Киселев К. Л. Особенности выражения авторской позиции в

К. Л. Киселев (Витебск)
ОСОБЕННОСТИ ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ
В РОМАНЕ Л. ЛЕОНОВА «ПИРАМИДА»
В 1923-м году в так называемом «альбоме признаний» Надежды
Петровны Остроуховой, жены известного художника рубежа XIХ — XX
веков, появились несколько записей начинающего писателя Леонида Леонова.
Отвечая на предложенную анкету, молодой литератор был вдумчив и
рассудителен, тщательно взвешивая каждое слово. Тем не менее ответ на один
из пунктов анкеты (а именно: «ваш любимый герой в романе?») прозвучал
достаточно категорично: «к черту героев, мне автор нужен» [1, с. 191].
Безаппеляционность леоновского тезиса в то время могла показаться
юношеской бравадой, желанием «соригинальничать», даже эпатировать
радушную хозяйку дома. Спустя без малого столетие, включившее в себя
богатую на удачи и разочарования, взлеты и падения творческую карьеру Л.
Леонова, мы можем сделать вывод о незыблемости данного постулата в
художественной деятельности писателя.
Естественно, что начало фразы («к черту героев») не следует воспринимать
буквально как призыв Леонова «размыть» характерологическую
определенность, свергнуть «гнет» почему-то воспринимаемой ныне
иронически формулы Ф. Энгельса о «типических характерах в типических
обстоятельствах». Реалистическая доминанта творчества Л. Леонова
предполагает установку на воссоздание характеров в их социальнопсихологической и исторической обусловленности как «основных идейноэстетических нервов произведения» [2, с. 189]. Поэтому куда важнее вторая
часть леоновской записи: «мне автор нужен». Именно в ней воплощено
эстетическое кредо Л. Леонова, видевшего задачу читателя в определении
мировоззренческих позиций писателя, его философских и нравственноэтических «координат».
Важным моментом является тот, что «лицо» автора «скрывается» не
только за идейно-тематическим слоем литературного произведения (планом
содержания). Художественную идею необходимо «подать», авторскую
позицию — выразить. Способ выражения авторской точки зрения составляет
основу стиля, творческой индивидуальности писателя, влияя на структуру
произведения. Выявление особенностей выражения авторской позиции в
романе Л. Леонова «Пирамида» и составляет содержание нашей работы.
«Пирамида», вышедшая в 1994-м году, за три месяца до смерти автора,
стала итогом творческой деятельности классика. Заметим, не финалом, а
именно итогом последовательного движения писательской мысли, стилевых
поисков Л. Леонова, одновременно являясь их высшей отметкой. В романе
представлено все самое характерное для Леонова: широта и масштабность
художественного замысла («тема размером в небо и емкостью эпилога к
Апокалипсису» [4, с. 11]), глубокая боль за судьбу Родины и человечества,
бескомпромиссность нравственных решений и оценок. Тем не менее,
привычная для Леонова субъективность способа изложения не приводит в
«Пирамиде» к прямолинейным выводам, открыто публицистическим тирадам
писателя. Л Леонов создает специфическую структуру повествования,
использует приемы опосредованного выражения авторской позиции, а
следовательно, стимулирует мысль читателя, призывая его к сотворчеству,
самостоятельности собственных оценок, тщательной работе над текстом.
Голос автора в «Пирамиде» практически никогда не бывает слышен
открыто, будучи «запрятан» в повествовательных хитросплетениях. Основной
тип повествования в итоговом романе Л. Леонова: от «третьего лица».
«Объективный», «отвлеченный» повествователь у Л. Леонова, не говоря уже
о нехарактерном для творчества писателя повествователе-авторе как очевидце
и участнике событий (первые главы «Пирамиды», выдержанные в духе
автобиографического повествования от «первого лица»), — не аморфнообъективистское начало, а активный носитель авторской точки зрения. Он
выполняет не только специфически информативную, но аналитическую и
оценочную функции. Однако авторская позиция в «Пирамиде» оказывается
нетождественной позиции повествователя. Соприкасаясь с ней, точка зрения
писателя корректируется речами героев, многоверсионностью событий и
вообще всей совокупностью символических ситуаций и подтекстовых
смыслов.
Повествовательная палитра «Пирамиды» чрезвычайно широка. Оценочноистолковывающее начало в романе предстает то в определенных формах
публицистического письма или лирических интонаций, то завуалировано
иронией,
символикой,
иносказанием,
мифотворчеством.
Приемы
опосредованного, непрямого выражения авторской позиции усложняют ее
понимание, вследствие чего «истинный смысл…открывается далеко не сразу
и нередко оказывается противоречащим заявленному» [8, с. 105].
Активно используется в романах Леонова разноречие, которое вводится в
повествование посредством несобственно-прямой речи. Несобственнопрямая, или «чужая» речь, — особый момент, усложняющий определение
авторской позиции. Рассеянные в авторском повествовании слова «чужой
речи», экспрессивные восклицания, семантические и синтаксические
«несообразности» образуют «зоны» героев, несущие личностный тон,
характерную для персонажа настроенность, его (а не авторскую) оценку
житейских перипетий. Убедительным примером необходимости учета
«зонного» принципа в определении авторской точки зрения на персонажа
может служить героиня «Пирамиды» Юлия Бамбалски. Те моменты, когда в
объективном вроде бы авторском повествовании звучат восхищенные, едва ли
не подобострастные интонации, касающиеся этой «инфернальной» женщины,
голос автора всегда отходит на второй план, заменяясь голосами героев:
режиссера Сорокина, ангелоида Дымкова, безличной толпы.
Характерная примета леоновского повествования, наиболее рельефно
выраженная в «Пирамиде», состоит в устойчивой многоверсионности
событий. Многоверсионность имеет существенное значение для
характерологии произведений писателя, расширяя возможности ее
интерпретации и в то же время являясь средством выражения авторской точки
зрения. Создавая углубленную характеристику героя, а затем отклоняя ее ради
более простого и достоверного варианта его действий, «писатель полагает, что
из совокупности версий читатель создаст более полное представление о герое,
его возможностях и путях развития. В подобных ситуациях повествование
развивается по типу градации, и, когда оно достигает сюжетного и
эмоционального напряжения, писатель отклоняет его как неистинное. Тем
самым Л. Леонов снимает исчерпанность прежнего движения и выводит его из
замкнутости; он создает ощущение неразгаданности, пробуждает интерес к
новым возможностям, таящимся в отношениях героев» [10, с. 37].
Одним из способов создания событийной многоверсионности является
привлечение к ее авторству наряду с повествователем персонажей, мало
участвующих в развертывании фабулы произведения (писатель Фирсов в
«Воре», Никанор Шамин, автор Леонид Максимович в «Пирамиде»). Их
введение в романы обусловлено стремлением Леонова представить ту или
иную ситуацию с нескольких сторон, под разным углом зрения. «Служебные»
персонажи помогают строить повествование, апробировать основную версию
и в то же время дискутируют с повествователем, корректируют позиции
других героев, «оберегая слагающиеся воззрения от превращения их в
универсальные нормативные положения» [9, с. 38]. Основная их функция —
«строительная», как в повествовательном, так и в сюжетном планах; они едва
ли могут считаться цельными характерами, хотя и играют важную роль в
системе эпического действия.
В «Пирамиде» мы встречаемся с исключительным разнообразием средств
выражения авторской позиции. Некоторые из них более или менее прямо
отображают точку зрения писателя на то или иное событие, авторское
отношение к героям, определенным ситуациям. К ним относятся
экспрессивно-оценочная лексика произведений (эпитеты, метафоры,
употребление уменьшительно-ласкательных суффиксов и т. д.),
аналитические характеристики повествователя. Приемы опосредованного
выражения
авторской
позиции
(подтекст,
символика,
аллюзии,
реминисценции и др.) доминируют в «Пирамиде», что является качеством
стилевой системы писателя, его мышления. Среди них выделяется ирония,
которая
предстает
как
«средство
художественного
обобщения
действительности, как форма интеллектуального овладения материалом» [9,
с. 73]. Ирония может определять приемы повествования (двойничество,
многоверсионность событий, «размытость» источников информации), а также
быть принципом изображения характеров. Диапазон иронического в
«Пирамиде»
широк:
от
сатирического
осмысления
советской
действительности сталинских времен до жалящего сарказма в обрисовке
откровенно бездуховных образов Гаврилова или Шатаницкого.
Проанализированные нами особенности выражения авторской позиции в
романе Л. Леонова «Пирамида» могут быть весьма примечательны в контексте
теории полифонического романа М. Бахтина, выдвинутой исследователем в
конце 20-х годов и значительно переработанной им 60-х, в которой М. Бахтин
разграничивает монологические произведения с «четко выраженными
ценностными приоритетами…автора» [3, с. 18] и полифонические романы, в
которых авторская позиция якобы сосуществует наряду с позициями героев,
не играя организующей роли в полифоническом единстве «самостоятельных
и неслиянных голосов и сознаний» [1, с. 7]. В свете концепции Бахтина
«Пирамида»
занимает
некое
промежуточное
положение
между
полифоническим и монологическом типами организации художественного
произведения.
Так, в «Пирамиде» Леонов a priory находится в диалогических отношениях
с читателем и позициями героев, чему способствует специфическая подача
материала через многоверсионность событий, неточность источников
информации, введение «служебных» персонажей, корректирующих версии
повествователя, мнения других героев. В романе уживаются совершенно
полярные точки зрения, самые различные верования, которые
взаимодействуют в одном герое, а также вступают в открытую или неявную
борьбу в рамках столкновения персонажей (носителей полярных убеждений)
или заочного спора писателя с созданными им образами-характерами, тем
самым создавая эффект противостояния героев и автора, их равноправия, при
полной свободе и самостоятельности героев. Подобное отношение автора к
герою, по мнению М. Бахтина, свойственно художественной манере Ф.
Достоевского, писателя, творческий метод которого наиболее близок
Л. Леонову.
С другой стороны, творчество Л. Леонова имеет ярко выраженную
этическую окраску, и одной из главных его задач является внушить читателю
определенные идеи и сомнения, заставить задуматься о животрепещущих
вопросах мироустройства вплоть до глобальных проблем цивилизации. При
этом писатель не морализирует, остерегаясь прямолинейных выводов,
открытой обнаженности оценок. Так, персонаж «Вора» Фирсов, доверенное
лицо автора по вопросам писательского мастерства, формулирует
эстетическое кредо Л. Леонова как «введение полезных идей в сознание
читателя через неподдельное душевное влияние, доставляемое искусством»
[5, с. 216]. Авторская позиция «просвечивается» сквозь всю систему
эпического действия, которая реализует общий идейно-художественный
замысел писателя, а также указывает на оценку конкретного персонажа. В
этом смысле «Пирамиду» можно рассматривать как роман монологический, в
котором «все скрепы и завершающие моменты лежат в зоне авторского
избытка, в зоне, принципиально недоступной сознаниям героев» [1, с. 57], что
говорит о схожести выражения авторской позиции у Л. Леонова и самого
значительного монологиста в русской литературе — Л. Толстого.
Таким образом, творчество Л. Леонова оказывается между двумя
«секторами национальной души» [6, с. 528] — Ф. Достоевским и Л. Толстым.
В этом состоит одно из главных достижений создателя «Пирамиды»,
сумевшего синтезировать две манеры эпического творчества, поставив
вопрос о «новом монологизме» в литературе, при котором диалогические
отношения автора и героев (плюс читателя) не отвергают тенденциозности
творца, своим произведением выносящего «приговор» действительности.
___________________________
1. Бахтин М. М. Проблемы поэтики Достоевского. Изд. 3-е. / М. М. Бахтин. — М.:
Худож. лит., 1972.
2. Жураўлеў В. П. Якуб Колас і паэтыка беларускага рамана / В. П. Жураўлеў. —
Мн.: Навука і тэхніка, 1991.
3. Здольников В. В. Книга М. Бахтина о Ф. Достоевском в контексте литературной
борьбы 20-х годов / В. В. Здольников. // Диалог. Карнавал. Хронотоп. — 2003. № 1-2.
4. Леонов Л. Пирамида. Роман-наваждение в трех частях. Т. 1. / Л. Леонов. — М.:
Голос, 1994.
5. Леонов Л. М. Собр. соч.: В 10 т. / Л. М. Леонов. — М.: Худож. лит., 1982. Т. 3.
6. Леонов Л. М. Собр. соч.: В 10 т. / Л. М. Леонов. — М.: Худож. лит. 1984.
7. Овчаренко О. Роман Леонида Леонова «Пирамида» и мировая литература / О.
Овчаренко // Наш современник. № 7.
8. Химич В. В. Поэтика романов Л. Леонова. / В. В. Химич. — Свердловск.: Изд-во
Урал. ун-та, 1989.
9. Хрулев В. И. Поэтика послевоенной прозы Л. Леонова / В. И. Хрулев. — Уфа: Издво БГУ, 1987.
10. Хрулев В. И. «Стиль мышления» Л. Леонова в романе «Пирамида» / В. И. Хрулев
// Леонид Леонов и русская литература ХХ века: Материалы юбил. науч. конф., посвящ.
100-летию со дня рождения Л. М. Леонова. — СПб.: Наука, 2000.