Кровь невесты Дыхание смерти Шепота Ксения 10.12.2011 Была

Кровь невесты
Дыхание смерти
Шепота Ксения
10.12.2011
Была я в мрачной тишине, скиталась и искала что-то,
Но нет здесь никого, нигде, лишь пустота вокруг чего-то.
И в легком платье белом, не невесты, была я в холоде и в потрясении,
И сзади вдруг дыханье, на недалеком расстоянии, малейшем, была в сплошном недоумении.
Я обернулась, чтоб понять, и холод под ногами сковывает душу,
А он скрывается, меня же видя, знать, ему привычней меня слушать,
Видеть или просто ощущать, но не обидеть, не предать.
И ничего не понимаю, здесь лишь немая пустота,
Но кто-то есть, воспринимаю, хочу увидеть я тебя.
«Ты покажись, меня не бойся, будь то крестьянка или зверь,
И если отстранил тебя наш люд в ненастье, меня не бойся, мне поверь…»
Но нет, опять, же все темно, и душит, душит тишина в объятьях,
И я не вижу глаз его, ни губ, ни рук, лишь только слышу сладкие проклятья.
«И кто же ты?..» - Сказала еле слышно, робко, но он ответил лишь молчаньем,
Схватил за талию и гордо, стал наслаждаться сплошь теплом, дыханием,
Дыханьем юности и чести, и благородства, но без лести,
Он видел черты и изгибы, во мне была лишь слепота,
И не могла я вырваться с его объятий, все закрыто, нет сил, лишь слабость, немота.
Он незнакомец, я его не знаю, знать не могу, поскольку только темень,
Его же голос, шепот грезил, что уведет меня в мою давешнюю мечту, не в слепень.
И вот, упало время на закат и в помещении приятном,
Похожим полностью в уютный ад, он показался с красотой проклятой.
Нет, в небесах такие не летают, и он не ангел вовсе, дьявол,
Такой же несравненной красоты, глаза мерцают, и в помещении от света как бы пьяном,
Я не встречала мистики такой же никогда, и разве станут,
Люди жить в таких домах со светом теплым, как огонь,
А на стенах, обои цвета роз багряных, они покрыли одеяло, и ковры,
Его богаче я не видела судьбы.
«Рисуй» - Сказал мне незнакомец, кинжал подав мне в руки леденящий,
Незнаю что, он усмехнувшийся, не спящий, ещё раз громко повторил.
И голос возбудил в сознании страх и холод, он приказал и, вскоре подойдя,
Вонзил кинжал в один из десяти полотен, и кровь густая, капнула слеза.
Лицо девичье на портрете гасло, оно рыдало и, закрыв глаза,
А кровь лилась, хлестала и напрасно, с ней начала и вскоре плакать я.
Так необычно резала полотна, кинжал, вонзая в каждый из всех них,
Текла, текла густая жидкость, бились стекла, и вся в крови, молилась, их убив.
«Рисуй» - Кричал мне незнакомец, подчиняя, меня себе, совсем не понимая,
Что я беспомощна, и что со мной играют, и заставляют,
Вонзать в портреты, лица, а они, меня ужасно проклинают, словами ранят словно спицей.
«Нет» - Сказала плача я и дико, смотря ему в глаза,
Но это было лишь ошибкой, и началась, же западня.
Он выхватил кинжал и бросил в угол с силою всей своей,
Потом меня, как просто куклу, швырнул же на кровать, скорей
Ласкать, невольно причиняя боль и дрожь, пыталась вырваться опять,
Накатывает слабость, и слышно ложь, замаранное кровью платье,
И где-то рядом лежит нож, о, Боже, что же за проклятье?..
«Ты, дьявол, не пленяй меня собою, я душу все равно ведь не открою,
Убьешь, заставишь подчиниться, но улечу я, вольной птицей,
Пусть не живой, но сколько, все же, скажи, зачем меня тревожишь,
Губами тело совращаешь, и получить меня желаешь?..»
Но он молчал, пронизывал лишь болью, и было все равно, теперь уже не скрою,
До крови он впивался в мою плоть, держа мне руки и как мог,
Он детство похищал, забрал, настал тот срок, когда закончив свой кровавый бал,
Он отпустил меня и был жесток, таким тот незнакомец стал.
И опираясь о стену руками, пошла же кровь, и сверху, темными шелками,
Она ползла вниз по стене, дойдя до пола, на виске, стекала у меня с волос и рук,
И я коснулась стен, пав на колени от всех мук, но дьявол поднял,
Ощутив, последнее прикосновение моих теплых, но кровавых губ.
«Ты отпусти меня, не мучай больше, что же надо,
Когда измученная жизнь и в ней не водится преграда,
Я не могу тебя, пойми же, полюбить, ты просишь, не прощаю каждый миг,
Сменившийся мне дьявольским мученьем, я захлебнусь своей же кровью,
Но с тобой, не буду никогда, и, обернуться сны мои одним мгновеньем,
Но, кровавой, беспощадной, же любовью, я не укроюсь никогда…»
Тогда, тот дьявол, вскоре подойдя, вонзил мне во чрево острие кинжала,
Душа, внутри несметно закричала, почувствовав ту боль и острие, и даже не мечтала,
Я все не верю, может ложь, неправда это все, неправда,
Но, леденящей стали, дрожь, я, умирая, умоляла…
«Зачем ты похищаешь мою душу, зачем, скажи, ведь я же не твоя,
Теперь же слушай, вопли слушай, душа кричит и знает, я,
Осталась на весах от жизни к смерти, и перевесит, знаю, чаша та,
Которая темна и не прелестна, не выйду я, не выйду за тебя…»
Закрыв глаза, я пала на колени и стала чувствовать прибоя воздух,
Боже, время, мне умирать так скоро и вокруг, я чувствую дыханье ветра, своих мук.
Открыла веки, взгляд поднялся и на обрыве я уже,
И безошибочно он клялся, что заберет меня к воде.
«О, дьявол мой, дитя из ада, владыка, повелитель бурь,
Не надо мне, не надо клясться, ведь я покину мир, в котором дурь.
Тебя, конечно, не прощаю, я в подвенечном платье и в крови,
Но кровь на животе, кинжал, но хватит, мне хватит этой всей игры,
Которая так затянулась долго, я на обрыве и рассвет,
На небе три планеты, сколько можно, меня же мучить мира свет?..»
Я встала на ноги, хлестнула кровь к подолу, и подошла уже я к краю,
Крики снова, он сзади, этот незнакомец, он смотрит на меня и при себя хохочет,
Лишь взглядом он пленяет и пугает, в руке же меч, безмолвно прогоняет,
Но я уже на грани пустоты и тиши, и вижу волны, их всплески еле слышно,
Уж слишком высоко и скалы, их отбивают от себя, меня же манят,
И я молюсь, что все же, сны мои они дурманят, реальность, отстраняя от себя.
«Прощай, ты ангел бездны мой, прощай, в гробу не поцелуешь, не мечтай,
А я буду страдать, и жить на земле сырой, но разобьюсь, паду из-за тебя,
Туда, где волны бьются о скалу, и на щеке слеза растай,
Мне от тебя, любви иной, досталось много в первый раз,
И не забуду никогда, тот блеск твоих прекрасных глаз…»
Набравшись сил, подняв подол, я кинулась в пустую ширь небес,
И посмотрела вниз, оставив страх и мысль чудес,
Что капли волн вдруг стали кровью, планеты встали в ряд на небе,
Напившись проклятой любовью, не знала ничего на свете,
И лишь дурман, слепой обман, мне боль смягчил в падении,
И, захлебнувшись в сих волнах, во мне не было волнения…