Урок №23
реклама
Урок №23 СВЯТОСТЬ В МИРУ: БЛАГОВЕРНЫЕ, ЮРОДИВЫЕ, ПРАВЕДНЫЕ Методические указания к уроку №23: Цель урока – сформировать представление о содержании подвига благоверных и юродивых. Задачи урока: Необходимо обратить внимание на богоизбранность монархов, царскую святость, заслуги перед Церковью, личное благочестие и другие аспекты подвига благоверных. Особенности служения благоверных русских князей. Виды княжеского подвига на Руси. Почитание правителей как святых. Запомнить имена канонизированных императоров, при которых происходили Вселенские соборы. Возникновение юродства. Сущность этого вида подвига. Социальное служение юродивых. Почитание юродивых в Византии и на Руси. Проследить взаимосвязь появления святых юродивых на Руси с угасанием княжеской святости. Обратить внимание на то, что максимальное число юродивых выпадает на XVI век - период «торжества Православия» на Руси и установить причину этого явления. Обратить внимание на важную сторону подвига юродства – социальную направленность. Изучение материала урока должно опираться на самостоятельную работу студента с дополнительной литературой и ежедневным чтением житийной литературы, желательно на церковнославянском языке. Среди святых мирян наиболее известны благоверные правители и юродивые - святые, находившиеся на противоположных «полюсах» общества. Подвиг этих святых получил осмысление в целом ряде богословских трудов. А о святых мирянах, не принадлежавших ни к «верхам», ни к «низам», сведения немногочисленны и обрывочны. Тем не менее, это те самые святые, образ жизни которых наиболее близок к нашему. Во время лекций по агиологии узнавая о подвигах апостолов, мучеников, святителей, преподобных, часто спрашивают: «А миряне? А нам что остается? Мы ведь не можем бросить семью и уйти в пустыню, мы не апостолы и не мученики... Где примеры, которым мы, живя в миру, могли бы подражать, 1 где «доступные» образцы? Может ли человек, живя обычной мирской жизнью, достичь святости? Есть ли святые из «обычных» мирян?» Над всеми этими вопросами нам и предстоит задуматься. *** Миряне составляют очень незначительную часть от общего числа прославленных святых. Так, в Указателе I к Полному Месяцеслову Востока архиеп. Сергий (Спасский) приводит 2140 имен святых, из которых только около 100 (менее 5%) - миряне (мученики в это число не включены). В этом списке наиболее многочисленную группу (43 человека) составляют святые правители: 6 византийских императоров и императриц (Константин и Елена, Пульхерия, Юстиниан и Феодора, Феофания), 31 русский князь, чешские князья Людмила и Вячеслав, сербский князь Лазарь, цари - Эфиопский Фулвиан, Персидский Иоанн-Моавия, Индийский Авенир. В списке святых мирян 8 юродивых, родители святых (св. Нонна, мать свт. Григория Богослова; св. Марфа, мать прп. Симеона Дивногорца; св. Еввула, мать вмч. Пантелеймона; современники апостолов- родители мученика Конона), воины (Иоанн Воин, Михаил Болгарин воин), 3 диакониссы. Особую группу святых мирян составляют лица, о которых повествует Священное Писание Нового Завета: св. праведный Иосиф Обручник, жены-мироносицы, сотники Лонгин и Корнилий, Иосиф Аримафейский, Никодим и др. В дополнительной литературе приведены списки русских святых. В алфавитном указателе 542 имени, в хронологическом - 556. Их них 86 миряне (51 - святые князья, 15 юродивых, остальные причислены к лику святых как праведные). Как видим, число святых мирян невелико и среди русских святых, хотя оно и несколько больше (около 15% от общего числа святых). Однако и здесь можно заметить, что среди канонизированных мирян больше всего святых правителей, остальные - это иереи, благочестивые жены, дети и др. Анализ путей к святости в миру мы начнем с описания подвига благоверных - наиболее многочисленной группы святых мирян, принадлежавших к «верхам» социальной лестницы. Далее рассмотрим подвиг юродивых, находившихся на противоположном «полюсе» общества, в его низах. И в заключение сделаем краткий обзор жизненных путей остальных канонизированных мирян. Содержание подвига благоверных. Святые византийские императоры Это разряд святых монархов, прославившихся своим благочестием, милостью и заботой об укреплении христианской веры. Богословское обоснование почитания отдельных монархов как святых основано на восприятии их как поставленных от Бога устроителей земной жизни, судей и 2 хранителей закона. Это понимание царского служения имеет еще ветхозаветные корни. Установление царской власти в Израиле описано как акт богоизбрания. Первому израильскому царю Саулу пророк Самуил говорил: «И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать... и сделаешься иным человеком» (1 Цар.10.6). Неоднократно подчеркивалась и особая избранность царя Давида. Но следует помнить, что ветхозаветное восприятие царской власти коренным образом отличается от свойственных религиозным системам Древнего Востока представлений о царе как харизматическом вожде, наделенном божественными полномочиями. Для христианской Церкви тема царской святости приобрела актуальность после признания христианства государственной религией Римской империи, когда император официально стал защитником Церкви и охранителем веры. Византийские императоры получили существенные полномочия в церковной сфере. Они именовались «внешними епископами», могли созывать Вселенские Соборы, возбуждать дискуссию по важным догматическим проблемам, вели определенную религиозную политику, издавая указы о преследовании еретиков и т. п. В титул византийского императора входило наименование «святой» (agios). Тем не менее, царская святость не являлась автоматической, она была обусловлена теми требованиями праведности, которые сформировались еще в библейской традиции. Из Священного Писания мы помним многочисленные примеры правителей, отвергнувших волю Божию и поклонявшихся идолам. Неправедный царь лишался своего богоизбранничества. Это свидетельствовало о том, что благодатные дары царства давались не безусловно. Среди византийских императоров причислены Церковью к лику святых Константин и Елена, Феодосий I Великий и его супруга Плакилла, Феодосий II с супругой Евдокией, Маркиан и Пульхерия, Лев I Великий, Маврикий, Юстиниан и его супруга Феодора, императрицы Феофания, Ирина - жена Льва Хазара, Ирина - супруга Иоанна Комнина, Феодора, царевны Сосипатра и Анфуса. Почитание императоров как святых было выборочным. Как правило, канонизировались императоры, при которых происходили Вселенские Соборы. При Константине Великом в империи восторжествовало христианство и был созван Первый Вселенский Собор (325), при Феодосии Великом - Второй (381), при Феодосии Втором - Третий (431), при Маркиане и Пульхерии - Четвертый (451), при Юстиниане - Пятый (553), при Ирине Седьмой (787). К этой группе можно отнести и правителей, не созывавших Вселенских Соборов, но оказавших значительные услуги Церкви, например, цариц Елену и Феодору. Св. царица Феодора 3 Царица Елена в 326 г. нашла Животворящий Крест Господень. При царице Феодоре было восстановлено иконопочитание в 843 году. Конечно, эти правители отличались и личным благочестием, но все же основной причиной их канонизации, был их вклад в дело защиты и укрепления Православия. Другие императоры прославлены за свой аскетический подвиг и дар чудотворений. Так, еще при жизни за добродетельную жизнь почиталась царица Феофания, первая супруга императора Льва Мудрого (866-911). Она спала на рогоже рядом с роскошной постелью, под царскими одеждами носила власяницу, творила много милостыни. Святитель Димитрий Ростовский сообщает, что император Лев еще при жизни стал строить храм в ее честь. Св. Феофания категорически воспротивилась этому, и тогда храм был переименован в честь Всех Святых. После смерти Феофании Лев Мудрый в совете с Церковью установил празднование памяти Всех Святых в следующее воскресенье после Свв. царь Лев и Пятидесятницы. По словам Льва, если Феофания святая, то в этот день будет царица Феофания праздноваться и ее память. Об этом говорится также в синаксаре Недели Всех Святых (Цветная Триодь). Благочестивая императрица была прославлена чудотворениями уже через несколько дней после кончины, и поэтому почти сразу канонизирована. Среди членов византийских императорских фамилий были царственные иноки, точнее, инокини - царевны Сосипатра и Анфуса. Царевна Сосипатра (†625, память 9 ноября ст. ст.) была дочерью императора Маврикия. Она приняла иночество, основала вместе со своей наставницей прп. Евстолией обитель и управляла ею до конца жизни. Царевна Анфуса Омонийская, дева, игуменья (12 апреля ст. ст.) была дочерью императораиконоборца Константина Копронима (741-775) от его первой супруги из хазар, «яже от злаго корене добрая ветвь сущи, изводи житие свое в чистом девстве провождати». Она и ее брат, будущий императориконоборец Лев Хазар (775- 780), были близнецами и родились 25 января 750 года. Несмотря на уговоры отца, Анфуса отказалась выйти замуж, стремясь к иночеству. После смерти Константина Копронима она все свое личное имущество употребила на помощь нищим и сиротам. Благочестивая царица Ирина (780-802), супруга Льва Хазара, относилась к святой Анфусе с любовью и уважением и приглашала ее в соправительницы. Но святая Анфуса отказалась. Она приняла постриг от святого Патриарха Тарасия (784-806), основала в Константинополе Омонийский монастырь, 4 прославившийся строгим уставом, и прожила в нем до своей кончины в 801 году. Ряд императоров прославлен как за заслуги перед Православием, так и за благочестие в личной жизни. Например, Лев I Великий (Маркелл) (457474, память 20 января ст. ст.), первый император, коронованный Константинопольским архиепископом. Лев I был православным императором, защитником постановлений Халкидонского Собора, он заботился о сохранении единства империи и Церкви после Халкидона, решения которого не было принято значительной частью населения Византии. С его именем связано установление празднования Живоносному Источнику Пресвятой Богородицы в Светлую Пятницу. В синаксаре Цветной Триоди говорится, что он «бяше благ и смирен человек». О появлении праздника Живоносному Источнику синаксарь повествует следующее. Когда Лев еще не был императором, он как-то помогал идти одному слепцу. Когда тот попросил воды, Сама Матерь Божия указала Льву источник в лесной чаше и велела исцелить слепого этой водой. Обращаясь ко Льву, Пресвятая Богородица назвала его царем, что действительно вскоре осуществилось. Св. Маврикий (582-602), как и последний Российский царь, принял мученическую кончину от рук взбунтовавшихся подданных. Маврикия считают одним из лучших византийских императоров. Он был сторонником Халкидона и всячески старался присоединить монофизитов к Православию мирным путем. Монофизиты относились к нему с уважением, их историк Иоанн Эфесский называл его «боголюбивым императором», сирийские монофизиты почитали его святым. В правление Маврикия многие из них вернулись в Православие. В числе возвратившихся Грузинская Церковь и часть Армянской. Маврикий реформировал и укрепил империю, активно боролся с коррупцией. Он был замечательным полководцем, очень любил свою семью, отличался необычайной скромностью. Зимой 602 г. в войсках начался мятеж, который возглавил полковник Фока, будущий император (602-610). Маврикий и его сыновья были схвачены. Император не сопротивлялся, он воспринял это с истинно христианским мужеством, как наказание за свои грехи. По словам хронографа, Фока, желая увеличить мучения Маврикия печальным зрелищем, приказал казнить в его присутствии пять сыновей его. Маврикий же, постоянно повторял: «Праведен Ты, Господи, и правы суды Твои». Няня спрятала одного из царских сыновей и пыталась отдать на убиение своего собственного, но Маврикий не допустил этого. Он нашел и отдал на казнь своего сына. Последним был обезглавлен сам император. Память св. Маврикия 28 ноября ст. ст. Подробные ведения о канонизированных византийских императорах находятся в дополнительном материале. 5 Святые русские князья На Руси к общецерковному и местному почитанию канонизировано до 50 князей и княгинь. Почитание святых князей начинается с первых лет христианства на Руси с почитания свв. Бориса и Глеба, усиливается во времена монгольского ига и прекращается одновременно с ним. Предполагают, что широкое распространение княжеской святости пришло на смену святости монашеской, когда, с разорением монастырей, стал исчезать подвиг преподобных. Чин русских святых князей очень обширен: более половины из русских святых мирян княжеского происхождения. Но при этом о большинстве святых князей не сохранилось никаких сведений, ни летописных, ни житийных, остались только их имена и святые мощи. Почитание святых князей на Руси имеет несколько иные основания, нежели почитание византийских императоров. Последние, как уже говорилось, в первую очередь канонизировались за поддержку Православия в борьбе с ересями в эпоху Вселенских Соборов. В этой канонизации находил свое выражение теократический идеал царского служения. Но русский удельный князь, по общественному своему положению, никак не может быть сопоставлен с царем. Его власть ограничена вечем, дружиной, церковной иерархией. Он воплощает в себе не столько начало власти, сколько начало служения, являясь политическим, и прежде всего военным вождем. А как только Русь усваивает греческий идеал власти и переносит его, вместе с царским титулом, на великих князей Московских, княжеская святость прекращается. Никто из благочестивых царей Московских не был канонизирован. Поэтому можно предположить, что канонизация князей не имеет ничего общего с освящением власти. Чтобы уяснить во всей чистоте и своеобразии сущность княжеского подвига, необходимо выделить в сонме святых князей несколько групп: князей равноапостольных, князей-иноков, князейстрастотерпцев и, наконец, князей, прославленных своим общественным служением. Сравнение св. князя Владимира и св. княгини Ольги с Константином и Еленой звучит уже в ранних похвальных словах им (XI в.). Общность заслуг перед Церковью была основанием перенесения на русских князейкрестителей имени «равноапостольных». Князь Владимир после Крещения прославился и личным благочестием, особенно обильной милостыней, о чем упоминают практически все Преподобный Никола Святоша 6 русские книжники, говоря о Владимире даже мимоходом. Вторую группу составляют князья-иноки. Среди них, прежде всего, следует назвать Николу Святошу (†1142), привратника Печерского монастыря, одного из верных духовных чад прп. Феодосия. Еще один пример - юный Заозерский князь Андрей (XV век). Будучи единственным наследником своего удела, он отказался от него и постригся в СпасоКаменном монастыре на Кубенском озере. Он скончался через пять лет (†1453), в строгом, созерцательном уединении. Его житие показывает, что, несмотря на юность, святой князь достиг высокого совершенства духовной жизни. Кроме князей-иноков следует сказать и о святых княгинях, игумениях и строительницах монастырей. Преподобные княгини, канонизованные Церковью, - это Евфросиния Полоцкая, Анна Кашинская, супруга св. князя Михаила Ярославича Тверского, скончавшаяся в монастыре в 1368 г.; Евфросиния Суздальская, дочь св. кн. Михаила Черниговского, и Евфросиния (в миру Евдокия) Московская, супруга Дмитрия Донского, постригшаяся незадолго до кончины (†1407) в Вознесенском девичьем монастыре. Наиболее яркий образ святой княгини видим в житии св. Евфросинии Полоцкой (†1173). (См.дополнительный материал). Князья-иноки почитаются как иноки, то есть преподобные, а не как князья. В их жизненном пути, общем пути монашеского подвига, мы не увидим во всей полноте особенностей подвига княжеского. Третья группа - убиенные князья, мученики и страстотерпцы. О подвиге святых страстотерпцев на Руси говорилось выше. Условия же для настоящего мученичества за Христа создало татарское иго. Как мученичество за веру стал пониматься и ратный подвиг, смерть в бою за Русскую землю. К мученикам от монголов относят свв. князей Романа Ольговича, Василька Константиновича. Михаила Черниговского, Михаила Тверского и др. К ним, на наш взгляд, можно причислить и мучеников Зарайских - князя Феодора, княгини Евпраксии и младенца Иоанна, о которых говорилось выше. Бесспорным мучеником и самым почитаемым из святых князей, после Бориса и Глеба, был Михаил Всеволодович Черниговский, казненный с боярином Феодором в Орде 20 сентября 1246 г. (См. дополнительный материал). В повествовании о гибели князя Василько летопись дает его характеристику, в которой можно видеть идеальный образ древнерусского князя. В нем нет никаких аскетических черт: «Бе же се Василько лицом красен, очима светел и грозен взором, и паче меры храбр, сердцем же легок; а кто ему служил, хлеб его ял, чашу его пил, той за его любовь никако же можаше у иного князя быти, ни служити: излише бо слуги своя любяше; мужество и ум в нем живяше, правда же и истина с ним ходиста, бе бо всему хитр». Эта яркая характеристика, в тех же выражениях, прилагается ко многим святым князьям, в том числе и к Александру Невскому. 7 Но, пожалуй, наиболее полно целостный идеал княжеского служения отражен в Сказании о Михаиле Тверском, одном из лучших княжеских житий. Князь Михаил был жестоко убит в Орде (1318), став жертвой политической интриги. Ранее он доблестно бился с татарами - и в борьбе с ними, как и в вольной смерти от них «за Христианы», был одинаково верен своему служению. В жизни этого князя можно увидеть тесную связь двух указанных выше путей княжеской святости - подвига страстотерпца и подвига воина, защитника Русской земли. Собираясь в Орду, он предчувствует свою гибель, но хочет отвратить ею татарский погром от своей земли: «Аще бо аз где уклонюсь, то вотчина моя вся в полону будет, множество христиан избиени будут; аще ли после того умрети же ми есть, то лучше ми есть ныне положити душу свою за многие души». Многое сближает повесть о св. князе Михаиле Тверском с житиями свв. Бориса и Глеба и св. князя Михаила Черниговского. И все же основной мотив подвига — даже единственный, выдвигаемый здесь, - иной. Это не последование Христу в Его безвинном страдании, не стремление избежать предательства Его участием в языческом обряде, а самоотверженная любовь к народу, готовность отдать свою душу «за други своя. Этот мотив господствует в житиях четвертой группы князей - воителей за Русскую землю. Среди них первое место, бесспорно, принадлежит Александру Невскому. За ним Всеволод-Гавриил и Довмонт Псковские и Мстислав Ростиславич Храбрый. Заключительные слова жития св. кн. Александра выражают христианское осмысление его жизненного подвига: «Тако бо Бог прослави угодника Своего, яко много тружеся за землю русскую, и за Новгород, и за Псков, и за всю землю русскую, живот свой полагая за православное христианство». В летописном сказании о св. Мстиславе Храбром мы также видим идею жертвенного служения князя родной земле, христианскому народу: «Всегда бо тосняшеться умрети за Русскую Землю и за хрестьяны, егда бо видяше Благоверные князья Всеволод (Гавриил) и Мстислав хрестьяны полонены от поганых, и тако Ростиславич. молвяше дружине своей: "братья! ничто же имете во уме своем, аще ныне умрем за хрестьяны, то очистився грехов своих и Бог вменит кровь нашю с мученикы"». Сопоставляя общие, повторяющиеся черты, можно заметить устойчивый образ русского святого князя (ср. описание князя Василько). В нем нет ничего аскетического, он полон мужественной красоты и силы. 8 Благочестие его выражается в преданности Церкви, в молитве, в строительстве храмов и уважении к духовенству. Всегда отмечается его нищелюбие, заботы о слабых, сирых и вдовицах. Его военные подвиги мирные труды, а нередко и мученическая смерть представляются выражением одного и того же подвига жертвенного служения любви: за свой град, за землю Русскую, за православных христиан. В этой жертвенной любви, конечно, и заключается христианская идея княжеского подвига. Как уже отмечалось, Церковь не канонизирует национальные или политические заслуги. Поэтому в ряду святых князей мы не находим тех, кто больше всего сделал для славы России и для ее единства. В лике общечтимых святых нет ни Ярослава Мудрого, ни Владимира Мономаха, известных своим благочестием, ни князей Московских, за исключением Даниила Александровича, местночтимого в построенном им Даниловом монастыре и канонизованного не ранее XVIII или XIX века. Но зато Ярославль и Муром дали Церкви святых князей, совершенно не известных летописи и истории. Зато Церковь канонизовала противника Боголюбского Мстислава, и Михаила Тверского, соперника Москвы. Отказываясь видеть в канонизации князей освящение определенной политики, нельзя, однако сводить ее всецело к личной праведности. Церковь чтит в них если не государей, то национальных деятелей, народных вождей. Их общественный (а не только личный) подвиг является социальным выражением заповеди любви. Их политика может быть ошибочной, но Церковь прославляет и неудачников (ВсеволодГавриил, Михаил Тверской), оценивая не результаты, а намерения, жертвенную ревность служения. Венцом общественного служения святого князя является жертвенная смерть. Герой-воин всегда готов стать страстотерпцем, высшим выразителем княжеской святости. Если в подвиге князя Церковь чтит национальное служение, то неудивительно, что в княжеском житии мы нередко видим яркое выражение идеи любви к родине, к своему народу. Греческой почвой этой идеи, ее опорой в православной традиции была идея малой родины, города-полиса, который живет под сенью мировой империи. Святые мученики Греции являются стражами - защитниками своего города, который хранит их святые останки. Святой Дмитрий Особенно сильное впечатление на Руси произвел Солнуский святой Димитрий Солунский, покоящийся на славянской земле. Недаром в княжеских житиях часто вспоминается 9 сказание об одном из солунских чудес св. Димитрия. Князь Михаил Тверской (или составитель его жития) вспоминает «благого отечестволюбца, великого Христова мученика Дмитрия, рекша про отчину свою Солунь град: "Господи, аще погубиши град сей, то и аз с ними погибну, аще ли спасеши и, то аз спасен буду: сей убо (Михаил) такожде умысли сотворити и положити душу свою за свое отечество''». Почитание усопшего князя-воина как защитника города было широко распространено на Руси. Повсюду в старых стольных городах, в склепах или притворах соборов народ благоговейно чтил гробницы древних князей, к которым обращался в годы военной угрозы. Гробницы сохраняли имена небесных заступников, но о деяниях их иногда ни память стариков, ни летописи не могли ничего открыть. Оттого так много святых князей, не имеющих жития и даже не известных истории. Их почитание вырастало не из живой памяти о личности, а из немой гробницы. Для святых князей русских, подобно древним мученикам и в отличие от преподобных-аскетов, именно гробница часто была основой культа. Совершавшиеся над нею чудеса указывали на святость почившего; иногда, в редких случаях, она удостоверялась нетлением. Так из общего почитания княжеских гробниц, из национального культа предков выделялся культ святых князей. Церковь делала свой отбор, руководясь чудотворениями или преданием, уже заглохшим для нас. Можно предположить, что из множества неведомых и неявленных святых мирян святые князья выделены и поставлены для общецерковного почитания еще и потому, что круг их жизненного подвига предназначал их к общенародной славе. Понятно, что ни купцу, ни крестьянину или боярину не закрыты пути к святости, что не одно только призвание князя открывает человеку небесную славу. Но канонизация нужна не для неба, а для земли. И на земле именно в святых князьях Древняя Русь большей частью видела общих предков, общих заступников, избранных представителей мирянской святости. ЮРОДИВЫЕ Юродство - это один из совершенно особых путей к святости. По определению - юродство состояло в том, что человек притворно делался дураком и безумцем для Господа, чтобы терпеть от людей поношения и укоризны и с дерзновением обличать их. Юродивый - глупец, человек с поврежденной головой, сумасшедший. В славянских книгах относительно юродивых употребляются выражения «похаб» и «похабство», «похаба себе сотвори», «Христа ради похабство». Юродство как вид аскетического подвижничества возникло в среде восточного монашества около V в. К VI-VII вв. оно оформилось как особый вид подвига, особый путь к святости. 10 Первые упоминания о юродстве находим у прп. Ефрема Сирина, посещавшего пустыни Египта в 371 г., и в Лавсаике епископа Елеонопольского Палладия (420 г., главы «О юродивой девственнице» и «О Питириме»). Епископ Палладий рассказывает о монахине одного из египетских монастырей Исидоре, которая делала вид, что она безумна и одержима бесами. Она жила обособленно, выполняла всю грязную работу, монахини всячески оскорбляли ее, и лишь позднее обнаружилась ее святость. Евагрий (†600 г.) рассказывает в своей «Церковной истории» об аскетах, которые питались травами и растениями. Эти подвижники вернулись из пустыни в мир и там продолжали аскетический подвиг ходили в одних набедренных повязках, постились и притворялись безумными. Их поведение было исполнено соблазна. Это демонстрировало то совершенное бесстрастие, ту неподверженность соблазнам, которых они достигли своим аскетическим подвигом. Из этой среды, согласно упоминавшемуся выше житию, написанному Леонтием Неаполитанским (середина VII в.), выходит Симеон, юродивый из Эмесы в Сирии, который, прикрываясь безумием, обличал грешников, творил чудеса. После его кончины жители Эмесы убедились в его святости. В подвиге юродства видят высшее осуществление того противопоставления мудрости века сего и веры во Христа, о котором говорил апостол Павел: «Никто не обольщай самого себя: если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным (слав.: буй да бывает), чтобы быть мудрым. Ибо мудрость мира сего есть безумие (слав.: буйство) пред Богом, как написано: уловляет мудрых в лукавстве их» (1 Кор. 3.18-19). «Мы безумны Христа ради» (I Кор. 4.10). Святитель Феофан Затворник так объясняет эти слова: «Мудрец, имея свое мировоззрение, ставит себя в этом мире на высоту и в устроении своей участи, своего быта, в ведении своих дел руководствуется только своими собственными соображениями, не сознавая нисколько нужды в высшей помощи... Несмотря на то, что житейская его мудрость и сумма познаний очень ограничены, он всегда высоко ставит себя по мудрости и находится потому в прелести, так как считает себя имеющим то, чего нет. Разсеявая эту прелесть, Апостол и говорит: всякий такой «буй да бывает», т.е. прежде всего пусть познает сам себя, что не имеет никакой мудрости, потом и самую мнимую мудрость пусть признает не мудростию, а пустым призраком мудрости, затем пусть примет учение и образ жизни такие, которые и сам он прежде считал буйством». Этим буйством, безумием для мира является, по толкованию блж. Феодорита, тайна Креста. Мудрости человеческой казалось, что Крест - свидетельство немощи, и веровать в него - неразумие, а на самом деле было совсем по-другому: верующие в него исполнялись силою и премудростию. Однако Священное Писание нигде не требует отрекаться от своего разума - самого высокого и ценного достояния человека, в той степени, как 11 это видим у святых юродивых. Отказаться от доверия к своему разуму Апостол призывает настолько, насколько это нужно для спасения. Для чего же юродивые совершали отречение от своего ума намного больше, до уровня психически больных людей? Ответ на этот вопрос нужно искать в мотивах принятия христианами этого подвига. А главной побудительной причиной вступления в подвиг юродства является стремление к нравственному совершенству, желание во всей полноте исполнить заповеди Божии из любви к Богу. Притворное безумие юродивых является средством уничтожения в себе самих самого опасного греха - гордости. Принявший этот подвиг должен побороть самого себя, искоренив из своего сердца трудно искоренимое, самое живучее чувство в душе человека - самолюбие. Много может перенести человек, но с оскорблением своего самолюбия ему трудно смириться... Сокрушить этого непримиримого врага и стремились свв. юродивые смирением, которое было непременным спутником всей их жизни и которое составляло цель и конец их уподобления Иисусу Христу. Такова цель подвига юродивых. Смирение юродивых побуждает их скрывать свои подвиг и ночные молитвы демонстративно неблагочестивым поведением днем. Их благодатные дары пророчества, исцелений и пр. также укрыты покровом безумия. Важнейшей стороной подвига юродства является его социальная направленность. Хотя своим появлением оно и обязано монашеству, юродствовать можно только в миру. Общественное служение юродивых является вершиной их подвига. Этот род служения предполагает, что подвижник уже достиг такого уровня духовной зрелости, какой дает ему способность наставлять других. Юродивые совершали свое служение на глазах у всех и жили преимущественно в больших городах: Андрей Юродивый в Константинополе, Симеон — в Эмссе, Василий Блаженный и Иоанн Большой Колпак - в Москве, Ксения Блаженная — в Петербурге, Лаврентий Калужский — в Калуге, Прокопий Устюжский - в Устюге и пр. Внешний образ их жизни, странные для других поступки и действия — все это совершалось с благой целью так или иначе подействовать на других. Авторитет юродивых в обществе главным образом опирался на их необыкновенные духовные дарования Св. юродивые Василий Блаженный и Иоанн Большой колпак 12 прозорливость, чудеса и силу молитвы. Часто глас юродивого был гласом Божиим. Юродивые обличали, угрожали наказанием, и угроза сбывалась, или, наоборот, по просьбе жителей своей молитвой они отвращали грядущую беду. Они были проповедниками покаяния, но никогда не осуждали грешников, кротостью или грозным обличением стремились вразумить падших. Движимые любовью к ближнему, главной целью своего подвига они ставили спасение других. О многих юродивых известно, что они с этой целью часто посещали кабаки, тюрьмы, падших женщин. Любовь к ближнему проявлялась у юродивых и в милостыне, которую они творили под видом странных поступков (например, св. Андрей Юродивый специально показывал нищим свои деньги, чтобы те, считая его душевнобольным, украли их, и даже сопротивлялся при ограблении). Известны случаи спасения юродивыми впавших в ересь или неверующих (например, св. Серапион Сендонит, египетский монах V или VI века, продавал себя в рабство манихею, а потом комедиантам, чтобы обратить своих хозяев к Православию). В Византии подвиг юродства был не слишком распространен и удостаивался санкционированного Церковью почитания лишь в редких случаях. Греческая Церковь чтит всего шестерых юродивых: св. Исидору (10 мая), св. Серапиона Синдонита (14 мая), св. Андрея Цареградского (2 октября), св. Симеона Эмесского (21 июля), св. Виссариона египтянина (6 июня), св. Фому Келесирийского (24 апреля). Ряд святых прибегали к юродству лишь в течение определенного времени, посвящая большую часть своей жизни аскезе другого типа. Период юродства отмечается, например, в житиях прп. Василия Нового (X в.), прп. Симеона Студита, учителя Симеона Нового Богослова, святителя Леонтия. Патриарха Иерусалимского (†1175г.) В византийских источниках содержатся многочисленные рассказы о «божиих людях», принимавших облик безумцев, ходивших нагими, носивших вериги и пользовавшихся исключительным почитанием византийцев. Например, Иоанн Цеце (XII в.) в своих письмах говорит о знатных константинопольских дамах, вешающих в своих домашних церквах не иконы, а вериги юродивых, которые заполнили столицу и почитались более, чем апостолы и мученики. Иоанн Цеце пишет о юродивых с осуждением, равно как и некоторые другие поздневизантийские авторы. Такого рода осуждение было, видимо, характерно для церковных властей той эпохи и связано со стремлением утвердить общежительное монашество, живущее по уставу и не практикующее нерегламентированные формы аскезы. При этих условиях, естественно, почитание юродивых как святых официальной санкции не получало. 13 Если в Византии почитание юродивых носит ограниченный характер, то в России оно приобретает весьма широкое распространение. Первым русским юродивым следует считать Исаакия Печерского (†1090), о котором рассказывается в Киево-Печерском патерике. Далее сведения о юродивых отсутствуют вплоть до XIV в. На XV- первую половину XVII в. приходится расцвет подвига юродства в Московской Руси. Появление святых юродивых совпадает с угасанием княжеской святости. Можно сказать, что юродивый становится преемником святого князя в его социальном служении. С другой стороны, максимальное число юродивых выпадает на XVI век - период «торжества Православия» на Руси, когда она становится христианским Царством, когда господствует идея «Москва - третий Рим», когда созывается Стоглавый Собор, издаются знаменитые Макарьевские Минеи, устанавливается Патриаршество. Мы знаем, что при видимом благополучии Православия, в нашем Отечестве в это время торжествовало обрядоверие. Большинство русских тогда усердно соблюдали посты, Св. Исаакий , праздники и другие постановления Церкви, много юродивый Печерский молились и в домах своих, и в храмах Божиих, служили акафисты, молебны, делали пожертвования на церкви и монастыри, а о внутреннем благочестии, обуздании страстей, обновлении сердца, усвоении духа христианской любви вовсе не заботились. Это внешнее, обрядовое, фарисейское благочестие ревностно обличал прп. Максим Грек (†1556). Оно было распространено и глубоко чтилось во всех слоях нашего общества, между тем как там же господствовали самые тяжкие пороки и почти совершенная безнравственность. Расцвет подвига юродства в этот период, конечно, не случаен. Юродивые своим попранием всего внешнего как бы восстанавливают нарушенное духовное равновесие, напоминают о сути христианской жизни. Русские юродивые ориентировались прежде всего на образец Андрея юродивого Цареградского, житие которого получило исключительно широкое распространение в России и вызвало многочисленные подражания. Житие было написано в Византии, видимо, в X в. и вскоре переведено на славянский. К числу почитаемых русских юродивых относятся Авраамий Смоленский, Прокопий Устюжский, Василий Блаженный Московский, Максим Московский, Николай Псковский Салос, Михаил Клопский и др. В их аскетическом подвиге отчетливо опознаются те черты, которые характерны и для византийской традиции юродства: внешнее безумие, дар прорицания, соблазн как принцип поведения («перевернутое благочестие»), 14 обличение грешников и т.д. В Московской Руси юродивые получают большую социальную значимость, они выступают как обличители неправедной власти и глашатаи Божией воли. Юродство воспринимается здесь как полноправный путь святости, и многие юродивые почитаются еще при жизни. С половины XVI века на Руси отмечают общее снижение уровня духовной жизни. Оно не могло не коснуться и юродства. В XVI веке юродивые встречаются реже, московские юродивые уже не канонизируются Церковью. Юродство - как и монашеская святость - локализируется на севере, возвращаясь на свою новгородскую родину. Вологда, Тотьма, Каргополь, Архангельск, Вятка - города последних святых юродивых. В Москве государственные и церковные власти начинают подозрительно относиться к такого рода людям, замечают присутствие среди них лжеюродивых, натурально безумных или обманщиков. Происходит умаление и церковных празднеств уже канонизованным святым (Василию Блаженному). Синод вообще перестает канонизировать юродивых. Лишаясь духовной поддержки церковной интеллигенции, гонимое полицией, юродство спускается в народ и претерпевает процесс вырождения. Тем не менее, подвиг юродства в России не исчезает совершенно, примером чему могут служить блж. Ксения Петербургская, бывшая фрейлина Екатерины II блж. Евфросиния Колюпановская и др. 15
