Сидорова - Школа философии

Сидорова Мария Алексеевна
Аспирант школы философии факультета гуманитарных наук НИУ-ВШЭ (Москва).
Революция как судьба истории: противоречие и единство подходов в русской
философской мысли
Тезисы доклада
Революция 1917 года анализируется в русской философской мысли первой половины
двадцатого столетия с двух противоречивых позиций: с точки зрения марксистской теории и
с точки зрения религиозной философии. Однако противоположные установки не исключают
общие контексты подходов сторонников идеализма и материализма к анализу Русской
революции. Им являются причастность к традициям «национального мышления» и
приверженность гегелевскому пониманию истории. Указанные общие контексты
проявляются в описании революции как судьбы истории.
На примере осмысления революции в работах В. И. Ленина, Троцкого и Н. Бердяева
планируется раскрыть общие и отличительные аспекты определений революции как судьбы
истории в религиозной и марксистской отечественной мысли. Также планируется
рассмотреть традицию «национального мышления» как основу для их сопоставления.
Сторонники марксистских взглядов понимают революцию как судьбу в значении
исторической необходимости. С их точки зрения, революция 1917 года является событием,
разрушающим социальные пережитки прошлого во имя создания качественно нового в
экономической и политической жизни общества. Русская революция оценивается ими
позитивно, рассматривается в значении исторического вызова социуму, производительным
отношениям. Насилие как средство революции оправдывается русскими марксистами
логикой исторической необходимости: революция и её насильственные методы неизбежны
потому, что исторически необходимы.
Представители русской религиозной философии оценивают революцию 1917 года в
негативных и пессимистических контекстах. Однако некоторые из них тоже обращаются к
образу судьбы при описании смысла и значения революции. Так, например, Н. Бердяев
определяет революцию как рок истории, неотвратимую судьбу. Судьбоносность также
применяется им для оправдания революции, но уже не с позиции экономической жизни, а с
точки зрения христианского религиозного мировоззрения. По Бердяеву, революция
становится для христиан вызовом и напоминанием о неосуществимой правде. Согласно его
теории, принятие революции есть и принятие истории, её трагического смысла.
Понятие судьбы истории как в марксистской, так и в религиозной русской философской
мысли конструируется во многом на основе переосмысления философии истории Гегеля.
Стоит отметить, что явное или скрытое обращение к гегелевским понятиям становится
традицией для русской философии уже в девятнадцатом веке. В двадцатом столетии
представление о революции как о судьбе исторического процесса также содержит в себе
логику гегелевского понятия истории.
Помимо философии истории Гегеля отечественных мыслителей разного толка объединяет
причастность к одному национальному мировоззрению. Как замечает Н. Бердяев, и
сторонники марксизма являются носителями русского мышления. Одним из методов
осмысления феномена русской революции становится в его философии социальнопсихологический портрет её вождя. Бердяев утверждает, что «Ленин был типически русский
человек», воплотивший в своем миросозерцании характерные черты русского мышления.
На наш взгляд, спецификой национального мышления определяется и стремление
отечественных мыслителей рассматривать революцию в качестве судьбы истории.