«Новое дело», № 33, 25 августа 2006г. Андрей Меламедов Гидродинамический удар Чей непрофессионализм он выявил? ОБ ЭТОМ сообщил журналистам генеральный директор «Дагестанской региональной генерирующей компании» («ДРГК») Тимур Гамзатов на пресс-конференции, состоявшейся в среду. Затем он предоставил слово своему заместителю Магомед-Расулу МАГОМЕДОВУ, который по совместительству является директором каскада Сулакских ГЭС, а также председателем этой самой межведомственной комиссии, в которую помимо представителей «ДРГК» входили работники Ростехнадзора, «Ленгипропроекта» и «КаспийСГЭМа». Вот краткое изложение его рассказа о том, что произошло 3 августа на Гельбахской ГЭС. — Разрушенная водоразборная камера представляет собой весьма внушительное сооружение. Ее диаметр — 11,5 метра, высота — 7,5 метра. Вода в нее поступает из водохранилища по трубе диаметром 6 метров, а затем по двум четырехметровым трубам расходится к турбинам. Одна из этих труб сегодня заглушена, а вторая ведет к первой турбине, запуск которой и был намечен на тот злополучный день. Первая попытка запуска была предпринята в 11 часов. Камера заполнилась, вода пошла к турбине, но тут случилась небольшая осечка — в крышке турбины обнаружилась течь. Воду перекрыли и начали эту неисправность устранять. К 16 часам течь ликвидировали и решили попытку пуска повторить. Тут надо сказать, что между плотиной и водоразборной камерой имеется оперативный затвор, который и регулирует скорость подачи воды. По условиям проекта этот затвор должен открываться ступенчато, увеличивая давление в камере на 0,2 атмосферы каждые десять минут. После первой попытки пуска остаточное давление в камере составляло 0,8 атмосферы. Его следовало довести до 2,0 (нетрудно подсчитать, что камера должна была заполняться в течение часа. — «НД»). Ровно в 16 часов начальник цеха Магомед Нухов, который курирует на каскаде работу кранового хозяйства, нажал на кнопку пуска и затвор пошел вверх. После того как он поднялся на 5 сантиметров, Нухов решил его остановить. Нажал на кнопку «стоп», а она не реагирует. А затвор между тем все поднимается и поднимается со скоростью 3 сантиметра в секунду. Нухов понял, что что-то случилось с электрической цепью, и бросился отключать автомат. Отключил, смотрит — контакты залипли. Он сорвал контакты, включил автомат и бросился опускать затвор. Мы потом проводили эксперименты, засекая время, необходимое на совершение всех этих операций. Выходило где-то около 20 секунд. За это время затвор поднялся на 60 сантиметров, и вода резко хлынула в водоразборную камеру. О скорости ее заполнения говорит следующее — в самом начале пятого мне на трубку (я в это время был метрах в трехстах от камеры) позвонил Юсуп Айдемиров, который следил за показаниями манометров, установленных там. «Магомед-Расул, — сказал он мне, — уже 2,2». На этом связь прекратилась — Юсуп услышал шум и треск и побежал от камеры, бросив трубку. По пути он крикнул Убайдуле Касумову, чтобы тот убегал (водитель «Каспий СГЭМа» отдыхал в тени, неподалеку от водоразборной камеры. — «НД»). Убайдула вскочил, успел сделать один шаг и тут его накрыло. Кстати, он не утонул, как сообщали некоторые издания, — в его легких не обнаружено воды. Он умер в первую же секунду от страшного удара (из разрушенной камеры выбросило сразу 1000 тонн воды. — «НД»). ОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ущерб от аварии оценен в два миллиона рублей. Эта сумма включает в себя работы по разбору разрушенной крышки (они, кстати, уже завершены) и повторному бетонированию камеры. Руководители компании «ДРГК» настроены оптимистично, планируют последствия аварии ликвидировать уже к середине сентября, а попытку холостого запуска первой турбины предпринять уже в октябре. На пресс-конференции было отмечено, что в произошедшем нет вины ни проектировщиков, ни строителей — проект оказался вне подозрений, а пробы бетона и металла показали, что все элементы конструкции соответствуют ГОСТу. По заключению комиссии, «человеческий фактор в причине аварии отсутствует». Таким образом, виновных «стрелочников» на Гельбахской ГЭС искать больше не будут. И зачем, ведь найдена виновная «стрелка» в виде «залипших» контактов. И все же множество вопросов остаются без ответа. Конечно, «залипание» контактов предусмотреть невозможно, но можно и должно предусмотреть в проекте компенсационные механизмы, позволяющие погасить силу ненормативного гидродинамического удара. Анализ литературы и опрос гидростроителей-практиков говорит о том, что подобные механизмы существуют и успешно применяются. Есть и другие вопросы. В частности, почему на первой пресс-конференции, посвященной аварии на Гельбахе, руководители компании ничего не сказали о «залипании» контактов. Говорили о гидродинамическом ударе, явлении резонанса, непрофессионализме некоторых журналистов, а о контактах молчали. Хотя, казалось бы, связь между «залипанием» и разрушением камеры очевидна. Наконец, вызывает недоумение уверенность руководства компании в том, что последствия аварии будут ликвидированы уже к середине сентября. Тимур Гамзатов в начале пресс-конференции сказал, что «перед проектировщиками поставлена задача заложить в конструкцию запас прочности, позволяющий исключить возможность аварии в форс-мажорных ситуациях». Позже говорилось о том, что в числе прочих рассматриваются варианты увеличения толщины стен камеры еще на метр. А это не только увеличит стоимость работ как минимум втрое, но и значительно удлинит сроки работ. И вдруг — четкие сроки, абсолютно не привязанные к возможным переделкам проекта. Эти вопросы так и остались без ответа.