Заявитель: Трущелев Юрий Васильевич Регион: Ростовская область, г.Аксай ТРУЩЕЛЁВ ВАСИЛИЙ ЯКОВЛЕВИЧ

Заявитель: Трущелев Юрий Васильевич
Регион: Ростовская область, г.Аксай
ТРУЩЕЛЁВ ВАСИЛИЙ ЯКОВЛЕВИЧ
Родился в 1923 году в селе Мараза Шемахинского уезда Бакинской
губернии – ныне это Азербайджан. В 1924 году семья Трущелёвых
переселилась в Сальские степи Донской области Юго-Восточного края в
основанное переселенцами село Журавлёвка. Сейчас это Целинский район
Ростовской области.
В Великой Отечественной войне участвовал с октября 1941 по октябрь
1942 года. Сначала прошёл месячную подготовку в учебном подразделении в
станице Усть-Лабинской, а затем был отправлен на фронт красноармейцем в
разведроту 203 стрелковой дивизии, которая вела боевые действия в
междуречье Дона и Волги. Из-под Сталинграда по приговору тройки военного
трибунала был отправлен в Унжлаг Горьковской области, где отбывал
наказание по ст. 58, как «враг народа». После досрочного освобождения в
июне 1952 года вернулся в село Журавлёвка, а в 1962 году переехал с женой и
детьми в Аксай. В 1990 году Коллегией военного трибунала СевероКавказского военного округа дело было пересмотрено и приговор в
отношении Трущелёва В.Я. отменён «за отсутствием в его действиях состава
преступления», а Трущелёв В.Я. реабилитирован.
Награждён орденом Отечественной войны II степени и медалями. Умер
в 2007 году, похоронен на Аллее Ветеранов на Аксайском кладбище.
ТРУЩЕЛЁВА АННА НИКИТИЧНА
Родилась в 1927 году в деревне Подолешье Мосальского района
Калужской области. В годы войны от болезней и недоедания в её семье умерли
братья, сестры и мать. Из девятерых детей выжили только Анна и Капитолина.
Анна в 1944-м окончила семилетку, работала в колхозе и на пунктах
заготзерно. Потом десять лет в колхозе – уже в Ростовской области. С 1962 до
выхода на пенсию в 1983 году трудилась на предприятиях города Аксая.
Награждена медалями «Ветеран труда» и «60 лет Победы в Великой
Отечественной войне». Проживает в городе Аксае.
НОВЫЙ ГОД ПОД БОМБАМИ
Из воспоминаний жительницы города Аксая А. Н. Трущелёвой
(Записано в декабре 2000 года, опубликовано в районной газете
«Победа» 31.01. 2001 года)
Я уже не в том возрасте, чтобы годы свои скрывать. Сейчас мне 73, и в
новом веке, даст Бог, ещё поживу… А прожитое, так уж случилось, делится в
моей памяти на две части. До 1952 года жила в калужской деревеньке в
двухстах километрах от Москвы. Называлась она Любилово, а после войны в
честь наших земляков Героев Советского Союза братьев Лунёвых деревню
переименовали в Лунёво.
В 1941-м, когда началась война, мне было 14 лет и я перешла седьмой
класс. Но закончить мне его удалось много позже, уже не по годам
повзрослевшей, пережившей оккупацию, бомбежки, голод, смерть мамы и
семерых братьев и сестёр…
Постоянного немецкого гарнизона у нас не было, деревня была в стороне
от главных дорог, в лесу. Но немцев мы видели. Запомнился такой случай.
Немецкая часть разбрелась по избам на постой. У нас был один из немногих в
деревне большой кирпичный дом. Но и семья не маленькая: девять детей, а я
– старшая. Было большое хозяйство, даже лошадь. На фронт отца не забрали
по здоровью, из-за ноги, но в те дни его как раз забрала проводником с нашей
лошадью и подводой отступающая советская часть.
К нам в дом ввалились четверо немцев. Гогочут, что-то возбуждённо
обсуждают, довольные: до Москвы рукой подать, скоро война кончится. У них
были свои продукты, и выглядели они хорошо – сытые, справно одетые, но всё
равно, видимо, хотелось домашней добавки к казённым харчам, и старший
подступился к маме:
- Матка, яйко давай, млеко!
Мама показала на маленьких детей, которые испуганно смотрели, кто с
печи, кто с полатей, и попыталась объяснить, что яичек и молока даже им не
хватает. Но фриц не слушал её и говорил что-то по-своему. Из всего его
лопотания можно было понять только, что, если не даст, нам всем будет плохо.
- Пух-пух, - показывал солдат на спрятавшихся на русской печи
малышей и при этом улыбался. Но мама испугалась и кинулась к двери, чтобы
достать схороненные в заветных местах кое-какие припасы. Пропади они
пропадом, как-нибудь и на картошке перебьёмся, лишь бы детей не трогал!
В дверях она столкнулась с ещё одним немцем. О том, что это был
большой чин, мы догадались по поведению наших незваных гостей. Они все
вскочили и, вытянувшись, замерли, поедая глазами начальство.
Офицер осмотрел дом, прошёл в наступившей тишине к печи, долго
смотрел на притихших малышей и, резко повернувшись, что-то скомандовал.
Солдаты мигом вымелись из избы, прихватив свои пожитки и на ходу надевая
шинели. Офицер вышел за ними, но скоро вернулся и положил на стол
несколько плиток шоколада и печенье в пачке…
- Для детьи, - он с трудом подбирал русские слова. Потом достал из
внутреннего кармана бумажник, показал маме фотокарточку.
- Майне фрау унд киндер – жена и детьи… Война – плёхо. Гитлер и
Сталин – плёхо. Детьям нужен мир, жить без война… - и ушёл. К нам больше
никто не заходил.
Скоро фронт продвинулся к Москве. Уже не было слышно орудийной
канонады, только самолёты по нескольку раз на день, пролетая высоко над
деревней. Немцев у нас уже не было. Они назначили новую власть: старосту и
полицаев из местных, обязав их следить за порядком и, главное, исправно
поставлять для Германии обозы с продуктами. Но у полицаев тоже не было
спокойного житья и полной власти. Прямо за деревней лес, знаменитый
Мосальский бор, протянувшийся на сотню километров. А там, в глухих
болотах, из наших окруженцев формировались партизанские отряды. Вскоре
по тылам пошли и регулярные части: конные отряды генералов Белова и
Доватора.
31 декабря 1941 года и к нам в Любилово зашёл отряд кавалеристов.
Командир расположился в нашем доме. Молодой, весёлый, подмигивает мне:
- Ну, что, курносая, танцевать любишь? Вечером будем праздновать
Новый год. Зови подружек.
Отец наш всё бурчал на него:
- Какая вы, к чертям, разведка! Лошадей возле изб побросали! Не
видишь, что ли, как самолёты фашистские крутятся?
- Спокойно, папаша, фрицам сейчас не до нас. Им под Москвой жару
дают! Станут они с вашей деревенькой связываться…
Командир позвал несколько бойцов (на слово «солдат» они обижались:
солдаты у фашистов). Появились банки с тушёнкой, колбаса и всякие
диковинные продукты, захваченные у немцев. Я с соседскими девочками
чистила картошку. Потом бойцы принесли откуда-то патефон, пригласили
взрослых девчат.
Обычно бомбёжки и артобстрел мы пережидали в погребах, которые
находились в отдалении от изб, в огородах. А в ту ночь бомбить стали так
неожиданно и сильно, что все растерялись. Не только мы, гражданские, но и
бойцы отряда. Я упала на пол возле стены, как нас учили в школе. Сразу же
посыпались стёкла. Видимо, бомба взорвалась совсем рядом. С улицы
доносились крики, ржанье лошадей, беспорядочная стрельба…
Я очнулась, когда почувствовала на себе горячее дыхание – в дом со
страху забежала лошадь осёдланная. Крыльцо и входную дверь разнесло
взрывом, крыша загорелась. Кто-то из бойцов вынес меня и положил прямо на
снег. Горел не только наш дом – вся деревня. Я поняла, что совершенно
невредима, только чуть стеклом порезалась и плохо соображала. Не помню,
как добралась до погребов, где уже были родители с малышами. Их ещё днём
отправили к бабушке.
Так мы и жили потом: кто в погребах, кто в землянках. А весёлого
командира кавалерийской разведки разнесло в клочья прямо с лошадью…
В 1952 году я вышла замуж и переехала к мужу в Ростовскую область.
Сначала жили в селе Журавлёвка, а в 1962-м в Аксай переехали. Здесь и
прошла моя жизнь. Растили сыновей, нянчили внуков… Пошли на пенсию.
Живём потихоньку. Вот и век, говорят, кончился, новый пришёл. А я всё чаще
вспоминаю свою далёкую родину, дом, который так и не отстроили.
Вспоминаю своих погибших родных: маму, братишек, сестрёнок… и, вскоре
после войны, отца. Всех, кого оставила в уходящем веке.
P.S. Анна Никитична Трущелёва умерла 12 апреля 2012 года,
похоронена на Аллее Ветеранов Аксайского городского кладбища рядом с
мужем – ветераном Великой Отечественной войны Василием Яковлевичем
Трущелёвым.
Дед Никита Базыков и мама Анна Никитична Базыкова (Трущелева), на руках у деда
мамина сводная сестра Тоня, это примерно 1950 - 51 годы
Мама, эту фотографию она послала отцу в лагерь - они, как тогда называли, заочники
- познакомились по переписке, а зарегистрировались официально в июне 1952 года
Анна Васильевна и Яков Васильевич Трущелевы и мать дедушки Надежда (отчество
не знаю), это примерно 1926 год, на руках у деда мой отец, а у бабушки - дядя
Володя.