Над деревней поднималось солнце

Оборотень
Над деревней поднималось солнце. Оно медленно, сонно
потягивалось за алым пологом утренней зари, расправляя свои лучи и
постепенно обретая силу тепла. Сквозь прищуренные веки небесное светило
лениво разглядывало картину пробуждения мира от непроницаемого сна. А
внизу, под золотистыми лучами, начиналась жизнь.
На окраине, в небольшой деревеньке, уже вовсю кипела работа:
стучали топоры, звенела посуда, кудахтали наседки, в общем, раздавался
обычный для летней поры шум. И только в одной избе, стоявшей на самом
отшибе, царили мрак и тишина, как будто было возможно не поддаться
всепоглощающему вихрю жизненных забот. На первый взгляд могло
показаться, что в доме никто не живет, - таким мрачным и заброшенным
стояло жилище, – но ведь кто-то же платил бабке Петровне за постой в нем!
Местные сплетницы всех возрастов не уставали донимать Настасью
Петровну расспросами о странном постояльце, которого никто, кроме нее, не
видел.
- А,- отмахивалась старуха,- надоели со своими вопросами. Женихов
новых ищете, что ль? Только вот не жених он вам, вертихвостки, да и никому
не жених.
- Что ж так? - допытывалась Татьяна, самая молодая из
«вертихвосток», сверкая синими глазами. – Да каков он собой – то? Стар или
молод?
- А не поймешь. Весь седой, а глаза молодые, зеленые. Как взглянул
он на меня, так я чуть от страха не умерла. Нехороший у него взгляд, злой,
волчий. Да по мне, хоть черт – пусть живет, лишь бы за постой платил.
Окна в пресловутом доме всегда были плотно закрытыми
тяжелыми ставнями, а на стук никто не отзывался. Все попытки девушек
хоть мельком увидеть загадочного незнакомца оканчивались неудачей, и в
конце концов все сошлись на том, что в доме действительно поселился черт
или какая другая нечистая сила, и слухи затихли. Лишь одну девушку даже в
период самых громких сплетен нисколько не волновала дурная слава
Настасьиного постояльца. Лауру волновала только Лаура, вернее, ее красота.
Да и что говорить: все местные парни некогда смотрели только на нее.
Иссиня – черные волосы и угольки огромных глаз снились каждому, а другие
обиженные красавицы за глаза называли ее ведьмой. Но красота, как обычно
это бывает в несправедливом мире, сочетается с неприступностью, и Лаура
не являлась исключением. Всю свою, пусть недолгую жизнь, красавица не
любила никого, кроме себя и лунного света, да и вряд ли смогла бы кого –
нибудь полюбить: в черных глазах царил вечный мрак, за которым часто
скрывается пустота.
Ночью Лауру снова разбудил странный шум. В лесу выли волки.
Выли дико, протяжно, угнетающе отчаянно. Девушка уже не раз
просыпалась от этого воя, а проснувшись, никогда не могла заснуть опять.
Волки звали ее, притягивали, и она не умела (да и не хотела) им противиться.
На дворе стояла ночь – обволакивающая и манящая, какая не
редкость в отдаленных уголках Украйны. Небо казалось теплым, как мягкое
одеяло, расшитое звездами, среди которых гордо покачивалась луна. Ночь
умеет преображать весь мир, делая его другим, абсолютно не похожим на тот
радостный и беззаботный, когда его озаряет солнце. В темную пору в мире
царит загадочность, необъяснимость и еще какая – то сила, притягивающая к
себе своих верных слуг – чертей, ведьм, оборотней и других служителей зла.
Это время шабашей и сборов, когда в воздухе раздается свист метел и
ржание коней. Добрые люди боятся выходить из дома, и мир остается на
растерзание нечистой силы. Впрочем, с первыми лучами солнца зло
отступает и отправляется на покой до следующей ночи.
Лаура вышла в сад. Тяжелые капли ночной росы с недовольным
шуршанием оторвались от ветви и упали на освеженную землю. В небе по –
прежнему мерно покачивалась полная луна.
Чуть поодаль послышался вздох. Девушка вздрогнула и
обернулась. Невыносимое ощущение охватило ее: смесь страха, удивления и
того чувства, которое она испытывала при вое волков. В лунном луче стоял
высокий человек, еще не старый, но со странно – седыми волосами. Лаура
посмотрела в его до ужаса зеленые глаза и содрогнулась от желания
убежать.
- Не бойтесь, - растягивая слова, проговорил незнакомец.- Я не
причиню вам зла.
От звука этого голоса у девушки перехватило дыхание.
- Кто вы такой? – задыхаясь, спросила она.
- Лучше вам этого не знать,- просто ответил человек. – А впрочем,…
Я живу в крайнем доме.
« Так вот он, постоялец Петровны, - мелькнуло в голове Лауры. –
Теперь я ее понимаю, от такого взгляда нетрудно и умереть».
- Какая чудесная ночь, - сказала она. – Посмотрите, звезды на небе
кажутся огромными! А луна похожа на какой – то таинственный шар.
Правда, красиво?
- Да, ночь… Вечная ночь, - со странной интонацией произнес
незнакомец. – А вам никто не говорил, что вы чем – то напоминаете ее? Вы
такой же мрак, темнота, все то, что я должен видеть каждый час моей жизни,
хотя ни один мрак не был так прекрасен, как этот. Как вас зовут?
- Лаура… - растерянно ответила девушка. – А вас?
- Лаура… Такое имя часто встречается у ведьм,- заметил ночной
гость, проигнорировав вопрос. – А вы, по – видимому, любите темноту?
- Я не понимаю вас, - холодно ответила девушка. – Вы стоите в моем
саду, хотя вас сюда никто не приглашал, и говорите какие – то глупости. Вы
сумасшедший?
- Нет.
- Тогда перестаньте так говорить. И вообще, мне пора. Сейчас пробьет
три, уже совсем поздно.
И действительно, колокола на маленькой церковке покачнулись и
столкнулись, издавая мерный и ровный гул. Незнакомец вздрогнул и в
панике обернулся в сторону церкви, но сдержался.
- Да, слышу, - с трудом проговорил он. – Но не уходите,…
пожалуйста. Вы же сами сказали, сегодня чудесно. Вы чувствуете, как пахнут
яблони? А луна освещает ваш сад, как днем. Хотя откуда мне знать, как
днем.
- В каком смысле? – удивилась Лаура. – И вообще, расскажите о себе.
Кто вы?
- Это неважно. Какая разница? Я ведь люблю тебя, Лаура, люблю
давно, люблю как ночь и лунный свет. Мне хочется все рассказать тебе,
потому что ты единственная, кто близок мне, и ты должна понять меня.
- Что за чушь! Все разговоры сводятся к одному! Вы знаете меня час!
- Нет, это ты знаешь меня час. А я знаю тебя всю жизнь, Лаура,
потому что ты – темнота, а это все, что я знаю в этой жизни.
Он взял ее руку. Лаура опять взглянула в его зеленые глаза и
снова ей стало страшно. В них не отражалось ничего, кроме затаенной злобы
и безнадежного отчаяния. Он что – то говорил, говорил своим тягучим
голосом, по – волчьи растягивая слова, и смотрел на нее по – волчьи. У
девушки сжалось сердце, ей захотелось вырваться и убежать прочь, без
оглядки, домой, зажечь свет и не слышать этого голоса, не видеть этих глаз.
Боже мой, как жутко! Луна скрылась за облаком, и во тьме лишь светились
глаза незнакомца.
- Отпустите меня, - прерывисто заговорила Лаура. – Немедленно
отпустите, я пойду домой, уже поздно, мне пора, отпустите!
- Пора? – переспросил он. – Нет – нет. Еще не пора.
Вдруг луна осветила сад и Лаура вздохнула свободнее. Она
попыталась высвободить руку от железной хватки пальцев незнакомца,
опустила глаза и … вскрикнула. Что – то темное, покрытое жесткой шерстью
сжимало ее ладонь. То была не рука человека, а лапа зверя, огромная лапа с
грязными, покрытыми кровью когтями.
Оборотень увидел, что Лаура все поняла. Он вздохнул и
отпустил девушку, которая тут же отбежала в конец сада и уставилась на
него перепуганными глазами.
- Да, я оборотень, - тяжело проговорил незнакомец. – Человек – волк,
человек – зверь, человек – хуже зверя. Я продал свою душу ночи, и вот –
поплатился за это. Не бойся меня, в полнолуние я ничего не могу тебе
сделать.
Лаура медленно приблизилась к нему. Она и боялась, и жалела этого
человека, но страх перед зеленым огнем его глаз заглушал все ее лучшие
чувства.
- Почему вы стали таким? – тихо спросила девушка. – Раз уж я знаю,
кто вы, почему бы вам не рассказать мне все?
Оборотень отошел в сторону, так, чтобы на него не падал лунный
свет.
- Когда–то я был обычным человеком, - начал он. – Я любил одну
девушку, до боли похожую на тебя. Но она была ведьмой, навсегда
продавшейся огню, воде, воздуху и земле. Их законы запрещали нам быть
вместе, и тогда я бросил все и заключил сделку со злом. Я уже говорил, что
продал свою душу ночи, думая, что ради любви можно пойти и не такие
жертвы. Но она предала меня.
Волк замолчал. Темнота уже начала отступать, и на востоке небо из
черного стало сине–зеленым, а в воздухе чувствовалась предрассветная
свежесть.
- И теперь я – вечный должник мрака, - вновь заговорил он. – Мне не
суждено больше увидеть солнца, моя участь – выть вместе с волками,
разыскивая очередную добычу, а утром – прятаться за тяжелыми ставнями и
кататься по полу от бессилия что–либо изменить. Правда,… все это можно
исправить.
- Как? – задыхаясь, спросила Лаура.
- Если в полнолуние меня поцелует Ночь, я обрету свободу. Я всю
жизнь искал Ночь, и вот наконец нашел – здесь. Ты поможешь мне?
- Я?!! – с испугом отступила девушка.
- Неужели ты можешь мне отказать? Подумай, Лаура, сколько лет я не
видел солнца! Мои глаза ослеплены мраком, вечной темнотой. Вокруг меня –
ночь, непроницаемый холод и могильная тишина. Ты не знаешь, Лаура, откуда тебе знать? – как это мучительно и невыносимо: не видеть света! Ты
смотришь на меня, ты видишь во мне только волка, но я не всегда был таким.
Да, в этих глазах отражаются лишь злость и ненависть, да, на этих когтях
следы крови – невинной крови, Лаура! – но мое сердце пока еще не
превратилось в звериное. И в твоих силах изменить мой облик, возвратить
мне мою жизнь! Так неужели ты не сделаешь этого? Неужели за твоей
красотой нет более ничего – одна пустота?!!
Лаура молчала, пристально глядя в землю.
- И здесь – тишина, - после паузы тихо сказал оборотень. – Опять
тишина. Лучше уж мне умереть.
- Не говори так, - быстро возразила девушка.
- Знаешь, если я увижу солнце, его лучи обратят меня в камень, - так
же бесцветно продолжал он. – Что ж… Хоть в последний раз доведется
взгянуть на свет.
На горизонте уже явно алела полоска утренней зари. Солнце еще
спало крепким предрассветным сном, но такие сны длятся недолго.
- Перестань! – закричала Лаура. – Ты не смеешь умереть, я не допущу
этого! Да, очень часто за красотой скрывается глупость и черствость, - ты
ведь это хотел сказать? Но я не такая. Я тоже человек, и я умею жалеть.
Пусть мое сердце никогда не знало любви, но оно все же есть, никто не
сможет упрекнуть меня в бессердечности. Я согласна, волк, и ты скоро не
будешь волком.
- Лаура! – с восторгом прошептал оборотень. – Лаура…
Девушка шагнула к нему, закрыв глаза, обвила его шею руками,
коснулась его губ… Поздно! Тяжелое и холодное, это слово обдало Лауру
беспредельным страхом. Поздно! Ее руки обнимали серый, ледяной камень.
Поздно! Он больше никогда не увидит солнца. Поздно! Поздно. Поздно…
Над деревней поднималось солнце. Оно медленно, сонно
потягивалось за алым пологом утренней зари, расправляя свои лучи и
постепенно обретая силу тепла. А внизу, под золотистыми лучами,
начиналась жизнь.