Подошёл к головной машине, открыл дверцу, сел, здороваясь. К

Подошёл к головной машине, открыл дверцу, сел, здороваясь. К тому времени я уже
осилил несколько фраз на французском, но, не надеясь на своё произношение,
попросил своих девчонок написать мне адрес на бумажке. Водитель свернул газету,
которую он просматривал до моего появления, ответил на приветствие. Произношение
и акцент у него были примерно на моём уровне.
Года на три-четыре старше меня, на ногах стоптанные, но удобные при езде в
машине мокасины. Светло-голубые потёртые джинсы, футболка, лёгкая парусиновая
куртка. Волосы чёрные, но изрядно припорошённые сединой. Скорее всего грек или из
того региона - ну и ладно, хорошо хоть не араб. Левой рукой протянул ему бумажку с
адресом, а правой начинаю пристёгивать ремень безопасности. При движении левой
руки, мой командирский "Полёт" издаёт зуммер автоматической подзаводки. Шофёр
слегка повернул голову на звук, посмотрел на часы и почти без акцента спросил:
- Ты русский?
Кивнул в сторону часов.
- Наверное, "Полёт"? Хорошие часы, у меня были когда-то.
Повернул ключ зажигания, плавно отъехал от стоянки. Пока стояли на первом
светофоре, я не удержался.
- Где так хорошо освоили русский?
- В России и в кровати.
Я промолчал. Понимая, что я жду уточнений, трогается на зелёный цвет и продолжает:
- Три года у Вас под Сочи, строил туристический комплекс. И жена у меня
русская.
Вторая половина фразы меня не удивила, а вот первая...
- Дагомыс что ли?!
Теперь уже он удивлённо посмотрел в мою сторону.
- Что, знаешь где это, был там?
- Ну, ты даёшь, да я всю молодость прожил в Сочи, работал в аэропорту, в
международном отделе. Вы же по нескольку раз в год летали. У нас среди ваших
строителей была куча приятелей. Раза три гуляли в Дагомысе на свадьбах ваших
ребят. Сколько Вы наших девчонок перетащили к себе в Югославию!
Держа левой рукой баранку, правой хлопнул себя по ляжке и протянул открытую
ладонь в мою сторону. Я хлопнул, приветствуя его. А он - чисто по-русски.
- Ни хрена себе встреча, может быть ты и на моей свадьбе гулял?
- Нет, я бы тебя узнал, вспомнил.
- Эх, дорогой, я последние четыре года сам себя в зеркале, когда бреюсь, не
узнаю, а ты говоришь! А что касается Ваших девушек, ты не прав. Никто их не
утаскивал, все жёнами уехали. Наших ребят, сколько осталось в России! Только я
знаю четверых. Мой лучший друг, из нашего городка, вместе в школу ходили. Женился
на Дагомысской армянке. Ух, какая любовь у них была! Ну куда он её повезёт? В
Югославии его семья жила бедно, домик маленький. Он старший и ещё четверо
братьев и сестёр. Остался, в Дагомысе живёт, не тужит, как сыр в масле катается. Он
классный плиточник, работы полно, деньги сами в руки плывут. Дом перестроил,
машину хорошую купил, детей настрогал. Ты представляешь, у него четыре
мальчишки-погодки, один за другим! Звоню ему, спрашиваю, что ты делаешь, куда
тебе столько? А он мне: «Ты понимаешь, тесть нарадоваться на мальчишек не может,
а вот тёща и жена ворчат, девчонку хотят, а никак не получается!». Я его подкалываю:
«В России говорят, чтобы девчонку сделать, надо снайпером быть». Отвечает: «Вот
пока на снайпера не выучусь, так и буду клепать!».
Весна, тепло, окна в машине открыты, мы стоим у очередного светофора и
ржём, как два жеребца. В соседних рядах из машин парижане поглядывают на нас и
улыбаются. Не каждый день такое увидишь - шофёр такси и клиент смеются во всё
горло. А почему бы и нет, весна! Вспоминаю, что не купил ещё цветы.
- Слушай, притормози у цветочного магазина.
- Зачем здесь покупать, в центре? Там и купишь.
Едем дальше. Немного помолчали. За окнами проносится Париж. Рассказывать о
городе, описывать его я считаю бесполезно, все, всё уже описали и рассказали, лучше
не получится. Просто надо хоть один раз в жизни побывать в нём. А всё остальное пустое сотрясение воздуха.
Водитель продолжил разговор. Его понять можно, город он видит каждый день,
уже всё приелось, не в новинку, а вот поговорить по душам с клиентом, да ещё на
понятном языке - это выпадает не каждый день.
- Вот ты говорил, на свадьбах наших был. Значит должен помнить, как сидели
за столами. Все вперемежку: сербы, боснийцы, хорваты, албанцы, вы - русские. Ели,
пили, песни пели, плясали, девушек любили. Так ведь было! И куда всё это делось? Я
по профессии каменщик. В Дагомысе у меня в учениках был босниец, хорошо его
выучил, секретов не прятал, всё, что сам умел и знал, - ему передал. Последний год он
уже самостоятельно работал. Когда расписывались в вашем Загсе, он у меня
свидетелем был. Сейчас этого нет, враждуем с боснийцами. Вот ответь мне, каким
сволочам понадобилось столкнуть нас лбами? Воюем теперь, кровь льём. Зачем,
почему? Да и у вас в России не лучше. Кровь льётся как водичка. Что, скажешь не так?
- Да так всё. С нашего коммунистического пузыря и началось. Как он лопнул, так
кровавые волны и брызги во все стороны пошли. Теперь вся Европа и прочие
"помощнички" нас поучают, как надо жить.
- Вот это точно, мне с семьёй пришлось бежать из своего городка, теперь он
считается боснийским. А раньше все жили бок о бок - и ничего, уживались. Теперь вот
ютимся с женой и сыном у моей младшей сестры в Белграде. Ну а дальше что?
Работы нет, а если и есть, то платят копейки. Надо что-то строить своё, или покупать,
вот и подался я на заработки, кручу баранку. Шарахаюсь от каждого полицейского да
плачу всяким «жучкам» - я же нелегал. Как подловят, так и выкинут из страны. Одна
надежда на сына, он у меня талант. Говорят, звездой будет. Классно в футбол играет,
уже в молодёжной команде нашего «Партизана». Звонит тут как то: «Пап, мне
обещают, что скоро новый контракт предложат, от главной команды. Как подпишу, так
ты сразу домой, а то мамка уже извелась без тебя».
Голос его дрогнул, он замолчал. Сглотнул накатившийся комок так, что
показалось ещё чуть-чуть и кадык порвёт кожу.
- Она у меня красавица. Когда жили на Родине, все мужчины нашего городка
мне завидовали, спрашивали: «Неужели в России все женщины такие красивые?» Я
говорил: «Да, много, но я привёз самую красивую! Ведь было так».
Он яростно ударил ладонью по баранке.
- У-у, сволочи проклятые! Теперь у неё седых волос больше, чем у меня, а она
моложе меня на шесть лет. Говорю ей: «Ты закрась, что ли…». А она мне: «Неужели я
тебе уже разонравилась?» «Глупенькая!»
- Вот все говорят, пишут, что человек - это вершина творения природы. В церкви
уверяют, что мы вершина творения Бога. Ответь мне, почему, если мы такие самыесамые, такие образованные и цивилизованные, почему объединившись, мы не можем
собрать всю эту сволоту, мразь, в мешок, да и утопить в бездонном болоте. Пусть там
мутят и пускают пузыри. Что скажешь?
- Скажу, что ни того ни другого не хватит.
Он недоумённо глянул в мою сторону.
- Уточняю: ни мешков, ни болот…
Господи, это ж надо. Встретились на чужбине два славянина и опять разговор
если не о бабах, то о политике. Что ж мы за народ такой? Нет чтобы, как это принято у
французов или немцев: поговорили о погоде, натянули на себя вежливую улыбку и
разошлись. Нет, это не про нас! Пока доехали до кладбища, перемыли кости всем,
вздёрнули и завели себя, но пришли к единому знаменателю. Сами виноваты, уши
развесили, вот и хлебаем теперь полной ложкой.
Зарулили на парковку такси. Ткнув пальцем в лобовое стекло, югослав сказал:
- Вон цветочный, там всегда хороший выбор и не напрягайся с языком, девчонки
неплохо понимают по-русски.
Я отстегнул ремень и полез в карман за деньгами. Наклонившись, он перехватил мою
руку.
- Перестань, не обижай, можно подумать мой хозяин обеднеет без твоих денег,
а я разбогатею, если ты оплатишь. Мы с тобой встретились, поговорили, вспомнили
молодость. И мне хорошо. Пусть эта поездка будет моим подарком тебе за наш
Дагомыс, одаривший меня прекрасной женой.
- Хорошо, пусть это будет подарком, ловлю тебя на слове. Тогда примешь и
мой.
Снял с руки «Полёт» и протянул ему.
- Это уж слишком, они дорогие, особенно здесь, на западе.
- Но не дороже нашей памяти, как думаешь?
Он засмеялся.
- Не дороже, я так думаю.
Взял часы и, мы обнялись. Новые клиенты, ожидавшие, когда я освобожу машину,
удивлённо наблюдали за нами.