Харуки Мураками. Девушка из Ипанемы

Харуки Мураками. Девушка из Ипанемы
--------------------------------------------------------------(c) by Haruki Murakami 1982
Перевел - В.Смоленский http://wwwsv1.u-aizu.ac.jp/~vadim/rus/ Ў http://wwwsv1.u-aizu.ac.jp/~vadim/rus/
Раскритиковал и переделал - Дм.Коваленин http://wwwsv1.u-aizu.ac.jp/~vadim/MNTbKA Ў http://wwwsv1.u-aizu.ac.jp/~vadim/MNTbKA
Переделал еще раз по-своему - В.Смоленский ---------------------------------------------------------------
Рассказ
Вот хороша, стройна, загорела,
Идет мимо девушка из Ипанемы.
В ритме самбы,
Плавно качаясь, идет...
Но... Отчего я печален?
О... Я хочу ей признаться...
Да!.. Должен я ей открыться...
Но не смотрит она на меня,
Лишь на море все смотрит она...
Так девушка из Ипанемы смотрела на море в шестьдесят третьем году. И сейчас, в восемьдесят
втором, девушка из Ипанемы смотрит на море точно так же. Старше она не стала. Запечатанная в
свой образ, плывет себе тихонько по морю времени... А может, и стала старше - и тогда ей должно
быть уже под сорок. И пусть с этим кто-то не согласится, но она уже, наверное, не такая стройная и
не такая загорелая, как тогда. У нее трое детей, а от солнца только кожа болит. Может, она еще
вполне хороша собой, но ведь не молода, как двадцать лет назад - что говорить... Но уж на
пластинке она точно старше не стала. Вот она, в бархате тенор-саксофона Стэна Гетца - всегда
шестнадцатилетняя, нежная и стройная девушка из Ипанемы. Я включаю проигрыватель, опускаю
иглу - и сразу появляется ее фигурка.
О... Я хочу ей признаться...
Да!.. Должен я ей открыться...
Всякий раз, слушая эту песню, я вспоминаю школьный коридор. Темный, немного сырой коридор
моей школы. Высокий потолок отзывается эхом, когда шагаешь по бетонному полу. Несколько
окон выходят на север, но к ним вплотную подступают горы, и поэтому в коридоре всегда темно.
Темно - и тихо, как в склепе. По крайней мере, в моей памяти этот коридор сохранился до ужаса
тихим. А почему так получилось, что я всегда вспоминаю школьный коридор, услышав "Девушку
из Ипанемы" - мне и самому не очень понятно. Ведь никакой связи нет. Что это, интересно, за
камушки кидает девушка из Ипанемы 63-го года в колодец моей памяти? Школьный коридор, в
свою очередь, вызывает у меня в памяти овощной салат. Огурцы, помидоры, листья салата,
стручковый перец, спаржа, нарезанный кружочками репчатый лук - и все полито розовым соусом
"Тысяча островов". Это, конечно, не означает, что в конце школьного коридора у нас торговали
салатами. Коридор заканчивался дверью, а за ней в двадцати пяти метрах находился неказистый
бассейн. Так почему же школьный коридор напоминает мне овощной салат? Здесь тоже, если
подумать, связи никакой. А овощной салат напоминает мне девочку, с которой я когда-то был
немножко знаком. Хотя эта ассоциация как раз вполне объяснима. Она вечно ела одни овощные
салаты. - У тебя уже, хрум-хрум, задание по-английскому, хрум-хрум, сделано? - Хрум-хрум, нет
еще. Хрум-хрум, еще немного, хрум-хрум-хрум, осталось. Я тоже был большим любителем
овощей, так что мы с ней уплетали их на пару. У нее были своеобразные убеждения: она свято
верила, что если соблюдать сбалансированную овощную диету, то все в жизни будет идти
отлично. Если же и все человечество перейдет на овощи, то воцарится добро и красота, а мир
переполнится здоровьем и любовью. Прямо "Земляничные поляны" какие-то...
"Давным-давно, - пишет один философ, - была эпоха, когда между материей и памятью
пролегала метафизическая бездна." Девушка из Ипанемы Шестьдесят Три / Восемьдесят Два
продолжает беззвучно идти по метафизическому жаркому пляжу. Пляж очень длинный, на него
набегают спокойные белые волны. Ветра совсем нет, горизонт чист. Пахнет морем. Нещадно
жарит солнце. Я валяюсь под пляжным зонтиком; из ящика со льдом достаю и открываю банку
пива. Сколько я их уже выпил? Пять? Шесть? А, черт с ним. Сколько ни пей, все выходит с потом. А
она все идет себе. Бикини простенькой расцветки в обтяжку на загорелом стройном теле. Привет, - окликаю я ее. - Добрый день, - говорит она. - Пива выпьешь? - приглашаю я. - Давай! соглашается она. И мы вместе пьем пиво под пляжным зонтиком. - Кстати, - говорю я, - кажется, я
тебя уже встречал здесь - в шестьдесят третьем году. И место то же, и время суток... - Ничего
себе... Так давно? - Ну да... Она залпом отпивает половину, и смотрит в банку через дырочку. Может, и встречал... В шестьдесят третьем году, говоришь? Хм, в шестьдесят третьем... Могли и
встретиться. - Ты совсем не меняешься, да? - Так я же метафизическая девушка. - А тогда ты на
меня совсем внимания не обращала. Только и глядела, что на море... - Все может быть, - говорит
она. И смеется: - Слушай, а можно еще пива? - Да конечно, - говорю я и открываю ей банку. - А ты
что же: так с тех пор и идешь по пляжу? - Ну да. - И подошвам не горячо? - Нисколько. У меня
очень метафизические подошвы. Хочешь посмотреть? - Давай. Она вытягивает стройные ноги и
показывает мне свои подошвы. Великолепные метафизические подошвы. Я легонько касаюсь их
пальцами. И не горячие, и не холодные. Я трогаю их - и раздается еле слышный шум волн. И даже
шум этот - очень метафизический. Мы пьем с ней пиво, больше ни слова не говоря. Солнце даже
не шелохнется. Время стоит на месте. Ощущения затянутого в зазеркалье. - Когда я думаю о тебе,
все время вспоминаю школьный коридор, - говорю я. - С чего бы это? - Суть человека - в его
сложности, - говорит она. - Предметом науки о человеке является не объект, а находящийся
внутри тела субъект. - Хм-м, - говорю я. - В общем, ты живи себе. Живи, живи, живи - и все. А я
просто - девушка с метафизическими подошвами. С этими словами Девушка из Ипанемы
Шестьдесят Три / Восемьдесят Два стряхивает с коленей приставший песок и поднимается. Спасибо за пиво. - Пожалуйста.
Бывает, я натыкаюсь на нее в вагоне метро. Тогда она посылает мне улыбку, словно говоря:
"Спасибо, что угостил тогда". Мы не обменялись с ней ни словечком с тех пор - но мне кажется,
наши души как-то связаны. Чем они связаны, где находится этот узел - мне не понять. Наверняка в
каком-то загадочном месте, в каком-то далеком мире. В этом же узле переплелись и школьный
коридор, и овощной салат, и девочка-вегетарианка с ее земляничными полянами... Чем больше
так думаешь - тем чаще воспринимаешь вещи с какой-то ностальгической теплотой. А ведь где-то
должен быть и узел, связывающий меня с самим собой! И даст Бог, когда-нибудь я обязательно
попаду в тот далекий мир, в то загадочное место - и встречу там самого себя. Если возможно хотелось бы, чтобы в том месте было тепло. А если там будет еще и несколько банок пива, то
большего и желать нельзя. Там я превращусь в Того-Кто-Я-Есть, а Тот-Кто-Я-Есть превратится в
меня. Между нами не останется ни щелочки. Где-то обязательно должно быть такое
замечательное место.
А Девушка из Ипанемы Шестьдесят Три / Восемьдесят Два и сейчас идет по жаркому пляжу. Так и
будет идти - пока я не заиграю до дыр последнюю пластинку.