Переводы и анализ стиха

Переводы и анализ стиха
Евгения Сечина и Владимир Файер
Ille mi par esse deo videtur,
Ille, si fas est, superare divos,
Qui sedens adversus identidem te
Spectat et audit
Dulce ridentem. Misero quod omnes
Eripit sensus mihi: nam simul te,
Lesbia, aspexi, nihil est super mi
[Vocis in ore],
Lingua sed torpet; tenuis sub artus
Flamma demanat, sonitu suopte
Tintinnant aures, gemina teguntur
Lumina nocte.
Otium, Catulle, tibi molestum est
Otio exsultas, nimiumque gestis,
Otium et reges prius et beatas
Perdidit urbes.
Ille mi par esse deo videtur,
тот мне равным быть богу кажется,
Ille, si fas est, superare divos,
тот, если позволено сказать, превосходить богов,
Qui sedens adversus identidem te
Кто, сидя напротив, постоянно [на] тебя
Spectat et audit
Смотрит и слышит
Dulce ridentem.
Сладко смеющуюся
Ille mi par esse deo videtur,
Мне кажется, что тот равен богу,
Ille, si fas est, superare divos,
тот, если позволено сказать, превосходит божеств,
Qui sedens adversus identidem te
Кто, сидя напротив, постоянно на тебя
Spectat et audit
Смотрит и слышит
Dulce ridentem.
твой милый смех
Misero
quod omnes
Несчастного это всех
Eripit sensus mihi: nam
simul te,
лишает чувств меня: дело в том, что как только тебя
Lesbia, aspexi, nihil est super mi
Лесбия, я увидел, нисколько нет у меня
[Vocis in ore],
…
Lingua sed torpet.
Но язык цепенеет
Misero quod omnes
Меня несчастного это всех
Eripit sensus mihi: nam simul te,
лишает чувств: ведь как только я тебя,
Lesbia, aspexi, nihil est super mi
Лесбия, увидел, у меня не осталось
[Vocis in ore],
голоса в устах
Lingua sed torpet.
Но язык цепенеет
tenuis sub artus
тонкое под суставы
Flamma demanat, sonitu
suopte
пламя проникает, своим собственным звуком
Tintinnant aures, gemina teguntur
звенят уши,
Lumina nocte.
очи
ночью
двойной покрываются
Otium, Catulle, tibi molestum est
?Досуг, Катулл,
Otio
тебе тягостен,
exsultas nimium-que gestis,
из-за досуга ты прыгаешь и слишком дергаешься
Otium et reges prius et beatas
досуг и царей прежде и блаженные
Perdidit urbes.
губил города.
1.
Тот богоравный был избран судьбою,
Тот и блаженством божественным дышит,
Кто зачастую сидит пред тобою.
Смотрит и слышит
Сладостный смех твой; а я-то несчастный
Смысл весь теряю, а взор повстречаю,
Лезбия, твой, так безумный и страстный
(Слов уж не знаю).
Молкнет язык мой, и тонкое пламя
Льется по членам моим, начинает
Звон раздаваться в ушах, пред глазами
Ночь наступает.
Праздность, Катулл, насылает мытарства,
Праздность и блажь на тебя напустила;
Праздность царей и блаженные царства
Часто губила.
2.
Кажется мне тот богоравным или Коль сказать не грех - божества счастливей,
Кто сидит с тобой, постоянно может
Видеть и слышать
Сладостный твой смех; у меня, бедняги,
Лесбия, он все отнимает чувства.
Вижу лишь тебя - пропадает сразу
Голос мой звонкий.
Тотчас мой язык цепенеет; пламя
Пробегает вдруг в ослабевших членах,
Звон стоит в ушах, покрывает очи
Мрак непроглядный.
От безделья ты, мой Катулл, страдаешь,
От безделья ты бесишься так сильно.
От безделья царств и царей счастливых
Много погибло.
.
3.
Тот мне зрится ровней богам, над ними
Тот, коль суждено, возвышаться может,
Кто тобой любуется то и дело,
Сидя напротив,
Сладкий слышит смех, что меня, беднягу,
Всех лишает чувств, — на тебя лишь только,
Лесбия, взглянул — и ничто мне больше
(... ... ...)
Онемел язык, по суставам зыбкий
Огнь переливается, перезвоны
Дребезжат в ушах, покровенны обе
Мраком зеницы.
Тягостно, Катулл, для тебя безделье, —
скачешь ты и прыгаешь от безделья.
Столько встарь царей и столиц безделье
славных сгубило.
4.
Богу равен, если не выше богов
и не блаженней тот, кто лицом к твоему
лику, о дивная, обращенный вечно,
видит и внемлет.
А меня бедного самых чувств смех твой
лишает сладостный, и взорам твоим,
увы, Лесбия, нечем ответить мне
кроме стенанья.
Нем язык, стынет вспыхнув по суставам
легкий огнь, колыхая оглушает
воздух чуждый звон и меркнут двойные
факелы мрака.
Свобода, о Катулл, сковала тебя
свободного страстью разнузданной,
свобода праздная города губит
и царей гордых.
5.
Того считаю я за равного богам,
Того, – грешно сказать! – богов превосходящим,
Кто, сидя от тебя в каких-то двух шагах,
И смотрит на тебя, и слышит твой звенящий
Небесный смех. А я, несчастный, не могу
Ни слушать, ни смотреть – я лишь тебя увижу,
Как тут же в горле сушь, в глазах моих бегут
Цветные искры вдруг… А подойду поближе,
И громче звон в ушах, и все сильней язык
Неверный к нёбу льнет, и все быстрей под кожей
Струится голубой огонь, и светлый лик
Твой гаснет в тьме очей, на ночи тьму похожей.
5. (продолжение)
Так это из тебя, Катулл, безделье прет,
И от безделья злой гормон в тебе играет.
Безделье не один сгубило царский род!
Займись-ка чем-нибудь – я слышал, помогает. .
6.
ТИХИЙ ЧАС
Тот храбрей Сильвестра Сталлоне или
его фотокарточки над подушкой,
кто в глаза медсёстрам серые смотрит
без просьб и страха,
а мы ищем в этих зрачках диагноз
и не верим, что под крахмальной робой
ничего почти что, что там от силы
лифчик с трусами.
Тихий час, о мальчики, вас измучил,
в тихий час грызете пододеяльник,
в тихий час мы тщательней проверяем
в окнах решетки.
7.
Тот по силе равен Слонопотаму,
Тот – ой, ой! – сильнее Слонопотама,
Кто, так близко сидя к горшочку с медом,
Дышит спокойно.
Я же, лишь вдохну золотистый запах,
Не могу уж выдохнуть – вмиг в желудке
Бушевать пошла штормовая буря,
Руша преграды,
И в глазах мелькают цветные пчелы,
Холодеют лапы нездешним хладом,
В голове тяжелой нежнейшим жаром
Тлеют опилки.
Праздность, Винни, – вот что тебя погубит,
Праздность искпедиций сгубила много!
Лучше сочини-ка еще рыдалку –
Может, поможет!
1. Безумный и страстный
1. Афанасий Фет
2. Голос мой звонкий
2. Сергей Ошеров
3. Покровенны обе мраком
зеницы
3. Максим Амелин
4. Факелы мрака
4. Анри Волохонский
5. Гормон играет
5. Дмитрий Литвинов
6. Храбрей
Сильвестра
Сталлоне
6. Григорий Дашевский
7. Тоже Дмитрий Литвинов