Стихи и воспоминания о литературе в блокадном Ленинграде

Приложение 3
Стихи и воспоминания о литературе в блокадном Ленинграде
Из книги О. Берггольц «Дневные звезды»
«Только одно радио в те дни утоляло неумирающую потребность людей в
искусстве. Ведь в городе не работал ни один театр, ни одно кино. Ни концертов, ни
музыки – ничего не было. Множеству ленинградцев даже читать у себя дома было не
под силу... Правда, по радио тоже очень долго не передавалось ни музыки, ни пения, но
были зато обширные и ежедневные литературные передачи – и особенно много
передавалось стихов... Поэзия в те дни в Ленинграде приняла на себя благородное
бремя почти всего искусства.
Я думаю, что никогда больше не будут люди слушать стихи так, как слушали стихи
ленинградских поэтов в ту зиму голодные, опухшие, еле живые ленинградцы. Мы знаем
это потому, что они находили в себе силы даже писать об этом в радиокомитет,
даже приходить сюда за тем или иным запомнившимся им стихотворением; это были
самые разные люди – студенты, домохозяйки, военные. Бессмертным свидетельством
величия духа ленинградцев останется эта деталь первой блокадной зимы –
способность в таком кошмаре, среди таких физических и нравственных терзаний
отзываться на поэзию, на искусство…
В радиокомитет приходили также заявки на чтение классической и советской
литературы. В январе были особые передачи – «Чтения с продолжением». Был
прочитан ряд отрывков из «Илиады» Гомера, а артист М. Янкевский читал несколько
дней подряд «Педагогическую поэму». Янкевский был очень плох, он почернел, еле
дышал, но Макаренко был когда-то его учителем, и артисту страстно хотелось
дочитать цикл…
Из этих передач – «Чтения с продолжением» – постепенно родился «Театр у
микрофона». У микрофона артисты радиокомитета стали разыгрывать целые пьесы,
преодолевая голод, слабость, быструю утомляемость. Репетировали по частям
печатавшуюся в «Правде» пьесу А. Корнейчука «Фронт», затем исполняли ее перед
микрофоном, затем, некоторое время спустя, перенесли на сцену. Так к концу сорок
второго года… в осажденном городе родился под вой и свист снарядов и бомб (без
всякого метафорического преувеличения — увы!) новый театр, где все, от режиссера
В. Мойковского, артиста М. Янкевского до рабочих сцены, были самыми подлинными и
рядовыми защитниками Ленинграда. Театр успешно работал, в 1962 году он отметил
свое двадцатилетие – он называется теперь театром имени Комиссаржевской…».
Цит. по О. Берггольц. Дневные звезды. — Л.: Худож. лит., 1985.
Книга на сайте: http://militera.lib.ru/prose/russian/berggolts_of/index.html
П. Ойфа
Будет улица Ольги Берггольц
В нашем городе вечном и гордом,
Где все сказано ясно и твердо,
Где ничто не промолвлено вскользь.
Где поэзия, мир наш храня
Под своим полководческим кровом,
К нам с доверья исполненным словом
Обращалась в разливах огня:
Выстой. Выдюжи. Победи.
Дотянись. Доползи. И добудь нам
Сквозь блокадные лютые будни
Ту высотку, что вон – впереди!..
Все отсчитывал метроном –
Жизнь и гибель, свет и потемки.
Женский голос – твой голос негромкий –
В каждый дот к нам входил, в каждый дом.
Смертью смерть, торжествуя, поправ,
Жизнью жизнь, торжествуя, восславить!
Ты для Питера кровно своя ведь!
Ты – душа ленинградских застав!
Из воспоминаний ленинградцев
«Потом по радио стали передавать стихи. Это я отлично помню, действительно
было здорово. Это очень встряхнуло от этого животного думания о еде» (М.Я. Бабич).
«...когда-то я знала это наизусть, и как-то это очень помогало, когда я лезла на вышку
и когда приходилось стоять там под обстрелом» (Г.А. Озерова).
Однажды в 1945 г. к Ольге Берггольц пришла девочка и принесла фотографию брата. Она
попросила: «Напишите, пожалуйста, о нем стихи. Нет, не для славы, а чтобы и другие
люди могли о нем поплакать вместе со мной и мамой».
Цит. по: М. Шершнева. Блокада Сердца. «Новый Акрополь» № 1, 2004.
http://www.newacropolis.ru/magazines/1_2004/Blokada_serdtsa/.
«… Писатель И. Эренбург рассказывал, что однажды после войны девушка-ленинградка
дала ему свой дневник. Писателя привлекли записи: «Вчера всю ночь – «Анну Каренину».
«Ночь напролет «Госпожу Бовари». Когда девушка пришла за своим дневником,
Эренбург спросил, как она могла читать ночью, ведь не было света. Оказывается,
девушка по ночам вспоминала книги, которые прочитала до войны, и это помогало ей
бороться со смертью…»
Цит. по «Воспоминания об Илье Эренбурге» М. :Советский писатель, 1975.
«… 10 декабря 1941 г. у служебного входа в Эрмитаж стоял человек, чем-то похожий на
библейского Иова. Это директор Эрмитажа академик Орбели встречал гостей,
пришедших на торжественное заседание, посвященное 500-летию Алишера Навои,
поэта и суфия, жившего во времена правления Тимуридов. По мертвому городу шли
ученые, часть из них отпустили с фронта. Заседание происходило в лекционном зале.
Многие с трудом узнавали знакомых: темные от холода лица, худые, словно птичьи.
Заседание началось. Б.Б. Пиотровский сделал доклад на тему «Мотивы древних
восточных мифов в произведениях Навои». Молодой поэт и ученый Николай Лебедев
читал свои переводы стихов. У него была последняя степень дистрофии. В зал его
внесли друзья. Когда начался обстрел, никто в зале не двинулся с места. Больше нигде
в Советском Союзе день рождения Навои не отмечали….»
Цит. по: М. Шершнева. Блокада Сердца. «Новый Акрополь» № 1, 2004.
http://www.newacropolis.ru/magazines/1_2004/Blokada_serdtsa/.