word-овский файл - Христианская Истинно
advertisement
Воскресенье, неделя Святых Отцов 1-го Вселенского собора Оглавление: Свт.Иоанн Златоуст ................................................................................................................................. 1 Опровержение ариан и аномиан, порицавших божество Иисуса Христа. Сын Божий есть едино с Отцом. Мы можем приобщаться к славе Иисуса Христа по нашей вере и делам. Блага, которыми мы владеем, не наши. Истинная свобода состоит в том, чтобы не нуждаться ни в ком. ......................................................................................................................... 1 О равенстве и единосущии Сына с Отцом. Иисус Христос приспособляется к разумению своих учеников... Не нужно быть младенцем в мудрости. Большинство людей, подобно детям, увлекаются земным. Грех любостяжания. В чем состоит истинное богатство. Увещание к милостыне ................................................................................................................... 4 Архиеп.Аверкий Таушев ......................................................................................................................... 7 Первый Вселенский собор .............................................................................................................. 7 Свт.Феофан Затворник .......................................................................................................................... 15 Покорение ума под иго веры – охрана Православия .................................................................. 15 Святоотеческие изречения .................................................................................................................... 18 Евангелие: «После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа. Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира. Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть, ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них. Я уже не в мире, но они в мире, а Я к Тебе иду. Отче Святый! соблюди их во имя Твое, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы. Когда Я был с ними в мире, Я соблюдал их во имя Твое; тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание. Ныне же к Тебе иду, и сие говорю в мире, чтобы они имели в себе радость Мою совершенную» (Иоан.17:1-13). Свт.Иоанн Златоуст Опровержение ариан и аномиан, порицавших божество Иисуса Христа. Сын Божий есть едино с Отцом. Мы можем приобщаться к славе Иисуса Христа по нашей вере и делам. Блага, которыми мы владеем, не наши. Истинная свобода состоит в том, чтобы не нуждаться ни в ком. «После сих слов Иисус возвел очи Свои на небо и сказал: Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя» (Иоан.17:1). "Кто сотворит и научит", сказано, "тот великим наречется в Царстве Небесном" (Матф.5:19), – и весьма справедливо. Ведь любомудрствовать на словах легко, а показывать на деле – свойственно лишь душе доблестной и великой. Потому-то и Христос, беседуя о незлобии, представляет в образец самого Себя, повелевая брать с Себя примеры. Поэтому же и теперь, после увещания, Он обращается к молитве, научая нас в искушениях оставлять все и прибегать к Богу. Так как словами: "в мире будете иметь скорбь" (Иоан.16:33) Он поколебал души учеников, то молитвою опять ободряет их. 1 Они все еще смотрели на Него, как на человека, и для них-то Он и молится, подобно тому, как и о Лазаре, когда высказывает и причину: "сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня" (Иоан.11:42). Так, скажешь, при иудеях этому и следовало быть: но к чему же это при учениках? Этому следовало быть и при учениках; те, которые после столь многого говорят: "теперь видим, что Ты знаешь все", больше всех нуждались в утверждении. А впрочем, евангелист и не называет этого действия молитвою, но как говорит? "Возвел очи Свои на небо". Значит, по его словам, это скорее была беседа с Отцом. Если же в других местах он и говорит о молитве, и представляет Христа то преклоняющим колена, то возводящим очи на небо, – не смущайся. Из этого мы научаемся, с каким усердием должно приносить молитвы, научаемся, и стоя, взирать очами не только телесными, но и душевными, и преклонять колена с сокрушением сердца. В самом деле, Христос пришел не для того только, чтобы явить Себя, но и для того, чтобы научить неизреченной добродетели; а учитель должен учить не словами только, но и делами. Итак послушаем, что Он говорит здесь. "Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя". Снова показывает нам, что Он не неволею идет на крест. Иначе, как бы Он стал молиться о том, чтобы это сбылось, и называет крест славою не для самого только Распинаемого, но и для Отца? Так действительно и было: не Сын только прославился, но и Отец. До креста даже и иудеи не знали Его: "а Израиль", сказано, "не знает Меня" (Ис.1:3); а после креста притекла вся вселенная. Затем Христос говорит и о самом образе славы, и как Он прославит Отца. "так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему" не погибнет (ст.2). Слава Божия в том, действительно, и состоит, чтобы всегда благодетельствовать. Что же значит: "так как Ты дал Ему власть над всякою плотью"? Этим показывает, что дело проповеди не ограничится одними иудеями, но прострется на всю вселенную, и полагает начало призванию язычников. Так как Он сказал: "на путь к язычникам не ходите" (Матф.10:5), а впоследствии скажет: "идите, научите все народы" (Матф.28:19), то теперь показывает, что это угодно и Отцу. В самом деле, проповедь язычникам весьма соблазняла иудеев и даже учеников. Ученики и впоследствии не легко дозволяли себе входить в общение с язычниками, пока не получили наставления от Духа, – так как отсюда происходил не малый соблазн для иудеев. Оттого-то даже после столь великого явления Духа, Петр, пришедши в Иерусалим, едва мог избегнуть порицаний, рассказав о плащанице (Деян.11:1-19). Что же значит: "дал Ему власть над всякою плотью"? А когда, – спрошу я еретиков, – Он получил эту власть? Прежде ли создания людей, или после создания? Сам Он говорит: после распятия и воскресения, так как тогда сказал: "дана Мне всякая власть. Идите, научите все народы" (Матф.28:18,19). Что ж? Неужели Он не имел власти над делом Своим? Неужели Он только сотворил людей, а власти над ними после сотворения не имел? Но и в предшествующие времена Он, как видно, все делает Сам: одних наказывает, как грешников; других, обращающихся, исправляет: "утаю ли", – говорит, – "от Авраама, что хочу делать" (Быт.18:17); а иных и удостаивает чести, как праведников. Или тогда Он имел, а теперь потерял и опять получил? Но какой демон может сказать это? Если же одна и та же власть и тогда, и теперь: "как", – говорит, – "Отец воскрешает мертвых и оживляет, так и Сын оживляет, кого хочет" (Иоан.5:21), – то, что значит сказанное? Он намерен был послать апостолов к язычникам; а чтобы они не почли этого нововведением, – так как Он говорил: "Я послан только к погибшим овцам дома Израилева" (Матф.15:24), – Он показывает, что это угодно и Отцу. А что Он говорит об этом с великим уничижением, в том нет ничего удивительного: таким образом Он и их (апостолов) тогда назидал, и тех, которые будут после, и, как я уже говорил, такою чрезмерностью уничижения всегда ясно внушал, что Он говорит приспособительно. Что же значит: "над всякою плотью"? Ведь известно, что не все уверовали. Сколько от Него зависело, – все уверовали. Если же не внимали словам Его, то в этом вина не учащего, но не принимающих (учения). "да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную" (ст.2). Не удивляйся, что и здесь Он говорит человекообразно. Он поступает так и по вышесказанным причинам, и потому, что всегда остерегался говорить сам о Себе что-нибудь великое, так как это неприятно было слушающим, которые все еще не думали о Нем ничего великого. Оттого-то Иоанн, когда говорит от своего лица, поступает не так, но возводит слово до высокого, говоря таким образом: "все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть" (Иоан.1:3), и: "была жизнь" (Иоан.1:4), и: "был Свет" (Иоан.1:9), и: "пришел к своим" (Иоан.1:11); не то, что Он не имел бы власти, если бы не получил ее, но что Он и другим дал власть "быть чадами Божиими" (Иоан.1:12). Подобным образом и Павел 2 называет Его равным Богу. Сам же Он просит, как обыкновенный человек, говоря так: "да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную. Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа" (Иоан.17:2,3). "Единого истинного Бога": говорит так для отличия от ложных богов, так как хотел послать апостолов к язычникам. Если же не согласятся с этим, но на одном этом основании станут отвергать, что Сын есть истинный Бог, то, идя таки образом дальше, они отвергнут и то, что Он есть Бог. В самом деле, (Христос) говорит: "славы, которая от Единого Бога, не ищете" (Иоан.5:44). Что же? Неужели поэтому Сын уже не Бог? Если же Сын – Бог, хотя Отец и называется единым, то явно, что Он и истинный, хотя (Отец) и именуется единым истинным. Притом, когда Павел говорит: "или один я и Варнава" (1Кор.9:6), – неужели он исключает Варнаву? Совсем нет; слово: "один" употреблено только для различения от других. И если – не истинный Бог, то каким образом Он есть "истина"? Истина от истинного различается весьма не много. Чем назовем мы, скажи мне, не истинного человека? Конечно уже и не человеком? Так точно, если Сын не есть истинный Бог, то как Он может быть Богом? Да как Он и нас может делать богами и сынами, не будучи Сам истинным? Но об этом подробнее сказано нами в другом месте. Потому пойдем далее. "Я прославил Тебя на земле" (ст.4). Хорошо сказано: "на земле", потому что на небе Отец уже прославлен, имея славу и по естеству, и будучи поклоняем от ангелов. Следовательно, не о той славе говорит, которая нераздельна с существом Его, – так как эту славу Он всегда имеет вполне, хотя бы и никто не прославлял Его, – но о славе, происходящей от служения людей. Поэтому и выражение: "прославь Меня" нужно разуметь точно также. И чтобы убедиться, что Он говорит об этом роде славы, послушай далее. "Совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить" (ст.4). Но ведь дело только было еще начато или даже еще и не начато: как же Он говорит: "совершил"? Это – или потому, что Он с Своей стороны сделал все, или потому, что о будущем говорит, как уже о совершившемся, или – что всего лучше сказать – потому, что все, действительно, было уже совершено, когда положен был корень благ, из которого непременно должны были произрасти плоды и Он уже соприсутствует, соприкасается тому, что должно было совершиться впоследствии. При этом Он опять выражается приспособительно: "которое Ты поручил Мне". Если бы, действительно, Он ожидал, пока не услышит и не узнает, – это было бы гораздо ниже Его славы. Но что Он пришел на это по Своему произволению, явно из многих мест. Так, например, Павел говорит: Он так возлюбил нас, что предал Себя самого за нас (Еф.5:2), и: "уничижил Себя Самого, приняв образ раба" (Фил.2:7). И опять: "как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас" (Иоан.15:9). "Прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира" (ст.5). Где же слава? Пусть у людей Он действительно, был не славен, облекшись в одежду (плоти); но каким образом Он ищет прославления и у Бога? О чем же Он здесь говорит? Речь – о воплощении. Естество плоти, действительно, не было еще прославлено; оно не сподобилось еще нетления и не приобщилось царского престола; поэтому Он не сказал: "на земле"; но: "у Тебя". Этой славы сподобимся и мы в свою меру, если будем бодрствовать. Потому и Павел говорит: "если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (Рим.8:17). Итак, бесчисленных слез достойны те, которые, не смотря на предстоящую им такую славу, леностью и сонливостью вредят самим себе. Если бы и геенны не было, и тогда несчастнее всех были бы те, которые, имея возможность царствовать и прославляться вместе с Сыном Божиим, сами себя лишают столь великих благ. Подлинно, если бы надобно было подвергнуться растерзанию и умереть тысячью смертей, и отдать каждый день тысячу душ и столько же тел, – не следовало ли бы перенести все это за столь великую славу? А между тем, мы не пренебрегаем и богатством, которое впоследствии и по неволе оставим, – не пренебрегаем богатством, которое навлекает на вас тысячу зол, останется здесь и не принадлежит нам, потому что мы не своим распоряжаемся, хотя бы получили его и от отцов. А когда есть еще и геенна, и червь нескончаемый, и огонь неугасимый, и скрежет зубов, – то как, скажи мне, мы будем терпеть это? Доколе не откроем глаз и будем тратить все время на ежедневные распри, ссоры и пустые слова? Доколе будем питать землю, утучнять тело и нерадеть о душе, не обращая никакого внимания на необходимое, и прилагая великую заботу об излишнем и пустом? Мы строим себе блистательные гробницы, покупаем дорогие дома, влачим за собою толпы всякого рода слуг и выдумываем разных распорядителей, поставляя начальников над домами, деньгами, и начальников над начальниками; а о запустевшей душе нет у нас никакой заботы. И где этому будет конец? Не одно ли чрево наполняем мы? Не одно ли тело одеваем? К чему же это множество хлопот? Зачем и для чего душу, которую получили, мы разрываем и раздираем на столь разнообразные службы, вымышляя сами для себя жестокое рабство? Кто нуждается во многом, тот, действительно, раб 3 многого, хотя, по-видимому, и владеет всем этим. Так и господин есть раб своих слуг и вводит новый более тяжкий род рабства. Но он раб еще и в том отношении, что без них не смеет выйти ни на площадь, ни в баню, ни в поле. Слуги и без него часто ходят повсюду, а он, считающийся господином, если нет при нем рабов, не смеет выйти из дома один, а если и выступит из дома один, считает себя смешным. Может быть, некоторые станут смеяться над нами за эти слова, но поэтомуто самому они и достойны бесчисленных слез. А чтобы показать, что это, действительно, рабство, я охотно спрошу тебя: захотел ли бы ты нуждаться в том, чтобы кто-нибудь клал кусок хлеба в твой рот или подставлял чашу к твоим устам? Не считал ли бы ты такого рода услугу достойною слез? Или, если бы для того, чтобы пойти куда-нибудь, ты всегда имел нужду в каких-нибудь носильщиках, – не счел ли бы ты себя поэтому самым несчастным и жалким из людей? Так точно тебе следовало бы рассуждать и теперь, – потому что нет никакого различия в том, носят ли кого бессловесные животные, или люди. И не тем ли, между прочим, скажи мне, отличаются от нас ангелы, что они не нуждаются в столь многом, как мы? Следовательно, чем меньше мы имеем нужд, тем более приближаемся к ним, а чем больше, тем глубже ниспадаем в эту тленную жизнь. И чтобы убедиться, что это действительно так, спроси у стариков, какую жизнь они считают счастливою, ту ли, когда они были под властью этих суетных вещей, или ту, кода они уже сами владеют ими? Мы потому обратились к старикам, что люди, упоенные молодостью, не чувствуют даже чрезмерности этого рабства. А одержимые лихорадкой? Тогда ли они считают себя счастливыми, когда, томясь сильною жаждою, много пьют и многого просят, или тогда, когда, выздоровев, избавляются от этой потребности? Видишь, что во всех случаях нуждаться во многом – дело жалкое и не свойственное любомудрию, и что чрез это усиливается рабство и пожелание. Зачем же мы добровольно увеличиваем для самих себя бедственность нашего положения? Скажи мне, в самом деле, если бы тебе можно было без всякого вреда жить без крыши и стен, не согласился ли бы ты лучше на это? Для чего же ты умножаешь знаки своей немощи? Не за то ли мы называем блаженным Адама, что он не нуждался ни в чем, ни в жилищах, ни в одеждах? Так, скажешь; но теперь мы уже имеем нужды. Зачем же мы умножаем эти нужды? Если многие отказывают себе и во многом нужном, например: в рабах, жилищах, деньгах – то какое мы будем иметь оправдание, преступая пределы нужды? Чем больше ты окружишь себя нуждами, тем большему подвергнешься рабству, потому что, чем в большем будешь нуждаться, тем более сократишь свою свободу. Совершенная свобода состоит в том, чтобы вовсе ни в чем не нуждаться, а следующая за нею – нуждаться в немногом, и эту-то свободу имеют преимущественно ангелы и их подражатели. А достигнуть этого, пребывая в смертном теле, – подумай, сколько в этом славы! Это выразил и Павел, написав Коринфянам: "мне вас жаль", и: да не будут "иметь скорби по плоти" таковые (1Кор.7:28). Деньги потому и называются деньгами, что их следует употреблять на нужды, а не хранить и не зарывать в землю; это значит уже не владеть, но быть во владении. Если мы станем только то иметь в виду, как бы их побольше приобрести, а не то, чтобы пользоваться ими на нужды, то порядок уже извращается, и они владеют нами, а не мы ими. Освободимся же от этого жестокого рабства и сделаемся, наконец, свободными. Зачем мы сами для себя выдумываем множество разнообразных уз? Не довольно ли для тебя уз естественных, житейских необходимостей и скопления бесчисленных дел? А ты сплетаешь для себя еще другие сети и связываешь себя ими по ногам! Когда ты достигнешь неба и будешь иметь силу стоять на такой высоте? Вожделенно, истинно вожделенно, чтобы ты, разорвав все эти связи, мог достигнуть высшего града. Препятствий так много и других. Чтобы победить их, будем соблюдать уверенность. Через это мы достигнем и вечной жизни, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки веков. Аминь. (Свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:1-5, Беседа 80). О равенстве и единосущии Сына с Отцом. Иисус Христос приспособляется к разумению своих учеников... Не нужно быть младенцем в мудрости. Большинство людей, подобно детям, увлекаются земным. Грех любостяжания. В чем состоит истинное богатство. Увещание к милостыне «Я открыл имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое» (Иоан.17:6). 4 Сын Божий называется ангелом великого совета, как по причине других (истин), которые Он открыл, так особенно потому, что Он возвестил людям об Отце. Вот об этом-то Он и теперь говорит: "Я открыл имя Твое человекам". Сказав: Я совершил Твое дело, Он снова подробнее говорит от том же, объясняя, какое это дело. Но ведь имя было уже известно? Исаия, например, говорит: "кто будет клясться на земле, будет клясться Богом истины" (Ис.65:16). На это я и теперь скажу тоже, что много раз говорил, то есть: оно было известно, но только иудеям, и то не всем; а теперь говорит о язычниках. Притом Он показывает не только это, но и то, что они познали Бога, как Отца; а не одно и то же значит, что (Бог) есть Творец, и – что Он имеет Сына. Явил же Христос имя Его и словами, и делами. "Которых Ты дал Мне от мира". Как прежде сказал: "никто не может прийти ко Мне, если то не дано будет ему", и: "если не привлечет его Отец, пославший Меня" (Иоан.6:65,44), так и здесь говорит: "Которых Ты дал Мне". Но так как Он же говорит, что Он сам есть путь, то отсюда явно, что в этих словах Он высказывает две (мысли), именно, что Он не противен Отцу, и – что такова воля Отца, чтобы люди веровали Сыну, "Они были Твои, и Ты дал их Мне". Этим Он хочет научить, что Отец весьма любит Его. А что Ему, действительно, не нужно было принимать их, это видно из того, что сам Он и сотворил их, сам постоянно и промышляет о них. Как же возможно, чтобы Он принял их? Нет; это, как я сказал, означает только единомыслие Его с Отцом. Если же кто захочет понимать это по-человечески и так, как сказано, то (люди) не будут уже принадлежать Отцу. В самом деле, если в то время, как Отец имел их, Сын их не имел, то очевидно, что, когда Он отдал их Сыну, сам перестал ими владычествовать. А отсюда опять выйдет еще большая нелепость, именно: доколе они были у Отца, они были несовершенны; а как скоро перешли к Сыну, стали совершенными. Но смешно это и сказать! Итак, что же Он выражает этим? То, что и Отцу угодно, чтобы они веровали Сыну. "И они сохранили слово Твое. Ныне уразумели они, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть" (ст.7). Каким образом они слово Твое сохранили? Они уверовали в Меня и не внимали иудеям, потому что кто верует в Него, тот "запечатлел", как он говорит, "что Бог истинен" (Иоан.3:33). Некоторые, правда, читают так: «Ныне уразумел Я, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть»; но этого нельзя допустить. Как, в самом деле, возможно, чтобы Сын не знал того, что принадлежит Отцу? Нет, это сказано об учениках. Как скоро, говорит, Я сказал, – они уразумели, что все, что Ты дал Мне, от Тебя есть; что нет у Меня ничего чуждого, ничего особенного от Тебя, – потому что особенное как бы предполагает уже много чуждого. Итак, они уразумели, что все, чему Я учил, – Твое, – и наставления, и догматы. Но откуда они узнали? Из Моих слов, потому что Я так и учил. И не только это, но и то, что Я от Тебя пришел (ст.8), – как это, действительно, Он и старался внушить во всем Евангелии. "Я о них молю" (ст.9). Что Ты говоришь? Ты учишь Отца, как бы неведущего, Ты беседуешь, как будто с человеком незнающим? Что, в самом деле, значит это разделение? Видишь ли. Что не для чего иного Он молится, как только для того, чтобы показать, какую любовь Он имеет к ним? Кто не только подает свое, но и другого умоляет о том же, тот, действительно, высказывает великую любовь. Итак, что же значит: "о них молю: не о всем", то есть, "мире, но о тех, которых Ты дал Мне". Он часто повторяет слово: "Ты дал", чтобы показать, что это угодно Отцу. Потом, так как Он многократно говорил: "они Твои" и Ты "дал их Мне", то чтобы не подумал кто-нибудь, что власть Его недавняя и что Он только теперь принял их, – Он, устраняя эту неправую мысль, говорит: "Все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них" (ст.10). Видишь ли равночестие? Чтоб ты, слыша: "Ты дал Мне", не подумал, что они отчуждаются теперь от власти Отца или – еще прежде – Сына, Он уничтожил и то и другое, сказав те слова. Он как бы так говорит: когда ты слышишь: "Ты дал их Мне", – не думай, что они становятся уже чуждыми Отцу (потому что все Мое принадлежит Ему); равным образом, когда слышишь слова: "они были Твои", – не думай, что они были чужды Мне, потому что все, принадлежащее Ему, есть Мое. Таким образом "Ты дал" сказано только по одному приспособлению; все, что имеет Отец, принадлежит Сыну, и все, что имеет Сын, принадлежит Отцу. Этого нельзя сказать даже о Сыне по человечеству; но (говорится о Нем), так как Он больше (человека). Всякому известно, что принадлежащее меньшему принадлежит и большему, но – не наоборот; а здесь говорится и наоборот, что и показывает равенство. Это же Христос показал и в другом месте, когда, беседуя о ведении, сказал: "Все, что имеет Отец, есть Мое" (Иоан.16:15). А выражения: "Ты дал Мне", и все подобные, – чтобы показать, что Он, не как чуждый, пришел и привлек их к Себе, но принял их, как своих. Затем Он представляет причину и доказательство, говоря: "и Я прославился в них", то есть, что Я имею власть над ними, или что они прославят Меня, верую Тебе и Мне, и прославят одинаково. Если же Он 5 прославился в них не одинаково, то принадлежащее Отцу не принадлежит уже Ему. А никто не прославляется тем, над чем не имеет власти. Как же Он прославился одинаково (с Отцом)? Все одинаково умирают за Него, как и за Отца, проповедуют Его, как и Отца, и как говорят, что все совершается именем Отца, так – и именем Сына. "Я уже не в мире, но они в мире" (ст.11), то есть: хотя Я и не буду видим во плоти, однако через них буду прославляться. Но почему Он непрестанно говорит: "Я не в мире", – и: так как Я оставляю их, то поручаю их Тебе, – и: "Когда Я был в мире, Я соблюдал их" (ст.12)? Кто станет понимать эти слова просто, тот придет ко многим нелепостям. Возможно ли, в самом деле, допустить, чтобы Его действительно не было в мире и чтобы, отходя, Он поручал их другому? А те слова сказаны как бы простым человеком, который навсегда разлучается с ними. Видишь ли, что Он говорит весьма многое по-человечески и приспособляясь к их понятиям, так как они думали, будто в Его присутствии они будут безопаснее? Потому-то Он и говорит: "Когда Я был, Я соблюдал их". Но ведь Он же сказал: "приду к вам" (Иоан.14:18), и: "Я с вами скончания века" (Матф.28:20). Почему же теперь говорит так, как бы действительно намеревается разлучиться? Это, как я уже сказал, приспособление к их мнению, – для того, чтобы они несколько успокоились, слыша, что Он говорит так и поручает их Отцу. Так как они, после многих с Его стороны утешений, не убеждались, то Он, наконец, обращается с беседой к Отцу, выказывая сильную любовь к ним. Он как бы так говорил: так как Ты призываешь Меня к Себе, то утверди их в безопасности, потом что Я к Тебе иду. Что Ты говоришь? Разве сам не можешь хранить их? Конечно, могу. Для чего же говоришь это? "чтобы они имели радость Мою совершенную" (ст.13), то есть, чтобы они не смущались, будучи еще несовершенны. Этими словами Он показал, что все это говорил так для их успокоения и радости: иначе слова Его представляются противоречащими. Ныне же "Я не в мире, но они в мире". Так, действительно, думали ученики; а Он приспособляется к ним. Если бы Он сказал: Я соблюду их, – они не столько поверили бы; поэтому говорит: "Отче Святый! соблюди их во имя Твое" (ст.11), то есть Твоею помощью. "Когда Я был в мире, Я соблюдал их во имя Твое" (ст.12). Опять беседует, как человек и как пророк, потому что нигде не видно, чтобы Он делал что-нибудь именем Божиим. "Тех, которых Ты дал Мне, Я сохранил, и никто из них не погиб, кроме сына погибели, да сбудется Писание" (ст.12). И в другом месте Он говорит: "из того, что Он Мне дал, ничего не погубить" (Иоан.6:39). Но ведь не один только тот (Иуда) погиб, но и многие впоследствии. Как же Он говорит: "не погубить"? Сколько от Меня зависит, – не погублю. В другом месте Он показывает это еще яснее, говоря: "не изгоню вон" (Иоан.6:37). Не Моя вина; Я не отгоняю и не оставляю; если же кто сам собою отпадает, Я насильно не влеку. "Ныне же к Тебе иду" (ст.13). Видишь, как по-человечески составлена эта беседа? Потому, если кто захочет на этом основании унижать Сына, тот унизит и Отца. Смотри, в самом деле, как Он с самого начала то как бы учит Его и поясняет Ему, то как бы заповедует. Как бы учит, когда говорит: "не о мире молю"; а как бы заповедует, когда говорит: "Я соблюдал их" доселе "и никто из них не погиб", и: так и Ты "соблюди их". И опять: "они были Твои, и Ты дал их Мне", и: "Когда был в мире, Я соблюдал их". Но разрешение на все в том, что все эти слова сказаны были приспособительно к их немощи. Сказав, что "никто из них не погиб, кроме сына погибели", Он прибавил: "да сбудется Писание". О каком Он говорит Писании? О том, которое многое о Нем предсказывает. Но (Иуда) погиб не потому, чтобы чрез это исполнилось Писание. Касательно этого я уже много и прежде говорил, что это особенный оборот, свойственный Писанию – представлять как бы причиною то, что сбывается впоследствии. И если мы не хотим ошибаться, то должны все тщательно исследовать – и свойство говорящего, и предмет (речи), и законы, свойственные Писанию. "Братия! не будьте дети умом" (1Кор.14:20). Но это надобно прилагать не к разумению только Писания, но и к жизни. Малые дети не ищут, действительно, великого, а обыкновенно удивляются ничего не стоящему. Так, они с радостью смотрят на колесницы, коней, возничего и колеса, когда все это сделано из глины; а если видят действительно царя, сидящего на золотой колеснице, и запряженных белых лошаков, и великую пышность, – не обращают и внимания. Или еще: получив куклу, сделанную из того же вещества и представляющую невесту, они наряжают ее; а на невест настоящих и блистающих красотою и не взглянут. Так поступают они и во многих других случаях. Этому же ныне подвержены многие и из взрослых. Слыша о небесном, они не обращают и внимания, а ко всему бренному пристрастны, как дети, – изумляются земному богатству, высоко ценят и славу, и наслаждение в настоящей жизни, хотя все это – такие же детские (игрушки), как и те, а небесное доставляет жизнь, и 6 славу, и успокоение. И как дети, лишаясь игрушек, плачут, а небесного и пожелать не умеют, так точно и многие из тех, которых считают мужами. Поэтому-то сказано: "не будьте дети умом". Ты любишь, скажи мне, богатство? Зачем же ты любишь не богатство пребывающее, а детские игрушки? Ведь, если бы ты увидел, что кто-нибудь дорожит свинцовой монетой и наклоняется, чтобы поднять ее, – не заключил ли бы ты о его большой бедности? А ты собираешь вещи еще более ничтожные и считаешь себя в числе богатых! Есть ли в этом какой-нибудь смысл? Нет, богатым мы назовем того, кто презирает все настоящее, потому что никто, поистине никто не решится пренебречь этими ничтожными вещами – серебром, золотом и другими призрачными благами, если не имеет любви к большему, точно так же, как – и свинцовой монетой, если не имеет золотых монет. Потому и ты, когда видишь человека, оставляющего без внимания весь мир, будь уверен, что он это делает не по чему-нибудь другому, а именно потому, что имеет в виду мир лучший. Так и земледелец пренебрегает небольшим количеством пшеницы, потому что надеется на большую жатву. Если же, при неверной еще надежде, мы пренебрегаем тем, что имеем, то тем более должны поступать так при ожидании несомненном. Потому-то я прошу и умоляю – не вредите самим себе и, владея грязью, не лишайте себя сокровищ небесных, не ведите в пристань корабля с соломою и мякиною. Пусть, что хотят, говорят обо мне, пусть сердятся на меня за частое повторение этого увещания, пусть называют меня пустословом, докучливым, несносным: я никогда не перестану увещевать в этом и постоянно буду повторять всем вам эти пророческие слова: "искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным" (Дан.4:24). Как это тело требует ежедневной пищи, так – или еще гораздо более – и душа. И если мы не будем питать ее, она становится слабее и постыднее. Не станем же презирать ее, когда она гибнет и томится голодом. Много ран она получает каждый день – от пожеланий, от гнева, от нерадения, от злословия, мщения и зависти: надобно, следовательно, приготовлять для нее и лекарства. А не маловажно лекарство милостыни: его можно прилагать ко всем ранам. "Подавайте", сказал (Господь), "милостыню, тогда все будет у вас чисто" (Лук.11:41), – милостыню, но не то, что приобретено любостяжанием потому что уделяемое от приобретенного любостяжанием не имеет значения, хотя бы ты подавал и нуждающимся. Так, истинная милостыня свободна от всякой неправды, и она-то все делает чистым. Такая милостыня лучше и поста, и лежанья на земле. Хотя эти подвиги тяжелее и труднее, но она – плодотворнее. Она просвещает душу, утучняет ее и делает благообразною и прекрасною. Не столько плод маслины оживляет силы борцов, сколько этот елей укрепляет подвижников благочестия. Будем же умащать им свои руки, чтобы успешно поднимать их на противника. Кто старается быть милосердным к нуждающемуся, тот скоро отстанет и от любостяжания. Кто постоянно подает бедным, тот легко и от гнева отстанет, и никогда не будет высоко думать о себе. Как врач, постоянно лечащий раненых, легко смиряется, вглядываясь в человеческую природу при несчастных случаях с другими, так и мы, если решимся помогать бедным, удобно научимся любомудрствовать, не будем дивиться богатству и не станем считать настоящего чем-нибудь великим; но будем пренебрегать всем и, воспарив к небу, удобно достигнем вечных благ, по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, с Которым Отцу, со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь. (Свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). Архиеп.Аверкий Таушев Первый Вселенский собор Господь Иисус оставил Церкви воинствующей, как Глава и Основатель Ее, великое обетование, вселяющее мужество в сердца Его верных последователей. "Созижду, – изрек Он, – Церковь Мою, и врата адовы не одолеют Ее" (Мф.,16, 18). Но в этом радостном обетовании находится пророческое указание и на то печальное явление, что жизнь Церкви Христовой здесь, на земле, должна проходить в борьбе с темными силами ада, которые неустанно тем или иным образом пытаются разрушить непоколебимую твердыню, воздвигнутую Господом среди бушующих волн мирового зла. Первые три века в жизни Церкви сопровождались гонениями Ее: сначала со стороны иудеев, а затем со стороны язычников. Лучшие сыны Церкви за исповедание имени Христова претерпели мучения и даже саму смерть: по временам в некоторых местах Греко-римской империи лились потоки 7 христианской крови. Но сила внешнего оружия не могла победить внутренней силы духа, и меч языческий принужден был наконец склониться перед смиренным знамением Креста Христова, когда в начале IV века над греко-римским миром впервые воцарился христианский император, Св. и Равноапостольный Константин Великий. С его воцарением прекратилась сама возможность гонений, но не прекратилась деятельность врага Церкви, диавола. Не победив Церкви со вне, он пытался поразить Ее изнутри, возбудив арианскую ересь, уничтожавшую Лицо Основателя Церкви Христа Иисуса. Основные положения арианской ереси сводятся к следующему. "Было время, когда существовал один только Бог Отец, нерожденный, первопричина сущего. Восхотев создать мир и зная, что мир, безконечно удаленный от Бога, не может вынести непосредственного действия Его творческой силы, Бог Отец творит из несущего посредствующее Существо между Ним и миром, – Сына Божия, дабы через Него создать мир. Как сотворенный из несущего, Сын так же изменяем по природе, как и все творения". Словом, ересь признавала Христа, Сына Божия, не Богом, Отцу единосущным, а Существом сотворенным, хотя и совершеннейшим из всех созданных существ. От своего родоначальника эта ересь известна в истории христианской Церкви под именем арианской. Арий родился в 256 году в Ливии, по другим сведениям, в Александрии. Ученик Лукиана, пресвитера Антиохийского, Арий был человек строгой, безупречной жизни, соединявший с суровой внушительной наружностью приятное обращение; скромный с виду, он в действительности был очень честолюбив. Посвященный в диакона Петром, епископом Александрийским, Арий этим же епископом был отлучен от Церкви за деятельное сочувствие одной местной церковной партии, проникнутой раскольническими стремлениями. Преемник епископа Петра Ахилл, приняв отлученного Ария в общение с Церковью, посвятил его во пресвитера и вручил его попечению приход в Александрии. По смерти Ахилла Арий, как свидетельствуют некоторые церковные писатели, рассчитывал быть его заместителем, но на епископский престол Александрии был избран Александр. На одном из собраний александрийских пресвитеров (318 г.), когда епископ Александр вел беседу о единстве Пресвятой Троицы, Арий обвинил его в савеллианстве, высказав свои еретические убеждения по вопросу о Лице Сына Божия. Еретик Савелий (III в.), искажая учение о Святой Троице, утверждал, что Бог есть Одно Лицо: как Отец, Он – на небе, как Сын – на земле и как Дух Святой – в творениях. Епископ пытался было заблуждающегося пресвитера вразумить сначала дружескими увещаниями, но тот оставался непреклонным. Между тем снисходительное отношение к Арию со стороны епископа некоторые ревнители правой веры порицали столь сильно, что Церкви александрийской даже грозил раскол. Тогда епископ Александр, признав неправославными мысли Ария, отлучил его от церковного общения. Сторону Ария приняли некоторые епископы, из которых наиболее известны: Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский. Присоединилось к нему также около двадцати пресвитеров, столько же диаконов и множество девственниц. Видя, что зло разрастается, Александр созвал (320 или 321 г.) из подведомственных ему епископов собор, который тоже отлучил Ария от Церкви. Невозможность оставаться более в Александрии заставила Ария искать себе убежище сначала в Палестине, откуда он старался расширить круг своих сторонников, в то время как епископ Александр распространял послания, предостерегающие от увлечения еретическим учением, решительно отказываясь примириться с Арием, за которого перед ним некоторые с Евсевием,, епископом Кесарийским во главе, ходатайствовали. Удаленный из Палестины по настоянию Александрийского епископа, Арий перешел в Никомидию, где епископом был Евсевий, как и Арий, ученик и почитатель Лукиана. Один Вифинийский местный собор, руководимый Евсевием Никомидийским, признал Ария православным, и Евсевий принял его в церковное общение. В свое пребывание в Никомидии Арий составил книгу "Фалия"1, назначенную для простолюдинов, расположение которых он умел приобретать. Здесь в легкой, общедоступной, полустихотворной форме Арий излагал свое еретическое учение о Сыне Божием, дабы укоренить его и сделать известным. Арий сочинял также песни для мельников, матросов и путешественников. Фалия – (греческ.) счастье; во мн. числе – пир. Книга содержала стихотворения, которые можно было петь во время обеда. 1 8 Церковная смута, поднятая ересью, разрасталась все более и более, так что сам император Константин обратил на нее свое внимание. Чтобы прекратить споры, раздиравшие Церковь, он по совету некоторых епископов, главным образом Евсевия Кесарийского, имевшего на него особенное влияние, обратился с письмом, адресованным епископам Александру и Арию, в котором призывал обоих к миру и единению2. С этим письмом императора в Александрию был отправлен Осия Кордубский, один из старейших и наиболее уважаемых епископов 3. В Александрии, на месте возникновения споров, Осия убедился в необходимости решительных мер для уничтожения зла, так как несогласия в Церкви осмеивались уже в языческих театрах, а в некоторых местах, охваченных смутой, даже наносились оскорбления статуям императора. Когда Осия, возвратившись, разъяснил императору Константину действительное положение и истинную сущность дела, последний уже с подобающей серьезностью обратил внимание на несогласия в Церкви, возникшие по вине Ария. Решено было созвать Вселенский собор, чтобы восстановить нарушенный мир, церковный и общественный, а также решить недавно возобновившийся спор о времени празднования Пасхи 4. С объединением Востока и Запада под властью одного христианского императора впервые появилась возможность созыва Вселенского собора. Собор определено было провести в Никее. Ныне бедное селение Исник, в описываемое время Никея была главным приморским и богатым городом Вифинской области. Здесь находился обширный дворец императора и другие здания, в которых с удобством могли расположиться участники Собора; она отстояла всего на 20 миль от Никомидии, тогдашнего местопребывания императора, и была одинаково хорошо доступна и с моря, и с суши. Причем император издал особые распоряжения, которыми облегчалось прибытие созываемых епископов; содержание их на время соборных заседаний он приказал отнести на счет государства. Большая часть епископов съехалась из восточной половины империи; был один епископ из Скифии и один из Персии; с западной половины, куда еще не проникли вызванные арианством смятения, на Соборе присутствовали только Осия Кордубский, Цецилиан Карфагенский и заместители Римского престарелого епископа Сильвестра пресвитеры Витон и Вицентий. Всех епископов было 318. Историки приводят неодинаковое число членов собора. Евсевий говорит о 250, Афанасий Великий и Сократ насчитывают "более 300"; по Созомену их было "всего 320". Число 318, даваемое св. Афанасием в одном послании Африканской Церкви, а также Епифанием и Феодоритом, принято по преданию по таинственному соотношению с Из содержания этого письма видно, что император мало представлял себе, насколько важен был по существу предмет церковного раздора. 3 Выдающийся защитник Православия св. Афанасий Александрийский говорит об Осии Кордубском: "Он далеко знаменитее всех других. На каком соборе он не председательствовал? На каком, рассуждая здраво, не склонял всех к одному убеждению? Какая Церковь не имеет прекраснейших доказательств его заступничества?" 4 Пасха – главный праздник христианской Церкви, установленный во дни св. апостолов, первоначально был посвящен воспоминанию смерти Господа Иисуса и потому совершался на всем Востоке 14 нисана, в день приготовления евреями пасхального агнца, когда, по указанию Евангелия от Иоанна и по мнению древних отцов Церкви и учителей (Иринея, Тертуллиана, Оригена), и последовала крестная смерть Христа Спасителя; поэтому и само название Пасхи древнейшие отцы Церкви (Иустин, Ириней, Тертуллиан) производят не от еврейского Pesakh (проходить мимо), а от греческого – страдать. По указаниям же святых евангелистов Матфея, Марка и Луки смерть Господа Иисуса совершилась не 14, а 15 нисана; но христиане все-таки справляли Пасху 14 нисана в воспоминание, однако, уже Тайной вечери Господа с учениками. Впрочем, ближайшие по времени к апостолам отцы Церкви не говорят о празднике Пасхи как празднике годичном, т.е. совершавшемся в особо избранный день или период. В "Пастыре", произведении мужа апостольского Ерма, находим упоминание о пятнице как дне еженедельного поста и скорби в воспоминание страданий и смерти Иисуса Христа; Тертуллиан же указывает на день воскресный как день радости, когда в память воскресения Христова отменялись посты и коленопреклонения. Уже во II веке чествования страданий и смерти Христа и Его Воскресения выделились в особые праздники, называвшиеся Пасхой: 1) pascha crucificationis – Пасха крестная, т.е. в честь смерти Спасителя; эта Пасха проводилась в строгом посте, продолжавшемся с пятницы до утра воскресенья и заканчивавшемся воскресною евхаристиею. Этою евхаристиею начиналась 2) pascha resurrectionis – Пасха Воскресная. Некоторые свидетельства дают указание на то, что пасха Воскресная продолжалась пятьдесят дней, являясь, кроме того, праздником Вознесения и Сошествия Св. Духа; почему эти дни и назывались Пятидесятницей. Чем более Церковь христианская освобождалась от иудейства, тем более и более становился несообразным обычай, особенно упорно державшийся в церквах малоазийских, праздновать Пасху 14 нисана, одновременно с иудеями. Церкви, образовавшиеся из язычников, празднующие Пасху в этот день называли иудействующими, притом на Западе празднование Пасхи никогда не связывалось с пасхою иудейской, здесь она совершалась не в пятницу, а в первый воскресный день после полнолуния. Поэтому между Востоком и Западом, точнее – между азийскими епископами и Римом, возник "пасхальный спор", продолжавшийся с конца II века на протяжении всего III века и чуть было не приведший к разрыву общения между спорившими церквами. 2 9 числом слуг Авраама (Быт. 14, 14) и потому еще, что греческое начертание его TIH напоминает крест Иисуса Христа. Прибывших с ними пресвитеров и диаконов было более 2000 человек. Даже некоторые языческие философы являлись на Собор и вели беседы по спорным вопросам с епископами. У церковного историка (V в.) Созомена есть рассказ, как один малокнижный епископ обратил философа только прочтением ему символа веры, он же передает о Византийском епископе Александре, который лишил способности речи препиравшегося с ним философа, сказав ему: "Во имя Иисуса Христа повелеваю тебе не говорить!" На Соборе выступали уже три сложившиеся партии: две из них держались противоположных воззрений на Лицо Сына Божия, а третья занимала среднее, примиряющее положение между двумя крайними. Православную партию составляли по преимуществу исповедники, претерпевшие мучения за имя Христово во время гонений. Члены этой партии "чуждались, – по словам Созомена, – нововведений в вере, переданной издревле"; особенно по отношению к учению о Святой Троице они считали необходимым подчинять разум святой вере, ибо "таинство Святой поклоняемой Троицы превышает всякий ум и слово, совершенно непостижимо и усвояется только верою". Поэтому на вопрос о сущности Сына Божия, подлежавший разрешению Собора, православные смотрели как на тайну, непосильную для ума человеческого, высказывая в то же время строго определенное догматическое учение, что Сын Божий есть столь же совершенный Бог, как и Отец: "Христос сказал: Я и Отец – одно" (Ин. 10,30). Сими словами Господь выражает не то, что два естества составляют одну ипостась5, но то, что Сын Божий точно и совершенно удерживает и сохраняет одно естество со Отцом, имеет в Себе отпечатленное самым естеством подобие Его и ни в чем от Него неотличный образ Его". Наиболее известными представителями православной партии на Соборе были: Александр, епископ Александрийский, Осия, епископ Кордубский, Евстафий, епископ Антиохийский, Макарий, епископ Иерусалимский, Иаков, епископ Низибийский, Спиридон, епископ с о. Кипр, Пафнутий, епископ верхней Фиваиды, и Николай, епископ Мир Ликийских. Первые из них, Александр Александрийский6, и Осия Кордубский7, были руководителями партии православных. Совершенно противоположную ей представляла собою партия строгоарианская, которую составляли люди "искусные в совопросничестве и отвращавшиеся простоты веры", подвергавшие вопросы веры, как и всякие другие, рассудочному исследованию и хотевшие подчинить веру знанию. Во главе этой партии, своим еретическим учением колебавшей самые основы христианства, стояли: опора арианства и "первостепенный епископ времени" Евсевий Никомидийский, а также епископы: Минофан Ефесский, Патрофил Скифопольский, Феогнис Никейский, Феона Мармарикский и Секунд Птолемаидский. В партии строгоарианской было не более 17 человек. В среднюю партию, довольно значительную по числу членов, колебавшихся между православными и арианами, входили лица, получившие впоследствии название полуариан; они, хотя и почитали Сына Божия Богом, но Божество Его признавали неравным Божеству Отца, находившимся в соподчиненном к Нему отношении. Главою этой партии был известный историк Церкви, Евсевий епископ Кесарийский. Собор начался в июне 325 года; первые заседания его, как можно с вероятностью думать, происходили в храме. Спустя две недели после открытия Собора, в Никею прибыл сам император Константин, и заседания были перенесены в обширную палату царского дворца, куда являлся на них и император, державший себя не как руководитель, но – как наблюдатель. Во время своего первого появления на Соборе, выслушав приветственные речи Евстафия Антиохийского и Евсевия Кесарийского8, Константин Великий обратился к отцам Собора с речью, умоляя их прекратить 5 В истории развития учения о Лице Иисуса Христа термин ипостась употреблялся то в значении сущности, то в значении лица; с IV в., согласно словоупотреблению, принятому вслед за Василием Великим и Григорием Богословом, а также двумя Вселенскими соборами, слово ипостась всею Церковью употребляется в значении Лица. 6 Собор Никейский, или I Вселенский, называет его в послании к Александрийской церкви "главным деятелем и участником во всем, что происходило на Соборе". 7 Сами ариане впоследствии говорили об Осии Кордубском: "Осия председательствует на соборах, писаниям его везде внимают, он и в Никее (т. е. на I Вселенском соборе) изложил веру". 8 Без сомнения, и полуариане осуждали символ Евсевия Никомидийского, потому что они никогда не употребляли о Сыне Божием выражения "Сын тварь" и подобных. 10 "междоусобную брань в Церкви Христовой!" Собор прежде всего и сосредоточил свое усиленное внимание на вопросе, вызвавшем эти междоусобные раздоры, то есть на учении Ария; обличив последнего как еретика, отцы Собора утвердили православное учение о Лице Сына Божия, точнее о Его сущности. Предварительные рассуждения по этому главному вопросу велись на Соборе с соблюдением полной терпимости: на одних правах с православными епископами высказывались и арианские, и полуарианские. Словом, – как замечает греческий церковный историк Сократ (V в.), – "определение относительно веры производилось не просто и как случилось, но объявлено после долгого исследования и испытания – и не так, что одно показано, а другое умолчано, но взято во внимание все, относящееся к утверждению догмата, и что вера не просто определена, но наперед тщательно рассмотрена, так что устранено всякое мнение, представлявшее повод к обоюдности либо к раздвоению мыслей. Дух Божий установил согласие епископов". Первой была выслушана строго-арианская партия, так как именно ее учение, нарушившее церковный мир, было главною причиною созыва Собора. Евсевий Никомидийский, главный представитель этой партии, внес от лица ее на рассмотрение отцов символ, заключавший в себе следующие выражения, исчерпывавшие сущность учения строгих ариан о Лице Сына Божия: "Сын Божий – произведение и тварь"; "...было время, когда Сына не было"; "...Сын изменяем по существу". Тотчас за прочтением этого символа отцы Собора единодушно9 и решительно отвергли его, признав исполненным лжи и безобразным; причем даже самый свиток, содержавший в себе символ, был разорван, как того и заслуживал, на клочки. Главным основанием осуждения символа Евсевия Никомидийского для отцов Собора служило то важное обстоятельство, что в еретическом символе не находилось ни одного выражения о Сыне Божием из тех, какие находятся о Нем в Священном Писании. Вместе с тем отцы "кротко" – по свидетельству древних церковных историков – потребовали от Евсевия Никомидийского и от Ария, чтобы они изложили доводы, подтверждающие справедливость их умствований; выслушав эти доводы, Собор тоже отверг их, как совершенно лживые и неубедительные. Среди этих прений с ересеучителями из среды православных выдвинулись как ревностные защитники истинной веры и умелые обличители ереси: диакон Александрийский, прислуживавший своему епископу, Афанасий и Маркелл, епископ Анкирский. Ко времени соборных заседаний, очевидно, нужно приурочить и следующее предание, сохраненное иноком Студийского монастыря Иоанном, об участнике Собора св. епископе Николае Мирликийском. Когда Арий излагал свое еретическое учение, то многие затыкали уши, чтобы его не слышать; присутствовавший при этом святитель Николай, одушевленный ревностью по Боге, подобно ревности пророка Илии, не вынес хулений и ударил ересеучителя по щеке. Отцы Собора, негодуя на подобный поступок святителя, решили лишить его архиерейского сана. Но это решение они должны были отменить после одного чудесного видения, бывшего некоторым из них: они видели, что с одной стороны святителя Николая стоит Господь Иисус Христос с Евангелием, а с другой – Пресвятая Богородица с омофором10 и вручают ему знаки епископского сана, которых он был лишен. Вразумленные свыше отцы Собора перестали упрекать святителя Николая и воздали ему честь, как великому угоднику Божию"11. После осуждения символа строгих ариан, содержавшего в себе еретическое учение о Лице Сына Божия, отцам надлежало выразить о Нем истинное, православное учение. В противоположность еретикам, чуждавшимся при изложении своего лжеучения изречений Священного Писания, отцы Собора, наоборот, обращаются к Священному Писанию, чтобы его выражения о Сыне Божием внести в вероопределение, которое Собору предстояло издать по спорному вопросу. Но попытка, предпринятая в этом направлении ревнителями правой веры, потерпела полнейшую неудачу 9 Некоторые историки предполагают, что Евстафий Антиохийский и был председателем на соборе; другие считают им Евсевия Кесарийского. Существует, кроме того, мнение, что на Соборе председательствовали по очереди епископы Антиохийский и Александрийский (Александр); большинство, склонно признавать председателем Собора Осию, епископа Кордубского, который первый подписался под соборными определениями. 10 Омофор (с греческ. нарамник) – одно из семи архиерейских облачений, представляющее собою длинный узкий плат с четырьмя крестами; омофор возлагается на плечи епископа так, что концы его спускаются спереди и сзади. Омофор знаменует заблудшую овцу (т. е. человечество, взятое Христом на плечи Свои). 11 Примечательно, что – как свидетельствует А. Н. Муравьев, – в Никее доселе сохранилось предание об этом даже среди турок: в одной из бойниц этого города показывают темницу святителя Николая, где он, по преданию, был заключен после осуждения за поступок с Арием. 11 вследствие того, что буквально каждое выражение относительно Божества Христа Спасителя, приводимое отцами из Священного Писания, ариане и полуариане истолковывали в смысле своих неправославных воззрений. Так, когда православные епископы, основываясь на свидетельстве Евангелия от Иоанна ( I, 1, 14, 18), хотели включить в соборное вероопределение слова Сын "от Бога", то арианствующие ничего не имели против этого выражения, толкуя его в том смысле, что, по учению апостола Павла, "Все от Бога" (2Кор. 5, 18), "один Бог... из Которого все" (1Кор. 8, 6)12. Тогда отцами предложено было назвать Сына Богом истинным, как именуется Он в 1-м послании (5, 20) евангелиста Иоанна; арианствующие принимали и это выражение, утверждая, что "если Сын сделался Богом, то, конечно, Он истинный Бог"13. То же самое произошло и со следующим выражением православных епископов: "в Нем (т. е. Отце) Сын пребывает"; по мысли отцов, выражением этим, покоившимся на первых словах Евангелия от Иоанна: "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" (1, 1), вполне определенно высказывалось то учение, что Сын со Отцом и в Отце всегда нераздельно пребывает; но арианствующие и здесь нашли возможность указать, что последнего рода свойство вполне приложимо и к людям, так как Писание говорит: "... Им (т. е. Богом) живем и движемся и существуем" (Деян. 17, 28). После этого отцы выставили новое выражение, применяя к Сыну Божию наименование силы, взятое у апостола Павла: "Слово14 есть сила Божия" (1Кор. 1, 24); однако арианствующие и тут нашли выход, доказывая, что в Священном Писании не только люди, а даже гусеница и саранча называются силою великою (Исх. 12, 41; Иоил. 2, 25). Наконец, отцы, чтобы отразить арианство, решили внести в вероопределение изречение из послания к Евреям: Сын – "сияние славы и образ ипостаси Его" – т. е. Отца (Евр. 1, 3), а тогда арианствующие возразили, что Священное Писание то же самое говорит и о каждом человеке, называя его образом и славою Божиею (1Кор. 11, 7). Таким образом, стремление отцов Собора выразить православное учение о Сыне Божием путем внесения в вероопределение соответствующих библейских изречений не имело успеха. Возникло затруднение, устранить которое попытался представитель полуарианской партии Евсевий, епископ Кесарийский. Он внес на обсуждение Собора готовый символ, предлагая его утвердить общим согласием членов, причем символ был составлен таким образом, что, казалось, мог быть принят как православными, так и строгими арианами; имея в виду первых, Евсевий Кесарийский излагает вероопределение словами Священного Писания; чтобы угодить вторым, крайним арианам, он внес в свой символ слишком общие выражения, которые еретики могли истолковывать в нужном им смысле. Кроме того, чтобы в тех же видах расположить членов собора к утверждению символа и устранить всякого рода подозрения, Евсевий в начале его сделал следующее заявление: "Мы содержим и исповедуем веру так, как приняли от предшествующих наших епископов, как научились ей от Божественного Писания, как соблюдали и исповедывали в пресвитерстве, а потом в епископстве". На главный вопрос о Сыне Божием – какова именно была степень близости Сына к Отцу, символ Евсевия Кесарийского давал ответ, который в силу своей неопределенности мог быть принят строгими арианами и который, по той же причине, не мог удовлетворить защитников правой веры на соборе: "Веруем, – говорит символ Евсевия по Священному Писанию, – во единого Господа Иисуса Христа, Божие Слово, Бога от Бога, Света от Света, Жизнь от Жизни, Сына единородного, перворожденного всея твари, прежде век от Отца рожденного". Ссылаясь на указанные изречения ап. Павла, арианствующие хотели сказать, что они признают происхождение Сына от Бога в смысле творения, как и все существующее в мире в этом же именно смысле происходит от Бога. 13 По православному же учению Сын не сделался Богом, а от века пребывает Богом. 14 Так называется Второе лицо Св. Троицы, Сын Божий. Наименование это взято из Евангелия от Иоанна (1, 1— 14). Почему же Сын Божий именуется Словом? 1 – По сравнению Его рождения с происхождением нашего человеческого слова: как наше слово бесстрастно, духовно рождается от нашего ума или мысли, так и Сын Божий бесстрастно и духовно рождается от Отца; 2 – как в нашем слове открывается или выражается наша мысль, так и Сын Божий по существу и совершенствам Своим есть точнейшее отображение Бога и потому называется "сиянием славы Его и образом (отпечатлением) Ипостаси Его (Евр. 1, 3); 3 – как мы через слово сообщаем другим свои мысли, так и Бог, многократно говоривший людям чрез пророков, наконец говорил через Сына (Евр. 1, 2), Который для сего воплотился и так полно открыл волю Отца Своего, что видевший Сына видел Отца (Ин. 14, 3); 4 – как наше слово бывает причиной известных действий, так и Бог Отец все сотворил через Слово – Сына Своего (Ин. 1,3). 12 12 После прочтения символа наступило молчание, истолкованное Евсевием Кесарийским как одобрение. Молчание это первым нарушил император Константин, своими словами вместе с тем уничтоживший и преждевременные надежды Евсевия на победу. Константин Великий одобрил символ, сказав, что он сам так же мыслит, как учит символ, и желает, чтобы другие держались такого же вероисповедания; затем он предложил для определения отношения Сына Божия к Богу-Отцу внести в символ слово – единосущный15. Это слово с желанною для православных членов Собора силою и определенностью, не допускающих перетолкований, выражало нужную мысль о равенстве Божества Сына Божия с Божеством Отца. Внесением его в символ разбивались в прах надежды Евсевия Кесарийского, потому что оно с очевидностью, какой нельзя было более и желать, обличало еретические умствования полуариан и крайних ариан, обезпечивая в то же время торжество православия на все последующие века. Сдерживаемые авторитетом императора, арианствующие могли против внесения в символ единосущный указать только на то обстоятельство, что этим понятием в учение о сущности Божества привносятся представления слишком вещественного характера: "Единосущным, – говорили они, – называется то, что есть из чего-либо другого, как, например, два или три золотых сосуда из одного слитка". Во всяком случае, прения по поводу слова единосущный были мирны, – арианствующие принуждены были, следуя императору, согласиться на принятие разрушавшего их ересеучение слова. Представители православной партии, учитывая вынужденную уступчивость еретичествующих членов Собора, внесли в символ и другие поправки и изменения, благодаря которым, символ принял следующий чуждый всякой двусмысленности вид: "Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всего видимого и невидимого; – и во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного от Отца (из сущности Отца), Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, единосущного Отцу, чрез Которого (Сына) все произошло как на небе, так и на земле; – ради нас человеков и ради нашего спасения снисшедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса, и грядущего судить живых и мертвых; – и в Духа Святого". Чтобы устранить всякую возможность каких бы то ни было перетолкований символа, отцы Собора присоединили к нему такое анафематствование арианской ереси: "Говорящих же, что было (время), когда не было (Сына), что Он не существовал до рождения и произошел из не сущего, или утверждающих, что Сын Божий имеет бытие от иного существа или сущности, или что Он создан, или преложим, или изменяем, предает анафеме Кафолическая (Соборная) Церковь". За исключением двух египетских епископов Секунда и Феоны, все остальные подписали символ Никейский, выражая этим свое согласие с его содержанием; впрочем, Евсевий Никомидийский и Феогнис Никейский отказались дать свои подписи на анафематствование, присоединенное к символу. Таким образом, вселенское определение веры было, по-видимому, почти всеми принято единодушно. Но последующая история арианских движений показала, что многие и очень многие епископы "подписались под символом только рукой, а не душою". Чтобы избежать отлучения и не потерять кафедр, подписали символ строгие ариане, в душе оставаясь такими же, как и прежде, еретиками. По соображениям далеким от искренности подписали символ и представители полуарианской партии. Глава их Евсевий Кесарийский в послании, написанном к пастве по окончании Собора, объясняет, что он и его приверженцы "не отвергли слова: единосущный, имея в виду сохранить мир, которого всей душой желаем", т.е. из внешних соображений, а не из убеждения в истинности заключавшегося в нем смысла; что же касается приложенного к символу анафематствования, то Евсевий объясняет его не как проклятие самого смысла арианского учения, а "Слово единосущный указывает не только на единство существа Отца и Сына, но и на одинаковость, так что в одном слове заключается указание и на единство Божие и на различие лиц Сына Божия и Бога Отца, ибо единосущны могут быть только два лица", единосущен и значит именно "не слит по существу, но и не разделен" По свидетельству других древних историков христианской Церкви, освященное церковным Преданием слово единосущный провозгласили епископы Собора, и значит не император, как говорит Евсевий Кесарийский. Кажущуюся противоречивость этих двух свидетельств можно объяснить тем весьма вероятным соображением, что император Константин в данном случае действовал в согласии с православными епископами, которые находили более удобным провозгласить именно его устами нужное слово, так как авторитет императора уничтожал возможность продолжительных споров, которые непременно бы возникли, если бы термин единосущный предложило Собору не столь влиятельное для всех партий лицо. 15 13 только как осуждение внешних выражений последнего за то, что они не встречаются в Священном Писании. Собором, по решении главного догматического вопроса установлено было двадцать канонов по вопросам церковного управления и дисциплины; улажен был и пасхальный вопрос: собор постановил, чтобы Пасха праздновалась христианами непременно отдельно от иудеев и непременно в первый воскресный день, прилучившийся в день весеннего равноденствия, или непосредственно после него. Собор окончен был празднованием 20-летия царствования императора Константина, во время которого он устроил в честь епископов великолепное пиршество. Расстался император с отцами Собора очень милостиво, увещевая их поддерживать мир между собою и прося молиться за него. Ария16 и двух открытых приверженцев его Секунда и Феону император по окончании Собора, отправил в ссылку в Иллирию17, провозгласив суровые наказания последователям ересеучителя, причем даже одно обладание его сочинениями вменялось как уголовное преступление. Никейский символ, раскрывший православное учение о Божестве Второго Лица Пресвятой Троицы Господа Иисуса Христа и осудивший, как ересь, хульные арианские умствования, не положил конца церковной смуте: арианствующие епископы, скрепившие соборное вероопределение своими подписями единственно из-за страха перед государственной властью, вскоре сумели привлечь последнюю на свою сторону и, поддерживаемые ею, вступили в ожесточенную борьбу с защитниками правой веры; в середине IV в. они одержали почти полную внешнюю победу над своими противниками, объединившимися под священной хоругвью Никейского символа. Хоругвь эту твердо и самоотверженно держал вначале св. Афанасий Великий18, а потом, со смертью престарелого Александрийского епископа, она перешла в не менее мужественные и 16 Партия Евсевия, пользуясь после Собора все более и более возраставшим влиянием при дворе, добилась через сестру императора Констанцию, что Арий вскоре после осуждения был возвращен из ссылки ко двору. В 336 году Собор в Константинополе постановил, как можно думать, принять Ария в церковное общение; накануне воскресного дня, назначенного для осуществления этого решения, император, обманутый Арием, лицемерно подписавшим православный символ, нарочно вызвал к себе престарелого Византийского епископа Александра, внушая ему не препятствовать принятию Ария в Церковь. Выйдя от императора, Александр пошел в храм Мира и молил Бога о том, чтобы он сам или ересиарх были взяты из мира, так как епископ не хотел быть свидетелем такого святотатства, как приятие еретика в общение с Церковью. И Промысел Божий явил над Арием справедливый суд Свой, в день торжества послав ему нежданную кончину. "Выходя из императорского дворца, – говорит о смерти Ария историк Сократ, – сопровождаемый толпой евсевианских приверженцев, как телохранителями, Арий гордо проходил посреди города, обращая на себя внимание всего народа. По приближении к месту, называемому Константиновой площадью, где воздвигнута колонна из порфира, ужас, происходящий от сознания своего нечестия, охватил его и сопровождался сильною болью в животе. Поэтому он спросил, нет ли тут где поблизости удобного места, и, когда ему указали заднюю часть Константиновой площади, он поспешил туда. Вскоре затем с ним сделался обморок, и вместе с испражнениями вышли его внутренности, сопровождаемые обильным геморроидальным истечением и выпадением малых кишек. Затем вместе с излиянием крови вышли части его печени и селезенки, так что он почти немедленно умер". 17 Иллирия – общее название в древности всего восточного прибрежья Адриатического моря с лежащими за ним местностями (теперешние Далмация, Босния и Албания). 18 Св. Афанасий Великий – архиепископ Александрийский, приобретший себе имя "Отца православия" за ревностную защиту во время арианских смут, родился в Александрии в 293 году; в 319 году Александрийский епископ Александр посвятил его во диакона. Около этого времени св. Афанасием написаны были два первых сочинения: 1) "Слово против Еллинов", где выясняется, что вера во Христа Спасителя имеет разумные основания и есть действительное познание истины; 2) "Воплощение Бога Слова", где раскрывается, что воплощение Сына Божия было необходимо и достойно Бога. Эти сочинения обратили внимание на св. Афанасия, который затем, как уже было замечено, на I Вселенском соборе, будучи еще молодым диаконом, выдвинулся как неустрашимый и искусный обличитель арианской ереси. Неудивительно поэтому, что по смерти епископа Александра св. Афанасий, имевший только 33 года, избран был (8 июня 326 г.) на Александрийскую кафедру. В годы епископства св. Афанасий много претерпел скорбей от преследовавших его ариан: достаточно сказать, что из сорока лет своего епископского служения он благодаря арианам провел 17 лет, 6 месяцев и 10 дней в изгнании. Скончался он 2 мая в 373 г., занимая по возвращении из изгнания кафедру. После cв. Афанасия остались многочисленные сочинения, разделяющиеся по содержанию на 1) апологетические, 2) догматико-полемические, 3) догматико-исторические, 4) труды по истолкованию Священного Писания 5) нравоучительные, 6) пасхальные послания, где, по древнему обычаю, св. Афанасий оповещал остальные церкви о времени празднования Пасхи, присоединяя наставления относительно веры и жизни христианской. О сочинениях этих преп. Косьма замечает, что если найдешь любую из книг св. Афанасия и не имеешь бумаги, чтобы записать ее, то должно "записать ее хотя бы на одежде". Память св. Афанасия Православною Церковью совершается дважды: 2 мая и 18 января. 14 самоотверженные руки Великого Кесарийского епископа св. Василия19. Около этих двух выдающихся святителей Православной Церкви описываемого времени объединялись и прочие оставшиеся Ей верными епископы. Воспоминание I Великого Вселенского собора, бывшего в Никее, совершается Церковью в Неделю (воскресенье) 7-ю по Пасхе. (Архиеп.Аверкий (Таушев), “Вселенские соборы”, Первый Вселенский собор). Свт.Феофан Затворник Покорение ума под иго веры – охрана Православия Святая Церковь вспоминает ныне Первый Вселенский Собор триста восемнадцати святых отцов, защитивших догмат о Божестве Господа нашего Иисуса Христа и осудивших Ария, нечестиво о сем мудрствовавшего. Намерение Святой Церкви в этом действии то, чтобы напоминанием об опасностях, каким подвергались тогда христиане от Ариева лжеучения, навести нашу мысль и заботу на опасности веры, какими окружены мы ныне, – и примером тогдашних христиан, особенно же святых отцов, воодушевить нас к тому, чтобы твердо стоять в истине, не колеблясь ветром ходящих и быстро сменяющихся мнений. Правда, нет у нас ныне какого-нибудь Ария - начальника и руководителя ложного учения; но ложные учения безлично расходятся всюду – губят простые души, как ветер тлетворный или роса злокачественная губит растения и цветы. Исходят эти учения из центров светского просвещения; но и там они не самородны, а заносятся туда отовсюду; так что над нами точно исполняется сказанное святым апостолом Павлом эфесянам, как слышали вы в нынешнем Апостоле: «Ибо я знаю, что, по отшествии моем, войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих восстанут люди, которые будут говорить превратно, дабы увлечь учеников за собою» (Деян.20,29-30). Заходят к нам волки – чужие; наши, перенимая у них, по примеру их, говорят «превратно» и, отторгая от святой веры, увлекают вослед себе. Но из какого бы великоименитого места зло ни исходило, оно тем не меньше зло, и наш долг – быть на страже – не делается оттого менее обязательным. Видите, что ложь ходит вокруг нас, лезет в уши и очи наши, чтобы прорваться внутрь нас и убить там любимую еще и чтимую нами истину. Думаю, при виде сего не раз исторгался вопрос из глубины сердца вашего: «Что же нам делать?» Св. Василий Великий родился в 329 году в Кесарии Каппадокийской. Отец и мать его принадлежали к родовитым семьям Каппадокии и Понта и имели возможность дать своим многочисленным детям наилучшее по тому времени воспитание. На 18-ом году Василий слушал в Константинополе знаменитого софиста Ливания, затем пробыл несколько лет в Афинах, центре высшего философского образования. Здесь в это время у него завязались тесные дружеские отношения с Григорием Назианзином; здесь же он познакомился и с будущим императором Юлианом Отступником. Вернувшись на родину, Василий крестился, а затем был посвящен в чтеца. Желая ближе ознакомиться с монашеской жизнью, к которой стремилась его душа, Василий через Сирию и Палестину отправился в Египет, где она особенно процветало. Возвратившись отсюда в Кесарию, Василий приступил здесь к организации монашеской жизни, представители которой в Египте поразили его своими подвигами. Василий Великий основал несколько монастырей в Понтийской области, написав для них устав. В 364 году св. Василий был посвящен во пресвитера. В сане пресвитера он успешно боролся с арианами, которые, пользуясь покровительством императора Валента, хотели овладеть Кесарийскою Церковью. Заступник перед властями угнетенных и обездоленных, Василий, кроме того, основал множество убежищ для бедных; все это в соединении с безупречною личной жизнью приобрело ему народную любовь. В 370 году Василий был избран архиепископом родного города и, будучи святителем, выступил на поприще общецерковной деятельности; через послов он вступил в деятельные сношения со св. Афанасием Великим, которые поддерживал и путем письменного общения; завязал сношения и с папою Римским Дамасом, с надеждой объединить православных для победы над арианами и умиротворения Церкви. В 372 году император Валент, пытаясь внедрить арианство в Кесарийской Церкви, хотел было путем угроз поколебать стойкость св. Василия. Для этого он отправил в Кесарию сначала префекта Эвиппия с другим своим царедворцем, а потом явился и сам. Св. Василий отлучил вельмож-еретиков от Церкви, а самого императора допустил в храм лишь для принесения даров. Император не решился привести в исполнение своих угроз по отношению к мужественному епископу. Св. Василий Великий скончался в 378 году в 49 лет. Память его Православная Церковь празднует I и 30 января. После него остались следующие сочинения, представляющие собою богатый вклад в святоотеческую литературу: девять бесед на шестоднев; шестнадцать бесед на разные псалмы; пять книг в защиту православного учения о Святой Троице (против Евномия); двадцать четыре беседы о разных предметах; краткие и пространные монашеские правила; устав подвижнический; две книги о крещении; книга о Св. Духе; несколько проповедей и 366 писем к разным лицам. 19 15 Ничего более того, что делали во все времена христиане, когда ложь нападала на истину: стоять в вере и за веру. Чтобы устоять в вере, надо прежде всего поберечь себя. Апостол Павел, указав эфесянам на опасность для их веры, присовокупил: «Посему бодрствуйте» (Деян.20,31). Бдеть нам надо прежде всего над собою. Мы сами в себе носим готового ересеначальника и кователя всякой лжи – наш разум. Поддайся только ему – и он заведет не знать куда. Удивитесь, может быть, недоумевая, чтобы таков был разум; но на деле так есть. Ныне все и повсюду ищут разумности. Только и слышишь: «Того требует разум, об этом как скажет разум, дайте разумное воззрение, разумное убеждение, разумную веру». Если верна пословица «Что у кого болит, тот о том и говорит», то разум есть болезнь нынешнего времени. Хорошо, что ищут разумности. Но то не хорошо, что ищут ее в одном разуме человеческом. Сей разум хотят сделать всемирным наставником - царем истины. Непонятно, откуда ему такая честь? Когда родится человек на свет, ничего не знает; ни одной вещи назвать даже не умеет сам, всему учится; а как только стал на ноги, еще не вступив в совершеннолетие, начинает возноситься гордостью и твердить: «Я да разум у меня все рассудим и порешим сами собою». Разум точно есть великий дар Божий, но, даруя его нам, Бог не поставил его источником истины, а только приемником ее. Не сказал Он нам: «Вот вам разум, его слушайтесь и, как научит вас, так и поступайте»; а что сделал? Создав человека с разумом, тотчас явился ему и стал учить его истине и с тех пор не переставал и не перестает руководить его к познанию ее и просвещать ум его ведением ее. Сам Он «многократно» являлся, Ангелов посылал, воздвигал Пророков, «в последние дни говорил нам» в Единородном Сыне Своем, Господе нашем Иисусе Христе (ср.Евр.1,1-2). И глас был слышан с неба не раз: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф.17,5). Вот кого надо слушать, а не разума. Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, а должна быть преподана ему совне. Кем же, как не Богом – Источником бытия и истинного ведения! Она и преподана Им, пребывает на земле, – хранится и преподается всем. Разуму надо сказать: «Изучай ее и храни; из себя же самого ты можешь испускать только пустое воображение, как мыльные пузыри, или вытягивать хитросплетение помышлений, как сеть паутинную, которые разлетаются при легком дыхании ветра». Так вот, братия, когда в вас, как червь какой, зашевелится позыв на излишнюю разумничность и разум, надмеваясь, полезет на учительскую кафедру, сведите его с сей высоты, как самозванца, и, посадив на ученическую скамью, скажите: «Твое дело слушать, а не учительствовать». «Но и слушать надобно с разумом», – скажет кто. Да, с разумом, но с разумом, совершенно покорным гласу Божию, – с разумом не исследующим и критическим, а смиренно усвояющим. Ибо, когда Бог говорит, тварь должна внимать, а не мудрствовать. Апостолам, исшедшим на проповедь, поручено было пленить всякий разум в послушание Христово. Они и пленяли; но не мудростию слова, а силою Божиею, сопровождавшею слово их. Мысль против дела бессильна, и все покорялись. Не то это значит, чтобы разум был совершенно подавляем, но то, чтобы он весь расширялся только на усвоение проповеданного от лица Божия, не присвояя себе права суда над содержанием сего. Этот суд есть то действие, которое Апостол назвал превозношением, восстающим на разум Божий (ср.2Кор.10,5) и которое как тогда было осуждено, так и теперь достойно всякого осуждения. Совопросничество – отчего, для чего, как – неуместно, когда получаются предписания от Самого Бога – Владыки всяческих. Скажите всякий сам себе, вопросили ль бы вы Бога, почему и как, когда бы Он Сам лично давал вам заповеди, как жить и как понимать вещи? Конечно, нет. Стало, когда мы позволяем себе это теперь, сами не понимаем, что делаем. Ибо учение, ныне преподаваемое нам, есть то самое, которое непосредственно изошло от Бога и к нам дошло друг-друго-приимательным преемством. Скажет кто: «Хочу удостовериться, от Бога ли то учение, которое слышу». Думаешь, что в разуме проба истине?! Нет. А вот в чем: то учение от Бога, которое исповедуется всею Церковию. Ибо сама Церковь, и в устройстве, и в духе, вся от Бога, и все в ней Божие. Бог научил Апостолов, Апостолы научили веровавших и передали им всю правду Божию. Принявшие от Апостолов истину передали ее преемникам такою, какою приняли. Итак, узнай, как исповедует что Святая Церковь, и будь уверен, что так исповедать заповедано Богом, и при встрече новых для тебя мыслей не о том заботься, как выходит это по твоим соображениям, а о том, так ли содержит это Святая Церковь. Бог не поставил разум источником истины, не дал ему в руки и пробы истины. Она вне его, в Святой Церкви и именно в общности исповедания, так, что всеми, всегда, всюду было исповедуемо, то 16 истинно. Триста восемнадцать святых отцов собрались на Собор для утверждения главного христианского догмата. И что же делали? Философствовали? Пускались в соображения? Нисколько. А только расспрашивали взаимно, как, где содержится исповедание о Господе Спасителе. Когда удостоверились, что все, всюду и не слыхивали другого учения о Спасителе, как то, что Он есть Бог, тогда единодушно утвердили, что тот богоборец, кто учит иначе, что сия есть вера отеческая, апостольская и Божественная. Как поступил сей Собор, так делали все последующие Соборы, так действует доселе Святая Церковь, и все ищущие истины при познании и определении всякой истины рылись и роются не в своих соображениях, а в богопреданном исповедании Святой Церкви. Вот вам знамя и проба истины! Как во время войны, перепутавшись, для различения своей стороны от чужой взирают на воздвигнутое знамя, так Бог в Церкви Своей воздвиг знамя истины, чтобы при смешении понятий, всегда почти имеющем место в человечестве, всякий, узрев сие знамя, мог с благонадежностию сказать: «Вот здесь истина, вот чего хочет Бог!» Надпись на сем знамени: «Общность исповедания». А самостоятельность исследования, своеличное постижение было и есть всегда источником ересей и заблуждений. Отчего пали Арий, Македонии, Несторий и все другие еретики? Оттого, что при возникших вопросах не туда обратились за решением, куда следовало, обратились не к общности исповедания, а к своим соображениям, к своеличному постижению истины, – запутались и пали. История хранит эти опыты нам в урок, чтобы не поддавались суетному и гордому позыву на самостоятельность и независимость, а смиренно содержали то, что везде, всеми, всюду было исповедуемо, или, что то же, что содержится Святою Церковию. Это единственный незаблудный (надежный) путь к истине. Вот с какой стороны, братия, надобно нам учредить стражу (стережение) над собою! Если сохраним себя так внутри, то никакое внешнее разномыслие не поколеблет нас. Когда укротим своенравие своего ума, чужое суемудрие ничего не сделает нам. Надобно, однако ж, при этом не оставлять труда изучать то, что содержится Церковью. Беда наша в том, что, узнав истины святой веры, сколько придется в курс своего учения в молодых летах, оставляем потом это святое занятие, как бы уже окончательно знали все. Между тем книги за книгами прочитываются или толки за толками выслушиваются. Голова набивается образами и мыслями многими, которые отодвигают истины веры далеко от сознания, заслоняют их собою или даже совсем заглушают; так что, когда придется наконец войти в эту область предметов веры, она оказывается землею, почти совершенно нам неведомою. В таком состоянии, при всей готовности быть верными началам святой веры, очень легко увлечься ветром ложных учений, заблудиться и пребывать в заблуждении, думая, что стоим в истине. Беда немалая! И сами видите, как отвратить ее. Надобно больше читать и слушать церковные святоотеческие писания, в которых излагается чистая истина Божия. Другая беда у нас та, что думаем, будто христианство есть теория, как и все другие теории, есть нечто мысленное только, а не деятельное. Думая так, мы оставляем христианство в одной мысли, не слишком заботясь о том, чтобы воплотить его в себе и всесторонне ввести в жизнь свою. И выходит, что мысли, противные вере, приходя к нам, встречают и у нас против себя только мысли же. А мысль, даже истинная, не прикрепленная делами к существу нашему, а витающая в одной голове, легко уступает перевес мысли неистинной, представляющейся интересною и ценною с какой-либо другой стороны. Истина, которой следует быть делом и которая не есть дело в нас практическое, приемлет некую тень несостоятельности в нас и стоит слабою, беззащитною, безопорною – и мы легко изменяем ей. Видите ли теперь, в чем беда, и разумеете ли, как избежать ее?! Надо делом и жизнью освоиться с христианством, и не как-нибудь поверхностно, а в его существе и во всей его полноте. Ведь христианство все есть дело и в нас начинает зреть и достигает совершенства тоже все делом. Чем более переходит оно в дело и жизнь, тем глубже и шире постигается, тем крепче и сердечнее исповедуется. Можно сказать, знает христианство только тот, кто самим делом христианин. И такого никакая уже ложь одолеть не может. При самом сильном наплыве ложных учений сердце, делом ощутившее истину, отразит их, какими бы софизмами (ложными умозаключениями) они ни вооружились. Ибо тогда истина будет в существе нашем, а софизмы в мысли. Ветер не поколеблет храмины, основанной на камне, как говорит Спаситель (Мф.7,24-25). Еще многое можно бы сказать о том же. Но считаю достаточным и сказанное. Укротите буйность ума и подчините его Божественному учению, содержимому Церковью, – затем ближе знакомьтесь со святоотеческими писаниями, а главное – попекитесь самим делом испытать, что есть истина в 17 Господе нашем Иисусе Христе. Устройтесь так, «и врата ада не одолеют» вас. Бог же и Отец Господа нашего Иисуса Христа да даст «вам Духа премудрости и откровения к познанию Его», да просветит «очи сердца вашего, дабы вы познали, в чем состоит надежда призвания» Христова «и какое богатство славного наследия Его для святых» (Мф.16,18;Еф.1,17-18); «да даст Он вам, по богатству славы Своей, крепко утвердиться Духом Его во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца ваши, чтобы вы, укорененные и утвержденные в любви, могли постигнуть со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота» (Еф.3,16-18) – великого дела спасения, Господом устроенного на земле. Аминь. (Свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями от погрешений против него”, гл.9, “В неделю святых отцов 1-го Вселенского собора”). Святоотеческие изречения О приспособительности речи Христа, в зависимости от слушателей: «Чрезмерностью уничижения (Христос) всегда ясно внушал, что Он говорит приспособительно» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:1-5, Беседа 80). О тщательном исследовании Св.Писания: «(Иуда) погиб не потому, чтобы через это исполнилось Писание. Касательно этого я уже много и прежде говорил, что это особенный оборот, свойственный Писанию – представлять как бы причиною то, что сбывается впоследствии. И если мы не хотим ошибаться, то должны все тщательно исследовать – и свойство говорящего, и предмет (речи), и законы, свойственные Писанию. "Братия! не будьте дети умом" (1Кор.14:20). Но это надобно прилагать не к разумению только Писания, но и к жизни» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). Нужды, желания и сребролюбие; рабство и свобода: «Чем больше ты окружишь себя нуждами, тем большему подвергнешься рабству, потому что, чем в большем будешь нуждаться, тем более сократишь свою свободу» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:1-5, Беседа 80). «Деньги потому и называются деньгами, что их следует употреблять на нужды, а не хранить и не зарывать в землю; это значит уже не владеть, но быть во владении. Если мы станем только то иметь в виду, как бы их побольше приобрести, а не то, чтобы пользоваться ими на нужды, то порядок уже извращается, и они владеют нами, а не мы ими. Освободимся же от этого жестокого рабства и сделаемся, наконец, свободными. Зачем мы сами для себя выдумываем множество разнообразных уз? Не довольно ли для тебя уз естественных, житейских необходимостей и скопления бесчисленных дел? А ты сплетаешь для себя еще другие сети и связываешь себя ими по ногам!» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:1-5, Беседа 80). «Этому же ныне подвержены многие и из взрослых. Слыша о небесном, они не обращают и внимания, а ко всему бренному пристрастны, как дети, – изумляются земному богатству, высоко ценят и славу, и наслаждение в настоящей жизни, хотя все это – такие же детские (игрушки), как и те, а небесное доставляет жизнь, и славу, и успокоение» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). Кто богат и кто беден: «Если бы ты увидел, что кто-нибудь дорожит свинцовой монетой и наклоняется, чтобы поднять ее, – не заключил ли бы ты о его большой бедности? А ты собираешь вещи еще более ничтожные и считаешь себя в числе богатых! Есть ли в этом какой-нибудь смысл? Богатым мы назовем того, кто презирает все настоящее, потому что никто, поистине никто не решится 18 пренебречь этими ничтожными вещами – серебром, золотом и другими призрачными благами, если не имеет любви к большему, точно так же, как – и свинцовой монетой, если не имеет золотых монет» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). «Не вредите самим себе и, владея грязью, не лишайте себя сокровищ небесных, не ведите в пристань корабля с соломою и мякиною» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). О милостыне: «Как это тело требует ежедневной пищи, так – или еще гораздо более – и душа. И если мы не будем питать ее, она становится слабее и постыднее. Не станем же презирать ее, когда она гибнет и томится голодом. Много ран она получает каждый день – от пожеланий, от гнева, от нерадения, от злословия, мщения и зависти: надобно, следовательно, приготовлять для нее и лекарства. А не маловажно лекарство милостыни: его можно прилагать ко всем ранам. "Подавайте", сказал (Господь), "милостыню, тогда все будет у вас чисто" (Лук.11:41), – милостыню, но не то, что приобретено любостяжанием потому что уделяемое от приобретенного любостяжанием не имеет значения, хотя бы ты подавал и нуждающимся» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). «Истинная милостыня свободна от всякой неправды, и она-то все делает чистым. Такая милостыня лучше и поста, и лежанья на земле. Хотя эти подвиги тяжелее и труднее, но она – плодотворнее. Она просвещает душу, утучняет ее и делает благообразною и прекрасною. Не столько плод маслины оживляет силы борцов, сколько этот елей укрепляет подвижников благочестия» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). «Кто старается быть милосердным к нуждающемуся, тот скоро отстанет и от любостяжания. Кто постоянно подает бедным, тот легко и от гнева отстанет, и никогда не будет высоко думать о себе. Как врач, постоянно лечащий раненых, легко смиряется, вглядываясь в человеческую природу при несчастных случаях с другими, так и мы, если решимся помогать бедным, удобно научимся любомудрствовать, не будем дивиться богатству и не станем считать настоящего чем-нибудь великим; но будем пренебрегать всем и, воспарив к небу, удобно достигнем вечных благ» (свт.Иоанн Златоуст, Толкование на Ин.17:6-13, Беседа 81). Разум и Истина: «Разум точно есть великий дар Божий, но, даруя его нам, Бог не поставил его источником истины, а только приемником ее» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). «Разум есть способность познавать истину; но сама истина не в нем, а должна быть преподана ему совне. Кем же, как не Богом – Источником бытия и истинного ведения!» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). «Бог не поставил разум источником истины» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). Христианство – дело, а не теория: «Другая беда у нас та, что думаем, будто христианство есть теория, как и все другие теории, есть нечто мысленное только, а не деятельное. Думая так, мы оставляем христианство в одной мысли, не слишком заботясь о том, чтобы воплотить его в себе и всесторонне ввести в жизнь свою» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). 19 «Надо делом и жизнью освоиться с христианством, и не как-нибудь поверхностно, а в его существе и во всей его полноте. Ведь христианство все есть дело и в нас начинает зреть и достигает совершенства тоже все делом. Чем более переходит оно в дело и жизнь, тем глубже и шире постигается, тем крепче и сердечнее исповедуется. Можно сказать, знает христианство только тот, кто самим делом христианин. И такого никакая уже ложь одолеть не может. При самом сильном наплыве ложных учений сердце, делом ощутившее истину, отразит их, какими бы софизмами (ложными умозаключениями) они ни вооружились. Ибо тогда истина будет в существе нашем, а софизмы в мысли. Ветер не поколеблет храмины, основанной на камне, как говорит Спаситель (Мф.7,24-25)» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). «Главное – попекитесь самим делом испытать, что есть истина в Господе нашем Иисусе Христе» (свт.Феофан Затворник, “О Православии с предостережениями…”, гл.9). 20
