*** Родной мой N, пишу тебе письмо, как ты и просил,... застланным клубами дыма. Ты хотел, чтобы пергамент пах гарью, чтобы...

***
Родной мой N, пишу тебе письмо, как ты и просил, сидя на земле под открытым небом,
застланным клубами дыма. Ты хотел, чтобы пергамент пах гарью, чтобы на обратной
стороне письма красовался земляной отпечаток моей ладони, чтобы, перед тем как
попасть тебе в руки, письмо пролежало в моем фраке несколько дней. Я исполнил твою
просьбу. Искренне надеюсь, что долгое ожидание этого письма только усилит твою
радость при его получении.
Хоть я и далеко, но мои мысли всегда о доме, о матушке, о тебе. Все переживаю,
здоровы ли вы, сыты ли вы. Обо мне же не беспокойтесь. Я здоров, сыт, одет, каждый
день, по наказу матушки, читаю молитву.
Когда я только прибыл на фронт, в моей голове был уже составлен план этого письма.
Однако сейчас все мои мысли спутались. Написание даже одной буквы дается мне с
трудом. Хотя может это от того, что у меня руки трясутся? Вполне возможно.
Все силюсь вспомнить вопросы, на которые ты требовал от меня ответ. Если же что-то не
вспомню, не серчай, отвечу по возвращению. А вернусь я скоро, в этом нет сомнений.
Разумеется, матушка, прочтя сие предложение, подумает: «Как можно быть в этом
уверенным?». Но ты-то знаешь, что если я в чем-то уверен, то так оно и будет. Можешь
принять мои слова за обещание, я ведь никогда не нарушаю своих обещаний (и это ты
отлично знаешь). Расскажи об этом матушке, пускай ее сердечку станет легче.
Я вспомнил. Вспомнил, как ты наперебой тараторил, уткнувшись носом мне в живот:
«Напиши, какой там воздух, какое там небо, какая там земля, какие там люди, какая эта
война». Честно говоря, я сам до сих пор задаюсь этими же вопросами, так как сам еще до
конца не разобрался. Тем не менее, все-таки постараюсь удовлетворить твое
любопытство.
Воздух такой же, как и у нас в саду, разве что вместо сладковатого запаха пыльцы, тут
витает солоноватый запах пороха. Небо такое же голубое, как и глаза матушки, но его не
видно из-за нависшего над нами купола из почерневших от дыма облаков. Земля здесь
сплошь покрыта смешавшейся с кровью сажей, изувечена бесчисленными следами сапог.
Люди… Не знаю, смогу ли их описать. В сущности люди все разные, что здесь, на поле боя,
что там, в городской обители. Могу сказать одно: все, кто здесь находится, твердо
уверенны в своих действиях, в действиях главнокомандующего, а главное – в победе. В
нашей победе.
На последнее, что касается войны, я ответить не в силах. Ведь «какая она» одному Богу
известно. Могу лишь сказать то, что и так всем известно. Война – это всегда жертва.
Ненапрасная жертва, совершаемая во имя царя, во имя народа, во имя будущего. Можно
сравнить войну с произошедшим между двумя великими людьми спором, принявшим
крутой оборот, но в этом меньше романтики.
Прочитав последние строчки, матушка покачает головой, мол, как можно писать о столь
грубых вещах такому юному тебе. Когда это произойдет, обними ее покрепче и поцелуй –
за эту мою провинность и за нашу любовь.
Любящий вас
B.