Ясным ли днем - Фонд им. В. П. Астафьева
реклама
Творческий конкурс «Душа Сибири» Номинация: эссе ТЕМА РАБОТЫ «Ясным ли днем» - романс и рассказ в судьбе В.П. Астафьева » Автор: Фальзан Яна МБОУ «СОШ № 27» 8 «А» класс Руководитель: Бондарец Ольга Николаевна, учитель русского языка и литературы, руководитель школьного литературного музея им. В.П.Астафьева «Последний поклон» г. Норильск 2011 г. Довольно часто от Виктора Петровича можно было слышать суждение о том, что слово родилось из музыки. В беседах с Юрием Ростовцевым писатель говорил: «После любви, детей, жизни, которую нам подарил Господь, после этих первоосновных даров небесных, второе из главных ценностей – сама природа и …музыка. Астафьев любил русский романс, он считал, что каждый романс имеет внутреннюю силу настоящего, масштабного произведения толстовского уровня. Его восхищала простота и мощь этих произведений. Он утверждал, что в мире нет ничего более близкого, равного русскому романсу. А такие произведения, как «Ноченька», «Я ехала домой», «Утро туманное», «Очи черные» писатель считал шедеврами непревзойденной силы, мастерства, глубины и выразительности, обращенные к каждой живой душе. Откуда у Астафьева такая любовь и понимание романса? Ответ я нашла в его письме Виктору Татарскому, ведущему передачи «Встреча с песней». В этом письме Виктор Петрович написал о любопытной истории, связанной с романсом «Ясным ли днем», написанном в начале XX века композитором Юрием Сахновским на стихотворение Михаила Свободина в исполнении Александра Пирогова. Однажды в игарский детдом был приобретен патефон и пластинки, которые очень скоро были превращены боевой детдомовской братией в лом, уцелело пластинок совсем мало. Среди уцелевших оказалась пластинка, которую редко играли, потому что она была «неинтересная», то есть ребятам не нравилась. Виктор очень любил этот повреждённый патефон и часто его заводил, и, когда пластинок совсем почти не осталось, начал заводить «неинтересные», в том числе и ту, на которой было написано – «Ясным ли днём или ночью угрюмою» – романс. «Не хочу хвалиться, будто романс сразу мне понравился, поразил меня, – рассказывал Виктор Петрович. – Нет. Я «вживался» в него постепенно, и когда слушал Пирогова, то мне он казался не артистом, а очень доступным человеком, может быть, даже из родной моей деревни, который думал вслух, а я слушал его, и отчего-то виделся мне солдат, который сидел в холодном ночном окопе и думал, тосковал о «ней». «Она» мне представлялась какой-то воздушной, заоблачной, взгляду и пониманию моему недоступной... Увы, спустя не такое уж большое время мне наяву довелось увидеть солдат, которые сидели в окопах, не спали ночами, думая о своих любимых, о матерях, сестрах, женах. И образ тот, бесплотный, как бы пребывающий за облаками, начал обретать вполне земные черты – это образ великой, прекрасной и многострадальной русской женщины. И слова: «Ясным ли днём или ночью угрюмою всё о тебе я тоскую и думаю» звучали в моей душе с такой грустью и горечью, что иногда хотелось заплакать, хотя лично обо мне никто «не тосковал и не думал», потому что на фронт я ещё совсем молоденьким ушёл, ни с какой девушкой не встречался, а матери у меня уже давно не было. Проходили годы. Война давно закончилась. У Астафьева появилась семья, заботы, но мелодия теперь уже навечно полюбившегося романса не умолкала в нем, и однажды, уже будучи опытным литератором он написал рассказ под названием «Ясным ли днём». В 1967 году в седьмом номере журнала «Новый мир» он был опубликован, и после, когда рассказ получил добрые отзывы, Астафьев печатал его уже с таким посвящением: «Памяти великого русского певца Александра Пирогова». Однако самого романса он так с детства и не слышал, слова писал по памяти, мелодию напевал, какая сохранилась в душе. Друзья и писатели при встречах и в письмах спрашивали его, где взять романс «Ясным ли днём» и не выдумал ли он его? Но дочка писателя, немножко играющая «для себя», купила сборник «Арии, романсы и песни из репертуара Александра Пирогова», и там, к великой радости, обнаружился романс «Ясным ли днём». Дорогая встреча с давно любимым романсом очень растрогала Астафьева, и он всем друзьям написал, где его можно найти. Эта история меня очень заинтересовала, и я решила найти этот романс, послушать его, узнать о нем как можно больше. Выяснилось, что романс «Ясным ли днем» был написан в начале XX века композитором Юрием Сахновским на стихотворение Михаила Свободина. Исполнял его известный русский певец Александр Степанович Пирогов. Потом долгое время этот романс был незаслуженно забыт. Виктор Татарский, получив письмо В.П.Астафьева, занялся его поисками и обнаружил старую запись, 8 июля 2006 года она прозвучала в передаче «Встреча с песней» в выпуске № 990. Свой любимый романс «Ясным ли днем» В.П.Астафьев вложил в уста старого фронтовика, инвалида Сергея Митрофановича. Инвалидом он стал на войне: снаряд из того орудия, которым командовал Сергей Митрофанович, ударился о сосну, расчет накрыло гаубицей, а его, командира орудия, подняло и бросило на землю. Очнулся он уже в госпитале, без ноги, оглохший, с отнявшимся языком. А ведь мог петь в корпусном ансамбле, «быть бы с ногой, быть бы живу-здорову, детишек иметь и не таскаться на врачебные комиссии, работать бы ему по специальности, а не пилоправом». Однажды в их части проводили смотр песен, и Сергей Митрофанович исполнил романс «Ясным ли днем». Эта песня прозвучала так неожиданно, так всех растрогала, что сам командир корпуса, и генерал, и полковники хлопали, не жалея ладоней. Пел он лучше всех, и хотели забрать его в военный ансамбль, но не смог Сергей оставить своих артиллеристов, не позволила ему совесть. Так и прошел всю войну до ранения артиллеристом. И теперь, в мирное время, ежегодно приезжает из села в город на медицинскую комиссию, как будто нога за год может вырасти. В один из таких приездов Сергей Митрофанович встретил на вокзале группу новобранцев, молодых ребят, которым предстояла служба в армии. Вели они себя шумно, что-то выкрикивали, пели веселые песни, пили с горла водку, прощались с провожающими. Но все это было показное, видно было, как каждый из будущих солдат переживает: кто от разлуки с любимой девушки, кто от равнодушия, кто от мыслей о будущем. Вот тогда и пригодилось доброе слово старого солдата, который как никто мог понять их душевные переживания: «Никакой вы службы не знаете, соколики! Ничего еще не знаете…». Лишь он, прошедший всю войну, мог успокоить безутешную девчонку, найти нужные слова для Славика и Володи, рассказав о своем ранении, о том, что русская женщина никогда не предаст. Но больше всего подействовала на ребят, которые еще недавно орали под гитару нечто невообразимое: Чик-чик, ча-ча-ча! Чик-чик, ча-ча-ча! – его задушевная песня. Как только он начал петь своим грудным, глубоким голосом: «Ясным ли днем, или ночью угрюмою…», снисходительные взгляды – все это разом стерлось с лица улыбки, насмешливые парней. Замешательство, пробуждающееся внимание и даже удивление появились на них. Все так же доверительно, словно беседуя, Сергей Митрофанович пел дальше: Все о тебе я мечтаю и думаю... Кто-то тебя приласкает? Кто-то тебя приголубит? Милой своей назовет?.. В его голосе ребята угадывали его характер: без хлама, темени, потайных закоулков, угадывали сердце, смягченное временем, усталостью и тем понимаем жизни, которое дается людям, познавшим ожесточение и смерть. Голос Сергея Митрофановича пробуждал в молодых людях светлую печаль, снимал с сердца горькую накипь житейских будней. Слушая старого фронтовика, будущие солдаты переставали быть одинокими, ощущали потребность в братстве, хотели, чтобы их любили и они любили кого-то. И не было уже перед ними инвалида с осиновой деревяшкой, в суконном старомодном пиджаке – молодой, бравый командир орудия, с орденами и медалями на груди виднелся ребятам. Да и сам он, стоило ему запеть эту песню, когда-то услышанную на старой пластинке, видел себя молодым, здоровым, чубатым в своем расчете артиллерийской бригаде. Я долго думала, почему же В.П.Астафьев свой любимый романс сделал любимым романсом Сергея Митрофановича, старого покалеченного солдата. Возможно потому, что этот простой человек был человеком большого сердца, который переживал за каждого человека, особенно за детей: «Оттого, что у Сергея Митрофановича не было детей, он всех ребят чувствовал своими, и постоянная тревога за них не покидала его». Он рассуждал: «Вот если б все люди – от поселка, где делают фанеру, до тех мест, где сотворяют атомные бомбы, – всех детей на земле считали родными, да говорили бы с ними честно и прямо, не куражась, тогда и молодые не выламывались бы, глядишь, чтили бы как надо старших за правду и честность, а не за одни только раны, страдания и прокорм. Корить – это проще простого. Они вскормлены нами и за это лишены права возражать. Кори их. Потом они начнут своих детей корить, возьмутся, как мы, маскировать свою ущербину, свои недоделки и неполадки. Так и пойдет сказка про мочало, без конца и без начала. Давить своей грузной жизнью мальца – ума большого не надо. Дорасти до того, чтобы дети уважали не только за хлеб, который мы им даем, – это потруднее». Чьи это размышления? Конечно, самого Астафьева. Еще, я думаю, Сергей Митрофанович похож на директора Игарского детдома Соколова Василия Ивановича, который также согревал теплом своей души всех обездоленных ребят. Астафьев писал о Соколове: «… я до конца дней буду хранить о нем добрую память, поклоняться его человечности, уму, такту и обаянию – все, что было во мне плохого, начал из меня потихоньку выкорчевывать взращивать хорошее – он!». Этот романс Виктор Петрович слушал, будучи сам на распутье, как эти молодые призывники. И это произведение, с его душевными словами и прекрасной музыкой, давало ему то же утешенье, которое получили ребята, слушая исполнение Сергея Митрофановича. Романс «Ясным ли днем» так же, как и Астафьев, я поняла не сразу. И много раз его слушала, пока не уловила тонкую нить мелодии и грустную нежность в строках. Этот романс напомнил мне песню военных лет «Бьется в тесной печурке огонь». Когда я слушала романс, мне представилась ночь, маленькая деревянная избушка. В избушке за столом, на котором стоит догорающая свеча, сидит мужчина и грустит о своей любимой под звуки бушующей вьюги. Я очень рада, что услышала этот романс, прочитала о нем рассказ моего любимого писателя.