государстве, поженился император Эмгыр вар

Сказание о свадьбе Императора нашего Эмгыра вар Эмрейса Деитвен
Аддан ын Кари аэп Морвудда и Цириллы Родстваксчастьюнепомнящей, правдивое
и почти полное, написанное сказителем Себастьяном Юрген-Вульфом аэп
Шлиппенкрейцом из Востерхайма.
Давным-давно, в далекой-предалкой галактике, в некотором царстве, в
Нильфгаардском государстве, поженился император Эмгыр вар Эмрейс Деитвен
Аддан ын Кари аэп Морвудд на Цирилле Родстваксчастьюнепомнящей (которая лишь
суть двойник Цириллы подлинной была, но знал об этом лишь Эмгыр сам да еще пара
личностей, к повести сей отношения не имеющих). И вышли они вместе перед народом,
правда, народу едва набралось на половину площади перед дворцом, ибо кто воевал, а
остальные по большей части сидели за политику. И возгласил Император зычно: «Народ
мой возлюбленный! Дорогие товарищи граждане! Я решил щедро одарить вас по случаю
свадьбы своей долгожданной. У меня целых две идеи есть, но, предупреждаю, денег в
казне есть только на воплощение одной. Итак, выбирайте, что вам милее – амнистия
сейчас или приход Избранного через 9 месяцев?» Народ закричал: «Ам-ни-сти-я! Ам-нисти-я! Ам-ни-сти-я!». «Да будет так!» И возрадовался народ, а больше всех возрадовался
сам Эмгыр, ибо Цири настоящую, на рождение Избранного способную, он в жены брать
постыдился, ибо дочерью родной она ему была, так что исполнить вторую идею не смог
бы при всем желании.
Но небо потемнело внезапно, и приземлилась на площади птица странная, яркая и
человечьим (притом на редкость дурным) голосом говорящая, и заверещала: «Бар-рдак в
государ-рстве! Вы на эту кур-рву посмотрите, да из нее Цир-ри, как из Гер-ральта
интеллигент! Позор-р! Обманывает вас Импер-ратор ваш разлюбезный, итить его через
коромысло! Долой импер-рскую власть! *дальше следовало полчаса брани отборной,
революционными лозунгами перемежаемой* Так сказал я, Фельдмар-ршал Дуб! Адьос,
амигос!» И с этими словами взмыла в воздух птица странная, и, обгадивши по дороге
штандарт имперский, покинула воздушное пространство Нильфгаарда в направлении
неизвестном.
Не успел Император, об амнистии позабывший, отдать приказ о расстреле всего
личного состава сил ПВО нильфгаардских, такой конфуз допустивших, как приходит ему
срочное послание от Инквизиции нильфгаардской, а именно конверт с пометкой
«Императору на день свадьбы от Верховного Инквизитора Максимилиана». Вскрыл
Эмгыр конверт сей осторожно, в виде подарка живую эльфку с геном Старшей Крови в
нем обнаружить надеясь. Но вместо этого обнаружил лишь «Индульгенцию на
ревоплощение (воскрешение) одного Иного для личного пользования». А надобно сказать,
что Инквизиция нильфгаардская, в лице Эмгыра единственного спонсора имеющая,
филейную часть ему лизала усердно, и одаривала его подобными презентами регулярно,
чем зависть у Дозоров нильфгаардских вызывала изрядную.
И задумал Император индульгенцией сей из небытия вернуть Мистле, дочки своей
подругу разлюбезную, злой смертью погибшую. И задумал он сие не только чтобы дочку
свою порадовать, но и исходя из помыслов собственных, зело корыстных. Ибо надеялся
он втайне, что снова Цири подругу свою милую возлюбит и к мужескому полу охладится,
и не родит Избранного вовсе, ибо женщина от женщины зачинать пока не научилась. И
созвал Император мистиков придворных, магиков и ведунов, и велел им Мистле из
Сумрака вытащить и ревоплотить в лучшем виде. Но пали на колени мистики
придворные, магики и ведуны, и сказали: «Не вели казнить, фюрер! Не можем мы оную
деву ревоплотить, ибо Иной она при жизни не была.»
Огорчился тогда Император, но решил все-таки память мистлину почтить и тем
хоть немного дочку свою порадовать. Призвал он мэра столицы нильфгаардской и шефа
гестапо нильфгаардского, и приказал одному памятник Мистле поставить на главной
площади, а другому – Мистле посмертно реабилитировать, а злодея Бонарта, Мистле
погубившего, отыскать и наказать по всей строгости статьи 169 УК Нильфгаарда
«Нарушение прав секс-меньшинств в особо тяжком виде». Невдомек было им, что
Бонарта сего Цири уже отыскала и, мстя за смерть подруги своей любимой, прирезала аки
свинью без жалости малейшей. А вскоре участь сия постигла и скульптора, памятник
Мистле изваявшего, ибо работал он по методам Церетели, и Цири, память подруги своей
чтившей, тот монумент нисколько не порадовал, а лишь зело оскорбил.
Дабы не пропала индульгенция зря, решил Император ревоплотить какого-нибудь
мага-целителя, ибо здоровье императорское пошаливало, а всех целителей придворных
пустили в расход во время «дела врачей». Советовали ему ревоплотить мага Вильгефорца,
хирурга и гинеколога известного. Но возмутился Эмгыр, и закричал: «Ни в жисть к себе
хирурга со скальпелем не подпущу, а гинеколог мне и вовсе нафиг не нужен! Мне бы
народного целителя какого…» И ревоплотили тогда мистики придворные, магики и
ведуны, Эмиэля Региса Терзиефф-Годфроя, хоть и вампира, но целителя хорошего и
доброго, и зело в своем деле хорошо соображавшего. Вампир сей первым делом взял у
Эмгыра анализ крови, на основе которого тут же диагноз выдал, что Император –
урожденный и неизлечимый импотент. Подумали мистики придворные, магики и ведуны,
что оскорбится Император, и приготовились вампира обратно в Сумрак изгонять. Но
Эмгыр лишь обрадовался пуще прежнего, ибо из этого выходило, что с Цири, дочкой
своей, он тогда даже при желании не смог бы ничего непотребного сотворить. А потом
дошло до него, что и сама Цири - вовсе не дочка-то его получается, и вся проблема не
стоит яйца выеденного.
И закатил на радостях Император пир на весь мир. Лишь только Геральта с
Йеннифер на него не пригласил, но не из скупости, а лишь по сугубо резонным
соображениям – не хотелось парочку сию от медового месяца отрывать да по чужим
свадьбам таскать. А вот я там был, ел и пил, по ушам текло, а за ушами трещало. И дев
эльфийских, под руку попадавшихся, по темным уголкам приласкал без счета, о чем и не
жалею – эльфкам оным, мужескою ласкою обделенным, сия радость и приятность велика
была, а мне-то и подавно.
Тут и сказочке конец, а кто обиделся – я не виноват.