Январь 2014, Часть 1 - Центр гуманитарных исследований

ЦЕНТР ГУМАНИТАРНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
«СОЦИУМ»
МЕЖДУНАРОДНАЯ НАУЧНО-ПРАКТИЧЕСКАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ
«XVI МЕЖДУНАРОДНАЯ КОНФЕРЕНЦИЯ ПОСВЯЩЕННАЯ
ПРОБЛЕМАМ ОБЩЕСТВЕННЫХ И ГУМАНИТАРНЫХ НАУК»
(01.02.2014 Г.)
1 Часть
г. Москва – 2014
© Центр гуманитарных исследований «Социум»
УДК 320
ББК 60
ISSN: 0869-1284
XVI международная конференция посвященная проблемам
общественных и гуманитарных наук: 1 Часть: (Филологические науки)
Международная научно-практическая конференция, г.Москва, 01.02.2014г.
- М.: Центр гуманитарных исследований «Социум».-. 150 стр.
Тираж – 300 шт.
УДК 320
ББК 60
ISSN: 0869-1284
Издательство
не
несет
ответственности
за
материалы,
опубликованные в сборнике. Все материалы поданы в авторской редакции
и отображают персональную позицию участника конференции.
ФИЛОЛОГИЯ
Smagulova G., Rakhimova A.
CONCEPTUALIZATION OF INTELLIGENCE OF THE PERSON: ON A
MATERIAL OF THE KAZAKH LANGUAGE ................................................................ 6
Аббасова Л.А.
К ПРОБЛЕМЕ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В РЕКЛАМЕ ................................................ 9
Арженовскова М.В.
МАНИПУЛЯТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА .............12
Баранова С.Е.
НЕОБХОДИМОСТЬ ИГРОВЫХ ФОРМ РАБОТЫ НА УРОКАХ РКИ ...................15
Сорока С.В.,Белоконь Г.М.,Костель Л.Г.
ПРОГРЕСС КАК ОСНОВА ВОЗНИКНОВЕНИЯ
ИНТЕРНЕТ-НЕОЛОГИЗМОВ .....................................................................................18
Бойчу Е.И.
К ВОПРОСУ ОБ ЭВРИТМИИ И ИЗОХРОННОСТИ В РАБОТАХ
ФРАНЦУЗСКИХ ЛИНГВИСТОВ ................................................................................21
Буйских Т.М.,Гасанова П.М.
СОПОСТАВЛЕНИЕ ЭКВИВАЛЕНТНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ,
ФУНКЦИОНИРУЮЩИХ В РУССКОМ И ЛАКСКОМ ЯЗЫКАХ ..........................24
Бурлакова Л.Г.
СВЯЗЬ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРИНЦИПОВ СИММЕТРИИ И
ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ С ДИАЛЕКТИКОЙ ............................................................27
Василенко Д.С.,Малинина С. М
ВОСПРИЯТИЕ ТЕКСТА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
УЧАЩИМИСЯ С НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА НА УРОКАХ ЧТЕНИЯ.........30
Гаврилова Ю.В.
АКАДЕМИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ВИВИАН САЛМОН ...........................................33
Буйских Т.М.,Гасанова П.М.
СОПОСТАВЛЕНИЕ ЭКВИВАЛЕНТНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ,
ФУНКЦИОНИРУЮЩИХ В РУССКОМ И ЛАКСКОМ ЯЗЫКАХ ..........................37
Гурова Ю.И.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ТРАНСЛАТОЛОГИЧЕСКИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ
ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО СТИЛЯ ПРИ ПЕРЕВОДЕ ...............................................40
Давыдова Т.С.
О РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ ВРЕМЕНИ В
АНГЛИЙСКОМ, НЕМЕЦКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ...........................................44
Дианычева А.Р.,Малинина С.М.
СМЫСЛОВОЕ ВОПРИЯТИЯ И ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ РЕЧЕВОГО
СООБЩЕНИЯ УЧАЩИМИСЯ С НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА .......................47
Егорова Ж.Д.
СИНОНИМИЯ МЕДИЦИНСКИХ МЕТАФОР
В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНЫХ СМИ .....................................................................................50
Заварзина Г. А.
К ВОПРОСУ О РАСШИРЕНИИ СЛОВАРЯ ТЕМАТИЧЕСКОЙ СФЕРЫ
«ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XIV– XVII
ВЕКОВ .............................................................................................................................54
3
Зубарева А.В.
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В
СТИХОТВОРЕНИЯХ М. ТАНИЧА. ............................................................................57
Зябликова О.С.,Малинина С.М.
РИТМИКО-ИНТАНАЦИОННОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В
ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ УЧАЩИХСЯ С
НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА СПЕЦИАЛЬНОЙ (КОРРЕКЦИОННОЙ)
ШКОЛЫ VIII ВИДА. ......................................................................................................59
Ильядис В.А.
К ВОПРОСУ О РОЛИ ЭКСПРЕССИВНОГО СИНТАКСИСА В
ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ ...................................................................................62
Калашова А.С.
ПОНЯТИЯ "СВОИ"И "ЧУЖИЕ"В РЕЧЕВЫХ СТРАТЕГИЯХ Ф. КАСТРО ...........65
Карпухина Н.М.
ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА
СОВРЕМЕННОГО ЭКОНОМИСТА ............................................................................68
Касьяненко Л.С.
ЯЗЫКОВЫЕ СИСТЕМЫ В УСЛОВИЯХ ДВУЯЗЫЧИЯ ..........................................71
Колышкина Т.Б.,Шустина И.В.
СЕМАНТИЧЕСКОЕ НАПОЛНЕНИЕ КОНЦЕПТА «КАЧЕСТВО» В
РЕКЛАМНОМ ДИСКУРСЕ ..........................................................................................73
Комарова Л.Я.
РОЛЬ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА «ЛЕКСИКОЛОГИЯ» ДЛЯ ЯЗЫКОВЫХ
СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ.....................................................................................................77
Кравченко Е. В.
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ МОДАЛЬНЫХ ЧАСТИЦ В СОВРЕМЕННОМ
КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ ...................................................................................................79
Кугай К.Б.
EQUIVALENCE AND CONTEMPORARY EQUIVALENCE THEORIES.................82
Кулундарий В. В.
СТРУКТУРНЫЕ И ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
ПОБУДИТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АГАТЫ КРИСТИ 85
Лаврова А.Н.
АРХИТЕКТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО АНГЛИЙСКОГО
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО СЛОВАРЯ ..........................................................................88
Лаврушина Е.В.
ТЕКСТЫ ПО БИЗНЕСУ: СМЫСЛОВОЙ ПОВТОР КАК ОСНОВА ЛЕКСИКОСТИЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЕНИЯ ............................................................................92
Лиликович О.С.
БАРСЕЛОНА: ГОРОД В ПРОСТРАНСТВЕ ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ
РОМАНА ЭДУАРДО МЕНДОСЫ “SIN NOTICIAS DE GURB” («НЕТ ВЕСТЕЙ
ОТ ГУРБА») ....................................................................................................................94
Лютянская Н.И.
КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В КОНФЛИКТОГЕННОЙ
КОММУНИКАТИВНОЙ СИТУАЦИИ .......................................................................97
4
Максимова Е.В.
ОТГЛАГОЛЬНЫЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ В ГОВОРЕ УРАЛЬСКИХ КАЗАКОВ
СО ЗНАЧЕНИЕМ «ПРОИЗВОДСТВА» (ПО МАТЕРИАЛАМ Н.М.МАЛЕЧИ).....99
Меркурьева Н.М.
К ВОПРОСУ О ЛЕКСИКОГРАФИРОВАНИИ АКРОНИМОВ ОМОНИМОВ .....102
Михеева А.А.
СРЕДСТВА НОМИНАЦИИ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ТКАНИ
РОМАНА Н.С. ЛЕСКОВА «ОБОЙДЕННЫЕ».........................................................105
Осипова О.К.
АМЕРИКАНСКИЕ ЭКРАНИЗАЦИИ ПЬЕСЫ
ЭЖЕНА БРИЁ «ПОРЧЕННЫЕ» .................................................................................109
Плохарский А.Е.
ИДЕЯ НЕОРОМАНТИЗМА В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ ГЕРМАНА ГЕССЕ ......113
Поворознюк Р.В.
ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ЭЛЕМЕНТОВ МЕДИЦИНСКОГО ДИСКУРСА В
ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ «ПРОИСХОЖДЕНИЯ ВСЕХ
ВЕЩЕЙ» Э. ГИЛБЕРТ) ................................................................................................116
Полетаева Е.Д.
К ВОПРОСУ О РАЗНОВРЕМЕННОЙ СИНОНИМИИ В ПЕРЕВОДАХ БИБЛИИ
.........................................................................................................................................119
Скокова Т.Н.
КАТЕГОРИЯ РЕЛЯТИВНОСТИ И «МОДУС ВООБРАЖЕНИЕ» .........................122
Сулейманова С.А.,Мустафина Г.К.,Никамбаева С.С.
СОВРЕМЕННЫЕ АНГЛИЙСКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В СТРУКТУРЕ
НАЗВАНИЙ ПОПУЛЯРНЫХ ПРОФЕССИЙ (НА МАТЕРИАЛЕ
КАЗАХСТАНСКОЙ ПРЕССЫ) ..................................................................................126
Тендит М.В.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ГЛАГОЛЬНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В
ИСПАНСКОМ ЯЗЫКЕ ................................................................................................129
Тенева Е.В.
К ВОПРОСУ О МЕСТЕ РИТОРИКИ ПО ОТНОШЕНИЮ К ГРАММАТИКЕ И
СТИЛИСТИКЕ ..............................................................................................................132
У Суцзюань
ПРИЁМЫ ПОВЫШЕНИЯ ИНФОРМАТИВНОСТИ ПЕРЕВОДА
СИНТАКСИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ РУССКОГО ДЕЛОВОГО ПИСЬМА НА
КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК ....................................................................................................135
Чепурная З.В.,Лысенко Г.Л.
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В
ТЕХНИЧЕСКИХ ИНСТРУКЦИЯХ ............................................................................141
Шабунина Э.В.
П.Г. ВУДХАУЗ И АНГЛИЙСКАЯ СМЕХОВАЯ ТРАДИЦИЯ...............................143
Юдовина Т. С.
ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ДЕНИСЮК И ГОИ. ............................................................147
5
ФИЛОЛОГИЯ
Smagulova G.,
professor, Al-Farabi Kazakh national university
Rakhimova A.
PhD, Zhetysu state university of a name of I.Zhansugurov
CONCEPTUALIZATION OF INTELLIGENCE OF THE PERSON: ON A
MATERIAL OF THE KAZAKH LANGUAGE
In general the concept “intellect” is closely connected with human cognition and
knowledge. That’s why it is considered as a object of several scientific aspect such as
logics, philosophy, psychology and biology. In later periods of linguistics Russian
and Kazakh scholars made lexical, etymological, cognitive research of language units
concerning the function of human intellect (Kryukov A.B., Volobueva O.N.,
Sagynova B.U., Abayeva M.K. and etc.). Of course, it’s obvious that intellect has
conceptual peculiarities according to the mental features of each language. That’s
why nowadays it’s important to investigate the concept “intellect” on the basis of the
Kazakh language sources.
Concepts concerning intellect, which belong to lexical-semantic group, can be
placed one by one. Let us say, the first row: concepts of intelligence, thought,
consciousness, memory (ақыл, ой, сана, ес), the second row: concepts of cognition,
concept, interest, intelligence, the third row: concepts of: intuition, feeling,
penetrating, ability, the forth group: concepts of reasonableness, wisdom, pride, gift,
talent and other rows can also be formed. Of course, these concepts in spite of having
the same seme and being synonymous can be used only in contextual meaning.
Practically speaking, we can numerate some notions which define the concept
“intellect”. For instance, notions of mind and a consciousness (ақыл, сана) belong to
the semantic field of intellect and even they can be used instead of the concept
“intellect”. Also, notions of knowledge and a science (білім, ғылым) can be
determinant of intellect. Because, events such as complementing, “strengthening”
preservation and development of the human intellect are directly related to these
categories (knowledge and a science).We would like to consider notions such as
experience and a culture (тәжірибе, мәдениет) as determinant of intellect.
Intelligence (ақыл) is the first notion among “intellect” and language units
which belong to its conceptual field. Practically speaking, the Arab word «ғақыл»
(“intelligence”) is used as a «ақыл» (“intelligence”) in the Kazakh language and
means “the human’s thinking ability and a consciousness” [1, 696]. In the
explanatory dictionary of the Arab borrowings are given several definitions:
“1.intelligence, reason, intellect, understanding, common sense; 2. wisdom” [2, 123].
Intelligence is nature of man and it’s the concept of psychology, philosophy, logics
and linguistics as an abstract notion which is closely linked with its environment.
This sentence (“Patience and an intelligence are signs of reasonableness. Stupid man
is an animal” (Balasagun)) tells us that man has their own peculiarities than other
living beings.
6
There are a lot of language units, proverbs, phraseological units, stable epithets
concerning the notion of “intelligence” which show intellectual peculiarities of the
human being in the Kazakh language. We investigate the concept of “intellect” as a
result which covers total meaning of such words as intelligence, memory and a
consciousness. Because, by investigating up to today’s usage of international
language unit and its semantic features and etymology, we can surely say that
“intellect” covers every action of the human mental thinking (thinking, speaking,
writing, body movement). (1. Man can do their best to be conspicuous in terms of
knowledge, science, conscience and a character. Abay, word 18. 2.).
In context words such as intelligence and a consciousness can be used together
or instead of one another (intelligent, conscious). In general, consciousness appeared
first in human being, and then the intelligence from the biological point of view. The
level of intellectual formation of man is “a special step of the cognitive process in the
complicated brain function of man («...адамның күрделі ми қызметіндегі таным
үдерісінің белгілі бір сатысы» [4] =). But special level and a step of each notion
which belongs to semantic field of the concept “intellect” are not clearly said,
because there is no fact that thoughts, knowledge, consciousness and a memory of
human have the edge.
In world of technical and cultural development complicated semantic structure
of the concept of “intellect” is widespread so that the language units that belong to
semantic and informative field increased. G.Yu. Aizenk, is a scholar who investigated
and made the major contribution to research the concept of “intellect” all over the
world, identified three intellectual peculiarities of human being. They are: biological
intellect (physiology, genetics, biochemistry), psychometrical intellect (knowledge,
cultural factors, upbringing, social and economical level), social intellect (social and
economical level, experience, health, individual knowledge, psychiatric disorder,
motivation, nutrition, cultural factors, attitude to alcohol, upbringing) [5, 113].
According to the scholar, human’s biological intellect follows the psychological
intellect and the psychological intellect follows the social intellect. Indeed, if we pay
attention to intellectual development of human being since the birth, first of all
consciousness, thought and memory of new-born child are formulated and then they
become capable to speak and preserve daily information in their mind. By reaching
mature age person gains knowledge and upbringing and social environment is
formed.
According to scholar, when people reach the period of formation of social
intellect, people can be divided into different groups due to the intellectual level. But
these are psychological aspects of intellect. We’re interested in factor that we
introduced today’s various uses of language units concerning social intellect so that
the field of concept “intellect” is expanding. For example, one of the signs of social
intellect is experience (according to the theory of G.Yu.Aizenk). That’s why notions
such as “experience and experienced” can be included to the field of concept
“intellect”. We call “experienced” a person who has gained knowledge or skill in a
particular field over time. If we make conceptual analysis of the language unit
“experienced”, we can numerate the following groups: master, speaker, teaching,
scholar and skilled.
7
Next sign of social intellect is knowledge. Man can have rare natural highlyintellectual ability: talent and a gift. Mostly, people master their thinking ability and
intellect through gaining knowledge. If we consider that knowledge are total
information and skills acquired through parent’s and kindergarten upbringing,
education gained at university and of course own experience so that man masters the
intellect all their life and in this way it’s impossible to face illiteracy. Thus, it
(education) is also difficult conceptual term. The following language units belong to
the concept “knowledge”: educated, expert, competent, field of education, gaining
knowledge, master, proficient, knowledge path, educated, scientist and an educated
person.
As we mentioned above, the concept “intellect” involves the complicated
notional event. In order to survey notions concerning the intellect attention should be
directed to the following things: all acts, living process and function in the society
which are formulated in the human nature. We call “intelligent” a person who has or
shows intelligence, especially of a high level. This term is defined in the RussianKazakh dictionary in this way: “Intelligent - intellectual, intelligence, educated,
cultured” [6, 252]. Noticeably, the cultural man is the intelligent man.
Indeed, the cultural level of every person can be a sign of the intellectual ability.
In general, the term of “culture” is defined in number of ways. According to A.
Kalmyrzayev: “Culture is a comprehensive notion. There are a lot of works
concerning it. About 300 definitions are given. The most significant is that culture
consists of material and spiritual cultures. It’s a new value which is made by the
human mind and hands. Culture (from the the Latin word cultura which means made
by hand, upbringing, education, development, respect) is total of material and
spiritual values, which are made by the human hands and mind…In one word, it is
the main meaning of the human society. Because, it has general feature. The human
intellect, knowledge, their investigation, computers, Internet, books, films everything
are fruits of culture [7, 7].” Summing up, we investigate culture in close relation with
culture and intellect. Also, the encyclopedic dictionary gives its own definition:
"Culture (from the Latin word Cultura – cultivation, education, training,
development, honoring) ... – describes the peculiarities of behavior, consciousness
and human activity in specific areas of public life (work culture, culture of life, art
culture, political culture). Originally, the concept of culture meant purposeful human
impact on nature (land cultivation and etc.), as well as education and training of the
person. Though the word "culture" itself came into use among European social
thought only with the 2nd half of 18th century. More or less similar views can be found
in the early stages of Europe History and behind its limits "(http://ru.wikipedia).
That’s why we say that notion of “culture” belong to the concept “intellect”.
Next notion which belong to the concept “intellect” is science. According to
human intellectual function, notions such as “knowledge”, “culture”, and science” are
not studied in scientific researches concerning the language units. As our research is
directed to study the human intellect from the conceptual point, we are focused to
explore concepts which haven’t investigated yet.
Concept “intellect” can’t be investigated without notion “science”. It’s
impossible to separate intellect from branch of science which develops owing to the
8
brain’ function of human being. That’s why we add it to the semantic field of concept
“intellect’. The following notions belong to the concept “science”: scientist,
scientific, scientific branch, branch of science, scholar, connoisseur, investigator, and
a contemplator.
According to the first table, defining notions of the concept “intellect” are
knowledge, consciousness, intelligence, experience, culture and science. In general,
notions that belong to semantic and informative group are numerous. As the Kazakh
language is considered as rich language due to its vocabulary stock, “signal-notions”
can be added. Analyzed notions are given by language units, phraseological units,
proverbs and stable epithets.
1. Explanatory dictionary of the Kazakh language. T-1. Almaty: Science, 1974.
2. Rustemov L. Z. Kazakh-Russian explanatory dictionary of the Arab-Iranian
loan words. - Alma-Ata: Mektep, 1989.-320 pages.
3. Balasagun Zh. Kutty bilik (translation from drevnetyursky language
Egeubayev A. ) Almaty, "Zhazushy", 1986. 615 pages.
4. Kondakov N. I. Logical dictionary reference. – М: Science, 1975. -720 pages.
5. Ayzenk G. Yu. Intelligence: new view. Concept and definition psychology
intelligence / Questions. No. 1, 1995.
6. Russian-Kazakh dictionary. General editor N. T. Sauranbayev. M, 1954.
7. Kalmyrzayev A. Culture and civilization/newspaper / Sovereign Kazakhstan.
25.11.2009.
8. 9. Dictionary of the Kazakh literary language. / T.Zhan•uzakov, S.
Omarbekov, A.Zhunisbek, etc. – Almaty: "Arys", 2006.
10. Musirepov G. Feeling moments. / Sotavil: S. Dauitov. - Almaty: "Zhalyn",
1996. -144 pages.
11. Abay. Words edification / Kunanbayev Abay. – Almaty: "Nomads", 2009. 160 pages.
12. Volobuyev O. N. The conceptual field "Person and His Intelligence" in the
Russian and English phraseology. Avtoref. yew. on competition step. edging. филол.
sciences. Tyumen, 2011.
Аббасова Л.А.
Южный Федеральный Университет, магистрант 1 года обучения
К ПРОБЛЕМЕ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЯ В РЕКЛАМЕ
В
даннойстатье
рассмотрены
теоретические
основы
анализа
цветообозначений в рекламных текстах и проанализирован ряд рекламных
роликов, транслируемых по российскому телевидению. Цель работы –
выяснить, все ли цвета спектра представлены в рекламных текстах и какие
наименования цветов используются в них.
Современную науку о языке характеризует значительный интерес к
проблеме картины мира, которая на сегодняшний день остаётся одним из
ключевых, актуальных, дискуссионных и интенсивно разрабатываемых.
Проблема отражения и взаимодействия человека с объективным миром в
современной науке представляется в виде соотношения двух феноменов:
9
концептуальной и языковой картины мира. В создании когнитивной картины
мира участвуют разные типы мышления, в том числе и невербальные.
Следствием этого становится обусловленное различным опытом освоения
действительности отличие картин мира людей, говорящих на одном языке.
Различными могут быть концептуальные картины мира представителей разных
эпох, социальных, возрастных групп, разных областей научного знания и т.п.
[3].
Цветовые концепты содержат информацию о собственно цветe, а
некоторые из них связаны с ассоциациями, народными верованиями, историкокультурным опытом. Цветовой концепт – понятие цвета с потенциальной
возможностью развивать нецветовые значения. Результатом вербализации
цветовых концептов является цветообозначение.[2]
Если еще несколько лет назад к выбору цветовой гаммы в рекламе
относились как к чему-то второстепенному, то сейчас этому придают
немаловажное значение. Уже выработаны многие принципы, знание которых
позволяет во много раз повысить эффективность рекламной коммуникации.
Знание языка цвета — это не только хороший тон в рекламе, это
необходимость.
Так, согласно последним исследованиям американских ученых, грамотный
выбор цветового решения в рекламе позволяет:
- увеличить реалистичность изображения;
- улучшить восприятие сообщения;
- привлечь и удерживать внимание;
- представить товар в наиболее выгодно;
- сделать рекламу более весомой в глазах потребителя;
- быстро определить тот или иной бренд;
- создать ассоциативный и эмоциональный подтекст[1].
Цвет влияет на психологическое состояние человека, создает определенное
настроение и несет символические значения. Теплые цвета — красный, желтый,
оранжевый — яркие, создают радостное настроение. Пастельные тона мягкие,
оказывают благоприятное влияние на человека. Холодные цвета спокойны,
безмятежны.
Одним из доказательств влияния цвета на человека. является цветовой тест
Люшера. Его суть заключается в том, что человеку предлагают расположить
восемь цветов от наиболее понравившегося до самого неприятного. Основой
цветового теста М.Люшера является категория предпочтения. Человек, сам того
не подозревая, сообщает о своих склонностях и скрытых мотивах поведения.
Это позволяет грамотно выбирать полезный и эффективный путь влияния на
человека с целью коррекции психического состояния и самочувствия.
Окончательно цветотест был разработан на основе масштабных статистических
исследований,
позволивших
определить
объективный
характер
психологических значений различных цветов. Предположения Люшера о
характере действия цветов на психику в дальнейшем были подтверждены
работами сотен исследователей цветовых предпочтений человека.
В рекламных текстах, проанализированных нами, представлены:
10
1.
Белый
2.
Черный
3.
Золотистый
4.
Серебряный
5.
Красный
6.
Желтый
7.
Зеленый
8.
Голубой
Не представлены цвета спектра (включая лексемы, называющие их
оттенки):
1.
Фиолетовый
2.
Оранжевый
3.
Синий
Используются сложные наименования цветов: оттенки блонд, пылающие
красные, ультра-белый; белоснежный – наименование, основанное на
сравнении.
Белый: реклама Орбит и Доместос.
Черный: средство для стирки Ласка и краска для волос Гарньер.
Красный: приправа Магги, краска для волос Гарньер.
Голубой: кондиционер Вернель
Зеленый: приправа Магги.
Желтый: приправа Магги.
Золотистый: приправа Магги.
Серебряный: Орбит
Таким образом, мы увидели, что не используются в рекламных текстах
названия (в том числе их синонимы) таких цветов, как фиолетовый, оранжевый,
синий. На наш взгляд, отсутствие в рекламных текстах фиолетового и
оранжевого можно объяснить тем, что эти цвета являются промежуточными и,
возможно, их восприятие происходит несколько дольше, а главная цель
рекламы – моментальное воздействие на телезрителя. Отсутствие синего цвета
требует дальнейшего исследования.
Литература
1. Гусаров Ю.В. Менеджмент рекламы. – М.: ЗАО «Издательство
«Экономика», 2007.
2. Кульпина В. Г. Лингвистика цвета: Термины цвета в русском и польском
языках. — М.: Московский лицей, 2001.
3 Лысикова О.В., Лысикова Н.П. Имиджелогия и паблик рилейшнз в
социокультурной сфере: Учебное пособие. - М.: Флинта, 2006.
4. Люшер М. Цветовой тест Люшера: Практическое пособие. - М.: Эксмо,
2003
5. Цегельник И.Е. Цветовая картина мира Иосифа Бродского: когнитивнофункциональный подход. Автореферат. Ростов-на-Дону, 2007
11
Арженовскова М.В.
Южный Федеральный Университет, магистрант
МАНИПУЛЯТИВНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ ПОЛИТИЧЕСКОГО ДИСКУРСА
С ростом информационной активности, потребления информации и
развитием различных психологических отраслей знания огромную роль в
нашей жизни стала играть манипуляция (манипулирование).
Манипуляция - это коммуникативное воздействие, которое ведет к
актуализации у объекта воздействия определенных мотивационных состояний
(а вместе с тем и чувств, аттитюдов, стереотипов), побуждающих его к
поведению, желательному (выгодному) для субъекта воздействия, при этом не
предполагается, что оно обязательно должно быть невыгодно для объекта
воздействия [4, с.123].
Не следует забывать о том, что манипулирование может происходить
осознанно и неосознанно. Как правило, с неосознанным манипулированием мы
встречаемся в повседневной жизни, зачастую мы сами становимся либо
невольными манипуляторами, либо жертвами манипуляции.
Осознанное же манипулирование направлено на достижение корыстных
целей каким-либо лицом или группой лиц. И часто такой вид манипулирования
мы наблюдаем в политике.
В контексте политической сферы манипуляция рассматривается как
понятие, объемлющее рекламу, PR, вообще все средства, вырабатывающие у
человека устойчивые социально-политические представления и побуждающие
его к той или иной политической деятельности (в основном – к поддержке
одних фигур и неприятию других). Политологи-макиавеллисты (надо заметить,
что на выводах Никколо Макиавелли базируются многие принципы управления
как авторитарных, так и демократических современных государств) считают,
что политика и есть искусство манипулирования людьми [1, с.245].
Язык, на котором политики общаются с избирателями, имеет свои
особенности. Он является составной частью политической культуры общества.
В известном смысле язык политики можно рассматривать как естественный код
политической культуры, причем код, открывающий доступ едва ли не ко всем
ее сферам и пластам [2, с.154].
В лингвистической литературе политический дискурс представлен как
многоаспектное или многоплановое явление. Поэтому в отношении данного
термина сложились две основные трактовки его содержания: узкое и широкое
понимание.
К ученым, придерживающимся широкого определения политического
дискурса, относится Е.И. Шейгал, которая под политическим дискурсом
понимает «любые речевые образования, содержание которых относится к сфере
политики» [8,с.23]; а также Н.Д. Тибинько, у которой политический дискурс –
это «ложное коммуникативное явление, нацеленное на борьбу за власть,
включающее текст как вербализованный результат речи, контекст –
ситуативный и социокультурный, а также специфичные языковые средства,
отвечающие целям и задачам дискурса (т. е. язык политики) [6,с.137].
12
Узкого определения политического дискурса придерживается, в частности,
голландский лингвист Т. ван Дейк. Он считает, что политический дискурс – это
класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. По его
мнению, дискурс считается политическим лишь в том случае, если он
сопровождает политический акт в политической обстановке. Это означает, что
политический дискурс является формой институционального дискурса.
Таким образом, мы видим, что в первом случае речь политика не
ограничивается лишь выступлениями на заседании правительства, съезде
политический партий или же сессии парламента.
Основным средством манипулирования считаются уловки, так
называемые, приемы воздействия на собеседника или аудиторию, с помощью
которых хотят загнать собеседника в невыгодное для него положение.
Большое внимание описанию уловок в споре уделяется в работе С. И.
Поварнина «Спор. О теории и практике спора». Автор делит уловки на
позволительные и непозволительные, анализирует и психологические уловки.
Позволительными называются те уловки, которые используются для
облегчения спора самим себе. Наиболее распространенными позволительными
уловками являются использование идентификационных формул, словэпистемиков, «обращение к авторитету».
К идентификационным формулам адресат прибегает в том случае, если
хочет вызвать у слушающей стороны чувство причастности, солидарности с
действующей властью, отождествления себя с говорящим и т.д. Наиболее
продуктивным является использование личных местоимений мы, наш.
- Мы внесли существенный вклад в решение острых и многолетних
проблем, и связанных с Сирией, и связанных с иранской ядерной программой.
Без совместной работы с нашими партнерами этих результатов добиться
бы не удалось, поэтому мы благодарны нашим коллегам за совместную работу
(В. Путин. Пресс-конференция. 19.12.2013).
Употребление эпистемических слов служит для выражения уверенности
говорящего в достоверности сообщаемой информации. Как правило,
используются слова с общим значением «знать», «понимать».
- Но вместе с тем вы же знаете, какие меры мы принимаем в борьбе с
коррупцией, как раз прежде всего в сфере госуправления. Здесь и обязательное
декларирование доходов, обязательная информация о приобретениях, запрет
на счета и недвижимость за границей – целый набор средств, я сейчас даже
не буду их повторять, вы все об этом знаете (В. Путин. Пресс-конференция.
19.12.2013).
В данном примере мы видим, что употребление слов «вы знаете» придает
высказыванию характер безусловной истины, не подлежащей сомнению.
- Как вы знаете, в следующем году мы принимаем "восьмерку". Наша
работа в "восьмерке", как и в двадцатке, будет строиться на основе
преемственности предыдущей страны, принимавшей форум. Повестку дня
будет приниматься совместно - это традиция. На экспертном уровне,
широкой и совместной работой по наиболее важным и острым темам, вместе
вырабатывать приемлемые для все стран формулировки. Имея ключевую роль
13
ООН, авторитет которой, на мой взгляд, в результат совместной работы
самым серьезным образом возрос (В. Путин. Пресс-конференция. 19.12.2013).
В своем высказывании В.В. Путин использует не только слова-эпистемики,
но и прибегает к так называемой уловке «обращение к авторитету», тем самым
усиливая эффект неоспоримости приводимого довода.
Однако не стоит забывать о том, что полемисты часто прибегают и к
непозволительным уловкам. То есть, к таким уловкам, которые служат для
облегчения спора в сторону говорящего и затруднения в сторону противника.
Непозволительные уловки можно назвать и психологическими уловками, ведь
они, как правило, основаны на психологии людей и знании слабостей
человеческой натуры. Как правило, эти уловки содержат элементы хитрости и
прямого обмана.
В них проявляется грубое, неуважительное, отношение к оппоненту. Так,
например, наиболее распространенной уловкой является уловка «не давать
говорить». Такой тип уловок мы можем наблюдать во время политических
дебатов, когда один из политических лидеров перебивает, старается
перекричать другого или же просто демонстративно показывает, что не желает
слушать собеседника. Ярким представителем, использующим данный вид
манипуляции, в настоящий момент является лидер ЛДПР В.В. Жириновский,
который также прибегает и другим видам непозволительных уловок, например,
к инсинуации. На предвыборных дебатах оппонент не раз стремился подорвать
в свидетельствах спора доверие к своему противнику, а, следовательно, и к его
доводам.
Таким образом, мы убедились в том, что речь политика является одним из
мощных средств манипулирования массами. Анализ политического дискурса
позволяет раскрыть многие потайные пружины политического процесса, его
глубинные течения. Но не стоит забывать о том, что не все средства
манипуляции легкораспознаваемы, есть и такие, которые требуют
определенных знаний в сфере политики, лингвистики и психологии.
Литература
1.
Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001
2.
Баталов Э. Я. Политическая культура современного американского
общества. М., 1990
3.
Водак Р. Язык. Дискурс. Политика: пер. с англ. и нем. Волгоград:
Перемена, 1997
4.
Крысько, В. Г. Словарь-справочник по социальной психологии / В.
Г. Крысько. – М.: Владос-пресс, 2004
5.
Михалева О.Л. Политический дискурс как сфера реализации
манипулятивного воздействия / О.Л. Михалева; Иркутский гос. ун-т. - Иркутск:
Изд-во ИГУ, 2005
6.
Тибенко
Н.Д.
Вестник
Челябинского
государственного
университета. 2011. № 3
7.
Цуладзе А. Политические манипуляции, или покорение толпы. М.,
1999.
8.
Шейгал Е.И. Семиотика политического дискурса. - М., 2004.
14
Баранова С.Е.
Ст. преподаватель кафедры русского языка
и культуры речи,
РЭУ им. Г.В. Плеханова
НЕОБХОДИМОСТЬ ИГРОВЫХ ФОРМ РАБОТЫ НА УРОКАХ РКИ
При обучении любому иностранному языку без игровых и творческих
заданий не обойтись, ведь эти виды работы помогают решить сразу несколько
задач.
Игровые задания вносят разнообразие в учебный процесс и повышают его
привлекательность в глазах учащихся. При этом игровые виды работы
выполняют не только развлекательную функцию, но и служат практическим
целям. Ряд заданий может быть очень полезен при закреплении навыков
построения утвердительных и вопросительных предложений. Эти игры
окажутся незаменимыми на начальном этапе обучения, когда учащийся ещё не
умеет общаться, выражать свои мысли, обмениваться мнениями и
впечатлениями на русском языке, но уже может строить простые фразы и
нуждается в тренировке полученных навыков. Некоторые игры и задания
направлены на тренировку памяти, фантазии, логического мышления, то есть
тех качеств, развитие которых обеспечивает успех в освоении русского языка.
Игровые виды работ могут быть использованы на всех этапах обучения - от
начального до продвинутого. Играть можно и при закреплении нового
материала, и при тестировании учащихся на усвоение предыдущих тем, и на
повторительно-обобщающих уроках, и даже на переменах или во внеурочное
время.
Разумеется, соотношение игровых заданий с другими видами работы
целесообразно варьировать в соответствии с возрастным составом группы,
наличием мотивации учащихся и т.д. Если учебное время позволяет, то
рекомендуется на каждом занятии уделять 10-15 минут проведению игры,
выбранной с учетом уровня подготовки и потребностей данного этапа.
В своей статье я предлагаю примеры игр, которые могут быть
использованы преподавателем при формировании у студентов навыков устной
речи.
Следует чередовать лексические игры с играми, направленными на
развитие навыков устной речи. В любом случае цель игры, её практическое
значение и своевременность на данном этапе должны быть очевидны как
самому преподавателю, так и учащимся.
Практика устной речи должна осуществляться, начиная с самых первых
уроков. Только тогда у иностранных студентов не возникнет языкового
барьера, он будет ощущать реальную пользу от занятий, поверит в перспективу
скорого овладения русским языком.
В большинстве игр необходимо участие преподавателя. Он будет
направлять ход игры в нужное русло, своим примером покажет участникам, что
анкеты не в вопросной форме, а в виде незаконченных предложений, с тем
15
чтобы вопросы учащиеся сформулировали сами, когда будут обмениваться
информацией.
«Давайте узнаем больше друг о друге»
На первом уроке знакомство можно сделать более интересным, если не
просто попросить студентов рассказать о себе, а предложить им заполнить
анкеты следующего типа.
Дополните предложения:
Мое любимое место на Земле - ...
В детстве я мечтал(а)...
В ближайшие несколько недель я бы хотел(а)...
Лучшее, что случилось со мной за последние 12 месяцев, это ...
Больше всего я боюсь ...
Больше всего я люблю ...
Если бы я не приехал(а) в Россию, я бы поехал(а) ...
Следующий этап - построение вопросов к данным высказываниям.
Преподаватель может помочь студентам, записав вопросы на доске.
Цель игры - поговорить с каждым человеком в группе, ответить на
вопросы партнера и запомнить информацию о нем.
В конце игры преподаватель собирает анкеты и выборочно читает
утверждения. Например, «Этот человек написал, что больше всего он любит
спать после обеда». Задача студентов - вспомнить, кто это.
На начальном этапе эта игра может выглядеть так:
Фамилия, имя _____________________________________________
Дата рождения ____________________________________________
Домашний адрес ___________________________________________
Телефон ____ 8-888-888-88-88 ________________________________
e-mail ____________________________________________________
Семейное положение ________________________________________
Профессия _________________________________________________
Национальность _____________________________________________
Иностранные языки __________________________________________
Хобби _____________________________________________________
В анкете заполнен лишь один пункт. Нужно найти того человека, к
которому относятся эти данные, и заполнить анкету, задав соответствующие
вопросы.
«Что бы вы сделали?»
Цель. Тренировать употребление условного наклонения
Реализуемый материал. Использование в речи глаголов в условном
наклонении.
Подготовка к игре. Подготовьте список ситуаций, о которых студенты
могут говорить.
Описание игры. Один студент выходит из класса. Остальные студенты
придумывают ему трудную ситуацию. Студент за дверью находится в этой
трудной ситуации и должен попытаться угадать, что это за ситуация.
16
Например: он пообедал в ресторане, а денег нет. Студент заходит в класс и
спрашивает у всех остальных студентов: «Что бы вы сделали?» Они должны
отвечать, что бы они сделали в такой ситуации, но • не раскрывая сути
ситуации. Их ответы могут быть такими:
1: Мария, что бы ты сделала?
2: Я бы попыталась занять деньги.
1: Что бы ты сделал, Томас?
3: Я бы позвонил своим родителям.
1: Что бы ты сделал, Дэвид?
4: Я бы еще раз обыскал карманы.
1: А ты что бы сделала, Анита?
5: Я бы мыла посуду весь вечер и т.д.
Студент, который выходил, должен отгадать ситуацию, в которой он
оказался, используя как можно меньше вопросов.
Другие ситуации, которые могли бы быть использованы:
Официант опрокинул тарелку с супом вам на колени.
Звонит ваша подруга (друг), когда вы заняты разговором с другой
подругой (другом).
Вы потеряли паспорт.
Вы нашли 1 миллион евро.
«Объяснитесь!»
Цель. Формировать навык свободного устного высказывания.
Реализуемый материал. Беглость в разговорном русском.
Описание игры. Студенту дается предложение. У него есть несколько
минут подумать, а затем он должен рассказать всему классу историю,
заканчивающуюся предложением, которое ему дали.
Остальные студенты могут знать финальное предложение заранее или
могут услышать сначала весь рассказ вплоть до последнего предложения, а
потом попытаться угадать его.
Примеры предложений:
Я почувствовал себя очень глупо, когда преподаватель заглянул под стол и
увидел, что я там ем мороженое. Я должен был начать все сначала.
Но когда я вышел из поезда, на станции никого не было, кто бы встретил
меня.
И я никогда не отвечал на этот телефонный звонок.
Некоторые из этих заданий иностранцы смогут выполнять уже на первом
этапе обучения русскому языку, если они знакомы с правилами построения
простых предложений и умеют задавать вопросы. Игры направлены на то,
чтобы отработать именно эти навыки и научить учащихся грамотно строить
фразы. На следующих этапах игры постепенно усложняются.
«Очевидцы»
Это пример поисковой игры. Суть этого типа игр заключается в том, что
изначально каждый участник владеет частью информации. Цель игры - с
помощью максимального количества полученной информации выполнить ту
или иную задачу. Эта задача может быть у каждого своя или общая на группу.
17
Например, согласно сюжету игры, пропала девушка Алиса. Каждый из
студентов видел ее в то или иное время, о чем говорится в текстах, которые они
получают. Например, «Вчера вы видели Алису на Парковой улице. Вы
помахали ей рукой. Она несла большой букет цветов и шла в сторону
больницы». Помимо текстов у каждого участника игры есть карта.
Задача - восстановить маршрут передвижения пропавшей девушки и
определить ее местопребывание.
Все игровые задания весьма полезны в работе с иностранными студентами,
позволяя им сделать ощутимый шаг от теоретической информации к её
практическому применению.
Литература:
1. Акишина А.А. Игры на уроках русского языка. - М., 1990.
2. Арутюнов А.Р., Чеботарев П.Г., Музруков Н.Б. Игровые задания на
уроках русского языка: Книга для преподавателя. М.: Русский язык, 1987.
3. Баев М.П. Играем на уроках русского языка. М., 1989
Сорока С.В.,
Белоконь Г.М.,
Костель Л.Г.
Национальный авиационный университет
г. Киев, Украина
ПРОГРЕСС КАК ОСНОВА ВОЗНИКНОВЕНИЯ ИНТЕРНЕТНЕОЛОГИЗМОВ
Язык возникает, развивается и существует как коллективное достояние.
Он, как социальное явление, постоянно находится в развитии. К числу наиболее
характерных особенностей языка как общественного явления относится также
тот факт, что общество создает язык, контролирует созданное и закрепляет его
в системе коммуникативных средств.
Слово – важнейшая структурно-семантическая единица языка, служащая
для наименования предметов, процессов, свойств. Оно, попадая в ту или иную
языковую ситуацию, обретает новое значения и смысловые обороты. Даже в
рамках одного языка очень трудно дать строгое формальное определение слова,
такое, чтобы все, что интуитивно ощущается как слово, соответствовало бы
этому определению, а то, что носитель языка не воспринимает как слово,
противоречило бы ему [5]. Лексическое значение слова не имеет четких границ,
понятийная структура может охватывать огромное количество ситуаций. В
разных контекстах слово может приобретать разные оттенки.
Состояние лексики любого языка отражает уровень развития общества.
Лексика языка зависит от характера экономических формаций и формы
государства. Классовая дифференциация общества может быть причиной
создания значительных различий между языками, вернее – стилями языков.
Демографические изменения также могут определенным образом отражаться на
лексике. Заметное влияние на характер языка имеют различные общественные
течения и взгляды. Наличие в обществе различных классовых и
18
националистических интересов также не проходит незамеченным. Развитие
производительных сил общества, техники, науки и общей культуры обычно
связано с возникновением большого количества новых понятий, требующих
языкового выражения. Создаются новые термины, некоторые старые термины
получают новые значения, расширяется область специальной лексики. Приток
новой терминологии вместе с тем сопровождается исчезновением или
оттеснением к периферии некоторых терминов, уже не отражающих
современного уровня развития наук.
В развитых языках каждый год появляються тысячи нових слов [2, с.331].
Создание неологизмов – свидетельство жизни языка, его стремление выразить
всё богатство человеческих знаний, прогресс цивилизации. Появление нового
слова является результатом борьбы двух тенденций: тенденции развития языка
и тенденции его сохранения. При этом появление нового слова не всегда
вызвано прямыми потребностями общества в новом обозначении. Зачастую
неологизм – это результат новых ассоциаций или результат устранения
омонимии.
Неологизм (от греческого nebs – «новый» и logos – «слово») – языковое
новшество, новое слово (оборот речи, грамматическая особенность),
появляющееся в языке [4].
Неологизм – общепринятое слово языка, новизна котрого ощущается
только носителями этого языка. Вхождение иноязычного слова в лексическую
систему принимающего языка представляет собой более или менее длительный
процесс, сущность котрого заключается в формальной и содержательной
адаптации заимствуемой лексемы, что включает в себя фонетическое,
графическое, лексическое и грамматическое приспосабливание чужого слова к
нормам принявшего его языка.
Причиной появления неологизмов в последние годы является
общественный и научно-технический прогресс: появление новых социальноэкономических реалий, открытия в области науки и техники, достижения в
сфере культуры. И не удивительно, что большинство неологизмов (около 90%)
– это термины, связанные с наукой, техникой, культурой, экономикой [1, с. 79.].
Неологизмы исследовались и продолжают исследоваться как
отечественными так и зарубежными языковедами среди которых Арбекова
Т.И., Андрусяк И. В., Бондаренко О.М., Заботкина В.И., Зацний Ю.А., Корнева
З.М., Островская Ю.К., Фурсова Н.М. и многие другие. Но несмотря на
титанические исследования, тема неологизмов остается актуальной, так как
языки мира постоянно и беспрерывно пополняются все новими и новими
словами.
Все неологизмы делятся на две группы: стилистические и номинативные.
Стилистические неологизмы дают образную характеристику предметам,
которые уже имеют название. Номинативные неологизмы появляються в
результате развития науки и техники. Как правило, номинативные неологизмы
не имеют синонимов, но если такое случается, то через определенное время
один неологизм начинает вытеснять другой.
Существует несколько алгоритмов появления неологизмов в языке:
19
1)
Словообразование – образование новых слов (дериватов) от
однокоренных слов и возникшее в результате этого формально-семантическое
соотношение между дериватом и его производящим словом [6].
2)
Деривация – замена одного слова другим, близким по значению, но
более мягким.
3)
Заимствование – это копирование (обычно неполное и неточное)
слова или выражения из одного языка в другой. Заимствование представляет
собой универсальное лингвистическое явление, заключающееся в акцепции
лингвистического материала одним языком из другого вследствие
экстралингвистических контактов между ними, различающихся по уровню и
формам. Большое количество заимствований в любом языке мира – это
результат общения посредством сети Интернет. Процесс адаптации новых слов
в языке существенно упрощается благодаря тому, что большинство таких словнеологизмов имеют латино-греческое происхождение.
4)
Просторечия – слова, выражения, грамматические формы и
конструкции, распространённые в нелитературной разговорной речи,
свойственные малообразованным носителям языка и явно отклоняющиеся от
существующих литературных языковых норм; диалекты – разновидность
языка, которая употребляется как средство общения между людьми,
связанными между собой одной территорией; жаргоны – отличаются от
общеразговорного языка специфической лексикой и фразеологией,
экспрессивностью оборотов и особым использованием словообразовательных
средств, но не обладающие собственной фонетической и грамматической
системой.
Интернет-терминология занимает важное место среди неологизмов. Мир
переходит в электронную сферу и каждый представитель Интернет-сообщества
должен быть ответственным пользователем. В процессе виртуального общения
формируется уникальный пласт лексики, который синтезирует в себе
профессианализмы (слова или выражения, свойственные профессиональной
речи и употребляемые в общелитературном языке), вульгаризмы (грубые и не
принятые в литературной речи слова или неправильные по форме выражения),
арго (условные выражения и слова, применяемые какой-нибудь обособленной
социальной или профессиональной группой, её условный язык), сленг
(экспрессивно и эмоционально окрашенная лексика разговорной речи,
отклоняющаяся от принятой литературной языковой нормы).
Интернет-неологизмы условно делятся на следующие группы: (1)
компьютерные термины: софт, браузер, инсталяция, апгрейд, активация, буфер,
драйвер; (2) Интернет-сленг: железо, дрова, прога, мыло, аська, варез, гиг,
бродилка, флотик; (3) компьютерный жаргон: пиксель, хакер, пассворд,
коннект, логин; (4) молодежный сленг: чатить, френдить, коннектить.
Для того чтобы оставаться современным человеком, чтобы постоянно идти
в ногу с цивилизацией, понимать язык средств массовой информации и язык
всемирной паутины, необходимо знакомиться с новыми словами, постоянно
появляющимися в языке и демонстрирующими тем самым его неисчерпаемые
возможности. Неологизм должен восприниматься как нормальное языковое
20
явление. Ведь в заимствованных словах, безусловно, нет ничего плохого. Без
них невозможно представить речь современного человека. Многие иноязычные
слова уже отмечены в новом «Толковом словаре русского языка» С. И.
Ожегова, Н. Ю. Шведовой. – М.: 2000. Это свидетельствует о том, что данные
слова стали общеупотребительными. Но неумеренное и неуместное
употребление иноязычных слов недопустимо, так как это оборачивается
засорением родного языка. С этим мириться нельзя. Но одними запретами здесь
ничего сделать нельзя. Нужна планомерная и кропотливая научнопросветительная работа, целью которой является воспитание хорошего
языкового вкуса. А «хороший языковой вкус – главное условие правильного и
уместного использования языковых средств, как «чужих, заимствованных, так
и «своих», исконных» [3, с.22-23].
Но безусловным фактом остается то, что будущее языка зависит от нас
самих и от того, что мы хотим поведать окружающим и как.
Литература
1.
Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводства
// Русский язик конца XX столетия. М., 1996. С. 79.
2.
Котелова
Н.
З.
Неологизмы
//
Лингвистическийэнциклопедическийсловарь. — М.: СЭ, 1990. — С. 331.
3.
Крысин Л. П. А не сказать ли по-русски? // РЯ в школе и дома. 2002, №1. – с.3-7; №6. – с.22-23.
4.
http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/le8/le8-0222.htm
5.
http://www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/lingvistika/SLOVO.ht
ml
6.
http://ru.wikipedia.org/wiki/Словообразование
Бойчу Е.И.
к.ф.н.
ЯрГУ им. П.Г. Демидова, ст. преподаватель
кафедры иностранных языков
К ВОПРОСУ ОБ ЭВРИТМИИ И ИЗОХРОННОСТИ В РАБОТАХ
ФРАНЦУЗСКИХ ЛИНГВИСТОВ
Понятия эвритмии и изохронности рассматриваются в рамках просодии,
как совокупности определенных фонетических признаков (тон, громкость,
темп, общая тембровая окраска речи), характерных для суперсегментных
компонентов речи.
Зарубежные лингвисты предлагают разграничивать эти понятия на основе
двух факторов: акцентной изохронности (регулярности расстановки ударений)
и слоговой изохронности (равенстве количества слогов) [6, p. 132]. При этом
под изохронностью понимается соизмеримость, временнóе однообразие. В
рамках этой дихотомии языки делятся на две группы: к первой относятся
языки, в которых междуударные интервалы тяготеют к равенству (английский,
русский, арабский и др.), ко второй - языки, характеризующиеся слоговой
равнодлительностью (французский, испанский). Предпринятые исследования в
21
данной области (Lehiste, 1977; Wenk, Wioland, 1982; Dauer, 1983; Scott и др.,
1985; Fletcher, 1991) вызвали множество вопросов, которые до сих пор не
получили определенных ответов.
Немногочисленные работы, посвященные проблемам изохронности и
эвритмии, позволяют сделать выводы о том, что правильное чередование
сильных и слабых слогов недостаточно исследовано на материале разговорной
речи. Проводя сравнительное исследование на материале английского,
шведского и французского языков G. Fant и др. [5, p. 119] приходит к выводу о
том, что средняя величина междуударного интервала во всех трех языках
находится в пределах от 0,2 до 1с с небольшим отклонением в 550мс. Время
звучания интервала увеличивается прямопропорционально количеству слогов
во всех трех языках. Это свидетельствует о том, что междуударный интервал не
может являться фактором разграничения языков с акцентной и слоговой
изохронностью. Предположительно, разграничение должно быть основано на
таких факторах, как величина интервала между ударными и неударными
слогами, которая в сравнении с другими языками во французском языке короче
[1, с. 111] или степень контрастности ударных и неударных слогов речевой
цепи. Исследователи G. Fant и A. Kruckenberg считают, что данный критерий
являтся одним из основных в характеристике языков с акцентной
изохронностью (например, шведского) [4, с. 77].
Следует отметить, что существующие теории, описывающие акцентные
системы в различных языках, базируются на исследованиях, предпринятых на
материале английского языка (традиционное разделение на языки с акцентной
и слоговой изохронностью, предпринято К. Пайком и подхвачено Д.
Аберкромби и многими дугими фонетистами). Согласно их теории для языков с
акцентной ритмичностью (в частности для английского языка) интервалы
между стопами (pieds) – группами слогов, включающих ударный слог и
несколько безударных слогов – имеют примерно одинаковую величину. Эта
тенденция к акцентной изохронности (универсальной величине между
ударными слогами вне зависимости от количества слогов, составляющих
ритмическую единицу) может быть реализована при различной долготе
ударных и неударных слогов. В языках со слоговой ритмичностью, например,
во французском, слоги с одинаковой долготой имеют тенденцию
воспроизводиться с регулярным интервалом.
Исследования показали, что междуударные интервалы в английском языке
изменяются в зависимости от количества слогов в ритмической единице (Faure
и др., 1980; van Santen, 1997), и что слоговая долгота не является постоянной
величиной во французском языке (Wenk, Wioland, 1982; Nishinuma, Duez, 1987).
В то же время, принцип акцентной изохронности не принимает во внимание
увеличение долготы конечного слога в ритмической группе во французском
языке (Wenk, Wioland, 1982; Fletcher, 1991).
В ответ на это некоторые лингвисты отказываются от идеи дихотомии
Пайка и приходят к единому мнению о том, что акцентная ритмичность и
слоговая ритмичность сосуществуют в языках. (Bolinger, 1981; Dauer, 1987; Fant
и др., 1991; Vaissière, 1990, 1991; Wenk, 1983).
22
Различные языки характеризуются специфическими особенностями стопы
с одним ударным и с неударными слогами. Так, P. Delattre отмечает бóльшую
контрастность долготы ударных и безударных слогов во французскм языке по
сравнению с английским и испанским языками. Кроме того, долгота служит
критерием различия не только ударных или безударных слогов, но и
безударных слогов между собой [3, c. 112].
Исследования, проведенные на материале французского, английского и
шведского языков показали, что акцентная ритмичность также характерна и для
французского языка. Свидетельством этого может быть утверждение,
высказанное выше: в трех языках наблюдается тенденция к равенству
междуударных интервалов (расхождение составляет не более 550мс).
M. Beckman отмечает, что различия в ритмике языков основаны в большей
степени на соотношении количества безударных и ударных слогов. Так, в
языках со слоговой ритмичностью стопы в несколько раз длинее (9, 10 слогов),
чем языки с акцентной ритмичностью (5 слогов). Во французском языке длина
стопы равна 3-4 слогам [2, с. 459].
B.Wenk и F.Wioland приходят к выводу о том, что с целью достижения
большей эвритмии средняя величина ритмической единицы (стопы) имеет
тенденцию к сокращению в случае, если междудударный интервал включает
большое количество слогов [7, с. 198]. Именно этим объясняется тенденция к
изохронности ритмических единиц (стоп) во французском языке.
Очевидно, что исследования лингвистического ритма сосредоточены на
взаимодействии двух ритмических систем: акцентной и слоговой изохронности.
В зависимости от принадлежности языка к той или иной системе оценивается
степень его ритмичности. В рамках фонетики и фонологии акцентная и
слоговая изохронность являются лишь составляющими ритма. Тенденция к
дихотомии такого рода остается устойчивой, несмотря на существование
множества иных теорий развития лингвистического ритма.
Литература
1.
Astesano, C. Rythme et accentuation en français: invariance et variabilité
stylistique. - P.: L’Hartmann éd., 1999. – 337p.
2.
Beckman, M.E. Evidence for Speech Rhythms across Languages, in
Speech Perception, Production and Linguistic Structure. - Tokyo, 1992. - p.457-463.
3.
Delattre, P. Comparing the prosodic features of English, German,
Spanish and French. - New York: Chilton Books, 1965. – 151p.
4.
Fant, G.; Kruckenberg, A.; Nord, L. Acoustic correlates of rhythmical
structures in text reading // Nordic Prosody, N°5. - University of Turku: K. Wiik & I.
Raimo eds., 1990. – p. 70-86.
5.
Fant, G.; Kruckenberg, A.; Nord, L. Language specific patterns of
prosodic and segmental structures in Swedish, French and English // Proceedings of
the XIIth ICPhS, Vol. 4. - Aix-en-Provence: Université de Provence, 1991. - 118-121.
6.
Pike, K.L. The intonation of American English, Ann Arbor: the
University of Michigan Press, 1945. - 254p.
7.
Wenk, B.J., Wioland, F. Is French really syllable-timed? // Journal of
Phonetics, Vol. 10(2), 1982. – P.193-216.
23
Буйских Т.М.,
к.филол.н.,
доцент кафедры русского языка и культуры речи Российского
экономического университета
им. Г.В. Плеханова
Гасанова П.М.
д.пед.н.,
гл. н.с. Центра этнокультурной стратегии образования
(ФИРО)
СОПОСТАВЛЕНИЕ ЭКВИВАЛЕНТНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ
ЕДИНИЦ, ФУНКЦИОНИРУЮЩИХ В РУССКОМ И ЛАКСКОМ
ЯЗЫКАХ
1. В русском и лакском языках фразеологические единицы,
представляющие устойчивые, лексически неделимые и целостные по значению
словосочетания с фиксированными грамматическими связями слов, являются
оптимальным способом образного выражения мыслей и эмоций.
2. В сопоставляемых языках существуют именные (на безрыбье и рак
рыба; кут1асса пикри – короткая мысль) и глагольные (прикусить язык;
кунпаякун дан - разрушить, уничтожить) фразеологические единицы.
3. Фразеологизмы, совпадающие полностью по значению, частично – по
лексическому составу, могут быть именными в одном языке, глагольными в
другом, например: где тонко, там и рвется (глагольный) - аьрния ххячара,
к1юлания мик1 (с гнилого места шкура, с тонкого места лед (именной).
4. В русском и лакском языках имеются фразеологизмы:
а) идентичные по семантике и лексическому составу, например: из кожи
лезть - бурчува личлан (вылезать из кожи);
б) идентичные по семантике и лексическому составу, но разные по
грамматическому оформлению, например: яйца курицу не учат - ккунукрал
аьнак1ухь аькьлу къабусайссар (яйцо не учит курицу). В русском эквиваленте
существительное и глагол используются во множественном числе, в лакском
варианте – в единственном числе;
в) идентичные по семантике и близкие по лексическому составу. Примеры:
вылетело из головы - бак1рава бувккунни (букв. вышло из головы); волосы
дыбом встали - бак1рал ч1арардал кьяпа гьаз бан (волосы на голове приподняли
папаху); из мухи делать/ сделать слона - зимизрая варани буллан (из мухи
делать верблюда). Последний фразеологизм восходит к поговорке, которую
использовал древнегреческий писатель Лукиан в «Похвале мухе»: «Но я
прерываю мое слово… чтобы не подумал кто-нибудь, что я, по пословице,
делаю из мухи слона» [4, с. 84].
5. Сопоставительный анализ показал, что значительная часть идентичных
по семантике фразеологизмов различается по структуре и лексическому
составу:
а) эквиваленты, состоящие из близких по значению лексических единиц,
например: днем с огнем не найти/ не сыскать - бургъилу чирахърах луглан (при
24
солнце с фонарем искать). «Предполагают, что выражение связано с легендой о
древнегреческом философе Диогене, который ходил днем с зажженным
фонарем и искал человека среди своих современников, но не нашел» [4, с. 90];
б) эквиваленты, состоящие из разных по значению лексических единиц.
Примеры: от сумы и от тюрьмы не зарекайся - аьк1 бивсса оьл куна, лихъангу
багьайссар (иногда приходится бежать, как корова от слепня);
хоть шаром покати - дач1у дав-дав, су хав-хав (барабан гремит, закромато пустые);
на безрыбье и рак рыба - ккашил хьувкун, мучаригу качарди (голодному и
кукурузная лепешка - сахар);
зимой у него снега не выпросишь - ккаччила ч1ан дуккан хьусса (смог
вытащить подкову у собаки).
6. В каждом из сравниваемых языков функционируют эквивалентные
синонимичные варианты фразеологических единиц, например:
вылететь в трубу - думуниц1а хьун (потерять то, что было, остаться ни
с чем);
оказаться у разбитого корыта - думуниц1а хьуну лич1ан (лишиться
всего).
В приведенных фразеологизмах в русских вариантах слова используются в
переносном значении, дается образное представление ситуации, а в лакских
эквивалентах лексика употребляется в прямом значении.
7. Синонимичные фразеологизмы русского языка, например: ни свет ни
заря; чуть свет; с утра пораньше; раным-ранешенько; с первыми петухами
(встать/ вставать) в лакском языке представлены только одним вариантом
ажарттащал бизан (изан) (с петухами встать).
8. В рассматриваемых языках встречаются фразеологизмы с числовым
компонентом:
а) семантика и структура следующих фразеологизмов идентична, но
первый числовой компонент не совпадает (7 – 10), а второй совпадает (1- 1),
например:
семь раз отмерь, один раз отрежь - ац1ила дуца, цал кьукьа (десять раз
отмерь, один раз отрежь);
б) семантически идентичные фразеологизмы в русском эквиваленте имеют
числовой компонент, а в лакском варианте он подразумевается, например: двух
слов связать не может - махъ учин къашайсса (слово сказать не может);
в) семантически идентичные, лексически разные фразеологизмы в лакском
эквиваленте имеют числовой компонент, а в русском варианте он отсутствует,
например: овчинка выделки не стоит - ккаччи бихханну к1ива шагьи, ка
шюшинсса ссах1вандалух аьппаси (чтобы собаку зарезать – две копейки, а
мыло для рук – двадцать копеек). В русском варианте утверждается
бессмысленность совершения действия, а в лакском эквиваленте дается намек
на бессмысленность действия.
Для русского языка характерными являются фразеологизмы с числовым
компонентом 1, 2, 7, а для лакского – 1, 2, 10.
25
9. В сопоставляемых языках широко функционируют фразеологические
единицы с соматическим компонентом, которые выражают национальнокультурные особенности народа:
а) соматические компоненты являются полными эквивалентами (ножки ноги; зубы). Примеры: по одежке протягивают ножки - виргъанналух
урувгунни ччанну т1ит1ин байсса (по одеялу протягивают ноги); держать
язык за зубами - маз ккарччал махъ битан (букв. язык оставить за зубами);
б) топографически близкие соматизмы (шея – голова; локти – палец).
Примеры:
надеть хомут на шею - бак1райн бала ласун (букв. много взять на голову);
кусать локти - к1иссурайн кьац1а т1ун (кусать палец);
в) в русском эквиваленте отсутствует соматический компонент, а лакский
вариант имеет два соматических компонента (голова, ноги), например:
остаться в одной рубашке - бак1рай – ччаннай дакъа лич1ан (на голове и
на ногах без ничего остаться);
г) в русском варианте имеется соматический компонент (уши, глаза), а в
лакском он отсутствует. Примеры: пропустить мимо ушей - ллултту-ялтту
гьан бан (букв. снизу – сверху послать); глаз не сомкнуть – хьхьу уттара дурну
(2) (букв. ночь провел, как день);
д) встречаются эквивалентные фразеологизмы, в которых используются
как семантически близкие соматизмы (душа - легкое), так и топографически и
функционально разные (легкое – пятки), например: душа в пятки ушла - гьутру
бухлавгун лич1ан (испугаться так, что даже легкое исчезло).
10. В фразеологических единицах отражаются национальные особенности
этноса, его ментальность и культура. При переводе фразеологизмов на лакский
язык и обучении его носителей русскому языку необходимо сохранять
полноценную семантическую и коммуникативную информацию языка
оригинала, например:
метать бисер (перед свиньями) - ккаччин усру дарча, цила дукайссар (если
сшить чарыки собаке, то она их съест). Русский эквивалент имеет библейское
происхождение, это фрагмент цитаты из «Евангелия от Матфея»: «Не давайте
святыни псам и не мечите бисера вашего перед свиньями, чтобы они не
попрали его ногами своими…». В этом контексте «бисер» - «жемчуг»,
«метатать» - «бросать» [4, с. 177].
Литература
1. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как
лингвистической
дисциплины//Избранные
труды.
Лексикология
и
лексикография. – М., 1977.
2. Каяев А. Лакский язык и история: Энцикл. слов.: на лакском языке /Под
ред . Н.С. Джидалаева; Ин-т яз., лит. и искусства им. Г. Цадасы Даг. НЦ РАН. М.: Наука, 2006.
3.Рамазанова З.М. Лакско-русский фразеологический словарь. –
Махачкала, 2005.
4. Розенталь Д.Э., Краснянский В.В. Фразеологический словарь русского
языка. – М., 2008.
26
Бурлакова Л.Г.
Северозападный институт печати
Санкт-Петербургского Государственного Университета технологии и
дизайна, старший преподаватель
кафедры технического перевода и профессиональных коммуникаций.
СВЯЗЬ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРИНЦИПОВ СИММЕТРИИ И
ДОПОЛНИТЕЛЬНОСТИ С ДИАЛЕКТИКОЙ
Вопрос связи принципов симметрии и дополнительности с диалектикой
широко рассматривался в философской литературе [10;1;11]. Здесь необходимо
упомянуть исследования Овчинникова Н.Ф.[8], Алексеева Б.Т.[2], и др. Однако,
уже в то время исследователя заметили, что если сделать акцент на изменении
более, нежели на сохранении, то принцип симметрии можно рассматривать не в
диалектическом, а в релятивистском плане. «Устойчивость и изменчивость – не
нечто по существу противоположное, а просто различные моменты или
стороны единой сущности – движения». [2, с. 41]. Преувеличение роли
изменчивости и относительности, ведущее к релятивизму, тесно связано с
развитием теории систем. Отход от диалектического толкования этих
принципов наметился в трудах Г. Вейля, В.Гейзенберга, П. Дирака, А
Эдингтона, А.Н. Уайтхеда, М. Борна и др. Наиболее интересные соображения
по поводу соотношения этих принципов выражено в теории катастроф Р. Тома.
Теория формообразования, начало которой было положено Р. Томом,
предполагает, что в некоторых моментах динамической системы возникает
структура, названная аттракторами. В смысле взаимодействия динамических и
статических элементов системы возможно рассмотрение принципа симметрии
как взаимодействие сохранения и изменения в процессе формообразования.
В современном мире в связи с развитием теории динамических систем,
вероятностной интерпретацией некоторых основных методологических
принципов [12], а также новой парадигмой науки, включающей
иррациональное как дополнительность рационального [7], необходимо
рассмотреть принцип симметрии и принцип дополнительности в их
взаимосвязи в релятивистском понимании. Контакт с реальным сегодня требует
познания, которое получается благодаря объединению по принципу
дополнительности познающего субъекта и его объекта в единую сущность. По
отдельности они абстрактны, а в реальных процессах неразрывно связаны.
Именно поэтому современное состояние философии науки все больше связано
с проблемами целеполагания, свободой выбора, проблемами этики. Так как, в
связи со сменой парадигмы науки в начале ХХ в. и далее в конце ХХв., научная
теория пытается всё более охватить весь мир, необходимо возникают
метафизические проблемы.[3, c.48] Сегодня наука концентрируется на
труднообъяснимых или неподдающихся объяснению фактах. Из-за того, что
понятие «прогресса» подверглось сомнению, недостаток уверенности в
будущем привел к иррационалистическому мышлению в философии. В силу
длительного господства в российской науке диалектического мышления
антиномии принципов симметрии не воспринимаются как дополнительные.
27
Однако, благодаря вхождению субъекта в процесс познания, психологическое
восприятие содержит дополнительность. Ещё Н. Бор, сформулировав принцип
дополнительности, называя эти противоположности диалектическими, отверг
их противоречивость. Он написал множество работ, посвящённых
эпистимологии (познанию), где он заметил те же соотношения
дополнительности в психологических процессах. В начале ХХ в. в методологии
Московской философско-математической школы (трудах П. А. Некрасова, В. Г.
Алексеева, П. В. Тихомирова, и Л.М. Лопатина ) во главе с Н. В. Бугаевым,
гениально предвосхитившем возникновение принципа дополнительности,
антиномии «дискретного – непрерывного» не воспринимались диалектически,
они не были противоречиями, вступающими в борьбу, а лишь
противоположностями, соединёнными по принципу дополнительности. [4;5;6] .
На самом деле, не все реальные антиномии можно отнести к
дополнительным, некоторые - действительно относятся к диалектическим, но
если мы рассматриваем принцип симметрии как взаимодействие сохранения и
изменения, то в данном случае можно эти две антиномии рассматривать как
непротиворечивые,
соединённые
по
принципу
дополнительности,
составляющие две неразрывные половины одного единого целого.
Динамика современных процессов настолько высока, что изменения
системы доминируют над сохранением формы и структура практически не
сохраняется, и можно говорить только о сохранении некоторых признаков
формы. В таких случаях даже теория саморазвивающихся систем (синергетика)
не в силах описать процесс или явление.[9] Поскольку именно принцип
дополнительности предлагает нам дополнить классическое описание мира
вероятностным, а принцип симметрии может описать сохраняющиеся и
изменяющиеся элементы системы, оба принципа необходимо взаимосвязаны в
истолковании современных процессов.
Продолжается дискуссия классического и неклассического описания мира
(эксперименты
по
разрешению
парадокса
Энштейна-ПодольскогоРозена)[14;15;16]. Такого рода проблемы порождают новые теории: теория
бесконечной вложенности материи на основе симметрии подобия[17;13] и
многомировая интерпретация Вселенной. Следует отметить, что подобные
теории, возможно лишь за исключением теории струн, как правило, не
рассматриваются академическим направлением исследователей, так как не
имеют ни строго математической основы, ни тем более экспериментальных
подтверждений, которые поставить в данный момент нельзя из-за
недостаточной точности техники. Но некоторые из них не являются и
опровергнутыми в данный момент. Появление таких теорий является причиной
проблем методологического характера.
Проблемы взаимодействия прерывного и непрерывного в теории
симметрии относятся к области теоретической физики и связаны со свойствами
микрочастиц. Это связано с допустимостью вычислимости Вселенной. В
физике теоретико-инвариантные идеи и принцип симметрии приобрели
особенную значимость с развитием релятивистской механики и последующей
«геометризации» физики, став методологической основой прогноза
28
относительно возникновения новых направлений теоретического анализа в этой
области. В этой связи оказались плодотворными типологии и классификации
типов симметрии, различных модификаций и ограничений «эрлангенского»
подхода. В методологическом плане принцип симметрии может указывать
источники и способы возможных разрешений проблемных ситуаций в науке,
которые связаны с обнаружением не известных ранее симметрий или с
нарушениями установленных симметрий. Всё это, по большей части, связано с
возможностью применения принципа симметрии, поэтому в связи с развитием
концепции физических принципов симметрии возросли и потребность в
методологическом осмыслении взаимосвязи прерывного – непрерывного,
детерминированного – вероятностного, классического – неклассического в
теории симметрии.
Если мы бросим взгляд на историю науки за последние столетия, то
увидим, что для философского обоснования естествознания было уже
чрезвычайно много сделано частью исследователями отдельных научных
дисциплин, частью философией. Однако, что касается вопросов культуры и
искусства, методологические основы в этой области не достаточно развиты,
поскольку науки о культуре значительно моложе и менее разработаны. Они
появились лишь в 19 веке, а методология наук о культуре и искусстве связана с
именами отдельных гениальных исследователей. У них почти нет склонности к
методологическим исследованиям, принесшей основателям современного
естествознания столь обильные плоды. В этом случае необходимы наиболее
общие принципы методологии.
В заключение хотелось бы сказать, что такой взгляд на принцип
симметрии как часть принципа дополнительности не рассматривался ещё в
литературе и может считаться гипотетическим. Однако современные
исследования всё больше убеждают нас в том, что отход от диалектического
рассмотрения этих принципов и переход к релятивистским основаниям в
методологии дают нам возможность именно такого толкования взаимосвязи
этих принципов.
Литература
1.
Алексеев И. С. Принцип дополнительности.// Методологические
принципы физики. История и современность. М.: Наука, 1975.
2.
Алексеев Б.Т. Диалектика изменчивости и устойчивости и принцип
инвариантности. // Научные записки института повышения квалификации
преподавателей общественных наук при ЛГУ, Философия. Политическая
экономия. Вып. 1, 1970.
3.
Аристотель. Метафизика. Т.1.М - Л.,1934.
4.
Бугаев Н. В. О свободе воли. // Труды Московского
Психологического Общества. Вып. 3. – 1889. – с. 195 – 218.
5.
Бугаев Н. В. Основные начала эволюционной монадологии. //
Вопросы философии и психологии. 1893. – кн. 2(17). – с. 26 – 44.
6.
Бугаев Н. В. Математика и научно-философское миросозерцание. //
Вопросы философии и психологии. – 1898. – кн. 45. – с. 697 – 717
29
7.
Климец А.П. Наука и иррациолнализм (или обобщенный принцип
дополнительности Бора).; А.П. Климец. О непрерывном логическом мышлении.
// Физика сознания и жизни, космология и астрофизика, № 3, с. 8-19, Киев,
2001.
8.
Овчинников Н.Ф. Принципы сохранения. М., 1966.
9.
Пригожин И. Введение в термодинамику необратимых процессов.
М., 1960.
10.
Принцип дополнительности и материалистическая диалектика. М.,
Наука, 1976.
11.
Свидерский В.И. Некоторые вопросы диалектики изменения и
развития. М., 1965.
12.
Терехович В.Э. Обобщение экстремальных принципов физики //
Альманах современной науки и образования. 2012.№11. с. 184 – 192.
13.
Федосин С. Г. Физика и философия подобия от преонов до
метагалактик, Пермь: Стиль-МГ, 1999.
14.
Y.-H. Kim and Y. Shih. "Experimental realization of Popper's
experiment: violation of the uncertainty principle?".// Found. Phys. 29 (12), 1999:
1849–1861.
15.
C. S. Unnikrishnan. "Is the quantum mechanical description of physical
reality complete? Proposed resolution of the EPR puzzle". //Found. Phys. Lett. 15,
2002: 1–25.
16.
Unnikrishnan, C.S. Resolution of the Einstein-Podolsky-Rosen Nonlocality Puzzle, in Sidharth, B.G. and Altaisky, M.V. // Frontiers of fundamental
physics 4, Springer, 2001, pp145-160.
17.
Wang Zhongxiang, Chakrabarty Deepto, Kaplan David L. A Debris Disk
Around An Isolated Young Neutron Star. arXiv: astro-ph / 0604076 v1, 4 Apr 2006.
Василенко Д.С.,
Студентка 5 курса
Специальность «Олигофренопедагогика»
с дополнительной специальностью «Логопедия»
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир.
Малинина С. М
Научный руководитель к.п.н, доцент кафедры «Психология личности и
специальная педагогика»
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир.
ВОСПРИЯТИЕ ТЕКСТА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
УЧАЩИМИСЯ С НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА НА УРОКАХ
ЧТЕНИЯ.
Восприятие - целостное отражение непосредственно воздействующих на
органы чувств предметов и явлений окружающего мира[2]. Физиологическая
основа восприятия - сложные условно- рефлекторные связи. Различные
нарушения условно - рефлекторной деятельности у детей с нарушением
интеллекта обусловливают дефектность восприятия. Поскольку у детей с
30
нарушением интеллекта наблюдается недоразвитие интересов и потребностей,
у них недостаточно отчетливо проявляется избирательность восприятия. У
учащихся специальной (коррекционной) школы VIII вида отмечается
сниженная активность, пассивность восприятия. Чтение — это один из видов
речевой деятельности, представляющий собой перевод буквенного кода в
звуковой и осмысление воспринятой информации.[2] Умение читать включает
в себя соотнесение зрительного образа речевой единицы (слова,
словосочетания, предложения) с ее слухоречедвигательным образом и
последнего с его значением. По мере расширения читательского опыта и
совершенствования навыка быстрого чтения промежуточный компонент
начинает играть все меньшую роль, а зрительный образ речевой единицы все в
большей степени напрямую соотносится с ее значением. Для успешного
обучения чтению у ребёнка должны быть сформированы интерес и любовь к
книге, умение воспринимать и понимать прочитанное, отвечать на вопросы по
содержанию, самостоятельно пересказывать несложные произведения,
определять своё отношение к героям. Восприятие — это процесс формирования
субъективного дифференцированного и вместе с тем целостного образа
предмета или явления в совокупности и взаимосвязи различных свойств,
непосредственно воздействующих на анализатор или систему анализаторов
человека. [3]. Восприятие формируется на основе ощущений разной
модальности. Физиологической основой восприятия являются процессы,
проходящие в органах чувств, нервных волокнах и центральной нервной
системе. Собственные физиологические механизмы восприятия включаются в
процессе формирования целостного образа на последующих этапах, когда
возбуждение от проекционных зон передается в интегративные зоны коры
головного мозга, где и происходит завершение формирования образов явлений
реального мира.[2] Овладение объективной фонематической системой
(различной в разных языках) и является условием, организующим слух
человека и обеспечивающим восприятие звуковой речи. Без овладения этой
фонематической системой слух остается неорганизованным, и поэтому человек,
не овладевший фонематической системой чужого языка, не только «не
понимает» его, но и не выделяет существенных для него фонематических
признаков, иначе говоря, «не слышит» составляющих его звуков. Кодирование
звуков в соответствующие системы музыкального или речевого слуха не
являются пассивным процессом. Так же как и система осязательного или
зрительного восприятия предмета, сложное слуховое восприятие представляет
собой активный процесс, включающий в свой состав моторные компоненты. [4]
Отличие слухового восприятия от осязательного и зрительного лишь в том, что
если в осязательном и зрительном двигательные компоненты включены в ту же
систему анализаторов (ощупывающие движения руки, поисковые движения
глаз), то в слуховом восприятии они отделены от слуховой системы и выделены
в особую систему пропевания голосом для музыкального слуха и
проговаривания для речевого слуха. Психика ребенка с нарушением интеллекта
представляет собой своеобразную систему, дефектность которой обусловливает
различные отклонения протекающих психических процессов и деятельности в
31
целом. Это положение относится и к восприятию. Развитие слухового
восприятия у ребенка раннего и дошкольного возраста обеспечивает
формирование представлений о звуковой стороне окружающего мира,
ориентировку на звук как одну из важнейших характеристик и свойств
предметов и явлений живой и неживой природы. [1] Овладение звуковыми
характеристиками способствует целостности восприятия, что имеет важное
значение в процессе познавательного развития ребенка. Особую роль слух
имеет в восприятии речи. Слуховое восприятие развивается, прежде всего, как
средство обеспечения общения и взаимодействия между людьми. В процессе
развития слухового восприятия, по мере уточнения слуховых дифференцировок
речи формируется понимание речи окружающих, а затем и собственная речь
ребенка. Формирование слухового восприятия устной речи связано с усвоением
ребенком системы звуковых, фонетических кодов. Овладение фонематической
системой и другими компонентами произношения является базой
формирования собственной устной речи ребенка, обуславливает активное
усвоение ребенком человеческого опыта. У детей с интеллектуальной
недостаточностью формирование слухового восприятия, различения неречевых
звуков и умения действовать в соответствии со звуковым сигналом
представляет большие трудности. У таких детей наблюдается недостаток
управления своим слухом: неумение прислушиваться, сравнивать и оценивать
звуки по силе, тембру, характеру; вследствие общей патологической
инертности нет интереса к неречевым звукам, выявляется недостаточная их
дифференцировка; дети слабо реагируют на звуки и не опираются на них в
своей деятельности. Это препятствует правильной ориентировке в
пространстве, приводит к несчастным случаям. Кроме того, ребенок долго не
различает звуки, не разграничивает слова, произносимые окружающими,
нечетко воспринимает речь в целом, что значительно затрудняет познание им
предметного мира. Для детей с интеллектуальными нарушениями характерна
замедленная выработка дифференцированных условных связей в области
речеслухового анализатора, вследствие чего ребенок долго не различает звуки,
не разграничивает слова, произносимые окружающими, нечетко воспринимает
речь. Усвоение фонематической стороны речи зависит, в том числе и от
моторной
сферы
(двигательные
центры
речи
головного
мозга
и речедвигательный аппарат), недоразвитие которой также значительно
затрудняет овладение речью. В результате слуховые и кинестетические образы
или схемы многих слов долго остаются для детей недостаточно четкими,
ослаблен контроль за собственным произношением. Коррекция нарушенной
слуховой функции различных типов составляет одну из основных задач
совершенствование системы образования умственно отсталых детей, так как
овладение ими устной речью является важным условием формирования
словесной речи, социальной адаптации детей, развития их личности.
Полноценное владение умственно отсталым ребенком устной речью
предполагает развитие способности достаточно свободно понимать
обращенную речь собеседника и говорить внятно, понятно для окружающих.
Эти два процесса взаимосвязаны, их формирование осуществляется с опорой на
32
развивающееся слуховое восприятие школьников в ходе всего учебновоспитательного процесса. Одним из условий обучения устной речи является
развитие речевого слуха, который формируется в процессе специальной
слуховой тренировки и зависит не только от состояния тонального слуха, но и
от уровня развития словесной речи, индивидуальных психофизических
особенностей учеников. При развитии речевого слуха работа также проходит от
различения и узнавания к восприятию и представлению, от слухозрительного
восприятия к чисто слуховому восприятию. Слухозрительное восприятие слова
– это такое восприятие, когда ребенок не только слышит голос, но видит губы
говорящего. Не следует путать слухозрительное восприятие с восприятием со
зрительной опорой, при котором ребенок слышит название предмета и видит
сам предмет или картинку. Восприятие со зрительной опорой намного легче.
Слуховое восприятие детей с нарушением интеллекта развивается эффективно
в условиях специально организованного обучения. Поэтому для оптимизации
учебной деятельности на уроках чтения, нами были разработаны
коррекционные приемы развития слухового восприятия при изучении текста
художественного произведения. Речевой материал, подобранный нами для
восприятия на слух, должен был соответствовать речевому уровню развития
учащихся. Текст был знаком детям по содержанию; речевой материал должен
был быть доступен слуху учащегося по своим физическим характеристикам;
включение новых слов и фраз нужно было вводить постепенно. Используя,
разработанные нами коррекционные приемы, мы повысили уровень
эмоционального восприятия детьми художественного текста и доказали
эффективность разработанной методики.
Список литературы:
1.
Бельтюков В.И., Нейман JI.B. Восприятие звуков речи при
нормальном и нарушенном слухе. М.: Изд. АПН РСФСР, 1958. // 238 c.
2.
Запорожец
А.В. Выготский
Л. С.
Развитие высших
психических функций. - М., 1967. // 243 c.
3.
Лурия А. Р. Лекции по общей психологии. - СПб.: Питер, 2006 //
320 с.
4.
Носуленко В.Н. Психология слухового восприятия. М.: Наука,
1988.
Гаврилова Ю.В.
к.ф.н.
ст. преподаватель, ВАВТ
АКАДЕМИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ ВИВИАН САЛМОН
Вивиан Салмон (Vivian Salmon, 1921-2010) по праву можно считать
выдающимся британским лингвистом современности. Помимо внесенного ею
значительного вклада в развитие языковой науки Великобритании второй
половины XX и начала XXI века, крупнейшей её заслугой является активное
участие в процессе создания британского научного "Общества изучения
33
истории лингвистических идей имени Генри Суита" (The Henry Sweet Society
for the History of Linguistic Ideas).
Вивиан Салмон родилась в Лондоне в 1921 году, в начале 40-х годов
поступила в Университетский колледж Лондона (University College London).
Будучи в эвакуации в годы войны, Вивиан познакомилась с мужем, Полом
Салмон (Paul Salmon), будущим профессором немецкого языка. Их свадьба
состоялась в 1945 году.
О карьере исследователя известно, что она на протяжении долгих лет
работала преподавателем в Лондоне. Затем семья Салмон переехала в
Эдинбург. Посвятив свою карьеру лингвистике, даже находясь на пенсии,
миссис Салмон по-прежнему продолжала вести научные исследования, а также
преподавала английский язык в Оксфорде.
Безусловно, заслуживает особого внимания история основания Общества
Генри Суита и тот вклад, который внесла в его появление миссис Салмон.
Считается, что первым выдвинул идею создания данного Общества немецкий
языковед Конрад Кёрнер (Konrad Koerner) в ходе своего посещения Оксфорда.
В 1983 году миссис Салмон стала заниматься этим вопросом и пригласила
Кернера к сотрудничеству. В результате было подписано соглашение об
учреждении Общества Генри Суита (the Henry Sweet Society), название
которого подчеркивает собой вклад в лингвистическую науку в Оксфорде во
второй половине XIX века выдающегося ученого Генри Суита.
Краткая история общества, размещенная на его официальном сайте [1],
добавляет некоторые детали. Так, встреча лингвистов состоялась в
оксфордском доме Пола и Вивиан Салмон в августе 1983 года, где ученые
обсуждали необходимость появления подобной организации для англоязычных
коллег. А уже в январе 1984 года прошло еще одно совещание, на котором
были избраны основные его руководители, в частности первый президент
Общества - Робинз. При этом Вивиан Салмон заняла место почетного
секретаря. Основной целью функционирования организации был так
называемый форум для специалистов по истории языкознания, а также
возможность проведения ежегодных конференций и издания периодического
сборника научных статей по лингвистической проблематике.
В настоящее время Общество имени Генри Суита представляет собой
организацию, объединяющую ученых большинства стран мира, в которых
занимаются исследованием истории языкознания. Официальной датой создания
Общества принято считать февраль 1984. Цели сейчас включают в себя
продвижение и оказание помощи ученым в проведении исследовательской
работы во всех отраслях языкознания, теоретического и прикладного, включая
также и неевропейскую традицию.
Следует отметить также, что научные организации подобного типа
функционируют не только в Великобритании, но также созданы, например, во
Франции, Германии, США, Нидерландах. Таким образом, Общество Генри
Суита гордится принадлежностью к этой системе научных объединений
Европы и мира.
34
Итак, Вивиан Салмон имела широкую сферу научных интересов, была
автором целого ряда публикаций, многие из которых представляют собой
рецензии на научные труды коллег и отражают ее многогранный интерес к
лингвистической науке и истории английского языка. Так, например, интересы
включали в себя изучение оригинального произношения эпохи Шекспира,
исследования особенностей стиля частного письма в Голландии в XVII-м и
XVII-м веках, комментарии составленной в Шотландии в середине XVII-го века
рукописи со списком морально-философских терминов, а также
лингвистическую эсхатологию Вавилон - Троица в лингвистической мысли
XVII-го века" [5, p.2].
Отдельного внимания заслуживает статья Вивиан Салмон "Арабисты и
лингвисты в Англии XVII-го века" ("Arabists and Linguists in the seventeenthcentury England") [7], которая содержит обзор и краткие сведения об авторах,
проявлявших интерес и занимавшихся исследованиями арабского языка в
Великобритании XVI-го и XVII-го веков.
В качестве причин интереса к арабскому языку Салмон в статье называет
прежде всего религиозные и экономические мотивы. Так, переводы с арабского
и на арабский были важны для деятельности миссионеров. Другим
мотивирующим фактором религиозного характера было стремление теологов
получить более точный текст Библии на английском языке. Существовала и
третья причина проводимых исследований в данной области - сугубо научная.
Это было связано с интересом к трудам по математике, геометрии, медицине,
географии, написанным на арабском языке. Центрами изучения арабского
языка в Великобритании были университеты Оксфорда, Кембриджа и Лондона.
Исследование арабского, арамейского языков и иврита способствовало, как
считает Салмон, развитию сравнительной филологии, т.к. к середине XVIII века
стало очевидно, что эти три языка следует отнести в совершенно отдельную
языковую группу (или семью) и они полностью отличаются от индоевропейской традиции, т.к. их строй, письмо и лексика абсолютно другие.
Говоря об интересе Салмон к научным трудам и авторам Британии эпохи
XVII века, нельзя не упомянуть и о двух работах, посвященных британскому
методологу и преподавателю XVII века Джону Бринсли (John Brinsley).
Это «Джон Бринсли и его друзья: гуманитарное образование в графстве
Лестершир в XVII веке» ("John Brinsley and his friends: Scholarship in
seventeenth-century Leicestershire") [10] и «Джон Бринсли: Пионер прикладной
лингвистики XVII века» ("John Brinsley: XVII Century Pioneer in Applied
Linguistics") [11].
Джон Бринсли в науке известен как автор одного из наиболее ранних
полных курсов по методике преподавания языка. Он также был одним из
первых преподавателей, кто начал учить детей в средней школе разговорному
английскому языку (the vernacular). При этом в статьях Салмон уделяла
внимание не только его научным и методологическим трудам, но и частной
жизни, о которой было мало что известно. Таким образом, своими
исследованиями она старалась привлечь внимание научного сообщества к
работам и личности известного в Британии лингвиста XVII века.
35
Отдельно необходимо сказать о работах Вивиан Салмон, посвященных
исследованию языка и произношения эпохи Уильяма Шекспира. Важно, что её
интерес к произведениям Шекспира вписывался и в общую тенденцию
отечественной и зарубежной языковой науки, т.к. в 1940-е годы XX столетия
телерадиовещательная корпорация ВВС неоднократно проявляла интерес к
произведениям Шекспира и произношению Елизаветинской эпохи. Кроме того,
в 1981 году вышла в свет работа итальянского лингвиста Фаусто Черчиньяни
«Труды Шекспира и Елизаветинское произношение» (Fausto Cercignani
"Shakespeare's Works and Elizabethan Pronunciation") [2].
На современном этапе, как можно судить по большому числу публикаций,
несомненно возрос интерес к данным исследованиям, о чем свидетельствует,
например, статья Дэвида Кристала (David Crystal, "Early Interest in
Shakespearean Original Pronunciation"), заслуженного профессора университета
Бангор, Великобритания [3].
Он считает, что эра нового интереса к шекспировской фонологии и так
называемому "оригинальному произношению" (original pronunciation - OP)
началась в 2000-х годах и прежде всего это было связано с постановкой пьесы
«Ромео и Джульетта» в театре «Глобус» в Лондоне. Именно тогда появился и
стал активно использоваться в лингвистической науке акроним "ОП"
(оригинальное произношение). По мнению Салмон, шекспировской фонологии
(или так называемой звуковой системе английского языка эпохи Елизаветы "Elizabethan English") в науке все же не было уделено должного внимания.
Хотелось бы в заключение отметить, что, безусловно, сочинения Вивиан
Салмон заслуживают дальнейшего более пристального исследования, так как
раскрывают особенности языкознания Великобритании на современном этапе
его развития.
Литература
1.
A Brief History of the Henry Sweet Society [электронный ресурс].
URL: http:/www.henrysweet.org (дата обращения: 29.07.2013).
2.
Cercignani F. Shakespeare's Works and Elizabethan Pronunciation.
Oxford: Clarendon Press, 1986. - 432 p.
3.
Crystal D. Early Interest in Shakespearean Original Pronunciation //
Language and History. – Vol. 56. – No. 1, May 2013. – P. 5-17.
4.
Flood J. Professor Paul Salmon 1921-1997. // Bulletin of the Henry
Sweet Society, 29. - 1997. - pp.5-7.
5.
Linn A.R., Poole W. Vivian Salmon. Guest Editorial // Language and
History. – Vol. 56. – No. 1, May 2013. – P. 1-4.
6.
Obituary: Vivian Salmon, linguist // newspaper Scotsman [электронный
ресурс].
URL:/www.scotsman.com/lifestyle/obituaries
(дата
обращения:
24.07.2013).
7.
Salmon V. Arabists and Linguists in the seventeenth-century England //
[электронный ресурс]. URL:/ www.islamicmanuscripts.info (дата обращения:
15.09.2013).
8.
Salmon V., Burnes E. A Reader in the Language of Shakespearean
Drama. - Amsterdam, Philadelphia: John Benjamins, 1987. - 523 p.
36
9.
Salmon V. An Essay on Shakespeare's Spelling and Pronunciation // The
Complete Works. William Shakespeare / Ed. by S. Wells and G. Taylor. - Oxford:
Clarendon Press, 1986. - 1456 p.
10.
Salmon V. John Brinsley and his Friends: Scholarship in seventeenthcentury Leicestershire // University of Leicester [электронный ресурс]. URL: http:/
www.le.ac.uk/BrinsleyPagesfromvolumeLI-2 (дата обращения: 28.09.2013).
11.
Salmon V. John Brinsley: XVII Century Pioneer in Applied Linguistics
// Historiographia Linguistica. - Vol.2, 1975. - P.175-189.
12.
Salmon V. The Henry Sweet Society: A Report on the First Seven Years.
// HSS Newsletter, 16. - 1991. - P. 3-5.
Буйских Т.М.,
к.филол.н.,
доцент кафедры русского языка и культуры речи Российского
экономического университета
им. Г.В. Плеханова
Гасанова П.М.
д.пед.н.,
гл. н.с. Центра этнокультурной стратегии образования
(ФИРО)
СОПОСТАВЛЕНИЕ ЭКВИВАЛЕНТНЫХ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ
ЕДИНИЦ, ФУНКЦИОНИРУЮЩИХ В РУССКОМ И ЛАКСКОМ
ЯЗЫКАХ
1. В русском и лакском языках фразеологические единицы,
представляющие устойчивые, лексически неделимые и целостные по значению
словосочетания с фиксированными грамматическими связями слов, являются
оптимальным способом образного выражения мыслей и эмоций.
2. В сопоставляемых языках существуют именные (на безрыбье и рак
рыба; кут1асса пикри – короткая мысль) и глагольные (прикусить язык;
кунпаякун дан - разрушить, уничтожить) фразеологические единицы.
3. Фразеологизмы, совпадающие полностью по значению, частично – по
лексическому составу, могут быть именными в одном языке, глагольными в
другом, например: где тонко, там и рвется (глагольный) - аьрния ххячара,
к1юлания мик1 (с гнилого места шкура, с тонкого места лед (именной).
4. В русском и лакском языках имеются фразеологизмы:
а) идентичные по семантике и лексическому составу, например: из кожи
лезть - бурчува личлан (вылезать из кожи);
б) идентичные по семантике и лексическому составу, но разные по
грамматическому оформлению, например: яйца курицу не учат - ккунукрал
аьнак1ухь аькьлу къабусайссар (яйцо не учит курицу). В русском эквиваленте
существительное и глагол используются во множественном числе, в лакском
варианте – в единственном числе;
в) идентичные по семантике и близкие по лексическому составу. Примеры:
37
вылетело из головы - бак1рава бувккунни (букв. вышло из головы); волосы
дыбом встали - бак1рал ч1арардал кьяпа гьаз бан (волосы на голове приподняли
папаху); из мухи делать/ сделать слона - зимизрая варани буллан (из мухи
делать верблюда). Последний фразеологизм восходит к поговорке, которую
использовал древнегреческий писатель Лукиан в «Похвале мухе»: «Но я
прерываю мое слово… чтобы не подумал кто-нибудь, что я, по пословице,
делаю из мухи слона» [4, с. 84].
5. Сопоставительный анализ показал, что значительная часть идентичных
по семантике фразеологизмов различается по структуре и лексическому
составу:
а) эквиваленты, состоящие из близких по значению лексических единиц,
например: днем с огнем не найти/ не сыскать - бургъилу чирахърах луглан (при
солнце с фонарем искать). «Предполагают, что выражение связано с легендой о
древнегреческом философе Диогене, который ходил днем с зажженным
фонарем и искал человека среди своих современников, но не нашел» [4, с. 90];
б) эквиваленты, состоящие из разных по значению лексических единиц.
Примеры: от сумы и от тюрьмы не зарекайся - аьк1 бивсса оьл куна, лихъангу
багьайссар (иногда приходится бежать, как корова от слепня);
хоть шаром покати - дач1у дав-дав, су хав-хав (барабан гремит, закромато пустые);
на безрыбье и рак рыба - ккашил хьувкун, мучаригу качарди (голодному и
кукурузная лепешка - сахар);
зимой у него снега не выпросишь - ккаччила ч1ан дуккан хьусса (смог
вытащить подкову у собаки).
6. В каждом из сравниваемых языков функционируют эквивалентные
синонимичные варианты фразеологических единиц, например:
вылететь в трубу - думуниц1а хьун (потерять то, что было, остаться ни
с чем);
оказаться у разбитого корыта - думуниц1а хьуну лич1ан (лишиться
всего).
В приведенных фразеологизмах в русских вариантах слова используются в
переносном значении, дается образное представление ситуации, а в лакских
эквивалентах лексика употребляется в прямом значении.
7. Синонимичные фразеологизмы русского языка, например: ни свет ни
заря; чуть свет; с утра пораньше; раным-ранешенько; с первыми петухами
(встать/ вставать) в лакском языке представлены только одним вариантом
ажарттащал бизан (изан) (с петухами встать).
8. В рассматриваемых языках встречаются фразеологизмы с числовым
компонентом:
а) семантика и структура следующих фразеологизмов идентична, но
первый числовой компонент не совпадает (7 – 10), а второй совпадает (1- 1),
например:
семь раз отмерь, один раз отрежь - ац1ила дуца, цал кьукьа (десять раз
отмерь, один раз отрежь);
38
б) семантически идентичные фразеологизмы в русском эквиваленте имеют
числовой компонент, а в лакском варианте он подразумевается, например: двух
слов связать не может - махъ учин къашайсса (слово сказать не может);
в) семантически идентичные, лексически разные фразеологизмы в лакском
эквиваленте имеют числовой компонент, а в русском варианте он отсутствует,
например: овчинка выделки не стоит - ккаччи бихханну к1ива шагьи, ка
шюшинсса ссах1вандалух аьппаси (чтобы собаку зарезать – две копейки, а
мыло для рук – двадцать копеек). В русском варианте утверждается
бессмысленность совершения действия, а в лакском эквиваленте дается намек
на бессмысленность действия.
Для русского языка характерными являются фразеологизмы с числовым
компонентом 1, 2, 7, а для лакского – 1, 2, 10.
9. В сопоставляемых языках широко функционируют фразеологические
единицы с соматическим компонентом, которые выражают национальнокультурные особенности народа:
а) соматические компоненты являются полными эквивалентами (ножки ноги; зубы). Примеры: по одежке протягивают ножки - виргъанналух
урувгунни ччанну т1ит1ин байсса (по одеялу протягивают ноги); держать
язык за зубами - маз ккарччал махъ битан (букв. язык оставить за зубами);
б) топографически близкие соматизмы (шея – голова; локти – палец).
Примеры:
надеть хомут на шею - бак1райн бала ласун (букв. много взять на голову);
кусать локти - к1иссурайн кьац1а т1ун (кусать палец);
в) в русском эквиваленте отсутствует соматический компонент, а лакский
вариант имеет два соматических компонента (голова, ноги), например:
остаться в одной рубашке - бак1рай – ччаннай дакъа лич1ан (на голове и
на ногах без ничего остаться);
г) в русском варианте имеется соматический компонент (уши, глаза), а в
лакском он отсутствует. Примеры: пропустить мимо ушей - ллултту-ялтту
гьан бан (букв. снизу – сверху послать); глаз не сомкнуть – хьхьу уттара дурну
(2) (букв. ночь провел, как день);
д) встречаются эквивалентные фразеологизмы, в которых используются
как семантически близкие соматизмы (душа - легкое), так и топографически и
функционально разные (легкое – пятки), например: душа в пятки ушла - гьутру
бухлавгун лич1ан (испугаться так, что даже легкое исчезло).
10. В фразеологических единицах отражаются национальные особенности
этноса, его ментальность и культура. При переводе фразеологизмов на лакский
язык и обучении его носителей русскому языку необходимо сохранять
полноценную семантическую и коммуникативную информацию языка
оригинала, например:
метать бисер (перед свиньями) - ккаччин усру дарча, цила дукайссар (если
сшить чарыки собаке, то она их съест). Русский эквивалент имеет библейское
происхождение, это фрагмент цитаты из «Евангелия от Матфея»: «Не давайте
святыни псам и не мечите бисера вашего перед свиньями, чтобы они не
39
попрали его ногами своими…». В этом контексте «бисер» - «жемчуг»,
«метатать» - «бросать» [4, с. 177].
Литература
1. Виноградов В.В. Основные понятия русской фразеологии как
лингвистической
дисциплины//Избранные
труды.
Лексикология
и
лексикография. – М., 1977.
2. Каяев А. Лакский язык и история: Энцикл. слов.: на лакском языке /Под
ред . Н.С. Джидалаева; Ин-т яз., лит. и искусства им. Г. Цадасы Даг. НЦ РАН. М.: Наука, 2006.
3.Рамазанова З.М. Лакско-русский фразеологический словарь. –
Махачкала, 2005.
4. Розенталь Д.Э., Краснянский В.В. Фразеологический словарь русского
языка. – М., 2008.
5. Шанский Н.М. Фразеология современного русского языка. – 3-е изд. –
М., 1985.
Гурова Ю.И.
кандидат филологических наук,
доцент кафедры английского языка СПбГУП
Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ И ТРАНСЛАТОЛОГИЧЕСКИЕ
ХАРАКТЕРИСТИКИ ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОГО СТИЛЯ ПРИ
ПЕРЕВОДЕ
Среди текстов общелитературной разновидности обычно различают язык
разговорной речи (неформального общения) и язык художественной
литературы. В лингвистической литературе высказывалось мнение, что особую
разновидность языка составляет и язык науки. «Вторичность» переводных
текстов и их ориентированность на иноязычный оригинал выделяет такие
тексты среди прочих речевых произведений на том же языке. Совокупность
переводных текстов какого-либо языка составляет особую разновидность этого
языка, пересекающую его функциональные стили и иные разновидности.
Ориентированность на оригинал неизбежно модифицирует характер
использования языковых средств, приводит к «расшатыванию» (другими
словами, к развитию) языковой нормы и особенно узуса. Контакт двух языков в
процессе перевода неизбежно ведет к более широкому использованию
аналогичных форм, к относительному уподоблению языковых средств [2, c.
111].
Семантико-трансформационная модель перевода использует хорошо
известную в языкознании процедуру компонентного анализа, с помощью
которого значения языковых единиц могут быть расчленены на элементарные
смыслы. Эту процедуру можно применить и для общей характеристики
качества перевода. Напомним, что в эквивалентном переводе воспроизводится
та часть элементарных смыслов, которая релевантна для данного сообщения.
Отсюда следует, что эквивалентным переводом является перевод,
40
осуществленный на уровне единиц перевода оригинала в указанном смысле,
т.е. такой перевод, в котором с помощью соответствий переданы именно те и
только те единицы исходного языка разных уровней, чьи значения должны
воспроизводиться в переводе как единое целое. Это предполагает умение
переводчика выделять в тексте перевода единицы исходного языка,
выступающие в качестве единиц перевода.
Процесс понимания текста, как и процесс текстопорождения, имеет
многоэтапный характер. Он начинается со считывания конкретных слов текста,
активирующих в сознании реципиента свои значения, затем от значений слов
текста в сознании реципиента, с помощью активации релевантных знаний,
актуализируются субъективные концепты, формирующие смыслы, и образуют
определенную концептуальную структуру. Данная структура представляет
собой мыслительную репрезентацию описываемой в тексте ситуации, и на ее
основе формируется смысл текста.
Трансформационно-семантическая
модель
перевода
исходит
из
предположения, что при переводе осуществляется передача значений единиц
оригинала. Она рассматривает процесс перевода как ряд преобразований, с
помощью которых переводчик переходит от единиц ИЯ к единицам ПЯ,
устанавливая между ними отношения эквивалентности. Таким образом,
трансформационно-семантическая модель ориентирована на существование
непосредственной связи между структурами и лексическими единицами
оригинала и перевода. Соотнесенные единицы рассматриваются как начальное
и конечное состояния переводческого процесса.
Согласно трансформационно-семантической модели перевода процесс
перевода проходит три этапа. На первом этапе - этапе анализа - осуществляется
упрощающая трансформация исходных синтаксических структур в пределах
ИЯ: структуры оригинала преобразуются (сводятся) к наиболее простым, легко
анализируемым формам. Предполагается, что такие простые «ядерные» (или
«около-ядерные») структуры в разных языках достаточно близки и легко
заменяют друг друга при переводе. Упрощающим преобразованиям на стадии
анализа подвергаются и отдельные слова, в значениях которых выявляется
набор элементарных смыслов (сем). Подобные элементы смысла выделяются в
семантике слова при его сопоставлении со словами с близким значением и
обнаружении различий между ними [1, c. 23-29].
Упрощение синтаксических структур и разбиение значений лексических
единиц на этапе анализа позволяют осуществить второй этап перевода переключение, т.е. переход к ядерным структурам и семантическим
компонентам языка перевода. Как было указано, на уровне таких структур и
элементарных сем у разных языков обнаруживается значительное сходство.
Поэтому, в принципе, эквивалентные единицы на этом уровне отыскиваются
сравнительно легко.
На третьем этапе – реструктурирование - осуществляются трансформации
на ПЯ с ядерного («околоядерного») уровня в окончательные структуры и
единицы оригинала. При этом в соответствии с нормами языка меняются такие
формальные признаки, как порядок слов, структура предложения, число и
41
распределение семантических признаков. Прежде всего - нужно сделать сверку
текста: не пропущено ли случайно слово или фрагмент текста. Затем
оценивается единство стиля текста перевода, уже без сопоставления с
подлинником, при этом выявляются мелкие стилистические шероховатости.
Черты, характеризующие литературу публицистического стиля, прежде
всего, связаны с пропагандистской либо агитационной установкой
переводимого материала и выражаются в сочетании особенностей научного
стиля (терминологии, книжно-письменных элементов в словаре и синтаксисе) с
особенностями стиля художественной литературы (средствами образности и
эмоциональной окраски, наличием слов из разнообразных слоев общего
словарного состава языка и устно-разговорных синтаксических оборотов).
Общественно-политической
литературе
присуща
агитационнопропагандистская направленность, страстность тона, полемичность, и
специфика стиля заключается здесь в слиянии, с одной стороны, элементов
научной речи и, с другой - различных средств эмоциональности и образности
(как лексических, так и грамматических). Тексты общественно-политического
содержания включают в том или ином количестве специальные термины,
которые требуют от переводчика точности, однозначности в передаче.
Сжатость, как черта стиля, означает наиболее экономное выражение
содержания, часто весьма сложного. В связи с этой чертой должны быть
поставлены большая простота и ясность словарных средств, чрезвычайно
сдержанное и всегда выразительное использование переносных значений слова,
отсутствие усложняющих терминов академического типа, а в области
синтаксиса - четкость построения фразы, абзаца, цепи абзацев. Широкое
использование в иллюстративных целях разнообразного материала из разных
областей науки и литературных цитат, литературных и исторических образов.
Рассмотрим пример:
Positive Personality Traits Will Get You Moving
To get yourself moving up and towards your goal, you need to have drive,
motivation and positive personality traits. What are the personality traits you need to
have in order to become successful?
First of all, you need to have self-confidence or a high level of self-esteem. When
you have confidence in yourself and in your abilities, you will not be fazed by small
challenges and you will be effectively unstoppable.
When you are confident that you have the capacity to do something, then you’ll
see the outcome as a certainty and you can focus yourself and your energies on the
means and ways of realizing it. This is a much more productive way of spending your
time, energy and focus.
To succeed, moreover, you have to have courage and you have to be realistic,
too. Courage is what you need to take risks. However, you need to be realistic so that
you’ll know which risks are worth taking and which are not.
Позитивные черты личности помогут вам двигаться
Чтобы добиться своей самостоятельно цели, вам нужно иметь стимул,
мотивацию и положительные черты личности. Какие личностные качества
нужно иметь, чтобы стать успешным?
42
Прежде всего, необходимо иметь уверенность в себе и высокий уровень
самооценки. Если у вас есть уверенность в себе и в своих способностях, то вам
не будет наплевать на маленькие достижения и вас будет сложно
остановить.
Если вы уверены, что у вас есть возможность сделать что-то, то вы
увидите результат, как определенность и вы можете сосредоточиться себя и
свою энергию на средствах и способах его осуществления. Это гораздо более
продуктивный путь тратить время, энергию и внимание.
Чтобы добиться успеха, кроме того, нужно иметь мужество, и вы
также должны быть реалистичными. Мужество – это именно то, что Вам
нужно, чтобы идти на риск. Однако, вам нужно быть реалистами, чтобы
точно знать, какие риски стоит принимать, а какие нет.
Данный текст публицистического стиля. Он актуален, общественно значим
по тематике, эмоционален. Синтаксические средства языка, наряду с
лексическими, играют в составе общественно-политического научного текста
экспрессивную роль, не только оформляя выражение понятий, но и содействуя
смысловому или также и эмоциональному выделению известных компонентов.
Характером и ролью стилистических средств, используемых в общественнополитической литературе, обусловливаются и задачи ее перевода, и
направление анализа существующих ее переводов. Своеобразие основной
задачи заключается именно в воспроизведении не только всего смыслового
содержания и, в частности, словесных средств, играющих терминологическую
роль, но и экспрессивной стороны подлинника.
Стиль газетной публицистики, часто ставящей большие проблемы и
широко откликающейся на положение в своей стране или в мире, но также
дающей и сообщения о фактах (стиль информации), отчетливо отражает вместе
с тем и отношение к фактам, иногда ярко окрашенные эмоционально.
Задача переводчика, в первую очередь, заключается в том, чтобы
сохранить коммуникативно-релевантные семы. Сопоставление семного состава
оригинала и перевода показывает, что именно такие семы и воспроизводятся в
процессе перевода.
Литература:
1.
Гурова, Ю.И. Перевод: воссоздание внутренней смысловой
программы и единого смысла текста как основа моделирования процесса
перевода / Ю.И. Гурова // Монография. СПб.: Реноме, 2010. - С. 3-239.
2.
Гурова, Ю.И. Лингвистические и внутрилингвистические значения,
свойственные единицам языка перевода / Ю.И. Гурова // Материалы
Международной
научно-практической
конференции
«Международный
фестиваль языков» (г. Минск, 16 апреля, 2011 г.). – Минск: Издательский центр
БГУ, 2011. – С.110-115.
43
Давыдова Т.С.
доц., к.ф.н.
ПетрГУ, зав. каф. германской филологии
О РЕПРЕЗЕНТАЦИИ КОНЦЕПТУАЛЬНОЙ МЕТАФОРЫ ВРЕМЕНИ В
АНГЛИЙСКОМ, НЕМЕЦКОМ И РУССКОМ ЯЗЫКАХ
На современном этапе развития, в эпоху повышенного интереса к
вопросам межкультурной коммуникации и когнитивистики, попытки сравнения
различных явлений, категорий, концептуальных систем представляются
особенно актуальными. Новый подход к изучению метафоры, сложившийся в
20-м веке и основанный на единстве языка и речи, провозгласил
метафорический процесс не столько языковым, сколько мыслительным.
Концептуальная система человека, по мнению Дж. Лакоффа и М. Джонсона,
наши переживания, образ мышления и повседневная деятельность
определяются метафорой [1, c. 3]. Метафоры в языке существуют только
потому, что они существуют в нашей системе концептов. Концептуальные
метафоры лежат в основе мыслительных процессов и образуют «когнитивную
карту» концептов. В этой связи интересно проследить реализацию
концептуальной метафоры времени на материале английского и немецкого
языков, принадлежащих общей германской языковой группе, и русского языка,
являющегося представителем славянской группы.
Лингвокультурологический концепт времени, как известно, является
одним из наиболее сложных и противоречивых. С одной стороны, это
универсальная, общечеловеческая категория, сквозь призму которой
воспринимается нами «все сущее в мире, все доступное нашему уму и нашему
истолкованию» [2, c. 71]. С другой стороны, данный концепт обладает
многомерной и многоаспектной структурой, отражает разнообразные
представления человека, сложившиеся в результате осмысления временного
опыта определенным этносом и на определенном культурно-историческом
этапе развития. Попытаемся предположить, что, несмотря на разнообразие
содержательной информации и многочисленных средств выражения в сознании
носителей разных культур и языков, существуют аналогичные концептуальные
метафоры, единые для всех исследуемых языков.
В русском, английском и немецком языках время представляется как
движущийся объект / Time is a moving object / Die Zeit ist Bewegung, причем
движение может происходить как по кругу, так и линейно, а может вообще
остановиться — the time has stopped / die Zeit steht still.
Данная концептуальная метафора подчеркивает два общих категориальных
признака, свойственных всем языкам — цикличность (регулярность,
повторяемость) и линейность (необратимость, однонаправленность),
подтверждаемых самим происхождением лексем в исследуемых языках. Так
русское слово «время» произошло от «веремя», которое родственно словам
«вертеть», «веретено», свидетельствующим об идее цикличности. Эта же мысль
проходит и в английском языке, где time соответствует приливу (tide). В
немецком языке Zeit восходит либо к индо-еропейскому корню da [:] - teilen,
44
zerscneiden, zerreissen – делить, разрезать, разрывать [3], либо к глаголу ziehen
(тянуть) [2]. В обоих случаях подчеркивается линейный образ времени в
немецком языке, время делимо, разбивается на отрезки. Идея линейности
непосредственно связана с движением и предстает как нечто подвижное,
изменяющееся, текучее, непрерывное [4, c. 210]. Время неумолимо движется
вперед, нельзя повернуть его вправо или влево, нельзя вернуться назад и
повторить все еще раз или изменить ход неверных событий.
Итак, время уподобляется движущемуся объекту, употребляется с
глаголами движения: прийти, уйти, пройти / to come, go, pass, arrive, move / zu
kommen, gehen, vergehen, verfliessen и пр. Движение может происходить с
различной скоростью — медленно или быстро / slowly or quickly / langsam oder
schnell, возможно и использование самостоятельных лексем, подчеркивающих
темп движения — тянуться, тащиться, бежать, лететь / drag, creep, fly / sich
hinziehen, entfliehen, laufen. Понимание времени как движущегося объекта
отражено также и в выражениях: со временем, с течением времени / in the
course of time / im Laufe der Zeit.
С другой стороны, течение времени может представляться как движение
самого человека, а отрезки времени будут неподвижны относительно него. Это
подтверждается сочетанием с глаголом проводить / to pass, spend / verbringen,
zubringen; убивать / to kill the time / die Zeit totsclagen. Человек движется во
времени от одного отрезка к другому, это вызвало появление выражений
изредка, временами, время от времени / from time to time / von Zeit zu Zeit,
zeitweise и др.
Идея линейности времени неразрывно связана с понятием его
необратимости. Время имеет начало и конец, ограничивающие длительность
человеческой жизни, следовательно, является мерой земного бытия. Мысли о
смерти побуждают человека заботиться о смысле жизни, время надо ценить и
беречь. Одним из самых распространенных и частотных метафорических
выражений, связанных с концептом времени, и является время — деньги / time
is money / die Zeit ist Geld.
Время представляется как ограниченный ресурс, используемый для
достижения цели, как нечто ценное, что-то, что можно тратить, экономить, во
что можно вкладывать деньги [5, c. 36-39]. Существование данной
концептуальной метафоры послужило причиной возникновения целой системы
выражений, характеризующих отношение человека ко времени. Времени может
быть много или мало для человека, может не хватать на что-либо — to lack
time, be out of time, run out of time / zu fehlen – es fehlt einem an/die Zeit. Время,
как и любой ценный ресурс, используется для совершения каких-либо действий
(to use / zu benutzen), вкладывается во что-либо, подобно финансовым
инвестициям (to invest / zu investieren), любая деятельность требует времени (It
takes much/little time / Das erfordert viel/wenig Zeit). Время можно экономить
(save, gain / sparen), можно откладывать для осуществления какого-либо
действия (put time aside, take time out / die Zeit aufschieben), можно даже брать
взаймы (в английском языке существует выражение для того, чья жизнь
подошла к концу — to live on borrowed time). Время находят или теряют (find,
45
lose / finden, verlieren), тратят впустую (waste time / die Zeit vergeuden), за время,
уделенное кому-либо, можно благодарить, как за оказанную услугу или
подарок (thank for one's time). Множество сложных слов немецкого языка
подтверждают идею о ценности времени и необходимости его экономии :
Zeitfonds, Zeitersparnis, Zeitgewinn, Zeitreserven, Zeitaufwand, Zeitverbrauch,
Zeitverlust и пр. В английском и русском языках в большинстве случаев им
соответствуют словосочетания — экономия времени, потеря времени, затраты
времени / waste of time, loss of time, time reserves и т. д.
В наш бурный, неспокойный век, когда особенно ощутима нехватка
времени, концептуальная метафора время - деньги как никогда актуальна.
Время — это то, чем мы особенно дорожим, что мы чрезвычайно ценим, и что
является необходимым условием существования человека, определяя качество
его жизни.
Помимо двух перечисленных концептуальных метафор существует также
метафора время — сила / time is force / die Zeit ist Kraft, в которой время
воспринимается как лекарь, как советчик и помощник, как волшебник,
способный творить чудеса. Эта метафора подтверждается такими выражениями
как: время лечит / time is a great/the best healer, time heals all wounds, time cures
all things / die Zeit heilt alle Wunden; время творит чудеса / time works wonders;
время покажет/подскажет / time will tell/show / Zeit bringt Rat, kommt Zeit,
kommt Rat; время работает на нас / Time works for us / die Zeit arbeitet für uns;
время терпит, всему свое время / take your time / ein jegliches hat seine Zeit, jedes
Ding hat seine Zeit. Время способно помочь в решении проблемы, расставить
все на свои места, подсказать правильный выход. Тщательность в делах,
обдуманность действий и отсутствие спешки подчеркиваются в
многочисленных пословицах исследуемых языков: Москва не сразу строилась;
медленно, но верно; поспешишь — людей насмешишь; тише едешь — дальше
будешь / Rome was not built in a day; slow and sure; a stitch in time saves nine /
Eile mit weile; mit der Zeit kommt man auch weit; wer langsam geht, kommt auch
zum Ziel.
Существует еще одна концептуальная метафора времени время - пора / it
is time / es ist Zeit, подчеркивающая удобный, подходящий момент для
совершения какого-либо действия. Своевременность поступка тоже зачастую
бывает необходимой, а промедление опасно и вызывает всяческие
нежелательные последствия. Все важно делать в свое время и не откладывать
на потом. Эта мысль демонстрируется следующими выражениями и
паремиями: время пришло /the time is ripe / im geeigneten Augenblick, час пробил
/ one's hour has come/struck / die Uhr hat geschlagen; время торопит/не терпит /
time presses/is short / die Zeit drängt/eilt/es hat Eile/ die Sache hat Eile; самое
время, давно пора / it is high time / es ist an der Zeit, es ist die höchste Zeit; ждать
случая / bide/watch one's time. Понятие своевременности является
олицетворением ответственности, трудолюбия, успеха в делах, порицает лень и
безвольность: время не ждет; делу время — потехе час; куй железо, пока
горячо; готовь сани летом, а телегу зимой; одна нога здесь, а другая там;
промедление смерти подобно / never put off till tomorrow what you can do today;
46
delay is tantamount to death; business first, pleasure after; make hay while the sun
shines; strike while the iron is hot; time and tide wait for no man, lost time is never
found again / wer nicht kommt zur rechten Zeit, der muss nehmen, was übrig bleibt;
was von der Minute ausgesclagen, gibt keine Ewigkeit zurück; Morgenstunde hat
Gold im Munde; was du heute kannst besorgen, das verschiebe nicht auf morgen; was
einer früh um viere tut, das kommt ihm nachts um neun zugut. Общество стремится
максимально обезопасить свое будущее, предотвратить возможные проблемы,
воспринимает пунктуальность и долгосрочное планирование как гарантию
надежности.
Мы рассмотрели лишь некоторые выражения, охватывающие понятие
времени, которые соответствуют четырем базовым концептуальным
метафорам, общим для исследуемых языков, что подтверждает схожие
представления о мире и, в частности, о времени.
Литература
1.
Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. - Chicago: University of
Chicago Press, 1980.
2.
Маслова В.А. Когнитивная лингвистика: Учебное пособие Минск:
ТетраСистемс, 2005.
3.
Duden Das Herkunftworterbuch, 1989.
4.
Давыдова Т.С. Категория времени и особенности ее репрезентации
в английском и русском языках // Профили. В. 2. Материалы международной
научно-практической конференции «Культура, идентичность и права человека
в историко-филологическом освещении». Петрозаводск: ПетрГУ, 2011, С. 208218.
5.
Давыдова Т.С. К вопросу о концептуальной метафоре в английском
языке // Казанская наука. Сборник научных статей. № 9, 2010. В. 2. Казань
2010. - С. 36-39.
Дианычева А.Р.,
Студентка 5 курса,
Специальность «Олигофренопедагогика»
с дополнительной специальностью «Логопедия»,
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир
Малинина С.М.
Научный руководитель,к.п.н, доцент кафедры «Психология личности и
специальной педагогика»
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир
СМЫСЛОВОЕ ВОПРИЯТИЯ И ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ РЕЧЕВОГО
СООБЩЕНИЯ УЧАЩИМИСЯ С НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА
Речь является неотъемлемым компонентом любой формы деятельности
человека и его поведения в целом. Раскрытие смысловых связей, осмысление
поступающих на слух речевых сообщений, произведенные говорящим,
восстановление и понимание сказанной мысли является целью смыслового
восприятия и воспроизведения речи. Недоразвитие восприятия и
47
воспроизведения речи отмечается у всех детей с интеллектуальной
недостаточностью и оказывает отрицательное влияние на развитие, обучение и
социализацию ребенка.
Нарушение речи у детей с нарушением интеллекта исследовали М.Е.
Хватцев, Р.Е. Левина, Г.А. Каше, Д.И. Орлова, М.Е. Савченко, Р.И. Лалаева [1,
30-37с.]. Дети с нарушением интеллекта начинают овладевать речью, как
правило, самостоятельно в дошкольном возрасте и поступают в школу
говорящими. Несмотря на то, что речь у них развивается замедленно и
своеобразно, ее наличие открывает широкие возможности для приобретения
знаний, умений и навыков, является важнейшим средством, способствующим
коррекции отклонений, а также обеспечивающим интеграцию детей с
нарушением интеллекта в окружающие общество.
Для исследования развития смыслового восприятия и воспроизведения
речевого сообщения учащихся с нарушением интеллекта нами был выбран
рассказ по сюжетной картине, как средство изучения речевого сообщения. По
мнению Пеньевской Л.А., Радина Е.И, Конина М.М. сюжетная картина
обеспечивает наглядную опору, являющуюся основой для активного,
продолжительного диалога взрослого и ребенка, что позволяет стимулировать
различные аспекты речевой и мыслительной деятельности ребенка.
Рассматривая сюжетную картину, ребенок составляет исходный рассказ[2, 47с.]. Изменения в сюжете рассматриваемой картины, сделанные подобным
образом, способны не только усилить детский интерес, но и создать основу для
пересказа. Наглядность в данном случае служит базой для возникновения у
ребенка нового смыслового высказывания.
Темой нашего исследования явилось изучение смыслового восприятия и
воспроизведение речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта.
Проблемой исследования явилось изучение особенностей развития
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения школьников в
процессе обучения.
Цель исследования: определить уровень развития смыслового восприятия
и воспроизведения речевого сообщения младших школьников с нарушением
интеллекта и разработать коррекционные мероприятия по оптимизации этих
процессов.
Объект исследования: процесс речевого развитие детей с нарушением
интеллекта.
Предмет
исследования:
система
коррекционно-педагогических
мероприятий по развитию смыслового восприятия и воспроизведения речевого
сообщения учащимися с нарушением интеллекта.
Нами были поставлены задачи исследования:
-изучить и проанализировать литературу по проблеме исследования;
-раскрыть сущность понятий «восприятие», «воспроизведение»,
«смысловое восприятие речи», «смысловое воспроизведение речи»;
-выделить
особенности
развития
смыслового
восприятия
и
воспроизведения речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта в
процессе обучения рассказыванию по сюжетной картине;
48
-экспериментально изучить особенности смыслового восприятия и
воспроизведения речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта в
процессе обучения рассказыванию по сюжетной картине;
Гипотезой исследования послужило предположение о том, что у детей с
легкой степенью умственной отсталости недостаточно сформированы навыки
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения, поэтому при
оптимизации учебно-воспитательного процесса, развитие смыслового
восприятия и воспроизведения речевого сообщения учащимися с нарушением
интеллекта будет происходить успешно.
Новизна и практическая значимость исследования состоит в том, что
обобщенные в работе данные выстраивают целостную картину развития
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения учащимися с
нарушением интеллекта в процессе обучения. Изложенный в нашей работе
материал может быть использован олигофренопедагогами и воспитателями в
специальных коррекционных учреждения для повышения эффективности
процесса развития смыслового восприятия и воспроизведения речевого
сообщения учащимися с нарушением интеллекта.
Экспериментальная работа проводилась в 2012-2014 учебном году на базе
специального (коррекционного) образовательного учреждения школыинтерната VIII вида № 2 г. Владимира. Целью констатирующего эксперимента
явилось определение уровня смыслового восприятия и воспроизведения
речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта для разработки
коррекционной работы, направленной на преодоление данного состояния.
В процессе работы были поставлены следующие задачи: 1) подбор
диагностических методик; 2) установление критериев оценки выполнения
заданий; 3) исследование уровня сформированности смыслового восприятия и
воспроизведения речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта
вследствие рассматривания сюжетной картины; 4) анализ полученных данных.
Экспериментальное исследование состояло из трех этапов:
1 этап – констатирующий. Этот этап заключался в выявлении уровня
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения учащимися с
нарушением интеллекта вследствие рассматривания сюжетной картины.
2 этап – формирующий. Он был направлен на преодоление расстройств
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения учащимися с
нарушением интеллекта при рассматривании сюжетной картины, с
использованием коррекционных средств по оптимизации этих процессов.
3 этап – контрольный, на котором выявилась динамика преодоления
расстройств смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения
учащимися с нарушением интеллекта при рассматривании сюжетной картины
после экспериментального обучения.
Для исследования уровня сформированности смыслового восприятия и
воспроизведения речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта
были взяты методики Т.А. Фотековой. Мы разработали и апробировали
комплекс коррекционно-развивающих занятий по преодолению нарушений
смыслового восприятия и воспроизведения речевого сообщения учащимися с
49
нарушением интеллекта при рассказывании по сюжетным картинам. В
процессе эксперимента учащиеся научились работать самостоятельно,
оценивать свою работу и работу своих одноклассников, правильно и грамотно
составлять предложения и затем составлять из них рассказ. Темы занятий были
взяты из жизни учащихся, что вызвало интерес к картинам, иногда удивление.
На протяжении всей работы у учащихся развивали фантазию, прививали
любовь к природе, учили выбирать яркие и красочные моменты для создания
рассказа. полученный результат доказал эффективность использованных
коррекционных средств.
Таким образом, нами было доказано, что при оптимизации учебновоспитательного процесса, развитие смыслового восприятия и воспроизведения
речевого сообщения учащимися с нарушением интеллекта прошло успешно.
Литература
1.
Гонеев А.Д. и др. Основы коррекционной педагогики: Учеб.
пособие для студ. высш. пед. учеб. заведений/ А.Д. Гонеев, Н.И. Лифинцева,
Н.В. Ялпаева; под ред. В.А. Сластенина. -4-е изд., перераб. - М.: Академия,
2012. – 30-37с..
2. Ткаченко Т.А. Обучение детей рассказыванию по картинам: пособие
для логопеда.- М., ВЛАДОС, 2010.-4-7с.
Егорова Ж.Д.
аспирант кафедры грамматики немецкого языка
Московский педагогический государственный университет
СИНОНИМИЯ МЕДИЦИНСКИХ МЕТАФОР В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНЫХ
СМИ
Терминологические системы языка представляют собой особые группы
лексики, поскольку выражают специальные знания и не предназначены для
повседневного общения обывателей. Терминологические пласты лексики
наиболее легко поддаются сознательному регулированию и упорядочению. [1,
с. 474] Упорядочение медицинских терминов возможно с точки зрения их
синонимических отношений как одного из видов системных связей в языке. [7,
с. 189] Для профессиональной лексической системы медицины немецкого
языка явление синонимии особо характерно. [12, с. 34]
Целью настоящей работы является анализ медицинских терминов,
употребляющихся в качестве метафор в текстах немецкоязычных СМИ и
проявляющих синонимические свойства.
Под синонимами в широком смысле понимают языковые средства,
которые служат либо для выражения одного и того же содержания, либо для
уточнения отдельных сторон обозначаемого и его оценки. [2, с. 111] Типология
синонимов в терминологии и общелитературном языке различны. Среди
терминов отмечают широкое распространение как лексической, так и
синтаксической синонимии.
Термины-синонимы можно классифицировать следующим образом: 1)
заимствованный термин – исконный термин, 2) полный вариант наименования
50
– краткий вариант, 3) словесный вариант термина – его символическое
выражение, 4) терминологическое словосочетание или сложное слово –
аббревиатура, 5) фамильный термин (эпоним) – полный термин. По первым
трем параметрам синоним реализуется с функцией замещения, по параметрам 4
и 5 – с функцией уточнения. [4, с. 79]
Терминологиям свойственна так называемая абсолютная синонимия, или
терминологическая дублетность. Терминологические дублеты – это слова или
словосочетания,
которые
объединяются
особой
терминологической
соотнесенностью с одним и тем же научным понятием и объектом
действительности. [3, с. 54] Объясняется это существованием наряду с
термином греко-латинского происхождения исконно немецкого наименования
(Appendicitis acuta – die Blinddarmentzündung). С терминами-дублетами
иноязычного происхождения различают термины-синтаксические синонимы и
дефиниционные синонимы. Дефиниционная синонимия предполагает полное
смысловое сходство термина и его определения. Дублетность на
синтаксическом уровне может быть выделена в следующие группы: 1) слово –
словосочетание, 2) словосочетание – словосочетание, 3) полная форма термина
– краткая форма термина, которая может быть образована как лексическими
средствами, так и средствами словообразования (аббревиация) и символами. [3,
с. 54-57]
Основные типы синонимических отношений в немецкой медицинской
терминологии стали объектом отдельного исследования, проведенного Е.А.
Фединой. Среди терминов, используемых немецкоговорящим контингентом
медиков, можно выделить синонимичные варианты, представленные: 1)
заимствованными терминами, 2) заимствованными и исконными терминами, 3)
мотивированными и немотивированными терминами, 4) терминами,
распространенными в научной или обиходной речи, 5) терминами-эпонимами и
классификационными терминами. [6, с. 15]
Приведенные
выше
классификации,
предложенные
разными
исследователями в различные периоды развития медицинской терминологии
немецкого языка, имеют сходные черты, отраженные, прежде всего в
заимствовании слов и в использовании сокращенных или более «прозрачных»
вариантов (термины-эпонимы, исконно немецкие термины).
В ходе нашей работы мы исследовали интернет-версии таких
немецкоязычных газетных изданий, как Berliner Zeitung, Die Welt, Die Zeit,
Süddeutsche Zeitung, Frankfurter Rundschau за период осень 2009 – лето 2012
года на предмет употребления медицинских терминов в качестве
метафорического способа выражения. Также в статье присутствует пример из
журнала Stern от 04.09.2008. Всего мы отметили около 120 специальных
понятий, употребленных метафорически. Среди данного количества нами было
обнаружено несколько сходных в значении терминов-метафор.
Синонимами являются термины Arznei – Medizin – Medikament, Infarkt –
Kollaps, Sedativum – Tranquilizer, Rehabilitation – Rekonvaleszenz, каждый из
которых способен выступать в роли метафоры.
51
Для выражения способа решения экономико-финансовых трудностей
используются термины Arznei – Medizin – Medikament: (1) Medikamente wie
Eurobonds (Die Zeit, 22.12.2011); (2) Medizin gegen die West-Inakzeptanz (Die
Zeit, 04.06.2012); (3) "Merkel-Sarkozy-Arznei" (Die Welt 14.06.2012).
Напряженность сложившейся ситуации может быть передана такими
терминами как Infarkt и Kollaps: (4) “Beinahe-Infarkt nach der Intervention des
Internationalen Währungsfonds“ (Frankfurter Rundschau, 23.01.2012); (5) BeinaheKollaps der New Yorker Bank (Die Welt, 26.07.2012). Уточняющий компонент
beinahe в составе сложной лексемы позволяет адресату речи понять, что
система (финансовая, политическая и т.п.) продолжает работать, однако при
отсутствии срочных превентивных мер может испытать серьезный сбой.
Термины Sedativum и Tranquilizer при метафорическом использовании
ведут себя как полные синонимы, несмотря на определенные различия в
значении терминов: (6) Der neue Bahnhof … ein … hilfreiches Sedativum (SZ,
07.10.2010); (7) "eine Partei ist doch kein Tranquilizer" (SZ, 07.07.2010). Данный
пример четко демонстрирует проявление характеризующей функции
метафорического способа выражения практически изолированно от других его
функций, реализуя принцип языковой экономии и сосредотачивая внимание
адресата на необходимых чертах объекта высказывания.
Синонимия метафор была отмечена нами также в составе развернутой
метафоры. Под развернутой метафорой мы понимаем такое метафорическое
выражение, носителем образа в котором является группа ассоциативно
связанных единиц. [5, с. 136] (8) Am Sonntag könnte gegen 18 Uhr ein Patient der
Berliner Republik von der Intensivstation in die Rehabilitation gerollt werden. (Die
Welt, 11.05.2012); (9) 2008/2009 lag die Finanzwelt auf der Intensivstation, jetzt
befindet sie sich in der Rekonvaleszenz. (Die Zeit, 29.08.2011)
Частичные синонимические свойства проявляются у таких терминов как
Geschwulst – Karzinom; Pustel – Furunkel – Abszess – Geschwür, поскольку они
совпадают лишь в основном значении, заметно различаясь смысловыми
оттенками: (11) Das Geschwür der Korruption (Stern, 04.09.2008); (12) die
Niedertracht der menschlichen Existenz Pusteln treiben kann (SZ, 15.12.2011); (13)
WM-Arena ist ein »monströser Furunkel« (Die Zeit, 08.01.2010); (14) NeuFinanzminister Markus Söder ist ein "fränkischer Abszess" (SZ, 06.02.2012).
Термины, обозначающие нарывы в их различном проявлении и
использующиеся в роли метафор, образуют градуированный синонимический
ряд Pustel-Furunkel-Abszess-Geschwür, где каждая следующая лексема
отличается более выраженным оттенком вредоносности, что придает ей
бóльшую выразительность как метафоре.
Термины die Geschwulst и das Karzinom состоят в гипонимогиперонимических отношениях, отражающими различные оттенки одного и
того же понятия. В соответствии с этим метафора ein Kazinom дает более
конкретную характеристику объекту высказывания: (15) Das V-Leute-Unwesen
ist ein Karzinom im Organismus des Rechtsstaats geworden. (SZ, 21.11.2011)
Успешной реализации выделенной метафоры в речи способствует сема
«злокачественный», которая содержится в лексеме «Karzinom» (‘Karzinom ist
52
eine zu Metastasen neigende bösartige Geschwulst‘[9, с. 687]) Автору посредством
такой метафоры удается передать адресату речи не только информацию о
каком-либо явлении действительности, но и негативную оценку данному
явлению. Отметим, что адресату речи при этом приходится обладать
достаточным фоном знаний, чтобы провести необходимые параллели между
основным и вспомогательным субъектом метафоры.
Метафора «eine Geschwulst» не содержит оценки «хорошо/плохо», а лишь
выражает признаки ненужности, неуместности, излишества, неудобства: (16)
Der DGB war für Dehler "eine Geschwulst" (SZ, 12.12.2008).
В результате анализа примеров мы пришли к следующим выводам:
1) Медицинские термины, отличающиеся заметными оттенками значений
типа Pustel-Furunkel-Abszess-Geschwür и Karzinom-Geschwulst, сохраняют
смысловую разницу при метафорическом использовании.
2) Медицинские термины, отличающиеся тонкими, но значимыми
нюансами смысла, которые доступны, в основном, специалистам (например,
Infarkt-Kollaps, Sedativum-Tranquilizer, Rehabilitation-Rekonvaleszenz), при
метафорическом использовании «уравниваются» в своих значениях. Выражая
фактически одинаковые метафорические характеристики, такие термины
проявляют признаки абсолютной синонимии и могут быть нами названы
метафорическими дублетами.
Литература:
1.
Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. Изд. 5-е. – М. –
Книжный дом «Либроком». – 2010.
2.
Богданова Л.И. Стилистика русского языка и культура речи:
Лексикология для речевых действий. – М. – «Флинта», «Наука». – 2011.
3.
Головин Б.Н., Кобрин Р.Ю. Лингвистические основы учения о
терминах. – М. – «Высшая школа». – 1987.
4.
Даниленко В.П. Русская терминология: опыт лингвистического
описания. – М. – «Наука». – 1977.
5.
Москвин В.П. Русская метафора: Очерк семиотической теории. Изд.
2-е, перераб. и доп. – М. – «ЛЕНАНД», 2006. – 184 с.
6.
Федина Е.А. Синонимические отношения в медицинской
терминологии [Текст]: автореф. дис. … канд. филол. наук: 10.02.04./ Е.А.
Федина. – Иркутск. – 2010.
7.
Федина Е.А. Синонимические отношения в немецкой медицинской
терминологии. – Иркутск. – 2010.
8.
Die Welt [Электронный ресурс]. URL: http://www.welt.de/ (дата
обращения: 11.05.2012, 14.06.2012, 26.07.2012)
9.
Duden Wörterbuch Medizinischer Fachbegriffe: 8., überarbeitete und
ergänzte Auflage. – Mannheim: Dudenverlag. – 2007.
10. Frankfurter Rundschau [Электронный ресурс]. URL: http://www.fronline.de/ (дата обращения: 23.01.2012)
11. Süddeutsche.de
[Электронный
ресурс].
URL:
http://www.sueddeutsche.de/ (дата обращения: 12.12.2008, 07.07.2010, 07.10.2010,
21.11.2011, 15.12.2011, 06.02.2012, 04.06.2012)
53
Заварзина Г. А.
кандидат филологических наук,
доцент Воронежский государственный педагогический университет,
доцент
К ВОПРОСУ О РАСШИРЕНИИ СЛОВАРЯ ТЕМАТИЧЕСКОЙ СФЕРЫ
«ГОСУДАРСТВЕННОЕ УПРАВЛЕНИЕ» В РУССКОМ ЯЗЫКЕ XIV– XVII
ВЕКОВ
Как известно, в период формирования великорусской народности (XIV –
XV – XVII вв.) Московская Русь представляла собой крупное централизованное
государство со сложной административно-управленческой структурой, для
наименования которой использовалось большое количество словесных знаков,
которые целесообразно представить как систему тематических групп: 1)
наименования органов и учреждений административно-государственного
управления: а) общие наименования государственных учреждений (ср.:
приказъ, полата, путь, Боярская дума, Земский собор и др.); б) наименования
судебных учреждений, органов судебного делопроизводства и видов их
деятельности (ср.: земский приказъ (дворъ), полатный судъ, вершити
взыскание, наносити судъ и др.); в) наименования органов дипломатического
характера и проводимых ими мероприятий (ср.: посольский приказъ, посольная
(посольская), идти на посольство, въ посольствѣ и др.); г) наименования
финансовых государственных учреждений (ср.: Приказъ Большой казны и др.);
д) наименования учреждений и лиц, связанных с выполнением военной службы
(ср.: Оружейная полата, полкъ сторожевой, полковникъ и др.); е)
наименования органов местного управления (ср.: воевода, староста волостной
и др.); 2) обозначения явлений и понятий в сфере государственного управления
и государственной службы (ср.: служба, служити и др.); 3) наименования
государственных должностей и чинов (ср.: сенаторъ, боярин, окольничий,
кравчий (кравчей) и др.); 4) названия новых документов и их видов (ср.:
отписка (отписъ, отписыванье), жалоба, законодание, листъ, память и др.);
5) наименования новых сословий, социальных отношений (ср.: житийские
люди (мужи), окладчикъ, помѣщикъ и др.); 6) обозначения отрицательных
явлений в сфере государственного управления (ср.: волокита, взятка,
неслужба, посульникъ и др.); 7) обозначения способов поощрения должностных
лиц (ср.: выслуга, награждати и др.); 8) обозначения способов наказания
должностных лиц (ср.: выговор; вычетъ, отставка и др.); 9) обозначения
административно-территориальных единиц (ср.: станъ, десятина, осада и др.);
10) наименования пошлин и поборов, устанавливаемых органами
государственной власти (ср.: пожилое, подати, запросъ и др.)[1].
Процесс расширения словаря тематической сферы «Государственное
управление» в великорусский период происходит, прежде всего, за счет развития значений и усложнений смысловой структуры слов, относившихся к
основному словарному фонду русского языка (ср.: голова, положити, класти и
др.), а также за счет семантического развития известных в древнерусский
период лексических единиц сферы государственного управления (ср.: бояринъ,
54
приказъ, служба, земский, казенный, наказный и др.). Расширение плана
содержания подобных слов обусловило новые возможности их сочетаемости
(ср.: бояринъ ближний (первый, комнатный), бояринъ введенный, бояринъ
конюший, бояринъ путный, бояринъ ответный; голова засѣчный, заставный,
кабацкий, письменный, стрелецкий; Приказъ Володимирский, Костромской,
Новгородской,
княжества
Смоленского,
Сибирский,
Дворцовый,
Монастырский, Казачий, Казенный, Каменный, книгопечатного дѣла,
Поместный и др.).
По наблюдениям О. В. Горшковой, изучавшей язык московских грамот
XIV—XV веков, именно фразеология «определяет деловой стиль
древнерусского языка, вскрывает жанровые различия внутри делового стиля
наряду с рядом слов, употребляемых в особом значении, присущем лишь языку
деловых памятников» [2, с. 8]. К специфической фразеологии приказного языка
относятся 1)устойчивые словосочетания – названия деловых бумаг (ср.: кабала
поручная; статья указная, доска закладная, отписка отбойная, излюбленный
договор, отводная записка, заручная память и др.); 2) устойчивые
словосочетания – названия государственных учреждений (ср.: полата думная,
полата посольная (посольская), полата золотая, Расправная полата и др.); 3)
устойчивые словосочетания – номинации видов деятельности государственных
органов и их представителей (ср.: отслуживати службы; быть в
правительствѣ, на государеву службу ходити, волокитой изволочити (дѣло) и
др.); 4) устойчивые словосочетания – обозначения чинов и должностей (ср.:
казначей денежный, казначей плательный, казначей купчинъ; ключникъ
степенный, ключникъ путный, ключникъ пушкарский; конюхъ стадный, конюхъ
задворный, конюхъ стряпчий; комнатный бояринъ, комнатный стольникъ;
староста волостной, староста посадский, староста купеческий; боярин
первый, боярин путный и др.); 5) устойчивые словосочетания – наименования
поборов (ср.: подати государевы, подати царевы, подати великого князя;
кормъ таможенный, кормъ государевъ, кормъ царевъ, кормъ данный; служба
посошная и др.). Следует отметить достаточно развитые парадигматические
связи между словесными знаками и фразеологическими единицами
анализируемой сферы, представленные, прежде всего, явлением синонимии
(ср.: отметная – взметная – изметная – розметная – узметная (о грамоте,
возвращаемой назад при расторжении мирного договора) [1]; отписка – отпись
– отписанье и др.).
Новые словесные знаки, номинирующие явления и понятия из сферы
государственного управления, в великорусский период образуются также с
помощью словообразовательных возможностей языковой системы русского
языка. Среди наиболее продуктивных словообразовательных процессов в XIV XVII вв. можно назвать сложение (ср.: посулоимание, скипетровластие,
единостольникъ, единодержец, земовластецъ, нововыборный властодержат и
др.) и аффиксацию.
Аффиксация была представлена такими способами словообразования, как:
1) суффиксальный (ср.: -аниj-/-аньj-: отписание, законодание; -ениj-:
повышение, ввѣрение, воцарение; -иj-: правитие; -ств-: приставство,
55
владѣтельство, властельство, воеводство; -щин-: боярщина, земщина; -чикъ/ щикъ: отписчикъ (отписщикъ), приказчикъ, разъѣздчикъ; - никъ: печатникъ,
послальникъ; - ецъ: посланецъ, владѣлецъ; - арь: подписарь; -тель: оберегатель;
-истъ: канцеляристъ; -к-: присадка, записка; -унъ: кликунъ; -ниц-: жалобница; ишк- (уменьшит.-уничижит.): бояришко, службишка); ср. также: -ск-:
поповский, писарский, канцелярийский, генеральский; -н-: волостной, выборный,
жалобный, канцелярный; -ин: волостелин; -ян: письмяная голова; -чив-:
справчивый подъячий, -ов- генералов); ср.: -ыва-/-ива-: отписывати срочные,
служивати; -ова-: повелѣтельствовати, правительствовати, владальствоват
и др.); 2) префиксальный (ср.: от - : отсидѣти; за- : заворовати; из-: излечи,
изволочити волокитой (дѣло); воз-: возвести на престолъ и др.; ср. также : без/ бес-: безволокитный, безвластельный, беспосульный; не-: недворцовый,
незаслуженный, несудимая (грамота); 3) приставочно -суффиксальный: (ср.: поприказному, вправду и др.). Достаточное распространение в языке
великорусского периода получил безаффиксный способ словообразования (ср.:
взъѣзд, зазывъ, обговоръ, отпись, выпись, запись и др.).
Кроме развития и усложнения смысловой структуры общеизвестных слов
и образования новых лексических единиц и терминов путем
словопроизводства, обогащение словарного состава литературного языка шло
за счет заимствований.
Серьезным фактором обогащения языка великоруссов становится
вхождение в него западноевропейских лексем (особенно в XVII в.),
осуществляемое нередко через посредство польского языка (ср.: агент (нем.
Аgent) – «дипломатический представитель» [3, с.27], артикул; бургомистръ
(бурмистръ, бергомистеръ, бергоместеръ) (из нем. через польск. burgmeister) и
др.).
Заимствования в русский литературный язык эпохи Московской Руси
осуществлялись также из греческого языка (ср.: синклитъ (греч. σύγκλητος
(βουλή) – «совокупность придворных, знать в Московском государстве»,
синодъ (греч. σύνοδος); предполагает посредство польск. synod) – «собрание
высшего духовенства для решения церковных дел у христиан, собор» [3] и др.),
за счет которого возрастает культурно-образовательная роль латинского языка,
являвшегося интернациональным языком средневековой европейской науки и
культуры [4, с. 25] (ср.: парламент, секретарь, сенатъ, канцелярия, мандат,
договор и др.).
В целом, анализ развития лексических и фразеологических номинаций
тематической сферы «Государственное управление» показывает, что изменения
в государственно-административном устройстве нового Российского
государства, связанные, в первую очередь, с превращением княжеского
управления в так называемое «государево управление» и с выделением
управленческой деятельности в важную самостоятельную профессиональную
сферу деятельности, основанную на принципах подданства и православных
постулатах, привели к обогащению словаря управления за счет целого ряда
новых словесных знаков, а также семантических преобразований отдельных
лексических единиц. Соответственно, лексика государственного управления
56
рассматриваемого периода представляла собой сложный сплав словесных
знаков, восходящих к древнерусскому периоду, а также сформировавшихся в
великорусский период в результате активных словообразовательных процессов
и заимствования
Литература
1. Словарь русского языка XI-XVII вв./под ред. С.Г. Бархударова. – М.:
Наука, 1975-2008.
2. Горшкова К.В. Язык Московских грамот XIV—XV вв.: автореф...канд.
филол. наук/ К.В. Горшкова.- М.: МГУ, 1951.- С.8.
3. Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного
русского языка: в 2 т./ П.Я. Черных. - М., 2006. – Т.1. – С.27.
4. Виноградов В.В. Основные этапы истории русского языка/ В.В.
Виноградов// Виноградов В.В. История русского литературного языка:
избранные труды.- М.: Наука, 1978 .- С.25.
Зубарева А.В.
Южный Федеральный Университет, магистрант 1 года обучения
ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ЦВЕТООБОЗНАЧЕНИЙ В
СТИХОТВОРЕНИЯХ М. ТАНИЧА.
Изучение лексической составляющей идиостиля писателя предполагает
анализ отбора и употребления определенных групп слов в текстах его
произведений. Колоризмы в этом отношении весьма показательны.
Выбирая определенный набор колоризмов для построения текстов, автор
тем самым воплощает особую цветовую картину мира. Каждый колоризм
занимает свое место и учатсвует в создании целостное восприятие
художественного пространства текста.[4]
Ввиду того, что восприятие цвета – процесс во многом субъективный, и
результаты его у разных людей часто не совпадают, национальная цветовая
картина мира (ЦКМ) и формирующаяся на её основе индивидуальная ЦКМ
могут иметь ряд отличий.[3] В русской национальной ЦКМ, по классификации
Р.М. Фрумкиной, присутствуют 12 основных цветов: кроме традиционных семи
цветов радуги (красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий,
фиолетовый), выделяются три ахроматических цвета (белый, чёрный, серый), а
также розовый и коричневый.[5]. Ахроматический цвет – цвет, лишённый
цветового тона в смысле восприятия. Названия цветов “белый”, “серый” и
“чёрный” обычно используют для характеристики прозрачных, бесцветных или
нейтральных объектов. Хроматический цвет – цвет, обладающий
воспринимаемым цветовым оттенком. [2]
Специфичность цветовой картины мира М. Танича состоит в
предпочтительной
ахроматичности.
Отображение
художественной
действительности отчасти обусловлено жизненным опытом поэта: серостью и
сыростью сахалинских пейзажей, что позволяет объяснить авторское
предпочтение в использовании белого и чёрного цветов. Внутренние
57
представления, личные переживания помогают М. Таничу моделировать
собственный образ мира.
Несмотря на предпочтение ахроматического способа изображения
действительности, М.Танич активно использует в своём творчестве и
хроматические цвета. Но здесь наблюдаются авторские предпочтения. Из всего
многообразия цветов палитры М.Танич избирает также хроматические цвета и
их оттенки: гамма синего цвета (голубой, васильковый сиреневый, лиловый),
жёлтый (золотой, песочный, медовый), зелёный (тёмно-зелёный, сероватозелёный), красный (алый, розовый).
В творчестве М. Танича синюю цветовую характеристику получают такие
реалии художественного мира: небо, воздух, море. Синий цвет для М. Танича–
цвет небесной выси, неба, воздуха, моря.
И хорошо с былым наедине
Бродить в полях,
Ничем не беспокоясь,
По васильковой, синей тишине! [1]
В этом стихотворении тишина представляется поэту именно синей. Таким
образом М. Танич передает одиночество, спокойствие.
В гамму синего цвета наряду с синим и его оттенками входит также
фиолетовый цвет. В стихотворениях М. Танича нет наименования фокусного
цвета – фиолетовый, а используются два его оттенка – сиреневый и лиловый.
Тюльпаны разводят
Соседи мои, латыши.
Весною восходят
Тюльпаны - их песня души.
Лилового цвета,
Медового цвета,
Голландских и финских кровей. [1]
Микрополе жёлтого цвета включает наименования основного цвета и его
оттенков (золотой, песочный, медовый). В творчестве М. Танича в жёлтый цвет
окрашиваются такие детали художественного мира, как атрибуты жизни
горожанина, его одежда; картины (явления) природы; источники света.
В большинстве примеров мастер слова как средство светописи
употребляет цветообозначение “золотой” с целью привнести дополнительную
характеристику сияния, сверкания деталям художественной картины.
У солдата выходной, пуговицы в ряд Ярче солнечного дня золотом горят
Часовые на посту, в городе весна, Проводи нас до ворот, товарищ старшина.[1]
В стихотворениях М. Танича зелёную цветовую характеристику получают
реалии художественного мира: природа, растительный мир; одежда и предметы
быта. Зеленый цвет в первую очередь – цвет форменной одежды военных. Это
обусловлено тем, что поэт принимал участие в Великой Отечественной Войне и
эта тема занимает важное место в творчестве М.Танича.
На них - гимнастерочки
Цвета
Всей радуги хаки [1]
58
Таким образом, субъективность и избирательность видения мира
художником слова является важнейшей особенностью его поэтической картины
мира. М.Танич творит мир и окрашивает его по своему усмотрению. В
национальной картине мира он “заимствует” те цвета, которые представляются
ему наиболее значимыми, важными, необходимыми. [3]
Литература:
1)
М. Танич, «Играла музыка в саду», М., «Вагриус», 2000
2)
Цегельник И.Е. Лингвоцветовая картина мира: монохромность в
поэтике Иосифа Бродского. Материалы Международной научной конференции
(22 ноября 2005 г.). – Ростов-на - Дону, 2006.
3)
Цегельник И.Е. Цветовая картина мира Иосифа Бродского:
когнитивно-функциональный подход. Автореферат – Ростов-на-Дону, 2007
4)
Коптева Н.В. Колоризм: понятие и основы типологии// Тезисы
докладов молодых исследователей.- Ростов-на-Дону, 2004.
5)
Фрумкина
Р.
М. Цвет,
смысл,
сходство:
Аспекты
психолингвистического анализа / отв. ред. В. Н. Телия. М.: Наука, 1984.
Зябликова О.С.,
Студентка 5 курса, специальность «Олигофренопедагогика» с
дополнительной специальностью «Логопедия»,
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир
Малинина С.М.
Научный руководитель
к.п.н., доцент кафедры «Психология личности и специальная педагогика»
ФГБОУ ВлГУ, Россия, город Владимир
РИТМИКО-ИНТАНАЦИОННОЕ ОФОРМЛЕНИЕ ВЫСКАЗЫВАНИЯ В
ПРОЦЕССЕ ОБУЧЕНИЯ ВЫРАЗИТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ УЧАЩИХСЯ
С НАРУШЕНИЕМ ИНТЕЛЛЕКТА СПЕЦИАЛЬНОЙ
(КОРРЕКЦИОННОЙ) ШКОЛЫ VIII ВИДА.
Проблема формирования речи у детей с нарушением интеллекта является
одной из центральных в специальной педагогике [3 ]. Перед специальной
коррекционной школой VIII вида стоит задача развивать речь так, чтобы дети с
нарушением интеллекта могли отражать действительность при помощи
словесной речи. Речевое общение представляет собой особый вид
деятельности, цель которой – обмен мыслями, установления взаимоотношения
[2]. Средством речевого общения является язык. Овладение коммуникативной
деятельностью происходит путем усвоения языка, который функционирует в
речи окружающих. Овладение навыками устной речи главным образом
происходит на уроках чтения. Полноценный навык чтения характеризуется
следующими качествами: правильностью, беглостью, выразительностью и
осознанностью. Процесс формирования каждого качества у умственно
отсталых учащихся достаточно своеобразен [1].
Наше исследование связано с трудностями ритмико-интонационного
оформления высказывания учащихся с нарушением интеллекта в процессе
59
обучения выразительному чтению, которое в свою очередь является одним из
важных факторов социализации личности.
Актуальность работы состоит в том, что ритмико-интонационное
оформление высказывания учащихся с нарушением интеллекта в процессе
обучения выразительному чтению является не до конца изученной проблемой.
Гипотеза нашего исследования основана на предположении о том, что
ритмико-интонационное оформление высказывания в процессе обучения
выразительному чтению учащихся с нарушением интеллекта будет эффективно
формироваться и развиваться, если целенаправленно и системно использовать
специальную методику в коррекционно-педагогической работе.
Цель работы: изучить особенности ритмико-интонационного оформления
высказывания при обучении выразительному чтению у учащихся с нарушением
интеллекта и модифицировать методику работы по его развитию,
оптимизировав коррекционно-педагогический процесс.
Задачи исследования :
1.
провести теоретический анализ психолого-педагогической и
специальной литературы по проблеме исследования;
2.
выяснить особенности освоения учащимися с нарушением
интеллекта выразительного чтения, развития у них чувства ритма и интонации;
3.
разработать специальную методику формирования и развития
ритмико-интонационного оформления высказывания в процессе обучения
выразительному чтению учащихся с нарушением интеллекта.
Объект исследования –формирование и развитие ритмико-интонационного
оформления высказывания учащихся с нарушением интеллекта в процессе
обучения выразительному чтению.
Предмет исследования – система коррекционно-педагогических
мероприятей, направленных на формирование ритмико-интонационного
оформления высказывания учащихся с нарушением интеллекта в процессе
обучения выразительному чтению.
Новизна работы заключается в разработке модифицированной методике по
формированию
и
развитию
ритмико-интонационного
оформления
высказывания при обучении выразительному чтению учащихся с нарушением
интеллекта, направленной на оптимизацию учебно-воспитательного процесса.
Экспериментальное
исследование
проходило
в
специальной
(коррекционной) школе – интернате VIII вида № 2 города Владимира во 2 «А»
и «Б» классах (20 человек) в 2012-2014 годах.
Целью констатирующего эксперимента являлось выявление ритмикоинтонационных особенностей оформления речи учащихся с нарушением
интеллекта в процессе обучения выразительному чтению и разработка
коррекционно-педагогических мероприятий по его оптимизации. Для
реализации этого были поставлены задачи:
1.выявить способ чтения;
2.определить темп чтения;
3.выявить уровень владения паузацией;
4.выявить ритм чтения;
60
5.определить уровень владения и употребления основных видов
интонаций;
6.выявить уровень правильности чтения;
Материалом для обследования служили специально подобранные тексты,
доступные ребенку по объему, возрасту и содержанию. Исследование
проходило 2 урока в несколько этапов в уютной и привычной для детей
обстановке.
Проанализировав результаты чтения с установкой на выразительность,
пришли к выводу, что у учащихся с нарушением интеллекта ритмикоинтонационное оформление речи при обучении выразительному чтению
находится на низком уровне развития, следовательно, работа над этими
компонентами речи с учащимися второго класса необходима и обязательна.
Исходя из данных результатов, началось проведение формирующего
эксперимента. Целью формирующего эксперимента являлось апробация
коррекционно-педагогической работы по развитию ритмико-интонационного
оформления речи учащихся с нарушением интеллекта в процессе обучения
выразительному чтению. Были поставлены задачи:
1. модифицировать методику, направленную на развитие ритмикоинтонационного оформления речи учащихся с нарушением интеллекта в
процессе обучения выразительному чтению;
2. с целью оптимизации процесса обучения апробировать коррекционнопедагогическую работу.. Для этого:
1)провести коррекционную работу по формированию темпа чтения;
2)провести коррекционную работу по формированию ритма чтения;
3)провести коррекционную работу по формированию и развитию владения
паузацией;
4)провести коррекционную работу по формированию и развитию
употребления интонаций;
3. Провести контрольный срез и сделать выводы.
Коррекционно-педагогическая
работа
по
развитию
ритмикоинтонационного оформления речи в процессе обучению выразительному
чтению проводилась с учащимися 3 «Б» класса во время проведения уроков
чтения в период с 2012 года по 2014 год несколько раз в неделю.
Разработанные рекомендации выдавались учителю класса для использования
их на других уроках и воспитателю для использования их на внеклассных
занятиях. Специальной работы с учащимися 3 «А» класса не проводилось.
В специальной методике были разработаны упражнения на развитие
дыхания, интонации, паузации, восприятия и воспроизведения логического
ударения, темпа, ритма.
Контрольный эксперимент проходил в специальной (коррекционной)
школе – интернате VIII вида № 2 города Владимира в 3 «А» и «Б» классах (20
человек) в 2014 году.
После проведения контрольного эксперимента были подведены результаты
по исследованию чтения учащихся в 3 «А» и 3 «Б» классах, из которых был
сделан вывод, что в 3 «Б» классе все показатели повысились больше, чем в 3
61
«А» классе. Поэтому модифицированная и апробированная нами специальная
методика является оптимизирующей учебный процесс и может быть
использована на уроках чтения.
Литература
1.
Аксёнова А.К. Специальная методика обучения русскому языку во
вспомогательной школе. – М.: Гумант.изд.центр ВЛАДОС, 2011.-317с.
2.
Волкова Г.А. Логопедическая ритмика:Учеб. Для студ. высш. учеб.
заведение.-М.: Детство-Пресс,2010.-352с.
3.
Шевцова Е. Е. Технологии формирования интонационной стороны
речи. — М.: ACT: Астрель, 2009. — 222 с.
Ильядис В.А.
Северо-Кавказский федеральный университет, студентка
К ВОПРОСУ О РОЛИ ЭКСПРЕССИВНОГО СИНТАКСИСА В
ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Синтаксис изучает и формулирует средства и правила построения связной
речи ˗ того, без чего язык не может нормально функционировать. Объектами
изучения синтаксиса текста являются словосочетания, предложения,
различного рода высказывания, связанные с ситуацией речи, а также строение
текста, выходящего за пределы сложного синтаксического целого [2, с. 156158]. Изучение этих явлений в политическом дискурсе имеет большое
значение, т.к. грамотное построение высказывания является важным условием
для влияния на аудиторию и достижения успеха.
Эмоциональность в политическом дискурсе является зачастую
неотъемлемым элементом успешного выступления политика. Особый характер
дискурса достигается за счет использования восклицательных предложений,
риторических вопросов и синтаксических фигур. Данные стилистические
приемы являются частотными, т.к. автор дискурса, эмоционально описывая
какие-либо предметы или явления, не только украшает свою речь, но и
выражает свои эмоции, что является проявлением доверия к аудитории [1, c. 3940].
Рассмотрим некоторые примеры употребления восклицательных
предложений. В своем выступлении У. Чавес использует восклицание: ¡Vaya
qué democracia! [6] – Ну и демократия! Несоответствие действий властей США
законам демократии породило реакцию У. Чавеса, который выражает свое
недовольство, непонимание и неприятие такой политики. Также его возмущает
«цинизм» Америки и способность выходить сухой из воды после стольких
махинаций, навредивших всему миру: ¡Vaya qué cinismo! ¡Vaya qué capacidad
para mentir descaradamente ante el mundo! [6]. – Что за цинизм! Ну и ловкость,
нагло врать всему миру! Показывая свое недовольство, У. Чавес создает имидж
возмущенного политика, который негодует, не принимает безнравственное
поведение властей США.
Э. Моралес в своей речи вспоминает всех людей, погибших во имя
свободы своей страны, и воздает им честь: ¡Gloria a los mártires por la
62
liberación! [7] – Слава мученикам, погибшим за свободу! Восклицательное
предложение в данном примере подчеркивает благодарность, которую
чувствует автор, произнося эти слова, восхваляя освободителей и гордясь
прошлым страны. Образ достойного политика, преклоняющегося перед
погибшими, соответствует поведению Э. Моралеса, который открыто выражает
свое почтение по отношению к доблестному народу.
Политики также используют в своих выступлениях риторические вопросы
– фигуры, представляющие собой вопрос, ответ на который заранее известен,
или вопрос, на который даёт ответ сам спросивший [5, c. 194]. Риторический
вопрос – это вопрос, ответ на который не требуется или не ожидается в силу его
крайней очевидности. Поскольку такое вопросительное предложение
подразумевает вполне определённый, всем известный ответ, риторический
вопрос фактически представляет собой утверждение, высказанное в
вопросительной форме [3, c.106]. К примеру, У. Чавес, говоря о политике США,
использует риторический вопрос: ¿Qué está pasando en Irak? ¿Y qué ha pasado
en el Libano y en Palestina? [6] – И что же происходит в Ираке? Что же
происходило в Ливане и Палестине? Используя такой оборот в речи, У. Чавес
ставит целью не получить какой-либо ответ, а обратить внимание на
существующую проблему. Важно, по мнению автора, вспомнить, что случилось
во всех перечисленных странах, как вела себя Америка во время пропаганды
мнимой демократии. Создавая образ заинтересованного политика, У. Чавес
упоминает бедственное положение Ирака, Ливана и Палестины и
демонстрирует контраст между положениями народов этих стран и народов
«стран демократии». Также он показывает несоответствие между
пропагандируемой демократии США (при которой все жители должны
оставаться довольными, никто не должен страдать) и действиями этой страны
(жестокость, разжигание войны в чужих странах, претензии на чужие земли и
природные ресурсы). Автор не только выражает свое отношение к такой
политике, но и является как бы воплощением мнения народа, уставшего от
интервентов. Он задает вопрос, на который он и все жители мира уже знают
ответ: ¿Qué le dirían esos pueblos a él? ¿qué le dirían? ¡Imperio Yankee go home!
[6] – Что им скажут эти народы? Что они им скажут? Империя янки, «go
home» (идите домой!).
В политическом дискурсе также используются риторические фигуры.
Наиболее частотными являются анафора и эпифора, используемые для
описания какого-либо явления и создания того или иного образа [4, c.40-41].
Анафора понимается как стилистическая фигура, состоящая в повторении
сродных звуков, слов или фраз в начале каждого параллельного ряда.
Рассмотрим высказывание У. Чавеса: Muchísimas gracias a nombre de Venezuela,
a nombre de nuestro pueblo y a nombre de la verdad…[6] – Большое спасибо от
лица Венесуэлы, от лица нашего народа, от лица правды… Применяя
анафору, У. Чавес отождествляет Венесуэлу, народ и правду, тем самым
создавая образ страны, которая не терпит лжи. Соответственно, создается и
образ самого У. Чавеса – образ политика со схожими взглядами, достойного
управлять такой великой страной.
63
Говоря о своих противниках, венесуэльский лидер также использует
анафору: Y Estados Unidos sigue apoyando movimientos golpistas en Venezuela y
contra Venezuela, sigue apoyando al terrorismo [6]. – И США продолжают
поддерживать революционные движения в Венесуэле против Венесуэлы,
продолжают поддерживать терроризм. В этом примере мы видим, что У.
Чавес использует анафору продолжает поддерживать для сопоставления
понятий революционныt движениz и терроризм. Нелестно отзываясь о
противниках страны, говорящий создает образ воинствующего человека,
настроенного против такого поведения, против поддержания терроризма и
раздробленности страны.
Помимо анафоры У. Чавес использует в своих выступлениях эпифору –
стилистическую фигуру, состоящую в повторении одних и тех же слов в конце
смежных отрезков речи: Se levantan corrientes alternativas, pensamientos
alternativos, juventudes con pensamiento distinto [6]. – Поднимаются движения
альтернативные, мысли альтернативные, молодежь с непохожими
мыслями. Такое перечисление с одинаковым словом альтернативные в конце
каждой фразы является намеренным приемом, используемым говорящим. У.
Чавесу неоднократно удавалось создавать образ политика, заинтересованного в
светлом будущем страны. В этом примере мы видим как он, выделяя слово
альтернативные, указывает не только на явные перемены в жизни народа, но и
обращает внимание слушателей на свою готовность поддержать такие
изменения.
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что публичные
политические выступления как одна из основных форм вербальной реализации
политического дискурса играют важную роль в жизни общества. Обращаясь к
широкой аудитории, политик обладает всеми возможностями для влияния на ее
мнение и позицию по тому или иному вопросу. Подобное влияние зачастую
позволяет ему добиться необходимого результата. Одним из таких приемов
является употребление экспрессивного синтаксиса (восклицательные
предложения, риторические вопросы, анафора и эпифора), что позволяет
говорящему ярче выразить мысль и создать определенный образ, позволяющий
ему достичь желаемой ответной реакции адресата.
Литература
1. Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти. – СанктПетербург, 2001. – С. 39-40.
2. Лассвелл Г. Язык власти. Политическая лингвистика. – Екатеринбург,
2006. – № 20. – С. 156-158.
3. Макаров М.Л. Основы теории дискурса. – М.: ИТДГК «Гнозис», – 2003.
– 280 с.
4. Максимов Д. А. Отечественные теории политического дискурса. – М.:
ИТДГК «Гнозис», 2003. – С. 40-41.
5. Чудинов, А.П. Политическая лингвистика. – М., 2006. –206 с.
64
Калашова А.С.
кандидат филол. наук
Северо-Кавказский федеральный университет, доцент
ПОНЯТИЯ "СВОИ"И "ЧУЖИЕ"В РЕЧЕВЫХ СТРАТЕГИЯХ Ф.
КАСТРО
В последнее время в современной науке понятие "дискурс" приобрело
широкую популярность, однако точного и общепринятого определения этого
понятия не существует. Это можно объяснить тем фактом, что дискурс является
объектом междисциплинарного исследования.
В лингвистике, как одной из наук, занимающихся изучением дискурса,
также существует много определений данного понятия, однако в данной работе
мы остановимся на его традиционной трактовке. В лингвистическом
энциклопедическом словаре дискурс определяется как "связный текст в
совокупности
с
экстралингвистическими
–
прагматическими,
социокультурными, психологическими и другими факторами; текст, взятый в
событийном аспекте, речь, рассматриваемая как целенаправленное социальное
действие, как компонент, участвующий во взаимодействии людей и механизмах
их сознания (когнитивных процессах); дискурс – это речь, "погруженная в
жизнь" [1, c. 136-137].
Нужно отметить, что в лингвистике дискурс рассматривается различными
направлениями науки, и в частности теорией аргументации. В рамках теории
аргументации принято выделять специальный термин – аргументативный
дискурс, определяемый как многомерное когнитивно-коммуникативное
образование, которое отображает и обслуживает практически безграничную
сферу институциализированного и неинституциализированного общения [2]. В
свою
очередь,
институциализированный
аргументативный
дискурс
подразделяется
на
судебный,
политический,
парламентский,
публицистический, художественный, научный и другие типы дискурса.
Политический дискурс можно обозначить, как "любые речевые
образования, субъект, адресат или содержание которых относится к сфере
политики" [3, с.23].
На современном этапе развития общества политика стала играть не только
одну из основных ролей в определении этого развития, но и сама
способствовать или препятствовать ему. Как известно, политику осуществляют
люди, и именно они выбирают тот или иной политический курс. Но помимо
профессиональных политиков всегда есть еще и народ, который может
выступить и как союзник политика, и как его противник. В этой связи
существенным представляется вопрос, почему одним политикам достаточно
слов, чтобы управлять массами, сделать людей послушными своей воле, а
другие даже при помощи угроз, запугивания и применения насилия не могут ни
в чем убедить своих граждан.
В данной работе мы исследуем выступления Фиделя Кастро, одного из
самых блестящих ораторов XX века. Во многом секрет успеха кубинского
президента лежит в его умении говорить и убеждать собеседников. При этом
65
язык Ф. Кастро обладает рядом особенностей, которые отличают его
выступления от выступлений других политических лидеров. В данном
исследовании мы рассмотрим первые после революции 1959 г. выступления Ф.
Кастро.
Язык выступлений Ф. Кастро крайне простой и доступный для восприятия.
Подобная простота достигается за счет использования обычных и доступных
для понимания рядовых граждан слов: Patria (Родина), pueblo (народ),
revolución (революция), ejército (армия), nosotros (мы) и т.д. Причем
отличительной чертой выступлений являются постоянная актуализация
понятий "свои" и "чужие". "Своими" обычно выступают кубинцы,
революционеры, патриоты, а "чужими" – все те, кто выступает против
революции и кубинского народа. Например: … contra nosotros están solo los
grandes intereses económicos internacionales; contra nosotros están los grandes
criminales de guerras internacionales; contra nosotros están los asesinos que,
sirviendo intereses extranjeros, asesinaron a 20 000 compatriotas; contra nosotros
están los grandes monopolios… [3]. Против нас выступают только крупные
интернациональные экономические интересы; против нас выступают
крупные международные преступники; против нас выступают убийцы,
которые
обслуживая
иностранные
интересы,
убили
20
000
соотечественников; против нас выступают крупные монополии... В данном
фрагменте мы видим постоянное повторение ключевых компонентов: мы
(nosotros) – это кубинцы, совершившие революцию, а против нас (contra
nosotros) выступают они – чужие, иностранцы: крупные монополии (grandes
monopolios) и преступники (criminales de guerras internacionales). Причем
многократное повторение данных понятий приводит к тому, что для
слушающего идея противопоставления "свои – чужие" становится основной.
Таким образом имплицируется: "Куба, остров свободы (la Isla de la Libertad),
окружена врагами". Именно такое впечатление возникает у рядовых граждан,
когда они слушают выступление своего лидера. А против врагов, как известно,
надо бороться, чтобы не позволить им уничтожить все достижения народной
революции.
Бороться за свободу должен кубинский народ, являющийся основным
действующим лицом во всех выступлениях Ф. Кастро, причем понятия pueblo
(народ) и nosotros (мы) неразделимы и могут выражаться различными
способами: El pueblo escucha, escuchan los combatientes revolucionarios, y
escuchan los soldados del Ejército, cuyo destino está en nuestras manos… [3].
Слушает народ, слушают революционные бойцы, слушают солдаты Армии,
чья судьба находится в наших руках...
Образ врага в выступлениях Ф. Кастро прослеживается достаточно четко:
враги – все те, кто выступает против Кубы и революции, символизирующей
свободу и справедливость. И главным врагом Кубы является Америка,
американский империализм (imperialismo americano): ¿Y qué dirán los de la
Revolución? ¿Qué dirán los reaccionarios, qué dirán los divisionistas y los
confusionistas? ¿Qué dirán de sus esperanzas contrarrevolucionarias de tomar el
poder, después de este desfile de hoy?…¿Qué esperanza les puede quedar sino la
66
esperanza – infundada también– de que los americanos van a venir a resolverles sus
problemas? [4]. И что скажут враги революции? Что скажут реакционеры,
что скажут раскольники и плуты? Что скажут о своих
контрреволюционных надеждах захватить власть после сегодняшнего
парада? ... Какая надежда может у них быть, кроме надежды – также
беспочвенной, – что американцы придут и решат их проблемы? Как видим в
приведенном примере, выступающий намеренно объединяет понятия enemigos
(враги), reaccionarios (реакционеры), divisionistas (раскольники), confusionistas
(плуты), americanos (американцы), тем самым создавая в сознании
собравшихся образ "чужих", чьи интересы не совпадают с интересами
кубинского народа. Однако эти враги не победят, потому что "мы" сильнее,
"мы" боремся за свою свободу.
Таким образом, доминирующим элементом речевых стратегий в первых
выступлениях Ф. Кастро является установление границ между "своими" и
"чужими"; при этом "свои" наделяются положительными качествами, а
"чужим" приписываются исключительно негативные черты. Так, в сознании
аудитории формируются следующие представления о действительности: "свои"
(Ф. Кастро и его сторонники, кубинский народ) борются а свободу и
независимость Кубы, отстаивают интересы каждого гражданина; "чужие"
стремятся поработить кубинский народ, действуя в интересах иностранных
государств.
Литература
1.
Арутюнова Н. Д. Дискурс / Н.Д.Арутюнова // Лингвистический
энциклопедический словарь. – М.: Советская энциклопедия, 1990. – С.136-137.
2.
Правикова Л. В. Современная теория дискурса: когнитивнофреймовый и аргументативный подходы: моногр./ Л. В. Правикова. –
Пятигорск: изд-во ПГЛУ, 2004. – 300с.
3.
Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса / Е. И. Шейгал. –
Волгоград, 2000.
4. Discurso pronunciado por el Comandante Fidel Castro Ruz, a su llegada a La
Habana, en ciudad libertad , el 8 de enero de 1959.
5. Discurso pronunciado por el Comandante Fidel Castro Ruz, Primer Ministro
del Gobierno revolucionario, en el campo de la Fuerza Aérea rebelde, con motivo del
desfile de las Milicias populares el 27 de marzo de 1960.
67
Карпухина Н.М.
д.ф.н.
Проф. кафедры русского
языка и культуры речи,
РЭУ им. Г.В. Плеханова
ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ОСМЫСЛЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО СТАТУСА
СОВРЕМЕННОГО ЭКОНОМИСТА
Коммуникативно-прагматический подход к исследованию систем в
лексике учитывает, помимо собственно социальных факторов, факторы
ситуативные и стилистические, а также статусные и ролевые характеристики
носителей языка как участников коммуникативных аспектов [1,81].
Лингвистическое
осмысление
социального
статуса
человека
представляется важным по следующим соображениям.
Во-первых, будучи существенным моментом организации человеческого
сообщества, социальный статус в той или иной форме закреплен в семантике
многих языковых единиц, обозначающих поведение людей. Статус – это
нормативная категория, и, следовательно, изучая статусные отношения, мы
изучаем принципы общественного устройства, закодированные во всем
богатстве нюансов естественного языка.
Во-вторых, признак социального статуса является одним из компонентов
прагматического значения, наряду с признаками оценки, модальности,
эмотивности, стилистического регистра и др.; эти признаки неоднородны.
Выявить их природу, взаимосвязь, избирательную комбинаторику значит в
известной мере определить специфику прагматического плана языка.
Социальный статус человека, как нам представляется, относится к числу
сквозных понятий, объединяющих понятийные системы социолингвистики и
лингвистической семантики на базе прагматики. В этом состоит
прагмалингвистический аспект изучения социального статуса человека.
В-третьих, общение людей представляет собой многофункциональное
взаимодействие, включающее информационный обмен, установление и
поддержание
контакта,
регулировку
межличностных
отношений.
Межличностные отношения – статусные, ролевые, индивидуальные – обычно
регулируются косвенно. Следовательно, обозначение социального статуса
большей частью носит имплицитный характер. Сюда относятся коннотации и
ассоциации различного рода. Обозначение социального статуса представляет
интерес для лингвистики в плане категоризации преимущественно
имплицитного значения, выражение и описание которого разработаны еще
недостаточно, и в этом состоит семантический аспект изучения социального
статуса человека.
В-четвертых, понятие социального статуса в социологии и других науках
отличается от языкового представления социального статуса, вычленяемого
методами различных процедур лингвистического анализа из лексических
значений слов. Сравнить научное и естественно-языковое, иногда называемое
наивным, понятие и определить их сходство и различия – такова задача,
68
решение которой позволит не только увидеть векторы движения научной
мысли, но и может дать импульс новым направлениям социального изучения
рассматриваемого понятия. Эта задача составляет концептуальный аспект
лингвистического исследования социального статуса.
В-пятых, без учета социального статуса участников общения само по себе
общение носит искусственный либо провокационный характер. Интерпретация,
истолкование и объяснение признаков социального статуса, типичных для
определенной языковой системы, приобретает особую важность в условиях
культурного разрыва (например, при чтении текста, относящегося к иной эпохе,
или при общении с представителями иной культуры). Таков диалектический
аспект изучения социального статуса человека.
Способы обозначения социального статуса человека в языке разнообразны.
Описание социального статуса есть лингвистическая, в большей мере,
процедура выявления внешних и внутренних обстоятельств, определяющих
признаки статуса человека по отношению к другим людям применительно к
типовому акту поведения и ранговой позиции человека.
Языковая личность специалистов экономической сферы деятельности
представляет собой саморегулирующуюся систему, находящуюся под влиянием
разнообразных социальных факторов, среди которых: социальный статус,
позиция «продавец-покупатель», языковая мода в сфере экономического
оборота «деньги-товар и др.
Специалисты экономической сферы деятельности занимают важную нишу
в социальной системе, от них зависит внешнеторговое состояние страны, ее
экономическое развитие, благосостояние народа и т.д., поэтому экономисты
должны владеть всем спектром экономических знаний, которые необходимы
для повышения эффективности их работы. Обратим внимание на следующее.
1. Социальный статус экономистов закреплен не только в нормативных и
законодательных актах, но и в семантике языковых единиц, которые носят
нормативный характер и отражают статусные отношения: министр
экономического развития страны, министр финансов, акционер, инвестор,
предприниматель, маклер, дилер, менеджер и т.д.
2. При анализе научных и публицистических текстов в аспекте значимости
профессионально ориентированных номинаций можно выявить ту роль,
которую играют оценочные понятия в реализации языковой личности.
Именно в прагматическом значении профессионально терминированных
номинаций в совокупности признаков оценки, модальности, эмотивности и др.
выявляется и признак социального статуса специалиста экономической сферы
деятельности. Если это предприниматель, он оперирует лексикой рыночной
экономики, если это работник биржи (дилер), то «биржевой» лексикой, если
работник компании, то ситуативно обусловленной экономической лексикой и
т.д.
3. Социальный статус личности в области экономики носит не только
имплицитный,
но
и
экспилицитный
характер
в
связи
с
многофункциональностью сфер деятельности (банки, биржи, финансы, рынки и
т.д.)
69
Профессионально ориентированная речь экономистов – это подсистема
языка, включающая в себя единицы разных уровней языковой системы. Прежде
всего это касается лексического уровня. В экономическом подъязыке
используются различные лексические единицы: экономическая терминология
узкого и широкого употребления, профессионально терминированная лексика,
профессионально ориентированная, стилистически сниженные единицы
которой не синонимичны, а заполняют отсутствие специальных слов для
обозначения возникающих понятий. Например, наряду с терминами портфель
заказов, портфель ценных бумаг, портфельная теория, портфельные инвестиции
появляется профессионально терминированная номинация «агрессивный»
портфель – портфель (набор, совокупность) приобретаемых юридическим или
физическим лицом ценных бумаг, в отношении которых ожидается резкое
увеличение курса. Противоположное – «защитный» портфель, отличающийся
меньшей доходностью, но большей надежностью» [2,12]. Как видим,
«функциональные языки (языки для специальных целей) включают в свою
лексику помимо строго научных терминов также эмоциональные обозначения,
которые основаны на метафоризации, метонимизации и др. Они выполняют в
отсутствие строгих терминов лингвокогнитивную и лингвокультурную
функции, а кроме того, прибавляют к номинативной функции и экспрессивную,
что характерно для подобных языков в нашу эпоху» [3, 305].
Итак, языковая картина мира специалистов в экономической сфере
деятельности – это одна из версий определенного видения окружающего мира и
одна из форм воздействия на экономическое развитие этого мира.
Экономическая
сфера
деятельности
–
это
специфическая
профессиональная зона, для которой характерно особое коллективное
когнитивное пространство, как «определенным образом структурированная
совокупность знаний и представлений, которыми обладают все личности,
входящие в тот или иной социум» [3,164].
Литература
1.
Крысин Л.П. Русское слово свое и чужое. – М., 2004
2.
Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. Современный
экономический словарь, 2 изд., доп., М. 1999 (СЭС)
3.
Лейчик В.М. Метафоризация как способ образования научных и
технических терминов (на материале лексики языка компьютерного дела) //
Терминология и знание. – М., 2010
4.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. – М.,
2004
70
Касьяненко Л.С.
кандидат филологических наук
Северо-Кавказский федеральный университет,
доцент кафедры иностранных языков
технических специальностей
ЯЗЫКОВЫЕ СИСТЕМЫ В УСЛОВИЯХ ДВУЯЗЫЧИЯ
Изучение взаимодействия языковых систем в условиях двуязычия,
проявляющегося в отклонении от речевой нормы неродного языка под
влиянием родного, началось сравнительно недавно в конце XIXв. и зародилось
из теории языковых контактов, основные положения которой прослеживаются
в работах Г.Шухардта (1950), Н.С.Трубецкого (1960), Е.Д.Поливанова (1968),
А.Мартине (1972), У.Вайнрайха (1972), Э.Хаугена (1972), В.Ю.Розенцвейга
(1972), Л.В.Щербы (1974) и др. В частности, существование просодической
интерференции (ПИ) упоминается в трудах У. Вайнрайха, стремившегося
раскрыть теоретическое значение интерференции с учетом психологического и
собственно лингвистического аспектов. Он рассматривал ПИ как результат
слияния систем языка S – источника интерференции (source of the interference) и
языка С - объекта интерференции (target [cible] of the interference). Механизм
ПИ в его понимании сводится к следующему: «знаки языка С или элементы его
систем выражения или содержания благодаря субстанциальному или
частичному формальному сходству отождествляются со знаками или
элементами языка S. Затем двуязычный носитель подвергает таким образом
отождествленные элементы дальнейшему действию норм языка S, которые
могут в значительной мере расходиться с нормами языка С» [1, с. 30 - 38].
Фиксация ПИ свидетельствует о том, что билингв владеет менее, чем двумя,
хотя и более, чем одной системой языка [2, с. 62 - 73]. При этом
контактирующие структуры языков не могут сохраняться неизменными, но
будут влиять друг на друга в определенной степени [2, с. 84 - 102].
Интегративная интерферентная база, созданная в процессе ПИ, частично
совмещает факты родного и иностранного языков, при этом учитывает как
внешнюю, так и внутреннюю сторону языковых знаков и их соотношений.
Основная проблематика при изучении ПИ заключается в вопросе уточнения
лингвистических процессов, сопровождающих ошибочное восприятие речи
слушающего и наблюдателя с последующей вербализацией неправильно
усвоенных просодических образцов, а также выяснение причины того, почему
одни черты «заимствуются» в акте коммуникации на неродном языке, а другие
– нет; ведь, влияние «чужого» языка – не только внешний фактор, но и «нечто,
связанное с внутренним имманентным развитием языка, который избирает то,
что требуется соответственно его структуре и языковым условиям его
существования» [3, с. 7- 9]. А значит, одной из центральных проблем ПИ
является определение степени и характера проникновения элементов, а также
причинно-следственные отношения, возникающие как результат уступки
интерферированного языка под давлением интерферирующего. Точкой отсчета
71
на этом пути должен стать адекватный изолированный анализ контактирующих
языков.
Фонетическая интерференция стала объектом лингвистического анализа в
первой половине XXв, и связана она была, главным образом, с проблемами
фонетической интерференции на уровне сегментных единиц. Среди основных
специальных экспериментально-фонетических исследований, посвященных
данной проблематике, следует упомянуть труды Г.Н. Лебедевой 1984, 1987,
1992; Н.И. Конышева 1983; Л.А. Вербицкой 1984; Л.А. Вербицкой, Б.Н.
Ахметжанова 1984; Н.А. Любимовой 1984, 1988, 1991, 1998; Т.Н. Михайлова
1984; J.E. Flege, J. Hillenbrand 1984, 1985; коллективную монографию
«Интерференция звуковых систем» 1987; Zh. A. Abuov, L. P. Shcherbakova 1987;
L.F. Tsiptsura 1987; Д. Сарджаева 1987; В.Г. Смирнова 1987; Л.А. Девель 1989,
1992; Г.Н. Лебедевой, В.А. Лобанова 1989; И.В. Панасюк 1989; Т.Н. Чугаевой,
А.С. Штерн 1989; Н.Б. Вольской, Л.В. Игнаткиной, Б.К. Касымовой, К.С.
Огородниковой 1989; Ж.А. Абуова, А.Н. Быковских, Е.В. Красновой, Е.И.
Ошуйко, Т.А, Сергеевой, Л.П. Щербаковой 1989; Г.С. Троценко 1989; В.А.
Лобанова 1991, 1992, 1998, 2000; В.Е. Абрамова 1992; О.Б. Крешиной 1992; Р.Э.
Кульшариповой 1992; М.Г. Курбанова 1996; О.И. Бродович 1998; В.А.
Лобанова, Г.Г. Полетаевой 1998; И.С. Быстровой 2000; Н.Б. Цыбуля 2000, 2005;
М.В. Лисник 2007, 2008; J. Llisterri, D. Poch-Olive 1987; Feodorov 1987 и др.
Среди основных задач, решенных в этих работах: проблемы трансформации
качества звуков, анализ причин формирования и восприятия акцента в узком
смысле слова через исследование основного источника фонетической
интерференции - различного фонемного состава взаимодействующих языков,
специфики правил позиционной реализации фонем и их сочетаемости.
Супрасегментная интерференция как предмет лингвистического
исследования заявила о себе лишь в конце 60-х гг. XX века в работах
отечественных лингвистов Ленинградской и Минской фонетических школ.
Экспериментальные исследования в данной области уже тогда позволили
обосновать необходимость изучения просодической интерференции, указать
принципы и задачи данного лингвистического направления, «выявить
интерферентные просодические явления в речи при разных видах двуязычия,
определить наиболее частотные, устойчивые, коммуникативно релевантные и
нерелевантные явления интерференции, описать степени просодической
интерференции, ее типы и виды в терминах системных единиц просодии на
уровне парадигматики, синтагматики и трансформатики» [1, с. 56 - 60].
Пионерами в разработке методики исследования ПИ стали фонетисты
Ленинградской научной лингвистической школы, сложившейся на кафедре
фонетики и методики преподавания иностранных языков Ленинградского
государственного университета под руководством Л.Р. Зиндера и Л.В.
Бондарко. Представители Ленинградской лингвистической школы понимали
исключительную важность фонетических, особенно экспериментальнофонетических исследований для познания материальных свойств звуковых
единиц, создания концепции комплексного анализа речевой деятельности,
затрагивающей как собственно системную организацию языка, так и процессы
72
порождения и восприятия речи, стремились соединить реальные факты живой
речи с теорией и анализом функционирования последних. В течение
десятилетий фонетистами этой научной школы разрабатывались вопросы
фонологической и фонетической интерференции при изучении интонации,
выявлялись
релевантные
признаки
просодической
интерференции,
сопоставлялись эталонные и интерферентные языковые системы, о чем
свидетельствует
ряд
конкретных
экспериментально-фонетических
исследований (Н.Д.Светозаровой, М.Г.Радиевской, Л.А.Багиной, М.А.Зыковой
1980; А.М. Федорова 1981; А.З.Сальменовой 1984; Т.Н. Шумилиной 1985, 1987;
Н.Б. Вольской 1985; Т.А. Красновой 1985; Э.Р. Шаяхметовой 1986; З.Т.
Ивановой 1987; Е.К. Позгоревой 1988, 1992; С.С. Кащаевой 1988; И.Ю.
Павловской 1992; Т.С. Есеновой 1992; А.С. Штерн 1992; В.С. Нефедьевой 1998;
Е.А. Блиновой 2000 и др.).
Литература
1.
Вайнрайх, У. Одноязычие и многоязычие [Текст] / У. Вайнрайх //
Новое в лингвистике, Вып. 6. – М.: Прогресс, 1972. – С.25-60.
2.
Гавранек, Б. К проблеме смешения языков [Текст] / Б. Гавранек //
Новое в лингвистике, Вып. 6. – М.: Прогресс, 1972. – С.94-111.
3.
Метлюк, А.А. Научные исследования кафедры теоретической и
экспериментальной фонетики Минского ГПИИЯ (к 20-летию кафедры) [Текст]
4.
А.А. Метлюк // Проблемы автоматического и экспериментальнофонетического анализа текстов: Сборник научных статей. – Минск: Изд-во
МГПИИЯ, 1986. – С. 1-9.
Колышкина Т.Б.,
кандидат филологических наук, доцент
ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, доцент
Шустина И.В.
кандидат филологических наук, доцент
ЯГПУ им. К.Д. Ушинского, доцент
завкафедрой теории коммуникации и рекламы
СЕМАНТИЧЕСКОЕ НАПОЛНЕНИЕ КОНЦЕПТА «КАЧЕСТВО» В
РЕКЛАМНОМ ДИСКУРСЕ
Одно из основных направлений современной лингвистики – изучение
картины мира, то есть системы образов действительности, которые существуют
в коллективном и индивидуальном сознании и отражаются в коммуникации.
Ракурсы, под которым рассматривают картину мира, различны в зависимости
от тех задач, которые ставят перед собой исследователи. Само название
«картина мира» предполагает наличие множества компонентов, т.е. качеств,
характерных для содержательного аспекта того или иного предмета или
явления. Сфера рекламной коммуникации – важная часть картины мира
современного человека. Она отражается в рекламном дискурсе и представляет
сложную систему ментальных единиц (концептов, стереотипов, сценариев,
ценностей и пр.). По определению Е.С. Кубряковой, концепт – это «единица
73
ментальных и психических ресурсов нашего сознания и той информационной
структуры, которая отражает знание и опыт человека; оперативная
содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной
системы языка и мозга <…> всей картины мира, отраженной в человеческой
психике» [2, с. 10].
В данном исследовании рассматриваются некоторые особенности той
части русской концептосферы, которая находит отражение в рекламных текстах
и связана с характеристиками и свойствами товара. Чтобы обратить внимание
покупателей на те или иные свойства товара, показать преимущество над
конкурентами, в рекламной практике одной из основных является тема
качества, поэтому изучение концепта «качество» и языковых средств его
объективации в рекламном тексте становится предметом нашего анализа.
Проанализировав тексты, содержащие лексему «качество», мы пришли к
выводу, что в рекламном дискурсе наиболее продуктивными являются три
способа моделирования действительности, связанные с концептом «качество»:
1) качество как совокупность характеристик, признаков, свойств, особенностей,
отличающих один предмет или явление от других [1, с. 167-171]; 2) качество
как то или иное свойство, достоинство, степень пригодности; 3) качество как
нормативная оценка, совокупность свойств и признаков, определяющих
соответствие образцу.
Для рекламистов-практиков важно, как формируется представление о
качестве того или иного продукта в сознании потребителя, как его измерить и
проанализировать. Мы полагаем, что качество для человека – это его
представления о свойствах – неких отличительных характеристиках товара или
услуги. Вывод о них потребитель делает на основе других характеристик.
Наличие субъективных параметров и неопределенность набора показателей
делает оценку качества достаточно сложной задачей.
Наиболее эффективным способом выявления семантики в обыденном
сознании является эксперимент. Языковое сознание обычного носителя языка
может быть описано в результате ассоциативного эксперимента. На первом
этапе эксперимента испытуемыми выступили студенты специальности
«Реклама». В ассоциативном эксперименте приняли участие 20 человек.
Эксперимент проводился в письменной форме. Испытуемым предлагалась
следующая инструкция: «Вы участвуете в эксперименте. Подберите,
пожалуйста, слова и сочетания слов, которые используются в рекламе, чтобы
подчеркнуть качество товара или услуги. Необходимо назвать не менее 5 слов,
по возможности выстроить ассоциативные цепочки».
В результате эксперимента было получено 193 ответа и было
сформировано первичное ассоциативное поле стимула качество, которое имеет
следующий вид: качество – надежность (10), здоровье (9), семья-дом (8),
комфорт (7), большая цена (7), жизнь (7), деньги (6), безопасность (5), любовь
(5), красота (5), уверенность (5), удобство (5), удовлетворение (4), престиж (4),
успех (4), забота (4), дорогой (3), профессионализм (3), подарки (3), упаковка
(3), материалы (3), уважение (3), обслуживание (3), бренд (3), репутация (2),
доверие (2), стабильность (2), Германия (2), Европа (2), лидер (2), свобода (1),
74
доллары (1), доллары и евро (1), богатство (1), банк (1), скидка (1), простота (1),
уют (1), счастье (1), проверенность (1), стандарт (1), практичность (1), точность
(1), не для всех (1), продлевает жизнь (1), неповторимость (1), стиль (1), дизайн
(1), яркий (1), , достоинство (1), импортные товары (1), имя (1), имидж товара
(1), история (1), известный (1), лучший (1), награды (1), победитель (1),
желанный (1), постоянство (1), долговременный (1), срок службы (1), прочность
(1), гарантия (1), долговечность (1), компетентность (1), квалификация (1),
благополучие (1), рекомендации (1), общественное мнение (1), признание (1),
хорошее отношение (1), соответствие ожиданиям (1), защита (1), спокойствие
(1), искренность (1).
Предварительное исследование показало, что представление о качестве
складывается на основе разных параметров, однако эти разные параметры на
уровне языкового сознания носителя языка объединяются во вполне
прогнозируемые лексические парадигмы.
Самым частотным ассоциативным компонентом концепта «качество»
стало понятие надёжности, реализующееся в различных лексических единицах,
которые могут быть рассмотрены как две лексические парадигмы, причем
инвариантом в каждой из них будет первое слово: 1) надёжность,
уверенность, доверие, проверенность, 2) надёжность, прочность,
долговечность, долговременность, стабильность, гарантия, срок службы.
Наряду с надёжностью понятие «качество» ассоциируется у потребителя с
безопасностью. Толкование значения данного слова подчеркивает, что
безопасный товар ничем не угрожает здоровью и жизни потребителя, не
причиняет никакого вреда ему или его имуществу, в связи с этим можно
построить лексическую парадигму с инвариантом «здоровье»: здоровье, жизнь,
защита, продолжительность жизни. Представленные понятия позволяют
выделить одно из главных составляющих концепта «качество» – свойство
товара, благоприятно влияющее на жизнь и здоровье человека.
Парадигмы с инвариантом «здоровье» и «безопасность» опосредованно
связаны с ассоциативной группой «семья», в которую на основе логической
связи «часть» – «целое» входят слова: семья, любовь, забота.
Вполне ожидаемой ассоциативной парадигмой к понятию качества стала
лексическая парадигма с инвариантом «дорогой», поскольку русский человек
следует поговорке «Дёшево хорошо не бывает». В данную парадигму нужно
отнести следующие единицы: большая цена, богатство, доллары, доллары и
евро, деньги, дорогой, банк, скидка.
В сознании российских потребителей существует еще одна стереотипная
связь между качеством и страной-производителем, потому появляется еще одна
ассоциативная группа: импортные товары, Германия, Европа, доллары и евро.
Отождествление качества с импортными товарами в восприятии российского
человека берёт начало с советского времени, когда предпочтение отдавалось
ввозимой продукции. В постсоветский период подобный стереотип закрепился
и скорректировался: сегодня качество ассоциируется не просто с импортным
товаром, а с товаром, изготовленным в европейских компаниях, славящихся
традициями и имеющих хорошую репутацию. Приоритетную позицию здесь
75
занимает Германия как гарант качества разных товаров, причем в одном ряду
ассоциативных понятий с названием данной страны указаны такие понятия, как
профессионализм, престиж, комфорт, доллары и евро.
Парадигма с инвариантом «профессионализм» представлена лексическими
единицами: профессионализм, компетентность, квалификация, практичность.
Взаимосвязь понятий «качество» и «профессионализм» можно объяснить
причинно-следственными отношениями между данными понятиями: только
хорошо владеющий своей профессией, квалифицированный, компетентный
работник может выполнять свои обязанности на высоком уровне, качественно.
Качественный товар ассоциируется у потребителя с комфортом, причем
парадигма с данным инвариантом включает следующие лексемы: удобство,
уют, удовлетворение. Из толкования значения слова очевидно, что в
ассоциативной связи качества и комфорта актуализируются все семантические
компоненты слова «комфорт»: качественный товар удобный сам по себе, но
при этом он в силу своей надёжности дает потребителю ощущение
удовлетворения из-за благоприятно сложившихся обстоятельств. Указанная
ассоциативная связь имплицитно реализует такую характеристику
качественного товара, как надёжность.
Особого внимания заслуживает лексическая парадигма с инвариантом
«репутация», включающая следующие языковые единицы: репутация,
уважение, доверие, имидж товара, бренд, признание, хорошее отношение,
престиж, достоинство, история. Связь качественного товара с известным
производителем, имеющим хорошую репутацию, является очевидной: в силу
своей положительной репутации бренды в первую очередь попадают в поле
зрения потребителя. В представлении потребителя слово «репутация»
воспринимается как положительная общественная оценка товара и компании в
целом, а потому в ответах респонденты не уточняли, какую репутацию имели в
виду.
Анализ ассоциативных единиц, названных респондентами как реакцию на
понятие «качество», дает возможность определить разнообразные на первый
взгляд, но вполне объяснимые семантические компоненты, составляющие
концепт «качество». Как можно заметить из описания лексических парадигм,
появление тех или иных ассоциативных групп связано с мировосприятием
человека, его культурным, бытовым, социальным и языковым опытом.
Несомненным является тот факт, что концепт «качество» в понимании
российского потребителя не только реализует общечеловеческие ценности, но и
отражает специфическое национальное отношение жителя России к пониманию
обозначенного концепта.
Литература
1.
Колышкина Т.Б., Шустина И.В. Семантика и функции
качественные прилагательные в рекламе компьютерной техники // Ярославский
педагогический вестник 2013 – №2 – Том I (Гуманитарные науки) C. 167-171.
2.
Кубрякова Е.С., Демьянков В.З. Краткий словарь когнитивных
терминов. Под общей ред. Е.С. Кубряковой. – М.: МГУ, 1996. – 276 с.
76
Комарова Л.Я.
магистр
Евразийский национальный университет им. Л.Н. Гумилева,
ст. преподаватель.
РОЛЬ ИЗУЧЕНИЯ ПРЕДМЕТА «ЛЕКСИКОЛОГИЯ» ДЛЯ ЯЗЫКОВЫХ
СПЕЦИАЛЬНОСТЕЙ.
Изучение дисциплины «Лексикология английского языка» студентами
специальности «Переводческое дело» приобретает все большее значение в
практике преподавания и изучения английского языка. Предметом и объектом
лексикологии является: слово (факторы объективной необходимости слова,
многоуровневая структура слова, языковые функции слова, лексическое и
грамматическое значение слова). Поскольку, находясь в тесной взаимосвязи с
другими разделами науки о языке, лексикология выдвигает свой круг проблем.
Так, к примеру, она раскрывает наиболее существенные особенности
лексических единиц, дает системное описание словарного состава языка,
закономерностей его становления, функционирования и развития, изменение
значения слова и словообразование. С этой целью лексикология ведет свое
исследование словарного состава языка по многим направлениям. Важнейшим
из них является словарный состав и общество, термины, профессиональная
лексика, лексика литературного языка, лексика обиходно-разговорного языка,
диалектная лексика. Рассматривается анализ семантических характеристик
лексических единиц, изучение природы и компонентов их значения, связи
значения со звуковой формой и с другими значениями. В центре внимания
находятся также проблема строения лексических единиц, их морфемного
состава, закономерностей их образования. Таким образом, лексикология ставит
своей целью многоаспектное и комплексное описание свойств словарного
состава языка [3, с.7].
Особенно актуально изучение этого предмета для студентов, изучающих
английский язык как специальность, в частности, для студентов
филологического факультета. Курс лексикологии включает такие разделы как
словообразование, семантика, фразеология и лексикография современного
английского языка. Изучение данных разделов формирует у студентов знание
основных лексических понятий, закономерностей изменения значений слова,
путей обогащения словарного состава, знание основных проблем фразеологии,
а также умение проводить анализ значений слова, умение давать
характеристику парадигматических отношений слов. Одной из особенностей
преподавания предмета «лексикология английского языка» является то, что
теоретический курс ведется на английском языке с использованием различных
примеров. Выполняемые практические задания, представлены на английском
языке и разработаны с учетом уровня знаний студентов, их умения владеть
английским языком, специфики их основной специальности. В ходе обучения
широко используется аналогия с родным языком, что способствует лучшему
пониманию и усвоению изучаемого теоретического материала. Курс
лексикологии современного английского языка знакомит студентов с
77
закономерностями и особенностями развития лексики и фразеологии в
английском языке, дает характеристику современного состояния лексического
состава языка. Курс предусматривает изучение таких важнейших проблем, как
описание языковых явлений в системе, определение их природы и функций.
Курс лексикологии имеет своей задачей ознакомить студентов как с
общелингвистическими тенденциями развития словарного состава английского
языка, так и со специфическими чертами его эволюции. Он призван также, дать
теоретическую основу для проведения лексикологического анализа текстов.
Лексикология является неотъемлемой составной частью изучения теории и
практики английского языка. Значение и роль данной дисциплины
определяются неразрывной связью теоретических положений данного курса с
большим практическим языковым материалом. Изучение лексикологии
английского языка способствует совершенствованию языковых умений и
навыков студентов. Лексикология изучается на втором курсе, когда у студентов
сформированы основные языковые умения и навыки и начинается углубленное
освоение теории английского языка. В результате у студентов формируются
следующие знания и умения:
- знание основных лексикологических понятий;
- знание основных направлений в изучении слова и его значения;
- рассмотрение основных этапов и тенденций развития фонетической,
грамматической и лексической систем иностранного языка;
- знание закономерностей изменения значений слова;
- знание путей обогащения словарного состава английского языка;
- знание фразеологии английского языка;
- знание методов анализа лексики английского языка;
- умение проводить анализ значений слова;
- умение давать характеристику парадигматических отношений слов,
определять виды синонимов и антонимов, их употребление в речи;
- умение анализировать словообразовательные конструкции в английском
языке;
- умение работать с различными видами толковых словарей английского
языка.
На начальном этапе рассматриваются основные понятия, которыми
оперирует лексикология как наука, изучаются основные теоретические
положения, на основе которых осуществляется анализ современного
лексического состава английского языка, изучаются пути и закономерности
обогащения лексики английского языка, а также проблемы фразеологии
английского языка.
Литература:
1.
Типовые программы по теоретическим аспектам иностранных
языков/ английский, немецкий, французский языки/. Сборник 1,3 Алматы, 1997
2.
Типовая программа по Основам теории языка. Астана, 2003
3.
Харитончик З. А. Лексикология английского языка: Учеб. пособие.
Мн.: Выш. шк., 1992. 229 с.
78
Кравченко Е. В.
студентка
Амурский государственный университет
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ МОДАЛЬНЫХ ЧАСТИЦ В СОВРЕМЕННОМ
КИТАЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Китайский язык относится к языкам изолирующего типа, в которых
важную роль играет порядок слов в предложении и служебные слова. Одной из
важнейших групп служебных слов являются частицы, которым в современном
китайском языке уделяется большое внимание. Частицы китайского языка либо
выражают отношения между членами предложения, либо служат средством
эмоционально-смыслового выделения членов предложения, либо, вносят в
предложение добавочные смысловые значения и экспрессивные оттенки. В
соответствии с данными функциями частицы разделяются на три вида:
структурные, аспектные (формообразующие) и модальные. В данной статье
внимание уделяется модальным частицам китайского языка. При наличии
модальных частиц предложение становится длиннее, ритм более размеренным.
Модальные частицы обладают двумя основными особенностями: 1) обычно
стоят в конце предложения, но также можно встретить случаи употребления в
середине предложения; 2) читаются нейтральным тоном, при этом оказывают
влияние на тон слова, после которого стоят. При последовательном
употреблении частиц их чтение сливается [3, с. 410 – 411].
Исследователи грамматики выделяют четыре группы модальных частиц в
зависимости
от
передаваемой
интонации:
повествовательные,
восклицательные, вопросительные и побудительные [5, с. 215]. Некоторые
группы частиц делятся на подгруппы в соответствии с передаваемым оттенком
значения. Кроме того, некоторые частицы могут употребляться в разных типах
предложений, придавая различные смысловые оттенки.
В данной статье мы остановимся на описании функционирования
модальных частиц, которые употребляются в разных типах вопросительных
предложений: предложения с общим вопросом, со специальным вопросом, с
альтернативным вопросом, вопросительные предложения, образованные путем
соположения положительной и отрицательной формы сказуемого и
предложения
с
риторическим
вопросом.
Большинство
китайских
исследователей выделяют следующие вопросительные частицы: 吗 ma，吧
ba，呢 ne и частицу啊 a, которая под влияние стоящего перед ней слова или при
слиянии чтения нескольких частиц может изменять свое чтение на呀ya (если
стоит после слова, которое оканчивается на – i，哇wa (если стоит после слова,
которое оканчивается на – u (ao) )， 啦la (слияние чтение частиц 了le и 啊a) и др.
[1, с. 251]. Однако Лу Цзяньмин утверждает, что полноценными
вопросительными частицами являются только吗 ma и呢 ne, частично к данной
категории можно отнести частицу吧 ba, а частица啊 a не является
вопросительной, так как не придает вопросу особого смыслового оттенка, и
передает только настроение и эмоциональное состояние говорящего [2, с. 277].
79
Чжу Дэси также относит частицу 啊 a к частицам, передающим настроение,
к вопросительным частицам китайский грамматист относит 吗 ma, 呢 ne и 吧 ba
[4, С. 208].
При употреблении различных частиц смысл вопросительного предложения
изменяется. Например: 你要这本书吗？Тебе нужна эта книга? (ожидается ответ
да или нет). 你要这本书啊？Тебе разве эта книга нужна? (интонация удивления)
你要这本书吧？Тебе же эта книга нужна? (спрашивает, для того, что убедиться)
你要不要这本书呢？Тебе правда эта книга нужна? (интонация сомнения). Таким
образом, при переводе обязательно необходимо учитывать модальные частицы,
чтобы избежать ошибок, приводящих к неверному толкованию смысла [5, с.
221].
Для образования общего вопроса в китайском языке могут использоваться
частицы吗 ma, 啊 a и 吧 ba. В вопросительных предложениях с частицей吗 ma
спрашивающий ожидает утвердительный или отрицательный ответ
(明天你去颐和园吗？Ты завтра пойдешь в парк Ихэюань?). Частица啊 а в таких
предложениях выражает сомнение и удивление спрашивающего, например:
小刘不去上海啊？Разве Сяо Лю не поедет в Шанхай? [3, с. 412]. По мнению Чжу
Дэси, частица 啊а в таких предложениях является подтверждением уже
сказанного, например: 你不吃啊？Ты разве не будешь есть? [4, с. 212]. Частица吧
ba показывает, что спрашивающий уже имеет предположение, каким будет
ответ, спрашивает лишь для того, чтобы убедиться, например:
你是来中国旅游的吧？Ты же приехал в Китай путешествовать? [1, с. 270]. Эта
частица, как правило, используется со словами 可能kěnéng возможно, 也许yěxǔ
может
быть,
大概dàgài
скорее
всего,
一定yīdìng
обязательно
(参加招待会的人一定很多吧？На приеме обязательно будет много человек,
да? 这座楼可能是你们的宿舍吧？Это здание наверно ваше общежитие?) [3, с.
424].
В предложениях со специальными вопросительными словами
употребление вопросительных частиц является факультативным. В таких
предложениях могут быть использованы частицы啊 a и呢 ne [1, с. 251].
Частица啊 a смягчает интонацию предложения, выделяя вопросительное слово,
например: 今天吃什么呀？Ну что же будем есть сегодня? В вопросительных
предложениях с частицей 呢 ne спрашивающий передает сомнения,
недоумения, например: 这是怎么回事呢？И что же тут произошло?
Кроме того, частицы 啊 a и呢 ne используются в предложениях с
альтернативным вопросом. В данном случае они также не выполняют основной
вопросительной функции. Они смягчают интонацию предложения, но при этом
предложения с частицей啊 a произносятся с высокой интонацией, а с частицей
呢 ne с низкой [3, с. 412, 419, 420]. По мнению Ян Юйлина, частица呢 ne в
предложениях, образованных путем соположения отрицательной и
положительной формы сказуемого, придает оттенок неопределенности,
80
нерешительности или беспокойства, например: 你是不是韩国人呢？Ты
действительно кореец? [5, с. 221].
В предложениях с риторическим вопросом используются частицы啊 a,
呢ne и吗 ma. Частица 吗 ma обычно используется со словами真的zhēnde
правда, 不是bùshì нет, 还不hái bù еще нет, 难道nándào разве, 莫非mòfēi не
иначе как. Частица呢ne сочетается со словами 怎么zěnme как, 怎么能zěnme
néng как возможно, 为什么wèishénme почему, 何苦hékǔ к чему это, 何必hébì
зачем.
Например:
我怎么会不知道呢？Как
я
могу
не
знать?
难道领导有错就不能说吗？Разве если начальство совершает ошибки, об этом
нельзя говорить? [1, с. 266]. Частица吗 ma придает этим предложениям оттенок
обвинения, расспроса, например: 我还不是回来了吗，还唠叨什么？Разве я не
пришел, что еще ворчишь? Такое же значение передает частица啊 a
(我不是去过啦？Разве я не ходил?). Частица呢ne предполагает очевидность и
истинность сказанного, например: 事已至此，说这些有什么用呢？Все уже
случилось, к чему все это? При этом в предложениях с частицами呢ne и 啊 a
интонация высокая, а с частицей吗 ma низкая [3, с. 416, 429, 430].
Подводя итог, следует отметить, что вопросительные модальные частицы
служат не только для образования вопроса, они также смягчают интонацию
высказывания, усиливают и выделяют вопрос, могут изменить смысл всего
предложения, придавая ему особый смысловой оттенок. Таким образом,
изучающие китайский язык должны хорошо знать основные значения и
правила употребления модальных частиц, чтобы не допустить ошибок при
переводе текстов на китайском языке и непосредственно при общении с
носителями языка.
Литература:
1.
Бай Сяохун. Ханьюй сюйцы ши'у цзян (Пятнадцать лекций по
служебным словам китайского языка). – Пекин: Бэйцзин юйянь дасюэ
чубаньшэ,
2007.
–
315
с.
白晓红。汉语虚词15讲。–
北京：北京语言大学出版社，2007。– 315页。
2.
Лу Цзяньмин. Сяньдай ханьюй сюйцы саньлунь (Очерк о
служебных словах современного китайского языка). – Пекин: Юйвэнь
чубаньшэ,
1999.
–
277
с.
陆俭明。现代汉语虚词散论。–
北京：语文出版社，1999。– 277 页。
3.
Лю Юэхуа, Пань Вэньюй. Шиюн сяньдай ханьюй юйфа
(Использование грамматики современного китайского языка). – Пекин: Шанъ'у
81
иньшугуань,
2012.
–
1003
с.
刘月华，潘文娱。使用现代汉语语法。–
北京：商务印书馆， 2002。– 1003页。
4.
Чжу Дэси. Юйфа цзян'и (Лекции по грамматике). – Пекин: Шанъ'у
иньшугуань, 1999. – 231 с. 朱德熙。语法讲义。– 北京：商务印书馆，1999。–
231 页。
5.
Ян Юйлин, Ин Чэньцзинь. Сяньдайхуа ханьюй юйфа давэнь (шан)
(Ответы на вопросы по грамматике современного китайского языка (часть
первая)). – Пекин: Бэйцзин дасюэ чубаньшэ, 2011. – 266 с.
杨玉玲，应晨锦。现代汉语语法答问（上）。–
北京：
北京大学出版社，2011。– 266页。
Кугай К.Б.
Киевский национальный университет технологий и дизайна, доцент
кафедры иностранных языков ф-та ТСМ
EQUIVALENCE AND CONTEMPORARY EQUIVALENCE THEORIES
There were many discussions of the term “equivalence” in translation. The
proponents of this notion such as Nida, Newmark, Jakobson, Bayar and others try
hard to define its nature, types and also compare its degrees as a crucial subject of
research in translation, whereas other opponents like Van den Broek, Mehrach and
Leuven-Zwart consider it as an impossible point for the translator to reach, and a
hindering matter in the development of translation theory.
I will try to shed as much light as possible on theories and writings that have
dealt with the notion of equivalence.
In fact, the increase in studying equivalence in translation coincides with the
birth of a strong wave of research in machine translation. Leuven-Zwart states:
“It (equivalence) was used then in its strict scientific sense, to refer to an
absolute symmetrical relationship between words of different languages” [1, p.14
cited by Mehrach].
That is, the aim of researchers to develop automatic translation led to
concentration on the equivalent effects that exist between words from different
languages, hence the proliferation of equivalence studies.
In his work on Bible translation, Nida concentrates on studying meaning in both
its semantic and pragmatic natures. He breaks with the old stories, which regard
meanings of words as fixed and unchanged, to give meaning a more functional
nature. For him, words get their meanings according to the context and can be
changed through the culture in which they are used. Needless to say that Nida
distinguishes between many types of meaning: linguistic meaning, referential
meaning and emotive meaning [2, p.38].
Nida’s theory of translation is characterized by the distinction between two
types of equivalence: formal equivalence and dynamic equivalence. For formal
equivalence, the translator focuses on the message itself, that is, its form and content,
82
and there should be a close similarity between the source text (ST) and the target text
(TT) message [3, p.159]. In the same context, Munday, points out that “gloss
translation”, with scholarly “footnotes” are the most typical of formal equivalence as
they allow the student to understand the source culture’s language and customs [2,
p.41].
Nida gives paramount importance to the notion of “naturalness”. He claims that
the main aim of “equivalent effect” is to achieve the closest natural equivalent to the
source language. Actually, “naturalness” as a basic keyword in Nida’s theory relies
on the adaptation of grammar, cultural references and lexicon of the ST. It goes
without saying that Nida privileges the preservation of the text meaning on its style,
since it allows the translator to create the same equivalent effects.
The other figure of translation theorists who devotes a great deal of research to
the notion of equivalence is Koller. He distinguishes between five types of
equivalence: “denotative equivalence” refers to the case where the ST and the TT
have the same denotations, that is conveying the same extra linguistic facts;
“connotative equivalence”, also referred to as “stylistic equivalence”, is related to the
lexical choices between near synonyms; “text normative” refers to text types, i.e., the
description and analysis of a variety of texts behaving differently; “pragmatic
equivalence”, also called “communicative equivalence”, is oriented towards the
receptor of the text, as he should receive the same effect that the original text
produces on its readers; “formal equivalence”, may also be referred to as “expressive
equivalence”, is related to the word-for-word rendition of forms, aesthetic and
stylistic features of the ST [2, p.47]. It goes without saying that Koller devotes a large
part of his research to the examination of the relation between “equivalence” and
“correspondence”.
The term “equivalence” continues to be a central issue for many years. Theorists
and scholars try hard to define it as a way to enhance its role in translation.
Translation equivalence occurs when the SL (source language) and the TL (target
language) texts or items are related to the same relevant features of situation
substance.
Some scholars use the term “text-bound equivalence”, while others work on
“functional equivalence”. Mona Baker also devotes her work to equivalent types and
argues that equivalence is always relative in the sense that it is influenced by many
linguistic and cultural factors [4, p.6].
Besides we can distinguish between formal equivalence, semantic equivalence,
cultural equivalence and pragmatic equivalence. Formal equivalence designates an
area of correspondence ranging around the word, even though involving lower units
such as the phoneme or the morpheme. Semantic equivalence relies on the
preservation of many semantic criteria: denotation, connotation and propositional
content. So, words which do not have the same equivalent meanings can be translated
by “explanatory expressions” as a way of compensation. Cultural equivalence aims at
the reproduction of whatever cultural features the ST holds into the TT. These vary
from things specific to the geographical situation, the climate, the history, the
tradition, the religion, the interpersonal behavior to any cultural event having an
effect on the language community [5, p.177].
83
It is clear from this definition that cultural equivalence consists of the rendition
of the SL cultural features into the TL in a way that helps the reader understand these
foreign cultural features through his own cultural ones. Actually, cultural equivalence
can be easily reached in case the cultural words under translation are universally
known. However, this can be diminished with cultural differences that languages may
have.
Pragmatic equivalence tends to reproduce the context and text goals of the SL. It
subsumes all of the semio-pragmatic-communicative layers of communication.
Examples of these semiotic and communicative dimensions are genre, field,
mode, tenor, text type and translation purpose.
However, some scholars oppose the idea of equivalence in translation as a form
of linguistic synonymy, ensuring that the latter does not exist even with words of the
same language.
Sometimes the term “equivalence” is redefined by the concept of “true
understanding”. Besides it not only distorts the basic problem of translation, but also
obstructs the development of a descriptive theory of translation. M. Mehrach also
considers equivalence as an impossible aim in translation. He confirms his saying by
the idea that no two languages share the same linguistic structures, and social or
cultural aspects. Instead, he proposes the use of the term “adequacy” as a reference
for the “appropriate” translation, that is, “a translation that has achieved the required
optimal level of interlanguage communication under certain given conditions” [1,
p.16].
In brief, it is clear from the above conflicting views and theories that the notion
of equivalence is arbitrary and relative as well. It is, in fact, difficult to determine
since no one could objectively define the point at which the TT becomes equal to the
ST. Thus, to be moderate as much as possible, we will not define equivalence as a
point of translation proficiency or reject its existence in translation, but we will,
instead, use it as a form of approximation in which the TT approximates the ST.
Литература
1. Mohamed Mehrach. Towards a Text-Based Model for Translation Evaluation.
–Ridderkerk: Ridden print, 1977. – pp. 44.
2. Jeremy Munday. Introducing Translation Studies, Theories and Applications.
London and New York: Routledge, 2001. – pp. 222.
3. Eugene A. Nida. Toward a Science of Translating: With Special Reference to
Principles Involved in Bible Translating. Leiden: E. J. Brill, 1964. – pp. 331.
4. Mona Baker. The Routledge Encyclopedia of Translation Studies, Part II:
History and Traditions. London and New York: Routledge, 1997. – pp. 320.
5. Monia Bayar. To Mean or Not to Mean. Kadmous cultural foundation.
Khatawat for publishing and distribution. Damascus, Syria, 2007. – pp. 223.
84
Кулундарий В. В.
ст. преподаватель кафедры английского языка, ТувГУ
СТРУКТУРНЫЕ И ЛЕКСИКО-СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ
ПОБУДИТЕЛЬНЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ АГАТЫ
КРИСТИ
Данная статья представляет промежуточные результаты работы над
практическим материалом диссертационного исследования – отбора и анализа
1120 побудительных речевых актов из 7 художественных произведений Агаты
Кристи: «Where there is a Will», «Christmas Tragedy», «By the Pricking of My
Thumbs», «The Big Four Murder on the Orient Express», «Hercule Poirot's
Christmas», «The Mystery of the Blue Train».
В целях данной научной статьи следует вкратце напомнить несколько
ключевых понятий и терминов категории побудительности. Категория
побудительности – это языковая категория, выражающая призыв, побуждение
адресата к выполнению какого-либо действия… [1, с. 5]. По определению
Хабировой Н.М. побудительные предложения (высказывания) являются
универсальным продуктом речевой деятельности, которые могут являться
стереотипными конвенциональными высказываниями, выраженными прямыми
или косвенными речевыми актами [2, с. 5]. Побудительный речевой акт (ПРА)
состоит из следующих компонентов: источник побуждения (побудитель),
потенциальное состояние или действие (к которому призывают, побуждают),
исполнитель данного действия (побуждаемый), сам акт побуждения
(выраженный вербально и/или невербально).
Все побудительные предложения-высказывания в английском языке
представлены тремя основными подтипами, каждый из которых имеет свой
круг соответствующих средств выражения [3, c.36-39]: прескриптивы (приказы,
распоряжения, разрешения, запрещения, инструкции) реквестивы (просьба,
мольба, приглашение) и суггестивы (советы, предложения и предупреждения).
Результаты структурного анализа побудительных предложений
позволили выделить следующие типы конструкций:
Императивные конструкции
(Don’t)+V imp act 2,3 per.sg/pl (в значении: рекомендация врача, совет,
приглашение, приказ, просьба, напоминание, мольба, инструкция)
1)
"Above all, avoid worry and excitement," said Dr Meynell, in the
comfortable fashion affected by doctors.
Cop + adj 1,2,3 per.sg/pl (в значении: совет)
2)
“All right, all right,” said Tommy, “be realistic”.
Модальные конструкции
Must (not) + V inf 2,3 per.sg/pl (в значении: приказ, просьба, рекомендация,
совет)
3)
“Nobody could be nicer than Dr. Murray, you must admit that.”
should + cop + adj 2,3 per.sg/pl (в значении: приказ, запрет, совет)
85
4)
“Shouldn't bring that type of woman in here”
can + you +V inf act 2 per.sg/pl? (в значении: просьба, предложение)
5)
“Can you tell me a little more about who her relations were, and how she
came to come here?”
might + V inf act 2,3 per.sg/pl (в значении: совет, рекомендация)
6)
“You might write to Miss What's-her-name and say we're coming.”
Конструкции с will/would (not) со значениями:
[will + you +cop + adj] +[won’t you]? - требование, внушение
7)
"Mary — can you hear me, Mary? It is Patrick speaking ... .
I am coming for you soon. You will be ready, won't you, Mary?"
[I + would+ V inf act]+ [if I were you…] - совет
8)
“I'd let it go if I were you,' said Tommy. 'Why make all this fuss? I
expect the old pussy has forgotten all about the picture.”
Конструкции с перформативными глаголами:
V (warn) 3 per.sg - предупреждение
10) “I warned her not to go - the poor dear didn't get angry with me as she might
have done - she only laughed.”
V (suggest) act + N acc – предложение
11) “That evening he suggested the installation of a radio set.”
V (force) pass 3 per.sg - принуждение
12) “He is forced to leave it beside the body and hope no one will
notice.”
V (ask) + [if clause] - просьба
13) “We said, of course, that we would be delighted to help him, and he asked if
we'd mind coming upstairs, as his wife might come in any minute if he brought the
things down.”
Конструкции с глаголы make, let, get, want
Make + V act 3 per.sg - принуждение
14) “I made her promise not to go out on the balcony; I said I'd had a dream.”
Let +me/us +V inf act 1per.sg/pl - просьба, предложение
15) “Let me recollect my thoughts.”
Get + N 3 per.sg + V inf act - принуждение, совет
16) “But he got her to leave the bridge party early and not to go back to the
Hydro, and arranged with her to meet him in the grounds of the Hydro near the fire
escape at seven o'clock.”
Don’t+want+N 2 per.sg + V inf act - просьба, совет, предупреждение
17) “No, I don't want you to go.”
Инфинитивные конструкции
It is our duty + V infin act 1 per.pl - совет, предложение
18) Anyway, Tuppence, it is our duty to go and you can enjoy yourself in your
macabre way on the side. So that's settled. We'll write to Miss Packard and fix a day.'
86
Результаты количественного и статистического анализа показали
следующее соотношение различных типов побудительных конструкций в
произведениях Агаты Кристи: императивные конструкции – 42%, модальные
конструкции – 27%, конструкции с глаголы make, let, get, want – 12%,
конструкции с перформативными глаголами – 9%, конструкции с will/would –
8%, инфинитивные конструкции – 1.5%.
Анализ лексической составляющей побудительных предложений в
произведениях Агаты Кристи показало использование следующих лексических
маркеров побуждения:
 эмфатическое do, которое удваивает силу воздействия самого смыслового
глагола в повелительном наклонении;
 употребление личных местоимений в начале побудительного
предложения, например, you (all), что также служит усилением эффекта
побуждения;
 глаголы make, let, get, want со значением «заставить», «принудить»,
«позволить», «хотеть, чтобы кто-то что-то сделал» и т.д.;
 лексические единицы never, please, excuse me, just… better, perhaps,
которые придают эмоциональность и экспрессию побудительным
высказываниям, усиливая при этом их силу воздействия на слушателя;
например,
20) “This is Miss O'Keefe—Mr. and Mrs. Beresford. They have something to tell
you. Excuse me, will you? One of the patients is asking for me.”
 фразы [it’s our duty…] за значением побуждения и призыва к совместному
действию «нам следует сделать…», «это наша обязанность что-то сделать»,
«давайте сделаем…»;
 [for God’s sake…] означающее в одних случаях мольбу, в других случаях
настоятельную просьбу или предупреждение;
22) 'Goodbye,' said Tommy. 'And for God's sake, Tuppence, don't go poking into
something that's none of your business.'
 [I wish to goodness…], выражающее пожелание что-то сделать или
самопобуждение;
 [I wondered…] со значением смягченного требования или просьбы;
например,
21) “My name's Beresford. I wondered if I might speak to you for a few
moments.”
 [what I want you to do is …] со значением приказа, распоряжения;
 [if I were you …] со значением совета, рекомендации.
В заключении следует отметить, что анализ примеров показывает
разнообразие языковых конструкций и средств выражения побудительности,
одна и та же грамматическая конструкция может выражать весь спектр
оттенков директивного побуждения – от категорического, нейтрального до
смягченного. Поэтому невозможно приписывать той или конструкции какоелибо значение или функцию, не исследовав лексический, грамматический и
87
ритмомелодический аспекты во взаимосвязи. Надеемся, что дальнейшая работа
и комплексный анализ практического материала покажет, какие именно
языковые параметры все же отличают категорическое побуждение от
нейтрального или смягченного и т.д.
Литература
1. Лобанова, Е.В. Средства выражения побудительности в английском
языке: когнитивно-онтологический подход: дис. ... канд. филол. наук. – Самара,
2011.
2. Хабирова, Н.М. Способы выражения побудительных интенций в
татарском и английском языках: автореф. дис. … канд. филол. наук. – Казань,
2004.
3. Формановская, Н. И. Прагматика побуждения и логика языка / Н.И.
Формановская // Русский язык за рубежом. – 1994. – Вып. № 5/6.
4. Фомичева Е.В. Средства выражения побудительности в английском
языке в свете семантики и прагматики / Е.В. Фомичева // Современные
проблемы науки и образования. – 2009. – Вып. 4.
5. Рамазанова, А.Н. Побудительный потенциал английских пословиц:
автореф. дис. … канд. филол. наук. – Уфа, 2005.
6. Формановская, Н.И. Речевое общение: коммуникативно-прагматический
подход. – М., 2002.
7. Серль, Дж. Р. Что такое речевой акт / Дж. Р. Серль // Новое в
зарубежной лингвистике. – 1986. – Вып. 17.
Лаврова А.Н.
доктор филологических наук, профессор
Нижегородский государственный технический университет им. Р.Е.
Алексеева, профессор
АРХИТЕКТУРНОЕ ПРОСТРАНСТВО АНГЛИЙСКОГО
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНОГО СЛОВАРЯ
Архитектурное
пространство
английского
специализированного
железнодорожного словаря связано со всеми этапами, как инновационных, так
и революционных изменений работы железных дорог, что не могло не
отразиться
на
архитектуре
специализированного
языка,
включая
компьютеризацию всей сферы данной профессиональной деятельности.
Весь специализированный словарь манифестирован следующими
подсистемами: путь и путевое хозяйство, организация процесса перевозок,
приборы и устройства, машины и подвижный состав, технические операции.
Первая подсистема составляет 46% всего железнодорожного словаря, вторая
только 22%, третья – 17%, четвертая корреспондирует 9,2%, а пятая является
самой малой по объему использования всей системы словаря; ее доля
представлена только 8,8%. По данным Демишкевич Е.В. простые термины
составляют 652 единицы, сложные представлены 228 единицами,
терминологические сочетания фиксируют число 2289. Общее количество
терминосочетаний, включая и фразовые, исчисляется 3264. Таким образом,
88
специализированные словосочетания маркируются как наиболее типичные для
современной архитектуры железнодорожного языка. Современный английский
специализированный железнодорожный язык располагает тремя видами
терминоблоков: двух-, трех- и четырех- и далее многокомпонентными
сочетаниями. Но наблюдается тенденция избегать такие многокомпонентные
соединения, как четырех- и далее, в пользу двух- и трехкомпонентных,
наиболее удобных и в письменной речи, и в устных манифестациях.
Специализированные двухкомпонентные терминосочетания могут быть
как с бессоюзной связью, так и союзного типа: access track / путевой съезд,
adjusting for contact / регулировка контакта. Характерными моделями для
построения двухкомпонентных терминов являются NN, AN, NofN, VingforN,
VingofN, например, clearance of platform / расстояние между подвижным
составом и платформой. Также наблюдаются модели AVing типа explosive
punching / пробивание отверстий в рельсах, NVing фиксируется у frame skewing
/ перекос рамы; также встречается модель N’sN, как в случае с guard’s trip /
турная езда, N-N, когда имеет место дефис между двумя компонентамисуществительными, например, hand-luggage / ручная кладь, journal-box / букса.
Трехкомпонентные терминоблоки весьма характерны для современного
железнодорожного языка; эти модели расписаны по формулам NNN. Данная
модель является одной из оптимальных и наиболее простых по своей
композиции: check carriage frame / контрольная рама; модель NVingN по типу
clutch operating lever / рычаг вала отводки получила широкое распространение.
Также регистрируются модели NNperN (dead weight per axle / безрессорная
нагрузка на ось), NofNN (cycle of train operation / режим поездной работы), ANN
(industrial railway station / промышленная железнодорожная станция), PartIINN
(indicated horse power / номинальная мощность), VingNVing (interrupting
capacity rating / номинальная разрывная мощность), APartN (low sided car /
полувагон), NduetoNN (load due to wind pressure / ветровая нагрузка), NNaboveN
(maximum height above rail / наибольшая высота над головкой рельса).
Рассмотрим
наиболее
презентативные
модели
построения
четырехкомпонентных терминоблоков: VingANN (travelling electric power
station / передвижная железнодорожная электростанция), NNNN (travel
movement emergency control / резервное управление поездом), ANNN
(telemechanical railroad engine control / телемеханическое управление
локомотивами).
Немногочисленна группа пятикомпонентных терминоблоков; такие
мнококомпонентные терминоблоки не рассматриваются как частотные; но эти
терминоблоки наиболее полно отражают железнодорожную семантику, т.к.
каждое новое определение-аттрибут добавляет новую деталь для
характеристики
корреспондируемого
явления,
продукта
или
специализированного понятия. Эти блоки реализуются с помощью моделей
NwithNumAandNumA (switch with one dumb and one mobile / стрелка с одним
неподвижным и одним подвижным остряком), A-NtoNumNN (single-phase to
three phase locomotive / электровоз с преобразованием однофазного тока в
трехфазный ток), A-VingNNN (slow-running car control screw / винт,
89
регулирующий приток воздуха при малых оборотах), NNN-VingN (rail spoller
track-measuring car / путеизмерительный вагон), NNNwithNN (power signal box
with route levers / шкаф маршрутной сигнализации), VingVingtoPronAN
(excavating acutting to its full width / выемка полным профилем), AVingNofNN
(entire operating range of engines speed / полный диапазон рабочих оборотов
дизеля), VingNNNN (connecting road end clutch type / вилкообразная головка
шатуна) и т.д.
Современный специализированный железнодорожный язык прошел
несколько этапов эволюционного развития. Антрополингвистический анализ
архитектуры этого словаря говорит о долгом пути формирования и становления
специализированного словаря, что в результате привело к многообразию
моделей, формирующих специализированные терминоблоки. Из множества
вариантов моделей, без сомнения, наиболее часто встречающимися являются
модели, группирующие, соответственно, имена существительные, общее
количество которых зависит от количества компонентов конкретного
терминоблока; это могут быть NN, NNN и, соответственно, NNNN. Обычно,
как показал анализ терминоблоков, эта модель маркируется чаще всего у
терминоблоков, количество компонентов которых не превышает двух или трех.
Чем выше количество компонентов, тем реже набор модели будет представлен
только именами существительными. Избирательность специализированных
терминоблоков весьма высока, что востребовано специализированной
тематикой. Модели с элементами Ving говорят о процессуальности понятий,
заложенных в семантике такого типа терминоблоков. Обилие предлогов on,
under, above, with, and и т.д. подчеркивает сложные семантические процессы,
под влиянием которых формируется конкретный терминоблок. Предлоги
конкретизируют направленность формирующегося понятия, уточняя
специфические семантические связи внутри данного терминоблока.
Антрополингвистический анализ специализированных единиц дает
панорамную картину развития данных железнодорожных лексем, благодаря
которой можно восстановить долгий путь эволюции первичных значений до
современных. Возьмем, к примеру, лексему wagon. Оксфордский
универсальный словарь с иллюстрациями говорит, что waggon, wagon,
существительное фиксировано словарем в 1523 г.. Первое значение
рассматривает эту лексему как означающую крепкую четырехколесную
повозку, сконструированную для перевозки тяжелых продуктов. Также в 1583
г. было зафиксировано значение экипажа любого типа для перевозки людей и
багажа и т.д. В 1573 г. было маркировано значение wagon как открытая
четырехколесная повозка, специально созданная для перевозки сена, зерна;
повозка длинная, укрепленная досками изнутри. Значение 1615 г. говорит о
waggon как о закрытой повозке для регулярной дорожной перевозки товаров и
пассажиров. В 1649 г. появилось значение с пометой горного термина –
тележка, вагонетка для перевозки минералов внутри шахты или от шахты до
места отгрузки. В 1766 г. дается трактовка wagon как открытой тележки или
закрытого фургона для транспортировки товаров по железной дороге. И далее
имеется историческая помета, которая маркирована 1756 г., в которой
90
говорится о том, что это значение было связано с перевозом пассажиров по
самым низким ценам. Словарная статья снабжена примером (1776 г.): в
Лондоне появились два вагона, запряженные шестнадцатью или
четырнадцатью лошадьми. Такова картина эволюции этой исторической
лексемы.
Лексема transit как существительное маркируется в словаре 1440 г.;
лексема – латинского происхождения от transitus. Значение трактуется как
действие или факт проезда, прохода через какие-либо пункты; также проезд или
путешествие из одного пункта в другой, и далее в 1800 г. значение уточняется
как проход или провоз людей или товаров от одного места к другому. В этом
случае уточняется значение как проезд через что-либо, переезд, проезд, или
пересадка (1657 г.) – эта помета метафорического значения связана с переходом
в другую жизнь после смерти. В 1660 г. появляется новое значение лексемы
transit в астрологии (проход планет через какую-либо конкретную точку), а в
астрономии движение таких планет, как Венера или Меркурий через солнечный
диск (1661 г.), а также спутника или его тени через диск планеты.
Последующие значения связаны с уточнением толкования в сфере астрологии и
астрономии, таким образом, transit как специализированная железнодорожная
лексема пришла из астрономии. При этом наблюдается переход от
астрономических объектов к наземным дорогам и более конкретно на сферу
железных дорог, которые начали формироваться в те времена.
Лексема baggage маркируется 1596 г. как лексема средне-английского
периода; она образовалась от ст.-фр. baggage, от фр. bagues (мн. ч.), что
означает пучок, узел, упаковка; вначале лексема употреблялась, обозначая
нечто собирательное, типа коллекции или набора какой-либо собственности в
виде упаковок во время путешествия, т.е. багаж, baggage. В США фиксируется
термин baggage, а в Великобритании – luggage. В 1489 г. лексема наблюдалась
как специальная, связанная с портативным военным оборудованием, т.е.
специализированная железнодорожная лексема baggage пришла из военного
языка, семантика которой реализовалась по типу переноса семы портативности,
связанной с армейским оборудованием, и вошла в современный словарь как
багаж пассажира.
Такова
антропология
современных
специализированных
железнодорожных лексем.
Литература:
1.
Демишкевич Е.В. Англо-русский словарь железнодорожных
терминов. Омск: Омский гос. университет путей сообщения. 2012, 87 с.
2.
Lavrova, Alexandra (2013): Economic Communication English
Vocabulary Internationalization, https://lsp2013.univieac.at/fileadmin/userupload/
klsp2013Presentations/DOM/DOM19Lavrovapdf. EUKO on-line publication,
Zalzburg, Austria.
3.
The Oxford Universal Dictionary Illustrated on Historical Principles.
Oxford: Clarendon Press. Third edition, reprinted in 1974. Volumes I, II.
91
Лаврушина Е.В.
кандидат филологических наук, доцент
Зав.кафедрой русского языка и культуры речи РЭУ им. Г.В.Плеханова
ТЕКСТЫ ПО БИЗНЕСУ: СМЫСЛОВОЙ ПОВТОР КАК ОСНОВА
ЛЕКСИКО-СТИЛИСТИЧЕСКОГО СТРОЕНИЯ
Терминологическая база текстов по бизнесу имеет в основном иноязычное
происхождение. Наблюдается следующая тенденция: при выборе из двух или
нескольких синонимов нетерминологической лексики предпочтение отдается
иностранному слову, тем самым резко возрастает (до 80-90 %) доля слов
иноязычного происхождения.
Используемые в этих текстах иностранные слова имеют разный статус в
литературном языке. Диапазон чрезвычайно велик: от общеупотребительных и
понятных всем до варваризмов. Настоящим бичом стилистики деловой речи
стало простое транслитерирование иностранных слов. Авторы заботятся о
внедрении этих слов, давая непонятной лексеме тот или иной комментарий
(здесь и далее курсив * мой): «Повышение инновационной активности тесно
связано с двумя важнейшими тенденциями: становлением инновационных
организаций, способных к саморазвитию, и повышением инкорпорированности (т. е. включенности) инновационных структур в систему различных
институтов». Другим способом толкования иноязычного слова является его
сочетание с русским синонимом в близком контексте: «Необходимо
сформировать адекватные каналы продаж, в том числе и создать новые канапы,
модифицировать и приспособить имеющиеся старые». Стилистический тип
делового текста определяется высокой частотностью таких слов, как
оптимизация, минимизировать, максимизировать. Один из способов
семантизации нового иноязычного слова - включение в фразу его частичного
русского эквивалента. Смысловые ассоциации, идущие от русского слова, до
некоторой степени разъясняют смысл иноязычных: «Возникшая как реакция на
удовлетворение разнообразного индивидуализированного рыночного спроса,
диверсификация первоначально была основана на товарных видах и эффекте
разнообразия продукции».
В языке бизнеса широко используются сложные слова, при этом
наблюдаются специфические формы повторов. Назовем некоторые из них. Вопервых, столкновение слов с одним и тем же иноязычным корнем: «К этим
факторам можно отнести как макровоздействия, так и конкретную сферу
воздействия. Так, к важным макрофакторам относятся циклические
экономические процессы...». Во-вторых, в узком контексте часто сочетаются
сложные слова, оформленные через дефис.
Повтор часто носит в языке бизнеса буквальный характер: в одной фразе
много раз повторяется одно и то же слово. В приведенном ниже примере из 2
предложений 5 раз встречается слово инвестиционный, 2 раза инновационный:
«Ведущую роль в инновационной инфраструктуре помимо научных,
государственных и общественных институтов играют инвестиционные
институты, способствующие аккумулированию финансовых, инвестиционных
92
ресурсов и диверсификации рисков инновационной деятельности. Важнейшими
инвестиционными институтами здесь являются страховые компании, негосударственные пенсионные фонды, инвестиционные банки, инвестиционные
и венчурные фонды, финансовые и инвестиционные компании» . В текстах
можно встретиться с таким явлением, как повтор в одной фразе фрагмента из
нее же. В рассмотренном примере очевидная установка автора на
противопоставление двух явлений на формальном уровне превращается в
конструкцию зеркального удвоения второй половины фразы: «Главным
компонентом поведения становится не столько целеориентированное
рациональное действие, сколько ценностно ориентированное рациональное
действие».
Затрудняет чтение тот факт, что часто иностранный термин оформляет
ключевые по своему смыслу части фразы. Иногда такие термины даже
выделены другим шрифтом: «На первой стадии жизненного цикла присутствия
инноваций на рынке необходимы специальные мероприятия для
акцентирования и диффузии инноваций».
Для текстов по бизнесу характерна частотность длинных слов. Они могут
быть показателями структуры целого абзаца, страницы, главы. Например, в
разделе «Оперативный информационный маркетинг» ключевыми являются
слова и выражения: детерминированность, информационный, технологические
трансформации,
структурообразующие
элементы,
непредсказуемый,
оптимизировать,
позиционирование,
монополистическая
конкуренция,
ситуационный. Иногда средняя длина слова в фразе 10-12 букв. Одной из
причин создания искусственно длинных слов может считаться то, что грамматическое освоение иноязычного слова сопряжено с образованием от него
очень длинных форм, которые и делают предложение сложным для прочтения
и понимания.
Повторы, большое количество иностранных слов приводят часто к тому,
что сравнительно несложные мысли выражаются крайне громоздко. Фраза
может быть непонятна при первом прочтении: «Именно здесь заложена
возможность моделирования такого стратегического поведения организации,
когда можно максимизировать долгосрочный выигрыш, хотя в краткосрочном
периоде не все новшества демонстрируют максимизацию прибыли».
Перегрузка фразы иностранными словами затрудняет ее чтение независимо от
степени ее синтаксической сложности. Предложение самого простого
грамматического строения из-за такого лексического наполнения может просто
отвлекать читателя от смысла: «В инновационном менеджменте меняется
репрезентативность многих традиционных показателей».
Казалось бы, большая предсказуемость лексического состава фразы,
повтор слов должны повлечь за собой некоторую автономность каждого
предложения, его понятность в контексте целого. Тем не менее чаще можно
столкнуться с крайней несвободой смысла фразы, так что вне контекста она
может быть непонятна: «Жизнециклическая концепция организации
демонстрирует особое значение основных исходных принципов концепции,
93
которые требуют изучения экономических объектов и систем с позиции их
саморазвития и совершенствования».
Очень ярко идею повтора отражают списки номенклатуры, различные
классификации. Авторы, пытаясь дать новое слово для обозначения какоголибо нового явления, часто не совсем удачно занимаются словотворчеством.
Такие термины могут содержать в себе не только необходимые для
классификации элементы расподобления, но и сходства, например,
использование греческих корней, начинающихся на одну букву:
мегаэкономические,
макроэкономические,
мезоэкономические,
микроэкономические риски.
В текстах по бизнесу свойственная им пониженная эмоциональность,
применение часто неблагозвучных терминов создает определенные
стилистические ограничения для индивидуального стиля автора. Плохо
выглядят на этом фоне многие образные выражения, сравнения, обороты.
Стремление включить изложение в образную систему какой-либо метафоры
может привести к нелепому столкновению стилистически несродных пластов
речи и даже в отдельных, случаях может создать незапланированный
комический эффект.
Язык бизнеса на современном этапе находится в стадии становления,
многие явления стилистики текстов бизнеса настораживают, так как этот
развивающийся уровень языка может послужить источником загрязнения
литературного языка.
Лиликович О.С.
Аспирант, РУДН
БАРСЕЛОНА: ГОРОД В ПРОСТРАНСТВЕ ТЕКСТА (НА МАТЕРИАЛЕ
РОМАНА ЭДУАРДО МЕНДОСЫ “SIN NOTICIAS DE GURB” («НЕТ
ВЕСТЕЙ ОТ ГУРБА»)
В современной испанской литературе можно обнаружить целый ряд
успешных романов, действие которых развивается в Барселоне в разные
исторические эпохи. Среди лучших работ стоит отметить Х. Марсе «Последние
вечера с Терезой» (1966), И. Фальконес «Собор Святой Марии» (2006), A.
Carranza “La clave Gaudí” («Ключ к Гауди». Перевод наш – О.Л.), К.Р. Сафон
«Тень ветра» (2010), Э. Мендоса “Sin noticias de Gurb” (1991) («Нет вестей от
Гурба». Перевод наш – О.Л.) и др. [4]. Произведение Э. Мендосы «Нет вестей
от Гурба» в этом списке занимает особое место. Несмотря на то, что роман был
опубликован в Испании еще в 1991 году и выдержал более 25 переизданий, к
настоящему моменту он не переведен на русский язык. Фантастический сюжет
основан на истории о двух друзьях-инопланетянах, один из которых, Гурб,
после успешного приземления исчезает, а другой отправляется на его поиски,
одновременно знакомясь с местной культурой. Все свои наблюдения и
замечания об окружающей действительности он записывает в дневник, который
содержит записи о 15 днях пребывания в Барселоне.
94
Целью данного анализа является выявление особых социокультурных и
лингвокультурологических элементов как самого текста, так и пространства, им
порождаемого.
С недавних пор употребление термина «пространство» в качестве термина
именно филологических наук стало фактом закономерным и общепринятым
(Лотман 1970, 1988; Топоров 1983; Кубрякова 1997; Флоренский 2000; Нёт
2003 и др). При проведении анализа текста уже традиционными считаются
отсылки к таким понятиям, как художественное пространство (Лотман,
Флоренский) и пространство-время, или хронотоп (Бахтин, Топоров). Однако
в последнее время, учитывая возросший интерес к изучению различных
аспектов текста, сфера употребления данного термина заметно расширилась,
возросла его сочетаемость. Так, в последние годы были опубликованы работы,
в которых текст, в зависимости от преобладающей функции, рассматривается
как пространство коммуникативное (Борисова 2004, Лукьянов 2011),
семантическое (Король 2008), смысловое (Сб. под ред. И.Д. Чаплыгиной 20042012), концептуальное (Немец 2002), социокультурное (Щербакова 2004),
когнитивное (Голованева 2011), когнитивно-дискурсивное (Ракитина 2007),
дискурсивное (Дудина 2008, Чумак-Жунь 2009, Озерова 2012), культурное
(Ивлева 2009), языковое (Ахметова 2010, Бадмаева 2012), интертекстуальное
(Шарипова 2007), коммуникативное пространство особого типа (Забровский
2009).
Многочисленные работы и исследования, где объектами анализа
становятся пространство и текст и их взаимосвязь, можно условно отнести к
одной из трех категорий: а) изучение пространства внутри текста; б)
пространство самого текста; в) пространство, создаваемое текстом [1, с. 144].
Структура и содержание анализируемого текста примечательны тем, что в нем
мы обнаруживаем наличие элементов каждой из упоминаемых категорийхарактеристик. Более того, точные топонимические указатели, подкрепленные
ярким
авторским
комментарием
с
употреблением
языковых
и
культурологических реалий, почти доподлинно воссоздают реальное
пространство города.
О том, что действие развивается именно на улицах Барселоны, мы узнаем
благодаря многочисленным упоминаниям топонимических объектов. Уже за
первые 10 минут пребывания на Земле Гурб сталкивается с «обитателем зоны»,
которого он идентифицирует как профессора Автономного университета
Bellaterra. Опытный читатель узнает в этом названии местоположение одного
из кампусов Автономного университета Барселоны.
Барселона в романе является не просто местом действия, но и сама могла
бы выступить в качестве самостоятельного персонажа. В одном из своих
интервью Э. Мендоса сказал: «Sin noticias de Gurb – это шутка над Барселоной
в связи с отсутствием в ней порядка в период подготовки к Олимпиаде 1992
года» [5]. (Здесь и далее перевод наш – О.Л.). Благодаря такой подробности,
читателю становятся понятными многие сюжетные моменты. Например,
почему в городе одновременно ведется такое количество ремонтных работ,
заметно затрудняющих жизнь жителей города:
95
21.05 Проспект Диагональ перекрыт из-за ремонтных работ. Сворачиваю
на улицу Эспульгас.
21.10 Улица Эспульгас перекрыта из-за ремонтных работ. Сворачиваю на
Молинс дель Рей.
21.20 Доступ на Молинс дель Рей перекрыт. Сворачиваю на шоссе до
Таррагоны. [3, с. 114-115].
С каждой главой становится все более очевидно, что все описанные
события и приключения происходят в Барселоне. Герой неоднократно
прогуливается по Rambla, главной улице города, узнаваемой всеми, кто когдалибо ее посещал. Среди других топонимических объектов, однозначно
указывающих на Барселону как место действия, отметим Олимпийское кольцо
(Anillo Olímpico), Национальный дворец (Palacio Nacional), Площадь Каталонии
(Plaza Cataluña), гору Монжуик (Montjuic).
Помимо конкретных ориентиров с узнаваемыми характеристиками
Эдуардо Мендоса, являясь коренным жителем Барселоны, отмечает и те факты,
которые не могут быть доступны широкой публике. Так, однажды
инопланетный герой задается вопросом, почему люди продолжают жить в
районе San Cosme, когда есть такие места, как Pedralbes. Обратившись за
дополнительной информацией, мы обнаружим, что Pedralbes – это самый
благоустроенный район Барселоны, в котором проживают состоятельные люди,
тогда как San Cosme носит славу места, где можно приобрести наркотики и
другую нелегальную продукцию. Для адекватной интерпретации подобной
информации читателем потребуются комментарии, в частности, при переводе
романа на русский язык.
Филологически примечателен эпизод, когда герой за вечер посещает
несколько модных баров, каждый из которых является лауреатом премии FAD
по дизайну интерьеров. В исторической справке мы найдем информацию о том,
что совместная испанско-португальская премия присуждается раз в год за
выдающиеся интерьеры и дизайнерские объекты, выполненные в текущем году.
Обладая этими знаниями, читатель по-другому интерпретирует отмеченный
выше эпизод. Тот факт, что все посещенные за вечер бары являются лауреатами
премии FAD, обнаруживает сатирический настрой автора по отношению к
подобной культурной реалии.
Междисциплинарный характер нашего анализа обусловил использование
нескольких подходов к изучению текста романа. Однако в большей степени мы
сосредоточили свое внимание на межкультурном и социокультурном аспектах
текста. На наш взгляд, именно эти характеристики романа потенциально
представляют особый интерес для иностранного читателя, особенно
интересующего культурой Испании и историей города Барселоны.
Литература
1. Максимова Н. Г. Взаимодействие элементов диады «коммуникативное
пространство – текст» // Альманах современной науки и образования. Грамота,
2012, № 2 (9): в 3-х ч. Ч. III. C. 144-146
2. Флоренский П.А. Анализ пространственности и времени в
художественно-изобразительных произведениях / П.А. Флоренский, священник
96
// Флоренский, П.А. Статьи и исследования по истории философии искусства и
археологии. — М.: Мысль, 2000. — С. 112.
3. Mendoza E. Sin noticias de Gurb – Madrid.: Editorial Seix Barral, S.A., 2011.
4. SM Raquel. Las mejores novelas sobre Barcelona. [Электронный ресурс]:
Справочно-информационный интернет-портал “Cosasde”, 2012. – Режим
доступа: http://www.cosasdebarcelona.es
5. Tosaus E.R. Sin noticias de Gurb, la parradoja corrosiva. [Электронный
ресурс]: Онлайн-библиотека Университета Комплутенсе, Мадрид, 2003. –
Режим доступа: http://pendientedemigracion.ucm.es
Лютянская Н.И.
аспирант
ЧГУ им. Петра Могилы (г. Николаев)
КОММУНИКАТИВНЫЕ СТРАТЕГИИ И ТАКТИКИ В
КОНФЛИКТОГЕННОЙ КОММУНИКАТИВНОЙ СИТУАЦИИ
За последние десятилетия в понятийный аппарат социально-гуманитарных
наук вошел термин «коммуникация» [ см., напр., 6; 10; 11].
Под коммуникацией как правило понимается социально обусловленный
процесс обмена информацией различного характера и содержания,
передаваемой при помощи различных средств и имеющий своей целью
достижение взаимопонимания [9, с. 79]. Данный подход позволяет выделить
каналы коммуникации (вербальный и визуальный), уровни коммуникации
(коммуникативный
и
метакоммуникативный),
виды
коммуникации
(иерархический и демократический) [8, с. 31-33], а также составляющие
коммуникативного процесса. Коммуникативная ситуация - один из них. В
широком значении она определяется как «системообразующий фактор,
условие, делающее возможным возникновение диалогичных отношений» [1, с.
85]. В то время как в узком значении ее определяют как «референтная
ситуация, состоящая из рамочной, или внешней, и внутренней частей
коммуникации» [5, с. 8].
Рамочная ситуация показывает соотношение между местом и моментом
репрезентации речи, ее восприятием. В ней отражены социальные и личные
отношения между коммуникантами, интенции отправителя коммуникации,
социальная сфера общения, а также цель коммуникации. Внутренняя часть
содержит вербальный аспект коммуникативного события [5].
В зависимости от успешности реализации интенций коммуникантов
выделяют следующие типы коммуникативных ситуаций, как благоприятные и
аномальные [3]. Первый тип коммуникативных ситуаций подразумевает
условия, обеспечивающие достижение искомых коммуникативных и
практических целей. В то время как аномальные ситуации затрудняют или
делают невозможной реализацию намерений коммуникантов. К явлениям
такого типа относятся конфликтогенные ситуации. Конфликт представляет
собой актуализировавшееся противоречие или противостояние и воплощенные
97
в столкновении ценности, установки, мотивы сторон – участников
конфликтогенной ситуации [2, с.114].
Каждая коммуникативная ситуация характеризуется определенным
набором коммуникативных стратегий и тактик, необходимых для достижения
своих целей коммуникантами. Коммуникативные стратегии являются
когнитивным планом общения, «посредством которого контролируется
оптимальное решение коммуникативных задач говорящего в условиях
недостатка информации о действиях партнера» [4, с. 100]. При этом следует
отметить, что стратегия базируется на интерпретации, которая лежит в основе
речевого воздействия. Интерпретация необходима при операциях над знаниями
партнера, над его ценностными категориями, эмоциями, волей.
Остановимся
детальнее
на
коммуникативных
стратегиях
в
конфликтогенных
ситуациях:
конфронтационной,
нейтральной
и
кооперативной [3].
Конфронтационная стратегия поведения демонстрирует установку против
партнера по коммуникации [3]. Данная стратегия ориентирована на то, чтобы,
действуя активно и самостоятельно, добиваться своих целей или интересов, не
обращая внимания на цели или интересы партнеров, участвующих в конфликте.
Нейтральная стратегия поведения характеризуется наличием у одного из
участников общения установки на игнорирование партнера по коммуникации,
стремление избежать общения с человеком, потенциально способным
причинить «коммуникативное неудобство» собеседнику [3].
Кооперативная стратегия речевого поведения отличается установкой в
общении на партнера по коммуникации. Так же, как и конфронтационная,
кооперативная стратегия нацелена на максимальную реализацию участниками
конфликта собственных интересов, но «кооперативным», мирным путем [3].
При этом следует отметить, что каждая из вышеперечисленных стратегий
имеет свои разновидности. Например, конфронтационная стратегия состоит из
стратегий манипулирования и речевой агрессии. Активно-нейтральная и
пассивно-нейтральная – разновидности нейтральной стратегии. Улаживание,
сотрудничество и компромисс являются составляющими стратегии кооперации
[7]. Более того, каждая из коммуникативных стратегий в конфликтогенной
ситуации характеризуется тактиками, которые выступают как «одно или
несколько действий, которые способствуют реализации стратегии» [4, с. 110].
Например, в манипуляционной конфронтационной стратегии выделяются
следующие тактики: упрек, угроза, возмущение, отказ, прерывание и давление.
Речевая агрессия состоит из тактик оскорбления, возмущения, намека, иронии и
упрека. Среди тактик активно-нейтральной стратегии выделяются: прерывание
и контроль над инициативой. Тактики молчания, умалчивания и игнорирования
характерны для пассивно-нейтральной стратегии. Тактики же убеждения,
поддержки и сочувствия – для стратегии кооперации [7].
Таким образом, конфликтогенные ситуации возникают из-за противоречий
и несовпадения интересов и намерений коммуникантов. Во время
конфликтогенной ситуации участники могут следовать определенным
98
коммуникативным стратегиям и тактикам в зависимости от целей и
результатов, которых они желают добиться от взаимодействия с партнером.
Литература
1.
Васильева И.И. О значении идеи М.М. Бахтина о диалоге и
диалогических отношениях для психологии общения// Психологические
исследования общения. – М.: Наука, 1985. – С. 81-94.
2.
Волкова О.С. Коммуникативная ситуация «конфликт»: стратегии
развития и прагмалингвистические характеристики// Известия Российского
государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. – 2008. №73-1. – С. 114-120.
3.
Гулакова И.И. Коммуникативные стратегии и тактики речевого
поведения в конфликтной ситуации общения: Дисс…канд. филол. наук. – Орел,
2004. – 152 с.
4.
Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. –
М.: Издательство ЛКИ, 2008. – 288 с.
5.
Кирилкова А.А. Структурно-семантические и коммуникативнопрагматические особенности комплексов прямой и авторской речи в
художественном тексте (на материале современного английского языка):
Автореф. дисс…канд. филол. наук. – К., 1991. – 20 с.
6.
Назаров М.М. Массовая коммуникация в современном мире:
методология анализа и практика исследования. – М.: Едиториал УРСС, 2002. –
102 с.
7.
Певнева И.В. Коммуникативные стратегии и тактики в
конфликтных ситуациях общения обиходно-бытового и профессионального
педагогического дискурсов русской и американской лингвокультур: Автореф.
дисс…канд. филол. наук. – Кемерово, 2008. – 19 с.
8.
Почепцов Г.Г. Теория коммуникации. – М.: Рефл-бук, К.: Ваклер,
2001. – 656 с.
9.
Садохин А.П. Межкультурная коммуникация: Учеб. пособие. М.:Альфа-М; ИНФРА-М, 2004. – 288 с.
10.
Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации. – СПб.:
Изд-во Михайлова В.А., 2002. - 461 с.
11.
Соловьев А.И. Политические коммуникации. – М.: Аспект Пресс,
2004. – 332 с.
Максимова Е.В.
Уфимский Государственный Нефтяной Технический Университет,
кафедра Русского языка и литературы, ст. преподаватель
ОТГЛАГОЛЬНЫЕ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫЕ В ГОВОРЕ УРАЛЬСКИХ
КАЗАКОВ СО ЗНАЧЕНИЕМ «ПРОИЗВОДСТВА» (ПО МАТЕРИАЛАМ
Н.М.МАЛЕЧИ)
Уральское (до 1775 г. – Яицкое) казачье войско является старейшим
(наряду с Донским) казачьим образованием на территории России.
Сложившееся к середине XVI столетия естественноисторическим путем на
99
левобережье нижнего течения р.Урал (Яик) [3, с.9-11]. Практически до
середины XVIII в. оно представляло собой крайний юго-восточный анклав
русскоязычного населения, в силу исторических обстоятельств находившегося
в окружении тюркоязычных (казахи, башкиры) и монголоязычных (калмыки)
народов. Будучи оторванными от основного массива русских и находясь в
специфических хозяйственно-бытовых условиях, уральские (яицкие) казаки
создали свой диалект (говор), отличающийся, по определению Н.М.Малечи –
уральского ученого-лингвиста – «единством всех своих структурных
элементов. Его словарный состав богат и очень дифференцирован. Этому
способствовало то, что потомки выходцев из разных диалектных областей
царской России на берегах отдаленного Яика (теперь р.Урал) образовали
большую замкнутую «полувоенную, полурыбачью общину». Их здесь
объединила общность экономических (рыболовство, животноводство),
социально-правовых,
национальных,
религиозных
(стварообрядчество)
интересов, а также быт, организованный на военный лад. Сплачивало уральцев
также остро воспринимаемое ими реальное языковое сознание (выделено
мной – авт.), выработавшееся с течением времени в результате отмеченных
выше причин» [4, с.23].
Источниковой базой настоящей статьи является составленный
Н.М.Малечей «Словарь говоров уральских (яицких) казаков» в 4-х томах,
увидевший свет в 2002-2033 гг., через много лет после кончины своего автора в
1979 г. По своему содержанию и значению для русского языкознания это
уникальное издание, не утратившее своей научной ценности и в настоящее
время.
Сам автор лексический состав словаря разделяет на десять смысловых
групп:
социально-экономическую
и
политическую;
бытовую;
производственную; транспортную; ботаническую, зоологическую и др. [4,
с.36].
Ниже
мы
рассмотрим
некоторые
примеры
отглагольных
существительных, относящиеся к земледелию. В силу природногеографических условий территории Уральского казачьего войска – сухая степь
современного Западного Казахстана и часть западного Оренбуржья –
земледелие не играло ведущей роли в хозяйстве уральских казаков. Тем, на наш
взгляд, интереснее рассмотреть именно их земледельческую лексику,
поскольку a priori мы можем ожидать, что именно в ней региональноэтнографическая специфика казачьего диалекта окажется наименее заметной.
В русском языке набор глаголов, обозначающих действия земледельца,
достаточно ограничен: пахать (вспахать, запахать, бороздить), боронить, сеять
(засеять, посеять, насеять, усеять), сажать (насаждать), спеть (поспевать),
косить, жать, молотить, веять, молоть [2, с.17-19]. В диалекте уральских
казаков их набор также невелик:
Пахать (бороздить) – бороздник бык или лошадь, идущие бороздой во
время пахоты [4, с.157];
Боронить (бороновать) – бороновка – поле, предназначенное для посева и
изборонённое; боронволок – а) непаханое поле, засеянное под борону; б)
100
мальчик, правящий лошадью при бороновании; бороновщик – тот, кто
производит боронование, боронит [4, с.158];
Сеять (засеять, посеять) – засевщик – хлебопашец, сеятель [5, с.70];
Сажать (насаждать) – сажалка – с/х машина, которая сажает зерно в
землю [6, с.11];
Спеть (поспевать, зреть, вызревать) – спеха – спелость зерна, плода,
овоща; проспель – недозревший арбуз, дыня, помидор и проч [4, с.444; 5, с.151];
Полоть (пропалывать) – полотьё – прополка [5, с.298];
Поливать – полива – полив растений [6, с.290];
Косить – коска – сенокошение; косовьё – металлическая часть (лезвие)
косы [5, с.252 и сл.];
Жать – жатва (жнитво) – сжатое поле [4, с.487];
Молотить – молотка – молотьба; молотельщик (молотильщик) – наемный
работник на молотьбу; молонье – действие, равнозначное молотьбе [5, с.438].
Сравнение земледельческой лексики уральских казаков с идентичной
русской (великорусской) лексикой, представленной в классических словарях
В.И.Даля, С.И.Ожегова, Д.Н.Ушакова показывает, что наша «нулевая гипотеза»
об их генетической связи подтверждается лишь частично. В основном в
существительных, образованных от глаголов, обозначающих одно и то же
действие во всех славянских языках (табл.).
№
Н.М.Малеча
В.И.Даль
С.И.Ожегов
Д.Н.Ушаков
1.
бороздник
бороздник
нет
бороздник
2.
бороновщик
бороновщик
нет
нет
3.
бороновка
нет
нет
нет
4.
боронволок
нет
нет
нет
5.
засевщик
засевщик
нет
нет
6.
сажалка
нет
сажалка
сажалка
7.
спеха; проспель
нет
нет
нет
8.
полотьё
полотьё
нет
нет
9.
коска; косовьё
нет
нет
нет
10.
жатва (жнитво)
нет
жатва
жатва
11.
молотильщик
нет
нет
молотильщик
12.
молотка
нет
нет
нет
13.
молонье
нет
нет
нет
14.
полива,
поливка
поливка
поливка
поливочка
Это бороздник (баразніць – белорус.; борознити – укр.); сажалка (сажалка
– бел.; sadilica – боснийск.; sadzarka – польск.; садилица – сербск.; саджалка –
укр.; sadilica – хорват.); полива, поливка (паліванне – бел.; поливане – болг.;
zalivanje – босн.; podlewania – польск.; заливање – серб.; zalievanie – словац.;
zalivanje – словенск.; поливання – укр.; zalijevanje – хорват.; zalévání – чешск.);
жниво (жнитво) (жніво (жнитво) – бел.; Žetva (zhnitvo) – босн.; жетвата макед.; жетва (зхнитво) – серб.; жнива (жнітво) – укр.; Žetva – хорват.).
101
Тогда как целый ряд из рассматриваемой группы отглагольных
существительных имеет заведомо локальный (диалектный) характер:
бороновщик; засевщик; спеха; проспель; полотьё; коска; косовьё; молотка;
молонье. Это дает нам основание предполагать, что на данном примере можно
говорить об уральском казачьем диалекте русского языка. Хотя окончательное
решение этого вопроса (диалект?; говор?; территориальный диалект?;
социальный диалект?) возможно только на более широком территориальном
фоне (сравнение диалекта/говора уральских казаков с соседними оренбургским
и астраханским) и с привлечением лексем, относящихся и к другим областям их
хозяйственно-бытовой и социальной жизни.
Литература
1.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка
(современное
написание
слов).
Электронный
ресурс:
http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/ Linguist/dal/index.php. Доступ открытый.
29.01.2014.
2.
Захарова
С.А.
Терминологизация
и
метафоризация
в
земледельческой лексике и ее роль в формировании русской картины мира –
Автореф дисс. канд филол. наук. Саратов, 2012. 21 с.
3.
Иванов В.А., Кортунов А.И., Косянов В.И., Чугунов С.М.
Оренбургское и Уральское казачьи войска. История и культура. Уфа – РИЦ
БашГУ – 2009. 179 с.
4.
Малеча Н.М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков. В
четырех томах. Том первый. Оренбург, 2002. 490 с.
5.
Малеча Н.М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков. В
четырех томах. Том второй. Оренбург, 2002. 590 с.
6.
Малеча Н.М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков. В
четырех томах. Том третий. Оренбург, 2002. 567 с.
7.
Малеча Н.М. Словарь говоров уральских (яицких) казаков. В
четырех томах. Том четвертый. Оренбург, 2003. 532 с.
8.
Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка. Электронный
ресурс:
http://www.ozhegov.org/words/31268.shtml
Доступ
свободный.
29.01.2014.
9.
Ушаков Д.Н. Большой толковый словарь русского языка.
Электронный ресурс: http://ushakovdictionary.ru/ Доступ свободный 29.01.2014.
Меркурьева Н.М.
кандидат филологических наук
РЭУ им. Г.В.Плеханова, доцент кафедры русского языка и культуры речи
К ВОПРОСУ О ЛЕКСИКОГРАФИРОВАНИИ АКРОНИМОВ
ОМОНИМОВ
Среди аббревиатур особое место занимают акронимы-омонимы - группы
слов, созданных на базе собственных имен, включая имена мифологические и
имена исторических лиц. Эти лексические единицы условно называют
«именными акронимами-омонимами»:
102
ИРА1 < Иранская республиканская армия; ИРА2 < англ. IRA, Irish
Repablican Army – Ирландская республиканская армия; МАКС1 <
Международный авиационно-космический салон; МАКС2 < многоразовая
авиационно-космическая система; МАКС3 < Московский авиационнокосмический салон; МАРК < метеорологический автоматический ранцевый
комплекс; ОЛЯ < Отделение литературы и языка (Академии наук); ЭДИП <
«Экономическая диагностика предприятий» (компьютерная программа) и др.
[2, 30-31].
Омонимия акронимов и общеупотребительных слов неизбежно ведет к
установлению между ними сложных семантических связей на базе ассоциаций.
Вопрос об омонимии акронимов и общеупотребительных слов – частный
случай общей проблемы омонимии в русском языке, и он вполне заслуживает
отдельного серьезного анализа.
Создание и использование акронимов-омонимов в русском языке связано с
некоторыми ограничениями. Например, акронимы-омонимы употребляются
чаще в особых стилях речи – сатира, юмор. Ср., например: КУКИШ – курсы
кройки и шитья; БОКС – боевое окно комсомольской сатиры; бригада ШИК –
штаб и кухня и др.
Распространены акронимы-омонимы и без ярко выраженной окраски:
АИСТ < автоматическая информационная станция; Аккорд <
автоматизированный класс контролируемого обучения с разветвленным
дозированием; Кактус < класс активного усвоения; СПУТНИК < система
планирования и управления научно-исследовательскими коллективами; ЭПОС <
Экспериментальное планирование ограниченных средств (название деловой
игры для хозяйственных руководителей) и др.
Несмотря на то что любая аббревиатура – это прежде всего
существительное, состоящее из усеченных слов, акронимы-омонимы могут
повторять формы разных частей речи, служебных слов, междометий и т.п.
Исключены только исходные формы глаголов и прилагательных. Подавляющее
большинство акронимов-омонимов заимствуют формы односложных
существительных, но встречаются и двухсложные (ВАТА, ДАТА, ИГЛА,
МАМА, РИФМА, ШИЗО и т.п.). Частеречную классификацию слов
общелитературного языка, имеющих омонимичные аббревиатуры, можно
представить следующим образом:
Имена существительные: ад, азу, аир, амба, ар, ас, аут, бак, бакс, бал,
барс, бас, бит, бич, бор, босс, бра, бриз, бук, бур, вата, век, взор, вид, ворс, гад,
гам, гид, гимн, гон, гоп, дар, дата, док, дока, дот, игла, ил, иск, кап, кипа, и др.
Наречия: так, ниц. Числительные: три, сто. Местоимения: он, она.
Междометия: ату, ау, ах, бис, бр, гоп, кап, ква, ох, тук, уа, уф, цап, цок, чао,
ша. Частицы, союзы, предлоги: вон, вот, да, над, угу, во.
По сравнению с общеупотребительными словами сокращения обладают
целым рядом фонетических и орфографических особенностей, которые
нередко оказывают существенное влияние на их значение.
Анализируя взаимосвязь «написание - значение - звучание» в
сокращениях, можно убедиться в том, что графическая оболочка имеет для
103
сокращений гораздо большее значение, чем для других типов слов. Прежде
всего выделяется неустойчивость орфографии сокращений, что создает
возможность одновременного существования нескольких орфографических
вариантов. Одно и то же сокращение может быть изображено на письме
прописными и строчными буквами: бад и БАД [бад] – бомбардировочная
авиационная дивизия; бак и БАК [бак] – бомбардировочный авиационный
корпус; бао и БАО [бáо] – батальон аэродромного обслуживания.
Отаббревиатурные образования, даже если они сохраняют исходную
форму сокращения, могут получать новое написание в соответствии с
правилами орфографии обычных слов: ЧК > Чека, чекист; КГБ > кагэбэшник;
ОМОН > омоновец.
Словарные статьи аббревиатур разрабатываются по тому же принципу,
что и словарные статьи композитов. При этом структура статьи в зависимости
от типа аббревиатуры и степени омонимичности может существенно меняться.
Так, например, при разработке омонимов-акронимов в словарной статье
отсутствует зона иллюстраций. Общеупотребительное слово, омонимичное
аббревиатуре, может быть снабжено краткими речениями, но, как правило, и
они отсутствуют:
БИНТ – бинт
БИНТ [бинт], м. – Бюро иностранной науки и техники (бюро научнотехнической информации ВСНХ в Берлине, 20-е гг.). Бинт, м. [нем. Binde].
Длинная лента из марли или другой хлопчатобумажной ткани для лечебных
повязок. Стерильный бинт.
БИГ – биг
БИГ [биг] – борона игольчатая гидродицированная (БИГ-3). Биг [< нем.
biegen - огибать]. Рубчик на картоне или обложечной бумаге, благодаря
которому переплетная крышка легче раскрывается, а бумага сгибается.
Другой особенностью разработки омонимов-аббревиатур в словаре
является появление в формате словарной статьи дополнительной зоны –
орфоэпической. Это связано с необходимостью разграничивать в словаре
звуковые и буквенные аббревиатуры.
БУК I-III – бук
БУК I [бук], (м.) – Боевой устав конницы. БУК II [бук], (м.) – блок
управления камерой. БУК III [бук], (м.) – блок усиления и коммутации. Бук, м.
Крупное лиственное дерево с гладкой светло-серой корой и ценной твердой
древесиной. // Только ед. Древесина этого дерева. Паркет из бука.
Акронимы в составе словарной статьи могут иметь несколько омонимов и
быть омонимичными простому слову. Простое слово, в свою очередь, также
может иметь омонимы и несколько значений. В этих случаях в зоне толкования
приводятся все значения многозначного слова и все омонимы. Например:
АРЕНА – арена
АРЕНА [арéна], ж., порт. – Национальный союз обновления, Alinça
Renovalora National, ARENA (политическая партия в Бразилии). Арéна, ж.,
[лат. Arena]. 1. Круглая площадка посередине цирка, на которой даются
представления; манеж. 2. Спортивная площадка для массовых зрелищных
104
мероприятий. Гимнастическая, спортивная арена. < … >
БУР I-III – бур I-II
БУР I [бур], м. – безопасный угол расхождения. БУР II [бур], м. –
береговой укрепленный район. БУР III [бур], м.– блок усиленного режима. Бур
I, м. [< нем. Bohrer]. Инструмент для сверления скважин (при горных
проходках, исследовании почв и т.п.). Почвенный бур. Бур II, м. (мн. бýры).
Представитель народа, населяющего Южную Африку, потомок европейских
(преимущественно голландских) переселенцев; то же, что африканер.
В зоне толкования сложносокращенных слов жирным шрифтом
выделяются буквы, составляющие структуру аббревиатуры:
АРИЛ – арил
АРИЛ [арúл] – аэродромная радиоизмерительная лаборатория. Арúл,
арúльная группа. Обобщенное название одновалентных органических
радикалов, являющихся остатками углеводородов ароматического ряда.
За заглавным словом, омонимичным акрониму, в прямых скобках дается
указание на происхождение слова. Этимология приводится только для
иноязычных слов:
АИД – аид
АИД [аид] – аппарат для искусственного дыхания. Аúд [гр. Aidēs] – в
древнегреческой мифологии – бог подземного мира и царства мертвых, иначе
Гадес, Плутон; подземное царство мертвых, преисподняя, ад.
Литература
1. Алексеев Д.И. Произношение сложносокращенных слов и буквенных
аббревиатур // Вопросы культуры речи. М., 1963. Вып. IV.
2. Борисов В.П. Аббревиация и акронимия: военные и научно-технические
сокращения в иностранных языках / Под ред. А.Д. Швайцера. М., 1972.
3. Ицкович В.А. Современные аббревиатуры // Русская речь. 1971. № 2.
4. Словарь иностранных военных сокращений / Сост. В.В. Борисов и др.
Под ред. М.П. Егорова. М., 1961.
5. Уханов Г.П. Об отношении сложносокращенных слов к
словосочетаниям с той же предметной отнесенностью // Филологические науки.
1962. № 1.
6. Moser R.C. Space-Age Acronyms (Abbreviations and Designations). New
York, 1964.
Михеева А.А.
кандидат филологических наук
РЭУ им. Г.В. Плеханова, доцент кафедры русского языка и культуры речи
СРЕДСТВА НОМИНАЦИИ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ
ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ТКАНИ РОМАНА
Н.С. ЛЕСКОВА «ОБОЙДЕННЫЕ»
Текст зачастую мыслится как «словесная ткань». Именно текст
произведения служит основным объектом изучения и интерпретации
современной лингвистики, требует активности восприятия от исследователя.
105
Мастерство Н.С. Лескова – писателя, проза которого, яркая, увлекающая,
мощная и таинственная, – раскрывается в своеобразии его произведений,
вобравших в себя не только талант автора, но и его жизненный опыт,
оказавший влияние на менталитет, что связано с этапами социализации.
Все вышеперечисленное позволяет опереться при анализе текста романа
«Обойденные» Н.С. Лескова на то утверждение, что текстовая ткань этого
произведения отражает личность автора, его психологические, социальные,
языковые преференции. Текст художественный как субъективный, творческий
и всегда неповторимый, т.е. нестандартный (в сравнении с текстами жанров
официально-делового стиля), таким образом, не может не отражать черт
языковой личности автора.
При этом мы учитываем и то, что любой текст создан благодаря
использованию знаний, понятен, благодаря наличию у воспринимающих его
соответствующих знаний, сам становится хранителем знаний о времени, типах,
взглядах на жизнь и ее события, если их непосредственно коснулся автор в
произведении, запечатлел свой взгляд и оценку или показал желаемый, но
ирреальный тип героя, ситуации, идеал бытия.
Знания, обретенные языковой личностью, хранимые как картина мира,
предъявляются словами или лексико-семантическими вариантами (ЛСВ) единицами, которые формируют состав средств, т.е. лексико-фразеологический
состав произведения отражает знания о мире, закрепленные в словах.
Произведение запечатлевает художественную картину мира как один из
мыслимых миров, который можно сформировать лишь в пределах языковой
картины мира личности автора. Таким образом, текст являет собой не только
отражение эпохи, а выступает как способ проявления индивидуальности
языковой личности, своеобразной и неповторимой.
Вслед за В.В. Леденёвой, мы будем считать единицами анализа
реализованные лексико-семантические варианты слов (ЛСВ) – слова в
значениях, раскрывающих художественные задачи писателя [3; с. 15]. Единицы
словаря именуют фрагменты картины мира реального, а также художественно
воссоздаваемого как среды существования героев, населяющих роман.
Лексико-семантическую группу (ЛСГ) считаем основной единицей
репрезентации того или иного фрагмента языковой картины мира и ориентиром
в нем. Система ЛСГ, выявляемая при изучении состава лексикофразеологических средств конкретного текста как художественного
пространства, указывает, какие сферы жизни описаны, затронуты автором в
этом произведении.
Настоящая статья посвящается анализу круга средств номинации –
лексики с предметной семой (имена существительные), использованной в
романе «Обойденные». Подробное описание бытовой лексики было
представлено в статье А.А. Михеевой [4; с. 220-222], где использование слов,
изображающих быт в романе «Обойденные», доказывало, что детализация
описаний Н.С. Лескова – следствие точности изображения, поскольку автор
использовал прием нанизывания номинаций.
106
Мы принимаем за эталон и употребляем термин «номинация» строго
следуя определению, предложенному Т.И. Кочетковой: «Номинация в любом
аспекте ее лингвистической интерпретации может быть определена как
реализация способности языковой единицы именовать фрагменты
действительности» [2; с. 47-51].
Именование охватывает и, соответственно, отражает, вербализуя
авторскую мысль, различные стороны «романной» действительности:
пространство и время, мир природы, мир животных, литературный мир, в
который поместил автор своих героев.
Имена существительные, предназначение которых именовать и быть
определяющими единицами концептуальной сферы, – это средства номинации
предметов и явлений различных сфер жизни, затронутых Н.С. Лесковым (от
деятельности белошвеек, модисток до писательского труда) и бытования
персонажей в романе «Обойденные», а также их физических и моральноэтических качеств. Благодаря именам существительным человек и окружающий
его мир предстают в романе «Обойденные» как отражение видения мира и
воплощения замысла писателя.
Имена существительные в романе Н.С. Лескова – это слова, своим
содержанием информирующие о течении жизни, укладе быта, изображающие
среду действия и обитания его героев. Для Н.С. Лескова во всех произведениях
актуален человек, его ощущения и переживания (антропоцентрический аспект
его творческой парадигмы очевиден), а все, что окружает героев романа,
писателем изображается как фон, как декорация, важная для понимания того,
как живет и чем «дышит» тот или иной персонаж произведения, какой тип
русской натуры он воплощает.
Автора романа «Обойденные» также интересует духовная жизнь героев, их
мысли, страдания, переживания, что воплотили номинации, их
представляющие. Нельзя не согласиться с выделенным В.В. Виноградовым
положением: «Форма имени существительного предназначена для сбережения
духовного материала при помощи языка» [1; с. 46].
Роман Н.С. Лескова «Обойденные» позволяет выделить ЛСГ имен
существительных, в состав которых входят как макропарадигмы – 44, так и
микропарадигмы – 114, благодаря составу которых можно определить
приоритетные сферы, области, которые были предметом интереса и освещения
в данном произведении: писательский труд, работа модисток, искусство.
В фокусе антропоцентрического подхода к изучению языка в центре
внимания оказывается и фрагмент языковой картины мира Н.С. Лескова как
писателя, знавшего определенную среду, и различные пласты русского
общества, и тот слой современного ему социума, зародившийся во II половине
ХIХ века, который воплощен в романе «Обойденные» как русская
интеллигенция, которая была далека от политической борьбы и жила самой
обыкновенной жизнью, характерной для описанного времени. Ее представители
работали, вели хозяйство, принимали гостей, дружили, влюблялись, страдали и
т. п. Поэтому в романе автором использованы лексические пласты,
необходимые для описания жизнедеятельности этой интеллигенции, ее
107
духовного мира, т.е. создания неразрывного единства бытописательной
стороны и психологизма романа, художественного каркаса этого произведения.
Изображение устройства окружающего героев мира в романе
«Обойденные» (небо, земля, растения и животные, населяющие ее) связано с
соответствующим фрагментом русской языковой картины мира, усвоенной
писателем, что отражается при использовании в произведении таких средств
номинации, как ЛСГ наименований явлений природы, природных объектов,
физических явлений, вещей, артефактов, живых существ, населяющих землю,
но эта лексика не активно используется писателем.
Особого внимания заслуживает лексика, с помощью которой называются и
описываются
внутренние
качества
персонажей,
составляющая
соответствующую парадигму.
Быт в романе блестяще выписан Н.С. Лесковым. «Вещевые, предметные»
номинации доминируют при создании реальной жизни героев романа, в
правдивом описании их быта. Количественный объем лексики показывает
пристрастие автора к выписке деталей быта с точностью и подробно, чем он
добивается реалистичности.
В романе «Обойденные» человек находится в центре художественного
мира и писательского внимания Н.С. Лескова. Автор хорошо изучил русскую
натуру, знал человеческие типы, а в данном романе его интересовал вопрос о
духе, нравственности образованной личности.
Имена существительные, репрезентирующие сферу знаний о человеке –
существе биологическом, духовном, социальном, – представлены в романе Н.С.
Лескова широко и отражают знания писателя о человеке. Наибольший интерес
вызывала у писателя духовная сущность человека, отражаемая в его деяниях,
речах и чувствах.
Итак, мы пришли к следующим выводам:
1.
Значительная часть лексических средств, номинаций, участвующих
в создании текста романа «Обойденные», используется при описании быта
героев (около 200 единиц).
2.
Большую роль играют в романе номинации лица, причем единиц,
раскрывающих социальную роль персонажа (около 157), значительно меньше,
чем слов, отражающих состояние духа, эмоции, нравственные качества героев
(около 300 единиц).
3.
Подтверждается невысокий интерес Н.С. Лескова к внешнему миру
и его описанию как широкой среде обитания человека (около 40 номинаций):
его герой живет в конкретизируемом, параметризованном пространстве.
4.
В романе важными единицами номинации становятся слова,
отражающие малый мир героев и демонстрирующие их отнесение к
«маленьким» людям в понимании этого концепта как «честные,
нетенденциозные, занятые полезным делом».
5.
С помощью ЛСГ номинативной лексики воссоздается фон жизни
героев, обстоятельства, места действия и пребывания персонажей.
6.
Количественное наполнение ЛСГ лексики показало, что Н.С.
Лескова не интересовали материальные условия существования героев, для
108
него оказались важны психологический климат романа, проблема личности и
достоинства.
Литература:
1.
Виноградов В.В. Русский язык. Грамматическое учение о слове
[Текст] / В.В. Виноградов. – М.: Высш. шк., 1972.
2.
Кочеткова Т.И. Словосложение как средство номинации и
предикации в современном русском языке [Текст] / Т. И. Кочеткова. –
Оренбург, изд-во ОГПУ, 2004.
3.
Леденева В.В. Особенности идиолекта Н.С. Лескова: средства
номинации и предикации [Текст]: ДД. В 3-х тт.– М., 2000а.
4.
.Михеева А.А. Средства изображения быта в романе Н.С. Лескова
«Обойдённые» Рациональное и эмоциональное в языке и речи: грамматика и
текст: Межвузовский сборник научных трудов. – М.: МГОУ, 2005. – C. 220-222.
Осипова О.К.
соиск., СпбГУ
АМЕРИКАНСКИЕ ЭКРАНИЗАЦИИ ПЬЕСЫ ЭЖЕНА БРИЁ
«ПОРЧЕННЫЕ»
Сегодня имя Эжена Бриё почти забыто, однако на рубеже XIX-XX веков
он был известным французским драматургом, академиком, чьи пьесы шли не
только во Франции, но и за её пределами. Одна из самых известных его пьес,
«Порченные», была очень благосклонно воспринята в США, хотя в Европе
публика встретила её довольно холодно. Причиной такого отклика стала
тематика: в основу сюжета положено просвещение людей относительно
опасностей венерических заболеваний. Одна из причин успеха пьесы в США —
великолепная рекламная кампания, вошедшая в историю, о чём, в частности,
можно почерпнуть сведения из биографии Эдуарда Бернеса, занимавшегося
постановкой пьесы. [7] Кроме того, в США существовал интерес к
наследственным заболеваниям, и пьеса стала одной из многих, затрагивающих
этот вопрос. Вопросам драматургии в США, посвященной теме
наследственности посвящена книга Тамсен Вульф. [9]
Первый фильм по пьесе «Порченные» был снят в 1914 году, сценаристом
выступили сам драматург Эжен Брие и актер Ричард Беннетт, который также
сыграл главную роль. Затем последовала еще одна версия в 1915 году
(некоторые сцены были изменены), и еще одна в 1917. В версии 1917 года есть
пролог, в котором Беннетт читает «Бракованный товар» своим дочерям
Констанции и Джоане. Об истории фильма «Бракованный товар» (Damaged
goods) можно узнать из книги Дона Б. Соува «125 запрещенных фильмов»:
«Драма «Бракованный товар», написанная Эженом Бриё, появилась на Бродвее
за год до того, как американский театральный актер Ричард Беннет заключил
контракт с компанией American Film Manufacturing на адаптацию сценария для
широкого экрана в 1915г. Фильм [...] превозносили американские критики, видя
в нем и определенную образовательную сторону, хотя некоторые сочли, что
медицинских подробностей могло бы быть и меньше. Оригинальная –
109
утраченная – копия фильма была направлена на американские военные базы,
чтобы в развлекательной манере предупредить молодых солдат об опасности
беспорядочных сексуальных связей». [2, с. 48-49]. Журналы того времени,
такие как «Мотографи» (Motography), положительно отзывались о фильме, в
котором «художественная постановка, работа осветителей и операторов – то
есть все атрибуты высококлассного кино – сыграли важную роль». [5, с. 751]
Фильм был переснят для показа в Великобритании в 1919 г. (Бриё снова
сценарист). Британская экранизация, прежде всего, связана с необходимостью
просвещать солдат после окончания войны. Об этой экранизации пишет Хейда
Йохансдотир (Heida Johannsdottir): «Фильм более четко говорит о тревогах,
вызванных социальными преобразованиями современного городского
общества, и когда эта болезнь находится в центре внимания в фильме, история
может быть прочитана в метафорическом контексте». [4] Режиссером фильма
выступил Александр Батлер, который затрагивает проблему сифилиса и
женитьбы в похожем контексте в другом своем фильме 1923 года «Должен ли
доктор сказать?» (Should a Doctor Tell?).
На британском варианте экранизации пьесы не закончились. В тридцатые
годы о пьесе вспомнили снова. В 1933-м году на американских экранах
появился фильм «Разрушенные жизни» (Damaged Lives). Хотя Бриё и
фигурирует как сценарист, понятно, что он только автор пьесы. Сюжет был
немного изменен: преуспевающий молодой предприниматель идет на
вечеринку и знакомится с девушкой по имени Элиза. Они проводят вместе
ночь, и вскоре главный герой обнаруживает, что заразился сифилисом. Его
девушка, узнав об этом, заканчивает жизнь самоубийством. Этот фильм,
снятый режиссером Эдгаром Дж. Улмером позже был переиздан в США под
альтернативным названием «Шокирующая правда». По той же пьесе Брие
спустя несколько лет, в 1937-м, был снят и другой фильм – «Бракованный
товар» (Damaged Goods). Примечательно, что в экранизации 1937 года
венерическая болезнь не упоминалась. В этом фильме Эжен Бриё также
фигурирует как сценарист (хотя он и умер 6 декабря 1932) наряду с Джозефом
Хоффманом и Эптоном Синклером (последний написал роман по мотивам
пьесы). Фильм 1937 года шел и под другими названиями «Подходишь ли ты
для брака?» (Are You Fit to Marry?), «Запретное желание» (Forbidden Desire или
Forbidden Desires), «Запрет на свадьбу» (Marriage Forbidden).
В следующем 1938 году появляется фильм, изначально названный
«Сексуальное безумие» (Sex Madness), но, поскольку прокатчики не хотели
видеть такое название, фильм также шел с другими названиями: «Крушение
человека» («Human Wreckage»), «Им следует об этом говорить» («They Must Be
Told!») и «Проба брака» («Trial Marriage»). В этом фильме уже нет упоминания
о Бриё, исходный сюжет изменен, но связь с пьесой «Порченные» легко
прослеживается. Вместо юноши, главной героиней становится девушка. Она
уезжает в город, чтобы сделать там карьеру в шоу-бизнесе, но возвращается
больная сифилисом. Доктор ей говорит, что эта болезнь излечима, но пока ей
нельзя вести половую жизнь. Мы видим, что завязка фильма достаточно точно
повторяет сюжетный ход пьесы Бриё. Но в отличие от героя Бриё, девушка
110
слушается врача. Правда, когда через год он ей позволяет стать женой и
матерью, её ребёнок рождается больным, а муж умирает. Врач был неправ.
На этих экранизациях 30-х годов история пьесы не заканчивается. В 1961м году на экранах появляется фильм «V.D.» (он также шел под названием
«Бракованный товар» (Damaged goods)) повествующий о выпускнике школы
Джиме, который планирует жениться, но подхватывает венерическую болезнь,
а его врач и спортивный тренер помогают ему «выкарабкаться». Врач
показывает ему фильм, выпущенный властями для просвещения, Джим боится,
что передал болезнь девушке, с которой имел связь (не своей невесте), а она его
другу, с которым начала встречаться. Он рассказывает об этом доктору, и мы
понимаем, что с персонажами всё будет в порядке. Упоминания о связи с
Эженом Брие в описании этого фильма нет, но сразу понятно, откуда создатели
черпали вдохновение. В интернет есть отзыв на этот фильм современного
американца: «Я думаю, что я на самом деле видел этот фильм на уроке
здравоохранения, когда я только перешел в старшую школу. Это была
морализирующая (или деморализирующая!) полемика о распущенных
девушках с «репутацией» и девушках, к которым можно подъехать на улице и
пригласить покататься с вами, что называлось в то время «пикап». Ужасающие
последствия, несомненно, влечет за собой отклонение от прямой, когда
предаешься своим желаниям. Если это так, то это очень странный и мрачный
небольшой фильм» [8]. В США проблема просвещения молодежи весьма важна.
Создается целый ряд фильмов об опасностях, подстерегающих юношей и
девушек (это венерические заболевания, наркотики, контроль рождаемости). О
подобных фильмах можно узнать из книги Кена Смита «Профилактика умов:
фильмы для просмотра в школе 1945-1970». [6] Многие фильмы были
скучными и не имели воздействия, однако, похоже, сюжет, предложенный
Эженом Брие был использован не один раз. Также подобным фильмам
посвящена книга Роберта Эбервейна, в которой он исследует различные
фильмы, посвященные венерическим заболеваниям, начиная с экранизации
пьесы Брие в 1914 г. Он говорит о том, что фильм 1914 года (созданный для
развлечения) показывали солдатам с просветительской целью, а более поздняя
экранизация 1933 года шла в кинотеатрах и как развлекательный фильм. [3, c.
10] Среди других фильмов, посвященных проблеме сифилиса можно назвать
«Цену, которую он заплатил» (The price he paid, 1914), «Распространение зла»
(Spreding of the evil, 1918), «Открой глаза» (Open Your Eyes, 1919). В 1941
выходит фильм «Знать наверняка» (Know for Sure), по сюжету у отца рождается
мертвый ребенок, и врач объясняет, что проблема заключается в
наследственном сифилисе; В фильме 1959 года «Безобидная вечеринка»
(Innocent party) речь идет о двух юношах, имевших связь на стороне, и о том,
как венерические заболевания потом передаются девушкам. В фильме 1967 «Ее
звали Элли, его звали Лайл» (Her Name Was Ellie, His Name Was Lyle) речь
опять идет о распространении сифилиса. Это лишь несколько фильмом,
затрагивающих данную проблему; здесь нет сюжетных ходов, изобретенных
Бриё. Так мы видим, что сюжет Брие лег в основу многих фильмов, хотя
111
постепенно сценаристы стали изобретать новые истории, при этом сюжет Брие
прослеживается в фильме «V.D.» 1961 года.
Безусловно, пьеса Бриё имеет целью просвещение людей, что важно, хотя
сама пьеса не может считаться произведением высокой литературы.
А. Луначарский в статье «Социализм и искусство» так отзывается о драматурге:
«Рядом с развлечением театр преследует часто еще другую жалкую цель:
поучать, морализировать. Успех «драматических передовиц» Бриё и его школы
свидетельствует об ужасающем падении трагического чутья наших
современников. Эти piиces а thиse полны такой крохоборной деловитостью, что
мне лично всегда казалось, когда приходилось смотреть подобные пьесы, будто
все зрители стали маленькими-маленькими, пыльными, старыми и желтыми,
как архивные бумаги». [1, с. 31] Получается, что хоть пьесы Бриё и само его
имя давно забыты, своей цели драматург добился: до сих пор его идеи находят
отклик, пусть даже только в американском обществе. Действительно, хотя его
пьеса «Порченные» мало подходит для сцены, она до сих пор не утратила своей
просветительской цели. И сегодня создаются художественные фильмы,
повествующие о венерических заболеваниях, например короткометражный
фильм «Романтика сегодня» (Modern Romance, 2010).
Литература
1Луначарский. А.В. Социализм и искусство. «Театр». Книга о новом
театре: Сборник статей. СПб.: Шиповник, 1908.
2Соува, Дон Б. 125 запрещенных фильмов, цензурная история мирового
кинематографа. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2008
3Eberwein, Robert Sex Ed: Film, Video, and the Framework of Desire
4Johannsdottir, Heida. Archival Realities and Contagious Spaces: Shop Girls,
Censorship and the City in Damaged Goods/ Scope: An Online Journal of Film and
Television
Studies,
2010//
URL:
http://www.scope.nottingham.ac.uk/archives/Archives_eBook.pdf#page=58
(Дата
обращения: 20.03.2013)
5Kennedy, Thomas «Damaged Goods» Reviewed by Thomas C. Kennedy/
Motography (Jul - Dec 1915) Volume 14 ? 15
6Smith, Ken. Mental Hygiene: Classroom Films 1945 — 1970. Blast Books; 1st
edition (November 19, 1999)
7Tye, Larry. The Father of Spin: Edward L. Bernays & the Birth of Public
Relations. Crown Publishers, 1998
8V.D.
URL:http://www.imdb.com/title/tt0055580/
(Дата
обращения:
20.03.2013)
9Wolf, Tamsen. Mendel's Theatre: Heredity, Eugenics, and Early TwentiethCentury American Drama (Palgrave Studies in Theatre and Performance History).
Palgrave Macmillan, 2009
112
Плохарский А.Е.
к.ф.н., Дагестанский госуниверситет,
доцент кафедры зарубежной литературы
ИДЕЯ НЕОРОМАНТИЗМА В РАННЕМ ТВОРЧЕСТВЕ ГЕРМАНА
ГЕССЕ
Неоромантизм, явившийся эстетическим протестом против дегуманизации
личности, против крайностей натурализма, возник одновременно с
неоклассицизмом. Обе эти идеи показательны для писателей рубежа ХIХ-ХХ
веков: обращаясь к прошлому, они искали там и находили архиважное и
значимое, чего не было в современности.
Неоромантики, верившие в сильную личность, ратовавшие за синтез
обыденного и возвышенного, реального и мечты, во многом пересекались с
представителями таких направлений, как символизм, импрессионизм, эстетизм.
Раннее творчество Гессе органично вписывается в немецкоязычный
неоромантический контекст эпохи: первые романы и новеллы Рикарды Хух,
Якоба Вассермана, Бернгарда Келлермана, некоторые пьесы Герхарта
Гауптмана, лирика Пауля Шеербарта, Макса Даутендея.
Вышеперечисленных
немецких
авторов
объединял
отказ
от
пропагандируемого натурализмом отражения современности в ее конкретных
формах, изображение «метафизических» переживаний героев, находящихся в
нервном напряжении, охваченных тоской по ирреальному. Германист Н.
Павлова справедливо подчеркивает, что «мистическое значение получала порой
сама полнота земного существования: земное, чувственное, внедуховное,
«жизнь» становились – в развитии идей, идущих от Ницше и его
последователей,  высшим и единственным воплощением смысла
существования. Привычное получало непривычную многозначительность» [3,
с. 327].
На наш взгляд, важны и названные Вл. Луковым такие характерные черты
немецкого и австрийского неоромантизма, сложившегося под влиянием
творчества Рихарда Вагнера, как «материализация» мечты вплоть до создания
«мира мечты»…; разработка проблемы идеала, абстрагирование его… или
попытка синтеза действительности и идеала при обязательном приоритете
последнего; разработка образа человека искусства как воплощения
положительного идеала неоромантизма; противопоставление образа художника
обществу и обстоятельствам, отсутствие ограничений в системе жанров, поиски
новых жанров…» [2, с. 310].
Первые лирико-философские произведения Гессе: сборник стихов
«Романтические песни» (1898), сборник лирической прозы «Час после
полуночи» (1899), «Посмертно изданные записки и стихотворения Германа
Лаушера» (1901), «Стихотворения» (1902), а также критическая работа
«Романтизм и неоромантизм» (1900) – отмечены неоромантическим ореолом.
Eстественно, что лирика Гессе немало корили за эпигонство. Он сам от
всей души соглашался с этим: «не в том дело, чтобы на основе прочитанного
создавать некую чарующую атмосферу романтического,  это нетрудно, и я сам
113
не раз поддавался таким чарам. А дело в том, чтобы на основе такого
романтизма воспитать в себе поэтическую откровенность при максимальной
строгости к слову и крайней сдержанности в опоре на образцы. Романтизм
прошлого существует, его не нужно создавать еще раз»,  читаем в письме
Гессе 1937 г. [1, с. 223].
В «Романтических песнях» нашло отражение влияние многих поэтов,
авторов «старых испытанных книг», из которых Гессе черпал идеал
художнической личности: Гете, Жан-Поля, Новалиса, Гельдерлина, Тика,
Шлейермахера, Брентано, братьев Шлегелей, Ленау, Штифтера,  авторов,
выразивших разлад между идеалом и действительностью, поэзией и прозой
будней, тоску по первообразам и первоисточникам, где «осмысляющая себя
человеческая душа созерцает вселенную» (Гессе). Через весь сборник,
усиливаясь к концу, проходит тема одиночества, тема страдания
впечатлительного, тонко чувствующего поэта в условиях грубой и
безрадостной реальности.
В сборнике символико-неоромантической прозы «Час после полуночи»
ощущается влияние таких различных по характеру и творческой манере поэтов,
как Метерлинк и Георге. Здесь и туманные символы, и изысканная
претенциозность стиля, и импрессионистическая пестрота красок. В 1941 году в
предисловии к переизданию этой книги Гессе писал: «В прозаических этюдах
«Часа после полуночи» я создал себе сказочное царство художника, остров
красоты; его поэзия была бегством от бурь и унижений дневного мира в «ночь,
в мечту и прекрасное одиночество». Уже здесь он «аутсайдер, стоящий за
пределами «нормальной» жизни общества, ушедший в себя, в свою мечту,
сбежавший на «остров красоты», чтобы спасти свою индивидуальность» [4, с.
10]. «Остров красоты»  этот романтический образ  явно перекликается и с
флоберовской «башней из слоновой кости», где писатель мечтал укрыться от
мира цвета плесени, и с универсальной формулой Достоевского «Красота
спасет мир».
Немецкий романтизм  это почва, на которой возрос талант Гессе. Еще в
1900 году молодой Гессе в своем книжном манифесте «Романтизм и
неоромантизм» задумывался над тем, что, собственно, означает слово
«романтическое». Он писал, что оно понимается то с отрицанием, то с
похвалой, то иронически, что оно применяется к бесчисленным вещам: книгам,
картинам, костюмам, ландшафтам, дружбе и любви. «Романтичным в жизни
называют все, что проявляется без формы и закономерности, что не покоится
на доступном познанию фундаменте и имеет текучие облачные очертания» [5,
с. 105]. Гессе интересует слово «романтическое» только в связи со временем,
когда оно стало названием немецкой поэтической школы.
Герман Гессе, исследуя историю романтического, подмечает, что для
самих первых романтиков это выражение означало разное: «в заголовках книг
Шлегеля и Тика это слово значит то же самое, что для сегодняшнего
произведения предикат «модерн», Новалис редко употребляет это слово
намеренно и никогда как четкую формулировку, но набрасывает его как
114
магическую накидку на свои глубоко личные мысли» [5, с. 106]. Братья
Шлегели были более сознательны и согласны в своих установках. Правда,
старший этим термином называл формальные, а Фридрих  больше
философские вещи. При этом в мыслях у них, как у Новалиса, витала категория
романа, конечно, одновременно с созвучным воспоминанием о романтическом.
В уже упомянутом манифесте «Романтизм и неоромантизм» Гессе четко
разграничивает два вида романтизма: 1) более глубокий или, как он называет,
истинный, и 2) внешний, являющийся только маской.
Гессе возмущен тем, что победил последний. Новалис был быстро забыт, а
кропавший романы Фуке одерживал успех за успехом. Истинный романтизм,
по мнению Гессе, расцвел и умер вместе с Новалисом. Поздний романтизм
вполне проявил свой лиризм и прелесть у Эйхендорфа, показал глубокий
талант у Гофмана. При этом и Эйхендорфа, и Гофмана Гессе называет
отщепенцами, слегка лишь связанными с романтическим принципом.
Впоследствии он оценивал этих писателей иначе, очень высоко. Более того,
подлинную романтику можно искать только у Новалиса, «поскольку оба
Шлегеля, несмотря на глубокую проницательность и утонченное понимание,
были поэтически импотентны» [5, с. 108].
По мнению Гессе, именно в статьях и афоризмах Новалиса, означающих
много больше, чем перифразы к философии Фихте, основная романтическая
идея выступает перед нами словесно более понятной, нежели в его глубоком
поэтическом пространстве. «Ее девиз и ее результат  углубление через
самоуглубление. То, что над сферой времени и места царят вечные законы, что
дух этих вечных законов скрыто живет в каждой душе, что все обучение и
углубление человека основано на распознании этого духа в собственном
микрокосме, на осознании его и принятии его мерой любого нового открытия 
вот вкратце учение Новалиса» [5, с. 108-109].
Гессе далее обращается к вопросу: с чего начинается история
неоромантизма, как соотнести с учением Новалиса литературу новой, иной
эпохи? «Молодая Германия, единственным талантом которой был Гейне,
оставила нам мало радостного. Именно Гейне, которого автор называет
осквернителем храма, этот гениальный мастер иронии, хорошо знал тайную
страсть к голубому цветку. И лучшее, что он создал как поэт, является
отголоском звуков Офтердингена» [5, с. 110].
В качестве примера достойного неоромантизма Гессе приводит творчество
датчанина Якобсена, в произведениях которого отдельная слабая душа
находится в центре всего происходящего и является носителем всех решений,
где таинственная пелена истинной поэзии лежит как непостижимый, но
могущественный туман.
Другой уважаемый автором неоромантик  М. Метерлинк, следовавший
учению Новалиса. Внутри этого учения разыгрываются все важнейшие события
его произведения. Метерлинк видит душу, скрыто и робко живущую в каждом
человеке. Метерлинк, как и Якобсен, превозносит культ простой природы и
правды.
115
Гессе «виртуально» беседует с Новалисом о книге Метерлинка «La Vie des
abeielles» («Жизнь пчел»). «Обсудить маленький, ограниченный кусочек
природы с любовью исследователя и внутри этого узкого круга с радостным
удивлением вновь найти универсум  это романтическое благочестие. Открыть
глубинные законы всей жизни и зеркало вечного в улье пчелы  это дух
Новалиса» [5, с. 112].
Гессе настаивает на том, что книга может быть «романтичной» не из-за
материала или языка, а единственно по духу. Сочинители средневековых
романов, сказочных драм и лирики вагантов как таковые ни на шаг не ближе
духу романтизма, чем Золя или Достоевский. И опять же, возвращаясь к
творчеству своего кумира Новалиса, он вспоминает: «Но мы сердечно
приветствуем всякого поэта, в котором есть нечто от души Офтердингена» [5, с.
112].
Как мы уже отметили, неоромантиком может быть только тот, кто духовно
связан именно с Новалисом. Новалис  вневременной друг Гессе.
Литература
1.
Гессе Г. Из наследия // Вопросы литературы. М., 1978. № 9. С. 199209.
2.
Луков В.А. Неоромантизм // Знание. Понимание. Умение. М., 2012.
№ 2. С. 309-312.
3.
Павлова Н.С., Юрьева Л.М. Неоромантизм и неоклассицизм //
История всемирной литературы: В 9 тт. М., 1994. Т. 8. С. 326-330.
4.
Седельник В.Д. Герман Гессе и швейцарская литература. М., 1970.
5.
Hesse H. Gesammelte Werke. Fr. am M., 1970. Bd. XI.
Поворознюк Р.В.
к.ф.н, доц.,
докторант кафедры ТПП с английского
языка, Институт филологии, КНУ им. Т.Шевченко, Киев
ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ЭЛЕМЕНТОВ МЕДИЦИНСКОГО ДИСКУРСА В
ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (НА МАТЕРИАЛЕ «ПРОИСХОЖДЕНИЯ
ВСЕХ ВЕЩЕЙ» Э. ГИЛБЕРТ)
Дискурсивные формы имеют как универсальные, так и этноспецифические
характеристики, традиционно изучаемые переводоведением в аспекте
межкультурной коммуникации. Дискурсивная форма в этих исследованиях
противопоставляется дискурсу в его широком значении: там, где дискурс
рассматривается
как
идеальный
конструкт,
дискурсивная
форма
функционирует как практическое воплощение замысла оратора (автора).
Олейник А.Ю. утверждает, что «цель перевода заключается в том, чтобы
максимально точно передать параметры дискурсивной формы, исходным
образом заданной в ИТ» [3, c.5].
Говоря о пересечении дискурсивных форм, мы непременно обращаемся к
экстрасмысловым подходам в рамках переводоведческого анализа, которые
способны охватить не пословные (word-for-word), а посмысловые (sense-for116
sense) трансформации. Благодаря им перевод приобретает статус инструмента и
источника межкультурной коммуникации и способствует появлению
гибридных дискурсивных форм, ставших предметом нашего анализа.
Мы отмечаем факт проникновения медицинского дискурса в
художественное произведение, когда медицинская составляющая становится
одним из приоритетных компонентов сюжета, терминология используется не
спорадически, а следуя четко установленной схеме, и в произведении
присутствуют явления, присущие медицинскому дискурсу (межязыковая и
межотраслевая омонимия, наличие структурированной терминосистемы,
сосуществование этимологически (греческих, латинских, автохтонных) и
функционально (термины, номены, профессионализмы) различных единиц.
С этимологической точки зрения, медицинский дискурс характеризуется
параллельным функционированием греческих, латинских и автохтонных
вариантов наименований одних и тех же объектов вследствие перстратного
характера вышеназванных языков. Выбор того или иного варианта объясняется
регистром коммуникации (формальная-неформальная, устная-письменная) и
адресованностью (представлением о предполагаемом адресате текста и
особенностях его интерпретативной деятельности) [1, с.19].
Alma turned to one of the younger servants – a boy who looked as though he
could run quickly.
“Bring me sal volatile”, she said.
He stared at her blankly.
Alma realized that, in her haste and agitation, she had just used Latin with this
child. She corrected herself. “Bring me ammonium carbonate”.
Again, the blank look. Alma spun and glanced at everyone else in the room. All
she saw were confused faces. Nobody knew what she was talking about. She wasn’t
using the right words. She searched her mind. She tried again.
“Bring me spirit of hartshorn”, she said.
But, no, that wasn’t the familiar term, either, - or would not be for these people.
Hartshorn was an archaic usage, something only a scholar would know. She clenched
shut her eyes and searched for the most recognizable possible name of what she
wanted. What did ordinary people call it? Pliny the Elder had called it hammoniacus
sal […].
Finally, she remembered. She opened her eyes and barked out a command that
actually worked: “Smelling salts!” she cried [5, c.134].
Альма повернулась к одному из младших слуг — мальчишке, который,
судя по всему, умел быстро бегать.
— Принеси мне sal volatile, — велела она.
Мальчик непонимающе уставился на нее.
Альма поняла, что в спешке и волнении только что обратилась к ребенку
на латыни. И исправилась:
— Принеси карбонат аммония.
И снова мальчишка заморгал. Альма развернулась и оглядела собравшихся
в спальне. Вокруг были лишь растерянные лица. Никто не знал, о чем она
117
говорит. Надо было сказать по-другому. Она поискала слова. И попробовала
снова.
— Нашатырный спирт принесите, — проговорила она.
Но нет, и этот термин оказался незнакомым — по крайней мере, его не
знал никто из присутствующих. Нашатырный спирт был архаичным
выражением — только ученый его бы понял. Она зажмурилась и стала
вспоминать самое популярное название нужного средства. Как же его
называют обычные люди? Плиний Старший называл его Hammoniacus sal […].
Наконец она вспомнила. Открыла глаза и выкрикнула приказ, и на этот раз
сработало.
— Нюхательные соли! — воскликнула она [2, c. 142].
В данном примере мы наблюдаем несовпадение регистров коммуникации
(героиня привыкла использовать регламентированный регистр научной
коммуникации, присущий письменной форме медицинского дискурса) и
ошибочную адресованность (ее собеседник не владеет объемом фоновых
знаний, необходимым для восприятия информации, которую она пытается ему
передать).
С этимологической точки зрения, в данном отрывке присутствуют как
латинские (sal volatile, hammoniacus sal), так и англосаксонские варианты
наименований (hartshorn, smelling salts) препарата. Некоторые из них
описывают его действие (sal volatile, smelling salts), формулу (hammoniacus sal,
ammonium carbonate), источник (hartshorn). Номен (spirit of hartshorn)
противопоставляется терминам, поскольку именует единичное понятие
высокого уровня идиоматичности, у которого ослаблены связи с
соответствующим объектом (коммерческое название) [4, c. 55]. Сама героиня
отмечает архаичный характер некоторых лексических единиц (hartshorn,
hammoniacus sal).
Как же данная вариативность отражена в переводе? Мы отмечаем
параллельное применение двух переводческих стратегий – отчуждения и
одомашнивания (forenization and domestication). Отчуждение реализуется с
помощью транслитерации (sal volatile, hammoniacus sal), актуализированной с
помощью курсива. Правила узуса русского языка требуют транспозиции
элементов, составляющих название формулы (карбонат аммония). Несколько
сложнее объяснить переводческий эквивалент «нашатырный спирт», поскольку
в оригинальном тексте речь идет о настойке оленьего рога. Судя по всему,
переводчик интуитивно предпочел вариативное соответствие, более знакомое
целевой аудитории.
Однако дальше («Нашатырный спирт был архаичным выражением…»)
переводческое решение оказывается несостоятельным, поскольку в русском
языке
наименование
«нашатырный
спирт»
входит
в
состав
общеупотребительной лексики, не окрашенной темпоральной дистантностью,
тогда как «нюхательные соли» давно стали архаизмом.
Таким образом, переводчик, работающий с художественными текстами,
где присутствуют элементы медицинского дискурса, должен привлекать
118
фоновые знания в области медицины, а также проводить дискурсивный анализ
материала с вычленением характеризующих его стилистических особенностей.
Литература
1.Воробьева
О.П.
Лингвистические
аспекты
адресованности
художественного текста: Дис. д-ра..филологических наук: 10.02.19/ Ольга
Петровна Воробьева. - М., 1993. — 407 с.
2. Гилберт, Элизабет. Происхождение всех вещей/Элизабет Гилберт; [пер.
с англ. Ю.Ю.Змеевой]. – М.:РИПОЛ классик, 2013. -512 с.
3.Олейник А. Ю. Переводческие трансформации в текстовом дискурсе (на
материале англо-русского и русско-английского публицистического перевода):
Автореф.дис…канд..филологических наук: 10.02.19/ Андрей Юрьевич
Олейник. – М, 2009. – 20 с.
4.Суперанская
А.В.
Общая
терминология:
Вопросы
теории/А.В.Суперанская, Н.В.Подольская, А.В.Васильева. – М.:ЛИБРОКОМ,
2012. – 248 с.
5. Gilbert, Elizabeth. The Signature of All Things/Elizabeth Gilbert. –NY:
Viking, 2013. – 501 pp.
Полетаева Е.Д.
ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н.П. Огарёва»
К ВОПРОСУ О РАЗНОВРЕМЕННОЙ СИНОНИМИИ В ПЕРЕВОДАХ
БИБЛИИ
Лексический состав языка подвижен и изменчив. Этот факт объясняется
тем, что словарный состав языка непосредственно связан с деятельностью
человечества. Так, для того чтобы язык мог полноценно выполнять свою
основную функцию – средства общения – его словарный состав должен
отражать и фиксировать изменения, происходящие во всех сферах жизни и
деятельности людей.
Вследствие этих изменений появилась необходимость и в новых переводах
библии, чтобы сделать текст писания понятным большинству людей, что
требовалось делать осторожно, так как традиционно переводы сакральных
текстов должны были сохранять стиль, свойственный Священному Писанию.
Этот факт делает интересным изучение и сравнение переводов библии разных
эпох, позволяет проследить не только изменения лексического состава языка,
но и изменение традиций в переводе священных текстов.
Так, сравнив переводы нескольких глав книги Бытие (Genesis) на
английский язык, выполненные в 1611 (King James Version), 1890 (Darby Bible
Translation), 1901 (American Standard Version), 1995 (New American Standard
Bible) и 2012 (International Standard Version) годах, уже в главе 1 стихе 1 мы
видим, что словосочетание the heavens and the earth, использовавшееся в
четырех переводах, заменено на the universe в варианте 2012 года, что говорит о
тенденции современных переводов библии к обобщению и генерализации,
использованию нейтральной лексики, которую мы будем наблюдать и при
дальнейшем сравнении, как например в 1:11, где в переводах 1995 и 2012 гг.
119
вместо более конкретного grass используется слово с более общим значение
vegetation. То же встречается в 2:2 и 2:7, где had made и living soul заменяются
на had done, living being, соответственно, в 1995 г. (эти же варианты
использованы в переводе 2012 г.), и в других стихах (например, в 3:7, 4:2, 6:2,
6:14, 9:1, 9:25 и др.).
Также существуют случаи, когда последующие синонимы, наоборот,
являются более конкретизированными: his days / their lifespan (6:3), imagination/
intent/ inclination (6:5), mouth/ beak (8:11).
В современном переводе вместо лексемы good, используемой в
выражениях типа And God saw …, that it was good (1:4, 1:10, 1:12, 1:18, 1:21,
1:25, 1:31), переводчик выбрал слово beautiful, что соответствует большинству
толкований данных стихов библии. Однако столь долгое сохранение в
переводах именно слова good представляется не случайным, поскольку его
значение гораздо шире, чем у слова beautiful.
В 1995 году to divide заменили в переводах словом to separate, что
объясняется тем фактом, что to separate вошло в английский язык позднее (в
конце среднеанглийского периода) и, соответственно, позднее его значение
стали считать более приемлемым в контексте библии, что подтверждает его
сохранение в переводе 2012 года.
Анализируя синонимы в 1:30, мы можем проследить, когда значения слов
fowl, creep и meat сузились (к концу XIX, началу XX и началу XVIII в.,
соответственно).
В 2:24 до начала XX века использовался глагол to cleave to, однако уже к
концу века он вошел в класс устаревшей лексики, поэтому в двух последних из
сравниваемых переводов мы находим варианты to be joined to и to cling to. Еще
примеры таких синонимических замен представлены в 4:8 и 4:15 – глагол to
slay в конце XX века изменен на to kill, в 4:18 – вместо to beget использованы to
become the father (1995) и to father (2012), в 4:25 – слово seed заменено на
offspring, в 3:13 – вместо to beguile употребляют to deceive или to mislead.
В стихе 7 главы 1 для обозначения небосвода книжное firmament
встречается в вариантах 1611 и 1901 гг., нейтральное expanse – в вариантах
1890 и 1995 гг. и книжное canopy – в варианте 2012 г. Здесь мы наблюдаем
пример того, как переводчики, используя лексику повышенной экспрессии,
делают текст перевода стилистически возвышенным, что присуще сакральным
текстам. Однако, в этом же стихе, в современном переводе нейтральное
выражение that is what happened заменяет использовавшееся во всех
предыдущих переводах and it was so более возвышенного стиля.
В 1:8 используемое во всех предыдущих переводах слово heaven заменено
на sky, а evening и morning – на twilight и dawn соответственно, что снова
доказывает, что в современных переводах библии существует тенденция
непосредственно передавать смысл Писания. Это же подтверждает замена Earth
и Seas на land и oceans в 10 стихе, to rest (2:2) и nostrils (2:7) на выражения to
stop working, lungs. Также примеры подобной синонимии встречаются в 2:15,
6:7, 4:16, 4:22, 4:25, 6:14, 6:6, 8:22, 9:25, 11:9, 11:8 и др.
120
В 1:16 глагол make изменен в переводе 2012г. на глагол fashion, с более
конкретным значением, а выражения greater…lesser, обозначающие Солнце и
Луну, на larger…smaller, которые дают читателям возможность понять, что
речь идет о размерах небесных тел; в варианте 1995 г. используемый в
предыдущих вариантах глагол to rule заменяется его идеографическим
синонимом to govern, а в варианте 2012 г. – контекстуальным синонимом to
shine. Данные примеры также ярко иллюстрируют тот факт, что современные
переводы библии тяготеют к устранению двусмысленности при прочтении.
В 2:4 мы видим, как изменялся выбор выражений, указывающих на Бога:
LORD God/ Jehovah Elohim/ Jehovah God/ LORD God/ LORD God, причем
существует тенденция не использовать имя Бога в переводах, поскольку
существует множество его разночтений.
В 2:10 выражение to go out к концу XX века заменяется на flow out of/from
(1995, 2012) с более узким значением. Примеры предпочтения синонима с
более конкретным значением также представлены в других стихах библии
(2:15, 2:21, 3:6, 3:7, 3:16, 3:24, 4:16, 9:27 и др.)
В шестом стихе 3 главы выражение a pleasure for the eyes в начале XX века
было заменено на более ярко стилистически окрашенное a delight to the eyes,
которое в переводе 2012 г. описательно представлено, как attractive in
appearance. Также в этом стихе мы видим, что использованное в версии 1611 г.
выражение to make one wise, в переводе 1890 г. заменено на to give intelligence,
однако затем переводчики вернулись к первому варианту, так как one в данном
контексте является отсылкой к человеку, а в переводе XIX в. она потеряна.
В современных версиях перевода библии часто встречаются примеры
смыслового перевода, например, в 3:7 – And the eyes of them both were opened
переведено как As a result, they both understood what they had done, в 3:16 –
вместо desire использовано слово trust, в 4:1 – выражение And Adam (Man) knew
Eve his wife заменено на Now the man had relations (sexual relations – 2012 г.)
with his wife Eve, а также глаголы to conceive и to become pregnant, в 4:8 –
выражение to rise up against передано глаголом to attack, в 5:29 – toil of our
hands превратилось в manual labor и др.
Следует отметить, что изучая переводы библии можно проследить, когда
местоимение thou перестало использоваться и в сакральных текстах – в
середине XX века.
Кроме того, некоторые изменения в лексическом составе разновременных
переводов библии обуславливаются тем, что археологи находят фрагменты
неизвестных ранее рукописей, ученые изучают древние тексты, и полученная
информация требует изменения некоторых лексических единиц.
В синонимическом ряду have imagined to do/ meditate doing/ purpose to do/
purpose to do/ have a mind to do (11:6) мы наблюдаем, как изменялись на
протяжении длительного периода времени способы выражения намерения.
Проанализировав переводы нескольких глав книги Бытие (Genesis) на
английский язык, выполненные в разные периоды, мы приходим к следующим
выводам: разновременная синонимия ярко представлена в переводах
сакральных текстов, отражает изменение словарного состава языка, а также
121
наглядно демонстрирует, какие лексические единицы были предпочтительнее
для использования в тот или иной период времени; в настоящее время
существует тенденция осуществлять смысловой перевод сакральных текстов;
различия в разновременных переводах обусловлены рядом причин:
 изменяются норма сочетаемости слов в языке;
 необходимо заменять устаревшую лексику на более понятную для
современного читателя;
 в то же время необходимо сохранять возвышенный стиль повествования,
поскольку переводу подвергается текст Священного Писания;
 происходит сужение значения слова, использованного в раннем переводе;
 происходит расширение значения слова, использованного в раннем
переводе, что может привести к двусмысленности в толковании текста;
 обнаружение новых данных, касательно содержания сакральных текстов,
может требовать уточнения словарного состава текста.
Литература
1. Гарбовский Н.К. Теория перевода / Н.К. Гарбовский. – М. : Изд-во Моск. унта, 2004. – 544 с.
2. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://www. kingjamesbibleonline.
org/ 1611_Genesis-Chapter-1/
3. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://biblehub.com/isv/genesis/ 1.
htm
4. Электронный ресурс] – Режим доступа: http://biblehub.com/dbt/genesis/ 1.htm
5. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://biblehub.com/nasb/genesis /
1.htm
6. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://biblehub.com/asv/genesis/ 1.htm
7. Oxford English Dictionary [Электронный ресурс] – Режим доступа:
http://oxforddictionaries.com/definition/english/separate?q=separate
8. Douglas Harper. Online Etymology Dictionary: November 2001. [Электронный
ресурс] – Режим доступа: http://www.etymonline.com
Скокова Т.Н.
кандидат филологических наук, доцент
Научный исследовательский университет «Белгородский
государственный университет», доцент кафедры немецкого языка
КАТЕГОРИЯ РЕЛЯТИВНОСТИ И «МОДУС ВООБРАЖЕНИЕ»
Нашей задачей является показать, как концептуализация событий и
модусные категории взаимосвязаны между собой. Понимание модуса основано
на философской его интерпретации, где под модусом (лат. modus - мера,
способ, образ, вид) подразумевается свойство предмета, которое присуще ему
не постоянно, а в некоторых состояниях, способых бытия, действия,
переживания, мышления (НФЭ). Одним из рассматриваемых нами модусов,
вслед за Д. Локком, относится модус воображение как одно из наиболее
значительных действий ума и мышления. «Модусные категории по своей
122
природе связаны с онтологией человеческого сознания, его интерпретирующей
функцией и отражают интерпретативную модель мира. Они объективируют
способы интерпретации знаний человеком и закрепляют механизмы этой
интерпретации в системе языка в виде определенного формата знаний» [3, с.
120]. В данной работе концептуальный анализ ориентирован на описание
концепта ВЕЧНОСТЬ (нем. EWIGKEIT), который является одним из ключевых
в познании мира. Языковой иллюстрационный материал выбран их
произведения Булгакова «Мастер и Маргарита». Итак, модус воображение.
Психологи выделяют некоторые приемы воображения, как например,
соединение несоединимых в реальности объектов. Вслед за Дж. Лакоффом Н.
Н. Болдырев считает, что «категоризация опирается как на человеческий опыт,
так и на воображение, т.е., с одной стороны, на особенности восприятия,
двигательной активности и культуры и, с другой стороны, на свойства
метафоры, метонимии и ментальной образности» [2, c. 62]. Приведем пример.
Ты произнес свои слова так, как будто ты не признаешь теней, а также и зла.
Не будешь ли ты так добр подумать над вопросом: что бы делало твое добро,
если бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с нее исчезли
тени? Ведь тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей
шпаги. Но бывают тени от деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты
ободрать весь земной шар, снеся с него прочь все деревья и все живое из-за
твоей фантазии наслаждаться голым светом. Отношение сходства между
модусом воображение как соединение несоединяемых вещей и концептуальнокатегориальным континуумом (ККК) «вечность - гармония полярности,
противоположности», выделяемых в результате интерпретации языковых
комбинаций ‘ободрать весь земной шар’, ‘снести с него все живое’,
‘наслаждаться голым светом’, ‘исчезновение тени’, порождает следующий
смысл: соединение несовместимых вещей может привести к гармонии. Только
благодаря воображению возможно представить отсутствие тени (Schatten),
явления природы, присутствующего лишь при свете, свидетельствующего о
существовании человека, природных объектов, это ничто и одновременно то,
что является признаком жизни на земле; голый свет – это смерть. И только
единство противопоставления и взаимного согласования приводит к
устойчивому положению дел, вечному равновесному состоянию. Ф. Лосев,
цитируя Гераклита, пишет, что мир рождается из огня и вновь обращается в
огонь, и эта смена совершается периодически в течение всей вечности.
Гераклит принимает "периодические смены состояний неба" и признает это
чередование вечным, возникновение и гибель мира в огне совершается "по
некоторым периодам времени", так что он всегда был, есть и будет вечно
живым огнем, который мерами вспыхивает и мерами гаснет [5]. Выделенные
языковые единицы вербализуют также ККК «вечность это – деятельность
«темных сил» – источника и перспективы достижения гармонии» (ср.:
тень, по Юнгу, – сторона человеческой натуры, энергию которой необходимо
направлять в нужное русло; конфликты, борьба противоположностей во
внешнем и во внутреннем мире необходимо и вечно присутствуют; Гераклит
говорил, что борьба есть отец всех вещей; по Гегелю - именно противоречия и
123
сообщают реальности ее динамичность), который с модусом воображение как
выделением существенного, типизации вступает в отношение обобщения.
Существенными признаками, воплощаемыми в образах, а, как известно,
воображением является процесс, протекающий в образах, выраженных
лексемами ‘добро’ – ‘зло’, являются признаки, соответствующие требованиям
истинности: добро – возможность (способность) и желание человека
соответствовать установленным высшими силами, космическим законом и
самими людьми границам поведения, а также добро – это действия,
позволяющие исполняться желаемому. Зло – противно божеской
необходимости, порядку, оно олицетворяется духом тьмы (Толковый словарь
Даля). — 1863—1866). ККК «вечное противопоставление ценностей,
находящих, свое отражение в стереотипах поведения людей» и модус
воображение, характеризующийся выявлением различий и черт сходства, также
взаимосвязан отношением обобщения, и как результат - порождение
определенных смыслов. Для русского языкового сознания делающий добро и
добрый – это не только хороший, приличный, порядочный и отличающийся
достойностью, образцовостью в поведении, но и то, что может доставить
удовольствие, радость; основанный на необходимости наличия симпатии,
приязни, искренности; злой – это не только противный, некрасивый, но и
неблагоприятный, который может стать причиной беды, неприятности. Виды
сознания различаются комбинацией объединения признаков в целостный образ,
возникающий в сознании: для русского этнокультурного сознания
стереотипами поведения является вечное стремление преодоления всего
неблагоприятного для обретения духовных качеств, базирующихся на
бескорыстной отдаче, любви, на чувствах. Н.Н. Болдырев считает, что
модусные категории имплицируют мыслительные операции, связанные с
интерпретацией, а для формирования смысла для них необходимо выводное
знание [3, c. 101]. А.А. Залевская, ссылаясь на Ирену Беллерт, пишет, что она
исходит из того, что «семантическая интерпретация любого высказывания
представляет собой совокупность следствий, или выводов, которые можно
сделать на основании данного высказывания, при этом имеется в виду опора на
знание системы соответствующего языка, знание ситуации и знание о мире, что
позволяет получать импликации и квазиимпликации на базе языковых и
энциклопедических знаний, учитывая и пресуппозиции, которые касаются
ситуативных условий для выполнения данным высказыванием его
семантической функции» [4, c. 270]. Другие примеры: − В числе прочего я
говорил, − рассказывал арестант, − что всякая власть является насилием
над людьми и что настанет время, когда не будет власти ни кесарей, ни
какой-либо иной власти. Человек перейдет в царство истины и
справедливости, где вообще не будет надобна никакая власть;- Ну что же, –
задумчиво отозвался тот, – они – люди как люди. Любят деньги, но ведь это
всегда было... Человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из
кожи ли, из бумаги ли, из бронзы или из золота. Ну, легкомысленны... ну, что
ж... и милосердие иногда стучится в их сердца. Основанием для выделения
еще одной концептуальной единицы: «вечность это – борьба
124
противоположных сил за господство над миром» может быть конкретизация
следующих признаков выделенных ранее пар лексем («добро-зло»), между
которыми существует ассоциативная связь: добро → ‘милосердие’,
‘справедливость’, ‘царство истины’, ‘отсутствие власти’; зло → ‘насилие’,
‘любовь к деньгам’, ‘die Gewalt’, ‘Liebe zum Geld’. Спецификация при этом
имеет в своей основе явление полимодальности. (от греч. polus - многий и лат.
modus - лад). Она сопровождаются переходами смысловых компонентов образа
(переходами их одной модальности в другую). В этом проявляется способность
человека к интермодальным ассоциациям. Важно здесь, и вообще в
воображении, является, как считает С.Л. Рубинштейн, соотношение между
ролью, которую в воображении играют эмоциональность и критический
контроль интеллекта. А оценка и эмоциональность являются составляющими
экспрессивности, которая носит нелинейный характер. Неприятие, отрицание
переходит в возможность: зло во имя высших целей; желание, возможность,
утверждение переходят в необходимость, отчуждение: добро вынуждено
пробивать себе дорогу, чтобы овладеть миром (ср.: милосердие стучится в их
сердца) (ср. известное высказывание Н. Бердяева о том, что мир
необходимости, отчуждения, абсурдности, конечности, вражды – есть мир
суженного сознания, выброшенного на поверхность, для которого закрыта
бесконечность). Перекодировка образной информации становится возможной
на основании отношения взаимного проникновения противоположностей
между модусом воображнение как создание новых образов через переработку
тех, что приобретены в опыте, и выделенным ККК.
Подведем
итог.
Модусной
релятивностью
называется
такая
содержательная релятивность, которая имеет следующий вид: реляции между
модусными категориями и категориально-концептуальными континуумами
концепта вызывают порождение знаков в развертывании процесса познания,
то есть, релятивность, которая обеспечивает возможности различной
интерпретации отпределенного концептуального содержания и порождения на
этой основе нового смысла.
Литература
1. Алефиренко Н.Ф. «Живое слово»: Проблемы функциональной
лексикологии. – М.: Флинта. Наука, 2009. - 342 с.
2. Болдырев Н.Н. Теоретические аспекты языковой концептуализации//
Когнитивные исследования языка. Выпуск IV. Концептуализация мира в языке.
– Москва-Тамбов, 2009.- С. 25-97.
3. Болдырев Н.Н. Категориальная система языка // Когнитивные
исследования языка. Выпуск Х. Категоризация мира в языке. – Москва-Тамбов,
2012.- С.17-121.
4. Залевская А.А. Введение в психолингвистику.- М.: Российский
государственный гуманитарный университет, 1999. – 382 с.
5. Лосев А. Ф. Античное представление о Гармонии. – Электронный
ресурс: http://www.proza.ru/2012/05/04/1016.
125
Сулейманова С.А.,
Мустафина Г.К.,
Никамбаева С.С.
преподаватели КазНУ имени Аль Фараби
СОВРЕМЕННЫЕ АНГЛИЙСКИЕ ЗАИМСТВОВАНИЯ В СТРУКТУРЕ
НАЗВАНИЙ ПОПУЛЯРНЫХ ПРОФЕССИЙ
(НА МАТЕРИАЛЕ КАЗАХСТАНСКОЙ ПРЕССЫ)
Процесс глобализации, охвативший сегодня все сферы жизни во всем
мире, не оставил в стороне и Казахстан.
В Республике по инициативе главы государства Нурсултана Назарбаева
действует «Программа триединства языков». Казахский язык является
государственным языком, но русский язык по-прежнему занимает прочные
позиции в стране. Он имеет статус официального языка, языка
межнационального общения и продолжает выполнять важные социальные и
гуманитарные функции. Кроме того, в соответствии с современными
требованиями и глобализацией, все большее предпочтение отдается
английскому языку, который рассматривается как язык успешной интеграции в
мировую экономику и науку [1]. Число английских заимствований постоянно
растет. Эти слова называются англицизмами. Англицизмы в конце XX века
проникли в казахский язык стремительно и в больших количествах, прежде
всего, через средства массовой информации. В нижеприведенной таблице
представлены основные причины заимствования слов.
Таблица 1- Основные причины заимствования слов
Отсутствие
соответствующего
понятия в базе языкарецептора
Экспрессивность
новизны
Необходимость
разграничить содержательно
близкие, но все же
различающиеся понятия
Основные причины
заимствования слов
Замена длинных
определений и
словосочетаний
одним словом
Появление
Всемирной паутины Интернета
Обмен студентами, участие в
международных
соревнованиях и олимпиадах.
Фундаментальные изменения в последнее десятилетие произошли в
экономике и политике. Таким образом, эти сферы деятельности человека
испытали наибольший прилив англицизмов. Например, такие лексические
единицы, как President, Prime Minister имели в казахском языке статус
экзотизмов как слова Sultan, Khan,Emir and Raja. Тем не менее, в последние
годы, эти заимствования получили функциональную независимость, в связи с
126
изменением политической системы Казахстана. В сфере экономики можно
привести в качестве примера такие английские заимствования как дилер
(dealer), дистрибьютор (distributor), инвестор (investor), менеджер (manager),
маркетинг (marketing), консалтинг (consulting), холдинг (holding), В сфере
политической жизни - Speaker, Deputy Prime Minister and speechwriter, пресс
релиз (Press Release), пиар (PR), Aқ zhane Қaрa пиар ("positive "Aқ -" black "Қaрa),.
Время от времени в языке средств массовой информации активизируется
использование политических терминов, связанных с избирательными
кампаниями: праймериз (the primaries), электорат (the electorate), рейтинг
(rating) - (tanymal, tanymaldyқ). В центре внимания средств массовой
информации также англицизмы, касающиеся области массовой культуры и
повседневной жизни: имидж, ток-шоу, топ-модель (image, talk show, top
model).
В настоящее время происходит интенсивное заимствование в казахском
языке английских названий лиц по профессии. Первоначально, объявления на
иностранном языке публиковались только международными компаниями, но
ситуация изменилась, в результате чего национальные компании также стали
публиковать рекламу на английском языке.
Каковы причины заимствования имен профессий?
1. Появление новых профессий, видов деятельности, названий, которые
отсутствуют в языке.
2. Повышение престижа низкооплачиваемых профессий: (менеджер по
клинингу - cleaning woman, менеджер по продажам - a sales manager).
3. Соответствие развивающейся экономике и изменениям, происходящим
в мире.
Для того, чтобы соответствовать быстро растущей экономике и
меняющемуся миру, имена людей в профессии становятся все более сложными
и заменяются более информативными английскими единицами: эйчарменеджер, контент-менеджер, объект-менеджер, проект-менеджер, артменеджер вместо традиционных бөлімнің бастығы (head of the department).
Английские заимствования в названиях профессий характеризуются:
мен, -ер, -ор: бизнесмен (businessman), мастер (master), дистрибьютор
(distributor).
Изучив многочисленные объявления в газетах, мы определили следующие
группы англицизмов, используемых в названиях профессий рекламируемых в
средствах массовой информации, и представили их в следующей таблице:
127
Таблица 2- Классификация англицизмов в названиях профессий по типу
заимствования:
I
Полностью
ассимилированные
заимствования
II
Прямые
заимствования
III
Гибриды
IV
Композиты
Казахский язык
директор,
секретарь,
инженер,
мастер,
администратор
PR – менеджер
контент менеджер,
aналитик,
дистрибьютор
дербес ассистент,
шаштараз стилист
бармен,
бебиситтер,
фотодизайнер
Английский язык
director,
secretary,
engineer,
master,
administrator
PR- manager,
content manager, analytic,
distributor
personal assistant,
hairstylist
barman,
babysitter,
photo designer
I группа – полностью ассимилированные заимствования которые не
воспринимаются как иностранные слова в языке, англицизмы, которые
существуют в казахском языке со времен Советского Союза и могут
рассматриваться как полностью адаптированные к системе казахского языка,
поскольку они включают в себя лексические единицы (в том числе аффиксы),
которые взяты из английского языка, но которые интегрировали в систему
казахского языка, где, в течение долгого времени, они получают статус родного
слова. Люди уже не воспринимают их как слова из иностранного языка:
Английские: Director, secretary, engineer, master, mechanic, electrician,
administrator.
Казахские: Директор, секретарь, инженер, мастер, механик, электрик,
администратор.
II группа – прямые англицизмы, содержащие названия профессий,
которые вошли в казахский язык за последние 10-15 лет. Слова и фразы,
используемые в их первоначальном виде, так как они используются в
английском языке, без прохождения адаптации. Эти слова не соответствуют
нормам и стандартам казахского языка:
PR – менеджер - специалист по связям с общественностью
Веб-дизайнер (web designer) - специалист в области веб-разработки и
дизайна, в задачи которого входит проектирование пользовательских
интерфейсов для сайтов или приложений.
III группа - гибриды - слова, которые считаются частично
интегрированными, потому что их произношение адаптировано к
фонологической системе казахского языка, или в их произношении,
используется смесь "английского и казахского:
IT specialist (айтишник, IT маманы) – создание и наладка
информационных систем, разработка компьютерных программ.
Personal assistant (дербес ассистент) - личный помощник.
IV группа - композиты - англицизмы, появившиеся в результате
заимствования составных слов ':
128
Бармен (barman) – это человек, работающий в баре, кафе, клубе, ресторане
или другом общественном заведении и занимающийся приготовлением
различных напитков и коктейлей.
Букмекер (bookmaker) – это специалист, который отвечает за
прогнозированный результат спортивных событий.
Все выше представленные примеры профессий из газетной рекламы
подтверждают еще раз, что язык является категорией времени и подвергается
большим изменениям. Многие из этих профессий существовали в казахском
языке в течение длительного времени, и имели простые, знакомые имена, такие
как художник, суретші, а теперь это дизайнер, а хорошо известная профессия
товаровед сейчас называется мертчендайзер (merchandiser).
Уместность использования англоязычных заимствований должна быть
каждый раз тщательно продумана, так как злоупотребление иноязычной
лексикой приводит к тому, что даже тексты, рассчитанные на широкий круг
читателей или слушателей, могут стать частично непонятными, и не достигнуть
поставленной цели. Поэтому следует придерживаться только разумного,
рационального использования заимствований в языке. Известный казахский
поэт и писатель Чингиз Айтматов говорил: «Бессмертие народа в его языке». И
если мы хотим сохранить культуру, самобытность и неповторимость нашего
народа, нам необходимо беречь уникальность родного языка.
Литература:
1.
Послание
Президента
Республики
Казахстан
«Стратегия
«Казахстан-2050» - новый политический курс состоявшегося государства»
14.12.2012г.
2.
Брейтер М.А. Англицизмы в русском языке: история и
перспективы: Владивосток: изд-во "Диалог"., 1997, С 21-22
3.
Адильбаева Т.О., Криворучко Т.О. Функционирование неологизмов
в газетном дискурсе Казахстана // Поиск . – 2007. – № 4 (1). - С.57-61.
Тендит М.В.
студентка
Северо-Кавказский федеральный университет
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ГЛАГОЛЬНЫХ
ФРАЗЕОЛОГИЗМОВ В ИСПАНСКОМ ЯЗЫКЕ
Фразеология – сравнительно молодая лингвистическая дисциплина, ее
возникновение относится к 40-м гг. XX в. В настоящее время она бурно
развивается в русле основных лингвистических направлений; однако, с другой
стороны, многие проблемы фразеологии до сих пор не имеют однозначного
решения. Так, сам термин «фразеологизм» на сегодняшний день не имеет
единого определения в науке.
Отдельно нужно заметить, что теоретических работ по фразеологии в
испанистике крайне мало, хотя в ряде работ по грамматике, лексикологии и
лексикографии затрагиваются вопросы фразеологии [1, 2].
129
Как замечает Н.Н. Курчаткина, по структуре все фразеологизмы делятся на
глагольные, именные, адъективные, наречные. Среди них самыми
многочисленными являются глагольные фразеологизмы [2, с. 62].
Глагольные фразеологизмы являются самыми распространёнными и
многочисленными в испанском языке. В предложении они обычно выполняют
функцию сказуемого, легко согласуются в предложении с подлежащим,
управляют дополнениями. Обязательным условием для всех фразеологических
оборотов данного типа является наличие в них глагольного и именного
компонентов. Наличие глагола в составе фразеологического оборота
обязательно, что отличает глагольные фразеологические обороты от других
видов фразеологических оборотов (именных, адъективных, наречных). Роль
глагола в глагольных идиомах сводится, главным образом, к уточнению лица,
времени, наклонения, т.е. является грамматической. Лексическое содержание
глаголов, как правило, далеко от значения всей идиомы [2, с. 63]
Глагольные фразеологизмы в современном испанском языке могут
отражать следующие типы связей [2]: предикативные, объектные,
присвязочные, обстоятельственные, сочинительные. Рассмотрим каждую связь
подробнее на примере глагольных фразеологизмов.
1.
Предикативные идиомы.
В испанском языке глагольные фразеологические обороты этого типа по
структуре похожи на предложения с подлежащим, сказуемым и
второстепенными членами. Например: subírsele a uno el humo a las narices −
разозлиться; andársele a uno la cabeza − голова кругом идет; írsele a uno el santo
al cielo – запамятовать; caérsele a uno el alma a los pies − падать духом.
Внутренняя структура этих фразеологических оборотов аналогична по
грамматическому оформлению предикативным сочетаниям слов: их
грамматическое оформление позволяет судить о форме предикативных
отношений
между
компонентами.
Место
подлежащего
занимают
существительные el humo (дым), la cabeza (голова), el santo (святой), el alma
(душа); место сказуемого – согласуемые с существительным глаголы subirse
(зазнаваться, задирать нос), andarse (приняться, взяться), irse (уйти), caerse
(упасть); место второстепенных членов занимают существительные el nariz
(нос), еl cielo (небо), либо они совсем отсутствуют. Однако значение таких
идиом значительно отличается от значения их компонентов. Например: Y yo me
dije: “Pues también a él se le va el santo al cielo. И я говорю себе: «Так ведь он
также запамятовал». Каждый компонент данного фразеологизма употребляется
в переносном значении. Так, например, el santo обозначает святой, а el cielo –
небо. Таким образом, дословный перевод будет звучать следующим образом: и
я говорю себе: «Так ведь святой уходит на небеса».
Связь между понятиями el santo (святой) и se va al cielo (он уходит на
небеса) в современном языке не существует, предикативные отношения лишь
показывают
грамматическую
зависимость
между
компонентами
фразеологизма, а вся идиома выполняет функцию сказуемого в предложении,
связь с которым осуществляется путем постановки личных местоимений (a él –
le).
130
2.
Объектные идиомы.
К объектным фразеологическим оборотам в испанском языке относятся
обороты с моделью типа глагол + прямое дополнение, глагол + предложное
дополнение. Например: sacar el pellejo − злословить; hacer el oso − быть
посмешищем; hacer ascos – кривляться; hacer de tripas corazón – искусно
скрывать свою досаду; tener la cabeza a las once – быть не в своем уме.
Глагольный компонент является переходным глаголом и обычно выражен
десемантизированным глаголом: hacer (делать), dar (давать). Именной
компонент, сочетающийся с прямопереходным глаголом, является как бы
прямым дополнением к нему.
3.
Присвязочные идиомы.
В присвязочных фразеологических оборотах зафиксированы модели
различного рода составных сказуемых. Значение оборотов данного типа
соответствует значению связочного глагола и именного атрибута. Глагольный
компонент-связка является неотъемлемой частью оборотов данного типа, его
нельзя опустить, также нельзя заменить глагол в его составе. В эту группу
входят фразеологические обороты с глаголами ser (быть, являться), estar (быть,
находиться), ir (идти), parecer (казаться), andar (бродить). Например: ser
hombre al agua − быть пропащим человеком; estar de esquina − не сходиться во
взглядах; ser harina de otro costal – отличаться от чего-либо; no parecer costal de
paja − нравиться; andar de pie quebrado − разоряться, терять здоровье; ir a gusto
en el machito − быть удовлетворенным.
4.
Обстоятельственные идиомы.
К обстоятельственным фразеологическим оборотам относятся сочетания
типа глагол + сравнительная конструкция. Многие фразеологические обороты
данного типа являются оборотами с ярко выраженной оценкой. В них
традиционно используются глаголы с нейтральным значением saber (знать),
poner (положить), например: poner como un trapo – давать нагоняй; poner cual
digan dueñas – оскорбить; saber más que Merlín – быть очень мудрым.
Выделяются следующие модели словосочетаний: глагол + предложно-именная
конструкция: subirse a la parra − выходить из себя; poner de vuelta y media –
оскорблять; no dormirse en las pajas – не почивать на лаврах.
Обычно такие конструкции имеют следующую схему глагол + предлог +
существительное. В данной модели глагол и существительное употребляются в
переносном значении, например, во фразеологизме subirse a la parra (выходить
из себя), глагол subirse обозначается подняться, а существительное la parra
обозначает виноградная лоза. Их первоначальное значение полностью
утрачено, т.е. значение фразеологизма значительно отличается от значения его
компонентов.
5.
Сочинительные идиомы.
Сочинительные глагольные идиомы представляют собой соединение
морфологически однотипных слов (глаголов) посредством союзов y (и) , ni (ни),
например: dar y tomar – дискутировать; no temer ni deber − поступать
опрометчиво. В сочинительных идиомах мы имеем не равноправные и
грамматически независимые друг от друга члены предложения, а
131
грамматически и лексически единое целое. К ним относятся: nadar y guardаr la
ropa − действовать осторожно; dar y tomar − дискутировать, спорить; repicar y
andar en la procesion − заниматься сразу двумя несовместимыми делами. [2, с.
63-66].
Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что в
современном испанском языке глагольные фразеологизмы отражают
следующие типы связей: предикативные, объектные, присвязочные,
обстоятельственные, сочинительные. Каждая из этих связей имеет свои
особенности, которые отражаются в структуре фразеологизмов или в функции,
которую они выполняют в предложении.
Литература
1.
Вольф Е.М., Левинтова Э.И., Мовшович Н.А. Некоторые вопросы
испанской фразеологии // Вопросы романского языкознания. – Кишинев., 1963.
– С. 13-19.
2.
Курчаткина Н.Н., Супрун А.В. Фразеология испанского языка. – М:
Либроком, 2009. – 144 с.
3.
Alberto Buitrago. Diccionario de dichos y frases hechas . − Madrid,
1995. − 987 p.
Тенева Е.В.
кандидат филологических наук,
Санкт-Петербургский Государственный Университет,
старший преподаватель,
Санкт-Петербургский Государственный Университет Кино и
Телевидения,
доцент
К ВОПРОСУ О МЕСТЕ РИТОРИКИ ПО ОТНОШЕНИЮ К
ГРАММАТИКЕ И СТИЛИСТИКЕ
С понятием риторики тесно связаны некоторые науки, что приводит
иногда к смешению задач риторики и смежных с ней областей знания.
Остановимся подробнее на отношении риторики к стилистике и грамматике.
1. Риторика vs. Стилистика.
Большой интерес для нас представляют взгляды Т.А. ван Дейка,
рассматривавшего различия между риторикой и стилистикой. Он утверждает,
что в риторике речь идет не об «анализе определенного языкового
употребления в качестве (невольного) выражения, а скорее об анализе
говорящего» [1, s.112]. Данной задачей занимается как стилистика, так и
риторика. Отсюда можно сделать выводы о том, что стилистика текста
оказывается тесно связанной с риторикой.
Говоря о различиях между риторикой и стилистикой, Т.А. ван Дейк
полагает, что существуют особые текстовые структуры, которые
характеризуются посредством правил и категорий другого вида. По Т.А. ван
Дейку, такие особые структуры являются риторическими структурами. Из
данного определения следует, что отличие риторики от стилистики заключается
132
в том, что риторика распознает не только грамматические и стилистические, но
и риторические структуры в качестве характерных. При выделении
риторических структур значение уделяется коммуникативным намерениям
автора, в то время как при выделении стилистических структур внимание
уделяется особенностям стилистического контекста таким, как: действие,
представление, характер и социальные факторы. Например, в одной из статей
газеты “The Financial times” британцев назвали “a nation of chubbies” (“chubby”
означает “informal slightly fat in the way it looks healthy and attractive” [2, p. 262]),
т.е. в буквальном смысле слова «нацией располневших от хорошей жизни и
достатка людей» [The Financial Times 16.09.2003]. С точки зрения стилистики,
функционально-стилистический компонент семантики слова “chubby”
содержит информацию об уместности / неуместности употребления языковой
единицы в той или иной ситуации, ее принадлежности к определенной сфере
общения (разговорный стиль). С точки зрения риторики, употребляя данное
слово при характеристике нации, автора интересует не столько контекст и
уместность употребления (стилистические факторы), сколько степень
воздействия данного слова на адресата, убеждение адресата в стереотипном
представлении о Великобритании как о стране с высоким уровнем развития.
Как нам представляется, основное понятие стилистики – это уместность
высказывания, в то время как в риторике речь идет об его оптимальной
эффективности: высказывание должно быть не только подходящим и
правильным в определенных ситуациях, чтобы быть уместным, оно должно
быть воспринято в качестве условия для последующего действия, оно должно
иметь результат – воздействие на адресата. Если представить в виде схемы все
перечисленные отношения между риторикой и стилистикой, то это будет
выглядеть так:
Сходства
Различия
Риторика
Стилистика
1. Объект исследования – говорящий;
2. Стилистические и риторические приемы основываются и соотносятся
с грамматическими единицами;
3. Стилистические и риторические приемы используются с целью
воздействия и убеждения слушающего/ адресата;
1. Правила и категории 1.Стилистические
варианты
всегда
риторики не соотносятся с выделяются в качестве таких вариантов,
грамматическими нормами и которые можно описать по правилам и в
правилами;
категориях грамматики и прагматики;
2. Риторика не только 2. Стилистика приводит в действие в
распознает грамматические, грамматическом отношении различные
но и другие структуры в языковые формы и связывает их с
качестве характерных; при особенностями
стилистического
этом значение уделяется контекста
такими,
как
действие,
коммуникативным
представление, характер и социальные
намерениям говорящего;
факторы;
3.
Основное
понятие 3. Основное понятие стилистики – это
риторики - оптимальная адекватность
высказывания,
его
эффективность
уместность.
высказывания,
его
убедительность.
133
2. Риторика vs. Грамматика.
Исследуя место риторики по отношению к грамматике, Ю.В.
Рождественский считает, что отношения между этими двумя научными
дисциплинами имеют весьма интересный характер. Принципом грамматики
является «выделение или описание тех элементов речи, которые достаточно
регулярно и по определенным правилам воспроизводятся в разных по авторству
и аудитории речевых действиях. Грамматика отвлекается от того, кем, когда,
для кого, на какую тему и каким образом было создано высказывание» [3, c.
105]. Следовательно, можно сделать вывод о том, что грамматика,
рассматривая различные высказывания, находит в них близкие по форме и
значению части и делает их предметом своего описания. Грамматику
интересует факт делимости высказывания на части и места, где эти части
занимают в высказывании. Однако то, что относится к самому высказыванию,
т.е. его цель, кто на кого воздействует, какими средствами, с каким
результатом, для грамматики несущественно. Ю.В. Рождественский говорит о
том, что «eсли риторика анализирует высказывание, то грамматика говорит о
том, как обеспечить понятность его слов и выражений» [Там же]. Для риторики
смысл высказывания у автора и адресата различный, в то время как для
грамматики смысл у обоих участников коммуникации одинаков. Для риторики
те, кто являются создателями текста, и те, кто получают текст, всегда различны,
для грамматики это незначимо. Для риторики существенен результат
высказывания, для грамматики это несущественно. Рассмотрим следующий
пример: “It is informed on good authority that Broody, who vanished within days of
the shooting, has carried out a string of violent attacks…” [The Guardian
22.03.2005]. Для риторики важно то, каким образом автор воздействует на
адресата (при помощи отсылки к достоверному, авторитетному источнику, имя
которого не называется, оно остается вне ведения читателя). Положительное
коннотативное значение атрибутивного словосочетания “on good authority”
усиливает объективность и авторитетность излагаемой информации. На
грамматическом уровне важно то, какие средства автор использует в данных
целях (пассивную конструкцию с формальным “it”, которая придает
повествованию более объективный характер).
3. Риторика vs. Грамматика и Стилистика.
Мы предлагаем следующую схему отношений между риторикой,
грамматикой и стилистикой с точки зрения того, что существенно или не
существенно для данных областей знания:
1. Разновидность стиля
2. Использование образных языковых
средств
3.Форма высказывания
4. Характеристика речи
5. Предмет речи
6. Различие участников речевых действий
7. Результат речи
134
Грамматика
1. Да
2. Нет
Стилистика
1. Да
2. Да
Риторика
1. Да
2. Да
3. Да
4. Нет
5. Нет
6. Нет
7. Нет
3. Да.
4. Да
5. Нет
6. Нет
7. Нет
3. Да
4. Да
5. Да
6. Да
7. Да
Из данной схемы видно, что предмет исследования риторики, грамматики
и стилистики один и тот же – это высказывание, однако подходы к его
исследованию различны. Риторика имеет свои принципы подхода к речевому
выражению. Риторика изучает особенности применения языка в конкретном
высказывании во взаимосвязи с контекстом и с теми целями, которые ставит
перед собой автор высказывания [4, c. 26].
Риторика и ее способы воздействия давно занимают умы ученых самых
разных областей, и не случайно. Риторика с ее вниманием к «человеку,
действующему словом», к категории автора и адресата является частью
современной культурной парадигмы, частью культуры человеческой
цивилизации. Не обладая знаниями и практическими навыками в области
риторики, человек не может адекватно функционировать в обществе,
добиваться самых разнообразных целей. Даже для человека, не связанного с
лингвистикой, будут полезны основы риторики и понимание ее взаимосвязи с
другими областями знаний.
Литература:
1) Dijk Teun van. Textwissenschaft: Eine interdisziplinäre Einführung. –
München, 1980 – s. 112-119.
2) Longman dictionary of contemporary English: The living dictionary/[director,
Della Summers]. New ed. – England, Pearson Education Limited, 2003 - p.1-1922.
3) Рождественский Ю.В. Теория риторики – М, Наука, 1997 – с. 12-560.
4) Тенева Е.В. Приемы идентификации и самопрезентации в политикопублицистическом дискурсе (на материале британских газетных статей): дис.
канд. филолог. наук. СПб, 2011. – 188 с.
У Суцзюань
доцент факультета русского языка
Пекинского педагогического университета
ПРИЁМЫ ПОВЫШЕНИЯ ИНФОРМАТИВНОСТИ ПЕРЕВОДА
СИНТАКСИЧЕСКИХ КОНСТРУКЦИЙ РУССКОГО ДЕЛОВОГО
ПИСЬМА НА КИТАЙСКИЙ ЯЗЫК
Основной чертой языка деловой корреспонденции является точное и
четкое изложение материала при почти полном отсутствии эмоциональных
элементов, в них практически исключена возможность произвольного
толкования существа вопроса.
Информативность является своего рода типологической доминантой
документного текста. Как известно, наряду с собственно информативными
текстами (словари, справочники и др.), существуют тексты, в которых
информативность выступает коммуникативным ядром, вокруг которого
формируются иные смыслы, дополняющие основной. Как отмечает в своей
работе Н.С. Валгина, информативность текста – это степень его
смыслосодержательной новизны для читателя, которая заключена в теме и
авторской концепции, системе авторских оценок предмета мысли [1].
Показателем информативности текста является прагматически ценная
135
информация, а ценность и полезность информации определяются читателем,
появляется проблема поиска способов повышения информативности текста для
читателя [2,с.46-52].
Как показал анализ литературы, можно выявить следующие параметры
информативности документного текста: информативная значимость,
информационная однозначность, информативная плотность, сосуществование
информационной избыточности и информационной экономии, создание
типизированной ситуации речевого взаимодействия коммуникантов,
семантическая
«однослойность»,
диалогичноть,
объективированность,
деонтологическая направленность и толерантность, гендерная обусловленность
[2,с.48].
Представленные выше параметры позволили нам изучить категорию
информативности в русском и китайском деловых письмах.
Рассмотрим параметры информативности, в частности «плотность текста».
Согласно М.П. Котюровой, понятие плотности содержания текста соотносится
с понятиями уплотнения знания, плотности информации, информативности
текста. В соответствии с данным параметром выделяются следующие типы:
рыхлый текст, вязкий текст, конденсированно плотный текст. Вязкость текста
тяготеет к неопределенности, неясности, неструктурированности научного
знания, т.е. к дезинформации. Рыхлый текст несет, с одной стороны, полезную
информацию, с другой – избыточную, при этом граница между релевантной и
нерелевантной
информацией
подвижна
и
зависит
от
адресата.
«Конденсированная плотность научного текста – это свойство основного
знания, ради которого создавался текст» [3,с.133].
Мы полагаем, что информативность текста делового письма также может
быть измерена с позиции данных параметров. В своей работе при анализе
информативности документного образовательного переводческого дискурса
Кушнина Л.В. выявила следующие типы информативности: плотностью
понятная информативность, в основном понятная информативность, полностью
непонятная информативность. Если соотнести данные типы с типами плотности
содержания текста, ясно, что полностью понятная информативность есть
результат конденсированной плотности документного текста, в основном
понятная информативность соотносится с рыхлым текстом, полностью
непонятная информативность означает вязкий текст.
Перевод делового письма разворачивается в условиях переводческого
пространства,
трактуемого
нами
как
синергетический
процесс
транспонирования
множества
эксплитно-имплицитных
смыслов.
В
переводческом пространстве происходит гармонизация гетерогенных смыслов,
в результате чего порождается гармоничный текст перевода, который
интегрируется в другой язык и другую культуру. Случаи несостоявшейся
семантической гармонии мы расцениваем как переводческую ошибку или
переводческое несоответствие [4].
Таким образом, осознание переводчиком синергии смыслов в
переводческом пространстве формирует гармоничное переводческое
мировоззрение, которое лежит в основе соответствующих компетенций.
136
Данные положения мы принимаем в качестве исходных при анализе
категории информативности делового письма, включенного в процесс
межкультурной коммуникации через переводчика. Подчеркнем, что из всех
полей переводческого пространства при анализе информативности
доминирующим является содержательное поле, в рамках которого выявляется
параметр информативной значимости, а способом его выражения служит темарематическая прогрессия. Остальные поля переводческого пространства
выражают дополнительные смыслы, а их синергия приводит к качественному
гармоничному переводу.
Переводчик-профессионал должен успешно транспонировать фактуальный
смысл содержательного поля, гармонизируя тема-рематическую прогрессию
текстов оригинала и перевода, в результате чего возникает конденсированно
плотный
текст,
который
характеризуется
полностью
понятной
информативностью.
Таким
образом,
переводческий
аспект
изучения
параметров
информативности показал необходимость их учета при переводе текстов
деловых писем, что может быть положено в основу формирования
профессиональной компетенции лингвистов-переводчиков.
В процессе перевода русских деловых писем у переводчика возникают
трудности, связанные с правильной интерпретацией структур синтаксических
конструкций, осложненных языковыми явлениями, которые не используются в
китайском языке. Для повышения информативности перевода, китайским
переводчикам необходимо знать и уметь четко и достаточно быстро выбрать
приемы передачи смысла синтаксических конструкций русских деловых писем
на китайский язык. Следует отметить, что способы развертывания информации
в деловом письме не совпадают в русском и китайском языках. Это зависит от
характера информативности языковых единиц, а также от существенных
различий в тема-рематических отношениях. Подобные различия приводят к
трудностям при выборе способа развертывания информативности в китайском
языке.
Сходство между синтаксическими конструкциями русского и китайского
языков нередко дает возможность дословного перевода: без изменения
структуры предложения и без существенного изменения порядка слов.
Несмотря на то, что дословный перевод на китайский язык часто нарушает
синтаксические нормы русского языка, он наиболее приемлем для перевода
деловых писем. Однако под влиянием различных факторов переводчик
вынужден прибегать к грамматическим трансформациям, важнейшие из
которых состоят в полной или частичной реконструкции предложения, в замене
частей речи и членов предложения в переводе.
По мнению Гимпельсона П.А., перевод синтаксических конструкций
деловых писем предполагает максимально возможную передачу в переводе
значения синтаксических структур оригинала, что и нашло свое выражение в
широком
использовании
грамматических
трансформаций
[5,с.36].
Действительно, грамматические трансформации представляют собой важные
137
приемы для повышения информативности при переводе синтаксических
конструкций русских деловых писем на китайский язык.
Грамматические трансформации – это способ передачи параллелизма
синтаксических конструкций с использованием аналогичных структур при
измененном порядке слов и использованием аналогичных структур с
изменением типа связи между ними [5,с.30]. В грамматические трансформации
входят разные виды приемов перевода, а именно: синтаксическое уподобление,
членение предложения, объединение предложений и грамматическая замена
[5,с.30].
1. Синтаксическое уподобление. Синтаксическое уподобление - такой вид
перевода, при котором синтаксическая структура оригинала преобразуется в
абсолютно аналогичную структуру переводного языка, при правильной
передаче мысли переводимого текста, стремится к максимально близкому
воспроизведению синтаксической конструкции и лексического состава
подлинника. Применение синтаксического уподобления сопровождается
некоторыми изменениями структурных компонентов. Изменения не
затрагивают основной структуры предложения, которая передается с помощью
аналогичной китайской структуры, сохраняя одинаковый набор членов
предложения и последовательность их расположения в тексте. Синтаксическое
уподобление широко используется в русско-китайских переводах деловых
писем. Например: Ваше предложение отклонено по следующим причинам. 贵方提议被否决(是)由于以下原因.
Особенно такой способ актуален при работе со стандартизированными
выражениями и переводе конструкций, мотивирующих действия. Например:
Стандартные выражения, указывающие на причину – 由于... По причине
(задержки оплаты...); В связи с (неполучением счета-фактуры...)...
Стандартные выражения при ссылках – 根据... Ссылаясь на (Ваше письмо
от...);В соответствии с (достигнутой ранее договоренностью...)...
Стандартные выражения при указании на цель – 为了... В целях
(скорейшего решения вопроса...); В целях (выполнения распоряжения...); Для
согласования (спорных вопросов...)...
Однако наряду с синхронным уподоблением наблюдаются примеры
других видов грамматических трансформаций, представляющих собой
синонимические структуры с измененным порядком слов, а также структуры с
измененными типами связи между ними. К последним относятся членение и
объединение предложений.
2. Членение предложения. Членение предложения - это способ перевода,
при котором синтаксическая структура иностранного языка преобразуется в две
или более предикативные структуры языка перевода.
Для русского делового письма характерно объединение в рамках одного
предложения как можно большего количества предметных ситуаций. Это
приводит к образованию предложений, включающих несколько однородных
подлежащих, сказуемых или дополнений, а также придаточных предложений,
определительных, деепричастных и причастных оборотов. Нельзя сказать, что в
138
китайском языке подобных предложений нет, но частотность их употребления
и, что еще важнее, перегруженность структуры однородными и
определительными элементами, безусловно, меньше, чем в русском языке.
Вследствие этого при переводе те же предметные ситуации получают
выражение не в виде однородных членов предложения или всевозможных
определительных оборотов, а в виде отдельных независимых предложений.
В ответ на ваш запрос от 20 июля на поставки станков модели 1713 С/К
можем предложить Вам 20 станков модели 1731 С/К по цене USD 50 тысяч за
станок Франко-вагон русско-китайская граница. – 回复贵方7月20日对1713
C/K
型机床的询价，我方能向贵方提供20台1731
C/K型机床，每台价格为5万美元，交货条件为中国俄罗斯边境车板交货。
Понимая Ваши трудности, объединение пошло Вам навстречу и дало
согласие на инкассовую форму расчетов. - 我方理解贵方的困难,
我联合公司向贵方做出了让步, 同意托收结算方式.
В первом примере выделение предложения в отдельные предложения в
переводе позволяет четко выразить имеющуюся в оригинале информацию. Во
втором примере трансформация членения дала возможность передать значение
трудного для перевода русского деепричастия «понимая» и обеспечить более
естественную для китайского языка последовательность описания событий.
3. Объединение предложений. Видом грамматической трансформации
считается объединение предложений, когда синтаксическая структура в
оригинале преобразуется путем соединения двух или более простых
предложений, эта трансформация - обратная по сравнению с предыдущей:
Наш председатель благодарит Вас за ваше любезное приглашение
участвовать в приеме, который состоится в следующем месяце в вашем
посольстве.
我方主席对于您盛情邀请参加即将于下月在贵使馆举行的招待会表示感谢。Ос
новные дефекты, по которым забракован товар, подробно указаны в
прилагаемом
акте
экспертизы.
–
造成商品报废的主要缺陷已详细开列在本函所附的专家鉴定书中。
4. Грамматическая замена. Прием грамматической замены применяется,
когда единица иностранного языка преобразуется в единицу языка перевода с
иным грамматическим, но тем же самым логическим значением [5, с. 34-35].
Это может быть замена существительного на глагол и наоборот, замена
единственного числа множественным и наоборот, замена активного залога
пассивным и наоборот. Например: В ответ на Ваш запрос - 兹答复贵方询盘 замена существительного «ответ» на глагол «答复». Если Вы пришлете нам
иллюстрированный каталог мини-тракторов, выпускаемых Вашим заводом, и
проспекты. - 若能寄来贵厂生产的微型拖拉机图片样本及说明书 - замена
множественного числа «мини-тракторы» единственным «微型拖拉机». Ваше
письмо от ... нами получено. - 我方收到贵方……来函 – замена пассивного
залога «получено» активным «收到».
139
Таким образом, нами представлены варианты грамматических
трансформаций для повышения информативности перевода синтаксических
конструкций русских деловых писем на китайский язык. Среди приемов
повышения информативности перевода существуют другие подвиды, например,
лексические и лексико-грамматические трансформации. В практике при
переводе синтаксических конструкций деловых писем на китайский язык
наблюдается преимущество применения грамматических трансформаций.
Однако, кроме вышеизложенных 4 приемов, отмечается еще один прием
перевода, который также часто употребим в переводе синтаксических
конструкций русского делового письма на китайский язык, а именно –
компенсация.
Компенсацией в переводе следует считать замену непередаваемого
элемента подлинника элементом иного порядка в соответствии с общим
идейным характером подлинника и там, где это представляется удобным по
условиям иностранного языка, в нашем случае, китайского языка. Компенсация
может иметь семантический или стилистический характер. В первом случае
восполняется пропущенный непередаваемый в переводе компонент для
полноты смысла.
Известно, что использование неполных предложений является типичной
синтаксической чертой русского делового письма. Например: Сообщаем, что...
- 我方告知; Просим Вас.... – 我方请您(贵方); Оплату гарантируем. –
我方担保. Из приведенных примеров можно прийти к выводу, что при переводе
русских деловых писем со «скрытым подлежащим» (обычно сокращено
подлежащее, выраженное личным местоимением первого лица множественного
числа «мы») необходимо добавить подлежащее при переводе на китайский
язык, так как отсутствие подлежащего нарушает норму китайского языка.
Таким образом, компенсация - это способ перевода, при котором элементы
смысла, утраченные при переводе единицы исходного языка в оригинале,
передаются в тексте перевода каким-либо другим средством, причем
необязательно в том же самом месте текста, что и в оригинале.
Информативный принцип перевода текста делового письма предполагает
воссоздание формальной структуры подлинника. Однако провозглашение
информативного принципа основным может привести к чрезмерному
следованию в переводе текста оригинала – к дословному, в языковом
отношении точному, но в культурном отношении слабому переводу, когда
точно переводят чуждые языковые формы, происходит стилизация по законам
китайского языка.
Итак, нами проанализированы 5 приемов перевода синтаксических
конструкций русского делового письма на китайский язык, представлена
важность этих приемов в повышении информативности при переводе на
китайский язык. Рекомендации по приемам повышения информативности
перевода синтаксических конструкций русского делового письма на китайский
язык не исчерпываются вышеизложенными. Для перевода документов, в том
140
числе и деловых писем, требуются определенный уровень культуры, особые
навыки.
Литература
1. Валгина Н.С. Теория текста: учеб. Пособие. М.: Логос, 2003. 280 с.
2. Кушнина
Л.В.,
Юзманов
П..Р.
Исследование
категории
информативности в документном образовательном переводческом дискурсе
Вестник Пермского университета Российская и зарубежная филология Вып. 1
(17) 2012, с. 46-52
3. Котюрова М.П., Тихомирова Л.С., Соловьева Н.В. Идиостилистика
научной речи / Перм. Гос. Ун-т; Зап.-Урал. Ин-т экономики и права. Пермь,
2011. 394 с.
4. Кушнина Л.В. Теория гармонизации: опыт когнитивного анализа
переводческого пространства. Пермь: Изд-во Перм. гос. техн. ун-та, 2009. 196 с.
5. Гимпельсон П.А., Головачева Т.В. Деловая документация и стратегии
перевода деловых документов: Учебно-методическое пособие для студентов
отделения «Документоведение и документационное обеспечение управления»
факультета филологии и журналистики. – Волгоград: Волгоградское научное
издательство, 2004. – 84 с.
Чепурная З.В.,
старший преподаватель
Лысенко Г.Л.
к. филол. н. доцент,
Национальный технический университет Украины «КПИ»,
кафедра теории, практики и перевода немецкого языка
ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕКСИКИ В
ТЕХНИЧЕСКИХ ИНСТРУКЦИЯХ
Как известно, каждый текст имеет коммуникативное задание.
Коммуникативным заданием технической инструкции является предоставление
объективной информации о техническом приборе или бытовой технике. Эта
информация есть очень важной, так как предлагает не только общее
представление о товаре, но и содержит четкие правила эксплуатации, правила
безопасности и характеристики функций технического прибора.
Одной из основных стилистических особенностей текстов инструкций
является четкое и точное изложение содержания при практически полном
отсутствии тех элементов, которые придают языку эмоциональную
насыщенность. Поэтому почти невозможно встретить такие средства
выражения, как метафора, метонимия или другие стилистические приемы,
которые широко используются в художественных произведениях с целью
придания языку живого образного характера [1, с.87]. Особенностью текстов
инструкций является наличие в них специальной тематической лексики,
терминологических словосочетаний. Терминологическая лексика дает
возможность наиболее точно, четко и экономно изложить содержание и
обеспечить правильное понимание сути.
141
Авторы технических инструкций стараются представить содержание таким
образом, чтобы полностью исключить возможность его свободной трактовки.
В обыденной речи слова, как правило, многозначны. Лексическая
многозначность придает языку гибкость и позволяет выражать тончайшие
оттенки мысли. В текстах специального назначения главным требованием
является наибольшая точность выражения мысли, которая исключает
возможность различных трактовок. Поэтому основным требованием к термину
есть однозначность, то есть наличие одного определенного значения [2, с.143].
Но лишь в идеале термин есть однозначным и не имеет синонимов. Это может
доказать простой пример:
die Düse-, -n – 1. тех. дюза, сопло, насадка, форсунка,
2. тех. фильера,
3. воен. регуляторная втулка
Счетчик – der Zähler (устройство),
der Stromzähler (~ электроэнергии),
die Gasuhr,
der Gasmesser (газовый~),
der Drehzahlmesser
(~ оборотов)
При этом встречается употребление одного слова в разных специальных
значениях, в зависимости от отрасли знаний. Например:
der Taster – s,= 1. у насекомых щупальце,
2. телеграфный ключ
3. муз. клавиша
4. тех. измерительный циркуль.
В структурном отношении все термины, которые используются в
технических инструкциях можно классифицировать следующим образом:
1)
простые, 2) сложные, 3) словосочетания, 4)сокращения, 5)
буквенные термины.
Простые термины встречаются в немецких технических инструкциях не
так часто как в русских. Это обусловлено тем, что в немецком языке намного
больше сложных технических терминов, которые могут быть образованы из
двух, трех, четырех и более простых слов для обозначения определенного
явления или понятия [3, с.283].
Пример простого термина: die Temperatur -, -en – температура; die Düse -,
-n – сопло; das Gerät -(e)s, -e – прибор; der Stoß –es, Stöße – стык; die Zwinge-, -n
– наконечник.
При переводе таких терминов может возникнуть лишь одна проблема –
выбор из синонимического ряда единственного правильного термина в языке на
который переводится текст.
Сложные термины являются наиболее представленной группой в текстах
немецких технических инструкций. Они образуются путем словообразования.
Например: das Netzkabel – сетевой кабель; die Steckdose – штепсельная розетка;
die Ansaugöffnung – всасывающее отверстие; der Heizvorgang – подогрев.
142
Для перевода таких терминов существует несколько вариантов. К ним
относятся: перевод словосочетанием, которое связано атрибутивной связью;
перевод существительное + существительное в родительном падеже; перевод
одним словом, которое полностью передает сущность исходного понятия.
Терминологические словосочетания более характерны русскому языку, так
как в немецком языке такие термины выступают в виде сложных терминов.
Например: постоянный ток – der Gleichstrom, максимальная температура
– die Höchsttemperatur, термическая обработка – die Wärmebehandlung, часовой
механизм – das Uhrwerk.
Сокращения в технических инструкциях встречаются редко, так как их
текст должен быть понятен для каждого. В случае, если информация должна
быть сжата, то использование сокращений возможно при условии, что при
первом упоминании будет представлено полное название термина, а в скобках –
сокращение, которое будет использоваться дальше. Например: ABS –
Antiblokierungssystem – система антиблокировки (ABS).
Буквенные термины не часто встречаются в текстах технических
инструкций. Например, термин Т-видная антенна переводится на немецкий
язык, используя графическое изображение буквы Т, так как это изображение в
обоих языках полностью совпадает. Перевод: die T-Antenne. При переводе
необходимо подобрать другую букву, если графические изображения не
совпадают. Например: die U-Naht – П-образный шов.
Литература
1. Герд А.С. Научно-техническая лексикография// Прикладное
языкознание. СПб.,1996. – 287с.
2. Алексеева И.С. Профессиональное обучение переводчика: Учебное
пособие по устному и письменному переводу для переводчиков и
преподавателей. – СПб.: Издательство «Союз», 2001. – 288 с.
3. Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе: Монография – 2-е
изд., испр. и доп. – М .: Высшая школа, 1987. – 416 с.
Шабунина Э.В.
СПбГУ, старший преподаватель
П.Г. ВУДХАУЗ И АНГЛИЙСКАЯ СМЕХОВАЯ ТРАДИЦИЯ
При рассмотрении творчества П.Г.Вудхауза нельзя не остановиться более
подробно на таких понятиях как английская комическая традиция и
национальное своеобразие юмора.
Английская юмористическая литература, вероятно, как никакая другая,
изобилует образами героев-чудаков, неприспособленных к жизни, то и дело
попадающих в смешные ситуации, но именно в силу своей чудаковатости
неизменно привлекающих симпатии читателей.
Галерею героев-чудаков открывает образ пастора Абраама Адамса из
романа Филдинга «Приключения Джозефа Эндрюса» (1742). Пастор Адамс
задуман как английский Дон Кихот, хотя сражаться ему на страницах романа
приходится не с ветряными мельницами, а с вопиющими несправедливостями
143
социальной жизни родной Англии. Чреду персонажей-эксцентриков
продолжают герои романов Стерна, Смоллета, Голдсмита. При этом в
подавляющем большинстве случаев чудачества героев как раз и предстают, в
изображении авторов, как залог их подлинной человечности.
В настоящем докладе предпринимается попытка проследить, как
преломляется традиция изображения героя-чудака в творчестве трех
английских писателей-юмористов: Чарльза Диккенса (как автора «Посмертных
записок Пиквикского клуба»), Джерома Клапки Джерома (как автора
комической повести «Трое в лодке, не считая собаки». и Пелэма Грэнвилла
Вудхауза (как автора цикла романов о Дживсе и Вустере). Основанием для
сопоставления стала отмечаемая критиками близость творческих манер
писателей.
Говоря о роли героя чудака в творчестве Диккенса отметим, что, сколько
бы лет не прошло и как бы не изменились вкусы трудно себе представить, что
образ восторженного и наивного чудака мистера Пиквика, образ которого, как и
образ филдинговского пастора Адамса, откровенно перекликается с образом
Дон Кихота, может поблекнуть. За смешной внешностью мистера Пиквика
скрывается истинная человечность, проявляющаяся каждый раз, когда этого
требуют обстоятельства. Роль Санчо Пансы в романе исполняет слуга и друг
мистера Пиквика Сэм Уэллер. У Сэма трезвый ум человека из народа: он
находчив, ловок, изобретателен и не раз выручает пиквикистов из трудных и
запутанных ситуаций.
«Наблюдатели человеческой природы», как называют себя пиквиксты,
включая и их председателя, наивны, смешны и даже нелепы, но каждый из них
по-своему привлекателен и мил. <…>Для обрисовки мистера Пиквика –
центрального персонажа романа, Диккенс использует целый арсенал
комических приёмов. Гротескный образ Диккенс создаёт при помощи
намеренного утрирования той или иной вещественной детали, акцентируя
внимание читателя на какой-либо черте героя, представляя в юмористическом
ключе, прежде всего его характерные особенности, причудливые проявления
характера. <…> Противоречие какой-то общепринятой норме порождает в его
произведениях внешний комизм, для изображения которого писатель
использует юмористические приёмы фарса и буффонады, базирующиеся на
комизме положений, недомолвок и недопонимания» [4].
Самое популярное произведение Джерома К. Джерома – это комическая
повесть «Трое в лодке, не считая собаки». Впервые повесть, где ярче всего
проявилось неистощимое умение Джерома в создании бесчисленных комичных
ситуаций, изображении героев-чудаков и где ощутима диккенсовская традиция,
сказавшаяся и в демократизме писателя, вышла в печать в 1889 году, сразу же
поставив Джерома в один ряд с самыми читаемыми авторами того времени.
Сопоставительный анализ языковых средств используемых для реализации
иронии в повести Джерома К. Джерома «Трое в лодке, не считая собаки» и в
«Посмертных записках Пиквикского клуба» Диккенса показывает, что при
использовании одних и тех же средств для создания иронической модальности
Диккенс и Джером преследуют разные цели. Диккенс, дающий своим героям
144
яркие индивидуальные характеристики, использует иронию для характеристики
внешности и характера персонажей. Герои же Джерома сливаются в
воображении читателя в одно действующее лицо – мы не встречаем у него
индивидуальных характеристик.
В произведениях Джерома преимущественно показан комизм ситуаций, а
не комизм характеров (например, один из героев, вполне здоровый человек,
читая описание симптомов различный болезней в медицинской литературе
обнаруживает у себя все их сразу, или, дядя Поджер, прибивая картину к стене,
роняет то молоток, то картину, то разбивает себе палец, и, при этом, обвиняет
всех окружающих в их неспособности что-либо делать правильно, У Джерома
комичны и подобные ситуации и персонажи, принимающие в них участие, но
характер их для читателя остается закрытым.
«Герои Джерома — классические персонажи юмористического
путешествия, во время которого на героев обрушиваются неисчислимые
бедствия, восходящего к Смоллету и Диккенсу, в американской литературе – к
Марку Твену. <…> Из средств создания комического Джером избирает
создание комических масок, олицетворяющих странности натуры человека,
изображение героев как чудаков, любящих давать бесполезные советы, как
людей, проявляющих детскую беспомощность при столкновении с реальной
жизнью» [2, С.7].
Анализируя структуру новелл Джерома, отметим позицию повествователя
— «досужего человека». От его лица идет рассказ причем рассказчик не
отождествляется с автором. Юмор Джерома добродушен, и под маской
«досужего человека», Джером критикует не столько пороки, сколько
человеческие слабости, хотя нередко добродушие автора переплетается с
иронией [3, С.9].
П.Г.Вудхауза также как и Джерома часто называют мастером комедии
положений, где герои повествования вынуждены выпутываться из немыслимых
ситуаций, куда их завела собственная беспечность. Но это утверждение не
вполне соответствует истине: не уделяя большого внимания созданию портрета
героев как такового, П.Г. Вудхауз уделяет большое внимание детали в портрете
своих персонажей. Узнаваемые в своей трогательной нелепости,
неприспособленности к «реальной жизни», герои Вудхауза подобно
персонажам моралите или английского романа XVIII века, запоминаются
одной-двумя комическими чертами или «гуморами», и удовольствие, которое
мы испытываем от встречи с ними, объясняется предсказуемостью их
поведения в тех забавных ситуациях, в которые постоянно ставит их автор и в
которых комические черты их характеров проявляются особенно ярко.
Герои П.Г.Вудхауза не меняются ни внешне, ни внутренне, остаются
тождественными самим себе, переходя из книги в книгу все такими же, все с
теми же своими причудами и «пунктиками». И этот «штрих», присущий им, как
ни странно, нисколько не наскучивает, а даже напротив, придает особую
«изюминку», шарм их образам и немало способствует возникновению
комической модальности.
145
В духе стернианской «философии шендизма», почти у каждого персонажа
романов Вудхауза есть своя странность, своя причуда – свой «конек», если
воспользоваться определением Стерна.
Почти все персонажи П.Г.Вудхауза несут некую идейную нагрузку, и,
разумеется, в первую очередь это касается главных героев – Дживса и Вустера,
нередко соотносимых в литературной критике с героями Сервантеса. Так,
например, Ю.Борев, говоря о знаменитом дуэте Сервантеса, подчеркивает:
«Мечтательность и здравый смысл, серьезное отношение даже к смешному и
шутливое – даже к серьезному, начиненность идеями и знаниями и полное их
отсутствие – вот что есть Дон Кихот и Санчо Панса, эти два человеческих
начала, которые должны соединиться в одно, иначе их разрыв рождает и
абсолютизирует односторонность» [1, С. 129].
Это высказывание в полной мере можно отнести к Дживсу и Вустеру, хотя
их литературную генеалогию следует возводить, конечно, не столько
непосредственно к Дон Кихоту и Санчо Пансе, сколько – на более близкой
дистанции – к мистеру Пиквику и Сэму Уэллеру Диккенса, также вызывающим
устойчивые ассоциации с бессмертными героями Сервантеса.
Аналогия в образах героев Диккенса, Джерома К.Джерома и П.Г.Вудхауза
в том, что они представлены при помощи широкой гаммы оттенков: от мягкого
юмора до тонкой иронии и, зачастую, гротеска. Они – наивны, смешны и,
порой, нелепы, но каждый из них по-своему привлекателен, всем им
свойственно, с одной стороны, неприятие отталкивающих сторон
действительности, а с другой – непоколебимая вера в добропорядочность и
великодушие.
Светлый образ героя-чудака, порой сугубо комичный, а, зачастую,
скрывающий за этой комичностью серьезное, иногда и трагическое
содержание, неизменно несет в мир добро и призывает задуматься над
непреходящими ценностями; этот образ будет всегда востребован писателями
разных времен и народов.
Литература:
1.
Борев Ю.Б. Комическое или о том, как смех казнит несовершенства
мира, очищает и обновляет человека и утверждает радость бытия. М.:
Искусство, 1970. 269 с.
2.
Гозенпуд A.A. Предисловие. / А.А.Гозенпуд. //Джером К.Джером.
Трое в лодке, не считая собаки. М., Художественная литература, 1977.
3.
Зверев A.M. Насмешливый Джером./ А.М.Зверев. // Джером
К.Джером. Досужие мысли досужего человека. М., Правда, 1983.
4.
Т. Моховая. Комическое у Диккенса [Электронный ресурс]. –
Режим доступа: http://www.proza.ru/2012/02/17/1736–Загл. с экрана.
146
Юдовина Т. С.
Начальник сектора «Аналитика научных исследований» НИУ ИТМО
ЮРИЙ НИКОЛАЕВИЧ ДЕНИСЮК И ГОИ.
Ю.Н. Денисюк – один из последних академиков, родившихся в ГОИ им.
С.И. Вавилова. К 1964 году, т.е. за 46 лет существования ГОИ, в силу разных
причин его стены покинули 13 членов Академии наук и великое, к сожалению,
точно незафиксированное число менее именитых, но, безусловно, выдающихся
ученых. Начало ГОИ – это Дмитрий Сергеевич Рождественский – профессор
Петербургского университета, реформатор образования физиков, основатель
научной школы оптиков. Среди первых его учеников - будущий учёный
секретарь Палаты мер и весов Л.Д. Исаков, будущий профессор университета
В.М. Чулановский, будущие академики И.В. Обреимов, А.А Лебедев, А.Н.
Теренин, В.А. Фок, члены – кор. С.Э. Фриш, Е.Ф. Гросс.
Оптический институт с самого начала был совершенно самостоятелен, но
помощь университета на первых порах была очень большая. Значительную
часть сотрудников института составляли преподаватели университета, а их
помощниками были лучшие из студентов.
Рождественскому удалось собрать и сохранить вплоть до 1938 года в
стенах ГОИ всех ведущих физиков – оптиков СССР: Т.П. Кравца – НШ
научной фотографии, В.П. Линника – НШ оптотехники, Д.Д. Максутова – НШ
астрономической оптики, А.И. Тудоровского – НШ вычислительной оптики,
И.В. Гребеншикова – НШ оптических материалов, С.И. Вавилова – НШ
люминесценции. Т.к. в ГОИ были представлены все области оптической науки,
институт стал головным. ГОИ вырос из оптотехники, и в 30-е годы половина
его работ делалась по указаниям ВООМП. Поэтому наряду с ролью головного
института он должен был принять на себя обязанности отраслевого института.
Дмитрий Сергеевич пытался доказать, что решение текущих
технологических задач – дело самих заводов, а Оптический институт должен
заниматься проблемами более дальнего прицела. Неполадки в планировании
научной работы и в организации ее связи с промышленностью привели к тому,
что Дмитрий Сергеевич решил отстраниться от административной работы.
С 1932 по 1945 годы руководит научной работой ГОИ С.И. Вавилов –
преемник Д.С. Рождественского. Но он не устранился от институтских
проблем. После назначения директором ГОИ работника ГОМЗа Д.П.
Чехматаева встал вопрос о ликвидации научного отдела, не связанного с
производством
и
занятого
по
установке
Д.С.
Рождественского
фундаментальной наукой. Дмитрий Сергеевич собирает 23 октября 1938 года
совещание группы физики АН СССР в составе академиков А.Ф. Иоффе, А.Н.
Крылова, С.И. Вавилова, Д.С. Рождественского, членов – корреспондентов АН
СССР Д.В. Скобельцына, Я. И. Френкеля, В.А. Фока, А.Н. Теренина, А. И.
Алиханова. Эта группа целиком поддержала мнение Рождественского о
недопустимости ликвидации научного отдела в ГОИ. Дмитрий Сергеевич
обращается в вышестоящие инстанции с рядом писем, в которых обосновывает
необходимость научных работ дальнего прицела для ГОИ.
147
Когда Д.С. Рождественский увидел, что все его усилия тщетны, он ушел с
группой научных сотрудников в Университет. Из ГОИ уходят академик В.А.
Фок, члены – корреспонденты С.Э. Фриш, Е.Ф. Гросс, Т.П. Кравец.
Д.С. и С.И. придерживались одинаковых точек зрения на судьбу и
перспективы развития ГОИ и его теснейших связей с ОМП.
С.И. не только сам развернул в ГОИ исследования по изучению квантовых
флуктуаций света, но и энергично способствовал развитию, казалось бы, очень
далёких от него работ. Начались работы по изучению стратосферы, широко
развивались
исследования
в
области
светотехники,
фотометрии,
физиологической оптики и т.д.. Все эти работы живо интересовали С.И. Он их
опекал, стимулировал, систематически следил за ходом дел, старался помочь.
Всё это способствовало росту его популярности и авторитету в ГОИ. Его слово
всегда считалось законом. После ухода С.И. Вавилова в Академию наук в 1945
году научным руководителем института стал ученик Д.С. Рождественского,
академик с мировым именем А.Н. Теренин. С.И.Вавилов надеялся, что
Теренину удастся продолжить их дело и продолжить успешнее.
Теренин никогда не тяготел к административной деятельности, видя своё
назначение прежде всего в развитии научных исследований. О своей научной
деятельности он не забывал никогда, ставя её во главу угла. Однако он четко
разделял важные и второстепенные вопросы и во всех проблемах, имеющих
принципиальное значение, принимал самое горячее участие.
В теренинский период институт покидает академик И.В. Гребенщиков,
уезжают в Белоруссию М.А. Ельяшевич, А.Н. Севченко, Б.И. Степанов, В.Г.
Вафиади – будущие академики Белорусской АН.
Институт рос, ежегодно приходили молодые специалисты главным
образом из университета, ЛЭТИ и ЛИТМО. Среди молодых специалистов, в
1954 году принятых в ГОИ, Юрий Николаевич Денисюк. В институте наступает
эра (1956 – 1981) еще одного ученика Дмитрия Сергеевича Евгения
Николаевича Царевского – оптотехника, доктора технических наук,
талантливого организатора науки и производства. Усилилась значимость
Ученого Совета при принятии решений по перспективным планам ГОИ. Но
институт всё глубже прибирал к рукам ВПК. Порядка 80% финансирования
составляли работы по оборонной тематике. Правда, иногда удавалось до 30%
средств от этой суммы направить на развитие фундаментальных исследований.
Научный мир не стоял на месте. Возможность фотографической записи и
воспроизведения волновых полей была обнаружена англичанином Д. Габором,
как известно, применительно к случаю записи голограммы в плоской
светочувствительной среде в 1949 году. Первоначально голография
изобреталась как метод электронной микроскопии, с тем, чтобы формировать
изображения объектов, соизмеримых с атомами. Бурное развитие голографии,
которое последовало после того, как в 1962 – 1964 г.г. Э. Лейт и Ю. Упатниекс
существенно усовершенствовали метод, применив лазер и внеосевую схему
записи, привело к тому, что разработка принципиальных основ голографии в
двумерных средах фактически была закончена уже к 1970г. Этот метод
поступил в арсенал средств инструментальной оптики. В 1962г. Ю. Денисюк, а
148
в 1963г. американец Ван – Хердон, обнаружили, что двумерная голография –
это лишь частный случай трехмерной и что запись в трехмерной среде обладает
гораздо более полным комплексом отображающих свойств. Переход от
плоскости к трехмерному пространству не только расширил сферу
исследований, но и одновременно предопределил переход голографии из
области инструментальной оптики в область физики.
Защита кандидатской диссертации Ю.Н. Денисюком состоялась 8 мая
1964 года в ГОИ. Официальными оппонентами были академик И.В. Обреимов,
доктора наук Д.С. Волосов и Д.Ю. Гальперн. В лице головной организации
выступал московский Институт физических проблем им. С.И. Вавилова.
Позади 10лет работы в ГОИ. Выпускник ЛИТМО попал в лабораторию Гелия
Григорьевича Нейумина – удивительно интересного человека, за которым, в
институте водилась слава ученого, у которого всё получается. Денисюк в
лаборатории Неуймина разрабатывает и исследует оптику астронавигационных
приборов. Результаты его работы были изложены в двух статьях и трех
изобретениях. С 1957 по 1961 годы Ю.Н.Денисюк – аспирант. Научный
руководитель Евгений Федорович Юдин – один из пионеров оптотехники,
занимающийся исследованием и испытанием измерительных и конструктивных
свойств оптических приборов. Огромную помощь и поддержку Юрию
Николаевичу оказывает Ива Рувимовна Протас – признанный знаток
светочувствительных сред. По окончанию аспирантуры Юрий Николаевич
возглавляет уже собственную лабораторию в одном из закрытых отделов ГОИ.
Помимо плановой работы, Юрий Николаевич продолжает заниматься
диссертационной темой. В 1962 году в журнале «Доклады Академии наук»
была опубликована статья Ю.Н.Д. «Об отображении оптических свойств
объектов в волновом поле рассеянного им излучения». Представлял автора
оптотехник академик В.П. Линник. Одновременно было заявлено о регистрации
открытия. Но открытие в то время не было признано, т.к. мнения учёных
разошлись. Одни говорили, что метод, предложенный Денисюком, не
отличается от метода цветной фотографии Липпмана, другие – от метода
Габора, третьи – вообще не видели в исследованиях ничего принципиально
нового. В световой оптике изображения объектов привыкли получать с
помощью оптических систем. Денисюк исследовал второй возможный путь
образования изображения – получение волновых фотографий объекта в поле
рассеянного им излучения. Явление, при котором излучение обнаруживает
способность образовывать изображения материальных тел. Это вызывало
исключительный интерес и недоверие одновременно. Юрий Николаевич
отстаивает свою работу и в Институте физики в Минске, его поддерживает
академик Б.И. Степанов, и на двухчасовом семинаре в Институте физических
проблем, находя понимание академика П.Л. Капицы. В 1964 году Денисюк
утверждал, что открытое им явление найдет своё применение при получении
фотокопий оптических деталей и изготовлении диспергирующих элементов,
оно
поможет
осуществить
звукооптические,
радиооптические,
рентгенооптические преобразования в ультразвуковой дефектоскопии,
гидролокации, радиолокации, рентгеноструктурном и электроноструктурном
149
анализе,
оно
открывает
принципиальные
возможности
создания
изобразительной техники. Он убежденно доказывал перспективность своей
работы особенно с открытием лазеров. Его первые голограммы были записаны
с помощью ртутной лампы. Испытание временем оказалось здесь лучшим
судьей. Защита прошла успешно: из 26 членов Совета 23 проголосовали «за», 2
«против». Один бюллетень оказался недействительным.
В своем отзыве официальный оппонент академик И.В. Обреимов писал: «
Что обращает на себя внимание при чтении диссертации Ю.Н. Денисюка – это
её оригинальность…Он начал новую главу в оптотехнике.»
150