Декабрь 2013 - Центр гуманитарных исследований "Социум"

ЦЕНТР ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
«СОЦИУМ»
МЕЖДУНАРОДНАЯ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
«XV МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ПОСВЯЩЕННАЯ
ПРОБЛЕМАМ ОБЩЕСТВЕННЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК»
(13.12.2013 Г.)
г. Москва – 2013
© Центр гуманитарных исследований «Социум»
УДК 320
ББК 60
ISSN: 0869-1284
XV
международная
конференция
посвященная
проблемам
общественных и гуманитарных наук: Международная научнопрактическая конференция, г.Москва, 13.12.2013г. - М.: Центр
гуманитарных исследований «Социум».-. 76 стр.
Тираж – 300 шт.
УДК 320
ББК 60
ISSN: 0869-1284
Издательство
не
несет
ответственности
за
материалы,
опубликованные в сборнике. Все материалы поданы в авторской редакции
и отображают персональную позицию участника конференции.
СОДЕРДАНИЕ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
Ерофеева В. А.
ЛИЦО КАК СРЕДОТОЧИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В
ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ: ОТ АНТИЧНОСТИ ДО РЕНЕССАНСА. ............ 5
Ерофеева В. А, Зашихина И.М.
К ВОПРОСУ О МЕТОДОЛОГИИ ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ ...... 8
Ковалёва С.А.
СООТНОШЕНИЕ КАТЕГОРИЙ «СВОБОДА ВОЛИ», «СВОБОДА ВЫБОРА»
В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЛОНТЕРОВ: СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКИЙ
АНАЛИЗ ..................................................................................................................... 11
Марчева Л.М.
РОЛЬ ЦЕХОВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В САМОУПРАВЛЕНИИ В ЗАПАДНОЙ
ЕВРОПЕ И РОССИИ ................................................................................................ 15
Элешова Б. С.
ОЦЕНОЧНЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ В АНГЛИЙСКОЙ СТИЛИЗОВАННОЙ
РЕЧИ. .......................................................................................................................... 18
ФИЛОЛОГИЯ
Быстрицкая М. А.
ГИПЕРТЕКСТ КАК НОВАЯ ФОРМ КОММУНИКАЦИИ И НОВАЯ ФОРМА
РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ. ...................................................................................... 20
Гарифуллин В.З., Староверова Л.И.,
СМИ КАК КАТАЛИЗАТОР ТЕРМИНОТВОРЧЕСТВА ...................................... 23
Евстафьева Н.М.
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ПРОИЗНОШЕНИЯ МОЛОДЁЖИ Г.
ГЛАЗГО (НА МАТЕРИАЛЕ ВИДЕО-ИНТЕРВЬЮ СЕРИИ ACCENT TAG) .... 27
Бакова З. Х., Харадурова А. А.
ЛИТЕРАТУРА АДЫГСКОГО (ЧЕРКЕССКОГО) ЗАРУБЕЖЬЯ. ПРОБЛЕМЫ,
ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПРЕПОДАВАНИЯ В ВУЗЕ. ................. 31
Красина Е.А.
К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ ПОНЯТИЙ «ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ» И
«ЭМОТИВНОСТЬ» ................................................................................................... 34
Лемов А. В.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ С НЕВЫРАЖЕННЫМ ЭКСПОНЕНТОМ 37
Майорова О. А.
КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ДОПОЛНЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ ...................... 40
Осина А.В.
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ГРУППЫ ЭРГОНИМОВ-ЯКУТИЗМОВ (НА
МАТЕРИАЛЕ НАЗВАНИЙ ТОРГОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ ГОРОДА
ЯКУТСКА) ................................................................................................................. 43
Печетова Н. Ю.
ЖАНРОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МОЛОДЕЖНОЙ ПРЕССЫ ЯКУТИИ (НА
ПРИМЕРЕ ГАЗЕТЫ «НАШ УНИВЕРСИТЕТ»).................................................... 47
3
Поворознюк Р.В.
ПЕРЕВОД ГИБРИДНОГО ТЕКСТА С МЕДИЦИНСКИМИ
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИМИ ВКРАПЛЕНИЯМИ ................................................ 50
Ракитина Л.В., Розова О.Г.
О НАРУШЕНИЯХ РЕАЛИЗАЦИИ РУССКИХ ЩЕЛЕВЫХ СОГЛАСНЫХ В
РЕЧИ НОСИТЕЛЕЙ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА НА НАЧАЛЬНОМ ЭТАПЕ
ОБУЧЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ОДНОФОКУСНЫХ СОГЛАСНЫХ) .................... 53
Расевич Л.П.
ГЕНДЕРНЫЙ ВОПРОС В ИССЛЕДОВАНИЯХ О ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ ....... 57
Капура Н.В., Савосина М.В.
К ВОПРОСУ О ПРОБЛЕМАХ ПЕРЕВОДА АМЕРИКАНИЗМОВ В
АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ. ......................................................................................... 60
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Белова Н. Ю.
ЗНАЧЕНИЕ ФИЗКУЛЬТУРНО-СПОРТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В
ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ И СОЦИАЛИЗАЦИИ СТУДЕНТА СРЕДНЕЙ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ШКОЛЫ ........................................................................ 64
Петровская В.Г., Редозубова С.В.,
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ГОТОВНОСТЬ К БРАКУ В ЮНОШЕСКОМ
ВОЗРАСТЕ ................................................................................................................. 68
Шкуропацкая В.К. Клочко И.Л.
ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ ОДЕЖДЫ ДЛЯ МАЛОМОБИЛЬНЫХ ГРУПП
ПОТРЕБИТЕЛЕЙ ...................................................................................................... 73
4
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
Ерофеева В. А.
старший преподаватель кафедры философии
ФГБОУ ВПО «Уральского государственного аграрного университета»
г. Екатеринбурга.
ЛИЦО КАК СРЕДОТОЧИЕ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ ЧЕЛОВЕКА В
ЕВРОПЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ: ОТ АНТИЧНОСТИ ДО РЕНЕССАНСА.
Человек в философии XX века воспринимается как нечто уникальное,
неповторимое как индивидуальность. Индивидуальность – это новое видение
человека, при котором на первый план выходит его самобытность,
оригинальность, его «самость» и незаменимость. А что создано природой в
человеке по «индивидуальному проекту»? Что является его «визитной
карточкой» в социокультурном пространстве? Его лицо. Можно сказать, что
лицо – это сравнительно недавнее открытие европейской культуры.
В древности не встречалось изображений человеческого лица, ни в
наскальной живописи, ни в декоративно-прикладном искусстве. Судя по
скульптурам женщин в форме «каменных Венер», первобытные люди
гипертрофировали детородные органы. Фиксировать и сохранять персональные
черты лица человека в первобытной культуре не было необходимости, так как
сама индивидуальность ещё ничего не значила.
Начиная с V в. до н.э. схематичная, пропорциональная, неподвижная
фигура стала оживать и превращаться в тело. Тело начало приобретать
гибкость и свободу движения, создавая впечатление непринужденности и
естественности, которое и связано у нас с представлением об античной красоте.
Преимущественно, в человеке ценилась красота тела, его фактурность, сила.
Античная культура создала тот гармоничный образ прекрасного, свободного и
счастливого человека, который и стал идеалом красоты. В этот период
существовала иная эстетика лица. Прекрасное и невозмутимое, спокойное
человеческое лицо, запечатленное скульптором, не отражало еще никаких
внутренних переживаний, волнений, эмоций.
В эпоху средневековья не является лицом и лик на иконе. Под влиянием
распространившегося христианства искусство все больше стремится
подчеркнуть духовную сущность человека. Изображение Христа и Богоматери
не должно превращаться в портреты частных лиц. Со временем человеческие
фигура и лицо трактуются все более отвлеченно и условно. Тело становится
бесплотным, плоскостным, вытянутым и невесомым. Оно скрылось за ломкими
складками обильных драпировок, утратило подвижность и выразительность.
Лица, которые смотрят на нас с византийских мозаик и икон напряжены,
суровы и сосредоточены в стремлении к высшей, божественной, идеальной
сущности.
В XIII веке культура начинает приобретать более светский характер.
Искусство вновь обратило свое внимание на человека. Времена средневековья
это времена рыцарства, которому присущи храбрость, благородство,
5
благочестие, а также учтивость, изящество, преклонение перед прекрасными
дамами. Таким образом, здесь сочетаются героический и эстетический идеалы,
что и стало проявляться в изображении человека. В традиционном обществе
отдельный человек рассматривается как представитель рода. Семья, община,
церковь, цех, корпорация, партия, город являются системами, основанными на
совместном бытие. В такой общественной среде индивидуальность человека
воспринималась скорее как отрицательная характеристика.
И лишь европейская живопись XV – XVI веков начинает изображать
человеческое лицо в его уникальности. Искусство раннего Возрождения
объединяет в единой гармонии каноны античности и средневековья.
Торжествует могучий человек, но это уже не обобщенный тип, а каждый раз
новая ярко-индивидуальная личность со своим неповторимым физическим
обликом, духовным складом и темпераментом, лицом. По сравнению со
средневековьем индивидуальная выразительность обретает здесь более
жизненный, естественный и конкретный характер.
Ренессанс – одна из самых ярких страниц в истории культуры,
ознаменованная невиданным творческим подъёмом в сфере искусства,
литературы, науки, социально-политической мысли. Большое развитие
получили промышленность, торговля, мореплавание, военное дело.
Гигантскими темпами развивалась техника, механика, математика, астрономия,
естествознание. Эпоха Ренессанса – в первую очередь, переворот в системе
ценностей, в оценке всего сущего и отношении к нему. Это период духовного
изменения общества, когда церковь утратила свое идеологическое влияние и
возникла потребность в новом мировоззрении, в новой философии.
По сравнению с теоцентричной философией Средневековья, характерной
особенностью философской мысли эпохи Возрождения стал антропоцентризм.
Идеалом этого мировоззрения выступает человек в его земном предназначении.
Возникает убеждение в том, что человек является высшей ценностью, не только
в рамках философского рассмотрения, но и центральным звеном всей цепи
космического бытия. Старый идеал презрения к земному миру уступает место
идеалу человека с его мирскими проблемами, с его обыденной деятельностью,
направленной на их разрешение.
Именно в это время и происходит созревание основ новоевропейского
чувства личности – автономной, индивидуалистической, осознающей
собственную ценность, всевластной, активно действующей и испытывающей
потребность в свободе от каких либо ограничений. С этого момента
человеческая личность, а не Бог, становится исходным моментом для
формирования системы восприятия мира. Как писал С. Л. Рубинштейн,
«человек есть индивидуальность в силу наличия у него особенных, единичных,
неповторимых свойств... человек есть личность, поскольку у него есть свое
лицо» [2, с. 122.]
Эту черту культуры эпохи Возрождения, тесно связанную с
антропоцентризмом, называют индивидуализмом. Индивидуализм – культ
автономной личности, представленной самой себе, самовластие человеческого
Я, возведенное в политическое и общественное право, заменившее собой Бога.
6
Однако это «обожествление человека» имеет и свою отрицательную сторону.
Человеческая личность обожествляется вся целиком со всеми ее хорошими и
дурными сторонами. Возникает культ человеческой личности, культ отдельного
индивидуума, культ наслаждения жизнью в самых разнообразных ее формах,
вплоть до открытого оправдания и даже превознесения разврата и
аморальности. Он ощущается уже и в «Декамероне» Джованни Боккаччо (1313
– 1375), но еще более в созданном почти двумя столетиями позже «Гаргантюа и
Пантагрюэле» Франсуа Рабле, воплотившись в лозунге эпохи «Делай, что
хочешь!».
Вера в могущество человека и одновременно ощущение им себя частью
огромного живого организма мира породили представления о возможности
ставить этот живой мир себе на службу, определять и предугадывать в связи с
этим свою судьбу. Теперь человек обладает свободой воли изменять мир и
самого себя по своему усмотрению и быть тем, кем он хочет, иметь свое
собственное лицо. Личность вступает в отношение с миром без посредников, и
все, что происходит в обществе, начинает рассматриваться под углом зрения
отдельно взятого человека.
Многосторонне одаренные люди эпохи Возрождения способствовали
появлению
такого
понятия
в
философской
антропологии
как
«индивидуальность». В итальянских, южно-французских и немецких городах
XV – первой трети XVI столетия родилась культура, деятели которой ярко
продемонстрировали, каким вообще может быть человек, какие универсальные
задатки кроются в каждом из людей. Сообщество деятелей ренессансной
культуры является «наброском» для будущей картины мира, провозвестием
того, кем может стать все человечество: бесконечным многообразием
многогранно одаренных индивидуальностей.
Есть шесть миллиардов лиц на земле, и ни одно из них полностью не
похоже на другое. Каждое лицо обладает уникальной анатомией,
выразительностью, красотой, и особенностью. Мы дышим, едим, пьем,
говорим, и слышим с помощью лица. Одним взглядом на лицо мы определяем
возраст, пол, здоровье, даже привязанности и желания человека. Лицо человека
отражает не только его мысли о мире, но и его чувства (агрессию или любовь),
его внутреннее состояние (печаль или радость), оно передает отношение между
душой и телом, то есть транслирует индивидуальность. Именно поэтому
Цицерон сказал: «Все сосредоточено в лице».
Литература:
1.
Марков Б. В. Люди и знаки: антропология межличностной
коммуникации. – СПб.: Наука, 2011 – 667 с. – (Сер. «Слово о сущем»).
2.
Рубинштейн С. Л. Принципы и пути развития психологии. М., 1959.
3.
Фролов И. Т. «Введение в философию» / Глава IV Части первой.
«Философия эпохи Возрождения: антропоцентризм» – 3-е изд., перераб. и доп.
– М.: Республика, 2003. – 623 с.
7
Ерофеева В. А,
старший преподаватель кафедры философии ФГБОУ ВПО «Уральского
государственного аграрного университета» г. Екатеринбурга.
Зашихина И.М.
канд. филос. наук
доцент к-ры Северных языков и
международной научной коммуникации,
С(А)ФУ, г. Архангельск
К ВОПРОСУ О МЕТОДОЛОГИИ ДИСТАНЦИОННОГО ОБРАЗОВАНИЯ
Научная картина мира как систематизация знаний вводит целостный образ
мира. Отдельный ее тип, социально-научная картина мира, или картина
социальной реальности, включает представление о структурных уровнях
организации социума, синтезирует наиболее значимые достижения социальногуманитарных наук соответствующей эпохи.
Согласно В.С. Степину [3; 7], научной картине мира принадлежит роль
исследовательского вектора, который показывает направление деятельности
ученого, ведущего изыскания в своей области знаний. Так, научная картина
мира 1) вводит системно-структурные представления предмета исследования,
является систематизатором научных знаний; 2) объективирует конкретные
научные знания, их понимание и включение в культуру; 3) является особой
исследовательской программой, определяющей постановку специфических
исследовательских задач и выбор средств из решения.
Степин отмечает, что формирование картин исследуемой реальности
протекает и как процесс взаимодействия науки с другими областями культуры.
«Из поля значимых наглядных образов, вырабатываемых в различных сферах
культуры, наука постоянно черпает те или иные фрагменты, которые входят в
ткань ее картин исследуемой реальности» [3; 15]. Такое положение дел
позволяет понимать научную картину мира не только специалистам в данной
области исследования, но и всем образованнным людям в принципе. Так
достижения науки, вписанные в современную научную картину мира, обретают
общекультурный, мировоззренческий смысл.
Под влиянием новых научных концептов меняются и мировоззренческие
образы, ранее характерные для культуры того или иного общества. Разумеется,
такие перемены не происходят мгновенно. Им предшествует долгий процесс
обсуждения, дискуссий, аппробации и адаптации. Промежуточным результатом
и мостом для принятия изменений в научной парадигме времени является
философское обоснование этих трансформаций. После того, как будет
разработана философская методология нового времени, возможно говорить о
исследовательской программе научного поиска, формулировать научные задачи
и указывать пути их решения. Истории известны случаи, когда, при отсутствии
научных формулировок, гениальные открытия меняли свое направление
поиска, либо вовсе откладывались на неопределенное время, что, безусловно,
не могло быть на пользу прогрессу. Справедливости ради, следует отметить,
8
что и обратное движение, когда новые открытия меняли вектор развития
научного знания, также имело место.
Общество — сложная динамическая система. Картина социальной
реальности в качестве составляющих этой системы выделяет связанные между
собой экономоческую, социально-политическую и культурную подсистемы.
Все социальные объекты, рассмотренные с учетом их динамического развития,
являются сложными саморазвивающимися системами. Для таких систем
свойственны
свои
характеристики.
Так,
при
воздействии
на
самоорганизующиеся системы, актуализируются определенные возможности ее
развития. И в этом случае определяющим будет дальнейший путь развития,
который изберет система. Что влияет на выбор пути ее развития? Важнейшим
фактором в этом отношении выступает окружающая среда, которая является
своего рода управляющим механизмом, конструирующим социальные объекты.
В связи с вышесказанным представляется важным рассмотреть вопрос
современного этапа существования такой сложной саморазвивающейся
системы, как система образования и влияния на нее информационнокомпьютерных технологий. Система образования в целом, ставшее сегодня
крайне актуальным электронное образование, а вместе с ними компьютерные
технологии, сеть интернет, также относящиеся к системами самоорганизации,
сегодня переживают серьезные трансформации. Информационные сети стали
для социума своего рода средой обитания. Они оказывают колоссальное
влияние на все процессы, происходящие в обществе в данный момент времени,
в том числе процессы образования, получения знания, формирования научной
картины мира.
Федеральный закон об образовании от 29.12.2012 года определил статус
дистанционных форм обучения в системе образования Российской Федерации.
В статье 16 «Реализация образовательных программ с применением
электронного обучения и дистанционных образовательных технологий»
говорится об использовании информационных технологий, технических
средств и информационно-телекоммуникационных сетей при опосредованном
взаимодействии обучающихся и педагогических работников [4].
В обществе XXI века сфера информационных технологий приковывает
всеобщее внимание как наиболее продуктивная и обладающая огромным
потенциалом. Интернет и компьютерные сети имеют широкую область
применения, в том числе являясь средствами массовой коммуникации, полем
проведения политических, экономических мероприятий, а также местом
проведения досуга многих людей. Преимущества электронной коммуникации
широко известны, важность исследований в области компьютерных технологий
не нуждается в доказательствах.
По-другому обстоит дело с той частью формулировки закона об
образовании, которая касается взаимодействия обучающихся и педагогических
работников. Довольно сложно определить ту методологию, которая стала бы
необходимым звеном в разработке действительно эффективных программ
дистанционного обучения (или онлайн обучения, а также e-learning).
Сложность заключается в относительной новизне методик электронного
9
обучения в том виде, о котором имеет смысл говорить в ситуации современного
образования.
Начало дистанционного обучения в России относят к 1997 году, когда
вышел приказ № 1050 Минобразования России, позволяющий проводить
эксперимент дистанционного обучения в сфере образования. В Европе истоки
удаленного обучения уходят к концу XVIII века, когда появилась регулярная
почтовая связь. Однако доступность компьютеров и Интернета, а также
скорость развития электронных технологий в конце ХХ – начале ХХI века
оказались так велики, что представления о дистанционных формах образования
претерпели колоссальные изменения. Помимо этого, поскольку темпы развития
технологий во многих государствах мира опережают российские, то и опыт
интеграции электронных методик в область образования за рубежом
превосходит отечественный.
В связи с вышесказанным необходимость изучения означенной тематики
представляется крайне высокой. Какая методология годится для исследования
взаимосвязи образования и информационно-компьютерных технологий?
Логичным кажется выбор конструктивистского метода исследования,
популярного междисциплинарного подхода, созвучного «постсовременной»
культурной ситуации. Согласно В.А.Лекторскому [2; 9], «проблематика
конструктивизма связана с осмыслением судьбы человека в мире новых
информационных технологий и способов воздействия на психику и тело, в
мире, где виртуальная реальность размывает границы действительности и
мнимости и где существует опасность утраты бытийственных основ жизни,
деятельности и познания». П. Cочук (Peter Sawchuk) отмечает, что
конструктивистский подход лучше других объясняет взаимодействие человека
и компьютерных технологий [5; 49]. Это подход, в котором осмысливается и
синтезируется ряд идей, характерных для современной математики, логики, а
также и для естественных и гуманитарных наук.
Методологическая ценность конструктивизма привлекала таких
философов, как И. Кант, И. Фихте, Г. Гегеля, неокантианцев. Конструктивизм
вызывает большой интерес со стороны как философов, так и специалистов в
области социологии, нейронаук, психологии и других представителей в области
наук о человеке. Конструктивисткая парадигма в философии исходит из
представления о том, что знания не являются отражением реальности, но
конструируются субъектом на основе опыта взаимодействия с миром и зависят
от мотивации субъекта познания, языка описания, операциональных средств и
т.д., что в конечном счете определяется культурой общества, а также
личностными характеристиками объекта познания и его «картиной мира».
Основная идея эпистемологического конструктивизма говорит о том, что
«знание что» может быть сведено к «знанию как» [32]. Утверждать, что вы
обладаете знаниями о предмете можно только в том случае, если можете
построить этот предмет. Налицо активная позиция познающего субъекта,
конструктивность всякой познавательной деятельности. Происходит процесс
переосмысления когнитивных феноменов как социальных конструкций, а
социальных – как когнитивных. Для изучения влияния компьютерных
10
технологий на современном образование такого рода позиция представляется
наиболее адекватной.
Литература:
1.
Лекторский В.А. Конструктивизм и реализм в эпистемологии//
Философские науки №3, 2008. М.: Гуманитарий
2.
Лекторский В.А. Реализм, анти-реализм, конструктивизм и
конструктивный реализм в современной эпистемологии и науке. Электр.ресурс:
http://www.intelros.ru/intelros/reiting/reyting_09/material_sofiy/6141-realizm-antirealizm-konstruktivizm-i-konstruktivnyj-realizm-v-sovremennoj-yepistemologii-inauke.html (обращение 6.11.13)
3.
Конструктивизм в теории познания / Рос. акад. Наук, Ин-т
философии; Отв. ред. В.А. Лекторский. – М.: ИФРАН, 2008. – 171 с.
4.
Об образовании в Российской Федерации. Федеральный закон.
Электр. ресурс: http://минобрнауки.рф/документы/2974/файл/1543/12.12.29ФЗ_Об_образовании_в_Российской_Федерации.pdf (обращение 5.12.13)
5.
Sawchuk, P.H. Information and Communication Technologies and
Workplace Learning: The Contested Terrain of Legislation, Policies, Programs and
Practice. International Handbook of Educational Policy. Part1. Ed. Nina Bascia. - The
Netherlands: Springer, 2008. - 508 pp.
Ковалёва С.А.
Сибирский государственный индустриальный университет
ст. преподаватель
СООТНОШЕНИЕ КАТЕГОРИЙ «СВОБОДА ВОЛИ», «СВОБОДА
ВЫБОРА» В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЛОНТЕРОВ: СОЦИАЛЬНОФИЛОСОФСКИЙ АНАЛИЗ
Одна из главных специфических черт явления добровольчества кроется
уже в самом его названии, которое включает в себя два понятия: «добрая» и
«воля». Другими словами, деятельность волонтера должна совершаться не по
принуждению, а по согласию, по своей воле. В связи с этим необходимо
рассмотреть такую этическая категория как «свобода воли», означающую
способность человека «к моральному самоопределению» [1, с. 424]. Основная
дискуссия, которая велась вокруг этой проблемы на протяжении многих веков,
- самоопределяем или детерминирован человек в своих действиях. В истории
философии можно выявить две философские позиции в решении этого вопроса:
первая определяет свободу воли как обусловленную внешними причинами
(детерминизм); вторая выводит свободу воли из самого понятия воли «как
способности разума к самоопределению и порождению особой причинности
(позиция индетерминизма). Первую точку зрения разделяли Б.Спиноза,
Т.Гоббс, Т.Липпс и др., вторую – И.Г.Фихте, Н.Бердяев, С.Н.Булгаков и др.
Детерминизм, сводя свободу воли к причинной обусловленности в своем
определении этой обусловленности не является однородным. Выделяют
несколько видов детерминизма, например, Н.О.Лосский рассматривал три вида:
материалистический, психологический, супранатуралистический [2, с. 493].
Представителями материалистического (натуралистического, механического)
11
детерминизма являются Б.Спиноза, Т.Гоббс, полагающие, что человек есть
материя и только материя, а потому с необходимостью подчиняют его
обязательным законам материи. Желание человека не свободно, а вызвано
внешними объектами, врожденными свойствами и привычками. Лосский делает
замечание, что у Гоббса речь идет «не о свободе воли, а о свободе деятеля, т.е.
действующего тела» [2, с. 498]. Согласно точке зрения психологического
детерминизма (Т.Липпс), свобода воли обуславливалась внутренней
причинностью. В этом случае «свобода присуща также и любому предмету,
также и физическому телу, как это ясно высказал уже Гоббс» [3, с. 592]. Еще
один вид детерминизма – супранатуралистический (М.Лютер), обуславливал
свободу воли человека «волей Божией». Божие, по мнению Лютера,
несовместимо со свободой воли тварей».
Наиболее яркий представитель индетерминизма – И.Г.Фихте заявлял, что
мир природных зависимостей – только иллюзорная форма восприятия
продуктов бессознательной деятельности человеческого воображения.
Обретение свободы, по Фихте, - это возвращение «я» к самому себе, осознание
того, что оно уже произвело бессознательно» [1, с. 428].
По замечанию Н.О.Лосского, «история спора этих двух направлений
отчетливо показывает, что истина может быть найдена не иначе, как путем
синтеза их…» [2, с. 543]. Действительно, многие концепции свободы воли
невозможно абсолютно отнести ни к одной из названных двух и они
эклектически сочетают в себе противоположные позиции. Так, И.Кант, говоря о
принадлежности человека двум мирам – феноменальному и ноуменальному,
полагает, что как эмпирический субъект, человек подчинен непреложным
естественным законам (т.е. детерминирован в своей свободе), а как «вещь в
себе», не подлежащая условиям пространства, времени и причинности, человек
обладает свободой воли. По мнению Канта, свобода воли является
способностью к самоопределению независимо от чувственных побуждений и
соотносима с практическим разумом. Высшая форма свободы – позитивная,
состоит в нравственной автономии: «Автономия воли есть такое свойство воли,
благодаря которому она сама для себя закон. Принцип автономии сводится,
таким образом, к следующему: выбирать только так, чтобы максимы,
определяющие наш выбор, в то же время содержались в нашем волении как
всеобщий закон» [4, с. 219]. С другой точки зрения подходит к этому вопросу
Гегель (позиция абсолютного идеализма), который полагает, что человек
поглощен бесконечным универсальным Духом, саморазвивающийся во всех
сущих, приходя к самосознанию в человеке. Отдельный человек – всего лишь
момент в развитии абсолютного Духа и подчинен необходимому
диалектическому процессу. А.Шопенгауэр, возвращаясь к кантовскому
пониманию свободы, утверждал, что, «человек, всегда делает лишь то, что
хочет, и делает это все-таки по необходимости…Если брать его поведение
объективно, т.е. извне, то бесспорно придется признать, что оно, как и действия
всего существующего в природе, должно быть подчинено закону причинности
во всей его строгости, субъективно каждый чувствует, что он всегда делает
лишь то, что он хочет. Таким образом, в моем рассуждении свобода не
12
изгоняется, а только перемещается из области отдельных поступков, где можно
доказать ее отсутствие, в сферу высшую, но не так ясно доступную нашему
познанию, т.е. она трансцендентальна [5, с 138].
В марксизме основное содержание свободы воли сводится к развитию
«господства человека над природой и господство человека над самим собой».
«Не в воображаемой независимости от законов природы заключается свобода, писал Ф.Энгельс, - а в познании этих законов и в основанной на этом знании
возможности планомерно заставлять законы природы действовать для
определенных целей. Свобода воли означает, следовательно, не что иное, как
способность принимать решения со знанием дела… Свобода, следовательно,
состоит в основанном на познании необходимостей природы…господстве над
ними самими и над внешней природой» [6, с. 135]. Рассматривая феномен
современной свободы неофрейдист Э.Фромм, вводит определение «бегство от
свободы»: «Одиночество, страх и потерянность остаются; люди не могут
терпеть их вечно. Они не могут без конца влачить бремя «свободы от», если
они не в состоянии перейти от свободы негативной к свободе позитивной, они
стараются уйти от свободы вообще» [7, с. 118].
Русская нравственная философия ХХ в. в лице Н.А.Бердяева,
С.Н.Булгакова, Н.О.Лосского и их последователей синтезировали идеи
Божественной всеблагости и свободного самоопределения человека. Бердяев
утверждает, что свобода предшествует природе и бытию вообще: «Свобода
предельна, ее нельзя ни из чего выводить и ни к чему сводить. Свобода безосновная основа бытия, и она глубже всякого бытия. Нельзя дойти до
рационально ощутимого дна свободы» [8, с. 65]. Противопоставление добра и
зла снимается в творческой деятельности, свободный творческий акт
становится главной ценностью. В учении о свободе воли на основе конкретного
идеал-реализма Н.О.Лосского «субстанциональные деятели», свободны от
своего тела, от характера, от прошлого и от Бога. Абсолютная свобода
возможна лишь в Царстве Божьем, царстве Духа. Но человек может, сохраняя
формальную свободу, достичь совершенной полноты материальной свободы:
сущность и заключается в том, что в их распоряжении находится бесконечная
творческая сила для осуществления бесконечного разнообразия красоты, добра
и обретения современной истины» [2, с. 585].
Кроме вопроса о детерминированности – индетерминированности свободы
воли в философии также ставился вопрос о различении видов этого понятия.
Так, еще у Гоббса можно найти разделение свободы воли на «свободу хотения»
и «свободу действования». Наиболее полно разрабатывает эту проблему
представитель неокантианства баденской школы В.Виндельбанд, который
выделяет «в ходе жизни воли» три резко отграниченные друг от друга фазы.
«Первая фаза заключает в себе возникновение особого воления, отдельных
стремлений, каждое из которых непременно перешло бы в действие, если бы
оно было одно. Во вторую фазу входит взаимное сдерживание и уравнивание
стремлений, причем путем выбора человек приходит к определенному
решению. Третья фаза характеризуется импульсом воли, при посредстве
которой ничем не сдерживаемое или определенное в процессе выбора
13
стремление превращается в соответствующее телесное действие…Таким
образом, чисто теоретический вопрос о свободе воли распадается на три
отдельных вопроса: во-первых, перед нами вопрос о свободе воления, вовторых, вопрос о свободе выбора, и в-третьих, вопрос о свободе действования»
[9, с. 520].
В современных работах на эту тему можно найти следующее деление
свободы воли: «Различают процесс возникновения воли (воления, волевого
акта) и процесс ее воплощения, соответственно говорят о свободе
возникновения, свободе воплощения воли» [10, с. 71]. Свобода выбора, при
этом, органически входит в свободу возникновения с точки зрения
философского детерминизма, «признающего воздействие на волю не только
материальных, но и духовных факторов: «В этом контексте свобода
возникновения воли выступает как свобода принятия решения, свобода
выбора». Основываясь на позиции Виндельбанда, можно отметить, что «идея
свободы воли…реализуется в свободе выбора, в возможности способности и
праве человека выбирать предпочтительное из альтернативных целей и задач».
Таким образом, свобода воли, реализуясь в свободе выбора, представляет
моральный выбор человека, осуществляющего волонтёрскую деятельность.
Литература
1.
Этика. Энциклопедический словарь / Под ред. Р.Г.Апресяна и
А.А.Гусейнова. - М.: Гардарики, 2001. - 671 с.
2.
Лосский Н.О. Свобода воли // Избранное. - М.: Правда, 1991. - 624
с.
3.
Гоббс Т. Сочинения в 2 т., Т.1. - М.: Мысль, 1989. - 622 с.
4.
Кант И. Критика чистого разума. - Лен.: Литература, 1998. - 960 с.
5.
Шопенгауэр А. Две основные проблемы этики: Афоризмы
житейской мудрости: Сборник. - Лен.: ООО "Попурри", 1997. - 592 с.
6.
Чернокозова В.Н. Основы марксистско-ленинской этики. - М.: Издво "Народная асвета", 1974. - 320 с.
7.
Фромм Э. Бегство от свободы. - М.: Прогресс, 1989. - 272 с.
8.
Бердяев Н. О человеке, его свободе и духовности: Избранные
труды. - М.: Флинта, 1999. - 312 с.
9.
Виндельбанд В. Избранное: Дух и история. - М.: Юрист, 1995. - 617
с.
10. Левин Г.Д. Свобода воли. Современный взгляд // Вопросы
философии, 2000, № 6. - С.71-86.
14
Марчева Л.М.
старший преподаватель кафедры английского языка для гуманитарных
направлений подготовки
Северный (Арктический) федеральный университет им. М.В. Ломоносова
РОЛЬ ЦЕХОВОЙ ОРГАНИЗАЦИИ В САМОУПРАВЛЕНИИ В
ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И РОССИИ
Эволюция развитого феодализма придает ремеслу самостоятельную и
ведущую роль в городе. Когда ремесленное производство соединяется с
рынком, ремесленник становится товаропроизводителем, начинаются
рыночные отношения. В это время появляются не только города (бурги), но и
обладавшие торговыми привилегиями порты. С самого начала отличительной
чертой города было имущественное и социальное неравенство населения.
Вебер отмечает, что город был местом перехода из несвободного состояния в
свободное благодаря возможности дохода, предоставляемой денежным
хозяйством [1, с. 332]. Городское держание предоставляло горожанину самые
необходимые условия свободы личности, времени и имущества, имевшие
чрезвычайно важное экономическое содержание. Не случайно именно владение
городским держанием долгое время (вплоть до конца XIII века) было условием
городского гражданства [2, с. 90].
Ремесленное производство, составлявшее основу городского производства,
имело особую форму организации на первых этапах развитого феодализма –
цехи или ремесленные гильдии. Феодально-сословная структура общества и
уровень производительных сил обусловили возникновение цехов, а исходным
образцом для организации городского ремесла отчасти послужили строй
сельской общины-марки и усадебные мастерские-магистерии.
В Западной Европе цехи появились почти одновременно с самими
городами, хотя окончательное оформление цехов (получение специальных
грамот от королей и других сеньоров, составление и запись цеховых уставов)
происходило позднее. Главная причина возникновения цехов усматривается в
том, что городские ремесленники как самостоятельные, раздробленные, мелкие
товаропроизводители нуждались в определенном объединении для защиты
своего производства и доходов от феодалов, от конкуренции неорганизованных
ремесленников или постоянно прибывавших в города выходцев из деревни, от
ремесленников и мастеров из других городов. Такая конкуренция была опасна в
условиях узкого рынка и незначительного спроса, поэтому главной функцией
цехов стало утверждение монополии на данный вид ремесла. Главной
функцией цехов являлось установление контроля над производством и
продажей ремесленных изделий. Существует понятие «цеховое принуждение»:
строгая цеховая регламентация производства. Отступление от жестких
нормативов грозило закрытием мастерской или огромным штрафом. На первых
этапах развития товарного производства цеховая регламентация обеспечивала
каждому ремесленнику сбыт его товара, но с XIV века жесткая цеховая
регламентация становится серьезным препятствием для развития производства.
15
Основой для цеховой организации по-прежнему являлся общинный строй,
эволюционировавший под воздействием городской среды. Во главе цеха стоял
мастер - ремесленник, подмастерья и несколько учеников. Такая организация
ремесла была характерна практически для всех стран Западной Европы и
носила принудительно-обязательный характер, (ее возьмет за образец Петр I
несколько веков спустя). Цех представлял собой сложную систему –
производственную, социальную, духовно-религиозную, культурную, военную.
У каждого цеха были свои праздники, атрибутика, одежда.
С течением времени цехи стали оплотом городского самоуправления. Цех
являлся такой формой самоуправления, в рамках которой горожане приучались
без вмешательства государства, решать собственные проблемы, самостоятельно
отстаивать свои права, поддерживать друг друга. Цехи объединялись в гильдии,
первую форму ассоциаций. Будучи монополистами в производстве и торговле,
гильдии составляли основу экономики той эпохи и, следовательно, не только
защищали своих членов и оказывали влияние на управление государством, но и
являлись гарантом сохранения гражданина свободным. Свободный гражданин
не нуждался в управлении «сверху», он мог самостоятельно регулировать
жизненные вопросы и путем выборов иметь в руководителях людей, которые
были лично заинтересованы в процветании своего сообщества, досконально
зная его уклад и потребности.
Деятельность гильдий объявлялась законной и достойной и
поддерживалась авторитетом королевской власти, то есть все привилегии и
обычаи санкционировалась королем. Выдача гильдиям хартии, провозглашение
строгих мер против нарушителей ее привилегий вместе с тем хорошо
обеспечивали интересы короны. За все привилегии гильдия должна была
платить в королевское казначейство ежегодную ренту [3, с. 250-254].
К XV веку возникают различные формы и типы мануфактур.
Мануфактуры существуют наряду с цехами. Они представляли собой более
крупный тип производства, включающий в себя большее число работников,
усовершенствованное техническое оснащение. Руководил мануфактурой совет.
Мануфактура освобождалась от жесткой регламентации – она уже более
свободна в выборе материала, количестве станков, в самом производстве.
Городские профессиональные союзы – гильдии, цехи, мануфактуры,
являясь специфически городскими по своей природе, вбирали в свои члены
практически всех городских жителей. Горожане входили в качестве членов в
округа управления: в кварталы города, в округа определенных улиц, и
выполняли в этих пределах определенные обязанности, а также имели
привилегии. Часть города или улицы могла нести коллективную
ответственность за гарантированную безопасность жителей или за выполнение
других полицейских мер. На этом основании они могли объединяться в
общины с выборными должностными лицами.
Цехи, гильдии, мануфактуры, сосредоточив в своих руках значительные
денежные и людские ресурсы, стремились к власти, чтобы самим издавать
законы, самим решать свою судьбу с помощью городского самоуправления. В
обмен на повинности, займы и прямые выплаты города получали от своих
16
господ хартии вольности. Когда приходилось силой отстаивать свою
автономию, цеховые ассоциации могли выставить значительную военную силу,
сформированную на добровольной основе, оснащенную за собственный счет.
На фоне складывания все более эффективной монархической власти возникали
сообщества, основанные совершенно на иных принципах – принципах братства
и взаимодействия свободных людей в рамках добровольных союзов. Ни сами
эти сообщества, ни их уставы не были демократическими в современном
понимании, не давая своим членам равных прав и возможностей, но при этом
их члены составляли единую корпорацию в правовом отношении и с точки
зрения своей обособленности от окружающего мира. Цеховой устав, городское
право, в отличие от феодального, было унифицировано и рационально.
Хотя отношения между городским советом и местным церковным или
светским правителем складывались напряженные, обе стороны нуждались в
друг друге в политическом и экономическом планах. В период высокого
средневековья зарождаются те стереотипы экономического поведения и
организации, со всеми сопутствующими проблемами человеческих отношений,
которые характерны и для наших дней [4, с. 224]. Осознание личной свободы
каждого горожанина, относительная социально-экономическая свобода
городских
объединений,
корпоративный
дух
являются
важными
отличительными чертами западной средневековой цивилизации. Эти черты
способствовали сохранению и развитию начал самоуправления в Европе и
легли в основу основных моделей самоуправления – англо-саксонской и
континентальной (романской).
В России цеховая организация, во многом аналогичная европейской,
появилась в 1722 году в ходе петровских реформ. Цехи организовывались в
городах магистратами, в основном, в целях привлечения мастеровых на работы
государственного значения. До Петра I мастеровые люди могли свободно
перемещаться и, в отсутствие специального закона, не платить налоги, за
качеством изделий не было надлежащего надзора. Мастеровые объединялись в
артели самостоятельно, но временно, на сезонные работы. Им не было нужды
строить жесткую иерархическую систему внутри своего сословия, как это
произошло в Западной Европе, в силу отсутствия причин, приведенных выше.
Введя гильдии, Петр I впервые законодательно упорядочил управление
ремесленным и купеческим сословием. Цехи вводятся при Екатерине II в 1799
году. Цеховой устав узаконивал самоуправление в сословии городских
ремесленников, закрепляя ключевую идею о самоуправлении городов,
изложенную в Городовом положении. М.В. Перова выделяет три основные
функции цехового устройства в России: фискальную, полицейского надзора и
функцию общинного устройства по типу сельского «мира» [5]. Следует
отметить, что цеховая организация вводилась лишь в тех городах, где число
ремесленников было значительным, и таких городов в Российской Империи к
середине XIX века насчитывалось менее 150.
Таким образом, хотя цеховая организация ремесленного сословия в России
была введена «сверху», она не умалила самоуправленческие права городского
17
населения, а напротив, придала традиционным социально-экономическим
отношениям законный характер.
Литература
1. Вебер М. Избранное. Образ общества. Пер. с нем. М., 1994. С.332.
2. Репина Л.П. Город в средневековой цивилизации Западной Европы. Под
ред. А.А. Сванидзе. М., 1999. T. 1. С. 90.
3. Левицкий Я.А. Города и городское ремесло в Англии X – XII вв.
Издательство Академии наук СССР. – Москва – Ленинград. 1960. С. 250-254.
4. Кенигсбергер Г. Г. Средневековая Европа, 400 – 1500 годы/ Пер. с англ.;
М.: Издательство «Весь Мир», 2001.С. 224.
Элешова Б. С.
Студентка 4 курса, специальность Филология,
ФГБОУ КалмГУ, Россия, город Элиста
ОЦЕНОЧНЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ В АНГЛИЙСКОЙ
СТИЛИЗОВАННОЙ РЕЧИ.
Статья посвящена вопросам исследования оценочных прилагательных,
как положительных, так и отрицательных. Рассмотрены такие понятия как
оценивание и оценка прилагательных в целом. А также рассматривается
порядок следования прилагательных перед существительными и с чем они
обычно употребляются.
Ключевые
слова:
оценочные
прилагательные,
оценка,
оценивание,прилагательное.
Спектр оценочных прилагательных в английской стилизованной
разговорной речи коммуникантов начала XXI века значительно расширяется за
счет лексем с большей степенью интенсивности оценочного признака, в том
числе за счет просторечий, вульгаризмов, сленгизмов: filthy, paranoid, crazy,
insane, idiotic, shitty, crappy, cheesy и т.д.
Использование негативно-оценочных прилагательных в английской
стилизованной разговорной речи начала XXI века свидетельствует, во-первых,
об общей тенденции современного английского языка к демократизации, а вовторых, о стремлении коммуникантов современного периода наиболее полно
передать не только свое отрицательное отношение к объекту оценки, но и
сопутствующие эмоции – иронию, насмешку, пренебрежение, презрение и т.п.
Актуальность данной статьи связана с тем, что для лингвистов попрежнему актуальны такие вопросы, как определение термина "оценочные
прилагательные"; рассмотрение его с различных точек зрения, рассмотрение
понятия, структуры, классификации оценки и изучение классификаций
оценочных значений прилагательных. Но, несмотря на широкое применение,
оценочные прилагательные не изучены в должной степени.
Оценка является одной из самых важных лингвистических категорий,
которая принимает непосредственное участие в организации языкового
общения [1,с.18].С одной стороны, оценка обращена к мышлению человека, его
когнитивной деятельности, с другой — к его практической деятельности,
18
социальной и культурной реальности. Оценка как свойство облечения
ценностных отношений в материальную форму свойственна практически
любому мыслящему индивиду.
Оценивание — это психический процесс субъект- объектных и субъектсубъектных отношений превосходства и предпочтения, который, в рамках
совокупности представлений, реализуется в ходе произвольного и
непроизвольного сравнения (сопоставления) предмета оценки и оценочного
основания. Итоговая оценка-результат такого процесса может быть выражена
семиотически (в том числе на уровне вербальной версии) с определенной
интенсивностью эмоционального переживания в виде оценочного суждения. В
условиях сегодняшнего “коммуникативного” общества феномен оценки стал
предметом специальных исследований в философии, психологии, лингвистике
и др. науках. [2,c.23]
Прилагательное обычно сочетаются с существительнымим, образуя с ним
атрибутивное словосочетание.
1) A green tree, a nice car, a lucky guy, a real friend
2) Также прилагательное может сочетаться с глаголом-связкой – Her voice
became chill. He remained motionless. She was full of enthusiasm (адъективное
словосочетание). The Gadfy was difficult to convince.
Если существительное имеет при себе несколько прилагательных в
позиции определения, то, как правило, предпочтительным является
определенный порядок их следования, зависящий от значений прилагательных.
В общем случае места прилагательных подчиняются следующему порядку:
отношение - размер - возраст - цвет - форма - происхождение - материал назначение a nice old man — приятный старик a small round Italian brooch —
маленькая круглая итальянская брошь a big red car — большой красный
автомобиль.
Если подсчитать количество оценочных прилагательных, после которых
стоят существительные в определенных высказываниях. После вышеуказанных
действий для каждого такого существительного подсчитывается его частота
появления. На основе полученных значений и сформируется характеристика. Ее
смысл заключается в том, что существительные, которые часто следуют за
оценочными прилагательными, наиболее вероятно не являются оценочными, а
скорее всего, среди них достаточно большое количество атрибутов объекта.
Таким образом, общая оценка составляет своего рода баланс
положительных и отрицательных факторов. Как и всякий баланс, она
достигается соотношением количеств. Чтобы вывести общую оценку, нужно
перевести качество в количество, то есть приписать разным свойствам,
отношениям, фактам и обстоятельствам то или другое число очков, или баллов,
в соответствии с прейскурантом, принятым в данной области, то есть так, как
это делается в спортивных и карточных играх, на олимпиадах, экзаменах,
конкурсах и других видах регламентированной аксиологической деятельности
человека. [3, c. 80]
19
Литература
1. Фомина Юлия Алексеевна. Функциональный потенциал номинативных
оценочных высказываний в современном русском языке Фомина Юлия
Алексеевна\Нижний тагил:Наука,2009: 203с.
2. Олешков М.Ю. Аксиологический компонент дидактического
дискурса\М.: Вопросы филологии, 2006: 129с.
3. Вольф Е.М. Функциональная семантика оценки.\ М.: Едиториал
УРСС,2002:280 с.
ФИЛОЛОГИЯ
Быстрицкая М. А.
аспирант РГПУ им. А.И. Герцена
ГИПЕРТЕКСТ КАК НОВАЯ ФОРМ КОММУНИКАЦИИ И НОВАЯ
ФОРМА РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ.
Мы привыкли к тому, что XX век – это век научно-технического
прогресса, социальных перемен, но с полным основанием о нем можно
говорить и как о веке образования. Накоплена огромная информация, которая
должна осваиваться людьми в обобщенном виде. Этому же служат
интенсивные методики обучения, компьютерные средства, доступность
информации. Сегодня становится все более очевидным, что классическая
модель образования не отвечает требованиям, предъявляемым к школе и
образованию современным постиндустриальным обществом и производством.
Мы наблюдаем смену интеллектуальной доминанты уже в конце ХХ века.
Электронный формат речи — сравнительно новая разновидность речевой
деятельности, происходящей в особых условиях (виртуальное пространство) и
в особой среде (компьютерная среда). Однако «электронная речь» — это не
какая-то особая форма речи, а скорее, отражение процесса сближения
(конвергенции) устной и письменной форм. При этом инструментом,
открывающим «новые способы коммуникации», становится гипертекст,
рассматриваемый как способ приспособления текста к новым условиям
коммуникативного пространства [1]. По словам В. Л. Эпштейна, «в течение
последних нескольких лет интерес вызывает нелинейная организация
информационных единиц» [2]. Гипертекст как новая текстуальная парадигма
может
рассматриваться
как
способ
коммуникации
в
обществе,
ориентированном на множественные, одновременные потоки информации. В
условиях новой речевой ситуации – коммуникации в компьютерной среде вступает в силу эргономический принцип: необходимость отбора языковых
единиц, влияющих на текстовое пространство и видоизменяющих его. Этому
принципу и соответствует гипертекст, который позволяет связывать текст,
аудио, фотографии, чертежи, карты, движущиеся картинки и другие формы
информации в осмысленное целое.
Многомерный текст диктует появление новых форм коммуникации и
новых форм речевого поведения. Увеличилась роль невербальных средств для
20
передачи информации. Формируется новый речевой стандарт в сфере устной
коммуникации. Письменный текст под влиянием устного становится единицей
нелинейного восприятия и понимания информации. Текстовое пространство
сокращается, а информационный объем увеличивается; письменный текст
становится многоканальным, увеличивается число функций невербальных
средств для передачи информации, отсюда новые правила «упаковки» текста.
Очевидно, что соединение текстов и мгновенный доступ к различным
произведениям технически осуществимы только на компьютере, поэтому
гипертекст подразумевает электронную среду. Гипертекстовая среда,
отмечает Т.И. Рязанцева, это система, «построенная с помощью соединения
вербальных и невербальных носителей информации», «особым образом
организованная среда, позволяющая просматривать большие массивы текста,
выбирая свой собственный путь» [3]. Возможности компьютерной среды в
развитии гипертекстовых технологий позволили не только сочетать
возможности различных информационных сред, но и включать невербальные
компоненты – звуки, картинки, анимацию - в электронный текст. Как
справедливо отмечает В.Г. Масалова, гипертекст - это «когнитивная
электронная сеть, все элементы которой вносят вклад в создание новых
смыслов» [4].
Традиционно методическим средством как основы создания речевой среды
в школе является характеризующийся конечной линейной системой текст,
который при этом далеко не всегда рассматривается учителем с позиции
когнитивно-дискурсивной образовательной парадигмы. Одним из ключевых
понятий этой парадигмы является лингвокультурный концепт, определяемый
современными лингвистами как «архиватор культурных смыслов» [С.Г.
Воркачев]. В данных дефинициях уже имплицитно присутствует установка на
освоение концепта через гипертекст как особую форму реализации
текстообразующего
потенциала
концепта,
в
которой
принцип
последовательности заменяется принципом нелинейности. В «Словаре
культуры ХХ века» В.П. Руднев определяет гипертекст как «текст,
устроенный таким образом, что он превращается в систему, иерархию
текстов, одновременно составляя единство и множество текстов» [5]. По
мнению В.П. Руднева, простейший пример гипертекста - это любой словарь или
энциклопедия, где каждая статья имеет отсылки к другим статьям этого же
словаря. В результате читать такой текст - все равно, что пуститься в
гипертекстовое плавание, то есть от одной отсылки переходить к другой.
Гипертекстовое путешествие, как считает В.П. Руднев, очень «сложная
разновидность речевого акта», поэтому гипертекст относится к «области
прагматики и, стало быть, к семиотике» [5].
Современная методическая наука находится в поисках принципиально
новых подходов к рассмотрению проблемы учебного текста, в том числе
применительно к концептам культуры. А.Д. Дейкина, например, вводит
лингвометодический термин «сверхтекст», рассматривая его в качестве
«лингвокультурологического концепта со своим содержательным ядром и
фоновыми
знаниями,
служащего
развитию
лингвистического
и
21
культурологического сознания учащихся» [6]. Важным представляется и
рассмотрение ученым категории связности применительно к сверхтексту:
смысловая и композиционная связность текстов, представляющих собой
сверхтекст, может быть обеспечена метатекстовыми средствами связи,
действующими на уровне заданий к тексту, комментариев, ссылок и
обслуживающими задачи интеграции текстов. Т.М.Пахнова справедливо
отмечает, что сверхтекст (учет интертекстуальных связей, расширение
«пространства текста») обычно представлен набор текстов на близкие темы
одного или разных авторов, разных стилей или разных типов речи [7].
В работах Н.Л. Мишатиной в рамках заявленной ею методической
лингвоконцептологии используется термин лингвокультурный сверхтекст,
который выступает как а) транслятор и генератор смыслов для моделирования
словесного портрета концепта русской культуры, б) «модератор» ситуации
«проживания» ценностной составляющей изучаемого концепта, в) открытый в
пространстве и времени диалогический контекст [8]. Таким образом, по
мнению Н.Л. Мишатиной, вербально-письменный сверхтекст, учитывая, с
одной стороны, сложную «слоистую» природу концепта (по Ю.С. Степанову), а
с другой – возможность его существования в разных типах дискурса,
предполагает как линейное, так и нелинейное развертывание информации о
содержании концепта, которое создает условия для оптимального
формирования когнитивного и мотивационно-прагматического уровней
развития языковой личности школьника.
Можно предположить, что понятия лингвоконцептоцентрического
сверхтекста и гипертекста в его традиционном вербально-письменном варианте
в работах Н.Л. Мишатиной являются взаимозаменяемыми. В обращении же к
электронному гипертексту нам видится развитие одной из «точек роста»
методической лингвоконцептологии как новой комплексной теоретикоприкладной области знания. Мы полагаем, что в профильной школе
применительно к освоению концепта все более востребованным становится
гипертекст как инструмент, открывающий новые способы коммуникации,
благодаря таким своим признакам, как нелинейность, фрагментарность,
незаконченность, мультимедийность, интерактивность, виртуальность [9].
Причем нелинейное развертывание «свернутого текста» концепта может
осуществляться в электронном виде как на уровне создания его словарного
портрета (словарь – это простейший пример гипертекста), так и в пространстве
культуры, поскольку концепты как культурно-семиотические феномены
обладают мощным текстообразующим потенциалом.
Следовательно, процесс освоения концептов культуры на основе
гипертекста (в его книжном и электронном вариантах) способствует
гармонизации линейного и нелинейного мышления старшеклассников,
мышления в культурных альтернативах, развивает способность целостно
мыслить, формирует умения понимать широкий контекст полученных знаний,
т.е. умения контекстуализировать и концептуализировать знание. Наличие
большого количества перекрестных гипертекстовых ссылок между
22
информационными единицами способствует развитию у обучаемых логикокоммуникативного мышления.
Литература:
1.
Купер И. Р. Гипертекст как способ коммуникации //
Социологический журнал. - № 1,2, 2000. – С. 36
2.
Эпштейн В.Л. Введение в гипертекст и гипертекстовые системы. 2000. – С. 23 //http://www.ipu.rssi.ru/publ/epstn.htm
3.
Рязанцева Т.И. Гипертекст и электронная коммуникация - М., 2009.
– С. 26
4.
Масалова В.Г. Гипертекстуальность как имманентная текстовая
характеристика. - Ульяновск, 2003
5.
Руднев В.П. Словарь культуры ХХ века. - М.: «Аграф», 1999. – С.
69-72
6.
Дейкина А.Д. Русский язык как учебный предмет в
общеобразовательном пространстве родной культуры. //«Культуроведческий
подход: его реализация в школьном и вузовском курсах русского языка». – М.:
МГПУ, 2003. – С. 14
7.
Пахнова Т.М. Слово. Текст. Речевая среда. (Работа с текстом при
изучении русского языка). – М., 2010
8.
Мишатина Н.Л. Методика и технология речевого развития
школьников: лингвоконцептоцентрический подход. Монография. - СПб.:
«Сага» – «Наука», 2009. – С. 88
9.
Рязанцева Т.И. Гипертекст и электронная коммуникация - М., 2009.
– С. 26
Гарифуллин В.З.,
доктор филологических наук, профессор,
заведующий кафедрой татарской журналистики
Казанского (Приволжского) федерального университета
Староверова Л.И.,
аспирант кафедры татарской журналистики
Казанского (Приволжского) федерального университета
СМИ КАК КАТАЛИЗАТОР ТЕРМИНОТВОРЧЕСТВА
Как известно, новые тенденции в развитии языков на современном этапе
касаются в первую очередь лексического пласта, ибо лексика наиболее
чувствительна к изменениям в обществе. Одной из самых ярко выраженных
тенденций в развитии лексики современного татарского языка является
пересмотр общественно-политической терминологии. Будучи одной из
основных сфер употребления слов общественно-политического характера,
средства массовой информации являются одновременно главным источником
формирования и обновления данного разряда лексики.
Можно выделить несколько периодов, когда СМИ принимали активное
участие в формировании и пересмотре татарской
общественнополитической терминологии. Первый период относится к началу ХХ века. Это 23
время становления и бурного роста системы татарской периодической печати,
которое совпало с периодом формирования современного татарского
литературного языка. Именно поэтому газеты и журналы стали участниками
процесса создания терминологической системы татарского языка, наиболее
активно разрабатывая при этом те термины, которые относятся к общественнополитической жизни.
Языковой состав языка газет и журналов начала ХХ века был богат
терминологией, заимствованной из других языков. Характер использования
заимствований из разных языков сильно зависел от направления издания.
Лексика газеты «Тарджеман» (Переводчик), например, изобиловал турецкими
заимствованиями, так как это издание придерживалось пантюркистского
направления. Большевистская газета «Урал» больше всех употребляла
заимствования из русского и западноевропейских языков под влиянием
русскоязычных изданий того времени. Такую же специфику имела первая
подпольная газета на татарском языке «Хоррият» (Свобода) [1, c. 155]. Журнал
«Эд дин вэ эл эдэп» (Религия и нравственность) активно использовал арабоперсидские заимствования, ибо он был изданием религиозного толка. Слова,
заимствованные из арабского и персидского языка, составляли в это время
основную массу новых терминов общественно-политического содержания.
Причиной тому – специфика авторского состава изданий и их читательской
аудитории, научившейся грамоте в духовных учебных заведениях (медресе), а
также использование арабской графики в письменности татар.
Второй этап, начинающийся с октябрьской революции 1917 года,
характеризуется тем, что процесс обогащения словарного состава, особенно в
плане терминологии, шел однобоко, прежде всего, путем активного внедрения
в лексическую систему татарского литературного языка заимствований из
русского языка и из западноевропейских языков через русский. Причем, почти
все заимствования были перенесены с русского на татарский язык без какихлибо изменений, без учета специфики звукового строя татарского языка. По
некоторым подсчетам, к концу 80-х годов ХХ века из 500 наиболее
употребительных в татарской газете общественно-политических терминов
почти четверть составляли заимствования из русского языка [2, c. 329].
Количество чужеродных слов и словосочетаний, калькированных конструкций
к этому времени продолжало все более возрастать.
Демократизация языка, начавшаяся в конце ХХ века, обусловила начало
третьего этапа терминотворчества в СМИ, суть которого заключается в
пересмотре терминологической системы языка и ее обновлении в соответствии
со специфическими свойствами татарского языка. Средствам массовой
информации приходится активно включаться в данный процесс из-за
отсутствия современных словарей по отдельным отраслям. Ведь жизнь не стоит
на месте. Новым явлениям, появляющимся особенно часто в общественнополитической жизни, в экономике, в правовой сфере приходится оперативно
придумывать новые термины. Процесс обновления терминологии в средствах
массовой информации осуществляется в трех направлениях:
24
1. Возврат к старой общественно-политической терминологии, имевшей
хождение в дооктябрьской периодической печати. Эти термины, как правило,
употребляются
вместо
заимствований
из
русского
языка
или
интернационализмов.
2. Производство новых слов или словосочетаний общественнополитического содержания по словообразовательным законам самого
татарского языка.
3. Заимствование новых лексических единиц из других языков, прежде
всего из английского языка посредством русского языка. В последнее
десятилетие наблюдается устойчивое расширение областей функционирования
английских заимствований в татарском языке.
Конечно, этот процесс, процесс создания новых терминов и пересмотра
имеющейся терминологии средствами массовой информации, проходит
небезболезненно. Отдельные издания игнорируют принципом постепенности и
делают спешные шаги, другие, наоборот, слишком консервативны. Вследствие
этого происходит усложнение процесса восприятия текстов СМИ.
В целом же наиболее типичными ошибками татароязычных СМИ в
использовании терминологии являются следующие.
1. Неправомерное обращение к терминологии из других языков, несмотря
на наличие общепринятого термина на родном языке.
2. Необоснованное и неоправданное образование нового слова. Имея в
распоряжении общеупотребляемый термин, журналисты сами пытаются
выдумывать новый, скорее всего неудачный вариант термина, либо используют
старый, забытый вариант.
3. Употребление различных терминов для фиксации одного и того же
понятия. Например, для обозначения понятия бизнесмен одна и та же газета
использует три разных варианта термина. Бывает и наоборот. Единый термин
используется журналистами для обозначения различных понятий. Одним и тем
же термином, например, нередко обозначают и больницу, и санаторий.
4. Различное написание одного и того же термина в разных изданиях. К
примеру, одна из республиканских газет в одном и том же номере использует
варианты компьютер, кампитр, кампитер.
5. Неравномерная реакция разных видов СМИ на необходимость
употребления нового слова в качестве термина, что приводит к разночтению
новой информации.
6. Перегруженность некоторых текстов периодической печати, а также
электронных ресурсов заимствованными словами. Это также затрудняет
восприятие, нарушает стиль, зачастую приводит к смешению стилей или в
целом снижению стиля.
Несмотря на все эти перехлесты и перегибы, татароязыячные СМИ
являются той сферой функционирования языка, в которой и происходит
процесс творчества новых терминов, их апробация и отбор.
В этих условиях, особенно с учетом функционирования двух
государственных языков на территории Республики Татарстан, весьма
своевременным является издание современного словаря общественно25
политических терминов, а также других терминологических словарей,
касающихся различных отраслей жизни общества.
Примером удачного терминотворчества является создание «Англотатарско-русского словаря терминов по информатике и информационным
технологиям» [3]. Данный словарь представляет собой достаточно полное
собрание терминов, насчитывающих более семи тысячи наименований в сфере
новых технологий.
При составлении словаря для отбора и создания терминов авторы
опирались на следующие принципы: 1) использование слов из толкового
словаря татарского языка; 2) создание новых терминов по правилам
словообразования татарского языка; 3) использование терминов из тюркских
языков или диалектов; 4) ассимиляция терминов на русском, английском и др.
языках. Авторы достаточно дифференцированно подходят к созданию новых
терминов на основе правил самого языка, применяя этот принцип, главным
образом, к терминам, которые широко и часто используются в повседневной
жизни простым пользователем. Специальные термины, применяемые
преимущественно специалистами в области компьютерных технологий,
программистами, включены практически без изменений, или с некоторой
фонетической адаптацией к языку (например, файл, каталог, библиотека) [4, c.
64].
Введение в оборот и закрепление в лексической системе татарского языка
новых терминов, обозначенных в вышеуказанном словаре, зависит от степени
их употребления в СМИ.
Таким образом, в конечном итоге средства массовой коммуникации и
информации становятся важнейшим средством и фактором совершенствования
татарского литературного языка и воспитания языковой культуры населения.
Литература
1.
Низамов И.М. Речь газеты “Хоррият” // Тонус: Научнопублицистический альманах КГУ.1997. N1(2). С.150-156.
2.
Региональные СМИ: проблематика, тенденции развития / Под ред.
С.К.Шайхитдиновой. Казань: Казан. ун-т, 2011.344 с.
3.
Англо-татарский-русский словарь терминов по информатике и
информационным технологиям / Сост. Сулейманов Д.Ш., Галимянов А.Ф.,
Валиев М.Х. Казань: Магариф, 2006. 383 с.
4.
Сулейманов Д.Ш. К разработке и применению англо-татарскорусского словаря терминов по информатике и информационным технологиям //
Употребление терминологии в средствах массовой информации: Материалы
научно-практической конференции. Казань: Казан. ун-т, 2007. С.64-69.
26
Евстафьева Н.М.
Таврический национальный университет
им. В. И. Вернадского, аспирант
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ПРОИЗНОШЕНИЯ
МОЛОДЁЖИ Г. ГЛАЗГО (НА МАТЕРИАЛЕ ВИДЕО-ИНТЕРВЬЮ
СЕРИИ ACCENT TAG)
Глазвегианский диалект (the patter) сложился на основе центрального
диалекта идиома скотс. Определённое влияние на формирование диалекта
оказали шотландский гэльский и ирландский язык, поскольку в конце XIX начале XX вв. во время индустриального расцвета, в город переезжало большое
количество ирландцев и шотландцев из горного гэльскоговорящего региона.
Под влиянием англоязычных СМИ социальный статус шотландского диалекта
снизился, скотс ассоциировался с нищетой и невежеством. При отсутствии
собственной языковой нормы шотландский диалект подвергся с одной стороны
влиянию гэльского и ирландского языков с другой стороны – влиянию
английской языковой нормы. В результате, основным языком общения в городе
стал английский язык, а шотландский диалект из территориального диалекта
превратился в социальный.
По количеству говорящих глазвегианский диалект занимает первое место в
Шотландии. Глазго является крупнейшим и наиболее густонаселённым
городом Шотландии, а также третьим крупнейшим городом Великобритании
после Лондона, Бирмингема и Лидса. В 2011 г. население составляло 598 830
человек. В пригородной зоне Глазго (Greater Glasgow) проживает около 1, 2
миллиона человек. Большую часть населения составляют коренные шотландцы.
Изучению вариативности речи жителей г. Глазго в контексте современной
социально-экономической обстановки посвящён ряд работ американских,
британских и немецких исследователей (Дж. Стюарт-Смит, Т. Брато, Р.Лоусен,
Л. Кларк, Дж. Скоби, Д. Ватта еt all, М. Мейерхоф, О. Шуцлер, Ф. Алам и
др)[1]. В последнее время учёные отмечают тенденцию сближения
шотландского произношения со стандартным английским, что отражается в
вокализации [r] в интервокальной позиции во многих шотландских диалектах
[2;3;4;5]. Некоторые нестандартные формы английского произношения всё
чаще используются молодежью. Характерная для лондонского диалекта кокни
(сockney) замена переднеязычного фрикативного межзубного согласного [θ] на
губно-зубной [f/v] зарегистрирована в речи молодёжи г. Глазго [6;7]. Подобное
явление среди молодёжи объясняется влиянием англоязычных СМИ, главным
образом, телевидения [5].
В данном исследовании было проанализировано 14 видео-интервью с
участием семи юношей и семи девушек, проживающих в г. Глазго. Возраст
информантов – 15-30 лет. Целью исследования являлось изучение
вариативности произношения молодёжи г. Глазго по гендерному признаку.
Участники читали вслух список слов и отвечали на вопросы анкеты,
опубликованной в социальной сети Tumblr. Участников исследования можно
отнести к среднему социально-экономическому классу по следующим
27
косвенным признакам: тематика видео, манера общения, внешний вид, место
съёмки.
В ходе проведения исследования были реализованы следующие задачи:
 проведение аудитивного анализа языкового материала;
 сопоставление результатов с британским произносительным стандартом
(Received Pronunciation);
 изучение отношений говорящих к собственному произношению;
 исследование вариативности речи информантов по гендерному признаку.
В процессе анализа видеозаписей отмечено систематическое возрастание
типичных произносительных характеристик скотс (гортанная смычка,
одноударный “r”) в речи всех информантов после переключения с чтения
списка слов на спонтанную речь. Наблюдается тенденция использования
гортанной смычки вместо [t] среди девушек-подростков среднего класса, ранее
зафиксированная Дж. Стюарт-Смит [4].
При чтении слов roof, route все информанты использовали краткий [u] в
соответствии с шотландским правилом долготы гласных. “r” реализован как
постальвеолярный апроксимант [ɹ] аналогичный стандартному английскому
RP.
В слове aunt, RP [ɑːnt], используется гласный среднего ряда [ɜ]; salmon, RP
[ˈsæmən], произносится как [ˈsamən].
Типичным произношением слов probably, again, alabama, lawyer, naturally,
coupon, pajamas является [ˈprɔbəbli, əˈɡen, ˌəlʌˈbamʌ, ˈlɔjəʴ, ˈnɜtʃrəli, ˌkjuˈpɔn,
piˈdʒɑːmʌs].
Ударение в словах New Orleans, pecan в большинстве случаев ставится на
первый слог: [nju ˈɔʴlɪənz, ˈpɪkən]
Дифтонг RP [ɪə] является одним из трёх вариантов произношения слова
theater. Информанты женского пола использовали дифтонг [ɪə] в пяти из семи
случаев. В двух случаях использовался монофтонг [i]. Среди информантов
мужского пола только один использовал дифтонг [ɪə], остальные предпочли
варианты [i], [iː].
Слова both,envelope произносились с монофтонгом [ɔ] в пяти из семи
случаев у юношей и девушек.
Вместо [t] в словах theater, water, data у некоторых информантов
наблюдалась гортанная смычка [ʔ]. Гортанная смычка в слове theater [ˈθɪəʔə]
использовалась в трёх случаях из семи у девушек, не использовалась у юношей.
Слово water произносилось как [ˈwɔʔə] в четырёх случаях среди девушек, в
двух случаях среди юношей; data [ˈdeɪʔə] - в двух случаях у девушек и юношей.
Таким образом, гортанная смычка в словах theater, water, data чаще встречается
среди девушек, юноши предпочитали использовать вариант [t] (рис. 1):
28
Рисунок 1. Гендерная вариативность согласного “t”
В словах caramel, syrop, crayon использовался одноударный [ɾ] и
постальвеолярный апроксимант [ɹ]. Для слов caramel, syrop все, кроме одного
информантов обеих групп использовали одноударный [ɾ]. В слове crayon
подавляющее большинство девушек использовали одноударный [ɾ]. Таким
образом, в интервокальной позиции характерно использование одноударного
[ɾ], в позиции перед глухим согласным возникает гендерная вариативность: в
произношении девушек преобладает одноударный [ɾ], в произношении юношей
- постальвеолярный апроксимант [ɹ] (рис 2.):
Рисунок 2. Гендерная вариативность согласного “r”
В ходе видео-интервью информанты характеризовали свой акцент как
обычный, не выделяющийся на фоне остальных (common accent) или наоборот,
как сильный, ярко выраженный (strong accent). Аудитивный анализ выявил
преобладание произносительных характеристик шотландского варианта
английского языка у первой категории и увеличенное количество
характеристик скотс у второй категории. Некоторые информанты были не
уверены в том, что они говорят с акцентом, однако зрители, англофоны из
других стран, комментировавшие видео, чётко распознавали их «особый»
акцент.
Следует также отметить, что многие информанты, часто использовавшие в
речи произносительные черты урбанолекта скотс, имели неформальный
внешний вид (пирсинг, стрижка, макияж), что косвенно свидетельствует о
сленговой роли скотс в среде молодёжи. О непрестижности скотс в г. Глазго
также свидетельствует стремление старшего поколения исправить
29
произношение своих детей. Информант, произнёсшая слово milk как [meuk] в
кругу семьи, получила замечание от матери “ Jeniffer, milk[milk] has “I” in it”.
Таким образом, в произношении молодёжи г. Глазго в зависимости от
ситуации общения и социальной принадлежности говорящего могут возрастать
типичные признаки урбанолекта скотс, а именно: гортанная смычка вместо [t] в
положении между гласными (water, data, theater), вокализация [l] после гласной
(milk, folk, golf). Речевым стандартом среди молодёжи в Глазго является
шотландский вариант английского языка, для которого характерны ротичность,
шотландское правило долготы гласных, а также особый, отсутствующий в
английском произносительном стандарте RP одноударный “r”. Гортанная
смычка и одноударный “r” в интервокальной позиции чаще встречается среди
девушек.
Литература:
1.
Lawson, Robert. Sociolinguistics in Scotland. Palgrave Macmillan,
2013. 336 p
2.
Braber, Natalie; Butterfint, Zoe. Local identity and sound change in
Glasgow. A pilot study. Nottingham Trent University, Nottingham. pp. 22 – 43
3.
Scobbie, James M.; Gordeeva, Olga; Matthews, Ben. Acquisition of
Scottish English Phonology: an overview. Working Paper WP-7. Queen Margaret
University College Edinburgh, 2006
4.
Stuart-Smith, Jane. Scottish English Phonology. Berlin, New York:
Mouton de Gruyter, 2008. pp. 47- 67
5.
Stuart-Smith Jane.; Timmins, Claire; Tweedie, Fiona. ‘Talkin’ Jockney’?
Variation and change in Glaswegian accent. Journal of Sociolinguistics 11/2, 2007.
pp. 221–260
6.
Brato Thorsten. The interplay of Scots and English in Glasgow and
Aberdeen: Guest lecture University of Siegen, 2013. 37 p
7.
Stuart-Smith, Jane.; Timmins, Claire. 'Tell her to shut her moof': The
role of the lexicon in TH-fronting in Glaswegian. Amsterdam: Rodopi, 2006. pp.170181
8.
Glasgow Economic Facts: http://www.glasgoweconomicfacts.com/
9.
Glasgow
City
Demographic
Fact
Sheet:
http://www.glasgoweconomicfacts.com/
10.
Glasgow Accent Tag videos:
http://www.youtube.com/results?search_query=glasgow+accent+tag&sm=3
30
Бакова З. Х.,
доктор филол. н.
Харадурова А. А.
Магистрант, профессор Кабардино-Балкарского
государственного университета
ЛИТЕРАТУРА АДЫГСКОГО (ЧЕРКЕССКОГО) ЗАРУБЕЖЬЯ.
ПРОБЛЕМЫ, ВОЗМОЖНОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ ПРЕПОДАВАНИЯ В
ВУЗЕ.
Литература адыгского (черкесского) зарубежья по существу создана нами
в период наибольшего подъёма народного духа и сознания – в начале 21 века.
До этого времени она никогда не была (и не могла быть в силу того, что ее,
вообще, не было) специальным предметом университетского преподавания,
особой научной дисциплиной. Зарубежьем интересуется горстка специалистов.
Однако, история культуры, литературы адыгского зарубежья содержит
солидный социально-исторический пласт: статистика выселенцев и рассеяния,
проблемы врастания адыгов в инокультурную среду при сохранении
национального облика и образа жизни и т.д.
В эмиграции и диаспоре жили и творили многие национальные
художники, функционировали благотворительные организации, издавались
газеты, журналы, книги.
В современном мире (и это не могло не отразиться и на
литературоведении) существуют две основные тенденции: тенденция к
стиранию границ, установленных по классовому или идеологическому
принципу, которой отнюдь не противоположна тенденция к установлению
границ новых, основанных на принципах осознания национальной
самобытности, воскрешения и укрепления национального самосознания рас и
этнических групп.
Необходимость нового взгляда на историю адыгской литературы, было
обусловлено демократическими преобразованиями 90-х годов, развеявшими
густую мглу, лежавшую более века в наших взаимоотношениях со странами и
народами Ближнего Востока и Передней Азии. Данное обстоятельство
приоткрыло плотную завесу и предоставило нам возможность более
основательно познакомиться с творчеством наших соотечественниковлитераторов, черкесской диаспорой, с эмиром арабской поэзии аль-Баруди,
классиками турецкой и мировой литературы Ахмедом Мидхатом, Омером
Сейфеддином, современными талантливыми писателями Османом Челиком,
Мухадином Кандуром, Кадыром Натхо, Шабаном Кубовым и многими
другими.
Литература как непременная составляющая культурной среды,
несомненно, не только заслуживает, но и требует самого тщательного изучения.
Однако для того, чтобы оно было по-настоящему полным, необходимо не
только рассматривать в едином контекстуальном пространстве адыгейскую,
кабардинскую и черкесскую литературу (на такие три «куска» адыгскую
литературу "нарезали" на I съезде Союза писателей СССР). Надо подверстать к
31
единому контексту и ту литературу, которая создавалась и создается адыгами,
волею судеб оказавшимися за рубежом.
Достижения адыгской диаспоры были бы совершенно бесполезны для
коренной, то есть, создаваемой на исторической родине литературы, если бы
мы, как и прежде, пребывали в культурной изоляции друг от друга, но
перемены, произошедшие как в России, так и в других странах, позволили нам
начать процесс воссоединения. Речь, конечно, не идет о нивелировке культур, –
мы говорим об их взаимном обогащении, а точнее – об обретении качественно
нового статуса адыгской литературы, взятой в единстве всех ее ветвей –
адыгейской, кабардинской, черкесской и созданной диаспорой.
Разумеется, процесс этот отнюдь не односторонний. Знакомясь с
творческими достижениями зарубежных собратьев, нам не раз приходилось
испытывать подлинную гордость за наши, так сказать, домашние удачи.
Зарубежным адыгам есть чему поучиться у таких мастеров слова, как Алим
Кешоков, Зубер Тхагазитов, Борис Утижев, Хабас Бештоков, Афлик Оразаев и
др.
Впрочем, деление на «наших» и «не наших» – это как раз то, что в
настоящий момент себя исчерпало и должно быть признано анахронизмом.
Географическая разрозненность не могла заставить нас быть чужими друг
другу. Иначе беспочвенными были бы и сами разговоры о литературной
общности.
Чем и как достигается эта общность? Прежде всего, на наш взгляд,
устойчивостью художественного взгляда на мир, обеспечиваемой тем, что
разноязычные литераторы в более или менее равной степени приникают к
неиссякаемому источнику «адыгства» – к адыгскому фольклору, к нартскому
эпосу.
Развитая система жанров адыгского фольклора издревле являлась
средством художественного выражения духовной культуры адыгов. Фольклор
не уничтожим никакими постановлениями партии и правительства. Мы сначала
целенаправленно и абсолютно сознательно уничтожили корни своих
культурных традиций, а потом стали удивляться, что древо не цветет. Сегодня,
мы оказались свидетелями того, к чему привело, планомерное уничтожение
собственных корней и культурной памяти. Ведя научные диспуты о слиянии
языков, о концепциях сближения культур, о едином для всех национальных
литератур методе социалистического реализма, многие политики, деятели
культуры пытались окрасить в один цвет весь букет литератур и культур
народов СССР, унифицировать многообразие литератур, не без основания
остерегаясь
«крамольных»
понятий:
национальная
самобытность,
национальный характер, национально-художественное сознание.
А началось все это значительно раньше, когда, к сожалению, в связи с
известными событиями первой половины XIX века на Кавказе, адыгский
(черкесский) народ был разбросан по территориям отдельных государств (РФ,
Турции, Сирии, Иордании, Израиля, США и других), и его культура в течение
длительного времени развивалась разными путями, не соприкасаясь вообще,
или соприкасаясь не так часто, как хотелось бы.
32
Это естественным образом породило многочисленные споры ученыхлитературоведов о принадлежности зарубежных авторов к народу, к которому
уходят их корни, или к тому народу, чью литературу обогатили они своим
творчеством.
На наш взгляд, к этому вопросу надо подходить очень осторожно и
дифференцированно. При этом не следует принимать самого автора и его
творчество как единое, нераздельное целое. Мировоззрение человека – это
постоянно развивающийся субстрат. Оно изменяется со временем, под
воздействием окружающей среды, общественных явлений, научных открытий и
т.п. Лучше всего это прослеживается в творчестве писателей и поэтов, которым
Всевышний даровал долгий жизненный путь.
Примером тому может служить творчество основателя турецкой
литературы, первого романиста Оттоманской империи, просветителя и
философа Ахмеда Мидхата, взгляды которого неоднократно менялись на
протяжении его жизни. Тем не менее, внеся огромный вклад в турецкую
литературу, он массу произведений посвятил именно адыгам, их истории и
мировоззрению, являясь в свое время, пожалуй, единственным зарубежным
адыгским писателем, никогда не скрывавшим своих адыгских корней, не
выпустившим ни одного произведения, не подписав его своей черкесской
фамилией – Хагур. Более того, он явился автором первого подлинно адыгского
романа «Кавказ», поэтому можно утверждать, что в себе он сочетал и первого
романиста Оттоманской империи, и основоположника турецкой драматургии, и
это не мешало ему до последних дней жизни оставаться адыгом, причем
открыто, невзирая на все неприятности и неудобства, какие могли принести ему
это обстоятельство в далеко неблагоприятные времена, которые переживала
тогда Оттоманская империя, точнее, «инородцы», проживавшие в ней.
И совсем другой позиции придерживался Омер Сейфеддин, бывший
последовательным пантюркистом и желавший всех выходцев из других стран
(в том числе и черкесов) превратить в турок, обязать их говорить
исключительно по-турецки, строго следовать мусульманской религии и
получать чисто турецкое воспитание. Омер Сейфеддин является автором
положения, гласившего о необходимости объединения всех тюрков в единую
империю, простирающуюся «от берегов Адриатики до границ Китая». Он
рассматривал их, как народ избранный Богом. Нам представляется, что в
процессе отуречивания малых народов (в том числе и черкесов) Омеру
Сейфеддину принадлежит немаловажная роль (между прочим, турки и по сей
день считают его одним из самых выдающихся представителей своей нации).
Таким образом, уже на основании вышеприведенных примеров мы
считаем
нужным
акцентировать
внимание
на
необходимости
дифференцированного подхода к решению вопроса о принадлежности того или
иного деятеля культуры к культуре именно черкесской: порой воспитание и
среда обитания автора, оказываются сильнее родовых корней, и поэтому
каждый случай должен рассматриваться отдельно.
Мы не ставим себе целью в обязательном порядке сделать всех поэтов и
писателей зарубежной диаспоры, адыгами. Мы хотим, прежде всего, выяснить,
33
каким образом проблема диаспоризации коснулась адыгов; что послужило
причиной возникновения столь обширной адыгской диаспоры за рубежом; как
проявили адыги себя в тех странах, где оказались волею обстоятельств, и в
какой мере творчество того или иного зарубежного писателя адыгского
происхождения сопоставимо с национальной художественной культурой.
Литература
1.
Айдемир И. Черкесская интеллигенция в эмиграции. Анкара, 1991.
2.
Бакъ. З. Си хэку – си лъахэ. Уч. пос. по спецкурсу «Литература
адыгского зарубежья». Нальчик, 2010.
3.
Гачев Г. Национальные образы. М., 1988.
4.
Литературное зарубежье: Проблема национальной идентичности.
Выпуск 1. М. ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000.
5.
Литературное зарубежье: Лица. Книги. Проблемы. Выпуск 4., М.
ИМЛИ РАН, «Наследие», 2000.
Красина Е.А.
аспирант кафедры теории и практики английского языка
Южного Федерального Университета
К ВОПРОСУ О РАЗГРАНИЧЕНИИ ПОНЯТИЙ
«ЭМОЦИОНАЛЬНОСТЬ» И «ЭМОТИВНОСТЬ»
Проблема выражения, проявления и восприятия эмоций является одной из
актуальных проблем современной науки, характеризующейся развитием
антропоцентрического направления.
Эмоции – неотъемлимый компонент разума, мышления, языкового
сознания и поведения во всех сферах жизни. В наши дни все эмоциональны и
уже никто не боится выставить свои эмоции на показ, это связано с глобальным
эмоциональным раскрепощением людей, будь это политик, на всю страну
объясняющий какие-то нововведения, или же преподаватель, пытающийся
донести новый материал до своих студентов. Эмоции сегодня везде, эмоции
сегодня в моде.
Изучение эмоций является одной из центральных проблем современной
лингвистики. Человеческий фактор все больше перемещается в центр
исследований, так как язык пронизан субъективностью.
Следует отметить, одной из важнейших функций языка является
эмоциональная функция – быть одним из средств выражения чувств и эмоций
[6, с. 564]. У Р. Якобсона эта функция получила названия эмотивной;
исследователь связывал ее со стремлением произвести впечатление
определенных эмоций, «подлинных или притворных» [11, с. 158].
Понятия «эмоциональность» и «эмотивность» впервые разграничил Ш.
Балли, а в отечественной лингвистике - Б. А. Ларин. Несмотря на это, термины
«эмоциональность» и «эмотивность» нередко используются в одном значении.
Изучением эмотивности речи занимается лингвистика эмоций, или
эмотиология, объектом которой является языковая категоризация эмоций [10, с.
50].
34
В эмотиологии, эмоциональность – это чувствительность человека к
эмоциональным ситуациям и его эмоциональные реакции на них, в то время
как, эмотивность представляет собой имманентно присущее языку
семантическое свойство выражать системой своих средств эмоциональность
как факт психики, отраженные в семантике языковых единиц социальные и
индивидуальные эмоции; имеет два плана: план содержания и план выражения,
через которые выражаются эмоциональные отношения или состояния
говорящих [9, с. 24].
По мнению Т.В. Лариной, данные категории имеют различную
направленность и предназначение, а именно: эмоциональность, будучи
инстинктивным, бессознательным, незапланированным проявлением эмоций,
фокусируется на субъекте (эмоции для себя); а эмотивность, являясь
сознательной, запланированной демонстрацией эмоций, направлена на объект
(эмоции для других) [1, с. 37].
Л.А. Пиотровская определяет эмотивность как функцию языковых единиц,
связанную с выражением эмоционального отношения говорящего к
объективной действительности [5, с. 42].
В.А. Маслова разграничивает категории эмоциональность и эмотивность:
первая – психологическая характеристика личности, состояние и уровень
развития ее эмоциональной сферы, а вторая – это лингвистическая
характеристика слова, предложения, способная произвести эмоциогенный
эффект, т.е. вызвать у реципиента соответствующие эмоции [2, с. 185].
По Л.Л. Нелюбину, эмоциональность – это проявление в речи чувств и
настроений говорящего по отношению к действительности, или другими
словами, субъективное отношение к действительности [3, с. 301]. Также
эмоциональность трактуется в лингвистике как признак речи, отражающей
психическое состояние человека. И.И. Туранский определяет эмоциональность
не как собственно лингвистическую категорию, а как состояние психики, о
котором можно судить по каким-то объективным языковым данным [7, с. 173].
Таким образом, между категориями эмоциональность и эмотивность
существует тесная связь, а именно, эмоциональность – это способность
человека выражать свои эмоции и чувства, а эмотивность, в свою очередь,
является лингвистическим аспектом эмоциональности, суть которого
заключается в языковой интерпретации эмоций [8, с. 9].
Эмотивность развивается на основе эмоционального аспекта когнитивнокоммуникативной деятельности и является результатом интеллектуальной
интерпретации эмоциональности, иными словами, это эмоциональность в
потенции.
Следовательно, анализируя художественный текст, мы имеем дело с
эмотивностью языка. Художественный текст является результатом сложной
эстетической речемыслительной деятельности автора. Другими словами,
применительно к художественной коммуникации по сравнению с «живой»,
реальной, речь идет о совершенно ином способе функционирования и
проявления эмоций, выражающемся в том, что основные свойства личности
могут быть подчинены потребностям творческой личности [4, с. 206-207].
35
Эмотивность, с одной стороны, является функционально-семантической
категорией, служащей для внешней передачи носителями языка своего
эмоционального состояния и отношения к миру. С другой стороны, в
конкретном тексте могут происходить эмоциональные, образные, эстетические
и другие трансформации любых нейтральных средств языка в зависимости от
намерений автора [9, с. 41].
Таким образом, язык служит не только средством передачи и получения
информации, но и выражает эмоции говорящих, следовательно, с помощью
специального кода он выполняет как эмоциональную, так и эмотивную
функции.
Итак, понятия «эмотивность» и «эмоциональность» имеют различную
направленность. Эмотивность – использование языковых средств ради
эмоциональной реакции реципиента, в то время как эмоциональность – это
способность испытывать и показывать свои эмоции.
Литература
1.
Ларина Т.В. Выражение эмоций в английской и русской
коммуникативных культурах // Язык и эмоции: личностные смыслы и
доминанты в речевой деятельности. Сб. науч. труд. Волгоград: ВГПУ, ЦОП
«Центр», 2004.
2.
Маслова,
В.А. Лингвистический
анализ
экспрессивности
художественного текста – Минск, 1997.
3.
Нелюбин Л.Л. Лингвостилистика современного английского языка:
учеб. пособие. – М.: МОПИ им. Н.К. Крупской, 1990.
4.
Павлючко И.П. Эмотивный и когнитивный аспекты творческой
языковой личности // Язык и эмоции: личностные смыслы и доминанты в
речевой деятельности. Сб. научн. труд. Волгоград: ВГПУ, ЦОП «Центр», 2004.
5.
Пиотровская, Л.А. Эмотивность как языковая категория // Вестник
Санкт-Петербургского университета. Серия 2. Вып. 2, 1993.
6.
Слюсарева
Н.А.
Функции
языка
//
Лингвистический
энциклопедический словарь − М., 1990.
7.
Туранский, И.И. Семантическая категория интенсивности в англ.
языке – М.: Высшая школа, 1990.
8.
Шаховский В.И. Эмотивный компонент значения и методы его
описания − Волгоград, 1983.
9.
Шаховский В.И. Категоризация эмоций в лексико-семантической
системе языка − Воронеж, 1987.
10.
Шаховский, В.И. Филология − Краснодар, 1995.
11.
Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм «за» и
«против» − М., 1975.
36
Лемов А. В.
доктор филол. наук
Мордовский государственный университет
им. Н. П. Огарёва, профессор
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ С НЕВЫРАЖЕННЫМ
ЭКСПОНЕНТОМ
Стихийность формирования научных классификаций иногда приводит к
особому случаю функционирования видовых терминов, которым нет
экспонентных соответствий в качестве родового термина. В некоторых случаях
необходимость в нем начинает остро ощущаться с появлением новых знаний об
объекте исследования, новых аспектов его изучения.
Безусловно, большие потребности испытывала лингвистика в прошлом
веке в родовом термине, объединяющем корни и аффиксы. Введение в 70-е
годы Бодуэном де Куртенэ термина морфема с этой целью послужило
серьезным толчком к дальнейшему развитию наших знаний о составе слова и
словообразовании.
Если морфология и синтаксис как термины, отражающие видовые понятия,
соотнесенные с родовым грамматика, образовались в родо-видовую группу уже
достаточно давно, то фонология и фонетика, безусловно представляющие
видовые характеристики единой науки, до сих пор не получили для себя
родового термина. Попытки ввести такой термин были, но созданный,
например, В,Брёндалем термин фоника не закрепился в языкознании (См.: [2, c.
36]). Поэтому и по настоящее время мы используем экспонент фонетика и для
обозначения раздела науки, изучающего в целом звуковую сторону языка, и для
обозначения раздела науки, изучающего звуковую сторону механизма общения
с акустической и физиологической стороны (в противоположность фонологии).
Поэтому нельзя сказать, что отсутствие в данном случае родового термина
благоприятно сказывается на функционировании всей группы отмеченных
терминов как в научном обиходе, так, особенно, в учебном процессе в вузе.
Иногда в лингвистической терминологии два термина функционируют как
противопоставленные или сопоставленные. А если возможно противопоставление
или сопоставление, то, следовательно, между понятиями есть нечто общее, что
обычно обозначается термином-гиперонимом, например: корень, аффикс –
морфема. Однако это общее может быть ещё не названо. Так, нет
терминологических гиперонимов для пар синонимы – антонимы; определение –
приложение; словообразование – словоизменение; союз – союзное слово.
Осознание языковых реалий, соединяющих свойства противопоставленных
единиц, приводит к появлению новых терминов. Для группы терминов вводное
слово, вводное предложение, вводное сочетание слов начал использоваться
гипероним вводная конструкция, для пары префиксоид, суффиксоид –
аффиксоид. Появилась необходимость (особенно в школьной практике) и в
родовом термине к паре союз, союзное слово. В этой функции пока
используются текстовые формулировки вроде «присоединительный элемент»,
«слово, присоединяющее придаточное предложение к главному» и под.
37
Термин клитика, будучи обобщенным названием понятий «проклитика» и
«энклитика», возник лишь во второй половине 20 столетия, в то время как
последние существовали в известном значении ещё у античных филологов. Нет
однословного термина, обозначающего обобщающее понятие для всех
служебных элементов языка. Созданный для этой цели Н.А.Слюсаревой термин
*сервема [8, c. 27] пока не получил распространения в науке. Не закрепился ещё
экспонент для того, что мы называем частью сложного предложения при
наличии видовых терминов главное предложение, придаточное предложение;
главная часть, придаточная часть; зависимая часть, независимая часть; зависимое
предложение, независимое предложение. Но в англоязычной лингвистической
науке такой термин имеется: clause.
Целый ряд лингвистических денотатов существует без обозначений,
поскольку до определенного времени необходимость в них не является
актуальной. Предназначенное ему место в системе такой экспонент
потенциально, эксплицитно занимает и может в любой момент получить свой
план выражения. Здесь мы не имеем дело с каким-либо эвристическим
феноменом, здесь нет обнаружения, а тем более открытия явления. Оно
существует в сознании исследователей, но не названо. Видимо, не всякая
значимая ситуация знакова. «Вполне возможны незнаковые… ситуации, где есть
значение, но нет выражающего его знака… У значения гораздо более широкий
объем, чем у знака» [6, c. 5]. Так, например, в русской лингвистике не
существует термин, характеризующий промежуточное между архаизмом и
неологизмом состояние слова. В зарубежном языкознании такой термин
предложил Ф.Риггз – эологизм по аналогии с эолит – неолит (см.: [ 10 c. 129]).
Однако вновь созданный термин остался невостребованным.
Видимо, по причине неактуальности ученые не предлагают экспоненты для
обозначения, например, соотносительных понятий к понятиям существительные
общего рода - ?; внутренняя форма - ?; разноспрягаемые глаголы - ?. Нет
терминов, дифференцирующих имена прилагательные на имеющие и не
имеющие степеней сравнения, в то время как М. Смотрицкий в своей
«Грамматике…» для этих случаев пользовался терминами уравняемые и
неуравняемые прилагательные [9]. Таким образом, можно сказать, что «место не
заполнено, потому что нет термина, соответствующего функции, но нельзя
утверждать, что его не может быть. Это пустые места в «менделеевской
таблице» лингвистических элементов» [5, c. 40].
Каждая наука призвана приносить новые знания. При этом открываемое
наукой явление с набором содержательных признаков и объемом понятия
нуждается в обозначении, названии, т.е. в экспоненте. Таким образом, форма
обозначения научного объекта всегда вторична по отношению к его
содержанию. Часто при этом содержание формулируется в виде текста,
распространенных словесных формулировок, которые впоследствии могут
компрессироваться в термин. Но до образования экспонента этого термина
данный научный феномен функционирует при наличии лишь двух из трех
составляющих в системе термина: денотата и понятия. Это довольно
распространенная в науке ситуация. вопреки тому, что весь процесс
38
образования понятий основан на вербальной стороне мышления и невозможен
без неё, когда понятие только зарождается, оно, как видим, может и не быть
облеченным в словесную форму, а до того времени идет процесс подыскивания
экспонента для возникшего, но ещё терминологически не оформленного
понятия.
Изучив лингвистические источники 18 – середины 19 веков, А.И.Моисеев
пишет: «Термин «интонация» в обследованных источниках не встречается, но
понятие о самом явлении интонации тогда, видимо, в какой-то форме уже
имелось: его элементы и составные части просматриваются за терминами
«логическое» и «патетическое» ударение, а также «ритм», «лад», «мера»,
«склад» и «благозвучие» [4, c. 81].
Точно так же намного раньше не было терминологически оформлено
понятие глагольного вида в первых русских грамматиках, поскольку эта
категория отсутствовала в античных языках. А первые русские грамматики,
несмотря на некоторую оригинальность, все же были теоретическими слепками с
античных языковедческих пособий. При этом и Дм. Толмач, и Зизаний, и авторы
Адельфотиса отчетливо осознавали видовые различия глагола, что видно из
приведенных парадигм (см. об этом: [3, c. 16-20; 23-24]. Известно, что
впервые термин система по отношению к языку стал применяться Ф. де
Соссюром , но понятие о том, что язык представляет собой не разрозненное
соединение элементов, а структурно организованную взаимосвязь их с
различными типами зависимостей, существовало раньше, особенно заметно
проявляясь в работах И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. Ф. Фортунатова и А. А.
Потебни. Последний одним из первых русских лингвистов заметил, что единицы
в языке существуют в большей мере лишь благодаря их отношениям друг с
другом, чем их имманентным свойствам. Хорошо известны иллюстрации
Потебней системных отношений в языке на примере глагольного вида,
падежных парадигм и т.д. (см.: [7, c. 44, 45]), в то время как сам термин система
ученый в таком значении не употреблял.
Вообще именно для больших ученых характерно первоначальное
понятийное построение таких аспектов исследования, без которых уже не
мыслится дальнейшей развитие науки. Терминологическое же оформление
подобных понятийных конструкций происходит иногда в другое время и
другими учеными. Так, в современной лингвистике получили популярность
исследования того, что стало называться метатекстом, метатекстовыми
средствами Разработка же понятия «метатекст» в рамках теории речевых
жанров начата М. М. Бахтиным [1, c. 122-123].
Литература
Бахтин М.М. Марксизм и философия языка. М.: Лабиринт, 1994. 195 с.
Горнунг Б.В. О характере языковой структуры // Вопр. языкознания. 1959.
№ 1. С. 34 – 38.
Кузнецов П.С. У истоков русской грамматической мысли. М.: Изд-во АН
СССР, 1958. 76 с.
39
Моисеев А.И. Русская лингвистическая терминология первой половины 19
в. Ударение и интонация // Теория языка. Методы его исследования и
преподавания. Л., 1981. С. 177 – 182.
Никитина С.Е. Тезаурус по теоретической и прикладной лингвистики. М.:
Наука, 1978. 375 с.
Никитин М.В. Предел семиотики // Вопр. языкознания. 1997. № 1. С. 3 – 14.
Потебня А.А. Из записок по русской грамматике. М.: Учпедгиз, 1958. Т. 1,
2. 536 с.
Слюсарева Н.А. Терминология лингвистики и метаязыковая функция языка //
Вопр. языкознания. 1979. № 4. С. 69 – 76.
Смотрицкий М. Грамматики словенския правильное синтагма. Евю, 1619.
389 с.
Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология:
Вопросы теории. М.: Наука, 1989. 246 с.
Майорова О. А.
кандидат филологических наук, доцент
ГБОУ ВПО Башгосмедуниверситет МЗ РФ, г. Уфа, доцент
КОГНИТИВНЫЕ АСПЕКТЫ ДОПОЛНЕННОЙ РЕАЛЬНОСТИ
Исследователи отмечают, что на современном этапе развития научного
знания происходит трансформация представлений как об объективной
действительности (физической, природной), так и о модусах субъективной
(сознательной, виртуальной, проектной, самосозидающейся) реальности. В
более масштабном плане наблюдается виртуализация познания, мира, человека
[1, с. 67]; [2, с. 15] и формирование более обобщенного конструкта
«дополненная реальность» (англ. augmented reality, AR). Меняются и методы
исследования типов реальностей, среди которых ведущая роль принадлежит
когнитивному подходу с его всеохватным потенциалом (когнитивная
лингвистика
и
нейролингвистика,
когнитивная
психология
и
нейролингвистическое
программирование,
исследования
в
области
искусственного интеллекта). Формируется единое направление – когнитология,
формирование
которого
знаменует
собой
«когнитивный»
и
«эпистемологический» повороты философии науки [1, с. 15].
В статье ставится задача соотнесения некоторых аспектов дополненной
реальности (в дальнейшем - ДР) с феноменом концепта.
С понятием дополненной реальности концепт сближает его
конструктивистский
характер.
Благодаря
достижениям
в
области
компьютерной техники стало возможным конструирование множества
виртуальных миров, вследствие чего радикально меняются классические
пространственно-временные онтологические представления о реальности.
Принудительно интерактивным становится взаимодействие человека с
виртуальными мирами, мысленная интерпретация которых обретает статус
псевдоонтологичности. Зритель, читатель и наблюдатель превращаются в
«сотворцов» новомодного псевдопространства, пребывая в котором они
40
испытывают эффекты обратной связи. Высказывается даже предположение о
формировании нового типа эстетического сознания [9].
В виртуальных пространствах, переполненных интерактивными
артефактами и автоматизированными симулякрами (видеоигры, телешопинги,
образовательные
программы,
электронные
тренажеры,
виртуальные
ситуационные
комнаты
и
т.д.)
деконструируется
онтологическая
референциальность,
создается
впечатление
вытеснения
означаемого
(Ж.Деррида) его гиперреальным двойником, лишенным объективного базиса.
Трансформации эстетического восприятия реальности способствует
формирование «новой телесности» за счет наращивания специфического
«компьютерного тела» (скафандр, очки, перчатки, датчики, вибромассажеры и
т.д.) при отсутствии внешних естественных раздражителей и контактов.
Мелькают такие понятия, как морфинг (трансформация одного объекта в
другой путем постепенной непрерывной деформации), трансформер,
компоузинг (комбинированные съемки с использованием новых способов
изображения – возврат, остановки, перелистывание, замораживание движения,
создание и анимирование тени и т. д. [5]. Впечатление реальности виртуального
поддерживается новейшими научными открытиями (множественность миров,
темная материя, эксперименты по телепортации, проникновение в тайны мозга,
разоблачение «магии» мозга и пр.).
Непосредственное отношение к сферам, обращенным к мышлению,
познанию и сознанию, концептуальным системам, формирующим мировидение
в самом широком смысле слова имеет метафорический концепт [3, с. 5].
Экспансия метафоры во всевозможные виды дискурса, ее присутствие в жанрах
художественной, повседневной и научной речи вызывали и продолжают
стимулировать по отношению к ней закономерный теоретический интерес.
Наиболее общий постулат, который разделяется сегодня большинством
исследователей, сводится к тому, что метафора осуществляет связь как
минимум между двумя (а то и более) не только аналогичными (сходными), но и
самыми различными областями человеческого опыта. Отметим, что указанное
положение выработано в процессе исторически длительного периода дискуссий
между представителями двух направлений: (1) метафора связывает две вещи
(явления), имеющие общий признак; (2) основой метафоры является сходство
структур двух областей человеческого опыта [8, c. 9]. Подчеркнем, что
общность признаков или структурного сходства не всегда является
предзаданной, но носит в силу особенностей человеческого ума
конструктивный характер. Н. Д. Арутюнова считает, что в этом случае речь
идет не столько о выявлении сходства, сколько о его создании. Особенности
сенсорных механизмов и возможности языка позволяют человеку
«сопоставлять несопоставимое и соизмерять несоизмеримое» [3, с. 9].
Все большее признание получает положение, согласно которому суть
метафоры связана с глубинными семантическими преобразованиями. Объекты
внешнего мира (реального или вымышленного) перемещаются в «духовную
глубину» силой воображения. Данные, поставляемые органами чувств, всегда
41
являются неполными и неоднозначными, поэтому картина восприятия
достраивается воображением [7, с. 247]
Усмотрение сущности концептуальной метафоры в создании
определенного напряжения между сопоставляемыми явлениями (структурами)
поддерживается рядом других ученых, пришедших к этому убеждению на
основе многолетнего опыта исследовательской и практической деятельности.
Обобщая взгляды Дж. Лакоффа, М. Джонсона и А. Ричардса, Дэвид М. Браун
утверждает: «Всегда существует напряжение (выделено нами. - О. М.) между
частями метафоры, и именно это напряжение рождает смысл в метафорическом
языке» [4, с. 152]. Об эффекте напряжения, возникающем между буквальной и
подразумеваемой интерпретацией при использовании концептуальной
метафоры, пишет Стивен Пинкер: «Возникающее напряжение «может
передавать некое третье послание, которое можно использовать в целях
дисфемизации, юмора или создания подтекста» [8, с. 322].
Второй аспект дополненной реальности, имеющий точки соприкосновения
с понятием концепта и связанный с конструктивизмом, касается, на наш взгляд,
энергетической, динамической составляющей, на что обращает внимание С. С.
Хоружий в своих работах. Человек рассматривается, прежде всего, как
«энергийное образование (конфигурация, "тело"), совокупность разнообразных
энергий - нравственно- волевых движений, умственных помыслов, телесных
импульсов... - и по отношению к такому подвижному, пластичному
образованию оправдана стратегия онтологической трансформации, достижения
антропологической границы путем некой особой перестройки энергийных
конфигураций» [10, c. 6]. Отмеченное положение хорошо иллюстрируется
функционированием концептуальной метафоры, которая таит в себе
возможности обнаружения и использования мощных энергетических ресурсов
для жизнедеятельности вообще и мыслительной деятельности в особенности.
Напряжение, создаваемое наложением метафорической рамки (латентная
метафора + осваиваемая метафора = фрейминг), способствует более четкому
выделению рассматриваемого участка когнитивной ниши, что имеет
следствием расширение сферы восприятия внешнего мира и ментальное
укрупнение уже освоенного. При этом возникают сильные потоки напряжения,
требующие высокой концентрации внимания с целью удержания
энергетического потока [11, c. 83-84].
Подобная практика основана на высвобождении источников силы
(ресурсов), их аккумуляции в обычном состоянии сознания, так что
«таинственные, сверхъестественные, загадочные феномены получают при этом
продуктивное объяснение, оказываются на деле энергетическими фактами и
процессами, поддающимися освоению и усвоению» [6, с. 3].
В заключение отметим, что отмеченные выше новые подходы,
знаменующие собой в известном смысле выход за границы логических
закономерностей, позволяют говорить о концепте как о мощном
конструктивном ресурсе.
42
Литература
1. Ардашкин И. Б. Феноменология научной проблемы: от классической
науки к постнеклассической / И. Б. Ардашкин: автореф. дис. … д-ра философ.
наук. –Томск, 2011. - 41 с.
2. Ардашкин И. Б. Основания проблемы как формы знания / И. Б.
Ардашкин // Известия Томского политехнического университета. 2009. Т. 314.
№ 6. - С. 67-74.
3. Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс. Вступительная статья / Н. Д.
Арутюнова // Теория метафоры. Э.Кассирер, Р.Якобсон, А. Ричардс, М.Блэк,
Дж.Серль, А.Вежбицка, А.Ортони, Дж.Лакофф, Н.Гудмен и др. Вступительная
статья и составление Н.Д. Арутюновой. Переводы под редакцией Н. Д.
Арутюновой и М. А. Журинской. - 1990, Москва: «Прогресс». – С. 5-32.
4. Браун Дэвид М. Трансформирующая проповедь. Теория и Практика
[Электронный ресурс] / перевод с англ. Тимофея Чепрасова. – ФГУП «ИПФ»
Воронеж, 2003. – 760 с. // URL: http://do.gendocs.ru/docs/index321642.html?page=152 (03. 04. 2013).
5. Кононенко Б.И. Виртуальная реальность / Б. И. Кононенко // Большой
толковый словарь по культурологии. - 2003.
6. Ксендзюк А. Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания /
А. Ксендзюк. - «София»; М.: ИД «София», 2004. — 217c.
7. Пинкер Стивен. Субстанция мышления: Язык как окно в человеческую
природу. Пер. с англ. М.: Книжный дом «Либроком», 2013. – 560 с.
8. Соловьева, Ю. А. Концептуальная метафора в англоязычном научном
политологическом дискурсе: Дисс. … канд. филол. наук. М., 2011. - 210 с.
9. Хоружий С. С. Православная аскеза – ключ к новому видению человека.
Библиотека Веб-Центра «Омега», 2000. [Электронный ресурс] / С. С. Хоружий
// URL: http://lib.eparhiasaratov.ru/books/21h/horuzhy/ascetic/ascetic.pdf (26. 12.
2013).
10. Цоколов С. Дискурс радикального конструктивизма. Традиции
скептицизма в современной философии и теории познания (с переводами
оригинальных работ Я. Ватцлавика, Э. Фон Глазерсфельда, X. фон Фёрстера, У.
Матураны, Ф. Варелы и Г. Рота) / С. Цоколов. – Мюнхен: PHREN. – 2000. – 289
с.
Осина А.В.
к.фил. н, доцент
Северо-Восточный Федеральный университет, доцент
ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ГРУППЫ ЭРГОНИМОВ-ЯКУТИЗМОВ
(НА МАТЕРИАЛЕ НАЗВАНИЙ ТОРГОВЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ ГОРОДА
ЯКУТСКА)
Объектом преведенного исследования стали эргонимы, заимствованные из
якутского языка, поскольку особенностью языковой ситуации в Республике
Саха (Якутия) является активный билингвизм, когда бо'льшая часть населения
активно использует в повседневной речевой практике не менее двух языков.
43
Следует отметить, что большинство русскоязычного населения знакомы со
многими якутскими словами, которые были усвоены русским языком и стали
якутизмами, то есть заимствованиями из якутского языка, подвергшиеся чаще
всего фонетическим изменениям, а в ряде случаев и грамматическим.
Нами было выявлено 30 наименований-якутизмов. Наименования
эргонимов-якутизмов были классифицированы по следующим шести лексикосемантическим группам (ЛСГ), разных по объему.
1.
Женские антропонимы
В эту группу вошли 8 лексем, 5 из которых являются популярными
якутскими женскими именами: Айта, Сардаана, Туйаара, Кэрэчээнэ,
Хаарчаана. Кроме, женских имен в рассматриваемую ЛСГ вошли такие
наименования магазинов, которые близки по своим функциям к прозвищам и
не только используются как имя, но и отражают социальный статус владелицы
этого имени: Далбар Хотун (дословно «хозяйка своей судьбы», владелица,
собственница) [2, с.110, 504], Суктэр кыыс [2, с.348].
Все наименования, входящие в эту группу, называют магазины женской
одежды, кроме эргонима Суктэр кыыс, который относится к магазину
свадебной одежды. В данном случае наблюдается мотивированность
наименования магазина тем товаром, который в нем продаётся.
Еще один эргоним-якутизм, входящий в рассматриваемую группу,
именует ювелирный магазин и связан с именем одной из центральных героинь
якутского национального эпоса «Олонхо» - Туйаарыма Куо, эпический женский
идеал, наделенная красотой, устойчивой нравственной чистотой, настоящая
представительница
слабого
пола,
находящаяся
под
защитой
и
покровительством всего рода (племени) и богатырей.
Указанные выше якутизмы подверглись грамматическим изменниям,
связанным с особенностями грамматики как русского, так и якутского языков.
Известно, что в якутском языке нет такой грамматической категории, как род.
Поэтому женские имена в языке-источнике заканчиваются согласным звуком.
Например, Айталыын Куо, Куннэй, Кэскил. Однако, будучи освоенными
русскими языком, якутске женские имена приобрели окончание –а, что
является ярким грамматическим признаком женского рода, кроме того, это
окончание есть у большинства русских женских имен: Анна, Марина, Галина,
Наташа, Ирина и т.д. Некоторые изменения произошли и в фонеическом
оформлении якутских имен. В большинстве якутских имён характерны долгие
гласные. Например, Сардаана, Сахаайа, Ньургуйаана и т.д. Однако в русском
языке долгих гласных нет, в результате чего при заимствовании имени
происходит изменение фонетического состав, что отражается при передаче на
письме якутских имен буквами русского алфавита: Саяна, Туяра, Даяна,
Сардана. Поэтому при использовании якутских женских имен для
наименования магазинов могут быть использованы разные написания одного и
того же имени при нередком отсутствии четко закрепленного
орфографического обозначения имени. По лексическому же значению женские
якутские имена являются положительными с точки зрения эмоциональноэкспрессивной окраски.
44
2.
Мужские антропонимы
Данная группа включает 4 лексемы, и, в отличие от предыдущей ЛСГ, она
не включает мужские имена (типа Айаал, Ньургуун, Уйгулаан). В данную
группу вошли собственные мужские имена, близкие по своим функциям к
псевдонимам или прозвищам:
- Кудай Бахсы - целитель от бога, божественный целитель
- Манчаары – псевдоним легендарного якутского героя Василия
Фёдоровича Слободчикова [2, с.235].
- Сэрбэкэ – якутский вариант имени купца первой гильдии Николая
Дмитриевича Эверстова.
Кроме того, рассматриваемая ЛСГ включает один мифоним, называющий
существо, тесно связанное с традиционно мужским делом – охотой: Байанай
(общее название духов, якобы покровительствующих охотникам-звероловам и
рыбакам) [1, с.71].
3.
Названия, связанные с традиционными якутскими промыслами и
бытом
Всего эта ЛСГ включает 5 лексем.
- Бичик. (Уст. роспись, узор) [3, С.31]. Якуты традиционно украшали
узорами многие предметы быта и культа. В настоящее время эргоним Бичик
принадлежит книжному магазину.
- Камелёк – разновидность печей с открытым огнем [2, с.278].
- Сахабулт. Данный эргоним включает два корня, один из которых – саха
обозначает якут; племя якутов, инородцы, а булт - добыча, промысел, охота,
лов диких животных [3, с.35, 127]. Иными словами, Сахабулт дословно
обозначает – якутские промыслы, подобное название точно определяет
специфику товаров, продаваемых в данном магазине.
- Симэх (в пер. на русс. «украшение», женские украшения; женский убор,
наряд) [2, с.324].
- Уран Саха. Данный эргоним состоит из двух слов: уран- изящный,
тонкий, искусный; красноречивый; художественный, а слово саха то же, что
якут, якутский [3, с.192]. Якуты были известными на северо-востоке
ювелирами, вероятно, поэтому подобное название было дано ювелирному
магазину.
4.
Названия, связанные с географическими наименованиями,
топонимами
В эту группу были объединены 7 наименований магазинов, значения
которых связаны с обозначением географических реалий или топонимани:
- Дойду. Страна, край; родина, отечество; сторона, местность, край; земля,
страна, государство [2, с.115]
- Илин Энэр. I. 1) перед, передняя сторона || передний; 2) перен. будущее,
будущность. 3) восток, восточный [2, с.147]
- Токко. «Токко» - река в Якутии, правый приток реки Чары (бассейн
Лены). Берет начало на хребте Удокан и протекает по по Олекмо-Чарскому
плоскогорью, на территории Олекминского района; название села в
Олекминском районе;
45
- Туймаада. 1. От бога; 2. Долина в среднем течении реки Лена [2, с.78].
- Хоту-ас. Данный эргоним включает два корня, один из которых
обозначает сторону света: Хоту 1) север; а другой многозначный Ас имеет
следующее значение, отражающее специфику названного этим эргонимом
магазина: 3) пища, еда, продукты, продовольствие; кушанье, блюдо, снедь,
яства; корм, припасы; молочная пища; мясные блюда [3, с.17, 223].
- Хотугу. Северный [2, с.503].
- Чаран. Березняк, березовая роща [2, с.508].
5.
Качественные наименования
В эту ЛСГ вошло 4 наименования:
- Дэлэй. 1. Нареч. вдоволь, в изобилии; 2. Вольготный, привольный,
свободный; вольготная жизнь [2, с.122].
- Тэтим. Темп, темпы. Скорость периодического процесса. Как правило,
понятие применяется при описании вынужденных колебаний или нестрого
периодических процессов [2, с.429].
- Кунду. Используется в якутском языке и в качестве прилагательного, и в
качестве существительного, при этом имеет одно основное значение «дорогой»,
«ценный», «любимый» [2, с.197].
- Чэпчэки. 1. Легкий (по весу). 2. Легкий, легко перевариваемый (о пище).
3. Легкий, доступный; легкий урок; легкая музыка [2, с.516]. В современной
разговорной якутской речи имеет значение «дешевый»
6.
Наименования света и его проявлений
Данная ЛСГ наименее объемна и включает две единицы наименования:
- Сарыал. Сияние, отблеск. Утренний отблеск восходящего солнца,
отблески огней прожекторов
- Чолбон.1) (с прописной) астр. Венера; 2) звезда; яркая звезда [2, с.511].
Следует отметить, что в эргономике Якутска функционируют
наименования различных торговых объектов, одна часть названий которых
включает слово саха, использующееся якутами для именования своей нации:
Саха-игрушки, Саха табак, Рикни Саха, Сахабулт и другие.
Таким образом, якутизмы прочно вошли в систему урбанонимов города
Якутска, тем самым не только отражая региональную специфику языка
современного провинциального города, но и языковую ситуацию в Республике
Саха (Якутия).
1)
Аатта тал/ Багдарыын Сулбэ.- Эбэн, кеннерен 2-с таьаарыы.Дьокуускай: Бичик, 2005.- 80 с.
2)
Якутско-русский словарь. Под ред. П.А.Слепцова. Москва:
Советская энциклопедия, 1972.
3)
Краткий якутско-русский словарь. Уч. Словарь. 2-и издание,
дополненное. Якутск: Бичик, 2006. Сост.: Петрова Т.И.
4)
Пестерев В.И. Истрия Якутии в лицах. Якутск: Бичик, 2001.
46
Печетова Н. Ю.
СВФУ, г. Якутск
ЖАНРОВАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МОЛОДЕЖНОЙ ПРЕССЫ ЯКУТИИ
(НА ПРИМЕРЕ ГАЗЕТЫ «НАШ УНИВЕРСИТЕТ»)
В практической работе прессы и других видов СМИ постоянно идет поиск
новых способов подачи информации. Этот процесс приводит как к появлению
переходных форм, новых жанров, так и к вытеснению устоявшихся,
привычных. Проблема жанровой структуры СМИ в широком смысле остается
одним из актуальных направлений научной мысли в современной российской
лингвистике. Теория жанров и сегодня задается все теми же вопросами: что
такое жанр, в чем его функция и насколько тот или иной жанр устойчив.
Изучение способов отображения события как реального и вербального
факта важно для идентификации жанра – задача, которая постоянно ставится в
функциональной стилистике, рассматривающей жанр как стилеобразующий
фактор.
В газетно-публицистическом стиле жанр сочетает все перечисленные
факторы и выступает в качестве элемента метаязыка интегрированных
социальных коммуникаций, это своего рода современный код, с помощью
которого шифруется массовая информация СМИ и дешифруется аудиторией.
В настоящее время особенно актуальны исследования, объектом изучения
которых становится система публицистических жанров, т.к. единого мнения
относительно понятия «жанр» в газетно-публицистическом стиле не сложилось.
Несмотря на то, что жанровая система печатных СМИ активно изучается, до
сих пор в современной науке нет единого мнения о целесообразности
исследования жанровой системы публицистики, так как «содержание понятия
«жанр» непрерывно изменяется и усложняется, в целом недостаточно
разработана сама теория жанров, и подтверждается это тем, что разные
исследователи предлагают свой «набор» жанров» [1, с. 3], не установлено
количество жанрообразующих факторов, не разработаны критерии для
классификации публицистических жанров и т.д. Последние десятилетия
характеризуются значительными изменениями в жанрово-стилистической
системе газетной публицистики, активной перестройкой газетных жанров.
Молодежные газеты занимают определенное место в системе газетной
публицистики Республики Саха (Якутия). На сегодня функционируют
следующие издания: «Молодежь Якутии», «Наш университет», «Живая газета».
В рамках данной работы исследованию подверглись указанные выше
молодежные газетные издания, выходившие за период с 2007 по 2012 гг.
Жанровая реализация – один из стилеобразующих признаков текстов
газетно-публицистического стиля, к которым специалисты относят также сферу
употребления языка, функцию, форму существования, способы речевого
взаимодействия между автором и адресатом (конвенционально обусловленные
особенности речевого поведения), отношение к экспрессивности, особый
характер оценочности, характер языко-стилевого отбора, стилистически
47
отмеченные языковые средства и способы создания выразительности [2, 3, 4, 5,
6, 7].
В текстах молодежной прессы Якутии реализуются все указанные
стилеобразующие признаки: сфера употребления языка – это общественнополитические отношения, отраженные через призму молодежного взгляда на
них; функция – информационная и воздействующая, форма существования –
письменная (а также и электронная), речевое взаимодействие между автором и
адресатом, которое осуществляется в определенной тематике публикации.
Материалы публикуются с учетом фактора адресата: в текстах статей
отражаются проблемы и интересы молодежной аудитории. Это участие
молодежи в общественной и политической жизни страны и республики, учеба и
работа молодых людей, а также их увлечения и развлечения. Жанровая
характеристика текстов молодежных изданий в целом соответствует
сложившейся жанровой системе газетно-публицистического стиля: были
выявлены такие жанры, как заметка, репортаж, интервью, статья.
По степени частотности функционирования указанных жанров издания
распределяются следующим образом: к постоянным относятся заметка,
репортаж, интервью; к непостоянным – информационная статья, аналитическая
статья, рецензия, редкими явились эссе, фельетон, обзорная статья. Данная
типология основана на следующем принципе: постоянные – такие, которые
присутствуют в каждом номере газете; непостоянные – встречаются время от
времени, редкие – встретились один-два раза или не встретились ни разу в
отдельных изданиях.
Проанализируем жанровое своеобразие студенческой газеты «Наш
университет».
Молодежная газета для студентов «Наш университет» (НУ) – это
еженедельное издание с тиражом 3000 экземпляров. Авторский коллектив –
студенты, преподаватели, сотрудники, выпускники университета. Постоянные
рубрики: «Собеседник», «Актуально», «Наука», «Тренд», «Федеральный
университет». Стоит обратить внимание на языковое оформление рубрик. Так,
например, встречаем рубрики с сочетанием слов разных языков: «Студент
Life», иноязычные наименования: «Vox populi»; примеры словотворчества:
«Внутривуз»; рубрики-обращения: «Тебе, студент», что свидетельствует о
творческом и ответственном подходе журналистов.
В ходе исследования мы выявили существенное количественное
превосходство жанров оперативно-новостной (заметка) и оперативноисследовательской групп (репортаж, интервью), которые в равной степени
представлены во всех номерах газеты. Сравнительно в меньшем количестве
представлены жанры исследовательско-новостные (отчет, рецензия) и
исследовательские (статья, эссе), которые неравномерно отражены в
анализируемом издании.
Основным оперативно-исследовательским текстом публицистики является
заметка, для которой характерны следующие особенности: во-первых, факты в
ней объединяются одной темой, во-вторых, фиксируется события,
48
происходящие в реальности одно и то же время, и, в третьих, точно обозначено
место действия.
Газетную заметку принято считать наиболее динамично развивающимся
жанром, отличающимся малой формой. Для нее характерна: письменная
оформленность, озаглавленность, целостность, информативность, небольшой
объем, повторяемость текстовой структуры в конкретном газетном издании и
рубрике, внутреннее членение на составные части, неявно выраженная
авторская модальность. Жанр заметки структурно и стилистически
неоднороден.
Рассмотрим на примере функционирование данного жанра.
Рабочее лето
Более 160 бойцов студенческих отрядов Якутии отправятся в
Сахалинскую область на переработку рыбы. Об этом сообщают в
Региональном штабе студенческих отрядов Якутии. Крупные предприятия по
переработке рыбы Сахалинской области – ООО «Калипсо» и ООО «Модуль» –
готовы стать партнерами штаба. В связи с этим объявляется набор
студентов вузов и ссузов в отряд «Восток». В городе Корсакове Сахалинской
области новый путинный отряд «Восток» начнет работу с 15 июля, а
завершит 1 сентября. Питание, проживание и проезд оплачивается штабом.
Заработная плата – от 30 000 рублей.
Итак, сообщаемый факт, вербализованный в тексте, – набор в
студенческий отряд, который будет работать на Сахалине на переработке рыбы.
Заметка оперативна, т.к. опубликована в майском номере (НУ, 21 мая 2012 г.,
№16-17). Фактическая точность заключается в том, что в тексте имеются
точные названия учреждений (Региональный штаб, предприятия по
переработке рыбы), указаны точные цифры (количество бойцов, размер
заработной платы). Содержание заметки предельно понятно, в ней отсутствуют
дополнительные сведения или сведения, не касающиеся непосредственно
содержания передаваемой информации. Кроме того, заметка носит характер
законченности,
оформленности,
целостности,
информативности,
озаглавленности.
При
анализе
языковых
особенностей
заметки
как
газетнопублицистического жанра мы пришли к выводу, что для нее характерно
сходство с организацией языкового материала в текстах официально-делового
стиля: точность, логичность, беспристрастность, неличный характер
изложения, использование речевых штампов, клише, терминов (об этом
сообщают, в связи с этим объявляется набор студентов, питание,
проживание и проезд оплачивается штабом). Вместе с тем, хотя и неярко, в
этом типе газетно-публицистических текстов выражена экспрессивность,
проявляющаяся в использовании высокой книжной и разговорной лексики
(рабочее лето, крупные центры готовы стать партнерами).
Исследование показало, что газета «Наш университет» не отличается от
других подобных системой жанров и их многообразием, что определенным
образом влияет на языковые особенности газеты
49
Литература
1.
Тертычный А. А. Жанры периодической печати: Учебное пособие.
– М.: Аспект Пресс, 2000.
2.
Балли Ш. Французская стилистика. М., 2001.
3.
Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики/В. В. Виноградов. М., 1981.
4.
Кожина М.Н. Стилистика русского языка: учебник / М.Н. Кожина,
Л.Р. Дускаева, В.А. Салимовский. М.: Флинта: Наука, 2008.
5.
Крылова О.А. Лингвистическая стилистика. В 2-х кн. Кн.1. Теория:
учеб. пособие. 2-е изд., стер. М.: Высшая школа, 2008.
6.
Одинцов В.В. Стилистика текста. М.: Книжный дом «Либроком»,
2010.
7.
Чернышова Т.В. Тексты СМИ в ментально-языковом пространстве
современной России. М. 2007.
Поворознюк Р.В.
к.ф.н, доц.,
докторант кафедры ТПП с английского языка,
Институт филологии, КНУ им. Т.Шевченко, Киев
ПЕРЕВОД ГИБРИДНОГО ТЕКСТА С МЕДИЦИНСКИМИ
ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКИМИ ВКРАПЛЕНИЯМИ
Современный этап лингвистических исследований традиционно
рассматривается как пересечение дисциплинарных подходов и аналитических
методик. Дискурсивная типология тоже развивается экспоненциально,
накапливая признаки прежде не отождествляемых дискурсивных форм и
порождая так званные «гибридные тексты».
В современном переводоведении концепт «гибридности» используется в
основном, когда речь идет об исследованиях текстов, принадлежащих постколониальным культурам и содержащих значительную долю иностранных
вкраплений. Очень часто такой текст обнаруживает черты, которые кажутся
необычными, странными, чужими для принимающей культуры.
Ф.Фаразад и Б.Г.Монфаред утверждают, что все переводные тексты в той
или иной степени являются гибридными. Степень их гибридности зависит от
переводчика, а именно его желания сохранить в своем тексте иноязычные
элементы [4]. Таким образом, гибридные тексты не являются результатом
дефицита компетентности переводчика, а напротив, они указывают на
обдуманный адекватный перевод.
А.Нойберт в статье “Some Implications Regarding Translations as Hybrid
Texts” указывает на то, что «иногда переводчик намеренно не позволяет
целевому тексту интегрировать в превалирующий дискурс целевой культуры. В
основе этой «отчуждающей» тенденции может быть желание переводчика «не
испортить» оригинал» (перевод наш – Р.П.) [6, с.183].
Чаще всего причину возникновения гибридных текстов видят в процессе
глобализации. Однако, по мнению Дж.Лалла, «гибридные тексты не просто
50
продукт существующих контактов между культурами; они являются
источниками и проводниками, обеспечивающими эти контакты» (перевод наш –
Р.П.) [5, с.157]. Природа, предназначение и функция оригинальных и
переводных текстов в соответствующих культурах определяют подходы к их
анализу и оценке.
Наше исследование посвящено передаче медицинских терминологических
вкраплений в романе «Инферно» Д.Брауна (перевод на русский – В.О.Бабкова,
В.П.Голышева, Л.Ю.Мотылева, перевод на украинский – В.Горбатько).
Среди обширного комплекса медицинских терминов «Инферно» мы
выделили
несколько
тематических
блоков:
1)
медико-социальная
терминология, 2) клиника заболеваний, 3) микробиология (вирусология), 4)
эпидемиология, 5) фармацевтическая номенклатура, 6) анатомическая
номенклатура, 7) генетика (генная инженерия).
Сложности в переводе терминологических единиц, по нашему мнению,
объясняются дефицитом фоновых знаний (так званой «предметной
составляющей» переводческой компетенции), поскольку именно они служат
фильтром, интерпретирующим информацию, которую автор пытался донести
читателям оригинала. Кроме того, некоторые термины оказались культурноспецифическими и потому требовали переосмысления и творческого подхода.
Среди терминологических единиц также встречались новые, недостаточно
ассимилированные русским и украинским языком, а потому переводчики были
вынуждены предлагать вариативные соответствия, исходя из контекста (germline manipulation [3, c.176] – зародышевое манипулирование [2, с.43] - генна
інженерія зародкових клітин [1, c.232]).
Путем генерализации термин admittance form [3, c.11] в тексте оригинала,
имеющий прямой эквивалент в обоих языках («учетная карта» - «облікова
картка»), превратился в «больничную карту» [2, с.2], а в украинском тексте в
«картку пацієнта» [1, c.22]. Обратная тенденция прослеживается в случае
перевода термина recovery room [3,c.23], то есть «послеоперационная», который
в обоих вариантах перевода функционировал как «уборная» [2, с.5] или
«туалетна кімната» [1, c.37].
При наличии нескольких вариативных соответствий термина выбор
переводчика влияет на правильное понимание ситуации, описанной в тексте,
как например:
Stunned, Langdon thought back to the elderly Italian woman who had shouted at
Sienna – “L’hai colpitto al petto!” – and made a forceful motion of her fist on her
own chest.
I can’t! Sienna had replied. CPR will kill him! Look at his chest!
As Langdon replayed the scene in his mind, he realized just how quickly Sienna
Brooks thought on her feet. Sienna had cleverly mistranslated the old woman’s
Italian. L’hai colpitto al petto was not a suggestion that Sienna apply chest
compressions …it was an angry accusation: You punched him in the chest! [3, c.372].
Ошарашенный, Лэнгдон вспомнил, как пожилая итальянка закричала на
Сиену: L’hai colpito alpetto! – и ударила себя в грудь кулаком.
51
Нет! – крикнула в ответ Сиена. Искусственное дыхание его убьет!
Посмотрите на его грудь!
Проигрывая эту сцену в уме, Лэнгдон понял, как быстро Сиена Брукс
соображает на ходу. До чего же ловко она его одурачила с переводом слов
итальянки! Пожилая женщина вовсе не предлагала сделать Феррису
искусственное дыхание… она выкрикнула гневное обвинение: Ты его в грудь
ударила! [2, c.92].
Термин CPR имеет поликомпонентный эквивалент «сердечно-легочная
реанимация», которая включает искусственное дыхание и закрытый массаж
сердца, упоминаемый дальше в оригинале (chest compressions). Однако
переводчик в обоих случаях использует термин “искусственное дыхание»
(«штучне дихання» [1, с.489]), что, по нашему мнению, некорректно.
Русский и украинский переводы отличались степенью экспликативности
воспроизведения оригинального термина. Работая с терминологией, переводчик
невольно становится субъективным судьей подготовленности целевой
аудитории к восприятию оригинала, по своему усмотрению внося пояснения,
используя описательные обороты или оставляя оригинальную номинацию
практически без изменений:
1) The cabinet was nearly bare… crackers, a few bags of pasta, a can of Coke,
and a bottle of NoDoz [3, c.30].
Он был почти пуст… крекеры, несколько пакетиков макарон, банка кокаколы и пузырек с надписью «NoDoz» [2, c.7].
Та шафка виявилася майже порожньою: трохи крекерів, кілька пакетів із
макаронами, бляшанка «Кока-Коли» та пляшечка кофеїнових пігулок «Ноудоз»
[1, c.46].
2) Apparently she had spent the week reading all 1,600 pages of Gray’s
Anatomy [3, c.37.]
Выяснилось, что за минувшую неделю она успела прочесть 1600страничную «Анатомию» Грея [2, c.9].
Судячи з усього, упродовж того тижня вона примудрилася прочитати
тисячу шістсот сторінок знаменитого підручника з анатомії Генрі Грея [1, c.56].
Проведенное исследование на материале русского и украинского
переводов романа Д.Брауна «Инферно» подтверждает выводы М.Снелл-Хорнби
о том, что гибридные тексты являются прототипным продуктом
супракультурального, технологического, глобализированного общества, и
поэтому требуют от переводчика развитой предметной компетенции и
специальных знаний (перевод наш – Р.П.) [7, с.103].
52
Литература
1. Браун Д. Інферно (Переклад з англійської Володимира Горбатька) / Ден
Браун. – Харків: Клуб сімейного дозвілля, 2013. – 606 с.
2. Браун Дэн. Инферно (Перевод с английского В.О. Бабков, В.П.
Голышев, Л.Ю. Мотылев)/Дэн Браун. – М.: AST Publishers, 2013. –
[Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.litmir.net/br/?b=174735.
3. Brown, Dan. Inferno/ Dan Brown. – N.Y, London, Toronto et al.: Doubleday,
2013. – 465 pp.
4. Farahzad, Farzaneh, Monfared, Bahareh Ghanbari. Hybridity in Immigration
Literature and Translated Literature/ Farzaneh Farahzad, Bahareh Ghanbari
Monfared.
[Электронный
ресурс]
–
Режим
доступа:
http://www.translationdirectory.com/articles/article2277.php.
5. Lull, James. Culture in the Communication Age/ James Lull. – London and
New York: Routledge, 2001. – 240 pp.
6. Neubert, Albrecht. Some Implications Regarding Translations as Hybrid
Texts/Albrecht Neubert//Across Languages and Cultures. –Vol. 2 (2). – P. 181-193. –
[Электронный ресурс] – Режим доступа: www.nytud.hu/folyo/across22.doc.
7. Snell-Hornby, Mary. Communicating in the global village: on language,
translation and cultural identity/ Mary Snell-Hornby//Current Issues In language &
Society. – 1999. – Vol. 6. – P. 103-120.
Ракитина Л.В.,
к.ф.н, доц.
Розова О.Г.
Российский государственный педагогический университет им. А. И.
Герцена
О НАРУШЕНИЯХ РЕАЛИЗАЦИИ РУССКИХ ЩЕЛЕВЫХ СОГЛАСНЫХ
В РЕЧИ НОСИТЕЛЕЙ КИТАЙСКОГО ЯЗЫКА НА НАЧАЛЬНОМ
ЭТАПЕ ОБУЧЕНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ОДНОФОКУСНЫХ СОГЛАСНЫХ)
Как известно, языковые системы идиоматичны. С одной стороны, это
обеспечивает специфику языков, с другой – определяет трудности,
сопутствующие изучению каждого из них. Так, реализация согласных фонем
русского языка, в частности, щелевых переднеязычных, вызывает серьезные
трудности у носителей китайского языка. Тем не менее, установлено, что
именно нарушения в произношении данных консонантов «русские
оценивают… наиболее строго» [2, с. 11], определяя их как крайне
нежелательные и препятствующие общению.
Необходимо отметить, что русский язык относится к группе консонантных
языков, в то время как китайский принадлежит к группе вокальных языков, в
которых согласные аккомодируют последующим гласным [1, с. 62]. Такое
существенное различие между консонантными системами двух языков
приводит к существенному числу ошибок в речи учащихся и, соответственно, к
частым коммуникативным неудачам. Кроме того, очевидна разница в самом
типе языка – в то время как китайский язык относится к слоговой группе,
53
русский обладает фонемным строем, что, несомненно, является для учащихся
серьезной преградой на пути овладения русской фонетической системой и
устранения акцента в своем произношении.
Теме восприятия и реализации согласных фонем китайскими учащимися
на настоящий момент, к сожалению, уделяется недостаточно внимания. Работы
таких ученых, как Н.А. Спешнев, А.Н. Алексахин, Дэн Цзе носят
исключительно общий, теоретический характер. Целенаправленного
полноценного исследования китайско-русской фонетической интерференции с
целью выявления характера ее действия и поиска возможных путей
преодоления ее негативного влияния не производилось. Однако подобная
работа представляется важной как с лингвистической, так и с практической
точек зрения. Явление межъязыковой интерференции, признанное в
лингвистике, не теряет своей актуальности, так как анализ взаимовлияния
каждой новой пары языков расширяет представление о характере его действия.
Кроме того, данные, полученные в ходе такого исследования, могут быть
использованы при постановке и коррекции звуков при обучении китайцев
русскому произношению на различных этапах обучения.
Основным методом анализа языковых систем на первом этапе
исследования
является
сопоставление.
Выявленные
в
результате
контрастивного анализф консонантных систем двух языков отличия китайской
фонетической системы от русской позволили сделать предварительный прогноз
возможных нарушений реализации исследуемых согласных в речи учащихся и
определить потенциальное поле интерференции. Все это послужило базой для
дальнейшего экспериментального исследования.
Для изучения восприятия китайскими информантами речи на русском
языке был проведен эксперимент методом воспроизведения печатного символа,
т.е. чтения. Испытуемым было предложено прочитать вслух изолированные
одно- и трехсложные русские слова, содержащие в своем составе русские
однофокусные щелевые согласные /s/, /s’/, /z/ и /z'/. Интересующие нас фонемы
были поставлены в позиции абсолютного начала, абсолютного конца слова и
середины слова в позиции ГСГ (гласный-согласный-гласный). Учитывая
влияние последующего и предшествующего гласного на звучание аллофона,
был подобран материал из 78 слов, охватывающий сочетания исследуемых
фонем с гласными /a/, /u/ и /i/ (например, зал, посуда, резина, гусь и т.д.). В роли
респондентов выступили восемь студентов-нефилологов, изучающих русский
язык от года до двух лет у себя на родине. Слуховой фонетический анализ, как
и предполагалось, выявил достаточное число нарушений.
Результаты проведенного экспериментального анализа с одной стороны,
подтвердили данные, полученные в ходе контрастивного анализа. С другой, в
ходе исследования было выявлено достаточное число ошибок, спрогнозировать
которые не представлялось возможным. Большинство нарушений были
одинаковы или схожи у всех информантов. Правильные реализации
встречались крайне редко (от 0 до 30%) и носили в основном случайный
характер.
Итак, в речи испытуемых встречались следующие ошибки:
54
 Недодифференциация:
нарушение
дифференциального
признака
«твердость – мягкость».
Такое нарушение объясняется отсутствием противопоставления по
твердости – мягкости в системе китайских согласных фонем. Особенно ярко эта
ошибка проявляется в абсолютном конце слова. Тенденция к реализации
твердой фонемы вместо мягкой, а не наоборот, связана с большей сложностью
произнесения мягких фонем за счет дополнительной артикуляции
палатализации. Такая артикуляция свойственна лишь для ограниченного числа
китайских согласных, для которых она является основной, а не
дополнительной. Наблюдалось также отсутствие закономерности в
употреблении фонем, противопоставленных по данному признаку
(палатализованные и непалатализованные согласные взаимозаменяются
случайным образом), что свидетельствует о том, что испытуемые, по всей
вероятности, не только неверно воспроизводят данные согласные, но и не
всегда могут различать их на слух даже в собственной речи. Однако в
абсолютном начале слова также имелась замена уклада палатализации
согласных йотовой артикуляцией перед последующим йотированным гласным,
что свидетельствует о том, что в данной позиции информанты верно
распознавали палатализованный согласный, однако не могли воспроизвести
его.
 Недодифференциация:
нарушение
дифференциального
признака
«глухость – звонкость».
Это нарушение, как и предыдущее, связано с особенностями китайской
системы согласных фонем, в которой дифференциальный признак «звонкость –
глухость» присутствует лишь формально. Появление оглушенных вариантов
согласных, возможно, связано со свойственной китайским согласным в целом
слабостью звучания, по сравнению с русскими консонантами. Относительно
сильные согласные, тем не менее, воспринимаются на слух русскоговорящим
не как нормативные звонкие, однако и не как нормативные глухие. Таким
образом, их можно назвать оглушенными, или неполнозвонкими, вариантами
звонких согласных. Слабые же согласные чаще всего являются
придыхательными вариантами русских глухих.
 Реинтерпретация; субституция: нарушение дифференциального признака
«аффрикатность – щелевость».
Распространенным нарушением является аффрицирование щелевых
согласных русского языка. Число аффрикат в китайском языке значительно
превышает число аналогичных фонем в русском, что, очевидно, приводит к
появлению такой ошибки. При произнесении, например, русского /s/ из-за
паузы в артикуляции возникает смычный призвук, похожий по звучанию на /t/,
что делает звучание этого аллофона похожим на /ts/ или /c/.
 Сверхдифференциация: аспирация при произнесении глухих согласных.
Данная ошибка отмечалась прежде всего в абсолютном начале и середине
слова, однако встречалась и в абсолютном конце. Это объясняется тем, что в
китайском языке придыхание является неотъемлемым свойством конечной
55
фазы артикуляции так называемых «глухих» согласных. Русскому языку такое
явление несвойственно.
 Минус-сегментация: замена согласного нулем звука в абсолютном конце
слова;
 Плюс-сегментация: гласный призвук при произнесении согласного в
абсолютном конце слова.
Такие нарушения отмечались исключительно в позиции абсолютного
конца слова, то есть наиболее слабой из исследуемых. Китайский слог всегда
является открытым, оканчиваясь либо на гласную, либо на сонант, и появление
согласных в конце слова для него не свойственно. Вследствие этого
артикуляция фонем в конце закрытых слогов оказалась для испытуемых
наиболее сложной. Неосознанно ориентируясь на правила родного языка,
абсолютное большинство испытуемых добавляли гласный призвук после
несвойственного для китайской фонетической системы консонанта в конце
слова, либо опускали согласный при произношении.
 Недодифференциация: отсутствие лабиализации перед огубленным
гласным.
В нормативном китайском языке отсутствует дополнительная артикуляция
лабиализации, поэтому для его носителей обучение этой артикуляции является
крайне сложной задачей.
 Субституция: произнесение собственно китайских звуков на месте
русских;
 Недодифференциация: замена одного русского звука другим.
Подобные ошибки можно объяснить относительной близостью
акустических характеристик данных согласных в китайском и русском языке.
Тем не менее, несмотря на кажущееся сходство, попытка подобрать
эквиваленты звуков изучаемого языка либо в фонетической базе родного, либо
среди уже изученных фонем того же языка не приводит к желаемому
результату. Эту ошибку можно назвать одной из самых трудных для
устранения, так как ее появление говорит о том, что учащийся не только не
может правильно воспроизвести необходимый согласный, но и не определяет
свое нарушение на слух.
Все указанные причины, очевидно, обусловлены как межъязыковой, так и
внутриязыковой интерференцией. Вследствие ее влияния учащиеся
сталкиваются с трудностями в произношении как звуков русского языка,
сходных на слух со звуками китайского, так и звуков, не имеющих даже
отдаленных аналогов в родном языке. Однако, как было выяснено в ходе
эксперимента, в речи испытуемых присутствуют как ошибочные, так и
нормативные варианты, что свидетельствует о возможности устранения
негативного влияния языкового взаимодействия. Несмотря на сложность
овладения русской фонетической нормой для китайских учащихся,
минимизация акцента представляется реальной задачей при условии
последовательности и постоянства работы над произношением на всех этапах
изучения языка.
56
Литература:
1.
Алексахин А.Н. Теоретическая фонетика китайского языка: Учеб.
пособие. – М.: Восток-Запад, 2006. – 204 с.
2.
Любимова Н.А. Лингвистические основы обучения артикуляции
русских звуков. Постановка и коррекция. – М.: Русский язык. Курсы, 2011. –
240 с.
Расевич Л.П.
аспирантка
Каменец-Подольский национальный университет
имени Ивана Огиенко
ГЕНДЕРНЫЙ ВОПРОС В ИССЛЕДОВАНИЯХ О
ШЕРЛОКЕ ХОЛМСЕ
Гендерный мотив в научно-критической Холмсиады звучит постоянно:
читателей в течении века интригует гениальный детектив-одиночка, который
почему-то делит крышу с доктором Ватсоном и вроде игнорирует женщин. При
этом следует отметить, что применение понятия «гендер» (от 1968 года, когда
вышел труд Р. Столлера «Пол и гендер: о развитии мужественности и
женственности») оказало значительное влияние на методологию общественных
наук, в том числе и литературоведение . В частности, гендерные студии
занимают заметное место среди современных исследований о Шерлоке Холмсе,
по-новому раскрывая этот хрестоматийный литературный образ. Гендерные
исследования образа сводятся к раскрытию таких основных проблем, как
социально-психологические проявления маскулинного в образе героя;
причинно-следственная связь моделей маскулинного в личности Конан Дойля и
образе Холмса, влияние викторианской гендерной идеологии на образ
детектива, «комплекс холостяка» и отношения с женщинами.
Целью статьи является исследование истории гендерного вопроса в
библиографии работ о Холмсе и выделение основных проблем работ этой
тематической группы.
Первые серьезные гендерные исследования образа Шерлока Холмса
датированные 90-ми годами ХХ века, однако предпосылки для этого были
заложены значительно раньше и связаны они с представлениями о детективе
Конан Дойля как образцовомджентльмене. Стоит также упомянуть
исследования общего характера, в которых акцентировано внимание на
психологии и поведении Шерлока Холмса в социуме, а именно на его
аскетическом образе жизни, отсутствии семьи, полной отдачи профессии и др.
В 1995 г. в книге Р. Томаса чуть ли не впервые образ Холмса связано с
понятием гендера: автор объясняет провал дела с королем Богемии (рассказ
«Скандал в Богемии») предубеждениями, которые накладывала викторианская
гендерная идеология, из-за чего даже Холмс не сумел адекватно оценить
действия Ирэн Адлер и из-за этого потерпел неудачу.
Первыми основательными исследованиями собственно гендерного вопроса
в цикле о Шерлоке Холмсе являются монографии Д. Барш [2] и Дж. Кестнера
57
[9]. Книга Д. Барш посвящена преимущественно личности самого автора и
сосредоточивается на рассмотрении карьеры Дойля в контексте
биографической традиции XIX века, которую точно воплощает доктор Ватсон.
Д.Баршам разгадывает секрет того, как Дойлю, который является выходцем из
семьи, где отец, склонен к алкоголизму, не мог быть образцом настоящего
мужчины, удалось утвердить мнение о себе и героях своих детективных
рассказов (Холмса и Ватсона ) как о примерной модели мужественности в
британском обществе в во время крупнейшего кризиса в британской истории.
Работа Дж. Кестнера посвящена исследованию маскулинизму в произведениях
Конан Дойля в целом, но больше внимание автора сосредоточено именно на
проявлениях мужского начала в рассказах о Шерлоке Холмсе. Работа разделена
на три раздела, в каждом из которых исследуется маскулинизм согласно
историко-культурного аспекта: викторианский Холмс, эдвардианский Холмс,
георгианский Холмс. Концептуальными понятиями в системе «маскулинность
Холмса» Дж. Кестнер считает рационализм и интеллект в противовес женскому
иррационализма.
В. Гринслейд и Т. Роджерс называют образ Шерлока Холмса
«персонализацией, согласно общепринятому мнению, «мужских »атрибутов
логики и дедукции» [6, с. 145]. К вопросу маскулинного выражение образа
Шерлока Холмса также обращались исследователи Г. Рил [12], Дж. Чапмен и
М. Хилтон [4], Э. Смит [15], Е. Грисволд [7], М. Киммел и Е. Аронсон [ 10],
Р. Томас [16], С. Арата [1], С. Найт [11], Ч. Рзепка [14] и др. Заметным является
то, что практически все исследователи анализируют маскулинность Холмса
сквозь призму викторианских представлений и стереотипов, учитывая
феминистские веяния, которые получали распространение в конце этой эпохи.
Э. Смит, например, говорит о «паталогизации мужского в среднем классе»
викторианства, ведь именно представители из этой среды чаще всего
становятся преступниками в рассказах о Холмсе [15]. Э. Смит также отдельно
останавливается на том, как образ Лондона порождает гендерный дискурс в
детективных рассказах Дойля. Ч. Ржепка исследует особенности реализации
маскулинного аспекта среди только что образовавшейся прослойки «научной
богемы», к которой он относит и Шерлока Холмса [14, с. 117]. С. Арата
обращается к вопросу реализации образа Шерлока Холмса в контексте общего
русла «мужского романтизма», что в определенной степени детерминирует
комплекс проблем, которые освещает Конан Дойль в детективном цикле о
Холмсе [1]. Интересен также ракурс исследования Э. Грисволд, которая,
используя теории Дж. Плека и К. Франклина, определяет изображенный в
рассказах отрезок жизни Холмса как период «деятельной жизни» (Strenuous
Life) и рассматривает элементы маскулинизма Холмса в соответствии с этим
[7]. Э. Грисволд исследует маскулинные элементы не только в образе Холмса,
но и Ватсона, которого называет «абсолютным человеком». Ж.Й. Холл
пытается найти причины, благодаря которым подчеркивается маскулинность
Холмса, и высказывает мнение, что этому способствуют «готические элементы
и клиенты женского пола», которые «играют важную роль в процессе
становления рационального детектива как мощного, патриархального героя» [8,
58
с. 297]. М. Аткинсон высказывает мнение, что само понятие правды в
произведениях о Шерлоке Холмсе является маскулинным, фаллогоцентричним.
Для аргументации этой мысли применено учение Ф. Ницше и Ж. Деррида.
Существуют также псевдоисследование гендерного вопроса в цикле о
Холмсе, в которых авторы, передергивая цитаты из произведений Конан Дойла,
пытаются доказать, что Холмс на самом деле был женщиной. К ним, в
частности, относится работа А. Брэдли и В. Серджент [3]. Однако это
исследование никоим образом не следует считать научно обоснованным,
поскольку вырванные из контекста цитаты произвольно интерпретируются
авторами в нужном для них направлении. М. Дитмур высказывает мнение о
гомосексуальности Шерлока Холмса. Образ Холмса, по мнению
исследовательницы, апеллирует к гомосексуальной эстетики fin de siècle. В
доказательство этого подаются факты, что Холмс взял себе в слуги
четырнадцатилетнего мальчика, что ассоциируется с делом Кливленд Стрит,
когда «telegraph boys» обслуживали своих знатных хозяев, а потом давали
показания этих преступных действий. Автор высказывает гипотезу некоторых
исследователей о том, что образ Шерлока Холмса создан на основе личности
Оскара Уайльда, который известен своей гетеросексуальностью, а позже и
скандальными гомосексуальными отношениями с мужчинами [5, с. 282]. С
гендерной проблематикой образа Холмса связана также работа К. Редмонда
[13], в которой автор исследует сексуальные элементы в цикле о Холмсе и
жизни самого Конан Дойля и то, как они отражают в целом викторианское
отношение к сексу и эротике.
Как видим, гендерные исследования образа Шерлока Холмса сегодня
особенно актуальны, что можно объяснить как в целом вниманием мирового
научного сообщества к понятию «гендер», так и самим образом детектива
Конан Дойля, очень благодатным для исследований такого рода. Однако
сказывается отсутствие исследований этого направления на украинском и
постсоветском пространстве, где работы по вопросам гендера, в частности,
могли бы стать одним из этапов преодоления стереотипного отношения к
образу Шерлока Холмса как герою массовой литературы.
Литература
1.
Arata, Stephen. Fictions of Loss in the Victorian Fin de Siècle: Identity
and Empire. – Cambridge University Press, 1996. – 235 p.
2.
Barsham, D. Arthur Conan Doyle and the meaning of masculinity /
Diana Barsham. – Ashgate Pub., 2000. – 312 р.
3.
Bradley, C.A., Sarjeant, W.A.S. Ms. Holmes of Baker Street: The Truth
about Sherlock / C. Alan Bradley, William Antony SwithinSarjeant. – University of
Alberta, 2004. – 202 р.
4.
Chapman, J., Hilton M. From Sherlock Holmes to James Bond:
Masculinity and National identity in British Popular Fiction / James Chapman,
Matthew Hilton // Caunce Stephen. Relocating Britishness. – Manchester University
Press, 2004. – 275 р.
59
5.
Ditmore, M.H., Levy A. , Willman, A. Melissa. Encyclopedia of
Prostitution and Sex Work / Melissa Hope Ditmore, Antonia Levy ,AlysWillman. –
Greenwood Publishing Group. 2006. – 848 p.
6.
Greenslade, W., Rodgers, T. Grant Allen: Literature and Cultural Politics
at the Fin de Siècle / William Greenslade, Terence Rodgers. – Ashgate Publishing,
2005. – 252 р.
7.
Griswold, A. H. Detecting Masculinity: The Positive Masculine
Qualities of Fictional Detectives / Amy Herring Griswold. – ProQuest, 2007. – 172 р.
8.
Hall, J.Y. Ordering the Sensational: Sherlock Holmes and Female Gothic
/ Jasmine Yong Hall // Studies in Short Fiction. – 28 (1991). – P. 295–303.
9.
Kestner, J.A. Sherlock's men: masculinity, Conan Doyle, and cultural
history / Joseph A. Kestner. – Ashgate, 1997. – 250 р.
10.
Kimmel, M., Aronson A. Men and Masculinities: a social, cultural and
historical encyclopedia / Michael Kimmel, Amy Aronson. – ABC-CLIO, 2004. – 893
p.
11.
Knight, S. Form and Ideology in Crime Fiction / Stephen Knight.
Bloomington: Indiana University Press, 1980. – 202 p.
12.
Reel, G. Of tabloids, detectives and gentlemen / Gui Reel // David G.
Barrie, Susan Broomhall. A History of Police and Masculinities, 1700–2010. –
Routledge, 2012 – 303 p.
13.
Redmond, С. In Bed with Sherlock Holmes: Sexual Elements in Arthur
Conan Doyle's Stories of the Great Detective / Christopher Redmond. – Dundurn,
2002. – 208 р.
14.
Rzepka, Charles J. Detective Fiction / Charles J. Rzepka. – Polity, 2005.
– 273 p.
15.
Smith, Andrew. Victorian Demons: Medicine, Masculinity, and the
Gothic at Fin-de-siècle. – Manchester University Press, 2004. – 191 p.
16.
Thomas, Ronald R. Making Darkness Visible / Ronald R. Thomas //
Victorian Literature and the Victorian Visual Imagination / edited by Carol T. Christ,
John O. Jordan. – University of California Press, 1995. – 371 р. – P. 134–169.
Капура Н.В.,
доцент кафедры иностранных языков
Савосина М.В.
студентка группы 320721, ФРФиД
Тульский государственный педагогический университет им Л.Н.Толстого
К ВОПРОСУ О ПРОБЛЕМАХ ПЕРЕВОДА АМЕРИКАНИЗМОВ В
АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ.
Сущность перевода с лингвистической точки зрения является точное
воспроизведение подлинника средствами другого языка с сохранением
единства содержания и стиля. Чтобы перевести фразу нужно помнить, что
получившаяся фраза должна быть такой же естественной и нести тот же смысл
что и в оригинале. Для правильной и точной передачи мысли подлинника
нужно найти в языке перевода самые подходящие слова, облечь их в
60
соответствующую
грамматическую
форму,
принять
во
внимание
стилистические факторы. Но зачастую происходит так, что переводя
английский текст мы сталкиваемся с проблемой невозможности дословно
перевести слово/фразу или встречаем в словаре несколько совершенно разных
перевода одного и того же слова. Связано это с существованием нескольких
вариантов языка. Обратим внимание на два наиболее известного варианта - это
British English и American English.
Интересно и то, что проблема перевода возникает не только у изучающих
язык, но и у носителей. Каждый носитель языка чувствует его по-своему, а
также внутри языка существует масса диалектов, носители которых иногда с
трудом понимают друг друга. Приведем пример подобных «непониманий»:
1. Фразу "I got a flat" англичане поймут как "Я приобрел квартиру". В
тоже время из уст американца это прозвучит менее радостно: "У меня
спустило колесо" Слово flat в данном случае подразумевает flattire, то
есть "плоская автопокрышка". [2].
2. Can – Tin – Консервная банка. Американцы утверждают, что
единственное название для консервной банки – “can”. То, что в Англии
консервную банку называют “tin”, вызывает неподдельное удивление: «”tin” –
это элемент таблицы Менделеева. Это олово. Так нельзя назвать банку».
3. Gasoline, Gas – Petrol – Бензин. И газ, и бензин в Америке называют
“gas”. Носителями языка осознается, что “gas” в значении «бензин» - это
сокращенный вариант слова “gasoline”. А слово “petrol” зачастую американцы
вообще не слышали.[4].
Подобные слова, выражения и фразы в английском языке называются
американизмами.
Американизмы – это слова, обозначающие специфические реалии
американской действительности. Поскольку они являются единственными
обозначениями явлений и деталей жизни в США, то их с равным успехом
используют в других странах. Например: dixiecrat - демократ из. южного
штата
squaw-man - белый американец, женатый на индианке rolling country холмистая местность Другой вариант американизмов — это слова и
выражения, которые в США приобрели другое значение. К ним можно отнести
следующие примеры: block - городской квартал (а не "здание") market магазин (а не "рынок") corn - кукуруза (а не "пшеница") Еще один вид
американизмов противоположен неологизмам. Это те слова, которые пришли в
Америку еще с колонистами и сохранились в обиходе до наших дней. При этом
в самой Великобритании они стали архаизмами. fall - осень (вместо autumn)
tardy - в значении запоздалый.
Настоящие отличия британского английского от американского
заключается не в самом языке, а в различиях между обществами. Так,
например, Темза для англичанина – это совсем не то, что the Thames для
американца, и в то же время англичанам неизвестна масса ассоциаций
связанных с рекой Миссисипи («The Ol`Man River» - «Старина», «Дедушка»,
как ее называют в негритянских блюзах).[1].
61
Фонетические и грамматические различия американской и английской
речи довольно наглядны. Например, при некоторой тренировке любой может
отличить на слух речь американца от речи англичанина. А вот различия в
лексике для большинства остаются абстракцией. Те, кто не имел возможности
сравнивать живую речь англичан и американцев, знают о различиях в лексике
по словарям и учебникам.
Приведем примеры различия американского и британского английского на
лексическом уровне:
flat (брит.) – apartment (амер.)- квартира; lift (брит.) - elevator
(амер.) – лифт; to hire (брит.) - to rent (амер.) – арендовать; pavement
(брит.) – sidewalk (амер.) - тротуар; ground floor (брит.) - first floor
(амер.) – первый этаж; government (брит.) - administration (амер.) –
правительство; surname (брит.) - last name (амер.) – фамилия; vacuum
cleaner (брит.) – hoover (амер.)- пылесос;
Многие лексические различия незначительны – например, меняется одно
слово в словосочетании: ам. Keep tabs on – брит. Keep check on – «следить за
кем-л.». В школе, как нам представляется, целесообразно обращать внимание
на те лексические различия, которые могут вызвать путаницу в понимании.
Например, subway в США означает «метро», а в Великобритании – «подземный
переход»; pavement в США – «мостовая», в Великобритании – «тротуар».[3].
Лексические различия между двумя языками заметны даже на самом
примитивном уровне общения. Речь идет не только об использовании разных
слов и выражений, но и о манере построения предложений. В качестве примера
можно представить себе как будет выглядеть диалог при встрече двух
знакомых в Великобритании и в Америке.
В ВЕЛИКОБРИТАНИИ
В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ
-How are you?
- How ya doin'?
- Well.
- Good.
- Will you go to the cinema?
- Gonna go to the movies?
- No.
- Nope.
Данный упрощенный пример наглядно показывает, как лексические и
грамматические различия кардинально меняют стиль общения в этих двух
странах.[2].
Итак, в итоге мы видим, что американский и британский варианты
английского языка настолько различны, что зачастую возникает ощущение, что
это не просто разные виды одного и того же языка, но разные языки. Можно
сделать вывод, что для перевода нужно знать культуру, общественный строй,
историю, традиции страны. Прежде, чем взяться за работу над переводом,
необходимо выяснить к какому варианту языка относиться данный текст,
сверять со словарем значения слов и подобрать по контексту наиболее
подходящее. Только в этом случае можно рассчитывать на хороший перевод с
сохранением единства содержания и стиля.
62
Список литературы и интернет-ресурсов.
1.
Английский язык: Универсальная энциклопедия – Мн.: ТОО
«Харвест», 1996. – 704с.
2.
http://www.enru.spb.ru/am.htm
3.
Дипломная работа «Американизмы в английском языке» , год
сдачи: 2012, дата публикации: 11.11.2012. http://www.webkursovik.ru
4.
Статья «Американизмы глазами билингва», Татьяна Ушакова
Иван Николаев, январь, 2008. http://www.study.ru
63
СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
Белова Н. Ю.
Преподаватель физической культуры филиала федерального
государственного бюджетного образовательного учреждения высшего
профессионального образования «Сибирский государственный университет
путей сообщения» в г. Новоалтайске
ЗНАЧЕНИЕ ФИЗКУЛЬТУРНО-СПОРТИВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В
ПРОЦЕССЕ РАЗВИТИЯ И СОЦИАЛИЗАЦИИ СТУДЕНТА СРЕДНЕЙ
ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ШКОЛЫ
Аннотация
В статье рассматривается физкультурно-спортивная деятельность, как
социологический подход, заключающийся в востребованности физической
культуры и спорта для развития личности студента СПО.
Ключевые слова: физкультурно-спортивная деятельность; социализация.
Abstract
The article deals with physical culture and sporting activities as a sociological
approach consisting in demand for physical culture and sports for the development of
the individual student's ACT.
Key words: physical culture and sporting activities, socialization.
Физкультурно-спортивная деятельность позволяет выявлять новые
аспекты сущности человека, поскольку она создает условия и предоставляет
возможности для деятельности, через которую идет процесс социализации
личности, перевод различных ценностей общества в плоскость внутреннего
содержания человека. Многие молодые люди, поступившие в ссуз, в школе
посещающие только уроки физкультуры, начинают пробовать свои силы в
спортивных группах, то есть начинают интенсивно заниматься спортом. С
одной стороны студент начинает осваивать новые ценности, происходит
выработка установок, социальных потребностей и т.п. С другой стороны
студент включается в активную деятельность в этой важной сфере социальной
жизни студенческого общества, он превращается в участника коллективной
деятельности.
Основным видом деятельности человека является социально
обусловленный, осознанный, целенаправленный труд. Особенностью труда в
процессе физкультурно-спортивной деятельности является то, что ему присущи
как признаки профессиональной спортивной деятельности (преподаватель,
учитель физкультуры, тренер, методист по спорту, спортсмен-профессионал и
др.), так и компонента любительского отношения к физической культуре и
спорту в целях оздоровления, физической реабилитации и т.д.
Каждый студент, который во время учебы в ссузе, так или иначе,
задействован в спорте, решает свои индивидуальные задачи в рамках тех
возможностей, которые ему представляет тот или иной вид физкультурноспортивной деятельности. В то же время, занимаясь этим видом деятельности
необходимо помнить о социальной ответственности перед обществом.
64
Социальная ответственность подразумевает рациональное совмещение
образовательной, трудовой и спортивной деятельности, а также
ответственность перед обществом (образовательным учреждением) за
предоставленную возможность заниматься любимым делом, и иметь
возможность достигать высоких спортивных результатов.
Физкультурно-спортивная деятельность, как многопризнаковый объект,
выступает способом социализации и формирования личности. Насколько
успешно развивается общество, настолько гармоничен этот вид человеческой
активности. И напротив насколько односторонне и дисгармонично общество,
настолько одномерна личность.
Как общественное явление, физкультурно-спортивная деятельность есть
один из способов социальной, специфической деятельности многопризнакового
характера в форме общественных отношений. Физкультурно-спортивная
деятельность направлена на всестороннее и гармоничное развитие личности,
особенно на процесс ее физического совершенства. Поэтому эта область
деятельности индивида выступает одной из форм социализации личности.
Физкультурно-спортивная деятельность, обладая связями с различными
сторонами общественной, трудовой, собственно-культурной жизни общества,
выступает в качестве важной сферы, способствующей развитию активного
созидательного начала личности.
Главным фактором спортивной жизни ссуза является внеурочная работа,
которая ведется в двух направлениях: повышение спортивного мастерства и
спортивно-массовая работа. Привлечение студентов в спортивные секции –
одно из приоритетных направлений работы преподавателя физической
культуры.
Многие социальные ситуации проигрываются в физкультурно-спортивной
деятельности, что позволяет студенту-спортсмену наработать для себя
жизненный опыт, выстроить особую систему ценностей и установок.
На первых этапах своей спортивной карьеры в учебном заведении
студент-спортсмен соприкасается с преподавателями, тренерами, членами
своей команды, судьями, соперниками. Эти конкретные люди (новые субъекты
социализации), ответственные за воспитание и образование, обучение
культурным нормам и образцам поведения, обеспечивающие эффективное
освоение новой социальной роли, в которой оказывается студент.
Социализация понимается как процесс усвоения социальных норм и
ролей, в результате которых формируется социальная зрелость и способность
эффективно участвовать в жизни общественных групп и самого общества.
Процесс социализации охватывает весь жизненный путь человека в обществе.
Главными субъектами первичной социализации для ребенка выступают
родители. Если ребенок до поступления в ссуз занимался спортом в школьной
секции, ДЮСШ, то тренер тоже играет одну из ведущих ролей в первичной
социализации. Первичная социализация очень важна, так как в ней
закладываются основные психофизические и нравственные качества личности.
Субъектами вторичной социализации для студентов-спортсменов могут
быть руководители образовательного учреждения, руководители федераций,
65
судьи. Контакты спортсмена с такими субъектами происходят реже, они менее
продолжительны, а их воздействие, как правило, менее глубокое, чем у
субъектов первичной социализации.
Первичная социализация более интенсивно проходит в первой половине
жизни, вторичная социализация охватывает вторую половину жизни человека,
которая включает учебу в ссузе, когда студент-спортсмен сталкивается с
формальными организациями и учреждениями, называемыми институтом
вторичной социализации – городским и краевым спорткомитетами,
федерациями, средствами массовой информации и т.д.
Первичная социализация спортсмена включает в себя сферу
межличностных отношений – спортсмен + тренер, вторичная социализация это
сфера социальных отношений – спортсмен + администрация учебного
заведения. Каждый субъект первичной социализации выполняет множество
функций: тренер-администратор, воспитатель, учитель, а порой и врач; а
вторичной – одну, две функции (в основном административные).
С позиции социологической науки, можно выделить три этапа
социализации: дотрудовой, трудовой и послетрудовой.
Дотрудовой этап охватывает весь период жизни человека до начала
трудовой деятельности и подразделяется на раннюю социализацию и стадию
обучения. Стадия обучения включает весь период обучения в школе, а так же
обучение в ссузе. По новым стандартам обучение в ссузе стало
практикоориентированным,
поэтому
трудовой
этап
социализации
просматривается во время учебы, особенно у старших курсах. На этом этапе
студент не только усваивает социальный опыт, но и воспроизводит его, что
придает трудовому этапу, ведущую роль в развитии личности.
Первичный этап социализации наиболее важен для студента-спортсмена,
поскольку в студенческом обществе закладывается новый круг общения,
происходит первая проба сил в другой возрастной категории, приходят первые
победы и сопутствующие им неудачи, формируется характер.
Исследовав начальный период становления студента в физкультурноспортивной деятельности, можно сделать вывод, что не все могут выдержать
испытания на этом этапе. Более одной трети студентов изначально решившие
заниматься спортом, прежде всего не могут выдержать бытовых проблем
(самостоятельная жизнь в общежитие, на съемной квартире, где все приходится
делать самому), не могут правильно распределить дела в течение дня ( то есть
не умеют «режимить»), прекращают занятия спортом уже на первом месяце
занятий. Однако, оставшиеся в спортивных группах студенты, совершенствуясь
в спортивной деятельности, вступают в новую фазу социальных отношений.
Участие в соревнованиях различного ранга, в разных городах, получение
первых наград, достижение высоких спортивных результатов и побед
позволяют им активно интегрироваться в общественную жизнь, усваивать
образцы и нормы поведения, формировать социальные установки.
Последующие активные занятия спортом связывают со вторым этапом
социализации, для которого характерны увеличение количества соревнований,
а следовательно, количество тренировок. Переезды, сборы, новые спортивные
66
базы и тренировочный процесс, который проходит вдали от родного дома,
формируют новый социальный опыт, создают новые ценности и ориентации.
Конечно, второй этап социализации в данном формате, характерен больше для
вуза, но встречается и в ссузах, где достаточно серьезно относятся к спорту.
На студентов-спортсменов, достигших высоких спортивных результатов,
ложится высокая социальная ответственность, так как они являются
представителями своего образовательного учреждения. Победы таких
спортсменов на студенческих соревнованиях различного ранга, приносят им
определенную известность, почет. Успешные выступления спортсменов
повышают рейтинг учебного заведения. К спортсменам, достигших высоких
результатов, общество повышает требования к личной социальной
ответственности.
Студенты нашего ссуза являются постоянными участниками городских ,
краевых, региональных Спартакиад, где постоянно повышают свое спортивное
мастерство и занимают призовые места.
С целью популяризации и пропаганды физической культуры и спорта
оформлены стенд «Наши спортивные победы», выставка кубков и наград,
полученных в соревнованиях различного уровня.
И, если такие студенты пропагандируют девиантное поведение (это –
допинг, курение, алкоголь, наркотики), они наносят непоправимый вред
воспитанию спортивной смены.
Социальная ответственность в физкультурно-спортивной деятельности
обусловлена, прежде всего, качеством воспитательного процесса в ссузе,
позволяющим всесторонне развивать личность студента. И в некоторой степени
определяются мерами материального и морального поощрения.
Но в целом социализация студента-спортсмена гарантирует ему
эффективную общественную интеграцию. Когда в нашем учебном заведении
проходит распределение студентов, многие работодатели интересуются именно
студентами-спортсменами, связывая это с тем, что у таких студентов, как
правило, активная жизненная позиция и хорошее здоровье. Все сказанное
показывает, какое большое значение имеет физкультурно-спортивная
деятельность в деле социализации молодых людей и формировании их
профессиональных качеств.
Литература:
1. Дельцова Т.Ю. Институт спорта в системе формирования ценностных
ориентаций молодежи: автореф.дис.канд.соц.наук / Т.Ю. Дельцова. – Пенза,
2007.
2. Ковалева А.И. Социализация личности. Норма и отклонение. М., 1996.
3. Мильштейн О.А. Социальные проблемы формирования личности в
спорте // Лекция для студентов институтов физ. культуры. М.,1980.
4. Смирнов Н.Г. Физическая культура как фактор социального развития
личности в современном российском обществе: Автореф. канд. дис., СПб.,
1995.
5. Столяров В.И. Социальные проблемы спорта // Философские науки.
1980, № 4.
67
6. Smoll E.L., Smith R.E. Ledership behaviors in sport: A theoretical model and
research paradigm // Wash., 1998.
Петровская В.Г.,
к. псих. н., декан факультета психологии
Редозубова С.В.,
студентка 5 курса факультета психологии
Куйбышевский филиал ФБГОУ ВПО «Новосибирский государственный
педагогический университет»
ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ГОТОВНОСТЬ К БРАКУ В ЮНОШЕСКОМ
ВОЗРАСТЕ
В современном российском обществе отмечен рост конфликтности
супружеских пар и, как следствие, числа разводов, одной из причин которых
является низкий уровень психологической готовности молодых людей к браку.
В нашей работе мы поставили цель: изучить особенности психологической
готовности к браку.
Многие авторы пытаются определить сущность понятия «готовность к
браку», например, И.В. Гребенников, В.А. Сысенко, Б.А. Душков, С.М.
Питилин, А.Н. Сизанов, Б.Ю. Шапиро и другие [3]. Анализируя источники, мы
определили психологическую готовность как личностное образование,
основными системными единицами которого являются: ценностный компонент
(система ценностных ориентаций партнеров); мотивационный (мотивация
заключения брака, супружеские установки и ожидания); когнитивный
(представления о браке, супружеских отношениях и иерархии); эмоциональный
(способность сочувствовать, сопереживать, сострадать, т.е. «входить» в
эмоциональный мир партнера); коммуникативный (способность к кооперации,
сотрудничеству, межличностному общению).
Нами была выдвинута гипотеза исследования: особенностями
психологической готовности к браку лиц юношеского возраста являются
нереалистичность ожиданий и завышенность требований к партнеру,
размытость представлений о браке, семье и иерархии, преобладание
деструктивных мотивов вступления в брак, недостаточный уровень развития
техник коммуникации и сопереживания, разноплановость ценностных
ориентаций. Для проверки гипотезы проведено экспериментальное
исследование, в котором приняло участие 20 человек: экспериментальная
группа: 10 девушек в возрасте 20-21 год; контрольная группа: 10 девушек 23-28
лет. Использовались методики: опросник «Ролевые ожидания и притязания в
браке (РОП)» (А.Н. Волкова); анкета, разработанная нами, цель которой
определение представления о браке, семье и иерархии, также определить
ведущие мотивы вступления в брак; методика диагностики коммуникативной
установки В.В. Бойко; методика диагностики уровня эмпатических
способностей В.В. Бойко; методика «Ценностные ориентации» М. Рокича. В
качестве метода математической обработки результатов выбраны два критерия:
68
критерий углового преобразования Фишера и t-критерий Стьюдента. Получены
следующие результаты.
1.
На основании анализа результатов методики РОП А.Н. Волковой
установлено, что между экспериментальной и контрольной группами
существуют различия по шкале «Хозяйственно-бытовая функция» (ожидание)
(t = 2,4; вероятность ошибки – 5%), средние значения свидетельствуют, что
девушки из экспериментальной группы ожидают от партнера активного
решения хозяйственных вопросов, участия супруга в организации быта
(таблица 1).
Таблица 1 - Результаты применения
метода математической статистики t-критерия Стьюдента
к методике «Ролевые ожидания и притязания»
__
Показатель
t
Уровень
X
Y
эмп.
Шкала интимно-сексуальная
7.5
7.3
0.2
Не значимы
Личная идентификация с супругом
5.5
6.1
0.7
Не значимы
Уровень
значимости
Хозяйственно-бытовая (ожидание)
6.8
5.6
2.4* 5%
Хозяйственно-бытовая (притязания)
6.2
5.8
0.6
Не значимы
Родительско-воспитательная (ожидание)
5.7
5
Тенденция
1.6
__
Родительско-воспитательная (притязания)
Социальная активность (ожидание)
Социальная активность (притязания)
Эмоционально-терапевтическая
(ожидание)
Эмоционально-терапевтическая
(притязания)
Внешняя привлекательность (ожидания)
Внешняя привлекательность (притязания)
Примечание: – юношеский возраст,
замужние.
6.9
5.5
4.5
5.9
6.3
5.5
1.3
1.1
1.4
Не значимы
Не значимы
Не значимы
5.7
5.3
0.6
Не значимы
0.3
1.2
1.6
ранняя
Не значимы
Не значимы
Тенденция
молодость,
6.5
6.7
4.2
5
5.3
6.9
не замужние; –
2,1 p  0,05 *
R критическое  
при n=20.
2,8 p  0,01 * *
Испытуемые из контрольной группы считают, что эти обязанности
должны супруги выполнять вместе, объяснить это можно тем, что они имеют
опыт семейной жизни, в то время как девушки юношеского возраста такого
опыта не имеют.
Испытуемые экспериментальной группы считают, что их партнер будет
нацелен на активное выполнение родительской функции, в то время как
замужние знают, что родители будут выполнять эту функцию совместно.
69
Тенденция к различиям по шкале «Внешняя привлекательность» иллюстрирует
установку
испытуемых
контрольной
группы
на
собственную
привлекательность, стремление модно и красиво одеваться, тратить на себя
больше денег, чем на мужа. Причин этому может быть множество: чтобы
нравиться себе, супругу, возможно, потому что раньше не было возможности
тратить много денег на себя и т.д.
2.
Анализ результатов анкетирования, направленного на выявление
представлений о браке, семье и иерархии, преобладающих мотивов вступления
в брак, позволил выявить мнение большинства незамужних девушек о том, что
семья - это взаимопонимание супругов, хорошие отношения родителей и детей;
любовь; счастье; доверительные отношения, а брак - это официальный союз
мужчины и женщины. По мнению испытуемых контрольной группы, семья –
это взаимопонимание; любовь; дети; счастье. Брак – «штамп в паспорте»;
«официально зарегистрированный брак», «союз мужчины и женщины,
созданный для рождения детей». Исходя из этого, можно сделать вывод о том,
что девушки, не зависимо от возраста и статуса замужества, имеют
представления и могут разграничить понятия «брак» и «семья».
Полученные по анкете ответы мы просчитали в процентах и сопоставили с
использованием критерием углового преобразования Фишера (-критерия),
данные представили в таблице 2. Статистически значимыми оказались
различия по вопросам 1, 3 и 4. Выбор супруга большинством испытуемые
контрольной группы делают свой выбор в пользу человека с чертами характера
и поступками, внушающими доверие, девушки экспериментальной группы
ждут от партнера красивых поступков в период ухаживания.
Таблица 2 - Результаты применения метода математической
статистики  критерия Фишера к количественным данным анкеты
Сравниваемый признак
X, %
Y, %
Примечание

Уровень
1.
Чем обусловлен ваш выбор
10
20
2.0
значимости
будущего супруга?
5%
2.
Семья и брак – это
50
30
0.92
Не значимо
синонимы?
3.
При каких обстоятельствах
Уровень
вы бы хотели выйти замуж?
10
20
2.0
значимости
(вышли замуж)
5%
Уровень
4.
Какой цели хотели бы вы
80
90
2.0
значимости
достичь, вступая в брак?
5%
5.
Кто в вашей родительской
50
70
0.39
Не значимо
семье принимает решения?
Уровень
6.
А кто в семье должен
80
70
1.67
значимости
принимать решения?
5%
70
Примечание: х – величина угла  экспериментальной группы; y – величина
угла  контрольной группы.
1,64 при p  0,05 *
2,31 при p  0,01 * *
 эмпирическое  
В обоих группах ответы на 3 вопрос: «поняли, что не можем жить друг без
друга», а в контрольной группе: «вынуждены, т.к. ожидаем ребенка»,
«заставляют родители», «пора, т.к. возраст», т.е. мотивация заключения брака
порой деструктивна.
Статистически достоверные различия по 4 вопросу показали, что все
испытуемые хотят в браке достичь взаимной любви, домашнего уюта,
семейного тепла и прочности чувств, но в экспериментальной группе девушки
хотят тем самым решить пресловутый «квартирный вопрос» и повысить
уровень своего финансового благосостояния. Статистически достоверные
различия на уровне тенденции обнаружены в 6 вопросе: большинство девушек
в экспериментальной группе считают, что должен принимать решения
мужчина, остальные считают, что совместно. В контрольной группе
предпочитают совместное обсуждение вопросов и принятие решений.
3.
Расчеты по «Методике диагностики коммуникативной установки»
В.В. Бойко показали, что испытуемые контрольной группы склонны делать
необоснованные обобщения негативных фактов в области взаимоотношений с
партнерами и в наблюдении за социальной действительностью; не скрывают и
не смягчают свои негативные оценки и переживания по поводу большинства
окружающих; отрицательно отзываются о некоторых типах людей и отдельных
сторонах взаимодействия, склонность делать, где также лидируют замужние
девушки. По-видимому, объяснить это можно тем, что молодые пары
конфликтуют, испытывая трудности взаимной адаптации, не могут принять
привычки друг друга, особенности поведения и т.д. Рождение детей
способствует нарастанию физической и эмоциональной усталости, молодая
супруга сосредотачивает все внимание на ребенке, супруг в этой «сладкой
парочке» чувствует себя «третьим лишним», удовлетворенность брачными
отношениями снижается до минимума! Накапливаются негативные эмоции,
которые на фоне низкого уровня психологической культуры не отреагируются,
поэтому испытуемые не скрывают и не смягчают свои негативные оценки
Другого.
4.
По методике «Эмпатийные способности» В.В. Бойко мы
установили, что испытуемые экспериментальной группы в большей мере
характеризуются направленностью внимания, восприятия и мышления
человека на понимание сущности любого другого человека, на его состояние,
проблемы и поведение, спонтанный интерес к другому человеку. По-видимому,
тут играет роль то, что эти девушки нацелены на поиск партнера, тем самым
больше внимания уделяют противоположному полу, в то время как замужние
молодые женщины в меньшей мере пытаются понять сущность другого
человека, проявляют меньше внимания брачному партнеру, возможно считая
«миссию выполненной».
71
5.
По методике «Ценностные ориентации» М. Рокича мы выяснили,
что в шкале терминальных ценностей в экспериментальной и контрольной
выборках на первом месте оказалось здоровье, по вполне объяснимым
причинам, как говорят «его не купишь ни за какие деньги». На втором месте у
испытуемых экспериментальной группы любовь, на третьем – счастливая
семейная жизнь. У испытуемых контрольной группы наоборот: второе место –
это счастливая семейная жизнь, а третье место – любовь, это можно объяснить
тем, что у этих испытуемых уже есть опыт семейной жизни и не всегда любовь
может спасти семью, главное, чтобы было понимание, уважение, взаимная
уступчивость.
В шкале инструментальных ценностей мнения разделились: девушки
экспериментальной группы на первое место ставят образованность, что вполне
объяснимо жесткими требованиями рынка труда к профессионалу и
нацеленностью девушек на получение профессии (все они студентки), затем
ответственность и воспитанность. Испытуемые контрольной группы на первое
место ставят воспитанность, на втором – аккуратность, на третьем –
жизнерадостность, что очень важно не столь для профессионального
самоопределения, сколь для семейных отношений.
Исходя из полученных результатов, мы можем сказать, что готовность к
браку в юношеском возрасте находится на стадии формирования. Гипотеза
исследования подтверждена частично: требования к партнеру в юношеском
возрасте завышены и нереалистичны, ценностные ориентации разноплановы.
Одновременно отмечено, что техники коммуникации и сопереживания в
юношестве развиты на достаточно высоком уровне; представления о понятиях
семьи, брака, иерархии сформированы; мотивы вступления в брак
конструктивные.
Перспективой исследования является увеличение выборки испытуемых и
изучение компонентов готовности к браку в выборке юношей.
Литература
1. Гребенников, И.Ф. Основы семейной жизни: учебное пособие для
студентов пед. вузов / И.Ф. Гребенников. – М. : Просвещение, 1991. – 158 с.
2. Малкина-Пых, И.Г. Семейная терапия / И.Г. Малкина-Пых. – М. : Издво Эксмо, 2005. – 992 с.
3. Семья + Карьера. Семья – Карьера: или как быть успешным и не быть
одиноким?: настольная книга для всех, кто хочет быть счастлив / С.В.
Жолудева
//
http://pi.sfedu.ru/rspu/structure/university_departments/chairs/organizational_psychol
ogy/book_f_c.pdf (дата обращения: 03.12.2012).
Шкуропацкая В.К.
Студент 1 курса магистерской программы "Технология изделий легкой
промышленности" профиля "Инновационные технологии в проектировании
изделий и предприятий индустрии моды"
72
Клочко И.Л.
Кандидат технических наук, доцент кафедры сервисных технологий
ВГУЭС
Владивостокский государственный университет экономики и сервиса,
г. Владивосток, Российская Федерация
ПРОБЛЕМЫ СОЗДАНИЯ ОДЕЖДЫ ДЛЯ МАЛОМОБИЛЬНЫХ ГРУПП
ПОТРЕБИТЕЛЕЙ
На сегодняшний день проблема инвалидов – одна из самых серьезных
социальных болезней российского общества. Люди с ограниченной
мобильностью – наиболее незащищенная и нуждающаяся категория инвалидов,
смертность среди этой группы самая высокая. Причина этого кроется в
отсутствии элементарных условий для жизни и реабилитации этих людей [1].
Среди актуальных проблем инвалидов-спинальников выделяют ограниченность
и труднодоступность специальной одежды, которая сочетала бы в себе не
только функциональные, но и эстетические качества.
И.Е. Савченков отмечает, что проблема изготовления одежды для
инвалидов не получила должного развития не только в Российской Федерации,
но и за рубежом. Производство функциональной одежды для данной категории
лиц осуществляется в ограниченном количестве лишь в лабораториях при
медицинских центрах, или в специализированных ателье.
Сложность организации производства одежды для инвалидов заключается,
прежде всего, в многоцелевом характере процесса проектирования изделий
рассматриваемой ассортиментной группы. С одной стороны, эта одежда должна
соответствовать эстетическим требованиям и не подчеркивать инвалидность
потребителя. С другой - обеспечивать возможность самостоятельного (или при
минимальной помощи) пользования этой одеждой при снятии и надевании, а
также соответствие изделий физиологическим и гигиеническим потребностям
человека. При этом разработка оригинальных решений, как правило,
осуществляется без учета эстетики восприятия формы одежды и композиции [2,
с. 4]. Но самой главной проблемой на сегодняшний день является
недоступность одежды для маломобильных людей. Если в крупных городах
есть
возможность
приобрести
изделия
через
медицинские
или
специализированные учреждения, то на периферии такой возможности нет.
Люди вынуждены сами шить или перешивать уже готовые изделия.
Вместе с тем, уже существующая одежда для людей с ограниченными
возможностями или нестандартными фигурами, не полностью отвечает
требованиям потребителей. Это связано с неправильным представлением об их
предпочтениях и желаниях. Учитывая в первую очередь эргономичность и
гигиеничность предлагаемой одежды, производители не принимают во
внимание тот факт, что люди с ограниченными возможностями, помимо
комфорта в ношении одежды, хотят получать эстетическое удовольствие,
создавать различные образы, следовать тенденциям моды.
Сами инвалиды отмечают, что даже в существующих одежде специального
назначения есть существенные недостатки, которые осложняют ее
73
использование. Например, они испытывают определенные трудности в
самостоятельном использовании при снятии и надевании. Несмотря на то, что
такая одежда разрабатывается специально для них, она имеет массу
существенных недостатков, которые невозможно обнаружить на этапе
производства, так как при разработке такой одежды нет прочной связи между
дизайнером-конструктором и инвалидом-потребителем (что является
необходимым условием производства качественной специальной продукции), а
также отсутствует обратная связь от непосредственных ее потребителей.
Технически изделия проектируются правильно, в соответствии со стандартами
производства такой одежды, однако, не все что хорошо в теории одинаково
хорошо на практике, поэтому использование обратной связи в таком
производстве особенно необходимо. «Одежда, созданная для инвалидов» и
«одежда, созданная вместе с инвалидами» - принципиально разные понятия,
отличить которые смогут только потребители.
Поэтому для проектирования одежды специального назначения
необходимо применять такие методы как метод социологического
исследования (анкетирование), метод включенного наблюдения, а также
системный подход, ориентированный на тесные коммуникативные отношения с
внешней средой для формирования обратной связи. Результаты таких
исследований будут иметь не только практическую значимость, но и
социальную, т.к. в дальнейшем полученные данные могут быть использованы в
массовом производстве одежды для инвалидов, в которой современный рынок
имеет сильную потребность.
Также на базах профильных ВУЗов, осуществляющих подготовку
специалистов в таких областях как «Дизайн костюма», «Технология швейных
изделий», «Конструирование швейных изделий» возможно разрабатывать и
проектировать одежду для людей с ограниченными возможностями. Данная
социально-значимая работа поможет разрешить ряд задач, а именно:
1. привлечение внимания к проблемам инвалидов и инвалидности;
2. устранение препятствий на пути к всестороннему участию инвалидов в
жизни общества;
3. активизация деятельности молодых дизайнеров в социально-значимом
векторе;
4. разработка промышленных коллекций для людей с ограниченными
возможностями;
5. запуск производственных линий одежды для людей с ограниченными
возможностями и возможность реализации этой одежды на всей территории
России (через специализированные или интернет-магазины).
Таким образом, основной целью в проблеме проектирования одежды для
маломобильных группа потребителей является не просто разработка удобной и
современной одежды для инвалидов, а создание нового образа человека с
ограниченными возможностями, устранение препятствий на пути к активному
и всестороннему участию инвалидов в жизни общества, а также повышение
интереса дизайнеров в социально-значимом направлении.
74
Литература:
1. Ковчег. О нас. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://kovchegvl.ru/about
2. Савченков И.Е. Проектирование одежды на фигуры инвалидов с
патологическими изменениями опорной поверхности и осанки: дис. на
соискание ученой степени канд. техн. наук: 05.19.04 / Игорь Евгеньевич
Савченков. – С.-Петербург., 2005. – 146 с.
75