Sholohov - Всероссийский фестиваль педагогического

Всероссийский фестиваль
педагогического творчества (20152016 учебный год)
Номинация: Проектная и творческая деятельность учащихся
Подкатегория номинации: Литературное творчество
Название работы: стихотворение «Этот город, который …. в котором…»
Автор: Кочетова Анастасия Алексеевна
Научный руководитель: Измайлова Людмила Владимировна
Место выполнения работы: Государственное бюджетное
профессиональное образовательное учреждение Ростовской области
«Донской педагогический колледж»
Любите ли Вы Шолохова так, как
люблю его я ?...
Произнесешь
тихонько:
Ми..ха..ил Шо.. ло.. хов – и
словно слышишь негромкий
шум донской волны, перекаты
весеннего
грома,
шорох
падающих осенних листьев,
неясный шепот далеких звезд,
степную тишь до звона в ушах
да гудение одинокого шмеля в
сини неба.. Его нельзя не
любить. Он художник слова,
тонко и остро чувствующий палитру красок донской природы. Он писатель
с необыкновенным поэтическим даром, способный передать всю полноту
чувств и переживаний одним ярким мазком или совсем незаметным
штрихом. Он непревзойденный мастер слова, словно игравший словами и
легко и непринужденно тонкой нитью связывавший историю и жизнь,
чувства и быт, счастье и беду. Он историк, талант которого позволяет
увидеть отдаленные события так, как если бы они происходили сегодня.
Шолохов велик уже тем, что мы, сегодняшние, читая его произведения,
имеем реальную возможность увидеть век прошлый, неоднозначный и
драматичный, и сквозь призму его видения можем почувствовать красоту
человеческих отношений и великолепие природы, силу взаимной любви и
боль людской ненависти,
мощь духа и слабость плоти. Его творения
незатейливы, как степной чабрец, вечны, как неувядаемый бессмертник,
притягательны и прекрасны, как дикий степной тюльпан, цветок лазоревый.
Шолохов…Он прост и сложен в одно и то же время, человек,
сроднившийся с эпохой, пропустивший ее через себя, переосмысливший все
пережитое и
ставший неоднозначным символом своего времени. Его и
канонизировали и стремились низвергнуть с
возведенного пьедестала, а он жил и творил,
будучи сыном своего века, ровесником первой
русской революции,
ушедшим
из жизни
незадолго до начала крушения его России.
Любите ли Вы Шолохова так, как люблю
его я? Нежно и трепетно, пугаясь, что любое
неосторожное движение – и это чувство
преклонения, восторга
разобьется, оставив
пустоту внутри; неистово и безоглядно, веря каждому слову, каждому
вздоху,
каждому
росчерку
его
писательской кисти; страстно и верно, с
волнением всякий раз перелистывая
страницы любимых произведений и находя
в них что-то новое и особенное, до сих пор
мне неизвестное или ранее мной
непонятое.
Шолохов ворвался в мою жизнь
давным-давно (еще и пяти не было),
голосом бабушки, читавшей мне о похождениях «буйно непоседливого»
Нахаленка. Мы вместе весело смеялись, представляя
«постреленыша
Минюшку», которого дедуня хотел «полохнуть по тем местам, откуда ноги
растут», за то, что «яйца из гнезда чубатой курицы покрал да на каруселю
отнес», который скакал на пронзительно визжащей свинье, как на грех,
застрявшей в калитке, (ведь выручить думал, а влетело ни за что). И я
вознавидела противную, визжащую, как свинья, Наташку, расцарапавшую
Нахаленку шею до крови; золотушного Витьку – поповича с его кривыми
тоненькими ножками; Прошку, который бессовестно стегал моего нового
друга (так я считала тогда) плеткой; бандитов, искромсавших сабельными
ударами
отца Мишки. Мне тогда так хотелось подружиться с этим
вихрастым, с волосами цвета лепестков цветущего подсолнечника, «с
глазами, голубыми и плутовскими, похожими на нерастаявшие
крупинки речного льда», веснушчатым мальчишкой и защитить его от всех
врагов. Казалось, что он живет где-то со мной по соседству, а оказалось –
создан талантом замечательного писателя Донской земли, Михаила
Александровича Шолохова. Это уже позже я узнала, что и сам автор был
нахаленком, что и ему судьба приготовила много жизненных испытаний, но
не сломила волю к жизни, а лишь закалила характер.
С доброй улыбкой я приветствую всякий
раз своего литературного друга, проходя около
Дворца
бракосочетаний
в
переулке
Университетском в центре города Ростова-наДону, где стоит бронзовый «Нахалёнок с
гусями», а «Нахалёнок на плетне» расположился
на
набережной
у
речного
вокзала.
Оказывается, это не
только мой любимый герой детства.
Я открываю книгу и с головой погружаюсь в
мир любимых героев: подростка Алешки, с его
огромным сердцем, способного пожертвовать
собой («Алешкино сердце»); красноармейца
Трофима, спасшего жеребенка,
но «убитого
одиноким выстрелом в спину, посланным вслед ему офицером в изорванной
парусиновой рубахе» («Жеребенок»); гордой Аксиньи и мечущегося
Григория, несчастной Натальи («Тихий Дон»); трагикомичного деда Щукаря
(«Поднятая целина»); Андрея Соколова, русского человека несгибаемой
воли, и его сынишки,
который,
повзрослев,
сможет все преодолеть на
своем пути, если к этому
позовет его Родина («Судьба
человека»); Петра Лопахина,
Николая
Стрельцова
и
многих других, сражавшихся
за свою Родину. Шолохов,
по-моему,
знает самые
затаенные
движения
человеческих
душ,
с
большим мастерством умеет показать это. Даже самые случайные его герои,
жизнь которых началась и закончилась на одной и той же странице, надолго
остаются в вашей памяти…
Читая,
испытываю необыкновенное наслаждение, представляя те
картины, которые так зримо запечатлел в своих произведениях Михаил
Александрович Шолохов. Шолоховский пейзаж - поэзия и музыка, слитые
воедино. Вот словно наяву вижу волнистый, никем не езженный лунный
шлях, а над Доном, взлохмаченным ветром, гребнистые частые волны
тумана, сползающего по откосу меловой горы в яры серой белоголовой
гадюкой; пески, ендовы, камышистую непролазь Левобережного обдонья и
солнце, томящееся в ожидании трудного дня»;
вот «редкие звезды,
зыблющиеся в пепельном рассветном небе»; «туман, сползающий по откосу
меловой горы в яры серой белоголовой гадюкой»; и вдруг все изменилось «с запада идет туча, с черного крыла которой сочился дождь, скупо окропляя
дождевыми каплями, будто
милостыню сыпал на черные
ладони земли, коверкалась
молния в воде, покрытой
застойной зеленью и чешуей
убогих волн».
Сколько образов, ярких,
запоминающихся, которые так
легко представить и так
сложно выразить словами! Он
воспринимает
природу
со
всеми
едва
уловимыми
оттенками,
разноголосыми
звуками,
тончайшими
запахами
и
многообразными красками, описывает ее в
различные времена года — ив суровые
зимние морозы, и в дни весеннего цветения,
и в знойное лето. С особой любовью рисует
Шолохов донскую степь. Зимой — это
огромное белое полотно, которое не объять
глазом, ранней весной она призывно чернеет,
закипает в ней работа, буйно растут травы. В
жару степь замирает, стоит над нею «великая
благостная тишина». Многоцветье
шолоховских
пейзажей
и
в
неожиданности («зимней ночью «по бурьянам пролиты густо - синие тени»,
«неярко светится на стволе вишни янтарный натек замерзшего клея»), и в
необычности (через голые ветви проглядывает «крытый прозеленью рог
месяца»), и в нестандартности («стелются пучки желтого пушистого
ковыля», обугливаются под солнцем, пугают «мертвой чернотой пашни»,
снежные наносы «слепяще нестерпимо блещут», весенней порой
рассеиваются «порозовевшие туманы», в летнюю жару «угрюмо никнут к
земле бурые космы татарника»). Такие пейзажи помогают не только
передать движение времени. Часто они описывают внутренний мир героев,
созвучны их настроениям, переживаниям: «Аксинья неотступно была в его
мыслях; полузакрыв глаза, мысленно целовал ее, говорил ей откуда-то
набредавшие на язык горячие и ласковые слова, потом отбрасывал это,
шагал под счет - раз, два, три; память подсовывала отрезки
воспоминаний». Разве не здорово! Вот она, любовь-то. И дальше –
«Не лазоревым алым цветом, а собачьей бесилой,
дурнопьяном
придорожным цветет поздняя бабья любовь». Как нужно чувствовать чужую
душу, чтобы так написать.
Он воспринимает природу со всеми едва уловимыми оттенками,
разноголосыми звуками, тончайшими запахами и многообразными красками,
описывает
ее
в
различные времена года
— и в суровые зимние
морозы,
и
в
дни
весеннего цветения, и в
знойное лето. С какой
любовью
Шолохов
передает жизнь природы,
ее разноголосые звуки: от
лютых
февральских
морозов «земля по ночам
гулко лопается», «звенит,
колдовски
бормочет
родниковая струя, стекая
в речку»; весной слышится «выщелк раннего жаворонка да манящий клик
журавлиной станицы»; летом, перед дождем, «тревожно засвистели суслики,
отчетливей зазвучал перепелиный бой», «степь наполнилась сухим ропотом
прошлогодних бурьянов», «стерня ощетинилась, зашуршала», «с
оглушительным, сухим треском ударил гром». Остро чувствует и тонко
передает писатель разнообразные запахи природы, улавливая «чуть внятный
запах вишневой коры», тончайшее дыхание опаленной морозами полыни»,
приторно-сладкий, «медвяный аромат набухающих почек тополей»,
«пресный запах сохнущей земли и невыбродивший виноградный дух
молодых трав».
Его пейзажи лиричны, эмоциональны, проникнуты чувством
взволнованной любви писателя - патриота к своей Родине. Он как бы
обращается ко мне лично: «Вслушайся в мнимое безмолвие ночи, и ты
услышишь, друг, как заяц на кормежке гложет, скоблит ветку своими
желтыми от древесного сока зубами».
А сколько неожиданных слов и оборотов речи в его книгах?! Блеклая
желтень губ, рыжевень коршуновской бороды, капустные глаза, ущербная
красота Аксиньи,
мазутный голос, негнущийся взгляд, лобастые,
насупленные горы,
клешнятый, мослаковатый.
Читаешь – и
останавливаешься удивленно: слово-то какое мощное, яркое, авторское,
прямо-таки алмазные россыпи донской речи! Не в словарях отысканное,
не из запыленных фолиантов утащенное, а взятое писателем у самого
хозяина языка, у народа. Что ни строчка, что ни слово , то открываешь для
себя новое, неожиданное
и в содержании, и в форме выражения
шолоховской мысли:
«Ему – про Тараса, а он:
полтораста»;
«Не
под
дождем, подождем», « Сам
тощ, как хвощ, и живет
тоненько, да помаленьку»;
«Я за кочан – меня по плечам,
я за вилок – меня за висок»;
«Сало было – стало мыло».
Корни
творчества
писателя — в народе, и это
проявляется
не только в
использовании
мотивов
старинных казачьих песен,
легенд и сказов,
сложно
понять даже, где у Шолохова
кончается вдохновение и
начинается анализ, где умолк поэт и говорит философ.
Спасибо Вам, Михаил Александрович, за искренность и
правдивость, за убедительность, за эпический талант. Ваше имя и ваш
талант навечно в сердце моем!