азербайджан-турция: какими мы видим друг друга 17 лет спустя
реклама
АЗЕРБАЙДЖАН-ТУРЦИЯ: КАКИМИ МЫ ВИДИМ ДРУГ ДРУГА 17 ЛЕТ СПУСТЯ... Штрихи к социально-психологическому портрету азербайджанцев Кто мы? Откуда пришли и куда идем? Этими жизненно важными вопросами рано или поздно задается каждый народ, и особое значение имеют ответы на эти нихна переломном этапе жизни нашего народа, когда происходит выбор собственного пути, постижение и обретение национальной идеи. В 1991 году социологи Института философии и права РАН предприняли попытку ответить на эти вопросы. Что изменилось с тех пор, есть ли какие-либо трансформации в массовом сознании, и если «да», то какие? Поиску ответов на эти вопросы и посвящено исследование «Азербайджан - Турция: как мы смотрим друг на друга», проведенное в Баку 25-29 февраля 2008 года социологической службой «Ряй» по заказу Центра Ататюрка. Обследованием было охвачено свыше 600 столичых жителей, оно во многом носит поисковый, «пристрелочный» характер, cобственно говоря, это первый шаг в реализации проекта сравнительных исследований, которые предполагается провести в ряде тюрских стран. Как показало анкетирование, информированость и интерес бакинцев к соседней стране изменились. По данным 1991 года, в Турции побывали 5% респондентов, и 65% - ни разу не общались с ее жителями (сейчас соответственно 15% и 55%). Тогда 94% заполнивших анкету заявляли, что интересуются жизнью и проблемами Турции, и лишь каждые 28 человек из ста считали, что знают достаточно о ней, сегодня этой страной интересуются 83% участников опроса, и почти каждый второй считает, что знает о жизни соседей достаточно. Основные источники информации о близкой нам стране, это турецкие телеканалы (72%), фильмы и сериалы (63%), рассказы знакомых (24%), газеты и журналы (21%). Кстати, никто не отметил в качестве источника информации научно-популярную литературу. Иначе говоря, интерес к соседней стране носит прежде всего обыденный характер. Аналогичную картину зафиксировало и «старое» обследование, где, разумеется, не было отмечено влияние интернета и турецкого ТВ, которые стали нормой нашей жизни позже. Впрочем, лидирование фильмов и «мыльных опер» – это малоутешительный симптом, Ведь турецкие мелодрамы, комедии или боевики так же мало похожи на реальность, как в свое время наши «Где Ахмед?» или «Мачеха». И они, согласитесь, ведут к созданию симпатичного, но несколько искаженного облика соседей. А ручеек познавательных передач о перипетиях близкого нам народа не сопоставим с потоком телешоу и сериалов, чуть ли не ежедневно обрушивающихся на азербайджанских телезрителей. Бакинцам хорошо знакомы имена видных представителей турецкого народа: список лиц, к которым горожане, по их словам, испытывают симпатию и уважение, не назовешь коротким. Но бесспорный лидер - М.Ататюрк: его указал каждый третий респондент. Далее следуют Т.Озал, С.Демирель и Т.Шорай (около 10%.), Таркан (5%), С.Аксу, Б.Эджевит и другие. Причем, в отличие от молодежи, обычно ограничивающейся упоминанием певцов, бакинцы постарше демонстрируют неплохое знакомство с именами писателей и общественно-политических деятелей. Заметим, что сегодня этот список в целом претерпел незначительные изменения. Хотя есть и существенное отличие: «пропала» специфическая группа респондентов: это те, кто не выделил никого персонально, заявив, что испытывает «восхищение перед всем турецким народом» (в 1991 году на нее приходилось около 5%). Близость наших народов, притяжение, испытываемое друг к другу буквально пронизывают массовое сознание азербайджанцев. Турков и тогда, и сейчас посчитали братским, близким народом абсолютное большинство респондентов – свыше 90%. К ним испытывают самые теплые чувства: дружелюбие, уважение, симпатию и интерес – от 53% до 72% (примерно та же картина и сегодня). Встречались, впрочем, и «прохладные» ответы: безразличие, подозрительность и даже неприязнь – не выше 5% (сегодня – еще меньше). Но не последние цифры, как видим, определяют отношение к соседнему народу. К тому же, расположенность бакинцев к Турции растет - это мнение свыше половины опрошенных (в 1991 году - почти 60%). Как и прежде, бакинцев интересуют, главным образом, музыка, быт и традиции Турции – 57% (в 1991 году – 58%). Но есть и различия: интерес к культуре, истории и искусству Турции понизился с 48% до 32%. Что, наверное, не в последнюю очередь связано с прекращением вещания в Азербайджане ряда турецких телеканалов (Если же говорить о литературе, то здесь падение интереса наиболее заметно: с 31% до 4%. Впрочем, это понятно: если мало читают вообще, включая своих авторов, то вряд ли будут с бОльшей охотой читать «чужих»). Правда, есть и новые нюансы. Если раньше интерес к религии был едва заметен, то сегодня эта тематика вошла в четверку приоритетов бакинцев. И это вполне объяснимо: в Азербайджане свобода вероисповедания мирно сосуществует с его светкостью, позволяя представителям любых конфессий реализовывать свои религиозные потребности. И теперь бакинцы более открыто выражают интерес к тому, что происходит в этой сфере в Турции. Что касается экономики, внешней политики, науки и техники, то они и тогда, и сейчас оказались в самом конце топ-листа приоритетов. Причем, записи в анкетах привычно носили не конкретный, а отвлеченно-расплывчатый характер. И это естественно, поскольку желание разобраться в реалиях любой страны, пусть даже братской и близкой по духу – это удел специалистов, а не «человека с улицы». И ожидать от него интереса к проблемам, требующим хоть какой-то квалификации, излишне. Впрочем, это не означает, что бакинцы вообще равнодушны к социальной тематике. В 1991 году (кстати, году экономического бума в Турции) оценивая происходящие там процессы, респонденты называли прежде всего экономические события. Можно сказать, что азербайджанцы гордились успехами Турции, как своими. Сегодня ситуация иная, изменилась и Турция, и мы сами.Теперь внимание бакинцев больше привлекают политические события: смена правительства, выборы президента, контртеррористическая операция в Ираке и пр. Да, бакинцев по-прежнему впечатляют достижения турков, но сейчас мы как бы отдаем им должное, ценим их умение добиваться поставленных целей, но это уже не наш общий успех, а их. В то же время, и это нужно подчеркнуть особо, азербайджанцы воспринимают болезненные проблемы Турции, как собственные, поддерживая, например, их в борьбе с ПКК и терроризмом. Притяжение, испытываемое азербайджанцами и турками друг к другу, «красной нитью» проходит сквозь массовое сознание азербайджанцев, и иногда дает о себе знать самым неожиданным образом. Когда не так давно сборная Турции стала призером чемпионата мира по футболу, или когда игроки «Галатасарай» завоевали кубок УЕФА, радость наших болельшиков не знала границ. И этот накал страстей, похоже, не утих. 60% респондентов фанатов заявили, что если в матче встречаются турецкая и какая-либо другая команда, то они болеют за первую, по словам других 18% - это зависит от соперника, а как признали остальные 22% - у них другие пристрастия. Мы спрашивали респондентов: что общего, похожего у турков и азербайджанцев, и в чем различия между нами. Вопросы, казалось бы, элементарные и предполагали получение хотя бы вчерне сформировавшейся картины. Но итоги опроса 1991 года оказались несколько неожиданными. Значительное количество бакинцев (около 25% в первом случае и примерно 43% - во втором) не смогли выделить особенности «своего» и «чужого» народа. Сегодня этот показатель упал до 13% по первому вопросу, и до 23% - по второму. 2 Тогда 67% респондентов (сегодня - 80%) резонно посчитали, что у нас много общего, и прежде всего, в языке, религии, образе жизни и культуре. Указывалось также на исторические корни, манеру мышления и характер. По данным 1991 года, уровень согласованности стереотипов о сходстве с турками заметно превышал аналогичный показатель в ответах об отличиях. В анкетах как бы проскальзывало недоумение: ведь мы такие же, как они, так о каких различиях может идти речь?! Иначе говоря, в сознании азербайджанцев доминировала тенденция к фиксации общих, интегративных черт. А значит, имела место значительная самоидентификация, отождествление с турками, хотя, конечно, азербайджанцы отдавали отчет в том, что «мы» все-таки чуточку другие и живем «в разных мирах». Судя по анкетам «образца 1991 года», у значительной части горожан сформировался идеализированный облик турка. Это во многом смелый и честный человек, полный национального достоинства, мягкий и гостеприимный, преданный семье, уважающий права и свободу личности, несколько религиозный, работающий профессионально и ... фактически лишенный заметных минусов. Сегодняшний турок в глазах азербайджанцев выглядит несколько иначе. Это патриот, солдат, религиозный и законопослушный профессионал, уважающий собственное мнение и верный слову и .. вовсе. не лишенный недостатков. Например, он меньше, чем считалось раньше, предан семье и не так уж и отзывчив, но «зато» прагматичен. Понятно, что этот портрет может значичительно отличаться от оригинала, но будем объективны: его важность не в том, насколько он совпадает или расходится с действительностью. Речь о том, что «и на Солнце есть пятна», иначе говоря, представления азербайджанцев изменились. «Старый» идеализированный образ турка стал более заземленным, а значит, азербайджанцы перестали смотреть на своих соседей снизу вверх, потихоньку избавляются от былой восторженности и пиетета, и более трезво видят окружающий мир. Тогда представления бакинцев о турках носили, по сути дела, установочный характер. Низкая погруженность в реальный мир соседей как бы была «записана в карту памяти», зафиксирована в массовом сознании, но ею пренебрегали. Обратим внимание: респонденты, не обладали достаточной информацией, и тем не менее, без колебаний брались высказываться о тонкостях тамошней жизни. Это объясняется тем, что, описывая турков, азербайджанцы в большей степени описывали себя. Не вдаваясь в тонкости анализа материалов опроса, когда учитывались не только корреляции ответов, но и системность признаков, выделим следующее обстоятельство. Исследование 1991 года выявило наличие «болевых точек», связанных с социальным самочувствием азербайджанцев. В массовом сознании шло интенсивное сопоставление своего народа с другими. Мы как бы вглядывались в других, чтобы точнее понять и прочувствовать себя. Как известно, это был непростой период нашей истории: произошла стремительная смена самоназвания азербайджанлы на азери тюрк, возвращение к латинской графике, бурно и неоднозначно развивалась государственность... И, конечно, обретения и потери на пути создания независимого Азербайджана не могли не отразиться в массовом сознании, вызывая неоднозначную реакцию: от восторженности и одобрения до непонимания и смятения. Соседняя страна выступала если не в качестве идеала, то, во всяком случае, примера, достойного для подражания. Чуть ли не половина участников опроса связывала с ней ожидания и надежды, а каждый шестой просто-напросто уповал на Турцию, рассчитывая на ее «покровительство и помощь». Хотя были и пессимисты, не питающие никаких надежд. Оптимизм первых был вызван, наверное, реальными успехами Турции и той возрастающей ролью, которую она начинала играть в мире. Показательно, что почти 40% респондентов для обозначения степени турецкого влияния использовали такие слова, как «важное» и 3 «значительное». А скептицизм вторых во многом основан на иных терминах: «посредственное» или даже «слабое». Впрочем, пессимистов было не много - менее 9%. Как бы то ни было, можно без особых колебаний утверждать, что тогда Турция и турки во многом представляли из себя то, кем мы хотим и могли бы стать, это была как бы мечта, реализованная другими. Таковы были доминанты общественного сознания. Обратим внимание: говоря о том, какие черты присущи туркам, бакинцы выдвигали на первые места мужество, отвагу, национальные гордость и сплоченность. То есть, качества, от наличия или отсутствия которых зависит в конечном счете - быть народу или нет. Это то, вокруг чего тогда концентрировалось общественное внимание. Массовое сознание, ощущающее жизненную важность указанных качеств и воспринимающее своих соседей в качестве воплощенного идеала, щедро наделяло ими турков. Когда в 1991 году мы просили респондентов написать, какие отличительные черты присущи туркам, то отмечались разные качества. Если же говорить о главенствующей тональности, то она мажорна - каждые 39 из ста опрошенных указали только на позитивные черты, а еще 12 человек - на позитивные и нейтральные. Нынешний спектр высказываний пополнился новыми красками, а отношение к Турции стало менее эмоциональным. Теперь фиксируются и иное: прагматизм турков, их умение досгигать поставленных целей, что они - сунниты, что турки раскрепощены в своем поведении, в их действиях еще заметны «отголоски» Османской империи и проч. То есть, делается упор уже на другие характеристики, а значит, азербайджанцы стали более спокойны и уверены в своих силах. Они не гиперболизируют и не мифологизируют турков, они отдают им должное, ценят их позитивные, и не закрывают глаза на негативные качества. И это уже как бы оценка со стороны, тогда как раньше это был почти «взгляд изнутри». Турция выступала в качестве terra incognita - недоступной страной, дверь в которую вдруг распахнулась, и любая мелочь в глазах впечатлительных азербайджанцев могла вызвать умиление и восторг. Как заявил тогда один из респондентов, побывавший в Турции, «Стамбул для меня – это утренний азан, лахмаджун и мост через Босфор». Что же, первые два уже стали нормой и нашей жизни, а мост через бакинскую бухту, как говорится, уже просматривается на горизонте. Раньше мы как бы не хотели замечать ни нейтральных, ни, тем более, негативных черт соседей. И такой взгляд меньше всего основывался на реальной информации. А значит, маятник общественного настроения находился на «той» стороне. Но, как известно, «времена меняются, и мы вместе с ними». Сегодня маятник качнулся в другую сторону. Это видно, в частности, и по соотношению позитивных и негативных черт характера наших соседей, зафиксированных нынышним опросом. Сплошь позитивные черты отметили каждые 28 из ста респондентов, другие 37 фиксируют как позитивные и нейтральные, так и негативные черты. Иначе говоря, «градус» чувств в отношении турков остается прежним, но мы уже не мифологизируем их, наши соседи как бы перестают играть роль «Бэтмэна». Бакинцы стали сдержанней в эмоциях и оценках, в их ответах больше прагматизма и иронии. Любопытны в этом контексте результаты теста, который был включен в последнюю анкету. В нем говорилось следующее: чтобы охарактеризовать любую страну, иногда достаточно нескольких слов. Например, Швейцария – это часы, банки, горные лыжи и сыр, США – небоскребы, авианосцы, Макдоналдс и кока-кола, Россия – ракеты, Большой театр, нефть и водка, Грузия – боржоми, мандарины, застольное пение и хачапури. Затем следовал вопрос: а как насчет Турции, какие слова можно описать ее? Как оказалось, для большинства бакинцев Турция – это отдых, Стамбул, аскер и денэр. А как насчет словесного портрета нашей страны? Как оказалось Азербайджан в глазах бакинцев выглядит так: нефть, Девичья башня, Карабах и мугам. 4 Разумеется, этот тест нельзя воспринимать слишком буквально и серьезно, но и преуменьшать его значение, наверное, тоже не стоит. Ведь, согласитесь, в этих описаниях очень много от жизни. Анталия – всемирно известный курорт, знакомый многим азербайджанцам, авторитет Стамбула как города, вошедшего в мировую историю, бесспорен, как бесспорны любовь и уважение турков к своей армии. Полная ясность и с денэером – это такой же бренд, как, например, гамбургер или пицца. Объясним и понятен словесный образ и нашей страны. Давайте признаем, что бакинцы нарисовали убедительный и позитивный облик Азербайджана. И дело не только в том, совпадает ли он, как и портрет Турции, с реалиями или нет, поскольку вместить в четыре слова многомерность и разноплановость любой страны – задача не из легких. Другое дело, что кроется за этими терминами. На наш взгляд, и образ Турции, и образ нашей страны, да и другие результаты опроса, о которых уже говорилось, позволяют утверждать, что массовое сознание азербайджанцев вышло из кризиса, характерного для 90-ых годов, оно больше не «зациклено» на построении мифов, а занято постижением собственного «я» и обретением национальной идеи. И еще. В ходе последнего опроса мы просили респендентов написать: кем является Турция для Азербайджана, и кем является Азербайджан для Турции? Заметим, что чуть ли не все ответы были ожидаемы. И в том, и в другом случае использовалиь одни определения: «братским государством», «стратегическим партнером», «союзником», «другом», словом, почти все было прогнозируемым. Кроме одного: каждый десятый опрошенный заявил, что «наша страна является для Турции опорой». Напомним: в ходе прошлого опроса каждый шестой уповал на «покровительство и помощь» Турции, рассчитывая на ее, сегодня эта категория респондентов просто-напросто отсутствует. Понятно, что подобные социально-психологические обследования не нацелены, да и по своей природе не могут быть нацелены на измерение социально-политических трансформаций, например, степени развитости государственности или правильности курса страны. Но то, что за годы независимости азербайджанцы стали, чем дальше, тем больше рассчитывать на собственные силы, перестали «оглядываться по сторонам» в поисках того, кто им поможет выйти из кризисной ситуации, все большое полагаясь на свой внутренний потенциал и силу – факт бесспорный. Так какие же мы, азербайджанцы? Мы отзывчивы, чувствительны и эмоциональны. Не всегда критичны и рассудительны, иногда впадаем в крайности. Но теперь, спустя 17 лет, пройдя трудный путь обретения подлинной независимости и государственности, мы почувствовали свои возможности, хотим, должны и можем стать сильнее. Мы ироничны к себе, а значит, в нас есть скрытая мощь. У нас есть все, чтобы добиться желаемого. Понятно, что это лишь эскизный набросок азербайджанцев. Для составления детального социально-психологического портрета нужны дальнейшие сравнительные исследования. И, разумеется, любопытно и полезно узнать, а что думают о нас жители Стамбула, Астаны или Ашгабада? Какие черты характера, на их взгляд, присущи азербайджанцам? Ответы на эти и подобные вопросы мы рассчитываем получить в ходе реализации проекта кросскультурных исследований, который намечает провести социологическая служба «Ряй» вместе с Центром Ататюрка в ряде тюркоязычных стран уже в ближайшее время. 5
