, отклоняющий порой мысль от прямого логического развития. Неумеренное использование близких по звучанию, но далеких по значению слов может вызвать сбивчивость ассоциаций и привести к затемнению смысла. Прием П. э. появился в русской поэзии 20 в., когда возрос интерес к внутренней форме звучащего слова. Некоторые литературоведы, вслед за В. Вундтом, называют это явление звуковой метафорой (Б. Томашевский). Очень близкое или полное звуковое совпадение параллельных членов обычно приводит к каламбуру. В.Маяковский. Из улицы в улицу (1913) Улица. Лица у догов годов резче. Через железных коней с окон бегущих домов прыгнули первые кубы. Лебеди шей колокольных, гнитесь в силках проводов! В небе жирафий рисунок готов выпестрить ржавые чубы. Пестр, как форель, сын безузорной пашни. Фокусник рельсы тянет из пасти трамвая, скрыт циферблатами башни. Мы завоеваны! Ванны. Души. Лифт. Лиф души расстегнули. Тело жгут руки. Кричи, не кричи: «Я не хотела!» — резок жгут муки. Ветер колючий трубе вырывает дымчатой шерсти клок. Лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок. «И перед таким беспардонным хулиганством останавливаются серьезные люди с серьезными минами...». Н.С. «Концевое созвучие, рифма — это только один из бесконечных способов связывать строки, кстати сказать, самый простой и грубый. Можно рифмовать и начало строк: улица — лица у догов годов резче, И Т.Д. Можно рифмовать конец строки с началом следующей: Угрюмый дождь скосил глаза, а за решеткой, четкой... И Т.Д. Можно рифмовать конец первой строки и конец второй одновременно с последним словом третьей или четвертой строки: Среди ученых шеренг еле-еле в русском стихе разбирался Шенгели. и т.д., и т.д. до бесконечности». В. Маяковский «Как делать стихи» В.Маяковский. Из улицы в улицу (1913) Улица. Лица у догов годов резче. Через железных коней с окон бегущих домов прыгнули первые кубы. Лебеди шей колокольных, гнитесь в силках проводов! В небе жирафий рисунок готов выпестрить ржавые чубы. Пестр, как форель, сын безузорной пашни. Фокусник рельсы тянет из пасти трамвая, скрыт циферблатами башни. Мы завоеваны! Ванны. Души. Лифт. Лиф души расстегнули. Тело жгут руки. Кричи, не кричи: «Я не хотела!» — резок жгут муки. Ветер колючий трубе вырывает дымчатой шерсти клок. Лысый фонарь сладострастно снимает с улицы черный чулок. МЫ (Сб-к «Дохлая луна», 1913) Лезем земле выколоть бельма пустынь… …Дорога — рог ада — пьяни грузовозов храпы! МЫ Лезем земле под ресницами вылезших пальм выколоть бельма пустынь, на ссохшихся губах каналов — дредноутов улыбки поймать. Стынь, злоба! На костер разожженных созвездий взвесть не позволю мою одичавшую дряхлую мать. Дорога — рог ада — пьяни грузовозов храпы! Дымящиеся ноздри вулканов хмелем расширь! Перья линяющих ангелов бросим любимым на шляпы, будем хвосты на боа обрубать у комет, ковыляющих в ширь. «Живописцы будетляне [т.е. футуристы] любят пользоваться частями тел, разрезами, а будетляне речетворцы – разрубленными словами, полусловами и их причудливыми хитрыми сочетаниями (заумный язык)». Так писали Крученых и Хлебников в совместном манифесте «Слово как таковое» (1913). Они говорили о разрушении привычного языка искусства, о его деконструкции. «Разложение слогов на слоговые единицы (аналогичное развертыванию объемов и пересечению их плоскостями в картинах кубистов) и непрерывность повторов (ср. прием протекающей раскраски в живописи) создают совершенно своеобразные эффекты сдвига смысловых планов». Николай Харджиев. «Поэзия и живопись» «Сдвиг» – важнейший принцип нового искусства. Речь идёт о сдвиге по отношению к традиционному искусству. По мнению К. Малевича, стихотворение В.Маяковского «Из улицы в улицу» может считаться наиболее удачным опытом «стихотворного кубизма». Л. Руссоло. Динамизм автомобиля. 1912 – 1913 Джакомо Балла. Скорость мотоцикла, 1912 Джакомо Балла. Движение собачки на поводке. 1912. Н. Гончарова. Велосипедист. 1913. Казимир Малевич. Точильщик. 1912 – 1913. Михаил Ларионов. Портрет Алексея Крученых Конкретная поэзия В. Каменский. Запоздалый ответ, 1913 («Железобетонная поэма»). Автокомментарий: Читать можно в произвольном порядке. В каждом многоугольнике есть какое-то ведущее слово, с которым связываются по смыслу (как в правом нижнем углу), по звуку (как в левом верхнем углу), по образным ассоциациям (как вокруг слова «полумесяцы») ассоциативно близкие слова и слоги, по возможности сплетающиеся друг с другом («виноградень», «тур-ки фес-ки», «аст-ры, ры-нок» и пр.). Рынок (нижний правый угол), морская прогулка (нижний левый), мечети, как вскинутые клювы цапель на фоне заката («полумесяцы...»); минареты – нарэ... (центральный столбец) – это по большей части личные имена, искаженные, как и большинство услышанных Каменским турецких слов; Й в верхнем углу – крик нищих мальчишек; Энвер-бей – турецкий военный министр;Пера и Галата – кварталы в Константинополе; гельбурда бен северим... – «приходи, я очень тебя люблю, Стамбул». Большое N означает загадочность этого мусульманского города, кораллы – талисман поэта против этой загадочности, 6 + 8 + 1... – удачные броски в кости; счастья хочет и поэт, поэтому он пишет: и Я. Его безумным появленьем Безумной нежностью очей Безумным с Ольгой поведеньем Во всей безумности своей Она безумная не может Безумная понять, тревожит Ее безумная тоска Словно безумная рука Безумно сердце жмет, как бездна Безумная под ней шумит Безумно Таня говорит Безумье для него любезно Безумие! Зачем роптать! Безумие он может дать! Его нежданным появленьем, Мгновенной нежностью очей И странным с Ольгой поведеньем До глубины души своей Она проникнута; не может Никак понять его; тревожит Ее ревнивая тоска, Как будто хладная рука Ей сердце жмет, как будто бездна Под ней чернеет и шумит... "Погибну, - Таня говорит, - Но гибель от него любезна. Я не ропщу: зачем роптать? Не может он мне счастья дать". Дмитрий Александрович Пригов Александр Сергеевич Пушкин, «Евгений Онегин», гл. VI, строфа III Стихи безумны сохранились, Так вот безумные они: Куда безумны удалились Безумные златые дни... Что день безумный мне готовит? Его мой взор безумный ловит. В безумной мгле таится он, Безумно прав судьбы закон: Паду ль безумный я пронзенный, Или безумная она Минует... Факсимильное воспроизведение самодельной книги Дмитрия Александровича Пригова «Евгений Онегин Пушкина» с рисунками на полях работы Александра Флоренского, нач. 1990-х гг Все прилагательные заменены на эмоционально окрашенные эпитеты «безумный» и «неземной». Автор утверждал, что произвел «лермонтизацию Пушкина»: «…ясно, что традиция Лермонтова победила в русской литературе, хоть все клянутся Пушкиным». Пригов только делает вид, что читает Пушкина глазами Лермонтова. Пригову интересен не Пушкин - автор стихов, драм, статей и «Повестей Белкина», а Пушкин мифологический, поп-герой сначала советской, а теперь и российской литературы. В Японии я б был Катулл А в Риме был бы Хокусаем А вот в России я тот самый Что вот в Японии - Катулл А в Риме - чистым Хокусаем Был бы. Если б я был древним полководцем, покорил бы я Ефиопию и персов, свергнул бы я фараона, построил бы себе пирамиду выше Хеопса, и стал бы славнее всех живущих в Египте! Если б я был ловким вором, обокрал бы я гробницу Менкаура, продал бы камни александрийским евреям, накупил бы земель и мельниц, и стал бы богаче всех живущих в Египте. Если б я был вторым Антиноем, утопившимся в священном Ниле, я бы всех сводил с ума красотою, при жизни мне были б воздвигнуты храмы, и стал бы сильнее всех живущих в Египте. Если б я был мудрецом великим, прожил бы я все свои деньги, отказался бы от мест и занятий, сторожил бы чужие огороды – и стал бы свободней всех живущих в Египте. Если б я был твоим рабом последним, сидел бы я в подземельи и видел бы раз в год или два года золотой узор твоих сандалий, когда ты случайно мимо темниц проходишь, и стал бы счастливей всех живущих в Египте. 1906 Солнцем сердце зажжено. Солнце – к вечному стремительность. Солнце – вечное окно в золотую ослепительность. Роза в золоте кудрей. Роза нежно колыхается. В розах золото лучей красным жаром разливается. В сердце бедном много зла сожжено и перемолото. Наши души – зеркала, отражающие золото. А. Белый Б. Пастернак. Зеркало (1917) В трюмо испаряется чашка какао, Качается тюль, и - прямой, Дорожкою в сад, в бурелом и хаос К качелям бежит трюмо. Там сосны враскачку воздух саднят Смолой; там по маете Очки по траве растерял палисадник, Там книгу читает тень. И к заднему плану, во мрак, за калитку, В степь, в запах сонных лекарств Струится дорожкой, в сучках и в улитках, Мерцающий жаркий кварц. Огромный сад тормошится в зале В трюмо - и не бьет стекла! Казалось бы, все коллодий залил, С комода до шума в стволах. Зеркальная все б, казалось, нахлынь Непотным льдом облила, Чтоб сук не горчил и сирень не пахла, Гипноза залить не могла. Несметный мир семенит в месмеризме, И только ветру связать, Что ломится в жизнь и ломается в призме, И радо играть в слезах. Души не взорвать, как селитрой залежь, Не вырыть, как заступом клад. Огромный сад тормошится в зале В трюмо - и не бьет стекла. И вот, в гипнотической этой отчизне Ничем мне очей не задуть. Так после дождя проползают слизни Глазами статуй в саду. Шуршит вода по ушам, и, чирикнув, На цыпочках скачет чиж Ты можешь им выпачкать губы черникой, Их шалостью не опоишь. Огромный сад тормошится в зале, Подносит к трюмо кулак, Бежит на качели, ловит, салит, Трясет - и не бьет стекла! Наталья Джабраилова. ДЕВУШКА С ВИНОМ Она стояла, мило улыбаясь, Но в отраженьи правильных зеркал, Ей улыбнулся дьявольский оскал, Своею красотою упиваясь, Протягивая красного бокал, И сладостным мечтаньям предаваясь. Но первый луч рассвета заиграл И сладостным мечтаньям предаваясь, Протягивая красного бокал, Своею красотою упиваясь, Ей улыбнулся дьявольский оскал. Но в отраженьи правильных зеркал, Она стояла, мило улыбаясь. "Вы, щенки! За мной ступайте! Будет вам по калачу, Да смотрите ж, не болтайте, А не то поколочу". («Утопленник: Простонародная сказка») "Защитник вольности и прав В сем случае совсем не прав". («Евгений Онегин» ) "А что же делает супруга, Одна в отсутствии супруга?" («Граф Нулин») Каламбурные рифмы Каламбу́р (фр. calembour) — литературный приём с использованием в одном контексте разных значений одного слова или разных слов или словосочетаний, сходных по звучанию. Палиндромон В. Хлебников. «Перевертень» Кони, топот, инок, Но не речь, а черен он. Идем, молод, долом меди. Чин зван мечем навзничь. Голод, чем меч долог? Пал, а норов худ и дух ворона лап. А что? Я лав? Воля отча! Яд, яд, дядя! Иди, иди! Мороз в узел, лезу взором. Солов зов, воз волос. Колесо. Жалко поклаж. Оселок. Сани, плот и воз, зов и толп и нас. Горд дох, ход дрог. И лежу. - Ужели? Зол, гол лог лоз. И к вам и трем с смерти мавки. Шарада Первый член шарады Начало – насекомое Всем хорошо знакомое; Летает и вредит. Второй член шарады Конец – вы в книге встретите, В письме его заметите, Он в азбуке стоит. Целое А все мое – французский сочинитель, Вы пьесы лучшие назвать мне не хотите ль? Акростих - стихотворение, начальные буквы которого составляют имя, слово или фразу. Считается, что акростих изобретение Эпихарма, греческого филолога и драматурга, жившего в Сиракузах в V в. до н. э. Акростих был для него методом установления копирайта - в его тексты было "вшито" имя автора. Мы – Среди тьмы. Глаз отдыхает. Сумрак ночи живой. Сердце жадно вздыхает. Шопот звезд долетает порой, И лазурные чувства теснятся толпой. Все забылося в блеске росистом. Поцелуем душистым! Поскорее блесни! Снова шепни, Как тогда: «Да!» Э. Мартов, 1894 Фигурные стихи – стихи, строки которых складываются в очертания какого-то узора. Вадиму Шершеневичу ВлекисуровуюмечтУ, дАйутомленнойреЧи, ваДимъиэтудальИту, дарИнастаромъВече себеМгновениеЕогня, дайсмУтестеНыволи. тыискуШениЕкремня: затмениЕоШибкуднятроньискРоюдоболи! В. Брюсов, 1913 Фигурные стихи – стихи, строки которых складываются в очертания какого-то узора. Центон (от лат. Cento- одежда,одеяло из лоскутков) - литературная композиция, составленная из отрывков других произведений. Лысый с белой бородою Старый русский великан С догарессой молодою Упадает на диван. (И. Никитин) (М. Лермонтов) (А. Пушкин) (Н. Некрасов) – Дыр бул щыл, где ты был? – На Фонтанке водку пил. Михаил Сухотин. «Дыр бул щыл по У Чэн-Эню (маргиналии к «Путешествию на Запад»)» Из чего же, из чего же, из чего же сделаны наши поэты? Когда б вы знали, из какого сора... ...по-над Летой, Лорелеей, и онегинской строфой, и малиновою сливой, розой черною в Аи, и Фелицей горделивой, толстой Катькою в крови, и Каштанкою смешною, Протазановой вдовой, черной шалью роковою, и процентщицей седой, и набоковской ванессой, мандельштамовской осой, и висящей поэтессой над Елабугой бухой! Тимур Кибиров. «Л.С.Рубинштейну».