Из неполученных писем

Из неполученных писем
Обожаемый друг души моей!
Ничто, кроме чести, не может удержать меня от возвращения домой, к
тебе. Я счел бы себя бесчеcтным не только перед товарищами, перед
Родиной, перед государем, но и перед собой. Смог бы я жить, зная, что
между своим благополучием и благополучием всей страны, я выбрал первое.
Смогла бы ты жить рядом со мною, зная, что я столь слаб и низок. Думаю,
нет.
Именно эта мысль дает мне силы жить, не видя твоих глаз, не слыша
твоего голоса уже столь долгое время.
Надеюсь, что ты не страдаешь так же как, я. Я измучен, о!, как бы не хотел я,
чтобы ты знала о моей тоске. Но она так велика, так необъятна, что не могу
не излить ее бумаге, не рассказать о ней тебе, моей единственной
спасительнице в этом мрачном беспросветном аду.
Лишь редкостные сны о тебе напоминают мне, что я человек. Я живу, я
дышу, я лишаю других жизни только чтобы скорее увидеть тебя. Аннушка,
помни, ты – жизнь моя, ты – душа моя!
Только та невероятная близость смерти, которую я вынужден ощущать
ежесекундно, заставляет меня думать о том, что я не совершил своевременно.
О, нет! Я не жалею ни об одной секунде прожитой, вся моя жизнь всегда
меня вела к тебе. Я хотел бы только, чтобы все время, что тратил я на сон,
охоту, чтение, на прочие ненужные действия, все это время я хотел бы
проводить с тобой, как дорога ты мне!
Весть о занятии Смоленска Наполеоном, оставленного русскими
войсками в пожарном пламени и в дымящихся развалинах, эта весть
огромила Москву. Раздался по улицам и площадям гробовой голос жителей:
"Отворены ворота в Москве!" Началось переселение из городов, уездов, из
сел и деревень. Иные ехали и шли; а куда? Куда бог поведет.
Но не вид Смоленска, разгромленный и сожжённый, врезался в память
мою навсегда. Все сердце, всю голову заняла Москва, покидаемая жителями.
Каждый день по улицам во все заставы, кроме Смоленской или
Драгомиловской, тянулись вереницы карет, колясок, повозок, кибиток и
нагруженных телег. Иные отправляли на барках всякие утвари домашние;
иные увозили с собою и гувернеров детей своих. Упоминаю об этом не в
укоризну, а скажу только, что такие вывозы и выезды крайне сердили и
раздражали народ. Казалось, что Москва выходила из Москвы.
Вечно помнить буду я и дикую звериную ненависть в глазах русских солдат,
безумный неподвластный гнев свой. Мюрат получил приказание прорвать
русский левый фланг, наш Измайловский и Литовский полк были брошены
против французской конницы. Но ничто не остановит русского солдата, если
Родина в опасности, я сам убедился в этом! Я поражен до глубины души
своей отвагой русского солдата, его преданностью, его храбростью. На поле
бое я сам будто обезумел: живые, мертвые, люди, кони, ничего будто не
существовало, я думал о тебе, знал, что чем скорее это кончится, тем скорее я
увижу тебя. После того, что я ощутил там, кажется мне, что невозможно
умереть, кажется, что там должен был погибнуть каждый, а те, кто выжили –
бессмертны.
Заканчиваю я свое письмо, Аннушка, но любовь моя к тебе не кончается
потому, что нет в ней конца и никогда не будет, любовь моя безгранична,
нельзя описать ее размер, не выразить словами.
Верь, что тотчас после войны, ежели буду жив и все любим тобою, я брошу
все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к своей пламенной
груди уже навсегда, уже навечно.
9 сентября 1812 г
Всероссийский конкурс детского творчества «Недаром помнит вся Россия про день
Бородина»
Номинация «Письмо с Бородинского поля»
Из неполученных писем…
Выполнила
Ученица 11А класса
МБОУ «Средняя общеобразовательная школа №5»
города Курчатова Курской области
Солоревой Марии Анатольевны
Учитель Шоренкова Инесса Васильевна.