Воскресенье изгнания Адама из Рая Оглавление:
реклама
Воскресенье изгнания Адама из Рая Оглавление: Свт.Игнатий Брянчанинов ...................................................................................................................... 1 Поучение в неделю сыропустную. Условие при вступлении в святую Четыредесятницу. ..... 1 Свт.Феофан Затворник ............................................................................................................................ 1 В Неделю сыропустную. Основное чувство сердца есть грусть: природа наша плачет о потерянном рае ........................................................................................ 1 О деле памятования о том, откуда ниспали мы ............................................................................ 3 В пост в последний раз дано нам время на покаяние ................................................................... 4 Новосвящмуч.Григорий Лебедев ....................................................................................................... 5 Слово в Неделю сыропустную. ...................................................................................................... 5 Слово в навечерие Прощеного воскресенья.................................................................................. 7 Свт.Игнатий Брянчанинов Поучение в неделю сыропустную. Условие при вступлении в святую Четыредесятницу. Возлюбленные братия! Уже достигли мы самых врат святого поста! Уже они готовы отвориться перед нами! Уже, по законоположению святой Церкви, прочтено нам сегодня во святом Евангелии наставление Господа Нашего Иисуса Христа о правильном вступлении в подвиг поста. «Если вы будете прощать людям согрешения их, – возвещает ныне прочитанное евангельское учение – то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Матф.6:14,15). Таким известием встречает нас святая Церковь во вратах поста! Такое условие она предлагает нам на самом пороге в духовный чертог покаяния. Мы намереваемся доказать наше раскаяние в различных греховных увлечениях различными лишениями и удручениями телесными: Евангелие требует от нас милости прежде жертвы, чтобы жертва была благоприятна Богу. Все, желающие приступить к подвигу поста и молитвы, все, желающие пожать обильные плоды от своего покаяния! Услышьте слово Божие, услышьте завет Божий, – и отпустите, простите ближним согрешения их перед вами. «Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Матф.6:14,15). Аминь. (Свт.Игнатий Брянчанинов, т.4, гл. «Поучение в неделю сыропустную»). Свт.Феофан Затворник В Неделю сыропустную. Основное чувство сердца есть грусть: природа наша плачет о потерянном рае Нынешний день Святая Церковь посвящает воспоминанию падения прародителей наших, и вы слышали, какие жалобные сетования влагает она в уста изгнанных из рая и сидевших прямо против него праотцов наших! Так живо было тогда чувство потери: рай был в виду и из него, может быть, доносились благоухания цветов и дерев, напоминавших о блаженной жизни, которую так недавно вкушали они в невинности. Нельзя было не сетовать праотцам нашим. Но то было сетование не Адама и Евы; но сетовала природа человеческая падшая! Все силы души и все части тела издавали плач. Прародители передавали его только словом сетовавшей вместе с ними твари и будущему потомству. С той минуты сетование, плач и грусть сроднились с природою человеческою и стали составлять основной тон наших сердечных чувств и расположений. И кто из потомков первозданного, наследников падшей природы человеческой, не засвидетельствует сего собственным опытом? 1 В самом деле, мы любим повеселиться, но что значит, что, после самого полного веселия, душа погружается в грусть, забывая о всех утехах, от которых перед тем не помнила себя? Не то ли, что из глубины существа нашего дается знать душе, как ничтожны все эти увеселения сравнительно с тем блаженством, которое потеряно с потерею рая. Мы готовы радоваться с радующимися, но, как бы ни были разнообразны и велики предметы радостей человеческих, они не оставляют в нас глубокого следа и скоро забываются. Но если увидим мать, плачущую над умершим сыном, единственною своею опорою, или жену, раздирающуюся над могилою любимого мужа, скорбь глубоко прорезывает душу нашу и слово и образ сетующих неизгладимыми остаются в памяти нашей. Не значит ли и это, что скорбь ближе и сроднее нам, нежели радость? Вы слушаете пение или музыку; приятно, конечно; отзываются в душе веселые тона, но они скользят только на поверхности ее, не оставляя заметного в ней следа, между тем как тона грустные погружают душу в себя и надолго остаются ей памятными. Спросите путешественника, и он скажет вам, что из множества виденного выдаются из-за других у него в голове, преимущественно, такие предметы и места, которые погружали его в грустную задумчивость. Этих примеров достаточно, кажется, в пояснение той мысли, что основное чувство нашего сердца есть грусть. Это значит то, что природа наша плачет о потерянном рае и, как бы мы ни покушались заглушить плач сей, он слышится в глубине сердца, наперекор всем одуряющим веселостям, и понятно говорит человеку: «Перестань веселиться в самозабвении; ты, падший, много потерял: поищи лучше, нет ли где способа воротить потерянное?» Один язычник подслушал сей плач души человеческой и вот в какое иносказание облек он свою о том мысль! Какой-то мудрец старых лет ходил в уединенном месте, погруженный в размышление о судьбах человечества. Из сей задумчивости он выведен был вопросом: «Ты, верно, видел его? Скажи, куда пошел он; я устремлюсь вслед него и, может быть, настигну его». Обратившись, мудрец увидел девицу. На ней была одежда царских дочерей, но изношенная и изорванная. Лицо ее было мрачно и загорело, но черты его показывали бывшую некогда высокую красоту. Осмотрев странницу, мудрец спросил ее: «Что тебе нужно?» Она опять повторила: «Ты, верно, знаешь его, скажи, где и как мне найти его?» – «Но о чем это говоришь ты?» – сказал мудрец. «Ты разве не знаешь об этом, – отвечала дева. – Охма! А я думаю, что нет человека, который бы не знал о горе моем». Мудрец с участием спросил ее: «Скажи, в чем горе твое, и, может быть, я придумаю, как пособить тебе». – «Подумай и пособи, – отвечала она. – Вот что я скажу тебе. Я была в стране светлой, исполненной радости. Мне было там хорошо, как хорошо! Готовился брак... Жених мой, не помню черт лица его, был неописанной красоты... Уж все почти я забыла... но помню, что все уже было готово к браку, как вот кто-то пришел и говорил мне такие сладкие речи... Потом дал мне что-то выпить. Я выпила и тотчас впала в беспамятство или заснула. Проснувшись, – ах, лучше бы мне не просыпаться никогда! – проснувшись, я нашла себя на этой земле мрачной и душной. Где девалось то мое светлое жилище? Где мой жених и его радостные очи, я того не знала. На первых порах я только бегала в беспамятстве туда и сюда, рвала на себе волосы и била себя в грудь от сильной муки, томившей душу мою. Успокоившись немного, я решилась искать потерянное... И вот сколько уже времени хожу по земле и не нахожу того, «которого любит душа моя» (Песн.1:6). Днем спрашиваю солнце, а ночью луну и звезды, каждые сутки обходя кругом землю: «Не видали ль вы где того, кого ищет душа моя?» И они не дают мне ответа... Есть ли горы, где бы не слышался голос мой? Есть ли леса, где бы не раздавался вопль мой? Есть ли долины, которых бы не истоптала нога моя? Но вот сколько уже времени блуждаю, ища потерянного, и не нахожу. Но скажи, не знаешь ли и не слышал ли ты, где – то, о чем так тужит душа моя!» Мудрец подумал немного и сказал: «Если бы ты назвала мне имя жениха твоего и имя царства его и страны, где было светлое жилище твое, я указал бы тебе туда дорогу, а по тому, как ты говоришь, никто не может поруководить тебя! Разве не сжалится ли над тобою жених твой и не пошлет ли кого указать тебе дорогу в потерянное тобою блаженное жилище или не придет ли сам за тобою!» Сказав сие, мудрец отвернулся, а дева пошла далее снова искать необретаемого. Понятно, что значит это иносказание! Оно изображает душу, сетующую о потере рая и общения с Богом, ищущую Его и не находящую. Такова и всякая душа, таковы и наши души по естеству! Разница в чем? В том, что языческая душа только искала и искала, но не находила искомого, и язычник не мог далее идти! Разум встречается с ясными признаками – указателями падения и потери рая, но не умеет найти способа к восстановлению падшего и возвращению потерянного. Мы же, братия, не сыны ночи и тьмы, но сыны света и дня. У нас не может быть о том никакого недоумения. Мы знаем, что Господь и Спаситель Сам приходил на землю взыскать и 2 спасти погибшего; Сам всех призывает к Себе: «придите ко Мне... и Я успокою вас» (Мф.11:28). «Вы потеряли Царство... Вот оно приблизилось! Покайтесь и веруйте во Евангелие, и Я возьму вас к Себе, и будете со Мною в раю, в обителях Отца Моего веселиться и вечерять». Так, братия, брак снова уготован. Господь Сам предлагает Себя в Жениха кающейся душе, для чего послал в мир невестоводителей, сначала Апостолов, а потом преемников их, чтобы они обручали Ему души человеческие, сетующие о потере тесного общения с Ним, представляя Ему их, посредством освятительных действий Церкви, девами чистыми, не имеющими скверны или порока или нечто от таковых. Благодарение Господу! Вот и нас призвали к браку! Вот и мы уже в невестнице Христовой, в Святой Церкви! Вот и наши души получили знак уневещения – обручение Святого Духа в Святых Таинствах, как бы обручальное кольцо! Что еще остается? Остается ожидать, когда отворится дверь, выйдет Жених и позовет нас к Себе, в вечные обители. Тогда возрадуется сердце наше, и радости нашей никто уже не возьмет от нас. О, даруй, Господи! Но, братия, вам известны условия, на которых все сие – обещаемое – будет действительно нам даровано! Будет возвращен нам рай и брачное общение с Господом, если явимся чистыми и непорочными перед Ним, когда предстанем Ему по исходе от жития сего. Мы уже очищены в Крещении и сколько раз очищали себя в Покаянии. Но посмотрим на себя поближе: нет ли в нас еще каких пятен, обезображивающих лицо или одежды наши, и поспешим снова омыть их слезами покаяния. «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения!» (2Кор.6:2). Настают дни очищения! Воспользуемся этим благоприятным временем! Ибо много согрешаем все. Если не у всякого есть смертные грехи, но все же есть грехи. Запылившийся в дороге хоть не то же, что упавший в грязь, но все же ему нельзя оставаться так. Надо и лицо умыть, и платье вычистить. Так и тем, которые идут путем жизни сей многособлазнительной, нельзя не запятнаться хотя чем-нибудь. Что бы это ни было и как бы малозначительным ни представлялось, нельзя того оставить на себе – надо очистить. Ибо Господь говорит, что в Царство Его не войдет ничто нечистое. Когда – ничто нечистое, значит, не только большая, но и малая нечистота преградит нам путь в Царство Божие... Имея это в виду, поревнуем очистить себя от всякой скверны плоти и духа в приближающиеся дни, чтобы не лишиться нам навсегда так благостно возвращаемого нам блаженного жилища. Аминь. (Свт.Феофан Затворник, «Семь слов в недели, приготовительные к Великому посту», гл.3). (Выдержки из бесед) О деле памятования о том, откуда ниспали мы «Вспомни, откуда ты ниспал»! Так говорит Господь Ангелу Ефесской Церкви в Откровении Иоанна Богослова. Но помяни не легкомысленно и равнодушно, а так, чтобы в этом найти побуждение к покаянию и возвращению на прежние добрые дела. «Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела» (Апок.2:5). Вот эту заповедь следовало бы внушать непрестанно всякому человеку и всему человечеству падшему. Поминай первобытное блаженство первозданных, великое и неописанное, потерянное через падение, и тем раздражай в себе ревность и заботу к восстанию и возвращению себе потерянного. Так больной, поминая о приятном состоянии здоровья, усерднее желает выздоровления; пленный, помня отраду свободы, ищет освобождения; обедневший, помня покой довольства, всякие употребляет способы к тому, чтобы снова обогатиться. Думаю, что не было бы ни одного беспечного и нерадивого в своем спасении, если бы не оскудевала память: как хорошо было до падения и как худо стало по падении! Конечно, память сия могла бы ввергать в отчаяние, если бы у нас не было под руками средств к тому, чтобы поправить свое состояние. Но вот попечительная благость Божия установила на земле образ восстания и приблизила его к нам, – образ восстания благонадежный, многими уже испытанный и показавший над ними дивную силу свою. В таком положении дело памятования о том, откуда ниспали мы, есть то же, что возбуждение жажды, когда перед глазами чистый источник воды, или возбуждение голода, когда перед глазами обильная трапеза. И вот намерение, с каким всякий год предлагается нам история падения прародителей, перед началом святого поста. Нам говорится через то: «Вспомните, каковы были вы прежде, какими стали теперь, и поревнуйте восстать! «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения!» (2Кор.6,2). Но вот, будто наперекор Божиим о нас попечениям, из всех спасительных истин, мало поминаемых, меньше всего помнится наше падение, в лице прародителей. Как будто всему и быть так должно, как, есть. Жалости достойное забвение! Как, если бы царская дочь, будучи увлечена к 3 низким делам и за то лишившись милости царя – отца и ниспадши в низкое состояние, до того обесчувствела, что забыла бы, что она не в своем месте и не в своем виде, было бы сие жалостно: и тем более, что и царский дом в виду, и способ умилостивления царя есть, и готовность царя опять принять дочь свою и возвратить ей все – известна и объявлена; в таком точно положении наша душа, созданная по образу и подобию Божию, когда она не содержит в мысли своей, какова была она первоначально и какою стала теперь, и не хочет воспользоваться дарованными ей средствами к возвращению в первое достоинство. Была она поставлена в свете ведения, а теперь окружена мраком неведения, сомнения и заблуждений. Была она исполнена мира помыслов, желаний и совести, а теперь в ней борьба помыслов с желаниями, помыслов же и желаний с совестью, борьба, от которой рана за раною. Был в ней сладкий покой и полное довольство, а теперь одна страсть за другою поражают сердце, в то самое время как удовлетворением страсти ожидает она достать себе самоуслаждение. От сего внутреннего нестроения и внешние горести, нужды, болезни, неудачи, нестроения. Это ли рай сладости, в котором следует быть тебе, душа, по роду твоему и назначению? Помяни же, откуда ниспала ты, и покайся! Неестественность настоящего нашего положения должен бы, кажется, чувствовать каждый, бедствуя целую жизнь и испытывая всякого рода неудобства и лишения; между тем бывает не то. Иные так сродняются со своим положением в падении, что и помышления не имеют о том, что сему не следовало бы быть, доказывают даже, что иначе и быть не должно. Какая жалость! Жалки все, не чувствующие падения и не ищущие восстания. Тем больше жалки христиане и те, которые живут перед лицом христианства. Перед нами – дом спасения, и мы в нем причащались уже целительных сил, действующих в нем; жалко, если мы вышли из него, вкусив яств, сгубивших нас. Но еще более жалко, если, стоя вне, равнодушно смотрим на потерю и в беспечности не порываемся снова войти внутрь и насладиться тамошних благ: Будите же, братия, души свои, если они уснули. Будите, говоря: «Восстань, спящая и заморенная в грехах душа, восстань, и освятит тебя Христос! Была уже ты освящаема и знаешь, как велико блаженство освященных! Поревнуй снова о том же, и – восстань! «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения!»… В пост в последний раз дано нам время на покаяние Святая Церковь приводит нам ныне на память падение прародителей. Цель у нее при сем и та, чтобы, помня, что состоим на месте изгнания, мы меньше ширились и высились, а более смирялись и сокрушались; но особенно та, чтобы, от падения прародителей переходя мыслию к своему личному падению, разгорались мы духом ревности к восстанию и возвращению того, что потеряно падением. Затем воспоминать сие и установлено перед началом святого поста, который есть по преимуществу время покаяния и самоисправления. В этом мы должны слышать нежный голос сострадательной о нас матери-Церкви, которым она будто возглашает к каждому из нас: «Пал ты? Встань! Вот отверзается тебе дверь поста и покаяния: ободрись, вступи с дерзновением и пойди сим поприщем без саможаления». Чад Церкви и не следовало бы много убеждать, чтобы вняли призыванию сему; но что делать нам с нерадивою и беспечною душою своею? Не слушает, или, слыша, не внимает, или, внявши, разными изворотами отговаривается от дела, к которому приглашают ее ради ее же блага. Войдемте же к душе своей и будем уговаривать ее не пропустить даром предлежащего поста, а воспользоваться им к покаянию и исправлению своему. Как-то у нас так устроилось, что постом только мы немного и остепеняемся, постом только и находим попечительные о спасении помышления. В другое время мы позволяем себе вольности, иногда в очень широких размерах, не без греха, считая их безгрешными; а постом как-то сама собою отрезвляется мысль; желания признают законною обуздывающую их меру и покоряются ей, хоть не всегда без ропота. И заботы многие умолкают; а выступает на середину забота об едином на потребу, хотя, как запуганное дитя, робко предъявляя требования свои. Такое благонастроение обыкновенно навевает на нас святой пост; и трудно бы поверить, чтобы кто пропустил его бесплодно. Бывает, однако ж, так, что, несмотря на спасительное влияние поста, несмотря даже на чувствуемое во время его понуждение к самоисправлению, для иных он не причисляется ко дням спасения. Кому не нужно и кто не чувствует потребности исправить в себе неисправное? Но приходит саможаление – подруга беспечности и нерадения – и заглушает сии добрые движения… До этого поста мы почти уже дожили – возблагодарим Господа за сию милость; но и воспользоваться ею поспешим со всею готовностью. Конечно, ради спасения нашего благоволил так Господь, несмотря на нашу нерадивую и беспечную жизнь. Срок жизни нашей не в нашей власти, а в 4 распоряжении Божием. Господь же продляет или сокращает дни наши, судя по тому, можно ли ожидать от нас какого добра или нет. Нечестивые и грешные не доживут и до половины дней своих, то есть и половины не проживут того, сколько бы прожили, если бы угождали Богу. Всякий из нас в Церкви Божией, что дерево в саду: богоугодно живущие – это доброплодные древа, а нерадивые и беспечные суть то же, что древа бесплодные. Смотрит садовник на бесплодное дерево год, смотрит другой, смотрит третий, а потом срубает и в огонь бросает. Так бывает и с нами: ждет от нас Господь плода покаяния год, ждет другой и третий, а потом, видя, что от нас нет ничего доброго, предает в руки смерти и через нее препровождает к праведному воздаянию, ожидающему беспечных. Припомните притчу Спасителя о бесплодной смоковнице (Лк.13:6-9). Домовладыка говорит садовнику: «Вот третье лето прихожу и не вижу плода на этой смоковнице, посеки ее, зачем и место занимает?» Садовник упросил его оставить бесплодную еще на год, авось принесет плод; и если уж после того не принесет, тогда посечь. Это образ того, как милость Божия вымаливает у правды для нас, беспечных, год за годом в ожидании – не принесем ли, наконец, плодов покаяния? Ах, братия, кто знает: может быть, в последний уже раз дается нам пост сей! Может быть, даже теперь вокруг нас ходит правосудие и секирою своею, касаясь корня жизни нашей, требует посечения нас, бесплодных, а милость Божия умаливает его дать нам еще хоть этот пост: не покаемся ли, не исправим ли жизни своей и не сделаем ли потом какого добра. Поможем же милости превысить правду, отселе положив в сердце своем непременно в пост сей заняться собою как следует и выправить все неисправное в жизни нашей, в делах наших, в наших чувствах и намерениях. Вступая в пост, так и сложимся в мыслях, что это в последний раз дано нам время на покаяние; пропустим – не жди больше подобной милости. Заключим себя в сей тесноте, – что или труды покаяния, или смерть, и по смерти – Суд и мучение вечное! Авось отбежит сон беспечности и хоть чувство самосохранения возбудит дух к свойственной ему напряженности и живости действования! И чтобы это сильнее воздействовало на нас следующие слова Апостола да звучат постоянно в ушах наших: «Или пренебрегаешь богатство благости, кротости и долготерпения Божия, не разумея, что благость Божия ведет тебя к покаянию? Но, по упорству твоему и нераскаянному сердцу, ты сам себе собираешь гнев на день гнева и откровения праведного суда от Бога» (Рим.2:4,5)… Освободимся же от сих сетей, которыми нас, живых, уловляет сатана в свою волю. Послушаем лучше гласа апостольского, будящего нас от сна беспечности: «наступил уже час пробудиться нам от сна… Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и облечемся в оружия света» (Рим.13:11,12). «Вот, теперь время благоприятное, вот, теперь день спасения!» (2Кор.6:2). «Встань, спящий, и воскресни из мертвых, и осветит тебя Христос» (Еф.5:14). Аминь. (Свт.Феофан Затворник, «Слова Великим постом и приготовительные к нему недели», гл.10, 11). Новосвящмуч.Григорий Лебедев Слово в Неделю сыропустную. Возлюбленные братия! Сегодня – преддверие Великого поста. С сегодняшнего дня Церковь уже не празднует, не торжествует, а по преимуществу врачует. С сегодняшнего дня через церковные двери вход, главным образом, в лечебницу. Теперь здесь лечат души. Порча души началась давно – с тех пор как человек сам исказил свою душевную природу. Как болезнь тела есть нарушение нормальных законов жизни тела, так и болезнь души пришла тогда, когда человек нарушил ее нормальную жизнь. И как болезни тела передаются по наследству, так стала наследственной и порча души. И как в жизни тела при развитии болезни идет вырождение организма, так и в жизни души от болезни и от порчи пришло ее вырождение, искажение ее природы и отмирание ее способностей. В душе появляется элемент разложения – это наследственная порча греха, живущая в нас, как микроб тления и смерти. В молитве, которую мы должны читать ежедневно (2-я вечерняя молитва), так мы и обращаемся к Богу: "Господи! Не остави меня... не уходи от меня, потому что семя тли во мне есть", т.е. живет во мне семя тления, порчи, болезни. Святые отцы, подвижники благочестия образно изображают искажение природы души и ее подчиненность греху. Как заботливо облегают царя в роскошные одеяния и украшения, чтобы он 5 весь был одет в царское, так князь лукавства всю душу обволакивает грехом и не оставляет в ней свободным ни одного уголка: ни ума, ни помыслов, ни чувств – вся душа облечена им порфирою тьмы. Или иначе: похищен свет у человека и облечен человек во тьму. Враг рассыпал и разделил помыслы человека, совлек ум его с высоты и поставил над ним своих досмотрщиков – злых духов, которые понуждают его делать лукавые дела. С болезнью пришло следствие – ее таинство и страдание от нее. Как в теле болезнь накладывает отпечаток на весь организм, подчиняя его себе, так в душе человека началось таинство греха и страсти. Страдает от него вся душа, ибо грех хозяйничает в ней. Душа уже потеряла способность желать, молиться, быть чистой. Она влечется, как безвольная жертва, не в силах правдиво желать и правдиво поступать. Все отравлено в ней и страдает: и мысль, и желание, и воля. Душа влечется, как жертва... Как будто тьма Египта сошла на нее, и закрылся для нас свет жизни. Святые отцы образно изображают смятение и страдание души. Как в темную ночь, когда подует жестокий ветер, приходит в смятение, колеблется и колышется все живое, так и человек, будучи во тьме греха, приводится ветром греха в колебание и сотрясение. У него в смятении вся природа: помыслы, чувства, вся душа. Она вся страждет от болезни греха. Еще один картинный образ дают нам святые отцы, изображая болезненное состояние душ, пораженных грехом. Души, плененные злом, – это пшеница, брошенная дьяволом в решето и просеиваемая им. Как пшеница в решете вскидывается и бьется, так бьются греховные души в бесконечном волненье, борьбе, заботах. Сатана сотрясает души также решетом, т.е. земными делами просеивает весь грешный род человеческий. И как пшеница взбрасывается в постоянном круговерчении, так князь лукавства вскидывает всех людей, приводит их в смятение и тревогу, вселяет в них суетные помыслы, пустые пожелания, непрестанно смущая, пленяя и уловляя весь грешный род Адамов. Братия! Вот картина больной и бедствующей души человека. Конечно, она начертана здесь крупными штрихами. Основные из них три: грех и порча души как результат ее искажения; вырождение, истребление душ и страдание больной души. Но и эти три штриха разве не кричат о страшной болезни человека? Разве можно равнодушно пройти мимо этих показателей гибели души? У каждого из нас даже при самом ничтожном анализе своей жизни есть сотни ярких иллюстраций, обнажающих и наше падение, и нашу болезнь, и истребление души, и ее злое страдание. Где тот неразумец, что стал бы отрицать свою причастность этой болезни? Да, братия, мир человеческих душ в тяжелой болезни! Эта болезнь так непреложна, что нет нужды вскрывать ее многими словами. Заключим ее обозначение словами преподобного Макария Великого. "Весь видимый мир, – пишет преподобный, – от царей и до низших, – весь в смятении, нестроении, борьбе... И причина та, что болезнь души – грех прившел в жизнь, как некая разумная сила, и произвел повреждение, растление души и ее страдание". Люди часто забывают о болезни своей души, забывают, что она в плену греха и силе зла. Оторвавшись от источника жизни – Бога и поставив центром всего свое маленькое "я", люди считают все явления своего внутреннего мира законным продуктом своей жизни. Понимание же уклонения души от нормы, сознание порчи души и подчинения ее силам зла чаще всего совершенно отсутствует у людей. Разве это не горькая правда? Разве громадное большинство людей не живет беспечно, как будто все у них в надлежащем порядке? Люди совсем не вспоминают о своем роковом недуге. Как будто и нет его! И каковы же результаты? Вы их знаете. Не видя в себе болезни греха и не принимая никаких мер против этой болезни, души продолжают быть разъедаемы этой болезнью. От поколения к поколению душевные силы приходят все в больший упадок; растет болезненность и хилость душ; их наследственная порча доходит до угрожающих размеров, до истребления последних остатков богатства и красоты души. Вы знаете также, братия, что над душами, истребленными злом, висит бич последствий данной болезни – страдание, которого не становится меньше, даже если люди думают, что они здоровы и нормальны. Страдание, как роковая печать греха, неустранимо остается в душах, и как бы люди ни пытались не считаться с ним или выйти из него, оно, как незримая тень, скользит за человеком, и нет у человека возможности освободиться от его терзающих когтей. 6 Таково человеческое большинство. Оно кружится, забывая о своей прогрессирующей болезни. Но есть другие люди, об этом помнящие. Это люди просвещенные христианством. Они видят уродство своих израненных душ и понимают, что их страдания – результат зла и их душевных ранений. Однако и эти, видящие, остаются в своей прежней болезненности, потому что у них нет сил скинуть наследственное ярмо греха. Они делают попытки освободиться от болезни, но у них нет сил встать на верный путь жизни, и, бедные, они по гроб своей жизни барахтаются в бессильных попытках подняться и залечить свои раны. В результате получается, братия, что болезненность душ, их вырождение и вся расстроенность жизни остаются неустранимыми фактами каждого дня. Гибнут человеческие души, гибнут... Где же выход? Беспросветность, угнетающее уныние, тоска до отчаяния и поиски смерти были бы уделом человека, если бы он не имел выхода в своей роковой обреченности. Как при болезни человека вся сила его устремляется на освобождение от болезни, как физически больной человек хватается за малейшую надежду на возвращение здоровья и крепости, так напрягается видящая душа в тоске по своей утраченной неповрежденности. Конечно, степень тоски и напряженности души различны в зависимости от ее духовности и сознания своего повреждения. Но и на самой низшей ступени духовности человек порой томится от груза неправд жизни и хочет облегчить душу какой-то ванной очищения. Даже при слабой духовности человек переживает расслабление души, как смрад, как облипшую его нечисть, которую надо сбросить, чтобы дать доступ в душу свету и чистоте, чтобы свободней и радостней было жить и дышать. Человеку нужен выход... нужен выход из тесноты греха на простор чистой и светлой жизни. Братия! Этот выход дается теперь Церковью. Она всегда его дает, а сейчас, в дни наступающего поста, Церковь становится по преимуществу врачебницей душ. Больные, бессильные, усталые, слабые, загрязненные, жаждущие очищения и тоскующие о свете жизни, приходите! Церковь даст вам целение и вольет бальзам обновления. Как совершится это? Прежде всего должно произойти ваше примирение с жизнью, исковерканной вами, ибо своими падениями вы испортили чистую жизнь и виновны перед нею и перед Творцом ее – Богом. Произошел разрыв между вами и неповрежденной жизнью. Поэтому и необходимо восстановить оборванную связь и получить примирение с жизнью и Богом. Примирение же достигается сознанием вины и болезни души и отречением от них. Это необходимо! Как же может быть обеспечено человеку здоровье, если он оставил в себе заразу разложения? Когда будет восстановлена правда жизни, тогда Начальник жизни отсекает ее искажение и не вменяет в грех оставленной позади неправды. Теперь душе, освобожденной от груза греха, надо утвердиться в Свете. Милосердие Божие и здесь протягивает руку человеку и дарит ему силу – это сила Божией благодати – твердо стать в правоте и идти по просторной дороге чистоты и радости. Вот выход! Вот избавление от болезни!.. Идите же, обнажайте больные души, вскрывайте гнойники, показывайте раны, плачьте о нечистоте, болезни и падении, и вы возненавидите свою болезнь и свою больную душу и отречетесь от смрада греха. Исповедайте Богу свои преступления и убегите от них, не оставляя в себе ни одного микроба заразы! Церковь, велением и силой Бога, даст оправдание вашим угнетенным растлением душам, вольет бодрость в ваши надломленные силы и даст свежие силы вновь жить в оправдании. Поднимитесь же в радости, чтобы найти снова утраченную жизнь Света! Вступите в дни очищения – двери здравницы душ открыты. Риньтесь в них прочь от болезни! Ищите целения у Бога и вы получите его. Аминь. (Проповеди, «Слово в Неделю сыропустную»). Слово в навечерие Прощеного воскресенья. Братия, вы не знаете, какой сегодня день? Это день тоски о потерянном счастье. Сегодня день плача о потерянном рае. Все богослужение сегодняшнего дня, начиная со вчерашней всенощной, пронизано одной мыслью, объединено одним чувством – страшной тоски, невыразимой тоски, что ушел рай. Эта тоска и этот плач облечены в церковных песнопениях в необычайно художественную форму. Плач Адама представляет церковь, но Адам – это коллективное лицо, это – человечество. О потерянном, неуловимом теперь счастье плачет все человечество, конечно, та часть его, которая 7 сохранила еще совесть. Ну что человечество... О потерянном рае стонет, мечется, вздыхает вся тварь, как говорит апостол Павел в Послании к Коринфянам. Итак, братия, о потерянном рае плачет человек! "Сидел Адам напротив рая и свою наготу оплакивал, рыдая: "Увы мне, обману лукавого поверившему, и ограбленному, и от славы удаленному! Но, о раю, больше я твоею сладостью не наслажусь, больше не увижу Господа и Бога моего и Создателя; ибо в землю отойду, из которой и был взят". Так и мир, издерганный, усталый от беспутья, пусть сядет и плачет. Пусть он плачет о том, что обнажена душа, что бесцельна, безрадостна жизнь и нет рая – рай ушел, дверь затворена. "Создатель мой, – поет церковная песнь, – персть от земли создавши меня и живоносным дыханием одушевив, живым соделал. И начальником быть на земле всей видимой твари и ангелом совместно жителя". Здесь Церковь проводит ту мысль, что Творец жизни взял человека от земли, персть взял от земли и, Своим живоносным дуновением одушевив, поставил его на земле почти ангелом, "начальником всем видимым и ангелом совместно жителя", т.е. назначил человека быть вместе с высшими существами – ангелами. "Сатана же коварный, орудием своим змея употребив, пищею меня прельстил, и от Божией славы отлучил, и преисподней смерти предал в землю", – плачет Адам. Вечная история, вечная история души, трагедия падений, трагедия ниспадений, когда начальник – хозяин земли, распорядитель ее делается последним рабом жизни. Меркнет счастье, уходит оно! Как люди не понимают этой трагедии каждого дня? Верно вчера Церковь пела о том, как природа, неразумная природа, ответила на падение души первого человека. "Солнце лучи сокрыло, и луна со звездами стали кровавыми, горы сотряслись, холмы вострепетали, когда рай был затворен". Вот как неразумная природа ответила на первое ниспадение человеческой души. "Как же ты, – обращается Адам к себе и через себя к каждой падшей душе, – не ощутила зла, как же ты не поняла обольщения, умом помрачилась, позавидовала красоте ада, врагу поверила? Вот плоды – твоя боготканная одежда свергнута, жизнь превращена в один плач, жизнь в слезах, жизнь в поте лица, жизнь, которая дает одни тернии и волчцы…" Так плачет Адам о потерянным рае, так плачет человек о потерянном счастье. "О раю святейший, ради меня насажденный; о раю честнейший, прекраснейшая красота, Богозданное селение, веселие нескончаемое и наслаждение, слава праведных, пророков украшение и святых жилище, о, как бы хотел я, – поет и плачет Адам, – на цветы посмотреть твои теперь; я цветов твоих не вижу. О луч блаженный! О сад божественный! Уже не вижу теперь доброты твоей. Рыдайте по мне ангельские чины, плачьте о мне. О раю, шумом листьев твоих умоли Создателя, да отверзет мне врата…" С какой трогательностью, с какой нежностью, с какой величайшей поэзией Церковь передает этот бессмертный плач Адама в назидание нам! И ты, человек, на пороге поста, ты, усталый от жизни, сядь же у порога души твоей и плачь, плачь о том, что обнажена душа, бессмысленна жизнь и безрадостна. Нет рая, ушел рай, закрылись врата... Плачь о том, что ты наг, что ты грязен, что ты бессилен, бессилен до того, что не видишь даже всей наготы своей, и равнодушен к этому, ты холоден, у тебя даже нет слез о себе поплакать. Сядь же у порога опозоренной души и имей силу хотя бы скинуть повязку с глаз; прогони тот туман, который застилает твои глаза и твою совесть и имей же силу хотя бы вздохнуть к Отцу вместе с Адамом: "Милостиве, помилуй меня, падшего, помилуй, помилуй!" Аминь. (Проповеди, «Слово в 1-ю Неделю Великого поста»). Составил и адаптировал: о.Серафим Медведев, (Paraklit.org). 8
