Замечания по проекту «Концепция государственной семейной политики в
Реклама
Замечания по проекту «Концепция государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года» Share on vkShare on facebookShare on twitterShare on livejournalMore Sharing ServicesПоделиться0 Автор: Синельников Александр Борисович кандидат экономических доцент кафедры социологии социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова семьи наук, и демографии Меры семейной политики, предусмотренные данным проектом, представляют собой хорошо продуманный и обоснованный комплекс, затрагивающий различные стороны жизни российских семей, в том числе жилищные условия, трудовую деятельность родителей, имеющих малолетних детей, проблемы с их устройством в детские дошкольные учреждения, положение молодых, неполных, многодетных семей, семей с детьми-инвалидами, а также пожилых людей. Эти меры должны оказать помощь данным группам населения, что, в конечном итоге будет способствовать преодолению кризиса семьи как социального института и улучшению демографической ситуации в Российской Федерации. Однако некоторые положения проекта вызывают замечания. В первую очередь это касается его последнего (седьмого) раздела «Ожидаемые результаты реализации Концепции государственной семейной политики». Данный раздел содержит перечень статистических показателей, по которым можно будет оценить эффективность различных мер государственной семейной политики. В тексте проекта приводятся некоторые демографические показатели, характеризующие кризис семьи. В частности в разделе II на стр. 3 и 4 упоминается о том, что: «Среди семей с детьми преобладают семьи с одним ребенком (67,5 процента). Семьи, имеющие в своем составе несовершеннолетних детей, составляют 43 процента от общего количества семей (17,3 млн.), с двумя несовершеннолетними детьми - 11,3 процента, многодетные семьи - 2,5 процента. В структуре многодетных семей 78 процентов – это семьи с тремя детьми. Из всех семей с несовершеннолетними детьми 67 процентов являются полными семьями, в которых дети проживают с обоими родителями (в 2002 году – 70 процентов). Доля семей, не имеющих несовершеннолетних детей, за период 2002-2010 годов выросла с 21,8 до 27 процентов.1 Как и в других развитых странах мира, в России число супружеских пар, состоящих в незарегистрированном браке, остается довольно высоким. Однако, доля детей, рожденных вне зарегистрированного брака, постепенно снижается: если в 2006 году в общем числе рождений на них приходилось 29 процентов, то к 2012 году этот показатель снизился до 23,8 процентов. За последние семь лет наблюдается постепенное улучшение соотношения регистрируемых браков и разводов (в 2006 году на 1000 браков приходилось 576 разводов, в 2013 году 545 разводов). Благодаря улучшению общей экономической ситуации, реализуемым в последние годы мерам, направленным на стимулирование рождаемости, и вхождению в репродуктивные возрасты многочисленного поколения молодых женщин, рожденных в 80-е годы ХХ века, достигнуты позитивные изменения в демографическом положении страны. Число родившихся увеличилось в 2012 году по сравнению с 2006 годом более чем на 28 процентов и составило 1896,3 тыс. детей.Повысилась доля вторых и последующих рождений, суммарный коэффициент рождаемости в 2012 году достиг 1,69. Для поддержания достигнутой позитивной динамики необходимо продолжить активную политику, направленную на всестороннюю поддержку семей с детьми». Таким образом, в докладе приводится целый ряд важных показателей, характеризующих как положение семей в нашей стране, так и степень эффективности семейной (и демографической) политики. Но ни один из них почему-то не фигурирует в приведенном в VII разделе на стр. 26-28 списке из 29 статистических показателей, которые рекомендуется использовать как «целевые индикаторы эффективности реализации государственной семейной политики». К тому же из этих 29 показателей лишь один – «снижение распространенности разводов на 1000 населения» характеризует эффективность семейной политики в демографическом аспекте. Однако данный индикатор не фигурирует во II разделе «Современное положение российской семьи», где частота разводов определяется в расчете не на 1000 населения, а на 1000 браков. Представляется целесообразным перечислить в VII разделе все показатели, которые используются во всех предыдущих разделах для оценки положения российских семей не только в демографическом, но и во всех прочих аспектах, о которых там идет речь, а также для анализа изменения ситуации под воздействием семейной политики государства. Разумеется, речь идет не о конкретных цифровых значениях показателей, которые приведены в тексте проекта и постоянно меняются, а о самих этих показателях, которые можно рассчитать по данным Росстата, и на этом основании делать выводы об эффективности тех или иных мер семейной политики. Это не означает отказа от использования тех показателей, которые перечислены в VII разделе, но не приводятся в предыдущих разделах проекта. Когда проект «заработает», то в отчетах о его реализации потребуется гораздо более тщательный анализ положения семей и эффективности семейной политики, чем тот, который проведен в тексте проекта на данный момент, когда он еще не принят. При этом перечень «целевых индикаторов эффективности семейной политики», скорее всего, надо будет расширять, а не сужать. Тем не менее, по некоторым индикаторам, которые входят в этот перечень на данный момент, имеются определенные замечания. Приведем перечень этих индикаторов: Снижение распространенности разводов на 1000 населения; Снижение уровня абсолютной бедности семей с детьми; Уменьшение доли семей с детьми до 16 лет в общей численности семей, совокупный среднедушевой доход которых ниже установленного прожиточного минимума в субъекте российской федерации; 4. Уменьшение числа родителей, уклоняющихся от уплаты алиментов; 5. Повышение уровня занятости среди женщин с детьми; 6. Увеличение числа семей, занимающихся семейным бизнесом (семейным предпринимательством); 7. Снижение уровня общей заболеваемости детей; 8. Сокращение доли детей и подростков, стоящих на учете в наркологических диспансерах, в общем числе детей и подростков; 9. Снижение уровня распространенности абортов в расчете на 100 рождений; 10. Снижение уровня младенческой смертности; 11. Снижение уровня материнской смертности; 1. 2. 3. Обеспечение нуждающихся детей-инвалидов и детей с ограниченными возможностями здоровья реабилитационными услугами и техническими средствами реабилитации в полном объеме, предусмотренном индивидуальными программами реабилитации или индивидуальными программами предоставления социальных услуг; 13. Увеличение доли детей, участвующих в спортивных мероприятиях в общей численности детского населения; 14. Увеличение доли детей школьного возраста, охваченных отдыхом и оздоровлением в период каникулярного времени в загородных лагерях; 15. Увеличение доли семей с детьми, улучшивших жилищные условия в общем числе семей с детьми, признанных нуждающимися в улучшении жилищных условий; 16. Увеличение числа семей, получивших своевременную помощь на ранней стадии развития неблагополучия; 17. Снижение числа родителей, лишенных родительских прав и ограниченных в родительских правах; 18. Снижение доли детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, в общей численности детского населения; 19. Увеличение доли детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, воспитывающихся в семьях граждан Российской Федерации; 20. Преобладание к 2020 году семейных форм устройств детей, оставшихся без попечения родителей; 21. Сокращение доли детей, не получающих алименты в полном объеме; 22. Уменьшение распространенности отказов от детей в родильных домах в расчете на 1000 рождений; 23. Увеличение доли детей и подростков, задействованных в различных формах внешкольной деятельности в общей численности детей школьного возраста; 24. Увеличение доли лиц из числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, обеспеченных жильем и трудоустроенных по завершении профессионального или полного среднего образования от числа детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, завершивших профессиональное или полное среднее образование; 25. Снижение численности семей, находящихся в социально опасном положении; 26. Снижение числа официально зафиксированных случаев семейного насилия; 27. Снижение уровня детской беспризорности и безнадзорности; 28. Снижение уровня подростковой преступности; 29. Снижение доли несовершеннолетних, пребывающих в местах лишения свободы в общей численности детского населения. 12. В VII разделе речь идет о снижении негативных или повышении позитивных показателей (из приведенного там списка) как о признаках улучшения положения российских семей под воздействием семейной политики, но при этом не упоминается о том, каким количественным изменениям следует придавать серьезное значение. Это означает, что снижение каких-либо негативных показателей (например, числа несовершеннолетних правонарушителей) всего на один процент или даже на десятые доли процента можно будет трактовать как доказательство успешности и эффективности семейной политики. Представляется целесообразным включить в проект более четкие статистические критерии: например, считать достаточно эффективными те меры, которые приведут к снижению негативных (или к повышению позитивных) показателей не менее, чем на 10 процентов от исходного уровня. Кроме того, некоторые из показателей, предусмотренные в VII разделе проекта, являются абсолютными: например, уменьшение числа родителей, уклоняющихся от уплаты алиментов; увеличение числа семей, занимающихся семейным бизнесом (семейным предпринимательством) и т.д. Правильнее было бы говорить об уменьшении доли родителей, уклоняющихся от уплаты алиментов в процентах к числу родителей, обязанных их выплачивать, а также об увеличение числа семей, занимающихся семейным предпринимательством в процентах к общему числу семей. Все показатели, предусмотренные в VII разделе проекта, должны быть относительными. Разумеется, некоторые из них для большей наглядности могут быть представлены также и в абсолютных числах, но для анализа ситуации относительные показатели гораздо более адекватны. Правда, большая часть (но не все) из показателей описаны в проекте как относительные, т.е. предполагается рассчитывать их на 100, 1000, 10000 или 100000 человек или семей той или иной категории населения, численность которой все время меняется. Однако сама эта база не всегда выбрана правильно. Разумеется, этот вопрос следует рассмотреть более детально, применительно к каждому показателю в отдельности. Да и сам список показателей должен быть составлен более продуманно. Некоторые из них подвержены влиянию структурно-демографических факторов, независимых от семейной политики. Например, первым показателем из 29 перечисленных в VII разделе, является «снижение распространенности разводов на 1000 населения». Странно, что рядом с этим показателем и даже перед ним не фигурирует «увеличение числа браков на 1000 населения», что было бы весьма логично. Все-таки, сперва женятся, а потом разводятся. Общий коэффициент брачности на 1000 населения имеет ряд недостатков, о которых речь идет ниже, но использовать его все-таки можно. Статистический анализ динамики брачности и рождаемости показывает, что рост числа браков практически всегда влечет за собой рост числа рождений (с временным лагом в один год). Кроме того, в наше время рост числа браков в России и одновременно происходящее сокращение процента детей, родившихся вне брака, показывает, что население вновь начинает «уважать» регистрацию брака, что можно только приветствовать. В кризисные 1990-е годы все было наоборот – и брачность падала, и рождаемость снижалась. Под «распространенностью разводов» имеется в виду общий коэффициент разводимости. Этот показатель, как и другие общие коэффициенты (брачности, рождаемости, смертности, естественного прироста) в расчете на 1000 населения относится к числу самых примитивных индикаторов, которые используются лишь на первом этапе демографического анализа. Общие коэффициенты зависят от структуры населения по полу и возрасту. Кроме того, при расчете данных показателей (кроме общего коэффициента смертности) нарушается принцип соответствия между числителем и знаменателем дроби, в качестве которого здесь выступает общая численность населения. С точки зрения статистической методологии, неправомерно делить число родившихся на общую численность населения, поскольку рожать детей могут только женщины репродуктивного возраста. Еще менее корректным является деление числа браков и разводов на общую численность населения. В таких случаях в знаменатель дроби следует включать только численность лиц старше минимального возраста вступления в брак, предусмотренного законом. Кроме того, вступать в брак могут только неженатые мужчины и незамужние женщины, а разводиться – лишь женатые и замужние. Главным недостатком общего коэффициента разводимости является неадекватность самой единицы измерения. Этот показатель дает представление лишь о том, сколько браков распадается за один год в расчете на 1000 населения, а не о том, какая часть браков заканчивается разводами в течение всей жизни. Во II разделе проекта «Современное положение российской семьи» приводятся не общие коэффициенты разводимости на 1000 населения, снижение которых в VII разделе предлагается использовать как характеристику эффективности семейной политики, а числа разводов в расчете на 1000 браков. Эти показатели, в отличие от общих коэффициентов, дают наглядное представление о пропорции между числом заключенных и расторгнутых браков: видно, что в России больше половины браков заканчиваются разводом. Однако сама эта пропорция рассчитывается очень приблизительно, да и не вполне корректно, поскольку число разводов делится на число браков, заключенных в том же году, хотя средняя продолжительность расторгнутых браков, то есть, период от регистрации брака до его расторжения в нашей стране составляет около 10 лет. В 2011 г. было зарегистрировано 1316011 браков и 669376 разводов. Легко рассчитать, что на 1000 браков приходится 509 разводов. Но сравнение числа браков и разводов за один и тот же год не совсем правомерно. По расчетам С.В. Захарова, основанным на данных Росстата за тот же 2011 год, но с учетом продолжительности расторгнутых супружеских союзов, которая тогда составляла 10,1 года, на 1000 браков приходилось уже не 509, а 590 разводов, т.е. на 9,1% больше2. Столь заметное расхождение между этими двумя показателями, из которых второй значительно более точен, чем первый, показывает, что упоминание во II разделе проекта о снижении пропорции между числом заключенных и расторгнутых браков «за последние семь лет наблюдается постепенное улучшение соотношения регистрируемых браков и разводов (в 2006 году на 1000 браков приходилось 576 разводов, в 2013 году - 545 разводов)» не вполне отражает реальную динамику разводимости. Число браков и разводов довольно резко колеблется из года в год, но при этом колебания разводимости вовсе не обязательно вызываются колебаниями брачности, тем более, в том же году, поскольку, как уже упоминалось, средний временной лаг между вступлением в брак и его расторжением близок к 10 годам. По данным Росстата, в 2006 г. было зарегистрировано 1113562 браков (7,8 на 1000 населения) и 640837 разводов (4,5 на 1000 населения). Если сравнивать данные за один и тот же год, то на 1000 браков приходилось 575,5 разводов; эту цифру можно округлить до 576. К 2013 г. заметно увеличилось как число браков – до 1225501 (8,5 на 1000 населения), так и число разводов – до 667971 (4,5 на 1000 населения). Поскольку число браков увеличилось в большей степени (на 10%), чем число разводов (на 4,2%), пропорция между числом заключенных и расторгнутых браков несколько уменьшилась и составила 545 на 1000. Но это изменение в позитивном направлении, во-первых, очень невелико – всего на 3,1% (в процентном выражении с 57,6% до 54,5% от числа браков). Кроме того, оно может объясняться несовершенством самих показателей, основанных на не совсем корректном сравнении числа браков и числа разводов за один и тот же год. Как уже упоминалось выше, расхождение между грубой, т.е. приблизительной (без учета продолжительности расторгнутых браков) и точной оценкой (с учетом данного параметра) составляет примерно 9%, что в три раза превышает позитивный сдвиг грубого показателя в сторону уменьшения. Поэтому не следует делать выводов о снижении частоты разводов, тем более, что их число, как абсолютное, так и в расчете на 1000 населения, из года в год увеличивается, хотя и с некоторыми колебаниями. К сожалению, рассчитать число разводов на 1000 браков с учетом их продолжительности по данным за 2006 г. и 2013 г. невозможно, поскольку со второй половины 1990-х годов до 2010 г. включительно в формах статистической отчетности по разводам продолжительность брака не учитывалась, а за 2013 г. эти данные еще не опубликованы. Распад семей – это сложный процесс, который нельзя охарактеризовать однимединственным показателем. Здесь следует принимать во внимание динамику как абсолютных чисел разводов, так и коэффициентов разводимости на 1000 населения (при всех недостатках данного показателя он все используется на первом этапе демографического анализа) и особенно пропорцию между числом браков и разводов с учетом продолжительности расторгнутых браков (если есть соответствующие данные). Надо иметь в виду, что в условиях, когда многие мужчины и женщины отказываются регистрировать фактические брачные отношения и предпочитают сожительство, которое они «для приличия» называют «гражданским браком», число законных браков может уменьшаться (хотя в последние семь лет (20062013 гг.) оно увеличивалось). Сокращение числа зарегистрированных браков далеко не сразу приводит к уменьшению числа разводов, поскольку между браком и разводом существует значительный временной лаг (в среднем около 10 лет). Это может создавать иллюзию роста разводимости, если сравнивать число браков и разводов за один и тот же год. Так или иначе, но в условиях массовых сожительств, статистика официально зарегистрированных в ЗАГСах браков и разводов далеко не полностью отражает процессы образования и распада семей. Поэтому необходимо, кроме загсовской статистики, анализировать также данные переписей и выборочных обследований о распределении мужчин и женщин разных возрастных групп по брачному состоянию (никогда не состоявшие в браке, состоящие в браке, вдовые, разведенные и разошедшиеся), а также данные о распределении семей (особенно с несовершеннолетними детьми) по демографическим типам (полные и неполные, с тем или иным числом детей). Уровень разводимости может косвенно характеризоваться процентом разведенных и разошедшихся среди лиц данного пола и возраста, которые когда-либо состояли в браке. Следует иметь в виду, что такие показатели создают преуменьшенное представление о частоте разводов, поскольку не учитывают тех разведенных, которые вступили в новый брак. Данные замечания относятся к показателям, характеризующим демографические аспекты положения семей. Однако и показатели, относящиеся к другим аспектам, тоже не всегда дают правильное представление о реальной ситуации. Многие из них могут быть объектом манипуляций, основанных на уклонении от регистрации (или неправльной регистрации) отдельных негативных случая, что приводит к неполноте и (или) искажению статистических данных. С другой стороны, сами меры борьбы с семейным неблагополучием, например, более тщательное выявление случаев насилия в семье, может привести к росту числа официально зафиксированных случаев семейного насилия, что вовсе не обязательно отражает реальный рост масштабов этого явления. В то же время одним из показателей эффективности семейной политики, согласно проекту, является снижение числа подобных случаев. Это же относится к снижению уровня детской беспризорности и безнадзорности, а также к снижению числа родителей, лишенных родительских прав и ограниченных в родительских правах. То же самое можно сказать и о снижении общей заболеваемости детей, что также считается одним из показателей успешности семейной политики. Чем тщательнее проводится диспансеризация, чем более доступной становится медицинская помощь для населения, тем больше будет и официально зарегистрированных случаев заболеваний (причем не только среди детей). Если льготы и пособия для семей с детьми-инвалидами будут существенно увеличены, то у многих родителей, имеющих хронически больных детей, появится стимул оформить им инвалидность. Разумеется, здоровых детей инвалидами никто не признает, а тяжелобольные получат статус инвалидности в любом случае. Но есть много промежуточных состояний, когда оформление инвалидности для ребенка зависит от того, заинтересованы ли в этом его родители, а для взрослого – от его собственной заинтересованности. Статистические показатели, характеризующие те или иные негативные явления, учитывают только официально зарегистрированные случаи, т.е. надводную часть айсберга. Борьба с этими явлениями часто приводит к тому, что степень полноты их учета, то есть пропорция между надводной и подводной частями айсберга повышается в сторону надводной части. Иначе говоря, статистика уточняется, и, соответственно, показывает более мрачную картину, чем раньше. В подобных случаях статистические данные могут создавать ложное впечатление о неэффективности мер, направленных на решение той или иной проблемы, хотя на самом деле они окажутся вполне эффективными. Некоторые другие индикаторы тоже вызывают вопросы. Что означает такой индикатор, как «Повышение уровня занятости среди женщин с детьми»? Дети какого возраста имеются здесь в виду?Но даже если внести уточнение, что речь идет, например, о матерях с детьми до трех лет, то должна ли семейная политика быть ориентированной на то, чтобы обязательно повысить уровень занятости среди них, чтобы они поскорее возвращались на работу? Все ли они хотят работать? Не лучше ли создать условия, позволяющие их мужьям больше зарабатывать, чтобы сами эти женщины могли заниматься только домашним хозяйством и детьми-малышами, которым никакие ясли и детские сады не могут полноценно заменить материнскую заботу? Разумеется, следует помогать с трудоустройством тем женщинам, имеющим маленьких (и не только маленьких) детей, которые ищут работу, но не могут ее найти, поскольку работодатели отказывают им в приеме, опасаясь, что эти матери будут часто брать бюллетени по уходу за больными детьми. Но в проекте на стр. 13-14 упоминается «обеспечение условий для профессиональной реадаптации, повышения конкурентоспособности на рынке труда, в том числе путем повышения квалификации или переобучения родителей, имеющих малолетних детей, желающих возобновить трудовую деятельность после ее прерывания в связи с рождением и воспитанием ребенка (детей)».Следовательно, эффективность соответствующих мер семейной политики должна оцениваться по другому показателю, а именно по проценту трудоустроенных среди женщин с маленькими детьми, обратившихся за помощью в трудоустройстве, а не среди всех матерей с детьми данного возраста вообще. На с. 13-14 речь идет о различных мерах помощи одиноким родителям (подавляющее большинство из них - одинокие матери). Такая помощь, безусловно, должна оказываться, но только тем, кто действительно в ней нуждается. Не следует создавать положение, при котором фактически полные семьи, где дети живут вместе с обоими родителями, не регистрируют брак, чтобы женщина, имеющая ребенка, на бумаге числилась одинокой матерью и пользовалась всеми положенными ей льготами и пособиями. Рождаемость от этого не увеличивается, да и прочность семей не повышается. Скорее даже наоборот – женщине легче разорвать отношения с отцом своего ребенка, если она не любит этого человека, не ладит с ним, когда она, как одинокая мать, получит существенную помощь от государства. Сама же эта помощь фактически предоставляется за счет налогов с тех пар, которые регистрируют брак, у которых тоже есть дети, и которые живут не в лучших условиях, чем якобы «одинокие» матери. Во втором разделе проекта приводятся данные о снижении доли родившихся вне брака с 29 процентов в 2006 г. до 23,8 процента в 2012 г., причем это изменение рассматривается как позитивное. Однако более правильно было бы пользоваться показателем, увеличение которого является позитивным симптомом, т.е. процентом детей, родившихся в зарегистрированном браке. К ним можно прибавить, но с выделением в отдельную позицию число детей, рожденных вне брака, но зарегистрированных по совместному заявлению обоих родителей. Так регистрируются рождения примерно половины всех внебрачных детей. Их отцы несут такую же ответственность за детей, в том числе за их материальное обеспечение (алименты), как и в отношении детей, рожденных в законном браке. Поэтому матери этих внебрачных детей не считаются одинокими матерями и не имеют права на соответствующие льготы и пособия. Такие права предоставляются только тем матерям, у которых в акте о рождении ребенка нет записи о его настоящем отце, либо эта запись сделана только со слов матери и не подтверждена ни добровольным признанием со стороны самого отца, ни судебным решением об установлении отцовства. Далеко в прошлое ушли послевоенные времена, когда мужчин в репродуктивных возрастах было намного меньше, чем женщин и многие женщины рожали вне брака, потому что не могли выйти замуж. В наше время, чем меньше подобных случаев, тем крепче социальный институт семьи. О положении семей в нашей стране и об изменении этого положения в результате государственной семейной политики следует делать выводы после тщательного анализа системы показателей, которые могут быть рассчитаны по данным ежегодной отчетности Федеральной службы государственной статистики (Росстат), по данным переписей населения, а также по материалам представительных выборочных исследований3. Разумеется, идеальных показателей не существует, у каждого из них есть свои достоинства и недостатки. Однако, учитывая весь комплекс этих показателей, эксперты, среди которых должны быть демографы, статистики, экономисты, социологи, медики, педагоги, юристы, представители различных министерств и ведомств, могут определить эффективность тех или иных мер семейной политики и дать рекомендации, что следует сделать для того, чтобы они приносили ощутимую пользу каждой семье в отдельности и в целом семье, как социальному институту, который обеспечивает выживание российского общества и правильное воспитание новых поколений. 1 В докладе Росстата «Об итогах Всероссийской переписи населения 2010 года приводятся совсем другие данные. «Среди домохозяйств, состоящих из двух и более человек, 17,9 млн.домохозяйств (44%) имеют детей моложе 18 лет (в 2002 г. домохозяйства, имеющие детей моложе 18 лет, составляли 52%). – см. сайт Федеральной службы государственной статистики (Росстат).http://www.gks.ru/free_doc/new_site/perepis2010/croc/Documents/Materials/rg-1412.doc. Расхождение данных в тексте проекта («Доля семей, не имеющих несовершеннолетних детей, за период 2002-2010 годов выросла с 21,8 до 27 процентов» стр. 3.) с этими показателями может объясняться ошибкой, опечаткой, либо тем, что данные в тексте проекта относятся к какой-то категории семей – например, к молодым семьям (но в этом случае в тексте следует указать, о каких семьях тут идет речь). Тот факт, что большинство российских семей вообще не имеет в своем составе несовершеннолетних детей, объясняется следующими обстоятельствами: 1. В общее число семей входят и молодые семьи, в которых дети еще не родились (тем более, что немалая часть из них откладывает рождение первого ребенка). 2. В число семей входят и супружеские пары среднего и пожилого возраста, у которых все дети уже взрослые и(или) живут отдельно. 3. В данных переписи о распределении семей по числу несовершеннолетних детей, учитываются только дети, живущие вместе с родителями. Если дети живут в другом месте – например, у дедушек, бабушек, других родственников, в студенческих и прочих общежитиях и т.д., то по данным переписи их родители фигурируют как «брачные пары без детей». 4. Повышение доли домохозяйств, в которых нет детей до 18 лет, объясняется главным образом старением возрастной структуры населения – все больше становится пожилых пар, чьи дети уже взрослые. В свою очередь старение населения является результатом низкой рождаемости: при преобладании семей с 1-2 детьми каждое последующее поколение численно меньше предыдущего. 2 Население России 2010–2011: восемнадцатый—девятнадцатый ежегодный демографический доклад / отв. ред. А. Г. Вишневский; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. С. 251. 3 См. например, на том же сайте Росстата «Аналитический отчет по итогам выборочного наблюдения репродуктивных планов населения». http://www.gks.ru/free_doc/2012/demo/orp.doc Источник: demographia.net