Исторические предпосылки возникновения коррупции в России

ИСТОРИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВОЗНИКНОВЕНИЯ КОРРУПЦИИ
В РОССИИ.
Коркина Ирина Владимировна,
к.ю.н., заведующий кафедрой уголовно-правовых дисциплин
Российской таможенной академии
Интересно, что первая четкая коррупционная «сеть» в России была инспирирована
самим государством. Все началось с появления в XII-XIII вв. системы «кормлений». Бояренаместники, направленные центральной властью на службу в округа страны, не получали
жалования от государства, но имели право брать деньги с подвластного им местного
населения, т.е. кормиться за его счет.
При вступлении наместника в должность, люди платили ему «въезжий корм»
(выражаясь современным языком, подъемные), и были вынуждены содержать кормленщика в
течение всего периода его службы. К тому же бояре могли требовать соответствующий
«корм» для своей челяди, окружения, лошадей. Обычно «корм» подносился 3 раза в год: на
Рождество, Пасху и День святых апостолов Петра и Павла. Изначально такие «взносы»
делались натурой: хлебом, мясом, сыром и другими продуктами. Собрав мзду, наместники
возвращались в столицу, где излишки накопленного добра у них отнимали в пользу казны. Так
формировалась круговая порука столичных и провинциальных взяточников.
Но вскоре «натуральный корм» стал заменяться денежным эквивалентом, что
порождало произвол и злоупотребления местных властей, заинтересованных в обогащении в
период пребывания в кормленщиках. Они пользовались своим положением и пытались
«заработать» настолько много, насколько это было возможно. Такая система отношений
вполне устраивала и местных жителей, которые за «кормления» могли получать от
ставленников центральной власти какие-либо выгоды. Но самый серьезный недостаток
«кормлений» заключался в том, что они, созданные для централизации страны, лишь
способствовали ее разобщению, ведь пресловутый «кормленщик» считал себя царьком на
своей небольшой территории.
Потому с конца XV века великие князья стремились ограничить власть и доходы
«кормленщиков», а уже в 1556 г. эта система была официально запрещена, но в реальности
продолжала существовать; традиция жить и богатеть за счет подданных сохранилась в нашем
менталитете, к сожалению, и по сей день.
К XV веку коррупция в России приобрела характер системы. Если чиновник выполнял
за подношение какое-то законное действие, это называлось «мздоимство» и воспринималось
как норма. Если же его подкупали для совершения чего-то незаконного, что было возможно
благодаря его должности, это относилось уже к «лихоимству». С лихоимством пытались
бороться. Первый закон о наказании судей за взятку можно найти в Судебнике 1497 г. Спустя
полвека, в Судебнике 1550 г., вопрос взяточничества стал рассматриваться более детально.
Так, для дьяка, который за взятку составил подложный протокол или исказил показания
сторон, было предусмотрено наказание в форме тюремного заключения. Кроме того, он
должен был выплатить штраф в размере суммы иска.
С XVI века возникло новое проявление взяточничества – вымогательство. Глава
Земского приказа Леонтий Плещеев при царе Алексее Михайловиче Романове превратил суд в
преступный орган, занимавшийся вымогательством. Судебные дела решались по принципу
«кто больше даст, тот выиграет». В это же время возникает практика «взятки за лицензию»,
начатая тестем царя Алексея боярином Ильей Милославским. Соборное уложение 1649 г.
предусматривало многочисленные наказания за преступления, подпадавшие под понятие
коррупции: подлог при переписке судебного дела, утайку пошлин при регистрации дел,
притеснение населения.
В царствование Петра I впервые было осознано, что коррупция является ужасным злом
для государства, подрывает бюджет страны и разлагает общество. Петр начал вести активную
борьбу против коррупции. С 1715 года чиновники стали получать фиксированную зарплату, а
взятка в любой форме стала считаться преступлением. Однако государственный аппарат при
Петре Первом настолько разросся, что содержать его стало проблематично. Жалованье, и без
того очень скромное, выплачивалось нерегулярно, поэтому взятки вновь стали основным
источником дохода, особенно для чиновников низших рангов, Петр решил ужесточить меры
наказания и сгоряча хотел издать указ, согласно которому следовало вешать любого
чиновника, укравшего сумму, равную цене... веревки. Но его сподвижники в один голос
заявили, что в этом случае государь просто останется без подданных. Император советников
послушал, но смертную казнь за взяточничество все-таки ввел. Петр вообще постарался
поставить борьбу с коррупцией на правовую основу. Специально для этой цели был учрежден
пост генерального прокурора. По личному указанию императора на должность был назначен
Алексей Нестеров. Он доблестно исполнял свои обязанности, вел активную борьбу с
казнокрадством и взяточничеством, после многолетнего следствия изобличил в коррупции
сибирского губернатора князя Матвея Гагарина, которого повесили при всем честном народе...
А через три года обер-фискала Нестерова самого поймали за руку на взятках и четвертовали.
Петр был вне себя от гнева, когда узнал, что его правая рука князь Александр Меньшиков –
первый по величине взяточник в России. И что же? Император отколошматил любимца
Данилыча дубинкой по спине, но казнить его у Петра рука не поднялась. Впрочем, теплые и
доверительные отношения между императором и его сподвижником были после этого сильно
подпорчены. В 1722 году Петр отправился в Дербентский поход. Военные действия оказались
для России вполне удачными, и возможно, что кавказские земли могли быть присоединены к
Российской империи гораздо раньше, чем это произошло на самом деле, если бы российскую
армию не подкосили болезни и проблемы со снабжением. А отвечал за продовольствие,
боевой запас и лекарства астраханский губернатор Артемий Волынский, изрядно погревший
на этом руки. И по его спине тоже прошлась петровская дубинка. Возможно, этим Волынский
не отделался бы, но от намерения тут же повесить казнокрада Петра отговорили сердобольные
советчики, взывавшие к милосердию и упиравшие на молодость проворовавшегося
чиновника.
Петр ушел в мир иной, а взяточники в России продолжали процветать. Была снова
восстановлена система «кормлений». Настоящая борьба со взяточничеством началась при
Екатерине II. Еще в начале своего правления столкнувшись с чиновничьим самоуправством,
она была возмущена: «Сердце Наше содрогнулось,- писала Екатерина в своем указе,- когда
Мы услышали... что какой-то регистратор Яков Ренберг, приводя ныне к присяге Нам в
верности бедных людей, брал и за это с каждого себе деньги, кто присягал. Этого Ренберга
Мы и повелели сослать на вечное житие в Сибирь на каторгу и поступили так только из
милосердия, поскольку он за такое ужасное... преступление по справедливости должен быть
лишен жизни». Екатерина понимала, что одними словами делу не поможешь, и действовать
надо решительнее своих предшественников на Российском престоле, иначе страну разграбят
вконец. Она вновь назначила чиновникам жалование, но в этот раз оно выплачивалась
вовремя и было намного выше бывшего при Петре. В 1763 году годовой средний оклад
служащего составлял 30 рублей в уездных, 60 рублей в губернских и 100-150 рублей в
центральных и высших учреждениях, при этом пуд зерна стоил 10-15 копеек.
При Павле I ситуация только обострилась. Бумажные деньги (ассигнации), которыми
выплачивалась зарплата чиновникам, стали обесцениваться, и служащие опять обратились к
извечному источнику своего дохода – взяткам.
В 19 веке коррупция фактически превратилась в механизм государственного управления.
Особенно же она ужесточилась при Николае I. Так, доподлинно известно, что помещики всех
губерний Правобережной Украины ежегодно собирали для полицейских немалую сумму.
Киевский губернатор И. И. Фундуклей объяснял это тем, что если помещики не будут
выделять средства на содержание чиновников полиции, «то средства эти они получат от
воров».
Процветанию коррупции также способствовали и другие факторы. Долгое время стране
не хватало квалифицированных служащих. Особенно остро эта проблема стояла на окраинах
огромной империи. В Сибири, например, не хватало даже просто грамотных людей. Это
привело к тому, что законом разрешалось поступление на государственную службу...
ссыльных. Хорошо, если к ним относились декабристы или представители разночинской
интеллигенции. Но среди таких чиновников встречались и те, кто был осужден за воровство.
Нетрудно предположить, как вели дела они...
Кроме того, в русской культуре так сложилось, что обычай преобладал над
действующим законодательством. За столько веков крепостного права, в условиях которого
подношения хозяину были естественными, сложились особенности массового сознания.
Традиция подарков переносилась на взаимоотношения с государственной властью, поэтому
люди приносили подношения, рассматривая их не как взятку, а именно как подарок и не
осознавая, что они тем самым развращают чиновников. Государственным служащим, в свою
очередь, сложно было сопротивляться такому давлению, поскольку отказ от «подарка»
воспринимался как обида.
Русский человек, на протяжении своей жизни неоднократно сталкиваясь с беззаконием
и мздоимством, непременно сатирически описывал эти явления. Так, еще в средневековье
появляются образы «шемякина суда» и «московской волокиты», а чиновника называют не
иначе как «крапивным семенем»1.
После революции в стране поменялось все, кроме коррумпированности общества. Из
поздней переписки Ленина и его последних статей становится ясно, что и он пытался
организовать борьбу с нечистоплотностью госаппарата, например учредить для контроля над
ним специальную рабоче-крестьянскую инспекцию... Успеха эта мера не имела. При Сталине
отношение к коррупции вообще приняло интересный оборот. С одной стороны, наказания за
злоупотребление служебным положением ужесточились вплоть до смертной казни. С другой госслужащие очень быстро образовали своеобразный класс - неприкосновенный,
неподвластный контролю. Представители номенклатуры были фактически неподсудны и не
слишком боялись наказаний.
Борьба с коррупцией носила, скорее, показательный характер и применялась все
больше в политических целях, для расправы с неугодными лицами. Показательным примером
может служить дело грузинского большевика Енукидзе. Авель Сафронович занимал
должность секретаря Центрального исполнительного комитета СССР, чем пользовался в
личных интересах. В партийном аппарате все об этом знали, но это никого особо не
возмущало до тех пор, пока товарищ Енукидзе шел в ногу с генеральной линией партии (а
может быть, просто щедро делился со Сталиным?). Енукидзе был так уверен в себе, что
перегнул палку: выпустил книгу воспоминаний, где была правдиво отражена
дореволюционная политическая роль Сталина - более чем скромная. Кремлевскому завхозу
тут же припомнили все. В 1935 году его по обвинению в коррупции и бытовом разложении
сперва исключили из ЦК, потом - из партии, а два года спустя расстреляли.
Именно в это время появилась никогда ранее не существовавшая система «конвертов»
(столь успешно реанимированная в перестроечный и постперестроечный периоды). Всем
высшим чинам в партаппарате, НКВД, прокуратуре и армии выдавалась вторая, нигде не
декларированная зарплата. Эта система очень стимулировала верность вождю. Отменил это
безобразие Хрущев, - понятное дело, нажив себе тем самым кучу врагов. Хрущев к проблеме
коррупции подошел творчески. В 1960е годы был изобличен в злоупотреблении служебным
положением Фрол Козлов, в те времена второй человек в государстве. Когда итоги следствия
были оглашены, Козлова разбил паралич. Хрущев по этому поводу сказал: «Если оклемается,
Для сведения: в русском языке у взятки зафиксировано несколько наименований: диалектов «бакшиш»,
«магарыч», эвфемизмов «барашек в бумажке», «рекомендательное письмо за подписью князя Хованского» и др.
В 20 веке появились такие обороты, как «дать на лапу», «подмазать», «сунуть». В словаре Даля множество
пословиц на тему взяточничества: «Судьям то и полезно, что в карман полезло», «Всяк подьячий любит калач
горячий», «В суд ногой – в карман рукой», «Земля любит навоз, лошадь овес, а воевода принос».
1
исключим из партии и будем судить. Если умрет - похороним на Красной площади». События
развивались по второму варианту, а слова Хрущева определили дальнейшее направление в
борьбе с коррупцией.
В конце 70-х — начале 80-х гг. в СССР прогремело несколько крупных коррупционных
скандалов, в которых были замешаны чиновники самого высокого ранга. Старт
антикоррупционным процессам дало так называемое «Рыбное дело», которое потом было
объединено с «Сочинско-краснодарским делом». В ходе следствия выяснилось, что
представители Министерства рыбного хозяйства через магазины в Сочи незаконно сбывали
черную икру на Запад. В преступлении оказались замешаны крупные региональные
чиновники, а также заместитель министра рыбного хозяйства Рытов. В условиях, когда
частная торговля была запрещена, а внешними торговыми отношениями руководило
правительство, это было очень серьезное преступление. Тогда осуждено было более 1,5 тыс.
человек. Замминистра Рытова расстреляли.
Затем на весь Союз стало известно «Хлопковое дело» о злоупотреблениях в высших
кругах Узбекистана. По нему были осуждены высшие чины республиканской администрации.
При Андропове война с коррупцией продолжилась. За взяточничество были арестованы зять
Брежнева Чурбанов, министр МВД Щелоков, первый секретарь Краснодарского обкома
Медунов, крупные чиновники МВД, члены хлопковой мафии в Узбекистане и многие другие.
За время правления Андропова в Москве, в том числе за коррупцию, было смещено 30%
партийных руководителей, на Украине — 34%, в Казахстане — 32%. Однако даже такие меры
не смогли искоренить преступную любовь к легким деньгам. Все это время официально
коррупции у нас в стране не было; власти не признавали этого слова, позволив ввести его
только в конце 1980-х годов. Вместо него использовались термины «взяточничество»,
«попустительство», «злоупотребления» и пр. Но отрицать понятие - значит отрицать и
явление. И это в то время, как очень и очень многие, занимающие хоть какие-то посты,
считали само собой разумеющимся отпускать за взятки дефицитную продукцию, выделять
оборудование и материалы, назначать на ответственные должности, корректировать и снижать
плановые задания, скрывать махинации. Каждый использовал служебное положение, как мог.
Взять хоть торговлю. Если советский человек хотел жить хоть сколько-нибудь комфортно, он
должен был заиметь «своих» людей (или так называемый «блат») в магазинах - продуктовых,
мебельных, обувных, в аптеках, в комиссионках, во многих других торговых точках... И
платить этим людям за то, чтобы они оставались «своими». Причиной того был, конечно же,
дефицит - на 90 % товаров народного потребления.